Мартьянова Юлия Викторовна : другие произведения.

Аверс и реверс. Часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вацлав - Ксения - Вячеслав. Есть ли конец, есть ли разрешение этого любовного треугольника. Смогут ли герои найти своё счастье вновь, не побоятся ли получить его снова и сумеют ли воспользоваться полученным шансом?

  Глава 1.
  
   Самолёт оторвался от земли, и Ксения, наконец, могла спокойно вздохнуть. Лететь было не так и долго, а ей нужен был небольшой отдых.
  
   Вообще, странное ощущение. Она уже забыла, как это можно просто сидеть и ничего не делать. Когда такое было в последний раз? Она давно забыла, что значит быть предоставленной самой себе, как раз с появлением сына на свет. Но она не жаловалась. Сынок был для неё светом в окошке, её счастьем, её любовью. Муж настоял, чтобы мальчика назвали Вацлавом. По старой семейной традиции старший мальчик в семье обязательно получал это имя. Старший брат мужа тоже носил это имя. Ксения его никогда не видела, только знала, что со Славиком они близнецы. В жизни этого Вацлава называли Славой, а её мужа Вячеслава - Славиком. Чтобы не запутаться во всех этих Славах Лисицких, Ксения называла сына Вадиком.
  
   Сегодня они летели с мужем в Пермь. Повод для поездки на родину Славика был совсем нерадостным. У него умерла мать. Ксения видела свекровь всего два раза в жизни. Она приезжала посмотреть на внука и как-то раз приезжала, чтобы посетить какого-то профессора от медицины. Впоследствии у неё обнаружили рак. Всеми вопросами, связанными с её здоровьем, занимался старший сын. К ним со Славиком он ни разу не заехал, даже когда бывал в Москве. Муж как-то обмолвился, что у них с братом очень сложные взаимоотношения. Больше он ничего объяснять не стал, а Ксения и не спрашивала. У неё своих проблем хватало, чтобы ещё вникать в семейные дрязги Лисицких.
  
   Главной проблемой на сегодняшний день было здоровье её трёхлетнего сына. У Вадика обнаружили порок сердца. Они усиленно лечились, но врачи предупреждали, что вряд ли им удастся избежать операции. Ксения опекала мальчика, как могла. И речи не могло быть о детском саде или её выходе на работу. Она и сейчас бы никуда не полетела, если бы к ней не приехала её мать. В тот же день муж сообщил Ксении о смерти свекрови. Мать осталась с Вадиком, настояв на том, чтобы Ксения поехала и поддержала мужа в такую трудную минуту. Она не стала спорить, потому что не хотела, чтобы мать догадалась о её неудачной и проблемной семейной жизни. Перед её приездом они со Славиком договорились, что будут изображать счастливую семью. Зачем её матери знать, что её дочь живёт не лучше, чем жила она? Ксения до сих пор не простила ей своего загубленного детства. Когда-то она поклялась себе, что никогда не будет жить так, как её мать. Сейчас эта клятва вызывала лишь горькую усмешку. Видимо, от судьбы не уйдёшь, яблоко от яблони не далеко падает. Правда, причины так жить у них были разные. Мать терпела всё ради мужика под боком, а Ксения - ради ребёнка.
  
   Мужа хватило где-то на год. Первое время он старался быть хорошим мужем и отцом. Пусть это было не то, на что Ксения рассчитывала изначально, но тут уж, как говорится, не до жиру. Она изо всех сил старалась не замечать промахов мужа, его легкомыслия, эгоизма и раздражительности. Она должна постараться построить с ним хорошие ровные отношения. Ей всё равно не на кого больше опереться. Кто кроме него будет кормить её и Вадика? Поэтому она всеми правдами и неправдами сохраняла с мужем худой мир, который, как известно, лучше доброй ссоры. С каждым годом это требовало всё больше усилий и выдержки с её стороны. Наигравшись в семью, муж начал задерживаться на работе до самой ночи. Объяснения этому всегда находилось. Поначалу Ксения пыталась дать понять Славику, что не верит его оправданиям. Но это ничего не давало. Муж просто выходил из себя и начинал обвинять её в глупости, ревности, и назойливости. Чтобы лишний раз не терпеть эти унизительные сцены, она перестала даже интересоваться, где он пропадает. Пусть делает, что хочет. Главное - он не выгоняет её с сыном из своей квартиры и даёт денег на жизнь. Они, конечно, не шиковали, но с голоду не умирали и в рванье не ходили. Сколько получает Славик, Ксении было неизвестно. Она подозревала, что львиная доля его доходов проходит мимо семьи и тратиться на собственные развлечения. И даже против этого она не выступала. Заставить Славика делать то, что он делать не хотел, было практически невозможно. Ксения давно не любила этого человека. Она с горькой иронией вспоминала те мечты и те глупые умозаключения о нём, когда они только познакомились. Только такая наивная, не знающая жизни и мужчин дура, могла принять за принца такую пустышку, как Славик. Где были её мозги?
  
   Сын целиком был на Ксении. Она была с ребёнком одна целыми днями. Хорошо выручали девчонки-мамочки, с которыми она познакомилась, гуляя с коляской. Они все вместе ходили по магазинам, аптекам, записывались в поликлинику. Однажды Вадик заболел. Ксения часа два звонила Славику, пока тот соизволил взять трубку. Он выслушал её и ответил, что ему некогда, что придёт поздно, а все аптеки к тому времени закроются. Ксении пришлось с больным плачущим ребёнком на руках нестись в аптеку за лекарством. В тот день она буквально выбилась из сил, и когда муж явился домой, да ещё и навеселе, не сдержалась и высказала ему всё, что о нём думает.
   - Если тебя что-то не устраивает, можешь проваливать отсюда, - заявил, разозлённый её нападками муж.
   - Куда я пойду с больным ребёнком? Ты думаешь, что говоришь?
   - Это твои проблемы. К маме езжай!
   - Тебе и до сына дела нет?
   - Не надо говорить мне про сына! Ты даже нормального ребёнка мне родить не смогла, зато вынудила жениться, - пьяно заорал Славик.
   - Да как ты можешь так говорить?!
   - Родила какого-то больного недоноска, - продолжал глумиться муж.
   - Сам ты недоносок! - нападки на ребёнка вывели Ксению из себя, - Вадик родился в срок!
   - Что ты сказала? - он схватил её за грудки, сверля ненавидящим взглядом.
  
   Ксения испугалась. Славик не бил её никогда, но кто знает, что сейчас на уме у пьяного мужика. Но ничего такого не произошло, муж просто отшвырнул её на диван и ушёл. Его не было всю ночь. Ксения, которая столько времени держалась, столько времени убеждала себя принять свою судьбу, наконец дала волю эмоциям. Она проплакала всю ночь. Это были слёзы о себе, о своей неудавшейся жизни, слёзы обиды за сына, которого так и не смог полюбить собственный отец. Надо было уходить. Ксения даже начала придумывать план бегства. Первое время она собиралась пожить у одной из новых подруг, потом связаться с Машей, признаться ей в своих проблемах и попросить помощи. Та поможет ей, даже скорее всего разрешит пожить в их с Петей квартире. Только вот на что они с сыном будут жить? Это был главный вопрос. Пока разберётся с алиментами, успеет зубы на полку положить. Утром Славик явился с цветами, просил прощения, клялся, что больше не будет. Ксению не трогало его раскаяние, которое, как она знала, ровным счётом ничего не стоит. Через неделю, максимум две всё вернётся на круги своя. Но она сделала вид, что принимает его извинения и верит, что он исправится. Для себя она решила, что уйдёт от мужа, как только сможет снова работать. До этого придётся потерпеть, ради Вадика, ради его здоровья.
  
   Только выйти на работу по истечении отпуска по уходу за маленьким ребёнком у неё не получилось. Вадику нельзя было в детский сад, где он бесконечно бы цеплял различные инфекции. Оставить его было не с кем. На няню Славик ей денег не даст. Хорошо хоть на лекарства и больницы не скупится. За это Ксения была ему даже благодарна.
  
   Похождения мужа её давно не волновали. Это помогло мирно сосуществовать с ним, как нормальные соседи. Про какое-то там женское счастье Ксения и думать забыла. Сейчас её заботило только здоровье сына, остальное всё второстепенно.
  
   Ксения не заметила, как они прилетели. Славик сказал, что его брат обещал их встретить в аэропорту. Но, похоже, он опаздывал.
  
   Глава 2.
  
   Вацлав опаздывал. Брат с женой должны были прилететь полчаса назад. Зачем он вообще согласился их встречать? Подумаешь, такси бы взяли. За четыре года Вацлав не виделся с ними ни разу. Кому нужны эти встречи? Славика он так и не простил, хотя тот периодически звонил, стараясь наладить отношения. Наверное, братцу было что-то нужно от него. Но Вацлав не собирался менять гнев на милость. Он намеревался сдержать слово и вычеркнуть брата из жизни. Но за последние полгода ему пришлось изменить своим принципам и самому названивать Славику. Мать серьёзно заболела. Ему пришлось даже бросить свой последний проект в Красноярске, найти себе замену, а самому навязать свою кандидатуру для работы в Перми. Руководство его ценило и пошло на встречу. С матерью приходилось нелегко. Она требовала внимания, помощи, за ней нужен был уход. Последние два пункта он вполне мог обеспечить. Вацлав был в состоянии нанять сиделку, оплатить дорогостоящие процедуры и лекарства. А вот с вниманием ему приходилось туговато. Настроение больной менялось часто от полного отчаяния до злости на всех и вся. Вацлаву было нелегко общаться с ней, если учесть, что он и в детстве этого не умел. Он по-прежнему не знал, о чём с ней говорить, чем её успокоить. Славик помогать ему не собирался, мотивируя это тем, что он далеко живёт, не может оставить семью и работу. Вацлав на помощь братца и не рассчитывал и вовек бы не стал ему звонить, но мать очень хотела видеть младшенького. Поэтому пришлось общаться, уговаривать приехать хоть не надолго.
  
   - Мам, Славик пока не может приехать, - в который раз терпеливо объяснял Вацлав, - Никак на работе не отпускают.
   - Работа у него! - возмущалась мать, - Вот я умру, а он так и не приедет.
   Вацлав подавлял в себе раздражение. Он уставал от этих истерик. Чего она от него хочет? Он и так делает всё, что может. Заставить её любимого сыночка выполнять сыновний долг, он был не в состоянии.
   - Приедет, когда сможет, - заученно повторял он, сам не веря, что это когда-нибудь произойдёт, - Мам, тебе что-нибудь нужно?
   Пора было уходить.
   - Слав, не уходи. Посиди со мной, - вдруг начала уговаривать мать, схватив его за руку.
   Вацлав послушно остался на месте.
   - Хороший ты у меня вырос, - заговорила она, - Рос сам по себе, я и не занималась тобой толком. Всё со Славиком носилась. А он меня бросил. Не нужна ему больная мать.
   - Мам, не преувеличивай и не драматизируй. Приедет твой Славик. А что носилась с ним, понятно. Он же ведь слабенький родился, - Вацлаву совсем не хотелось слушать её откровения, поэтому он сразу нашёл для неё оправдания, надеясь, что она этим успокоит свою совесть и не будет его терзать ненужными признаниями и раскаянием.
   - Такой был хороший и ласковый ребёнок, и обнимет, и поцелует. А ты дикарь, весь в себе, - продолжила мать, - Сложно мне с тобой было. Вроде бы и учился замечательно и проблем особых не доставлял. Но как посмотришь своими взрослыми глазищами, кажется, что насквозь меня видишь, всё понимаешь, в том числе и то, какая я в сущности истеричная дура и неудачница. А меня это бесило! Знала, что несправедлива к тебе, и ещё больше злилась от собственной неполноценности. Но ты даже не плакал, не искал у меня утешения и не просил пощады. У меня всегда было чувство, что в любой конфликтной ситуации, как бы я не злилась, как бы не наказывала тебя, я всё равно оставалась в проигрыше. Опомнилась я только тогда, когда ты чуть не ослеп. Но тогда, видимо, было уже поздно что-то менять, наши с тобой отношения остались такими же неблизкими. Я знаю, что была тебе не лучшей матерью, и совсем не благодаря мне ты стал таким, какой есть. Прости меня, если можешь.
   - Что было, то прошло. Чего теперь об этом говорить? Мы все не идеальны. Жила как умела. Не думай об этом. Всё нормально.
  
   Больно было всё это услышать. Он и так всё это знал, но её слова всколыхнули все его детские страхи, комплексы и обиды, которые были запрятаны им так глубоко, что он никогда даже не пытался их достать и рассмотреть, став взрослым. Что эти воспоминания могли дать? Только усилить давно притупившуюся боль и породить новые обиды. Вацлав понимал, что матери хочется снять с души эту свою вину перед ним, ей было нужно его прощение. Может быть, это очень плохо и совсем не великодушно, но он в своей душе этого прощения не находил. Матери об этом знать совершенно не нужно, предъявлять ей претензии сейчас было бессмысленно и бесчеловечно. Пусть уйдёт с миром. На момент этого разговора Вацлав уже знал, что шансов спасти её практически нет. Он снова звонил Славику, потому что пообещал матери это сделать, просил приехать, честно обрисовав положение дел. Тот обещал выбраться, но не успел. Через пять дней матери не стало.
  
   Мысли снова вернулись к Славику. Всё-таки братцу пришлось выкроить время для присутствия на похоронах. О какой-то помощи от него в этом скорбном деле Вацлав даже не помышлял. Ему вообще было бы спокойнее, если бы Славик не приехал. Не хотелось с ним встречаться. Но куда же деваться? Вацлав был готов пережить эту встречу. К чему он не был готов, так это к встрече с женой брата. Ему было страшно увидеть её со Славиком, но в то же время очень хотелось посмотреть на неё, понять, как у неё дела, помнит ли она его, что чувствует. Как ни странно, его до сих пор волновали эти вопросы. А он то думал, что избавился от тоски по ней, что смирился с её потерей, что давно убил все чувства к ней. Как бы не так! Трясётся, как мальчик, от страха и предвкушения встречи. Может быть, если бы у него тоже была семья или хотя бы какие-то долгосрочные отношения, он бы давно выкинул из головы жену своего брата. Но ничего такого у него до сих пор не сложилось. Женщины, конечно, были. Он, как моряк, в каждой командировке находил себе новую подругу, но ни одна из них не тронула душу. Вот и здесь у него новая девушка, с которой он встречался по мере надобности. Да ещё бывшая жена Славика Наталья положила на него глаз. Это было вполне объяснимо. Выглядел он почти как Славик, но обладал совсем другим нравом и характером. Ещё у Вацлава сложились достаточно тёплые отношения с дочерью брата от первого брака. Вообще-то, Наташа была ему симпатична, приятная женщина, заботливая мать, воспитанная, тактичная и образованная. Она продолжала общаться с бывшей свекровью, не смотря на развод со Славиком, поэтому Вацлав с ней часто сталкивался. Он старался быть вежливым, племяннице дарил подарки. Да и девочка была общительная и обаятельная, ей, видимо, нравился дядя, так похожий на папу. Вацлав сам удивился, что так быстро сдружился с племянницей, потому как умение нравиться людям было не его коньком. Наверное, именно эта дружба с девочкой, дала толчок интересу Натальи к нему. Но Вацлав при всём уважении и симпатии к ней такого варианта даже не рассматривал. Никогда он не станет жить с женщиной, к которой имел отношение его братец. Для этого надо было через себя переступить. Он не сумел сделать этого даже ради любимой.
  
   Кто бы только знал, чего ему это стоило. Выдрать из сердца человека, который там жил, не разорвав его в клочья, и не пожертвовав огромным куском, совершенно невозможно. Если бы не работа, которая забирала у него почти всё время, он бы сошёл с ума. Поначалу он еле удерживался от искушения наплевать на свою гордость, на ребёнка этого вместе с его интересами, тем более на брата, и приехать к ней, уговорить её уехать с ним, пообещать, что он примет её малыша, как родного. Останавливало то, что последнее казалось ему невыполнимым. Этот ребёнок всю жизнь будет напоминать ему, что Ксения была со Славиком, он будет свидетельством её измены, хоть и непреднамеренной. Он не сможет с этим жить, превратит и свою жизнь, и жизнь любимой в ад. Его ревность убьёт всё. Да и не принесла бы им ничего хорошего эта встреча. Что она могла поменять, если Ксения уже приняла решение остаться со Славиком. Он понял это, когда после признаний брата вспомнил, каким убитым был у неё голос в телефонной трубке, как она не хотела с ним разговаривать. Конечно, кому бы захотелось давать объяснения человеку, которому ты изменил, хоть и невольно? Что она могла сказать? Что теперь они не могут быть вместе? Какой смысл ему уговаривать её отменить своё решение, унижаться, переступать через свою гордость, если и сам он не может ничего ей предложить? Для ребёнка лучше расти с родным отцом, а не с дядей, который его никогда не полюбит. Ксения, как мать, будет защищать интересы ребёнка. Тем более она сама жила с отчимом, от которого хлебнула горя. Вряд ли она захочет подобной участи для своего малыша.
  
   Славика он тогда ненавидел, желая ему всяческих бед. Он фактически отдал им с Ксенией свою квартиру, чтобы хоть как-то компенсировать ей столкновение с их чудо-семейкой, в которой два совершенно одинаковых внешне человека, имеют почти одинаковые имена, так что один легко может сойти за другого. И совсем не её вина, что один из них пользуется этим в своих интересах, наплевав на интересы других. Вацлав надеялся, что братец со временем сам съедет с его квартиры и заберёт оттуда свою семью, но Славик не торопился. Выгнать их со скандалом Вацлав решиться не мог. Да и зачем ему сейчас квартира в Москве, если он всё время живёт в других городах, а в Москву приезжает раза два за полгода? Несколько дней он и в гостинице пожить может, это даже удобнее. Вацлав не хотел пока поднимать этот вопрос с квартирой, не был к этому готов, поэтому на протяжении четырёх лет всё оставалось как есть. Ненависть к брату уже не была такой острой, желания раздавить его ушло, осталось презрение, неприятие и нежелание общаться.
  
   Вацлав подкатил к зданию аэропорта и позвонил брату, чтобы договориться о месте встречи. Сердце ухнуло куда-то вниз, когда он её увидел. Ему показалось, что она стала ещё более маленькой, более хрупкой, чем он её помнил. Глаза на осунувшемся личике казались огромными.
   - Привет, - поздоровался Славик.
   - Здравствуйте, - вторила ему Ксения.
   Вацлав ответил на их приветствия, продолжая смотреть на Ксению. Она смутилась от его внимания и опустила глаза. Чего он уставился на неё? Чего собрался увидеть? Вацлав разозлился на себя.
   - Ну, пойдём, - предложил Славик, невольно спасая положение.
   Всю дорогу он расспрашивал Вацлава о матери. По мере продолжения беседы Славик всё больше мрачнел, проникаясь духом предстоящего мероприятия. Вацлав отогнал от себя ехидную мысль, что братец просто входит в роль скорбящего сына. Не то чтобы он не верил в переживания брата, но точно знал, что они хоть и будут бурными, но неглубокими. Славик не умел испытывать глубоких чувств вообще, разве что к самому себе.
  
   Глава 3.
  
   "Странные они всё-таки", - думала Ксения, сидя на заднем сидении и вслушиваясь в разговор братьев, - "Не виделись несколько лет, а при встрече не то, что не обнялись, даже руки друг другу не пожали. Пусть даже между ними есть какие-то противоречия, но они же родные братья, к тому же близнецы. Общее горе должно бы было их примирить". Они вели себя друг с другом как чужие люди, которые по какой-то прихоти судьбы вынуждены общаться. Почему этот Вацлав так смотрел на неё при встрече? Как будто чего-то ждал от неё, надеялся что-то разглядеть. Хотя зачем она выдумывает? Брат мужа, видимо, ждал, что Славик хоть как-то представит их друг другу, познакомит её с деверем. Но Славик не соизволил этого сделать. Ксения почувствовала неловкость под этим пристальным выжидающим взглядом. Красивый мужчина, впрочем, как и её муж. Но в Вацлаве с первого взгляда угадывалась внутренняя сила, чувство собственного достоинства, в Славике таких качеств не было, бравада и бахвальство - это было его. Он был слишком эмоционален, казалось даже, что он заискивает перед братом, трещит без умолку, чтобы скрыть своё замешательство. Вацлаву, похоже, было глубоко наплевать на его потуги. Его не смутило бы даже, если бы они все молчали всю дорогу. Ксении почему-то было мучительно стыдно за мужа. В присутствии своего старшего брата он казался жалким щенком, который виляет хвостиком и делает всё, чтобы на него обратили внимания.
  
   Похороны должны были состояться на следующий день. Вацлав привёз их в квартиру матери, распрощался и уехал. Ксения опять поймала на себе пристальный взгляд его зелёных глаз. Странно. Почему-то ещё до замужества ей казалось, что и у Славика такой же цвет глаз. Сейчас она точно знала, что у мужа глаза серые с зеленоватым оттенком. Видимо, она была настолько в него влюблена, что ей всё виделось в искажённом свете вследствие ношения розовых очков. Еще один повод посмеяться над собой. Только вот смех был горьким до такой степени, что мог перейти в истерику. Чего это на неё вдруг нашло? Она давно смирилась с собственными ошибками, даже простила себя за них. Почему же сейчас так горько на душе? Надо срочно переключиться, не стоит думать о вещах, которые причиняют боль, тем более, что исправить прошлое с его ошибками и просчётами всё равно не возможно. Ксения решила позвонить матери и узнать, как там её сынок, как мама справляется с ним. Мысли о Вадике всегда приводили её в благостное настроение. Может, она и дура, может и сломала себе жизнь, приняв за принца пустого и двуличного человека, но она бы снова всё повторила, лишь бы у неё был её родной мальчик. Она обязательно решит все проблемы с его здоровьем, у них всё будет замечательно. Это и будет её главным счастьем. И к чёрту эти глупые терзания о своей не сложившейся женской судьбе.
  
   Следующий день был тяжёлым. Славик своих эмоций не сдерживал. Он лил слёзы, общался с родственниками, принимал соболезнования. Он заплакал, как только увидел гроб с телом матери. Ксении пришлось обнять его, ведь муж нуждался сейчас в поддержке и сочувствии. И это день был совсем не подходящим, чтобы выказывать безразличие или пытаться что-то доказывать Славику. Всё-таки он её муж, отец её ребёнка, не чужой человек. Она опять поймала на себе взгляд своего деверя. На это раз в нём почему-то проскользнула боль, и ещё, как это ни странно, гнев. Он стоял один. Ксении почему-то стало так его жалко. Он казался совсем одиноким, ему не с кем было разделить своё горе, не у кого искать поддержки. Эта вспышка сочувствия погасла, как только Ксения заметила на его лице презрительную полуулыбку. Относилась она, скорее всего, не к ней, а к Славику. Может быть, этот человек вообще ничего не чувствует? Ему безразличен брат, племянник, может, ему и мать была безразлична, раз он так смотрит на Славика только потому, что тот проявляет вполне понятные человеческие эмоции при данных обстоятельствах. И не нужно этому сухарю никакой поддержки, потому что он бесчувственный, как гранитная плита. Вацлав просто без лишних эмоций выполнял свой долг. Хотя надо признать, что выполнил он его на пять с плюсом. Всё было правильно, без сучка и задоринки. И что немаловажно всё это за его счёт. Ксения не обманывалась на счёт своего благоверного, щепетильностью в денежных вопросах Славик не отличался. Так что вряд ли он предложит брату компенсировать часть затрат. Славик всегда считал, что у того полно денег. Именно поэтому он без зазрения совести спихнул на Вацлава все затраты на лечение матери, говоря, что братец не обеднеет.
  
   Мнение Ксении о Вацлаве поменялось, когда попрощаться с бывшей свекровью пришла первая жена Славика с дочерью. Девочка не побежала к отцу, а кинулась к дяде. И тот обнял её, начал что-то говорить, в ответ девочка тоже его обняла. Именно с дядей она подошла к гробу, чтобы попрощаться. К отцу девочка пришла уже после, поздоровалась, но на этом всё общение закончилось. Всю процедуру отпевания и похорон девочка не отходила от Вацлава, как впрочем и её мать. Почему последнее так задевало Ксению? Неужели она ревнует этого малознакомого мужчину к бывшей жене Славика? Кстати о ней Ксения узнала в день собственной свадьбы, как и о наличие у мужа дочери от первого брака. Наталье, бывшей жене Славика, Ксения тоже пришлась не по душе. Она смотрела на неё с неприязнью. Неужели она думает, что это Ксения забрала у неё это сокровище? Она про неё слыхом не слыхивала, пока не попалась в те же сети. И чего обижаться теперь, они ведь подруги по несчастью. Им сочувствовать друг другу надо. Может быть Наталья к Славику до сих пор неравнодушна? То-то она вертится возле его брата. А что? Выглядит точно также, даже лучше. Славик то видно, что уже подыстаскался. Зато во всём другом, Вацлав именно такой, каким женщины представляют себе настоящего мужчину: самостоятельный, ответственный, умеющий справляться с неприятностями. Хотя со вторым качеством, она бы не стала торопиться. Почему этот интересный мужчина до сих пор не женат? Может, как раз и не желает нести ответственность за семью? Слишком любит себя, как и Славик, но не нуждается в бесплатной прислуге и общении.
  
   Ксения порадовалась, что они улетают не сегодня, потому что муженёк набрался так, что к окончанию поминок лыка не вязал. Хорошо, что Вацлав вызвался довезти их до дома матери, где они ночевали.
   - Рад, что ты всё-таки решилась приехать, - вдруг сказал Вацлав.
   - У меня раньше возможности не было, - ответила Ксения ровно, восприняв его слова, как упрёк, - Я не знаю, говорил ли тебе Славик, что у нашего сына серьёзные проблемы с сердцем. Я не рискую перевозить его на такие дальние расстояния, а оставить его не с кем.
   - С кем же ты его оставила на этот раз?
   - Мама приехала к нам. Она согласилась остаться с Вадиком. Но я всё равно переживаю.
   - Вадик? - удивился он.
   - На самом деле он Вацлав, как и ты. Славик настоял, уверял, что у вас в семье так принято.
   - Это правда. Дурацкая семейная традиция, - усмехнулся Вацлав.
   - Ну почему дурацкая? Мне нравится. Такое необычное имя, а в сочетании с фамилией звучит даже как-то благородно и загадочно.
   - Да? А я всю жизнь терпеть не мог своё имя.
   - Почему?
   Он пожал плечами и сменил тему.
   - Я не знал, что у твоего ребёнка проблемы со здоровьем. Если понадобится моя помощь, можешь обращаться. Я теперь точно знаю, как дорого обходятся в наше время больницы и лекарства.
   - Спасибо.
   Ей хотелось сказать, что они со Славиком сами справятся, но она переборола себя. Не стоит отказываться от любой помощи, тем более, что положиться на мужа в финансовом вопросе она не могла.
   Вскоре они приехали. Вацлав дотащил Славика до квартиры и помог Ксении уложить его на кровать.
   - Я отвезу вас завтра в аэропорт, - напоследок пообещал он.
   - Ты и так слишком много для нас сделал, да и за нас тоже, - начала отказываться Ксения, - Неудобно так тебя обременять. Мы и на такси доедем.
   - Ничего неудобного. Я понимаю, что завтра Славик будет... болеть, - подобрал он более корректное слово, - Ты с ним по прилёту ещё намучаешься. Так что не нужно меня жалеть, подумай о себе. Тебя же сын ждёт.
   - Спасибо, - ещё раз поблагодарила Ксения.
   Вацлав направился к выходу, но в дверях обернулся и вдруг спросил:
   - Ксюш, ты счастлива?
   Она растерялась, не зная, что ему ответить. Он издевается? С какой стати он лезет к ней в душу? Они знакомы один день. Но и грубить не хотелось, ведь этот человек предлагал ей помощь. И Ксения была уверена, что может на него рассчитывать.
   - Счастье - понятие растяжимое, - ответила Ксения, подбирая слова, - В чём-то счастлива, в чём-то нет. Как и все люди. А ты?
   Он не ответил, лишь криво усмехнулся и вышел за дверь.
  
  
   ***
  
   - Ну, пока, Славик, желаю долететь без приключений, - усмехнулся Вацлав, глядя на бледное лицо брата, который явно страдал после вчерашних возлияний, - На сорок дней прилетишь?
   - Не знаю, Слав. Как с работой.
   Вацлав понял, что Славик не приедет. Настаивать на его приезде он не собирался. Так даже лучше. Не стоит им видеться. Это может плохо закончиться.
   - До свидания, Ксения, - попрощался он, дождавшись, когда та прошла таможенный контроль.
   - До свидания. Спасибо тебе за всё. Очень приятно было познакомиться.
   Последняя фраза заставила его впасть в ступор. Как познакомиться? Она что... не знает?! Одного взгляда на братца, который боялся на него взглянуть, было достаточно, чтобы понять, что Ксения так ничего и не узнала о подмене, устроенной Славиком.
   - Ксюш, пошли. Мы опаздываем, - Славик тянул её за собой, совсем не желая объясняться с братом.
  
   Ксения, извиняясь, посмотрела на Вацлава, улыбнулась и пошла вслед за Славиком. Если бы этот поганец оказался сейчас в поле досягаемости, Вацлав задушил бы его своими руками. Эта сволочь не оставила Ксении никакого другого выбора, как только жить с ним. А он то, наивный, всё это время гадает, вспоминает ли его Ксения, жалеет ли о том, что отказалась от него ради ребёнка. Конечно же нет, потому что считает, что то что между ними было - просто враньё, раз он сумел превратиться в Славика. Как он мог не понять тогда, что она не с ним не захотела разговаривать, а со Славиком. Видимо, уже тогда ей не понравились эти перемены, и она поняла, что человек, оказавшийся рядом с ней, совсем не то, что ей нужно. А он позволил братцу провернуть эту аферу. Как же, он же гордый! Его не выбрали! И он сам добровольно оставил женщину, которую любил, на милость своего брата-ублюдка. Как ловко Славик обвёл их вокруг пальца. Ещё бы понять зачем? Хотя, что тут неясного, он же изначально признался, что сделал всё это, чтобы взять над ним реванш. И понятное дело, что Ксения с ним несчастлива. Кто может быть счастлив рядом с этой эгоистичной свиньёй? А он сам, наверное, показался ей наглым и бесцеремонным со своими вопросами о счастье. Какой-то брат непутёвого мужа спрашивает её, счастлива ли она. Какое его дело? Они едва знакомы, чтобы с ним откровенничать. Зачем он вообще спрашивал? Надеялся, что она ответит, что несчастлива без него? Легче бы стало от этого? Он, можно подумать, очень счастлив своей пустой жизнью, в которой кроме работы и случайных связей ничего и не было. Ему было так обидно за неё, за то, что судьба так жестока к этому нежному беззащитному созданию. Хотя он, наверное, ошибается на её счёт. Она сильная. У неё болеет сын, муж, наверняка, мотает нервы, никто не помогает, а она всё такая же добрая и тактичная. Даже ему на его дурацкий вопрос ответила корректно, чтобы не обидеть.
  
   Чувство вины накрыло с головой. Это он её предал, наказал за скотский поступок своего брата. Только Славик и остался в выигрыше от всего этого. Может быть, для неё лучше не знать правды? Чего теперь эта правда может изменить? Кому от неё легче станет? Единственное, что он мог для неё сделать, это помочь деньгами на лечение её ребёнка. И надо что-то решать со своей жизнью. Пора забыть всё, отпустить прошлое, которое он не в силах изменить.
  
   Глава 4.
  
   - Вячеслав Лисицкий приходится Вам братом? - спросил незнакомый мужской голос.
   Вацлав еще раз посмотрел на экран телефона, чтобы удостовериться правильно ли он понял, кто ему звонит. Нет, он не ошибся, звонили с номера Славика.
   - Да, - наконец ответил Вацлав, ничего не понимая.
   - Ваш брат найден мёртвым в салоне своей машины. В его телефоне Вы записаны как брат, поэтому Вам позвонили первому.
   Вацлав потрясённо молчал.
   - Алло, Вы меня слышите? - требовательно спросил голос.
   - Да.
   - Можете говорить?
   - Могу.
   - Нам бы хотелось встретиться с Вами и выяснить некоторые подробности.
   - Хорошо. Но сейчас я нахожусь в Перми, так что смогу прилететь только завтра.
  
   В голове не укладывалось, что Славика больше нет. Как такое могло случиться? Куда он влез? Интересно, Ксении уже сообщили? Все эти вопросы теснились в голове. Ночь прошла как в бреду. Какой никакой, а всё-таки брат, всё-таки выросли вместе. Теперь в целом мире у Вацлава не осталось никого.
  
   Из разговора со следователем Вацлав понял, что Славик был в машине не один, а с какой-то женщиной. И похоже, дама оказалась любовницей какого-то большого человека. До выяснения всех обстоятельств похороны придётся отложить. Ксения пока ничего не знает, ей никто не позвонил. Именно Вацлаву придётся сообщить ей эту страшную новость. Надо ещё слова правильные подобрать. Он боялся увидеть её реакцию и морально подготовился к самому худшему варианту. Он подошёл к двери и позвонил. Послышались торопливые шаги, и через несколько секунд открылась дверь.
  
   - Явился, наконец, - недовольно прокомментировала Ксения, - Проходи.
   Она равнодушно ушла на кухню. Она опять их перепутала. Похоже, Славика здесь особо никто не ждал.
   - Через десять минут будет готов обед, - сообщила Ксения, когда Вацлав отправился за ней, - Иди мой руки, и поздоровайся пока с сыном, блудный папа.
   - Ксюш, я вообще-то хотел тебе сказать..., - начал Вацлав.
   - Ой, только давай без этого. Мне неинтересно слушать твоё враньё. Ты думаешь, я дура совсем, если не устраиваю тебе скандалов по поводу твоих пьянок и гулянок? Да мне просто всё равно! Хотя два дня домой носу не показывать, это уже что-то новенькое. Ты мне лучше вот что скажи. Ты позвонил Вацлаву?
   - Вацлаву? - растерялся он.
   - Да. Ты же обещал мне два дня назад. Мне нужны деньги. У твоего сына через несколько дней операция, а ты пропадаешь неизвестно где. Надеюсь, хоть финансовый вопрос ты решил?
   - Ксюш...
   - Так ты дашь мне денег или нет? Мне сейчас больше от тебя ничего не надо. Я прошу тебя, не мотай мне нервы. Хоть раз помоги нам. Я ведь ни на что больше не претендую. Меня не волнует ничего, кроме здоровья сына. Дай мне денег и развлекайся дальше.
   Женщина явно находилась на грани нервного срыва. Операция у ребёнка совсем скоро, а нужной суммы денег до сих пор нет. Надо её успокоить.
   - Сколько нужно денег?
   - Ты издеваешься?! Ты не помнишь? Значит, ты так никому и не позвонил! - Вацлаву показалось, что она готова наброситься на него с кулаками.
   - Ксюш, успокойся! У меня есть деньги. Назови точную сумму.
   Она назвала.
   - Хорошо. Завтра утром они будут.
   - Ты же сказал, что они у тебя есть! А теперь про завтра заговорил. Да ничего завтра не будет! Ты смоешься как всегда! Я что, тебя не знаю? - За этими злыми словами стояло такое отчаяние, что Вацлав бросился к ней, чтобы утешить.
   - Всё будет как нужно. Успокойся! Деньги у меня на карточке. Я обещаю, что завтра утром они будут у тебя.
   Она плакала. Господи! Он и не думал, что у неё всё так плохо. За год, что он её не видел, она превратилась в тень. Ксении было совсем не до себя, все силы, время и средства уходили на ребёнка. Вацлав не удержался и прижал её к себе.
   - Слав, только не подведи. Я тебя умоляю, - приступ агрессии прошёл, осталась только усталость и надежда, - Я обещаю, что никогда у тебя больше ничего не попрошу. Лишь бы у нашего мальчика всё было хорошо. Ведь правда?
   - Конечно, - он гладил её по спине, - Всё будет хорошо. Я пойду к нему.
  
   Вацлав был в полном смятении. Он не мог сейчас сообщить ей о смерти мужа. Ксения итак находится на пределе возможностей, и смерть мужа может её просто добить. Он скажет ей обо всё после операции, когда ребёнку не будет угрожать опасность.
   - Папа! - обрадовался мальчик, который до этого увлечённо собирал дом из конструктора Лего.
   - Привет, Вадик. Как поживаешь?
   - Хорошо. Только завтра я лягу в больницу, - лицо ребёнка омрачилось.
   - Ты туда не хочешь?
   - Нет. Я боюсь, - почему-то шёпотом сообщил мальчик.
   - Всё будет хорошо. Не бойся, - попытался Вацлав успокоить ребёнка.
   - Да, я знаю. Мама тоже так говорит. Я засну, а доктор мне отремонтирует сердечко, пока я сплю. А проснусь я уже здоровым.
   - Мама всё правильно говорит.
   - А ты приедешь к нам в больницу?
   - Обязательно. Ты лучше покажи, чего ты тут построил.
   Пока ребёнок рассказывал, Вацлав разглядывал его. Похож на них, на Лисицких. Только волосы темнее и глаза Ксюшины.
   - Классный у тебя конструктор, - похвалил Вацлав.
   - Это же вы с мамой подарили мне на день рождения.
   - Я уже забыл.
   - Ты что, пап? Это же было послевчера! - удивился мальчик.
   - Послевчера?
   - Сынок, так не говорят. Позавчера надо говорить, - поправила сына вошедшая в комнату Ксения, - Так что же было позавчера?
   - День рождения у меня, - ответил Вадик.
   - Ну, не позавчера, а две недели назад, - улыбнулась сыну Ксения, - Вадик, пошли кушать, а мы с папой попозже пообедаем. Ты не против?
   Последняя фраза была адресована Вацлаву.
   - Хорошо, - ответил он автоматически, потому что мысли его сейчас находились в полном смятении. Если день рождения Вадика уже прошло, и ему сейчас четыре года, то он его сын, а не Славика. Получается, что он и от ребёнка своего отказался в пользу Славика? Весь ужас произошедшего начал доходить до сознания. Хотя вполне возможно, что мальчик недоношенный. Такая возможность несколько отрезвила. Вацлав еле дождался, когда Вадик пообедает и уйдёт играть в комнату, чтобы задать Ксении столь важный для себя вопрос.
   - Ксюш, Вадик в срок родился?
   - Я не понимаю, зачем ты меня об этом опять спрашиваешь? У тебя что, какие-то сомнения в отцовстве?
   - Нет, я просто забыл, - он не нашёл ничего лучшего.
   - В прошлый раз мой ответ тебя почему-то взбесил.
   - Да?
   - Не знаю, почему уж ты так разозлился, что сын родился в срок, что готов был меня прибить. Спьяну, наверное.
  
   Так Славик знал, но так и не соизволил ему сообщить. Он просто бросил Ксения и его сына на произвол судьбы, предпочитая жить для себя, изредка приезжая домой и давая им ровно столько денег, чтобы с голоду не умерли. Зачем они ему вообще были нужны, непонятно. Наверное, для удобства. Жена, которая ничего от него не требует, но обеспечивает уют и комфорт, которая смирилась с его гулянками, для Славика именно то, что нужно. Она ведь даже не заметила, что на её псевдомуже совсем другая одежда, не та в которой он уходил. Видимо, Славик жил на две семьи, и это не первый случай его отсутствия. Поэтому она не спохватилась, что его два дня дома нет, не обзванивала больницы и морги. Ксения не верила мужу, не рассчитывала на него, давно смирилась, что они с сыном занимают в жизни Славика десятое место. Почему она это терпела? Хотя глупый вопрос. Потому что ей некуда было деваться, она находилась в полной финансовой зависимости от мужа.
  
   - Эй, ты чего? - вопрос Ксении выдернул его из потока этих горьких размышлений, - Чего не ешь то? Любовью сыт?
   Вацлав послушно принялся обедать, ничего не ответив на эту колкость.
   - Я к Вадику пойду, - сказал он после обеда, - Поиграю с ним.
   - Иди, - от него не укрылось её удивление, - Только не беситься, а в спокойные игры играть.
  
   Теперь он смотрел на мальчика другими глазами. Это же его сын, а не племянник. Он четыре года о нём не знал. Теперь же хотелось узнать о нём всё: что он любит, чего терпеть не может, что его веселит, что он знает, какой у него характер. Вацлав с облегчением понял, что Славик, хоть и знал, что это не его ребёнок, мальчика не обижал. Он сделал такой вывод, потому что никакого страха Вадик относительно отца не испытывал, даже был рад его вниманию, хотя и удивлён.
   - Пап, а тебе не надо уходить? - поинтересовался малыш через какое-то время.
   - Куда?
   - На работу.
   - Ты хочешь, чтобы я ушёл?
   - Нет, - Вадик удивился такому вопросу, - Ты всегда быстро уходишь.
   - Я могу играть с тобой до вечера.
   - А потом уйдёшь?
   - Нет, просто лягу спать.
  
   Вадик был рад возможности поиграть с отцом. Вацлав с удивлением понял, что его сын умён не по годам. В свои четыре года он хорошо разговаривал, рассуждал, как взрослый, используя в речи такие слова, которые не каждый взрослый употребляет. Поток информации лился водопадом, если хотя бы делать вид, что слушаешь. Видимо Вадик никогда не проводил столько времени с отцом, что теперь спешил сообщить ему все важные для себя сведения. На улицу их Ксения не пустила. Погода была нелётная, а она очень боялась простудить ребёнка перед операцией.
  
   - Спасибо тебе, - поблагодарила Ксения, после того, как уложила сына спать.
   - Не за что. Вадик и мой сын тоже. Я должен был побыть с ним. Я и так столько лет пренебрегал своими отцовскими обязанностями.
   - Всё равно спасибо. Давно не видела Вадика таким счастливым и весёлым. Тебе удалось отвлечь его от страхов перед операцией.
   - И ты отвлекись. Выспись хорошенько.
   - Легко сказать.
   - Всё будет хорошо. Тебе надо держаться. Осталось совсем чуть-чуть потерпеть и всё наладится.
   - Я так на это надеюсь.
  
   Вопреки своим ожиданиям Ксения быстро заснула. А Вацлав, лёжа с ней в одной постели, заснуть никак не мог. Душу терзали запоздалые сожаления, острое чувство вины, стыд, но в то же время он испытывал чистую светлую радость, что у него есть сын, надежду, что скоро всё встанет на круги своя, что ему удастся искупить свою вину перед сыном и любимой женщиной. Ксения во сне прижалась к нему, и Вацлав обнял её. Он не может больше её отпустить. Ксения - единственная женщина, которую он любил, которую любит до сих пор и будет любить всегда, даже если она его никогда не простит.
  
   На следующий день Вацлав отвёз Вадика и Ксению в больницу, сделав всё от него зависящее, чтобы им там было как можно удобнее и комфортнее.
   Вечером он обдумывал своё положение. Он затеял большую игру. Обманывать опасно, но он надеялся, что Вадик и Ксения полюбят его по-настоящему. Ему просто нужно немного времени, чтобы успеть показать им, что на него можно положиться, что он в состоянии дать им то, что не дал Славик. Он просто обязан выдавить из памяти любимой всё, что надел его брат. С сыном проблем не будет, только бы операция прошла успешно.
  
   ***
  
   - Ксения, Вам нет смысла тут оставаться. После операции Ваш сын будет находиться в реанимации какое-то время. Так положено. Вас туда всё равно не пустят, - терпеливо объяснял ей доктор.
   - Куда же мне идти?
   - Там Ваш муж пришёл, идите к нему. Вдвоём будет легче пережить это время. Можете несколько дней дома пожить. Как только Вашего мальчика можно будет перевести в обычную палату, мы Вам сообщим, и Вы сможете снова остаться с ним.
  
   Славик сразу устремился к ней, как только увидел.
   - Как он? - спросил муж первым делом, с тревогой заглядывая ей в глаза.
   - Врачи говорят, что всё хорошо. Но я так боюсь.
   Последнюю фразу она произнесла еле слышно, потому что к горлу подступили слёзы. Она столько времени держалась, старалась не показывать свой страх сыну, что сейчас, наконец увидев более менее близкого человека, не смогла сдержать эмоций. Муж обнял её, поцеловал в макушку и сказал:
   - Я тоже боюсь. Очень боюсь, но изо всех сил верю, что всё будет хорошо. И ты веришь, я знаю.
   - Да.
   - Ну и всё. Успокойся, пожалуйста. Всё будет хорошо. Даже мыслей других не допускай. Никогда не думай о плохом для детей. Так мой дед говорил, он считал, что мысли материальны.
   - Я постараюсь.
   - Ты только представь. Операция пройдёт успешно. Наш мальчик станет здоровым. Он пойдёт в детский садик. Там у него появятся друзья. Каждый вечер, пока вы будете идти из садика, он будет рассказывать тебе, что он делал, с кем играл, чему научился, с кем дружил, а с кем подрался. А потом он пойдёт в школу. Ты сначала будешь страшно переживать, как у него там всё получится.
   - А ты?
   - А я не буду. Я и так знаю, что всё получится замечательно. Он будет очень хорошо учиться, дураком ему быть не в кого. Ещё он будет заниматься спортом.
   - Ему же нельзя.
   - Ты забыла? Он будет здоров на тот момент. Ну так вот. И в спорте у него всё будет получаться. Мы будем им очень гордиться. Потом он закончит школу и поступит в самый крутой ВУЗ, окончит его и станет классным специалистом.
   - А потом?
   - Ну что потом? Будет работать, женится, нарожает нам внуков. Вот тут то придётся тебе попотеть. Думаю, что тебе доверят воспитывать внуков.
   Ксения даже заулыбалась, представив такую перспективу.
  
   Конечно, страх периодически брал верх, невозможно при данных обстоятельствах оставаться совершенно спокойным. Но всё-таки каждый раз, когда паника готова была её поглотить, она чувствовала поддержку. Крепкие мужские руки успокаивали, обнимали, вытаскивали её на поверхность. Как хорошо, что она не одна. Славик очень старался отвлечь её и подбодрить. Сил удивляться подобным переменам не было. Славик был просто уверен, что с сыном ничего плохого не случиться, заражая этой уверенностью её. Его уверенность и спокойствие не были следствием равнодушия. Ксения поняла это, когда им сообщили, что операция прошла успешно. Славик, буквально, упал на стул, как будто его силы покинули.
   - Слава Богу, - устало произнёс он, - Ещё бы немного, и я бы свихнулся от страха.
   - Я думала, что ты совсем не боишься, - сказала Ксения, только теперь заметив, насколько он бледен, - Слав, с тобой всё в порядке?
   - Нормально всё, просто перенервничал.
   Дома они оба завалились спать. Сил не было даже на то, чтобы перекусить. Организм требовал отдыха.
  
   Ксения проснулась и обнаружила, что лежит у мужа на груди, а он обнимает её. Она поспешила отодвинуться подальше. Когда это между ними была такая идиллия? Конечно, она благодарна Славику за заботу и поддержку, но расслабляться не стоило. Честно говоря, он её удивил. Она совсем не ожидала от мужа помощи. Для неё важно было, чтобы он нашёл деньги, а со всем остальным Ксения собиралась справляться сама. Но Славик сам отвёз их в больницу, устроил там, сам занимался всеми административными вопросами. Возникало такое ощущение, что мужа подменили. С чем связаны такие перемены? Неужели отцовские чувства, наконец, проснулись, когда жизни сына начала угрожать опасность? Хорошо бы, но маловероятно. Игру какую-то затеял? Ради чего? С них ведь взять то нечего. Ладно, поживём, увидим. Сейчас главное здоровье Вадика. С мужем она потом разберётся. Не стоит обольщаться на его счёт.
  
   Поэтому утром Ксения старалась держаться отчуждённо. Она давно научилась держать дистанцию в этих отношениях. Это не касалось физической близости, скорее она не подпускала мужа к своей душе. Это позволяло не ощущать боли от его выходок, от его равнодушия. В их однокомнатной квартире существовало два параллельных мира, в одном из которых жили она и Вадик, а в другом сам по себе существовал Славик. Иногда они пересекались, но никогда не объединялись в общую вселенную. Ксения рассматривала мужа как источник дохода, место жительства, и хоть мизерную, но помощь с ребёнком. Он её - как прислугу, которой он платит небольшое количество денег за её труды, и как бесплатный секс без особых заморочек. Хотя последнее она забыла, когда случалось. В этом плане она перестала интересовать мужа последние два года. Такое развлечение он с лёгкостью находил на стороне, позволяя себе не ночевать дома. Ксения даже ревности не испытывала. Славик - временный человек в её жизни, от которого она ещё пока зависит, и больше ничего. Она даже была рада, что он не требует от неё исполнения супружеского долга. Ксения сомневалась, что теперь в состоянии его исполнить.
   И всё же, почему Славик решил вдруг стать примерным мужем и отцом?
  
   ***
  
   Вацлав был доволен. Как быстро и легко он уладил все вопросы, связанные с работой, сам не ожидал. Он поставил руководству условие, что отныне будет работать только в Москве. С его командировками покончено. В случае несогласия Вацлав готов был искать другую работу. С его опытом это было несложно, хотя и пришлось бы начинать всё практически с нуля, снова доказывать свою профессиональную состоятельность и незаменимость. Но начальство не сопротивлялось, видимо понимая, что и им не так то легко будет найти специалиста такого уровня. Ему даже решили отдать ту должность, ради которой всё и затевалось.
  
   Он твёрдо вознамерился вернуть свою семью, которую так вероломно отобрал родной брат. Кстати, когда же, наконец, разрешат его похоронить? Он, наверное, должен оповестить Ксению о смерти мужа. Но ведь ей сейчас совсем не до этого, она очень переживает за сына. И как теперь она воспримет эту малоприятную новость, после того, как Вацлав две недели притворяется Славиком. Как он ей это объяснит? Понятно, что чем больше он молчит, тем тяжелее будет сказать правду. Но он каждый день откладывал этот сложный разговор на потом, находя для этого повод.
  
   С сыном всё было хорошо. Завтра его должны будут перевести в палату. Ксения снова ляжет вместе с ним в больницу. Отношения между ними были добрососедскими, если не брать во внимание, что они спали в одной кровати. Ничего такого в этой кровати не происходило, но нервы от этого были на пределе каждый вечер. Ксения старалась лечь от него как можно дальше и отворачивалась. А он не мог на чём-то настаивать, притворяясь другим человеком. И даже в обычном общении она старалась от него отдалиться. Вацлав понимал, что она просто не верит, что муж изменился, что не привыкла к заботе и пониманию. Его поведение сбивало её с толку.
  
   - Слав, у меня хорошие новости! - сообщила Ксения, когда он пришёл домой, - Завтра Вадика переводят. Это уже точно.
   Она была такой счастливой, какой он не видел её с тех самых пор, когда их давний роман был в самом разгаре.
   - Я только теперь по-настоящему поверила, что всё будет хорошо.
   - Только теперь? - он обнял её, - А я думал, что ты поверила мне ещё в день операции.
   - Я поверила тебе. Спасибо, что так поддержал меня тогда.
   - Совсем не за что. Вадик и ты - это всё что у меня есть. Я всегда буду вас поддерживать, ну а вы меня.
   - Да, - она смотрела ему в глаза и, казалось, совсем забыла о своей настороженности и необходимости держать оборону.
   - Я люблю тебя, - сказал Вацлав и поцеловал её.
   А потом ещё, и ещё, до тех пор, пока не перестал осознавать себя частью этого мира. Он видел только её, слышал только её, ощущал только её, всего остального не было. Его женщина. Она так нужна ему. С Ксенией, видимо, творилось тоже самое, он не встретил никакого сопротивления. Их души и тела всегда знали, что созданы друг для друга, и удержать их одним лишь велением разума было невозможно.
  
   ***
  
   Ксения была зла на себя, на него и на весь белый свет. Чего это на неё нашло? Она с ума сошла? И этот поганец ходит тут довольный, как кот объевшийся сметаной. А она то тешила себя мыслью, что даже отвращения скрыть не сумеет, если он только к ней прикоснётся. Почему она так слетела с катушек? Неужели стоило только Славику побыть человеком некоторое время, и она растаяла? Подобного с ней не случалось с тех пор, как сын родился. Да и Славик вдруг стал таким нежным и страстным, как в те времена, когда она была в него влюблена и верила, что он мужчина всей жизни. Боже, как стыдно! Не нужна ей сейчас такая степень близости с ним. Совсем не нужна. И совсем ни к чему воскрешать забытые чувства и желания. Всё закончится так же неожиданно, как и началось. Уж она то знает своего муженька. Он опять бросит их и займётся своими развлечениями. Всего лишь вопрос времени. Приступ благородства скоро закончится.
  
   Ксения старалась держаться с мужем как можно холоднее. Но тот никак на это не реагировал, испортить ему настроение, казалось, не могло ничто. Он отвёз Ксению в клинику, навестил сына, наобещав, что вечером приедет к нему, привезёт что-нибудь интересное. На мелкие придирки и подковырки Ксении он только улыбался. Вечером он, и правда, приехал, привёз Вадику машину с пультом и воздушного змея, пообещав, что как только того выпишут, они его обязательно запустят.
  
   Баловство с игрушками продолжалось всё время, что они лежали в больнице. В основном это были конструкторы и другие развивающие игрушки, потому что слишком увлекаться подвижными играми мальчику пока запрещалось. Он даже пару раз оставался с Вадиком, давая Ксении возможность съездить домой, купить что-то необходимое для себя, да и просто отдохнуть. Вадик всё больше привязывался к отцу, ждал его каждый день и радовался, когда тот оставался с ним вместо матери. Не то, чтобы Ксения ревновала сына, но очень опасалась за ребёнка. Мальчик будет очень скучать, когда Славик наиграется в заботливого родителя и забросит его снова. Но, несмотря на её опасения, у Ксении сердце таяло, когда она наблюдала, как они играют вместе, разговаривают и веселятся. Если бы так могло быть всегда.
  
   Славик не приходил к ним всего один вечер, о чём предупредил заранее.
   - Мне надо съездить в Пермь, - сообщил муж.
   - Езжай, - Ксения не сумела скрыть горькой иронии.
   - Я на один день.
   - Как хочешь, - равнодушно ответила она.
  
   Ну вот и всё. Финита ля комедия. Муженёк принялся за старое, как она и ожидала. Но почему же тогда так больно и горько от этого? "Мне Вадика жалко", - со злостью ответила она себе на этот вопрос, - "Привязал ребёнка к себе и бросил! А мне наплевать, пусть шляется, где хочет. Так всем лучше будет". И, несмотря на свой недружелюбный настрой, Ксения так и не смогла скрыть радости, когда Славик вернулся на следующий день. Конечно же, это она за сына рада, а не потому что благоверный соизволил сдержать своё обещание.
  
   - Ксюш, смотри, я Вадьке такую игру купил! - с радостью продемонстрировал Славик, - Только там не меньше трёх человек должно играть.
   Он начал объяснять ей суть игры.
   - А не слишком ли он маленький для этого? - засомневалась Ксения.
   - Ну и что, что маленький! Да он у меня такой молодец, такой умница, что школьнику фору даст на сто очков вперёд, - такая гордость звучала в этом заявлении, - Знаешь, как он меня в прошлый раз обставил в "Морской бой"?
   Ксения улыбнулась. Как и полагается, отца собственный проигрыш сыну несколько не расстроил, а привёл в восторг.
   - Если так пойдёт, ты потеряешь всякий авторитет, - пошутила над ним Ксения.
   - Да уж. Надо мне потренироваться, а то стану главным посмешищем детского сада, - откликнулся на её шутку Славик.
  
   Когда их выписывали, Славик просто сиял. Он опять взял на себя улаживание всех административных вопросов. Ксении оставалось только собрать вещи. Дома их ждал праздник. И шары, и цветы, и игрушки и даже праздничный стол. Ксения не переставала удивляться, зато Вадик был в восторге, его не терзали сомнения и подозрения. Мальчик так перевозбудился от избытка впечатлений, что она еле уложила его спать вечером.
   - Устал, бедный, - с улыбкой сказал Славик.
   - Конечно. Столько событий за один день. Я тебе очень благодарна.
   - Не надо меня благодарить без конца. Вадик - мой сын, я тоже хочу для него что-то сделать.
   - Я и не знала, что ты на такое способен.
   - Я вообще ничего не знал. Ксюш, пусти меня к вам, не отталкивай, прошу тебя. Я всё для вас с Вадькой сделаю.
  
   Ну что она могла ему сказать? Она сердцем ощущала его искренность. Только умом она ничего не понимала. Это непонимание выбивало почву из-под ног. Но муж, казалось, и не ждал от неё ответа. Он опять принялся её целовать, заставляя забыть все страхи, сомнения, горести и проблемы. И пусть это всё завтра вернётся, но сегодня она позволит себе быть просто женщиной, которую любят и боготворят, превращая из ледяной скульптуры в огненную птицу, способную долететь до солнца.
  
   Глава 5.
  
   Наконец-то он был счастлив. Это счастье становилось всё больше и всё глубже, он погружался в него с головой. Выныривать на поверхность совсем не хотелось. Но он понимал, что рано или поздно ему придётся это сделать, нужно было трезво взглянуть на вещи и принять взвешенные решения. Ведь он обманывает Ксению, как когда-то сделала его покойный брат. Как она отнесётся к тому, что он не сообщил ей о смерти мужа, не дал ей даже попрощаться с ним. Пока Ксения лежала с сыном в больнице, Вацлав съездил в Пермь, где похоронил урну с прахом брата. Страшно представить, как Ксения отнесётся к его самоуправству. Можно, конечно, сказать, что он сделал это, потому что она с Вадиком была в больнице, но ведь это слабое оправдание. Вацлава пугала её возможная реакция. Нет, не возмущение и гнев, к этому он был готов. Всего больше он боялся увидеть по её реакции, что она Славика всё-таки любила. Его и так мучила ревность после каждой страстной ночи, проведённой с ней, от понимания того, что она дарит себя Славику, а совсем не ему. Дурацкие вопросы, мысли о том, как всё это было у неё с его братом, не давали ему покоя, то заставляя приходить в бешенство, то в уныние, то чувствовать себя идиотом.
  
   Ему очень нравилось приходить домой, где его радостно встречал сын и любимая женщина. Правда, Ксения старалась радости не показывать, но каждый день он замечал в её глазах облегчение. Ведь она каждый вечер ждала, что он не придёт. В его присутствии она старалась держаться ровно, но он видел, как она нервничает. Рано или поздно Ксения начнёт задавать вопросы. Он и ждал и боялся этого разговора, который определённо не будет лёгким.
  
   В тот вечер, когда это разговор всё-таки состоялся, они долго возились с Вадиком в ванной стараясь запустить кораблик, который Вацлав недавно подарил сыну. Мальчик визжал от восторга, когда игрушка, наконец, заработала. Ксения их выгнала из ванной совершенно мокрых и довольных. Досталось обоим. В результате Вадик обиделся на мать, и Вацлаву пришлось самому укладывать его спать.
  
   - Слав, я хочу с тобой поговорить, - начала Ксения, как только он вышел из комнаты.
   - О чём?
   - О тебе. Я не понимаю, что происходит?
   - А что такого происходит?
   - С чего бы это ты вдруг превратился в примерного отца и образцового мужа? Что за игру ты затеял? Чего ты добиваешься?
   - Ты против, чтобы я был примерным отцом и мужем?
   - Была бы не против, если бы тебя не знала. Тебе что-то от нас нужно? Или ты поиграть решил, чтобы доказать себе, что если захочешь, то с лёгкостью сумеешь сыграть роль положительного героя? А ты о Вадике не подумал? Что с ним будет, когда ты наиграешься в семью?
   - Ксюш, ну зачем ты так?
   - Как? Мне ли не знать, какой ты двуличный человек, и с какой лёгкостью ты примеряешь на себя различные роли. В тебе талант погиб! Я, как дура, купилась, когда ты разыгрывал передо мной любовь, изображал из себя порядочного, надёжного, серьёзного и глубокого человека. Мужчина моей мечты, - последнюю фразу она сказала с горькой усмешкой, - Интересно, с кого же ты скопировал тот образ? Наверное, со своего брата Вацлава.
   - Я не копировал, - Вацлав понял, настал момент выложить все карты на стол, - И сейчас не копирую. Я и есть Вацлав.
   - Господи, ты ещё и сумасшедший! - Кснения не поверила, - Славик, очнись! Выйди из образа.
   - Я говорю правду. Я - Вацлав Лисицкий. Мой брат Вячеслав, который был твоим мужем, погиб больше двух месяцев назад.
   - Что?!
   Вацлав понял, что легче показать документы, чем что-то доказывать на словах.
   Он ушёл в комнату, где мирно спал сын, достал документы и вернулся на кухню.
   - Вот, - он передал документы Ксении.
   Она ошарашено перебирала бумаги, периодически кидая взгляд на Вацлава.
   - Не может быть, - растерянно начала она, - Почему ты ничего мне не сказал?
   - Я сразу хотел сказать, но ты так переживала из-за операции...
   - И ты решил поиграть со мной? - она начала злиться, - Не надо только утверждать, что ты из жалости ко мне столько времени изображаешь моего мужа. Ты такой же ненормальный, как и он! Любопытно стало побывать на его месте? И как, захватывающе было переспать с его женой? Какие же вы оба уроды! Только Славик был просто пустышкой, что-то из себя изображающим ради завоевания очередной жертвы, а ты хладнокровный умный ублюдок, додумавшийся ради развлечения сыграть роль погибшего брата. Господи, за что меня угораздило связаться с этой сумасшедшей семейкой?! Век бы вас не знать!
   - Опрометчивое пожелание. Отделаться от нашей семейки у тебя никак не выйдет. Твой сын тоже носит такую же фамилию. Точнее твой и мой.
   - Да причём тут ты? Вадик - мой сын! Или ты думаешь, что так просто стать отцом чужому ребёнку, даже если он твой племянник?
   - Не племянник, а сын, - твёрдо заявил Вацлав, - Послушай меня внимательно. Я не вру, как бы неправдоподобно это не звучало. И я не пытаюсь занять место брата, я хочу занять своё, которого по его милости лишился.
   - О чём ты говоришь?
   - Тем очкариком, в которого ты влюбилась, а потом согласилась выйти замуж, был я! Мы бы поженились и до сих пор жили бы и горя не знали, если бы не эта злосчастная командировка в Уфу. Перед тем, как мне уезжать, позвонил Славик. Он просился ко мне в Москву. Я не мог отказать брату. Тебя я предупредить не успел. Только оказавшись в Уфе, я понял, что забыл телефон. Мне и в голову не пришло, что мой дорогой братец решится примерить на себя мою жизнь. Я задержался в Уфе гораздо дольше, чем планировал. Я и ему, и тебе телеграммы присылал. Не знаю, почему ты её не получила. Когда я вернулся, то сразу позвонил тебе, но ты отказалась со мной разговаривать. В тот же день я понял, что произошло, пока меня не было. Стоит ли говорить, что я чуть не убил своего братца. Спасло его только то, что по его словам ты была от него беременна. Он мне рассказал, что ты всё знаешь о подмене, которую он устроил, но из-за ребёнка приняла решение остаться с ним.
   - Я не верю тебе! - закричала Ксения, похоже, назревала истерика.
   Вацлав понимал, что она просто не хочет верить, не хочет осознавать такую правду.
   - Ты поверила, что я не Славик?
   - Да.
   - Уже хорошо. Помнишь ромашку? Единственный цветок и тот без стебелька? Я подарил тебе его на Воробьёвых горах, когда делал предложение.
   - Он мог тебе рассказать.
   - Мы никогда с братом не были настолько близки, чтобы делиться такими воспоминаниями. Ну, помнишь, ты говорила, что я очкарик в душе? Помнишь фикус, который я тебе подарил? Я помню, его звали Банифацием.
   Она верила, он видел это в её глазах.
   - Да, ты не Славик, - наконец признала она, - У вас глаза разные. А я еще поражалась, почему мне раньше казалось, что у моего мужа необыкновенные зелёные глаза. Обычные серые. Думала, насколько же любовь приукрашивает действительность. Знал бы ты, какой же дурой я себя ощущала все эти годы!
   Она вдруг засмеялась. Истерика всё-таки проявила себя, правда, в другом виде.
   - Как же можно было ошибиться? Я никогда не могла понять, как меня угораздило принять такую пустышку, как Славик, за принца. А оказывается, вон оно что! Славик решил поиграть, а мой принц безропотно уступил меня ему, не соизволив поставить об этом в известность.
   - Я думал, что ты всё знаешь, - защищался Вацлав, - И твоё нежелание разговаривать со мной стало подтверждением тому, что ты уже приняла решение не в мою пользу. Я подумал, что тебе не хочется обсуждать со мной, почему ты решила остаться с отцом своего ребёнка. О чём говорить, и так всё понятно.
   - А тебе не приходило в голову, что отцом этого ребёнка можешь быть ты сам?
   - Я поверил Славику. Зачем ему было врать, как мне казалось?
   - А он и не врал. Он сам в это верил. Но ты! Как ты мог даже не попытаться меня увидеть, поговорить со мной?! Вы вдвоём что-то за меня решили, моего мнения никто не спросил! Или вся твоя большая любовь быстро закончилась после такого моего "падения"? Знаешь что? Ты меня просто предал! Бросил за то, что я побывала в постели у твоего брата. Ты же у нас такой гордый! И совсем не имеет значения, что моей вины в этом не было.
   - Не было? А я вот никак до сих пор не могу понять, как ты, которая меня так любила, не поняла сразу же, что перед тобой другой человек? - Вацлава задели за живое её обвинения, и то, что она так быстро докопалась до неприглядных причин его поступков, про которые он и сам не любил вспоминать, - Он что, всё делает как я? Неужели после первого же раза ты никакой разницы не заметила?
   - А ты, я смотрю, как и Славик, настоящий мужик! Сразу перевёл стрелки на меня. Я теперь, оказывается, во всём виновата! А ты и твой ненормальный братец не причём. Ненавижу вас обоих! Моральные уроды! Его больше нет, и ты убирайся отсюда! Я не хочу тебя видеть! И знать не хочу!
   Вацлав осознавал, насколько несправедливы его обвинения, что он не имеет права требовать каких-либо объяснений. Но эти вопросы и сомнения мучили его много лет, и достаточно было небольшого толчка, чтобы они были высказаны.
   - Я никуда не уйду. Это моя квартира. Мне некуда больше идти. И именно здесь живёт мой сын, которого я собираюсь воспитывать, - твёрдо заявил он.
   - Тогда мы уйдём! - она собралась пойти в комнату, где спал сын, но Вацлав её поймал.
   - Ну куда ты пойдёшь? - он уже жалел о своих резких словах, - Я же знаю, что тебе некуда уходить, да ещё и с ребёнком. Вадик только недавно операцию перенёс. Не надо его тревожить и нервировать.
   - Вадик тебя волнует, видишь ли! Не могу я с тобой жить, понимаешь? Не могу! - она заплакала.
   В этих слезах было и отчаяние, и злость, и жалость к себе, и нежелание подчиняться неумолимой действительности.
   - Ксюш, не плач, не надо, - он попытался успокоить её, но Ксения не дала себя обнять, - Хорошо, я тебя не трогаю. Мы завтра всё обсудим. Я обещаю, что сделаю всё, чтобы вам с Вадиком было удобно. Сегодня мы ничего не сможем решить. Уже поздно, пошли спать.
   - Я не буду с тобой спать!
   - Я лягу на полу, - Вацлав не собирался вступать с ней в полемику по этому поводу, Ксения и так была на взводе.
   - Не надо таких жертв, - ядовито ответила она, - Я лягу с Вадиком. Это же твоя квартира, твоя кровать, тут всё твоё.
   - И мой сын, - добавил он твёрдо.
   Она не стала ему отвечать. Больше они не разговаривали.
  
   Немного остыв от эмоций, Вацлав подумал, что могло быть и хуже. Буря миновала, а он всё ещё здесь. Уже хорошо. Ничего неожиданного не случилось, кроме собственных дурацких вопросов, которые он совсем не собирался задавать. Ксения имела полное право так на него разозлиться. Её упрёки и обида были гораздо более справедливы, чем его. Не смотря на всё, что она говорила, Вацлав был уверен, что она не сбежит, когда он уйдёт на работу. Это, конечно, совсем не из-за его персоны, а из-за сына, но это сейчас не так важно. К вечеру она остынет, всё обдумает, и они смогут поговорить спокойно. Ему тоже не мешает продумать то, что он ей скажет завтра. Ещё один сложный разговор. Но это уже не так страшно. Самое главное, он понял, что Славику не удалось дотронуться до её сердца. Её реакция на смерть мужа сказал ему о многом. Вацлав заснул быстро, его не терзала больше собственная ложь и сомнения.
  
   ***
  
   "Спит гад", - поняла Ксения, прислушиваясь к мерному дыханию мужчины. Самой ей заснуть никак не удавалось. Возмущение и обида не давали спать. В голове не укладывалось всё случившееся. Как эти два брата-акробата могли так с ней поступить? И как она раньше сама обо всём этом не догадалась? Ладно Славик, чего с него взять? Эгоист до мозга и костей. Но Вацлав! И он ещё клялся ей в любви! Интересно, что он подразумевает под этим словом? Явно их представления о любви сильно расходятся. Он и сейчас, притворяясь Славиком, ей о любви говорил. Или это для достоверности образа говорилось? Господи, о чём она думает?! У неё муж погиб, а она не находит в своей душе ни капли скорби. Конечно, она его не любила, он был не самым лучшим человеком на земле, но всё-таки они прожили вместе пять лет. И как бы она на него не обижалась, он худо-бедно содержал их с сыном, где-то даже помогал, хотя знал, что Вадик не его ребёнок. Уж ей ли не знать, какими могут быть отчимы? По сравнению с её отчимом Славик был просто ангелом. Да, он уделял мало внимания её сыну, но не обижал, не притеснял, даже подарки любил ему дарить и радовался им сам, как ребёнок. Зачем он затеял эту дурацкую подмену? Жили бы они все своей жизнью, горя не знали. Наверное, всему виной их странные взаимоотношения с братом. Почему они не общались? Нет, после случившегося понятно. Но Вацлав, когда они ещё встречались, избегал вопросов о своей семье, особенно о брате-близнеце. Что же между ними произошло?
  
   Ксения разозлилась на себя. Какая теперь разница? Чего про это думать? Надо как-то выпутываться из создавшейся ситуации, а она тут занялась поиском причин ненормальных отношений в семье Лисицких. Как ей быть? Ведь нереально жить с чужим мужчиной в однокомнатной квартире. Он ей не муж, а чужой дядя. Но ведь он прав, куда она потащит Вадика? К отчиму? Нет уж! Лучше пусть мальчик живёт рядом с родным отцом, который его точно не обидит, чем с полоумным неродным дедом. Мысли невольно вернулись к мужчине, который спал на соседнем диване. Надо же, Вацлав - отец её сына! С ума сойти! Почему-то это обстоятельство не только не пугало, а даже успокаивало. Как бы не была она зла и обижена на Вацлава, но не сомневалась, что он никогда не бросит сына. Всё-таки намного спокойнее, когда у твоего ребёнка есть ещё один родной человек, которому он дорого так же, как и тебе, когда есть с кем разделить ответственность.
  
   Заснуть удалось где-то под утро, поэтому она не слышала, когда Вацлав ушёл на работу. Ксения поняла, что он не завтракал, зато оставил ей деньги с пояснительной запиской: "На продукты и хозяйственные нужды". С ума что ли сошёл? Куда столько? Интересно, это демонстрация собственных доходов или подкуп? Последнее разозлило. Как просто хочет решить все проблемы! Думает, что она простит его за умеренную плату. Вряд ли Вацлав совсем уж не в курсе, сколько стоят продукты, чтобы было можно списать его щедрые подношения на счёт неосведомлённости в этой области. Всё-таки он один жил столько лет. Или не один?
  Ближе к вечеру Вадик замучил её вопросами, где папа и скоро ли он придёт. Как быстро сын принял его. Ксении было даже обидно, что теперь она отошла на второй план. И что теперь с этим делать? Даже ради ребёнка она не собиралась жить с мужчиной, который давно стал чужим. Да, когда-то у них была любовь. Но с той поры много воды утекло. Ей неизвестно, что сейчас из себя представляет этот человек. Да и она больше не была наивной, скромной девочкой, которая боялась постоять за себя, и смотрела на него, как на Бога. Что сейчас у них общего, кроме сына? Да и с чего она взяла, что он прямо горит желанием жить с ней, как с женой? Одно дело сын, и совсем другое дело его мать. А то, что он всё-таки затащил её в постель, так это ни о чём не говорит. Ну захотелось мужику молодость вспомнить, потешить уязвлённое мужское самолюбие, которое она, пусть и не нарочно, но задела. Вот и воспользовался ситуацией.
  
   Ужин Ксения решила всё-таки приготовить. Должна же она как-то отрабатывать своё содержание. Ничего, она столько лет терпела рядом с собой Славика, что его брата сможет потерпеть какое-то время. А потом она найдёт работу и перестанет от него зависеть. Она снимет квартиру и будет жить с сыном там. А Вацлав сможет с ним встречаться, когда захочет.
  
   И вот он пришёл с работы. Ксении был вручён букет тех самых цветов, похожих на ромашки, которые он любил ей дарить раньше. Похоже, Вацлав не был уверен, что этот букет не полетит ему в лицо, потому как вручал его с настороженным выражением на лице и слишком торопливо, после чего схватил Вадика на руки, видимо, чтобы прикрыться им в случае её нападения. Сын тоже получил в подарок очередную машинку.
  
   Разговор состоялся только после того, как Вадик благополучно заснул.
   - Ксюш, мы собирались поговорить о нашей дальнейшей жизни, - начал Вацлав, - Что бы ты хотела сказать мне по этому поводу?
   - Я хотела бы знать, как ты представляешь себе нашу жизнь в однокомнатной квартире? Ты же понимаешь, что я не могу воспринимать тебя в качестве своего мужа.
   - Я решу проблему с жильём, но для этого понадобится некоторое время. А пока тебе придётся потерпеть моё общество. Как ты смотришь на то, что через недели две я отправлю вас с Вадиком в санаторий? Врач же рекомендовал это сделать.
   - Это хорошо.
   - Я буду приезжать к вам по выходным. Пока вас не будет в Москве, я что-нибудь решу с квартирой.
   - А не легче снять нам с Вадиком отдельное жильё?
   - Нет, - твёрдо ответил он, - Я не хочу, чтобы сын жил отдельно от меня. Мы и так потеряли слишком много времени.
   - Но ведь так не может длиться вечно! Ты взрослый здоровый мужчина, у тебя должна быть своя личная жизнь. И я, наконец, смогу жить так, как мне хочется. Или мы всю жизнь будем изображать семью, которой не являемся?
   - Что так не терпится устроить свою личную жизнь? - ядовито спросил Вацлав.
   - Нормальное человеческое желание.
   - Я не буду снимать тебе квартиру, - зло отчеканил он, - Будете жить со мной.
   - Будем, куда же мы денемся, - с сарказмом ответила Ксения, - Хозяин - барин.
   - Ксюш, я прошу тебя, - он поймал её в кольцо своих рук, - Давай начнём сначала. Я всё понимаю, ты обижена на меня, и я давно тебе чужой. Но я люблю тебя и Вадьку. Дай нам всем шанс. Ведь ты же понимаешь, что я нужен сыну, что для него будет лучше, если мы сможем стать семьёй.
   - Я всё понимаю! А меня кто-нибудь понимает? Мои желания, моя судьба хоть как-нибудь учитываются?
   - Какие желания? - опять разозлился он, - Богатая личная жизнь?
   - Надо же, как тебя волнует моя личная жизнь, - с издёвкой констатировала Ксения, - Чего же раньше то не волновала? Или поделиться со Славиком по-братски сам Бог велел? С ним можно было, а с другими нельзя. Странная логика.
   - Будешь жить со мной! - зелёные глаза метали громы и молнии.
   - Слушаюсь и повинуюсь. Может, и спать с собой прикажешь, мой повелитель? Я же завишу от тебя, можешь сколько угодно меня этим шантажировать.
   - И прикажу! Как ты изволила заметить, в однокомнатной квартире не разгуляешься. Здесь больше негде спать.
   - Ну ты и гад! Пользоваться моим зависимым положение очень "благородно" с твоей стороны. Тут ты даже Славика перещеголял.
   - Не собираюсь я ничем пользоваться! Не надо тут из меня маньяка делать. Не покушаюсь я на твою добродетель. Есть второе одеяло?
   - Есть.
   - Надеюсь, что и пододеяльник найдётся. Доставай.
   Ксения достала то, что он просил, и вручила ему. Мужчина, как ни странно, ловко и быстро управился с пододеяльником.
   - На, - он вручил ей результат своих трудов, - Я возьму то, под которым спал вчера.
   Вацлав лёг на кровать, демонстративно закутавшись в своё одеяло.
   - Чего смотришь? Ложись! Ты же моя послушная рабыня, как ты утверждаешь. Так что делай то, что я велю. И не бойся, домогаться тебя я не буду, - продолжал злиться он.
   - А я и не боюсь!
   - Я очень рад, - ехидно ответил Вацлав, - И не надо так кричать, Вадика разбудишь.
  
   Ксения не стала отвечать и пошла в ванную. Когда она вернулся, Вацлав, похоже, уже спал. По крайней мере, даже не подвинулся, чтобы ей было легче через него перелезать. Ну и ладно! Ну и пусть дрыхнет! Слава Богу, что он не пристаёт к ней ни с разговорами, ни с ласками. Да, слава Богу! Только злость на него от этого ещё больше выросла.
  
   Глава 6.
  
   - Я завтра в командировку уезжаю, - сообщил Ксении Вацлав после ужина.
   - Хорошо, - ответила она, не сумев скрыть сарказма.
   - Это правда командировка, а не то, о чём ты подумала, - он сразу всё понял.
   - Ни о чём я не подумала! Меня не касается твоя личная жизнь.
   Получилось слишком эмоционально. Вацлав понимающе усмехнулся, но комментировать её реплику не стал.
   - Ты на долго?
   - На один день, - ответил он, окончательно испортив Ксении настроение.
  
   Знаем мы, куда ездят на один день! Точнее на одну ночь. Славик тоже очень любил такие "командировки". Хотя чего она ожидала? Они по-прежнему спали под разными одеялами, и Вацлав даже не пытался переломить ситуацию. Сколько может мужчина продержаться при таком раскладе? Он приходил вечером, играл с сыном, ужинал и ложился спать, враждебности, надо сказать, не выказывал, обиженного из себя не строил, но и никаких попыток к сближению не предпринимал. Такое положение дел Ксению страшно нервировало. Она каждый вечер ждала, сама не знала чего. Он что, смирился? Получил отказ и успокоился? И чего дальше? Почему он тогда не отпускает её? Не отпускает? С чего это она взяла? Вон путёвки в санаторий им с Вадиком уже купил. За время их отсутствия он вполне может наладить свою личную жизнь. Эта мысль приводила в такое уныние, вызывала такую тоску, что периодически хотелось то плакать, то что-нибудь разбить. Дальнейшая жизнь в таком случае представлялась чередой серых и однообразных дней, и Ксения чувствовала себя совершенно несчастной и никому ненужной.
  
   В прошлые выходные они все вместе ходили с Вадиком в зоопарк. И мужчина, и мальчик казались абсолютно счастливыми. У Вацлава глаза горели, когда сын приходил в восторг от очередного любопытного представителя фауны, делился впечатлениями и задавал вопросы. Ксения была рада за мальчика, у которого появился настоящий отец, старающийся сделать всё, чтобы ребёнок был счастлив, здоров и гармонично развивался. Ей нравилось наблюдать за ними и дома, когда они во что-нибудь играли. В такие моменты ей хотелось плюнуть на все свои сомнения и обиды, согласиться на предложение Вацлава начать всё сначала и, наконец-то, стать счастливой.
  
   Но, когда Вацлав всё-таки уехал в командировку, Ксения похвалила себя, что не поддалась соблазну. Чего бы она сейчас чувствовала, если бы снова сблизилась с ним, а он уехал непонятно куда и непонятно зачем?
  
   - Привет. Я уже в Туле, - позвонил Вацлав вечером, - Как там Вадька? Чего делает?
   - У него всё хорошо, играет в твою последнюю машинку.
   - Можно с ним поговорить?
   - Конечно.
   Ксения отдала сыну телефон.
   - Привет, гвардеец! - услышала она в трубке.
   Голос был весёлым, совсем не таким, каким он разговаривал с ней.
   - Папка! Привет! - обрадовался Вадик, - Я машинку нашу запускаю. А ещё я башню построил, большую-пребольшую, даже больше, чем ты.
   - Ух, ты! Ну ты даёшь! Как же это у тебя получилось? Ты только не ломай её. Я завтра приеду посмотрю.
   - Завтра?
   - Да. Я же тебе говорил, что я сегодня уеду.
   - А куда?
   - В Тулу.
   - А что это такое?
   - Город такой. Там пряники вкусные делают, а ещё самовары и оружие.
   - Что такое самовар?
   - Ну это... Это чайник такой. Я тебе завтра покажу.
   Они ещё немного поболтали, и Вадик отдал ей трубку, в которой уже слышались гудки. С ней даже разговаривать не стал. Всё правильно, они чужие люди, у которых есть только общий ребёнок.
  
   На следующий день Вацлав вернулся с пряниками и самоваром, который подарил ей.
   - Спасибо, конечно. Но что я буду с ним делать? - спросила Ксения.
   - Вот ведь привередливая. Чай будешь пить, - улыбнулся Вацлав.
   - Мне одной столько не выпить.
   - Одной и не надо, - ответил он и позвал сына, - Вадик! Иди смотреть самовар.
   Мальчику, жующему пряник, подарок очень понравился. Полчаса он развлекались с отцом, испытывая самовар.
   - Мама, у тебя теперь есть самовар, как у Мухи-цокотухи, - обрадовал её Вадик.
   - Хорошо хоть не как у Федоры, - проворчала Ксения.
  
   Вацлава, похоже, это замечание сына, развеселило. Только пусть попробует чего-нибудь сказать по этому поводу. Получит этим самоваром по башке. Потом они с Вадиком ушли на прогулку. Ксения перевела дух. "А ведь, правда, в Тулу ездил!" - поняла она, глядя на злосчастный самовар. И на душе от этого сразу посветлело, все её подозрения теперь казались нелепыми и высосанными из пальца. Поэтому, когда Вацлав с сыном вернулись, настроение у Ксении было замечательным. От мужчины это не укрылось. Ксения то и дело ловила на себе его весёлый взгляд, который заставлял сердце биться быстрее.
  
   Ночью ей приснился невероятно сладкий эротический сон, героем которого, конечно же, был Вацлав. В тот момент, когда она всё-таки проснулась, то поняла, что всё происходит наяву. Остановиться или тем более остановить мужчину не было никакой возможности, да и желания. Утром он вёл себя как ни в чём не бывало. Ксения же не решалась упрекнуть его в чём-то, потому что не была уверена, что сама не стала инициатором этого ночного приключения. Если бы Вацлав подтвердил её опасения, она бы просто сгорела от стыда. Чего с ней такое происходит? За пять лет жизни со Славиком ничего подобного с ней не случалось.
  
   На следующий день они с Вадиком должны были ехать в санаторий, поэтому весь этот день прошёл в сборах. Санаторий был подмосковным, и Вацлав собирался к ним приезжать каждые выходные.
  
   Выехали они рано, поэтому добрались достаточно быстро. Ксения в который раз была благодарна Вацлаву за то, что все дела с документами, оформлением и прочей бюрократической ерундой, он взял на себя. Вацлав провёл с ними целый день к восторгу Вадика. Вечером он уехал в Москву, пообещав звонить им каждый день и приехать в пятницу.
  
   ***
  
   "Ну что за...", - не успел выругаться Вацлав. Похоже, пробка начала движение. Такими темпами он только ночью приедет. Сын точно уже спать будет. Придётся завтра ему подарок отдать, и они пойдут запускать воздушного змея. Вацлав давно это обещал мальчику. А вот Ксюшка наверняка его дождётся. И хоть будет дуться и выказывать безразличия, но обрадуется ему. Он так по ней соскучился. Вообще соскучился по ним обоим. Вацлав уже и не представлял, как раньше столько времени жил без них. Прежняя жизнь казалась ему теперь какой-то чужой. Как будто он случайно попал в какую-то другую временную параллель, свернув по ошибке не туда. А теперь вновь нашёл свою правильную дорогу, и мир снова заиграл красками, звуками и эмоциями, началась настоящая жизнь. Дома без семьи было тихо и тоскливо, да и "дома" без них он себя не чувствовал. Это была просто квартира, где он ел и спал.
  
   Вацлав уже начал подыскивать новое жильё. Только цели его были совсем противоположны целям Ксении. В однокомнатной квартире мало места для троих человек. Да и у Вадика должна быть своя комната, а у родителей - своя. Играть в соседей он не собирался. Вацлав очень надеялся убедить Ксению, что им необходимо быть вместе. Её сопротивление обусловлено обидой, недоверием, гордостью, но не равнодушием. И никакие её слова и демонстративное пренебрежение не убедят его в том, что она его разлюбила. Их по-прежнему неудержимо влечёт друг к другу. Ни время, ни обиды, ни её сопротивление очевидному этого не изменило.
  
   Вацлав приехал очень поздно. Но он не ошибся, Ксения его ждала. Как и не ошибся в её реакции на своё появление: сначала облегчение, потом промелькнула радость, которая быстро сменилась напускным равнодушием. Вот упрямая какая! Сколько же ещё она будет вредничать?
  
   - Привет.
   - Привет. Ты чего так поздно?
   - Пробки.
   Она собралась идти спать, но он не дал ей этого сделать. Пусть потом возмущается и стыдит его, но у него совсем не осталось сил ждать, когда она сменит гнев на милость. Вацлав принялся целовать её, даже не пытаясь сдерживать страсть. И она сдалась неожиданно быстро. Последней мыслью было ликование, что он не ошибается на счёт её чувств к нему. Она так же соскучилась, ничуть не меньше, чем он.
  
   ***
  
   Ксения смотрела, как мужчина и мальчик бегают с воздушным змеем. Сама она сидела на покрывале. К пикнику на свежем воздухе было всё готово. Они были довольно далеко от неё, но она слышала, как смеётся сын, а Вацлав что-то весело ему кричит. Сердце таяло, глядя на эту идиллию. Ей хотелось присоединиться, но она не решалась. Конечно, они бы без разговора приняли её в свою весёлую компанию. Дело было в том, что Ксения не знала, как ей себя вести с Вацлавом. С одной стороны, она не хотела с ним сближаться, не собиралась его прощать за то, что он просто бросил её пять лет назад на произвол судьбы, заставил пройти её через огромное разочарование, как в любимом человеке, так и в себе самой, лишив хоть какой-то веры в людей, в себя, в справедливость. С другой стороны, она не могла остаться без него. Без Вацлава её жизнь становилась серой, безнадёжной и безвкусной. Без него было пусто. Да ещё ни с того, ни сего в ней проснулась женщина, спавшая пять лет. Вот где она выдавала себя с головой. Если бы только она хоть раз сумела устоять против его страсти, то могла бы хоть что-то ему возразить. А так Вацлав наверняка был уверен, что она просто старается его наказать, но рано или поздно ей это надоест.
  
   Но она не хотела сдаваться, не хотела этой зависимости от мужчины. Они всегда предают и бросают. По крайней мере с ней все поступали именно так. Нет, Ксения понимала, что существуют порядочные и любящие мужчины, но это где-то там, для других. Лично для неё Бог такого не создал. Её всегда предавали. Сначала она оказалась ненужной родному отцу, потом отчим много лет доказывал ей, что она всего лишь никому ненужная обуза, за ним появился Толик, который добившись её, сразу переметнулся к другой. За ним в её жизнь пришёл Вацлав, казавшийся просто воплощением её мечты, но оставивший её родному брату без всякого сожаления. Ну а уж Славик завершил дело, полностью лишив её надежды, что в её жизни может появиться мужчина, который будет её любить по-настоящему. Это наверное у неё карма такая, доставшаяся от матери. У той жизнь тоже была нескладной. Только мать смирилась, превратившись в жалкую тень самовлюблённого тирана, с которым жила, и который был в принципе не в состоянии кого-то полюбить. Ксения никогда не станет такой, как её мать! Никто не будет вытирать об неё ноги! Да, она находилась в зависимом положении от Славика, да, ей много пришлось от него терпеть, но он не сломал её. Душа сумела от него абстрагироваться, не страдать от обид, не смириться со своим положением. Ксения знала, что рано или поздно, сумеет стать независимой от него. И теперь впадать в зависимость от Вацлава совсем не хотелось, тем более она понимала, что это будет совсем не материальная зависимость. Доверить свою душу мужчине ещё раз она не может, это страшно, глупо и опасно. А он ведь ждёт от неё именно этого. Только вот она ему больше не доверяет.
  
   - Мама! Ты видела?! - возбуждённо спрашивал Вадик, когда они подошли к ней, - У меня получается, как у папы!
   - Видела. Какой же ты у меня молодец, - похвалила Ксения.
   - Такой умница! - восхищался Вацлав, - Почти сразу понял, как это делается. А ведь не так это и просто. Тут и внимание и сноровка нужна.
   - Ладно, герои, садитесь кушать.
  
   После еды Вадика сморил сон. Жалко было будить ребёнка, и Ксения с Вацлавом устроили ему походную постель из своих кофт, которые брали с собой на случай, если станет прохладно. Ксения убрала остатки их пикника и направилась к Вацлаву, который устроился на берегу и от нечего делать кидал в воду камушки. Он, видимо, о чём-то задумался, потому как не заметил подошедшую Ксению. Ей почему-то очень захотелось присесть рядом с ним, положить голову ему на плечо и сидеть так долгое время. Разозлившись на себя за эти пустые мечты и на него за то, что сделал их неосуществимыми, она вдруг спросила:
   - Слав, почему ты не сказал мне тогда своего полного имени?
   Он вздрогнул от неожиданности и поднял на неё глаза, но ответил не сразу.
   - Я просто терпеть не мог своё полное имя. В детстве мне казалось, что все мои проблемы и беды из-за него. Я даже завидовал Славику, потому что он родился вторым и носит вполне обычное имя. Да и потом, почему не настоящее? Дома меня всегда звали Славой, а брата Славиком. Так что это не было обманом с моей стороны.
   - Это ты захотел, чтобы тебя так называли из-за нелюбви к своему имени?
   - Я захотел, - проговорил он с саркастической усмешкой, - Кто бы меня спрашивал? В нашей семье мои "хочу" или "не хочу" в расчёт никогда не брались. Это всегда было прерогативой брата. А я всегда был "должен". Должен хорошо учиться, не обижать Славика, отвечать за все наши шалости и драки, но самое главное - всегда был должен уступать ему.
   - И ты не сопротивлялся? - поражённо спросила Ксения.
   - Ну, почему? Пытался. Только это не приносило ничего, кроме воплей матери, угроз, обличения моих нескончаемых пороков и унижения. Я сразу оказывался самым плохим сыном, который не любит и расстраивает маму, самым плохим братом, которому жалко для братика какую-то игрушку, вообще некудышным членом семьи, конченым эгоистом и просто недочеловеком. Со временем я понял, что умнее сразу отдать Славику всё, что он хочет, и сделать вид, что мне не очень то и хотелось то, что ему понравилось. Таким образом, я хоть лицо мог сохранить.
   - Почему так несправедливо? Может быть, ты преувеличиваешь? Дети иногда склонны видеть ситуацию чисто со своей колокольни, основную роль в их восприятии играют эмоции, а не правда и хронология событий.
   - Я уже давно не ребёнок и могу понять, что матери было тяжело растить нас двоих одной. Возможно из-за нас ей так и не удалось устроить свою женскую судьбу. Она уставала на работе, которую, кстати, не любила, а дома ей приходилось расхлёбывать наши проблемы, обеспечивать быт. Славик после рождения выжил с трудом. Поэтому мать всегда оберегала его больше, уделяла больше внимания. Плюс ко всему Славик был очень обаятельным человеком в отличие от меня. При желании он умел найти подход к кому угодно, а уж к матери подавно. У него было чутьё, когда надо подлизаться, когда поплакать, когда выказать благодарность. Меня такими талантами Бог обделил. Поэтому она срывалась именно на мне. Но я бы не сказал, что от понимания всего этого, мне стало легче, что моё детство стало от того более счастливым. И те уроки, что я получил тогда, безусловно, повлияли на мою дальнейшую жизнь и характер.
   - Все мы родом из детства, - сказала на это Ксения, - Именно в детстве закладывается отношение к жизни, доверие к миру, к людям, представление о своём месте в этом мире и своей ценности. И всё же я не понимаю, как можно так по-разному относиться к своим детям.
   - В детстве я серьёзно считал, что мама не любит меня из-за этого дурацкого имени. Если бы не дед, я не знаю, в кого бы превратился. Именно он всегда поддерживал меня, разговаривал со мной обо всём и учил жизни.
  
   Вацлав замолчал и отвернулся к воде. Ксении было не по себе от его признаний. До боли хотелось обнять его и утешить. Но она понимала, что сейчас ему этого не нужно. Почему он вдруг рассказал ей всё это? Почему не делал этого раньше? Они ведь друзья по несчастью. Она бы и тогда его поняла, но Вацлав почему-то не пустил её в эту часть своей жизни.
  
   - Нам исполнилось по семь лет, - услышала Ксения, он не повернулся к ней и продолжал смотреть на воду, - Первая знаменательная дата, которая предвещает переход человека на следующий уровень взросления. Нас привели в большой детский магазин и разрешили выбрать игрушку. Раньше мы всегда получали одинаковые, а тут нам предоставили свободу выбора. Славик выбрал машину с пультом, а я - робота трансформера, которого можно было превратить и в машину, и в другого робота. Счастью моему не было предела. Это сейчас полно игрушек и можно купить всё, что душе угодно, были бы деньги. А тогда такие игрушки были большой редкостью, да и с деньгами в нашей семье всегда была напряжёнка. В общем, робот стал для меня целым миром, вместе мы завоёвывали планеты, летали в космосе, исследовали новые галактики. Со Славиком мы всегда были слишком разными людьми, поэтому даже в детстве у нас были разные интересы и разные игры. Так что мне никто не мешал заниматься моим роботом. Всё было замечательно, пока Славик не сломал свою машину. Ему сразу понадобился мой робот, а я не хотел его ему давать. Мне было жалко, но больше всего я боялся, что Славик его сломает. Он всегда всё ломал почему-то, в его руках ни одна игрушка целой долго не оставалась. И отдать ему своего робота, фактически друга, я просто не мог. Славик закатил истерику, орал так, что соседи на следующий день спрашивали, что мама делала с ребёнком. Доорался братец до того, что его начало рвать. Такой фокус он проделывал не первый раз, да и не последний, но мать всегда очень пугалась. В результате меня обвинили в бессердечности, жадности, слова, которыми меня называли, даже повторять не хочу. Робота я отдал ему собственноручно, чтобы только прекратился этот дурдом. Но самым ужасным было то, что после этого меня ещё и прощение просить заставили у Славика. Не буду рассказывать, как мать этого добилась. Уже после дед подарил мне нового робота, но это было уже не то. Я больше не привязывался так ни к одной игрушке. Зачем? Ведь рано или поздно, стоит только братцу захотеть, у меня всё равно всё отберут. Никаких заблуждений по поводу своего положения в семье у меня не осталось. А после нескольких подобных случаев я усвоил простую истину: чтобы я не делал, как бы не старался, мне никогда не стать лучше Славика или хотя бы вровень. Я всегда буду вторым номером, и живу я исключительно для того, чтобы помогать брату справляться с его жизненными проблемами. Он же ничем мне не обязан, потому что мы братья. Мне ещё повезло, что Славик не был таким уж врединой или деспотом. Он просто считал такое положение вещей само собой разумеющимся. А я со временем приспособился делать вид, что мне ничего не нужно, не очень то и хотелось, раз заранее известно, что я проиграю при любом раскладе. Согласись, это лучше, чем испытывать бесконечное унижение от того, что как всегда остался ни с чем.
   - Скажи, если бы я тогда не оказалось беременной, ты бы всё равно оставил меня с ним, - Ксения решилась задать вопрос, который не давал ей покоя уже много времени.
  
   Его плечи вздрогнули, как будто он очнулся ото сна, и опустились. Вацлав ничего на это не ответил, даже не повернулся к ней. Вскоре у него зазвонил телефон, разбудив Вадика. Мальчик начал капризничать, и внимание Ксении переключилось на него. Вацлав же сообщил, что ему придётся уехать сегодня вечером. Возникли какие-то проблемы на работе.
  
   Ночью Ксения никак не могла заснуть, прокручивая в голове их разговор. Ей, конечно же, было жаль мальчика, которому слишком рано пришлось стать взрослым, мать которого не сумела поровну распределить любовь между своими детьми. Ксения могла теперь понять мотивы его поступков, но легче от этого не становилось. То, что он не ответил на её вопрос, фактически признав, что дело было совсем не в ребёнке, о многом ей сказало. Он бы всё равно её бросил, чтобы "сохранить лицо" перед братом и самим собой. Ему просто не нужны были игрушки его брата. И сейчас он не отпускает её от себя только из-за сына. Вадика он любит, ведь тот никак не мог стать сыном его брата, чтобы Славик не делал. Ксения была просто самым простым и удобным вариантом, чтобы оставаться рядом с сыном. Понятно, что она привлекает его, как женщина. Тем более, что Славик теперь ничего не узнает, гордость не пострадает. Ксения не собиралась во всём этом участвовать. Никогда она не будет бесплатным приложением к ребёнку. Лучше всю жизнь одной, чем так. Сердце бы своё глупое ещё в этом убедить.
  
   Следующий день не прибавил хорошего настроения.
   - Это твой муж вчера с вами гулял? - спросила Регина, молодая женщина с которой они иногда гуляли вместе с детьми, - А я думаю, куда вы делись? А они, оказывается, папу прогуливали. Красивый у тебя муж.
   - Он мне не муж.
   - Любовник? - на лице было написано понимание, - Ну что же. Разве устоишь против такого?
   - Скажем так, он отец моего ребёнка, - Ксению разозлило такое бесцеремонное любопытство.
   - Значит бывший, - сделала вывод Регина, - Понятно.
   Ксении не хотелось дальнейших обсуждений, поэтому она не стала уточнять свою степень близости и родства с Вацлавом. Какое этой Регине вообще дело? Но посмотрев на собеседницу, Ксения поняла, что та осталась очень довольна их разговором.
   - А где он работает? - продолжила допрос Регина.
   - Понятия не имею. Он программист. Это всё, что я знаю, - Ксения еле сдерживалась, чтобы не нахамить.
   - Видно, очень хороший программист, судя по машине, на которой он приехал, - прокомментировала Регина задумчиво.
  
   Намерения собеседницы стали совсем очевидны. Регина была одна и находилась в активном поиске. Но здесь с ребёнком ей было скучно. Мужчин мало, да и те в основном с жёнами. И тут вдруг появился такой интересный объект для охоты, да ещё и свободный. Ксения почему-то ещё больше разозлилась на Вацлава. Ну и пусть катится к этой тощей крашеной выдре! Ей то какое дело? Он ей никто.
  
   ***
  
   Вацлав снова простаивал в пробке. Перехитрить всех не удалось, даже смывшись с работы после обеда. Похоже, в этом безумном мегаполисе пробки не имеют ни начала, ни конца. В этот выходной никакие звонки с работы не заставят его уехать от своих раньше, чем в воскресенье вечером.
  
   После того сложного разговора он должен был что-то предпринять. Вацлав не зря решился поделиться с Ксенией своими детскими переживаниями, хотя ему было очень трудно говорить об этом. Он всю жизнь загонял эти воспоминания как можно глубже, стараясь похоронить их под воспоминаниями своих побед и успехов. Но этот яд обид, неуверенности в себе, смирение с вечной несправедливостью и привычка к тому, что всё хорошее в этой жизни лично для него всегда быстро и плохо заканчивается, отравляли ему жизнь до сих пор. Возможно, его признания помогут Ксении понять его, и простить промахи и ошибки. Её вопрос про ребёнка поставил его в тупик. Вацлав не знал, как на него ответить. Сейчас он понимал, что надо было сказать то, что ей хотелось услышать. А именно: если бы она не оказалась беременной от Славика, как он тогда думал, то они бы остались вместе. Но он не сообразил вовремя солгать. Он просто не знал, как бы тогда поступил. Конечно, с высоты прожитых лет, Вацлав понимал, что надо было забыть про Славика как про кошмарный сон, и остаться с любимой. И если бы им тогда удалось увидеться и поговорить, то так бы оно и получилось. Вадик был его сыном, поэтому он не стал бы вечным напоминанием того, что его жена побывала в руках братца. Он бы справился как-нибудь со своей ревностью. Но получилось, что он её предал. Разве он не знал, что Ксении негде будет искать поддержки, или не знал своего брата? Всё знал, только был так занят своими переживаниями, что не смог задуматься о последствиях своего бегства от проблем. Как он мог даже не попытаться поговорить с ней? Ответ был постыдным, и нечего прикрываться гордостью какой-то хотя бы от самого себя. Вацлав так боялся, что Ксения отвергнет его, что выберет Славика, что предпочёл сбежать сам. Лишь бы только снова не испытывать эту боль и унижение, что ему опять предпочли брата, а он как всегда проигравший никому ненужный неудачник, которого никто не любит. Услышать такой вердикт из уст Ксении для него было смерти подобно. Он бы не справился с этим.
  
   Казнить себя за ошибки сейчас было бессмысленно. Нужно было сделать так, чтобы Ксения поверила ему ещё раз. Она любила его, Вацлав верил в это, каждый раз находя новые тому подтверждения. Сегодня ночью он снова их получит. Мысль об этом заставила закипеть кровь. Только бы проклятая пробка рассосалась побыстрее.
  
   И всё-таки приехал он не так уж и поздно. Вадик ещё не лёг. Вот кто был искренне рад ему и не скрывал этого, не то что некоторые притворщицы. Ну да ничего. Скоро эта притворщица забудет про свою маску холодного безразличия, которая так ей нравится.
  
   Утром они ходили на речку. В этот раз было тепло и удалось искупаться. Ксюшка по началу опять нацепила свою маску, даже почти не разговаривала с ним, но потом не смогла не поддаться хорошему настроению и радости, которую излучали и отец, и сын. Они весело провели время, купаясь, строя башни из песка, даже закапывая Вадика в песок так, чтобы оставалась одна голова.
  
   На обед пошли все вместе. Вацлав сразу почувствовал тот момент, когда настроение Ксении резко изменилось. Она была напряжена, как натянута струна. Что случилось? Увидела кого-то неприятного? Он начал озираться по сторонам и вдруг наткнулся на весьма откровенный взгляд симпатичной стройной блондинки. Молодая женщина ничуть не смутилась и улыбнулась ему. Вацлав по привычке улыбнулся в ответ, и сразу же получил разгневанный взгляд Ксении. Она даже губы поджала от негодования, но ничего не сказала. Он сначала растерялся, но потом сообразил: "Да она же меня ревнует к этой красотке!" Так значит он прав! Сколько бы Ксюшка не притворялась, никаким безразличием к нему здесь не пахнет.
  
   До самого ужина Вацлав прибывал в самом приподнятом настроении. Он изо всех сил старался произвести впечатление на Ксению. Ведь ему нужно очаровать её во что бы то ни стало. Тем более, что теперь у него не осталось сомнений в её чувствах, а значит у него все козыри на руках. Какой смысл жить друг без друга и мучиться?
  
   ***
  
   Ну почему у неё ничего не получается? Кажется, всё продумала, выработала тактику поведения, приняла правильные и разумные решения, но всё это летело в тартарары, стоило ему только появиться. Не получалось быть разумной, циничной и холодной. С ним было и уютно, как дома, и в то же время Ксения чувствовала себя рядом с ним, как на иголках. Было и радостно видеть его, ощущать его заботу, нежность, страсть, и грустно от понимания, что это всего лишь эпизоды счастья, которое могло бы у них быть. Очень легко было забыть всё, что их разделяло и представить себя семьёй, но каждый раз Ксения одёргивала себя, искала в себе силы противостоять этой иллюзии счастья. Для этого требовалось бесконечно воскрешать свои обиды, напоминать себе, что она для него всего лишь самый удобный для жизни вариант, мать его сына, а это совсем не прибавляло настроения.
  
   Вечером после ужина, который ещё больше обозлил её из-за наглых заигрываний Регины с Вацлавом, должны были состояться танцы. Мероприятие проходило прямо на улице, на специальной площадке. Ребятишки сначала танцевали, а потом начали просто носиться по танцплощадке. Так что Ксении было не до танцев. Она боялась выпустить сына из вида. Зато Вацлав, похоже, получал удовольствие от этого вечера. Ещё бы! При такой нехватке кавалеров он имел бешеный успех. Особенно старалась Регина. Противно было смотреть на её бесстыжие ужимки и слушать её зазывный смех, а иногда и пошлые намёки. Вацлава эта нахалка ничуть не раздражала, он улыбался её словам и даже танцевал с ней не один раз, правда, исключительно по её инициативе. Ксении так и хотелось повыдергать крашеные волосёнки. Кем она себя возомнила, чтобы так нагло пытаться увести у неё мужчину? У неё? Она же сама сказала Регине, что Вацлав только отец её ребёнка. И чего тогда она так злится, ведь она и сама считает его всего лишь отцом Вадика? Совсем расстроившись из-за собственной глупости и непоследовательности, Ксения поймала сына и повела его спать. Тот капризничал и не желал уходить.
  
   - Вадик, уже поздно. Тебе пора спать, - пыталась Ксения призвать мальчика к порядку.
   - Я не хочу спать! Я хочу бегать!
   - Нет. Уже поздно. Завтра побегаешь, а сейчас пора спать, - не сдавалась она.
   - Не пойду! Не хочу! - в конец раскапризничался ребёнок.
   Ксения находилась в крайней степени раздражения и готова была уже применить силу, но тут их догнал Вацлав.
   - Чего ты не хочешь? - спросил он у сына.
   - Спать не хочу. Я хочу гулять!
   - Я тоже хочу. Но иногда приходится слушаться маму. Ты же хочешь вырасти большим, здоровым, умным и сильным? Для этого нужно соблюдать режим дня и каждый день ложиться спать вовремя. А то не выспишься завтра и не сможешь быстро бегать. И потом, твой Мишка Степан тебя уже заждался и другие игрушки тоже.
   Вадик призадумался.
   - Пусть их мама спать положит, - нашёл выход он.
   - Мама то положит, а заснуть то без тебя они не смогут. Вот ведь в чём дело. Ты же их хозяин, и пока ты не спишь, они тоже не спят.
   - Ну ладно, - согласился Вадик, - А мы завтра будем с тобой воздушного змея запускать?
   - Если ветер будет, то запустим. Хотя у меня есть предложение поинтереснее.
   - Какое?
   - Вот поспишь и узнаешь, - улыбнулся Вацлав.
   Он взял сына на руки, и они пошли к себе в номер. Ксения продолжала сердиться. Ишь герой какой! Ребёнок его послушался! Мать то теперь не авторитет. Где уж ей!
  
   Вадик заснул, как только его голова коснулась подушки.
   - Ну, вот и заснул, а кричал, что спать не хочет, - шёпотом сказал Вацлав, накрывая сына одеялом.
   - Конечно. У него же есть волшебный папа, - ядовито ответила Ксения.
   - Ты имеешь что-то против?
   - Да нет конечно! Ты же теперь для него царь и Бог. А я так себе, больше не котируюсь.
   - Ревнуешь? - усмехнулся Вацлав.
   - Да катись ты! - Ксения пришла в бешенство от его правоты, - Папой поработал, иди дальше дам развлекай. Регина тебя, наверное, обыскалась. Ей же невдомёк, что ты у нас лучший папа на планете Земля. Это твоё качество должно окончательно сразить её наповал.
   Ксения никак не ожидала, что после такой тирады, Вацлав заключит её в объятия.
   - Ревнюшка моя, - сказал он с нежной улыбкой.
   Затем последовал поцелуй, полный такой нежности, что все ревнивые мысли вылетели у неё из головы.
   - Я люблю тебя. Никто мне больше не нужен, - сказал он, ненадолго прервавшись.
  
   Ксения не успела ничего ответить. Он просто не дал ей этого сделать. Поцелуи следовали один за другим, полностью лишая её ощущения реальности. Она уже не помнила, что злилась на него, что должна ему сопротивляться, были забыты все принятые недавно разумные решения. Даже мысли не промелькнуло, что происходящее между ними неправильно. Ей просто необходимы были его нежность, тепло, его сила. Всё потеряло значение, кроме всепоглощающего желания принадлежать этому мужчине.
  
   Утром во время завтрака к великой радости Ксении Вацлав даже не взглянул на Регину. Он предложил им с Вадиком прокатиться на велосипедах. Для этого они взяли на прокат два велосипеда, один из которых был оборудован специальным детским велосидением. В зелёной зоне санатория имелись хорошие велосипедные дорожки. Их маршрут лежал к лесному озерцу. В планы входило доехать до него, устроить там пикник, а по возможности искупаться. Прогулка получилась увлекательная. Вадик был счастлив сидя в своём кресле за спиной у отца. День пролетел незаметно.
  
   Вечером Вацлав собирался в Москву, сокрушаясь, что ему совсем не хочется уезжать. Ксения поймала себя на мысли, что тоже этого совсем не хочет. Ночью, ворочаясь с боку на бок, она приняла решение, пошла на уступки собственному сердцу. Ну чего она упёрлась? Почему бы им не побыть вместе? Раз им так хорошо друг с другом вполне можно остаться с Вацлавом. Для сына опять же так будет лучше. Главное - не строить иллюзий, не привязываться к нему, не влюбиться, как дура. Она не должна от него зависеть ничем, чтобы в любой момент суметь спокойно расстаться.
  
   Сомнения в собственных силах возникли на следующий день, когда Вацлав довольный и счастливый приехал к ним вечером и объявил, что останется до конца недели.
  
   Глава 7.
  
   Хорошо ещё, что недалеко от санатория находится большой посёлок городского типа, где есть аптека. Как только Вацлав уехал, Ксения взяла велосипед на прокат и, посадив Вадика в велокресло, отправилась в посёлок. Всё как всегда. За каплю счастья ей придётся расплачиваться по полной программе.
  
   Неделя пронеслась незаметно. Ксения больше не оказывала сопротивления, и Вацлав сразу это почувствовав, понял её уступки по-своему. Ксения как будто оказалась в прошлом, когда они ещё верили, что всегда будут вместе, что впереди только счастье. Вацлав снова стал Славой, тем очкариком, в которого она влюбилась тогда. И Ксения решила хотя бы на эту неделю забыть про свои опасения и просто наслаждаться жизнью. Должен же в её жизни хоть изредка быть праздник.
  И вот теперь этот праздник обернулся для неё новыми проблемами. Ей срочно был нужен тест на беременность Конечно, задержка могла быть вызвана и другими причинами, но после рождения Вадика критические дни всегда приходили чётко по графику. В душе поселился ужас. Она не хочет снова быть беременной! Ей сейчас совершенно не нужен ещё один ребёнок. Какая она дура! Ведь даже не подумала позаботиться о контрацепции, привыкла, что Славик маниокально боялся снова стать отцом и брал решение этого вопроса на себя, пока это было актуально. А Вацлав, похоже, даже не думал предохраняться. Более того, сделал всё это намеренно, чтобы добиться своего. Куда она денется от него с двумя детьми? На её карьере теперь можно ставить крест. Кому она будет нужна после стольких лет сидения в декрете? Женщинам с детьми итак далеко не везде рады, а тут ещё столько лет перерыва. Вряд ли ей будет светить хорошая работа с достойной зарплатой. Да, он это сделал специально! Обманул её, чтобы она оставалась при нём бесплатной рабыней, как и при его брате. Ну уж нет! На этот раз она никому не позволит распоряжаться своей судьбой. Она не пойдёт у него на поводу. Ксения не собиралась рожать ему ещё одного ребёнка. Она сделает аборт.
  
   Результат теста не оставил никакой надежды. Ксения подсчитала примерный срок своей беременности. Время у неё ещё есть, срок маленький. Эта неделя была последней неделей пребывания в санатории. По возвращению она сразу пойдёт к врачу и прервёт эту беременность. От мысли, что она должна будет убить эту маленькую невинную жизнь, холодело внутри. Ну почему она должна проходить через это? За что? Неужели на её долю выпало мало испытаний? И всё это по его вине! Эгоистичный ублюдок, как и его братец! Эти двое всё в ней перемесили, перелопатили. Из застенчивой, наивной, чистой девочки, которая мечтала лишь о большой дружной семье, они превратили её в испуганную женщину, которая никому не верит, ждёт подвоха от любого мужчины, которая будет оказывать сопротивление из последних сил, лишь бы отстоять свою независимость, и которая слишком хорошо знает, как нелегко растить ребёнка одной, чтобы помышлять о других детях.
  
   Слава звонил каждый день, спрашивал, как у них дела, интересовался Вадиком, говорил, что соскучился по ним. Ксения решила ничего не обсуждать с ним по телефону, но он что-то заподозрил. Видимо, Вацлав почувствовал, что тон общения изменился.
   - Ты чего такая? - спрашивал он.
   - Какая?
   - Расстроенная, - подобрал он более корректное слово.
   - Тебе показалось.
   - Я же чувствую. Чего случилось?
   - Ничего такого, о чём ты не знаешь, и что может тебя расстроить, - язвительно ответила Ксения.
   - Ксюнь, ты чего? Ты не думай, я тут ничем плохим не занимаюсь, - весело заявил он, видимо решив, что Ксения переживает по поводу его возможных любовниц, - С работы домой, из дома на работу, как добропорядочный семьянин. Кстати, у меня для тебя сюрприз.
   - Ещё один, - не унималась Ксения.
   - Этот большой. И вообще, где-то умники, утверждающие, что знают психологию женщин, просчитались. А я лох, доверился их суждениям, - продолжал веселиться Слава, - Они утверждают, что женщины любят сюрпризы. Ты же почему-то только расстраиваешься.
   - Я пугаюсь, а не расстраиваюсь.
   - Уверяю тебя, на этот раз ничего страшного.
   Вацлав был вынужден прервать разговор, потому что к нему кто-то пришёл. Ксения была рада этому. Она боялась сорваться и наговорить ему по телефону кучу гадостей. Нет уж! Она скажет ему всё в глаза.
  
   Он приехал в пятницу вечером, если и заметил, что Ксения не проявляет особой радости по этому поводу и ведёт себя как-то не так, то виду не подал. Он повозился немного с Вадиком, уложил его спать, и пришёл в комнату, где его ждала Ксения. Свои намерения он скрывать не пытался, сразу направился к ней и обнял.
   - Я так по тебе скучал, - тихо сказал он и собрался поцеловать.
   - А я не скучала, - Ксения вырвалась из его объятий, - Мне было совсем не до этого.
   - Что-то случилось? - он растерянно смотрел на неё.
   - А то, что и должно было случиться.
   - Что? Я не понимаю.
   - Не понимаешь?! - Ксения изобразила полное непонимание, стараясь передразнить его, - Святая невинность! Чего тут понимать? Ты же выбрал меня инкубатором для производства твоих детей. Радуйся! Свершилось. Инкубатор заработал!
   - Ксюш, ты о чём? Инкубатор какой-то, - Вацлав продолжал ничего не понимать, ещё больше раздражая Ксению.
   - Для особо бестолковых растолкую. Я беременна!
   Похоже, он, и правда, ничего до этого не понимал, а не притворялся идиотом, потому что её последние слова привели его в восторг.
   - Ксюшка моя! Я так рад. У нас ещё один ребёнок будет! Он поднял её на руки и прокрутился с ней вокруг себя.
   - Кто бы сомневался, что ты рад. Ты специально всё это подстроил! Как ты мог вообще? - бушевала Ксения, - Я не хочу быть племенной кобылой!
   Вацлав поставил её на пол.
   - Ты не хочешь детей? - зачем-то спросил он, хотя и так было всё понятно.
   - Не хочу! Мне больше не нужны никакие дети. Я не хочу проторчать дома ещё энное количество лет и навеки стать домохозяйкой! Не хочу больше зависеть ни от тебя, ни от кого-либо другого.
   - От кого-либо другого, - повторил он, отстраняясь от неё, - Всё понятно.
   - Чего тебе понятно? Ты решил меня обмануть? Хочешь, чтобы всё по-твоему было? Моё мнение, как всегда, никому не интересно. Какая разница, чего там хочет инкубатор! Какой же ты всё-таки эгоистичный ублюдок! Славик нервно курит в сторонке.
   - Хватит, - неожиданно резко оборвал её Вацлав, - Я не подстраивал твою беременность. Можешь больше мне не рассказывать, какой я негодяй. Мне и без этого понятно, что этот ребёнок для тебя такая же мерзость, как муха, попавшая в суп, а я именно тот урод, который тебе её подкинул. Ничего более худшего и придумать нельзя. Ребёнок от меня - это оскорбительно и унизительно, я превратил тебя в инкубатор или в кого там ещё? Племенную кобылу? Как же ты Вадика то отважилась родить? Не успела избавиться?
   - Зато ты успел избавиться и от него, и от меня. Ты же гордый! Зачем тебе такому полубогу подпорченный братцем товар? Ты и сейчас то решил закрыть на это глаза только потому, что Вадик оказался твоим сыном, да и братец теперь не узнает, что ты меня после него подобрал. Вот и вся любовь. А то благодетеля тут из себя изображает!
   - Ну тебе то виднее, чем я руководствуюсь, - издевательски протянул он, - Чего ещё ждать от эгоистичного ублюдка?
   - А я и не жду ничего от тебя! Я сделаю аборт! И только попробуй мне помешать! - Ксения уже не разбирала, что говорит, она была в ярости, ведь Вацлав и не подумал опровергать её обвинения.
   Хотелось сделать ему также больно, сорвать свою злость и обиду. Достигла ли она своей цели, Ксения не знала.
   - Я не буду тебе мешать, - без каких-либо эмоций ответил Вацлав, окинув её презрительным взглядом, - Зачем обрекать ребёнка на такую жизнь, где он будет лишним, нежеланным и нелюбимым? Мне слишком хорошо известно, каково это, чтобы желать кому-то такой же участи.
  
   После этих слов он ушёл. Ксения опустилась на диван и заплакала. Причина слёз была необъяснима. Ведь она сделала всё, как хотела, добилась того, чего хотела, вывела его на чистую воду, не дала собой манипулировать. Почему же так плохо? Он не будет ей мешать, не попытается надавить на неё через сына или через деньги. Но слёзы не прекращались. Ксения задремала только под утро. Вацлав так и не пришёл ночевать. Они встретились только за завтраком. С Ксенией он почти не разговаривал, даже не смотрел на неё. Вадик был так рад отцу, что не заметил, что отношения между родителями изменились.
  
   - Мы пойдём кататься на велосипеде, - сухо сообщил ей Вацлав.
   - А мама? - удивлённо спросил мальчик.
   - Мама занята, ей нужно собирать вещи, ведь завтра мы уезжаем в Москву.
  
   Таким образом, Ксении дали понять, что её компания нежелательна. Она, конечно, могла возмутиться, не послушаться, но не стала этого делать. Зачем? Испортить им прогулку? Ведь понятно же, что Вацлав даже разговаривать с ней не станет. Ничего не изменилось ни к вечеру, ни на следующий день. Они погрузили вещи в машину, не обмолвившись ни одним словом не по делу. Вадик спал всю дорогу, а его отец даже не пытался разрядить обстановку. Ксения знала, что молчание этому человеку даётся без труда, общаться для него всегда было сложнее. Зато она вся извелась от гнетущей тишины и созерцания этой неприступной молчаливой скалы.
  
   - Куда ты нас привёз? - удивилась Ксения, когда машина остановилась возле незнакомого красивого дома.
   - Здесь ты теперь будешь жить, - последовал лаконичный ответ.
   - А что со старой квартирой?
   - Я её продал.
   Дальнейших объяснений не последовало. Вацлав не стал будить Вадика, взял его на руки и понёс. Но мальчик всё-таки проснулся. Он был очень удивлён и заинтригован, что теперь будет жить в новом доме. От детской мальчик пришёл в восторг. Вацлав принёс сумки, пообщался с сыном, выслушав все его восторги и пожелания, и собрался уходить.
   - Ты куда? - не выдержала Ксения, этот бойкот сводил её с ума.
   Осознание того, что он уходит от неё заполнило душу ужасом. Чувство незащищённости и одиночества накатились с новой силой.
   - Какая разница? Главное, что я освобождаю тебя от своего присутствия.
   - Но... Но это же твоя квартира, - растерялась Ксения, - Здесь же три комнаты и вполне...
   - Я буду приходить по вечерам к сыну, - раздражённо прервал её Вацлав, - Продукты в холодильнике есть. Деньги на первое время я оставил у Вадика в комнате на шкафчике. Если что-то нужно, звони.
  
   Он разговаривал, как чужой. Казалось, что ему не терпится поскорее отделаться от неё и уйти. От её праведного гнева не осталось и следа. Неужели это всё? Он уйдёт и никогда её не простит? Ксения привыкла к тому, что он всегда шёл ей на уступки, старался наладить отношения, завоевать её любовь и доверие. Как бы она на него не нападала, Ксения знала, что Вацлав рано или поздно с ней помирится. Но сейчас всё было по-другому. Он не выказывал никаких чувств, ни раскаяния, ни негодования, просто обращался с ней, как с чужим человеком, который ему не слишком симпатичен, но с которым он вынужден поддерживать отношения.
  
   Во вторник Ксения побывала у врача. Срок оказался немного больше, чем она предполагала. Ещё не критично, но и задерживаться не стоило. Она сдала необходимые анализы. С Вадиком осталась её знакомая, с которой они когда-то катали коляски, и сейчас продолжали поддерживать отношения. Ксения не сказала ей, к какому врачу идёт и зачем. Она не боялась, что её начнут отговаривать, просто не хотелось ни с кем обсуждать своё решение. В душе творился такой разлад, что она две ночи не спала. Разум диктовал самый оптимальный выход из этой ситуации, а душа сопротивлялась. Эта борьба захватила Ксению целиком.
  
   Вацлав приходил каждый вечер, забирал сына и шёл с ним гулять. Ксению он ни разу с собой не позвал. Они вообще едва разговаривали. Она изо всех сил старалась воскресить свою злость и обиду на него, но ничего не получалось, стоило только увидеть его осунувшееся лицо и круги под глазами. Взгляд по-прежнему был холодным и равнодушным, но её это не обманывало. Он тоже очень переживал. Когда она его видела, то ей хотелось плюнуть на всё, утешить его и пожалеть. Но это бы означало полную капитуляцию с её стороны. Ни на каких других условиях он не примет её сочувствия. Поэтому было очень тяжело попросить его остаться с сыном на время, пока она будет в больнице.
  
   - Я завтра ложусь в больницу ненадолго, наверное, на один день. Мне не с кем оставить Вадика. Ты посидишь с ним? - начала она это нелёгкий разговор, когда Вацлав пришёл вечером.
   - А если не соглашусь? - спросил он с вызовом.
   - Я постараюсь решить эту проблему по-другому.
   - Это как?
   - У меня есть знакомая...
   - Я останусь, - прервал он её, - Можешь спокойно заниматься собой.
  
   Взгляд, в котором ещё мгновения назад горел вызов, и даже где-то глубоко светилась надежда, снова погас. Он ушёл, даже не попрощавшись. Ксения снова разревелась. А ведь она надеялась, что Вацлав начнёт её уговаривать, обещать золотые горы, или, в конце концов, заставит подчиниться шантажом или силой. Но он не подумал ей возражать. Ксения вдруг поняла, что совсем не хочет избавляться от ребёнка. Почему он не пытается её удержать? Неужели ему больше не нужны ни она, ни её ребёнок? Да если бы он её любил, то должен бы был сейчас быть здесь и приложить все усилия, чтобы она не делала того, о чём будет жалеть всю жизнь. "А я со временем приспособился делать вид, что мне ничего не нужно, не очень то и хотелось, раз заранее известно, что я проиграю при любом раскладе. Согласись, это лучше, чем испытывать бесконечное унижение от того, что как всегда остался ни с чем", - вдруг вспомнила Ксения его слова. Да она просто идиотка, если надеется, что он через это переступит! Он просто не сможет! Будет страдать и мучиться, но преодолеть свои комплексы, взращиваемые годами, не сумеет. И чего потом? Вацлав не простит ей этого поражения, которое она ему нанесла, а он принял. Всё что он мог сделать, это принять его достойно, к этому прикладывались все силы, а не к борьбе с обстоятельствами. Он уйдёт. Разве она готова к этому? Она сможет жить без него? Сможет смотреть, как он приходит к сыну, а потом уходит к другой женщине? В том, что Вадика он теперь не бросит, Ксения была уверена. Вацлав никогда никого не бросал: ни мать, которой хватило любви только на одного ребёнка, ни Славика, когда тот просил помощи, и даже её. Все случилось только потому, что он всего лишь поверил Славику и неправильно оценил ситуацию. Жизненный опыт сыграл с ним злую шутку, заставив действовать по привычной, усвоенной с детства схеме поведения. Так с чего она взяла, что он оставит без поддержки второго ребёнка? В их отношениях много сложностей, но ведь все они преодолимы, если только она сумеет убедить его, что он нужен ей, что он никогда не будет отвергнут, что она будет любить его всегда, несмотря на ошибки, на особенности характера и поведения. Потерять любимого мужчина только из-за своих страхов, сделать несчастными и его, и себя, поставить крест на своих мечтах, которые вполне могли бы осуществиться, малодушно и глупо.
  
   Нет, завтра она останется дома. Главное, чтобы она не ошиблась в том, что всё ещё поправимо, что она нужна Вацлаву. Страх, что она убила все его чувства к себе, мешал сосредоточиться и продумать слова, которые она скажет ему при встрече.
  
   ***
  
   Он опять проиграл. Как обычно. Он всегда проигрывал то, что ему было по-настоящему дорого и важно. Все его достижения и победы, которые давались без особого труда, не значили ничего. Они были закономерны, справедливы и зависели только от него самого. Всё менялось, когда хоть что-то в его жизни начинало зависеть от других людей, от тех, кого он любил. Проблема состояла в том, что эти люди никогда не отвечали ему взаимностью: ни мама, которая до самой смерти ждала Славика, ни Славик, который видел в нём лишь инструмент для достижения своих личных целей, ни женщины, к которым он испытывал какие-то чувства. Ира его просто использовала, Карина, в принципе, тоже, только несколько иначе, Ксения осталась со Славиком, точнее просто их перепутала. Да, это была не её вина, только теперь он ей больше не нужен. "Ни от тебя, ни от кого-либо другого", - с горечью вспомнил Вацлав. Он всего лишь один из многих, ни чем для неё не отличающийся из массы других мужчин. Она не собиралась оставаться с ним, быть его женой, рожать ему детей. А он то, глупец, решил, что она простила его, приняла, несмотря на их непростое прошлое. С чего он это взял? Разве она что-то говорила о прощении или любви? А то, что у них всё так замечательно в постели, совершенно ни о чём не говорит. Разве он не проходил через подобное? Неужели жизнь так и не научила его отделять мух от котлет? Любовь и секс - разные вещи, они вообще могут не иметь друг к другу никакого отношения. Похоже, Ксения как раз руководствовалась этим девизом. Неужели она стала такой? Его Ксюшка! Стала циничной, стервозной куклой, которую не волнует ничего, кроме собственной выгоды? Неужели время до такой степени меняет людей? "Не время, а обстоятельства", - ответил он сам себе. А обстоятельства эти организовал его родной брат. В памяти всплыл тот разговор со Славиком. Почему он ему поверил? Он не знал своего брата? Это Ксюшка не знала, а он знал! И при этом он оставил её с ним, даже не попытавшись хоть что-то изменить. Так что его вина ничуть не меньше, чем вина Славика. Ксения упрекала его в том, что он принёс её в жертву своей гордости, а он принял эту версию, чтобы даже самому себе не признаваться, что он просто жалкий трус. Именно из трусости он сбежал тогда и сейчас сидит здесь по той же самой причине, даже не пытается спасти ни себя, ни Ксению, ни их ребёнка. Страх проиграть всегда был настолько велик, что просто парализовывал его волю, его разум, ведь лучше спрятаться, чем получить новый удар. Инстинкт самосохранения в действии. Ну уж нет! Он не животное, которое не в состоянии совладать с инстинктами. Одним проигрышем больше, одним меньше. Чего ему терять? Он и так почти всё потерял. Правильно говорят, что лучше сделать и пожалеть, чем жалеть о том, что не сделал.
  
   Вацлав сел в машину и поехал домой, туда, где жила его семья, которую он по дурости и трусости один раз уже уступил без боя. Он вымолит у неё прощение, уговорит оставить ребёнка, даже если ради этого придётся на коленях ползать.
  
   ***
  
   Сын спал. Больше ничего не могло отвлечь Ксению от собственных переживаний. А ведь впереди ещё целая ночь! Звонок в дверь. "Неужели это...?" - Ксения боялась даже надеяться. Как во сне она встала и направилась к двери. Она открыла её, и сердце, казалось, перестало биться, не в силах вместить в себя все те противоречивые эмоции, которые разом накатили на него: и радость, и страх, и надежду.
   - Можно войти? - неуверенно спросил Вацлав.
   Ксения, молча, впустила его, не сводя взгляда с его лица.
   - Я должен с тобой поговорить, - он провёл рукою по волосам, выдавая своё волнение, - Не знаю с чего начать. Ксюш, прости меня. За всё. Я знаю, что очень перед тобой виноват, за себя виноват, за Славика, кругом виноват.
   - Слав...
   - Ты говорила мне, что я бросил тебя на произвол судьбы, потому что пошёл на поводу у своей гордости. Я тогда не стал возражать. Всё потому, что правда настолько позорна, что я и себе не хотел в ней признаваться. Дело совсем не в гордости, а в трусости. Да, я самый жалкий трус, какого только можно представить. Всю жизнь им был. Я так боялся проиграть и не справиться, что сразу отказывался от всякой борьбы, не понимая, что это и есть настоящее поражение. В итоге я потерял любимую женщину, а теперь вот-вот потеряю своего неродившегося ребёнка и возможность быть рядом с людьми, которых я люблю. Ксюш, я очень тебя прошу, не делай этого! Я очень тебя люблю, люблю Вадьку нашего и ребёночка этого тоже буду любить. Я клянусь, что сделаю всё, чтобы ты была счастлива, чтобы забыла про тот кошмар, который мы со Славиком тебе устроили. Я для вас всё сделаю, всё что ты захочешь. У меня ведь кроме вас никого нет!
  
   Он смотрел на неё с такой мольбой, что Ксении очень захотелось поскорее прекратить его муки, утешить, обнять, успокоить, ведь она понимала, как нелегко ему далось такое признание. И то, что Вацлав всё-таки решился на попытку уговорить её поменять решение, сказало ей о многом. До какой же степени они дороги ему, раз он перешагнул через свои страхи, с которыми жил всю жизнь.
  
   - Никакой ты не трус, - она взяла его за руку, - Ты очень сильный человек, раз сумел справиться с самим собой. Это ведь мало кому удаётся. Я люблю тебя, Слав, и очень горжусь тем, что меня любит такой замечательный мужчина. Настоящих людей, людей с большой буквы в этом мире не так уж и много. А мне посчастливилось встретить такого. Ты для меня самый лучший, самый любимый, без всяких условий и несмотря ни на что.
   Вацлав прижал её к себе и зарылся лицом в волосы.
   - Я так тебя люблю, - тихо сказал он, - Спасибо тебе.
   - Да за что? - Ксения подняла на него счастливые глаза.
   - За то, что поверила, за то, что любишь, за понимание. Я обещаю, что никогда тебя не подведу. Ты никогда не пожалеешь, что дала мне возможность вернуться.
   - Я знаю. Ты же мой любимый очкарик, мой мужчина мечты. А мужчины мечты никогда не предают. Не могла же я намечтать себе вероломного и плохого.
   Вацлав обхватил её лицо ладонями и подарил самый нежный поцелуй.
   - А ты для меня даже больше, чем мечта. Ты просто моя, по-настоящему моя.
  
   Поцелуи, нежные слова, объятия смешались, образуя собой звёздный вихрь, уносящий их обоих в параллельное измерение, где не властны земные законы, где души и тела становятся одним целым, навсегда приобретая неразделимую связь, невидимую никем, кроме двоих счастливых.
  
   Эпилог
  
   Он успел! Ему удастся встретить Новый год со своими. Ксения с детьми уехала на дачу к Антону, где они собирались отмечать праздник. За последние несколько лет их семьи сдружились. Большинство праздников они справляли вместе. В этот раз всё могло сорваться, потому что Вацлаву пришлось срочно уехать в командировку два дня назад. Было решено, что Ксения с сыном и дочерью всё-таки поедут на дачу, как и планировалось. Дети так ждали праздника, готовились, что было жалко всё отменять и для них. Но Вацлаву повезло, он сумел справиться с проблемой за день и успел прилететь в Москву за несколько часов до Нового года. Он не стал предупреждать близких, что приедет к ним. Очень хотелось устроить им сюрприз. Подарки для них он вёз с собой, но не это главное. Самым интригующим во всём этом будет то, что он подарит их в образе Деда Мороза. Неслыханная для него смелость и авантюра. Всегда боялся выглядеть в глазах людей смешным или глупым. Но сегодня он ехал к самым родным и близким, которые точно поймут и воспримут его розыгрыш так, как надо.
  
   Вацлав подъехал к дому, нацепил бороду, надел костюм, взял мешок с подарками и позвонил в ворота.
   - Кто там? - раздались голоса, а через минуту входную калитку открыл Антон.
   - Это я, Дед Мороз. Я подарки вам принёс, - ответил Вацлав, стараясь придать голосу нужные интонации.
   - Дед Мороз! Дед Мороз! - радостно заверещали младшие ребятишки.
   Конечно, взрослые сразу догадались, кто к ним пришёл, впрочем, как и старшие дети. Но все решили подыграть Вацлаву, чтобы порадовать малышей.
   - Ой, Дедушка, заходи! Мы тебя уже заждались. Видишь, ёлочка то у нас не горит.
   Ёлка была наряжена прямо на улице, именно поэтому Вацлаву удалось застать всех во дворе дома.
   - Ничего, ничего, - успокоил он, - Сейчас мы вашему горю поможем.
   Вадик понял отца без слов. Когда малыши со взрослыми кричали: "Раз, два, три, Ёлочка, гори!", он незаметно подключил гирлянду к электричеству. Все стихи были рассказаны, все песенки спеты, подарки подарены, как вдруг к Деду Морозу подошла его маленькая дочка и спросила:
   - Дедушка Мороз, ты же волшебник?
   - Конечно.
   - А ты желания умеешь исполнять?
   Вацлав испугался, что дочь сейчас попросит чего-нибудь невыполнимое. Но не хотелось разочаровывать ребёнка.
   - Умею, - всё-таки ответил он.
   - Тогда сделай так, чтобы мой папочка приехал, - сказала она, а потом шёпотом добавила, - Я так по нему скучаю.
   Душу затопила такая нежность, такое счастье, такая благодарность судьбе, что слёзы навернулись на глаза.
   - Ну, разве могу я не исполнить желание такой красивой, хорошей, маленькой девочки? - справившись с эмоциями, ответил Вацлав, - Вот сейчас я уйду, потому что мне пора других деток поздравлять, а ты закрой глазки и досчитай до десяти. Как только ты это сделаешь, папа обязательно тут появится. Только не подглядывай, чтобы волшебство произошло.
  
   С каким же удовольствием он исполнил это новогоднее желание дочери. Та кинулась ему на шею с восторженными криками, а потом принялась целовать. Вацлав поймал ласковый взгляд жены и понимающий сына. Захотелось обнять их всех. А они как будто поняли его без слов, тоже бросились к нему в объятия. Вот он и дома. И совсем не важно, что это чужая дача. Дом - это же ведь не стены, а близкие родные люди, которые любят тебя, которые всегда тебе рады, потому что и для них нет дома без тебя.
   КОНЕЦ
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"