Меня зовут Мария! Меня зовут Мария, Мария, Мария!..
Не похоже?
Вы правы. В действительности, у меня другое имя.
Но вам я его не назову - это выдаст меня с головой. Я люблю и ненавижу его одновременно. Имя имеет магическую власть надо мной. Оно определило всю мою жизнь. И это, несмотря на то, что во мне много всякого народу. А Мария... Просто, она была первой. Но-Но появилась гораздо позже. А вот Художник - ровесник Марии. Он тоже был с самого начала. Так же, как и Отшельник. И, наконец, - Вычислитель. Есть и еще кое-какой мелкий люд, но они не в счет.
Удивительней всего то, что все они, такие яркие, одержимо-страстные и неудержимо-талантливые, почти безропотно подчиняются этой зануде Но-Но. Отшельник в таких случаях пожимает плечами, мол, что поделаешь, - доминанта! Но Отшельник - философ, ему до фени. А вот Мария... На нее просто жалко бывает смотреть. Впрочем, Марию вообще жаль больше всех. Пропадает баба! И это при такой красоте. Недаром, что бы ни нарисовал Художник, его работа дышит Марией.
Мария источает соблазн. Она обладает роковым даром, сродни тому, что погубил царя Мидаса. Мария обращает в любовь все, к чему ни прикоснется. Мужчины влюбляются в нее с первого взгляда, некоторые даже по телефону, только услышав голос, полный обещания. Мне это доставляет массу хлопот, но Мария неисправимо романтична. Она ищет любви с отчаянием верующего в нелепость. Ее мечта - умереть в любовном экстазе. Мария беззаботна, смешлива и грациозна. Она танцуючи пройдет по канату над пропастью.
О, Мария!
Увы, Мария!
Я помню, как это произошло.
Мне было семь лет. Мы, я и мама, ехали домой в автобусе. Мама сидела, я стояла рядом, держась за поручень, а надо мной возвышались трое матросов, болтая между собой и смеясь от полноты жизни. Они, конечно, заметили хорошенькую кудрявую девчонку и принялись заигрывать с ней. Ну как тут было удержаться Марии?! Она заулыбалась, закокетничала... Когда мы сходили, матросы подарили мне кулечек с семечками.
Всю дорогу домой я пробежала вприпрыжку. А дома... Мама поставила меня перед собой и страшным чужим голосом запретила мне разговаривать с незнакомыми людьми, смеяться, улыбаться, брать у них конфеты, семечки... и под конец назвала дрянной девкой.
Я была раздавлена, уничтожена. Все мое существо заполнил ужас - я что-то натворила, что-то отвратительное. Я плохая. Я позорю маму. Я - дрянь. Инстинкт подсказал мне, что все дело в том, что матросы - мужчины. В тот день я впервые осознала, что человечество состоит из двух половин. За обретенное знание тотчас пришлось расплачиваться - оно оказалось роковым для Марии. Мамин гнев ледяным градом обрушился на ранний цвет. Мария забилась в самый дальний угол, сжалась в комочек, замерзла и впала в забытье. А на авансцене появилась Но-Но.
Но-Но боялась всего и вся. Она заикалась, была скована, нерешительна, патологически застенчива и неуклюжа. Она натыкалась на все углы, спотыкалась на ровном месте, могла заблудиться в трех соснах. Она боялась темноты, людей, собак, кошек. Она вскрикивала, когда ее неожиданно окликали. Она впадала в отчаяние от малейшего пустяка. Мысли о самоубийстве возникали у нее с частотой естественной потребности. Но-Но казалась себе ненастоящей, не такой как все. Она смутно чувствовала, что некий изъян вычеркивает ее из жизни, делая чужой для всего остального человечества. Но-Но считала себя уродиной, а то, что к ней постоянно клеились мальчики, воспринимала как необъяснимую загадку природы. Она страдала, не зная, что ей делать со всем этим. Впрочем, Но-Но страдала всегда и от всего. По ночам ей снились кошмары: экзамены, мрачные запутанные коридоры, злые собаки и очень часто - темная пустынная дорога, по которой она шла одна-одинешенька, подгоняемая жуткими ночными звуками.
Бедняжка Но-Но!
Мне жаль ее.
Но она мне противна.
Своим страхом перед жизнью она, как ядом, отравила кровь Марии и Художнику. Ибо страх убийствен и для красоты, и для таланта.
- Не впадай в патетику.
- А, это ты, Отшельник...
- Кто ж еще-то?
- Ты как будто меня обвиняешь? В чем?
- Ты ведь никогда не пробовала помочь Но-Но.
- Брось. Она безнадежна.
- Так же, как и все мы.
- Не говори так.
- О-о-о! Задело за живое?
- Нет. То есть, да. Я верю в нас, в нас всех. У нас есть будущее. Мы исключительно разные, мы собачимся, каждый тянет на себя одеяло... но мы и помогаем друг другу, питаем друг друга. Ты, Художник, Мария, Вычислитель и остальные.
- Вот-вот. Но-Но не помогает никто. Она совсем одинока.
- Мы все одиноки.
- Не равняй. Наше одиночество - творческое. Оно нам необходимо. И мне, и Художнику, и Вычислителю...
- Но только не Марии.
- ...
- Молчишь?
- Ты же знаешь, мое царство - пустыня. Созерцание, размышление, идеи, абстракции... А это... это ваши женские дела.
Да, это были наши женские дела.
Наши с Марией и, к сожалению, Но-Но.
Удивительней всего то, что первым с N познакомился Вычислитель.
Я к тому времени уже закончила университет и работала в вычислительном центре. Тут, кстати, и пригодился Вычислитель с его потрясающим аналитическим даром. Благодаря ему я быстро сориентировалась в программировании и стала заметной личностью в ВЦ. И ко мне потянулся народ. А поскольку я была общительна и остроумна, меня признал и местный бомонд. N принадлежал к самым сливкам. Начальник отдела, молодой, талантливый, честолюбивый. Прослышав о моих совершенствах, он решил удостовериться лично и приволок американские тесты для определения коэффициента интеллекта. Лучше бы он этого не делал! Мой IQ оказался намного выше, чем у всех остальных, кто захотел провериться, включая и его самого.
Бедняга N! Что с ним было!
С этого и началось. Он стал приходить каждый день с разными логическими задачками, и я их все решала. Щелкала как семечки. N стал бледнеть, худеть, одним словом, чахнуть. Общество заволновалось, посыпались шуточки, намеки и прогнозы. И тут даже я задумалась. А Вычислитель, до этого изводивший всех головокружением от успехов, сконфуженно отошел в угол. И наткнулся на Марию. И разбудил ее.
Мария открыла глаза.
Мария увидела N.
- Боже, какой красивый!
Мы удивленно обернулись. И замерли, пораженные. Дураки! Ведь мы смотрели уже глазами Марии. А в глазах Марии он... Впрочем, какое это имеет значение?
- Очень большое.
- Но, Мария, дурочка, ты обманываешься, это иллюзия.
- Нет, нет. Он необыкновенно красив. У него светлые-светлые серые глаза. Как небо ранней весной. И светлые-светлые, почти белые, волосы. Как облако, пронизанное солнцем. И рядом с ним всегда пахнет грозой.
- Но, Мария, он самый обыкновенный, банальный блондин.
- Нет, нет. Он невероятно умен, талантлив, остроумен, благороден, великодушен...
- Но, Мария, ты, вернее, мы и умнее и талантливее.
- Нет, нет. Я - ничто перед ним. Один его взгляд, одна улыбка, и я умираю от счастья. Я всегда знаю, чувствую, когда он придет, или, что вот сейчас увижу его за поворотом. А вчера он, уходя, оглянулся, и я увидела над его головой золотое сияние. Что это было?
Мы молчали.
- Что это было?
- Это была его аура, Мария, - не выдержал Художник, - ты увидела его ауру. Это значит, ты влюблена. Ты его любишь, Мария.
Мария изумленно оглядела всех по очереди. Художник восхищенно подмигнул ей, играя кистью. Вычислитель отвернулся, пряча ироническую усмешку. Отшельник улыбался, отстраненно, как и всегда.
Мария ликующе рассмеялась.
- Это надо отметить!
Все зашумели, задвигались. Полетели пробки, затренькали бокалы.
И тут из темного угла, заваленного хламом, донеслось:
- Но! - повторили из угла с назойливостью непрошеного гостя.
Это была всеми забытая Но-Но.
Мария сделала приглашающий жест. Ей было так хорошо, что казалось, даже Но-Но не испортит праздника.
Но-Но затрясла головой, сморщилась, по худым щекам покатились слезы.
Мария шагнула к ней.
- Да что с тобой? Почему ты плачешь?
- Ты сама знаешь.
- Что?
- Но!
- Да что ты заладила: но, но, но! Скажи, наконец, в чем дело.
- Но ведь он женат! У него семья, ребенок. И ты это знаешь!
Мария отшатнулась, как от пощечины, беспомощно оглянулась на остальных. Но, странно, за столом никого не было. Она была одна, лицом к лицу с Но-Но. А та продолжала наступать.
- Знаешь, ведь знаешь!
Мария сникла. Голос ее упал до шепота.
- Да, знаю, все знаю.
- Но!
- Замолчи, уйди, ради Бога, уйди.
Целую неделю я не заходила к N. И вообще старалась нигде не показываться. И старалась не думать о нем. Но сердце начинало ныть еще по дороге к офису. А душу отравляли поганенькие мысли вроде "а ведь и он не заходит, не делает попытки узнать, в чем дело. Я ему не нужна. Он меня не любит. Но-Но права. Он играет со мной".
N же играл - продуманно и тонко. Когда нас окружали люди, был весел, сыпал остротами. Но! Все его речи были полны намеков. И то и дело он поглядывал на меня, мол, слышишь? И я слушала... О том, что ему не хочется домой. И вовсе не потому, что у него много работы. До десяти-одиннадцати он задерживается потому, что жена - совсем чужой ему человек. Она совершенно его не понимает. Они даже почти не разговаривают друг с другом. Какое там! Даже сын ее не любит. А его обожает. С рук не слезает. Плачет, когда его вырывают из отцовских объятий... Как жестоко приходится расплачиваться за ошибку, совершенную однажды... Только не желайте мне исполнения всех желаний. Если исполнятся мои желания, я стану самым несчастным человеком на свете... Десять лет как жизни нет, потому что мы зависим от женщин, которые не понимают своего счастья...
Все это сопровождалось красноречивыми взглядами и вздохами. И он никогда не упускал случая прикоснуться ко мне, притом, не скрывая, что делает это сознательно. И всякий раз электрическая искра перебегала от него ко мне, как предвестница грозовых разрядов. Мария трепетала от счастья, Но-Но дрожала от страха, я делала вид, что не замечаю ничего. Но воздух все больше насыщался электричеством. И когда однажды мы оказались наедине, N подошел ко мне вплотную и прижался всем телом. Я отшарахнулась.
- Не пугайся!
Сдавленный возглас прозвучал одновременно и приказом и мольбой.
Я робко взглянула на него: больные глаза, какое-то воспаленное лицо, на щеках сизая щетина, волосы клочьями. Он походил на замученное животное. И это щеголь N! Красавчик N!
Я не смела пошевелиться.
- Нам надо поговорить. Ты не идешь домой? Мы могли бы пройтись пешком, поговорить.
Я изобразила улыбку.
- Нет, нет. Я не могу. У меня еще дела.
N опустил голову.
- Ну, ладно, Бог с тобой.
Весь вечер дома я проревела. Любимый, дорогой сейчас одинок, измучен, страдает. И это я его извела. Я - эгоистка. Бездушная, бессердечная, холодная, самовлюбленная эгоистка! А он там одинокий, измученный, страдающий...
- Бедный мой, единственный, любимый!
- Но!
- Замолчи, Но-Но. Я больше не хочу тебя слушать.
- Но!
- Он меня любит!
- Но!
- А главное - я люблю! Я! Я никогда не верила, что у меня будет такое. То самое, огромное и ослепительное, как солнце. Я пойду к нему. Сама.
- Но!
- Он слишком благороден, чтобы просить меня о такой жертве. И поэтому, я должна сама.
- Что?
- Принести жертву.
- Себя?
- Да, да, да, да, да! Это единственный выход.
- Выход куда?
- Мне все равно.
- А потом?
- Не будет "потом". Будет мой звездный час. И все.
- Да? И что ты сделаешь?
- Не знаю. Не все ли равно?
- А как остальные? Художник, Отшельник, все мы?
- У Художника останутся его картины, у Вычислителя - программы, у Отшельника - гордыня. У каждого из вас что-то есть. А у меня только любовь.
- Не останутся.
- Что?
- Не поняла? Ты же хочешь погубить нас всех.
- И пусть! Какой от вас толк? Вы же не живете по-настоящему. Вы все - психи. Каждый создал себе удобную среду обитания. Отшельник выкинул из мира все, что ему не понравилось, и остался в пустыне. Художник нарисовал себе мир по своему вкусу и живет в нем. А ты? Тебе двадцать шесть. Несчастная старая дева!
- Не надо!
- Вы все уроды. Мне надоело. Я ухожу.
- Подожди... Ну, хорошо, я могу понять: Отшельник, Художник и Вычислитель тебе чужды, хотя, признайся, если бы не Вычислитель, не было бы ничего этого. ТЫ не привлекла бы внимания N.
Ну а Актриса? Это ведь она придает тебе какой-никакой шарм. А Леди? Это ведь ее понятия о порядочности не дают тебе превратиться в вульгарную девку, которой ты так стремишься стать.
- Заткнись, Но-Но, или я убью тебя!
- Вот-вот...
- Хватит. Мне никого не жаль. Кто жалеет меня? У меня сердце разрывается, а ты... Все. Я решила.
- Но ты должна знать, я никогда своих не оставлю. Даже ради тебя.
- Мне ничего не нужно.
- Ну, тогда...
Странная тень прошла по лицу N. Серые глаза сузились. N протянул руки. Мария потянулась навстречу, Но-Но отшатнулась, и я заметалась между ними.
N остановился.
- Ты передумала?
И тут произошло невозможное. Они обе исчезли. И Но-Но, и Мария. Я осталась одна и, не зная, что делать, призвала на помощь Актрису.
Медленно подняв длинные темные ресницы, Актриса прошептала:
- Нет-нет, не бойся ничего. Я - бабочка!
Актриса помогла мне выдержать роль до конца. Одна я не смогла бы вынести эту боль, стыд, а, главное, недоумение. Где же звезды? Где обещанное счастье? Неужели, я обманулась в своих чувствах? Куда девались восторг и нежность? Ведь мне казалось, что я влюблена. Неужели, только казалось? Как больно и гадко! И куда девалась эта Мария? Почему я одна?
Я так ушла в анализ собственных ощущений, что забыла об N. Протянув еще две-три минуты, я наконец взглянула на него. N усмехнулся, хозяйским жестом одернул на мне задравшуюся кофточку. Где и когда я уже видела это выражение? Выражение снисходительного презрения на прекрасном лице. Мама! Так смотрела на меня мама. Почти двадцать лет назад. И так смотрит на меня сейчас N.
- Ну что, пошли? Да, надо же еще решить проблему квартиры.
- Какой квартиры?
- Ну, квартиры...
До меня дошло.
Приземленность предложенной проблематики послужила последней каплей.
Я остановилась.
- Я сама сказала, что... люблю вас.
- Ну и?
- Не могу понять, почему мне сейчас так... гадостно.
- Потому что все усложняешь. Я сам был таким когда-то. Пока не понял, что так можно сойти с ума. И решил упроститься.
- И получается?
- Мне не дают. Дергают. Считают, что имеют на меня права. А я никому ничего не должен. У меня свои цели и планы.
Он начал что-то рассказывать о каком-то семинаре. Большом научном собироне, где он блестяще выступил с заумным докладом.
Мне стало скучно.
Святые угодники! Мне стало скучно!
- Мне это неинтересно.
N передернулся.
Я поняла, что эти воспоминания были для него важны, что он хотел произвести на меня впечатление, но мне уже было все равно.
- Желаю удачи. Упрощайтесь и дальше, но без меня. Я больше не приду.
Уронив голову на стол, Мария рыдала. Мы молча смотрели на нее. Мы понимали, что присутствуем при агонии. Мария умирала. Вместе со слезами из нее вытекала жизнь. Это была вторая смерть Марии. Она вся ушла в сны, цветные музыкальные сны, пронизанные чувственностью. Иногда это были фантастические видения. Но чаще я будто смотрела фильм с логично развивающимся законченным сюжетом. И, независимо от того, участвовала я в событиях или нет, эти сны-фильмы были ярче и убедительнее реальности.
- Эй! Что это ты? Ты ведь давно знаешь, что реальности не существует. Вернее, она существует только в воображении тех, кто в нее верит. По-настоящему реально только то, что создаем мы сами.
- Знаю, Отшельник. Просто пользуюсь привычной терминологией.
- Я только хотел помочь.
- А что делает Художник?
- Весь в работе. Рисует по ночам. Днем спит.
- Счастливчик.
- Это помогает ему пережить смерть Марии.
- Мария не умерла.
- Тебе хочется так думать. Так хочется, что ты стараешься быть на нее похожей.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты стала краситься, эффектно одеваться. У тебя изменилась походка...
- Это все Актриса. Вошла в роль роковой женщины с разбитым сердцем.
- А ты?
- Что я?
- Какова твоя роль?
- Странно, что именно ты об этом спрашиваешь.
- Потому что сама ты не смеешь.
- Я знаю ответ.
- ...
- Почему ты не спрашиваешь, каков он?
- Потому что знаю.
- Тогда сформулируй. У тебя это получается лучше.
- Ты - это все мы и одновременно никто. Ты есть и тебя нет, точно так же, как и любая реальность. Ты живешь желаниями Марии, страхами Но-Но, воображением Художника и моими мыслями... Но кто ты сама? Где? Что бы с тобой ни происходило, в этом никогда не участвуешь ТЫ, но только какая-то часть тебя. И поэтому, куда бы ты ни попала, тебе всегда хочется уйти. И поэтому, ты одинока среди людей. И поэтому никогда не бываешь одна наедине с собой...
- А другие? Как они с этим справляются?
- Разве узнаешь правду?
- Я всегда искренна.
- Тогда ответь. Кого ты видишь, когда смотришься в зеркало?
- Ты же знаешь: чаще всего Но-Но. Если повезет, - Марию, ну и так далее. Что с того?
- Что и требовалось доказать.
- Что?
- Что ты не знаешь ответа.
- А ты?
- И я не знаю.
- Потому что его нет?
- Потому что ищу.
- Чего?
- Чего мы ищем всю жизнь, как не себя?
- Может, ты и найдешь себя, Отшельник, в своей "пустыне гордости". Но именно себя, а не меня.
- Ого! Намекаешь на то, что я - всего лишь часть, а ты - целое?
- Да какое я целое! Каждый из вас - целое, потому что вы - цельные. А я? Я - все вы и никто. Каждый из вас идет своей дорогой, а я остаюсь на месте. У каждого из вас есть открытия, изобретения и прочее добро, а мой удел - разбитое корыто. У меня ничего нет.
- У тебя есть имя.
- Которое приносит мне одни несчастья.
- Перестань противиться этому. Это закон бытия. Признай его власть над собой, и он станет твоей реальностью, где ты наконец найдешь себе место.
- Не могу, не хочу!
- Начни с того, что громко произнеси свое имя. Повторяй его. Полюби его. Полюби себя. Только это и даст тебе ощущение реальности.
- Вот-вот! Не реальность, а всего лишь ощущение, сиречь иллюзию реальности.
- Большего и не дано. И поэтому это все равно.
- Чем же мы отличаемся от наркоманов?
- Отсутствием криминала.
- Наш с тобой диалог бесконечен.
- Ты просто боишься его прервать.
- Да.
- Потому что уже хочешь последовать моему совету, но не желаешь признать поражение. Как это по-женски!
- Ха! Фигли!
- Ну-ну.
- Меня зовут... Меня зовут... Меня зовут... Мария, Мария, Мария!
- Ерунда. Так у тебя ничего не получится.
- Иди к черту!
- Хм!
- Я попробую. Только не сейчас. Попозже. А сейчас мне хочется рисовать.
- Тебе или Художнику? Ты когда-нибудь хочешь чего-то сама?
- Ты же знаешь, что нет. Я знаю, чего хочешь ты, и чего хотят Художник, Мария, Но-Но, Актриса, Леди и остальные. Но только не я. Значит ли это, что я не хочу ничего? То есть, опять же, что МЕНЯ нет?
- ...
- Эй!
- ...
- Что ты решил? Замолчать навсегда? Уйти? Пожертвовать собой? Ты считаешь, что, если каждый из вас добровольно уйдет, я обрету себя? Не повисну ли я в самой себе, как в пустоте?
- ...
- Эй!
- А ведь, и ты врешь, Отшельник. И себе и мне. Мы оба знаем ответ. Такой простой-простой ответ. Это даже не ответ, а диагноз. Ну, что, съел?
- ...
- Эй!
- ...
- Я же знаю, что ты не можешь уйти сам. Никто из вас не может. Ну так, что ж? Я завишу от вас не меньше. Я тоже не могу без вас. Я умру, если не смогу рисовать... или беседовать со звездами... или перестану нравиться мужчинам...
- Но только у тебя одной есть настоящее имя. Тебе всего лишь остается признать его.
- Ты противоречишь себе. По твоей теории, нарекли, значит обрекли. Тогда какое имеет значение, признаю я или нет?
- Всю жизнь тобой двигал протест против своего имени. Попробуй наоборот. А вдруг, получиться!
- А если я потеряю...
- Что?
- Все.
- Это разбитое-то корыто?
- Очко в твою пользу.
- И не одно.
- А ты не боишься?
- Чего?
- Если я обрету целостность, вы все исчезнете.
- И все-таки попробуй. Новое качество - это же интересно.
- Из научного любопытства ты готов рискнуть собственным бытием?
- А вдруг то, что откроется, будет намного лучше?
- Ну что там еще может открыться?
- Новое качество - это новые отношения с миром, а это все равно что новый мир.