Аннотация: Рассказ без диалогов. О взаимоотношениях полов с высоты многоэтажного дома.
ВНИЗ, ОТ САМОГО ВЕРХА.
Ветер здесь был тяжёлый, сырой. Трепал распахнутую ветровку, надувал пузырём футболку, ерошил шершавой ладонью волосы. Продирал до печёнок, норовя вгрызться в самое нутро. Может быть, в душу.
Обратив лицо к моросящему небу, человек захихикал. Плевать на ветер, на холод плевать, на душу свою бессмертную тоже.
Но ветер не сдавался. Он даже будто усилился. Внизу, помнится, задувало гораздо слабее. Впрочем, чего ожидать на крыше единственного в квартале девятиэтажного дома?
Человек достал из кармана пластмассовую коробочку со светящимся экраном, некоторое время задумчиво её разглядывая. Пожав, наконец, плечами, сунул телефон обратно.
И сделал очередной шажок к краешку крыши. Прикинул - сколько ещё до низенького, с колено высотой, парапета? По всему выходило, не так уж и много.
Да, но ветер определённо усилился. Колючий, ноябрьский, и небо стянуто свинцом, и капли текут по щекам, словно слёзы.
Он торопливо обтёр лицо, лизнул кончики пальцев. Обычная дождевая влага, без капли солёного. Слёз она от него точно не дождётся.
Человек не сознавал, как окаменели без того резкие черты его лица, сжался в нитку чётко очерченный рот. Просто стоял, прикидывая расстояние до края, затем перевёл взгляд на квадратный люк посреди крыши. Вспоминал, как пятнадцать минут назад поднимал эту железку, а вода стекала за шиворот, и мышцы гудели после девятиэтажной прогулки по лестничным пролётам. Отчего-то казалось принципиально важным подняться на такую высоту своими ногами. В этот момент я воображал себя хреновым Икаром, подумал он, и вновь захихикал. Правда вместо Солнца продуваемая всеми ветрами крыша. Промокшая ветровка недурно заменит сломанные крылья, а мокрый асфальт предпочтительней серой пыли Эллады. Надёжней.
И в этот момент завибрировал телефон. Пластмассовая трубочка затрепыхалась в такт с перепуганным сердцем. Звонила та, что в который раз смогла выбить его из колеи. Даже здесь.
Он глядел на дёргающийся в ладонях аппарат, затем сбросил вызов. Телефон завибрировал снова. Теперь она будет очень упорной, после того, что он ей тогда написал...Она определённо должна быть задета.
Человек на крыше опять сбросил вызов и, улыбнувшись, нажал несколько клавиш. Несмотря на освещение и дождь, камера давала вполне сносное изображение. Подойдя к парапету, он присел, держась за хлипкий поручень. Подняв руку с телефоном, сфотографировался, чтобы видны были крыша, парапет...ползущие внизу автомобили и люди. Сохранив фото, отослал ей MMS-кой. Аккуратно положил телефон на крышу, опёрся подбородком о поручень. Оставалось только ждать.
"Кто видел Икара, там, в синей дали..."
Холода Икар по-прежнему не ощущал. Шум дождя убаюкивал, здесь, у краешка небоскрёба, было отчего-то совсем не страшно. Не уснуть бы только, подумалось мимоходом, а то сорвусь и полечу....раньше времени.
А потом сердце вырвалось из груди, сорвалось и полетело вниз. Он вцепился в парапет, чтобы не упорхнуть следом.
Появившись из-за угла соседнего дома, она торопливо шагала по мокрой улице. Не глядя под ноги, сосредоточенно рассматривала заслонившие серое небо многоэтажки. В руке у неё была коробочка мобильника.
Она появилась чересчур неожиданно, он не успел отпрянуть от поручней. Глаза у неё оказались зоркими. Она всегда была цепкой, ничего не упускающей. И парень застыл на краю крыши, до боли в пальцах сжимая мокрые поручни.
Не отпуская его взглядом, она подошла к дому. Вроде бы и смотрела снизу вверх, однако он ощутил себя букашкой под тяжёлым каблуком. И декорации эти - хмурое небо, мокрый асфальт внизу - показались вдруг кадрами скучной и пошлой мелодрамы. Да и сама затея выглядела сейчас до глупости пафосной.
Они глядели друг на друга, разделённые этажами стекла и бетона - растрёпанный парень, напоминающий сейчас мокрого воробья, и темноволосая девушка с точёной фигурой и классически правильными чертами лица.
Потом время рванулось вскачь испуганной лошадью.
Девушка шагнула под защиту автобусной остановки и послала нетерпеливый жест - спускайся! И столько непререкаемой уверенности, оказалось в этом движении, что он, помимо воли, вздрогнул. Очевидно, непривычные декорации сыграли-таки свою роль. Так или иначе, он высунулся из-за парапета чуть ли не на половину и покачал головой. Вести разговор с такой высоты бесполезно, но никто не отменил ещё языка жестов. И она поняла, однако нетерпеливо махнула рукой, так и не восприняв его всерьёз.
Тогда он перепрыгнул через парапет. Ветер хлестнул сырой пощёчиной.
Теперь он ещё сильнее напоминал мокрого воробушка - упёршись подошвами в ободок крыши и руками за парапет. Под ним было двадцать пять метров, но страх куда-то исчез, и тело стало свободным и гибким. На другой стороне бешено вибрировал телефон.
Звони, думал он, звони.
Повисев с минутку, он перепрыгнул обратно. Телефон не унимался. Человек глянул вниз. Ого-го!
Теперь она вскочила из-под козырька. Прогресс, определённо, был налицо. Прекрасные черты искажены гневом (по-крайней мере, насколько отсюда было видно), телефоном девушка трясла так, словно на его месте была сейчас Икарова шея. Позлись, дорогуша, думал он со злорадным удовлетворением, позлись...как я из-за тебя злился.
Рядом вовсю надрывался мобильник. Человек взял вибрирующую пластмасску, предоставив телефону самому выяснять отношения с законом всемирного тяготения.
Полёт вышел красивым - закон есть закон. И грохнулся мобильник эффектно, брызнув веером пластмассовых осколков. Запрыгала по асфальту сплющенная ударом батарея.
А человек, не теряя времени, вновь перегнулся через парапет. Лёг на него грудью и, перебирая кончиками пальцев ног, медленно начал высовываться из-за края.
Мы вольные птицы, пора, брат, пора...
Так наступает момент истины.
Он высовывался из-за парапета, не отрывая взгляда от неё, растерянно стоящей внизу с бесполезным телефоном в руке.
Близок, так близок, момент истины. Остались буквально считанные сантиметры. Даже ветер казалось стих. Исчезли запахи, звуки. Все чувства, словно покрылись инеем...Он видел только бледное лицо внизу. Секунды текли медленно, лениво, и так же неторопливо его тело высовывалось из-за парапета. Он достиг уже, можно сказать, точки невозврата. Всё уже, всё...
И она кинулась в подъезд, уронив по пути телефон.
Момент истины всё-таки настал.
Она бежала наверх. К нему. Но он знал, что успеет. Потому что, теперь оставалась одна только дорога - вниз. И только вниз. Он должен успеть.
И он успел.
Клоун! Позёр! Шантажист инфантильный!
Каблучки дробно простучали по лестнице.
Шут!
Она заскочила в кабинку лифта. Ткнула пальцем в прожженную сигаретой "девятку".
Наверх!
Она стащит придурка с чёртовой крыши прямо за его оттопыренные уши. Кабинка, мерно гудя, поднималась вверх. А если не успеет?
Чушь. Не думать об этом. Неужто она воспринимает его позёрство всерьёз? Чушь.
Тогда почему так нетерпеливо поглядываешь на лампочку указателя этажей? И вообще, зачем туда едешь? Или всё-таки...
Или он заставил принять его всерьёз, тот, которым можно вертеть, сколь угодно? Он называл её "принцессой". Это было приятно, но принцессе нужен принц, а он...какой из него принц? Или всё-таки...
Чёрт, он всё-таки сумел заставить её терзаться неизвестностью. Малознакомое неприятное ощущение. Но сейчас она стащит его с крыши за уши или за шиворот, а там...Там поглядим.
С сухим шелестом разошлись створки кабинки. Девушка шагнула в коридор. Люк чернел над головой - железный, без сомнения тяжёлый. К нему вела крашеная лестница с тонкими перильцами. На площадке ни души - дом одноподъезный, квартир тридцать. В будний день здесь совершенно пусто. Позвонить что-ли в какую дверь? Впрочем, не стоит, это исключительно её дело.
Люк и впрямь оказался довольно тяжёлым. Вода, стекая с него, капала на макушку, норовила забраться за шиворот. И сырой ветер - первый, кто встретил на крыше. Ветер, пучки антенн, пара спутниковых тарелок и низенький парапет. Больше на крыше ничего - никого - не было.
Секунду всё застыло немым кадром, словно нажал кто-то невидимый кнопку "пауза". Ветер исчез, прекратили качаться антенны, парапет не поскрипывал проржавевшим железом. В глазах потемнело. Но вот мир возвратился к нормальному состоянию, она ощутила дождь на лице, и перебирающий волосы ветер. Вдыхая сырой воздух, девушка обошла крышу, не приближаясь, однако, к парапету. Подходить туда определённо не хотелось. Никого на крыше не было, никого.
Значит, всё-таки не клоун... Гадкий утёнок ушёл в последний полёт.
И тошнота сжала горло скользкой противной рукой. В висках глухо стучало, очертания предметов расплывались. Из тёмных глубин начал сочиться ужас - чёрный, холодный. Это было настолько нестерпимо, что она была теперь готова на всё. И кинулась к парапету. Перегнулась, и ветер хлестнул по лицу мокрой ладонью. Она открыла зажмуренные глаза.
Внизу тоже никого не оказалось.
Мысли застыли резиновым комочком. На корточках, она шла вдоль парапета, поглядывая вниз. Высота не пугала. На другой стороне тоже ни оказалось никого. Что ж, осталась ещё последняя сторона крыши.
За спиной вдруг хлопнуло ржавое железо. Она обернулась - люк был закрыт.
Момент истины наступил и для второй стороны.
Она засмеялась - надрывно, истерически, потому что в глубине души уже знала ответ. Подошла к люку, дёрнула ржавую ручку. Так и есть - заперто.
Смех перешёл во всхлипывания, потом её снова поманил парапет.
Она упала на колени, прямо в небольшую лужу, перегнулась через поручень. И засмеялась, на сей раз почти искренне.
Он вынырнул из подъезда и шёл теперь к остановке упругой походкой. Растрёпанные волосы аккуратно причёсаны, мокрая ветровка застёгнута на все пуговицы. Что-то основательно изменилось теперь в его облике, в самой манере держаться. Она не могла его слышать, но, отчего была уверенна, что он напевает сейчас какую-то песенку. И он не оборачивался.
Как быстро спустился, думала она, продолжая смеяться уже помимо воли. Дождался, когда она окажется на крыше, спрятался где-то в коридоре, переждал немного и запер люк. А потом вниз. На лифте.
Он шёл по улице, аккуратно обходя лужи, лениво помахивая руками. И напевал, она была совершенно в этом уверена.
Остановился Дима только у остановки, чтобы поднять с асфальта забытый ею мобильник. Обтёр телефон полой ветровки, положил в укромный уголок под лавочкой. Она всегда сможет найти его там. Когда сумеет покинуть крышу.
Дима стоял у остановки, и девушке казалось, он хочет встретиться с ней глазами. Но парень не обернулся. Просто ушёл, оставив её на мокрой крыше. А девушка понимала, что едва ли сможет его за это винить.
"Кто видел Икара, там, в синей дали,
Крыл лёгкая пара, здесь, в серой пыли..."
Прости, принцесса, Икар из меня получился действительно хреновый.
Я хотел, и у меня почти получилось, но момент истины наступил для нас обоих, ты кинулась ко мне, и теперь я иду по асфальту, а ты осталась на мокрой крыше. Икар укатил вниз на лифте. По правде говоря, ему сейчас вполне хорошо.
Тогда, наверху, ты поднималась к люку, чертыхаясь и держась за перильца, а я прятался в коридоре. Хотелось схватить тебя в объятья...но, я сдержался. И теперь иду по мокрой улице. Я выиграл или проиграл? Не знаю. Мне просто легко.
И я, наконец, чувствую холод. Наверное потому, что теперь я живой.