В детстве Карабунда был очень добрым и застенчивым. Он рос, как все дети, любознательным и отзывчивым ребёнком. Но однажды... Карабунда потерял своё главное богатство и не пытался найти эту потерю.
К тому времени он уже стал правителем своей страны. Всё время куда-то бежал...торопился... У него не было времени любоваться полётом бабочки. Встречать рассвет. Слушать бег ручья. И очень скоро превратился он в злого и жадного Карабунду. В его стране, Карабундии, было много прекрасных апельсиновых садов. Люди работали в них с удовольствием. Но Карабунде казалось всё мало:
- Мало работают! Мало апельсинов!
Ему надо было ещё больше золотистых апельсинов, чтобы ещё больше можно было продать их другим государствам за звонкое золото. Карабунда не разрешал отдыхать ни людям, ни деревьям. Он придумал специальную смесь для полива апельсиновых деревьев, чтобы они давали по пять урожаев в год. Но и этого ему было мало. Он хотел восемь урожаев. И уже подсчитывал ещё не существующую прибыль. Карабунда очень злился, когда видел, что люди отдыхают, любуясь нежными цветками апельсина, вдыхают его аромат.
- Вы теряете много времени, - кричал он. - Убрать все цветы, чтобы они не мешали вам работать!
- Но если мы уберем цветы, не будет урожая, мой господин! - ответил ему главный поверенный всех дел. -Чем будет жить наше государство?
- А ты сделай так, чтоб цветов не было, а урожай был! - кричал обезумевший от жадности Карабунда. А не будет урожая - голова с плеч!
Не выдержали люди. Собрались все и покинули неразумного своего правителя. Бродил Карабунда одиноко по своему роскошному дворцу. Золота много. А жизни нет! Птицы и те покинули его, потому что не разрешал он им петь, чтобы не отвлекать людей от работы. Заставлял бросать в них палками.
Пошёл Карабунда в апельсиновый сад. Но не было больше сада. Все деревья были мертвы. Опали листья, высохла кора. Заплакал Карабунда. Испугался, что остался один-одинёшенек на всём белом свете. Ни единой живой души рядом нет.
И тут он увидел на молодом деревце цветок апельсина. Увидел, как тянет он к солнцу свои нежные лепестки.
- Ах! - промолвил Карабунда и, как в детстве, бросился к нему. Полюбоваться им. Насладиться ароматом.
Целый день он сидел рядом с деревцем. И на ночь остался с ним. А едва рассвело, увидел он, что всё деревце опутано паутинным клещиком. Ещё немного - и доберётся он до единственного живого цветка. Взмолился Карабунда:
- О птицы небесные! Не дайте погибнуть цветку апельсина - моей единственной отраде и надежде!
Услышали его птицы. Прилетели. Истребили клещика. Спасли цветок.
И попросил их Карабунда:
- Останьтесь в саду моём. Радуйте слух мой пением своим!
Через положенное время цветок превратился в плод. Вбирал в себя тепло и цвет солнца, становился оранжевым. Да пришла новая беда - засуха! Потрескалась земля. Ещё немного - и не выдержит деревце, сбросит свой плод.
Заплакал Карабунда, как в детстве. Стал молить небеса:
- Соберитесь, облака, в большую тучу. Пролейся, туча, живительным дождём. Не дай погибнуть плоду апельсина - надежде моей единственной!
Услышали небеса. Заплакали вместе с ним. Напоили землю. Дали силу деревцу выносить плод.
Пришло время - созрел апельсин. Осторожно снял его Карабунда с ветки. Очистил от ароматной коры. Достал из сочной мякоти четыре семечка. И, как в детстве, засмеялся от радости:
- Вы моя единственная надежда! Пусть же вырастут из вас четыре деревца и дадут урожай апельсинов!
Выросли четыре деревца и дали урожай апельсинов. Снова достал Карабунда семена из мякоти апельсинов и посадил их все. Так он делал не один и не два раза... Много лет ушло на то, чтобы возродить сад апельсиновый. Стал Карабунда стареньким.
Каждую весну теперь цвели нежные, хрупкие ароматные цветки на деревцах. Щебетали весело птицы в саду. Вернулись люди к Карабунде.
С рассвета до заката сидел Карабунда в саду, наслаждался красотой выращенного своим трудом сада.
Однажды подбежал к нему малыш:
- Дедушка! Мы поспорили... Что самое дорогое на свете: каменья драгоценные или золото?
Погладил Карабунда его по голове:
- Жизнь, малыш! Самое дорогое на свете - жизнь! - и вытер скатившуюся слезинку.
- Отчего же ты плачешь, дедушка? Жизнь так прекрасна!
- Оттого и плачу, малыш! Оттого и плачу!
Уурратун
Верблюжонка звали Уурратун, что значит "Белая звёздочка". Назвали его так потому, что шёрстка его была белой. Жил он с мамой в самой красивой пустыне на свете. Вокруг, куда ни посмотришь, были барханы. Ветер играл песком, передувал барханы с места на место, придавая им необычные формы. Иногда так заигрывался, что создавал из песка целые башни и замки. Ещё ветер любил украшать склоны барханов песчаными волнами. "Как на море", - вздыхала мама. Когда-то, много лет назад, ходила она с караваном верблюдов к морю. Солёному и синему. Ветер играл водой. По морю бежали, догоняя друг друга, волны. "Как дома, в пустыне", - вздыхали тогда верблюды, вспоминая свои пески. Много дней и ночей шли они до моря и уже скучали по родным местам. И волны на море напоминали им волны на песке.
Уурратун очень любил слушать мамин рассказ. Мечтал увидеть море. Он слушал и задумчиво рассматривал пустыню. Пейзаж её каждый день был разный, как будто они с мамой всё время куда-то шли.
Когда Уурратун немного подрос и стал задавать много вопросов, мама стала учить его считать. "Смотри, - говорила она - один бархан, два бархана, три бархана... Одна колючка, две колючки..." Верблюжонку очень понравилось это занятие. Он решил пересчитать все барханы и колючки в пустыне. С утра до вечера он только и занимался тем, что считал: "Одна колючка, две колючки, три колючки, четыре... пять..." У него никак не получалось сосчитать их все. То мама съест колючку, которую он только что посчитал, то ветер унесёт девятую колючку и он собьётся со счёта - и надо начинать считать снова.
Однажды ночью Уурратун проснулся оттого, что светила очень яркая луна. Она была огромная и жёлтая. И она была одна. Он стал искать вторую луну, третью... но не нашёл.
- Мама, почему луна одна?
- Потому что хватает одной луны, чтобы осветить ночью нашу пустыню.
- А на море тоже была луна?
- Была.
- Это была другая луна? Морская?
- Нет. Это была эта же луна. Она шла за нами, освещая нам дорогу ночью.
- А днём она шла за вами?
- Нет. Днём нам светило солнце.
- А как же ночью луна снова находила вас? Ведь за день вы далеко уходили... - не отставал верблюжонок.
Мама смущённо молчала. Она не знала ответа на этот вопрос.
- Смотри, мама, колючка с неба упала. А она может упасть на нас? А почему на небе так много маленьких колючек, там тоже есть верблюды? А они видят нас? Сверху всё хорошо видно!
Верблюжонок так много задавал вопросов, что мама не успевала ему отвечать. Наконец ей удалось вставить слово:
- Это звёзды.
- Звёзды?! - У верблюжонка от восхищения перехватило дыхание. - А может быть, наши колючки - это тоже звёзды? Надо посмотреть утром повнимательнее... - прошептал он и, покрепче прижавшись к тёплому маминому боку, заснул.
Ночью ему снилось, что он гуляет по небу и считает звёзды. Некоторые звёзды срывались с неба, падали в пустыню и становились колючками. И он кричал сверху маме: "Мама! Вот ещё одна вкусная колючка!.."
Звёзд было так много, что сосчитать их он не смог. Верблюжонок умел считать только до десяти. Он сосчитал десять раз по десять звёзд, но сколько это получится, не знал. "Надо спросить у мамы", - подумал он и подошёл к луне. Она стояла между звёзд, как большая кукурузная лепёшка, которой его угощали люди из проходившего мимо них каравана. Уурратун подтолкнул луну, и она, как колесо, покатилась между звёзд. "К морю!" - подумал верблюжонок. Навстречу ему уже катилось солнце, стало тепло, и он проснулся.
Солнце уже стояло высоко. Воздух и песок прогрелись. Съев на завтрак три жирные колючки, верблюжонок отправился посмотреть, сколько их нападало за ночь с неба.
- Далеко не уходи, - напомнила ему мама.
- Хорошо! - махнул хвостиком Уурратун.
Верблюжонок поднялся на третий бархан и замер от удивления и восхищения. Чуть поодаль от него, внизу, было море! Самое настоящее, синее море! С волнами, которыми играл ветер! И с белыми барашками на волнах!
- Мама! - крикнул он громко, чтобы мама услышала его. - К нам пришло море!
И что было сил бросился вниз с бархана. Он бежал, бежал и бежал... И ему казалось, что вот сейчас он окунётся в эти синие волны в белых барашках... Но моря всё не было. Оно уходило всё дальше и дальше... И наконец исчезло совсем. Он сел и заплакал. Горько и безутешно. И не заметил, как к нему подошла мама.
- Это мираж, - сказала она.
- Нет! Нет! Мамочка, это было море! Настоящее море! Просто я не успел его догнать. - И он снова заплакал.
- Мираж - это видение, - сказала мама, вытирая ему слёзы. - Это колебания горячего воздуха, игра воздуха и ветра. Так говорят. Но я знаю: видят то, что хотят увидеть! Не надо плакать. Когда ты вырастешь, ты сможешь увидеть настоящее море. Желания всегда сбываются, верблюжонок!
Магазин ненужных вещей
В одном магазине жили вещи. Старые и никому не нужные. Их приносили и сдавали сюда совсем за бесценок. Они продолжали жить здесь своей жизнью, не надеясь, что кто-нибудь заберёт их.
Однажды в магазин привезли новичка. Это был плюшевый зайчик с длинными ушами, которыми он очень гордился. Когда-то он был в красивой серебристо-голубой шубке, теперь шубка выцвела и потеряла свой лоск. Голова была пришита чёрными нитками, и чтобы их не было видно, сверху повязали оранжевый шарфик. Зайку посадили на полочку. Он грустно сидел и ждал, не вернётся ли за ним хозяйка.
Вечером продавец выключил свет, закрыл дверь в магазин и ушёл. Наступила тишина. Зайчик уже хотел уснуть, как вдруг услышал, что его кто-то зовёт. Он осмотрелся: рядом лежала потрёпанная, с обложкой, на которой не видно названия, книга; стоял подсвечник с огарком толстой восковой свечи; чуть дальше книги лежали очки в чёрной роговой оправе со сломанной дужкой. С другой стороны от Зайчика стоял чайник с отбитым носиком, яркие цветы на его белом боку были обведены поблёкшей позолотой. Рядом с чайником стояли две маленькие чашечки на маленьких блюдцах, у одной из них была отбита ручка. Зайчик вздохнул:
- Ну и компания! Кто меня может звать?
- Зайчик! - снова прошелестел кто-то в темноте.
- Кто меня зовёт?
- Это я, Книга. Ты умеешь читать?
- Немного. Моя хозяйка учила меня.
- Почитай меня! Меня так давно никто не читал.
- Но здесь темно, я не увижу буквы.
- Это правда! - Книга вздохнула. - И страницы мои пожелтели...
- Я могу посветить, - вмешался в разговор Подсвечник с толстым огарком восковой Свечи.
- Может, и мы пригодимся! Мы тоже очень любим читать и давно скучаем без чтения, - вступили в разговор Очки. - Когда-то мы прочли много научных и философских трудов, но и в сказки любили заглянуть.
- Господа! После чтения приглашаю вас выпить по чашечке чая, - зазвенел крышечкой Чайник, и Чашечки весело подпрыгнули на блюдцах.
Все оживились, придвинулись ближе к Зайчику. Ярким огоньком вспыхнул фитилёк у Свечи. Зайчик надел Очки, чтобы не обижать их, придвинул поближе Книгу. На обложке с трудом, но всё же разглядел: "Сказки". Перевернул страницу и прочитал: "Маленький Мук".
Все затихли. Старый смокинг, которого все считали очень гордым, придвинулся ближе, чтобы тоже послушать сказку. С соседней полки приполз Черепаховый гребешок. Зайчик дочитал до места, где у короля и всей свиты выросли длинные носы и уши... Сказка вдруг оборвалась.
- Что такое? - Зайчик растерялся. На другой странице была сказка "Карлик Нос". - А как же... они все так и останутся с такими носами и ушами? Нет окончания...
- Конечно, нет, - вздохнула Книга, - мальчик Петя вырвал эту страницу. Когда-то я была очень красивой книгой. У меня был тёмно-зелёный коленкоровый переплёт, и на нём теснение золотыми буквами: "Волшебные сказки. В. Гауф". Меня подарили девочке Соне на день рождения. Как сейчас помню, она была в воздушном белом платьице. В знак благодарности Соня сделала книксен. Она была очаровательной девочкой. Очень бережно обращалась со мной, никогда не загибала листы, у неё была специальная закладка, цветок волшебной фиалки...
- Послушайте, уважаемая Книга! У моего хозяина Петра Ивановича была внучка Соня. Очень милая девочка. Сидя на носу у дедушки, мы частенько её видели. Мы вообще много всего повидали в жизни... И в Париже были, и в Ницце...
- Позвольте! Вы сказали "в Париже"? Но ведь я был там куплен! Посмотрите, на моей ноге надпись на французском языке: Paris. И хозяина моего тоже звали Пётр Иванович. Я стоял на его туалетном столике в спальне. У меня была подружка, она стояла на столике с другой стороны кровати, и по вечерам мы могли перемигиваться огоньками...
Свеча наклонилась, чтобы всем было лучше видно надпись. На Подсвечник капнули горячие восковые капли.
- Осторожней, прошу Вас! - Подсвечник подпрыгнул.
- Простите великодушно! - Свеча снова выпрямилась.
Все замолчали, задумавшись. Только Чашечки о чём-то шептались между собой. Чайник придвинулся к ним ближе, прислушался.
- Нашу хозяйку звали Софья Петровна, - перешёптывались Чашечки. - Ты разве забыл, что её внук Петя отбил тебе носик?
Чайник схватился ручкой за отбитый носик: он вспомнил, как больно ему было тогда.
- Господа! Похоже, мы с вами все из одной семьи!
Все радостно зашумели и придвинулись друг к другу поближе. Теперь им было не так грустно и одиноко. Они снова были одной семьёй.
Каждый вечер, как только закрывали магазин, вещи собирались вместе, читали сказки и рассказывали истории из своей жизни.
Чернильница и Перо
На другой день, когда магазин закрыли и вещи приготовились читать и рассказывать истории своей жизни, все услышали:
- Подождите, друзья! Позвольте пройти поближе!
Все расступились. С соседнего стеллажа сверху выглядывала Чернильница с Пером.
- Я предлагаю записывать все истории, которые вы рассказываете. Тогда мальчики и девочки смогут их прочитать, как сейчас мы читаем сказки Гауфа.
- Но никто из нас не умеет писать, - вздохнули вещи.
- А Перо?! - возразила Чернильница. Мы так много писали: и рассказы, и сказки, и стихи... что Перо прекрасно справится и с этими историями.
Все оживились, соглашаясь с предложением Чернильницы и Пера: Зайчик согласно кивал головой, Книга радостно зашелестела листами, Чашечки подпрыгнули на блюдечках, а Чайник звякнул крышечкой. Смокинг с манишкой величественно сложил рукава на груди, склонившись в знак согласия. Свеча вспыхнула от радости ярче, Очки блеснули линзами.
Чернильница сняла серебряную крышечку и придвинулась ближе к Перу. Перо обмакнуло свой носик в Чернильницу и приготовилось записывать следующую историю.
История Черепашьего гребешка
"Мне, наверное, лет 250, не меньше, - так начал свою историю Гребешок. - Я стар, но всё так же крепок. Оказался я здесь потому, что стал немоден. Никто не носит сейчас таких гребешков. Жил я в богатой семье, переходил из поколения в поколение, от бабушки к внучке. -
Гребешок вздохнул. - Это ещё не вся история. До того как стать Гребешком, я был черепахой. До сих пор мне снятся наши острова. Нет прекраснее места на земле. Чистый песок и чистое тёплое море. Мы плавали и ныряли целыми днями. Но однажды пришёл красивый корабль под большими белыми парусами. На нём были охотники за черепашьими панцирями. Не все черепашки смогли спастись. Многих постигла та же участь, что и меня. Нас долго везли в тёмных и душных трюмах. Из нас наделали портсигаров и гребешков и разные другие вещи, потому что мы очень крепки и красивы. - Гребешок помолчал, а потом вдруг улыбнулся: - Знаете, друзья! Однажды мне удалось выскользнуть из рук хозяйки, она готовилась принять ванну... С каким удовольствием я поплавал! Но всё это несравнимо с морем..."
Гребешок снова замолчал, погрузившись в воспоминания. Все вежливо молчали, чтобы не мешать ему. Только Перо поскрипывало в тишине, дописывая его рассказ.
История Смокинга с белой манишкой
Сегодня рассказывать историю была очередь Смокинга с белой манишкой. Он вежливо раскланялся на все стороны и начал рассказ:
"Мы жили у очень известного оперного певца. Нам приходилось много работать. Каждый вечер наш хозяин отправлялся на концерт, ну и мы, конечно, с ним. Без нас он на сцену не выходил. Вместе с ним мы пели длинные арии из опер. Очень уставали. Но как же было приятно, когда потом нам долго аплодировали и дарили огромные букеты цветов! Только розы мы не любили - из-за того, что они больно кололи нас своими шипами. Поздно ночью возвращались мы домой, нас чистили щёткой и убирали отдыхать в шкаф. Мы много ездили на гастроли с концертами, собирали полные залы, и везде нам аплодировали и кричали браво. Потом хозяин решил, что мы стали слишком стары для выступлений, что нам не хватает лоска, и он сменил нас на новый смокинг. А нас отправил на заслуженный отдых, - вздохнул Смокинг. - Теперь мы здесь. Но очень скучаем по аплодисментам и цветам".
Все стали дружно аплодировать Смокингу с манишкой. Он повеселел и долго кланялся в ответ.
История старого Зонта
Читали сказку "Карлик Нос". Каждый вечер слушателей становилось всё больше. Сегодня к ним присоединился старый Зонт. "Может быть, Вы расскажете нам о себе?" - попросили вещи, когда закончили читать сказку. Зонт вежливо поклонился всем и начал рассказ. Перо старательно выводило каждую букву.
"Я старый английский Зонт, - заговорил он хриплым голосом. - Мы жили в центре Лондона. Я всегда и всюду сопровождал моего хозяина. Нигде не бывает столько дождливых дней, как в Англии. Мой большой купол надёжно защищал его от промозглых осенних дождей и от частых летних, а зимой - от мокрого снега с дождём. Вся сырость доставалась мне, поэтому я всегда был немного простужен, голос мой стал хриплым. Хозяин любил меня. Вечером ставил ближе к камину, чтобы я согрелся и просох. Сам садился рядом, в кресло, курил трубку и рассказывал мне, как жил в тёплых странах, где дожди бывают очень редко и можно совсем не иметь зонта. Я слушал, но не очень в это верил. Как это - без дождя? И даже немного обижался и переживал, как бы он снова не уехал в те страны и не оставил меня, раз там зонт не нужен. Так шла моя жизнь. Хозяин стал совсем седой и старый. Стал забывчив. И однажды оставил меня на скамейке в парке, по которому мы с ним часто гуляли. Я несколько дней ждал его, надеялся, что он заберёт меня, но он так и не пришёл за мной. Меня забрали и отдали в бюро пропавших вещей. Я и там долго ждал его, но тоже не дождался. Потом меня кто-то забрал и очень дурно со мной обращался. Использовал меня вместо трости и не сушил после дождя. - Зонт вздохнул. - Потом я оказался здесь и очень этому рад, потому что здесь тепло и сухо и теперь у меня появилось столько друзей. Но иногда всё же очень хочется пройтись по свежему, влажному от дождя воздуху и смотреть, как стекают с моего купола прозрачные упругие капли".
Перо тоже вздохнуло и поставило точку.
Сахарница и щипчики
Каждый вечер вещи рассказывали свои истории. Чернильница и Перо аккуратно записывали всё, что слышали. Только серебряная Сахарница скромно стояла в углу на полке и не принимала участия в общем разговоре.
Черепаховый гребешок обратился к ней с вопросом:
- Уважаемая Сахарница, а почему Вы всё время молчите?
Подсвечник с толстым огарком восковой Свечи подвинулся к ней ближе, чтобы осветить её. Сахарница застенчиво блеснула серебряным боком и отодвинулась снова в тень. Один её бок был немного помят, и она очень стеснялась этого. Вещи терпеливо ждали ответа. Наконец Сахарница решилась начать свой рассказ. У неё оказался очень красивый голос. Такой голос называют серебряным. Да и чему удивляться, ведь он принадлежал серебряной Сахарнице.
"У меня всегда была сладкая жизнь. Каждый день меня наполняли белыми кусками сахара. Раньше сахар делали из сахарной свеклы, он был очень сладкий, в больших и твёрдых кусках. Его так и называли - "сахарные головки". Никто не смог бы разгрызть такие куски, поэтому всегда на столе рядом со мной лежали Щипчики. Мы были с ними неразлучны. Щипчики имели крепкие зубы и были очень трудолюбивы. В сильных дедушкиных руках легко кололи твёрдые куски. Наколотые кусочки бережно складывали ко мне. Детвора таскала их вместо конфет. А взрослые пили по вечерам чай из самовара. Дедушка любил пить чай из блюдца, сахар ел вприкуску. Теперь мы грустим со Щипчиками по сахару и по дедушкиным рукам".
Щипчики в знак согласия со всем сказанным щёлкнули затупившимися зубами и подвинулись ближе к Сахарнице. Перо облизнулось, представив, какой сахар вкусный - не то что чернила, и поставило жирную кляксу вместо точки.
Часы с Кукушкой
"Если позволите, мы продолжим разговор, - заговорили подошедшие Часы с Кукушкой. - Дело в том, что мы с Сахарницей и Щипчиками из одной семьи. Мы висели над столом, на котором они стояли: на самом видном месте в доме. И всё хорошо видели и слышали. И нас все хорошо видели и слышали. Двадцать четыре раза в сутки Кукушка громко куковала положенноё количество раз. Все и всё в доме подчинялось нам. Прокукует Кукушка утром семь раз: "Ку-ку, ку-ку, ку-ку..." - и все встают. Скажет вечером семь раз: "Ку-ку..." - и все садятся пить чай. В девять вечера мы отправляли детей спать. За чаем взрослые любили поговорить о делах, вспомнить, как жили раньше, в старину. Нам было очень интересно слушать эти воспоминания, Кукушка старалась куковать тише, но ей это не очень удавалось. Голос у неё был звонкий, громкий. На ночь дедушка всегда поднимал гири часов до самого верха. Они, вы видите, очень красивые, в форме еловых шишек".
Все придвинулись ближе, рассматривая гири, а Cмокинг потрогал их рукавами и даже попытался приподнять. Они были очень тяжёлыми. Маленькие Чашечки подпрыгнули на блюдцах и спросили: "А зачем гири?"
"Гири - это противовес, они оттягивают цепь, на которой висят, вниз. Каждое звено цепи - это минута, - стали объяснять Часы. - Повернутся колёсики в моём механизме, опустится цепь на одно звено - прошла минута. Стережёт этот механизм Кукушка, он находится в её домике".
Кукушка согласно покивала головой.
"В одном часе шестьдесят минут, - продолжали Часы, - а в сутках двадцать четыре часа, вот и посчитайте, сколько минут в сутках. Поэтому дедушке приходилось поднимать гири дважды в сутки, утром и вечером. Если вовремя не поднять, то часы остановятся".
- Однако... - промолвил Подсвечник с толстым огарком восковой Свечи, - как обстоятельно вы всё объяснили.
- Одна тысяча четыреста сорок минут, - сказал Зайчик и смутился.
Все повернулись к нему.
- Вы и считать умеете? Это в сутках столько минут?
- Да, в сутках. Умею считать, потому, что всегда сидел на столе у хозяйки, когда она учила уроки, - сказал Зайчик и даже покраснел от смущения.
Все с уважением посмотрели на Зайчика. И Часы продолжили свой рассказ:
"Но однажды Кукушка потеряла голос. Она продолжала открывать окошечко и высовывать голову и даже открывала клюв, но "ку-ку" произнести не могла. Все в доме были очень огорчены. А дедушкина правнучка спросила: "Кукушка, почему ты не кукуешь? У тебя горлышко заболело?"
Кукушка беззвучно открыла клюв. Девочке стало жаль её, и она заплакала.
Потом не стало дедушки. Некому стало колоть сахар, и подтягивать гири забывали. Мы останавливались, и нас перестали заводить совсем. Остановилось время для дедушки. Остановились наши стрелки. Мы продолжали висеть на своём месте в память о дедушке. Потом дом продали и нас отправили сюда. Но время продолжает идти, и мы ещё станем нужны людям", - убеждённо закончили Часы. Кукушка согласно кивнула головой, выглянув из окошечка.
Перо, закончив писать, устало откинулось на чернильницу. Было уже поздно. Все отправились отдыхать. Когда утром открыли магазин, вещи были на своих местах. Только Кукушка не смогла закрыть своё окошечко, но никто этого не заметил.
Неожиданная развязка
Однажды в магазин пришёл один господин. Он молча осмотрел всё. Потом подошёл к продавцу и долго тряс ему руку:
- Дружище! Это не магазин - клад! Я покупаю это всё.
Продавец засиял, как новый медный грош. Сговорились о цене. Довольный господин стал укладывать вещи в большую сумку. Продавец суетился рядом, помогая. Он ещё не до конца поверил в своё счастье, боялся, как бы этот странный господин не передумал купить старые, никому не нужные вещи. Покупатель же думал про себя: "Лопух ты, парень, за бесценок такие вещи отдаёшь!" В общем, оба были чрезвычайно довольны друг другом. Один - что продал так дорого. Другой - что купил так дёшево. Когда все вещи были сложены и цена уплачена, продавец решился спросить у господина, зачем ему эти вещи.
- Братец! - ответил тот. - Это вещи разных знаменитых людей: писателя, учёного, философа, певца... Они займут своё достойное место в музее. Но они не просто будут лежать там, у них начнётся новая жизнь. Они будут использованы в фильмах об этих людях. Это большая удача для всех. - Он снова с благодарностью пожал продавцу руку.
У продавца от удивления брови полезли высоко на лоб, а глаза готовы были выскочить из орбит, у него появился даже испуг в глазах: уж не продешевил ли он?
Тут оба одновременно заметили уголок белой бумаги, торчащей с верхней полки, на которой ещё три минуты назад стояла Чернильница с Пером. Оба схватили листы одновременно.
- Это, кажется, истории всех вещей из Вашего магазина?! Я купил здесь всё, значит, и эти листы принадлежат мне.
- Э, нет! Это Вы не покупали! Это по праву принадлежит мне. Я издам книгу "Истории ненужных вещей, рассказанные самими вещами". Обещаю, Вы будете первым, кто сможет её купить.
Они пожали друг другу руки на прощание. У вещей началась новая интересная жизнь. На другой день продавец поменял вывеску на магазине. Теперь он назывался "Магазин антикварных вещей".