На сегодня это была последняя запись в журнале и я старалась заполнить каждую графу побыстрее.
- Могу я пригласить Вас на кофе, госпожа Дарина? - разбил мою сосредоточенность мурлыкающий по-кошачьи голос пациента.
Я подняла взгляд от недописанной страницы, глянула на нахального оборотня. Он по прежнему сидел по ту сторону стола, и скалил зубы в дурацкой ухмылке. Под длиннющими, как у восточных красавиц, чёрными ресницами, в ярких сине-зелёных глазах, с продолговатыми кошачьими зрачками, приплясывали и кривлялись веселые бесенята. Красиво изогнутые брови приподнялись в немом вопросе, сделав заметной перечеркнувшую высокий лоб морщинку. Чёрные волосы, аккуратно зачёсанные назад, густой волной падали на широкие плечи, блестели здоровьем и ухоженностью, и на их фоне окладистая чёрная бородища, которая прикрыла половину лица, шею и грудь, выглядела совершенно естественно - как у героев старых мастеров живописи, которых те когда-то запечатлели на своих полотнах.
- Оплатите в кассу сто рублей за диагностику здорового организма, - сказала более резко, чем хотела, и смягчила дежурной улыбкой. - Моя помощь Вам не потребуется ещё долго. Всего доброго.
- А как насчёт кофе? - настойчиво повторил вопрос несостоявшийся пациент.
'Они что, сегодня все сговорились?! - пришла возмущённая мысль. - То один, то другой, а теперь ещё и этот старикан!'
- Уважаемый, - терпеливо объяснила назойливому мужику, - меня дома ждёт муж и трое детей, мал мала меньше. Кофе я пью с ними, и только по утрам, а по вечерам в нашей семье употребляют чай. Если Вам скучно и не с кем выпить кофе, подойдите к рецептуре. Ирочка с удовольствием составит Вам компанию. Она любит и кофе, и чай, и напитки покрепче, а Вы как раз в её вкусе, - показала глазами на дверь.
Мужик усмехнулся, понимающе кивнул, пробарабанил пальцами по краю стола, поднялся и, бросив на меня смеющийся взгляд, вышел.
Едва дверь за ним закрылась, как появился из 'ниоткуда', то есть, вышел из воздуха, мой дед, собственной персоной. По-хозяйски прошёлся по кабинету, и остановился напротив меня.
- Ну и как он тебе? - глянул буравящим взглядом.
- Кто?
- Вот этот, который только что вышел.
- Здоров, как бык, можно запрягать и пахать, - я пожала плечом, вернувшись к записи результата обследования.
- Это я и без тебя знаю, - раздражённо буркнул дед. - Я спрашиваю, понравился?
Я удивлённо подняла глаза от записей, на всякий случай (вдруг послышалось) спросила:
- Кто? Этот пердун?!
- Какой 'пердун'?! - взорвался дед. - Это самый богатый и влиятельный жених во всей вселенной!
- Бедняга, угораздило же... - сочувственный вздох получился сам собой.
- Прекрати ёрничать, Дарина! - рявкнул дед. - Он пришел лично, чтобы с тобой познакомиться!
- Познакомился и ушёл. Что ещё? Догнать и на шею прыгнуть?
- Догони и прыгни! - сверкнул глазами разгорячившийся родственник. - Нахалка! Вести себя не умеешь с приличными особами! Поговорю с ним, чтобы завтра к концу работы заглянул ещё раз. Смотри мне, чтобы без разговоров согласилась пойти с ним 'на кофе' или ещё куда!
- Куда? - я наивно захлопала ресничками, и по-детски открыла рот - ну, ни дать, ни взять, святоша получилась. Аж самой понравилось.
- Ты мне тут дурочку не строй! - рявкнул дед. - Пойдёшь, куда скажет! Поняла?!
- Нет, не поняла, - настырно уставилась на него. - Ему что, занудная секретарша нужна, чтобы с оравами претенденток на его состояние разбираться? Так я, вроде как, в работе не нуждаюсь, и в деньгах тоже. Да и ты меня всегда скромности учил...
Отскочить успела, а вот стулу хана. Пострадал, бедненький, за правое дело.
- Ты мне не умничай, засранка мелкая! Сказал, за него замуж пойдёшь, значит, пойдёшь! К твоему сведению, он молод, красив, умён, высший маг пятого уровня, великолепно образован, перспективен и вообще, парень хоть куда!
- Если это парень, то я балерина, - хмыкнула себе под нос, но так, чтобы дед услышал.
- Это грим и иллюзия, - взъерепенился дед. - Он слишком известен, чтобы разгуливать просто так в своём нормальном облике.
- Звезда! - воскликнула наигранно, патетически закинув голову, и взмахнув рукой. - А почему без коня?
Я невинно глянула на деда, заметила в углу кабинета чей-то поисковик и сразу же догадалась, кто его послал.
- Без какого коня? - не понял дед.
- Белого, - улыбнулась в ответ. - Прекрасный прЫнц на белом коне, и вот так ручкой мне, а я ему платочком! Мечта!
На этот раз я отпрыгнула в сторону напрасно. Дед только сложил руки на груди, но смотрел на меня прищурившись, а я знала по прежнему опыту, что этот взгляд не сулит ничего хорошего.
- Жених подсматривает, - показала пальцем на поисковик в углу.
Он не оглянулся, только продолжал буравить меня яростным взглядом.
- Деда, ну что я тебе, надоела, что ли? - жалобно протянула в конце концов. - Я же послушная девочка, постоянно работаю, вечно учусь, в глаза никому не лезу, тебе не надоедаю. Не отдавай меня этому престарелому ходячему ужасу, а?! Давай ещё пару лет подождём? Может и не надо будет за него замуж, он и без моей помощи помрёт, а?
Дед глянул на часы, нахмурился.
- Ладно, артистка, завтра на свидание с ним пойдёшь. Познакомишься поближе, может и понравится. Поняла меня?
- Поняла, - согласно кивнула, пряча глаза, как подобает скромной внучке.
- То-то же! - удовлетворённо кивнул родственник, и исчез тем же способом, что и появился.
Не удержалась, вслед ему скрутила фигу, и показала язык. Потом зыркнула на поисковик, метнула разряд, но поисковик исчез быстрее.
- Нашёл дуру! - буркнула себе под нос. - Хрена с два он меня здесь завтра найдёт. 'Могу пригласить на кофе?', - передразнила паскудным голоском. - Жених нашёлся, едрёный корень! Богатый и влиятельный, видите ли! Бедолага! Вот возьму и уеду в отпуск на пару лет к чёртовой матери! Прямо сейчас!
Достала из шкафа атлас, открыла на первой попавшейся странице, присмотрелась к названиям населённых пунктов, тех, что подальше от цивилизации и расположены прямо на морском берегу, ткнула пальцем в интересное название 'ВолДюны'.
- Вот туда и поеду! - решительно хлопнула ладошкой по карте, бросила атлас в сумку, и вышла из кабинета.
По дороге заскочила в продуктовый, купила еду на дорогу и в дверях магазина нос к носу столкнулась с подружкой Лариской, 'рыжей бестией', как я её называла.
- Привет, Даринка! - расплылась в довольной улыбке Лариска.
- Привет, Лар. Извини, я спешу.
- А куда торопишься? - заинтересованно спросила рыжая, не отставая от меня ни на шаг.
- В отпуск. Устала до чёртиков. Ещё немного и на людей кидаться начну, - пожаловалась подруге. - А тут ещё дед пристал со своими женихами!
- Со своими? - хохотнула Лариска.
- Со своими, конечно, - скривилась и передёрнула плечами. - Сватом заделался на старости лет, будто заняться ему нечем. Вот сам пусть за них за всех и выходит! Нашёл, тоже мне, дуру! Сбагрить решил родную внучку ни за понюшку табаку какому-то старому хрычу...
- И правильно, Даринка! - поддержала подружка. - Рано нам себя хоронить под пелёнками и мужниными носками. Погуляем ещё! Может, мне с тобой в отпуск отправиться, а? Вдвоём-то веселее!
- Нет, я сама хочу, - покачала головой. - В другой раз, Лар. Не обижайся, ладно?
- Ладно, - рассмеялась Лариска. - Тогда давай, счастливого отдыха, - взмахнула рукой в прощальном жесте, и свернула к своему дому.
'Грех не воспользоваться моментом и не рвануть хоть вот в этот затерянный в горах и лесах хуторок, - думала я по дороге к своему подъезду, и в сознании вспыхнула яркая картинка маленького поселка в тридцать-сорок домиков, который лежит на берегу тёплого моря, глядя окнами в закат. Туристов там наверняка нет. Расположен далеко, и дорог туда, в общем-то, нет. Вряд ли кто-то захочет топать от ближайшей станции километров двадцать на своих двоих только для того, чтобы искупаться в море, да поваляться на пустынном пляже. Разве что такие же ненормальные, как я. А нас таких немного, как показывает опыт, поэтому волноваться мне не о чем, можно ехать, коль так сильно хочется...'
Мечтательно вздохнула.
'Песчаный пляж, море, лесистые горы. Что может быть приятнее? Да и 'полигон' для испытаний моих новых изобретений был бы кстати. Квалифицированных магов там, по идее, быть не должно, по шапке давать за эксперименты вблизи населённых пунктов будет некому, а остальные не в счёт. И жених этот пролетит вместе с кофе и свиданием, как фанера над Парижем, и дед всякой дурью мне голову забивать не будет. А пока вернусь, может и охолонет от навязчивой идеи. Со всех сторон будет ляпота..'
Перед дорогой быстренько нырнула под душ, уже совсем с другим - отдыхательским - настроением достала со шкафа запылившуюся спортивную сумку, обмахнула её влажным полотенцем. Кинула внутрь сменное бельё, пару маек, сарафан-разлетайку, полотенце, пляжные шлёпки, пакетик с едой и развлекательную книжку по парафизике - пригодится, если дорожная скука накатит. Выслала начальнице сообщение по мобильнику 'я в отпуск', вышла из дома, и радостно зашагала на железнодорожную станцию.
Ещё через пару часов по-летнему шумный перрон отплыл, наконец, в прошлое, забирая с собой мысли о работе, каждодневных проблемах, нежданном и негаданном женихе, дедушке-свате, и я отдалась размеренному покачиванию вагона, который монотонно выстукивал своё ту-тух-ту-тух-ту-тух. Под его убаюкивающий ритм всю ночь мне снился сказочный дворец на берегу тёплого моря, крикливые чайки вокруг зубчатых башен, ласковые волны под высокими стенами, пока не проскакал мимо замка принц на белом коне, махнул ручкой, и скрылся в облаке тумана. Тот наполз молочной стеной, спрятал в себе замок, чаек, море, запершил в горле, начал душить, вползая в нос и горло.
Я проснулась, едва не задохнувшись от вони жестокой реальности, свесила голову вниз и увидела, что мужики на нижних полках сняли ботинки. Одним движением соскочила с верхней полки, прихватив сумку, брезгливо фыркнула, ругнувшись про себя на деда, прочившего мне такие запахи на всю оставшуюся жизнь. Выскочила из душного храпа в тамбур, к открытой двери перехода из вагона в вагон, и с трудом отдышалась.
'Нееет! Замуж точно не пойду! - уверенно решила для себя - Даже речи быть не может! Пусть дед сам нюхает такое, ежели ему так хочется, а я обойдусь!'.
2
На этой станции, если верить расписанию, поезд останавливался всего на одну минуту. На самом деле, правильнее было бы сказать, что он только слегка притормаживал, потому что на остановку это никак не походило, равно как увиденное за вагонным окном на станцию. Я успела только спрыгнуть вслед за сумкой на насыпь, которая в этом месте немного раздавалась в стороны, и вагоны покатили дальше, набирая скорость под прощальный гудок тепловоза.
Махнула рукой вслед поезду, хмыкнула про себя комичности ситуации, и огляделась.
Справа темнел хвойный лес, слева же, с другой стороны высокой насыпи, шелестел лиственный, и на мгновение мне показалось, что железнодорожное полотно здесь положено не просто так, а со специальным умыслом, чтобы не давать драчливому лесостою выяснять отношения между собой когда заблагорассудится. В этом случае потрескавшиеся от времени бетонные плиты, которые неведомый мне шутник назвал станцией, могли им служить за нейтральную территорию Я представила, как в темную безлунную ночь шепчутся здесь на своем деревянном языке объеденные короедом сосны и корявые от возраста березы, хихикнула, и поняла, что чувствую что-то необычное то ли в воздухе, то ли в этом месте. Достала атлас, определилась со сторонами света и направлением куда идти, а потом резко выдохнула, прогоняя вдруг накативший мандраж, и потопала по лесной дорожке.
Как только я нырнула под кроны деревьев, меня окутало облако запахов прелых листьев, грибов, нагретых солнцем цветов и трав на полянках, мимо которых проходила. Все это будоражило воображение, наполняло душу радостью, а тело весёлой игривой силой.
В густой листве цвиринькали невидимые птицы, где-то неподалеку бился о дерево дятел, то слева от меня, то справа посвистывала иволга, и я даже успела заметить, как вспыхнули солнечным зайчиком перья, когда она перепархивала с ветки на ветку.
Потом тропинка вбежала на очередную горку, я поднялась вслед за ней, и ахнула перед открывшейся панорамой.
Прямо впереди, куда только достигал взгляд, переливалось волнами света лазурное море, плавно растворяясь в высоком голубом небе там, где воздушная дымка сглаживала цвета. А слева, отделенные от моря грядой высоких холмов, раскинулись правильным кругом песчаные дюны. В центре этой гигантской песочницы возвышалась скала, на вершине которой красовался настоящий замок и из-за того, что песок отчаянно блестел на солнце, выглядела картина так, словно он парил в воздухе, вырастая прямо из жаркого марева.
Гряда холмов, поросших лесом, уходила до самого горизонта, как будто специально поставленная оградой от морских бурь, но у её основания мне удалось заметить широкий пустынный пляж, удивительно чистый и даже, как показалось отсюда, ухоженный.
'Какая красотища! - подумала восхищённо. - Как здорово, что я приехала отдыхать именно сюда! Ни одной живой души вокруг! И как это туристы ещё не открыли такое сказочное место?! Если понравится, останусь подольше. И замок 'в небе' интересно было бы посетить, вдохнуть ароматы древности. Если на глазок, так и не очень далеко до него. За день можно успеть туда и обратно.'
- Не делай этого, - раздался сзади такой мелодичный голос, даже показалось, будто это флейта заиграла.
Я обернулась: полупрозрачная в солнечном свете, дриада стояла в паре шагов от меня, опершись спиной о толстый ствол дерева, и внимательно смотрела светло-зелёными глазами.
- И вообще, не ходи туда, - добавила она спокойно.
- Почему? - удивилась я такому доброхотству, совсем не присущему дриадам человеческого Мира.
- Моё дело предупредить, а решать тебе, - недовольно бросила она, пожала плечами и шагнула в дерево.
- Эй! Погоди! - крикнула ей вслед, но бесполезно.
Она успела скрыться и, без сомнений, была уже далеко.
'Хмм... Ладно, пойду гляну, что там такого опасного, что даже дриада не поленилась выйти из дерева в такой солнцепёк, чтобы предупредить', - удивлённо приподняла брови, глядя на то место, где она только что исчезла.
Потом я немного подумала о том, что делать дальше, упрямо наметила себе план развлекательных мероприятий на всю неделю, свернула к морю и вприпрыжку понеслась к манящему прохладой волн берегу.
'Быть у моря и не искупаться?! Ни за что! По крайней мере со мной такого не будет!' - радостные мысли скакали в голове в такт бегу, пока ступни не увязли в горячем полуденном песке. Я торопливо сорвала одежду, и не медля ни секунды кинулась в ласковые волны.
Море приняло меня в свои объятья, как ласковая мать заблудшее дитя - оно качало на волнах, давало прохладу от солнечного жара, позволяло чувствовать абсолютную свободу и переполняло абсолютным счастьем.
Когда я вынырнула очередной раз, чтоб вдохнуть воздуха, услышала над головой резкий птичий крик, задрала голову вверх, и увидела чайку точь в точь, как в недавнем сне. Я захохотала во все горло, ударила руками по воде, так, что брызги заискрились тысячами алзмазных осколков, и поняла, что все, сделанное мной до этого, было сделано правильно. Потом я легла на спину, позволила морским волнам покачивать мое телои принялась разглядывать белесое от жары небо.
Наплававшись и нанырявшись вдоволь, я перекусила свежими мидиями, которые насобирала с подводной скалы, оделась в разогревшуюся на солнце одежду (совсем про нее забыла, блин), и потопала дальше вдоль береговой кромки, распевая во всё горло все те песенки, какие только могла себе припомнить. Когда становилось слишком горячо, я останавливалась, остужалась в прибрежных волнах, и шла дальше, продолжая горланить от избытка чувств всё, что придёт на ум.
3
Едва солнце коснулось нижним краем моря, и протянуло до самого берега окрашенную радужными бликами дорожку, я в очередной раз сверилась с картой, вскарабкалась на соседнюю дюну, и с ее высоты увидела почти рядом деревушку, будто скопированную с полотна какого-то старинного художника.
Свежий вечерний бриз щекотал лицо, улыбал от уха до уха, пытался выбить прядки из туго заплетенной косы. Бабочки и стрекозы облетали в последний раз свои владения перед тем, как отправиться спать в травяные джунгли. Медовый запах вместе с пыльцой устало собирали труженицы-пчелы и, тяжело жужжа, несли облепленные золотистой пылью лапки в родные ульи.
Деревенька была меньше, чем представлялась в воображении, когда я увидела название на карте. Скорее хуторок из нескольких десятков домов. Их белёные стены тянулись от самого берега до верха холма и видны были все, как на ладони, украшая собой пологий склон, заросший буйной зеленью садов и огородов.
Таких хуторов на побережье можно встретить довольно много. Я знала, что обычно их жители с удовольствием принимают городских постояльцев, вырвавшихся на отдых подальше от начальства, и за умеренную плату предоставляют свой кров и домашнюю еду всем желающим.
Как я и предполагала, праздно гуляющие туристы на глаза не попадались, и это меня обрадовало. Захолустье - оно и есть захолустье, тут ничего не скажешь. Хотя нашим туристам только и подавай такие 'девственные' места, судя по царившему вокруг спокойствию, они этот райский уголок пока не обнаружили, так что я могла нежиться здесь в полном одиночестве.
'Жалко, что Лариску с собой не взяла, - подумалось вдруг. - Вдвоём и правда веселее было бы. Ну, ничего, раззнакомлюсь здесь, и в следующий раз обязательно привезу её сюда. Да и подружек не мешало бы вытащить на отдых. Небось, засиделись там с мамками-няньками в своих поместьях... Ох, и соскучилась же я за ними!'.
Напротив единственной деревенской дороги, что карабкалась вверх по склону, извиваясь между хатками, довольно близко от берега, вздымалась из морских волн скала, очень похожая на поднятый вверх палец. Она выглядела довольно странно и, казалось, что попала сюда по ошибке природы, но я прекрасно знала, что таких ошибок природа не допускает, значит, эта скала имела всё же какое-то серьезное значение, или была своеобразным знаком, отмечающим, к примеру, центральную ось Вселенной, благодаря которой существует всё сущее. Хоть и получается тавтология в попытке обозначить словами такую закономерность, суть от этого не меняется.
Я хотела было, по-привычке, насторожиться, но обгоревшая на солнце кожа приятно пощипывала спину, вечерний бриз ерошил волосы, во рту после купания в морской воде царила липкая горечь, которую надо было как можно скорее залить чаем или, еще лучше, настоящим домашним квасом, поэтому я махнула рукой на свои вечные глупости, и повернулась к скале спиной. Тем более, что верная интуиция не подавала признаков жизни.
Улица, как оказалось при ближайшем рассмотрении, поднималась в гору крутыми уступами, и когда я карабкалась вверх под вечерним солнцем, мне показалось, словно песчаная почва, на которой она лежала, по чьей-то воле подражая морю, так и застыла в виде замерших навечно волн. Я прошла по главной улице, крутя головой на сто восемьдесят градусов, насчитала шестнадцать домов по обеим сторонам дороги, а остановилась у семнадцатого, того, что понравился больше всех. От него веяло доброжелательностью, теплом, уютом и привычным порядком.
Аккуратно постриженные кусты, в которых чувствовалась умелая рука садовника, тянулись вдоль забора и с улицы, и со двора. Гармонично рассаженные цветы удивляли искусно подобранной цветовой палитрой. Добротный навес во дворе, чисто выскобленный стол под ним, и широкие лавки рядом, говорили о хозяевах только положительно, обещали приятный отдых, и вкусную еду, в которой крупинка за крупинкой не будут гоняться с дубинкой, как это бывает в пустых супах нерадивых хозяев.
Скотный двор от жилой части отделял невысокий заборчик. Там тоже, как я успела увидеть, было убрано, подметено, и совершенно не воняло навозом, - наверное потому, что кормушки и поилки для живности были чистые, вода свежая, а зерно будто только что насыпано.
Маленькая летняя кухонька, какие встретишь на юге в каждом деревенском дворе, белёными стенами выглядывала из-за угла дома. Большая печь, годная как для выпечки хлеба, так и для приготовления еды, красовалась росписью завитушек-оберегов от чужого глаза, врага, злодея, злого духа, нечисти, чёрного мага и 'сорочинской вдовы', и повторяла хитрый орнамент ещё и на трубе.
У печи хлопотала женщина, с виду лет сорока, в длинном сером платье с короткими рукавами, в таком же длинном, под стать платью, переднике, каким-то чудом во время домашней работы остававшимся белоснежным. Молоденькая, но крепкая в кости, девушка помогала ей по хозяйству без напоминаний и подсказок. Казалось, они обе, занятые своими делами, не обращали внимания на постороннего человека, идущего по улице, но как только я остановилась у калитки, хозяйка сразу же оставила свои занятия, вытерла руки о чистое полотенце и быстро подошла ко мне. Она не была удивлена моему появлению, а скорее обрадована.
- Добрый вечер, - поздоровалась я, слегка поклонившись в знак уважения, как это принято в таких деревеньках.
- 'Гость в дом - Боги в дом', - ответила она старинной пословицей и доброжелательной улыбкой, - проходи, уважаемая, будь как дома. Дочь покажет свободную комнату. Там и поселишься. Аринушка, доченька, проводи гостью в дом и помоги расположиться.
Девушка оставила своё занятие, подошла на зов матери, и жестом пригласила меня следовать за ней.
4
Комната оказалась большой и светлой, с широкими окнами, из которых видны были холмы и море.
'Как по заказу, - подумала я с улыбкой. - Такое впечатление, будто меня здесь ждали. Если бы не знала, что это случайность, так бы и подумала.'
Налюбовавшись видом из окна, кинула на плечо полотенце, и отправилась во двор, спрашивать про удобства. Арина провела за дом, показала два деревянных строения: одно было отхожее место, второе, душ, как объяснила она.
Ополоснулась под душем, сделанным умельцем-хозяином из старого корыта, перекинула влажное полотенце высыхать на верёвку, протянутую от дерева к дереву за домом, вернулась во внутренний дворик.
- Раздели с нами хлеб-соль, гостья, - позвала хозяйка, жестом приглашая к столу, но не указывая конкретного места.
'Хм... - подумала я, - прямо, как при бабушке, когда та ещё жива была, и случайных гостей принимала. 'Где гость пожелает, там и сядет, за то хозяевам честь и хвала, а вы наблюдайте, да запоминайте, глядишь и добро какое в дом придёт', - говаривала она, поучая нас, любопытную малышню. - Надо же, хозяйка даже имени не спрашивает. Может они староверы какие? Ждёт, когда сама представлюсь?', - удивилась местным правилам.
- Благодарю, хозяйка, - чуть поклонилась в ответ. - Меня зовут Дарина.
Хозяйка удивлённо глянула на меня, поняв, что имя я сказала настоящее, благодарно улыбнулась.
- Меня зовут Анна, а мужа Иваном кличут, а дети: старшая, вон, Арина, средний Василёк, а младшие Костик и Кортик.
- Благодарю за доверие, Анна, - ещё раз склонила голову, поняв, что она тоже назвала настоящие имена членов своей семьи, и села, как и положено непрошеной гостье, у самого края, где было свободное место.
Ужин был нехитрый: варёная картошка, обильно политая постным маслом, жареная рыба, наверняка выловленная сегодня кем-нибудь из детворы в море, пёрышки зелёного лука, и малосольные огурчики, аппетитно пахнущие чесноком и укропом. Все это было для меня лучшей наградой за долгую прогулку по морскому берегу.
Хозяева, изящная Анна и огромный космато-бородатый Иван, особо ни о чём не расспрашивали. Да и вообще мало разговаривали за едой.
Иван изредка только бросал на меня изучающие взгляды, аппетитно хрустел огурчиками и молодыми стрелками лука, пережёвывал рыбьи кости крепкими зубами, не оставляя от них следа.
Анна зорко следила за детьми, подкладывала им в тарелки добавку, раздавала материнские шлепки за возню за столом, и ласково улыбалась, любуясь младшими.
Приструненные малыши обиженно поглядывали на мать, десяток секунд сидели смирно, но тут же забывали наказы матери, и снова принимались за старое. Одно слово, мальчишки.
Старшая, Арина, рослая девица, на вид лет семнадцати, смеющимися глазами наблюдала за шалостями малышни, и на меня особого внимания не обращала. Младшие поначалу немного потаращились на новое лицо, но быстро забыли про постоялицу, рассказывая старшим увлекательные новости о гусях, которых пасли целый день, об огромном шмеле вооот с такими крыльями, о ящерке, которая всё же удрала, оставив вёрткий хвост в пальцах, об облаке-драконе, проплывшем над самыми их головами, и ещё массе важных и серьёзных происшествий, которые случились на их глазах.
Только Василек, мальчишка лет семи, смотрел на меня, не сводя восторженных ярко-зелёных, с сероватыми крапушками, глаз, при этом не забывая уплетать всё, что попадётся под руку. Было что-то в этом взгляде, притягивающее и немного странное, будто смотрел на меня совсем не ребёнок, а кто-то взрослый, мудрый, может быть, даже старый. Я отмахнулась от таких мыслей, решив, что мне опять привиделось чёрт знает что, и не стала обращать на это особого внимания, приняв удобную мысль, что мальчишка просто глазеет на городскую.
Одно удивило: у всего семейства были необычайные ярко-зелёные, хотя и с разными цветовыми оттенками, глаза.
После ужина я поблагодарила хозяев за хлеб-соль, и ушла в предоставленную мне комнату. Не то, чтобы усталость после дороги сморила, а просто захотелось тишины и покоя после встречи с 'женихом', настаивавшим на свём деде, изматывающей городской суеты и такой длинной дороги.
Долго лежала в темноте, привыкая к новому месту, прислушивалась к новым звукам, скользила поисковиком по окрестностям, пока в конце концов не сморила усталость, и я провалилась в глубокий сон.
Опять снился замок, и опять принц помахал ручкой в железной перчатке, и опять ускакал восвояси, так и не подняв забрала. Только коня сегодня он выбрал чёрного, как ночь, да и сам был в латах, подобных по цвету на скол обсидиана.
5
Горластый старый петух орал, казалось, не переставая, усевшись на плетень прямо напротив моего окна. Отчаянно хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым, но под рукой ничего подходящего, кроме мягкой подушки, не нашлось, да и хозяев обижать не хотелось. Подумают ещё, что ненормальную в дом пустили. Глубоко вздохнув, я снова закрыла глаза.
После третьего душераздирающего крика, разорались все петухи в округе, а мне, с непривычки, показалось, что голосят не только петухи, но и куры.
Мозгии не хотели просыпаться, просились зарыться вместе с головой под подушку, закутаться в одеяло, как когда-то в детстве, когда солнечный лучик находил лазейку в густой ажурной занавеске и щекотал ресницы, пытаясь разбудить маленькую лентяйку. Это состояние между сном и явью, между теплом одеяла и свежестью раннего летнего утра, между блаженством неги и набирающей обороты жизнью за окном, радовало, и давало осознание полной свободы и счастья отпуска. Если бы не горлопан со шпорами за окном, спала бы, наверное, до обеда.
Но из окна пахло цветами, росой, морем и чуть-чуть горчило печным дымком. Бабы у колодца бряцали коромыслами о вёдра, звенели крепкой цепью, доставая воду из колодца, перебрасывались привычными утренними фразами, шуточками, подковырочками, громко смеялись.
Одна из них сварливым голосом начала выговаривать молодухе-растяпе, утопившей ведро в колодце, за её косорукость, другая стала ту защищать. Перебранку немедленно подхватил хор голосов, припоминая друг другу кто, когда и как ославился. Иначе говоря, начиналось привычное деревенское утро.
Во дворах бурная сельская жизнь была уже в разгаре. Мычали коровы, зовя хозяек на утреннюю дойку. Им вторили козы, позвякивая колокольчиками, гоготали гуси, вперевалку выбираясь из сарайчика и прямиком направляясь к кормушке, квохтали куры, толкаясь там же.
Из открытого окна пахло морскими водорослями, и удивительной йодной свежестью, вместо обычных деревенских запахов.
Я вздохнула от мысли, что не удалось выспаться, и открыла глаза.
Прямо в распахнутом окне блестела пурпуром восходящего солнца морская гладь, переливаясь янтарём отсветов и золотистым блеском до самого горизонта. День обещал быть погожим, и пустое небо только подкрепляло эту уверенность.
Полюбовавшись на красоту захолустья через щели строеньица в конце огорода, поежилась от утренней прохлады, и поскорее вернулась в постель. Чтобы звуки местной жизни больше не беспокоили, я повернула кожаный ободок, спрятанный под волосами, задом наперёд, закрыла глаза и сладко заснула, уже ничего не слыша.
6
Второй раз меня разбудили детские голоса, деловито распределявшие порученную взрослыми дневную работу прямо под открытым окном.
Такого рвения к выполнению домашних обязанностей среди известной мне детворы никогда прежде наблюдать не приходилось. Дети, обычно, всегда отлынивают от порученных дел, а эти наоборот, подходили к задаче, как взрослые. Даже удивилась немного.
Сквозь дрёму прислушалась к их говору, но толком ничего разобрать не смогла, а только сладкий сон развеяла, который от моих попыток сконцентрироваться улетучился, как предрассветная дымка от первых солнечных лучей.
В дверь кто-то тихонько постучал. Потом она чуть-чуть приоткрылась, и детский голосок звонко протянул:
- Гаспазаа, мама кууусать заавёт!
И маленькие ножки затопотали, быстро удаляясь.
Лениво потянулась, сладкое 'мяяяяу' вырвалось само собой, я улыбнулась от такой побудки. Настроение сразу подскочило вверх. Спрыгнула с высокой кровати, накинула лёгкий сарафан, вынутый из сумки с вечера, чтобы отвиселся, и босиком побежала во двор к рукомойнику, прибитому к раскидистому дереву.
- Доброе утро! - поприветствовала на бегу хозяев.
- И тебе доброе, Дариночка! Просим к столу! - приветливо улыбнулась Анна.
Я плеснула ледяной водой в лицо, от неожиданности взвизгнула, рассмеялась забытому ощущению, напомнившему вот такой же рукомойник в родительском доме, и вдруг поняла, что здесь я счастлива. Счастлива вот в этот самый миг, целиком и полностью, как в далёком детстве, когда ум чист, как хрустальный источник, а эмоции искренни и настоящи, когда нет проблем и рамок, когда всё просто, открыто и радостно. Я была счастлива здесь и сейчас, потому что почувствовала себя такой же маленькой девочкой, которой была так недавно и так давно.
Душа радостно запела, губы растянулись в широкой улыбке, захотелось подхватить эту песню голосом, рассмеяться, закружиться радостным танцем, но вовремя вспомнила об окружающих. Что хозяева могут подумать о своей постоялице, если увидят такое поведение? Не иначе, как малохольная какая-то, скажут.
Вот они, ограничения общества и последствия воспитания в нём: 'как бы кто чего не подумал', 'как бы кто чего не сказал', 'как бы из этого чего не вышло'. Человек не может быть самим собой даже в такие минуты, когда ему вдруг становится легко, счастливо и радостно на душе, потому что общество и его неписанные законы, накладывают общепринятые ограничения, рамки, решётки, железо-бетонные стены, потому что без этого в обществе не выжить.
Эх...
Лёгкая досада мелькнула в душе, и тут же исчезла, оставив сдержанную вовремя привычным сознательным контролем эмоцию где-то на заднем плане. Но это для меня было не важно, главное она всё же была.
Деревянный стол во дворе, сколоченный из грубых досок, белел расшитой по краям скатертью. Анна со старшей дочерью расставляли миски с едой, наливали в кружки молоко или кисляк, которым местные называли городскую простоквашу. Детвора уже сидела за столом и, пока не появилась на столе еда, завязала бой ложками.
- Приятного аппетита всем! - всё так же улыбаясь, громко сказала я, и села рядом с ними.
Не пристало чужачке садиться близко к голове стола, да и не то это общество, где гость садится по правую руку от хозяина.
После завтрака варёными яйцами с домашней сметаной и свежими огурчиками да помидорами, только что сорванными с грядки, Анна в ответ на мои невинные вопросы: 'можно ли с утра идти на пляж?' и 'насколько глубоко у самого берега?', как-то странно глянула, и тут же отвела глаза, но потом велела Васильку проводить меня, объяснив всё по дороге.
На вопросы она не ответила, только с непонятным напряжением в голосе сказала, что сама никогда в море не купалась и понятия не имеет, насколько там глубоко, а Василёк, мол, всё про море знает.
Иван нахмурился, зыркнул на меня из-под косматых бровей, но ничего не сказал. Молча поднялся и ушёл на скотный двор. Почти сразу с той стороны послышалось вжикание оселка о металл.
Я удивилась их реакции, но благоразумно прикусила язык. Поблагодарила за доброту и гостеприимство, сходила за полотенцем, сунула ноги в шлёпки, и вышла со двора.
7
Мальчуган догнал меня за калиткой, и босоного пошлёпал чуть в сторонке по придорожной пыли, недовольно шмыгая носом и украдкой поглядывая в мою сторону.
Я разглядывала окрестности, деревенские дома, дворы, жителей, которые занимались своими делами во дворах и на огородах. Они изредка бросали на нас с Васильком беглые взгляды, но очень сдержанно, без навязчивого внимания.
Лишь один колюче смотрел прищуренными глазами, да и то, только до тех пор, пока я не глянула на него открыто. Он тут же отвёл взгляд, и, недовольно бурча что-то себе под нос, принялся орудовать вилами на скотном дворе. Судя по всему, этот рачительный хозяин был главным шаманом-кудесником местного значения, а, значит, властью и представителем Богов среди населения. Я поняла это с первого взгляда, как только он вышел из дома во двор.
За дворовыми загородками греблись в сухой земле куры, иногда их кудахтанье прерывало кукарекание петухов, которые, разгребая сваленный в кучи навоз, звали кур подкрепиться жирными червяками, своей личной добычей и заслугой. Остальную живность, ту, что одними червяками сыта не будет, дети постарше давно отогнали на пастбища. Но чего-то здесь, в этом райском уголке, всё же не хватало и я долго не могла понять чего именно.
Мы дошли почти до конца деревни, когда меня вдруг осенило: ни в одном дворе я не заметила ни одного пса и ни одной собачьей конуры! Да и кошек не было видно.
Странно.
Резко остановилась от неожиданной мысли и ещё раз, повнимательнее, огляделась. Так и есть. Ни одной будки не видно.
Что же это за деревня такая, без кошек и собак, интересно мне знать?!
- А в вашей деревне разве нет собак? - напрямую спросила Василька.
Мальчик тут же отвёл глаза и сказал, как взрослый, который не хочет отвечать на заданный вопрос:
- Пойдёмте быстрее, госпожа, а то мне ещё своих догонять. Сегодня наша очередь коров пасти.
Хотелось расспросить Василька ещё и про кошек, и про все странности, какие заметила на хуторе, но я вовремя прикусила язык, повинуясь тревожно взвизгнувшей интуиции. Только кивнула головой и ускорила шаг.
Однако в душе осталось невысказанным удивление, которое тут же спрятала поглубже, решив, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Мало ли причин у местного населения не заводить кошек и собак, о которых посторонним знать не положено, да и незачем.
8
Пляж был почти пустой. Кое-где резвились группки детворы, скача по мокрому песку, увлеченно споря о чём-то своём, и перекрикивая друг друга. Увидев меня с Васильком, они тут же замолкали, долго, не шевелясь, смотрели на чужачку.
Купающихся в море не было. Отдыхающих на берегу тоже, но выспрашивать у хозяйского сына о таких мелочах, когда солнце и море зовут плавать и загорать, не стала.
'А может, это какие-нибудь местные предрассудки. Откуда их будешь знать, если в каждом обществе, хоть маленьком, хоть большом, обязательно найдутся неписанные законы, правила и привычки, которые чужим не открывают,' - объяснила себе замеченные странности и сразу же выкинула их из головы.
Подошла к воде, потрогала стопой. Тёплая.
- Глубоко здесь? - спросила мальчика.
- Не знаю, - с непонятным страхом глянул он мне в глаза. - У нас здесь никто не купается. Только рыбу ловим. А Вы купаться собрались?
- Конечно. Ведь для того и к морю приехала, чтобы в нём плавать, а на берегу загорать, - улыбнулась мальчику. - А почему вы здесь не купаетесь?
- Нам нельзя, - совсем по-взрослому ответил парнишка. - Вождь и шаман запрещают.
'Ого, как серьёзно! Значит, моя догадка была права: здесь просто царят свои правила и обычаи, - подумала я и пожала плечами. - Если вождь и шаман, значит, это племя, а из-за далекой расположенности от населенных мест и отсутствия отдыхающих притока свежей крови нет, значит, рождаемость низкая, уровень жизни соответствующий, и племя оказывается на грани вымирания.
Интересно, а почему вождь и шаман запрещают купаться в море? Может, просто боятся, чтобы с детворой ничего не случилось? Или какие-то местные верования не позволяют? Хмм... - задумчиво нахмурила брови, но озадачиваться чужими запретами не хотелось и я махнула рукой на все эти мелочи. - Впрочем, это их дело. Я не местная, меня это не касается и не должно волновать. Пусть их. Жираф большой, ему видней'.
Одним движением сбросила широкий сарафан, плюхнулась на тёплый песок и покосилась на хозяйского сына. Василёк топтался рядом, изредка оглядывался по сторонам, будто бы чего-то опасаясь. Ясно было видно, что ему совсем не нравится торчать здесь, когда вокруг есть столько интересных дел с такими же, как он сам, мальчишками, но мой провожатый почему-то не уходил.
- Василёк, ты мне уже показал дорогу. Спасибо тебе большое. Можешь возвращаться назад. Когда надоест загорать и плавать, я сама найду, куда идти.
Мальчик замялся, опустив голову.
- Надо, чтобы все видели, что Вы наша гостья, - хмуро буркнул он. - Мне мама велела здесь с Вами побыть.
- Зачем? - искренне удивилась я.
- Чтобы ничего не случилось.
- А что может случиться? Позагораю, поплаваю, а вечером домой вернусь. Дорога-то прямая...
Мальчишка коротко глянул, тут же отвёл глаза, упрямо повторил:
- Мама велела... - и замолчал, по-взрослому отвернувшись от непонятливой городской.
'Велела, так велела. Надоест, сам уйдёт. Только вот интересно, когда это она велела? Ведь, когда шли к берегу, говорил, что должен побыстрее вернуться, а теперь 'велела'. Странно. Телепатически, что ли, велела? Чушь какая-то. В Богами забытой деревне телепаты? Да ещё и такие, которых я не почувствовала? Быть такого не может.'
Я прислушалась к себе. Ободок под волосами молчал, поэтому я отбросила дурные мысли, хмыкнула, снова подумав о местных законах, и тут же перестала обращать на мальчишку внимание. В конце концов, это его дело. Солнце припечёт, сам удерёт домой, или к друзьям-мальчишкам.
Солнышко всё сильнее пригревало, ленивая истома обволакивала тело и разум. Волны тихо плескались о песчаный берег и этот звук навевал музыку покоя, отдыха, отпуска.
Благодать!
9
Наплававшись и назагоравшись вволю, я вспомнила давно забытую детскую игру, когда набираешь полную пригоршню песка, вместе с водой, чтобы тёк между пальцами, и выпускаешь его тоненькой струйкой из ладони туда, где волны не могут добраться, рисуя этим песком всё, что душенька пожелает. Иной раз такие кренделя получаются, что сама диву даёшься.
Это занятие меня здорово увлекло, и я с энтузиазмом поливала жидким песочком по выровненному ладошкой месту, ведомая только фантазией и воображением. В итоге получился, пригрезившийся в солнечной дрёме, сказочный замок.
Стены выстроились в многогранник, витые башенки, как верные сторожа, расположились по углам, внутренний дворик украсили клумбы с песочными цветами, над которыми я особенно постаралась. А старинный колодец с длинным журавлём во внутреннем дворике получился, как настоящий.
Мокрый песок стекал сквозь пальцы, создавал узоры, цветы, резные лавочки во дворике, мозаику каменных плит, арки нескольких входов из внутреннего дворика в сам замок.
Моё сознание унесло в грёзы. Я не замечала ничего вокруг, увлекшись детской игрой, пока на плечо не легла тяжёлая мужская рука.
Медленно подняла голову, выныривая из придуманной сказки, готовая ко всему, кроме того, что увидела.
Высокий статный мужчина, с густой гривой чёрных длинных волос, пристально смотрел мне в глаза.
Я на миг замерла, пытаясь скорее прийти в себя после транса, вызванного грёзой и горячим солнцем, за целый день перегревшим мозги. Упрямо тряхнула головой, стараясь избавиться от наваждения, и понять, где реальность.
Плечо под его ладонью резко запекло.
Возмущённо стряхнула чужую руку, взвилась на ноги, как подброшенная пружиной. Хмуро уставилась на него.
Он был на полторы головы выше. Косая сажень в плечах, идеально правильные черты лица. Ярко-зелёные, цвета молодой травы, глаза, обрамлённые густыми метёлками ресниц. Абсолютно прямой нос с тонкими, чувствительными ноздрями. Суровость взгляда подчеркивали желваки, напряжённо перекатывавшиеся на скулах и решительно сжатые, почти матовые губы. Я видела каких трудов ему стоило разлепить их, прежде чем сказать хоть слово.
- Ты хочешь туда? - кивнул он на моё песочное творение, пророкотав слова глубоким баритоном, в котором мне послышался рев взбешенных штормом волн. - Пошли. Я проведу.
'Дурной, что ли?! Это же обычная выдумка перегретой солнцем головы! Да и нет в нашей стране таких мест, не Запад, чай. Это там замок на замке точит, и замком погоняет. Куда ни плюнь, в замок попадёшь. Придумал тоже. Да тут даже собаки не прижились, и вороны, наверно, от железнодорожной станции назад заворачивают. Замок ему причудился в таком-то захолустье! Совсем ненормальный?!' - подумала возмущенно, совсем забыв о замке на вершине центральной дюны, который увидела ещё по пути в деревню.
Не удостоила его ответом, поискала глазами хозяйского мальчишку.
Тот испугано жался к кустам, губы заметно дрожали, глаза метались от меня к незнакомцу и назад.
Меня удивило его поведение. Мужик-то свой, небось, деревенский, а малец его испугался, будто чудо-юдо во плоти увидел. Тоже мне защитник нашёлся, мама ему видите ли велела показать, с кем я пришла. Вот и показал.
Давно бы отправился по своим мальчишеским делам, так нет же, торчит здесь целый день на солнцепёке. Даже в море ни разу не окунулся. Странный какой-то. И глаза у него странные, не мальчишеские вовсе.
А мужика-то как испугался, аж посерел весь. Того и гляди, сейчас обделается от страха. Нашёл кого бояться. Щенок.
С мужиком разговаривать не хотелось. Не о чем, да и незачем.
Тот стоял, ожидая моего ответа. Смотрел тяжёлым взглядом, в напряжённой стойке-позе.
Не дождётся.
Демонстративно наступила ногой на песочный замок, провернула стопой. Мужик побледнел, закусил губу, лоб нахмурился, а глаза метнули злые зелёные молнии.