- Ты видишь, какой он огромный. А знаешь, как трудно было собрать такого динозавра из отдельных косточек. Люди много работали.
Как дедушка ни старался, Алиса все время отвлекалась на компьютерные игры с динозаврами. Ну а когда они объединились с одним мальчишкой, то их было не оторвать от забав. Меньше всего их интересовали огромные и страшные скелеты экспонатов. American Museum of Natural History города Нью-Йорка был местом, где родители пытались привить детям интерес к знаниям. Но у детей была своя точка зрения. Компьютерные игры и беготня их интересовали гораздо больше, чем динозавры.
- Мой Арни любил рассматривать картинки с динозаврами. А здесь он почему-то даже не смотрит на экспонаты. - У матери мальчика досадливо сжались губы.
Ясно, милая, ты во всем винишь мою красивую и умную внучку. А как ты думала? Что интересней для Арни, моя Алиска или окаменелости?
- Не огорчайтесь. Они всё видят, даже если увлечены игрой. У детей свой подход к знаниям, - дедушка хотел успокоить огорченную мать.
Она же в это время подумала: "Видимо, эмигрант". Все же она успокоилась и терпеливо стала ждать, пока дети отойдут от компьютера.
Только в темноте обсерватории Алиса стала прислушиваться к рассказу своего дедушки:
- Вначале ничего не было, а потом произошел Большой Взрыв (Big Bang). Никто не знает, что тогда на самом деле случилось, но появились маленькие частицы, а из них уже образовались звезды и наша Земля, где ты стоишь сейчас.
Алиса стала подпрыгивать, проверяя устойчивость Земли, на которой она стоит. А потом вдруг прервала дедушку, увлекшегося своим рассказом:
- Деда, а ты купишь мне мороженое? И еще воду в бутылочке.
Они прошли в Центральный парк и сели на скамейку. Вдруг Алиса говорит, облизывая головку мороженого со всех сторон:
- Деда, а мне Big Bang понравился. Ничего нет, а потом всё есть. Я тоже умею колдовать.
- А почему ты Большой Взрыв произнесла по-английски?
- Потому что это правильно. Bang, Bang, Bang.
- А почему ты думаешь, что Big Bang - это колдовство?
Если Алисе трудно бывает ответить по-русски, она переходит на английский:
- Когда ничего нет, а потом есть - это делает волшебник.
Вот тебе пожалуйста. Она понимает, что из ничего не возникает нечто. А вот возникла Вселенная - значит, нужен Творец, нужен волшебник. Не надо быть мыслителем, надо быть ребенком, который мыслит непредвзято. Дедушка смотрел на нее с удивлением и умилением.
Но ее внимание уже переключилось на окружающий мир. Она доела мороженое, отпила воду и побежала в сторону песочной площадки, увидев там Арни, который заливал песок водой и строил замок. Дедушка шел за ней и думал: "А будет ли правильно, если я подсяду к матери Арни и побеседую с ней? Может, ей этого не хочется". Однако она сама пригласила его сесть рядом.
- Мой Арни перед сном любит читать. Он очень любознательный. Простите, а Вы сами откуда, мне кажется, Вы говорили с внучкой на иностранном языке?
- Я русский, из Санкт-Петербурга. Мы уже пятнадцать лет живем в Нью-Йорке. Алиса не любит читать, она выдумывает истории. Наверное, в меня. Я был ученым, а теперь на пенсии я стал писателем.
Женщина с любопытством посмотрела на него. А он подумал: "Очень милая, но в глазах печаль. И что-то хочет сказать, но не решается. Здесь не любят делиться своими проблемами с посторонними".
- Я никогда не была знакома ни с ученым, ни с писателем. В юности мне тоже хотелось писать стихи. Наверное, это интересно - быть писателем.
- Интересно, но когда живешь в своей стране и тебя окружают русские люди. А за границей трудно. Поэтому я всегда слушаю русские передачи и читаю по-русски, чтобы не терять контакта с языком. И поэтому же мне трудно выражать свои мысли по-английски.
- Я все поняла. Я слежу за новостями в мире. Теперь в России демократия, можно ездить и возвращаться.
- Возраст. А еще моя внучка для меня важней. Да и ее отцу, моему сыну, здесь лучше. У него работа, связанная с компьютерами. А такое лучше делать в Америке. Кроме того, у моего сына есть еще годовалый сын. Совсем маленький.
Как странно. Впервые за пятнадцать лет я говорю с незнакомой американкой так просто и естественно. Они откровенны, но не с посторонними. Дети сближают взрослых. У детей особое свойство быстро устанавливать контакт. Нет языковых, этнических и расовых барьеров. Мы, взрослые, даем им знания, но вместе с хорошими еще и плохие. Взрослый думает, что он умней ребенка. Правильно. А ребенок чище взрослого.
Его мысли были прерваны женщиной:
- Я думаю, нам пора познакомиться. Меня зовут Джоан Сомерс.
- А меня Юрий Агапов.
- Так трудно произносить и запоминать иностранные имена, но Юри Агапов легко запомнить.
Пока они беседовали, дети сильно перемазались, и Джоан предложила дедушке пойти к ним, почистить одежду Алиски и умыть ее.
- Мы живем рядом с Центральным парком. Видите вон тот дом? Это недалеко. Пожалуйста, вы меня не затрудните, я же сама предложила пойти ко мне.
- Спасибо. Ваш муж, наверное, еще не вернулся с работы, и мы его не побеспокоим.
- У меня нет мужа. Вернее, он уехал от меня в Африку, - рассказывала она по дороге к дому, - он хотел быть миссионером. Стыдился обеспеченной жизни.
- И мой сын недавно разошелся с женой. Не получилось у них. А мы женой вместе уже сорок три года. Вот так.
Квартира была похожа на отдельный большой дом. Огромная гостиная и уходящий вдаль коридор, из которого, наверное, каждый может входить в свою комнату.
Тут же появились две женщины, одна из которых, в белом фартуке, сразу же сказала:
- Миссис Сомерс, я займусь детьми, а Сара приготовит вам чай и кофе.
Дедушка оглядывался по сторонам в этой огромной гостиной. Он чувствовал себя неловко. Непривычная штука - большое богатство. Двое слуг, а еще, наверное, собственный шофер. Несомненно, есть и дома в разных красивых местах. Дай бог им здоровья. А вот муж уехал миссионером. Стыдился богатства. Тут он услышал:
- Наше финансовое положение от моей тети, а муж у меня по профессии врач. Он из очень религиозной семьи. Вот поэтому вдруг решил, что ему лучше быть миссионером, - она вздохнула, - я никогда в жизни не работала и не хочу работать. А вот детей хотела иметь. Несколько. А он уехал.
- Давно?
- Около полугода. Иногда звонит, чтобы поговорить с нами. Говорит, что счастлив. Я думаю, говорит неправду. Он в тропической Африке и трудно переносит эту страшную влажность и жару. Мне никогда не понять этого его шага.
Она, наверное, всем рассказывает о себе как о несчастном человеке. Вот тебе и богатство. А личная жизнь не складывается.
- Я не развожусь с ним, ведь я вышла замуж по любви, без одобрения родителей. Мой муж до сих пор не разговаривает с моим братом, так как брат обозвал его мазохистом. Это несправедливо. Как банкир может судить о миссионере?
Вечером дедушка отвел Алису к отцу, где она бывает с четверга по воскресенье, а в остальное время живет с матерью. Уродливо живут люди. Неправильно используют свободу. А что им делать, если они не понимают друг друга. Да и не пытаются.
Знакомство
Отец Алисы стоял у золотых статуэток великого скульптора Бранкузи, но не смотрел на них. Он никак не мог подавить раздражение, что ему пришлось отложить встречу с приятелем и отвезти Алиску в Metropolitan museum of art. Маленький Гришка заболел, а бывшая жена, видите ли, обещала Алиске отвезти ее в музей. А дедушки нет в городе, чтобы сделать это. Да и не нужно Алиске никакого музея. Ей всего восемь лет. И рассказывать нечего. Это дело дедушки -водить ее по музеям. Я этого не люблю. А он говорит, что приобщать к искусству Алиску еще рано, она даже в музее естественной истории не заинтересовалась экспонатами. Понемногу, не сразу.
Мысли его были прерваны возгласом Алиски:
- Ани-Фани , привет. Опять ты там, где я.
- Это ты, где я.
- Кто первый пришел сюда? Говори.
- Ну, ты. А я уже третий раз здесь, Алиса, но тебя не было.
Отец, увидев мать этого мальчика, улыбнулся и поздоровался. Алиска вся в этом. Все ее знают, и она всех знает. Только стала ходить в школу, а уже даже в городе есть знакомые. Вдруг он услышал, что женщина обращается к нему:
- А Вы, наверное, отец Алисы, не так ли? Мы познакомились с ее дедушкой, мистером Юри Агапов, год назад. Мое имя Джоан Сомерс. А это мой сын, Арни. Алиса, как ты выросла за год.
- Спасибо, миссис Сомерс. Я очень рада видеть Вас снова.
"Какая умная и воспитанная девочка", - думала миссис Сомерс. А отец подумал по-русски: "Алиска будет знаменитая общественница, она с четырех лет уже умеет устанавливать с людьми самые дружеские отношения. Скажи на милость: я очень рада видеть Вас". Он спохватился:
- Меня зовут Сергей. Очень приятно, миссис Сомерс, я вспомнил, мой отец рассказывал о Вас. Как в таком огромном городе, как Нью-Йорк, можно встретиться второй раз? Судьба!
Она улыбнулась ему:
- Ваш дедушка очень интересно умеет рассказывать. Он у нас видел живописную работу Хуана Гриса и рассказал мне об этом художнике.
Она говорила, а между тем пристально смотрела Сергею в глаза, так как и он не отводил глаз от миссис Сомерс, будто впервые увидел женщину. Дети что-то сказали о золотых скульптурах. И вдруг оба взрослых радостно рассмеялись, будто им сообщили нечто очень смешное. На самом деле беспричинно, потому что не было повода для смеха. Алиска и Арни посмотрели на родителей, а потом обменялись взглядом - мол, чего это с нашими предками происходит.
Когда вышли из музея, обоим не захотелось расставаться, однако Сергей произнес то, что полагалось сказать:
- Нам надо идти через парк на западную сторону, чтобы поехать домой. Я ...
Он не успел договорить. Она радостно его прервала:
- И нам. Мы же живем на Централ Парк Вест, недалеко от Музея естественной истории. Там, где мы познакомились с Алисой.
Дети попросили мороженого, Сергей взглянул на Джоан.
- Я тоже не откажусь, - она засмеялась, - у нас дома есть все сорта мороженого, но Арни предпочитает есть в этом кафе.
Оба чувствовали необъяснимое стеснение, как два подростка, которым хорошо вместе. Настолько хорошо и тревожно, что и говорить не хочется. Сергей не мог себе представить, что они вот возьмут и расстанутся с Джоан, поэтому был рад, когда нашелся повод продлить встречу:
- А что, если нам всем вместе пойти в кино? Я знаю, где идут хорошие фильмы для детей. Я возьму такси, - он посмотрел на нее вопросительно.
В кино дети сразу же сели вместе, обсуждая компьютерные игры и многое другое, что знают только дети. Мелькали имена и названия, которые не были знакомы ни Сергею, ни Джоан. В темноте кинотеатра он решился и положил свою ладонь на ее руку. Она не отодвинула руку, а только посмотрела на него. Через некоторое время он наклонился к ней:
- Джоан, Вам не кажется, что нас что-то очень важное связывает?
- Кажется, - она сжала его пальцы.
- У меня в жизни никогда не было такого паралича. Я даже не могу разговаривать как воспитанный человек.
- А Вы будьте невоспитанным, - она тихо засмеялась.
Он взял ее руку и поцеловал. А потом приложил ее ладонь к своей щеке.
Она повернулась к нему и поцеловала:
- Ты лучше подумай, как мы расстанемся сегодня.
- Я отвезу Алиску домой и приеду за тобой. Мы уедем на два дня за город.
- Я буду ждать. Боже мой, что происходит, Сёджи? Я сошла с ума.
- Мы оба сошли с ума, Джоан. А если просто, то нам не хочется быть несчастными жертвами обстоятельств. Мы нашли друг друга. Это счастье. С первого взгляда.
Сергей предпочитал обходиться без машины в Нью-Йорке. Это так хлопотно - в Манхэттене держать машину. Поэтому он отвез Алиску и поехал арендовать машину.
Когда он подъехал к дому Джоан, то увидел, что она не одна, а с нею рядом стоит высокий седоватый человек. Его черная кожа слегка лоснилась. Было все-таки жарко. Он улыбнулся. Сергей протянул руку и представился. Тот смутился.
- Двайн нас отвезет в наш загородный дом на Лонг-Айленде. Я не знаю ни дорог, ни адресов, не умею водить машину. Двайн, будьте добры, поставьте эту машину у нас в гараже. Мы ждем Вас.
В лимузине они сидели рядом и держались за руки.
- Джо, мы с тобой как два подростка.
- Ты меня назвал Джо. Мне это нравится. Поцелуй меня.
Дом и парк были такого размера, что Сергей, живущий в маленькой двухкомнатной студии, причем три дня в неделю с двумя детьми, растерянно оглядывался. Им навстречу вышли двое. Женщина поклонилась и улыбнулась, а мужчина взял ее чемодан. Джоан и Сергей прошли через гостиную в столовую. Мраморный пол, картины, скульптуры и вазы с цветами.
- Мы с Арни иногда приезжаем сюда. Моя покойная тетя жила здесь.
Сергей наклонился к Джоан:
- Джо, ты что, миллиардерша? Не пугай бедного трудягу, - он пытался шутить, хотя ясно было, что он растерян.
- Не пугайся, я не миллиардерша, но все же очень богата. Но ты уже знаешь, богатые тоже умеют любить и страдать, дедушка тебе рассказывал, я думаю, - она говорила это, держа его за руку. Дрожащая рука и горячая ладонь. Боже, что происходит. Не сон ли это?
- Джо, да ты философ. Я не пугаюсь, я просто дрожу от страха. Такое я видел только в кино о богатых людях.
В столовой уже был накрыт стол, а в баре был огромный выбор напитков.
Увидев "Мартини", Сергей налил себе и Джоан.
- Джо, за тебя, чтобы ты всегда была богатой и любимой.
- Я всегда была богатой, а вот любимой и любящей никогда. Я это поняла после отъезда Оливера в Африку.
- Поверь мне, и я не испытал любви. Мои родители, которые прожили вместе сорок четыре года, говорят, что любовь приходит так неожиданно, что многие не успевают удержать ее. Может, нам с тобой тоже повезло? Может, нам надо удержать любовь, как это сделали мои родители?
- Все так непросто, Сёджи. Я еще не разведена и не знаю, что меня ждет. Есть у меня еще чувство долга перед Оливером. А любовь ... - она пальцем отерла слезу, - все к черту. Мы с тобой два чокнутых ньюйоркца. Давай докажем это.
Вечерело. Джоан отпустила прислугу до утра. Тишина в доме была похожа на ожидание. Джоан подошла к Сергею:
- Пойдем, я тебе покажу наш дом.
Утром им не хотелось вылезать из постели. Он смотрел то на Джоан, то на огромные деревья за окнами. На хрена этот кондиционер, когда за окнами такая красота и, наверное, птицы щебечут. Он встал и открыл окна нараспашку. Потянулся. Увидев, что она наблюдает за ним с любопытством, он прыгнул на кровать, как возбужденный подросток, она вскрикнула и засмеялась, когда он навалился на нее с грозными выкриками.
- Ты меня напугал. Ты больше сумасшедший, чем я.
Только к часу дня они вышли поесть и погулять в парке. Какая красота. Как в сказке. Увидев бассейн, Сергей подвел ее к самому краю, а затем, обхватив за талию, спрыгнул в воду.
- Я никогда не была так счастлива, - по ее лицу струились ручейки, а в глазах стояли слезы, - обещай, что ты меня никогда не забудешь, что бы ни случилось. Обещай, прошу тебя.
- Обещаю, Джо, ты всегда будешь моей единственной любовью. Только не плачь. Мы должны радоваться, что встретили друг друга.
- Это твоя Алиска наколдовала. Она мне тогда еще сказала, что умеет колдовать. Она все умеет. Арни обожает ее.
- Она большая выдумщица. Джо, а море далеко отсюда?
- Нет. Но мы не пойдем пешком в эту жару. Сейчас я распоряжусь.
Конец сказки?
- Сёджи? Простите, Вас беспокоит Брайан, брат Джоан. Извините, не могли бы мы встретиться часов в восемь? Я прошу Вас.
- Брайан, ну о чем Вы? Конечно, я рад буду с Вами познакомиться.
В баре Брайан сразу же начал говорить о сути дела, внимательно и даже невежливо вглядываясь в Сергея. Наверное, боится, что я аферист, который охотится за деньгами его богатой сестры. Я его понимаю. Паразиты всегда тянутся на сладкое и вкусное. Это же их образ жизни - отхватить кусок пожирней от чужого пирога.
- Вы не обижайтесь на мои слова, если я скажу что-то не то. Я очень люблю сестру. Но она не от мира сего. Никакого расчета, оценки, а только чувства.
- Простите, Брайан, но она же не банкир, чтобы оценивать. Она чистая и светлая личность, как святая. Поэтому она и доверяет своим чувствам.
- Вы правы, - он вздохнул и отпил коктейля, - она доверчива и простодушна. Оливер неплохой парень, но он ей не муж. Он увлечен всякими религиозными догмами. Ему важней лечить прокаженных, нежели помогать просто людям вокруг себя. Он даже равнодушен к своему единственному сыну. А Арни такой мальчишка замечательный. У меня трое детей, но Арни я тоже люблю всем сердцем.
- Брайан, должен Вам сказать комплимент. Я о банкирах был иного мнения.
- Холодная расчетливая акула Уолл-стрита?
- Да, прости, Брайан, - Сергей рассмеялся.
- Я и есть акула Уолл-стрита. Спроси моих конкурентов. Но не тогда, когда дело касается моей романтичной сестры. Она очень добрая и отзывчивая. Говорят, она характером в нашу прабабушку. Она всю жизнь была избавлена от всего, но не стала одной из тех дамочек, которые бегают по бутикам и модным раутам. Поэтому я так зол на Оливера. Он ее предал, а ты как считаешь?
- Я так не считаю. Он христианский фанатик и понимает добро как жертву. Ты прав, что достаточно много горя для миссионера и у нас в Америке. Я не всегда одобряю действия фанатиков-миссионеров. Иногда в их жертвенности есть что-то нездоровое. Скажем, обижать дорогих людей, но жалеть тяжелобольных незнакомцев.
- Вот и я говорю. Ему обязательно подавай прокаженных, иначе он не понимает, что делает добро. Как это все далеко от нашей семьи. Ведь у нас все из поколения в поколение были финансистами. А теперь наша Джоан несчастна.
- Я был бы счастлив жениться на Джоан. Я никогда никого не полюблю, как ее. Но есть проблемы и у нее, и у меня. У меня двое детей, без которых я не представляю себе жизни, и я боюсь осложнений со своей бывшей женой, которая затягивает бракоразводный процесс. У Джоан есть Оливер, перед которым у нее есть обязательства, - так она говорит, но не объясняет.
- Сёджи, деньги могут решить все проблемы. Просто она пока этого не хочет. Почему она держится за человека, которого давно не любит, я не пойму. А ты мне очень понравился. Посмотрим, как будущее сложится.
- Брайан, не торопи ее. Она должна сама принять решение.
Вечером Сергей шел по своей Форт Вашингтон авеню и с горечью думал, что счастье выглянуло из-за угла и тут же пытается скрыться. Домой не хотелось идти. Уже четыре месяца мы вместе, а она даже не хочет, чтобы мы жили как муж и жена. Ее муж все время звонит и жалуется, что скучает по ней, вот она и мечется между долгом и мной. Какая она все-таки порядочная. Но такая порядочность похожа на ошибку всей жизни. А жизнь у нас одна, только одна. А то, что она так легко распоряжается деньгами и слугами - так это привычка с детства. Брайан же рассказывал, как они жили. Из поколения в поколение мультимиллионеры.
Подойдя к своему дому, Сергей увидел, что соседнее кафе еще открыто. Он вошел и сел у стойки бара - лень было подниматься на свой пятый этаж с этим гигантским грузом мыслей о Джоан. Только через час или полтора он вздохнул, расплатился и направился к себе.
Сергей вспомнил недавнюю поездку на две недели к ней на Лонг-Айленд, куда он взял своих детей. Джоан пригласила няню присмотреть за двухлетним Грегори, и еще приехали Сара с Терес, чтобы помочь по дому и на кухне. Господи, ну почему же она раздумывает, чтобы мы жили единой семьей? Две недели в раю, а теперь снова сиди и думай о том, что ты так и остался неудачником в любви.
День был пасмурный, и, глядя в окно на капли, которые падали с листьев за окном, он чувствовал, как мрачное предчувствие наполняет и его, и эту маленькую квартирку. Он вздрогнул, когда зазвенел мобильник:
- Сёджи, Оливер возвращается, и я ему обещала, что не уйду от него. Прости меня, любовь моя, - она даже не плачет, а говорит спокойно о своем ужасном решении. Она уже все пережила в себе.
***
- Оливер, нам надо поговорить, прежде чем мы вернемся к прежней жизни. Ты должен будешь для себя решить, принимаешь ли ты меня такой, какая я есть.
- Не пугай меня, Джоан, ты же мухи не обидишь. Говори.
- Я беременна. Я узнала об этом несколько дней назад.
Он опустил голову на руки и так сидел у стола некоторое время:
- Не буду упрекать тебя. Это моя вина. Пусть все думают, что ребенок мой - это моя единственная просьба.
- Спасибо, Оливер. Об этом не беспокойся.
***
Конец апреля был теплым. Сергей сидел под деревом уже второй час. Скамейки еще были холодными, но он решил, что еще час подождет. Вчера ее не было, а сегодня может прийти. Она беременна, и ей надо гулять. Он снова взглянул в свой театральный бинокль, занятый у родителей. Она! Она! Как хочется потрогать этот огромный животик. Бедная. Это мой ребенок. Это мой ребенок. Он достал из кармана маленькую флягу и отпил. Нет. Все-таки виски пьется приятней, чем водка. А Сара всегда рядом с ней. Бедная Джоан. Каждый раз, как мне удается вырваться и взглянуть на нее, я напиваюсь. Он снова отпил. Ужасно мучила жажда. Он продолжал отпивать. В бинокле всегда одна и та же картина: она не улыбается. губы крепко сжаты. Никакого макияжа, а ведь всегда следила за этим. Зазвонил мобильник.
- Да, Крис, я сегодня же заеду за новой работой. Спасибо. Что? Вы хотите взять меня на постоянную работу? Спасибо. Я подумаю и Вам завтра перезвоню, я столько лет был freelance.
Он сделал большой глоток. И тут с ужасом обнаружил, что Сара ведет Джоан в его сторону. Он бросился прочь по мокрой траве и глинистой почве. Упал, потом встал. Чертыхнулся. Выйдя из парка, еще раз глотнул виски. Алкаш твой отец, мой Алисенок, алкаш. Недалеко от метро он позвонил:
- Крис, прости. Я свалял дурака. Я очень рад твоему предложению, я согласен на постоянную работу. Что? Нет, оклад меня не интересует. Я думаю, ты меня не обидишь. В понедельник я буду ровно в десять.
Он глотнул еще виски и остановил такси. Прости, Алисёнок. Больше не буду пить. Я не такой плохой отец, чтобы тебя обидеть, мое сокровище. Я же тебе обещал, что брошу и курить, и пить. Ты уже большая и все понимаешь. Будет Big Bang, как ты хотела, все изменится. Он зашел в Starbucks недалеко от своего дома и заказал крепкий кофе. Потом еще кофе, но вторую чашку уже не допил. Встал, смял сигареты и вместе с флягой бросил в мусорную урну у входной двери.
Эпилог
- Мы таких маменькиных сынков всегда лупим. Понял? А пойдешь жаловаться, прибьем. Где же это твой лимузин, а? Ты хотел быть лучше Луиз? Запомни, когда Луиз хочет говорить, сиди тихо, понял, ты будешь вторым, а Луиз первой, пропускай ее вперед.
- Ребята, не надо его лупить, он исправится. Я же попросила просто припугнуть его, чтобы он не вылезал на первое место в нашем классе. Не бейте его, а то меня выгонят из школы.
Двое подростков стояли над третьим, который сидел на корточках у стены. А низкорослая девушка лет четырнадцати стояла рядом со своими дружками. Вдруг эти двое парней и девушка услышали девичий голос:
- Эй, что происходит здесь? Этот парнишка из нашей Stuy . Я его помню, оставьте его.
- А ты кто такая, чтобы влезать в наши разборки?
- Ты слышишь, Ли, - обратилась незнакомка к парню, с которым шла, - они спрашивают, кто я. Скажи какие любопытные. Я сказала, не троньте его, пока по роже не схлопотали. А тебя я тоже помню, крошка. Это ты привела этих отморозков?
Один из парней решительно направился к ней, но она вытянула руку вперед:
- Ребята, я вас предупреждаю, что мы с Ли каратисты. Мы не хотим вам делать больно, лучше проваливайте.
Она подпрыгнула вверх и вперед, и у лица высокого из двоих хулиганов мелькнул ее черный сникер. Ли засмеялся, и его узкие глаза превратились в тонкие темные щелки:
- Перестань, Алиса. Драться не будем. Ребята, оставьте парнишку из нашей школы. Мы по-хорошему просим.
Эти трое бочком вышли из переулка и пошли по Чамберс в сторону метро, тихо обсуждая происшедшее и изредка оборачиваясь.
Алиса подошла к невысокому подростку лет тринадцати, который сидел на тротуаре у стены, и сказала:
- Ну все. Вставай, пошли. Мы с Ли тебя проводим. Как тебя зовут?
- Арни Сомерс, - он продолжал сидеть и чуть не плакал, так его душила обида на это унижение.
- Как ты сказал? Арни Сомерс? - она сверху вниз посмотрела на него. - А ты, случаем, не Ани-Фани?
Подросток вскочил на ноги и внимательно посмотрел на нее. Он не узнавал в этой рослой девушке свою подругу детства Алису Агапов.
- Алиса, это ты?
Она обняла его. У нее на глазах выступили слезы.
- Ани-Фани, я все эти годы скучала по тебе. Ты же был как брат мне.
- Это мой придурок-отец виноват, что мы расстались. Ты знаешь, он опять уехал в Африку пару месяцев назад.
- Так почему же ты мне не звонил? Я всегда ждала твоего звонка. Я думала, что потеряла брата. Понимаешь? Ты что, тоже придурок?
Арни опустил голову:
- Прости, Алиса. Мать не велела. Она все время плакала. Она и сейчас плачет. Недавно я даже слышал, как она сказала нашей служанке: "Почему я такая глупая. Пожертвовала своей любовью ради чего? Такая же мазохистка, как и Оливер". Это мой отец покалечил ей жизнь. Мне маму жалко. Она очень хорошая.
Они пошли в сторону школы, беседуя и вспоминая детство. Однако вскоре около них остановился лимузин. Шофер вышел и, виновато сложив руки, произнес:
- Трафик, мистер Сомерс, никак было не пробиться.
- Ты, Арни, езжай. В понедельник в школе увидимся. У нас с Ли есть дела.
***
Алиса стояла на углу улицы вместе со своим верным "телохранителем" Ли. Она говорила по сотовому долго и приглушенно, а потом, услышав что-то, громко сказала:
- Молодец, Арни. Молодец. Она уже там? Класс. Ли сказал, что отец в парке с Грегори. Сейчас мы его отловим и пустим по следу, - она стала смеяться возбужденно.
Перезвонив, она неуверенно заговорила по-русски:
- Пап, меня немного тошнит, иди домой, please. It would be better to me. Мне будет спокойно. Where are you? В парк? Немного будь в дома. Жду тебе.
***
Отец удивился, что дверь в квартиру приоткрыта. Увидев, что Алисы нет в спальне, он прошел во вторую из двух комнат, в ту, где работал и спал. Там сидела на диване Джоан. Она растерянно встала:
- Прости, это дети устроили нам встречу. Ведь я такая глупая, - она заплакала, - столько лет я мучила тебя и себя. Ты простишь меня?
Он обнял ее и гладил по голове:
- Ничего, ничего. Теперь все образуется.
- Не образуется. Я предала тебя и нашу любовь.
- Все будет хорошо, Джо, ты здесь, со мной. Теперь мы всегда будем вместе.
Она отстранилась от него и посмотрела ему в глаза:
- Ты ничего не понимаешь. Моя Элизабет твоя дочь. Я тебе не сказала об этом. Ты понимаешь, что я натворила, чтобы дать Оливеру шанс наладить нашу семейную жизнь. Мне нет прощения. Все думают, что Лиз его дочь.
- Не горячись, Джо. Я догадывался. Я же часто видел тебя в парке, когда ты гуляла там беременная. Но я решил, что не стану идти против твоей воли. Я не хотел стать причиной распада твоей семьи. Мне было очень тяжело. То, что было с нами - это редкий дар судьбы. А мы - ... если бы не моя Алиска, я бы стал пьяницей, ты единственная, кто сумел сломить меня.
- Господи, как я могла пожертвовать своей любовью, - тут она сквозь слезы заметила, что в передней возится с велосипедом мальчик. Это был семилетний Грегори. Она снова повернулась к Сергею, - нам надо поговорить. Ты же только послезавтра отведешь детей к матери, не так ли? Я не забыла. Давай возьмем всех четверых и поедем в наш дом на Лонг-Айленде. Это была мечта моей жизни, чтобы в доме бегало четверо детей. Нам надо говорить, говорить и говорить, мой родной.
Она стояла спиной к передней, прижавшись к Сергею, и не увидела, что Алиска, Ли и Арни тоже пришли и все слышали. Алиска шагнула вперед: