Потомственный первопроходец Сэн Лерой впервые пребывал в растерянности. За пятилетнюю карьеру он, разумеется, не раз попадал в переделки. Последняя из них оставила широкий серебряный мазок на его каштановой шевелюре и удвоила жалованье - случай беспрецедентный даже в столь ценимой профессии. Однако на этот раз не помогали ни его прославленная находчивость, ни мировой опыт контактеров: с подобной головоломкой еще не сталкивался никто.
Сэн огляделся вокруг. Одноэтажные домики из тесаного камня, цветущие сады, мужчины и женщины мирно трудятся, неспешно беседуют или чинно прогуливаются. Идиллическая картина без единого неверного штриха. Даже дети резвятся благонравно. Просто какая-то планета блаженных, Элизиум! Кстати, неплохое название... Он посмотрел на небо - ни облачка, такое же безмятежное, как и счастливчики, что живут под ним. А хорошо бы сейчас ливень с громом и молнией да пронизывающим до костей ветром - вот бы все забегали, заметались!
- Маловероятно. Они умеют регулировать температуру своих тел. Ты опять невнимательно прочел отчет.
- Что? - недоуменно обернулся Лерой и, увидев УРа, понял, что мыслил вслух, - плохой, между прочим, признак!
УР - Универсальный Разведчик - робот, снабженный всеми мыслимыми датчиками для сбора информации об окружающей среде и мощным мозгом для ее анализа, - сопровождал его в походах последние два года. Пора было уже поменять его на более совершенную модель, но Сэн не хотел этого делать. В отличие от большинства землян, которые, с одной стороны, не могли обходиться без роботов, а с другой, обвиняли их во всех бедах человечества, он питал к своему механическому спутнику подобие дружеского чувства. И не только не страдал роботофобией, но и верил, что способность принимать алогичные решения дает ему сто очков вперед. Именно поэтому он и просматривал отчеты УРа вполглаза, предпочитая при первом контакте с аборигенами исходить из собственных впечатлений. Но в этот раз интуиция явно дала сбой. Ибо жители планеты, показавшиеся ему вначале примитивными созданиями, одержать верх над которыми не составит труда, никак не поддавались искусу межгалактического бартера. С каждой новой встречей с ними чувство превосходства у Лероя таяло, уступая место противному и доселе незнакомому ему ощущению ущербности. И это бесило его больше всего.
После роботизации практически всех сфер человеческой деятельности основным занятием людей к середине третьего тысячелетия стала торговля. И, соответственно, главным бедствием - перенасыщение рынков. В сложившихся условиях выживали компании, заблаговременно посылавшие экспедиции на поиски новых цивилизаций, чтобы первыми заключить с ними договора на самых выгодных условиях. Но то была палка о двух концах: неофиты быстро обживались в новой обстановке и начинали гнуть свою линию, подтверждая царившее во все расширявшейся ойкумене убеждение, что в основе всякого разумного общества лежат торговые отношения. И, само собой, ужесточавшаяся конкуренция гнала корабли все дальше и дальше в космос. Профессия первопроходца стала на Земле одной из самых востребованных. Род Лероев поставлял первоклассных специалистов вот уже несколько веков. Сэн же дерзостью амбиций перещеголял всех своих предков. Еще на Земле он, не сказав никому ни слова, решил свернуть с основной астромагистрали. И не ошибся - застолбил за полгода десятка два девственных рынка. Там уже вовсю хозяйничали представители его многочисленного клана. И все шло как по маслу, пока он не наткнулся на этот странный мир.
Поначалу находка показалась ему необычайно удачной. Планета по всем параметрам была схожа с Землей (разве что в составе атмосферы превалировал водород). Ее обитатели (которых он уже стал называть элизянами) также чрезвычайно напоминали людей. Но, что сразу бросалось в глаза, среди них не было маргиналов, то есть непомерно толстых, тощих, высоких или маленьких - все примерно одинакового роста и телосложения. То же самое относительно их лиц - приятные, миловидные, но ни одного поражающе прекрасного или безобразного. Одежду туземцев составляли туники, различавшиеся длиной и цветом, а обувь - сандалии. Из отчета УРа Сэн знал, что и то и другое они изготавливали вручную из коры деревьев. Причем, поскольку здешние растения периодически обновляли наружный покров, сбрасывая его, как земные змеи кожу, элизянам приходилось работать не покладая рук, расчищая сады. Однако стоило Лерою заикнуться о поставках готовой одежды и автоматов-уборщиков, как приветливые улыбки сельчан сменились недоумением, граничащим с негодованием. Даже УРу, казалось, стало стыдно за хозяина. С небольшой заминкой он пояснил, что жители Элизиума любят трудиться и вовсе не хотят отказываться от привычных занятий. Но не это было самым ужасным. Гораздо хуже было то, что они не нуждались в пище. Вернее, в общепринятом смысле этого слова. Они питались электромагнитным излучением, впитывали его кожей. Причем были всеядны - перемалывали весь спектр. Точнее, специальный орган, расположенный у них там, где у людей находится желудок, трансформировал поглощенный квантовый салат в биоэнергию. В придачу ко всему у них имелся орган для аккумуляции энергии, помещенный природой-перестраховщицей симметрично сердцу. А что касается наращивания и обновления костной, мышечной и прочей массы, то матушка постаралась так уж постаралась! Тут ее фантазия и щедрость поразили бы воображение самого искушенного космоэтнолога. В дыхательных органах элизян имелись фильтры, отбирающие атомы водорода, из которых специальные рабочие клетки строили молекулы нужных элементов и передавали в кровь, а та уже разносила их по назначению. Вот так-то! Воистину, блаженные: им не нужно было в поте лица добывать свой хлеб, они не нуждались в отоплении, одеждой их снабжали растения. Цивилизация без потребностей. Кошмар негоцианта! Лерой горько расхохотался. Впрочем, отчаиваться было рано. Взять хотя бы то, что за все три дня, что он здесь, он не заметил ни одного транспортного средства. Эврика! Надо показать им вездеход и составить чудненький договорчик на запасы драгоценного иридия, которые УР подчеркнул в своем отчете. Воспрянув духом, землянин дал знак роботу следовать за ним и зашагал к группке туземцев, отдыхавших на террасе ближайшего дома. Обмен приветствиями, улыбки, беседа о том о сем. Еле сдерживая нетерпение, Сэн, улучив момент, спросил:
- На каком расстоянии от вас ближайшая деревня?
- Примерно сто километров, - перевел УР.
- Сколько времени требуется, чтобы одолеть такой путь пешком?
Элизяне удивленно переглянулись, явно шокированные вопросом. Лишь Дири - молоденькая смешливая девушка, - лукаво скосив золотисто-зеленые глаза, проговорила что-то, что УР затруднился интерпретировать. Поняв это, Луман - самый старший из присутствовавших - резко взмахнул рукой и, глядя в упор на робота, громко произнес два слова.
- Пять часов, - почему-то так же громко перевел УР.
- Вот! - торжествующе воскликнул Сэн. - Это же чудовищно долго! Я могу, - он сделал эффектную паузу, - дать вам машину, с помощью которой вы доедете до соседей за десять минут. А, что скажете?! - он победоносно оглядел собеседников.
Однако элизяне не выказали ни тени заинтересованности. Напротив, прославленному контактеру показалось, что только вежливость помешала им рассмеяться ему в лицо. Наконец Зефф, стройный гибкий парень с широко расставленными синими глазами, прервал неловкое молчание:
- Прости, чужеземец, но любой из нас может преодолеть это расстояние за меньшее время. Смотри!
С этими словами юноша оторвался от земли и почти в ту же секунду исчез, во всяком случае, из поля зрения ошеломленного землянина. Подавленный, тот опустил голову, пытаясь собраться с мыслями. Как? Как им это удается? Ведь крыльев у них нет. А под короткой и тонкой туникой невозможно спрятать какой-нибудь аппарат, скажем, антигравитатор... Впрочем, долго ломать голову ему не пришлось. Не прошло и семи минут, как Зефф будто материализовался над ними из ничего и плавно опустился на террасу.
Признав поражение, Сэн попросил объяснить секрет столь необычного способа передвижения. На этот раз элизяне дружно рассмеялись и все разом загалдели. Устав вертеть головой, Лерой бросил многозначительный взгляд на УРа:
- Что их так развеселило?
- Эпитет "необычный".
- И можно узнать, почему? - с ядовитым сарказмом спросил Сэн, хотя и понимал, что глупо срывать досаду на роботе, который отвечает на вопросы буквально. УР же, очевидно, покопавшись в своем словаре сравнительных выражений, невозмутимо продолжал:
- Для них он обыкновенный, вернее, естественный - врожденное свойство. Ты ведь не нуждаешься ни в каких аппаратах, чтобы перепрыгнуть через канаву. И не делаешь никаких математических расчетов для определения скорости разбега и силы толчка. Это выполняет за тебя твое подсознание. А ты просто прыгаешь. Интуитивное знание, - подытожил робот.
- Ладно, ладно... И все же я хочу понять, как им удается преодолеть притяжение и развить такую скорость?
После короткого диалога со все еще похохатывающими элизянами УР заключил:
- Они передвигаются с помощью ионных потоков.
- А подробнее?
- Сначала они создают над головой пустоту... испускают из глаз фотонный пучок, который... сдувает с атомов воздуха электронные оболочки, а возникшие положительно заряженные ионы разлетаются сами. Образовавшаяся разница давлений и толкает тело в заданном направлении...
- Так просто? Подожди, а как же... неужели им не страшно соприкосновение с вакуумом?
- А они и не соприкасаются. Ионные потоки создают вокруг них текучую защитную оболочку...
- Хватит, дальше не нужно. Уже ясно, что с вездеходами прокол. Что ж, попробуем что-нибудь другое...
Между тем элизяне, почувствовав себя виноватыми за испортившееся настроение гостя, пригласили его в дом - полюбоваться изделиями из разноцветной глины и ракушек. Сэн, давно приучивший себя выражать преувеличенное восхищение поделками туземцев, рассыпался в похвалах. Впрочем, некоторые статуэтки из белой, отполированной до блеска глины ему понравились. Знатоки отвалили бы за них немалую цену. Только что предложить туземцам взамен? Он напряг всю свою волю, чтобы не выдать смятения. Как ни странно, помог ему в этом сам герой дня, эффектно продемонстрировавший элизянский марафон. Лерой, уже немного разбиравший местную речь, услышал, как тот несколько раз со смехом повторил: "Сто километров ќ- такой пустяк!" Сэн чуть не хлопнул себя по лбу. Ну, конечно, как он сразу не сообразил? За пределами атмосферы этот способ не применим. Надо поманить их в космос, заразить жаждой путешествий в далекие миры... Темные глаза землянина ликующе засверкали. Сделав знак роботу, он обратился к Зеффу:
- Ты прав, сто километров - это пустяк. А что ты скажешь о сотнях миллионов? Разве ты не хотел бы побывать в других галактиках, на планетах, совсем не похожих на вашу, узнать, какая там жизнь, увидеть тамошних обитателей?
Сэна понесло, он говорил, не заботясь, понимают ли его, есть ли в языке элизян адекватные понятия. Ведь, обладая интуитивным знанием, они не нуждались в научном познании мира. Только увидев, что Зефф энергично трясет головой, а на лицах остальных застыли отстраненные улыбки, он остановился и повернулся к роботу.
- Почему они так странно реагируют? Моя тирада задела их самолюбие?
УР произнес несколько слов, на которые отозвался Луман:
- Мы не нуждаемся в кораблях, чтобы увидеть далекие миры. Мы можем посетить их, когда захотим.
- Но как? - позабыв всякую сдержанность, завопил Лерой.
- Посылая туда своего невидимого человека.
- Кого? - переспросил землянин.
- Ну-у-у... внутреннего человека.
- Не понимаю, - знаменитый первопроходец беспомощно переводил взгляд с элизянина на УРа, но те молчали. Наконец робот, по-видимому, тщетно искавший в это время более подходящее выражение в своем тезаурусе, задал Луману несколько дополнительных вопросов, после чего неуверенно произнес:
- Душа. Они посылают на интересующий их объект свою душу.
Сэн озадаченно уставился на робота: ему почудилось, что тот тоже растерян. Он тряхнул головой, чтобы отогнать наваждение.
- Да-да, что-то я такое слышал... о людях, утверждавших, будто могут делать нечто подобное во сне. Только я всегда считал, что они либо лгут, либо бредят... Похоже, здешние жители подвержены массовому самогипнозу, - он вздохнул. - В любом случае, мы с тобой засиделись в гостях, пора и честь знать.
Несолоно хлебавши землянин и его слуга отправились восвояси. Добравшись до космолета, Сэн подкрепился и лег отдохнуть, но сон не шел. Впервые за всю карьеру перед ним маячила угроза потерпеть фиаско. Неужели он не сумеет подобрать ключ к этим дикарям? Впрочем, если вспомнить, что элизянам для поддержания собственной жизни не нужно отнимать ее у других существ, то дикари, скорее, не они, а его соотечественники. А то, что в здешнем обществе отсутствует даже намек на политику, идеологию или превентивно-репрессивную систему, на которой зиждется все и вся в ойкумене, то зато и войны ему не ведомы. Возникающие проблемы решаются советом старейшин. Науки здесь нет? Так и на Земле ученые давно перестали изучать мир ради познания и только обслуживают экономику. Чем еще может похвастаться земная цивилизация? Техническим прогрессом? По сравнению с природными способностями элизян достижения человечества просто смешны. Да и можно ли назвать прогрессом бесконечную вынужденную гонку?.. Тогда что он тут делает? Не лучше ли поставить на результирующей карте косой крест, означающий "бесперспективное направление" и смотать удочки? Оставить этот зачарованный край в его благостной дреме. Но на какое время? Рано или поздно кто-то другой пойдет по его следу, наплевав на предостерегающий знак или поставив его под сомнение, а то и просто случайно, и тогда... Нет! Он должен помешать этому. Нельзя допустить, чтобы его неугомонные сородичи разграбили Элизиум и поработили его жителей под видом "равноправного, равноценного и добровольного обмена товарами между разумными существами", как в толковом словаре определяется словосочетание "торговая сделка". Можно, например, добиться для Элизиума статуса заповедной зоны, где разрешен только туристический бизнес, а из всех видов купли-продажи - торговля сувенирами. Разумеется, эксклюзивные права на строительство и эксплуатацию турбаз будут принадлежать семье Лерой. Надо будет послать сообщение - пусть уже сейчас займутся концепцией рекламной кампании, что-нибудь вроде "Отдых в райских кущах"... Сэн не заметил, как уснул.
Ему приснилось, что космолет обступили исполинские деревья и принялись забрасывать его корой. Вот уже вокруг вырос огромный холм. В ужасе от перспективы оказаться заживо погребенным Сэн бросился в рубку и нажал кнопку старта. Корабль затрясло, разноцветные полоски коры разлетелись, взвились в воздух, представляя в свете звезд феерическое зрелище. Но машина не сдвинулась с места. Сэн громко крикнул, подзывая на помощь УРа, но вместо робота появились элизяне. Они ничего не делали, просто молча стояли и смотрели на него глазами, полными невыносимой безнадежной печали. Сэна охватило отчаяние, он застонал, заскрежетал зубами. Тут возник УР и голосом его матери произнес: "Это просто дурной сон, малыш, все хорошо!" Сэн успокоился и задышал ровно. И проспал до утра уже без сновидений. Проснувшись, он некоторое время раздумывал над привидевшимся ему кошмаром, но решил не брать в голову и довести начатое до конца.
- Не знаю, где скиталась ночью моя душа, - объявил он стоявшему наготове УРу, - но меня осенила блестящая мысль. Я еще в первый день заметил, что на лицах элизянок нет никакой косметики. А ведь не все они писаные красавицы. Вот на этом и надо сыграть. Первая заповедь торговца: если все потребности общества удовлетворены, создай искусственные.
- Третья.
- Что? А, все равно я не помню первых двух, пошли!
Идея оказалась действительно удачной. К концу дня, израсходовав весь запас косметических подарочных наборов, он уже имел составленный по всем правилам договор на поставку иридия, где в графе "подпись" красовался отпечаток большого пальца Лумана. В полном восторге от результата Сэн побежал к кораблю. Приказав роботу задраить люк, он отстегнул шлем скафандра и... испустив полный ужаса и боли вопль, повалился на пол. Лицо его приобрело характерный зеленоватый оттенок, по которому даже самый неопытный эскулап распознал бы сильнейшую интоксикацию. Ядовитый термит с Меркурия, вылезший из скафандра, удовлетворенно пошелестел крылышками.
- Первая заповедь торговца - помни о конкурентах! - мысленно произнес он, обращаясь к поверженному врагу. - Теперь договор о поставках иридия - наш. И это только начало! Мы станем полными хозяевами этого бутафорного мирка. Подумать только - самовосполняющиеся запасы прекраснейшей коры - деревья, которые сами от нее избавляются, - никакие энвайронменталисты не придерутся!
Термитов на Меркурий завезли (по недосмотру) сами земляне, лет двести назад. Тогда они имели там огромную базу, добывали драгоценный гелий. Насекомые прижились на базе, эволюционировали и стали полноправными хозяевами планеты. И самым страшным кошмаром людей, ибо повсюду старались перебежать им дорожку. Получив задание прошпионить за удачливым первопроходцем, меркурянин схоронился в складках его скафандра и выжидал своего часа. Теперь он торжествовал победу. Ему оставалось только, незаметно подобравшись к УРу, перевести того с аудио-управления на волновое (на Меркурии у термитов, очевидно, под воздействием его загадочного магнитного поля, развилась способность электромагнитного общения) и заставить робота стартовать в нужном направлении. Не желая терять ни минуты, термит устремился к УРу. Но в этот же момент тот сам бросился к нему навстречу (на крик хозяина) и, не заметив совершенно сливавшееся с полом насекомое, раздавил его. Склонившись над Лероем, УР быстро обследовал его и, установив состав яда, приготовил противоядие. Впрыснув его хозяину, он сел рядом, ожидая реакции. Наконец лицо молодого человека порозовело, он глубоко и часто задышал и вскоре очнулся. Робот тут же дал ему укрепляющее питье.
- Что это было, что со мной случилось? - еще слабым голосом спросил Сэн. Выслушав рассказ УРа, он взглянул на мерзкое пятно, оставшееся от термита, и велел роботу стартовать. Тот повиновался. Корабль затрясся, но не сдвинулся с места.
- В чем дело, УР? - вскричал Сэн.
- Не понимаю, хозяин, все в исправности, я проверял, - отозвался тот.
- Попробуй еще раз.
Вторая попытка также закончилась неудачей.
- Как в том сне, как в том сне... - пробормотал Сэн. - Проклятая планета будто не хочет нас отпускать... Стоп! А что если элизяне чухнули-таки, какая им грозит беда, и сейчас удерживают космолет психо-энергетическим полем... А может, они с самого начала понимали что к чему и решили поиграть со мной, подшутить, проучить...
Сэн глубоко задумался, потом достал договор, добытый им с беспрецедентными усилиями, и разорвал на мелкие куски. Затем потребовал принести ему результирующую карту и перечеркнул на ней звезду, вокруг которой вращался Элизиум, жирным косым крестом. В ту же минуту корабль оторвался от планеты и устремился вверх, будто подброшенный чьей-то мощной рукой.
Целых полгода Сэн противился искушению вернуться на Элизиум, понимая, что повторный вояж в направлении, отмеченном им в отчете как бесперспективное, неминуемо привлечет внимание, и тогда никакие кресты на карте не спасут планету от легионов искателей наживы. Но воспоминания о мире, антиподном всей ойкумене, не давали ему покоя. Желание проникнуть в тайну этих ангелов без крыльев усиливалось, вопреки всем доводам рассудка, и наконец стало нестерпимым. Сэн все чаще ловил себя на том, что обдумывает, как выкроить время на незапланированную поездку, как отвести глаза начальству, как замести следы... Неожиданно все решилось само собой. Его рассеянность, отсутствующий взгляд, высказывания невпопад не прошли незамеченными - он получил приказ пройти внеочередной медосмотр. Робот-врач, который, к счастью, не умел читать в душах, а только анализировал разнообразные сведения о пациенте, в том числе и неиспользованный отпуск, диагностировал переутомление и предписал Лерою незамедлительно отправиться в рекреационный центр. Сэн потратил час на обход коллег, громогласно возмущаясь приговором и уверяя, что в "чертову лечебницу для психов" он пошлет двойника-андроида, а законный отпуск проведет в укромном местечке с какой-нибудь смазливой девчонкой. Затем он посетил несколько известных притонов и постарался, чтобы его там увидело и запомнило как можно больше народу. В это самое время УР подготавливал корабль, но не к отлету в лучшую курортную зону галактики, как полагало начальство, и не для путешествия по вселенским злачным местам, как думали друзья, а для первой в жизни знаменитого первопроходца попытки по-настоящему понять чужую культуру.
Когда корабль коснулся рыхлого, почти черного грунта, сердце Лероя сжалось от тоски и страха. Все его нетерпение улетучилось. Выученная наизусть приветственная речь показалась набором искусственных неубедительных фраз. В самом деле, что он может сказать такого, чтобы Элизяне ему поверили, после того как, проникнув в его нечистые помыслы, позволили ему унести ноги, да еще таким иронично-деликатным манером?! Он покосился на УРа, неподвижно стоявшего рядом и, очевидно, ожидавшего от хозяина объяснения его колебаний. Сэн стиснул зубы.
- Все в порядке. Выходим.
Эллум - элизянское солнце - багряным шаром всплывал над горизонтом. Сэн остановился как вкопанный. В прошлый раз, охваченный охотничьим азартом, он не заметил этих ликующе ярких рассветных красок, таких насыщенных, что, казалось, они вот-вот обрушатся с небес радужным ливнем. На Земле он видел такие только на старинных полотнах. Все дело в воздухе, подумалось ему. Здесь, на Элизиуме, нет промышленности, и воздух чист, как в первый день творения. А на Земле... Правда, роботы-экологи следят за концентрацией вредных веществ в атмосфере и, когда она переваливает за черту допустимой, принимают меры. Но ведь роботы не дышат и им не понять, что очищенный воздух и чистый это совсем не одно и то же!.. Сэн усмехнулся и зашагал вперед. Вот и роща. Деревья, напоминающие платаны, выглядят такими приветливыми, ни за что не скажешь, что они могут... Стоп! А что, собственно, они могут? То был дурной сон, кошмар. Неужели врач прав, и он действительно переутомлен, раз путает сон и явь? Что ж, в любом случае, назад пути нет. Сразу за рощей - деревня, где он получит ответы на все вопросы, что полгода мучили его и заставили забыть о долге, обмануть компанию, родных и друзей.
Увидев первые дома, Сэн радостно рванулся к ним, однако его ждало новое испытание, к которому он не был готов. Элизяне не старались поддержать реноме, не делали вид, что ничего не произошло, как поступили бы люди его мира. Во всей ойкумене царит неписаный закон не выдавать своих чувств, пока не узнаешь намерений гостя. Здесь же все, кто попадался ему навстречу, реагировали одинаково - удивленно поднятые брови, недоуменный взгляд, затем сдержанный кивок. Лишь маленькая девочка, игравшая посреди дороги, загляделась на него, раскрыв хорошенький ротик, но к ней тут же подошла мать и, подхватив на руки, заспешила прочь.
"Ну, это уж слишком", - подумал Сэн и, подбежав, загородил ей путь. Женщина замерла. Две пары почти одинаковых светло-карих глаз с темными крапинками, похожих на кусочки янтаря с застывшими в них мушками, уставились на него.
- Переведи скорей! - бросил Лерой подоспевшему УРу. - Почему вы шарахаетесь от меня, как от зверя?
Тонкая усмешка тронула губы женщины, но в янтарных глазах уже светился интерес.
- Разве коварство и предательство заслуживают лучшего?
Кровь застучала у Сэна в висках, но он упрямо продолжал:
- Но ведь я раскаялся, я вернулся к вам, чтобы... Разве вы не понимаете, не видите?
- Нет, нам это запрещено. С рождения. Это табу.
- Что ты имеешь в виду? - оторопел Лерой.
- Нам запрещено читать мысли.
- Понимаю, понимаю, ты хочешь сказать, что вы - телепаты, но пользоваться этой возможностью не имеете права. Но, простите, как же это можно запретить? И зачем?
Женщина опустила дочку на землю и велела идти в дом. Потом провела рукой по лбу, как бы собираясь с мыслями,
- Это давняя история. Предание гласит, что первые дети Эллума легкомысленно распоряжались этим даром, что порождало обиды, ссоры и даже психические расстройства. Беды множились, и, когда чаша терпения переполнилась, было решено отказаться всем миром от опасного свойства.
- Но как? Неужели простым запретом? Уму непостижимо!
- О нет, это действительно невозможно, наши предки нашли другой и весьма несложный способ - при помощи гипноза блокировать участок мозга, отвечающий за телепатию. Сейчас этой операции подвергается каждый младенец, как только достаточно окрепнет. Правда, - она лукаво улыбнулась, - если ему не повезет и его изберут в Совет старейшин, центр телепатии ему разблокируют. Впрочем, - посерьезнев, добавила она, - старейшины пользуются своим исключительным правом в крайне редких случаях...
- Например, в таком как мой, - горько усмехнулся Сэн.
Элизянка смутилась и тут же перевела разговор.
- Я слышала, однако, что есть расы, избравшие другой путь. Например, на Митте - планете, расположенной дальше нашей от Эллума, - люди предпочли развивать у себя защитный механизм.
- По-моему, это намного лучше, чем простой отказ.
- Да? Хм! Миттяне посещают специальные школы, с детства учатся, со одной стороны, защищать свои мысли от посягательства, а с другой, проникать, ломая выстроенные барьеры, в чужие. Некоторые посвящают этому всю жизнь, совершенствуют методики, разрабатывают новые, устраивают многоуровневые соревнования...
- И что же в этом плохого?
- Чем большего совершенства они достигают, тем высокомернее становятся. Мы не любим с ними общаться. Другое дело - луссы.
- А это кто?
- О, эти совсем другие! Они поставили перед собой очень трудную задачу - абсолютное избавление от дурных помыслов. Как только появится у них недобрая мысль, они ее гасят и тут же просят прощения у того, против кого она была направлена.
- И получается?
- По крайней мере так я слышала... А знаешь, когда-то в юности я попробовала так - и получилось. Почти. Плохие мысли стали приходить реже... а потом... я как-то забыла об этом, вот сейчас только и вспомнила... - она засмеялась. - Заболталась я тут с тобой, мне пора...
Лерой поблагодарил ее и продолжил путь, внимательно оглядываясь по сторонам и поражаясь полному несоответствию того, что он видел сейчас, образам, хранившимся в памяти.
Мир вокруг был будто омыт живой водой. Казалось, созидающая Десница только что оторвалась от этой земли, неба, садов... А элизяне... Сэн смотрел во все глаза, недоумевая, как он раньше не замечал их необыкновенную грациозность - изящество и легкость в каждом движении. А так раздражавшая его в прошлый приезд медлительность на самом деле была неторопливостью людей, которым незачем спешить. Это не имело ничего общего с заторможенностью, характерной для подавляющего большинства жителей его родной планеты. Там, над огромными человеческими массами, вытесненными тотальной роботизацией из деятельной жизни, апатия довлела так долго, что превратилась в наследственный недуг и стала социальным признаком, отмечающим принадлежность к классу невостребованных. Пропасть между этими париями и кастой счастливчиков-имеющих-работу оказалась глубже всех сословных границ, когда-либо разделявших человеческие существа на Земле.
Задумавшись, Сэн не заметил, как они дошли до жилища Лумана. Хозяин, которому, очевидно, сообщили новость, встретил его на пороге и, в отличие от других, спокойно улыбнулся и пригласил в дом.
- Ты прошел большой путь, не хочешь ли отдохнуть? - первым делом спросил Луман.
Сэн покачал головой.
- Я хотел бы задать тебе несколько вопросов. Если ты ответишь на них, я тут же уйду. Если нет... - он запнулся, подготовленные слова куда-то подевались. Он мучительно покраснел.
Луман усмехнулся.
- По-видимому, вопросов так много, что ты не знаешь, с какого начать. Позволь, я помогу тебе. Ты хочешь узнать, как мы тебя раскусили? Нет? Почему мы позволили тебе уехать? Тоже нет?.. Значит, ты решил вернуться, чтобы поближе узнать нас... - он впервые посмотрел на Сэна с уважительным интересом.
- Да, - тут же подхватил Сэн, - я хочу понять, кто вы такие. Как вы можете так жить - ни к чему не стремясь, отгородившись от всего мира? Прозябать в примитивных деревнях, имея такие возможности! - он остановился, задыхаясь от волнения.
Молния сверкнула в фиолетовых глазах элизянина. В ту же секунду он опустил веки, но Лерой успел почувствовать острую боль, пронизавшую мозг. Она тут же прошла, и Сэн решил не придавать этому значения, тем более что Луман после недолгого молчания сделал ему предложение, заставившее его позабыть обо всем:
- Полагаю, тебе следует пожить среди нас. Никакие объяснения не помогут. Ты ничего не поймешь, не став хотя бы на время одним из нас.
- Что ты имеешь в виду? Я достаточно наблюдал за вами и, хоть убейте, не могу взять в толк, как, к примеру, можно светиться от счастья, выполняя изо дня в день одну и ту же тупую работу!
- Мы можем на время перенести твою личность в тело одного из нас. Это самый простой и действенный способ понять суть нашего бытия.
- Вы и это умеете?
- И это, и многое другое.
- А куда... что будет с тем, кто...
- Не беспокойся, он не пострадает.
- А мое тело?
- С ним тоже все будет в порядке.
- Какова вероятность неудачного исхода операции?
- Практически - нуль. Ну как?
- Идет.
Сэн очнулся в полутемной комнате. Он лежал на коврике, сплетенном из мягкой пружинящей коры, источавшей тонкий дурманящий аромат. Он попробовал встать, и тут же к нему метнулся парень, охранявший вход.
- Ничего не вышло? Эксперимент не удался? - спросил Сэн и тут же осознал, что на нем нет скафандра, его заменила легкая туника, не стесняющая движений.
Парень улыбнулся и, поддерживая за плечи, помог ему выбраться наружу. Они оказались в саду, таком густом, что кроны деревьев сплетались, почти не пропуская света. Сэн по-прежнему не замечал особых изменений в своих ощущениях, если не считать того, что двигаться без скафандра было вольготнее. Слабость, которую он чувствовал после пробуждения, прошла, и ему захотелось на волю, прочь из этого сумеречного убежища. В ту же минуту его рвануло вперед, и он больно ударился о ближайшее дерево. Его спутник сокрушенно покачал головой. Ничего не понимавший Сэн потер ушибленный лоб. Боль, впрочем, скоро прошла. Сэн поглядел на элизянина, смущенно переминавшегося с ноги на ногу.
- Что это значит? Мне нельзя выходить отсюда?
Поняв, что юноша не понимает его, он вскричал:
- Где УР? Мне нужен УР!
В тот же миг робот появился перед ним, как всегда, спокойный и такой родной, что Лерою захотелось его обнять, что он и сделал, немало удивив элизянина. УР же невозмутимо произнес:
- Никаких запретов нет. Мы можем сейчас же отправиться к Луману, но лучше тебе сначала попривыкнуть к новому телу.
Элизянин подтверждающе кивнул, но Сэн упрямо мотнул головой и потянул их к калитке в живой изгороди. Наученный горьким опытом, он шел медленно, однако это ему не помогло. Очутившись на открытом, залитым светом пространстве, он в ошеломлении застыл. Ему показалось, что сквозь него прошли мириады тонких золотых иголок, прошивших все его тело тугими струнами, которые запели, отзываясь на все и вся, - запахи, голоса, переливы красок, дуновение ветерка... Впечатления оглушили его. И в то же время он почувствовал такой мощный прилив энергии, какого не ощущал никогда. Не в силах справиться с ним, он бросился бежать, не разбирая дороги, и вдруг понял с восторгом, что взлетает, и потерял сознание.
Придя в себя, он увидел, что его занесло в незнакомую местность. Вокруг расстилалась степь. Эллум по-прежнему находился в зените, значит, времени прошло немного. Однако лучи света уже не действовали на него с такой сокрушительной силой, он лишь чувствовал приятное бодрящее тепло. Сэн запрокинул лицо, распростер руки, впитывая живительную энергию всем телом. Прямо над ним зачернели какие-то точки, и через несколько мгновений его окружили элизяне, а вскоре прикатил и УР на вездеходе с корабля. Сэн взгромоздился рядом с ним, и они двинулись назад в деревню. Там, на террасе Дома собраний, уже ждал Луман в окружении других сельчан. В ближайшей к нему группке Лерой узнал зеленоглазую Дири и направился к ней, влекомый смутным любопытством. Заслышав его шаги, девушка обернулась и посмотрела на него в упор. С распущенными волосами цвета меда, в коротенькой тунике, она показалась ему такой обольстительной, что у него забилось сердце. Горячая волна желания захлестнула его. Он пошатнулся и застыл, протянув руки к медоволосой красавице. В тот же миг она метнулась к нему и бросилась в его объятия, чуть не сбив с ног. Не помня себя, Сэн прижал ее к груди и принялся осыпать поцелуями. Однако Дири забилась в его руках, громко что-то выкрикивая. К ним уже бежали со всех сторон. Лерой разжал руки и попятился. Его охватил жгучий стыд. Пробормотав "Простите меня, простите!", он резко повернулся и пошел прочь. Никто за ним не пошел. Опустив голову, Сэн брел, куда глаза глядят, и незаметно оказался в гуще сада. Под ноги ему попался какой-то зверек, напоминающий белку. "А чтоб тебе!" - буркнул Сэн в сердцах. Мгновенно зверек исчез, будто растворился в воздухе. И тут пелена спала с глаз землянина. Он с облегчением бросился на землю, устланную свежесброшенной корой, хотя противоречивые чувства - внезапно вспыхнувшая страсть к Дири, боль неутоленного желания, стыд перед зрителями бурной сцены, гнев на Лумана, не предупредившего его ни о чем, - все еще бушевали в нем... Итак, его первое впечатление об элизянах оказалось совершенно ошибочным. Они вовсе не безмятежные ангелоподобные существа, напротив, это ходячие вулканы, а их мысли и чувства обладают мощью, сравнимой с энергией ядерных реакций, и материализуются, едва успев возникнуть. Но это же безумие! Как, черт побери, они с этим справляются? Ведь он-то, находясь в теле элизянина и таким образом обладая всем арсеналом его возможностей, ощущал себя вовсе не исполином, а щепкой, брошенной в водоворот. Постепенно, однако, буря в его душе улеглась и уступила место тихому блаженству. Он словно нежился в облаке драгоценных, очищающих душу и тело благовоний. Внезапно он понял, что это - аромат коры. Так вот в чем дело! Вот почему элизяне работали в садах с таким удовольствием - это их наркотик! Надо же, труд, который несет вознаграждение в самом себе, - социалисты не могли и мечтать о таком! Сэн поглубже зарылся в волшебную постель и вскоре заснул. Во сне он брел по пустыне, покрытой, вместо песка, слоем змеевидных полосок коры, которые, с одной стороны, вливали в него мощную энергию, толкая его вперед, а с другой, цеплялись за ноги, мешая идти. Неожиданно его окружили элизяне. Он заметался, пытаясь вырваться из оцепления, но вдруг заметил, что они смеются, и замер. Элизяне же расселись вокруг него и запели низкими мелодичными голосами что-то вроде религиозного гимна. Стройные звуки уносились к небесам, откуда в ответ будто нисходила бесконечная благодать. Внезапно Лерой осознал, что не спит, по его щекам полились слезы. Между тем элизяне запели другую песню, повеселее. Ничего прекраснее этого хора Сэн в жизни не слышал.
На Земле уже давно не звучали ни живое человеческое пение, ни живая музыка.
С тех пор как в середине ХХI века изобрели автомат, способный имитировать звучание любого человеческого голоса, любого инструмента и составлять композиции в любом жанре и стиле, люди слушали только их. Музыкальный мир коллапсировал. А вместе с ним рухнул традиционный шоу-бизнес, фундаментом которого он был. Певцы, музыканты, композиторы, продюсеры и иже с ними пополнили армию невостребованных. А с появлением устройств, умеющих создавать имажеграммы (трехмерные проекции любых образов) и управлять ими, канули в небытие кино и театр. Живопись давно заменили супрематические аппликации. Еще держались журналисты, поскольку научить роботов врать ученым оказалось не под силу, да какие-то безумцы продолжали писать книги, но, впрочем, их никто не читал.
Между тем пение смолкло, певцы перегруппировались так, что Сэн и Луман оказались сидящими напротив друг друга, и землянин понял, что это было приглашением к диалогу. Заметив в нем перемену, Луман ободряюще улыбнулся.
- Мы учимся обуздывать свои порывы и сознательно управлять психоэнергией с младенчества. А негативный осадок, неизменно образующийся в результате столкновения противоречивых импульсов, смываем в садах. Лучше всего это получается в движении - когда мы собираем кору, хотя можно и так, как ты, - поваляться на мягком ложе, - он улыбнулся
- Так кора не наркотик?
- Нет, это самое мощное природное средство для очищения организма от энергетических шлаков.
- А почему надо было устраивать весь этот аттракцион со мной в главной роли?.. - запальчиво начал Сэн и осекся.
Луман повернулся к УРу, решив, что это робот затруднился с переводом. Лерой тут же поправился:
- Почему вы не объяснили мне всего этого раньше?
- Сколько ребенку ни объясняй, что следует ходить осторожно, он должен упасть, чтобы осознать это.
Сэн горько расхохотался.
- Хорошо, поговорим о вас. Насколько я понял, вы вынуждены постоянно быть начеку, постоянно сдерживаться... вы не живете в полную силу, не даете воли своим чувствам...
- А разве вы на Земле не делаете того же самого? У вас это называется цивилизованностью. И потом, не так уж это трудно. Уже к трем-четырем годам наши дети начинают понимать, что к чему. В шесть-семь они уже не нуждаются в постоянном контроле. К двенадцати же полностью овладевают искусством управления психоэнергией.
- Но если все ваши усилия направлены на подавление ваших сил, простите за каламбур, зачем они вам?
Луман недоуменно поднял бровь.
- Ну зачем вам эти ваши суперспособности, если вы их не используете? Они просто пропадают зря.
- Отнюдь. Благодаря им мы не нуждаемся ни в громоздких устройствах типа ваших машин, ни в роботах, заполонивших вашу планету и почти вытеснивших вас из жизни.
Сэн закусил губу. В отчаянии он пытался найти возражения, аргументы в защиту родного мира, но тщетно. Элизянин же невозмутимо продолжал:
- Мы развивали способности, заложенные в нас природой, совершенствовали себя в гармонии с ней, а вы, вместо этого, придумывали механизмы, губительные для природы. И постепенно утратили даже то, что имели.
- Откуда вы это знаете?
- Мы часто посещаем ваш мир.
- А, эти сказки про "внутреннего человека"!
Элизяне переглянулись.
- Это не сказки. Кларэс, хозяин тела, в котором ты пребываешь, сейчас находится в твоем мире.
- В виде бесплотной тени, психоэнергетической проекции? Мне трудно это представить.
- Совсем не так. Он - его личность - находится в человеческом теле. На телесном уровне он воспринимает все, как вы, земляне, но через призму своего мышления. Совсем как ты здесь.
- Значит, он вселился в тело человека? Но ведь это убийство!
- Всего лишь временное блокирование личности. Тысячелетия назад, когда этот механизм еще не был нами хорошо освоен, мы использовали для своих целей предметы и животных, в результате чего наши посещения породили у вас множество суеверий. Сейчас мы действуем более осторожно.
Смертельный ужас обуял землянина. Еле ворочая языком, он спросил:
- А зачем все это? Чего вы добиваетесь? Что этот Кларэс делает сейчас на Земле?
- О, он там для того, чтобы подсказать одному ученому решение его задачи, иначе того опередит коллега из соседней страны, что неминуемо приведет к катаклизму, возможно, к глобальной катастрофе. Большего я не могу тебе открыть.
ќСэн молчал, в который раз раздавленный стыдом.
- Что же нам делать? - наконец спросил он. - Мы не в силах вырваться из кокона военно-технического прогресса!..
- У вас есть отличное выражение - взяться за ум. Вы должны сделать это буквально.
Никогда прежде Сэн не знал чувства столь яркого, радужного и вместе с тем столь глубокого, что оно делало его равновеликим вселенной. И никогда он не встречал натуры столь многогранной и столь восприимчивой, что это делало ее вместилищем всех женских образов, когда-либо пленявших его воображение. Он не смел говорить с Дири о любви, однако, когда она взялась научить его летать, у него появилась надежда. Через пару дней Сэн уже не терял сознания во время полетов. Мчась рука об руку с Дири на предельной для живого тела скорости, он замечал и перемену ландшафта, и даже изменение ее настроения. Вот и сейчас он явственно почувствовал, что ей расхотелось лететь дальше. В тот же миг она дала ему знак снижаться, но он замешкался, потом неловко дернулся и несколько раз перекувырнулся в воздухе. "Это оттого, что я думал, что нужно делать, а следовало довериться телу", - с досадой подумал он.
Приземлились они идеально плавно и синхронно. Оглядевшись, Лерой понял, почему ей захотелось остановиться тут. Вокруг, сколько хватало глаз, расстилалась пустыня, покрытая голубоватым песком, слабо светящимся в полумраке. Если лечь на спину и долго смотреть на небо, то возникает ощущение, что паришь среди звезд. В таком месте нельзя лгать. Наверняка он сейчас услышит вопросы, которые, оставаясь невысказанными, внесли в их отношения деликатную фальшь. Он не ошибся. Приподнявшись на локте, так, что медвяные волосы стекали янтарными струйками по точеному плечу, Дири спросила:
- Почему ты вернулся?
В любом другом месте он бы не задумываясь ответил: ради тебя, но не здесь. Сэн глубоко вздохнул и сказал то, в чем не признался бы никогда и никому:
- Испугался.
- Чего?
- Того, что голубь не станет есть из моих рук.
Золотисто-зеленые глаза широко раскрылись, тонкие пальцы, бессознательно поглаживавшие колено, замерли.
- О чем ты?
- У нас дома жил голубь. Это такая птица, взглянув на которую, каждый становится лучше хотя бы на минуту... - он остановился, но, увидев, что нежное лицо засветилось улыбкой понимания, продолжил:
- Никто не знал, откуда он появился, просто залетел однажды к нам во двор и остался. Он был белый-белый, только клюв и лапки розовые... расхаживал важно по двору и курлыкал: курр, курр... Его все полюбили, прощали мелкие проделки, вскоре он стал своеобразной достопримечательностью округи. Наши гости, вне зависимости от чинов и регалий, после обеда ритуально спускались во двор и кормили его. Голубь привечал всех, кроме одного из моих дядей с отцовской стороны. Это был самый богатый, самый успешный человек в нашем роду. Все, что почему-нибудь привлекало его внимание, он обращал в бизнес. Очень выгодный бизнес. Он был удачлив во всем - в карьере, в браке, в детях, в друзьях и даже во врагах. Одно только ему не удавалось - наш голубь никак не хотел есть с его рук. Что дядя ни делал, к каким ухищрениям ни прибегал, все было напрасно. Думаю, вначале это было для него полузабавой-полувызовом, а потом превратилось в навязчивую идею... Так получилось, что я присутствовал при его последних минутах. Он прощался со всеми в своей обычной педантично-ироничной манере и вдруг резко замолчал, посмотрел на свои руки и произнес одно-единственное слово - голубь. И все... Это было очень давно, но я до сих пор помню дядин потерянный взгляд. Думаю, что к тому времени он впал в отчаяние - понял, что жил неправильно, но либо не решался что-то изменить, либо не знал, как... И я не знаю.
- Знаешь! - неожиданно резко бросила Дири.
Лерой опешил, обиженный ее тоном, но она, будто не замечая, продолжала с досадливой настойчивостью:
- Вспомни, что сказал тебе Луман.
- А-а-а, ну так это было... это просто такой оборот речи - взяться за ум... Так говорят, когда хотят...
- Нет-нет, он сказал: буквально. Ты просто не хочешь понять. Потому что это очень трудно. Но не невозможно. Вам надо - каждому из вас - раскрыть, пробудить, задействовать свои латентные способности. И тогда - постепенно, конечно, не сразу - вы научитесь преодолевать силу притяжения, делать расчеты, хранить информацию, передавать ее на большие расстояния и так далее сами, без помощи устройств, из-за которых вымирает ваша цивилизация.
- Боюсь, что это все-таки невозможно.
- Посмотри на себя. Ты уже изменился. Ты разговариваешь со мной без помощи робота, а ведь прошло совсем немного времени!
- Я очень старался - хотелось поскорее остаться с тобой наедине...
Дири поневоле рассмеялась.
- Вот-вот, главное - стимул! Когда люди поймут, что погибнут, если не станут использовать собственные возможности, они...
- Нет! Люди совсем не такие, они не слушают доводов разума. Они видели, что рубят сук, на котором сидят, но продолжали совершенствовать роботов.
- Хорошо, можно пойти другим путем - начать с маленьких детей. Построить школы, где их научат развивать свои способности.
- И появится новая элита, новое расслоение общества, новая причина для недовольства...
- Откуда ты знаешь, может, среди недовольных и выявятся самые способные, ведь вот твоя религия родилась среди недовольных!
Сэн с изумлением воззрился на нее.
- Как ты... - начал он и осекся. Конечно, ей ничего не стоит извлечь всю историю Земли из памяти УРа и усвоить ее быстрее, чем сам робот.
Он вспомнил, как мать, плача, говорила отцу: "Да поймите же - самое простое Божье создание совершеннее творения рук человеческих!" А элизяне, несомненно, - любимые создания Господа... Сэн опустил голову. Никогда ему не сравняться с Дири! Даже сейчас, находясь в теле элизянина, он пользуется его возможностями на чисто рефлекторном уровне. Все, что выше, тоньше, сложнее, подавляется его собственной личностью. А что будет, когда миссия Кларэса на Земле закончится? Придется вернуться в свое тело и вновь облачиться в скафандр, добавив к интеллектуальному несовершенству еще и физическую разноту. Лерой почувствовал глухую неприязнь к элизянам, змеей проползла она по дну его души, цепляясь сизым унылым хвостом за камни, совсем недавно выбитые из стены недоверия. Сэн украдкой взглянул на Дири - не догадалась ли она об охватившем его смятении? И тут красавица-элизянка вновь удивила его: увлажненные слезами потемневшие глаза смотрели на него с бесконечной нежностью, всепрощающей жалостью. Внезапно она вскочила на ноги и, поднявшись на цыпочки, пропела несколько фраз, смысла которых он не уловил. "Похоже на ритуал, - подумал Сэн, следя за голубыми песчинками, осыпающимися с белой туники. - Интересно, это обряд изгнания бесов из инопланетян или..." Додумать он не успел. Белая туника слетела на песок, и вместо нее тонкую фигурку одело золотисто-зеленое светящееся облако. В ту же секунду он осознал, что и сам уже стоит обнаженный, окутанный подобным же свечением, только багрово-красного цвета. Они шагнули навстречу друг другу, и все потонуло в ослепительных многоцветных всполохах.
- Что ты бормочешь? - Дири склонилась над ним, щекоча ему губы душистой медвяной прядью.
- Бормочу? Тебе показалось!
- Вовсе нет, ты только что шептал: "Уплыть ли нам сквозь звездопад к туманностям, куда слиянно тела возлюбленных летят!.. - Дири процитировала Аполлинера так естественно, будто всю жизнь разговаривала по-французски.
- А, это! Это стихи одного старинного поэта. Их очень любила моя мать. Я сейчас подумал, что тот бедолага тоже побывал здесь, на Элизиуме, а вернувшись на Землю, не смог забыть девушку, кото... - Дири легонько ударила его по губам, не дав договорить. Эта тема была табуирована.
- Скажи, а как вы узнаете о том, чего никогда ни от кого не слышали и никогда нигде не видели, ведь у вас нет письменности, нет библиотек, нет даже фильмо- и фонотек?!
- Нет, и в то же время есть. Одна, универсальная. Мы ее никак не называем, но вы бы назвали ее ноотекой...
- Вы используете ноосферу? - Сэн в ошеломлении резко поднялся, чуть не задев девушку плечом. - Ну, конечно, как я сам не догадался!
Дири усмехнулась. Землянин почувствовал упрек. Все правильно. Он по-прежнему не старается понять что-то сам, слишком привык чуть что обращаться к роботам. Если отнять у него навыки комми, получится, что он ни на что не годен, - кандидат в невостребованные. Сэн рассеянно взглянул на небо, где уже таяли звезды. Пора было возвращаться в деревню. Пора было систематизировать все, что он здесь узнал, и взяться за то, что до сих пор откладывал на потом. Пора было думать о том, как преподнести все это на Земле... Сэн повернулся к Дири. Растянувшись на мягком песке, красавица-элизянка наблюдала за ним с такой спокойной улыбкой, и во всей ее позе чувствовалась такая отстраненность, будто она уже смирилась с предстоящей разлукой. Сэн впервые подумал, что единственная девушка, с которой он узнал настоящее счастье, не будет о нем грустить, для нее вся история их любви - забавное приключение. Сердце его пронизала острая боль. Он стиснул зубы.
- Тебе нехорошо? - тут же спросила она.
- Нет, все в порядке, - солгал он и понял, что чары развеялись.
И действительно, в рассветных лучах голубая равнина уже не казалась земным отражением неба, местом, где нельзя кривить душой или трусить... Сэн вопросительно взглянул на девушку. Дири с готовностью кивнула: пора домой! "Неужели ей совсем не ведома печаль?" - промелькнуло у него в голове, но он прогнал эту мысль. Надо отбросить все личное и сосредоточиться на вопросах, которые он твердо намерился решить, пока тело Кларэса оставалось в его распоряжении.
По горделивой осанке и повелительным жестам Сэн сразу выделил миттянина среди гостей, рассыпавшихся группками по роскошному саду Лумана. В тот же миг чужестранец посмотрел в его сторону, и Сэна чуть не расплющило под воздействием противоречивых импульсов - мощной силы неведомой природы, влекущей его к незнакомцу, и столь же необъяснимого ужаса, пригвождающего к земле. Он собрал всю свою волю и двинулся к беседке в глубине сада, в которой тот расположился. По мере того, как землянин приближался, лицо необычного гостя теплело и наконец изобразило подобие улыбки. Но это не поправило дела, Сэн по-прежнему испытывал тяжелый страх. Еле заставив себя произнести слова приветствия, он опустился на скамью напротив. Тотчас в лице миттянина произошла волшебная перемена. Выражение непереносимого превосходства сменилось на иронически вежливое, нестерпимый блеск темно-фиолетовых глаз притушился. А его голос, низкий и мелодичный, звучал даже успокаивающе. Будто он хотел сказать: ты уже понял, каков я, теперь можно и расслабиться. Сэн нисколько не желал поддаваться сомнительному обаянию чужака-телепата, но слова Аргента (так его звали) поразили его:
- Я знаю, что привело тебя сюда, твоя тревога оправданна - ваш мир на грани катастрофы, вас теперь можно взять голыми руками.
- Почему же вы этого не делаете?
- Хм! А зачем? По-настоящему разумный человек понимает, что властвовать можно только над рабами, а это не интересно!
- Тогда кому это нужно? Кто хочет прибрать нас к рукам?
- Тот, чья гордыня, как черная дыра, не знает насыщения. В мире много таких, кто, думая, что служит на благо людям, на самом деле мостит дорогу в его центральный офис. Но еще больше тех, кто предан ему душой и телом.
"Провалиться мне на этом месте, если ты сам не один из них", - подумал Сэн, но вслух сказал:
- Почему ты захотел встретиться со мной?
- Ты мне интересен. Мать успела приобщить тебя к древней культуре вашей расы. Это от нее ты унаследовал неплохую интуицию, а от отца - иммунитет к чужому влиянию, кстати, очень редкое у вас качество. Все это вместе делает тебя интересным партнером.
- Другими словами, я для вас - отличный подопытный кролик. Как, впрочем, и для элизян...
- Элизянам ты неприятен. Они предпочли бы, чтобы ты удовлетворил свое любопытство и убрался отсюда навсегда.
- И Дири?
- Дири любит Кларэса. Только поэтому она согласилась... э-э-э... помогать тебе.
- Нет! - вскричал Сэн, острая боль в сердце заставила его забыть о решении во что бы то ни стало сохранять самообладание. А сочувственная жалость, отразившаяся на лице грозного собеседника, окончательно смутила его. Не в силах справиться с разбродом в мыслях и чувствах, он сменил тему.
- Ну, хорошо, а луссы?
- С луссами тебе уж точно не по пути, рядом с ними никто не может выдержать долго. Начинаешь испытывать разъедающее душу чувство вины.
- Кажется, я понимаю, о чем ты... - в памяти Сэна смутно забрезжил образ деда с материнской стороны. Старик неизменно отказывался от выгодных предложений, а потом и вовсе обратил все свое имущество в фонд для невостребованных и в конце концов умер в нищете. Брака своей дочери он не одобрял, хотя и дал за ней приличное приданое. А та до последнего часа твердила о своей неизбывной вине перед ним.
Лерой потер виски, пытаясь отбросить нахлынувшие воспоминания, с беспокойством поглядел на собеседника. Тот ободряюще улыбнулся. Сэн вздохнул.
- А что ты скажешь о нас?
- Вы очень далеко отошли от первоначального замысла.
- Образа и подобия?
- Ну, это вы себе льстите!
- Если ты прав и всем нам был дан один общий старт, то выходит, что луссы забрали круто вверх, вы, напротив, устремились вглубь, элизяне растеклись по древу жизни, а мы... мы - деградировали. Почему?
- Вас сбили с толку. Не дали выбрать свой путь. Каждая из более продвинутых рас хотела потянуть вас за собой. К вам засылали эмиссаров, которым удавалось увлечь целые народы. Но, поскольку все они противоречили друг другу, их деятельность только усугубляла рознь между людьми, порождая недовольство, распри, войны... Вот и сейчас на Земле орудует элизянин Кларэс, и знаешь, с какой целью?
- Да, - начал было Сэн, но Аргент не дал ему продолжить.
- О нет, ты знаешь только то, что сказал тебе Луман. В действительности же вы стоите на пороге величайшего открытия, благодаря которому сможете завоевать всю Вселенную, - голос миттянина зазвучал глуше и вкрадчивее. Сэн почувствовал подвох и возмутился.
- Но ты же сам сказал, что истинному разуму претит власть!
Тень прошла по лицу гостя, тонкие губы сжались.
- Да, но элизяне препятствуют другим завладеть миром, только потому, что у самих кишка тонка! Они ханжи и трусы. Они отказались от высших даров Создателя, и посмотри теперь на их убожество, - он насмешливо обвел глазами хозяйство Лумана. - Мы же, напротив, ничего не боимся и тем сильны.
- Тогда зачем вы блокируетесь друг от друга?
Промельк изумления блеснул в фиолетовых глазах. Всего лишь на долю секунды, но этого было достаточно, чтобы Сэн понял: миттянин растерялся, стало быть, не ожидал от него такой находчивости, недооценил. Значит, не так уж и умен, каким представляется. Но что ему все-таки нужно? Аргент между тем возобновил хватку.
- О-о-о, это всего лишь игра! Спорт, как сказали бы у вас на Земле. Постоянное состязание в искусстве телепатии лишь оттачивает, шлифует, совершенствует наше природное дарованье. А чтобы ты убедился, что нам действительно нечего скрывать, я предлагаю тебе посетить Митту, а затем отправиться со мной в путешествие по Вселенной. Я покажу тебе удивительные миры, перед которыми блекнет самое смелое воображение.
У Сэна голова пошла кругом. О таком он и мечтать не смел.
- Это очень заманчиво... фантастично! Но как? Ведь это тело не мое, через пару дней мне придется его вернуть, а мое собственное не приспособлено к вашим технологиям.
- Об этом не беспокойся, положись на меня. Наши... э-э-э... технологии не чета элизянским. Тебе не придется занимать чье-то тело на время, мы сделаем небольшую операцию в твоем собственном, и ты сможешь оставаться у нас сколько угодно... О, хозяин дома идет! Будь с ним осторожен!.. - подкрепив свои слова предостерегающим жестом, Аргент умолк.
Сэн обернулся. К ним подходил Луман в сопровождении жены - миниатюрной темноволосой женщины с таким чистым тонким лицом, что оно казалось акварельным рисунком, обретшим плоть и кровь молитвами автора.
- Рэнна хочет показать тебе свои новые скульптуры, Аргент.
Митянин тотчас встал и поклонился, выражая живейшую готовность последовать за хрупкой хозяйкой дома, куда той заблагорассудится. Сэну даже почудилось, что за нарочито ироничной манерой гостя сквозит искреннее сильное чувство. Он украдкой взглянул на Лумана. Но тот был, как всегда, безмятежно спокоен. Между тем Лерой был уверен, что элизянин неспроста спровадил чужака. Очевидно, их беседа приняла опасный оборот. Сэн твердо посмотрел в глаза старейшины.
- Я не сомневался, что ты будешь настороже и вмешаешься, когда сочтешь нужным. Но почему сейчас, когда он предложил мне помощь, тем более что мне уже недолго оставаться вашим гостем. Не сегодня-завтра вернется Кларэс, и я...
- Я хотел помешать тебе дать опрометчивое обещание. Ведь у тебя голова закружилась от перспектив, якобы раскрывающихся перед тобой.
- Якобы?
- Поразмысли здраво и поймешь сам.
- ...
- Ну, хорошо, объясню. Эта небольшая операция, о которой он говорил, сделает тебя его послушным орудием, и ни я, ни кто-либо другой из нас не сможет тебе помочь. Разве только луссы, но их придется очень сильно попросить, потому что, по их принципам, каждый должен нести ответственность за свой выбор, даже если был обманут.
- Аргент хотел меня обмануть? Но зачем?
- Он здесь по заданию Совета Митты, который обеспокоен возможностью возникновения дружественных отношений между нами и Землей. Тысячелетиями мы, элизяне, жили обособленно, уединенно, и это их устраивало. И вдруг появляешься ты, да еще в такой момент, когда на твоей планете возникла очень опасная ситуация. Они решили, что ты послан к нам за помощью, и приняли меры, чтобы воспрепятствовать этому и самим встать у руля событий.
- И все же многое, из того, что он говорил, мне очень понравилось. То же самое не раз повторяла моя мать...
- Это обычный прием миттян - играть на самом святом. Сначала они говорят то, чему ты безусловно веришь, потом - то, что ты хочешь услышать, - и ты у них на крючке. У тебя святая святых - память о матери, вот он и воспользовался этим...
- Ох-х-х! Мер-р-р-завец! Да я его!..
- Тише! Поговорим лучше о том, что совсем скоро тебе придется вернуться в свое тело. Миссия Кларэса закончена.
- Излишне спрашивать, как...
- О нет, отнюдь нелишне. На этот раз Кларэсу пришлось прибегнуть к крайней мере ќ- стереть опасную информацию из памяти всех, кто был в курсе проблемы. Потому что даже в той стране, где работал его подопечный, к власти пришли милитаристы, и уже они представляли бы угрозу для вашего мира, попади им в руки это открытие.
Луман замолчал. Сэн впервые увидел, что его лоб прорезала глубокая морщина. Не нужно было быть телепатом, чтобы понять, о чем он думает. Не сегодня, так завтра, не там, так в другом месте произойдет неизбежное...
- Нет!
Луман горько усмехнулся. Оглядел его с ног до головы.