Марков Герман Николаевич : другие произведения.

Cтихи разных лет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Много стихов моих пропало, когда компьютер, сданный в ремонт, нерадивые "специалисты" вычистили под метёлку и вернули с пустым хард-драйвом. Восстановить ничего не удалось, а жаль. Сохранилось только то, что было записано в старом потрёпанном блокноте или отпечатано на бумаге. Началось это во время моей работы в технической инспекции управления по строительству (КЭУ) группы советских войск в Германии (1972-1976 гг.), когда сотрудники меня считали поэтом и даже заказывали мне стихотворные поздравления к дням рождения. Сам я скептически относился к своим способностям (и до сих пор так считаю) и сочинил такую "отмазку":
      Меня нельзя назвать поэтом,
      Хоть иногда зимой иль летом,
      Экспромтом я пишу куплеты,
      Вы не судите строго это.
      Стихи пишу не славы ради
      И не награды ради для.
       А просто самому мне надо,
      Чтоб рифма не пропала зря.
  Одно из первых моих стихотворений было написано в 1974 г. в ГСВГ, где многие мечтали скопить деньги на покупку автомашины. Перед отъездом в Германию я продал свой горбатый Запорожец ЗАЗ-965, на котором за 10 лет наездил с семьёй больше 100 тысяч км, и мечтал приобрести более солидную машину. Так и родилось стихотворение. Сегодня молодым не понять специфики владения автомобилем в так называемые застойные годы, когда невозможно было обычному человеку приобрести автомашину. Магазинов-салонов тогда не существовало, как и станций техобслуживания, и автомобилист был предоставлен сам себе со всеми техническими проблемами. Надежда была только на свои руки и знакомого дядю Васю, да на нелегальную автотолкучку.

  Жизнь и приключения автолюбителя.

  Желание, ВАЗ, Москвич или Волга,
  Сберкнижка, деньги, куча долга.
  Магазин, машина, цвет,
  Инструменты, фары, свет.
  И радость: это ж чудеса!
  Руль, четыре колеса!
  Тормоз, ключ, сцепленье, газ,
  Сигнал и выезд в первый раз.
  Чехлы, гаражная проблема
  И на работе та же тема.
  Обкатка, масло, щуп, баранка,
  Багажник, противотуманка.
  Рыбалка, лес, грибы, охота,
   Бензин, копанье под капотом.
  Сиденье, накипь, радиатор,
  Зажиганье, карбюратор,
  Пробег, километраж, запаска,
  Свеча, искра, схожденье, краска.
  Крыло, царапина, шпаклёвка,
  Краскопульт и полировка.
  Мойка, бампер, антифриз,
   Ялта, Гагры, лёгкий бриз.
  Сад и дача, чай с малиной,
  Море, отпуск под машиной.
  Волны, пальмы, вновь дороги,
  Загорели только ноги.
  Зелёная волна, затор,
   Aвтоинспектор, светофор.
  Обгон, свисток, сержант, права,
  ГАИ, спокойная езда.
  Педаль, домкрат, в цилиндрах стук,
  Мотора ненормальный звук,
  Бензобак, амортизатор,
  Шатун, кардан, аккумулятор.
  Спидометр, люфт, жиклёр, развал,
  Вкладыш, поршень, коленвал.
  Подшипник, шестерня, рячаг,
  Не заводится никак.
  Запчасти, капремонт, нагар,
  База, магазин, базар.
  Манжеты, сальники, рессоры,
  Шины, кольца и зазоры.
  Дядя Вася, двадцать пять
   И с начала всё опять.
  Подфарник, стеклоочиститель,
  Помятый бок, другой водитель.
  Скаты, камеры, насос,
   Авария, буксирный трос.
  Ремонт, езда со знаньем дела
  И радость, радость без предела!
  Если ж этому не рад,
  То вставай на самокат!
   Октябрь 1974.
  
  Во время 3-х лет работы в Пакистане в группе авторского надзора на строительстве мелаллургического завода в Карачи, проект которого создавался в нескольких проектных институтах Союза, написал песню, которую затем мы пели, провожая домой товарища, у которого закончился срок командировки.
  
  Метзавод в Карачи
  
  Москва, аттестат, Шереметьево-2,
  Прощанье и дел торопливая сдача,
  Багаж на таможне взглянули едва
   И вот уж летим мы в Карачи, в Карачи.
  
  Из нашей холодной московской зимы,
  Лишь пять с половиной часов перелёта,
  Попали в жару несусветную мы,
  И в небе расстаял уж след самолёта.
  
  Мы строим завод, чтоб рождался металл
  И домны работали как на Магнитке,
  Чтоб сталь и чугун Пакистану он дал,
  Наш труд здесь за мир и за мирные слитки.
  
  Здесь пальм много, розы цветут круглый год,
   Жара - сорок пять, а дожди не бывают.
  Берёзы и ёлки мы видим во сне
  И почту с задержкой сюда доставляют.
  
  Нам снятся снега и верба над прудом,
   Мы видим Россию лишь в сладостных грёзах,
  Не можем забыть никогда мы о том,
  Как плачут берёзы, родные берёзы.
  
  В Москве вновь подснежник распустится в срок,
   Под Харьковом вновь зацветут ветки вишен.
  Без нас на берёзах появится сок,
  А здесь от жары нас спасает "кондишен".
  
  Родной стороны нету в мире милей,
  Там нету жары, там прохладные ночи,
  Нагрелись мы так до конца своих дней,
  Теперь не нужны нам ни Ялта, ни Сочи.
  
  И в край мусульманский пишите вы нам,
  Пишите про радость свою и про горе,
  В ответ мы прищлём свой горячий салам,
  Привет с берегов Аравийского моря.
  
  Задание Родины выполним всё.
  Чтоб сталь Пакистан получил сам впервые,
  Мы трудную службу сегодня несём
  Вдали от России, вдали от России.
  Январь 1981.
  
  В Пакистане нужно было в свободное от работы время чем-то занять свои руки и голову. Многие в колонии советских экспертов занимались шитьём шапок-ушанок из относительно дешёвых шкурок рыси, молодёжь до изнеможения гоняла мяч на футбольном поле, другие собирались в клубе с кондиционером и вечерами играли в шахматы. Так появились стихи о шахматах.
  
  Шахматы
  
  Вот белая и чёрная две армии стоят.
  И обе ощетинились шеренгами солдат.
  Готовы к бою ладьи, и кони, и слоны,
  Приказ им только нужен, чтоб двинулись они.
  
  Король - игре причина, дать шах ему и мат,
  Победу обеспечив, все очень норовят.
  Фигуры нет сильнее, опаснее ферзя.
  Ему всё можно. Только ходить конём нельзя.
  
  С четою королевской соседствуют слоны,
  Они хоть разномастны, но в этом не вольны.
  И страшен слон в атаке. Его стихия -даль.
  С ферзём поспорить может, коль есть диагональ.
  
  Игривый конь - он рядом, гарцует налегке.
  Он хитрая фигура и ходит буквой "Г".
  Ладьи, иначе туры, известны мрачным нравом.
  Стоят, угрюмы, хмуры на флангах слева, справа.
  
  Вот битва начинается, друг друга пешки бьют,
  Фигуры развиваются, но это лишь дебют.
  В бой вводятся резервы, вскрываются тылы,
  Зовётся миттельшпилем та стадия борьбы.
  
  Игра приходит в эндшпиль. И, наконец, - финал.
  Одним достались лавры, а кто-то проиграл.
  Так что это - забава, искусство или спорт?
  Об этом много лет уж ведётся в мире спор.
  
  Конкретного ответа нельзя тут дать. Она
  Всегда прекрасна эта старинная игра!
  Карачи, май 1981.
  
  Там же было написано много разных стихов на местные бытовые темы, в том числе следующее стихотворение.
  
   Аравийское танго
  
  Аравийское танго чуть звучит над Карачи,
  Возникая в Касиме, к тауншипу плывёт,
   И под небом чужим пожеланье удачи
  Шлёт посланцам России, что строят завод.
  
  Круглый год под окном распускаются розы,
  Апельсины, бананы и манго растут.
  А нам снятся такие родные берёзы
   И селёдка, которой сюда не везут.
  
  Очень влажность нас здесь и жара донимают,
   И "кондишен" нас только спасает от них.
  Нам с задержкою почту сюда доставляют,
  А мы ждём с нетерпением письма родных.
  
  Мусульманский Восток - не шашлык из барашка,
   И бывать не везде разрешается нам.
  Экспресс-маркет и Бор, Эльфистон, Двухэтажка -
  Вся экзотика наша и наших "мадам".
  
  Утомлённые солнцем, духотою и жаждой
   Грезим свежей прохладой почти круглый год.
   И порою мы слышим ночью липкой и влажной:
   Аравийское танго над нами плывёт.
  Сентябрь 1983.
  
  
  В "лихие" девяностые годы национальные предатели развалили Советский Союз, довели страну до разграбления стервятниками-олигархами, наплевав на растоптанные судьбы народа. В это время, переживая за судьбу страны, были написаны стихи:
  
  Россию мне жалко до боли, Россию мне жалко до слёз.
  Мне дороги гроздья рябины и кружево белых берёз.
  За запахи дома родного, холмы и болотную гать,
   За русские песню и слово готов я две жизни отдать.
  
  По русской душе боль сыновья, хоть знают и млад наш, и стар,
  Пришельцев разбавлена кровью: норманнов, монголов, татар.
  Какого мы племени-роду не знаем теперь, хоть убей.
  Но ближе всего нам свобода, дух вольницы скифских степей.
  
  Богатая лесом и хлебом, мехами и рыбой в реках
   Россия, забытая Богом, что ты испытала в веках!
  Насильно тебя окрестили, пыталися завоевать,
  Татаро-монгольское иго пришлось триста лет испытать.
  
  В Европе родившийся призрак в Россию привёл к нам злой рок,
  Он выбрал страну, что не жалко, как Бисмарк когда-то предрёк.
  Сбылись и слова Короленко, болел за страну он душой,
   Россия, согнувши коленки, с протянутой ходит рукой.
   Май 1992.
  
  
  Уже в Америке на своё 69-летие написал балладу о судьбе эмигранта, которую исполнил для своих гостей впервые в жизни с эстрады одного из русских ресторанов.
  
  Исповедь таксиста
  Стихи мои, музыка народная на мотив "Когда я на почте служил ямщиком".
  
  В России я с неба, хоть, звёзд не хватал,
  Проекты мои расходились по стройкам.
   И пенсионером заслуженным стал,
   Но тут, как на грех, подвела перестройка.
  
  "Нерушимый Союз" богу душу отдал,
  Разграбили нашу страну олигархи.
  Народ не спросили и он нищим стал.
   Хватать ли топор или браться за чарку?
  
  Кто как-то сумел, тот рванул за бугор,
  Разъехались всюду российские души.
  Повсюду услышишь ты русскую речь
  В любом уголочке и моря, и суши.
  
  Кому повезло, то подался в бега
  Туда, где легли в 45-м солдаты,
  В Германию, Польшу....Случайно тогда
  Попал я за лучшею долею в Штаты.
  
  Порой целый день я баранку кручу
  И некогда даже вздохнуть от работы.
  Но если клиентов не много, хочу
  Забыться, сбежать от тоски и заботы.
  
  Поля, перелески, вербу над прудом -
  Россию я вижу лишь в сладостных грёзах.
  Никак не могу позабыть я о том,
  Как плачут берёзы, родные берёзы.
  
  Я часто стою на Девон-авеню,
  Заказа я жду и от скуки я маюсь.
  И вам эту грустную песню пою.
  Хоть плохо пою, но ничуть не стесняюсь.
  
  О, Боже, скажи в чём моя тут вина,
  Что нету покоя ни днём мне, ни ночью.
  Налейте скорее бокал мне вина,
  Рассказывать нет больше мочи...
   21 октября 2003.
  
  
  Получив приглашение в 2007 г. из Ленинграда от однокашников на 50-летие окончания ЛИСИ, боролся между желанием поехать и своим финансовым положением. Послал ребятам стихотворное поздравление.
  
  Друзьям-однокашникам
  
  Когда-то в детстве бегал босиком,
  Гонял в футбол на школьном пустыре.
  Ничем не выделялся в основном.
  И в вожаки не лез, был рядовым в любой игре.
  
  Хотя и не могу хулить судьбу,
  Став взрослым, тоже не хватал звёзд с неба.
  За должности и званья никогда не вёл борьбу,
  Не дрался с ближним за краюху хлеба.
  
  Свидетели мы важных вех эпохи,
  При нас рождались телевизор и магнитофон.
  Платили не зарплату нам, а крохи.
  Мы пережили перестройку. Переживём Армаггедон!
  
  Развал и разграбление страны,
  И олигархов, и бандитов беспредел,
  И чувство перед внуками вины,
  И жизнь пенсионера наш удел.
  
  Немного нас уже осталось
  И давит душу груз прожитых лет.
  И пусть нам в жизни всякого досталось,
  В истории и наш остался след.
  
  Года идут, уходят чередой,
  На Родине или в чужбине дальней
  Друзья нам вспоминаются порой.
  Ведь с возрастом становишься сентиментальным.
  
  Познав цену побед и боль утрат,
  Я вспоминаю наши молодые годы,
  Друзей своих и Львов, и Ленинград,
  Весьма похожие дождливою погодой.
  
  "Во Львове дождь...Там близко нету моря" -
  Поёт Кричевский (он из нашей школы тоже),
   Но Бог немного скрасил наше горе,
  Он дал друзей нам. Вот спасибо, Боже.
  
  Согласно Библии я выполнил предназначенье
  Своё в миру. Хоть не нажил богатства,
   Изведал труд и мыслей озаренье,
   Ценю я честность и друзей святое братство.
  
  Хочу в кругу друзей с седыми головами
  Поднять бокал, чтобы воспоминания лились,
  И кто-то вдруг сказал Митяева словами:
  "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!"
  Чикаго. сентябрь 2007.
  
  
  Не мог оставить без стихотворения и своё 80-летие, которое отмечалось в кругу родных, друзей и знакомых в одном из русских ресторанов в северных чикагских пригородах, где в основном проживают русскоговорящие эмигранты.
  
  Ода на 80-летие
  
  Моих ровесников немного уж осталось.
  Я помню череду прожитых лет.
  И пусть нам в жизни всякого досталось,
  В истории и наш остался след.
  
  Мы чувствуем как старость к нам приходит,
   Не удалось это познать ушедшим раньше нас.
   И пусть не молодая кровь по жилам бродит,
  Маразма нет и глаз как ватерпас.
  
  И наша очередь придёт,
  С косою дама подойдёт....
  Взмахнёт слегка туда-сюда
  Своим "орудием труда"....
  И скажет хриплым голосом пропитым:
  "Всё. Хватит. Ваша карта бита!"
  Возьмёт за шиворот беднягу,
  А он не может уж дать тягу....
  Морально сломлен, сил нет тоже,
  Чтоб прошептать "Помилуй, Боже!"
  Влачат его покорный прах
  С немой мольбою на устах
  Туда, откуда нет исхода....
  Так уж задумала пророда....
  
  Я вам хочу сказать, друзья,
  Что в рай и в ад не верю я.
  Не верю в сказки я давно,
  Что рай, что ад - мне всё равно.
  И мне вобще по барабану,
  Как перед Богом я предстану.
  
   Я вспоминаю наши молодые годы.
  Эитузиазм, весёлый быт на стройках,
   Жизнь безмятежно молодую.
  И смену мест работ не только,
  Чтобы заполнить трудовую.
  
  Не вёл борьбу за должности и званья
  И не гонялся никогда за синей птицей.
  Я помню Группу войск в Германии,
  Что в наше время не считалось заграницей.
  
  Затем был Пакистан, Карачи,
  Где строился завод по нашему проекту,
  И где советские экперты
  Свою посильную вносили лепту.
  
  Затем разруха девяностых,
   Инфляция, бандитский разгуляй.
  И чтоб нормально жили внуки,
  Я в Штатах снова начал жизнь с нуля.
  
  Ну а теперь пенсионер, бумаго-, так сказать, маратель.
  Вдруг обнаружился талант
  И стал я в старости писатель,
  Издавший книгу по истории славян.
  
  Но, вспоминая свою жизнь,
  Могу сказать (свидетель небо!),
  Не жаждал славы и наград.
  Не дрался с ближним за краюху хлеба.
  
  И честно долг свой выполнял
  Всегда я на своей работе,
  За справедливость воевал....
  И продолжать хочу на той же ноте
  Все дни, что мне отпущены судьбой...
  Хотя физически я не борец и не ковбой.
  21 октября 2014.
  ]
   После Нового 2017 года получил сообщение о смерти друга со студенческих лет подполковника Николая Митрофановича Плындина, жившего в Казани военного строителя в отставке. Мир его праху!
  
  <Реквием другу
  
  С парнем из алтайского села
  Мы столкнулись в дверях института.
  Но судьба не на долго свела,
  А потом закружила нас круто.
  
  Это врезалось в память мою:
  Сдав в приёмной ЛИСИ документы,
  Мы судьбу изменили свою,
  Ставши частью весёлых студентов.
  
  А потом Николай стал курсантом
  Перейдя на военный спецфак.
  Ну а я наотрез отказался,
  Кто- то, может, подумал: дурак.
  
  Пять лет студенческой свободы...
  Какие это были чудные года!
  Что Питер подарил нам в эти годы,
  Не позабыть нам в жизни никогда.
  
  Ленинградские белые ночи
  Иногда вспоминаются мне,
  Эрмитаж, Исаакий, и Невский,
  Медный Пётр на вздыбленном коне.
  
  Одновременно кончив институт,
  Нас понесла судьба по кочкам.
  Мотало где попало - там и тут,
  Прорабами по разным точкам.
  
  Но мы встречались иногда
  Как в отпуске тогда в Мисхоре.
  И вместе с Галей ты был рад
  Гаджиеву и Северному морю.
  
  За эти годы стал ты мне
  Почти родным и кровным братом.
  Клянёмся мы, друзья, тебе
  Запомнить твоей смерти дату.
  
  Что задумала природа
  Изменить не в нашей воле.
  Там, откуда нет исхода,
  Спи спокойно, Плындин Коля. Январь 2017. .
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"