Зимин Д., Зимина Т. : другие произведения.

Тригинта. Меч Токугавы. гл 37-39

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  ГЛАВА 37
  
  
  
  
  
  НАОМИ
  
  
  
  - Наоми, просыпайтесь. Уже утро.
  
  - Что? Иван, это воистину вы? Не шутите? - я протянула руку и почувствовала ответное пожатие.
  
  - Нет, не шучу. Это воистину я. Как вы себя чувствуете?
  
  - Как умерший год назад суслик.
  
  - Выглядите вы гораздо лучше.
  
  - Вы мне льстите, дорогой барон.
  
  
  
   Открывать глаза было страшно. Перед тем, как потерять сознание, я увидела... Не знаю. Барон стоял перед тварью, всего в нескольких метрах. Но в то же время это был не он. Очень высокий, плечи - гораздо шире, чем у обычного человека, острые уши поднимаются над макушкой...
  
   Эта картина отпечаталась, как негатив на сетчатке глаз. Святые Серафимы! Я не знаю, что это было: моё больное воображение или реальность? И хочу ли вообще когда-нибудь узнать...
  
  
  
   Вечер. Солнце наполовину утонуло в песке, от каждой дюны тянется длинная фиолетовая тень. Очень красиво.
  
  - Всё-таки поднимайтесь, Наоми. Я приготовил поесть. - я бодро вскочила.
  
  - А вот эти слова не пропустит ни одна девушка! Что на обед?
  
  - Жареная змея и армейские галеты.
  
  В песчаной ямке теплился костерок, над ним, нанизанные на палочки, румянились небольшие кусочки. Вполне аппетитно.
  
  - Где мы? - я села к костру. - Где вертолет? Где трупы? Вы что, успели всё закопать?
  
  - Просто отъехал подальше.
  
  - А... Тварь? Что случилось, барон? Я думала, нам конец. Пули её не брали...
  
  - Она мертва.
  
  По тому, как он это сказал, стало ясно, что о твари барон говорить не желает. Он протянул мне прутик, и я, давясь и обжигаясь, стала глотать полусырое мясо.
  
   Вот вы мне скажите: до ближайшего водоема километров пятьсот, а змея почему-то пахнет рыбой...
  
  - Я видела, как она прыгнула на вас. Что было дальше?
  
  - Вам показалось, Наоми. Вы устали, а в лунном свете всё кажется не таким... Это вы изрешетили её пулями и тварь издохла.
  
  Слишком быстро он ответил. Как будто заранее придумал, что надо говорить.
  
  - Но вы её рассмотрели?
  
  - Как вам сказать...
  
  - Да ладно, барон. Держите меня за дурочку. Увезли, пока я валялась в обмороке.
  
  - А вы предпочли бы очнуться рядом с разлагающимися на солнце трупами?
  
  Я откусила кусок змеи и, не жуя, проглотила.
  
  - Я имею право знать. Если именно я её грохнула, а?
  
  - Почему вы не едите галеты?
  
  - Слишком сухие, а воду нужно беречь. Там вроде бы были канистры...
  
  - Топливо. Воды у нас и вправду немного.
  
  - Вы так и бросили её в песке? А если кто-нибудь найдет, не возникнет ли нездоровой сенсации?
  
  - Сенсация? - он усмехнулся. Кожа на лице барона так натянулась, что было видно каждую косточку. - Пожалуй, что и так...
  
  От жира и рыбного запаха меня начало подташнивать. Отвалившись от костра, я прикрыла глаза, но, вспомнив кое-что, вновь села.
  
  - Барон! У боевиков были сигареты, вы их случайно не прихватили?
  
  - В бардачке. Только это не табак.
  
  - Догадываюсь. Но курить очень хочется...
  
  - Ну, если очень хочется - то можно. - милостиво разрешил барон.
  
  
  
   После первой затяжки под сводом черепа образовался ядерный такой грибок... Я прикрыла глаза и затянулась еще раз. Передала косяк барону. Тот не стал отказываться. Тоже затянулся, глубоко, втягивая щеки. Затем выдохнул и расслабился. Взгляд его смягчился, шрам перестал при каждом движении нервно подпрыгивать к виску.
  
  - Забористая... - выдохнула я сквозь дым.
  
  - Дешевая афганка, с примесью семян и соцветий. Они и дают характерную резь в горле и ощущение распирания в голове.
  
  - Откуда вы столько знаете?
  
  - По опыту.
  
   Я хихикнула, но тут же осеклась: весело, на самом деле, не было. Вздохнула, и пересела под бок к Ростову. Тот обнял меня одной рукой, прижал к себе и поцеловал в макушку. Я снова вздохнула.
  
  - Мы не выберемся, да?
  
  - Ну с чего вы взяли? Посмотрите: вчерашние пленники, сейчас мы гордые обладатели ржавого "Вранглера", трех фляжек с водой и почти целой жареной змеи.
  
  - Да мы богачи...
  
  - И я о том же. - он затянулся и передал мне чинарик. Дым обжигал губы, но я не бросала, пока не осталось ничего.
  
  - Халиф может прислать еще тварей. Не одну, десять.
  
  - Вряд ли. Сделать даже одну Храфстру - дорогого стоит.
  
  - Храфстру? Что они такое, барон? Когда я впервые произнесла это слово, вы как будто испугались...
  
  - Вам не понравится знать.
  
  Я вывернулась из-под его руки, отодвинулась.
  
  - А у меня есть выбор? Думаете, мне самой хочется? Думаете, мне хотелось видеть, во что превратились мои друзья? Думаете, мне нравилось чувствовать, как Бич рассекает их плоть? Или узнать, что семья - Никодим и Яррист, самые близкие мне люди, - хотят меня убить? Что давно уже всё решили? Или стрелять в эту ртутную тварь, вокруг которой вы напустили столько туману, но не хотите ничего объяснить толком! Ни разу... - я ткнула ему в грудь замызганным пальцем с черной каемкой обломанного ногтя. - Ни разу за всю жизнь мне не дали решить самой. Ничего! Я не умею принимать решения, потому что я - солдат. Пушечное мясо, разменная монета. Все хотят мою тощую тушку... Для чего?
  
   Я ткнулась коленями в песок, бессильно опустила руки и затихла. Сама не поняла, что я хотела ему доказать?
  
  - Вы злодей, господин барон. Совсем меня не любите...
  
  - Ну что вы, мой ангел. - он неловко подтащил меня к себе, усадил на колени и стал укачивать, как маленькую. - Я люблю вас, мучительно и нежно. И я готов отдать за вас всё, что у меня есть.
  
  - Даже жареную змею? - не передать, как сильно меня смутили его слова.
  
  - Всё, что от нее осталось. И свою жизнь в придачу.
  
  - Вы меня пугаете, Иван.
  
  - Простите. Это всё марихуана... - он ссадил меня на песок и поднялся. - С вашего позволения, отправлюсь на разведку. А вы поспите, Наоми. Утро вечера мудреней.
  
  - А разве мы не поедем? - главное, чтобы голос не дрожал.
  
  - Не сегодня. Нужно отдохнуть, набраться сил. Поспите.
  
  И он ушел.
  
  
  
  
  
   ... Машину вели по очереди, но днем ехать все же не рискнули. Слишком много Мираджей - так называл пустынных призраков Никодим. Ночью спокойней.
  
   Иван учил меня находить твёрдую дорогу среди полумесяцев дюн, объезжать дисперсный песок, в котором наш джип мог утонуть за считанные минуты, чуять воду - всегда в глубоких расщелинах, там, где растет колючий кустарник... Он сказал, что через несколько дней мы выедем к оазисам. Нужно избегать тех, в которых обосновались разбойники и наемники, охраняющие нефтяные вышки, а лучше всего попасть к бедуинам. С ними можно договориться...
  
   А потом налетела песчаная буря. Мы зарылись в бархан, укрывшись вонючими бурнусами, взятыми у боевиков. Чуть не померли под шквалами раскаленного ветра, от которого песок спекался кирпично-твердой корочкой... Двигатель "Вранглера" заглох и дальше пришлось идти пешком. Воды больше не было.
  
  
  
   В один из палящих дней пришел Никодим. Он появился в сверкающей, слепящей дали, но, только заметив смутную фигуру, я уже знала, что это - он. Слёз не было, так что от облегчения я рассмеялась. Губа треснула и на подбородок закапала черная, густая кровь...
  
  - Здравствуй, блудная дочь. - он совсем не изменился. Белая поношенная аба, ветер чуть шевелит седые волосы, прядями падающие на плечи, лицо - одновременно жесткое и доброе. Глаза - два ледяных айсберга - смотрят сурово и сочувственно.
  
  - Почему тебя так долго не было? - я с трудом поднялась на ноги.
  
  - Был занят.
  
  - Теперь ты нам поможешь?
  
  - Нет.
  
  "Приговор окончательный, обжалованию не подлежит". Ну, вот и всё.
  
  - Тогда зачем ты здесь? - спросила я тихо.
  
  - Попрощаться.
  
  - Что ж... - в груди сделалось пусто и гулко. - Значит, так тому и быть. Пора, значит.
  
  - Пути Земные неисповедимы.
  
  Я запустила в него горстью песка, и песчинки прошли сквозь зыбкую фигуру...
  
  
  
  - Иван! Дорогой барон, очнитесь! - говорить мешала налипшая вокруг рта корка ссохшегося песка, и я содрала её. Густая сукровица потекла на подбородок. - Ива-а-ан! - пришлось хорошенько потрясти барона, чтобы вывести из забытья. Плечи его стали хрупкими, как у птицы - мои пальцы обхватывали их целиком.
  
  - Ч-что? Еще ведь рано. Что случилось? У вас кровь...
  
  - Не важно! - я облизнула губы. - Слушайте, Иван! Есть одна штука. Земные Пути...
  
  Он долго кашлял, сплевывая сухим ртом, бессильно свесив голову меж острых коленей, затем поднял на меня воспаленные глаза.
  
  - Это пути Рахдонитов. Сейчас так никто не ходит.
  
  - Я ходила, в детстве. Однажды я так попала в парк аттракционов... Понимаете, мне очень хотелось: колесо обозрения было видно с крыши нашего дома. Я забиралась туда по ночам и смотрела на огоньки. Никодим и слышать ничего не желал о каруселях. Ну и...
  
  - Думаете, у вас получится сейчас? - он сел ровнее, пригладил отросшие, посеревшие от песка волосы.
  
  - Следующего дня мы с вами не переживем, я точно знаю. Если сейчас не попробовать...
  
  - Хорошо. Что нужно делать?
  
  - Давайте встанем и крепко возьмемся за руки. А потом... Наверное, пойдем? Только не отпускайте меня, пожалуйста. Без вас я боюсь.
  
  
  
   ...Приснилось, что стою под водопадом. Плотные струи сбивают с ног, я падаю лицом вниз, вода проникает в рот, в горло... Так бывает перед смертью. Каждый получает то, чего желает больше всего на свете: замерзающему становится тепло, голодному чудится, что он ест, а умирающий от жажды - пьет.
  
   Я закашлялась и открыла глаза. Вода отхаркивалась горлом, пузырилась и щипала в носу, стекала вместе с соплями по подбородку и груди... Вытерлась подолом майки и огляделась.
  
  - Мы нашли оазис, Наоми. - глаза Ростова, в глубоких впадинах с разбегающимися лучами морщин, тем не менее, сверкали чистым голубым льдом. - Вы вывели нас на воду!
  
  - Я?
  
  - Вы не помните? Земные пути! Мы взялись за руки и пошли. Через некоторое время вы упали, я взял вас на руки... И вдруг увидел пальмы. Уверен был, что это - мирадж, но к счастью...
  
  - С чего вы взяли, что это я? - нос заложило от ледяной воды, которой он меня поливал, в груди болело. Но я была этому несказанно рада.
  
  - Вы вывели нас, Наоми. - он поднялся и обвел руками окрестности. - Оазис небольшой. Две финиковые пальмы, вода - в глубоком колодце, под скалой. Есть бутылка и веревка. Каменный очаг.
  
  - Значит, кто-то заботится об этом месте. - я тоже поднялась.
  
  - Да.
  
  - А если это разбойники?
  
  Он рассмеялся прежним, живым смехом.
  
  - Когда это вы боялись разбойников?
  
  
  
   ...Даже смогла помыться и постирать то, что у нас сходило за одежду. Оглядев себя, скупо улыбнулась. Принцесса сидхе... Ребра выпирают, как прутья из старой корзины, руки больше похожи на сухие веточки, кожа потрескалась, губы в болячках... Что бы сказал Яррист, увидев, во что я превратилась?
  
  
  
   После того, как организм напитался влагой, желудок потребовал пищи. Судорожно сжимаясь, выделяя кислоту и желчь, он урчал и бурлил. Хоть и раздутое от выпитой воды, брюхо требовало своего.
  
   Ростов отправился на охоту. Последнее время он уже не перекидывался - не было сил, но благодаря воде барон обрел частицу былой бодрости. Пользуясь его отсутствием, я скреблась и мылась, пока не почувствовала себя чистой. Ну вот: теперь и помирать не страшно. Только хорошо бы перед этим еще и поесть...
  
  
  
   Взобравшись на скалу, долго вглядывалась в пески, не обращая внимания на секущий ветер. Пусто. Волны дюн, солончаки, редкие кустики колючек. Где-то там господин вервольф ищет, чем бы поживиться... Но всё же изменения были. Я не сразу поняла, какие.
  
   Облака.
  
  
  
   Солнце, оранжевое, как брюхо лосося, зависло над горизонтом, и лучи его, проходя сквозь тонкую облачную завесу, делали небо желтым. Облака! Много дней я оглядывала небосвод... Он оставался белым. Как лист металла, раскаленный газовой горелкой. Белым, затем, перед самым закатом, багровым, и наконец, ночью - черным.
  
   Но сейчас я видела облака. Тоненькую дымку - она стала заметна в закатных лучах. Значит, там есть жизнь. Может, большой оазис, или даже берег моря... Я оглянулась. Темные кроны пальм, с незрелыми, но почти съедобными гроздьями фиников; скала, похожая на обломанный зуб, под ней прячется колодец - выдолбленная в толще камня вертикальная каверна. Страшно будет покинуть этот райский уголок.
  
  
  
   ...Ростов принес небольшую антилопу - значит, мы и вправду выбрались из пустых земель! Отделив мне самые лучшие куски, свою долю он унес подальше, перекинулся и сожрал вместе с костями и шкурой. А я развела костер. В животе уже не бурчало, его скручивало спазмами, будто внутри перекатывался морской ёж. Зря я польстилась на зеленые финики...
  
  
  
  - Вы - мой герой, дорогой барон. - прочавкала я с набитым ртом.
  
  - Даже несмотря на то, что предатель и негодяй?
  
  - Ой, да забудьте вы уже! После всего, что мы с вами пережили...
  
  Щеки, подбородок, грудь и руки у меня были измазаны жиром. Я слизывала стекающий по пальцам ароматный мясной сок, откусывала всё новые куски, и никак не могла насытиться. Барон смотрел, как я ем.
  
  - Выходить из голода надо осторожно. У вас заболит живот.
  
  - Если он уже и так болит, значит без разницы. Простите, ничего не могу с собой поделать...
  
  
  
   После слов барона нашла в себе силы всё-таки прекратить есть. Надо будет завернуть остатки мяса в пальмовые листья...
  
  - Можно подумать, все взрослые поступают исключительно мудро и обдуманно. - пробурчала я про себя. Ростов только усмехнулся. - Знаете, я ведь не была уверена, что у нас получилось. Пока не увидела, насколько изменилась пустыня. Тут даже песок другой. - я сгребла горсть песчинок и пропустила сквозь пальцы. - Вы заметили? Там песок был скорее желтым, почти коричневым, как жженная умбра, а здесь - красный. И дюны другой формы.
  
  - Это потому, что вода близко.
  
  Я помолчала. Приступы неуверенности сменялись лихим, бесшабашным задором: тому, кто пересек пешком пустыню, уже ничего не страшно.
  
  - Вы догадываетесь, где мы?
  
  - Предполагаю, что где-то в Омане. Или в Йемене...
  
  - Хрен редьки не слаще.
  
  - Не скажите. Оман - хотя и вампирское, но просвещенное княжество, живет в том числе за счет туризма, там много людей... Мы могли бы прикинуться заблудившимися европейцами, например. Вы говорите по-немецки?
  
  - Да хоть по-турецки! В Омане - Аслам, думаете, идти туда - хорошая мысль?
  
  - Вряд ли он ждет нас в гости. Зато в Йемене полно левых радикалов, поборников Табуля раса... Могут продать. Вас - куда-нибудь в гарем, меня - на рудники.
  
  Я расхохоталась. Да уж... Мне сейчас только в гарем.
  
  - Ну ладно, пусть будет Оман. Вы совсем не волнуетесь?
  
  - О чем? - Ростов лежал у костра, прикрыв глаза и сложив руки на животе. Рубашку он снял, оставшись в одних штанах. По торсу вились тонкие веревочки мышц.
  
  - Храфстра, барон. Что это такое, сколько их... Вы говорили, халиф хочет развязать войну, так может, он готовит армию из этих тварей? Вы представляете, что будет с Европой?
  
  - Я уже говорил: создание даже одной Храфстры требует огромных затрат. Кровь нескольких вампиров, сильный реципиент, способный пережить столь чудовищную метаморфозу... Это вам не оборотни - модификанты. Они не поддаются ни дрессировке, ни внушению. Только Носитель способен их контролировать. К тому же, твари не переносят солнечного света.
  
  - Так Счастливчик искал... замену? - я передернулась.
  
  Ростов серьезно кивнул:
  
  - Поверьте, Наоми: любая альтернатива лучше, чем Храфстра.
  
  - Но что они такое? Храфстра - это же с древнеиранского, да? Я тут повспоминала: Змей, гадких жаб, муравьев, мантикор и нежить называют Храфстрой. Кошек, между прочим, тоже. Потому, что ночные хищники...
  
  - Их породило древнее, как мир, противостояние Серафим и Рефаим. - сказал Ростов и снова замолчал. Глазные яблоки под тонкими, испещренными синими жилками веками, быстро двигались.
  
  - Расскажите! Ну пожалуйста, Иван, что вам стоит?
  
  - Когда-то Серафим селились среди людей, делили с ними тяготы жизни, помогали и учили. Алфавит, письмо, земледелие...
  
  
  
   Серафим. На древнеарамейском - Сараф, огненный змей - о них иногда говорил Никодим. Так, как говорят о любимой, но давно утерянной семье...
  
  
  
   ...Рефаим же считали человечество ошибкой. Старшие дети Создателя ненавидели людей.
  
   "По образу и подобию" - именно в этом состоял замысел Творца. И ангелы не смогли простить... Вы очень похожи на него: своенравные, переменчивые, безумно талантливые. Геном человека уникален. В своем бесконечном разнообразии он непрерывно воспроизводит Слово. То самое, которое было Началом всего... Когда оно подойдет к концу, будет прочитано - люди по могуществу сравнятся с Богом.
  
  
  
  ...Горы останавливали Словом,
  
  Словом разрушали города... - пробормотал Ростов, как бы в забытьи.
  
  - А для низкой жизни были числа.
  
  Бессловесный подъяремный скот...
  
  
  
   Так вот: если вы, люди, - это Слово, вдохновенный акт Творения, то ангелы - всего лишь цифры. Умные, но совершенно бездушные.
  
  Это сводило их с ума...
  
  
  
  - И они восстали.
  
  - Хотели освободиться, - кивнул Ростов. - Рефаим задумали истребить род людской. Так, чтобы и памяти не осталось. Но Серафим, повинуясь Отцу, поклялись противостоять братьям.
  
  - И куда они делись, эти Рефаим? Что с ними случилось?
  
  - Господь покарал их.
  
  Шрам на щеке Ростова внезапно налился багровым, черты лица исказились, будто барон сдерживал слезы.
  
  - Он так жесток, этот ваш Бог? Взял, и убил тех, кого сам же и породил?
  
  - К сожалению, Первые дети бессмертны. Возможно, это Его самое большое упущение. Представьте, Наоми: - Ростов сел и развернулся лицом ко мне. - Вот Демиург, создатель всего сущего. Он со вниманием относится к каждому камню, каждой травинке, ко всякой живой твари... Но созданий становится всё больше - по его же повелению; Им уже не хватает места. Брат идет войной на брата, отец на сына - ради добычи, ради выживания своего племени. Ради того, чтобы и дальше плодиться и размножаться... Даже Бог бессилен перед Судьбой.
  
  
  
   Я легла на спину и закрыла глаза, пытаясь осмыслить то, что сказал Ростов.
  
   Предопределение. Даже Создатель не может сойти с предназначенного ему Пути...
  
  
  
  - Когда вы сможете идти дальше? - вдруг спросил Ростов.
  
  - А вы знаете, куда?
  
  - К берегу. В эти воды часто заплывают сомалийские корсары. Грабят богатых торговцев, перевозят наркотики - всё, как в старые добрые времена.
  
  - Они-то нам чем помогут?
  
  - С корсарами можно договориться. За плату они отвезут нас, куда захотим.
  
  - И чем, интересно, вы собираетесь платить? Натурой?
  
  - Разумеется. Продам вас в гарем эфиопского негуса.
  
  - Много не дадут.
  
  - Ничего. На проезд до Мальты хватит.
  
  - А почему не до Сицилии?
  
  - Потому, что игры кончились. По крайней мере, для вас. Сдам вас с рук на руки Командору...
  
  - А сами? Что будете делать вы, дорогой барон? - Ростов открыл один глаз и подозрительно посмотрел на меня.
  
  - Так вы согласны отправиться в Орден?
  
  - Вот еще! - я фыркнула. - Я спрашиваю из вежливости. Вдруг наши планы, совершенно случайно, совпадают? Раз вы не собираетесь вернуться под крылышко дона, значит, что-то задумали?
  
  - Это вас не касается. Простите, Наоми, но я...
  
  - Да ладно, проехали. Помните, мы заключили перемирие? Можно считать, оно закончилось. Дальше пойдем каждый своей дорогой. - я отвернулась.
  
   Через какое-то время Ростов сел рядом и обнял меня за плечи.
  
  
  
  - Вы обиделись?
  
  - Почему вы так несправедливы, а, барон? Я думала, мы подружились.
  
  - Я тоже надеюсь, что это так. Но меня ждут дела, а вы... боюсь, что как только вы останетесь без присмотра...
  
  - Тут же вновь наделаю глупостей, да? Чего еще ожидать от капризной, взбалмошной девчонки? Мой дедушка часто повторял одну фразу: - воин никогда не плывет по течению, и никогда против. Воин плывет туда, куда ему нужно.
  
  - Но вы хотели отказаться от пути воина. Вы говорили, что не хотите убивать и не хотите умереть. Возможно, под защитой Ордена...
  
  - То, чему суждено случиться - случится. - нетерпеливо перебила я. - Остается выбрать: встретить свою судьбу с открытым лицом, или скулить и бояться, что она нагонит и ударит в спину. Я убегать не собираюсь.
  
  - И что же вы собираетесь делать?
  
  - Разобраться, прежде всего. С этим лукавым шейхом - насколько я помню, Аслам переводится как "мир". Иронично, не правда ли? С Храфстрами, с этой никому не нужной войной... Хватит. Люди и так страдали всю дорогу - я имею в виду, с тех пор, как появились на Земле. Вы сказали, я - Ш'хина. Во мне есть частица Бога. Нужно выяснить, что это за хрень такая и как этим пользоваться. Вы... мне поможете?
  
  - Разумеется. Но я должен предупредить: быть тем, кто ты есть - не для всех. Не каждый может выдержать правду о себе, а тем более, примириться с нею. Это тяжкий выбор и тяжелая ноша.
  
  - Ой, да бросьте, барон. Мы с вами пешком пересекли пустыню, бок о бок сражались с чудовищами. И мы остались живы. Что есть такого, с чем бы мы не справились вдвоем?
  
  Он притянул меня к себе и поцеловал в макушку. А затем прошептал, думая, что я не услышу:
  
  - Ты даже не представляешь, дорогой мой человек.
  
  
  
  
  
  
  ГЛАВА 38
  
  
  
  НАОМИ
  
  
  
  
  
   ...Всё-таки Оман. Стоим на обочине ровной, как туго натянутое полотно, трассы, под биллбордом, с которого интеллигентно и седобородо улыбается дяденька в парчовом халате, очках и масаре - цветном платке, накрученном на голову. Добренький такой, на вид, мужичок. И не скажешь, что вампир...
  
   Раскаленный воздух зыбко дрожит, асфальт сверкает серебряными лужами-мираджами, из-под ног взвиваются злые пыльные смерчики.
  
   Впереди - темная полоска зелени с торчащими тут и там светлыми коробками зданий, а еще дальше, до самого горизонта - густая индиговая синь...
  
  - Что будем делать?
  
  Ростов пожимает плечами.
  
  - Дойдем до города. Узнаем, где мы. Раздобудем денег.
  
  - Ограбим кого-нибудь?
  
  - Здесь за воровство отрубают руку.
  
  - И как мы...
  
  - Посмотрим.
  
   Мы начинаем долгих спуск к морю.
  
  
  
   Базар. Прежде всего - пряности. Красные, желтые, черные и зеленые россыпи. Над ними вьются облачка золотистой пыльцы и реет смесь терпких, пробирающих до самых печенок, запахов.
  
   Дальше - рыба. Белые, с багровыми провалами беззубых пастей, вывороченные брюхи акул, серо-зеленые, замшелые, панцири мечехвостов, гигантская, покрытая серыми пятнами, туша групера... Рыба лежит прямо на каменной брусчатке, на мокрых тряпицах.
  
   Золотой ряд, за ним - струящиеся волны прозрачных тканей, расшитые бисером и стразами платья, парчовые туфли, будто снятые с ножки Шахерезады, серебряные, покрытые чеканкой, узкогорлые кувшины, расписные блюда...
  
   После скудости и однообразия желтых дюн, колючего запаха пыли и рыбной вони жареных змей, голова идет кругом.
  
   Голубые, зеленые, синие пенджаби женщин, с развевающимися, закинутыми на спину шарфами, красные джамбии мужчин, фески, масары, бороды, серьги, янтарные и нефритовые бусы, блеск золотых цепочек, фальшивых алмазов и изумрудов.
  
   Крики, смех, споры, шарканье множества подошв и шелест одежд... Люди. Я и забыла, что на свете так много людей.
  
  
  
   Ростов, держа за руку, как маленькую девочку, вел меня всё дальше, мимо хихикающих коз, надменных, взирающих свысока верблюдов, поджарых остророгих коров...
  
   Наконец мы оказываемся на утоптанном пыльном пятаке, окруженном матерчатыми кибитками. Здесь было почти тихо - звуки базара долетали приглушенно, напоминая прибой.
  
   В центре площадки, на тощем коврике, парень, гордым профилем и осанкой напоминающий молодого Шота Руставели, как его изображают в книжках. Томные, влажные, как черные маслины, глаза, изящная бородка, гладкая смуглая грудь под распахнутыми полами выцветшего, но всё ещё роскошного шелкового халата... Перед парнем - низкий столик, на нем - три мельхиоровых стаканчика донцами кверху. Ну конечно! Старая, как мир, игра в "наперстки".
  
   Некоторое время мы молча наблюдаем. Перед каталой сидит горбоносый дед. Нетерпеливо дергая крашеной в морковный цвет бородой, он тыкает похожим на сучок пальцем в стаканчик, и разражается проклятиями, когда под ним ничего не оказывается. Катала, не меняясь в лице, пускает шарик на очередной круг... Парень даже не жульничает, он настолько хорош, что этого не требуется.
  
  
  
  - Сделайте одолжение, Наоми, улыбнитесь.
  
  - С чего бы?
  
  - С того, что я собираюсь играть на вас, и хочу, чтобы вы понравились молодому человеку.
  
  - Чтобы он привел меня к себе домой, а я убила его самого, всех чад и домочадцев, вплоть до детей и старух, и даже ослов и коз, а затем впустила вас и мы всласть пограбили их жилище?
  
  - Да вы перегрелись на солнце, дорогуша.
  
  - Это вы перегрелись! Катала - профессионал, каких поискать. Он обдерёт нас до нитки... Собственно, только нитки у нас и есть, так что играть он не будет.
  
  - Вот поэтому я и поставлю вас.
  
  - Ставьте себя. Так будет справедливее.
  
  - Мужчинами торговать запрещено. - я вздохнула.
  
  - Хорошо. Только имейте в виду: парень мне нравится. Вот возьму и уйду к молодому и красивому...
  
  - Да ради Бога! Развяжете мне руки.
  
  - Ах вот как?
  
  Парень, краем уха прислушивающийся к нашей перепалке, бросил что-то по-арабски Ростову. Барон ответил. Парень рассмеялся. Старик, его клиент, злобно на нас зыркнув, сплюнул презрительно себе под ноги и поднялся.
  
  - Что он сказал? - барон пожал плечами.
  
  - Спросил, почему я не задам трепку паршивой рабыне, которая смеет так нагло разговаривать с хозяином. - у меня отвисла челюсть.
  
  - А вы?
  
  - Я ответил, что слишком стар для такой строптивой девчонки, и охотно обменял бы её на что-нибудь более полезное. Например, на пачку новых риалов.
  
   У меня непроизвольно дернулась щека. А ведь он и вправду выглядит стариком, мой непобедимый барон... Волосы и борода совершенно белые, кожа обветрилась и почернела, одежда болтается, как на пугале.
  
   Нам нужны деньги. Поесть, переодеться, найти хамам и хорошенько вымыться... Поспать.
  
  - Ладно, играйте. Но если проиграете - я за себя не отвечаю.
  
  - Не волнуйтесь. Я выиграю.
  
  Грубо дернув за руку, барон подвел меня к катале и поставил рядом с ним. Сам, подогнув ноги, уселся напротив и величественно кивнул.
  
  
  
  - Что сначала? Мыться или поесть? - подбрасывая рулик замызганных бумажек, спросил барон.
  
  - Сначала еда. Вон там плов продают... - я сглотнула слюну. - Потом мыться, и переодеться во что-нибудь чистое, а потом... Еще раз поесть. И я хочу дыню. Огромную, как дирижабль, и сладкую, как бочка мёда. Нам... Хватит? - я кивнула на деньги. Барон рассмеялся.
  
  - На одежду и хороший обед - хватит. А дальше... Тут должны быть гномы. У них можно взять кредит.
  
  - Гномы? Здесь?
  
  - Неподалеку, в Саади - самый большой рынок золота и драгоценных камней.
  
  - А где золото - там и гномы, - кивнула я. - Заодно и шпионят для короля Нибелунга...
  
  
  
   ...Столовые приборы к уличному плову не полагались, его насыпали в дешевые глиняные тарелки с облупленными краями. Но это была пища богов! Рис, желтый от куркумы, остро-пряный, рассыпчатый, с кусочками баранины, с чесноком, обжигающе-горячий, ароматный - я уминала его в ладони горкой, а затем отправляла в рот.
  
  - Обычно на таких базарах не протолкнуться от туристов, именно они - основные покупатели дутого золота, дешевых камней, одежды ручной работы... - заметил барон, оглядывая базарные ряды.
  
  - Рядом с каталой сидел местный дед, а не турист.
  
  - Правильно. - Ростов ел более сдержанно, чем я. В его тарелке была еще половина, когда я подобрала последние крошки. - О чем это говорит?
  
   Тоскливо вздыхают торговцы начинающей пованивать рыбой, в золотых и шелковых рядах - слишком тихо и пусто. Никто не бьется об заклад, не заключает выгодных сделок, даже воришек, и тех не видать... Ах да. С местными законами особо не поворуешь.
  
  
  
   Пока мы ели, мимо прошло несколько вампиров. Они не были вооружены, не вели себя агрессивно, но народ всё равно расступался и провожал кровососов враждебными взглядами.
  
   Люди должны зарабатывать. Нет туристов - нет и торговли. Никто не покупает рыбу, пряности, фрукты, побрякушки - не на что содержать семьи... Если границы закрыли, значит, война начнется со дня на день.
  
   Ростов, расправившись наконец со своей порцией плова, вожделенно посмотрел на дымящийся казан, затем - на тощую пачку мятых бумажек, зажатых в кулаке, и вздохнул.
  
  - Идемте. Нужно одеться поприличнее, мы слишком бросаемся в глаза даже среди местной бедноты.
  
  
  
   Барон привел меня к двустворчатым зеленым дверям в сплошной, выкрашенной белой известью, глинобитной стене.
  
  - Это хамам. Вымойтесь, закажите массаж тертым кунжутным семенем... Говорите только по-немецки, англичан здесь не любят.
  
  - А вы?
  
  - Встретимся через пару часов. В этой бане сегодня женский день... - он кивнул на листок с объявлением, приколотый у входа.
  
  
  
  
  
  ГЛАВА 39
  
  
  
  НАОМИ
  
  
  
  
  
   Оман, г. Мерхаб.
  
  
  
   Добрые тетки-банщицы, отмыв меня, накормили халвой, изюмом и напоили сладким, с терпкой кислинкой щербетом. Я ни от чего не отказывалась, а они знай подавали разные восточные вкусности, и только сокрушенно цокали языками над моими просвечивающими под кожей ребрами...
  
   Потом покрасили мои выгоревшие волосы басмой, насурьмили брови, нарумянили и умастили маслом миндальных косточек.
  
   Затем принесли наряд: пенджаби лазурного цвета, расшитое бисером и шелком, к нему - чудесный голубой газовый шарф. Остроносые туфли из плотной парчи оказались на редкость мягкими и удобными.
  
   Я испугалась: только сейчас сообразила, что денег-то у меня нет! В панике попыталась отказаться от наряда, но одна из девушек на плохом немецком объяснила, что платье принес посыльный, и что за всё уплачено. Ладно... Только сдается мне, шелковое пенджаби с ручной вышивкой стоит больше, чем та жалкая пачка мелких купюр, что у нас была.
  
   Оглядев себя в зеркале, вымытую, с потемневшими после краски волосами, наряженную и причесанную по последней местной моде, пришлось признать, что не так уж всё и плохо: больше всего я походила на сидхейскую манекенщицу, изнуренную голоданием...
  
  
  
   На углу поджидал почти что прежний барон: летний костюм, белая рубашка, на шее - цепь из дутого золота, на запястье - золотые часы. Волосы он успел подстричь, бороду - сбрить, и без нее сразу помолодел лет на двадцать.
  
  - Барон, зачем вам такие вульгарные котлы?
  
  - Изображаю богатого предпринимателя.
  
  Меня барон тоже разглядывал не без удовольствия. Чему-то кивал про себя, будто прикидывал: - вот теперь-то за нее дадут настоящую цену!
  
  - А что вы предпринимаете?
  
  - Привез оружие для будущей войны.
  
  - Ой, как плохо... Вновь взялись за старое, да?
  
  Барон свсем по-старому дернул шрамом.
  
  - Вы же хотели подобраться к Асламу? Это - самый быстрый способ.
  
  
  
   ...Городок назывался Мерхаб. Желто-коричневые немощеные улицы, саманные дома с плоскими крышами, все окна наглухо закрыты резными, но растрескавшимися ставнями...
  
   Мы спускались к берегу по козьей тропе, вздымая подошвами облачка пыли. Казалось, из-за каждой двери за нами следят настороженные глаза. Солнце, как желток в теплый бульон, медленно опускалось в прозрачно-розовое море.
  
   Впереди, на причалах, было дикое столпотворение. Приставали мелкие суденышки, в них высились груды рыбы, укрытые мокрыми сетями, и тут же, возле лодок, начиналась торговля.
  
   Летела чешуя, шлепались внутренности, под ударами длинных ножей отскакивали рыбьи головы с белесыми выпученными глазами, щелкали замшелые клешни крабов, влажно шелестели пересыпаемые в короба креветки...
  
   На берег мы пришли поужинать. Я опасалась, что после этих запахов, душных вечерних звуков, криков торговцев, пропадет аппетит, но все оказалось не так уж плохо.
  
   Жаровни стояли в стороне от причалов, а рядом с ними - большие морские контейнеры, со входами, занавешенными плотным полиэтиленом. Внутри - кондиционер и пара столиков, покрытых чистой клеенкой. Заказ делаешь снаружи, а потом, пока рыба готовится, можно посидеть в тишине и прохладе, освежаясь ледяной лимонной водой...
  
  - Можно спросить, барон? - я выцедила полный стакан воды и теперь обсасывала лимонную шкурку. - Вы как-то упомянули, что были знакомы с моей матерью. Какая она? Вы давно её видели?
  
  Ростов некоторое время молчал, будто собирался с мыслями.
  
  - Признаться, я не был знаком с ней лично. Моя жена состояла в свите Нимэйн, и я просто видел её несколько раз, на приемах. Вы действительно очень похожи. Манера двигаться, характерный поворот головы, то, как вы дергаете плечом, когда чем-то недовольны...
  
  - Это было до того, как я родилась?
  
  - Да. Опережая вопрос, о вашем отце я не знаю ничего. Простите.
  
  - А... Она правда больна? Тристан сказал, что после смерти отца она как бы не в себе...
  
  - Вы хотите знать, почему она не воспитала вас сама?
  
  Я уставилась в поцарапанную клеенку. Губы свело судорогой. Может, дело во мне? Может, она чувствовала во мне что-то неправильное...
  
  - Сидхе никогда не берут на воспитание человеческих детей.
  
  - Почему?
  
  - Их потомство развивается медленнее, но затем быстро взрослеет. Человеческие дети за ними не поспевают. - я помотала головой. Какие-то слишком общие отговорки, что-то здесь не так. - Наоми... - мягко позвал барон. - Неужели вы думаете, что мать не хотела быть с вами? То, что вас растил именно дед - необходимость, ни в коем случае не прихоть. Так было нужно, поверьте.
  
  - Из-за моего предназначения, Ктулху его заешь?
  
  - Вы не должны были родиться. Нимэйн не должна была встретиться с вашим отцом, сыном Ямады, не должна была влюбиться, не должна была забеременеть... Но, чему суждено было случиться - случилось. От Судьбы не уйдешь. Барон Ямада взял на себя огромную ответственность...
  
  - А вам всем пришлось приспосабливаться к новым обстоятельствам. - заключила я. - Когда вам стало известно, что я - та самая?
  
  Барон грустно усмехнулся. Затем протянул руку через стол и взял мою ладонь. Сжал на мгновение, и отпустил.
  
  - Как только вы родились. Когда вы открыли глаза, мы все почувствовали, что в мир явилась Ш'хина. Господь - по крайней мере, его частица, - вновь был с нами.
  
  - Для меня это слишком сложно. - в голове теснились образы, мысли... - Что мне делать, Иван? Я ведь не знаю, как быть этой самой Ш'хиной! И не говорите, что я просто должна оставаться собой...
  
  - Да я и не собирался. На самом деле, было бы гораздо лучше, если бы вы перестали быть... "собой". Вы понимаете, о чем я? - я закатила глаза.
  
  - Вы хотели сказать, если б я перестала быть взбалмошной, безответственной и капризной? Но я - это я, дорогой барон. У меня злой язык, не очень чистые мысли и скорые на расправу руки. И я, Ктулху меня заешь, в одном-единственном жизненном кредо полностью согласна с кровососами: нет человека - нет проблемы. Поэтому собираюсь и дальше делать то, что считаю должным.
  
  - Например?
  
  - Пойти и убить Аслама. Без всяких этих ваших штучек с торговлей оружием. Я тут подумала: он же наверняка в Маскате, в тамошнем дворце... - я наклонилась над столом, чтобы только Ростов мог слышать. - Давайте я просто просочусь туда и всё сделаю... Вы же знаете, меня как раз этому и учили.
  
  - Упрямая... - покачал головой Ростов. - Совсем, как моя дочь.
  
  - У вас есть дочь?
  
  - Да. несмотря на то, что я - мерзавец и негодяй...
  
  - Да причем тут это! Я просто... не ожидала. Хотя теперь понятно, почему вы так терпеливы к моим вытребенькам. Опыт, так сказать. У Ярриста наверняка такого нет.
  
  - Когда Ниоба умерла, Нив было всего три года.
  
  - Вы сами её растили? - барон кивнул. - Это здорово. Нет, правда...
  
  Мне стало грустно. Мои родители... Почему они отказались от меня? Все эти сказочки об отличиях сидхе - ерунда. Пример тому Тристан: мы с ним очень похожи, и мы - почти ровесники.
  
  - Наоми, ваш дед был одним из самых замечательных людей, что когда-либо жили на Земле. И он очень вас любил.
  
  - Я знаю. Я тоже его любила... Расскажите лучше о дочери. Пожалуйста.
  
  Ростов рассеянно уставился в пустоту.
  
  - Нив была сложным ребенком. На какие только ухищрения мне не приходилось идти...
  
  - Была? Только не говорите, что она тоже...
  
  - Упаси Господь. Просто она выросла. Стала актрисой... - Ростов улыбнулся. - Нивэллин живет сейчас в Скандинавии...
  
  - Подождите, ваша дочь - актриса Нивеллин Скай? - я задохнулась. - Ничего себе! Она же звезда... Такая красавица!
  
  - Вся в мать.
  
  - Неправда, у неё ваши волосы. И глаза. А она тоже... вервольф?
  
  - Первый раз Нив перекинулась в два года. Меня не было рядом... Когда я вернулся, её детская представляла поле битвы: повсюду пух из разодранных подушек, растерзанные куклы, но больше всего она огорчилась, когда поняла, что во втором облике съела канарейку. Своего любимого Лимончика. Нив тогда сказала, что не хочет быть волком. Не хочет быть зверем.
  
   Резануло по сердцу. "Не хочет быть зверем". Перед глазами возникло лицо Сашки. Вот он улыбается, вывалив язык, привычно щуря глаза на огонь, а потом резко поворачивает голову, насторожив уши...
  
  
  
   Некоторое время мы сидели, погрузившись каждый в свои мысли, и вот внесли шкворчащую сковороду. И с нее, с пылу с жару, прямо на банановые листья, сгрузили заказ: запеченные и уже расколотые пополам колюче-оранжевые клешни крабов, бело-розовые внутри, исходящие паром, и кусочки палтуса, нанизанные на прутики, и еще крошечные, длиной с мизинец, рыбешки, зажаренные целиком, золотые, хрустящие от головы до самого хвостика, веером с краешка листа... Всю эту роскошь нужно полить струйкой свежевыжатого, прозрачно-зеленого оливкового масла и сбрызнуть соком лимона. Еще были нарезанные дольками авокадо и кисло-сладкая, прекрасно оттеняющая вкус жареной рыбы, маракуйя. Мне очень понравились самые маленькие рыбки, которых можно было есть целиком.
  
  - А еще этот рынок зовется Бедным, - пояснял Ростов, ловко разделывая крабью клешню - потому, что здесь это стоит полриала порция. В городе, на рынке - уже пять. А, например, в Мариотте, который немного дальше по берегу, в приличном ресторане - около ста... Вот и получается: Бедный рынок.
  
  
  
  - Если не хотите говорить об Асламе, дорогой барон, скажите, откуда вы знаете Командора? - есть мы закончили, и теперь пили чай с пахлавой.
  
  Ростов вздохнул, затем откусил кусок пирожного, прожевал, запил чаем... Я, не отрываясь смотрела ему в глаза.
  
  - Видите ли, Наоми... Яррист - мой брат. Младший брат.
  
  А я даже не удивилась: давно подозревала что-то эдакое... Их манеры, привычки в одежде, то, как Ростов несколько раз проговаривался, говоря об ангелах "мы"... Слепой козе уже было видно, что барон - не простой вервольф.
  
  - Всё, как в старых книжках: крылья, золотой ихор, огненный меч? - спросила я.
  
  - У каждого свои таланты.
  
  
  
   Я прикрыла глаза. Значит, чувства, что я испытывала к Ярристу - вовсе не из-за того, что он - ангел. Его красота, притягательность, свет, что он излучает... То, что в его присутствии мысли путались и я становилась мягкой и послушной, как глина в руках опытного гончара...
  
   Яррист Барбаросса. Рядом с ним я испытываю неподдельное счастье, а когда он прикасается ко мне - всепоглощающее, острое наслаждение. Наверное, даже умерев, я буду любить его. И гореть.
  
  
  
  - Знаете, если бы это вы стали моим учителем... - неожиданно сказала я. - Возможно, моя жизнь сложилась бы по-другому. Почему меня отдали Ярристу? Если б я его не знала, если б я никогда с ним не встречалась...
  
  - То, чему суждено случиться - случится.
  
  Я сжала кулаки. Кто сказал, что от судьбы не уйдешь? Что всё должно быть именно так, а не иначе? Неужели всё это предопределил Он, а нам только и остается, что слепо следовать Его плану?
  
  - Успокойтесь, Наоми. - Ростов вновь взял меня за руку. - Этого уже не изменить. И Он тут ни при чем, поверьте.
  
  - Откуда вы знаете, о чем я сейчас думаю?
  
  Барон насторожился. Уши его дернулись, заострились, глаза вдруг зажелтели.
  
  - Что случилось? - спросила я шепотом.
  
  - Тихо! Делайте, что я скажу: сейчас бегите и спрячьтесь, а потом доберитесь до Мальты и расскажите про Храфстр! - и он выбил из-под меня стул.
  
   Я упала на пол, снаружи затрещали выстрелы. Пули били навылет сквозь жестяные стенки контейнера. Ростов уже был у выхода. Нырнув сквозь нарезанный полосками полиэтилен, он канул во тьму. Не иначе, барон решил отвлечь нападающих на себя, чтобы дать мне уйти. Снаружи послышались звуки борьбы и резкие крики на арабском. Ладно...
  
   На улице было не очень-то и темно: берег освещался фонарями, у каждого контейнера тоже горела лампочка. Я выскользнула наружу и прыгнула на плечи вампира, стоящего ко мне спиной. Свернула ему шею и прыгнула к следующему...
  
   Почему они больше не стреляют? Патроны кончились? Или... Нас хотят взять живьем! - я вспомнила, что дырки от пуль были слишком высоко. Ну конечно! Не смогли поймать в пустыне - и выставили сторожей везде, где только можно.
  
   Вокруг меня валялось пять... уже шесть вампиров, умерших настоящей смертью. Где Ростов?
  
   Взревел двигатель. Подхватив чей-то автомат, я побежала на звук. Машина - огромный черный катафалк - шустро пылила в сторону автострады, ведущей в Маскат. Странно... Барон, не побоявшись встать против Храфстры, дал себя захватить каким-то паршивым кровососам? Или... Он сделал это намеренно!
  
   Святые Серафимы! зачем он так со мной? Ктулху меня заешь, не передать словами, что я почувствовала! Обиду, горечь, злость, раздражение, возбуждение после боя, отходняк... В горле пересохло.
  
   Вернувшись в пробитый контейнер, я взяла уцелевший кувшин и выпила всю воду. Постаралась успокоиться и подумать, что делать дальше. Бежать на Мальту? Не может быть и речи! Ярристу, в крайнем случае, можно просто позвонить - если я решу, что информация про Храфстр того стоит...
  
   В любом случае, надо спрятаться. Вряд ли те вампиры - единственные, кого за нами отправили. На пирсе была куча народу, при появлении кровососов они просто попадали на землю, прикрыв головы руками. Хотя прошло минут пять, никто еще даже не пошевелился.
  
   Короткими перебежками миновав рынок и причалы, я скрылась в извилистом темном переулке. Взобралась на дувал, а затем и на плоскую крышу ближайшего дома. Прячась в тенях, бесшумно перепрыгнула на следующую...
   В одном из двориков сушился на веревке хиджаб. Сдернув его, я спряталась за толстый ствол лавра и натянула черное платье поверх своего пенджаби. Теперь убрать волосы, накинуть никаб, и - готово. Я - арабская женщина. Главное, следить за походкой...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"