Аннотация: Магический реализм. Победитель конкурса Триммера-2009
СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ ЕЕ ГЛАЗ
Посвящается девушке Ане, которая вдохновила, подсказала идею
и пинками отправила в этот путь
ОН
1.
Запах свежего кофе.
Я закрыл глаза и на минуту представил, что вновь оказался в раю. Потом открыл их и увидел поверхность стола, вздувшиеся пузырьки лака, кривую надпись ручкой: "ОК" и чашку с пакетиком сахара возле. И счет. И какого-то человека, сидящего напротив. Человеку до меня не было никакого дела. Просто оказалось, что это единственное свободное место в ресторане, а он хотел поужинать: съесть свою яичницу и салат из свежих овощей. Он не смотрел ни на меня, ни на мой кофе, ни на мой счет. Он причмокивал губами, когда вымакивал желток коркой хлеба и кусал его.
Я взял чашку, замер на секунду, сделал осторожный глоток...
Здешний кофе не отличался райским вкусом, но им, по крайней мере, можно было насладиться. В том искреннем смысле, когда получаешь действительное наслаждение от каждого глотка. Если бы я еще курил, то, как в фильме Джима Джармуша, предался бы сейчас философским рассуждениям. Например, о том, куда приводят мечты. Или, почему в каждом городе полно странных людей. Может быть, поразмышлял бы о глубинах снов - больная тема, между прочим, ох, какая больная... Жаль, под ногами совсем не кафельный пол в черно-белую клетку.
Я заметил, что чем севернее города, тем лучше варят кофе. И горячее. На севере вообще любят тепло - как бы банально это ни прозвучало. Тепло и уют.
-Извините, - сказал я.
Человек напротив оторвался от поглощения салата и уставился на меня маленькими черными глазками. Ему совершенно не шла черная борода и прическа. Человек напомнил мне мышь, которую только что застукали за поеданием сыра в холодильнике.
-Извините, - снова сказал я, - а вы не можете помочь?
Человек-мышь наклонил голову, вроде как соглашаясь. Рот у него был занят салатом.
-Я проездом, - сказал я, - мне нужно в город Вьюжный. Он дальше... по карте вот...
Я снял со спинки стула рюкзак, расстегнул молнию и вынул карту. Еще совсем новая. Я купил ее всего два дня назад в газетном киоске. Заодно прихватил буклет с картами автодорог. Ведь по ним не только автомобилисты ездят. Можно и пешим ходом. Проверено.
-Я слегка запутался, - сказал я, раскладывая карту на столе, между моим кофе и его яичницей с салатом, - не совсем понимаю, куда дальше идти, и сколько это времени займет. Вы же, наверное, разбираетесь... Не поможете?
Вчерашнюю ночь я провел перед картой, но мало что понял. Дороги на севере совсем не такие, как на юге. Тут все запутано. Следует учитывать множество факторов. Взять хотя бы то, что летом тут дороги одни, а зимой - совсем другие. А еще снежные лавины, оползни, бураны, объездные пути, дороги, проложенные через замерзшие реки и озера. Мрак, одним словом. Где-то в центре всей этой дорожной паутины наверняка сидит гигантский мохнатый паук, который только и ждет, когда я завязну, перестану сопротивляться, чтобы подобраться ко мне и с наслаждением и хрюканьем высосать мои внутренности. Да, так и будет. Мозг взорвать можно, если б он не был уже взорван. Словом, я запутался окончательно, и к утру лег спать совершенно измотанным. Мне снился паук, который брел по пустынной дороге. Я чувствовал его одиночество. Я чувствовал, что он хочет есть. Кажется, у него даже в животе урчало. А я сам лежал где-то а обочине, животом в снегу, и закапывал рюкзак с тетрадями. Чтобы паук не смог найти, а то ведь сожрет. Я боялся, что паук так обрадуется единственному человеку на земле, что проглотит меня в один присест. А затем примется и за мои тетради. Как-то за себя я не боялся. А вот за записи - да. Ведь вместе с тетрадями огромный паук сожрет и мои сны.
К концу путешествия я с каждым пробуждением чувствовал нарастающую усталость. Словно внутри образовался тяжелый снежный ком. И он "полнел" с каждый шагом. С каждый вздохом. С каждый прожитым вновь сном.
Паук в моем сне прошел мимо, так и не заметив притаившуюся на обочине фигурку.
А ведь пройти осталось так мало...
Человек-мышь заинтересованно скосил глаза на карту, попутно пытаясь прожевать то, что уже запихнул в рот.
-Я тут обвел фломастером место, где сейчас нахожусь... Я же в городе Полярном, если не ошибаюсь... вот. А этот кружок - место, куда мне нужно попасть. Город Вьюжный. Я смотрю, здесь расстояние небольшое. Может быть, километров пятьдесят-шестьдесят... Но вот здесь, на карте автодорог, все как-то запутанно. Не могу сообразить, где мне лучше выйти, чтобы к утру добраться...
Человек-мышь дожевал, облизал тонкие розовые губы и спросил:
-А зачем тебе Вьюжный?
-Если пойти по этой дороге, то я могу срезать несколько километров, - сказал я.
-И почему ночью? Утром автобусы ходят с автовокзала. В шесть тридцать первый рейс.
-А вот эта дорого вроде проходит через озеро. Но, знаете, я побаиваюсь ходить по льду, хоть и говорят, что у вас тут лет толщиной в пять метров....
-И ты пешком ходишь? Бред. На улице минус сорок. Вы замерзнете.
Я посмотрел на него. Мышь, да и только. Маленькая серая полевка.
-А вы мне можете просто помочь? - спросил я, - показать, как пройти в город Вьюжный? Пешком. Ночью. В минус сорок. Просто помочь человеку, не задавая вопросов?
-Вот чудак, - сказал он, - смотри. Если пойдешь сюда, то срежешь пару километров, это точно. Но бог его знает, на что ты там наткнешься. Трасса не пользуется популярностью, поэтому ее могло завалить снегом. Ты же знаешь, как у нас тут все. А если пойдешь по федеральной трассе, то это дольше часа на полтора, но зато точно дойдешь без приключений. Или тачку поймаешь.
-Погодите минуту. - Я порылся в рюкзаке и вытащил черную гелиевую ручку, - нарисуйте, пожалуйста. Куда мне сейчас идти?
Человек-мышь с сомнением посмотрел мне в глаза.
-Я бы тебе посоветовал именно сейчас идти спать, - сказал он.
Я молча протянул ему ручку. Человек-мышь вздохнул, взял и провел тонкую черную линию на карте.
-Путешественник что ли? - спросил он, не поднимая глаз.
-Вроде того.
-Я тут недавно передачу смотрел про человека, который решил пешком пересечь Северный Полюс. На одних лыжах. Ты из их породы выходит?
-Ага, - сказал я, - такой породистый путешественник. Спасибо большое.
-Странное у тебя путешествие выходит. Вьюжный - это не край полуострова. Там есть еще города дальше. В Заполярье, у Ледовитого океана.
-Я учту, - сказал я и стал складывать карту обратно.
Человек-мышь посмотрел на меня черными глазками. Его тарелка была пуста.
2.
Север отличается от юга так же, как день отличается от ночи. Здесь другая природа, другой образ жизни, другое небо и даже, говорят, другое солнце. Хотя солнца я не видел давно. А воздух... Этот пропитанный морозом воздух... Вот уже несколько дней я не отказываю себе в удовольствии остановиться на улице, закрыть глаза и втянуть носом холодный воздух. И мурашки по коже. И круги перед глазами. И пусть говорят, что это чертовски вредно, а мне нравится!
Когда я был маленький, родители часто возили меня на море около Сочи. Чтобы отдыхать в самом Сочи денег, естественно, не хватало, поэтому мы перебирались из одного маленького городка в другой, раскладывая палатки, разжигая костры, готовя еду в котелках и наслаждаясь странными дикими пляжами. Прыгать с разбега в воду там было опасно, первые несколько метров дна оказались усеяны бутылочными осколками, кусками железки, а кое-где так и вовсе торчали ржавые арматуры. Но самое удивительно, что на таких пляжах всегда было полным-полно народу. И, как правило, это были люди с севера. Путешественники. Искатели ощущений. И уже тогда, в детстве, я обратил внимание на их странную бледную кожу. Эти люди походили на снеговиков, которых судьба неведомым мне образом закинула под палящее южное солнце. Они должны были вот-вот растаять. Но они не таяли. На их белой коже проступали красные пятна ожогов, потом люди и вовсе становились похожи на вареных раков, облезали лоскутами, вновь становились белыми, краснели, облезали, пока не приобретали воистину шоколадных оттенок. А у меня, южного человека, кожа всегда была чуть темноватой, цвета легко заваренного чая. Как и у моих родителей. И мне было странно смотреть на "снеговиков", будто они были пришельцами с другой планеты.
И вот теперь я сам угодил в их сказочную северную страну. На край света. Должно быть, теперь чьи-то дети, завидев меня, удивляются, что делает здесь, среди снегов, человек с южным загаром. Может быть, он колдун? Или слуга Снежной Королевы, который пришел отыскать среди детишек очередную жертву?
Слева от меня гигантский сугроб, высотой не меньше двух метров. Он гладок и раскатан, блестит в свете фонарей. Судя по всему, весь день он служил горкой для местных детишек. Они отполировали сугроб на славу. Справа - дорога, а за ней многоэтажные дома. К подъездам расчищены тропинки, которые посыпаны песком или углем. И везде - горы снега. Тонны снега. Миллиарды спрессованных снежинок. Наверное, днем здесь можно ослепнуть от снежного блеска... а у полярной ночи, выходит, есть свои неоспоримые преимущества.
Забавно. Даже в толстых перчатках мерзнут пальцы.
Черная линия, начерченная на карте, отпечаталась в мозгу. У меня, как и у любого человека на планете, был выбор. Я мог пойти направо, срезать путь и оказаться бог знает где на заброшенной дороге. А мог свернуть налево, обойти многоэтажные дома и пойти по федеральной трассе. На пару часов больше - но стопроцентно надежнее. Что мне важнее? Отмороженные пальцы и нос или скорость? Выбор-то есть. Но как решить, какой выбор наиболее правильный?
Я посмотрел налево, на гигантский сугроб. Из-за сугроба выглядывала зеленая крыша гаража. По тротуару, мимо сугроба, шли люди. От них веяло усталостью, желанием поскорее добраться до дома, до ужина, до теплой постели.
Я посмотрел направо. По дороге медленно проезжала снегоочистительная машина с яркой оранжевой полосой на бампере. Возле многоэтажного дома, на площадке, орава детей играла в снежки. Гул стоял невообразимый.
Лево-право? Право-лево?
Как в детских считалках. Простая правда жизни - всегда приходиться выбирать.
И я пошел через дорогу.
Мое периферическое зрение... о, оно совсем ни к черту в последнее время. Я же слепну. Я почти слепец. Офтальмолог со смешной фамилией Борщ говорил, что если я не сделаю операцию, то совсем ослепну лет через пять. А я ему отвечал, что пять лет - это не так уж и мало. На что он возражал, что, мол, смотря с какой стороны на этот вопрос поглядеть. А я ему улыбался в ответ, потому что знал, что с моей стороны пять лет - долгий срок. Может быть, я вообще не собирался жить так долго...
Громкий, резкий гудок прозвучал слишком поздно. А, может, и не поздно, но я уже ничего не мог сообразить. Я стал кроликом, выскочившим на оживленную трассу и впавшим в ступор при виде железного чудовища.
Меня ударило в бок, подбросило вверх, швырнуло в сторону. Дыхание сперло. В горло натолкали морозного воздуха. Перед глазами вспыхнули яркие огни (не северное ли сияние, нет?). И, кажется, я летел целую вечность. Я успел почувствовать, как соскальзывает с плеча лямка рюкзака, и я становлюсь в тысячи, нет, в миллионы раз легче. Мир замер вокруг. И только я оставался в движении. Я летел, и летел, и летел.
А затем все кончилось.
3.
Сны ведут меня на север. В холод. В туман. В снег.
Снится, как я иду по широкой дороге. И под ногами серый асфальт, покрытый тонкой коркой льда. По обочинам - рыжие кустики, похожие на куски ржавчины. Позади - туман. Впереди, впрочем, тоже туман. Утро. И я чувствую, что холод пробирает до костей, а дрожащий бледный свет греет веки. И изо рта идет пар. А я иду по дороге, засунув руки в карманы, опустив голову, разглядывая трещинки на асфальте. Иду к своей мечте. Боюсь поднять глаза, потому что думаю, что свет снова сожжет меня. Как это происходит в любом моем сне. Каждый день. Свет сжигает меня.
Я поднимаю глаза всего лишь на мгновение, но этого достаточно, чтобы увидеть очертания города сквозь туман. Города, который находится на самом краю света. Там, где заканчивается материк. Пешком до него еще идти и идти, и уж не знаю, удастся мне когда-нибудь добраться хотя бы до пригорода. Но это во сне. А в реальной жизни все еще сложнее.
Я иду, отмеривая шаги, мурлыкаю под нос песню.
Моя мечта все ближе. Вон город. А в нем "Северное сияние". А в "Северном сиянии" второй справа столик. И когда я зайду туда, почувствую запах свежих булочек, запах кофе, запах пиццы и хороших женских духов, когда подойду к столику и увижу девушку, сидящую перед ноутбуком, вот тогда я пойму, что не сплю.
Но сейчас я просыпаюсь.
ОНА.
1.
Внутренний голос говорил ей: "Займись самоанализом". И еще: "Посмотри на себя в зеркало и подумай, кто ты есть на самом деле". А когда она просыпалась по ночам и долго смотрела на отсвет уличных фонарей на синих обоях, он шептал: "Да, это депрессия. Признай, наконец. Попробуй бороться с ней. Попробуй пересилить себя".
Но она или не слышала или не хотела слышать.
Может быть, она боялась зеркал. Внутренний голос появлялся, когда она видела свое отражение.
Она умывалась, а он шептал: "Открой глаза, красавица. Признай себе, что в жизни все хорошо. А проблемы у тебя в голове. В твоей красивой головушке".
Она спускалась по лестнице, ловила отражение в стекле, а голос говорил ей: "Завари себе кофе, выкури сигарету. Подумай о своей жизни. Подумай".
Она садилась в такси, чтобы доехать до работы. И она видела свое отражение в окне, и тогда голос мягко, но настойчиво требовал: "Уйми свой гнев и свое горе. Признай, что вы оба были неправы. Отпусти его. Прости его. Забудь его".
И когда она заходила в свой рабочий кабинет, включала свет и отворачивалась от зеркала, что занимало почти всю левую стену, голос врывался, чтобы панически выкрикнуть: "Начни жизнь с нуля! Начни!".
И потом он унимался до ночи и лишь периодически бубнил что-то едва слышно в самом уголке сознания...
-Кать?..
Сегодняшний день был ни лучше, но и не хуже предыдущих. Обычный зимний рабочий день. Из тех дней, которые мгновенно улетучиваются из памяти, стоит ночью коснуться головой подушки и закрыть глаза.
Она надеялась сегодня сходить к знакомой парикмахерше, выпить с ней немного вина, поболтать о жизни. А потом, может быть, заглянуть в кинотеатр или, чем черт не шутит, в какой-нибудь ночной клуб. В кинотеатре не была тысячу лет. А в ночном клубе и того больше.
Специально захватила косметичку, чтобы вечером привести себя в порядок. Если уж собираешься расслабиться, то нужно подходить к этому со всей серьезностью. Так учили подруги. А они совсем не глупые. Совсем.
-Кать? Ты слушаешь меня?..
Витя склонил голову на бок, поправил очки и улыбнулся.
-Опять витаешь в облаках с алмазами? Тебя следовало бы назвать Люси, а не Катериной, - сказал он.
Для подчиненных он звался не иначе как Виктор Андреевич, а для незнакомых людей еще и с приставкой: начальник областной больницы. Но Катя знала его столько лет, что он сначала превратился в Виктора, а затем и вовсе в Витю. Особенно после тех неразборчивых поцелуев на корпоративке два года назад. Она мало что помнила (да и он, судя по всему, тоже), но отношения как-то сразу перешли в более дружественную фазу.
-Повторяю, - сказал Витя, - больше повторять не буду, учти!
В его кабинете пахло лимоном.
-На тебе три пациента, - сказал Витя, - двоих ты знаешь, один новенький. Первый - это Павел Хрусталев. Шесть лет мальчугану. Снова начал болтать во сне. Причем непрерывно. Родители в шоке.
Витя положил тонкую папку розового цвета на край стола. Катя стояла у окна, разглядывая город с высоты пятого этажа. Город засыпало снегом. Февральские морозы, как правило, самые крепкие.
-Нам удалось предотвратить его разговоры на два месяца, - сказала она.
-Надо думать, этого недостаточно. Родители, знаешь ли, хотят видеть своего ребенка здоровым. Не кляп же ему совать, в самом деле.
Она отвернулась от окна и посмотрела на другую папку, возникшую в руках Вити. Папка была зеленого цвета и казалась намного толще предыдущей.
-Карпачев что ли? - поморщилась Катя.
-Ага. Родители снова требуют освидетельствования.
-У нас очередной призыв скоро?
-В марте, - уточил Витя, - тут классическая схема. Карпачев, как обычно, заявил в военкомате, что у него снохождение. Мол, с прошлого лечения ничего не изменилось. На выводы лечебной комиссии ему наплевать. Родители, ясное дело, подтверждают, что ходил, ходит, и будет ходить. Показывал порезы от бритвы на запястьях. Во сне пробрался в ванную и едва не сотворил с собой зло.
-В наше время можно порезать бритвой запястья?
-Не знаю, не пробовал. В общем, военкомат снова отправил его к нам.
-То есть, я должна снова подтвердить, что никакого снохождения у него нет и отправить его обратно в военкомат? Это же в третий раз!
Витя положил зеленую папку поверх розовой и развел руками.
-Неисповедимы пути родителей, пытающихся отмазать детей от армии! Хочешь кофе?
-Со сливками?
Витя порылся в полках стола и выудил два дешевых пакетика.
-Можно и так назвать, - пробормотал он.
-А третий?
-Новенький. Вчера поступил. Странный.
-В смысле?
-Не из нашего города.
-А, да, действительно странный. Я уж подумала...
Витя подошел к водонагревателю и набрал две кружки кипятка. Для гостей в его кабинете всегда находилась особая кружка: белого цвета, с яркой надписью поперек: "Я люблю свое начальство!". Пить из такой кружки одно удовольствие.
-Ах, твой сарказм! - сказал он, - вообще-то я только начал. Молодому человеку двадцать семь лет. Был сбит машиной, когда переходил через дорогу в районе седьмого детсада, знаешь, там где вечно лужи по колено. Водитель утверждает, что чудак не смотрел на светофор и вообще, кажется, ничего вокруг себя не видел. Хорошо, что успел затормозить, но ты же знаешь, что сейчас творится на дорогах. В общем, чудака так подбросило, что если бы не снег, то он бы был не наш пациент, а Валерия Ефимовича.
-Ну и?
Витя прошел до окна и протянул Кате чашку "Я люблю свое начальство". Выглянул в окно. Хмыкнул.
-Сломал обе кисти рук. Многочисленные ушибы. Выбита целая куча суставов. Огромная шишка на заднице. Я сам видел. Утром пришел в сознание.
Кофе на вкус совсем не напоминал кофе.
-Я бы сейчас могла уточнить, что я психиатр, а не хирург, - сказала Катя, - но подозреваю, что ты явно кинул мне этого пациента не просто так.
-Ты чертовски умная девушка, - улыбнулся Витя, - кажется, я тебе это уже говорил.
-И не один раз. Так что с ним?
-Порывается уйти. Как только открыл глаза, так сразу и начал собираться. В общем, он утверждает, что прошел пешком от Армавира до Полярного. А ему нужно в город Вьюжный. Там его ждет его Мечта.
-Кто?.. Пешком?!..
-Пешком, пешком, - кивнул Витя, - Странно ты вопросы задаешь, по-психиаторски как-то... В общем, слушай сказку. Два года назад приснилось доброму молодцу, что в городе Вьюжном обитает его Мечта - девушка с рыжими волосами, вроде как любовь всей его жизни. Утверждает, что она снится ему каждую ночь. Он даже назвал точное место в городе, где она его может ждать. И еще время, когда она там находится. Собрал добрый молодец вещи, уволился с работы и отправился в путь...
-Навязчивая идея?..
-Стопроцентно. Понимаешь, с его слов, эта девушка приходит в кафе "Северное сияние" по утрам. А через пять дней она придет в последний раз и больше не появится. И добрый молодец хочет туда добраться. Во что бы то ни стало. Даже с переломанными руками. Только и делает, что говорит об этом. Когда узнал, что пару дней мы его точно не выпустим, пришел в такое состояние возбуждения, что пришлось вколоть ему успокоительно и привязать к койке. Странный тип, в общем. Пообщайся с ним, сделай заключение, и мы его скинем на психушку, пусть они мучаются.
-Пешком от Армавира до Вьюжного? - Катя посмотрела на улицу, - это же сколько он прошел километров?
-Много, - заверил Витя, - если не врет, то много. По паспорту - он уроженец Армавира. При нем нашли рюкзак, в котором лежали паспорт, трудовая книжка, свидетельство пенсионного страхования, записная книжка, карта автодорог Мурманской области с начерченными маршрутами и несколько тетрадей. Я полистал, вроде как рассказы. Сочинитель.
-И где он работал?
-В налоговой службе. Уволился два года назад по собственному желанию.
-Отправился на поиск мечты?
-Ну, если от Армавира до Вьюжного идти пешком два года, то да. Я взял его рюкзак, вон он. Будет желание - почитай его записки, подумай, что с ним такое. Или можешь сразу написать заключение, а я утвержу, и избавимся от него через несколько дней. Тут бы даже я заключение поставил, но мне лень, у меня футбол через два часа и надо новую антенную присобачить.
-Странный тип.
-Псих. - Сказал Витя. - Я всегда знал, что в налоговой одни психи работают... Что делаешь после работы?
Катя пожала плечами:
-В кино собиралась.
-Смущаясь и шаркая ножкой, хочу поинтересоваться, можно с тобой, а?
Катя улыбнулась. Дальше тех поцелуев на корпоративке дело, конечно, не зашло. Витя ей нравился как человек, но не как мужчина, с которым она хотела бы завязывать серьезные отношения. Витя и сам это знал, и не требовал от Кати большего внимания, чем она ему уделяла. В общем, если и существует дружба между мужчиной и женщиной, то выглядит она примерно так. Сходить вдвоем в кино означало: он заезжает за ней, в кинотеатре покупает поп-корн и колу, вместе сидят в ресторане, ожидая начала сеанса, и едят пиццу. Затем он позволяет себе много пошлых, но чрезвычайно забавных шуток, после кино заводится обсуждение, он везет ее домой, поцелуй в щеку, какие-то очень призрачные намеки с его стороны, она делает вид, что не понимает, и он уезжает. Дружеские отношения сохранены, вечер, в принципе, удался.
-Без вопросов, - она улыбнулась. - Только я совершенно не представляю, на что идти, куда и во сколько.
-Перекинь эти заботы на меня! - Витя отхлебнул кофе, - я позвоню вечером, хорошо?
-Заметано.
-И еще. Кино, это, конечно, хорошо, но по Карпачеву отчитайся мне в самое ближайшее время. Полковник из военкомата, сука, давит. Либо мы признает Карпачва совсем негодным, либо отправляем его служить. Так что подумай.
Катя кивнула, поглядывая на красный рюкзак, прислоненный к Витиному столу.
-Хорошо, - сказала она, - подумаю.
2.
В ее кабинете висело зеркало, в которое она никогда не смотрела. Разве что мельком. Зеркало занимало почти всю левую стену. Катя сидела к нему спиной, а ее пациенты - напротив. Для них родимых зеркало. Каждый из пациентов должен был подвергнуть себя самоанализу. Внушить себе, что он разговаривает не столько с ней, сколько с самим собой. Уж неизвестно, кто придумал всю эту чушь, но Кате зеркало не нравилось. Пациенты - пациентами, а внутренний голос пробуждался лишь тогда, когда она видела свое отражение. А самоанализ для психиатра, все равно, что топор для палача. Не стоит увлекаться, так сказать.
Иногда ей хотелось написать рассказ про то, как ученые будущего извлекли из человека совесть. Героиней должна была стать девушка (черноволосая, возраст неизвестен, красивая, статная, простоватая, но сообразительная, с огромным грузом проблем и комплексов). Место действия - город будущего (что естественно). Сюжет: после извлечения совести, ученые закатили грандиозный пир, пригасили президента, кучу министров, каких-то знатных людей и все такое. Выводили девушку с ее совестью (почему-то Катя представляла совесть этаким плотным бесцветным комочком, завернутым в платок) на сцену, заставляли говорить в микрофон, радоваться. А потом оставили ее один на один со своей совестью. И забыли. Ведь в жизни всегда так. Те, кто еще вчера был знаменит на весь мир уже завтра становятся достоянием истории, а то и вовсе исчезают из памяти людей, словно утренний сон... А совесть вдруг начала разговаривать. Теперь это был не просто внутренний голос, а собеседник в ее руках. Живое существо. Совесть знала о девушке все - и прошлое, и настоящее, и все ее внутренние душевные терзания, и переживания, и проблемы. Совесть разговаривала с ней, а девушка слушала. И ведь могла завернуть этот плотный говорящий комочек в платок, да и выбросить куда-нибудь. Но не сделала этого...
Правда, дальше Катя придумать не могла. Она не знала, как поступить с совестью. Выслушать и оставить на столе в квартире, а самой уйти? Или положить в сумку и везде таскать с собой, прислушиваясь? А если и оставить, то как, скажите, жить дальше без совести-то?..
Но ведь и с говорящей все время совестью сложно.
Ее внутренний голос тому подтверждение. Причем, не самое радужное...
Катя положила рюкзак возле стола, кинула папки возле клавиатуры (едва не уронила пенал, ну и фиг с ним), и опустилась в кресло. После чудовищного Витиного кофе неимоверно хотелось заварить себе настоящего, молотого, без сахара. Только где же его возьмешь на работе? В столовой на первом этаже могут предложить, в лучшем случае, Nescafe из пакетика. Иногда, конечно, помогает, за неимением лучшего.
Может, сходить? Долгое путешествие с первого на третий...
Идти не хотелось.
Но, во-первых, кофе превыше всего, а во-вторых, следовало заглянуть к странному пациенту. Что-то на этой неделе перебор с пациентами. То вообще никого - сидишь себе и в "Зуму" целый день играешь - то сразу трое. Зимнее обострение что ли? Мороженой черники переели?..
Что-то она вообще не могла припомнить подобный наплыв. Такой практики в ее жизни еще не было.
Ну, с Карпачевым и с мальчиком все более менее ясно, а вот с залетным пациентом должно быть интересно...
Кофе манил. Но прежде Катя открыла папку с записями пациента и бегло их прочитала.
Двадцать восемь лет...
Уроженец Краснодарского края, станицы с легким названием "Ладожская", прописан в городе Армавире по такому-то адресу...
Образование высшее, управление финансами...
Та-ак... многочисленные ушибы, легкое сотрясение мозга, перелом обеих кистей... чего по сторонам-то не глядел, бедняга?
Подозрение на шизофрению в легкой форме. Подтвердить.
Собственно, что от нее и требуется.
Катя достала из полки в столе чистый блокнот для записей - с белыми листами - и гелиевую ручку. Затем накинула халат поверх вязаного свитера и вышла из кабинета.
В коридоре сидел Карпачев с мамой. Не поленились же с утра, да еще в такой мороз.
-Через час, - отрезала Катя, не ожидая, пока бойкая мать Карпачева откроет рот.
Навыки общения с настырной мамашей были приобретены в многочисленных схватках на прошлой неделе. Семейка достала в конец.
-Но у вас же нет никого! - возмутилась мать со свойственным ей повелительным наклонением в каждом слове.
-У меня пациент в реанимации, - сказала Катя и заставила себя улыбнуться, - через час заходите.
Идя по коридору, она подумала о том, что в депрессии есть и свои плюсы. Можно хамить людям, презирать их, ненавидеть, обманывать - и при этом не чувствовать ровно никаких угрызений совести. Ведь это же не ты виновата, а депрессия - противная стерва.
Реанимационные палаты находились на третьем этаже. Катя спустилась по ступенькам. В последнее время она редко пользовалась лифтом: там висели большие зеркала, и от них можно было спрятаться, лишь уткнувшись взглядом в пол, покрытый желтым линолеумом... а так не хотелось общаться с внутренним голосом, что заглядывал в глаза через отражение и бубнил что-то, иногда кричал, доказывал.
Пациент лежал с закрытыми глазами, и, казалось, спал. Обе его кисти были загипсованы. Словно сухие древесные сучки торчали три пальца на левой руке. На лбу, ближе к правому глазу, красовалась огромная темная шишка. На щеках проступила щетина. Узкий подбородок. Впалые щеки. Длинные черные волосы, давно не мытые и наверняка не видевшие расчески много дней. Физическое истощение налицо. Руки и ноги пациента были привязаны к койке.
В палате царила тишина, которую нарушало лишь тяжелое дыхание пациента - с легкой хрипотцой и присвистом. За окном, прикрытым прозрачной занавеской, шел снег.
Катя сделала несколько шагов по кафельному полу. Пациент повернул голову и открыл глаза.
Катя ни разу в жизни не видела столь пронзительных голубых глаз. Таких глаз, цвета весеннего неба. И в это небо стремительно захотелось взлететь. И парить там, раскинув руки, подставив лицо прохладному ветерку. И наслаждаться каждой секундой полета. Потому что в глубине весеннего неба нет проблем, нет забот людской жизни, нет расставаний, обиды, злости, зависти, чувства нескончаемого одиночества, а есть свобода, ветер и бесконечный полет вверх...
"Брось к чертовой матери сомнения и займись, наконец, своей проблемой, - сказал внутренний голос, - удовольствие можно получать и от жизни. Главное - перестать пить снотворное на ночь"
Катя тряхнула головой, отгоняя наваждение. Ей вдруг показалось, что в глазах пациента возникла не только она (легкая, парящая, радостная), но и Андрей... Образ из ушедшего лета - улыбающийся, счастливый, как и она.
-Доброе... утро, - сказал пациент слабым голосом, - вы похожи на врача.
Катя заморгала. В голове вдруг возникла каша из мыслей, чувств и образов. Она совершенно не знала, что сказать. Депрессия подсказывала одно, воспоминания - другое. А еще этот проклятый внутренний голос...
И с чего это вдруг она вспомнила про Андрея?
Прошедшее лето было последним, которое они провели вместе - и самым счастливым в жизни Кати. Они ездили в горы Крыма, с палатками и снаряжением. Облазили вдоль и поперек все известные людям пещеры. Загорели до такой степени, что кожа стала похожа на шоколад. Проводили ночи в обнимку на краю гор, любуясь ночным морем и великолепной "лунной дорожкой" на морской глади. Там же в Крыму Катя первый раз в жизни увидела медузу и даже поймала одну - зачерпнула холодный скользкий комок вместе с водой обеими ладонями. И как раз в тот момент, когда она держала склизкое тельце медузы, в голове возникла идея рассказа о совести в платочке. Наверное, по ощущениям, совесть должна быть похожа на медузу. Ведь правда о самом себе всегда неприятна... А потом, сразу после приезда из Крыма и начались ссоры. Лето закончилось так, будто перевернули страницу романа о любви и открыли новую страницу романа о разлуке...
-А вы похожи на пациента, - наконец, сказала Катя и улыбнулась, - Кирилл Александрович?
Он кивнул, поморщившись. Игла, торчащая из его шеи - проводник к капельнице - наверняка вызывала не самые приятные ощущения.
-А я Екатерина Николаевна. Психиатр. Слышала о вас много интересного и, вот, решила заглянуть, проведать.
-Забавно, - сказал Кирилл, - я интересный человек для психиатра. Никогда бы не подумал, если честно.
Катя подошла к стулу, что стоял у кровати справа, между капельницей и тумбочкой.
-Можно, я присяду?
-Спрашиваете! Конечно. Мне тоже интересно.
-Вот как?
Катя села и положила на колени раскрытый блокнот.
-Конечно, интересно. С психиатрами всегда интересно разговаривать. Они такие... необычные люди.
-А у вас, я вижу, был опыт?
Он рассмеялся - слабо, негромко:
-Встречался пару раз. Исключительно в кампаниях друзей. Всегда хотел узнать отличаются ли психиатры в обычной жизни от психиатров на работе? Или они и там и там одинаковые?
-В хорошем смысле или в плохом?
-Как знать, - отозвался Кирилл и добавил, - вы уже считаете меня сумасшедшим?
-С чего вы взяли?
-Ну, я думаю, в ином случае вы бы не пришли меня навестить. На севере, конечно, живут хорошие люди, но ни за что не поверю, что забота о ближнем тут стоит во главе угла... К тому же вы наверняка прочитали мои записки...
-В рюкзаке? Нет. Пока мне о них только рассказывали. К тому же я не из тех людей, которые лезут без спроса в чужие вещи.
-Не скромничайте. Рано или поздно любой человек лезет без спроса в чужие вещи. Человеческая натура такая.
-Но можно стараться не делать того, чего не хочешь, - заметила Катя.
-Можно стараться протянуть подольше и не делать того, чего не хочешь. Но рано или поздно это произойдет. Против природы не пойти, - Кирилл усмехнулся, - но чтобы оградить вас от проблемы выбора, я вам разрешаю почитать мои записки. Вам ведь все равно придется. У вас же есть начальство, которое скажет вам это сделать. Так что читайте на здоровье.
-Погодите, может, и не понадобится.
-Ну, вы же не просто так заглянули, верно?.. - Кирилл закрыл глаза и тяжело вздохнул, -пока я не оказался на севере, я и понятия не имел насколько здесь красиво, - сказал он, - столько снега... я в жизни так много снега не видел. Знаете, у нас на юге, там, где я жил, вообще проблемы со снегом. Бывали зимы, когда ни одной снежинки с неба не падало. Всю зиму серые тучи, холодное солнце, дожди, слякоть - и нет снега. Новый год без снега, представляете? Забавно. Никакого новогоднего настроения.
-Знаете, тут тоже не всегда праздник, - сказала она, - иногда и в Новый Год такое паршивое настроение, что все из рук валится.
-Я понимаю. Не от погоды зависит... Но так бы хотелось снега на Новый Год. До умопомрачения. Все-таки в нас заложено что-то, радоваться в Новый Год снегу. Даже если настроение хуже некуда, все равно смотришь на эти гигантские сугробы и зарождается в груди капелька радости.
Он мечтательно улыбнулся. Катя уловила его взгляд и быстро отвела глаза. Чтобы не провалиться в слепящую голубизну неба.
А внутренний голос сказал:
"Дрожь в коленках? Это к добру!"
-Когда я в первый раз увидел свой сон, то подумал, что сошел с ума, - продолжил Кирилл, - я столько снега видел разве что по телевизору. А тут вдруг снится мне, как я иду по дороге, а вокруг сугробы, которые выше меня во много раз. Снег был на деревьях и под ногами. Хрустел на подошве. И снег сыпал с серого неба. Снежинки кружились вокруг, падали на щеки, на губы, на ресницы. Я их даже во сне ощущал. Как они таяли от тепла моего тела...
-Вам снилось, как вы идете в город Вьюжный?
Кирилл замолчал и вздохнул:
-Вам уже все рассказали, да?
-Нет. Не все.
-Все началось два года назад, - сказал он, - мне каждую ночь снится одно и тоже. Понимаете, я иду к мечте. Странно звучит, но так и есть. Когда я первый раз ее увидел, я сразу так и понял, что эта девушка - моя мечта. Не что-то абстрактное, несуществующее, а именно молодая девушка из далекого северного города. Она приходит в "Северное сияние". Это такой ресторан во Вьюжном. Я не знаю, почему она мне снится, и почему я должен ее найти... но ведь в снах всегда так - непонятно и нелогично. Знаете, в груди сидит чувство уверенности, что я все делаю правильно. Что так и надо. Ведь у каждого человека в жизни должна быть мечта, и он должен к ней стремиться. Вот я и стремлюсь так, как могу... Я должен туда прийти тринадцатого числа, иначе она уйдет. А потом мне ее не найти. А ведь вы наверняка знаете, что бывает, когда упускаешь свою мечту.
Катя вздрогнула. На мгновение ей показалось, что Кирилл каким-то неведомым образом пробрался в ее голову. Он читает ее мысли! Он видит ее насквозь...
Боже, что за чепуха? Даже люди с пронзительными голубыми глазами не умеют читать мысли.
-Вот вы говорите - мечта. Как вы ее представляете? Это та самая девушка, или желание прийти к ней, добраться до нее?
Катя склонилась над блокнотом и с силой вдавила кончик ручки в белый лист. Ей вдруг захотелось очутиться где-то совсем далеко отсюда. В другом городе. В другом мире.
-Я имею в виду девушку с рыжими волосами, - сказал Кирилл, - Она мне снится.
-Вы знаете ее... в реальной жизни?
-Я очень хотел бы с ней увидеться, - ответил он, - знаете, я наверное, вот так сформулирую: моя мечта - найти девушку из ресторана и увидеть ее. Можете так и записать. Более точно я не смогу сказать.
-То есть, вы утверждаете, что эта рыжая девушка вам только снилась? Вы ее не видели раньше, не общались с ней, не встречались?
-Нет.
-И вы не знаете ее номера телефона? Вы не общались ни на каких сайтах знакомств или, там, среди друзей одноклассников?
-Нет. Можете проверить. У меня нет сотового телефона, а Интернетом я последний раз пользовался перед увольнением.
-Вы прошли от Армавира до Полярного только для того, чтобы найти девушку, о существовании которой вам ничего неизвестно наверняка? Я вас правильно сейчас понимаю?
-Она моя мечта, - сказал Кирилл едва слышно, - и я в нее верю. Разве нужно что-то еще?
-Я вас не понимаю.
-Вы многое не понимаете.
Катя медленно оторвала взгляд от блокнота и подняла голову. Кирилл смотрел в потолок.
-В каком смысле?
Кирилл продолжал разглядывать потолок с выражением крайней заинтересованности.
-А почему вы не спрашиваете меня, снится ли мне этот сон после столкновения с автомобилем? - произнес он.
-Потому что сейчас я пришла к вам не как психиатр...
-Тогда зачем вы задаете много вопросов? Разве девушка, общаясь с молодым человеком не как психиатр, задает такие вопросы? Спросите лучше, что мне больше нравится - чай или кофе?
Катя склонила голову на бок:
-А вы уходите от вопросов, Кирилл...
-Я от них не ухожу, я их не люблю. Тем более, когда их задает человек не совсем опытный и не осведомленный полностью. Раз уж пришли не как врач, то будьте любезны и разговаривать соответствующе. Я люблю кофе. Крепкий, горячий кофе без сахара. А вы?
-Я? - Катя запнулась, - тоже кофе... хороший кофе, молотый...
-Вам есть, что мне рассказать, - сказал Кирилл тихо.
-Вам тоже есть, что рассказать мне, - отозвалась она, подумав. Кончик ручки оставил на листе блокнота маленькую круглую дырочку, - ваша рыжая девушка... она снится вам уже два года, а вы добрались до нас только сейчас...
-Эх, Екатерина, вы снова уходите от обыкновенного разговора ни о чем и возвращаетесь в свою проверенную оболочку опытного врача. Зачем? Мы бы так хорошо пообщались, в самом деле... Ну, раз уж вы так хотите... все это время я шел пешком. И ночью. - Сказал он.
-Ночью? Вы шли по ночам?.. Знаете, если в то, что вы шли пешком я еще поверю, то в ночь...
-А нет ничего странного. В рюкзаке должна лежать моя медицинская карта. Почитайте внимательно. Ознакомьтесь. Может интересно, а, может, и нет.
Взгляд его переместился с потолка на собственные руки. Он разглядывал загипсованные кисти с выражением полной отрешенности. А потом сказал:
-Мне вкололи столько успокоительного, что я сейчас вообще не могу разобраться, сплю я или нет. Может, вы мне снитесь?
-Нет. Сейчас вы не спите.
-Откуда бы вам знать наверняка?
Катя моргнула.
-Потому что я уверена, - сказала она.
-Когда мне снится мой сон, я тоже уверен, что вокруг меня реальная жизнь. Там, в моем сне, кругом лежит снег. И мне холодно. И я знаю, что если подойду к дереву и дотронусь до ветки, то осыплется снег. И в лицо дует холодный ветер. Это же все вранье, что во сне ничего не чувствуется. Еще как чувствуется. Так вот я и не знаю, где сон, а где реальность. И вам не советую быть настолько категоричной...
-Я не категоричная, просто я... уверена.
-А вдруг вы спите и никак не можете проснуться?
-Это вряд ли.
-Но ведь нельзя упускать и такую возможность.
-Нельзя. Но если я не могу проснуться, значит, я и не сплю. Если мой сон растянулся на целую жизнь, то какой мне смысл задумываться над тем, что будет, когда я проснусь?