Третья мировая шла уже второй месяц и перестала удивлять. Теперь было удивительно, что есть ещё, кому воевать. Что почему-то не применяется ядерное оружие, так, полыхнёт в Индии, или наоборот в Пакистане. Россия, Европа, Китай, Иран, США, ни одна из этих стран ядерного оружия пока не применяла. Пусть лидеры этих стран уже погибли, при самых разнообразных обстоятельствах, но ведь кто-то же стал наследником красных кнопок.
Ещё вопрос, называть ли её мировой войной. В сущности - множество локальных конфликтов. Всплыли старые обиды, полузабытые территориальные притязания, подскочил уровень религиозного фанатизма, почему-то вновь стал очень важен цвет твоей шкуры. И раз по всему миру люди друг друга режут, стреляют, отравляют, зомбируют, рвут на флаги самых разных расцветок, то можно эти события называть и мировой войной, если кого-то волнует сейчас терминология.
Такое ощущение, что мир сходит с ума. Повсюду, но не возле тебя. Так, километрах в тридцати от тебя начинает сходить с ума. Наша часть - нормальная, ни малейших следов психотропного воздействия. Зато приказы приходят - родной генералитет в полном составе не выходит из кокаинового бреда. Ну, зачем России сейчас Аляска. То есть момент, конечно, очень подходящий, и взяли мы эту Аляску классическим блицкригом. Но, вдруг Америка всё же разберётся со своими расовыми проблемами и вспомнившей былое Японией. Японией, которая вспомнила всё что можно, и из-за которой я сейчас тут и загораю. Грёбаный Сахалин.
Стас лежал в поле, на солнцепёке уже минут тридцать, вжимаясь телом в землю. Небольшой пригорок прикрывал его от пулемётного огня. После ночной вылазки, рискованной и успешной (потоплен японский транспорт с бронетехникой), уже почти что дома. Ситуация раздражала. Двоих скосило сразу. Лучших. Шедших рядом с ним, с их командиром. Первый залп был направлен именно на него, на Стаса. Значит, успели разглядеть едва заметные капитанские лычки. Время от времени по спасительному пригорку пробегали земляные фонтанчики с клочьями драной травы. Потом дробно шлёпало где-то сзади, довольно близко.
Хрен тебе, - думал Стас, - рановато ты нас прижал, самурайчик. Дальше там ровно, и ты бы уже всех нас перестрелял. Сквозь траву ты отлично видишь, Сеня это на себе проверил. Но тут у нас, знаешь ли, ямки. И не так уже далеко от меня лесок.
Огонь перешел на правый фланг, видимо по Трубадуру. Стас одним броском переместился метра на три в сторону опушки леса. Вокруг сразу опять засвистело и зашлёпало. Но Стас уже давно понял, откуда стреляет японец, и новая позиция так же не простреливалась.
Однако хорошие машинки у япошек. Что там у тебя, крупнокалиберный пулемёт? Ты так ловко его вертишь, что, скорее всего, он на станке с усилителями. Великолепный пламегаситель. Кучность, при такой плотности огня, на высоте. Ещё визир, наверное, инфракрасный, или что-то навороченно-цифровое. Интересно, какой калибр, смогу ли я доставать такие патроны? И на сколько легко будет приспособить эту штуку на мой БМП?
Огонь прекратился, но Стас оставался лежать неподвижно. Он почти чувствовал на себе внимание врага.
Плохо. Он успокоился и теперь выжидает. Пора кому-нибудь из моих немного рискнуть. Справа он видел Сашку Хаарика. Тот смотрел на командира и ждал. Стас показал ему знаками, что надо кому-нибудь немного высунуться, кому-нибудь, кто дальше направо и совсем чуть-чуть.
С первым же выстрелом, не думая даже, куда он сделан, Стас резко поднялся и побежал. Пятнадцать метров... десять... До леса оставалось совсем немного, не больше пяти метров, когда сзади засвистело. Стас прыгнул, упал, перекатился, и уже среди шлепающих по земле пуль заполз за ближайшее дерево.
Так, вроде бы цел. Ну, теперь держись. - Стас перестал сдерживаться и почувствовал, как в нём закипает злость. Сразу стало веселее. Пули вырывали клочья из дерева и травы рядом. - Конец, тебе, самурайчик.
Короткими бросками Стас начал обходить позицию японца. Время от времени он начал слышать короткие хлопки Стечкиных. Его бойцы пользовались относительным затишьем.
Только бы не слишком высовывались ребята, - подумал Стас, прячась за очередным деревом, - япошку конечно отвлекают, но и вертит машинкой он ловко.
Он сумел незаметно подобраться к врагу, это ему всегда хорошо удавалось, впрочем, как и почти всё, за что он брался. Теперь японец стрелял явно наугад и чуть в сторону от него. Против густого леса его визир оказался уже не так хорош. Он делал несколько коротких очередей, потом поворачивал пулёмёт в поле и давал ещё две очереди. Потом снова по лесу.
Надо же не паникует, - думал Стас, засекая время, - как пунктуально палит. Даже странно.
Когда японец в очередной раз повернулся к полю, Стас побежал. Враг его услышал, когда было уже слишком поздно. Стас откинул ударом ноги двигающийся в его сторону ствол пулемёта, и ударил японца зажатым в руке пистолетом. Удар он наносил из неудобного положения, и отлетевший враг явно оставался в сознании.
Совсем пацан еще. Может ты каратист? - весело подумал Стас. - Можно.
Но японец со странно отрешенным лицом, не обратил внимания на приглашающий жест Стаса, не попытался подняться, а неловко стал доставать пистолет из кобуры. Он оставался на удивление спокойным.
- Плохо, - угрожающе сказал Стас, поднял свой Стечкин и прострелил ему руку. Японца отбросило, но он, всё так же бесстрастно, продолжил доставать пистолет левой рукой.
- Не двигайся, - рыкнул на него Стас, держа на прицеле, но результата не добился.
- Ты дурак? - Стас выстрелил ему в левое лёгкое.
Он подбежал к японцу и увидел, что глаза у того закатились. Выходное отверстие оказалось на правом боку.
Пуля - сука, - подумал Стас. Он на всякий случай осмотрелся, а потом встал и свистнул в сторону поля. Потом снова посмотрел на японца.
Совсем япошки охренели. Этот пацан ничего и не умел, кроме как из пулемёта своего стрелять. Кто-то мне уже про такое говорил. Его видно накачали наркотой, да псих-программами и отправили умир-рать за р-родину. Поганое же дело эти современные методы.
Стас осмотрел пулемёт.
Это что-то на базе РПК. Но явно японская поделка, что уж больно наворочено выглядит. - Стас сел за пулемёт, чуть повращал его, взглянул на визир. - Он что, плазменный что ли? Кто же додумался такую дорогую игрушку давать смертнику? Совсем ополоумели люди.
Стас заметил свой отряд, Трубадур вёл ребят по кромке леса. Сеню поддерживали Хаарик и Кузнец. Стас махнул им рукой.
- Он один был? - спросил Трубадур.
- Да. - Стас посмотрел ему в глаза. - Вовчик, Краз?
- Оба... - Трубадур опустил голову.
Злость снова закипала. Убили его людей. Стас попытался сдержаться, но всё же зло дёрнулся. Отряд молчал, они знали что сейчас надо помолчать.
- Ладно. Хаарик, вдвоём на тот край, посмотрите что-как. Только аккуратно, м-мать! Этого, - Стас всё ещё душа свою злость, махнул рукой на мёртвого японца, - явно десантировали, такой пулемёт в одиночку не утащишь. Если кто там есть, тихо назад.
- Да, кэп, - отозвался Сашка своим сиплым шелестящим голосом, и цепанул одного из новичков, Влада.
- Пошли, Хаарик, - отозвался тот.
- Кому Хаарик, а кому и Александр Витальевич, - прошелестел Сашка и двинулся прочь.
Кэп, а чего ты япошку живым не взял? - спросил тихо и немного удивлённо Трубадур.
Стас пристально на него посмотрел с пару секунд.
- Бессмысленно. Это зомби. Ничего бы он не сказал. - Трубадур уже давно служил со Стасом в диверсионной группе. Уважительным тоном подобные вопросы ему позволялись.
- Трубадур, сходите, принесите ребят. Здесь передохнём и двинемся дальше.
***
Пехотный полк, в котором теперь служил Стас, не понёс значимых потерь с начала войны. В серьёзных сражениях он ещё не принимал участия, а, кроме того, располагался на достаточном расстоянии от исходного места дислокации. Особенно сказывалось второе, красноречиво говорили об этом оплавленные руины полкового городка. Когда одной атакой с воздуха была почти полностью уничтожена соседняя часть ПВО, хорошо оснащенная и замаскированная, полковник благоразумно увёл полк в лес, в место, выбранное случайным тыком в карту. Вскоре к полку прибились два мобильных ракетных комплекса - единственное что осталось от ПВО в этом районе. А ещё, через несколько дней, подошли остатки танковой части, чей командир остался на базе, разорванный в клочья за ужином. В том, что противнику известно расположение воинских подразделений на Сахалине сомневаться более не приходилось.
Каменная берёза не годилась в материал для строительства. Скрюченная и невысокая, она имела широкую крону и отлично скрывала полк от японской авиации. Можно было даже расположиться на опушке леса и смотреть на равнину, угадывая где-то там побережье. Позади тогда будет слышен шум мелкой речки с каменистым дном, которую можно перейти, закатав штаны только до колен. А если будешь уверен, что доживёшь и что тебя не переведут рисковать жизнью где-то ещё, то можно предвкушать начало нереста, когда в этой речке можно будет ловить жирного, горбатого лосося прямо голыми руками.
На опушке стоял бронетранспортёр, а по его броне деловито ползали несколько человек. Рядом на пологом слоне лежал Стас и щурился на клонящееся к вечеру солнце. Можно было подумать что он отдыхает и думает те простые мысли вроде лосося или побережья. Но, во-первых, он не устал, таская станок трофейного пулемёта, примеривая как удобнее его пристроить на броню, а просто считал, что свою работу сделал и теперь проблема подчинённых, прочно приварить станок на выбранное место. Во-вторых же, думал он не о природных красотах а о том, что с теперешним своим непосредственным начальником что-то у него не складывается. Полковник его раздражал, и чувство это было обоюдным, начавшимся сразу со знакомства. Стас - капитан всего лишь - прибыл с состоящим всего из пяти бойцов отрядом, но с собственным БМП, вообще-то диверсионной группе не положенном. У полковника же, был только новый уазик и старый японский микроавтобус. И подмять желанный БМП Стас ему не дал, что полковника удивило и расстроило. Дальнейшие события не ослабили зародившуюся неприязнь, но, впрочем, и не усилили её. Полковник постепенно начал понимать, что связываться со Стасом довольно утомительно. Стас же всегда старался соблюдать субординацию, хотя именно это у него всегда получалось с трудом.
Стас с привычным раздражением думал, что полковник до сих пор не отчаялся на счет БМП, тем более с новым пулемётом. Что тянет с пополнением для группы, и выделяет всё необстрелянных новичков. К тому же, один из новичков вызывал персональное раздражение капитана. То Владу хочется обсудить с командиром его приказы, а то и просто поговорить запанибрата. Конечно, никакой тревоги Стас не испытывал, со временем он научит и Влада должной почтительности. Но сам факт постоянно вызывал в нём недовольство.
Стас посмотрел на часы и поднялся.
- Коля, я в клубе, - сказал он Трубадуру. Тот кивнул в ответ и продолжил обсуждать что-то на броне с Кузнецом.
Офицерский клуб располагался в обычной армейской двадцатиместной палатке. Сейчас он был еще полупустым, так как только что открылся, но одна подвыпившая кампания в нём уже была, начавшая видимо ещё на природе. Стас брезгливо поморщился, но сел неподалёку, потому что тема их разговора была ему интересна. Дежурный принёс ему кружку пива и сосиски с хлебом и картофельным пюре.
По-крайней мере, не морит полковник голодом, - подумал Стас. Отхлебнул пива, явно консервированного, и принялся за еду.
В подвыпившей кампании сошлись в споре лейтенант ПВО-шник и танкист капитан. Судя по всему, капитан, до прихода Стаса, обвинил ПВО в разгроме танковой части.
- Та-ак, а чего же вы с базы не ушли, вот как пехота? Понятно, что коли нас разбили, то с воздуха вы не прикрыты. Или думали, что авиация ваши задницы зберрежет?
- Как же вас с воздуха накрыли? - возражал капитан, рожа у него была красная от выпитого, - Вы же ПВО. Притом с одного раза, чего вы спали. Теперь, из-за вашей недееспособности, весь район без прикрытия.
Лейтенант зло бросил вилку.
- Недееспособности, говоришь. А ты пробовал проявлять дееспособность под психотропным оружием. - Слово "психотропным" он сказал заплетаясь языком. - Мою точку только краем задело, и то жить не хотелось. Наводчик просил чертей сбивать, тех самых чертей что в сказках. А по части в полную силу врезало, там вообще неизвестно что творилось, стреляли, а орали... страшно, жуть что там было. А потом японцы напалм сбросили. Ты знаешь, что это такое - напалм?
- Знаю! - рявкнул капитан. - Можешь на броню моего танка посмотреть, следы остались.
Лейтенант залпом допил пиво, зло грохнул кружкой об стол и неровно направился к выходу. Остальные члены кампании сидели притихшие.
Стас понял, что больше ничего интересного он не услышит, отхлебнул ещё из кружки и принялся за еду. Но тут к нему подошел секретарь полковника.
- Товарищ капитан, вас полковник к себе просит. Будет совещание.
Стас недовольно посмотрел на лейтенанта.
- Буду через восемь минут.
Тот хотел что-то возразить, но под внимательным взглядом смешался и ушел молча. Стас продолжил свой ужин.
Когда Стас вошел в командирскую палатку, там уже собрался весь командный состав полка, включая сорившихся недавно танкиста-капитана и ракетчика-лейтенанта. Лейтенант уткнулся взглядом в лежащую перед ним на столе папку. Он выглядел немного испуганным и все ещё пьяненьким. Стас решил, что он получил от полковника втык за своё состояние. Танкист сидел с невозмутимым видом, абсолютно трезвый и подтянутый. Перед ним лежала такая же папка.
Матёрый хрен, тебя так просто не поймаешь, - с удовольствием подумал Стас.
Не обращая внимания на недовольный взгляд полковника, который уже начал что-то рассказывать, Стас прошел к столу и взял из под носа лейтенанта папку и пробежал её глазами.
- Капитан Сёмин, вы опоздали.
Стас оторвался от бумаг и посмотрел на полковника.
- Займите своё место, - полковник указал на свободный стул.
Стас с некоторым облегчением понял, что полковник не намерен скандалить. Когда он начинал орать, Стасу очень хотелось его ударить. Рядом со стулом на столе лежала такая же, как у всех папка, поэтому Стас вернул лейтенанту отобранную. Он сел на своё место, стараясь отгадать, что он пропустил и что вообще происходит.
- Итак, продолжим, - сказал полковник, бросив укоризненный взгляд на опоздавшего. Он пружинисто прошелся перед стендом с картой. - Я договорился о поддержке авиации, так что ударов с воздуха мы можем не опасаться. Кроме того, расположим наши два ЗРК, здесь, и здесь.
Значит Корсаков, - подумал Стас, увидев куда ткнул палец полковника. - И как, защищаем или уже отбивать надо?
- Пятый взвод остаётся в резерве и прикрывает ЗРК, - продолжал полковник. - Остальные силы, кроме группы Сёмина, должны выйти на позицию один к десяти тридцати, а затем войти в город с северо-востока и соединиться с силами Васнецова.
Полковник перешел к другой стороне стенда. Стас ждал.
- Группа Сёмина остаётся в резерве и осуществляет охрану командного пункта, который будет располагаться на позиции один.
Стас сдержал проклятие, и не стал при всех возражать полковнику. Он, впрочем, понимал смысл такого решения. Полковник для своей защиты выбрал лучший, при этом очень немногочисленный отряд, которым при необходимости можно будет заткнуть брешь на фронте. Но сама возможность пропустить сражение бесила.
- На этом всё. Сбор завтра в пять сорок пять. Все свободны.
Офицеры стали покидать палатку, Стас остался сидеть. Полковник сел сам, и устало посмотрел не него.
- Что тебе, Стас.
Тот подождал, пока все офицеры выйдут, переваривая заодно начальственный тон полковника, и только потом начал:
- Я ждал подкрепление сегодня.
Полковник раздражённо встал:
- Да, обещал. Но кого я тебе ещё дам? Никто не получил подкрепления. На материке готовят десант, собирают все силы. Кому нужен этот сраный десант! Проблем будто не хватает.
Смотря как полковник ходит туда-сюда, Стас развалился на стуле поудобнее.
- Сейчас у меня только десять человек. Это вместе с новичками. Мне нужно хотя бы пятнадцать.
Полковник махнул рукой.
- Выбирай из полка кого хочешь. Ты знаешь, у нас только молодняк.
Стас оживился и достал из кармана список.
- Учти, лейтенантов и сержантов не дам, - сразу же оговорился полковник.
- По меньшей мере одного сержанта, иначе для одного отделения у меня нет командира.
- Давай, - полковник протянул руку к списку.
Стас взял ручку быстро вычеркнул большую часть фамилий и отдал листок полковнику.
- Я понимаю, опоздал, но что у нас будет? - спросил он.
Полковник снова сел.
- Что. Японцы высадились. Сейчас они уже атакуют город. Силы у них превосходящие.
- А именно?
- Откуда я знаю. Васнецов говорит только, что сам город не удержит, а у него тоже пехотный полк. Сталкивался он пока только с пехотой и лёгкобронированной техникой.
- Опытные вояки у японцев?
- Как сказать. Вроде тех камикадзе, что к нам тут забрасывали. Молодняк напичканный боевыми программами. Стреляют хорошо и по всему что движется. Поэтому наша задача минимум - задержать их. Чтобы гражданские успели эвакуироваться. Максимум - сбросить их в море. Думаю ты понимаешь важность Корсакова.
- Я мог бы устраивать короткие контратаки со своей группой. Так от нас будет больше всего пользы.
- Ты что, смерти ищешь? - полковник покачал головой. - Никто из моих офицеров мягко говоря не в восторге от предстоящего дела. В общем, я и сам так планировал. Вся надежда только на вас, да на танкистов. Иначе наш фронт рано или поздно прорвут.
- Я не подведу.
- Я знаю, Стас. - Полковник встал. - Отдыхай. Завтра к сбору подкрепление тебе будет.
Он помахал листком, а потом поднялся и, на ходу расстёгивая китель, пошел к кровати. Стас тоже встал и вышел из палатки.
Дело предстояло серьёзное и, скорее всего, опасное. Это будоражило. Хотелось женщину, или какого-нибудь другого особенного удовольствия. Но женщин не было, ни сигареты, ни наркотики, пробованные им в юности, никакого действия на организм не производили. Вдобавок, сегодня было чистое звёздное небо и почти полная луна. В такие ночи Стас ощущал особенный прилив сил и ненужной пока бодрости. А стоило бы поспать.
Просто я невосприимчивый, - подумал Стас, разглядывая звёзды сквозь просветы леса. - Зато, как оказалось, и психотропное воздействие не про меня. Что ж, по крайней мере можно просто выпить.
Он пошел к своей палатке.
- Господа, завтра нам предстоит воевать. Разрешаю отметить это дело.
Стас одобрительно посмотрел, как его солдаты бодро вскакивают с полок. Ему нравилось держать свою группу в самой жёсткой дисциплине, но он любил и щедро награждать. Его солдаты курили сигареты, ели хорошую еду, а иногда, при случае у них были и алкоголь и женщины. Последние, правда сейчас были недоступны.
- Хаарик, ты ответственный, через сорок минут отбой.
Стас открыл ключом один из оружейных шкафов. В этом находилось не оружие, а различные мелкие трофеи, существование которых за пределами группы не афишировалось. Стас взял бутылку виски, оставшуюся ещё с американской кампании, но не последнюю. Кинул ключ от ящика Хаарику.
- Трубадур, пойдём. - Стас махнул бутылкой. - Надо обсудить завтрашнее дело. Вдвоём они вышли на воздух.
***
Редкий тихоокеанский штиль и сплошная облачность. Время от времени воздух рвался гулом реактивной авиации. Там шел свой бой, и, возможно, он был важнее пехотной стычки за город. Иногда можно было заметить, как падает на землю искромсанный самолет, сложно было определить свой или чужой. Время от времени в городе взрывались авиационные бомбы.
Но и на земле японцы были настроены серьезно, и сдерживать их удавалось, только затыкая резервами все новые и новые бреши в обороне. Единственная контратака превратилась в такую кровавую баню, что больше оба полковника о перехвате инициативы уже не думали. Враг крепко держался за каждый взятый рубеж, вгрызаясь в него сошками пулеметов, опутывая электронными датчиками, облапливая зрачками прицелов. А уж если они пошли на прорыв - только держись. В атаке они не замечали ни ранений, ни потерь, явно напичканные какой-то разжижающей мозги дрянью, японцы бились до конца. Спасало только то, что действовали в этом случае самураи до глупости прямолинейно и не берегли своих солдат. Без использования серьезной бронетехники, без какой-либо ракетно-артиллерийской поддержки, они умывались кровью, но все же медленно продвигались вперед.
Стас лежал ничком на оплавленном, но уже остывшем синтетическом ковре в опаленной фугасом комнате на третьем этаже. У самого пола в торцевой стене панельной пятиэтажки была пробита небольшая дыра, через которую он рассматривал пустырь. Там уже никто не шевелился и только оседающий сероватого теперь цвета газ гибкими струйками перетекал к дальнему его краю. Газ уже начал разлагаться, и Стас прикидывал какие позиции, потерянные при вражеском атаке, можно снова занять.
Со своей группой он помог отбить уже несколько подобных прорывов, как и остальные отряды резерва. Японцы атаковали в двух-трех местах одновременно, и двухгодичникам Васнецова и полковника приходилось худо, не всегда поддержка приходила вовремя.
В этот раз штурм был особенно яростный, превосходя числом, японцы выбили обороняющийся взвод с позиции, прогнали через пустырь, выиграли себе еще сто метров территории. И тут с фланга подоспел Стас. Он решил использовать, выданные полковником из закромов Родины, запрещенные забытыми теперь конвенциями ВОГи с нервно-паралитическим газом. С помощью двух револьверников пустырь был залит отравой. В этот раз потерь в группе не было, значит осталось семнадцать человек.
Атака захлебнулась в прямом смысле слова. Наступило затишье, сведений о новых прорывах не поступало, приступ в четырех километрах в семи западнее, за сопкой, был отбит танкистами. Стас занял здание, выставил наблюдателей и дал группе небольшой отдых.
Кроме позиций Стас сейчас искал еще орудие японцев, которое изрешетило пятиэтажку этими, размером с кулак, дырами. Командир отступившего взвода сказал что стреляли откуда-то слева из-за дороги. Значит от той группы зданий, таких же точно пятиэтажек и более старых трёх-четырёхэтажных зданий. И там действительно виднеется из-за угла маскировочная сеть. Скорее всего бронеходка. Стас прикидывал, как можно безопасно навести туда танкистов.
Внезапно, внизу, за дальнем краем пустыря он увидел фигуру в белом. Человек медленно шел, не таясь по середине улицы, и его бесформенные одежды сияли такой безупречной белизной, что, казалось, они освещают и облагораживают разруху вкруг него. Как-то все это было странно. Стас должен был его заметить гораздо раньше, даже если он только что вышел из ближайшего здания. Если это не успевший эвакуироваться местный житель, то как он уберёгся от газовой атаки, и отчего он так спокойно, и даже величественно, вышагивает навстречу захватчикам. Сумасшедший? Нет, скорее, наоборот, от фигуры в белом прямо-таки разило... не сумасшествием. Стас так и не смог нормально разглядеть этого странного пешехода. В прицел, снятый для обзора вражеских позиций, фигура слепила глаз, как будто залитая солнечным светом, и расплывалась, и, мгновение спустя, ушла дальше и перестала быть видима через дыру в стене.
- Хаарик, - тихо позвал Стас. Тот залег этажом выше, где-то во фронтальной части. - Человека в белом видишь? Вправо на пятьдесят.
- На пятьдесят обзора нет, - прошелестело в наушнике. - Вижу какого-то беса в чёрном.
- Кэп, я тоже его вижу.
Стас, скривился. Опять Влад лезет без спросу в разговор. Доживет если, ох я ему задам трёпку, с удовольствием подумал он.
- Хаарик, - он подчеркнуто произнес имя подчиненного, с которым хотел говорить, - что за бес?
- Медленно идет со стороны япошек, по центру улицы. Япошки по нём не стреляют.
Стас быстро перекатился и выполз в коридор. Из окна в комнате он мог бы все увидеть, но снайперы у самураев и без того доказали свою феноменальную меткость. Он вышел на лестничную площадку. На третьем этаже безопасного места для наблюдения не нашлось, нашлось на втором - разбитый выстрелом шкаф завалился на окно. Стас залез под него и обнаружил щель, которая не могла простреливаться сверху.
Быстро осмотрелся - пока тихо. Приказал Трубадуру послать бойца на свой старый обзор, и только потом стал осматривать улицу впереди. Со второго этажа видно было плохо. Городок всё-таки на сопках, да и вообще зеленый, много деревьев, и улицу они много где загораживают. Но вот она - фигура в белом - прошла один просвет, вышла во второй... остановилась. А вот и "бес в чёрном" - стал напротив. Как удачно встретились - обоих видно.
Тот, что в чёрном тоже фигура странная. Очень-очень странная. Вроде как в старинном костюме и плаще, который топорщится острыми углами в самых разных местах. Стас осмотрел свой прицел, не измазал ли стекло. Нет - чистое. Что же вас так плохо видно?
В белом поднял руку кажется чего-то вещает, чёрный угрожающе горбится, что-то в ответ говорит. Два сумасшедших актёра встретились. Но, чёрт, ни на актёров почему-то не похоже, ни на психов! И вдруг, белый выхватывает меч. Здоровенный, ослепительно сверкающий, длинной почти в рост обладателя, но нет, тот и сам стал выше. Его хламида разваливается под напором мускулистого - это не видно, но чувствуется - тела. И крылья, с огромным размахом длиннопёрые белоснежные крылья. И его собеседник тоже хорош. Из-под черного плаща вырывается багрянец. У него тоже крылья, и хоть поменьше, зато кожистые и шипастые. И даже невооруженным глазом видны рога, неправильно сложенные ноги, и всё, голое теперь, тело, растущее неправильными формами.
Стас плавно сполз на пол от едва сдерживаемого смеха. Вот самурайчики учудили! Это же психотропка в действии. Догордился своей невосприимчивостью, нашли и на тебя метод. Впрочем, рано смеяться, непонятно чего они добиваются. Отвлекают внимание? Как там группа - не паникует? Это он идиотские картинки видит, а может у них эффект сильнее проявляется?
Стас связался с Трубадуром, понял, что на обзорах никто не паникует, просто заинтересованы этим необычным представлением.
- Внимание. Всем. Не высовываться. Это психотропное воздействие. Не отвлекаться. Удвоить внимание... Трубадур, еще по человеку на каждый обзор.
Быстро опросив каждого из наблюдающих, Стас выяснил, что везде пока тихо. Вообще-то складывалось впечатление, что их позиция раскрыта, и пора бы уходить. Стас взглянул ещё раз на представление. Ангел и демон дерутся на асфальтированной улице мелкого сахалинского городка - бред собачий. Но автор - мастер. Как они кружат. Ангел непрестанно атакует мечом, демон отбивает своими крыльями. Вот ангел распорол ему плащ - демону плевать, он пытается достать противника когтями. Ангел отступает на шаг, когда остриё его меча задевает асфальт, взлетают чёрные брызги и остаётся отчётливо видимый след. Кстати, отчего этих фантомов стало гораздо лучше видно? Демон на самом деле багряно-чёрный, ангел по-прежнему чисто белый. Увлекательнейшее зрелище.
Стас внезапно уловил движение правее демонстрируемой схватки и перевел прицел туда. Ё моё, это уже лишнее, только динозавров здесь не хватало! Впрочем, это японский дракон. Нет, и даже не японский. У дракона было гибкое змеиное тело но не чешуйчатое, покрытое, кажется, мехом, белым, но ярко отливающим самыми неожиданными цветами радуги. Кстати, крыльев не было, но, в отличие от ангела с демоном, дракон не попирал лапами землю, витал чуть не сплетаясь кольцами над самой поверхностью. Лапы были когтистые и устрашающие даже с расстояния. Морда не драконья, изящная, вытянутая, немного похожая на морду борзой. Гребень имелся, но не костяной - пряди длинной, мягкой шерсти бирюзового или нежно лилового цвета. Подобные же, но тоньше, пряди росли на морде вместо усов и под подбородком. Они игнорировали ветер или инерцию и игриво оплетали и ласкали тело дракона. Нет, Стас явственно видел, что это самка. По изящности игры и движениям тела, по формам и ужимкам, неожиданно будящим чувство в мужском теле, по коварности атаки. Она ведь атаковала.
Она атаковала демона. Стремительно налетев на противников, она распахнула свою пасть, на мгновение ставшую призрачно-огромной, и тело демона мгновенно оказалось перекушено пополам. Верхняя часть на секунду успела выразить охвативший её ужас, нижняя просто сразу рухнула и закурилась дымом. Ангелу достался удар хвостом, от которого он пробил стену ближайшего дома, за которым как раз пряталась под маскировочной сетью бронеходка, что, впрочем, не важно - по второй подъезд пятиэтажка развалилась. Ангел вновь возник - вылетел сквозь обломки панелей и встал на них прочно. Теперь он не был чистым белым, а крылья потеряли многие перья, но меч его по-прежнему искрился и был направлен на дракона.
А та кружила рядом, заплетая тело в немыслимые петли, делая короткие угрожающие выпады. Ангел дёргался, обнаруживая свой страх, он отошел чуть в сторону, чтоб быть прикрытым справа стеной. А она всё скользила кругом, хищно смотря на крылатого.
Её хвост внезапно оказавшийся свёрнутый кольцом резко распрямился и махнул по стене, защищающей ангела, и та рассыпалась крошевом. Ангел ударил мечом, и даже смахнул одну из прядей шерсти с хвоста, которыми он был богато унизан. Но это последнее, что он успел сделать. Она бросилась на него, мгновенно оплела кольцами тела. Последнее что видно было - груда драконьего тела и её лапы раздирающие что-то внутри его петель. Последнее от ангела, что видел Стас, был меч, который потеряв руку хозяина стал мерцать и исходить на нет искорками. Искорки взлетали пытались проникнуть под кольца свернувшегося дракона и гибли на его шерсти.
Когда она распустила кольца своего тела, ни малейших останков ангела уже нельзя было разглядеть. Стасу показалось, что сейчас дракон взлетит и испустит победный клич, но она только поднялась на лапы и хищно осмотрелась кругом, распространяя вокруг физически ощутимые волны опасности. В Стасе она будила непонятные ему, но однозначно неприятные ощущения, и вдруг ему показалось, что дракон смотрит прямо ему глаза.
Внезапно, как будто по команде в дракона начали стрелять. Видно было, как вспыхивают на японской стороне блеклые искры выстрелов, придушенные пламегасителями. Резкие очереди хлопков раздающиеся совсем рядом, подсказали Стасу, что и его бойцы поддались на внушение и не жалея патронов расстреливают призрак. И только Стас не стрелял, он понимал, что это наваждение, но он и не приказал своим прекратить бесполезную пальбу. Он как будто оцепенел, и так и сидел под обломками шкафа и наблюдал, как сорвался с места дракон при первых выстрелах, и как, стелясь и петляя над самой землёй, она теперь стремительно движется прямо на него. И по мере приближения морока всё лучше становились понятны устрашающие его размеры, и всё чаще слышались из наушника сперва встревоженные возгласы, а потом и панические крики.
И вот длинное, с заметной под шкурою игрою мышц, вызывавшей игру переливов шерсти, тело протекло в десяти метрах от замершего Стаса. И ему казалось, что оно долго-долго оно извивается в бирюзовых и нежно лиловых прядях блестящей шерсти, и вот оно утончилось и хвост дракона пропал из вида где-то внизу. И тогда укрытие Стаса потряс сильнейший удар. По стене бросилась трещина, а Стас вместе с обломками шкафа отлетел к противоположной стене.
В голове у него бил колокол, ему вторили вопли наушника и дробный стрёкот выстрелов. А в окне мелькнули радужные оттенки и стала видна совсем близка морда дракона, и её глаз, пронзительно и горячо янтарный, огромный, во всё окно, взглянул на Стаса. И тогда он не выдержал, бросился вон из комнаты и, не разбирая дороги, побежал.
***
Он пришел в себя лежащий среди обгорелых останков разрушенного дома - одного из тех, куда упала бомба, а может остатки сбитого самолёта. Это был деревянный двухэтажный барак, и он почти полностью сгорел ещё в самом начале боя за город. Остался только бетонный фундамент с ямами подвала, в одну из которых и упал Стас.
Болело плечо, ссадило голову, рана на ней оставляла следы запёкшейся крови на пальцах. Но кости были целы, Стас уже давно привык к необычайной крепости своего тела, и теперь чувствовал, как быстро приходит в норму. Он сел, осмотрелся по сторонам, взглянул на пасмурное серое небо, нависающую на арматуре ломанную плиту со следом его крови, и тихо застонал, будто от непереносимой физической боли. Он вспомнил, что случилось: как он вывалился из подъезда пятиэтажки и, не разбирая дороги, бежал, спотыкаясь и падая, полз на четвереньках, и снова бежал, потеряв голову от страха. Он! Никогда и ничего в жизни не боявшийся! И это будило в нём, ранее ни разу ещё не испытанные, стыд и презрение к себе. Да как же такое произошло с ним, такое было просто невозможно. С кем угодно, только не с ним! Привыкшим, ощущать превосходство над людьми и событиями, умевшим только побеждать, превосходить, ощущать силу. Очень хотелось пристрелить автора этих поганых иллюзий, а за его недоступностью, то хотя бы парочку врагов. А! Чем больше, тем лучше.
Стас до скрежета зубов усилием воли заставил себя остановиться. Он в ярости бил кулаком в бетонную стену, сбивая с неё крошку штукатурки, сдирая костяшки пальцев. Одна слабость тянет за собой другую. Стас с силой сцепил руки и постарался хоть немного успокоиться. Хорошо, что сейчас его не видит, хорошо, что во время панического бегства - Стас ещё раз скрипнул зубами - на него никто внимания не обращал. Паниковали все. Оружие он всё-таки не бросил - автомат лежал рядом, кобура с гюрзой была на месте - Стас поднял оружие, очистил от налипшей влажно-подвальной земли.
Так. Теперь собрать свою группу и связаться с командованием. Узнать, что вообще творится. Стас тихо выбрался из разрушенного подвала, внимательно осматривая пустынную улицу, его вполне могло занести на вражескую территорию. Подвал мог экранировать связь, но и снаружи наушник молчал, не слышался даже фон.
- Трубадур... Хаарик... - вполголоса позвал Стас.
- Говорит Сёмин, меня кто-нибудь слышит?...
Видимо, поломка, хотя быстрым осмотром Стас не обнаружил неисправностей. Пощелкал переключателем - тихо.
Ситуация осталась прежней и через двадцать минут. Стас медленно, со всеми предосторожностями продвигался вдоль улицы, быстро и тихо переходя от одного укрытия к следующему. Он примерно сориентировался и продвигался ставке полковника на северо-востоке, надеясь хотя бы там узнать о судьбе своих солдат и вообще о происходящем. Вокруг же него город будто вымер. Связь по-прежнему отсутствовала, не слышно было выстрелов, да и никаких других звуков кроме тихого шелеста деревьев.
Стас свернул в сторону, прошел через зелёный дворик между двумя соседними пятиэтажками. Эти две были совсем не повреждены, даже все стёкла были на месте, и на дворике не было заметно никаких следов боя. Если бы хоть пели птицы, или протрусила мимо какая-нибудь дворняга, можно было бы подумать, что сейчас просто раннее пасмурное утро, и там за стеклом окон спят спокойно люди. Но на самом деле за стеклом мог прятаться вражеский автоматчик, а то и снайпер. Стас быстро оглядываясь подошел к соседней улице, которая, как он помнил должна была его вывести на место скорее. И аккуратно подходя к углу дома, он вдруг услышал ритмичный приближающий шелест, кто-то спокойным шагом, слегка шаркая обувью, шёл по невысокой траве газона.
Стас тихо отступил и вошёл в ближайший подъезд, между открытой входной дверью и стеной оставалась щель, достаточно широкая, дающая нормальный обзор на угол дома. Стас, вслушиваясь, не раздастся ли какой звук сверху на лестнице, приник к щели и стал поджидать идущего.
Из-за угла мелькнуло бело-красным, шлёпнула по бетонной дорожке у дома нога, и человек направился дальше, не заметив Стаса, двинулся дальше, по той самой улице, куда направлялся и он сам. Он подождал, не появится ли из-за угла ещё кто-нибудь, и затем очень медленно выдвинулся из-за двери, чтобы лучше рассмотреть пешехода.
От него, легко ступая, удалялась девушка, она шла не прячась. Тоненькая фигурка в белом в красный горох старомодном платьице, в простеньких, еле держащихся, сандалиях на босу ногу. С гривой светлых вьющихся волос, вдобавок крашенных в легкомысленные цвета. На врага она не походила, даже на японскую шпионку - гражданская.
- Эй, - тихо произнёс Стас, на всякий случай сдвинувшись обратно в подъезд - в правой руке девушка несла Калашников.
Предосторожность оказалась оправданной, на него мгновенно посмотрели не только пара светло карих глаз, но и ствол автомата. Она держала его неловко, непривычно, одной рукой, как пистолет, но ствол не дрожал и смотрел прямо в лицо Стасу.
- Не стреляй, я свой, - Стас немного выдвинулся из укрытия, готовясь если что нырнуть обратно. Вряд ли девчонка сможет метко выстрелить держа так оружие, но и шальная пуля убивает.
- Ты не один из них, - она смотрела подозрительно, но автомат опустила, и Стас почувствовал, что стрелять в него сейчас не будут.
Стас подошел к ней.
- Не успела эвакуироваться?
- Не успела уйти сразу, а теперь эту область блокируют.
Стас не совсем понял, о чём это она, но решил что девчонка просто заговаривается от пережитого. Наверняка ей досталось впечатлений. К тому же такой голос, такой звучный, хоть и говорит она тихо, что твою флейту, приятно слушать, даже если им несут бред. Тем более, что девушка не казалась болтушкой. Вот только интонация Стасу не понравилась, не облегчение, не радость от встречи с ним. Неужели ему послышались нотки снисходительности?
- Ты правильно дорогу выбрала, там наши. Я тоже возвращаюсь, проведу тебя. Меня зовут капитан Сёмин. А тебя как зовут? - и Стас покровительственно улыбнулся, что всегда нужным образом действовало на женщин.
Но эта, не отреагировала, как будто и не заметила. Взяла да и пошагала дальше по улице своей чуть ли не танцующей походкой, даже автоматом чуть помахивала. Стас удивлённо посмотрел ей вслед. В любое другое время плюнул бы он и пошёл бы своей дорогой, но не теперь. Всё равно ему было в ту же сторону, и девица была всё-таки очень уж красивая. Вон какая. А самое главное, очень уж надо было Стасу почувствовать себя сейчас если не победителем, то хотя бы защитником - сильным, надёжным, мужиком. Он зашагал следом догоняя свою нежданную спутницу. Может она просто с испуга выделывается.
- Стрелять-то умеешь? - Стас покосился на автомат в руке девушки.
- Теперь, умею.
- Проверила хоть? Заряжен?
Тут она недоумённо на него взглянула, и Стас залюбовался.
- Дай проверю.
Ну конечно, не проверяла - всего два патрона в обойме. Стас заменил её на одну из своих.
- Когда стреляешь, держи так, - Стас показал как. Он и не думал полагаться на помощь девчонки, случись перестрелка. Но, по крайней мере, руку себе не вывихнет, если вздумает стрелять.
Он протянул ей автомат, и она ловко повторила его движения, зацелила на мгновение какую-то точку, вновь опустила оружие и зашагала дальше. Стас только покачал головой.
И так они пошли вдоль по улице, чуть под гору, вдоль жилых молчаливых домов под кронами завезённых с материка берёзок и местных лиственниц. Стас с удивлением думал, что эта часть города не пострадала совершенно, ни малейших следов, безлюдно и мирно. Может мирно, потому что безлюдно? Даже солнышко стало проглядывать сквозь пелену облаков и сразу стало теплее. Молчали. Стас сам не приветствовал пустопорожней болтовни, а тут ещё и не знаешь, снизойдут ли тебе ответить. Девушка спокойно шла, по прежнему, не то чтобы не замечая спутника, но и не придавая его присутствию особенного значения. Она шла, по прихоти что ли, чуть сбоку от тротуара по газончику с запущенной лохматой травкой, гибко отклоняясь от нависающих веток деревьев. Стас не любил любопытства, но был всё более ею заинтригован и начал уже получать вполне осознанное удовольствие от спокойной прогулки по тихому, уже почти солнечному городу, со своенравной, но всё-таки очень красивой девчонкой. Продолжалось оно так минут сорок.
Стас отчётливо ощутил опасность. С ним так бывало, и ощущению этому он привык верить. Обернувшись назад, он заметил, что город позади ощутимо поменялся, и более умиротворения не вызывал. Нет, ни звуки, не смена декораций - точно теперь улица напомнила ему набор декораций, коварных обманок. Тени играли, толи мелькал там кто-то, а может, и просто облака шевелят и толкают солнечные лучи. Стас почувствовал раздражение, ему сейчас придётся эту аутичку уговаривать свернуть в ближайший садик между домами, а в заборе с этой стороны даже калитки нет. Не захочет сама - силой заброшу, подумал Стас, и его настроение эта мысль заметно подняла. Прям сквозь кусты брошу, жестоко и эффективно, и плевать на царапины и синяки. Война кругом, не до целых сейчас коленок. Только бы она не пальнула в меня со страху.
- Нас окружают, быстрее, туда, - чуть ли не рявкнула на него девушка, выбивая из головы все мужественные мысли. Стас от неожиданности даже отступил на шаг, а она уже бросилась к тому самому садику, куда он её так сладко жестоко бросал, как из-под наезжающего трамвая, за что в руку попало, за косу, внезапно поскользнувшуюся малолетку.
В следующий миг Стас уже мчался по пятам за девчонкой, которая в своих несерьёзных сандаликах развила не малую скорость. Не сбавляя темпа, она перемахнула стелящимся движением через ограду, - спортсменка что ли? - а пропустившие её кусты хлёстко встретили Стаса, что даже доставило ему мрачное удовлетворение. Хоть что-то ещё происходит по предсказуемым материальным законам.
Перекат, и вновь впереди развивающееся платье, взбиваемое ногами, соблазнительными, коль до того б сейчас было. Она бежала, не разбирая дороги: через скамейку, зацветающий куст шиповника, под грибок детской песочницы, ещё через куст; но получалось у неё легко и быстро, Стас, под раскладкой, чуть даже напрягался не отставать.
Выбежали на проулок, и Стас чуть замедлился осмотреться - слева-справа пусто, зато сзади из садика ощутимо донёсся треск ломаемых досок. Стас резко ускорился, рванув с пояса гранату и с силой её, не глядя, за спину. Минимум три секунды. Немного притормозят. Через четыре за спиной грохнуло, но уже вне опасной близости, а ещё, спустя десяток мгновений, он увидел, наконец, их. Четыре невнятные расплывающиеся фигуры в пепельных бесформенных балахонах ошеломлённо застыли, когда Стас со своей быстроногой спутницей влетели в следующий, ещё более зелёный двор. А она проявила себя и с ещё одной стороны, мгновенно вскинула автомат, Стас краем глаза заметил, что точно так, как он ей показывал, - хлоп, хлоп, и двое валятся. Оставшихся двоих Стас тут же скосил скупой очередью.
- Он стал медленно стрелять, - она надув губы показала ему своё оружие, на что обалдевший Стас смог ответить только "береги патроны". Он переключил её Калашников на одиночные когда перезаряжал, решив тогда, что очередями она выпустит всё сразу в молоко, а так если не в цель, то хоть по нервам врага.
А девчонка уже снова бежала, безразлично перескочив через трупы. Стас последовал за ней, ощущая, что вроде могут прорваться, жалея, что нет времени осмотреть новых необычных противников. Вновь через куст, сквозь куст, под веткой дерева - вроде не особенно они опасны, даже не успели выстрелить, впрочем, они нас там не ждали, - налево вдоль дома, направо, - маскировочные их балахоны - дерьмо, цвет не тот, это вам не серый мегаполис. Правда у его спутницы с маскировкой совсем беда - цветет как майская роза, м-мать! Перебегая улицу, автоматически осматриваясь, Стас вспоминал, как вспыхивали пули в телах этих серых, будто разрывные, хотя на самом деле, обычнее пять-сорок-пять, не бывают такие разрывными, да и всё равно вспышек бы не было. То, что это точно не японцы, Стас сразу как-то понял, но люди ли они вообще? Может инопланетяне? Ангелов-демонов с драконами уже видел, почему б и не инопланетяне.
Меж тем они выбежали на площадь, справа высился кинотеатр типовой постройки, в центре горстка деревьев в мраморной облицовке и киоск. Места этого Стас не помнил, он раньше не бывал в Корсакове, но по карту смотрел, на северо-востоке, здесь, должна была начаться малоэтажная застройка. Он, как ни странно, заблудился, но удивляться уже устал, а только чувствовал, что им как раз через площадь, на ту сторону. И чувствовал, что добежать на ту сторону они не успевают.
- Стой, не успеваем, скосят! - крикнул он и с удовольствием увидел, как мгновенно девчонка свернула к киоску и засела за его углом, зацелив угол дома. Может она секретный агент, хотя девчонка ведь совсем - лет двадцать, да и просто не сходится тут что-то. Сам Стас скорчился за довольно массивной парковой урной, и вовремя, серые кляксы выскользнули из-за угла. От киоска быстро защёлкали выстрелы, и кляксы быстро шмыгнули обратно, но уже не все. Стас довольно хмыкнул, это не камикадзе обдолбанные - жизни свои ценят, так оно легче. Он пока не стрелял и целился правее, доверяя собственному чутью, когда зашевелились и там - дал пару коротких очередей, привычно считая патроны в обойме. Судя по вспышкам в кустах, попал - очень удобно. Опять выстрелила его подружка.
Однако, пока их не обошли, или на удачу просто не подстрелили, рвать отсюда когти.
- Прикрой меня!
- Не понимаю...
- Дьявол, что даже фильмов про войну не смотрела, - пробормотал Стас себе под нос. - Пока тут объяснять станешь...
Он отложил автомат и вытащил из кармана моток чёрной лески, приподнявшись накинул петлю на урну, отчётливо понимая что очень уж растяжка получится заметная - днём, на асфальте - он сам бы точно заметил. В урну несколько раз ощутимо удрало - ага, начали стрелять - Стас чуть подождал и, подхватив автомат одной рукой, держа моток лески в другой, рванулся к киоску, где изящная девушка в легкомысленном платье, с не менее легкомысленной разноцветной причёской выпускала остатки своей обоймы в сторону врага, сноровисто поводя автоматом. Действовала она с ухватками бывалого сержанта.
Догадалась таки, прикрывает, - успел подумать на бегу Стас, и ощутил, как его взяли на мушку. Он нырнул и, едва не порвав леску, закатился за киоск, а по тому гулко защелкало. Стреляли из чего-то необычного, глушитель не глушитель - пукающие какие-то звуки, впрочем, что там у инопланетян, силовые поля, плазма какая-нибудь?
- Не стреляет, - девушка сидела, прижавшись спиной к волнистому жестяному боку их укрытия, и обиженно на него смотрела.
Тьфу, она издевается надо мной? - подумал Стас и протянул ей новый рожок.
- Патроны кончились, перезаряди.
Увидев блеск понимания в её глазах, Стас занялся растяжкой и обнаруженным торчащим из киоска над самой землёй гвоздём. Жалко было тратить единственную оборонительную гранату, на такую бездарную растяжку, но РГН в любом случае слишком слабая, а эта если жахнет, то жахнет.
Пока он налаживал ловушку, его незнакомка уже успела выпустить ещё обойму, удерживая серых от активных действий.
- Перезарядить, - сказала она, и Стас дал ей ещё рожок. Оставалось только два плюс наполовину пустой в его автомате, плюс две обоймы для гюрзы. Стас похвалил себя, что при последней возможности, пополнил запас.
- Отсюда надо уходить, нас уже обходят, - внезапно сказала девчонка.
- Наверняка. Беги, - сказал Стас и, увидев, что дополнительное приглашение не нужно, стал медленно пятится следом, ещё прикрываясь киоском, достреливая рожок, а потом побежал со всей скоростью, на которую был способен.
Даже не стометровка, но забег показался длинным - слишком много. Вот по стене так медленно приближающего дома ударили первые выстрелы вслед. Кто его знает, чем стреляют, но не из мелкашки, только бетонная крошка летит. Вот мелькнуло белое в горох платье, Подружка сделала несколько выстрелов и скрылась. Молодец - отвлекла. Стас наконец, перевалился через кусты - надо же стриженые даже - и сразу пополз в сторону, от прошивающих зелень выстрелов. И сразу дальше, судорожно, но не поднимая зад.
А потом, как только площадь осталась позади, и они снова побежали, и Стас решил показать девушке как всё-таки переключать на автоматический режим и отдал предпоследний рожок. А когда позади сильно бухнуло, она назвала его "сильным воином", но всё испортила опять своим покровительственным тоном, и снова стала меньше нравиться. И к разговору ничто не располагало, тем более на таком не марафонском темпе механического бега, и Стас снова стал размышлять о идиотизме всего происходящего здесь и в целом в последнее время. Удивлялся, как мог заблудиться пусть и не бывал раньше в этом городке, ведь как всегда внимательно изучал карты, а раньше этого всегда хватало. Удивлялся своей безымянной спутнице, то глазами хлопает - первый раз оружие увидела, то стреляет как инструктор спецназа. И инопланетяне эти серые, которые на самом деле конечно всё-таки японцы, только не быдло с зашоренными глазами, а штурмовики, впрочем тоже видимо молодняк. Странные их серые балахоны, которые всё же - дерьмо, напичканы электроникой - японцы это любят - потому и фигуры у них такие размытые получаются, потому и вспыхивают на них пули. А наших они выперли, заставили отступить, кажется, он долго провалялся кулём в том подвале. И была приятная мысль, что девчонку, если б не он, эти серые давно уже б взяли, и неприятная мысль, что без девчонки скорее всего взяли бы и его.
Но вскоре и думать стало некогда, они снова отстреливались, шуганули гранатой и снова бежали. А последний рожок Стас отдал ей, решил гюрзой, для которой нужен навык, пользоваться сам. Снова пришлось отстреливаться, и Стас убедился, что оружие у преследователей не пулевое - прошедший совсем рядом заряд обжёг ему рёбра медузной болью. Задохнувшись конвульсией он упал бы, если бы удивительно мощный рывок маленькой руки не удержал его на ногах, боль быстро схлынула оставив только иногда простреливающие нытьё.
Они бежали и бежали, а город всё не кончался, будто долго уже они чертят широкую дугу по окраинам, но Стас был уверен - продвигаются они по прямой. После очередной перестрелки с преследователями, последние пять пистолетных патронов Стас решил оставить на совсем крайний случай, а своей спутнице поставил штык-нож на автомат - пришлось показать ей "штыком, прикладом, магазином", чтобы не размахивала им как саблей.
Бесконечный бег по тянущемуся городу не измотал Стаса, он точно знал, где край его сил, и что этот край ещё далеко, а девушка держалась всё время даже немного впереди, впрочем, безошибочно определяя направление. Направление куда? Этого Стас не мог знать, а потому и не сомневался, достаточно было чувствовать, что это единственный относительно безопасный путь.
Пусть его - живы пока, и ладно, думал он, чувствуя даже некоторый прилив бодрости. Победа - они пока живы, а значит всё ещё победители - победа над врагом всегда поднимала ему настроение, а резкий холодок опасности, привычное чувство при его профессии, разгонял кровь. Жаль только, что не получилось захватить оружия, или хоть спрятавшись сбросить погоню. Вынужденное, всё не кончающееся отступление отдавало неприятным запашком обречённости, но Стас отчётливо понимал, что малейшая задержка грозит им гибелью.
Внезапно - она, кажется, всё делала внезапно - его спутница прервала однообразную череду событий, и резко свернула в сторону, соизволив крикнуть "я нашла разрыв". Вот теперь Стас не был согласен с выбранным ею направлением, в той стороне отчетливо пахло смертельной опасностью. Он решил было силой остановить её, да куда там, она ещё более ускорила свой бег, не оставляя надежды догнать - не отстать бы. И Стас решил не отставать, и побежал с максимально возможной скоростью, ощущая, что явно перерастрачивает силы.
Сперва от напряжения снова заныл раненный бок, затем постепенно тяжелея начало сбиваться дыхание, а потом они достигли границы города. Обрезанной будто ножом - прямой линией крайние дома уходили до горизонта вправо, влево. А она, наконец, остановилась и смотрела вперёд, где метрах в двадцати от границы города ещё одним срезом земля обрывалась в море. Какое море?! Они же уходили в глубь острова!
Короткое пространство между обрывом и городом, поросшее только простою травой, не позволяло укрыться, да враги и не думали прятаться. Почти на самом краю, сразу напротив, стояли трое, всего трое, и этот факт больше всего беспокоил Стаса. Это уже не серые, к которым он приноровился, трусоватые и не слишком умелые бойцы. Эти были другие. Высокие, в чешуйчатых панцирях отливающих золотом, в шлемах с султанами бирюзовых лент, в руках вполне посейдоновские трезубцы, да и на броне всякие рюшечки морской темы. "В чешуе, как жар горя", - пробормотал Стас, пытаясь разглядеть лица. Вполне человеческие лица, но чрезмерно скуластые одновременно с намёком на подвижность и зеленоватого оттенка. Ничего стреляющего при себе они вроде не имели, серых в округе тоже заметно не было. Но кто знает их фокусы, свои же фокусы Стас все истратил. Почти.
Стас посмотрел на девушку - что та учудит? Она стояла напряжённая и, остановившимся взглядом, смотрела на троих с трезубцами.
- Ты заступил мне путь, выбравший рабство, - с угрожающей интонацией спросила она, обращаясь к среднему, по стати видно, главному.
Стас ошалел от пафоса в этих словах, удивительно, но ему показалось, что этот пафос подкреплён соответствующей силой.
- Да, я раб Высших, - гордо ответствовал тот. - Я заступил тебе дорогу, и ты не пройдешь по ней, ирияши.
Он купал её в презрении, а последнее слово будто выплюнул. Видимо ругательство, подумал Стас.
- Ты истратила свои силы, взалкавшая хаоса. Истощено и твоё варварское оружие. Судьба завершит тебя здесь, или прими мою власть.
Вдруг он перевёл сверкающий изумрудом взгляд на Стаса, и голос его изменился. В нём неожиданно послышалось уважение:
- Человек, ты славно дрался, но эта война не твоя. Нам нечего делить, иди по своим следам и вернёшься на родину.
- Я отпускаю тебя, - равнодушно, не глядя на него, проронила девчонка.
Стас вскипел, ей просто наплевать на него, на то, что он ей жизнь спасал. В нём всё нарастало желание отлупить гордячку, сбить спесь. Он бы даже, наверно, и ушел, и будь с ней что будет, но только была бы это трусость. А он уже один раз струсил за этот день, и это уже слишком много - слишком много даже для всей его жизни.
- Она под моей защитой. Пропустите нас или я вас убью.
Золотой панцирник удивился:
- Ты - всего лишь человек, и покровительствуешь Ей?
Стас с удовольствием заметил возмущение и удивление в глазах девчонки, наконец, посмотревшей на него.
- Значит, ты тоже умрешь, человек. Или ты примешь мою власть, не имеющая хозяина?
- Стать твоей рабой? Ты, ничтожный дух! Ты видно глуп, к тому же.
Девчонка от души и зло засмеялась, и Стас залюбовался её лютым весельем, таким ему близким.
- Готовься дух - я атакую, - проронила она и бросилась вперёд, держа, как он учил, автомат, нелепо смотрящийся в бою с трезубцами.
Проклиная её импульсивность, Стас выхватил пистолет и выстрелил в ближайшего к себе панцирника. Гюрза с этого расстояния пробивает два бронежилета, но от брони противника она только высекла яркую искру и заставила того отступить на шаг. Тогда Стас выпустил в него все оставшиеся четыре патрона, заставив упасть назад. Панцирник взмахнул руками и повалился в пропасть, а Стас, отбросив бесполезный теперь пистолет, побежал на помощь этой странной, спесивой, но красивой до невозможности и удивительно близкой ему девушке. Он видел как она налетела на панцирников, увернулась от удара, её штык скользнул по панцирю главного, не найдя щель, другой панцирник надвинулся и ткнул её трезубцем в бок. Она почти успела отскочить, лезвия неглубоко и ненадолго, но всё же вошли в её тело, мгновенно окрашивая красным тонкое платье. Вот она, на колене парирует автоматом удар главного. И тогда Стас, сбросив с плеча свой автомат, как дубину обрушил его на голову панцирника с окровавленным трезубцем. С фантастической скоростью он смог прикрыться своим оружием, и автомат разбился, словно о камень. Но противника порядочно шатнуло, если он и был сильнее Стаса, то ненамного. Стас думал, что колющим оружием его будут колоть и приготовился отразить нападение, но враг ударил его трезубцем словно простой дубиной. По резкому выстрелу в поставленной в блок левой руке, Стас понял, что как минимум трещина в кости, но он выстоял. И ударил противника, просто ударил кулаком в челюсть.
"Нет!" Он первый раз услышал волнение в голосе своей спутницы, и понял что это "нет" ему, что не стоит бить голой рукой это существо. И вот кулак соприкоснулся с челюстью врага, проломил её, вошел вглубь как в масло. Нет как в жидкий огонь, и Стас, не сдержав вопля боли, отдёрнул руку, и кричал не он один. Завопил, завизжал его противник, упал колотя руками и ногами, повреждённое его лицо синело и крошилось. За те секунды, что Стас, борясь с невозможной болью, стоял, прижав обожженную руку к животу, он перекатился к обрыву и ухнул вниз.
Его спутнице тоже приходилось несладко, она только что отлетела, пропустив могучий удар золотого панцирника. Кровью она, правда, не истекала, уже босая и взъерошенная, она как кошка извернулась в воздухе и приземлилась на четвереньки. Её автомат, тоже сломанный валялся неподалёку, однако обломок штык-ножа торчал меж золотистых чешуек на панцире врага. Того не заботила рана, он даже ухмылялся и, тихо бормоча что-то себе под нос, ждал, когда она встанет. От внезапного удара Стаса он покачнулся и упал на колено. Стас приготовился ещё раз ударить ногой, но девчонка, метнувшись к нему схватила за левую руку и потянула за собой.
- Ты убегаешь, ирияши? - раздался удивлённый и даже несколько обиженный голос панцирника им вслед.
- Я с тобой ещё посчитаюсь, предатель, - тихо ответила ему она.
Вдруг свернула к обрыву, с силой дёрнув Стаса, и они сорвались в бездну.
Все там встретимся? - успел подумать Стас. Бездна была вовсе не бездонная - прибой и камни вполне можно было разглядеть.
И тут он взвыл от неожиданной и бешено-резкой боли в левой руке, на которой он внезапно повис над пропастью. Девчонка, так и не отпустившая его руки теперь быстрым движением перехватила его за разгрузку. Боль немного приутихла, но висеть мешком было оскорбительно. Стас взглянул наверх и понял, что они летят. Его спутница теперь напоминала толи ведьму на помеле, толи паука в паутине. От ног её, от рук, откуда-то из-под платья стрельнули нити, великое множество нитей, и каждая с маленьким воздушным змеем на конце. И этот лоскуточный, всех цветов радуги парус, нёс её, и его, куда-то вперёд, прочь от берега, откуда ещё был слышен взбешенный рёв золотого панцирника, пока он не потерялся в шуме ветра.
Стас летел и злился. Чувствовал он себя до нельзя нелепо, вися балластом снизу, крайне двусмысленно, так как платье девчонки, облепленное ветром, отнюдь не стремилось что-то скрыть. Платье оказалось единственной её одеждой, что абсолютно девчонку не заботило, она, вытянувшись в струнку неслась вслед парусу удерживая его, Стаса, за шиворот. Кроме того, он видел, как напряжено её лицо, и как, несмотря на её невидимые, но ощутимые усилия, они теряют высоту и всё ближе опускаются к поверхности моря, окунуться в которое не хотелось, так как грозило чёрт знает чем, но точно ни чем хорошим. А впереди, грозя запутаться, но не запутываясь, беззаботно прядали разноцветные лоскутки ирреального паруса.
Впереди он, наконец, смог разобрать цель их безумного полёта - тонкую полоску далёкого берега, сперва приближающегося быстро, но чем ближе, чем шире становилась заветная песчаная полоса, тем медленнее становилось приближение и тем больше сил вкладывала его бесстыжая ведьма в каждое движение вперёд, в ущерб высоте. А Стас ничего не мог поделать, только стараться не мешать, надеяться и злиться.
И вот с километр ещё до тверди, и видно уже, что она только песчаный островок с маленьким клубком странной зелени посередине. Вот с полкилометра и море под ними уже видно вплоть до бурунных волн. Двести метров, и ясно что они всё-таки рухнут в море. Пятьдесят - беловые и зелёные брызги дикого моря взлетают чуть не выше них. Двадцать - Стас поджимает ноги от жадно бросающихся волн. Десять - лоскуты паруса захваченные морем корчатся и жухнут, а девчонка там сверху оглушительно визгливо рычит, нельзя сказать что не по-женски, но точно не по-человечески, и черпает в этом крике последние запасы каких-то непостижимых сил. Пять - и, кажется, они уже не движутся вперёд, а Стас чувствует что больше она его не держит. Он упал в на мгновение освободившийся песок ещё мокрый от отступившей волны, рядом с ним лежит ничком тонкая фигурка в рваном окровавленном платье в красный горох, и он подхватывает это измождённое до последнего предела тело, спинномозговым чутьём зная, что надо уходить, что нельзя сдаться слабости и этой волне, которая уже позади, догоняет неудержимо и смертельно. Стас бежит, стремится вперёд, медленно ползёт, едва тащится, несчастные несколько метров, ставших вдруг великими метрами, а волна настигает и нет сил, чтобы понять хватит ли им их малой форы.
***
Песок, на котором он лежал, ничем не был похож на тихоокеанский, он крупный, не чёрный, а жёлтый и пёстрый и разогрет ярким солнцем. Стас лежал на нём на спине, широко раскинув руки и ноги. Правая рука болела снаружи, левая изнутри, чуть пощипывало бок, но в целом - блаженство. Стас наслаждался отдыхом, впитывая телом ласковый солнечный свет, умиротворённо поглядывая на неопасное теперь море, расслабив все мускулы и ничего не думая об анормальности последних событий.
Одна из аномалий, впрочем, занимала его и теперь. Бегающая, стреляющая, дерущаяся аномалия и даже летающая, а теперь спящая лёжа рядом и придавившая его правую руку выше ожога. Справился, с удовлетворением думал Стас, пусть и она меня сюда занесла, но под конец я ещё вытаскивал. Это было сложно, это было практически невозможно, но я это сделал. Он пронёс её те последние метры ставшие великими и упал только в безопасном месте. И он думал, что хорошо теперь, потому что покой, потому что покой заслуженный, заработанный. И ещё думал, и улыбался мысли, что хорошо и оттого ещё, что придавлена рука его, повыше ожога, этим лёгким, оказавшимся сильным, и всё более соблазнительным телом. И смешно, что это так приятно, не мальчишка уже с замиранием сердца следить за таким мимолётным ощущением, и всё равно приятно.
Теперь, когда она не смотрела раздражающе куда-то мимо него, Стас мог рассматривать её лицо. Кр-ровь с молоком, подумал он, и брови, надо же, тоже крашеные как причёска. Личико скуластое, "тонкая косточка", кожа то белая, то нежно розовая - зависит от солнца. Носик, бровки, губки - Стас понял, что откровенно любуется, и неожиданно почувствовал себя как-то неприятно двусмысленно, потому что это милое личико вдруг посмотрело на него янтарными глазками и нахмурилось. Девчонка отвернулась от него, приподнялась и отодвинулась подальше. Принцесса нашла в своей постели горошину, брезгливо её выбросила и стала спать дальше. Какая же она была хорошенькая, пока спала, подумал Стас, глядя, как она вновь опустилась на песок и подставила тонкий и угловатый подбородок солнцу. Она широко раскинула руки и ноги, будто где-нибудь в стогу поднятой целины, и её тело, казалось, впитывало энергию этого уютного берега, даже тепло от неё исходило. Да нет, решил Стас, мерещится, и заметил, что и сам давно уже лежит точно так же как она, и это чрезвычайно комфортно.
- С кем же мы всё время сражались, а? - спросил Стас, стараясь чтоб звучало мягче и уважительней. Не дождавшись ответа он понял, что всё ещё донельзя раздражен и смог продолжить, не повышая голоса, только разрешив себе отшлёпать гордячку, если и дальше будет строить из себя царевну.
- Послушай. Я уверен, что ты знаешь всех этих тварей в городе. Я помог тебе с ними разобраться, то есть и ты мне здорово помогла, но и я помог тебе. И, как минимум, я заслужил ответ. - Стас смотрел в небо, потому что чувствовал, стоит поймать её высокомерный взгляд, или вообще не удостоиться взгляда, и он не сдержится.
- Рабы Замирения. - Голос её, высокий и звучный, напомнил Стасу падение одинокой стрелянной гильзы о бетон, резкое певучее начало с затихающим переливом в конце. И всё-таки как издевательски много чувства собственного превосходства в этом голосе.
- Твой мир суть Граница. Часть её в Сущем. По Замирению Сущее поделено, но Граница зыбка и колеблется, и принадлежит зараз и к двум Силам. И только на Границе позволено слугам Сил встретиться в битве, но победить в ней запрещено, ибо отринута былая её высокая цель, и осталось лишь скоморошество. И посему, я вмешиваюсь в битву и убиваю их, исполняя долг Третьей Силы, ибо, когда паритет был недосягаем, Ирияши привносили равенство, а когда паритет стал незыблем, Ирияши должно нести хаос. Я убила многих, оживляя былую ненависть Сил, но в этот раз кто-то из Сильных Дна успел задержать меня в этом мире и пытался уничтожить. Сила Дна не считает своих рабов, а я истощилась от старших, потому у младших был шанс.
Она замолчала.
- А кто был этот, с трезубцем?
- Когда-то бог, теперь всего лишь раб. Обнищавший духом, добровольно отдавший волю за жизнь, это убило его силу, и ты даже смог его коснуться и выжить. Но довольно вопросов.
- Подожди, где мы сейчас и что ты собираешься делать дальше? - Стас приподнялся на руке и посмотрел на неё. Он твёрдо решил узнать больше.
- Не тебе, человек, спрашивать о моих замыслах. Будь благодарен, я позволю тебе идти за мной.
Стас подскочил как ужаленный. Его спутница, будто ощутив его ярость, тоже мгновенно оказалась на ногах. Стас глубоко вздохнул.
- Слушай, милая, ты мне сейчас расскажешь всё, и без всякого бреда про силы и рабов, - Стас собирался ещё много чего сказать, но не успел.
Девушка побледнела от его слов и тона, глаза её сузились, и она его ударила так стремительно, что Стас не успел увернуться. Ему даже пришлось отступить на шаг, настолько сильным оказался удар, и он стал последней каплей, Стас окончательно взбесился. Он бросился вперёд, не замечая, как распахнулись от изумления глаза противницы и опустились её руки, и вложил всё мощь тела в ответный удар. Уже жалея о нём, потому что таким ударом он мог убить сильного мужчину, что уж говорить о девчонке, и всё же радуясь, купаясь в своей ярости, он ударил её кулаком по скуле. Головка её запрокинулась, и девушка покатилась по песку.
Но она тут же встала на ноги, и это принесло яркое удовольствие Стасу. Его ярость не убывала, а наоборот разрасталась как никогда прежде и дарила ощущение практически безграничной силы переполняющей его. Она встала, значит достойный противник, значит будет бой, и Стас стоял в предвкушении боя, испытания, проверки своих сил. И он не обратил внимание, когда она пробормотала "как же я не увидела, да ещё сама же и разбудила", он ощущал, как откуда-то из него истекает сила и вливается в него же, и как всё вокруг становится для него всё более хрупким и всё более мелким, и как близок становится горизонт, и как местные деревья оказываются только в рост его, а затем и ниже. И только она оставалась ровней, и Стас посмотрел в её глаза и больше никуда смотреть не стал, а они менялись - зрачок стал кошачьим и загорелся хищным, горячим янтарным светом.
В маленьком мире, появившимся в силу пересечения двух судеб, посреди маленького океана, на крохотном единственном островке, стояли двое, светло серый и бирюзовый и нежно лиловый. И будь в этом мире место для стороннего наблюдателя, и будь там сторонний наблюдатель, он сказал бы, что это драконы.