Леонид Александрович лежал третьи сутки. Вставать ему запретили строго-настрого. Каждое утро, день и вечер медсестра колола пациенту уколы. Скука заставляла вспоминать все прожитые годы с самого детства. Вторую кушетку занимпл лысый подросток с синими губами. Он еще спал. Руки его были тонкими и слабыми, почти прозрачные щеки имели впадины, скулы ясно сильно торчали, уши казались прозрачными, бледная кожа подчеркивала страшный вид мальчонки.
Леонид Александрович еще не познакомился со своим соседом по палате, но уже знал о нем довольно много. За три дня к мальчику никто не пришел. Скорее всего, к нему не приходили и раньше. Когда он просыпался, тело его почти не шевелилось, губы были плотно сжаты, иногда изо рта издавалось мычание. Мальчик еле терпел боль. Леонид Александрович знал, что вскоре станет таким же, но был готов к этому. Его удивляло в мальчике одно отличие от других больных, лежавших в этой больнице: глаза. Взгляд подростка был любознательным, веселым, искренним, добрым... живым. Как ему удавалось сохранить в себе эту искорку жизни, Леонид Александрович понять не мог.
-Так, молодые люди, давайте поставим вам укольчик. - открывая дверь, произнесла медсестра Анечка.
-Ой, дочка, а чего же это ты сегодня дежуришь? - переворачиваясь на живот и кряхтя, спросил у Анечки Леонид Александрович.
Мальчонка с трудом открыл веки и попытался сам перевернуться, но не смог. Его лицо исказила болезненная гримаса, и он остался лежать.
-Леонид Александрович, я же Вас просила не называть меня дочкой, а вы всё равно за своё. - Анечка ввела лекарство в больное тело пациента и пересела на соседнюю койку.
-Как тут наш герой? Сильно болит?
-Нет, мне не болит. - шепотом отвечал мальчонка. Губы с трудом шевелились, он тратил все силы на речь.
Анечка перевернула подростка сама и поставила укол.
-Давай я тебя посажу, в окошко посмотришь, хорошо?
Мальчик не ответил. Анечка сама усадила его спиной к стене, с боку от мальчика было окно, а прямо напротив лежал сосед по палате.
-Ну, всё, пойду к остальным. - Медсестра вышла из палаты.
Минут десять стояла тишина, за окном виднелся двор больницы, вдали синело небо, а по нему плыли пушистые облака. Юнец внимательно смотрел в этот телевизор. Леонид Александрович мог смотреть только в потолок.
-Простите, Леонид Александрович? - вдруг зашептал с одышкой мальчонка.
-Да, он самый. -Леонид Александрович сам хотел познакомиться с мальчишкой, но не решался. - А тебя как зовут?
-Игорь.
-Очень приятно, Игорь. Вот и познакомились.
Игорь не знал, о чем говорить дальше, он еще раз посмотрел в окно. У ворот двора стояла табличка с крупной надписью "Онкологический центр". Мальчик не боялся этой надписи и уже давно к ней привык, потому что знал свою участь.
-А кто к Вам вчера приходил?
Леониду Александровичу было неудобно отвечать на этот вопрос. Он чувствовал стыд за то, что к мальчику никто не приходил, а его навещали. Набрав воздуха, он всё же ответил:
-Дети...
-У Вас уже взрослые дети...
-Выросли потому что уже. Дети тоже растут.
-А как вы попали сюда? У вас тоже...рак? - мальчик поник.
Леонид Александрович тоже погрустнел.
-Рак, он самый.
-А Вы откуда?
-Ой, ты и не знаешь таких мест. В деревне я родился. Сосновы называется. Сейчас там мало людей, а вот раньше...
Игорю было интересно, ведь он никогда и нигде не был помимо больниц.
-А как она выглядит? Расскажите. - просил Игорь.
-Ну, слушай, Игорек. Так сразу и не вспомню. Лес там был, сосновый. Ой, а какие там сосны высокие были, некоторые до облаков доставали. Станешь под такой и смотришь вверх, а она тянется далеко-далеко. Я любил так смотреть, небо плывет, а мне казалось, что это сосна двигается. В лесу хорошо было. Все деревенские любили туда ходить. Кто по грибы, кто по ягоды, а мне просто так лес нравился. Воздух там не такой, как в городе. Там листвой пахло, мхом. Таким подышишь и сразу легко становиться. Особенно утром, когда еще росно. Сама деревня большая была. Люди там добрые жили. К кому ни придешь в дом, все примут, приютят. Детей много было, играли все вместе. Помню, как за девчатами бегал, всё за косы дергал. Вернуть бы то время. Целыми днями бегаешь, резвишься. - Леонид Александрович осекся. - На речку ходили летом, вода ледяная. А так хорошо. Бежишь по трамплину из досок и как плюхнешься в воду. Брызги, визги. Вода вокруг, а ты плывешь. И всем там было хорошо. Вечером, когда родители с работы пришли, надо было помочь по хозяйству. Мама на кухне варит суп, запах на весь дом, папа дрова рубит, а я их в сарай носил. Помню, как солнце садилось за лесом, темнело. Мы в беседке садились и всей семьей хвалили мамин суп. Иногда соседи приходили. А иногда и мы к соседям шли.
Леонид Александрович умолк, его глаза налились слезами. Он решил не продолжать рассказ. Игорю хватило и этого, он был поражен. До вечера лежали в тишине. Мальчик о чем-то думал.
Вновь открылась дверь и вошла Анечка. Она смотрела на мальчика с грустью. Еще большей, нежели днем. Леонид Александрович это заметил.
-Здравствуйте, мои хорошие, я с укольчиком.
Игорь радостно взглянул на медсестру, но пошевелиться не смог.
-Здравствуй, дочка. - с долей шутки поприветствовал Анечку Леонид Александрович.
-Я же просила вас.
-Забываю, Анечка, годы уже не те.
Анечка поставила укол и подошла к Игорю. Тот что-то прошептал ей на ухо. Медсестра вытерла лицо и вышла из палаты. Мальчик был плох. Анечка вернулась с листом белой бумаги и пачкой карандашей в руках, отдала их Игорю, подошла к двери, еще раз посмотрела на подростка, выключила свет и вышла.
Леонид Александрович отвернулся к стенке и засопел. Игорь лежал в темноте, из окна на лицо мальчика падал лунный свет. Подросток собрал силы и протянул руку к черной кнопке на лампе. Всю ночь лысый юнец что-то рисовал на своем листе бумаги.
Пациентов разбудил голос медсестры.
-Доброе утро! Игорь, у тебя укол, а Леонид Александрович на процедуры.
Почти весь день ушел на посещение врачей. Леонид Александрович вернулся в палату под самый вечер. Кушетка Игоря была аккуратно застелена, а самого мальчика не было. Где он? Тумбочка подростка оказалась пуста.
-Леонид Александрович, лягте на кушетку, вам укольчик нужен и будете спать.
Медсестра быстро ввела жидкость в организм больного и хотела выйти, как вдруг остановилась.
-Леонид Александрович, - она достала из кармана сложенный лист, - это вам.
Дверь закрылась. Леонид Александрович развернул лист, на обратной стороне была надпись "От Игоря Леониду Александровичу". У мужчины защемило сердце. Он обернул лист и невольно заплакал. Это был детский рисунок. Внизу стояли маленькие дома, около них детишки, чуть дальше сосны, некоторые тянулись до облаков, а слева было видно солнце, уходившее в закат над лесом.