После капельницы Ивану резко полегчало. Прекратилось головокружение и тошнота, перестала болеть голова и пересохшее небо наполнилось влагой. Было такое ощущение, как будто он только что выпил самой мягкой чистой и свежей колодезной воды. Организм ощущал подъём.

Стройная, красивая медсестричка принесла ему вещи, они оказались постиранными и аккуратно отглаженными. Еще через какое-то время подали чай с небольшими круглыми свежеиспеченными булочками.

Ивану после живительной капельницы очень хотелось есть, аромат свежей выпечки и цветочного настоя мгновенно наполнил комнату благоуханием, перебивая больничный запах. Иван решил, что переоденется позже и решил позавтракать. Он с жадностью набросился на содержимое подноса. Иван был готов поклясться, что этот напиток самый удивительный какой он пивал на своем веку, а хрустящие булочки были просто божественны.

Его трапезу прервала все та же медсестра, которая вошла через открытую настежь дверь палаты. Она обратилась к Ивану:

- Иван Николаевич, простите, что отвлекаю от приема пищи. Мы подготовили выписку, но нам нужно удостоверение, подтверждающее личность. Вы нам его не представили, а среди ваших вещей мы его не нашли.

Тут позади нее появился высокий складный мужчина с длинными вьющимися волосами в одной руке он держал шляпу, прижимая к своей груди.

- Не извольте беспокоится, это мой давний друг Иван Николаевич Дуссат, так и запишите. Его сиятельство вчера прибыли в первый раз в наш прекрасный город и перебрали в одной из местных таверн. А документы, сущая глупость, вы же знаете какое жулье порой на Котельническом вьется, вот и обчистили. Милушка, мы очень вам признательны, вы не позволите нам с другом немножко побеседовать перед отбытием наедине?!

Винк соблазнительно и лукаво улыбнулся медсестре, его глаза блеснули неестественным серебристым светом, из прохода он не вышел, а лишь немного развернулся, отняв шляпу от груди. Девушка хихикнула и протиснулась в образовавшийся проем между косяком и высоким статным мужчиной. Он бросил ей вслед взгляд и легонько поклонился, как бы благодаря ее.

Карл неспешно вошел в палату, положил черную шляпу с красными полями на подоконник, заглянул в зарешеченное окно, вздохнул и подошел к кровати.

- Здравствуй Иван!

Винк подал ему широкую, крепкую ладонь с множеством диковинного вида перстней. Иван пожал руку и посмотрел в лицо незнакомца, оно было довольно приятным, зеленые глаза всматривались и изучали его, при этом человек широко улыбался. На нем был антикварный черный костюм с золотыми пуговицами, которые были украшены гербом в виде грифона, белоснежная рубашка и начищенные до зеркального блеска остроносые ботинки. От его жакета к внутреннему карману пиджака тянулась цепочка карманных часов.

Человек выглядел очень странно, с одной стороны, эта диковинная шляпа никак не гармонировала с изящным нарядом, а также перстни на его руках, они были не золотые и не серебряные, а сделаны из какого-то черного материала, не отражающего свет. Винк смотрел взглядом мастера-вора вкрадчиво, подмечая каждую деталь, но при этом чуть бледное лицо его светилось искренней улыбкой. Иван понял, что видел этого человека несколько раз в тот злополучный день, перед тем как проснулся на набережной Фюрха.

- Здравствуйте! Мне кажется, я вас уже видел. Где я сейчас нахожусь? Вы можете отвезти меня домой?

- Хорошие вопросы, но быстрых и простых ответов у меня на них нет. Есть предложение убраться поскорее от сюда, я не переношу больничного запаха. Может прогуляемся и обсудим все на свежем воздухе?

Иван оделся и вышел из палаты. Винк ждал его у выхода и напевал какую-то замысловатую мелодию, рассматривая шелковую подкладку шляпы. Когда они проходили через пост медсестра, недвусмысленно улыбаясь подошла к Карлу и вложив ему что-то в руку томным голосом произнесла

- Господин Винк, мы были очень рады вашему визиту, если Вам еще что-либо потребуется...

Он не дал ей договорить, властным жестом он отстранил девушку и выкинул скомканный листок бумаги в урну. Уверенным шагом цокающих по кафельному коридору ботинок, он прошел к выходу, через огромные арочные двери с внушительной решёткой, за которыми солнце заливало светом шумные улицы и маленькие спрятанные внутри уютные дворики с садиками и качелями.

Храмовый город Фюрх был весь в цвету, он дышал всеми распустившимися бутонами цветов, зеленой листвой деревьев, полуденный теплый ветерок разгонял жару неся с собой живительную прохладу. То тут, то там, на самых оживленных улицах стояли лавочники, одетые в белые смешные поварские колпачки. Они зазывали покупателей:

- Молодое вино! Виноградники Болохова! Нет лучше средства утолить жажду! Подходите, покупайте!

- Жарко? Хочется пить? Холодное вишневое пиво, только у нас!

- Свежевыжатые соки, минеральные воды! ...

В домах же, на первых этажах кирпичных зданий с наборными фасадами и пологими скатами крыш располагались магазинчики с большими окнами-витринами и броскими большими деревянными вывесками "Ресторация Ришаль", "Ателье Де Кобро", "Антиквар". Этажом выше квартиры с открытыми от жары ставнями узких высоких окон, на одном из небольших фигурных балкончиков, на тумбочке играл патефон, наполняя всю улицу звуками оркестра и голосом тенора.

В конце широкой улицы возвышалось высокое, построенное из больших серых блоков здание. С большим количеством колонн, по краям парадного входа стояла пара бронзовых, начищенных до блеска быков. На фасаде скульптурная композиция из белого камня, изображающая крылатых полунагих людей, играющих на маленьких арфах, в центре два щитодержателя, один с мечом, другой с палицей. На самом щите изображение подзорной трубы и секстанта. Ниже надпись: "Гольфштейн банк".

Иван и Винк расположились в парке на лавочке в полном одиночестве под пышными кронами деревьев через пару кварталов от шумной суеты Котельнического.

- Позволь представиться Иван, - я Карл Винк! Знаю, у тебя много вопросов, попробую как смогу на них ответить. Начну с последнего, самый важный для тебя вопрос, как я полагаю. Можешь ли ты вернуться домой, в свой город?

- Да! Почему и где я черт возьми нахожусь?

- Дело в том Иван, так получилось, что мне потребуется твоя помощь. После того, как мы закончим я верну тебя домой.

- Да как Вы смеете?! Я не давал своего согласия на участие в чем-либо и совершенно не хочу вам помогать!

- К сожалению Иван, судьба не всегда спрашивает нас, согласны мы или нет.

- В чем же будет заключаться моя помощь?

- Все очень просто, мы с тобой должны исправить то, что случилось тридцать лет назад, когда твой друг Антон попал сюда. Потребуется много сил, знаний и времени. Будет непросто, поэтому ты должен стать моим учеником. Когда все будет сделано, ты вернешься домой. Даю тебе слово!

Иван, все еще не веря в реальность всего происходящего спросил

- Антон?! Тридцать лет назад?! Мы же буквально несколько дней назад с ним виделись.

- Именно так, поэтому не беспокойся, когда все будет сделано ты вернешься в тот же бар, в то же самое время из которого мы с тобой переместились.

- Как такое вообще возможно?

Винк посмотрел Ивану прямо в глаза и улыбнулся, затем окинул взглядом парк и вдохнул полной грудью воздух

- Все остальное я расскажу тебе позже. Значит так, ты находишься в моем родном городе Фюрх, в Вольской губернии.

- Какая еще губерния? Что за чертовщина?

- Ну ты же должен знать где ты сейчас находишься, чтобы снова не пришлось тебя вытаскивать из дома скорби.

- А если у меня спросят документы?

Винк, улыбнулся и вытащил из кармана пиджака бумажный сверток, по виду напоминающий письмо в плотной дорогой желтой бумаге, затем снял с руки перстень с выгравированной головой собаки и приложил к руке Ивана чуть пониже локтя. Ивана пронзила резкая обжигающая боль, он вскочил

- Что вы делаете?!

Иван закатал рукав, чтобы посмотреть на ожог. Но его там не было, на том месте, где его пронзила боль красовалась маленькая вытатуированная завитушка.

- Что это?

- Я сам когда-то создал его, тебе пригодится.

Иван определенно ничего не понимал, к тому же Винк явно очень много не договаривал и не собирался выкладывать все карты на стол. Он закатал рукав и застегнул пуговицу, посмотрел на Карла со злостью.

- Что вы несете Винк? На какие средства я буду здесь существовать, у меня нет даже ночлега?! Меня будут искать, мои родители, родственники... Сколько я пробуду здесь?

Винк снова улыбнулся и посмотрел на Ивана

- О, не печалься, тебя никто не будет искать. Как я и говорил, время в твоем мире замерло, относительно моего конечно. Второе - ты мой гость, и я обеспечу тебе крышу над головой. Деньги заработаешь сам, мне нужно чтобы ты влился в жизнь Фюрха, это твое первое задание.

Винк достал из кармана брюк серебряный портсигар, с золотой отделкой и предложил. Иван взял плотно скрученную сигарету и задымил, откинувшись на спинку. Мимо их лавочки прошла молодая пара Винк снял шляпу в приветственном жесте, как только они отошли он продолжил:

- Как я и говорил, о ночлеге не изволь беспокоится, недавно мое заведение на окраине города закрыли из-за одного неприятного инцидента. Мне пришлось заявить его как загородную гостиницу, пусть это место будет твоим домом Иван. Там тебя будут ждать. Возьмешь экипаж, скажешь: "Лунный свет".

- Я могу встретиться с Антоном?

- Да

- Организуй нам встречу

- Все не так просто мой друг, он здесь очень давно и сильно изменился. Этот город меняет людей.

Винк помрачнел, посмотрел на свое отражение в лаковых ботинках и произнес с неохотой:

- Я постараюсь что ни будь придумать.

Он встал, достал из кармана круглые золотые часы на цепочке и взглянул, затем протянул Ивану несколько денежных купюр.

- Будем прощаться Иван, у меня назначено несколько мероприятий. Прошу, не провожай. О следующей нашей встрече я сообщу заранее.

Найти возницу было не очень-то трудно, на выходе из парка стояло несколько конных экипажей. Иван назвал адрес и уселся в карету с открытым верхом. С ветерком поехали они по каменным мостовым вдоль высоких закопчённых пылью вековых стен, прочь из храмового города Фюрх.

Они неслись по крутому склону поднимая клубы желтой пыли, по левую руку вдали уже виднелось озеро и одиноко стоящий особняк. По правую же широкая река, из-за синей ленты которой ржавыми крышами халуп выглядывали трущобы. Они закончили спуск со склона, и карета замедлила ход. Повернувшись к Ивану, седой изрубленный шрамами морщин возница старик спросил

- В нумера путь держите? Дак их ведь закрыли недавно!

- Там теперь гостиница отец

У возницы приподнялась бровь

- Вы, наверное, не местный, господин хороший?

- Почему вы так решили?

От удивления у старика округлились глаза

- Вот, вот! Про то и говорю! Неужто у нас какой господин так с возницей разговаривать будет? Чудно, право слово!

- А как у вас принято?

Для поддержания беседы спросил Иван. Старик дернулся и отвернулся, продолжая править экипажем, спустя некоторое время вновь заговорил:

- Господин хороший, в наших краях совсем житья нет простому люду, не ценится жизнь человеческая, если ты не из сословий. Хуже, чем к скотине относятся к нашему брату. Мне еще повезло повозкой править, а вот брата моего Никишку хозяин насмерть кнутом на заводе запорол.

Повисло молчание, колеса повозки скрипели, а лошади отмахивались от налетевшей мошкары изредка храпя. Иван смотрел на возницу с удивлением, а тот продолжал:

- Вы не подумайте господин, что я жалуюсь. Испокон веков уж повелось, служил простой люд и будет служить на благо хозяина, только вот так-то зачем? У него двое детишек осталось сиротами. Давно на свете живу, а в последние годы все хуже и хуже становится, ну да недолго и мне осталось.

Иван, ошарашенный рассказом, достал из кармана денежные знаки и подсел поближе к старику.

- Отец, на вот! Возьми! Помоги сиротам.

По сморщенному желтому заросшему бородой лицу старика предательски потекла, скупая слеза.

- Да что ты, милый!? Как можно! Премного благодарствую батюшка, заступник, кормилец!

Возница кинулся целовать ему руки, но Иван спешно отстранился.

- Отец, ты это брось. Все в порядке.

- Добрый господин, не знаю, как отблагодарить то тебя любушка! Возьми хоть табачку закурить, только сегодня на рынке взял. Не бог весть, но все же.

-Не откажусь.

- Покури-ка, отведи душу.

Старик подал ему сверток. Иван взял в руки полкилограммовый запечатанный в желтую хрустящую бумагу брикет с надписью: "Курительный табак", чуть ниже синий немного расплывшийся овальный штамп: "Монастырская артель"

- Отец, бумажки не найдется завернуть табачок то?

- Господин привык к папиросам? Давайте сюда, я вам трубочку набью, как раз есть новая не пользованная.

Старик достал из дорожного мешка трубку и приспособление, напоминающее крючок, поколдовав некоторое время он с чувством достоинства подал набитую табаком трубку Ивану.

Он под курился, сделал первую затяжку и закашлялся, табак был очень крепким и горьким.

- Эх, хорош табачок!

Воскликнул возница, затем замолчал и ждал пока Иван докурит.

- Странное место вы добрый господин для постоя выбрали!

- Это еще почему?

- А бордель там был, на днях закрыли его. Говорят, что человека там убили, да не простого - штабс-капитана конного полка. Сын епископа Лазорича горло ему куском стекла перерезал. Друг его - кадет пытался остановить, да не смог. Арестовали обоих, а заведение закрыли.

- Да, дела. А сейчас кто там проживает?

- Местные рыбачки говорят, что там теперь заправляет Лара, дочь графа Льва Соминского. Та еще история господин! Говорят, будто разорился он и продал свою дочь бригадиру кавалеристского корпуса за большую сумму. А она, Лара то, на весь город красотой известна была. В общем поигрался он с ней, а когда надоела отдал ее офицерам, уж что они с ней творили не известно, но выцвела, как смерть с косой стала. Однажды к бригадиру пришел человек и выкупил у него Лару. С тех пор и работала она в борделе том, но только не девицей, а танцевала и пела. Винк не продавал ее. Вот и говорят, будто оставил он ее управляющей там.

- Винк?

- Вы господин точно не местный! Карл Винк владелец сети антикварных магазинов! Один из самых известных и влиятельных людей в городе. Говорят, вхож в дом к самому губернатору.

Тем временем повозка подкатила к небольшому, но красивому белому особнячку с покатой крышей, фасад которого был обнесен кованой фигурной железной оградой, оплетённой зеленеющим вьюнком.

- Приехали господин

Иван вылез из повозки, пожал руку старику и попрощался. Как только он это сделал, повозка развернулась и быстро скрылась из виду подняв столб пыли. Из дверей дома вышла красивая молодая девушка в простом платье и оценивающе посмотрела на Ивана. Она поправила шаль легким, едва заметным движением и открыла перед ним дверь.

- Добрый день Иван Николаевич! Прошу проходи, нечего стоять на пороге, я как раз обед приготовила.

Иван вошел в просторную прихожую, где находилась раздевалка с номерками на вешалках и несколько добротных кожаных кресел.

- Проходи, проходи. Разденешься в зале.

Девушка открыла перед ним тяжелую дубовую створку двери. За ней располагался большой зал с двумя сценами, около десятка столиков и бар, заставленный бутылками. Тяжелые темные шторы с балдахинами на окнах были приоткрыты, лучи солнца разрезали полутемное пространство. За одним из столиков сидел длинноволосый, бородатый человек средних лет. Он был похож на монаха-послушника. Крепко сложенный высокий и сильный мужчина, его каштановые волосы опускались ниже плеч. Одет он был в серую рубаху и черный жилет. Увидев гостя, монах немедленно встал, подошел и подал руку

- Разрешите представиться, ритор Яков Шварц! Настоящим отлученный от церкви. Очень рад знакомству с Вами Иван Николаевич! Надеюсь, что мы будем соседями, моя комната на первом этаже слева.

- Дай человека разместить, пристал тут.

Беззлобно проворчала хорошенькая черноволосая девушка на Якова.

Они прошли зал и вошли в небольшую, закрытую занавесками дверь. Перед ними оказался небольшой коридор с ковровым покрытием и бардовыми вульгарными стенами с картинами, и гипсовыми статуями, на которых были изображены голые женщины и мужчины. Девушка обратила внимание на Ивана, который рассматривал местную галерею.

- Эту мерзость мы вскоре уберем, пока что руки не дошли. Можешь поселится в этой комнате, по соседству с нашим ритором или в одном из четырех свободных номеров на втором этаже. Выбор за тобой.

- Пожалуй этот номер подойдет

- Хорошо, держи свои ключики. Белье, чистый комплект на три дня. Ванная комната на цокольном этаже. К вечеру нагреем воды, можно будет помыться.

Иван взял ключи и поблагодарил девушку. Комната оказалась небольшая, двуспальная кровать занимала в ней почти все место, тумбочка со стоящим на ней подсвечником и пепельницей, трюмо с небольшим зеркальцем и кресло. За окном был выход на небольшой балкончик с прекрасным видом на озеро.

Иван сел в кресло, ему предстояло обстоятельно все обдумать. События последних дней не укладывались в голове и было совершенно не ясно как быть и что делать дальше. Винк не сказал ему ничего, по существу. В голове крутились мысли об Антоне.

Иван задумался о странной татуировке, выполненной странным образом. Вдруг он почувствовал, как в голове ударил колокол, что-то загудело и наступила полная тишина, а потом его кто-то спросил, непонятно мужским или женским, ломающимся подростковым голосом.

- Хозяин! Хозяин ты меня слышишь?

Ивану стало не по себе, его сердце бешено стучало, он тряхнул головой и голос немедленно исчез из его головы.

Тут в дверь постучали, и девушка позвала его

- Иван Николаевич! Обед подан, пожалуйста спускайтесь.

На одном из столов была расстелена белая расшитая цветами скатерть, на большом блюде дымился кусок мяса, на другой тарелке соленые огурцы, тут же стояла кастрюля с вареной картошкой. Запах разносился по всему залу, перебивая устоявшийся ранее аромат вина, сигар и парфюма. За столом уже сидел, потирая руки Яков Шварц, Лара же суетилась у барной стойки наливая в графин красноватый напиток.

- Ларочка, милая! Оставь ты, сами себе нальем. Присаживайся скорее, уже слюнки текут, такой твоя стряпня аромат дает.

Девушка принесла графин, разлила содержимое по бокалам и поправив подол платья уселась за стол.

- В общем так мальчики, нам нужно как-то выживать в сложившихся обстоятельствах. Запасов еды у нас с вами где-то на неделю, постоянно Винк помогать нам деньгами и провизией не будет, это надо понимать.

Яков закивал, отрезал себе ломоть сочного мяса, положил в тарелку несколько картошин, сказал

- В будущем можно будет использовать землю особняка под огород, но это только на следующий год. Как гостиницу мы использовать дом не сможем, расположение не очень выгодное.

Лара, разрезала ножом небольшой кусочек мяса, положила в рот и запила его глотком вишневого сока, затем ответила

- Абсолютно, верно, поэтому вам нужно будет найти работу. Скорее всего на одном из заводов. Завтра вы отправитесь в город и посмотрите, что с работой, а заодно купите несколько больших катушек с тонкой тесьмой, я сделаю рыболовные сети.

Яков почесал затылок и произнес

- Да, конечно. Нам бы еще лошадку прикупить, хоть старую. Очень помогла бы в хозяйстве.

Лара украдкой, еле уловимым вопросительным взглядом посмотрела на Ивана, подождав немного обратилась к Якову.

- Винк обещал подъёмную сумму, видимо пришлет чуть позже, тогда и купим. Стойла есть, сарай тоже, сена накосим на зиму. Земли у нас много.

Иван покраснел, положил вилку и сказал

- Прошу прощения, но видимо я потратил весь наш стартовый капитал.

Яков поперхнулся и приподнял глаза от тарелки с едой

- Как? На что?

- Ну... Я отдал их вознице...

Яков снова спросил

- А сколько было то?

- Пять бумажек, каждая по двадцать

У Якова сначала округлились глаза, а затем он засмеялся как ребенок, схватившись за живот.

- Ты небось на губернаторской карете сюда ехал. Это же целое состояние, мы как минимум двух рабочих лошадей смогли бы купить, да и пару жеребят в придачу.

Иван еще сильнее покраснел и потупил голову

- У старика брат погиб, племянники сиротами остались...

Лара не дала ему договорить, она погладила его по руке и сказала

- Ничего, не переживай. Правильно и сделал, наживем добро потихоньку, не велика потеря.

Глава 7

К вечеру Яков и Иван натаскали из колодца воды, нарубили дров и затопили большую печь на цокольном этаже. Через пол часа кубовый бачек с водой нагрелся. Лара принесла свежий чистый комплект одежды и сказала.

- Вода готова, можешь идти мыться. Грязные вещи оставь в корзине, я позже их постираю.

Ванная комната представляла собой полукруглое помещение, освещенное изысканного вида канделябрами, стоявшими на специальных мраморных полках. У дальней стены стояла большая деревянная кадка, достаточно высокая, к ней были приделаны ступеньки. Там же, на стене располагалась полка с банными принадлежностями. Воздух был влажный, в комнате достаточно тепло и так знакомо пахло березовыми листьями. Это немного успокоило Ивана, он разделся, уложил грязные вещи в большую корзину и закрыл ее крышкой, чистое белье аккуратно разложил на лавочке. Иван залез в бочку с горячей водой присел на специальную полку, облокотился спиной на край бочки, закрыл глаза. Он чувствовал, как все в этом мире уходит на второй план, его сознание покидают мысли и образы, а он сам растворяется и превращается в воду, во влажный воздух с запахом березовых листьев.

После бани Ивана пригласили на ужин, вместо морса стояла бутылка вина, бокалы поменяли на фужеры, а в большой плоской тарелке был виноград и несколько мелко порезанных яблок. В зале было темно, лишь на их столике стояло несколько зажжённых свечей.

Первый бокал они выпили молча, разговор совсем не шел. За окном начинало смеркаться и шел дождь, свечи медленно плавились и выгорали, каждый из них погрузился в свой мир, полный тревог и надежд. Неожиданно за дверью послышались шаркающие звуки, как будто кто-то чем-то острым скреб по двери. Они переглянулись и осторожно пошли на звук, на улице кто-то скулил. Лара открыла дверь, на пороге сидел промокший до нитки поджарый черный пес-бродяга. Он осторожно протянул морду и лизнул ей руку.

- Привет малыш, ты чего в такую погоду на улице делаешь?

Пес смотрел большими черными глазами. Лара улыбнулась и потрепала пса по холке, затем открыла дверь

- Заходи, чего с тобой делать?! Будешь еще одним постояльцем.

Она пригрозила ему пальцем

- Только ничего не метить и мебель не грызть!

Пес приложил уши и осторожно переступил через порог. Лара ушла за барную стойку, откуда принесла кучу старых тряпок, принялась вытирать мокрую скатавшуюся шерсть. Пес внимательно смотрела на Ивана, с немым вопросом.

Лара вновь потрепала собаку по загривку и спросила

- Ну и как тебя звать мальчишка?

Пес посмотрел на нее, продолжая сидеть на задних лапах. Лара убрала грязные мокрые тряпки в кучу и повернула черную морду к себе, осматривая его белоснежные острые клыки.

- Ты к нам жить пришел или просто мимо пробегал?

Пес лизнул ей руку, подошел к столу и лег у ног Ивана.

- Хозяина в тебе признал!

Добродушно сказал Яков, разливая по бокалам содержимое бутылки.

Лара села за стол и все трое выпили из хрустальных фужеров. Иван пригубил еще раз и спросил:

- Винк... Сделал мне татуировку, вот. Что это значит?

Иван, задрал рукав и показал руку. Лара и Яков с удивлением посмотрели на маленькую завитушку, но промолчали. Лара встала и направилась к бару, не поворачиваясь к нему ответила.

- Винк ничего не делает просто так, ты узнаешь для чего она. Видимо просто еще не время. У нас вино закончилось, я схожу еще за одной бутылкой, в отличие от провизии этого добра у нас на полгода вперед.

Яков достал портсигар и предложил Ивану, вскоре они оба стояли у окна чуть приоткрыв его, курили. Снаружи лил дождь, барабаня по жестяным отливам.

- Лара права. Завтра в город пойдем, у меня осталось немного денег от монастырского жалования. На тесьму насобираем, зайдем на верфь по пути, думаю там работы должно быть много.

Иван немного опьянел, его клонило в сон, как будто он страшно устал, и вместо ответа на вопрос он просто кивнул. Якова тоже хмель не обошел стороной, его голос слегка заплетался, сам он покачивался, а его зрачки расширились и в них отражался уголек тлеющей сигареты. Он сделал еще одну затяжку и продолжил.

- Деньжат то мне подкинул ректор наш, когда из семинарии исключали. Сильно уж он ко мне прикипел, со слезой на глазу провожал.

Я же в ученье то поступил уже взрослым. Жили вдвоем мы с мамкой у помещика в услужении, отец давно на войне сгинул, да и не помнил я его совсем. Мамка на мельнице работала, а я - мальчишка совсем по двору по мелочи помогал. Жили не богато, местный дьяк жалел меня. По вечерам, когда все прихожане расходились, грамоте и письму меня обучал. Случилось так однажды, что год голодный был. Неурожай, осень рано пришла, затем зима с морозом лютым. Крестьяне скоту даже крыши свои соломенные и те скормили, потом всю скотину перерезали. Голод начался и взбунтовался простой люд, взяли колья, вилы и пошли толпой на усадьбу. А охраны то у помещика три бугая и две собаки. Думали, что у него дом ломится от припасов, да прогадали, ничего кроме пары подгнивших мешков с зерном и умирающей кобылки не было. Со злости вырезали всю его семью, прислугу и... Мамку мою тоже...

Он тяжело вздохнул и глубоко затянулся.

- Я-то в это время у дьяка был, когда прибежал на шум уже поздно было, пришел на пепелище. Такая злость меня охватила, что взял я головешку, да и подпалил соседские дома. Потом ушел, прибился к бандитам, разбойничал и воровал, пока однажды не напали мы на воз богатый. Охрану перебили и залезли в карету, а там женщина в крови вся и ребятёнка маленького на руках держит. Стрелой в него попали, мертвый уж он, а она его не отдает. Ей атаман мол иди дура пока до худого не дошло, а она упала в снег и кутает его в тряпки то свои. Да все причитает "помогите дитятку моему, помогите окаянные!" Дрогнуло сердце у меня, попросился я у атамана из банды уйти, проводить в монастырь бабу, помочь, стало быть, ей. Толку от меня было в банде немного, худой и слабый воевать толком я не умел. Добыча богатая была вот и отпустили меня на все четыре стороны, оружие и золото я на два теплых зипуна и мешочек вяленого мяса выменял. Схоронили мы малыша под тополем на опушке леса и пошли в Вольскую губернию, слышал я от дьяка, что много храмов в этой местности, монастырей. Шли пешком, в морозы ночью костром согревались. Баба совсем захворала, однажды утром вылезли из зипунов, а она идти не может горит вся. Дотащил я ее до большака и тут нам повезло, как раз торговый обоз шел в Фюрх. Сжалились над нами, обмороженными. Отогрели покормили и в ближайшем монастыре нас высадили.

- А что случилось дальше с той женщиной?

Спросила Лара, потягивая тонкую длинную сигарету из тонкого красного мундштука.

- Что-что? Выяснилось, что знатного сословия та барышня оказалась. Сообщили немедленно родне. Врачи, знахари разные днем и ночью у постели ее дежурили, да не смогли помочь. Умерла она, то ли от горя, то ли от переохлаждения. Не успел муж ее в последний раз повидать, к его приезду захоронили несчастную на кладбищенском дворе. Долго горевал он, месяц целый из кельи не выходил, а потом собрался и уехал, пожертвовав почти все свое состояние обители. Я попросился в монахи, не мог больше разбойничать. Меня оставили, а уже через год, когда узнали, что грамоте обучен отправили с сопроводительным письмом в местную семинарию. Так вот, учился я прилежно, читать очень любил. Хорошее питание и физический труд за несколько лет укрепили мое тело. Как-то раз в библиотеке церковной засиделся я до ночи, что строго запрещалось. Режим очень строгий был, за нарушение плетей так всыплют, что на спине потом две недели спать не сможешь. Уже было собирался уходить, как вдруг шаги. Оказалось - ректор наш, ну тут думаю все, достанется мне по первое число. Но вышло все по-другому, достал ректор большую бутыль вина и предложил мне. Завели мы с ним беседы разные про священное писание, да про жизнь. Полюбился я ему. Так и стали мы с ним собираться поздними вечерами в церковной библиотеке под светом одинокой свечи обсуждая философские вопросы. Жизнь наладилась окончательно, мне даже должность дали небольшую, - тексты переписывать.

Каждое лето нас распускали по домам, на каникулы. Мне то идти сам понимаешь некуда, так я каждый год во дворы просился, по хозяйству за еду и крышу над головой помогать. Брали меня охотно, все-таки церковный человек, от такого худого дела не жди. Ну и прошлым летом, как обычно в усадьбу одну попросился. Живу, работаю. По ночам писание изучаю, вдруг однажды, в сумерках уже. Заходит ко мне в сарайчик девица полунагая, в платье ночном и льнет телом ко мне. А я выпил с вечера, ну и не удержался давай ее гладить да приголубливать, словами ласковыми называть. На мою беду, подсмотрел кто-то за нами. Погнали с собаками меня с того двора. Когда вернулся в семинарию высекли до крови, собрали заседание и за порочащее святую церковь не богоугодное поведение отчислили. Ректор сжалился и выплатил мне жалование за месяц моей работы в библиотеке, благословил и отправил на все четыре стороны из семинарии.

Лара упала в кресло и звонко засмеялась.

- Так что же ты ритор ее приголубливал то? Нет бы тексты Святого Писания девушке почитать, наставить на путь истинный?

Она еще сильнее залилась смехом, так, что лямка ее платья немного съехала с плеча рискуя открыть грудь. Заметив это, она легким уверенным движением поправила ее и отхлебнула из фужера.

Яков немного покраснел и ответил

- Говорю же выпил с вечера, глупая баба! Овладел мной нечистый, не смог устоять перед искушением.

Лара только отмахнулась от него и посмотрела на Ивана, проницательным, но в то же время теплым зовущим взглядом.

- Сегодня вечер знакомств как я понимаю, Иван Николаевич расскажи нам как тебя то сюда занесло?

Иван не знал, что ответить и достал еще одну сигарету из лежащего на столике простенького портсигара. Ему совсем не хотелось говорить с ними о последних событиях, тем более о заявлении Винка, что он находится в другом мире. Стараясь придумать что-нибудь более-менее уместное, он тянул время тщательно подкуривая сигарету.

- Я... Я проснулся в парке на набережной...

Он глубоко затянулся и посмотрел в окно, за которым уже практически ничего не было видно, и тут ему в голову пришла довольно неплохая, как ему показалось идея.

- Проснулся на лавочке и ничего кроме имени не помню, совершенно. Меня в отделение забрали, потом сдали в дурдом, затем пришел Винк вызволил и отправил меня сюда.

Лара и Яков внимательно посмотрели на Ивана. Повисло неловкое молчание, пока его не разрезал хмельной голос Якова Штейна

- Совершенно ничего не помнишь?

- Да, ни документов при себе не было, ничего.

Ивану стало неловко, его собеседникам было очевидно, что он очень много скрывает. Повисшую неловкую паузу прекратила Лара

- Уже поздно мальчики, пора заканчивать этот вечер. Завтра трудный день, ложитесь спать, мне еще прибраться тут надо.

Яков с Иваном переглянулись, пожелали ей спокойной ночи и пошли через пустой темный зал к небольшой двери, ведущей к комнатам, по пути Яков спросил:

- Тебе не показалось, что она нас спровадила спать, чтобы мы не рассказывать про себя? Ходят слухи, хоть я им и не верю ...

Иван поднес палец к губам и почти шепотом сказал

- Мы не будем ее об этом спрашивать.

Яков решительно кивнул и сказал

- Верно! Она славная девушка.

Иван вставил свой ключ в замок и провернул его, уже было взялся за ручку двери, как его остановил голос Якова.

- Выходи ночью покурить на балкон, я тебе в стенку постучу, благо они тут из бумаги.

Ивану очень хотелось спать, он немедленно разделся и упал на кровать кутаясь в одеяло, уже было уснул как услышал, что за дверью кто-то скребется и тихонько скулит. Он подошел и открыл, за порогом сидел на задних лапах черный пес и смотрел ему прямо в глаза. Ивана тронул этот немигающий преданный взгляд, и он опустился на согнутые колени перед мордой собаки.

- Чего тебе малыш? Страшно спать одному?

Пес продолжал смотреть Ивану в глаза не мигая.

- Проходи, если хочешь. Вместе веселее!

Ивин отошел от двери и жестом пригласил его в комнату. Пес принюхался и осторожно переступил через порог, медленно подошел к креслу, где были сложены вещи и сел, уставившись на него. Иван, не обращая больше на него внимания лег на кровать укутался одеялом и закрыл глаза. Через несколько мгновений пес негромко тявкнул. Иван повернулся на другой бок и открыл глаза.

- Ты чего шумишь? Сейчас всех разбудишь, давай укладывайся спать!

Пес не обратил на слова никакого внимания и снова негромко тявкнул. Иван присел на кровати и обратился к собаке

- Малыш ты чего? Там чего-то есть?

Пес снова тявкнул и стащил лапой штаны Ивана с кресла.

- Ты чего безобразишь?

Пес тихонечко проскулил. В комнате воцарилась тишина, слышно было только, как завывает на улице ночной ветер. Иван присел на кровати и посмотрел псу прямо в глаза. В его голове вновь ударил колокол и все вокруг наполнилось каким-то гудением и звоном, закружилась голова. Продолжалось это несколько секунд и резко оборвалось. Иван отдышался и прилег, как вдруг голос в его голове произнес

- Хозяин, я здесь. Я пришел, поговори со мной!

Иван испуганно огляделся в комнате никого не было, он заглянул за шторы, за окно, пусто.

- Хозяин я тут!

Пес тихонечко тявкнул и вновь уставил взгляд больших черных глаз в лицо Ивана.

- Да, да! Это я! Меня зовут Монро.

Иван удивленно смотрел на собаку, не понимая, как такое вообще возможно. Решив проверить свою догадку, он приказал голосу в своей голове

- Монро, запрыгни в кресло.

Пес ловким движением вскочил на чистые вещи и вновь повернулся к нему.

- Я надеюсь, что впредь хозяин не будет унижать мое достоинство элементами дрессуры?!

"Невозможно!" Подумал Иван и тут же снова в его голове прозвучал голос

- Я провел много лет в одиночестве, в заточении, мне очень хочется с кем-нибудь поговорить.

- Так, хорошо. Ты собака или нет?

- Нет

- Кто ты или что ты тогда?

- Демон - слуга. Это тяжело объяснить. Я не помню кем и чем я был, помню, что умирал, когда Винк нашел меня. Мне было страшно, мне хотелось жить, и он предложил мне сделку... Стать слугой, в обмен на жизнь.

- Слугой?

- Да хозяин. Он хотел, чтобы я для него выполнял ужасные вещи, но видимо, что-то пошло не так. Однажды он заставил меня напасть на человека, но я не смог. Он говорил мне: "Используй силу, сведи его с ума.", но у меня ничего не выходило. Тогда он приказал перегрызть человеку горло, я не смог и этого, после чего Винк разозлился и заточил меня в жутком подвале.

- Кто он такой?

- Я не знаю точно кто такой Винк хозяин, но он очень могущественный, он не тот, кем кажется...У него есть и другие, те, которые могут свести с ума или перегрызть глотку, жуткие создания.

- Интересно, зачем же он отдал мне тебя?

- Ну разве это не очевидно, хозяин? Он планирует использовать меня как средство связи.

- То есть ты можешь поговорить с ним в любой момент?

- Нет. Может только он. В любом случае, даже если бы у меня была такая возможность, я бы не стал этого делать.

- Ты знаешь зачем я Винку?

- Нет

- Ты знаешь что-нибудь о девушке, которая говорит со мной во сне?

- Нет хозяин.

- Ладно, завтра поговорим, мне нужно отдохнуть и все обдумать. Знаешь Монро, если ты соберешься меня ночью сожрать я не обижусь.

Пес спрыгнул с кресла и подошел к двери и сел, уставившись на ручку

- Я не нападаю на людей. Почему хозяин говорит такие ужасные вещи? Открой мне дверь, я буду спать в коридоре!

- Да ладно тебе Монро, не обижайся. Я очень рад тебе.

Пес повернул голову и посмотрел на Ивана, потом завилял мохнатым хвостом, подошел к нему уложив длинную черную морду на колени. В комнате повисла тишина, был слышен лишь треск летних цикад за окном и тихое похрапывание Якова Штейна за стеной. Иван вздохнул и погладил черную морду, пощекотал за ушами, пес довольно хрюкнул.

- Спокойной ночи Монро.

- Спокойной, хозяин.