Марны Владимир Иосифович : другие произведения.

День в Израиле

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
   Один день в Израиле.
  Странно устроена жизнь. Живет себе человек в одном месте, ходит изо дня в день по одним и тем же дорогам, спит дома. Часы идут, дни бегут, годы пролетают. И что-то не осознанное, центростремительное, которое привязывало человека к дому, вдруг переполняется и концепция резко меняется. Центробежная сила бросает человека в места неизведанные. Это мировой закон, но людям он больше известен в психологическом плане. Люди просто называют это усталостью. Планируют выходные и отпуска, чтобы хоть временно разорвать этот замкнутый круг жизнедеятельности. В живой природе тоже предусмотрено удивительное разгрузочное явление - это сон. А по утрам мы строим планы. По одному из них, генеральному, мы с женой летим в Анталью, чтобы отдохнуть на море. В Турции мы уже были, но не на средиземном море. Когда жена подыскивала гостиницу в интернете, а она всегда тщательно это делает, проскочила информация, что оттуда можно съездить в Израиль.
  . Помню : ночь, в коридоре я глажу пеленки своего маленького сына, а из радиоприемника, это было еще во времена СССР, сквозь помехи пробивается голос Израиля. Казалось, что это где-то так далеко - все равно, что с луны. А теперь все можно - пожалуйста.
  Израиль - страна особенная, не такая, как все. Впрочем, как и сами евреи.
  Евреи - кто они такие? Наверно все, кто хоть иногда думает, задавали себе этот вопрос. И отвечали на него, в зависимости от состояния своего "я", по-разному. Для не способных думать, или слишком занятых собственными проблемами, есть общественное мнение в диапазоне: от бытового народного, анекдотов и до работ ученых всяких мастей, пытающихся охватить вопрос. А вопрос как стоял, так и стоит остро до сих пор, как ни старались его решать, путем ассимиляции и даже уничтожения, многие исторические деятели. Вообще, это касается понимания мировых проблем. "Принцип не определенности", из-за не способности наблюдателя не участвовать в процессе, относит этот вопрос к разряду вечных. " У...у, куда полез",- могут сказать тут некоторые, в попытке отвернуться. И я не могу не согласиться с ними. Но ответ как раз там - на верху, в сферах обитания человеческого "я". Не буду я сейчас излагать свое видение. Чтобы утвердиться в нем, надо увидеть собственными глазами.
  Пролетая ночью над изумрудными огнями Стамбула, я окончательно пришел к мысли: посетить Израиль.
  В автобусе из аэропорта Антальи в гостиницу близ Алании глядя, сонными глазами, на светящиеся огни бесчисленных гостиниц, я окончательно почувствовал себя клиентом громадного туристического бизнеса. На первой же плановой технической остановке вход в туалет был через магазин, ночью все работало, и нас сопровождали навязчиво призывными взглядами продавцы местных товаров. Бизнес вложил сюда деньги, он нас везет, и он тут процветает. Благодаря ему, мы тут и оказались. Однако, есть еще и государство. Флаг на улице и обилие футболок с турецкой символикой в магазине напоминают об этом. Впрочем, мы туристы, люди временные, и главная для нас история - не "влипнуть в историю".
  На завтра, после заселения в гостиницу, назначена была встреча с нашим гидом - представителем нашей турфирмы. Улыбчивый мужчина в желтой фирменной футболке ждал нас в фойе за одним из столиков. Приподнялся, мы обменялись рукопожатиями, он даже слегка как-то по-турецки приобнял меня, представился: " Мехмед", и кивнув жене, пригласил садиться. Видно было, что ему скучновато, но "есть такая профессия - сидеть на работе". Разговор наш принял живой и общительный характер, обо всем. По разговору на безупречном русском, даже по менталитету, я бы никогда не признал бы в нем турка. Он сказал, что родился и учился в Советском союзе, потом его семья из южной Грузии переселилась на родину предков в Турцию. Он даже признался, что когда дома с сыном и женой общается на турецком - ему иногда бывает трудно перестроиться. После таких интимных разговоров, неожиданно, я решился почитать ему свои стихи. "Недавно, как подлеток /может это от таблеток/поперла рифма у меня / я стал писать на злобу дня/ хоть думать могут лопухи/ что рифма - это и есть стихи." Одно из четверостиший, пришедших мне в голову, касалось Израиля: "Идишь и иврит/ видишь, что он говорит:/ идти и врать/ больше нечего сказать". Захотелось, все-таки, увидеть реакцию искреннего человека. Жена вопросительно посмотрела на меня. Мехмед, ради любопытства, выслушал, правда, его больше заинтересовало, каким способом я загнал стихи в мобильник. Тут мы с женой вспомнили, что: " хотим слетать в Израиль". Он понимающе посмотрел на нас, сказал, что это стоящая поездка и что он был в Израиле.
  -Это третье место, после Мекки и Медины, где каждый мусульманин хоть один раз в жизни должен побывать.
  -А если даже и не мусульманин , я слышал, могут придраться к чему угодно?
  -Все будет нормально, они даже штампы не ставят, прибывающим на один день.
  - Сколько это будет стоить?
  - Сейчас посчитаю, я даже скидку могу вам дать.
  Сумма составляла около четверти стоимости наших одиннадцати дневных турецких путевок.
  "По боку все остальные экскурсии - едем" - таким было наше единогласное с женой решение.
  Когда жена стала расплачиваться карточкой, он посмотрел на меня и улыбнулся: " у нас жены следуют за мужем на три метра сзади".
  И вот, в два ночи, накануне оговоренного дня, (ожидание звонка будильника и контрольного звонка ночного портье гостиницы, так и не дало нормально выспаться) мы усаживаемся в подъехавший микроавтобус. Около четырех часов трансфера в аэропорт Антальи по гостиничным комплексам окрестностей Алании, в самые глубины которых мы заезжали, чтобы забрать попутчиков, ко сну не располагало. Молодежь, и не только, гуляла. В одном месте, я обратил внимание, как мимо пьющей за столиком компании по пути в наш микроавтобус прошли две молодые девушки, одна из них была одета как мусульманка- во все черное, только лицо было все же открыто. Странная подбирается компания.
  Наконец, знакомое здание аэропорта Антальи, раннее утро. Сопровождавшая нас девушка-представитель тур компании, подводит нас к очереди у стойки регистрации, на табло которой уже высветилось " ТЕL-АVIV". Напоследок, она раздает нам какие-то само клеющиеся круглые голубоватые лейблы, чтобы мы приклеили их на груди. Тут же, прозванные кем-то - "звездой Давида". Пометив, таким образом, нашу разношерстную компанию, она желает нам " доброго пути". Очереди, паспортный контроль, и вот, кажется, прошли мы уже эти привычные процедуры, ан-нет. Из зоны ожидания турецкого аэропорта нашу толпу направляют на еще один контроль - израильских служб: в специально отведенном помещении они досматривают наш багаж и документы. Опять - снимай, доставай, выкладывай. Наслышаны все уже о том, что могут к чему угодно придраться и не пустить. Не в курсе, как ко всем, но к нам с женой не придирались.
  Наконец, мы у самолета с красным хвостом турецких авиалиний. Чернявые стюардессы азиатской внешности в коротких, фирменных юбочках смотрятся как-то не привычно. Может просто - нам такие попались, а в остальном стандартный Боинг привычно заполняется, в основном русско-говорящими пассажирами. Чудно, как такая металлическая громадина - изделие цивилизации, летает. Слышал изречение: " авиация держится на заклепках и шутках", но тут не до шуток, где-то в миндалевидном теле, подспудно, что-то шевелится. Наконец всех пристегнули, внешнее шевеление закончилось, и потихоньку вырулив, быстро разогнавшись и набрав мощи наш самолет взлетает. Наш курс на юг, в Израиль. Утреннее солнце где-то слева, снизу синь Средиземного моря, а сверху, немного другая синь - неба. Лететь всего около часа. Ни каких завтраков. Стюардессы предлагали только воду и соки. Под крылом немного знакомые очертания Кипра, и самолет, кажется, начал постепенно снижаться. Перед полетом я в интернете нашел карту Израиля, и впервые взглянул на нее внимательно. Она меня удивила. Это был кудряво раскрашенный треугольник. Из вершины которого из Красного моря прямо до Средиземного, с одной стороны по Синайскому полуострову простиралась линия границы с Египтом, с другой - извилины реки Иордан и Мертвого моря, а сверху - берег Средиземного моря. Картина напомнила мне один интимный орган, в который в наших краях могут и послать. Когда я сказал об этом жене, она привычно меня туда и послала.
  Но шутки в сторону, мы заходим на посадку. Под нами Тель-Авив. "Небоскребы, небоскребы, а я..." сверху на них гляжу. Пристегнутые, все вжались в кресла. Я взглянул на часы - семь сорок !?. Не мог я не поделиться информацией с соседями. Кое-кто заулыбался.
  И вот, уставшую сидеть нашу толпу выпускают из самолета, по частям подвозят к зданию аэропорта Бен-Гурион, и понеслось. Как отпущенные с поводка, мы побежали, переходя на шаг, по лестничным пролетам и эскалаторам, кто-то знал куда надо. Вот бюст самого Бен-Гуриона, первого премьер-министра Израиля, а где же паспортный контроль? Уже запыхались, наконец, за очередным поворотом вот он - зал прибытия и таможенного контроля. Очереди, становись в любую. Перед нами мужчина средних лет, с рюкзачком на спине и не хилым задом в помятых штанах. Если бы не кипа, пристегнутая к его жидким потным волосам булавками, я бы мог подумать, что он с нашего самолета. Очередь движется медленно. Всем дают что-то почитать в компьютере. Все отрицательно махают головой и их, по одному отпускают. Такое впечатление, что кого-то ищут, и происходит опрос свидетелей. Как потом оказалось, это был переведенный на русский язык стандартный опрос. "Нет, не привлекался, не имею и так далее." Молодая израильтянка с таможени только почему - то вопросительно произнесла мое имя : " Влади... мир?". Может молодая еще, не понимает. По ее понятиям, мое имя должно было быть каким-нибудь: " Зяма"?.
  И вот, мы по одному впущены в Израиль. Куда тут? Впопыхах, я в начале, не обратил внимание на мужчину, который призывно махал нам рукой, а когда обратил - оторопел: второй руки у него не было, был пустой рукав. Мы подошли и мужчина сказал : " Вам в проход номер 11, но туда не идите - там ремонт, идите в проход номер 12". Сказано было на чисто русском языке, но по-еврейски. Это Израиль, переглянулись мы с женой, и поспешили по указанному маршруту. На площадке у выхода было полно народу, а чуть поодаль, как на автовокзале, стояла вереница автобусов, самолет то большой. В толчее выделялись люди со списками, по лейблам на наших одеждах они определяли: кто-куда. Нашим гидом оказался не высокий, с животиком мужчина в какой-то узбекской тюбетейке. Найдя в списках, он назвал меня братом (В его сознании моя фамилия ассоциировала с известными на просторах бывшего СССР писателями), приклеил поверх лейбла еще похожую на октябрятскую звездочку, и указал номер автобуса. Автобус оказался уже почти заполнен, свободные места нашлись только в районе заднего колеса. Наконец, все собрались. Вообще то, как потом выяснилось, - не все. Одну женщину задержали на паспортном контроле, из-за визы ОАЭ в паспорте. Потом, где-то в середине дня, ее, все же, доставили на такси к нашему автобусу. Здесь, все под контролем.
  Гид наш представился :" Вообще -то меня зовут Руслан Иванович", и телефоны свои продиктовал, на всякий случай , в наше время связи могут пригодиться. А вторым его заявлением было: "Израиль за один день увидеть не возможно!". Вот тебе и на?! " Шалом ! - православные". "Однако, нас ждет экскурсия по христианским местам Израиля, Иерусалим, и купание в Мертвом море", успокоил он нас. Девушки в мусульманской одежде в нашем автобусе не было.
  Сначала наш путь лежит в Вифлеем, который расположен на территории Палестины. Мы несемся по автобану, во все глаза таращимся на окружающийся не привычный ландшафт - холмистый, почти без всякой растительности. Попавшиеся на пути автобана обрезанные горки, укреплены сетчатыми ограждениями. Иванович призывает посмотреть направо, мы сидим слева, - не тронутая пустыня - по таким местам ходил Христос. Про современный Израиль сказал, что здесь почти 9 миллионов населения, около 75% евреи и большинство проживает около средиземноморского побережья. Упомянул жару и, что южная сторона домов, не так как у вас (нас), не пользуется спросом. В конце он посоветовал, как, наверное, ему самому мама в детстве, пить больше воды, обезвоживание чревато. Ну, а потом, между прочим, заметил, что мы можем приобрести себе или родственникам в подарок Вифлеемскую звезду в паломническом центре, куда мы и направляемся. Я вспомнил, что скоро у внучки день рождения, не плохо бы было.
  Всю дорогу из Тель-Авива в сторону Иерусалима я всматривался в виднеющиеся издалека постройки. Не высокие, встроенные среди и на холмах здания городков и поселений, отделенные от шоссе расстояниями пустыни, казались бетонными крепостями. И вправду - земля обетованная. Дело в том, что в одном из таких городов, как раз по дороге из Тель-Авива в Иерусалим, живет мой однокурсник по институту. Он совсем недавно приезжал на родину, мы встречались группой. Все интересовались, и он рассказывал, как живет. Живет он с женой в трех комнатной квартире, меньших там нет. Жилье арендное, несколько многоквартирных домов в купе с огороженной территорией, бассейном и спортплощадкой принадлежат частному лицу. В каждой квартире оборудована комната безопасности с особо прочными стенами. Квартиру они с женой оплачивают из пособия от государства, выплачиваемого на двоих. После всех платежей и обязательных затрат, у них остается на жизнь сумма в шекелях, эквивалентная пятистам долларам США. Какая не преодолимая сила заставила его со всем семейством, женой, детьми и внуками, все распродать, бросить и переехать в эту пустыню ? Причина явно выше (или ниже) логики, с отговорками - типа, что тут ему спокойно (?) и жару он переносит лучше, чем холод.
  Блокпост, мы проехали не выходя из автобуса, только чуть притормозив. Странно как-то: драконовские проверки на границе Израиля, а тут бац - уже не Израиль, другая страна - Палестина. И Вифлеема, по началу, мы так и не увидели. Повезли нас на какие-то задворки, что-то вроде промышленной окраины нашего областного центра. А вот и большущий павильон, барачного типа - сам центр. Внутри полно народу - базар : покупатели, продавцы, разложенные товары. Цены шоковые: звездочка меньше лейтенантской - сто евро, а вроде генеральской - тысяча, но есть товары и попроще - иконки, свечки и всякие сувениры, типа брелков, тоже не дешево. Народ нахватался связок свечей - сказано было Ивановичем, что их можно будет опалить в церкви Гроба Господня в Иерусалиме. Ну а на выходе из центра бойко шла торговля: какой-то русскоязычный еврей предлагал магнитики с видами Иерусалима. Цены после посещения центра - не проходите мимо: за упаковку из трех штук - три евро, а если берешь две - то пять. Возбужденный народ, усаживаясь в автобус, был немного разочарован, все-таки не за этим мы сюда приехали. Но Иванович успокоил - сейчас поедем в отель завтракать, а потом - церковь Рождества Христова. Завтрак - шведский стол. Кто не успел - тот опоздал, может кое-что и не достаться, так что в темпе.
  Палестинский отель, надо ехать на четвертый этаж. А где тут туалеты?- первый вопрос, который сам собой пришел в голову. Его мы задавали даже в лифте, подъезжающим с нами женщинам, похоже персоналу отеля, но так и не получили ответа. Зал приема пищи оказался довольно большим, с торца его стояли стойки и столы с едой, а вдоль стен, выстроенные в ряд из маленьких столиков длиннющие столы со стульями. На стене висела большая картина - Тайная вечеря. У нас была явная утреня. Слава Богу - у дальней стены с торца, видны были двери, похоже, туалета. Святое дело - туалет и мытье рук перед едой, важнее самой еды. Правда, потом кое-чего, что раньше было на раздаче, уже не было, и быстрый темп не очень-то способствует пищеварению. Но не кушать же мы сюда приехали.
  У автобуса стоял уже знакомый тип с магнитиками, когда только он успел сюда приехать, и всем, чуть не требуя, предлагал купить магнитики. Но все уже, бизнес не шел, спасибо - уже купили.
  Наконец, мы едем по холмистым улицам Вифлеема. Из окна автобуса видно, как по тротуару чинно следует по своим делам бородатый мужчина в традиционной арабской одежде, на голове платок с обручем, навстречу ему, по обочине тротуара семенит молодая девушка, тоже в традиционном одеянии: черном платке и балахоне. Узкие улицы, с множеством припаркованных машин. Поверх разношерстных каменных строений выделяются столбики мечетей. На стене одного из зданий виднеется известная реклама KFC.
   Иванович сказал, что по дороге заедем в какое-то торговое место, там можно будет воды купить. Место оказалось похожим на наши рынки с китайскими товарами. Магнитики, точно такие же, которые мы уже приобрели, продавались там по цене один евро за упаковку. Воду предлагали в импровизированных торговых точках по дороге. Цена для здешних мест очень приемлемая, бутылка полтора литра - один евро, можно и доллар. Бутылки с запечатанными крышками, правда, откуда их брали не известно; я видел только, как какой-то палестинец, стремглав несся с ящиком бутылок из близ лежащей подворотни.
  Церковь Рождества Христова снаружи была совсем, не привычного нам , вида. Мече подобную колокольню с крестом на крыше я, поначалу, вообще не заметил. Подвели к какой-то стене, довольно внушительной, и через низенький проход в стене, как оказалось это один из входов - "Врата смирения", склонив голову, мы вошли в церковь.
   Внутри довольно просторно: колоннада, мраморные полы, сверху нависает, словно днище ковчега, древо потолка, на стенах виднеется древняя мозаика, украшенный центральный иконостас и алтари. Народу много и мы оказались в очереди по правую сторону иконостаса. На некоторых колонах были выцарапаны рисунки : рыба, еще какие-то фигуры, похоже, не профессиональных художников. Но Иванович долго всматриваться не дал, подсуетился с свойственной ему активностью, и позвал нас мимо стоящей в очереди толпы. Мы оказались перед входом в пещеру Рождества, а вскоре и перед ступеньками к Алтарю с Серебряной звездой. По двое, по двое заходите, - была команда. Целуйте, и на выход, скорее. Я даже не успел обратить внимание, что за барельеф с гробницей святого, который покоился в пещере. На выходе, на свежем воздухе, можно было сделать пару снимков.
  И вот мы в автобусе и теперь наш путь лежит на реку Иордан, там крестился Христос. Вновь новое шоссе, проложенное по старой пустыне. Однако стали попадаться и рощи из мощных финиковых пальм, высаженных ровными рядами, а иногда, виднелась и гладь Мертвого моря. Иордания, Голанские высоты, сектор Газа - все эти имена на слуху, из-за не затухающих конфликтов после операций Израильской армии по так называемому " принуждению к миру". Символично, но в истории Европы тоже были времена экспансии и имеются имена - Дания и Голландия.
  В речах нашего гида не было ни слова о политике, его интересы были более деловые. Он сказал, что креститься в водах Иордана можно только в специальных рубашках до пят, потом их нельзя стирать, и что в них прямо-таки и хоронят. Всем желающим он тут же предложил такие рубашки по десять евро за штуку. Многие брали. Как потом выяснилось, в дорогом магазине, расположенном в комплексе с раздевалками и туалетом, такие же рубашки с рисунком стоили восемь евро. Воспитанными в советские времена, в духе "христианского атеизма", нам с женой проще было отказаться от этого бизнес-проекта.
  И вот река Иордан, не широкая мутная речушка, огороженная в месте, куда мы приехали, низеньким сетчатым забором. Чуть левее была огражденная с воды линией связанных поплавков купальня. Со стороны берега оборудованы были ступеньки и поручни для схода в воду. Рядом, на заборе красовалась табличка. На четырех языках - иврите, арабском, английском и русском, там было написано: граница перед вами. А по ту сторону границы тоже были ступеньки в воду, под навесом на ступеньках сидели и смотрели на нас люди, очень смахивающие на таких же туристов, как мы. На нашей стороне все было куда живей. Те, кто не пошел переодеваться, активно общались и фотографировались по очереди с израильскими солдатами. Как на подбор, два амбала под два метра ростом, в амуниции и с автоматами, охотно улыбались в обнимку с очередным малым перед камерами. Видно было, что быть в центре внимания им нравилось. Трудно было бы такое представить в наших реалиях.
  Первые паломники, из нашего автобуса, отвлекли внимание. В одних белых балахонах, оставив все свое добро на попечительство окружающих, они подбегали к купальне, настороженно спускались по ступенькам в воду, оглядывали мутные воды реки, и, замерев, опускались с головой под воду, три раза. Выполнив свой долг, с облегчением они возвращались на берег. Вода живо приводит в другое состояние. Можно было, и я тоже омыл ноги и набрал воды в пустую бутылку.
  Дальнейший наш путь был по направлению к Мертвому морю. Некоторое время мы ехали по равнинной местности, скорее своей чернотой напоминавшее осушенное болото, чем пустыню. Потом пошли полупустынные засохшие пейзажи с невысокими кустиками растительности, на фоне которых поодаль виднелись блочные строения, как сказал нам гид - казармы иорданской армии, оставленные после совсем недавних боев. Недавние события, перед взглядом туриста, выглядят почти неотличимыми от древних.
  Впрочем,здесь и сейчас, на повестке дня, нам предстояло купание в знаменитом Мертвом море, необычность и достоинства которого всем известны. Иванович подчеркнул только, что это самое низкое место относительно уровня океана не только Иорданской долины, а чуть ли не всей земли. Загореть - сгореть тут не возможно, сказал он и предупредил, что входить надо осторожно, чтобы не поскользнуться на ямах и не упасть.
  И вот мы подъезжаем к стоянке, возле магазина с израильским флагом на флагштоке перед входом. За магазином виднеется зелень пальмовых насаждений и одноэтажная постройка, а за ними море. Пляж, мужские и женские раздевалки с душем - все там. Бери все необходимое и вперед. Необходимого,в купе с тем, что нельзя оставлять, оказалось много. Да еще на двоих. С переполненными пакетами все рванули к морю.
   Пляж оказался грязно серым спуском, с утоптанными тропинками, ведущими к воде. Как на берегу, так и в воде полно народа. Но сначала - переодеться. Раздевалка оказалась обыкновенным предбанником, перед входом в душевое отделение, лавками, как в спортзалах вдоль стен и вешалками на стенах. Оставлять тут ничего нельзя. Обвешенные, в добавок , еще и верхней одеждой, мы с женой не без труда спустились к морю. На берегу и даже в воде было полно пластмассовых стульев, видно народ пытался устроится тут поудобней, да тщетно, стулья были грязными и положить на них одежду было нельзя, только - сидеть в грязном виде. Одна половина разношерстного народа стояла с причиндалами вдоль берега, а другая - пыталась купаться. Среди этой второй половины было немало тех, кто стоял в очереди, чтобы обмыться под потоком воды, которая била из нависающей прямо над водой трубы. Первой пошла жена, но ее ненадолго хватило ходить по колено в грязной воде. Я попытался зайти подальше, но поскользнулся в невидимой ямке, не смотря на предупреждение, и упал. Липкая и мало похожая на воду жидкость попала на лицо, хорошо, что не в глаза, и вытереть ее было нечем, руки были в грязи. А была-не была, я чуть не пешком добрался до ограждения. Там тоже было не глубоко, максимум по грудь. Висеть в полу сидячей позе долго было некогда, время ограничено, а без душа - никак. Душ мне напомнил турбазу, в далекие советские времена на сочинском побережье. Все свое бери с собой. Хорошо еще, что были вешалки на противоположной от душа стене. После душа, сидя на скамейке, в тени под пальмами в ожидании жены, я почувствовал себя, как будто дома после бани; и душа моя, молча, наблюдала вокруг.
  Перед отъездом, многие пошли в магазин. У нас закончилась вода, и мы, не только любопытства ради, - тоже. Помимо всяких сувениров и магнитиков, там продавалась косметика на основе градиентов Мертвого моря. У жены на работе какие-то фирмачи продавали такую же косметику, и жена знала цены. Тут же были цены для тех, кто не знает цены, особенно после их перевода продавцом из шекелей в доллары. Хорошо, что у нас была карточка, и мы купили полтора литровую бутылку воды за четыре евро.
  День, между тем, уже перевалил далеко за полу день. Нас должны были покормить запланированным обедом, и мы поехали в какое - то заведение, напоминавшее нашу столовку. Гуляш на раздаче толпа быстро расхватала, оставались только какие-то тефтели. Потом, правда, мужчина, возможно хозяин, с не совсем уместной тут интеллигентной внешностью, принес гуляша еще. Тефтели оказались вкусными, не то, что в наших столовках, гуляш - тоже. На выходе из столовой другой мужчина, по виду он мне показался бывшим инженером, продавал финики. Упаковка в фирменной килограммовой коробке - восемь евро, если берешь две - то пятнадцать. Дал попробовать, жена и так знала, что это класс. Попытку сбить цену он встретил улыбкой и отрицательным качанием головой. Мы взяли две упаковки.
  Дорога в Иерусалим пролегала по пустыне, подобную , которой мы уже проезжали ранее. Тот же холмистый пейзаж с почти отсутствующей растительностью. И вот - бац: бедуинское жилье, неподалеку от дороги. Строения - из того что было, как у Робинзона Крузо. Женщина вышла из одной из хижин, по хозяйственным делам, скот пасется по окрестным холмам - овцы что-то там ищут съедобное. Похоже - только меня смущает это соседство с современным автобаном.
  Ну, все - теперь Иерусалим, древний город на холмах, в современном обрамлении. Среди каменной панорамы Старого города бросается в глаза золотистый купол мусульманской святыни на Храмовой горе. Но нам - в церковь Гроба Господня. Там зажигают на пасху благодатный огонь, и это действо, и саму церковь часто показывают по телевидению. Ворота в церковь Гроба Господня оказались большими и настежь раскрытыми, не то, что узкий проход в церковь Рождества.
   И вот мы через распахнутые ворота заходим внутрь. Все не так, как я представлял себе. Все, как в театре - рядом: голгофа со ступенями входа и выхода и бывшей скалой под стеклом, и камень миропомазания, и сам Гроб - место захоронения, и место рядом с колоннами, где Мария-Магдалена впервые увидела воскресшего Христа. Да и сама Кувуклия (храм в храме), где добывают священный огонь -прямо по середине храма. По телевизионной картинке мне казалось, что где то в дальних пределах. Но это не важно. Важна атмосфера святости, наполненности и переполненности ею под куполами в обрамлении украшений сплошных святых мест: алтарей, часовен, и иных пределов и мест различных христианских конфессий. Духовные ценности, воплощенные в каменных скрижалях, собранные в святом месте, притягивают народ. И вот он, народ со всего света, оторванный от своих будничных и далеко не духовных дел, стоит толпой и внимает. Мы слушаем то, что нам рассказывает наш гид Иванович, и внимаем, каждый на что способен. Такое впечатление, что святость наверху сама по себе, а народ внизу - сам по себе: суетится, опаляя свечи и освящая на камне миропомазания купленные иконки; ну и, конечно же, стоит в очереди, чтобы приложиться к камню Гроба Господня. Кувуклию стоили греки, теперь они тут и управляют. Важно стоят, по-середине, греческие священники, беседуя между собой и снисходительно поглядывая на толпу. Жена видела, как они какие-то деньги передавали друг другу. Перед аркой у входа в сам Гроб, нас встретил греческий монах криком: " я же сказал по четыре человека, быстрее", и чуть ли рукой стал подпихивать. Очень уж это диссонировало со святостью места.
  Выйдя из темного храма на свет божий, прямо пред знаменитыми воротами, ключи от которых во избежание споров, вообще достались семьям мусульманских арабов, я был в каком-то двойственном впечатлении. С одной стороны - святость, а с другой - что все эти каменные скрижали, давние и не - совсем, дела рук людских, совсем не бескорыстных. Слышал вот, что и сам камень Гроба Господня, не так давно, заменили - на новый камень, из-за видимых повреждений от рук людских. Ну и что? Ну и - слава Богу. Святость ведь не в камнях, святость - в человеческих головах, а дух и того выше, он только может посещать головы и править человеческим Я, или не править. Я очень даже не самостоятельное.
  Перед воротами, среди праздного разношерстного народа, в своей непонятной тюбетейке стоял Руслан Иванович. Держанием над головой зонтика, он обозначал себя и призывал своих. Голгофа в древности была совсем недалеко за городскими стенами, и это близко от Стены Плача. Так что мы пешком пойдем к ней. Толпой, вслед за Ивановичем, мы пошли по мощенной камнями, гладко отполированными подошвами предыдущих паломников, довольно узкой улице. Улица без тротуаров казалась зажатой между невысокими, старой постройки, домами с решетками на окнах. Однако было полно народу и даже легковая машина, не очень-то лавируя между людьми, двигалась прямо на нас, и чуть не отдавила ноги."В этих домах живут городские жители",- сообщил нам Иванович.И правда:неожиданно, и прямо на нас, улица шла вниз, сидя верхом на пластмассовых машинках, с грохотом неслись дети, мальчик и девочка. Ничего себе, - паломники. Не обращая внимания на с трудом расступающуюся толпу, они проехались аж до самых ступенек, идущих, как оказалось, в пункт досмотра. Перед еврейской святыней, в отличие, от - христианской, нужно проходить личный досмотр. Опять: выкладывай, показывай, проходи через рамку. Дальнейший путь по каменисто-скользкой глади улицы с уклоном вниз, периодически прерывающимся ступеньками, напоминал слалом. Вдобавок, был подобен лавированию по нашим базарам в воскресный день. По обе стороны сплошной стеной были торговые места, магазинчики, разложена всякая товарная дребедень, и стояли, сидели, и устало смотрели на движущийся людской поток, продавцы. Было ужу под вечер; я не видел, что бы кто-нибудь что-нибудь покупал.
  Возле ограждения перед стеной Плача Иванович сначала объявил, что это не Стена Плача, евреи называют ее Западной Стеной, а потом стал объяснять порядки посещения. Во-первых, у женщин своя часть стены, там за ограждением, справа; а во-вторых, мужчины должны быть в головных уборах, требование противоположное христианским обычаям. Я уже приготовился, что придется покупать кипу. А в своей шляпе можно? Можно, разрешил Иванович, и я, махнув жене рукой, пошел мимо вопросительно взглянувшего на меня не то попрошайки, не то охранника. Прямо по ходу была, наваленная на каком-то громадном столе груда разных кип, чуть подальше - навалом книги. Все это было абсолютно бесплатно. Мне это не надо было, и я пошел к стене, вслед за двумя молодыми, одетыми в дрек-код евреями, идущими взявшись за руки. Один из них был высокий, с толстым задом, а другой маленький худенький и с пейсами. Перед стеной было много народу. Большинство - ортодоксальные евреи, все они, несмотря на жару, были одеты по дрек-коду: в черные плотные костюмы с белыми рубашками, и главное - почти все в широкополых плотных шляпах, возвышающимися над их важными бородатыми лицами. Порыв ветра неожиданно сдул шляпу с головы одного еврея; под шляпой, оказалось, была еще и кипа. Из тех, кто по моложе, и безбородых - много было в кипах, и с пейсами. Некоторые, в шляпах, удобно устроились рядом со стеной в пластмассовых креслах за столиками, на которых лежала раскрытая книга талмуда. Одного взгляда в книгу хватило, чтобы увидеть, что эта грамота по круче китайских иероглифов. Большинство евреев плотно стояли у стены, тоже с книгами, качались и даже тряслись, что-то бубня себе под нос. Я протиснулся к стене, чтобы хоть дотронуться. А еще, надо было пристроить записку. Записки мы с женой написали заранее. В моей - было всего два слова. Все щели между громадными строительными блоками, составляющими стену, были забиты бумажками. Кто потом читает эти записки? Без разницы, дело, ведь, не в них, а в самом себе. С трудом я как-то всунул свою скрученную бумажку. На кармане моей тенниски была закреплена камера - хотелось побольше запечатлеть материала, от пребывание тут. Но ни одна камера не передаст ту атмосферу, которая действительно была. Ощущение незримого присутствия. Не похоже, что это из-за скопления народа. На стадионах вот народу по более, но там: волна пройдет - и все. Слышал я, что Израиль расположен на сколе Азиатской плиты.
   Я повернул голову, и вижу - на меня как-то подозрительно смотрит очкастый еврей с талмудом в руках. Тут он сообразил, что у меня камера, резко отвернулся и отошел в сторону. Я понял, что нарушаю права личности. На его бы месте, какой-нибудь русский мог и морду набить. А тут - демократия. Свободу перемещения никто не ограничивал.Чуть поодаль от стены было какое-то скопление людей, вроде митинга. Я подошел к ним поближе. Бородатый еврей, похожий на русского попа, только в черном сюртуке и шляпе, держа палец вверх и талмуд в другой руке, что-то объяснял на иврите внимающим ему евреям. Часть из них стояла, а часть и вовсе - сидела на стоящих в несколько рядов стульях и кивала головами. Что он врал на иврите, мне было не только не понятно, но и даже не слышно, ибо я не решился нарушить границы их импровизированной синагоги.
  Это было не похоже на все то, что мы до сих пор видели в Израиле. Это был не Израиль, а скорее Иудея. Иврит религиозный язык иудеев, в отличие от делового сленга восточных евреев - идиш. Два полюса: центростремительный на верху, и центробежный внизу, а между ними рассеянное в пространстве на все четыре стороны многообразие еврейского народа. Исторический круговорот сплотил их "жестоковыйную" натуру вокруг единого Бога. Сорок раз кругами водил народ Моисей по пустыне, чтобы носители сплотились с заветным ковчегом, пока не привел в эти среди земные земли, на перекрестке путей. "Семь-сорок" - это ритмы: деловой и религиозный. Две тысячи лет продолжается этот танец, не смотря на физические порядки - силой решать все. Борьба за право жить тут - привела к жизни без прав там, в плену и изгнании. Чем хуже жизнь - тем крепче вера, и рефлексы жизни продолжают свои ритмы. Талмуд и Библия были написаны под гнетом, а когда пришла свобода, то активная энергия центробежной силой погнала по свету. Много кочевых народов, но одни кобылой правят, а другие, оборотистые, обретя свободу, активно двинулись в бизнес. По дороге многие желающие присоединились к их движенью. В конце их вековых дорог, только присоединившиеся, и остались. Разбужена была спящая, после разгрома Рима, Европа. И ритмы цивильного их танца покатились по миру, который лишь только копил силу в своих центрах, чтобы по примеру Рима разобраться, кто правее и честнее. Но это я сильно увлекся лукавой историей. А у каждого человека своя история, не смотря на внешнее правление и принуждение к миру. В каждой капле отражается мир, хотя одна капля, не имеет цены и не накапает стаканчик.
   Перед тем как уходить, а было уже пора, мне нужно было посетить туалет, который был рядом с выходом. Пишу, потому что вновь удивился. Умывальники для рук были с двумя одинаковыми краниками. Иудейские порядки, оказывается, простираются на все сферы жизнедеятельности, и касаются не только обрезания и кошерной еды. Потом я услышал, это была одна из версий, что один краник для грязных, а другой для чистых рук.
  Вокруг Ивановича, который стоял на прежнем месте, собиралась, оживленно галдя, наша компания. Смотрели и показывали друг другу сделанные фотографии. На одной из них я увидел, как какая-то женщина, взобравшись на стул, подглядывает через ограждение, что там творится в мужской части у стены. Деление на мужчин и женщин, характеризует людей больше, чем деление на национальности.
  Толпой, вслед за Ивановичем, пошли мы мимо ограждения, похоже - там ведутся раскопки, к автобусу. Над ограждением виднелся башенный кран. Меж тем, начинало темнеть. На встречу нам энергично, как на работу, шла семья: папа в шляпе и прочем дрек-коде, держащий за руку еле поспевающего за ним худенького мальчика, тоже в черном костюмчике и с пейсами, а позади тянулась за ними, уже потерявшая фигуру, мама. Ведутся раскопки, строят и спешат по делам иерусалимские жители, каждый по своим средствам и возможностям. Стемнело, и "карета превратилась в тыкву", под покровом ночи скрылась святость, а зажегшиеся фонари святили таким же электрическим светом, как и везде. Мы направлялись в аэропорт. На одном перекрестке, был затор, и мы остановились. Я увидел, как вооруженный полицейский что-то объяснял водителю, по-домашнему склонившись перед окном микроавтобуса. Потом он отошел, разрулил ситуацию, и мы проехали. Что-то еще увидеть интересное, помимо света фонарей, было проблематично. Нас привезли в тоже место, откуда и забирали. Иванович произнес напутственную речь, видно было, что он даже с некоторым сожалением расставался с нами - человеку нравится быть в центре внимания, особенно, когда его со вниманием слушают. В конце речи, он напомнил, что надо было бы отблагодарить водителя, который хорошо справился со своими обязанностями. Что для вас доллар, а ему будет приятно. Водитель, среднего возраста плотный мужчина, ерзал на своем месте за рулем, и что-то мурлыкал себе под нос. Одна женщина, уже вышедшая из автобуса подошла к Ивановичу и попросила передать водителю доллар. Иванович подвел нас к самой зоне контроля, пожелал счастливого пути и остался стоять с поднятой для прощания рукой.
  Второй раз, в течение одного дня,- в тот же аэропорт не часто бывает. Со мной это вообще впервые. Ощущение "дежавю", хотя стойки регистрации другие. Современный аэропорт, глобализация - все по стандарту. Знакомые лица разбежались по туалетам, буфетам и зонам "дьюти-фри". Мы с женой сидим на скамейке в зоне отлета. В ноль десять наш вылет в Турцию, там сейчас наш временный дом. Не слишком в этом мире все так уж и постоянно. Взбудораженные эмоции только начинают еще откладываться в памяти словами и мыслями, которые пока еще довольно ветрены. Я говорю жене: Иерусалим - это русское (рус) селение (салим). Она отмахивается: не умничай. Оставив меня с вещами, уходит по торговым точкам. Я пытаюсь спокойно сидеть, и мне почему-то вспоминается то, что рассказывал нам упомянутый однокурсник, который теперь живет в Израиле, и недавно приезжал на родину. Идет он по улице в своем городе, который по его словам не религиозный, и у него спрашивают: "Еврей?". Он говорит : " Нет, сын еврея". " Ладно, сойдет - пойдем помолимся". Оказывается, им нужен был десятый человек. Сознательное соединение не соединяемых элементов. А если бы у него был более выгодный вариант - сын еврейки, как у Ивановича, то везде был бы свой, и говорить ничего не надо было бы. Всего намешено в одном бокале, и активно бурлит.
   Сейчас нам предстояло загрузиться в металлическую капсулу самолета, и пульнутся по небу на другой берег моря. Интересно, как бы это выглядело в глазах людей, живших за две тысячи лет до нас, и заложивших религиозные идеи, которыми мы сейчас официально живем.
  "Ну и... что?", - как любил говорить один из моих бывших начальников. А то, что окончательные выводы, все равно, делает каждый сам для себя. " Ну а, все-таки ? - надо подвести итоги",- скажет, по- журналистки настырный, читатель. А на каком уровне: эмоциональном, ментальном или сознательным ?, вправе спросить, вопросом на вопрос, писатель. " Правда, что евреи отвечают вопросом на вопрос? А кто Вам это сказал?". Анекдот способен охватить все три уровня. Чтобы подсластить впечатление от стряпни из разных ингредиентов, предложенных тут читателю, тем более, на такую щекотливую тему, я, по устоявшейся традиции, не могу не предложить анекдот:
  "Моисей сказал - все от Бога.
  Давид сказал - все от ума.
  Христос сказал - все от сердца
   Маркс сказал - все от класса
   Фрейд сказал - все от либидо.
   Эйнштейн сказал - все относительно.
  Сколько евреев - столько и мнений".
  Понимания и реализации. От и все.
  
  19.12.2019 В. МАРНЫ.
   PS.А что касается внешнего вида достопримечательностей, то некоторые фото см.ниже

[] Пролетая над огнями Стамбула

[]

Автобан в пустыне

[] Паломнический центр

[] Вечерний Иерусалим

[] Завтрак в палестинском отеле

[] Церковь Рождества Христова

[] Алтарь с Рождественской звездой

[] Блокпост

[] Рощи финиковых пальм

[] Иордан граница

[] Израильские солдаты

[] Израильский офис

[] Купание в Мертвом море

[] Врата Смирения

[] Врата в храм Гроба Господня

[] Кувуклия

[] Улица к Стене Плача

[] Уличная торговля

[] У Стены Плача

[] Стена Плача [] Стена Плача для женщин

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"