Baurus : другие произведения.

Purple Days / Пурпурные дни

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Джоффри возвращается в прошлое раз за разом... что может пойти не так?! Как оказалось, многое, но после пары первых нелепых смертей, как справится с этим проклятьем один из самых ненавистных персонажей Игры Престолов? Будет ли он полностью поглощён безумием? Или из Пурпура вернётся некто... изменившийся
   Эпилог.
   О пурпурных днях и о том, что будет дальше (или большое толстое примечание автора).
   Пролог: Сбитая с толку гончая.
   Blurb: Из одного дня в другой Джоффри Баратеон просыпается изменившимся человеком.
  Далеко не избалованный мальчик-ребенок, известный при дворе Королевской Гавани, Джоффри, выходящий из своей комнаты через три дня после смерти Джона Аррена, шагает с походкой бывалого полководца и лидера людей. Ученый, морской капитан, генерал, любовник.
  Это история о том, как он стал таким человеком и как познал свое предназначение через цикл бесконечных смертей и возрождений, в ходе которых он исследовал себя и весь мир от Браавоса до Соториоса, от Старого города до Йи-Ти... и не только.
  (Развитие персонажа, Приключения, Мироздание, Тайна и саспенс, Романтика, Экшн).
  (Лауреат премии "Тертлдав 2017"!).
   Редактировать: Теперь и страница на TvTropes!
   Также на сайте , хотя требуется аккаунт.
   Русский перевод.
   Украинский перевод.
  -.PD.-
  Пролог: A Confused Hound.
   Авторское примечание о каноничности этого пролога.
   Пожалуйста, обратите внимание, что этот пролог был написан почти 3 года назад, и с тех пор направление развития этой истории (и, к счастью, моих писательских навыков) изменилось в лучшую, на мой взгляд, сторону, что делает заталкивание этого пролога вперёд мучением.
  Таким образом, этот пролог не является каноном к "Пурпурным дням", пока его не перепишут. Тем не менее, темы, затронутые здесь, будут в изобилии присутствовать в последующих главах, и предпосылка, очевидно, все та же.
   У Сандора "Гончей" Клигана была самая дерьмовая работа в Королевской Гавани, если бы вы спросили его самого.
  Наблюдать за тем, как высокомерный маленький засранец мучает своих младших братьев, ведет себя так, словно он уже проклятый король, и при первых же признаках неприятностей бежит к своей матери. Не то чтобы его это сильно беспокоило, скорее раздражало.
  В конце концов, его перспективы на службе Ланнистерам были хороши, убийства были хороши, и однажды этот маленький говнюк станет королем.
   И не то чтобы эта работа не имела своих преимуществ.
  Как Присяжный щит принца Джоффри, он был обязан следовать за ним повсюду, что позволяло ему наслаждаться зрелищем того, как маленького засранца наказывают за то, что он ведет себя как идиот. Это было вчера, через три дня после смерти Джона Аррена.
  Джоффри отказался ехать на Север, прокричав что-то о том, что "не хочет даже прикасаться к северным дикарям", и с тех пор ситуация только ухудшилась.
  Роберт уже готов был ударить принца, но предупреждающий взгляд Серсеи остановил его, и он со злостью швырнул кубок с вином на пол и приказал Сандору отвести Джоффри в его комнату без ужина.
  И вот он схватил маленького засранца и потащил его обратно в свою комнату, пиная и крича от несправедливости.
  Возможно, перспектива того, что однажды он станет королем, была не самой лучшей идеей.
   Сандор собирался продолжить свои внутренние бредни, греясь в лучах утреннего солнца из соседнего окна, когда внезапный, приглушенный крик донесся до него через дверь... из комнаты принца Джоффриса.
  Наверное, он снова кричал в ярости на кого-то или на что-то... хотя по утрам он делал это редко... Сандор ни на секунду не сомневался в правильности своих действий. Он не был ни рыцарем, ни лордом, но все же относился к своему долгу серьезно.
   Он ворвался в комнату, выхватывая меч и высматривая убийц, когда заметил Джоффри на полу, тяжело дышащего и сжимающего горло, извергающего желчь на пол.
   Должно быть, это яд, подумал гончий, хотя это было странно: принц ничего не ел прошлой ночью, и он не видел, чтобы слуги входили в дверь.
  Он быстро убрал меч в ножны, помогая Джоффри подняться, готовый отвести его к мейстеру.
   Оглядываясь назад, можно сказать, что именно тогда все перестало иметь для Гончей смысл.
   "Я в порядке, Сандор, я в порядке", - сказал он, садясь на кровать и делая глубокий вдох.
  На лице принца быстро сменяли друг друга отчаяние, гнев, печаль, потерянность и ненависть к себе. Он схватился за голову и сделал последний глубокий вдох. "Можно подумать, я уже привык к этому... но лучше не становится", - фыркнул он.
  "Не то чтобы я этого не заслуживал..."
   Гончая уставилась на него в замешательстве. Он никогда не называет меня Сандором, подумал он. Какое бы несварение желудка ни приводило принца в такое состояние, он не хотел трогать его и десятифутовым шестом. Наконец Джоффри вышел из своего транса, опустив руки на колени.
  "Клиган", - сказал он, кивнув ему, - "У нас есть работа".
   С этими словами он быстро направился к своему гардеробу, нетерпеливо перебирая все изысканные мантии и княжеские наряды, и наконец достал то, что хотел.
  Это была кожа для верховой езды, прочная и удобная, но без драгоценностей и львов, которые принц всегда предпочитал. Даже не позвав слуг, как это было принято, он быстро оделся и вышел на улицу, лишь ненадолго задержавшись у сундука с постелью и взяв свой кинжал.
  Он даже не знает, как пользоваться этой проклятой штуковиной, подумал гончий.
  Не обращая внимания на свои мысли, Джоффри пристегнул кожаный пояс и ножны к поясу, быстро, как молния, не задумываясь, как ветеран.
   "Идем, Гончая", - сказал он без обычной вязкой мелочности, которую он постоянно использовал, обращаясь к меньшим людям (к которым, по его мнению, относились все, кроме матери), и вышел в коридор.
   Внезапно оставшись один в комнате маленького говнюка, Сандор быстро вышел из оцепенения и помчался к выходу, заняв место Джоффриса на юго-востоке.
  Наблюдать за принцем было все равно что наблюдать за другим мальчиком... нет, другим мужчиной. Он шел прямо, уверенной походкой, которая говорила о победе, но также о борьбе и потерях, которые ей сопутствовали... Это больше не было высокомерным размахиванием руками.
  Сандор не знал, как именно это выразить, но, одним словом, принц за одну ночь каким-то образом стал мужчиной.
   Он шел бодро, как человек с миссией, коротко приветствуя слуг, когда проходил мимо них с подносами еды или свертками со свежей одеждой.
  Подносы с едой и свертки с одеждой едва успевали скандально падать на пол, когда принц обращался к слугам.
   "Аррел, Даррик", - сказал Джоффри, кивнув и улыбнувшись растерянным слугам, несущим большое ведро воды. Он даже не заметил их замешательства, так как шел вперед, движимый какой-то странной и непонятной целью.
   У странного Джоффри, как мысленно называл его Сандор, был план.
  Это Гончая знала. Он ненадолго останавливался на перекрестках коридоров в Красном замке, вглядываясь в каждый из них, словно пытаясь что-то вспомнить, а затем продолжал путь. "Даррин, - рассеянно пробормотал он, заметив на очередном перекрестке глубоко задумавшегося камергера королевы.
  Гончая быстро протянула руку и не дала камергеру упасть от потрясения и более чем легкого испуга. Обычно, когда принц признавал твое существование, это было не очень хорошим предзнаменованием.
  С этим, по единодушному мнению мелких слуг Красного замка, они согласились много лет назад.
   Но Джоффри, похоже, даже не замечал, что все его действия крайне необычны, и Сандор не думал, что все это - часть намеренной жестокой шутки... у маленького дерьма не хватало терпения.
   Простояв в коридоре с минуту - гораздо дольше, чем на других перекрестках, - Джоффри наконец решился и направился на запад.
  "Кажется, этот", - пробормотал он.Однако то, что он обнаружил, явно не входило в "План" (в голове Сандорса он стал писаться заглавными буквами после четвертого коридора).
  Перед Джоффри стояла принцесса Мирцелла, глядя на него с глубокой настороженностью и подозрением, вызванными годами мучений.
  Джоффри, казалось, не замечал этого; казалось, он слегка дрожал. "Мирцелла", - прошептал он придушенным, печальным голосом, который Сандор вряд ли услышал. То, что произошло дальше, снова потрясло Гончую, даже больше, чем все остальные странные вещи, происходившие сегодня.
  Джоффри шагнул вперед и фактически обнял Мирцеллу, прижавшись к ней, как тонущий моряк к обломкам корабля. Сандор не был экспертом в семейных отношениях, он и сам это признавал, но Джоффри выглядел искренне потрясенным и счастливым, возможно, даже радостным от того, что увидел ее.
  "Мне жаль, мне так жаль..." сказал он, его бормотание заглушали волосы сестры.
   Однако Мирцелла не обладала железным фасадом Сандора. Она была бледной и растрепанной, белой, как голубиные капли, и жесткой, как доска. Вероятно, она ожидала, что сейчас, так сказать, упадет другой ботинок.
  Джоффри наконец, казалось, понял, что происходит, и медленно, почти против воли, отстранился от нее. Он посмотрел на ее лицо, потом снова на Сандора и медленно потряс головой, словно желая прояснить ее.
  "Прошу прощения, сестра, я спутал вас с кем-то другим, - сказал он, пытаясь и не пытаясь придать своему голосу жестокость и презрение и изображая печальное подобие своей обычной жестокой и высокомерной ухмылки.
   Это не обмануло Сандора, и, похоже, Мирцеллу тоже.
  Для Сандора эта слабая игра лишь закрепила в голове мысль о том, что что-то определенно не так.
  Ему пришлось побороть желание выхватить меч: чувство опасности кричало ему о том, что все это так необычно.
   Его остановили только глаза принца, полные потери и ненависти к себе. Он быстро пошел дальше по коридору, часто вытирая глаза рукавом.
  Сандор заметил, что они промокли.
   "Мы свернули не туда, Клиган, а надо было направо", - сказал он скорее себе, чем Гончей, когда они дошли до другого перекрестка и повернули направо. Сандор просто следовал за ним, безмолвно опустив руку с мечом на рукоять.
  Наконец они остановились прямо на следующем перекрестке. Джоффри выглянул в коридор, но тут же втянул голову и глубоко вздохнул. Казалось, он к чему-то готовится.
  Наконец, спустя примерно четыре минуты, он посмотрел на гончую и заглянул ей в глаза: "Клиган, что бы я ни сказал, не делай и не говори ничего, понял?". Он произнес это с такой силой воли, словно не ожидал иного ответа, что Гончая лишь тупо кивнула.
  "Это ужасающий взгляд на короля, которым он мог бы стать", - подумал гончий про себя.
   Затем Джоффри испустил долгий взгляд и вздохнул в последний раз. Затем он вышел в коридор, высокомерно вышагивая по нему.
  Сандор следовал за ним, отчаянно пытаясь вспомнить, где они находятся в Красном замке после всех поворотов. Почти сразу после того, как они дошли до угла, Джоффри столкнулся с лордом Бейлишем. "Смотри, куда идешь!!!" - прокричал он и остановился, увидев, с кем говорит.
  "А! Лорд Бейлиш, я искал своего дядю Ренли, но, возможно, я могу доверять и вам", - сказал Джоффри, глядя на Бейлиша.
   Бейлиш посмотрел на Джоффри, его лицо украшала доброжелательная и любопытная улыбка. "В чем вы мне доверяете, мой принц?" - спросил он.
  "Арестовать Вариса, конечно! Я хочу, чтобы предательский ублюдок сидел в черных камерах, он отравил лорда Аррена!" - сказал он ему со своим явно раздражающим тембром, или, по крайней мере, попытался это сделать. Джоффри выглядел вполне прилично, но было видно, что сердце его не на месте.
  Он поставил актерской игре 6 баллов из 10.
   Лорд Бейлиш на мгновение застыл, но потом опомнился и расплылся в своей фирменной улыбке.
  "Интересная теория, мой принц, но мы не можем выступить против Мастера Шепотов без доказательств, подтверждающих ваше утверждение".
   Джоффри выглядел между раздраженным и сомневающимся, и, казалось, он немного подумал, прежде чем сказать: "Я доверю вам Бейлиша, но не смейте предавать меня, иначе я вас казню". Он сказал это не как угрозу, а как факт.
  Вначале он начал с шумихи, но к концу, естественно, превратился в простое заявление о намерениях, чего, очевидно, Джоффри не хотел, так как Бейлиш вдруг начал сомневаться во всей этой затее и на этот раз стал осматривать Джоффри более серьезно.
   Странный Джоффри, казалось, почувствовал, что Бейлиш сомневается в его поступке, и быстро добавил: "У меня есть доказательства, и если вы поможете мне, мой дед осыплет вас золотом", - и добавил, усилив свой носовой тон.
  Выглядело это несколько принужденно, и он не знал, купится ли Бейлиш на это.
   Наивное заявление, похоже, не повлияло на ход мыслей лорда Бейлиша, хотя и заставило его несколько расслабиться перед мальчиком.
  "Он действует, идиот, он что-то задумал", - подумала гончая, но ничего не сказала. Бейлиш, казалось, боролся с собой, обдумывая возможные варианты и результаты и проницательно поглядывая на принца.
  Джоффри, напротив, выглядел как обычно, оглядываясь на Пересмешника с презрительным выражением лица и нарастающим недоверием к тому, что его не послушаются.
   В конце концов, казалось, шанс был слишком велик для любых планов Бейлиша, и он наконец кивнул.
  "Можете показать мне доказательства? Если они будут хорошими, мы сможем избавиться от Вариса... навсегда", - сказал Бейлиш, с трудом сдерживая хищную ухмылку от внезапной возможности.
   Джоффри, казалось, лишь на секунду задумался, прежде чем кивнуть. "Где?" - просто спросил он.
  "У меня есть место, где нас не увидят даже пташки Вари... есть проход под королевской библиотекой, за шкафом, который ведет к южному обрыву Красного замка, мы можем встретиться там".
   "Принц скорее мяукнул, чем приказал, повернулся и пошел по коридору с Сандором наперевес.
  Это нравилось ему все меньше и меньше
  Путь до библиотеки был недолгим, и Джоффри взял случайный пустой свиток из незанятого кабинета великого мейстера Пицеля. Он свернул его и, как и предсказывал Бейлиш, направился к потайному ходу под библиотекой.
  Странный Джоффри не проронил ни слова Клигану, пока тот шел по влажной пещере в сторону шума моря. Он уже видел далекие волны, разбивающиеся о берег в бурлящем вихре ярости. Это был долгий путь вниз.
   Наконец он повернулся лицом к Сандору.
  "Клиган, оставайся в тени и следи, чтобы Бейлиш не привел людей. Пока он не приведет, ничего не предпринимай". приказал он.
  Он снова беззвучно кивнул, несмотря на то, что нутро подсказывало ему, что нужно убираться отсюда.
   Пока Сандор устраивался на краю пещеры, под ее огромной тенью, Джоффри стоял на краю утеса, наблюдая за волнами. Услышав шаги по тропинке, Джоффри обернулся и усмехнулся.
  "Бейлиш, почему ты так долго!" - пробормотал он.
   Лорд Бейлиш плавно подошел к нему и снова одарил своей всезнающей ухмылкой. "Я прибыл так быстро, как только мог, после того как проверил местонахождение евнуха, мой принц. Похоже, он еще не покинул Красный замок", - сказал он ему.
  "Хорошо, - сказал Джоффри, протягивая ему чистый свиток, - вот ваше доказательство.
   Бейлиш сделал еще один шаг вперед, чтобы прочесть свиток при свете дня, проникавшем через отверстие пещеры. Однако он быстро опустил его.
  "Джоффри извлек кинжал, который он вонзил в живот лорда Бейлиша. Он едва успел застонать, как через секунду после того, как кинжал вышел, он снова появился, и Джоффри снова и снова наносил ему удары, каждый раз с еще большей яростью и наслаждением.
  "Пятьдесят пять, маленький засранец, с тобой всегда пятьдесят пять. К счастью, на этот раз судьба улыбнулась мне". Он продолжал наносить ему удары в брюхо, снова и снова. Бейлиш, казалось, был ошеломлен происходящим. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог.
  Сандор знал, что произойдет что-то нехорошее, но к такому он не был готов. "Ты просто не можешь устоять перед соблазном своего величайшего соперника в игре", - сказал Джоффри, чистя нож о бедро лорда Бейлиша, который теперь стоял на коленях.
  "Прощай, Петир", - сказал Джоффри, пиная его и отправляя за край обрыва, вниз, к бурному Узкому морю.
   Джоффри посмотрел вниз и убедился, что Бейлиш мертв, а затем, медленно, ярость и наслаждение, охватившие его, когда он снова и снова наносил удары Бейлишу, словно вытекли из него.
  Он посмотрел на свои руки, которые даже не дрожали. Казалось, он смотрел на них с покорным отвращением и, как подозревал Сандор, с таким острым чувством ненависти к себе, что он удивился, как принца снова не стошнило.
   Он подошел к Сандору со стороны места убийства, убирая в ножны свой теперь уже чистый кинжал.
  "Все в порядке, Клиган, он был тем, кто действительно отравил лорда Аррена, или настолько вовлечен в заговор, что это не имеет значения. Он был дикой собакой... - он сделал секундную паузу, - без обид. И представлял опасность для королевства.
  Мы все станем лучше от этого", - сказал он, шагая все ближе к нему.
   Сандор продолжал сжимать рукоять. Ему не было никакого дела до "Маленького ублюдка", как называл его Стрендж Джоффри.
  Он опасался не из-за убийства, а потому, что теперь было очевидно, что Джоффри - не тот человек, который ложился спать прошлой ночью. И теперь, глядя в его глаза, он думал, что мальчик постарел за время сна на тысячу лет.
   Если он и собирался что-то предпринять, то только сейчас.
  Он только что стал свидетелем убийства лорда, и неизвестно, что теперь предпримет Стрендж Джоффри. Сандор задумался на несколько мгновений, и Джоффри, казалось, не мешал ему.
   Наконец он хмыкнул.
  "Еще раз попробуешь что-нибудь подобное сделать, не предупредив меня, и я отправлюсь прямиком к Роберту, и к черту все золото в Вестерландах".
   Джоффри, казалось, был удовлетворен таким ответом и кивнул, словно ожидал его.
  "Хорошо, спасибо, Сандор". Он зашагал прочь, в сторону Красного замка.
   Гончая лишь покачала головой. "Что-то подсказывает мне, что это только начало".
  -PD-
  Странный Джоффри помогал слугам укладывать его вещи в сундуки, а затем в повозки.
  По правде говоря, Джоффри сделал для упаковки своих вещей больше, чем все остальные слуги вместе взятые.
  Они были слишком потрясены тем, как изменился Джоффри, и в итоге сами собрали меньше трети вещей, что, конечно же, еще больше напугало их в страхе перед возмездием со стороны жестокого принца.
  Впрочем, Сандор не удивился, после того, что ему довелось увидеть в этой пещере. Сандор смирился со всем этим и решил наблюдать за происходящим так, словно все это было невероятно интересным и безумным шоу мумий.
   Странная реакция Джоффри на короля и королеву была интересной.
  При королеве он не слышал привычного мяуканья и, казалось, никак не реагировал на то, что она его балует. Правда, он улыбнулся ей, и его объятия были одновременно простыми и настоящими, что несколько смутило Серсею.
  Однако его реакция на короля еще больше отличалась от обычной. До сегодняшнего дня и в течение последних лет король Роберт и его сын почти не разговаривали друг с другом, считая себя членами семьи.
  Теперь они беззаботно болтали о различных видах боевых молотов и способах их использования - к удивлению отца, Странный Джоффри, похоже, знал о них немало. Однако между ними было расстояние.
  Улыбка Джоффри, казалось, не достигала его глаз, и он всегда выглядел немного грустным и разочарованным после небольшой беседы с Робертом, которые, впрочем, случались не так уж часто.
   Приготовления заняли еще три дня, прежде чем весь караван наконец был готов покинуть Королевскую Гавань, и еще три - из-за поисков лорда Бейлиша.
  За это время Странный Джоффри вел себя (для его изменившейся личности) относительно нормально.
  Однако накануне третьего дня Сандор отправился с ним в Королевскую оружейную палату.
   Дежурные стражники удивились, увидев его там, поскольку Джоффри обычно не беспокоил их, разве что заходил сюда раз в год, чтобы побаловаться с арбалетом.
  Они были еще больше удивлены, когда Джоффри приветствовал их как старых друзей, назвав все имена. Они быстро отперли дверь, и один из них проводил принца к стеллажам с оружием. Сандор подумал, что остановился бы у арбалетов... ему следовало бы знать.
  Он выбрал меч, который, казалось, идеально подходил ему по росту, а затем взял хорошо сделанный одноручный топор, который повесил на пояс. "Ты умеешь пользоваться этой штукой?" спросил Сандор, вопреки здравому смыслу. Джоффри, казалось, отнесся к этому с юмором.
  "Хочешь потом испытать их во дворе?" - спросил он со знающей улыбкой. Сандору оставалось только кивать и проклинать свой большой рот.
   Наконец Джоффри подвел его и охранника к двери в задней части комнаты, где было сложено несколько странных безделушек, не вписывающихся в другие категории.
  "Я бы не беспокоился об этом принце, эти мечи не каталогизировались мастером-оружейником со времен Безумного короля". сказал стражник, разглядывая ржавые утренние звезды и пару странных, сломанных, изогнутых мечей.
   "Именно так, Тео.
  Только представьте, какие сокровища могут быть здесь зарыты!" весело сказал Джоффри, ныряя прямо в огромную кучу хлама. У Сандора закралось подозрение, что принц точно знает, что находится в этой куче.
  После более чем 10 минут поисков, в течение которых Джоффри неоднократно отказывался от предложения стражников позвать слуг, чтобы помочь с заданием, он наконец нашел то, что искал.
   Это были два набора по 6... метательных клинков? Джоффри, казалось, был рад, но не удивлен, что нашел их, и пристегнул два комплекта к своим набедренным повязкам, один на левую сторону, другой на правую.
  "Знаете ли вы, что торговец из Кохорика подарил этот набор Безумному королю, а тот бросил беднягу в черные камеры? Короли бывают очень непостоянны..." - проговорил он про себя и снова потер лицо, прежде чем снова нырнуть в груду хлама.
  Сандор мог бы спросить его, умеет ли он пользоваться метательными ножами, но, опять же, не собирался становиться мишенью для "демонстрации".
   Затем, к всеобщему удивлению, после еще двух минут поисков он достал кинжал из валирийской стали.
  Он быстро взял ножны и повесил их на пояс, ниже левого метательного набора и напротив топора. Меч он пристегнул к спине.
   Сандор ожидал, что вид вооруженного до зубов и готового к бою принца Джоффри будет забавным. Но это было не так.
  Джоффри ходил взад-вперед, напрягая мускулы, выкладываясь по полной, словно знал, что делает. Наконец он кивнул сам себе. "Я в порядке, пошли, Клиган. Спасибо Тео".
  Он протянул стражнику серебряного оленя и стремительно вышел из комнаты.
   Стражник недоверчиво уставился на Сандора. "Не спрашивай меня", - проворчал он и поспешил за своим принцем.
  -PD-
  Джоффри выполнил свое обещание.
  На следующее утро они сошлись на тренировочном дворе, причем Клиган по настоянию Джоффри использовал не тренировочный, а турнирный меч. Он был вооружен тренировочным мечом.
   По сигналу мастера-оруженосца они ринулись в бой.
  Поначалу Сандор не спешил, не желая оставлять принца калекой, а его голову - на пике над трюмом Мейгора.
   Это было ошибкой. В два приема Джоффри повалил его на землю. "Давай, Клиган, я обещаю не калечить себя". сказал он, прочитав его мысли.
  С ворчанием и пыхтением гончая поднялась на ноги, и теперь он не собирался медлить. По сигналу они снова сцепились, и, к все возрастающему неверию Сандора, Джоффри держался против него уверенно.
  Он метался взад-вперед, атакуя мечом сочленения доспехов, оставляя болезненные синяки, атакуя как свет, не оставляя Сандору возможности думать.
  Выдержав ураган в течение нескольких часов, а может быть, и минут, он стал наносить удары медленнее, поскольку тело принца просто не привыкло к такому наказанию.
  Сандор выигрывал 5 поединков против 4, пока принц не скрестил свой клинок с его клинком в закрытом бою, зажав его своим клинком, а сам стал топать ногами Клигана. Весь этот маневр застал его врасплох, и меч был выхвачен, подарив Странному Джоффри победу.
  В итоге - ничья, 5:5.
   Принц Джоффри был весь в поту, в синяках и тяжело дышал, но на его лице играла нехарактерная для него улыбка. "Ах, Сандор, ты всегда лучше всех приводишь себя в форму", - задыхался он между вдохами.
  Один из его глаз медленно уменьшался, придавленный окружающими его синяками, и из него текла кровь. Сандор проклял себя при виде крови.
   Впрочем, Джоффри это было безразлично, казалось, он даже не замечал этого.
  Он сделал большой глоток воды из своего котелка: "Хороший бой, Клиган, мне это было очень нужно". сказал он ему. "Не знал, что ты так хорош", - хмыкнул Сандор, уставший после сильного избиения.
  Странно, но было несколько моментов, когда Джоффри должен был использовать свое преимущество и выиграть несколько поединков, которые он в итоге проиграл. Это можно было бы легко списать на недостаток умения их распознавать, но Сандор видел глаза Джоффри.
  Они смотрели прямо на точку, которая гарантировала бы ему победу, но он не взял ее.
  Он бросил некоторые поединки? Почему?
   Загадка, которой был Странный Джоффри, казалось, усиливалась с каждым днем, а следующие события только усиливали ее.
   "ДЖОФФРИ!!!" закричал женский голос, когда красная фигура пронеслась по двору и стала звать мейстера. Это была Серсея.
   Черт. Я мертв.
  Это была единственная мысль, которая пронеслась в голове Сандорса, когда королева посмотрела на него с безграничной яростью. "Арестуйте его немедленно!" - крикнула она, указывая на него.
  Несколько краснолюдов, зачарованно наблюдавших за поединком, внезапно оторвались от него и двинулись к Клигану, следуя приказам королевы.
   "Ни в коем случае! ГВАРДЕЙЦЫ, СТОЯТЬ!" крикнул Джоффри.
  Его голос разнесся по двору, как гром, совершенно лишенный прежнего носового тембра и мяуканья, которые так шли этому маленькому засранцу.
  Это был приказ, отданный словно на поле боя, тон идеально подходил для того, чтобы пронестись сквозь песнь стали и смерти.
   Стражники остановились на месте. Формально королева стояла выше принца, но инстинкты подсказывали им, что нужно повиноваться. Это дало Джоффри время, которое ему было необходимо.
  "Мама", - сказал он, поворачиваясь к ней лицом. "Я в полном порядке, просто у меня была дружеская схватка с Гончей".
   "Дружеская схватка?! У тебя кровь!" сказала она, глядя на его блеск. "О, - сказал Джоффри, глядя вниз, - это всего лишь царапина".
  Серсея выглядела ошеломленной, и Джоффри воспользовался случаем, чтобы наклониться к ней и прошептать что-то на ухо. Это было не более двух фраз, но выражение лица королевы сменилось с ярости на задумчивость, а затем на гордость. "Хорошо сказано, сын мой", - сказала она, вставая.
  "Но на сегодня достаточно, и я все еще хочу, чтобы великий мейстер Пицель проверил эту рану", - сказала она и, бросив последний взгляд на гончую, ушла. "Как и было", - приказала она от главных ворот Красного хранилища, почти не задумываясь.
  Краснолюды заметно расслабились и отступили, желая не связываться с Гончей, и не без оснований... к тому же им было слишком весело от этих поединков.
  -.PD.-
  Когда поиски лорда Бейлиша были отменены, караван наконец-то вышел из Королевской Гавани и направился на север.
  Спасательные отряды стали больше походить на охотничьи, подогреваемые недавними слухами о причастности лорда Бейлиша к смерти Джона Аррена. Слухи, которые, по совпадению, возникли среди слуг принца, - гневно заметил Сандор.
   Принц был занят в эти дни.
  Он попросил у матери разрешения собрать официальную свиту для своего командования. Он не знал, что сказал ей, но это сработало. Принц едва успел получить разрешение, как ворвался в красное хранилище, разыскивая нескольких слуг по именам, около трех или около того.
  Затем он сделал то же самое в казармах и завладел шестью красными плащами. Ни один из них не был знаком с принцем, но по нему этого не скажешь.
  Он приветствовал их как старых друзей и дал понять, что ждет от каждого из них только наилучшего выполнения своих обязанностей.
   По мере продвижения на север караван вошел в привычное русло.
  Принц и он тренировались по утрам, хотя и не так интенсивно, как в первый раз, в основном уделяя внимание физической подготовке, поскольку техника Стренджа Джоффри была превосходной и несколько непредсказуемой.
  Казалось, она больше полагается на скорость, ловкость и выносливость, чем на грубую силу, и в ней сочетались элементы обычного рыцарского боя, танца на воде, уличной драки и других влияний, которые он не мог точно определить... за исключением одного: его собственного.
  Это откровение было для Сандорса как удар кирпичом по голове.
  Джоффрис, похоже, в какой-то мере придерживался стиля Гончих, а его манера боя изобиловала грязными приемами, которые Клиган придумал сам.
  тот вечер он принял больше вина, чем обычно
  Тема смены поведения принца в основном доминировала на мельницах слухов среди солдат и слуг, и особенно, к забавному неодобрению королевы, среди импов.
  После тренировки они помогали его свите собрать вещи и уезжали. Принцу, похоже, не нравилась карета, хотя иногда он ездил в ней с королевой, братом и сестрой. Он редко выходил из нее очень довольным.
  Сандор полагал, что это из-за усталости, с которой брат и сестра смотрели на него, хотя к тому времени, как они пересекли шею, она стала уменьшаться.
  Через три недели путешествия Джоффри часто ездил на своей лошади рядом с каретой, подшучивая над Мирцеллой и часто над Томменом, но без малейшего намека на жестокость, и даже иногда играл с ними в игры на остановках.
   Но это было позже.
  Первую неделю путешествия Джоффри в основном ехал с Тирионом, обсуждая идеи и концепции, которые, по общему признанию, были непонятны Гончим.
  Он до сих пор помнил первое общение импа с незнакомым Джоффри.
   "Дядя! Рад видеть, что ты не начал свою пьянку без меня!" - сказал он, заходя в палатку импов в первый день путешествия.
   "Племянник!" Бес улыбнулся, хотя улыбка не достигла его глаз.
  "У меня тут много арборского золота, если хочешь присоединиться", - сказал он, поднимая золотисто-желтую бутылку. Бес настороженно посмотрел на Джоффри, но скрыл это гораздо лучше, чем Мирцелла неделю назад. Джоффри, как обычно, не знал или ему было все равно.
  Он сел на ближайший табурет, а имп подал ему в чашке немного арборского золота. "Спасибо, дядя.
  Роберт не позволяет мне выпить больше одного кубка, что, по моему мнению, более чем лицемерно", - сказал он, не глотая, а медленно смакуя вино. "Клиган, не стой столбом, возьми табурет и налей вина", - приказал ему принц.
   "Я рад, что тебе нравится.
  Чем могу быть полезен, племянник?" - сказал Бес, протягивая Сандору чашку. Это, казалось, немного унесло ветер из парусов Джоффри. Он одарил его жуткой самодовольной улыбкой и коротко фыркнул. "Все реагируют одинаково..." сказал он, одним глотком осушив кубок.
  Наполнив бокал, Тирион продолжил. "А что, если мне ничего не нужно... Что, если я просто хочу поговорить с самым умным человеком в Вестеросе?" Воцарилась тишина, когда Тирион от неожиданности выплеснул вино на кувшин, пролив его на сапог принца. Однако тот, похоже, не возражал.
  "Ах, где мои манеры. Тирион, за то, что ты вел себя как маленький засранец, я дарю тебе это". Он просто сказал, протягивая ему коробочный сверток после того, как тот снова выпил всю порцию за один раз.
   Тирион молча открыл сверток, и Сандор не стал его винить.
  Было очень забавно наблюдать за реакцией разных людей на Странного Джоффри. "В драконью яму: Мой опыт ухода за драконами Таргериенов, написанный великим мейстером Меллосом". Бес читал вслух.
  "Полагаю, вы уже давно ищете этот фолиант, дядя". сказал Джоффри, отпивая из своего кубка.
   "Я... я искал, племянник. Я благодарен тебе за это. Должно быть, впервые за сто лет эту книгу читают", - сказал он, убирая ее в дорожный сундук.
  Джоффри фыркнул: "Скорее, два дня". Бес поднял голову в полном недоумении: "Ты это видел?"
   "Да, но больше всего мне нравится, когда он рассказывает о чистке самих чешуек. Знаете ли вы, что для этого они использовали специально изготовленные медные орудия?" сказал Джоффри, протягивая свой кубок, чтобы наполнить его.
  "Нет, не было", - сказал Тирион, скорее себе, чем слушателям, и рассеянно налил еще вина в кубок принца.
   Сандор опустил взгляд в свой кубок.
   Он был уже пуст.
   "А, к черту.
  С тем же успехом", - подумал он, протягивая импу свою чашку.
  -.PD.-
  Итак, после обучения караван двинулся дальше, остановился на обед, где принц пообедал со своей семьей, а затем снова отправился в путь.
  Вечером принц беседовал с Бесом о самых разных вещах, от книг и тактики до слухов и политики. Казалось, принц искренне наслаждался беседой, в основном позволяя Тириону говорить, но время от времени добавляя свои проницательные комментарии.
  После того как лед был сломан, Бес тоже начал получать от этого удовольствие.
   Однако уже на пятый день первой недели произошло то, что определенно входило в "План". За день до этого они миновали трактир "Плющ", и караван все еще был в некотором роде в своем ритме.
  Однако в то утро Джоффри не приступил к тренировкам.
   "Просыпайся, Клиган, нам предстоит долгий день", - сказал он, тряся проснувшуюся гончую. Сандор не знал, который сейчас час, но солнце еще даже не показалось на горизонте.
  Он протер глаза и почти оттолкнул принца, когда что-то горячее коснулось его руки. "Успокойся, Клиган, это всего лишь горячий чай. сказал он, выходя из палатки. Клиган только покачал головой и одним глотком выпил всю обжигающую жидкость.
  Он мгновенно проснулся.
   Он вышел вслед за Джоффри, который уже седлал обоих коней. "Он проехал мимо лагерных дозорных и ускакал в ночь.
  Ругаясь, Клиган сел на лошадь и помчался за ним.
   Они ехали по небольшой грунтовой дороге несколько часов, прежде чем прибыли в сонную деревню рядом с озером Божьего глаза.
  Джоффри без труда проехал между переулками и остановился на причале, закрепив коня и перепрыгнув в стоящую неподалеку лодку. "Давай, Клиган! У нас не так много времени!... или ночи... неважно". сказал он.
  Сандор забрался в лодку так быстро, как только мог, будь он проклят.
   Как только он сел, они отправились в путь, причем Джоффри управлял обоими веслами. Он предложил поменяться, но Джоффри не согласился. "Клиган, моя выносливость настолько плоха, что если бы завтра у нас была битва, я бы, наверное, умер.
  Так что я возьму любую физическую нагрузку, которую смогу получить!" - сказал он с мрачным юмором.
   Против воли, гончая заговорила: "Наверное". Джоффри хмыкнул: "Не скорее всего, а точно".
  Так они провели некоторое время, гребя в довольно дружелюбном молчании, перемежаемом небольшими язвительными подколками. "Полагаю, мы не собираемся рыбачить. Так куда же ты нас везешь... Джоффри" (он настаивал на том, чтобы называть его именно так). "Я ужасно умею ловить рыбу", - сказал Джоффри, покачав головой.
  "Нет, мы идем на Остров Ликов". На этом Клиган замолчал.
  Почему здесь? Как и все вопросы, связанные со Странным Джоффри, вопросы приводили к еще большим вопросам.
   Когда они причалили, Джоффри привязал лодку к удобно расположенному дереву и отправился в путь, а Клиган последовал за ним.
   Они нашли небольшую грунтовую тропу, которая вела вглубь острова.
  С каждым шагом Сандор все хуже различал лунный свет. Листва, казалось, росла вокруг них, а стволы вейровых деревьев размером с лошадь усеивали тропинку, и у каждого из них было свое лицо. Сердитое, печальное, радостное, гордое, испуганное, счастливое.
  На них были тщательно вырезаны все возможные человеческие эмоции, дерево за деревом, лица смотрели на них. Сандор внезапно остановился. "Джоффри, за нами следят". Он медленно потянулся рукой к рукояти меча. Однако Джоффри, казалось, не был обеспокоен.
  "Я знаю", - сказал он, снова отправляясь в путь.
   Они шли так еще минут десять, пока их наконец не остановили. Дорогу преграждала группа мужчин. У них были длинные деревянные посохи и потрепанные плащи из листьев. "Что ты ищешь, незнакомец?" сказал тот, что стоял впереди.
  Сандор уже готов был выхватить меч, но Джоффри положил на него руку и бросил предупреждающий взгляд. Затем он сделал шаг вперед и кивнул в сторону говорившего. "Я принц Джоффри из домов Баратеонов и Ланнистеров.
  Я пришел поговорить с хранителем". сказал он.
   Мужчины, казалось, посовещались между собой, после чего кивнули в унисон и проложили между собой туннель. "Тогда идите, принц Джоффри из домов Баратеонов и Ланнистеров".
  Принц не стал ждать, отрывистым кивком и шепотом поблагодарив, он прошел, Клиган в носке.
  Он почти ожидал, что придется сказать какую-нибудь ерунду вроде "Сандор из дома Клиганов" или что-то в этом роде, но не сказал ни слова.
   Миновав людей, они вышли на поляну, где стояло чудовищное вейровое дерево, лицо которого просто не поддавалось описанию.
  Перед ее лицом стоял маленький человек, может быть, даже мальчик или девочка. Когда ее лицо повернулось к ним, поймав шальной луч лунного света, Клиган замер.
   Это была девочка. Это были чертовы дети леса.
  Черты ее лица были очень округлыми, а глаза - сравнительно большими и выразительными, они стояли дальше друг от друга, чем у человека.
   Пока Клиган застыл, Джоффри продолжал идти, как будто просто взял лишний хлеб с кухни. В конце концов он остановился примерно в семи метрах от нее.
  Она сказала что-то на хриплом языке, который он не смог разобрать.
  Он знал, что это точно не валирийский язык или его ветви-потомки, это он знал точно.
   Он знал, что должен перестать удивляться, но не смог удержаться, когда Джоффри опустился на колени и сказал что-то на том самом языке, на котором говорили Дети.
  Он произнес это очень медленно, почти торжественно.
  Дети, казалось, были смутно удивлены, когда он закончил, и она кивнула мужчинам позади них, которые быстро ушли в трех разных направлениях.
   Джоффри и Дети проговорили около получаса, а потом она исчезла, спокойно пройдя сквозь кустарник и подлесок, как будто ничего не было.
  Затем Джоффри провел некоторое время в одиночестве, прикасаясь голой рукой к большому дереву сердца. Казалось, он дышал очень медленно, а когда открыл глаза, ему показалось, что он сбросил сотню лет.
  Он расслабленно улыбнулся, присев на одну из веток, и жестом пригласил Клигана сесть с ним.
   "Ты знал, что Зеленокожие могли общаться друг с другом через сердцевину деревьев вейровых лесов? спросил он.
  Клиган только покачал головой: "Ты сейчас с кем-то разговариваешь?" - спросил он, готовый поверить во что угодно. Вопрос, казалось, застал Джоффри врасплох, и он подавил смешок: "К сожалению, я не Гринсир, Клиган.
  Это значительно упростит дело". Он поднял голову и посмотрел на первые лучи солнца. "Нет, мне просто нравится шум деревьев и листьев, которые шевелятся от ветра.
  Небольшое тепло стволов вейровых деревьев, то, что даже лесные звери как-то притихли рядом с ними... Я нахожу, что они помогают... сосредотачивают меня." Затем он закрыл глаза. "Северяне говорят, что возле сердечных деревьев можно услышать голоса старых богов.
  Ты чувствуешь их, Клиган?" - спросил он, не глядя на него. Сандор закрыл глаза, стараясь прислушаться к словам принца. Тишина была жутковатой: по поляне гулял медленный, едва ощутимый ветер, колыхались ветви.
  Ветка дерева, на которой он сидел, была странно теплой.
  Ветер то набирал скорость, то замедлялся... казалось, будто... кто-то
  Громкий стук вывел его из псевдотранса, и он в тревоге вскочил на ноги, обнаружив, что мужчины, стоявшие до этого тремя группами, опускают на землю старый, но большой и потертый сундук
  Джоффри открыл глаза только тогда, когда все три сундука оказались на земле. "Спасибо", - сказал он им, и они, кивнув в ответ, вернулись в лес.
   Сандору этого было достаточно. "Джоффри, что, черт возьми, ты сказал этим... детям?!" - спросил он с укором.
  Джоффри, казалось, задумался на секунду или две, прежде чем кивнуть.
   Он заговорил, вставая и подходя к ближайшему сундуку. "Хранитель, я Джоффри из клана Ланнистеров. Древний враг пробуждается вновь.
  Хранитель, во имя королевств людей я прошу тебя соблюдать договор".
   Он стоял перед одним из сундуков, пока Сандор прочищал пересохшее горло. "Какой враг?" - сумел вымолвить он.
   "Белые ходоки", - ответил он, открывая сундук.
  Он был полон оружия из драконьего стекла, испещренного рунами первых людей.
  -.PD.-
  После трех рейсов гончая и Джоффри сумели донести все три сундука до своей повозки. И как раз вовремя: караван уже был готов к отъезду, когда прибыл третий сундук.
  Когда они только закончили погрузку, Тирион вышел из-за повозки и с любопытством посмотрел на сундуки. "Что ты нашел в лесу, племянник?" - спросил он Джоффри.
  "Оружие из драконьего стекла, способное убивать Белых Ходоков, дядя". Он сказал ему все как есть, не пропуская ни одного удара и даже не глядя на веревки, которыми он их обвязывал.
  "Ха! Уверен, что они сработают и на тыквах, и на харчах", - сказал Тирион, хотя шутка прозвучала для ушей Сандора несколько ехидно.
   "Не то чтобы я мог судить", - с отчаянием подумал Сандор, делая большой глоток из своего бурдюка.
  -.PD.-
  По сравнению с этим остаток путешествия на север был совершенно обычным.
  Когда-то до Дэрри Роберта дошли слухи о разбойниках, и он потратил целых три дня, чтобы "выследить" их.
  К его удивлению, Джоффри сопровождал его все три дня, но вместо того, чтобы разговаривать с королем, он постоянно смотрел на своего дядю Цареубийцу, словно решая, говорить с ним или нет.
  В итоге разбойников не оказалось, только испуганные крестьяне, а единственный разговор между цареубийцей и Джоффри состоялся, когда они пытались починить карету королевы, которая часто ломалась.
   Примерно через три недели они добрались до Винтерфелла.
  -.PD.-
  Как только Винтерфелл оказался в пределах видимости, король и его отряд пустились в галоп, оставив позади колесницу королевы и остальную часть каравана.
  Джоффри поехал за ним на своей лошади, Сандор тяжело отставал от него. Когда они достигли ворот Винтерфеллса, король Роберт, уже приветствовавший домочадцев лорда Старка, удивленно обернулся. "А это мой сын Джоффри, Нед.
  Ну же, мальчик! Это человек, который помог мне выиграть восстание, прояви к нему уважение!" прорычал Роберт. Если бы Джоффри в этот момент проявил свою обычную низость, Сандор, как и Роберт, разбил бы его. Ему не стоило беспокоиться.
  Клиган уже больше месяца жил в постоянном присутствии Странного Джоффри и гордился тем, что мог различать его выражение лица лучше, чем кто-либо из присутствующих.
  То, что произошло дальше, было безусловно интересно.
   Джоффри сошел с коня и поприветствовал Старка, схватив его за предплечье и кивнув с таким уважением и восхищением, какого он никогда не выказывал своему отцу, да и вообще всем, кого Сандор знал
  "Лорд Эддард", - произнес он странным голосом.
   Лорд Старк выглядел несколько озадаченным, но все равно поприветствовал его в ответ. Джоффри отсалютовал леди Старк, а затем двинулся вдоль шеренги собравшихся детей Старков, приветствуя каждого из них по-своему, отметил Клиган.
  Лорд Старкс, первенец Робба, - он с уважением пожал ему руку, коротко обменявшись парой слов, которых Сандор не расслышал со своего места.
  Однако при виде прекрасной рыжеволосой девушки черты лица Джоффри заметно посветлели, а его улыбка достигла того расслабленного состояния, которое он видел только в роще вейров.
  Леди Санса уже окрасилась в красный цвет, дополняющий ее волосы, и он только усилился, когда Джоффри взял ее руку и нежно поцеловал. Леди Санса, казалось, готова была упасть в обморок, и, к счастью, принц перешел к следующей по очереди.
  Глупая птица, подумал Сандор, хотя выражение лица Джоффри было слишком искренним, чтобы его можно было подделать, в этом он был уверен.
   А вот следующий вопрос был весьма любопытен.
  Джоффри, казалось, смотрел на маленькую девочку со смесью веселья и уважения, затем быстро взял ее руку, поцеловал ее и пробормотал "леди Арья", после чего быстро перешел к следующему в очереди.
  Довольно любопытно.
   Младшему он растерянно помотал головой и рассказал какую-то шутку, отчего малыш рассмеялся: Рикон, если Сандор не ошибается, что-то про убегающее животное, которое никак не может взять в толк, как бегать зигзагами.
   Другого брата, Брана, он поприветствовал достаточно дружелюбно, лишь с легким чувством... вины? Он не успел и глазом моргнуть, как его лицо снова разгладилось.
   Остальные члены отряда уже подходили к воротам.
  Это будет долгий день, подумал Сандор.
  -.PD.-
  Следующая неделя в Винтерфелле стала интересной средой для изучения Странного Джоффрейна.
   С лордом Старком он часто беседовал о старых богах, иногда приглашая с собой Беса.
  Джоффри часто ходил с лордом Старком в крестный лес Винтерфелла, указывая на ветви и произнося торжественные слова.
  С Браном и Риконом он общался не слишком часто, только всегда ругал первого, если видел, как тот карабкается, и однажды уговорил его позволить ему научить парня пользоваться метательными ножами вместо того, чтобы продолжать восхождение.
   На тренировочном дворе часто происходили стычки с Робом или даже с бастардом лорда Старка Джоном Сноу, который, по настоянию Джоффри, часто сопровождал их, когда они что-то делали.
  Во время пира в первую ночь Джоффри вслух заметил, что странно, что он не видит второго сына лорда Старка, Джона. В последовавшем затем неловком молчании леди Кейтилин объяснила, что на самом деле он находится на улице, предпочитая свежий воздух.
  На это Джоффри воскликнул, что Джон, должно быть, чертовски глуп, раз пропустил такой большой пир, и, выйдя на улицу, каким-то образом затащил бастарда Старка внутрь, усадил его рядом с собой и продолжил есть и говорить как ни в чем не бывало, в основном беседуя с Джоном о мечах.
  Все молчали около десяти секунд, после чего король Роберт разразился хохотом и крикнул "Больше вина!", после чего все пошло своим чередом, а разгневанная Серсея нашла родственную душу в разгневанной Кейтилин.
  Иногда Джоффри забирал Тириона, чтобы Джон и он могли поговорить с импом в перерывах между схватками во дворе. Джоффри называл эту троицу "Сломанными рыцарями", к своему большому удовольствию.
   К Роббу он относился примерно так же, как к Джону, но без более близкого знакомства.
  Однако самыми интересными были сестры. Всякий раз, когда Странный Джоффри начинал слишком напрягаться, он проводил Сансу по замку и лесу.
  Когда бы он ни был с ней, его улыбка с Острова Лиц возвращалась, он держал ее за руку, как за спасательный круг, и позволял ей вести большую часть разговора, время от времени мягко перебивая, но в основном просто плывя по течению.
   Больше вопросов, как и положено Странному Джоффри.
  -.PD.-
  За пару ночей до того, как караван должен был вернуться на юг, Джоффри сделал смелое заявление.
  Он подошел к лорду Старку в разгар пира, а я и остальные члены его свиты несли три сундука за спиной.
   "Лорд Старк, если можно? Это будет коротко". сказал он. Лорд Старк был озадачен внезапным появлением сундуков, но все равно дал добро.
  В обеденном зале воцарилась тишина, когда Джоффри заговорил своим голосом.
   "Люди Ночного Дозора и всего Севера тысячелетиями защищали северные рубежи наших семи королевств.
  Это была долгая вахта, длившаяся тысячи лет, но не принесшая нам, южанам, почти никакой благодарности".
   Он сошел с помоста и открыл один из сундуков.
  "Именно поэтому в знак своей признательности и признательности всего Юга я хочу подарить каждому лорду и леди Севера, их сыновьям и дочерям, а также мужчинам из Ночного дозора церемониальное оружие из драконьего стекла". В ответ раздался тихий, хотя и несколько одобрительный ропот.
  Он продолжил, проницательно взяв кинжал из драконьего стекла, и дал ему блеснуть в свете факелов. Его голос приобрел жесткость и силу, когда он произнес последнюю фразу.
  "Легенды и мифы рассказывают, что это было одно из немногих оружий, способных причинить вред страшным белым ходокам, а значит, Наблюдатели и северяне Эпохи Героев носили с собой эти освященные клинки.
  Для всех наших королевств будет честью, если они вернутся к столь древней традиции".
   "Лорд Старк, примете ли вы этот дар во имя Севера?" спросил он, когда перед великим пиром воцарилась внезапная тишина.
   Лорд Старк, казалось, с трудом сдерживал одобрительную улыбку, когда встал и провозгласил громким голосом: "Я, лорд Эддард Старк, начальник и верховный лорд Севера, принимаю этот прекрасный дар от имени всех северян", - торжественно провозгласил он.
   Толпа в пиршественном зале не дождалась и секунды после принятия лордом Эддарда, прежде чем разразилась бурными возгласами и аплодисментами, в основном со стороны хозяев Севера.
  Все старки и вообще все жители Винтерфелла безумно аплодировали, больше всех - маленькая Арья, которая, похоже, теперь технически будет владеть своим собственным кинжалом из драконьего стекла.
   На южной стороне, однако, прием был более спорным.
  Это была смесь недоумения и безразличия, за исключением короля Роберта, который бурно хлопал и гордо смотрел на своего сына, и Серсеи, которая скромно хлопала, но не скрывала неодобрительного взгляда.
   Сандор просто улыбался, даже не качая головой, и хлопал, как любой северянин.
  Нахождение рядом со Стренджем Джоффри гарантировало вам кое-что. Вам никогда не было скучно.
   И что самое приятное, завтра утром Джоффри должен был совершить одну из своих прогулок с лордом Старком, так что он был не нужен.
  Он подумал об этом некоторое время, прежде чем выпить свой эль и попросить еще один.
   Зря он беспокоился: северянин рядом с ним практически наливал Сандору свой эль, от души хлопая его по спине.
   Странный Джоффри, никогда не уходи.
  -.PD.-
  Конечно, это случилось, когда я меньше всего этого ожидал.
  Многие вещи в Вестеросе и Эссосе работают как часы.
   Одичалые к ним не относятся.
   "РЕЙДЕРЫ!!!" крикнул один из стражников Старков, прежде чем ему в горло попала стрела.
   Мы с Недом "разведывали" волчий лес, говорили о старых богах, о том, как они разговаривают с человеком в сердце деревьев, если только напрячься и прислушаться.
  На этот раз Нед взял меня на "прогулку" гораздо раньше, чем обычно.
  Обычно заставить Неда разморозиться рядом со мной было задачей других, иногда в буквальном смысле, но в этой жизни Нед быстро привык к тому, что он ходит по волчьему лесу, обмениваясь мыслями о корабле и долге правителя, рассказами о войне, советами о воспитании детей. Все, что угодно.
  В основном они шли молча, играя в игру, чтобы услышать звуки дикой природы, но не их присутствие, а скорее их отсутствие. Когда в лесу было тихо, это обычно означало, что поблизости находится дерево-сердце вейры.
  Когда это случится, они найдут его и попытаются прислушаться к старым богам. Нед, как всегда, счел это хорошей идеей и глубоким духовным путешествием.
   Они были одни, если не считать трех зимфелльских воинов и двух его краснолюдов, Баррета и Орланда.
  Вероятность набега вилдингов так далеко на юг была ничтожно мала
  Они остановились, обратив внимание на отсутствие звуков. "Должно быть, поблизости есть один", - тихо сказал Нед, как он и хотел. "Я не уверен, - ответил я, прокручивая в памяти свои ошеломляющие воспоминания и отыскивая это место в волчьем лесу.
  Мы находились примерно в 40 минутах ходьбы на северо-запад... мимо большого дерева на юг... затем
  Я был уверен.
   Здесь не должно было быть деревьев Сердца.
   "RAIDERS!!!" крикнул один из стражников Старка, прежде чем ему в горло попала стрела.
   Вокруг нас раздался хор воплей, когда более дюжины вильдингов поднялись с пола и бросились прямо на нас.
  У нас не было времени достать оружие, прежде чем они настигли нас, и почти не было времени подумать.
   "ЗА ВИНТЕРФЕЛЛ!!!" взревел Нед, выхватывая свой длинный меч и разрубая одного из вдов.
   "FOR THE LIVING!!!!" взревел я, доставая свой ручной топор и Уайтбейн - идеальная комбинация для атаки на волков и белых ходоков.
  Однако против небронированных одичалых они послужили бы как нельзя лучше. Я быстро отдался безумию, парируя удары длинным, красивым кинжалом из валирийской стали, которым был Уайтбейн, и иногда даже разрубая оружие одичалых пополам.
  Они так и не увидели стальной топор, рассекающий их черепа, - настолько они были озабочены и жадны до белого глянца белокопытника.
   Для живых, подумал я, забавляясь. Я слишком часто сражаюсь с проклятыми белыми ходоками, чтобы быть в здравом уме.
  Дикая драка быстро улеглась, и все, кроме Недда и меня, погибли.
   "Думаю, это был последний из них", - сказал Нед, делая глубокий вдох и выглядя потрясенным. Я уже собирался ответить, когда увидел лучника позади Неда.
  "НЕД, БЕРЕГИСЬ!" крикнул я, повалив его на землю, и в это же время тишину леса разорвал громкий треск.
   "Я остолбенел, глядя на древко, торчащее из моей груди. Я быстро опомнился, когда лучник достал из колчана еще одну стрелу.
  "Нет", - сказал я, выхватывая метательный нож из единственного набора, который был у меня с собой.
   Вторая стрела прижала мою руку к груди, всего в миллиметрах от метательного ножа. "Ты, наверное, шутишь", - пробормотал я. Должно быть, это был удачный выстрел.
  Я оглянулся на лучника: он тупо смотрел на меня, но потом опомнился и пустил еще одну стрелу. Я хмыкнул, схватил другой рукой метательный нож и метнул его в сторону ублюдка.
  Он едва успел выпустить третью стрелу, прежде чем нож пролетел точно и попал ему в глаз.
   Третья стрела попала в меня через миллисекунду после того, как он упал. Она ударила с громким стуком, но, как ни странно, не причинила такой боли, как остальные.
  Хм, как насчет этого.
   Я упал на колени, кровь захлестнула меня. Я уже собиралась упасть грудью на землю, когда Нед схватил меня. Голова онемела и шаталась, а конечности охватил какой-то странный гул.
  "Держитесь, ваша милость!" - сказал Нед, медленно укладывая меня на пол.
   Жужжание теперь было довольно громким, но не раздражающим, а скорее успокаивающим. "Держитесь, принц Джоффри", - Нед выглядел отчаявшимся, должно быть, он понял, что раны смертельны.
   "О... Нед... Ты должен... всегда... быть таким
  для... мал..." с трудом выговорил я. Мне пришлось сплюнуть кровь, перекрывшую дыхательные пути, чтобы снова говорить нормально.
   Мне нужно было что-то сказать Неду, что-то очень важное... что именно...?
   "Нед... Нед... ты был мне... как отец", - я откашлял еще больше крови. Пурпурные скоро придут за мной.
  Я должен был поторопиться, я не знал, почему это так важно, но я должен был это сказать. "Я... сошел бы с ума... если бы после всего этого времени... тебя не было рядом...", - гул был таким громким, что я уже не слышала его голоса.
  Он выглядел растерянным... почему? Все было так очевидно... "Я пытаюсь... что... я... любил тебя как отец, который... в отличие от него... ты была там... for....
  меня..."
  Старые боги, пожалуйста... старые боги, пожалуйста, дайте мне умереть
  Была только темнота, но я уже чувствовал кислый, резкий запах Душителя, который шел за мной.
   Я заплатил за свои грехи тысячу раз... Больше я ничего не могу сделать....Я не могу победить их.
   Я начал задыхаться.
  Всегда одно и то же, всегда одно и то же.
  Я вспомнил свою вторую жизнь, боги, каким глупым и наивным я был......
   Задыхаясь в темноте, я вспомнил... Я вспомнил свою вторую жизнь.
  -.PD.-
  Он задыхался, пытаясь вцепиться в горло, фиолетовый цвет заполнил все его зрение, а горло хрустнуло и рухнуло само на себя. Ему нужен был воздух.
  Ему нужен был воздух. Ему нужен был воздух.
   Я сполз на пол, и меня вырвало, вонь отвратительной мерзости забила мои дыхательные пути.
  Глубоко вздохнув, я попыталась встать, но кто-то поддержал меня
  Я умерла.
   Мой предательский дядя отравил меня на моей собственной свадьбе! ЧЕРТОВ ПРЕДАТЕЛЬ.
   Когда мой мистериум-помощник поднял меня, я посмотрела, кто он на самом деле.
  Чертова Гончая! Еще один гребаный предатель, бросивший меня в трудную минуту. Они были призраками, пришедшими мучить меня в загробном мире! Я отталкивал его лопатой, пока бежал, бежал и бежал.
  Я не видел, куда иду, пока не ворвался во двор, где мой отец...
  Что.
   Мой отец был во дворе, садился на лошадь, собираясь отправиться на одну из своих дурацких охот.
   Рядом с ним были люди...
  люди, которые должны быть мертвы.
   На дворе было небольшое пятно воды, вероятно, остатки дождя. Я нерешительно шагнул к ней, пока не увидел в отражении свое лицо.
  Я был моложе... Я... каким-то образом вернулся в прош
  Реальность ситуации была ошеломляющей.
   Затем я начал смеяться. И смеяться. И смеяться.
  Я гоготал, как маньяк, на глазах у всего двора.
   Я знал, что должно произойти, и предатели, блядь, заплатят! У меня будут все их головы!!!!!!!
  -.PD.-
  Привет, SB! Возможно, вы знакомы с основными предпосылками этой истории из превосходного "Возвращения короля" Duesal_bladesinger'а.
  Идея пришла мне в голову самостоятельно, но я так и не смог ничего написать по ней, пока не увидел его версию, которая вдохновила меня, так что спасибо ему! Прочитайте, если еще не читали!
   Джоффри в глубоком дерьме, он просто не знает об этом.
  Чтобы спасти мир, потребуются хитрость, сила, каризма, мастерство, сила воли и, самое главное, тонна развития персонажей.
   Последнее редактирование:2 января 2020
  Глава 2: Расправа с будущими предателями.
   Апдаааать!
   Глава 2: Расправа с будущими предателями.
   Джоффри выпроводили в его комнату, несмотря на его настойчивые приказы и непрекращающееся мычание, и Великий Мейстер Пицель в конце концов усыпил его маковым молоком.
   Когда Джоффри проснулся, он был, мягко говоря, не в восторге, но решил повременить с этим днем... и составить план.
   Было два предателя, которые обеспечили падение праведного правления Джоффри.
  Его злой дядя, Тирион, и Старки, особенно волк-варвар Робб Старк. Предатель Эддард Старк все равно погиб бы по его приказу, но Робб Старк сделал из своего правления мокерей, одерживая победу за победой над некомпетентными полководцами своей семьи.
  Уберите этих двоих, и его дяди Баратеоны перебьют друг друга, а он, как и в прошлый раз, разберется с победителем, и его правление останется неоспоримым.
   Легко.
   Но теперь ему предстояло разобраться с ближайшим предателем, чертовым Бесом.
   Приняв решение, на следующий день Джоффри отправился в кабинет Пицеля и застал там дряхлого дурачка, читающего какие-то пергаменты.
  "Великий мейстер", - приказал он.
   Пицель не спеша поднял подбородок и повернулся к нему лицом: "Ах, мой принц, надеюсь, сегодня вам лучше?" Он спросил сдержанно и почти шепотом.
  Как мог кто-то столь слабый и хрупкий занимать пост Великого мейстера?
   "Да-да, но сегодня я здесь не для этого. Видите ли, Пицель, я недавно читал историю о человеке, которого отравили, и мне хотелось бы узнать имя яда.
  Его действие было подобно тому, как если бы в горле..." Тут Джоффри слегка зашатался. "Сдавило, не давало дышать..." Джоффри сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем продолжить: "Вы понимаете?"
   Пицель безучастно смотрел на него, пока наконец не кивнул.
  "Да, это похоже на "Душителя", мой принц".
   Душитель.
   По телу Джоффри пробежала дрожь. Так вот как его звали... имя его убийцы.
   "Покажи мне его", - приказал он.
  Если бы он не знал ничего лучше, то мог бы поклясться, что Пицелл проницательно смотрит на него, но мгновение прошло, и его лицо снова опустилось. "Конечно, мой принц", - сказал он, встал, подошел к ближайшему шкафу и достал небольшой пузырек с черно-фиолетовой жидкостью. "Это оно.
  Опытные алхимики в Эссосе могут даже сделать его в твердом, неактивном состоянии". Он показал ему флакон.
   Джоффри с жадностью посмотрел на флакон. Но он не стал бы брать его сейчас, это было бы очевидно.
  "Спасибо, мейстер", - сказал он, скрывая садистскую ухмылку.
  -.PD.-
  Ожидание было слишком тягостным для Джоффри, но он дотянул до ночи, снова и снова смакуя в мыслях ироничную смерть импа.
  Наконец в полночь он поднялся с постели, все еще одетый, и направился в сторону кабинета Великого мейстера. Его неверная гончая последовала за ним.
  Он бы уже приказал убить его за предательство, если бы тот не был так полезен в качестве заклятого щита... пока что.
   Они поднялись в башню и направились в кабинет мейстера.
  Была только одна проблема.
   Она была заперта.
   Джоффри со всей силы ударил его ногой, отчего тот отскочил и рухнул на пол, сжимая колено и едва удерживаясь от рыданий. "Гончая... Я... Сними дверь!" приказал он.
   Его неверная гончая недоверчиво посмотрела на него.
  "ВЫПОЛНЯЙТЕ! Твой принц приказывает!" - приказал он еще раз.он не подчинился, то выпорол бы бешеного пса, но это отложило бы его планы относительно импа
  Гончая фыркнула. "Ладно, пусть будет на твоей голове". Он покорно зашагал к тяжелой двери.
  Потребовалось три раза, чтобы сломать замок, и законный король оказался внутри. Джоффри быстро подошел к шкафу, который ему показал Пицель, и взял флягу.
  "Ты умрешь, как и хотела, вероломная тварь", - пробормотал он, спускаясь по лестнице.
   Навстречу им бежали два стражника, вероятно, чтобы посмотреть, что за шум. "Вернитесь на свои посты", - приказал он им. Стражники переглянулись между собой, затем вернулись к своему законному королю.
  "Но мой принц, мы слышали..." "Я приказываю вам вернуться на свои посты! Мне что, выпороть вас, чтобы вы поняли?!" Джоффри почти кричал на них.
  Стражники переглянулись между собой, вероятно, в страхе, а затем оправдались и спустились обратно.
   Джоффри продолжал идти прямо к соляру Беса. "Подожди снаружи, Гончая". Он вошел без стука, надеясь напугать предателя.
   "Племянник?" - спросил Тирион, явно напуганный.
  Он удобно устроился в длинном кресле перед своим столом, как всегда, читая книгу, в окружении свечей и наполовину полной бутылки дорнийского красного. "Дядя", - сказал Джоффри, недолго наслаждаясь удивлением Тириона, прежде чем занять место напротив него.
  Если бы он только знал
  "Чем я могу помочь вам в столь поздний час? Разве ты не должен быть в постели?" спросил Тирион. Джоффри закипает от гнева. Он посмел оскорбить его будущего короля!? Ему пришлось снова глубоко вздохнуть, чтобы сдержать себя. Только перспектива неминуемой мести успокаивала его.
  "Я решил, что теперь ты составишь мне компанию, дядя". сказал он ему.
   Бес, казалось, немного насторожился, внимательно глядя на него. Минуту или две длилось неловкое молчание, в котором Джоффри вертел пальцами, пытаясь придумать, что сказать. Наконец Бес заговорил.
  "Ну что ж, тогда я лучше дам вам чашку, вы же не взяли ее у меня". Он наполнил и свою чашку, и пустую.
   Прекрасно.
   Они пили из своих кубков, и молчание становилось все тяжелее с каждым мгновением. Наконец Джоффри сделал свой ход. "Дядя, что это за книги?" спросил он.
  Бес, казалось, был ошеломлен этим вопросом и снова обратился к своей маленькой библиотеке за его спиной. Джоффри возился со склянкой, стараясь оставить лишь несколько капель, но из-за его неуклюжести все содержимое пролилось на чашку. Он быстро сел обратно.
  "Ну, да... это книги... Ты думал о какой-то конкретной?" - спросил дядя, поворачиваясь к нему спиной. "Нет". сказал он. Бес приподнял бровь и взял свою чашку, с любопытством глядя на нее. Затем, поставив ее на место, он бросил на него подозрительный взгляд.
  Бес вдруг оглянулся на Джоффри: "Ты привел еще людей, племянник?" - спросил он озадаченно.
   Нет-нет, если придет кто-то еще, план будет разрушен! Он оглянулся назад, но никого не обнаружил - дверь была по-прежнему закрыта. Он вздохнул с облегчением, обернувшись к импу.
  "Там никого нет, дядя, но хватит об этом!" Пора было положить этому конец. "Тост за Ланнистеров!".
   Бес недоверчиво уставился на него, а затем одним махом осушил свой кубок.
  "Да, для Ланнистеров... Племянник".
   УРА!!! Джоффри тоже пригубил свой кубок, хотя вино было на его вкус удивительно кислым, но ему было все равно - предатель умрет, и он увидит это своими глазами.
  Он уже чувствовал, как его охватывает волнение, то самое, которое, казалось, наполняло его, приводило в движение, когда он препарировал маленьких крыс или позже, когда он упражнялся в прицеливании из арбалета с маленькими народцами.
   Дядя смотрел на него с недоумением.
  Джоффри позволил себе жестокую улыбку, наслаждаясь моментом.
   Бес внимательно наблюдал за ним, пока Джоффри кашлял раз, потом два, три раза.
   "Я знаю этот вкус", - подумал он с нарастающим ужасом.
  Он схватился за горло, пытаясь набрать воздуха, но не смог - горло стало сдавливать само себя.
   Озадаченная ухмылка импа, казалось, вытекала из него, как дождевая вода.
  "Какого черта ты собирался меня кормить?!" в панике спросил он, поднимаясь с места.
   Джоффри не мог ответить, он сполз со стула и корчился на полу, его руки рвали горло.
   "О нет, о нет, о нет", - сказал Тирион, подбегая к Джоффри и хватаясь за его горло, но явно не зная, что делать.
   "ПОМОГИТЕ! Кто-нибудь, позовите Великого Мейстера!" в панике крикнул Тирион.
   В глазах Джоффри потемнело, но боль была не такой, как в прошлый раз. В прошлый раз, когда все было почти черным, боль начала утихать... а здесь она только усиливалась, словно горло было змеей, наматывающейся на него и кромсающей шею.
   Последнее, что он увидел, была гончая, ворвавшаяся в комнату и пытавшаяся помочь импу, но потом покачавшая головой.
   "Черт... Королева отрубит тебе голову за это, имп".
   "Но... но Джоффри был тем... я..." Паническая защита импа была последним, что он услышал.
  Тьма
  Пурпур
  Боль
  Пожалуйста... AAAAAIIIIIIIIRRRRR
  Джоффри никогда в жизни не чувствовал такой боли.
  Помогите
  -.PD.-
  Его тошнило на пол... опять?
   Гончая помогла ему подняться и усадила на кровать.
  Джоффри покачал головой, глядя на свои руки. Он... снова жив? Его убили и снова воскресили?!
   Джоффри некоторое время размышлял над этой мыслью.
  Когда Гончая снова появилась, на этот раз с Великим мейстером на буксире, Джоффри посетила одна мысль.
   Я Бессмертный.
   Я, черт возьми, Бессмертный.
   Он не видел этого, но и Великий мейстер, и Гончая смотрели на его садистскую улыбку с разной степенью настороженности.
  -.PD.-
  Джоффри не знал, почему, но казалось, что у него есть все время в мире.
  Если его убьют, он просто вернется снова и убьет тех, кто убил его, - все просто.
   С этими мыслями Джоффри сел на кровать, обдумывая свои планы. Попытка убить Беса таким запутанным способом была... не самой лучшей идеей в его жизни.
  Кроме того, он мог просто подождать, пока станет королем, и тогда он мог бы просто приказать обезглавить его или, что еще лучше, насильно скормить Душителю.
   Цепь мыслей Джоффри прервала нежданная дрожь.
   Что ж, он посмотрит, как умрет Бес, но это будет позже.
  Однако был один человек, который не попал в его руки, когда его короновали. Сын Предателя, Робб.
   Его прошлый план провалился, потому что был слишком сложным, и на этот раз он решил действовать просто.
  Он с трудом дождался, когда караван отправится на север
  -.PD.-
  Путешествие на север было таким же скучным и утомительным, как он помнил, возможно, даже более. К Шее он с трудом сдерживал себя, желая выстрелить в каждого мелкого крестьянина, мимо которого они проезжали.
  Он тихонько прокрадывался по ночам и препарировал нескольких кроликов, которых ему удалось "приобрести" на соседней ферме.
  Это немного помогло.
   Когда они добрались до Винтерфелла, его толстый отец уже отправился в гробницу волчьей суки или как там ее, а леди Кейтилин знакомила своих детей с остальными Ланнистерами.
   Джоффри едва успел дать пощечину предательнице, бесполезной дочери Сансы.
  От мысли, что ему снова придется изображать "принца на выданье", у него скрутило живот. Но он стерпит, все ради мести. В конце концов, до этого было уже недалеко.
   Бесхребетная сучка, как и в прошлый раз, ухаживала и ворковала над любой фальшивой лестью, вылетавшей из уст Джоффри.
  Маргери гораздо лучше умела угодить ему, ее слова всегда были правильными, она восхваляла его, как и полагалось. Она была даже красивее северной шлюхи. Если она представляла себе Сансу как Мергери, это делало его долг хоть немного более сносным.
  По правде говоря, он с нетерпением ждал, когда Тиреллы разобьют войска Станниса и принесут ему его приз.
   На этот раз он не был таким... враждебным, как полагал Джоффри.
  Он держался молодцом и вел себя так, как хотела матушка, хотя это было нелегко, и, возможно, кое-кто из северян в чем-то сомневался
  В любом случае, оно того стоило. Он наблюдал за Роббом и его братом-бастардом Джоном на тренировочном дворе.
  Он наблюдал, как поединок закончился, к удивлению, в пользу бастардов. Мальчики сердечно пожимали друг другу руки, шутили и смеялись. В сердце Джоффриса на секунду кольнула совершенно неожиданная боль. Почему у него не может быть такой семьи?
   В недоумении Джоффри покачал головой.
  Как только это чувство пришло, оно исчезло. Пришло время.
   Робб вошел в оружейную комнату в нескольких метрах от тренировочного двора. Джон шел следом, но Джоффри настиг его прежде, чем тот вошел. "Джон... Твой отец хочет поговорить с тобой", - сказал он ему. Бастард посмотрел на него в замешательстве.
  С запозданием Джоффри понял, что не разговаривал с ним раньше... никогда. Видя сомнения Джона, Джоффри настаивал. "Он сказал, что это срочно, что-то насчет...", - подумал Джон, - "Арьи, кажется, ее звали?". Джон мгновенно насторожился: "С ней что-то случилось?!" - спросил он потрясенного Джоффри.
  Пожав плечами, Джон направился в сторону главного хранилища.
   Джоффри кивнул сам себе, схватив арбалет, который он оставил припрятанным рядом с дверью.
   Внутри Робб уже снял доспехи и чистил меч.
  "Я достану тебя в следующий раз, Джон, вот увидишь", - сказал Робб, продолжая чистить меч. Джоффри осмотрел оружейную... никого не было.
  Арбалет уже был взведен, и он тщательно прицелился в Робба, медленно шагая вперед.
   Не облажайся, не облажайся. думал он, неуклонно приближаясь. 8 метров.
  7 метров... 6 метров
  "Что происходит, Джон? Запугали?" рассмеялся Робб, вставая и оборачиваясь, и застыл при виде Джоффри с арбалетом, нацеленным ему в сердце.
   Робб посмотрел на Джоффри.
   Джоффри смотрел на Робба.
   Расстояние было 5 метров.
  
  Болт ударил Робба чуть выше сердца, отчего тот рухнул на стеллажи с мечами, стоявшие позади него.
  Внезапное садистское возбуждение заполнило Джоффри до глубины души, когда он перезаряжал оружие.
   "Ты действительно думал, что сможешь вот так просто спланировать свою измену? Молодой Волк", - он произнес его имя со всей издевкой, на которую был способен.
  Робб пытался говорить, но из его рта не вырывалось ни звука.
   "Умри, предатель!" прошептал Джоффри, снова выстрелив, и на этот раз болт попал в голову Робба, оставив на ней кровавое месиво.
   "ROBB NOOOOOO!!!!" закричал кто-то.
  Джоффри обернулся и увидел, что бастард Винтерфелла смотрит на тело Робба, а затем на Джоффри.
   Джон зарычал, взял со стеллажа меч и бросился на него.
   "Я приказываю тебе остановиться!!!" крикнул Джоффри, но безрезультатно.
   "Я... я принц!!!" закричал он, роняя арбалет и нащупывая меч.
  Придется потерпеть, пока Гончая не найдет его!
   Джон подошел к нему как раз в тот момент, когда Джоффри выхватил меч. Он парировал первый удар. Вторым ударом ему отрубило рукоять меча.
   Джоффри с легким непониманием смотрел, как из обрубка брызжет кровь.
  Он смотрел на него около двух секунд, прежде чем ублюдок вонзил свой меч ему в грудь. Он попытался плюнуть в него, но его тело не реагировало.....
  Он был повержен, как младенец.
   Он слышал далекие крики, казалось, что тьма забирает его... и резкий, кислый запах, казалось, овладевал чувствами.
  Нет... нет
  На этот раз он даже не умер от Душителя, но чувствовал его воздействие, сдавливающее дыхательное горло и скручивающее шею, как свернувшаяся змея.
  Воздух сгорал в легких, когда он снова захлебнулся, пронзительные, зазубренные осколки тракеи пронзали его изнутри.
   БОЛЬ.
   НЕВЫНОСИМАЯ БОЛЬ.
   Багровый цвет поглотил его.
  -.PD.-
  Глава 3: Красный волк.
   Глава 3: Красный волк.
  -.PD.-
  Джоффри обнаружил, что его трясет Гончая.
  "Опомнись!" Гончая продолжала трясти Джоффри и дышать, как утопающий моряк. Очень медленно Джоффри пришел в себя.
  Боль... она ушла.
   Он глубоко, с содроганием вздохнул и поднялся на ноги, отстраняя Гончую.
  Он с тревогой потирал место, куда вонзился клинок бастарда. Поверженный, как младенец... Унижение... убитый чертовым бастардом... Джоффри почувствовал, как у него начинают дрожать руки, и его захлестнула красная ярость. С ревом он схватил стоявшую неподалеку вазу и с криком разбил ее о стену.
  Несколько осколков вазы порезали ему руки, и теперь они кровоточили по всему полу. Он растерянно смотрел на них. Его внезапные приступы ярости были странными, они возникали и исчезали от гнева или при виде крови... а иногда и вовсе без причины.
  Однако мысль о том, что этот ублюдок вогнал меч ему в живот, вытеснила из его головы это внезапное озарение, и ярость снова охватила его.
  Он попытался поднять сундук, но ему удалось лишь ненадолго приподнять его, прежде чем он рухнул вниз, оставив на его пальцах синяки.
   "Он застонал, потеряв равновесие и упав на спину.
  На глаза навернулись слезы при воспоминании о его смерти, особенно о долгой вечной боли, которую причинял пурпур. Я не плакал уже целую вечность, сейчас не время, сказал он себе.
  Когда он успешно сдерживал их, в его голове промелькнула одна-единственная мысль: он смотрел на свои окровавленные и разорванные руки.
   "Я слаб..." прошептал он. Чувство отчаяния постепенно перешло в другое чувство, которого Джоффри не испытывал уже целую вечность.
  Решимость.
  Нет.
  Он встал, вышел и посмотрел на Гончую. "Гончая, я хочу, чтобы ты научил меня драться", - сказал он.
   Гончая выглядела встревоженной.
  -.PD.-
  Заглянув в тренировочную оружейную, рассвет застал там Джоффри, облаченного с ног до головы в тренировочные доспехи и орудующего тренировочным мечом.
  Джоффри был ужасным фехтовальщиком практически с вечности, и он это признавал. Поэтому он предпочитал простую элегантность и убойную силу арбалета. Но теперь в голове Джоффри прояснилось одно обстоятельство.
  В "Игре престолов" всем было наплевать на телохранителей и заклятые щиты.
  Лишите их, и даже чертов ублюдок с мечом сможет свалить короля... но ненадолго.
   Джоффри был уверен, что после нескольких уроков с гончей он будет готов стоять на ногах самостоятельно, не прибегая к помощи окружавших его некомпетентных людей.
   Забравшись в мягкий костюм и уже покрывшись испариной от утреннего солнца, Джоффри жестом подозвал Клигана.
  "Гончая, неужели это так необходимо?! Здесь воняет!" - сказал он ему, неловко сдвигаясь с места. Тот фыркнул. "Если я нанесу тебе хоть царапину, королева получит мою голову, так что да.
  К тому же, если бы это было не так, ты бы падал на колени от боли при каждом ударе", - сказал он.
   Неловко переложив тренировочный меч, Джоффри кивнул. "Хорошо, тогда просто приступай к делу". Он сказал ему. "Так, сначала тебе нужно поработать с ногами.
  Работа ног - одна из важнейших составляющих фехтования, если вы правильно ее понимаете, то вы на верном пути".
   "Работа ногами?!" недоверчиво сказал Джоффри.
  "Да, сейчас я проведу серию медленных атак на тебя, и я хочу, чтобы ты, черт возьми, парировал их как можно лучше, чтобы понять, как далеко нам нужно отступить".
   Надо было взять два арбалета в эту гребаную оружейную в Винтерфелле, подумал Джоффри, вытирая пот с лица.
  "Я уже готов, Гончая, просто приступай!" - приказал он.
   Гончая закатила глаза и набросилась на него.
   Ладно, это легко. подумал он, парируя удар.
  Следующий удар попал ему в руку.
   "Он с криком упал на пол, судорожно потирая руку, а Гончая в недоумении смотрела на него. "Тебе действительно больно?" спросил он, приподняв одну из своих полуобгоревших бровей.
  Джоффри лежал на полу, слегка покачиваясь, и снова и снова потирал руку.
  "На что это похоже, глупая собака!? Конечно, больно!!!" - почти кричал он на него.
   Гончая медленно покачала головой и испустила долгий взгляд, когда Джоффри устремился обратно в Красный замок.
  -.PD.-
  Джоффри бежал, бежал так быстро, как только могли нести его ноги.
  Но каждый раз, когда он уходил от него, он снова оказывался в оружейной, где повсюду валялись мечи и некуда было бежать. Бастард появился из тени, облизывая свои длинные окровавленные волчьи клыки. "Ты не должен был этого делать, Джоффри", - сказал он, беря меч со стойки.
  "Остановитесь! Мой отец - король!" - закричал Джоффри, ища выход.
   Но его не было. Только стены и стены, усеянные мечами.
   "Ты не должен был этого делать, Джоффри", - повторяла мерзость, продолжая идти к нему.
  "M-m-m-my Gr-g-grand-fa-father c-can re-re-reward- you!" he mumbled as he was finally cornered.
   "Возьми меч, Ланнистер". сказала ему мерзость. Джоффри взял один из мечей, стоявших на подставке, изо всех сил сжал его и угрожающе замахнулся на него.
  "Уходи!"
   "Зима наступает!!!" сказал мерзость, взмахнув мечом и нанеся горизонтальный удар прямо в шею Джоффри. Джоффри попытался парировать удар, но меч двигался медленно, со скоростью улитки, поднимаясь все выше и выше, со скоростью муравья.
  Джоффри боролся изо всех сил, но оно не ускорялось.
   "Слишком медленно, - прохрипела тварь, делая глубокую рану на шее Джоффри и проходя по всему туловищу.
  Боль, как ни странно, была не такой уж и сильной.
   Лишь пурпур, который, казалось, окружал его, сводил Джоффри с ума от отчаяния.
   НЕТ! Пожалуйста, НЕТ! ТОЛЬКО НЕ СНОВА!!!Он уже чувствовал, как скручивается его шея...
  Он проснулся, задыхаясь, наполовину ожидая увидеть рвоту на полу и осуждающие взгляды Гончих, но... это была всего лишь его дорожная палатка.
  Джоффри сделал несколько быстрых вдохов и посмотрел вниз. Он был весь в поту. Он свернулся в клубок и пролежал там, не в силах заснуть до конца ночи. Когда наступило утро, он вышел наружу и увидел Гончую, охранявшую дверь его палатки. "Гончая", - потрясенно произнес он.
  "Давайте продолжим обучение".
   Клиган кивнул.
   После целого утра, проведенного в медленных упражнениях, заучивания базовых вещей, которые, очевидно, каждый лордовский сын знал уже в семь лет, Джоффри наконец-то вылез из этого чертова костюма. Даже со всеми подкладками он чувствовал себя так, словно по нему топталась стая лошадей.
  Он катался на маминой рубке и думал о том, как бы помучить Мирцеллу, прежде чем сон настигнет его. Он был слишком усталым, чтобы заботиться об этом.
   Он решил, что не будет торопить события в своей четвертой жизни. Не было смысла торопить события.
  В конце концов, подумал Джоффри, до свадьбы все шло своим чередом. Поэтому было бы глупо портить отношения сейчас.
  Конечно, "Молодой Волк" насмехался над его правлением и был страшно близок к тому, чтобы положить конец его власти... но в конце концов он победил, не так ли?
   Когда-нибудь, когда на шею подует холодный ветер и Джоффри почувствует слабость под всеми своими мехами, оставшись один в своей палатке, он задумается, не было ли это решение принято потому, что от одной мысли о том, что ему снова придется столкнуться с братьями Старк, у него в животе застынет лед.
  -.PD.-
  Он провел время в Винтерфелле в основном в одиночестве, избегая всех, особенно Старков.
  Когда Бес пришел, чтобы заставить его выразить сочувствие леди Старк после падения Брана, Джоффри запер дверь в свои покои, и никакие красноречивые речи Беса не смогли его переубедить.
   Наконец неделя подошла к концу, и они вернулись на юг, снова продвигаясь по дороге со скоростью улитки и с арх-предателем и его дочерьми на буксире.
  Внезапные порывы вспыхивали каждый раз, когда он смотрел на лорда Старка, и ему приходилось глубоко дышать, чтобы не вскрыть себе живот при виде него. Предатель уже замышлял узурпацию, ожидая смерти своего отца.
  От одной мысли о том, что каждое утро он будет разговаривать с отцом, у него закипала кровь. Именно с ним, со своим сыном, король должен смеяться по утрам, ходить на охоту и рассказывать истории. Я!
   Он проглотил свой гнев.
  Скоро.
   Когда они прибыли в Красный замок, Джоффри продолжил свой обычный распорядок дня, но с некоторыми изменениями. Он удвоил свои тренировки с гончей и старался проводить как можно меньше времени с бесполезной Сансой. Однако и в этом случае ему не удавалось избежать вспышек гнева в ее адрес.
  Иногда он оставлял ее в растерянности, а иногда со слезами на глазах. Это помогало ему запастись терпением.
   В день смерти отца предатель Арк, как и ожидалось, сделал свой ход.
  Слинт и Бейлиш ввели златокудрых в тронный зал, и Джоффри облизнул губы в предвкушении.
   Его храбрая мать, как всегда, разорвала фальшивую Волю, а люди Слинта, как и было предначертано, расправились с гвардейцами-предателями.
  "Не убивайте лорда Старка, отведите его в черные камеры!" Он встал, чтобы убедиться в этом. Он не хотел, чтобы предатель ушел легким путем... о нет. Даже не так, как в прошлый раз.
  У него было кое-что особенное для Предателя.
   Пока его люди вели его в черные камеры, где ему самое место, Джоффри проглотил триумф.
   Наконец-то... я король.
  Теперь никто не сможет меня остановить.
   Трон казался ему таким же могущественным, как и прежде, и он чувствовал, что его тело было создано для этого.
  Сегодня вечером
  -.PD.-
  Он планировал это уже больше недели, все приготовления были сделаны, от площади перед септой Баэлора до инструментов, необходимых для сегодняшнего вечера.
  Жажда крови все сильнее разгоралась в Джоффри, и ему потребовалась вся его воля, чтобы не начать резать кого-нибудь, пока он молча спускался по лестнице, сопровождаемый лишь помощником мучителя.
  Они остановились перед камерой предателей, и Джоффри улыбнулся.
   Старк прищурился, глядя на факел в руке Джоффри. "В-вары?" спросил он.
   "Нет, лорд Старк.
  Я", - сказал Джоффри, свет его факела отбрасывал мрачный свет на множество ножей и орудий пыток, которые нес на подносе помощник мучителя.
   "Принц Джоффри? Если вы собираетесь убить меня, просто сделайте это", - сказал он, с трудом глядя на поднос.
   "О нет, Старк, не в этот раз", - сказал он, открывая двери камеры.
  -.PD.-
  Когда наступило утро, на площади септы Бейлора уже собралась толпа.
  Под статуей Бейлора, на небольшой площадке, возвышавшейся над грязью, сидели Джоффри и остальные Ланнистеры, Клиган, сир Иллин Пейн, члены малого совета и Санса - все они либо сидели, либо стояли, ожидая прибытия Старка из камеры.
  Джоффри сидел посреди них и ждал.
   Это станет для них уроком. После этого никто не посмеет бунтовать, наступит мир. Мой мир.
   И толпа, и дворяне на помосте недоуменно переглянулись, когда вместо лорда Старка стражники понесли к месту казни небольшую тачку.
  Любопытство сменилось недоумением, когда до них донеслось зловоние от тачки.
   Джоффри встал. "Люди Королевской Гавани!" гордо заявил Джоффри.
  "Лорд Эддард Старк замышлял захватить мой законный трон еще до того, как тело моего отца остыло, и теперь он заплатил цену, которую заплатят все предатели в мое правление!" Мать смотрела то на него, то на тачку, пытаясь понять, а его дядя Джейме пробирался к ней, в то время как Санса выглядела просто растерянной.
   "ПОЗДРАВЛЯЕМ!" крикнул он, жестом подзывая стражников.
   Тачка наклонилась немного вперед, и на ее верхушке показалась пустота.
  Внутри лежало тело лорда Старка... То, что от него осталось. Его тело было разрублено на куски, а на лице застыла гримаса ужаса и боли.
  Порезы и разорванная плоть тянутся по всей длине тела, являя собой жуткую картину судьбы предателей.
   Внезапный всхлип, полный такой муки и отчаяния, что Джоффри обернулся, чтобы посмотреть вокруг, заполнил площадь. Его еще больше усугубила тяжелая тишина, опустившаяся на площадь.
  Санса, казалось, билась в конвульсиях, стоя на коленях и хватаясь за волосы, и кричала, кричала, кричала.
   Джоффри был так отвлечен криками, что не сразу заметил дикую серую тварь, которая пронеслась по ступеням, проскочив между удивленными стражниками в красных плащах.
  "FATHEEEER!!!" кричала... Арья? Джоффри нащупал свой меч, пока безумная девчонка с какой-то маленькой рапирой металась между или под ногами его бесполезных, зияющих королевских гвардейцев.
   Уроки гончей были единственным, что спасло его.
   Он парировал один, два удара.
  Третий случай был не слишком удачным для Джоффри, но, к счастью, все, что ему было нужно, - это выиграть время. Гончая безжалостно взмахнула своим массивным мечом и почти разрубила младшего из предателей Арки пополам.
  Кровь забрызгала весь помост, а безумная девица, глядя на свой разрезанный живот, опрокинулась на спину.
   Джоффри огляделся, убирая меч в ножны, но общая реакция была... не такой, как он ожидал.
  Серсея молча смотрела то на тело Старка, то на Арью, зажавшую рот рукой. Стражники вокруг беспокойно копошились в своих доспехах, быстро оглядывая труп, а затем снова обращаясь к толпе.
  Вокруг септы Бейлоров царила тишина, нарушаемая лишь рыданиями Сансы.
   Его дядя Джейме, казалось, вынырнул из этого состояния. "Стража! Построиться квадратом! Быстро в Красный замок!" Он начал распихивать красные плащи по сторонам, пока они не выстроились в некое подобие коробки. Джейме подошел к Джоффри.
  Он собирался схватить его за плечо, но, похоже, раздумал. "Мой король, нам лучше уйти". Он сказал ему с выражением... отвращения?!
   После того как было обнаружено тело Старка, Джоффри в легком замешательстве оглядывался туда-сюда, не понимая реакции остальных.
  После нападения Арьи он пошатнулся, но когда они двинулись по дороге обратно в Красный замок, а мелкие люди разбегались в разные стороны, Джоффри посмотрел на свои руки и покачал головой.
  Почему все были так потрясены?! Разве это не достойное наказание для предателя?
   Когда они благополучно вернулись в Красный замок, все еще плачущую Сансу отвели в ее комнаты: теперь она оплакивала смерть своей сестры, и Джоффри догадывался об этом.
  Его дядя Джейме и ее мать быстро переговаривались между собой.
   "Лорд Старк... замучен до смерти, а его младшая дочь убита на глазах у всей Королевской Гавани. Семь преисподних замерзнут, прежде чем северяне заключат с нами мир", - сказал Джейме, окинув Джоффри непонимающим взглядом.
  "Тогда нам придется победить, не так ли, Джейме", - сказала потрясенная Серсея, сжимая его руку.
   Она повернулась к Джоффри. "... Милый, ты не чувствуешь себя немного уставшим после сегодняшнего дня? Думаю, тебе нужно немного отдохнуть". Она подала знак стражникам.
  Джоффри молча кивнул: буря странных чувств внутри него только нарастала.
  -.PD.-
  Следующие несколько дней Джоффри провел в основном в своей спальне, размышляя. Вспомнив, что он сделал с лордом Старком, он почувствовал яростное удовлетворение.
  Но когда он вспомнил момент, когда раскрыл свой поступок в Королевской Гавани, зловещую тишину и ужасный, проклятый вопль Сансы, его затошнило. Он не был уверен, от чего именно, но после этого он не ел около трех дней, отказываясь даже от пюреобразной пищи.
  Иногда, когда он был маленьким, он вспоминал, как пережил подобные эпизоды после первых опытов над крысами
  Хуже всего были сны. Он снова и снова слышал рыдания и крики Сансы в то самое время, когда пытал лорда Старка в черных камерах.
  Она сидела в углу, не умоляя его остановиться, только всхлипывала и смотрела на каждую деталь пыток его отца своими расширенными глазами. Он пытался остановиться, хотя бы для того, чтобы заставить ее замолчать, но его руки продолжали свое кровавое дело, несмотря на все его попытки.
  Он просыпался с глубокой ямой в животе, простыни были мокрыми от пота, а подушка - влажной и соленой.
   Примерно через неделю Джоффри решил встретиться с Сансой, отчаянно пытаясь понять, что происходит.
   Когда он спросил о ней, один из его охранников в недоумении покачал головой.
  "Леди Санса, м'принц?" спросил он, не поднимая глаз.
  "Она успела убить двух стражников кухонным ножом, прежде чем ее схватили при попытке сбежать от моего принца", - поспешно сказал он, продолжая выполнять свои обязанности.
   Джоффри остался парализованным.
   Значит, у этой никчемной, жалкой сучки все-таки нашлось немного мужества. подумал он, странно потрясенный этой историей.
  Он покачал головой. Какое, к черту, это имело значение? Остальные Старки умрут, а Тиреллы прибудут через пару недель с его будущей королевой. Ему оставалось только ждать.
   Его мать исполняла обязанности десницы, пока он был... нездоров.
  Похоже, у нее неплохо получалось, поэтому она оставила ее в покое. В конце концов, при дворе было скучно. Иногда в замок приезжали ханжи, умолявшие о том или ином.
  Если бы Джоффри сидел на троне, он бы, наверное, пустил в них стрелы или заставил танцевать на потеху себе.
  -.PD.-
  Казалось, его действия в отношении арх-предателя и гибели двух девушек Старков несколько... не оправдались.
   Предатель Робб Старк, которого друзья и враги называли "Красным Волком", пропустил близнецов и помчался на юг, даже не побеспокоившись об осаде Риверрана.
  Он сразился со своим дедом Тайвином во время внезапного нападения за Зеленой развилкой. Подробности были неясны, но какая-то ловушка была расставлена, и разъяренная армия северян набросилась на войска Вестерланда, как стая ищеек.
  Ходили слухи, что Робб утопил самого Тайвина в красных водах Зеленой развилки, но они не подтвердились.
  Единственное, что можно было сказать наверняка несколько дней назад, - это то, что его дед Кеван ведет разбитые остатки Вестерланда в боевом отступлении на юг, а Джейме, только что взявший под контроль войска в Риверране, снял осаду и мчится на встречу с ними в замок Дарри.
   Война внезапно оказалась на волоске... но он одержит верх.
  Предатель Робб был так же глуп, как и ослеплен своей "честью", из-за которой его убили в первый раз, и Джоффри был уверен, что из-за нее его убьют и в этот раз.
  -.PD.-
  Война принимала отчаянный оборот.
   Красный Волк окружил и уничтожил остатки Кевана, а четыре дня спустя он перехватил у Джейме марш и устроил что-то вроде ночной засады, которая понесла большие потери с обеих сторон.
  Джоффри не хватало военных знаний, чтобы судить о том, была ли это патовая ситуация или поражение Ланнистеров, но его дядя Джейме с тех пор неуклонно отступал на юг.
   Его мать отправила лорда Бейлиша свататься к Тиреллам примерно в то же время, что и в его первой жизни, так что они должны были прибыть, чтобы ударить Станнису в тыл и, надеюсь, оттеснить бешеного волка.
   Он не волновался.
   С каждым днем яма в его желудке становилась все больше.
  -.PD.-
  Дядя Джейме был мертв.
  Когда разбитые остатки его армии добрались до Королевской Гавани, стали поступать подробности. На подступах к Бриндлвуду произошла решающая битва, в результате которой его армия была разбита, хотя северяне понесли большие потери, и их продвижение было остановлено на неопределенное время.
  Однако его дядя спустился не один.
  Лорд Умберс, сын Смолджона, лорд Болтон, лорд Карстарк, волк Робба и Теон Грейджой пали от его клинка, а грязные дикари лечили свои раны далеко за пределами замка Хейфорд, но все еще слишком близко к Королевской Гавани.
   Его мать была в отчаянии от этих новостей, она заперлась в своей комнате и не выходила, поэтому правление осталось за ним.
  Это было невероятно скучное занятие, и Джоффри жаждал заполучить свой арбалет, но почему-то не мог собрать волю в кулак и позвать его.
   С течением времени Красный замок становился все более одиноким местом.
  Предательская Гончая покинула Королевскую Гавань через два дня после разборок с лордом Старком, а Бес, по слухам, отрубил ему голову у Сердечного Древа в Харренхолле. Его брат и сестра неделю назад сели на торговый корабль, направлявшийся в Ланниспорт, подальше от боевых действий.
  А теперь, когда Джейме мертв, а его мать ни на что не реагирует... здесь было жутко тихо.
   Даже язвительный смешок Беса был бы лучше, чем тишина... и, возможно, отгонял бы все более жуткие кошмары, которые снились ему в его комнате, на вершине призрачной тихой башни.
  -.PD.-
  Его, вероятно, ожидала смерть.
   Станнис высаживал людей за людьми, почему-то даже больше, чем в прошлый раз, а его корабли безнаказанно пересекали Чернотопье, обстреливая защитников города.
  Поскольку больше некому было это сделать, Джоффри отправился на стены, чтобы возглавить оборону, но толку от этого не было.
   Он бегал по стенам, приказывая своим людям сражаться за своего короля, но толку от этого было мало.
  Люди Станниса продолжали карабкаться по лестницам, а таран уже снес Грязевые ворота, и до них доносились разрозненные сообщения о том, что защитники разбиты и бегут.
   "Куда вы идете! Сражайтесь! Сражайтесь за своего короля, черт возьми!" кричал Джоффри.
  Никто даже не взглянул на него, когда люди начали бежать, с каждым разом все более многочисленными паническими толпами.
   Как раз когда все было готово отправиться в преисподнюю, вдалеке прозвучал рог.
   Люди Станниса за стенами в замешательстве обернулись и увидели у себя в тылу рыцарей Ричера, гордо несущих знамена домов Рича, в первую очередь Розу Тиреллов.
   Джоффри был измотан, но испытывал такое облегчение, что чуть не описался.
   Да! Бейлиш сделал это снова!
   Он спустился со стен, немного помятый людьми Станниса, которые бежали обратно к своим лестницам и потеряли всякую сплоченность.
  Он наконец оторвался от стены и пошел к воротам, готовый встретить Тиреллов как воин, а не как трусливый ребенок, как в прошлый раз.
  Рыцари Ричера неслись полным галопом, даже не сбавляя скорости, пока они добирались до разрушенных ворот.
   Типичные Ричеры, вечно пытаются украсть славу для своих гребаных песен, подумал Джоффри.
   Рыцари миновали ворота.
  Они не останавливались.
   С ревом они прокричали.
   "За короля Робба!!!"
   "Рич и король Робб!!!"
   "Красный Волк! Красный Волк!"
   "За Ренли!!!"
   "За Эддарда!!!"
   Вместе с рыцарями Достижения шла армия Севера, и она приближалась к нему по главной дороге, забрасывая факелами близлежащие дома и убивая разбитую городскую стражу.
   Он безумно искал лошадь, пока рыцари неуклонно приближались.
  "Вы! Немедленно проводите своего короля в Красный замок!" приказал он двум красным плащам, убегавшим от северян и ричменов. Два стражника в недоумении посмотрели друг на друга.
  "Проводить вас до Красного замка?! Красный Волк убьет нас всех!!!" - кричал один из стражников.
   Джоффри собирался предложить все золото из сокровищницы, когда другой стражник, выглядевший более рассудительным, пристально посмотрел на него.
   "Король, говоришь?!" Он почти кричал.
   "Да-да!Теперь, в сокровищницу..."
  "Уилл! Если мы отдадим короля Красному Волку, возможно, нас пощадят!!!" - сказал он.
   Другой стражник вдруг посмотрел на Джоффри, раздумывая.
  "Держите его!" - сказал он, когда они оба бросились на него.
   "Что..." Джоффри не успел договорить, как два красных плаща схватили его своими сильными руками и стали бить до потери сознания рукоятками своих мечей.
  -.PD.-
  Зрение Джоффри медленно прояснилось, и он пришел в себя.
  Вдалеке слышались крики, а в воздухе чувствовался привкус... пепла
  Джоффри потряс головой, но это только усилило боль. Попытавшись открыть глаза, он увидел, что везде светло, но свет исходил не с неба, а отовсюду.
  Джоффри еще раз попытался тряхнуть головой, прежде чем его глаза наконец открылись.
   Королевская Гавань горела.
   Он поднялся и обнаружил, что находится на помосте рядом с Септой Бейлора.
  Его окружала, должно быть, тысяча северян.
   Рядом с ним стоял лорд Бейлиш, облаченный в простые доспехи, со своей фирменной ухмылкой, в сопровождении леди Старк и Лораса Тирелла, оба выглядели весьма мрачными и не произносили ни слова.
  И все смотрят ему вслед.
   Обернувшись, он увидел Робба Старка.
   Это был не Молодой Волк.
   Красный Волк смотрел на него странным, почти пустым взглядом, когда схватил его. Он был полон пепла и весь в крови... и в руке у него был меч.
   Меч, который он без слов бросил к ногам Джоффри.
  Джоффри медленно взял ее, приняв позу охранника, которой его научила гончая. Красный Волк протянул руку влево, и из толпы вышла свирепого вида женщина в доспехах и протянула ему одноручную булаву.
  "Л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л..." пробормотал Джоффри, пытаясь придумать, кто мог бы ему помочь. Его дядя Джейме не мог никому угрожать, он был мертв. Его отец-король был мертв. Его дед был мертв.
  Даже отравленные слова Беса не могли ему помочь - он тоже был мертв.
   Однако Красный Волк, казалось, даже не слышал его. Он шел к Джоффри спокойным шагом, медленно покачивая булавой из стороны в сторону.
  Джоффри был в полном ужасе.
   Несмотря на медленные шаги Красного Волка, он каким-то образом смог сократить разрыв в две секунды. Джоффри атаковал первым, пытаясь разрубить его голову пополам.
  Робб парировал удар и ударил его головой в лицо, отчего Джоффри попятился назад, а из его носа потекла кровь.
   Робб остановился на секунду, а затем, не говоря ни слова, продолжил идти тем же шагом, что и раньше.
   Джоффри поднялся и снова замахнулся, на этот раз на Робба.
  Булава заблокировала удар, а встречный удар раздробил пальцы Джоффри. Он выронил меч, застонав от боли, и попятился назад, пытаясь уйти от Красного Волка. Но Робб продолжал двигаться, не говоря ни слова, не сводя с него страшных, пустых глаз.
  Он быстро настиг Джоффри и с невероятной силой замахнулся на его бедро. Удар сопровождался громким треском, и Джоффри упал, плача от боли. Из его ноги торчала бедренная кость, и кровь била из нее фонтаном.
  Не успел он подумать, что ответить, как Робб снова замахнулся, сломав ему левую руку, и еще раз, взорвав правую, когда тот попытался оттолкнуть Робба.
  Горящая Септа Баэлора отбрасывала потустороннюю тень, когда Красный Волк наклонил голову, глядя прямо на него
  "Он... предатель..." Крак, "Я так..." CRACK "--plea--" КРАК.
  Речь Джоффри становилась все более бессвязной, когда рука Робба Старка, похожая на машину, опускалась с булавой, каждый раз поражая разные места. Через дюжину ударов Джоффри оказался на полу кровавой грудой, а его рот превратился в кровавую развалину.
  Он больше не мог говорить, зубы были раздроблены.
   Но Красный Волк ничего не сказал. Он опустился на колени над Джоффри и обеими руками схватил его за горло.
  Он сжимал и разжимал руки с неослабевающей силой, его безжизненные глаза не отрывались от лица Джоффри.
   Джоффри тщетно боролся, пытаясь отстраниться от этих глаз, но каждый раз, когда он пытался, Красный Волк поворачивал шею Джоффри и снова смотрел ему в лицо.
  И все это время он продолжал сжимать.
   Он сжимал и сжимал, и вскоре глаза Красного Волка и все остальное стало фиолетовым, а горло продолжало сдавливать, даже когда дыхательное горло разрывалось снова и снова, и кислая боль заполняла каждый нерв в его теле.
  -.PD.-
  Да, теперь дожди плачут по его залам
  И ни одна душа не слышит
  Интересно, а Красный Волк тоже получил песню
  Хотя я думаю, что вместо дождя будет пепел.
   Не забывайте комментировать!
   Интерлюдия I: Состояние принца.
   Интерлюдия I: Состояние принца.
   Гончая уже несколько часов охраняла спальню принца Джоффри, как проклятая богами табуретка.
  Он сделал пару кругов перед дверью Джоффри, встряхивая затекшие мышцы, и высунул голову из соседнего окна.
   Да, должно быть, уже полдень. Этот маленький засранец точно не торопится собираться, подумал Клиган.
  Правда, его беспокоило, что принц не позвал слуг, чтобы помочь ему с одеждой.
  Он клялся, что этот маленький засранец не в состоянии завязать собственные бриджи.
   Должно быть, проспал, королева будет не слишком довольна, если я просто оставлю его там.
   Приняв решение, Гончая постучала в дверь.
   Когда ничего не произошло, он постучал сильнее.
  "Принц Джоффри, уже поздно, и семья скоро будет ужинать!
  Иногда его работа не слишком отличается от работы няни или септы.
   Все еще нет ответа.
   Должно быть, бастард еще спит.
   Он открыл дверь (к счастью, Джоффри ее не запер) и увидел, что принц все еще лежит в постели и смотрит на него.
  Почему он просто не ответил? с досадой подумала гончая.
   Нахмурившись, гончая изо всех сил старалась говорить умоляюще. Это действительно было лучшим выходом, если принц был в дурном расположении духа, а вы хотели, чтобы он сотрудничал.
  "Пойдемте, принц Джоффри, уже почти полдень, вы, наверное, проголодались". сказал он. Вот так, должно быть. Маленький засранец не ел прошлой ночью, в конце концов, он должен быть голоден.
   Джоффри даже не дернулся.
  Его взгляд был прикован к серому пятну на стене, в котором не было ничего необычного для глаз Клигана. "Принц Джоффри... Мой принц...? Джоффри, прекрати!" Гончая почти выкрикнула последнее слово, выйдя из терпения, когда он щелкнул пальцами в метре от лица Джоффри.
  Громко щелкнув пальцами, он наконец добился реакции.
   Джоффри, казалось, слегка покачнулся назад, переведя взгляд на Сандора. И тут Клиган понял, что это не обычная дурь. Глаза Джоффри не смотрели на Гончую, казалось, они устремлены куда-то вдаль.
  Джоффри медленно моргнул, словно только сейчас узнав Гончую.
   Он моргнул еще несколько раз. Наконец он слабо прошептал "Уходи", медленно повернулся в другую сторону и забрался под простыни.
   "... Принц Джоффри?" - спросил Гончий, теперь уже сбитый с толку. Это заставило его вспомнить... плохие времена.
  Он вспомнил пустые взгляды жителей деревни, над которыми издевался его брат... Гора.
  Какова бы ни была причина, ему лучше рассказать королевской семье как можно скорее, чтобы не оказаться втянутым во все это дело
  -.PD.-
  Я могу надеяться, не так ли? Гончая мрачно задумалась.
   "Что значит, он не присоединится к нам, Клиган?" спросила Серсея ледяным тоном.
  Претенциозная сука, подумал Сандор, сохраняя спокойное выражение лица. Не то чтобы Роберта это беспокоило, на самом деле он, скорее всего, громко рассмеялся бы и даже наградил его, если бы он сказал это вслух.
  Нет, это его сеньор Тайвин Ланнистер сдерживал поведение Сандора.
   Королю, похоже, было все равно: его трапеза началась час назад с крепкого эля, и теперь он поглощал свинину с такой первобытной радостью, что Гончая даже немного позавидовала.
  "Похоже, принц чувствует себя не очень хорошо". Сандор пожал своими большими плечами, которые не так-то просто уместить в доспехах.
   Братья и сестры принца, похоже, восприняли новость с облегчением и даже с радостью.
  Теперь они разговаривали между собой и смеялись над тем или иным.
   Внезапно король перестал жевать одну из своих свиных отбивных и уставился на Клигана.
  Сандор напрягся от внимания: даже в далеком прошлом король Роберт умел изображать покорность, когда хотел... И не так уж часто это случалось. "Ты думаешь, он все еще дуется из-за Севера?!" опасливо спросил Роберт.
  Несмотря на то, что он все еще не проглотил часть свиной отбивной, попавшей ему в рот, Сандор решил, что он все еще выглядит опасным. "Я действительно не знаю, ваше величество". настороженно сказал Сандор.
   "Мы не можем этого сделать, не после вчерашнего". Король запил последнюю свиную отбивную элем и встал.
  На предостерегающий взгляд Серсеи он ответил: "Женщина из Семи Чертогов, я не собираюсь его бить. Я просто встряхну его ленивую задницу". Он вышел из маленькой столовой и жестом приказал Сандору следовать за ним. "С таким же успехом можно научиться это делать!" - пошутил он, хлопнув Сандора по спине.
  Он почувствовал удар даже через неполную пластину, защищавшую его спину.
   Они быстро добрались до его комнаты, но дверь уже была открыта. Войдя внутрь, они обнаружили различных слуг, которые убирали и обслуживали комнату, не забывая при этом следить за кроватью.
  В ней Джоффри лежал в позе зародыша, засунув руки под мышки. Его тело было удивительно неподвижным, если не считать мелких, слабых приступов дрожи, которые он периодически испытывал.
   "Ну, что происходит?!" воскликнул король. Все слуги прекратили свои занятия и встали на колени.
  "Ваше величество, мы нашли его в таком виде, и он не возражал против того, чтобы мы выполняли свои обязанности как обычно", - сказал самый старший из них, опустив глаза в пол.
  Король кивнул: "Да, похоже, ты хорошо справляешься с этой задачей". Он окинул взглядом фигуру Джоффри, который снова застыл на стене, на этот раз в углу.
   "Если речь идет о том, чтобы больше не ездить на Север, мать тебя не защитит, мальчик". Он встал перед Джоффри.
  "Джоффри... Джоффри!" прокричал он с близкого расстояния. Мальчик даже не заметил этого, он уставился на пятно на стене, бормоча что-то себе под нос. "... не... нет... нет....". пробормотал он. Впервые с тех пор, как Сандор узнал его, король выглядел несколько обеспокоенным, глядя на Джоффри.
  "Сын?" - мягко спросил он. В то время как рев Роберта не произвел никакого эффекта, этот тихий шепот, казалось, потряс Джоффри, он задрожал и вцепился в руку отца, как липа. "Пожалуйста... не позволяй ему..." - слабо прошептал он.
  Прошло несколько минут, пока Роберт неловко гладил волосы Джоффри, и вскоре тот уснул.
  -.PD.-
  "Похоже на несварение желудка в сочетании с лихорадкой, скорее всего, ваша милость. На самом деле..." Пицель продолжал лепетать о предполагаемой болезни принца. Сандор не обращал на него внимания, и, похоже, Роберт тоже.
  Он схватил гончую за плечо и отвел на несколько метров назад, оставив только королеву, которая с восторженным вниманием и тревогой слушала Великого мейстера.
   "Лихорадка... черт!" огрызнулся король. "Я видел такое раньше, и это было не из-за "несварения желудка", - возмущенно фыркнул он.
  Гончая кивнула, чтобы он продолжал. Он не знал, зачем король говорит ему об этом, но догадывался, что ему нужно было с кем-то поговорить об этом.
  Состояние принца Джоффри... было странно тревожным, Гончая подозревала, что такое не должно наблюдаться у детей.
   "Я видел это после битвы у Трезубца: целые стаи людей бродят без сознания, смотрят на что-то, как будто оно находится за много миль от них, или в замешательстве смотрят на свои окровавленные руки.
  Мне не нравится этот Клиган, ни капельки". Он покачал головой.
   Клиган стоял молча, размышляя.
  Мог ли какой-нибудь сторонник Таргериена добраться до принца между прошлой ночью и сегодняшним днем?
   Он так не думал.
  -.PD.-
  Любой человек был бы сильно травмирован после последней петли, но со слабой психикой Джоффри... ну, что-то должно было сломаться.
  Хотя не волнуйтесь, я уверен, что он восстановится к тому времени, когда начнутся более интересные события... в основном, во всяком случае.
   Глава 4: Приношение.
   Глава 4: Приношение.
   Пурпур все закручивался и закручивался... неужели это никогда не кончится? подумал Джоффри, увидев глаза Красного Волка, светящиеся сквозь пурпур.
  Он ворочался и ворочался, пока снова не согрелся.
  Тепло
  Он думал, что никогда не почувствует его после
  Эти глаза... Он чувствовал, как ритмичные удары боевой булавы снова и снова обрушиваются на его тело.
   Он снова задрожал, вцепившись в простыни, пытаясь отогнать холод, снова вторгшийся в его тело, как холод в септе Баэлора.
  Шел ли дождь? Ему показалось, что да. Или он что-то перепутал... Ритмичный стук дождя странно напоминал... Треск... Треск... Треск... Он снова вздрогнул, и ему показалось, что он чувствует, как стук начинается снова.
  Странно, разве он не умер? Он ведь был в безопасности?!
  Он не был уверен... Джоффри показалось, что он слышит рыжего волка, который рыщет неподалеку... готовый
  "Джоффри!" взвизгнула гончая. Он отшатнулся назад, пытаясь прикрыться мечом, которого там не было.
   Конечно... Я в своих покоях.
  Джоффри почувствовал легкое облегчение: теперь он в безопасности... верно?
   "Уходи", - приказал он гончей. Он не был уверен, что лучше остаться здесь, в тепле, лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Он втянулся под простыни, укрываясь под их комфортным весом.
   Но этого было недостаточно.
  Его трясло каждый раз, когда он вспоминал... каждый раз. Эти пустые глаза... Боги, пожалуйста, заставьте его остановиться... КРАК.Боги, пожалуйста, нет... Боги, пожалуйста, помогите
  "Сын?" внезапно раздался голос. Это был его отец.
  Отец... Он защитит его!!!
   Он изо всех сил пытался пошевелить конечностями, которые казались ему странно тяжелыми, и вцепился в них изо всех сил.
  "Пожалуйста, заставьте его остановиться, отец, пожалуйста, заставьте его остановиться!" Он попытался сказать, но не был уверен в том, что вышло из его рта... и дрожь снова нахлынула.
  -.PD.-
  Джоффри не знал, сколько времени прошло в этой жизни. Его представления об этом менялись в зависимости от дня.
  Однако его распорядок дня оставался довольно постоянным. Мать помогала ему позавтракать, после чего слуги чистили его тело, медленно, так как любое резкое движение заставляло его в ужасе вскрикивать.
  По приказу Великого мейстера гончая отнесла его на самую верхнюю башню Красного замка, чтобы он мог подышать свежим воздухом. Времени там было немного, он старался продержаться как можно дольше, но рано или поздно возвращался в свою комнату, укрывшись постелью.
  Иногда после обеда он снова выходил на улицу, как ни странно, по просьбе своего дяди Джейме. Они разговаривали, прогуливаясь по крепостным стенам... ну, Джейме разговаривал, а он лишь покачивал головой, радуясь, что его голос заглушает звуки сгорающей Королевской Гавани.
  Ночь была одновременно его любимым и самым страшным временем.Он лежал на кровати, с каждой минутой все сильнее возбуждаясь, и с тревогой ждал
  Пока она наконец не пришла.
  Мать гладила его по голове и пела ему бессмысленные песни, прижимаясь к нему под простынями... только так он мог заснуть.
   Шли дни и месяцы, и Джоффри нравилось его новое существование. Раньше все было... сложно... болезненно.
  Именно в этом безопасном состоянии реальность рухнула обратно.
   Его мать снова была здесь. Ей больше не нужно было помогать ему есть, Джоффри и сам был в состоянии это сделать.
  Теперь, когда он думал об этом, ему было немного стыдно, что он не может съесть свой собственный ужин... Тем не менее, он ценил, когда она все еще приходила, это заставляло его чувствовать себя более... сосредоточенным, как он полагал.
   "Джоффри, сын мой, мне нужно, чтобы ты оделся". Она сказала, когда несколько нервных слуг вошли и начали одевать его в княжеские одежды.
  Джоффри стал дышать чуть чаще. "Мама... Что происходит?" спросил он.
   Она улыбнулась, коснувшись его головы. "Мы должны вынести приговор нескольким преступникам, понимаешь, Джоффри?" мягко сказала она ему.
  Джоффри тупо кивнул, когда Гончая проводила его к карете у ворот Красного замка. Его снова начало трясти, пока они ехали по переполненным улицам Королевской Гавани.
  Он не покидал Красный замок уже... много лет, он был уверен в этом.
   Когда они остановились, Гончая проводила его по ступеням на... помост над площадью, прямо перед септой Баэлора, где на коленях лежал прикованный Эддард Старк.
  О нет, все повторяется.
   Он хотел закричать, убежать, но предательские ноги и крепкая хватка Гончей заставили его направиться к импровизированному трону.
   Там были все. Малый совет, стражники, его мать.
  Даже Санса и... Бран Старк?! Это вывело его из облачного транса и вернуло на Планетос.
   Толпа освистывала Эддарда Старка, признавшегося в измене. "Отнять трон у моего законного короля..." сказал Старк, когда Джоффри неистово затряс головой.
  Что случилось в прошлый раз?! Его память была вялой и медленной, но он помнил. Смерть лорда Старка... катастрофа в Зеленом броде... Красный Волк... Крек.
   "Во имя короля Джоффри, первого из названных..." Его мать выносила приговор лорду Старку! Он вскочил со своего трона.
  К семи он должен был остановить это, чтобы мерзость снова не подобралась к нему и Королевская Гавань снова не сгорела дотла.
  "Л-лорд Э-э-эддард Старк..." Что сказать, что сказать! Боги, неужели этот предательский ублюдок и ему подобные не могли просто держаться подальше!!!?
   Вот оно!
   "По любви, которую мой отец питал к тебе..." Он чувствовал, как его кишки дергаются при мысли о том, что он собирается сделать.
  Что угодно, лишь бы подальше от Красного Волка.
   "... Я изгоняю тебя и твою семью на Север, чтобы никогда больше не возвращаться в твою жизнь", - неубедительно закончил он. Его мать уже пробиралась к нему, жестом приказав Красным Плащам остановить лорда Старка.
  Вид матери, беззастенчиво отменяющей его приказы у всех на виду, вернул ему часть его прежнего "я", наполненного гневом. "Послушайтесь своего короля! Немедленно освободите лорда Старка и его семью!" приказал он.
  Его изумленные гвардейцы повиновались своему королю, а Серсея замолчала, чтобы народ не увидел, как их король отдает приказы.
   Санса плакала от радости, обнимая растерянного лорда Старка, а Бран стоял рядом, глядя на Ланнистеров и пытаясь сдержать слезы.
  Когда растерянный лорд Старк пробирался сквозь толпу освистывающих его людей, сбоку на него набросилось маленькое серое существо. Эддард тоже начал плакать, узнав младшую девочку Старков. Точно, это та, которая чуть не убила меня.
  Он подумал.
   "Гончая, ты должна проследить, чтобы все Старки покинули Королевскую Гавань и благополучно вернулись на Север. Твой король приказывает тебе!" - сказал он ему. Гончая настороженно кивнула, спрыгнула с помоста и последовала за Старками.
  Так у мелкого народца или кого-нибудь еще не возникнет никаких идей.
   Когда все возвращались в Красный замок, он заметил мать и дядю, которые разговаривали на повышенных тонах. Он не мог их слышать, но от знакомого вида у него по коже побежали мурашки.
  Надеюсь, долбаные Старки останутся на Севере... как бы они ни заслуживали смерти, так будет лучше.
   Да, пусть его семья бурчит сколько угодно. Они не знали этого, но он только что спас их от Красного Волка.
  -.PD.-
  В последующие недели Джоффри постепенно возвращался к своей прежней жизни.
  Он даже начал иногда выступать в суде, как бы скучно и бесполезно это ни было. Но бывали и забавные моменты. Как сейчас, например, с этим бардом... как же его звали? Ему было все равно.
  Тот, что шутил над его отцом и матерью, на этот раз, закончив свое выступление, не дал ему выбора между руками и языком, а просто приказал сиру Иллину отрубить ему правую руку.
  И правильно сделал... Он усмехнулся над каламбуром, когда они уносили его изломанную форму.
   Он почти скучал по мучениям Сансы, но даже мысль о ней вызывала плохие, красные воспоминания, так что, возможно, все это было к лучшему.
   Его дед Тайвин прибыл в Королевскую Гавань на прошлой неделе, а затем уехал из нее.
  На этот раз он собирался уничтожить любого из своих предательских дядюшек Баратеонов. Он едва успел заскочить в Красный замок, но это не помешало деду отругать его, словно он был непослушным ребенком.
  Одна только мысль об этой встрече грозила вернуть садистскую ярость.
   Он заставил его, своего короля, прийти в свое новое солнечное место в башне Десницы, а тот имел наглость ругать его!
   "Джоффри", - произнес он, откинувшись на спинку стула, но сохраняя при этом прямую спину.
  "Я понимаю, что у вас были трудные дни и до смерти отца, но то, что вы сделали со Старками, было полным идиотизмом". Выражение его лица было неподвижным, его невозможно было определить.
  "Я понимаю, что нужно изгнать лорда Старка, но из-за ваших мягких чувств мы потеряли не только вашего суженого, но и двух других ценных заложников.
  Что, если лорд Старк решит вернуться на юг, но на этот раз с армией, идущей по рву Кейлин?" Тон его голоса не менялся на протяжении всего разговора, но Джоффри чувствовал, как разочарование накатывает волнами, словно это было физическое явление.
  "Дедушка... - начал он, но Тайвин прервал его как ни в чем не бывало. "Твои оправдания не имеют для меня значения. Кеван собирает новый отряд в Золотом Зубе, пока я разбираюсь с Баратеонами здесь, на юге.
  Если Старки начнут действовать, он перекроет переправы через реки и выиграет время, пока я вернусь из Штормовых земель".
   Джоффри затрясся от ярости, ему хотелось крикнуть старому ублюдку, что только благодаря ему он не утоплен в Зеленой развилке в этот самый момент... но... тут Джоффри осенило откровение.
  Он боялся своего деда. Казалось, патриарх Ланнистеров невосприимчив к его угрозам и приказам, казалось, он осмелится приказать заключить его в тюрьму или причинить вред, и он всегда был чертовски уверен в себе и неуязвим. Разумом Джоффри понимал, что это не так.
  Вздувшееся, утонувшее тело на Зеленой развилке подтверждало обратное.Но все же
  В конце концов он ничего не сказал, обеспокоенный бурлящими мыслями, охватившими его, когда Тайвин, по сути, велел ему вести себя хорошо и оставить трудные решения на его усмотрение. Кроме того... Тайвин был прав, признал Джоффри.
  Не было никаких причин, по которым они не могли бы оставить у себя девочек Старков или мальчика. В его другой жизни именно пытки лорда Старка и смерть обеих его дочерей выпустили Красного Волка.
  Даже в другой жизни Красный Волк доставал его.
   На следующий день Тайвин отправился в Штормовые земли во главе Вестерлендской дружины.
   Его выздоровление все равно не было полным, а сон всегда был тревожным.
  Иногда слуги находили его трясущимся или смотрящим в бездну в случайное время, в коридорах или даже иногда в самом Железном троне, хотя никто не был настолько глуп, чтобы говорить об этом. Тем не менее он часто вспоминал свою последнюю жизнь перед тем, как она отправилась в преисподнюю.
  Он вспомнил взгляд лорда Старкса, когда тот заканчивал пытку, вырезая ему грудь в последний раз.
  Он был почти мертв, и Джоффри уже не был уверен, что лорд Старк вообще существует, а потом он сказал это.
   "С тобой... что-то... глубоко не так... Джоффри". Он сказал это так, словно это был основной факт, нечто очевидное и непреложное.
  Он не знал, почему это заявление вызвало такую реакцию, но он с яростью ударил лорда Старка... наверное, дюжину раз.
  Он умер тогда... Наверное, это и было целью того заявления - заставить его потерять контроль над собой и в конце концов убить.
  Да, должно быть, так.
   -.PD.-
  Джоффри выпустил еще один болт в Пицеля.
   Тот уже стоял на коленях, но все равно попал в грудь, опрокинув его на спину и приземлив на пол Тронного зала.
  Почему... почему все должно идти не так!!!
   в ярости воскликнул он, усаживаясь на Железный трон и швыряя арбалет на пол. Я не должен был этого делать, он был всего лишь посланником. Он покачал головой, когда запоздалая мысль пришла ему в голову. Собравшиеся придворные молчали, пока он кричал на них.
  "ВОН! ВСЕ НА ВЫХОД!" крикнул он.
   Мать проводила его настороженным взглядом и велела краснолюдам вынести тело Пицеля.
  Теперь ты не так уж непобедим, Тайвин!Эта мысль должна была бы порадовать его, но в нынешних обстоятельствах
  Армия Вестерленда, усиленная Короной, пала, как львиная гордость среди летних рыцарей Ренли
  Тайвин проливал кровь и отбивался от них до самого Штормового конца... и полная победа была близка.
   Все изменилось 5 дней назад. Станнис прибыл на своем флоте и высадился позади армии Ланнистеров, но это не стало причиной их поражения. Нет.
  Это произошло из-за убийства его деда.
   Говорили, что Станнис превратился в демона дыма и вонзил нож Тайвину прямо в сердце... Безмозглые идиоты! Как они могли поверить в такое!!! с отчаянием подумал Джоффри, ударяя по железному трону, отчего тот затрещал и пролилась кровь.
  Он уже собирался позвать мейстера, когда вспомнил, что тот с ним сделал.
   С тобой что-то глубоко не так, Джоффри.
   Он выкинул эту шальную мысль из головы.
   Неважно.
  Станнис напал с тыла, когда армия Ланнистеров погрузилась в хаос, а затем Ренли ударил с фронта
  Они были уничтожены. Той ночью, после празднования, кто-то, видимо, оказал Станнису услугу и убил Ренли. Рассвет нашел его в своей постели заколотым.
  И вот Станнис ведет свою объединенную армию прямо к Королевской Гавани, не останавливаясь ни перед чем.
   Джоффри выбрался из своего Трона и обмотал рану плащом Ланнистеров. Ему было все равно.
  Что он сделал не так на этот раз?!
   Он вышел во двор и увидел, как его дядя Джейме отбывает с горсткой краснолюдов, направляясь к остальным Королевским землям, чтобы собрать подкрепление, какое только сможет. Это было все, что он собирался получить.
  Проклятый бес сказал, что если Станнис решит штурмовать город, то армия Кевана не успеет подойти вовремя.
   Ему просто повезло.
  -.PD.-
  Станнис, очевидно, знал, что делал. Джоффри это знал.
  Бес уговаривал его, пока Станнис постепенно овладевал городом, сначала взяв ворота, затем пропустив через них свою кавалерию (по иронии судьбы, Тиреллов) и окружив отряды защитников.
  Джоффри вынужден был признать, что у импа были отличные комментарии, хотя бы для того, чтобы отвлечься от всего этого и не обделаться. Джоффри подозревал, что и сам Бес делал это по той же причине. Его голова окажется на пике, как и его, если Станнис победит. А он побеждал.
  Бес отнес Джоффри обратно в Красный замок, как только двое ворот пали... ну, или попытался. Они находились в одном из тех карманов, которые были окружены кавалерией Тиреллов.
   Когда Джоффри взял меч в смертельную хватку, Бес отсалютовал ему.
  "Похоже, Станнис готов крепко поиметь нас, друзья!" крикнул он, оглядывая перепуганную смесь Золотых, Красных и Краунлендеров, находившихся вместе с ними в кармане.
  "К своему стыду, я никогда не видел борделя, где бы бесплатно трахались!" сказал он, надевая шлем и вызывая у солдат придушенный смех.
   "Давайте заставим их потрудиться!" крикнул он, наступая... Бес набросился на кавалерию со своим боевым топором.
  Мужчины издали настороженный, но вызывающий рев и устремились за ним, увлекая за собой Джоффри.
  В этот момент он почувствовал некое уважение к импу... и немного зависти к его храбрости.
   "Говорят, я наполовину человек, тогда кто же ты?!" Так он кричал в своей первой жизни, когда собрал беглецов-золотоискателей.
   К черту его, этот предательский имп не собирался быть храбрее его.
  Не в этой жизни. К черту!
   крикнул он, пытаясь догнать Тириона, теперь уже под действием собственной силы.
  Они с яростью врезались в заградительные отряды Тиреллов, сбрасывая их с лошадей, когда оба формирования слились воедино.
  Его разум - та его часть, которая не обезумела от страха, - представил себе, как он пробивается сквозь врагов, убивает толпы людей, а затем находит командира отряда и убивает его в одиночном бою
  Не то чтобы он действительно думал, что это произойдет.
  Прежняя жизнь научила его немногому - реализму. Даже несмотря на все успехи, которых он добился под руководством Гончей, Джоффри и его верный оружейный меч на протяжении большей части стычки сражались с одним-единственным солдатом Тиреллов.
  Он выглядит молодым, подумал Джоффри, парируя, атакуя и нанося разящие удары. Джоффри не знал, сколько времени он сражался с этим бастардом, но спустя, должно быть, целую вечность, ему удалось вонзить меч ему в живот и вытащить его.
  Солдат Тиреллов, казалось, в замешательстве смотрел на окровавленный меч Джоффри, а затем рухнул на пол. Джоффри последовал бы за ним, если бы его не переполняло чувство горького удовлетворения.
   Он задыхался, смертельно устал, у него было множество порезов и огромная рана на бедре, которая продолжала кровоточить.
  Вокруг него гибли его люди, но они уносили с собой и некоторых Тиреллов.
   Несколько секунд он бесцельно хромал, а потом споткнулся обо что-то. К его удивлению, это был имп. Из его груди торчало копье, и казалось, что он дышит с трудом.
  "Дядя", - сказал Джоффри, садясь рядом с ним, и вокруг них раздавались звуки умирающих людей. "Племянник... мои глаза... обманывают меня... или ты... только что убил... человека... фактически защищая... королевство", - спросил Бес, замирая, между хриплыми вдохами.
  "Кажется, дядя..." сказал Джоффри рассеянно, кровотечение на его ноге замедлилось. Бес хрипло усмехнулся: "Может быть... в конце концов... мы сможем... сделать... полноценного Ланнистера... между собой". Бесу удалось добиться от Джоффри фыркающего смеха.
  Он собирался обругать импа, но когда повернулся к нему лицом, глаза его лежали неподвижно.
   Он шел на смерть. Достойная смерть для импа... и неплохая. Он тоже попытался пошутить, но потерял сознание раньше, чем успел придумать.
  Вряд ли это позабавило бы фиолетового.
  -.PD.-
  Как ни странно, он не почувствовал той сокрушительной агонии, что была у Метафизического Душителя, вместо нее была лишь тупая боль во всем теле. Я собираюсь отдохнуть целую гребаную неделю.
  пообещал Джоффри, открывая глаза.
   Это была не его комната.
   Это была площадь Бейлора.
   Это должен быть кошмар... Должен быть.
   Он попытался пошевелиться, но не смог. Он был привязан к... столбу? Он пытался освободиться от привязи, пока люди складывали вокруг него стога сена и дров.
  Что, блядь, происходит?!
   Красивая женщина в красном платье, казалось, слегка покачивалась, пробираясь через лес.
  Она осторожно коснулась щеки Джоффри и повернулась, чтобы встретиться взглядом с кем-то позади себя... Станнисом.
   "Станнис! Ты чертов предатель!" прорычал Джоффри, пытаясь вырваться из своих уз. Казалось, они его не слушали.
  Станнис скрежетал зубами, размышляя над тем, что только что сказала рыжая женщина.
   "Разве Красный Бог не дал тебе Ренли, Станнис? Разве он не дал тебе Тайвина? Разве не дал он тебе этот город, чтобы ты взял его со своими армиями?" - соблазнительно произнесла она, медленно проводя руками по его груди, касаясь лишь доспехов... на данный момент.
  "Пусть он и бастард, но в нем течет кровь королей", - прошептала она ему на ухо.
  "Представьте, что я могу сделать с кровью королей Утёса". Она сказала это, глядя на Джоффри почти с голодом.
  Она... Что она... что...
  Станнис, казалось, пришел к решению, повернулся к нему лицом и заговорил своим голосом. Все люди на площади притихли, когда он заговорил.
  "Джоффри Уотерс, за преступления самозванца и предателя я, Станнис из дома Баратеонов, первый из его имени, король андалов, рохинаров и первых людей, король Семи королевств и защитник королевства, приговариваю тебя к смерти". Он повернулся и пошел прочь, к своим людям.
   Наконец Джоффри осенило.
   Они собираются сжечь меня.
   Один из мужчин бросил факел в кучу, и вскоре костер запылал.
  Не так молился Джоффри любому богу, который мог его услышать.
  Пожалуйста, не так.
   Его крик разнесся эхом по площади Баэлора, прежде чем пурпур поглотил его.
  -.PD.-
  --
  Глава 5: Повторяя твои шаги.
   Глава 5: Повторяя шаги.
   Джоффри проснулся от того, что метался по кровати, путаясь в простынях и скатываясь на пол.
  На его приглушенный крик в дверь вваливается Гончая и прыгает на Джоффри с кинжалом, пытаясь отцепить его от простыней и его будущего убийцы.
  "Что за..." - пробормотал Клиган, отвесив кричащему Джоффри сильную пощечину, которой хватило, чтобы тот сосредоточился на Гончей.
   Оценив обстановку, Джоффри посмотрел на свои руки, медленно разминая их взад-вперед.
  "Спасибо, Гончая... - прошептал он, приподнимаясь и садясь на постели, касаясь своей теперь уже нетронутой кожи.
   Он вспомнил, как мучительная агония горящей плоти уступила место знакомым мукам багрового цвета.
  Все идет наперекосяк, что бы я ни делал
  Возможно, именно это я и делаю неправильно, сбиваясь с проторенного пути.
   Джоффри кивнул сам себе, когда Гончая бросила на него настороженный взгляд.
  Лучше сделать все точно так же, как в прошлый раз... любой другой путь ведет к верной смерти... и пурпуру.
   Он содрогнулся при этой мысли. С каждой смертью пурпур не становился терпимее - Джоффри мог поклясться, что иногда он становился еще хуже.
  Ему было больно не принимать меры против признанных предателей, но к этому моменту было мало вещей, которые Джоффри предпочел бы проклятому пурпуру.
  -.PD.-
  Следующие дни прошли в русле его первой жизни, которую Джоффри все чаще называл "стандартным курсом" на свою голову.
  На данный момент это казалось единственным способом сохранить для Джоффри относительную стабильность и не выпустить на него все семь адов боли. Вестерос все больше напоминал смертельную ловушку, где любой неверный шаг мог закончиться мучительной смертью и еще более страшным метафизическим проклятием.
  Иногда он задавался вопросом, как, черт возьми, ему удалось проделать такой путь в своей первой жизни.
  Может быть, тот случай был из ряда вон выходящим, а остальные - обычными? Эта мысль угрожала здравомыслию Джоффри (насколько оно еще оставалось), поэтому он решил не думать об этом слишком много.
   Решив ничего не менять, поездка на север прошла в основном стандартно, за исключением двух деталей.
  Первой была тренировка по владению оружием. В прошлой жизни он не был побежден, но это была унизительная битва.
  Задержать короля на весь бой одним солдатом Тиреллов было просто недопустимо, к тому же, что еще хуже, раны, нанесенные солдатом Джоффри перед смертью, скорее всего, были смертельными... если бы они не сожгли его позже...
  Джоффри содрогнулся при воспоминании о пламени, лижущем его кожу, которое подбиралось все ближе и ближе
  Итак, он снова взялся за тренировки с Гончей и снова медленно продвигался вперед, теперь ему удавалось сделать около четырех парирований в якобы "полном" бою с Гончей, хотя Джоффри сильно сомневался, что Гончая сражалась с ним на пределе своих возможностей во время этих занятий.
  Не то чтобы он жаловался: даже используя целый ансамбль мягких доспехов, Джоффри все равно чувствовал себя как в дерьме, и у него все болело.
   Другое дело, что он иногда заводил разговор со своим предательским дядей Тирионом. Его старший сын был бы удивлен и ужаснулся, наверное.
  Тем не менее, сразившись с ним во время Падения Королевской Гавани (ну, скорее, второго Падения Королевской Гавани, Тириону, очевидно, отрубили голову на дереве сердца Харрнехолла Красным Волком перед первым Падением, так что он не был там, когда.....
  Крек... Крек... Крек... Крек... )
   "Племянник?" - спросил дядя в замешательстве. Джоффри вдруг осознал, что снова смотрит в сторону шатра, и быстро покачал головой. "Ты рассказывал мне о путешествиях за Нефритовое море?" - сказал он ему.
  Бес выглядел немного любопытным, ну, более любопытным, чем раньше, но быстро продолжил рассказывать об исследователях за Нефритовым морем и о том, как немногие, а то и все, выжили после ужасных чудовищ и болезней, обитавших на краю известного мира.
  Бес рассказывал удивительно интересные и занимательные истории, одновременно познавательные и веселые, если вы находили время слушать его.
  Что-то очень сильно поразило его, когда он пытался... объединить два разных понимания, которые он имел о своем дяде.
   О его храбрости, о том, как он разговаривал с ним и поддерживал его спокойствие во время нападения Станниса.
  Все это беспокоило Джоффри, и он решил получше узнать своего дядю и будущего убийцу. Однако это лишь усугубило вопросы Джоффри. Если не ругать и не терзать импа, а просто сидеть и слушать, Джоффри обнаружил, что ему действительно есть что рассказать обо всем на свете.
  Может быть, в другой жизни Бес был Великим мейстером?
   Это делало его превращение из спокойного, остроумного дядюшки-интеллектуала в убийцу и цареубийцу еще более тревожным.
  Джоффри не вызывал у Беса такой неприязни... не так ли?
   С тобой что-то глубоко не так, Джоффри.
   Он снова проигнорировал голос Эддарда Старка.
  -.PD.-
  Время, проведенное в Винтерфелле, он потратил в основном на повторение прошлых событий, хотя это было на удивление трудно.
  Постоянные насмешки и нытье его первой жизни постоянно утомляли его.
  После того как его несколько раз душили, отсекали мечом, раздробили все кости, а потом снова душили, чтобы потом сжечь заживо и снова задушить какой-то космической сущностью... некоторые вещи, по его мнению, просто не стоили усилий.
  Однако смена пути означала верную смерть, поэтому он стойко держался. Сир Родрик и Бран Старк в очередной раз ныли, что используют настоящие мечи, хотя он чувствовал себя немного лицемером. На самом деле он предпочитал сражаться на тренировочных мечах и в тренировочных доспехах.
  Тренировки без них превратили бы Джоффри в раздувшийся, страдающий сгусток крови.
  А делать это с помощью живой стали было просто... идиотизмом.
   Бран Старк, как всегда, упал со Сломанной башни, и Джоффри догадался послать ассасина, чтобы тот снова попытался убить его (и потерпел неудачу)... хотя оправдание этой оплошности в ретроспективе выглядит ужасно глупо... он был зол на Брана за... выпендреж...?
   Если на этот раз он доживет до свадьбы, то обязательно прибережет своих убийц для более серьезных угроз, будь то Старки или нет.
  И все же он был рад, когда они покинули Винтерфелл. Джоффри решил, что он убил или был убит более чем половиной Старков... всем им было бы лучше в их снежном аду.
  К сожалению, они все же увезли двух девушек на юг, и ему пришлось снова наткнуться на Арью, мучить безымянного мальчишку и подвергнуться нападению огромного волка.
  -.PD
  События разворачивались, проходили недели... и Старк сделал свой ход. Оглядываясь назад, можно сказать, что все это было продумано до мелочей.
  Эскалация напряженности, дуэли с дядей Джейме на улицах, смерть отца на охоте... все это было жутко, словно события были направлены так, чтобы ввергнуть его королевства в хаос и войну... Хотя он знал, что это лишь иллюзия.
  Один неверный выбор может вывести все из-под контроля, и он окажется забитым до смерти психованным волком или использованным в качестве топлива для красивого костра.
  Опять же, лучше не рисковать.
   На него напала почти что... апатия? Все плясали под дудку судьбы, и только у него были ключи, чтобы изменить ее.
  Это должно было заставить его почувствовать себя могущественным, как бог, но после всего, что произошло, он ощущал лишь сокрушительную тревогу при мысли о том, как все может пойти не так.
   Когда в комнату вошел Старк в сопровождении своих помощников и золотых плащей, Джоффри попытался вспомнить, что он говорил.
   Все торжественно смотрели друг на друга, положив руки на поножи или древки копий, медленно разводя ноги в стороны, готовые к внезапной вспышке насилия... и Джоффри выругался.
   "Преклоните колени перед своим королем, лорд Старк, и вы сможете спокойно вернуться в свои земли на Севере". грозно сказала ее мать.
   "Я хочу быть коронованной в..." Проклятье, сколько прошло времени - две недели или неделя? Подумайте, черт возьми.
   Старк и его мать смотрели на него, пока он размышлял над этим.
   Фуууууу... это же не месяц... верно?Нет, я уверен
  Все больше и больше лиц поворачивалось в его сторону, пока он сосредоточенно крутил головой.
  Все полетит к чертям, если он просто неправильно произнесет слова... верно?
  Крэк... Крэк... Крэк
  Старк выглядел несколько озадаченным, пока Джоффри сосредоточенно крутил головой, а сир Барристан оглядывался за его спиной, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
   "Мммммммаааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа
  Неделя". Наконец он сказал.
   Долгая пауза несколько ослабила напряжение в комнате, и солдаты неловко посмотрели друг на друга.
   Джоффри почесал голову. "Я хочу быть коронованным через неделю?" спросил он, но тут же покачал головой.
  "Аргх! Проклятье! Это было две недели! Да, две недели!" - сказал он. Старк странно смотрел на него, пока он пытался выговориться.
   "Ну что ж... приступайте!" - призвал Джоффри. Он ведь ничего не напутал... правда... он?
   О черт, о черт, о черт.
   Старк покачал головой, доставая из кармана пергамент.
  "Сир Барристан, никто в этой комнате не может сомневаться в том, что вы человек чести", - сказал он, вручая ему письмо.
   Ииииииииии!
   Ученики Старков массово погибли, а Джоффри с облегчением опустился на свой трон.
  -.PD.-
  Джоффри пришлось сдерживать себя, чтобы не пуститься в пляс и не запеть, бесцельно расхаживая по нижним этажам Красного замка.
  Пока все хорошо! И если повезет, другие дома Вестероса последуют их примеру, и все будет так, как должно быть, думал он, продолжая идти мимо проржавевших допотопных ворот возле башни Десницы.
   Внезапно позади него возникло движение.
  В мгновение ока натренированные рефлексы (в основном желание не получить удар в спину в битвах на Черноводной или на водопадах Королевской Гавани) заставили его обернуться, когда он выхватил свой верный рукоятью меч.
   Позади него красное, залитое слезами лицо Арьи Старк смотрело на него с отчаянием, сжимая какую-то короткую рапиру... которая была вся в крови.
   Чтоб тебя... судьба?
   Теперь все полетит к чертям собачьим.
   "Я ничего не видел, если ты ничего не видела!" - сказал он ей, делая шаг назад и успокаивающе разводя руками.
  Пожалуйста, просто уходите, пожалуйста, просто уходите, пожалуйста, просто уходите.
   Арья, казалось, сделала шаг назад... а затем с кошачьим криком бросилась прямо на Джоффри.
   "Работа ног", - прорычал Гончий, когда Джоффри начал парировать удары.
  Черт... Парирование... Если она умрет, то... Парирование... Красный Волк придет звать... Парирование
  Почему-то последнее парирование закончилось тем, что Джоффри отбил меч в сторону и со всей силы ударил ее по лицу... любимый прием Гончей.
  Она отлетела в сторону и ударилась головой о столб, упав на землю без сознания.
   Что ж... Теперь мне действительно крышка.
   Он попытался нащупать пульс, как показывал ему этот проклятый Бес. Она была жива. В Красном замке.
  Еще одна разменная монета в совершенно некомпетентных руках его семьи... Они наверняка найдут ей какое-нибудь очень важное применение
  Они ведь не облажаются еще раз?
   Я так мертв, - прошептал голос в голове Джоффри.
  -.PD.-
  Джоффри расхаживал взад-вперед по одной из тенистых, сырых пещер, которыми был усеян Красный замок.
  Можно подумать, таргерийцы заткнули все дыры в своей главной крепости, непочтительно подумал он.
   Он зашагал, зашагал и зашагал. "БЛЯДЬ! .... Черт!... Сиськи!" - произнес он, обращаясь к импу.
   Серый бугор перед ним зашевелился и застонал.
  Из него высунулась лохматая грязная голова, и она увидела, что вокруг нее завязаны все веревки.
   "Ты!" - сказал он, поворачиваясь к Арье.
  "Ты хоть понимаешь, что ты наделал! Нет?! Хочешь, чтобы тебя использовали в качестве хвороста для огненного шоу на церемонии коронации Станниса?!" - кричал он, демонстрируя зарождающийся сарказм, о котором Джоффри даже не подозревал.
   "... ага?" красноречиво сказала Арья.
  "А может, ты хочешь, чтобы тебя использовали в качестве держателя для гвоздей, пока ты забиваешь их, как чертову доску!" - кричал он ей, сидя напротив и тяжело дыша.
   "Арья зашипела, пытаясь выбраться из креплений.
   "Смотри, тупая старковская сучка! Вот как все будет! Я освобожу тебя, и ты сделаешь то, о чем думала до того, как нашла меня... ясно?!" - сказал он, скорее, умолял.
   "Что... я собиралась сделать?" неуверенно спросила она, качая головой в замешательстве.
   "Да! Ты ведь помнишь, что собиралась сделать?" - спросил Джоффри.
   "Я... я просто хотела сбежать!" - сказала она, яростно глядя на него.
   Если он сейчас отпустит ее, ее могут схватить еще до того, как она покинет Красный замок.
  О боги
  -.PD.-
  Крытая повозка со скрипом подъехала к внутренним воротам Красного замка.
  "Стоять!" крикнул один из Красных Плащей, останавливая лошадей и проходя к месту управляющего.
  "По приказу королевы-матери все движение... Ваша милость?!" - спросил он, ошеломленный.
   "Позвольте мне проехать во имя вашего короля..." - приказал Джоффри с водительского места, качая головой.
   "К-король Джоффри! Я не узнал вас! Немедленно откройте ворота!" - крикнул стражник.
   Джоффри снова покачал головой и прицелился.
  -.PD.-
  Я так и не научился обращаться с повозкой.
  Эта особенно полезная мысль посетила Джоффри, когда повозка с грохотом неслась через Королевскую Гавань, а лошади были совершенно неуправляемы.
   Если я умру здесь, боюсь, позор будет настолько велик, что я больше не проснусь.
  Он легкомысленно подумал о том, что торговцы овощами разбегаются в разные стороны, а карета врезается в рыбный ларек.
   По воле судьбы Джоффри не погиб, его просто отбросило вперед и припечатало к стене соседнего дома.
   Когда Джоффри поднялся с пола, опираясь на бесполезно болтающуюся сломанную руку, вокруг кареты собралась группа разгневанных мелкопоместных жителей.
  Спотыкаясь, он добрался до задней части повозки. "Послушайте, вы можете оставить лошадей, только заткнитесь!" - крикнул он хозяину рыбного ларька.
  Ему следовало бы заколоть его на шампур, как одну из своих рыб, но первая жизнь научила его тому, что мелкие людишки всегда находятся на расстоянии трех оскорблений и удара мечом от бунта.
  Бунт ему сейчас не нужен, спасибо большое.
   Он открыл заднюю дверцу кареты своей хорошей рукой и перерезал веревки Арьи ее же мечом. "Просто делай... то, что считаешь нужным..." неуверенно сказал Джоффри, бросая ей рапиру и делая настороженный шаг назад.
  Арья тупо смотрела на него: "Почему?" - просто сказала она, выражая странную смесь благодарности и недоумения. Джоффри почувствовал странную гордость за себя.
   "Просто уходи", - сказал он, уходя.
  Приятно, когда тебя хоть раз ценят
  Потом он вспомнил, что ему нужно сделать с лордом Старком.
   Тогда он прозрел.Она не будет так рада, когда я отрублю ему голову
  Хотя Джоффри думал, что будет.
  Кровь, которая стечет с головы предателя...
  "С тобой что-то не так, Джоффри", - прошептал в голове лорд Старк
  Он отогнал эту мысль.
  -.PD.-
  Тот же стражник выпрямился, открывая ворота Красного замка... и едва не закрыл их от ужаса, увидев своего короля.
   "Ваш Гра...?"
   "Ни. Ни слова". Джоффри хромал мимо ворот, держась за бесполезную руку и в целом ведя себя жалко.
   Лучше бы это того стоило.
  Если все снова пойдет прахом, я не знаю, что буду делать
  -.PD.-
  Все молчали, ожидая приговора своего короля
  Шокирующее разоблачение, измена лучшего друга покойного короля - это было невероятно
  Джоффри зашевелился, поглаживая перевязанную руку, пытаясь вглядеться в тень кресла и терпя неудачу. День был жарким, и Джоффри молча тлел в полуденном зное.
   Все смотрели на него.
  Ах, да, моя часть.
   "Правосудие короля..." Он начал... Что именно он сказал...?
   Только не это дерьмо.
   Он устало опустил глаза.Я просто хочу при
  "Правосудие... ах, черт возьми. Сир Иллин, возьмите его голову". приказал он.
  Он затыкал уши от досады, когда Санса кричала и падала в обморок, когда лорду Старку отрубали голову, а его мать ворчала, пытаясь броситься на лорда Старка, чтобы остановить неизбежное.
  Джоффри чувствовал себя
  Усталым.
   "Пойдем, Гончая". сказал он, вставая и направляясь к своей лошади.
  -.PD.-
  Джоффри с тревогой следил за перепиской Ворона на протяжении всей "Войны Пяти Королей", как ее назвали незадолго до его смерти в первой жизни.
  Когда Станнис постучался, Джоффри впервые почувствовал стыд за свои действия. Когда из Красного замка прибыл гонец, сообщивший, что за ним прислала мать, Джоффри долго думал, что делать.
  "Джоффри, если ты не хочешь сражаться за них, почему они должны сражаться за тебя?!" воскликнул Бес, жестикулируя солдатам, наблюдавшим за происходящим повсюду, в то время как взрывы дикого огня эхом разносились по городу и гавани.
   Ему было наплевать на солдат... но он не хотел, чтобы его считали трусом.
  То, что случилось в прошлый раз... было неловко и позорно для короля королевства, неспособного защитить свою столицу.
  Но альтернатива означала выбор нового пути... а это чревато последствиями.
  Огонь охватил его тело, словно дрова, и жадно рванулся к лицу...
  Нет, больше никогда!
   "Прости, дядя", - сказал он, удивляясь тому, что это действительно так.
  "Сир Борос, сир Мерин, вы будете представлять короля в бою... Удачи". сказал он, спускаясь по лестнице. Он чувствовал на своей спине взгляды солдат, когда вместе с бегуном двигался в сторону Красного замка.
  Он хотел крикнуть им, что это единственный путь! Он хотел заставить их страдать за то, что они заставляют его чувствовать себя так!
   Я должен. Это единственный способ выжить.
  -.PD.-
  Когда прибыли Тиреллы (и не начали рубить Золотых Ключей), Джоффри выдохнул с облегчением.
  Станнис был повержен, а Ланнистеры победили. Ему пришлось вытерпеть напыщенное появление деда, но оно того стоило. Все это того стоило.
   Менее приятным было зрелище, последовавшее на следующее утро.
  Смотреть, как Тайвин снова въезжает в Тронный зал на своей чертовой лошади, было выше его сил. Почему на лошади? При всей своей серьезности и суровости его дед обладал склонностью к драматизму и эго побольше, чем у лошади.
   Войдя в зал, Джоффри провозгласил.
  "Я, Джоффри из дома Баратеонов, Первый от своего имени, законный король андалов и первых людей, лорд Семи Королевств и защитник королевства, провозглашаю своего деда, Тайвина Ланнистера, спасителем города и десницей короля!"
   Вот это да... При всей своей доблести Тайвин даже не очень-то помог в контратаке.
  Армия Вестерланда все еще находилась в Харренхолле, затаив страх перед Молодым Волком.
  Именно Тиреллы и, конечно, Бес переломили ход событий, хотя никто этого не признает.
   Когда высокомерный бастард удалился с приветливым "Спасибо, ваша милость", оставив на полу лошадиное дерьмо, Джоффри позвал Бейлиша и подарил ему Харренхолл, как и в прошлый
  Джоффри был искренне удивлен, как кто-то может выглядеть так безобидно и при этом обладать таким влиянием.
  Он не забыл, что в другой жизни Бейлиш организовал союз и брак Тиреллов... с Красным Волком, мать его.
   Тогда ему лучше держаться подальше от дороги и в Харренхолле.
   Единственным плюсом во всей этой истории была его награда, его Мергери.
  Разумеется, они отрепетировали все последующее представление, как и в прошлый раз. Лорас объявил, что хочет, чтобы Джоффри женился на Мергери в награду за помощь Ланнистерам в их самый темный час.
  Они представляли собой весьма интересное зрелище для придворных, пока его мать и великий мейстер Пицель обсуждали возможность отменить помолвку Сансы с согласия закона и богов.
  Так Джоффри обменял никчемную и наивную Сансу на куда более приятную Мергери.
  -.PD.-
  Следующие дни и недели были гораздо приятнее с Мергери в качестве его суженой. Она всегда говорила правильные вещи, хвалила его и, когда нужно, склонялась перед волей своего короля.
  Она была идеальной королевой, изящной и красивой, и, в отличие от Сансы, не выглядела так, будто каждый день плачет.
   Хотя... Она казалась немного настойчивой, пытаясь увести его от одних решений к другим.
  После некоторых из их обсуждений Джоффри оказывался... в состоянии принять решение, с которым не был согласен ранее. Это немного беспокоило его.
  К тому же он не помнил, чтобы она была такой в его первой жизни... или помнил? Неужели он каким-то образом изменил ситуацию, хотя в этот раз он шел примерно по тому же пути?
  Больше вопросов
  События в основном предшествовали стандартным, Красная свадьба, бегство Станниса на Север и другие менее заметные события.
  В частности, Красная свадьба стала для Джоффри камнем преткновения. Зная, что угроза Красного Волка исчезла навсегда, он почти забыл о наглости своего деда.
  Почти.
   По мере приближения дня свадьбы трясущиеся мысли Джоффри, отошедшие на второй план, стали возвращаться все чаще. Сны о сожжении заживо и отравлении не давали ему покоя, а разговоры с Мергери, казалось, только усугубляли ситуацию.
  Почему-то в эти дни он был более напряжен и стремителен, когда разговаривал с ней
  -.PD.-
  Наконец наступил знаменательный день. Джоффри с трудом удерживал завтрак в желудке, пока гости преподносили свои подарки и желали ему всего наилучшего.
  Однако Джоффри видел, что они смотрят на Мергери с какой-то... жалостью? Когда гости заметили, что он смотрит на них, они быстро отвернулись, стремясь скрыться с его глаз.
   Лучшим подарком, как всегда, стал великолепный меч из валирийской стали, переделанный из арсенала предателей. Вдовий вой, как он называл ее раньше и как назвал сейчас, был одновременно прекрасен и смертоносен.
  Джоффри подумал, что жаль, что он не получил ее раньше, чтобы сразиться с ней... Теперь он знал, что лучше. Поле боя было ужасным местом, куда, как он надеялся, ему больше никогда не придется возвращаться.
   Когда Бес вручил ему книгу, Джоффри приготовился снова и снова кромсать ее на куски.
  "Жизнь четырех королей", ваша светлость. Книга, которую должен прочитать каждый король". Сказал Бес, вручая ему огромный, расшитый том под аплодисменты зрителей. Встав, чтобы разрезать книгу пополам, Джоффри замешкался.
  Остроумие и интеллект проклятого Беса были остры, как валиранская сталь - Джоффри знал это, просто общаясь с ним несколько чаще в этой жизни.Это вызывало у него легкую зависть - быть умнее короля
  Уважение и зависть... старый Джоффри не удивился бы. подумал он с некоторой долей сардонизма.
  К черту, если он может читать, то и я могу.
  Поэтому он просто улыбнулся и кивнул, взяв книгу
  Он прочтет его позже, может быть, там окажется что-то полезное, а если нет, то он всегда сможет уничтожить его позже.
   Ужин прошел почти так же, как и в прошлый раз, подумал Джоффри, хотя его память о том дне была далека от совершенства.
  Он даже не притронулся к своей чашке, лишь слегка смочив губы, а его глаза не отрывались от импа. Черт, надо помучить его, как в прошлый раз.
  Он совсем забыл об этом!
   Опустошив кубок с вином на импа и продолжая непристойно мучить его, Джоффри почувствовал малейшее чувство вины, но безжалостно подавил его
  Ведь именно этот человек убил его.
   Пока Бес искал чашку под столом, принесли огромный торт. Осторожно, помня о том, как близок он был к тому, чтобы в своей первой жизни порезать себе руку Вдовьим Плачем, он разрезал торт.
  Вырвавшиеся из него голуби были не столь впечатляющими, если знать, что они вылетят... хотя их окровавленные останки... казалось, заряжали Джоффри энергией, когда он смотрел на них.
  Когда их кровь немного пропитала торт, Джоффри почувствовал себя довольным собой.
   "С тобой что-то глубоко не так, Джоффри", - сказал мертвец в его голове.
   "Заткнись, Старк!" крикнул он, едва не выронив меч. Ошеломленное молчание толпы заставило его нахмуриться, когда он обернулся.
  Пора положить конец шараде предательского импа!
   "Бес, ты мой носитель кубка! Наполни кубок!" - приказал он. Бес выглядел униженным и почти...
  ранен? Он не помнил этого... Схватив кубок, лежавший рядом с Оленной Тирелл, он налил вино и протянул ему.
   Джоффри почувствовал, как участилось его дыхание: приближался момент его первой смерти. Наступил момент истины.
  Не принимая чашу, он уставился на импа.
   "Выпей его", - ледяным тоном произнес он, глядя предателю в глаза.
  Бес уставился на него в ответ, недоумевая и настороженно.
   "ВЫПЕЙ!" прорычал он, положив руку на рукоять меча.
   Бес знал, что умрет, Джоффри должен был быть готов ко всему, в конце концов, он сам это признал, Бес был храбрым.
  Возможно, он даже попытается убить Джоффри прямо на месте, как только обнаружит его.Ему следует позвать своих королевских гвардейцев, чтобы они задержали его и заставили...
  "Конечно", - сказал он с принужденной улыбкой
  "Я еще никогда не отказывался от бесплатной выпивки!" - крикнул он, одним глотком опустошив кубок.
  Что за
  Джоффри в шоке смотрел, как Бес убивает себя.
   "Дядя... почему?" тупо спросил он.
   Он поднял брови: "За что?"
   Итак, я все изменил, вольно или невольно.
  Бес, вероятно, планирует убить меня в другой раз, и...
  Кашель! прохрипел Бес.
   "Не помню, чтобы браавосский Амбер был таким кислым!" - сказал он, сморщив нос.
   Джоффри смотрел, как умирает его родной дядя.
   Это был не он.
   ...и кашлял... и кашлял снова и снова, в замешательстве глядя на свои руки.
   Он был козлом отпущения.
   Он рухнул на пол, его голова окрасилась в уродливый пурпурный цвет, а руки схватились за шею.
  Люди уже кричали, но, в отличие от смерти Джоффри, никто не звал на помощь.
   Джоффри покачал головой. "Кто-нибудь, приведите Великого Мейстера! Ваш король приказывает вам!" - крикнул он. "Дядя... держись!" - бесполезно повторял он, беспомощно озираясь.
  Его дядя Джейме внезапно вынырнул из толпы и встал на колени перед импом. "ТИРИОН! ГДЕ ВЕЛИКИЙ МЕЙСТЕР!" закричал он изо всех сил, отчаянно тряся импа.
   Но все было бесполезно.
  С последним бульканьем имп лежал мертвый.
   Джоффри огляделся вокруг, а придворные и все остальные тупо смотрели на разыгравшуюся перед ними сцену.
  Хотя никто, кроме дяди Джейме, не выглядел слишком обеспокоенным этой смертью, кроме ее ужаса, его мать выглядела положительно заинтересованной, когда смотрела на импа, а затем ужаснулась, когда посмотрела на Джоффри и, вероятно, вспомнила, что он был на расстоянии вытянутой руки от той же участи.
  Все оказалось сложнее, чем он думал
  -.PD.-
  После тщательной проверки всех блюд и вина (только вино из его кубка оказалось испорченным) празднование возобновилось, хотя и в гораздо более мрачном настроении.
  Выбора не было, дела королевств никого не ждали, говорили некоторые циничные придворные.
  Тот факт, что никто даже не засомневался в том, что свадьба будет продолжаться по плану, говорил о том, что присутствующие дворяне думают о Бесе.
   Джоффри все еще пытался понять, кто именно хочет его смерти.
  Однако все эти соображения улетучились, когда виновница торжества понесла его к постели.
   Его быстро донесли до постели и заперли внутри... перед ним предстала обнаженная, великолепная Мэргери, скромно смотрящая на него, жеманно пряча нижние части тела своими длинными ногами.
  Боги
  Его разум помутился, пока он осмысливал это зрелище.
  Ему уже доводилось видеть обнаженную женщину... Странно неприятное и приятное воспоминание об арбалете и связанной шлюхе нахлынуло на него... Но он никогда не занимался этим делом. Он предпочитал... более кровавые увлечения.
  Это была запоздалая оплошность.
   Пора это исправить.
   "Не стесняйтесь, ваша светлость, ваше природное обаяние в мгновение ока перенесется на постель", - сказала она ему, соблазнительно похлопывая по кровати.
   Она точно знает толк в словах.
  подумал Джоффри, учащенно дыша.
   Проклятье, мне нужно что-нибудь успокоить себя.
   Он оглянулся и обнаружил позади себя удобно расположенную бутылку вина. Подавив дрожь от знакомого воспоминания, Джоффри мысленно воздал хвалу судьбе. Наконец-то хоть что-то идет мне навстречу.
   Бутылка казалась новой и запечатанной.
  Это было прекрасное дорнийское красное вино с наилучшими пожеланиями Оберина Мартела в письме рядом с ним. Он быстро пролистал письмо и оставил его в пользу вина.Тем не менее он сделал маленький глоток и с наслаждением отпил из кубка
  Ни малейшей кислинки.
  Он был даже немного острым.
   Довольный, он выпил всю порцию. Он уже чувствовал, как его нервы сдали, когда он придвинулся к Мэргери, и они начали целоваться.
   Его сердце бешено колотилось, когда поцелуй стал еще глубже, и оба упали на кровать.
  Это было даже лучше, чем он мог себе представить!
   Его руки начали исследовать все дальше, а сердце забилось еще сильнее. Удар. Удар. Удар.
   Вот... вот что значит быть королем!
   Удар. Thump.ThumpThumpTHUMPTHUMPTHUMPTHUMPTHUMP.
   Его сердце бешено колотилось, пока они продолжали нежиться на кровати. This....
  THUMP - это THUMP, а не THUMP norm--
  THUMPTHUMPTHUMPTHUMP
  Джоффри закричал, когда биение его сердца достигло такой скорости, как будто оно больше не билось, а было одним пульсирующим потоком.
   Затем оно наконец остановилось.
   Тишина.
   Джоффри беззвучно закричал, когда его сердце полностью остановилось, и почувствовал глубокую, ноющую боль в груди.
  "... Джоффри?" - спросила раскрасневшаяся Мэргери.
   Этого не может быть.
   Он упал с кровати, схватившись обеими руками за грудь. Он не мог даже говорить, его тело словно горело. "Джоффри!!!" - закричала Мергери.
   Один из королевских гвардейцев ворвался в дверь и бросился на Джоффри.
  По мере того, как все больше и больше людей вливалось в дом, Джоффри успел подумать о последнем, как пурпур застилал его зрение.
  Не могу поверить, что я снова умер девственником
  Его шея хрустнула, и горло провалилось в пурпурную пустоту.
   Он закричал в бездну, когда пурпур поглотил его.
  -.PD.-
  Глава 6: Облегчение.
   Глава 6: Облегчение.
   Его легкие дышали жидким огнем, а все тело скрутило.
  Его глаза были сплошной мукой, а распухшая кожа, казалось, вдавливала их в глазницы, а ноздри наливались кровью и багровели.
   ОСТАНОВИТЕСЬ.
   Джоффри почувствовал, как жидкость из его глаз потекла по щекам, а его тело задрожало в трупном окоченении, скрючившись, и даже зубы разлетелись на куски, когда багровый цвет сдавил их.
   СТОП.
   Джоффри вдохнул полный глоток воздуха, и его вырвало на пол.
   Опорожнив желудок от желчи, он оперся спиной о борт кровати, многократно сжимая и разжимая руки.
   Он немного покачался взад-вперед, выдерживая все более сильные толчки, каждый раз сотрясавшие его сильнее предыдущего.
  Я... все сделал. Как и раньше.Но все же... все же... все же я потерпел неудачу
  Все, что я делаю.
   Его движения усилились, когда он почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы.
  Почему я продолжаю умирать?!Почему они продолжают возвращать меня... боль... о боги, сделайте так, чтобы она прекратилась.
   В его голове промелькнули горящий костер, сокрушительный удар, раздавленная трахея, агония воспоминаний. И после каждой смерти - кислые объятия Душителя, с каждым разом становящиеся все хуже и хуже.
  Он почувствовал, как по щекам потекли беззвучные слезы, схватил подушку и издал приглушенный крик.
  Столько людей... столько смертей и ради чего?! Ни за что!
   Продолжайте в том же духе или измените ситуацию, это не имеет значения!
   Все эти интриги и заговоры, все эти грандиозные стратагемы и армии... все это ничего не значит. Моя семья ничего не значит, власть ничего не значит.
  Что бы я ни сделал, я все равно умру, вернувшись в пурпур.
   Его рассудок грозил сорваться, пока Джоффри обдумывал страшную, сокрушающую душу мысль.
  Нет
  Что.
   Что, если....
   Что, если это никогда не прекратится.... Что, если я действительно в семи адах, и это мое наказание.
  Джоффри снова начало трясти, у него началась гипервентиляция.
  Что, если... я останусь здесь... навсегда... и навсегда
  Он вдыхал и выдыхал каждые полсекунды, трясясь и раскачиваясь взад-вперед на полу.
   Казалось, что мир уменьшился до точки зрения.
  Никакого покоя... Смерть... вечная фиолетовая агония... снова, и снова, и снова, и снова...
  Он больше не мог этого выносить.
  Джоффри перевернулся на спину, потеряв сознание.
  -.PD.-
  В конце концов Джоффри удалось сохранить рассудок... с трудом. Он очнулся в том же положении, в котором потерял сознание, и сумел успокоить себя.
  Странно, но аппетит, казалось, уменьшился вдвое, и ему нужно было постоянно прикасаться к кому-то, к любому живому, чтобы уверить себя, что он не один в семи адах.
  Но даже при этом малейшая мысль о смерти или о своих прошлых жизнях вызывала у него экзистенциальный кризис и бездонную яму отчаяния в груди, в животе, в голове - везде.
  Каждый раз, когда он задумывался о подобных вещах, он старался отвлечься как можно быстрее.
   Но все равно он ускользал. Последний раз он, к счастью, был один в коридорах.
  Ночью было темно, и он слишком близко подошел к факелу, что вызвало воспоминание о площади Бейлоров, когда огонь лизнул его лицо, и он подумал о том, что все начнется сначала и он снова умрет, и что это никогда не закончится, и он останется здесь навечно и умрет, умрет, умрет...
  "Джоффри?!" спросила его мать, обеспокоенная.
  Джоффри понял, что у него снова начался приступ гипервентиляции, на этот раз в чертовом колесничем доме матери. "Ах... Ах... Ах, ничего... ах... мама", - сказал он, пытаясь вернуть дыхание под контроль, и сжал руку матери своей.
  Томмен и Мирцелла настороженно и испуганно смотрели на него, пока Джоффри засовывал руки под мышки в отчаянной попытке избежать тряски.
   Боги... не здесь, не перед ними.
   Дрожь подступала медленно, нарастая изнутри. "Джоффри, что случилось? Останови карету!" - крикнула его мать.
  "Мама... Я... я... я... я... я... я... я... я... я... я..." Я умираю! Я снова умираю! Почему?! Только не фиолетовый!!! Его начало трясти внутри кареты. "Выходите!" - закричал он, открывая дверь и спрыгивая вниз.
  Карета проезжала часть Королевской дороги, возвышавшуюся над остальной землей, и Джоффри покатился по склону, кувыркаясь.
   Мысли о том, что он навсегда застрял в пурпурной пустоте, из которой ему никогда не выбраться... внезапно были прерваны резкой болью, отдававшейся во всем теле Джоффри.
   Когда стражники помчались вниз, они обнаружили странное зрелище... Джоффри со всей силы бил себя по бедру, снова и снова... Когда его схватили, учащенное, тяжелое дыхание Джоффри прошло, и в его глазах появились слезы радости.
  "Она остановилась... спасибо... спасибо..." бессвязно бормотал он.
  -.PD.-
  "Джоффри... пожалуйста... не мог бы ты... вернуть мне мою кошку?!" внезапно пролепетал Томмен.
  Он произнес последнюю фразу как-то невнятно и вздрогнул, ожидая ответа Джоффри.
   Джоффри наблюдал за ним всю вторую половину дня, пока колесный корабль пробирался по карногменским болотам на пути к Шее.
  Томмен весь день настраивал себя, и когда мать уснула, он сделал свой ход.
  Его глупый брат не понимал, что если он... Боги... Лев помогал ему сдерживать... яму... О боги.
   Он слегка дрожал, снова и снова поглаживая маленького котенка, прижимая его шерсть к своему животу. Вскоре дрожь прошла, и Джоффри снова облегченно вздохнул.
  Верно, только я и ты, маленький лев, ты ведь храбрый лев, правда? Да, но еще и ленивый!" подумал он, снова поглаживая его, и Лев переместился к нему на колени, тихонько мурлыча от удовольствия.
   Джоффри неуверенно улыбнулся. Подумайте о кошке, прекрасной кошке.
  Мысли о вечности вскоре покинули сознание Джоффри.
   "Джоффри...?" - пробормотал Томмен.
   "Нет", - сказал Джоффри, прижимая к себе Льва.
   "Но..."
   Джоффри немного сдвинулся с места, его пульс участился, а рука скользнула к кинжалу. Пусть будет так, Томмен, ты его не получишь.
  Я воткну тебе нож прямо в глаз! Ты его не возьмешь!!! Но это должно быть тихо, чтобы не разбудить мать. Похороните его на улице.
   Его хватка сжалась, дыхание снова участилось. "Оставь это, Томмен", - прошептал он придушенным голосом.
  Должно быть, он почувствовал опасность, потому что Томмен, казалось, сдулся, подавшись назад с испуганным "простите"
  Джоффри продолжал гладить Льва.
   Кошка и, когда он не справлялся, внезапные прикладывания боли к его персоне предотвращали новые схватки... Но это было очень трудно.
  Джоффри не нужно было быть мейстером, чтобы понять, что его рассудок висит на волоске, но кто бы не был им?!Он был заперт здесь, чтобы...
  Он еще крепче прижал Льва к себе, поглаживая его с мономанией. Хороший кот, хороший кот, хороший кот.
  Лев слегка зевнул от дискомфорта и лениво посмотрел на него, после чего перекатился на руки и снова задремал.
   Какой ленивый кот. Действительно.
   Он не заметил, как Томмен постепенно скрылся под плащом.
  -.PD.-
  Колесница тронулась в путь, и вскоре они снова прибыли в Винтерфелл.
  Он редко с кем разговаривал, предпочитая прогуливаться по крепостным стенам, наслаждаясь свежим воздухом, который, казалось, успокаивал его... немного. Маленький Лев не отходил от него ни на шаг и, казалось, вполне комфортно переносил постоянное внимание Джоффри.
  Его странное поведение вызвало недоумение, и ходили слухи, что предатель тактично предложил обручить Брана и Мирцеллу.
   Джоффри фыркнул, но это его не волновало. Все равно, лишь бы держать глупую Сансу подальше от себя.
  Может быть, он сможет сразу же договориться с Мэргери о помолвке? Это, конечно, ускорило бы дело... Но это изменило бы все, это было плохо... Крэк... Это могло бы... Пламя в секунду поглотило воздух на его лице, превратив его в пепел и опалив кожу... Но ничего не менять означало... Пурпур начал закрывать ему глаза, и он понял, что конец близок,Пурпур немного поразвлечется с ним, а потом выплюнет его, чтобы снова затаиться, затаившись в предвкушении... Ждать придется недолго, у него была вечность и вечность
  О нет, подумал Джоффри, когда его охватила дрожь.Он перестал ходить и присел, снова и снова поглаживая маленького Льва и делая глубокие вдохи.
  Львиный мех ужасно светлый, но у него есть несколько черных пятен... Интересно... Он просидел так несколько минут.
   Взяв себя в руки, он встал, почувствовав облегчение.
  Он заметил, как лорд Старк, заклятый предатель, издали смотрит на него, но как только Джоффри встретился с ним взглядом, лорд, казалось, заколебался, о чем-то задумался, но в конце концов опустил голову и пошел дальше.
   Наверное, он снова идет в этот проклятый Годсвуд, не понимаю, что такого завораживающего находят дикари в этом чертовом дереве.
  -.PD.-
  Джоффри задавался вопросом, чем он будет заниматься в этой жизни, но каждый раз, когда он пытался... он знал, что лучше не продолжать.
  Он проводил дни в Винтерфелле, ведя несколько упрощенное существование, но обязательно пару раз в день касался руки матери и обнимал ее каждую ночь - тесное человеческое общение помогало ему бороться с приступами безумия.
   Он снова шел по двору Винтерфелла, как обычно, гладил льва и думал о том, чтобы купить немного вина... Сердце его колотилось, пульс участился до неестественной скорости - черт побери, немного эля.
  Только немного эля. подумал он, снова поглаживая Льва. Джоффри не знал, сколько ему удастся продержаться, каждый раз все новые и новые случайные мысли, казалось, запускали его... состояние... и отчаяние, вызванное самим безумием, казалось, подпитывало его, создавая некую петлю.
  Джоффри быстро переключил свое внимание на другое место, зная, что безумие наступит, если он будет продолжать в том же духе.... Он не мог даже думать о том, что с ним происходит без богов...
  Ищите где-нибудь, где угодно. Он заметил знакомую фигуру, взбирающуюся на разрушенную башню.
  Этот глупый мальчишка, Бран.Давайте проверим, почему он каждый раз поскальзывается на одном и том же проклятом камне, почему бы и нет, подумал он с мономаниакальной интенсивностью, делая все, чтобы не думать о
  Пока глупый мальчишка продолжал скалиться, Джоффри воспользовался лестницей, как сделал бы любой здравомыслящий человек
  Поднимаясь по лестнице, он почесал голову Льва. Бедный идиот падает с этой башни со времен моей первой жизни... Этот скользкий камень, должно быть, проклят самими богами.
   Наконец он подошел к ветхой дубовой двери, которая лежала наполовину обгоревшей.
  Открыв ее, он увидел, как его мать и дядя трахают друг друга.
   Через несколько мгновений появился Бран, они немного поговорили между собой, но Джоффри не расслышал слов. В его голове стоял глухой рев.
   Его дядя встал и столкнул Брана с карниза.
  Хм, так вот почему он продолжает падать, подумал он.
  Хммм
  Даже в таком состоянии Джоффри мог легко соединить все точки.
   Похоже, я поступил с Станнисом несправедливо.
  Это я был настоящим предателем! Эта мысль с необычайной ясностью пронеслась в голове Джоффри, которая в последнее время была несколько вялой.
   Я не родной сын Фэт-Робертса.
  Черные волосы... действительно... черные волосы... черные волосы... черные волосы
  Слухи оказались правдой... Бастард, рожденный в результате кровосмешения... даже у мелкопоместных иногда бывает все правильно.
   Он не двигался с места с тех пор, как открыл дверь. Он увидел, как обнаженное тело его матери снова одевается, и разжал... ....
  Отец... надевает... свои доспехи.
   Тупой рев в голове Джоффри стал совсем тихим, почти незаметным для его слуха. Он фыркнул, наконец-то поняв, в чем дело.
   Отец и мать обернулись к нему, на их лицах внезапно отразился ужас.
  "Джоффри?" - ошарашенно спросил отец. "Как долго ты там стоишь, милый?" - спросила его мать, судорожно оглядывая то сына, то любовника. Джоффри всегда считал ее более сообразительной из них двоих.
   Джоффри громко рассмеялся.
  "О, мама... Отец! Спасибо тебе! Это! Это было целью! Теперь я понимаю!" сказал он.
  Его внезапно охватило облегчение.
   Они уставились на него, потрясенные всем этим.
   "Вот почему они продолжали возвращать меня! Теперь я свободен!" с трудом произнес Джоффри, хватаясь за живот и смеясь так, словно только что услышал лучшую шутку из всех, что когда-либо были рассказаны... хотя, если подумать, так оно и было.
  Он смеялся так сильно, что по щекам текли слезы, а живот немного болел от постоянного хихиканья, которое овладело им.
   "С-сладенький..." сказала его мать, делая шаг вперед, но смех Джоффри резко и мгновенно прекратился, как будто его резали ножом.
  "Держись от меня подальше", - сказал он почти в разговорном тоне, молниеносно сделав несколько шагов назад и ударившись о стену разрушенной башни.
   Его мать замешкалась и положила руку на плечо отца, когда он попытался встать. "Позволь мне", - тихо, но настоятельно прошептала она на ухо Джейме.
  Задним числом это было очевидно, подумал Джоффри.
  Разве лошади, которые размножались в своих семьях, не приносили потомство, которое было... каким-то неправильным?
   С тобой что-то глубоко не так, Джоффри, - прошептал ему на ухо лорд Старк.
  О Старк, если бы только ты колено.
  ...
   Он... знал, не так ли?
   Он громко рассмеялся, напугав мать, которая медленными шагами приближалась к нему.
  Предатель на самом деле не был предателем! Кто бы мог подумать об этом! Я непременно должен извиниться перед лордом Старком, когда увижу его в следующий раз!Он с горечью подумал
  "Сын мой, я могу объяснить..." - начал сладкий голос матери, когда она сделала еще один шаг, протягивая руку.
   "НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!" закричал Джоффри, со всей силы шарахнувшись в сторону.
  Ух ты, откуда это взялось? Сердце забилось в тысячу раз быстрее, чем обычно... Надо бы успокоиться!
   Ну, по крайней мере, все закончилось, и это было ему на руку.
  "Кажется, никогда еще мне так не хотелось прилечь, как сейчас!" - фыркнул он, высунув голову из соседнего окна. "Должен признать, что вся эта история с несколькими жизнями была даже забавной, но все же я рад, что все закончилось.
  И подумать только!" - сказал он, глядя на них с удивленным видом: "А ведь все было так просто!"
   Он оставил храброго маленького Льва на полу. "Позаботься об этом коте, даже если он немного ленив!" - добродушно сказал он.
  "Джоффри, что... - начал было отец, но ее мать, как обычно, сообразила первой. С криком "Джоффри! НЕ НАДО!!!".
   Ну и зрелище.
  Он не понимал, почему она так расстроена.
   С этой мыслью он спрыгнул с окна, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от матери.
  Он пронесся по воздуху и упал головой вперед на землю.
   Мы же не хотим закончить жизнь, как бедный Бран?
   Он увидел, что вокруг распластанного Брана уже собралась большая толпа. Вот везучие ублюдки, теперь они увидят живую реконструкцию!
   Он рухнул на землю головой вперед.
  Он умер мгновенно, и с ним тут же поздоровались.
   Пурпур поглотил его, свернув шею и позвоночник, раздавив внутренние органы и перекрыв дыхательные пути.
   Значит... это еще не конец, странно.
  подумал Джоффри, задыхаясь от боли.
   Пурпур закружился вокруг него, а его лицо смялось, разбив глаза и раздробив зубы.
   Не могу поверить, что из-за этого я так переживал! подумал он, совершенно сбитый с толку.
  Боль была не такой уж и сильной!Конечно, было немного больно, но в каком-то смысле это было даже очищение
  Да... теперь, когда он подумал об этом, его очищали... очищали.
   Шокирующее осознание было настолько сильным, что Джоффри словно ударили кувалдой по лицу.
   Пурпур помогал мне! Все это время!подумал он, когда его горло сжалось само собой, а руки вывернулись в сторону тела, выходя за пределы связок
  Это было так очевидно! Нужно быть слепым, чтобы не заметить этого!
   Джоффри рассмеялся.
  Среди пурпурной агонии Джоффри рассмеялся.
  -.PD.-
  Джоффри проснулся с тихим взглядом и довольно спокойно поднялся с постели.
  На этот раз меня даже не стошнило, подумал он.
   Странно, я был уверен, что все должно было закончиться... Может, одного падения недостаточно, чтобы завершить весь процесс
   "Так, где же я оставил этот проклятый кинжал..." пробормотал он, обыскивая гардероб, а затем комод.
   "Ага! Нашел!" - громко провозгласил он.
  "Сейчас посмотрим..." - пробормотал он, вынимая нож из ножен и вонзая его себе в сердце. Он рухнул на колени, кровь залила все вокруг.
  Было даже не так больно.
   Он рухнул на пол, когда Пурпурный снова поприветствовал его, почти как старого друга.
   Не могу поверить, что боялся тебя! подумал Джоффри, снова встречаясь с охватывающей его агонией.
  -.PD.-
  Гончая лежала, прислонившись спиной к стене, и вдыхала утренний солнечный свет, проникающий через окно.
  Он слышал, как внизу слуги спешат по своим делам, а король кричит и смеется, готовясь к следующей охоте, как он догадался.
   Он уже давно слышал шум из комнаты маленького говнюка, так что догадался, что тот уже проснулся.
  Хотя почему он не позвал слуг, чтобы они его одели, оставалось загадкой.
  Возможно, он забыл... Лучше я напомню ему, не хочу, чтобы королева торговалась со мной из-за того, что маленький засранец не пришел вовремя к своей чертовой трапезе
  Он переместил свой вес со стены и постучал в дверь Джоффри.
   По ту сторону двери послышался слабый хлюпающий звук, но он прекратился, как только он постучал.
  "Да? Кто это?" - приветливо спросил принц. Рад, что у него хороший день, подумал Гончий.
   "Это Клиган, мой принц". Он переместил свой вес.
  Почему он не может сделать это сам... - бесполезно заметил Гончий.
   "О, заходи, Гончая!" сказал маленький засранец.
   Боже мой, как он бодр сегодня утром.
   Гончая открыла дверь, и ему пришлось ухватиться за дверную раму, так как от увиденного у него перехватило дыхание.
   Принц Джоффри был весь в крови... Оба его глаза были пробиты окровавленным кинжалом, который он держал в руке... А его скальп лежал на кровати, и кровь смешалась со светлыми волосами.
   "Гончая все никак не кончится! Очень раздражает! Я подумал, что, возможно, смогу разорвать этот круг, избавившись от частей Ланнистеров, так сказать, сделав себя более Баратеоном!" Он хихикнул.
  "Так что мы... ну, посмотрим, что из этого выйдет", - казалось, он задумался на секунду, слегка наклонив свою лишенную зрения, залитую кровью голову. "Глаза и волосы - вот о чем всегда говорил Станнис.
  Можешь назвать еще какие-нибудь черты Ланнистеров?" - спросил он его.
   Клиган глубоко вздохнул, чувствуя, как завтрак бурлит в его горле. "Н... Нет, мой принц", - сказал он, медленно подходя к Джоффри.
   Джоффри, казалось, немного надулся. "Ну что ж, в любом случае шансов было мало.
  Посмотрим, как пойдет дело, - сказал он, поднимая кинжал к горлу.
   Клиган бросился бежать, но Джоффри уже резал.
  "Увидимся на другой стороне, Гончая! Well, hopefully not, but you get the poinkkkkggggggggghhhh" he gurgled as he collapsed to the floor.
   "ВЕЛИКИЙ МЕЙСТЕР!" взревел Клиган, изо всех сил вцепившись в окровавленную развалину, которой был Джоффри.
   Ему не стоило беспокоиться.
   Джоффри, казалось, улыбался, глядя, как кровь сочится из его перерезанного горла.
  -.PD.-
  Цыплята вернулись на голову Джоффри.
  Он и так был на грани после всего, что ему
  Все, что ему было нужно, - это небольшой толчок.
   Глава 7: Шепот мира.
   Да, извините за измененный порядок, теперь все должно быть в порядке.
  Кстати, об этом
  Глава 7: Шепот мира.
   Хм. Это тоже не сработало. Тем не менее, нужно просто попробовать.
  подумал Джоффри, вставая с кровати и подходя к окну. В прошлый раз ничего не вышло, но, возможно, это Красный замок, подумал он, прыгая в окно.
   Он приземлился во внутреннем дворе, измятый и окровавленный.
  Люди повсюду закричали в тревоге, а сам Роберт побледнел как полотно, сошел с коня и побежал к Джоффри.
  "Боги! Джоффри! Мой сын!" крикнул Роберт, в течение двух секунд в панике метавшийся вокруг, прежде чем схватить ближайшего златокузнеца и толкнуть его в сторону главного замка: "Ты! Приведи бабушку!"
   Роберт, успокойся, я не твой сын. Джоффри попытался что-то сказать, но у него вышло лишь смачное бульканье.
  "О, Джоффри, пожалуйста". Роберт с трудом выговорил это, схватив Джоффри и заключив его в объятия. Не знал, что я ему так дорог. Как жаль. подумал Джоффри, когда его зрение потускнело и снова окрасилось в пурпурный цвет. Когда агония захлестнула его, Джоффри усмехнулся.
  Это лучшее, что вы можете сделать?
   Попробуй сильнее. Он вытянул руки в пустоту и полетел.
  -.PD.-
  Джоффри шел по коридору Красных замков. Повернув направо, он подошел к покоям королевы, охраняемым Цареубийцей. "Принц Джоффри", - сказал он, кивнув.
   "Отец", - кивнул Джоффри.
  Джейме был настолько ошеломлен, что даже не вздрогнул, когда Джоффри пронзил его шею кинжалом. От неожиданности он поднес обе загипсованные руки к шее, пытаясь остановить поток крови, и упал на пол.
  "Прости, отец, я пытаюсь понять, чего хочет этот чертов пурпур, но это уже начинает утомлять, понимаешь?" - сказал он, останавливаясь перед дверью. "Хотя, может быть, сейчас..." - размышлял он, прижимая кинжал к груди.
  "Нет, лучше убедиться", - сказал он, опуская кинжал и открывая дверь.
   "Здравствуй, мама!" - сказал он, когда Серсея удивленно поднялась со стула.
  "Джоффри! Что... - захлебнулся ее голос, когда она увидела тело Джоффри, вошедшего в комнату.
   "Прости отец, но тебе действительно стоило подумать, прежде чем трахаться с собственным братом! Их потомство может сильно провалиться, достаточно взглянуть на Таргериенов", - сказал он, подходя к ней.
   Его мать, казалось, рухнула, полуприседая на пол и сдерживая рыдания от непонимания, прикрывая рот руками.
  "Эй! Не будь таким! По крайней мере, я не прыгаю в дикий огонь, пытаясь превратиться в дракона!" Он фыркнул, а затем, казалось, сделал небольшую паузу. "Дикий огонь... хммм", - размышлял он.
   Он кивнул, а затем схватил мать за волосы.
  Он уже слышал крики из коридора, лучше поторопиться! "Я так устал от всего этого, надо уходить", - пробормотал он, перерезая ей горло. Она даже не сопротивлялась, безвольно обмякнув в его руках.
   В комнату ворвался сир Борос Блант, с мечом наготове и в поисках врагов.
  "Ладно, ничего не выйдет", - сказал он, погружая кинжал в свое сердце.
  Последнее, что он увидел перед тем, как поприветствовать пурпурных, было вялое лицо сира Бороса, и это действительно было довольно забавно.
  -.PD.-
  Великий мейстер Пицель откинулся на спинку кресла, анализируя наследного принца, прячась за фасадом дряхлого дурака, который так хорошо служил ему все эти годы.
  "Яд, который, казалось, душит человека?" - пробормотал он с запинкой. Конечно, "Душитель".
  Но вопрос был в том, зачем?
   Дать ему подержать немного не мешало, он же не мог сбежать с флаконом - в этом случае он предупредит короля, и ничего плохого не случится, хотя история о том, что он "прочитал об этом в книге и ему стало любопытно", была в лучшем случае смехотворной.
   Тем не менее он медленно, почти дрожа, обернулся, отпер шкаф и передал ему опасный яд.
   Джоффри взял его, посмотрел на него пару секунд и тут же выпил.
   Великий мейстер споткнулся, когда встал, его кресло отлетело назад, и он схватил принца сильными руками, которые не соответствовали их преклонному возрасту.
  ПРОКЛЯТЫЙ ДУРАК!Я должен заставить его рвать, прежде чем...
  Он тупо уставился на кинжал, торчащий из его груди. "Отстань, старик", - сказал Джоффри, отмахиваясь от него. Пицель попятился назад и упал на стол, наблюдая за тем, как Джоффри разминает конечности и разбивает пару костяшек пальцев.
  "По-моему, слишком сладко. Какой-то ученик мейстера халтурит... хотя все равно должно получиться... надеюсь". пробормотал Джоффри, расхаживая по комнате и снова разминая руки.
  Пицель просто пытался остановить кровотечение, но у него ничего не получалось.
   "Проклятье, Пицель, эта штука уже должна работать, Фатх! Проклятье! Роберт должен уволить тебя и взять вместо тебя алхимика.
  нетерпеливо сказал Джоффри.
   Пицель ничего не ответил, пытаясь дотянуться до ближайшего шкафа, где хранились его лекарственные принадлежности. Нужно... остановить... кровотечение... - подумал он, нащупывая ключи. Джоффри, похоже, не возражал.
   Джоффри кашлянул, потом улыбнулся.
  Вид этого так потряс Пайсела, что он выронил ключи.
  "О боги", - пробормотал он, приседая, чтобы снова поднять их.
   "Ну, это заняло свое сладкое время... Сладкое... ха!" Усмешка Джоффри оборвалась, когда он упал на пол, корчась и держась за горло.
   Пицель, наконец, достал нужные ключи, но обнаружил, что не может снова подняться.
  О боже
  Его зрение затуманилось, и последнее, что он увидел, было лицо Джоффри, искаженное в... раздражении?
   Что за.......
  -.PD.-
  Боги... так устал.
  Думаю, мне стоит немного отдохнуть... но есть еще пара способов, которые я должен попробовать сначала... Интересно, если.
  ...
   "Я повторюсь еще раз, хорошо? Тебе нужно меня пытать", - сказал он тюремщику и неофициальному мучителю Красного замка.
  Мужчина ошарашенно озирался по сторонам, пытаясь найти кого-нибудь, кто мог бы помочь ему в этой откровенно странной, нет, потусторонней ситуации. "Ах... Я не могу этого сделать, ваша милость..." - пробормотал он, делая крошечный шаг назад.
   Наследный принц, казалось, прозрел, шагнул вперед и протянул ему свой кинжал.
  "На самом деле это не так уж и сложно", - с досадой сказал он, схватил руку мужчины (теперь уже с кинжалом) и вонзил нож себе в щеку.
  "Видишь?" - сказал он, выплевывая на пол полный рот крови.
   Мужчина попятился назад, издав вопль, и побежал вверх по лестнице так быстро, как только могли его ноги.
   Ну и дела... Похоже, мне придется сделать это самому.
  Когда я делал это со Старком, мне не показалось это слишком сложным... хотя углы могут быть жесткими
  -.PD.-
  "Сюда, мой принц", - сказал Мудрый Халлин, направляя Джоффри в хранилище
  Уже несколько десятилетий мы не удостаивались королевского присутствия! Ради блага гильдии я должен произвести впечатление на принца".
   Он внимательно наблюдал за принцем, пока они шли к подземным хранилищам, где хранилось вещество.
  Люди часто смотрели на Гильдию алхимиков свысока, считая их всего лишь дешевыми плутами. Глупцы, подумала Хейлин. Таргерийцы знают истинную ценность и важность нашей работы.
  Но за неимением дракона я возьму оленя.
   "Вот одно из хранилищ, как видите, мы приняли достаточные меры предосторожности, - сказал он, жестом показывая на ряды дикого огня, подвешенные над мешками с песком снизу и сверху, готовые на случай неожиданной детонации.
  Хейлин взял один из них со стеллажа и осторожно повертел его в своих старых, опытных руках. Принц разглядывал вещество со странной смесью любопытства и безразличия. "Могу я взглянуть на него, Мудрейший?" - спросил он.
   Пустой взгляд принца вызвал дрожь предчувствия, но Хэллин быстро справился с ней.
  Мы должны вернуть наше королевское покровительство!Король Роберт был не слишком весел, когда его предшественник явился ко двору с просьбой о дополнительном финансировании
  Мудрому Гоббарду повезло, что Роберт не разнес ему голову своим молотом
  Осторожно он передал это принцу
  Осторожно сняв крышку, он внимательно осмотрел зеленый кувшин. "Осторожно, мой принц..." - сказала Хейлин, с тревогой глядя на принца.
  Принц посмотрел на него и фыркнул.
   "Будет очень иронично, если я превращусь в дракона... ха!" - сказал он, одним махом выпив содержимое кувшина.
   Джоффри, казалось, хрюкнул, слегка согнувшись и полуприсев. Это продолжалось 1 секунду, после чего он взорвался зеленым взрывом, поглотившим его тело.
  Потрясенный Мудрый Хейлин вскрикнул, повернувшись спиной, чтобы броситься к двери, но не успел. Взрыв пронзил его спину и отбросил в сторону, разбив о кувшины с диким огнем.
  Когда здание сотрясли новые взрывы, опорные стойки комнаты сгорели, как и должно было быть, а Мудрость, огонь и Принц оказались погребены под лавиной песка, обрушившейся с потолка.
  -.PD.-
  Джоффри ощущал каждую смерть чуть быстрее, воспоминания о ней - чуть более размытыми, боль - разбавленной.
  В каждой жизни он говорил чуть меньше, его смерти были чуть менее креативными и разными. Его эмоции очищались, и сокрушительное чувство вины и отчаяния становилось чуть менее всепоглощающим.
  Он также гораздо больше уставал, и последние несколько жизней у него едва хватало сил, чтобы встать с кровати и выпрыгнуть в окно.
   Это... работает... - устало подумал он, вставая с кровати и пытаясь открыть окно. Он почти не чувствовал своих рук, когда они возились с замком.
  Измученный... ее... работой
  Ему наконец удалось открыть окно, но он не почувствовал, что сквозь него проникает ветер.
   Он скорее упал, чем выпрыгнул из окна, и почти не почувствовал боли, когда разбился о твердую землю, даже фиолетовый цвет уже почти не ощущался.
  Его мысли стали еще медленнее, и все вокруг словно расплылось.
   Он потерял себя в этом размытии.
  -.PD.-
  Джоффри парил в тумане.
   Он потерял всякое представление о времени и обо всем на свете.
   Меня больше нет, подумал он с отстраненной незаинтересованностью.
  Даже когда он думал об этом, понятие "я" теряло смысл, не было больше Джоффри, просто... размытость.
   Была только мгла, иногда прерываемая пурпурными облаками, похожими на погоду, которые то появлялись, то исчезали, как ветер.
  ...
  ...
   ...
   -.PD.-
  ...
  ...
   ...
   А потом, струйкой, с бесконечным временем, подобно маятнику, достигшему зенита своего импульса... он начал возвращаться.
  Джоффри чувствовал, как его снова медленно строят. Пурпурные ветры то и дело проносились мимо, и Джоффри... вспоминал.
  I am
  I... am.... Джоффри.
   Медленно, но воспоминания возвращались. Наследный принц....
  Нет
  ... предатель и ублюдок
  Дымка немного рассеялась, и он увидел светловолосую женщину, ласково кормящую его супом из стоящей рядом миски
  Хотя Джоффри не чувствовал ни аромата, ни своего тела, он слышал ее успокаивающую мелодию.
  Мама
  Пятно снова вернулось, и Джоффри погрузился в небытие, безразличное, совершенно нейтральное. Когда оно вернулось, он увидел высокого лысеющего мужчину с железным взглядом.
  Он спорил с красивой рыжей головой, которая, несмотря на свою внешность, излучала ауру опасности.
  Лорд Станнис... Король Станнис
  Они намерены снова сжечь меня, подумал Джоффри, хотя мысль об этом, казалось, не пугала его.
  Обсуждение разгорелось, когда рыжая женщина протянула жадную руку к лицу Джоффри, но Станнис с яростью отбил ее, приказав нескольким людям увести ее из комнаты.
   Значит, его не сожгут. Он не почувствовал ни облегчения, ни разочарования, когда перед глазами снова возникло пятно.
  Как долго продолжалось это размытое пятно, Джоффри не знал, перемежаемое вспышками фиолетового цвета.
  Моменты, когда он снова мог видеть, были мимолетными и редкими, но в основном он видел слуг и свою мать.
   Печально ли это, когда о тебе так мало думают в час величайшей тьмы?
   Честно говоря, он не мог ответить на этот вопрос.
  -.PD.-
  Спустя тысячелетия времени или день Джоффри показалось, что он приземлился на свою кровать, и ощущение парения в небытии ушло, как утренний прилив... и осталось в его краях.
  Некоторое время он лежал, глядя в темный потолок.
   С огромным трудом Джоффри поднялся. Медленно хромая, он направился к двери, едва чувствуя под собой ноги. В Красном замке было темно, и тяжелый шум дождя казался вездесущим.
  Джоффри шел к главным воротам, используя факел и частые молнии, чтобы видеть дорогу.
   Дождь был настолько сильным, что стражники даже не заметили его, когда он, прихрамывая, проходил мимо, в то время как в главные ворота въезжала телега. Совершенно промокший, он пробирался через Королевскую Гавань.
  Немногочисленные люди, заметившие его в темной, проливной ночи, сторонились его, вероятно, принимая за нищего.
  решимостью, с глубокой усталостью, навалившейся на его тело и разум, Джоффри вошел в септу Бейлора.
  Как всегда, запасные двери были открыты, но сама септа казалась лишенной жизни.
  Когда Джоффри, прихрамывая, шел к Алтарю Отца, тяжело дыша от напряжения, его глаза начали слезиться.
  Наконец, усилием воли, Джоффри покачнулся и приземлился у ног Отца.
   Семеро... пожалуйста, помогите мне... Почему... Почему вы так поступаете со мной?
   Дождь не прекращался, прерываясь далекими раскатами грома.
  Тяжелые люстры едва удерживали гнетущую, удушающую темноту.
  Пожалуйста... не надо больше... мне незачем жить дальше
  Пожалуйста
  В отчаянии Джоффри сделал выпад и схватился за огромные ноги статуи Отца, бешено держась за них.
   Отец, я знаю, что мое правосудие было мерзостью, мои весы - насмешкой.
  Но я только пытался... - с трудом выговорил Джоффри.
  лишь пытался сохранить мир
  Но оправдание прозвучало для Джоффри пустым звуком, и зловещий гром осветил силуэт Отца, на краткий миг заключив Джоффри в свою тень.
   Идеалы Отца, справедливость и лидерство... Я не справился с ними.
  Я не был лидером, только тираном, а моя справедливость была лишь хлипким оправданием. Я хотел только власти, власти править, власти повелевать... власти, чтобы обо мне заботился отец, которого никогда не было.
   В итоге он стал мерзостью в глазах Отца.
  Сын своего дяди, как он мог ожидать, что Отец послушает его, если по праву он никогда не должен был родиться. У него не было настоящего отца, а значит, Отец Свыше всегда будет ему недоступен.
   С этим тошнотворным осознанием, застывшим в его сознании, он поспешил к следующей статуе.
  Благосклонная Мать смотрела сверху, заботясь и прощая.
  Мать, пожалуйста, выслушай меня... сжалься... пожалуйста, Мать... ПОЖАЛУЙСТА
  Взгляд Матери сверху казался жестоким и непрощающим. Он упивался своей жестокостью и причинял боль с беззаботностью.
  Здесь он не найдет пощады.
   Беззвучно смахивая слезы, Джоффри захромал к следующему алтарю, где бдительно стоял суровый Воин. Сквозь затуманенное зрение Джоффри казалось, что грозная статуя готова сразить его наповал.
  Когда он демонстрировал силу? Когда он проявлял настоящую храбрость, кроме как для спасения своей жизни? Когда он был храбрым?
   Он захромал дальше, не желая больше стоять перед такой силой. Дева, казалось, насмехалась над ним, в ее лице читалась ненависть.
   Уместно, подумал Джоффри.
  Я не пользовался ее защитой, я убивал девушек и женщин.
  Его лихорадочное сознание мгновенно пронесло сцену: Джоффри крепко держит голову Сансы, заставляя ее взглянуть в лицо мертвого отца.
   Я нарушил невинность, которую вы пытаетесь защитить.
   От внезапного приступа отвращения к самому себе Джоффри сухо выдохнул, но у него выделилась только слюна.
  От тошноты и стыда он едва продолжал идти.
   Обойдя Великую септу, он предстал перед Кузнецом, но не смог даже взмолиться, так как в голове у него проносились образы пыток, которым он подвергал своих слуг, и того, как он ни разу в жизни не работал ни за что.
   Спотыкаясь, он рухнул на пол и подполз к Крону.
  Ее загадочная улыбка, казалось, слегка сникла, когда он поднял голову, освещенный молниями. Мудрость, ее идеал, была, пожалуй, тем, чего Джоффри не хватало больше всего. Я убивал тех, кто пытался дать мне совет, удержать на верном пути. Я отвергал ее свет при любой возможности.
  Сегодня Джоффри не найдет у нее мудрости.
   Медленно подползая к последней статуе, Джоффри ухватился за помост, на котором стоял Чужак. Умирая снова и снова, Джоффри думал, что, должно быть, находится под властью Чужака, но теперь он понял, что все было совсем наоборот.
  Многие боялись Чужака, но его дар смерти был именно таким. Даром. Конец страданиям. Джоффри был отвратителен ко всему, что символизировал Чужак, он никогда не познает сладких объятий смерти.
   Я оставлен.
  Джоффри задумался, свернувшись калачиком и прислонившись спиной к помосту Чужестранки.
   Затем в его голове пронеслась вспышка озарения, подобно молнии, сопровождавшей ее, - одна-единственная, медленно кристаллизующаяся мысль.
   Впервые с тех пор, как он попал сюда, Джоффри действительно увидел реальность септы.
  Он отбросил зловещую темноту, стук дождя, замкнутое и в то же время открытое пространство.
  Он увидел возвышающиеся, устрашающие статуи семерых такими, какими они были на самом деле
  ... Это были статуи.
   Зловещее чувство, охватившее Джоффри с того момента, как он вошел через дверь, исчезло, и он понял, что остался один.
   Здесь никого нет.
   Это место было холодным и безжизненным.
  И Семь не помогли бы ему... он действительно был оставлен, потому что Семь на самом деле не существовало. Они. Где. Статуи.
   Никто не мог ему помочь.
   Воля, заставлявшая его тело двигаться, исчезла, и Джоффри отпустил себя.
  Он расслабил мышцы... разум... и багровый цвет стремительно надвинулся на него.
   Он задохнулся под статуей Незнакомца, но рядом не было никого, кто мог бы оценить иронию.
  -.PD.-
  Он проснулся от того, что увидел, и ни следа обычной рвоты.
  Джоффри остался бы в этой постели до скончания веков, но что-то внутри него подтолкнуло его к выходу, и он медленно оделся.
   Джоффри вернулся... изменившийся из страны безумия и пурпура.
  Он чувствовал, что у него есть лишь малая толика эмоций, и когда она иссякла, его охватила безмерная усталость, и он не мог не лечь и не заснуть до конца дня.
   Караван двинулся на север, следуя неумолимым путям судьбы, и Джоффри сопровождал их, говоря только тогда, когда к нему обращались.
   И снова реакция его семьи подсказала ему его истинную природу.
  Его мать, при всей ее любви к нему, не хотела ему помогать. Его фа... Роберт время от времени выглядел смущенным, но вскоре находил эль, чтобы успокоить его. Его... отец, как всегда, наблюдал за происходящим со стороны.
  Его брат и сестра радостно и беззаботно играли, когда караван останавливался.
   Как ни странно, именно Тирион подошел к нему.
   "Племянник, - кивнул Бес, осторожно входя в шатер Джоффри.
  Джоффри сидел на полу с кружкой эля, но, как ни странно, его не испугало внезапное вторжение.
   Он посмотрел на Тириона. "Дядя", - тихо сказал он, делая еще один глоток холодного эля. Тирион взял стул и поставил его перед маленьким столом Джоффри.
  Он не стал останавливать его, пока тот наливал себе эль. Тирион терпеливо ждал, когда Джоффри нарушит неловкое молчание, но мгновения растягивались в минуты, пока он продолжал потягивать эль и смотреть на дверь палатки.
   "Племянник?" - спросил Тирион. "Дядя?" - ответил Джоффри.
  Некоторое время длилось молчание.
   Бес покачал головой и наконец задал свой вопрос. "Ясно, что тебе не нравится это маленькое путешествие. Бывают дни, когда ты едва держишься на ногах... - сказал Бес, собираясь с мыслями.
  "... Почему?.. Почему вы почти не реагируете на внешнюю среду? Почему вы держите себя в этом шатре?" - спросил он с раздражением мейстера, который не может найти ответ на очевидную математическую задачу.
   Джоффри, казалось, искренне задумался над этим вопросом, лениво вертя кружку в руках.
  После нескольких минут молчания он пожал плечами.
   "Почему бы и нет?" - сказал он с искренним любопытством.
   Этот ответ потряс Тириона. После еще нескольких минут молчания он выпил свой кубок и вышел из палатки.
  -.PD.-
  "А это мой первый рожденный, Нед", - сказал Роберт, жестом указывая на Джоффри с высокого стола.
  Король не нашел своего все более неуловимого сына, когда они прибыли в Винтерфелл, поэтому он представил его на пиру.
   Джоффри молча ковырялся в еде, не обращая внимания на щенячьи взгляды Сансы и вообще на любые попытки отвлечься.
  Он просто подцеплял вилкой кусочки курицы, глядя за тысячу миль от тарелки.
   "Он такой грустный", - заворчала Санса, обращаясь к Джейну Пулу, и ее лицо покраснело.
   Больше чем грустный. Это взгляд человека, которому больше не для чего жить, подумал Нед со все возрастающим любопытством и легкой тревогой.
  "Ты уверен, что с ним... все в порядке, Роберт?" - спросил он своего старого друга. Роберт на секунду нахмурился, прежде чем откусить еще один огромный кусок от куриной ножки, которую он держал в руке. "Думаю, он был в таком состоянии несколько дней.
  С ним все будет в порядке". Он хихикнул, придвигаясь к проходящей мимо подавальщице.
   На Неда нахлынули внезапные воспоминания: он смотрел в пустоту в Эйри после того, как получил известие о смерти брата и отца в Королевской Гавани.
  Он покачал головой, откусывая вилкой кусочек курицы, пытаясь успокоить внезапно нахлынувшую на него боль.
  Это были старые раны.
   Он обнаружил, что у него пропал аппетит, и спокойно смотрел на Джоффри.
  -.PD.-
  На следующее утро Джоффри бесцельно бродил по внешней стороне главного замка со слабым чувством дежавю.
  Его сознание было почти пустым, когда он увидел Эддарда Старка, прогуливающегося неподалеку, по направлению к Годсвуду.
   Внезапная, непонятная ярость охватила его. Он яростно топал за ним, проникая вглубь Крестного леса.
  Джоффри быстро потерял его в путанице деревьев, и ему пришлось проделать обратный путь, чтобы вернуться на тропу. Наконец он нашел лорда Старка, стоящего на коленях перед деревом сердца и молчащего.
   Джоффри стоял, потупившись. Он прошел к одному краю поляны и к другому, потрясая кулаками.
  Наконец он сорвался.
   Он со всей силы закричал на Эддарда Старка, который в испуге вскочил с колен.
  Он растерянно смотрел на тяжело дышащего наследного принца.
   "Ты думаешь, они тебя слышат?! Думаешь, сможешь изменить курс?! У Старка нет цели!!!" кричал он, надвигаясь на него с дикими глазами.
  Эддарда словно парализовало от излияния эмоций, исходивших от Джоффри, - поток язвительных слов, казалось, питался самой его жизнью и дыханием.
   "Никто не поможет нам, Старк!" - в страхе кричал он, глядя Эддарду в лицо.
   И тут силы покинули его, и Джоффри рухнул на легкий снег, безутешно рыдая.
   Нед в панике смотрел на рухнувшего Джоффри, не понимая, что происходит и что, черт возьми, он должен делать... И он сделал единственное, что пришло ему в голову, почти рефлекторно, вспомнив темную, бурную ночь, когда он нашел плачущую Арью одну на ее кровати.
   Нед присел и обнял Джоффри.
  На мгновение его тело замерло, а затем рыдания усилились, и он изо всех сил обнял Неда.
  -.PD.-
  "Ты действительно их слышишь?" - спросил красноглазый Джоффри, сидя на одной из ветвей вейрового дерева.
   Эддард задумался над этим вопросом, сидя на другой, соседней ветке.
   "Наши боги не похожи на южных, мой принц". нерешительно сказал Нед.
  "Никто не может утверждать, что слышит, как говорят старые боги, или говорит от их имени... но можно услышать отголоски их шепота". Он сказал это несколько неловко.
  Эддард был не из тех людей, которые ни с того ни с сего выкладывают свои убеждения, тем более незнакомцу и тем более человеку - мальчику, который однажды станет его сеньором, - во всяком случае, не при обычных обстоятельствах.
   Ну, это не обычные обстоятельства, подумал Нед, несколько ошеломленный.
   Джоффри был совершенно очарован, и он наклонился вперед в восторженном внимании.
  "Как?" - спросил он с мучительной тоской. Эддард, казалось, мучился с ответом и не торопился, обдумывая его в голове. Ему было стыдно признаться, что какая-то часть его души желала, чтобы принц нетерпеливо хмыкнул и ушел... но он видел, что шансов на это нет.
  Джоффри стоял неподвижно, как статуя, с томительным взглядом, словно ему уже нечего было терять, и единственным звуком, исходящим от него, было странное сопение.
   "Наш разум постоянно наполняет нас... мыслями, воспоминаниями, отражениями..." Нед задумался, его глаза слегка расфокусировались, пока он пытался сформулировать, что он чувствовал и делал, когда искал покоя Старых Богов.
  "Это постоянный галоп, который заполняет каждый наш миг бодрствования". Он сказал, объясняя то, что чувствовал, но никогда не говорил об этом с тех пор, как был еще мальчиком, глядя на огромное древнее дерево сердца.
  "Но когда я здесь, я слушаю нежный шелест листьев... смотрю на медленное покачивание ветвей... и тогда..."
   Джоффри смотрел на него красными глазами, его руки смертельной хваткой сжимали одну из ветвей Вейрового дерева.
  "А потом?" - спросил он шепотом.
   Эддард рассматривал один из красных листьев вейрового дерева, который отделился от него под действием ветра и плавно закручивался спиралью, уносясь за пределы поляны.
   "Все просто... останавливается.
  Твой разум... замолчал". Тихая убежденность окрасила голос Неда, когда он кивнул сам себе.
  "Ты чувствуешь, как тебя отпускает, и твой разум проясняется, словно туман рассеивается... Это шепот Старых Богов", - сказал Нед.
   "Мир", - прошептал Джоффри.
   "Да, мир, хотя бы на мгновение". Эддард кивнул.
   Джоффри встал и снова и снова беспокойно дергал руками.
  Он смотрел на Эддарда отчаянными, потерянными глазами. "Ты научишь меня? Пожалуйста..." - попросил он.
   Эддард Старк даже не стал раздумывать, он знал, что сказал бы, если бы Джоффри был его сыном... он не стал бы делать ничего другого.
  "Да, если ты этого хочешь". сказал он ему.
   "Спасибо, - прошептал Джоффри, бросаясь к лорду Старку и обнимая его, как тонущий моряк обнимает поплавок.
   Что они сделали с этим мальчиком? в полном недоумении подумал Нед, возвращая объятия и нежно гладя Джоффри по голове, не обращая внимания на мокрые разводы, оставленные Джоффри на его одежде.
  -.PD.-
  Глава 8: Ступени преткновения.
   Глава 8: Спотыкающиеся шаги.
  Музыка
  Вдох... выдох... вдох... выдох... вдох... выдох
  Джоффри почувствовал, как его разум медленно проясняется, мысли покидают его вместе с легким ветром.
  На несколько секунд внутреннее смятение покинуло его, и он почувствовал покой.
   Это был не тот покой безумия, который поглощал его прежде, а мягкое спокойствие, которое не топило все остальное, а просто... опиралось на него самого, безмятежность ума, которая успокаивала его до глубины души.
   Это длилось всего две секунды, и Джоффри открыл глаза, когда непримиримая усталость снова навалилась на его плечи и впилась в него.
  Тем не менее он улыбнулся, искренней, хотя и горько-сладкой улыбкой.
   "Эта была самой длинной", - тихо сказал он человеку рядом с собой. Мрачные черты Эддарда смягчились, и он кивнул Джоффри.
  "Это нелегко... честно говоря, я удивлен, что ты так долго держался за это", - сказал Эддард с небольшой улыбкой.
   Джоффри фыркнул. "Меня ничто не остановит, даже смерть". Он сказал это с такой законченностью, что Неду пришлось еще раз пересмотреть образ принца в своей голове.
  Поначалу ему приходилось сдерживаться, хотелось броситься на Роберта и ударить его по лицу за слепоту, а затем вручить ему свой боевой молот и отправиться на поиски того, кто оставил принца в таком разбитом, безжизненном состоянии.
   Но в последующие дни, когда они встречались утром и в полдень, Эддард начал постепенно разгадывать загадку, которой был Джоффри Баратеон.
  Он тихонько поинтересовался, и оказалось, что принц был в таком состоянии с нескольких дней до того, как они покинули столицу, и на нем не было никаких признаков физических повреждений. И все же невыразимая боль и усталость внутри Джоффри, казалось, проникали в самую его душу.
  Эддард не был уверен, что видел что-то подобное раньше.
   Они договорились встретиться здесь на следующий день после срыва Джоффри, и, к его смутному удивлению, принц пришел снова, и не жаловался ни на тишину, ни на спокойные наставления Неда.
   Тем не менее слишком долго продолжать разговор было хуже, чем просто бесполезно.
  Как и в другие дни, лорд Старк взял небольшую корзинку, которую принес с собой, и протянул Джоффри свежий хлеб из печей, а также немного воды.
  первый раз он принес вино, но реакция Джоффри пресекла эту идею
  "Спасибо, Эддард", - благодарно сказал Джоффри
  Он немного пришел в себя, но все еще были моменты, когда Джоффри казался на грани истерики, и за неделю было не раз, когда Джоффри без слов сжимал себя и плакал в безмятежном уединении Годсвуда.
  Эддард поступил так же, как и раньше: подошел к нему и без слов утешил его. Джоффри больше не торопил его, но и не протестовал, когда Нед успокаивал его, как делал это бесчисленное количество раз со своими собственными детьми несколько лет назад.
  Похоже, это действительно помогало: в таких случаях Джоффри расслаблялся, и плач сменялся тихим дыханием.
   Роберт не требовал от него подробностей: он обнаружил, что если просто позволить ему говорить, то слова будут литься бессвязными потоками, а Нед будет отвечать на них как можно лучше, и иногда их беседы затягивались до полудня или захода солнца, в зависимости от обстоятельств.
   К легкому раздражению Роберта и к откровенно титанической зависти Сансы, он с горечью подумал
   "Как..." внезапно сказал Джоффри, сделав глоток из фляги с водой.
  "Как ты можешь управлять... всем, когда..." - с трудом выговаривал он вихрь эмоций внутри себя.
   Наступила тишина, пока Нед обдумывал вопрос.
  В этом не было ничего необычного, их разговоры часто были весьма туманными, а тишина между словами казалась естественной в лоне Годсвуда.
   Как можно жить дальше, если это того не стоит, мысленно перевел Нед.
  Слабый, едва слышный стук тонких веток вейрового дерева эхом отдавался на маленькой поляне. Эддарда вновь охватило сомнение. Он не был мудрецом или Зеленокожим... даже близко не был.
  Но было ясно, что принцу больше некому помочь, и Нед, как всегда, отвечал искренне, от души, что становилось все легче с каждой их встречей здесь.
  "Я думаю, что если вы не можете найти смысл жизни вне себя, то вам нужно искать его внутри себя", - сказал он, указывая на свою голову, а затем на сердце.
  "И это начинается с... двух вещей, я думаю". Он задумался.
   Джоффри уставился на него слегка расфокусированными глазами, положив голову на крепкий ствол Вейрового дерева. "Ты должен научиться, обрести глубокое уважение к себе.
  Не высокомерие, а понимание того, что ты такой, какой есть, и что только у тебя есть возможность изменить себя". Он сказал это, не будучи уверенным, что принц понял, что он хотел сказать.
   Джоффри внезапно фыркнул. "Самоуважение..." - пробормотал он, с недоверием глядя на свои руки.
  "А другой?" - внезапно спросил он.
   Нед взял в руки один из красных листьев вейрового дерева и медленно повертел его в пальцах. "Второе, я полагаю, заключается в том, чтобы никогда не терять чувства удивления". Он кивнул.
  "Удивляться тому, что видишь, тому, чего не понимаешь, тому, что любишь... Не позволять себе впадать в безразличие, всегда переживать, - говорил Нед с тихим акцентом, - каждый миг бодрствования как будто заново".
   Джоффри сглотнул комок в горле, начиная понимать.
  "Понятно..." - сказал он, погрузившись в раздумья.
   Некоторое время они сидели в дружеском молчании, компанию им составляли только ветер и листья.
   "НЕЕЕЕЕЕД!" внезапно прокричал глубокий горловой голос.
  "Хватит учить моего сына разговаривать с деревьями, тащи сюда свою задницу! Нам нужно убить оленя!" - сказал голос.
   Эддард покачал головой в добродушном раздражении, вставая. "Мой принц, долг зовет". сказал он Джоффри с веселой улыбкой. Джоффри, казалось, был слегка удивлен, когда кивнул Неду. "Да...
  Да... - рассеянно сказал он.
   Джоффри еще некоторое время сидел на ветке дерева, пытаясь уловить обрывки шепота и обдумывая глубокие слова лорда Старка.
  Для человека, который говорил так мало, слова, которые слетали с его уст, были точны и глубоки... Он не мог поверить, что кто-то из южан мог считать Неда Старка дураком.
   Он догадывался, что воспоминания о том, как он снова и снова ломался перед Старком, пристыдили бы его старшего настолько, что тот послал бы за ним убийц, но сейчас ему было все равно.
  После всего, что ему пришлось пережить, эта идея казалась до смешного детской.
  -.PD.-
  Он все еще переваривал слова лорда Старка, когда выходил из Годсвуда, и, как обычно, каждый раз, когда они заканчивали разговор, Джоффри думал, что ему понадобится жизнь или десять лет, чтобы полностью понять их смысл.
   При виде Брана Старка, взбирающегося на Сломанную башню, по его позвоночнику пробежала глубокая дрожь.
  Лед застыл у него на животе, когда он подумал о том, как события будут развиваться и нарушать зарождающийся мир, который Джоффри так старался найти внутри себя.
  Воспоминания о том, как лорд Старк был опечален известием о падении Бранса, вызвали у него странную дрожь отчаяния.
   Он внезапно бросился к заброшенной двери башни и, толкнув ее в сторону, со всех сил побежал вверх, крича.
  "Мама!!! Мама!!!!! MOTHEEEEER!!!!" отчаянно закричал он, опустившись на пол под последним из них.
   Все еще задыхающаяся Серсея осторожно открыла дверь. Вид того, как она пытается незаметно расправить платье, угрожал рассудку Джоффри, но он отбросил эту мысль.
  "Джофф, милый, что происходит?" - спросила она, покраснев.
   Джоффри сделал паузу. "Ах, я... то есть леди... Старк срочно ищет вас". Она с любопытством посмотрела на него. "Леди Старк?" - спросила она. "Да! Это срочно!" - сказал он ей, нервно подергивая пальцами.
  "Хорошо, милый". Она выпрямилась и осторожно открыла дверь, чтобы только она могла выйти, а затем спустилась по лестнице, держа за руку Джоффри и заставляя его тоже спуститься.
  Она отпустила его, когда они оказались на улице, а когда она скрылась из виду и он увидел Брана Старка, плавно спускающегося вниз, то испустил долгий вздох облегчения.
   "Ланнистеры все странные", - пробормотал Бран, идя дальше и не замечая Джоффри.
   С этим не поспоришь, подумал Джоффри, опираясь на башню.
   "Джоффри!" - закричала разгневанная Серсея откуда-то из-за главного замка.
   Черт.
  -.PD.-
  Джоффри узнал, что их пребывание в Винтерфелле каждый раз сильно варьировалось в зависимости от F-.
  Прихоти Роберта, а прихоти Роберта, казалось, менялись в каждой его жизни без видимых причин.
  По счастливому стечению обстоятельств их пребывание здесь затянулось почти на целый месяц, к ужасу его матери и леди Старк, которые с нарастающей паникой наблюдали за огромным количеством еды, которую ел король.
   Месяц, в течение которого Джоффри бессовестно монополизировал столько времени, сколько мог отнять у лорда Старка.
  Сам Эддард не выглядел слишком обеспокоенным по этому поводу; Джоффри подозревал, что у него никогда не было возможности изложить свою... философию, если не сказать больше, а его дети были одержимы всем, кроме глубокой тишины Годсвуда.
   Однако все хорошее рано или поздно заканчивается, и Джоффри уже давно усвоил этот жизненный факт.
  Тогда караван двинулся на юг, пребывая в более радостном настроении, чем в другие времена.
  Бран нашел себе друга в лице маленького Томмена, и они оба, Лев и даже иногда Арья играли в бесконечные игры каждый раз, когда караван останавливался, к большому раздражению Сансы.
   Кстати, о Сансе: она изо всех сил старалась заполнить время, которое Эддард оставил свободным, поскольку король все больше и больше требовал его внимания.
  Джоффри, не имея ничего другого, сопровождал ее в прогулках по меняющимся пейзажам Королевской дороги.
   Джоффри обнаружил, что она не так уж глупа, как ему казалось раньше.
  Она была просто невероятно, нет, монументально наивной и невинной, и Джоффри пришлось побороть искушение дать пощечину ей, Неду и даже самому себе за нелепость того, что такой мудрый человек, как Нед Старк, воспитывает такую забывчивую дочь.
   По иронии судьбы, столь же монументально циничный ум Джоффри находил счастливую болтовню Сансы странным и недоуменным расслабляющим средством, когда они прогуливались по лесам и равнинам Речных земель.
  Пока они добирались до Королевской Гавани, он размышлял о том, что Санса не совсем глупа, в ней есть что-то более глубокое... Он содрогнулся при воспоминании о том, как она упала в обморок при смерти лорда Старка, не только от масштабов жестокости, которые он только сейчас, едва начав осознавать, но и от того, что воспоминание все еще вызывало щекочущее удовольствие, когда он вспоминал ее искаженное ужасом лицо.
   Подобные воспоминания иногда настигали его во время прогулки, и Санса оставалась одна и растерянная, когда он неловко отступал, скрывая дрожь.
  Он помнил, что она тоже была не совсем без хребта, уж точно больше, чем он. В одной из его жизней она заколола и убила двух стражников, пытавшихся сбежать, а затем, вопреки ожиданиям, была убита сама.
  Нет, не совсем глупая, он полагал, что ей просто нужно было немного подтолкнуть ее, чтобы она выбралась из своей самодельной скорлупы... Интересная загадка, которую Джоффри не имел ни малейшего желания исследовать.
   Тем не менее Санса удовлетворила ту потребность в человеческом общении, о которой Джоффри и не подозревал, ноющая глубоко внутри него.
  Он стеснялся снова подойти к лорду Эддарду, а мысль о том, что его обнимает мать с ее золотыми локонами, вызывала воспоминания, от которых хотелось блевать.
  Он обнаружил, что простое держание Сансы за руку во время прогулки значительно сокращает количество кошмаров, которые снились ему каждую ночь, а ее крепкая хватка на его руке вызывала странные вздрагивания в животе, которые Джоффри с трудом мог распознать.
   Даже несмотря на сокращение времени, он по-прежнему встречался с лордом Старком в уединенных местах, и их беседы заставляли Джоффри размышлять и думать до глубокой ночи.
  К своему удивлению, когда они прибыли в столицу, он обнаружил, что совсем не хочет сюда возвращаться.
  -.PD.-
  "Похоже, у нас в городе новый игрок", - размышлял Варис, прохаживаясь по пустому тронному залу и занимаясь одним из своих любимых занятий в эти дни... обмениваясь тонкими колкостями, остротами и даже выуживая полезную информацию с тем, кто до сих пор был его единственным реальным соперником в игре... и сегодня эти колкости так восхитительно вонзались в бедного Петира.
   "Похоже, мы сильно недооценили лорда Старка", - произнес странный растроганный голос Мизинца, который, казалось, ни о чем не беспокоился, шагая рядом с Варисом.
  "Восхитительный поворот событий, не правда ли, лорд Бейлиш? Здесь все было немного скучновато, но новый грозный игрок, несомненно, скрашивает ситуацию", - добродушно сказал лорд Варис.
   Бейлиш немного сдвинулся, чувствуя себя неловко и пытаясь скрыть это от пристального взгляда Вариса.
  "Я уверен, что эти сведения преувеличены", - сказал он, пытаясь убедить себя больше, чем Вариса. "О, но я видел их только сегодня: жестокий, злобный принц Джоффри преследует лорда Старка с видом приемного щенка", - со смаком сказал Варис.
  "Два месяца, и он уже не только друг короля, но и слух следующего... Он работает довольно быстро, наш Десница... Я думал, учитывая ваш прошлый опыт общения со Старками, что эта семья может похвастаться и другими... навыками". Варис с довольным видом потянулся к шраму, выпирающему из дублета Мизинца.
   Лорд Бейлиш не смог сдержать себя, и по его груди и старой ране прошла мелкая дрожь.
  "Да, Старки... полны сюрпризов", - сказал он, бросив взгляд на дверь. Варис мог бы с тем же успехом крикнуть, чтобы его отпустили.
  1600 Бейлиш кивнул в ответ: "Лорд Варис", - сказал он и быстро вышел из комнаты.
  Варис сдержал легкое хихиканье, продолжая идти.
  Такие моменты, как этот, делали Великую Игру настолько стоящей.
  -.PD.-
  Несмотря на то, что лорд Старк требовал от него много времени как от десницы очень отсутствующего короля, он все же находил время, чтобы проводить Джоффри каждые пару дней, и хотя крестный лес Красного замка был очень плохой копией великого крестного леса Винтерфелла, Джоффри обнаружил, что он достаточно хорошо служит своей цели.
  Одинокие утренние медитации у сердечного дерева творили чудеса с его изломанной психикой, и каждое утро он чувствовал себя "подзаряженным" благодаря этому.
  Когда он по каким-то причинам пропускал это время, то постепенно превращался в прежнего отчаявшегося развалину... в которого Джоффри явно не хотел входить.
   Он также решил применить некоторые из мудростей лорда Старка в своей повседневной жизни.
  Хотя мысль об "уважении" к себе почему-то была настолько смешной, что граничила с истерикой, его слова о том, что он никогда не теряет своего... "чуда"... очень помогли собрать воедино разрозненные кусочки его личности
  Он знал, что то, что вернулось из безумия, не совсем то, что было там изначально, например, он почему-то стал гораздо более робким с людьми, но его это не сильно волновало
  Вместо этого он позволил себе заново открыть для себя простые удовольствия, которые, как ни странно, совсем не были заметны в его первой жизни.
   Рано утром он начал медитировать в Годсвуде, пока его все еще не окрепший и несколько пошатнувшийся разум медленно собирался воедино после кошмаров, приснившихся ему этой ночью.
  Затем он сразится с гончей, но на этот раз в минимальных тренировочных доспехах: боль от деревянных мечей, казавшаяся такой сильной много лет назад, теперь почему-то напоминала щекотку. Он не был уверен, хороший ли это знак или нет.
  Тем не менее, упражнение оставило его в хорошем настроении, что было редкостью за последние, по мнению Джоффри, пятьдесят лет.
  Гончая нехотя сказала ему, что он чуть лучше среднего солдата из нищего поселения, и это был лишь дополнительный бонус.
   Он обедал с лордом Старком и его семьей, когда мог, а это было почти всегда, к тайному удовольствию Эддарда.
  Ему очень нравились их разговоры, и мысль о том, что можно вести серьезные, содержательные беседы, не связанные с вырыванием волос и бросанием еды, казалась Эддарду находкой, или, по крайней мере, так казалось Джоффри. Санса тоже радостно приветствовала его, что часто приводило его в замешательство.
  Чем он заслужил такое восхищение? По его мнению, кроме звания, у него не было буквально ничего, кроме стереотипной внешности Ланнистера, но и в этом он сомневался.
  Быть объектом такой незаслуженной преданности его сейчас даже пугало.
   Арья в основном смотрела на него с любопытством и напряженным взглядом, пытаясь, как он подозревал, найти повод подразнить Сансу.
   Самым неуютным из всех был Бран Старк, который смотрел на него с глубоким подозрением и тревогой, всегда настороженно.
  Бран быстро подружился с Томменом, и его младший брат, скорее всего, уже давно кормил Брана страшными сказками.
  Он не винил его, возможно, в мыслях Томмена он просто готовил тонкий и жестокий розыгрыш, чтобы разыграть всех, что, с его точки зрения, было бы самым вероятным, что должно произойти в эти дни.
   После обеда он часто читал в королевской библиотеке, хотя тяжелые тома, которые, похоже, предпочитал Бес, были для него слишком тяжелы.
  Особенно приятно, если утренняя схватка с гончей оказалась более утомительной, чем обычно, - это делало чтение в расслабленной обстановке, греясь в лучах полуденного солнца на балконе королевской библиотеки, еще более приятным.
  В основном он читал более легкие книги, такие как "Сказания о рыцаре-драконе" или другие, более доступные. Он подозревал, что только начинает развивать это умение, и оно было таким же неразвитым, как и его жалкое владение мечом в первой жизни.
  Это была довольно унылая мысль.
   После этого поздний вечер был "свободен". Он прогуливался по оживленным улицам Королевской Гавани, просто наблюдая, изучая город, которым должен был править.
  Он проходил по Стальной улице, наблюдая за постоянным стуком молотков по мечам и инструментам, или по Шелковой улице, где с удовольствием смотрел на торговцев, хотя никогда не принимал в них участия - это навевало воспоминания о колотящихся сердцах и глубоких болях в груди, которые лучше было бы оставить в тайне.
  Иногда он гулял с импом, наслаждаясь их беседами, которые, конечно, носили более практический и забавный характер, чем у лорда Старкса, но в них была своя мудрость.
  И снова вещи, о которых Джоффри раньше не задумывался, казались дяде очевидными, и снова он чувствовал себя младенцем, постигающим основные смыслы. Его "чувство удивления", как выразился Старк, определенно получало тренировку, и Джоффри обнаружил, что ему очень нравится этот опыт.
  Иногда он размышлял о том, что лежит за пределами Столицы и Семи Королевств
  Ночью он иногда разговаривал - скорее, слушал рассказы Сансы о рыцарях и рыцарстве, о которых, к его легкому ужасу, он смог завязать разговор благодаря книгам, которые читал
  Тогда он ел вместе со своей "семьей", которая была единственным недостатком хорошего дня.
  Он не знал, то ли эта жизнь сделала всех неряшливее, то ли он просто стал немного проницательнее, но постоянные смертельные взгляды, которыми Серсея бросала на Роберта, частые приставания Роберта к подавальщицам и молчаливое поедание его братом и сестрой оставляли на его губах удушающую и гнетущую атмосферу.
  Когда его отец по очереди охранял семью, Джоффри потерял аппетит и даже не дошел до главного блюда, прежде чем откланяться.
  Видеть своих прародителей вместе в одной комнате пробудило в нем глубокие... что-то не так с тобой, Джоффри... лучше бы тебя похоронили.
  -.PD.-
  Проходили месяцы в таком счастливом положении дел, и Джоффри постепенно чувствовал, как с его плеч понемногу спадает неизбывное отчаяние.
   Тем не менее напряжение между Ланнистерами и Старками нарастало.
  Он не знал, что послужило причиной на этот раз, но видел это по тому, как крепко сжимала руки на поводьях домашняя стража лорда Старка каждый раз, когда мимо проходил краснолюд, или по тому, как презрительно ухмылялся его... отец, когда видел северян.
   Однажды ранним утром он был у лорда Старка, беседуя как обычно, когда Эддард наконец поднял вопрос, который, должно быть, мучил его уже долгое время.
  "Джоффри..." Ему наконец удалось избавить его от постоянного "Мой принц", которое стало надоедать к тому времени, как они прибыли в столицу.
  "Я знаю, ты не любишь говорить об этом, но... Мне кажется, в тебе есть что-то глубоко внутри, я не знаю, что-то, что разъедает тебя, не мог бы ты..." Он внезапно остановился, увидев, что Джоффри уставился в землю.
   "С тобой что-то глубоко не так, Джоффри", - раздался в его голове голос Неда Старка.
   "... Джоффри", - спросил Нед в замешательстве.
   Его руки дрожали, и он дышал тяжелее, чем обычно.
   "Я... Я должен идти.
  Лорд Старк", - быстро кивнул он, уходя рысью.
   Он пробежал через Красный замок и остановился у участка стены, который казался пустынным.
   Давненько такого не. подумал он, слегка наклоняясь и приседая.
  Его трясло не так сильно, как в прошлый раз, но в голове все равно проносились болезненные воспоминания.
   Вспомните вейровое дерево, мягкое покачивание, медленный ветер.
   Он медленно приходил в себя, но единственное, что действительно вывело его из этого состояния, - обнадеживающая хватка на его руке.
  Он обернулся, несколько ошеломленный.
   "Санса?" - спросил он в замешательстве. "Все в порядке", - ответила она с легким сомнением, снова взяв его руку обеими своими. "Ты не должна..." - пролепетал он, но она прервала его. "Все в порядке", - повторила она, глядя в сторону моря.
  Джоффри ничего не ответил, глядя в ту же сторону и наблюдая за рассветом.
  Сильная, теплая хватка на его руке, казалось, оттолкнула демонов, и Джоффри испустил долгий вздох, о котором и не подозревал.
   Когда он успокоился, в его голове раздался крик импа, требующий сказать ему слова вежливости. "Спасибо, миледи, - неловко произнес он.
  Санса лишь скромно улыбнулась, глядя на него, а затем продолжила смотреть на океан, утреннее солнце странным образом освещало ее волосы.
  Он снова чувствовал себя очень растерянным, но на этот раз в хорошем смысле... очень растерянным
  Конечно, он как-то глупо забыл, что это гребаный Вестерос.
   Колокола в Красном замке звонили... и не переставали.
  Гулкий звук стал разноситься по округе, и Джоффри побледнел.
   Я знаю этот звук.
   "Отойди от меня, Санса!" - сказал он ей, доставая кинжал. "Джоффри?" - спросила она в замешательстве и легкой тревоге.
  "Идемте за мной", - сказал он ей, беря за руку и рысью спускаясь по лестнице в стене.
  Во дворе Красные плащи закрыли ворота, и все куда-то поспешно бежали, многие, похоже, искали что-то или кого-то... а некоторые, похоже, направлялись в резиденцию Старков.
   О нет.
   Он побежал за ними, не отпуская Сансу, пока они проходили мимо дверей.
  Он остановился, увидев перед собой странную сцену. Несколько краснолюдов окружили солдат домашней стражи Старков, которые достали мечи. Увидев его, один из них крикнул "Отпустите Ланнистера!".
   "Это принц, с которым вы разговариваете!" прорычал один из краснолюдов.
  Все напряглись, когда Джоффри зарычал от досады. "Что происходит, черт возьми!" - спросил он у стражника Старков. "Король мертв?!"
   Охранник, казалось, на мгновение растерялся, но потом хмыкнул. "Король?! О чем ты говоришь?" - сказал он. Санса вскочила на ноги: "Пропустите нас к Льюину!" - сказала она ему.
  Напряжение покинуло их, и они слегка опустили мечи. Санса направляла его, пробираясь сквозь стражников, и вела Джоффри за собой.
  Она, казалось, была почти в панике, пока они оба следовали за шеренгой гвардейцев и слуг Старка, которые, казалось, появлялись и исчезали с одного направления.
   Они остановились у комнаты Брана Старка, где стояли мрачные стражники, а несколько слуг плакали в углу.
  "Миледи... вы не должны... - заикнулся было один из стражников, но Санса его не слушала: на ее лице ясно читался нарастающий ужас, когда она вошла в комнату, а Джоффри шел прямо за ней.
   На пропитанной кровью постели лежал Бран Старк, безучастно глядя в потолок.
  На груди у него были многочисленные колотые раны, а на полу пировал останки человека, в руке которого был крепко зажат кинжал.
   Это не я, подумал Джоффри в замешательстве.
   В этот момент в комнату вошел лорд Старк и испустил беззвучный крик неверия и ужаса.
  -.PD.-
  Дальше все пошло только хуже, причем с бешеной скоростью.
  Через несколько дней Джори Кассель, капитан гвардии Эддарда, был убит при сомнительных обстоятельствах в какой-то драке в баре, а еще через день краснолюда нашли мертвым на его сторожевом посту. Убийца Брандона Старка унес имя своего благодетеля в могилу, а точнее, в желудок Саммер.
  В типично вестеросской манере король Роберт заболел из-за какого-то жучка, попавшего в пищу, и Пицелл, очевидно, напоил его маковым молоком.
   В те дни все было очень мрачно, и ему не удалось поговорить ни с кем из Старков.
  Он боялся того, что, как он знал, должно было произойти.
  -.PD.-
  Конечно, среди ночи его разбудила мать. "Вставай, милый, пора тебе занять свое законное место", - сказала она ему, пока торопливые слуги одевали его.
  "Мама, что случилось?" - спросил он, когда они почти бегом направились в тронный зал. "Боль твоего отца прошла, и он наконец-то покоится с миром". Она успокаивающе сказала ему, практически толкнув его на железный трон.
  Зал освещали многочисленные факелы, и королевская гвардия уже была там - шесть белых плащей, выстроившихся вокруг трона.
  Краснолюды быстро ворвались в комнату и выстроились в два защитных блока по десять человек перед королевской гвардией.
   Это снова происходит, черт возьми, подумал он в отчаянии.
   Вскоре после этого открылись главные двери, и в зал вошел лорд Старк, а за ним - лорд Бейлиш, который, казалось, нервничал гораздо сильнее, чем в прошлые разы, беспокойно поворачиваясь то к лорду Старку, то к Серсее, словно пытаясь убедить себя в чем-то.
  Вместе со Старком вошла часть его гвардии, должно быть, более 30 человек. И, конечно же, Слинт и значительный отряд Золотых Ключей прошли по флангам северян, что, несомненно, снова окажется роковой ошибкой.
  Даже Варис выглядел более заинтересованным, чем в прошлый раз.
   Множество вооруженных людей смотрели друг на друга с едва подавляемым враждебным намерением. Джоффри сглотнул комок.
  После этого все полетит к чертям... снова.
   "Преклоните колено, лорд Старк, и вам будет позволено вернуться в серые отходы, которые вы называете своим домом, к своим деревьям", - усмехнулась она. "Я хочу быть коронованным в течение двух недель", - почти рефлекторно произнес Джоффри.
  Я просто не могу поймать чертову передышку.
   Вместо того чтобы сразу передать письмо, Эддард, казалось, немного посомневался, его лицо исказилось в странных углах. Молчание затянулось, пока он смотрел на Джоффри.
  Джоффри кивнул ему: "Поступай так, как считаешь нужным... Нед". На этом Эддард, казалось, успокоился и достал письмо. "Сир Барристан, никто из живущих здесь не усомнится в вашей чести". сказал он.
   Сир Барристан с почтением принял письмо и вернулся на свой пост.
  "Печать короля Роберта, нерушимая". Он сказал, чтобы все слышали. "Я, король Роберт Баратеон, первый от своего имени, нарекаю лорда Эддарда Старка лордом-регентом и защитником королевства до совершеннолетия моего сына Джоффри".
   Его мать наклонилась вперед. "Сир Барристан, если..." Джоффри резко прервал ее.
  Не в этот раз, судьба.
   "Сир Барристан, передайте мне письмо, пожалуйста". Серсея, казалось, была слегка шокирована, когда сир Барристан повернулся и передал ему письмо.
  Джоффри не торопился читать короткий, но емкий пергамент.
   По прошествии времени, показавшегося солдатам вечностью, Джоффри аккуратно сложил письмо и положил его в карман.
  "Приказ моего покойного отца ясен, придите и займите свое законное место, лорд Старк". Он сказал это с глубоким спокойствием. Больше никаких бессмысленных смертей, к черту игру.
   Отсюда было видно, как кровь, казалось, отхлынула от головы лорда Бейлиша, и Варис ухмыльнулся.
  Солдаты в замешательстве смотрели друг на друга. Сам Эддард выглядел слегка потрясенным, и противоречивые эмоции боролись в нем, когда он сделал неуверенный шаг вперед.
   Держу пари, эти ублюдки этого не ожидали.
   "Лорд Бейлиш!" закричала его мать.
  Эддард обернулся и в замешательстве посмотрел на Бейлиша, а Мизинец сделал небольшой шаг назад, на его лице отразились благоговение и ужас, когда он взглянул на лорда Старка: "Вы... знали", - пролепетал Бейлиш, прежде чем вынырнуть. "Командир Слинт!" - крикнул он.
  Слинт покачал головой, опустил шлем и прокричал.
   "ЛЮДИ ДОЗОРА!"
   С ревом золотые плащи опустили копья и бросились на людей Старка, которые уже наблюдали за ними и отступали.
  Оба войска сошлись в жестокой схватке, и, несмотря на то, что на этот раз у них было небольшое предупреждение, было очевидно, что люди Старков не смогут долго продержаться.
  Бейлиш в панике выхватил небольшой кинжал и попытался заколоть лорда Старка, когда тот выхватывал свой длинный меч и стоял перед ним.
   "СЕР БАРРИСТАН!" закричал Джоффри.
  "ЗАЩИТИТЕ ЛОРДА-РЕГЕНТА!"
   "Слушаюсь, ваша милость", - ответил Селми, без колебаний выхватывая меч и скользя вперед каким-то неторопливым шагом, который, казалось, съедал расстояние быстрее, чем спринт, и нанося жестокий удар в спину Золотому Плащу
  "Чего вы ждете?! Помогите своему лорду-командующему!" крикнул Джоффри остальным королевским гвардейцам. Пятеро закованных в тяжелые доспехи рыцарей (Джейме там не было) были выведены из замешательства и немедленно бросились на Золотых плащей, или, по крайней мере, попытались.
   "Нет! Гвардейцы, держите их!" - крикнула Серсея.
  Один растерявшийся краснолюд последовал приказу, но проткнул кинжалом визор сира Мерина Транта.
  Остальные королевские гвардейцы выхватили мечи и принялись рубить краснолюдов, а бой внизу превратился в неузнаваемое безумие.
   Джоффри стремительно вскочил с трона и бросился вниз с кинжалом наперевес, не обращая внимания на яростные приказы матери.
  "Джоффри не...!", но он уже был готов.
  Небольшой рост и отсутствие доспехов помогали ему быстро перемещаться между сражающимися, хотя ситуация уже превратилась в неясную свободу для всех, и дикие, слепые размахивания и удары наносили урон его небронированному телу, пока он бежал сквозь это безумие.
  Он видел, как краснолюд зарубил золотого плаща, как королевские гвардейцы убили людей Старка и даже как два золотых плаща дрались между собой.
  Это был чистый, дистиллированный хаос.
   Хотя давление такого количества сражающихся людей, заключенных в относительно небольшом пространстве, было непосильным, Джоффри наконец удалось добраться до центра.
  Там он заметил лорда Старка, который сжимал в руках несколько кровавых ран от копья, окруженный мертвыми Золотокрылыми... и Бейлишем.
  Похоже, Бейлиш, при всех его политических способностях, был не таким уж хорошим фигляром: он лежал на полу, выпотрошенный, как рыба, от шеи до бедра, и на его неподвижных чертах была написана гримаса ужаса и страха.
   "Эддард!" - крикнул Джоффри, схватив его за одну из рук, пытаясь разделить его вес, который быстро становился все тяжелее.
  "Джоффри", - прошептал Нед, когда у него отказали ноги. Оба рухнули на пол, и Джоффри обнаружил, что не вся кровь, скопившаяся вокруг них, принадлежала Эддарду... она была и его кровью. "Я должен был... сделать... ничего... все было... так быстро..." Эддард бессвязно бормотал, с каждым разом все слабее.
  "Держись, проклятый дурак!" - отчаянно закричал Джоффри, оглядываясь по сторонам в поисках помощи, но вокруг них была лишь дикая, беспорядочная драка. "Эддард внезапно сказал, схватив Джоффри за руку стальной хваткой.
  "Есть... что-то... глубоко внутри тебя..." - пробормотал Старк, и Джоффри почувствовал, как кровь застывает в жилах, как старое, титаническое отчаяние вновь овладевает его животом, и воспоминания о прежних жизнях и крови атакуют его разум, воспоминания о том, как лорда Старка выпотрошили до смерти.
   "Глубоко внутри... тебя... доброе сердце..." - пробормотал Эддард, его глаза были полузакрыты.
  "Что?!" - закричал Джоффри, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. С каждым полувдохом голос Неда становился все глуше.
  "Ты... просто... должен... использовать... это...", - прошептал он, но глаза его уже были закрыты, - "Ты... ты...", но закончить он не успел, так как, казалось, выдохнул в последний раз.
   Джоффри уставился на все более расплывающееся тело лорда Старка и издал пронзительный рев.
  Он вскочил на ноги, выхватив кинжал, и как безумный бросился на ближайшего размытого солдата.
  Он чувствовал, как ярость захлестывает его, и боролся, боролся и боролся, пока внезапно не оказался на полу, и пурпурный цвет начал окутывать его.
   Он закричал от несправедливости всего этого, пока его шея снова не начала сворачиваться, а нервы не затрепетали в пурпурной агонии.
  -.PD.-
  Гончая охраняла комнату маленького говнюка, когда внезапный яростный крик заставил его подняться со своего места на стене.
  Врезавшись в дверь плечом, он выхватил свой длинный меч, но... ассасина не было.
   Джоффри метался по комнате, хватая вещи и разбрасывая их в ярости, на которую Гончая и не думала, что Джоффри способен. Это не было похоже на его обычную истерику... совсем.
  Его лицо было неясно изуродовано, так как тщедушные мышцы напряглись, и он швырнул сундук в комнату. "К черту Мизинца!" - крикнул он. Гончая в замешательстве размышляла над тем, что, черт возьми, происходит. "К черту Вариса! К черту мать! К черту Тайвина и к черту Станниса!" - кричал он, вышагивая по комнате.
  "К черту игру! К черту трон! К черту Вестерос! К чертям собачьим!!!" - вопил Джоффри изо всех сил, выплескивая из себя ярость, как физическую силу.
   Гончая, не замечая этого, слегка кивнула в знак мрачного одобрения, но тут Джоффри остановился.
  "... Они так этого хотят? Они могут получить ее, черт возьми!" - кричал он, не обращаясь ни к кому конкретно.
  "Этот кусок ржавой стали приносит только смерть, боль и страдания!"
   Внезапно он посмотрел на Гончую задумчивым и слегка маньячным взглядом.
   "Гончая... скажи... как там Лис в это время года?"
   Гончая выглядела встревоженной.
  -.PD.-
  Последнее редактирование:31 июля 2018
  Глава 9: Семья.
   Ковчег 2: Чудо.
   Глава 9: Семья.
   "Ты проверил конюшни? Или, может быть, кухни?!" обвинила Серсея, словесно размазывая бедного слугу по земле.
  "Я сделала это, моя королева! Его там нет!" сказал немного испуганный слуга, когда они шли по коридорам Красных замков. Проклятые некомпетентные, подумала Серсея, направляясь к комнате Джоффри.
  Возможно, он был совсем рядом и велел слугам ничего ей не говорить... Ее Джоффри боялся, как и положено каждому королю.
   Но когда она вошла в его комнату, то не обнаружила ничего, кроме небольшого пергамента, лежавшего на шкафу. Узнав в нем почерк Джоффри, она взглянула на него.
  Ее лицо становилось все бледнее и бледнее, чем больше она читала.
   Игра престолов", да и вообще весь этот забытый богом континент - монументальная смертельная ловушка, готовая в один момент покалечить, травмировать и убить любого из так называемых "игроков", невинных, ничтожных, лордов, королей, всех, кого только можно.
  Именно с этой мыслью я отказываюсь от своих притязаний на трон и оставляю интриги и игры за власть в Семи Королевствах в надежных руках вас, игроков, да подавитесь вы ими в буквальном смысле. Я отправляюсь в Лайс, чтобы жить хорошей жизнью, уверен, Роберт будет гордиться мной.
  Пока!
   ПД: Я взял с собой Гончую, уверен, Тайвин не будет против.
   Пергамент выскользнул из ее пальцев, когда она закричала "СЭР БАРРИСТАН!!!"
  -.PD.-
  Море плескалось на "Стремительном ветре", когда ког пробивался сквозь необычайно бурные воды Узкого моря.
  The Hound was standing stoically on the bridge, but his charge... well...
  "BLLLRRRRGHHHGHGGHOUUUUUUUUUUUGHHHH" Said Joffrey, or tried to say as todays hurriedly eaten breakfast made a jump for it out of Joffrey's mouth.
  Странно, но он ожидал, точнее, рассчитывал, что Джоффри отступит от своего безумия и выкрикнет приказ вернуться в Королевскую Гавань при первой же рвоте, негодуя на такой отвратительный поворот событий.
   Эта была уже шестой... за этот час.
  Он не произнес ни слова, кроме бульканья, и даже улыбнулся сквозь грязные зубы. "Вот... Вот какой должна быть жизнь, Гончая". Он говорил между вздохами, не обращая внимания на собственную рвоту и глядя на море.
  "Свободен, не связан, чтобы умереть бессмысленной смертью... Свободен от обязательств, безумия и... и ......." Его прозрение было прервано очередным приступом рвоты.
   Сандор только покачал головой.
  Он едва не отшвырнул безумное отродье обратно к Роберту, когда тот действительно взял пару кошелей, набитых золотыми драконами, меч-бастард, помолился Старым Богам в лесу богов, написал отречение от престола самого могущественного королевства Планетоса и спустился в доки, словно прогуливался по королевскому лесу.
   "Гончая", - произнес он с такой серьезностью, какой от него еще никогда не исходило.
  "Я сделаю это так или иначе", - сказал он с такой убежденностью, что тот полностью ему поверил. "Теперь ты можешь либо объяснить Тайвину, почему меня убили в случайном переулке в вольных городах без сопровождения, либо пойти со мной", - сказал он.
   Проклятый мальчишка.
  Королеве это не понравится... ни капельки.
   Не обращая внимания на свои мысли, Джоффри снова вырвало в безразличное море.
  -.PD.-
  "Ах, Лис! Самый красивый из Вольных городов! Вы сделали правильный выбор, приехав сюда, молодой лорд!" сказал капитан корабля, когда судно замедлило ход, прокладывая путь по спокойным водам к верфям.
  Сказать, что Лайс красив, все равно что сказать, что вода мокрая. Город плавно поднимался от длинных мелководных пляжей, его здания возвышались как продолжение прекрасного ярко-желтого песка.
  Джоффри видел людей на пляжах, которые купались или лежали на гладких покрывалах, закусывая оливками и винами. Среди них было несколько обнаженных женщин, что порадовало Джоффри, хотя тот факт, что у половины из них на шее были цепи, немного огорчал.
  Как и любому вестеросцу, родившемуся и выросшему в Вестеросе, ему не нравилась практика рабства. Кроме того, разве дядя Тирион не сказал однажды, что свободный человек работает вдвое больше, чем раб?
   Город раскинулся на нескольких островах, но его роскошь и райская атмосфера не означали, что город не был опасен.
  Огромные стены и мощный флот (по слухам, уступающий только браавосийскому, хотя Волантис оспаривает это утверждение) защищали сам остров, а нарушители спокойствия могли отравиться одним из множества прекрасных ядов, которые мог предложить город.
   Например, Душителем.
  прошептал он в глубине своего сознания. Он почти потребовал от капитана изменить курс, как только узнал, что вещество изначально было изготовлено здесь, в Лисе... Но в конце концов это не имело значения. По иронии судьбы, Джоффри считал, что здесь у него меньше шансов быть отравленным, чем на Вестеросе.
  Кроме того, с тех пор как он впал в безумие... боль почему-то больше не воспринималась так остро.
  Конечно, пурпур был болезненным и ужасным... но он не вызывал того отчаяния и полубезумия, которые вызывал раньше... он не был уверен, что это хорошо.
   Из размышлений его вывел толчок, когда корабль столкнулся с причалом, и ликующие матросы попрыгали вниз и связали их вместе, стараясь сделать работу как можно быстрее.
  После того как он увидел потусторонних красавиц на пляже, он не мог сказать, что винит их.
   Джоффри и Гончая спустились по настилу, причем Гончая несла свой сравнительно небольшой дорожный сундук.
  "Мы сделали это, Гончая! Наконец-то мы свободны от этой дыры, которую они называют Семью Королевствами!" - ликующе сказал он, потирая руки. "Эддард был прав, я собираюсь испытать все эти моменты!" - сказал он в предвкушении. Гончая хмыкнула, покачав головой.
  "А? Думаешь, ты не собираешься? Гончая, почему ты решила, что я принес два огромных мешка золота?" - сказал он, подмигнув.
   Гончая не успела закрыть рот, как дух, захвативший тело Джоффриса, расхохотался.
  "Пойдемте, найдем место для ночлега и начнем!!!" весело сказал он, шагая по пирсу в сторону прекрасного Лиса.
   Проклятый мальчишка, подумал Сандор, поспешая за ним.
  -.PD.-
  Три последующих дня были полны разврата и декаданса.
  Говорили, что Лис - бог для вас, пока у вас есть монеты, а как только они закончатся, вы можете отравиться, если задержитесь здесь слишком долго.
   К счастью для Джоффри, он захватил с собой много золота.
   Все три дня прошли в пьяном угаре, когда Джоффри попробовал все спиртные напитки в городе и переспал (но не занимался сексом) с большим количеством проституток, чем когда-либо прежде.
  Дядя Тирион определенно гордился бы им.
   Он хотел забыть все о своей, надеюсь, прежней жизни. Он рассчитывал на десятилетнее пребывание в Лисе, и тогда его средства перестанут беспокоить, потому что, надеюсь, разврат убьет его раньше, чем кончится кошелек.
  Хотя в голове у него было одно воспоминание, которое он не хотел забывать... которое он хотел закончить.
   Он берег свою девственность для сегодняшнего вечера.
  Он бы предпочел оригинальные обстоятельства, а не это жалкое подобие, но добираться до этой точки в его стандартной жизни было не только неприятно, но и чревато смертью еще до того, как он достигнет места назначения.
   "Я хочу, чтобы ты ответила Маэргери", - сказал он золотисто-каштановой красавице, когда она соблазнительно закрыла дверь и направилась к нему.
   "Конечно, милорд". Она расстегнула пуговицы на его рубашке.
  "Хорошо", - пробормотал Джоффри, когда она потянула его к огромной шелковой кровати. Он дал волю своему воображению, когда они оба рухнули на кровать, целуясь и кувыркаясь.
  Он попытался как можно лучше представить себе свою будущую/прошлую жену... ее робкие, но умные глаза, эту эмоциональную стойкость, которая обещала стать опорой для него, эти обескураживающе яркие рыжие волосы
  "Санса...", - пробормотал он, когда она расстегнула его брюки
  Но я думала, что меня зовут Мэргери?" - спросила она с насмешливой обидой. Джоффри вышел из состояния транса, словно врезался в стальную стену.
  "Да", - смущенно ответил он, пытаясь разобраться в горько-сладкой тоске, охватившей его внезапно ослабевшую правую руку.
   Гончая внезапно распахнула дверь комнаты, прервав его зарождающийся самоанализ.
   "Боги, Гончая!" - вскричал Джоффри. "Разве тебя не учили стучать?!" - спросил он в отчаянии.
  Гончая только покачала головой: "Время игр закончилось, Джоффри", - сказал он слегка извиняющимся тоном.
   "Сир Барристан Селми грубо протиснулся мимо Гончей и вошел в комнату, а за ним последовали красные плащи с насупленным видом.
  "Пора возвращаться домой, мой принц, король и королева недовольны", - проворчал сир Барристан, похоже, в раздражении... возможно, Лайс с ним не согласна.
   Джоффри посмотрел на дверь и кресло рядом с ней, в котором лежали его меч, монеты и одежда. Затем он посмотрел на людей, блокировавших дверь.
  Наконец он посмотрел на окно.
   Он встал со всем достоинством, на которое только был способен, когда проститутка скрылась... со всем достоинством, которое у него было в одних брюках. Он кивнул мужчинам. "Сир Барристан... вы забыли одну вещь", - самодовольно произнес он, глядя на старого королевского гвардейца.
  Сир Барристан, красный плащ и Гончая оглянулись, но увидели лишь обычную стену (насколько она могла быть обычной в роскошном борделе).
   "Сир Барристан начал было говорить, но осекся, увидев, что принц выпрыгивает в окно.
   Он приземлился на телегу, перевозившую капусту.
  Удар от приземления выбил воздух из его легких, и он вывалился из повозки, больно ударившись о мощеную камнем дорогу.
  Подняв голову, он увидел недоверчивое лицо сира Барристана, но тут же вынырнул и быстро приказал красным плащам схватить его!
   К черт! мысленно крикнул Джоффри, торопливо застегивая брюки, и помчался по улицам.
  Слава богам, он был так возбужден этой шлюхой, что не снял ботинки!
   Услышав позади себя звуки кувырканий и ругательств, он удвоил скорость и свернул в случайный переулок.
  Он бежал и уворачивался от людей, трахающих друг друга в закоулках, и от сомнительных мужчин, обменивающихся мешками с золотом.
  Выйдя на другую улицу, он упал на удивленный красный плащ.
   "М'при...", - не успел он договорить, как Джоффри ударил его носком сапога прямо в челюсть и отбросил назад. Он подавил громкое "ой" и, потирая брюки кулаком, понесся вниз по склону.
  Он едва успел заметить, куда направляется, как врезался в человека со сложенными перед собой руками.
   Мужчина едва слышно хрюкнул, а Джоффри отскочил назад почти на целых два
  Ошеломленный, он поднял голову и увидел высокого, худого, но все еще стоического мужчину, который с забавным видом наблюдал за ним, положив одну руку на рапиру.
  Позади него несколько матросов грузили ящики на изящный корабль, смеясь и переговариваясь между
  Он добрался до доков.
   "Возьмите меня с собой", - обратился он к высокому, невозмутимому мужчине.
   Ты должен собраться с мыслями, Джоффри! Отличное начало разговора, засранец!
   Мужчина не выглядел раздраженным, скорее забавным.
  "О? И с чего бы это?" - спросил он с искренним любопытством.
  В его голосе звучал железный оттенок, смутно напомнивший ему о его предполагаемом дяде Станнисе, хотя на лице мужчины появились смешливые морщинки, указывающие на то, что за этой железной дисциплиной скрывается нечто более доброе... в отличие от Станниса.
   "I--" Он не мог сказать ему, что будет вознагражден, потому что его дед владел всем золотом в Вестерландах или что его предполагаемый отец был королем Вестероса.
  Джоффри понял, что вся его жизнь была подчинена этим двум надежным фактам.
   Мой отец даст тебе лордство, мой дед - золото, моя мать - порку.
  Никогда в жизни Джоффри не получал ничего за то, что он был таким, какой он есть.Только из-за его положения и семьи.
   К черту!
   Проблема в том, думал Джоффри, что если отнять это, то он превратится в бесполезный комок мертвого груза.
   "Я могу помочь!" - пробурчал он.
  Мужчина терпеливо ждал его объяснений и на это поднял одну густую бровь.
   Джоффри опустил взгляд на свое единственное имущество: пару испорченных туфель и рваные брюки... Это будет непросто. Он глубоко вздохнул.
  "Я могу помочь в любом деле, которое вы сочтете нужным, я не очень хорошо разбираюсь в кораблях, но я сделаю любую работу, которую вы захотите, а еще я умею обращаться с бастардным мечом, если у вас есть такой, я мог бы помочь в бою с ним.
  Единственное, о чем я прошу, - это комната и питание, больше ничего". Он глубоко вздохнул, проговаривая свою мысль, и в конце концов ускорил шаг, потому что позади него на набережной поднялся шум.
   Он повернул голову от человека к входу в док, где повсюду виднелись красные плащи, ищущие его.
  Однако тот, казалось, не спешил переваривать сказанное Джоффри.
   На мгновение он заметил красные плащи, а затем снова взглянул на Джоффри. "За вами гонятся", - сказал он совершенно серьезно.
   Черт, все кончено, подумал он.
  Что-то подсказывало ему, что этот человек оценит честность, а не медовые слова (не то чтобы Джоффри был на них способен). Он решил ответить, хотя тон не был вопросительным.
  "Да"
  "Вы убили или украли что-нибудь?" - спросил он, глядя на него глазами, которые, казалось, буравили его, как катапульты.
  "Что? Нет!" - решительно ответил он. Ну, по крайней мере, не в этой жизни, с горечью подумал он.
  Он уже отвернулся, размышляя, не переплыть ли ему гавань и не потерять ли преследователей в бедных кварталах, когда позади него раздался железный голос мужчины, говорившего размеренным тоном.
   "Я ожидаю тяжелой и честной работы. Будешь жаловаться или создавать проблемы, и я высажу тебя в ближайшем порту.
  Понял?" - сказал он.
   "Понял", - пролепетал он почти против воли.
  Лицо мужчины немного посветлело: "Заходите, мы отправляемся через час". Он отвернулся и стал уговаривать людей грузиться быстрее.
   Несколько секунд Джоффри стоял, как парализованный, пока крики разъяренных стражников Лиса, противостоящих красным плащам, не заставили его проскочить через настил и войти в быстроходный зубчатый замок.
  -.PD.-
  Выглядело все очень быстро.
  Восточный Ветер, казалось, скользил над грохочущими волнами, и каждый раз, когда она выпрыгивала из волнения, ей хотелось просто избавиться от воды и лететь, как древние драконы.
  Это было прекрасно.
   Или было бы красиво, если бы Джоффри не выблевывал свои кишки, пока чистил и чистил. "Ты никогда не закончишь чистить палубу, если будешь продолжать блевать на нее, друг мой", - сказал Балео на неплохом, хотя и сильно акцентированном общем языке.
  Его длинные подстриженные усы каким-то образом отталкивали морскую воду, плескавшуюся в них с каждой волной, и Джоффри почувствовал укол ревности, когда коснулся его соленых светлых волос.
   Наконец Джоффри сдался и вытерся губкой, откинувшись на спинку стула и испустив долгий взгляд.
  Морская болезнь постепенно проходила, но не так быстро... периодическая рвота так и норовила подстеречь его в самый неподходящий момент. И все же он и в миллион лет не думал, что быть слугой так чертовски скучно.
  Нет, скука - это не то, что нужно, это просто оцепенение. Он протирал эту палубу уже неделю, и конца этому не было видно. Он бросил короткий взгляд на человека, который впустил его, - капитана Накаро Фейниса.
  Он невозмутимо стоял на мостике, положив одну руку на румпель, и, казалось, смотрел на Джоффри. Он как-то проверял его, он был уверен в этом.
  Иногда он замечал, как тот смотрит на него с раздражающе распространенной знающей ухмылкой, словно размышляя и выведывая все секреты Джоффри.
  Внезапно его охватило желание швырнуть губку в его сторону и потребовать, чтобы они отплыли в Королевскую Гавань...
  Мой дед может сделать тебя богатым
  Мой отец может наградить тебя
  Моя мать выпорет тебя
  Нет.
  Он собирался сделать что-то из себя, даже если ему придется до конца жизни драить палубы, он собирался стать кем-то самостоятельным, а не благодаря своей забытой богами семье убийц.
   Впрочем, у него не было выбора.
  У него не было ни одного медного пенни.
   Он снова схватил губку.
  -.PD.-
  Кажется, дни проходят очень быстро. Джоффри пробыл на уборке целых две недели. Неотрывный взгляд капитана ждал, когда он расколется, когда начнет жаловаться или еще что-нибудь.
  Он не доставлял ему радости.
   Он упорно и бездумно работал, пока однажды утром, отправившись в грузовой отсек в поисках своего ведра и губки, не обнаружил там капитана.
   Они некоторое время смотрели друг на друга, прежде чем капитан Накаро жестом указал на него.
  Он проследовал за Накаро в его комнату, где было несколько морских карт и схем с подробным описанием пассатов Узкого и Дрожащего, а также других ветров. В комнате капитана висели различные безделушки, которые Накаро, скорее всего, раздобыл во время своих частых путешествий по Планетосу.
  Он разглядывал тончайшие шелка и морские раковины, различные драгоценные металлы, оленьи головы зверей, которых он никогда не видел и о которых не слышал, и многое другое
  Это была комната человека, который, как понял Джоффри со странным чувством тоски и ревности, скорее всего, прожил жизнь на полную катушку... а если и нет, то, по крайней мере, хорошо себя показал.
   Некоторое время они смотрели друг на друга, прежде чем Накаро взял бутылку мирского бренди и подал ее на двух бронзовых кубках.
  На боку у них были странные надписи, изображавшие живописные джунгли, подобных которым Джоффри никогда не видел, а на основании кубка - странные, закрученные символы, значения которых он не знал.
   Он осторожно отпил бренди, и хотя этот человек мог убить его в любой момент, если бы захотел, некоторые привычки уже прочно укоренились в психике Джоффри.
   "Я наблюдал за вами последние несколько недель, и должен признать, что мне несколько любопытно, - произнес он на общем языке с неясным акцентом.
  "У вас руки человека, который ни разу в жизни не тянул тяжелую работу... или, по крайней мере, они были у вас", - добавил он с легкой усмешкой. "Но я отвлекаюсь, вы загадка, принц Джоффри". Джоффри немного поперхнулся бренди, что закончилось приступом кашля.
  "Не удивляйтесь, завязать узел было несложно", - дружелюбно сказал он, подавая еще бренди.
   "Как ты догадался?" спросил Джоффри, стараясь сохранять спокойствие.
  Если он доставит меня в Королевскую Гавань, они больше никогда не выпустят меня из виду, и я буду заперт там в их маленьких играх, пока что-нибудь не сработает и я не погибну в лучшем случае или... не хочу даже думать о худшем.
   "Соединить слухи о беглом принце, прибывшем с запада, со светловолосым юношей, бегущим от королевского гвардейца в Лисе... это была не самая загадочная загадка, которую я когда-либо видел".
   Джоффри снова подумал о Королевской Гавани.
  Нет... лучше умереть и начать все с чистого листа. Он уже обдумывал, как достать кинжал и покончить с собой, прежде чем Накаро успеет пошевелиться.
   Накаро лишь загадочно улыбнулся. "Расслабься, Джоффри.
  Я не отдам тебя им, если ты сам этого не захочешь". Взгляд Джоффри переместился с рукояти его грубого кинжала на лицо Накоро.
  "Что?" - пролепетал он.
   Голос Накаро стал немного зловещим и с более сильным браавосским акцентом: "Ты не можешь убежать от своей судьбы, мальчик, это как бежать от тени, она всегда найдет тебя, и если ты не встретишь ее первым, то сделаешь только хуже.
  Вы только отсрочите неизбежное... От этого никуда не деться". Он сказал это торжественно, и Джоффри с легким беспокойством наблюдал за переменой в его поведении.
   Затем Накаро улыбнулся. "Так говорил мой отец, и это показывает, как много старый ублюдок знал..." Его улыбка превратилась в ухмылку.
  Я "бегу от своей судьбы" уже 35 лет, и я бы сказал, что я в полном порядке.
  Я прожил долгую и счастливую жизнь, а Судьба может уползти обратно в ад, из которого она возникла". сказал он.
   Джоффри мог поддержать его слова, причем гораздо больше, чем тот мог предположить.
   Немного успокоившись, Джоффри сделал еще один глоток, а затем спросил.
  "И что это все значит?"
   "Ничего", - просто ответил Накаро. "Никто не говорил, что бежать от судьбы легче, чем противостоять ей... просто это гораздо приятнее". Он снова улыбнулся своей фирменной, знающей ухмылкой. "Вы загадка, принц Джоффри.
  Но вы готовы много работать и делать это с максимальной отдачей. Вы будете продолжать работать на этом корабле за разумную плату, и я буду относиться к вам как к любому другому члену моей команды, не больше и не меньше.
  Вас это устраивает?" - сказал он, аккуратно раскладывая карту торговых путей Нефритового моря.
   Джоффри сглотнул, прежде чем ответить. "Да", - кивнул он.
   "Хорошо", - сказал Накаро. После минутного молчания он посмотрел на Джоффри с легким замешательством.
  "Я думал, ты должен был чистить палубу?"
   Джоффри встал, пораженный. "Да... капитан", - ответил он. Ему было неприятно выполнять приказы, но так было всегда.
  Но в кои-то веки получить их от человека, которого он начинал уважать, было гораздо легче, чем успокоить ту часть его сознания, которая требовала, чтобы он (или, скорее, его мать) выпорол его.
   Кроме того, все было лучше, чем возвращение в эту змеиную яму, которой является Королевская Гавань.
  -.PD.-
  Недели превратились в месяцы, пока "Восточные ветры" скользили по Узкому морю, гораздо быстрее, чем имел право делать любой торговый козел, если верить плохому знанию Джоффри о кораблях.
  Когда он спросил об этом Балео, тот презрительно фыркнул.
   За последние недели Джоффри и приземистый браавоси быстро подружились, хотя Джоффри считал, что это связано не столько с его золотым характером, сколько с их общей мукой чистить все под солнцем.
   "Мы не просто торговый винтик, друг мой", - сказал он, когда они привязывали кусок такелажа, сорвавшийся во время слабого шторма за день до этого.
  Балео действительно выполнял работу, а Джоффри "подрабатывал" у него по приказу капитанов, чтобы некомпетентность Джоффри в управлении парусными кораблями не обернулась гибелью в случае сильного шторма или другой подобной чрезвычайной ситуации.
  Джоффри оторвал взгляд от абсурдно простых, но умопомрачительных узлов и с любопытством посмотрел на Балео. "И что же? У нас больше парусов, чем у простого торгового судна, и меньше грузового пространства", - сказал Джоффри.
  Он был весьма горд тем, что заметил эти несоответствия.
   "Как я уже сказал, Джофф - не просто торговый винтик.
  Этот ловкий красавец - быстрый бегун, созданный исключительно для того, чтобы перевозить небольшие, но ценные грузы с места на место так быстро, как мы только можем". Балео сказал, рубя топором немного испорченного дерева с такелажа. Джоффри на мгновение задумался, прежде чем снова задать вопрос.
  "Есть ли бизнес на таких вещах?" - спросил он, пытаясь распутать очередной неподъемный узел, но только усугубляя ситуацию. "Нет, нет", - внезапно сказал Балео, забирая из рук Джоффри кусок веревки и заново распутывая узел.
  "Наденьте этот, а затем завяжите петлю". Он показал, как это делается. Джоффри рассеянно кивнул, а его руки попытались повторить это со следующим куском запутанного такелажа.
   "Отвечая на ваш вопрос, скажу, что да.
  По контракту или по найму, всегда найдется кто-то, кому нужен отборный тирошский грушевый бренди пятидесятилетней выдержки, или ковер, сшитый по индивидуальному заказу, или тысячи других товаров, и он хочет получить их прямо сейчас. Или, по крайней мере, раньше, чем ваш обычный торговый агент сможет доставить их вам".
  "Конечно, когда нет контрактов, капитан отдает предпочтение дальним плаваниям. В конце концов, чем дальше друг от друга порты, тем экзотичнее товары". Он забавлялся тем, что Джоффри с трудом справлялся с очередным куском спутанного и растрепанного такелажа.
   "Понятно... понятно..." - пробормотал Джоффри, пытаясь разобраться в узле.
  Он возился с ней еще минут пять, прежде чем с поражением вручил ее забавному Балео.
   "Не волнуйся, Джоффри, в конце концов это пройдет через твою толстую голову", - сказал Балео, снова показывая ему, как его ловкие пальцы распутывают такелаж и снова завязывают узлы.
  -.PD.-
  Шли месяцы, корабль совершал свои круги по Узкому морю, и Джоффри постепенно вливался в корабельную жизнь.
   Команда "Восточных ветров" была разношерстной, и, соответственно, жизнь на корабле тоже была разношерстной.
  Моряки часто устраивали разнообразные игры с фортуной, и Джоффри быстро проиграл все свое жалованье, за что был нещадно наказан.
  Иногда два моряка из Кохорика устраивали дуэли на точность и скорость с помощью своих изящных метательных клинков, вызывая на поединок любого желающего.
  Недолговечность Джоффри как метателя ножей длилась 3 секунды: первый же брошенный им нож не только не достиг цели на переборке, но и перебил кусок хлеба, который ел один из матросов... более чем в 10 метрах от цели... в другую сторону.
  Трегарро, один из метателей ножей, чуть не умер от смеха, пока Джоффри убегал от разъяренного матроса по имени Воко.
   Моряки были суровой, но справедливой командой, и они заботились о своих.
   Однажды ночью команда гуляла в Пентосе, спускала деньги на проституток и таверны (не то чтобы Джоффри их винил - после пережитого шторма любому требовалась хорошая пинта бренди), и Джоффри перебрал с выпивкой и, спотыкаясь, шел по улице, когда к нему подбежали две тени.
  Они говорили: "Ваш кошелек или ваша жизнь", или что-то в этом роде. Лаунгуаж был довольно универсален для таких ситуаций.
  Джоффри не слишком хорошо владел бастардским валираном, но краткий курс за последние несколько месяцев кое-чему его научил.
   "*шик*... Пошел я... *шик*... не мать!" - проговорил он, неловко переведя оскорбление на язык, и взмахнул кинжалом. Не то чтобы это имело значение, это тоже было довольно универсально.
  Тени зарычали и уже собирались наброситься на него, когда кто-то заговорил сзади. "Никто не связывается с экипажем "Восточного ветра", псы! раздался голос Балео. Мужчины обернулись и увидели Балео, стоящего в стороне от самого большого человека, которого они, вероятно, когда-либо видели.
  Балео кивнул своему спутнику: "Воко", - просто сказал он.
   Воко кивнул.
   Разбойники в панике уставились на них, держа кинжалы наготове.
  ...
  ...
   ...
   Балео тоже ждал, периодически поглядывая на Воко, пока тот не вскинул глаза. "Воко, убей их", - сказал он.
   "Ах, да", - ответил Воко, немного смутившись от неожиданности.
  Такой большой человек не должен был двигаться так быстро, но за две секунды он повалил обоих грабителей на землю, их шеи были согнуты под неестественными углами.
   "Пойдем, Джофф", - сказал Балео, схватив его за плечо. Джоффри только икнул, глядя на Воко.
  "Из тебя получился бы отличный королевский гвардеец Воко... не то чтобы это было трудно..." - сказал он, споткнувшись, когда Балео и Воко в замешательстве посмотрели друг на друга.
   "Дети в наше время..." - пробормотал Балео.
   Воко мудрено кивнул.
  -.PD.-
  Через несколько месяцев после этой встречи, на пути в Браавос, они заметили, что за ними уже 6 часов идет один и тот же корабль... и он становится все ближе.
   "Джофф, дальний глаз, пожалуйста", - сказал Накаро, хмурясь и глядя на преследующий корабль, в то время как его руки в перчатках вцепились в кормовой поручень "Восточного ветра".
  Джоффри повернулся к сундуку, стоящему в стороне, достал мирийский дальний глаз, протянул его Накаро и быстро отдал ему. "Капитан", - сказал он.
   Джоффри пробыл на этом корабле чуть больше года в качестве члена экипажа, но изменения все равно были очевидны.
  Его руки были изранены и покрыты мозолями, а кожа приобрела здоровый загар, который очень исправил его прежний смертельно бледный цвет. Он почесал за ухом, где поселилась соль. "Они не должны быть пиратами, капитан", - озадаченно произнес Джоффри.
   "Хм.
  Правда, наши малые размеры заставляют пиратов гоняться за другой, более выгодной добычей... но не все пираты - бездумные продажные хвосты..." Он опустил дальний глаз, а затем повернулся, чтобы посмотреть на различные маховые колеса и другие смутно напоминающие игрушки инструменты на мачте корабля.
  "Они попытаются поймать нас до шторма... а пираты, которые хорошо осведомлены, обычно хорошо вооружены...", - сказал он, прежде чем решительно кивнуть: "Балео, вскрой оружейный сундук и вооружи команду... и разверни баллисты... Думаю, мы увидим, насколько ты хорош, Джофф". сказал он.
   Джоффри крепко сжал в руке бастардный меч, приобретенный им в Пентосе, и кивнул: "Мы будем готовы, капитан".
  Этот год был невероятным: он причаливал к каждому городу Свободы, видел то, что даже не мог себе представить... и был частью команды, которая начинала казаться ему семьей.
   Он не собирался позволить им забрать это.
  -.PD.-
  После полудня небо постепенно приобрело зловещий темно-серый оттенок, а волны стали более бурными.
  Корабль приближался все ближе, и, что хуже всего, по его бортам были установлены гребцы, что еще больше увеличивало его скорость.
   "Люди готовы, капитан, - сказал Балео, вскидывая абордажный топор. Накаро кивнул и подошел к краю носовой палубы.
  "Люди! Эти ублюдки думают, что могут украсть наше с трудом заработанное серебро... Проблема в том, что сегодня я не чувствую себя особенно щедрым". громко сказал он, чтобы все последовали его примеру.
  Мужчины, некоторые из которых выглядели весьма нервными, внезапно расхохотались.
   "Давайте покажем им, насколько жадной может быть команда "Восточного ветра"!!!" - прорычал Накаро, поднимая рапиру.
  Мужчины закричали в ответ, причем Джоффри громче всех.
   "Баллисты! Приготовиться!" - крикнул Накаро.
  Люди, управлявшие легкими баллистами, которые были перенесены и прикручены к палубе, закончили взводить пружины, и каждый из них выразил свое согласие.
   Накаро, казалось, ждал минуту, наблюдая за преследующим кораблем и ветром.
  За это время море стало еще более бурным, и "Восточные ветры" раскачивались, со всех сторон шлепая по морю.
   "Джорекор, лево на борт!" - скомандовал он. "Есть, капитан!" Матрос у румпеля подался всем весом влево, увлекая за собой румпель.
  Корабль "Восточные ветры" немедленно ответил, повернув вправо и под косым углом перерезав Т преследующего корабля, и Джоффри увидел, как фигуры на пиратском судне дико жестикулируют.
   "Лучники, свободны!" - крикнул Накаро.
  На палубе моряки, вооруженные множеством видов стрелкового оружия, в том числе Джоффри и баллисты, открыли огонь, осыпая преследующий корабль стрелами.
  Джоффри и отсюда слышал их крики: по параболической траектории снаряды падали прямо на их палубу.
  Внезапно с вражеского корабля посыпался град стрел -
  "В укрытие!" - крикнул Джоффри, пригибаясь к тяжелым деревянным перилам и пытаясь перезарядить арбалет.
  Большинство матросов выполнили приказ, но несколько человек остались на палубе и закричали, когда в них полетели многочисленные стрелы.
  Не все снаряды были стрелами, некоторые из них оказались тяжелыми захватными крюками.
   "Рубите их!" - крикнул Трегарро, доставая ручной топор и пытаясь перерубить армированный канат, соединявший их с другим кораблем.
  Джоффри присоединился к ним, но под градом стрел, летящих в обе стороны, трудно было разрубить проклятых тварей, не превратившись в подушку для булавок.
   Вскоре стало слишком поздно, и, когда оба корабля столкнулись бок о бок, Джоффри услышал боевой клич на бастардском валирийском.
  Что-то о том, как перебить ублюдков.
   И они набросились на них. На пиратах почти не было доспехов, насколько мог судить Джоффри, они предпочитали ловкость и перспективу выжить, если они упадут в море.
  Джоффри и его команда встретили их со сдерживаемой яростью, и вскоре в Восточных Ветрах завязалась перестрелка.
   Джоффри оказался лицом к лицу с худым человеком с двумя длинными кинжалами, которые постоянно переплетались между собой.
  Они были равны по силам, хотя постоянное кувыркание на палубе из-за штормового моря давало преимущество пирату, который, казалось, легко справлялся с кувырканием, словно делал это с детства.
  Вероятно, ему тоже пришлось.
   Мужчина плавно крутился на месте, размахивая кинжалами и никогда не задерживаясь на одном месте
  Его манера боя была странной и неожиданной, что не могло не сказаться на Джоффри: внезапная смена направления моряком привела к тому, что он оказался под ударами длинных кинжалов. С нарастающим ужасом он осознал, что его левая рука искалечена.
  Он почти бесполезно висел на боку, из него хлестала кровь. Фирменные захваты Гончей пока не помогали.
   Пират, вероятно, увидев кровь, удвоил атаку, и Джоффри быстро перешел в оборону, парируя и пытаясь увернуться от проклятых кинжалов.
  Он был уверен, что уже видел подобный вид боя в Королевской Гавани, но не мог вспомнить, с кем или с чем. Он пытался копировать его, пытаясь увернуться от волн, как это делал тот человек, но это было бесполезно.
  Соединившиеся корабли неуверенно покачивались на волнах, и внезапная волна отбросила Джоффри в сторону, заставив его кувыркаться и кататься по палубе, пока его голова не остановилась, ударившись об одну из мачт.
   Он вытер глаза от соленой воды и увидел над собой пирата с кинжалами, готового выпотрошить его.
   Только не так.
  Но не сейчас.
   Он обрел мир с экипажем, в некотором роде. Не в физическом смысле, эта жизнь была буйнее многих других... но в мыслях, и сейчас, когда кинжалы опустились, Джоффри с ужасом понял, что простая жизнь моряка принесла ему больше счастья, чем все его княжеское прошлое.
  В команде "Восточного ветра" он обрел семью, но, как уже успел убедиться Джоффри, хорошее на этой планете недолговечно.
   Все быстро погрузилось во мрак.
  -.PD.-
  Он проснулся с неописуемой печалью, навалившейся на него.
  Снова начало, снова одиночество.
   И все же он решил прежде сделать большой вдох.Потом он подумает... обо всем остальном
  Не успел он наполнить легкие, как в боку запульсировала острая боль.
   Это что-то новенькое.
   Он почувствовал, как его слегка покачивает, следуя ритму волн.
  Скорее всего, он сидел на своем пригорке -
  Wait.
  Он открыл глаза и увидел не чопорное уродство красного здания, а блаженный вид спящих, играющих в кости и даже борющихся между собой Воко и Маэрриса, подбадриваемых зрителями (и импровизированными игроками), и все это в большом отсеке, служившем каютой команды на борту "Восточного ветра".
   "Эй!" - сказал кто-то.
  "Джофф проснулся!"
   С этим криком все прекратили свои занятия и нахлынули на Джоффри, все заговорили одновременно, возбужденно жестикулируя руками.
  "Никогда не думал, что мне придется наблюдать, как кто-то спит дольше, чем Воко, но, боги, ты разрушил это предположение Джоффа!" - сказал кто-то - Трегарро, Кохорик, бесстыдный проказник и создатель вечеринок -
  "Это был самый дерьмовый танец воды, который я когда-либо видел!" - сказал один из них - Дракилло, Браавоси, мрачный пессимист, любит читать -
  "Будь ты проклят, Джофф!Теперь я должен Маэррису 5 серебряников!" - сказал другой - Эоло, Лисени, широко высмеиваемый "танцор"-
  "Не делай так больше, идиот, ты меня убиваешь!Кто составит мне компанию и будет вечно драить пол, если ты умрешь?!" - раздался веселый, но слегка встревоженный голос Балео, Браавоси, Друга -
  У Джоффри слегка слезились глаза, и ему было все равно, что они видят его слезы.
   Все замолчали, глядя, как Джоффри пускает слезы по щекам.
   Все, кроме одного.
   "Мне кажется, у него что-то с глазом", - сказал Воко.
   Он только сильнее разрыдался, когда Джоффри закрыл лицо ладонями и недовольно закатил глаза.
  -.PD.-
  Восточные Ветры с триумфом прошли под Титаном Браавоса, таща за собой свой приз.
  Команда была в невероятно ликующем настроении, радуясь тому, что им удалось вернуться в родной порт. Джоффри ликовал так же громко, как и все остальные (на самом деле немного тише, его живот все еще чертовски болел).
  В городе постоянно выплачивалась награда за рабов, освобожденных кораблями, и пиратская галера была полна ими, в основном гребцами, хотя среди них было и несколько рабов для удовольствия. Некоторые из бывших рабов тоже были среди команды, кричали и ликовали.
  Было приятно хоть в малой степени быть ответственным за столько положительных эмоций. Одна из бывших рабынь плакала от радости, глядя на титана Браавоса. Теперь у нее не было шансов быть похищенной снова.
  Джофф уже собирался рассказать об этом Балео, но увидел, что его друга страстно целует (лучше сказать - ест) одна из бывших рабынь, глаза которой тоже слезились от радости, но выражалась она совсем по-другому.
   А ведь Балео так рано начал праздновать, подумал Джофф, немного завидуя.
   Джофф... Остальные члены экипажа уже считали, что его зовут именно так, но после пробуждения на торосе он стал думать о себе не как о Джоффри, бастарде, рожденном от кровосмешения, и беглом "принце"... а как о Джоффе, мелком матросе с "Быстроходного корабля Восточных ветров".
   Мне это нравится, подумал Джофф, глядя на самый могущественный из Вольных городов.
   Он никогда прежде не видел Браавоса, и было ясно, что это совсем другая рыба, чем Королевская Гавань.
  Город раскинулся на сотне островов, а соединяли их каменные мосты и небольшие гондолы. Огромная статуя Титана служила символом престижа города, а также крепостью, защищавшей вход в гавань.
  Они стояли гордо, словно бросая вызов старым валирийским драконьим всадникам, чтобы те снова забрали их в плен. Тяжелый туман, пронизывавший Браавос, придавал серой архитектуре города манящий экзотический оттенок.
  Воистину, город имел свой собственный колорит.
   Окинув Вольный город удивленным взглядом, Джоффри почувствовал чье-то присутствие рядом с собой. Повернувшись, он увидел Накаро со своей фирменной ухмылкой. "Красиво, да? Хотя с запахом можно было бы покончить", - сказал он, и Джоффри фыркнул.
  Действительно, вода немного пахла птицей. Казалось, даже лучшие из Вольных городов имеют свои недостатки, а каналы, хоть и прекрасны, все же пахнут.
   Пока корабль медленно подходил к причалу, Накаро снова заговорил.
  "Прежде чем ты вместе с остальной командой отправишься выбрасывать на помойку заработанные тяжким трудом монеты, я хотел бы поговорить о твоем расписании тренировок".
   Джофф был ошеломлен. "Расписание тренировок?" - спросил он.
   Накаро кивнул, как будто говорил с ребенком. "Да. Расписание тренировок. Твои танцы на прото-воде были ужасны.
  В следующий раз, когда мы будем сражаться посреди шторма, какой-нибудь пиратский ублюдок закончит начатое другим и выпотрошит тебя навсегда... если только ты не научишься драться как следует". сказал он.
   "Но я уже умею сражаться!" - машинально возразил Джоффри, когда его мысли завертелись в голове.
  Капитан учит его драться? Он видел его мельком во время дикой драки на борту "Восточных парусов". Он был как вспышка света, плавно перетекал между сражающимися и десятками вонзал свою острую рапиру в перепуганные глазницы и подмышки.
   Накаро даже рассмеялся.
  "Да, если ты называешь этот вестеросский топот "боем"!" - покачал он головой. "В море нет тяжелых доспехов, которые можно пробить, и, соответственно, нет тяжелых доспехов, которые могут защитить тебя.
  Работа ногами - смертный приговор в любую погоду, а в меняющейся обстановке корабельной стычки нет солдат, на которых можно положиться, чтобы они прикрывали тебя с боков и сзади", - он снова покачал головой.
  "Нет, Джофф, тебе еще многому предстоит научиться". Он сказал, глядя, как люди привязывают корабль к причалу.
  Им не нужны были никакие приказы, они делали это уже сотни раз.
   Джофф несколько секунд смотрел на блуждающие гондолы, а потом снова взглянул на Накаро.
   Никто их у меня не заберет.
   "Когда мы начинаем?" - спросил он своего капитана.
  -.PD.-
  Омаке:All Fathers Fear Replacement
  All Fathers Fear Replacement
  "Wha..." Роберт громко рыгнул, а затем поднял голову в пьяном угаре.
  Это была та хладнокровная сука, которая называла себя его королевой. Что, черт возьми, ей нужно?
   Ответ он получил, когда она одним разящим движением выбила у него из рук кубок с вином, расплескав его по полу.
  Он моргнул, скорее озадаченный, чем расстроенный, а затем грозно нахмурил брови. Очевидно, она хотела его разозлить.
   Он встал с кресла, его громадная фигура легко заслонила ее.
  " Смотри сюда, ты..."
   Но не успел он набрать обороты, как Серсея бросилась на него и схватила за воротник рубашки, обнажив зубы в свирепом рычании.
   "Джоффри отправился в Лис!" - прошипела она.
  "Он ушел, и это все твоя вина!"
   Джоффри ушел? К Лису?
   Рот Роберта на мгновение открылся и закрылся, затем он перевел взгляд с Серсеи на сира Барристана.
   Тот неловко прочистил горло. "Это правда, ваша милость. Принца Джоффри больше нет, как и Гончей.
  Он оставил записку, что уехал в Лис, и..."
   "И он сказал, что ты не будешь возражать!" Серсея закричала так громко, что Роберт вздрогнул, но женщина не позволила ему отстраниться. В глубине души Роберт недоумевал, как, черт возьми, Серсее хватало сил удерживать его на месте.
  "Он уехал в этот город шлюх, потому что хотел, чтобы ты гордилась им, УТТЕР ДЕГЕНЕРАТ!"
   Роберт был на грани язвительного ответа. Возможно, Джоффри не хотел им гордиться, возможно, он хотел сбежать от своей суки-матери.
  Возможно, ее постоянная опека и шепот на ухо окончательно свели его с ума.
   Но тут его осенило озарение.
   Роберт Баратеон улыбнулся, изо всех сил стараясь придать этому выражению искренность и очарование. Серсея отпрянула назад, словно пораженная, как будто никогда раньше не видела его улыбки.
  А может, и нет. Эта стерва не позволяла никому улыбаться рядом с ней.
   "Вот это мой мальчик!" гордо провозгласил Роберт, со смехом откинув голову назад. Он проигнорировал яростно озирающуюся жену и обратился к лорду-командующему своей королевской гвардии.
  "Прежде чем я сокрушил Рейегара во время Восстания, я трахнул по одной женщине из каждого из Семи Королевств. И Речных земель. Не могу забыть о них. Я называл это "сделать восьмерку".
  А теперь мой сын пытается превзойти меня! Он собирается трахнуть по одной женщине из каждого Вольного города, не так ли?!"
   Сир Барристан моргнул.
  "Ваша светлость, я не думаю..."
   "Меня не превзойдет эта маленькая дрянь!организуйте корабль!"
  час спустя*
  В самом необычном союзе Джон Аррен и Серсея Ланнистер заставили Роберта остаться в Королевской Гавани.
  Затем они отправили сира Барристана с небольшой ротой краснолюдов в Лис, чтобы вернуть заблудшего принца.
   Последнее редактирование:23 января 2017
  Глава 10: Познать себя.
   Глава 10: Познать себя.
   Рапира Джоффа снова вонзилась в пол, громко звякнув, а сам юноша потер костяшки пальцев и пробурчал недовольную реплику.
  Капитан лишь терпеливо смотрел на него, демонстрируя свою проклятую знающую ухмылку, и Джофф снова взялся за меч.
   "... Я не мешкаю!" сказал Джофф, похоже, пытаясь убедить не столько Накаро, сколько самого себя. Сам Накаро лишь покачал головой с парой тихих "тск".
  "Ты все еще двигаешься как рыцарь, а должен быть подобен волнам - входить и выходить, прежде чем они успеют среагировать, и с непреодолимой силой обрушиваться на выбранное тобой место". Он внезапно бросился на Джоффа с неожиданной силой, несмотря на его малый рост, и урок продолжился.
  Последняя часть не так часто встречается в обычных водных танцах, но Накаро преподавал более сложную форму, которую он называл техникой "Восходящего прилива". Она была рассчитана на использование как против бронированных противников, так и против легких бойцов.
  Он сосредоточился на точных ударах, в которые вкладывалась вся сила тела, и отступал прежде, чем противник успевал среагировать. Накаро помог продемонстрировать это с помощью нанизанных на броню дынь Лисени.
  Доспехи не могли обеспечить защиту в тех местах, которые они все равно не закрывали, а легкие противники умирали с тем же успехом... Его демонстрация была ужасающей, и Джоффри вполне мог представить, как кровь вместо дынного сока забрызгивает доспехи, пол и меч.
   Проблема в том, что научиться этому было чертовски невозможно.
   Не плыви по течению, двигайся, как волны.
  подумал Джофф, внезапно взмахнув своей деревянной рапирой в сторону Накаро. Теперь, имея за плечами немного боевых знаний, Джоффри мог понять, почему многие вестеросские рыцари считали танцы на воде ерундой.
  Рапира была ужасным оружием в обычном бою, а чтобы стать по-настоящему смертоносным оружием против бронированных противников, нужно было много тренироваться, что делало ее непрактичной.
  Кроме того, кружиться в типичном стиле браавоси было несколько утомительно, если одновременно использовать полную пластину
  В любом случае
  У него было много времени.
   Накаро сместился в сторону. Рапира Джоффа прошла на волосок от ребра Накаро, прежде чем его собственная рапира вонзилась ему в подмышку.
  Накаро не потратил ни капли пота. Все его движения были экономными и делали только то, что требовалось для дела. Для дилетанта это выглядело просто безрассудством, теперь же, участвуя в нескольких поединках со времен своей первой жизни, Джофф полагал, что это дает ему огромное преимущество в более длительных сражениях.
  Выносливость в таких встречах была превыше всего... по крайней мере, так сказала ему гончая несколько жизней назад.
  Экономность движений интересовала Джоффа не только как особый стиль танца на воде. Он считал, что это улучшит его общее боевое мастерство... и очень поможет, если он попадет в скраб относительно скоро после начала другой жизни... его физические резервы были ужасны в первые пару месяцев после Пробуждения.
   "Опять отвлекаешься, Джофф?" - поддразнил Накаро, подбирая с земли деревянный меч Джоффа.
  Джофф опомнился и двинулся, чтобы вернуть его на место для новой схватки, но Накаро покачал головой.
  "Мы неплохо продвинулись на сегодня... к тому же ты снова впал в задумчивое настроение", - сказал он.
   Джофф кивнул, когда Накаро собрал мечи и вышел из уединенного сада, где они тренировались. Он тоже покачал головой, размышляя.
  Капитан действительно умел понять, что у него на уме, и это немного нервировало.
  К счастью, теплые браавосские общественные бани вскоре успокоили его мышцы и разум, и через некоторое время Джофф снова оказался в "Блуждающем морском коне", таверне, ставшей фактическим местом встречи моряков Восточных ветров.
   Балео, Воко, Трегарро и многие другие приветствовали его - похоже, они приехали рано.
   "Джофф! Мы уж думали, кэп решил наконец избавить себя от проблем и сбросил тебя в канал!" - сказал Маэррис, доставая пустую кружку и подавая ему коричневую жидкость сомнительного происхождения.
  "Нет, он знает, что я слишком упрям для этого, моя большая голова поплывет в доки, и стюарды Арсенала наложат на него штраф!" сказал Джофф. Все засмеялись, когда Джофф подошел к их большому столу, и все немного подвинулись, чтобы освободить для него место.
  Джофф, сидя и прихлебывая коричневый эль, наслаждался теплым товариществом.
   "Боги, мне это было необходимо", - сказал он. Иногда его удивляло, насколько простыми стали его досужие потребности.
  В эти дни пара кружек эля и вечер, проведенный в расслабленном состоянии и слушая возмутительные истории, доставляли больше удовольствия, чем тысяча пиров в Красном замке.
   "Скажи, Джофф. Капитан также показывал тебе морские карты, не так ли?" сказал сереброволосый Эоло, глядя на Джоффа.
  "Да, ему, наверное, надоело самому записывать все поправки к курсу, как будто мне не хватало танцев на воде и этого проклятого секстанта", - натужно ворчал Джофф. Капитан свалил на него кучу обязанностей, ленивый ублюдок. Впрочем, он не мог его винить.
  Став королем, Джофф в точности следовал традициям своего предполагаемого отца. Передай работу тем, кто стоит ниже тебя в пищевой цепочке!
   Эоло и Балео обменялись знающими взглядами после жалобы Джоффа.
  Джофф собирался спросить, что они замышляют, но мясистая рука впилась ему в плечо, а другая поставила перед ним полный танкер, прежде чем он успел спросить.
   "Пей", - сказал Воко, ухмыляясь.
   "Да!" сказал Маэррис, его улыбка демонстрировала множество золотых зубов.
  "Настало время для урока танцев Але!"
   "Боги, это самая убогая шутка, которую я когда-либо..." Джофф был прерван, когда гиагианская рука Вого впихнула ему в рот кубок.
  После этого все быстро пошло наперекосяк
  -.PD.-
  Однако в ту ночь Джоффри запомнил одну деталь.
   Они выходили из таверны, служанка весело смотрела им вслед, пока они, спотыкаясь, пытались удержать друг друга, и тут Джофф услышал, как кто-то хвастается на общем языке.
   "Это правда! Мой друг из Гордости Дрифта слышал это от одного из солдат! Лорд Станнис превратился в черного призрака и пронзил сердце старого льва, как копье апельсин!"
   Джофф остановился, его сердце выскочило из груди.
  Какова вероятность того, что столь подробный слух повторится?!
  Конечно, он сказал "черный призрак" вместо "демон-тень", но
  Моряк выругался, когда его танкер разбился о другой стол, когда он потянулся, чтобы взять его. Завсегдатаи другого стола подняли крик, и вскоре завязалась драка.
  "Нам пора идти, Джофф!" - срочно сказал Балео, когда хозяин таверны достал из-под стойки огромную дубину.
   Джофф тупо кивнул, когда они вышли. Глупые моряки со своими бессмысленными слухами... Он тряхнул головой, внезапно осознав, что оскорбил самого себя.
  Глупые моряки... действительно! Он начал громко смеяться, и все остальные были настолько пьяны, что тоже начали смеяться.
   Вскоре он изгнал теневые образы из своего сознания.
  -.PD.-
  Следующие несколько месяцев пролетели для Джоффа как один миг.
  Но частые тренировки в танцах на воде были не единственным, чем он занимался в это время. Капитан приказал ему пройти стажировку у каждого из членов экипажа, чтобы изучить их навыки на случай, если ему понадобится занять их посты в чрезвычайной ситуации.
  Когда Джофф объяснил мужчинам причину действий капитана, они лишь покачали головами, понимающе ухмыльнувшись, но не стали уточнять, в чем заключалась шутка.
   Им было все равно. Несмотря на частые вечеринки и посиделки, они уже начали испытывать легкое беспокойство, тоскуя по возвращению в море.
  Поэтому, когда капитан сообщил, что "Восточный ветер" наконец-то завершил отложенный ремонт в доках Браавоси, все обрадовались. Джофф тоже был рад... их корабль снова в строю.
   Он начал проявлять законное любопытство к окружавшему его миру.
  Сначала он сбежал из Королевской Гавани в первое место, которое ассоциировалось у него с "приятным времяпрепровождением". Вспомнив частые разглагольствования Ф-.Роберта о том, что он "схватит свой молот и уедет в Лайс", он сразу же сделал выбор.
   Но сейчас... Зов моря казался ему странно манящим.
  То, что начиналось как простое удивление в Лисе, нагуляло свой аппетит в Узком море, когда Восточные ветры пронеслись через такие города, как Пентос, Мир и Тирош.
  Если города, расположенные сравнительно недалеко от Вестероса, могут быть такими разными и экзотическими
  Что ждет его дальше на востоке?
   Эддард, конечно, не ожидал, что он воспримет его совет так буквально, но сколько всего интересного ждет его дальше на востоке?
   Пока Восточный Ветер бился о волны, а Джофф рассеянно убирал соль с лица, Накаро быстро скомандовал.
   "Джофф, берись за румпель", - приказал он, направляясь вниз, вероятно, в свою каюту.
  "Есть, капитан", - рассеянно ответил Джофф, взяв румпель и продолжая смотреть на горизонт.
  -.PD.-
  Месяцы тянулись, а Джофф все больше узнавал новое о мореплавании и о морях в целом.
  Джофф с удивлением обнаружил в себе то, о чем никогда бы не догадался в своей первой жизни. Он обнаружил в себе новую жажду знаний, которая до жути напоминала ему дядю Тириона... Только речь шла не о том, чему учат в книгах.
  Нет, книги всегда были для него сухим трудом.
   Но изучение вещей... их непосредственное восприятие вызывало у него чувство благополучия, от которого он становился зависим. Он внимательно слушал и наблюдал, как матросы продолжают обучать его необходимым навыкам выживания на корабле.
  Как выжить и распознать приближение шторма. Как вести корабль, когда земли не видно и только звезды высоко над Планетосом указывают путь.
   Джофф догадывался, что это происходит отчасти потому, что он наконец-то сам вышел в мир и учится не по принуждению, а по собственному желанию.
  Не было больше несносного Великого мейстера, который беспрестанно допытывался у него о письмах или о преданиях Дома. Были только он, его меч, команда и корабль, и он мог делать все, что ему заблагорассудится.
  Одно это, похоже, значительно повышало его способности к обучению.
   Он мог бы привыкнуть к этому.
  -.PD.-
  Они были под палубой и играли в кости, когда ему наконец удалось выведать внутреннюю шутку, которой команда придерживалась, кажется, со времен Браавоса.
   "Ха! Двойные шестерки! Платите, убогие!" - злорадствовал Джоффри, наблюдая, как Балео, Трегарро и Маэлис бросают ему эклектическую смесь из медных звезд и железных четвертаков.
  "Капитан научил тебя портить кости, Джофф?" - спросил Маэлис, пристально глядя на кости.
  "Честно говоря, я не удивлюсь, если учесть, что он без конца вбивает мне в голову всякую чушь", - сказал Джоффри.
   Все трое понимающе переглянулись, и Джоффри хмыкнул.
   "Ладно, хватит, сейчас же выкладывай все, черт возьми.
  Шутка, должно быть, невероятно удачная, если она продержалась столько времени после Браавоса, - сказал Джоффри, его тон не допускал никаких глупостей.
   Все трое моряков выглядели как удивленные кролики, и между ними быстро пронесся шквал знающих взглядов и возмущенных взглядов, пока Трегарро и Маэлис не уставились на Балео, который только хмыкнул.
   "Ладно!" - сказал он, подавляя улыбку.
  "Джофф, дело в том, что капитан готовит тебя к тому, чтобы со временем занять его место", - наконец проговорил он.
   У Джоффри перекосило рот, когда Мейрис с триумфом выхватила кости из его рук.
  "Моя очередь", - сказал он, пожимая их.
   Джоффри, наконец, отреагировал, издав гортанный вопль, за которым последовал быстрый смех. "Ну да, молодец!" - сказал он, качая головой. Балео, однако, был совершенно серьезен и даже не перевел взгляд на кости, когда Мейрис бросила их.
  "Джофф, это действительно очевидно. Он не только учит тебя тому, что должен знать каждый моряк в чрезвычайной ситуации", - он произнес последнюю фразу явно ироничным тоном.
  "Он научит тебя ориентироваться на местности, пользоваться картами, командовать командой и даже своему стилю боя".
   Джоффри медленно покачал головой: "Но... я?! Я могу назвать по меньшей мере две дюжины людей, более способных управлять этим кораблем, чем я! Даже Воко сделает это лучше, чем я мог мечтать!" Он внезапно сделал паузу.
  "Не обижайся, Воко", - добавил он спящему гиганту, раскачивающемуся на своем таком же большом гамаке в нескольких метрах от него. В его сторону донеслось довольное ворчание, когда он улегся и продолжил спать.
   "У тебя еще нет навыков, это правда.
  Тем не менее, у вас есть здравый смысл и способность слышать других и действительно учиться. Это действительно не самый распространенный талант, но я вижу именно это. Я плаваю с капитаном уже много лет и точно знаю, что он хорошо разбирается в людях. В конце концов, он выбрал меня", - сказал он, забавляясь.
  "Если он считает, что из тебя выйдет отличный капитан, я ему поверю".
   "Это правда, все остальные "мальчики из каюты" не продержались больше недели", - сказал Маэрис, незаметно вытянув руки и прикрывая только что брошенные кости. Трегарро кивнул, хлопнув по рукам Маэриса, и посмотрел на четверку и двойку.
  "Заплати Мейрис!" сказал он, оглядываясь на Джоффри. "Всем известно, что он уже давно ищет надежного человека, чтобы передать бразды правления.
  Кто-то, кто действительно получил образование, не ограничиваясь обманом", - сказал он, обращаясь к Мейрис, которой хватило благоразумия отвернуться, почесывая шею.
   Джоффри не мог поверить в то, что услышал.
  "Это абсурд! Я?! Судить?! Я бы не доверил себе управлять гребной лодкой, тем более "Быстрым бегуном"! " - недоверчиво сказал он.
   Балео лишь пожал плечами, когда Маэрис снова взяла кости. "Тебе стоит поговорить с ним об этом завтра. Он расскажет тебе о своих доводах, я уверен", - сказал он, снова бросая кости.
  "Не понимаю, почему тебя так пугает все это", - сказал он.
   "Еще бы", - ответил Джоффри, все еще не веря.
  "Да!" - крикнула Мейрис, когда на столе выпала единица.
   Джоффри только покачал головой.
   "Куда делась вторая?" - спросила Мейрис, ища под столом.
  -.PD.-
  Джоффри ворочался во сне, но так и не смог завязать себя в узлы в своем гамаке.
  Он бежал от ответственности, но не успел столкнуться с ней. Он безуспешно пытался выпутаться из гамака, продолжая размышлять.
  Все-таки корабль был на порядок ниже королевства.
   Конечно, он не был настолько неумелым?
  Эта мысль некоторое время крутилась у него в голове, прежде чем
  Да, да, он был таким.
  люди снова зависели от его жизни
  Нет.
   Вскрикнув от ярости, он наконец освободился от пут и приземлился на твердую древесину.
  Он вскрикнул и выругался, массируя небольшую шишку, которая медленно образовывалась у него на голове.
   Вот и . Сейчас я разговариваю с Накарро, и мне все равно, спит он или нет.
   Он стремительно вышел из комнаты, уворачиваясь от качающихся и спящих товарищей.
  Оказавшись в небольшом коридоре, он направился к комнате капитана. Только она уже была открыта.
   Странно. сонно подумал Джоффри. Он вошел в комнату и тут же замер.
  Внутри находился капитан - он все еще лежал на своем горбу, не двигаясь, из его горла сочилась кровь. Рядом с ним стояла фигура в плаще, рука ее сжимала окровавленный топор.
   Джофф застыл на месте, когда фигура обернулась и с неподдельным удивлением наклонила голову.
  "Боже мой, посмотрите, что у нас тут... мои рыжие питомцы с удовольствием займутся тобой, мальчик". Фигура говорила с презрением.
   Выйдя из транса, Джоффри схватил рапиру Накаро, лежавшую на соседнем столе, и с криком бросился на убийцу в капюшоне.
  Топор Джоффри двигался неестественно быстро, он с легкостью парировал все его выпады, а в ответ наносил болезненный удар по руке, заставивший его выронить меч. "Жалко... Подумать только, твой отец убивал лучших моряков в истории, как будто они были никем...", - покачал он головой.
  "Идем, ты станешь прекрасным дополнением к моей коллекции". сказал он, наступая на него. Джоффри отпрыгнул назад, зажимая кровоточащую руку, и выбежал из хижины, крича.
   "НА НАС НАПАЛИ! К ОРУЖИЮ!!! К оружию!!!" - закричал он, выбегая на палубу.
  Снаружи лежали тела ночных сторожей и бесчисленные черные фигуры, рыскающие и мародерствующие.Под палубой слышались звуки боя
  Он почувствовал, как в спину ему ударила громоподобная боль, и попятился вперед, чувствуя, как по спине течет кровь.
  Позади него стоял убийца Накаро, освещенный бледным лунным светом. Странная дымка, окутывавшая все вокруг, на несколько секунд рассеялась, и Джоффри увидел рядом с собой большой корабль с огромным черным парусом, украшенным красным глазом посередине.
  "Мне нравится, когда они убегают, но пора познакомиться с остальными членами твоей будущей команды, маленький принц". Он опустил топор в ножны и двинулся к нему, намереваясь схватить его за руки.
  Бой внизу, очевидно, прекратился: единственным звуком, который он теперь слышал, было жуткое тихое шарканье людей под командованием убийцы.
   Джоффри попятился назад, мысли неслись со скоростью света.
  Кто был этот... человек?! Где была остальная команда? Как они смогли подняться на борт без единого звука?!
   Наконец его спина ударилась о перила, и Джоффри приглушенно застонал от боли. "Они все мертвы... Маленькому принцу некуда бежать.
  Теперь либо я, либо Утонувший Бог". Он сверкнул жестокой, предвкушающей улыбкой. Это была единственная часть, видимая между тьмой и плащом.
   Джоффри оглянулся на странно неподвижную воду, затем на человека, который так легко его обезоружил.
  "Не знаю, кто ты такой и что хочешь со мной сделать, но я рискну с Утонувшим Богом!" сказал он, вскарабкавшись на перила.
  Жестокая улыбка превратилась в короткое удивленное "О", а затем он зарычал в гневе, пытаясь схватить его.
   Слишком поздно, подумал Джоффри, плескаясь в океане, погружаясь все глубже и глубже.
   Прошло немало времени, подумал он, пока его легкие горели от нехватки воздуха, и боль только усилилась, когда пурпур снова начал наступать.
  -.PD.-
  Он резко проснулся, когда его желудок вздулся.
   Он сделал несколько глубоких вдохов, наслаждаясь воздухом, словно это был самый сладкий нектар, который он когда-либо пробовал.
  Забавно, что самые простые вещи могут быть такой дорогой роскошью, подумал он, несколько ошеломленный.
   Постепенно события последних нескольких минут, казалось, догоняли его. "О боги... - пробормотал он, упираясь лбом в ладони.
  Теперь я понимаю, почему так выгодно торговать в узком море... чертовы пираты и безумцы
  Он встал и взял чашку воды, которую оставил для него какой-то слуга... наверное, вчера вечером, за дюжину жизней
  Он подумал о Балео и Воко, о Накаро и Мерис, обо всех тех ярких личностях, которых он встречал в этой жизни, разговаривал с ними всего несколько часов назад... а теперь они мертвы.
   Он со злостью отшвырнул чашку.
  Какой смысл знакомиться с людьми, если они всегда оказываются мертвы рядом со мной... У него сжималось горло, когда он думал о них, убитых чертовыми пиратами.
   Следующие полчаса он провел между задумчивостью и улыбкой, вспоминая их выходки.
   Вот только... они не были мертвы, не совсем.
  Они снова были живы, не помня о нем, чужаке.
  А учитывая блуждание судьбы и погоды, вряд ли они снова встретят этого безумца... по крайней мере, если он снова не появится в Лайсе и не ускорит их отъезд, как в прошлый раз.
   Он смотрел на город из своего окна, город, который стал символом тщетности его жизни.
  Он все еще не хотел прикасаться к железной глыбе страдания и боли, он вообще не хотел находиться здесь, в этом городе заговоров и декаданса.
   Джоффри откинулся на спинку соседнего кресла, в кои-то веки не обращая внимания на зловоние Королевской посадки - так хорошо было снова вдохнуть воздух в легкие.
  К тому же, после нескольких месяцев жизни на Браавосе в зловонии каналов это его не очень беспокоило.
   Что же теперь?
   На мгновение он подумал о том, чтобы снова отправиться в Лайс и встретиться с командой, но решил не делать этого.
  Ему будет слишком больно видеть их и не узнать его
  Пелена апатии и депрессии медленно покидала его, пока Джоффри размышлял о своих возможностях.
   Я не обязан оставаться здесь, если не хочу. Накаро (он вздрогнул, вспомнив о своем мертвом теле), боги, он жив, успокойся.
  Он снова сосредоточился и продолжил размышлять. Он научил меня основам мореплавания, и я уверен, что смогу устроиться на любой корабль здесь, в Королевской Гавани, не полагаясь на глупое везение, как на Лайсе... а оттуда я смогу отправиться куда угодно.
  Север, Юг, Восток, Запад... или все вместе.
   Он откинулся на спинку стула на маленьком балконе, в который раз по-настоящему задумавшись о своем... проклятии? Он не знал, как его назвать.
  У него было неограниченное время, чтобы исследовать весь окружающий мир... и что бы ни случилось, он всегда мог вернуться сюда и продолжить путь.
   Постепенно Джоффри улыбнулся. Столько всего нужно сделать, столько мест посетить... но не стоит торопиться, у меня есть все время в мире.
  Он задумался, закрыв глаза и нежась в лучах утреннего солнца.
  -.PD.-
  Глава 11: Об Але и Горах.
   Спасибо всем за отзывы, продолжайте в том же духе! Вот еще одна, короткая и милая.
  -.PD.-
  Глава 11: Об Але и Горах.
   После нескольких месяцев, проведенных в свободных городских тавернах с командой "Стремительного ветра", придворная жизнь казалась такой... скучной и безжизненной.
  Это были слова. Все, кто обладал властью, только и делали, что беспокоились, строили планы и обменивались вежливыми колкостями в бесконечной гребаной игре престолов.
  Джоффри был уверен, что они не проводили за этим занятием все свое время, но, черт возьми, казалось, что именно этим они занимались весь день.
   Самым ярким событием первого дня этой жизни было то, что он действительно выиграл схватку с гончей, честно и справедливо.
  Отказавшись от тяжелой одежды, он выбрал легкие доспехи и, используя свои рефлексы и приемы, выученные под руководством Накаро, обрушил шквал ударов на изрядно удивленного Клигана, одержав победу в поединке.
  Но после этого кот оказался на свободе, и Клиган был готов к своему гибридному стилю, с легкостью выиграв все следующие схватки.
   "Где, черт возьми, ты этому научился?" - спросила гончая, слегка запыхавшись.
  Он резко выделялся на фоне Джоффри, который стонал на земле, вдыхая последний глоток воздуха, прежде чем выдохнуть и сделать это снова. "Здесь... и... там..." - отвечал Джоффри между вдохами.
  "Боги... Я не помнил, чтобы был... настолько непригоден для этого", - сказал он, прежде чем полусерьезно осмотреть свои руки. "Они такие... гладкие, белые и слабые". сказал он в отчаянии.
   "А?" - хмыкнул Гончий.
   "Не обращай внимания, Гончая".
   Гончая стоически подняла одну из своих выгоревших бровей.
  "Если будешь продолжать тренироваться, со временем станет легче". Он сказал, втайне удивляясь, что случилось с этим маленьким дерьмом прошлой ночью, что он стал похож на другого человека.
   "Да, до следующего раза", - пробормотал он, снова опуская голову в грязь и оставаясь стоять на виду у всего двора.
  -.PD.-
  Караван снова двинулся на север, и Джоффри пока не чувствовал необходимости бежать.
  Он все еще раздумывал над тем, что делать, когда его осенило внезапное вдохновение.
  Предсказуемо, что катализатором послужил Бес.
   Тирион настолько разрядил обстановку своим дружелюбием, что они стали ездить впереди основной группы, иногда даже выбирая объездные пути и останавливаясь на ночлег в сонных деревушках или других, более интересных местах.
  Джоффри подумал, что немалую роль в том, что он так быстро успокоился, могли сыграть его частые размышления. Он так и не смог оставить эту привычку с той роковой жизни с Недом, и она почти никогда не мешала ему сосредоточиться и успокоиться.
  Бес уже неделю ждал, что вот-вот упадет второй ботинок, но в конце концов сдался и даже присоединился пару раз, чтобы узнать, в чем дело.
   Он пришел к выводу, что предпочитает шлюх.
   "Я все еще дерьмово читаю, дядя.
  Мне очень нужен какой-то способ улучшить его, не ограничиваясь прохождением уроков Пайсела.
  Мне кажется, я вышел из его кабинета, читая медленнее, чем раньше". Джоффри покачал головой.
   Имп гудел, пока они шли через густой лес. Склон становился все круче и круче, а солнце уже было прямо над ними.
  "Что тебе нужно, племянник, так это проект", - сказал он, беря в руки бурдюк и пытаясь сделать глоток, но обнаружил, что тот пуст. "Черт. Этот маленький поход занял больше времени, чем я думал". сказал он.
  Джоффри фыркнул и бросил ему второй бурдюк с вином, который он нес в своем совершенно неискреннем рюкзаке. "Я аплодирую твоей предусмотрительности, племянник!" сказал Тирион, весело вытаскивая застежку и отпивая, но тут его глаза расширились.
  "Арбор Голд? Как ты..."
   "Ты - существо привычки, дядя". сказал Джоффри, закатив глаза. Тирион несколько секунд смотрел на него вонючим взглядом.
  "Что случилось с моим племянником?" - спросил он, очевидно, серьезно.
   "Ударился головой о рулевую рубку", - ответил Джоффри, не упуская ни единого шанса.
   "Для меня это не проблема, потолок меня не достанет", - промурлыкал Тирион.
   "Нет, лестница - твой враг, а также его знаменосец, Рыжий Дорниш", - сказал Джоффри, продолжая идти совершенно прямо.
   Оглянувшись, он увидел, как имп несколько мгновений боролся, прежде чем из его рта вырвалось хриплое фырканье, и в конце концов они оба разразились добрым смехом.
   "На этот раз ты победил, племянник", - сказал Тирион с нотками гордости в голосе.
  "Они так быстро растут", - сказал он якобы про себя.
  "Быстрее, чем ты!" - сказал Джоффри, снова вступая в игру на смекалку.
   "Победа в первом словесном поединке с Бесом принесла ему больше удовлетворения, чем все годы его королевского правления вместе взятые, хотя он с грустью подозревал, что Бес стал к нему мягче.
   "Расти, как и все в жизни, нужно медленно, чтобы в полной мере оценить это", - легкомысленно заметил Тирион, взбираясь на валун, стоявший посреди их пути.
   "Да, твой спуск по лестнице был медленным, как мне кажется", - сказал Джоффри, словно пытаясь вспомнить сложную математическую задачу.
   "Медленнее, чем дорнийское красное, вытекающее из твоего горла, это точно!" торжествующе сказал Бес, глядя на него и шевеля бровями.
   "Джоффри зарычал, покачав головой.
  "В точку, дядя. И напомни мне, чтобы я больше никогда не пил дорнийское красное".
   "Поверь, я так и сделаю, это были мои лучшие одежды!" воскликнул Тирион в насмешливом гневе.
   "Я выпил всего три кубка!" - сказал Джоффри.
   "Да, в этом и была проблема", - мгновенно ответил Тирион. Ай, тройной удар.
  Да, он был с ним мягкосердечен.
   Они еще некоторое время шли, продираясь сквозь густые заросли саплинга и ветвей, пока Джоффри снова не спросил.
  "Проект, дядя?"
   "Да, ты говорил мне, что считаешь чтение ради чтения интересным, но не способным удержать твое внимание? Но если бы это было что-то практическое, ты бы выучил это в мгновение ока?" спросил Бес.
   "Да... вроде того", - медленно произнес Джоффри.
   "Значит, ты делаешь его практичным.
  Поставьте себе цель и убедите себя, что все, что вы изучаете, хотя бы отдаленно связанное с ней, поможет вам ее достичь", - сказал Тирион, как будто это было самой очевидной вещью в мире.
   "Хммм... Иногда твой интеллект меня пугает", - сказал Джоффри, уворачиваясь от особенно шипастой ветки.
   "Шлюхи никогда так не говорят", - сказал Тирион.
   "Только не это!" сказал Джоффри в раздражении.
   "Определенно, они никогда этого не говорят!" - заявил проклятый имп, не упуская ни единого шанса.
   Джоффри решил пока помолчать, чтобы не подливать дяде масла в огонь, и стал перебирать в уме возможные "проекты".
  -.PD.-
  "Делаешь собственную карету?" - бросил Бес.
   "Нет", - ответил Джоффри.
   "Посетить все бордели в Речных Землях?" - спросил Бес.
   "Что? Нет", - сказал Джоффри.
  Склона уже почти не было, и они наконец приблизились к вершине холма.
   "Слушай, я думал о чем-то более... амбициозном". осторожно сказал Джоффри.
   "Хммм... Сделать свою мать такой же, как я?" - неуверенно спросил он.
   "Не настолько амбициозное", - сказал Джоффри, пытаясь сдержать совершенно нецензурное фырканье.
   Они продрались сквозь последний куст, и наконец густой лес остался позади.
   "Ну и вид..." - сказал Бес с легкой улыбкой на лице.
   С вершины холма они могли видеть извилистые реки Речных земель, их поля и несколько маленьких деревушек.
  На другой стороне находилась Долина с ее могучими лунными горами во всем их серо-зеленом великолепии, увенчанными пышными белыми гривами.
   Джоффри и Тирион провели там некоторое время, греясь под ранним полуденным солнцем, поедая принесенные с собой хлеб и ветчину и передавая друг другу бурдюк с вином.
   "Это поистине великолепный вид", - сказал Джоффри, глядя на титанические, круто зазубренные горы.
   Тирион сделал еще один глоток "Арборского золота" и бросил его Джоффри: "Это так, но представьте, насколько более величественным он должен быть с вершины". Он мечтательно улыбнулся.
   Джоффри тряс рукой бурдюк, с досадой отмечая, что Бес выпил все до последней капли, когда внезапно поднял голову.
   "Вершина... Дядя, ты гений!" - сказал он, взволнованно вскакивая на ноги.
  "Боги, можно увидеть одновременно Долину, Речные и Коронные земли, а может, даже море! Вершина мира..." - сказал Джоффри, его глаза затуманились.
   Тирион громко рассмеялся.
  "Он продолжал смотреть на вершину, а затем украдкой бросил взгляд на молчавшего Джоффри.
   "...Ты серьезно?"
   Джоффри улыбнулся.
  "Я", - сказал он со спокойной убежденностью.
  -.PD.-
  Джоффри пробыл в Винтерфелле в общей сложности 2 дня, стараясь избегать лорда Старка и горько-сладких воспоминаний, которые он вызывал.
  Отдав должные почести Старкам и испытав при этом огромное чувство дежа вю, он наконец выехал в путь утром после одного из великих пиров, когда все уже спали в пьяном оцепенении.
   Серсея билась в припадке эпических масштабов, крутилась вокруг себя и кричала на Тириона при каждом вдохе.
  "Я знал, что это случится! Я знал, что ты сгубишь моего сына своими дурными идеями и своим жалким умом!"
   Тирион сидел на стуле и спокойно потягивал вино. "Пожалуйста, продолжайте", - дружелюбно сказал он.
  И что, черт возьми, он надеется найти в Последнем Очаге?! Замерзшую тундру еще хуже, чем эта?!" - кричала она.
   Тирион невинно пожал плечами.
  "Он сказал что-то про "альпинистское снаряжение"", - промурлыкал он.
   Серсея издала приглушенный крик и выбежала из комнаты.
   Тирион улыбнулся и молча поднял тост за сыновей мятежников и забавных племянников со всего мира.
  -.PD.-
  Не так он представлял себе свою закупочную экспедицию в Последний Очаг.
   "ПИТЬ!" прокричал Смоллджон, впихивая в руку Джоффри еще одну кружку.
  Она была больше его головы.
   Бледный северный эль кружился в кружке, как гипнотический миниатюрный ураган.
   Это было действительно завораживающе.
  ..
   Джоффри показалось, что он немного пьян.
   Он нахмурился и некоторое время размышлял над этой мыслью.
   А был ли он пьян?
   К чер!
   Он залпом выпил эль и встал, обдав брызгами Смоллджона и его братьев, которым все это зрелище почему-то показалось невероятно смешным.
  Это не мешало им потягивать свой эль.
   Джоффри, шатаясь, подошел к Смоллджону и схватил его за плечи.
   Он ехал сюда с важной миссией, с проектом! Он должен был расспросить Смоллджона об их тактике скалолазания!
   "Смолджон....
  Горы... они такие красивые!" - пролепетал он.
   В ответ он разразился титаническим гаффаутом и дурманящим запахом, когда Смоллджон, казалось, открыл свой огромный рот и прохрипел раскатистое хихиканье, потрясшее мозг Джоффри.
   Внезапно дверь со скрипом отворилась, и все замерли, когда в комнату боком вошла громадная фигура.
   В наступившей тишине Смоллджон узнал своего великого дядю, Морса "Кроуфуда" Умбера, его стоическая фигура неумолимо шла к ним.
   Наконец Морс повернулся к ним лицом... и тут они заметили его блаженную улыбку и бочонок с элем под огромной правой рукой.
   Мужчины дома Умбер зааплодировали так сильно, что Джоффри показалось, что его барабанные перепонки разорвутся.
  Он забыл, о чем думал в тот момент, но бочонок с элем больше его туловища, который Морс поставил прямо перед ним, казалось, скрывал в себе ответы.
   "Есть только один способ узнать", - сказал Джоффри, и Смолджон и его братья торжественно кивнули, взявшись за кружки, как рыцари перед боем.
  -.PD.-
  Боль....
   НЕВЫНОСИМАЯ БОЛЬ.
   Джоффри отвернулся в сторону и опорожнил содержимое желудка.
  Забавно... Не помню, чтобы я умирал
  Тут он заметил, что его рвота попала прямо на спящего Озрика, "меньшего" брата Смолджона.
  ...
   Как я снова здесь оказался?
   Мигрень, нахлынувшая на него в тот же миг, отбросила эту мысль, и Джоффри провел следующий час, развалившись на стуле, на котором проснулся, пытаясь вспомнить, что же произошло вчера.
   Он прибыл в Последний Очаг из-за слухов об инструментах, которые они использовали для лазания по крутым скалам в своих землях или когда им приходилось идти и говорить с горными кланами в середине зимы.
   Он прибыл в полдень и некоторое время беседовал с кузнецом маленькой деревни, который, похоже, знал свое дело и ошеломил Джоффри различными инструментами и металлическими приспособлениями, о назначении которых он мог только догадываться.
   Именно тогда в кузницу ворвался разъяренный Смоллджон и потребовал объяснить, почему принц посещает его дом, не представившись.
  Джоффри успел пробормотать несколько извинений, прежде чем Смоллджон потребовал от него представиться, чтобы загладить оскорбление, и практически силой потащил его в замок.
   Только когда он заметил, что маленькая комната, в которую его затолкали, не является главным хранилищем, и только когда увидел, как через другую дверь входят братья Смоллджона, предположительно меньшие по возрасту, с бочонками эля, Джоффри понял правду.
   Это ловушка.
   И все же он стоически решил не поддаваться знаменитой умбрской стадности и использовать эту возможность, чтобы узнать побольше о скалолазании.
   После этого его память немного помутилась.
   Его размышления были внезапно прерваны, когда Озрик резко проснулся и попытался встать, случайно ухватившись за стул Джоффри и слегка покачивая его в стороны.
   О боже.
   Лицо Джоффри приобрело нездоровый оттенок зеленого, и бедный Озрик не успел произнести растерянное "а?", как еще одно лицо, полное рвоты, ударило его прямо в нос.
  -.PD.-
  Приведя себя в порядок, Умберы были наказаны Великим Джоном в главном хранилище, прямо на глазах у Джоффри, к его и их вечной досаде.
  Грейджон изо всех сил старался сохранить серьезный вид, когда ругал своих сыновей и приветствовал Джоффри в своем замке.
  Хотя даже лорд Последнего Очага громко рассмеялся вместе со своими сыновьями, когда подозрительно чистый и собранный Морс Умбер, с абсолютно прямым и спокойным лицом, вслух предположил, что Джоффри, вероятно, уже находится на правах гостя, учитывая содержимое его живота.
   Сегодня вечером будет пир, к большому разочарованию Джоффри.
  Ему надоели подвиги.
  Судя по всему, наследный принц семи королевств никогда в истории не посещал Последний Очаг, и это было большим событием, достойным большого пира для всеобщего веселья.
   Веселье, которое, судя по всему, началось с "небольшого" обеда прямо сейчас, сопровождаемого, конечно же, кружкой эля больше его головы.
   О, Боже.
  -.PD.-
  Тщательно продуманное расписание Джоффри разлетелось на куски, когда Умберы, не совсем против его воли, заставили его остаться там на целую неделю.
  Ситуация только ухудшилась, когда спасательный отряд из одного человека (или получеловека, как он сам себя называл) прибыл в Последний Очаг, чтобы "убедиться, что с ним все в порядке".
   Ситуация окончательно ухудшилась, когда Тириону каким-то образом удалось организовать двойное командное состязание по выпивке между ним и Джоффри против Джона.
   Это была эпическая встреча, достойная того, чтобы мейстер написал ее и хранил в Цитадели для будущих поколений.
  Должно быть, их окружало все живое население Последнего Очага: стол главного хранилища гулко бился о пустую кружку с элем, Ланнистеры сражались с Амберами.
  Джоффри полностью потерял контроль над своими двигательными навыками, но все же каким-то образом сумел увидеть все происходящее.
  Его вывели из строя раньше времени, и Тирион целый час противостоял команде Великого и Малого Джона, прежде чем свалил Смоллджона под стол и остался только лорд Последнего Очага, разглядывающий получеловека, как разглядывают вражеского командира.
   Поле битвы представляло собой стол, заваленный пустыми танкардами и бочонками, пролитым пивом и телами павших, перешедших на ту или иную сторону.
   "Дядя... не надо!" - пробормотал Джоффри, умоляюще глядя на него из своего кресла рядом с Бесом.
   Тирион безмятежно улыбался, покачиваясь из стороны в сторону.
  "Ланнистеры никогда не уходят, племянник", - сказал он, глядя вдаль.
   Грейджон с безграничным уважением кивнул, и они оба подняли свои бокалы и выпили их одним глотком.
   Прошло пятнадцать секунд, пока оба участника наблюдали друг за другом, и в зале воцарилась тишина, все смотрели в ожидании.
   Внезапно Велион закатил глаза и ударился головой о стол, погрузившись в сон.
   Тирион, с абсолютно серьезным лицом, поднял обе руки в молчаливой победе, не имея сил что-либо сказать.
   В замке царило полное безумие.
  -.PD.-
  Не забывайте комментировать!
  Тирион хорошо пьет (арт-омакэ)
  И последняя сцена, изображенная для последнего абзаца, как Тирион одерживает победу над Великим Грейджоном.
   Баурус ..SB CF CH11a - Глава 11: Об Эле и Горах.
  Tyrion Drinks Well
  [img: ]
   Последнее редактирование:21 декабря 2016
  Глава 12: Ключи судьбы.
   Спасибо всем за комментарии! А теперь приготовьтесь, обновление не за горами!
   Глава 12: Ключи судьбы.
   В целом Джоффри чувствовал себя бодрым и помолодевшим, когда они покинули Север.
   Они с Тирионом продолжали двигаться на север после короткого периода выздоровления после битвы веков у Последнего Очага, и Стена оказалась не только невероятным зрелищем, которого он, к своему некоторому удивлению, никогда раньше не видел, но и сокровищницей всего, на что можно было забраться.
  У Ночного Дозора было не так много традиций, но они многому научились у одичалых, которые летом регулярно преодолевали стену и совершали набеги на юг.
  Он не видел ни самой стены, ни ее обитателей, но большую часть времени проводил там, общаясь с каменщиками и рейнджерами, изредка читая книги из библиотеки мейстера Эйемона.
  Он вспомнил, как Тирион говорил о внебрачном сыне Неда и как они провели некоторое время вместе, пока он обследовал Черный замок на предмет всего, что в него лезло.
  Он был даже рад, что не видел его здесь: все эти Старки навевали воспоминания, которые иногда лучше было оставить в тайне.
   Ругань матери... вот это следовало бы записать мейстеру.
  Поток язвительных слов в основном сдержал Тирион, который автоматически занял позицию козла отпущения, не проронив ни слова, за исключением пары взглядов в сторону Джоффри, которые, казалось, передавали что-то вроде "Ты достанешь мне все золото в Арборе".
   Несколько приятной, но разочаровывающей была реакция Роберта, или, лучше сказать, его отсутствие реакции.
  Джоффри казалось, что он даже не заметил его отсутствия.
   Однако теперь он чувствовал себя готовым. Он купил снаряжение для скалолазания в "Последнем очаге" (как оказалось, у него было не так уж много опыта в скалолазании, но он все равно был на Севере) и узнал много нового в Черном замке.
  Теперь он знал, чего ожидать от своего великого восхождения на Горы Луны.
  Он собирался сделать то, чего еще никто не делал, увидеть зрелище, с которым не экспериментировал ни один человек, превзойти андалов и Первых людей... Он собирался взобраться на самую высокую вершину Лунных гор Вестероса.
   В спокойные ночи или во время медитации у дерева Вейрвуд, если ему посчастливилось найти такое дерево, он размышлял обо всем этом с несколько философским уклоном.
  Он собирался сделать это не ради славы или богатства, даже если такой подвиг вызовет больше благоговения у его будущих вассалов, чем победа в великой битве (в чем он сомневался), все это будет сметено после его смерти, забыто всеми, кроме него.
   Нет, он собирался сделать это, потому что должен был сделать.
  Он должен был убедиться в том, что способен совершить нечто великое собственными руками, в одиночку.
   А что может быть лучшим символом, чем побежденная гигантская гора.
   Кроме того, ему очень хотелось увидеть Вестерос с вершины мира.
  "Познай мир", - повторял он про себя мантру.
   Ему не терпелось начать.
   Спорим, на этот раз я даже не умру?
   Он оправдывал свою поездку в Речные земли под предлогом "налаживания связей" (этот термин, как он был уверен, придумал Тирион) с речными лордами, с чем ее мать нехотя согласилась, испытывая легкую гордость за сыновние "амбиции".
   О, мать, если бы ты только знала.
  -.PD.-
  Он сбежал от своего эскорта посреди ночи, когда они расположились лагерем у Зеленой развилки, и понесся на своем коне через холмы в сторону Долины Аррен.
  Он не поехал по Большой дороге, он не был настолько глуп.
  Даже в беглом чтении о Долине племена холмов упоминались как самая большая опасность, с которой может столкнуться путешественник, возможно, после Сумеречных котов.
   Хорошо, что он надолго уедет из Королевской Гавани, возможно, до конца этой жизни.
  После своей вылазки в Последний Очаг Гончая была очень зла, что он не взял его с собой, и только риск оскорбить Умберов не позволил Матери послать отряд краснолюдов, чтобы вернуть его.
   Однако Тириона это не остановило, подумал он, забавляясь.
  После этого последнего трюка ему повезет, если его поймают, и он больше никогда не сможет выйти из Красного Хранилища.
   Итак, он пробирался по заброшенным западным склонам Долины и был почти уверен, что видит вершину, которую видел несколько месяцев назад вместе с дядей - свою цель.
  Пик находился примерно к северо-западу от Эйри, но прежде чем начать восхождение, ему нужно было добраться до его основания.
  И вот первую неделю Джоффри и его лошадь пробирались через оленьи урочища и небольшие ручьи, наслаждаясь одиночеством и красотой огромных сосен, кристальной водой ручьев и небольших водопадов.
   Когда он наконец добрался до того, что можно было назвать "подножием" огромного горного хребта, в голове Джоффри пронеслась одна мысль.
   Вблизи она выглядит еще больше.
  -.PD.-
  Ветер дул с силой миллиона весел, его шум заглушал все существование, и Джоффри прижался к выступу скалы, с которой свисал.
  Ветер швырял его из стороны в сторону, словно пытаясь сбить с обрывистого утеса.
   Он поднимался уже пять дней.
   Он не думал, что дойдет до конца.
   Пять дней восхождений, походов, разведения жалких костров из мелкого кустарника и еще больше восхождений совершенно истощили его.
  У него просто не было сил продолжать путь.
   Он посмотрел вниз. Спуск был долгим... Самое ужасное, что он еще даже не добрался до снега, а если посмотреть вверх, то казалось, что он вообще не начал подниматься! Эта штука была чертовски огромной.
   "Вот дерьмо!!!" - выругался он.
  Время, проведенное в семье моряков (при воспоминании о них, как и при мысли о море, его пронзила знакомая боль), научило его святому искусству правильного проклятия, и здесь он использовал его в полную силу.
  Это немного помогло.
   "Ты... ебаный... пиздатый... пропитанный... мещанин... жалкая потуга для гребаного холма!!!" ругался Джоффри между вдохами, выбивая один из альпинистских шипов и вонзая его выше себя, а затем протыкая еще один кусок засоренной породы своими совершенно бесполезными железными сапогами.
  Оглядываясь назад, можно сказать, что он был совершенно не готов к этому. Его знания о скалолазании были, мягко говоря, базовыми, а снаряжение оказалось совершенно непригодным для выполнения поставленной задачи.
  Его рюкзак распахнулся два дня назад и разлил половину припасов по всему Вейлу, и он остался без двух последних альпинистских шипов. А ведь он считал себя параноиком, когда взял с собой шесть таких шипов.
  Железо Умбера, похоже, не было рассчитано на такие нагрузки.
   Он занимался этим пять дней, но уже успел разжечь в себе упрямство, свойственное Ланнистерам... еще одна очаровательная черта, которую обнаружил в себе Джоффри. Снимать горы, чтобы познать себя.
  Кто бы мог подумать?!
   "Я доберусь до этой чертовой вершины, даже если это будет ЛА..." Он двинулся вверх, пронзая скалу своим шипом, когда внезапный поток прохладного воздуха ударил его под прямым углом и прервал его ругань.
   "Я..." Джоффри остановился, когда сила ветра, казалось, усилилась в десятки раз, и до его слуха донесся чистый звон.
   О, Боже.
   Лезвие правого сапога сломалось, а низкокачественная железная руда и кожа порвались от напряжения.
  Потеря равновесия еще больше усилила три точки соприкосновения Джоффри с утесом, и почти сразу после того, как первая из них отказала, две другие, изрядно подточенные тяжестью, тоже сломались.
   Джоффри кувырком полетел вниз, теряя контроль над собой.
  "NonononononooooAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAaaaaaaaaaaaaaahhhhhhhh"
  Splat.
  -.PD.-
  "Ну вот, опять", - сказал один из краснолюдов.
   "Как думаешь, Баррет, что на него нашло?" - спросил другой краснолюд.
   "Орланд, честно говоря, понятия не имею". сказал первый краснолюд.
   Они посмотрели друг на друга, поразмыслили между развлечением и долгом и нехотя решили оставаться на своих постах.
  Через 15 минут, когда им наконец стало легче, они спустились по лестнице в башню и наткнулись на группу из пяти краснолюдов, сидевших за небольшим столом и смотревших в одну из щелей для стрел.
   "Какого черта вы делаете?" - спросил Баррет.
   Один из краснолюдов освободил для них место, хотя и с трудом.
  "Быстрее! Он снова идет!" - сказал он. Баррет и Орланд быстро направились туда и увидели принца, который рысил над стенами, уворачиваясь от стражников и слуг и практически обливаясь потом.
  "Он все еще делает это?!" - спросил Орланд.
   "Он делает это уже как минимум три часа", - ответил один из других Красных плащей. "Принц бегал и бегал вокруг Красного замка с тех пор, как я начал свою смену.
  Он не остановился".
   Второй Красный Плащ посмотрел на Баррета: "Это корона, она сводит их с ума" Он сказал это с бесконечной мудростью.
   Принц прошел под щелью, красный, пыхтящий, со стальным выражением решимости на лице.
   Орланд, всегда более сообразительный из всей группы, задал очевидный вопрос.
  "Почему, черт возьми, он носит тяжелые доспехи?"
  -.PD.-
  Джоффри ломал голову в поисках способа быстро и значительно повысить свою выносливость. Обычно рыцари и оружейники достигали этого на тренировочном дворе после долгих лет рыцарских тренировок и поединков в тяжелых доспехах.
  Это было эффективно, но требовало много времени на развитие, и Джоффри знал, что чем дольше он живет, тем выше шанс, что его убьют в результате интриг, боя или простого невезения, и весь его драгоценный прогресс будет сведен на нет... Джоффри не знал ни одного мастера-оружейника, который бы делал упор только на выносливость.
  Поэтому ему нужен был способ подготовиться к восхождению максимум за год, может быть, чуть меньше, если дела пойдут под откос раньше и все королевство сорвется раньше времени; он не мог предположить, что у него будет свобода для этого после начала так называемой Войны пяти королей.
   Поэтому он импровизировал.
  Он начал бегать каждое утро вокруг стены Красного замка, и уже через месяц почувствовал, что может бегать все дольше и дольше.
  Гончая поначалу бежала рядом с ним на своей тяжелой тарелке, и Джоффри мучительно пытался заставить ее остановиться и похвалить его за отличную идею.
   "Какая идея?!" - надулся возмущенный Клиган, все еще не уверенный, была ли это большая шутка над маленьким дерьмом, чтобы заставить его отлынивать от работы и получить наказание от Серсеи, или что-то более странное.
   "Конечно, доспехи!" сказал ему Джоффри.
   Таким образом, и Гончая, и Джоффри стали предметом слухов, с каждым разом все более возмутительных среди слуг, которые пытались понять, почему эта парочка бегает вокруг, словно простофили, облаченные в тяжелые доспехи.
   И все же этого было недостаточно.
  Он удвоил пробежку, каждый день делая еще одну после обеда. Это было совершенно невыносимо, и Джоффри едва хватало сил кивать и говорить, когда он ужинал с семьей. Он чувствовал, что качество разговора все равно не сильно меняется.
  Боль была раздражающей, но вполне терпимой после того, как его сожгли заживо, разбили на куски, сняли скальп (не самый лучший момент...) и, действительно, после пары дюжин купаний в Пурпуре он уже почти не чувствовал синяков.
  -.PD.-
  Память о падении с обрыва еще свежа в его памяти, он направился к Тобхо Мотту, одному из самых известных в Королевской Гавани кузнецов и мастеров по металлу.
  Стальная улица, похоже, никогда не спала: даже поздно вечером кузницы все еще были освещены, и тяжелый звон молота против стали все еще раздавался, пока солнце неуклонно двигалось вниз.
   "Привет!" - спросил он, входя в лавку и оставляя позади свой эскорт.
  Звон внезапно прекратился, и из задней двери в магазин вышел человек в черном бархатном плаще с серебряными молоточками на рукавах. "Добро пожаловать! Добро пожаловать! Какое бы оружие или доспехи вам ни понадобились, вы... - он запнулся, увидев Джоффри.
  Он уже привык к подобной реакции, особенно с тех пор, как матушка поймала его тайком в Королевской Гавани и потребовала надеть что-нибудь подобающее его положению (включая ужасающую вышивку в виде золотого льва, скалящегося на груди), а также надеть Гончую и четыре красных плаща поверх нее.
   "Тобхо Мотт, я полагаю? Я принц Джоффри, я хотел бы заказать инструменты для костюмов, если у вас есть время.
  " - сказал он ему, надеясь, что, если он сразу перейдет к делу, мужчина сделает то же самое. "Но, конечно!", - необычайно быстро поправился он, - "Пожалуйста, следуйте за мной, что вам нужно? Меч?" сказал Тобхо, направляя Джоффри в кузницу.
  "Кинжал?" - предположил он, пока Джоффри снимал свой тяжелый плащ в пышущей жаром кузнице.
   "Вообще-то, инструменты для скалолазания", - ответил ему Джоффри. По выражению его лица Джоффри решил, что этот человек никогда не получал подобной просьбы.
  "Я принес с собой кое-какие планы", - сказал Джоффри, выкладывая на стол несколько пергаментов, полных грубых рисунков, которые наглядно демонстрировали художественные способности Джоффри, а точнее, их отсутствие.
  Большую часть времени, пока он не занимался спортом, Джоффри рылся в библиотеке Красного замка в поисках полезной информации, которая могла бы помочь ему в работе над проектом.
  Оказывается, есть несколько книг: одна написана человеком, который искал золото по всем горам Вестерланда, а другая, более техническая, написана мейстером, который следил за ним во время его путешествий.
  Они оказались ценным источником знаний: от того, как обследовать стену скалы или горы, чтобы убедиться в безопасности восхождения, до возможных проектов более совершенных инструментов для скалолазания, которые они предложили, но так и не смогли завершить из-за нехватки средств.
   При всех своих достоинствах альпиниста Джейме Хилл так и не нашел много золота.
   Проглотив книги с удивившей Джоффри интенсивностью, он сделал несколько рекомендаций по частично незаконченным схемам, отметив небольшие полезные дополнения, которые могли бы облегчить ему жизнь, некоторые из них он узнал во время своего короткого восхождения в прошлой жизни, например крошечное отверстие на краю поммеля, сделанное для того, чтобы он мог привязать грабли к своему плащу и предотвратить их падение в бесконечность, если он потеряет за них хватку, когда не будет заниматься восхождением.
   Тобхо подозвал к себе нескольких подмастерьев: одного - маленького тощего мальчика с глазами, намекающими на ум, и другого - крупного юношу с лохматой черной гривой, черты лица которого показались ему странно знакомыми, хотя Джоффри ни за что на свете не мог вспомнить, чтобы видел его когда-нибудь раньше.
   Они обсуждали чертежи на странном языке кузнецов, быстро отодвигая одни схемы в сторону и царапая другие.
  "Некоторые характеристики невозможно сделать, мой принц", - сказал Тобхо, разглядывая планы и словно теряясь в дымке возможностей и способов.
  "Но я думаю, что смогу заставить их работать, если вы немного подскажете нам, как его использовать..." Джоффри кивнул.
   "Я буду наведываться к вам каждый день, чтобы проверить ваш прогресс и решить, что мы можем сделать, а что нет", - сказал Джоффри, и в его голосе проскользнули нотки тона Накаро, когда он командовал командой, а он и не заметил.
   Любые возможные возражения были заглушены звонким стуком, когда Жоффрей положил на стол внушительный мешок, полный золотых драконов.
  "Это покроет все расходы на работу и позволит мне купить самую качественную сталь, какую только может предложить этот город", - сказал Джоффри.
   Золотые драконы сверкнули в огне печи, и Тобхо Мотт медленно улыбнулся. "Полагаю, так и будет", - жадно произнес он.
   "Хорошо... чуть не забыл", - вдруг сказал он.
  "Я тоже хочу такую, она должна быть довольно простой". Он протянул ему схему бонзской тарелки. На ней был изображен рыкающий лев на вершине горы.
   "Это не должно вызвать проблем", - сказал озадаченный оружейник.
  -.PD.-
  Через пять месяцев жизни Джоффри начал беспокоиться.
  До него доходили слухи о какой-то стычке в трактире на перекрестке и гибели сына благородного лорда. От этой новости по спине Джоффри побежали мурашки.
  Если бы Кейтилин Старк как-то неудачно попыталась схватить его дядю и убила его, то это означало бы немедленную войну с Вестерландами, а не "просто" набег Горы и его банды.
  Если бы Тирион был убит... как бы ни было больно Джоффри, он мог бы просто заколоть себя и буквально в ближайшие 20 минут увидеть его снова. Последствия не сулили ничего хорошего... Он не был готов, не так скоро.
  Почему судьба так стремилась к тому, чтобы Старки и Ланнистеры убили друг друга?
   Он разочарованно вскинул руки и вернулся к чтению свитка, найденного в библиотеке. Это была еще одна отличная, пусть и неполная находка.
  Это был перевод какой-то и-тишской философии "Пути жизни", которую безымянный мейстер сумел расшифровать с полусгоревшего свитка. Джоффри не был уверен, каково было назначение свитка и было ли у него вообще какое-то назначение.
  Он был полон непереведенных слов, которые, по признанию мейстера, он не мог расшифровать, а поврежденный характер оригинального свитка означал, что он держит в руках лишь крошечный кусочек всего предания.
   Но то, что у него было, было безусловно интересно.
  Джоффри не знал, какая философия требует упражнений для тела, но эта точно требовала.
  Казалось, он заглянул в книгу с последних страниц части под названием "Центрирование души", где были дыхательные и мыслительные упражнения, до жути похожие на те, что он уже делал в божьем лесу, когда ему это было нужно, и доходившие, как он догадался, до середины "Центрирования тела".
  Именно последнее сильно заинтриговало Джоффри.
  Хотя Джоффри не знал, смеяться ему или плакать при виде того, как мейстеры И-Тиша упражняются, чтобы заработать свои платиновые звенья, сами упражнения были
  интересными.
   К сожалению, у него их было всего шестнадцать, и за остальные он отдал бы немалую сумму золотом, но на те несколько запросов, которые он отправил в Цитадель, мейстеры ответили многословным "а?".
   И-Ти... хммм... - он немного поразмыслил, потом покачал головой.
   В другой раз.
   Он опустился на пол, поджал под себя обе руки и начал толкаться, позволяя себе падать, повторяя это снова и снова.
   Я должен спешить, я должен быть быстрее, время уходит.
   Этой ночью ему снились армии Вестерланда, выходящие из Золотого Зуба и несущиеся прямо на бойню в Речные земли.
  -.PD.-
  "Джоффри, проснись, милый!" - сказал голос.
   "Хммм..." Боги, последние несколько месяцев еще более тяжелой работы, чем на "Шквалистом ветре", привели к тому, что он стал более тонко ценить сон.
   Кто-то... одевал его?
   Открыв глаза, он увидел, как последние слуги накидывают ему на спину красный плащ, и встревоженную мать, вытаскивающую его из постели в коридор.
   "Что происходит?" - пробормотал он, пытаясь сглотнуть слюну, чтобы увлажнить пересохшее горло.
   "Пришло время тебе занять свое законное место на троне, Джоффри". Она сказала, когда боковые двери открылись в тронный зал.
   "О, черт меня побери..." - медленно произнес он, когда его ввели в самый отвратительный кусок металла, который он когда-либо имел несчастье видеть.
   Усевшись, он провел по лицу ладонью.
  "Как он умер на этот раз?" - спросил он у матери с тяжестью в голосе.
   "Милый?" - спросила Серсея, не обращая особого внимания на то, что она наблюдала за тем, как краснолюды занимают позицию перед королевской гвардией.
   "Король Роберт. Как.он.умер?" - спросил он с мертвой серьезностью.
  Слишком много совпадений: как только начиналась война между Ланнистерами и Старками, каждый раз Роберт почему-то умирал. Часто его убивала чертова свинья, иногда болезнь, и всегда прямо перед началом войны.
  Было очевидно, на чьей стороне будет Роберт и, соответственно, королевство в любом противостоянии, и это был Эддард Старк, лорд Севера и его лучший друг.
  ...
   Он слегка сполз с трона, не обращая внимания на внезапно возникшую на спине боль.
   Конечно, идиот.
   Задним числом это было так очевидно... Роберта убивали, возможно, мать, в каждой жизни, тем самым склоняя чашу весов и давая Ланнистерам необходимую для победы растерянность.
   Он с отвращением посмотрел на Серсею.
  Она не только обманула его мужа, но и убила его.
   Это его не удивило, не совсем. Зная матушку, он прекрасно понимал, о чем идет речь.
  Она всегда ненавидела Роберта, любая другая выгода от его убийства была, вероятно, вторична по сравнению с удовлетворением от содеянного... Не то чтобы Роберт был святым, он видел синяки и шлюх. Боги, эти двое заслужили друг друга.
   "Он упал с лестницы, мой милый мальчик.
  Мне так жаль". Она наконец-то захныкала.
   "Еще бы!" - прошипел он ей в ответ.
   Она на мгновение растерялась, но времени на разговоры не было: двери распахнулись, и в комнату вошел лорд Старк, лицо которого было торжественным, но скрывало какой-то сильный гнев, потрясший Джоффри до глубины души.
  Он никогда не видел Неда таким сердитым.
  Он целеустремленно шел к трону, за ним следовала его ничуть не поредевшая домашняя стража, правда, без золотых плащей, а позади него
  О... Это что-то новенькое.
   Чуть позади него шел Ренли Баратеон, фальшивый дядя и лорд Штормового конца, с парой дюжин приближенных и несколькими закованными в броню рыцарями и лордами.
   Серсея отчаянно озиралась по сторонам, несомненно, недоумевая, почему здесь нет ее золотых плащей.
   Нед... нет.
  Лорд Старк остановился перед красными плащами, его великий меч Айс был крепко зажат между ладонями в ножнах... хотя выглядел он так, словно не желал ничего другого, кроме как вынуть его прямо сейчас.
   "Неплохой путь, чтобы преклонить колени перед своим королем, Старк!" сказала Серсея, с досадой глядя на то, что ситуация превращается в очень неприятную.
   "Я не вижу там никакого короля, леди Серсея.
  Только порождение кровосмешения". Сказал Ренли, заставив королевских гвардейцев выхватить мечи в гневе за оскорбление.
   Джоффри лишь приподнял бровь. "Кажется, я что-то упускаю.
  Лорд Старк, не могли бы вы объяснить мне, что вы собираетесь делать и почему вы это делаете?" Спокойный и разумный тон голоса, казалось, смутил и Неда, и Ренли. Ренли устремил на Неда неотложный взгляд, но Нед его проигнорировал. Прежде чем заговорить, он отрывисто кивнул.
  "Я расследовал вашу родословную... Вы не сын короля Роберта, Джоффри". Он сказал это почти против своей воли, с трудом выговаривая слова.
   "Понятно, а что еще?" спросил Джоффри, сжимая пальцами переносицу.
   Нед казался еще более озадаченным, но все равно продолжал.
  "В ходе моего расследования Ланнистеры, - он произнес последнее слово как проклятие, глядя на Серсею, - пытались похитить мою жену, Кейтилин. Им... не удалось...", - с явной болью вымолвил он. "Она... не выжила". Последнюю фразу он произнес почти шепотом.
  Джоффри был искренне потрясен: что, черт возьми, произошло на постоялом дворе "Перекресток"?
   Эддард кивнул: "Вскоре после этого, несколько часов назад, король Роберт был найден мертвым в результате удобного несчастного случая", - сказал он, вновь обретя контроль над собой.
  "Будет лучше, если вы опустите мечи, - сказал Ренли, улыбаясь, явно наслаждаясь каждым мгновением.
   Серсея собиралась ответить, возможно, очередным злобным идиотизмом, но тут Джоффри вспылил.
   "РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО! АААААРРРРРР!!!" - закричал он.
   "Еще два месяца! Не слишком ли многого я прошу?!" - спросил он, казалось, ни у кого.
   Он смотрел то на шокированную Серсею, то на ошеломленного Ренли, то на растерянного Эддарда.
  " Мать не сдастся и, скорее всего, убьет всех, кто попытается сопротивляться, она ведь такая умная", - с презрением произнес он.
  "Тогда я буду заперт в Красном замке, как драконье яйцо, пока вы, идиоты!" - крикнул он, указывая на Ренли и Эддарда, - "будете играть в эту богом забытую игру против Тайвина, Станниса, его рыжей сучки, Мейса Тирелла, его скользкой сирены-дочери и ее бабушки тоже! И все это в ожидании, что какой-нибудь яркий идиот с жаждой золота зарежет меня ночью!!! Или придут гребаные Мартеллы и отравят всех, потому что почему бы, блядь, и нет!"
   "К ЧЕРТУ ЭТО! ИЛЛ ПАСС!" закричал он всем своим существом.
   В зале воцарилась ошеломленная тишина, и Джоффри показалось, что он сдулся, чувствуя огромную усталость.
   Он сделал глубокий, усталый вдох.
  "Думаю, судьба не с той ноги встала на этот жизненный путь. Сир Борос, ваш кинжал, пожалуйста", - сказал он.
   Смущенный сир Борос повернулся и протянул свой кинжал Джоффри, а остальные игроки потратили несколько секунд на то, чтобы вернуть ситуацию в нужное русло.
   "Спасибо, - сказал Джоффри, принимая его.
  "Не знаю, что случится с вами после пурпура, но если вы продолжите существовать, пусть подавитесь этим бесконечно неудобным креслом!" - выплюнул он, прежде чем вонзить себе нож прямо в сердце.
   Послышались крики и звон мечей, но вскоре пурпур окутал его.
  Было бы ужасно неловко, если бы он промахнулся... подумал он, когда проклятая боль вернулась
  Блин, к черту такую жизнь.
  -.PD.-
  Он проснулся на своей кровати с печальным видом на груди.
   Его глаза затвердели, внутри него застыла решимость.
   "Я сделаю это...", - пробормотал он с убежденностью.
  -.PD.-
  "Тобхо должен подготовить последние части к завтрашнему дню, мне нужно, чтобы ты пошел и принес их сюда.
  Я доверяю его работе, но при последней переделке ручка была слишком сильно изогнута", - услышала она голос Джоффри из коридора.
   Серсея остановилась, разгладила платье и решила выяснить, что происходит, раз и навсегда.
  С тех пор как они вернулись из Винтерфелла все эти месяцы назад, Джоффри вел себя невероятно странно.
  Целыми днями бегать в тяжелых доспехах, читать в библиотеке, когда не уставал до смерти, и общаться с кузнецами и кожевенниками! Еще хуже было его поведение: каждый раз, когда она пыталась заговорить с сыном, получала в ответ лишь отвратительное фырканье.
  Казалось, она в одночасье потеряла сына. К этому добавилась растущая напряженность между Ланнистерами и Старками... У Серсеи было много бессонных ночей.
   Кроме тех, которые она не проводила с Джейме.
   Когда она повернулась и вошла в комнату Джоффри, у нее чуть не случился приступ.
  Джоффри висел вниз головой на крепком высоком шкафу. Его ноги крепко держались за верхнюю часть мебели, а руки были закинуты за голову.
  Он был без рубашки, и каждые несколько секунд приподнимался, словно для того, чтобы коснуться коленей, но затем расслаблял спину и возвращался в исходное, висячее положение... чтобы повторить это снова.
   Рядом с ним стоял слуга, кивнувший, когда Джоффри закончил говорить: "И скажи Гончей, чтобы собирала свои вещи и готовилась к отъезду завтра в полдень", - сказал он.
  Слуга кивнул и быстро вышел, пробормотав по пути лишь короткое "м'королева".
  Серсея даже не заметила его, так велико было потрясшее ее осознание.
   Мой сын сошел с ума! подумала она в отчаянии.
  -.PD.-
  "Что ты ей сказал?" - с неподдельным любопытством спросила Гончая, когда они выезжали на своих лошадях из Грязевых ворот.
   Я сказал ей, что если она меня сейчас же не отпустит, то я сразу же пойду к Роберту и расскажу ему, что она рожала его с моим отцом Джейме последние пятнадцать лет", - с ухмылкой сказал он, возившийся с одной из искусно изготовленных Тобхо грабель из кованой замковой стали.
   Гончая немного помолчала, а затем невольно хихикнула.
  "И она купилась на твой блеф?" - недоверчиво спросил он.
   "Еще как купилась", - ответил Джоффри, ухмылка его стала еще глубже, и он посмотрел на Королевскую дорогу впереди.
  -.PD.-
  Он превращал ускользание от Гончей в искусство.
   Незаметно напоить его вином, оставить все готовым, не пугать лошадей и множество других мелочей превращали все это дело в самоцель.
   После этого неделя прошла без происшествий, и Джоффри снова оказался у подножия горы, разминая мышцы и делая глубокий вдох.
   "Давайте, блядь, сделаем это", - сказал он никому конкретно.
  -.PD.-
  Джоффри откусил от вяленой говядины, механически похрустывая и пуская в ход дрожащие зубы.
  Он еще раз взглянул на нависший утес, экспериментально постукивая по нему граблями.
   "Хммм... кажется, достаточно прочно", - пробормотал он, после чего проткнул его вторыми граблями и, опираясь как на грабли, так и на оба своих кожаных сапога со стальными лезвиями, стал уверенно пробираться вверх.
  Джоффри, словно машина, медленно, но верно прокладывал себе путь наверх, методично нанося удары и поднимаясь, используя поручни и трещины, когда бы они ему ни попадались.
   Внезапно его правые грабли соскользнули, оставив его висеть на сапогах и левых граблях.
  "Он закричал сквозь синеватые губы и нос, когда камни посыпались вниз, а он пытался ухватиться за свисающие грабли.
   С ревом он снова ударил по горе, наконец попав в более твердый кусок.
  "Недостаточно прочно!" - кричал он себе, ожидая, выдержит ли она его вес.
   Признаю, книжных знаний недостаточно, чтобы понять разницу между скалами и смертельными ловушками.
  Он ждал
  Молчание... пока
  Треск
  Весь кусок скалы, к которому он был привязан, поддался под собственным весом и с невероятной скоростью рухнул вниз.
  Джоффри закрыл глаза.
  -.PD.-
  Он открыл глаза. Он лежал на своей кровати.
   "Я собираюсь взобраться на эту проклятую гору, и никто не сможет меня остановить", - пробормотал он про себя, а затем с криком "Слуги!" вскочил с кровати
  -.PD.-
  Он бежал по Красному замку, его лицо было спокойным.
  Он был быстр, не спринтер, конечно, но все же скорость была приличной. Скрестив руки над плечами и обхватив их, он нес два меча.
   Его дыхание было ровным. Вдох, выдох. Вдох, выдох.
  In out.
  -.PD.-
  Он шел по краю обрыва, следуя "тропе", проложенной природой, сгорбив плечи, стараясь сделать себя меньшей мишенью, пока холодный дождь хлестал мимо него, промокая и едва позволяя видеть вперед
  Внезапно вспыхнул невероятно яркий свет - Джоффри был уверен, что он был прямо перед ним, - осветив на микросекунду всю Долину Аррен под ним, после чего его глазам предстал чистый белый цвет.
  
  Гром был совершенно оглушительным, настолько громким, что Джоффри мог поклясться, что его слышали в Браавосе.
  Казалось, что свет ударил где-то перед ним, сотрясая землю, на которой он стоял.
   Джоффри схватился за камень справа от себя, чтобы спастись от дождя. Или, по крайней мере, ему казалось, что он хватается за камень.
  Честно говоря, он потерял чувство осязания ног два дня назад, да и руки были не намного лучше.
  Теперь, когда зрение пропало, как и слух, он мог плыть вниз со скоростью сто морских миль в час.
   Постепенно звон, похожий на колокольчик, покинул его уши, а белое в поле зрения медленно уступило место мокрому камню.
   "ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ ПОСТАРАТЬСЯ!" крикнул он шторму и... не знал.
  В какой-то момент это стало личным. Эта чертова гора... Все, что он делал, не помогало.
  Что бы он ни делал, это не меняло результата: он был не в состоянии достичь вершины.
   В его сознании гора слилась с другим понятием.
   Судьба, неизбежность... Судьба.
   "Я смогу... Я должен..." - бормотал он, продолжая подниматься по склону, шаг за шагом.
  -.PD.-
  Он дрожал в маленькой пещере, которую ему удалось найти, и разводил жалкий костер, который ему удалось разжечь из палок и одного неудачного кустика.
  Мокрые палочки разгорались с трудом, но даже ту струйку тепла, которую они давали, Джоффри впитывал с жадностью.
   Его била дрожь, он не чувствовал ни носа, ни мизинца.
  Он с ужасом смотрел на свои синие ноги, экспериментально ощупывая их палкой и не чувствуя ни капли.
   "Это... выглядит... плохо...", - сказал он между вздрагиваниями. Завывающий ветер снаружи, казалось, был с ним согласен, удвоив интенсивность, и от его воя, похожего на вой банши, у него заныли зубы.
  Он добрался до снега три дня назад... и никогда в жизни не чувствовал себя таким уставшим. Он не знал, было ли это из-за ног или из-за недостатка выносливости, но он чувствовал себя смертельно уставшим.
  Похоже, огонь помог справиться с общей болью, которая мучила его тело последнюю неделю, - он больше ее не чувствовал.
   Он улегся на камень рядом с горящими палками. Боги, как же он устал, быстрый сон сейчас казался более вкусным, чем тысяча подвигов.
  Он даже перестал дрожать!
   Медленно его глаза опустились. Всего 10 минут, а потом я смогу продолжить....
  10 минут
  -.PD.-
  Джоффри открыл глаза и сел.
   Он лежал на своей кровати в Красном замке.
  ...
   Он глубоко вздохнул.
   "Опять", - произнес он странным для его слуха голосом.
  -.PD.-
  Джоффри вздохнул, свесившись вниз головой со шкафа, поднялся на колени и снова опустился.
  Его кольчуга зазвенела, когда он повторил это движение снова и снова.
   Тирион сидел рядом с ним на столе, забавляясь и смущаясь выходками племянника.
  На столе у него лежало несколько чертежей, по которым он готовил прочный, но как можно более легкий рюкзак.
   Джоффри очень настойчиво просил его о помощи... и его абсурдно изменившееся поведение было для него загадкой, перед которой он просто не мог устоять.
  Головоломки всегда были его погибелью.
   Рядом с ним Джоффри продолжал их разгадывать. Вот уже час он делал это, поднимаясь и опускаясь, как корабельная помпа. Поначалу они разговаривали, пока он это делал, о самых разных вещах, главной из которых была зимняя одежда.
  Он думал, что после поездки в Винтерфелл с королем Робертом мальчик устанет от снега
  Однако последние двадцать минут он молчал. Казалось, он отдавал все свои силы упражнениям.
   Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз.
  Звук звенящих цепей отсчитывал повторы.
  -.PD.-
  Фигура в плаще пробиралась сквозь снежную бурю, прокладывая себе путь по вздымающемуся снегу и поднимаясь по крутому склону.
  Из всего его тела виднелся лишь один кусочек кожи.
   Его ноги были обуты в кожаные сапоги из шкур, на ногах - тяжелые штормовые штаны, грудь обмотана шерстью под кожей, а спину прикрывал большой непромокаемый плащ
  Его руки, покрытые толстыми перчатками, держали остроконечные грабли. Светлые волосы мужчины закрывал черный капюшон, а рот и нос - кожаная повязка на шее.
   Единственным видимым участком кожи были его ярко-зеленые глаза.
   Он был близок, он чувствовал это.
  Тяжелое урчание в животе заставило его сгорбиться, прикоснувшись одной рукой к животу.
  Из всех вещей... еда
  Он поднял голову.
  В метели было несколько мгновенных просветов, между которыми он мог видеть вершину, расположенную высоко, не более чем в неделе пути.
  Так близко
  Рюкзак, который он сконструировал с помощью Тириона, был надежно закреплен на его спине, но вес его был ужасающе мал.
   Еды у него не осталось.
   Он сделал еще один шаг, потом еще и еще.
  Он чувствовал себя таким слабым, что ему хотелось плакать, но не было сил даже на это. Он сделал еще один шаг.
   Вдруг его левая нога проскользнула под камнем, лежащим на снегу.
  Он кувыркнулся вперед и упал лицом в снег.
   Несколько секунд он пролежал там, затем опустил руки под себя и толкнулся.
   Ничего не произошло.
   Ну же, я делал это уже сотни раз.
   Он толкнулся со всей силы.
  Он почувствовал, как слегка приподнялся, когда его лицо вынырнуло из снега в еще более холодный воздух.
   Его руки подкосились, и он рухнул на холодный снег.
   Он издал беззвучный крик, пытаясь в последний раз приложить все свои силы.
   Но ничего.
  Руки опустились на бока... И он ждал
  -.PD.-
  Мальчик спал в своей комнате.
   Вдруг его зеленые глаза безмятежно распахнулись, и с кровати поднялся человек.
   "Снова", - сказал мужчина.
  -.PD.-
  "Гончая, еще одна", - сказал он, его лицо было залито потом.
   Они находились на вершине одной из главных башен, откуда открывался вид на залив Блэкуотер.
  Джоффри лежал на животе, прямой как доска, в той же позе, в которой он умирал в последний раз. На его спине лежало полдюжины тяжелых томов из библиотеки.
   Рядом с ним лежала Гончая, выглядевшая в полном замешательстве от всей этой затеи и со смутной тревогой.
  "Джоффри, я..."
   "Гончая, еще один", - произнес Джоффри тем же тоном. Это потрясло Гончую: он никогда не видел, чтобы в этом маленьком дерьме было столько... решимости.
  Он не знал, в чем заключалась его непонятная цель, но, судя по всему, она заключалась в том, чтобы стать мускулистым и выносливым шнуром.
   Джоффри терпеливо ждал, упираясь предплечьями в пол, готовый напрячься, спина прямая, балансируя на книгах.
  "Пицель захочет их вернуть, - пробормотал Гончий, взяв из стопки еще одну книгу и положив ее на спину Джоффри.
   Тот едва слышно хрюкнул под дополнительным весом.
   Джоффри напрягся, на его лице появилась гримаса усилия.
   Он так и остался стоять.
   Его лицо покраснело, и он перестал дышать.
   Гончая собиралась остановить все это безумие, как вдруг Джоффри зарычал.
   "Он поднялся с земли и пролежал, касаясь пола руками и ногами, целых десять секунд.
   Внезапно он упал на бок, рассыпав все книги по полу.
  Но вместо привычной бескорыстной ухмылки на лице Джоффри появилась предвкушающая и какая-то маниакальная усмешка.
   "Я готов", - зловеще произнес он.
   Гончая не стала спрашивать, к чему.
  -.PD.-
  По заснеженному склону шла фигура в плаще.
  Мелкий кустарник давно перестал существовать, и солнце теперь было хорошо видно сквозь облака... или... было бы видно, если бы облака были. Несколько дней назад он, похоже, прошел мимо них.
  Последний подъем по скалам остался далеко позади, и единственным видимым препятствием на пути к вершине был крутой склон, покрытый льдом и твердыми камнями.
   Он никогда еще не забирался так далеко и, как мог, ограничивал себя в еде.
  Но этого все равно было недостаточно, ему нужна была энергия... он умирал от голода.
   Ему казалось, что он достиг предела своих возможностей.
  Он не мог просто тащить на себе больше еды, вес был слишком велик для его тела, по крайней мере, если у него было всего 9-12 месяцев на подготовку.
   И все же... он был так чертовски близок.
  Он мог видеть вершину в середине дня, так маняще близко.
   И он пошел дальше, шаг, шаг, шаг, шаг.
   Он заметил, что ему приходится делать более глубокие вдохи, чем раньше, и чаще, как будто у самого воздуха не хватало сил дотянуться до вершины.
   Склон сузился до небольшой тропинки, а прямо рядом с ней находилась естественная пещера, идеальная для ночлега перед последним рывком.
   Подойдя поближе, он услышал урчание.
   Внезапно из пещеры выпрыгнула огромная кошка, самка, на ее огромной голове красовались злобные острые клыки, а длинное извилистое тело извивалось, как змея.
  Ее шерсть была лохматой и белой, а голубые глаза пристально смотрели на Джоффри и казались немного голодными.
   Джоффри замер, увидев, как напряглась большая кошка в семи метрах перед ним.
   Сумеречная кошка.
   Джоффри схватился за грабли, костяшки пальцев побелели.
   Бежать было некуда.
  Но даже если бы это было так, Джоффри не отказался бы.
  Не сейчас.
   "Ты меня не остановишь", - спокойно сказал он, слегка приседая, держа грабли наготове.
   Сумеречная кошка зарычала, набросившись на Джоффри с разинутыми когтями и открытой пастью.
   Джоффри частично уклонился в сторону, но основная масса Сумеречной кошки все равно повалила его на заснеженную землю.
  Он закричал, почувствовав, как клыки впиваются в его левое плечо.
   Джоффри зарычал, поднял правую руку и со всей силы ударил Сумеречного кота по ребрам своими граблями. Большая кошка зарычала, но не отпустила его. Джоффри закричал, продолжая наносить удары по ребрам снова и снова.
  Наконец Сумеречная кошка отпрыгнула назад, нащупывая позади себя острого врага.
   Джоффри поднялся на ноги, по его торсу струилась кровь. Сумеречная кошка крутанулась на месте и снова бросилась на Джоффри.
  На этот раз ему каким-то образом удалось отпрыгнуть влево в танце на воде, опустить грабли и ударить ее в спину.
  Сумеречная кошка взревела от боли и метнулась к нему, оставив кровавую рану на правой руке Джоффри.
   Он попятился назад, кровь заструилась вокруг него, а человек и кошка смотрели друг на друга.
  У Джоффри остались только одни грабли - вторых он лишился при этом ударе.
   Неизвестно, то ли от недостатка воздуха, то ли от адреналина схватки, но Джоффри с первобытной яростью зарычал на хранителя судьбы.
  Сумеречный кот зарычал в ответ.
   Он прыгнул и набросился на Джоффри, пытаясь вонзить клыки ему в шею. От удара они оба кувыркнулись в снег.
  Кувырок, быстро перешедший в свободное падение, и оба они рухнули обратно в Долину Аррен.
  -.PD.-
  Джоффри медленно вдыхал воздух в Божьем лесу Красного замка. Вдох, выдох. Вдох, выдох.
  Входит, выходит.
   Он сидел, скрестив ноги, в одной из поз, которую выучил по свитку И-и, и это очень помогало ему сосредоточиться. Он чувствовал вокруг себя ветер, несущий свежий аромат, свободный от привычной городской вони.
  В нем не было той остроты, что в настоящем Годсвуде, но он все равно очень помог ему. Он уже чувствовал себя сосредоточенным, как бы единым целым со своими эмоциями. Он знал, что эффект не продлится долго, но ощущение благополучия будет длиться гораздо дольше.
   И все же... он не решался покинуть это место.
  Его подготовка к следующему восхождению была почти завершена... но тщетность борьбы с судьбой, казалось бы, уже достала его.
  Он уже сбился со счета, сколько раз пытался это сделать, и какой-то уголок его сознания соблазнительно шептал, что надо просто бросить, что это всего лишь чертова гора, что ему нечего доказывать.
   Но Джоффри знал эти шепотки.
  Если он сдастся сейчас, что будет со следующим его поступком? Неужели он никогда не сможет ничего добиться собственными усилиями? Неужели голос будет шептать и кричать до конца его жизни?
   Ветер дует неправильно.
   Внезапно он открыл глаза.
  Его ярко-зеленые глаза казались бледнее в отраженном свете полудня, в них появился стальной блеск.
   Как только он открыл глаза, справа от него послышался вздох, и чувства опасности закричали, когда он одним плавным движением, почти похожим на танец воды, вскочил на ноги и достал свой кинжал.
  После более чем восьми месяцев самых тяжелых тренировок, которые Джоффри придумал, но которые не убили его, он чувствовал себя как свернутая пружина, готовая ко всему.
   Справа от него стояла Санса, прикрыв рот рукой, с изумленными и немного испуганными глазами. Джоффри встряхнулся, убирая кинжал в ножны.
  "Простите, что напугал вас, миледи, - сказал он ей. Она опустила руки и покачала головой, которая стала совсем красной. "Нет нужды, мой принц, я... я на самом деле шпионила за вами", - внезапно призналась она.
   Джоффри был озадачен внезапным признанием.
  "Я? Почему?" - спросил он, искренне смущаясь.
   Она сделала нерешительный шаг вперед.
  "Просто... - казалось, внутри нее идет титаническая борьба, пока она говорила, - вы кажетесь таким... сосредоточенным... целеустремленным... и как будто знаете что-то такое, что никто другой здесь даже представить себе не может..." Она говорила со сверхъестественной проницательностью, которая, казалось, обитала под огромным внешним слоем наивности и невинности, на которую Джоффри обнаруживал лишь намеки в прошлых жизнях.
   "Простите, я не... - внезапно начала она, но Джоффри остановил ее, встав перед ней.
  "Нет... это... это правда...", - сказал он, подыскивая нужные слова. "В жизни есть... наверное, это можно назвать песней.
  Она направляет все, что мы делаем, все, что происходит...", - сказал он, его глаза расфокусировались.
   "Если бы кто-то попытался изменить несколько клавиш песни, то на какое-то время это превратилось бы в импровизацию, конечно, только для того, чтобы потом снова вернуться к мелодии.
  Но песня... песня всегда остается одной и той же, песня никогда не меняется... Я не могу ее изменить". Джоффри сказал это несколько отчаянно, уже жалея о своих словах.
   Санса же с нехарактерным для нее сосредоточенным видом вглядывалась в его лицо, пытаясь расшифровать его смысл.
  После минуты молчаливого разглядывания Санса заговорила.
   "Но, Джоффри... Что такое другая песня, если не последовательность измененных клавиш?" - спросила она его.
   В голове Джоффри пронеслась длинная череда событий, приведших его к последнему восхождению.
  Тренировки по бегу, ковка инструментов с Тобхо Моттом, приседания с цепями, разработка идеального рюкзака и зимней одежды с Тирионом, тренировки на выносливость на солнечной вершине главной башни Красного замка с Гончей, чтение информации о Горном хребте и тактике восхождения.
   Каждый из них сам по себе - никчемный ключ.
  Но вместе... Череда клавиш может изменить песню, череда событий может изменить судьбу, выходящую за рамки мелкой политики или того, кто кого убил.
  Они могли бы поднять его на крышу самого мира.
   И он уже видел последний ключ, который ему был нужен.
   "Боги, я и не знал, что ты такая мудрая", - сказал Джоффри, искренне поцеловав ее в щеку и побежав к главной крепости.
   Санса осталась стоять на месте в Годсвуде, ее лицо было таким горячим и красным, что казалось, оно вот-вот вспыхнет.
  -.PD.-
  "Я же говорил тебе, Нед! Эта сука Таргариенов должна умереть!" - прорычал король Роберт на малом совете в целом и на Неде в частности.
   Эддард уже собирался возразить, как вдруг двери распахнулись, и в комнату вошел необычный сын Роберта, принц Джоффри, с видом человека, отправившегося на задание.
   "Роберт", - сказал он, глядя на отца.
   "Я занят, мальчик!Если речь идет о другом твоем платье..."
  "Роберт, мне нужна твоя свиная колючка", - сказал он с мертвой серьезностью.
  -.PD.-
  Фигура в плаще пробиралась по склону, снег был не настолько глубоким, чтобы заставить ее оступиться.
  Из всего его тела был виден только один кусочек кожи.
   Его ноги были обуты в кожаные сапоги из шкуры, на ногах - тяжелые штормовые штаны, грудь обтянута шерстью под кожей, все покрыто легкой цепью. На спине он носил большой непромокаемый плащ.
  Его руки были спрятаны за тяжелыми зимними перчатками. Светлые волосы мужчины закрывал черный капюшон, а рот и нос - кожаная повязка на шее.
   Единственным видимым участком кожи были бледно-зеленые глаза.
   Мужчина снял рюкзак и расстелил его на земле.
  Запах еды все еще мучительно ощущался, но его уже не было.
  Вместо этого мужчина достал четыре деревянных шеста размером с его предплечье, каждый из которых был увенчан железной розеткой.
   Он защелкнул каждый сегмент, и ровный щелкающий звук после каждого слияния стал достаточным доказательством мастерства Тобхо Мотта.
  Наконец он достал последний кусок, покрытый кожаной оберткой.
   Он защелкнул его на последнем сегменте.
  Кожаная обмотка разлетелась от ветра, и взору предстал остро отточенный широкий кинжал из кованой стали размером в полметра, сверкающий в лучах нефильтрованного солнечного света на вершине трехметрового копья.
   Мужчина взял такой же широкий кинжал и привязал его сбоку на спине, прямо над бедром.
  Он был идентичен другому, только вместо железного гнезда у него была ручка.
  Мужчина оставил рюкзак на месте и продолжил идти по единственному доступному пути, который проходил прямо мимо небольшой пещеры
  Как по часам, из пещеры с урчанием и рычанием выскочил хранитель Судьбы и уставился на мужчину.
  Белая лохматая грива скрывала ее уменьшившуюся форму, но даже в голоде Сумеречная кошка была величественна.
  Несмотря на огромный вес, она двигалась с присущей ей грацией и ловкостью, медленно переваливаясь с боку на бок и обходя мужчину по кругу.
   Мужчина опустил копье, понизив центр тяжести, полуприседая в жутком зеркальном отражении позы Сумеречной кошки, ногами он медленно поворачивался в сторону, все время держа кошку перед копьем.
   Мужчина сделал еще один глубокий вдох.
   "Если, что бы я ни делал, - спокойно сказал он Сумеречной кошке, продолжавшей рыскать, - если я не смогу достичь этой вершины... если сила тысячи жизней не сможет достичь ее... значит, ты, я, все...", - тихо пробормотал он.
  Несмотря на шепот, слова прозвучали неестественно громко для ушей Джоффри.
  Ветер внезапно утих, и единственным звуком, кроме его голоса, был тихий хруст медленных сапог или лап по снегу.
   Сумеречная кошка медленно подняла спину, толстые мышцы напряглись для прыжка.
   "Если я не смогу достичь этой вершины... это будет означать, что все мы - марионетки судьбы... Это будет означать, что мы - всего лишь ее игрушки, которые можно использовать и выбрасывать снова и снова".
   Сумеречная кошка зарычала, застыв в неподвижности, напрягая мышцы, и устремила взгляд на Джоффри.
   Его зеленые глаза, единственная видимая часть тела, сосредоточенно сузились: "Я... я не могу этого принять.
  Лучше сотня смертей от пурпура. Лучше миллион". сказал он Сумеречному Коту. Хотя рот его был прикрыт, по тому, как втянулись щеки, можно было судить о его безмятежной улыбке.
   Джоффри и Сумеречный кот сцепились взглядами, оба были неподвижны, как статуи, ветер неестественно тих.
   Его разум был безмолвен и неподвижен.
  Его мысли были совершенно неподвижны, словно он медитировал на великий божий лес Винтерфелла, и маленькие красные листья кружились вокруг него.
  Он чувствовал каждое дуновение ветра на своем теле, тяжесть своей одежды, ощущал, как напрягается и расслабляется каждый мускул его тела.
   Он видел Сумеречного кота в мельчайших деталях, насыщенного цветом, несмотря на белую гриву... окаменевшего, словно статуя.
   Так они провели следующую секунду или вечность.
  Джоффри никогда не узнает, кто из них кто.
   Лапа Сумеречного Кота дернулась.
   "ДАВАЙ!!!" взревел Джоффри, когда Сумеречный кот издал собственный рев и прыгнул быстрее, чем болт из арбалета.
   "Джоффри закричал, двигаясь как свет, и вонзил копье прямо в левую переднюю лапу Сумрака.
  Она вскрикнула от боли, отступая назад, но Джоффри продолжал натиск, стоя во весь рост и целясь ниже, пытаясь прижать Сумеречную кошку к полу.
   Она отступила быстрее, чем Джоффри успел за ней уследить, отцепившись от широкого острия копья и оставляя за собой кровавый след, и как гром пронеслась слева от него, пытаясь обойти с фланга.
  Он резко повернулся, следуя за белым пятном с копьем. Она была быстрой, слишком быстрой.
   Она низко пригнулась и внезапно остановилась, заставив Джоффри переместиться влево и оставить копье не на месте, когда она бросится прямо на него.
  Ему удалось рассечь ей бок, и Сумеречная кошка зарычала от боли, повернувшись на бок и изо всех сил вцепившись когтями в копье.
   Копье было модифицировано для удобства транспортировки, потеряв при этом значительную часть своей структурной целостности.
   Копье раскололось надвое с оглушительным треском.
   Джоффри видел все это в замедленной съемке.
  Не раздумывая, он отбросил сломанное копье в сторону и с ревом бросился на Сумеречника, вытаскивая из ножен на заднем бедре широкий кинжал.
  Сумеречная кошка зарычала, поворачиваясь к нему лицом, но на этот раз импульс был на стороне Джоффри, и они понеслись по снегу в пиршестве когтей и стали, крови и костей.
   Внезапно кружащееся пятно остановилось, явив взору присевшую Сумеречную кошку, ее лицо было обращено вниз, и она снова была неподвижна, как статуя.
   Через полминуты Сумеречная кошка медленно перекатилась на одну сторону, затем на другую.
  С криком силы, вырвавшимся из-под нее, Сумеречная кошка отлетела в сторону, показав окровавленную шею и обнаружив окровавленного мужчину в жесткой зимней одежде, который оказался под ней. Он с трудом поднялся на колени, держась за окровавленную левую руку, и, спотыкаясь, направился к Сумеречной кошке.
  С усилием он выдернул свой широкий кинжал из толстой шеи чудовища, забрызгав снег еще большим количеством крови.
  -.PD.-
  Склон становился все легче и легче, каждый шаг требовал меньше усилий, чем предыдущий, каждый шаг был не таким крутым, как предыдущий.
   Пока не кончился.
  Склон внезапно уступил место паре метров плоской скалы, а дальше
  Вестерос манил.
   Справа от него находились Речные земли, великий блуждающий трезубец и его притоки тянулись через обширную сеть деревушек и домов, самым большим из которых был могучий Харренхолл, едва различимый со своими огромными зубчатыми башнями прямо у великого озера, которое было Оком Бога.
  Вокруг рек простирались огромные поля посевов, которые можно было узнать только по цвету. По берегам рек тянулись огромные полосы желтого, коричневого и зеленого цветов, от которых у Джоффри перехватывало дыхание.
  Впереди лежал залив крабов, одна большая голубая полоса, которая, казалось, пронзала сердце континента, ее воды никогда не были спокойны, всегда разбивались о берег.
  Слева от него находился Эйри - один большой башнеобразный палец, поднимающийся из долины, окруженный могучими горами с зелеными лесами и серыми склонами.
  Какими бы великими они ни были, ни одна из них не была такой большой, как его.
   Вокруг него возвышалась величественная горная цепь Вестероса, величественно возвышавшаяся в пустыне, в которой смешались зелень и бледно-серые тона, увенчанные белыми коронами.
  Отсюда он мог видеть их все, простираясь с севера на юг и до Долины Аррен, где они встречались с огромным синим пятном на горизонте, которое могло быть только Узким морем.
   Оно было прекрасным.
   "WWWWHUUUUUUUUUUUUUUUUUU!!!!!!!!", - прорычал Джоффри, падая на колени и воздевая руки к крыше мира.
  Я сделал это... Я... Я способен сам вершить свою судьбу
  Эта мысль пронеслась в его голове, как пьянящее, почти сексуальное наслаждение.
   Он вдруг заметил, что плачет, и с ужасом понял, что это лучшее ощущение, которое он когда-либо испытывал в своей жизни.
  -.PD.-
  Джоффри откусил еще кусочек.
  На вкус
  На вкус... кровь и победа.
   Вкус... хороший.
   Он откусил еще один кусок сырого филе Сумеречного кота, методично откусывая, пока его ноги качались в воздухе.
  Есть сырое мясо теневика на вершине Лунных гор
  В этой мысли есть что-то сюрреалистическое.
   Он проглотил последний кусок, принесенный с собой, и улегся в бесконечном довольстве, глядя на солнце, которое спускалось вниз.
   "Вздремнуть на вершине мира, проверить", - сказал он себе, забавляясь.
  Пьянящее чувство победы не покидало его.
  Она была в его сердцевине, как теплый огонь в очаге.
   Джоффри улыбнулся, откинувшись на спинку кресла и погрузившись в долгую, затяжную дрему.
  ...
  ...
   ...
   -.PD.-
  ... Что теперь?
   Он посмотрел за спину, потом вниз.
   Откинув назад роскошную белокурую гриву, выросшую из головы, он гордо почесал свою щетинистую белокурую медведицу и остановился, почувствовав боль от огромного шрама, пересекавшего голову от лба до рта.
   "Ай... проклятый кот..." - пробормотал он.
  Остановить кровотечение было сущим адом, и он до сих пор то и дело обнаруживал, что его раны кровоточат. Он был уверен, что скоро в них попадет инфекция.
   "Ладно, - сказал он, вставая, и снова посмотрел вниз.
  "Только один путь вниз", - сказал он с нервной усмешкой.
   Он отступил назад, добежал до края мира и тут же остановился.
  ...
   Это будет сложнее, чем я думал.
   Это был длинный, очень длинный путь вниз.
  Ему стало плохо от одного только взгляда.
   После десятиминутного психологического напряжения Джоффри наконец кивнул.
   Он облизнул губы.
   Это тебе, дядя!
   "Команда Ланнисти!!!" - закричал он, спрыгивая с уступа.
   "WAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaahhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhhh..." he screamed as he fell, faster than anything he had experienced on his lives before.
   А потом у него резко перехватило дыхание.
   И продолжал падать.
   И падать.
   И падать.
   Он широко раскинул руки и попытался маневрировать в небе - с некоторым умеренным успехом.
   "ЭТО НЕВОЗМОЖНО! ПОЛУЧИТЕ ЭТИХ ЧЕРТОВЫХ ТАРГАРИЕНОВ!" кричал он, наклоняясь то в одну, то в другую сторону, летя по воздуху.
   В разгар этой радости, когда земля становилась все ближе и ближе, Джоффри пришла в голову одна внезапная ужасная мысль, благодаря шлепнувшемуся грузу, привязанному к его поясу.
   О боги
   Я не оставил бронзовую доску на вершине.
  "ФФФФУУУУУУУУУУУУУУУУУ..."
  SPLAT.
  -.PD.-
  Глава 13: Кости.
   Глава 13: Кости.
   Тирион читал интересную книгу о Брандоне Корабельщике на маленьком соляре, который был у него в Королевской Гавани, поглядывал на кувшин с вином, стоявший неподалеку, и обсуждал достоинства поездки в Чатайю перед путешествием на север, когда его настиг страх всей его жизни.
   Его племянник Джоффри внезапно ворвался в погреб, ослепительно зеленый и выглядел, ради всех богов, как самый счастливый человек на земле, почти дрожащий от какой-то внутренней силы.
   Вот черт.
  Он только что кого-то убил, было его первой мыслью.
   Когда он оглядел маленький подвал и увидел его, его ухмылка растянулась еще больше, а глаза заблестели от радости.
   ...Он собирается убить меня, - была его вторая мысль.
   "Он вскочил и сбил Тириона с ног.
  -.PD.-
  Стол Ланнистеров представлял собой мрачное зрелище: Серсея и Джейме ели в молчании, бросая друг на друга многозначительные и предчувствующие взгляды.
  Джона Аррена убили... и это были не они. Тирион уловил напряжение и без особой энергии играл с Томменом, сидевшим рядом с ним.
  Томмен и Мирцелла впитали в себя настроение, царившее за столом, и вполголоса ели, точнее, перекладывали еду столовыми приборами.
   "Джоффри хрустел куриной ножкой, медленно поглощая ее, смакуя каждый кусочек.
  Он был таким с тех пор, как он видел его в последний раз, прошлой ночью, когда вместо того, чтобы зарезать его до смерти, безумный мальчишка напоил их обоих, и счастье пришло из ниоткуда.
  он был немного смущен и не стал уточнять, что именно они праздновали (не то чтобы ему нужен был повод)... но что бы это ни было, он остался как будто другим человеком
  ХРУСТ
  Откусив последний кусочек, Джоффри откинулся на спинку кресла с самодовольной улыбкой и далеким, расчетливым взглядом.
   Интересно... - подумал Тирион.
  Ему стало интересно, к чему все
  -.PD.-
  Маленькая кухня была скромным местом, крошечным углублением в одной из менее посещаемых частей Красного замка.
  Вероятно, изначально она была построена для слуг, обслуживающих башню Белого меча. В нем почти не хранилось еды, а стол выглядел так, будто ему не помешал бы плотник или два, но это не остановило Джоффри.
  Какое бы безумие ни овладело принцем, оно заставило его навести здесь порядок... и зачем-то начать готовить в маленькой печке.
   Он поставил миску с дымящейся похлебкой, с надеждой ожидая, что Гончая скажет.
   Почему принц Семи Королевств подает мне тушеного кролика?
   Гончая определенно была выбита из колеи всем этим.
  Позже он попытается использовать этот факт, чтобы оправдать длинную череду последующих событий.
   К черту, если он рассчитывает, что я поддамся на его уловки, то его ждет еще одна неприятность.
   Он взял ложку, обмакнул ее в рагу и быстро съел.
   Он не знал, чего ожидал в этот момент: может, того, что попробует худшее из когда-либо придуманных блюд, а может, того, что рухнет в беспамятстве.
   Он проглотил несколько более твердых кусочков.
  Она была... слишком водянистой и не имела почти никакого вкуса. В походе он, конечно, ел и похуже, но не намного.
   Маленькая дрянь, похоже, уловила его выражение и почесала голову.
  "Хм, слишком много надежд на то, что месяцы самостоятельного приготовления пищи для нужд выживания приведут к улучшению качества еды...", - сказал он, видимо, сам себе, а затем встряхнулся.
   "Ладно, Гончая... - сказал он, садясь на стол и раскладывая по нему стопку пергаментов.
  "Выбери нашу судьбу", - сказал он, довольно зловеще глядя на свой заклятый щит.
   Гончая уставилась на Джоффри, но непоколебимый взгляд мальчишки заставил его опустить глаза... с видом.
   "Черт возьми, отлично". Он хмуро посмотрел на стопку разложенных на столе пергаментов.
  Их было около пятнадцати штук, и все они лежали лицом вниз.
   Он все еще не понимал, что за игру затеял этот маленький засранец, но лучше было бы потакать ему и покончить с этим. "Ладно, ладно... Я возьму..." Он заколебался.
   Это было сложнее, чем казалось.
  Это ведь всего лишь лист бумаги, верно? Его рука переходила от одной бумаги к другой, перемещаясь по всему столу, пока не остановилась на двух из них. Он продолжал переводить руку с одной на другую... одна из них должна быть его.
   Его рука продолжала менять положение, пока он не хрюкнул.
  "Возьми вот это", - бросил он пергамент Джоффри.
   Тот послушно поднял его и перевернул, открыв название.
   "Порт Иббен... хм, довольно интересно.
  Собери свои вещи к завтрашнему утру, Гончая". Он встал и вышел из маленькой кухни, остановившись у двери.
   "А, может быть, ты захочешь взглянуть на пергамент, который ты почти выбрал?" - сказал он с озорной ухмылкой, направляясь к выходу.
   Гончая, все еще не пришедшая в себя от пережитого, быстро перевернула листок, над которым сомневалась.
   Там было напис"Летние острова".
   Глаз Гончей дернулся.
  -.PD.-
  Его дыхание было ровным, глаза зажмурены.
  Подождите
  Джоффри слышал, как раскачивается такелаж, как зубчатый гребень поднимается в воздух
  Подождите
  Только для того, чтобы с грохотом опуститься обратно.
  Гончая кувыркнулась влево, потеряв равновесие, и Джоффри набросился на нее, как разъяренная кошка: его меч вонзился в незащищенную спину Гончей.
   Гончая хрюкнула, едва успев блокировать удар, и его внимание разделилось между попыткой сохранить равновесие и угрозой, которую представлял собой Джоффри.
   "Грязный... - сказал он, отпихивая Джоффри назад.
  "Хорошо", - пробормотал он, переходя в наступление и нанося множество ударов, от которых Джоффри уклонялся, иногда парируя их. ЛЯЗГ, ЛЯЗГ, ЛЯЗГ. Металл скрипел от каждого удара, а Гончая все сильнее прижимала Джоффри к углу, прямо под румпелем корабля.
  Небрежным, но эффективным взмахом, говорившим о многолетней выучке и ветеринарии Гончей, он обезоружил Джоффри щелчком и ударом в живот.
   Меч звонко ударился о палубу, и Джоффри упал на колени, сцепив руки на животе.
  Он провел там несколько секунд, прежде чем Гончая протянула ему руку.
   "Не знал, что ты раньше тренировался на корабле", - ворчливо сказал Гончий, когда Джоффри взял его за руку, и под действием силы Гончего поднялся вверх.
  Джоффри сделал еще несколько глотков воздуха, наслаждаясь тем, как западный ветерок обдувает палубу. "Всего... пару... раз...", - заверил он себя, продолжая втягивать воздух в горящие легкие.
   Его учащенное дыхание было прервано назойливой мыслью.
  Внезапно он посмотрел на Гончую с усталым выражением лица. "Когда ты еще сражался на корабле?!" - спросил он.
   Гончая, естественно, издала еще одно свое фирменное ворчание.
  "Не только у тебя здесь есть сюрпризы, Джофф, - сказал он ему, и выражение его лица тоже стало немного настороженным.
   "Хватит болтать! Возвращайтесь к работе!" - прокричал грузный Валиман, облокотившись на поручень перед румпелем.
  "Я плачу вам не за то, чтобы вы играли на мечах, и Джофф в том числе! Я хочу, чтобы стрелы были выровнены еще до того, как мы достигнем Браавоса!" - прорычал он, и дюжина членов команды, сидевших на ящиках и наблюдавших за поединком, застонала.
  "Есть, капитан!" сказал Джоффри, укладывая свой меч, и экспериментально трогая новые синяки, которые он приобрел. "1 из 5... Я все еще не могу поверить, что ты продолжаешь побеждать все трюки, которые я могу придумать...", - сказал он Гончей с раздражением.
  Не услышав ответа, он обернулся и увидел, что Гончая смотрит на него в глубокой задумчивости.
   Опять это... Он смотрел на него так каждый раз, когда капитан отдавал ему приказ, и это начинало раздражать.
   "Клег? Клег?!" Клиган вынырнул из задумчивости, и Джоффри поднял брови.
  Убирая меч, он произнес на языке гончих: "Мрм". Джоффри перевел это примерно как "Неважно".
   Ког разбился об очередную волну, и Джоффри передохнул несколько мгновений, прежде чем отправиться вместе с остальными членами команды убирать стаксель, наслаждаясь напряженными мышцами.
  Это становилось своего рода guilty pleasure каждый раз, когда он обретал относительную физическую форму после начала новой жизни.
  Каждый раз, когда он снова просыпался, он чувствовал себя немного более подавленным или встревоженным, чем за мгновение до смерти, но это чувство постепенно проходило, когда он снова обретал форму в нынешней жизни.
  Разница стала заметна в том, что Джоффри стал называть "горным бегом", а ежедневные упражнения на выносливость (по крайней мере, в той их версии, которая не заставляла всех в Красном замке раздумывать, не бросить ли его на растерзание великого мейстера Пицеля) превратились в стандартную рутину его новой жизни.
   Теперь, выполняя их каждый день плюс две недели напряженной работы на море, Джоффри наконец почувствовал себя более независимым.
  Неважно, что его техника продолжала совершенствоваться (а она, к счастью, совершенствовалась, теперь он мог уверенно победить Гончую в одном поединке из пяти.
  Медленный прогресс, но все же...) если у него не было для этого телосложения, то любая разница, которую он мог бы сделать в затяжной стычке, была ничтожной.
   "За что ты меня так! Я плачу тебе за то, что ты выходишь в море, мерзавец!" крикнул капитан.
  У грузного Вальемана был ужасный захолустный акцент и взрывной темперамент, который мог бы дать фору пьяному Роберту, но он без вопросов принял Джоффа и Клега в качестве платных матросов, и Джоффри был ему за это слишком благодарен, чтобы беспокоиться.
   Выйдя из задумчивости, он бросился к кливеру.
  Да, капитан!" - сказал он, когда Валиман медленно покачал головой, возвращаясь к румпелю.
  -.PD.-
  Лорат не был большим городом, по крайней мере, по сравнению с остальными Вольными Городами.
  Лаберинтийские переулки и улицы, петляющие вверх и вниз, влево и вправо в виде сложного узора, казалось, намекали на что-то... большее. Скрытое.
   Джоффри не удивился, когда узнал, что много веков назад этот город действительно был лабиринтом.
  К сожалению, время, трудности и визит группы светловолосых всадников на драконах разрушили целые участки древнего лабиринта, из которого изначально был построен город.
  За те несколько дней, что Джоффри провел там, он без устали исследовал город, пытаясь разгадать его древние секреты и добиваясь весьма умеренных успехов.
   Он обнаружил древние проходы - от неприметных пустынных переулков до огромных пещер, выходящих к морю, а иногда даже обнаруживал в некоторых из них древние знаки или руны - по его мнению, самые старые.
   Тем не менее он не забывал о своей первоначальной цели.
  Таинственный порт Иббен, населенный странными и волосатыми иббенцами, многих из которых он уже видел бродящими по докам и тавернам.
  В основном это были рыбаки, торговцы и редкие китобои, но к чужакам они относились с недоверием, предпочитая собственную компанию.
   До сих пор.
   "Ладно, давай садись в "Клег"". Он сказал Гончей, которая тихо стояла позади него, казалось, думая о своих делах.
  Он последовал за Джоффри, едва слышно ворча.
   Джоффри догадался, что после стольких моментов, ломающих характер, Гончая наконец-то решила, образно говоря, похерить все и плыть по течению (и безумным планам "нового" Джоффри) - здоровое чувство, напоминающее Джоффри о тихом бризе и кружащихся красных листьях
  Он одобрил.
   Отвернувшись от серого неба и повернувшись лицом к серому городу, он направился по относительно оживленной улице, следуя по дороге от причалов к близлежащей таверне, в которой он побывал вчера
  Вечно серое и пасмурное небо над Лоратом, казалось, всегда указывало на приближение бури, и оно не часто разочаровывало.
  Принц и его телохранитель ускорили шаг, когда начали падать первые капли дождя, быстро набирая силу, когда они наконец добрались до невзрачного приземистого здания, сложенного из толстого серого кирпича.
   Таверна "Мертвый кит" ничем не выделялась на фоне своих соседей, даже была чуть более запущенной, чем трактир перед ней, где пьяные браавосские браво и смеющиеся торговцы-пентоши выходили на улицы, распевая и проклиная дождь.
  В сравнении с ним "Мертвый кит" был тихим, почти жутким. И все же он почему-то был уверен, что это место станет ключом к попаданию в Ибб.
   Они вошли через парадную дверь, предварительно отряхнув сапоги и плащи.
  Джоффри успел расслышать тихий, басовитый рокот бессвязного разговора, как он тут же прекратился, и вскоре на них уставились все посетители таверны, 95% из которых составляли приземистые волосатые иббенцы.
  Несмотря на то что Джоффри видел их и раньше, при виде их у него возникло странное, жуткое чувство, но оно быстро прошло, когда он стал лихорадочно обдумывать сложившуюся ситуацию.
   Быстро решив, что лучшим вариантом действий будет продолжать жить как ни в чем не бывало, Гончая и он направились к столику в углу, чьи соседи выглядели в основном безобидно.
  Они сидели в неловком молчании: Джоффри откинулся на спинку стула, как будто ничего не случилось (и, как ему показалось, не совсем удачно), а Гончая неподвижно сидела на другом стуле, с которого открывался вид на все помещение и, кстати, спина была надежно зафиксирована... Он постоянно сканировал местность, держа руку на мече.
   Вот что выдавало ввоина.
  Джоффри размышлял не об их мастерстве, а о том, как они всегда были в курсе происходящего.
  Он недолго размышлял, учат ли этому людей, или это нечто органически возникшее после пережитых сражений и войн.
   К ним подошла хмурая девушка-лоратхи, и Джоффри, заказав две кружки пива, вручил ей браавосский Железный знак.
  Он был поражен, когда Гончая вдруг наклонилась и тоже заказала курицу.
  Посмотрев на него, Гончий лишь пожал плечами: "Я голоден", - сказал он как бы между прочим.
   Только когда подавальщица неохотно кивнула ему и пошла своей дорогой, разговор вернулся к прежнему рокочущему бормотанию.
   "Черт... Когда ты сказал, что они не любят чужеземцев, я не думал, что ты имел в виду именно это..." - пробормотал Гончий.
  "Я тоже..." прошептал Джоффри в ответ. Он слегка отклонился назад и окинул взглядом обоих соседей.
  За одним из столов сидел иббенский мужчина, деловито хрустевший какими-то орехами и молчаливо глядевший на свою пустую чашку, а за другим столом расположилось с полдюжины иббенских моряков, одетых в тяжелые меха, отчего они казались еще более волосатыми.
  Джоффри заметил, что они даже не посмотрели в его сторону, когда вошли в таверну.
   Его первоначальный план купить каждому по кружке пива (из казны Красного замка) казался... непрактичным. Теперь ему придется искать другой способ заискивать перед командой иббенских моряков.
  Лоратские и даже браавосские корабли регулярно причаливали в порту Иббена, но доступ в сам город для чужеземцев был закрыт - так он слышал на Бравосе.
  Однако прибытие на корабль с иббенским экипажем дало бы ему гораздо больше свободы.
   Во всяком случае, такова была теория.
   Гончая одобрительно хрюкнула, разрывая куриную ножку с характерной радостью человека, который решил, что будет есть рыбу до конца своих дней.
  Джоффри слегка хихикнул, стащив себе одну из куриных ножек. "Я голоден", - нахально ответил он на взгляд Гончей.
   Не успел он откусить еще кусочек, как грубая волосатая рука хлопнула Джоффри по плечу, после чего раздалось угрожающее ворчание.
  Гончий, быстрый как молния, встал и оттолкнул обидчика.
   "Еще раз дотронешься до него, и твоя рука не последует за остальным телом", - прорычал он.
  Джоффри быстро поднялся с кресла и повернулся, но перед ним стояли четверо иббенцев, и все они смотрели то на него, то на Гончую.
   Тот, которого толкнула Гончая, оскалился в уродливой улыбке с квадратными зубами.
  Он заговорил типичным для мужчин Иба ворчливым тоном, когда остальные трое расселись вокруг стола.
  Джоффри разглядел кинжалы у них на бедрах.
   "Ассасины?" спросил Джоффри у Гончей, положив руку на рукоять своего меча.
   "Нет... слишком публично". Гончий замолчал, его взгляд постоянно метался между четырьмя мужчинами.
  Тот, кто дотронулся до Джоффри, что-то сказал, а затем усмехнулся, снова толкнув Джоффри.
   Или, по крайней мере, попытался это сделать. Как только он коснулся его груди, Гончая зарычала, достала меч, который лежал под столом, и разрубила ему шею.
  Несмотря на то, что Гончая не использовала свой характерный длинный меч, ей удалось вонзить клинок в шею и ключицу, залив кровью куриные ножки. Джоффри показалось, что после этого бойцы смотрели друг на друга с полдюжины секунд, но, возможно, это была всего лишь одна.
  Остальные трое бросились на них, когда Джоффри достал свой меч, и бой начался.
   Несмотря на более слабое оружие, иббенец, с которым сражался Джоффри, оказался грозным бойцом на ножах (по крайней мере, для него), часто уклоняясь и спотыкаясь от атак Джоффри.
  Он даже успел нанести быстрый удар по руке Джоффри, отчего тот едва не выронил меч от боли.
   Если Сумеречный кот не смог заставить меня выронить его, то и ты не сможешь, придурок! с яростью подумал Джоффри, с новой силой хватаясь за меч.
   Тем временем Гончая без особых проблем отбивалась от двух других матросов, отпихивая одного плечом и подсекая руку с ножом другого.
   Джоффри парировал удар, который мог бы перерезать ему дыхательное горло, и использовал один из любимых приемов Гончей - удар в нос.
  Иббенец попятился назад, зажимая окровавленный нос и пытаясь вытереть кровь и слезы, застилавшие ему зрение.
   Но было уже поздно: Джоффри быстрым шагом сократил расстояние и проткнул ему живот.
   Кажется, я становлюсь лучше! непочтительно подумал он, обернувшись и увидев, как Гончая приканчивает последнего.
   "КЛЕГАНЕ СЛЕДУЕТ!" - закричал он, но было уже слишком поздно.
  С грохотом, который, по мнению Джоффри, разнесся по всему трактиру, из горла Гончей вырвался наконечник арбалетного болта.
  Дрожащими руками он смотрел, как Гончая вцепилась ему в шею, и кровь хлынула по телу... Он закашлялся кровью и, споткнувшись на пару шагов, рухнул на пол.
   В дюжине метров позади него стоял иббенец с арбалетом, уже перезаряжая его.
  Руки Джоффри внезапно перестали дрожать, а расстояние до человека и сам человек, казалось, пришли в сюрреалистический фокус, и все остальные отвлекающие факторы отошли на второй план, а его зрение окружил красный оттенок.
   Сердце забилось в ровном ритме, как барабан галерного весла, и Джоффри бросился к мужчине с безмолвным оскалом на лице.
  Человек из Иббена выругался, снова прицеливаясь, но Джоффри прекрасно видел, по какой траектории полетит болт.
  Плавным движением, которое он тренировал сотни раз (но никогда не делал для этой цели), он крутанулся в сторону, как раз когда мужчина выстрелил, и болт безвредно пролетел мимо его бока.
   Мужчина в панике отбросил арбалет в сторону и потянулся за мечом, но Джоффри уже настигал его.
  С рычанием он блокировал два жалких выпада коротким мечом, отрубил ему руку и со всей силы толкнул в землю.
   Поток крови, хлынувший из обрубка, на несколько мгновений заворожил Джоффри, и он почувствовал то, чего не испытывал уже довольно давно... особое наслаждение, экстаз, который только усилился, когда кровь брызнула ему на лицо.
  Он снова зарычал, принявшись колотить стонущего человека по полу, снова и снова рубя мечом, фонтаны крови поднимали его на новые высоты, навевая сладкие воспоминания...
  "Он мертв! Он уже мертв!!!" - внезапно прокричал ему в ухо голос на искаженном браавосском.
  Джоффри моргнул, когда красный туман рассеялся, и наслаждение и гиперреальность момента улетучились, оставив лишь ужасные останки арбалетчика, окруженного клиентами таверны, большинство из которых держались в стороне в... страхе?
   Когда сильные руки, державшие его, наконец отпустили, Джоффри упал на колени, его охватила тошнота.
   Неужели ты думал, что будет так легко изменить суть твоего существа? прошептал предательский уголок его сознания.
  Что-то глубоко не так
  Он вспомнил, как его скальпель прошелся по телу Эддарда... и понял, что все еще испытывает ликование при воспоминании о его крови, капающей со стола.
   Его живот сжался от мучительной боли, и его вырвало прямо на месте, а комната уменьшилась до остроты зрения.
   "Уходим отсюда", - сказал кто-то на браавосийском языке, прежде чем он потерял сознание.
  -.PD.-
  Его сознание возвращалось медленно, словно пузырь, выходящий из глубин.
  Он медленно открыл глаза, почувствовав легкое покачивание пола
  Он попытался встать, но запутался в торосе
  Выбравшись из нее и избавившись от грязи в глазах, он оказался в маленькой комнате, освещенной небольшим открытым люком сбоку.
  Черт
  Он слышал стук ног по доскам и ворчание от усилий и напряжения, когда такелаж раскачивался и разбивался о волны, но пол почти не двигался.
  Он определенно находился на пирсе Лората, причем на иббенском, если судить по языку.
   Почему я не умер? подумал он, осматривая комнату в поисках чего-нибудь полезного. Меч и остальные вещи лежали в стороне.
  Зачем им держать его в плену, не обезоружив?
   Он остановился, увидев меч Гончей, лежащий
  "Клиган..." - прошептал он, вспоминая последние несколько секунд... или минут? Клиган легко расправился с ублюдками, только для того, чтобы быть трусливо застреленным со спины из арбалета... трусливых арбалетов... Он старался не думать об иронии этой мысли слишком много.
   То, что произошло дальше, встревожило его гораздо больше.
  Он вспомнил, с какой радостью и удовольствием он расправился с человеком, убившим Клигана... как каждая капля крови, казалось, поднимала его на новую высоту
  Он думал, что оставил эту часть себя позади вместе с пурпуром и безумием... Почему? Почему она вернулась?
   Неужели я снова скатываюсь в безумие?! Я не чувствую этого, но знаю ли я, если это так?Что, если...
  Его размышления были внезапно прерваны, когда дверь напротив люка распахнулась, открыв невысокого коренастого иббенца (впрочем, это можно сказать обо всех них) в тяжелом плаще.
  Джоффри нахмурился, вспоминая, как он подбирался к своему мечу.
   "В этом нет необходимости", - сказал он по-браавосски, оставив тяжелый плащ на соседнем стуле.
  Джоффри вдруг осознал, как холодно здесь на самом деле, но отогнал эту мысль... этот человек
  "Я видел вас раньше...", - сказал он, останавливаясь и направляясь к своему мечу
  Ни человек, ни ситуация не выглядели так, чтобы представлять непосредственную опасность, поэтому он пока выжидал.
   "Я Арт Моггат, я тот, кто остановил... убийство", - сказал он.
  "Это ты вытащил меня оттуда..." Джоффри медленно кивнул. "Да, я помню тебя, ты был тем, кто сидел за соседним столом и ел какие-то... орехи?" Он кивнул.
   "После... инцидента, ты попал на этот корабль, нужны дополнительные члены экипажа". Он попытался объяснить, но его браавоси откровенно не понравились Джоффри.
  Ему так или иначе придется выучить иббенский язык, если он хочет вести полноценный разговор.
   Подождите, корабль?
   "Вам понадобилось заменить команду? Что с ними случилось?" - спросил он, потянув время, когда наконец надел тяжелый плащ: в этой комнате он замерз до смерти.
   "Да, вы их убили", - кивнул Арт, подавая Джоффри знак следовать за ним.
   "О", - сказал он.
  -.PD.-
  Оказалось, что была веская причина, почему было так чертовски холодно.
   Нахождение посреди Дрожащего моря накладывает свой отпечаток.
  Снег на палубе тоже был хорошей подсказкой.
   Оказывается, люди, которые пытались (убить его или просто избить, Джоффри не знал), были членами экипажа этого корабля... И Арт привел его к капитану, но не для того, чтобы отомстить, а чтобы помочь заполнить пустые места.
  Невероятно удобно для Джоффри и позволяет немного понять, что думают иббенцы.
   Судя по всему, капитану (с которым Джоффри еще не был знаком) было наплевать на то, что происходит в порту, и если часть его команды погибла в кабацкой драке, то, пока корабль продолжал исправно работать, его нисколько не волновала их судьба.
  Оставалась команда, которая, как выяснилось, не очень-то любила квинтет засранцев и, похоже, относилась к Джоффри с ровным безразличием, если вообще замечала его.
   Заметить его вообще было непросто, когда корабль, на котором служил Иббенез, был самым гигантским из всех, что Джоффри когда-либо видел.
   Огромный китобой был по меньшей мере в четыре раза больше "Восточных ветров".
  Не столько корабль разбивался о волны, сколько волны разбивались о него.
  В его вытянутой центральной части находились останки мертвого кита, которого в процессе разделки разделывали стаи людей в поисках масла, мяса, костей и прочего.
   Плавучий замок задумчиво путешествовал по глубокому темно-синему морю, простиравшемуся до самого горизонта. Темно-синий цвет нарушали лишь темно-серые облака, которые казались такими же вечными, как и само море, покрывая его холодным снегом.
   Дрожащее море... подходящее название, подумал он.
   Когда он спросил о теле Гончей, ему ответили, что оно было сброшено в море, как это принято у иббенцев, а затем пробормотали несколько слов на простонародном языке, которые милосердный человек назвал бы отрывком из книги Чужака.
   На это Джоффри покачал головой.
  Увидимся в следующей жизни, Гончая. Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе все это, и мы вдоволь посмеемся над этим.
   В целом все выглядело не так уж плохо.
  У него был свой корабль до Ибба, и рано или поздно он туда доберется, было только одно неудобное обстоятельство.
  Люди, которых они с Гончей убили, занимались тем, что вынимали куски замороженного мяса из китовой туши.
   Joy.
  -.PD.-
  Джоффри смахнул с глаз запекшуюся смолу, пытаясь убрать адскую субстанцию с палубы... и терпя неудачу.
   Это кажется странно знакомым... - угрюмо подумал он.
  Только здесь нет Балео, чтобы скоротать время.
   Он на мгновение остановился, поднявшись с колен, чтобы глотнуть свежего воздуха.
  К счастью, вечно присутствующий запах горелой смолы отсутствовал, и он наслаждался чистым, леденящим до костей бризом Дрожащего моря.
   "Надо было выбрать "Гончую летних островов", - ворчал он, продолжая тереть вечно темную палубу.
   Он находился рядом со средней частью корабля, где "складировали" мертвых китов, хотя на палубе редко бывало больше одного одновременно.
  Морозный воздух не давал туше сгнить, а просторное рабочее пространство помогало в работе.
   Сейчас туши не было - они закончили ее месяц назад, и теперь корабль держал курс на порт Иббен, чтобы немного отдохнуть и пополнить запасы.
   Пару месяцев, проведенных Джоффри на толстобрюхом "Ибб-Вогане", прошли в довольно уединенной обстановке.
  Иббенцам было трудно открыться незнакомцу, и эта задача усугублялась сложным языком, на котором они говорили. Добиться правильного тона и произношения, когда половина слов казалась не более чем ворчанием и хрипом, было задачей, достойной команды мейстеров.
  У него почти не было друзей в Арте - следствие того, что его постоянно заставляли учить этот трудный язык.
   Тем не менее последний месяц одиночества он провел с пользой.
  Он размышлял (чаще всего в буквальном смысле, сидя на грот-мачте) о том, что произошло в таверне, и вспоминал некоторые... сомнительные поступки, совершенные им в первые несколько жизней. Он был разочарован и немного зол, но все еще мог вспомнить острую радость тех моментов.
  Казалось, что под всем его самоотречением все еще скрывается частичка прежнего Джоффри... глубоко внутри него.
   Он не знал, что об этом думать, и уж тем более не знал, что с этим делать.
   Часто эти тихие вопросы сменялись более благодушным любопытством по поводу его состояния в целом.
  О его бесконечных жизнях и предназначении здесь.
  Была ли вообще какая-то цель? Возможно, он был каким-то чудаковатым космическим происшествием, а может, причина была куда более обыденной, и он все еще задыхался в день своей свадьбы, а его лихорадочный ум придумывал дикие сценарии перед настоящей смертью.
   Удача улыбнулась ему, когда он нашел странное хобби, которое помогло направить его размышления в более полезное русло, причем из самого маловероятного источника.
   Резьба по китовой кости.
  Оказалось, что при добыче кита остается множество непригодных для использования фрагментов костей, слишком поврежденных или недостаточно красивых, чтобы продавать их на Иббе. Он нашел капитана однажды ночью рядом с колесом, маленькая масляная лампа освещала его руки, пока он работал над куском китовой кости, вырезая всевозможных животных и фигуры.
  Когда на следующий день он спросил Арта, ему сказали, что это несколько распространенное развлечение среди иббенцев.
  И да, у него где-то был старый набор резных инструментов.
  За них он отдал Арту шлем Гончей, но был уверен, что тот его поймет
  Если, конечно, будет наблюдать за ним из загробного мира.
   Под изучением (скорее, под неусыпным наблюдением) различных моряков (и под угрозой дальнейших приставаний) Джоффри удалось кое-что узнать о своеобразных ремеслах, и он обнаружил, что они прекрасно помогают сосредоточиться, а также странно расслабляют.
   "Вот черт!" - проворчал он, бросив губку на палубу и вставая.
  Ему нужно было немного развеяться, иначе смола будет сниться ему до конца жизни. Он направился на центральную палубу в поисках развлечений и быстро нашел их.
   Клац-клац-клац.
   Чем ближе он подходил к центральной палубе, тем отчетливее слышались радостные возгласы и резкие хлопки.
  По мере продвижения на юг, к Иббу, снегопад и оцепенение немного ослабли, и, похоже, команда сочла погоду достаточно свежей, чтобы раздеться до трусов и... колотить друг друга палками.
   Джоффри быстро заметил Арта, который сидел на ящике и входил в круг скучающих матросов, которым нечем было заняться.
  "Эй, Арт! Что происходит?" - спросил он по-иббенски, кивнув в сторону бойцов. Сидевший рядом с Артом мужчина разразился хохотом, когда Арт с легкой улыбкой покачал головой. "Что?" - недоуменно спросил Джоффри.
   Когда Арт отодвинулся в сторону, чтобы у Джоффри было место для сидения, он раскрыл суть шутки.
  "Ты только что спросил, что у меня в животе... наверное, много вареного кита", - сказал он, приподняв одну из своих кустистых бровей. "Джоффри красноречиво сказал, заметив ошибку, пока Арт быстро объяснял, какая часть предложения была неправильной (или, скорее, правильной).
  Джоффри решил расширить Браавоси Арта в обмен на Иббенезе, хотя тот, похоже, совершенствовался гораздо быстрее Джоффри.
  Он догадался, что это произошло потому, что Арт уже знал самые зачатки языка, а Джоффри начинал с нуля.
   Двое мужчин на импровизированной арене закончили избивать друг друга, и их сменила другая пара, которая быстро кивнула друг другу и продолжила атаку.
  Их штаны и мохнатые груди, казалось, были их единственной защитой от холода, но они не возражали. Они сцепились прямо в центре, размахивая и нанося удары своими тяжелыми копьями. Стиль боя отличался от того, к которому привык Джоффри, - почти противоположность танцу на воде.
  Каждое движение было тяжелым, продуманным и задумчивым. Не сказать, чтобы они были медлительны, но Джоффри чувствовал каждый удар, поскольку оба использовали наконечник, приклад и древко копья множеством способов и движений, что явно составляло собственный формальный стиль.
  Их работа ног была приземленной и тяжелой, каждый удар подчеркивался и усиливался всей инерцией тела, нанося болезненные удары в ключевые зоны, когда их не удавалось парировать.
  Джоффри предпочел бы больше уклоняться, но все равно весь стиль показался ему интригующим.
   "Я не знал, что иббенцы предпочитают бой на копьях, - сказал он Арту.
   "Сейчас большинство предпочитает топоры... Но в старые времена, когда железа было мало и не было разницы между инструментами и оружием... эти тяжелые китовые копья служили и тем, и другим", - сказал он, когда один из иббенцев умудрился ударить другого прикладом по голове.
  Он упал на пол, потеряв сознание.
   "Друзья оттащили его и вылили на него ведро холодной воды.
  "Я так и не научился пользоваться копьями, несмотря на их превосходную дальность, большинство вестеросских дворян предпочитают длинный меч". Он с тоской вспомнил жаркие дни в Красном замке.
   Арт на мгновение задумался, а затем улыбнулся, его квадратные зубы предвещали Джоффри недоброе.
  "Тогда чего же ты ждешь!" - сказал он, толкая его в центр неровного круга зрителей.
   "Вай-бу..." - пролепетал он, прежде чем его рефлексы взыграли, и он схватил копье, которое Арт бросил ему.
  Затем он что-то сказал другому иббенскому зрителю, который тут же поднялся со своим копьем.
   Боги, какая тяжелая штука, подумал он, глядя, как тот что-то хрюкает, заставляя зрителей громко смеяться, пока он ловко вертит копьем.
  "Подожди, ты не будешь со мной драться?" - спросил он у Арта, который уже качал головой. "Я довольно плох в этом, но я тебя уговорю..." - повторил он с квадратной улыбкой.
   "Джоффри с сомнением посмотрел на второго бойца.
  "Что он говорил раньше?" - спросил Арт, пытаясь справиться с копьем и экспериментально размахивая им.
  "Он сказал, что не станет церемониться с чужеземцем, но опасается, что твой слабый череп треснет и мозги разлетятся по Дрожащему морю". Он сказал это прямо.
   "Очаровательно, - пробормотал Джоффри, когда мужчина бросился на него.
   Они могли бы хотя бы подсказать мне, подумал он.
  -.PD.-
  У него был природный талант.
   К тому, чтобы бить череп о палубу.
   Снова, и снова, и снова.
   "Это было... плохо.
  Очень плохо." Арт протянул Джоффри еще один кусок льда. "А чего ты, черт возьми, ожидал?" - сказал он, проклиная лед, когда тот снова приложил его к ушибленной голове. По крайней мере, повторные удары по голове, похоже, помогли его иббенцу.
  Как-то так.
   Он старался быть оптимистом.
   "Я думал, вы, вестеросцы, мастерски владеете всеми видами боевого оружия?" - спросил Арт, искренне смущенный.
   Джоффри фыркнул. "Длинные мечи, Арт. Я уже говорил тебе, что длинные мечи..." - сказал он, покачав головой, что оказалось ужасной идеей.
  "В 99% случаев самое распространенное применение копья в Вестеросе - это падение на землю, когда паникующие левиты попадают под тяжелый заряд... По крайней мере, так говорит Гончая".
   "А... Думаю, ты хотел сказать "так говорят"" сказал Арт, слегка поморщившись. "Ноно, я думаю, я понял произношение ри... а.
  Неважно".
   Некоторое время они провели в неловком молчании, пока "Ибб-Воган" медленно добирался до порта Иббена и тянулся к массивным докам, которые, казалось, были созданы специально для того, чтобы принимать такие корабли.
   "Что они собираются делать с этими?" спросил Джоффри, указывая на груду костных обломков и ища способ прервать неловкое молчание.
   Арт обернулся и посмотрел на груду, которая увеличивалась с каждой телегой.
  "Это? Фрагменты китовой кости, слишком маленькие, чтобы из них можно было сделать что-то полезное.
  Обычно мы все равно их продаем, но сейчас у нас сезон, и они не стоят того, чтобы с ними возиться, - сказал он.
   Джоффри изначально искал удобный способ отвлечься, но эта куча вдруг показалась ему по-настоящему интересной.
  "А как насчет этого?" - спросил он, указывая на гладкую прямоугольную плиту размером с его ладонь.
   "А, Сориб. Мы используем эту кость для изготовления талисманов удачи, но Вегат напортачил с чисткой. То, что ты видишь, - это треснувшая верхняя половина.
  Бесполезно." сказал он пренебрежительно.
   "Хм, а ведь из него можно было бы вырезать что-нибудь интересное, не так ли?" - спросил он Арта. Дело в том, что... Джоффри не знал, он чувствовал, что со временем сможет сделать из него что-то хорошее.
  Его белый блеск интригующе притягивал.
   Арт безразлично пожал плечами, но, похоже, снова стал рассматривать изделие.
   Они шли еще некоторое время, на этот раз в полной тишине, пока не миновали волнорез и не оказались во внутренней бухте.
   Порт Ибба был большим.
  Будучи последним известным мегаполисом перед грандиозными просторами Дрожащего моря на востоке и севере и Тысячи островов на юго-востоке, он был центром оживленной коммерции и торговли.
  Огромные китовые корабли причаливали и отчаливали, не останавливаясь, пока докеры поднимались на борт, разгружали, ремонтировали и даже пересаживались на другие суда. Джоффри заметил в порту еще несколько кораблей.
  Чаще всего встречались браавосские галеры и лоратские торговцы, а также множество других мелких судов, которые, по мнению Джоффри, были родом из различных лоратских и иббенских колоний, а также случайные... плоты?
   Как эти штуки вообще плавают?
   "Добро пожаловать на Иббен, Джофф", - с улыбкой сказал Арт.
  -.PD.-
  Когда они наконец причалили, Джоффри провел около трех дней на разных работах, и все они отличались одной выдающейся чертой: поспешностью.
  Они как можно быстрее опустошили огромный грузовой отсек, загрузили новые припасы и проверили корабль на предмет возможных трещин или разрывов.
  Когда они заканчивали работу, сменялась новая команда, и "Ибб-Воган" снова отправлялся в плавание в поисках неуловимых китов.
   Похоже, порт Иббена был настолько занят, что дешевле было нанимать сменные экипажи, чем проводить месяц в порту, пока прежняя команда отдыхает.
   Так что через три дня после причаливания "Джоффри" был волен делать все, что ему заблагорассудится.
   И он кормил тюленей.
  Потому что, честно говоря, почему бы и нет?
   Джоффри сделал еще один маленький шажок, придвигая маленькую рыбку на руке маняще близко.
   "Ну же... ты же знаешь, что хочешь ее", - прошептал он, когда большой тюлень недоверчиво посмотрел на него, находясь теперь в метре от него.
   "Хорошая, сырая рыба... только... для... тебя...", - прошептал он, когда огромное животное наконец раскрыло свою огромную пасть, и Джоффри бросил рыбу прямо в ее середину.
  Тюлень дико замахал ластами, радостно фыркнул, а затем спрыгнул с берега и шлепнулся в воду. Джоффри слегка хихикнул, глядя на это зрелище, и почувствовал, как с плеч свалилась небольшая тяжесть.
   Он улыбнулся про себя.
  Этот маленький пляж между небольшими доками - отличное место, чтобы полюбоваться закатом.
  Когда он повернулся, чтобы взять плащ, перед ним предстал бледнее обычного Арт Моггат, открывающий и закрывающий рот снова и снова.
   "Ты с ума сошел!" - закричал он наконец.
   "Э-э-э, не надолго... Думаю.
  Почему?" - с любопытством спросил он.
   Арт хлопнул себя по лбу и спрыгнул с небольшой деревянной дорожки на пляж, направляясь к Джоффри.
  "Тогда просто невежда! Этот тюлень мог бы отхватить тебе руку в мгновение ока! И то, если бы тебе повезло!"
   "Да ладно, Арт! Он не собирался меня есть!" фыркнул Джоффри.
   "Откуда ты мог это знать? В этих водах тюлени считаются опаснее акул!"
   "Я просто почувствовал, что..." начал было Джоффри, но остановился, когда Арт наконец добрался до него и хлопнул по плечу.
  Джоффри не стал возражать: он обнаружил, что физические движения - обычная часть иббенского языка.
   "Что? Ты укротитель зверей или что-то в этом роде?" спросил Арт, но к этому времени он снова начал улыбаться своими квадратными зубами - верный признак того, что его гнев сменился весельем.
   "Ха, очень смешно, Арт", - сказал Джоффри, покачав головой.
  Укротитель зверей... Как ни странно, животные всегда были слишком медлительны рядом с ним. В детстве только так он мог ловить крыс и случайных кроликов для... экспериментов... Показывает, что они знали
  Опять этот проклятый вес, угрюмо подумал Джоффри.
   Прежде чем заговорить, он покачал головой.
  Я думал, ты уже в "Длинных костях" с остальной командой, ждешь эля и этих забытых орешков, которые ты так любишь", - сказал он ему.
   Арт снова улыбнулся, затем достал из сумки небольшой предмет и протянул его Джоффри.
   Вытащив предмет из небольшого одеяла, в которое он был завернут, Джоффри наконец увидел его.
  Это был неестественно гладкий кусок кости, сплющенный, как маленькая таблетка. Его высота не превышала сантиметра, но ширина была вдвое больше ширины его руки, а длина - примерно такой же.
  По сути, это был большой прямоугольник, который можно было схватить одной рукой.
   "Ого... спасибо, Арт, я думал, они выбросили это за борт вместе с остальными фрагментами.
  Это ты вырезал размеры?" - спросил он его.
   "Но это не просто китовая кость, помните? Это кусок из сориба, кости, в которой хранится сердце кита.
  Говорят, он приносит удачу... и лечит похмелье, так что лучше держать его подальше от пьяных моряков"
  Джоффри рассмеялся
  "Хорошо, Арт, пожалуйста, передай остальным ребятам мою благодарность, я сам скажу им позже, когда увижу их тоже"
  "Передам, и, пожалуйста, перестань кормить этих тварей, иначе ты окажешься хромым нищим в Ламповой аллее", - ответил Арт, поднимаясь по деревянной лестнице на улицу.
   Джоффри фыркнул, убирая прекрасную скрижаль: он и близко не мог нарисовать что-то достойное из такого сырья.
  Придется подождать, пока его мастерство вырастет.
   Он достал из кожаного рюкзака одеяло и разложил его и себя на песке, дожидаясь сумерек.
   Он пролежал там уже некоторое время, когда снова почувствовал специфический запах.
  Призрачно знакомый запах, который впервые донесся до него, когда он только прибыл в Ибб.
  Пахло ветром и помехами, чем-то великим и ужасным.
   Он резко сел, устремив взгляд на горизонт: по всему телу пробежали тяжелые мурашки, которые еще целую секунду сотрясали его, прежде чем бесследно исчезнуть.
   Горизонт был таким же, как и вчера, - серым и мрачным, и Джоффри в пятый раз покачал головой.
   Да, наверное, опять схожу с ума, подумал он.
  -.PD.-
  AN: Для вашего удовольствия попробуйте прослушать оба варианта одновременно.
   Город очень подходит к атмосфере Дрожащего моря, подумал Джоффри.
  Он был построен на нескольких крутых холмах, которые становились все выше, чем дальше вы уходили от доков. Его кирпичи и булыжники имели отчетливый мрачный серый оттенок, который прекрасно сочетался с серыми тучами и ледяным морем Дрожащего моря.
  Это придавало ему какое-то пустынное великолепие, которого Джоффри никогда раньше не видел.
   И он знал место, где можно было полюбоваться им еще лучше.
   Он находился на Иббе уже около месяца, и Джоффри было далеко не скучно.
  Его навыки боя на копьях развивались, правда, небыстрыми темпами, но скоро он будет знать (по крайней мере, теоретически) все основные приемы и стили, что позволит ему тренировать их без учителя.
  На то, чтобы кто-нибудь из отдыхающих экипажей научил его, ушло почти столько же времени, сколько и на сам урок, но оно того стоило.
   Гораздо большее удовлетворение доставлял его прогресс в иббенском языке, который казался достаточно низким, чтобы он мог вести небольшие беседы с торговцами едой.
  Или они очень любили его подшучивать.
  Он также исследовал местность, окружавшую доки, - ряд постепенно увеличивающихся холмов, возвышавшихся над морем
  И нашел как раз подходящее место для этого случая.
   Он быстро зашагал по мощеным улочкам и переулкам, проходя мимо спешащих людей и торговцев едой, пытающихся укрыться от дождя в последнюю минуту.
  Джоффри это не смущало: у него был тяжелый плащ, и ему доводилось переживать погоду и похуже этой.
   На Ибб надвигалась сильная буря.
  Это было далеко не редким явлением, но на этот раз, похоже, шторм собирался быть сильным, настолько, что доки были закрыты, и все, кто не находился в укрытии, почти спешили его найти.
   Но только не он.
  У Джоффри были другие планы.
   С тех пор как три дня назад различные капитаны и ученые священники начали предупреждать о сильном шторме, Джоффри в глубине души знал, что этот шторм не будет похож ни на какой другой, словно запах воздуха или грохот моря предвещали его
  За последнюю неделю у него все чаще появлялись эти странные мурашки, и он просто знал, что должен посмотреть на предстоящее зрелище.
   Он снова повернулся и пошел по улочке с лестницей. Улицы были пустынны, солнце едва пробивалось сквозь серые тучи.
  Обычно в это время солнце уже немного видно, но из-за туч и дождя казалось, что ночь наступила раньше.
   Он услышал отдаленные раскаты грома, когда свернул с дороги и пошел к краю холма, на котором находился.
  Он плыл по извилистым переулкам, иногда останавливаясь на повороте, чтобы дать утихнуть особенно сильному шторму, или чтобы набрать скорость, необходимую для перепрыгивания рек, которые иногда образовывались в некоторых менее крутых переулках.
   И вдруг он оказался на небольшой поляне, откуда открывался вид на бушующие моря в разгар сильного шторма.
  Несколько дней назад он нашел небольшой парк на краю холма - ничего примечательного, просто маленькая беседка, несколько скамеек, окруженных кустами и выносливыми цветами... и чертовски красивый вид.
   Сумерки сгустились, солнце больше не освещало окрестности, а сильная буря, казалось, разразилась с удвоенной силой.
  Боги сегодня выдыхаются, говорили некоторые городские священники, и Джоффри это слышал.
  Независимо от вероисповедания, он был уверен в одном: ветреный и прохладный фронт - прекрасная и ужасная вещь, неумолимо надвигающаяся на Ибб.
   Он чувствовал это всеми костями: буря только приближается.
  -.PD.-
  Он уютно устроился в своем тяжелом пальто, сидя под беседкой и наблюдая, как частые молнии освещают ночь и штормовое море на многие мили вокруг него.
  Маленькая беседка казалась древней: небольшое квадратное строение без стен, только с крышей. Каменные столбы были большими и крепкими, но покрытыми трещинами и мхом, а серый блеск был еще темнее, чем в остальном городе.
  Как-то сразу захотелось немного понаблюдать за погодой.
   Особенно в такую погоду.
   Каждые десять секунд или около того внезапная вспышка озаряла поле его зрения, словно кулак самих Старых Богов обрушился на Планетос.
  Затем, когда яростное сияние померкло, его глаза адаптировались к более слабому свету, и он начал различать маленькие точечки света, которыми был усеян весь город.
  Железные китовые масляные лампы украшали каждый уголок огромного, изрезанного мегаполиса, обеспечивая постоянный источник освещения в течение всей ночи.
  Теперь они сильно колыхались на ветру, их свет постоянно двигался, качался и раскачивался, как маятник, наполненный пьяными светлячками... И только потом исчезал внезапной вспышкой, поглотившей зрение Джоффри, - белым пятном, которое постепенно исчезало
  TCHSSSSTUUUUUUUUUUNNNNN....
   До Джоффри донесся рев Дрожащего моря - странный и завораживающий звук.
  Гром прокатился над ним, когда крошечные искорки света снова стали видимыми, покачиваясь, все время покачиваясь
  Это была жуткая игра света и теней, завораживающее переключение между светом и темнотой, вспышки и линии, которые полностью завораживали его.
   Словно по собственной воле, ноги Жоффрея зашевелились.
  Он встал и ухватился за один из небольших каменных столбов беседки, все еще защищенных от дождя.
   Серо-темные тучи продвинулись еще дальше, окутав Ибб защитным, удушающим покрывалом.
  Дождь падал, как молот, с такой силой, что каждая капля была так близко к другой, словно Джоффри находился под водой.
   Очередная вспышка ослепила его, и постепенно снова показались кувыркающиеся вспышки света.
  But this time the thunder was much closer than before, calling...
  TCHSSSSSSSSTUUUUUUUUUUUUUUUUUUUNNNNNNNNNNNN...
  Joffrey stepped out of the pergola, walking towards the nearby rail that bordered the edge of the cliff.
  Он почти не чувствовал, как дождь давит на него, пропитывая каждую его частичку.
  Лампы теперь неслись, кувыркаясь и падая -
  FLASH.
  была...
  THCSSSSSSSSSSSSSSSSSSSTUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUNNNNNNNNNNNNNNNNN....
   Он чувствовал раскаты грома как бы внутри себя, вибрацию в груди, которая на мгновение заглушила все остальные чувства.
   Он тяжело дышал, словно ему не хватало воздуха.
  Вслепую он ухватился за поручень и устоял на ногах, когда белое поблекло и вернулись светлячки.
  I'm going to catch my death here, I need to get out of the damned rain-
  FLASH
  TCHSSSSSSSSSSSSSSSSSSSSSSSTUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNN...
   У него зазвенело в ушах, и он почувствовал, как его сердце забилось, словно кузнец и наковальня, он слышал, как буря зовет его.
  Если бы он напрягся, чтобы послушать
  ТУТУМ-ТУТУМ-ТУТУМ-ТУТУМ-ТУТУМ.
  But... I... what...
  FLASH-TCHSSSSSSSSSSSSSSSSSSSSSSSSSSTUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNNGGGGGGGGGGGGG...
  It's trying to tell me something!
   Правда?
   Но я не слышу!!!!
  TUTUM-TUTUM-TUTUM-TUTUM-TUTUM-TUTUM-TUTUM-TUTUM
  FLASH-KKSSSBOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOMMMMMMMMMMMMMM
  The thunder screamed the message, and Joffrey's head whiplashed from the sound, landing on the floor, but still he couldn't get it.
   Осталось совсем немного времени, что же это, что же это?
   TUTUMTUTUMTUTUMTUTUMTUUUUUUUUUUUUUUU.
  Его сердце, казалось, перестало биться, и кровь текла непрерывным потоком.
   Джоффри поднялся и взобрался на перила, встав на них.
   Он почти слышал шепот, почти. "Еще один, - взмолился Джоффри, его голос почему-то был тяжелым и хриплым.
  "Пожалуйста, еще один", - попросил он, широко раскрывая руки.
  KKKKSSSSSSSSSBOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMM
  The thunder physically crashed against Joffrey.
  Как будто все его существо охватило его, смесь восторга и ужаса, райского блаженства и мучительной боли.
   И тут он почувствовал, что падает.
  -.PD.-
  ..
   "Auhg..."
   Внезапно его глаза открылись, и он начал кашлять, кашлять и кашлять.
  Боги... Я останусь в постели на неделю
  В этот момент он почувствовал сильный холод.
   Внезапно он осознал, что его окружает... Он лежал лицом вверх в маленьком иббенском саду, и легкий моросящий дождь пробирал его до костей.
   Медленно, очень медленно он поднялся, кашляя и вытирая воду со рта.
  У него была самая сильная головная боль, которую он когда-либо испытывал в своей жизни.
  В том числе и после того, как они с дядей вызвали проклятых Амберов на питейную дуэль.
  чем, черт возьми, я думал прошлой ночью
  Джоффри ошарашенно моргнул, пытаясь вспомнить, что же произошло прошлой ночью.
   "Должно быть, чертов Арт и остальные подмешали мне эля... - пробормотал он вслух.
  Это был единственный логичный вариант, к тому же у иббенцев странное чувство юмора. А в таверне за несколько часов до бури их улыбки были зубастее, чем обычно.
   Он понял, что что-то держит в руках, когда попытался встать.
  Обе его руки скрестились и крепко сжимали что-то, прижатое к груди.
  Ему казалось, что они находятся в таком положении уже тысячу лет.
   Должно быть, по какой-то причине он держался за эту штуку до конца жизни.
   Он опустил руки и обнаружил планшет из китовой кости.
   На ней было... что-то вырезано.
  В верхней части прямоугольника.
   Это была какая-то бесконечно сложная загогулина, выполненная с любовью и в деталях, каждый след, точка и линия точно наслоились, как будто следуя какому-то надуманному, идеальному образцу.
   Это я... Это я вырезал?
   Оглядевшись вокруг, он обнаружил свои инструменты для резьбы, разбросанные повсюду.
  Проклятье... Что бы они мне ни дали, это должно быть хорошо
  Или, скорее всего, они подсунули это ему.
   Проклятый Иббензе... И он мог поспорить, что они будут отрицать все, что сделали, до скончания веков... У иббензе было очень странное чувство юмора.
   Он покачал головой.
   Позже.
   Сначала ему нужно было найти место, обладающее одной редкой и выдающейся особенностью.
   Сухость.
   Ибб-Воган должен был приехать еще через неделю, и если из-за простуды ему придется пропустить следующую ротацию, он убьет Арта голыми руками!
  ...
   -.PD.-
  "Она снова поднимается!" крикнул Джоффри, бегая по палубе с тяжелым копьем и связкой веревок.
   "Продолжайте забивать гвозди! Команда правого борта! Помогите Блонди, живо!" - ревел капитан "Ибб-Вогана", его мускулы вздувались, когда он пытался удержать руль.
  Под ним на главной палубе десятки матросов схватились за копья, а многие другие - за толстые канаты, привязывая их к кораблю.
   Джоффри продолжал бежать на полной скорости, грудь, пересеченная шрамами, была обнажена, несмотря на холод, пока он не достиг левого борта.
   На корабле зияла огромная дыра, как будто его перекусил великан, а вокруг нее лежали несколько моряков, стонущих и корчащихся от боли в раздавленных или раздробленных конечностях.
  Но Джоффри было не до них: его глаза были прикованы к морю, а копье держалось наготове.
   С несколькими толчками, по одному и по двое, прибыли остальные члены команды правого борта, с дикими от страха глазами и изо всех сил сжимая привязанные копья.
   "Стоять! По моей команде!" - крикнул Джоффри, продолжая без устали сканировать воду и стараясь не обращать внимания на крики боли позади себя.
   Черт... Я знал половину этих людей.
   После полутора лет спокойного плавания и повышения по службе этот проклятый огромный кит появился из ниоткуда и вырвал кусок верхней части корпуса.
  Последние пять минут он пытался организовать уцелевший экипаж центральной палубы, но все происходило так быстро, что он едва успел с кем-то поговорить.
  Я говорил капитану, что плавание так близко к Северному полюсу напрашивается на неприятности
  Внезапно слева от него возникла отчетливая рябь, и Джоффри указал на нее копьем.
   "ВОН ТАМ! ПРИГОТОВИТЬСЯ!!!" крикнул он.
  Матросы нервно подняли копья и стали ждать
  Зыбь усилилась, теперь это был отчетливый рисунок, совершенно не похожий на обычный плеск, который Дрожащее море создавало о корпус "Ибб-Вогана
  Оно снова приближалось... но на этот раз он прибыл туда первым.
   "Стоять!" - крикнул он, делая глубокий вдох и очищая разум.
   Внезапно вода взметнулась вверх, и серо-зеленый деформированный кит взмыл вверх, намереваясь врезаться в корабль и отправить их всех на дно.
   Во всяком случае, он пытался это сделать.
   Джоффри видел момент его всплытия в мельчайших подробностях.
  Он уже делал это десятки раз, с той лишь разницей, что этот кит хотел охотиться на них, а не наоборот.
  Его бицепсы сжались, ноги переместились, и с ревом "СЕЙЧАС! Он со всей силы метнул копье.
   Вслед за ним раздался рев, который не редкость на поле боя: матросы пустили в ход копья, перемежаемый дюжиной кляксов, характерных для тяжелой баллисты.
   Дождь копий встретил чудовище в воздухе, но Джоффри смотрел только на себя.
   Его копье пронзило тварь прямо в один из глаз, глубоко вонзившись в деформированный череп.
   Да, блядь! закричал он, когда тварь отлетела в сторону, увлекая за собой меньший кусок корабля.
  Он лежал на воде брюхом вверх и харкал кровью.
   Джоффри тяжело дышал, но улыбка померкла на его губах, когда он повернулся направо и увидел выражение лица Арта.
  "Что? Я знаю, что это был удачный выстрел, но..." Но его прервали.
   "Нет, это... это..." пробормотал Арт, крепко вцепившись руками в то, что осталось от поручня левого борта.
   Матросы вокруг него бросали копья и копошились в такелаже, пытаясь развернуть все паруса, какие только могли.
   Один из них даже плакал от отчаяния рядом с грот-мачтой.
   "Что?! Кит умер! Ради всего святого, что случилось, Арт!?" - почти кричал он, выходя из оцепенения.
   Он посмотрел на Джоффри потерянными глазами.
  "Н-не кит. Левиафан". Он сказал это с запинкой.
   "Вот это да!" - сказал Джоффри, снова взглянув на труп. "Ну, по крайней мере, я получу хорошую цену..." Он остановился, увидев рядом еще одну рябь, на этот раз побольше.
  Намного больше.
   Внезапно вся сторона Ибб-Вогана забурлила в неистовстве.
   "Б-б-б-баб Леваятан", - пробормотал Арт, его руки тряслись, как при параличе.
   Джоффри снова сказал "О боже", на этот раз с большей убежденностью.
   Если предыдущий взрыв был взрывом воды, то этот был извержением.
   Левиафан, превосходящий по размерам корабль, появился, словно движимый собственным водяным гейзером, и слегка повернулся в воздухе, как бы настраивая прицел.
   Его тень накрыла Джоффри и всю центральную палубу.
   Затем, ох как медленно, он опустился.
  "
   -.PD.-
  Гончая прислонилась к стене, ожидая, когда маленький засранец проснется и сможет наконец пошевелить ногами, как вдруг услышала панический крик, доносящийся изнутри.
   Через секунду он уже держал в руке свой длинный меч, врываясь в дверь, и обнаружил, что маленькая дрянь кашляет желчью и вдыхает как можно больше воздуха.
   Яд? Вряд ли, подумал он, осматривая комнату в поисках посторонних.
   Затем все стало странным.
   Джоффри рассмеялся, покачав головой.
   "Святое дерьмо... не могу поверить... больше, чем... боги...", - бормотал он между приступами смеха и шока.
   "Перестань!" - сказал ему Гончий, тряся его за плечи.
  Если у этого маленького засранца случится приступ паники из-за того, что его насильно втащили в комнату, то Серсея захочет получить его голову.
   Поначалу он подумал, что все так и было, но потом Джоффри улыбнулся и похлопал его по плечу.
   "Ей-богу, Гончая, давненько мы не виделись!" - сказал он, глубоко вздохнув.
   Должно быть, его как-то ударили по голове.
  Может быть, здесь действительно был убийца.
   Джоффри, должно быть, заметил его выражение лица, потому что он сделал еще один глубокий вдох, прежде чем попытаться встать.
   "Это был всего лишь кошмар, Клиган, всего лишь кошмар", - сказал он с грустной улыбкой.
   Гончая помогла ему подняться, и Джоффри тут же повернулся к своему столу.
   "Проклятый пурпур... Мне нужна чашка воды..."
   Гончая была поражена, когда безумный мальчишка внезапно отпрыгнул назад, сильно трясясь руками и ногами и слепо двигаясь назад, словно только что увидел ядовитую змею.
   Он упал бы на пол, обмякнув, если бы Гончая не схватила его.
   Он был белым как полотно, глядя на свой стол.
   Но вместо внезапной опасности Гончая увидела рядом с кубком белую прямоугольную дощечку с вырезанными на ней какими-то загогулинами.
   Для Джоффри это мог быть и сам Чужак.
   "Как...?" прошептал он.
  -.PD.-
  Наконец-то, он уехал! Пожалуйста, не забывайте комментировать!
   Edit: Черт, забыл вставить саундтрек, теперь все должно быть в порядке.
  Мне очень помогла эта сцена, так что будет справедливо, если вы, ребята, переживете ее так же, если захотите.
   Последнее редактирование:27 декабря 2016
  Глава 14: Старки и Лимоны.
   Глава 14: Старки и Лемоны.
   "ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?! КАК ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ!" закричал Джоффри на связанного человека.
   "Хмрпммм хммм хрррмфх!!!" - пробормотал иббенский священник под кляпом.
   "А, точно", - пробормотал Джоффри, снимая кляп.
   Священник сделал несколько глотков воздуха, выглядя при этом совершенно ошеломленным.
   Он был привязан к одной из каменных скамей на поляне в порту Ибб и выглядел так, будто готов обмочиться.
   "Я не знаю! Клянусь Богом-Королем, я не знаю! Я никогда в жизни не видел ни этой скрижали, ни чего-либо подобного!!!" - кричал пожилой священник, глядя на кинжал, который приближался к его шее, и пытаясь отползти назад.
   "А как же скрижаль? А?! Что в ней такого особенного?!" - закричал Джоффри.
  В Иббенском порту была полночь, но по крикам, звону колокольчиков и гулким шагам можно было подумать, что сейчас полдень.
   "Ничего! Это просто китовая кость! Суеверие моряков! Пожалуйста, не убивайте меня!!!" - кричал священник.
   "Черт, но..." заикнулся Джоффри, когда в его груди появилась стрела.
   "Вот он! Взять его!" - крикнул кто-то в темноте, среди топота сапог.
  Это была не самая лучшая моя идея
  THUNK.
  ТУНК.
   Еще две стрелы впились в его легкое и ногу.
   Стрелы - дерьмо собачье. Надо найти способ обойти их, беззлобно подумал он, отступая назад, чтобы удариться спиной о рельс и споткнуться о него.
  Четвертая стрела придала ему импульс, необходимый для преодоления этого препятствия.
  В перерывах между болью он падал, и падал, и падал-
  -.PD.-
  Внезапно Джоффри сел на кровати, пошатнувшись.
   "Черт!" - убежденно сказал он.
  Что ж, это была пустая трата времени
  ... Или нет?
   Он знал, что странная... руна, как он догадался? начертанная на скрижали, ничего не значит на Иббе, а сам материал довольно распространен.
  Он видел, как дюжину таких продавали в Ламповом проходе.Пьяным морякам
  Любопытно, что в той жизни не было супершторма... Это ведь должно что-то значить, верно?
  Подождите.
  Он пошарил слева от себя.
   Ага, вот оно.
  Просто прохлаждаюсь в своем столе... снова.
   Он с минуту смотрел на устройство, потом вздохнул и взял его. Он снова лег на кровать и стал пристально разглядывать планшет.
   Это должно было что-то значить, в этом он был уверен. Узор был слишком замысловатым, слишком сложным.
  Крошечные, почти микроскопические изгибы и углы, маленькие точки, украшавшие некоторые внешние области, и повторяющиеся узоры в центре... это
  Он думал, что буря передает послание, не так ли?
  Может ли быть, что эта... вещь связана с ним не через обстоятельства, а
  Со всем? С тем, что с ним происходило?
   "Есть ли у тебя ответы?" - прошептал он, пристально вглядываясь в руну на скрижали.
   Так прошло, наверное, полчаса, прежде чем он вздохнул и снова лег на кровать, потирая больную шею и проклиная мигрень, зародившуюся в его голове.
   Мне нужно немного развеяться... это ни к чему не приведет.
   Он ненадолго задумался, а затем ухмыльнулся.
  Он поднялся с кровати и быстрым шагом направился к двери. "Клиган!" - крикнул он.
  -.PD.-
  "Давай, Робб! Ударь меня!" - кричал он, вертя в руках копье, крутя его из стороны в сторону и вообще просто выпендриваясь.
  Нужно быть очень хорошим человеком, чтобы попробовать такое в реальном бою, иначе грамотный воин может отрубить тебе руки. Или, что еще более вероятно, проткнуть себе плечо.
   Тем не менее сегодня он чувствовал себя безрассудным и веселым.
  Размышления не помогали, а пьянство с Тирионом вообще не помогло ему справиться с рунической дилеммой. Поэтому он решил попробовать что-то другое.
   И уж точно не потому, что хотел немного развлечься.
  Вовсе нет.
   Они были на тренировочном дворе Винтерфелла, окруженные полудюжиной скучающих Старкменов.
   Может, мне и вправду назвать их грейклоками?Эддард так и не
  "Давай, Робб! Покажи этому уроду, кто лучший!" - крикнула Арья с перил.
  Она каким-то образом проскользнула мимо всех мужчин (и, что еще более удивительно, мимо леди Старк, которая, несомненно, искала ее). Люди Старков (грейклоаки?!) покачали головами в знак покорного веселья, и Джоффри это одобрил.
  На Юге слишком любили, чтобы их благородные женщины занимались шитьем или как там это называется.
  Там, в морях, он встречал весьма грозных женщин-бойцов, и они доказывали, что представительницы другого пола могут с тем же успехом нанизывать тебя на шампур, словно какое-то безумное мясное брошетто.
   Джоффри вздрогнул, почувствовав призрачное ощущение от нижней части живота до самой шеи.
   К сожалению, большинство из них были пиратами, подумал Джоффри, вздрогнув еще раз.
   Настоящий сюрприз преподнесла Санса, с интересом наблюдавшая за происходящим с каменной дорожки, ведущей в заднюю часть арены.
  Он никогда не думал, что она будет интересоваться оружием или драками.
  Рядом с ней стояла Джейна Пул, которой было скучно до слез, если верить его предположениям.
   ТЭП.
   Его передернуло, когда тяжелый, болезненный удар пришелся по его плечу.
   "ТОЧКА!" крикнул Родрик Кассель, оружейный мастер Винтерфелла.
   "Это тренировочная арена, ваше высочество, сейчас не время играть с оружием войны". Сир Родрик произнес упрек так жестко, как только он осмелился сделать это наследному принцу.
   Глупое благородное почтение, подумал Джоффри.
  Накаро заставил бы меня чистить палубу до крови. Арт разбил бы мне голову и оставил без сознания.
   ... Проклятый Сумеречный Кот просто сожрал бы меня.
   Неудивительно, что половина королей Вестероса оказались такими отморозками.
  Воспитанные без всякого представления о том, что есть в реальном мире, кроме напускной вежливости и напускного почтения.
   ...Наверное, это касается и меня, - с сожалением подумал он, прежде чем снова покачать головой. Так, сосредоточиться.
   "Мои извинения, сир Родрик. Может быть, нам стоит попробовать еще раз?" - спросил он.
  Родрик отрывисто кивнул, а Робб ухмыльнулся и вернулся на свое место.
   "Вперед!" - крикнул мастер-оружейник.
   Джоффри без промедления бросился в атаку, метя копьем в живот.
  Робб парировал и парировал, но Джоффри уклонился, закрутившись в танце на воде влево, и занес копье для длинной колющей атаки.
  Робб удивленно хрюкнул, блокируя удар, и выругался, когда Джоффри, вместо того чтобы перестроиться для новой атаки, ударил острием копья в грудину Робба, повалив его на землю с приглушенным омфом.
   "Поинт!" - крикнул Кассель.
   Это оказалось легче, чем я ожидал, подумал он с легким недоумением.
   Робб быстро встал, явно желая схватиться за грудь, но не поддаваясь искушению.
   "Ты в порядке?" - спросил Джоффри.
   "Я в порядке! Сир Родрик, еще один!" - крикнул он, возвращаясь на свое место.
   "Ты уверен? Ты получил довольно сильный удар..." - начал Джоффри, но его прервал Робб.
   "Я сказал, что я в порядке", - сказал он, рассердившись.
  Родрик посмотрел на него, и Джоффри пожал плечами, как бы говоря: "Почему бы и нет?"
  Сир Родрик кивнул, а затем
  "Вперед!" - крикнул он.
   Робб бросился вперед, на этот раз явно с серьезными намерениями, замахнувшись со всей силы.
  Он постоянно атаковал, пытаясь прорваться сквозь защиту Джоффри, но каждый раз, когда его копье оказывалось не в том положении, чтобы парировать удар, он уклонялся то в одну, то в другую сторону, сгибаясь в бедрах, чтобы уклониться от ударов, и прыгая и вертясь в стороны, чтобы уклониться от ударов.
   "Так-то лучше!" - крикнул Джоффри, вспотев, когда ему удалось парировать направленный удар наконечником копья, но при этом он опустился ниже и подмял ноги Робба под себя, повалив его на пол.
   "ТОЧКА!"
   Джоффри вытер пот со лба и протянул руку к упавшему Роббу.
  "Уважай копье, а? И все же ты..." - начал он шутливо, но Робб проигнорировал его руку и, прихрамывая, вышел с арены, пытаясь скрыть сильное недовольство.
   На несколько мгновений он окинул взглядом круг зрителей и с удивлением обнаружил, что все они в той или иной степени нахмурены или рассержены, смотрят на него с кинжалами и пытаются скрыть это, когда Джоффри смотрит в ответ.
   А?Почему
  А
  Его носовой говор имел раздражающую тенденцию выходить из-под контроля, когда он отвлекался.
  Он работал над этим последние несколько жизней, но, возможно, все пошло прахом именно тогда, когда
  О Боже, все, что я сказал за последние полчаса, должно быть, было воспринято как оскорбление..
   Бастардный брат Робба Джон был весь красный и смотрел на него так, словно Джоффри мог самопроизвольно сгореть
  Джоффри бросил на него недоуменный взгляд, и это показалось ему неправильным.
   Откусив что-то кислое, Джон посмотрел на сира Родрика и крикнул.
   "Сир Родрик! Я хочу сражаться!" - сказал он, и затихшие было разговоры на арене мгновенно прекратились, так как Родрик нервно оглядывался то на Джоффри, то на Джона, посылая последнему какой-то многозначительный взгляд.
   He could just feel the ' UUUUUuuuuuuu' going on inside the head of everyone on the yard.
   Чертово благородное почтение.
  Они нервничают, что я обижусь, если буду драться с ублюдком? Или оскорбит этот кислый лимон, который они выдают за даму?
   К черту!
   "Отлично! Сир Родрик, не могли бы вы послать кого-нибудь за тренировочными доспехами для..."
   "В этом нет необходимости, Ваше Высочество", - сказал Джон, растягивая последнюю фразу, когда подошел к кольчуге и взял тренировочный меч.
  Неужели он настолько унизил Робба, что Джон рискует проявить свой знаменитый темперамент? Старый Джоффри выпорол бы его за это, а с леди Кейтилин, ведущей фланговую атаку на стороне Старков, Нед вряд ли добился бы большего, чем смягчение наказания до чего-то менее физического, но более унизительного.
   Джоффри поднял брови, прежде чем заговорить: "Я предпочитаю Джофф или Джоффри, если нужно", - сказал он, стараясь, чтобы в его голосе не было этого проклятого носового призвука.
   "Хорошо, давайте сделаем это", - быстро сказал Джоффри, полностью упреждая вспышку сира Родрика, пока тот снимал с себя мягкие доспехи.
  Он носил его только для того, чтобы все вокруг не впадали в истерику. Особенно его мать. Кстати говоря, он надеялся, что она сейчас далеко-далеко.
  Возможно, она сосала лимоны в углу вместе с леди Старк, по крайней мере, это объясняло бы их постоянную хмурость... ха!
   Сир Родрик ничего не сказал, пока раздевался. Вероятно, он не желал препятствовать ему, если только это не угрожало жизни одного из участников поединка.
  Может быть, если бы он вызвал живую сталь или еще что-нибудь
  Я ведь сделал это в первый раз, не так ли?
   Знакомый приступ отвращения к себе пронесся по телу.
   Такой глупый человек не заслуживал жизни, и все же он жил, жил снова и снова.
   "Джон! Пожалуйста, не трогайте его!!!" - кричала Санса с дорожки, пока он снимал последнюю мягкую перчатку.
   Ему пришлось быстро сжать кулак, чтобы не вырваться на волю от грозящего сорваться с губ смеха.
   На самом деле это было очень мило.
   Он немного покрутил копьем, а затем низко поклонился Сансе.
  "Не беспокойтесь, миледи, с такой явной заботой, как у вас, меня не коснется ни одно перышко, я буду легок как ветер!" - сказал он своим лучшим голосом рыцаря-героя.
  Он просто не мог устоять.
  Джейна Пул безумно покраснела и обмахивалась веером, Санса тоже покраснела, но ее улыбка
  Была немного смущенной и... задумчивой.
   Я знал, что в ней есть мозг.
  Просто нужно стимулировать его.
   Эххх... это звучит плохо.
   "Готовы?" спросил сир Родрик.
  Оба кивнули, Джон еще больше разозлился, глядя в упор.
   А, должно быть, подумал, что я снова разозлил Старков.
  Должно быть, у меня талант.
   AN: Для усиления впечатлений.
   "Давай!"
   прорычал Джон, пытаясь отрубить себе голову.
  Это было медленно и телеграфно, но этот удар мог бы сломать ему шею, если бы он не увернулся.
  ...
   Отлично!
   Следующий удар он парировал копьем, а рипост едва не достал Джона в плечо, но тот успел увернуться в последний момент.
  Джон попытался схватить Джоффри за ноги, но тот вовремя опустил копье и заблокировал удар.
  В ответ Джоффри нанес быстрый удар наконечником вперед, который Джон также парировал.
   Казалось, они были равны, и Джоффри наслаждался каждым мгновением.
   Наконец-то, черт возьми! подумал он в тумане, - после миллиарда побоев, нанесенных Гончей, и бесчисленных мелких стычек, наконец-то кто-то довел дело до предела!
   Клинки, клики, клики, клики... Музыка поединка заворожила Джоффри, и он увидел Джона в идеальном фокусе.
  На его лице застыло выражение усилия и сосредоточенности, он, как и Джоффри, был полностью погружен в борьбу.
  Острие копья, как и в случае с Роббом, едва не попало Джону в грудину, но он парировал деревянное древко запястьем, что, должно быть, было чертовски больно, и, воспользовавшись неожиданностью Джоффри, попытался ударить его по лбу.
  В последний момент он крутанул головой, разъединяясь и пытаясь смести ноги.
  Джон перепрыгнул через него и, воспользовавшись импульсом, нанес косой удар по Джоффри, который едва успел поймать его древком и снова контратаковал.
  Меч Джона без остановки взлетал вверх, вниз, вправо и влево, только чтобы быть заблокированным копьем и возвращенным в равной степени, клак, клак, клак, клак, клак -
  Вскоре остальная часть двора и зрители исчезли, его зрение стало туннельным и сосредоточилось исключительно на Джоне.
  Холод, жара и пот исчезли из головы Джоффри... остались только Джон и захватывающий дух поединка, ритмичные удары, косые выпады и парирование, с каждым разом все быстрее.
   Это было похоже на невероятно интересную беседу с дядей, только с оружием вместо слов.
  Он чувствовал, что каким-то образом понимает Джона на каком-то маленьком уровне, инстинкт, как у воина с воином.
   "Быстрее, быстрее!" - шептал он, и ритм схватки, казалось, ускорялся еще больше, скорость и адреналин размывали границы его зрения, а руки, ноги и тело, казалось, двигались почти по своей воле.
  
  Глаза Джона, казалось, расфокусировались, как бы используя все свои ощущения, воспринимая периферийное зрение как часть единого целого.
   "БЫСТРЕЕ, БЫСТРЕЕ!" закричал Джоффри, поворачиваясь и нанося удары со всей силы, но Джон парировал их, его лицо покрылось испариной, а руки сжали меч в крепкой, но почему-то слегка ослабленной хватке,somehow still blocking his onslaught--
  Clakclakclakclakclakclakclakclakclakclakclakclakclakclakclakclakclakclakclak--
  Joffrey's body was moving by itself now, and his mind was silent.
  Он вбирал в себя реальность секунда за секундой, полностью сосредоточившись на моменте, единый со своим телом. Теперь он следовал только ритму, песне. Он следовал за мелодией, рассеянно ощущая ее в своем существе... она была близка к завершению.
  Ритм, мягкий стук сапог по грязному снегу, лязг парирования, свист воздуха при уклонении от ударов - все это вело к неизбежной развязке.
  Они оба точно знали, чем все закончится, он видел это по тому, как поминутно расширялись глаза Джона
  И это было бы великолепно, внезапная тишина посреди крещендо
  ... Только судьба этого не допустит.
   КРАК.
   Симфонию разорвал один-единственный отвратительный звук.
  Звук ломающегося древка копья при одном из парирований. Микросекунда за микросекундой он видел, как обломки копья разлетаются в стороны.
   Внезапно пятно арены резко осветилось, и он увидел, как сир Родрик медленно, медленно открывает рот, чтобы объявить остановку.
  Он видел, как Джон начал выходить из боевого транса, глаза его медленно расширялись.
   НЕТ. ЕЩЕ НЕТ.
   Прежде чем Джон успел осознать, что произошло, Джоффри прорычал ему прямо в лицо. "ДАВАЙ!!!"
   Джон с испугу начал действовать, нанося удары безоружному Джоффри.
  Он шагнул в сторону и наклонился на нужное расстояние, чтобы меч пролетел мимо, а затем откинулся назад, когда обратный удар пролетел прямо над его носом.
  Быстро, как молния, Джоффри выхватил тренировочный меч, притороченный к спине, и парировал следующие 6 молниеносных ударов в великолепном крещендо стали.
  
  На седьмом ударе Джоффри отклонился в сторону и с размаху ударил мечом Джона, отправив его в полет и оставив свой собственный меч в миллиметре от шеи Джона.
   "Ты уступаешь?" - спросил он Джона.
   "Да", - ответил тот.
   "Очень приятно", - ответил Джоффри.
   "Взаимно", - сказал Джон, кивнув в знак уважения.
   Затем пелена резкости и направленной ясности, поддерживавшая их, исчезла.
   Оба упали на спину, словно по их головам только что ударили наковальней.
   Джоффри приземлился на грязь без костей, ощущая боль и изнеможение всеми фибрами своего существа.
   Он вдруг осознал, что промок до костей.
   Когда же начался дождь?
  ...
   Он понял, что это не дождь.
  Это был его пот.
   Черт возьми... Мне нужна вода.
   Внезапно он вновь обрел способность слышать, и это было безумие.
   "Вы сошли с ума? ЛОРД СТАРК БУДЕТ... СНЕГ!!!- ПРИНЦ - ТВОЯ ВЫСОТА - ОН НЕ ЗНАЛ - ДЖОН - ЭТО БЫЛО ПРЕКРАСНО!!!" Это было чистое безумие, все переговаривались друг с другом, а в чертовом Винтерфелле толпились оба поверженных бойца.
   "Вода..." - пробормотал Джоффри.
  "КОГДА КОРОЛЬ ПОЛУЧИТ МАСТЕРА - ОСТАВЬ ЕГО ОДНОГО - ДЖОН КАК ТЫ МОЖЕШЬ!" - должно быть, одновременно говорили дюжина человек.
   "ТИШИНА!" - закричал он со всей силой, пытаясь обратиться к Накаро.
   Все благословенно замолчали, и Джоффри поднял голову, чтобы увидеть, что его окружают краснолюды.
   "Вы! Принесите мне воды, а вы! Помогите мне подняться", - прохрипел он, указывая то на одного, то на другого краснолюда.
   Он поднялся, когда другой подал бурдюк, в котором, к его радости, оказалась настоящая вода.
   Он отпил немного, но тут же выплюнул.
  Затем он сделал глубокий, долгий глоток.
  Он перестал пить, чтобы дать воде стечь по голове.
   "Спасибо", - сказал он, выходя из круга и протискиваясь в круг, окружающий Джона.
   "Принц Джоффри, достойный поединок! Иногда поединки могут быть немного..." - начал Кассель, но Джоффри увернулся от него и проскочил между двумя грейклоками.
   Теперь он стоял перед сидящим Джоном, который тяжело дышал и тряс головой, пытаясь прочистить ее.
  Рядом с ним стоял Робб, который сейчас в полной мере проявлял свою властную манеру. "Ваше высочество, я беру на себя всю ответственность..."
   Джоффри даже не услышал его, он лишь обвиняюще указал пальцем на Джона.
  "Ты!"
   Джон открывал и закрывал рот, как рыба: "Я... Это было..."
   "ЧЕРТОВСКИ НЕПРАВДОПОДОБНО! Вот что это было!" - крикнул он, протягивая ему руку.
   И снова воцарилась тишина: Джоффри с усилием поднял бастарда из Винтерфелла.
   "Вот, возьми, - сказал он, засовывая бурдюк ему в рот.
  Он потрясенно смотрел на него и жадно пил... Но вдруг уронил его на землю
  "О нет", - сказал он.
   А?Что...
  "JOFFREY!!!!" Кто-то истерически закричал.
   "SNOW!!!" Кто-то кричал в безграничной ярости, обещая возмездие.
   "О боги, у них, должно быть, закончились лимоны", - сказал Джоффри, когда леди Старк и королева Серсея, казалось, мчались к тренировочному двору с большей массой, чем Ибб-Воган.
   Джоффри смотрел на них в течение двух секунд, прежде чем кивнуть и принять решение о том, как лучше поступить для всех участников.
   "Бегите!" - сказал он.
   "Что?" - спросил испуганный Джон Сноу.
   "Беги, дурак!!!" - крикнул он, схватил Джона за руку и помчался со двора, спасая свои жизни.
  -.PD.-
  "А потом все были как WOW! И копье пролетело так близко! А потом ты попыталась ударить его, как POW..."
   "Арья, Арья! Дыши, пожалуйста", - сказал Джон.
   Взволнованная Арья смогла замолчать на несколько секунд, несомненно, чтобы вдохнуть столь необходимый воздух.
  Джоффри воспользовался минутной паузой и продолжил в том же духе.
   "Итак, Джон, это... это было потрясающе", - сказал он ему.
  "Мне казалось, что мы сражались там несколько часов или секунд, я меняю свое мнение каждый раз, когда думаю об этом". сказал он.
   Джон отрывисто кивнул, все еще несколько шокированный всей этой ситуацией.
  И со всей этой историей с побегом от Талли Джастис.
   "Да... Если бы ты был чуть лучше, а я чуть хуже, думаю, бой был бы почти таким же... напряженным, я думаю, это слово... Где ты научился так драться с копьем.... Джоффри?" - он едва не произнес его имя.
  Заставить Джона произнести свое имя, несмотря на весь его огонь, было непростой задачей. Возможно, даже сложнее, чем убедить его в том, что он не собирается говорить королю, чтобы тот кастрировал всех Старков.
   "Порт Иббен", - сказал Джоффри, заглядывая в окно.
  "Эти ублюдки знают, как проломить череп, скажу я вам", - сказал он, глядя вниз. "Думаю, пока что все чисто. Надо подождать еще несколько минут, прежде чем двигаться", - сказал он.
   Это было плохой фразой.
  Как только Джон вспомнил о своем положении, он сжался в себе, приняв гордую мантию расплодившихся Старков, практически клона Эддарда.
  "Леди Старк после этого отправит меня в Грейтуотерский дозор, я в этом уверен", - сказал он, и в его голосе прозвучало отчаяние.
   "Хм... и с помощью моей матери..." - пробормотал Джоффри.
   "Нет! Она не может этого сделать! Я пойду с тобой!" - внезапно закричала Арья.
   Джон фыркнул, потрепав ее по волосам: "Ты останешься здесь, поняла?" - сказал он с полуулыбкой, когда Арья отмахнулась от его руки.
   Джоффри печально смотрел на них, недоумевая, как он так облажался с собственными братом и сестрой.
   "Послушайте, есть только один выход", - сказал он, привлекая внимание обоих.
   "Как ты вообще догадался спрятаться здесь? О Сломанной башне почти не говорят в Винтерфелле, а мы здесь живем!" - спросила Арья, подозрительно глядя на него.
   "Хм, ну, можно сказать
  Это семейный секрет, - сказал он, мрачно усмехаясь собственной шутке.
   Она смотрела на него с легким непониманием, пока он не кивнул. "Ладно, не бери в голову.
  Мы зажаты в рамки, и каждая потерянная секунда будет только усложнять ситуацию, так что есть только один выбор... - сказал он, серьезно глядя на них.
   Он позволил тишине затянуться на несколько секунд, а затем усмехнулся.
   "Упреждающий удар! Хотя нам понадобятся союзники и план... да... да..." Джоффри захихикал, обдумывая его, а Джон насторожился, очень насторожился.
  -.PD.-
  Король Роберт Баратеон, первый из его имени, был голоден и растерян.
   Младший Нед проболтался, что у Эддарда где-то здесь, на кухне, есть тайник с элем и что он собирается устроить засаду.
  И что может быть лучше, чем перевернуть засаду!Он и не думал, что молчаливый волк способен на такое, чтобы шутить с ним, как в старые добрые времена... Ах... вот это были времена.
   Когда он пересекал пустые кухни, его взору предстало странное зрелище. Его старший, Джоффри, разговаривал с бастардом Неда.
  Когда Джоффри увидел его, он встал и помахал ему рукой, приказывая идти.
  Может, они нашли эль раньше меня
  "Эй, отец! Ты пропустил поединок всей своей жизни около часа назад. Похоже, сир Родрик держит в Винтерфелле жесткий контроль, а Джон?" сказал его сын.
   Бастард механически кивнул: "Да, ваша милость, и ваш сын знает, как наносить удары!" Он произнес эту фразу с нажимом, словно отрепетированную.
  Честно говоря, он выглядел так, словно собирался описаться, и только постоянные взгляды Джоффри не давали ему уйти.
   "Неужели?" - спросил Роберт с тоскливой улыбкой. Бастард он или нет, но дружба его сына со Старком навевала самые приятные воспоминания.
  Может быть, после смерти Лианны не все было
  "Конечно, давай, садись! Мы тебе все расскажем!" сказал Джоффри.
   Странно, его сын никогда не был таким... но, судя по всему, у них была хорошая история, и это было лучше, чем он мог сказать о том, что ждало его в покоях.
  И все же, после стольких лет неловкого молчания.
   "Ах, просто я ищу подарок, который оставил Нед...", - он запнулся, когда Джоффри медленно поднял бочонок с элем из-под стола, ухмыляясь, как дурак.
   "Разве все не должно было начаться наоборот?!" спросил Роберт, недоумевая.
   Улыбка Джоффри расширилась.
   "Матушка думает, что мы отправились на охоту.
  У нас вся вторая половина дня в нашем распоряжении... - сказал он.
   Роберт сел.
  -.PD.-
  "ХАХА... ХАХАХА... А... копьем в лицо! Приведите мейстера! Да! Хахахаха!!!" Король смеялся, спотыкаясь, добираясь до своих покоев.
  Он давно не был таким веселым и гордым! Он снова засмеялся, пытаясь открыть дверь, но ручка отлетела от него прежде, чем он успел за нее схватиться.
   "Роберт, ты дурак! Я искал тебя повсюду! Бастард Старк избил бедного Джоффри до..."
   "Я ЗНАЮ! БУАХАХАХАХАХА!!! Они мне все рассказали! А потом они сбежали!" - сказал он, и слезы смеха потекли по его щекам.
   Серсея не обратила внимания на реакцию Роберта, и ее лицо покраснело от ярости.
   "ЧТО?! ТЫ ЗНАЛ!? И НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ!" - только и успела вымолвить она, как заметила, что Роберт не игнорирует ее, как обычно, погрузившись в мрачное уныние, оставив ее делать все, что она захочет.
   Вместо этого он отчаянно пытался удержаться, обеими руками зажав себе рот.
   "Что?" - закричала она на него, до глубины души раздраженная тем, как повернулась ситуация, и ее лицо исказилось в гримасе праведного гнева.
   Очевидно, это было не то, что следовало сказать.
  Он кашлял и дышал через руку, раз, два, три раза, а его лицо становилось все краснее и краснее.
   Наконец он не смог больше сдерживаться.
  "СОСАТЬ ЛИМОНЫ! ОБЯЗАТЕЛЬНО! БУХААААААААААХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА".
   Когда он поднял голову и увидел морщинистое лицо Серсеи, он снова взорвался.
   В десяти метрах от него две головы медленно втянулись обратно в свое укрытие, по другую сторону угла.
   Бес смотрел на Джоффри с чем-то, граничащим с религиозным благоговением.
   "Мастер, научите меня". Он поклонился и ухмыльнулся своей проклятой ухмылкой.
   На этот раз Джоффри не смог сдержать смех, его щеки раскраснелись от вина.
  Он быстро замолчал, услышав, как кто-то бежит по коридору.
   "Кажется, она за нами!" - закричал Джоффри.
   "Каждый получеловек сам за себя!" - крикнул Бес, запрыгивая в ближайший шкаф, оставляя Джоффри одного в коридоре с быстро приближающимися, яростными шагами.
   "Ах ты, проклятый предатель!!!" - прохрипел он, вставая и шатаясь, как только мог, выходя из коридора, и натыкаясь на Эддарда Старка с факелом в руке, а другой не слишком далеко от рукояти меча.
   "Я слышал шум, что происходит?!" - сказал он, глядя поверх Джоффри на коридор и раздумывая, позвать ли стражу.
   Джоффри глубоко вздохнул, прежде чем крикнуть.
   "ЛИМОНЫ!!!"
  -.PD.-
  Странные события вокруг Винтерфелла приобрели впечатляющий размах и превратились в беспрецедентное двухмесячное пребывание, поскольку Роберт просто отказывался уезжать.
  По слухам, он сказал, что в последний раз так веселился 20 лет назад и что если кто-то заставит его вернуться в Королевскую Гавань до того, как все "хорошие времена" будут израсходованы, то он водрузит корону на лысую голову Бейлона Грейджоя и уплывет в Лис.
   Теона это не особенно позабавило.
   Любые попытки леди Старк или матушки обуздать безумие заканчивались тем, что все становилось только хуже, поскольку каким-то образом "лимоны" распространились по всему замку.
  И если кто-то из них хоть раз выругался, то это сыграло бы шутку и заставило бы зрителей зайтись в приступах кашля, чтобы скрыть смех.
   Конечно, можно было довериться проклятому импу, чтобы еще больше ухудшить ситуацию.
  Периодически раздававшиеся в течение дня смешки слуг участились втрое, когда Тирион начал оставлять настоящие лимоны в самых случайных местах.
   Как ему удалось заполучить редкий дорнийский деликатес, можно было только догадываться, но особенно запомнился случай, когда на одном из больших пиров забывчивый слуга поставил перед лордом Старком блюдо и кубок.
   Ничего необычного для долгого пира, за одним исключением.
  В чашке лежал целый лимон, просто торчащий сверху, как будто это была какая-то беспорядочная пародия на напиток Летних островов.
   Увидев это, Нед слегка хихикнул, приглушив смех рукой.
  Возможно, до этого и дошло бы, но когда леди Старк, сидевшая рядом с ним, повернулась, чтобы посмотреть, что заставило обычно сдержанного Неда хихикать
  Ну, она увидела лимон.
   И, не сдержавшись, нахмурилась.
  Она ничего не могла с этим поделать.
   Это длилось всего секунду или две, прежде чем она вернула выражение лица в тщательно продуманное нейтральное состояние.
   Но Нед видел это.
   ... Он видел.
   И он хрюкнул.
   И хрюкал, снова и снова, каждый раз громче предыдущего.
  Он прикрыл рот рукой, пытаясь замаскировать его, его рама то и дело подпрыгивала, отчаянно пытаясь удержать ее под контролем.
  На кону стояла честь его леди-жены, а также достоинство королевской семьи!
   Он жалобно заскулил, находясь на грани срыва.
   И конечно же, именно в этот момент Роберт, сидевший по другую сторону от него, взглянул на друга, чтобы узнать, в чем дело, после того как откусил поистине чудовищную куриную ногу.
   И увидел бархатно-красное лицо Неда, уставившегося на лимон в чашке.
   Остатки курицы вырвались изо рта Роберта, обдав Неда и леди Старк обломками курицы в великолепном коллаже из еды и слюны. Рот Роберта стал неплохим олицетворением дара, который не перестает дарить, когда на бедного Эддарда обрушился настоящий поток еды.
   Затем Нед Старк, к всеобщему ужасу... действительно завыл от смеха.
  Он вцепился в стол, словно пытаясь справиться с огромной отдачей, когда раскаты смеха с силой вырвались из его тела, как какой-то запертый демон, которого наконец-то изгнали.
   Нет нужды говорить, что вскоре за ним последовали и остальные члены стола.
   Джоффри сидел на некотором расстоянии от него вместе с Джоном и Тирионом.
  Они наблюдали за разворачивающимся безумием в забавном молчании, нарушенном лишь тогда, когда проклятый Бес протянул руку к Джоффри.
   Джоффри демонстративно проигнорировал ее, но Бес снова пожал ее, даже не взглянув на Джоффри, который терпеливо ждал.
   Джоффри схватился одной рукой за голову, а другой протянул Бесу мешок с золотым драконом.
  этот раз ты выиграл... как-то так
  -.PD.-
  Веселая атмосфера была как успокаивающий бальзам для ума Джоффри, снимая напряжение от недавних событий.
  Помимо пугающей мысли о том, что где-то внутри него скрывается часть его (надеюсь) прошлого садиста, вся ситуация с планшетом поставила его в тупик. То, что правила игры изменились спустя столько времени, наполняло его неуверенностью, страхом и волнением в равной степени.
  Может ли он умереть? Действительно умереть? Хотел ли он этого? Почему это происходит с ним?
   Он провел бесчисленное количество ночей, безрезультатно глядя на эту проклятую штуковину.
  Руна была сложной, это точно, и, похоже, она на что-то намекала... но на что?Руна, как ни странно, покрывала только верхнюю часть скрижали, меньше четверти
  Последствия этого маленького факта были... еще более туманными.
   Это было все равно что пытаться прочесть "Жизнь четырех королей" Тириона (которую за все это время он прошел едва ли на треть), не зная языка! Невозможно!
   Так что все эти месяцы он провел, общаясь с разными Старками, в основном с Джоном и Сансой.
  С Джоном он каждый день тренировался во дворе, а из-за постоянно присутствующей угрозы лимонов и мать, и мачеха держались от него на здоровом расстоянии.
  Ему было не по себе от того, что через несколько жизней он станет лучше Джона, а значит, тренировки с ним не удастся повторить, поэтому он старался извлечь из этого максимум пользы.
   Он узнал о нем много интересного и был несколько удивлен, когда однажды понял, что считает его своим другом.
  С тех пор как он жил в первый раз, и в последующие годы это было редким явлением.
   Джон, как оказалось, был бесспорным задумчивым чемпионом Винтерфелла, опережая Неда на несколько ледяных выражений, за что они с Тирионом безжалостно поносили Бастарда
  Он рос в болезненном промежутке между дворянством и бастарством, между любящей атмосферой семьи и ядовитой атмосферой мачехи.
  При всей своей молчаливости он обладал богатым внутренним миром, который сильно напоминал ему беседы Неда в Годсвуде (а Джоффри по-прежнему ходил туда почти ежедневно).
  Он хорошо владел мечом (очевидно), любил Арью всей душой (все так же очевидно), и его великой мечтой было когда-нибудь стать прославленным безбрачным стражником на краю пустоты, которому нечем заняться, кроме как, как красноречиво выразился Тирион, отмораживать себе яйца (что?!).
   Не то чтобы от них была большая польза, сказал Джоффри, к общему веселью команды Ланнистеров.
   Они не слишком смеялись над этим, но не из уважения к красному и фыркающему Джону, а потому что у них сильно болели животы.
  Детское настроение, захватившее Винтерфелл, словно злой жук, достигло таких невероятных масштабов, что каждый раз, когда Роберт смотрел на Неда, ему приходилось щипать себя или взрываться смехом без всякой причины.
   После этого Тирион сократил количество случайных лимонов... он боялся, что у кого-нибудь случится сердечный приступ.
   Он также провел немало времени с Сансой.
  Предложение, которое, несомненно, удивило бы его прежнего.
  Она была милой и заботливой, более искренней, чем те платонические "отношения", что были у них в его первой жизни, если бы он предпринял необходимые шаги, чтобы заставить ее почувствовать себя равной, а не "призом, за которым нужно ухаживать", как вбила в нее проклятая септа.
  
  несчастью для него, Бес услышал это замечание, и когда Санса однажды невинно прокомментировала любопытную миску, полную лимонов, которую она, септа и Арья нашли на сиденье септы, ему не оставалось ничего другого, как рассказать ей всю шутку.
   Теперь, когда он об этом подумал, это помогло ему в одном из давних начинаний, которым он посвятил себя здесь, в Винтерфелле.
  Он провел несколько месяцев, тонко исследуя ее, пробираясь сквозь слои стереотипов, привнесенных с юга, и "романтических", но смехотворно невинных историй о рыцарях и принцах, пытаясь активировать сверхъестественный интеллект, который он заметил в предыдущих жизнях.
   Процесс шел медленно, но он не был разочарован.
  В его глазах уже мелькали проблески озарения и, возможно, даже зачатки игривого озорства... или же он совершенно заблуждался и гонялся за тенями.
   Звук вращающихся чаш вернул его к действительности.
  "Готово!" - сказала Санса, когда он обернулся.
   Они наслаждались бризом под Сердечным деревом Винтерфелла, и Санса использовала небольшой (несколько зловещий) трюк, которому научилась в жизни после Левиафана.
   Перед ним на земле стояли шесть перевернутых серебряных чаш, которые они "освободили" из кухонь, все одинаковые.
  Санса стояла в стороне и смотрела на него со смутно-веселым и задумчивым выражением лица.
   Джоффри уставился на чаши и закрыл глаза.
  Он глубоко вздохнул, как если бы расположился для долгой медитации под деревом Сердца или на вершине грот-мачты корабля.
  Вдох... Выдох... Вдох... Выдох
  Он попытался почувствовать это, глубоко внутри себя
  Вскоре он нашел это, призрачное ощущение между дрожью и предчувствием.
   Он открыл глаза и указал на четвертую чашу.
  "Вот этот", - сказал он.
   Санса вздохнула и покачала головой, перевернув чашу и обнаружив скрижаль из китовой кости.
   "И снова... ладно, еще раз", - сказала она, решительно нахмурившись.
   Джоффри добродушно улыбнулся, снова обернувшись к ней: "Как пожелаете", - сказал он, наслаждаясь ее растерянным тоном.
   Вскоре он услышал, как чаши снова перетасовали, и процесс повторился.
   Только на этот раз... он был уверен, что в чашах ее нет.
   Но как? Неужели этот странный инстинкт может его подвести?дюжину раз, когда он занимался этим с Гончей, такого не было... но
  Подождите! Он чувствовал это...
  ... На самом деле
  Он обвиняюще посмотрел на Сансу, слегка удивленный.
  "Он все еще у тебя!" - сказал он.
   Она немного озорно ухмыльнулась, показывая ему свою руку, в которой планшет никогда не падал.
  Это длилось менее двух секунд, прежде чем призрачная септа внутри ее головы сделала ей замечание, и она слегка опустила голову, внутренне порицая себя.
   Ага, опять это игривое озорство, подумал он.
   Ему нравилось обнаруживать подобные вещи, маленькие, интригующие самородки ее характера, которые иногда всплывали на поверхность.
  Постепенное знакомство с ней вызывало у него любопытное чувство благополучия. Жаль только, что он никогда не узнает ее полностью и не сможет пережить много значимых событий вместе.
  Что бы он ни делал, после первого года все пошло бы прахом, а видеть, как она снова и снова превращается в эмоциональную развалину... Он... Он не мог этого сделать.
  Лучше, как всегда, свалить из Королевств и, кстати, не погибнуть из-за этого уродливого куска железа.
   "Как ты это делаешь?" - спросила она, вручая ему скрижаль и усаживаясь рядом с ним под Деревом Сердца.
   Джоффри крепко задумался над этим вопросом, но, в конце концов, это было своего рода инстинктивное знание, которое он просто знал, если хотел к нему прислушаться.
  Но одно в таинственной скрижали было точно...
   "Магия", - сказал он.
   Санса хмыкнула: "Они всегда так говорят... Все еще пытаешься расшифровать ее?" - спросила она.
  ...Должно быть, она увидела мои мешки под глазами, исписанные пергаменты и груду книг в моей комнате и соединила все точки.
   "Ты очень проницательна", - сказал он ей с улыбкой.
  Она слегка пригнулась, но медленно, почти с трудом, подняла голову и снова посмотрела в глаза Джоффри.
   ДА! Получите эту леди Старк! И вашу проклятую септу тоже!
   Она немного посмотрела на скрижаль, прежде чем прокомментировать: "Ну, это не на Старом Языке, по крайней мере, я знаю достаточно, чтобы сказать это..."
   "Да, это было одно из первых, что я проверил, даже близко нет", - сказал Джоффри.
   Санса откинулась на выкорчеванный стебель, на котором сидела, и задумчиво закусила губу.
   Ветер подул чуть сильнее, разбросав вокруг них листья Сердечного дерева.
  Кружащиеся красные штучки смешивались с ее алыми волосами, которые тоже шевелились от ветра, и игра красных оттенков медленно окутывала ее лицо.
   "Простите, что вы сказали?" - испуганно спросил Джоффри.
   "Я спросила, не обращались ли вы к мейстерам?" - повторила она.
   "А... да, я спросил Великого мейстера, он был в таком же неведении, как и я", - рассеянно ответил он.
   "Нет-нет, я имел в виду, проверил ли ты Цитадель.
  Если и есть в Вестеросе место, которое может тебе помочь, то это, пожалуй, оно". сказала она.
   "Это тоже не помогло, они прислали мне ворона, который сказал, что у них тоже нет идей", - сказал Джоффри.
   "И сколько времени они искали?" - спросила она.
   Джоффри подсчитал в уме.
  Это был еще один печально недостающий навык, который он тренировал на протяжении всей своей жизни.
  "Хммм, минус время полета... две недели?" - сказал он.
   Санса кивнула и посмотрела ему прямо в глаза: "Две недели - не слишком большой срок для поисков такой древней вещи, как эта... И я никогда не была в Цитадели, но знаю, что она огромна.
  Они не могли быть очень дотошными... Вы... не думали съездить и посмотреть самому?" - сказала она ему, немного стыдясь того, что попросила принца посетить Цитадель из всех мест.
   Джоффри сидел очень тихо, переваривая услышанное.
  Две недели... конечно! В его голове это происходило так, словно от этого зависела судьба мира, но с точки зрения мейстеров это должно было выглядеть как княжеская прихоть, сиюминутный порыв.
  Зачем Джоффри, самому тупому дворянину Семи Королевств, понадобился странный символ, которого никто никогда не видел... Наверное, они решили, что он сам его придумал, чтобы подшутить над мейстерами.
   И что же они сделали? Провели обыск и, не найдя ничего во всех очевидных местах, решили на этом закончить.
   "Вот и все!" крикнул он.
  "Сама Цитадель... Санса, ты права!" - рассмеялся он, вставая и беря ее за талию, крутанул вокруг себя, а затем поставил на землю и потянул за руку.
   Да, черт возьми! Спустя месяцы наконец-то появилась многообещающая зацепка!
  ...
   Подождите.
  Он резко прекратил ликовать и посмотрел на Сансу.
   Боги, я никогда не видел, чтобы кто-то так сильно краснел.
   Какой странный порыв... Джоффри надеялся, что не напугал ее этим.
  Просто это было уместно - немного отпраздновать после бесплодных поисков
  Они спокойно вышли из парка, как будто ничего не произошло, и Жоффрей скривился, почувствовав, как что-то закрутилось у него в животе.
   Впереди несколько недель тяжелой езды, я не могу получить жука сейчас! подумал он, пытаясь вспомнить, не ел ли он в последнее время чего-нибудь странно пахнущего.
  -.PD.-
  Для тех, кому интересно, то, что Джоффри испытал в поединке с Джоном (и что случалось с ним несколько раз на протяжении этого фика), похоже на то, что обычно называют "пиковым переживанием" или "пиковым моментом".
  Чаще всего это случается с элитными спортсменами или во время люцидных снов, но это может произойти с каждым, когда он занимается чем угодно.
  Обычно это сочетание того, что у вас что-то хорошо получается (просто знайте, что и как вы делаете, не обязательно быть профессионалом в этом деле), что вам это действительно нравится, и, наконец, что вы полностью отдаетесь этому в тот момент.
  Возможно, я также добавила немного синестезии
  Спасибо, что читаете, и не забывайте комментировать!
   Глава 15: Книги и дым.
   Глава 15: Книги и дым.
  -.PD.-
  Получить разрешение на посещение Рича (не то чтобы оно ему было нужно, но это бесконечно упрощало дело) оказалось не так уж сложно, как он думал.
   Роберт только что с радостной улыбкой хлопал его по спине и вслух размышлял, не пойти ли ему с ним "убедиться, что с ним все в порядке", но взгляд буквально всех присутствующих пресек эту мысль.
  Позже, когда Джоффри уезжал, Роберт наклонился к его уху и прошептал "Делаешь восьмерку, да? Боги, я горжусь тобой, мальчик!", после чего погладил его по голове.
   Джоффри улыбнулся и поспешно вышел из комнаты, пытаясь скрыть слезы, бегущие по щекам.
  Подумать только, ему пришлось умереть более сотни раз, чтобы услышать эти слова от человека, которого он так долго считал своим отцом
  Его мать, напротив, оказалась куда более несговорчивой.
   "Но я смогу вынюхивать у Хайтауэров о разногласиях среди Речменов и..."
   "Ни в коем случае! Тиреллы будут..."
  И так далее, и так далее... пока
  "Мама... просто... отпусти меня, хорошо? Все будет хорошо... и... и если ты снова скажешь "нет", я пущу в ход тяжелую артиллерию.
  Ты же не хочешь увидеть тяжелую артиллерию... - сказал он совершенно серьезно, устав от споров.
   Она очень рассердилась и схватила его за ухо.
  "Вот так! Там опасно! Я не буду...", но ее прервали.
   "Я скажу Роберту, что являюсь отпрыском кровосмешения между тобой и Унком... как мне его называть? Дядя Хайме?" - язвительно произнес он.
   Серсея отбросила его, как раскаленную кочергу, отшатнулась назад и в шоке зажала себе рот.
   "Тогда я могу идти", - сказал он, разгладил свой дублет и зашагал прочь.
  Подобное противостояние с ней, особенно с этим маленьким фактом... это всегда оставляло кислый привкус во рту и по-настоящему поганое настроение.
   Убедить Джона, как оказалось, было гораздо сложнее.
  Он был упрям как мул, не желая отказываться от своей иллюзорной мечты вступить в Ночной Дозор, чтобы, как часто говорил Тирион, защищаться от ворчунов и хмырей, даже не на время.
  В конце концов, после долгих придирок, уговоров и обещания тысячи мечей для Дозора, ему удалось убедить его прожить год, прежде чем выбросить его из головы.
  В конце концов, Стена все еще будет стоять.
   Санса, конечно, была бы рада поехать с ним, но один изумленный взгляд Неда сразу же сбил ее с мысли, и на этом все закончилось.
   Тирион, разумеется, уже ждал его с готовыми сумками, не дожидаясь, пока Джоффри скажет хоть что-нибудь, он бодро кивнул и с помощью небольшой лестницы взобрался на лошадь.
   "Поехали, утро никого не ждет!" - сказал он, ускакав.
   Джоффри последовал за ним на своей лошади, охваченный внезапным подозрением.
   "....
  Дядя... что ты сделал?" - спросил он, догоняя изумленных Джона и Клигана.
   "У меня не было выбора! Не мог же я взять с собой повозку, полную лимонов? Мы бы месяцами добирались до Долины!" - весело сказал он.
   "О боги... Где же ты их оставил?" - спросил Джоффри, страшась ответа.
   "Конечно же, в покоях леди Старк!" - рассмеялся он, снова взгромоздившись на коня.
   "Что за спешка!" - крикнул Гончий, когда они с Джоном наконец догнали Джоффри.
   "Скачите, болваны!" - закричал Джоффри, и его лошадь внезапно рванулась вперед, словно сам Чужак шел по его следу.
   Гончая была ошеломлена, переваривая сказанное, но Джон усвоил урок прошлого раза и быстро последовал за ним, оставив Клигана позади и кашляя от пыли.
   "Клянусь, этот маленький говнюк... - его прервал неконтролируемый рев ярости, как будто внутреннее терпение было окончательно сломлено.
   Гончая бросилась вслед за новоиспеченными беглецами из Таллинского правосудия.
  -.PD.-
  Они мучительно медленно продвигались сначала через Речные земли, затем через Вестерленды, а потом через Северный Рейх, и в каждом месте их ждал пир.
  Одиночка. Укромный уголок вдоль Розероада.
  Доходило до смешного: каждый лорд, через дорогу которого он проезжал, пытался всучить ему свою дочь.
   Он просто благодарил богов за то, что не додумался сделать это в первых жизнях.
   Тирион, должно быть, наслаждался лучшими днями своей жизни, пользуясь частыми остановками, чтобы воздействовать своей злой волей на женское население, а Гончая, как ни парадоксально, потела как свинья, пытаясь уберечь их всех от неприятностей.
  Джон был совершенно не в своей тарелке, он просто любовался достопримечательностями и спрашивал обо всем на свете.
   Все это очень сближало их, настолько, что в одну из самых веселых ночей у костра, когда они разговаривали и смеялись без посторонних глаз и носа Вестеросской знати, а компанию им составляли только звезды и огонь, Джоффри сделал заявление.
   Где-то на Океанской дороге после слишком большого количества выпитых чашек Джоффри пьяно встал и попросил тишины у костра, после чего упал и быстро поднялся на ноги.
   "Осторожно, камни, Джоффри! Когда же ты научишься!" - прорычал Гончий, а Бес незаметно стащил у него бурдюк с вином.
   "Так! Тихо! Я должен сделать заявление!" - объявил он, раскачиваясь из стороны в сторону.
  "Вы все... одни из лучших... друзей, которых я когда-либо... когда-либо видел, мы все просто... ну, знаете, путешествуем по Королевству..."
   "Спать с какими-то шлюхами!" - крикнул Тирион, но Джон ударил его по голове.
   "Съесть все куриные ножки!" - крикнул Гончий.
   Джон рассмеялся: "Давай, дай ему закончить, а то мы тут навсегда останемся!"
   "Так, значит, мы, люди, которые ничего собой не представляют, достойнее любой своры засранцев-рыцарей!" объявил Джоффри.
  "Ты - пёс со шрамом, который не желает принять достойный рыцарский титул! А ты, дядя, получеловек!" - прошипел он.
   "Спасибо, сир Очевидность! А ты кто такой?" - крикнул Бес, пытаясь сдержать свое веселье. "Я к этому шел! Ну да, Джон - настоящий Бастард, это очевидно.
  А я, конечно же, самый глупый, самый имбецильный сын шлюхи, который когда-либо рождался на свет! И потому, раз уж я королевское отродье и могу делать все, что захочу, провозгласите нас Сломанными Рыцарями!" - сказал он, поднимая к ночному небу свой бурдюк с вином.
   Его встретили многочисленные возгласы одобрения, и остаток ночи они провели в веселье.
   Утром, когда Джоффри задремал, а Гончая ушла на поиски дров, Джон недоуменно посмотрел на Тириона.
   "Тирион, почему Джоффри так низко о себе думает? За все время, что мы с ним знакомы, я ни разу не видел его таким.
  Он много чего умеет, но точно не дурак", - спросил он у импа.
   Тирион задумчиво ткнул палочкой в шипящий огонь, пристально глядя на него.
  "Он не часто показывает это, но мой племянник уверен, что он - второе пришествие Эйриса, смешанное с тем конюхом, которого вы взяли в Винтерфелле", - размышлял он вслух.
   "Что? Ты имеешь в виду Ходора? С чего бы ему так думать?" - спросил он, сбитый с толку.
   "Да, он", - сказал Тирион, глядя на Джоффри и убеждаясь, что тот все еще спит.
  Он кивнул, а затем продолжил шепотом."И по правде говоря, если бы ты попросил меня вернуться до того, как мы покинули Королевскую Гавань, я бы не отказался, скорее всего"
  "Что?!" Джон уставился на него.
   "Я знаю. Но что-то изменилось, сильно изменилось.
  Ты знаешь, что случилось примерно через два дня после смерти твоего тезки, Джона Аррена?" - спросил он Джона.
   Тирион продолжил, когда Джон покачал головой. "Он закатил истерику.
  По всему Хранилищу были слышны крики о том, что придется встретиться с грязными северными дикарями и их деревьями, а также о других вещах."
   Джон был озадачен.
  "Я даже представить себе не могу, чтобы он так поступил! Мне кажется, он любит Вейрвудов больше, чем моего отца...", - сказал он, смутно скандаля.
   "Я знаю! А на следующее утро из его комнаты вышел совсем другой человек.
  Ну, конечно, не человек, было очевидно, что это все еще Джоффри, но его глаза... все его манеры, то, как он ходил, говорил и смеялся. Казалось, что за время сна он повзрослел на десять лет. И это не считая всех остальных странностей.
  Последний раз я видел, как Джоффри сражался до Винтерфелла, год назад, когда Роберту наконец удалось вернуть его на тренировочный двор с мечом", - сказал Бес.
   "И?" - спросил Джон, тщательно заинтригованный, почесывая за ушами сонного Призрака.
   "Он продержался 10 секунд.
  Пошел плакать к матери, и на этом все закончилось. Затем, 3 месяца назад, мой племянник ни с того ни с сего стал грамотно сражаться копьем и еще лучше - мечом, крутясь и уворачиваясь так, будто делал это годами.
  Неделю назад в Ланниспорте я видел, как он торговался в Пентоши за несколько кусков кости, на которых потом вырезал животных и созвездия. Очевидно, у него появилось новое хобби, в котором он, по крайней мере, разбирается!" сказал Тирион, глядя на него слегка дикими глазами.
  "Это как сложная загадка, которую невозможно разгадать! Сначала я думала, что это все большой розыгрыш, и просто подыгрывала ему. Но он никак не мог быть настолько терпеливым.
  Я вкратце рассмотрел более эзотерические варианты, например, что его заменил Безликий, но это тоже не подходит! Зачем такому элитному ассасину ломать характер столь очевидным образом!" - яростно прошептал он, а затем снова взглянул на спящего Джоффри.
   "Не то чтобы мне не нравились перемены.
  Поверьте, прежний Джоффри был настоящим засранцем. Новый Джоффри - в целом забавный и даже добрый человек, просто я не могу понять, почему и как это происходит.
  А теперь... ну, укрепление отношений в Вестерландах, мать его! Он направляется в Олдтаун в поисках бог знает чего...", - он покачал головой, пока Джон пытался переварить все это откровение.
   "Так... насчет Эйриса и Ходора...?" - спросил Джон.
   "В том-то и дело, что он как будто все еще думал о себе так, но не понимал, что совершенно не похож на себя прежнего... но..
  нет?" сказал Тирион, пожимая плечами и выглядя раздраженным.
   "Чем отличается?" - прогремел Гончий, сбрасывая груз дров прямо рядом с ними.
  Джоффри внезапно вскочил с пола, держа в одной руке меч, а в другой - костяную дощечку, и, моргая от ужаса, огляделся вокруг.
   "Боги, Клиган, пожалуйста, не делай так больше!" сказал он, рухнув на пол и потирая голову.
   "Боги... сколько же мы выпили прошлой ночью? Мне нужна вода..." - сказал он, оглядываясь по сторонам, и увидел, что Джон и Тирион задумчиво смотрят на него.
   "Что?" - спросил он в замешательстве.
  -.PD.-
  Пиры и фальшивые любезности становились все нелепее, и однажды Джоффри грубо пришпорил своего коня, когда в поле зрения появился следующий замок.
  Высокие и широкие заросли кустарников, деревьев и роз, окружавшие прекрасный замок-дворец, огибаемый Мандером.
   Хайгарден, резиденция Тиреллов, верховных лордов Рича.
  Улей лести и интриг, поддельных духов, скрывающих яды.
  ...
   Nope.
  -.PD.-
  Они сбросили знамена и прекрасные одежды.
  Еще четверо случайных путников (и их собака), которые пробрались прямо под носом у Тиреллов.
  После этого они продвигались гораздо быстрее и достигли Олдтауна за несколько дней
  И что это было за зрелище!
   Город был огромным, поистине самым большим из всех, что он когда-либо видел в Вестеросе.
  По словам мейстеров, это был не только самый большой, но и самый древний город на континенте, основанный самими Первыми людьми, а может, и раньше.
  Город раскинулся на берегу Медового вина, еще более хаотичный, чем Королевская Гавань, его извилистые переулки и маленькие улочки были переполнены людьми, но в них не было ужасного зловония Королевской Гавани.
   Когда Джоффри с друзьями затерялся в городе, любуясь его достопримечательностями, он не мог не позавидовать им.
  Прожив в Королевской Гавани всю свою жизнь, он мог с уверенностью сказать, что, по крайней мере на первый взгляд, город выглядел куда более ухоженным.
   Он часто видел, как городская стража патрулирует улицы, следит за соблюдением закона и бьет дубинками всех, кто с этим не согласен.
  Улицы были намного чище, а сами люди казались куда более зажиточными, чем мелкопоместные жители Королевской Гавани.
  Конечно, здесь не было такого вопиющего богатства, как на Шелковой улице или в других процветающих районах, но в среднем люди здесь выглядели чуть более ухоженными, и настроение в городе от этого становилось лучше.
   Вскоре они нашли место, где можно было немного отдохнуть, пытаясь снять спазмы, возникшие за несколько дней напряженной езды.
  Они сидели в таверне под открытым небом, где было полно людей, наслаждавшихся ясным днем. Над ним Джоффри видел перекрещивающиеся линии знамен и маленьких треугольных флагов погоды на кораблях, вероятно, оставленных экипажами в знак благодарности.
  Они придавали "Андерстару" неясную карнавальную, веселую атмосферу, когда посетители прибывали и убывали через бездверный уличный вход или через небольшие корабли, которые часто курсировали вверх и вниз по Медовому Вайну - что-то вроде браавосских гондол, только побольше и с маленькими парусами.
   Вдали виднелась Высокая башня, возвышавшаяся над городом, словно гигантский серый обелиск, и доминировавшая над всем остальным, кроме самой Звездной септы, которая сама по себе была небольшой громадиной, состоявшей из черного мрамора и красивых арочных окон.
   "Первый раз, да?" спросила подавальщица, появившись у них из-за спины и покрутив волосы Гончей.
   Джоффри на секунду застыл в недоумении, а затем кивнул: "Да.
  Я бы выпил кружечку вашего крепчайшего эля, - сказал он и посмотрел на Гончую и насупившегося Тириона.
  "Отлично, добавьте тарелку куриных ножек... и Арбор Ред", - сказал он.
   "Хорошо, я сейчас вернусь, а пока наслаждайтесь шоу!" - сказала она, уходя, оставив одну из своих рук на плече Гончей.
   "... Кажется, у тебя появился поклонник", - ухмыльнулся Тирион.
   "Ба! Должно быть, в темноте спутал меня с кем-то другим", - сказал он, покачав головой.
   "Я так не думаю... В любом случае, о каком шоу она говорила, я не вижу никаких трибун или расчищенных мест, разве что они собираются делать что-то на реке?" сказал Джон, оглядывая место.
  Столы были полны, когда солнце окончательно скрылось за метко названным Закатным морем, и темнота медленно окутывала город.
   "Не знаю, - сказал Гончий, - но можно подумать, что они оставили здесь еще пару свечей, скоро ты едва сможешь разглядеть соседний столик в зависимости от луны..." - сказал он.
   Несколько минут они провели в молчании, глядя на звездное небо: каждый раз, когда Джоффри моргал, на огромной темно-синей мантии появлялась новая звезда.
   Медленно надвигающуюся темноту внезапно рассеял далекий свет, который, казалось, увеличивался в размерах.
   "Это... это..." - пробормотал Джоффри.
   "Высокая башня", - пробормотала Гончая, глядя, как огромное пламя на вершине башни продолжает подниматься, каждое из которых больше предыдущего, и, казалось, растет, растет и растет.
   В считанные минуты весь город был освещен, став маяком для подвыпивших простолюдинов, крепких моряков и высокопоставленных лордов.
  Свет был не слишком сильным, но в полутьме Джоффри мог убедиться, что он значительно улучшает ситуацию и даже делает город немного безопаснее в условиях надвигающейся ночи.
  Зрелище стало еще лучше, когда появилась симпатичная официантка с едой и напитками и, повернувшись и уходя, почти небрежно потрепала Гончую по волосам.
   "Невероятно... - пробормотал Джон, которого зрелище гигантского маяка-крепости заворожило больше всех.
  Тирион же корчил рожи и смеялся над редкой группой вооруженных и опасно выглядящих женщин-морячек, которых теперь было видно на соседнем столе благодаря свету.
   "Тирион... Мне кажется, это пираты", - сказал Джоффри, обеспокоенный блеском в глазах дяди.
   "Ааа... Так даже лучше", - сказал он Джоффри, но подмигнул женщинам, что, конечно же, вызвало у них смех и румянец.
   "Должно быть, на твоего дядю действует какая-то черная магия..." - пробормотал Джон, покачав головой.
   "У каждого из нас есть свои таланты, Джон, и я думаю, что задумчивый взгляд "я - душа, которую нужно исправить" не совсем лишен достоинств, если крайний левый, одетый в двойные короткие мечи, хоть что-то угадывает", - нахально сказал Джоффри.
   Джон отрицательно хмыкнул, но тут же покраснел: он украдкой взглянул на ту, о ком говорил Джоффри, и увидел, что она неподвижно смотрит на него, поглаживая рукоять одного из своих коротких мечей, а ее пальцы вычерчивают... интересные... узоры на эфесе.
   "Члены Ночного Дозора не могут иметь семьи", - произнес он как по памяти.
   "Но ты ведь не совсем член Ночного Дозора, а Джон?" - сказал Джоффри со злой ухмылкой.
   "Ах, нет... но..." - внезапно в нем зазвенела внутренняя сталь.
  "У меня не будет ублюдков", - убежденно прошептал он.
   "О, пожалуйста, и ты думаешь, что они хотят этого? Что именно должна делать на корабле беременная вероятная пиратка? Джон, лунный чай существует уже миллион лет", - сказал Джоффри, ласково похлопав Джона по плечу, когда его внезапная внутренняя сталь смялась, и он весь покраснел, глядя с неопределенным ужасом на то, как ее рука покинула поммель шорт-меча и начала ласково теребить голову маленького, бандитского драуга.
   "Призрак!" - задохнулся Джон, заглянув под стол и обнаружив, что его собачий товарищ действительно покинул его сторону.
  Он смотрел на Джона, словно забавляясь, слегка наклонив голову набок и высунув язык в полном блаженстве, пока женщина массировала мохнатую голову счастливого драугра.
   "Боги, это так неправильно", - сказал Джоффри, его ухмылка грозила выйти из-под контроля.
   "Но так правильно", - прошептал Тирион.
   "А как насчет тебя, а, Малыш? Я их, похоже, не интересую, но я вижу по крайней мере троих, которые сожрут тебя сильнее, чем эту куриную ножку", - с ухмылкой сказал Гончий, откусывая еще кусочек.
   Очередной прилив удовлетворения охватил Джоффри, когда он услышал, как Клиган назвал его малышом.
  Этот случай застал его врасплох несколько недель назад... Он показал ему, что даже самые странные или амбивалентные отношения, сложившиеся за всю его первую жизнь, можно исправить к лучшему, если потрудиться над этим.
   Это дало ему несбыточную надежду на то, что когда-нибудь он найдет способ исправить свои отношения с братьями и сестрами.
   "Что, я? Ты, должно быть, бредишь.
  Кроме того, ни одна из них не является той самой", - убежденно сказал он, покачав головой.
   "Единственная?! Когда ты успел стать таким романтиком, племянник?" - спросил Бес, основательно обидевшись.
   Джоффри лишь усмехнулся.
  "Во сне, дядя... во сне", - сказал он, вставая.
   "И... как ты узнаешь?" - спросил подозрительно заинтересованный Джон.
   "Я просто узнаю", - немедленно ответил он.
   Очевидно. Откуда вообще взялась эта уверенность?
   Он еще раз покачал головой и потянулся.
  "Кроме того, мне нужно исследовать целый новый город", - сказал он, кивнув и уходя.
   "А у нас есть работа", - сказал Тирион, вставая и беря Джона за запястье, и с блаженной улыбкой направился к другому столу, как кот, поймавший мышь.
   Гончая лишь рассмеялась и покачала головой, когда Бес представил их обоих, а шортворд девушки принялся обеими руками массировать голову Призрака.
   "Они оставили тебя здесь одного? Мы не можем этого допустить..." - прошептала служанка, появляясь из тени за спиной Клигана.
   Гончая приподняла брови.
  "Я не из тех мужчин, которые тебе нравятся, милая птичка", - сказал он ей, слегка наклонив голову, чтобы она могла видеть его обожженное лицо в бледном свете Хайтауэра.
   "О, но мне нравятся грубые", - сказала она, оставляя поднос на столе.
   Гончая сглотнула.
  -.PD.-
  Джоффри, иногда один, иногда с кем-то из друзей, часто исследовал город, путешествуя по крючковатым переулкам и тесным улочкам.
  Иногда он брал "Медовое вино" и следовал за ним к морю, поедая различные блюда Ричера и изысканные вина в городской гавани.
  Иногда он заходил в Звёздную септу и созерцал прекрасные витражи, украшавшие её огромные арочные окна.
   Однако вскоре он понял, что должен продолжить выполнение своей первоначальной миссии.
   Найти истинное значение скрижали.
  А это означало посещение Цитадели.
   В комплексе зданий, сгруппировавшихся вокруг участка Медового вина, его встретили неоднозначно.
  Им, конечно, было приятно, что принц королевства интересуется ими и их обучением, но, с другой стороны, они казались слегка встревоженными королевским вниманием.
   Джоффри не мог их винить.
  Должно быть, им довольно комфортно находиться вдали от столичных интриг и заниматься ими только тогда, когда они сами того пожелают. А тут появляется королевское отродье с неизвестно какими целями?
   В любом случае ему на это наплевать.
  После долгих уговоров, угроз и мольб ему удалось заполучить полдюжины аколитов, чтобы те выполняли его поручения в течение нескольких месяцев, которые он провел с пользой, рыская по многочисленным библиотекам и хранилищам Цитадели в поисках подсказок.
   Любой подсказки.
   К сожалению, это оказалось безуспешным.
  Вернее, задача оказалась несколько сложнее, чем он предполагал.
   "Урр...", - проворчал он, с треском закрывая тяжелый фолиант, чем привел в замешательство нескольких окружавших его аколитов, которые неустанно искали хоть какое-то смутное описание руны, которую он им показал.
   Тирион решил одолжить ему голову после того, как увидел, как Джоффри во сне, словно безумец, бормочет о рунах и костях, а Гончая, разумеется, должна была "присматривать за ним", чтобы он не попал в беду.
   "Все еще ничего?" - спросил Тирион, поднимая голову от очередного пыльного фолианта.
   "В томах с первого по тринадцатый "О древних культурах Вестероса" архимейстера Горриона нет ничего... абсолютно ничего.
  А вы?" спросил Джоффри.
   "Описания Старого Браавоса хороши, но, похоже, их валирийский язык даже не похож на руны, или что это там такое", - ответил Тирион.
   Они обыскали, должно быть, менее одного процента всего комплекса, а Джоффри уже рвал на себе волосы.
  Часами, неделями он просиживал над пыльными томами и испачканными пергаментами, но так и не смог сузить круг поиска.
  Чем больше времени он там проводил, тем медленнее и менее сосредоточенным становился... Он подумал, что, как обычно, нужно разнообразить исследования какими-то более практичными проектами.
   Джон и Призрак не были так полезны, как Тирион, но Джон помог, по крайней мере, убрать бесполезные книги.
  Он знал, как вести себя в библиотеке, благодаря многим часам, проведенным в Винтерфелле за чтением о многом (не так уж много дел, когда на улице бушует сильный снегопад, а мачеха в тот день была в особенно скверном настроении).
   Он спал над толстым фолиантом о Ночном Дозоре, Призрак обвился вокруг его ног и спал так же, как и его хозяин.
   Вытерев глаза от грязи, Джоффри отпил из стоящего рядом кубка с политым вином.
   "Дядя, я, пожалуй, займусь еще какой-нибудь резьбой, это уже никуда не годится", - сказал он, закрывая книгу.
  Он бросил короткий взгляд на полуоткрытую книгу, лежавшую у него под боком.Назвать ее подсказкой было бы щедро, но
  Это были бредни мейстера, изучавшего лингвистику.
  В одной из частей он говорил о рунах первых людей, но не это интересовало Джоффри. Нет, он вскользь упомянул о другом - о мифе о Первых людях.
  Очевидно, что магические руны и заклятия, которые они создавали и использовали, были лишь слабыми набросками по сравнению со "Словами старых богов".
  Считалось, что эти древние письмена, ныне утраченные человеком, были способом, с помощью которого Старые Боги влияли на мир, придавая значениям и повелениям физическую форму.
   Конечно, все образцы этого мифического языка исчезли тысячелетия назад.
  Их "интересные" лингвистические коннотации были единственной причиной, по которой мейстер написал о мертвой легенде, забытой теперь даже среди выживших Первых Людей.
  Это, конечно, было слишком, но
  Может, скрижаль - это способ, которым Старые Боги общаются со мной?
   Но в этом не было смысла.
  Можно было подумать, что такие якобы могущественные существа, как Старые Боги, могли бы более эффективно общаться с ним... это было бы оценено в его первой жизни... или, черт возьми, в любой последующей.
   Если это действительно было так.
  В конце концов, в легенде не было даже намека на странную связь, которую он имел с Китовой Скрижалью, а это казалось ему довольно важной информацией, которую следовало бы повторить или записать.
  Он не стал проверять дальность действия своей странной, сверхъестественной интуиции, когда попросил Джона спрятать ее на другом конце города.
   Джон мог бы с тем же успехом построить второй Хайтауэр там, где оставил скрижаль, - маяк и все такое, и для Джоффри это не имело бы никакого значения.
  Он просто знал, где она находится, инстинктивно, если просто прислушивался.
   Он глубоко вздохнул, снова прицеливаясь.
  Это займет больше времени, чем он думал.
   "Я пойду за инструментами, позовите меня, если... - начал он, но его прервал громкий рык Призрака.
   Теперь драувольф был размером со взрослую собаку и пристально смотрел на дверь в маленький кабинет, который они завоевали.
  Джон поднял голову и погладил Призрака по голове, пытаясь понять, что его окружает.
   "Прости... - пробормотал он, массируя лицо.
  "Боги, некоторые книги могут превратить даже самые лучшие предметы в божественную грязь", - сказал он, потягиваясь, и несколько аколитов незаметно отодвинулись от Призрака.
   Теперь Призрак сидел на корточках, и его рык не ослабевал.
  На самом деле сейчас он был еще сильнее, зубы оскалены, а шерсть встала дыбом.
   "Джон. Мне кажется, с твоим псом что-то не так. Ты уверен, что накормил его?" - спросил Джоффри, подняв брови.
   "Да-да", - ответил тот, вставая и поглаживая Призрака по голове.
  "Призрак! В чем дело, мальчик? В чем дело?" - спросил он, недоуменно глядя на дверь.
   "Не думаю, что он тебе ответит", - проворчал Тирион, опускаясь на стул.
   Джон закатил глаза.
  "Это не..."
   ТУК-ТУК-ТУК.
  Все вскочили, когда кто-то постучал в дверь, и секунду смотрели друг на друга
  Затем разразились хихиканьем.
   "Ты не можешь рычать на всех, кто приходит в комнату, Призрак", - сказал Джоффри, многозначительно глядя на тупого волка.
  Призраку было все равно, он стоял на месте, словно готовый прыгнуть и разнести деревянную дверь в щепки.
   Джоффри только закатил глаза. "Что это?" - крикнул он, убирая книги в рюкзак.
  Он вернет их по дороге.
   "Принц Джоффри? От вашего деда прибыл срочный гонец, требующий вашего присутствия", - раздался голос по ту сторону двери.
   "Может, щенок думает, что лошади вкусные?" - сухо сказал Гончий, открывая дверь.
   От плевка и чистой ненависти, которую, казалось, излучал Призрак, Джоффри слегка передернуло.
   "Клиган? Минуточку", - пробормотал Джоффри, поднимая руку.
   "Конечно, с кем я имею удовольствие говорить?" - спросил Джоффри вслух.
   "Мой принц, гонец проделал весь путь из Вестерленда, вы должны немедленно его принять!" - произнес голос, слегка взволнованный.
   "Почему они просто не послали ворона? Может, это слишком важно?" - размышлял Тирион.
  Джон стал сильнее гладить Призрака, сам немного взволнованный.
   "Я задал тебе простой вопрос, мой хороший человек.
  Конечно, вы не откажете в такой простой любезности принцу королевства", - спросил Джоффри, впервые в жизни воспользовавшись манерами, которым его научила мать.
   Голос, казалось, колебался секунду или две, прежде чем ответить. "Это сир Элмар, мой принц.
  Капитан Восточных ворот", - сказал он.
   "Любой всадник из Вестерленда прибыл бы через Северные ворота, а не через Восточные, - быстро заметил Тирион.
  "Тогда зачем посылать кого-то с Восточных ворот?" - размышлял Гончий, проверяя, на месте ли на двери маленький, почти церемониальный засов.
   После этого на несколько секунд воцарилась тишина.
   Джоффри на секунду замер, задумавшись.
  Накаро, Арт и призрачный Клиган кричали ему, что все это похоже на подставу, на ловушку.
   Проклятье, что они будут делать, если это правда?! Думай, думай!
   "Сир Элмар, будьте любезны, из какого вы дома?" - спросил Джоффри, быстрым шагом направляясь к тяжелым дубовым столам, стоявшим по бокам от двери, и жестом указывая на Джона и Клигана.
   "Тирион, проверь окно", - сказал он дяде, отодвигая стол в сторону от двери.
   "Мой дом...?Принц Джоффри, послание..."
  "Да, какого Дома, сир Элмар! Вы глухой? Или, может быть, просто простак? Не в состоянии ответить на простые вопросы?!" язвительно сказал Джоффри, когда он, Джон и Гончая со всей силы дернули стол, перевернув его и оставив чуть в стороне и перпендикулярно двери.
   "Дом Тирелл, мой принц! Дом Тиреллов!" - гневно крикнул сир Элмар с другой стороны двери.
  AN:
  "Вот и ответ Клигану", - сказал Джоффри, когда они закончили двигать другой стол.
  Теперь оба перевернутых стола образовали между собой пятиметровый коридор, перекрыв вход в комнату.
   "По меньшей мере двадцать тирелловских оруженосцев окружают это крыло! И они не похожи на почетный караул!" - крикнул Тирион из окна.
   Они бросятся на нас, и нам нужно зажать их в кольцо, чтобы они могли входить по одному, по двое, - быстро сообразил Джоффри.
   "Клиган, встань в конце "коридора" и держи их прижатыми, используй пластины и свой длинный захват!" - сказал Джоффри, метнувшись в конец комнаты и взяв два меча с их места на стене.
   "Принц Джоффри! Откройте дверь!!!" крикнул сир Элмар, звук стука сапог становился с каждым разом все громче.
   Джоффри отступил назад и бросил меч бастарда Джону.
  Оба выхватили оружие почти одновременно, когда дверь с треском проломилась.
   "Клиган прижмет их в конце узкого места! Мы с тобой вступим в бой с каждым, кто минует его защиту!" - крикнул Джоффри, стоявший чуть поодаль и справа от Клигана.
  Гончий полукивнул, выхватив свой длинный меч, и махнул им в сторону испуганных аколитов: "Вы все! Идите в тот угол и стойте там, если вам дороги ваши жизни!" - приказал он им, и они бросились наутек.
   Джон с сомнением кивнул, вставая слева от Гончей.
  "Черт, еще одна речная баржа только что врезалась в доки, я насчитал восемь... пятнадцать... двадцать шесть оружейников", - крикнул Тирион.
   Дверь снова прогнулась, маленький латунный стержень загудел от удара.
  "Откройте дверь во имя короля Ренли!" - крикнул другой голос из-за двери, гораздо более взволнованный, почти жестокий.
   "Ах, измена, если ты хочешь напасть на наследного принца, почему бы не пойти до конца?" - проворчал Тирион, нервно глядя в окно, время от времени чуть выдвигаясь наружу, чтобы получше разглядеть что-нибудь.
   "Jon....
  Джон!" - крикнул Джоффри. Джон выглядел потрясенным, на его лице блестели капельки пота, а сам он все время переставлял рукоятки на поводьях.
  "Помнишь тренировочный двор? Джон, помнишь двор?" - сказал он ему, хватая его за плечо.
   Тот потрясенно кивнул: "Хорошо, это то же самое, только не останавливайся ни перед чем и продолжай бить их, пока не увидишь их мозги!" - крикнул он ему в лицо, тряся его.
   Джон глубоко вздохнул и кивнул, решительно глядя на дверь, которая снова прогнулась, застонав и затрещав в центре.
  "Джон, может ли Призрак преследовать всех, кто пытается перебраться через столы? Нам нужно держать их на узком месте!" - спросил он его.
   Джон кивнул, тяжело дыша: "Д-да! Призрак! Иди сюда!" - сказал он, опускаясь, хватая волка за шиворот и что-то шепча ему на ухо.
   "Все будет зависеть от тебя, Клиган! Ты должен держать их в ловушке, чтобы мы с Джоном могли их убить!" - сказал Джоффри.
   Гончая фыркнула: "Не волнуйся, малыш, эти летние рыцари не отличат меча от бутылки "Арборского красного".
  Только смотри, чтобы они тебя не задели, у тебя ведь нет доспехов", - серьезно сказал он.
   "Будет сделано, Тирион! Следи за подкреплением!" - крикнул он себе в спину.
   "Понял! Это как считать зеленых и золотых овец, только вместо сна награда - не умереть!" - крикнул в ответ получеловек, вызвав у группы легкие смешки и напряженные полуулыбки.
   Черт возьми, этот имп сохраняет остроумие даже в самые страшные моменты, с завистью подумал Джоффри, поднимая меч к носу и позволяя гладкой холодной стали остудить лоб.
   Дверь прогнулась еще раз, часть ее проломилась посередине и разлетелась на куски, оставив латунный засов неуклюже свисать только с одной стороны.
  В трещине посередине виднелась плоская голова ручного тарана со стальным наконечником, который уже скрылся из виду.
   "Дверь не выдержит еще одного!" - объявил Гончий. Он перевернул шею набок, изнутри раздались многочисленные хлопки, когда он уперся ногами в деревянный пол.
  Джон беззвучно молился Старым Богам, глядя на дверь и не двигаясь ни на дюйм, пока Призрак полукругом обходил периметр, образованный столами, и рычал почти как теневой кот.
  Тирион продолжал смотреть в окно, его глаза часто двигались, а рот беззвучно шевелился, он думал и говорил сам с собой.
   Джоффри медленно и глубоко вздохнул, закрыв глаза.
  In
  Out
  In
  Out
  Он открыл их.
   Дверь на долю секунды прогнулась, а затем разорвалась посередине, и обе части рухнули на землю, явив огромного рыцаря в полном облачении, отбрасывающего в сторону ручной таран.
  Позади него стоял рыцарь поменьше, с красным лицом, который быстро осмотрел комнату, а затем отступил назад и махнул рукой дюжине или около того оружейников Тирелла, стоявших за его спиной.
   "Взять принца и Беса живыми.
  Убейте телохранителей!" - сказал огромный рыцарь, и он, и тот, что поменьше, отступили в сторону, выпустив на волю целый поток золотых и зеленых оруженосцев.
   "Винтерфелл!!!" - внезапно закричал Джон, когда оруженосцы бросились в комнату, толкаясь и пихая друг друга, протискиваясь через узкие рамки импровизированного коридора.
   Джоффри набрал воздуха и тут же закрыл рот.
  Он едва не вскрикнул от неожиданности, но обнаружил, что не чувствует никакой особой преданности, о которой ему было бы удобно заявить вслух.
   За Семь Королевств? Черт возьми, Ренли мог бы получить это чертово кресло, если бы только попросил! Он подумал об этом несколько причудливо, прежде чем зеленый прилив схлынул.
   Времени на раздумья больше не было.
   Места для одновременной схватки хватало только двоим, и Гончая активно пользовалась этим преимуществом.
  Облаченный в стальные доспехи и с длинным мечом, он в основном защищался, удерживая обоих бойцов на месте частыми парированиями и толчками.
  Он тут же сделал шаг назад, слегка ошеломленный силой дюжины или около того мужчин, наседавших сзади, и одновременно пытался парировать удары двух передних оруженосцев.
   Но он выиграл драгоценные секунды, когда Джоффри стремительно метнулся в сторону и нанес удар в подмышку стоящему перед ним человеку, выпустив поток крови, отчего тот закричал и упал на землю.
  На его место быстро встал другой, парировав еще один удар Джоффри, а затем и Гончей.
  Не парируя третий удар, Джоффри подпрыгнул чуть выше и быстрым, контролируемым движением проткнул ему шею сбоку, выпустив широкую струйку, когда человек попытался удержать шею и упал на землю.
   Обожаю этот прием, спасибо Браавосу, - как в тумане подумал Джоффри, атакуя следующего в куче.
   Несколько вражеских оружейников попытались взобраться на высокие столы, но Призрак в мгновение ока оказался рядом с ними, окровавив руки и лица и заставив их упасть обратно в коридор.
   "Как в парфюмерной лавке Клигана! Розы на входе, мякоть на выходе!!!" - прорычал Джоффри, вонзая меч в нижнюю челюсть оружейника, и адреналин привел его в эйфорию.
  Да! Тирион не может быть единственным в команде Ланнистеров с ситуативными остротами! подумал он, продолжая наносить удары, нанося их и нанося.
  Боги, я бы сейчас отдал ногу за копье, столько колющих ударов.
   Гончий расхохотался, раскроив кому-то череп пополам, но это оставило его беззащитным перед быстрым ударом топора, вмявшим его пластину и оставившим кровь, сочащуюся по руке
   "Проклятая гончая! Забудь о своих инстинктах, защищайся!" - крикнул Джоффри.
   "Это труднее, чем кажется, черт возьми!" - проворчал Гончий, вынужденный сделать еще один шаг назад, оставляя больше пространства для Розы.
   До этого момента бой длился, наверное, секунд пятнадцать, но Джоффри показалось, что прошло полчаса.
  Он рискнул бросить быстрый взгляд налево и с ужасом увидел, что Джон истекает кровью из одной руки, а перед ним лежит груда мертвых тирелловских оруженосцев, которые все еще продолжают сражаться.
   Последние четыре солдата настороженно смотрели на Гончую, когда огромный рыцарь и маленький, по его мнению, сир Элмар, наконец, соизволили войти в комнату.
   "Это всего лишь столы, сукины дети!!!" - прорычал огромный рыцарь, пробивая левую сторону, отбрасывая в сторону стол и проходя вперед, за ним последовал сир Элмар.
   "Они обходят нас с фланга!" - крикнул Джон, когда они с Призраком бросились на большого рыцаря.
  "Джон, подожди!!!" - крикнул Джоффри, успев увернуться от удара меча и быстро отрубив руку Тиреллу.
   Теперь Гончая стояла против оставшихся троих, окровавленная и избитая, но он даже не замедлил шаг.
  "Беги! Я задержусь здесь!" - крикнул он Джоффри.
   Джоффри, не теряя ни секунды, побежал в левую сторону, где Джон стоял спиной к углу, а здоровенный рыцарь зажал его в ловушке. У грубияна был большой длинный меч, не совсем двуручный, но все равно страшное оружие.
  На его груди красовалось белое солнце и шеврон оранжевого цвета.
  Должно быть, это дом Эшфорд, быстро подумал он, в кои-то веки уроки великого мейстера Пицеля оказались полезными.
   Призрак огрызался и кусал рыцаря за спину, но прежде чем он успел нанести ему пару ударов, его сильно толкнули в бок.
   "Бросьте меч, принц Джоффри! Пока вы не поранили себя им!" - крикнул сир Элмар.
  От удара Джоффри отлетел к стене, выбив из него воздух. Однако прежде чем сир Элмар успел приблизиться и обезоружить его, Джоффри снова вскочил на ноги, замахнувшись мечом для удара по шее мужчины.
  Он этого не ожидал, судя по паническому выражению его лица, которое он с трудом парировал и отступил назад, явно оценивая его как противника.
   "Брось меч, и твоей персоне больше не будет причинен вред!" - крикнул сир Элмар.
   "Думаешь, мне есть до этого дело?! С дороги!" - крикнул он, пуская в ход вихрь ударов, выискивая слабые точки на пластине.
  Ему пришло в голову, что это первый раз, когда он сражается насмерть с рыцарем.
   Сир Элмар парировал удары, выведенный из равновесия необычным стилем. Но вскоре он начал идти на добивание: сейчас его жизнь была важнее всех богатств и мучений, которые сулил ему весь Дом Тиреллов.
  Он нанес удар в бок, и Джоффри вихрем метнулся к другому.
  Джоффри ответил ударом, который вмял перчатку сира Элмара и, вероятно, сломал несколько пальцев, а затем наклонился и нанес горизонтальный удар над головой.
   УДАР НОГОЙ! прогремел Гончий внутри его черепа.
   Он согнул колени и наклонился вперед, а когда последовала следующая атака, просто уклонился, прыгнув вперед, и кончик его меча врезался в челюсть сира Элмара и почти вышел из верхней части его черепа.
   Сир Элмар выронил меч, секунду-другую пытался схватить меч, которым его убили, но вскоре его начали бить конвульсии, он упал на пол и затрясся, как одержимый.
   Джоффри почувствовал, как желчь поднимается у него из горла, но сумел сдержать ее, вспомнив, что должен сделать.
  Он оглянулся на Джона и приготовился проткнуть Эшфордского засранца насквозь... назад...
  Нет...
   Призрак был в стороне, живот распорот от шеи до ног, глаза по-прежнему устремлены на Джона.
  ... А Джон.
   Он лежал на полу, прислонившись спиной к стене, его меч был отброшен, а изо рта медленно вытекала река крови.
  Его глаза были закрыты.
   Рыцарь оторвался от своей работы и посмотрел на него с огромной улыбкой на лице. "Вижу, вас недооценили, ваше высочество". Он с ехидной усмешкой подошел к Джоффри.
   "Достаточно хорошее представление, я считаю. Но все кончено.
  Ты должен бросить это..."
   Бессвязный лепет грубияна постепенно выветрился из головы Джоффри, сменившись звоном, который становился все громче и громче. В этот момент руки Джоффри перестали дрожать, и он спокойно подошел к рыцарю.
  Он попытался ударить Джоффри по голове, но Джоффри, изогнув шею, увернулся от удара и со всей силы ударил рыцаря ножом. Удар не пробил стальную пластину, но мужчина отшатнулся назад от боли.
  Он бросился на Джоффри, но тот снова уклонился, и меч с грохотом ударился о рукоять меча, сломав кость.
  Выронив меч, Джоффри нанес удар по другой руке, едва задев сустав в доспехах и разорвав нижнюю часть запястья.
   Рыцарь сжал руки в кулаки, пытаясь наброситься на Джоффри, но тот лишь сделал шаг в сторону и нанес удар по бедру, заставив его опуститься на землю.
   И тут Джоффри набросился на него.
   Сначала он отрубил ему руки, чтобы тот не мог сопротивляться, затем ноги.
  Он был молниеносен, его рука, как корабельный насос, поднималась и опускалась, поднималась и опускалась, пока рыцарь снова и снова произносил одно и то же слово, но Джоффри его не слышал.
   Ему было... так... хорошо.
  Он улыбнулся, любуясь узором, который оставила кровь на земле, на его руках...
  "-rey! Племянник!!! Джоффри!" - внезапно закричал кто-то у него над ухом.
   Он потряс головой, приходя в себя. Тирион тряс его, глаза были полны страха и отчаяния.
  "Он мертв! Полминуты назад прибыла еще одна лодка Тиреллов, нам пора уходить!" - крикнул он ему в лицо.
   Джоффри тупо уставился на него, а затем снова посмотрел на... то, на чем он сидел.
   Он сидел на останках сира Эшфорда.
  Джоффри все еще держал свой окровавленный меч, который, похоже, был в процессе очередного пореза.
   Он попятился назад, упав животом на деревянный пол.Боги, только не это... позже... подумайте позже
  Он встал, снова осматривая комнату.
  Гончая стояла на одном колене на полу, используя свой меч как трость, и пыталась подняться, истекая кровью из многочисленных ран. "Иди помоги Сандору!" - сказал он Бесу, подталкивая его в ту сторону.
   Сам Джоффри, спотыкаясь, направился к Джону, который теперь лежал на полу боком.
  Он подпер его, снова прислонив спиной к стене. Прежде чем он успел что-либо предпринять, его глаза распахнулись, а изо рта все еще текла булькающая кровь.
  "Джон! Джон!!! Подождите, подождите..." пробормотал Джоффри, беспомощно глядя на жестокий удар, нанесенный Джону в грудь.
  изучать медицину, надо было изучать медицину, надо было изучать медицину, надо было изучать медицину...
  Джон что-то пробурчал, рот его шевелился, но из него не вырывалось ни звука.
  "Р-бр...ц..."
   "Что!? Джон?!" - беспомощно закричал Джоффри.
   "Бр...", - казалось, он сделал большой, полный страха вдох, глаза полностью расширились в бреду, когда появилась маленькая, кровавая улыбка. "Brokheeenn....
  Рыцари!" - прошептал он на последнем дыхании.
   Джоффри издал пронзительный, содрогающийся крик, снова и снова сотрясая Джона, но никаких других слов от него не исходило, только кровь.Так много крови
  Джоффри едва не подпрыгнул, когда почувствовал руку на своем плече.
  "Нам нужно идти, - печально прошептал Тирион, рядом с которым хромал Гончая.
   Джоффри стоял почти пьяный, потом схватил меч и глубоко вздохнул. "Так... пойдем... пойдем..." - сказал он.
   Они перешагнули через тела убитых врагов, захватывая кабинет, от которого теперь несло смертью.
  Они спешили по многочисленным коридорам, следуя за Бесом, когда он вел их туда, где, по его мнению, будет наименьшее сопротивление.
   Вскоре они услышали позади себя гулкие шаги.
   Гончая была бледна и оставляла за собой кровавый след, когда внезапно остановилась.
  "Я просто торможу тебя, иди!" - сказал он, опираясь на стену и поднимая меч в боевую стойку.
   "Ни в коем случае! Клиган, нам понадобится любая помощь..." Джоффри объяснил все настолько рационально, насколько мог, когда его прервали ворчанием.
   "Мы оба знаем, что это полная чушь.
  Вы с Бесом сможете их обогнать. Я выиграю время, - сказал он, спокойная уверенность окутывала его, как мантия.
   "Сандор, пожалуйста...!"
   "Ха! Ты никогда не называешь меня Сандором.
  Идите, принц Джоффри, живите хорошо". Он оттолкнул его и, прихрамывая, направился к преследующим его оруженосцам, несколько из которых виднелись в конце коридора.
  "Отведайте сломанного рыцаря, а, сыновья шлюх?!" - прорычал Гончий.
   Джоффри продолжал бежать против своей воли: звуки битвы постепенно стихали, когда они спустились по лестнице в южную речную гавань Цитадели.
   Он чувствовал себя опустошенным, когда Тирион и он выбежали из здания, спустились по открытой лестнице и оказались на небольшой каменной площади перед маленьким пирсом с несколькими гребными лодками, привязанными к нему.
   Они были уже на середине площади, когда с боков на них налетели тирелльские оружейники, а к небольшому причалу причалила лодка, полная арбалетчиков.
   Рыцарь в полосатой черно-желтой геральдике с тремя пчелиными ульями на щите вышел вперед.
   "Принц Джоффри и лорд Тирион! Сложите мечи! Сегодня нет необходимости в дальнейшем кровопролитии!" - крикнул он, по-видимому, искренне.
   Хватит кровопролития?! Я покажу им кровопролитие... Я сделаю медовуху красной, прежде чем псы сметут меня!!!
   Джоффри был готов с ревом броситься на них, когда вспомнил о своем дяде.
  Он постоянно менял местами взгляды, крепко сжимал кинжал и вел непрерывное повествование в интересах Джоффри, рассказывая ему о возможных переулках и стратегиях - от поворота назад к зданию до бегства к "Медовому вину" и прыжков в него.
  Конечно, ни один из них не сработал бы, но Бес никогда не сдавался. За это он и любил этого ублюдка.
   Он просто хотел умереть, избавиться от этого кошмара, захватившего прекрасную и веселую жизнь... но тогда он был бы ответственен за смерть своего дяди.
  И если он сказал, что это не имеет значения, то почему же сейчас у него в животе темная яма, почему он плачет из-за смерти своих друзей, если ни одна из их жизней не имеет никакого значения.
   Ему хотелось просто лечь и заплакать, но вместо этого он бросил меч на землю.
   "Будь осторожен, когда отдаешь его Ренли, он может перепутать, какой меч должен проглотить", - сплюнул он, когда оружие с лязгом упало на землю.
  ...
   -.PD.-
  Пир, да и вся армия Ренли, были отмечены всеми признаками напыщенности Юга.
  Он был претендентом на Железный трон в разгар войны, шедшим в темпе улитки и устраивавшим пир на каждой остановке. Сто тысяч мечей, говорили в столице много лет назад.
  Джоффри задавался вопросом, читал ли этот идиот-будущий король "Войну завоевания" мейстера Террона или, черт возьми, любую другую книгу по военному делу.
   Он задавался вопросом, понимает ли этот идиот, что на сто тысяч мечей приходится сто тысяч ртов.
  Джоффри никогда не был (и надеялся, что никогда не будет) в походе, но он знал достаточно, чтобы представить себе либо 30-мильный след из сожженных домов и голодающих крестьян, либо, наоборот, сундуки с золотом, пропущенные через армейскую логистику.
  Скорее всего, и то, и другое происходило прямо сейчас.
   Каждый день.
   Лишь бы угодить самолюбию Ренли.
   Джоффри никогда не был защитником мелких народностей, это точно. Но даже он бледнел от расточительности всего этого.
  Ренли должен идти к столице, как шахтная тележка, без передышки, забыв о пирах и турнирах.
   Он немного поиграл с едой, пока Ренли вставал, чтобы произнести очередную речь, восхваляя лордов Леала за их мудрость и щедрость.
  В его словах было столько меда, что Джоффри казалось, его сейчас стошнит.
   И они думали... Думали, что из него получится хороший король?! с недоверием подумал он.
   Его усадили в качестве "почетного гостя" почти рядом с Ренли, но часть стола, где сидел Джоффри, была ниже, создавая впечатление старшинства перед Ренли.
  Несомненно, это была заранее продуманная уловка. Сам мужчина теперь стоял и жестикулировал одной рукой, пока гости издавали благодарственные звуки, широко и радостно улыбаясь, когда Ренли вручал подарки и титулы горстке людей. Эту практику он повторял каждый. Одиночка.
  День.
   В Столице его съедят живьем, подумал он.
   Конечно, он был лучше, чем он сам, но вряд ли это было достойной рекомендацией.Бесполезно быть лучше конкурентов, если ты все равно испортишь жизнь королевствам
  И он их испортит.
  Он уже буквально видел, как Мэргери шепчет ему на ухо, предлагая идеи и планы и заставляя думать, что он сам о них подумал. Терновая королева незаметно сидела за соседним, но недоступным для посторонних глаз столиком, точно хозяин за марионеткой.
  Однако сейчас она смотрела прямо на Джоффри.
   Он некоторое время смотрел на нее в ответ, пока его затянувшийся пустой взгляд не заставил ее невинно повернуть шею, прервав прямой взгляд.
  Нет, если бы дарить подарки и быть очаровательным - это все, что нужно, Роберт оставил бы Семь Королевств такими же процветающими и мирными, какими они когда-либо будут
  Из того, что он помнил из своей первой жизни, всех последующих и недель пиров, последовавших за стычкой в Цитадели, Джоффри чувствовал, что может точно предсказать, что случится с Ренли в Королевской Гавани.
   Съедят заживо.
   В конце концов,он там вырос.
  Обаяние может завести лишь очень далеко, и половина лордов Кроунлендера с радостью улыбалась его шуткам, когда они перекраивали королевство у него за спиной. И это еще не считая Бейлиша, Вариса, Тайвина и остальной части этого чертова королевства.
  Ренли считал, что правление у него в кармане, но мысль о том, что есть люди, невосприимчивые к его уму и чарам и прекрасно умеющие скрывать это до поры до времени, вероятно, не приходила ему в голову.
   Что же касается подарков... ну, Роберт был занят последние двадцать лет, и уж точно не правил.
  Каждый раз, проходя мимо сокровищницы, Джоффри поражался, насколько пустым выглядит хранилище. После того как он украл два привычных мешка с золотом, все это выглядело несколько уменьшенным.
  Он помнил какие-то разговоры об этом в своей первой жизни, не слова, но тон, который он помнил, был довольно срочным. Или даже паническим.
   Он смотрел на рыцарей и лордов, сидящих за огромными столами, смеющихся и шутящих, веселых и счастливых.
  Неужели они были настолько очарованы великолепием Ренли, что не смогли осознать последствий? Неужели они не понимали, что война - это только начало? Неужели они не понимали, куда приведет их следование за этим глупцом?!Война за влияние между огромным Ричем и остальными королевствами, разоренное королевство...
  По коже Джоффри пробежала дрожь.
   ... Или они знают? Может быть, они на это рассчитывают? Может, они просто подшучивали над Ренли, заставляя его поверить, что он главный, в то время как заговоры среди них уже разворачивались, они радостно расхватывали подарки и ничуть не заботились о том, что произойдет в дальнейшем?
   Кто они - Летние Рыцари или Заговорщики? Он не знал, кто из них хуже.
   В каком-то смысле Ренли был мужским аналогом Сансы.
  Несправедливое сравнение, конечно, ведь у Сансы был прекрасный ум, который только и ждал, чтобы вырваться наружу, в то время как он был уверен, что у Ренли внутри нет ничего, кроме вина и меда.
   И в конце концов именно это убедило Джоффри в том, что Ренли не будет хорошим королем.
  Это была всего лишь интуиция, но она укреплялась, чем больше он думал об этом и чем больше изучал Ренли.
  Никто не хотел разговаривать с пленным принцем, которого скоро свергнут с престола, но у Джоффри были уши, и он сидел на каждом пиру с тех пор, как попал сюда.
   Эта мысль была в какой-то степени забавной, но в то же время смутно пугающей.
   Ренли жил в сказке.
   Возможно, он даже не осознавал этого, настолько хорошо все его представления соответствовали его характеру... но то, как он говорил, что делал, даже находясь на войне, которая в случае проигрыша стоила бы ему головы, частые подарки и турниры, величественные жесты, приятная улыбка, которую он надевал каждый раз, когда ему удавалось сесть на импровизированный трон и поиграть в короля, решая спор между лордами сотни глупых знамен, которыми он любил окружать себя каждый раз, когда заключал сделку с другим Повелителем Бурь, да даже его королевская гвардия была особенной! Его "Радужная гвардия", каждый из которых развевался в разные цвета, как в особенно плохой, глупой девичьей сказке.
   Он был праведным королем в сказках Сансы, за которым стояла сама судьба и который мог занять трон, когда ему заблагорассудится, уверенный, что все будет хорошо... Неудивительно, что он погиб первым из "пяти королей".
   А может, я все неправильно понимаю, я ведь явно не эксперт в политике.
   Может быть, я идиот, который не разбирается в политике, если она смотрит ему в лицо.
   Может, я слишком много выпил "Арбор Голд", пока ждал, когда Ренли закончит свою проклятую речь.
  Может, я просто гонюсь за хвостом, ожидая, пока этот имбецил Фоссовей наклонится хоть на крошечку... чуть-чуть... левее
  Вот так... еще немного... один кинжал к горлу, и я вернусь к своим богом забытым исследованиям
  "Не нравится пир, племянник?" Ренли внезапно испугал его.
  Он смотрел на него, как на трофей, и самодовольно улыбался, пока ближайшие лорды затихали, чтобы увидеть, как унижают фальшивого принца (или, может быть, короля?). По какой-то причине этот ублюдок уже несколько часов наблюдал за ним и его вином.
   "Я не ваш племянник!" Джоффри против воли сплюнул.
  "Единственный, кто может меня так называть, - это тот, кому заткнули рот и кто сидит снаружи, наслаждаясь вашим великолепием, - сказал он.
   Ренли пожал плечами, слегка подняв руки в знак извинения. "Его оскорбления были слишком сильными для нашей возвышенной компании..... Но..."
   Он улыбнулся, как кошка, поймавшая воробья.
  "Не ваш дядя? Интересно, что вы так говорите, потому что до меня доходили такие клеветнические слухи... слухи, которые, казалось бы... могли бы поставить под сомнение ваше утверждение...", - произнес он как нельзя вовремя, когда в разговоре наступило затишье.
  Теперь все лорды и рыцари были прикованы к ним обоим, ожидая, что ответит на это Джоффри.
   Джоффри гаркнул... три раза подряд.
  Наконец он не выдержал и разразился хохотом.
   "БУАААХАХАХАХАХА!!!" Джоффри хохотал, держась за живот.
   Ренли снова ухмыльнулся, хотя эта ухмылка выглядела чуть более принужденной: "Я бы не нашел эту б...", - попытался сказать он, но Джоффри оборвал его очередным смехом.
   "Это то, чего ты хотел? Все это время? Ты целую вечность таскал меня по Розероаду, только чтобы напоить до беспамятства?!" - спросил он, ошарашенный.
   Ренли на секунду открыл и закрыл рот, в который раз не найдя подходящего слова.
  В другую секунду он, скорее всего, вернул бы его, но Джоффри не дал ему такой возможности.
   "Ты должен был просто спросить! А потом оставить меня в покое!" - сказал он между хмурым видом и хихиканьем.
   Он встал: "Так, слушайте все.
  Я ублюдок! Притворщик! Фальшивка!" - провозгласил он.
   Все были ошеломлены, даже Терновая королева, что доставило ему немалое удовольствие.
   "Настоящим я отказываюсь от всех своих притязаний на Железный трон! Молодец, Ренли! К сожалению, я не думаю, что Станнис тоже бастард, так что тебе не повезло с претензиями", - сказал он, глотая то, что осталось от "Арбор Ред".
   "Я..."
   "Тебе нужен этот чертов трон? Ты можешь получить его! Ты можешь проглотить все мечи на Железном троне и подавиться ими!" - заорал он.
   Давай, идиот с яблочной головой, наклонись влево! Еще чуть-чуть!
   Кинжал уже был почти у него в руке, как вдруг рядом с ним появилась леди Оленна и легонько отпихнула рыцаря Фоссоуэя с дороги.
  "Кажется, принц перебрал с вином", - сказала она, жестом указывая на своих... телохранителей?
   "К черту вино! Думаешь, ты достаточно умна, чтобы выиграть эту игру, старая корова?! Никто не сможет! Игра сожрет тебя и выжрет боль и страдания, как всегда, вместе со всеми цветами в Риче! Отпустите меня, черт возьми! Вы все неторопливо маршируете в парфюмерный магазин, идиоты, цветы-домой... pulped....
  люди выходите!!!" Бредни Джоффри стихли, когда его насильно унесли.
   Ренли сидел в тишине, медленно покачивая головой в непонимании. Затем, словно искра зажглась в его голове, и мир вдруг вновь наполнился светом и красками, он улыбнулся.
  До него дошли нужные слова.
   "Еще одно доказательство качества мужчин в Королевской Гавани - они не могут удержать вино!" - сказал он, когда лорды и рыцари подняли свои кубки в знак одобрения. "Не то что мы!" - сказал он, поднимая свой. "За короля Ренли!" - крикнул один из них, прежде чем выпить, и за ним быстро последовали остальные.
  "Король Ренли! Король Ренли! Король Ренли!" - радостно закричали они, когда Ренли расплылся в радостной улыбке.
  -.PD.-
  После его вспышки темп немного ускорился, но это была все та же неторопливая прогулка через Рич и в Штормовые земли.
  Однако компания неизмеримо улучшилась: теперь он ел вместе с импом в палатке средних размеров, расположенной неподалеку от палатки Ренли.
   Это того стоило.
   Он отломил еще один кусок черствого хлеба и стал методично есть.
  Если Ренли думал, что ему удастся как-то сломить его плохой едой, то его ожидало совсем другое.
  Больше полугода он питался почти сырым китовым мясом, после чего хлеб стал считаться редким деликатесом.
   Он размышлял о том, сколько повреждений он может нанести себе (и сколько боли ему пришлось выдержать) оловянной ложкой, которую ему дали, и хватит ли этого, чтобы убить его прежде, чем они до него доберутся, пока дядя не прервал его размышления.
   "Простите?" - спросил он.
   "Я сказал, что Ренли, должно быть, отшил Станниса, судя по тому, как отреагировали обе стороны", - сказал он.
   "Наверное, так и было... А-а-а! Тирион!!!" - воскликнул он, ударив себя по голове, только тогда сообразив, что это двойной смысл.
  "У тебя грязный ум, племянник". нахально сказал Бес.
   Была глубокая ночь, и Станнис и Ренли заключили сделку несколько часов назад. С тех пор весь лагерь был в напряжении.
  Уверенный в себе, но в то же время нервный.
   Ренли привел с собой всю свою армию, пытаясь освободить Штормовой Конец от осады Станниса. Сделка оказалась неудачной, по крайней мере, такие слухи ходили по лагерю. Казалось, что битва неизбежна.
  Он задавался вопросом, как Ренли, с его величественной и щедрой личностью, объясняет свое решение, по сути, перепрыгнуть через брата и, возможно, убить его завтра.
   Вероятно, все это было притворством.
   Он продолжал есть бульон и хлеб, размышляя о том, что делать, когда эта жизнь наконец закончится.
  Ему придется совмещать более практичные проекты с расследованиями, иначе он умрет от скуки и ничего не добьется.
   Он думал о той прекрасной книге о строительстве Хайтауэра, которую начал читать до того, как все полетело к чертям, когда воздух прорезал пронзительный рев.
   Джоффри и Тирион перестали есть, напрягаясь, чтобы услышать что-нибудь еще.
   Тишина.
   Затем - безумие.
   Шум постепенно нарастал, по всему лагерю раздавался стук сапог по грязи и призывы мейстера.
   Наконец Джоффри не выдержал и вышел из палатки с чашей в одной руке.
   Он был ошеломлен увиденным зрелищем, испытывая смутное чувство сюрреализма от его необычности.
  Факелы бросали мрачный свет на круг людей, все они смотрели с ужасом или плакали. В центре стоял сир Робар Ройс "красный" из нелепой "Радужной гвардии" Ренли.
  Он лежал на обнаженном лорде-командующем сире Лорасе Тирелле и крушил его лицо своими испещренными перчатками кулаками.
   "Как ты мог!? Клянусь Семью Вышестоящими, как ты мог!" - ревел сир Робар, продолжая наносить удары кулаками, снова и снова разбивая лицо сира Лораса.
  "Он был нашим королем! И вы убили его! Почему?! Почему?!?" - кричал он, продолжая наносить удары, явно потеряв над собой контроль.
   "Клянусь старыми богами!" - закричал Джоффри, лорды и рыцари вокруг него вскочили.
   "Он собирается убить его! Вы! Помоги своему лорду-командующему!" - крикнул он синему, не помнящему его имени.
  Он смотрел на вход в палатку в каком-то трансе, а потом вышел из него и с силой оттащил сира Робара в сторону.
   Затем словно сняли заклятие.
  Лорды и рыцари начали отдавать противоречивые приказы, кричать и жестикулировать, создавая еще больший хаос.
   Но Джоффри замер на одном слове.
   "Shadow....
  Тень... тссс... тень... - бормотал Лорас снова и снова, пока его поднимала пара рыцарей и уводила.
  Тень
  Это было нелепо.
   Должно быть.
   Но больше трех жизней? Один и тот же проклятый слух?! И теперь из первых рук!?
   Это невозможно!
   Джоффри в оцепенении вышел, почти не видя, и вошел в большой шатер перед домом Ренли, заполненный картами и символами.
   Станнис превращается в теневого демона?! Станнис Баратеон - демон-тень?!
   Он сел на один из стульев в задней части, покачивая головой.
   Страннее, чем бессмертный принц Джоффри, проживающий свою жизнь снова и снова...? прошептал он в глубине своего сознания.
  ...
   "О... черт...", - прошептал он.
   Он так и сидел, пытаясь переварить эту мысль.
  Нельзя быть уверенным, но, возможно, слухи были правдой.
   Он продолжал есть бульон рефлекторно.
  Там, в море, ели всегда, когда представлялась возможность поесть.
   Он смутно ощущал дуэт голосов, возбужденно обсуждавших происходящее.
   "К рассвету вся армия погрязнет в междоусобицах!" - говорил кто-то.
   "Вот почему время действовать пришло! Действуйте сейчас и спасите свою семью, потому что Станнис не будет милосерден", - сказал другой, смутно знакомый голос.
   "Весь этот план звучит подозрительно, лорд Бейлиш.
  Мой внук никогда бы не причинил вреда Ренли... - сказала... Оленна?
   Он узнал другой голос, этого гнусного ублюдка! Мизинец!
  ... Но это означало
  О нет
  "Как бы то ни было, есть только один выбор, если вы не хотите насадить свою голову на пику, будь то на Драконьем Камне или в Кастерли Рок.
  К счастью для нас обоих... - сказал Бейлиш, когда он и леди Оленна вошли в шатер.
   "Ни в коем случае! Ни за что!" - сказал Джоффри, вставая и судорожно ища выход позади себя.
   Бейлиш никак не мог знать, что он находится именно в этом шатре, но его удивление длилось не более секунды, так как он продолжал идти вперед, как будто все это было спланировано.
  "Перед вами принц Семи Королевств!" - сказал он, указывая на Джоффри обеими руками с раскрытыми ладонями.
   "Я ни за что не соглашусь на это", - совершенно серьезно сказал Джоффри.
  -.PD.-
  Весь пир проходил со смутным сюрреалистическим ощущением, которое стало привычным за последний день.
  Пустые места, обозначающие лордов и рыцарей, которые дезертировали к Станнису или потерпели неудачу и попали под суд лорда Тарли, были страшным напоминанием о том, что именно поставлено на карту.
  Летние рыцари почувствовали запах зимы, и это им не понравилось... не то чтобы у них был какой-то выбор.
   Когда вся армия не смогла просто распасться, Станнис уже потерял возможность для утренней атаки.
  Он был очень озадачен, когда во время новой попытки переговоров его встретили с флагами Баратеонов из Королевской Гавани.
  Очевидно, он был в апоплексическом ударе, когда узнал, что вместо того, чтобы подчиниться ему, большая часть армии провозгласила Джоффри Баратеона законным королем Семи Королевств.
  Остаток дня прошел в стычках и маневрах, когда обе стороны снова искали лучшие позиции, и на этот раз казалось, что утром битва будет неизбежна.
  Если бы он ждал дальше, то это привело бы к тому, что Станнис дезертировал бы еще больше.
   Джоффри это не волновало: он оставил все военные дела лорду Тарли, а сам терпеливо ждал окончания пира, чтобы отправиться в свою комнату, попросить меч (не могли же они отказать своему королю в мече, верно?) и покончить с этой неразберихой раз и навсегда.
   Он сидел рядом с Мэргери, который во всем мире выглядел как очаровательный принц.
  Можно было забыть о том, что ее предыдущий жених умер прошлой ночью, а брат сидит в комфортабельном остроге в ожидании приговора. Она была вся в улыбках и обаянии, гораздо более эффективном, чем покойный Ренли, по крайней мере с другими людьми.
  Все собравшиеся лорды дружелюбно болтали и ели, а Джоффри сидел на импровизированном троне, который Ренли носил с собой повсюду, где обедал.
   Это... это нелепо.
  У лордов нет стыда.
   Мэргери высказывала ему свои соображения, намекала и вообще вслух обдумывала какие-то идеи... Он прекрасно понимал, что она делает, но не это его беспокоило.
  Его беспокоило
  Она вдруг наклонилась к нему: "Вы станете великим королем, ваше высочество, вас будут любить и бояться и лорды, и мелкие людишки", - прошептала она.
   Он уставился на нее, ожидая, что она продолжит.
   Но вам понадобятся компетентные люди, чтобы помочь вам.
  Королевская Гавань будет полна предательства, но я знаю своего брата, сира Гарлана, с младенчества, и он талантливый боец.
  Как лорд-командующий... - она запнулась, так как Джоффри продолжал смотреть на нее с открытым от шока ртом.
   "Вы же не думаете, что я настолько глуп?" - медленно произнес он.
   Прежде чем она успела открыть рот, Джоффри продолжил.
  "Я видел, как ты делаешь это лучше, чем этот Мэргери, гораздо лучше, так что дело точно не в умении...", - сказал он почти про себя.
   "Неужели ты думаешь, что я настолько туп, настолько... имбецилен!!!" - внезапно воскликнул он.
  Мейгри умоляюще смотрела на бабушку, как бы говоря, что это не должно было так обернуться!
   Джоффри встал и с ревом швырнул кубок на пол.
  "ВЫ, ЛЮДИ, УБИЛИ МОИХ ЛУЧШИХ ДРУЗЕЙ ВСЕГО МЕСЯЦ НАЗАД! И ВЫ ЖДЕТЕ, ЧТО Я БУДУ УПИВАТЬСЯ БАНАЛЬНОСТЯМИ И... И... БЛЯДЬ, НАЧНУ РАЗДАВАТЬ МЕСТА В МАЛОМ СОВЕТЕ!?" Джоффри зарычал, его лицо покраснело от гнева.
   "Конечно, вы не думали, что я настолько глуп! Таким избалованным! Таким высокомерным! Настолько слепым, что за пару комплиментов я бы свалился на вас!?" - прорычал он в ярости.
  Злился на них, злился на себя.
   Наступило тяжелое молчание, и Джоффри, казалось, сдулся.
   "Вы действительно так думали, да?" - спросил он, ни к кому не обращаясь.
  "Вот... вот почему я покидаю Вестерос... это... это просто разочаровывает...", - сказал он себе, выходя из пиршественного шатра, где всего день назад ужинал другой король.
   Уже очень поздно он добрался до своего шатра и некоторое время провел там, размышляя о своей первой жизни и о том, каким он был... каким он стал.
   Действительно ли он изменился после стольких жизней? Или Летние рыцари были правы? Он сидел на кровати, закрыв лицо руками, и чувствовал внутри себя полную пустоту.
   Над ним пронесся пыльный ветерок, пахнущий дымом, и он поднял голову, чтобы сказать "стражникам" снаружи закрыть заслонку палатки.
   Когда он поднял голову, то увидел парящего над землей Станниса, его лицо выражало ненависть и гнев, а тело - тень дыма, свернувшегося вокруг него, словно готового нанести удар.
  Это было похоже на искаженный силуэт Станниса, но искаженный и испорченный, словно превращенный в чистую тень.
   "С-с-с-с-Станнис?!" зашипел Джоффри, глядя на явление из преисподней.
   Как только он взглянул на него, фигура вытянула руку, быструю, как молния, и пронзила его сердце с приглушенным, пронзительным криком.
  Джоффри почувствовал глубокую агонию внутри себя, боль, казалось, умножалась и распространялась по всему его существу.
   "AAAAAAAAAAHHHHHH...." Он закричал, хватаясь за грудь, его руки бесполезно проходили сквозь дым, который все еще прижимал его к кровати, прямо в сердце.
   Все время между тем, как он впервые увидел тень и тем, как она вскоре исчезла, должно быть, длилось не более пяти секунд.
  Тень рассеялась, и Джоффри опустился на землю, его лицо исказилось в гримасе агонии, глаза были неподвижны.
  -.PD.-
  Спасибо за отзывы и не забывайте комментировать!
   Глава 16: Муравьи на сцене.
   Мне очень нравятся комментарии, ребята! Вот еще один!
  -.PD.-
  Глава 16: Муравьи на сцене.
   Джоффри вскрикнул, проснувшись, и зашатался по кровати, прежде чем его вырвало на пол.
  "О боги.... О боги....
  О боги... - забормотал он, с каждым разом учащая дыхание.
   Он вдруг заметил, что Гончая неловко похлопывает его по спине, продолжая осматривать комнату с отброшенным длинным мечом наготове.
   "Боги... Сандор... Станнис... Не могу поверить, чертов колдун..." пробормотал Джоффри, содрогаясь при воспоминании об ужасной, мучительной боли, которую причиняла эта тварь.
  На мгновение ему показалось, что он больше никогда не проснется.
   "Это был всего лишь сон, принц Джоффри.
  Просто сон, - неловко сказал Гончий, убирая руку и вставая, все еще оглядывая комнату.
   "Сандор я... верно... А... - он слегка покачал головой.
  Мы вместе дрались, истекали кровью и смеялись, а он ничего не помнит
  Эта мысль грозила снова заставить его заплакать, но он крепко зажмурил глаза, ущипнув себя за руку и пустив кровь.
   "Найди мне корабль, Гончая, мы отплываем в Олдтаун завтра с первыми лучами солнца, - приказал он себе.
   Это все усложняет... Но если Станнис какой-то колдун, разве он не сможет помочь мне с пурпуром? С моими вопросами?
   Он тщательно обдумал этот вопрос.
   Нет, он хочет моей смерти, и, возможно, у него даже есть средства, чтобы сделать ее окончательной.
  Приближаться к нему сейчас было бы глупостью.
  Я не готов.
   Не глядя, он протянул руку влево, схватил планшет из китовой кости и снова стал его рассматривать.
   "Я получу ответы", - сказал он ей, и бледно-зеленые глаза его ожесточились.
   Пора было прекратить валять дурака.
  -.PD.-
  После привычно разочаровывающего сеанса убеждения, в ходе которого ему шепотом говорили о том, что он "сделает восьмерку, как ты", и называли сомнительным термином "фатум", ему удалось получить корабль в Олдтаун.
   Город выглядел так же, как и прежде, хотя морские пейзажи, безусловно, привлекали его, и это, конечно, заставило его по-другому взглянуть на "Хайтауэр".
   Он прибегал к внутренним каламбурам, чтобы преодолеть мрачное настроение... ему казалось, что Тирион поставил бы ему пять баллов из десяти.
   Это был прогресс.
   Въезд в город был, конечно, менее радостным, чем в прошлый раз.
  Теперь здесь были только он, Гончая и дюжина краснолюдов, которых он собирался прикончить при первой же возможности. И тогда он сможет приступить к работе.
   И на этот раз у него был план.
  Это займет какое-то время, но
  Джоффри чувствовал, что ему не хватает знаний, чтобы понять, а тем более пережить то, что происходит с ним, а может быть, и со всем миром. Что бы это ни было.
   Ему нужны были не только подсказки, но и знания, чтобы понять, какого черта он делает.
  Он сотрет с лица земли тот осадок неразумия, который навеял ему ладья, все эти годы назад, в его первой жизни.
   Летние рыцари, Мергери, Тайвин и все "осведомленные" заговорщики могут отправляться в преисподнюю.
   Клянусь богами, он будет так же умен, как Тирион, даже если это буквально убьет его.
  -.PD.-
  "Замрите, пожалуйста, не двигайтесь", - сказал он, ощупывая болезненный лоб мужчины, и, закрыв глаза, пощупал температуру.
  У них было всего два драгоценных стеклянных термометра, и они уже были в употреблении.
   Определенно жар, подумал Джоффри, когда мужчина закашлялся и поднял простую трикотажную рубашку.
  Красные пятна на животе... ослепляющая головная боль
  Он постоял немного, размышляя, пока человек на койке шаркал и что-то невнятно бормотал.
   Он кивнул и быстрым шагом направился к кабинету мейстера.
  По пути он миновал несколько десятков маленьких кроваток, половина из которых была заполнена людьми в разном состоянии сознания. Маленький "госпиталь", как он слышал, называли его несколько иностранных моряков, был единственным источником санитарных услуг и здоровья в городе, если у вас не было денег, чтобы оплатить услуги мейстера.
  Бедняки и прочие обитатели города относились к этому месту с подозрением и вечной благодарностью, но на самом деле ни то, ни другое... это было просто практично.
   Мейстерам и аколитам нужно было место, где они могли бы учиться и зарабатывать серебряную связь, не убивая своих пациентов... или, лучше сказать, место, где за такие обычные промахи не приходилось бы иметь дело с группой вооруженных разъяренных дворян, требующих компенсации.
   Он остановился у двери, пытаясь скрыть улыбку.
  Обычно за всем этим следили мейстер или два мейстера, которые обычно несли наказание по решению суда сенешаля.
  Они наблюдали за более продвинутыми аколитами, которые работали и учились здесь, и следили за тем, чтобы счета мясников не были слишком высокими.
  Обычно это было
  Он услышал приглушенное "Входите", после чего открыл дверь.
  Однако в этом году, приняв невероятно удивительное, почти беспрецедентное решение, архимейстер Эброуз Целитель, чьи кольцо, жезл и маска были сделаны из серебра, объявил, что будет наблюдать за аколитами в Госпитале, помогая им в обучении.
   И именно так он и поступил.
  Хотя одного безымянного аколита он учил гораздо больше, чем остальных, даже брал его на частные занятия - редкость, обычно предназначенная для самых способных мейстеров с многолетним опытом.
  Именно этот аколит стал предметом жарких споров, зависти и домыслов во всей Цитадели.
   Джоффри подавил ухмылку, когда мягкий архимейстер встретил его взглядом, отложив перо и отодвинув в сторону книгу, на которой он писал.
  Он писал книгу о различных видах ядовитых животных, встречающихся на побережье Соториоса, и продолжал свою новаторскую работу по научному объяснению "лихорадки бабочек", разновидности неприятной болезни, распространенной на одном из близлежащих островов.
   Невероятно, что королевское влияние, кучи золота и обещания экспедиций могли сделать с архимейстером, жаждущим средств для накопления новых знаний.
  Чтобы достичь столь высокого уровня в Цитадели, большинство из них должны были быть приверженцами знаний, а обещание королевского покровительства было идеальным стимулом для расширения их кругозора.
  Джоффри чувствовал себя немного виноватым, что так и не выполнил это поручение.
   "Итак... Джофф... скажи мне, каковы твои выводы?" - спросил он его, когда Джоффри сел в кресло перед старым письменным столом.
   "Диарея, судороги, обезвоживание... это Кровавый поток..." - ответил Джоффри, уставившись в потолок и напряженно размышляя.
  "Я бы рекомендовал... маковое молоко от боли и настой коры и эшшольции от инфекции.
  И много воды", - сказал он.
   Архмейстер кивнул, записывая что-то: рисунок тела с несколькими стрелками, указывающими на участки желудка.
   "Действительно, хорошее лечение... если бы это был кровавый поток.
  Нужно всегда следить за тем, чтобы не упускать факты, которые не вписываются в объяснение... Это должны знать все аколиты", - мягко упрекнул он его.
  Эброузу не нравилось, что Джоффри перепрыгнул через все годы обучения младших аколитов, но он не поднимал эту тему, считая Джоффри гением целительства для того, кто никогда раньше не изучал медицину.
   Как будто я два года учился у него до того, как попал сюда, подумал он, забавляясь.
   В любом случае он ни за что не собирался становиться младшим аколитом.
  По сути, они были прославленными слугами старших мейстеров.
   "Красные высыпания на животе и боли в животе - достаточный повод для другого диагноза.
  Тифозная лихорадка, - сказал архимейстер, в очередной раз смиряя Джоффри.
   С этого дня я уже три года учусь у архимейстера, но все еще чувствую себя ничтожеством по сравнению с его знаниями. Он задумался, покачивая головой.
  Он чувствовал, что ему нужны по крайней мере еще двое, чтобы быть хоть немного компетентным в этой области, и он собирался именно так и поступить.
   Медицина была первой областью, которую он решил досконально изучить.
  После того как Джон умер у него на руках, не имея ни малейшего представления о том, как это остановить
  Подобные переживания дают мощный стимул к обучению.
   Джоффри снова сосредоточился, когда они начали обсуждать общие способы лечения и паллиативы тифозной лихорадки, а также способы постановки более точного диагноза.
  Он чувствовал, что учится в десять раз быстрее, чем обычно, читая книгу, что свидетельствовало о мастерстве и знаниях архимейстера.
  Нанять его в качестве, по сути, личного репетитора было одним из самых разумных решений, которые он принял.
  То, что я бессмертен, не означает, что я могу вечно бездельничать,
  Лучше эффективно использовать свое время.
  Кроме того, чем быстрее он узнавал об одной области, тем быстрее мог переместиться в другую в поисках знаний и подсказок о скрижали.
  Кроме того, обучение у архимейстера означало, что он учится непосредственно у самого высокого авторитета по данному предмету в Цитадели... Так что он не только учился быстрее, чем следовало бы, но и качество знаний было гораздо выше обычного.
   ... Иногда пурпур стоил того.
   Когда урок закончился, и Джоффри, стараясь не сгореть самопроизвольно под взглядами других аколитов, вышел из здания и Цитадели в целом.
  Грандмейстер Эброуз сказал, что будет ждать его завтра в полдень на следующем уроке. После этого Джоффри обычно проводил остаток дня, либо отдыхая, либо изучая планшет.
  Но не в этот раз.
   Он быстро свернул в переулок и избавился от громоздкой мантии аколита, не переставая идти.
   Из одного конца темного, мутного переулка выскочил встревоженный аколит, из другого - вооруженный моряк или наемник.
  На нем были прочные, но удобные кожаные сапоги, а при себе он носил меч и кортик.
   Джоффри целеустремленно шел до самого причала и быстро взошел на борт небольшого судна. "Капитан на палубе!" - крикнул старый матрос, у которого не было глаза.
  Двадцать или около того членов экипажа "Сидящего хвоста" прекратили свои занятия и встали в знак уважения, а Джоффри остановился, скрестив руки за спиной, прямо у штурвала.
   Джоффри знал, что ему нельзя доверить управление кораблем, а тем более королевством, но состояние корабля и команда, которую ему удалось собрать, развеяли его сомнения.
  В конце концов, не похоже, что он мог сделать что-то хуже.
   Корабль был старым и изможденным, а команда - довольно жалкой партией, еще более недисциплинированной, чем обычно, учитывая, что их номинальный "капитан" и кошелек, больше похожий на ребенка, чем на опытного моряка, никогда не появлялись чаще, чем раз в месяц, чтобы заплатить им за то, что они совершенно ничего не делают, а только занимают место на одном из причалов Олдтауна.
   До сегодняшнего дня, то есть.
   Джоффри стоял прямо, слегка расставив ноги, и старался, чтобы его голос звучал уверенно.
  Если бы он попробовал сделать это с командой Накаро, то обделался бы от нервов, но с этими
  "Господа, с этого дня вы будете действительно зарабатывать то, что я вам плачу. Я не потерплю неуважения или дерзости на борту этого корабля.
  Работайте честно, в меру своих сил, и вы не услышите от меня никаких проблем. Если же вы мне перечите... - он окинул взглядом неподвижных матросов. "И вам не понравится то, что произойдет", - закончил он.
   Он позволил тишине немного затянуться, а затем рявкнул слева от себя.
  "Шеф Тобас"
  "Да, капитан?" - сказал единственный верный и компетентный человек на корабле."Выведите нас из гавани и отправляйтесь в Вольные Города"
  Человек кивнул, но, казалось, заколебался: "Да, капитан... но мы не будем грузить груз?" - спросил он.
   Джоффри улыбнулся: "Груз только что поднялся на борт.
  Кроме того, что я принес вчера, то есть", - сказал он.
   Шеф кивнул, принявшись раздавать приказы и приводить команду в рабочее состояние.
   Джоффри ухмыльнулся, глядя, как гавань начинает исчезать за горизонтом.
   Может быть, он продержался бы еще два месяца, но лучше не рисковать, подумал он.
   Я пока думаю... Тирош.
  Давненько я его не навещал.
   Посвятив этой проблеме дюжину коротких жизней, он стал искусен в положительном разграблении казны. У него не было королевского выкупа... но точно был княжеский.
  В гавани Олдтауна его ждал личный корабль, готовый отчалить в любой момент.
  Это была и страховка, и удобный способ передвижения по Узкому морю, куда бы он ни захотел, независимо от торговых путей и расписания.
   Он глубоко вздохнул, наслаждаясь соленым воздухом.
  Он встал рядом с румпелем и кивнул старшему Тобасу, тот молча кивнул в ответ, слегка отодвигаясь в сторону и оставляя место для Джоффри.
   "Полные паруса! Палубу закрепить, каждый клочок ткани закрепить!" - рявкнул Джоффри, и матросы засуетились, готовясь к долгому путешествию.
   Джоффри сделал еще один глубокий вдох, позволяя глазам закрыться.
  Сандор... Через некоторое время он уже не мог смотреть на него, и вместо легкой ухмылки Сломленного Рыцаря на него смотрели все те же настороженные или полные отвращения взгляды.
  Он бросал его последние несколько жизней, так было лучше... ему нужно было побыть одному какое-то время.
  Только я и море... я и море
  -.PD.-
  Он сидел в своей каюте, размышляя над книгой, которую "одолжил" в библиотеке Цитадели.
  Здесь говорилось о языках западного Эссоса до того, как валирийцы завоевали его, и Джоффри был уверен в одном.
   Это было не то, что он искал.
   Откинувшись на спинку прибитого к палубе стула, он потянулся.
   Внезапный стук напугал его.
  "Да?" - спросил он, уже зная ответ.
   "Это шеф Тобас, капитан... Я думаю, вам нужно это увидеть..." - сказал шеф Тобас, как ему показалось, нервно и срочно.
   "Сейчас, шеф", - сказал Джоффри, вставая и беря меч наизготовку.
   Открыв дверь, он увидел, что шеф Тобас часто смотрит в деревянный коридор, и прежде чем Джоффри успел сказать хоть слово, шеф быстро заговорил.
   "Это команда, капитан, этот морской мерзавец Моррон поднимает шум и..."
   "Все в порядке, Тобас, следуй за мной", - сказал он ему, направляясь к главной палубе.
  Вождь настороженно кивнул, следя за Джоффри с железной дубиной.
   На палубе стоял Моррон, здоровенный матрос с сильными руками, который бурно жестикулировал вокруг пятнадцати или около того матросов.
   "И капитан думает, что знает, что делает? Он не может отличить риф от кита! Если мы и дальше будем выполнять его приказы, то все..."
   "А, матрос Моррон, - сказал Джоффри, выходя на палубу.
  У меня нет терпения на это
  "А вот и он! Я сейчас леденею, да?! Что ты..." Моррон снова начал с наглой ухмылкой, но был прерван.
   "Давай, давай, Моррон.
  Только ты и я. Выиграешь - получишь корабль и все золото в ящике... Я даже дам тебе первый ход.
  Что скажете?" - спросил Джоффри, встав в центр и обнажив меч.
   Моррон, казалось, был ошеломлен, но затем нахмурился и стал задумчивым, после чего кивнул и взял свой большой аракк, изогнутый дотракийский меч.
  "Ну вот и все, люди!" - проревел он от счастья, как будто едва мог в это поверить. Моряки вокруг него выглядели заинтересованными, но не ликовали, что было хорошо.
   Моррон не терял времени на первый удар.
  Он хвастался, нанося мощный удар по Джоффри: "Время для нового капитана...".
   Он опустил взгляд и увидел небольшую колотую рану в левой подмышке.
   Джоффри покачал головой, встав позади него и глядя вниз на моряков.
  "Есть еще кто-нибудь?" - спросил он, прохаживаясь по палубе, пока Моррон мялся вперед, словно его ноги превратились в желе.
   Тишина.
   "Есть еще кто-нибудь?!" - прорычал он морякам.
  Все они испуганно смотрели вниз.
   Джоффри обернулся и сделал ленивый жест рукой: "Бросьте его в море", - сказал он, направляясь в свой кабинет.
   Когда он в последний раз убивал Моррона, его беспокоило то, как легко это стало - всего лишь еще один этап в его стратегии ухода из Семи Королевств, - убивать человека снова и снова и не чувствовать за это ничего.
   Теперь он просто злился, что этот мерзавец стоил ему десяти минут, которые лучше было бы потратить на чтение.
  Хотя, как он полагал, он был немилосерден к этому человеку, благодаря ему команда никогда больше даже не помышляла о мятеже до конца его нынешней жизни.
  -.PD.-
  Краска растеклась по небольшому холсту, испортив все предыдущие работы Джоффри.
  "Вот черт!" - пробормотал он, с грустью глядя на испорченную картину.
   "Большая потеря, сир Джофф, кисть может быть непостоянным союзником", - сказала Гролея, быстро доставая новый холст для Джоффри.
   "Я плачу тебе за эти слова..." - добродушно пробормотал Джоффри.
  Картина все равно получилась дрянной, едва ли лучше, чем палочные рыцари Томмена, которые часто появлялись между записями великого мейстера Пицеля.
   Тот факт, что он начинал примерно на том же уровне, что и он, был скудным утешением.
   Джоффри находился на вершине одной из множества больших башен, украшавших Тирош.
  Как и многие другие вольные города, Тирош поднялся из моря за массивными стенами, и его жизненной силой, как обычно, была торговля.
  Однако от большинства вольных городов его отличало то, что огромные крепостные стены были сделаны из плавленого черного драконьего камня, невероятно прочного и созданного по давно утерянной человеком технике.
   Есть много вещей, которые давно потеряны для человека, - размышлял Джоффри, позволяя Гролее провести рукой по другому полотну, указывая, почему его углы всегда выглядят такими грязными.
   Отсюда он мог видеть великие корабли Сваннов с Летних островов, браавосские галеры с пурпурными парусами и даже редкий иббенский китобой.
  Ему всегда нравилось, когда один из таких кораблей причаливал, он выходил на палубу, словно это была самая естественная вещь в мире, и вызывал команду (разумеется, на иббенском языке) на дуэль на копьях.
  Это была не только хорошая практика, но и веселое времяпрепровождение, хотя иногда оно заканчивалось тем, что его расколотый череп падал на жесткую деревянную палубу.
   Он пытался нарисовать гавань с помощью своего до смешного дорогого учителя, Гролеи Кирратас, старой вдовы, чей муж был богатым дворянином.
  Не довольствуясь безвестностью, Гролеа использовала часть денег умершего дворянина, чтобы улучшить свои навыки и в итоге основать собственную гильдию красильщиков.
  Она зарабатывала на жизнь в Тироше как самый известный мастер по смешиванию красок, поскольку большинство уважаемых магов, купцов и дворян платили ей смехотворные суммы золотом за самые лучшие краски для волос - необходимость для тирошца была столь же велика, как потребность короля в короне: чем экстравагантнее и реже, тем лучше.
   Живопись считалась в Тироше чем-то вроде низшего искусства, поскольку тратить отличные краски на холст, а не на волосы было просто дурным тоном.
  Тем не менее, благодаря обилию и относительной дешевизне красителей (если покупать ближе к порту), искусство в городе расцвело, а живопись стала в некотором роде общепринятым хобби, и Джоффри с удовольствием учился этому, вспоминая, какие убогие схемы и чертежи рюкзаков и бронзовых дощечек он рисовал для своей горной жизни.
   Он медленно, но делал успехи.
   Девиз моей жизни, подумал он беззлобно.
   К сожалению, пора было возвращаться к исследованиям.
  Год в Цитадели и год отдыха от напряженного графика.
  Таков был уговор, который он заключил с самим собой, и он собирался его выполнить.
   Он пообещал себе стать таким же умным, как Тирион, хотя сейчас понимал, что был бы вполне счастлив и с половиной его интеллекта, но даже это потребует усилий... и гораздо больше времени.
   Его забавляла мысль о том, что он буквально не знает, что для него на первом месте: стать вдвое умнее Тириона или найти полезную подсказку о скрижали.
   Станнис мог предложить возможную подсказку, но со временем этот вариант становился невероятно безрассудным, чем больше Джоффри об этом думал.
  Насколько он знал, у Станниса были магические средства, чтобы убить его навсегда, если он каким-то образом догадается, что он жил несколько раз.
  После всего того времени, что он провел в живых, перспектива этого уже не пугала его так сильно, как раньше, но мысль о том, чтобы умереть навсегда, не зная причины своего состояния
  Ни за что.
  -.PD.-
  И вот он плывет к своей последней остановке, Браавосу.
  Не трать, не желай.
   Зачем убивать себя, если можно умереть с таким же успехом, тренируя свои навыки против других жаждущих участников?
   Поэтому он разделил оставшееся золото между членами команды, отдав вождю Тобасу вчетверо больше обычной доли и корабль в придачу. Затем он выпил свой обычный сидр в "Лунном бассейне".
  В полночь он прощался с подавальщицей и выходил на улицу, вооружившись кортиком.
  Его навыки ножевого боя были ужасны, и что может быть лучше, чем сражаться за свою жизнь? На улице, против противников, которые занимались этим каждую ночь, он обычно выдерживал полчаса, прежде чем какой-нибудь бравос валил его с ног танцем на воде, которым Джоффри не мог не восхищаться как чистым искусством.
   А потом он возвращался в Цитадель.
  -.PD.-
  Следующий шквал жизней, по мнению Джоффри, прошел довольно быстро.
  Он отдалился от людей, которых знал в других жизнях, и полностью посвятил себя учебе и исследованиям.
  А когда он не находился в Цитадели, то занимался своим хобби или проектом, направленным на совершенствование своего мастерства.
   Ему казалось, что это немного претенциозно, но в мыслях он начал добавлять к себе мейстерские связи.
  Конечно, он никогда не будет так хорош, как полноценный мейстер, но это приносило ему небольшое удовлетворение и радость, когда он мысленно добавлял ссылку.
  Сначала было серебро, как только архимейстер Эброуз счел его "едва сведущим" в целительском искусстве... по его меркам.
   Затем пришло время изучать математику и экономику.
  Он бы и вправду продолжил разговор о магии, но он потратил полдюжины жизней, пытаясь убедить архимейстера Марвина принять его, а это было все равно что разговаривать с мулом... хуже того, с загадочным мулом. Так что эта тема отправилась в конец стопки.
   И так до бесконечности.
  Архимейстер Райам, чьи кольцо, жезл и маска сделаны из желтого золота, практически ухватился за возможность обучить наследника семи королевств мастерству, которое он считал незаменимым.
   Задача, из-за которой Джоффри едва не впал в кому.
  При всей страсти архимейстера к предмету, невероятно сухие и теоретические знания были для него непосильным трудом.
  Однако архимейстер не стал упрямиться, и вскоре ему удалось перевести тему в более практическое русло, что, как обычно, показалось Джоффри гораздо более познавательным и даже забавным.
   А вот идея архимейстера... Ну, говорили же, что слишком пристальное изучение цифр может завести ум в интересные дали, которые иначе остались бы закрытыми.
   И вот принц Джоффри, наследник Семи Королевств и инкогнито поддельный Аколит стал Джоффом Риверсом, мелким торговцем товарами.
  Он открыл лавку в дешевой части порта и вошел в сомнительное царство лавочников и торговцев.
  Мысль о сердечных приступах, которые распространились бы по Ричу, как оспа, если бы лорды и рыцари узнали об этом, часто вызывала у Джоффри приступы внезапного хихиканья, отпугивая потенциальных клиентов.
   По мере того как он набирался опыта и бесконечные книги, которые он читал на эту тему, вдруг обретали реальную основу, Джоффри превратился в корабельного страховщика, а затем и в ростовщика (к этому моменту у дворян вместо сердечных приступов взрывались бы головы, если бы они знали, к вечному веселью Джоффри).
   Здесь его знания о кораблях и море прекрасно сочетались, и, к своему удивлению, он приобрел репутацию одного из самых компетентных и честных страховщиков небольших судов в гавани.
  Архимейстер Райам сдерживал слезы, когда говорил ему об этом. Он сказал, что станет величайшим королем из всех, кого когда-либо знали Семь Королевств.
   Вот что делают цифры с твоей головой! подумал он, забавляясь воспоминаниями.
   Он также мог с уверенностью сказать, что эта руна не представляла никакого числа, ни реального, ни теоретического, ни какого-либо другого, известного Цитадели.
  -.PD.-
  После этого он учился у сурового и грузного архимейстера Бенедикта, чьи кольцо, жезл и маска были из чистой стали.
   В отличие от архимейстера Райама, Бенедикта было до абсурда трудно переубедить.
  Не из каких-то неправильных благородных представлений о невозможности для принца научиться кузнечному делу... Нет, у архимейстера Бенедикта не было ни времени, ни желания обучать новичка тонкому кузнечному искусству.
   Но Джоффри не отличался упорством.
   Поначалу кузнечное дело было сущим адом.
  Ему не хватало комплекции, и Бенедикт безрассудно толкал его вперед. Два года он барахтался, борясь с суровым архимейстером.
  Он произносил минимум слов, необходимых для того, чтобы донести смысл, а его частые хрипы и ворчание было еще сложнее расшифровать, чем голос Гончей.
  Дело дошло до того, что Джоффри умер в один из своих лет в Цитадели, случайно подпалив кузницу.
   Он был уже на грани того, чтобы сдаться, как вдруг все встало на свои места. Он понял, что думал о кузнечном деле и обработке металлов неправильно.
  Он думал о ней, как о математике или экономике, - структурированно, упорядоченно, с четкими правилами и определенными процедурами.
   Большинство кузнецов, вероятно, думали о своем ремесле так же, но архимейстер Бенедикт так не думал.
   Для него кузнечное дело было чистым творчеством.
  Он уже давно вышел за рамки процедур, техник и эскизных планов, которыми регулярно пользовались другие кузнецы или мейстеры.
  Он усвоил их настолько, что даже не задумывался о них: для него процесс создания чего-либо в кузнице был гораздо ближе к живописи или резьбе по кости.
  Момент чистого творчества, когда он мысленно видел нужный ему объект (иногда, впрочем, он создавал вещи на лету, руководствуясь чистой интуицией) и приступал к творчеству.
  Джоффри порой сомневался, что архимейстер видит, что делает, - настолько густым было облако в его глазах, когда он представлял, чего хочет.
   Впрочем, это не имело значения.
  Некоторые из вещей, сделанных Бенедиктом, заставили бы волантенского дворянина плакать от благоговения.
   Именно такие мысли архимейстер пытался вбить в Джоффри.
  него получился не такой уж хороший учитель, как из него кузнец
  Но как только Джоффри это понял, скорость его обучения возросла в геометрической прогрессии.
  Бенедикт дал ему пергаменты с целыми списками книг для чтения, которые ему иногда приходилось перечитывать в годы прохлады в Вольных городах, настолько они были тяжелы, плотны и многочисленны.
  Они рассматривали все возможные теоретические подходы к обработке металла в целом, начиная с геологии, сплавов, типов кузниц и заканчивая историей искусства и первых легендарных андальских кузнецов-железников.
   Однако в личной мастерской архимейстера теория уступала место творчеству, и Джоффри проводил месяцы за месяцами, пытаясь перенять образ мышления архимейстера.
   Ему казалось, что он преуспел лишь отчасти, но даже если он никогда больше не воспользуется этими навыками, то никогда не забудет то чувство глубокой концентрации и вневременной трансцендентности, которое ему иногда удавалось достичь.
   С тех пор ему иногда удавалось войти в это неуловимое состояние, когда он рисовал или вырезал по дереву или кости, и это был дар Бенедикта, который он никогда не смог бы вернуть.
   Он делал мечи, ножны, топоры, кинжалы и всевозможные доспехи.
  Он сделал прекрасный боевой топор, который, к сожалению, никогда не сможет отдать Тириону лично, и шлем для Гончей, на котором вместо обычного пса был изображен Призрак с высунутым языком.
   Он все равно отправил бы их в Королевскую Гавань с всадником, но так и не увидел бы их реакции.
   Однажды он понял, что архимейстер Бенедикт впадает в это состояние безвременья каждый раз, когда что-то создает.
   Каждый.
  Время.
   Тогда он понял, почему все аколиты, которых интересовало стальное звено, с благоговейным трепетом отзывались об архимейстере в стальной маске.
   Теперь перед ним был человек, достойный уважения.
   К сожалению, руна не символизировала ни одного элемента, известного Цитадели, ни одной подписи какого-либо известного им кузнеца или мастера по металлу.
  -.PD.-
  Далее следовало то, что, оглядываясь назад, должно было быть очевидным первым выбором.
  История.
   Его учителем был архимейстер Перестан, историк, чьи перстень, жезл и маска были медными
  Он был мягкосердечен и чудаковат, прирожденный учитель, чьи частные лекции с Джоффри часто превращались в захватывающие, но точные истории о войне и потерях, сражениях и мире, миграциях и вымираниях.
  Он узнал о методах, которые использовал мейстер, чтобы узнать о вещах, которых не видел ни один смертный, о методах расшифровки языков, давно утраченных человеком.
   Он узнал о фанатичных андалах и их стремлении, о Первых людях и их древних традициях.
   Он мечтал о великанах и детях лесов, о войне за рассвет и эпохе героев, о драконах и вулканах, о пепле и гибели.
   Он размышлял о королях и рыцарях, зилотах и мудрецах, амбициозных лордах и глупых деревенских жителях.
  Ему часто снились андальские монахи-воины с вырезанной на груди Руной и свирепые легионы драконьих всадников, вычерчивающих в воздухе ее неуловимые узоры
  Но ни в Вестеросе, ни в Валирии никогда не было ее следов, а если и были, то давно затерялись во времени.
  -.PD.-
  Он часто брал отпуск на несколько лет, чтобы закрепить свои знания и выпустить пар более разнообразными способами.
   Однажды он нашел кое-что интересное.
  Он поднимался в северные горы Вестерленда, следуя по старым маршрутам, которые Джейме Хилл и его друг мейстер разведали более ста лет назад.
  Он преодолевал крутые холмы и скалистые горные тропы, забираясь в северные горы дальше, чем кто-либо на его памяти.
  Он применял свои исторические и геологические знания на практике, разыскивая теоретический дом Ланна Умного, основателя его Дома.
   И после нескольких месяцев обходных путей и почти фатальных моментов он полагал, что наконец нашел его, или, по крайней мере, нечто, что должно было выглядеть почти так же.
  Древняя община, состоящая из небольших деревень, в строительстве которых использовался стиль Первых Людей, а говорили они на разновидности Старого Языка, на котором Джоффри знал лишь самые элементарные основы.
   После того как его чуть не убило стрелой, жители деревни приняли его как давно потерянного кузена, чей образ жизни, похоже, не претерпел существенных изменений за тысячи лет.
  Судя по тому, как они продолжали пичкать его едой, древние гости Первых Людей, конечно, не имели на это права.
   Это было немного странно, как если бы вы узнали, что у вас есть дюжина двоюродных братьев, похожих на вас, но с небольшими изменениями.
  У них было саркастическое и сухое чувство юмора, которое немного напоминало ему Тириона, к его вечному замешательству.
   Конечно, родословная не может быть такой сильной?!
   А еще они все были блондинами.
   Некоторые из интересных находок все же озадачивали.
  Он нашел старые, большие заброшенные каменные площадки с алтарями, которые, когда он расспрашивал старейшину деревни, ему сказали, что они использовались для "общения со львами".
  Больше он ничего не мог понять, и, к его сожалению, львы, которые, судя по всему, рыскали по долине, давно вымерли.
   А жал. Было бы интересно увидеть какое-нибудь жертвоприношение духу льва.
  Он думал, что Первые Люди поклоняются безымянным духам только через Вейрвуд, но, как он полагал, нельзя узнать все из книги.
   Другой находкой был любопытный черный монолит, построенный из черного камня, не слишком похожего на Волантенские Черные Стены, хотя камень обелиска был несколько темнее и лишен сложных украшений, которыми обычно хвастались валирийские сооружения.
   Если предположить, что все это не было частью тщательно продуманной шутки Ланнов, они сказали, что обелиск стоял здесь практически вечно, и что их было даже больше, разбросанных повсюду, от деревенских центров до забытых пещер, но остался только этот, о котором они знали.
   Он выглядел очень изъеденным, обветренным и исцарапанным.
  Время и климат наложили на него свой отпечаток.
   Однако, судя по тому, как она выглядела, Джоффри был уверен, что когда-то в истории она была гладкой
  Что бы там ни было вырезано, нарисовано или нет, теперь это было потеряно для времени.
   Глаза Джоффри едва не выскочили из глазниц, когда он проткнул эту штуку своими стальными граблями, и инструмент разломился пополам.
  Час торопливых импровизированных испытаний на прочность (в результате которых архимейстера Бенедикта попытались бы убить за недостаточную тщательность) привел к тому, что в общей сложности были сломаны меч, нож, множество граблей и вырвано немало светлых волос.
   Джоффри мог с уверенностью сказать, что дело было нелегким.
   Если только команда очень скучающих мастеров осады из Первых Людей не стояла здесь лет десять или пять, долбя ее батареей катапульт, Джоффри мог с уверенностью сказать, что со временем она разрушилась.
  Но.
   Если только оловянная маска архимейстера Касто не была подделкой и он не учил Джоффри ничему, кроме геологии
  Учитывая очевидную прочность материала и среднее значение ежегодной эрозии от ветра и песка
  Он покачал головой.
  Невозможно.
   Он достал пергамент и перо и стал яростно писать на земле рядом с молчаливым, потрепанным обелиском.
   По его расчетам, этой штуковине должно быть не меньше ста тысяч лет, а если прикинуть, сколько сокращений использовал архимейстер Райам, он мог бы убить себя, то в среднем получилось бы не меньше миллиона лет!
   Миллион лет!?
   Невозможно.
   Забудьте о валирийцах, забудьте о Детях Леса.
  Стена не была даже отблеском на лице деда Брана-строителя, когда ее возводили.
   Он медленно отошел от нее, глядя на нее с замиранием сердца.
   "Кто, черт возьми, построил тебя...?" прошептал Джоффри.
   И зачем?
  -.PD.-
  Он решил продолжить свой план, но это душераздирающее откровение все равно преследовало его, иногда, когда он принимал ванну, а иногда в полузабытых снах.
  Ни один мейстер или архимейстер в цитадели не поверил его утверждениям, но архимейстер Райам подтвердил его расчеты и вынес окончательный вердикт о дате установки, если не постройки, этой штуки.
   Если предположить, что она провела там большую часть своего времени, и учесть возможные ошибки при проверке общей прочности обелиска и изменения погодных условий, то цифра вполне реалистично варьировалась от пятисот тысяч лет до полутора миллионов.
   Честно говоря, он не знал, что делать с этим знанием, поэтому на некоторое время оставил его в своей голове.
   Со временем изучение скрижали отошло на второй план, а Джоффри все больше и больше очаровывал и поражал мир, существовавший в Цитадели.
  Он никогда, даже в самых заблуждениях, не думал, что мир настолько огромен. Не в физическом смысле, а в плане знаний о том, как все работает, делается и осмысливается.
  Простор, который можно исследовать как снаружи, так и внутри себя.
   Жажда странствий, ставшая одним из главных идеалов Джоффри с тех пор, как он беседовал с лордом Старком под Деревом Сердца в Винтерфелле, теперь была направлена не только вовне, но и внутрь
  Он жаждал узнать, как все устроено, побывать не только в другом месте, но и постичь разные способы мышления.
   Он был опьянен знаниями и не собирался в ближайшее время от них отказываться.
  -.PD.-
  Он уделял Астрономии больше времени, чем следовало.
  По весьма веским причинам, во всяком случае, так он себе говорил.
   Архимейстер Ваэллин, которого многие называли "Уксусным Ваэллином", чьи перстень, жезл и маска были бронзовыми, к его удивлению, оказался весьма приятным.
  Архимейстер, широко известный в Цитадели как авторитет в области звездоплавания и едких, лично для него разрушительных ударов языком, внезапно перестал отпускать колкие замечания, когда Джоффри предложил заказать самый большой мирийский дальний глаз, какой только может нести корабль, когда он станет королем.
   Как будто другой человек взял на себя управление Ваэллином.
  Внезапно его глаза засияли каким-то внутренним светом, который, как подозревал Джоффри, этот человек в последний раз испытывал десятилетия назад.
  Он казался моложе, так как оживленно рассказывал Джоффри о звездах и созвездиях, о маленьких планетах и гигантских лунах, о том, что Планетос - всего лишь один из дюжины других "небесных объектов", вращающихся вокруг солнца.
   Ваэллин, не торопясь и напевая, выполнял свои обязанности и приветствовал аколитов и коллег-архмастеров взмахом руки и улыбкой.
  Перемена была столь невероятной, что некоторые аколиты шептались, что в него вселился маг архимейстер Марвин, отомстивший за прежние обиды.
   Джоффри было так совестно видеть человека, так изменившегося из-за простого дальнего глаза, которого он никогда не увидит, что он поклялся, что в какой-нибудь будущей жизни закажет такой большой дальний глаз, что Ибб-Вогану пришлось бы везти его в гавань Олдтауна.
   Он проследил "орбиты" вокруг "Двора" - большого подземного здания, где мейстеры, изучавшие небеса, рисовали формы и очертания на самом полу, используя мел из всех предметов.
  Он выучил созвездия наизусть и научился пользоваться дальним глазом.
   Для наблюдения за небом они использовали обсерваторию, а раз в три месяца - сам Хайтауэр, когда его маяк ремонтировали и поблизости не было света, который мог бы испортить наблюдения.
  Миришские дальние глаза, которыми пользовался архимейстер, были не очень большими, но назвать впечатления великолепными было бы преуменьшением.
  Подумать только, что другие звезды сами были солнцами и что каждое солнце, возможно, вмещало в себя еще дюжину миров, миров, в которых, возможно, жили другие люди
  Но это оставляло еще больше вопросов.
  Как далеко они находятся? Живут ли люди на других планетах или это большая редкость? Что находится там, в черном пространстве между звездами? Может ли достаточно сильный дракон перенести человека в другие миры?
   Чем больше он узнавал, тем больше вопросов появлялось - этакий замкнутый круг, который, как ни парадоксально, заставлял Джоффри чувствовать себя все более невежественным и некомпетентным, чем больше он учился!
   Почему все работает именно так? Движение и вращение? Свет и тьма? Почему вообще светит солнце?!
   Он провел много бессонных ночей, почти в отчаянии размышляя о том, как остановить этот круговорот невежества и неуверенности.
   Но чем больше он старался понять, тем меньше понимал!
   Однажды ночью на вершине темного Хайтауэра они с архимейстером спокойно пользовались Дальним Оком и делали небольшие заметки, когда вопросы достигли своего рода горизонта событий, заставив его поднять голову от Дальнего Ока и взглянуть на небо невооруженным глазом.
   Почему они так двигаются? Откуда вообще все это взялось?!
   Почему? Почему? Почему?
   Столько вопросов... а архимейстер Ваэллин, самый известный ученый неба в Вестеросе и, возможно, во всем мире, не знал!
   Он не знал!
  И лорды, и короли, и рыцари... играя в игру... абсурдную игру
  Старыми и новыми богами, мы все похожи на муравьев на сцене, такой большой, такой огромной, что объединенная мыслительная мощь этой чертовой Цитадели не может даже выяснить, как далеко от нас находится наше собственное солнце, не говоря уже о его ближайшем соседе!
   От этой мысли Джоффри попятился назад, широко раскрыв глаза.
   Даже не ближайший сосед! А некоторые мейстеры считают, что есть звезды настолько тусклые и далекие, что мы даже не можем их увидеть! Как если бы кто-то пытался встать на стол на Ибе и разглядеть маяк на вершине Хайтауэра!
   А он-то думал, что повидал мир? Он думал, что знает что-то о том, как все устроено?
  Мы ничего не знаем
  Я ничего не знаю
  Я ничего не знаю... !!!
   Откровение обрушилось на него, как сбитая с рельсов вагонетка.
  Забудьте о пурпуре, прямо перед ним была тайна куда более великая! Тайна, которой подвергались все!
   Он опустился на стул, широко разинув рот, когда архимейстер Ваэллин улыбнулся редкой, знающей улыбкой.
   Даже все его жизни... даже он сам был ничем, абсолютно ничем перед тем грандиозным и бесконечным, что окружало их.
  Он чувствовал себя так, словно умирает, - медленная уверенность росла по мере того, как он представлял себя в далекой перспективе.
  Далекая точка обзора все росла и росла, пока не стала видна даже знакомая земля Вестероса, пока не стало видно ни Планетоса, ни солнца, затерянного в море других звезд.
   Он вдруг понял, что плачет.
  Вместо того чтобы впасть в уныние, эта мысль наполнила его смирением и благодарностью за то, что он смог хоть на секунду понять... понять истину, которая намного величественнее и прекраснее, чем претензии и бастарды... чем короли и королевства
  чем боль и ненависть.
  -.PD.-
  Джоффри пил чай, не отрывая глаз от пола, с каждым глотком снова и снова пригубляя обжигающую жидкость, ничуть не заботясь о жгучей боли.
   Они находились в небольшом подвале под Дальними Глазами, который дом Хайтауэров передал в дар Цитадели.
   Рядом с ним в кресле сидел архимейстер Ваэллин, который пил свой чай в гораздо более спокойном темпе, и его лицо выглядело еще моложе, когда он задумчиво улыбался.
   "Я думал, это займет больше времени..." - сказал архимейстер, слегка откинувшись в кресле.
   Джоффри посмотрел на него, в его взгляде читалась растерянность.
  "Когда... ты...?" - спросил он, обхватив руками горячую чашку и быстро моргая, пытаясь переварить услышанное.
   Ваэллин улыбнулась, глядя на него с ностальгией.
  "Много десятилетий назад... Это было в конце долгой недели, когда я спал в общей сложности... должно быть, один час каждый день, спеша, как типичный аколит, чтобы закончить задание, которое дал нам старый архимейстер Варрос, над которым я должен был работать целый год", - он отпил глоток чая, с нежностью глядя на Джоффри.
   "Я уже почти забыл об этом, но, увидев тебя сейчас, я вспомнил об этом, как будто это было вчера..." - прошептал он, устремив взгляд в прошлое.
  "После недели непрерывных исследований и учебы, когда не было ни минуты отдыха, я видел созвездия на булыжниках", - сказал он с внезапным смешком.
   "Сдав задание, я побрел в сторону частных апартаментов, которые предоставил мне Дом.
  Я был настолько измотан и в бреду, что, когда свернул за угол и наткнулся на человека с маленьким фонарем, я вскрикнул от ужаса и упал на спину, на мгновение убедившись, что фонарь - это далекое солнце, которое спустилось на Планетос, чтобы сжечь меня дотла", - сказал он с глазами, полными веселья.
   "И тогда ты понял...?" - спросил Джоффри.
   "Нет, о нет... Я был настолько не в себе, что не смог бы узнать друга, не говоря уже об откровении, сокрушающем мировоззрение.
  Нет, это случилось после того, как я рухнул на кровать и проспал целый день.
  Мне снилось, что я занимаюсь в обсерватории, как вдруг какая-то сила подхватила меня и понесла вверх с невероятной скоростью, за несколько секунд я увидел сначала Олдтаун, потом Вестерос и, наконец, Планетос, дрейфующий далеко за пределами видимости, я миновал созвездия и все звезды, названия которых я запомнил, а потом я все поднимался, поднимался и поднимался... пока не оказалось, что больше не осталось ни одной части меня, чтобы подняться, как будто на секунду я..."
   "Умер", - прошептал Джоффри.
  "Действительно умерла", - повторил он.
   "Интересно, что вы так это назвали.
  Когда я очнулся... трудно было воспринимать мир так же, как раньше... Старый архимейстер Гартон, человек, прославившийся своими исследованиями как разума, так и неба, давно умерший еще до первого восстания Блэкфайра, даже придумал термин для этого ощущения.
  Он называл это "я-смерть", - сказал Ваэллин, делая еще один глоток из своей чашки.
   Некоторое время они провели так в дружеском молчании.
   "Ты сдал задание?" - внезапно спросил Джоффри.
   "Нет.
  Они заставляли меня месяцами нести карательную службу", - с довольной ухмылкой сказал архимейстер.
   "Ха! Что, чистить Дальние Глаза?" - спросил Джоффри.
   Архмейстер Ваэллин посмотрел на него со скандалом. "Ты спятил? Мы никогда не позволяли аколитам приближаться к ним без присмотра.
  Они заставили меня чистить щетки, которыми чистят Дальние Глаза!"
   Джоффри просто уставился на него.
   Затем разразился хохотом.
  -.PD.-
  Когда это случилось, он изучал архитектуру.
   Он учился у архимейстера Гайна, читая о древних архитектурных стилях Вестероса.
   Раздел был посвящен Хайтауэру и его происхождению... и Джоффри боролся с зевотой по меньшей мере два часа.
   Он покачал головой и продолжил читать.
   '... даже тогда происхождение фундамента Хайтауэра оставалось загадкой.
  Единственный образец сигила (см. рисунок ниже), который мне удалось наблюдать, находился в Имперском городе, в Империи Йи Ти из всех мест.
  К моменту написания этой книги я не нашел больше примеров, а итиши, похоже, невероятно скрытны.
  Стена имеет гораздо более чистый след, явно работа Брана-строителя или группы архитекторов, которые стали известны под его именем в истории, а...
  Джоффри замер и снова посмотрел на сигил.
   "О боги..." - сказал он, доставая планшет из китовой кости.
  Он сравнил рисунок и скрижаль.
   Они не были похожи.
  Но они явно, явно были частью одного и того же языка или кода.
   Святое дерьмо.
   Хайтауэр.
   И-Ти.
   "ARCHMAESTER GUYNE!!!!" - крикнул он, выбегая из библиотеки, и за ним последовали глаза пятидесяти других взбешенных Аколитов.
  -.PD.-
  Архмейстер Гайн, чье кольцо, жезл и маска из красного золота, вел его по недрам Хайтауэра, рассказывая об архитектуре Первых людей, когда Джоффри вдруг спросил.
   "Архмейстер, фундамент Хайтауэра сделан из плавленого черного камня, верно?"
   Старик на мгновение задумался, прежде чем кивнуть.
  Он был немного похож на Пайселла, только актуальные, полезные знания появлялись после каждой паузы: "Действительно. Природа черных камней в целом и техника их строительства - загадка, которую многие пытались разгадать, но безуспешно.
  Фундамент Хайтауэра представляет собой еще более сложную дилемму, поскольку его стиль строительства кажется более древним, чем другие традиционные валирийские стили, и лишен каких-либо украшений... ну, почти любых, - сказал он, голос его был медленным и полным знания.
   В конце концов, Джоффри прозрел от его слов.
  "Почти?" - спросил он.
   Почтенный архимейстер моргнул. "Немногие, кроме тех, кто имеет связь с красным золотом, знают об этом, но у фундамента Хайтауэров есть свой собственный фундамент, еще более черный и древний, чем остальные.
  По нему невозможно пройти, потому что большинство туннелей со временем обрушились, но есть одна небольшая камера, которая все еще сохранилась", - сказал он, медленно пожав плечами.
   В голове Джоффри зазвенели все колокола Королевской Гавани.
   "И там находится орнамент?!" - торопливо спросил он.
   Архимейстер мучительно долго не мог ответить, набирая в легкие воздух.
   "Ну, да.
  Ничего особо впечатляющего, большая часть размыта, но..."
   "Пожалуйста, отведите меня туда, эрцмейстер Гайн! Это очень важно! Немедленно!!!" - почти кричал он.
   Архмейстер моргнул.
   "... Полагаю, с этим проблем не возникнет", - сказал он, мучительно медленно поворачиваясь к лестнице.
  -.PD.-
  Лабиринт туннелей становился все более диким и оборванным, чем глубже они заходили.
  Архимейстеру пришлось открыть ключами трое разных железных ворот, прежде чем он распахнул последние, и Джоффри бросился вперед с масляной лампой.
   Камень, казалось, впитывал свет, настолько он был темным. Джоффри окружали черные, изъеденные временем стены.
  Помещение, должно быть, было метров десять в поперечнике и два в высоту.
  Камень... очень похож на обелиск... Может быть, даже.
   К Джоффри постепенно присоединился свет лампы архимейстера, и они оба уставились на одну из стен.
   На ней ничего не было.
   "Архмейстер... вы уверены, что орнамент был здесь?" - с сомнением спросил Джоффри, сомневаясь в качестве его памяти, когда он внимательно осмотрел один из углов.
   ДА!
   Он был здесь, потускневший, почти полностью исчезнувший, в совершенно неинтуитивном месте для чего-то столь важного для Джоффри.
  Она была более квадратной, с меньшим количеством точек вокруг и вообще меньше.Она не была похожа на его, хотя, как он полагал, могла бы быть похожа... давным-давно... если хорошенько прищуриться.
   Архимейстеру Гайну, казалось, потребовалось время, чтобы привести мысли в порядок, и он нахмурился, напряженно вспоминая.
  Джоффри вернулся к нему в центр комнаты и уже собирался сказать, что нашел его, как вдруг архмейстер заговорил.
   "Хм... а! Да! Ищите, дорогой Джофф, один из последних шепотов из древнего прошлого", - сказал он.
   Джоффри поднял глаза.
   В центре комнаты, на потолке, было вырезано лицо.
   Оно было исцарапано и изъедено, но кое-что было заметно.
  Его рот был открыт в какой-то мучительной агонии, так что нижняя челюсть, должно быть, вот-вот выскочит. Он был подвешен в какой-то субстанции, которая казалась плотной, судя по ее выточенным контурам.
  Над плотной массой виднелись только рука и нога мужчины, но они были скрючены, почти закручены на себя.
   Однако внимание привлекло лицо мальчика.
  Приоткрытый рот, преувеличенные глаза, шея, которая, казалось, скручивалась и разваливалась на части, когда пурпур поглощал его изнутри...
  Джоффри почувствовал, как ноги уходят из-под ног, и упал на землю, задыхаясь, делая вдох каждую секунду.
   Сухожилия растянулись и порвались, ноги скрутило в агонии чистой боли.
   "Известно, что это так действует на людей.
  Человек в море отчаяния", - так его называют.
  Легенды гласят, что вся комната была покрыта еще большим количеством резьбы и символов", - сказал архимейстер, не обращая внимания.
  Джоффри поднялся и увидел, что черные стены вращаются все быстрее и быстрее, полные искусно выполненных фресок с изображением Джоффри, вечно кувыркающегося в пурпуре -
  "Я должен выбраться!!!" - закричал он, бежа по туннелю, разбиваясь об острые камни и останки, длинные коридоры тянулись до бесконечности и никогда не заканчивались -
  Прежде чем он вынырнул из гнетущей темноты, споткнулся о пол и закричал.
   Он набрал полные легкие воздуха и схватился руками за живот.
  ...
   Красные листья под Деревом Сердца - мягкий стук ветвей - тепло корней -
  ...
   Медленно он вернул контроль над собой.
   Его дыхание снова стало регулярным.
  Это невозможно
  ... это не могу быть я.
   ЭТО НЕ МОГУ БЫТЬ Я.
  -.PD.-
  Клиффхэнгеры MoFos! А вы говорите!?
   Глава 17: Красное, черное и фиолетовое.
   Ааа, наконец-то готово! Определенно получилось длиннее, чем я думал.
  Пожалуйста, не забывайте комментировать!
   Глава 17: Красное, черное и фиолетовое.
   Он посетил фундамент Хайтауэров еще десять раз, провел месяцы, изучая резьбу днем и переживая жуткие кошмары ночью... и не нашел ни одной лишней подсказки.
   Ни одной.
   Оставалось только изображение мужчины или мальчика, затерявшегося в пурпурном цвете, хотя Джоффри не был уверен, что это он сам, другой человек или просто символическое изображение.
   Каким бы ни был ответ, одно было ясно.
  В какой-то форме, о которой он еще не знал, он разделял связь с теми, кто построил обелиски и глубочайшие недра Хайтауэра.
  Но что бы эта резьба ни означала и что бы ни представляла, она была давно потеряна во времени... так много времени
  Автор книги сказал, что единственное место, где он видел подобный знак, было в Золотой империи И-Ти... в ее столице.
   Сам того не осознавая, он провел гораздо больше времени, чем следовало, изучая резьбу....
  Слишком долго.
   Тиреллы переворачивали Олдтаун, пытаясь найти его.
   Король Роберт умер несколько дней назад.
   Джоффри глубоко вздохнул, наслаждаясь морским бризом, дующим с вершины Хайтауэра.
   Он уже слышал гулкие шаги, становившиеся все громче.
  Это был лишь вопрос времени, когда дом Хайтауэров сложит два и два и пошлет за ним людей
  Не то чтобы его это волновало... В Олдтауне для него ничего не осталось.
   Он стоял на вершине Хайтауэра и смотрел, как солнце медленно скрывается под Закатным морем, его оранжевый свет постепенно уменьшался.
   Он снова взглянул на скрижаль из китовой кости, уставившись на нее всем своим существом.
   "Есть ли ответ в И-Ти?" - негромко спросил он, когда ветер стих и в соседнюю дверь ворвались гулкие шаги.
   Невероятно сложная руна молча смотрела на него в ответ.
   "Принц Джоффри! Во имя короля Ренли..." - произнес рыцарь, окруженный группой оруженосцев, но Джоффри их не слышал, он смотрел только на скрижаль.
   Он вдохнул резкий запах моря, доносившийся до него даже здесь, на вершине Хайтауэра, и закрыл глаза.
   У меня будут ответы.
   "Принц Джоффри!? Что..."
   Голоса стихли, когда он упал вперед, и гравитация невероятно ускорила его падение, и он падал, и падал, и падал.
  Как только он услышал, как волны разбиваются об острые скалы Боевого острова, пурпур настиг его.
  -.PD.-
  Вверх
  Вниз
  Вверх
  Вниз.
   Цепь зазвенела при каждом повторении, когда Джоффри повис вверх ногами на высоком шкафу, поднимая голову, чтобы коснуться коленей, а затем снова опускаясь в висячее положение.
   Быстрее, подумал он, пока солнце отступало, постепенно затмевая комнату.
   Он удвоил шаг, цепь бешено зазвенела и зазвучала короткими, стаккато дыханиями.
   Так-так.
   Джоффри остановился.
   "Да?" - спросил он, пот стекал по его лбу на волосы и падал на землю.
   "Принц Джоффри, это... ваш отец... произошел несчастный случай на охоте", - произнес голос Гончей, чуть более сочувственный, чем обычно.
   ... Пора, подумал он.
   "Я сейчас приеду", - сказал он.
  Он ухватился за верхнюю часть шкафа, где находились его колени, и отпустил колени. Они опустились к его туловищу, увлекая его за собой по инерции, когда Джоффри перевернулся и отпустил руки. Он приземлился на пол, его тело было полностью покрыто блестками пота.
  Вокруг него и в комнате валялись книги и тома, большинство из которых были связаны с Востоком, Нефритовым морем... и Империей И-Ти.
   Слишком рано... Я думал, у меня будет больше времени... - подумал он, снимая кольчугу и надевая простую полотняную рубаху с маленьким львом на груди, чтобы компенсировать отсутствие благородной помпезности.
   Он вытерся и долго пил из кубка, стоявшего на столе, позволяя воде охладить его изнутри.
  Судьба имеет привычку подгонять меня в самый неподходящий момент... Времени больше не осталось
  Придется обойтись, подумал он, кивнув самому себе.
  План Б.
  Он бодро вышел из своей комнаты, поднялся по двум лестницам и прошел по различным коридорам Красного Хранилища
  Он остановился перед покоями Роберта, у которых стояли сир Престон Гринфилд и сир Борос Блант - два очень подходящих примера наследия Роберта, подумал он.
   Они сразу же открыли дверь: "Он внутри, мой принц", - сказал Гринфилд.
   В комнате на кровати лежал король Роберт Баратеон, бледный и потный, как свинья, которая его выпотрошила.
  Рядом с ним и немного сзади стояли Томмен и Мирцелла, плачущие и держащиеся за мать изо всех сил.
  Увидев его, Серсея протянула руку, пытаясь утешить его и сдерживая крокодиловы слезы, но Джоффри отбил ее руку и направился прямо к Роберту.
   "Джоффри... - пробормотал Роберт, увидев его.
  "Я никогда... не был тебе хорошим отцом... Я...", - с трудом выговорил он, но Джоффри заставил его замолчать.
   "Я знаю, отец. Я знаю... ты не виноват... ты не виноват", - пробормотал он, незаметно приоткрывая одну из повязок и осматривая рану.
  Роберт в замешательстве смотрел на Джоффри, усиленно моргая. Он медленно погладил лоб Роберта, убрав несколько промокших от пота пучков волос и ощупав лоб на предмет лихорадки.
  "Ты никогда не был предназначен для Игры, отец... Ты должен был ездить верхом, охотиться и смеяться, освободившись от заговорщиков и предателей..." не задумываясь, пробормотал Джоффри, чувствуя обжигающий жар на лбу Роберта.
  "Но ты скоро сделаешь это... ты будешь мечтать о верховой езде, пирах и охоте", - его голос дрогнул, когда он попытался нащупать медленный пульс Роберта у своего запястья, - "и никто не будет пытаться сделать тебя тем, кем ты никогда не хотел быть... ты будешь свободен", - пробормотал Джоффри, наконец отступив назад, его разум был занят диагностикой, не замечая маленьких капелек воды в уголках глаз.
   Закончив, Джоффри кивнул сам себе.
  Роберт спал, его фигура медленно поднималась и опускалась с каждым вздохом.
  Инфекция заберет его завтра в сумерках... но
  Он повернулся к тумбочке Роберта и поднял маленький пузырек с молоком.
  Слишком много макового молочка... и Пайсел, несомненно, снова увеличит дозу.
   Он умрет к часу совы... идеальное время для глубокого ночного переворота.
   Он грустно почесал мелкую светлую щетину на подбородке и задумался.
   "В чем дело? Где король?!" - почти прокричал голос Неда Старка.
  Борос Блаунт ответил сразу же, как на репетиции: "Король очень устал, милорд десница, и..."
   "Впустите лорда Старка, сир Борос", - не глядя сказал Джоффри, возвращая склянку на тумбочку.
   Нед быстро прошел мимо изумленного сира Бороса.
  Роберт словно восстал из мертвых, проснувшись при виде этого имени. При виде своего старшего друга к нему вернулась часть его прежнего характера сорвиголовы.
  "Нед! Иди... иди сюда... все вон! Мне нужно поговорить наедине!" - сказал он, с трудом поднимаясь на ноги, но не выдержал и снова опустился на кровать.
   "Роберт, ты должен быть сейчас со своими детьми, ч..." Мать, как всегда, пыталась, но Роберту было не до этого.
   Джоффри вышел, прежде чем его бесцеремонно отпихнули, и быстро пошел в сторону кухни, не теряя ни секунды.
   Слуги были очень удивлены, когда он появился на огромной кухне.
  Они спешили закончить ночную трапезу для обитателей Красного замка. Джоффри с минуту осматривал комнату, пока не нашел нужное ему лицо.
  Однако он не обращался к нему, а говорил громко, обращаясь, кажется, ко всем слугам и поварам.
   "Мне нужна тарелка с олениной из великого дерева, и как можно скорее", - сказал он им.
  Слуги были немного озадачены этим, некоторые кивали и поворачивались (вероятно, чтобы отправиться на рынок трапперов Королевской Гавани), когда один из слуг вышел вперед.
   "А-а... м-м-м... принц... вы хотите редкую или... среднюю?" - спросил он.
   "Синий редкий... черт, мне нужен сырой", - сказал он совершенно серьезно.
   "Сырой?" - спросил он, слегка шокированный.
  Остальные слуги скривились от королевского вопроса... или, наоборот, бросили на него жалостливый взгляд.
   Джоффри кивнул: "Как раз сейчас". "Ах... конечно, мой принц", - сказал он, поклонился и ушел.
  Остальные слуги смотрели на его удаляющуюся спину со сдерживаемым гневом, но не желали порицать его безрассудство в присутствии принца.
   "На этом все", - сказал он, поворачивая обратно в ту сторону, откуда пришел.
  Он почти бежал к своей комнате, но сумел сдержаться и перейти на бодрую ходьбу.
   Когда он наконец добрался до своей комнаты, то быстро сложил все книги в длинный рюкзак, который перекинул через спину, затем несколько мешочков с золотом, свой меч и, наконец, кинжал на поясе.
  Он быстро вышел на улицу - ночь стала совсем темной, если не считать редких фонарей и факелов.
   Повернув за угол, он чуть не врезался в Паука.
   "Л-лорд Варис?" - спросил он, слегка опешив.
   "А, принц Джоффри.
  Позвольте мне выразить глубочайшие соболезнования в связи с несчастным случаем с вашим отцом, - сказал он, изображая из себя доброго человека, отчего стал выглядеть еще более опасным.
  "Да-да, благодарю вас, милорд", - сказал он, пытаясь упереться в бок своим огромным телом.
   "Столько спешки... можно подумать, что страх королевы перед жаждой приключений ее сына оправдан..." - сказал он как бы про себя.
   "О чем ты говоришь?" опасливо сказал Джоффри, обернувшись, чтобы посмотреть на Паука.
   "О, я всего лишь зритель во всей этой семейной драме... но позвольте мне сказать, что королева была очень обеспокоена частым... увлечением ее сына в Черноводной бухте... и что она приняла определенные меры, чтобы ее сын оставался в безопасности в Красном замке, пока недавние интриги не утихнут..." - сказал Паук.
   Джоффри остановился и на секунду задумался, а затем бросился к ближайшему окну и выглянул во двор.
  Конечно, там, у ворот, стоял отряд краснолюдов под командованием белого плаща - он не мог сказать, какого именно, - окружавших ворота... и, если Паук говорил правду, не спускавших с него глаз.
   Черт... Как мать догадалась?!
  ...Должно быть, я проявил слишком много энтузиазма, рассказывая о своих маленьких "прогулках" по Черноводной
  "Конечно, иногда даже строители могут быть небрежны... альтернативные проходы могут быть забыты всеми, кроме самых бдительных людей...", - продолжал Паук со знанием дела.
   Джоффри сразу все понял.
  Он не был близок к Тириону, но кое-чему научился... "Что ты хочешь взамен?" - спросил он его.
  Паук лишь пожал плечами, раскинув белые ладони: "Абсолютно ничего", - сказал он.
   "Вы поможете мне... просто так?" - спросил он, не удивляясь нарушению этикета в игре.
   Варис лишь великодушно кивнул, и Джоффри нахмурился. Никто так не играл.
  "Что тебя интересует во всем этом, Варис? Я не могу понять, хотите ли вы, чтобы королевства сгорели дотла или вознеслись на вершину того, чем они могли бы стать...", - спросил он его.
   "Я всего лишь слуга Королевств, мой принц. Я делаю то, что должен", - наклонившись вперед, прошептал он.
  "За шкафом в старых кухнях, под башней Белого меча... Идите по пещерам, и вас будет ждать маленький зубец", - сказал он.
   Джоффри замер на секунду, осмысливая сказанное. Он кивнул.
  "Спасибо, лорд Варис, этого будет достаточно", - сказал он, когда паук кивнул в ответ и дружелюбно продолжил идти.
  Что он получит от этого
  Он покачал головой, спускаясь по лестнице.
  Нет времени думать о мотивах Паука
  Он вышел из холдфаста Мейгора, но вместо того, чтобы направиться к башне мечей, свернул во внутренний двор и прошел по змеиным ступеням.
   В другой жизни я поблагодарю паука за подсказку, но ни за что на свете я не сяду на корабль, экипаж которого он купил и оплатил.
  Насколько я знаю, они перережут мне горло в этой пещере за мешок золота.
   Кроме того, я слишком много работал, чтобы все это пошло прахом.
   Он остановился, услышав шум драки, и быстро укрылся за парой бочек.
  Прямо перед ним возвышалась башня Десницы, наполненная смрадом смерти. Снаружи стояли шесть краснолюдов, настороженно оглядываясь по сторонам, в окружении мертвых Старков.
  Один из грейклоаков пополз к бочкам, но краснолюд перешагнул через него и пронзил мечом его спину.
   Черт, все происходит слишком быстро... Роберт, должно быть, уже мертв.
  Между приказами матери и частыми стычками
  Черт, я ни за что не пройду через главные ворота.
   Только завтра, когда все немного успокоится и я стану королем, но это откроет еще один мешок дерьма... и девять раз из десяти я не смогу покинуть Красный замок в качестве короля, не устроив адского шоу.
  И это даже не думая о чем-то неожиданном... после смерти Роберта может случиться все, что угодно, насколько я знаю, Лорас приезжал с 300 оружейниками Тиреллов, а Ренли сейчас формирует ударный отряд в септе Бейлора.
  Нет, я должен уходить сейчас.
  Это значит
  Пришло время для плана С.
  Черт... ну... нельзя же жить вечно, подумал он с легким, встревоженным весельем.
   Он продолжал заглядывать между двумя бочками и с яростью наблюдал, как кучка краснолюдов выволакивает Сансу и Арью из башни.
  Арья была белой как полотно, явно в шоке, а Санса плакала, пытаясь оглянуться. Ее лицо было залито слезами, а платье частично разорвано.
  Она слегка споткнулась о мертвого Грейклоака, но стоявший за ней краснолюд грубо потащил ее за руку, и на мгновение ее ноги зашатались по земле, прежде чем она снова обрела опору.
   Джоффри напряг мышцы, словно готовясь к прыжку, и положил руку на кинжал.
  Их один-два... пятеро. Устроить засаду на левого и перерезать ему горло, а потом броситься вперед...
  Он покачал головой.
  Вау-вау... зажмурься, черт возьми, подумал он, делая глубокий вдох. Как бы он ни был зол... как бы ни был взбешен обращением с девушками Старков, вмешательство ни к чему не приведет.
   Он сделал еще один успокаивающий вдох, пока их несли к трюму Мейгора.
  Через несколько минут остальные краснолюды вышли из башни, унося в казармы убитых и раненых товарищей.
   Он проверил обе стороны двора... в этот час никого не было, а четверть луны опустилась на горизонт далеко на западе в сторону Олдтауна, давая минимум света и много теней, в которых Джоффри мог бы спрятаться.
  Башня Десницы идеально подходила для следующего этапа, если подумать... Придется идти дальше и надеяться, что его план сработает, потому что плана Д не было.
  Он оставил свой длинный рюкзак на полу и бросился внутрь, не обращая внимания на мертвые трупы личной охраны Неда.
  Он быстро взбежал по звездам, взял все фонари, которые смог найти, и затушил их.
  Он бросил короткий взгляд на Септу Мордейн, которая лежала на земле, истекая кровью.
   Ты была кислой сукой и повинна во временном помрачении прекрасного разума, но даже ты не заслуживаешь такой участи, старая тварь... - подумал он, продолжая бежать и собирая все, что поддавалось воспламенению.
   Оказавшись в подвале Неда, он разлил фонарное масло на книги, стол, пол - везде.
   Он отступил назад, бросив последний, единственный, чье пламя он оставил гореть.
  Вскоре небольшой огонь охватил небольшой книжный шкаф и ковер, медленно подбираясь к опорным столбам.
   Джоффри выскочил наружу и, схватив свой рюкзак, побежал к самой северо-восточной башне. Вскоре стражник крикнул "Стоять!", но, увидев Джоффри, испугался.
  Сейчас он находился перед башней, которая обозначала конец северо-восточного угла Красного замка.
  Огромная круглая штука возвышалась над длинным утесом и морем за ним.
   Прежде чем стражник успел что-то спросить у принца, Джоффри закричал во весь голос.
   "ПРЕДАТЕЛИ В КРАСНОМ ЗАМКЕ! ОНИ СЖИГАЮТ ВСЕ!"
   Стражники снаружи башни в замешательстве поднялись на ноги, но, увидев огонь на вершине башни Десницы, быстро выхватили мечи и позвали своих товарищей внутрь башни.
   "Все на выход! На нас напали!" - крикнул один из стражников.
  "Арлон! Останься с принцем!"
   Вскоре стражники в башне вышли, и Арлон, еще один краснолюд, завел его внутрь.
   "Здесь вы будете в безопасности, мой принц", - сказал он, закрывая за собой дверь. "Я знаю", - придушенно произнес Джоффри, нанося ему удар в шею сзади.
  Мужчина рухнул на пол, и Джоффри бросился вверх по лестнице, минуя этажи, заваленные мечами, кроватями и выброшенными картами.
   Он добрался до вершины башни и начал быстро открывать ящики, сложенные в стороне, слыша шум волн, бьющихся о скалы.
   "Давай, давай, давай, давай!" прошептал он, продолжая искать.
   Я сказал Даллену оставить его здесь, но не стал настаивать... Никогда не думал, что сделаю это... черт, а вдруг он забыл?Может, мне стоило принять предложение евнуха... черт, черт, черт...
  "Да!" - пробормотал он, доставая большую непромокаемую сумку из нерпичьей кожи.
  Из него он достал толстую и длинную веревку, а также несколько инструментов для обработки.
  Затем он положил в него свой рюкзак, плотно закрыл его и пристегнул к спине.
   Он привязал веревку к одному из кренделей башни, надел пару перчаток из оленьей кожи и стремительно спрыгнул с башни.
   Теперь он висел вертикально, за спиной у него было беспокойное море, а впереди - звезды.
  Он снова прыгнул с обрыва, ослабив хватку за веревку и оскалившись, когда жар от трения быстро нагрел его перчатки.
  Когда-нибудь я должен рассказать об этом Тириону
  Он отпустил веревку снова и снова, прыгая каждый раз, когда веревка заскрипела, а руки обожгло.
  Он выругался, когда вдруг почувствовал, что его тянут.
   Кто-то пытается поднять меня! с тревогой подумал он.
   Скорость его падения начала замедляться, так как с каждым прыжком канат тоже тянули вверх, с каждым разом все быстрее, так как Джоффри догадался, что к перетягиванию каната присоединяется все больше и больше людей.
   Внезапно он понял, что у него осталось около пяти метров каната, а море... все еще немного внизу.
   Он сглотнул, глядя на волны, разбивающиеся о зазубренные скалы, между которыми кружились обломки плотика.
   Он посмотрел вверх, на кричащие, едва различимые фигуры и звездное небо.
   У меня будут ответы.
   Он закрыл глаза, глубоко вдохнул и отпустил.
   Он почувствовал ветер, воду и внезапно сильную боль, когда кувыркался под водой, течения тянули его с разных сторон, словно пытаясь унести еще глубже.
   Джоффри не мог определить, в какой стороне находится поверхность, и каждая секунда, которую он продолжал кувыркаться под водой в замешательстве, была еще одной секундой, когда он погружался все глубже в черное море.
   Он тонул.
  Он чувствовал себя вялым, как будто само море обхватывало его руками и уносило все глубже и глубже-
  -- Old bones float Old bones float Old bones float Old bones float Old bones float --
  Он все кувыркался и кувыркался, рвал зашитый карман брюк, пытаясь открыть его изо всех сил.
  Ему удалось схватить планшет и отшвырнуть его, как только он мог.
   Он перестал бороться и свернулся в клубок, продолжая тонуть... ледяная вода почти обнимала его, высасывая тепло.
  Он закрыл глаза и подумал о древних деревьях-сердцах и длинных красных листьях, кружащихся вокруг маленького савана
  Он почувствовал, как скрижаль медленно уходит от него.
   Джоффри поплыл за скрижалью с приливом энергии, мощно двигая руками и ногами, в то время как воздух горел в его легких, а пурпурная агония застилала края его зрения.
   Вынырнув на поверхность, он испустил тяжкий вздох и оттолкнул таблетку.
  Отчаянно дыша, он схватил планшет одной рукой и проверил, что мешок из нерпичьей кожи все еще прикреплен к его спине.
   Так .
   Следуйте за луной на восток, подумал он.
  Следуйте за луной
  Он плыл к луне, руки двигались как поршни благодаря месяцам физической подготовки.
   Вдох... поглаживание.... луны.... Вдох... удар... луна....
  Вдох... взмах... луна.
   Каждый раз, когда он поднимал голову из воды, чтобы сделать очередной вдох, он смотрел на луну, как сумасшедший мотылек, трижды проверяя, правильно ли он держит курс.
   Вскоре полная луна уже горела на его сетчатке, и каждый раз, когда он снова погружал голову в воду для очередного взмаха, он все еще видел ее... но под водой фигура искажалась, словно огромный желтовато-красный глаз, глядящий из глубин океана.
   Глаз, казалось, заглядывал ему в душу, тянул вниз со странной силой, когда его конечности затекли, а багровый цвет хлынул со всех сторон, словно ищейки.
  -.PD.-
  Джоффри резко вдохнул, выплевывая воду в сторону.
   Вдруг он услышал голос у себя над ухом.
   "КАПИТАН! Капитан, вы меня слышите?" - услышал он.
   Его снова вырвало водой, когда он попытался встать.
  Сильные руки помогли ему, и вскоре он уже смотрел на дюжину матросов, сгрудившихся вокруг него и смотревших на него с уважением.
   "Дайте ему дорогу, идиоты! Капитан, вы в порядке?!" - спросил старший Валион, тряся его за плечо.
   Джоффри несколько секунд переводил дыхание, прежде чем кивнуть.
   "Я в полном порядке, вождь Валион... Где мы?" - прохрипел он, пока матросы медленно расходились по своим делам.
   "Очень близко к Красному замку, капитан.
  Мы едва успели погрузить половину "Арбор Голд", как молодой Ренник сообщил нам, что расписание сдвинулось, но когда я увидел сигнальный огонь, то решил немедленно отплыть.
  Я принимаю на себя всю ответственность за потерянный груз и..."
   "Ничего подобного, вождь Валион, вы поступили правильно", - сказал он, все еще трясясь и тяжело дыша
  Он подошел к борту гладкого корабля и оглянулся на Красный замок, темный и грозный, как и весь океан.
   Покачав головой, он вернулся к грот-мачте и облокотился на нее, его дыхание замедлилось.
   "Отплывайте в Волантис, мы пополним запасы в Тироше", - приказал он.
   Шеф Валион отдал честь, невысокий коренастый мужчина поднес кулак к груди и повернулся, чтобы организовать матросов.
   Джоффри ухватился за поручень мачты и выплюнул немного воды, после чего сел.
   Не будем больше так делать, подумал он про себя, пока корабль поворачивал к месту первой остановки в их путешествии на восток.
  -.PD.-
  "СПУСТИТЬ СТАКСЕЛЬ!" крикнул Джоффри, спускаясь по лестнице на центральную палубу.
  "Рулевой, дайте ей еще два очка по правому борту!" приказал Джоффри, глядя вверх.
   Джон Риверс, рулевой "Нефритовой мечты", кивнул.
  "Два пункта по правому борту, капитан!"
   "Матрос Доррео, приведите в порядок канаты! Я хочу, чтобы этот корабль был привязан к гавани так крепко, что шторму придется взять сам Волантис раньше нас!" - крикнул он группе моряков справа от себя.
  Мужчины хрюкнули, выражая различные благодарности и "Айе, капитан", и бросились к нему.
   Нефритовая мечта", как и "Восточный ветер", была быстрым бегуном
  Гладкий и быстрый торговый корабль шел к Волантису с хорошей скоростью, и, если не считать нескольких пиратов на камнях, которые не знали, что их поразило, все шло гладко.
   Он уже несколько месяцев тренировал команду, плавая вокруг залива Черноводной в предполагаемых "прогулочных круизах".
  Вместо того чтобы валяться на солнце или бездумно отдавать приказы кучке матросов, как, должно быть, думало большинство людей в Красном замке, Джоффри занимался обучением команды и обслуживанием корабля для последующего путешествия на восток.
  После нескольких неудач на Ситейле и нескольких преждевременно оборвавшихся жизней на Цитадели он решил, что уделит больше времени подготовке к путешествию на восток и убедится, что выбранные им корабль и команда соответствуют задаче.
   Теперь ему казалось, что так оно и есть.
   Джоффри по-прежнему считал, что не обладает достаточными навыками, чтобы справиться с командой такого быстрого торговца, как Накаро, но у него не было выбора... ему нужны были ответы.
   Поэтому он, как говорил Тирион в другой жизни, притворялся, пока не добился своего.
  К его легкому удивлению, команда "Нефритовых грез" последовала за ним без колебаний после одного хорошего первого впечатления, и они приняли его за какого-то румяного принца, бегущего от предначертанной ему судьбы, за короля, который родился с морем в сердце и знаниями и умениями, чтобы довести дело до конца.
  Что за кучка дураков... честных, компетентных дураков
  Он прошел на переднюю палубу, где заканчивался корабль и открывался вид на Волантис.
  Черные стены были огромны, и даже после того, как он увидел множество других огромных форм, как природных, так и рукотворных, они все еще казались ему огромными.
   Тем, кто не принадлежал к Старой крови, не разрешалось проходить под ними (что ужасно смущало Джоффри в то время: как рабы, которых они так любили, должны были служить им, неужели они тоже должны быть "старой крови"?).
  Огромная стена, хотя и имела некоторое сходство с тем, что искал Джоффри, не была тем глубоким, поглощающим солнце черным цветом, который он искал. Он много читал о ней, когда получал свою последнюю связь в цитадели, Красное Золото.
  Его строительство было хорошо задокументировано историками, и в нем явно прослеживался валирийский уклон, но ему точно не миллион лет.
  Он не хотел ждать здесь слишком долго, но команда устала, а корабль нуждался в припасах, так что он подождет
  -.PD.-
  Волантис был поистине огромен.
  Это был самый большой из Вольных городов, а когда-то и самый густонаселенный. Большой, очень широкий и длинный мост, творчески названный "Длинным мостом", пересекал устье Ройна, а по бокам его висело множество маленьких магазинчиков, где продавалось буквально все - от драгоценностей до вин и рабов.
  Джоффри затерялся в толпе, наслаждаясь ощущением анонимности. Он переходил от лавки к лавке, экономно тратясь на мелкую посуду, фрукты, безделушки и вообще доставляя неудобства часто проезжающим по мосту паланкинам.
  Достойные жители Волантиса считали, что только низшие люди пересекают город на своих ногах.
   Кучка идиотов.
   Город мог похвастаться сомнительной привилегией быть еще более "изощренным" ульем интриг, чем Вестерос, да еще и с частыми выборами... раз в год.
  Когда Джоффри услышал это, он подумал, что это шутка, и решил, что город уже сгорел бы дотла, если бы это было правдой.
   Каким-то образом, может быть, благодаря тому, что все было открыто, волантийцам удавалось раз в год избирать кучку триархов, причем даже без особого кровопролития.
  Это не значит, что город был менее смертоносным, чем Королевская Гавань.
  Вне сезона выборов убийства были обычным хобби, и опозоренные семьи, проигравшие в этой игре, обычно проигрывали навсегда, падая в престиже, теряя свои земли и во многих случаях даже будучи проданными в рабство.
  А рабы
  Они были повсюду.
  На каждого вольноотпущенника в городе приходилось по пять рабов. Они делали все: убирали улицы, стелили постель, управляли магазинами, носили паланкины и даже обучали сыновей знати.
  На коже у них были татуировки, свидетельствующие об их статусе: каждый род занятий представлял собой символ разного цвета.
   Джоффри считал, что это не просто традиция, а продуманный шаг знати города с момента его основания.
  Было слово, которое поразило Джоффри, когда он услышал его... что это было?
  Это был архимейстер Перестан, задумчиво жестикулирующий своим медным скипетром
  Да... Теперь он вспомнил его.
   Бесчеловечно.
  Так было принято говорить.
   Так поступали все люди, облеченные властью, будь то их подданные или враги.
  Архмейстер Перестан считал, что все люди в той или иной степени сопротивляются злодеяниям, совершаемым по отношению к другим людям, поэтому хитрость заключается в том, чтобы обесчеловечить своего врага или класс людей, которых вы хотите сдержать, и полностью избавиться от сопротивления, заставив других людей думать о них как о чем-то меньшем, чем человек, тем самым избежав возможного сочувствия.
   Для магистра истории Джоффри считал, что у архимейстера Перестана ужасно оптимистичный взгляд на человечество.
   Что бы ни лежало в основе этого процесса, практика, по его словам, была весьма эффективной, и Джоффри мог убедиться в этом прямо сейчас.
  Для свободнорожденных и знати люди с татуировками были как-то незаметнее остальных.
   Джоффри сидел в каком-то общественном парке (улучшенном по сравнению с Королевской Гаванью, он это признавал) и наблюдал, как люди приходят и уходят.
  Благородные и остальные свободнорожденные, казалось, вообще не воспринимали их как людей... Их глаза даже имели тенденцию пропускать людей с татуировкой - физическая реакция. Не то чтобы они делали это сознательно, во всяком случае, не регулярно, это стало укоренившейся реакцией.
  Архимейстер Перестан тоже говорил об этом, и о том, что это помогает сделать восстание рабов еще более пугающей перспективой для хозяев.
  Словно полчища чудовищ появлялись из ниоткуда, словно гобелен или повозка, в которой вы ехали на рынок, вдруг оживали с яростными намерениями.
   К сожалению, такие восстания случались редко, а те, что удавались, были еще более редкими.
  Еще реже встречались случаи, когда положение раба улучшалось хоть сколько-нибудь значимо... Джоффри подумал, что восстание, которое в итоге привело к Браавосу, должно быть, единственное за последнюю тысячу лет, отвечающее всем этим характеристикам... живой маяк того, что такое возможно.
  Наверное, это одна из причин, по которой огромный волантенский военный флот часто угрожал браавосским военным галерам, а иногда и вступал с ними в стычки... но никогда не вступал с торговыми флотами.
  Это может повредить торговле и развязать войну.
   Лицемеры
  "Похоже, вам не помешает немного расслабиться", - сказал кто-то на идеальном вестеросском языке с его стороны, испугав его.
   Сам того не замечая, он перешел на другую сторону моста, где выставлял свои товары большой бордель.
  У женщины, которая с ним разговаривала, лицо было полностью вытатуировано красивыми синими и зелеными перьями.
  Они тянулись через шею и спускались по груди, закручиваясь к пупку, пока их не скрыл свободный халат.
   Джоффри завороженно смотрел на нее, пока она шла к нему.
  Перья... татуировки
  Рабыня
  Он с отвращением покачал головой.
  "Ты действительно прекрасна, но я предпочитаю брать своих женщин добровольно", - сказал он ей на высоком валирийском языке, отступая назад.
  Она посмотрела на него с небольшой улыбкой, а затем подмигнула ему и стала искать других клиентов.
   Добровольно... для тренировки в стрельбе по мишеням... - прошептал уголок его сознания.
   Он напустил на себя глубокий вид, продолжая идти.
  -.PD.-
  Плутая в толпе, Джоффри вскоре оказался под храмом Владыки Света.
  В прошлой жизни он посещал его лишь мельком, когда "Восточные ветры" доставляли груз для видного нобиля Слона.
   Он и забыл, каким огромным он был.
  Как говорил архимейстер Грамион в
  Проклятье.
   Почтенный архимейстер за свою жизнь написал миллион книг, и не все они касались архитектуры, но Джоффри отчетливо помнил, что читал одну из них, где говорилось, что эта штука по меньшей мере в три раза больше септы Бейлора.
   Она была вся в оттенках красного, оранжевого и желтого, сливаясь и закручиваясь в настоящий комплекс зданий, башен и куполов.
  Перед ним находилась большая площадь, откуда жрецы вели верующих на большие церемонии. В прошлый раз, когда он там был, ему это не очень понравилось, да и сейчас не очень.
  Вера Р'хллора казалась ревностной и фанатичной, черти стремились обратить в свою веру любую заблудшую душу, которую могли заметить, хотя и поддерживали мир в городе.
   Он догадывался, что они не слишком отличаются от веры семерых, но... в общем, после того, как его в свое время принесла в жертву рыжая сука Станниса, он не пытался их понять.
   Бенерро, верховный жрец городов, был, безусловно, зрелищем, достойным внимания.
  Джоффри редко доводилось встречать оратора такого уровня: он был настолько выше толстого верховного септона в плане рвения и ораторского искусства, как дракон - крота.
  Он был долговязым и высоким, на его лице было море татуировок в виде пламени, и он жестикулировал, глядя на толпу и на красную комету, которая появлялась как по часам примерно через год его жизни.
   При дворе ее называли "кометой короля Джоффри".
  При одном только воспоминании об этом ему захотелось пригнуться от стыда за пустую лесть и за оскорбление, нанесенное тем, что в честь него назвали нечто столь великолепное, как некое предзнаменование его победы.
  В тот редкий год, когда он успел забраться так далеко и изучал астрономию, Комета была совершенно неожиданно обнаружена мейстерами. Архимейстер Ваэллин вместе с архимейстером Райамом и группой мейстеров уединился, чтобы попытаться вычислить орбиту этой штуки.
  После этого ему так и не удалось задержаться там надолго, но, судя по тому, что он видел из расчетов архимейстера, орбита кометы была эксцентричной, очень эксцентричной.
  Последний раз эта штука проходила так близко от Планетоса, должно быть, тысячи лет назад.
   У этого явления было вполне разумное объяснение, и все же люди по всему миру приписывали ему свои собственные значения.
  В Королевской Гавани это было предзнаменование победы Джоффри, в Ибе - возвращения Великих Левиафанов (он надеялся, что они ошибаются, ради их блага.
  Эти слова никогда не должны сочетаться). В Браавосе это был праздник основания города, а в Лисе - сигнал о том, что скоро достойным города будут дарованы высшие наслаждения, доступные человеку.
   Волантис не стал исключением.
   Бенерро говорил с рвением и убежденностью, его руки часто указывали на огромные факелы перед ним, заставляя их взмывать к небу в зрелище пламени.
  "Великий лорд Р'халлор заговорил через пламя, и Красная Комета несет его послание!" - прошептал он, широко раскинув руки, и потоки пламени взметнулись вверх.
  "Я видел ее! Ажор Азай возродился, он спасет нас от Великого Иного и его вечной тьмы!" - прокричал он в экстазе, и толпа в ужасе ахнула, а пламя стало оранжевым.
   Отлично... теперь у них есть какой-то мессианский спаситель.
  Что может пойти не так? с легкой тревогой подумал он.
   "Великий Владыка Света показал мне ее будущее! Три великих дракона, которые будут расти в силе и могуществе, три великих главы, которые очистят нас от великого зла, три..."
   Голова Джоффри загудела, слегка закружилась.
  Три головы
  Три головы?! С тремя драконами?!
   Вера Р'хллора заключила союз с оставшимися в живых Таргериенами!?
  Это... это было нехорошо.
   "Ты, должно быть, издеваешься надо мной..." - пробормотал он.
  Если бы претендент на Таргериен отправился в поход на Вестерос при поддержке огромной церкви Р'хллора... У них было бы много последователей, а также сундуки с золотом и даже личная армия!
   Пусть это будет война шести королей.
  Такими темпами в Вестеросе не останется никого, кто бы мог править.
   Он перевел взгляд на площадь, заметив, что Бенерро замолчал.
   Он смотрел прямо на Джоффри.
  ...
   Он продолжал смотреть на него, и Джоффри решил, что ему пора уходить.
   Он пробрался сквозь толпу, а когда обернулся, чтобы снова посмотреть на Бенерро, то увидел лишь острие, опускающееся прямо к его лицу.
  -.PD.-
  "Почему ты здесь?" - произнес голос у него над ухом.
  Он медленно открыл глаза
  "Что..."
   Огромный кулак врезался в его живот, заставив его застонать от боли, и он перевернулся на стул, к которому был привязан.
   "Почему ты здесь?" - произнес голос тем же тоном.
   "Эй! Я просто осматриваю места и..." УДАР.
   Удар пришелся по голове, и он оцепенел.
   "Это место не принадлежит Многоликому.
  Только Господь обладает здесь властью над жизнью и смертью", - произнес другой голос, приближаясь к Джоффри, - маленький рыжий священник, державший раскаленные докрасна щипцы над большим мангалом.
   Джоффри сплюнул кровь в сторону и огляделся вокруг. Он находился в какой-то затемненной комнате или подвале.
  "Я и не такое пережил, пироманьяки... Приготовьте меня, пожалуйста, средней прожарки, добавьте минтрозы для..." УДАР.
   Кулак снова ударил его в живот, отрезая от реальности. Человек, ударивший его, был здоровенным бронированным рабом с татуировкой пламени на голове.
   Член "Огненной руки".
  Частная армия Церкви
  Раскаленные клещи были уже в полуметре от него.
   "Ты назовешь нам свою цель, подделка", - сказал он, когда клещи двинулись вперед.
  Она еще не успела коснуться его кожи, а он уже почувствовал исходящее от нее тепло.
   Подождите... фальшивый? Многоликий?
   Они думают, что я безликий человек или что-то в этом роде...?!
   "Подождите", - произнес ровный голос, резко отличавшийся от его обычного крика или носящегося состояния.
   Оба фанатика немедленно остановились и отошли в сторону.
  Бенерро скользнул в комнату, мантии развевались за его спиной, и он шел с какой-то железной уверенностью, что достигнет цели.
  Он подошел к Джоффри и присел рядом с ним на корточки, обхватив его голову руками и глядя ему прямо в глаза.
   "О Бенерро, это так неожиданно..." Джоффри захихикал, пытаясь развязать веревки на своих руках.
   Главный священник города ничего не ответил, лишь сурово посмотрел ему в глаза.
  Наконец, спустя секунду или час, он встал.
   "Он не безликий человек, вы тот, кто вы есть, принц Джоффри... но... как...?" - произнес он последнее с каким-то глубоким замешательством.
   Джоффри потребовалась минута, чтобы прийти в себя после сеанса пристального взгляда Бенерро.
  Есть в Сумасшествии что-то такое, что можно заметить в глазах другого человека... А у Бенерро внутри была двойная порция этого. "Как что?! Я просто занимаюсь своими делами.
  Полагаю, вы хотите получить маршрут моего путешествия?" - спросил он с горечью.
   Однако Бенерро, казалось, не слышал его: он качал головой и что-то смущенно бормотал.
  Он часто поворачивался и смотрел на большой мангал, стоящий в стороне, где раскалялся пинцет.
   "Но... я все еще вижу его... как?!" - почти в отчаянии говорил он, наклоняясь ближе к пламени, так близко, что Джоффри казалось, его волосы вот-вот вспыхнут.
  Если они у него вообще были.
   "Я вижу твою судьбу, юный Жоффрей... великолепная свадьба и подлый ум, багровое лицо и обвиняющая мать..." - сказал Бенерро почти про себя.
   Джоффри стоял очень тихо, не шевелясь ни на дюйм.
  Его дыхание остановилось, чтобы он мог лучше слышать Бенерро.
   "Суд над Бесом и погребение короля... Триумфальный пересмешник, порхающий по полю с зелеными и золотыми цветами... новый брак для королевства, еще больше войн, смерти и разрушений..." пробормотал Бенерро, сосредоточившись на пламени.
   Джоффри задрожал от этого зрелища, дыхание его сбилось.
  Бенерро действительно видел будущее... но
  Будущее моей первой жизни... мои похороны... Бес был очевидным жертвой... суд... боги, они, скорее всего, убили его
  Его дрожь усилилась.
   Новый брак для королевства... союз Ланнистеров и Тиреллов должен продолжаться, Мирцелла... нет... должна стать королем.
  Томмен снова с Мергери, овдовевший и снова женатый.
   Опять война, смерть и разрушения... боги, как может быть хуже?
   Джоффри вспомнил расчеты, которые он сделал однажды, закрыв на полдня свой бизнес по страхованию морских перевозок.
  Это было непросто, но Джоффри нужно было знать
  Он подсчитал ущерб, нанесенный королевству войнами до его смерти
  Постоянные походы на Речные земли, молниеносные разграбления Вестерлендов, разграбление Севера Железными островами, битвы на Штормовых землях, волнения в Риче
  Война пяти королей бушевала не так уж долго до его смерти, но уровень разрушений был совершенно несоизмерим с этим.
  Это были десятилетия в буквальном смысле потерянного времени, десятилетия, в течение которых Королевство должно было восстановить себя
  Но еще больше... Он действительно видел это... как он был настолько наивен, что думал, что все закончится после смерти пяти Королей
  После смерти Бейлона Железнорожденные могли сосредоточиться на гораздо более богатых целях, таких как необороняемый Рич, а дорнийцы могли присоединиться к войне, чтобы отомстить ЛаннистерамМожет быть, кто-то вывел Лайзу Аррен из оцепенения, и Долина напала, чтобы отомстить за Красную свадьбу
  И претендент на Таргериен с армией фанатиков
  Слишком много возможностей, так много смертей и потерь
   Все это молниеносно пронеслось в голове Джоффри, когда Бенерро в разочаровании хрюкнул и чуть не швырнул голову в огонь, а его руки со всей силы вцепились в мангал, и в нос Джоффри ударил звук шипящей плоти.
   "Нет! Надо увидеть прежде... Трех Драконов... нет... Короля стаи..
  Нет! Раньше!"
   Его голос внезапно затих, и он заговорил гораздо тише, положив голову на пламя.
   Звук горящей плоти дополнял его монолог.
   "Старый волк, обезглавленный... Мальчик, опьяненный силой... да... Я вижу тебя прямо сейчас! Я ВИЖУ ТЕБЯ!!! Обезображенный львенок, окруженный ядами и мечами.
  Отвергнутый белый плащ, оскорбление, нанесенное легенде, украденный долг всей жизни!" - кричал он, вытаскивая голову из огня.
  Части его плоти почернели, а один из глаз перестал видеть, но тот, что остался, смотрел на Джоффри так, словно был одновременно богохульством и смертельным проклятием.
   Мечи и яды..
  Трон?... Исковерканный белый плащ и легенда... О боги... Неужели я... Неужели я уволил сира Барристана из Королевской гвардии именно в этот момент своей первой жизни?
   "ТЫ ЗДЕСЬ, КОГДА НЕ МОГ! КАК ТЫ МОЖЕШЬ БРОСАТЬ ВЫЗОВ ВЛАДЫКЕ СВЕТА? КТО ТЫ?!!!" - закричал он, попятившись назад, и двое других мужчин в страхе отступили от Джоффри, державшего Бенерро, когда его безумные бредни внезапно прекратились, и он упал на руки краснокожего солдата, потеряв сознание.
   Оба мужчины в ужасе смотрели на Джоффри, медленно отступая к двери.
   Джоффри был одновременно потрясен и раздосадован.
   "Слушайте, люди... я... вы можете отнести свои жалобы к чертовому пурпуру! Просто позвольте мне..."
   Он не успел договорить, как дверь захлопнули, оставив его наедине с проклятым мангалом.
   Джоффри о многом думал, но ему нужно было расставить приоритеты.
   Так, сначала выбраться отсюда, потом думать.
  Я даю десять к одному, что после того, как они отойдут от шока, они проткнут мне грудь мечом... или, что еще лучше, сожгут меня в своем храме, чтобы умиротворить Красную Комету или что-то в этом роде.
   Он быстро нащупал веревки, которыми были привязаны его руки к спинке кресла.
  Одно быстро стало очевидным.
   Солдаты Огненной Руки не были великими моряками.
  Если бы матрос Доррео завязал этот узел, я бы заставил его чистить палубу до скончания веков
  Он быстро распутал узел и, вскочив на ноги, бросился к двери.
  Он прижал к ней ухо и, ничего не услышав, попытался открыть.
   Дверь безропотно открылась.
  Они даже забыли запереть меня... они думают, что я нечто более страшное, чем безликий человек
  Он позволил этой мысли пронестись в голове, а затем сосредоточился и нащупал планшет.
   Он прошел через две двери по длинному коридору, выложенному красным камнем, затем повернул налево и открыл дверь.
  Это была небольшая кладовая, а на полу лежал его маленький "городской мешочек" вместе с мечом и кинжалом.
   Никогда бы не подумал, что эта твоя маленькая диковинка окажется такой полезной, - размышлял он, проверяя, лежит ли планшет в сумке, и пристегивая оружие к спине.
   Он бесшумно вышел из комнаты и направился в один из концов коридора, но тут же остановился, когда за угол свернула целая толпа солдат Огненной Руки и увидела его в пятнадцати метрах от себя.
   Они несли мечи, топоры и множество факелов, держась за них так, словно от этого зависела их жизнь.
  Они смотрели на него в ужасе, пока один из них не шагнул вперед с факелами в обеих руках.
   "ЗА ГОСПОДА СВЕТА!!!" - закричал он, как приговоренный, и бросился на Джоффри. Остальные солдаты ответили ему ревом и бросились за храбрецом.
   Джоффри развернулся и побежал в противоположном направлении.
   Он пробежал по лестнице, ведущей вверх, и врезался в дверь, преграждавшую путь.
  Внезапно он оказался в главном зале Храма, полном поклоняющихся людей и красных жрецов, дающих благословения или предзнаменования.
  Рядом с ним на землю упал Красный жрец, держась за окровавленный нос.
   "Простите!" - сказал он и со всей возможной скоростью бросился к выходу.
   Он протиснулся мимо растерянных верующих и был уже у огромных распахнутых ворот храма, когда услышал позади себя крик.
   "УБЕЙТЕ МЕРЗОСТЬ! Будь храбр во имя Р'Хлора!!!" - проревел кто-то из толпы солдат, высыпавших из прохода.
   Ваш тупой бог не имеет ничего общего с Пурпуром, идиоты! Он хотел что-то крикнуть в ответ, но продолжил бежать, выходя из храма мимо изумленных и растерянных стражников, которые вскоре услышали крики и вопли и присоединились к преследованию.
   Джоффри бежал через лавки и рынки, резко сворачивал в переулки и мчался по улицам.
   Он выбежал из переулка и тут же упал на землю.
  Огромный серый зверь поднялся на ноги, острые длинные бивни сверкнули в полуденном свете, и он издал громоподобный рев.
   Слон, - услужливо подсказала часть головы Джоффри.
   Испуганное животное рухнуло вниз, и Джоффри спасли только его быстрые рефлексы и умение быстро перекатываться.
   А прямо за ним появилась огненная толпа, настоящее море пылающих факелов, шипящих и размахивающих прямо перед испуганным животным.
   В черепе Джоффри раздался звук, похожий на звук рога из семи преисподних: огромный зверь взревел и начал прыгать и поворачиваться, сшибая людей и разрывая краснокожих солдат, а сидевший на нем дворянин упал на мостовую и сломал ногу.
   "Вам, люди, лучше ходить на своих ногах, так безопаснее", - проворчал Джоффри, выкарабкиваясь из трясины и вставая, чтобы бежать к причалу.
   В голове он видел, как воображаемый Тирион опускает свой кубок и поднимает обе руки вверх - шесть цифр из десяти.
   Неплохо... - беззлобно подумал он, ныряя в очередной переулок и теряя из виду всех, кто не был занят борьбой за свою жизнь с разъяренным монстром.
  -.PD.-
  Была полночь, когда Джоффри, дыша как одержимый, ввалился на палубу "Нефритовых грез".
   В Волантисе доки никогда не останавливались, но в этот час в них царило всеобщее затишье.
   "Капитан? Что случилось?" - спросил матрос, который следил за сходнями, крепче сжимая свою железную дубину и внимательнее вглядываясь в гавань.
   Между вздохами Джоффри удалось заговорить.
   "Все здесь?" - прохрипел он.
   "Да, капитан, вся команда в сборе и спит на корабле... Думаю, Дак был последним, кто прибыл сюда полчаса назад".
  Думаю, парни хотели бы подольше посидеть в тавернах, но они слишком дороги..."
   Джоффри схватил его за плечо и подтолкнул к палубному люку.
  "Просыпайтесь все, мы отплываем через пятнадцать минут!" - приказал он.
   "Но капитан, уже полночь..."
   "СЕЙЧАС ЧЕРТ!" - крикнул он, поднимаясь в рулевую рубку, где несколько матросов смотрели на игру в карты, освещенные маленькой лампой.
   "Немедленно перережьте канаты! И разбудите остальных! Нам нужно..."
   Джоффри остановился, взглянув на широкую главную улицу, спускавшуюся к докам, и увидел проносящуюся по ней толпу, вооруженную большим количеством факелов, чем он мог сосчитать, и некоторые из них бросали их на ближайшие корабли... поджигая их.
  Они должны знать, что я на корабле... но не знают.
   Джоффри бросился к грот-мачте и принялся изо всех сил бить в привязанный к ней сигнальный колокол.
   Когда снизу появились сонные матросы, Джоффри прокричал.
   "ПРИГОТОВИТЬСЯ К ОТПЛЫТИЮ! ВСЕМ ПРИГОТОВИТЬСЯ К ОТРАЖЕНИЮ АБОРДАЖА!"
   Команда вяло начала приводить себя в порядок, но тут же была ускорена старшим Вейлоном, которого Джоффри проинструктировал в четырех словах.
   "ПЛАМЕННЫЕ ФАНАТИКИ.
  ОТПЛЫТИЕ!"
   Когда шум от беспорядка в доках усилился, Джоффри увидел небольшую толпу испуганных вооруженных матросов с нескольких кораблей
  Они пытались устроить баррикаду в доках, чтобы помешать толпе продолжить путь по прибрежной дороге, сжигая все корабли на своем пути.
   Он бы присоединился к ним, но у него были заняты руки на корабле: он помогал своей команде, перерезая канаты и освобождая место на палубе, готовя корабль к скорому отплытию.
   Он видел, как баррикада доблестно сопротивлялась, за ней стояло около восьми кораблей, но это было недолго.
   Внезапно из толпы выскочила рота закованных в сталь Регуляров Огненной Руки с широкими щитами и тяжелыми копьями с наконечниками в форме пламени.
  Узоры пламени и огня, выгравированные на их доспехах, сверкали благодаря факелам толпы, придавая всему отряду потустороннее присутствие, когда он врезался в баррикаду, и мешанина из матросов растаяла перед бронированным огнем элитных войск Р'хллора.
   Нефритовые сны" начали медленно, очень медленно отплывать от причала, все больше и больше увеличивая паруса под напором ветра.
   Толпа сожгла еще четыре корабля, прежде чем "Нефритовые сны" покинули доки и направились в гавань, в которой, по словам гордых волантийских моряков, можно было бы уместить весь Браавос.
   Они набирали скорость, но чуть не разбились о другие корабли, которые успели выйти.
  В доках он видел группы Тигровых Плащей, городской стражи Волантиса, выходящих из улиц и переулков и сражающихся с толпой и солдатами; все это освещалось многочисленными пожарами, когда горящие корабли тонули, а огонь распространялся по причалу... это был сумасшедший дом.
   Джоффри выругался, увидев, как из небольшого частного дока вышло трио галер, на парусах которых красовалась Огненная Рука, а гребцы беспорядочно гребли, пытаясь добраться до устья гавани.
   У них тоже есть корабли?!
   Джоффри спустился на палубу и крикнул: "Боумены на палубу! Всем с луками на палубы, приготовиться к ответному огню!" - приказал он, лихорадочно ища глазами вождя Вэлиона.
   Он увидел его впереди, спускающего в палубный люк кипу веревок.
  "ШЕФ! Срочно отправляйте "Львиный кубок" на переднюю палубу!" - крикнул он, поворачивая обратно в рубку.
   Он схватил Джона Риверса за плечо и крикнул ему в ухо.
  "Выведите нас из гавани! Не останавливайтесь ни перед чем! Если нас протаранят, нам конец!" - приказал он рулевому, а сам помчался на палубу.
   Оказавшись там, он принялся разбрасывать ящики и канаты в стороны, открывая большой деревянный штырь.
   Позади него послышались ворчание и проклятия, когда вождь и еще шесть матросов подтащили "Петуха" - баллисту с нелепым названием, размером с Гору, которая скачет.
   Они успели установить ее на крепление, как несколько матросов вернулись за боеприпасами, и Джоффри повернулся к вождю.
  Принесите мне "Одноглазого Толлео", - приказал он, с помощью других матросов натягивая и разжимая оружие.
   Вождь спустился вниз, а Джоффри снова посмотрел вперед, на вход в гавань.
   Одна из галер врезалась в горящий корабль, и обе они барахтались посреди бухты, а с обоих кораблей спрыгивали горящие фигуры.
   Другая галера обменивалась стрелами с двумя другими кораблями, кружась в воздухе между сражающимися, а между ними проплывали красно-желтоватые сгустки.
   Третья летела прямо на него.
  самом деле
  Джоффри прищурился.
   "Укрыться!" - крикнул он, прижимаясь к передним перилам корабля.
  Через несколько секунд палубу и воду осыпал полет стрел, их пронзительный крик перемежался с воплями раненых матросов.
   Джоффри поднялся с палубы и подбежал к задним перилам, глядя на центральную палубу.
   "АРХИЕРЫ! ВРАЖЕСКИЙ КОРАБЛЬ В ДВАДЦАТИ ТОЧКАХ ПО ПРАВОМУ БОРТУ.
  Нос!" - крикнул он.
   Пятнадцать или около того матросов, находившихся на палубе и нашедших носовые орудия, выгнулись, слегка повернувшись правым бортом к галере, которая целеустремленно гребла к ним, пытаясь отрезать их от устья гавани.
   "ДРАУ!" - приказал Джоффри.
   Луки были подняты к небу, сверкающие точки блестели благодаря близким кострам.
  Джоффри смотрел на вражеский корабль, ожидая подходящего момента
  "ЛУЗА!" - крикнул он.
  С десятками глубоких ударов стрелы устремились ввысь и, изогнувшись в небе, упали на палубу врага, вызвав крики боли и агонии.
   Вождь прибыл вместе с Одноглазым Толлео, и все они укрылись за парой больших и тяжелых деревянных щитов, которые команда установила вокруг баллисты.
   "Вождь Вайлон, командуйте лучниками.
  Толлео, ты нужен мне на "Петухе", - быстро приказал он.
  "Немедленно, капитан!" - приказал шеф Валион, спустившись на центральную палубу и приседая, пока стрелы пролетали мимо, а заказанный залп с вражеской галеры превращался в свободную стрельбу.
   Джоффри и Толлео бросились к задней стенке баллисты, когда двое заряжающих забили тяжелый болт.
   "Толлео, нам нужно вывести из строя румпель этой галеры, иначе ее превосходная скорость и маневренность заблокируют нас от входа в гавань... и, возможно, протаранят нас", - сказал он одноглазому моряку.
  У него была длинная седая борода и не хватало нескольких зубов, но он был лучшим стрелком на корабле.
   "Да, капитан, я могу это сделать", - сказал он, глядя на галеру, которая с каждым разом гребла все ближе, и Джоффри уже мог разглядеть на ней несколько лиц.
   "... но я не смогу сделать это, пока буду следить за морем, капитан, слишком темно", - сказал он, тщательно прицеливаясь из баллисты, словно делал это уже тысячу раз.
   "Я скажу тебе, когда, ты только убедись, что болт пройдет прямо через румпель, - это нелегко, но я знаю, что если кто-то на корабле и сможет это сделать, то только ты", - сказал ему Джоффри.
   Он видел, как галера подпрыгивает на волнах в море - гавань внутри Волантиса была достаточно велика, чтобы иметь свои собственные волны, и Джоффри видел это.
   "Сейчас же!" - крикнул он.
  Болт с огромной силой влетел прямо во вражеский корабль. Он попал в охранника, стоявшего рядом с румпелем, и пробил ему палубу.
   "ЗАРЯЖАЙ СНОВА!" приказал Джоффри, и они с Толлео взялись за рукоятки, натягивая баллисту для нового выстрела.
  "Два метра вправо, Толлео!" - приказал он стрелку, не сводя глаз с вражеского корабля.
   Стрелы участились, когда они приблизились к галере и с неожиданной силой ударили по всей передней палубе. "Кап'н!" - крикнул один из двух грузчиков, стоявших впереди.
  "Их слишком много..." Он остановился, когда из его шеи вылетела стрела, и кровь полилась во все стороны, а сам он перевернулся и упал за борт.
   "МЕДЬ! ГРУЗИТЕ СЕЙЧАС ЖЕ! Быстрее!" - крикнул он оставшемуся матросу.
  Медь задрожала, когда он забил болт в баллисту, пригнулся к земле и крикнул "Готов!".
   Стрелы сыпались дождем, приземляясь повсюду, и некоторые из них несли огонь.
  Джоффри продолжал смотреть на вражеский корабль, настолько сосредоточившись на задаче, что даже не почувствовал стрелу, которая пронзила его щеку, пролив на палубу еще больше крови.
  Подождите... подождите... подождите
  "СЕЙЧАС!" - крикнул он.
   ТУНГ!
   Болт полетел прямо во вражеского рулевого.
  Тяжелый болт превратил голову мужчины в красные осколки, продолжая лететь в темноту.
  Когда тело упало на палубу, другой человек быстро схватился за румпель.
   "ЧЕРТ! Полметра вниз, Толлео, всего полметра вниз! Мы успеем проскочить еще один, прежде чем они нас протаранят!" - сказал он.
   "Есть, капитан!" - сказал Толлео, нажимая на рукоятки.
  Джоффри отступил назад и крикнул на корму: "Хельмсман! ГОТОВНОСТЬ ПО ПРАВОМУ БОРТУ! ПО МОЕЙ КОМАНДЕ!"
   "READY HARD STARBOARD, AYE CAPTAIN!" - раздался голос Риверса со штурвала.
   Грузчика сильно трясло, он схватил еще один болт и встал, пытаясь засунуть его в пасть баллисты, когда из его груди вылетела стрела.
   Он тупо смотрел на нее, когда из его плеча вылетела еще одна, а из живота - еще две.
   Его рот издал беззвучное "О", и он рухнул на палубу.
   Джоффри перепрыгнул через деревянный щит и схватил болт.
   Он почувствовал яростную боль в плече, когда забил болт.
  "Готов!" - крикнул он, обернувшись. Его руки внезапно ослабли, когда он ухватился за деревянный щит, поддерживая на них свой вес.
  Еще одна стрела вонзилась ему в ногу с глухим стуком.
  Он хрюкнул, увидев перед собой галеру, поднимающуюся мощной волной -
  "СЕЙЧАС!" - прорычал он изо всех сил, и тут же стрела снесла ему ухо.
  Толлео выпустил баллисту, когда "Нефритовые сны" внезапно повернули вправо, и Риверс всем телом навалился на штурвал.
   Болт пронзил рулевого в самое нутро, пробив плоть и дерево, и пригвоздил румпель к корпусу корабля.
  На него набросилась толпа красногвардейцев, пытаясь повернуть его, чтобы корабль мог последовать за внезапным маневром уклонения Нефритовых Грез, но безрезультатно. Оба корабля скреблись, весла ломались, и вдруг их прорвало.
  Они прошли через вход в гавань как раз в тот момент, когда из моря поднялись несколько стальных цепей, подвешенных перед двумя крепостями по бокам входа.
   Джоффри подошел к перилам, выходящим на нижнюю центральную палубу.
   "Отличная работа, возьмите курс на Кварт", - сказал он, после чего повернулся и рухнул на палубу.
  -.PD.-
  Несколько дней он то проваливался в бессознательное состояние, то открывал глаза, чтобы обнаружить заботливого матроса или шефа Валиона, который капельно кормил его водой или бульоном.
  Когда он просыпался, Джоффри чувствовал, что море гладкое и спокойное, и его успокаивали звуки, издаваемые матросами, которые двигались или работали. Вскоре он уже расхаживал по палубе, принимая командование от шефа Валиона, когда тот чувствовал, что достаточно отдохнул.
  Шеф испытывал противоречивые чувства: ему казалось, что Джоффри следовало бы побольше отдыхать, раны от стрел - дело серьезное... Но он также испытывал облегчение от того, что ему больше не придется командовать кораблем в одиночку.
   Командование группами людей было очень похоже на воспитание детей, или, по крайней мере, на то, что, по его мнению, должно быть хорошим воспитанием.
  У него не было большого опыта в этом
  Баланс между суровым лицом и дисциплиной в случае проступков, но при этом умением общаться с мужчинами и выслушивать их, даже иногда быть другом-помощником
  Тем не менее, по своей природе быть капитаном было одиноко: отстраниться от своих товарищей и стать их командиром... казалось, это воздвигало барьер между ним и ними.
  Его уважали, конечно, может быть, даже восхищались некоторыми из самых безумных случаев, но, похоже, существовала дистанция, которую Джоффри не был уверен, что сможет преодолеть, если действительно захочет, или если должен.
  Железное звено для моей "цепи" здесь бы не помешало
  Он в тысячный раз проклял себя за то, что не изучал боевое искусство в Цитадели, и подумал, что в этой ситуации оно бы точно пригодилось.
   Короли... ну, по крайней мере, короли, которые не кровожадны и не имбецильны... они должны чувствовать себя так все время, одинокими там, на вершине.
  Они - капитаны целых королевств, расстояние и одиночество, должно быть, в сто раз хуже
  Ему казалось немного забавным, что чем больше он думал о королевской власти, тем более ужасной казалась ему эта перспектива.
  Подумать только, мне потребовалось столько жизней, чтобы понять, каким проклятием является трон... ну, даже имбецил может понять суть, размозжив себе голову о стену
  Он эффективно использовал период восстановления, читая и продолжая исследования, начатые им в этой жизни, изучая огромную империю И-Ти, некоторые ее костюмы и язык.
   После нескольких месяцев изучения он почувствовал, что постиг голые, необработанные основы языка.
  Это был невероятно трудный язык, не похожий ни на один из тех, которые он когда-либо изучал.
  Он выучил наизусть, как ему казалось, все пять книг, написанных о Вестеросе на "восточном языке", но редко слушал его напрямую, за исключением тех случаев, когда редкий и-тишский торговец заходил в гавань одного из Вольных городов.
  Его произношение должно быть ужасным.
   Никаких признаков преследования со стороны Огненной Руки не
  Джоффри подумал, что у них, должно быть, были заняты руки, пытаясь объяснить Триархам этот ужас, а если и нет, то в разгар гражданской войны против них.
   В долгие дни Летних морей он размышлял о предзнаменованиях Бенерро, управляя штурвалом корабля, плывущего по гладкому океану в сторону Кварта.
   Тот каким-то образом предсказал его гибель на собственной свадьбе, что должно было случиться по крайней мере через много лет... что и случилось в его первой жизни.
  Джоффри не мог отрицать этого, он снова видел неопровержимые доказательства магии, причем магии предсказательной.
   Джоффри получил редкий проблеск жизни за пределами его первой смерти... и он был рад, что умер прежде, чем смог стать ее свидетелем
  Война разгорается и ширится, Тирион казнен за свои предполагаемые преступления
  Торжествующий пересмешник, порхающий вокруг зелено-золотой розы... так говорил Бенерро, или близко к.
   Бейлиш... - подумал Джоффри, покачав головой
  Бейлиш и Тиреллы убили меня... Оленна, должно быть, боялась, что я изуродую Мэргери в нашей постели
  Хуже всего было то, что Джоффри, честно говоря, не винил ее.
   Черт. Это объясняет отравленное дорнийское красное с письмом, которое убило меня примерно на седьмой жизни или около того.
  Должно быть, это был план Б Бейлиша и Оленны
  Прозрачный гамбит, если подумать... Но если бы суд был настолько глуп, чтобы поверить, что мой дядя, самый яркий человек Вестероса, отравил своего племянника на глазах у сотни свидетелей
  Насколько сложно было бы размахивать пряным Вином и письмом с искренними поздравлениями Оберина Мартелла, выглядеть опечаленным и возмущенным и направить суд на Дорн?Мать получает большую и удобную мишень, Тиреллы - шанс всей жизни и сровняют с землей вечный шип на своей стороне, а Бейлиш
  Что именно Бейлиш получает от этого...?
   Может быть, более податливую пешку в виде Томмена?Я немного... вышел из-под контроля там, ближе к концу
  Он покачал головой, когда знакомое чувство отвращения к себе накатило на него, как приливная волна.
   Если отбросить тревожные предположения о заговорах и свободе воли, то Джоффри поразил один странный факт.
  Бенерро не смог предсказать ничего, кроме своей первой жизни. Именно поэтому он был так потрясен, даже потрясен. Должно быть, он использовал этот навык для управления своей жизнью бог знает когда, и вдруг он не только подвел его, но и продолжал подводить снова и снова.
  Он "видел", как Джоффри снимает плащ с сира Барристана Селми, позорящего древний орден и живую легенду, и в то же время Джоффри сидит прямо перед ним, привязанный к стулу.
   По выражению архимейстера Райама, его видения просто не сходились.
  Должно быть, это было что-то вроде деления на ноль: смотреть на пламя и видеть, как Джоффри делает то, чего он точно не делал.
  Именно этим объяснялось нарастающее отчаяние, когда он все глубже и глубже погружал голову в пламя.
   Неудивительно, что мужчина потерял сознание, и Джоффри удивился, что его сердце не сдало... Хотя, насколько он знал, так оно и было.
  После этого он никогда его не видел.
   Безумные действия Огненной Руки, священников и толпы обретали гораздо больший смысл, когда Джоффри думал об этом в таком ключе. Должно быть, они видели в нем некоего могущественного демона из семи преисподних, способного помешать самой силе их бога.
  Если бы Бенерро действительно погиб, то запаниковавшие фанатики остались бы без лидера, что было бы очень логично, учитывая то, как все вышло из-под контроля в Волантисе.
  И все же
  Он не знал, существовал ли Р'хллор на самом деле или красные жрецы просто использовали древнюю магию, замешанную на мистическом мумбо-джамбо, в которое когда-то в ходе истории они начали верить.
   В любом случае перспектива была ужасающей.
  ... Либо то, что держало его в своих когтях, было достаточно могущественным, чтобы преодолеть мощные магические видения Красного жреца, либо
  Либо Пурпур был могущественнее богов
  При этой мысли он замер, изо всех сил вцепившись в руль.
   Казалось, что Космос стал еще больше в голове Джоффри, и странное гудение отдавалось в его груди.
  Bigger and Bigger and Bigger and Bigger and Bigger--
  By the
  "Вы в порядке, капитан?" - спросил Донтар, отважный матрос, который часто служил на грот-мачте.
   Джоффри пошатнулся, ослабив хватку на штурвале.
  "Да, да, я в порядке, есть что-нибудь на побережье?" - спросил он его.
   "Да, капитан, Дум остался далеко позади, и я уже вижу небольшие рыбацкие деревушки вдоль Красной пустоши. Их не должно быть там, если у них нет..."
   "Источник пресной воды..." - пробормотал Джоффри. "Это значит, что мы близко к Квартху.
  Превосходно. Найдите мне шефа Валиона и приведите его сюда, будьте добры", - приказал он Донтару.
   "Слушаюсь, капитан", - ответил тот, спускаясь на главную палубу.
   Мы пополним запасы в Кварте... а затем отправимся в последнее путешествие к Йину.
  Согласно книгам и морякам, "иностранцам" запрещено появляться в Имперской столице без "приглашения".
  "Приглашение" означает крупную взятку.
   А что может быть лучше взятки, чем половина грузового трюма арборского золота?
   И тогда у меня будут ответы.
  -.PD.-
  Великий город Кварт был защищен тремя куртинами, каждая из которых была выше предыдущей.
  Доки города кишели кораблями, обычно принадлежавшими одной из трех гильдий, соперничавших за господство в городе. На них работали самые разные люди, но в основном каати - бледные, высокие и долговязые мужчины, уроженцы здешних мест.
   Город был прекрасен, и наибольшее впечатление на Джоффри произвел грандиозный базар.
  Огромный рынок, полный торговли и товаров, и какофония разноцветных птиц, которые порхали над головой в огромных клетках, подвешенных к крыше.
  Старый город, великий город, гордый город
  Его жители позаботились о том, чтобы Джоффри знал это.
   "Принц Джоффри Баратеон, не могу не поблагодарить вас за то, что вы приняли мое приглашение.
  Иметь сына нынешнего монарха Семи Королевств в моем скромном доме... ах, простите меня, ирония - это дар, которым мы редко наслаждаемся здесь, в Кварте", - сказал Ксаро Кхоан Даксос, бледный, высокий и лысый мужчина с многочисленными драгоценными камнями, инкрустированными по всему лицу.
   "И я не могу не поблагодарить вас за приглашение", - безмятежно ответил Джоффри.
  И я не могу перестать проклинать себя за то, что согласился.
   Один из богатейших людей Кварта подошел к нему и осмотрел вид с небольшого балкона, свисавшего с одного конца его "скромного" дворца.
   "Грандиозное зрелище, не правда ли? Несомненно, самое великолепное из всех, что вам доводилось видеть, принц Джоффри?" - спросил его хозяин.
   "Может быть, в пятерке лучших... хммм нет, но в десятке точно", - ответил он ему.
   Ксаро был слегка озадачен таким ответом, но тут же улыбнулся.
  "Идемте, вы пропускаете вечеринку. Есть много людей, с которыми ты должна познакомиться", - сказал он.
   "Конечно!" ответил Джоффри с фальшивой радостью, позволяя вести себя обратно на прием.
  Джоффри мог видеть людей по всему саду Ксаро, они ходили и разговаривали, ели из маленьких тарелок, которые несли рабы.
   Он присоединился к вождю Валиону и Джону Риверсу, которые терпеливо ждали его на лестнице под открытым небом.
   "Перезагрузились для новой попытки, капитан?" - спросил его рулевой.
   "Думаю, да, но зачем я вообще сюда пришел?" - спросил он, когда оба мужчины, слегка обойдя его с флангов, шли обратно к стойке регистрации.
   "Думаю, твоими точными словами были "Наверняка самые богатые из каати знают об И-Ти то, чего не знаю я"", - сказал шеф.
   "Знаменитые последние слова", - пробормотал Джоффри.
  Они не то чтобы не знают, просто они так увлечены собственными задницами, что не могут найти время поговорить о грязных дикарях".
  Они также старательно игнорируют тот факт, что сотни лет назад этот город платил дань Морским Зеленым Императорам И-Ти..."
   "Лучше извлечь из этого пользу, капитан.
  По крайней мере, мы хорошо провели время", - сказал Шеф, как всегда, практично.
   "Да, мы даже видели пару дотракийцев", - сказал Риверс.
   "Дотракийцев? Вы, должно быть, ошибаетесь, жители Кварта ненавидят эту чуму", - сказал Джоффри.
   "Я уверен в этом, капитан, они спорили вокруг статуи павлина, наверное, пытались украсть ее..." - сказал он, забавляясь.
   Джоффри фыркнул.
  "Уверен, Ксаро даже не заметит, если они это сделают. У него в подвале наверняка есть еще дюжина таких же", - сказал он, добравшись наконец до садов и присоединившись к разговорам.
   Помимо высокого высокомерия и гордости, он находил каати интересными собеседниками.
  Несмотря на иногда возникавший культурный шок (например, Джоффри безотрывно пялился на традиционные картхианские платья, оставлявшие одну из грудей открытой), он с удовольствием обменивался рассказами о торговых путях и странных животных и, вопреки всему, даже узнал немного больше об И-Ти.
   Например, узнал, что взятка за въезд в имперский город теперь исчисляется едва ли серебром, а у Джоффри вдруг оказалось полтрюма арборского золота и ни малейшего понятия, что с ним делать.
   Он решил, что не говорить об этом команде - хорошая идея.
  Они были дисциплинированы для торгового судна, но игнорировать огромный соблазн под ногами было бы слишком даже для них.
   "Подарки и услуги часто имеют скрытую цену, ваша милость, я бы поостерегся принимать их", - сказал мужчина на общем языке.
   Вестеросец?
   Он обернулся и увидел светловолосого, несколько высокого рыцаря или лорда, закованного в полупластину и с длинным мечом на бедре, беседующего с беловолосой девушкой в красивом шелковом платье.
   Конечно, он был не первым вестеросским лордом, который обращался с лисенской проституткой как с королевой.
  Они тренировали их практически с самого рождения, чтобы добиться такого результата. Однако он был очень заинтригован: оказаться так далеко и с такой прекрасной лисенской рабыней... У этого лорда, несомненно, было много золотых драконов в мешочке.
  Он окончательно вписался в компанию Ксаро.
   "Приветствую вас! Странно встретить еще одного вестеросца так далеко от Семи Королевств", - сказал он лорду.
   Мужчина удивленно посмотрел на него, затем взгляд его стал задумчивым, но Джоффри не упустил, что рука медленно движется к рукояти меча.
  Осторожно.
   "Взаимно. Приятно познакомиться...?" - неуверенно спросил он.
   "Джоффри, я капитан "Нефритовых снов", самого быстрого из "Быстрых торговцев"", - с улыбкой ответил он. Приятно было вести непринужденную беседу с неизвестным дворянином, случайно встреченным здесь, на краю света.
  С расстояния Джоффри смотрел на Вестерос с легкой ностальгией, но, к счастью, тут же излечивался от нее каждый раз, когда снова просыпался там.
   "А вы? Лорд...?" - спросил он.
   "Сир Джорах, сир Джорах Мормонт, - поправил его мужчина, когда лисенская шлюха обернулась от разговора в его сторону при упоминании кораблей.
  "А это королева Дейенерис..."
  "Подождите, Мормонт? Родственник Джеора Мормонта?" - внезапно спросил он, пораженный неожиданным совпадением.
   Сир Джорах немного рассердился на прерванный разговор, но удивился неожиданной связи.
  "Да, он мой отец", - промолвил он.
   "Ничего себе судьба, да? Я познакомился с ним несколько лет назад, это действительно человек, достойный уважения.
  Он управлял Ночным дозором, как крепким кораблем, даже с теми скудными ресурсами, что были в его распоряжении, - сказал Джоффри, глядя на него тяжелыми глазами, подернутыми туманом воспоминаний.
   "Вы упомянули о корабле, молодой сер? Корабль в Вестерос?" - спросила рабыня Лисени, ничуть не обеспокоенная тем, что ее прервали.
  Хотя теперь, когда он задумался об этом, то не увидел на ее шее рабского ошейника.
   Должно быть, сир Джорах купил ее и освободил.
  
  был рад за нее: Джоффри считал, что у постельных рабов Лисени больше шансов обрести свободу, чем у обычных, хотя стоимость одного из них сама по себе равнялась выкупу за лорда, если только хозяин захочет продать их... а такое случалось редко.
   "Не сир, просто Джоффри, пожалуйста, или лучше зовите меня Джофф". Он добродушно улыбнулся: выпитое вино и компания подняли ему настроение.
  "Это вождь Валион и рулевой Риверс, - сказал он, указывая на двух мужчин. "Боюсь, мы направляемся не в Вестерос.
  Мы плывем в Золотую империю И-Ти, ищем древние разгадки и магические тайны... - он запнулся, увидев, как Джорах напряженно нахмурился, словно пытаясь что-то вспомнить.
   Рабыня (или бывшая рабыня) выглядела удивленной таким ответом и, возможно, даже немного тоскливой, но потом какая-то внутренняя решимость подавила ее, и она вдруг стала серьезной.
   Проклятье, как же ее звали?Что-то очень валирийское... Дорея... Даэна
  "Понятно... Может быть, вам стоит еще раз навестить нас во время вашего пребывания здесь.
  Как вы догадываетесь, нам очень нужна информация о моей родине, - сказала она с грустной, милой улыбкой.
  Проклятье, теперь я понимаю, почему сир Джорах продал все, что продал, чтобы выкупить вас
  Погодите, родина? Она считает себя вестеросской...?
   "Ах, эм..
  Прошу прощения, я думал, вы родились на Лисе?" - неуверенно спросил он.
   Она выглядела очень смущенной этим вопросом: "Простите? На Лайсе? Боюсь, я никогда не была в этом городе..." - сказала она, но Джоффри ее не услышал, так как в его голове внезапно щелкнули детали.
   "Ах, мои извинения...", - пробормотал он, пытаясь сообразить, что сказать.
   "Ваша мать, должно быть, была очень красива, раз сир Джорах стремился освободить ее", - неубедительно произнес он, мысленно поглаживая себя по голове.
   Отец и дочь! Это было очевидно.
   Она выглядела еще более смущенной и немного раздраженной, а сир Джорах так покраснел, что Джоффри испугался, как бы он не взорвался.
   "Вы полагаете, что ваша королева... бастард, рожденный... от лисенской шлюхи?!" Сир Джорах зашипел, его ярость едва сдерживалась успокаивающей рукой... королевы? Джоффри чувствовал, что еще одно неверное слово - и мечи будут наготове.
  За спиной сира Джораха виднелась пара дотракийцев, угрожающе держащих руки на арахках.
  Черт возьми, Риверс не обманывал меня
  Ладно, Джоффри, время для тактического отступления
  "Пожалуйста, простите за оскорбление, боюсь, я ужасно запутался..."
   "А, королева Дейенерис! Я вижу, вы встретили своего соперника!" сказал Ксаро из ниоткуда, в его тоне звучало бесконечное веселье.
  "Принц Джоффри..."
  "Баратеон, сын короля Роберта и наследник Семи Королевств!" - прорычал сир Джорах, выхватив свой длинный меч, за ним быстро последовали дотракийцы и их араки.
   Джоффри достал свой меч, за ним последовали топор вождя и дубина Риверса.
  В саду внезапно стало очень тихо: достойные каати боролись между тем, чтобы сгруппироваться поближе, чтобы лучше видеть восхитительный поворот событий, или бежать в страхе перед внезапной дракой.
   Сир Джорах выглядел грозно в своей полутарелке, лицо его было красным от гнева и шока, а другой рукой он толкал Дейенерис в спину.
   "Дейенерис? Дейенерис Таргериен!?" потрясенно спросил Джоффри.
   "Да!" - прорычал Ксаро.
  "Два претендента на железный трон, брошенные судьбой у моего порога! Неплохое время для жизни, не так ли?" - спросил он с блаженной улыбкой.
   "Значит, Узурпатор послал на мое убийство не своих псов, а собственного сына? По крайней мере, он сам делает свою грязную работу!" сказала Дейенерис, борясь с рукой сира Джораха.
   "Убить тебя? Я даже не знала, что ты..."
   "Ложь!" - прорычал сир Джорах.
  "Король Роберт прекрасно знает, где мы находимся, неужели вы думаете, что мы глупы?!"
   Без сдерживающей руки Дейенерис сир Джорах был в секунде от того, чтобы напасть на него.
  В ней больше не было прежнего сдерживающего влияния его королевы... Она смотрела на Джоффри с гневом и какой-то странной, неописуемой ненавистью, от которой по позвоночнику пробегала дрожь.
   Джоффри уже представлял себе стремительный поворот и удар по шее, который он собирался нанести сиру Джораху, когда его прервал глубокий голос.
   "Пожалуйста! Какой позор, если два таких замечательных человека прольют свою кровь в нашем прекрасном городе..."
   Джоффри рискнул бросить быстрый взгляд налево и увидел высокого, невероятно бледного человека с огромными темными мешками под глазами.
  Его шею стягивали странные медные кольца, и казалось, что он смотрит на них обоих с радостью и
  вожделением?!
   "Ты воистину ужасный Хозяин, купеческий принц", - сказал он, подходя к ним.
   "Пьят-При", - Ксаро едва не произнес это имя как проклятие.
  "Здесь не пролилась бы кровь, это просто манера вестеросцев, простое хвастовство мечами..."
   Пьят При прошел между вытянутыми мечами, медленно покачивая головой.
  "Тратить такую ценную кровь в нашем городе было бы большой ошибкой", - сказал он, сделав странный акцент на крови.
   Сир Джорах медленно опустил меч, сделав еще один шаг назад, а Пьят-При продолжил говорить: "Однажды я говорил с королевой драконов о Саатосе Мудром... - продолжил он, повернувшись и посмотрев на Джоффри, который все еще не опустил меч.
   "Кварт - величайший город, который когда-либо был или когда-либо будет.
  Это центр мира, врата между севером и югом, мост между востоком и западом, древнее, чем память человека, и настолько величественное, что Саатос Мудрый, впервые взглянув на Кварт, выколол себе глаза, ибо знал, что все, что он увидит после этого, покажется убогим и безобразным в сравнении с ним", - он произнес эту фразу так, словно это была "правда" о Семиконечной звезде.
  "Пролить его кровью, каким бы праведным ни было ваше дело, было бы оскорблением?" - величественно спросил он Джоффри.
   Джоффри фыркнул, убирая меч в ножны: "Значит, Саатос Мудрый был невежественным глупцом.
  Кто-то должен был принести ему дальний глаз и чистое небо", - сказал он и сделал пару шагов назад.
   "Давайте, вернемся на корабль", - сказал он вождю Валиону и Риверсу, и они, надев ножны, вышли вслед за ним.
   "Вы должны прийти в Дом Бессмертных, ваша светлость.
  У нас есть много истин и мудростей, которыми мы можем поделиться... - сказал Пьят у него за спиной, и он не знал, обращается ли он к нему или к Динэрис.
   "И для тебя, юный Джоффри", - вдруг сказал Пьят, прямо слева от него, словно каким-то образом удвоившись.
  "У нас много тайн и предзнаменований... предзнаменований, записанных на костях и скрижалях..." Пят замялся, зайдя за колонну и не выходя с другой стороны.
   Что?
   Но его уже не было, как и того... другого, что стоял рядом с Дейенерис.
   Джоффри покачал головой, продолжая быстро идти к причалу.
  -.PD.-
  "Что ты на самом деле знаешь?" - прошептал голос у него над ухом.
   "Я... Я..." пробормотал Джоффри, в замешательстве глядя на свои руки.
   "Некоторые вещи не должны были быть известны... некоторые знания не должны были быть..." - прошептал голос.
   "Но я... я был..." в панике пробормотал Джоффри, в отчаянии глядя на свои руки.
   Я знаю....
  Я
  Кто
  Кто я?
   Кто я!?
   КТО Я!!!
   Джоффри соскочил со своего тороса и едва не разбился о палубу.
  Только когда дыхание стало контролируемым, он взял бурдюк, стоявший на высокой тумбочке.
   Облившись водой из ведра, Джоффри еще раз проклял колдунов Кварта и вышел из каюты, кивая разным группам матросов, которые либо работали, либо отдыхали.
  Они не могут вот так просто сказать и бросить меня.
   Кварт, конечно, стал неожиданной остановкой.
  Он уже несколько дней подумывал о том, чтобы отправиться в башню, где обитали колдуны Кварта, которых боялись и высмеивали, но все откладывал.
  Кошмары, которые начались после Хайтауэра и усилились после Волантиса, теперь мучили его почти каждую ночь, и он начал бояться, что найдет, если посетит Дом Бессмертных.
   Он покачал головой, прогуливаясь по базару, покупая случайные диковинные фрукты и разглядывая группы людей со всего мира, снующих по нему.
  Я уже должен быть на пути в Инь... проклятые колдуны
  И подумать только, я спутал Дейенерис, чертову Таргериен, сначала с лисенской шлюхой, а потом с бастардом, рожденным от нее
  Он покачал головой, представив, как Тирион хохочет во все горло, поднимая в воздух десятизначные цифры.
   Определенно десять из десяти.
  подумал он с невольным весельем.
   Он очень удивился, когда снова увидел ее, на этот раз издалека, просматривающую стенды и удивленно взирающую на разноцветных птиц
  Рядом с ней находились сир Джорах и еще один дотракиец, всегда настороженно следящий за возможными ворами или убийцами.
   Джоффри решил подойти к ним, настолько ему было любопытно увидеть королеву в изгнании.
  Чего она хотела? Как ей удалось заключить союз с этими огненными маньяками? И почему все говорят о проклятых трех драконах?
   Вы слышали о Трех драконах! Три дракона! У трех драконов есть мать!
   Он подозревал, что это как-то связано с геральдикой Таргериенов - в конце концов, на ней изображены три драконьи головы, - но его каати был откровенно жалок, и он понимал одно слово из десяти, когда кто-то не обращался к нему на валирийском.
   Как только сир Джорах увидел его, все напряглись, но Джоффри продолжал идти к ним, кивая.
   "Королева Дейенерис, сир Джорах", - поприветствовал он.
   "Что вам нужно?" немедленно потребовал сир Джорах, хотя его гнев немного рассеялся, когда он понял, как Джоффри назвал его сеньору леди.
   "Мы не нуждаемся в вашем присутствии... Я не знаю, что вы здесь делаете, но если вы пришли похвастаться своим положением на троне, то вам лучше провести время в другом месте!" Сказала Дейенерис, изо всех сил стараясь казаться королевой и откровенно переусердствуя в этом.
   Джоффри не смог сдержать рвущийся наружу смех, а сир Джорах выглядел так, словно собирался на этот раз прирезать его по-настоящему, и Джоффри поспешно разжал руки: "Ваша битва не со мной, ваше высочество.
  Я отказался от притязаний на трон в день смерти короля Роберта и с тех пор плаваю по Летнему морю, - сказал он им.
   Джоффри подумал, что мог бы ударить их кирпичом по мозгам, и они не выглядели бы более ошеломленными.
   "Что!?" - воскликнули они одновременно.
   "Это правда", - сказал он, откусывая от красной груши и смакуя сок.
  Он действительно начал ценить еду после голодных восхождений или месяцев, проведенных в море, питаясь жесткими снастями или рыбой... или, что еще хуже, китами.
   "Я уже сказал, что мне нужно, но мне любопытно, чего хочешь ты? С теми подарками, что я видел, как люди осыпали тебя на днях, думаю, ты мог бы купить корабль и плавать, куда захочешь, может быть, даже купить комфортабельный особняк... но не здесь.
  Может быть, Мир или Волантис, кажется, там тебя любят... - размышлял он, его рот был наполовину заполнен кусочками фруктов.
  Его манеры несколько испортились после... ну, после всего.
  Последнее, что он слышал о Дейенерис, что помнил в своей первой жизни, было что-то о кхалах и полчищах дотракийских крикунов... Интересно, что из этого вышло
  Они оба смотрели на него с замешательством, прежде чем Дейенерис промолвила.
  "Чтобы вернуть Железный трон узурпатору, конечно же!" - сказала она так, словно это было очевидно.
   Джоффри подавился кусочком красной груши и закашлялся, когда сир Джорах неловко похлопал его по спине.
   "Вы серьезно?!" - прошептал он между вдохами.
  Выражение ее лица стало сердитым, и Джоффри снова смог что-то разглядеть -
  "Вы думаете, я не могу вернуть трон, который построила моя семья?! Что я не могу..."
   Джоффри отмахнулся от нее одной рукой, а другой закрыл рот, из горла которого то и дело вырывались кусочки мясистой груши.
   Откашлявшись, он поднялся на ноги.
  "Дейенерис, королева Дейенерис, как бы ты себя ни называла, если тебе нужен этот уродливый кусок железа, ты можешь его получить!" - сказал он, фыркнув.
  "Эта штука приносит только боль и страдания, но ты можешь пойти и взять ее, хотя тебе придется столкнуться с пятью другими идиотами, стоящими на пути", - сказал он.
   "Ты только что отказался от трона?... и Узурпатор мертв?" - спросила она, не желая в это верить.
  "Да, Роберт мертв... И я говорю тебе, оно того не стоит. Можешь спросить у моей команды или у Ксаро. У него повсюду должны быть шпионы, если он такой успешный торговец..." сказал Джоффри.
   Дейенерис непонимающе уставилась на него, в ее голове зазвенели шестеренки, и она кивнула.
  "Не хотите ли вы сопровождать нас во дворец Ксаро?" - спросила она, глядя на него расчетливыми глазами. "Ваша милость, насколько мы знаем, он может быть..." начал Мормонт, но она прервала его.
  "Я верю ему, сир Джорах... кроме того, я думаю, что смогу переубедить его, если у него бесчестные намерения...", - сказала она, начав идти в другом направлении
  Джоффри задума
  Он был уверен, что сможет сбежать, если они попытаются устроить засаду, и, судя по тому, что он видел, вокруг нее было не так уж много дотракийцев.
  Кроме того, любопытство почти убивало его.
   Интересно, как ей удалось заполучить дюжину до... а, разве она не была продана какому-то конному лорду... Визерису, не так ли? Лучше не спрашивать, сир Джорах сломает себе пальцы, если будет продолжать так сжимать попону.
   Они вышли с базара в направлении дворца Ксаро.
  Джоффри кивнул на вопросы Дейенерис: похоже, она решила выкачать из него всю информацию. Но ему было все равно, он наслаждался их реакцией. "Да, пятеро.
  Сначала Ренли Баратеон, некомпетентный дурак с опасной харизмой, которого до последнего поддерживают Тиреллы... Затем его брат Станнис, полярная противоположность Ренли. Такой же легкоуловимый, как палка, но опасно компетентный, да еще и могущественный колдун... - он пронумеровал их рукой.
  "А еще есть Ланнистеры, моя семья.
  Томмена, наверное, уже короновали, он уже милый мальчик лет 12 или около того, так что вам не стоит его так ненавидеть, как кажется... Хотя вам стоит остерегаться моего деда Тайвина, он точно уничтожит вас, если застанет врасплох... А еще есть Робб, провозглашенный своими лордами королем Севера.
  Гений тактики, но ужасный стратег, он убьет себя, если вы просто подождете... если вы не... ну, это сложно...", - он замялся, когда они добрались до дворца.
   Выражения их лиц, казалось, варьировались от недоверчивых до растерянных и потрясенных его выходкой.
  Джоффри и сам был безмерно весел. "Последним и, безусловно, наименее значимым является Бейлон Грейджой.
  Ему не удалось обрести независимость во время правления Роберта, и он решил, что теперь насладится несколькими годами абсолютной свободы, прежде чем тот, кто победит в этой проклятой богами игре, наконец-то расправится с ним и сотрет Железные острова до основания... - сказал он, когда они вошли в крыло, которое Ксаро Кхоан Даксос выделил для ее использования.
   Она выглядела немного потрясенной, пока переваривала сказанное.
  "Пять королей..." - прошептала она
  Они шли немного, продолжая разговаривать, и Дейенерис оценивала его. Каким бы ни был ее вердикт, он был уверен, что она, по крайней мере, не считает его непосредственной угрозой.
  Похоже, она пришла к какому-то выводу и повела его в определенную комнату.
   "Похоже, это ужасные испытания..." - сказала она, глядя на веселую ухмылку Джоффри, и подошла к клеткам, накрытым большим одеялом.
   "Но... я не знаю, как ты не слышал... У меня есть Драконы", - сказала она, приподнимая одеяло, и из клеток раздался вопль трех чертовых миниатюрных драконов.
   Джоффри вскрикнул и отпрыгнул назад, глядя на них со смесью ужаса и восхищения.
   "Боже мой!!!" - закричал он, опираясь на ближайшую стену и не веря своим глазам.
   Дейенерис улыбнулась, позволяя Джоффри медленно подойти к ним.
  Они с воплями бросались на него из своих клеток, выглядя так, словно не желали ничего другого, кроме как разорвать его на куски.
   "И эти твари вырастут до размеров Черного Ужаса?!" - спросил он, потрясенный до глубины души.
   "Вырастут", - ответила она, когда в ее глазах снова появилось что-то.
  "И я возьму то, что принадлежит мне, огнем и кровью, будь то у одного короля или у пяти..."
   Джоффри слегка вздрогнул, ему почему-то вспомнились истории о Безумном Короле.
  Клянусь богами... Представьте себе, что Безумный король сделал бы с драконами
  Но она не такая, как он.
   Она не похожа на него.
   "Боги... Проклятье... Вестерос в полном дерьме..." - пробормотал он про себя.
   Он посмотрел на нее в новом свете.
  "Вы же понимаете, что Королевство развалится, если вы вторгнетесь с драконами... после всех этих войн... а потом еще одно Завоевание... черт, мелкие народности восстанут и убьют лордов в их постелях..."
   "Или заставят их склониться перед своей законной королевой", - задумчиво произнес сир Джорах.
   "Наверное... Но после стольких кровопролитий за трон, какая бы фракция ни выжила, она его просто так не отдаст, и вам придется устроить повторение Огненных полей, а может, и два", - сказал Джоффри, глядя на будущую королеву.
   Она выглядела противоречиво: "Они не будут так глупы, королевства уже однажды склонились перед драконами, они сделают это снова, увидев мое..."
   "Ты слишком доверяешь им", - сказал Джоффри, снова подходя к ним и опускаясь на колени, чтобы поближе рассмотреть маленьких злобных зверьков.
  "А ваш отец не оставил трону и вашей семье хорошей репутации..."
   Эти маленькие букашки вырастут до размеров деревень и сожгут то, что осталось от Семи Королевств, в пепел... если ее фанатичные последователи не сожгут его первыми.
   Он покачал головой, отступая назад.
  Драконы... и дочь безумного короля, жаждущая мести, во главе их
  Многие люди погибнут, сгорев дотла.
  И хотя я бы с удовольствием посмотрел на их лица, когда вся их игра рушится в огне и крови
  Я не могу сказать того же о всех остальных
  Боги... все люди, которые уже умерли или умрут в будущем... сколько опустевших усадеб оставит после себя война пяти королей и одной королевы? Сколько пустых замков? Сколько выжженных полей и городов-призраков... А что, если прямо за Дейенерис придет другая чума, как это часто бывает после великих войн?
   Образ опустевшей Королевской Гавани прошелся дрожью по его позвоночнику: телеги, полные трупов, и никого, кто мог бы сжечь их за городскими стенами.
  Улицы опустели и погрузились в жуткую тишину
  Сколько знаний будет потеряно?
   Он представил себе группы голодных людей, сжигающих книги в Цитадели, чтобы согреться.
  А ведь зима уже близко, не может быть, чтобы она длилась так долго... Это было самое длинное лето на его памяти.
   Семь Королевств определенно были в полной заднице.
  Джоффри подумал, что сама цивилизация может рухнуть, если ситуация изменится к худшему... то, что, по сути, было основным продуктом на континенте
  Об этом было трудно размышлять, но история показала... Такое случалось... и бедствия имели тенденцию превращаться в снежный ком
  А что, если за гипотетической чумой не последовало что-то похуже: может быть, вторжение восстановленных "Трех сестер", почуявших кровь, или, черт возьми, огромные силы вторжения из-за Стены.
  Одичалые молчали уже несколько десятилетий... даже столетий... а ведь до его смерти в первой жизни были какие-то слухи
  Какой поганый мир... подумал он.
   "Ты в порядке?" - спросила Дейенерис.
   Джоффри кивнул.
  "Я в порядке, просто..." что... пожалуйста, пощадите моего дядю Тириона? Старки - хорошие люди, пожалуйста, не сжигайте их...?
   "Ничего", - сказал он, выдохнув.
   Он увидел, как на него опустилось черное настроение.
  продолжить в Йи-Ти
  -.PD.-
  К своему собственному удивлению, он стал несколько постоянным посетителем крыла Дейенерис. Было увлекательно беседовать с ней и наблюдать в замедленной съемке, как Дум приближается к Вестеросу.
  Когда драконы вырастут и она каким-то образом обзаведется армией (или соединится с той, что ждала ее в Волантисе... о чем она, судя по всему, не знала), для Вестероса наступит время расплаты. Она была совершенно наивна в том, что такое правление, что игра делает с людьми.
  Джоффри полагал, что, когда она возьмет Красный замок, произойдет одно из трех событий.Одна из возможностей заключалась в том, что она узнает и победит их всех
  Другая, наиболее вероятная, если Джоффри рискнет предположить, заключалась в том, что ее перехитрили и предали в игре, возможно, каким-то образом убили.
  Оставив драконов без хозяина и с огромным вакуумом власти, потому что половина оставшихся игроков к тому времени превратилась бы в жареное мясо.
  Третья
  Третья - игра сломала ее
  И Эйерис Второй возродился, на этот раз с драконами наготове.
   Если бы я вдруг проснулся и понял, что эта жизнь будет последней, я бы схватил Тириона, Джона, Сандора и Сансу, разграбил казну и затерялся на Летних островах.
   Тем не менее он подумал, что его беседа с Дейенерис поставила перед ней несколько интересных вопросов, которые, как он надеялся, заставят ее... пересмотреть свой непродуманный план действий.
   Впрочем, она выглядела довольно решительной.
  -.PD.-
  В Кварте все было относительно спокойно, когда внезапно все пошло к чертям собачьим в типично вестеросской... (или, может, уже лучше сказать - планетосской?) манере.
   Лучше идти в гнездо колдуна с компанией, чем в одиночку, верно?
   Он снова старался быть позитивным, мир нуждался в этом.
   Он посмотрел направо и увидел Дейенерис в отблесках ее факела.
  Она выглядела спокойной и решительной - совсем не то, что было в начале.
  Он все еще помнил отчаяние в ее глазах
  "ГДЕ МОИ ДРАКОНЫ!?" - закричала она, когда Джоффри снова увидел что-то в ее глазах, на этот раз в полную силу.
   "Где мои драконы!?!" - закричала она, врываясь в крыло, расшвыривая в стороны багаж и мебель.
   Оказывается, колдуны жаждали драконов, кто бы мог подумать?
  И я не думаю, что они были бы более ответственны за летающие огненные бури, чем Дейенерис
  Оказывается, колдуны также жаждали его скрижаль из китовой кости.
  Они каким-то образом украли ее с его корабля, пока он гулял по базару с Дейенерис.
  Джоффри подумал, что Дейенерис неделями ходила бы кругами по городу в их поисках, если бы он просто не указал на северо-восток.
   И вот теперь они шли по дому неумирающих, пытаясь вернуть свои вещи у кучки мистических воров.
   Джоффри оглянулся, настороженно всматриваясь в темноту.
  Посмотрев перед собой, он понял, что Дейенерис нет.
  Отлично
  Он прошел по лестнице и сразу же попал на сцену из преисподней. Защитники Королевской Гавани пытались противостоять гневу Станниса, а сверху сыпался огонь из катапульт.
  Ничто не останавливало его войска, стрелы, кипящее масло и камни лишь задерживали их, а ворота вот-вот должны были пасть.
  Джоффри видел, как он бежит в Красный замок, оставляя сражающихся за него солдат в одиночку противостоять натиску.
   Он видел, как Бес собирает людей.
   "Они говорят, что я наполовину человек, тогда что это значит для вас?" - ругал он их, когда некоторые из них начали бежать.
   Джоффри продолжал идти, видя сцены из своей первой жизни и события, в которых его точно не было.
  В своей теневой форме он видел смерть Молодого Волка и убийство Ренли Станнисом.
  Он видел свою смерть на собственной свадьбе, задыхаясь, когда ее мать кричала на Тириона, а "дядя" Джейме тряс его в отчаянии.
  Я не помнил его до того, как все стало черным... по крайней мере, в конце концов, ему было не все равно.
   Он ждал в предвкушении, ожидая любой подсказки пурпура, почти умоляя, чтобы Колдуны знали или объяснили, что с ним происходит.
  ...
   Ничего.
   Видения медленно превратились в ничто, последним исчезло его багровое, распухшее лицо, и Джоффри снова оказался в коридоре.
   "Думаешь, я впечатлен?!" - внезапно воскликнул он.
  "Покажите мне то, чего я не знаю, или перестаньте тратить мое время!"
   "ДАЙТЕ МНЕ ОТВЕТЫ!!!" - кричал он в смутном отчаянии.
   Его встретила лишь тишина.
   Джоффри зарычал, в гневе ударив кулаком по стене.
  Колдуны говорили, что нужно всегда идти направо... Он подумал, что глупо следовать указаниям врагов, когда вторгаешься в их крепость.
   Вскоре он увидел справа от себя коридор, который вел к небольшому каменному столу, идеально подходящему для того, чтобы держать что-то вроде, скажем, драконов.
  Или планшет.
   Неа.
  На это он не поддался.
  Он продолжал идти вперед, время от времени поворачиваясь, пока концентрировался на планшете, ощущая его и позволяя своим ногам вести его, как корабль, следующий за Хайтауэром
  Пока вдруг не оказался в черном кабинете, освещенном
  Это что, стеклянные свечи?!
   Они светились странным, неприятным светом, искажавшим все остальные цвета, придавая потустороннее сияние Колдуну, который склонился над столом, пристально вглядываясь в планшет.
   Он что-то в панике бормотал, хватал ее и тут же бросал обратно на стол, словно не зная, что с ней делать.
  "Никогда не видел... нет... нет... огромной сложности силы... как..." - пробормотал колдун.
   Внезапно подняв голову и увидев Джоффри с мечом в руке, искаженным странным светом, колдун попятился назад.
  "Нет! Пожалуйста! Мы не знали! Скажите Императору, что мы никогда... ! Мы никогда!!!" - закричал он, спотыкаясь об угол.
   Джоффри последовал за ним, крича.
  "Ты никогда бы не стал что?! Какой император!?" - спросил он, угрожающе размахивая мечом.
   С каждым шагом он приближался к колдуну, и чем ближе он был к нему, тем сильнее тот кричал о прощении.
  К тому времени, когда он предстал перед ним, колдун уже потерял рассудок, плакал, кричал и мочился.
   Внезапно он бросился на него, как дикая кошка, вопя от отчаяния, с кинжалом в руке.
  Джоффри парировал неуклюжий удар и встречным ударом перерубил позвоночник.
   Колдун рухнул на пол, его кровь растеклась по полу.
   Что, черт возьми, с ним такое?
   Надвигаясь на упавшего, Колдун закричал, глядя не на руку с мечом, а на свой пустой кулак.
   "ТОЛЬКО НЕ ТИШИНА! Пожалуйста, нет!" - закричал он, выхватывая кинжал и вонзая его себе в шею.
   Он продолжал наносить удар так долго, как только мог, все 4 секунды, пока его рука не упала на землю, обмякнув.
  ...
   Джоффри был потрясен.
   Потрясен и напуган.
  -.PD.-
  Выбравшись наружу, он обнаружил Дейенерис, которая, как заботливая мать, кормила трех своих драконов обугленным мясом, а сир Джорах настороженно кивал ему.
   "Ты нашел то, что они у тебя украли?" - спросила она, ее лицо было измученным, но довольным.
   "Да... ты нашел Пьят-При внутри?" сказал Джоффри.
   "Да... Теперь от него остались лишь пепел и кости..." - ответила она.
   Джоффри вздрогнул.
   Она не похожа на него.
   Он покачал головой.
   "Что ж, Дейенерис Бурерожденная.
  Это, конечно, было интересно, но я и так слишком много откладывал.
  Я должен продолжить путь в И-Ти", - сказал он ей, думая о словах безумного колдуна
  Тот факт, что я был владельцем скрижали, превратил боязливого мага в визжащего младенца.
   Джоффри почувствовал, как зловещие мурашки пробежали по спине, когда он закрыл глаза
   Он боялся, в животе у него клокотал глубокий вакуум, а руки слегка дрожали.
   "Что ты ищешь с такой страстью, Джоффри? Чего ты хочешь с таким рвением, что готов оставить трон, чтобы найти его?" внезапно спросила Дейенерис, словно этот вопрос уже давно роился в ее голове.
   Открыв бледно-зеленые глаза, Джоффри унял дрожь, внутри него застыла решимость.
   "Ответы", - сказал он.
  -.PD.-
  Говорили, что Нефритовое море - прекрасное, часто спокойное море, воды которого безмятежно охлаждают умы людей и навевают мечты о радости и просветлении.
   Джоффри не знал, смеяться ли ему при этом воспоминании или свернуться в клубок и заплакать.
   "ЗАКРЕПИТЕ ЭТОТ ПАРУС! ОНА ПОТАЩИТ НАС ВНИЗ! ШЕВЕЛИСЬ, ЧЕРТ ТЕБЯ ПОБЕРИ, ШЕВЕЛИСЬ!" ревел Джоффри, изо всех сил пытаясь вместе с Джоном удержать руль от поворота.
   Рулевой использовал только одну руку, вторая болталась, сломанная и бесполезная.
  Матросы с проклятиями и криками тянули за ним кусок каната, пытаясь и не пытаясь унять дико хлопающий задний шпангоут.
   Джоффри нечасто доводилось видеть столь сильный шторм.
  Ветер был настолько сильным, что анемометр, который он разработал и установил, унесло вместе с верхней половиной грот-мачты в море под действием того, что он должен был измерять.
   Дождь хлестал как из ведра, замедляя движение на палубе и пробирая до костей.
   "Капитан!" - крикнул шеф, появившись из люка позади него.
  "НИЖНЯЯ ПАЛУБА ЗАТОПЛЕНА! Нужно больше людей на помпы!" - кричал он изо всех сил, ветер и дождь настолько ослабили его рев, что Джоффри пришлось напрячься, чтобы расслышать его.
   Джоффри позволил двум матросам освободить себя от штурвала, а сам, спотыкаясь, двинулся по верхней части кормовой палубы к центральным перилам.
  Море было настолько взбаламучено, что Джоффри мог поклясться, что видит вдали волны размером с "Хайтауэр", словно какие-то громадные титаны, надвигающиеся на них с непреодолимой силой.
   Ему удалось удержаться на перилах, и он взглянул на нижнюю центральную палубу.
  Внизу он разглядел несколько мертвых матросов с деревянными осколками, пронзившими их, и куски того, что осталось от грот-мачты.
   Впереди, под палубой форштевня, он увидел первого матроса Доррео и то, что осталось от носовой команды. "Моряк Доррео!" - крикнул он, стараясь, чтобы его голос звучал громче.
  Они отчаянно пытались вырвать кусок передней мачты, пытаясь спилить ее и позволить морю унести ее вниз, а не весь корабль.
  "МОРЯК ДОРРЕО!!! НАСОСЫ! Опускайте палубу!" - крикнул он.
   Доррео повернулся, чтобы посмотреть на него, как раз в тот момент, когда огромная волна обрушилась на них со стороны порта, и взрыв воды на несколько секунд затуманил зрение Джоффри, пока он держался за дорогую жизнь.
  Когда он протер глаза, под палубой не было никого.
   "ДЕРЖИТЕСЬ! Она огромная!" - закричал кто-то, и Джоффри побледнел, глядя на волну, которая казалась больше, чем холм Эйгона.
   Море было совершенно темным, черная вода жадно поглощала свет от немногих фонарей, оставшихся на корабле.
  Джоффри мог видеть только море, когда раздался гром, и небо озарилось на многие мили, показывая возвышающиеся столбы воды, закручивающиеся волны размером с левиафанов, кувыркающиеся и раскалывающиеся, словно огромные древние пасти, пожирающие мир.
   "ПРИГОТОВИТЬСЯ К УДАРУ!" прорычал Джоффри, убедившись, что все еще привязан к перилам.
   Корабль начал взбираться на волну, двигаясь, как дракон, даже с теми немногими парусами, которые остались.
  Они карабкались, карабкались и карабкались, пока вдруг не застопорились, и Джоффри испугался, что они опрокинутся.
   Тогда они упали.
   Корабль поднялся на гребень волны, а потом все пошло кувырком.
   Корабль накренился на бок, снова набирая скорость, и Джоффри мог только держаться, не в силах ни говорить, ни командовать: всепоглощающая тьма надвигалась на них с правого борта, и "Нефритовые сны" завизжали в агонии.
   Джоффри почувствовал, как от удара его самого понесло вперед.
  Он кувыркался по палубе от леденящей до костей боли, белая, леденящая агония засела у него на животе.
   Он отплевывался водой, но когда попытался встать, то снова упал на палубу.
  Из его живота торчал кусок деревянных перил, из раны медленно, очень медленно вытекала кровь из-за пронизывающего холода.
   Он находился на центральной палубе, но тел, которые он заметил раньше, не было видно - их смыло морем.
   Он прислонился спиной к обрубку, который когда-то был грот-мачтой, и стал смотреть на переднюю палубу.
  Голова гудела от вездесущей духоты, в глазах плясали многочисленные белые пятна, а по лбу текла холодная кровь.
   С трудом повернув голову влево, он увидел стоящего на палубе архимейстера Эброуза, и дождь налип на его длинные волосы.
  Его блестящая серебряная маска сверкала, несмотря на отсутствие света, когда он задумчиво смотрел на планшет из китовой кости в своей руке, медленно наклоняя его. "Сильные сотрясения мозга могут искажать чувства и затуманивать разум, размывая сумерки между сном и реальностью", - сказал он, убирая планшет рукавом.
  Он передал скрижаль бледному мужчине в тонкой черной мантии, шея которого была длиннее рук, унизанных медными кольцами. "Но кто из них кто?" - произнес он со странным искажением в голосе, принимая скрижаль одним пальцем и поднимая ее в идеальном равновесии, слегка наклонив голову.
  Возможно, "Пурпур" - это ваша реальность, а это всего лишь сон? Может быть, сон и сновидец поменялись местами?" - размышлял он, передавая планшет направо.
   Его приняла пышная фигура в красных, черных и пурпурных одеждах. Его голос отозвался тысячью отголосков.
  "Но на этом уровне, когда вы выходите за пределы богов и магии, есть ли значимое различие между ними?" - спросил инопланетный голос, когда планшет парил перед ним, вращаясь вокруг собственной оси.
  "Возможно, цель и существование едины, мечта и мечтатель..." Мантия развевалась на ветру, не обнаруживая под собой никакого тела.
   Завывания ветра достигали невозможной скорости, а раскаты грома, казалось, раскалывали небеса.
   И тут он увидел это.
   Волна возвышалась над остатками корабля, как Лунные горы, колоссальная, черная, казалось, поглощала горизонт, медленно надвигаясь на Нефритовые грезы, окружая их со всех сторон, даже сверху, когда гребень волны устремился вперед, затуманивая те немногие звезды, которые Джоффри мог разглядеть на небе.
   Волна поглотила их.
  -.PD.-
  Джоффри барахтался в холодном океане, тонул, тонул и тонул.
   Он видел, как куски Нефритовых Грез, кувыркаясь и кружась, по спирали устремляются вниз.
   Он сосредоточился на одном из них.
   Это был Джон Риверс, глаза его были неподвижны и широко открыты, конечности ослабли, так как он погружался все быстрее и быстрее, большой кусок дерева, привязанный к его талии, нес его вниз.
   Взгляд Джоффри затуманился, когда он посмотрел вниз, в постоянно темнеющую бездну, и он увидел красное.
   Он увидел трио красных точек, появившихся сначала снизу, потом по бокам, потом перед ним.
  Вскоре вся бездна, весь океан наполнились красными глазами, которые смотрели на него, наблюдая за ним вечно.
  Они смотрели, как Пурпур просачивается в его зрение, словно вино в воду, подкрашивая его и окружая торнадо надвигающейся пурпурной тьмы.
  -.PD.-
  Джоффри медленно ощущал жар на лице, словно желтая раскаленная кочерга медленно приближалась ко лбу.
  Он открыл глаза и посмотрел на голубое, прекрасное небо.
  Он не чувствовал своего тела, но слышал, как море мягко разбивается о берег - постоянная, завораживающая колыбельная прямо у него под боком.
  Он медленно моргал, глядя на небо, созерцая его синие оттенки
  Он услышал приближающиеся шаги, нарочитое стаккато ботинок по песку, курс на цель.
   "Как насчет этого?" - сказал голос на языке, который он не мог определить.
   "... Он маленький, но сильный... Он будет служить Рассвету", - приказал второй голос, и голубое небо померкло в утешительном забвении.
  -.PD.-
  Последнее редактирование:12 января 2017
  Глава 18: Разговоры.
   После того безумия, что было в последнем обновлении, эта глава будет немного меньше, хаха.
   Для максимального эффекта советую включить этот трек, пока вы читаете всю главу.
  (Если вы любите слушать музыку во время чтения)
  Вот ссылка с сайта автолупера, если youtube по какой-то причине не работает.
   Глава 18: Разговоры.
   "-the lion ripped his balls off haaaaaaand....
  Все остальное сделал кабан..." Бард деревянно закончил свою песню, и в тронном зале воцарилась неловкая тишина. Утреннее солнце пробивалось сквозь витражи, освещая зрителей, стоявших за его спиной.
  Впереди сидел Джоффри на своем троне и с ухмылкой смотрел на барда.
  По бокам от него стояли Серсея, Санса и Гончая, все они смотрели на это зрелище с разной степенью неловкости или сглаженного гнева, как в случае с Серсеей.
   "Очень забавно", - сказал Джоффри и начал медленно хлопать в ладоши, а за ним последовали и остальные придворные - все они последовали примеру своего короля.
   "Разве это не забавная история?" спросил Джоффри со свойственным ему носовым тембром, когда бард поднялся на ноги с видом страха и надвигающейся паники.
  "Мне очень жаль, ваша милость... Я никогда больше не буду петь...", - сказал он, быстро оглядываясь по сторонам и снова опускаясь на пол.
   Джоффри, казалось, смотрел на него, размышляя, перебирая пальцами один из поножей на железном троне.
   "Скажи мне, что тебе больше нравится - пальцы или язык?" - внезапно спросил он.
   "... Ваша милость?" - заикнулся бард.
   "Пальцы или язык.
  Если бы ты мог оставить себе одну, какую бы ты выбрал?" - спросил он с довольной ухмылкой.
   Бард зашипел, глядя на Джоффри, и его осенило.
  "Я могу просто перерезать тебе горло", - предупредил Джоффри.
   "Каждому мужчине нужны руки и твоя милость", - сказал он, пытаясь осознать, что с ним происходит в этот момент.
   "Хорошо, язык. Сир Иллин, кто, как не вы, сможет привести приговор в исполнение?" приказал Джоффри королевскому судье.
  Мужчина начал наступать, как вдруг двери тронного зала с грохотом распахнулись.
   "Немедленно прекратите это безумие!" - проревел голос.
  Из распахнувшихся дверей появился Джофф, легкие доспехи и цепная броня тихо звенели, когда он быстро шел к трону, а зрители расступались перед ним.
   Санса смотрела на него с нейтральным выражением лица и неподвижным взглядом, а Серсея смотрела на Джоффа со знающей ухмылкой.
   "Кто-то не наслаждается зрелищем?" - сказал Джоффри, откинувшись на спинку железного трона и полностью расслабившись в своем дублете из тонкой ткани и шелка.
   Джофф со всей силы ударил прикладом своего тяжелого копья по полу, и тяжелый звук разнесся по всему тронному залу.
  "Что ты себе позволяешь?! Вырывать язык?! За идиотскую песню, которая звучит отсюда до самого Харренхолла!? Кажется, я никогда не слышал такого плохого ритма! А рифмы! От иббенского грузчика я слышал и то лучше!" - прорычал Джофф, продолжая идти.
  "Ты вырвал бы человеку язык и убил бы его за такую незначительную и глупую вещь?!"
   Джоффри рассмеялся, откинувшись на спинку трона, по рукавам которого стекала кровь с железных наконечников: "Король делает то, что хочет! Разве не этому ты учила меня, мама?" - усмехаясь, спросил он у Серсеи.
  "Истина - это то, что укажет король", - сказала Серсея, словно декламируя давно усвоенную истину.
   "Джоффри зарычал, и королевские гвардейцы и множество краснолюдов, стоявших перед ним, выхватили мечи.
  "Ты идиот, кровожадный тиран! Люди сражаются и умирают за тебя, а ты просто сидишь и мучаешь своих подданных?! Знаешь ли ты, что происходит в Семи Королевствах?! Знаешь ли ты, что каждую секунду войны и заговоры продолжаются, тысячи людей гибнут, а все, что было создано человеком на этом континенте, превращается в пепел?!?!!" - кричал Джофф.
   "Джоффри истерически захихикал, в конвульсиях смеха размазывая куски железного трона по спине и бокам.
  Джофф вдруг осознал, что чувствует, как кровь скользит по его доспехам. "Так ты предпочитаешь занять трон? Прийти и сыграть в игру? Давай! Это будет так весело!!!" - пробормотал Джоффри, продолжая смеяться, и кровь показалась из его груди.
   "Что? Нет! Никогда!" закричал Джофф.
  "Сир Иллин! Отрежьте ему язык! Отрежьте им всем языки!" Джоффри маньячно захихикал, упираясь руками в острия мечей.
   Бард закричал, когда сир Иллин выхватил из ножен раскаленный докрасна кинжал и двинулся на человека.
   "ПРЕКРАТИТЕ ЭТО БЕЗУМИЕ!" закричал Джофф, шагая вперед.
  На него набросился краснолюд, но Джофф сделал шаг вправо и пронзил его копьем в спину.
  Краснолюды бросились на него, а Джофф пустился бежать, крутясь и уворачиваясь, его копье оставляло кровавые следы в воздухе, а он все сражался и сражался, спеша добраться до трона.
   Джоффри продолжал хихикать, как безумный, пока сир Иллин отрезал язык барда, и его окровавленные останки падали на пол вместе с кровоточащим и хрипящим человеком.
  Затем сир Иллин начал отрезать языки всем присутствующим в тронном зале, бесшумно, словно мясник, обрабатывающий свинью.
   Из соседних дверей в зал хлынули краснолюды, десятки, сотни.
  Зал словно растянулся, а трон и Джоффри становились все дальше и дальше.
   "Признайся! В глубине души ты жаждешь этого, жаждешь этой власти, чтобы исполнять все твои желания! Властвовать над всеми! Набить морду всем имбецилам в игре и показать им, чего они стоят! Половинчатые планы и послеобеденные размышления, инвестиционные планы и коммерческие стратегии, общественные работы и коронные армии и власть, ВЛАСТЬ! СТОЛЬКО ВЛАСТИ!!! БУАХАХАХАХА", - гоготнул Джоффри, когда кровь, казалось, поглотила его, полностью окрасив в красный цвет, и фонтанами хлынула из его тела и трона.
   "ЭТО НЕПРАВДА! ДАЙТЕ МНЕ ПРОЙТИ, БУДЬТЕ ВЫ ПРОКЛЯТЫ! Я УБЬЮ ТЕБЯ! Я УБЬЮ ТЕБЯ!" Джофф кричал, когда кровь залила его, краснолюды кололи его со всех сторон, а он продолжал убивать их, отбрасывая копье и доставая меч, и рубил их, как цыплят.
   Джоффри показалось, что это самая лучшая шутка, которую он когда-либо слышал.
  Он схватился за живот и закричал, из его глаз потекла кровь.
  "ТЫ ДАЖЕ НЕ МОЖЕШЬ УБИТЬ МЕНЯ! ЕСЛИ ВЫ НАС УБЬЕТЕ, МЫ ВЕРНЕМСЯ В СЛЕДУЮЩУЮ ЖИЗНЬ! И В СЛЕДУЮЩУЮ! И СЛЕДУЮЩУЮ, И СЛЕДУЮЩУЮ, И СЛЕДУЮЩУЮ, И СЛЕДУЮЩУЮ, ПОКА МЫ СНОВА НЕ ПОТЕРЯЕМ РАЗУМ И НЕ СТАНЕМ ЧЕМ-ТО ЕЩЕ БОЛЕЕ ВЕЛИКИМ! ГРАНДЕР! ДАЖЕ СЕЙЧАС ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ ЭТО! ЖАЖДА ИХ КРОВИ, ВЗЛЕТАЮЩАЯ ВВЫСЬ! МЕНЯ ЗДЕСЬ НЕТ! Я ТОЛЬКО ТЫ!ТЫ, ТЫ, ТЫ..."
  Джофф смотрел на свое пропитанное кровью тело, чувствуя, как наслаждение охватывает его, прижатого к Железному трону.
  Лавины крови, вырывающиеся из стеклянных витражей и заливающие тронный зал, каким-то образом превратились в "я", пока он лежал на троне.
   "НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ! Пожалуйста, нет!!!" - закричал он, поднимаясь с кресла, его тело обрело собственную волю, и он подошел к барду с кинжалом и начал наносить ему новые и новые удары.
  ...
   Глаза Джоффри подергивались, свет медленно заполнял их, веки постепенно открывались, но опускались каждый раз, когда он моргал.
  В перерывах между морганиями он видел заднюю часть повозки, плавно переваливающуюся с боку на бок.
   Крыши у повозки не было, и он увидел, как над головой пролетают многочисленные кондоры, каждый размером с человека, кувыркаясь и кружась в голубом небе, играя или сражаясь за какой-нибудь клочок пищи.
  Джоффри был заворожен игрой черных и синих перьев, которые двигались, звенели и смешивались в манящей феерии красок.
   Он медленно моргнул и больше ничего не увидел.
  ...
   Он шел по длинным, сырым коридорам. Несмотря на темноту, он мог видеть, куда идет.
  Он повернул направо и продолжил движение, все ниже и ниже. Наконец он оказался перед открытой камерой, представлявшей собой жуткое зрелище, освещенное факелами.
   Джоффри увидел себя стоящим у стола.
  На его лице появилось маниакальное выражение, когда он размахивал небольшим ножом вправо и влево, выплескивая потоки крови и в экстазе наблюдая за тем, как человек на столе стонет и издает короткие придушенные крики, которые не длятся дольше секунды.
   Это был Эддард Старк, его лицо искажалось в гримасе агонии и боли, пока Джоффри выбирал очередное орудие пыток и продолжал свою кровавую работу.
  У Неда уже не было сил даже умолять, теперь он просто терпел боль, и только стоны и закатывание глаз свидетельствовали о том, что он еще жив.
   Пока садист-мучитель продолжал свое зрелище, Джоффри вошел в камеру и посмотрел налево.
  На углу стояла Санса, закрыв лицо руками, и всхлипывала, не умоляя стоящего перед ней монстра остановиться, но все равно глядя на его кровавую работу.
   Джоффри подошел к ней и опустился на колени, плача.
  "Мне так жаль... Мне так жаль... Пожалуйста... Мне так жаль...", - говорил он, рыдая перед ней, желая прикоснуться к ней, но чувствуя себя неспособным сделать это.
   "Мне так жаль... Я был болен... Я болен... Болен изнутри... Пожалуйста, простите меня... Я не знал... Мне так жаль... Я не знал, что делал..." взмолился Джоффри, всхлипывая.
   "Я знаю, - прошептала Санса, беря его за руку и сжимая ее в своей.
  Ее лицо было безмятежно, и Джоффри изо всех сил прижимался к нему, не отпуская.
  ...
   Открыв глаза, он увидел перед собой вождя Вэлиона, который с тревогой разговаривал с кем-то, но Джоффри не мог разглядеть лица собеседника
  Все они находились внутри какого-то круглого шатра.
   Когда мужчина повернулся, Джоффри увидел его.
  Это был Джон Риверс, он смотрел на Джоффри, открыв рот, и морская вода била фонтаном, заливая палатку и все, что в ней находилось.
  Звуки исказились, когда Джоффри снова закрыл глаза
  ..
  "У вас ужасно оптимистичный взгляд на человечество, архимейстер Перестан", - сказал Джоффри, откинувшись на спинку стула и глядя на историка, который говорил о войне и мире, о ненависти и любви.
   На этом архимейстер остановился, его медный скипетр был по-прежнему высоко поднят.
  Опустив скипетр, магистр истории задумчиво смотрел на него. "Многие говорили это... многие философы говорили о том, что человек - это всего лишь животное..." - сказал он, проходя через опустевшую аудиторию. "Мудрецы и ученые, как они их называли.
  Священники и пророки, посланные к нам своими богами, чтобы наказать и спасти, очистить нас от какой-то глубокой вины... - сказал архимейстер, обернувшись и снова встав перед Джоффри.
   "Я изучал историю всю свою жизнь, Джоффри.
  Я читал рассказы о королях и героях, видел памятники славы и мира, видел узоры, которые тянутся через всю историю..." Он на мгновение замолчал, и Джоффри был полностью очарован.
   "И знаешь, что я видел?" - спросил он своего ученика.
   "Что?" заинтригованно спросил Джоффри у своего учителя.
   "Вот это", - ответил тот, вытянув руки вперед и почти столкнув скипетр с головой Джоффри.
   "Скипетр?" - спросил Джоффри, сбитый с толку.
   Но архимейстер со знанием дела улыбнулся, покачал головой и продолжал сталкивать его с Джоффри, пока тот не схватил его.
   Джоффри уставился на предмет в своей руке, длиной примерно с его предплечье, но более тонкий и изящный.
  Он нахмурился, задумавшись: "Медь?" - спросил он, и слабые проблески понимания пролетели мимо, раздражающе близко.
   "Медь", - повторил архимейстер, словно это был ответ на вопрос о космосе.
  "Циники смотрят на человечество и видят лишь смерть и интриги, жестокость и отчаяние... Но я, дорогой Джоффри, вижу Медь..."
   Архимейстер отступил назад и прошелся по залу, сцепив руки за спиной и слегка наклонив голову вверх. "Ты немного знаешь геологию, Джоффри.
  Скажите, какой самый ранний металл, насколько нам известно, был добыт любой из человеческих рас? Будь то Первые Люди, Андалы, Каати, Высокие Люди, Иббенцы, кто угодно из них... - спросил он.
   "Медь", - промурлыкал Джоффри, Бенедикт архимейстера, а Кастос прокричал ответ у себя в голове.
   "Медь..." - размышлял архимейстер, снова встречаясь взглядом с Джоффри.
  "Мы организовывались, общались друг с другом, сотрудничали, чтобы извлечь из недр земли первые куски этой простой руды. Но на этом мы не остановились... Появились олово, малахит и железо.
  Бездумная борьба прошлого отошла в легенды, а мы построили, - сказал архимейстер, голос его звучал все громче, - О, как мы построили..."
   "Из бездумного кровопролития мы поднялись.
  Насилие постепенно становилось более организованным, ограниченным, получило конкретное название, когда его широкое применение стало временно приемлемым. Мы разработали формы правления и приняли законы, чтобы эти формы не пошатнулись, чтобы мы снова не погрузились в эпоху тьмы и тщетности.
  Мы построили огромные каменные монументы, которые достигали самой ткани небес, мы изобрели торговлю, когда люди со всего мира стали общаться, и мы говорили, а не убивали друг друга. На каждую начатую войну приходилось десять взаимовыгодных обменов.
  За каждое совершенное убийство священник, вождь или король решал спор без кровопролития", - сказал он, отходя к балкону, расположенному сбоку от пустой аудитории.
   "В то время как за стенами деревни животные истребляли друг друга и жили в постоянном страхе и отчаянии, мы выращивали урожай из земли.
  Мы сочиняли истории и поэмы, мы любили и лелеяли вещи и народы, мы гадали, что же это такое... - прошептал эрцмейстер, уставившись на что-то на окне, чего Джоффри не мог видеть.
   Он постоял так некоторое время, пока Джоффри обдумывал сказанное, и вдруг уверенно зашагал обратно к большому столу, стоявшему в центре комнаты, - столу для лекций мейстера.
   "Многие пришли после, но Медный был первым.
  Это был первый свидетель того долгого пути, молчаливый наблюдатель, который видел нас в самом низу, прежде чем мы подняли голову и взглянули на небо", - сказал он почти про себя. Затем он кивнул Джоффри, как обычно делал, заканчивая урок.
   Джоффри был выведен этим из своих глубоких размышлений.
  "Подождите, архимейстер! Ваш скипетр... - начал он, но тот прервал его рукой.
   "Оставьте его себе. Когда ты будешь сидеть на этом троне и смотреть на свое королевство, пусть он служит тебе напоминанием о том, какой металл появился первым. Не железо.
  Медь". сказал он.
   Джоффри посмотрел на скипетр в своей руке, покачал головой в замешательстве от слов архимейстера, но когда он поднял голову, того уже не было.
   Он продолжал смотреть на скипетр, пока земля ходила ходуном.
  ...
   Он открыл глаза и увидел огромный водопад, грохот которого эхом разносился по всей долине.
  Он был укутан в какое-то теплое одеяло, и, хотя у него не было сил пошевелить головой, он мог видеть еще несколько кучек людей, одни спали, другие разговаривали и шутили за столами.
   Чуть поодаль, не слишком далеко от огромного водопада, виднелась большая деревня, состоящая из высоких, но стройных деревянных домов.
  Их коричнево-черные крыши имели приподнятые углы, по одному на каждом этаже, кончики которых были окрашены в тускло-золотистый цвет.
   Позднее солнце скрылось за горой, и над деревней виднелись маленькие, вялые круги света, как будто у фонарей вдруг выросли крылья, и они наслаждались тихим ветерком.
   "Капитан?" - внезапно спросил чей-то голос.
   Джоффри напрягся, чтобы повернуть голову влево, но смог лишь медленно перевести взгляд на силуэт рядом с ним.
  "V....Valy... on..." прошептал Джоффри.
   "Я здесь, капитан, я здесь", - сказал его верный вождь, опускаясь на колени рядом с ним и что-то делая с его лбом, снимая с него что-то.
   "Р... ррррр... Риверсссссс", - пробормотал Джоффри.
   "... Он не справился, капитан... он не справился", - сказал вождь, накладывая что-то ледяное на его лоб.
   "С-с-с-соооо....
  с-холодно..." из последних сил пробормотал Джоффри. "Капитан! Капитан, послушайте меня, вы должны... быть сильным сейчас... слушайте... мой... голос... Капитан... оставайтесь... в?!" Джоффри смотрел на клубящиеся огни, которые продолжали подниматься в небо.
  Закрыв глаза, он почувствовал, как земля уходит из-под ног, как он поднимается и присоединяется к ним в веселой игре медленно движущихся искр и огней, и вдруг его мир погрузился в мирную темноту.
  ...
   Джоффри прикусил губу, наблюдая за тем, как его кисть медленно, осторожно движется вправо.
  Он проследил огромные очертания горы, большой и прекрасной... но даже в таком виде она была уменьшенной. Она занимала едва ли четверть картины, если не больше.
  Главной его силой и сутью было огромное темно-синее море звезд, простиравшееся по всему периметру и затмевавшее даже гору, с которой открывался вид на бескрайние просторы космоса.
   "Чего-то не хватает, - заметил Тирион, стоявший рядом с ним.
   Джоффри поднял бровь, как бы спрашивая: "Чего именно?
   Бес задумчиво смотрел на картину.
  Внезапно он улыбнулся.
   "Каждой великой красоте нужен наблюдатель, кто-то, кто будет смотреть и сидеть в благоговении, кто-то, кто придаст ей смысл..."
   Джоффри мягко улыбнулся, моргнул, и на месте Тириона появился невысокий человек с раскосыми глазами и длинной, но тонкой черной бородой, в шляпе с обезьяньим хвостом.
   Мужчина снимал с живота Джоффри какие-то окровавленные бинты.
  Он достал ступку и намазал ее чем-то неопределенно прохладным, а затем наложил на нее белую чистую повязку.
   Звездный свод над Джоффри мерцал.
  "Gazer... to gaze..." пробормотал Джоффри, усиленно моргая.
  ...
   Он открыл глаза и увидел огромный лес, состоящий из странных, высоких и широких деревьев красного дерева с густой листвой и тонкими ветвями. Возле открытой повозки, в которой он ехал, сидел верхом человек и, казалось, рассеянно смотрел на лес.
  Переведя взгляд на повозку, Джоффри наконец сосредоточился на фигуре. Он был невысокого роста, но с характерными раскосыми глазами ий-тиш, а на его нагруднике было изображено восходящее солнце за огромной крепостью.
   Джоффри медленно наклонил голову в другую сторону.
  Он увидел огромное ровное зеленое пастбище, усеянное холмами, на котором паслись козы и овцы самых разных цветов - красные, синие, желтые и зеленые. На голове у них были маленькие рожки, с помощью которых они рылись в высоких сорняках в поисках нежных клочков травы.
  На дальних холмах Джоффри разглядел растянувшуюся по всему горизонту кавалерию, облаченную в тяжелые пластины и скачущую на свирепых боевых конях, одетых в зеленое и золотое.
  На большом знамени в центре развевалась роза Тиреллов.
   Гончий рассмеялся, проезжая мимо на своем высоком жеребце, взял брошенный бурдюк и сделал долгий глоток.
  "Должно быть, это самый медленный всадник в Семи Королевствах!" - проворчал он, глядя на раздраженного Джона Сноу, который ехал за ним верхом на своей лошади, покачивая головой в веселом отчаянии.
   "Эй, Джофф!" - сказал Джон, взяв с седла еще один бурдюк и отпив из него.
  "Джоффри! Ты выглядишь как дерьмо!" - сказал Сандор, кивнув ему, остатки ухмылки все еще сохранялись на его лице.
   "Оставь беднягу в покое, Клиган, он уже давно мотается по всему свету, он немного нетерпелив!" сказал Джон с ласковой улыбкой.
   "Можно и так сказать!" - ответил Гончий, глядя на горизонт.
   Губы Джоффри приподнялись, бледно имитируя счастливую улыбку.
   "Отдыхай, Джофф.
  Подумайте и отдохните, я думаю, вы это заслужили", - сказал Джон, тоже глядя на горизонт.
  "Даже сломленный рыцарь иногда нуждается в исцелении", - размышлял он, пока Сандор неожиданно не вмешался.
   "Ты имеешь в виду исцеление красивыми пиратскими дамами?" - спросил он, когда Джон покраснел.
   "Это было всего один раз!" крикнул Джон Сандору.
   Внезапно в карету вскочил Призрак и игриво лизнул Джоффри в лоб, забирая немного огромного тепла, которое он там ощущал.
   "Давай, Призрак! Мы теряем дневной свет!" - крикнул Джон, а Сандор рассмеялся и, пришпорив коня, поскакал к зелено-золотому горизонту.
  "Давай, Джон! Мы нужны им в парфюмерном магазине!" - крикнул он, выезжая на улицу и усмехаясь.
  Джон пришпорил коня и помчался за ним: "Розы сюда!" - крикнул он Гончей.
   "Истерзанные тела выходят!" - крикнул Гончий в ответ, когда они выехали на свет.
   Джоффри снова улыбнулся, когда его голова перевернулась на другой бок, и он увидел юного Ренника.
  Стройный и худой матрос мыл несколько кусков ткани в ведре с водой, стоявшем рядом с ним.
   "Держитесь, капитан.
  Держись... - прошептал он, когда улыбка Джоффри померкла и он снова закрыл глаза.
  ..
   Джоффри почувствовал, что его слегка покачивает, как будто он снова в море, но на этот раз покачивание было минутным, как будто он плыл вверх по Красной Вилке.
  Я всегда хотел плыть по этой реке... спокойно и медленно... причаливать в рыночных городах, чтобы скоротать ночь и посмотреть на небо... без стражи и заговоров... без игр и войны..
   Он представил себя там на некоторое время, лениво плывущим по реке, как лист по ручью.
   Он открыл глаза, когда почувствовал шум справа от себя.
  Он плыл на корабле по реке, но вместо зеленых водных пастбищ Речных земель увидел огромное болото, наполненное странными животными... Он увидел пернатого крокодила, огрызающегося на какую-то большую розовую птицу, которая возмущенно кричала, улетая.
  Было довольно темно, но он все еще мог немного видеть.
   Должно быть, приближаются сумерки или рассвет.
   Он находился в каком-то коридоре, на кровати, прислоненной к стене Коридор был длинным, но ширина его была небольшой.
  Она тянулась на метр вправо, а дальше были только деревянные перила и коричнево-красная река.
   Джоффри размышлял о том, что он может вспомнить, о своей жизни и своем месте в ней.
  Он подумал о самоубийце, напуганном колдуне.
   Почему он был так напуган?То, что он увидел на планшете, настолько потрясло его, что, увидев меня, идущего сквозь странную темноту, он, должно быть, решил, что меня послал
  Император. Кто он? Единственный император в известном мире - император И-Ти.
  Есть ли у него ответы?
  ...
   Все эти усилия... все, что я хотел знать... это то, что происходило со мной
  Он думал о Красных Жрецах и их безумии. Пурпурный не может быть случайностью.
  Этого не может быть, и так отрицать красных жрецов... Я не могу отделаться от ощущения, что все это - часть чего-то... большего, гораздо большего, чем распри и пророчества... Были ли верны вихрящиеся мантии? Является ли мое существование моей целью?Если так... мое повторяющееся существование... мои повторяющиеся жизни... грубая сила и мастерство, которые, должно быть, потребовались, чтобы сделать это со мной... Я не уверен, что достаточно силен, чтобы понять, в чем цель
  Он провел там немного времени, размышляя, наблюдая, как болото проносится мимо, а корабль плавно поворачивает через многочисленные изгибы реки.
   "Капитан?" - внезапно спросил чей-то голос.
   Он с трудом повернул голову, когда шеф Валион опустился на колени у его кровати.
   "Шеф... С-статус..." - прохрипел он.
   "Капитан Джоффри! I.." Шеф был встревожен, но очень рад, что он заговорил.
  Он перевел дыхание, успокаивая свое волнение, чтобы доложить о случившемся. "Нефритовая мечта" погибла в море. Нескольких из нас выбросило на берег, а эти ребята, - сказал он, указывая на солдата с луком, который спокойно, но целеустремленно шел мимо, глядя на болото.
  "Подобрал нас", - сказал он.
   "Экипаж... Выжившие?" спросил Джоффри.
   "Около дюжины, капитан.
  Большинство из нас дрейфовало на куске корпуса, но вас среди нас не было... Мы думали, что потеряли вас, - сказал вождь.
   Джоффри почувствовал, как глубокая усталость просачивается в его кости, и глаза его начали опускаться.
   НЕТ!
   Он со всей силой открыл их и с вызовом посмотрел на вождя.
   "Рабы?" - пролепетал он.
   "Не совсем, капитан.
  Они не объявляли нас в розыск и лишь немного побили, когда несколько человек попытались сбежать, - это было не хуже, чем драка в таверне... Они говорили что-то о "выплате долга", или, по крайней мере, это то, что Уилл смог перевести... Они повторяли какое-то слово на и-тиш, хотя Уилл не смог его расшифровать, - быстро сказал вождь.
   Джоффри видел, что болото осталось позади, а холмы вокруг него постепенно теряли высоту.
   "Слово", - сказал Джоффри, вдохнув полной грудью воздух и борясь с темнотой.
   Шеф повторил звуки, как мог, и Джоффри попытался расшифровать их, когда холмы и деревья окончательно расступились и показался горизонт.
   Это значит "призывник", подумал Джоффри, не имея сил произнести это вслух.
   Солнце светило с востока, освещая пять огромных возвышающихся строений.
  Каждый из них казался больше Олдтауна, но вместо городов они выглядели как огромные крепости, построенные, чтобы противостоять гневу левиафанов. Их оплавленный черный камень поднимался в воздух так далеко, что Джоффри задыхался, когда в его легких еще оставалось немного воздуха.
  Каждая крепость возвышалась выше самого Хайтауэра, почти касаясь самой ткани небес.
   Он еще раз моргнул и наконец погрузился в глубокий, спокойный сон.
  -.PD.-
  Не забывайте комментировать!
   Глава 19: Бекконы, за гранью.
   Глава 19: Бекконы, за гранью.
   Казалось, небольшой городок Исти был одним из многих маленьких портовых городков, разбросанных по всему северному побережью Кровоточащих болот - участка Красной реки, граничащего с Пятью фортами.
   Джоффри был в сознании, когда они сошли на берег; его несли на носилках Шеф и юный Ренник, свидетельствуя о том, что в порту было огромное движение.
  Баржи и речные галеры диковинных конструкций и странных атрибутов часто прибывали и отплывали, неся огромные треугольные паруса, укрепленные какими-то полыми деревянными стержнями. На их флагах были изображены всевозможные существа, которые, по мнению Джоффри, должны были быть мифическими.
  Летающие тигры, десятки голов павлинов, белые и черные медведи размером с дерево и множество других разнообразных животных, которые смотрели сверху, как высаживаются всевозможные припасы, товары и люди.
   Джоффри разглядел множество видов боеприпасов: стрелы, болты для баллисты, каменные снаряды и странные бочки с конусообразными наконечниками, сложенные в одну огромную повозку.
  В другом он заметил странные изогнутые мечи и копья, сложенные в ряды бронзово-железных пластинчатых доспехов, сверкающих на фоне восходящего солнца.
   Но больше всего Джоффри интересовали люди.
  Он увидел множество солдат с изображением Форта на нагрудном знаке, но у некоторых из них солнце располагалось по-разному. У большинства из них солнце восходило чуть правее форта, у других - справа вверху, в центре, слева вверху или выглядывало слева внизу.
  Они носили изогнутые мечи или копья, хотя некоторые из них носили и луки.
  Они выглядели внушительно в своих пластинчатых доспехах, сделанных из небольших прямоугольных железных и бронзовых пластин, сочетавшихся в красивой, но смертоносной тематике со шлемами, оставлявшими их лица открытыми, но имевшими два небольших золотых рога, которые поднимались вертикально и слегка загибались на кончиках.
  Группы по 40 или 80 человек шли в ногу по широким каменным дорогам, ведущим от причала, с суровыми лицами и абсолютной дисциплиной.
  Почти все в доках были итишцами, по крайней мере, Джоффри был уверен, что здесь не было никого, кто регулярно путешествовал по Узкому морю, за исключением его команды.
   Джоффри и остальных членов экипажа быстро усадили на борт большой повозки вместе с другими и-тишцами, не носившими ни оружия, ни доспехов, и, по мнению Джоффри, являвшимися мелкими народностями или их восточными эквивалентами.
  Большие повозки тянули пары каких-то огромных шерстистых верблюдов с дурным характером, которые имели привычку плевать в лицо любому, кто имел глупость подойти к ним достаточно близко.
   С небольшим кавалерийским эскортом карета проехала по каменной дороге, влившись в поток тяжелого транспорта.
   К полудню следующего дня, когда они покинули остатки Красных болот, удивительные чувства Джоффри не переставали гудеть.
   Они проехали через несколько рыночных городов и деревень, выросших на задворках Пяти крепостей, помогая кормить и снабжать силы, защищавшие Империю от потусторонних сил.
  Джоффри уже достаточно окреп, чтобы вести вполне приличный обмен мнениями с их стражниками.
  Помимо языкового барьера, Джоффри обнаружил, что они были очень информативны, даже не скрывая своего назначения и цели.
   Будучи спасенным и выхаженным патрулем из "Рассветного форта", Джоффри и дюжина выживших с "Нефритовых грез" теперь находились в долгу у его Легиона, и, не имея никаких материальных ценностей, о которых стоило бы говорить, они были "призваны" на службу до тех пор, пока этот долг не будет погашен.
  Джоффри подозревал, что они рассказали ему не всю историю, но на данный момент он не обращал на это внимания, настолько его завораживала перспектива увидеть край известного мира.
   Если верить солдатам, а если верить быстро улучшающемуся И-тишу Джоффри, то в каждом форте была постоянная профессиональная армия численностью более пятнадцати тысяч человек плюс призывники и вспомогательные силы... Он начал верить им через неделю, когда они достигли конечного пункта назначения.
   Самый восточный из пяти фортов - Рассветный - представлял собой огромную крепость, приютившуюся у подножия Морнских гор и использующую их для своей обороны.
  Он возвышался в небе так же, как и его собратья, но черная крепость выглядела менее внушительно рядом с огромным горным хребтом, возвещавшим о конце Известного мира. Рядом с ней форт казался одиноким дозорным, одиноким, но бдительным, взирающим на край цивилизации.
  Он был построен для поддержки Рассветного легиона во всех формах - от арсеналов и казарм до таверн и пекарен.
  Карета Джоффри въехала не менее чем через три разных массивных ворот, прежде чем его высадили вместе с его командой и несколькими другими и-тиш.
   Носилки Джоффри поставили на пол в каменном зале, где он и его люди ждали, что же приготовили для них ий-тиши.
  Он разглядел несколько мужчин в разной одежде и разного возраста. Одни выглядели старыми, но решительными, другие - молодыми и жаждущими, а многие были напуганы.
  Всех выстроили в ряд, терпеливо ожидая, пока их примут люди в желтых мантиях и шапках с обезьяньими хвостами.
   Группу Джоффри быстро перевели в другую комнату, меньшую по размеру, но более пустую.
  Один из желтых халатов сидел за столом сзади, а другой подошел к команде и задал вопрос на непонятном общем языке.
   "Кто, командир группы?" - спросил он со зверским акцентом.
   "Я капитан этой команды", - ответил Джоффри на том языке, который, по его мнению, должен был быть пригоден для использования в Йи-Тиш, пока он с трудом пытался встать.
   "Капитан, вы уверены, что не хотите..."
   Джоффри положил руку на плечо Вэлиона, прерывая его.
  "Я отвечаю за экипаж, шеф. Кроме того, если они хотели нас убить, у них уже была тысяча шансов сделать это..."
   И-Тиш кивнул Джоффри и подал сигнал на стол в глубине комнаты.
  Валион и Даллен помогли ему подняться, а кто-то вручил ему деревянную трость.
   Вместе с Желтой мантией он подошел к письменному столу, заваленному белым пергаментом и письменными принадлежностями оригинальной конструкции
  Человек за столом был одет в такую же желтую мантию, но он был старше и носил полную белую бороду, что, как Джоффри начал понимать, было типичным стилем И-Тиша. Длинная, но тонкая, с подстриженными усами.
  На груди у него были приколоты два маленьких бронзовых солнца, и он быстро заговорил, когда Джоффри наконец сел, читая с одного из белых пергаментов и не подавая вида, что его очень волнует то, что Джоффри хочет сказать.
   "Тринадцать человек, спасенных из моря капитаном Юэном.
  Виновен в незаконном проникновении и незаконной охоте в княжеском поместье, штраф уплачен капитаном Юэном.
  Интенсивная терапия для пяти человек, которые в противном случае погибли бы, работа телесного писца для ран вождя... убежище обеспечено..." Мужчина что-то пробормотал себе под нос и кивнул, наконец взглянув на Джоффри.
   "Легион, банды или шахты?" - спросил он его.
   Когда второй человек в желтой мантии начал переводить на вестеросский, Джоффри обратился к своему начальнику на итиш: "Простите, кажется, произошло недоразумение.
  Мы направлялись в Инь, когда разразилась буря..."
   Мужчина покачал головой, передавая ему кусок белого пергамента, испещренного буквами и цифрами на языке И-Тиш. "Никаких недоразумений. На спасение ваших варварских жизней было потрачено более тысячи ииш. Пять лет.
  Выбирайте себе службу", - пренебрежительно сказал он, взял другую бумагу и стал читать.
   Джоффри вглядывался в гладкий пергамент, пытаясь расшифровать слово "долг".
  В основном это были их "преступления", о которых Джоффри ничего не помнил, и "Телописец", который, как подозревал Джоффри, был мейстером, спасшим его от ран и инфекции.
  Он немного поговорил с ним, после чего тот откланялся и вернулся к своей команде.
   "Пять лет!?" - почти кричал Ренник в отчаянии.
   "Незаконная охота... Должно быть, это были те маленькие оранжевые лисы, которых ты поймал сразу после нашей высадки, Уилл", - покорно ответил шеф.
   "По крайней мере, они дают нам выбор... это больше, чем то, что можно сказать в Вестеросе", - сказал Джоффри.
   "У нас дома тоже есть выбор, капитан... смерть или Дозор... хотя те солдаты говорили, что "никто не служит Рассвету не по своей воле"... что ж, думаю, они все же правы", - сказал Даллен.
   Из того, что мне удалось вытянуть из этого желтого засранца, мы должны им пять лет работы в одной из трех "служб".
  Они дадут нам небольшую компенсацию за проделанную работу, и мы будем вольны отправиться куда захотим после того, как отбудем свой срок", - сказал им Джоффри.
   Наступила тишина, каждый обдумывал свой выбор.
   "Какой из них вы возьмете, капитан?" - неожиданно спросил шеф.
   "Легион, - без колебаний ответил Джоффри.
   Черт возьми, они несли меня до самого края света.
  бы обидно не увидеть все это, пока я здесь... к тому же эта... черная... крепость так и просится на исследование
  Пусть и не так, как он себе представлял, но он был на И-Ти... а это место выглядело древним.
   "Армия? Нет, черт возьми, я возьму рудники.
  По крайней мере, мы доживем до того момента, когда нам заплатят..." - сказал один из матросов.
   "Капитан, эти "банды"... вы сказали, что они строят дороги и тому подобное?" - спросил Уилл.
   "Да, общественные работы, кажется, так они это называли, или близко к тому", - ответил Джоффри.
   Уилл кивнул.
  "Я не против тяжелой работы и всегда хотел побывать в далеких местах...", - сказал он.
   "По дороге сюда мы проехали мимо нескольких таких экипажей... они выглядели не так уж плохо.
  Не скажу, что мне это понравится, но это в десять раз лучше, чем петля лорда или пожизненное заключение в Дозоре", - сказал Даллен.
   Все выжившие быстро приняли решение, с разной степенью согласия, и все мысли о побеге пропали вместе с видом моря. Большинство из них присоединились к "бандам".
  Вождь, разумеется, полностью доверял своему капитану и последовал его выбору.
   Так Джоффри вступил в Рассветный легион.
  -.PD.-
  То, что он едва может простоять на ногах десять минут, не оправдывает службу Рассвету, как быстро выяснил Джоффри.
  Он провел три месяца в желтой мантии, служа "писарем".
   Это было серьезное дело. Джоффри занимался с рассвета до заката, едва успевая расширять свои языковые навыки и знакомиться с совершенно новой системой мышления, касающейся управления.
   Бюрократия.
  Джоффри считал ее либо величайшим изобретением человечества, либо его гибелью, в зависимости от дня.
   Тот факт, что он едва мог писать по-и-тишски (если не спешил), не отпугивал власть имущих, а наоборот, был явным преимуществом.
  Чтение и письмо были в Империи, как и во всем мире, редкостью, а в Рассветном легионе и родственных ему армиях было много "бумажной работы", как называли ее другие помощники писца.
   Это было все равно что быть аколитом Цитадели, но сосредоточенным исключительно на эффективном управлении огромной постоянной армией, охранявшей северную границу империи, и системой деревень и крепостей, которые ее снабжали.
   И каких усилий это сто
   Каждая покупка, каждая закупка, каждая необходимая замена или потеря припасов требовали строжайшей организации, чтобы сохранить возвышенный идеал эффективности и избежать коррупции.
   И эта строгая организация означала целую систему управления, которая заставила бы слуг и сборщиков налогов Мастера Монет плакать от отвращения к себе.
   Благодаря своему положению помощника писца он теперь прекрасно понимал, сколько продовольствия и припасов пожирает такая сила, и это заставляло его повышать оценку цивилизации И-Тиш.
  Это также позволило ему немного лучше понять, как на самом деле работают Пять фортов.
   Пять фортов были достаточно автономны друг от друга, несмотря на единую систему командования, и каждый командующий фортом управлял соответствующим легионом.
  Легионы Света как организация существовали в Империи очень странно, почти автономно.
  В перерывах между полусонными разговорами и чтением, когда выдавался редкий свободный час, Джоффри понимал, что Император правит не более чем Имперской столицей... остальной частью Империи управляет сотня принцев, генералов, священников и колдунов.
  Но даже при таком уровне децентрализации все еще существовали организации, охватывающие всю Империю, например Легионы или банк, название которого звучало как "Золотой банк", сколько бы раз он ни переводил его в своей голове.
  Он был уверен, что это имя вызвало бы добрую усмешку у многих браавоси, хотя они, конечно, посмеялись бы с уважением. Золотой банк был настолько могущественным, что его холдинг не трогали в войнах, как септы во времена до Завоевания Эйгона.
  Он был настолько уважаем, что люди принимали нарисованную бумагу как валюту, подкрепленную огромным богатством и престижем учреждения.
   Большую часть времени Джоффри проводил за работой в Письменном зале, удачно названном помещении, полном писающих "бронзовых" - прозвище, которым часто называли его отделение Легиона.
  Они вымотали его до костей, и у Джоффри почти не было времени отдохнуть в одном из внутренних двориков и понаблюдать за тренировками Железных новобранцев, не говоря уже о том, чтобы исследовать нижние уровни.
  Хотя он работал над этим
  -.PD.-
  "Они меня за это выпорят..." - пробормотал Хуанг, глядя на темный камень в свете своего факела.
   "Вот что ты получишь за услугу, Хуанг.
  Никогда не спорьте за услугу", - нахально прошептал Джоффри, хотя с каждым шагом его энтузиазм сменялся нервозностью.
   "Откуда мне было знать, что бронзовый писец-варвар окажется песчаным демоном с мечом?" - пробормотал про себя Железный Творюн.
   "Жизнь полна сюрпризов..." убежденно прошептал Джоффри в ответ, когда они свернули в очередной коридор из черного и светлого камня.
   Он тяжело дышал, когда они наконец добрались до небольшой деревянной двери.
   "Ты уверен, что это здесь?" спросил Джоффри, с трепетом глядя на дверь.
   "Да, это Зал Снов, но здесь нет ничего важного.
  Это просто место, которое они используют для отпугивания новобранцев... И что же ты ищешь?" сказал Хуанг.
   "Ответы", - пробормотал Джоффри сквозь стиснутые зубы, набираясь сил, прежде чем открыть дверь.
   Хорошая вентиляция, здесь не так много мха.
  Сухое место, идеальное расположение, если вы хотите сделать что-то надолго
  С последним вздохом он толкнул дверь и вошел внутрь.
   Зал снов был огромным, просторным помещением, в интерьере которого, по легендам, обитали призраки древнего гарнизона форта, начертавшие на стенах загадочные послания.
  Линии, точки и даже изображения обреченности и погибели.
   Джоффри стоял в центре зала и смотрел по сторонам, даже вверх.
   Ничего...?!
   Фундамент из черного камня отличался от остального Рассветного форта, он был чернее и поглощал свет, как и фундамент Хайтауэров.
  Но
  На широких стенах, выгнувшихся вверх черным сводом над головой Джоффри, ничего не было.
   Они были исцарапаны, тщательно, словно кто-то взял грубый кусок вулканического камня и медленно отшлифовал комнату до блеска... Ни одно место не было пощажено, и было видно, с какой самоотверженностью он трудился над этим, ведь не был пощажен даже сам пол.
   Он вышел из комнаты в глубоком смятении.
  "Я же сказал, ничего.
  Во всех других фортах есть такая комната, и все они такие же, разорванные в клочья призраками прошлых солдат... - сказал Хуанг, передавая мудрый совет от поколений солдат, которые пришли за ним, как он, несомненно, будет наставлять следующую партию, которая присоединится к Рассветному Легиону.
   Джоффри только что заметил, как он вместе с Хуангом возвращается на поверхность.
  Это не было естественным процессом. Это было преднамеренно... Но почему здесь, а не в Хайтауэре?... Кто мог уничтожить столь древние знания? И почему?
   Как обычно, для его жизни.
  Еще вопросы.
  -.PD.-
  С размаху подписав бланк, он передал его другому писцу для обработки.
   Джоффри потянулся, вставая. Он вышел из Письменного зала, прошел мимо рядов писцов и вышел через одну из задних дверей.
  Теперь он мог даже бегать, хотя живот все еще немного болел.
   Он вдохнул глоток свежего воздуха, чтобы очистить разум и подумать, что было редкостью в последние несколько месяцев.
   Он стоял на одном из многочисленных балконов, которыми был усеян центральный замок - огромная башня, ничем не отличающаяся от самого Хайтауэра.
  Под ним Джоффри мог видеть батареи баллист, катапульт и мангонел, расположенные концентрическими кольцами вдоль башни. За ней виднелись три великие стены Рассветного форта - три огромные куртины, опоясывающие центральный замок, в которых размещалось все - от оружейной до публичного дома.
  От каждой стены отходили огромные каменные бастионы, до отказа заполненные хорошо сохранившейся артиллерией.
   Джоффри смотрел на воинов, буривших внизу, и рассеянно ощупывал отсутствующую часть правого верхнего уха.
  Стрела с Огненной Галереи забрала это
  Я даже не почувствовал, когда стрела пронзила меня... Интересно, как бы отреагировал на это старый Джоффри... стал бы он кричать и требовать смерти огненных фанатиков? Или пригнулся бы к палубе, хныча и труся от страха?
  ...Думаю, я бы заскулил... а потом... Боги... я... не помню
  Сколько времени прошло... сколько я живу снова и снова...? Наверное, не меньше пары десятков... больше полувека? Может ли это быть так много?Иногда мне кажется, что моя первая жизнь была лишь полузабытым сном... иногда - что я задохнулся в прошлом году, задыхаясь в день своей свадьбы
  Он облокотился на каменные перила балкона, почесывая рукой свою не слишком респектабельную козлиную бородку.
   Эта буря и последующее лихорадочное безумие действительно немного успокоили меня... Я был так сосредоточен на получении ответов, что немного забыл о мудрости Неда.
  путешествие, а не место назначения... а я как раз и зациклился на месте назначения
  Он перевел взгляд на загадочные Морнские горы, темнеющие вместе с остальной долиной и самолетами на северо-востоке, в то время как солнце продолжало прятаться на западе.
  Это были интересные месяцы, знакомство с внутренностями организма, защищающего Империю... но я начинаю сомневаться, есть ли там ключ к разгадке, за пределами карт цивилизации
  Он уставился на северо-восток, почти зачарованный огромными просторами, которые открывались, чем дальше вы уходили от гор.
  мест, которые можно исследовать, а я только-только приехал сюда.
   "Наслаждаетесь видом?" - спросил кто-то слева от него.
   Джоффри повернулся и быстро отдал честь, приложив кулак к сердцу.
   У мужчины были острые глаза и понимающая улыбка.
  На нем был плащ поверх легкой кожи, а в руках он нес один из классических луков Скаутов Рассвета.
   "Майор", - отсалютовал Джоффри, три железных солнца на его груди выдавали его звание."Просто глотнул свежего воздуха перед тем, как отправиться обратно"
  Майор отсалютовал в ответ, а затем махнул рукой.
  "Вы, кажется, размышляли тогда о чем-то важном, можно узнать, о чем?" - спросил он, облокотившись на перила.
   Единственный бронзовый луч Джоффри казался ему ужасно легким по сравнению с тремя солнцами этого человека. Железо означало, что он принадлежит к боевым силам Легиона, либо к гарнизону, либо к скаутам.
  Лук и легкие доспехи не оставляли сомнений в том, кто из них кто.
  Первую неделю пребывания здесь Джоффри потратил на заучивание званий и ветвей, а также костюмов легионов, и он не жалел, что уделял этому внимание.
   "Просто думаю о том, что там, сэр", - почтительно произнес Джоффри.
   Всевозможные существа и опасности... место темных тайн и странных народов... - кивнул майор, словно говоря по собственному опыту.
   Запределье... идеальное место, чтобы спрятать пару секретов... и увидеть чудеса, неведомые человеку... Как же мне заставить его пригласить меня в скауты Рассвета?Любой в Легионе может сменить ветвь, но всегда требуется приглашение
  "Я прибыл в Рассветный Форт, чтобы доложить Командору, но перед тем, как подняться наверх, услышал кое-какие слухи...", - он запнулся.
   "Слухи, сэр?" поинтересовался Джоффри.
   "Да... Похоже, в рядах Бронзовых писцов появилась восходящая звезда", - размышлял он вслух.
   Джоффри был немного озадачен: "восходящая звезда" означала кого-то, кто быстро продвигался по службе, кого-то, кого высшие чины просто ждали, прежде чем одарить лучами или солнцами... Но такие были редкостью.
  Несмотря на все свои причуды, Рассветный легион отличался невероятным профессионализмом, а кумовство и коррупция по какой-то непонятной причине были здесь очень редкими зверями, не считая случайных одолжений.
  Чтобы кого-то считали восходящей звездой, нужно было показать реальные перспективы.
   "Да?" - спросил Джоффри, чувствуя, что его куда-то ведут в этом разговоре.
  Это "случайное знакомство" было чем-то большим.
  Кроме того, я сам Бронзовый Книжник и уж точно не встречал никого подобного
  "Встречают.
  Он едва умел писать и говорить на нашем языке, когда попал сюда, варвар... Через несколько месяцев он быстрее всех новобранцев справляется с обычными заданиями, проявляет уважение к субординации и инициативу, когда считает нужным.
  Кажется, он хорошо владеет мечом, когда ему бросает вызов какой-нибудь глупый, жаждущий жизни Железный Двурай... И сообразительный, хотя, похоже, у него есть несколько слепых пятен..."
   "У меня?!" внезапно понял Джоффри. "Вы, должно быть, ошиблись.
  Я едва держу голову на плаву из-за всех этих задач...!"
   "Именно", - вмешался майор. "Думаешь, они дадут такую работу новоиспеченному бронзовому лучнику? Да еще и иностранцу?" - фыркнул он.
  "В первую неделю они выбивают их из колеи, чтобы показать им, что какое бы шикарное образование они ни получили в Имперском университете или княжеской библиотеке, для Легиона это ничего не значит... Но тебя, похоже, они перестали ломать пару недель назад и ждут, что к концу месяца тебя повысят до офицерского звания.
  Половина солнца менее чем за полгода... новый рекорд, конечно...", - хихикнул майор, как будто это была какая-то личная шутка.
  "Подумать только, они поместили вас сюда в качестве временной меры, пока ваши раны не заживут, прежде чем отправить вас в гарнизон... Пока мы говорим, Бронзовые тасуют и теряют бумаги, намереваясь сделать так, чтобы вы остались здесь, а гарнизон поднимает божественный ветер, пытаясь остановить их...", - он снова запнулся, и на этот раз Джоффри знал, чего ожидает майор.
  Может быть, не очень быстро, но он делал успехи
  "Интересно... и чем же занимаются скауты, если позволите спросить, майор?" многозначительно спросил Джоффри.
   "Джин.
  Майор Джин... У скаутов Рассвета тяжелая жизнь, и нам всегда нужны компетентные люди, которые не только хорошо владеют оружием, но и умеют думать, и даже действовать самостоятельно и инициативно..."
   "Жаль, что бумаги затерялись, да?" сказал Джоффри.
   "Скауты, может, и не слишком вникают во внутренние распри форта... но при такой работе ты обязан время от времени спасать кого-то важного от смертельной опасности", - продолжал он, как будто Джоффри не говорил, внезапно доставая из кармана служебную ведомость и почти рассеянно глядя на нее.
  "Важные люди, которые потом будут обязаны оказать нам услугу или две...", - продолжил он.
   Этот человек точно знал, чего хочет, и не терял на это времени.
   Джоффри улыбнулся.
   "Я принимаю ваше приглашение", - сказал Джоффри официальным тоном.
  По тому, как отреагировал майордом, Джоффри догадался, что тот ожидал именно такого ответа.
  -.PD.-
  В тот день они прошли через три сторожки и мимо Железной Цементницы - огромного рва, более широкого, чем стены Штормграда, заполненного острыми железными кольями и старыми костями.
  Они проезжали мимо больших крепостей размером с Винтерфелл, каждая из которых становилась тем меньше, чем дальше они удалялись от Рассветного форта.
   Его спутник, а теперь и начальник, майор Ценг-Джин из скаутов Рассвета, был отличным, хотя и непростым собеседником... а также превосходным фехтовальщиком, когда они останавливались и разбивали лагерь.
   Джоффри с грохотом приземлился на задницу... снова.
  Он встал, потирая руку и вытирая пыль с постоянно наступающего белого песка, который, казалось, множился с каждым шагом, который они делали на северо-восток.
  "Не могу поверить, что ты так быстр! И ты говоришь, что основное оружие скаута - лук...?" Джоффри добродушно поморщился.
   "Дело не в скорости, это фундаментальный принцип скаутов, очевидный даже ничтожному Железному Лучу... если бы он был внимателен..." повторил Джин.
   Для воина и рейнджера майор Джин преподавал, как некоторые архмаэстры.
  На ум пришел историк архимейстер Перестан. Всегда с вопросами и никогда не дающий прямого ответа.
   Джоффри покачал головой, поднимая странно изогнутую, но остро отточенную катану Легиона в боевую стойку.
  Удивительно эффективная против различных типов доспехов, эта штука была чистым убийством против небронированных рейдеров, которые часто штурмовали Серые Пустоши, намереваясь сожрать мягкое мясо, скрытое за твердой оболочкой Пяти Крепостей. К счастью, эти были тренировочными версиями...
  И это только на пользу синякам Джоффри.
   Ладно, лучший способ заставить Джина перейти к делу - сделать то же самое, что и с Перестаном: сначала перейти к делу.
   Он хорош, но сир Барристан или... сир Джейме, думаю, побьют его.
  Он не то чтобы избивает меня до потери сознания, просто его защита слишком хороша... всегда наготове, чтобы встретить мои удары, всегда уклоняется... его атаки спускаются, но он просто ждет, когда я совершу ошибку, и пользуется ею
  Мечи сцепились, Джоффри обрушил шквал ударов на танцующую катану Джина
  Он долго встречал их всех, а когда Джоффри перенапрягся, нанес ему болезненный удар по запястью.
   Он снова поднял меч и встал наготове, быстро соображая.
  Да... его стиль сильно отличается от стиля Гончей
  Он делает что-то другое... Гончая сосредоточена, а его глаза постоянно движутся, молниеносно анализируя каждую часть тела.
   Они снова сцепились, и свет костра позволил Джоффри разглядеть лицо майора.
  Но не майора... Его глаза расфокусированы, он смотрит на меня, но все свое внимание уделяет
  Джоффри подумал о том, чтобы нанести удар в плечо, но, сделав шаг к атаке, увидел, что меч майора движется, чтобы блокировать будущий удар.
   Боги! Он не быстр, он просто тупо умеет меня предугадывать! Сосредоточиться на этом полностью и делать это постоянно... - ошеломленно подумал он.
  Но это значит
  Удар был парирован, и Джоффри перестроился, чтобы нанести специальный прием, которому его научил Накаро, но который он редко использовал, потому что даже не очень компетентные бойцы всегда видели его насквозь.
  Он провел тройной финт, левый правый левый, и вдруг атаковал через центр.
  Джин с трудом парировал невидимые удары, но тут же упал на песчаный грунт - смертельный удар, если бы они использовали настоящие мечи.
   Джоффри помог ему подняться, и он не удивился, увидев, что майор самодовольно ухмыляется: "Ты был бы напрасен для бронзовых писцов... Молодец, что догадался", - сказал он, когда они подошли к остальным людям - эскорту из шести человек, сопровождавшему майора, который болтал у костра и разглядывал новичка-разведчика.
   "Проклятье... сэр... сколько же психической подготовки пришлось пройти вам и остальным скаутам, чтобы так сражаться... хотя я должен спросить, почему бы не тренироваться и не сражаться обычным способом, ведь при той же доблести это стоило бы гораздо меньших усилий, я думаю..." Джоффри спросил его, пока они сидели, доставая свою металлическую "флягу" и делая глоток воды.
  Солидное улучшение по сравнению с бурдюком.
   Его воображаемый Тирион поднял в воздух три пальца из десяти, покачивая головой.
   Майор выглядел заинтригованным его внезапным фырканьем, но, как обычно, быстро ответил на вопрос Джоффри другим своим вопросом.
   "Действительно, расточительное умение... для бойца с мечом - возможно... но скажи мне, Джоф-Ри, каково основное оружие скаутов Рассвета?"
   Джоффри не стал отвечать на очевидный вопрос, но все же посмотрел на луки, которые они все несли, и задумался.
  Всегда предсказываю
  -.PD.-
  Крепости, великие замки, рвы и бейли становились все реже и реже, чем дальше они уходили от Рассветного форта, а деревья и прочая зелень постепенно уступали место серому песку или травянистым полянам в зависимости от местности.
   Исключением из этого правила была Грейтхауэр.
  Солидный замок размером чуть больше Риверрана возвышался на небольшом зеленом холме, откуда открывался вид на дюжину или около того небольших фортов на горизонте, которые были последним постоянным присутствием Легиона на этом расстоянии от Рассветного форта.
   "Я не знал, что вы изучали Стену, сэр", - спросил Джин, пока они садились на лошадей: Грейтхауэр становилась все больше по мере того, как они приближались к ней с юго-запада.
   "Несмотря на то что она находится далеко отсюда, ученые все еще пишут о ней.
  Я нахожу это очень интригующим, возможный путь, по которому могла бы пойти наша собственная защита здесь, в Империи...", - сказал майор.
   "Как это?" - спросил Джоффри.
   "Его основополагающий принцип радикально отличается от Пяти крепостей.
  Стена кажется жесткой линией фронта, единой возвышающейся оборонительной линией...", - размышлял он.
   "Да, я вижу, как это странно выглядит отсюда... Как ты назвал это на днях?" - спросил Джоффри.
   "Глубинная оборона", - ответил Джин, кивнув на Джоффри.
  "Жесткая линия фронта - это хорошо и полезно для борьбы с огромными армиями, если, конечно, у вас есть необходимая рабочая сила... Но здесь большие армии редко пересекают Серые Пустоши, а когда пересекают, наша доктрина все равно их уничтожает, хотя в таких случаях потери могут быть выше..."
   Пять легионов управляли сложной сетью крепостей и редутов, разбросанных по всему фронту фортов, как галька на пляже... или камни.
  Большие камни. Легионы часто патрулировали между опорными пунктами, и группам налетчиков было практически невозможно проскочить незамеченными.
  Если набег был достаточно велик, Легион всегда мог закрепиться в своих укреплениях и перерезать линии связи или снабжения с тыла противника, пока Легион собирался в своих фортах, чтобы либо защищать сам форт, если ситуация была достаточно тяжелой, либо, что гораздо чаще, выходить и работать молотом против многочисленных наковален, которые враг оставил у них в тылу.
  В противном случае, если враг решит осадить каждый очаг защитников, у него будет время только на то, чтобы собрать все пять легионов и разбить их как яйцо.
   Это была гениальная система, а бумажная волокита, необходимая для ее обеспечения и функционирования, будет сниться Джоффри в кошмарах до скончания веков.
   Разговор затих, и Джоффри снова посмотрел на Серую Башню, на этот раз поближе.
  В юго-западном углу возвышалась центральная крепость - квадратный, обветренный бастион из серого каменного кирпича. С других углов возвышались небольшие башни.
  Скудная зелень вокруг свидетельствовала о наличии подземных вод, столь необходимых для штаб-квартиры скаутов Рассвета.
   Гарнизон патрулировал между фортами и крепостями.
  Скауты разведали Запределье, углубились в земли Шрайков и даже дальше... добрались до серых краев мира
  "Мы здесь", - объявил Джин, когда двойные ворота с визгом распахнулись, приветствуя второго командира вместе с повозкой, груженной припасами, и одним новобранцем.
  -.PD.-
  Глава 20: Серебряный лев.
   Проклятье, они снова растут!
   Глава 20: Серебряный лев.
   Форты следовали древней традиции.
  Иногда офицеры легионов получали признание от возглавляемых ими войск в моменты великого личного мастерства, доблести, достойных подвигов или просто по политической необходимости, если ранг был достаточно высок, а человек, о котором идет речь, еще не был "назван".
  Солдаты давали офицеру имя животного, иногда в сопровождении цвета или прилагательного, но всегда что-то, связанное с данным офицером.
  Иногда причина названия была очевидной, иногда - гораздо более тонкой.
   Солдаты, прославившие капитана Сюя, Красную Гориллу, вовсе не были неуловимы.
   "Разведчики! В бой!" - скомандовал грузный капитан.
   Джоффри мысленно отсчитывал секунды.
  Один
  Пятеро скаутов Рассвета быстро наложили стрелы на острия, их движения были минимальными и продуманными, на каждое движение тратилось минимум времени.
  Это было почти искусство - каждая деталь их позы или движения была здесь потому, что так было нужно, не меньше... иначе ее не было бы вовсе.
  Два
  Все они подняли луки, натягивая и прицеливаясь одним плавным движением.
  Три
  Они прицелились в последнюю половину третьей секунды и выстрелили.
  Они стреляли не залпом, скауты Рассвета, похоже, презирали их, хотя по тому, как почти одновременно они выстрелили, этого было не заметить.
   Все пять стрел попали точно в грудь деревянной мишени... на другом конце двора.
  Я немного стрелял из лука... но это
  Джоффри в тысячный раз покачал головой.
  "Я не могу достать стрелу из колчана за три секунды, не говоря уже о том, чтобы попасть в цель..."
   "Ты что-то хотел сказать, варварская крыса?" - прорычал капитан Сю, проходя прямо перед Жоффреем и размазывая по его лицу рев.
  "Вы собирались поделиться древней мудростью о том, как делать нашу работу?! Правда!?"
   "Сэр! Нет, сэр!" закричал Джоффри, не отводя глаз и держа спину прямо.
   Он немного подзабыл, насколько дисциплинированными были Легионы, ведь все время, пока он там находился, он служил в качестве прославленного аколита.
  Из-за этого и легкого поведения Джина Джоффри оказался немного не готов к строгим дисциплинарным стандартам, которые Легион требовал от своих солдат.
   Для Джоффри это была чуждая концепция.
  В Вестеросе такое обращение привело бы к открытому восстанию дворян и падению мелкого люда на пол лицом вниз от физического и психического истощения.
  Ближайшим эквивалентом, по его мнению, были оружейники, но они, как правило, уже были ветеранами и не требовали такой дисциплины
  Но только не в Пяти Крепостях
  Будучи постоянной армией, они доводили своих солдат до совершенства... целью было превратить зеленых юнцов в профессиональных, компетентных убийц, которые будут выполнять приказы на поле боя, а не ломаться и бросать свои пики при малейшей неполадке, как типичные вестеросские левиты.
  Обычно эту работу поручали "Солнечному лучу", но майор Цзинь попросил капитана Сюя самому поработать со своими сомнительными талантами, чтобы, видимо, ускорить процесс.
  Независимо от того, кто этим занимался, мальчиков хорошо кормили, но жестоко тренировали изо дня в день. Это был невероятный механизм превращения зеленых юнцов в солдат, механизм, о котором Джоффри, благодаря Старым Богам, не слышали лорды Вестероса.
  Королевство распалось бы гораздо раньше, если бы эти армии разгромили королевства.
  Он представлял себе, что очнуться от пурпура внутри осажденного замка было бы несколько неудобно, и, кроме того, такие хорошо обученные армии принесли бы гораздо больше смерти и разрушений
  Или нет?Армия короны на службе централизованного государства -
  "ТЫ СЛУШАЛ АБСОЛЮТНО НИЧЕГО ИЗ ТОГО, ЧТО Я СКАЗАЛ, ТЫ, БАРБАРИЙСКИЙ МАГГОТ?!" прорычал грузный капитан, обдавая Джоффри слюной и ужасным запахом.
   "Сэр, нет, сэр! Я отвлекся, сэр!" сказал Джоффри, все еще глядя вперед.
   "Вот оно! Дай мне..."
   "Пятьдесят сэр?" спросил Джоффри.
  Уже на земле.
   Он на секунду застыл в замешательстве, а затем покраснел еще больше
  "Сотня, футовый разведчик!" - сказал он, но Джоффри уже качал знакомое упражнение, которое он проделывал миллион раз, еще до того, как поднялся на Лунные горы.
   Джоффри подумал, что, возможно, где-то по пути произошла ошибка в связи.
  Как бы суровы и дисциплинированны ни были легионы, скауты, состоящие из ветеранов и привыкшие к более суровым условиям, были гораздо более расслабленными, чем гарнизон.
  Однако капитан Сюй привык принимать ветеранов, а не таких "зеленых" новобранцев, как он... Поэтому он решил, что должен сломать его, прежде чем он станет полезным.
  Хуже того, он решил, что обычно спокойная манера поведения Джоффри - результат высокомерия или злобы, хотя на самом деле ему просто нравилось, что им командуют.
   Обращение с ним как с простым человеком доставляло Джоффри удовольствие, но он считал, что никогда прежде не достигал такого уровня... Капитан обращался с Джоффри как с букашкой, едва ли не с человеком.
  Он пытался сломить его, избавить от высокомерия, самодовольства и предрассудков, очистить, чтобы он научился поведению скаутов и навыкам, необходимым для выживания в пустошах, чтобы понял, что какое бы прошлое у него ни было, оно не делает его особенным
  Джоффри от всей души одобрял эти чувства... проблема была в другом
  Сколько бы он ни думал об этом, он не мог найти способ сказать капитану, что его уже сломали. Его лишили имущества, высокомерия, гордости, самоценности... всего, даже разума.
  Он был настолько сломлен, что подозревал, что, должно быть, провел полвека, просто просыпаясь и глядя в потолок своей комнаты в Красном замке
  Его разум был широко открыт для всего, что мир бросал на него, и он знал, что он ничто, абсолютно ничто по сравнению с другими, гораздо более достойными мужчинами и женщинами
  Черт возьми, и это только другие люди!Даже "ничего" было слишком громким словом, когда он думал о своем месте в Космосе
  Он был готов и способен делать все, что требовал от него добрый капитан, готов был пытаться научиться любому навыку (быть способным научиться ему было совершенно другим делом) и вообще просто наслаждался опытом, надеясь, что из него сделают одного из безумно компетентных скаутов, которые регулярно прибывали через парадные ворота.
   Оставалось надеяться, что капитан в конце концов осознает этот факт.
  Конечно, если представить себе множество закованных в цепи вестеросских дворян, которые видят, как обращаются с королевскими особами, и вообще врезаются головой в серые кирпичные камни от возмущения, это не поможет.
   "ЧТО СМЕШНОГО, МЕРЗКИЙ ВАРВАР?! Ты думаешь, что выйти на улицу - это какая-то шутка?!" - прорычал капитан Сю, когда Джоффри закончил упражнения и встал.
   "Сэр! Нет, сэр!" - закричал Джоффри, изо всех сил борясь с надвигающимся хихиканьем.
  О боги... представьте их лица
  Он обратился к моему Жоффрею как к грязному варвару!? Я насажу его голову на пику над холдом Мейгора! вопила призрачная Церцея, а Джоффри так и хотелось ухмыльнуться, как проклятому дураку.
   Боги... пожалуйста... остановитесь... сосредоточьтесь, Джоффри... сосредоточьтесь.
  Боль! Боль!!!
   "Тогда почему ты все еще улыбаешься, сын шлюхи!?" - громогласно заявил капитан.
  Голова призрачного Черсея так покраснела, что взорвалась, а все придворные в Красном замке закаркали, как обезумевшие вороны, от такого абсурдного, неприемлемого посягательства на княжеское достоинство -
  Джоффри не мог больше сдерживаться: "БУАААХАХАХА!!!"
   Голова капитана Сю так покраснела, что он подумал, что она действительно может взорваться.
  О боже
  Красная горилла приближается
  -.PD.-
  Скауты были особенно странной группой людей.
  В Рассветном форте ходили слухи, что постоянное воздействие серого песка превращает их мозг в кашицу, делая их неспособными испытывать некоторые эмоции, но открывая их чувствам виды, о которых обычные люди и не мечтают.
   Джоффри считал это полным верблюжьим дерьмом.
   Он считал, что постоянное одиночество, которое они испытывали, путешествуя по бескрайним равнинам Шрайкса или пустыням на северо-востоке, а также ночное небо, за которым можно было наблюдать даже из Серой башни... несколько изменило их взгляды на жизнь.
  Джоффри не мог не почувствовать некую связь с этими грубоватыми, тихими мужчинами. У каждого из них был богатый внутренний мир, и каждое их слово имело реальный смысл или цель. Конечно, они все еще оставались людьми, что проявлялось в том, как они издевались над неотесанными новобранцами.
  Шутки были неожиданными и меткими, что бесконечно забавляло Джоффри. Они были еще смешнее из-за своей редкости, и Джоффри ответил тем же, что и раньше.
   Похоже, это было правильным решением, потому что после этого он постепенно влился в их тесную общину.
  Однако они не приглашали его на свои игры в кости, настаивая на том, что Джоффри должен "заработать коня", прежде чем присоединиться к древней и освященной традиционной игре, в которую, по легендам, играли сами боги прямо здесь, в Серой Башне, еще до начала времен (ха!).
   Они сказали, что это для его же безопасности... Учитывая, что они поставили на кон пайки воды для тех, кто окажется в Запределье, он им поверил.
   Странная компания.
   Прошли месяцы, пока Джоффри пытался освоить особый навык владения луком скаута.
  От приказа или решения до начала боя - за три секунды скаут должен был поднять стрелу из колчана в воздух и поразить цель размером с человека, находящуюся перед ним или в сотнях метров от него. Каждое движение было сделано только потому, что это было необходимо, основы стрельбы из лука были сведены к абсолютному минимуму.
  Гораздо сложнее, чем рефлекторно и быстро нажимать на перо, были умственные усилия, стоящие за этой техникой. Физическая часть была "легкой", "всего лишь" вопрос отшлифованного повторения, как вскоре выяснил Джоффри.
   С рассвета до заката лук стал жизнью Джоффри.
  Он проснулся в казарме - помещении, где скауты спали, играли и дурачились, когда не были на службе, и облачился в полное скаутское одеяние.
  Тяжелая вещь, набитая подсумками, ножами, защитой для головы и шеи и серо-зеленым плащом.
   И два полных колчана.
   Капитан Сю заставлял его пускать стрелы в мишени буквально целыми днями.
  Иногда добрый капитан оставлял его одного на весь день, и он без конца выпускал и выпускал стрелы, пока пальцы не кровоточили, а руки не горели.
  А на следующий день он заставлял его сидеть в тени, пока заживали пальцы, и смотреть, как пара скаутов за минуту превращает мишень в ежа с помощью стрел.
   Когда нагрузка на руки становилась слишком большой, один из скаутов, не занятых в разведке, брал его с собой на экскурсии по "близлежащей" местности, обучая ценным приемам выживания - от поиска воды до выживания в песчаную бурю и т. д
   Лейтенант Хан, молодой скаут, переведенный из гарнизона два года назад, был его самым частым спутником.
  Вместе они проехали через равнины и небольшие близлежащие пустыни, которые, словно серые холмы, возвышались на ровных пастбищах.
  Джоффри познакомился с внешними фортами - рядом небольших крепостей и сторожевых башен, обозначавших конец постоянного присутствия Легиона в этих краях; все они были укомплектованы закаленными гарнизонными триерами и полусолнцами.
   Хэн научил его, как скауты ездят верхом - стиль, позволяющий стрелять с лошади без особых проблем, но в то же время подходящий для более длительных миссий.
  Как быстро скакать, не слишком утомляя лошадь, и как сохранять устойчивый темп при преследовании - вот лишь две из многих других вещей, которым он научил Джоффри.
   Конечно, уроки стрельбы из лука никогда не прекращались.
  Школа стрельбы из лука "Божественный ветер" не была врожденным навыком, ей можно было научиться, и Джоффри постепенно усваивал ее движения, как и было задумано.
  После долгих повторений Джоффри стал настолько укоренившимся, что мог быстро выполнять движения, напевая (ужасную) джигу.
   Цель превращения всего этого в инстинкт заключалась в том, чтобы оставить ментальное пространство, необходимое для реальных расчетов каждого выстрела.
  В нечестивом союзе меткости и математики скауты Рассвета использовали эти три секунды, чтобы рассчитать математику выстрела, который они хотели сделать.
  Возможно, это были очень грубые оценки скорости ветра, но для их целей небольшой наклон груди вправо или влево все равно мог убить человека, что и показало использование такой техники.
  Стрельба залпом давно стала оскорблением среди скаутов, когда они стреляли, они целились... И скачущий галопом рейдер порой даже не знал, что в него попали: одинокая стрела перелетала через небольшой холм и без звука ложилась ему на спину.
   Джоффри проводил ночи при свете свечей, просчитывая гипотетические выстрелы на всегда актуальной белой бумаге И-Тиш, пытаясь вбить в себя ментальную часть так же, как и физическую.
   Ему говорили, что на освоение техники уходят годы и даже десятилетия, но Джоффри казалось, что он уже постигает основы.
   Он чувствовал себя как на выпускном экзамене аколита, комбинирующего и использующего ничего не подозревающие навыки для решения проблемы.
  Его сны, наполненные стрелами, часто сочетались с воспоминаниями о морских путешествиях или изучении чисел в Цитадели. Это было похоже на совмещение разных людей, разных жизней.
  Решать напряженные уравнения под пристальным взглядом архимейстера Райама, инстинктивно определять скорость ветра в разгар бури, чувствовать нужную скорость для парирования против Гончей, смотреть на размашистые параболы и траектории вместе с архимейстером Валлином... Он тренировался этой технике всю свою жизнь, сам того не осознавая.
   И вот однажды, как это ни парадоксально, в самый неподходящий момент, когда он был наиболее рассеян.
   В сторожке произошла какая-то суматоха с раненым скаутом, и капитан Сю отвлекся на то, чтобы разобраться со спешащими лошадьми и лекарями.
   Джоффри был измотан после дня тяжелой езды по внутреннему периметру и ночи расчетов дальних выстрелов.
  Он мечтал о ленивом полудне под деревом "Сердце Винтерфелла", наблюдая за игрой красных и багряных листьев, которые медленно опускались вниз и окружали...
  "SCOUTS! В бой!" - внезапно прокричал капитан Сю.
   Джоффри по-прежнему завороженно смотрел на листву, в то время как его руки двигались сами по себе.
  Он почувствовал ветер и натяжение лука.
   На секунду ему показалось, что он каким-то образом перенесся в Винтерфелл, но внезапная тишина вокруг заставила его вернуться к реальности.
   Капитан и пара скаутов, наблюдавших за ним, молчали.
   На другом конце двора Джоффри увидел стрелу, вонзившуюся в грудь мишени.
  Опустив взгляд, он обнаружил, что его лук все еще находится в руке в состоянии покоя, а другая рука с трудом выхватывает из колчана вторую стрелу, готовясь к новому выстрелу.
   Один из наблюдавших скаутов перебросил флягу с водой другому, который ухмылялся, как дурак.
   Однако в голове у Джоффри билась одна мысль.
   Боги, я готов убить человека за постель.
  -.PD.-
  Он был гораздо худшим стрелком из всей организации, но теперь он был ее частью, и это радовало его.
  Инструкции по стрельбе с лошади хорошо сочетались, и вскоре Джоффри мог с гордостью называть себя "конным скаутом", хлебом и маслом скаутов Рассвета.
  Теперь на его груди красовались три железных луча, и он наконец-то мог принять участие в играх в кости, которые, если бы не щедрость скаута по отношению к "варвару", превратили бы его в обезвоженную горошину, тлеющую на солнце пустыни.
   Его "выпускной" состоял из большого количества кустарникового эля и мучительного, но до мурашек смешного сеанса "держи эту золотую грушу на голове и не двигайся!"... после чего каждый раз, когда его скальп вдруг начинал чесаться, все скауты в пределах видимости разражались хохотом... и тут же сочувственно чесали свои собственные старые шрамы.
   Новые товарищи Джоффри были более чем счастливы сообщить, что это только начало.
  Его путь к званию скаута Рассвета только начинался
  -.PD.-
  По мере того как месяцы сменялись годами, его обучение размывалось с возложенными на него обязанностями. Поначалу Джоффри назначали в патрули, которые ограничивались землями Шрайков, но со временем ситуация изменилась.
  Запределье постепенно, месяц за месяцем, превращалось в еще более смертоносное место. По мере того как потери скаутов становились все больше, а мастерство Джоффри росло, росло и его звание в Легионе.
  Всего через полгода после окончания школы он уже выиграл свой четвертый железный луч (у скаутов всегда было не менее трех). Он сражался со странными и смертоносными Шрайками, а позже мирно договаривался и торговал с ними в их маленьких лачугах, построенных вокруг останков их некогда великих городов.
  Он выучил их сибилянтный язык и однажды даже сумел договориться об отступлении между ними и далеким замком Легиона Восхода - кровавой осадой, начавшейся из-за недоразумения.
  За этот поступок он получил солнечный луч - высшее звание, которое мог получить новобранец или простой солдат, прежде чем стать офицером.
   Решение принять офицерский чин и продлить службу еще на 5 лет было совсем не сложным.
  Два года, проведенные среди скаутов, научили его такому товариществу, какого Джоффри еще никогда в жизни не испытывал.
  У него уже были близкие дружеские отношения (правда, всегда с болезненным концом... После смерти и пробуждения на него всегда смотрели как на чужака или монстра), но он никогда не чувствовал такой глубокой связи с другим незнакомцем, с тем, кто только потому, что носил на груди кусок легионного железа или серый плащ на спине, знал, что Джоффри поддержит его в любой ситуации, будь то стычка, битва или драка в таверне.
  В скаутах он нашел причудливое и тонкое сообщество товарищей, братьев.
  Братья, которым Джоффри скорее вырвал бы глаза, чем стал мучить, братья, за которых, как он с удивлением узнал однажды, он готов был убить и умереть.
   Каждые полгода он получал письмо от вождя Вайона, или, лучше сказать, Трирея Валиона. Несмотря на некоторые трудности с языком, этот надежный вождь прославился как инструктор по дисциплине и связующее звено между офицерами и людьми гарнизона.
  Он был лучшим материалом для "Солнечного луча", и командование это знало.
  Иногда они встречались, когда Джоффри возвращался в Рассветный форт на время "отдыха", и шеф рассказывал ему старые и новые анекдоты, а Джоффри, со своей стороны, говорил об опасностях Запределья.
   Его возведение в офицеры и превращение в лейтенанта больше походило на ученичество, чем на обычное обучение.
  В Рассветном форте была своя "Академия Солнца", но там, в Запределье, скауты не могли позволить себе потерять солнечный луч, пока он тренировался, чтобы стать полусолнцем. Поэтому Джоффри поступил в Академию несколько иного типа - в храме Грейтхауэр.
  Башня Книжника, или, как ее чаще называют жители Грейтауэра и остальные люди, "Мусорная башня", была собственной миниатюрной академией скаутов Рассвета.
  Неудачное прозвище было связано с бессистемной организацией и стилем преподавания, который некоторые "Солнечные лучи" сравнивали с бросанием в кучу всех кусочков и концов, которые удавалось найти командованию, и смотрели, что получится.
  Ученики вряд ли регулярно посещали его, поскольку у них самих были срочные дежурства в Бейонде, да и учителя были не лучше. В качестве преподавателя часто выступал офицер, получивший ранение на линии и проходивший обязательный период восстановления.
   Однако они как-то справлялись.
  Скауты использовали сильные стороны Мусорной башни и всегда могли организовать разнообразных "учителей" для будущих офицеров, которые посещали ее в данный момент.
  Джоффри учился у самых разных великих людей - от экспертов по осаде гарнизона, которых иногда приглашали, до самых эксцентричных и смертоносных скаутов, которые неделями просиживали на Серой башне после масштабных миссий в Запределье.
   Разведчики следили за тем, чтобы Джоффри не только обладал навыками выживания в Потустороннем мире, но и был способен вывести оттуда небольшую группу людей.
  Приглашенные из гарнизона, напротив, шлифовали его дисциплину и учили Джоффри теории, лежащей в основе практики, тактике и стратегии, а также принципам военного искусства.
   Сказать, что "Элементарные принципы войны" Фол-Финга были Семиконечной звездой Рассветного гарнизона, было бы преуменьшением.
  Джоффри пришлось выучить книгу наизусть, чего требовали от каждого офицера Рассвета.
  Этот шедевр определил ход развития варкрафта на востоке на тысячи лет, и, согласно легендам, Фол-Финг, генерал, который сражался в тысяче битв и не проиграл ни одной, был вдохновлен на его написание после одного матча Пайго со своим страшным заклятым врагом, Черным колдуном.
  Нет нужды говорить, что эта игра была популярным времяпрепровождением среди офицеров Легиона.
  К концу года обучения в Академии Джоффри знал эту книгу настолько хорошо, что мог поклясться, что сам вел с Фол-Фингом замысловатые беседы о своих снах
  В одной из глав Фол-Финг писал о том, каким должен быть идеальный офицер.
  Один из идеальных атрибутов - цветочное название "Аура спокойного командования" - был, по мнению легендарного генерала, одним из самых важных атрибутов, которым обладал идеальный офицер.
  Ауре спокойного командования нельзя было научиться, ее можно было получить, лишь постоянно сталкиваясь с опасностью, и после постоянных размышлений, когда опасность миновала.
  Это было зарождающееся внутри себя осознание того, что, благодаря внутреннему умению или внешней цели, офицер знал, что его приказ необходим.
  После того, как опасность и битва были пройдены сотни раз, идеальный офицер преодолевал свои страхи и сомнения, он превращался в инструмент чистой воли. Таким образом, после завершения трансформации офицер больше не ожидал и не надеялся, что его решения будут выполнены.
  Он знал, что его решения будут выполняться.
  Он воспринимал это как еще один факт жизни, точно так же, как знал, что вода мокрая и что солнце встает с востока.
   Джоффри считал, что немногие люди могут достичь такого состояния, и знал лишь несколько человек, которым это удавалось.
   Его нынешний инструктор обладал им в полной мере.
   Бамбуковый стержень врезался прямо между ладонями Джоффри, не задев их, но напугав его неожиданным звуком, который эхом разнесся по маленькой комнате.
   Джоффри выпрямился и посмотрел вперед.
   "Солнечный луч Джоф-Ри!" - крикнул майор Гашин.
  От старого гарнизонного эксперта по сопротивлению осаде исходила командная аура, которая практически заставляла слушаться, хотя он был скорее ворчливым, чем безмятежным.
   "Да, майор Гашин, сэр!"
   "Теперь вы эффективно командуете! Отступление отрезано, враг окружил вас! Приказы, быстро!" - прорычал майор.
  В маленькой комнате находились еще три солнечных луча-разведчика, и все они были предельно внимательны.
   Но Джоффри не собирался ввязываться в это дело - классическая ошибка новичка, которую он совершал уже дюжину раз за год.
  "Я прошу сообщить мне цели моей миссии, сэр!" - огрызнулся он на майора, все еще сидевшего прямо, как бамбуковый прут, который майор носил с собой.
   "Вам было приказано соединиться с основной армией на севере, но путь туда медленный и коварный.
  Что такое пятый элементарный принцип войны?!" - внезапно спросил он.
  Джоффри мог бы узнать подробности сценария, чтобы принять более взвешенное решение, но это влекло за собой соответствующее наказание в виде быстрых вопросов, направленных на то, чтобы нарушить его концентрацию - бледный эквивалент "попыток думать о том, что делать, пока рейдеры-каменщики штурмуют вашу позицию, а ваши люди гибнут под шквалом стрел", как красноречиво выразился майор Гашин.
  Он бы знал, ведь десять лет назад он лишился руки из-за баллисты рейдерского верблюда.
   "Пятый элементальный принцип войны: рассеивание и концентрация! Если кинжал достаточно силен, он может сразить даже самого могучего воина, но слишком крепко схваченный кинжал может быть быстро разрублен одним ударом!" произнес Джоффри.
  "Я прошу сообщить мне предполагаемые силы противника, а также свои собственные, сэр!"
   "Три полных племени верблюдов приближаются с востока, а также вождь конных рейдеров и его личная свита закрывают юг. В вашем распоряжении два патруля разведчиков и рота гарнизонных иронов.
  Горный хребет преграждает вам путь на запад, и вы можете двигаться только на север по неровной, предательской тропе, на юг - через вождей лошадей, на восток - через племена верблюдов или оставаться на месте и укреплять свои позиции.
  А теперь объясните Пятый принцип генерала Фол-Финга простыми словами, чтобы даже варвар понял", - приказал майор.
   Джоффри по-прежнему сидел прямо, быстро соображая: "У обоих стилей есть свои достоинства и недостатки, сэр! К примеру, сосредоточенные силы могут обойти и даже выиграть сражение с превосходящими их по численности рассредоточенными силами, если только атакующие силы действуют быстро и целенаправленно.
  С другой стороны, рассредоточенные силы будут знать, где находятся атакующие, фактически отдавая инициативу разведке сосредоточенных сил, открывая почву для преследующих ударов по их снабжению, тылам или даже добиваясь окружения и уничтожения их одним ударом... Я бы сосредоточил силы и ударил на юг, сэр.
  Как бы ни была опасна свита конного вождя, они будут разбиты в деталях.
  Затем я бы двинулся на запад вокруг гор, а потом на север, уничтожив с тыла очевидную засаду на северном маршруте и соединившись с остальными частями Легиона, - ответил Джоффри.
   Майор на мгновение задумался, а затем неохотно кивнул. "Приемлемо... но безрассудно.
  Налетчики могли пойти северным путем и сосредоточиться до вашего прибытия из путешествия вокруг гор... Солнечный луч Ниам, есть альтернативный план?"
   Второй солнечный луч расправил плечи и уставился прямо перед собой.
  "Пробивайтесь через север и возможную засаду, оставьте за мной блокирующий отряд!" - сказал он.
   "Но сэр! Это оставит моих людей..." начал Джоффри.
   "Мертвыми. Их туши гниют под солнцем пустыни. Брошенными.
  Но что, если ваше подкрепление было именно тем, что нужно легиону в разгар битвы? Что, если бы вы несли срочное сообщение? Что, если человек, который должен был остановить этот конфликт, находился под вашим присмотром?" неожиданно спросил майор.
   "Я... я бы..." Но майор не дал ему договорить.
  "Ничего! Часто добровольная жертва жизнью своих людей, и даже своей собственной, может спасти бесчисленное множество других в будущем. Это наш долг как офицеров Рассвета.
  Решить, кто умрет, и, если понадобится, умереть самим..." Сказал майор Гашин, глядя чуть дальше Джоффри, почти сквозь него.
   "Долг тяжелее гор... - произнес Джоффри, задумавшись.
   Вот так тратить чужие жизни... Мне это не нравится... Это заставляет меня вспомнить, как я... использовал и выбрасывал людей ради своих желаний, ради своих желаний... даже ради собственного развлечения.
   "Но смерть легче перышка", - закончил майор.
  Он переключился и быстро атаковал третьего Солнечного луча, который, как ему показалось, не обратил на него должного внимания.
   "Солнечный луч Юань! Что такое Седьмой Элементальный Принцип Войны?!" - закричал он.
   Джоффри прослушал ответ Дейма, напряженно размышляя.
   Используется и выбрасывается, как ржавый инструмент.
  Сир Барристан, отброшенный в сторону, чтобы сир Джейме мог занять место лорда-командующего в Королевской гвардии... Тирион в качестве десницы короля, а затем без раздумий отброшенный в пользу Тайвина... Груды мертвых мелкопоместных жителей на Речных землях
  Он почувствовал себя расстроенным, ощутив легкую боль в груди
  Если я пойду по этому пути, неужели я снова стану таким же - капризным чудовищем, использующим всех, кто попадется ему под руку?
   Не сейчас, дыши, подумал он, сжимая грудь.
  Он глубоко вздохнул, чувствуя и желая, чтобы сердце билось медленнее, и легкая пульсирующая боль в груди исчезла.
   Джоффри покачал головой, расслабляя позу и возвращаясь мыслями к настоящему и прочь от пугающего будущего.
  -.PD.-
  Однако работа в "Мусорной башне" была лишь половиной тяжелого пути к Полусолнцу.
  Когда скауты не находились в Серой Башне, они брали к себе будущих офицеров и обращались с ними почти как с подмастерьями, работая под началом более опытных скаутов и обучая их тому, что знали сами.
   Недавно получивший повышение корональ Джин, конечно же, взял его к себе.
  Его отношения с начальником всегда были более горизонтальными, чем можно было бы предположить из-за огромной пропасти между их званиями, и Джоффри проводил месяцы, сопровождая коронеля в его уменьшающихся миссиях, когда его новый ранг заставлял его впихивать в горло реалии бумажной работы.
  Джоффри подозревал, что Джин выбрал его только из-за его умения тасовать бюрократические дела, но в итоге результат оказался тем же.
  С короналем он узнал о более грязной и практичной природе командования в Запределье.
   Джоффри все еще не был уверен в том, что может занимать руководящую должность по отношению к другим людям, учитывая тот катастрофический опыт, который превратил первую дюжину его жизней в ад.
  Очевидно, ему трудно было придумать более некомпетентного короля для семи королевств.
  Время, проведенное в качестве капитана корабля и Солнечного луча Легиона, немного смягчило его возражения, но он все еще чувствовал себя бесконечно некомпетентным, когда оказывался под командованием больших групп людей.
   Полковник лечил его неуверенность с весьма умеренным успехом, пока Джоффри учился тому, как поддерживать дисциплину и когда ее ослаблять, когда командовать, а когда слушать.
  В конце концов, он решил снова "притворяться, пока не добьется своего", как сказал Тирион дав
  А потом, примерно через пять лет после пробуждения на своей кровати в Красном замке, Джоффри был назначен полусолнцем в Легион Рассвета.
   Джоффри чувствовал себя в своей тарелке, но с трудом.
  Но события сговорились так, что всего через полгода он превратился из лейтенанта в капитана, полное солнце.
  -.PD.-
  "Что скажете, лейтенант?" - спросил капитан Дсин, проверяя прочность своего лука. Джоффри посмотрел на маленькую деревню и дюжину припаркованных рядом с ней повозок.
  Скорбный Покой - небольшая община козопасов, сосредоточенная вокруг крошечного оазиса, одно из многих подобных поселений, живущих в крайней нищете на окраинах и границах Страны Шрайков, обрабатывая тяжелую землю за мизерную плату.
  Маленькие деревушки, подобные этой, часто влачили адское существование в перерывах между различными угрозами, которые нависали над землями за Пятью Крепостями.
  Помимо засух и песчаных бурь, налетчики, часто появляющиеся в серых пустошах, были для таких поселений чем-то вроде чумы - внезапный вихрь смерти и дикости, оставлявший в руинах то немногое, что у них было, и, если повезет, половину людей мертвыми.
  Бродячие группы молодых Шрайк Брейвз тоже не шутили.
  Торговля с лизардменами была обычным делом за пределами Пяти крепостей, но для молодых шрайков, искавших достойных противников, чтобы показать себя, эти выносливые козьи пастухи были вполне приемлемой заменой, если не удавалось найти подходящий Рассветный патруль.
   Полуголодные верблюды, которые еще несколько часов назад тянули телеги, теперь отдыхали и пили из небольшого оазиса, а в маленьких деревянных лачугах, из которых состояла деревня, было тихо.
   Джоффри еще несколько минут смотрел по сторонам, крепко сжимая поводья лошади.
  "Выглядит вполне доброкачественно, капитан", - сказал он, пытаясь и не находя ничего необычного.
   "Всегда плохой знак, лейтенант", - пробормотал капитан, продолжая разглядывать это место.
   "Должно быть, телеги принадлежат каравану Шрайка, который хочет купить шкурки коз.
  Боги знают, что они нужны лизардменам..." размышлял Джоффри, разглядывая сами повозки. Они выглядели немного ветхими и лишенными типичных для Шрайка украшений. "Но телеги..."
   "Да, я тоже заметил. Кроме того, посмотрите на верблюдов.
  Пастухи никогда бы не позволили им пить прямо из оазиса, опасаясь болезней. Они бы использовали деревянные поилки... - задумчиво произнес Дсин.
   "Мертвецы же не могут отказать им в оазисе... Ты думаешь, племя верблюдов?" - спросил Джоффри.
   Дсин нахмурился, напряженно размышляя.
  "... может быть... если их шаман был достаточно пьян.
  Это худшая охрана из всех, что я видел в лагере верблюжьего племени, хотя... и верблюды выглядели полуголодными, шаман бы накормил ими своих людей, прежде чем рисковать... нет... не думаю...", - размышлял он.
   Наконец он достал стрелу и наложил ее на лук.
  "Есть только один способ выяснить это: мы возьмем отделение Сунбима Со-Мина и войдем внутрь. Если найдем там что-нибудь, что не окажется кучкой очень пьяных веселых пастухов, вызовем остальных членов Патруля", - приказал он.
   "Есть, сэр.
  Я организую людей", - сказал ему Джоффри, крутанул коня и проскакал пару десятков метров к заднему двору, где, молча сидя на лошадях, ждали еще 30 всадников в плащах и с луками скаутов.
   Джоффри ехал рядом с Солнечным Лучом Со-Мин, который, как и остальные мужчины, не занятые на флангах, наблюдал за деревней.
  "Что за беда с Сплитом?" сразу же спросил Со Мин. Строгость гарнизона изрядно разбавляла скаутов, особенно солдат и призывников. Этого требовал характер их службы.
   "Капитан почуял неладное.
  Мы проверяем внутренние помещения с вашим отделением, а "Солнечный луч" Гола остается в резерве", - быстро объяснил Джоффри.
   "Понял, сэр.
  Я подготовлю Красное отделение к засаде", - сказал он, пустив коня вперед, негромко говоря и жестикулируя пятнадцати или около того бойцам, составлявшим его отделение.
   Типичный Солнечный Луч.
  Всегда ожидает худшего... Не могу его винить, я начинаю делать то же самое.
   Он поскакал на лошади к другому краю небольшого строя, добираясь до Оранжевой секции и Солнечного луча Гола.
   "Если вы услышите бой или увидите сигнальную ракету, я хочу, чтобы вы поехали туда с другого конца города и постарались быстро соединиться с нами.
  Если это засада, мы захотим перевернуть ее на спину", - сказал ему Джоффри.
  Гарнизонный переводчик быстро отсалютовал и ответил: "Слушаюсь, лейтенант"
  Придется познакомить вас с золотой грушей и школой неподвижности, чтобы вы бросили "лейтенанта" и взяли "раздолбая", подумал Джоффри, слегка забавляясь.
   Он пришпорил коня и направился к капитану, когда позади него сформировалась Красная секция - два ряда по семь человек, плюс Солнечный луч Со-Мин.
   "Все в сборе, Сплит", - сказал Со-Мин, готовя свой лук.
   Джоффри кивнул и поскакал вперед, к капитану.
  "Готов к быстрому осмотру, сэр", - сказал Джоффри своему капитану. Дсин кивнул, пришпоривая коня. "Тогда давайте сделаем это быстро", - сказал он.
   Семнадцать человек быстро поскакали в город по главной улице, достаточно быстро, чтобы говорить о делах, но не настолько, чтобы казаться враждебными.
  Улицу окаймляли маленькие и крошечные лачуги, между которыми иногда попадались переулки. Джоффри подумал, что до конца улицы не более ста метров, а дальше - равнина.
   Дома выглядели необитаемыми, но не пустынными.
  На улице еще оставались мелкие продукты, а стада длиннорогих серо-голубых коз стояли на открытом месте, шныряя между лошадьми и вообще доставляя неудобства.
   Они остановились, увидев женщину, которая стояла на крыльце одного из больших домов и с любопытством смотрела на них.
   Джоффри и капитан остановились перед ней, а остальные солдаты выстроились по периметру вокруг их спин, опасаясь засады.
   "Могу я спросить, кто пришел в этот прекрасный город в эту прекрасную ночь?" - спросила она, глядя на них с небольшой улыбкой, от которой у Джоффри по спине побежали мурашки.
  Лицо ее было закрыто капюшоном, а на спине висел обычный пестрый плащ, ничем не отличающийся от тех, что используют тысячи других путешественников по Запредельному миру.
   "Капитан Дсин, скауты Рассвета, восьмой патруль.
  Мы заблудились в песчаной буре, и я пытаюсь связаться с остальными моими людьми", - бодро сказал капитан.
   "О, конечно! Прошу простить меня за дерзость, идемте, идемте, отдохнем от вашего утомительного путешествия", - сказала она, жестикулируя, и вошла в дом побольше.
   "Одно слово, капитан, и я пущу стрелу ей прямо между глаз", - прошептал Солнечный Луч Со-Мин, с опаской поглядывая на дверь и хватаясь за стрелу, которая уже вылетела из колчана и лежала на его луке.
   "Еще нет.
  Что-то определенно не так, но мы должны знать, что именно. Пойдемте, будьте готовы ко всему", - сказал капитан, распрягая лошадь и привязывая ее к столбу.
  Остальные быстро последовали за ним, и половина вошла внутрь, а остальные выстроились в оборонительный периметр.
   "Фурэй Кси, оставайся здесь с половиной людей и смотри в оба, мне нужны глаза повсюду и сигнальная стрела наготове", - прошептал капитан, схватив его за руку.
   "Да, сэр", - прошептал в ответ Фурей, вытягивая лук и на секунду отрываясь от стрелы, пока он направлял людей наружу.
   Когда они вошли внутрь, Джоффри подумал, что дом выглядит так, словно служит деревенской таверной, если быть честным.
  Высокий стол смутно напоминал типичный "бар" или длинный стол, который казался универсальным для цивилизации, в углу, окружавшем дверь, которая, скорее всего, вела на какую-то кухню.
   Напротив бара, по другим углам, стояло несколько столов.
  Несколько из них были заняты такими же одетыми людьми, негромко переговаривающимися между собой.
  Они часто пили из каких-то белых кружек, время от времени пытаясь сдержать хихиканье.
   Капитан, Со-Мин, Жоффрей и еще семь разведчиков прошли к высокому столу, причем Жоффрей и капитан сели на табуреты, а остальные лишь облокотились на стол, незаметно окружив обоих офицеров.
  "Мне не нравится этот Сплит, - прошептал Трирэй Вол, облокотившись на барную стойку рядом с Джоффри, - это что-то вроде историй, которыми пугали Онереев в Зале Снов... - прошептал он. Жоффрей не стал спорить: чувство опасности уже кричало ему об этом.
  "Если что-нибудь случится, посыпьте стрелами заднюю аудиторию, а вопросы зададим потом", - сказал он ему, прежде чем повернуться к капитану.
  "Сэр, по цвету лица они похожи на и-тиш, это точно не рейдеры", - сказал ему Джоффри.
   В этот момент из дверей кухни появилась незнакомая женщина с подносом, заставленным белыми кружками, и счастливой улыбкой на лице.
  "Держите!" - сказала она, ставя поднос и расставляя кружки.
  Я сломаю лук скаута, который даже подумает выпить это
  Должно быть, его мысли нашли отклик у остальных мужчин, поскольку большинство из них даже не взглянули на напитки.
   "Мы проделали долгий путь, чтобы попасть сюда, но нам еще предстоит пройти его... Мы ищем новую жизнь, понимаете?" - вдруг сказала она.
   "Понятно... Что за новую жизнь вы ищете...?" спросил Джоффри, следя за внезапным разговором и пытаясь выудить информацию.
  В Запределье существовали группы изгоев - людей, которые добровольно или по другой причине покидали пределы Империи в поисках новой жизни.
  Обычно они долго не задерживались.
   "Мы ищем место, где живут замечательные люди, люди с большим мастерством и... видением... Мы хотим найти учителя, который возьмет нас", - сказала она, жестом указывая на остальные столы
  "Все мы!" - хихикнула она, жестикулируя своими длинными руками.
   "Но, пожалуйста, пейте. Я пойду принесу основное блюдо", - сказала она с фырканьем и легкой усмешкой. Когда она повернулась, в слабом свете луны, проникавшем через окно, стало видно ее лицо, и Джоффри вздохнул.
  Ее глаза были абсолютно черными.
   Она вошла в дверь кухни, радостно потягиваясь.
   "Капитан?" срочно спросил Джоффри.
  "Это культисты... подражатели культистов..." - прошептал капитан, глядя на кружку, а затем снова на дверь кухни.
   "Черт..." - прошептал Трирэй Вол, его руки дрожали.
   Магия, как Джоффри успел узнать за эти годы, была гораздо более распространена в И-Ти, чем в Вестеросе, но при этом оставалась очень редким явлением.
  Он слышал, что в Имперском университете даже есть целое "крыло", посвященное его изучению, но даже там есть практики, запрещенные во всей Империи... запретные знания, которые всегда ищут люди определенного сорта
  А в Запределье, как было известно в Легионе, самые худшие из них попадали сюда
  Слишком безумный и опасный для Дома Бессмертных, но недостаточно компетентный и опытный, чтобы получить приглашение от лорда Каркозы.
  И вот они искали место, которое примет их, гоняясь за легендами и шепотом в ночи
  Она сказала, что они ищут место, где их научат.
   Действительно, культисты-подражатели. Клянусь богами, они ищут К'Дат.
   Капитан, похоже, пришел к такому же выводу несколько секунд назад.
  Он смотрел на белую кружку с зеленым отвращением. "Кажется, я нашел козлопасов... Тьма полуночи..." - потрясенно пробормотал он.
   В сознании Джоффри незамедлительно возникло предупреждение. Запрещенный напиток, похожий на "Тень вечера", но приправленный человеческой кровью.
  Вдвое мощнее за половину времени, всего за тройное количество здравомыслия... Если увидишь черные глаза, убивай без колебаний, иначе можешь оказаться в следующей чаше..." Он вспомнил странного, косоглазого офицера, который несколько дней говорил в "Мусорной башне".
  Он был единственным офицером, чей знак отличия был сделан из нефрита - одинокого черного солнца.
   "Твою мать, культисты?!" - настоятельно прошептал Трирей Вол, вертя головой из стороны в сторону и глядя на капитана, находящегося на грани паники.
  "Нам нужно убираться отсюда, капитан! Это работа для Нефритового созвездия или двух, а не для скаутов!" - прошептал Вол, когда остальные солдаты засуетились, крепко сжимая в руках луки и кинжалы.
   "Трирэй! Успокойся!" Капитан прошептал между зубами командным тоном.
  Военная дисциплина дала о себе знать, и Трирэй вскочил на ноги. Я сказал "культисты-подражатели", а не "шептуны Серых Слов". Мы - скауты, мы - глаза и уши Рассвета.
  Ведите себя соответственно". сказал он, снова оглянувшись на столы, за которыми все еще шептались и хихикали начинающие культисты.
  "Мы будем медленно отступать и соединимся с секцией Солнечного луча Гола, а затем оценим ситуацию и решим, как действовать дальше", - приказал капитан, снова посмотрев на дверь кухни.
  "Ради Рассвета", - прошептал он.
   "За рассвет", - прошептали в ответ Джоффри и остальные мужчины.
   Капитан кивнул, вставая, и, обернувшись, столкнулся с черноглазой женщиной.
   "Так скоро?! Но ведь главное блюдо еще не началось!" - надулась она, как маленькая девочка, положив обе руки по бокам головы капитана Дсинга и улыбаясь.
   "AAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAaaaaaaaaaaaaaaaaaaahhhhhhhhhhh!!!!!!!" screamed the Captain as blood poured down his nose and ears, his eyes dissolving into so much goo.
   Джоффри вскинул лук и выпустил стрелу в упор в ее голову.
  Стрела вонзилась в плащ, и тот внезапно упал на пол.
   "Капитан Дсин! Капитан!!!" - закричал Джоффри, приседая и хватая трясущегося капитана. Он так сильно трясся, что грохнулся на пол, а кровь под давлением продолжала вытекать из его тела, как из прорванной миррийской канализации.
  С последним булькающим звуком капитан затих, милосердно мертвый.
   Остальные культисты поднялись из-за столов и, роняя на пол пустые кружки из белой кости, быстро направились к группе скаутов.
   Джоффри едва не закричал в панике от внезапного проявления вопиющей магии, но в голове у него зазвучал голос, который остановил его.
  Это был майор Гашин, не оставивший ему времени на раздумья.
   'Теперь вы эффективно командуете! прорычал майор.
   Джоффри молниеносно соображал, поднимаясь с пола, и чувствовал, что время словно замедлилось.
   Культисты в засаде в замкнутом пространстве, приказы? подумал он, накладывая очередную стрелу.
   "Разведчики! Полуденный круг, стреляйте на поражение, живо!" прокричал Джоффри, отбрасывая в сторону табурет и выпуская стрелу в одного из идущих культистов.
  Стрела, похоже, произвела тот же эффект: мантия упала на землю, как будто до этого в ней был только воздух.
   Разведчики вышли из шокового состояния и образовали неровный круг, не оставив ни одного незакрытого участка "таверны".
  Они начали выпускать стрелы в надвигающуюся массу культистов, оставляя за собой лишь пустые одеяния.
  Но каждый раз, когда стрела уничтожала одного, из теней в дальних углах здания появлялись еще двое.
   "СТРЕЛЫ В ТЕМПЕ, НЕ ПОДПУСКАЙТЕ ИХ БЛИЗКО!" прорычал Джоффри, пытаясь вспомнить, что говорил по этому поводу офицер из Нефритовых писцов.
  Однажды он описал нечто очень похожее - "shadowalk", как он это назвал.
   Простой трюк крови и тьмы, жалкая уловка неумелых, опьяненных силой крови", - так он это называл.
  Если это жалкая уловка, то мне страшно подумать, что он сочтет великим
  Он выпустил еще одну стрелу: "Фурэй Кси! Пошлите сигнальную стрелу!" - крикнул он в сторону двери таверны, продолжая выпускать стрелы в копошащихся халатов, каждая из которых падала на пол чуть ближе к группе, чем предыдущая.
   "ВЫ СЛЫШИТЕ РАЗБОР!" - прокричал Солнечный Луч Со-Мин, хватая скаутов и расставляя их так, чтобы быстро растущая толпа роб не могла до них добраться: "ВЫБЕРИ СВОЙ ТАРГЕЯАААААААААААААААААААААААА!" - закричал он, когда из его рта хлынул поток крови, в результате чего его доспехи всего за секунду оказались в крови.
  Он рухнул животом вперед, открыв взору улыбающуюся женщину. "Просто сдохни, сука!!!" - закричал Трирэй Вол, бросаясь к ней и нанося ей удар кинжалом сзади.
  Мантия с хихиканьем распалась, оставив лишь неподвижную фигуру Солнечного луча.
   Джоффри боролся с колотящимся сердцем и адреналином, пытаясь вспомнить, что еще говорил капитан Нефритового писца.
  Иллюзии могут быть смертоносными, но их неподвижная форма никогда не бывает далекой, боги... тьма углубляется с их шатанием, вот что он сказал
  Он перестал выпускать стрелы и пристально вгляделся в черные пятна на спине.
  В углах и на некоторых участках стены было очень темно, еще темнее, чем в остальной части комнаты. Если Джоффри напрягал зрение, то мог разглядеть смутные силуэты людей, сотканные из чистого мрака.
   Наконец одному из толпы удалось добраться до группы.
  Он схватил голову Трирея, но не ласково, как это делала женщина, а так, словно это был камень.
  Из его носа хлынула кровь, и он закричал, но скаут, стоявший сбоку от него, быстро повернулся и ударил кинжалом в спину мантии, свалив ее и оставив Трирея в одиночестве, с трудом пытаясь встать на ноги.
   Джоффри прицелился в черное пятно и выпустил стрелу.
  Внезапно, словно зажженная газовая лампа, это пятно тьмы вновь обрело цвет, явив взору спотыкающегося человека, пытающегося ухватиться за стрелу, торчащую чуть выше ключицы.
   "СТРЕЛЯЙТЕ В ТЕМНЫЕ ПЯТНА СЗАДИ! СТРЕЛЯЙТЕ В НИХ!" закричал Джоффри, выхватывая кинжал и нанося удар в мантию, подошедшую слишком близко.
   Несколько скаутов упали на землю, дергаясь и держась за головы, из их тел хлынула кровь, но остальные быстро перевели огонь в тыл, и вскоре из теней начали выходить спотыкающиеся и кричащие культисты, сжимающие окровавленные животы, груди и горла.
   По мере того как все больше и больше безумцев погибало, мантии начали распадаться сами собой, оставляя после себя, как ни странно, совсем немного крови.
  Вскоре внутри таверны остались только тела обезумевших культистов, а задняя стена была лишена черных пятен.
   "На выход, живо!" приказал Джоффри, и люди зашевелились, быстро выходя через дверь на улицу.
   Снаружи Джоффри обнаружил тело Фурэя Кси, все еще сжимавшего сигнальную стрелу, вокруг него - лужи крови, а остальные мертвые разведчики расположились полукругом у входа в таверну.
   "Черт, Трирей Джо! Позови..."
   Джоффри едва не подпрыгнул, когда Трирэй закричал: из его тела снова хлынула кровь, а сзади раздалось девичье хихиканье.
   Несколько скаутов отчаянно колотили по падающей мантии, которая растекалась вокруг булькающего Трирея.
   Теперь Джоффри командовал четырьмя людьми.
   Что? Там больше нет черных пятен! с отчаянием подумал он, глядя на улицу.
  Он обследовал каждый дюйм их небольшой территории, но в небе ярко светила луна, и везде, куда ни бросал взгляд Джоффри, все выглядело вполне нормально.
   Он начал выпускать стрелы в каждую смутно видневшуюся темную область, когда еще один солдат рухнул на колени, схватившись за шею, а двое других снова ударили ножом по призраку.
  Он отчаянно стрелял, чувствуя, как нарастает боль в груди.
   Три человека.
   Остановись, подумал он.
  Дыши.
   Он попытался открыть свои органы чувств, как часто делал во время медитации, пытаясь услышать, почувствовать, что не так, как всегда, но на этот раз пытаясь ощутить это снаружи, а не внутри себя.
  Красные листья, кружащиеся в саване вокруг...
  Он открыл глаза и посмотрел на другую сторону улицы, на пустое крыльцо.
  Через три секунды он выпустил стрелу в указанное место и с неясным удивлением увидел, как из темноты появилась спотыкающаяся женщина, держащаяся за живот.
   Она подняла голову и в замешательстве посмотрела на Джоффри, открыв рот для колкости, заклинания или, может быть, просто хихиканья.
  Прежде чем она успела открыть рот, Джоффри вонзил ей в грудь еще одну стрелу, заставив сделать шаг назад.
   Джоффри снова хрюкнул, выпустив стрелу в ее левую грудь. Женщина продолжала отступать, пока Джоффри не пустил стрелу ей прямо в правый глаз.
  Она упала на землю, из ее ран капала кровь.
   "Трирей Вол, зажги сигнальную стрелу", - приказал Джоффри, глубоко вздохнув и ухватившись за один из деревянных столбов крыльца таверны, чувствуя себя совершенно обессиленным.
   Он едва успел заметить, как над ним раздался взрыв света и звука, и сигнальная стрела превратилась в дождь желтых искр.
   "Сэр! Лейтенант! Где капитан?" - внезапно спросил Солнечный Луч Голь, его лошадь нервно поскуливала у мертвых тел, когда к ним подъехали остальные члены Оранжевого отряда - четырнадцать конных разведчиков, вооруженных луками, катанами и факелами.
   "Он в плену... Полагаю, эффективное командование", - ответил Голь.
  Солнечный луч, казалось, сглотнул, переваривая сказанное. "Понял, приказываете, сэр?" - спросил он.
   Джоффри стряхнул с себя глубокую усталость, встал и сосредоточился.
   "Рубить и сжигать, пленных не брать.
  К рассвету я не хочу видеть ни одного стоящего дома", - приказал он, его голос постепенно становился все менее дрожащим и все более твердым.
   "Есть, сэр! Оранжевая секция! Сжигайте все!" - прокричал он в ответ, и люди начали бросать факелы и горящие стрелы в здания, разжигая большие костры и разгоняя холодный мрак.
  -.PD.-
  Солнце едва показалось над горизонтом, когда остатки Восьмого патруля покинули деревенские развалины по главной дороге.
   Джоффри остановил коня при виде дюжины или около того мертвых культистов, на лицах которых застыло выражение ужаса или страха разной степени.
  Их тела были разорваны на части, словно их застал врасплох ураган зазубренных мечей.
   "Твоя работа?" - спросил он у Солнечного Луча Гола, который как раз остановил своего коня рядом с Джоффри.
   "Нет, сэр. Мы ехали сюда после того, как увидели желтую вспышку, и наткнулись на эти тела.
  Они, должно быть, ждали нас в засаде, но... похоже, кто-то добрался до них первым... - сказал Солнечный луч.
   "Кто-то или что-то", - пробормотал Джоффри, вздрогнув. Он вытянул ноги, приподнялся на стременах и огляделся.
  Вокруг не было ничего, только бескрайние равнины и редкие холмы, над которыми вился дым от горящей деревни позади них.
   "Оставьте их, мы едем в Грейтхауэр", - приказал он солдатам.
  -.PD.-
  Джоффри хмуро посмотрел на железное солнце на своей руке, слегка повернул его и увидел, как оно сверкает в лучах дневного света.
  Он стоял на вершине Грейтауэр, наблюдая за песчаными полосами на горизонте, которые блестели от полуденного солнца.
  Почти вся Красная секция в плену, а они дают мне вот это
  Он с подозрением посмотрел на железное солнце, настороженно вглядываясь в него.
  итоге Восьмой патруль расформировали из-за потерь
  Он простоял так довольно долго, так долго, что увидел смену караула, когда солдаты, несущие вахту, сменялись, постоянно сканируя горизонт в поисках угрозы.
   Боги... Если бы генерал видел, что я делал с силой в своих прошлых жизнях... он бы точно не дал мне этого.
   Клянусь богами, он приказал бы привязать меня к столбу с мишенью и расстрелять.
  Он поймет, что совершает ужасную ошибку, ужасную ужасную ошибку...
  Он хрюкнул, опустившись на колени, почувствовав глубокую боль в груди
  В глубине души зазвенело.
  Дыши.
   С трудом он поднялся, глубоко дыша и приводя мысли в порядок.
  Опять
  Джоффри уже некоторое время чувствовал эту странную боль, каждый раз чуть сильнее предыдущего.
  Если он не ошибается, это началось еще на борту "Нефритовых грез", хотя он подозревал, что некоторые странные ощущения и призрачные боли, которые он испытывал в предыдущих жизнях, были одним и тем же с тем, что происходит с ним сейчас... и это пугало его.
   Он начал подозревать, что у него какое-то заболевание сердца, одно из многих, которые он изучал в Цитадели.
  Это объясняло, почему боль становилась тем сильнее, чем дольше он жил, по мере того как ухудшалось его состояние.
   ... Другая, гораздо более страшная альтернатива заключалась в том, что он снова сошел с ума.
  Странный, болезненный гул обычно нападал на него, когда он был расстроен, хотя, казалось, он почти обладал собственным разумом, настолько случайным было его время.
   Он сделал еще один глубокий вдох.
   Бесполезно беспокоиться об этом.
  Что-то произойдет или ничего не произойдет.
   Он провел еще несколько минут на башне, сидя, скрестив под собой ноги, и снова наблюдая за окрестностями Грейтауэра
  Солнце было уже на западе и медленно опускалось вниз.
   Он думал о странной земле, которую открыл для себя на краю света, и о том, какие странные и страшные тайны она скрывает.
  Чем дольше он оставался здесь, тем глубже становилась темная дыра вопросов.
   Он крепко сжал железное солнце, изо всех сил обхватив его рукой.
  Я должен быть готов
  -.PD.-
  "Чин", - шепнул Джоффри троице, которая присела позади него, ухватившись за серую песчаную дюну и внимательно глядя на Джоффри.
  "Да, капитан?" - ответил он.
   "Кажется, я нашел наших пропавших разведчиков, передайте лейтенанту Ху, чтобы он поднял людей", - приказал он.
   "Слушаюсь, сэр", - прошептал тот, отползая назад, к группе статуй в зелено-серых плащах.
   Джоффри остался сидеть на вершине дюны, глядя на маленький лагерь внизу.
  Плащ почти скрывал все его тело, только бледно-зеленые глаза виднелись между шейным щитком и капюшоном.
   Более сорока шрайков... это много ящеров, но расположение их лагеря - просто катастрофа.
  Четыре скаута в центре, связанные.
   У человекоподобных ящериц были чешуйки на лбу и сиплые языки, яд которых мог убить человека за несколько минут, но в целом они не были очень враждебны к легионам. Если оставить их в покое, они оставляли тебя в покое... чаще всего.
  Нередко их можно было увидеть в некоторых лачугах, которыми была усеяна местность, мирно торгующими.
  называли землями Шрайков.
   Джоффри чуть не хватил инфаркт, когда он впервые увидел одного из них, но после четырех долгих лет патрулирования земель Шрайков он уже давно стал считать их просто еще одной группой людей, прозябающих на земле или нападающих на тех, кто это делает.
  Четыре долгих года... шесть с тех пор, как я проснулся в этой жизни... Хех, думаю, эта жизнь может быть самой длинной... Мне кажется, что с тех пор, как я проснулся в Красном замке, прошло несколько десятилетий
  Четыре года и больше знакомства с безмятежным, но смертельно опасным Запредельем
  Люди-ящерицы выглядели немного голодными, когда они копошились, чинили палатки или пытались заснуть под лунным светом.
  Эта группа находится немного близко к фортам, необычно близко.
   Неважно.
  Мы спасаем своих.
   Лейтенант Ху, его второй командир, скользнул к Джоффри вместе с двадцатью пятью другими людьми, сжимавшими луки между руками. К ним приблизился дозорный Шрайк - слишком близко, чтобы говорить.
   Джоффри слегка приподнял руку ладонью вверх.
  Он коснулся ноги и прицелился в дюну, вытянув четыре пальца.
  Затем он сжал его в кулак и дважды коснулся груди, показывая своим людям пять цифр.
   Сорок врагов, пять союзников.
   Он скрестил руки в направлении сердца, затем повернул кисть, словно открывая отсек на груди, и только потом обвел лагерь предплечьем и наконец коснулся лба.
   Вступайте в бой и спасайтесь по моему сигналу.
   Едва слышный звук пальцев, отбивающих поклоны в знак признательности, донесся до Джоффри, когда его люди скользнули и расположились на вершине дюны, все еще покрытой землей.
  Джоффри дважды стукнул по луку, и все присели в унисон, готовя свои луки.
   Сердце его забилось в груди, и он напрягся, готовясь к предстоящей стычке.
   Он выбрал цель: Шрайк, точивший нож, и бормочущий скаут.
   Он провел языком по губам, издав легкий звук, которому его впервые научили скауты.
   Задействовать.
  Один
  Его ноги бессознательно расставились, когда он достал стрелу с широким наконечником и прицелился.
   Ветер дул с востока, но Джоффри хорошо выбрал позицию для своих людей.
  Ветер долетал до них сзади, помогая полету стрелы, а их запах представлял ничтожную опасность для жалких носов ящериц.
  Два
  Легкое изменение ветра заставило Джоффри слегка сдвинуть лук вправо, когда он натягивал его, ощущая легкую колючесть на щеке от перьев стрелы мангуста.
  Три
  Он инстинктивно почувствовал ветер и натяжение тетивы, наблюдая за Шрайком почти в замедленной съемке.
  По дюне разнесся звон натянутых струн, когда скауты открыли огонь, почти как залп.
   Но не совсем как залп: стрелы сыпались со смертоносной точностью, пронзая чешую и плоть, вызывая крики страха и агонии.
   Стрела Джоффри угодила в верхнюю часть груди Шрайка.
  Он кувыркнулся назад и рухнул, выронив нож, который точил.
   Шрайки вопили от гнева и неповиновения, их знаменитые крики инстинктивно вызывали дрожь по позвоночнику Джоффри, когда они бессистемно выбегали из своего лагеря по одному и по двое.
   Их скорость была невероятной, они быстро набирали высоту своими стремительными походками, а когтистые пальцы были нацелены на то, чтобы разорвать Джоффри и его людей на части.
  Шрайки были страшны в ближнем бою, но здесь, на равнине, королем была стрела.
   Шрайки пали почти сразу же, как только освободили свои палатки. Джоффри ранил одного в шею, другого - в ногу.
  Вокруг него его люди продолжали стрелять, молча выбирая цели и посылая их вниз по крутой дюне.
   Однако вскоре Шрайки остановились: паника уступила место осознанию того, с кем они сражаются.
  Нельзя сражаться с врагом на земле, которая играет в его пользу - этот урок Джоффри преподали, когда сделали его офицером, и Шрайки также слишком хорошо знали его после десятилетий и столетий борьбы со скаутами.
  допустить, чтобы они укрепились.
   "Скауты! Даймонбэки, быстро! Заряжайте и вступайте в бой!" крикнул Джоффри, пуская в ход стрелы.
   "DAWN!!!" - закричали бойцы, сгруппировавшись в четверки, каждая из которых следила за кардинальной точкой с луками наготове.
   Трирей Чин и еще двое присоединились к Джоффри, оставив его на острие алмаза, и помчались между палатками.
  Шрайки устраивали засады из-за каждого угла, но их рефлексы были отточены до сердечной струны, и вскоре дезорганизованные и голодные ящеролюди были истреблены до последнего человека, изрешеченные стрелами еще до того, как они успели наброситься на свою группу.
  Они потрясены и дезорганизованы, к тому же голодны... должно быть, это остатки более крупной группы в бе
  "Бриллианты" сошлись в центре лагеря, где пять пленных разведчиков с облегчением потягивались.
   "Клянусь Ночным Львом... Я думал, что мы точно станем пищей для крокодилов...", - сказал один из более сообразительных разведчиков.
   "Ну, теперь они не будут много есть... Капитан Джоффри, Шестнадцатый Патруль", - представился Джоффри, когда они с Чином разрезали путы на человеке.
   "Лейтенант Фенг, сэр, Двадцать первый патруль.
  Мы просто наткнулись на них во время песчаной бури, и они испугались. Не успели мы оглянуться, как они уничтожили капитана Тсина и половину моего патруля.
  Они были так напуганы и спешили, что даже не остановились, чтобы разграбить тела..." Полусолнце прошептал, качая головой, пока писец Джоффри опускал его на пол и проверял раны.
   "Капитан! У нас есть живой!" - сказал кто-то сбоку.
   Джоффри повернулся и пошел, быстро остановившись перед Шрайком, которого он подстрелил.
  Его окружали четверо разведчиков, целившихся из луков в упор.
   Шрайки, хотя и обладали громоздкими лапами, шипящими языками, длинными когтями и множеством чешуек... все же были вполне узнаваемыми людьми.
  Узкие острые зеленые глаза мужчины были безумны, он раскачивался из стороны в сторону, его движения замедлялись по мере того, как он истекал кровью.
   Он повторял какую-то фразу, шипя на шепелявом языке шрайков, состоящем из сиплых шипящих и нервно-нормальных гласных.
   Наконец он остановился, расслабился, разжал руки с длинными когтями и закрыл глаза.
   "Что он говорил, сэр?" - спросил Чин, когда остальные скауты опустили луки.
   "Сжечь тела", - прошептал Джоффри, в замешательстве глядя на мертвого Шрайка.
  -.PD.-
  "Это уже четвертый раз за месяц..." - пробормотал Джин, обходя стол с большой картой Запределья.
  Карта, конечно же, содержит все, что они знали о ней.
  На ней были изображены Пять фортов и сеть крепостей, известные поселения в землях Шрайков и даже далекий Бонтаун, расположенный прямо у Сухой Впадины.
   По словам Джина, спасение Джоффри захваченных скаутов почти заслуживало повышения - еще одного в его молниеносном продвижении по иерархии скаутов.
  Джоффри велел ему прекратить игры и признать истинную причину... Запределье становилось опаснее с каждой неделей, и нужно было заменить всех офицеров, которые погибали в засадах и рейдах... или просто исчезали без следа.
   Корональ Джин не стал оспаривать его точку зрения.
   "И это не последний", - сказал майор Сюй, убирая с доски чип с изображением Двадцать первого патруля.
  Красная горилла стала еще одним бенефициаром внезапного всплеска опасности.
   Джин, Сю, Джоффри и еще десять офицеров собрались за столом, размышляя о возросшей активности по всей земле Шрайков.
   "Что-то заставило их испугаться", - сказал Джоффри.
   "Возможно, это массовое переселение из какого-нибудь племени далеко на востоке..." - размышлял капитан Хэн.
   "Или вторжение через Серую пустошь", - сказал майор Сюй.
   "В любом случае, нам нужно знать.
  Нам нужно послать большой отряд разведчиков на северо-восток... желательно поскорее", - размышлял Джоффри вслух.
   "Согласен", - сказал Джин, и остальные офицеры кивнули. "Генерал уже проинформирован о ситуации с помощью кондора.
  Он приказал мне не предпринимать ничего решительного, пока его здесь нет. Верховное командование все еще ведет переговоры с эмиссарами генерала Пол Ко, пытаясь заверить его в нашем нейтралитете в гражданской войне, так что мы пока подождем.
  Я хочу, чтобы запасы были готовы, а патрули удвоены, мы должны быть готовы ко всему", - приказал он, и его обычная легкость мгновенно сменилась смертельной серьезностью - обычное преображение, которое солдаты признали, когда увидели его, более десяти лет назад.
   Они называли его "Смеющийся тигр".
  Собравшиеся офицеры отсалютовали, приложив кулаки к сердцу, - неопределенная опасность на горизонте заставляла всех держаться за волосы
  -.PD.-
  Планы глубокой разведки отошли на второй план, поскольку в течение следующих нескольких месяцев дела становились все более суматошными.
  Пропавшие патрули, сообщения о бегстве крылатых людей на юг, целые города шрайков, покинувшие свои дома и двинувшиеся к Кровоточащему морю
  Что-то было в воздухе, даже рейдеры чувствовали это
  Большие банды восточных конных разбойников и верблюжьих племен утроили свои нападения, что еще больше увеличило потери Скаута Рассвета. За следующие несколько месяцев Джоффри выпустил больше стрел, чем за все остальные жизни вместе взятые, получив при этом немало шрамов.
  Между ними и своим растущим телом он порой не узнавал себя, глядя на неподвижный пруд.
  Атаки, казалось, достигли крещендо, когда внезапно стихли... Опасавшиеся огромных армий конников, о которых так беспокоилось Верховное командование, так и не появились, и отброшенные планы глубокой разведки в Серых Пустошах были пересмотрены
  -.PD.-
  "Вы всегда оставляете центр без охраны.
  Углы - это, конечно, хорошо, но на этот раз они вас не спасут", - с ухмылкой сказал капитан Биминг, вынимая из центра кучу бусин и закрывая их одной из своих.
   Джоффри фыркнул, переместил руку со своего места на скрещенные ноги и нанизал на нее три черные бусины.
  "Вы переоцениваете центр, он не имеет значения в грандиозной схеме вещей", - ответил Жоффрей, его глаза затуманились, когда он обдумывал свои следующие пять ходов. Капитан Биминг, седобородый командир "Бдения Лина", был коварным противником, всегда имевшим в запасе какой-нибудь ход.
  С тех пор как Джоффри и остатки Шестнадцатого патруля были переведены в Бдение Лина, маленькую крепкую крепость, сторожившую небольшой густой лес, который, как сорняк, рос вокруг близлежащего оазиса, они регулярно устраивали сражения с Пайго.
  Она защищала небольшой участок зелени среди пустынных предгорий Гор Морна - редкий источник воды, которым скауты пользовались, путешествуя по окрестностям.
   "Вы действительно видели здесь крылатого человека? В прошлом месяце?" Джоффри вдруг задал вопрос, который не давал ему покоя.
   Старый капитан гарнизона захихикал, передвигая очередной кусок.
  "Вы уже шестой разведчик, который задает мне этот вопрос. На самом деле ничего особенного: я смотрел в окно, когда заметил их троих.
  У них были короткие ноги, а крылья очень длинные, шире, чем все их тело... они не были такими уж страшными", - сказал он.
   "Как это? Шрайк - это одно, они довольно часто встречаются в этих краях... Но крылатый человек? По эту сторону Морна? Должно быть, вы были, по крайней мере, напуганы", - удивился Джоффри, отступая назад, белые бусины двигались, но, несмотря на все его усилия, были разбиты в пух и прах.
   "Не так уж редко, есть несколько скудных поселений на задних холмах, среди высоких предгорий, где дождей чуть больше... но не поэтому они не выглядели опасными", - сказал Биминг, почесывая подстриженные усы.
   Джоффри ждал, что капитан сделает свой ход, но рука, которая уже собиралась схватить черную бусину, внезапно остановилась.
  Она задумчиво вернулась на колени Биминга, к его скрещенным ногам.
   Капитан смотрел в окно и говорил. "Они выглядели опасными не потому, что были ранены. Они были в лохмотьях, истекали кровью, а крылья или нет - их выражения были ясны как день. Они были напуганы. Даже испуганы.
  Они бежали на юг в такой спешке, что один из них упал, когда я наблюдал за ними, а остальные даже не оглянулись... они только быстрее били своими огромными крыльями..."
   Джоффри был озадачен.
  "Они просто оставили там своего товарища? Даже не забрали его вещи? И, если уж на то пошло, вы видели, как он разбился? Тогда тело должно быть где-то на окраине леса..." сказал Джоффри.
   "Они даже не оглянулись... А что касается тела...", - усмехнулся капитан.
  "Они планируют устроить засаду на ваших парней сегодня вечером. Чтобы посмотреть, выстрелят ли эти сумасшедшие ублюдки или набросятся на эту штуку", - так, кажется, выразился Творим Ким", - с ухмылкой сказал Биминг.
   Джоффри хихикнул.
  "Буду ждать с нетерпением...", - подумал он, глядя на неуклонно уменьшающиеся белые бусины.
  Все чего-то боятся... но мы не знаем чего
  Игра продолжалась в тишине добрых двадцать минут, прежде чем Джоффри снова заговорил: "Думаешь, нас скоро отпустят?" - спросил он капитана.
  Ему не нужно было ничего уточнять, весь Легион ждал приказа с затаенным дыханием, скауты - больше всех. Если кто и мог угадать в Запределье, так это капитан Кай Биминг.
  Он был старым гарнизонным служакой, которому слишком часто отказывали в повышении, и в итоге его перевели на дальнюю должность и забыли, хотя Биминг, безусловно, разбирался во внутренней политике Пяти фортов.
  Возможно, именно поэтому он отказался продолжать подъем... мудрый человек.
   "Это будет скоро, не сомневайтесь. Говорят, генерал Поль Ко... - он вдруг закашлялся, - простите, Оранжевый Император, - он произнес это имя с тяжелой долей отвращения, - наконец-то принял нейтралитет Пяти Фортов в Гражданской войне.
  Наконец-то у нас появилось место, где мы можем напрячь все силы и не ввергнуть половину империи в панику..."
   Джоффри снова фыркнул, играя на бусинах: "Пока очередной потенциальный император не созовет свои знамена и не обгадит свои... сколько же цветов осталось...? Пока он не обгадит свою мантию любого цвета в страхе перед пятьюдесятью тысячами катанов легиона, марширующих с северной границы... и нам придется потратить еще пять месяцев на то, чтобы в очередной раз успокоить всех комбатантов насчет того, что они не нарушат "статус-кво"..." Он откинулся на спинку кресла, наслаждаясь видом из маленького окна, глядя на небольшую тропинку, уходящую от холма и крепости в одинокий лес.
   "Тем более нужно сделать это сейчас, пока Империя снова не дрогнула... Каждый миг, когда командование задерживает тебя и остальных скаутов, - это еще один миг, когда мои солдаты не узнают, что их ждет..." - сказал Биминг, ставя последнюю бусину на доску.
   "... И разгромлены.
  Я же говорил, что центр важен, всем мужчинам нужен лидер", - с усмешкой сказал он, выиграв партию, но Джоффри его почти не слышал.
   "Что-то происходит", - сказал Джоффри, глядя в окно на быстро мчащегося всадника, который изо всех сил несся к замку.
   Биминг быстро встал и тоже посмотрел.
  "Я бы подготовил твоих людей, это попахивает неприятностями", - сказал он, надевая шлем, который оставил рядом с доской.
   "Я займусь этим", - сказал Джоффри, схватив лук и проверив, что его катана все еще пристегнута к боку, и побежал вниз по лестнице.
   "Разведчики! Готовы к бою!" - крикнул он, пробегая мимо маленькой комнаты, где отдыхала Оранжевая секция.
  Красная секция, вторая половина его Патруля, находилась в предгорьях Морна, слишком далеко, чтобы помочь.
   Он подъехал к небольшому двору почти одновременно с тем, как открылись ворота, впустив окровавленного всадника в плаще скаута.
   Ворота быстро закрылись за ним, и Джоффри подошел к человеку с ножом, опасаясь ловушки для рейдеров.
  Кровавый вестник" был их любимцем.
   Он снял с человека капюшон и выругался.
   "Держись, Бай, держись", - шептал он скауту, помогая ему сойти с задыхающейся лошади на землю.
  Из живота разведчика-трехреченца торчали две стрелы, еще одна попала в ногу, и повсюду лилась кровь.
  Он был едва жив.
   Что здесь делает Бай?Он под командованием Хана...
  ... Черт.
  Капитан Хэн командует Одиннадцатым патрулем... нашим отрядом помощи
  "... помогите... оазис... помогите... оазис..." он повторял эти два слова на каждом вдохе... Джоффри не был уверен, что Бай вообще понял, что попал сюда.
  Должно быть, он повторял эти два слова всю дорогу.
   Дыхание Бая внезапно прервалось, и он испустил глубокий вздох.
  Его лицо осунулось, страх и боль уступили место покою.
   Джоффри выругался и закрыл глаза, когда солдат зазвонил в маленький бронзовый колокольчик, призывая гарнизон к оружию.
  Одиннадцатый патруль, должно быть, попал в засаду у оазиса, люди Хана, должно быть, сейчас сражаются за свои жизни
  Хан был тем, кто научил его, как скауты ездят на лошадях, и дружба, которую они завязали, не ослабевала с годами.
  Джоффри ни за что на свете не позволил бы ему умереть в одиночестве в глуши.
   Первые разведчики едва успели выбежать из крепости, натягивая кожаные доспехи, когда Джоффри вскочил на коня и, перерезав ножом веревку, поскакал к главным воротам.
  "Лейтенант Ху!" - крикнул он себе в спину, - "Разведчики в засаде на оазисе, вооружитесь и примите командование, бейте нападающих сзади, пока я бегу за приманкой!" - приказал он, останавливаясь перед открывающимися воротами.
  Приманка и нож" - одна из любимых тактик, которой научил его корональ Джин, хотя использование командующего войсками в качестве приманки обычно не одобрялось. Но Джоффри это не волновало.
   Сян справится, но я не могу доверить это дело никому другому, подумал он, когда Сян выкрикнул ответное признание.
  "ЛУЧНИКИ НА СТЕНУ! Лучники на стену!" - кричал Биминг, бежавший к Джоффри и жестикулировавший солдатам гарнизона, выходившим из крепости.
  "Я могу дать вам еще сорок всадников, если вы подождете десять минут!" - сказал он Джоффри, когда портключ наконец полностью открылся.
   "Нет времени, к тому же они понадобятся вам, если это будет отвлекающий маневр и они нападут на замок.
  Пошлите всадника за подкреплением, если мы не вернемся в течение часа!" - сказал он и пришпорил коня.
   Он поскакал по извилистой тропинке в лес.
  Когда он вошел в лес, бледно-коричневые деревья колыхались от сильного ветра, наклоняясь и ударяясь ветвями друг о друга почти в отчаянии.
  Лес был не слишком длинным, но глубокие грунтовые воды, составлявшие часть оазиса, способствовали тому, что деревья здесь росли большими.
   Джоффри уже не раз разведывал дорогу, поэтому знал все возможные опасности.
  Он пустил свою лошадь мертвым галопом, осторожно направляя ее, пока они не врезались в случайное поваленное дерево или камень.
   Внезапно деревья расступились, и перед ними открылось крошечное ущелье, всего несколько метров глубиной, но все равно идеальное место для засады.
  Выбора нет, скорость превыше всего, а мне нужно поймать на хвост всех засадников, чтобы Ху успел их выпотрошить
  Он был уже на середине небольшого ущелья, когда из него выскочило несколько фигур в потрепанных скаутских плащах.
  Умные ублюдки, хотя этот ансамбль никого не обманывает.
   Налетчики начали стрелять, и вскоре Джоффри услышал над головой сиплый шепот перьев мангуста.
   Черт, это же скаутские стрелы.
  Легионера убили за такие.
   Глаза Джоффри слегка расфокусировались, и он беспрестанно вертел головой из стороны в сторону, держа в голове все позиции лучников.
  Чтобы предсказать
  Он пригнулся, когда над ним пронеслась стрела, едва не пробив череп.
  Джоффри выхватил стрелу из колчана, притороченного к седлу лошади, прицелился и быстро выпустил ее, на каждое действие ушла секунда.
  От удара один из лучников отлетел назад, скрывшись из виду, а Джоффри отвел коня влево от тропы, избежав двух стрел, которые могли бы пронзить грудь его лошади.
   Не пытайтесь увидеть стрелу в полете! крикнул ему на ухо Джин.
  Смотрите, куда целятся!
  Совет коронеля было трудновато выполнить, когда на него нападают с нескольких сторон, однако
  Он снова выстрелил, на этот раз попав одному из лучников в голову
  Однако времени на раздумья не было: он быстро оглянулся налево и выругался, увидев, что с края каньона поднимается еще один лучник с луком наготове.
   Джоффри скользнул к лошади справа, свесив с бока ногу и руку, когда стрела пронеслась мимо его теперь уже пустого седла.
  Он с усилием оторвался от классической "Ленивой чайки", снова сел в седло и выстрелил в обиженного лучника.
  Стрела попала ему в руку, но налетчик, похоже, ничуть не обеспокоился раной, выпустив еще одну стрелу.
  Говорят, в К'Дате продают порошок, способный сделать человека невосприимчивым к боли и страху... Надеюсь, я не собираюсь прямо сейчас столкнуться с кучкой этих маньяков
  Но Джоффри уже прошел, вернувшись в лес.
  Он ухмыльнулся, увидев вдалеке оставшихся лучников, но быстро сосредоточился на поставленной задаче.
   Он уже слышал звуки битвы, и это позволило ему направиться к оазису.
   Подпрыгнув, его лошадь пробилась сквозь кусты, и он наконец-то добрался до места из преисподней.
   Лес остановился примерно в десяти метрах от небольшого озера, и Джоффри не был готов к зрелищу последней битвы Хана.
   Две перевернутые повозки образовали грубый периметр между собой и несколькими поваленными деревьями, окаймлявшими край леса.
  Джоффри разглядел то, что осталось от патруля Хана: луки, отброшенные в пользу катанов и топоров?
   Вокруг них лежали десятки... людей в разном состоянии разложения, некоторые были одеты под солнцем Пяти Фортов, а другие больше походили на Шрайков, чем на легионеров.
   Еще менее подготовленным к этому зрелищу оказался конь Джоффри.
  Скуля и причмокивая, он взмахнул копытами в воздухе, когда несколько дюжин трупов с разной скоростью и походкой устремились к Джоффри - менее сплоченные, чем толпа, и тем более страшные от этого.
  Его лошадь запаниковала, попятилась назад и упала, скуля от безумного страха.
   До них оставалось, наверное, метров двадцать, когда Джоффри приземлился на землю, его лошадь перевернулась на другой бок и поскакала прочь, истекая кровью и ужасом.
   Что...
  Что за... боги... о боги
  Джоффри вскочил на ноги и выпустил в толпу стрелу, которую нацелил раньше. Она возымела действие... когда снесла череп скелету.
  Впрочем, ему не стоило беспокоиться - остальная часть твари продолжала брести вперед.
   Сердце заколотилось изнутри, в груди словно образовалась тяжесть.
   Рука поднялась к спине, но нащупала лишь воздух.
   Мой колчан был пристегнут к лошади, вспомнил он.
   Джоффри отчаянно отступал назад, ища точку опоры для последнего удара.
  В его сторону неслись более двадцати трупов, и если он не найдет место, где их можно задержать, то очень скоро присоединится к ним.
   Вот уж кто отвлекает внимание! беззлобно подумал Джоффри, подбегая к удобному месту.
  Остатков старой сторожевой башни было немного - всего лишь пара больших каменных плит, выложенных полукругом и обращенных к озеру. Он взбежал по очень легкому и короткому склону и протиснулся в отверстие между двумя камнями.
   Он выругался, глядя на заднюю часть руины.
  Или, скорее, отсутствие таковой.
   Надо, надо, - в отчаянии подумал Джоффри, выхватывая катану и нанося разящий удар по ближайшему из трупов, который следовал за ним и теперь пытался пробраться внутрь через дыру.
   Это лишь вопрос времени, пока они не обойдут его сзади... - в панике подумал он, продолжая бить по черепам и ногами по копошащимся трупам.
  Катана разрубила их на куски, но Джоффри в тот момент поцеловал бы Бейлиша за что-нибудь потяжелее.
   Что это за штуки!? Как!? Этого не должно быть!? думал он, с трудом сдерживая панику.
   Ему казалось, что он видел магию? Это была ерунда!
   Он отбросил одного, постоянно оглядываясь назад, чтобы посмотреть, не вздумали ли твари обойти его.
   Ему захотелось закричать, когда он увидел, как одна из них, ковыляя на четвереньках, взбирается по небольшому склону и достигает возвышенности на полу руин.
   Видимо, Нефритовый капитан счел бы это "не жалким", подумал он в тумане.
   Грудь Джоффри словно разорвалась, когда он повернулся к надвигающемуся с фланга трупу и нанес два рубящих удара, подхватив тварь под мышки и повалив ее обратно на землю, а затем снова повернулся и ударил по черепу того, кто пытался протиснуться через "вход".
   Такими темпами через десять секунд я буду заколот.
   Он снова повернулся и разрубил пополам еще один фланговый труп, но за ним виднелись еще три, бредущие вверх по небольшому склону.
  Он обернулся к входу и увидел, что один уже почти протиснулся внутрь.
  Он разбил его острием катаны, когда в груди загрохотало, и он стиснул зубы от боли.
   Окружен нежитью, но умер от сердечного приступа... жалко... - ошеломленно подумал он, когда боль в груди достигла невыносимого уровня.
   Иногда мне просто хочется закричать, подумал он, почти чувствуя, как оружие трупа впивается ему в спину.
   Он закричал, продолжая наносить косые удары по входу.
  Он перестал кричать, когда вдруг понял, что его звук заглушается гораздо более глубоким, раздирающим уши ревом.
   Обернувшись, он увидел, как лев размером с лошадь врезается в один из трупов, лежащих на фланге, разрывая его в клочья своими огромными клыками и кромсая другой длинными когтями из слоновой кости.
   Лев повернулся к Джоффри и уставился на него бледно-зелеными глазами, которые резко сочетались с серебристым мехом и светлой гривой, придавая ему потусторонний вид.
   Джоффри уже отдал себя в руки судьбы, когда обнаружил у себя за спиной разъяренного, громадного льва серебристого цвета.
  "УБЕЙ ТРУПЫ СЕЙЧАС! Съешь меня потом!" - приказал он себе, поворачиваясь назад и продолжая колоть и резать, а настоящая куча трупов сбилась в кучу и пыталась пробиться внутрь.
   В окружении нежити, но с геральдикой его дома.
  Немного лучше! Он с маниакальной усмешкой подумал, что в отверстие хлынет чистый поток трупов и оттолкнет его назад.
  Он парировал удар ржавой катаны, а затем сломанного топора, чтобы в ответ нанести стремительный удар, но теперь, когда он больше не заграждал "вход", трупы сгрудились внутри руин.
   Он отступал, отталкиваясь спиной от задних лап льва, парируя и парируя так быстро, как никогда раньше.
  Спина к спине, Джоффри и лев идеально поворачивались, нанося удары грубой силы и тонкого мастерства, стремительных когтей и острой стали, вращаясь по кругу и сражаясь в идеальной синхронности, когда они двигались в завораживающем танце смерти.
  Джоффри закричал изо всех сил, разворачиваясь и парируя удар меча трупа, оставляя как раз то место, где когти льва могли зайти снизу и с грохотом разрубить его по ногам.
   Джоффри снова повернулся, на этот раз к заднему концу руин, но трупов там уже не было.
  Он едва не упал на колени от облегчения, когда увидел внизу сорок или около того живых легионеров, некоторые из которых следили за тем, чтобы трупы оставались мертвыми, разрывая их на части, пока несколько кавалеристов проносились мимо, охраняя периметр.
  Капитан Биминг решил все-таки воспользоваться его предложением и помочь
  Большинство из них смотрели на Джоффри с разной степенью благоговения.
   Что? Продолжайте охранять периметр, идиоты! подумал Джоффри, отходя от адреналинового кайфа, и тут же вспомнил о маленькой детали у себя за спиной.
  Ах, да
  Он молниеносно обернулся, но льва нигде не было.
  Отпечатки больших лап на земле и расчлененные тела были единственным доказательством того, что Джоффри не галлюцинировал.
   Жизнь полна сюрпризов... - подумал он, все еще пребывая в некотором оцепенении, когда заметил десятки порезов на своем теле и болезненно ползучую, почти летаргическую дымку, которая начала окутывать его изнутри.
   Вдруг один из солдат внизу поднял кулак к воздуху.
   "Серебряный лев!" - крикнул он.
   "Серебряный лев!!!" - внезапно закричал другой.
   "Серебряный лев! Серебряный лев!!!!! СЕРЕБРЯНЫЙ ЛЕВ!!! СЕРЕБРЯНЫЙ ЛЕВ!!!!!! SILVER LION!!!!!", - ревели они, подбадривая его, при каждом повторении поднимая кулаки в воздух.
   Ха, могло быть и хуже.
  Я боялся, что в конце концов они провозгласят меня "Непоседа Павлином" или кем-то в этом роде.
  Проклятое чувство юмора скаута.
  Крики и радостные возгласы показались Джоффри искаженными, и когда он попытался сосредоточиться на причинах этого, то почувствовал, что внезапно падает назад, проваливаясь в бесконечную черную пустоту.
  ...
   -.PD.-
  Надеюсь, это была веселая поездка до сих пор, я пытаюсь создать ощущение Запределья как места, где все время что-то происходит, независимо от того, смотрит ли наш POV в этом направлении или нет, и это может быть трудно
  Не знаю, удалось ли мне это, но писать об этом было очень весело.
   Все, конечно, находится в движении.
  И странствующему Джоффри может не понравиться то, что он найдет там, в пустошах
  Спасибо за чтение и не забывайте комментировать!
  Глава 21: Экспедиция (отъезд)
  Итак, небольшая глава, чтобы разжечь аппетит и подогреть догадки.
  Этот пост посвящен тем, кто утверждал, что "Легион" слишком компетентен для китайской экспы аналогичной эпохи.
   Наслаждайтесь!
  -.PD.-
  Глава 21: Экспедиция (отъезд)
  Джоффри моргнул, открывая глаза, и почувствовал запах самого ужасного, что когда-либо имело несчастье попасть ему в нос.
  Его тут же вырвало влево, и он опорожнил свои кишки, когда справа его тряхнула рука.
   "Я в порядке, Гончая, я в порядке..." - пробормотал он, сплевывая последние кусочки желчи и остатки острого у-шу.
   "Тебе следует придерживаться И-тиш Джоффри, сейчас ты звучишь вдвойне варварски", - произнес голос справа от него, когда мужчина помог ему подняться.
   "Капитан Биминг! Клянусь богами, я мог бы поцеловать вас прямо сейчас", - рассмеялся Джоффри, спотыкаясь и пытаясь сориентироваться.
   Вокруг него виднелись скауты и гарнизонные ироны, которые подбрасывали последние кусочки в бушующие костры, разгоревшиеся вокруг оазиса.
   "И я надеюсь на богов, что ты этого не сделаешь!" усмехнулся Биминг, стряхивая с плеча пыль и опустошая оловянную чашку с какими-то дурно пахнущими желтыми травами.
  "Давай, вернемся в дозор Лин. Командование захочет получить мою голову, если это действительно была диверсия", - сказал он, садясь на своего ближнего коня.
   "Джоффри! Как всегда, вовремя!" - рассмеялся капитан Хан, хлопнув его по спине с эйфорической силой человека, пожелавшего смерти.
  "Если бы вы не отвлекли половину из них, пока капитан Биминг и его ребята добирались сюда... Думаю, мы бы присоединились к ним... боги...", - пробормотал он, эйфория улетучилась вместе с осознанием того, от чего его только что спасли.
   "Трупы возвращаются из могил... Кажется, я знаю, куда подевались все наши пропавшие разведчики..." сказал Джоффри, покачав головой.
   Хэн тоже кивнул, проглотив что-то кислое.
  "Это... это плохо.
  Нам нужно как можно скорее вернуться в Грейтхауэр", - сказал он.
   "Согласен, но пока нам следует вернуться в Линский Дозор", - сказал ему Джоффри, ища лошадь, а в голове у него крутились путаные воспоминания о силе и смерти, сером и серебристом.
   Вскоре все солдаты снова были в седле и ехали по тропе, оставляя за собой лишь пепел и дым.
  -.PD.-
  "Раненых мы оставим здесь с капитаном Бимингом, но остальные должны быть готовы к завтрашнему путешествию в Серую Башню", - сказал Хэн, когда он, Джоффри и несколько скаутов прошли через Бдение Лин, направляясь в свои небольшие казармы внутри Кипа.
   "Хорошо, Красная секция должна вернуться из патруля послезавтра, если, конечно, они еще живы... Они отвезут раненых в Серую Башню", - согласился Джоффри.
   Хэн кивнул: "В таком случае..." - крикнул он, отпрыгивая назад вместе с Джоффри и остальными разведчиками, инстинктивно пытаясь уклониться от прыгнувшего с потолка монстра.
   Джоффри, Хэн и остальные разведчики выхватили свои луки и выпустили целую россыпь стрел в деформированного человека, чьи длинные крылья были длиннее тела, а изо рта торчали длинные зубы.
   "Прекратить стрельбу! Прекратить стрельбу!" крикнул Джоффри, внимательно осматривая тварь.
  Он был изувечен и разорван, а его четыре - ну, все шесть - конечностей были прибиты к столу, спускавшемуся с потолка и подвешенному на толстых веревках.
  Все стрелы только усугубили ситуацию.
   Опустив луки, разведчики пытались сдержать дыхание и потихоньку начали хихикать.
   "Боги... У этих Гарнизонных Железниц должно быть скаутское чувство юмора, чтобы провернуть такое после того, что случилось..." сказал Хэн, нервно усмехаясь.
  "Думаю, они подстроили это раньше и забыли рассказать нам об этом после всего... ну..." пробормотал Джоффри, когда Хан подошел к мертвому телу.
   "Подожди", - сказал Джоффри, пристально глядя на тварь в поисках любого признака движения.
   Хэн замер, когда Джоффри достал катану и подошел к твари, пристально вглядываясь в нее.
   Наверное, минуту он просто смотрел на него, держа катану наготове.
   Обернувшись, Джоффри покачал головой.
  "Простите, просто..."
   За полсекунды до того, как Хан почувствовал острую боль в левом ухе, он увидел, как выражение лица Хана превратилось в тревогу.
   Вскрикнув, он бросился вперед, размахивая катаной и нанося удары по твари.
   Оживший крылатый человек смотрел на него серыми, почти растворенными глазами, огрызаясь и вскрикивая, пытаясь откусить ему ухо.
  Джоффри рубил и рубил, а Хан и еще несколько человек присоединились к нему, разрывая труп на части.
   Никто не смеялся, когда Джоффри приложил руку к кровоточащему уху, глядя на теперь уже неподвижный труп.
   "Сожги его.
  Сожги ее немедленно", - прошептал он, пытаясь осознать происходящее.
   Живые трупы и гигантские исчезающие львы, что за чертовщина творится с миром... - ошеломленно думал он, когда кто-то прижал повязку к его уху.
  -.PD.-
  "Серебряный лев, да?" с ухмылкой спросил полковник Джин, когда они поднимались по длинной лестнице Грейтауэра.
   "Я не какой-то там мессия!" огрызнулся Джоффри, при одной только мысли об этом нахлынули воспоминания об огне и безумцах.
  Еще хуже было думать о том, что такая группа поклоняется ему, от чего ему снова захотелось блевать.
   "Даже близко не Джоффри..." сказал Джин, фыркнув.
  "Эти р'хллориты, должно быть, набили твою голову верблюжьим дерьмом, все, что они видят, - это черное и белое... Ну, наверное, черное и красное", - усмехнулся он собственной шутке.
  "Великие битвы между добром и злом, спасители и боги среди людей... Мы оставим такие мысли для ваших семи одержимых священников и тех бедных душ на Асшае, вся эта Призрачная Трава проникает в их мозги, пока они спят..." - сказал он с очередным фырканьем.
  "Полагаю, если хорошенько прищуриться, можно провести параллели с нашей древней историей: наш первый император действительно произошел от Льва Ночи и Девы Света, но, поверьте, никто не собирается устраивать здесь культ..."
   "Значит, люди не начнут поклоняться мне как сыну Льва Ночи или что-то в этом роде?" с надеждой спросил Джоффри, когда они преодолели еще одну лестницу.
   О Джоффри, твой И-Тиш стал так хорош, что я иногда забываю, что ты все еще варвар.
  А-а-а с-сын!" Он снова рассмеялся, пытаясь сдержать слезы. "Я могу понять, как посторонний человек, читающий наши книги, но не воспитанный в нашей культуре, может так подумать, но то, что ты говоришь, настолько абсурдно, что большинство йи-тиш просто скажут "а?".
  Если не вдаваться в подробности, вся наша космология работает совсем иначе, чем другие альтернативы, гораздо менее "дуалистично", как сказал мне однажды мудрец-монах... Сын Льва-Ночи вознесся на небеса давным-давно, и он не вернется.
  Так что не беспокойтесь об этом, если только у вас не возникнет внезапного желания поклоняться чему-то неодушевленному, например черному камню, который уже успел завоевать популярность.
  Конечно, с такой же вероятностью вы перережете себе горло, как и сектантам вокруг вас, если сделаете это..." сказал Джин.
   Ты зря здесь торчишь, тебе бы на Цитадели ковать металлическую маску... - в который раз подумал Джоффри.
   "А шепот и ропот?" спросил Джоффри, желая удостовериться.
   "Просто солдаты были солдатами.
  Те, кто видел это, разнесли весть, и теперь люди считают, что боги принесли предзнаменование для скаутов, иронов в целом или всего Рассветного легиона, в зависимости от того, кого вы спросите. Тот факт, что оно было передано через варвара, является предметом обсуждения среди людей.
  Скауты, конечно, приняли это за знак того, что боги - такие же коварные плуты, как и они сами", - сказал он с легкой усмешкой.
  "Шепот и ропот о победе и серебре для экспедиции, они хороши для морального духа, а сейчас нам нужно все это и даже больше, учитывая обстоятельства...", - продолжил он, когда они преодолели лестницу и прошли по длинному коридору.
   "Прагматичная точка зрения", - пробормотал Джоффри, задумавшись.
  Казалось, что даже после многих лет жизни здесь ему еще предстоит пройти путь, прежде чем он поймет, как мыслят ии-тиш. Однако он был прав: истории о бродячих оживших разведчиках уже просачивались сквозь ряды, подрывая их столь необходимый боевой дух.
   Он покачал головой.
  "Но все равно, одобрительно или нет, я поговорю с генералом о проклятом дополнительном солнце.
  Солдаты Рассвета могут отказаться от повышения, а я..." Джоффри прервался, когда Джин внезапно схватил его и впихнул в дверь, прижав к стене небольшой комнаты.
   "Выйдите и закройте дверь", - приказал он двум триерам, проводившим инвентаризацию на куче оружия, разложенного вокруг них.
   Когда они ушли и Джин обернулся, чтобы посмотреть на Джоффри, смех остался позади.
  Теперь он был весь в Тигра.
   "Теперь послушайте меня, майор, я не должен говорить о собрании, на котором мы собираемся присутствовать, но каждый человек и его собака знают, о чем идет речь, так что в кои-то веки я буду говорить ясно", - сказал он совершенно серьезно.
   "Вы отправитесь в Запределье под командованием хороших и храбрых людей.
  Люди, которым нужны компетентные офицеры у руля. Я не пойду с ними... - он произнес последнюю фразу так, словно она причиняла ему физическую боль.
  "И это значит, что я не буду рядом, чтобы подержать тебя за руку, если ты снова запаникуешь, собираясь командовать! Ты неплохо стреляешь из лука, знаешь бредни Фол-Финга вдоль и поперек, выучил по памяти все тактические приемы, которым я тебя учил, и доказал, что в бою ты ничуть не хуже любого другого офицера из скаутов! Единственное, чего не хватает, - это чтобы ты вбил эти факты в свой варварский череп", - сказал он, стукнув пальцем по лбу Джоффри.
   "Теперь ты будешь держать это проклятое лишнее солнце на груди, присутствовать на собрании и делать все, о чем попросит тебя добрый генерал, в меру своих возможностей, я правильно понял, майор Джоффри?" - огрызнулся он.
   "Да, сэр!" огрызнулся Джоффри, не очень уверенный во всем этом, но инстинкт велел ему подчиниться.
   "Хорошо!" сказал Джин, отпуская его и отряхивая от пыли, как будто ничего не произошло.
  "Тогда давайте убираться отсюда, пока эти Трееры не начали фантазировать", - сказал он, открывая дверь и выходя на улицу.
   Джоффри покачал головой, потратив несколько секунд на то, чтобы прийти в себя.
  Никогда еще Джин не был так потрясен... Тот факт, что все, кроме него, отправились искать, что, черт возьми, происходит, должно быть, тоже действует на него.
   Полный Двузуб... боги, как я оказался здесь... помимо кучи лучших, мертвых офицеров
  Живые трупы, крылатые люди и магияИ теперь я должен быть одним из тех, кто решает, что с этим делать... Я настолько не в своей тарелке, что с тем же успехом могу быть плавающей рыбой в дорнийской пустыне.
   Он отогнал эти сомнения, собираясь разобраться с ними позже и сосредоточиться на настоящем.
   Когда они с полковником проходили мимо ухмыляющегося троечника, у которого почему-то было две фляги с водой, Джоффри глубоко вздохнул.
  Они прошли еще немного, прежде чем вошли в Зал Заговоров, дверь которого охраняли два копьеносца с солнечными лучами.
   Комната была до отказа заполнена людьми в различных одеждах и доспехах, званиях и ветвях.
  Те, кто пониже рангом, стояли, прислонившись к стенам, а те, кто повыше, сидели за большим деревянным столом в центре, переговариваясь между собой и рассматривая большую карту Запределья во главе ее, утыканную разноцветными булавками и шерстяными нитками.
   Солнечный луч медленно проводил их к назначенным местам, извиняясь и неясно отпихивая офицеров с дороги, пока наконец они не оказались на своих местах, всего в нескольких стульях от большого кресла под большой Картой Запределья.
   Они едва успели сесть, как им пришлось снова подняться.
   "ДОСТОПОЧТЕННЫЙ ГЕНЕРАЛ Ю! КОМАНДИР РАССВЕТНЫХ РАЗВЕДЧИКОВ!" прокричал один из Солнечных лучей, ударив тяжелым копьем по земле.
  Собравшиеся офицеры встали в знак уважения, когда сам "Ночной ястреб" прошел мимо дверей, жестом приглашая мужчин.
   "Пожалуйста, садитесь, здесь и так много народу", - тихо сказал он, проходя к своему месту.
   Те, у кого были стулья, сели, а генерал с отвращением посмотрел на свое большое кресло.
  Глаза Солнечного Луча внезапно расширились, как будто он что-то вспомнил, и он бросился в зал и убрал стул, к досаде всех присутствующих.
   Генерал кивнул Солнечному Лучу в знак благодарности и, воспользовавшись освободившимся пространством, стал медленно расхаживать перед Чертежной диаграммой.
  "Я лучше соображаю, когда хожу, и думаю, что все здесь присутствующие запомнили эту карту..." - сказал он, отодвигая платформу с картой, чем вызвал небольшой смешок со стороны собравшихся офицеров.
   "Тогда давайте начнем", - сказал он, обернувшись и посмотрев на мужчин, сцепив руки на спине и излучая ауру спокойного командования.
  Генерал по-прежнему считался одним из лучших стрелков в скаутах, несмотря на глаз, который он потерял несколько десятилетий назад.
  Он был среднего для и-тиша роста, а его глаза были темно-карими и бледно-белыми соответственно, что в сочетании с лысой, покрытой шрамами головой и небольшими, но кустистыми усами делало его взгляд еще более властным.
   "Многие из вас здесь - новые лица, поэтому мне не нужно рассказывать вам, что последний год был тяжелым для скаутов.
  Мы потеряли многих друзей, но на их место встали другие достойные люди, и мы стоим", - сказал он, повторяя старый клич фортов.
   "Мы стоим", - пробормотали собравшиеся офицеры, на лицах которых застыла твердая решимость.
   "Что-то шевелится в Запределье, и высшее командование опасается, что это может быть.
  Нападения конокрадов и верблюжьего племени снизились до исторического минимума, а целые популяции шрайков исчезли в руинах своих городов. Разведчики Сумрака сообщают, что Крылатые люди покидают свои колонии в Клиффсайде, граничащие с Кровоточащим морем, и бегут на юг.
  Аспиранты-культисты бродят по пустошам, проповедуя безумие и смерть...", - он позволил этим словам впитаться на секунду-другую, прежде чем нанести добивающий удар.
   "И мы подтвердили слухи о ходячих трупах, бредущих с единственным намерением - убивать и уничтожать", - тут дисциплина офицеров дала трещину: все пытались говорить одновременно, но замолчали, когда генерал просто сказал "Тихо".
  Он замолчал, глядя на каждого офицера, глаза его сверлили, как заряженные баллисты.
   "Вопросы можно задать в конце, а пока знайте, что живые трупы - реальная и настоящая угроза для Легиона, хотя колдуна, контролирующего их... пока не видели...", - он позволил зловещему намеку повиснуть в воздухе, и Джоффри вдруг почувствовал, как глубокое и забытое прошлое всплывает в настоящее, надвигаясь легендами и ужасами за его спиной, медленно окутывая комнату тяжелыми предчувствиями.
  В И-Ти магия была более распространена, чем в Вестеросе, или, по крайней мере, в Запределье и Легионах. Но массовое оживление... это был приступ эпического, ужасающего масштаба.
  Ходили слухи, что сам лорд Каркозы, "Желтый император", использует Запределье как свой личный фермерский заповедник, создавая армию мертвых, чтобы победить Лазурного императора и всех остальных соперников в кровавой Гражданской войне.
   Однако Джоффри сомневался в этом.
  Например, почему Крылатые люди бежали на юг, в сторону крепости Повелителя колдунов, если именно он виновен в безумии в Запределье?
   "Кондор" прибыл сегодня утром... Командование наконец-то разрешило провести глубокую разведку в Запределье, и мы отправляемся туда в полном составе.
  Полковник Джин будет удерживать Грейтауэр, а я поведу большую часть скаутов Рассвета на эту операцию, вместе с подкреплением из Форта Рассвета, которое я скоро представлю.
  Знайте, что это будет один из немногих случаев, когда столь крупные силы проникали так глубоко в Запределье, по крайней мере, в письменных источниках. Глаза наших предков обращены к нам, и они примут только самое лучшее.
  Мы будем находиться в пути примерно шесть месяцев, колеся по всему Запредельному миру в поисках улик, но это может измениться в зависимости от обстоятельств, поскольку мы ничего не знаем об этой вражеской силе, кроме мифов и слухов, даже их намерений, кроме склонности к убийствам", - сказал генерал, протягивая руку влево и получая белую бумагу от старого Великого Луча, который подоспел как раз вовремя, отдал ему бумагу и встал слева и снова в боевую стойку, лицо стоическое.
   "Что касается нашего снаряжения, то, помимо двойного количества, обычного для Длинного патруля, мы с полковником Дзином воспользовались несколькими услугами в Рассветном форте и сумели раздобыть партию тяжелых сабель.
  Это и тяжелые ширококонечные наконечники стрел, которые выковал для нас Великий Луч Ленг и его люди, должны придать нашим силам больше наступательной мощи, поскольку наши острые, но легкие катаны и острия гильз оказались несколько неэффективными против трупов", - сказал он, читая из бумаги.
  Великий луч - уникальный ранг, своего рода мастер Солнечных лучей, который в основном занимался кузницами, арсеналами и оборудованием.
  Он постоянно находился рядом с генералом, и ходили слухи, что они спасали друг другу жизни задолго до того, как вступили в Легион.
   Слава старым богам за Джина и генерала, подумал Джоффри, прекрасно понимая, насколько неэффективной может быть катана, когда отрубленные конечности продолжают двигаться.
  Он, конечно, мог бы справиться с задачей, но зачем рисковать?
   "Хорошо, передай ему, что к завтрашнему дню я хочу получить вдвое больше", - сказал он Великому Лучу Ленгу, который кивнул и вышел так же внезапно, как и появился.
   "А теперь я представлю вам несколько человек, о которых командование решило рассказать нам, - самых способных и находчивых людей в Легионе, которые, по мнению Рассветного Форта, могут пригодиться нам во время операции.
  Мы принимаем их в ряды скаутов Рассвета с распростертыми объятиями и благодарны за помощь", - сказал он с легким поклоном, ловко избегая любых межфракционных глупостей с самого начала и создавая почву для сотрудничества.
   Наверное, на таком уровне даже в военном командовании есть доля политики, подумал Джоффри, когда генерал кивнул грузному, мускулистому мужчине со смуглым цветом лица - очень и очень редкое явление в Легионе.
   "Майор Ихам командует 6-й и 9-й тяжелыми каретами гарнизона, мощным молотом, который станет основным компонентом нашего ударного соединения", - сказал он.
   "Сэр!" - сказал майор Ихам, вставая.
  Он был не так уж велик, но широк. Верхняя часть его тела представляла собой массу мускулов, особенно руки, которые, по слухам, еще в Рассветном форте были способны разделить пополам лошадь конного вождя, когда он сидел на верблюде и орудовал саблей.
  Однако репутация "Темного носорога" была обусловлена не его огромной силой, а молчаливым интеллектом.
  По слухам, ему можно было повязать на глаза бандану, и он все равно был бы в состоянии возглавить атаку прямо в тыл врага, а также вовремя сорвать ее.
  Джоффри догадался, что он говорит с сиреневым акцентом, смутно похожим на тот, который должен быть у жителя летних островов, если он говорит на и-тиш.
  "Для меня большая честь, что меня выбрали для поддержки этой экспедиции. Наши тела будут вечно лежать в песках, прежде чем мы откажемся от этой чести", - сказал он, быстро кивнув, и с блеском в глазах сел обратно.
   "Для меня большая честь принимать вас, майор", - сказал генерал, повернувшись к сидящим по другую сторону стола.
   "Капитан Биджу командует 22-й Железной гвардией Рассветного форта, смешанным подразделением поддержки, которое будет обеспечивать охрану наших обозов со снабжением", - сказал генерал Ю, вызвав короткие, но спекулятивные перешептывания среди присутствующих.
  Они говорили негромко, но Джоффри мог расслышать одно и то же, произнесенное шепотом.
   "Шестой форт", - сказали они.
   "Сэр!" сказал капитан Бижу, выпрямившись во весь рост, - громадное чудовище, чьи красные бамбуковые доспехи делали его еще больше.
  22-я Железная Гвардия имела в Легионе репутацию яростных бойцов, всегда имеющих в рукаве какую-нибудь хитрость, особенно когда речь шла об уязвимых местах армии или крепости.
  Раз за разом отряд подвергался яростным атакам, пытаясь добраться до своих драгоценных подопечных, но получал отпор. Со временем отряд приобрел статус элитного и состоял в основном из ветеранов.
  "22-й стоит!" Он произнес неофициальный девиз подразделения, после чего сел по кивку генерала, позволив своей репутации заполнить все пробелы в этом представлении.
   Генерал Ю повернулся и посмотрел на невысокого человека, сидящего перед Джоффри.
   "Капитан Ксон-Ми командует 12-й летучей артиллерией Архитектора, и Деревянные Железы решили порадовать его двойным количеством боеприпасов", - с ухмылкой сказал генерал, на что невысокий, слегка покрытый шрамами и ожогами человек ответил полной грудью.
   "Сэр!" "Будь то пешая поддержка или осадный бой, Архитекторы прислали для этой операции все самое лучшее, включая несколько сюрпризов, которые я разработал сам..." - зловеще произнес он, усаживаясь на место после кивка генерала, выглядевшего очень удобным.
  Окружающие его офицеры подсознательно отшатнулись в сторону - вполне разумная реакция, когда рядом сидит счастливый боевой офицер Архитектора.
  Однако Деревянно-железному солнцу было все равно, он, вероятно, размышлял о том, какими опасными подарками он мог бы побаловать таинственных врагов в Запределье.
   Генерал повернулся к концу стола, где молча сидел человек в темной, темно-синей одежде.
   И последнее, но, конечно, не менее важное: капитан Джос командует созвездием Нефритового писца "Прыгающая лягушка".
  Полагаю, что его добавление не было неожиданным, учитывая характер окружающей среды, с которой нам придется столкнуться...", - сказал он.
  Нефритовая Луна кивнул, встал и заговорил глубоким голосом, не сочетавшимся с его миниатюрной фигурой и длинным черным хвостом: "Сэр", - сказал он с глубоким поклоном, после чего сел на место по кивку генерала.Больше он ничего не сказал
  В этот раз тоже раздался шепот. Зловещие шепоты.
  Капитаны Нефритовых созвездий были очень известны, как бы мало их ни было.
  Нефритовые Книжники прислали неизвестного, у которого не было даже звериного имени... либо он присоединился и получил повышение вчера
  Или
  Или его группа занималась неизвестными, более темными проблемами Нефритовых Книжников
  Угрозы, которые даже они предпочитали держать в тайне после того, как с ними расправлялись.
   Ночной Ястреб в последний раз кивнул в ответ: "А теперь о самих скаутах, я представлю командиров формирования.
  Не заблуждайтесь, каждый из вас был выбран за то, что доказал свою состоятельность в выполнении возложенных на него обязанностей, но эта операция, вероятно, напряжет вашу волю и мастерство до предела.
  Однако я не стал бы отдавать вам эти приказы, если бы считал, что вы не способны выйти за установленные рамки", - сказал он, глядя на сидящего офицера.
   Генерал Ю отошел в сторону, когда Солнечные лучи принесли карту, на этот раз перевернутую и показывающую несколько прямоугольников, расположенных в формациях и заполненных булавками разных цветов.
  "У вас будет весь завтрашний день, чтобы встретиться со своими коллегами и командирами, чтобы выстроить четкую цепочку командования, а пока я зачитаю вслух наш оперативный приказ"
  "Майор Сюй", - сказал генерал.
   "Сэр!" - сказала Красная Горилла, вставая.
   "Вы будете командовать передовым отрядом.
  Вы будете заниматься охраной и фронтальной разведкой.
  Это означает 9-й и 10-й патрули, а также 2-й, 3-й и 7-й длинные патрули", - скомандовал "Ночной ястреб".
   "Слушаюсь, генерал!" Сюй отсалютовал, прежде чем сесть.
   Длинные патрули, выносливые разведчики Рассвета, которые регулярно отваживались на вылазки в Запределье... они лучше других знали, что их там ждет.
  Фургон был отличным местом для них.
  Фургон... устаревший термин.
   Три длинных патруля, они обычно состоят из одного отделения, то есть 25 человек в каждом... плюс два обычных патруля по 50 человек в каждом... Всего 175 человек
  Генерал указал своим бамбуковым жезлом на другой строй.
   "Майор Ихам", - сказал он.
   "Сэр!" сказал Темный Носорог в безупречном инспекционном приветствии.
   "Я поеду с нашим тяжелым ударным соединением, которое будет находиться под вашим командованием.
  Это 6-я и 9-я Тяжелые Камелии, а также 1-й, 2-й и 3-й Рейнджеры, - сказал он, указывая на разные булавки маленьким бамбуковым жезлом, который он поднял снизу.
   Джоффри сдержал порыв выпустить свисток.
  Это были три из пяти групп рейнджеров, скаутов Рассвета, которые специализировались на тяжелых боях. Они владели оружием ближнего боя, особенно большими дай-катанами, тяжелыми нагинатами и боевыми топорами, носили более тяжелую броню, а иногда и башенные щиты.
  Хотя их автономность была невелика по сравнению с обычным патрулем, при хорошей поддержке они могли в одиночку взять крепость... а их было 150, плюс 100 тяжелых верблюжьих улан из гарнизона Рассветного форта.
   "Майор Ухань", - сказал генерал.
   "Сэр!" - огрызнулся майор, которого Джоффри знал не слишком хорошо, кроме его звериного имени - "Статный орел", которым его прозвали.
   "Вы будете командовать центральным формированием, за тяжелым ударом.
  Это означает нашу основную часть, резервы и запасы. Вы будете командовать 12-м, 13-м, 14-м и 15-м патрулями, а также 22-й Железной гвардией, - скомандовал он.
   200 скаутов плюс 22-я Железная гвардия, которая всегда является "усиленным" подразделением.
  300 человек в центре
  "Есть, генерал!" - отдал он честь, прежде чем сесть.
   "Майор Пигу", - сказал он.
   "Сэр!" - сказал длинный, худой человек, вставая.
  Терпеливого богомола" часто считали нескладным и неуклюжим, что было ошибкой многих рейдеров, которые иногда, как говорили, все еще ухмылялись легкой победе, когда их шеи разрывались, и кровь вытекала из их изумленных ртов.
   "Ты будешь командовать тылом, как охраной, так и путаницей следов.
  Мы не будем двигаться очень быстро, но по возможности будем оставлять следы своего пребывания, а если нет, то чередовать тропы.
  В связи с этим вы будете командовать 16-м и 18-м патрулями, а также 4-м, 5-м и 6-м длинными патрулями для прикрытия тыла и флангов", - приказал Ночной Ястреб.
   "Есть, генерал!" - огрызнулся майор Пигу, противоположная рука которого с любопытством не покидала рукоять кинжала.
  Еще 175 человек для тыла
  Подождите, это все?
   Он вдруг попятился, испытывая странную смесь облегчения и яростной паники при мысли о том, что его оставили.
   Думаю, генерал поступил правильно.
  Я не уверен, что я бы...
  "Майор Джоффри", - сказал генерал.
   "Сэр!" - огрызнулся Джоффри, вставая и выпрямляясь во весь рост.
   "Вы будете командовать нашим вспомогательным формированием, своего рода арсеналом, хорошо оснащенным для решения любых неочевидных проблем, с которыми мы столкнемся.
  Технически вы будете находиться между тылом и центром, но, скорее всего, вас будут часто отряжать для выполнения небольших заданий на близлежащих территориях вокруг основных сил. У вас сложилась репутация человека, способного разобраться в сложных и неожиданных ситуациях.
  Вы будете играть ту же роль в экспедиции - своего рода повозка с инструментами, приспособленная для преодоления неожиданностей", - сказал он, подкрепляя свои фразы бамбуковым жезлом, показывая на углу карты местности какую-то формацию.
   "Для этого вы будете командовать своим старым 17-м патрулем, а также 11-м патрулем капитана Хэна - оба они не слишком сильны, но являются ветеранами, которые сражались с ожившими и выжили, чтобы рассказать об этом.
  Вы также будете командовать 1-м Длинным патрулем, 4-мя рейнджерами, 12-й летающей артиллерией и созвездием Прыгающей лягушки - смешанный мешок, который должен оказаться смертельно опасным под вашими руками", - приказал Ночной ястреб.
   "Да, генерал!" Джоффри отдал честь и со всей силы ударил кулаком по сердцу, после чего сел.
  Чуть меньше 275 человек... Я буду командовать чуть меньше 275 человек... клянусь богами
  Генерал Ю немного постоял, давая своим офицерам подумать о предстоящей важной задаче... Джоффри видел, как над людьми оседает темная туча, туча страха и чего-то гораздо худшего - неуверенности.
  Генерал взглянул на Карту Участков и медленно перевернул ее обратно на Карту Запределья. Он коротко коснулся пяти черных булавок в юго-западном углу, ощущая их контекст. "Не буду врать... Высшее командование напугано", - внезапно сказал он, оглядывая их.
  "И теперь, когда в Гражданской войне наступило относительное затишье, они пихают в меня все, что у них есть, и надеются, что я найду ответы на вопросы о том, что формируется между песчаными бурями Запределья... и либо мы, либо наши товарищи из Сумеречных скаутов могут найти именно то, что мы ищем..." Он оставил это на пару секунд, почти усиливая темное облако.
   Но мы победим... Потому что мы служим делу, которое гораздо важнее императоров и империй, золота и серебра... Мы служим каждому мужчине и ребенку, каждой матери и жене, каждому гражданину и каждому варвару во всем Известном Мире! Будь то Желтый Император или Демоны Ночи - что бы мы ни нашли, мы выстоим! Более десяти тысяч лет Легионы охраняли Пять Крепостей, и будут охранять их еще десять тысяч! Мы стоим!" - внезапно воскликнул генерал.
   "Стоим!" - прокричали собравшиеся офицеры, вставая.
   "Рассвет!" - крикнул генерал, на этот раз сильнее, подняв в воздух свою катану в ножнах.
   "Рассвет!!!" - закричали Джоффри и остальные офицеры, стуча ножнами катаны по полу или ударяя саблями по столу, создавая грохот, который наверняка ощущался на всем пути в К'Дат и за его пределами.
  -.PD.-
  Следующие три дня в Грейтхауэре царила суматоха, но Джоффри мог бы поклясться, что они провели всего один долгий день, готовясь к экспедиции.
   Во всяком случае, так казалось ему самому.
  Он почти не спал, пока доставал из Великого луча новые наконечники, осматривал длинные телеги и знакомился с людьми, которыми должен был командовать.
   У него почти не было времени поговорить с ними, настолько бешеной была подготовка в Грейтауэре.
  Он решил как следует познакомиться с ними после отъезда, считая, что хорошие рабочие отношения имеют первостепенное значение для бесперебойной работы сил, которыми он внезапно стал командовать, и вес этого еще не улегся в его голове.
  После того как в Вестеросе произошло несколько военных провалов из-за недопонимания между лордами, ему хотелось избавиться от этой проблемы еще до того, как она возникнет.
   Так и вышло, он едва успел снарядить свой отряд и выстроить его в линию, когда генерал Ю подал сигнал в рог разведчика, чуть меньший, чем обычный, черный.
   "Ты слишком стараешься, Джоффри", - внезапно сказал полковник Джин, стоявший рядом с лошадью Джоффри и наблюдавший за тем, как первые разведчики выезжают из-под переполненной Грейтауэрской раковины.
   "Что?" - растерянно спросил Джоффри.
   "Безмятежного можно только почувствовать внутри, но не найти", - внезапно процитировал он.
   "Фол-финг?" спросил Джоффри, когда центральная фигура начала двигаться.
   "Не зацикливайся на своих сомнениях и неудачах, Джоффри.
  Смотрите вечно вперед, и вы можете быть удивлены тем, что найдете, когда заглянете внутрь..." сказал Джин.
   "Да, архимейстер Джин", - мудро кивнул Джоффри, сдерживая ухмылку.
   "Мне не нужны металлические маски.
  Здесь и так жарко... Удачи, майор, - внезапно сказал Джин, глядя прямо на него.
   "Удачи, полковник, и чтобы мое место в казарме было теплым!" сказал Джоффри.
   Джин усмехнулся: "Вам лучше играть в кости, а карты оставить мне... Как бы то ни было, я буду с нетерпением ждать вашего водного пайка".
  Рассвет!" Полковник отдал честь.
   "Рассвет!" Джоффри отсалютовал, прежде чем повернуть голову назад.
   "Формирование поддержки! Выдвигаться!" - крикнул он, жестикулируя рукой.
   Повозки, лошади и верблюды рванулись вперед, и, когда Грейтауэр медленно скрылась из виду, Джоффри надел свой серо-коричневый капюшон скаута.
  Он мечтал, пока ехал, пристроившись между задними и центральными, думал о таинственных львах и трупах, о магии и крови, о загадках и ответах.
   "Я буду готов", - бормотал он, сидя верхом.
   "Я должен..." - шептал он, а серый горизонт манил, притягивал.
  Жду
  -.PD.-
  Да, похоже, легион теперь еще более компетентен... ой? :O
  Глава 22: Экспедиция (Поиск)
  Свежее из печки! Наслаждайтесь!
  -.PD.-
  Глава 22: Экспедиция (Поиск)
  -15 дней с момента отправления-
  "Майор Джоффри", - пробормотали офицеры под командованием Джоффри, вставая.
   "Вольно, господа", - сказал Джоффри, закрывая за собой створку палатки.
   Шестеро мужчин уселись на свои места, пока Джоффри огибал внутреннюю часть палатки и, наконец, оказался во главе воображаемого стола.
  Его командный шатер, как и все остальные шатры экспедиции, был далеко не таким, как Большой павильон Ренли. Палатка была круглой и приземистой, лишенной каких-либо украшений, кроме серого камуфляжа.
  Его офицеры сидели на небольших подушках, сложив ноги, и приступали к еде.
  чтобы все это смешалось и объединилось... оказалось немного сложнее, чем я думал
  Серьезная проблема, которая, по его мнению, отражалась на способностях Джоффри как полководца.
  Серьезное дело, но сейчас он был так голоден, что ему было все равно.
  О боги, да... Смешанный цзихуань
  Жоффрей сидел на своей подушке, поглощая палочками пряный рис цзихуань, смакуя миндаль и сухое мясо, разбросанные по миске.
  Слева от него сидел его бывший полусотник, а ныне командир 17-го патруля капитан Ху. Справа от него сидел капитан Хань, старый друг, командир 11-го патруля и его фактический второй помощник.
  Оба сразу же набросились на Джоффри за информацией в типичной манере разведчиков.
   "Что слышно от генерала, Джоффри?" - спросил Хан, переварив особенно твердый рисовый шарик.
   "Припасы пока в порядке, но майор Сюй докладывает, что пока не видно никаких следов шрайкских лачуг... их жителей, то есть..." сказал Джоффри, настороженно глядя на капитана Ксон-Ми, который заваливал их мага едой.
  Он терпеливо использовал свои палки в качестве импровизированной катапульты, то и дело отправляя в полет одно рисовое зернышко, пытаясь попасть в капитана Джоса.
   Но ни одно из зерен, похоже, не попадало в него, что вызывало растущий интерес Ксон-Ми.
   Новоиспеченный капитан Ху выглядел слегка потрясенным, пытаясь почесать свою несуществующую и-тишскую бороду.
  "Проклятье... одно дело, если бы мы нашли их сожженными дотла или полными трупов сабель... но просто пустыми... Я рад, что Длинные Патрули охраняют их до того, как мы туда доберемся...", - сказал он с дрожью.
   "Кстати, о них... Капитан Шах, вы когда-нибудь находили их в таком состоянии?" спросил Джоффри капитана 1-го Длинного патруля, безусловно, самого опытного человека в этой комнате.
   На его лице было множество складок, а волосы были серебристо-черными.
  Разведчик-ветеран кивнул один раз, после чего поставил чашу и сложил руки на коленях, как всегда торжественно.
   Он говорил с отрешенным взглядом и странной тоской - явные признаки серого переизбытка и мозговой мути.
   Скауты верны и компетентны, но никто не говорил, что они не лицемерят, подумал он, забавляясь тем, как его слушали.
   "Айе Майор", - почти прошептал он, произнося слова так точно, как только мог, почти пародируя то, что остальные члены Легиона думали о скаутах.
  "До меня доходили лишь слухи и рассказы старших... пока я не нашел одного почти пятнадцать лет назад.
  Следы борьбы налицо, но тел нет, и добыча не взята... - сказал он, привлекая внимание капитана Джоса, который слегка пошатывался в своей черной мантии, повернув бледную голову в сторону мужчины.
   "И никакой крови?" - спросил командир "Созвездия прыгающей лягушки", и от его глубокого голоса по спине Джоффри пробежали мурашки.
   "Хм... была, старая и сухая.
  Не хватало только тел", - сказал Глубокий разведчик.
   Капитан Джос слегка нахмурился, как бы озадаченный этой информацией.
   "Что-то не так с магией? Наверняка это кратковременная неудача для тех, кто владеет мечом без рукояти", - размышлял капитан Ксон-Ми, откинувшись на спинку кресла.
   "Не каждая проблема требует взрыва, капитан", - сказал Джос, разглядывая Ксон-Ми, как особенно умную собаку.
   Этот небольшой обмен мнениями как нельзя лучше подвел итог их проблемам... - подумал Джоффри.
   "У мудрого человека есть инструменты для работы, а работа эта довольно масштабная.
  Лопата не попрекает кирку", - внезапно заявил Сабу, командир 4-го отряда рейнджеров, человек с прямой формой и обладатель самого большого боевого топора и самой большой бороды, которую Джоффри когда-либо видел.
   Для капитана группы скаутов, специализирующихся на чистом разрушительном потенциале, капитан Сай был удивительно мягкоречив и спокоен.
  Он отлично вписался в ряды скаутов.
   Львиный мешок, как они нас уже называют, - с легким раздражением подумал Джоффри.
   Джоффри считал, что каждый из шести офицеров под его командованием был выбран не просто так.
  Генерал не соврал, когда сказал, что умеет справляться с неожиданностями, хотя, по его мнению, это скорее связано с удачей, чем с какими-то особыми навыками.
  Тем не менее, каждый человек приносил с собой уникальный набор навыков, и Джоффри не мог отделаться от ощущения, что Ночной Ястреб каким-то образом испытывает его
  Тот факт, что во время командного обеда генерал смотрел то на майора Ихама, то на Джоффри в забавном молчании, был... зловещим.
   Он позволил относительной затишье в разговоре (а оно было) направлять свои мысли, используя небольшое количество свободного времени для размышлений.
  Он не видел серебряного льва с момента своего неожиданного визита в руины рядом с оазисом... и, что любопытно, не чувствовал того, что считал болезнью сердца
  Откуда он взялся? В библиотеке Грейтауэра не было ни одной записи о львах в радиусе сотни миль от Линского Дозора, и он не нашел ни одной записи о львах с серебристым мехом и белоснежной гривой.
   Джоффри решил, что это как-то связано со странными событиями в Запределье, но не мог понять, каким образом.
  Запределье... трупы и исчезновения
  И это был еще один мешок загадок.
  Было ясно, что кто-то или что-то собирает живых существ, и что по крайней мере некоторые из них превращаются в то, что, как он слышал, один из Четвертьлуний Джоса называл "нежитью" в сдерживаемом благоговении и страхе.
  Кажется... В Вестеросе их называют "крылатыми"... Возможно, во всех этих детских сказках что-то
  Вестерос... Интересно, чем обернется Война Пяти Королей... Может, Бейлон Грейджой сидит на Железном Троне, подумал он, подавляя фырканье.
   Внезапно он заметил, что все офицеры уже закончили есть и вежливо молчат, глядя на свои пустые миски.
   Джоффри покачал головой.
  Проклятая итишская дисциплина.
   Он кивком отодвинул свою чашу: "Походный порядок для нашего строя мы определим завтра с первыми лучами солнца".
   Они встали с разной скоростью, некоторые более решительно, чем другие.
   "Сэр", - поклонились они.
   Джоффри кивнул в ответ, и офицеры удалились, а в зал вошел Солнечный Луч Лох.
  Он убрал миски и освободил место для своей "Длинной кровати" - теплого переносного псевдококона, который Длинные Патрули использовали в своих путешествиях.
  Слуга... У мира извращенное чувство юмора
  "Спасибо, Солнечный Луч.
  Это все", - сказал он ему.
   "Сэр!" - отсалютовал он, развернулся и зашагал к палатке.
   Уже поздно... но я думаю, что пора познакомиться со своими офицерами поближе.
  Нет времени, пока вы в поле
  Он кивнул, вставая.
   У него была работа, которую нужно было сделать, и люди, с которыми нужно было познакомиться.
   Разве это работа, если тебе нравится то, что ты делаешь? вдруг подумал он.
   ...Мне нравится эта работа.
   В конце концов, его чудесное чувство могло использовать и места, и людей.
  -.PD.-
  С момента неловкого ужина прошел час, и теперь Джоффри смотрел на Нефритового Полумесяца, ведущего обе свои секции в каком-то ритуальном танце.
   "ХАЙ!" - крикнул Полумесяц Диши, твердо поставив обе ноги на землю и слегка согнув колени, и вертикально сжал оба кулака, остановившись прямо на середине груди.
   "ХАЙ!!!" - проревело чуть меньше 50 человек, одинаково и синхронно хлопнув кулаками.
   Полумесяц захлопал в ладоши, совершая несколько заторможенные, но мощные движения.
  Он передвигал их с силой, создавая руками странные формы, которые, казалось, ограничивались областью вокруг его груди, всегда прямой, его руки не отличались гибкостью ни на дюйм.
   Эти две секции были названы "Сумерки" и "Лунный свет", а не "Красный" и "Оранжевый", как остальные члены Легиона.
  Перед каждым из них стояли Четвертьлуние (аналог Солнечного луча Нефритового писца), а за Полулунием следовали остальные мужчины.
   "ХАИ!" крикнул Полумесяц, и остальные его люди повторили все движения с предельной концентрацией.
   Среди людей ходили разговоры о том, чтобы выгнать созвездие Прыгающей Лягушки из лагеря, когда они будут практиковать свои странные, шумные приемы, но Джоффри решительно пресек это.
  После первой недели бойцы Формирования поддержки решили плыть по течению, а не бороться с ним.
  По крайней мере, те, кто принадлежал к скаутам, восприняли это со стереотипным весельем, используя точное время утренних и ночных ритуалов, чтобы приурочить их ко сну, как мелкий фермер использует петуха.
   Члены 12-й летучей артиллерии вынуждены были довольствоваться тем, что засовывали головы под свои длинные кровати... или просто с тоской смотрели на свои огненные копья.
   Джоффри шел к палатке капитана Джоса, не обращая внимания на собравшихся Нефритовых писцов и борясь с сомнениями, которые уже зарождались в его голове.
  Таинственные Нефритовые писцы.
   Ходили слухи, что изначально они были орденом под командованием Императора Кровавого Камня, орденом могущественных и безжалостных магов, которые дезертировали от своего господина в самый разгар его безумия... Говорили, что именно по этой причине они не имели званий Легиона.
   Каково бы ни было их происхождение, это небольшое отделение Легиона работало иначе, чем его родственные отделения.
  Высших чинов было мало, и каждое "Созвездие" несло четыре полумесяца вместо одного, их лейтенантских аналогов.
  Они очень придирчиво относились к своим людям и, как правило, служили пожизненно даже после окончания срока службы.
   Все это, помимо очевидной специализации, отличало их от остальных членов Легиона, и Джоффри не хотел, чтобы это отразилось на его командовании.
   Вооружившись очередной порцией решимости, Джоффри открыл заслонку палатки Джоса, которая, как ни странно, не охранялась.
   Палатка была наполнена благовониями, расслабляющий аромат наполнил легкие Джоффри, когда он закрыл заслонку и откашлялся.
   Он снова заглянул в палатку, на этот раз затаив дыхание.
  Он увидел того, кто, вероятно, был капитаном Джосом, - сверток в темной мантии, сидящий на нескольких подушках прямо посреди палатки.
   Сверток темных одеяний слегка колыхался в сторону Джоффри.
   Он уже решил снова закрыть заслонку и закончить разговор, когда Джос протянул руку, приглашая его войти.
  "Майор Джоффри, вы хотите поговорить со мной?" - произнес он своим глубоким голосом.
   Джоффри сглотнул, войдя в палатку и наполовину ожидая, что она будет полна шипованных голов и частей тел.
   Увы, если не считать нескольких любопытных безделушек, палатка Полной Луны оказалась на удивление обычной.
  "Ничего срочного, это может подождать, если вы заняты своим... ритуалом..." неловко пробормотал Джоффри, наблюдая за расширившимися зрачками и спокойным выражением лица капитана.
   "Это не проблема, майор.
  Что касается моего... ритуала... он не пострадает", - сказал он.
   Джоффри кивнул, вошел в палатку и сел там, где указал капитан.
  Это было место между ним и металлическим шаром благовоний.
   Джоффри снова сидел в неловком молчании, поскольку капитан, казалось, оставил инициативу разговора за собой.
   Девятая боевая стратегия Фол-Финга! Когда тебя окружают и обходят с фланга, нападай!
   "Я хотел узнать о боевом потенциале, который твои люди могут привнести в наш строй, Джос.
  Могу я называть вас Джос?" - неожиданно спросил он.
   "Конечно, майор", - ответил он.
   "Пожалуйста, зовите меня Джоффри", - возразил он.
   Капитан кивнул и проговорил: "Как вам будет угодно... Джоффри
  Мои люди хорошо обучены и готовы противостоять любым угрозам, с которыми мы столкнемся"
  Джоффри задумчиво кивнул, приятное возбуждение охватило его тело, пока он говорил
  "Уверен, что так и будет, но я думал об их более... эзотерических способностях..." осторожно произнес Джоффри.
   Добрый капитан захихикал - зрелище одновременно нервирующее и невероятно забавное.
   "Вы спрашиваете, все ли мы "маги"?" - спросил он его.
   "Если так рассуждать..." Джоффри вроде как согласился.
  Он настороженно относился к этой теме: все его встречи с магией были... мягко говоря, болезненными.
   Эти люди не обладают никакими навыками, которые можно было бы назвать "эзотерическими", как вы говорите.
  Однако у них есть основательные теоретические знания об этом, и они обучены способам их обнаружения, а также прекращения... постоянно", - сказал он.
   "А офицеры?" спросил Джоффри.
   "Офицеры... мы разбираемся в некоторых из многочисленных Старых Искусств, как в их истории, так и в их более... практическом применении.
  У нас свои пути... - сказал он преувеличенно зловещим тоном, с... легкой... ухмылкой?
   Он что, смеется надо мной?
   "Ты же не собираешься превратиться в тень и попытаться вонзить нож мне в сердце?" неожиданно проговорил Джоффри, тут же зажав рот рукой от удивления.
   Брови Джоса удивленно поднялись, а затем он рассмеялся, на этот раз сильнее.
   "Увы, я на это не способен.
  Где вы вообще встретили Связующего Тени? Да еще и мастером?" - спросил он, основательно заинтригованный и немного отставший от своей прямой осанки.
   "Ты ведь знаешь, что я какой-то изгнанный принц?" - спросил он.
   "Я слышал некоторые слухи", - согласился Джос, слегка наклонившись вперед в знак интереса.
   "Дело в том, что мое предполагаемое королевство - это змеиная яма предательств и интриг.
  Типа: "Эй, можно я тут немного почитаю книжки?", а все такие: "Неа! Стабстаб!", а я такой: "Я просто хочу тишины, черт возьми!", а все остальные: "Простите? Вы сказали "СТАБСТАБ"! У нас и яд есть! И еще больше стааааабов!" Джоффри заразительно хихикнул: "Ты знаешь таких?" - неожиданно спросил он Полнолуние.
   Джос захихикал, кивая снова и снова.
  "О, я знаю, поверьте мне, знаю! Как ты думаешь, что защищают эти пять глыб черного камня?" - с усмешкой сказал он.
   "Да, я так и думал.
  Я занимаюсь своими делами, читаю всякую ерунду, и тут появляется этот изнеженный идиот, который не может найти свою задницу обеими руками, и помощник Тирелла и похищает меня.
  Короче говоря, он мой "дядя", которому нужен "мой" трон, хотя он мог бы получить его, если бы только попросил! В общем, он живет себе припеваючи, будучи героем, которого заслуживают королевства, когда, очевидно, реальность стучится к нему в типично вестеросской манере.
  Станнис, его брат, стоящий в лагере со своей армией прямо перед ним, подходит и говорит: "Простите, вы хотели быть счастливым? Но..."
   "СТАБ!" - внезапно кричит Джос, хохоча во все горло.
   Джоффри с трудом сдерживает плевки, но тоже смеется: "Черт, это была моя фраза! В общем, его неожиданно кто-то заколол в его палатке, и все говорят: "Заколол? Должно быть, старый добрый сир Лорас плакал там, забыл, в какую дырку он должен был вонзить нож, и целился в сердце, а не в задницу!!!" БУАААХАХАХА!!!" Джоффри смеялся и смеялся так, словно кто-то извлекал из его живота демонов смеха.
  Джос зажал рот рукавом, с трудом сдерживая собственное веселье.
   "Так! Значит, окровавленного ножа нет, и Лорас продолжает шептать о "тени" в перерывах между рыданиями, а все слишком заняты тем, что бегают вокруг, как безголовые курицы, чтобы думать об этом.
  Законный наследник престола расположился прямо перед ними на одну ночь, и вдруг их претендент мертв, предположительно убит человеком, который любил его больше всего на свете, причем оружия нет и в помине.
  Предполагаемый убитый в шоке шепчет о тенях, а рана на сердце Ренли настолько точна, что можно подумать, будто Лорас учился у мастера-хирурга в Цитадели! А сама рана настолько тонкая, что можно подумать, будто шило, которым его проткнули, сломается от сильного ветра! И что, по-твоему, делают мятежные лорды?" - спросил он у Джоса.
   "Склонятся перед явной Леди Тени и будут молить о пощаде?" - спросил он.
   "Нет!" провозгласил Джоффри, схватившись за голову.
   "Бежать, спасая свои жизни?!" спросил Джос, надеясь, что они хотя бы так поступили.
   "Нет! Очевидно, что лучший вариант действий - это встать прямо здесь и провозгласить меня королем!" - внезапно проговорил он.
   "Они не сделали этого!" прошептал Джос.
   "Они провозгласили! И вот Станнис целый день ждет в своем лагере, скрежеща зубами: "Почему эти идиоты так долго?", а эти идиоты коронуют меня и усаживают в то же проклятое кресло, в котором несколько часов назад сидел изнеженный дурачок, которого только что убили!"
   "Это просто дурной вкус..." - пробормотал Джос, качая головой.
   "И не говори! И все пируют как ни в чем не бывало, типа "О, привет, король, помнишь, как мы смеялись над тем, что ты ублюдочное отродье инцеста? Мы тоже!!!" Джоффри так сильно фыркнул, что ему пришлось достать из кармана салфетку и вытереть нос.
   Он сильно дунул в нее и попытался снова сложить так, чтобы она поместилась в карман.
   Кажется, это длится уже целую вечность, подумал он, пытаясь сложить салфетку обратно в карман в течение, как ему казалось, целого часа.
   "И?" с любопытством спросил Джос, опустошая сосуд с благовониями и насыпая туда еще один кусок трав, под которым теплились угли.
   "О чем мы говорили?" спросил Джоффри.
   "Хммм, кажется, вы остановились на пире?" напомнил ему Джос, почесывая подбородок.
   "Точно! Пир! Так вот, все пытаются манипулировать мной так прозрачно, что можно было бы соорудить из чистого стекла миришский дальний глаз, настолько хороший, что архимейстер Ваэллин разрыдался бы, а я такой "Серьезно?!", а все эти гребаные интриганы такие "Да, серьезно!". А я такой "да ну нафиг!" и бегу обратно в палатку... и тут-то он и появился". Джоффри зловеще замолчал.
  На этот раз он был единственным, кто дурачился с добрым капитаном.
   Джос опустился на край подушки, едва не упав назад, так как с силой вцепился в нее. "А потом?!" - потребовал он.
   Джоффри наклонился вперед, словно собираясь открыть страшную тайну, и его лицо оказалось прямо над сосудом с благовониями.
  Он чувствовал себя каким-то древним сказочником, рассказывающим свои истории в перерывах между зловещим количеством арканного и таинственного дыма.
   "А потом... он был там... Торс, полностью состоящий из теней, ноги - только шепот воздуха, когда он проплывал надо мной, его лицо было безошибочно узнаваемо.
  Это был Станнис, колдовской лорд острова Драконий Камень, взирающий на меня с безграничной яростью и ненавистью, его лицо выражало презрение и ярость..." прошептал Джоффри, сбиваясь с мысли.
   "А потом?" - прошептал Джос, на этот раз наклонившись вперед в полном внимании.
   "А потом... он поднял руку..." тихо прошептал Джоффри, набирая в легкие как можно больше воздуха и проклиная проклятый дым, - он должен был успеть все сделать правильно.
   Джос молчал, пристально глядя на голову Джоффри, и только дымные вихри, кружащиеся вокруг него, были в движении.
   "He rose his hand... and he BLUAAAAAAAAAAAAAARRRRRRRRRGGGGGGGH!!!!!!!" he shrieked as he stood up with no warning whatsoever, hands raised and flailing around.
   Джос закричал, пытаясь встать, и упал на спину, раскинув руки в стороны.
   Медленно, очень медленно ему удалось сесть.
  Он смотрел на неподвижного Джоффри, а его начальник кусал его за руку, лицо его было красным.
   Вдруг створки палатки распахнулись, и в нее вошел Нефритовый Квартермун, крепко сжимая в руке серебряный меч: "Лунный Джос! Мы..."
   Джос отмахнулся от него и уставился на Джоффри, который боролся с тем, что, как он внутренне клялся, если бы ему удалось вырваться наружу, было величайшим раскатистым смехом, который он когда-либо испытывал.
  Джоффри был уверен, что это разбудит половину лагеря, а сам Ночной Ястреб, если об этом станет известно, прилетит и изрешетят его до потери сознания
  Джос поднял бровь, уголки его рта медленно, но верно наклонялись вверх.
   Джоффри слегка хрюкнул.
   Он хрюкнул еще раз, на этот раз чуть громче.
   Ихон фыркнул, когда уголки его рта продолжали подниматься вверх при каждом хрюканье Джоффри.
   "Так..." Джхос боролся с надвигающимся апокалипсисом.
   "Ты... ты мог бы сказать..." Джос заикался, усилием воли пытаясь вымолвить слова.
   "Не говори этого!" Джоффри внезапно закричал, его голос слегка приглушился, так как он продолжал кусать свою руку.
   "Ты... ты мог бы сказать, что ты..." Джос плотно закрыл глаза, слезы смеха потекли по его щеке.
   "П-пожалуйста, не надо!!!" взмолился Джоффри.
   Джос глубоко вздохнул, и его губы медленно опустились, а лицо расслабилось, так как ему удалось сдержаться.
   Джоффри опустил руки, делая глубокие и медленные вдохи, пытаясь успокоиться.
   Внезапно лицо Джоса обезобразилось, и он со всей силы закричал.
   "STAB STAAAAAAAAAAB!!!!", - закричал он.
   "Ты просто хахд тоа шай хиииит...", - быстро заговорил Джоффри, его речь разлагалась, когда он схватил подушку, на которой сидел, и со всей силы захлопнул ею рот.
   "MMMMMMMMMMMMMHHHHHHHUUUUUUAAAAAAAAAAAAAAHAHAHAHAHAHAHAHAAHHAHAHAHA!!!!!!" he screamed in muffled, demented laughter, the recoil making him fall on his back.
   Он смеялся и смеялся до тех пор, пока весь воздух в его легких не был израсходован.
  Затем он поднялся, чтобы вдохнуть еще один глоток этого проклятого дыма, и снова хлопнул головой о подушку, сдаваясь и просто выпуская его наружу, как это бывает при взрывной рвоте.
   Ему не стоило беспокоиться.
  Смех Джоса мог бы разбудить половину Королевской Гавани.
  -.PD.-
  Они провели еще некоторое время, разговаривая и смеясь, обмениваясь историями и анекдотами.
   "Спасибо, боги, я хочу пить..." пробормотал Джоффри, принимая чашку с холодным чаем и выпивая ее целиком.
   "Аааа... это то, что нужно..." - пробормотал он.
   "Я рад, что вам понравилось, в нем есть несколько кусочков грушевого пюре, что придает ему нужную сладость", - сказал Джос, отпивая из своей чашки в гораздо более спокойном темпе.
   Джоффри смотрел на него, наслаждаясь приятным вкусом.
   Джос задумчиво смотрел на него: "Я все еще удивлен, что ты пережил эту встречу".
  "Я никогда не видел ни одного, но Теневые порождения - это дьявольски хитрая штука, связанная с тенью.
  Тебе даже не нужна прямая видимость, чтобы направить его к цели, и они быстры... Тот факт, что ты даже увидел его, не говоря уже о том, что сумел увернуться от его атаки... и требуемая потенция крови... - сказал он, покачав головой.
   "Потенция крови?" спросил Джоффри, заинтригованный.
   "Да, нужно либо много, и я имею в виду много крови, либо родословная могущественного колдуна... У твоего дяди Станниса наверняка был кровавый гарем..." - задумчиво произнес Джос.
   "Звучит плохо.
  Все так плохо, как я думаю?" спросил Джоффри.
   "Смотря о чем вы думаете.
  Это несколько распространенная практика для могущественных Леди Теней в Асшае, хотя "распространенная" - слишком сильное слово, когда их количество можно пересчитать по пальцам обеих рук... Они тщательно культивировали кровные линии предыдущих, в основном павших семей могущественных магов, некоторые из которых тянутся на тысячи лет назад.
  Они вступают в половой акт с мужчинами, высасывая их досуха, как комар Сотори, пока те кричат в экстазе. Это один из самых приятных способов умереть..." сказал Джос.
  "Или я так слышал", - добавил он, кивнув в знак согласия.
   "Проклятье... это чертовщина... подождите, что-то не вяжется с этим объяснением..." внезапно сказал Джоффри.
   "Я тоже был в замешательстве.
  Я думал, что на западе таких, как Станнис, народ сразу же свергает..." сказал ему Джос.
   "Таких, как Станнис...?" спросил Джоффри, сбитый с толку.
   "Да, мужчина с половыми органами женщины.
  Это конкретное заклинание определенно нуждается в этом... - прокомментировал Джос, приподняв обе брови.
   "С... С-станнис... Станнис Баратеон... хе-хе, хаха... хахахаха!" Джоффри снова начал смеяться, опустив наполненный кубок, чтобы он не пролился.
   "Хочешь, чтобы половина мечей Секты Лунного Света снова оказалась вокруг тебя?" с усмешкой спросил Джос.
   "Нононо..." пробормотал Джоффри, контролируя себя и делая глоток чая.
  "Просто... Представьте себе Станниса... нет... просто нет...", - сказал он с очередной усмешкой.
   "А, ну... Он не может владеть такой мощной магией без снаряжения, так что..." Джос неопределенно пожал плечами.
   Джоффри сидел и думал.
  Его ум был необычайно гибок, когда он размышлял над этим старым утверждением.
   Действительно ли Станнис был могущественным колдуном? Человек, который разбил Железный флот на две части и считал закон высшим сеньором?
   Станнис Баратеон?
   Станнис Баратеон???
   Чем больше он думал об этом, тем более нелепым это казалось.
  Где-то есть недостающая часть... кровь... мощная кровь для заклинаний... боги, почему это звучит так знакомо
  Он закрыл глаза, гонясь за ускользающим шлейфом мыслей.
   "Разве не Красный Бог дал тебе Ренли, Станнис? Разве не он дал тебе Тайвина? Разве не дал он тебе этот город, чтобы ты взял его со своими армиями?" - шептал голос в его черепе.
  "Может, он и бастард, но в нем все еще течет кровь королей", - сказала рыжая женщина, подходя к Джоффри с факелом в руке. "Представь, что я могу сделать с кровью королей Рока", - сказала она, глядя на Джоффри с голодом.
   "Святые семь чертей..." пробормотал Джоффри.
  "Привет, Джос!" - внезапно окликнул он дремлющего капитана.
   "Да?" - спросил он, моргая.
   "Лицо теневого демона, ребенка, отпрыска, неважно. Это обязательно должны быть колдуны?" срочно спросил Джоффри.
   "Хм-м, не обязательно.
  Мне придется обратиться к своим книгам в Рассветном форте, но я помню, что читал, что если связь с целью у "дарителя" сильнее, чем у колдуна, то тень может носить лицо "дарителя", но это редкость.
  Для колдуна даритель - всего лишь топливо, зачем же выбирать того, кто с ним связан?" - спросил он.
   "Действительно, зачем! Клянусь богами, Станнис не колдун, он - топливо.
  Кровь королей! Но ведь это не короли, не так ли?" Джоффри заговорил быстро, переполненный адреналином от внезапной дедукции.
   "Не королевская кровь, тебе нужна колдовская, верно?" - неожиданно спросил он у Джоса, который кивнул.
   "Верно, но они не обязательно несовместимы!" почти крикнул Джоффри.
   "Большинство семей скрывали или преуменьшали это со времен Андальского завоевания, но даже если не принимать во внимание мифы и легенды, история рисует ясную картину... Самые могущественные короли Первых Людей были королями-колдунами: Бран Строитель, Гарт Зеленорукий, Дюррандоны! В Баратеонах течет кровь Дюррандонов!" сказал Джоффри, прижимая руку к ладони.
   "Клянусь богами, теперь все становится понятным! Красная женщина, какая-то фанатичная р'хллоритка, она колдунья и использует Станниса как топливо для собственной выгоды!" торжествующе заключил Джоффри.
  ...
   "Но почему?" пробормотал Джоффри.
  Решив один вопрос, на его место встает другой... Девиз всей моей жизни
  "Ты когда-нибудь слышал или читал о колдунах, служащих... "дарителю"?" - спросил он его.
   "Определенно нет.
  Как я уже говорил, они не более чем топливо для пользователя.
  Конечно, драгоценное топливо, дороже золота, но все же топливо..." приговаривал Джос.
   "Проклятье... хоть раз я надеялся, что разгадал хоть одну загадку..." пробормотал Джоффри.
   "Жизнь полна загадок, майор..." мудрено пробормотал Джос, глядя на какой-то серебряный медальон, висевший в центре его палатки.
   Упоминание о его звании вернуло Джоффри к его заботам.
   "Черт, должно быть, уже поздно... Капитан Джос, для меня это большая честь.
  Могу ли я присоединиться к вам как-нибудь вечером после нашей трапезы?" спросил Джоффри.
   "Пожалуйста, майор.
  Я давно так не смеялся..." сказал Джос, и его бледная голова вновь обрела цвет, когда он захихикал.
   "Отлично! Кстати, ты не собираешься... э-э-э... закончить свой ритуал?" неуверенно спросил Джоффри.
   Джос растерянно моргнул.
  "Ритуал?" - спросил он.
   "Да, фокусировка... то, что ты делал? С благовониями?" уточнил Джоффри, жестом указывая на шарик с благовониями.
   "Ладан...? О, о! Нононо, шарик с благовониями там, я бы не позволил тебе войти в шатер, если бы там было что-то из этих благовоний.
  Старые искусства - коварная госпожа, особенно для непосвященных..." сказал Джос, покачав головой.
   Джоффри почесал голову. "Но тогда... дым...?"
   "Просто успокаивающая трава.
  Мы используем его, чтобы расслабиться после напряженной работы или чтобы помочь найти решение проблемы", - сказал Джос.
   "Увидимся завтра, Джос!" - добродушно помахал он рукой, вставая.
  -.PD.-
  Клянусь старыми и новыми богами, я могу съесть верблюда целиком.
   Джоффри вышел из палатки Джоса и закрыл заслонку.
  Он немного походил, потом потянулся и выдавил из себя поистине чудовищный зевок.
   "УУУУУУАААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА... Ну, это был ошеломительный успех..." сказал он никому конкретно, расхаживая по периметру, его дух был необычайно высок.
  Эта трава действительно снимает напряжение после дня под проклятым солнцем... Надо будет спросить у Джоса ее название при следующем разговоре
  Он отсалютовал стражникам, обходя строй и осматривая войска.
  Экспедиция разбивала упорядоченные и структурированные лагеря каждый раз, когда останавливалась на ночь, и часть Джоффри не была исключением.
  Ставки выглядят хорошо... стража начеку... несущественные повозки все еще по внешнему периметру... существенные - по внутреннему
  Все выглядит в порядке.
  Хотя разве у Оранжевой секции Хана не было сумеречной смены?Я был уверен, что это не Красная секция Ху... у них была рассветная смена
  Рассветная смена
  ... Рассветная смена
  Джоффри вдруг повернул голову на восток.
   Солнце только-только начало заглядывать за горизонт.
   Через пятнадцать минут у меня встреча с генералом... - подумал он в нарастающей панике.
   "Солнечный луч Лох!!!" - крикнул он, побежав к своей палатке.
  -.PD.-
  "Рад, что вы присоединились к нам, майор Джоффри", - сказал генерал, не глядя на карту, лежащую на столе.
   "Сэр!" Джоффри отсалютовал.
   "Вольно", - немедленно отозвался Ночной Ястреб, протягивая руку и приглашая его вперед.
   Все остальные командиры формирований были на месте, они слегка сдвинулись в стороны, оставив достаточно места, чтобы Джоффри смог протиснуться.
  Они находились под брезентом, поддерживаемым четырьмя длинными бамбуковыми столбами, и присутствующие явно использовали восходящее солнце, чтобы быстро согреться.
   "Мы обсуждали наш следующий пункт назначения, майор Сюй просто высказал нам свое мнение. Не хотите ли вы повторить свою мысль для майора Джоффри, майор Сюй?" Генерал сказал, что Великий Луч Ленг, как всегда, стоит рядом с ним вечной тенью.
   Красная горилла кивнул Джоффри: "Как я уже говорил, мои передовые дозоры отлично прочесали окрестности на предмет Шрайков, но на этом все и закончилось! Все они пусты, в них нет ничего живого.
  Хватит с нас зигзагов, надо идти прямо к Шизу, не могли же они его бросить", - приговаривал он, едва не ударяя кулаком по его символу на карте.
   "Вряд ли, - согласился майор Пигу, прокладывая воображаемый маршрут одним из маленьких бамбуковых прутьев, в то время как другая его рука по-прежнему сжимала кинжал на поясе.
  "Это займет около двух недель, если мы отправимся прямо туда", - сказал он.
   "Да, и мы станем предсказуемой мишенью для любого конного вора, достаточно смелого, чтобы вступить с нами в бой", - сказал Джоффри.
   Мы можем прорваться сквозь них, майор Ям будет молотом, а рейнджеры - наковальней, пока мы будем наносить удары с боков, и уничтожим любую группу, достаточно глупую, чтобы напасть на нас".
  Они нападут на другую, менее вооруженную добычу", - сказал Сюй.
   Майор Ихам хмыкнул: "Обычно я не люблю следовать фиксированным маршрутом, но время не терпит.
  Чем дольше мы не будем знать точных деталей того, с чем столкнулись, тем меньше у легионов будет времени на подготовку... Я предлагаю мчаться прямо на Шиз", - сказал Темный Носорог.
   "Мы можем пойти другим путем, это займет больше времени, но будет гораздо безопаснее.
  Мы пойдем южным торговым путем через Шму, а затем через Киш. Нам потребуется три недели, максимум четыре, чтобы войти в Шиз с юга", - сказал майор Ухань, прокладывая альтернативный маршрут.
   "Это кажется наиболее разумным вариантом.
  У него есть дополнительное преимущество - можно разведать Шмаху и Киш", - согласился майор Пигу.
   "Еще две лачуги, как и пять предыдущих, которые мы пересекли, и они будут такими же пустыми, как и остальные. Я предлагаю проехать прямо через них.
  Мы обязательно найдем кого-нибудь в Шиц, если будем двигаться достаточно быстро!" сказал Сюй, скрестив руки.
   "Похоже, наши мнения разделились.
  Какой курс вы порекомендуете майору Джоффри?" Генерал неожиданно спросил его, прежде чем дискуссия продолжилась.
   Джоффри уже несколько минут прокручивал в голове тот самый вопрос.
  Мы не можем медлить... мы должны найти ответы как можно быстрее... но если нас уничтожат, то никто не сможет доложить в Рассветный форт
  Хммм... Давайте пока действовать осторожно
  "Я бы сказал, что мы пойдем альтернативным путем, сэр.
  Мы не сможем доложить о своих результатах, если нас уничтожат", - сказал он, указывая на маршрут своим бамбуковым жезлом.
   Генерал Ю кивнул, пристально глядя на карту. Он смотрел на нее несколько минут, его лицо было неподвижно.
   "Мы пойдем прямым путем.
  Время не терпит отлагательств", - внезапно сказал он.
   "Есть, генерал!" Офицеры отсалютовали, но Джоффри был задумчив, приложив кулак к сердцу.
   Он не следовал за большинством своих советников... своих офицеров... но ведь командование - это часть дела, не так ли?против течения, когда ты уверен, что знаешь, как правильно поступить
  "Однако выживание этой экспедиции, безусловно, является приоритетом, и я заметил недостаток в сабельной подготовке мужчин.
  Некоторые до сих пор размахивают им так, словно это толстая катана..." Джоффри неловко попятился, желая, чтобы остальные офицеры не смотрели на него.
   Но они и не смотрели.
  Генерал сказал.
   "Каждое утро и каждый вечер мы будем откладывать по часу на удвоенные сабельные учения, люди должны быть готовы к новой атаке оживших... Ваши собственные учения тоже не мешало бы отшлифовать, майор Джоффри", - сказал он.
   ...Можно и так сказать... - подумал Джоффри, чувствуя, что голова его слегка горит.
   "Выживание моих офицеров - еще более важный приоритет, а вы, все вы, не поддаетесь расширению.
  Поэтому майор Ихам предложил лично заниматься с вами в эти часы.
  Его мастерство владения саблей должно обеспечить быстрый прогресс", - сказал он.
   Майор Ихам смотрел на Джоффри с хищной ухмылкой, и Джоффри почувствовал, что начинает потеть.
   А ведь еще даже не так жарко... - уныло подумал он, пытаясь подавить внезапный зевок.
   "Очень хорошо, сэр.
  Могу я спросить, когда мы начнем?" Джоффри спросил генерала, уже готовя свое тело к боли.
   "Сегодня вечером", - ответил Темный Носорог, и его ухмылка стала еще шире.
  -.PD.-
  "Стоп, стоп, стоп!" внезапно сказал майор Ихам, опуская то, что в Вестеросе назвали бы "турнирной саблей", если бы кто-то там вообще пользовался таковой.
   Джоффри остановил свой шаг в полупространстве, застыв между водной дорожкой и рыцарским порезом.
  Он был весь в синяках и поту, а прохладная ночь не слишком способствовала его охлаждению. Лишь несколько ламп освещали окружающие телеги и ящики с припасами, да несколько стражников проходили мимо, патрулируя периметр лагеря.
   Майор Ихам поднял руку к подбородку и кивнул сам себе.
  "Вы неправильно понимаете принципы.
  Ты носишься с саблей наперевес, как будто это какая-то... даже не катана, а рапира... - задумчиво произнес он.
   Джоффри только хмыкнул, используя драгоценное время, чтобы вдохнуть побольше воздуха.
   "Пойдемте, майор, присядем на минутку", - произнес он со своим странным витиеватым акцентом.
   "С удовольствием, майор", - хмыкнул Джоффри, когда они оба уселись на небольшую деревянную скамью рядом с длинной телегой.
   Ихам немного помолчал, сгибая одну из своих мощных рук, а затем посмотрел на Джоффри.
  "Знаете, сабля - это не броское оружие.
  Здесь, в И-Ти, его использование было довольно успешно адаптировано для Кэмелри, но в основе своей принципы его использования остались прежними, принципы, которые на Летних островах нам хорошо известны...", - сказал он ему.
   "А-а, значит, коллега-варвар?" с ухмылкой спросил Джоффри, отпивая из своей фляги.
   Ихам захихикал - глубоким, горловым смехом.
  "Нужно знать одного, чтобы знать другого, хотя нас не так уж трудно заметить, не так ли?" - спросил он Джоффри.
   Джоффри фыркнул: "Не совсем".
   "На Летнем острове сабля произошла от другого предка.
  Сначала их использовали как инструмент для вырубки леса и прокладывания пути через густые тропические леса и джунгли, и в бою они служат той же цели", - объяснил Ихам, беря руку Джоффри и надевая на нее свою саблю.
   "Мощные порезы - основа техники, мощные, но быстрые удары, способные при удачном стечении обстоятельств разрубить человека пополам... Некоторые считают ее жестокой и уродливой, но я думаю, что ее использование даже сложнее, чем обучение танцу на воде, которое вы, очевидно, получили", - сказал он.
   Джоффри был удивлен этим и быстро заинтригован.
  "Как это?" - спросил он.
   Майор сделал глоток из своей фляги, прежде чем снова заговорить. "Сабля тяжелее, чем многие другие виды оружия, что дает ей преимущество в силе удара, но недостаток в скорости.
  Ее техника еще больше подчеркивает эти черты", - сказал он, пошевелив рукой Джоффри на пономеле, меняя хват и имитируя боевые движения.
   "Не вовремя сделанное перенапряжение еще опаснее с саблей, поскольку время, необходимое для перестроения, больше, чем у меча аналогичного радиуса действия.
  Другие виды тяжелого оружия, такие как длинный меч, имеют преимущество в виде большего радиуса действия в сочетании с более тяжелым весом, но не сабля"
  "Отсюда и сложность", - сказал Джоффри, размышляя.
   "Именно", - усмехнулся Темный Носорог.
  "Это ментальная игра, ты должен решить не только, куда нанести удар, но и его время".
   "Как в твоем стиле зарядки?" неожиданно перебил Джоффри.
   Ихам с ухмылкой кивнула: "Да.
  Хотя то, что я пытаюсь сказать, в той или иной степени относится ко всем приемам рукопашного боя, с саблей вы должны довести их до предела", - сказал он, встал вместе с Джоффри и вернулся на ринг.
   Он снова продемонстрировал движения, и Джоффри почувствовал, что начинает понимать.
   "На верблюде такие вещи имеют меньшее значение, но в пешем строю они усугубляются.
  Пользователи тяжелых сабель используют множество мелких финтов и парирований, и, хотя можно подумать, что противник выигрывает время или медлит, пытаясь придумать, что делать, на самом деле он открывает вас для сокрушительного удара", - сказал он, демонстрируя, как Джоффри ставит руки в разные положения, словно атакует Ихама обычным мечом.
   "Некоторые называют его жестоким и коротким, и они правы.
  Это не оружие для рыцарского боя. В любой момент вы пробиваете слабую защиту противника и наносите сокрушительный удар по выбранному вами месту. Для опытных бойцов с тяжелой саблей должна быть только одна, смертельная рана.
  Бой решается быстро, как только замечена или допущена ошибка, - смесь мастерства и тактической осведомленности... - приговаривал он, когда призрачное парирование Джоффри рассыпалось под своевременным и мощным ударом, который имитировал Ихам.
  "Теперь ты понял?" - спросил он, когда они снова оказались лицом к лицу, держа сабли наготове.
   "Кажется, начинаю..." пробормотал Джоффри, перехватывая тяжелую саблю.
   "Не перенапрягайся и используй все движения своего тела для каждого удара... сабля - лишь продолжение всей этой свернутой силы", - сказал Ихам.
  Продолжение себя
  Он кивнул, готовясь к бою под светом полумесяца.
  "Давай сделаем это"
  "Очень хорошо", - сказал Темный Носорог, бросаясь в атаку.
  -.PD.-
  Кубики покатились по столу: один выпал на восьмерку, другой - на двойку.
   "Они бросили неправильно!" - сказал капитан Хан, ударившись головой о стол.
   "Джоффри усмехнулся, взял кости и отдал их капитану Сабу.
   "Теперь все зависит от тебя, Сабу! Покажи этому вздорному майору, как бросают настоящие разведчики!" сказал Хан, откинувшись на спинку стула и пытаясь скрыть стыд за поражение от своего бывшего ученика.
   "Как ездят настоящие разведчики? Если я правильно помню, верховая езда была не единственной вещью, которой ты меня научил, Хэн. Я уверен, что игра с парой восьмигранных кубиков, название которой я сейчас не могу вспомнить, была в списке "вещей, которым нужно научить новичка", а?" Джоффри поднял бровь.
   "Кто-нибудь хочет еще сивайна?" - спросил капитан Ху, жестикулируя бутылкой, когда вошел в небольшую палатку с припасами.
  Проиграв первым, молодой капитан весь вечер служил у них виночерпием.
   "Клянусь Ночным Львом Ху! Не говори слишком громко, иначе Ихам обязательно нас найдет!" почти в панике сказал Хань.
   "Я думал, генерал отменил на сегодня сабельные учения?" спросил Ху, сбитый с толку.
   "Да, за исключением добровольных тренировок.
  И все здесь знают, что это значит для Темного Носорога..." сказал Джоффри, когда все четыре офицера-разведчика задрожали в унисон.
   Джоффри подумывал пригласить остальных своих офицеров на импровизированную игру в кости, но, видимо, играть в азартные игры с вышестоящим офицером было дурным тоном в Рассветном форте... Впрочем, скаутов это не волновало.
   Все подчиненные Джоффри из скаутов были на месте, кроме капитана Шаха, который сказал что-то о том, что "предпочитает спокойно понюхать вечер", - типичная криптовалютная чепуха длинных скаутов.
  Хан перевел это как "нужно еще немного помусолить мозги"
  Типичные разведчики, мы кучка лицемеров... - подумал он, подавляя усмешку.
   И вот капитан Сабу из 4-го рейнджерского отряда наконец-то схватил кости.
  Он смотрел на них, как смотрят на блестящий кусок камня, найденный на дороге.
   "Сосредоточься, Сабу! Поколения рейнджеров смотрят на тебя свысока, лиши выскочку его достоинства! Спасибо, Ху, как раз то, что мне было нужно", - кивнул Хан капитану, делая глоток из своей наполненной кружки.
   "Давай, Ху! Я умираю по ней!" Джоффри ругал своего капитана, с тоской покачивая чашкой.
   "Иду, сэр", - ответил Ху, подавляя фырканье, и наполнил кубок Джоффри прохладным сивайном.
   Капитана Сабу не зря прозвали "Ледяным медведем", он был холоден, как буря в Винтерфелле, медленно покачивая рукой и пытаясь победить Джоффри вопреки всему.
  В игре остались только они двое.
   "Нервничаешь, Сабу?" спросил Джоффри у капитана.
   "Вовсе нет, Джоффри.
  Кубики будут падать, где попало, ничего не поделаешь", - сказал он, неожиданно бросая их на стол.
   "Тринадцать!" Ху чуть не закричал от восторга - ничья.
   "ССССССССССССССССССССС!" Хэн и Джоффри шикнули на него, возможно, издав больше звуков, чем его псевдо-крик.
   "Черт, я думал, у меня все схвачено... Это требует некоторой концентрации, оставайтесь все здесь, мне нужно в туалет", - сказал Джоффри, вставая.
   "Я тоже пойду, если я задержусь еще на минуту, мне кажется, что Сивин начнет сочиться из моих ушей..." Хэн тоже встал: "Сивуха по ушам... боги, какое это было бы благословение..." - пробормотал он с тоской.
   По понятным причинам они отказались от обычных ставок на воду, но это только повысило ставки, поскольку теперь на кон ставилось достоинство.
  Они вышли из небольшой палатки с припасами, когда Ху начал давать Сабу всевозможные советы - от техники броска до талисманов удачи.
  Он был немного раздражен после того, как Джоффри полностью уничтожил его во время первого раунда
  Я буду следовать совету полковника Джина, придерживаться игры в кости, а карты оставлю для лучших людей!
   Джоффри усмехнулся, когда они шли к отхожему месту в лагере - длинной траншее, воняющей дерьмом.
  Конечно, это лучше, чем выбрасывать ведро с помоями через заслонку палатки
  Джоффри и Хан молча облегчились, глядя на восходящую луну.
  Джоффри готов был поклясться, что в Запределье эта штука выглядит еще больше.
   "Все еще сомневаешься?" неожиданно спросил Хэн.
   "Нет", - рефлекторно ответил Джоффри, но потом отступил назад: "Какие сомнения?"
   Хэн покачал головой.
  "Ты ужасный лжец, Джоффри, и совершенно очевидно, что ты сомневался в своем продвижении в мужчины...", - сказал он.
   "О боги... неужели это так очевидно?" пробормотал Джоффри почти в панике.
  "Они, должно быть, молятся, чтобы я получил стрелу в череп и чтобы генерал выбрал кого-нибудь более компетентного..." сказал Джоффри, покачав головой от отвращения к самому себе.
   "Не будь варваром.
  Они находят это забавным... У скаутов грамотные офицеры - это норма, но это не значит, что все офицеры заботятся о людях так же, как вы, и не значит, что каждый офицер, проходящий через Мусорную башню, имеет достаточно смирения, чтобы признать, что иногда он может быть неправ..." сказал Хэн.
   Джоффри на секунду застыл в замешательстве.
  "Они не думают, что я их убью?" - внезапно спросил он.
   "Очевидно, это еще предстоит выяснить, но они настроены несколько оптимистично, учитывая добрую молву, которую ваше бывшее подразделение распространило в строю.
  Поставить 17-ю в поддерживающий строй было гениальным ходом генерала, что неудивительно..." размышлял Хан.
   "Если вы будете действовать решительно, когда придет время, люди будут с вами, майор", - сказал он, отдавая честь.
   Джоффри был тронут и, как ни парадоксально, почувствовал, как на его плечи свалился огромный груз.
   "Я... благодарю вас, Хан.
  Это очень много для меня значит..." Джоффри отсалютовал в ответ и слегка опустил взгляд.
   "Эх, ты забыл..."
   "Ах, да.
  Нижнее вооружение немного остыло..." - сказал он, укладывая оружие.
   Джоффри усмехнулся: "Пойдем, нам пора возвращаться, пока Ху не уговорил Сабу зарядить кости..."
   Они шли в дружеском молчании, не торопясь, проверяя, все ли в порядке в их части лагеря.
  Они оставили подходящие условия для своей маленькой эскапады, и Солнечные Лучи из поддерживающего формирования, казалось, прекрасно справлялись со своей работой и без офицеров, дышавших им в затылок.
   "Ты действительно думаешь, что я справлюсь, Хан?" - внезапно спросил он своего друга.
   "Более чем достаточно, Джоффри... Просто помни, за что ты сражаешься..." - ответил тот.
   Джоффри собирался спросить, что именно, когда они дошли до небольшой палатки с припасами, но вопрос отпал сам собой, когда они быстро вошли внутрь.
  Джоффри уже почувствовал дымный вкус сивина, когда перед ним предстало бледное и осунувшееся лицо капитана Ху.
  Но это не могло быть чем-то серьезным, иначе Сабу изменил бы свое спокойное поведение... наверное.
   "Что теперь, Ху? Только не говори мне, что кости снова упали под этот проклятый ящик..." добродушно сказал Джоффри, когда они с Хэном уселись на табуреты.
   "Прости! Он, наверное, следил за мной, когда я вернулся с сивином!" внезапно признался Ху, почти на грани слез.
   "Что?" спросил Джоффри, сбитый с толку.
   "Такое... необычное времяпрепровождение... особенно если учесть, сколько драгоценного времени оно отнимает", - внезапно раздался голос сзади.
   Джоффри и Хан встали, повернулись, и табуреты грохнулись обратно, и оба резко вдохнули.
   Вход в палатку загораживала широкая фигура майора Ихама, его ухмылка была благодушной и щедрой.
   "Время, которое можно было бы потратить с большей пользой для себя..." Темный Носорог зловеще замолчал.
   Хэн быстро огляделся, осматривая палатку в поисках отверстий, и только потом обнаружил, что кроме входа в нее ничего нет.
   "Все кончено, парни", - сказал Сабу, вставая и разминая плечи.
  "Лучше сделать это с достоинством", - добавил он, стряхивая крошки со своей массивной бороды.
   Офицеры-разведчики вышли из палатки, как дезертиры на целевой пост, за ними последовал довольный майор Ихам с охапкой учебных сабель.
   Джоффри вдруг почувствовал движение слева от себя.
  Он быстро взглянул на него и с удивлением обнаружил, что капитан Шах на редкость ухмыляется.
  ...
   "Brain Mush my ass! Шаааааааааа!!!! Ты проклятый предатель!!!!!!". Джоффри зарычал на него, но в перерыве между бризами Шах исчез, несомненно, намереваясь еще немного пошевелить мозгами вместе с остальными своими людьми, которые смеялись над несчастьем своего начальника.
  ...
   Я начинаю ненавидеть сабли... - в отчаянии подумал Джоффри.
  -.PD.-
  Экспедиция находилась всего в пяти днях пути от Шиз, когда на них наконец напали.
   Они и раньше сталкивались с небольшими группами беженцев или рейдеров, но все они разбежались, когда заметили более тысячи легионеров, шедших прямо на них.
  Те немногие группы, что отваживались торговать с экспедицией, вопили о легионах трупов, бродящих по Запредельному краю на северо-востоке, что было совсем некстати.
   Джоффри мчался на своем коне быстрым галопом, и экспедиция не торопилась, пока ехали выносливые повозки, предназначенные для таких долгих путешествий. Длинная колонна поднималась и опускалась вместе с небольшими холмами, когда зеленые пастбища земель Шрайков постепенно уступали место серому песку.
   То и дело по всей колонне разносился длинный и чистый рог разведчиков.
  Три резких взрыва.
   Приготовиться к бою.
   "ФОРМАЦИЯ! СТОЙ! БОЕВЫЕ ЗНАМЕНА ВЫВЕШЕНЫ!" прорычал Джоффри, пришпоривая коня.
   Он пристально вглядывался в штандарты, развевающиеся в центре ударного строя, далеко впереди.
   Ряд средних по размеру флагов поднялся в воздух, подвешенный на длинных бамбуковых шестах.
   Конный противник обнаружен, Центр наступает и держится, Поддержка в резерве.
   "Реанимация?!" - спросил Хан, подъезжая к Джоффри на коне, за ним быстро последовали остальные офицеры и три Солнечных Луча, которые несли такие же, хотя и меньшие, флаги и рога.
  Один из них нес личное знамя Джоффри, как и полагалось майору Легиона.
  Его окружила дюжина триреев, служивших ему телохранителями и посыльными.
   "Не думаю, они конные, так что это либо конокрады, либо верблюжьи племена, либо что-то еще на такой глубине..." сказал Джоффри, пока центр продолжал продвигаться вперед и соединялся с конными рейнджерами ударного строя.
  Вскоре слева показались отряды тяжелой кавалерии, а сам Темный Носорог возглавил фланговую атаку, если верить черному флагу среднего размера с двумя скрещенными белыми клыками.
   На боевом флаге Джоффри были изображены два солнца, символизирующие его ранг.
  Он откладывал создание своего личного сигила с тех пор, как его повысили в звании, поскольку считал, что два оранжевых солнца достаточно хорошо выполняют свою задачу.
   "Мы должны присоединиться к ним, сэр! Наши стрелы разнесут их в клочья еще до того, как они успеют подойти на расстояние ближнего боя!" взволнованно сказал капитан Ху.
   "Пока нет, мы в резерве.
  Ждем призыва генерала, - приговаривал Джоффри, оглядывая свой строй.
   "Я хочу, чтобы люди были готовы выступить в любом направлении по одному лишь слову, приступайте!" крикнул Джоффри, когда его офицеры кивнули и бросились к своим людям.
   Джоффри видел, как из центра раздаются залпы стрел, но не мог разглядеть противника из-за небольшого холма, на котором находились удар и центр.
   Звуки неясной битвы доносились до него чуть более получаса, и генерал не получал никаких приказов, кроме торопливого гонца, который сказал: "Задействовать конные отряды, оставаться на месте", когда кто-то крикнул справа от него.
   "Сэр!" - крикнул человек из 17-го отряда Ху, резко пришпоривая своего коня.
  "Справа приближаются раненые разведчики!" - оповестил он Джоффри.
   "Покажите их мне!" приказал Джоффри, пришпоривая коня, и за разведчиком быстро последовала его командная свита.
   Вместе с ним он поскакал вправо, где толпа окровавленных людей падала с лошадей, быстро окруженная телохранителями и другими людьми из его отряда.
   Они прибывали по трое и по двое, окровавленные и измученные.
  "Кто здесь командует?" крикнул Джоффри.
   "С-сэр! Я!" - крикнул Полусолнце с окровавленной эмблемой 16-го патруля.
   "Что случилось?! Где капитан Фихуа?" быстро спросил Джоффри, все еще сидя на лошади.
   "Он... Он мертв, сэр... Майор Пигу отрядил нас на дозорную службу на правом фланге, когда на нас набросились конокрады... Это была идеальная засада на дюнах... Ночной Лев... Мы даже не видели их, пока вокруг нас не вздыбился песок, а с боков внезапно налетели другие силы... Мы, наверное, все, что осталось от 16-го, сэр... - отчаянно пробормотал разведчик.
  Черт, это же по меньшей мере половина 16-го патруля, а наш правый фланг теперь так открыт, что в нем можно было бы уместить Грейтауэр
  "Сколько человек?!" - спросил он ошеломленного солдата.
   "Не меньше... не меньше четырехсот, сэр...", - ответил тот, окончательно теряя сознание, и телописцы отнесли его в одну из госпитальных повозок.
   Джоффри с отчаянием смотрел на фронт, ожидая, что сигнальные флаги придут в движение.
   Ни один из них не был поднят, а ярость битвы тем временем еще больше усилилась.
  Более четырех сотен конников, бьющих сбоку... мы можем потерять часть наших обозов с провиантом, если нам не повезет... они могут даже обезглавить наше командование, если нам действительно не повезет
  К черту все.
   Он повернул коня назад и указал на разведчика, который изначально предупредил его.
  "Ты! Скачи к генералу и расскажи ему, что ты здесь слышал, и что я попытаюсь остановить их на том холме!" - сказал он, указывая на небольшой холм, идеально подходящий для перехвата удара.
   "Есть, майор!" - крикнул мужчина, изо всех сил пришпоривая коня и направляясь к фронту.
   "Трирэй, передай капитану Шаху, что он командует строем и ждет дальнейших приказов!" - приказал он одному из своих телохранителей.
  Мужчина кивнул и галопом поскакал обратно.
   "Солнечный луч Джехи!" - крикнул Джоффри.
   "Сэр!" - ответил его рогатый разведчик.
   "Звук "Быстрый галоп за мной"!" - приказал он.
   "Да, сэр! Быстрым галопом на меня!" - повторил Солнечный Луч Джехи, взял свой рог и начал быстро отдавать приказ.
   "Солнечный луч Колба, сигнал для 11-го патруля, 4-го рейнджера и 12-й летучей артиллерии!" приказал он.
   "Есть, сэр! 11-й, 4-й и 12-й!" - повторил Солнечный Луч, доставая соответствующие флаги: каждый из них был защелкнут на металлическом гнезде на конце главного бамбукового шеста и поднят в воздух, после чего был снят и освободил место для следующего.
   Джоффри глубоко вздохнул.
   "За мной!" - приказал он, устремляясь к близлежащему холму справа от себя, идеальному месту для защиты от фланговой атаки.
   "С вами, сэр!" - крикнул Солнечный Луч Лихо, его помощник и носитель личного знака, скача галопом чуть позади и справа от него, за ним быстро последовали остальные члены его свиты.
   Джоффри быстро добрался до небольшого холма и уже мог видеть врага.
  Должно быть, более 450 всадников, одетых в бронзу, с копьями, копьями и саблями. Они прокричали свой знаменитый боевой клич, когда заметили Джоффри и первых солдат, добравшихся до него по холму, и слегка изменили свой курс, чтобы встретить его.
  Они не могли сеять хаос в тылу, не оставляя свои тылы под ударами войск Джоффри.
  Прежде чем обойти генерала с фланга, они должны были сначала убить его.
   "uuuuuuuuuuuuuuuuzzzzzzzzzzzzzzzzhhhhhhhhhhhhAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAA!!!!!!!!" they screamed as they charged, quickly eating up the distance.
   "Приказы, сэр?" - спросил капитан Хэн, когда вместе с остальным отрядом добрался до Джоффри.
   "Спуститесь немного вниз по склону и обстреляйте их! Будьте готовы отступить по моему сигналу!" приказал Джоффри, не имея времени сомневаться в собственных приказах.
   "Выполняю!" - сказал он, поворачиваясь назад.
  "ОДИННАДЦАТЫЙ! За мной!" - прокричал он, скача вниз по склону, и одиннадцатый патруль поскакал за ним, все еще верхом.
   "Сэр, где мы вам нужны?" - спросил капитан Сабу, подъехав к Джоффри на вершине холма.
  Он был облачен в тяжелые железные ламелляры поверх цепной брони, а его шлем имитировал какое-то вопящее чудовище с раскрытой пастью.
   Джоффри яростно размышлял секунд пять, прежде чем кивнуть.
   "Пусть ваши рейнджеры разбредутся немного назад и выстроят линию кольев! Ты станешь последним сюрпризом для этих ублюдков!" - приказал он здоровяку.
   "Будет сделано", - ответил тот, холодный как лед, и поскакал к своим людям, чуть пригнувшись к тылу Джоффри.
   "ШОУТЫ! РАССТУПИТЕСЬ И ПРИГОТОВЬТЕСЬ К ОТСТУПЛЕНИЮ!" прокричал Хэн с другой стороны, и его приказ быстро заглушили звуки более 40 луков, выпустивших свои смертоносные стрелы.
   Конокрады начали нести потери, стрелы внезапно появлялись в шеях, грудях и головах... но это, похоже, не сильно их беспокоило, так как они начали добираться до начала небольшого склона, крича.
   "uuuuuuuuuuuuuuuuuuzzzzzzzzzzzZZZZZHHHHHHHHHAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAA!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!" they bellowed as Joffrey felt the hair at the back of his neck raise in foreboding.
   Джоффри махнул рукой в сторону капитана Ксон-Ми, который на удивление быстро преодолел задний склон.
  За ним следовали еще три повозки, каждую из которых тянули шесть лошадей.
   Джоффри мчался вперед на своем коне, быстро приближаясь к Ксон-Ми.
  "Что вы можете принести!" - крикнул он капитану.
   "Мое отделение легкой поддержки! Четыре ретранслятора и двенадцать огненных копий!" - крикнул он в ответ, жестом указывая на своего водителя.
   "Половина справа, половина слева, бейте по бокам! Заставьте их прорваться через центр!" - приказал он, снова пришпоривая коня и сам возвращаясь к центру холма.
   11-й патруль находился впереди и ниже него, выпуская стрелы и сбивая с ног конокрадов каждые три секунды.
   Позади себя он слышал, как капитан Сабу снова и снова повторяет свои приказы.
   "КОЛЬЯ НА ЗЕМЛЮ! ПОЛУПИКИ! ПОЛУПИКИ НАРУЖУ!!!" Он мощно ревел, спокойно шагая за быстро формирующейся линией кольев и рейнджеров с полупиками, и его огромные легкие обеспечивали, чтобы каждый из бронированных рейнджеров слышал его, пока они снимали снаряжение и тяжелое оружие со своих лошадей, ожидавших в двадцати метрах позади них.
   Конные косынки прошли четверть пути вверх по склону, когда повозки Ксон-Ми остановились у флангов Джоффри, по две с каждой стороны.
   Борта телег откинулись в стороны, обнажив по шесть человек, которые быстро спрыгнули на землю.
  Половина мужчин несла длинные бронзовые трубки, верхние концы которых заканчивались змеиными головами, а другая половина - ранцы, набитые длинными зазубренными копьями.
   После того как команды по шесть человек вышли из телег, Джоффри разглядел на вершине каждой повозки трех солдат, управляющих пузатой баллистой, полной рычагов и маленьких пружин.
   "ПОВТОРИТЕЛИ! Цельтесь в копьеносцы и стреляйте по желанию!" - крикнул Ксон-Ми своим людям, когда ретрансляторы развернулись в стороны и вниз, навстречу врагу.
   ТУННГ! Четыре тележки взвизгнули почти одновременно, когда великолепно обученные операторы закончили их настраивать и отстреливаться.
   Короткие болты вонзились во фланги конных вождей, заставляя людей отлетать назад, а лошадей падать в агонии.
   КА! Баллисты заскрипели, когда их операторы потянули за рычаги, и заряжающий положил сверху еще один болт, позволив силе тяжести закрепить его на месте.
   Не прошло и пяти секунд, как ретрансляторы снова заговорили.
  Их придушенные звуки были короткими, но высокими - они смешивались с криками агонии лошадей и людей.
   Они были уже на полпути вверх по склону, когда в дело вступили Огненные уланы.
   Двенадцать человек с каждого фланга подбежали к краю склона, когда ретрансляторы дали залп.
  Шестеро присели и воткнули в землю деревянные прицельные приспособления в форме буквы "Y", а затем положили на них свои бронзовые трубки.
  В то же время остальные шестеро присели возле труб, сняли длинные рюкзаки и достали из них копья с зазубринами.
   Копья быстро погрузили в трубы, и с вершины одной из телег раздался голос Ксон-Ми.
   "ВОЛНЫ!FIRE!!!"
  ttttthhhhhsssssssshhhhhhhTSHUUUUUUUUU!!! Прокричали бронзовые трубки, из их ртов вырвались языки огня, с огромной силой толкая копья.
  Они были не слишком точны, но с учетом того, что по склону скакали более четырехсот конников, в этом и не было нужды.
   Копья издавали сиплый визг, сыпались с боков, отрывая конечности и насаживая людей на лошадей.
  Джоффри видел, как одно из копий задело руку одного человека и полностью ее оторвало, а копье, не останавливаясь, вонзилось в лошадь другого.
   По мере того как скауты и легкое отделение поддержки Ксон-Ми собирали кровавую жатву с варваров, Джоффри видел, что их решимость начинает ослабевать.
  Некоторые из рейдеров в панике оглядывались по сторонам: их фланги сходились в центре, создавая еще более выгодную цель для 12-го и 11-го.
   Они вот-вот прорвутся! Да! ДА!
   Внезапно Джоффри увидел, как один из конников вырвался вперед.
  Доспехи его были сделаны из бронзовых осколков, а шлем - из черепа сандрака.
   Массивный мужчина, сам конный вождь, поднял в воздух свой двуручный боевой топор и проревел боевой клич, который вскоре подхватили остальные, укрепив их решимость.
   "UUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUZZZZZZZZZZZZZZZZZZZZZZZZHHHHHHHHHAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAA!!!!!!!!!!!!!!!!!!!" they roared, a quarter of the way up the slope.
  Они все еще идут
  Они продолжают умирать и продолжают идти
  Джоффри тяжело покачал головой.
   "Джехи! Звук "Отступаем"!" Джоффри зашипел, крепко сжимая поводья.
   "Отступаем, майор!" - крикнул в ответ Солнечный Луч, с ужасом глядя на конские платки: огромная, оборванная толпа приближалась.
   Солнечный луч протрубил в свой рог, подавая сигнал отступать.
  Как только 11-е услышали звук, они пришпорили своих лошадей и вернулись в строй... но приказ Джоффри запоздал.
   Передовые конники метнули свои копья с удивительной силой, длинные прыгающие дротики больше походили на болты баллисты, чем на копья.
  "UUUUUUUUUUUZZZZZHHHHAAAAAA!!!!!" they roared as they threw the long darts.
   Они с силой сыпались на 11-го, жестоко пронзая спины и лошадей, разведчики кричали, умирая.
   Хан находился в центре своего отряда, ревя и призывая своих людей вернуться в строй.
  Конники уже почти настигли их, когда большинству из них удалось справиться со своими лошадьми и разъехаться.
   "К линии!" - кричал Хан, отчаянно жестикулируя своим людям, - "Отступайте! ОТСТУПАЙТЕ!" Он вдруг перестал кричать, покачиваясь на лошади, из его груди вылетело копье.
   "ХААААААН!!!" закричал Джоффри во всю мощь своих легких.
   Хан пьяно посмотрел на копье, выглядывавшее из его груди, а затем взглянул на Джоффри с холма.
   Он что-то пробормотал, прежде чем слева от него внезапно появился конный вождь, вынырнувший из песчаного вихря, поднятого лошадьми, с боевым топором наперевес и отрубивший ему голову.
   Джоффри смотрел на варвара, руки его дрожали, а красное облако начало окутывать его. "Сэр! Сэр!" - внезапно закричал Солнечный Луч Лихо у его уха, - "Они уже почти настигли нас! Приказывайте, сэр!?" - прорычал он, когда окровавленные всадники 11-го отряда пронеслись мимо, устремляясь к линии.
   Это вывело Джоффри из оцепенения, когда мимо него пронесся последний из 11-х.
   "К линии! Живо!" - приказал он, повернул назад и помчался галопом так быстро, как только мог.
   Его командная группа вернулась в целости и сохранности, проскакав через небольшие бреши в линии кольев, причем 4-е рейнджеры пробивали последние из них.
   "ОДИННАДЦАТЫЙ! ПРИГОТОВИТЬ ПОСЛЕДНИЙ ЗАЛП! КАПИТАН САБУ! ПРИГОТОВЬТЕСЬ ПРИНЯТЬ КАВАЛЕРИЮ!" крикнул Джоффри, снимаясь с места и спеша присоединиться к передовой.
   Капитан Сабу шел чуть позади шеренги рейнджеров, его боевой топор был перекинут через плечо: "Рейнджеры! Приготовиться к встрече с кавалерией!" - прорычал он, когда 4-е рейнджеры с рычанием опустили свои полупики.
   Джоффри поднял саблю, жестом указывая 11-м рейнджерам на луки: "ДААААААААВВВВВВВ!!!" - закричал он.
   В одну секунду вершина холма опустела.
   Секунду спустя горизонт заполнили платки, глаза расширились от страха и возбуждения, сабли и копья были подняты в убийственном порыве.
   "UUUUUUUUUUUZZZZZZZHHHHHHHHAAAAAAAAAA!!!!" they roared at the same time as Joffrey slashed down with his saber and the men of the Dawn Legion screamed their defiance.
   "DAAAAAAAAAAAAAAAAWWWWWNNNN!!!!", - ревели легионеры, когда 11-й отряд отпустил коней и масса конских платков врезалась в линию полупик и кольев, как молот Кузнеца в наковальню.
   Это было безумие, безумие и хаос.
  Джоффри попятился назад от удара, а стоявшие за ним товарищи толкнули его вперед и укрепили строй. С неба с безумными воплями сыпались конские платки, обрушиваясь на людей и сабли.
  Схватка вскоре стала еще более хаотичной, так как смертельный вихрь затягивал Джоффри в свои путы.
   Джоффри наносил удары саблей направо и налево, с криками, ревом и плачем выплескивая фонтаны крови из отрубленных конечностей и раздробленных грудных клеток.
  Он перерезал саблей шею конюха сзади, когда тот готовился расправиться с поверженным рейнджером, и вонзил стрелу в глаз рейдеру, когда его сабля застряла в грудной клетке.
   Внезапно вокруг него каким-то образом образовалась поляна.
  Он увидел, как боевой топор конного вождя с грохотом опустился на туловище лежащего на земле разведчика.
  Грудь разведчика взорвалась, когда вождь с криком поднял оружие в воздух.
   "UUUUUUUUUZZZZZZZZZZZHHHHAAAAAAAA!!!" he bellowed, the cry being taken up by his men.
   "ДААААААВВВВВВВВВ!" прорычал Джоффри, набросившись на человека с саблей, пытаясь разрубить его на две части от ключицы до бедра.
   Вождь парировал удар головкой своего боевого топора, отбросив саблю Джоффри в сторону, а затем попытался распотрошить его за шею.
   Джоффри присел, чувствуя, как над ним свистит острое железо.
   Нанести смертельный удар! Продолжение всего тела!
   Он слегка пригнулся, сворачиваясь и нанося тяжелые удары по вождю, который каждый раз умудрялся блокировать их, хрюкая от напряжения.
   Джоффри попытался нанести удар саблей по голове вождя, но переусердствовал.
  Варвар парировал удар и, опустившись ниже, подсек деревянным топором ноги Джоффри.
   "UUUUUUUUZZZHAAAAAA!!!!" he bellowed as the battleaxe descended faster than a dragon for Joffrey's torso.
   Он откатился в сторону, едва избежав удара.
  Джоффри вскочил на ноги, как называли браавоси "восстановление палубы", скрутил ноги и откатился в сторону, чтобы избежать удара, который едва не лишил его правой руки.
   Найти точку! Нанести убийственный удар!
   Джоффри снова стоял перед вождем, полуприседая, и без конца притворялся, пытаясь заставить того совершить ошибку.
  Вождь атаковал без устали, и вскоре Джоффри был покрыт неглубокими порезами, причем все они были близки к промаху.
  Из-за огромной силы вождя кости Джоффри болезненно трещали при каждом парировании, и он отчаянно дышал.
   Внезапно вождь поднял свой боевой топор и опустил его по диагонали, пытаясь рассечь Джоффри своей огромной силой.
   Вот.
   Он слегка наклонился влево, и боевой топор пронесся мимо, рассекая щеку.
   Джоффри зарычал во всю мощь: его правая рука сделала колющее движение, а все тело скрутилось и размоталось, словно рука была чем-то вроде кнута.
   Сабля пробила ключицу вождя и остановилась чуть выше грудины.
   Вождь выронил боевой топор, схватил Джоффри за руку, а затем за шею, притянул ближе и задушил из последних сил.
   Джоффри поднял руки к шее, пытаясь оттащить варвара от себя и отчаянно задыхаясь, но тот был слишком силен.
   Он хрюкнул, выхватил кинжал и вонзил его в шею, открыв небольшую реку крови, которая быстро хлынула в сторону.
  Он продолжал наносить удары, но мужчина продолжал сжимать
  Внезапно невероятная сила вождя испарилась, и он под действием какой-то необъяснимой силы оказался на вершине Джоффри, обмякнув.
   Джоффри продолжал наносить удары.
  На мгновение он растерялся, не понимая, где верх, а где низ, а неподвижные глаза и залитый кровью рот вождя, казалось, усмехались над ним.
   Вдруг он понял, что лежит на земле, а мертвый вождь лежит на нем, придавив его своим огромным весом.
   С ревом и силой он отбросил тело в сторону, с трудом поднимаясь на ноги и глотая воздух.
   Внезапно ему на помощь пришла пара рук, и Джоффри пришлось сдержать порыв заколоть и их.
   "Вы в порядке, сэр?" - спросил рейнджер, протягивая Джоффри саблю.
   "... Я... Да... Какова ситуация...?" - спросил он между вдохами.
   "Мы уничтожили их, сэр, они сломались, когда вы чуть не разорвали их лидера пополам", - с уважением сказал он.
   Джоффри огляделся вокруг.
  Его окружали мертвые и стонущие, как разведчики, так и варвары.
   "Майор", - кивнул капитан Сабу, его тяжелая пластина была положительно залита кровью.
   "Капитан, - кивнул Джоффри, глядя на все эти мертвые тела в некотором замешательстве.
   Почему я не расставил людей получше?
   "Сэр! Наконец-то!" внезапно сказал разведчик с посыльным на руке, пришпоривая коня и быстро кланяясь.
   "Трирей", - кивнул Джоффри, побуждая человека к действию.
   "От генерала Ю: вражеские силы разбиты, закрепиться и разбить лагерь на моей позиции.
  Запросите отчет как можно скорее!" сказал Трирей.
   "Фланговые войска разбиты, потери..." Джоффри снова окинул взглядом поле боя.
   Почему я не подал сигнал к отступлению раньше...?
   "Сэр?" - внезапно спросил он.
   Джоффри моргнул.
  "По оценкам, от умеренной до значительной, скоро выезжаем", - сказал он человеку.
   "Есть, сэр!" - отсалютовал тот и пришпорил коня, спускаясь по склону.
   "Капитан Сабу, я хочу, чтобы офицеры собрались здесь для быстрого доклада о состоянии дел через пять минут... и найдите мне мой проклятый знаменный разведчик...", - сказал он, оглядываясь по сторонам.
   "Я займусь этим.
  Некоторые платки еще можно спасти, если их будут посещать наши телесные писцы.
  Что нам с ними делать?" - спросил он, откидывая своим боевым топором голову одного из стонущих, уцелевших конских платков на полу.
   Капитан Хан что-то пробормотал, и кровь потекла у него изо рта, когда из взбаламученного песка позади него появился вождь и отрубил ему голову.
  ...
   Джоффри покачал головой.
   "У нас нет ни припасов, ни времени.
  Казните и разграбьте их", - приказал он.
   Сабу кивнул, словно Джоффри попросил его принести завтрак.
   "Я скажу людям", - сказал он, поднимая свой боевой топор.
   Упавший варвар прокричал что-то на своем арканном языке, прежде чем Сабу одним ударом разрубил ему голову, мгновенно убив его.
   -.PD.-.
  Глава 23: Экспедиция (Шептуны).
   Не уверен насчет этой, но после того, как я увидел проблеск авторского выгорания, я решил просто выложить эту. Наслаждайтесь!
   Глава 23: Экспедиция (Шептуны).
  -25 дней с момента отправления экспедиции-
  "Просто скажи мне, черт возьми..." прошептал Джоффри, положив руки на стол в командной палатке.
   "Сэр!" У окровавленного Полусолнца была повязка на правом глазу и еще одна на плече, обе красные. "Мы потеряли в общей сложности 26 человек, еще пятеро ранены, трое из которых, как ожидается, не переживут эту ночь... Что касается офицеров, лейтенант Гу-Я погиб в рукопашной, а капитан Хань - от удара копья..."
  А они и так были недоукомплектованы
  "11-й отряд сократился до 12 боеспособных солдат... сэр!" Половина Сунь Дуна звучала так, будто он собирался сломаться на секунду, прежде чем он закончил "сэр", выпрямившись и пытаясь найти утешение в привычной дисциплине.
   Джоффри глубоко вздохнул.
  Не сейчас
  "Вы хорошо справились, лейтенант, теперь вы командуете 11-м патрулем до дальнейших распоряжений..." приказал Джоффри, и его голос прервался на полуслове.
   "Сэр!" отсалютовал Донг, слегка покачиваясь. "Отдыхайте, лейтенант, а после встретьтесь с писцами тела..." сказал ему Джоффри.
   Донг снова отсалютовал, все еще перебарщивая с дисциплиной, словно привычная рутина могла помочь ему справиться с тем, что его подразделение было практически уничтожено, а большинство его друзей и товарищей перебито. Он выскочил из наспех развернутой палатки, подперев голову одной рукой.
   "Капитан Сабу, доложите", - приказал он командиру 4-го отряда рейнджеров.
   Сабу сидел на полуоткрытом ящике и мрачно чистил свой боевой топор. "9 убитых, еще 23 раненых, 6 из которых, вероятно, не переживут неделю. Наша тяжелая броня намного прочнее, чем у обычного патруля, и это означает, что большинство раненых получили несмертельные раны... Некоторое время нам будет не хватать сил, но ничего такого, с чем мы не смогли бы справиться", - сказал он, все так же спокойно, как будто они только что сыграли в кости.
   "Капитан Ксон-Ми?" спросил Джоффри у Деревянного и Железного Солнца.
   Тот стоял рядом с ним, мрачный, но в остальном исправный. "Только один, сэр. У "Огненного копья" отказала одна из задних частей... - сказал он, смирившись. Несмотря на все его разговоры о том, что магия - это меч без рукояти, боевые формации Архитектора были не намного лучше.
   Джоффри кивнул, оглянувшись на Джоса, Ху и Шаха: "Есть потери в лагере?" - спросил он.
   "Нет, сэр, мы уничтожили несколько отступающих, но мои силы остаются полностью боеспособными", - ответил капитан 1-го отряда длинных скаутов.
   Джос кивнул, Ху тоже: "И мы тоже, сэр", - сказал командир своего старого 17-го отряда.
   "Хорошо... Я пойду доложу генералу Ю... Шах, ты командуешь до моего возвращения", - сказал им Джоффри, не дожидаясь подтверждения, и быстро зашагал к выходу.
   Он шел быстро, опустив голову, как только мог, не добегая до палатки генерала.
   В главном лагере царил беспорядок. Команды солдат с носилками постоянно сновали туда-сюда, перекладывая раненых... или мертвых... из госпитальных телег в телеги и обратно, освобождая место для тяжелораненых. По всему лагерю горели большие костры, в которых сжигали и врага, и легионеров, а груды награбленного оружия и доспехов передавались всем, кто в них нуждался... Регулярного пополнения запасов в таком отдалении от Рассветного форта не будет.
   Джоффри почесал повязку на щеке, чувствуя себя самым большим лицемером на свете.
   Хану отрубили голову, как поганой курице... его бывший второй командир, Донг... потерял глаз... и вот я разгуливаю с так необходимой повязкой на своей чертовой расцарапанной щеке.
   Я знал, что это произойдет... Я, черт возьми, знал это!
   Он внезапно остановился, издав приглушенный крик, потому что не хотел открывать рот и отвлекать храбрых солдат, выполняющих свой долг.
   Он схватил бинт и вырвал его, швырнув на пол. Отчаявшись, он почувствовал, что рана почти не болит.
   ПОЧЕМУ НЕ БОЛИТ?!
   Он уже собирался засунуть руку в рану, когда вспомнил, куда идет.
   Так, сначала последний долг.Я должен кое-что исправить.
   Он продолжал идти, избегая раненых и костров.
   Войдя в палатку, он обнаружил там собравшихся офицеров формирования. Все они были в разной степени запачканы кровью, хотя большинство из них, похоже, не принадлежало им.
   "Генерал!" - отсалютовал он.
   "Майор... У вас кровь", - сказал Ю, отворачиваясь от карты, и в этот раз Великий Луч был не на его стороне.
   Джоффри опустил взгляд и увидел небольшую струйку крови, стекающую по его груди и медленно вытекающую из щеки.
   "Просто телесная рана, сэр", - сказал он.
   "Позже я осмотрю ее. Доложить?" Ю быстро спросил.
   "В 11-м отряде сейчас 12 боеспособных солдат, 4-й рейнджерский отряд потерял 9 человек, около половины отряда ранены в той или иной форме. Кроме того, 12-й потерял одного человека из-за неисправности оружия", - доложил Джоффри, после чего глубоко вздохнул.
   "Я беру на себя всю ответственность за наши потери и немедленно подаю в отставку из офицерского корпуса, сэр!" - добавил он.
   "Отказано. Майор Сюй, какова ситуация с беженцами", - быстро спросил генерал.
   "Чуть больше двух тысяч женщин и детей, сэр. Большинство из них выглядели голодными и измученными жаждой, скорее всего, они направлялись в Шиз, как и мы. Они выглядели готовыми упасть замертво... Не думаю, что они бы дошли, а теперь, когда мы перебили всех их людей и вся группа рассеялась..." Сюй замолчал и в кои-то веки почувствовал себя неловко.
   "Если учесть всех конных вождей, которых мы заметили на передовой, плюс одного майора Джоффри... то сколько? Шесть? Семь?" - спросил майор Ухань.
   "Восемь", - ответил генерал, с тревогой глядя на карту.
   "Сэр, я вынужден настаивать на отставке. Мои действия привели к прямой гибели более..." начал Джоффри.
   "Отказано", - прервал его генерал.
   "Восемь конных магаров... А их семьи в сумме составляют две тысячи человек? Этого не может быть, восемь магаров должны означать от четырнадцати до двадцати тысяч мужчин, женщин и детей..." сказал майор Пигу, не понимая, в чем дело.
   "Восемь магаров?! Невозможно, это же целая пятая часть всего населения Конского вора!" - воскликнул майор Ихам.
   "Генерал И..."
   Генерал Ю повернулся лицом к Джоффри, лицо его было суровым и красным.
   "Майор Джоффри!" - прошипел он.
   "СЭР!" Джоффри выпрямился.
   "Этот фланговый отряд мог бы понести в пять раз больше потерь, если бы вы пропустили их. Вы вели вполне адекватную фланговую оборону, используя местность в своих интересах. На войне гибнут хорошие люди, майор, и вы ничего не можете сделать, чтобы остановить это, НИЧЕГО!... только смягчить. А теперь заткнись и верни мне моего офицера, - огрызнулся Ю.
   "ДА, СЭР!" сказал Джоффри, полностью отрицая все это в своей голове, но испугавшись, что генерал так потерял самообладание.
   "Хорошо..." - сказал он, сделав глубокий вдох. "Итак, на чем мы остановились?" - спросил он офицеров, которым бока палатки почему-то вдруг показались очень интересными.
   "На беженцах, сэр", - ответил Ксу, оглядываясь на генерала.
   "Да... Мы ничего не можем для них сделать, разве что надеяться, что им удастся как-то выжить и не превратиться в колдовское мясо. Сегодня мы потеряли много хороших людей, но мы не можем позволить себе медлить... Завтра в полдень мы отправляемся в Шиз. Мы должны добраться до города Шрайк через пять дней или около того...", - сказал он.
   "Что касается тех немногих пленных, которых нам удалось заполучить, они сказали что-нибудь полезное майору Пигу?" - спросил он.
   "Генерал, они говорили о Крансне и о том, что боги снова послали их, чтобы очистить их от грехов... Большинство из тех, с кем я говорил, были совершенно невосприимчивы к смерти и просили только сжечь их тела. Многие были благодарны за то, что пали в бою, а не под ударами стихий..." Майор Пигу сказал.
   "Мой Мехерц немного заржавел, что это значит?" спросил майор Ихам.
   "Это значит "Демоны конца"..." сказал генерал с отрешенным видом.
   "Наверное, они лгут", - сказал майор Пигу, пытаясь убедить самого себя.
   "Почему?" - спросил Ухань.
   "Они продолжали настаивать, что начали с двенадцатью магарами...", - сказал он.
   После этого заявления наступила тишина.
   "Восемь или двенадцать, наша миссия остается прежней. Возвращайтесь к своим обязанностям, у нас много работы..." Юй поднял руку в сторону, словно собираясь что-то принять, но быстро опустил ее, так как ему показалось, что он что-то вспомнил.
   Он огляделся, садясь на стул: "Вперед, мы стоим", - пробормотал он.
   "Still We Stand", - пробормотали офицеры, отдавая честь, думая о последних словах раненого, умирающего Конного вождя.
  -.PD.-
  "Эй, Шах... хочешь?" спросил Джоффри, усаживаясь рядом с Длинным Скаутом и покачивая бутылкой сивайна.
   Капитан на мгновение задумался и кивнул, когда Джоффри снова открыл бутылку, на этот раз наполнив кубок.
   "Он передал кубок Шаху, и тот, сделав небольшой глоток, кивнул в знак благодарности.
   Они сидели на одной из небольших крепких тележек 12-й летучей артиллерии и смотрели на темный горизонт. По периметру часто патрулировали группы разведчиков, а по всему лагерю Экспедиции формировались отряды, готовясь к очередному дню тяжелого похода.
   Джоффри пил прямо из бутылки, как будто это была вода, не отрывая глаз от темного горизонта.
   "Знаешь... эта бутылка была частью тайника Хана... он действительно любил свой сивин...", - пробормотал он, снова отпивая из прохладной бутылки, но почти не ощущая ее дымного, древесного аромата.
   Он провел там минут двадцать, просто глядя на горизонт и попивая сивуху. Он уже думал, что Шах заснул, как вдруг тот заговорил. "Некоторые люди говорят, что после смерти мы поднимаемся на небо и становимся одним целым с предками... Может, капитан Хан сейчас с ними... проклинает тебя за то, что ты украл его тайник...", - вполголоса размышлял он.
   Джоффри молча отпил из своей бутылки, неподвижно глядя на звезды.
   "Скажи мне, Шах... ты действительно в это веришь?" - спросил он его.
   Длинный разведчик опустил чашку, оставив ее на одной из скрещенных ног.
   "... Нет... не совсем..." - задумчиво пробормотал он.
   Некоторое время он сидел, нахмурив брови, явно размышляя. "После всего этого времени, проведенного в Запределье без нескольких спутников... бесконечные равнины внизу и вечное небо над головой... наши дела и герои, наши боги и предки..." Шах замолчал, присоединившись к Джоффри в его наблюдении за звездами.
   "Они кажутся... маленькими, не так ли?" Джоффри задумался: "Даже крошечными..." - добавил он, делая еще один глоток.
   "Боги и императоры считали себя вершиной творения, но каждый раз, когда они смотрели на небо, усыпанное черными звездами, они стыдливо опускали головы. Могущественные существа и древние герои - все они сгинули под вечным простором..." - процитировал он.
   "Какой мудрец это сказал?" спросил Джоффри через несколько минут, задумавшись.
   Мех-Шин, мой предшественник на посту командира 1-го Длинного патруля... - с тоской произнес он.
   "Хан ведь не смотрит на своих предков свысока, верно?" неожиданно спросил Джоффри.
   Шах испустил долгий вздох, отворачиваясь от звезд к горизонту.
   "Этого я не могу сказать... но мне нравится думать, что память о нем хранят люди, которые его знали, а значит, бессмертие ему обеспечено. Независимо от прихотей императоров и богов, капитан Хань живет благодаря людям, которые его знали..." пробормотал Шах.
   Они посидели еще немного, созерцая горизонт.
   "Говорят, что Длинные Скауты видят реальность по-другому из-за потустороннего мира... Только это не физическая часть, не так ли?" спросил Джоффри.
   Шах молчал, пока Джоффри продолжал."Просто вся... грандиозность этого места, его пустота, так сказать, заставляет смотреть внутрь, а не наружу... Странно... такие достопримечательности, как Запределье, заставляют пересмотреть место, которое занимаешь в порядке вещей... когда сталкиваешься с такими просторами, некоторые наши трудности, некоторые наши проблемы кажутся такими..."
  "Неактуальными", - вдруг сказал Шах.
   "Да... но не в безразличном смысле. Это почти парадоксально.для меня они подчеркивают, насколько мы малы и незначительны... но каким-то образом это делает людей, всех нас, еще более..."
  "Драгоценными", - сказал Шах, не отрывая глаз от горизонта.
   "... Драгоценными... да... а когда смотришь назад, вниз, и видишь вокруг столько кровопролития, хаоса и интриг, все это... вся эта жизнь, растраченная и уничтоженная... все это бессмысленно, не так ли?" - спросил он вдруг скаута, чувствуя какую-то глубокую настороженность, пустоту в своей основе.
   Шах некоторое время молчал, глядя на медленно светлеющий горизонт.
   "Не бессмысленно", - неожиданно произнес тот, поразив Джоффри.
   Шах, казалось, еще больше сосредоточился на горизонте, словно читая ответ прямо с него.
   Он говорил медленно, сосредоточенно. "Те, кто осознает эту истину, те, кто смотрит на горизонт и видит в нем себя... те, кто понял, что необъятный Запредельный мир - это не физическая граница, а лишь знак нашей реальности, лишь зеркало, которому мы придаем значение... Те, кто понимает и видит большее полотно за пределами хаоса и безумия..." Шах прервался.
   Он посмотрел на Джоффри, безмятежного, как восходящее с востока солнце.
   "Они знают, что на самом деле стоит на кону после каждого долгого патрулирования, после каждой стычки и битвы... Они понимают, насколько ценна каждая жизнь, каждый человек.Они понимают, что искра жизни - всего лишь маленькая свеча в ночи, и что каждый уголек стоит того, чтобы защитить его от угасания... Те, кто понимает... они знают, что у них есть долг перед остальными, долг защищать пламя и даже подрезать его, убивать, если потребуется, тех, кто попытается его погасить..."
  Он снова повернул голову к горизонту, солнце не мешало ему смотреть. "Хан, как и все те, кто умирает, защищая это пламя, не получает ни похвалы, ни признания. Они несут это признание в себе, они преодолели потребность в нем... "Они - хозяева своей судьбы, они - наблюдатели за звездами, они - те, кто стоит на страже..." сказал Шах.
   Джоффри сглотнул что-то тяжелое, моргнул и опустил взгляд от яркого солнца.
   "Мех-Шин тоже так сказал?" спросил Джоффри, слегка откашлявшись.
   "Да... Его последние слова, обращенные ко мне... Он был не столько великим стрелком, сколько мудрецом..." с легкой усмешкой сказал Шах.
   Джоффри был так поражен неожиданной шуткой, что ему пришлось хихикать вместе с Шахом. Это была короткая, горько-сладкая усмешка, которая сопровождала их, пока солнце продолжало подниматься, а их обязанности требовали возвращения в страну малого пламени.
  -.PD.-
  Предположительно, Шиз когда-то был великим городом со ступенчатыми пирамидами. Однако после тысячелетий эрозии и разрушения его останки были разорваны и неузнаваемы. Некогда великая, легендарная столица того, что шрайки называли королевством своих предков, выглядела как одна длинная плоская развалина. Почти ни одно здание не уцелело, а серые кирпичные камни выглядели потрепанными и обветренными.
   Предположительно, этот город был домом для "отцов" Шрайка много-много тысяч лет назад:Шауры, великие и могучие строители, умеющие работать и когтем, и молотом... так говорили шрайкские шаманы
  Если такие существа и существовали, подумал Джоффри, они давно покинули этот мир... Остались лишь их руины.
   Шрайки отказались жить в них, предпочитая строить свои огромные шалаши вокруг разрушенных городов. А вокруг Шиз, как самого большого из старых городов, поселилось больше всего жителей - город лачуг и серых каменных зданий, полностью окружавших его.
   Огромный, пустой город.
   Тишина стояла оглушительная, когда Экспедиция вошла в город, следуя жестам 3-го и 4-го Длинных патрулей, прибывших туда накануне. Некоторые части города были сожжены дотла, другие выглядели нетронутыми, словно его жители внезапно решили прекратить свои занятия и просто ушли.
   "Мне это ни капельки не нравится..." пробормотал Джоффри, скача рядом с капитаном Ху и Джосом, его рука не сходила с рукояти сабли.
   "Думаю, никому не нравится", - сказал Джос, настороженно оглядываясь по сторонам.
   Экспедиция наконец расположилась на одной из больших каменных площадей разрушенного города, разбив свой лагерь прямо там.
   "Длинные патрули горилл все проверили, здесь полно еды и припасов, разбросанных по домам и амбарам. Капитан Шах, возьмите с собой капитана Ху и его людей и разграбьте отведенный нам сектор... который будет..." Джоффри запнулся, уставившись на небольшую самодельную карту у себя на руках.
   "Восток, в том направлении. Приоритеты - еда и вода, все остальное - второстепенно", - приказал он, указывая.
   Оба подчиненных подтвердили приказ, вернувшись к своим подразделениям.
   "Что у нашего формирования запланировано на вечер, Лхо?" - спросил он своего помощника и личного знаменосца.
   "Тренировка с саблей с майором Ихамом, сэр", - ответил тот, смутно пытаясь скрыть ухмылку.
   "О радость..." пробормотал Джоффри.
  -.PD.-
  Джоффри и Ихам пристально смотрели друг на друга, словно пытаясь прочесть мысли друг друга. Вокруг них члены отряда поддержки сражались с членами 6-й и 9-й тяжелых каморок. Большинство людей Джоффри получали по заднице от гораздо более опытных членов того, что в экспедиции уже называли "Молотом носорогов".
   Но они получали их с достоинством.
   Разница есть... - подумал Джоффри, продолжая орудовать саблей.
   Вот!
   Он попытался нанести тяжелый удар по Ихаму, но тот, как ни удивительно, парировал его.
   Неудивительно и то, что ответный удар отозвался покалывающей болью в руке Джоффри.
   "Твой стиль развивается совсем не так, как обычно..." размышлял Ихам, помогая Джоффри подняться.
   "Что ты имеешь в виду?" спросил Джоффри.
   "Как будто ты впитываешь приемы в свой собственный странный стиль боя, вместо того чтобы изучать их как отдельную технику... Мне кажется, что я не учу тебя сабельному бою, а просто расширяю твой репертуар приемов...", - сказал он с легкой усмешкой.
   "Это хорошо или плохо?"спросил Джоффри
  Если Джоффри был честен с самим собой, то через некоторое время все эти разные стили начали укладываться у него в голове. Не то чтобы он их забыл, просто они как бы... постепенно стали инстинктивными. Он думал, что его стиль боя сейчас, должно быть, один из самых уродливых и странных в мире - мешанина влияний и приемов, которые иногда даже парадоксально противоречили друг другу.
   Что ж, до сих пор он служил достаточно хорошо... вроде того... - подумал он.
   "Нет, просто интересно... Я знаю, что тебя уже учили танцевать на воде, но некоторые из этих выпадов и ударов имеют интересный стиль, которого я никогда раньше не видел", - сказал Ихам, опуская саблю и давая возможность немного поговорить перед следующей схваткой, как они всегда делали.
   "А, я немного знаю иббенский бой на копьях. Некоторые из этих мощных ударов не слишком похожи на ваш собственный стиль... Например, нажим за чанаком..." Джоффри объяснил, показывая ему колющий удар под углом: "Вес копья приходится на поммель для..."
   Внезапный булькающий крик прервал его недолгие воспоминания, и оба Двузуба в унисон повернулись к северному периметру лагеря. Все на сабельных учениях остановились, напрягшись, чтобы прислушаться.
   Скрежет мечей и крики умирающих были безошибочны. На них напали.
   "ЛЮДИ! К ОРУЖИЮ, ЖИВО!" крикнул Ихам, когда Джоффри обернулся к своим людям.
  У меня здесь только 11-й и 17-й
  Я закончу начатое и добью их.
   Я ИХ УБЬЮ!!!
   Джоффри тяжело дышал, его руки дрожали, когда он смотрел на своих людей.
   Огромная ладонь ударила его по спине, и он попятился вперед, едва умудрившись не упасть на лицо.
   "ЛЕГИОНЕРЫ УМИРАЮТ! ВПЕРЕД, МАЙОР!" крикнул Ихам, доставая свою настоящую саблю и призывая своих людей следовать за ним.
   Сражайся сейчас, сомнения будут потом, подумал он, доставая настоящую саблю.
   Умри сейчас, сомнения - потом.
   "Разведчики! За мной!" - крикнул он, и они с Ихамом бросились к северному периметру лагеря.
   Времени на раздумья не было. Если нападающие прорвутся через внешний периметр, они устроят хаос... - думал он на бегу, а его разведчики переключили оружие и последовали за ним.
  ...
   Шрайки пришли убить тех, кто посмел вторгнуться, подумал он, глядя на умирающих разведчиков 13-го патруля. Настоящий рой оживших шрайков заполонил колья и канаву, впиваясь когтями и разрывая защищающихся разведчиков. Их сине-серые, безумные глаза почти светились в темноте, стремясь настигнуть защитников и разорвать их на части.
   Они уже прорвались сквозь внешнюю оборону, когда Джоффри и Ихам добрались до них.
   Ихам, казалось, вдохнул в себя ужас и решимость, а затем прорычал, подняв в воздух саблю.
   "САБЛИ ВВЕРХ!" проревел Ихам, бросаясь в атаку.
   "Сабли вниз!" - закричали его люди, следуя за ним. Оба отряда уже основательно перемешались, поэтому Джоффри решил просто следовать за Ихамом и следить за тем, чтобы труп не проткнул его сзади.
   Ихам был просто силой природы, когда врезался в наплывающие трупы: его широкие удары часто разрубали трупы на части или валили их на землю. Однако потоку трупов, казалось, не будет конца: все больше и больше их переваливалось через ров и нападало на живых.
   Джоффри остался на стороне Ихама, разрубая и расчленяя трупы. Майор, казалось, был напуган ими, как и остальные его люди, но стойкость Джоффри и его собственных разведчиков, ветеранов и выживших после подобного нападения, обеспечивала столь необходимое спокойствие. Они были живым доказательством того, что с потусторонними монстрами можно сражаться и убивать их... снова.
   Джоффри сражался отчаянно, приспосабливая свой стиль по мере того, как запоминал особенности своего врага. Атаки по жизненно важным органам были бесполезны, но удары по конечностям выводили из строя, а удары в грудь иногда помогали сбросить их, как марионетку, у которой перерезали ниточки, что он и делал. К счастью, выжившие в "серой засаде" передавали уроки всем, кто хотел их услышать, и люди Ихама, конечно, прислушивались.
   Однако сказки не шли ни в какое сравнение с реальностью, и легионеры все равно оказались не готовы к реальному опыту сражения с нежитью. Солдаты падали сзади, не проверив, как их убили, другие зацеплялись саблями за трупы и легко падали, когда их обстреливали с боков. Джоффри сражался как в тумане, почему-то надеясь на странную боль в груди... но ни боль, ни странный лев не приходили ему на помощь - товарищи гибли, а мертвецы продолжали прибывать.
   Тяжелые сабли отлично справлялись со своей работой, их большая тяжесть давала преимущество перед природой врага, но Джоффри не был уверен в своих шансах, когда поток внезапно уменьшился и остались только живые.
   "... Это не могут быть все они..." пробормотал Джоффри, оглядывая ров и видя за ним лишь темные улицы.
   "Я тоже так не думаю..." сказал Ихам, зажимая небольшую рану на правом ребре. Он выглядел ошеломленным, поскольку адреналин начал улетучиваться.
   "Это... они... как..." - пробормотал он. В кои-то веки Ихам растерялся и в ужасе уставился на валяющийся на земле череп Шрайка.
   "... Мы здесь для того, чтобы выяснить это, майор", - сказал Джоффри, раздавив череп сапогом полдюжины раз и убедившись, что на этот раз проклятая тварь осталась мертвой.
   Они простояли так, охраняя периметр, несколько секунд, прежде чем Джоффри озвучил очевидное.
   "Где наше подкрепление?" - спросил он.
   Звуки боя, доносившиеся с их спин, говорили сами за себя.
  -.PD.-
  Когда наконец наступил рассвет, экспедиция потеряла более 250 человек, почти четверть своих сил. Атака шла со всех сторон в течение ночи, и поток мертвых шрайков не прекращался до раннего утра. Большая часть погибших была вызвана обрушением восточного периметра и последовавшим за этим буйством мертвецов, вырвавшихся на волю, в мягкие внутренности лагеря.
   И на этот раз офицеры не ушли невредимыми. Несколько солдат видели, как майор Сюй, Красная Горилла, сам пал, сражаясь с десятком оживших, с саблей в каждой руке и ревя как безумный, когда остатки его подразделения ломались под многократными ударами по восточному периметру... хотя его труп потом не нашли.
   Ублюдки, стоявшие за этим, даже не оставили трупа, чтобы похоронить его.Легенда скаутов стала еще одним куском колдовского мяса
  Шептались о возможном отступлении в Грейтхауэр после жестокого избиения, но генерал быстро пресек эти разговоры. Их цели еще не были достигнуты, поэтому экспедиция должна была продолжить путь в Запределье.
   Дальше в поисках ответов.
  -.PD.-
  По мере того как экспедиция продвигалась все дальше и дальше в Запределье, серый цвет сменялся зеленым, а холмы превращались в дюны. Земля Шрайков превратилась в Серую Пустошь, поскольку все меньше и меньше заброшенных поселений и групп беженцев попадалось на пути экспедиции.
   Три месяца они шли зигзагами по Запределью, время от времени вступая в стычки с группами трупов, появлявшихся из дюн без предупреждения, прокладывая путь от оазиса к оазису и от поселения к поселению, когда заканчивались припасы.
   Ближе к источнику безумия, бушевавшего в этих местах, из тихих рассказов и брошенных записок начала вырисовываться более ясная картина. Напуганные беженцы и фанатичные паломники рассказывали одну и ту же историю и одного и того же человека.
   Независимо от того, какой версии кто-либо верил, одно было несомненно.
   Это были плохие новости для легиона.
   "Этот... Вахрам, знают ли Нефритовые писцы что-нибудь о нем?" спросил Джоффри, когда капитан Джос сидел на небольшом ковре внутри палатки с чайником чая.
   Джос выглядел задумчивым, наполняя чашку Джоффри. "Только то, что он последний из длинной череды Великих Шептунов... но, как и все остальное, связанное с этим проклятым культом, информации мало..." - сказал он.
   Шепчущие Серые Слова были одним из самых скрытных и опасных культов в Запределье... И слухи, ходившие среди немногих поселений, беженцев и торговцев, с которыми сталкивалась экспедиция, сходились в одномОн был человеком, ответственным за растущие легионы нежити, а его Серые Шептуны бродили по Запредельному миру, проповедуя всем, кто слушал, о грядущей небесной чистке, великом очищении
  Некоторое время они провели в тяжелом молчании, пока Джоффри осматривал палатку, рассматривая диковинные безделушки и арканные устройства, висящие или просто валяющиеся повсюду. "Вы не возражаете, если...?" спросил он, жестом указывая на вещи.
   Джос просто кивнул, отпив еще из своей чашки, и Джоффри встал, потянулся и подошел к висящим артефактам.
   "Что это?" спросил Джоффри, наклоняя небольшой браслет. На каждой стороне браслета было по два рубина, и оба они окружали один нефритовый камень.
   Джос тоскливо улыбнулся: "На память о старой любви..." - сказал он.
  Джоффри был немного удивлен: он полагал, что у Нефритовой Луны не было причин жить до Легиона, но все же представить это было трудно
  "А это? Компоненты для какого-то ритуала?" - спросил он, указывая на кучу маленьких разноцветных морских раковин.
   Джос фыркнул, глядя на них. "Вовсе нет. Мне понравилось их собирать", - сказал он с небольшой улыбкой.
   "Знаешь, Джос, все это ужасно нормально для палатки смертоносного мага..." неожиданно сказал Джоффри.
   Магия забирает все, что дает... есть лишь немногие физические инструменты, которые помогают решить это простое уравнение... - сказал он, глядя на серебряный медальон, свисавший с потолка.
   "Этот?" спросил Джоффри, указывая жестом на маленькую круглую серебряную пластинку, испещренную каракулями.
   Символ долга и смирения... каждый офицер Нефритовых писцов получает такой, когда заканчивает обучение живым", - сказал он.
   "... подождите, живым?" спросил Джоффри, обдумывая сказанное.
   Да... мы не можем вот так просто допустить кого-либо к секретам нашей ветви... культистов и так хватает...", - сказал он. "Прежде чем стать Нефритовой Четвертью Луны, нужно пройти последнее испытание. Достаточно сказать, что мечты и искушения преподносятся особым образом... и те, кто им поддается, никогда не выходят живыми...", - он опустил взгляд на медальон. "Этот простой кусок серебра с надписью поможет нам помнить об этом эпизоде и о нашей победе над ним..." - сказал он.
   Джоффри хотел спросить, что именно случилось с Джосом, но сдержался.
  У каждого есть свои секреты
  Джоффри подумал о своем собственном своеобразном "медальоне"
  Даже сейчас он чувствовал это, если напрягал слух. Ощупывание скрижали из китовой кости стало для Джоффри чем-то вроде упражнения на расслабление, и иногда он проводил ночь, чувствуя, как она постепенно удаляется от него, и гадая, находится ли она все еще в Нефритовом море или еще дальше.
  думал, не чувствует ли таблетка себя такой же потерянной, как и он сам.
   "Еще чаю?" - спросил Джос.
   "Пожалуйста", - ответил Джоффри, снова усаживаясь в кресло и решая просто позволить своему разуму насладиться этим простым моментом.
  -.PD.-
  Прошло пять месяцев с момента отплытия из Грейтауэра, когда на экспедицию обрушилась очередная беда.
   "Кто, черт возьми, отравляет оазис в Запределье?" - прорычал майор Ихам, борясь с желанием выхватить саблю и разрубить маленький столик.
   "Это беспрецедентно. Абсолютно все здесь объединились бы и уничтожили того, кто это сделал... С водой не шутят, не здесь..." сказал майор Пигу, ошеломленный. Он был единственным майором, пришедшим из Длинных Скаутов, и знал, насколько ценна сеть оазисов и колодцев буквально для всех здесь.
   Всем живым, то есть... - в гневе подумал Джоффри.
   "Это просто бессмыслица. Если эти "шептуны серых слов" отравляют колодцы, значит, они тоже во власти песка. В отличие от их оживших солдат, им действительно нужна вода!" сказал Ихам, разгневанный этой загадкой.
   "Мы даже не знаем, они ли это все затеяли. Насколько нам известно, они даже не стоят за ожившими. Все, что у нас есть, - это догадки и слухи, нам нужно что-то большее..." сказал Джоффри, поправляя плащ. Несмотря на то что они находились в палатке генерала, падение температуры все еще ощущалось. Некоторые из старожилов говорили, что со временем зима станет только хуже... Джоффри снова задрожал, подумав о том, каково было в Винтерфелле, если холод был таким сильным так далеко от полюса.
   "Так и есть..." сказала Ю. Генерал выглядел каким-то осунувшимся, его настроение неуклонно ухудшалось вместе с остальными людьми, ведь они неделями шли сквозь песчаные бури и не встречали ничего, кроме серого, серого и серого. Моральный дух был низок, и, поскольку в поле зрения не было ни малейшей зацепки, а теперь еще и возможность отравленных колодцев, миссия и, черт возьми, даже сама экспедиция находились в плачевном состоянии.
   "Есть ли какие-нибудь находки?" спросил Ночной Ястреб, обернувшись, как будто для того, чтобы что-то получить, и тут же снова повернувшись к офицерам. Смерть Великого Луча Ленга от рук конокрадов нанесла ему глубокую рану, но он продолжал сражаться.
   Пока стоит генерал, будут стоять и остальные, подумал Джоффри.
   "Ни одного, сэр. Центральный строй пострадал больше всего, похоже, мы потеряем большую часть 12-го и 14-го патрулей...", - сказал недавно получивший повышение майор Лхидж, длинный разведчик, который возглавил передовой строй после гибели Красной Гориллы.
   "А майор Ухань?" - спросил Джоффри.
   "Он... он все еще... не совсем в себе..." пробормотал Лхидж, чувствуя себя неловко.
   "Говорят, он сделал только глоток..." прошептал Пигу.
   Стаут Игл больше не был надежным. Майор Ухань, бывший командир центрального соединения, сидел в своей палатке, разглагольствуя о смерти и гибели, призывая всех, кто его слушает, спасаться бегством. Это зрелище разрушило боевой дух экспедиции сильнее, чем сотня отравленных разведчиков.
   Ю настороженно кивнул. "Капитан Бижу займет место командира центрального отряда... но так больше продолжаться не может", - сказал он, вернув себе былое рвение.
   "Что-то огромное бушует, что-то более великое, чем лорды-колдуны и могущественные культы... Я чувствую это...", - сказал он, вставая с табурета. "Мы должны найти что-то лучшее, чем слухи... что-то конкретное, прежде чем вернемся в Серую Башню...", - сказал он, глядя на карту, словно пытаясь извлечь из нее ответы.
   "У нас нет выбора... Если ответы где-то еще, кроме проклятого К'Дата, то они будут в Бонтауне", - приговаривал он.
   "Это территория культистов! И это если там остался хоть кто-то живой!" немедленно заявил Пигу, и Джоффри его не винил. Столкнувшись с простыми культистами, он содрогнулся при мысли о том, что может сделать настоящий Шептун Серых Слов.
   "Придется рискнуть, у нас нет выбора. Все здесь знают, что время на исходе, и мы должны знать, что ждет Пять Крепостей..." сказал Ю, вновь обретя решимость. Это была авантюра "все или ничего", и перспектива разрешить неопределенность, которая мучила их с момента отбытия, к добру или к худу, привлекала усталых офицеров тем больше, чем больше они об этом думали.
   "Но, сэр, как мы сможем продолжать путь без воды? Мы ни за что не доберемся до города..." - потрясенно произнес майор Лхидж.
   "Это было бы верно, если бы мы пошли все... Мы разделим наши запасы воды между основным корпусом и поддерживающим формированием", - сказал он, внезапно взглянув на Джоффри.
  Он не может быть -
  "Майор Джоффри, ваше формирование наименее истощено и лучше всего подходит для того, чтобы встретить любые сюрпризы, ожидающие вас там. Отправляйтесь в Бонтаун так быстро, как только сможете найти нужные нам ответы", - приказал Ночной Ястреб.
  ...
   К черту.
   "Есть, сэр!" - сказал он, отдавая честь.Он был уверен, что это будет последняя встреча с генералом... Это была самоубийственная миссия, тем более с ним во
  Но ему было уже все равно. Если он снова очнется в Красном Хранилище без ответов... он не знал, что сделает, возможно, снова сойдет с ума, но перспектива избавиться от вечного серого простора была манящей.
   Внезапно на него нахлынуло давнее воспоминание, даже не воспоминание, а так, воспоминание. Запах, вкус, цвет. Белый прохладный ветер со вкусом сырого мяса и победы.
   Он глубоко вздохнул, разминая руки.
   "Остальные повернут на север, к убежищу Кола. Оазис там регулярно пополняется водными потоками под землей, причем быстрее, чем в других местах. Если он отравлен, то к тому времени, когда мы туда доберемся, его уже не будет", - сказал генерал.
   На этом генерал закончил совещание, но остановил Джоффри, когда офицеры собирались уходить.
   "Майор Джоффри, на пару слов", - сказал он.
   "Сэр?" спросил Джоффри.
   "Мы будем ждать вас в убежище Кхола", - сказал он.
   "Я знаю, сэр, вы только что сказали об этом", - сказал Джоффри, смутившись.
   "Мы будем ждать, пока вы не придете, несмотря ни на что. Ты понял?" - сказал он решительно.
   Пока вы не придете или мы не умрем, - пронеслось у Джоффри в голове.
   Он медленно кивнул: "Понимаю". Генерал проводил его странным взглядом, и на этот раз он первым отдал честь.
   "Вы отправитесь завтра, майор... На рассвете!" - сказал он.
   Джоффри замер на секунду, а затем прорычал: "Рассвет!".
   Он покачал головой, когда генерал вошел обратно в палатку. Впереди у него была долгая ночь.
  -.PD.-
  Путешествие в Бонтаун прошло без особых происшествий, и этот факт не давал покоя абсолютно всем. Отделившись от экспедиции, Джоффри и его люди быстро добрались до Запределья.
   То, что осталось от 11-го патруля, было расформировано после засады в Шизе. Оставшиеся разведчики объединились с 17-м патрулем Ху, который едва дотягивал до пятидесяти человек. Это, а также 1-й Длинный патруль, 4-е рейнджеры, 12-я летучая артиллерия и Созвездие прыгающей лягушки были единственными силами, которыми располагал Джоффри, чтобы противостоять тому, что ожидало его в Бонетоне.
   "Так ты решил сбежать?" спросил Ксон-Ми, снова сдвинувшись с места, когда повозка проехала по небольшому камню, от которого не успел увернуться водитель, направляя лошадей на следующую дюну.
   "Я понял, что для меня там ничего не осталось... только смерть и страдания", - сказал Джоффри, сидя на лошади рядом с повозкой Ксон-Ми. Каждый день он ездил с одним из своих подчиненных, обмениваясь историями и байками, чтобы скоротать время. Узнать их получше было, конечно, предпочтительнее, чем вечно смотреть на Серый горизонт.
   "Не знаю, был бы я способен на такое... власть над всеми, несметные богатства... боги думают обо всех этих красивых женщинах..." размышлял Ксон-Ми.
   "Все богатства мира ничего не значат, если тебя окружают бесчестные и жаждущие власти люди... поверьте, я знаю", - сказал Джоффри, когда его лошадь и повозка взбирались на очередную дюну. Отсюда он мог видеть голову строя и небольшие шеренги всадников на его флангах, беспрестанно косящихся на палящее солнце.
   "Конечно, все было не так плохо..." спросил Ксон-Ми, приподняв одну из своих кустистых бровей. Джоффри посмотрел на голубое небо и подумал, доверив лошади следить за землей: "... может быть. Просто... помимо опасности и интриг... это было... видеть, как все жонглируют дюжиной разных масок. Это было так... фальшиво. В какой-то момент я понял, что если останусь, то заблужусь в дюжине собственных масок... потеряю себя и превращусь в них... оно того не стоит. Остаться там означало снова превратиться в того, кем я когда-то был, а я никогда этого не сделаю. Никогда", - приговаривал он со всей силой воли.
   Ксон-Ми был поражен внезапной решимостью и кивнул, оглядываясь на фронт.
   "А вы, капитан?" - спросил он в ответ, - "Откуда вы родом?"
   Ксон-Ми не оглянулся на него, слегка улыбнувшись: "Рен-ши, это маленький городок в глуши", - сказал он.
   "Спокойная жизнь?" спросил Джоффри.
   "Действительно, в нашем городке нет ничего ценного, за что могли бы сражаться ссорящиеся принцы, и он расположен на пересеченной местности, идеально подходящей для обороны", - сказал он.
   "Почему же вы тогда уехали?" спросил Джоффри, оглядываясь назад и убеждаясь, что его тыл находится там, где должен был быть.
   "Я бы хотел сказать, что мне наскучила идиллическая деревенская жизнь, но на самом деле те же изрезанные холмы, которые обеспечили нам фактическую независимость от соседних принцев, имели и другие, менее благоприятные последствия..." с видом знатока произнесла Ксон-Ми.
   Джоффри никогда не добавлял к своей цепи оловянных звеньев, но время, проведенное с архимейстером Касто, все равно научило его основам сельского хозяйства.
   "Это из-за почвы, не так ли?" - догадался он.
   "Чертовски верно. На ней почти ничего не росло, и все знали, что приближается очередная засуха... Поэтому я уехал, познакомился с несколькими людьми, ввязался в дело о поглощении принцев, переманил несколько поместий... В конце концов я приехал сюда и больше не оглядывался", - сказал он.
   Джоффри позволил молчанию затянуться, слегка откинувшись на спинку кресла.
   "Солнечный луч Джехи, скажи капитану Шаху, чтобы он послал еще одну команду налево, мне не нравятся эти дюны", - приказал он одному из своих связистов.
   "Есть, сэр", - ответил тот, пришпоривая коня.
   "Ты не жалеешь о своем выборе... но ты все еще скучаешь по ним? По своей семье, друзьям...?" спросил Джоффри, некоторое время поразмыслив над этим вопросом в своей голове.
   "Всегда", - ответила Ксон-Ми без малейших сомнений.
   Джоффри снова откинулся на спинку кресла, думая обо всех людях, которых он оставил в Вестеросе.
  Такая уверенность... Кажется, я никогда не испытывал подобной.
  ...
   Вдруг он понял, что сейчас ему их не хватает.Клиган, Тирион, Джон, Санса
  Они вызывали странную, горько-сладкую тоску в его груди. Странная смесь приглушенной грусти и далекого счастья.
   Так вот каково это - скучать по своим... друзьям?
   Друзей, которые не помнят его, друзей, которые теперь презирают его.
   Джоффри печально покачал головой, возвращаясь к настоящему, когда вернулся Джехи.
   "Капитан Шах докладывает, что разведчики уже в пути, сэр", - сказал он, прежде чем снова занять левый фланг.
   "Очень хорошо..." пробормотал Джоффри, снова глядя на неуклонно опускающееся солнце.
  -.PD.-
  Когда они наконец прибыли в город, воды у них оставалось всего на три дня, считая то немногое, что им удалось раздобыть по дороге. Сам город не имел стен и больше походил на большую шрайкскую трущобу, чем на настоящий город.
   Однако он все еще был обитаем.
   Джоффри казалось, что на него смотрят тысячи глаз, когда они шли по главной дороге. Жители Бонтауна выглядели маленькими и тихими, сдержанно торопливо перебегающими с места на место. Их здания, что неудивительно, были сделаны из костей, но знание этого факта ничуть не умаляло благоговения, которое испытывал Джоффри, когда его колонна маршировала по улицам в поисках свободной площадки.
   В воздух вздымались столбы из огромных ребер, зазубренные и обветренные, но все еще как-то стоящие. Останки скелетов диковинных зверей заполняли каждый уголок города, как будто сами дома когда-то были огромными животными, уничтоженными неумолимым солнцем пустыни.
   Тесные переулки и улицы выглядели неухоженными и были полны недоедающих глаз, которые неотрывно смотрели на мужчин, пока те шли. Какими бы тревожными они ни были, Джоффри опасался бы засады, если бы их там не было... По крайней мере, они были живы.
   Они разбили лагерь на расчищенном месте, на пустынной площади, которая, судя по мусору и развалившимся деревянным лавкам, не так давно служила чем-то вроде рынка.
   Они укрепили свой маленький лагерь, как могли, и провели ночь в ожидании засады, которая так и не появилась. И вот ранним утром Джоффри решил прокрасться по городу, пытаясь выяснить, что происходит, тем способом, который он знал лучше всего. Не с отрядом солдат вокруг, а просто как другой путешественник.
   Бонтаун был городом, построенным с одной целью - для добычи костей, найденных в Сухой Глубине, бывшем море, высохшем тысячи лет назад или даже больше. Никто не помнил торговцев, которые основали его первыми, но с тех пор город органично развивался с каждым купцом и торговцем, стремящимся поддержать добычу странных и драгоценных костей.
   Джоффри бродил от улицы к улице, теряя себя и свой серый плащ среди моря таких же. Каждые несколько минут он видел караван, покидающий город, вооруженную охрану и повозки, полные разноцветных костей, спешно уходящие на восток. Он наткнулся на пару головорезов, грабивших и избивавших человека прямо посреди улицы, но никто даже не посмотрел. Похоже, город постепенно погружался в анархию, и этот процесс ускорялся, подумал Джоффри, учитывая количество заброшенных домов и пустых улиц.
   Он пробирался между толпами, присматриваясь и прислушиваясь. Судя по всему, нежить еще не добралась до Бонтауна, но угроза была очевидна каждому жителю города. Кроме охранников караванов и нескольких личных свит богатых купцов, город, похоже, был беззащитен. Внезапное прибытие когорты "солнц", похоже, не изменило этой оценки, а лишь подбросило еще больше сомнений в котел страха и неуверенности, который пронизывал поселение, словно густой туман.
  Туман усиливался присутствием Серых Шептунов
  Джоффри видел их на каждой небольшой площади или перекрестке главных дорог. Где бы ни образовалась хоть сколько-нибудь заметная толпа, они были там, проповедуя.
   "Наконец-то ожидание закончилось! Наконец-то! Наконец-то!" - кричал один из них с угла улицы, когда Джоффри шел за телегой, запряженной усталыми верблюдами. "Они снова пришли, чтобы завершить свою святую миссию! Чтобы даровать нам вечную жизнь!" - кричал человек в неподдельной радости, глядя на толпу в полном восторге.
   Кто приходит?! И для чего именно?! сердито подумал Джоффри. Мистики никогда не отличались логикой.
   "Приготовьтесь! Время пришло, время обновления, время разрушения, время возрождения!!!" - кричал человек в серой мантии.
   Я ставлю ему 4 из 10 баллов за "Горящий Бенеррос"... - подумал Джоффри, не впечатленный и слегка встревоженный.
   Вечная жизнь... Может, он имеет в виду колдунов?Наверное, так можно сказать, если сильно прищуриться... если так сильно прищуриться, что даже не видно
  Но стал бы он называть своего начальника, первосвященника, кого бы то ни было, "они"? Звучит так, как будто сила, стоящая за колдунами, - это нечто... высшее, превосходящее их.Не то, что можно понять, а то, перед чем стоит благоговеть.
   Он вдруг понял, что человек замолчал.
   Он также понял, что тот смотрит на него, как и те немногие, кто остановился, чтобы послушать.
   Джоффри развернулся и поспешно пошел прочь, быстро используя движущуюся повозку в качестве средства для отвода глаз, а затем нырнул в переулок.
   Он бежал некоторое время, пока не убедился, что его никто не преследует, неоднократно перебирая в руках оба спрятанных кинжала и сожалея, что не взял с собой саблю.
   Я не могу больше рисковать в этом городе, мне придется не просто плутать, если я хочу найти что-то полезное, подумал он, пересекая улицу и вливаясь в толпу как очередной путник.
   Он вошел в здание с вывеской в виде трех скрещенных костей - что-то среднее между таверной и небольшим рынком. Архитектура здания выглядела прочной: длинные ребра, похожие на кости, использовались в качестве столбов, а более мелкие - для всего остального, включая стулья.
   Внутри он увидел несколько столов и универсальный длинный стол, который, казалось, украшал все сервировочные заведения на свете. Половина из них была заполнена людьми в разной одежде. На другой стороне комнаты стояло несколько небольших стоек, заполненных костями всех цветов и размеров, какие только можно себе представить, и разной плотности.
   Он сел на табурет у длинного стола, оставаясь наедине с собой, пока к нему не подошел человек за стойкой.
   "Как обычно, - хмыкнул Джоффри на и-тиш с сильным акцентом, прежде чем мужчина успел заговорить, и протянул ему коричневую записку.
  что здесь принимают банкноты Золотого банка, говорит
  Мужчина кивнул, присев под стойкой, и достал цистерну, которую наполнил какой-то странной зеленой жидкостью. Он взял пару маленьких, компактных костяшек, которые бросил в бак.
   Джоффри наблюдал, как они с шипением опускаются вниз, кружась, пока не упираются в дно.
   Взяв кубок, он с благодарностью хмыкнул и без колебаний отпил глоток. Мерзкая жидкость, казалось, пузырилась у него во рту, очищая его от всего, даже от кусочков плоти.
   Джоффри с трудом сохранял спокойное выражение лица, делая очередную порцию. Бармен, увидев это, немного расслабился и откинулся на спинку стула, чтобы можно было отдохнуть, опираясь на стену.
   "С прошлого раза это место превратилось в дерьмо..." - прокомментировал он на том же искаженном и-тиш. Бармен кивнул в знак согласия, на этот раз слегка наклонившись вперед. Разговоры в Бонтауне казались редкостью... Страх сделал это с городом.
   "Можно и так сказать...", - осторожно согласился бармен, глядя на дверь.
   Джоффри оказался в интересном положении: ему приходилось добывать информацию абсолютно обо всем, не зная ничего толком. Находясь так далеко в Запределье, Легион располагал скудной информацией о самом городе.
   "Вся эта глупость вредит бизнесу... все должны это понимать...", - снова забормотал он, разговаривая почти сам с собой.
   Бармен кивнул сам себе, его черты украсила неопределенная хмурость. "Не говори мне об этом... если бы эта проклятая Гильдия осталась, то и все остальные тоже, и тогда у нас был бы действующий город, а не туша, ждущая, когда ее сожрут Возвращенные...", - сказал он.
   Гильдия?
   Джоффри фыркнул: "Гильдия не смогла бы найти свою задницу обеими руками, не говоря уже о том, чтобы остановить их..." он замялся.
  Может, это даже правда
  Бармен выглядел задумчивым, пока Джоффри делал очередной глоток. Рот немного распух, но пить хотелось гораздо меньше, чем когда он входил в зал. "Знаешь, в этих краях за такие слова тебя бы убили... - зловеще проговорил бармен, подняв рукав и показав Джоффри три скрещенных пореза на предплечье, как на знаке перед домом.
   Джоффри внутренне напрягся, но больше ничего не предпринял, приняв очередную порцию ядреного пойла. Реагировать - значит проявлять слабость, а проявлять слабость - значит обрекать себя на смерть.
   Бармен фыркнул, опуская кружку обратно: - Может, ты и прав, если бы эти ублюдки остались, то и все остальные тоже... мы бы имели город, готовый к битве, а не гонку на восток, кто сильнее поцелует бескровного Двести лет Гильдия Солдат поддерживала порядок в этой дыре за достойную плату... а при первых признаках Возвращения они собрали свое дерьмо и поперлись в Блхадхахар, как собака, которой хвост засунули в задницу... пусть каннибалы съедят их целиком... - сказал он.
   "Не уверен насчет каннибалов, их, должно быть, осталось немного. Думаю, трудно выжить в песках, когда твоя еда сопротивляется после того, как ты ее убил..." сказал Джоффри, фыркнув.
   Бармен захихикал: "Ха! Можно и так сказать! Ты мне нравишься, незнакомец... Зови меня Так...", - сказал он, доставая еще один танкер и вытирая его ковриком.
   Джоффри без колебаний ответил на его доверие: "Я Джейхей, раньше я продавал красивые кости зеленщикам... но после Шиз...", - он запнулся. Его дрожь была совершенно беспричинной.
   Бармен выглядел заинтересованным: "Теперь у них много костей, да? Говорят, все было очень плохо, неужели весь город просто... умер?" - спросил он тихим шепотом.
   "Умер и воскрес, я больше никогда туда не вернусь, пока дышу..." сказал Джоффри, покачав головой.
   Разговор прервался, когда в комнату вошли двое невысоких, чисто выбритых мужчин. Джоффри едва не выхватил меч, но они не были похожи на Серых Шептунов. Их головы казались какими-то уменьшенными, а глаза были красными.
   Они имели некоторое сходство с культистами, с которыми Джоффри сталкивался, когда еще был Полусолнцем, но только в том смысле, что они были бледными, очень бледными.них было что-то почти чуждое, чего не было в аспирантах
  Пара спокойно подошла к бару через несколько табуретов от Джоффри, и бармен поспешно удалился. Оба заказали то же, что и Джоффри, но выпили все одним махом. Покончив с этим, они взяли костяшки, которые были внутри, и отправили их в рот, негромко жуя.
   Когда сомневаешься, подражай, подумал Джоффри, допивая свой танкер и разжевывая костяшки. У них был своеобразный вкус, но смутно-приятное ощущение, которое они вызывали после каждого небольшого разжевывания, исходило совсем из другого источника. Он чувствовал, как во рту постепенно спадает припухлость, а кусочки зеленой жидкости снова наполняют рот после каждого жевания.
   Когда Так вернулся, Джоффри дважды опрокинул его танкер, оставив еще одну коричневую записку. Они продолжали разговаривать, пока ему доливали воду.
   "Я так понимаю, теперь ты остался без работы? Учитывая, что у клиентов сейчас больше костей, чем они могут пощадить...", - проворчал бармен.
   "Можно и так сказать. Я подумывал о том, чтобы подражать Гильдии и убраться отсюда. Блхадхахар сейчас звучит неплохо, да и вообще все, что угодно, звучит неплохо", - пожал плечами Джоффри.
   "Ну, если ты хочешь сделать это, я предлагаю подружиться с двумя джентльменами прямо здесь, пока они тоже не сбежали на восток, на родину..." - сказал он, незаметно взглянув на двух своих бледных костюмеров, а затем покачал головой. "Не то чтобы это принесло вам много пользы: говорят, что Бескровные останавливают всех, у кого недостаточно серебра, золота или иша... или даже крови. Так что если ты не хочешь гнить под стенами Блхадхахара, пока с севера не придут Возвращенные, я бы посоветовал тебе заработать несколько йишей за эту пошлину... - сказал он, понизив голос и облокотившись на стойку.
  За оленя, за дракона
  "Я умею торговать и могу держать себя в руках в бою, думаю, я смогу их заработать..." согласился Джоффри, тоже прислонившись к барной стойке.
   "Наемник и торговец... Что скажешь, если мы проверим несколько интересных костей, которые я выставил на продажу в задней комнате, хорошая сделка стоит того, чтобы потратить немного времени, а?" предложил Так.
   Джоффри слегка покачал головой, словно размышляя о чем-то в своей голове. "Я всегда готов выслушать серьезное предложение, если, конечно, у меня есть что выпить и скоротать время..." - сказал он, сплевывая костяшки, чтобы они рассыпались по полу, как это делали остальные костюмеры.
   "Пожалуйста", - сказал бармен, наполняя стакан Джоффри, показывая, что время, проведенное Джеем, по крайней мере, стоит того, чтобы заплатить за выпивку. "Этот - за счет заведения", - сказал он и слегка жестикулировал головой.
   Джоффри взял кубок и последовал за Таком через заднюю дверь, не выпуская из другой руки кинжал.
   Они прошли через два коридора, прежде чем вошли в небольшую кладовую, заставленную ящиками. Так открыл один из них и показал ему несколько своих изделий - кости разных видов. Твердые, но хрупкие, длинные и зеленые, короткие, но полные мелких комочков.
   Джоффри понял, что Так не просто ищет сделку, а проверяет его. Его знания в области торговли и экономики оказались на пределе, когда они обсуждали возможности и цены, спекуляции и возможные тенденции. При очередном странном слиянии Джоффри обнаружил, что его познания в резьбе по кости тоже очень полезны. В конце концов, он был похож на торговца костями и искателя приключений, которому не повезло, так что вполне логично, что он должен знать что-то о своих товарах.
   Удовлетворенно кивнув, Так закрыл третий ящик и повернулся к Джоффри. "Похоже, вы тот, за кого себя выдаете, мастер Джейхей, в наше время никогда нельзя быть слишком осторожным... Но последний вопрос, если позволите?" - спросил он.
  Он что-то задумал... и дает мне последний шанс отказаться, пока все не стало серьезным
  Джоффри задумался на несколько секунд.
   Какого черта, я и так уже на краю света, что еще за последний рывок?
   Он кивнул Таку, тот кивнул в ответ, отошел немного назад и окликнул другую дверь. "Гиш, будь добр", - сказал он.
   Деревянная дверь открылась, и из нее вышел облаченный в легкие доспехи Шрайк с бамбуковым огненным копьем. Он направил его прямо на Джоффри, держа его за верхнюю часть правой когтистой рукой на уровне бедра. Другая рука Гиша была скрещена на груди и держала веревку, прикрепленную к заднему концу огненного копья.
   Копье было простым, но острым, и Джоффри тщательно продумал, в какую сторону прыгать, если Шрайк потянет за шнурок.
   Примитивное огненное копье было идентично тому, что использовали летучие артиллерийские подразделения Деревянного Железа более двух столетий назад, - копье с одним выстрелом, предназначенное для небольшого преимущества в ближнем бою. Их можно было найти в некоторых гарнизонных хранилищах и на заставах, а в редких случаях - в Запределье, когда Железный Гарнизон продавал своих братьев за мешок серебра или красную купюру. Его точность была даже хуже, чем у современных бронзовых, которыми пользовались люди Ксон-Ми, но если цель находилась в четырех метрах впереди... промахнуться было трудно.
   "Ты хоть что-нибудь понимаешь из того, что я говорю, или мне просто пробить тебе грудь?" Гиш говорил на шрайкском, с шипящими и гласными.
   "Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься, Грин", - ответил Джоффри на шрайкском, готовый в любой момент крутануться влево.
   Гиш смотрел на него, казалось, целую вечность, прежде чем кивнул Таку, опустив огненное копье.
   "Прошу прощения за это, но то, чем мы здесь занимаемся, хотя, безусловно, прибыльно... привлекло внимание некоторых из недавно прибывших в Бонтаун", - сказал Так, когда Гиш принес два табурета.
   Джоффри и бармен уселись вокруг одного из ящиков - теперь все было по-деловому.
   "Вы имеете в виду солнца?" спросил Джоффри, прекрасно понимая, как ему повезет, если он только что обнаружит заговор с целью уничтожения своего собственного формирования.
   Так быстро покачал головой: "Нет, я не знаю, что заставило их забрести так далеко от своих крепостей, но они не участвуют в этом деле, более того, они могут даже оказаться полезным отвлекающим маневром. Я имею в виду Серых Шептунов, вы, конечно, видели их? Проповедуют о прибытии и ездят по улицам на велосипедах?" - сказал он.
   "Я видел их, это ведь они, ублюдки, стоят за всеми моими бывшими костюмерами, разгуливающими без головы, верно?" спросил Джоффри.
   "О, я бы так не сказал, я всю жизнь прожил в этой дыре и, поверьте, повидал всякое... никто из людей не способен вот так просто оживлять целые города... нет, наверное, связь есть, но я бы не сказал, что это они", - сказал он, пока Джоффри отпивал еще из своего танка.
   "Так что же вас с ними связывает?" спросил Джоффри, заметно заинтересовавшись.
   "С ними? Ничего. То, что они сделали...?" - покачал он головой. "Ты был здесь, когда они нашли Резной зал полгода назад?" - спросил он.
   В черепе Джоффри снова зазвенели все колокола Королевской Гавани. Ему пришлось сдержать себя, чтобы не наброситься на Така и не вытрясти из него все знания.
   "Резной зал"? Не помню, должно быть, меня не было в городе..." Он замолчал, оставив тишину работать на него.
   "Дело в том, что один из шахтеров что-то нашел. Он рылся в поисках костей Ро далеко за пределами Костяных Ступеней, когда нашел какой-то зал, полный резьбы, высеченной на стенах, глубоко в Сухой Глубине. Однако настоящей находкой стали плиты обсидиана, рядами уложенные в небольшие ямки по всему коридору. Спустя два месяца сюда прибыли Шепчущие Серые Слова - целых две дюжины, больше, чем я когда-либо видел в одном месте одновременно... но проповедь была лишь побочной работой, как я подозреваю. Они остановили все дальнейшие разработки и исследования вокруг Сухой Впадины и без предупреждения закрыли Бонедок, - почти прошептал он.
   Джоффри видел, как они патрулировали ранним утром: мужчины и женщины в серых рясах безмятежно бороздили улицы, расположенные ближе всего к бывшему морю. Последние отблески луны освещали огромный комплекс заброшенных кранов, шкивов и огромных складов, который находился между городом и Сухой Впадиной.
   "Так что же такого особенного в этой резьбе, ты ее видел?" спросил Джоффри, изображая легкий интерес, но это ему почти не удалось.
   Так пожал плечами: "На самом деле это никого не волнует. Культистам нужен был обсидиан, понимаешь? Они конфисковали то, что уже было взято... и самое странное, что они довольствовались тем, что просто сидели на нем. Никакой дальнейшей добычи, чтобы извлечь остальное, не было, предложений о продаже тоже. На самом деле он не так уж дорог, многие кости, которые обычно добывают здесь, гораздо ценнее... но именно минерал обсидиан сводил их с ума неделями, они искали его до последнего остатка и сбрасывали в Сухую Впадину..."
   Он покачал головой и продолжил: "Минералы или резьба, неважно. Гораздо больше меня интересуют брошенные грузы, разбросанные по докам. Ящики с костями всех типов, многие из них уже уложены на телеги, и не хватает только пары верблюдов и смелого погонщика, чтобы скрыться и зажить богатой жизнью в Бладахаре или любом другом бескровном городе, который вы упомянете..." сказал Так, в его глазах неприкрыто светились жадность и перспектива огромного куша.
   Джоффри пришлось прикусить язык. Джейхей, торговец и наемник, тоже наплевал бы на резьбу и отправился за костями. Он не мог нарушить прикрытие, только не сейчас.
   "Должно быть, это много йишей... и купцы просто отдали их?" с подозрением спросил Джоффри.
   "У них не было выбора, когда Гильдии не стало. В один день все занимались своим честным делом, а на следующий более пятидесяти серых засранцев пришли в доки и сказали, что у них есть пять минут, чтобы уйти, иначе... И все же один из них попытал счастья, один из тех, кто был из Нефера и его свиты... более пятисот человек получили возможность посмотреть, что именно означает "иначе"..." - с дрожью сказал Так.
   Джоффри сглотнул. Он попытался снова отпить, но понял, что его кубок пуст.
   "И вы хотите, чтобы я ограбил этих маньяков?" - спросил он, нахмурившись.
   "Слушай, как нам плевать на дурацкий обсидиан, так и им плевать на груду костей, не говоря уже об их огромной ценности. Я собираю команду, чтобы отправиться за ними ночью - очень простая задача, за которую я готов хорошо заплатить, - сказал он, приподняв бровь.
  Отличная возможность разведать оппозицию... но нужно поддерживать видимость
  'Джехи' сложил руки, откинувшись на спинку кресла. "Откуда мне знать, что у тебя есть иши для этого?" - спросил он.
   "Не было, а теперь есть", - с улыбкой ответил Так, доставая пачку фиолетовых банкнот йиш, чтобы Джоффри мог их увидеть, и снова пряча их в мешочек, висевший у него на шее на уровне груди.
  Для захудалого торговца у Така определенно было много на
  "Вы ведь не в первый раз посылаете людей для этой работы?" неожиданно спросил Джоффри.
   Так выглядел смутно, но быстро оправился. "Нет, но, как вы видите, плата за работу очень высока..."
   "А что случилось с другой командой? Почему они не делают этого снова?" спросил Джоффри, ощущая смутное покалывание, от которого волосы на его шее встали дыбом.
   "В прошлый раз были небольшие проблемы, но уверяю вас..."
   "Что. Случилось." угрожающе спросил Джоффри, вставая, и Гиш снова нацелил свое огненное копье.
   "Надеюсь, у тебя есть еще одно такое же, потому что тебе понадобится не одно, чтобы остановить меня", - прорычал он на языке Шрайка.
   Так быстро встал, пытаясь успокоить всех: "Пожалуйста, пожалуйста, это не беда... Последняя команда, которая отправилась туда... кажется, они могли забрести слишком близко к самим Костяным Степям и... навлечь на себя гнев Шептунов..." - ответил он, почесывая шею от неудобства.
   "Когда это было?" спросил Джоффри, когда Гиш снова опустил оружие.
   "Прошлой ночью, но уверяю вас, маршрут был изменен и..." Так попытался повторить попытку, но Джоффри уже сделал шаг назад от леденящего душу осознания.
   "Кто-нибудь из них знал об этом месте?" спросил Джоффри, нащупывая спрятанный кинжал.
   Так выглядел раздосадованным: "Мастер Джейхей, я думал, вы разумный человек, но..."
   "Я - да, а они - нет! Хоть один человек в этой команде знал?!" Джоффри зарычал.
  "Я принял все меры"
  "А ОНИ?!" закричал Джоффри.
   "Они знали! Они сделали это?!" прорычал в ответ Так, но Джоффри уже бежал по коридору.
   Он выскочил из коридора и вернулся в таверну, но и Так, и Гиш столкнулись с ним спиной из-за его неожиданной остановки.
   В помещении царил странный полумрак, и странные клубы тьмы порхали по краям зрения Джоффри, когда он разглядывал посетителей заведения. Все они лежали на своих столах или на барной стойке, глаза были закрыты, а лица безмятежны, словно они решили вздремнуть. В этом не было бы ничего необычного, учитывая, какие напитки подают в подобных заведениях, если бы не одно обстоятельство.
   Они были бледными, почти белыми. Все, кроме двух бескровных мужчин, сидевших за длинным столом... те были расчленены.
   Джоффри едва не вскрикнул, заметив движение слева от себя: он выхватил один из кинжалов и быстро повернулся к нему.
   Он увидел невысокого мужчину в простой серой мантии, его бритая голова была здорового розового цвета, а карие глаза смотрели на Джоффри безмятежно.
   "Он прошептал, приложив указательный палец ко рту, прося тишины, а другой рукой медленно опустил голову костюмера.
   Он снова повернулся к своей жертве, медленно опустив ее голову на стол, теперь уже обеими руками. Как мать укладывает спящего ребенка в постель, так и мужчина усадил бледного костюмера, почти заботливо уложив его в удобное положение и даже слегка расчесав ему волосы.
   "И теперь он знает правду...", - произнес мужчина, с уважением кивнув на бледное тело, а затем повернулся к троим мужчинам, стоящим на пороге.
   "Кто вы, мать вашу, такие?!" - зашипел Так, прислонившись к двери и схватившись за ручной топор.
   "Я - Лиош, просто шепот, носитель благой вести... Но ты, Цайкин... ты прошел опасно близко к тому, что лучше оставить в покое... иди, узнай правду о нашем мире..." - сказал культист, делая шаг к ним.
   "ГИШ!!!" закричал Так.
  Телохранитель Шрайка зарычал, потянув за веревку на заднем конце бамбукового стержня.
  ttttthhhhssssssTHHHUUU-
  Из переднего конца примитивного огненного копья вырвался маленький язычок огня, погнав копье вперед. Лиош схватил копье в воздухе обеими ладонями, остановив его огромную силу, и задумчиво посмотрел на него.
   "Оружие умирающего века", - сказал он, разглядывая его. "Хитроумные уловки и механизм, устаревшее оружие после даров Красной кометы..." - пробормотал он, опуская копье.
   Шрайк снова зарычал, доставая из ножен на бедре бронзовый короткий меч, но культист сдвинулся с места.
   Не было ни исчезновения, ни темноты, которая могла бы скрыть его. Одним шагом Лиош пронесся из одного конца комнаты в другой, прямо перед Гишем. Шрайкский воин еще не успел полностью обнажить меч, как Лиош схватил его одной рукой за плечо, а другой пронзил грудь шрайка. Рука культиста могла быть сделана из валирийской стали, пронзая кожу, чешую и плоть одним ударом.
   "Давненько я не пробовал крови получешуйчатых... рокот и полушепот когтистых гигантов и меняющейся плоти..." - прошептал культист, когда Гиш с воплем взвился к небесам, а его кровь закружилась вокруг руки Лиоша и каким-то образом попала в нее. Через две секунды Шрайк превратился в сухую шелуху, его лицо застыло в гримасе ужаса.
   Джоффри воспользовался этими двумя секундами, чтобы уклониться и нанести Лиошу жестокий удар в почку, быстрым движением перерезав кинжалом все вены, о которых он знал еще под началом архимейстера Эброуза.
   Лиош, казалось, хрюкнул, когда Джоффри вынул свой клинок, но прежде чем он смог нанести ему новый удар, культист крутанулся и перехватил руку Джоффри. Он нанес два странных удара по руке, достаточно сильных, чтобы пустить кровь, а затем ударил Джоффри прямо в грудину и с невероятной силой отбросил его назад. Джоффри увидел, как по какой-то причине рука Лиоша сжалась в кулак прямо перед тем, как он ударил его. Культист мог бы пронзить его одним ударом, но решил этого не делать.
   Джоффри ударился о стол, упал и подавил крик боли. С трудом поднявшись на ноги, он понял, что не может пошевелить правой рукой: она безвольно повисла у него на боку, не в силах выхватить серебряный кинжал.
   Так застыл в страхе и закричал, отбросив топор. "Простите, пожалуйста, простите меня!!! У меня скрипт, а-а-а и кости и... АУУУГХ!" - его захлебывающиеся мольбы внезапно прекратились, когда рука Лиоша пронзила его грудину. Кусочки бронзы от маленького доспеха, который он носил незаметно под рубашкой, разлетелись в стороны, смешиваясь с кружащимися обрывками фиолетовых купюр.
   "Скучно и бесполезно", - как бы про себя сказал культист, осушая Така, и кровь из его собственной раны на секунду ускорилась, прежде чем полностью иссякнуть, а плоть затянулась. Теперь Лиош выглядел так, словно его вообще не ранили.
   "Но ты..." - прошептал он, поворачиваясь назад и направляясь к Джоффри.
   Джоффри, спотыкаясь, поднялся на ноги и бросился к выходу, прихватив кинжал левой рукой.
   Он распахнул дверь, но улицы на улице не обнаружил. Он снова оказался внутри таверны, но на этот раз вошел в нее с черного хода. По бокам от него виднелись трупы Гиша и Така... как будто все помещение дублировалось.
   Обернувшись, он увидел, как Лиош степенно идет к нему, задумчиво глядя на одну из своих рук - ту самую, которой ударил Джоффри. На руке все еще оставалось несколько капель крови Джоффри, но они уменьшались. Медленно, очень медленно капли исчезали в теле культиста.
   Он смотрел на это в почти экстазе, продолжая идти. "Это... Это приятный сюрприз... ты чувствуешь вкус власти, незнакомец. Хитроумные уловки и праведный гнев, решительность и ревущая гордость..." - бормотал он, продолжая идти.
   Джоффри снова подбежал к двери, распахнул ее и снова наткнулся на ту же комнату.
   "Зачем бежать? Возрождение снова близко, как и всегда..." говорил Лиош, а Джоффри продолжал бежать, тяжело дыша. Он бежал, бежал и бежал по комнатам, пока вдруг что-то не изменилось. Открыв дверь в очередной раз, он увидел еще десять Шептунов, их лица скрывали капюшоны, а руки были сцеплены перед собой и прикрыты длинными рукавами.
   Он крутанулся назад и столкнулся с Лиошем, прямо на спине. "Ты будешь весьма полезен...", - пробормотал он, когда Жоффрей снова попытался его уколоть. Он наклонился вправо, и Джоффри на волосок промахнулся мимо сердца. Лиош схватил его за шею, и Джоффри вдруг перестал что-либо чувствовать под ней, как будто ему перерезали позвоночник.
   "Сейчас мы это сделаем", - сказал он, оттаскивая Джоффри к барному столу, а остальные культисты очистили помещение от бутылок и всего остального.
   "Они снаружи", - услышал Джоффри шепот другого. Теперь он смотрел на потолок таверны и предвкушающее лицо Лиоша, окруженное бесчисленными черными, покрытыми тенью капотами.
   "Неважно, будет слишком поздно", - сказал Лиош, широко раскинув руки, и начал что-то бормотать и шептать, за ним быстро последовали остальные культисты.
   У Джоффри перехватило дыхание, и он каким-то образом почувствовал, как его кровь бурлит, вяло переливаясь. Он попытался закричать, но не смог: все тело покалывало от боли и предчувствия.
  Он чувствовал, что большая часть боли сконцентрировалась на шее, и уже собирался как-то вырваться наружу, когда здание потряс огромный взрыв, и культисты зашатались, когда на них посыпались куски дерева и камня.
  tttthhhhhssssssssssTHHHHUUUUUU--
  Лиош оглянулся на миллисекунду, прежде чем размытое копье вонзилось ему в брюхо, отбросив назад.
   "DAAAAAAAAWWN!!!" bellowed several voices before the sound of battle flooded the room, shrieks and cries and roars pounding Joffrey's ears.
   Джоффри начал ощущать остатки своего тела, очень медленно, словно просыпаясь от долгого сна. Со всей силы он перекатился в сторону, упал на другую сторону барного стола и накрылся им.
   Над столом внезапно появился культист, схватил его и поднял на ноги. Джоффри ударил его головой в нос, когда тот схватился с мужчиной, поднял его и рухнул на пол. Пространство между стеной и длинным столом было слишком узким, чтобы культист мог использовать какие-либо из своих странных приемов безоружного боя, и Джоффри воспользовался этим обстоятельством, выпустив второй спрятанный кинжал, и вонзил его в сердце, жестоко повернув лезвие, перерезав коронарную артерию, а затем нанес еще один удар и прорезал правое предсердие.
   Культист на секунду забился в конвульсиях, а потом вдруг затих, и Джоффри схватился за стойку бара, пытаясь встать на ноги.
   Таверна превратилась в поле боя: множество Нефритовых Глиммеров вступили с культистами в яростный ближний бой, серебряные короткие мечи сверкали, парируя удары рук и потроша культистов. Культисты словно расплывались в воздухе, они отлично поворачивались, нанося солдатам удары руками и мощные пинки, до жути похожие на боевой стиль Нефритовых книжников. У каждого культиста из спины росли два теневых придатка, которые использовались для парирования и нанесения ужасающих ударов, которые, казалось, обходили любую броню. За каждого павшего культиста расплачивались четыре Нефритовых мерцания.
   "МАЖОР! СЮДА!!!" кричал капитан Шах, выпуская стрелу за стрелой, больше похожий на ретрансляционную баллисту, чем на человека: он пробивал глаза и рты, валя культистов на землю.
   Бойня была беспорядочной и неорганизованной, но Джоффри видел, что его отделяет от основных сил около полудюжины культистов, перерезавших ему путь.
   Он посмотрел на другую сторону и увидел, как Лиош с рычанием вынимает копье, которым он был прижат к стене, из его живота, направляемый, казалось, какой-то собственной силой.
   "МАЙОР ДЖОФФРИ! УХОДИТЕ ОТСЮДА!" - внезапно закричал капитан Ксон-Ми из зияющей дыры, которая раньше была передней стеной таверны. Он руководил двумя своими людьми, которые устанавливали на полу какой-то деревянный прямоугольник.
  Кружащиеся красные листья, окружающие лицо
  Он глубоко вздохнул, опустошая свой разум, и бросился сквозь собравшихся культистов, бегая быстрее, чем когда-либо в своей жизни. Его разум был в какой-то дымке, пока он уклонялся то вправо, то влево, едва избегая черных теневых усиков, которые пытались выпотрошить его, как свинью. Уклонившись от очередного усика, он покатился по полу, но врезался в одного из культистов, преградивших ему путь. Ублюдок поднял его в воздух одним движением руки, как будто он был пустым местом, а оба усика, выпустив по бокам, приготовились наброситься на него.
   Прежде чем Джоффри успел среагировать, из глаза мужчины вылетела стрела. Оба они упали на пол, и Джоффри, вскочив на ноги, принялся восстанавливать воду. Культист попытался сделать то же самое, но его движения были неловкими и зажатыми. Он начал биться в конвульсиях, то и дело ударяясь об пол.
   Он посмотрел на Шаха, который достал еще одну отравленную стрелу из своего дополнительного колчана, расчищая путь вперед и продолжая пронзать стрелами сердца и головы. "Сэр!" - крикнул один из Глиммеров, метнув саблю в Джоффри, но тут же получил удар сзади от одного из культистов.
   Джоффри успел схватить саблю в воздухе и парировать удар культиста, который почему-то не был рассечен. С ревом он нанес сокрушительный удар по шее мужчины, полностью отрубив ему голову, пока тот продолжал бежать. Легионеры отступили вместе с ним, и все они попятились ко входу в таверну.
   Лиош внезапно превратился в тень, из каждого его отверстия и части тела вырвались бесчисленные усики, убивая и калеча всех, кого они касались, пока он скользил вперед к Джоффри, - "Нет", - прошептал голос, и голова Джоффри раскололась на две
   Ксон-Ми поднесла к мерзости тяжелую бронзовую штуковину. Она была сделана из трех бронзовых трубок Огненного копья, которые каким-то образом были соединены вместе, хотя только одна трубка все еще оставалась копьем.Он с ревом потянул за шнур, наполнив комнату еще более едким дымом.
  thhhhhhhssssSSTHHHUUUUUU - прорычало копье, и одновременно с этим Шах выпустил в мерзость три стрелы: из-за близкого расстояния точность не имела значения. Лиош, казалось, смеялся - пустой, приглушенный звук, когда он отбрасывал стрелы и копья в стороны своими многочисленными усиками. Каждый оставшийся в живых аколит широко раскрывал руки и кричал, когда усики Лиоша достигали их, высасывая кровь и оставляя после себя лишь сухую шелуху. С каждым разом тени становились все длиннее и гуще, и когда Джоффри и оставшиеся в живых Глиммеры наконец достигли выхода, человек был уже на две трети пути к ним.
   "ПОЙДЕМ! ПОШЛИ!" крикнул Джоффри, увидев, как один из людей Ксон-Ми зажег фитиль, покинул деревянный ящик и побежал, как одержимый. Легионеры высыпали на улицу, последние из них не успели добежать, как из их груди вырвались огромные усики тьмы, и они закричали в агонии.
   Прямо перед Джоффри, посреди улицы, стоял капитан Джос в окружении дюжины Глиммеров, все с закрытыми глазами - сильный ветер шевелил мантии Нефритовой Луны. Он двигал руками в почти спокойной манере, напоминая Джоффри о том, как тот много раз тренировал свои странные движения с остальными мужчинами.
   "ВНИЗ!" прорычал Джоффри, спрыгивая на твердую землю, за ним последовали Ксон-Ми, Шах и остальные мужчины, прижавшиеся к полу.
   Джос вдруг открыл глаза и сделал длинный шаг вперед, со всей силы толкнув перед собой ладонь.
   Из отверстия таверны высунулся Лиош, на секунду возвысившись над мужчинами, и тут же что-то врезалось в него, отбросив назад, и он с криком боли взвился к небесам, беспомощно матерясь.
   Затем взрыв, настолько громкий, что Джоффри поклялся, что его услышали в Грейтхауэре, поднял его и легионеров в воздух и швырнул в стремительно приближающуюся стену.
  -.PD.-
  "Я был в этой таверне три дня?! Как это вообще возможно!?" в отчаянии спросил Джоффри.
   "Даже капитан Джос не знает, ему удалось найти вас пару часов назад, и мы нанесли быстрый удар", - ответил капитан Шах.
   Джоффри поморщился, когда писарь наложил еще одну повязку на его голову: боль и сильное солнце, которое почему-то никак не приглушалось брезентом, только ухудшили его настроение.
   "Три дня прошли с пользой, пока теневые ублюдки снова и снова нападали на наш лагерь, мы уж думали, что ты им точно достался..." - сказал Ксон-Ми, убирая на землю громоздкий Треланс и заботливо перебирая непрактичное оружие.
   "Вы сказали, что они оттянули всех своих людей к таверне, пока наши войска продолжали наступать на нее? спросил Джоффри у капитана Ху.
   Ху кивнул, отпив еще глоток воды из своей фляги. "Они торопили нас, пытаясь задержать ценой своих жизней. Что бы они ни хотели с вами сделать, это должно было быть очень важно. Они даже оставили Бонедокс заброшенным в пользу таверны и, по словам местных жителей, охраняли ее с тех пор, как прибыли сюда..."
   Джоффри кивнул, снова поморщившись от боли, пронесшейся в голове от резкого движения.
   Лагерь казался единственным бастионом порядка в городе, так как страх и неуверенность достигли точки кипения. Немногие культисты, выжившие в битве, бежали из города, и, кроме формирования Джоффри (которое он не желал использовать в качестве полицейской силы), в городе не осталось ни одной центральной фигуры. В городе воцарилась полная анархия: жители массово покидали его, многие врывались на неохраняемые Бонедоки и несли ящики, полные тяжелых костей, в отчаянной попытке добраться до Блхадхахара и заплатить легендарную пошлину в обмен на безопасность. Джоффри сомневался, что больше половины из них переживут путешествие на восток через Пески Каннибалов, а затем на юг через Кровавые равнины. Он полагал, что большинство драгоценных костей останутся гнить под солнцем пустыни.
   "Должно быть, твоя кровь стоит немалых денег, раз ты смог создать такую защиту... Ты уверен, что не происходишь из колдовского рода, Джоффри?" спросил Джос, заинтригованный.
   Джоффри подумал о львах и Ланнистерах, о древних сказаниях и первых людях-королях.
   Ты чувствуешь вкус власти, незнакомец.Хитрые уловки и праведный гнев, решительность и ревущая гордость'
  Это было не самое распространенное толкование Ланна Хитрого, но Джоффри полагал, что оно достаточно близко
  "Я ни в чем не уверен, Джос..." - сказал он, покачав головой. "Так, кстати, бармен, который их грабил, сказал, что они выбросили обсидиан в Сухую Впадину. Ты нашел что-нибудь, Сабу? Хоть что-нибудь?" - спросил он капитана рейнджеров.
   "Только маленький кусочек. Нашел его под кроватью какого-то мелкого торговца, должно быть, одного из первых, кто купил его у рудокопа", - сказал Сабу, показывая им глыбу зазубренного обсидиана размером с его голову.
   "Зачем кому-то понадобилось прятать их так далеко под Сухой Глубиной?" - спросил Ху, придя в замешательство.
   "Еще больше вопросов", - с горечью пробормотал Джоффри.
   Они потеряли более 60 человек, а полезных улик так и не нашли. Единственной хорошей новостью было то, что запасы еды и воды были пополнены, и их с лихвой хватит, чтобы пополнить запасы экспедиции в убежище Кола.И то, что они уничтожили небольшую группу могущественных культистов
  Джоффри глубоко вздохнул, откинувшись на спинку кресла, предоставив подчиненным координировать более срочные и неотложные дела, а сам задумался о единственном месте, где, как ему казалось, было больше ответов, чем вопросов.
   Резной зал... Обсидиан, который культисты нашли там, - не единственный секрет, который хранит это место.
   "Мне понадобится длинная веревка для восхождения", - внезапно сказал он, заставив всех своих подчиненных посмотреть на него.
  -.PD.-
  Своеобразное название Бонестепс получил органически, со временем. По мере того как сменяющие друг друга поколения шахтеров расчищали уровни, расположенные ближе к поверхности, необходимость углубляться в Сухую Глубину привела к необходимости создания большой лестницы, по которой шахтеры могли бы добраться до драгоценных костей, окаменевших на стенах бывшего моря. На стенах бывшего моря были высечены ступени, похожие на огромные извилистые лестницы, которые Джоффри видел во время своего краткого пребывания в Черном замке в поисках знаний о скалолазании. Ступени были укреплены костями, но они становились все более шаткими и наполовину опасными, чем глубже Джоффри спускался в пропасть. Великий каньон был настолько глубок, что в его низовьях царила тьма, и, по слухам, духи забирали тех шахтеров, которые слишком жадничали и спускались слишком глубоко во тьму.
  Шаг-шаг-шаг
  Внезапный порыв ветра заставил Джоффри и двух мужчин, следовавших за ним, пригнуться в сторону, изо всех сил прижимаясь к "стене".другой стороны, в нескольких метрах от них, находился длинный, длинный провал
  Вокруг них раздался глубокий, низкий гул, жутко синхронизированный с низким звуком, который, казалось, становился тем сильнее, чем быстрее дул ветер, гул становился все громче и громче, пока Джоффри не смог расслышать свое дыхание.
   Порыв ветра усилился, и "умиротворители" загрохотали и засвистели, добавляя свою дрожащую какофонию в вихрь шума. Успокоители представляли собой струны, свисавшие с "потолка" ступеней, на которых висели куски выдолбленной кости, через которые перемещался воздух, добавляя более низкую мелодию к звукам ветра, когда кости звенели и сталкивались друг с другом. Шахтеры Сухой Впадины ставили такую табличку после каждого пустого места раскопок, мимо которого проходили Костяные Ступени, - своего рода извинение и мольба за взятые кости.
   После столетий добычи полезных ископаемых весь верхний каньон загрохотал от низкой мелодии тысячи, миллиона умиротворителей, безумно крутящихся на своих струнах и скандирующих под дуновением ветра.
   HHHHHHHHHHUUUUUUUUUUUUUUMMMMMMMmmmmmmmmmmmmmmsssssss....
   Звук прекратился вместе с ветром, и Джоффри встряхнулся, вставая. "Давайте продолжим, нам нельзя терять время", - сказал он, жестом указывая на двух мужчин.
   Джос молча кивнул, а Солнечный Луч Лох нервно схватился за длинный кусок веревки, висевший у него на плече.
   Трое продолжали спускаться вниз, следуя по ступеням все глубже и глубже в бездну, а свет солнца, казалось, становился все слабее и слабее. Через некоторое время они нашли последний уровень Костяных ступеней - большую шаткую платформу из костей, заваленную дешевым шахтерским оборудованием и оборванными веревками. Именно здесь пытались попытать счастья самые бедные шахтеры, рискуя жизнью ради своих веревок и карабкаясь в темную пропасть без единой ступеньки под собой в поисках великой находки.Если веревки вдруг обрывались, их ничто не могло остановить на ближайшие полдюжины километров или больше.... дальше бездна становилась слишком темной, чтобы даже измерить расстояние... некоторые говорили, что у этой дыры нет конца и что упавшие люди обречены падать, падать и падать до конца времен
  Джоффри глубоко вздохнул, подходя к нужной платформе - костяной балке с несколькими ступеньками, прибитыми сверху на протяжении нескольких метров, пока обе не кончились, оставив только край.
   Он обернулся: "Лох, веревку, если можно", - попросил он своего помощника.
   Передав ему веревку, Солнечный Луч Лох выглядел решительным, но основательно напуганным: "Удачи, сэр", - сказал он и отсалютовал, словно все еще не веря в храбрость своего командира.
   Храбрость... - невесело подумал Джоффри. Разве это храбрость, если ты знаешь, что вернешься? спросил он себя.
   Впрочем, вопрос был спорным, потому что он был так напуган, что, казалось, может обделаться.
   "Ты уверен в этом, Джоффри?" - спросил Джос, настороженно глядя в бездну.
   "Я единственный здесь, кто может совершить восхождение, и я не хотел бы рисковать кем-то еще", - проворчал он, дрожащими руками пытаясь закрепить веревку на краю и на себе. Он стиснул зубы в беззвучном рычании.
   Я получу ответы.
   Дрожь значительно уменьшилась, и Джоффри, воспользовавшись затишьем, крепко закрепил веревку, а затем бросил другой конец вниз.
   "Если я не поднимусь через день... что ж, все знают, что делать... - проговорил он, глядя в бездну и тяжело дыша.
   "Я приму командование на себя, отведу людей в убежище Кхола и доложу генералу о нашей неудаче..." Джос прервался, когда Джоффри снова уставился в бездну. "Джофф... ты уверен?" пристально спросил Джос, в который раз используя свое прозвище. "Мы знаем, что группа могущественных колдунов связана с массовыми реанимациями и массовыми убийствами... Убийствами, которые становятся все более распространенными... Этого достаточно, чтобы мобилизовать пять гарнизонов..." Джос почти умолял.
   Джоффри сделал еще один глоток, искренне размышляя над этим.
  ..
   Санса сделала нехарактерно сосредоточенный взгляд, словно пытаясь расшифровать глубокий смысл.
   "Но, Джоффри... Что такое другая песня, если не последовательность измененных клавиш?" - сказала она.
  ...
   Мы сами создаем свои песни... - подумал он, на мгновение закрывая глаза и снова открывая их.
   "Рассвет, майор", - сказал он, отдавая честь.
   "Рассвет", - сказал Джос, приложив кулак к сердцу.
   А затем он прыгнул в Бездну.
  -.PD.-
  Тьма окружила Джоффри, когда он снова отпустил веревку и, спрыгнув со стены, одним рывком спустился еще на дюжину метров. На середине пути порыв ветра подхватил его, словно обезумевший маятник, и с обманчивой силой понес влево.
   "AUGH-!" прохрипел Джоффри, ударившись о неровную "стену", чувствуя, как из вновь открывшейся раны на щеке сочится кровь. Глубокий гул миллионов умиротворителей, висевших на верхних уровнях, звучал отсюда искаженно, эхо, казалось, умножало их звук и в то же время заглушало его...
  It sounds like...
  It sounded like the sobs of the earth itself...
  HHHHUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMmmmmmmmmmmmmmmmmmm....
   Он снова отпустил веревку, спускаясь все глубже и глубже, и свет сумеречного солнца, казалось, исчез совсем, оставив Джоффри в темноте.
   Они сказали, что это прямо здесь... Неужели я пропустил это место, не заметив его? спросил он себя, снова прыгая в воду.
   На этот раз он не почувствовал стены, когда приземлился, а словно дыра в земле разверзлась и поглотила его, когда он, не останавливаясь, врезался в землю.
   "Слава богам, - пробормотал Джоффри, освобождаясь от веревки и пытаясь найти масляный фонарь в своем рюкзаке.
   Ленивое свечение фонаря медленно осветило окрестности Джоффри, показав что-то вроде пещеры, широко открывающейся в Сухую Глубину. Джоффри обернулся и посмотрел на осыпавшуюся и потрескавшуюся каменную арку, которая, казалось, вела в идеально ровный туннель.
   Я здесь, подумал он, закрепляя веревку на ближайшем камне.
   Какого черта кому-то понадобилось строить это здесь? подумал Джоффри, собрав все жалкие унции храбрости, которые, как ему казалось, у него были, и направился к нему. Сразу же бросилось в глаза, что туннель был длинным, представляя собой прямую линию из бесконечного черного, поглощающего свет камня.
   Такой же, как фундамент Хайтауэра и черный обелиск.
  О боги
  Он смотрел на стены коридора, пытаясь расшифровать рисунки и каракули, которые, казалось, были полностью уничтожены с течением времени. Отбросив одну из перчаток, он ненадолго остановился, ощупывая пальцами ее контур и приблизив голову, нахмурился.
   Эрозия... она была вызвана не ветром... она была вызвана водой. Соленой водой.
   Они построили это, когда Сухая Глубина была настоящим морем?!
   Он продолжал идти, пытаясь расшифровать нарисованное. Все было основательно изъедено временем, воздухом и водой, но коридор был настолько длинным, что с помощью небольшого кусочка угля и гладкого грифеля в голове Джоффри начало вырисовываться нечто смутно понятное. Он чувствовал, что здесь многого не хватает, но за столько времени... тысячи лет... сотни тысяч, если она была построена одновременно с фундаментом Хайтауэра и черным обелиском... многое было утрачено.
   На фреске снова и снова повторялся один и тот же рисунок. Какая-то армия, сосредоточенно движущаяся к противостоящей фигуре, держащей в руках какое-то оружие.
  Джоффри писал, как сумасшедший, продолжая двигаться, часто останавливаясь, чтобы взглянуть на коридор с фонарем и вписать в него детали, которые он раньше не замечал, и благодарил богов, что решил заняться живописью как хобби в Тироше все эти годы назад
  Рисунок повторялся, показывая армию или толпу, продвигающуюся вперед и разрывающую на части фигуру. Когда фигура исчезла, армия, казалось, распространилась повсюду, заполонив всю часть коридора, даже потолок. Однако после этого наступил перерыв. На протяжении нескольких десятков метров резьба остановилась, а затем возобновилась в том же духе. Джоффри не знал, повторился ли узор в точности, или в нем появились некоторые отличия, поскольку время сильно повлияло на него... но главная тема оставалась прежней.
  Появляется армия, фигура стоит и умоляет или, может быть, бросает вызов, ее разрывают на части, а потом ничего... снова, снова и снова
  Он продолжал идти, проверяя небольшие отверстия, которые часто появлялись под фреской. По рассказам, ходившим по Бонитауну, эти отверстия были заполнены обсидиановыми плитами.
   Но их не осталось - Серые Шептуны позаботились об этом.
   Может быть, обсидиан мешает их магии или вредит им? Но если так, то как они могут избавиться от него сами?
   Он продолжал идти, пока коридор внезапно не закончился и не открылся огромный купол размером с тронный зал Красного замка.
   Зал, украшенный резьбой.
   Джоффри сузил луч лампы, осматривая стены и потолок. По всему залу виднелась одна большая резьба, зазубренная и выветрившаяся, но все же в какой-то мере понятная. Вокруг входа расположилась какая-то группа - люди в состоянии то ли тревоги, то ли настороженности разбрелись по всей первой трети зала. По бокам виднелись закованные в броню фигуры с мечами наготове, озирающиеся во все стороны.
  другой стороны он заметил некое подобие стола, заполненного людьми знатного рода, большинство из которых стояли, кричали или, возможно, вопили, глядя в центр потолка
  Джоффри подошел к центру комнаты и посмотрел вверх, руки слегка дрожали.
   В центре стояли четыре фигуры, две из которых окружали третью, а четвертая стояла в стороне. Одна из них была явно женской, и хотя эрозия давно стерла выражение ее лица, то, как она нежно обнимала фигуру в центре потолка, явно свидетельствовало о глубоком страдании. Другой был облачен в какие-то доспехи и тряс того, кто стоял в центре.
   Джоффри нахмурился, продолжая смотреть, и перевел луч на центральную фигуру. Его руки, казалось, вращались не в ту сторону, но лишь едва заметно, словно их движение только началось. Его грудь, казалось, выдавалась вперед, а шея извивалась, как какая-то обезумевшая змея.А его лицо, его лицо -
  "Джоффри, Джоффри, что с тобой?!" - причитала его мать, держа его на руках, боль была невыносимой.
  Его лицо раздулось -
  "Джоффри!! Пожалуйста!Не надо, Джоффри..."
  Раздувшееся лицо исказилось в агонии, когда яд закупорил дыхательные пути, а с боков вырвался пурпурный вихрь, крошечные клочья которого уже тянулись к его телу.
   Он перевел взгляд со свадьбы в сторону, голова его раскалывалась, он следил за вихрем, когда тот проходил рядом с его дядей Тирионом, ошеломленно державшим кубок... Он продолжал следить за ним, пока тот не достиг земли.
   Джоффри вдруг осознал, что стоит на пурпуре, а весь пол зала - это один большой вихрь. Он видел вихри и завихрения, вырезанные в любовных, деградирующих деталях, - идеальное изображение мучившего его проклятия.
   Джоффри переводил дыхание каждые полсекунды, его руки тряслись от неконтролируемой дрожи, а дрожащий свет следовал за вихрем круговоротов и эльдрических фракталов, которые становились все сложнее и сложнее, и наконец достигли крещендо, когда внезапно остановились прямо на том месте, где он стоял.
   Он упал на пол, задыхаясь под тяжестью миллиона лет, когда фонарь отлетел в сторону, осветив круг в центре комнаты, лишенный пурпурного цвета, прямо перед его поникшей головой.
   Он увидел, что на круге что-то вырезано, причем два набора.Первый представлял собой вереницу полуразрушенных фигур и точек, расположенных одна за другой на одной линии, а второй
  Другой набор был написан на обычном языке Вестероса.
   Его рука, словно пораженная параличом, схватила фонарь и медленно, очень медленно, направила его на зазубренные буквы.
  E... V... N... P... R... U... H
  Повреждения были слишком велики, время слишком далеко... остальные буквы были неразборчивы... он не мог понять.
   Он не мог понять.
   Ответы смотрели ему прямо в лицо, а он не мог их понять.
   Я не могу понять!
   Джоффри вдруг закричал, опустившись на колени, - долгий, истошный вопль, который смешался с умиротворяющими звуками, оставленными рудокопом в комнате, и внезапный порыв ветра заставил их трястись и кувыркаться, греметь и лязгать.
   HHHHHUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUMMMMMmmmmmmmmmm.... Они загрохотали.
   "КТО ТЫ?! ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ОТ МЕНЯ?!?!" - закричал он на Пурпурного.
   "ПОЖАЛУЙСТА! ОТВЕТЬТЕ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА!!!" - кричал он, колотя кулаками по полу, глаза его покраснели.
   HHHHHHHHHUUUUUUUUUMMMMmmmmm... the appeasers thrummed with the faltering wind, growing quieter as the gust petered out.
   "Пожалуйста... пожалуйста..." - пробормотал он, падая на бок, подтягивая руки к животу и ощущая пустую, всепоглощающую тревогу, которая, казалось, тянула его к полу.
   Зал был неподвижен, ветра не было, резьба не шевелилась, Пурпур молчал.
   Какие бы ответы ни оставил Джоффри, они давно улетели вместе с солью и ветром.
  -.PD.-
  Fanart: Eat Me Later!
   Небольшой фанарт в благодарность за отличный сюжетный тред, сэр автор.
  Надеюсь, это приемлемо -
  KILL CORPSES NOW - EAT ME LATER - Fanart
  [img: ]
  Серебряный лев
  Ссылка на главу = Baurus ..SB CF CH20a - Глава 20: Серебряный лев
  также... повторяю... последнее обновление.
  Baurus ..SB CF CH23a - Глава 23: Экспедиция (Шептуны)
  Последнее редактирование:4 марта 2017
  Глава 24: Человек.
   AN: Еще одно обновление по Запредельному (не И-Ти, в этой истории И-Ти посвящена всего одна глава), так что те, кто мучился с этими обновлениями, возможно, захотят пропустить и это. Я понимаю, что некоторые расстроены отсутствием Вестероса или "сменой темпа"... знайте, что я понимаю эти опасения, но эта арка (и это обновление тоже) - поворотные моменты для развития характера Джоффри и необходимы для развития этой истории тоже. Нет смысла продолжать писать об этом, к тому же, до конца арки осталось совсем немного.Я также буду признателен тем, кто прочтет главу лишь бегло (или не прочтет вообще), воздержавшись от комментариев, по понятным причинам... серьезно, вы только тратите электроны
  Но хватит об этом, наслаждайтесь!
   Глава 24: Человек.
   "Шторм снова набирает силу..." сказал капитан Шах, скача рядом с Джоффри, удаляясь от своей позиции на фронте.
   "Проклятье, опять!?" выругался Джоффри, останавливая своего коня и опираясь на шпоры. Он видел, как на горизонте снова формируются характерные пылевые пророки - маленькие, сдерживаемые вихри песка и ярости, едва превышающие пару метров в диаметре.
   Джоффри снова выругался, подавая сигнал остановиться.
   Не зря их называли "пылевыми пророками", и не из-за их ораторских способностей.
   "Солнечный луч Колба, подай сигнал "Сформировать лагерь" и "Приготовиться к песчаной буре"", - скомандовал он себе за спину.
   "Есть, сэр", - ответил солнечный луч, доставая соответствующие маленькие сигнальные флажки.
   "Это уже пятая за неделю, как будто сами ветры не хотят, чтобы мы достигли убежища Кола..." - пробормотал он, обращаясь к Шаху. Длинный разведчик настороженно кивнул: "Очень редко они так сбиваются в кучу... и по абсурдному совпадению это происходит именно тогда, когда нам больше всего нужно спешить..." - сказал он, внимательно разглядывая серый горизонт и дюны.
   "Мы ничего не можем с этим поделать..." пробормотал Джоффри.
   Еще один девиз моей жизни... может, мне написать сборник?
   "Скажи остальным, чтобы собирались у моей палатки после того, как они разместятся, мы могли бы использовать это время с пользой", - сказал он.
   "Я прослежу за этим", - сказал Шах, подстегивая лошадь, и Джоффри уставился на неуклонно темнеющий горизонт, серый занавес которого медленно окутывал его окрестности.
  Нам нужно как можно скорее добраться до убежища Кола... пока не закончились припасы экспедиции
  -.PD.-
  "Хорошо, так что мы знаем?" спросил Джоффри, расхаживая по палатке и сцепив руки за спиной в манере, очень похожей на генеральскую, не то чтобы он это заметил.
   "Мы знаем, что армия нежити воскрешается неизвестными способами и что их численность растет", - сказал капитан Сабу, отстегивая ремни тяжелых доспехов.
   "Мы также знаем, что могущественная группа культистов, известная как Шептуны Серых Слов, возглавляемая неким человеком по имени Ваграм, ответственна за массовые воскрешения или, по крайней мере, поддерживает с ними связь", - сказал Джос, нахмурившись, когда задумался обо всем этом.
   "Мы знаем, что оживших можно уничтожить или убить, если нанести им достаточные повреждения, и что огонь, похоже, зажигает их как факелы, если позволяют обстоятельства... И есть что-то в обсидиане, что вписывается во все это, но я не знаю, как..." пробормотала Ксон-Ми, проходя вперед и опираясь на маленький столик.
   Песчаная буря за пределами палатки усилилась вдвое, и жуткие крики и грохот песка стали зловещим фоном для мыслей в его голове.
  Обсидиан делает что-то плохое для Шептунов или их союзников
  Обсидиан
  Обсидиан.... В Вестеросе также известен как Драконье стекло.
   Для человека, изучающего историю, эта связь была не так уж сложна, хотя он и пытался отрицать ее снова и снова.
  Драконье стекло, одно из немногих, если не единственное оружие, которое было смертоносным против... Белых Ходоков
  Непостижимые мерзости, стремившиеся истребить все живое в Вестеросе.
   Также известны тем, что воскрешают мертвых, которых называли вайтами.
   Почти все в Вестеросе считают их мифом.
   Черт возьми, космос не может быть настолько жестоким.Не может быть.
   Он выбросил эту возможность из головы, яростно тряхнув головой, и снова обратился к Ксон-Ми: - Пока что ты можешь что-нибудь сделать с куском обсидиана, который мы нашли? Может, сделать пару дюжин кинжалов?" - спросил он у Деревянно-железного Солнца.
   Ксон-Ми покачал головой: "Со здешним оборудованием - нет. С мобильными кузницами в убежище Кола... может быть, но это сомнительно. Если бы мы были в Грейтауэре...", - он снова покачал головой. "Но кое-что я могу сделать и сейчас: я могу использовать весь собранный нами бронзовый лом, чтобы сделать металлические кастеты, не очень опасные, но если я покрою внешнюю часть зазубренными кусками обсидиана, и если предположить, что эта штука действительно что-то сделает с нашими врагами... ну, по крайней мере, это будет что-то", - сказал он, показывая свои ладони и пожимая плечами.
   "Сделай это", - сказал ему Джоффри, ненадолго приоткрыв створку палатки, чтобы выглянуть наружу.
   "Нам нужно добраться до убежища Кола и предупредить остальных", - сказал Джоффри, оглядывая своих офицеров, - "Чего бы нам это ни стоило, мы должны вернуться", - сказал он, глядя на бурю снаружи твердыми, как гранит, глазами.
  -.PD.-
  Песчаная буря бушевала вечно, казалось, становясь только хуже после каждого дня тяжелого марша.
   Джоффри неподвижно смотрел на грифельную доску перед собой, размышляя над несколькими цифрами, которые ему удалось извлечь из Резного зала. Он записывал все, что находилось внутри круга, в смутной надежде разгадать хоть что-то, но надежда эта оставалась скудной.
  Бесполезно копаться в буквах, они могут говорить о чем угодно.
   А вот пиктограммы
  Он набросал на другом свитке то, что медленно восстанавливал из странной череды фигур, пытаясь разгадать их смысл.
  похожа на какого-то солдата или воина... А эта - на какое-то дерево, окруженное тремя точками
  Теперь отрицать было нельзя. Кто-то в глубоком прошлом каким-то образом оставил послание для Джоффри. Они почти в мельчайших деталях вырезали его смерть на свадьбе. Оправившись от расстройства, Джоффри опознал на ней Тайвина, Тириона, Оленну, Мергери, сира Джейме и даже Сансу. Они каким-то образом знали, что произойдет... не было бы надуманным сказать, что они, вероятно, стояли за его состоянием или, по крайней мере, были чрезвычайно осведомлены о нем... не могло быть и речи о том, чтобы кто-то, кто не видел пурпура, смог вырезать такое... точное его изображение, включая витки, вилки и фракталы, от которых у него болела голова.
   Но что они пытались ему сказать?И почему оставили часть в виде какой-то загадки, а не открытым текстом, как это было сделано несколькими сантиметрами ниже
  Он подумал, что пиктограммы, возможно, представляют собой какое-то заклинание, а может быть, как это ни глупо, ключ к решению проблемы проклятия.
   Он показал пиктограммы Джосу, но тот не смог понять ни сути, ни смысла.Он сказал, что уверен: это не какое-то известное ему заклинание или письменная магия.
   Что общего между солдатом, деревом и булавой?
  ..
  Он покачал головой, вставая и снова закрепляя тяжелый шарф вокруг шеи и рта, а затем надевая шлем.
   Он вышел наружу, в бушующую песчаную бурю, и, недолго думая, направился к северному периметру.
   Разведчики, дежурившие там, смотрели под разными углами, почти погребенные под морем плащей. Они были так хорошо замаскированы, что Джоффри едва не наступил на них.
   "Есть там что-нибудь?" - спросил он, приседая рядом с ними, пристально вглядываясь и пытаясь прикрыть глаза рукой.
   "Все тихо, сэр", - ответил один из триреев, сжимая в одной руке свой лук, а другой не отрываясь от сабли.
   "Хорошо, дайте мне знать, если буря переменится", - сказал он ему, прежде чем отойти. Он прошел по периметру, осматривая позиции и глядя на проклятый шторм. Кто-то пытался удержать их здесь, он был в этом уверен.
   После всего пережитого он скептически относился к совпадениям.
   Он присел рядом с несколькими разведчиками на восточном периметре, пристально вглядываясь в серую бурю. "Здесь что-нибудь есть?" - спросил он у них.
   "Сэр!" - ответил один из них, обернувшись, - "Ничего такого..."
   "Ш-ш-ш... смотрите направо", - сказал один из них, готовя свой лук.
   Все разведчики медленно поднялись со своих дюн, приготовив луки к быстрому залпу.
   Джоффри видел, как из песчаной бури приближается какая-то фигура - медленная, неуклюжая тень.
   Его сердце сжалось, когда он медленно достал саблю, во рту пересохло, когда он пристально вглядывался в силуэт. Нежить снова пришла за ними.
   Я не дрогну, меня не остановить, - яростно думал Джоффри. Он должен добраться до оазиса.
   Внезапно силуэт остановился и как-то... открылся?
   Джоффри сузил глаза и вдруг закричал.
   "ВЕРБЛЮЖЬЯ БАЛЛИСТА! Ложись!" - сказал он, подпрыгнув и схватив одного из разведчиков. Несколько других вскочили в ту же секунду, но остальные были слишком медлительны. С придушенным клекотом, смутно слышным из-за песчаной бури, град метровых болтов обрушился на их позиции, пронзая и поражая людей Джоффри.
   "ОБЪЯВИТЕ ТРЕВОГУ! На нас напали!!!" - прокричал он в ответ, снова выглянув из-за небольшой дюны, и выругался, увидев, как большой силуэт исчез, а на его месте появились десятки рейдеров из племени верблюдов, без конца выпускавших стрелы в лагерь.
   Зазвучали рога, когда Джоффри достал свой лук и пустил стрелу в грудь рейдеру, а затем сделал то же самое еще раз, пригнувшись и едва избежав попадания в глаз.
   "ШОУТЫ! ПРЫЖОК НАЗАД, ЖИВО! К внутреннему периметру!" - крикнул он, когда всадники на верблюдах, казалось, размножились, выйдя из-под прикрытия песчаной бури и осыпая лагерь стрелами из своих коротких луков.
   "ВЫ СЛЫШАЛИ ДВАРФА! РАССТУПИТЕСЬ И ПРЫГАЙТЕ, ЛЮДИ! Свободу и прыжок!" - прорычал Солнечный луч, выпуская стрелу и отталкивая одного из своих людей. Разведчики начали отступать к внутреннему периметру, пробежав несколько метров и выпустив стрелы в рейдеров, заставляя их держать дистанцию, чтобы не дать разведчикам большую цель. Вражеские верблюды прервали зарождающийся сабельный бой, разделились на две части и отступили в сторону, осыпая разведчиков своими стрелами.
   Джоффри услышал неясные крики агонии и ворчание, заглушаемые всепоглощающей песчаной бурей, когда он ранил в шею еще одного рейдера и отбежал назад, когда несколько разведчиков впереди прикрыли его, заставив верблюжьих лучников стрелять быстро и менее метко, чтобы стрела не нашла их.
   Он вскочил на ноги и перемахнул через внутренний периметр, образованный круговыми повозками вспомогательного строя. Повозки служили последней линией концентрированной обороны, и он видел, как большая часть легионеров сходится к ним, а те, кто уже успел добраться, стараются изо всех сил прикрыть их.
   Джоффри быстро присоединился к ним, пуская стрелы, как одержимый, в десятки рейдеров, образовавших "круг стычки" - излюбленный прием верблюжьего племени, который заключался в том, чтобы кружить вокруг движущегося центра, пока ближайшие всадники выпускают свои стрелы; таким образом, непрерывный поток стрел постоянно находился в воздухе (поскольку круг постоянно вращался), заставляя разведчиков постоянно пригибаться, чтобы их не убила удачная стрела.
   "SUNBEAM JEHI!!!" - проревел он, попав рейдеру в плечо и повалив его на землю.
   "Господин!" - крикнул его рогатый разведчик, на бегу прижимая к себе множество рогов и пригибаясь возле легкой повозки с продовольствием, прямо рядом с Джоффри.
   "Сигнал "Отступать и держаться"! Прямо сейчас, черт возьми!" - сказал он, приседая и прислоняясь спиной к повозке, чтобы она прикрыла его от смертоносных стрел.
   "Есть, сэр! Отступаем и..." Вся легкая повозка, на которую опирался Джехи, разлетелась в щепки, когда ее пронзили тяжелые болты, жестоко ранив Джехи и еще четырех разведчиков, некоторые из которых отлетели назад от силы болтов.
   Джоффри попытался заглушить их жуткие крики, подпрыгнув и схватив рогатого разведчика за плечи, он потащил его обратно к своей повозке, пока вокруг них сыпался град стрел.
   "КТО-НИБУДЬ, ВОЗЬМИТЕ ЭТУ ПРОКЛЯТУЮ БАЛЛИСТУ!" прорычал Джоффри, снова выглядывая из-за угла: ближайшие к нему разведчики целились и выпускали стрелы в верблюжью баллисту. Они не казались очень эффективными: безвредно падая на крепкую на вид повозку, она снова исчезала в песчаной буре, используя свою печально известную мобильность, чтобы быстро переместиться бог знает куда. Он увидел, как капитан Ху перепрыгнул через баррикаду из ящиков и телег и принял командование над разведчиками справа от него.
   "ДЖЕХИ! Солнечный луч!!!" - крикнул он человеку, стоявшему справа от него, но рогатый разведчик выглядел вялым, глаза его были неподвижны, изо рта сочилась кровь, а плечо было изуродовано - болт отсек ему всю правую руку.
   Джоффри взял один из своих рогов и глубоко вздохнул.
   Он снова и снова затрубил "Отступай и держись", взяв саблю другой рукой и оставив лук на месте.
   "НА ЛЕВЫЙ ФЛАНГ! Стрелы наперевес!" - прорычал он людям, укрывавшимся вокруг него за повозками и ящиками. "ДЕРЖИТЕ ИХ РАССРЕДОТОЧЕННЫМИ! ВПЕРЕД! Вперед!!!" - крикнул он, целясь саблей в другой круг слева от себя.
   Он снова затрубил в рог, и стрелы посыпались по всей округе, впиваясь в дерево и плоть, одна из них задела его правую руку.
   "Сэр! Сэр!!!" - закричал Солнечный луч, раскачивая Джоффри. Он опустил рог, глотнув воздуха, и проклял бурю, когда в рот ему попало немного песка. Солнечный луч пригнулся за повозкой, пытаясь расслышать его за воплями песчаной бури.
   Он сразу понял, что это его помощник по лагерю, Лох. "Что такое, Солнечный луч?!" - спросил он, а затем быстро поднял голову и снова посмотрел на самый левый круг стычки.
   "Черт... Оранжевая секция! За мной!" - крикнул он, встал и побежал к северному периметру, увлекая за собой Лоха.
   "Капитаны Шах и Ксон-Ми на южной стороне, сэр, они требуют приказа!" - крикнул его адъютант, когда он и Джоффри прижались к бортам повозок, ящиков и телег, служивших северной "стеной" внутреннего периметра.
   Он видел, как легионеры бегут к внутреннему периметру и получают сабли в спину от налетчиков из племени верблюдов, их окровавленные кривые мечи собирают ужасающие урожаи крови и плоти, которые быстро рассеиваются в буре. Редкие стрелы немногочисленных разведчиков на северном периметре не сдерживали резню. Большинство из тех, кто стоял на линии, были мертвы, изрешеченные стрелами.
   "ОРАНЖЕВАЯ СЕКЦИЯ! Прикрывающие стрелы!" - крикнул он, когда разведчики из Оранжевого отделения 17-го отряда добрались до него, прыгая за телегами и трупами. Дополнительные луки уничтожили многих самых отважных налетчиков на верблюдах, заставив их поспешно отступить, пока выжившие легионеры добирались до относительной безопасности внутреннего периметра.
   Джоффри встал, несмотря на случайные выстрелы, хмуро наблюдая за отступающими налетчиками. Он оглянулся назад, безмятежно осматривая другие части внутреннего периметра.
   Они почуяли здесь кровь и попытаются прорваться на север.
   "Лох, - сказал он, схватив Солнечный Луч за плечо, - вызови сюда капитана Сабу и его рейнджеров, скажи ему, что они попытаются прорваться на север!" - крикнул он ему в лицо, желая, чтобы его голос был слышен из-за песчаной бури.
   "Есть, сэр!" - быстро отсалютовал тот, прежде чем броситься назад.
   Он повернулся назад, неустанно сканируя горизонт в поисках страшного заряда.
   Он напрягся против ветра, щурясь от песка, бьющего в лицо, и редкие стрелы перестали приземляться у периметра.
   "Сэр... все кончено?" - спросил один из мужчин, слегка опустив лук.
   Джоффри продолжал прищуриваться, одной рукой держась за саблю, а другой вцепившись в хвостовое колесо повозки. Покачивая саблей, он заметил одинокого всадника, вынырнувшего из песчаной бури.
   "Нет... но скоро это произойдет так или иначе...", - сказал он, и спокойствие овладело им, когда он увидел, как всадник метнул свою саблю вперед. Из-за его спины появились десятки верблюжьих налетчиков, вооруженных саблями и легкими кожаными щитами.
   Джоффри поднял руку, высоко подняв саблю: "Выбирайте цель, гоните верблюдов!" - крикнул он, и песчаная буря взметнула его серый плащ.
   Разведчики поднялись как один, прицелились и натянули луки.
  Подождите
  Подождите....
   Подождите....
   "ПОТЕРЯТЬ ВОЛЮ!!!" - крикнул он, нанося удар саблей. Дальность была оптимальной, и это было видно: точный дождь стрел валил людей и верблюдов по всему внешнему периметру лагеря, но они не останавливались.
   Из этой битвы должна была выйти только одна фракция.
   "ПРИГОТОВИТЬСЯ К ПРИЕМУ CAMELRY!!!!" Джоффри зарычал на хор тунгов, повышая голос, чтобы его можно было донести. Он прижался к повозке, пока верблюды приближались, точно прилив, намереваясь разбить маленький круг, обезумев от перспективы получить припасы.
   Звуки трескающегося дерева и разрываемой плоти поглотили все остальные звуки битвы, и Джоффри рухнул на песчаную землю, а вокруг него повалились тела и верблюды. Он с трудом поднялся на ноги и снова упал, заметив, как сбитый с ног рейдер пытается отрубить ему голову. Он почувствовал, как сабля прорезала небольшую рану у него на затылке, и с ревом вскочил на ноги и набросился на человека, кувыркаясь в песке и мешанине. Джоффри потерял саблю в борьбе, пытаясь помешать мужчине распотрошить его своим кинжалом. Отбив маленький кинжал, он ударил мужчину в нос, а тот в ответ нанес дикий удар кулаком в лоб Джоффри, заставив его увидеть мерцание между песчаной бурей.
   Он сомкнул руки на шее мужчины в том месте, где был потерян его защитный шарф, и сжал со всей силой. Налетчик из племени верблюдов пытался оторвать его от себя, силясь снять руки Джоффри со своей шеи и нанося удары по голове, когда ему не удавалось сдвинуться с места.
   Налетчик выглядел таким же отчаявшимся, как и Джоффри, и к тому же голодным. Скорее всего, они бежали от той же опасности, и перспектива получить еду и припасы была слишком велика для племени, чтобы игнорировать ее.
   Джоффри продолжал сжимать и разжимать руки, задыхаясь от неровного дыхания. Прошла целая вечность, и мужчина, казалось, медленно опустился на землю, а его голова осталась неподвижной.
   Он встал, используя в качестве опоры стоящую рядом перевернутую тележку. Он схватился за голову, увидев, как рейнджеры капитана Сабу обходят рейдеров с боков и собирают кровавую жатву. Это было слишком для рейдеров, и они почти сразу же сломались, когда во фланг им врезались тяжелобронированные рейнджеры 4-го отряда. Остальные разведчики снова достали свои луки и засыпали стрелами спины убегающих верблюжьих рейдеров.
   "Капитан Сабу! Возьмите командование на себя и проследите, чтобы они не вернулись!" - крикнул он своему закованному в броню капитану и помчался на южную сторону. Там он обнаружил Ксон-Ми и Шаха, укрывшихся за ящиками с припасами и возившихся с небольшой двухколесной тележкой размером не больше большой собаки.
   Он спрыгнул к ним как раз в тот момент, когда ящик с их стороны с невероятной силой отбросило назад, осыпав пару разведчиков щепками и тяжелыми болтами. Джоффри заглянул в дыру, оставленную нападением во внутреннем переметре, и увидел слева от себя прочную повозку, поворачивающуюся маленьким механизмом. Тяжелый деревянный щит, прикрывавший ее, был изрешечен стрелами, но, похоже, они не причинили никакого вреда.
   "Эта верблюжья баллиста разрывает нас на куски, скажи мне, что у тебя есть что-нибудь, Ксон-Ми", - сказал он, обернувшись к своим офицерам.
   "Мы работаем над этим!" Капитан Ксон-Ми хрюкнул, заглядывая в отверстие. Обернувшись, он увидел перед собой деревянно-иронного Творая, который нес толстую трубку размером с его руку, на конце которой был нарисован золотой извивающийся дракон.
   "Крутящийся дракон?! Ты же говорил, что они похожи на игральные кости!" воскликнул Джоффри, пока Ксон-Ми, Шах и Двурогий грузили его на маленькую деревянную тележку. "У тебя есть идея получше?!" воскликнула Ксон-Ми, когда они положили его на маленькую тележку и прикрепили к ней веревку.
   Джоффри увидел, что вокруг тележки разбросаны выброшенные трубки от предыдущих попыток. Они были слишком далеко, чтобы попасть в цель из невероятно неточного оружия... нужно было подобраться поближе, чтобы проклятая баллиста не разнесла их в клочья.
   Джоффри глубоко вздохнул и взял лук из рук упавшего разведчика. "Я отвлеку его, а вы двое подпустите дракона поближе, пока он сосредоточен на мне, и разнесите его обратно в проклятую песчаную дыру, из которой он появился!" - приказал он, не оставляя места для сомнений, когда еще раз огляделся.
   "Готовы?!" - крикнул он в ответ.
   На две секунды воцарилась тишина, прежде чем Ксон-Ми прокричала в ответ: "Готовы!"
   Джоффри прыгнул, как тигр, прочертив зигзагообразный круг и выбрасывая за собой небольшие струйки серого песка, и помчался к верблюжьей баллисте, расположенной на северо-западе. Сквозь деревянный щит с безразмерной поверхностью проглядывала баллиста: она бежала за ним, выпуская бесполезные стрелы в телегу... Они не могли игнорировать фланговую угрозу, которую представлял собой бегущий к ним безумец.
   Задушенный клич достиг его за мгновение до стрел. Он подпрыгнул и покатился по твердому песку, слыша вокруг себя сиплый шепот летящих и врезающихся в песок болтов.
   Он отпрыгнул назад и выругался, увидев, что повозка сдвинулась с места. Теперь он находился параллельно с ними и видел, как кнуты, выпущенные из передней части повозки, неистово подстегивают верблюдов к движению.
   Я должен лишить его подвижности, иначе нам придется делать все заново, быстро подумал Джоффри, опускаясь на колени и позволяя своему импульсу нести его вперед, быстро прицеливаясь из лука и пуская стрелу в череп ведущего верблюда. Это повергло остальных верблюдов в панику, но баллиста уже поворачивалась к близлежащей дюне с другой стороны, где он мог видеть Ксон-Ми и его человека, целящегося в дракона на вершине повозки с близкого расстояния.
   "Сюда!!!" - кричал он, выпуская стрелу за стрелой, убивая остальных верблюдов, но баллиста продолжала двигаться к Ксон-Ми, не останавливаясь.
   "КСОН-МИ!!!" закричал Джоффри, когда из дюны вырвался клубок дыма, а в сторону кареты с вихрем полетел снаряд из самой преисподней.
   THPSTHuuuuUUUUUUUUUUUUUWWWWWWWWWWWWWWAAAAAAAAAAAAAAAAAA!!!!!
   Свернувшийся дракон врезался прямо в переднее колесо повозки, а затем уничтожил себя ярким оранжевым взрывом, отбросив дымящиеся останки повозки в сторону. Повозка трижды перевернулась, но так и осталась лежать на месте, из ее внутренностей лениво выползали клубы дыма.
   Джоффри побежал к ней, приготовив стрелу. Он увидел изуродованное, неподвижное тело воина племени верблюдов, наполовину высунувшееся из дыры, которую оставил взрыв в повозке, и почувствовал запах вареной плоти и реки крови.
   Джоффри с измученным видом опустил лук, посмотрел в сторону и увидел, что к нему спускаются Ксон-Ми и его Двурай.
   "Клянусь Ночным Львом, Джоффри... это, должно быть, один из самых безумных трюков, которые я когда-либо видел...", - сказал Ксон-Ми, дойдя до него, и похлопал его по спине, глядя на разбитую верблюжью баллисту.
   "Девиз всей моей жизни, капитан", - сказал Жоффрей, схватив Ксон-Ми за плечо и радуясь, что тот еще жив. Песчаная буря немного уменьшилась, улучшив видимость.
   Джоффри обернулся к своему растрепанному лагерю: "Какой беспорядок... Мы должны сражаться с ожившими, а не между собой..." - сказал он, покачав головой.Отравить колодцы было гениальным решением вражеского командира, если у него были способы снабжать живую силу водой... Отсутствие воды превращало даже лучших союзников в отчаянных игроков, а Легион и Верблюжье племя были далеко, далеко не союзниками
  "Мы должны..."
   "ОСТОРОЖНО, ДЖОФФРИ!" - внезапно закричал Ксон-Ми, набросившись на него, и с бульканьем завершил свое предупреждение. Джоффри покатился по земле в неаккуратной воде, спотыкаясь о песок, прежде чем пустить стрелу в окровавленного лучника из племени верблюдов, стоявшего над перевернутой повозкой всего в десяти метрах от него.
   Лучник упал на песок с глухим стуком, обернувшись.
   "Ксон... О боги..." пробормотал Джоффри, увидев стрелу на шее Ксон-Ми, из раны фонтаном била кровь.
   "ТЫ!" - зарычал он на Твораи, который сейчас подтверждал убийство Джоффри, перерезая горло раненому налетчику. "ИДИ И ПРИНЕСИ ТЕЛО ПИСЦА! СЕЙЧАС!" - крикнул он, прежде чем повернуться к Ксон-Ми и опуститься на колени рядом с капитаном.
   "Держись... Держись, Ксон-Ми..." отчаянно бормотал Джоффри, надавливая на рану, и капитан закашлялся еще большим количеством крови, его ошарашенные глаза сфокусировались на Джоффри. Диагноз был поставлен автоматически, так как он был без сознания... Капитан был, по всем признакам, мертв.
   Его дыхание становилось все более неровным, по мере того как кровь заполняла легкие, но Ксон-Ми нашел в себе последние силы, чтобы железной хваткой вцепиться в оба предплечья Джоффри.
   Он не мог говорить, но Джоффри видел, как шевелятся его губы.
   Он почувствовал глубокое страдание, прочитав, что пытается сказать борющийся капитан... отчаянная просьба, повторяемая снова и снова, когда кровь прилила к его шее, а глаза умоляюще уставились на Джоффри.
   "Д-да..." "Мы сожжем тело, мы сожжем тело Ксон-Ми..." - сказал Джоффри, схватив его за плечи и прижимая к себе. Капитан, похоже, нашел этот ответ удовлетворительным: его руки внезапно ослабли, и он откинулся на дюну, закрыв глаза с последним взглядом.
   Джоффри еще некоторое время держал его рядом, тяжело дыша.
   "Господин!" - крикнул человек с его стороны, остановив бег, - один из немногих уцелевших телесных писцов из его формирования.
   Джоффри еще раз сглотнул, прежде чем заговорить: "Соберите... соберите все дрова из разбитых повозок... подготовьте кучу...", - приказал он, все еще глядя на тело Ксон-Ми. Он понял, что капитан держал что-то в руке - обломок бронзы.
   Бронза с обсидиановым напылением.
   "Проклятый Ксон..." - пробормотал он, прижимаясь к нему. "Я бы вернулся, Ксон-Ми... Я бы вернулся..." - шептал он, заставляя себя встать на ноги и вернуться в лагерь.
   Ведь он был уверен, что не только Ксон-Ми отдал свою жизнь в этот день.
  -.PD.-
  Осажденный отряд поддержки мог бы перейти на бег, если бы не железная дисциплина, наложенная на них Запредельем... или если бы они не были так усталы.
   Убежище Кола представляло собой небольшой оазис, окруженный остатками невысокого земляного вала, защищавшего крошечную заброшенную деревню. Сердце Джоффри едва не екнуло, когда он увидел знамена Легиона, развевающиеся над валом, но он понял, что что-то не так, когда ни один всадник не вышел им навстречу.
   Настороженные, закаленные в боях люди, оставшиеся в живых из опорного отряда, медленно пробирались через большую брешь в середине вала. Им пришлось отбросить в сторону две перевернутые повозки, прикрывавшие ее, прежде чем они смогли пройти.
  А трупы
  Нет.
   Крошечная деревушка была полна ими - и неподвижными колдунами, и мертвыми легионерами. Было очевидно, что здесь произошла масштабная битва, и Джоффри почувствовал, что его рот широко раскрыт, когда он смотрел на останки экспедиции.
   "Майор!" - сказал один из его триеров. "Дым! Вон там!" - сказал он, указывая на центр деревни.
   Джоффри погнал свою усталую лошадь вперед вместе с фургоном формирования, следуя за дымом. Вскоре он добрался до деревни и увидел огромные костры, у которых кормили тела люди, одетые в поврежденные бамбуковые доспехи 22-й Железной гвардии.
   Люди выглядели еще более изможденными и истощенными, чем Джоффри, но когда они подняли глаза на него и его фургон, в их глазах, казалось, зажглась искра.
   "Это... ЭТО ОНИ!!! Они вернулись!" - крикнул один из них.
   "ЭТО СЕРЕБРЯНЫЙ ЛЕВ! Серебряный лев вернулся!" - кричал другой.
   Когда Джоффри и его люди въехали в центр деревни, где разрушенные дома и разбитые повозки служили импровизированной баррикадой, раздался унылый, усталый рев радости.
   Джоффри сошел с коня, и его тут же обняли люди из 22-го отряда - радость от того, что их братья снова живы, переполняла их.
   Джоффри схватил одного из них, который показался ему достаточно связным, подтащил его поближе и прокричал ему на ухо: "Где генерал?!" - закричал он.
   В толпе внезапно стало очень тихо.
   "... Где генерал Ю?" - снова спросил он.
  -.PD.-
  Ярко-красные доспехи капитана Биджу видали и лучшие времена. Едва ли остался клочок бамбука, под которым виднелись металлические ламели. Капитан 22-й Железной гвардии выглядел еще более изможденным, чем его люди, - он был истощен и морально, и физически. Сбоку от него стоял майор Ихам, его голова была вся в порезах, укусах и бинтах.
   Оба они стояли по бокам от кровати генерала Ю и выглядели торжественно и жестко, как металлические прутья.
   Они были тем, что осталось от высшего командования Экспедиции.
   "Генерал", - сказал Джоффри, опускаясь на колени на пол палатки и прикладывая кулак к сердцу генерала.
   Генерал Ю был лишь тенью того, кем он когда-то был. Его худая грудь была частично покрыта бинтами, а палатку наполнял запах гнили и инфекции.
   Но его глаза... его глаза сияли решимостью, которой Джоффри никогда раньше не видел, как будто вся его оставшаяся сила воли была собрана ради этого момента.
   "Найти... ответы?" с сомнением спросил Ночной Ястреб.
  Ответы
  Джоффри глубоко вздохнул и стыдливо опустил голову: "... Некоторые... Культисты и трупы определенно имеют важную связь, хотя мы не уверены, какую именно... Похоже, обсидиан что-то делает либо с трупами, либо с магией, лежащей в их основе..."
   Он замолчал надолго, так надолго, что Джоффри подумал, что он снова погрузился в сон.
   Вдруг генерал схватил Джоффри за плечо одной рукой, а другой вытащил шнурок, обвязанный вокруг его шеи. На ней висел Рог разведчика - черный небольшой рог размером не больше ладони, с обеих сторон украшенный двумя прозрачными драгоценными камнями. Он надел его на руку Джоффри, а затем медленно достал из своей формы одно из солнц в золотой оправе и протянул ему.
   "Отдай... это... Джину... Пусть он служит... скаутам... на рассвете... и... на закате...", - пробормотал он.
   "Обязательно, сэр", - сглотнув, ответил Джоффри, понимая смысл сказанного.
  Колония... нет... Генерал Цзинь сейчас поведет скаутов
  Он уже вставал, как вдруг рука Ю снова сжала его руку, передавая что-то еще в его руку.
   Он посмотрел на свою руку, которая слегка дрожала. Это было еще одно из железных солнц генерала с золотой отделкой.
   Юй, казалось, собрал последние силы, слегка наклонившись вперед, и уставился прямо на Джоффри, сжимая его руку со всей своей слабеющей силой.
   "Покончи с этим... Полковник... Покончи с этим, пока они не поглотили сам мир...", - произнес он и, откинувшись назад, заскрипел зубами от боли, прежде чем снова погрузиться в благословенный сон.
   Джоффри смотрел на свою дрожащую руку, и предсмертные слова его начальника снова и снова звучали в его голове.
   Дрожь прекратилась, и Джоффри крепко сжал солнце в руке.
   "Я сделаю это..." - прошептал он.
  -.PD.-
  Генерал умер следующей ночью, и, когда экспедиция медленно готовилась к возвращению домой, освещенная горящим костром, который был их лидером и командиром, Джоффри снова кивнул.
   "Одна неделя, капитан Бижу, одна неделя в Долине Гурхема и не больше. С таким количеством людей... припасов должно хватить и на это, и на большее, а Возвращенные, надеюсь, никогда не найдут вас там", - сказал он капитану 22-й Железной гвардии.
   "Я подожду вас там неделю, а потом принесу новости и обсидиан в легион", - подтвердил приказ грузный капитан при свете догорающего костра.
   "Джоффри... пожалуйста, пересмотри это безумие, ты ничего не добьешься!" - в отчаянии произнес Джос.
   "Если есть хоть один процент вероятности, что убийство Вахрама положит этому конец... тогда я положу этому конец, так или иначе... кроме того, если в Запределье осталось место, где можно найти ответ... это будет К'Дат", - сказал Джоффри и на мгновение уставился на горизонт, прежде чем сжать спину Джоса. "Позаботься о людях, проследи, чтобы они добрались до Серой башни живыми, если я не успею вернуться".
   Джос глубокомысленно посмотрел на него и кивнул: "Сделаю", - сказал он и отсалютовал.
   Джоффри кивнул в ответ и сел в одну из небольших крытых повозок, которые не были превращены в деревянный хворост.
   В ней было достаточно пороха, чтобы разнести до основания полдюжины таверн, включая вопящих теневых культистов внутри них.
   Он медленно выехал из убежища Кола, старательно избегая легионеров, которые прекратили свои занятия и отдали честь, но усталость испарилась, как только они увидели его, выпрямившись во весь рост.
   Он уже собирался покинуть земляной вал, когда заметил, что путь преграждает еще одна повозка.
   "Может, ты и убедил Сабу и Джоса... и даже запугал Ху этим новым блестящим солнцем... но все знают, что Длинные Скауты никогда не уважали авторитеты так, как сейчас..." - сказал капитан Шах с легкой улыбкой.
   Он сидел на водительском месте, рядом с майором Ихамом... взгляд которого казался откровенно опасным, просто умоляющим его сказать "нет".
   Он увидел, как в ту же повозку забрались еще шесть человек, все в лохмотьях и плащах, ничем не отличимые от других путешественников Запределья.
   "Я... А... Я..." Джоффри изо всех сил пытался найти ответ, который не выставил бы его лицемером.
   И пришел к выводу, что не может.
   "Ладно", - проворчал он, когда другой человек занял место водителя в его собственной повозке.
   И вот так самоубийственная миссия Джоффри по направлению к страшному городу К'Дат была расширена за счет еще девяти человек.
  -.PD.-
  Длинная вереница повозок и беженцев была зрелищем, которое постоянно озадачивало Джоффри. Пока вереница двигалась, а серые кирпичные стены К'Дата становились все больше и больше вместе с нарастающим чувством ужаса, Джоффри снова задумался о сотнях, тысячах мужчин, женщин и детей, медленно входящих в город.
   Он с ужасом понял, что эти люди не беженцы.
   Это были паломники.
   Две повозки, в которых ехала их ударная группа, выглядели как все остальные. Грязные и потрепанные, они скрывали в себе группу самых стойких людей, которых Джоффри когда-либо встречал, и взрывной сюрприз.надеяться, что безумное решение повернуть назад и атаковать сейчас сработает в его пользу - это был, на его взгляд, совершенно неожиданный план
  Огромные серые стены К'Дата нависли над ними, когда они проходили под портаком. Они шли за остальными паломниками, многие из которых останавливались, чтобы помолиться или поплакать, целуя пол от радости.
   У Джоффри были десятки планов, направленных на то, чтобы обойти любые сложности, которые могут возникнуть у ворот, но он был потрясен, обнаружив, что никто не обыскивает и не допрашивает паломников. Более того, на стене почти не было людей. Лишь на двух башнях, обрамлявших проходную и, предположительно, управлявших портупеей, виднелись серые одеяния мужчин и женщин, которые молча взирали вниз на огромную толпу, хлынувшую в город.
   Культисты... - с дрожью подумал Джоффри, укрывая под серым плащом прядь своих волос.
   Однако никакие плащи не могли сдержать нарастающего чувства ужаса. Волосы на затылке Джоффри встали дыбом, когда он взглянул на страшный город К'Дат.
   Он видел огромные каменные пирамиды, вздымающиеся к небесам, серые ступенчатые бегемоты, которые громоздились на улицах и площадях, словно титаны ушедшей эпохи, отбрасывая длинные тени, которые, казалось, оставляли город в вечной темноте, поскольку блокировали почти каждый кусочек солнечного света, настолько высокими и многочисленными они были.
   Джоффри видел их повсюду, куда бы он ни посмотрел. Люди, паломники, сходились на огромных площадях, окружавших их, просто сидели и... ждали.
   Он остановил карету в ближайшем переулке и быстро спрыгнул с нее, а за ним остановилась и та, что везла порох.
   Проклятье... это бессмысленно! Зачем оставлять свою столицу без охраны?!
   "Что-то не так..." - прошептал он брезенту, привалившись к борту повозки и разглядывая постепенно пустеющие улицы.
   "Они к нам?" - послышался голос Ихама изнутри. Как бы ему ни хотелось ехать одному, он был рад, что рядом с ним находится грозный Темный Носорог.
   "Не думаю... но они что-то делают, что-то важное... может быть, речь или проповедь..." сказал Джоффри, продолжая смотреть в оба конца переулка.
   "Я пойду на разведку, оставайтесь возле сторожки", - сказал он.
   Два стука дали ему ответ, он кивнул сам себе и вышел из переулка как обычный паломник.
   Пока он шел, Джоффри видел, как люди, как жители, так и вновь прибывшие, просто выходили и присоединялись к толпе, сидя перед ближайшими пирамидами. Целые семьи ждали в тени, словно готовясь услышать величайшего из когда-либо рожденных проповедников, и молча заполняли огромные серые площади.
   Джоффри направился к большому холму в центре города, который, казалось, превосходил по высоте даже пирамиды. Когда он подошел к нему, улицы были почти пустынны, и он почувствовал себя ужасно незащищенным, так как вокруг не было ни души.
   Внезапно он понял, что холм, возвышавшийся над городом, на самом деле не холм, а самая большая из пирамид. Серое ступенчатое чудовище словно органично вытекало из серой кирпичной площади вокруг него, поднимаясь в воздух и возвышаясь над всеми остальными, - сооружение больше, чем холм Эйгона... хотя здесь не собралось ни одной толпы.
   Он сглотнул, глядя на это зрелище.
  Если Вархам и есть где-нибудь в этом забытом богами городе... то только здесь
  Он собрал всю свою храбрость, чтобы начать подниматься по ступеням. Каждые пять секунд он останавливался и смотрел на остальную часть пирамиды или на город внизу, но не видел никого, кто бы не собирался вокруг "меньших" пирамид.
   Он продолжал подниматься по лестнице, ветер и холод в шее заставляли его идти все быстрее и быстрее. Вскоре волосы на его руках тоже встали дыбом, и Джоффри почувствовал приближение чего-то грандиозного, когда его быстрая ходьба превратилась в бег, и он стал подниматься по вечным ступеням по три за раз.
   Он бежал, пока хор толпы вокруг пирамид сводился к унылому реву, а солнце медленно скрывалось за горизонтом на западе.
   Когда он достиг последних ступеней, какое-то неописуемое чувство овладело его чувствами и заставило бежать к дверям со скоростью мертвого спринта.
   Двойные каменные двери были пять метров в высоту и три в ширину. Похоже, они были единственным проходом внутрь огромного здания, венчавшего пирамиду, и были широко распахнуты.
   Джоффри промчался мимо них и вошел в некое подобие собора, заставленного прямоугольными каменными скамьями, которые тянулись по всему зданию... пока не достигли некоего подобия алтаря.
   Прямо перед ним сидел человек, одетый в простую серую одежду, ничем не отличающуюся от тех, что Джоффри видел у культистов. Однако этот человек... он не был простым культистом. В нем было что-то такое, от чего у Джоффри скрутило живот и затряслись руки.
   Джоффри остановился, проклиная свою глупость и странное чувство, которое, образно говоря, кричало ему в ухо, повернулся вправо и спрятался за колонну.
   Однако мужчина не двигался. Он стоял перед алтарем неподвижно, как статуя.
   Джоффри медленно подошел к нему, пытаясь понять, что происходит в городе, а другой рукой нащупывая спрятанный кинжал. Он был отравлен самым смертоносным снадобьем, которое когда-либо изобретал Шах, - его хватило бы, чтобы убить слона в потоке чистой агонии.
   Он шел тихо, почти не издавая звуков, скользя от колонны к колонне. Он был уже в дюжине метров от человека, когда тот внезапно обернулся и посмотрел прямо на Джоффри.
   Его лицо не сильно отличалось от общего вида И-Тиша: карие раскосые глаза и один хвост, доходивший до бедра, остальная часть головы была чисто выбрита.
   "Немного далеко от дома, маленькое солнце, не так ли?" - спросил он разговорным тоном. Его голос был легким и безмятежным, и он смотрел на Джоффри с довольной улыбкой.
   Джоффри почувствовал, как его сердце забилось внутри него, словно самый явный гонг в мире.
  Тот, кто стоит за всем этим... Если я смогу добраться до него
  Джоффри медленно вышел из-за колонны, угрожающе размахивая саблей, и медленно пошел к нему, стараясь не выпускать из виду очевидное оружие культиста, готовясь метнуть отравленный кинжал.
   "Ваграм, не так ли? Ты убил немало моих друзей..." сказал Джоффри, пытаясь привлечь его к себе, пока тот продолжал медленно идти.
   "Это мое имя... И ты скоро встретишься со своими друзьями... Скоро все успокоится, все будет мирно..." сказал Ваграм, и в его голосе зазвучала искренность, когда он обернулся, чтобы посмотреть на десятки каменных скамеек, которые также окружали алтарь.
   Он продолжал идти вперед, опасаясь ловушки, так как мужчина оставлял спину незащищенной. Внезапно Джоффри бросился вперед, ударил его коленом в ногу и схватил за шею, оставив стоять на коленях с отравленным кинжалом у горла.
   "Прекратите! Немедленно прекратите ритуал!" прорычал Джоффри, не успев и глазом моргнуть, как он уже был выпотрошен, как свинья.
   "... ритуал?" спросил Вархам, явно растерявшись и не сопротивляясь, пока Джоффри держал его.
   "Ритуал... ритуал... ты действительно... ты действительно понятия не имеешь...?" сказал Вархам, и в глубине его горла зародилась задорная усмешка.
   "Остановите трупы, или вы сейчас же присоединитесь к ним!" прорычал Джоффри, вытирая кровь.
   "Ты и вправду ничего не понимаешь, да?" - сказал Вархам, смеясь так, словно Джоффри сказал ему самую смешную вещь на свете.
   Он все смеялся и смеялся, трясясь от смеха.
   "Хочешь узнать правду об этом мире, юный воин?" - сказал он, внезапно прекратив смеяться. "Хочешь узнать ответ?" - спросил он шепотом.
   Руки Джоффри дрожали, когда он держал Вархама за шею, а его острый кинжал случайно перерезал шею человека... хотя Великому Шепоту, казалось, было все равно.
   Голос Вархама понизился до низкого шепота, в нем слышалось удовольствие и сдерживаемая радость, как у ребенка, которому открылся большой секрет.
   "Цикл начинается заново, юный воин... движимые силами, далеко, далеко выходящими за пределы понимания смертных... они пришли наконец, чтобы вновь повторить свой древний долг... как они всегда делали, как они всегда будут делать..." Вархам прошептал, когда, казалось, задрожала сама земля. Джоффри услышал десятки тупых ударов, раздававшихся вокруг него и множившихся с каждой секундой.
   "Они неподвластны нам... они неподвластны нашему пониманию..." Вархам говорил как в трансе, словно читая по памяти.
  
  Джоффри вертел головой из стороны в сторону, глядя на каменные скамьи, окружавшие алтарь, которые продолжали дребезжать и стучать.
   "Они за пределами нас... Они здесь..." с радостной улыбкой сказал Вархам, глядя, как стук и грохот разносятся по всему залу.
   Это не скамьи... это гробницы... - подумал Джоффри, отбросив Вархама, и, дрожа, сделал шаг назад, его разум был парализован.
   "ВРЕМЯ ОБНОВЛЕНИЯ!!!" радостно закричал Вархам, когда каменные гробницы вокруг алтаря начали рушиться, обнажая старые, древние кости, которые с воплями пытались выбраться наружу.
  Боги
  "ВРЕМЯ УНИЧТОЖЕНИЯ!!!" прорычал Вархам, когда Джоффри побежал через собор ко входу. Все гробы, расставленные по собору, грохотали и стучали, их тупой шум становился все громче и громче, когда Джоффри пробегал мимо них, а коридор, казалось, тянулся до бесконечности, так как что-то давало знать о своем присутствии.
  О боги
  "A TIME OF REBIRTH!!!" радостно завопил Вархам, когда из гробов возле алтаря вылезли первые рыцари и бросились к Вархаму.
  Он просто фанатик, он просто инструмент
  "AND MY PREDESESORS RETURN AT LAST! ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ МЕНЯ ЕЩЕ ОДНИМ! ЧТОБЫ ВМЕСТЕ ВОЗРОДИТЬСЯ!!!" закричал Вархам, когда трупы набросились на него, разрывая, кусая и разделывая.
   Вокруг Джоффри видел, как вскрываются гробы и выпускают колдунов, а он все бежал, бежал и бежал к медленно гаснущему свету за входом.
   "ВЫ НЕ МОЖЕТЕ БЕЖАТЬ!!!" - кричал Вархам с алтаря, пока его разрывали на части. "ТЫ НЕ МОЖЕШЬ УБЕЖАТЬ ОТ СУДЬБЫ, ЮНЫЙ ВОИН!!! НИКТО НЕ МОЖЕТ...!!!" - прокричал он, прежде чем его речь внезапно оборвалась бульканьем.
   Джоффри покинул собор на бешеной скорости, лишь слегка замедлившись, когда добрался до лестницы и начал спускаться так быстро, как только мог.
   При виде толп трупов, выходящих из пирамид по всему городу и с воплями бросающихся на толпу, собравшуюся на площадях вокруг храмов, у него началась гипервентиляция.
   Это не храмы... это каирны... гробницы, заполненные трупами сотен и сотен поколений, подумал он, делая вдох каждые полсекунды, пока спускался по лестнице под открытым небом, и чувствуя, как по всему телу бегут мурашки.
  Он видел, как огромные ступенчатые каирны выпускают стаи нежити, пирующие плотью всех на площадях, всех в городе
  О боги, о боги, о боги, о боги...
  Он слышал крики радости и боли, бульканье и потасовки, когда бежал по улицам, - звуки из самой преисподней. Он видел, как стаи нежити заполняют боковые улицы и переулки, убивая все живое на своем пути... даже животных.
   Через целую вечность бега он добрался до ворот и едва не рухнул от усталости, когда увидел, что две повозки из его ударной группы уже там.
   "Полковник Джоффри! Слава богам!" - начал один из его людей.
   "ОНИ ПРЯМО ЗА МНОЙ!" прорычал Джоффри, наконец-то добравшись до портакуллиса.
   Закрытые ворота.
   "ПОЧЕМУ ВОРОТА ЗАКРЫТЫ?!" крикнул Джоффри Шаху, который вместе с другим солдатом рубил деревянную дверь башни ручным топором, как одержимый.
   "Культисты, охраняющие ее, без предупреждения опустили портупею и заблокировали двери башни! Мы пытаемся войти!" крикнул в ответ Шах, со всей силы колотя по двери.
  Мы все умрем и превратимся в колдунов
  "Нет времени! Клянусь богами, Шах, нет времени!" сказал Джоффри, в отчаянии оглядывая окрестности. Он видел, как по главной улице к ним приближается толпа нежити, все еще на значительном расстоянии, но быстро приближается.
   Он заметил одну из повозок команды - ту, что была наполнена всеми запасами пороха, которые ему удалось выколотить из того, что осталось от 12-й летучей артиллерии.
   "Берите эту!" - прорычал он, указывая на нее. "Подгоните повозку к порткулису и взорвите ее! Двигайтесь, черт возьми!" - сказал он, бросился к ней и начал толкать. Лошади, привязанные к ней, были убиты стрелами, пущенными сверху, хотя культисты, охранявшие ворота, не выглядывали из-за них, по крайней мере, с тех пор, как прибыл Джоффри.
   Майор Ихам и еще четверо легионеров быстро присоединились к нему, перерезали упряжь мертвых лошадей и подтолкнули повозку к воротам. "Берегись! Выше!" - крикнул один из солдат, когда они прошли половину пути, и Джоффри посмотрел вверх.
   Он увидел, что культисты накренились и падают вниз из сторожки, разбиваясь о землю с глухим стуком вокруг маленькой ударной группы.
   "Что за..." пробормотал Ихам, увидев, что мертвые культисты снова встали на ноги. Ожившие голубоглазые культисты вытащили кинжалы, торчавшие у них из груди, и бросились на них со всех сторон, крича.
   "ДЕРЖИТЕ ПОВОЗКУ НА ХОДУ! ДО РАССВЕТА!" прорычал Джоффри, набросившись на ближайшего из них, и снес ему голову своей саблей, а другому проткнул грудь. Оживший культист продолжал корчиться, когда он вынул саблю и с ревом разрубил его еще раз. Ихам с ревом бросился на него и разрубил еще одного на две части жестоким двуручным ударом.
   Люди продолжали двигаться и защищать повозку всеми силами, сражаясь с огромными толпами нежити, а мертвые культисты сыпались с неба по одному и по двое.
   Джоффри зарубил еще одного волка, когда повозка приблизилась к сторожке, и обернулся, чтобы оценить расстояние до толпы.
   И тут он увидел его, стоящего менее чем в двадцати метрах позади.
  Звезды над головой
  На нем было что-то вроде пластинчатых доспехов из льда и кусков серого камня со странным узором, закручивающимся к центру нагрудной пластины. Его наколенники и налокотники заканчивались острыми ледяными шипами, а длинный меч, казалось, был полностью сделан из льда и серого песка.
   Его голова выглядела сморщенной и впалой, длинные белые волосы доставали почти до пола... а глаза были глубокого темно-синего цвета, казалось, они смотрели прямо в душу Джоффри.
   Белый Ходок, казалось, осматривал их в течение короткого мгновения, прежде чем двинуться вперед, уверенным шагом направляясь к Легионерам Рассвета.
  ...они намерены поглотить все в этом мире
  Он смотрел на Белого Ходока, а позади него продолжала двигаться толпа, и он чувствовал холодный ветер, который, казалось, пронизывал его до костей.
   Неужели это моя цель...?
   Джоффри, словно на облаке, шел навстречу белым ходокам: правой рукой он крепко держал саблю, а в другой держал единственный бронзовый кастет с обсидиановым наконечником, когда-либо сделанный Ксон-Ми, подарок с того света.
   Белый ходок не сбавлял темпа, пока быстрая походка Джоффри превращалась в бег, держа кастет левой рукой, а правой придерживая саблю.
   Когда их мечи встретились, не было слышно ни рева, ни боевых кличей, только раздирающий уши визг, когда Белый Ходок парировал удар, а затем нанес стремительный колющий ответный удар. Джоффри повернулся влево, почувствовав, что клинок промахнулся мимо него на миллиметр. Он дважды ударил Белого Ходока костяшками пальцев по ребрам, выпустив струи пара и раздирающий уши вопль чудовища, которое, кружась, обрушило на Джоффри два тяжелых удара.
   Ему показалось, что Гора колотит его, настолько сильным было это существо.Первый удар он парировал, но второй
  Второй раздробил его саблю надвое.
   Рефлексы Джоффри вскрикнули, когда он попытался увернуться от меча. Он почувствовал, как острие костяного лезвия режет его лицо, а правый глаз внезапно перестал видеть. Его шею покалывало, когда он сделал еще один шаг назад, уклоняясь от ответного удара. Однако Белый Ходок не стал отступать, а сделал еще один шаг вперед и ударил Джоффри рукой в грудь.
   Тот с треском отлетел назад и, кувыркаясь, покатился по полу, ударившись о повозку, поставленную у ворот.
   Он попытался встать, но обнаружил, что руки не выдерживают его веса. Когда он поднял голову набок, из глубокой раны на лице и разрушенного глаза хлынули струйки крови, и он почувствовал яростную холодную боль в груди. Он чувствовал себя так, словно какой-то первобытный жар охватил его голову - тупая, болезненная боль.
   Уверенные руки Накаро лежали на румпеле, он ругал ленивого Балео, а Восточный Ветер рассекал очередную волну.
   Он видел, как Ихам борется с ходоком, пытаясь удержать его на месте, пока Шах и еще один солдат заканчивали устанавливать повозку у ворот. Взгляд Джоффри пытался найти выброшенный кастет, но его нигде не было.
   Тирион с усмешкой наблюдал, как Джоффри рухнул на стол Умбера, не в силах удержать спиртное.
   Пьяно поднявшись на ноги, он направился к задней части повозки, а мужчины продолжали драться вокруг него. Он увидел, что зажженный фитиль неуклонно приближается к бочкам с порохом, и схватил одну из сложенных в штабель катушек, держа ее обеими руками, чтобы вынести трубу из повозки.
   Джин и остальные разведчики рассмеялись, когда Джоффри снова проиграл. "Тебе следует играть в кости, Джоффри", - сказал Джин, его лицо было переполнено весельем.
   Он зашагал в сторону ходока, сражавшегося с майором Ихамом, - трупы лежали менее чем в трехстах метрах от него. Ихам и Ходок повернулись, и теперь они были перпендикулярны Джоффри, который продолжал идти, прихрамывая, к дуэту.
   "Кто, черт возьми, сожрал цыплят?!" - прокричал Сандор, бросая пустой кусок ткани. "Это был Джон, клянусь!" - крикнул Бес, отбежав от костра, и Джон стал выплескивать отрицания.
   Он прицелился в дракона рукой, стоя менее чем в десяти метрах от него. Ходок снова переместился и нанес мощный удар по Ихаму, сломав его саблю, а затем вонзил ему в живот свой ледяной меч.
   "От судьбы не убежишь, юный воин, никто не убежит..." сказал Вархам, когда его разорвали на части его предшественники, Великие Шептуны из глубины веков.
   Темный Носорог зарычал, из его рта хлынула кровь, и он выронил сломанную саблю, схватившись обеими руками за рукоять меча Ходока. Он закричал, когда его руки замерзли, втягивая пронзенный живот все глубже в ледяное лезвие, и подполз ближе к Ходоку, превращая себя в мертвый груз и пригвождая Ходока к месту.
   "ДООООООО IIIIIIIIIIIT!!!" - прорычал он Джоффри.
   "Но, Джоффри... Что такое другая песня, если не последовательность измененных клавиш?" Санса спросила его, и легкий ветер заставил листья колыхаться вокруг нее.
   У Джоффри не было ни струн, ни пусковой тележки, но он все равно щелкнул маленьким рычажком на спине дракона. Он выпустил поток искр на две секунды, пока порох внутри золотого дракона не успел полностью воспламениться. Джоффри вскрикнул, когда огонь опалил его правую руку до хруста, но он все равно держал ее крепко, нацелив на мерзость, которая, казалось, намеревалась поглотить сам мир.
   И тут дракон воспламенился как следует, вырвавшись из руки Джоффри, словно терьер, преследующий крысу, и с оглушительным, богопротивным ревом полетел прямо на Белого Ходока, который наконец-то отцепил свой меч от Темного Носорога.
   THPSTUUUUUUUUUUUUWWWWWWWWWWWWWWWWWAAAAAAAAAAAAAAAAAA!!!!!
   Взрыв ударил Джоффри, как будто он был просто игрушкой, отбросив его назад, когда его рука закричала, а сам мир, казалось, закончился.
   Тьма поглотила его прежде, чем он рухнул на землю.
  -.PD.-
  "Я думаю, что если ты не можешь найти смысл жизни вне себя, то тебе нужно искать его внутри себя", - сказал Нед, выглядя задумчивым.
   Джоффри смотрел на него слегка расфокусированными глазами, положив голову на крепкий ствол Вейрового дерева, пока Нед снова говорил. "Ты должен научиться, обрести глубокое уважение к себе. Не высокомерие, а понимание того, что ты такой, какой есть, и что только у тебя есть возможность изменить себя", - сказал Эддард.
   AN: Трек в автозагрузке.
   Для тех, кто на мобильном, ссылка без зацикливания:
   "-Оффри... Джоффри! Джоффри!!!" - прокричал Шах, прямо ему в лицо.
   Джоффри медленно моргал, наблюдая за тем, как повозка снова и снова кувыркается, как будто лошади, которые ее везли, мчатся галопом. На небольшой деревянной балке, пересекавшей вход на крышу, висела, слегка покачиваясь, маленькая масляная лампа.
   "КТО ТЫ?! Что вам от меня нужно?!?" - услышал он голос, донесшийся до него словно издалека, как приглушенное эхо.
   Повозка внезапно остановилась: "Мы можем сделать это здесь!" - раздался чей-то голос снаружи.
   "Джоффри, Джоффри, послушай меня", - сказал Шах, приближаясь к нему с левой стороны и приходя в себя.
   "Мы должны ампутировать твою правую руку прямо сейчас, иначе начнется гниение... Мы должны сделать это сейчас, иначе ты умрешь... Ты понимаешь, Джоффри? Джоффри?!" - прохрипел он, когда в поле его зрения появился еще один солдат с короткой пилой и потрясенным видом.
  Если я откажусь... боль скоро пройдет... Если я брошу их... все будет кончено
  Джоффри увидел свою комнату в Красном замке, манящую к себе. Тихий, теплый мир, где он мог бы быть избалованным принцем, сопляком, приказывающим слугам.
   Там он мог бы быть мальчиком.
   Его немигающий взгляд, казалось, снова сфокусировался на Шахе, как бритва. Он с трудом говорил, что-то липкое пыталось зажать ему горло.
   Он слабо кашлянул, все еще глядя на Шаха, как на заряженную баллисту.
   "Д-д-д-д..." - прошептал он, прежде чем снова закашляться.
   Он тяжело вздохнул, и его грудная клетка, расширяясь, запылала от боли.
   "Полковник? Джоффри?" спросил Шах, наклонившись ближе, пытаясь услышать его.
   "Дх... Дхо..." Джоффри на секунду прикрыл глаза, прежде чем крикнуть.
   "СДЕЛАЙ ЭТО!!!..." Он слабо зарычал, его голос был придушен и искажен для его ушей.
   Шах посмотрел на солдата с пилой и кивнул. Солдат опустил пилу, приседая рядом с ним, но Джоффри быстро потерял его из виду, войдя в неизвестную полутень, которую раньше освещал его правый глаз.
   Джоффри быстро дышал, его искалеченная правая рука покалывала в мучительном ожидании.
   "Полковник", - сказал Шах, снова приседая, его руки держали обрывок обрезанной веревки. "Будьте храбры, сэр... будьте храбры ради маленького пламени... будьте храбры ради живых...", - сказал он, схватив его за другую руку, когда веревка приблизилась к его рту.
   Джоффри открыл рот и со всей силы укусил веревку, когда другой солдат ухватился за его ноги.
   "Они - хозяева своей судьбы", - произнес Шах, чувствуя, как его правую руку охватывает мучительная агония.
   "мммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммм!!!" закричал Джоффри. Он был смутно слышен, его заглушала веревка.
   "Они - наблюдатели за звездами" сказал Шах, когда боль, казалось, увеличилась в несколько раз, белая, всеобъемлющая мантия агонии распространилась по всему телу, как будто все нервы запульсировали одновременно.Его дико трясло, мышцы кричали, пытаясь двигаться в любом направлении
  "mmMMMMMMMMMMMPPPPPPPPPHHHHHHHH!!!!!!", - кричал он.
   Джоффри сосредоточился на лице Шаха, в то время как остальная часть повозки, казалось, погрузилась во тьму, в пустоту, поглотившую все остальное.
   Он слышал голос Шаха, который неуклонно терял громкость и исчезал вместе с остатками зрения.
  "Они - те, кто стоит на страже...", - услышал он отдаленное эхо, словно сказанное из самой глубокой пещеры
  -.PD.-
  "КТО ВЫ?!" - услышал он далекий, растрепанный голос, кричащий.
   "Хозяева своей судьбы..." - услышал он другой, спокойный и решительный.
   "Каждой великой красоте нужен наблюдатель, кто-то, кто будет смотреть на нее и благоговеть, кто-то, кто придаст ей смысл...", - услышал он другой голос, язвительный и мудрый.
   "Понимание глубоко внутри тебя... ты тот, кто ты есть...", - услышал он другой голос, теплый и заботливый.
   "WWWWHUUUUUUUUUUUUUUUU!!!!!!!!" - проревел другой голос, возвышенный и счастливый, торжествующий и решительный, когда подул холодный ветер, и мир вокруг него стал манящим.
   Джоффри приоткрыл глаза. Он чувствовал, как движется повозка, сопровождаемая неясным фоном далекой песчаной бури, легким порывом ветра и песка, который постоянно осыпал дерево вокруг него.
   Он увидел Шаха, который сидел рядом с ним, пока повозка лениво двигалась, рядом с раненым солдатом из 22-го.
   Значит, мы присоединились к остальной части экспедиции... - вяло подумал он.Он собирался сообщить шаху нечто очень важное
  Что это было...?
   "Шах..." - прошептал он.
   "Джоффри", - произнес его капитан, оторвавшись от легкой дремоты и глядя на него.
   Что это было?
   "Шах... Мое знамя..." - с трудом выговорил он.
   "Мы сделали новое несколько ночей назад, теперь у него три солнца вместо двух", - сказал Шах, пытаясь успокоить его, приседая и проверяя повязки.
   "Н... Нхо... сигил... серебряный лев, стоящий... на горе..." - пробормотал он.
   "Ты определился с сигилом?" спросил Шах с легкой улыбкой, которая превратилась в тревогу, когда он увидел что-то на груди Джоффри.
   "Серебряный лев... он смотрит вверх", - пробормотал Джоффри, когда Шах подозвал к себе еще одного солдата, и они что-то сделали с его грудью.
   "Шах...!" - с трудом выговорил он, схватив его за левую руку, единственную, которую он сейчас чувствовал.
   Капитан остановился, а другой солдат и телописец продолжали работать над ним, их шепот и приказы становились все более яростными с каждой секундой.
   "Он смотрит вверх! На... огромное... огромное поле звезд... Шах..." прошептал Джоффри, чувствуя такой холод, что едва мог говорить.
   "Серебряный лев на вершине горы, взирающий на бескрайнее поле звезд, я понимаю, Джоффри, понимаю", - сказал Шах, беря Джоффри за руку и крепко сжимая ее.
   "Каждой... великой... красоте... нужен... наблюдатель..." Джоффри прошептал, чувствуя, как вылетает за пределы повозки, и медленно всплывает, когда его взгляд становится тяжелым.
  -.PD.-
  Он проснулся от дикого вопля песчаной бури, вихря ярости и отчаяния, который, казалось, охватил все вокруг. Джоффри лежал посреди песка, закутанный в одеяла, и пытался сфокусировать взгляд на расплывчатом пятне перед собой.
   Очертания повозки, на которой он ехал, медленно обретали форму, но она была как-то наклонена. Джоффри понял, что оси сломались, и увидел, как несколько солдат перекладывают ящики и припасы из одной повозки в другую.
   Он попытался встать, но рука на плече остановила его. "Не волнуйтесь, сэр, они сейчас придут и заберут вас", - сказал один из триреев, который присел рядом с ним, безуспешно пытаясь укрыть его от бури.
   "Помогите... помогите мне подняться..." сказал Джоффри, борясь с одеялами. Его солдаты нуждались в нем.
  "Все в порядке, сэр, они придут..."
  "Помоги мне подняться, Трирэй", - приказал он, безмятежно глядя на него, и странный покой, казалось, окутал его, как мантия.
   Солдат инстинктивно повиновался, помог Джоффри выбраться из одеял и поддержал его, когда тот встал.
   "Идите, помогите им, - приказал он, идя назад по следам солдат, движимый какой-то непостижимой силой, уверенностью, которая заставляла его идти.
   Я никого не оставлю, думал он, пробираясь сквозь бурю и смутно ощущая, как песок бьется о него. На нем были доспехи и тяжелый шарф, который волочился за ним вместе со старым, потрепанным серым плащом.
   Он видел, как легионеры бредут сквозь бурю, прижимаясь друг к другу, пытаясь пробиться сквозь яростные порывы ветра, которые налетали на них без предупреждения, борясь с холодом и песком, который, казалось, бил с неестественной силой. Джоффри чувствовал, как какая-то неописуемая воля загорается глубоко внутри него, когда он смотрел на них.
   Они выпрямились, увидев его, некоторые покачали головами и снова посмотрели на него, когда Джоффри подошел к ним.
   "ДВИГАЙТЕСЬ! Наши братья нуждаются в нас в крепости!!!" - прорычал он, пытаясь сфокусировать на них взгляд, и ему это как-то удалось.
   "Сэр!" - прокричали в ответ некоторые, а другие просто отдали честь, по какой-то причине отвесив челюсти. Они с новой силой принялись бороться с песком и ветром, пока Джоффри шел мимо них, непрерывно сканируя окрестности.
   Внезапно Джоффри заметил одинокого легионера, лежащего на земле. Он лежал в позе зародыша, слегка покачиваясь под порывами ветра.
   "ДАВАЙ, СОЛДАТ!" прорычал Джоффри, хватая его за руку и заставляя встать. Мужчина смотрел на Джоффри с неясным безумием, испуганно и страшно... но его взгляд быстро стал ошеломленным, когда он взглянул на него. "Я... я... я не могу, сэр! Пожалуйста, оставьте меня здесь!" - умолял он, дрожа от порывов ветра и серого песка, хлеставшего его по лицу.
   Джоффри казалось, что он напуган не меньше, чем Трехречье под неестественной бурей, но что бы ни было - песок или снег, боги или магия, Белые Ходоки или Демоны Ночи, - он знал одно.
   Он не собирался бросать брата на произвол судьбы.
   "НЕ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ!!!" крикнул Джоффри, выпрямившись во весь рост, словно буря была всего лишь приятным ветерком, - "Это д-д-демон, создавший песок!!! Как, сэр?" - спросил разведчик, едва не разрыдавшись от силы ветра, грозившего повалить его обратно.
   "ОДИН ШАГ ЗА РАЗ, СОЛДАТ!!!" прорычал Джоффри, устремляясь вперед против песчаной бури, уверенно шагая и не отпуская руку легионера. "СЛЕДУЙ ЗА ТЕМ, КТО ВПЕРЕДИ! ОДИН ШАГ ЗА ДВА!!!" - ревел он, толкая его вперед, буквально не в силах оставить человека позади себя.
   "С-с-сэр! Да, сэр!" - крикнул он в ответ, и его глаза приобрели решительный блеск, когда он еще секунду смотрел на своего командира.
   Джоффри не обратил на это внимания, продолжая идти назад, а песок все сильнее бил его по лицу.
   Он заметил большую повозку, которая, казалось, заглохла, несмотря на то, что ее толкали более десяти солдат. Джоффри узнал ее почти сразу... это была госпитальная повозка экспедиции.
   "Солнечный луч! В чем дело!" спросил Джоффри, оказавшись в хвосте группы людей. Задняя стенка повозки почти ничего не защищала, так как в лицо ему сыпался песок.
   Солнечный луч принял его в штыки, и его отчаяние заглушило все удивление, которое могло бы возникнуть. "Она застряла, полковник! Что бы мы ни делали, он даже не раскачивается! А люди внутри почти не дышат... Если мы их вытащим, они умрут через несколько минут!" - крикнул в ответ Солнечный луч.
   "Мы их не оставим!" крикнул Джоффри, врезаясь в спины людей: "Легионеры!!! Толкайте!!!" - прорычал он, пытаясь сдвинуть с места людей и мертвый груз перед собой.
   "eeeaaaaAAAHH!" bellowed the men, pushing in force.
   Шторм, казалось, смеялся над их усилиями: повозка даже не сдвинулась с места, а порывы сменили направление и врезались в нее сбоку.
   Джоффри отпихнул мужчин в сторону, подошел к повозке сзади и попытался ухватиться за задний поручень. Он ошибся и ударился головой о него, когда правая рука не смогла ухватиться.
   Джоффри наклонил голову вправо, насколько хватало шеи, чтобы видеть свою руку хорошим глазом.
   Большей части правого предплечья не было, остался обрубок, начинавшийся чуть выше локтя.
   Пошатываясь, он поднялся, и ему помогли солдаты, окружавшие его. Позади них никого не было - из-за неразберихи, вызванной бурей, они, похоже, оказались последними в караване... За Солнечным лучом сзади оставался только серый песок.
   "Наши братья зависят от нас! И здесь, и дома!!! Толкайте своих братьев!" - проревел он, поворачиваясь назад, и со всей силы толкнулся левым плечом.
   "eeeeaaaaAAAAAAARRRRrrr" the men screamed as they slammed into the cart and Joffrey, the cart barely moving at all. Джоффри видел, как изо рта у него вытекают струйки слюны, и чувствовал, как горят его мышцы, а голова становится все краснее и краснее.
   Книги рассыпались по земле, но Джоффри чувствовал, что его улыбка приобретает смутно-маниакальный оттенок, несмотря на то что он был весь в поту и устал до костей.
   "Я готов", - сказал он Гончей, чувствуя это глубоко внутри себя.
   Он вспомнил резьбу на коридоре, изображавшую великую армию, распространявшуюся по всему туннелю, по всему.
   "ЖМИ!!!" - прорычал он, думая о своих братьях, о Дзине в Серой Башне, о Валионе в Рассветном Форте.
   "mmmhhhaaAAAAAAAAAAAARRRRRRRrrr" roared the men behind him.
   Он вспомнил Белого Ходока, неутомимого, когда тот убивал его людей, неутомимого, когда стремился поглотить все.
   "Джоффри зарычал, боль постепенно нарастала в руке и спине. Он подумал обо всех своих друзьях, о людях, которых он полюбил и которыми дорожил, о тех, кто указал ему путь.
   "mmmmmMMHAAAAAAAAAAAAAAARRRRRRRRR!!!!" roared the men as they pushed, the cart unmoving.
   "От судьбы не убежишь, молодой солдат... никто не убежит", - последние слова Вархама эхом отдавались в его голове, произнесенные так, словно они были единственной уверенностью в этом мире.
   Сильный порыв снова налетел на них, сорвав с Джоффри шарф. Он чувствовал, как на затылке сдирают кожу, как горит лицо, как шквал зерен едва не сжигает его заживо, а рев бури заглушает все остальное.
   Он подумал о смеющемся Тирионе, никогда не опаздывающем с шуткой или улыбкой. О Сандоре и его язвительной манере поведения, которую он скрывал под полусгоревшей маской. Он думал об архимейстере Перестане и его мечтах о меди, об архимейстере Бенедикте, когда тот создавал артефакты в своем сознании, об архимейстере Ваэллине, когда тот показывал ему звезды... Он думал о бесстрашном Накаро на борту "Восточного ветра", о простом дружелюбии Балео и выходках Воко. Он вспомнил застенчивого Джона и его задумчивое молчание, которое приводило к глубоким размышлениям. Он вспомнил Арта и остальных членов команды "Иб Вогана", выносливых моряков и лучших друзей... Он вспомнил Томмена и его глупую кошку, Мирцеллу с ее добрыми глазами. Он вспомнил свою мать, не считая интриг и ярости, ее заботливую улыбку и неистовую любовь.
   Он думал о прекрасной Сансе, о ее далеком взгляде, который она иногда бросала, когда думала, что никто не смотрит. Он думал о Неде, отце, которого у него никогда не было, отце, который подобрал его останки и сделал их снова целыми.
   "ПУУУУУШ ДЛЯ ДАААВН!" - прокричал он, забыв обо всем на свете. Его сомнения, его прошлое, его ошибки - все это постепенно перестало иметь значение в его сознании на этот момент... Он боролся с ветром и судьбой, когда он толкал.
   "mmmmMMMMMAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAARRRRRRRRRRR!!!!!!" the men roared their defiance at the sandstorm, at fate, the cart moving just a centimeter forward.
   Джоффри глубоко вздохнул, сплюнул кровь, а затем вдохнул как можно больше воздуха. Его грудь горела от боли, и он чувствовал, как кровь просачивается сквозь повязки.
   Он вспомнил шумную Королевскую Гавань и спокойные учения Олдтауна. Он думал о тихом Винтерфелле и безмятежном Браавосе, о загадочном Иббене и свирепом Волантисе.
   Он думал обо всех людях в мире, стоящих на краю судьбы, худшей, чем смерть. Мейстеры и мудрецы, маги и рыцари, купцы и крестьяне.
   Вопли бури, казалось, усилились, когда Джоффри сделал полшага назад.
   Отцы, матери, сыновья, дочери.
   Все, кого он когда-либо встречал, всех, кого ненавидел, всех, кого любил.
  Маленькие огоньки, населяющие просторы
  "PUSH FOR THE LIVIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIING!!!!!" - прорычал он, когда его разум лишился всего остального, кроме желания двигаться вперед.
   "mmmMMMMMMMMMMMAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAARRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRR!!!!!!" the men thundered with him as they slammed into the wagon, pushing with their entire being, a chorus of defiance that seemed to drown the storm itself, a roar of hope and determination.
   Открытое обещание, клятва, данная только самим себе. Стать хозяевами своей судьбы, следить за звездами вверху и землей внизу, стать теми, кто стоит на страже.
   Больничный вагон двигался, движимый мечтами и воспоминаниями.
   Движимый обещанием человека.
  -.PD.-
  Эта глава должна была быть немного другой, но... ну, потом Джоффри решил стать мужчиной, пока толкал повозку из всех вещей.
   Рискуя показаться очевидным... жизненный опыт Джоффри (особенно тот, что был во время этой арки) потихоньку накапливался к этому моменту, и различные частицы его личности, его мечты, его опыт... все это каким-то образом соединилось. Одним словом, он стал мужчиной. Это ни в коем случае не конец его роста как личности, ох нет, даже не близко... но это значительная веха, интеграция его "я", если хотите.
   Глава 25: Вместе.
   Слухи о моей кончине были сильно преувеличены.
   Серьезно, жизнь была... суматошной с марта, но лучше поздно, чем никогда, верно?!
   Глава 25: Вместе.
   "Мы не справимся", - сказал Сабу, отпивая из маленькой чашки, стараясь не расплескать драгоценную воду.
   "Мы не сдадимся", - сказал Джоффри, словно это был закон природы, его бледно-зеленые глаза были тверды, как камень.
   Он попытался взять свой кубок, но вместо этого его нога ударилась о небольшой ящик. Он упал на бок и расплескался.
   "Проклятье!" - выругался Джоффри, пытаясь встать и взять кубок, и скривился от усилившейся боли в груди.
   "Все хорошо, все хорошо..." сказал Шах, вставая со своего меньшего ящика и подбирая пролитый кубок.
   "Опять..." процедил Джоффри, опускаясь обратно, и скорчил гримасу, глядя на свой правый обрубок.
   "Знаешь, оба варианта не являются взаимоисключающими..." сказал Шах, схватив кубок и пытаясь наполнить его, но Джоффри остановил его.
   "Не надо, я пролил свою долю... оставь это для мужчин", - сказал он, продолжая смотреть на свой обрубок, как будто что-то в нем смущало его.
   "Джоффри, ты..."
   "Капитан", - перебил его Джоффри, поднимая глаза от пня и глядя прямо на него.
   "... Есть, сэр", - с видом знатока ответил Шах, оставляя чайник и пустую чашку на ящике.
   Оставшиеся в живых офицеры экспедиции сидели вокруг ящика, так как маленькие столы и стулья, которыми они пользовались раньше, давно превратились в дрова.
   Джоффри заметил, что вопли снаружи становятся все громче, а палатка сотрясается от порывов ветра.
   "Это проклятая песчаная буря, не так ли?" спросил он устало.
  
  . Если буря не утихнет в ближайшее время, мы никогда не вернемся в Грейтхауэр", - сказал он.
   Джоффри развеял миазмы поражения, ударив кулаком по ящику. "Мы должны что-то сделать... Мы должны передать новости в Рассветный форт, чего бы это ни стоило... Вы понимаете?!" - сказал он, вставая и яростно вышагивая. "Чего бы это ни стоило! Мы должны остановить легионы проклятых и их хозяев до того, как они ворвутся в Пять фортов. Если их прорвут... они сожрут весь северо-восток империи, прежде чем удастся собрать достаточно большую армию... а к тому времени будет уже слишком поздно! Все эти трупы..." Джоффри снова опустил глаза, остановился и приложил руку ко лбу.
   Почему?Будь прокляты боги, мир и без... без... этого
  Джос внезапно встал, его лицо побледнело, когда он посмотрел на Джоффри. "Я могу кое-что сделать...", - сказал он.
   Джоффри посмотрел на Джоса, напряженно размышляя.
   Бороться с магией с помощью магии... это лучше, чем ничего... - подумал он, хватаясь за соломинку.
   "Какой-то ритуал, я полагаю... Как скоро это можно будет сделать?" спросил он.
   "Я могу приготовить его за ночь... завтра к рассвету", - сказал он, после чего глубоко вздохнул.
   "Хорошо, действуйте", - сказал Джоффри, глядя на остальных мужчин. "Если только у кого-то нет лучшего плана...?" - с надеждой спросил он.
   Наступила оглушительная тишина, которую нарушали лишь удары песка и ветра о палатку.
   "Хорошо, я хочу, чтобы люди были готовы к рассвету. Без мешающей песчаной бури мы сможем увеличить скорость продвижения более чем в три раза. Убедитесь, что люди знают, что я лично вытолкну вперед любого, кто отстанет", - приказал он, и офицеры поняли, что он говорит серьезно.
  Мы должны сообщить новости... любой ценой
  -.PD.-
  Песчаная буря была еще в самом разгаре, когда Джоффри прошелся по собравшимся людям, разговаривая с Солнечными Лучами и несколькими болезненно молодыми капитанами, которых он недавно повысил, и проверяя, в порядке ли люди. Единственная палатка, которая все еще стояла, принадлежала Джосу; вокруг нее сидели на песке несколько выживших Глиммеров и Четверть Луны. Казалось, они не замечали песчаной бури вокруг себя, неподвижные, как статуи, они медитировали.
  Или сосредоточились на ритуале
  Странно, ведь Джос сказал ему, что все будет готово к рассвету... а солнце выглянуло из-за горизонта больше часа назад.
   Он остановился перед входом в палатку, не зная, не опасно ли входить туда сейчас. У входа в палатку стоял одинокий Мерцающий, держа наготове короткий меч в ножнах.
   "Трисон", - сказал он, предпочитая использовать традиционный титул Джоффри, а не его реформированный аналог.
   "Мерцание", - ответил Джоффри, медленно направляясь к заслонке и ожидая предупреждения от солдата.
   Однако его не последовало, и Джоффри вошел внутрь.
   Он не знал, чего ожидать: может быть, усиков тьмы, свивающихся в странные узоры, или ослепительных лучей цвета радуги, какими, согласно легендам, владели Дети Леса.
   Вместо этого он обнаружил Джоса, стоящего на коленях на земле спиной ко входу, и его мантии прикрывали только ноги. Джоффри продолжал медленно идти, на всякий случай обходя его стороной.
   Он смотрел на серебряный кинжал в своей руке, выражение его лица сочетало в себе разочарование и печаль. Его грудь была испещрена мелкими порезами и полудюжиной более крупных уколов, сосредоточенных вокруг сердца.
   Услышав его, Джос поднял глаза от кинжала и грустно улыбнулся. "Это... труднее, чем я думал... Я пытался все утро, но каждый раз, когда я подходил близко, я...", - покачал он головой, глядя на свой кинжал.
   "Джос, какого черта?!" закричал Джоффри, бросаясь к нему и выхватывая кинжал из его не сопротивляющихся рук.
   Нефритовый капитан глубоко вздохнул, глядя на него: "Чего бы это ни стоило... ты же сам говорил, помнишь?" - сказал он. Джоффри задохнулся, с отвращением глядя на кинжал в руке.
   "И что?! Ты собирался убить себя?! Отличный план, Джос! Какой, блядь, отличный план!!!" кричал Джоффри, качая головой и расхаживая по комнате, как загнанный лев.
   "Ты тоже был прав. Угроза, пирующая на туше, которая раньше была Запредельем, сильнее, чем любая другая, с которой сталкивались пять фортов за всю историю... они должны быть готовы, какой бы ни была цена... помнишь?" - сказал он.
   "К черту! Я не позволю тебе убить себя! Мы найдем другой способ", - сказал Джоффри, покачав головой.
   "Другого нет, и ты это знаешь. Все поселения, на которые мы наткнулись, уже разграблены или лежат в руинах, и за два месяца мы не заметили ни одного каравана... Другого пути у полковника нет", - сказал он, используя свое звание, чтобы напомнить ему о его ответственности.
   "Джос... пожалуйста... пожалуйста, не надо", - просил Джоффри, не переставая умолять, когда разум заставлял его сказать "да".
   "Магия всегда имеет свою цену, так или иначе. Подумайте о своих людях, полковник, подумайте о Шахе, Ху, Сабу и всех остальных, подумайте обо всех людях, которые находятся под вашей ответственностью... они все будут мертвы в течение недели. Вы знаете это..." Глубоко вздохнув, Джхос сосредоточился и снял большой серебряный медальон, испещренный арканными рунами, и положил его на бок. "Отдай это Высоколунному Венци в Рассветном форте... скажи ему, что я не оступился", - сказал он.
   "Но я не смогу сделать это один... Я понял это сегодня... У меня нет силы воли...", - с грустной улыбкой сказал он, оставляя медальон и глядя на кинжал на руке Джоффри.
   Джоффри посмотрел на медальон и покачал головой. Он подошел к нему и опустился перед ним на колени: "Я сделаю это... Я стану жертвой", - сказал он, и его охватила спокойная уверенность.
   Спокойная уверенность, которую вскоре разрушил веселый смех Джоса.
   "О Джоффри... пусть ты никогда не изменишься", - с тоскливой улыбкой произнес он и покачал головой. "Ничего не выйдет, это должен быть я", - сказал он, схватил руку Джоффри и приставил кинжал, все еще крепко зажатый в руке Джоффри, прямо к его сердцу.
  "Я не могу сделать это сам... как бы я ни старался... тебе придется исполнить свой долг как моему командиру...", - сказал он
  . Джоффри взглянул на кинжал в своей руке и понял, что она снова дрожит.
   "Все... все оставляют меня в покое, Джос... сначала Хан, потом Ксон-Ми... потом генерал... А ведь я мог бы убить Ихама... всех людей... Джехи, Чжеи, Донг... имена за именами... Боги, пожалуйста... Джос... пожалуйста... только не тебя", - умолял Джоффри, пока кинжал продолжал дрожать.
   Однако Джос был невозмутим и смотрел прямо ему в глаза, ухватившись за оба плеча Джоффри. "Я прожил свою жизнь так, как хотел, и мне не стыдно закончить ее вот так... Сделай это ради людей Джоффри... Сделай это ради своих людей", - с мольбой произнес Джос.
   Джоффри неподвижно смотрел на кинжал, который продолжал дрожать, его глаза были парализованы.
   "Джоффри... сделай это для меня... сделай это для друга..." прошептал Джос.
   Друга.
   Джоффри поднял глаза на Джоса, безмятежные и умиротворенные.
   Его руки перестали дрожать.
  Друг
  Он с неожиданной силой вонзил кинжал в сердце Джоса, скрутив его и перерезав несколько вен и артерий одним быстрым, мгновенным движением.
   Джос застонал от резкой боли, но его благодарные глаза уже наполовину закрылись, когда Джоффри осторожно придержал его за спину своей культей и позволил ему тихо опуститься на землю, когда руки Нефритового Солнца перестали хватать его за плечо, заваливаясь набок.
   Дыхание Джоффри стало неровным, он стал вдыхать воздух наугад, так как глаза щипало. Легкий ветерок, казалось, ненадолго окружил их обоих, а затем рассеялся.
  Я должен быть сильным... Я не могу сломаться... не здесь
  Джоффри с силой закрыл глаза, глубоко вздохнул, успокаивая себя, не позволяя упасть ни единой капле.
   Взяв медальон и медленно выйдя из палатки, он полностью закрыл глаза Джоса. Снаружи песчаная буря, казалось, полностью утихла, открыв лишь серые просторы.
   "Рассвет", - сказал один из Глиммеров, глядя на Джоффри одновременно с грустью и благодарностью.
   "Рассвет", - в унисон повторили остальные Глиммеры.
   Джоффри посмотрел на медальон на своей руке, затем медленно поднял его на грудь и отсалютовал, приложив левый кулак к груди, не имея сил ответить.
  -.PD.-
  Экспедиция была далеко не такой, как прежде. У людей не было сил даже на ликование, когда они маршировали под поднятыми порталами сторожки Грейтауэра. Обратно добралось менее трети, чуть меньше четырехсот человек.
   Джоффри ехал во главе колонны, осторожно слезая с коня. Он все еще не был знаком с основами верховой езды с одной рукой, но его предыдущие тренировки по стрельбе из конного лука очень помогли в этом деле.
   "Клянусь богами... ты просто красавец..." пробормотал про себя Джоффри, глядя на башню. Солнечный луч, охранявший ворота, торопливой трусцой направился к нему с видом человека, углядевшего спасение.
   "...Майор Джоффри?! Слава Деве Света!!! Мы думали, что вы... - он остановился, увидев на груди Джоффри дополнительное солнце. Затем он улучил момент, чтобы по-настоящему рассмотреть его и остальных членов экспедиции.
   "Полковник... - пробормотал он, отдавая честь и пытаясь привести мысли в порядок.
   "Солнечный луч", - отсалютовал Джоффри, - "Люди голодны и хотят пить, пожалуйста, примите соответствующие меры", - сказал он, оглядывая своих изможденных людей.
   "Конечно, полковник... но... где генерал Ю?" - спросил он, потрясенный.
   Ночной Ястреб пал в бою... - сказал он, а затем быстро продолжил, решив выполнить последний приказ Фурсуна. "Полковник - теперь генерал Цзинь - возглавляет скаутов Рассвета...", - сказал он, покачав головой. "Кстати, где он?" спросил Джоффри, оглядываясь по сторонам и недоумевая, что его старый друг и наставник еще не вышел во двор.
   Болезненное вздрагивание Солнечного Луча и его оглушительная тишина могли бы сойти за темное заклинание: Джоффри почувствовал, как его маленькая, зарождающаяся надежда разбилась, словно камешек от молота Роберта.
  -.PD.-
  "Джоффри...! Ты выглядишь как дерьмо..." Джин захихикал, когда Джоффри опустился на колени у его кровати и, сглотнув, взял руку Джина в свою.
   "Ты тоже, Джин... ты тоже..." Джоффри с растерянной полуулыбкой медленно опустил взгляд. Тяжелое одеяло не могло скрыть того факта, что ниже пояса от Джина ничего не осталось.
   "Вижу, ты тоже встретил... милость пилы... а, старый друг?" Джоффри с легкой усмешкой произнес, быстро моргая.
   "Можно и так сказать..." Джин слегка откашлялся и откинул голову на подушку, все еще держась за руку Джоффри. "Я проверял ремонтные бригады внутренней стены, когда вся эта чертова секция провалилась... Я до сих пор не могу в это поверить..." Джин медленно покачал головой: "Пятнадцать чертовых лет в скаутах... и меня убил этот чертов кирпич...", - сказал он с фырканьем.
   Джоффри снова сглотнул, затем полусерьезно фыркнул, попытался улыбнуться и не смог. "Ну же, Джин... ты заплатил цену, теперь пора исправляться..." Джоффри сказал ему, и резкий, гнилостный запах, наполнивший комнату Джина, выдал его ложь.
   "Заражение не прекратилось... проклятые телесные писцы долго держали меня под седацией, пытаясь замедлить развитие проклятой твари... ублюдки..." Джин снова фыркнул, но уже с меньшей силой. "Я пригрозил им вечными муками, если они не разбудят меня после возвращения экспедиции", - сказал он, вызвав из глубины души усмешку. "К счастью, я все еще был в себе... я все еще... был... во мне...", - пробормотал он, глядя в расфокусированный взгляд.
   "Бо", - внезапно произнес он, подняв глаза на стоящего в углу Писца Тела. Белые длинные усы лекаря подергивались от страха: "Полковник... Вы умрете..."
   "Бо..." - снова прошептал он, прежде чем каким-то образом призвать какую-то внутреннюю силу. "Бо! Еще один..." - скомандовал он. Даже на пороге смерти у Смеющегося Тигра все еще оставались когти.
   Телописец встал и медленно наполнил чашку темно-коричневой жидкостью. Он сел на край кровати и медленно наклонил ее, позволяя Джин пить в своем темпе.
   "Ааа... на вкус как серый песок... только хуже..." - сказал он, покачав головой, глаза его уже стали более внимательными. "Еще одну", - приказал он.
   "Ты не продержишься всю ночь, Джин..." сказал Бо, наполняя чашку, и смирился.
   "Ночь... неделя... Что такое несколько часов между друзьями, а?" Джин хихикнул и снова отпил.
   Бо молча удалился, покачивая головой и унося свои инструменты. "Я буду снаружи", - сказал он, открывая дверь.
   Джин выглядел оживленным, цвет заливал его лицо, когда он взглянул на Джоффри, ставшего серьезным. "Насколько все плохо?" - спросил он, напрягаясь.
   Джоффри огляделся: "Все плохо, Джин... очень плохо...", - сказал он. "Демоны Ночи... то, что мой народ называл Белыми Ходоками... они идут, и у них армия нежити больше, чем все легионы вместе взятые... армия, которая растет от победы к победе... Они больше, чем армия... они - море смерти и разрушения, Джин... и я боюсь, ничто не сможет остановить их..." Джоффри шептал, отчаяние его росло по мере того, как он продолжал говорить. Он почти бессвязно рассказывал Джин об ужасах, которые ему довелось увидеть, об ужасах, которые пришли за ними всеми.
   "... Ясно..." сказал Джин, глядя в потолок, чтобы немного осмыслить сокрушительное откровение. "А генерал Ю пал?" - внезапно спросил он, снова взглянув на Джоффри.
   "Да..." пробормотал Джоффри, доставая с пояса мешочек и ругаясь, что его культя бесполезно болтается на шнурках. Наконец он открыл его и достал две вещи.
   Одно из солнц Ночного Ястреба и Рог Разведчика.
   "Он приказал мне отдать тебе это..." сказал Джоффри. Его рука крепко сжала железное солнце с золотым ободком и шнурок, на котором висел Рог, и он медленно поднес его к Джинну.
   "Нет", - сказал Джин, внезапно подняв свою руку и остановив руку Джоффри. "Я не могу продолжать выполнять свои обязанности...", - сказал он, осторожно подталкивая руку к груди Джоффри.
   "Джин..." прошептал Джоффри, чувствуя тяжесть солнца в своей руке.
   "Ты потерял там не только руку и глаз, Джоффри... но и кое-что приобрел..." Джин улыбнулся. "Иногда... иногда мужчины должны стать чем-то большим, чем они сами... чем-то... великим", - сказал он, глядя в глаза Джоффри.
   "Джин..." повторил Джоффри полузадушенным голосом. Однако Джин был неумолим. "Ночь приближается к Джоффри... Ты видел это лучше, чем я когда-либо мог, ты понимаешь, что должно произойти... Ты понимаешь, что нужно сделать...", - продолжал он, когда Джоффри покачал головой в знак отрицания.
   "Маяк света и надежды, непоколебимая опора, отец..." Джин прервался, когда его глаза, казалось, уставились на друга.
   "Ты должен стать им, Джоффри... если наша цивилизация выдержит грядущую бурю, о которой ты говоришь... ты должен стать чем-то большим... ты должен стать этим маяком для наших людей, для наших братьев... ты должен стать этим непоколебимым столпом, этим изгоняющим отчаяние, этим отцом для людей... ты должен вести... ты должен вести их, Джоффри..." Джин продолжал, все еще отталкивая кулак Джоффри.
   "Я не могу продолжать исполнять свои обязанности лидера Скаутов Рассвета...", - сказал он.
   "Джин..." полушепотом произнес Джоффри, глядя на то, как его кулак наконец-то коснулся нагрудника.
   "Открой ее", - приказал Джин.
   Джоффри почувствовал себя так, словно все его существо было утыкано иглами, когда он раскрыл кулак и посмотрел на ремешок Рога и одинокое железное солнце в золотой оправе.
   "Генерал Джоффри... Пусть вы будете служить скаутам на рассвете и закате, на свету и во тьме", - произнес Джин, и его голос отозвался в черепе Джоффри, словно приказ судьбы.
   Он медленно сомкнул кулак, сделав глубокий, долгий вдох.
   Джин улыбнулся, позволяя руке опуститься обратно: "Итак. У нас еще есть несколько часов до заката... и ты должен сыграть со мной, варварский ублюдок..." - сказал он.
   Джоффри сделал еще один глубокий вдох: "Я верю, что ты прав", - сказал он с легкой улыбкой.
   "В кости?" спросил Джоффри, с трудом сдерживая жжение в глазах.
   "Конечно, нет! Проклятый кирпич упал мне на ноги, а не на голову! И слава богам за это..." воскликнул Джин, искренне смеясь.
   Джоффри захихикал рядом с ним и снова схватил его за руку. "Значит, карты?" - спросил он его.
   "Карты", - удовлетворенно кивнул Джин.
   Это была одна из лучших партий, в которые они играли, полная как возмутительно искусных ходов, так и досадных промахов. Джоффри и Джин посмеялись над старыми историями и погибшими друзьями, и выпили немало сивина. Когда солнце медленно опустилось на запад, игра подошла к концу, и Джоффри недоверчиво фыркнул.
   "Не могу поверить, что ты снова выиграл, Джин... никто не может быть настолько искусным..." - размышлял он, потрясенно глядя на свои карты. "Джин?" - спросил он, поднимая голову.
   Смеющийся тигр улыбался довольной полуулыбкой, его глаза были полузакрыты и неподвижны. В его затекшей руке было всего несколько карт, остальные выпали. Однако карт у него было больше, чем следовало бы, и многие из них, казалось, были сосредоточены в левом рукаве.
   Джоффри несколько раз моргнул, увидев карты, и уголок его рта против воли приподнялся от смеха. "Ты жуликоватый ублюдок..." - сказал он, покачав головой, не в силах сдержать вырвавшийся из горла придушенный смешок.
   Он сделал глубокий, прерывистый вдох и посмотрел на окно, ошеломленный последними лучами заходящего солнца. Он быстро моргнул, затем закрыл глаза и снова вздохнул.
   Солнце уже почти зашло, когда Джоффри положил руку на плечо Джина. "Сквозь рассвет и закат, Джин... сквозь свет и тьму..." - пообещал он, крепко прижимая его к себе, и солнце скрылось, уступив место темной звездной ночи.
  -.PD.-
  ... и я лично возглавлю контингент Рассветного форта. Те немногие осколки обсидиана, которые нам удалось найти, сейчас превращаются в наконечники для стрел, поскольку, если враг так же силен, как вы видели, дистанционный бой может быть единственным способом уничтожить его. Остальные командиры фортов согласны с вашей оценкой, учитывая характеристики Оживших, наша оборона в глубину будет бесполезна против такого врага. Лучшие легионы соберутся в Полуденном форте и встретят врага в открытом бою, как я уже говорил, где мы воспользуемся нашей мобильностью и превосходством в силе и сокрушим их.
   Жертва вас и ваших людей не будет забыта, генерал Джоффри, и я с нетерпением жду личной встречи с вами, когда все закончится.
   Мы стоим.
  Подпись:
   Генерал Фей-Пи, Зеленый Слон, Командующий Рассветом.
   Джоффри снова перечитал письмо, вызвав тем самым протестующие звуки справа от себя. "Готово ли оно?" - спросил он, наклонив голову вправо, чтобы видеть происходящее.
   "Не совсем, генерал, хотя все пойдет быстрее, если ты не будешь так много двигаться", - ворчал старый оружейник, продолжая возиться с металлической частью и жгутами, отчего обрубок Джоффри жутко чесался.
   "Можешь перечитывать его снова и снова, приказ не изменится", - сказал Сабу, отпивая воду из фляги. Он, Джоффри и еще несколько офицеров находились в кузнице Грейтауэра, в основном коротая время за работой, и устали от нее после безумной гонки по Запределью.
   "Не могу поверить, что они оставляют нас здесь... Они собирают мощь пяти крепостей, чтобы расправиться с демонами в открытую и покончить с этим раз и навсегда... а они оставляют нас здесь..." Джоффри сплюнул, покачав головой.
   "Справедливости ради надо сказать, что почти все войска здесь в половинном составе или даже хуже, и это не считая остатков экспедиции..." сказал Ху, пожимая плечами.
   Разведчикам, оставленным для гарнизонирования Грейтауэра и окрестных ауттейков, приходилось не лучше, чем экспедиции. С тех пор как экспедиция покинула город, набеги войтов только участились, хотя вскоре после прибытия Джоффри и остальных выживших их нападения почти полностью прекратились.
   Было очевидно, что Белые Ходоки концентрируют свои силы, похоже, они знали, что Легионы готовы встретиться с ними в открытом бою... и были готовы подчиниться.
   "Я знаю..." пробормотал Джоффри, когда зуд на его культе стал почти невыносимым, - "Просто... после того ада, через который мы прошли... не видеть лиц этих ублюдков, когда Легионы разобьют их...", - он покачал головой. "Это неважно, мы сделали свое дело... Легионы теперь знают, как с ними бороться", - с надеждой произнес Джоффри.
   "И это удалось, несмотря на постоянное движение... теперь тебе придется еще больше использовать силу своего торса..." - сказал пожилой Солнечный Луч, вставая, не испытывая ни малейшего уважения и ничуть не пугаясь нового звания Джоффри. Это освежало его после того, как он видел, как зеленые новобранцы прекращали свои занятия и с благоговением смотрели на него каждый раз, когда он проходил мимо.
  Шах и остальные слишком много рассказы
  "Подержите это для меня", - сказал он, передавая Сабу письмо и разглядывая свой протез. Это был короткий стальной шест, который соединялся с тем, что осталось от предплечья, делая его новую "руку" чуть длиннее прежней. Вместо кисти на нем была насажена булава со злобно острыми лезвиями.
   Он неловко пошевелил ею, сделав несколько пробных взмахов. Она была неудобной и немного тяжелой, но возможность использовать в бою обе руки вполне оправдывала себя. Джоффри предпочел бы клинок, но булава просто эффективнее дробит черепа рыцарей. Он не обладал той ловкостью, что раньше при работе с саблей, но мог замахнуться ею с любой стороны, и один из флангов все равно попадет в противника, если тот не уклонится.
   "Майор Ихам заплакал бы, увидев вас..." с небольшой ухмылкой сказал Сабу, глядя на неуклюжие взмахи Джоффри.
   "Твой стиль развивается совсем не так, как обычно..." размышлял Ихам, помогая Джоффри подняться - ледяной клинок все еще пронзал его грудь.
   Джоффри остановился на полпути и сурово покачал головой.
   "Он бы плакал еще сильнее, если бы увидел, что мы с Сабу сделаем сегодня днем..." Джоффри фыркнул, пытаясь поскорее забыть о внезапно возникшей картине.
   "Что?" неожиданно спросил Сабу.
   "Помогать мне тренироваться в бою на саблях левой рукой, конечно же", - легкомысленно ответил Жоффрей.
   "Боги... мы будем заниматься этим весь день", - пробормотал Сабу, вставая.
   "Скорее, всю неделю", - сказал Ху, приподняв брови.
   "Не то чтобы нам было чем заняться. Разведчики могут хотя бы патрулировать обычные маршруты, а выжившим членам экспедиции, которые не были разведчиками, верховное командование приказало остаться здесь и восстанавливать силы... немного развлечений должны сделать их жизнь менее несчастной", - сказал Джоффри, хватая левой рукой свою саблю. "Хорошо", - сказал он, быстро повозившись с ней и уронив ее на землю, - "Это может занять некоторое время..."
   "Кстати, - сказал он, выходя из кузницы вместе с Сабу, - я делаю вас всех майорами", - сказал он с ухмылкой.
   "Что?!" "Но Джо - генерал!" "Различные возгласы последовали за ним, пока Джоффри хихикал.
   "Они же не думали, что я сяду во главе этой катастрофы, не втянув в нее и их, верно?" спрашивал себя Джоффри, продолжая идти.
   Внезапно он остановился.
   "Чего ты ухмыляешься, майор Шах?" - спросил он у Длинного Скаута, примостившегося у входа в кузницу.
   "О" - единственное, что сказал обычно глубокомысленный офицер, прежде чем Джоффри вышел на улицу, на солнце.
   "Боже, как она чешется!" - крикнул он, размахивая булавой и пугая новобранцев, которые пригибались.
  -.PD.-
  Остатки Экспедиции и остальные скауты провели следующие два месяца с пользой. Запасы в Грейтауэре, казалось, творили чудеса как с боевым духом, так и с изможденными костями, пока их тела не спешили восстанавливаться после тяжелой миссии.
   Судя по всему, слухи о "Серебряном льве и его людях" распространились по всему Рассветному легиону, поскольку караваны с припасами везли с собой странные и зачастую забавные слухи, которые распространились по Рассветному форту, вызванные необычным, нелепым отчетом Джоффри, подписанным всеми выжившими офицерами экспедиции. Эти слухи, казалось, только усиливались по мере того, как караваны возвращались в Рассветный форт, неся с собой скаутскую версию событий, которая, очевидно, была еще более необычной. Рассказы и перешептывания о "непоколебимом" офицере, который вывел своих людей из самого ада, в одиночку спустился в бездну в поисках ответов, вел войну с легионами культистов, трупоедов и рейдеров. Человек, который ценой собственной руки взорвал Демона Ночи... и умудрился еще больше преувеличить эти события... Джоффри был ошеломлен, ошеломлен и испытывал желание разбить головы своих людей и зеленых новобранцев. Джоффри тошнило от того, что они шепчутся в благоговении перед ним, а не перед отважными друзьями, которые оставили свои жизни в Запределье, чтобы он мог жить.
   Джоффри думал, что, мало общаясь с караванами, он сможет свести глупые слухи к минимуму, но это оказалось роковой ошибкой. Его немногочисленные появления еще больше раззадоривали водителей, грузчиков и сопровождающих... Его серая повязка на глазу теперь светилась чистым солнечным светом и позволяла распознать ложь, а протез булавы в экстренных случаях превращался в свернувшегося дракона - на случай, если придется разнести в клочья очередного Ходока, а под рукой не окажется другой артиллерийской установки. И конечно, всегда находился кто-нибудь, кто утверждал, что видел, как поблизости от генерала рыщет сам серебряный лев, всегда бдительный и, видимо, сытый тем, что ест на обед теневых демонов.
   Он очень сомневался, что Джин имел в виду именно это, когда просил его возглавить отряд, но Джоффри не хотел разрушать оптимизм, с которым уходили караваны (и многие новобранцы).
   Им нужна была вся надежда и оптимизм, которые они могли получить.
   Однако Джоффри не проводил эти два месяца в бездействии. Помимо того, что он каждое утро и каждый день тренировался с саблей в левой руке, он позаботился о том, чтобы они максимально использовали добытый обсидиан, сделав из большого осколка дюжину кинжалов и две сотни наконечников для стрел. Выжившие участники экспедиции поделились с остальными скаутами, как солдатами, так и офицерами, полученными уроками, обсудили тактику противодействия и продемонстрировали ее в шуточных сражениях.
   В основном же они ждали, как надеются, так и боятся кондора, который должен был принести последние новости из того, что караваны снабжения называли грядущей "Битвой за Свет".
   Пять легионов шли против великого врага.
   Джоффри знал, что укрытие в сети замков и крепостей не поможет против такого врага, как тот, с которым они столкнулись. Перерезать пути снабжения или разорвать линии связи будет практически невозможно без использования Нефритовых писцов, которые и так были нарасхват. Тяжелые стрелы были не совсем бесполезны, но их эффективность резко падала против врагов, не истекающих кровью.
   В общем, Джоффри считал, что встретиться с ними на открытой местности, выбранной Легионом, будет лучшим вариантом действий... но это не избавляло от кошмаров и тревоги, и по мере того как дни проходили, а зима становилась все холоднее и холоднее, Джоффри содрогался при мысли о том, что именно произойдет, если Объединенные легионы не смогут их остановить.
   Все эти опасения усилились на третий месяц после их прибытия - месяц, когда не было ни каравана с припасами, ни всадников, ни кондоров.
  двадцать семь дней после последнего известного контакта напряжение вокруг Грейтауэра было настолько сильным, что его можно было резать тупым ножом
  И тут 2-й Длинный патруль обнаружил бегущего с севера бредящего, рыдающего обломка легионера.
   Он был одет в табард 143-го Сумеречного гарнизона.
  -.PD.-
  "Расскажи мне еще раз, на этот раз с самого начала", - сказал Джоффри. Он сидел перед одним из столов Кухни, прямо перед призраком солдата, худого до костей и чуть не плачущего, когда он глотал маленькую миску супа, которую ему дали.
   Солдат продолжал есть, переводя взгляд из стороны в сторону, словно недоверчиво осматривая углы комнаты, как будто ожидая, что из ниоткуда появится какой-то зверь и набросится на него.
   Помощник Джоффри, Солнечный Луч, как всегда, был рядом с ним. Он нахмурился, обходя стол. Как и его начальник, Солнечный Луч повидал слишком много дерьма, чтобы говорить с ним без умолку. Как и его командир, Лох вернулся из Запределья совсем не таким, каким уходил. Тяжелая работа, которую он проделал во время экспедиции, сделала его крупнее и грубее. Длинная черная борода делала его крупнее, чем он был на самом деле, а закрытые шрамы имели свойство слегка вздуваться, когда он хмурился.
   "Генерал задал тебе вопрос, Творай!" сказал Лох, хлопнув рукой по столу. Солдат выглядел испуганным, но быстро покачал головой, почти маньячно. "Генералы не могут нас спасти... никто не может..." - пробормотал он, продолжая есть из миски.
   Лох опустился к его уху, его лицо покраснело. "Следи за своими словами, мерзавец из гарнизона! Это Серебряный Лев, с которым ты разговариваешь!" - пригрозил он.
   "Лох! Хватит, пожалуйста..." выругался Джоффри, подняв ладонь.
   "Есть, сэр", - ответил Солнечный Луч, отступая назад и непринужденно становясь сбоку от Двурогого.
   Но каким-то образом он вывел Двурогого из транса: "Серебряный Лев...?" - тупо спросил он, снова поднимая голову от чаши.
   "Так меня прозвали..." Джоффри кивнул, ожидая, когда солдат приступит к делу. Он то открывал, то закрывал рот, пока прибывали остальные офицеры, занимая места вокруг стола и переговариваясь между собой, пока Джоффри не заставил их замолчать взглядом.
   "Я видел их... видел и убивал... Здесь тебе нечего бояться, ты под моей защитой", - сказал ему Джоффри, не сводя с него глаз.
   Двурай сглотнул и неохотно отставил чашу на стол, в его глазах появилась решимость.
   "Я... я... я был там... объединенная мощь Пяти Легионов... объединенная в великолепии красок... боги... развевающиеся знамена, кони и верблюды...", - пробормотал Творимир.
   "Легионы собрались... они вышли навстречу врагу...?" Джоффри не успел опомниться, как все эти подробности вновь нарушили его рассудок.
   Да, да... мы выступили в поход... мы выбрали поле битвы... мы укрепили вход в долину... в дюжине миль от Железного холма... но их было так много... так много...", - проговорил мужчина, из его уст вырвался всхлип, и он начал плакать, слегка покачиваясь.
   "Что же тогда произошло...? Твори... Твори, мы должны знать, что случилось..." Джоффри умолял его, наклонившись вперед и желая, чтобы тот заговорил.
   Он дрожал, глядя на Джоффри, его рот медленно шевелился, пока слова лились из него.
   "Трупы обрушивались на нас волнами... как океан в осенний шторм... и... и потом... легионы летающих тварей... о боги... - прошептал Творимир, глядя на него дикими глазами, - целые стаи, армии, они падали с неба с мечами, топорами и когтями, гул был таким громким, что я не слышал собственного голоса..!" - сказал он, задыхаясь, и в мертвом ужасе поднес руку ко рту.
   Джоффри встал, остальные офицеры в ужасе смотрели на удвоившуюся скорость раскачивания солдата. Джоффри подошел к мужчине и опустился на колени рядом с креслом, держась левой рукой за голову, продолжая смотреть ему в глаза: "А потом... что случилось потом, солдат? Что случилось?" - спросил он его.
   "... Они... они уничтожили нашу артиллерию... и тогда волны нежити удвоились, нет, утроились... и тогда..." - безумный бред солдата прервался, и он посмотрел на Джоффри так, словно ему вдруг пришла в голову невероятная идея.
   "Где они сейчас? Где перегруппировались легионы...? Где сейчас линия фронта?" спросил Джоффри, продолжая смотреть на него. Взгляд солдата слегка дрогнул, лицо побелело.
   Тишина на кухне была оглушительной, и ровный голос Джоффри звучал приглушенно под ее тяжестью. "Сколько отрядов добралось до места сбора? Солдат... Сколько отрядов..." Он снова спокойно спросил солдата.
   Его раскачивание потеряло всякий импульс, и он в ужасе уставился на Джоффри, давно забыв о миске с едой. Его голос звучал механически, когда он через равные промежутки времени произносил остальные слова. "Потом они пришли... отовсюду... одновременно, о боги... ледяные и белые... о боги, белые-белые-белые... верхом на... бродячих тварях с холодными глазами и... проклятым дыханием... проклятое дыхание, сдирающее кожу с лица Солнечного Луча Геха, и Тей закричал... о боги, о боги, о боги, о боги, о боги, о боги, о боги..." - закричал он, вскакивая с сиденья и падая на пол, трясясь и бешено раскачиваясь взад-вперед.
   "Бо, пожалуйста, дай ему что-нибудь..." Джоффри сказал Писцу Тела, медленно вставая и глядя на своих офицеров, его зрение немного замедлилось, так как что-то медленно ползло по его горлу. Тишина воцарилась, когда Творимир быстро уснул под действием снадобий Бо, а офицеры смотрели на неподвижного человека - одни в замешательстве, другие в бледно-белом шоке.
   Задумавшись, Джоффри закрыл глаза и медленно покачал головой.
   Открыв их, он увидел, что его офицеры, как оставшиеся в живых, так и недавно получившие повышение, молча смотрят на него, пока Бо выносит Твораи из кухни.
   "... У нас нет выбора..." Джоффри с видом знатока произнес, что новые стрелки в недоумении качают головами, а выжившие постарше закрывают глаза.
   "Наше положение здесь стало несостоятельным около месяца назад...", - сказал он, оглядывая каждого из них, сожалея о том, что собирался сделать, но не находя выхода.
   На языке у него появился привкус кислоты, когда он скомандовал: "Завтра с первыми лучами солнца мы отправляемся в Рассветный форт, подготовьте людей", - приказал он, и рана за его серой повязкой зловеще дернулась.
  Когда основная часть объединенных легионов уйдет... Трупы заполонят форты, как при
  ... Мы должны вернуться... мы должны вернуться сейчас
  Офицеры не двигались, переваривая приказ. "Шевелитесь, люди! Оружие и еда в приоритете, давайте сделаем это сейчас!" рявкнул он на них, жестом руки вызвав хор приказов и приглушенных криков, когда офицеры и их секунданты выскочили из кухни, совещались между собой и звали помощников и Солнечные лучи.
   "...Это он, сэр?" - внезапно спросил Лох, когда кухня опустела, все еще стоя позади и чуть левее пустого стула.
   Джоффри обернулся, его взгляд сосредоточенно сузился. "Нет, Лох... это только начало..." - пробормотал он, словно про себя. "Давай, достань из оружейной стрелы с обсидиановым наконечником, я хочу, чтобы они были в середине колонны...", - приказал он, внезапно повернулся и быстрым шагом вышел из кухни.
   "Есть, сэр", - ответил Лох, без труда догнав его и жестом указав на пару солдат, охранявших двери кухни.
   "Выдайте по десять стрел каждому из людей Шаха, а кузнецам прикажите сделать из остальных наконечники для стрел, время для любых причудливых стеклянных боевых топоров истекло..." Джоффри, не глядя, продолжал идти. Двое солдат быстро пробежали мимо него и Солнечного Луча Лоха, едва успев открыть двери хранилища, как Джоффри пронесся мимо них.
   "Есть, сэр. Шуй, скажи Ковщику, чтобы превратил остальных в головы, и приведи сюда Яжу. Каждый человек в первой шеренге и седьмой должны получить по десять стрел, вперед!" - крикнул Солнечный Луч одному из сопровождавших его солдат.
   Солдат бросился в сторону, когда Джоффри вышел во двор, на секунду остановившись, чтобы пропустить четырех бешеных солдат, несущих ящик. "... и я хочу, чтобы палатки были разбросаны по нескольким повозкам сзади и в центре..." Он вышел на середину большого двора, окруженный кричащими офицерами и ворчащими солдатами, которые в контролируемом хаосе передвигали ящики и животных, поскольку из казарм продолжали выходить все новые и новые люди, а шум и крики нарастали в геометрической прогрессии.
   "Что с мебелью, генерал?" спросил Лох, уже предвкушая следующую просьбу.
   "Дрова... Да, превратите их в хворост и соберите у конюшни, нам понадобится все, что мы сможем достать... и где, черт возьми, Ху?!" - сказал он, разворачиваясь посреди двора и ловко уворачиваясь от повозки, запряженной верблюдом.
   "Нуан!" - крикнул его помощник стоящему рядом Трирею.
   "Солнечный луч!" - огрызнулся Трирэй, быстро пробежав рядом с Лохом, пока Джоффри продолжал сканировать окрестности взглядом.
   "Найди майора Сабу и скажи ему, что генерал хочет, чтобы все предметы ненужной мебели были сложены рядом с конюшней и разделаны на хворост! Вперед! Живо!" - приказал он.
   "Есть, сэр!" - быстро отсалютовал Трехлучевой и помчался в сторону крепости.
   "Вот он..." пробормотал Джоффри, направляясь к сторожке. "Откройте хранилище и наполните все фляги, какие сможете найти, мы перевезем их на госпитальных повозках... там наверняка есть еще выжившие...", - приказал он своему помощнику, когда они быстро приближались к майору Ху.
   "Есть, сэр", - ответил Лох, отходя вправо и быстро переговариваясь с несколькими солдатами. "Ху!" крикнул Джоффри, пропуская еще одну карабкающуюся повозку. "Генерал!" крикнул Ху, когда солдат подал ему шлем, который он быстро надел, жестом указав на нескольких разведчиков.
   "На чем вы остановились? Неважно, вы знаете, что происходит?" спросил Джоффри, подойдя к нему.
   "Достаточно близко, сэр, Шах сказал мне всего минуту назад. Я как раз провожу инвентаризацию с Хо-Ксенгом", - сказал Ху. Его помощник инструктировал нескольких триреев, что-то записывая на листке бумаги.
   "Уже нет, вы отправляетесь 17-го и 21-го на север для долгой прочесывания местности, найдите и приведите всех отставших или выживших, постарайтесь подтвердить их рассказы..." сказал ему Джоффри.
   "Есть, сэр, мы найдем столько, сколько сможем", - кивнул Ху. "Ксенг, расседлай людей и подготовь их к быстрой зачистке", - приказал Ху Солнечному Лучу.
   "Есть, майор!" - отсалютовал Солнечный Луч, поворачиваясь назад.
   Джоффри уже шел обратно, Солнечный Луч Лох снова был рядом с ним. "Скажи Бо, чтобы разграбил больничную башню, мы заберем все, что не прибито к стене. Нам понадобятся эти припасы..." сказал Джоффри, когда из оружейной комнаты вышли двое мужчин с небольшими сундуками, полными стрел с обсидиановыми наконечниками. "Отдайте половину из них людям Ху у ворот, двигайтесь! приказал он, продолжая идти быстрым шагом, его культя слегка зудела, а рука с булавой покалывала.
   "Это только начало, Лох... только начало...", - прошептал он, когда люди расступились перед ним, кивнув или поклонившись, чтобы приступить к своим обязанностям.
  -.PD.-
  Утреннее солнце сияло, поднимаясь с востока, красно-желтым пятном, освещавшим зелено-серые холмы, насколько хватало глаз. Равнины простирались далеко на север и восток, пока сам горизонт не стал чисто серым, едва тронутым оранжевым рассветом. Джоффри стоял на одном из холмов, недалеко от Серой башни. Он присел, ощущая в ладонях колышущиеся шершавые комья травы, которые ветер перебирал. Он глубоко вздохнул, когда ветер снова усилился и с силой повалил комья травы.
   Интересно, будет ли кто-нибудь помнить их после того, как мы все уйдем?
  Ихам... Джос... Ксон... Хан... Джин... Джехи... Ю... так много... так много их ушло
  Будут ли они забыты со временем? Разве их жертвы исчезнут с моей смертью? Не лучше ли, чтобы мир был поглощен льдом и смертью, а не перезагружен...?Если Ходячие победят, их жертва хотя бы будет что-то значить, хотя бы ее существование не будет нарушено... но если мир снова перезагрузится... никто больше не вспомнит их, их мужество, их непоколебимую верность, их последние вызывающие крики... они будут потеряны, как вой в осеннюю бурю, исчезнут из самого существования
  ... Но... если я сдамся сейчас... не будет ли это еще хуже...?Предательство, предшествующее развенчанию.
   Оставить целый мир на растерзание... бросить братьев в самый трудный момент
  Нет.
  "Господин... они готовы", - сказал Лихо, стоя на почтительном расстоянии слева и сзади от него.
   Джоффри сделал еще один глубокий вдох, а затем встал и сжал в левом кулаке кучку серого песка.
   Песок движется... скоро все, что было землями Шрайков, станет серым.Скоро сам мир станет бело-серым
  Он сжал кулак, серый песок проскользнул мимо его пальцев и улетел с сильным порывом ветра, пока он смотрел на Запределье.
   Повернувшись, он подошел к Лихо, взял у него из рук поводья лошади и вскочил на нее. "Поехали, Лхо", - сказал он, пока его помощник садился на своего коня.
   "Лхо поскакал за ним, держа в руках длинный шест с прикрепленным к нему знаменем, которое вызывающе развевалось над ними. На нем был изображен серебряный лев, сидящий на вершине горы и взирающий на поле, усеянное звездами, которые были больше, чем лев и гора вместе взятые.
   "Поскачем к Рассвету", - сказал он, пришпоривая коня, и направился к шеренге ощетинившихся сталью и изношенных пластин, к закаленным глазам и крепким рукояткам.
  -.PD.-
  Марширующий строй людей и повозок был напряженным, но дисциплинированным. Они уверенно шагали по грязной дороге, лица суровые, глаза настороженные. Большинство из них были ветеранами Экспедиции, людьми, прошедшими через ад, чтобы нанести удар по ненавистному врагу. За последние полгода различие между их родами постепенно утратило смысл, и они шли с легкой грацией, выходящей за рамки физической, - грацией ума и души.
   Джоффри был рядом с фургоном, его лошадь шла быстрым, но размеренным шагом. Он настороженно оглядывал кустарник по сторонам дороги, чувствуя, как зуд покалывает его несуществующую правую руку.
   Волоски на затылке зашевелились, когда он попытался прислушаться к звукам движущихся людей, мрачных, но полных решимости сражаться за жизнь и рассвет.
   Внезапно он поднял в воздух левый кулак.
   "ЛЕГИОНЕРЫ! СТОЯТЬ!" прорычал Лхо в ответ.
   Колонна замерла, повозки остановились, и Джоффри, слегка повернув голову, прислушался к внезапно наступившей тишине.
   Шах медленно подъехал на своей лошади с изможденным лицом и остановился рядом с Джоффри.
   "Ты слышишь это?" резко спросил его Джоффри.
   "... Слышу..." ответил Шах, его голос был едва ли громче шепота.
   Это был тупой, негромкий стук, повторенный тысячу раз, как будто обезумевший постельный слуга снова и снова встряхивал гофрированное кожаное одеяло.
   Джоффри привстал на стременах и, прищурив глаза от солнца, посмотрел на север. На горизонте он заметил темную тучу, движущуюся к ним, сопровождаемую тупым, тягучим звуком, который теперь стал непрерывным гулом.
   "ЛЮДИ! ПОКАЯННАЯ ЧЕРЕПАХА, ЖИВО!" прорычал Джоффри, когда его новый рогатый разведчик отдал приказ. Он пришпорил коня и направился к центру колонны: люди доставали полупики и другое тяжелое оружие, обходя многочисленные повозки. "ЛУЧНИКИ СЗАДИ! Глаза на горизонт!" - прокричал он, выхватывая саблю, и люди, стоявшие впереди, опустились на колени, накладывая стрелы.
   Джоффри мог разглядеть отдельных людей в темном облаке, которое неуклонно увеличивалось в размерах, показывая сотни, тысячи летающих людей, и хлопанье их крыльев заглушало все остальные звуки.
   Его лошадь в панике заскулила, когда люди засуетились, некоторые из полупиков задрожали, так как всепоглощающий рев крыльев, казалось, заглушал даже их собственное дыхание.
   "УСТОЙЧИВО!! НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ!!!" рев Джоффри перекрыл зарождающуюся панику, и его голос каким-то образом был слышен в окружающем их гуле, когда легионы Летающих Людей продолжали нестись, не меняя курса, по направлению к юго-западу. Они даже не смотрели вниз, проносясь по небу над ними, их курс был странно устойчив, даже если многие из них с трудом держались на ногах, сломанные крылья и полые голубые глаза неотрывно следовали за своей непостижимой целью.
   Они больше не были Летающими людьми. Они были летающими колдунами.
   Непреодолимый гул постепенно стихал, когда последние из них пронеслись мимо, и вскоре их туманные формы стали смутно различимы на фоне горизонта. Джоффри смотрел, как они уходят, а его взгляд с пугающей интенсивностью возвращался к Лихо.
   Этот курс не приведет их в Рассветный форт. Эта мысль пронеслась в голове Джоффри, когда он посмотрел на своего помощника.
   "Куда?" - просто спросил он.
   Лох побледнел, глядя на карту и медленно проводя пальцем линию. "Если они не отклонятся от курса... скорее всего... в вольный императорский город Ланьчжоу", - сказал он.
   Джоффри посмотрел на юг, на предгорья Морна, и медленно опустил взгляд. "Да пребудут с ними боги, если таковые еще остались..." - прошептал он, прежде чем снова посмотреть вверх.
   "Чего ты таращишься?! С такими темпами мы доберемся до Хуланг-Хипа к полудню!" - крикнул он своим людям, заставив их вздрогнуть. "Перестаньте завидовать крыльям и пошевелите ногами, можно подумать, я командую улиточной тропой!" - вскричал он с неприкрытым отчаянием. Люди нервно засмеялись, когда шок прошел, и Джоффри снова поскакал вперед, крича. "Офицеры! Приведите своих людей в порядок! И Лихо!" - крикнул он.
   "Сэр?" спросил Лхо, скача рядом с ним.
   "Принеси мне еще раз эту проклятую мазь, эта штука чешется сильнее, чем задница Сабу!" - крикнул он, размахивая протезом булавы. Люди за его спиной захихикали, и рот Джоффри слегка растянулся в улыбке, когда поведение его людей немного утратило шок и они снова начали маршировать, а несколько разведчиков бдительно следили за горизонтом.
  -.PD.-
  "Откройте ворота!" - крикнул Лихо, когда Джоффри и его свита остановились перед сторожкой. Хуланг Кип был солидным фортом, возвышавшимся над южным входом в долину Рокбоул. Сама долина не представляла собой ничего особенного, поскольку на ее твердой почве было трудно выращивать урожай, но за ее пределами находилась единственная дорога, которая могла привести в Рассветный форт за несколько месяцев.
   "Кто приказывает?" - раздался голос с башни.
   "Генерал Джоффри, командующий скаутами Рассвета!" Джоффри крикнул в ответ, его голос был отрывистым и официальным. Стражники наверху смущенно переглянулись между собой, прежде чем Лихо снова прокричал.
   "Откройте ворота для Серебряного Льва!" - крикнул он, когда солдат справа от него поднял личный сигил Джоффри.
   Джоффри заметил, как они зашевелились, и быстро поднял портупею.
   "Это будет весело...", - пробормотал он, проезжая мимо него.
  -.PD.-
  "... Что значит уничтожены?!" - кричал майор Геншуа из 331-го Железного гарнизона, наблюдая за тем, как Джоффри готовит палатки в большом дворе.
   "Я имею в виду, что они уничтожены как эффективная боевая сила, а разрозненные выжившие, возможно, уже добрались до юга, до Рокбоул Вейл", - прокомментировал Джоффри, осматривая своих людей.
   "Но... но... но легионы...! Они... они не могут исчезнуть!!!" - почти кричал он.
   Джоффри повернулся лицом к нему, и его твердый, как гранит, взгляд уперся в майора Геншуа: "Когда вы обращаетесь к старшему по званию, вы должны говорить "сэр"", - сказал он, не сводя с него пристального взгляда.
   Геншуа выпрямился, несмотря на то, что был вдвое больше Джоффри, и добавил полусерьезное "сэр!", так как Джоффри продолжал смотреть на него.
   "Вы получили кондоров из Рассветного форта? Какие-нибудь припасы?" - спросил он майора.
   "Ни одного, сэр... и всадники, которых я отправил, еще не вернулись", - ответил тот.
   "Должно быть, это из-за бродячих отрядов летающих колдунов, - сказал майор Сабу, подойдя к Джоффри, - Припасы в порядке, но люди здесь выглядят зелеными и пошатнувшимися. Они не продержатся и недели против согласованной атаки", - сказал он Джоффри.
   "Согласен, майор Геншуа", - сказал он, оглядываясь на командира Хуланг Кипа.
   "Сэр!" - сказал майор, чувствуя, как его слегка обжигает взгляд Джоффри.
   "Вы и ваши люди пойдете с нами на следующий день в Рассветный форт", - приказал он.
   Майор Геншуа зашипел, когда Джоффри внезапно шагнул вперед и схватил солдата, воющего на земле: "Поднимите ящик!" - приказал он, и двое других солдат подняли ящик, опрокинувшийся с ближайшей повозки. "Ты чувствуешь ногу солдата?" спросил Джоффри, помогая ему подняться.
   "Ааа... ааа... я... Да, сэр..." - ответил солдат, закрывая глаза от боли.
   "Отведите его в местный лазарет", - приказал он одному из прибывших за секунду до этого телесных писцов, помогая ему, хромая, дойти до одного из лекарей. Те быстро взяли его за плечи, а Джоффри обернулся к все еще ошеломленному майору Геншуа.
   "Почему ваши люди не двигаются?" - спросил он, опасливо шагая вперед.
   "Я не могу вот так просто бросить свой пост! У нас есть пайки, крепкие стены и..."
   "У вас ничего нет, майор!" Джоффри грубо оборвал его заикания, сорвав с глаз серую повязку и схватив его за воротник, прижав к его лицу свою пустую глазницу. "Последний демон, которого я встретил, дал мне это, прежде чем я убил его. И для этого мне понадобилась рука. У вас здесь есть тяжелая артиллерия, майор? Нет? Тогда, может быть, полусфера Нефритовых писцов? Хм?! Сколько единиц тяжелой ударной техники? Сколько оружейников?! Сколько куч дров, чтобы сжигать мертвых?!" - жестоко спросил он.
   Геншуа побледнел, уставившись в пустые глазницы Джоффри, и бессвязно забормотал, когда сдержанный, тяжелый голос Джоффри, казалось, затянул его в бездну, о которой он раньше только слышал.
   Джоффри отпустил его, сделав шаг назад и протянув руку влево. "Я знаю, где все эти вещи, майор. Они в Рассветном форте. Там мы выстоим, там победим или умрем, там Мы! Будем! Стоять!" - прорычал он, когда Лихо протянул ему повязку.
   Он обернулся к морю лиц, которые молча смотрели на него: ветераны и новобранцы, серьезные члены экспедиции и бледные Железные Гарнизоны.
   "Мы не уйдем тихо во Тьму! Мы не будем хныкать, когда придут монстры! Через рассвет и закат! Через свет и тьму! МЫ! БУДЕМ! СТОЯТЬ!" - проревел он во всю мощь своих легких, подняв в воздух руку с булавой, и ветераны экспедиции издали неясный сдержанный рык неповиновения, ударяя мечами о щиты, древками копий о землю. Гарнизонные ироны все еще выглядели напуганными, но рвение Серебряного Льва и его людей, казалось, придало им новые силы.
   Обернувшись, он стряхнул пыль с повязки и снова надел ее на пустую глазницу, ловко завязав ее на затылке одной рукой. Геншуа уже отдавал приказы своим людям, вынося их запасы на открытое место.
   "Приказы, сэр?" спросил Сабу, странно глядя на Джоффри.
   "Помоги им очистить крепость, мы выступим завтра на рассвете", - сказал он, снова глядя на своих людей, которые готовились.
  -.PD.-
  "Львиная армия", как стали называть ее люди, пробиралась через Рокбоул Вейл не в пример медленнее, чем раньше. Повсюду им попадались небольшие кучки испуганных выживших, которые бежали на юг в надежде спастись от верной смерти.Их рассказы подтверждали те, что они слышали от выживших, добравшихся до Серой башни две недели назад
  Пяти легионов больше не было, их трупы пополнили армию тьмы.
   Мешанина выживших, измученных голодом, увеличила силы Джоффри более чем на тысячу человек: они напрягались, но еще не разорвались от обилия припасов, захваченных в Грейтхауэре и Хуланг Кипе. Джоффри разговаривал с разбитыми и перепуганными людьми из 32-го полуденного гарнизона, с полыми полумесяцами из созвездия Прячущегося Тигра и даже с парой почти немых скаутов Сумрака Длинных. Все они рассказывали одну и ту же историю.
   Было совершенно очевидно, что форты были разграблены, и в них остались только самые плохо оснащенные или наименее надежные силы, да и тех немного. Джоффри постарался лично поговорить с каждой группой выживших, пытаясь передать им призыв бороться с отчаянием и вновь встать на сторону своих братьев. Сражаться за живых и сам мир.
   Он не был уверен, что ему это удалось, но после десятков стычек с бродячими шайками крыс, в которых выжившие не сломались, он был уверен, что хотя бы что-то удалось сделать.
   Они покинули Рокбоул-Вейл через неделю после отбытия из Хуланг-Кипа, их отряд насчитывал почти две тысячи человек, пока Джоффри распределял конные отряды фуражиров и связывался с изолированными аванпостами и их запасами, которые время от времени разорялись, еда и припасы портились или уничтожались... без каких-либо признаков присутствия тел.
   Было ясно, что Ходоки не хотят, чтобы они добрались до Рассветного форта, и подозрения Джоффри относительно стратегического чутья врага подтвердились, когда его передовые разведчики обнаружили группу напуганных и настороженных Железных Гарнизонов, соорудивших импровизированную баррикаду на дороге.
  Баррикада, обращенная в сторону Рассветного форта
  -.PD.-
  "Мы ничего не могли сделать, боги, это все было так быстро..." - бормотал лейтенант Джики, командир того, что осталось от Высокого Дозора.
   "Успокойся, Полусолнце, начни все с самого начала, хорошо?" спросил Джоффри, пытаясь успокоить его собственным примером.
   "Да, сэр... Я... Мы возвращались с обычного патрулирования окрестностей Рокбоул-Вейл в поисках выживших после Падения, когда увидели, как они напали на замок..." сказал Джики и успокоил дыхание.
   Джоффри на мгновение задержался взглядом на Высоком Дозоре, прикусив нижнюю губу от раздражающего тика, который он где-то подцепил, но не мог вспомнить. Они расположились лагерем на дороге, прямо за баррикадой. Перед ними мощеная дорога поднималась все выше и выше, петляя по горам, оставляя позади долину Рокбоул, пока не достигла вершины. Там, охраняя единственный горный проход между долиной и Равнинами Рассвета, стоял Высокий Дозор - грозный редут, который каким-то образом был взят штурмом нежитью. Стены командного шатра еще не были свернуты, открывая прекрасный вид на извилистую тропу, но не защищая от внезапных порывов холодного горного ветра.
   "Они пришли с воздуха, сэр... Летающие люди с голубыми глазами и ужасными костяными когтями. Каждый из них держал рыцаря на ногах, но лишь с трудом..." Джики медленно покачал головой.
   "Должно быть, они шли, пока не оказались на соседнем холме, а потом подняли их, чтобы перебросить через стены..." пробормотал Ху, пристально глядя на близлежащие холмы, которые, казалось, становились тем выше, чем дольше человек шел по дороге.
   "Да... их были сотни, каждый нес павшего легионера..." пробормотал Джики, словно с трудом веря в это.
   "Боги..." - пробормотал Шаха, и эта история оказалась слишком тяжелой даже для его молчаливого характера.
   "Никто не смог выбраться, они даже не успели открыть портключ, как их зарубили... А те несколько раз, когда мы пытались штурмовать это место с помощью самодельных лестниц, были сильно окровавлены, и тогда капитан Аква получил стрелу в глаз... Мы пытаемся задержать их здесь уже полнедели..." сказал Джики, закончив свой рассказ с отчаянным видом.
   Джоффри слушал в пол-уха, пристально глядя на громоздкую башню.
  Воздушная атака, использующая свою превосходную мобильность, чтобы прижать нас к
  "Майор Геншуа", - внезапно сказал он.
   "Сэр?" - спросил майор, поднимая взгляд от карты на столе и возвращаясь к Джоффри, когда небольшой порыв ветра ворвался в палатку через приоткрытую створку.
   "У вас есть люди, способные хоть как-то подняться?" - спросил он, поворачиваясь.
   "Хм... Несколько дюжин, сэр, они находят это полезным для наблюдения за долиной...", - сказал он и запнулся, когда понял, о чем думает Джоффри.
   "Подъем будет нелегким, но я поведу веревку. Рыцари ни черта не видят, да и слух у них не лучше... Если мы поднимемся ночью с восточной стороны, то сможем открыть ворота еще до того, как они поймут, что на них напали..." Джоффри улыбнулся, кивнув самому себе. "Да... да... Пусть люди будут готовы к вечеру, майор. Сабу, я хочу, чтобы наша тяжелая пехота была готова скакать, как проклятые, и помогать нам удерживать ворота, пока остальные люди...", - он запнулся, смущенный странными взглядами, которыми его одаривали собравшиеся офицеры.
   "Что?" - спросил он.
   "... сэр..." сказал Ху, чувствуя себя неловко.
   "Ваша рука, Джоффри", - мрачно сказал Шах.
   Джоффри опустил взгляд на свою правую культю.
   "О", - просто сказал он.
  ... Черт.
   "Я могу достать хорошего Полусолнце, который умеет лазать, сэр", - сказал майор Сабу, его тон голоса, как обычно, был совершенно спокойным.
   "..."
   "Сэр...?"
   "Джоффри?" - внезапно спросил он.
   "Сделай это", - внезапно сказал Джоффри, оглядывая стол. "Тогда давайте наведем порядок", - сказал он, подходя к карте.
   Через полчаса все офицеры разошлись к своим людям, кроме Шаха.
   "В чем проблема, Шах?" спросил Джоффри, вертя в руках разобранную булаву и разглядывая кожаные ремешки.
   "Ты подумал, что будет с людьми, если ты умрешь, Джоффри?" - неожиданно спросил он.
   Исчезнут? Будут разбиты о берега Пурпура, как и я, но их воспоминания будут содраны с них, как шкура со свиньи?
   Он тряхнул головой, пытаясь прогнать отчаянные мысли. "Они продолжат жить, как всегда, Шах..." - полусерьезно сказал он.
   "Неправильно", - сказал Шах, беря один из табуретов и садясь напротив Джоффри. "Они впадут в отчаяние и панику, весь отряд распадется... возможно, разведчики и выжившие участники экспедиции останутся вместе, но между всем этим бардаком... мы все станем главной добычей для нежити", - сказал он.
   "И что, ты хочешь сказать, что я какой-то герой?" сердито спросил Джоффри.
   "Нет, Джоффри, ты их лидер. Ты тот, кто собрал их вместе и провел так далеко, ты тот, кто провел их так близко к безопасности, ты тот, кому они доверили свое доверие, свою надежду и даже свои мечты. Я разговаривал с одним из Огненных Копьев из того, что осталось от 12-го... Знаешь, что он мне сказал?" сказал Шах, глядя прямо на Джоффри.
   "Что?" спросил Джоффри, не смотря на себя.
   "Он сказал, что больше боится разочаровать "Генерала", чем столкнуться с Демонами Ночи", - с пугающей серьезностью произнес Шах.
   "Пожалуйста..." Джоффри откинулся на спинку кресла и тяжело задышал.
   Больше боишься разочаровать меня?! Больше боится Джоффри Уотерса, чем чертова Белого Ходока!?
   Он фыркнул еще раз, и еще, так как его зарождающийся смех не мог быть сдержан.
   Он хихикал долгих пять секунд, прежде чем оглянуться на Шаха: "Клянусь богами, Шах! Я не смеялся так сильно уже, кажется, целую вечность! "Больше боюсь..."
   "А ТЕПЕРЬ СЛУШАЙ ВНИМАТЕЛЬНО, САМОДОВОЛЬНЫЙ ИДИОТ!" прорычал Шах, схватив Джоффри за воротник его доспехов и ударив его о стол с картами в пугающе редком проявлении ярости.
   "Шах, какого черта...!"
   "Заткнись!" - прорычал он, прижав его к себе. "Ты можешь считать себя отбросом этой земли, недостойным того, чтобы на тебя наступила собака!" - крикнул он, наклоняясь ближе. "Но люди верят в тебя, мы все верим в тебя! Ты вернул нас домой с края ада! Ты сделал так, чтобы мы продолжали сражаться и умирать с высоко поднятой головой и с целью в сердце! Вы заставили нас вспомнить, что мы - солдаты! Легионеры! А не паникующие овцы, которых ведут на бойню!!!" прорычал Шах, отпуская его, и отступил назад, делая глубокий вдох.
   Джоффри стоял в нерешительности, слишком потрясенный, чтобы что-то сказать.
   "Даже если бы у тебя была рука, черт возьми, если бы у тебя было четыре руки, чтобы помочь тебе подняться, сделать это было бы величайшей глупостью, которую я когда-либо видел! Вы больше не майор Джоффри, и даже не генерал. Вы - нечто большее! Вы - талисман, который, как горячо верят люди, приведет их к победе, а если нет..." Шах внезапно прервался.
   Джоффри сглотнул, прежде чем спросить, несмотря на себя: "А если нет...?".
   "А если нет... они верят, что под вашим началом их смерть будет иметь смысл", - закончил Шах.
   "... Понимаю..." сказал Джоффри, искренне пытаясь понять, но все равно терпя неудачу. Он просто не мог понять, искренне не мог понять.
   "Веди их, Джоффри, пожалуйста, что бы ты ни думал о себе, думай о них... веди нас до конца. Перестань пытаться делать все сам, перестань совать свою толстую варварскую голову во все мыслимые опасности под солнцем... если ты сам не можешь понять, кто ты есть на самом деле, что ты значишь для всех нас... тогда посмотри в их глаза и увидь свое отражение в них, ибо именно там лежит истина", - сказал Шах, его голос становился все тише по мере того, как он затихал.
   Джоффри несколько минут механически ел, уставившись в пол.
   "Я не буду лгать, Шах... Я не скажу, что понимаю, но... Я буду осторожнее..." - пролепетал он, качая головой.
   "Сэр!" После нескольких секунд тишины Шах жестко отсалютовал.
   Джоффри отсалютовал в ответ, сел обратно, глядя на свои колени, и смущенно наблюдал, как Шах уходит.
  Я не знаю, почему они все верят в меня, но я могу лишь попытаться сделать так, чтобы они не сочли меня не нужным
  Он действительно больше боялся подвести их, чем быть окончательно убитым Белым Ходоком.
   Ирония в этой мысли была ему чужда.
  -.PD.-
  В итоге Джоффри командовал атакой из середины строя, в безопасности от шальных стрел. Его несуществующая правая рука покалывала каждый раз, когда он слышал рев или крик, и он уже собирался пустить коня в галоп, когда его настиг окровавленный конный рейнджер.
   "Волхвы уничтожены, Высокий Дозор наш, сэр!" Мужчина почти кричал.
   Люди вокруг Джоффри действительно закричали, как от радости, так и от облегчения.
   Джоффри глубоко вздохнул и кивнул: "Передайте офицерам привет и принесите воды", - приказал Джоффри. Его лицо украшала улыбка, несмотря на то, что в душе он чувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что не был в гуще событий вместе со своими людьми.
  два дня будут только равнины... а потом
  А потом замаячил Рассветный форт.
  -.PD.-
  Последний отрезок пути показался Джоффри почти вечным, но как раз в тот момент, когда солнце поднялось с востока, Львиная армия наконец-то прибыла в Рассветный форт, последнюю линию обороны перед тем, как Запределье уступит место Империи и землям живых.
   Огромная черная крепость горела.
  -.PD.-
  "ЛЮДИ! СО МНОЙ!!!" ревел Джоффри, скача галопом вперед, проносясь мимо огромной безлюдной сторожки с тройным портупеей и распахнутыми настежь двойными железными дверями.
   Они выехали с другой стороны толстой, огромной черной стены, и перед ними предстало зрелище, ошеломившее Джоффри.Он был готов к легионам нежити или, может быть, к толпам Белых Ходоков, но не
  Мародерство. Грабежи и изнасилования.
   Он видел, как мужчины в легионных доспехах вытаскивали женщин из домов, спускали с них штаны и безумно выражали лица. Он видел, как солдаты... нет, животные врывались в магазины, одни убивали трактирщиков и торговцев, а другие просто хватали все, что попадалось им под руку, прежде чем выбежать на улицу.
   "Шах, со мной Сабу, охраняйте Восточные ворота", - рявкнул он, пришпоривая коня, за которым следовала дюжина триреев плюс Лох и его сигнальные разведчики, включая знаменосца. Конные воины быстро пересекли большую площадь, окружавшую Восточные ворота, и различные мародеры, заметив его, прекратили свои действия. Слева от него стоял Шах и две дюжины его длинных разведчиков, все они достали свои луки.
   Джоффри резко пришпорил коня, подъехав на расстояние десяти метров к центру площади, где в окружении вооруженных солдат было сложено большое количество еды и рыдающих женщин.
   "Так-так-так... Офицер, который не является полным трусом! Вот это зрелище..." - громко прокричал мужчина, проходя мимо нескольких солдат, судя по всему, в "Солнечном луче". От него исходил такой сильный запах спиртного, что Джоффри мог учуять его даже со своего места. "Ну, здесь наверняка найдется несколько еще живых женских особей, мы можем поделиться, солдат с солдатом!" - прорычал он, размахивая ручным топором.
   Оставшийся глаз Джоффри, возможно, был сделан изо льда, так как он на секунду уставился на него.
   "Майор Шах, убейте этого человека", - приказал он, его голос был лишен эмоций.
   "Есть, генерал", - почти неторопливо ответил Шах, выхватывая из колчана стрелу и выпуская ее со скоростью света. Тяжелая широкая головка врезалась в шею Солнечного луча, выпустив фонтан крови, и он с бульканьем упал на спину. Остальные мародеры угрожающе выхватили оружие, пошатнулись, но уже начали теснить людей Джоффри.
   "ХВАТИТ!" Я - генерал Джоффри, Серебряный Лев, командир Отрядов Зари! И КЛЯНУСЬ ВСЕМ СВЯТЫМ, ЧТО Я ЛИЧНО ПРИКОНЧУ ВАС, ЕСЛИ ВЫ НЕ БРОСИТЕ ОРУЖИЕ ПРЯМО СЕЙЧАС, МАТЬ ВАШУ!" Он зарычал, красная ярость грозила захлестнуть его, пока его взгляд буравил мародеров, а разум все еще боролся с тем, что он видел.
   Он снова закричал, когда остальные его люди вышли из ворот, и железные шеренги, направляемые Солнечными лучами и офицерами, уже расползлись по площади.
   "Я САМ ПРОТКНУ ВАС, А ПОТОМ РАЗМОЗЖУ ВАШИ ЧЕРЕПА, КОГДА ВЫ ОЖИВЕТЕ! КЛЯНУСЬ ВСЕМИ БОГАМИ ПОД НЕБОМ!!!" в ярости закричал Джоффри, но какая-то его часть умоляла их отказаться.
   Что-то в том, что они услышали или увидели, должно быть, испугало их, потому что они почти сразу же бросили оружие, подняли руки и смутно заерзали на полу. Джоффри сделал несколько быстрых вдохов, с трудом протискиваясь под красным одеялом, которое, казалось, намеревалось окутать его.
   "Джоффри!" Шах вывел его из задумчивости.
   "Майор", - пролепетал Джоффри.
   "Приказы, сэр?" - спросил он.
   Это вывело его из транса: "Зачистите весь форт с помощью всех людей, которые вам нужны, заключите в тюрьму тех, кто сдастся, остальных убейте", - приказал он.
   "Понял", - сказал он, пришпоривая коня, и крикнул нескольким своим отрядам.
   "Генерал, мы занимаем Восточные ворота", - сказал Сабу, скача рядом с ним, за ним следовала примерно половина тяжелых подразделений формирования - эклектичная смесь конных тяжелых кавалеристов, железных гвардейцев, рейнджеров и ударных иронов.
   "Хорошо, займите южный проход и охраняйте Западные ворота, никто не войдет и не выйдет без моего приказа", - скомандовал он.
   "Есть, сэр! Усиленный строй!" - прокричал он, взмахнув боевым топором в воздухе и пришпорив коня, а его собственный рогатый разведчик передал приказ по звуку.
   "И Лхо", - сказал Джоффри, пуская коня в галоп.
   "Сэр?" - спросил его адъютант.
   "Пристегните этих животных к кандалам и поручите кому-нибудь охранять их, я займусь ими позже", - приказал он, когда его свита снова собралась вокруг него, а черно-серебряное знамя колыхнулось на ветру, - "ВААААААН!!!" Он прокричал, оглядываясь назад: "Со мной! Мы отправляемся на поиски предателей!" - сказал он, доставая саблю и маня коня коленями в сторону Восточных внутренних ворот. Им предстояло охранять три кольца стен, и Джоффри жаждал крови.
  -.PD.-
  Внешний и Внутренний районы в разной степени были охвачены мятежами и мародерством. Джоффри встретил несколько групп, пытавшихся поддерживать порядок, но они были сведены к неподвижным позициям, пытаясь защитить беженцев. Его булава раздробила не один череп, когда его свита галопом пронеслась мимо второй стены во Внутренний район, а его сабля собирала кровавую жатву со спин тех, кто отказывался сдаться. Вскоре разнеслась весть о том, что Серебряный Лев вернулся из Запределья с подкреплением, и это подняло боевой дух лоялистов, в то время как большинство дезертиров потеряли надежду и сдались.
   Он с ужасом представлял себе сцену, которая встретит его в районе Бастиона - самого сильно укрепленного редута Рассветного форта, его третьей стены - последней линии обороны, если врагу удастся взять штурмом две другие. Если мародерство там вышло из-под контроля, то вполне возможно, что осадные припасы Рассветного легиона были потеряны... а это означало бы верную гибель для любого вида вооруженного организованного сопротивления к северу от Красных болот.
   Но когда он добрался до ворот третьей стены, то обнаружил, что они укомплектованы и вооружены, а на их башнях развевается знамя Рассветного легиона: красное солнце над черным фортом. Джоффри проскакал мимо домов и казарм на почтительном расстоянии от сторожки, готовый галопом вернуться при первых признаках враждебности. Лучники, стоявшие наверху, не выглядели готовыми убить его, хотя и казались настороженными.
   "Я - генерал Джоффри, командующий скаутами Рассвета, прославленный как Серебряный Лев! Кто там командует?!" прорычал Джоффри, настороженно оглядывая лучников, баллист, мангонел и убийственные ямы, разбросанные по стене. В некоторых из них были люди.
   Это вызвало пересуды и взволнованные крики, прежде чем кто-то прокричал в ответ: "Мы под командованием Солнечного Луча Валиона из 87-го гарнизона Рассвета!"
   Что?!
   "Джоффри! Это вы, сэр?!" - крикнул знакомый голос его старого вождя, когда среди лучников показалась фигура.
   "Клянусь старыми богами, вождь! Ты просто красавчик!" воскликнул Джоффри. Фигура скрылась из виду, и вскоре тройная портупея поднялась.
  -.PD.-
  Дым от спорадических пожаров все еще висел в холодной прохладе ночи, придавая воздуху вокруг Рассветного форта мрачную ауру. Мародерство и грабежи были остановлены "Львиной армией", лоялистами Валиона и другими разрозненными отрядами защитников. Однако Джоффри все еще был несколько шокирован случившимся.
   "Валион... как...? Нет, почему...?" в замешательстве спрашивал Джоффри, пока они шли по большому двору Внутреннего округа, а зияющие ворота Бастионного округа темной пастью возвышались над собравшимися на большой площади людьми.
   Его старый вождь печально смотрел на него, а Джоффри продолжал спрашивать, пока они шли к собравшейся армии. "Как они могли?! В такой момент... предать своих братьев... моих братьев..." пробормотал Джоффри, снова и снова качая головой.
   Валион глубоко вздохнул, когда они подошли к деревянной стойке, и на мгновение остановился, глядя на Джоффри. "Генерал... Джоффри...", - сказал он, глядя на него, словно ища что-то в его глазах. "Вы действительно не знаете?" - внезапно спросил он.
   "Чего не знаете?!" спросил Джоффри, чувствуя, как что-то замирает у него в животе, а обрубок чешется.
   "После того, как легионы были уничтожены... Белые Ходоки не стали перегруппировываться, Джоффри, они пронеслись по центру Пяти Фортов, как ураган... Полуденный Форт исчез, вырезанный до последнего человека... и, как лавина, они использовали трупы убитых, чтобы пронестись по Восходному Форту два дня назадНежить уже вторглась на Красные болота"
  Джоффри почувствовал, что его зрение медленно сводится к булавочному уколу, а сердце бьется в груди, как колокола Королевской Гавани.
  Рассветный форт
  С падением Рассветного форта весь их левый фланг был потерян. Рассветный форт был самым южным из всех, с севера его прикрывал Восходный форт, а с юга - предгорья Морновых гор.
  Но и они, и Полуденный форт были пущены под откос и пополнили армию проклятых
  Пять фортов прорваны.Передовые отряды и Летучие Рыцари, вероятно, уже достигли Итишских Внутренних Земель
  А мы, должно быть, находимся в нескольких днях пути от того, чтобы самим быть проглоченными и поглощенными. Ходоки не оставят надолго столь значительные силы у себя за спиной, раз уж они закрепили за собой эту территорию, будь то логистика или нет.
   Джоффри глубоко вздохнул, когда в его голове начали укладываться все кусочки произошедшего. "Где Верховное командование?" - спросил он у Валиона, его разум был странно спокоен.
   "Когда они услышали новости..." заикнулся Валион, глядя вниз.
   "Где Верховное командование, Валион?!" почти прорычал Джоффри, подойдя ближе.
   "Они дезертировали, капитан", - прошептал Вэлион, и напряжение пробудило в пожилом человеке старые формы и старые мечты. "Командующий рассветом Фей-Пи был убит на поле боя, и те немногие разбитые остатки, которые выжили в битве и добрались сюда, разнесли эту новость. Через два дня после этого верховное командование прочитало бешеный текст, переданный одним из немногих кондоров, добравшихся сюда... Восходный форт выпустил их всех одновременно, и все они несли одно и то же сообщение... что их бастион прорван, и мертвые бродят на свободе..."
   "И они оставили своих людей... офицеров, ответственных за защиту королевства... нет, мира от этой апокалиптической угрозы..." Джоффри прервал его, непонимающе покачав головой.
   "Они нагрузили лошадей припасами и выехали еще до рассвета. Когда гарнизон узнал, что их офицеры покинули их в самый трудный час... Они всего лишь люди, Джоффри, всего лишь люди..." пробормотал Валион.
   ...этот маяк для наших людей, для наших братьев... - раздался голос Джина в его голове.
  ...эта незыблемая опора.
   Джоффри яростно покачал головой. Все были потрясены, и моральный дух был близок к пределу. Главные зачинщики мятежа были казнены, как и самые жестокие преступники, но из-за надвигающейся бури Джоффри не был уверен, что оставшаяся часть Рассветного легиона сможет удержаться на плаву.
  ...этот изгоняющий отчаяние...
   Джоффри снова зашагал по деревянным ступеням импровизированной платформы, по двое поднимаясь над собравшимися внизу войсками - как мятежниками, так и лоялистами, стоящими наготове. Худшие из дезертиров, насильников и убийц были либо казнены, либо отправлены в подземелья, в зависимости от тяжести их преступлений.
   Джоффри медленно окинул собравшихся людей внимательным взглядом.
   Он рассматривал дисциплинированных ветеранов, испуганных новобранцев, солдат, которые были слишком стары, чтобы сопровождать легионы, и тех, кто был признан посредственностью, чтобы присоединиться к походу против демонов Ночи. Он посмотрел на сотни различных остатков под его номинальным командованием - от деревянных иронов до скаутов, до того, что осталось от Нефритовых писцов Рассветного форта, и других - неорганизованная и эксцентричная смесь. Теперь они были его людьми, хотел он того или нет.
   Это был его долг.
   Когда Джоффри наконец заговорил, он, казалось, застал их врасплох. "Слухи правдивы", - внезапно воскликнул он. "Крепости Полуденная и Восходная пали", - потрясение и резкость заявления оставили еще более глубокую, чем прежде, тишину, которая в считанные секунды превратилась бы в зарождающуюся панику, если бы ее не оставили без внимания. "Мы - последняя слаженная боевая сила к северу от Красных болот, и если мы падем... Демоны Ночи получат неоспоримый коридор прямо в сердце Ити, а оттуда - во весь остальной мир", - сказал он.
   Его властный голос прорезал панический шепот, словно клинок: "Я не стану лгать. Передовые части врага уже наступают, и любое подкрепление из Империи, скорее всего, опоздает, чтобы спасти нас", - прокричал он с трибуны. Оставшиеся в живых офицеры и солдаты смотрели на него в замешательстве и страхе, пока Джоффри стоял на деревянном помосте, постоянно сканируя взглядом армию внизу.
   "Что бы мы ни делали, велика вероятность, что мы все равно падем. В каком-то смысле мы уже мертвы, все мы", - прорычал он.
   Люди выглядели совершенно потрясенными странным безумием, которое, казалось, овладело их командиром, и едва не разорвали ряды при точном описании их положения.
   Джоффри, казалось, внезапно охватила внутренняя ярость, и он перестал вышагивать, а его единственный глаз осматривал легион, как заряженная баллиста. Его голос возвысился, приобретя тон обещания или клятвы. "Пусть мы уже мертвы, но у нас есть то, чего никогда не будет у крыс. Выбор! Мы можем предать все наши узы товарищества, брат против брата, каждый сам за себя, как это уже сделали худшие из нас! Умереть, как испуганные крысы!!! Сказать "да" мелодии отчаяния!!!" - прорычал он.
   Он позволил тишине установиться всего на две секунды, прежде чем метафорически погрузиться в бой, говоря от сердца, как во время безмятежных бесед с Шахом, смотрящим на горизонт.
   "Но есть и другой выбор..." - почти прошептал он, его голос все еще каким-то образом разносился по всей Великой площади. "Встать на сторону наших братьев, исполнить клятву, произнесенную в незапамятные времена", - сказал он, его голос звучал все громче, едва он задумывался над тем, что говорит. Джоффри как-то сразу отказался от приказов и моральных прокламаций, вместо этого он передавал чистые эмоции, чистую волю, суть того, о чем он мечтал, суть духа, который вкушал сырое мясо и прекрасные рассветы, благоговение и спокойствие, смелость и решимость.
   "Мы можем выстоять вместе! Выступить единым фронтом против безумия и хаоса!!! Задержать, насколько это возможно, врага, который хотел бы, чтобы наши цивилизации были уничтожены! Наши памятники разорваны на части! Наши города превратятся в пепел! Наши семьи навсегда превратятся в рабов!!!" - прорычал он, чувствуя, как внутри него зарождается глубокая дрожь.
   "Итиш или варвар! Мужчина или женщина! Высокородный или крестьянин! Эти различия теперь бессмысленны! Перед лицом Апокалипсиса мы - один народ! За каждую минуту, что мы стоим, будет жить больше наших людей - мужей и жен, сыновей и дочерей, друзей и любовников!" - кричал он, его голос раздавался по всей площади, как мощный горн. Некоторые солдаты были заворожены, другие стояли неподвижно, как статуи, третьи быстро моргали и тяжело сглатывали, когда голос Джоффри достиг своего пика, а воля, заключенная в нем, казалось, затопила площадь.
   Джоффри едва мог видеть площадь и людей - он отдавал все свои силы тому, что с трудом вырывалось из его груди, глядя на темное небо и ухватившись рукой за деревянные перила, он напрягся, когда слова полились из него мощным потоком.
   "За каждого уничтоженного нами Вайта будет спасена жизнь! За каждого убитого демона мы увидим Чудо!!! За каждую минуту, что мы стоим, наш народ будет свободен!!!" - прорычал он, прежде чем откинуть голову назад и снова взглянуть на своих людей.
   "Что вы выберете? Сложить оружие и тихо уйти в Долгую Ночь?" - сказал он, его сердце бешено колотилось, когда он наконец не смог больше сдерживаться, поднял кулак в воздух и проревел свою мечту, свою волю.
   "ИЛИ СТОЯТЬ ВМЕСТЕ!" - проревел он со всей силы, и в это же время слева от него раздался первобытный рев, раздирающий уши. Из угла зрения он увидел силуэт Серебряного льва во всем его великолепии, стоящего на корточках, с серебристой шерстью и черной гривой, который рычал то же самое послание, то же самое желание, которое пытался передать Джоффри.
   Еще не успел закончиться рев Джоффри, как все мужчины подняли оружие, почти как один, с боевым кличем, способным разрушить стены, загрохотали копья и мечи, щиты и топоры.
   "TOGETHEEEEEEEEEEER!!!!" roared the Legion as they raised their weapons. Это был не ликующий крик, не клич победы.
   Это было обещание.
   "СТОЯТЬ! МЫ! ВСЕ РАВНО!!!" проревел Джоффри, отбивая каждый слог своей саблей, поднятой вверх, навстречу надвигающейся буре.
   "STAAAAAAAAAAAAAAAAAAAND!!!!!!!!!" roared the men, officers and soldiers, the echo rebounding through the Fort's walls and up to the night sky.
   Опустив саблю и вдохнув полной грудью воздух, Джоффри понял, что Серебряного Льва больше нет. Пока люди продолжали реветь и бить оружием по щитам и доспехам, Джоффри оглянулся на северо-восток.
   Он должен был выполнить обещание.
  -.PD.-
  AN: Изначально предполагалось, что это будет последняя глава "Ковчега", но она получилась длинноватой для этого, так что я решил немного подрезать и разделить. Не уверен, что получилось хорошо, особенно учитывая долгое ожидание, но пока мы движемся вперед и это не полный отстой... Я приму это!
   Не забывайте комментировать!
   Глава 26: Осада, часть 1.
  --
  Глава 26: Осада, часть 1.
   Джоффри с легким шоком разглядывал огромный, наполовину пустой подземный погреб, а Великий Луч рядом с ним нервно переминался с ноги на ногу. "... А остальные подвалы?" спросил Джоффри, его голос был опасно тихим.
   "Они... ах... В третьем погребе немного меньше, чем в этом, но седьмой погреб вполне полон", - сказал Великий Луч, кивая снова и снова, пот струился по его шее.
   "... Значит... чуть меньше, чем два полных погреба", - размышлял Джоффри вслух.
   "Да, генерал", - подтвердил Великий Луч.
   "Понятно..." прокомментировал Джоффри, внезапно развернувшись и схватив Великого Луча за шею, поднял его и прижал к стене погреба.
   "Здесь должно быть достаточно припасов, чтобы продержаться пять лет! Нам повезет, если мы протянем шесть месяцев!!!" - прорычал он, снова и снова ударяя его о стену. "Где остальное?!" - прорычал он прямо в ухо Великого Луча.
   "Ааа! Ааа!!!" - ворчал Великий Луч, пока Джоффри продолжал бить его о стену.
  Так
  Он на мгновение остановился, давая человеку возможность сориентироваться.
   "Они... они ушли, ясно?!" - наконец взмолился мужчина, его глаза были расфокусированы.
   "Что значит ушли...?" спросил Джоффри, его голос был едва ли сильнее шепота.
   "Солдаты постоянно продают их! Магазины не заполнялись годами!!!" - наконец признался он.
   Джоффри потерял дар речи, так как мужчина продолжал говорить: "Так было десятилетиями! Как мы могли знать о возвращении... как мы могли знать..." - бормотал он.
   "А офицеры...? Что насчет полковника, отвечающего за снабжение?" спросил Джоффри.
   "Они все знали! Они все получили свою долю! Их все равно никто не собирался использовать!Они..."
  "Вы имеете в виду, что мы получили свою долю, не так ли, Великий Луч? Как Великий Луч, твоя доля должна была быть весьма щедрой... нет?!" крикнул Джоффри, снова прижав его к стене.
  Я... Я думал, что избежал коррупции и мелочности, когда прибыл в Пять Крепостей
  Боги, как я мог быть таким глупым... Даже спустя столько времени я ничему не научился
  Он еще раз ударил Великого Луча о стену, а затем поднял протезы своей булавы и отрезал кусок ткани, удерживавший двойные железные лучи человека, с помощью одного из фланцев булавы.
   Он отпустил его, и тот рухнул на твердый каменный пол. "Отведите этого мерзавца в рабочую бригаду, он будет чувствовать себя как дома", - приказал он одному из триреев, стоявших в строю возле двери в подвал.
   Солдат почтительно отдал честь и, опустившись на колени, вынес бывшего Великого Луча за дверь.
   "Я же говорил, что ситуация отчаянная, даже с половиной пайка мы протянем меньше года, если, конечно, они не возьмут нас штурмом", - сказал Вэлион, глядя на груды ящиков и продуктов.
   Поздравляю, Великий Луч Валион, теперь я хочу, чтобы ты собрал все продукты, которые сможешь найти в Рассветном форте и за его пределами, если позволят условия. Половина гражданских уже ушла, а половина оставшихся приняла мое предложение сопровождать речные баржи, которые остались в Болотных доках... Это должно оставить меньше ртов для пропитания..." - сказал он, выходя из подвала в длинный коридор, освещенный масляными лампами.
   "В сочетании с агрессивной добычей пищи до начала осады это должно немного помочь", - размышлял он вслух, продолжая идти. Валион сопровождал его вместе с Лохом и остальными солдатами, которые ждали его снаружи. "Лох, что дальше?" - спросил он, когда они поднялись по большой лестнице.
   "Майор Фенге во Внешнем округе, сэр, у него возникли проблемы со сносом некоторых больших домов", - сказал Лох, перетасовывая бумаги и передавая их Джоффри. Ему казалось, что он не спал три дня... и, вероятно, так оно и было. Подготовка к предстоящей осаде была титанической, настолько, что Джоффри обнаружил, что у него не хватает часов в сутках, чтобы справиться со всеми различными заданиями. Чтобы Джоффри ничего не забыл, Лох стал записывать на бумаге очередность забот. Вещь была полезная, но наблюдать за тем, как Лох продолжает делать на ней аннотации быстрее, чем Джоффри успевает их выполнять, было опасно для его рассудка.
   "Хорошо, отправь гонца за Шахом и скажи ему, чтобы он встретил меня во Внешнем округе, мы поговорим по дороге, прежде чем доберемся до майора Фенге. Мне нужно, чтобы он возглавил фуражиров", - приказал он, когда они вышли из тени на открытое пространство.
  -.PD.-
  "Бо, я привел тебе учеников", - сказал Джоффри, прибыв в ужасно недоукомплектованный госпиталь Бастиона и приведя с собой дюжину мужчин и женщин.
   Большой лечебный зал был полон кроватей и пациентов... и драгоценных писцов-телохранителей.Большинство из них погибло во время резни объединенных легионов, и Бо взял на себя ответственность за тех, кто остался в Рассветном форте
  "Ученики...?" спросил Бо, продолжая работать.
   "Да, нам понадобятся все целители, которых мы сможем получить, используй их и учи их в процессе работы", - сказал он, поглаживая кусок кожи, который царапал его шею. Джоффри стал надевать скаутские доспехи, когда выходил из комнаты, которую он выделил себе на вершине Рассветного форта, в одной из башен, откуда открывался вид на весь Бастионный квартал и остальную часть форта.
   Бо перестал смешивать травы в стоящей рядом алхимической алембике и быстро поднял голову: "А-а-аппаратчики?! Они даже не были приняты в Бронзовые писцы! Чтобы подготовиться к ученичеству, нужны годы обучения! Они хоть что-нибудь знают?!" - спросил он.
   "Ну, Цзинфей немного знает о травах, Боцин и Пенг умеют читать и писать... остальные... ну, остальные очень хотят учиться", - неубедительно закончил Жоффрей.
   "Но..."
   "Никаких "но"! Дайте мне больше целителей Бо! Или разумное подобие таковых, скоро начнут накапливаться потери, а узкое место здесь нуждается в расширении!" серьезно приказал Джоффри.
   Бо не успел ответить, как Джоффри уже вышел из комнаты, оставив растерянных будущих учеников смотреть на Бо.
   У него не было времени на отказ, мертвецы приближались.
  -.PD.-
  День был ясным, хотя и немного холодным, и остальные требюше уже давно прекратили свои тренировки.
   "Снова", - скомандовал генерал Джоффри.
   "Экипаж! Приготовить три сотни! 25 градусов северной широты!" прокричал Солнечный Луч Вэй.
   Грузчики с ворчанием укладывали камни в корзину для противовесов, затем подкрутили несколько шкивов и повернули деревянную платформу под требюше немного вправо. Затем они начали втягивать лебедку, медленно поворачивая шестерни своими длинными стержнями, в то время как длинная рука требюше постепенно наклонялась вниз. Огромное требюше стояло на вершине одной из многочисленных башен, украшавших Внешнюю стену, и ничем не отличалось от десятков близнецов, венчавших десятки башен, расположенных вдоль стен Внутреннего и Внешнего районов.
   Экипаж "Куска 24" отличался не тем, что управлял требушетом, а тем, что он с ним делал.
   "Заряжай!!!" - прокричал Солнечный луч.
   Группы Онераев с ворчанием понесли большой каменный снаряд в маленькую тележку, остановились у большой пращи и положили в нее большой камень.
   "Готов!" - крикнул Двуногий, закрепив камень.
   "СВОБОДА!" - крикнул Солнечный луч, бегло осмотрев изделие, его глаза лихорадочно искали любые дефекты или поломки.
   Онерай застонал от напряжения, поднял обеими руками большой молот и обрушил его на металлический рычаг. Рычаг заскрипел, когда шкивы закрутились, веревка издала шипящий звук, когда огромный противовес упал обратно к центру изделия, а рука поднялась вверх, придав камню еще больший импульс, и снаряд отправился в долгий полет.
   Генерал поднес дальний глаз к голове, опираясь дальним концом на стальной стержень молота, и поправил рукой наглазник. Солнечный луч сделал то же самое со своим дальним глазом и увидел короткий шлейф дыма, когда большой камень кувыркался несколько секунд, а затем остановился, не долетев до синего флага. Да еще и далеко справа от него.
   Черт, еще один промах, подумал Солнечный Луч, когда еще одна капля пота скатилась по его лбу.
   Генерал опустил дальний глаз, снова задумчиво глядя на горизонт, и почесал ту часть правой руки, где кожа встречалась с плотью, прежде чем снова заговорить.
   "Сбросить деталь", - сказал он, когда его живот внезапно заурчал.
   Экипаж, выглядевший в ужасе, принялся за работу, обмениваясь настороженными взглядами, пока они возвращали требюше в исходное положение.
   Когда Серебряный Лев велел им приземлить камень в тридцати метрах от флага (как это удалось остальным командам несколько дней назад после нескольких недель интенсивных тренировок), он предупредил их, что будет лично наблюдать за ними, пока они не сделают это или пока солнце не уступит место ночи.
   Это произошло пять часов назад.
   Генерал, похоже, не возражал, он пропустил свой обед вместе с остальными членами экипажа, но это не помешало ему работать. Большую часть времени он проводил на башне, рассылая и принимая гонцов, отправляя приказы и организуя рабочие бригады, которые сносили некоторые здания Внешнего округа, или получая декларации о припасах и готовности подразделений. В перерывах между посыльными генерал иногда давал им указания или делал замечания, не теряя терпения и спокойно ожидая, когда же они наконец все сделают правильно.
   Вэй никогда не видел ничего подобного... Офицеры Рассветного форта в большинстве своем никогда не проявляли особого интереса к артиллерийским подразделениям. Война, в ходе которой удается дойти до Рассветного форта, была почти неслыханной, ведь последняя осада была более полутысячи лет назад. До того как большинство из них дезертировало, большинство офицеров следило за тем, чтобы за орудиями хорошо ухаживали и пополняли запасы боеприпасов.
   Однако Серебряный Лев... он был выкроен из другой ткани. За две недели, прошедшие с тех пор, как он принял командование, генерал-разведчик наблюдал за превращением Рассветного форта в настоящий улей.Рабочие бригады, интенсивные тренировки, фуражировки... Ему каким-то образом удалось встретиться с каждым Солнечным Лучом под его командованием и проинструктировать их о тактике и советах по борьбе с вигами и даже демонами
  Помимо навыков, Солнечный Луч Вэй почувствовал в своем командире что-то еще. Он осторожно затронул эту тему в разговоре со своими коллегами, и многие говорили одно и то же. Казалось, этот человек был одержим стремлением, волей, которая была почти непреодолимой, видением, которое светилось даже в самые незначительные моменты, будь то когда он приказывал казнить дезертира, когда просил миску еды в большой казарме или когда просто комментировал хорошо выполненную работу.
   Ожидание того, что они выполнят свою работу наилучшим образом. Видение великого целого, которое охватывало их всех, общее стремление, которое, казалось, делало их единой волей, единой целью, чего, как знал Солнечный Луч, никогда не будет у колдунов и демонов.
   "ПОТЕРЯЛСЯ!" - внезапно выкрикнул он, а затем покачал головой и выругался.
   Что?! Генерал даже не назвал флаг цели... не так ли?
   Но он назвал. Красный флаг, двести метров", - приказал генерал, и теперь он мог это вспомнить. Вэй проделал все действия автоматически... как и остальные члены экипажа, подозревал он.
   Он снова бросился к дальнему глазу и едва успел заметить красный флаг, как камень приземлился прямо рядом с ним, едва не врезавшись в него.
   Обернувшись, он увидел, как генерал с легкой улыбкой медленно опускает свой дальний глаз.
   "Отличная работа, господа", - сказал он, и Вэй каким-то образом почувствовал, как он и остальные члены команды вписались в видение Серебряного Льва.
  -.PD.-
  Джоффри предпочитал есть в большой казарме, чтобы люди видели, что он не берет больше своей доли пайка, но сегодня обстоятельства потребовали другого места.
   Он и его офицеры, как ветераны из нелепо названной "Львиной армии", так и недавно получившие повышение офицеры из Рассветного форта, сидели за большим деревянным столом и обсуждали планы предстоящей осады, заканчивая завтракать и переходя к обсуждению тактики и стратегии. Джоффри предпочитал совещаться по вечерам, но по какой-то причине почти все его офицеры были слишком заняты прошлой ночью, и все они настаивали на том, что могут встретиться только за завтраком, до рассвета, если Джоффри не хочет, чтобы встреча нарушила ход подготовки к предстоящей осаде.
   В результате ему немного хотелось спать, но это его не сильно волновало.
   "У нас много нефти, так что это не проблема. У меня есть специальный проект, который я обсуждал с нашим архитектором-резидентом, - сказал Джоффри, кивнув одному из майоров из уцелевших Деревянных иронов, и продолжил, - в котором будет использована часть этой нефти. Тем не менее, у нас его так много, что брандмауэр становится реальной возможностью".
   Собравшиеся офицеры задумчиво переглянулись, прежде чем майор Ху заговорил. "Разумно ли это, генерал? Может, сейчас у нас его и много, но после года осады..." - неловко проговорил он.
   "Это обоснованное беспокойство, но короткий ответ заключается в том, что мы будем беспокоиться об этом, когда придет время. Более длинный ответ - нам нужен какой-то перерыв, чтобы волны нежити не захлестнули нас. Передышка, во время которой мы сможем сжечь своих мертвецов, перевести дух, пустить в ход больше снарядов со складов и, что еще важнее, заставить их снова пробежаться по нашим лукам и артиллерии, чтобы мы могли покончить с ними до того, как они снова окажутся в зоне ближнего боя. Нам нужен способ время от времени отсекать тылы рыцарей, чтобы они не могли сразу же усилить атаку... тогда наши люди смогут передохнуть и не погибнут от истощения", - сказал он.
   "Отсюда и брандмауэры", - сказал один из майоров гарнизона.
   "Действительно. С этим помогут хоры драконов из отрядов дальнего удара Архитектора, но их боеприпасы трудно изготовить, у нас их не так много, а главное - скорость перезарядки у них ужасная. Брандмауэры станут хорошим дополнением", - сказал Джоффри, вставая и подходя к огромной карте, украшавшей все восточное крыло комнаты.
   "Нам понадобятся глубокие рвы здесь, здесь и здесь", - сказал он, отмечая подходы к Рассветному форту с востока. "Дюжина небольших до Железного кладбища тоже не помешает", - задумчиво прокомментировал Сабу, указывая, а Джоффри провел еще несколько линий. "Особенно если учесть, что после начала осады мы не сможем сделать больше за стенами", - добавил он.
   "Единственное, что мы сможем пополнить, возможно, будет само Железное кладбище. Железные шипы будут почти бесполезны, но сама канава огромна. Полагаю, что горящий скалодром немного усложнит жизнь командиру демонов. Не-жизнь, я имею в виду... как вы вообще это говорите? Нежизнь??" Джоффри прокомментировал это, вызвав у слушателей несколько улыбок или забавных хмыканий.
   Заседание по планированию продолжалось еще полчаса, прежде чем Джоффри отпустил их, но, как ни странно, ни один из офицеров не ушел.
   "Я думал, мы получили ответы на все вопросы? В чем дело?" - спросил он в замешательстве.
   Мужчины все еще сидели, но их лица были торжественными, а спины - прямыми.
   Один из них, майор Ху, подошел к окну и смотрел на что-то снаружи.
   Джоффри уже собирался спросить, в чем дело, как вдруг заговорил Шах.
   "Рассветный форт не устоит без своего командира", - провозгласил он.
   Джоффри поднял бровь: "Еще как может, Фей-Пи, возможно, и пал в бою, но это не значит, что мы просто перевернемся..."
   "Ночь забрала нашего командующего... но Рассвет восстает вновь, чтобы повести нас против тьмы", - снова заговорил Шах.
   Джоффри в полном недоумении смотрел на мужчин, качая головой в замешательстве, а затем Ху кивнул сам себе и открыл тяжелые шторы.
   Джоффри увидел, как в комнату медленно проникает свет - это солнце вставало с востока.
  Что за чертовщина...
  "Рассвет наступил, но нам не выстоять без нашего командира. Солнца Рассветного Форта", - торжественно произнес Шах, используя старые формы. "Кто поведет нас?" - спросил он.
   Через мгновение майор Сабу произнес. "Нас поведет Джоффри, Серебряный Лев", - сказал он.
   Внезапно Джоффри все понял.
  Они не могут...
  "Если кто-то считает его недостойным, если кто-то знает другого, достаточно сильного, чтобы взять на себя это бремя, говорите сейчас", - провозгласил Шах.
   "Прекратите этот идиотизм, мать вашу, немедленно!" крикнул Джоффри, подойдя к главе стола.
   Воцарилась тишина, никто больше не говорил, и Джоффри почувствовал, как бремя непосильной ответственности окутывает его, словно мантией.
   Это было глупо, даже неразумно, он понимал это. Он уже командовал Рассветным фортом и, вероятно, был самым высокопоставленным из оставшихся в живых офицеров Рассветного легиона. Официальное решение ничего не изменит.
   Но он все равно боялся: перед ним то и дело мелькали лица погибших друзей, братьев и легионеров, оставшихся на бледных песках Запределья. За ними Джоффри видел мертвые лица Сандора и Джона, Накаро и Неда, всех тех, кого он подвел раньше.
   Пожалуйста, не вставайте, - хотел сказать Джоффри, хотел закричать. Но разве не этого он добивался от них все это время? Встать против тьмы как единое целое, выступить вместе?
   Бремя лицемерия давило на желание закричать, убежать.
  Он сделал глубокий вдох
  Затем медленно выдохнул, рухнув на стул и подперев лоб левой рукой.
   "Тогда, во имя Серебряного Льва, стоять", - закончил Шах.
   Все офицеры, все две дюжины, встали как один, отодвинув стулья, и стояли с прямыми спинами и неподвижными глазами.
   Дело было сделано.
   "Встаньте, командующий Рассветом Джоффри", - сказал Шах.
   ...Непоколебимая опора, маяк для своих людей... - прошептал Джин у себя в голове.
   Он был нужен своим людям. Он не собирался их подводить.
   Рассвет Командующий Джоффри встал, когда до него наконец-то дошел утренний свет.
  -.PD.-
  "Но если мы поместим два небольших мешка прямо под наконечником, а не один сбоку, дальность полета болта будет намного, намного лучше", - прокомментировал Джоффри, рисуя на пергаменте. Трое Двузубов, возглавлявших то, что осталось от Деревянных иронов в Рассветном форте, хмыкнули, глядя на рисунок, после чего один из них схватил пергамент и начертил на нем несколько изменений, что вызвало у двух других возмущенные возражения и общее дерганье за волосы. Вскоре эскиз был заполнен примечаниями, и майоры общались друг с другом на арканном языке Зодчих. У Джоффри не хватило духу сказать им, что он уже сделал расчеты сам... Он предпочел наблюдать, как они спорят и огрызаются друг на друга, оценивая проект.
   Их манеры были удивительно похожи на манеры Ксон-Ми, и каждый раз, видя их такими, он ощущал в груди горько-сладкий привкус.
  Запределье и нежить забрали столько друзей
  Болт, предназначенный для стрельбы из тяжелой баллисты, уже получил название от мастеров, работающих на осадных работах Бастиона. К радости Джоффри, они назвали его "шмель".
   "А заряды для мангонелл?" неожиданно спросил он их.
   "Почти готовы, сэр, хотя их эффективность останется недоказанной, пока они не будут использованы в бою", - ответил один из них.
   Джоффри рассеянно кивнул, размышляя о необычных мерах противодействия, придуманных им и Зодчими.Кто-то назвал бы его безумцем за то, что он использовал мангонел в такой абсурдной роли, но после того, что видели все в Львиной армии и Объединенном легионе
  Им понадобится немало такого творческого мышления.
   Он снова покачал головой. Мангонельные заряды, оба, почти готовы, нет смысла о них беспокоиться... подумал он, глядя на исправленный набросок своего нового творения.
   Действительно, шмель, подумал он с фырканьем, закрывая глаза, пытаясь угнаться за тем неуловимым состоянием сознания, которого так легко достиг кузнец Архмастер Бенедикт.
   Когда он открыл глаз, то быстро начал добавлять несколько штрихов, главным образом для того, чтобы фитиль не поджег мешки с тяжелым маслом при выстреле. Чтобы оружие было по-настоящему эффективным, оно должно было находиться в полете. Он с некоторой гордостью отметил, что его почерк был разборчивым, несмотря на то что писал он левой рукой.
   Он вернул эскиз, и Архитекторы одобрительно хрюкнули, отдавая честь, - им не терпелось испытать последнюю версию.
   "Что дальше, Лох?" - спросил он, пока они пробирались через мастерскую, стараясь избегать взбешенных мастеров и спешащих подмастерьев, которые работали над множеством снарядов, оружия и запасных частей.
   "... Вообще-то ничего, что требовало бы внимания, по крайней мере, до полудня", - ответил его помощник, с неопределенным удивлением глядя в свои записи.
   "... Правда?" - спросил он.
   "Похоже на то, сэр", - ответил тот.
   Джоффри почти не мог в это поверить, но у него было "свободное" время.
   И есть одно дело, которое я давно откладывал, подумал он, выходя из большой мастерской, черный камень Бастиона слегка блестел под лучами утреннего солнца.
  -.PD.-
  Небольшая черная скала в глубоком прошлом почти наверняка была обелиском, но после разрушительного воздействия времени от нее остался лишь угловатый пень. Скала стояла в центре небольшого парка, не намного большего, чем его старая комната в Красном замке. Вдоль нее росли небольшие деревья и кусты, придавая месту спокойную атмосферу.
   Небольшие порывы ветра неуклонно усиливались на протяжении всей последней недели, и Джоффри был уверен, что враг уже недалеко. Атака должна была произойти со дня на день, быстрый, жестокий удар, чтобы проверить, не сдадутся ли они под жестоким ударом и тем самым избавят Ходоков от длительной осады. Похоже, им не требовалось много припасов, но каждый труп, потраченный на охрану Рассветного форта, был трупом, не убивавшим людей во всем остальном мире.
   Он подошел к зазубренному камню и опустился на колени, повесив серебряный медальон Джоса рядом с десятками других, покрывавших черную скалу. Верховный Лун Венци, командующий Северным полушарием Нефритовых писцов, погиб вместе с большинством Нефритовых писцов Легиона во время Падения, когда объединенные легионы погибли под мощью демонов. Он был номинальным начальником Джоса, и именно ему он должен был передать медальон.
   Под его командованием оставалось всего несколько Полнолуний, и они отказались принять медальон. Вместо этого они направили его сюда.
   Это был своеобразный памятник, возможно, признание оправдавшихся надежд или символ того, что о долге помнят... Джоффри не знал, да и не спрашивал. Он знал, что это важно для него, и больше ничего.
   "Ты хорошо справился, Джос... ты хорошо справился..." - прошептал он.
   Некоторое время он смотрел на слегка покачивающиеся медальоны, ощущая покой маленького сада.
   Он чувствовал, как напряжение и вопросы постепенно исчезают, пока маленькие деревья и кусты колышутся от ветра, а вопросы о циклах и львах исчезают из его сознания по мере того, как расслабляются мышцы.
   Он грустно улыбнулся, сел и закрыл глаза. Прошло немало времени с тех пор, как он в последний раз медитировал.
  -.PD.-
  Солнце скрылось на западе несколько часов назад, и обычная суета, характерная для Рассветного форта в течение последнего месяца, стала приглушенной, почти безмятежной.
   Джоффри удалился в свою комнату, но уже больше часа не мог заснуть.Он зажег пару масляных фонарей и попытался немного почитать "Фол-финг", несмотря на то, что уже знал эту книгу наизусть
  Это не помогло. После этого он надел привычные тяжелые сапоги и минут двадцать ходил по кругу вокруг своей комнаты, так как что-то внутри его сознания не желало отпускать его.
   Он не знал, почему, но обнаружил, что стоит перед большим зеркалом, украшавшим его комнату. Оно было большим, покрытым золотой эмалью, и, помимо превосходного, почти миррийского качества стекла, было бы неуместно в Вестеросе.
   О Санса, если бы ты могла видеть меня сейчас... - размышлял Джоффри, разглядывая себя в зеркале. Все иллюзии о красоте, которые рыжая видела в нем, давно развеялись.
   Его левое ухо было лишено части задней части, откушенной летающим рыцарем. Правое ухо было лишено верхней половины, так как много лет назад его пронзила стрела огненного фанатика. Правого глаза, разумеется, тоже не было - его отсек ледяной клинок Белого Ходока. Он приподнял рубашку, глядя на сердитый шрам посреди живота. Справа от него виднелся участок обожженной кожи, оставшийся после мощного удара, нанесенного ему Белым Ходоком. Оба они были окружены струпьями и шрамами - наследием ран от тысячи мечей, когтей, сабель и стрел. Он приподнял правую культю и, расфокусировав взгляд, посмотрел на шишковатый конец.
  Если я останусь здесь
  Если я останусь здесь... я умру.
   Я умру и никогда больше не проснусь... - подумал он, наклоняя руку и изучая очертания обрубка.
   Джоффри знал только одну вещь, достаточно могущественную, чтобы встать в один ряд с Пурпурными.
   Белые ходоки. Существа, способные воскрешать мертвецов в качестве своих вечных рабов.
   Если бы его убили здесь, он был бы возвращен... но не в свою комнату в Красном замке. Его оживят, и он станет волшебником. Как он мог возродиться в пурпурном цвете, если его душа была заперта в ловушке эльдритских существ и подчинена их воле. Его индивидуальность исчезла, воспоминания пропали, саму суть, которая делала его самим собой, заменили неутолимый голод плоти и вечная ненависть к живым.
   Он еще мог бежать, время еще было. Это было бы так просто - нагрузить пару лошадей припасами и проехать через Западные ворота, как это сделало Верховное командование. Ему придется пробираться через Красные болота и дальше, чтобы его не убили бродячие банды колдунов, но рано или поздно он достигнет побережья. Там он сможет украсть небольшую лодку и грести до тех пор, пока у него не откажут руки. Он не знал, насколько велик радиус действия чудовищ, но он не мог быть таким уж большим.Быстрый удар в шею - и он снова в безопасности, может отдыхать, искать неуловимые ответы
  Он закрыл глаза.
   Все, что ему нужно было сделать, - это предать своих людей. Так же, как это сделали остальные.Разорвать все узы товарищества, предать своих братьев, оставить каждого за себя.
   Умереть, как испуганная крыса.
   Он представлял себе их лица, их отчаяние, когда новость дошла до них. Страдание и всепоглощающая паника, превратившая людей в животных, нахлынули на Рассветный форт, как густые миазмы. Он видел, как великая армия, готовая уничтожить их, беспрепятственно проплывает мимо, ударяя по Йи-Ти и всему миру, как кувалдой, прежде чем они успеют подготовить адекватную защиту.
   Выбор грозил сломить его, и он чувствовал, как дрожит все его тело.
   Последний шанс.
   Они даже не вспомнят об этом предательстве, а весь остальной мир будет перезагружен благодаря Пурпурному. Все будет смыто, все останется как прежде. Ему не нужно было умирать здесь.
  ...
   Легко было быть "храбрым", когда он знал, что всегда вернется. Годами, десятилетиями он твердил себе, что изменился, что преодолел детскую оболочку, что оставил позади монстра, которым был. Он потратил годы, пытаясь обосновать себе, почему он стал другим человеком.
   Если бы он сейчас повернул назад, разве это не означало бы, что все было напрасно? Разве это не означало бы, что все это было одним сплошным оправданием, просто лаком, краской, которой он прикрывал тот факт, что пурпур сделал его фактически бессмертным? И когда ставки стали реальными... он оказался не более чем фальшивкой?
   Не значит ли это, что он совсем не изменился?
   Не значит ли это, что он не был хозяином своей судьбы?
  ...
  ...
   Дрожь прекратилась.
   Я умру здесь.
   Эта мысль обдала его теплым ветерком, глубоким чувством благополучия, словно он только что проснулся после долгого полудня под сенью сердечного дерева.
   Он обнаружил, что не боится этого. Навсегда затеряться во тьме, чтобы никогда больше не испытывать чувств.
   Потому что он умрет как он сам. Не как испуганная крыса, не как избалованный принц, а как он сам.
   Джофф.
   Джоффри.
   Просто... Джоффри.
   Спокойствие, охватившее его на несколько секунд после этого осознания, было слишком сильным, чтобы выразить его словами... оно было похоже на смесь воспоминаний. Ободряющая улыбка Неда, порыв прохладного ветра на вершине мира, всплеск, когда корабль проносится сквозь очередную волну, звук катящихся в чашке кубиков, огромное поле звезд, теплый смех друга.
   Джоффри глубоко вздохнул, чувствуя, как его захлестывает чувство, как медленно снимается груз, который он так долго носил в себе.
   Он открыл бледно-зеленый глаз и увидел себя в зеркале.
   Джоффри улыбался.
  He lost himself looking at his own eye, loosing himself in the pale green serenity that enveloped him like a comforting blanket.
  bbbbboooooooooouuuuuuuuuuuuUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUU bellowed a deep horn in the distance.
  Its time, he thought to himself as the man in the mirror gazed back, serene.
  bbbbbooooooooooouuuuuuuuuuuuUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUU bellowed the great horns of Dawn, a low pitched thrum which seemed to reverberate through the stones themselves.
   "Командир!" - сказал Лох, открывая дверь и быстро входя внутрь. Он отсалютовал, прежде чем сообщить ему новости.
   "Разведчики доложили, что на северо-востоке к нам быстро движется огромная орда колдунов... они заметили среди них демонов", - объявил он.
  Хозяева своей судьбы
  "... они здесь, сэр", - добавил он, пока Джоффри молча смотрел в зеркало.
  кто стоит на страже.
   "Принесите мои доспехи", - приказал он.
   Джоффри продолжал смотреть в зеркало, пока двое солдат несли к нему большой сундук и открывали его. Один из солдат что-то схватил и, наклонившись, пристегнул черную стальную кольчугу под левым коленом, а другой сделал то же самое с правой ногой.
   "Иногда... иногда люди должны стать чем-то большим, чем они сами... - прошептал Джин, когда Джоффри поднял руки, и Лох надел на него гамбезон, а затем почтовый плащ.
   "Маяк света и надежды..." - прошептал Джин, когда солдаты прикрепили к его бедрам пластины черных доспехов.
   Загремели рога Рассвета, возвещая о приходе Врага.
   Человек в зеркале откинул культю в сторону, и Лох пристегнул к ней длинную булаву, пристегивая и закрепляя кожу к плоти и снимая чехлы с фланцев.
   "... Непоколебимая опора..." - прошептал Джин, когда один из солдат прикрепил к его левой руке перчатку, а затем - вамбрас, черный кусок полированной стали с легким красноватым оттенком, который закрывал переднюю руку. Человек в зеркале развел обе руки в стороны, а Лох и солдат надели на его грудь нагрудник, закрыв заднюю часть и закрепив его на месте. Черная нагрудная пластина постепенно приобретала все более насыщенный красноватый оттенок, пока не достигла декольте, окрасившись в темно-красный цвет. В центре нагрудника была изображена угловатая, искаженная Крепость, жутко напоминающая лицо. Огромные ворота крепости были распахнуты настежь, словно кричали, а башни, обрамлявшие их, казались наклонными, с каскадами эмалированных рубиновых линий, ниспадающих вниз.
   Она плакала, проливая яростные слезы жгучего огня.
   "...Этот отец своих людей..." прошептал Джин, когда двое солдат бесшумно закрепили на его руках черные стальные скобы, а затем два больших нагрудника, по одному на каждое плечо. На обоих нагрудниках был изображен Рассветный форт в миниатюре: один был наклонен вниз, как бы опечален, а другой казался более прямым, возможно, напоминая о более счастливых временах, о довольстве.
   'bbbbboooouuuuuuuUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUU' bellowed the horns of Dawn.
   Двое солдат отошли в сторону, а Лох встал за спиной Джоффри и наложил серую повязку на правый глаз, закрыв пустую глазницу. Солдат закрепил обсидиановый кинжал слева от него, на уровне бедра, и крепко завязал узел на затылке.
   "Иногда... мужчины должны стать чем-то большим, чем они сами... чем-то... великим", - прошептал Джин, его голос почти потерялся в тишине, когда Лох повернулся вправо, пристегивая тяжелую саблю к бедру, а сзади снова появились два солдата с малиново-красным плащом. Они закрепили его на набедренных повязках, а затем спустили вниз, где он слегка развевался под порывами леденящего душу ветра. Плащ свисал до бедер, оставляя ноги свободными для движения.
   bbbbboooouuuuUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUU thrummed the Dawn Fort as the soldiers stepped back and stayed there, неподвижно, как статуи.
   Лох отошел в сторону, держа спину прямо. Выражение его лица было серьезным, торжественным, словно высеченным из мрамора. В руках он держал красный шлем, затылок и бока которого ступенчато спускались вниз. Из шлема торчали два золотых рога длиной чуть меньше предплечья, между которыми находился кроваво-красный металлический круг.
   Джоффри наклонил голову, позволяя Лоху закрепить шлем. Его помощник закрепил ремешки, после чего отошел к Джоффри, оставив в комнате жуткую тишину.
   Джоффри глубоко и медленно вдохнул воздух, а затем выдохнул его и медленно поднял голову, чтобы взглянуть на человека в зеркале.
   Солнце, казалось, сияло над головой мужчины, освещая верхнюю часть доспехов лучами рассвета. Но свет этот был неправильным, не похожим на цвет естественного утра. Он был темно-красным, цвета пролитой крови, крови, пролитой на рассвете. Шаркающий плащ за спиной мужчины заставлял рассвет казаться живым, смещаясь по краям доспехов при каждом порыве ветра... Это придавало крепости на нагруднике жутковатый эффект. Оконные башни, обрамляющие сторожку, - глаза - казалось, слегка шевелились при каждом взмахе плаща, словно тоже смотрели в ответ.
   "...Сквозь сумерки и рассвет..." - внезапно пообещал человек в зеркале.
   "... Сквозь свет и тьму..." - пообещал рассветный командующий Джоффри.
   'BBBBBOOOOOOOUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUU' answered the Dawn Fort, его глубокий голос гулко отдавался в камнях.
  -.PD.-
  Сильный ветер дул, когда Джоффри шел по дорожкам Внешней стены. За ним шагали Великий Луч Валион и Солнечный Луч Лох, а за ними - дюжина закованных в броню Ударных Железниц. Их тяжелые боевые топоры и дая-катаны сверкали в лунном свете, когда они проходили мимо десятков спешившихся людей, несущих камни, болты для баллист и ведра с маслом.
   Повсюду Джоффри видел солдат, которые останавливались на секунду-другую и отдавали честь, с благоговением глядя на него, пока он пробирался к вершине сторожки. Он знал, что не заслуживает такого восхищения, но, надев Доспехи Рассвета, он сделал выбор... Теперь он - их маяк, их надежда. И он их не подведет.
   Поэтому он кивал в ответ после каждого приветствия: "Командир "Рассвета"", - говорил солнечный луч, готовя команду требюше. "Командир!" - огрызнулся широкоглазый Онерай, которому было не больше четырнадцати лет, неся связку стрел на передовые позиции вдоль толстой стены. "Серебряный Лев", - с глубоким почтением пробормотал рейнджер, медленно шагая за отрядом смешанной тяжелой пехоты у самого края.
   Джоффри отрывисто кивал в ответ после каждого приветствия. Вдоль всей внешней стены форта виднелись факелы и пылающие кучи хвороста, освещавшие огромное сооружение, словно маяк в ночи.
   Он поднялся на три лестничных пролета и добрался до самой возвышенной части укрепления сразу за Восточными воротами, где на вершине был возведен настоящий редут. Это была Стойка командующего, возвышавшаяся прямо за Восточными воротами и над ними укрепленная крепость, с которой открывался прекрасный вид на всю восточную часть форта, а также командный пункт, позволявший держать себя в курсе всех событий, происходящих вокруг огромной крепости. Одно из двух главных помещений - Военная комната - выполняло именно эту функцию: большой зал, полный криков и шушуканья, служил командным пунктом для предстоящей битвы. Вокруг центра концентрическими кругами располагались солдаты и бронзовые писцы, сидящие за столами и принимающие донесения от различных подразделений. На входе Солнечные Лучи быстро сортировали посыльных, направляя их к соответствующим столам, где они оставляли свои отчеты и брали предложенные им фляги с водой, ожидая ответных приказов.
   "КОМАНДИР РАССВЕТА!!!" прокричал один из Солнечных лучей, когда Джоффри вошел в открытые двери зала, и солдаты остановились, чтобы отдать честь.
   "Вольно!" - немедленно скомандовал Джоффри четким голосом, встав в центре комнаты, заложив левую руку за спину и опершись булавой о поммель сабли.
   "Гарнизон Гейтхауса, - позвал он, поворачиваясь.
   "Гейтхаус укомплектован и охраняется, командир!" - ответил один из солдат за столами.
   "Стенные секции!" Джоффри обратился к большому столу, который был расположен в виде одного большого круга вокруг комнаты, разделенного на сегменты по четыре.
   "Северо-восток, охрана и укрепление!" - крикнул один из бронзовых писцов.
   "Юго-восток, охрана и усиление!" - сказал капитан с перевязанной рукой.
   "Юго-запад, охрана!" - крикнул писец рядом с ним.
   "Северо-запад, не..." - начал бронзовый писец, но быстро остановился, когда из дверей появился бегун и, чуть не врезавшись в стол, быстро протянул листок бумаги.
   "Северо-Запад, охрана!" - крикнул Бронзовый писец.
   Джоффри отрывисто кивнул, повернувшись на другой бок: "Резерв?" - позвал он.
   "Полковник Сабу докладывает, что Внутренний восточный шлюз охраняется, и его войска готовы выступить в любой момент, сэр!" - крикнул раненый рейнджер.
   "Хорошо", - сказал Джоффри, поворачиваясь к углу, где было разложено несколько подушек, - "Арканум?" - спросил он сурового Четвертьлуния, который сидел с закрытыми глазами и прямой, как сталь, спиной. "Все три Созвездия готовы, и ритуал стабилен, Командор", - с железной уверенностью ответил он, не открывая глаз и не шевеля ничем, кроме рта.
   "Превосходно", - сказал Джоффри, после чего повернулся к последнему столу, за которым сидел скаут. "Оценка сил?" - быстро спросил он.
   "Капитан Зо-Хуэй считает, что в строю находится не менее двадцати пяти тысяч крыс и около двух десятков демонов, командир", - с апломбом произнес разведчик апокалиптические цифры.
   Взгляд Джоффри затвердел.
   "Я приму эти цифры", - сказал он, направляясь к укрепленным двойным дверям, которые венчали широкую, хотя и короткую лестницу. Стоявшие там на страже триеры открыли двери, и Джоффри обдало порывом холодного ветра, когда он вышел наружу.
   Наблюдательная башня была самой высокой точкой Стендаля - укрепленный бастион, с которого командующий мог обозревать всю восточную часть Равнин Рассвета. Укрепленную позицию окружали команды баллист и мангонел, а также группы солдат с рогами и огромными флагами, с помощью которых Джоффри мог направлять ход сражения.
   Он сделал последний шаг, прежде чем оказался на вершине маленького форта внутри форта. Несмотря на ночь, Джоффри хорошо видел великие Равнины Рассвета, простирающиеся с севера на юг и врезающиеся в Утренние горы. Отступающие скауты зажгли несколько из множества нефтяных скважин, вырытых и заполненных рабочими бригадами, осветив равнину вплоть до линии деревьев в нескольких километрах от самого Рассветного форта. От него до ворот не было никакого укрытия, кроме случайных канав, заполненных нефтью, и Джоффри видел, как солдаты, стоявшие на стене по бокам от него, торопливо перекладывали припасы и снаряды... или готовили катаны, сабли и топоры к предстоящей схватке.
   С северо-востока до него доносился ровный гул, постепенно усиливающийся.
   "Зонд или рой, сэр?" спросил Лох, наблюдая за тем, как гул нарастает, а его шоковые утюги разлетаются вокруг наблюдательной башни.
   "Рой. Они нанесут по нам мощный удар, чтобы посмотреть, сломаемся ли мы в первом же бою..." Джоффри размышлял, пока ветер набирал скорость, его багрово-красный плащ дико развевался, когда он поднял дальний глаз, держа в руке булаву, и посмотрел в него.
   Он увидел, как из зарослей деревьев вышел одинокий Белый Ходок, облаченный в неясные синие доспехи и держащий в руках огромный молот с большим серым камнем на вершине. Чудовище, казалось, смотрело прямо на Джоффри, в то время как остальные его спутники появились сзади.
   Он увидел десятки Белых Ходоков, появившихся из-за линии деревьев, каждый из которых был совершенно отделен от другого, когда они неторопливо маршировали в поле зрения, почти механически, их движения были спокойными и точными, синхронизированными друг с другом.
   Демоны не произносили ни речей, ни призывных криков. Они просто стояли неподвижно, пока за их спинами возникал серый прилив.
   Они стояли неподвижно, когда за их спинами, подобно морю во время бурного шторма, появились косяки нежити. Рыцари издавали жуткие вопли, бежали, словно обезумевшие, измученные души, и выходили из леса, как муравьи, заполняя серым цветом весь горизонт, распространяясь по равнине, не останавливаясь ни на миг.
   Костры ясно освещали их, и Джоффри мог видеть Шрайков и легионеров, конных вождей и культистов, объединенных смертью с одной целью - разнести свои страдания далеко-далеко, завалить мир льдом и смертью.
   Их общий вопль доносился из самой преисподней, заполняя всю равнину и окрестности... Это тоже было обещанием. Они бежали мертвым шагом, с оружием наперевес или вовсе без него, широко раскрыв пасти, словно уже вкушая плоть тех, кого им предстояло съесть, а позади них поднималась страшная песчаная буря - вихрь из неровного серого песка, который, казалось, мчался прямо на Рассветный форт, и его собственный сиплый свист добавлял свою мелодию к мелодии проклятых.
   Его бледно-зеленые глаза медленно обшаривали огромную толпу из конца в конец, пока всепоглощающая завеса серого песка надвигалась на них, словно живые левиафаны, а само небо стало серым, когда множество знамен за его спиной бешено затрепетало, причем Серебряный Лев Звездного Наблюдения был самым высоким из них.
   Песчаная буря резко оборвалась, словно налетев на невидимый занавес, еще на значительном расстоянии от самой стены, разлетевшись в стороны и продолжая огибать Рассветный форт по идеальному кругу, а сами рыцари продолжали наступать, не поддаваясь окутывающей их песчаной буре.
   Джоффри опустил дальний глаз.
   "Сожгите их", - приказал он, все еще глядя на серый поток нежити.
   "Есть, командир!" Лох затрубил рядом с ним, обернувшись к солдатам у больших рогов: "ПЕРЕДНИЙ БАТАРЕЙ! LOOOOOOOOSE!" he bellowed as he signaled with his arm.
   Рога рассвета загрохотали, перекрывая вопли нежити, а сами камни задрожали.
   "Требушеты! Приготовиться!!!" - крикнул Полусолнце в бастионе справа от Джоффри.
   "Зажигай!" - кричали солнечные лучи, когда солдаты втыкали факелы в огромные камни, которые покоились в рогатках, обмотанные промокшими тряпками.
   По всей Внешней стене вспышки оранжевого огня ожили, солдаты отступили назад, а офицеры закричали почти как один. "ЧИСТО!!!" - крикнул Трирей, быстро осматривая изделие, и солдаты отступили назад.
   "LOOOOOOOSE!!!!!" roared a Sunbeam as he slashed his saber down, the soldier next to him grunting in effort as he lifted a great hammer and slammed it against a thick metallic lever. Веревки закрутились слишком быстро, чтобы можно было разглядеть, противовесы покатились вниз с обманчивой силой, инерция была достаточно сильна, чтобы заставить ветер свистеть, а длинные деревянные руки поднялись к небу по всей стене.
   Десятки, сотни огненных снарядов летели по длинной дуге над Равнинами Рассвета, они казались почти неповоротливыми, когда завершали свои дуги, а затем набирали скорость и обрушивались вниз, в серое море. Кучки колдунов с воплями разлетались в стороны, объятые пламенем; многие камни, пробиваясь сквозь ряды нежити, отскакивали от земли и прочерчивали огромные огненные дорожки.
   Серый поток, казалось, почти не уменьшился, он все еще мчался с диким остервенением, а солдаты хрипели от боли, не останавливаясь, даже когда требюше вдоль стены заработали так быстро, как только могли, и первоначальный залп превратился в непрерывный огненный дождь, камень за камнем обрушиваясь на Легион Ночи.
   Джоффри ухватился за один из черных кренделей, наблюдая за роем. Его взгляд был непоколебим, несмотря на частые вспышки, когда огненные шары разбивались о нежить направо и налево. Он слегка наклонил голову в сторону Лоха, все еще глядя на пылающую равнину. "Посмотрим, понравятся ли им "Шмели"", - прокомментировал он.
   "ТЯЖЕЛАЯ БАЛЛИСТА! ОТКРЫТЬ!" - прогремел Лох, и вскоре за ним последовал грохот рогов Рассвета.
   Солдаты вдоль Внешней стены вскочили, когда длинные болты с двойными подвесными чехлами вонзились в тяжелые баллисты по всей стене и бастионам, торчащим из нее через каждые тридцать метров.
   "ОЧИСТИТЬ!" - гремели командиры команд, когда солдаты, а иногда и мальчишки, зажигали фитиль и отступали назад.
   "СРАЗИТЬ ИХ!!!" - прогрохотал один из них, ударяя катаной, и баллиста разлетелась с удушливым грохотом. По всему полю боя над головами рыцарей пронеслись сотни шипящих снарядов. Некоторые из них упали почти сразу после того, как пробили стену, но многие полетели прямо, когда запалы зажгли свои заряды и сверху полилась вязкая, тяжелая горящая жижа, расщепляя снаряды в воздухе, а затем обрушиваясь на них, как град горящего снега.
   Скопления рыцарей сгорали под красным дождем, а многие другие пытались уклониться от внезапных огненных луж и кувыркающихся шаров пламени, натыкаясь друг на друга и замедляя свой ход. Но все же они шли вперед, и некоторые, наиболее удачливые, почти достигли Железного кладбища.
   "Задняя батарея, разойтись!" - скомандовал Джоффри, его голос был холоден.
   "Задняя батарея!!!" - прокричал Лох, подавая рукой сигнал командам рогачей.
   "Покажи им, что у льва есть когти!!!" - прорычал Солнечный луч на вершине Внутренней стены, когда вокруг него появились оранжевые отблески, а солдаты застучали молотами по рычагам.
   "LOOOOOOOOOOOOOSE!!!!!" - раздался рев по всему Рассветному форту.
   Из Внутренней стены вырвались десятки огненных снарядов, которые пронеслись над головами защитников и врезались в колдунов. Джоффри ощущал сильный жар, когда десятки огненных камней проносились над ним, врезаясь в трупы, словно кулаки богов, и отбрасывая их в сторону, как сломанные игрушки.
   Тем не менее, казалось, что прилив неумолим. Все больше и больше колдунов появлялось из-за деревьев, когда прорехи в сером море снова закрывались, и огненные гроздья гасли под напором навалившихся на них тел, хотя многие из них сгорали в пепел.
   "Командир, мангонелы...!" - начал Лох.
   "Пока нет", - ответил Джоффри, изучая небо. Облака, дым и чудовищная песчаная буря за ними почти полностью закрыли горизонт.
   "Начинайте обстреливать их", - приказал Джоффри, продолжая хмуро смотреть на небо.
   "Арчеры!" - крикнул Лох. Рога загрохотали, когда Великий Луч Валион подошел к краю трибуны и прокричал лучникам, расположившимся на ближайшем к ним участке стены, лично отдавая приказы.
   "ВОИНЫ! ОТПРАВЬТЕ ИХ В АБИСС!!!" - проревел он.
   Тысячи луков зазвенели, стрелы понеслись по Внешней стене, словно гончие, многие из них горели, со свистом рассекая воздух, а затем вонзались в рыцарей, как бритвы. Сотни рыцарей рухнули, когда стрелы пробили черепа и грудные клетки, но многие из них, несмотря на яростный натиск, снова встали на ноги и, если нужно, поползли на руках.
   Наконец рыцари достигли Железного кладбища и прыгнули, пытаясь перепрыгнуть через огромный, утыканный кольями ров. Сотни упали и напоролись на железные колья, а тысячи других, цепляясь за грязь, карабкались вверх, как пауки, сначала по рву, а потом по огромным черным стенам.
   "КРАСНАЯ СЕКЦИЯ, НАЗАД! ОРАНЖЕВАЯ СЕКЦИЯ, СВОБОДНЫ!" Прокричал Солнечный луч, и лучники отступили назад, а другие тут же заняли их место и пустили по стене огненные стрелы.
   Рыцари сотнями возвращались на вечный покой. Им проламывали черепа, когда они приближались к вершине, сталкивали в ров полупиками или вскрывали грудные клетки, как грейпфруты, под тяжелыми ударами боевых топоров, дай-катан, одноручных булав и сабель пехотинцев, расположившихся на вершине стены. Но на каждого павшего приходилось еще двое, и вскоре вся восточная часть Внешней стены оказалась под ударом, а колдуны лезли на нее сотнями.
   Джоффри нахмурился, пытаясь расслышать грохот битвы, грохот требюше и баллист, крики умирающих.
   Он резко обернулся и крикнул солдатам у рогов. "Зарядить мангонелы небесными горелками!" - мощно прокричал он, и солдаты бросились врассыпную, быстро подняв флаги и затрубив в рога.
   Он обернулся, когда из песчаной бури появились тысячи фигур, их силуэты освещались луной сверху и яростными кострами снизу, когда они летели высоко в воздухе. Их огромные крылья дико хлопали, когда они на огромной скорости приближались к Рассветному форту; каждый летучий колдун бессистемно тащил за ноги другую нежить, голубые глаза были безумны, а рты разинуты.
   Джоффри смотрел на них, пока темное облако быстро удалялось от Рассветного форта, и их огромное кожистое хлопанье постепенно заглушало все остальные звуки, а по всему Рассветному форту разносился оглушительный гул.
   Джоффри не оглядывался: его рев прорезал этот гул, ясный, как свет, а голос был почти таким же мощным, как и у Рогов, стоявших за ним, когда они последовали его команде.
   "МАНГОНИЭЛИ! ЗАЖИГАЙТЕ НЕБО!!!" - проревел он.
   Сотни, тысячи тяжелых катапульт выстрелили почти одновременно, траектория полета стволов была едва различима из-за дикого сверкания взрывателей, и они пронеслись над полем боя, когда летающие рыцари приблизились к Внешней стене.
   Каждую секунду над полем боя гремели десятки взрывов, когда бочки лопались в воздухе, и от огромной сотрясающей силы пороховых зарядов рыцари кувыркались в воздухе и теряли управление, падая с неба и разбиваясь о твердую землю и крепостные стены. Зажигательные заряды раскалили небо докрасна, а огонь заставил рыцарей вскрикнуть и дернуться, потеряв хватку большинства своих пассажиров, даже если некоторым из них удалось вырваться.
   Сотни рыцарей все еще сыпались на Внешнюю стену, с воплями разбиваясь о камень и людей, не переставая размахивать руками и разевать смертоносные рты.
   Мангонелы, окружившие наблюдательную башню, отчаянно отстреливались, когда все больше и больше летающей нежити обрушивалось на них: грузчики с ворчанием заряжали один заряд за другим, а Онераи бешено дергали за рукоятки и рычаги.
   Один из членов команды в ужасе отшатнулся назад, когда прямо рядом с его мангонелем рухнул летающий вайтс, с воплем пытаясь укусить его за ногу, а фитиль ствола продолжал дико искрить, уже заряженный на вершине орудия. Двое других солдат, стоявших у орудия, - ни один из них не был достаточно стар, чтобы иметь бороду, - неуклюже спотыкались, пытаясь достать оружие, пока их не напугал рык.
   Сверху спрыгнула красно-черная фигура, и тяжелые сапоги приземлились на спину рыцаря, когда тот закричал и затрепетал сломанными крыльями. Он ударил саблей в спину твари, удерживая ее на месте, а рукоятью булавы сильно ударил по позвоночнику, скручивая его, прежде чем встать на ноги.
   Командир "Рассвета" ударил булавой по спусковому рычагу мангонеля. Тварь издала придушенный минутный визг, когда ее рука поднялась, и тяжелая катапульта выпустила сверкающий ствол. Она пролетела небольшое расстояние и взорвалась прямо у скопления летящих крыс, заставив некоторых из них рухнуть вниз и погибнуть, в то время как другие едва достигли Внешней стены.
   "Глаза на горизонте! Используйте своего корректировщика для ближней обороны; сейчас он вам не нужен для прицеливания!" - крикнул он им, покачивая сапогом, когда лежащий на полу рыцарь попытался схватить его оторванной, сломанной рукой.
   Команда в легком шоке уставилась на Джоффри, неподвижно глядя на своего командира и нежить, пытающуюся схватить его сапог.
   "Огонь по левому флангу, десять зарядов в ту сторону", - приказал он, указывая саблей, и раздраженно тряхнул сапогом: тварь едва успела схватить его, пытаясь ухватиться за него, но рот ее был открыт. "Перед тем как повернуть - черт возьми!" - прохрипел он, глядя вниз и топча череп воина другим сапогом, снова и снова, когда тварь наконец сломалась, а труп остался лежать неподвижно. "Перед тем как повернуть обратно в отведенное вам место, четыре Небесных Сжигателя за каждый Огненный Град", - сказал он, оглядываясь на них.
  ...
   "ЧЕГО ВЫ ЖДЕТЕ?" - прорычал он, заставив команду начать действовать и разворачивать артиллерийское орудие.
   Джоффри развернулся и подошел к краю смотровой башни. Он все еще видел полчища нежити, хлынувшие из леса, хотя потери среди вигов были уже огромны.
   Они действительно хотят убрать нас с дороги... - успел подумать Джоффри, прежде чем прямо на крене рядом с ним приземлился летающий рыцарь со сломанным крылом, руки которого пытались найти лучший захват, а ноги свисали вниз.
   Джоффри ударил саблей по черепу твари, а затем повернулся и быстрым шагом направился к Рогам Рассвета; крик рыцаря оборвался, когда он упал. Даже на наблюдательной башне завязалась битва: искалеченные рыцари сумели добраться до командного центра форта. Костры форта и частые вспышки света над ним освещали ту же картину по всей Внешней стене: легионеры сражались в яростной схватке, которая очень медленно оттесняла их назад.
   "Зажги ПЕРВЫЙ ОГОНЬ!" - прорычал он солдату, прислонившемуся к большому рогу, над звуками взрывов наверху.
   "ЧОУ! Сигналь требюше зажечь..." - повторил он, схватив мужчину за плечо и развернув его. Кровь хлынула изо рта, тело отлетело в сторону, короткий меч вонзился ему в горло, а маленький нежить, которую он придавил своим весом, бросилась на Джоффри.
   Нежить ударила его в грудь другим коротким мечом, и черная пластина остановила клинок, а Джоффри бросил саблю и, схватив шрайкского рыцаря за шею, стал бить его булавой по голове, с рычанием пробивая череп снова и снова.
   Он отшвырнул сломанную тварь в сторону и, набрав полные легкие воздуха, накрыл ртом отверстие неподвижного рога.
   'Bbbbouuuuuuu.... BbbboooouuuuuuUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUU' thrummed the tower itself as Joffrey blew. Он обернулся, чтобы посмотреть на небо: четыре огненных снаряда пронеслись впереди остальных, и два из них врезались в канаву неподалеку от Железного кладбища.
   Весь ров почти мгновенно вспыхнул огнем, толпы колдунов сгорели в считанные секунды, даже когда те, кто был позади них, остановились, пронзительно вопя и рыча, а те, кто был позади них, все так же толкались вперед, подпитывая огонь своими телами.
   Похоже, это было слишком даже для Демонов Ночи. Рыцари за брандмауэром внезапно развернулись и скрылись в лесу, а ходоки, наблюдавшие за полем боя, повернулись и синхронно зашагали к линии деревьев.
   Тот, что держал булаву, задержался на полсекунды, а затем тоже повернулся - песчаная буря, бушевавшая вокруг Рассветного форта, постепенно рассеивалась.
   Прорвавшиеся за брандмауэр колдуны продолжали атаковать, но, не имея за спиной огромной массы тел, они были быстро уничтожены артиллерией форта.
   В углу его зрения что-то шевельнулось, и Джоффри быстро повернулся, обнаружив останки того самого рыцаря, которого он ранил, пытаясь проползти к крепостным стенам.
   "И куда это ты собрался...?" спросил Джоффри, схватив рыцаря за шею. Он вернулся на свою позицию, когда люди начали неистово ликовать, а оружие вызывающе поднялось в воздух, когда окровавленный Солнечный Луч встретил его с облегченной полуулыбкой.
   "Лох заметил, что занял позицию слева от Джоффри, а из двойных дверей вышел Великий Луч Валион с еще двумя дюжинами Ударных Железов в качестве подкрепления.
   "Пришлось позаботиться о некоторых вещах", - рассеянно пробормотал Джоффри, глядя на быстро очищающиеся Равнины Рассвета, и сломанная штука, которую он держал в руке, отчаянно дергалась.
   Внезапно он поднял колдуна над крепостными стенами, костры осветили его дергающуюся фигуру, и Джоффри проревел.
   "Они могут быть побеждены!!!" - проревел он, когда солдаты, стоявшие на стенах, повернулись, чтобы посмотреть на него.
   "ОНИ! МОГУТ! БЫТЬ! УБИТЬ!!!" прорычал он, сбрасывая рыцаря вниз. Он издал отчаянный вопль, падая с командирской трибуны и ударяясь о твердый черный камень внизу, в то время как солдаты зарычали в ответ.
   "Закрепить все боеприпасы и приготовиться к несению боевого дежурства", - скомандовал Джоффри, после чего повернулся и спустился по короткой лестнице с возвышенной платформы на наблюдательную башню. "Он окликнул Валиона, когда Ударные Железы разлетелись по сторонам, чтобы убедиться, что поверженные рыцари не упали.
   "Простите, сэр", - запоздало сказал он, и они вместе с Джоффри спустились по лестнице и прошли через двойные двери в Военную комнату.
   "Не беспокойтесь об этом. Начните давать людям еду, если до конца ночи ничего не произойдет, я хочу, чтобы к утру все было готово", - приказал он, выйдя на середину большого зала.
   "Секции стен! Докладывайте!" - прокричал он над контролируемым хаосом гонцов, солдат и ходячих раненых.
  -.PD.-
  AN: Часть 2 скоро будет, решил разделить ее, чтобы не получилось мега-главы типа "Красное, черное и фиолетовое" (Оглядываясь назад, 3 отдельные главы под названиями "Красное", "Черное" и "Фиолетовое" подошли бы идеально
  )
   Глава 26: Осада, часть 2.
   Глава 26: Осада, часть 2.
   "Оценки?" спросил Джоффри, поднимаясь по лестнице. Он был в районе Бастиона, когда затрубили рога, и ему потребовалось всего лишь подняться на три лестничных пролета в великий замок, прежде чем его взору открылись стены и башни.
   "Неизвестный сэр", - сказал Лох, когда они вышли на одну из террас Бастиона.
   "После двух проклятых недель, в течение которых не было ни одной стычки..." пробормотал Джоффри, выходя на улицу и не обращая внимания на прохладный ветер и падающий снег, протягивая руку влево.
   Через полсекунды Лох протянул ему дальний глаз, с помощью которого он взглянул на линию деревьев в глубине Рассветной равнины. Солнечного света почти не осталось, и он увидел, как десятки огромных желто-серых бегемотов проносятся по поляне и быстро преодолевают расстояние до Рассветного форта, а Белые Ходоки на их вершинах орудовали длинными копьями из зазубренного льда.
   За ними тянулось серое море, превосходящее по размерам все нападения.
  Они... Они верхом на чертовых сандраках... Оживших сандраках
  "Сэр?!" спросил Лох, когда Джоффри медленно опустил дальний глаз, выражение его лица было неподвижным, как у мраморной статуи.
   "Эта... Ударная кавалерия пробьет Внешнюю стену, как требюше - сарай..." сказал Джоффри почти про себя, а затем поспешно обернулся. "Давай, Лох! Вперед!" - сказал он и бросился вниз по лестнице.
  -.PD.-
  Снаружи Восточного внутреннего шлюза царил полный хаос: офицеры и солдаты выбегали из казарм и залов, на бегу надевая оружие и даже доспехи. Полковник Сабу находился в центре этого безумия, называя имена и приводя своих людей в порядок.
   "Сабу!" - прорычал Джоффри, когда его лошадь остановилась прямо перед ним.
   "Командир! Дайте мне десять минут, и мы будем готовы разгромить любую брешь", - сказал ему Сабу, пока из казарм неподалеку высыпали новые люди.
   "У тебя пять! И я хочу, чтобы вы заняли запасную позицию во Внешнем округе. Мы должны удерживать этот район как можно дольше, чтобы солдаты у Внешней стены могли отступить сюда!" приказал Джоффри, когда Лох подъехал к нему на своей лошади.
   "Командир", - сказал он, протягивая ему шлем.
   Джоффри надел шлем и с силой закрепил кожаный ремешок, когда Сабу заговорил. "Но Джоффри... Мы отказываемся от Внешней стены?" - спросил он.
   "Выбора нет, слишком много фейтов, и у них есть ожившие сандраки, они пробьют дыры, а фейты заполнят их... Внешняя стена слишком длинная, чтобы удержать ее против этого... у нас нет людей!" сказал Джоффри.
   "Лох! Создай новый Военный зал во Внутренней трибуне и пришли мне охотников Шаха, как только увидишь их!" - приказал он. Его адъютант слегка взбунтовался, увидев, что его командующий остался один перед лицом надвигающейся бури, но долг и дисциплина быстро взяли верх.
   "Я займусь этим, сэр!" - сказал он.
   "Я постараюсь выиграть время, следите за летунами!" прорычал Джоффри, ускакав вслед за немногими солдатами своей свиты, которые успели добраться до него.
  Все брандмауэры истощены... мы не сможем эффективно остановить поток нежити
  Слишком мало времени... - думал он, отчаянно мчась на своем коне к Внешней стене. Он уже видел, как над ним летят огненные камни, к которым присоединяются все новые и новые собратья: камень за камнем вылетали из требюше Внутренней стены.
   Его конь скакал вверх по большой и широкой лестнице по шесть человек за раз, поскуливая от страха, когда приближался к мертвецам. Если у него и были какие-то сомнения по поводу своего плана, то они быстро развеялись, когда он взглянул на неумолимый поток нежити, перепрыгивающий через Железное кладбище.
   Баллисты и требюше по всей стене и на крепостных стенах стреляли так быстро, как только могли, но даже тогда рой колдунов казался неудержимым - огромный легион нежити, больше которого он никогда не видел, некоторые трупы достигали такого состояния разложения, что Джоффри становилось плохо.
   Настоящим смертным приговором стали Белые ходоки... они наконец-то вступили в бой. Он заметил горстку их на своем участке стены, они расположились вдоль нее и безостановочно убивали и калечили, их длинные ледяные копья пробивали доспехи, не давая остановиться. Их верховые лошади крутились и врезались в группы защитников, в то время как все новые и новые монстры взбирались на Внешнюю стену, словно это была не более чем лестница. Позади них, пользуясь освободившимся пространством, рыцари проносились мимо защитников, обходя их с флангов и сражаясь по всей ширине стены.
   Его свита добралась до него пешком, решив оставить лошадей внизу, а не рисковать ими, поднимаясь по лестнице. Джоффри обернулся к ним, когда над небом пронесся еще один полет горящих камней, а крики мертвых и умирающих, казалось, усилились.
   Весь форт может пасть сегодня ночью, если мы потерпим неудачу... - подумал он, глядя на своих людей, лица которых освещались частым пламенем.
   "Шуй, беги к рогам и подай сигнал "Отбой"!" - скомандовал он, когда что-то пронзительно закричало. Обернувшись к стене, он увидел, как один из сандрейков раскрыл свою огромную пасть и выпустил концентрированный поток серого песка, почти слишком быстрый для его глаз, чтобы разглядеть его, сжигая заживо небольшую группу солдат, которые пытались сдержать его пиками. Они закричали, отступая назад: одни падали со стены, другие закрывали руками лица, спотыкаясь и разбрызгивая повсюду кровь.
   Джоффри зарычал, поворачивая коня кругом, и окинул взглядом разбегающуюся свиту, пока не нашел что-нибудь, что можно было бы использовать.
   "Отдай мне это!" - прорычал он, забирая у солдата свое знамя. Он поднял длинный шест, и знамя с изображением Серебряного льва затрепетало под сильным ветром и падающим снегом. "Возвращайтесь к Внутренней стене и дайте сигнал хорам драконов открыть огонь! Вперед!!!" - прорычал он, пришпоривая коня.
   "Хайя!" - прорычал он, пуская испуганное животное в галоп, и помчался через задний край стены, где еще оставалось свободное пространство. "Посторонись!!!" - прорычал он небольшой группе солдат впереди, заставив их разбежаться в стороны, пока он добирался до настоящей поляны, образовавшейся вокруг вихрящейся песчаной грабли.
   Чудовище было раза в три больше боевого коня, его темно-серо-желтая чешуя прерывалась частыми шипами. Ходячий на вершине едва успел повернуться, как Джоффри внезапно оказался на нем.
   "EEHHAAAAAAAAAAAAA!!!!!" прорычал Джоффри, целясь в Ходока. Знамя дико развевалось, прежде чем длинный шест (и его шипастая голова) вонзились в демона. Джоффри никогда в жизни не участвовал в поединках, и, учитывая неудобный захват, темноту и раскачивающийся шест, он посчитал маленьким чудом, что попал Ходоку прямо в грудь.
   Он отпустил шест, так как его рука вскрикнула от боли, и ходок был сброшен с коня. Сандрагор зарычал, раскрыв свою обманчиво огромную пасть, и глубоко вдохнул воздух.
   Черт.
   Джоффри натянул поводья и подался назад, заставив лошадь встать на дыбы, когда порыв серого песка обрушился на них с силой катапульты.
   Лошадь заскулила в агонии, попятившись назад, а Джоффри закричал, чувствуя, как песок пытается разорвать его ногу. Пластина выдержала, но песок все равно проникал в трещины и суставы, и небольшими кучками осыпался на левую сторону его лица.
   Он отпрыгнул в сторону, когда его лошадь рухнула на землю, и затрясся в глубокой агонии, прежде чем затихнуть. Он бессистемно приземлился на воду, едва сумев перевернуться на спину, так как доспехи придавили его к земле.
   Вокруг него виднелись скопления рыцарей, сражающихся с легионерами, когти против нескольких сабель, нагинат и еще большего количества катанов, зияющие рты против размашистых кулаков, перчаток и импровизированных молотов.
   Сандрагор, казалось, секунду смотрел на него своими мертвенно-голубыми глазами, прежде чем сделать еще один сильный вдох. Джоффри бросился на зверя и, пригнувшись на полсекунды, схватил шест, а затем со всей силы ударил им по раскрытой пасти. Мертвая тварь закричала, спотыкаясь, пытаясь взорвать Джоффри еще одним вдохом поганого песка, но не смогла - шест и знамя вонзились ей в горло. Джоффри отчаянно пытался вырвать шест и бежал прочь от него сквозь бой. Он быстро добежал до ближайшей баллисты, так как рыцари и легионеры потеряли всякую сплоченность, и битва за стеной превратилась в дикий, замкнутый бой.
   "НЕ ОСТАНАВЛИВАЙТЕСЬ! Дайте им огня!!!" - проревел дикоглазый Солнечный Луч, ударяя саблей по карабкающемуся рыцарю рядом со своей позицией. Онерей из баллисты выстрелил, пронзив рыцаря прямо в грудь, после чего болт пролетел мимо кренделей и врезался в толпу нежити под стенами, полыхнув огнем.
   "Солнечный луч!" - крикнул Джоффри, добежав до него, - "Разверни эту штуку и всади шмеля в глотку этой твари!!!" - прокричал он в лицо человеку, указывая на рычащего сандрагора, который кружил кругами, врезаясь то в рыцарей, то в легионеров.
   Солнечный луч покачал головой, глядя на чудовище: "Есть, командир!" - прокричал он, и они оба повернулись к баллисте и трем солдатам, стоящим у нее. "Экипаж! Сто градусов влево!" - крикнул он, обернувшись к Джоффри. "Целься в... Осторожно, сэр!" - внезапно крикнул он, ударив Джоффри в бок. Джоффри упал на твердый черный камень и, подняв голову, увидел, что Солнечный луч булькает, а его руки пытаются схватить голубой меч, пронзивший его грудь, и вдруг падают, как марионетка, у которой отрезали ниточки.
   Ходок одним шагом направился к Джоффри и обрушил свой окровавленный меч ему на голову. Джоффри откатился в сторону, ледяная прохлада обдала его затылок, когда он снова встал, откинув голову назад и едва избежав удара, который мог бы разрубить ему челюсть.
   Он снова уклонился, прежде чем ударить булавой по руке Ходока. Демон отступил на полшага назад, и на его твердом теле едва осталась рана от удара, а он занес одноручный меч, чтобы разрубить его пополам. В последний момент Джоффри опустился на колени, почувствовав, как он пронесся над ним, прежде чем встать. Он едва успел поднять руку с булавой параллельно своему телу, блокируя удар руки ходока. Превосходящая сила твари заставила Джоффри отползти в сторону, и он в отчаянии схватился за меч ходока. Тварь занесла меч над его животом для добивающего удара, рука Ходока застыла на месте, не позволяя ему отвести руку с булавой.
   Джоффри выхватил саблю как раз вовремя, чтобы принять клинок ходока направленным парированием, даже не пытаясь применить свою силу. Вместо этого он направил клинок вверх, где тот соединился с его булавой и рукой ходока, ненадолго соединив их, а затем отклонился в сторону и ударил саблей по икре твари. Тварь зашаталась, Джоффри сделал шаг назад и повернулся к команде баллисты, яростно вращавшей рычаги, а та повернулась к сандрагоре, которая теперь возвращалась за своим всадником.
   "ПРОТАРАНИТЬ ШМЕЛЯ В ГЛОТКУ! СЕЙЧАС!" отчаянно прорычал Джоффри, когда чудовище ударило головой по двум ближайшим ударным орудиям, отправив их кувырком вниз по стене, а все новые и новые крылатые добрались до кренделей.
   "ЗАГРУЖАЙТЕСЬ СЕЙЧАС!" - закричал дварф, стоявший у рукояти, когда Белый Ходок срубил его. Он сделал шаг, чтобы сделать то же самое с погрузчиком, но Джоффри ударил его плечом, прикусив губу от боли и заставив сделать шаг назад, прежде чем нанести ему полдюжины ударов. Несколько из них прошли сквозь защиту Ходока, оставив несколько ран, пока его сабля не сломалась после особенно удачного парирования. Когда Ходок воспользовался возможностью разрубить его пополам, Джоффри уже был в шаге от него. Он ударил обсидиановым кинжалом по шее демона, и тот с воплем отшатнулся назад, держась рукой за шею. Услышав позади себя крик, Джоффри отмахнулся от последующего добивающего удара и повернулся.
   Грузчик зажег фитиль на шмеле, прежде чем стоящая за ним сандрагора раздавила его челюстями, сделав несколько гулких шагов назад и отпихнув вопящего человека, словно терьер крысу, а затем отшвырнув изломанную тушу в сторону.
   Повернувшись к Джоффри, он издал истошный вопль и распахнул пасть, делая глубокий вдох в упор.
   Джоффри отбежал на два шага, затем подпрыгнул и ударил булавой по рычагу, отправив сверкающего шмеля прямо в раскрытую пасть сандрака. Ожившее чудовище попятилось назад, жутко визжа в течение двух секунд, а затем вспыхнуло изнутри.
   Джоффри с помощью баллисты поднялся на ноги, вытирая перчаткой кровь с разбитой нижней губы. С другой стороны стоял Белый Ходок... Его освещала горящая махина, а сам он с помощью ледяного меча поднимался на ноги, все еще глядя на Джоффри и, казалось, не обращая внимания на происходящую вокруг битву.
   Демон продолжал идти к нему, пока Джоффри поднимал с пола свой обсидиановый кинжал, а вдалеке ревели хоры драконов. Со всех сторон Внутренней стены с поразительной скоростью понеслись огненные снаряды, огненные хвосты которых взмывали в ночное небо.
  
  больше и больше бойниц Внутренней стены присоединяли свои голоса к неземному хору, когда батареи свернувшихся драконов стартовали со своих стеллажей; всякое подобие синхронного залпа было утрачено, поскольку из-за разной скорости горения драконов пуски были беспорядочными и смешивались друг с другом.
   Джоффри подошел к Ходоку, когда грандиозная битва на стенах была полностью освещена сотнями свернувшихся драконов в небе, их общий рев становился все громче, когда они достигли максимальной высоты и начали спускаться.
   Джоффри закричал от ярости, подбежал к нескольким ящикам и с размаху прыгнул на ходока, направив булаву ему в голову.
   Ходок не успел поднять меч; вместо этого он получил удар рукой - осколки льда и синей плоти разлетелись в щепки.
   Ходок закричал, нанося удар по диагонали. Джоффри шагнул вправо, кинжалом порезал руку демона, заставив его вскрикнуть от боли, и, продвинувшись вперед, ударил булавой по лицу твари.
   Соприкосновение с обсидианом не только ранит их, но и делает слабее.
   Джоффри отпрыгнул назад, когда демон попытался ударить его рукой по лицу, но промахнулся на волосок. Храбрый легионер ударил полупикой по грудной клетке демона, заставив его слегка пошатнуться в сторону, а затем опустил меч и перерубил пику, а обратным движением нанес мужчине жестокий удар в грудь.
   Джоффри воспользовался случаем, чтобы ударить пикой в спину, но прежде чем он успел сделать это еще раз, сбоку на него прыгнул рыцарь и повалил его на землю, пытаясь откусить нос. Он перекатился, пока не оказался над ним, и, схватив скелета за ключицу, ударил его булавой в грудину. Он ударил гнилой скелет о твердые черные камни Внешней стены дюжину раз за неполную секунду.
   УМЕР! УМРИ! СДОХНУТЬ!
   Тварь уже почти не выглядела человекоподобной, когда, наконец, легла неподвижно, и Джоффри почувствовал, что за его спиной что-то смутно холодеет. Он перекатился вправо как раз вовремя, чтобы увидеть, как ходок пытается проткнуть его мечом в грудь. Ходок был похож на какой-то механизм, не обращая внимания на свой промах. Он просто снова поднял клинок и опустил его. Не успел он сделать еще один выпад, как Джоффри в последний момент успел отклонить меч, и сталь его протеза громко зазвенела, когда он перевел ледяной клинок на бок, врезавшись в черный камень и отскочив от него. Несмотря на доспехи, Джоффри согнул ноги и со всей силы пнул ходока, едва заставив его попятиться.
   Он вскочил на ноги и ударил булавой по руке твари, отломив еще один кусок руки.Время реакции Ходока заметно сократилось после того, как он нанес ему удар
  Драконы грохотали по всему Железному кладбищу и за его пределами, от непрерывного шквала взрывов Джоффри оглох, а сам мир, казалось, дрожал, и неисправные драконы взрывались среди стен, разбрасывая тела и разжигая пожары. Он и Белый Ходок наносили друг другу удар за ударом, выдержка и сила Ходока заставляли Джоффри отступать, а само небо, казалось, полыхало красным огнем.
   DIEEEEEEE!!!!!
   Десятки желто-красных полос вырывались из крепостных стен каждые полсекунды, а громкость взрывов, казалось, только нарастала. Джоффри закричал, уклоняясь от удара Ходока, и, не обращая внимания на болезненный, леденящий холод, охвативший Ходока, вонзил обсидиановый клинок в его нижнюю челюсть и в голову. Он продолжал кричать, снова и снова нанося удары в одно и то же место, и куски его тела падали вниз или улетучивались, как дым. Ходячий вопил, обещая возмездие и вечную ненависть... так думал Джоффри. Но он слышал лишь непреодолимый звон, словно самый большой в мире колокол, застрявший на середине пути.
   Ходоки рассыпались, словно пар и снег, рассеявшись в считанные секунды.
   Джоффри так и остался стоять, слегка покачиваясь, глядя на лужицу воды и пара, а затем сплюнул в нее слюну.
   "За твои проблемы..." - сказал он ей, и его лицо исказилось в ненавистной усмешке, а сердце заколотилось, и тело охватил огонь. Он рассеянно обратил внимание на блеск пота по всему телу и учащенное дыхание, которое, казалось, не замедлялось. Прежде чем он успел осознать происходящее, что-то коснулось его сзади.
   Джоффри молниеносно развернулся и, подняв булаву, с рычанием схватил испуганного Трирея за шею.
  'ВУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ' - проговорил Трирэй, хотя странная, вездесущая бечевка, казалось, не соответствовала его рту..
   Джоффри покачал головой, устало моргая, когда голос солдата стал звучать все громче и он отпустил шею человека.
   "Иииииррр!!!" - задыхался он, массируя горло одной рукой и глядя на него в ужасе и страхе. "Хор сорвал их наступление, но... - он прервался, закашлявшись, - у нас есть всего несколько минут, пока... кашель!.. пока не прибудут новые! Вы должны двигаться, сэр!!!" - прохрипел он.
   Джоффри машинально убрал обсидиановый кинжал в ножны и огляделся, его разум по-прежнему был спокоен, вернее, по-прежнему полностью синхронизирован с телом. Солдаты, защищавшие внешнюю стену, воспользовались краткой передышкой, которую дали хоры и распространяющиеся пожары, и отступили, побежали к лестницам или в укрытия, когда вдалеке зазвучали рога.
   "Так, все!" - крикнул он, обернувшись и окинув взглядом ближайшую к нему сотню или около того людей, которые, очевидно, ждали приказа или подтверждали свои убийства. "У вас есть три минуты, чтобы захватить все, что можно, и поджечь остальное! Мы идем на запасную позицию, а затем на Восточную внутреннюю сторожку, шевелитесь!" - прорычал он.
  -.PD.-
  Джоффри и его подчиненные использовали боковые переулки и извилистые улочки Рассветного форта, чтобы отбросить и обогнать скопища колдунов, пробравшихся сюда до начала штурма, и (что более важно) полдюжины конных ходоков, бродивших по всей округе.
   Сама запасная позиция была почти не организована, ее заполняли команды маленьких тележек, снующих туда-сюда, перевозя раненых. До прибытия Джоффри укрепленный периметр уже успел отразить несколько вторжений войнов, защищая территорию перед Восточными воротами и давая время выжившим солдатам перегруппироваться и отступить во Внутренний округ, не слишком загромождая ворота.
   Джоффри, не теряя времени, приступил к работе, одновременно принимая гонцов и рассылая приказы, пытаясь организовать слаженную оборону с огромной помощью полковника Сабу.
   Однако легион нежити вернулся слишком быстро, и на этот раз у Джоффри не было припрятанных карт в рукаве. Они обрушились на периметр с неимоверной силой, уверенно оттесняя их назад. У ворот все еще оставался заслон, и Джоффри знал, что все они не успеют.
   Он несколько минут откладывал решение, прежде чем наконец кивнул сам себе, спокойный и безмятежный.
   "Полковник Сабу", - сказал он, выхватывая запасную саблю у раненого офицера. Позади него находилась проходная, запруженная солдатами, которые пытались пробраться внутрь, прежде чем неуклонно наступающая орда крылатых и конных ходоков настигнет их сзади. Несмотря на огромное количество артиллерийских орудий по всей стене, было ясно, что нежить прорвется внутрь раньше, чем все успеют войти.
  Если только
  Джоффри глубоко вздохнул, глядя на своего спутника, который последовал за ним в бездну и обратно.
   "Полковник Сабу, вы командуете Рассветным фортом. Я буду возглавлять контратаку, пока вы заканчиваете эвакуацию", - приказал он.
   Сабу печально улыбнулся ему.
   "Нет, Джоффри. Ты не сможешь", - сказал он, когда сильные руки схватили Джоффри сзади и начали тянуть его к сторожке.
   "Что ты себе позволяешь?! Отпустите меня, черт возьми!" отчаянно завопил Джоффри, когда Сабу взвалил на плечо свой окровавленный боевой топор.
   "Мы же рейнджеры, Джоффри, помнишь?" - сказал он с легкой ухмылкой, поворачиваясь к своим людям. "ПЕРВЫЕ ВХОДЯТ!!!" - проревел он, поднимая топор над головой.
   "ПОСЛЕДНИЕ!!!" - проревел Рейнджер, выстраиваясь в клин: щиты впереди, тяжелое оружие позади.
   "ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! САБУ!!! САБУУУУУУУУУУУУУУ!!!!". закричал Джоффри, борясь с полудюжиной мужчин, которые крепко держали его и несли за поднятый тройной портключ.
   Рейнджеры устремились прямо на ряды нежити, миновав разрушающийся периметр, удерживаемый гарнизонными иронами Геншуа, и обрушились на нежить, как яростный шторм. Джоффри потерял их из виду между порывами серого песка и пожарами: оставшиеся люди использовали время, чтобы эвакуироваться через быстро закрывающийся тройной портключ.
   "СААААААБУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ" Джоффри зарычал, его горло охрипло, когда множество рук начали душить его, и он опустился на землю, неподъемная тяжесть придавила его, пробив до костей, когда сбоку от него появился большой Белый Ходок, держа в одной руке огромный боевой молот, а в другой - голову Сабу.
   "Саааабуууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу", - закричал он, поднимаясь с кровати.
   "Дышите, сэр! Дышите!" - кричал Лох, тряся его, и его руки крепко держали Джоффри за плечи.
   Джоффри дико дергал головой из стороны в сторону, его дыхание вышло из-под контроля, и он почувствовал, как его окутывает море холодного пота.
   "ДЫШИ, ДЖОФФРИ! ДЫШИ ГЛУБЖЕ!!!" крикнул Лох, схватив одной рукой голову Джоффри и заставив безумный взгляд командира сфокусироваться на нем.
   Джоффри сделал глубокий, полный страха вдох, за которым последовала дюжина других, когда тряска постепенно прекратилась. "Дхид..." - попытался сказать он, его рот был зажат.
   "Вот, сэр, - сказал Лох, протягивая ему флягу. Джоффри сделал глоток и снова задышал, несколько раз кашлянул, прежде чем его горло наконец прочистилось.
   "Кто-нибудь слышал меня?!" - в отчаянии спросил он своего помощника.
   "Они проходят через то же самое, командующий. Не держите себя за..." Лох остолбенел, пока Джоффри не схватил его за плечо и не заставил встать.
   "Лох. Это так. Кто-нибудь. Слышишь меня?" - спросил он снова, совершенно серьезно.
   Лох с видом знатока покачал головой: "Нет, Джоффри. Ближе к концу стало хуже, но не громче, чем сейчас", - сказал он, смирившись.
   Джоффри с облегчением откинулся на спинку кресла, чувствуя, что почти замерз от холодного пота. "Хорошо", - просто сказал он.
   Лох стоял чуть поодаль, приняв на время более профессиональную позу, пока Джоффри продолжал громко дышать, с каждым разом все более регулярно.
   "Опять Сабу, сэр?" неуверенно спросил он.
   Джоффри медленно помассировал лицо рукой, убирая немного грязи с глаз. "... Да...", - сказал он. Лох молчал, пока Джоффри держал его лоб, свет послеполуденного солнца едва освещал что-то под тяжелым облачным покровом и закрытыми шторами. "Детали всегда меняются...", - неожиданно для себя произнес он. "Свет, доставляемый хорами, где именно мы найдем тело Хай Мун Кио... если вообще найдем, если заряжающий баллисты был разрушен пескоструем или съеден сандрайком...", - продолжал он, уставившись в пол. "Иногда появляется даже тот здоровенный Уокер с молотом... Но ухмылка Сабу всегда остается неизменной. Каждый раз. Как будто он грустит, что не успел сказать свое слово... грустит, но гордится тем, что идет на смерть..." пробормотал он, голос его дрогнул под конец.
  Нет.
  Он схватил себя за маленький хвостик и сильно дернул вниз, боль облегчила его разум и влагу, которая начала заливать его глаза.
   Я не плакал уже много лет, не буду и сейчас... они не должны видеть меня таким... - с железной решимостью подумал он.
   У Лоха хватило ума хотя бы занять себя небольшим подносом, который он принес, и внимательно осмотреть его, прежде чем поставить на стол в комнате.
   Джоффри сел на один из стульев, совсем не голодный, но понимающий важность правильного питания для солдата.
   Он механически съел рис из миски, быстро, но не слишком быстро. Это был ритм осады, который он освоил довольно давно. Остановившись на полпути, он нахмурился, отбросил палочки в сторону и уставился на своего помощника.
   "Лох..." - угрожающе произнес он.
   Адъютант готовил его доспехи, вытирая с них грязь. Джоффри продолжал смотреть на него, пока тот не оглянулся и не встал. "Джоффри, ты выглядишь так, словно потерял половину своего веса, а рана на ноге плохо заживает.Время от времени добавляй в рацион..."
  "Отнеси это на кухню, Солнечный луч", - приказал он, вставая и отходя к окну.
   "... Есть, командир", - сказал Лох, снова покачав головой.
  -.PD.-
  Твораи Генки некоторое время смотрел на потолок госпиталя, погружаясь в старые детские воспоминания, пытаясь отвлечься от криков боли, которые время от времени прорывались сквозь поздний полдень, но это ему не слишком удавалось.
   Ночами было еще хуже: частые кошмары, проклинавшие большинство обитателей палаты, не давали Генки покоя и не хотели спать.
   "Как ты себя чувствуешь, солдат?" - внезапно спросил голос слева от него.
   Генки моргнул, уставившись в потолок, перевел голову влево и посмотрел на собеседника. На нем была черная пластина с изображением Цзиншэнь Рассветного форта, ее духа, во всем его величественном и яростном великолепии. Правое предплечье было заменено булавой, а на месте правого глаза красовалась белая повязка. Из-за багрового плаща он казался больше, чем он думал, а его оставшийся глаз смотрел на него с беспокойством. Даже без шлема он выглядел внушительно.
   Генки Твораи успел закрыть рот, чтобы окончательно осознать увиденное, и тут же открыл его снова, пытаясь встать, несмотря на сильную боль в груди. "Д-д-д-доун к-командор сэр!!!" - пробормотал он, когда к нему обратился сам Серебряный Лев.
   "Не двигайся, Творай, ты уже сделал более чем достаточно", - сказал Командующий Рассветом, положив успокаивающую руку на грудь Генки и легонько подталкивая его вниз.
   "Да, господин Командующий Рассветом!" - сказал он, укладываясь обратно на свою маленькую кровать и стараясь после этого не шевелить ни единым мускулом.
   Почему Серебряный Лев разговаривает со мной? подумал он в тяжелом смятении. За последние пять месяцев он видел живую легенду вблизи всего несколько раз: два раза, когда тот осматривал их позиции однажды утром, и один раз, когда он лично напал на участок стены, который Генки и его люди пытались (и не смогли) удержать. Шепот и легенды оказались далеко не такими, как на самом деле, обнаружил Генки. Серебряный Лев и его свита обрушились на колдунов, как яростный ураган, отрывая оружием конечности и головы, - вихрь смерти, который унесся почти так же быстро, как и появился, в поисках других критических областей.
   "Не останавливайся, Твори. Эти колдуны сами себя не разгромят..." - сказал он, словно комментируя дерьмовую погоду.
   И тут же сорвался с места.
   Оглядываясь назад, Генки больше всего потрясло бесстрашие командира. Когда он сражался с крысами, на его лице не было ни страха, ни сдерживаемой паники... оно выражало презрение, как будто крысы были для него чем-то вроде личного оскорбления. Презрение и яростный гнев - так Генки описал его выражение своим коллегам.
   Серебряный Лев опустился на колени рядом с ним и гордо улыбнулся. "С тобой здесь хорошо обращаются, солдат?" - спросил он.
   "Ах, да, рассветный командующий Джоффри, сэр!" - заикаясь, ответил он.
   "Прошу вас, давайте оставим это имя, если нет, то мы будем здесь весь день", - сказал он с небольшой, приватной усмешкой.
   "Серьезно, как найти больничную зону? Говори честно, солдат", - сказал его командир.
   "Ааа... Да... Командир, я думаю, что это поможет..." - полусерьезно прокомментировал он, но командир смотрел прямо ему в глаза, выражение его лица было спокойным и почти безмятежным. Он слышал, как другие солдаты говорили о странном, безмятежном присутствии, которое почти пронизывало комнату, где обитал Командующий, о некой мантии, которая, казалось, успокаивала тревоги и заставляла человека легче дышать.
   Казалось, Командующий счел его ответ неуместным - не по внешним признакам, а по тому, что он все еще смотрел на него, ожидая. Генки вдруг обнаружил, что быстро пересматривает слухи о белой повязке на глазу и ее часто упоминаемых способностях распознавать ложь.
   Позже Генки не побоялся бы признать, что продержался под этим взглядом не более пяти секунд. Он думал, что меньшие люди продержались бы и две. "Ну, командир... Просто... это однообразие едва ли не хуже, чем сама осада. По крайней мере, там, в разгар боя, мы можем перестать волноваться. А здесь... ничего не остается делать, кроме как смотреть в потолок и... вспоминать...", - с содроганием произнес он.
   Командующий Джоффри задумчиво кивнул, похоже, искренне размышляя об этом. "Понятно. Довольно много людей выглядят достаточно ясными... хммм... да...", - пробормотал он почти про себя. "Думаю, мы могли бы организовать несколько игр в кости, если бы немного сдвинули кровати. Вам всем будет чем заняться, кроме как пялиться в потолок", - сказал он с язвительной улыбкой.
   "Я... думаю, люди оценят это, командир", - сказал Генки, чувствуя, как на его губах появляется небольшая улыбка. Давненько он не чувствовал ничего подобного.
   Позже ему сказали, что они проговорили около десяти минут, но Генки показалось, что прошло больше часа. Он оказался более разговорчивым, чем обычно, когда Командующий расспрашивал его о жизни до Легиона, а он рассказывал ему о своем детстве в Лоду, о его великих белых горах и небесно-голубых водопадах.
   Когда Командующий уже собирался встать, Генки вдруг взмолился. "Пожалуйста, сэр... Я могу продолжать сражаться... Скажите Писарям Тела, что я..."
   "Нет, солдат", - сказал командир, покачав головой. "Ты выполнил свою часть работы... отдохни. Ты заслужил это", - приказал он.
   Генки откинулся на спинку кресла, наблюдая за тем, как его командир отворачивается и принимает посыльного. Они коротко посовещались, после чего он снова обернулся и почтительно кивнул Генки. "Дварай", - сказал он.
   "Командир "Рассвета"!" Генки взвизгнул, не удержавшись от того, чтобы не хлопнуть себя по груди. Не обращая внимания на боль, Командующий с язвительной улыбкой покачал головой и отошел к другой кровати.
  -.PD.-
  В госпитале форта лежали люди, отдавшие все ради Рассвета, люди, принявшие на себя удар, о котором их просил Джоффри. Он не мог представить их одинокими днем и ночью, которым нечем заняться, кроме как смотреть в потолок и снова и снова переживать свои кошмары, как говорил Твораи Генки.
   Поэтому, когда у него находилось время, он прогуливался по Госпиталю и слушал их рассказы, их истории. Джоффри нравилось слушать их рассказы - от старых военных историй до диких описаний далеких родных городов. Он узнавал все больше и больше о своих людях, отдыхая от неумолимой серой тучи, которая месяцами осаждала не только форт, но и самих людей. Восхищенные или потрясенные взгляды, которые ему приходилось выдерживать, чтобы разделить эти маленькие моменты, стоили того.
   Больше всего они помогали сдерживать кошмары.После нескольких месяцев осады с нерегулярными, но непрекращающимися штурмами
  Он говорил, стоя на коленях у другой кровати, рядом с Онереем, который выглядел едва ли старше Томмена, когда он видел его в последний раз, половина его лица была покрыта бинтами.
   Томмен... боги... как давно это было... он гадал, что же случилось с его младшим братом? Жив ли он вообще сейчас?
   "Как ты себя чувствуешь, солдат?" - начал он, как обычно, но мужчина... нет, мальчик, не ответил. Он неподвижно смотрел в потолок, его трясло, веки дико трепетали.
   Джоффри положил руку на шею мальчика, ощущая вялое, беспорядочное сердцебиение. Затем он положил руку на лоб мальчика, ощутив сильный жар, несмотря на промокшую тряпку, которая лежала на нем всего секунду назад.
   Он перевел дыхание, наблюдая за тем, как дрожь мальчика постепенно ослабевает, а его глаза постепенно прекращают свое постоянное движение. "Держись, солдат... держись..." - шептал он.
   Мальчик вдруг сосредоточился на нем, схватив Джоффри за руку. Мальчик с отчаянной силой сжал ее, а его карие глаза буравили его, расфокусировавшись. Джоффри сжал руку в ответ, быстро моргая и чувствуя, как сжимается его горло. "Ты молодец, солдат... ты молодец...", - снова прошептал он, когда тряска замедлилась.
   "Папа?" внезапно спросил мальчик, его голос был наполнен почти детской надеждой, а глаза по-прежнему смотрели на него, расфокусированные и потерянные.
   "Я здесь..." прошептал Джоффри, наклоняясь ближе, и сила в руке мальчика внезапно удвоилась.
   "Папа... - прошептал мальчик с неожиданной радостью, уголок его рта, не закрытый бинтами, искривился в удивленной полуулыбке.
   Улыбка продержалась пару секунд, а затем медленно исчезла, когда тряска полностью прекратилась, а рука мальчика ослабла в хватке Джоффри.
   Приведя в порядок волосы мальчика, Джоффри сделал неровный вдох и на мгновение заглянул в неподвижные карие глаза, прежде чем осторожно закрыть их.
   Рассветный форт загрохотал.
   Они вернулись, подумал он, вставая и медленно сжимая в кулаке руку. Однако он не мог перестать смотреть на мальчика: потрепанные остатки его формы, казалось, делали его еще меньше, а то немногое, что осталось от цвета его лица, медленно вымывалось тяжелым холодом, который ощущался даже здесь.
   Буууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу", - снова прогрохотал Рассветный форт.
   Джоффри с рычанием обернулся, краем глаза заметив неясные красные пятна, и быстрым шагом вышел из комнаты.
   "Онерай у шестой кровати", - сказал он одному из помощников Бо, прежде чем выйти.
   Скоро нужно будет сжечь тело... а у него были демоны, которых нужно было калечить и убивать.
  -.PD.-
  В двенадцатый раз безумная писанина Джоффри наконец прервалась, и он закричал в ярости.
   "Зачем все это нужно?! Какой в этом смысл!!!" - в ярости он обернулся, схватил стул, на котором сидел, и разбил его о землю.
   Привязанный к другому стулу маг закричал и, как всегда, затрясся, пытаясь пошевелиться. "ТЫ!" Джоффри зарычал, в его глазах горела жажда крови: "ТЕБЯ НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ЗДЕСЬ!!!" - прорычал он, принявшись крушить существо своей булавой, не оставляя от него ничего, кроме раздробленных костей.
   Но как бы сильно ни бил Джоффри, полустертый сигил все равно оставался целым. Его синие башни-близнецы насмешливо и дерзко смотрели на него.
   "НАДЕЮСЬ, ТЫ ХОТЯ БЫ ДАЛ БОЙ, СУКИН СЫН ФРЕЙ!!!" закричал Джоффри, размахивая булавой, превратившей гнилой труп в сплошную мякоть.
   Тяжело дыша, он вернулся к нарисованной карте и, схватив пергамент рукой, медленно смял его. На ней были изображены земли мира, какие знал Джоффри, с одной лишь разницей. Запределье все время отклонялось к северо-востоку, пока не коснулось воображаемого моста, соединяющего его с Землями Вечной Зимы.
  Клубника на белом салтрине
  Оборванный голубоватый сокол
  Талисман над зеленью.
   Дома Тернберри, Мандерли и Фреев служат Белым Ходокам.
   Это были те, кого он смог собрать воедино, но их было больше, так много больше... Он обернулся, чтобы еще раз взглянуть на настоящий арсенал, который он собрал здесь: пластинчатые доспехи, до боли похожие на те, что использовались в Вестеросе, мечи и шлемы, и вся военная атрибутика, которую так любил его старый дом, - все это было выставлено на всеобщее обозрение.
   Он даже не знал, зачем приказал людям принести труп Фрея оживленным... ведь колдунов нельзя допрашивать. Впрочем, это немного помогло справиться с яростью.
   Защита мира... - самодовольно фыркнул он, с отвращением покачав головой. Оказывается, мы уже проиграли.Должно быть, Вестерос был захвачен довольно давно, чтобы чертовы Фреи добрались сюда
  Это было не так уж и сложно. Белые Ходоки, Земли Вечной Зимы, огромная, мать ее, стена, больше чем пять крепостей вместе взятых. Оглядываясь назад, все это имело смысл.
   Насколько он знал, весь остальной мир уже захвачен, а на него вот-вот обрушится удар с запада. Кондоры не долетали до Рассветного форта еще до того, как он принял командование... он полагал, что это из-за бродячих групп летающих крыс, перехватывающих их... но что, если некому будет посылать сообщения?
   Он резко тряхнул головой, отгоняя душераздирающие мысли, когда Лох осторожно приоткрыл дверь и посмотрел на своего командира.
   "Вернулся за очередной порцией мусора, Лох?" - спросил он с полусерьезной улыбкой.
   "Они упорные ублюдки, сэр", - ответил его адъютант.
   Джоффри направился к двери: "Тогда за дело...", - сказал он, сменив усталое выражение лица на нечто большее... солдатам было бы неприятно смотреть на него в таком состоянии.
  -.PD.-
  "Поддерживайте дисциплину стрел. Солнечный луч! Приведи своих людей в порядок!" рявкнул Джоффри, проходя через Бастионную стену и хватая ошарашенного Солнечного Луча, когда тот оттирал кровь с лица. Он кивнул и повернулся к своим людям.
   "Держите залпы наготове!" - крикнул он, расставляя нескольких солдат по местам. Джоффри уже прошел мимо линии лучников.
   По бокам от него ряды пехоты сражались с колдунами, как и накануне, как и завтра.
   Осада началась несколько месяцев назад.
   Джоффри продолжал идти, а стрелы время от времени бессистемно сыпались на него, задевая или раня людей, которые кричали и умирали. Но они продолжали сражаться. "Солнечный луч Фехдж! Возьми полусекцию..." - Джоффри запнулся, когда человек, которого он схватил, упал, как доска, мертвый. Джоффри оставил его на месте, а сам направился к шеренге пехотинцев, которые сдерживали фейтов с помощью шестового оружия, не давая им закрепиться на стене.
   Стрела вонзилась в палантин Джоффри, слегка пошатнув его, и он, продолжая идти, схватил за руку трирея: "Трирей! Твой "Солнечный луч" упал, а где твой капитан?" - спросил он, прежде чем размозжить череп рыцаря, который подошел слишком близко к гранатам.
   "Капитан мертв, сэр!" - наполовину прокричал солдат в ответ, с головой погрузившись в таран нагинаты против нежити, которая периодически высовывала головы из-за стены.
  Внешняя стена пала довольно давно
  "Тогда я повышаю тебя до Солнечного Луча, немедленно. Держи их здесь, но поставь несколько своих людей между копьями, тебе нужно больше солдат впереди для ближней обороны!" сказал Джоффри солдату.
   Солдат, кивнув, продолжил таранить и оттеснять нежить к стене своей нагинатой: "Понял, сэр!" - крикнул он.
   "Джоффри похлопал его по спине, а затем снова взлетел в воздух: в него полетело несколько стрел. Еще одна попала в его нагрудник, и он прикусил губу от боли, продолжая идти, пытаясь придать хоть какую-то последовательность происходящему на стене сражению.
  Внутренняя стена была захвачена месяц назад
  Джоффри заметил двух солдат, торопливо несущих болты для баллисты, прежде чем одна из стрел попала в шею тому, кто стоял сзади.
   "Не останавливайтесь!" крикнул Джоффри, хватаясь за спину маленького повозки, набитой грубо сделанными болтами для баллисты, прежде чем они отлетели в сторону. Солдат впереди даже не оглянулся, продолжая нести передний конец, устремляясь к осколку баллисты.
   "Пуэн... боги... Мы ждали... сто лет... этих болтов..." - прохрипел капитан у баллисты. Он сидел на стене, прислонившись спиной к одному из кренеллиев, и кровь текла из дюжины порезов по всему телу. В руках у него был разряженный арбалет, маленький болт которого угодил в череп рыцаря, лежавшего на боку.
   "От этих кусков дерьма почти ничего не осталось, капитан... о черт..." сказал грузчик, бросая груз и спеша к капитану.
   Вокруг баллисты лежали остальные члены экипажа, все они были убиты, а несколько конных гарнизонных кавалеристов, стоявших в стороне, расправились со всеми, кто за это отвечал.
   Джоффри начал оттаскивать баллисту назад, а Пуэн помогал своему начальнику, с трудом удерживая булаву в руке, пока тот тянул за рычаги. "Сэр!.. Капитан!!! Сэр!!!" - кричал солдат, тряся своего капитана, но тот не отвечал, слегка наклонив голову набок.
   "Зарядить болт!" прохрипел Джоффри, во рту у него пересохло, когда он закончил откручивать лебедки.
   Пуэн испуганно обернулся: "Что...?... Есть, командир!" - сказал он, вытирая что-то с лица, встал и схватил один из упавших грубо сделанных болтов для баллисты. Он воткнул один прямо в кусок, отступил на секунду назад, осматривая кусок, его движения были точны, ему надоело сотни часов делать это снова и снова.
   "Чисто!" - крикнул он, отступая назад.
   "Свободен!" крикнул Джоффри, выпуская оружие. В этом не было необходимости, но привычный порядок действий все равно укоренился в его психике. Болт пролетел по Бастионной стене и поразил всего двух колдунов, пригвоздив к земле их вопящие тела, когда мимо промчалась дюжина других.
  Они уже две недели сидят на четверти пайка.
   "Капитан! Мы вернулись! Мы..." - двое легионеров остановились, заметив своего капитана и тела остальных членов команды.
   "Бросьте носилки и возьмите на себя часть, заставьте их заплатить", - приказал Джоффри, отступая назад. Солдатам потребовалась лишь секунда, чтобы обработать приказ, прежде чем они взялись за баллисту.
   "...Есть, командир!" - закричал один из них, хватая еще один болт и заряжая баллисту.
   Джоффри продолжал идти, пока ночное небо не стало рассветать, и неуклонно светлеющий горизонт медленно освещал Морские горы.
   "Командир!" - поприветствовал его дварф с пращой, помогая нести раненого товарища другому солдату. Джоффри кивнул, продолжая идти, осматривая участок стены, так как ярость атак рыцарей постепенно уменьшалась.
   "Серебряный Лев!" - сказал один из лучников, доставая из деревянной бочки еще один колчан. "Командир Рассвета!" - сказал тяжелобронированный Железный Ударник, бросаясь к краю стены, чтобы помочь маленькой яме, которая на мгновение прорвалась. "С-с-сэр!" - сказал испуганный Онерай, с трудом таща ведро с водой по лестнице на один из бойниц.
   Он каждый раз кивал в ответ, но его горло постоянно сжималось от каждого взгляда солдат.
   "Командир", - произнес знакомый голос из мертвой зоны правого глаза.
   "Лох, ты нашел Геншуа?" - спросил он, поворачиваясь. Его адъютант с несчастным видом смотрел на Джоффри.
   "... Он мертв, сэр... В юго-западном направлении был прорыв. Он пал, прежде чем подкрепление полковника Ху отвоевало участок", - сказал он, держась за окровавленное предплечье. Чистые бинты, оставшиеся после осады, давно истлели, их заменили рваные куски ткани.
   "... Он был хорошим человеком..." сказал Джоффри, на секунду уставившись в пол от неожиданного удара в живот. Он перевел дыхание и поднял взгляд. "Люди Валиона починили колодец? Я всю ночь ждал новостей", - спросил он его.
   "... Что?" - спросил он своего помощника, так как Лох продолжал странно смотреть на него.
   "Это... Это полковник Ху, сэр. Он сейчас находится в госпитале Форта", - сказал он.
  -.PD.-
  "Что я тебе говорил о самоуверенности Ху?" спросил Джоффри, опускаясь на колени рядом со своим старым другом.
   Ху лежал на импровизированной кровати в одной из кладовых рядом с госпиталем и, оглядываясь на него, неглубоко дышал.
  За долгие месяцы лекари Бо в совершенстве овладели искусством сортировки, определяя процедуры и комнаты для различных состояний пациентов.
   Ху поместили в комнату, предназначенную для тех, кто не был больше привязан к этому миру... не то чтобы она часто использовалась в настоящее время. Из-за жалкого рациона, на который их посадили, и долгого напряжения, вызванного осадой, большинство раненых протянули день или два.
   Ху хрюкнул, глядя на своего друга: "Оставь это... конным вождям...", - сказал он с легкой улыбкой, а затем разразился приступом кашля, и кровь прилипла к его небольшой бороде.
   "Полегче, Серая Чайка... просто... полегче..." Джоффри с полусерьезной улыбкой сказал, что Ху смутно пытается встать, но Джоффри легонько толкнул его обратно. "Это был риторический вопрос, идиот..." - сказал он, быстро моргая, когда услышал хрип, вырывающийся из легких Ху при каждом вдохе.
   "Ко... командир..." попытался сказать Ху, стараясь не разразиться приступом кашля.
   "Не надо, не говори, Ху", - сказал он, оглядываясь по сторонам в поисках хоть какого-нибудь экстракта гехи, чтобы притупить боль. Он остановился, вспомнив, что они закончились более двух месяцев назад.
   "Джуффри..." - прошелестел он.
   "Что это? Что это Ху?" спросил Джоффри, слегка расстроенный, наклонившись вперед, чтобы лучше его слышать.
   "Жоффрей... Это... Это было мое... мое удовольствие..." Ху с трудом выговаривал слова, его голос был едва громче шепота, чтобы избежать очередного приступа кашля.
   Он прощается.
   "Ху, не надо..." прошептал Джоффри, но Ху все еще смотрел на него, его глаза напряженно пытались сказать то, что было у него на уме.
   "Я не знаю, остался бы я... здесь... без тебя...", - сказал он, зажмурив рот и глаза, борясь с желанием закашляться.
   Он думает, что жил бы дальше... он прав... он жил бы дальше, если бы я не притащил его сюда... - с нарастающим страданием подумал Джоффри.
   Ху снова смотрел на него, зажав рот, на грани очередного припадка, когда он медленно вдохнул еще одну порцию воздуха.
   "Спасибо", - внезапно произнес он, и чистая благодарность в его голосе ударила по Джоффри, как кувалда. "Спасибо, Джоффри, спасибо..." - повторял он снова и снова, пока не сорвался в сильнейший припадок и не закашлял кровью все одеяло, а его бледное тело снова и снова подергивалось от напряжения.
   Джоффри держал его, пока он содрогался, и кашель прекратился так же внезапно, как и начался.
   "Ху... Почему?" - спросил он, позволяя ему опереться на импровизированную кровать.
   Ху не ответил ему, глаза его были неподвижны, изо рта капала кровь.
   "Ху!?" спросил Джоффри, тряся его. "Почему ты так говоришь, Ху?! ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СКАЗАЛ?!" - закричал он, тряся его и чувствуя жжение в глазах.
   Джоффри почувствовал себя так, словно кто-то вонзил меч ему в живот, и, спотыкаясь, вышел из комнаты; двое солдат из команды Ху почтительно кивнули ему, прежде чем войти в комнату.
   Он продолжал идти, изо всех сил пытаясь сдержать яму отчаяния внутри себя.
   "Серебряный лев", - поклонившись, произнес писец, неся в руках набор неопределенно чистых бинтов.
   Джоффри быстро кивнул, не желая смотреть на него.
   Он направился к стене, проходя через комнату, полную солдат, занимающихся плотницкими работами, в основном грубыми болтами для баллист. "Командир Рассвета!" - крикнул один из них, вставая. "Сэр! Сэр Серебряный Лев! Командующий! Командующий Джоффри!" - сказали они, все встали и отсалютовали с каким-то глубоким уважением, даже восхищением.
   Прекратите это.
   Джоффри сурово кивнул, продолжая идти, его горло постоянно сжималось.
   Он дошел до стен Бастиона, когда солнце выглянуло с востока, и оставшиеся в живых маги полностью покинули Рассветный форт. Они уходили после каждого штурма, как бы осмеливаясь заставить Джоффри снова занять Внутреннюю или Внешнюю стены... но у него не было людей, чтобы удержать их, они были бы слишком рассеяны... Это знали и он, и демоны. Сами Ходоки обычно стояли у всех на виду, прямо за Внешней стеной, посреди рассветных равнин. Они были постоянным напоминанием о безнадежности их последнего сражения, постоянным зрелищем, которое подрывало боевой дух его людей.
   Проходя через стену, он посмотрел по сторонам. Последние колдуны отступили за дальнюю линию деревьев, но линия белых ходоков осталась. Они просто стояли там без своих лошадей, непоколебимые, постоянно глядя на Рассветный форт, не желая ни спать, ни отдыхать. Они также следили за тем, чтобы ни один фуражир не мог безопасно покинуть Рассветный форт, что в сочетании с постоянными атаками вместо одного колоссального роя заставило Джоффри задуматься о том, что они действительно пытаются выморить их голодом, а не выбить одной колоссальной волной, которая покрошит больше трупов, чем стоит Легион.
   "Командир", - сказал один из солдат, неся павшего товарища к кострам внизу.
   "Серебряный Лев", - произнес другой Онерей, прекратив чистить свою катану.
   "Командующий Джоффри", - сказал капитан, почтительно кивнув, прежде чем вернуться к своим людям.
   Джоффри торопливо зашагал вперед, с трудом сдерживая жгучую агонию, когда каждый солдат, заметивший его, останавливался, чтобы хоть как-то его поприветствовать.
   "Серебряный Лев... сэр", - сказал раненый легионер, когда его нес товарищ.
   Почему...? Почему они продолжают...? Все было напрасно! Мы едва ли продержимся еще неделю, а может, и меньше... Почему?
   Джоффри почти бегом поднялся по последним ступеням в военную комнату Бастиона. С уменьшением численности людей и припасов, а также с учетом того, что они проходили тщательную подготовку под Ходячими, комната уже почти не нуждалась в его присмотре.
   Наконец он добрался до наблюдательной башни, где Шах наблюдал за отступающими крысами и молчаливыми, не двигающимися ходоками. "Я слышал о Ху...", - сказал он, когда услышал его, но Джоффри ничего не ответил, прислонившись к одному из кренеллионов рядом с Шахом.
   Его дыхание стало неровным, когда он почувствовал, что его глаз наполнился слезами, а жжение распространилось из груди по всему телу.
   "... Почему?" - спросил он.
   Шах несколько секунд смотрел на него, пытаясь разобраться в паутине смыслов, окружавших этот простой вопрос. В раздумьях он оглянулся на неуклонно светлеющий горизонт, постукивая пальцами по зубчатым стенам.
   Они провели так несколько минут в редком для Рассветного форта молчании, прежде чем Шах наконец заговорил. "Почему они продолжают благословлять твое имя, даже когда умирают по твоему приказу? Почему они продолжают идти вперед, даже когда лежат на земле, истекая кровью? Почему они благодарят тебя за тот конец, к которому ты привел всех нас?" размышлял Шах, все еще глядя на горизонт. Джоффри ничего не ответил, застыв как статуя, когда услышал своего старого друга. Он слегка кивнул, стараясь не рассыпаться.
   "Это не такая уж большая тайна, Джоффри. Любой человек может просто умереть, это неизбежный конец, каким бы долгим ни был путь к нему..." - размышлял он вслух, снова обращаясь к своему командиру. "Этот конец стал неизбежным в тот день, когда эти люди родились... его причина стала очевидной в тот день, когда пали легионы, или, возможно, в тот день, когда эти твари впервые появились из серых пустошей... То, что ты дал им, не было смертью Джоффри... ты дал их смертям смысл", - с легкой улыбкой сказал Шах.
   "Вот что в их глазах. Благодарность, командир, - сказал он.
   Джоффри сглотнул, не веря себе, что смотрит на него, когда ему удалось обрести голос. "... Благодарность за то, что вы заперли их здесь...?" - спросил он.
   Шах фыркнул, покачав головой: "Ты заставил их победить свой страх. Ты вел их, когда они отдавали свои жизни, чтобы другие могли сохранить свои. Ты сделал их всех, всех, Джоффри... ты сделал их всех хозяевами своей судьбы", - приговаривал Шах.
   Джоффри почувствовал, как глубокая дрожь полностью охватила его, а дыхание остановилось.
   "Ты не запер их здесь, когда принял командование, Джоффри. Ты освободил их. Вот почему они сражаются за тебя, вот почему они умирают за тебя", - просто сказал Шах.
   Джоффри почувствовал, как по его левой щеке скатилась слеза - ее путь часто прерывался из-за шрамов, оставленных сандрагорой. Он издал один сдерживаемый всхлип, думая о своих людях, о своих друзьях. Они опирались на него, а он опирался на них.
   Он опустил глаза: слезы продолжали капать, а гул заглушал все остальные звуки.
   Я горжусь тем, что могу назвать их своими людьми. Я горжусь тем, что называю их своими братьями.
  
  Он поднял голову и оглядел рассветные равнины: Серебряный лев во всем своем величии издавал могучий рев, не так уж далеко от Ходоков.
   Лев снова зарычал во всю мощь, направляя на демонов ярость и гордость. Джоффри ничуть не удивился, узнав смысл львиного рева. Это был вызов, это была гордость, гордость за своих людей. Со всех стен было слышно, как его солдаты с трепетом и вызовом бросаются к серебристому льву, и их радостные крики каким-то образом освобождались от миазмов мрачного поражения, которыми так долго был пропитан Рассветный форт.
   Джоффри не знал, сколько времени он простоял там, завороженно глядя на ревущего льва, а слезы продолжали течь по его щеке. Шах испуганно встряхнул его, жестом приглашая следовать за собой.
   Они пробежали мимо опустевшей Военной комнаты и спустились по многочисленным лестницам, прежде чем оказались у подножия Шлюза, где, как клялся Джоффри, собралась половина оставшегося Легиона. Они казались более чем в хорошем настроении, раздавая оружие и доспехи в несколько неистовом состоянии, даже когда все больше легионеров выходило из главного хранилища.
   Они были злы, горды, непокорны.
   "Лох! Валион! Что, черт возьми, здесь происходит?!" спросил Джоффри, когда нашел их обоих, пытаясь навести хоть какой-то порядок в окружающем их хаосе.
   "Командир!" - крикнул Лох, обернувшись, и его глаза загорелись таким рвением, какого Джоффри не видел уже давно: "Они хотят выйти наружу, сэр! Люди хотят выйти вперед и хоть раз разбить демонов!!!" сказал он.
   "Они с ума сошли?! Рассветный форт скоро падет!" воскликнул Джоффри, с непониманием наблюдая за тем, как даже лекари со своими хромыми подопечными выходят из крепости в поисках оружия.
   "...Они знают, сэр", - внезапно сказал Лох. "Не секрет, что наших запасов не хватит еще на неделю... а после встречи с Серебряным Львом... они не хотят умирать, как испуганные крысы, господин", - многозначительно произнес он.
   "... Они хотят стоять со своими братьями..." - пробормотал Джоффри.
   "Они не хотят слушать эту мелодию отчаяния..." - сказал Шах, кивнув самому себе.
   "Чтобы исполнить клятвы, произнесенные с незапамятных времен..." Джоффри продолжал, отвернувшись от всех, и смотрел на сторожку.
   "Покончить с неопределенностью раз и навсегда... дать бой врагу и решить нашу судьбу так или иначе..." сказал Шах, с каждой секундой его голос становился все более оживленным.
   "Они отказываются сложить оружие, отказываются тихо уйти в долгую ночь, - сказал Валион.
  Хозяева своей судьбы
  "И не уйдут!" Джоффри внезапно обернулся, и его багрово-красный плащ затрепетал под порывами зябкого ветра и снега. "Люди Рассветного легиона еще раз встанут вместе!!!" - сказал он, и слезы на его глазах все еще катились по покрытому шрамами лицу, а страдания и сомнения испарились, когда он повернулся к Валиону.
   Он и не заметил, как выкрикнул последнюю фразу, но дикое рычание и оскал мужчин заставили его обратить на это внимание. Они казались почти неистовыми, подстегиваемые видом давно потерянной надежды в виде непокорного серебряного льва и новой целью, не ограничивающейся простым наказанием, которое демоны выносили неделю за неделей.
   Атаковать.
   "Великий луч Валион!" - сказал он.
   "Господин!" - огрызнулся он.
   "Проследи, чтобы все в форте были вооружены всем, что могут унести, и мы выступим и разобьем демонов в течение получаса!" - приказал он.
   "Есть, командир!" - огрызнулся тот, поворачиваясь и начиная раздавать приказы ближайшим к нему людям.
   "Шах, сходи в оружейную и возьми все обсидиановые стрелы, которые у нас остались, раздай их своим Охотникам и офицерам, хотя бы по одной", - приказал он. Шах многозначительно кивнул ему, когда тот принялся за дело.
  Если мы сможем уничтожить их командира... возможно
  "И Лох...", - сказал он, многозначительно глядя на своего помощника.
   "Принеси мне мое знамя", - приказал он.
  -.PD.-
  Весь Рассветный Легион стоял в строю, одной длинной колонной, насколько позволяли огромные Врата. Доспехи воинов были вмяты и грязны, знамена изорваны и разорваны. Многие из них носили повязки или куски потрепанной одежды на старых и новых ранах, а тех, кто едва мог ходить, поддерживали их товарищи по оружию.
   Такое зрелище вызвало бы насмешку у любого рыцаря Ричера, но если бы Джоффри пришлось вести армию в преисподнюю, он взял бы этих людей, а не миллион рыцарских рыцарей.
   В каком-то смысле он уже взял.
   Они выглядели устрашающе. Стальные глаза и свирепое рычание, они выглядели как люди, смирившиеся со своей смертью, - так выглядят люди, которым нечего терять и нечего приобретать.
   Они выглядели как люди, готовые идти на верную гибель и благодарные за это.
   Джоффри быстрым шагом направился вдоль колонны к фронту, встречаясь взглядом с каждым легионером.
   "Я никогда не думал, что все так закончится... - сказал он, шагая вдоль колонны и стараясь, чтобы его голос звучал громко. "Но я рад, что это случилось!" - воскликнул он, - "Разделить последние минуты жизни с моими братьями!" - сказал он, его сердце бешено билось.
   "Ведь мы такие и есть! Братья! Мы вместе проливали кровь, мы убивали друг за друга, мы вместе умирали!" - прокричал он, и голос его звучал все громче, пока он отступал назад, не стыдясь своих слез. "Нас связывают узы, выходящие далеко за пределы печального рабства демонов, выходящие даже за пределы их понимания. Они превратили нас в то, чего им никогда не понять..." - он замолчал, его взгляд стал расфокусированным.
   "За это я благодарю их. Благодаря их действиям я спокойно иду на смерть. Нет... - внезапно прервал он себя, дойдя до головы колонны.
   "С гордостью!" - внезапно зарычал он, вызвав первобытный отклик у своих людей, которые зарычали вместе с ним. "С миром и гордостью! Потому что мы стали чем-то большим, чем каждый из нас! Мы стали теми, кто стоит на страже! Наблюдателями звезд! Властителями нашей судьбы!" - проревел он во всю мощь, и армия перед ним с диким ревом подняла в воздух копья, мечи, булавы, знамена и всю военную атрибутику - в пышном великолепии красок, резко контрастирующем со снегопадом вокруг них.
   Джоффри надел свой шлем - красное солнце, подвешенное на золотых рогах, было видно всем.
   "Командующий Рассветом, ваше знамя", - сказал Лох, поднимая длинный шест с Серебряным Львом Звездного Пути. Там было что-то, чего не было раньше... Это было маленькое желто-красное солнце, едва выглядывающее из-за огромной горы, на которой сидел Серебряный Лев.
   Это был Рассвет.
   "Это было лучшее, что я мог сделать за столь короткое время, но..." Лох сдержал редкую улыбку.
   "Лох... Это прекрасно", - сказал он, глядя на знамя с безмятежной улыбкой.
   "Командир", - сказал Валион, присоединяясь к нему и неся то, что казалось свернувшимся драконом, модифицированным для использования в хоре, но с ремешком, привязанным к обоим концам.
   "Я думал, мы уволили последнего из них несколько месяцев назад..." спросил Джоффри, проверяя свой обсидиановый кинжал и убеждаясь, что рукоять его булавы пристегнута к руке должным образом.
   "Вроде того. У этого неисправен предохранитель, слишком опасный, чтобы его починить... если выдернуть шнур, заряд взорвется почти сразу..." сказал Валион, протягивая Джоффри "дракона".
   "Понятно..." размышлял Джоффри, надевая дракона на спину и подвешивая к туловищу за ремешок. "Что ж, у меня еще одна рука в запасе...", - сказал он с прежней ухмылкой.
   Он обернулся к колонне людей, когда сильный ветерок позволил знамени в руках Лоха развеваться. "Когда эти ублюдки поймут, что происходит, у нас будет всего несколько минут, чтобы расправиться с ними, прежде чем мы утонем под морем колдунов. Мы будем бить их как молотом!" - прорычал он, поднимая в воздух руку с булавой, и мужчины зарычали в ответ. "Мы уничтожим их, разорвем на части голыми руками, если придется!" - прорычал он, - "Мы покажем им, что значит быть человеком! Бояться!!!" - ревел он, шагая назад, и знамена всех уцелевших отрядов и тех, кто тоже пал, развевались на ветру и снегу.
   "Мы покажем им, что такое боль! Смысл отчаяния! Они научатся бояться звуков марша Рассвета!" - кричал он.
   Легион Рассвета с ревом откликнулся, принявшись колотить копьями о землю, мечами и булавами о щиты. Медленно, очень медленно начал вырисовываться ритм.
   "Сквозь свет и тьму, Джоффри", - сказал Шах, доставая из колчана обсидиановую стрелу и накладывая ее на лук, стоявший сбоку от Джоффри. Больше ему ничего не нужно было говорить.
   "Через сумерки и рассвет", - сказал Джоффри, схватив его за плечо, "Через сумерки и рассвет, Шах", - сказал он и поднял руку: "Откройте ворота для рассвета!!!" - прокричал он.
   И вот ворота поднялись, когда звон оружия о металл усилился и стал громче и ритмичнее.
  Пум... Пум... Пум... Пум... Пум
  "ЛЕГИОН! Салли вперед!!!" - проревел он, выставив вперед свою саблю.
   Как один, легион вышел из сторожки Бастиона, быстро очистив обгоревшие руины Внутреннего района.
   "ЛЕГИОН! Быстрым маршем!!!" - проревел Джоффри, когда они вышли из заброшенной сторожки Внутреннего востока.
   PumPumPumPumPumPumPumPumPum rattled the Legion, the beating of metal synchronized to their footsteps.
   Они миновали открытую Восточную внешнюю сторожку, и шум их всепоглощающих ударов заглушил все остальное. Джоффри мог видеть ходоков, когда легион быстрым маршем проходил мимо Железного кладбища - почти три дюжины... с большим в центре.
   Командир Ходоков, как мысленно назвал его Джоффри, был немного выше остальных. Он был облачен в типичные для его товарищей серо-голубые доспехи и носил с собой большой боевой молот; к концу деревянного посоха был привязан большой синий камень. Похоже, он не был встревожен наступающим легионом, хотя Джоффри никогда не видел выражения лица Ходока... кроме боли, когда он колол их обсидианом.
   Их беда была заметна по тому, как стаи рыцарей тут же начали наступать со стороны деревьев... но они были слишком далеко.У Легиона будет немного времени, чтобы поиграть со своими гостями
  "DAWN LEGION! ЧАААААААРДЖ!!!" - проревел Джоффри, переходя на бег, высоко подняв в воздух саблю, а за ним последовали Шах, Валион, Лох и все остальные братья.
   PUMPUMPUMPUMPUMPUM thundered the Legion, the beating of metal synchronized to his heartbeat.
   Люди с диким криком неповиновения понеслись за своим командиром, и Джоффри улыбнулся. Хороший день для смерти, подумал он, когда Шах выпустил стрелу, пронзившую одного из Ходоков прямо в глаз и превратившую его в кашицу, а несколько его обсидиановых охотников на Ходоков сделали то же самое из своих луков.
   А потом они сцепились.
   Ходоки сгруппировались чуть ближе друг к другу, но сила численности и свирепость Легиона была подобна лавине, которую невозможно было сдержать. Джоффри пронесся мимо растворяющегося тела Ходока, в которого попала еще одна стрела Шаха, и врезался в другого демона, парируя удар саблей, чтобы ледяной клинок не распотрошил его, как животное. Ходок попятился назад, когда Джоффри выронил саблю и одним быстрым движением выхватил кинжал и вонзил его в челюсть ходока, с рычанием нанося новые и новые удары по растворяющемуся снегу.
   За его спиной грохотал Легион: сотни мечей, булав и копий собирали голубую жатву, в то время как ходоки убивали более полудюжины человек на каждого своего.
   Он оказался рядом с Шахом, прикрывая его спину, поскольку тот укладывал ходоков каждые две стрелы, а Валион и Лох с его флангов отражали атаки, отклоняясь и парируя, как он их учил.
   Битва была как в тумане: Джоффри сражался так, как никогда прежде, тело и разум двигались как единое целое. Он был спокоен даже тогда, когда дыхание с трудом справлялось с нагрузкой на тело, а леденящий до костей холод от близких ударов трескал кожу. Он затерялся в диком побоище, подбадривая и подгоняя своих людей, которые осыпали ходоков копьями, а другие наседали на них и добивали. Он проскочил мимо клинка ходока, когда зверь попытался разрубить его пополам, и кинжалом дважды прорубил твари руку. Завопив, тварь попятилась назад, и Джоффри, используя свою булаву как клешню, уперся ею в шею твари и с ревом толкнул ее к себе, подняв кинжал. Он со всей силы ударил им в живот твари, и лезвие, проскользнув сквозь доспехи, разбилось вдребезги.
   Джоффри выругался, отведя клинок в сторону, и расчленил ходока, как свинью, извлекая обсидиановый клинок.
   Тварь испарилась, когда Джоффри повернул назад, проходя мимо групп сражающихся и умирающих легионеров, протягивая руку помощи, где мог.
   В одной из групп он обнаружил Валиона: грудь Великого Луча была полностью раздавлена и раздроблена, как мякоть.
   Джоффри ничего не сказал, опустился на колени и закрыл ему глаза. Он глубоко вздохнул, отвлекаясь на секунду от окружавшей его битвы, чтобы попрощаться со старым другом. "Быстрые ветры, вождь", - прошептал он, прежде чем встать на ноги. Скоро он присоединится к нему.
   Он быстро направился к огромной фигуре, которая, словно левиафан, двигалась сквозь его людей, разбивая своим огромным молотом братьев, как корягу.
   Джоффри с рычанием бросился к спине командира ходоков, намереваясь ударить его. Но прежде чем он успел это сделать, ходок резко развернулся, и его молот взметнулся в воздух. Джоффри отпрыгнул, но головка все равно задела его левую ногу, оставив мучительную боль, как будто его обожгли. Приземлившись, он споткнулся: Ходок с силой ударил его прикладом молота в живот, отчего тот отлетел назад и врезался в другого Ходока. Он ударил лезвием кинжала по ноге ходока, заставив его согнуться, как раз вовремя, чтобы он успел встать и ударить молотом по лицу. Ходок упал на пол, а Джоффри поставил сапог ему на спину и стал бить молотом по голове, как сумасшедший: щепки от его булавы разлетались по сторонам, превращая голову ходока в бурый снег.
   Джоффри кашлял кровью, хромая со спины демона, сломанный кинжал и обломанная булава были наготове, и он смотрел на командующего.
   "И это все, что у тебя есть, унылая лужа снега?" - спросил он, прежде чем сплюнуть еще одну каплю крови. Ходок несколько секунд смотрел на него... почти с любопытством, затем выпрямился и бросился к нему с непредвиденной поспешностью.
   Джоффри уклонился от удара, от которого его рука превратилась бы в кашицу, но сила удара сотрясла саму землю. Он попытался воспользоваться возможностью подскочить к нему вплотную и вонзить то, что осталось от кинжала, в шею твари, но ходок как-то быстро переместился, сдвинув булаву и поймав клинок в деревянную рукоять.
   Это... Это что, вейрвуд?!
   Он не успел додумать эту мысль, как отступил назад и нагнулся, и булава пронеслась прямо над его лицом. Он присел и отпрыгнул в сторону, когда Ходок снова попытался поймать его ударом сзади, но Джоффри уже усвоил этот урок. Он вонзил нож в обсидиановую ногу твари и едва успел ответить, как чудовище ударило его в плечо, вызвав море боли, и он кувыркнулся в диком вращении, а затем рухнул на грязь и снег.
   Демон подошел к нему и поднял свой молот, направив его прямо над его грудью, после чего стрела попала ему в живот.
   Джоффри откатился в сторону, а Ходок застонал от боли. "Это был последний!" - прокричал Шах, когда Джоффри поднялся на ноги. Он успел выстрелить, несмотря на то, что его пытались зарубить трое колдунов.
   Похоже, первые рабы-нежити уже присоединились к битве.
   Один из прибывших рыцарей бросился к Джоффри, но длинный шест сбил его на землю прежде, чем он успел до него добраться.
   "Командир! Я отвлеку большого, а ты займись им!" крикнул Лох, поднимая длинный шест и используя его как тяжелую пику, и вонзил его в череп рыцаря, используя шипованную верхушку шеста.
   "Хорошо! Берегись этого молота, он быстрее, чем кажется!" крикнул Джоффри, отбрасывая в сторону бесполезный кинжал.
   "ДАААААААААУН!!!", - прокричал грузный Солнечный Луч, подбегая к Ходоку, и его знамя дико развевалось.
   "ЗА ЖИВЫХ!!!" - вторил ему Джоффри, бежавший позади него с опущенной булавой и следивший за стрелой, торчавшей из груди Ходока.
   Ходок использовал рукоять молота, чтобы сдвинуть шест в сторону, позволяя шипастому навершию безвредно пролететь мимо него прямо через плечо... и позволяя Лоху с собственной скоростью приближаться к нему. Ходок с силой ударил древком по шее Лоха, повалив адъютанта на землю, и одновременно с этим переместил рукоять своего молота и поднял его над головой.
   Джоффри отставал от Лоха всего на три метра, но тварь все равно была слишком быстрой.
   "Фхор лих-винг..." - прошептал Лох, прежде чем ледяная голова молота врезалась ему в грудь, разрывая плоть и кости.
   Джоффри с криком прыгнул прямо на грудь Ходока, используя свою булаву как грабли, а его рука выхватила обсидиановую стрелу из его груди и вонзила ее чуть выше ключицы. Ходок взвизгнул и отпрянул назад, выронив боевой молот и схватив Джоффри обеими руками, пытаясь оттащить его от себя.
   Джоффри зарычал, когда его плечо застыло, а кожа почернела, и изо всех сил вцепился в тело твари, снова и снова вонзая в него стрелу.
   Ходячий рассыпался в снег с душераздирающим криком и растаял, а Джоффри рухнул на землю, его тело горело в агонии, пока он смотрел на неподвижную фигуру Лоха.
  Лох
  Кто-то схватил его сзади, помогая встать, когда к его ногам вернулась сила.
   "Командир, мы стоим!!!" - закричал Шах ему в лицо, одна его нога затекшая и окровавленная, а другая схватила упавшее знамя, подняв его к небу и выпустив Серебряного Льва на свободу.
   "Мы стоим!!!" - прокричал в ответ Джоффри, и слезы боли покатились по его щеке, когда он схватил катану из грязи. Рыцари были повсюду, они пробирались между карманами легионеров, убивали и калечили без остановки. Шах и Джоффри пробирались сквозь хаос, прихрамывая и придерживая друг друга за плечи, когда со всех сторон появлялись фейты. Каждый из них успевал нанести рану Шаху или Джоффри, и вскоре оба они были залиты собственной кровью.
  Хм... Я надеялся, что без их предводителя остальные монстры просто
  Он фыркнул, и, несмотря на боль и изнеможение, его лицо украсила небольшая кровавая ухмылка.
   Надежда вечна... - размышлял он, сбивая булавой рыцаря на землю.
   Вес Шаха внезапно уменьшился, и они оба упали на грязь, на трупы убитых, которые, к счастью, еще не вернулись.
   "Ну же, Шах... мы можем отдохнуть, когда умрем... эх, вроде того", - проворчал Джоффри, глядя на синее, затянутое тучами небо.
   "Шах..." пробормотал Джоффри, поворачивая голову и пытаясь вывести друга из мертвой зоны правого глаза.
   Шах харкал кровью, меч протаранил его грудь, пробив трещину в доспехах. Он повернул голову, когда Джоффри заговорил, и быстро моргнул, когда из его рта хлынуло все больше и больше крови, мешая ему говорить.
   Джоффри подтащил себя ближе к нему, используя то, что осталось от его правой руки, чтобы подтянуть Длинного Скаута ближе.
   "Мы - те, кто стоит на страже..." прошептал Джоффри на ухо Шаху, прижимаясь лбом к его шлему. "Мы - наблюдатели за звездами...", - произнес он, когда кровь перестала вытекать изо рта Шаха. Вместо этого уголки его рта приподнялись в неясной полуулыбке.
   "Мы - хозяева своей судьбы..." прошептал Джоффри, его голос звучал придушенно для его собственных ушей.
   Шах глубоко вздохнул, его глаза все еще были открыты, а голова откинута назад.
   Джоффри схватил свое знамя с грязи, используя длинный шест, чтобы поддержать его, пока он пытался встать. Потрепанное знамя все еще оставалось целым, пока Джоффри, прихрамывая, пробирался сквозь рукопашную схватку, раздробляя своей булавой грудные клетки и проламывая черепа рыцарей, хотя на его доспехах оставались вмятины, а по ногам текла кровь.
   Один из рыцарей пронзил его пикой, и от силы удара Джоффри попятился назад. Он закричал от боли, когда другой рыцарь вонзил половину пики в его слепой бок, пробив изуродованную пластину и ранив его в ребра.
   Он зарычал, пытаясь сблизиться с стоящим перед ним рыцарем, когда еще один пронзил копьем его левую ногу, а другой вонзил пику ему в спину. Рыцари с дикими воплями наседали со всех сторон, заставляя Джоффри опуститься на колени.
   Столб раскачивался, знамя дико развевалось, а Джоффри кашлял кровью.
   Нет. Я умру стоя.
   "hhhhhhmmmmmmMMMMMRRRRRRRRRAAAAAAAAAAAAAAA!!!" he screamed in pain and exertion as he stood up, smashing his mace against the shaft of the spear, breaking it. Из-за внезапной нехватки силы с этой стороны колдуны оттеснили его влево, заставив сблизиться с копьеносцем-нежитью. Джоффри ударил его булавой, а затем грубо повернулся на бок, и пики вырвались из его тела, разрывая его на части.
   С кровавым криком он повалил пикинеров на землю, круша кости и плоть, пока от его булавы не остался лишь небольшой стальной шест.
  Он стоял, покачиваясь, и замечал что-то странное
  Поле боя затихло.
   Несколько ходоков приближались к нему со всех сторон, пока Джоффри пьяно вращался по кругу, оставляя за собой кровавый след и угрожающе размахивая разрушенной рукой-булавой. Он внезапно бросился на одного из них, но холодные ледяные руки схватили его сзади, заморозив и раздробив оба плеча, и немного приподняли его, удерживая в воздухе.
   Боль была настолько сильной, что Джоффри едва мог думать, едва мог кричать, когда один из ходоков встал прямо перед ним и занес свой клинок прямо над его сердцем. Ледяное лезвие засветилось ярким белым светом, почти ослепив Джоффри, когда ходок начал медленно пронзать его сердце.
   Джоффри охватила агония, в миллион раз худшая, чем пурпурная, - она разрывала его существо, пока лезвие медленно пробиралось к его сердцу, разрывала его самого, пока секунды тянулись за часами и неделями, а чистая агония стала его единственным знанием, его существованием.
   "AAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAFFFFFUUUUUCKYOUUUUUUUUUUUUUUUU!!!!!" he screamed as he pulled the hanging cord that reached to his hip.
  ...
   Взрыв охватил его огнем, даже когда он почувствовал, что летит, очищая разум от агонии, как успокаивающий бальзам, и оставляя лишь гулкое, покалывающее ощущение в голове.
   Он ошарашенно смотрел на кучу заснеженной грязи, на которую приземлился, и разглядывал, где заканчивается его торс и где должны были начинаться ноги. Джоффри в замешательстве опустил голову на грязь - ниже шеи он ничего не чувствовал. Даже голова ощущалась как-то странно.
   Он медленно моргнул, глядя на белое небо.
  Простите меня, Нед, Шах, Тирион... все... Я пытался
  Он снова моргнул, когда его осенило.
   Он не боялся этого. Он не боялся конца.
   Он не был обманщиком, не был избалованным мальчишкой, не был чудовищем.
   Он умирал как Джофф. Как Джоффри.
   Просто Джоффри.
   Джоффри улыбнулся, чувствуя, как воздух покидает его легкие, а мысли теряют связность и растворяются в ничто, когда мир становится черным.
   И фиолетовым.
  -.PD.-
  Ковчег 3: Вопросы. Интерлюдия: Скучающая гончая.
   Давайте снова начнем, а?
  -.PD.-
  Ковчег 3: Вопросы.
   Интерлюдия: Скучающая гончая.
   Джоффри нахмурился, откинувшись в кресле и бросив столовые приборы на тарелку. "Я не хочу!" - прошипел он, вызывающе глядя на Роберта.
   "Ешь, мальчик. Видят боги, тебе это нужно... У тебя фигура матери, а не Баратеона, и будет только хуже, если ты не будешь есть свою проклятую еду!" - сказал Роберт, и его раздражение улеглось, когда он посмотрел на служанку, которая наливала Серсее вино. Мать Джоффри, однако, не была слепа к игре глаз.
   "Вы уволены", - сказала она холодным голосом, в то время как ее глаза регистрировали каждую деталь ее лица. Гончая по опыту знала, что утром в Красном замке не будет работать именно эта прислужница.
   Гончая молча смотрела на сира Барристана, стоявшего позади Роберта, спиной почти касаясь стены. Вот с чем мне приходится иметь дело каждый божий день... - казалось, говорило его выражение лица. Через полсекунды появилась полужалостливая ухмылка.
   И тебе придется, - добавил он.
   Прежде чем он успел задуматься над тем, насколько здравомыслящей является эта мысль, Сандор Клиган поступил так, как всегда поступал в подобных ситуациях. Гончая не отличалась богатым воображением, но он всегда умел представить себе голову Грегора на колышке. Он все чаще и чаще прокручивал эту мысль в голове по мере того, как ему становилось все труднее и труднее охранять этого маленького засранца в течение чуть более года. Иногда ему казалось, что скука и низость убьют его... Он с содроганием думал о том, что будет делать это всю жизнь.
   Чертовы королевские гвардейцы, сумасшедшие, все они, подумал он.Хотя, по крайней мере, семья теперь редко ест вместе.
   Ему вообще не следовало бы здесь находиться. Если бы какой-нибудь убийца смог пройти мимо всех стражников в Красном замке, сира Барристана, разгневанного короля Роберта, орудующего своим толстым креслом, как молотом, и, что самое главное, королевы Серсеи и ее когтей... тогда он не знал, что может сделать с этим скромный пес.Он наполовину подозревал, что Роберт согласился на все эти штучки с "Заклятым щитом" только потому, что надеялся, что это каким-то образом сделает маленького говнюка
  более королевским? Одна мысль об этом заставила его громко рассмеяться.
   Он резко вырвался из задумчивости, когда Джоффри отшвырнул еду в сторону, и серебряная тарелка зазвенела по полу. "Я сказал нет!!!" - закричал он на служанку, и та, спотыкаясь, поклонилась, приводя всевозможные оправдания, а Роберт хлопнул кулаком по столу.
   "Это опять из-за Севера?!" - прорычал он, и куски свинины полетели у него изо рта. Томмен и Мирцелла пытались сделать себя как можно более миниатюрными, слегка ерзая на своих местах. Даже Серсея выглядела сдержанной - нельзя же так бесцеремонно тыкать в короля через два дня после смерти его отца-вседержителя.
   Маленькая дрянь, конечно, была слишком взвинчена, чтобы уловить скрытую угрозу, скрытую за этим заявлением. "Я не понимаю, почему мы должны проехать через половину Вестероса, чтобы навестить какого-то дурацкого волчьего лорда! Если вы хотите его видеть, так заставьте его прийти!" - крикнул он, подняв руки и опустив их на стол, с видом скандалиста и едва ли не недоумения.
   "Если кто и заслуживает уважения в этих жалких королевствах, так это лорд Эддард Старк, и вы будете обращаться к нему именно так", - угрожающе прорычал Роберт, слегка наклонившись к Джоффри.
   Джоффри, казалось, ничего не замечал, оглядываясь на одного из слуг, стоявших спиной к стенам слишком большого обеденного зала. "Ты, принеси мне еще порцию", - пробормотал он, прежде чем снова повернуться к Роберту. "Я просто не понимаю, - продолжал он, как будто Роберт не говорил, - почему мы должны подчиняться прихотям кучки северных дикарей! Я даже не хочу прикасаться..."
   Роберт взорвался: "Ты смеешь?!" - прорычал он, вставая и в ярости швыряя на пол кубок с вином. Его лицо раскраснелось от гнева, огромное кресло откинулось назад, и он сделал шаг к Джоффри. Сандор сглотнул, увидев на секунду тень человека, который в Трезубце проломил грудь Рейегару.
   "Роберт", - предупредила королева, глядя на него. Роберт обернулся к ней и несколько секунд смотрел на нее, после чего, казалось, совсем сдулся, превратившись в легенду, в которую превратился.
   Он нахмурился, отходя от стола: - Отведи его в его комнату, Клиган. Проследи, чтобы никто больше не входил. Он не голоден", - с презрением проговорил он. Однако в нем не было настоящей злобы, лишь усталость... и изжитое разочарование.
   "Да, ваша светлость, - сказал Сандор, подходя к маленькой дряни. Принц застыл на своем месте, стараясь выглядеть так, будто не собирался обделаться. "Пойдемте, принц Джоффри, - сказал Гончий. Мне это понравится, подумал он.
   "Ч-что?! Но я еще не ел! Я-мать!" - взмолился он, как бы недоумевая по поводу такого поворота событий.
   Серсея все еще смотрела на спину Роберта, когда он выходил из столовой. Когда она повернула голову к Джоффри, ее ядовитое выражение лица стало мягким: "Завтра у нас будет великолепный завтрак, сын мой, достойный принца... - успокоила она его, - а теперь делай, что велит отец", - добавила она, слегка улыбнулась, вспомнив о чем-то, и встала. Няньки уже уводили Томмена и Мирцеллу в их комнаты, к их молчаливому (хотя и явному) облегчению.
   Сандор вывел светловолосого принца из обеденного зала, а Серсея вышла через другую дверь, слегка пружиня шаг. Джоффри шел угрюмо, его лицо было смутно-красным, и он что-то бормотал себе под нос.
   Вскоре он начал расхаживать, как павлин, которому есть что доказывать, и выражение его лица становилось все более мятежным, чем ближе они подходили к его комнате. Гончая настороженно наблюдала за ним, пока они приближались к одному из боковых проходов, соединявших кухни. Джоффри, казалось, замедлил шаг, когда они подошли к нему, и огляделся по сторонам с неопределенным испуганным выражением, словно Роберт вот-вот спустится с потолка и отшлепает его. "Подожди меня здесь, Гончая, - наконец приказал он, набравшись смелости, и направился к ней.
   Если Роберт узнает, он получит меня по заднице. подумал Сандор, качая головой. "Король выразился ясно, принц Джоффри", - сказал он, стараясь казаться учтивым, когда шел перед ним, преграждая ему путь.
   "Я сказал, жди здесь, пес!" Джоффри сердито зарычал, пытаясь пройти мимо него.
   Вежливость никогда не срабатывала, подумал Гончий, слегка наклонив уголок рта. Это будет весело.
   "Что ты делаешь, глупая собака!" - прорычал маленький засранец, когда Сандор схватил его за руку и начал тащить в свои покои. "Боюсь, я не могу ослушаться короля", - сказал он, протаскивая его мимо нескольких разбегающихся слуг.
   "Но я же принц!!!" воскликнул он, недоумевая. Однако его замешательство быстро сменилось гневом. "Освободите меня сейчас же!!!" - закричал он в ярости, хотя единственным эффектом, который это произвело на Гончую, было то, что он сощурил глаза от некомфортно высокого тона. Попытки Джоффри вырваться из его хватки были легки, как ветер, и Сандор вскоре отфильтровал все более бессвязную тираду и потащил его в свою комнату. Золотые и серебряные одежды Джоффри испачкались и немного помялись в его попытках вырваться из железной хватки, что доставило ему немалое удовольствие. После всех месяцев наблюдения за тем, как этот маленький засранец расхаживает в тонкой вышивке, даже выполняя самую обычную работу по дому... в общем, он не получал от него никакого сочувствия.
   "К-клеган, я... я..." взмолился он, словно на грани слез. Гончая, практически толкнув его на кровать, по привычке огляделась в поисках скрытых угроз. Не найдя таковых, он, как всегда, вышел. "Просто проспись, завтра королева тебя побалует", - крикнул он, поворачиваясь, чтобы закрыть дверь. Если эта маленькая дрянь была такой сейчас... он не мог себе представить, какой она будет на пути в Винтерфелл. Лучше оставить эту мысль в покое.
   "Гончая! Пожалуйста!" крикнул он, двинувшись к двери, как раз в тот момент, когда Клиган захлопнул ее перед его носом.
   Маленький говнюк еще минут десять бушевал и бесновался в своей комнате, прежде чем истерика наконец закончилась.
   Он кивнул себе, услышав его храп, и направился в свою маленькую комнату неподалеку. У него было ощущение, что ему понадобится весь отдых, который он сможет получить... завтра будет долгий день.
  -.PD.-
  Гончая подавила зевок, подойдя к окну рядом с дверью Джоффри, и тихонько зажмурилась от солнечного света. Он размышлял о событиях минувшего дня, растирая руки (насколько это было возможно с полупластиной), пытаясь унять холод. Он не думал, что Джоффри устроит еще одну истерику... черт, Гончая не была уверена, что он вообще вспомнит о нем в своем безумном беге к кухням. Он слегка размял плечо, пытаясь стряхнуть пронизывающий холод, который очень не вязался с летом в Королевской Гавани. Маленький засранец, надеюсь, вырастет из этого... или, по крайней мере, Роберт на это надеялся... Гончая, конечно, знала лучше, имея горький опыт общения с собственной семьей.
   "Что за..." - пробормотал он, видя, как его дыхание сгущается прямо на глазах, а руки слегка дрожат от холода. Его ноги начали слегка неметь, несмотря на то что он стоял под лучами утреннего солнца, светившего в окно. Он обернулся, услышав, как дверь в комнату Джоффри загрохотала, снова и снова, с каждым разом все сильнее.
   Волосы на его затылке встали дыбом, он бросился к двери, и какой-то арканный инстинкт зазвучал в его голове, когда он распахнул ее настежь. Он отшатнулся назад, и на него обрушился мощный поток ледяного воздуха, мгновенно обдав его холодом до костей и заставив дико дрожать.
   Лед, казалось, покрыл все поверхности в комнате Джоффри: одежду, дерево... даже вода в чашке, стоящей на полу, была замерзшей. Однако все это вылетело из головы Гончей, когда он увидел Джоффри.
   Он дрожал, его кожа была совершенно бледной, а конечности быстро становились пурпурными, и он почти вслепую спотыкался, едва открывая глаза. Он сделал еще полшага и тяжело оперся на дверную раму, трясущейся рукой крепко сжимая свой нелепый кинжал с золотой рукоятью, словно готовый в любой момент убить кого-нибудь. Несмотря на близкую смерть, мальчик стоял прямо, почти вызывающе, с гордым бесстрашием, слегка покачиваясь.
   "Yīgè měihǎo... de yītiān qù sǐ..." бессвязно пробормотал он, моргая с легкой улыбкой. Клиган сомневался, что он вообще понимает, где находится.
   Его вывел из ступора звон кинжала, упавшего на пол, и Джоффри упал на колени, снова бессвязно бормоча с той же безмятежной, тоскливой улыбкой. "Принц Джоффри!!!" - закричал Гончий, поднимая его и оттаскивая от двери. Он уже видел, что лед внутри начал таять, но Джоффри пришлось бы ждать слишком долго, чтобы избавиться от холода. Он потащил его в гостевую комнату, расположенную неподалеку, и крикнул слугам. "Ты! Позови Великого Мейстера!!! А вы разведите огонь, живо!" - прорычал он, указывая на очаг в комнате. Слуги разбежались, Гончая потащила не сопротивляющегося Джоффри к окну, чтобы солнце согрело его, пока он срывал с принца промерзшую ночную одежду, а слуга рядом начал складывать поленья в очаг. "Принесите мне одеяла, шевелитесь, черт вас побери!" - прорычал он, наблюдая, как дыхание Джоффри становится все глуше и глуше.
   Он усиленно моргал, его глаза искали. "Са... Са... Сандор...?" - пробормотал он в замешательстве, продолжая усиленно моргать. "Принц Джоффри! Посмотрите на меня!" крикнул Клиган, слегка встряхивая его, так как веки его опускались все ниже и ниже.
   У принца было мало слов, когда его усталые глаза наконец нашли его. "Имр... мне... жаль... - пролепетал он, и глаза его окончательно закрылись.
  -.PD.-
  AN: Кое-что для возбуждения аппетита.
   Последнее редактирование:13 июля 2017
  Глава 27 Тепло.
  Слушал это в Autoloop, пока писал
  -.PD.-
  Глава 27: Тепло.
   Пурпур кружился вокруг него в вихре фракталов, боль приветствовала его, как старого друга. Однако быстро стало ясно, что что-то пошло не так. В самой ткани Пурпура была пробита огромная дыра - зияющая рана, за которой не было ничего, кроме всепоглощающей тьмы.
   Сильный ветер, казалось, сжигал пурпур, охлаждая сломанные кости Джоффри, и его разум становился все более вялым, когда холодный ветер, казалось, разрывал его душу. Джоффри испустил истошный вопль, когда испепеляющие ветры пронеслись сквозь него, и его разум потерял ориентацию, а само его существо начало рассеиваться. Боль была сильнее, чем любая агония, которую мог бы причинить Пурпур, ибо, как бы жестока она ни была, Пурпур не стремился испарить его в холодных ветрах эфира. Он видел, как оборванные концы его, старого заклятого врага, бешено хлопали вокруг дыры, словно лохмотья, прикрепленные к открытому окну.
   Однако Джоффри уже давно смирился со своей смертностью. Он принял решение и смирился с последствиями. Он отказался жить, как испуганная крыса. Он сказал "нет" мелодии отчаяния.
   Он решил стоять вместе. Умереть вместе.
   Так и должно быть. Генерал должен умереть вместе со своими людьми. Он улыбнулся, несмотря на мучительную боль. Когда его мысли медленно ушли в пустоту, Джоффри позволил своему взгляду в последний раз побродить, оценивая всю сложность замысловатого танца, который представлял собой Пурпур. По его мнению, это было самое грандиозное произведение искусства, которое он когда-либо видел. Он смотрел на непостижимые узоры векторов и фракталов, тессерактов и трехмерных теней, которые не смог бы создать даже самый лихорадочный из архимагов, а может быть, и понять, пока холодный ветер не заставил его глаза опуститься, а боль утихла.
  Почти все позади
  Уголком глаза он заметил нечто странное... Потрепанные остатки Пурпура вокруг дыры, извивающиеся, растущие и уменьшающиеся одновременно. На секунду они растянулись как бы в бесконечность, чтобы вернуться чуть дальше исходного положения. По мере того как они продвигались сквозь разрывающую черноту, Джоффри приходил к поразительному осознанию.
   Пурпур... он сам себя чинит.
   Коварные нити пурпура снова потянулись к нему, некоторые из них сдуло холодным ветром, а другие снова достигли его, и вернулась слишком знакомая боль.
   Генерал должен умереть вместе со своими людьми... - думал Джоффри, слабо сопротивляясь их хватке, и до глубины души желал, чтобы все это закончилось.
   Хороший день для смерти, - прошептал один из солдат рядом с ним, как раз перед тем, как колонна врезалась в строй Белых Ходоков.
   Пурпур и Холодный ветер продолжали сражаться за его душу секунду или вечность, прежде чем дыра в самой ткани Пурпура, казалось, мгновенно заделалась, подавив Холодный ветер, как только он утратил первоначальный импульс, приданный эльдрической тварью, которая первоначально питала его. Джоффри каким-то образом ощутил ответный взрыв боли и леденящий душу холод, вызванный почином, и его понесло с невозможной скоростью, когда агония стала невыносимой, а все вокруг побелело.
   Он внезапно очутился в заснеженном хранилище, карикатуре на его старую комнату в Красном замке. Лед покрывал все доступные поверхности, и он чувствовал, как его конечности теряют чувствительность от мгновенного обморожения.
   Похоже, я попал в Ад, где Ходячие хранят свои души. подумал он про себя, не испытывая особого страха перед такой перспективой.
   А я-то думал, что боль пройдет, - подумал он, вставая с промерзшего обломка своей кровати и хватая до смешного непрактичный витиеватый кинжал на ночном столике.
   Легионер никогда не должен быть безоружным, подумал он, несколько забавляясь тем, что его била неконтролируемая дрожь, а шатающиеся шаги обжигали болью при соприкосновении с промерзшим полом. Если леденящая боль была чем-то вроде наказания в загробном мире, то он был совершенно не впечатлен.
   Важнее всего было то, что он не знал, где находится... но он все еще был самим собой.
   Джоффри.
   С этой освобождающей мыслью он зашагал по льду и снегу, крепко держа кинжал в левой руке. Полузабытые воспоминания всплывали в памяти, когда он шел по все более знакомой планировке своей старой комнаты, и каждый шаг давался ему тяжелее предыдущего, так как холод, казалось, высасывал из него всю жизнь. Он немного повозился с дверью, прежде чем она внезапно открылась как бы сама собой. Он споткнулся еще на полшага, чувствуя себя легким, как перышко, как будто еще один шаг - и он улетит в никуда.
   "Хороший день, чтобы умереть... - прошептал он с полуулыбкой, глядя на ослепительный солнечный свет за распахнутой дверью. Он рухнул на пол, его силы улетучились, как галька под потоком. Свет что-то говорил, унося его прочь, каким-то образом изгоняя холод.
   "Наблюдатели... звезды... их... бдение..." - пробормотал он, снова оседая на пол. Он усиленно моргал, наблюдая, как свет, казалось, исчезает, постепенно превращаясь в очень знакомый силуэт.
   "Са... Са... Сандор...?" - пробормотал он в замешательстве.
   Конечно, он тоже здесь.
   Что сказать человеку, которого ты так сильно подвел?
   Он с трудом овладел языком Семи Королевств, похожим на песню, пробуя слова, которые не произносил уже очень давно. "Имр... я... прости... - пролепетал он, когда надвигающаяся тьма полностью окутала его.
  -.PD.-
  "ВРЕМЯ ОБНОВЛЕНИЯ!!!"
   "... кто стоит на страже..."
   "Их слишком много!"
   "Мы должны прорваться! Солнечный луч..."
   "ВРЕМЯ РАЗРУШЕНИЯ!!!"
   "... хозяева своей судьбы..."
   "Он любил свою Сивину, это так..."
   "Они прячутся под песком! Назад..."
   "Наблюдатели Времени Возрождения звезд!!!"
  -.PD.-
  Джоффри слабо зашевелился, пытаясь сосредоточиться на предмете слева от себя. Оно казалось... теплым. Он слышал, как оно гогочет, изредка потрескивая, когда создаваемое им благословенное тепло слегка колебалось, иногда поднимаясь почти до лизания его щеки, а иногда уменьшаясь. Джоффри было трудно выразить словами, насколько комфортно он себя чувствует.Под конец запасы дров в форте были почти исчерпаны, и у него даже не хватало людей, чтобы послать разведчиков за добавкой
  Это было все, чего жаждал его дух, - покой и теплый огонь. С этими двумя вещами он вполне мог бы прожить всю жизнь... Однако любопытство, как всегда, в конце концов взяло верх.
   Почему я все еще думаю... Я должен был бы уже исчезнуть, превратиться в пыль на ветру... - подумал он, сильно смутившись. Понятие "загробная жизнь" стало для Джоффри несколько странным за все его жизни, несмотря на вполне вероятную возможность того, что он находится в ней прямо сейчас. Представление о вечности, о сознании, словно в бесконечном пурпурном море... даже мирном... казалось ужасающим до такой степени, что он сомневался, что его прежнее "я" было бы способно это понять. То, что он видел, как ни парадоксально, делало эту идею еще более странной. Он видел существ, недоступных человеческому разуму. Он изучал необъятность и невозможные масштабы ночного неба... Он видел послания и произведения искусства, оставленные силами, способными мыслить за пределами временных горизонтов. Он видел вещи, почти чистые концепции непостижимой сложности и силы... Он очень сомневался, что человеческие предположения и рассуждения могут быть применены к таким вещам так же свободно, как это делали жрецы и шаманы на протяжении всей истории.Ожидать, что такие вещи будут подчиняться верованиям и ожиданиям чего-то столь малого
  И все же он был здесь.Где бы он ни был.
   Он слабо зашевелился, борясь с тысячей паутинок, которые, казалось, сковывали самые его кости. Ему удалось наклонить голову в сторону, борясь с грязью, застилавшей глаза. Наконец ему удалось открыть их, но он отшатнулся и моргнул при свете красивого огня в очаге.
   От резкого вида веселого пламени он слегка прослезился, когда внутри него забурлил поток неописуемых эмоций. Он медленно моргнул, чувствуя, как беззвучные слезы вяло текут по его лицу, завороженный красно-оранжевым пламенем.
   "Принц Джоффри?" - внезапно произнес кто-то с другой стороны.
   Джоффри медленно склонил голову на другую сторону кровати, которая, как он теперь понял, была кроватью. Очень мягкая, очень удобная, очень неудобная кровать. Сбоку от него стоял Сандор, упираясь кончиком ножен меча в землю, как будто человек стоял на смертном посту. Казалось, он срочно переговаривается с кем-то, стоящим рядом, а затем быстро приближается к нему.
   Джоффри попытался заговорить, но все, что ему удалось, - это слегка плаксивый звук, похожий на звук сломанной флейты.
   "Вот, выпей это, - сказал Сандор, осторожно давая ему отпить из чашки с водой, которую он взял с маленького столика рядом с кроватью.
   Джоффри пил маленькими глотками, не торопясь перед следующей порцией. Он видел слишком много измученных жаждой легионеров, которые в спешке захлебывались и расплескивали воду вокруг себя. "Сандор, - наконец смог пролепетать он, - ты тоже здесь..." - сказал он, с каждым словом чувствуя себя все более уверенно на родном языке.
   Сандор лишь приподнял бровь, как всегда, когда был в некотором замешательстве. "Не волнуйтесь, принц Джоффри, - он поморщился, глядя на слезы на щеках Джоффри, - бабушка сказала, что с вами все будет в порядке... - быстро сказал он, словно желая упредить его, его голос был успокаивающим, как будто он пытался утешить маленького ребенка... и не смог.
   Джоффри едва слышал его, вглядываясь в лицо своего старого товарища. "Полагаю, ты тоже попал в их руки... - прошептал он, прежде чем на его губах заиграла легкая улыбка. "Я не знаю, где мы, старый друг... но все будет хорошо... пока мы вместе... все будет хорошо...", - прошептал он, моргая, когда послышались отдаленные шаги и в комнате стало темно.
  -.PD.-
  Место, на которое приземлился Джоффри, показалось ему очень странным. Дикие видения о колдунах, песчаных бурях и огромных темных океанах часто смешивались с тихим уютом маленькой теплой комнаты, которую, клянусь, он никогда раньше не видел, и ее посетителями. Иногда ему казалось, что он все еще находится на той замерзшей поляне, в последний раз переживая части своей жизни, прежде чем оказаться в руках Белых Ходоков.
   Тени прошлых жизней часто посещали его. Сандор почти всегда присутствовал в комнате, его знакомое присутствие успокаивало нервы Джоффри, когда бесконечные фракталы или оскаленные лица культистов и Белых Ходоков становились слишком напряженными. Бабушка Пицель была еще одним постоянным посетителем его тихого чистилища, хотя старик выглядел несколько иначе, чем Джоффри его помнил. Его глаза казались более хитрыми и проницательными. Он даже видел Тириона между тенями и светом, но это было лишь мимолетно.
   Как ни странно, больше всего на него подействовала тень матери.
   Она вошла в комнату сразу после того, как туда вернулся Джоффри, который за мгновение до этого отчаянно сражался с призрачными колдунами и рычащими Шрайками.
   "... Мать?" - тупо спросил он, когда она села на стул рядом с кроватью.
   "Я здесь, милый", - сказала она, погладив его по волосам с нежной улыбкой, скрывавшей бесконечное беспокойство. У Джоффри почти мгновенно сжалось горло, грудь дико запульсировала, а глаза слезились от одного мгновения к другому.
   "...Мама", - прошептал он, каким-то образом найдя в себе силы приподнять грудь с кровати и обнять ее со всей силой, беззвучно плача.
   Несмотря на всю злобу, старые схемы и интриги, придуманные ею, казалось, тысячу лет назад, мать всегда любила его. Ее тепло, ее успокаивающий шепот, ее руки, крепко обнимающие его дрожащее тело, - все это словно переносило его в более простые и мягкие времена. От нее пахло теплым, беззаботным утром. Времена, когда солнечный свет казался почти золотым, более ярким.
  Несмотря на все свои грехи, мать всегда любила его
  И он грелся в этой любви, в этом тепле, в котором так отчаянно нуждался, о котором почти забыл. Даже если она была всего лишь тенью или галлюцинацией, Джоффри дорожил ею всем своим существом в эти минуты безвременного покоя.
   По мере того как дикие видения и бессвязные воспоминания угасали, а силы возвращались, он все больше времени проводил в комнате, постепенно приходя к невозможному выводу.
   "...Я... я жив..." - пробормотал он, невероятно смущенный.
   Сандор, стоявший на страже в комнате, казался еще более растерянным.
   Он чувствовал себя оцепеневшим, когда старый мейстер Пицель в последний раз осмотрел его, прежде чем объявить, что он в добром здравии, и и он, и его мать в сотый раз спросили, знает ли он что-нибудь о том, что произошло. Старый мейстер осматривал его как никогда раньше, часто обращаясь к книгам и свиткам и бормоча про себя. Это было похоже на встречу с другим человеком.
   Джоффри не мог избавиться от неловкого ощущения, которое владело его телом с того самого момента, как он обрел достаточную ясность, чтобы помнить себя. Он чувствовал слабость, жестокую слабость. Небольшие упражнения, которые он выполнял в комнате из чистого рефлекса, истощили его, а тело казалось неуклюжим и маленьким. Самым странным было привыкнуть к тому, что он снова видит двумя глазами. Он часто натыкался на предметы, а иногда ему было трудно понять глубину предметов, находящихся на виду.
   Но физические последствия его возвращения были ничто по сравнению с тем, что он чувствовал на самом деле. Когда его впервые выпустили из комнаты, Джоффри шел почти в оцепенении, моргая на каждого человека и предмет.
   Он знал, он чувствовал, эмоционально, инстинктивно, интеллектуально... Джоффри знал, что его предыдущая жизнь будет последней. Он боролся с мыслью о надвигающейся бездне, о масштабах значения небытия, несуществования... и смирился с этим. Он нашел в этом смысл.
   Но все это было отнято. Он каким-то образом вырвался из цепких, ледяных рук Белых Ходоков, чтобы жить еще раз, когда все его друзья и братья погибли, остались позади, превратились в колдунов... или их память и само существо были стерты и заменены Пурпуром.
   Каждый раз, когда он делал вдох, он насмехался над их жертвой. С каждым ударом сердца он порочил их веру, их мужество и отвагу.
   И вот теперь все начнется снова. Смертельная, сырая тишина вечных метелей. Тихое воскрешение мертвых. Мелодия отчаяния. Падение человека.
   Долгая ночь.
   И даже смерть не избавит его от этого ужасающего зрелища... только эльдрические объятия Белых Ходоков, если вообще избавят.
   Эта мысль была достаточно сильна, чтобы довести до безумия куда более крепких мужчин, чем он, - по крайней мере, так ему казалось.
   И все же, как бы ни привлекала Джоффри мысль о возвращении в ту блаженную кататонию давно минувших лет, он знал, что это не послужит никакой реальной цели... И поэтому он продолжал жить, как делал это уже много лет, - из упрямства и инерционной рутины, если не из чего иного.
   Странность его бодрствования подчеркивалась окружающей обстановкой. Красный замок казался одновременно и новым, и старым местом. Его не покидало ощущение дежавю, когда он пересекал коридоры и комнаты, кухни и сторожевые башни. Планировка дома его детства осталась прежней, но в сознании Джоффри возникло смутное, жуткое ощущение нереальности этого места.
   Когда в Красный замок вернулась рутина повседневной жизни, когда отряды мейстеров и стражников перестали осматривать его комнату, а сплетни слуг постепенно переключились со странного происшествия на последнюю ссору между Робертом и его матерью, Джоффри вдруг обнаружил, что его насильно втягивают обратно в прежнюю жизнь. Это было похоже на какую-то извращенную пьесу с причудливым и непонятным сценарием... и к тому же полузабытым.
  -.PD.-
  Действительно ли наши обеды были такими... извращенными и неловкими? подумал Джоффри, механически доедая свое блюдо, быстро и эффективно поглощая каждый кусочек пищи.
   "Рад видеть, что у тебя вернулся аппетит, мальчик, - сказал Роберт, сдвигаясь в своем большом кресле, словно пытаясь найти более удобное положение.
   Как именно я с ним разговаривал...? в легкой панике спросил себя Джоффри, на мгновение задумавшись и обнаружив, что не имеет ни малейшего представления. Ваша милость? Нет... Отец?
   Он положил вилку на серебряную тарелку и снова посмотрел в глаза. В конце концов, он был сеньором семи королевств, должна же была быть хоть какая-то доля уважения. "Да, отец", - сказал он, кивнув ему.
   Вот так, коротко, но достаточно хорошо. подумал он, ища, чем бы выпить. Однако Роберт смотрел на него очень странно.
   Может быть, это все-таки ваша милость... Джоффри мысленно пожал плечами, потянувшись, чтобы схватить правой рукой кувшин с водой со вкусом апельсина. Но вместо того, чтобы схватить его, он неуклюже ударил им по боку, расплескав воду по всей своей и Мирцеллы части стола, и капли от удара подскочили в воздух.
   "Вот черт!" - выругался он, вставая и пытаясь увернуться от пролитой жидкости, прежде чем она успеет добраться до его одежды. Его проклятая рука была слишком коротка, и пошевелить пальцами правой руки было все равно что сдвинуть с места кучу кирпичей.
   Он кивнул служанке, которая бросилась к столу с куском ткани, и, сделав шаг в сторону, взял его из ее странно сжатых рук с небольшим "спасибо", а затем повернулся к столу. Он протер ближайшие к нему части стола, прежде чем заметил рядом с собой окаменевшую Мирцеллу, почти не шевелящуюся, хотя большая часть ее платья была насквозь пропитана водой.
   "О черт... Прости, Мирцелла", - извинился он, опускаясь на колени и вытирая капли, попавшие на ее лицо.
   Джоффри сразу же заметил, что Мирцелла напугана. Ее руки, казалось, дрожали, пока он впитывал воду куском ткани, а трое других слуг убирали беспорядок на столе. По какой-то причине она была очень напугана, но старалась держаться мужественно. Это напомнило ему о горстке девочек-сирот, оставшихся в Рассветном форте, - храбрые малышки, которым некуда было идти, напуганные до полусмерти, но полные решимости помочь защитить свой дом, даже если это означало всего лишь шитье ткани или кипячение воды для кухни. Они работали, не покладая рук, с какой-то неотъемлемой, душераздирающей преданностью, более чистой, чем даже у самых бывалых солдат, и эта преданность не осталась без последствий. К моменту последней вылазки, после месяцев суровой зимы и голода до костей, все они погибли. Легионеры пытались пожертвовать им весь свой паек, но скудная еда попадала к раненому, не знающему, что делать, солдату или растерянному, осажденному ночному сторожу.
  . Джоффри? Джоффри?" - снова позвал кто-то.
   Джоффри слегка тряхнул головой, отгоняя зуд в глазах, и понял, что все еще стоит на коленях рядом с Мирцеллой, его рука все еще касается ее дрожащей фигуры. Мать смотрела на него со смущенным неодобрением, а Мирцелла изо всех сил откидывалась на край стула, готовая вот-вот расплакаться.
   "...Верно. Она меня боится", - понял он, откинувшись на спинку стула и пробормотав "простите".
   "Все в порядке", - пискнула она, медленно возвращаясь в исходное положение, а Джоффри покачал головой, все еще ошеломленный внезапным и очень ярким воспоминанием. Роберт все еще наблюдал за ним, медленно поедая кусок оленины, когда Серсея снова спросила, все ли с ним в порядке.
   "Я в порядке, матушка", - ответил он, испытывая скорее отвращение к отсутствию контроля над своим телом, чем что-либо еще.
   "Джоффри, - внезапно заговорил Роберт, оставив в покое оленину и слегка наклонившись вперед. "Что случилось в твоей комнате?" - спросил он почти умоляюще, выглядя так же потерянно, как и Джоффри.
   Горло Джоффри резко сжалось, словно он был физически не в состоянии произнести это. Он сглотнул, глядя на потрясенные формы Мирцеллы и Томмена, на обеспокоенную Серсею и растерянного Роберта.
   Я вернулся из мертвых, - размышлял он. Я стал свидетелем конца мира и всего, что в нем жило. Я увидел проблеск древнего механизма непостижимого масштаба, эльдрического затвора, которому суждено поглотить всех... Он манит, манит, и его время пришло... оно пришло, и мы, скорее всего, ничего не сможем сделать, чтобы остановить его.
   Он посмотрел на брата и сестру. Что все это даст им? Оставит их в ужасе и предчувствии, пока Белые Ходоки не придут за ними? Может быть, Роберт хотя бы выслушает его, а не оставит под постоянным воздействием снотворного под нежным присмотром бабушки Пицель? Это хоть что-то изменит? Или он просто повторит то, что случилось в Рассветном форте?
   Он слегка покачал головой, оглянувшись на Роберта. "Я не знаю, отец, я просто заснул накануне и проснулся замерзшим", - повторил он неубедительное оправдание.
   Роберт ничего не ответил, вернувшись к оленине. Его не одурачили, как и Джоффри. Но что он мог с этим поделать? Пытать собственного "сына"? Гвардейцы и мейстеры прочесали его комнату, словно разбойники в поисках золота, и не нашли ничего, кроме костяной скрижали, которую с усердием ухватил Бабушка, как предварительный ключ к разгадке всей головоломки. Джоффри это не волновало: если Пицель что-то узнает из костяной скрижали, он возьмет назад все плохое, что думал о старике.
   В Красном замке и вокруг него был проведен тщательный обыск и допрос... и все без толку. Что или кого они вообще искали? Каких-то морщащих нос магов? Отколовшуюся секту алхимиков? Убийцу с глыбой льда на плече? Он сомневался, что даже стражники знают об этом. Алхимики... довольно много их было приведено в хранилище, чтобы осмотреть его комнату, но безрезультатно. Даже приглушенный гнев матери (который он мог слышать из своей постели) постепенно затихал по мере того, как проходили дни и все возвращалось на круги своя.
   Встав из-за стола, он оправдался: ему надоело, что на него смотрят как на ненормального.
  -.PD.-
  "Что, черт возьми, там происходит!" прорычал Джоффри, пришпоривая коня.
   "Волхвы, сэр! Они появились из ниоткуда!" - закричал один из триреев, неся на плече раненого офицера.
   "Они пытаются разделить караван на две части, генерал..." - пробормотал раненый Сун.
   Джоффри выругался, пришпоривая коня одним движением колена. "Сабу! Пусть кавалерия выстроится клином!" крикнул он, глядя на огромную массу колдунов, пытающихся расколоть его строй. До Рассветного форта оставались считанные недели, и окружение и уничтожение его тыловых частей, скорее всего, означало их гибель задолго до того, как они доберутся до него.
   Сабу прибыл с эклектичной смесью гарнизонных кавалеристов, конных рейнджеров и тяжелых кавалеристов, которые служили ударной кавалерией формирования, и подал сигнал остановиться, когда Джоффри присоединился к ним. Большинство отставших после атаки колдуна уже расчистили дорогу.
   "Мы должны соединиться с арьергардом, следуйте за мной и не прекращайте убивать, пока не увидите живых! За Рассвет!!!" - ревел он, пришпоривая коня, и его люди ревели вместе с ним, даже когда стрелы вонзались в доспехи и плоть, а колдуны с воплями взлетали к небесам.
  Джоффри с ревом бросился на нежить, их бродячие фигуры становились все ближе и ближе, запах гнили усиливался, и бесконечная серая масса окружала его и его коня, разрывая, раздирая и кусая, пока Джоффри выкрикивал приказы своим людям, приказы, которые не были услышаны, как бы сильно он ни кричал -
  Он выскочил из своей постели с придушенным криком, вскочил на ноги, восстанавливая силы, и бросился из палатки с мечом в руке. Он уже собирался крикнуть, чтобы доложили, когда заметил, что потрясенный красноплащник на самом деле не легионер.
   "А... продолжай, солдат..." - неловко сказал он, переставая хватать его за плечо и делая шаг назад. В Королевской дороге все еще царила ночь, и множество звезд были единственным светом для взволнованного гвардейца, не считая его факела.
   "Все в порядке, милорд, здесь все спокойно", - сказал рыжий плащ, пытаясь успокоить его, глядя на нераспечатанный меч в руке Джоффри.
   "Да... да, конечно", - покачал головой Джоффри и пошел дальше, обеспокоенный. Его немного успокаивала трава под ногами и теплый ветер летней ночи - два привычных ощущения, которые помогали ему идти привычным размеренным шагом, пытаясь успокоить колотящееся сердце.
  Только сон
  Только воспоминание
  Он остановился у дерева в углу большого дремотного лагеря, глядя на звезды. Прислонившись к дереву, он глубоко вздохнул и задумался.
  стоит на страже.
   Он так и остался стоять, ощущая всепоглощающее одиночество, пока звезды мерцали в ночном небе, а сердце билось в груди с нарастающим стуком...
  "Ты выглядишь так, будто можешь упасть в обморок, племянник", - лениво заметил Тирион с другой стороны дерева, завязывая пояс и закрепляя бриджи.
   "Дядя!" - задохнулся Джоффри, отпрыгнув назад, и его меч рефлекторно поднялся на гарду.
   "Не знаю, что тебе говорил мой брат, но меч не сделает тебя более устойчивым к холоду, племянник", - сказал Бес, глядя на отсутствие на Джоффри одежды, кроме бриджей.
   "Дядя..." - пробормотал Джоффри. За всю жизнь он видел его всего несколько раз, и в половине из них он был слишком несвязным, чтобы вести осмысленный разговор. Он разрывался между тем, чтобы обнять бастарда или разрыдаться... пока не вспомнил, когда... кем он был в этот момент.
   Один.
   Он вдруг почувствовал себя немного неловко, когда его дядя с беспокойством посмотрел на обнаженную сталь. "Я... Мы вообще-то... мало разговариваем...", - неуверенно произнес он, оставляя меч у дерева и садясь. Он не знал, что думает дядя Тирион о том, что его... старый, как кошка в клетке, рыщет по лагерю с обнаженной сталью, но, скорее всего, ничего хорошего.
   Беспокойство на его лице несколько секунд боролось с любопытством, но потом любопытство победило, и он неуверенно сел рядом, наблюдая за звездами.
   "Чувствуешь себя задумчивым, племянник?" Он спросил с легким оттенком недоверия, которое старый Джоффри, вероятно, не заметил.
   Джоффри глубоко вздохнул, откинувшись на ствол дерева, его глаза слегка расфокусировались, прежде чем он издал короткий, самодовольный смешок. "Ты даже не представляешь, дядя", - сказал он.
   Любопытство стало очевидным, когда он наклонился ближе: "Скажите, пожалуйста, это новое настроение как-то связано с событиями, из-за которых половина персонала Красного замка была близка к обмороку от сплетен на прошлой неделе?" - спросил он.
   Джоффри подвигал челюстью из стороны в сторону, словно откусывая особенно большой кусок от одной из порций оленины Роберта: "Да..." - пробормотал он. Он так долго жил с этим бременем, что не думал, что способен говорить о нем вслух.
   Тирион помолчал некоторое время, возможно, переосмысливая некоторые установленные факты, а затем, оглянувшись на него, слегка кивнул сам себе. "Если тебе когда-нибудь понадобится кто-то, кто просто выслушает тебя... - неуверенно произнес он.
   Джоффри улыбнулся: "Спасибо, Тирион", - сказал он с ласковой, грустной улыбкой, которая, казалось, еще больше смутила получеловека.
   Он так и уснул, прислонившись к стволу, а летний ночной ветерок лишь тепло и нежно ласкал его кожу.
  -.PD.-
  Верхом на полукровке, вооруженный и булавой, и мечом, он вызвал немало недоумений среди каравана. Джоффри было все равно, он чувствовал себя практически голым, когда даже думал о том, чтобы выехать без доспехов и чего-то тяжелого, чем можно было бы проламывать черепа. В предрассветные часы он молча упражнялся в одиночестве с одноручной булавой и мечом, пытаясь снова привыкнуть к правой руке. Его кружение, сдерживаемое рычание и случайные ругательства, к сожалению, привлекли небольшую толпу к этому ежедневному (или, может быть, еженощному?) явлению. Несмотря на то что он старался менять местоположение палатки, ему всегда удавалось привлечь несколько дежурных красноплащников и штормландцев.
  Одно привело к другому
  "Не терять бдительности! Нет! Вверх, черт возьми!" крикнул он, уворачиваясь от меча и приближаясь к стражнику Штормландца. Длинный меч был бесполезен, и он ударил его молотом по шлему. Он быстро сел на землю вместе с дюжиной других мужчин, которые разделили его синяки, сыпь и мелкие порезы.
   Это была их вина, правда.Бездействующие солдаты вызывали у него странное чувство, как будто солнце внезапно взошло с запада... Это было просто неестественно, и чтобы они просто наблюдали за происходящим на вполне пригодной маленькой полянке
  "Ты просто недостаточно агрессивен! Нельзя полагаться на то, что противник совершит ошибку из-за усталости! Нужно быстро вбивать удар и переходить к следующему", - говорил он, разворачиваясь и демонстрируя деревянный макет из веников и ведер, с которым он проводил спарринги до того, как ему стало неловко перед зрителями.
   Он притворился и дважды уклонился от воображаемых атак макета (атаки, которые в воображении Джоффри всегда сопровождались ужасающими криками волшебников), после чего парировал удар сзади и обрушил свой молот на голову макета. Деревянное ведро разлетелось в щепки и упало, увлекая за собой весь предмет, а Джоффри перепрыгнул через него и удвоил удар, превратив всю верхнюю часть в щепки, когда он с рычанием жестоко ударил по ней полдюжины раз.
   Он попятился назад, тяжело дыша: тело приятно горело, а легкие боролись с непривычной нагрузкой.
  Он посмотрел на небо, заставляя свою грудь расшириться, чтобы впустить больше благословенно теплого воздуха, пока легионеры тонули под собственной кровью, а Летучие Рыцари хватали бродячих солдат, которым не повезло остаться без строя. Зловещий гул надвигающейся песчаной бури затопил его чувства, когда он снова вздохнул, теплый воздух был самым приятным ощущением, которое он когда-либо испытывал...
  "- Мой принц?" - сказал кто-то позади него. Джоффри вздрогнул, опустил меч на шею, а затем поднял молот, готовый нанести удар ножницами, но едва остановился, как понял, что его цель на самом деле человек.
   "Никогда не подкрадывайся ко мне так сзади, никогда, понял?" - спросил он дикоглазого Красного Плаща, и в его голосе не было ни намека на угрозу. Это было лишь искреннее предупреждение, но Джоффри не мог быть уверен, что не убьет следующего, кто так поступит. Даже сейчас голос в его голове кричал, чтобы он дважды опустил молот и убедился, что голова отделена от тела.
   Он опустил молот и меч, и голос, а может быть, и инстинкт, быстро терял силу, исчезая.
   "Да, мой принц", - сказал он, медленно отходя назад.
   "Было ли что-то...?" - спросил Джоффри.
   "Н... я имею в виду, что вы выглядели... рассеянным, но лишь на некоторое время, мой принц", - сказал он, когда несколько нейтрально настроенных зрителей слегка кивнули.
   "А... я немного увлекся, не так ли?" - риторически спросил он, отворачиваясь, чтобы поднять макет.
  Груда деревянных обрезков выглядела так, словно не могла выдержать собственного веса.
   "Ну что ж, всегда подтверждайте свое убийство, верно?" - сказал он тоном, которым шутил со своими солдатами, но вместо смеха все присутствующие серьезно кивнули. То ли из неодобрения, то ли опасаясь королевского возмездия... он не был уверен. "Рассвет почти наступил... нам лучше прибраться", - сказал он, начиная собирать хворост для будущего костра. Остальные солдаты выглядели немного ошеломленными, но после того, как Джоффри закончил наполнять первую колесную тележку, они стали наперебой помогать ему. Вскоре все оружие, доспехи и мишени были уложены, и он воспользовался небольшим хаосом, чтобы ускользнуть с поляны.
   Солнце уже выглянуло из-за сонного лагеря, когда Джоффри прошел мимо ночного дозора, поклонившись Красным плащам. Ему удалось уговорить Сандора каким-то образом поспать, пока он тренируется. Он все равно находился в лагере... почти все время. Это оказалось не так уж сложно, Сандор лишь слегка кивнул, несколько секунд внимательно разглядывая его... это было довольно странно.
   Вообще, весь караван почти все время держал его на расстоянии вытянутой руки, так что Джоффри несколько раз задумывался, что же он делает не так.
   Возможно, дело в доспехах, с горечью подумал он, отстегивая ремешки от нагрудной пластины и позволяя ей со звоном упасть на землю рядом с ленивыми водами Зеленой развилки.Не думал он, что его прежний хозяин таскал все это на себе из Королевской Гавани до самого Винтерфелла
  Так ли это?
   Возможно, это были лишь легкие кожанки... а может, ужасно непрактичные вещи. Он не мог вспомнить.
  Но я точно был вооружен... мечом, у него даже было название... что-то нелепое вроде Плача Матери или Золотого Когтя
  Или это был меч из валирийской стали, который они сделали из Льда?
   Это сводило с ума, как будто находишься в центре огромной бравосийской пьесы, где каждый знает свою роль, кроме него.
   Он отбросил эти мысли, взобравшись на большую скалу и наблюдая за медленно движущимися водами Зеленой Вилки, прежде чем спрыгнуть с уступа и нырнуть в один из более глубоких участков реки. Он разбился о берег, вода смыла грязь и пот, заставив его почувствовать себя немного обновленным. Он энергично поплыл против течения, то поднимая, то опуская весла в воду.
   Он вынырнул, тяжело дыша, и восточное солнце ослепило его, когда он отряхнулся, просто наслаждаясь утренним солнцем, пока он позволял воде вытекать из его маленькой одежды.
   Тепло и покой... Как мало мы ценим то, что берем каждый день... - думал он с закрытыми глазами, упиваясь солнечным светом.
   "Ты ведь не он, правда?" - почти прошептал голос рядом с ним.
   Он чуть не подпрыгнул, но сумел сдержаться и быстро повернул голову. Там, между несколькими кустами, стояла Мирцелла, почему-то без сопровождающей ее Септы.
   "Мирцелла...? Что ты имеешь в виду?" - спросил он, снова принявшись за свою простую, но вполне пригодную тарелку.
   "Вы по-другому двигаетесь, по-другому говорите... по-другому думаете", - нерешительно добавила она.
   И мучаете нас по-другому, забыла она добавить... - угрюмо подумал он, усаживаясь на маленькую полянку и размышляя, как ему поступить.
   "Детская мудрость..." - пробормотал он, покачав головой.
   "Ты - Безликий?" - спросила Мирцелла, подкравшись ближе, и в ее чертах появилась уверенность, поскольку Джоффри не стал отрицать ее слова.
  Это многое говорит о моей прежней сущности, что ей приятнее общаться с безликим самозванцем, чем со мной
  "Почему ты так думаешь?" - спросил он с любопытством.
   "Так говорил один из слуг, прежде чем матушка отослала его прочь", - сказала она, остановившись в двух шагах от него, видимо, полностью уверенная, что он какой-то другой.
  Надеюсь, он не в Черных клетках, а на улицах.
   Он усмехнулся, откинувшись на спинку кресла, решив еще немного насладиться солнцем и забыть обо всем остальном. Что я сделаю, напугаю ее еще больше?
   "Меня уже как минимум в третий раз принимают за одного из них...", - сказал он с забавной улыбкой.
   "... Кто еще?" - спросила она с любопытством в голосе. Она подошла к нему еще на шаг и, казалось, немного подумала, прежде чем сесть поближе к нему.
   "Дядя Тирион, например. Он никогда не рассказывал мне, но по тому, как он очистил королевскую библиотеку от книг о Черно-Белом Доме... именно там тренируются Безликие", - добавил он, заметив растерянный взгляд Мирцеллы.
   "Другой - Бенерро, он был достойным главой Р'хллорианской церкви в Волантисе... Он был так убежден, что я не настоящий, что сунул голову в зажженный мангал... вот это было зрелище...", - сказал он с усмешкой.
   "Что?!" воскликнула Мирцелла.
   "Это правда! Слепое поклонение может сделать это с тобой", - сказал он с очередной усмешкой. Да, неубедительные каламбуры, снова в духе Ланнистеров!
   Мирцелла немного посмеялась, прежде чем ее осенил подтекст. "Но... вы никогда...", - пролепетала она, смутившись.
   "Я не тот Джоффри, которого ты знала, Мирцелла. Я все еще Джоффри, но... Это... Это было так давно... - сказал он, и слова внезапно сорвались с его губ, когда он несколько раз моргнул.
   Что я делаю?! Возьми себя в руки, солдат!
   Но он не мог, он вдруг обнаружил, что не может закрыть рот.
   "Я видел многое, Мирцелла... Я видел великих полководцев, подчиняющих себе десятки тысяч людей, колдунов, обладающих силой, недоступной простым людям, видел чудеса природы, столь прекрасные, что при взгляде на них наворачиваются слезы, и столь древние, что захватывает дух Магию, искусство, изобретения, все творения нашей расы и не только... Я видел жестокость и доброту человека во всем их великолепии и во всем их бесчестии... Я видел вещи, Мирцелла... вещи, которые не должен видеть ни один смертный... мерзости льда и снега, эльдритовую магию, стремящуюся истребить все, что дышит, древние предания о времени, лежащем за пределами нашего понимания, формы и концепции, которые кажутся более реальными, чем ты или я... - сказал он, почти задыхаясь, когда слова продолжали литься из его рта.
   "То, что я видел, Мирцелла...", - прошептал он почти про себя, его глаза затуманились, когда он заново пережил тысячу и одно воспоминание. "Джоффри, которого ты знала, умер очень, очень давно, Мирцелла...", - продолжал он, медленно моргая, когда поток воспоминаний постепенно прекратился.
   Он посмотрел на нее почти против воли. Она казалась завороженной его словами, несмотря на то что была девочкой едва старше десяти лет. Она выглядела немного растерянной, возможно, потрясенной его внезапным откровением, и с минуту размышляла над ним.
   То, что она сказала, потрясло Джоффри до глубины души.
   "Я... я рада, что он мертв", - наконец произнесла она тоненьким голоском.
   "... Я тоже, Мирцелла... я тоже", - сказал он, глупо покачивая головой.
   Он встал, пристегнул последние доспехи и, слегка поклонившись сестре, быстро зашагал обратно к лагерю, не в силах вынести тишины. Все уже пришло в движение, и он видел, как септа Мирцеллы с озабоченным видом переворачивает ящики и заглядывает в повозки с неопределенно недоуменным выражением лица. Ему казалось, что он понимает бедную женщину: Мирцелла всегда была лучше всех из них.
  , видимо, самой проницательной... а может, ее юный возраст позволяет ей проникать туда, куда взрослые не могут
  Интересно, как она восприняла мое резкое признание... и почему я вдруг набросился на чертову девчонку десяти лет
  Он чувствовал себя немного легче после хаотичного, краткого рассказа о своей жизни после того, как впервые увидел пурпур, немного спокойнее по отношению к самому себе, несмотря на периодические предчувствия, слегка холодные ветры, доносившиеся по Королевской дороге с севера.
   А теперь снова по Королевской дороге... в Винтерфелл, а потом обратно в Королевскую Гавань..
   А что потом..?
   Смерть, лед, отчаяние.
   Джоффри снова покачал головой, позволяя солнечному свету растворить эти мысли, и медленно пошел обратно к своему шатру. Там он увидел Сандора, который был в двух секундах от начала поисков, и нескольких слуг, грузивших его вещи в повозку. Он кивнул Клигану, когда тот подошел, взял один из сундуков и погрузил его в повозку. Когда он повернулся за другим, то столкнулся с недоверчивыми взглядами обоих слуг.
   "Да ладно! Я же не чертов инвалид!" - почти прокричал он... но, похоже, это лишь заставило слуг занервничать еще больше.
   Отлично! проворчал он.
  -.PD.-
  AN: Не тороплюсь, пока снова беру себя в руки, вроде как Джоффри здесь. Забавно, что изначально он собирался (в некотором роде) рассказать все другому человеку... но когда Мирцелла спросила его, Джоффри просто раскрылся, не в силах держать это в себе. Если подумать, в этом есть какой-то смысл (в том, что это была она), но кто знает.
   Надеюсь, вам понравилось, и не забывайте комментировать!
   Последнее редактирование:21 июля 2017
  Глава 28: Сестра.
   Глава 28: Сестра.
   Пир был в самом разгаре, эскадроны служанок и слуг несли подносы с кружками эля и всевозможными жареными зверями, доставляя Роберту и всем остальным в зале Старков нескончаемый запас веселья.
   Джоффри сидел напротив старшего Неда, Робба, а также его брата и сестры. Дети Старков расположились в ряд лицом вниз к Томмену и Мирцелле, как утята в ряду. Робб выглядел так, словно ему было весело: он болтал с Теоном, сидевшим рядом с ним, хвастался женщиной и стрельбой из лука, хотя было видно, что он не забыл и о Джоне, изредка поглядывая на двери, возможно, надеясь, что его брат-бастард решил бросить вызов Кейтилин и посетить пир. Остальные дети Старков, казалось, тоже веселились, ведя типичное общение, которое Джоффри находил столь увлекательным много лет назад, да и сейчас находит. Взаимодействие счастливой семьи. Бран громко расхохотался, когда Арья бросила ложку с едой в Сансу, прямо в ее пышные рыжие волосы, забрызгав весь ее аккуратно заплетенный хвост.
   Он слегка хихикнул, найдя покрасневшее лицо Сансы одновременно милым и забавным. К сожалению, вид того, как он смеется над ней, а точнее, над самой ситуацией, заставил ее покраснеть еще сильнее, и она, с трудом сдерживая слезы, встала и, повернувшись к Арье, с криком "Я ненавижу тебя!" выбежала из зала.
   Санса... Когда он впервые увидел ее, в его голове пронеслись странные воспоминания и запутанные чувства, но он решительно зажал их. Неизвестно, что хорошего он мог бы ей сказать (даже больше, чем Мирцелле), но он был на волосок от того, чтобы сделать это.
   Вернувшись к еде, он с интересом наблюдал за тем, как методично и эффективно разрезается и съедается стейк, как ему и хотелось. После каши и похлебки, которыми он питался в прошлой жизни, изысканная еда показалась ему непривычной, хотя Йитиш тоже слишком любил специи, так что иногда все уравнивалось. Он вел какой-то разговор с Роббом, хотя, черт возьми, не мог вспомнить, что тот говорил за мгновение до этого.
   "... Простите, кажется, я потерял последние ваши слова...", - неловко произнес он, когда Робб и Теон на мгновение задержали на нем взгляд.
   "...Ну, Теон спрашивал, разрешает ли вам король стрелять из лука в столице", - сказал Робб с любопытством.
   "... Стрельба из лука? Да, я немного знаю..." рассеянно сказал Джоффри, почесывая затылок и время от времени оглядываясь назад. Ему казалось, что он упускает что-то важное.
   Брови Теона благодарно поднялись, и он наклонился вперед, оставив прежнее незаинтересованное выражение лица. "Правда? Я бы не подумал, что ты занимаешься этим... у тебя не совсем подходящее телосложение", - неуверенно спросил он, и уголок его рта угрожающе ухмыльнулся в ответ на тонкую колкость.
   Что-то не так, подумал он, поворачивая голову и глядя на двери Большого зала, пока не заметил, что Мирцелла смотрит на него.
   Дыши, - прошептала она.
   Дышать?Я дышу...
  Он вдруг осознал, с какой скоростью он дышит, и покачал головой, усаживаясь обратно на свое место.
   "... так... ты хотел бы?" - неуверенно спросил Робб, немного растерянно глядя на двери, а затем снова повернулся к Джоффри, Теон с нетерпением смотрел на него.
   "Конечно, конечно", - кивнул Джоффри, покачивая головой и сосредоточившись на еде.
   "Отлично! Тогда завтра при дворе, после завтрака... Вы, конечно, пойдете первым, мой принц..." сказал Теон с торжествующей ухмылкой.
   "Конечно, конечно..." пробормотал Джоффри. Он все еще чувствовал, что ему чего-то не хватает, пока он ел, что-то глубоко внутри него настойчиво давило на него.
   После каждого разреза он с подозрением смотрел на свой нож и наконец нашел источник своего дискомфорта.
   "Этот нож..." - пробормотал он, пристально глядя на него.
   "... А что с ним?" - раздался голос Робба, сопровождаемый фырканьем Теона. "Похоже, принц ценит столовые приборы Старков", - сказал наследник Грейджоев.
   "Этот нож... Я видел его раньше..." - пробормотал он, наклоняя столовый прибор рукой и пристально вглядываясь в него, словно пытаясь извлечь из него какую-то непостижимую тайну.
   Крик вывел его из задумчивости, и он быстро посмотрел на вход в большой шатер, где Солнечный Луч с паническим видом как раз открывал створку палатки. "Внешняя стража деаааааарррр...", - оборвал его крик Шрайк, появившийся из ниоткуда, как призрак, и перерезавший ему горло бронзовым кинжалом.
   Пронзительные боевые крики раздались вокруг него, когда когти Шрайка разорвали части шатра, выхватывая разведчиков из-за столов, как молния, и нанося десятки ударов своими короткими мечами удивленным легионерам, прежде чем кто-то успел пошевелиться.
   Джоффри не успел даже встать, как острые когти схватили его сзади и повалили на землю. За мгновение до того, как он откатился в сторону, он увидел глянцевый блеск бронзового короткого меча, острый клинок которого рассек ему левое плечо. Он отпрыгнул назад, к Шрайку, прежде чем другой, которого он заметил краем глаза, успел схватить его сзади, и даже не успел выхватить катану, прежде чем врезался в чешуйчатого гуманоида. Он боролся с ним в течение двух секунд, перекатываясь внутри палатки, пока люди кричали и умирали. На секунду ему удалось удержаться на вершине, зажав короткий меч под своим весом, а другой рукой он ударил ножом в глаз Шрайка, выпустив из него странную жидкость и крики агонии. Шрайкский налетчик все кричал и кричал, пока Джоффри вбивал маленький нож в череп до упора, и громкий звук смешивался с другим повторяющимся звуком.
   "Джоффри, Джоффри! Брат!!!" - снова и снова повторял голос.
   Он дважды моргнул, все еще глядя на нож в своей руке. Он сжимал его изо всех сил, его рука почти побелела и была прикрыта другой, поменьше. Он смотрел на нож еще полдюжины секунд, прежде чем решился и деликатно оставил его на столе рядом со своей тарелкой. Мирцелла медленно отпустила его руку.
   "Ты в порядке, брат?" - робко спросила она, глядя на Робба и Теона, которые слегка опешили.
   "Конечно! Конечно... Я в порядке... - сказал он, пытаясь сдержать внезапно навернувшиеся на глаза слезы.
  Она назвала меня братом... она назвала меня братом
  Эта мысль по непонятной причине грозила заставить его разрыдаться, как ребенка. Другой рукой он больно сжал ногу под столом, и эта благословенная боль помогла ему попытаться открыть горло.
   "... Спасибо, сестра", - наконец удалось ему.
   Она еще немного посмотрела на него, прежде чем нерешительно кивнуть и вернуться на свое место, а Томмен уставился на нее с нескрываемым благоговением, словно она только что приручила Белого Ходока.
   Когда принесли третье блюдо, Джоффри тщетно пытался разрезать вилкой свинину на две части, и только неподвижно уставившийся на него Робб попытался ему помочь. "Я могу принести вам другой нож, принц Джоффри... если вы... хотите?" - неловко спросил он.
   Он старается казаться лордом, очень старается, благослови его сердце.
   "Нет, спасибо", - сказал он, слегка приподняв ладонь. Он еще раз взглянул на блюдо, прежде чем оставить вилку.
   "Я сыт", - солгал он, откидываясь на спинку стула. Он украдкой бросил взгляд на высокий стол и, к своему облегчению, увидел, что Роберт весел и счастлив, как всегда, когда посещал Винтерфелл: он поглощал каждую тарелку, словно голодный моряк, смеялся и дразнил Неда, не переводя дыхания. Он обижался на Роберта в некоторых своих жизнях, так давно... за его беззаботность, даже когда оставленное им королевство готовилось сгореть дотла.Но сейчас он был рад, что старику есть чему порадоваться в перерывах между задумчивостью, беспокойством и злобой
  Мать снова весело смотрела на него, и Эддард, казалось, уловил, что за мгновение до этого происходило что-то странное.
   Черт возьми, почему они все время так на меня смотрят?!
   Он сердито тряхнул головой, когда принесли десерт.
   Лимонные пирожные.
   Жаль Сансу... - подумал он, разглядывая блюдо.Это было ее любимое
  ... Я помню это, но не могу вспомнить, как я разговаривал с Робертом?! спросил он себя, прикрывая лицо ладонью.
  -.PD.-
  Звук точильного камня о сталь его меча был знакомым и успокаивающим, обычным звуком, который повторялся точно и безошибочно. Он вдыхал каждый раз, когда точильный камень скользил по доброй крепостной стали, синхронизируясь с небольшими порывами ветра, окружавшими сердцевину вейрового дерева.
   Когда особенно сильный теплый порыв шевельнул листья вокруг него, он на мгновение приостановился, слегка наклонив голову, и снова вдохнул с закрытыми глазами.
  Давно
  Он позволил себе расслабиться под утренним солнцем, наслаждаясь теплым солнечным светом в течение безвременья, прежде чем открыть глаза и посмотреть перед собой.
   "Следишь за мной?" - спросил он с полуулыбкой.
   "Я спросила Сандора", - ответила Мирцелла, присаживаясь на ветку дерева неподалеку.
   Грустная улыбка Джоффри при этом немного потеплела, и он хмыкнул, снова откинувшись на спинку кресла. В этой причудливой, неуютной жизни у него завязалась странная дружба с бывшей сестрой. Он стал открывать ей крошечные фрагменты, слишком бессвязные, чтобы она могла собрать из них какую-то осмысленную историю, но достаточные для того, чтобы они могли поговорить об этом.
   "Тебе не нужно постоянно точить его, понимаешь? Ледяные монстры... их здесь больше нет", - сказала она ему, пока он продолжал точить свой меч.
   "Меч вечно острый, а разум вечно готовый, в мире и на войне", - процитировал он искаженный перевод и снова взялся за точильный камень.
   "Все звучит очень мудро, если заставить свой голос звучать как цитата столетнего старика", - процитировала она его в ответ.
   Джоффри захихикал и, повернувшись к ней, покачал головой. "Ты... хорошо играешь... хорошо играешь, сестра", - сказал он с легкой усмешкой. "Чем вы с Томменом занимались в последнее время?" - спросил он, пытаясь сменить тему разговора.
   При всей своей мудрости Мирцелла все еще оставалась девочкой десяти лет. "Он гнался за мной через весь двор вместе с Браном, а я пообещала, что расскажу ему заклинание, чтобы приручить тебя, если он меня поймает", - сказала она задорно.
   Джоффри на это скривился, но, подумав немного о Бране, хмыкнул. "Я так понимаю, Брану нечем было заняться?" - спросил он.
   "Нет, он все еще думает, что это Арья на него донесла", - сказала она, приподняв светлые брови.
   "Хм. Да... Леди Кейтилин может быть... весьма ревностной, когда речь идет о здоровье ее детей", - невинно заметил Джоффри. В ближайшее время ты больше не будешь подниматься, Бран Старк, удовлетворенно подумал он.
   Его убьют и превратят в волка, по крайней мере, пока он стоит на ногах, подумал он, и эта назойливая мысль сбила его начинающееся радостное настроение.
   Хрррриииик, - прошелестел камень.
   "Ты знаешь, что Робб и Теон все еще ждут тебя на стрельбище?" - внезапно сказала она, помогая ему сменить надвигающееся задумчивое настроение весьма раздражающим способом. У нее был талант узнавать, когда они придут.
   "... что?" - спросил он в замешательстве.
   "Ты сказал, что встретишь их там... вчера на празднике", - сказала она с наглой улыбкой.
   "... я... ты... я ведь встретил их, не так ли?" - проворчал он, вставая и рефлекторно затягивая свободные ремни нагрудной пластины, а затем убирая меч в ножны.
   "Да", - подтвердила она, когда он трусцой вышел из Годсвуда, прекрасно зная его расположение даже после стольких лет. На тренировочном дворе он увидел скучающего сира Родрика Касселя, который без дела чистил один из тренировочных мечей, в то время как Робб и Теон лениво болтали у мишени для стрельбы из лука.
   "Робб! Теон! Прошу прощения за задержку... - сказал он, подойдя.
   "Не волнуйся, результат будет тот же", - сказал Теон, вставая с рулона сена и ухмыляясь при виде тарелки Джоффри. "Уверяю вас, это будет совершенно безопасно, мой принц", - сказал он, насмешливо поклонившись.
   "Только покончим с этим побыстрее, ладно?" - пробормотал Робб, подходя к Теону и протягивая ему лук и колчан со стрелами.
   "Конечно, сначала королевская власть", - ответил Грейджой, передавая лук и колчан Джоффри.
   Джоффри лишь недоверчиво приподнял бровь, посмеиваясь над выходкой наследника Грейджоя. "Очень любезно с твоей стороны", - сказал он, оставив мальчика в недоумении: Робб впервые за день пристально посмотрел на него.
   Джоффри привязал колчан к поясу и опробовал незнакомый лук, слегка согнув его и проверив тетиву. "Хорошо, мальчики, мой принц", - кивнул сир Родрик, вставая и оставляя меч на месте, пока шел к ним. "По одной стреле на каждого, пока колчан не опустеет или противник не отступит, а потом мы сравним мишени", - сказал он, указывая на две мишени из сена и дерева, расположенные в стороне от тренировочной площадки. "И если кто-нибудь из вас, маленькие угрозы, пересечет полигон без моего разрешения", - проворчал он, глядя на приподнятый коридор моста сразу за тренировочной площадкой, - "я сам выдеру из вас шкуру!" - закончил он, получив поспешное согласие от галереи покачивающихся голов, которую составляли Бран, Арья, Томмен, Рикон и Санса.
   "Похоже, у нас неплохая публика", - мрачно заметил Джоффри.
   "Еще бы", - проворчал проклятый кальмар.
   Сир Родрик, казалось, сжалился над его выражением лица, торопя события. "Ну что ж, начинайте, когда будете готовы, принц Джоффри", - сказал он.
   Джоффри только усмехнулся, покачав головой: "Хорошо", - сказал он, достал из колчана стрелу, положил ее на лук и спустил, стрела быстро вонзилась в горло налетчика из племени верблюдов. Из его рта вырвалась струйка крови, а лицо застыло в удивлении. "АРЧЕРЫ! НА ВОЛЮ!" закричал Джоффри, его нога горела, словно в огне, после близкого промаха копьем.
   Окровавленные разведчики стояли на коленях по бокам от него под недобрым взглядом полумесяца, висевшего высоко в небе, и выпускали стрелы так быстро, как только могли, а десятки налетчиков мчались вверх по дюне, их верблюды, как ни странно, отсутствовали. Они издавали свой характерный пронзительный крик, бросаясь вверх, с высоко поднятыми саблями, когда стрелы с ужасающей громкостью вонзались в грудь и ноги, издавая ужасающие крики агонии, когда они падали назад, путаясь в своих товарищах в предсмертных муках. Их крики были рваными, почти истошными, но они продолжали сражаться, перепрыгивая через своих павших товарищей.
   "НЕ ДАЙТЕ ИМ ПОДОЙТИ В БЛИЖНИЙ БОЙ! Рубите их!" - закричал Джоффри, когда скауты обрушили на него отчаянный шквал стрел. Джоффри выпускал стрелы каждые три секунды, его движения были точны, как какой-то часовой механизм. Он всадил стрелу в грудь налетчика не старше пятнадцати лет, другую - в шею кричащего воина, третью - в маленького ребенка, едва способного управлять саблей, которую он держал обеими руками. Стрела, выпущенная из литника, пробила его череп, как болт баллисты, и он рухнул, как марионетка с оборванными ниточками.
   Они дети, всего лишь дети, в ужасе подумал Джоффри. Его руки все еще двигались, а вооруженные остатки племени верблюдов в ужасе и жажде крови неслись вверх по дюне, зная, что их единственное спасение - это уничтожить Джоффри и его людей.
   Если мы остановимся, мы умрем, если мы остановимся, мы умрем, если мы остановимся, мы умрем, - повторял Джоффри себе под нос, продолжая терять стрелы. Он зарубил женщину кортиком: ее шаги замедлились, когда она упала на живот, а бушующая песчаная буря уже похоронила ее стройную фигуру. Он всадил широкую головку в грудь мальчику своего возраста, и его испуганные глаза медленно моргнули, когда он отлетел назад, не совсем понимая внезапного поворота событий. Толпа подходила все ближе и ближе, и Джоффри с отчаянием увидел, что его колчан опустел, стрелы иссякли, а кричащая толпа почти настигла их.
   Он выхватил из колчана стрелу, быструю, как молния, и выпустил ее в яростного берсерка, который был выше, чем глава Восточных Ветров. Тот взревел от боли, продолжая бежать вверх по дюне, не обращая внимания на стрелу в плече, правой рукой орудовал саблей, а левой что-то нес. Джоффри отчаянно метнул еще одну стрелу, вонзив ее в брюхо огромного мужчины. Воин верблюжьего племени тряс головой, как бык, продолжая бежать вверх по склону с тем, что осталось от его племени, почти в дюжине шагов от потрепанной шеренги скаутов. Джоффри вдруг понял, что в глазах этого человека преобладает не жажда крови, а ужас. Ужас и отчаяние, когда он пытался накрыть своей огромной рукой маленький плачущий сверток одеял.
   Джоффри не стал медлить: песчаная буря налетела на него, когда он выпустил еще одну стрелу, и тетива вонзилась в грудину мужчины. Он вскинул руку для еще одной стрелы, и сердце его сжалось от ужаса, когда он ухватился лишь за воздух. Человек отчаянно закричал, и из его окровавленных губ вырвался последний рваный крик, когда он поднял саблю, чтобы разрубить его в нескольких шагах от себя.
   "SWOOOOORDS! SWOOOOOOORDS!"закричал Джоффри, отбрасывая в сторону лук и выхватывая катану. Сверток в пропитанных кровью руках воина застонал, застонал и застонал...
  "- Все хорошо, все хорошо, дыши, брат, дыши глубже, все хорошо, все хорошо", - повторяла Мирцелла, обнимая его так крепко, как только могла. Джоффри смутно осознавал, что у него повышенное давление, дыхание громче, чем у быка, и он раскачивается, неподвижно глядя на мишень для стрельбы из лука, как сумасшедший. Она была похожа на ежа, усеянного стрелами, большинство из которых окружали центр круга или находились чуть выше, примерно там, где у человека должна быть голова.
   "Ааа... я... ааа... ааа... ааа... я... ааа..." - с трудом выговорил он, покачиваясь и глядя на меч, зажатый в его потной ладони, острие которого было безошибочно направлено в сторону мишени для стрельбы из лука. "Я... ааа... я в порядке... я в порядке, Мирцелла..." - пролепетал он, опуская меч и с трудом набирая воздух. Сестра нерешительно отпустила его, когда его качание уменьшилось, а руки перестали дрожать. Он попытался глубоко вздохнуть, убирая меч в ножны и неуклюже вытирая рукой мокрый лоб. "Спасибо, - пробормотал он, когда Мирцелла протянула ему кусок ткани, которым он вытер пот с глаз.
   Обернувшись, он увидел, что его многочисленные зрители в коридоре смотрят на него в разной степени потрясенного замешательства. Однако их быстро разогнал рокочущий голос сира Родрика. "Ладно, вы все! На сегодня хватит!" - прогрохотал он, разгоняя их своим голосом. "Вот, выпейте все это", - приказал он Джоффри тоном опытного Солнечного Луча, передавая ему сосуд с водой. Джоффри беспрекословно повиновался и с благодарностью выпил воду. "Пусть она стечет тебе на голову, вытряхни ее полностью", - настаивал он, хватая его за плечо. Джоффри поступил так, как ему было велено: холодная вода потекла по телу, очищая его от странных паутинок, которые заставляли его смотреть на стрельбище.
   Он обернулся к Роббу и Теону, подбирая с земли лук. "Мне очень жаль, Теон, я немного увлекся... Не хочешь ли ты..." Нет, нет, думаю, мы все знаем, кто здесь лучший стрелок... - сказал он, в его голосе не было и намека на сарказм. "... Где ты научился... этому", - спросил он, указывая на мишень, все двадцать стрел которой находились либо близко к центру, либо выше.
   "I..." начал было Джоффри, но его тут же прервал сир Родрик: "Вы уже повеселились на сегодня, мальчики, а теперь разбегайтесь, пока лорд Старк не начал расспрашивать о ненадлежащем использовании тренировочного двора", - приказал он, забирая лук и колчан из рук Джоффри.
   "Но Родрик... - попытался возразить Робб, на что мастер над орденами лишь опустил глаза. "Думаю, мы еще увидимся с тобой, Джоффри, отличная стрельба", - поздравил он его с немного ошарашенным видом, после чего ушел с задумчивым Теоном.
   "Садись сюда, - приказал сир Родрик тем универсальным тоном, которым Солнечные Лучи разговаривают со своими офицерами. Джоффри сел на деревянную скамью и сделал еще один глоток, когда рядом с ним уселся мастер-оруженосец Винтерфелла. "Тебе стало хуже?" - спросил он, сразу перейдя к делу.
   "... Немного", - солгал Джоффри, уставившись на свою недвижную руку.
   "А кошмары?" - спросил сир Родрик, глядя на цель.
   "С ними все в порядке", - быстро ответил Джоффри, все еще глядя на свою руку, раз за разом сгибая ее, ощущая болезненное напряжение в напряженных руках и плечах.
   "Понятно, - пробормотал рыцарь, снова поворачиваясь к Джоффри.
   "Со мной все в порядке, сир Родрик, - настаивал Джоффри, вставая и отходя в сторону, теперь он мыслил более здраво.
   "Конечно, мой принц", - сказал он, когда Джоффри направился к замку. Но не успел он отойти, как мастер-оружейник снова повысил голос.
   "Немного пасленовой эссенции поможет, когда крики станут слишком громкими", - тихо позвал он.
   Джоффри остановился у дверей замка. Постояв секунду, он повернулся и почтительно кивнул мастеру-оружейнику.
   "Благодарю вас, сир, - произнес он тем же низким тоном, прежде чем войти в главный замок.
  -.PD.-
  "Спасибо, за то, что вы сделали там... Вы, кажется, единственный человек здесь, который сможет справиться со мной, когда я... вернусь..." - неловко сказал Джоффри, усаживаясь рядом с Мирцеллой в обеденном зале Старков.
   "Все в порядке, я просто делаю то же самое, что и с котенком", - сказала она с нарочитой улыбкой.
   "Котенок..." Джоффри слегка хихикнул, его зеленые глаза затуманились и стали задумчивыми.
   "Ну, до сих пор это срабатывало, не так ли?" - спросила она, наклонив голову.
   "Сработало! Сработало..." Жоффрей тут же сдался. "Никто не начал задавать слишком много вопросов?" - спросил он ее.
   С каких это пор я стал использовать десятилетнюю девочку в качестве главного информатора... - в который уже раз подумал он, когда Мирцелла задумчиво подняла голову.
   "Ну, я сказала Томмену никому не говорить, и он до сих пор не сказал... Кстати, тебе стоит с ним поговорить", - отругала она его.
   "Поговорю... когда-нибудь, хорошо?" - успокоил он ее, прежде чем жестом попросить вилку (к счастью, его... проблемы со столовыми приборами Старков утихли... пока что).
   "Он все еще не верит мне, что старый Джоффри умер...", - легкомысленно сказала она, и Джоффри поморщился, наклонив голову из стороны в сторону, чтобы проверить, не услышал ли его кто-нибудь.
   "Не могли бы вы говорить потише, - пробормотал он.
   "Все думают, что мальчишки Старки все выдумали, а Сансе эта история показалась настолько невероятной, что она теперь думает, что видела ее. Арья последовала за ней, чтобы посмеяться над ней, а Робб и Теон не сказали ни слова, насколько я слышала", - продолжала она, словно не слыша его.
   "Но сир Родрик наверняка рассказал Неду..." Джоффри оглянулся.
   "И он, вероятно, рассказал отцу", - закончила Мирцелла.
   "Это объясняет недавние шепотки, доносящиеся с высокого стола", - пробормотал Джоффри, слегка опустив голову и разглядывая очень, очень редкого короля Роберта, который играл со своей едой.
   Вау... это плохо. Очень плохо.
   "Я просто не понимаю, почему ты не рассказываешь всем..." Мирцелла надулась, едя вполсилы.
   "Они запрут меня в моей комнате от стыда и будут надеяться, что другие дворяне не заметят, что один из "сыновей" короля Роберта не дотягивает до корзины с фруктами..." мрачно сказал Джоффри.
   "Но я поверил тебе! Я помогу тебе убедить их!" - заявила она, и все ее лицо засветилось.
   Джоффри охватил странный порыв взъерошить ее белокурые локоны; вместо этого он довольствовался тем, что прислонился головой к ее плечу. "Это было бы очень забавно", - сказал он, наслаждаясь близким общением с человеком, который, как он думал, никогда не смог бы простить его старые грехи.
   "Тебе действительно стоит поговорить с Томменом", - лениво заметила Мирцелла.
   "Я же сказал, что в конце концов поговорю, но почему...", - он осекся, увидев Томмена, сидящего за столом напротив них, помимо Брана Старка. Он уставился на Мирцеллу, его челюсть буквально распахнулась, а глаза расширились, словно он смотрел на живую богиню.
   Джоффри на секунду поперхнулся пудингом, а затем разразился заливистым смехом - он не мог припомнить, когда слышал его в последний раз.
   Томмен, как сумасшедший, вертел головой из стороны в сторону, словно говоря: "Кто-нибудь еще это видит?!", что, конечно же, заставило Джоффри смеяться еще сильнее.
  -.PD.-
  Джоффри испытывал смешанные чувства по поводу окончания их пребывания в Винтерфелле. С одной стороны, возвращение в Королевскую Гавань означало, что ему придется проанализировать некоторые суровые истины, которые он подавлял с тех пор, как узнал, что все еще жив. С другой стороны, это означало, что ему не придется терпеть почти болезненное любопытство Робба и Теона. Он хотел бы сделать еще много чего: поговорить с Джоном, расспросить Бенджена Старка о Ночном Дозоре или провести еще один день, медитируя под несравненным Винтерфеллским божьим деревом (вот уж кто действительно вскружил голову...). Увы, время, как всегда, шло вперед.
   Он плыл по течению, делая то, что от него ожидали (или то, что, по его мнению, от него ожидали - различия порой были непостижимы и непознаваемы, и Джоффри отказался от попыток разобраться в них после того, как они проехали мимо Шеи). Он вообще остерегался общаться с Сансой, наполовину опасаясь, что в момент слабости, которых, похоже, было предостаточно, он выплеснет на нее все. Он держался на расстоянии практически от всех, кроме Тириона и Мирцеллы - двух людей, которым каким-то образом удалось ускользнуть от его внимания в этой жизни.
   Слегка искаженные видения его прошлого становились все хуже и хуже, сбивая его с толку и сводя с ума. Сопровождающие их чувства иногда настигали его в одиночестве, заставляя сильно моргать под солнечными лучами или беспричинно садиться, словно он потерял контроль над собственным телом.
   Они очень раздражали... но он жил дальше, как и всегда. Мирцелла оказалась неожиданной находкой в этом отношении. Она взяла на себя почти материнскую роль, выслушивая его рассказы о нескольких слегка подретушированных воспоминаниях и обнимая его, когда он начинал тихо плакать без видимых причин, как ни странно, всегда посреди ночи. Он не знал, знали ли об этом слуги и охранники (как его, так и Мирцеллы)... если и знали, то хранили молчание. Сандор, конечно, знал: он стал странным пособником, следя за тем, чтобы его палатка и палатка Мирцеллы всегда находились рядом, когда они разбивали лагерь.
   Джоффри не было стыдно. Он лишился таких бесполезных идиотских чувств вместе с рукой и глазом, оставшись забытым на какой-то богом забытой дюне. В слепую ярость его приводило то, что это вообще происходило, словно его тело и разум восставали против него самого. За то, что успокаивающий голос Мирцеллы хоть как-то помогал, он благодарил ежедневно, хотя какому богу или эльдрическому существу - он не знал.
   Тирион, еще одна его опора, помогавшая ему пережить бурю, выбрал совершенно иной подход. Он изо всех сил старался отвлечь его, рассказывая, например, о своих умопомрачительно смешных приключениях в Кастерли Рок, когда он был ребенком. У них были все задатки эпической саги, с остроумными персонажами, неожиданными поворотами и нависшей фигурой злого врага, деда Тайвина, смотрящего из эфира своим классическим вечным взглядом и творящего свою волю через приспешников.
  Джоффри мог бы посочувствовать.
   Однако назначенное Тирионом лечение приняло радикальный оборот после того, как он стал свидетелем особенно неудачного эпизода.
  -.PD.-
  "К Семерым, когда же они починят эту карету!?" пробормотал Джоффри, присев на траву. Он изо всех сил изображал мешок с картошкой, неподвижно лежа на солнечном свету и борясь со скукой, которая грозила разрушить его рассудок. "Сколько мы уже едем по этому жалкому отрезку пути?" - спросил он вслух.
   Бес поднялся из высокой травы, словно какой-то эльдрический саженец, отряхивая кусочки зелени, и посмотрел вверх, на горизонт. "Ну, солнце было на противоположном краю, когда я в последний раз смотрел", - сказал он. "Кажется, я начинаю по-новому сочувствовать нашему дорогому королю Роберту", - пробормотал он, оборачиваясь и глядя на так и не ставший достаточно проклятым дом на колесах.
   "Я тоже... представьте себе..." Джоффри недоверчиво фыркнул. "Почему мы не поехали с ним и Недом снова?" - спросил он, поднимаясь на ноги и отряхиваясь от сорняков и прочей зелени. "Они, должно быть, уже перекусили половиной королевской кухни... ну, Роберт, во всяком случае", - проворчал он, поворачиваясь и глядя на импа.
   "Ты не хотел оставлять Мирцеллу позади... хотя есть что-то, что можно сказать о том, чтобы часами смотреть на один и тот же кусочек неба... Думаю, ты, возможно, что-то не договариваешь с племянником..." - сказал Тирион.
   "Эта шутка устарела еще пять часов назад, дядя... Вот и все", - сказал Джоффри, вставая, без труда устояв на ногах без рук.
   "Думаешь, у тебя получится то, что не удалось опытному плотнику и его пяти подмастерьям, наделенным силой Крика Серсеи?!" воскликнул Тирион, когда Джоффри, топая, направился в сторону поврежденной рулевой рубки.
   "Да!" - крикнул он в ответ, поднимаясь по небольшому склону, пока не добрался до дороги и проклятой повозки. Томмен и Мирцелла играли в дальнем конце каравана, а его мать ужинала со своими фрейлинами за столом на другой стороне дороги. Сам дом на колесах был подперт парой прочных ящиков: мастер-плотник и его растрепанные подмастерья трудились над ним не покладая рук.
   "Добрый вечер, господа", - воскликнул Джоффри, хватая молоток и гвозди.
   "М'принц!" - пискнул мастер-плотник, словно увидел привидение... или палача. "Все идет прекрасно, мы быстро поднимем эту... прекрасную рубку", - соврал он так, что у Джоффри заболел лоб.
   "Послушайте, могу ли я чем-то помочь, я сойду с ума, если ничего не сделаю", - сказал Джоффри, и слова полились сами собой.
   "Принц работает как обычный подмастерье!!!" - задохнулся он от ужаса, - "Почему, я бы никогда...".
   "Мастер Корлис, пожалуйста, - умолял он, - я могу что-нибудь вбить, у меня это хорошо получается".
   Что-то в его словах испугало мастера-плотника. Он неохотно кивнул, указывая на одно из запасных колес. "В это колесо нужно вбить опорные гвозди, они нам понадобятся, когда... если следующее колесо сломается", - сказал он.
   Джоффри слегка поклонился и подошел к колесу. "Премного благодарен, мастер Корлис", - сказал он, беря в руки еще несколько гвоздей.Мастер-плотник ничего не сказал, когда Джоффри присел рядом с колесом, уселся на свои ножницы и положил гвоздь на угольную метку X.
  "Хорошо, это кажется достаточно простым", - пробормотал он, поднимая молоток, и все волосы на его затылке разом встали дыбом, когда он со всей силы ударил молотком. Белый ходок взвизгнул от боли, его голова под ударом упала на землю, и Джоффри зарычал, снова поднимая свою остро отточенную булаву, металлический протез сверкнул в лунном свете, и он со всей силы ударил молотом, отламывая куски от головы лежащего белого ходока. Он стоял над ним на коленях, не обращая внимания на болезненный холод, ползущий по ногам, и качал рукой вверх-вниз, с каждым ударом разламывая голову твари.
   Он поднял голову и увидел горящие обломки того, что раньше было пусковыми башнями Хора драконов. Казалось, что участок стены наводнили витты и ходоки, добивая раненых и потерявших сознание, которые почти механически продвигались по уничтоженному остову 117-го сводного железного гарнизона и убитым операторам 8-го, 12-го и 17-го артиллерийских фортов Рассвета.
   "Солнечный луч Джонки! Приведи людей в порядок, приготовься к контрнаступлению!" - прорычал он стоящему рядом с ним человеку. Солнечный луч смотрел на него мертвыми глазами, кровь медленно сочилась из его тела, когда он опирался на кренель.
   Под ним слабо вскрикнул Ходок, зашевелившись под его весом. Он казался почти бессвязным, когда Джоффри с рычанием нанес еще один жестокий удар, превратив его голову в голубую кашицу, а лед под флангами разлетелся вдребезги.
   Он с трудом переводил дыхание, опираясь рукой с булавой о пол.
   Если нас здесь одолеют, вся Внутренняя стена рухнет... - с отчаянием подумал он, оглядываясь на трио ходоков, которые бродили по всему участку стены, закрепляя плацдарм и укрепляясь против контратаки.
   Они точно знали, что делают... а у Джоффри не было людей, чтобы остановить их.
   "Что за...", - прошептал он, сосредоточившись на маленьком движущемся существе внутри периметра, установленного ходоками на стене. "... Джун...?" - пробормотал он в замешательстве, вставая и глядя на маленькую девочку, ползущую под обломками. Бушующие неподалеку пожары прекрасно освещали ее испуганные черты, но ходоки почему-то не заметили ее.
   "Что ты делаешь...?" пробормотал Джоффри, на мгновение задержав дыхание, прежде чем сплюнуть капельку крови. Маленькая сирота ползла с большой деревянной ложкой, которой она подавала бульон усталым легионерам, казалось, много веков назад, и орудовала ею так, словно эта чертова штука могла даже поцарапать Ходока.Она направилась к куску горящего дерева рядом с разрушенной баллистой, как вдруг...
  Ходоки по периметру внезапно развернулись и с воплями бросились к ней. Джун быстро поднялась на ноги, бросилась, как терьер, к куску горящего дерева и с силой вырвала его. Затем она бросилась к груде сложенных в кучу Свертывающихся драконов рядом с разрушенной пусковой установкой.
   "ДЖУН! Н..." - закричал он, делая шаг к ней, но невероятно большой взрыв подхватил его, словно лист, и с яростью тысячи молний отбросил назад, а правая сторона его лица и всего тела сгорела в агонии.
   Он бессвязно кричал, подпрыгивая на земле, пока земля не перестала двигаться и он не лег на спину. Он ничего не слышал, вездесущий звон заглушал все остальное, и он пьяно наклонил голову, наблюдая за жутко молчаливыми фигурами легионеров и учеников мастера Корлиса, склонившихся над ним и бесполезно пытавшихся ему помочь. Он попытался отползти назад, но руки, как ни странно, не реагировали, и ему удалось лишь немного пошатнуться. Он провел ногтями по щеке, пытаясь извлечь из нее хоть капельку чувств, но не почувствовал абсолютно ничего, даже когда они оказались в крови. Он продолжал царапать щеку, пытаясь другой рукой отползти назад, а монотонный звон почему-то становился все громче и громче!
   Почему я не чувствую своего лица?! Почему я не чувствую своего лица?!
   Мирцелла отпихнула одного из Трирей в сторону, присев рядом с ним, и крепко прижала его руку к щеке, несмотря на то, что его дикие когти пустили кровь по ее руке, а не по щеке. Она все еще держала руку на месте, и ее легкая гримаса была единственным признаком боли.
   Медленно, благословенно, чувства вернулись к правой стороне его лица, и неясный гул слился в отчетливую форму руки Мирцеллы. Его рука перестала царапать ее, а вцепилась в нее, как утопающий моряк хватается за канат. Она так и осталась стоять на месте, а подавляющий звон постепенно стихал, и Джоффри понял, что все это время он кричал.
   Он зажал рот, тяжело дыша ноздрями, и сосредоточился на успокаивающем голосе Мирцеллы, быстро моргая, когда окружающий свет вернулся к своему обычному уровню, оставив темно-серый цвет позади. Дыши, - тихо прошептала она, и ее зеленые глаза встретились с его глазами, когда его бешеное сердце успокоилось, и он перестал бороться. Несколько мгновений он лежал на земле, пока его беспорядочные мысли не спешили собраться в единое целое.
   Мирцелла оторвала кусок своего платья и долго не давала ему покоя, накладывая на щеку грубую повязку.
   Серсея появилась из-за Колесного дома, ее руки держали нижние части платья, пока она бежала к нему. "Мама", - пробормотал Джоффри, обнимая ее, и едва не упал, так как его ноги грозили подкоситься. Она обняла его в ответ, шепча ласковые слова и снова и снова гладя его по волосам.
   А потом она закричала на Красные плащи.
   "Что вы сделали с моим сыном!" - закричала она в неподдельном гневе, - "Взять их! Сейчас же!!!" - закричала она, указывая на мастера Корлиса и его учеников.
   Красные плащи, прибывшие совсем недавно, обнажили мечи и двинулись к напуганным плотникам, но прежде чем они успели сделать хоть что-то, Джоффри оттолкнул мать в сторону и, отстегнув меч и одноручную булаву, двумя плавными шагами встал перед плотниками.
   "Положите мечи в ножны, господа!" - скомандовал он, держа меч в высокой гарде, а булаву низко, почти лениво прислонив к правой ноге. Красные плащи нервно смотрели на булаву, а не на меч.
   Умные мальчики, одобрительно подумал Джоффри, слегка сжимая булаву. "А теперь, будьте добры, - мягко попросил он, и растерянность, царившая до этого, почти мгновенно сменилась кристально чистой реальностью, а его тело практически запылало от желания сразиться.
   Большая часть его тела умоляла Красных Плащей напасть, умоляла, как никогда раньше, поскольку реальность каким-то образом стала еще более реальной, как будто слепой впервые открыл глаза.
   Красные плащи на секунду замерли под его взглядом, прежде чем все они убрали мечи в ножны и неловко отступили назад, а Серсея, Плотники и практически все остальные в замешательстве смотрели на них. "Спасибо", - сказал он, убирая в ножны оба оружия, и почувствовал необъяснимое разочарование.
   "Прости, мама, - сказал он, помогая подняться ошеломленной Серсее. "Плотники тут ни при чем, ясно?" - сказал он, счищая грязь с ее платья. Она ничего не ответила, пока он шел к сестре.
   "Мне жаль, Мирцелла", - сказал он, нежно взяв ее забинтованную руку, но она лишь ухмыльнулась и отошла. "Томмен борется сильнее!" - воскликнула она, возвращаясь к его брату с отвисшей челюстью.
   Он покачал головой, возвращаясь к краю дороги, где Тирион прикладывался к бурдюку и выглядел очень забавным. Он знал, что ввязывание в это дело ни к чему не приведет.
   "Племянник, нам нужно с тобой переспать", - сказал он так, словно только что изрек глубочайшую, вечную мудрость.
   Джоффри просто уставился на него, а затем выхватил бурдюк из его рук.
   Золото Арбора еще никогда не было таким чертовски вкусным.
  -.PD.-
  AN: Мне было очень весело писать Мирцеллу. Она определенно недоиспользуемый персонаж как в фэноне, так и в каноне.
   Надеюсь, некоторые из флэшбэков смогли передать/дополнить, почему психика Джоффри сейчас в такой жопе, человеческий разум не был *создан* для такого наказания.
  Надеюсь, получилось хотя бы сносно, боюсь, мне придется оставить другие реакции персонажей и прочее для омаке, потому что в противном случае мы в итоге погрузимся в еще одну супер-арку, полную 80.000 слов
  Арт-омаке: Дыши.
  Это небольшое изображение Мирцеллы, пытающейся успокоить Джоффри, когда у него случился флэшбэк во дворе для стрельбы из лука по ссылке ниже
  Baurus ..SB CF CH_28a - Глава 28: Сестра.
  [spoiler
  "- Все хорошо, все хорошо, дыши, брат, дыши глубже, все хорошо, все хорошо", - повторяла Мирцелла, обнимая его так крепко, как только могла. Джоффри смутно осознавал, что у него началась гипервентиляция, его дыхание было громче, чем у быка, и он раскачивался, неподвижно глядя на мишень для стрельбы из лука, как безумный. Она была похожа на ежа, усеянного стрелами, большинство из которых окружали центр круга или находились чуть выше, примерно там, где у человека должна быть голова.
  [img: http/orig07./eba3/f/2017/214/9/8/purple_day_by_lexikimble-dbilgw7.png]
  /spoiler]
   Последнее редактирование:2 августа 2017
  Глава 29: Звезды.
  -.PD.-
  Глава 29: Звезды.
   Кошмарный флэшбэк.
   Солдаты уперлись плечами в укрепленные железом дубовые двери. Они так и стояли, прижавшись к воротам, пока удар тарана не отбросил их назад. Они быстро бросились к воротам и снова уперлись в них всем своим весом.
   "Полупики - вперед! Полупики - вперед, черт вас побери!!!" - кричал Солнечный луч, указывая катаной на импровизированную баррикаду в нескольких метрах за воротами.
   "УУУУУУУУУУУУУУУУУЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ!!!" - заревели конные вожди, когда тяжелый таран ударился о ворота, разлетевшись на щепки. Сердце Джоффри бешено колотилось, а гарнизонный Онерей рядом с ним задыхался, вдыхая каждые полсекунды и едва не теряя сознание.
   "Спокойно! Смирно!!! Приготовить залп!!!" - кричал Солнечный луч, пока гарнизонные ироны и скауты 16-го патруля готовили полупики и луки вдоль баррикады внутри маленького замка. Джоффри трясся, готовя свой лук, целясь в дверь, которая содрогалась от очередного ужасающего рева жажды крови с той стороны, а его сердце громко стучало, как какой-то гонг.
   "Не оставляй никого в живых!!!" - жестоко прорычал голос с той стороны, и вскоре последовал еще один боевой клич.
   "uuuuuuuuUUUUUUUUUZZZZZAAAAAAAAAAAAAAAA!!!" roared the Horse Chiefs, the door buckling as the wood whined in agony. Онерей, стоявший рядом с Джоффри, попятился назад, не в силах больше держаться.
   "Мы должны сдаться, их слишком много!" - дико закричал он, отступая назад, и его испуганные глаза уставились на ворота. "Пожалуйста, мы должны..." - его пронзительный крик резко оборвался, когда катана Солнечного Луча вырвалась из его горла.
   "Это враг! Не медлите! Не проявляйте милосердия, ибо вы его не получите!" - прорычал он, извлекая окровавленную катану из корчащегося трупа, и ворота застонали с новым треском: из середины разрушенных ворот показался кончик увенчанного тарана, бронзовая голова которого приняла форму рычащего Дюнного коня.
   "uuuuuUUUUUUUUUUUUUUZZZZZZZZZAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAA!" roared the Horsechiefs.
   Бледный дварф рядом с Джоффри хрюкнул, слегка приседая, и вывалил свою еду на пол, а Джоффри тяжело дышал, и наконечник стрелы неудержимо дрожал. "Очистить ворота!" - проревел Солнечный луч, и солдаты, стоявшие за ним, побежали обратно к баррикаде.
   "UUUUUUUUUUUUUUUUUZZZZZZZZZAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAA!!!" roared the Horsechiefs as the gate almost exploded outwards, everything slowing down as one of the doors collapsed, its hinges completely broken. Свет, исходивший из-за двери, был почти ослепляющим, но Джоффри видел, как сквозь него пробиваются рейдеры Конных Вождей, их неясные формы вырисовывались из света, когда они устремлялись вперед, высоко подняв топоры, и со всей силы ревели, почти беззвучно продвигаясь сквозь небольшой зазор между воротами и баррикадой. Джоффри видел их бешеные глаза, видел кровь на их остро заточенных топорах, видел их терпеливо заплетенные бороды, украшенные полудрагоценными камнями.
   Джоффри чувствовал, как воздух медленно входит в легкие Солнечного Луча, как расширяется его грудь, как медленно, так медленно открывается его рот "... llllllllllllllloooooooooooooose!!!" he roared, his voice never really stopping as the command seemed to stretch to infinity, peppered with endless dull slaps and the wild whistling of loosed arrows that seemed to multiply every half second until the sound saturated Joffrey's hearing.
   Джоффри был уже на полпути к своей комнате с мечом в руке, когда вновь обрел контроль над собой. Бледный лунный свет проникал сквозь полузакрытые шторы, придавая комнате Джоффри ощущение безвременья.
   По крайней мере, на этот раз я не ворвался в дверь, а то в прошлый раз чуть не довел бедного Джека до сердечного приступа... - подумал он, пытаясь сдержать дыхание.
   Это было трудно. Казалось, Белые Ходоки прокляли его, когда чуть не убили, чтобы он снова и снова вспоминал о войне, не имея ни отдыха, ни передышки даже во сне. Кошмары становились все хуже и хуже, пока не достигли своего рода плато, и теперь каждую ночь ему снились Ходоки и Колдуны, старые воспоминания и дикие фантазии, перемешивающиеся друг с другом без всякой рифмы и причины. Иногда он сражался с Джоном на вершине Рассветного форта, иногда тихо разговаривал с Сансой, а не с Джосом, пока неясные монстры из тени и тьмы не напали на них из засады, разорвав его старый шатер Высокой Луны, словно масло. Видения Красного замка, покрытого льдом, преследовали его, когда на него набрасывались приливные потоки крыс в ливреях Рича, а он гнил в черных камерах, не в силах ничего с этим поделать.
   В отчаянии он обратился к одному из двух старых друзей, которые в прошлом помогали ему в душевных делах, - чуть менее разговорчивому из них.
   Джоффри быстро переоделся в свою одежду для верховой езды, пристегнул к поясу меч и достал из-под кровати небольшой, размером с ладонь, мешочек.Тихо приоткрыв дверь, он слегка кивнул Джеку, и тот кивнул в ответ... несомненно, довольный, что не выскочил с криком, как в прошлый раз, когда Джоффри посреди ночи выбежал из своей комнаты.
   "Уже видел кошачью лапу, Джек?" - спросил он с легкой улыбкой.
   "Пока нет, мой принц", - ответил тот, уже привыкший к странным привычкам своего хозяина.
   Джоффри оставил его и остальных членов холда Мейгора позади и пошел по многочисленным лестницам и коридорам, ведомый полузабытыми, но все еще свежими, как летний ветерок, воспоминаниями, без труда пробираясь по затемненным коридорам, пока не достиг окна, где внезапно остановился.
   Башня Десницы вызывающе возвышалась в ночном небе, как и всегда, - памятник Десницам прошлых веков, чья тщетная борьба с различными королями теперь забыта в истории, за исключением самых вопиющих случаев.
   "Нед... - прошептал Джоффри с тоской, слегка наклонившись к башне.
   Он покачал головой, отступая назад и продолжая идти. Тот, кого он когда-то называл отцом в уединении собственного разума, теперь считал его не более чем совершенно незнакомым человеком.
   Несмотря на то что дерево сердца Красного Хранилища было не самым лучшим экземпляром, он сидел, скрестив колени, с прямой спиной и пустым разумом. Он научился у Джоса гораздо более структурированной форме медитации - сначала благодаря простому, любопытному наблюдению, а затем благодаря самоотверженному обучению. Заданные положения спины и плеч, расслабленные, но слегка приподнятые руки, мягкое круговое движение большим и указательным пальцами - все это, казалось, позволяло ему просто отдохнуть.
   Именно здесь, под светом бледной луны и легким покачиванием ветвей Сердечного дерева, в глубине Крестного леса Красного замка, он мог наконец отдохнуть, освободившись от пут своего прошлого.
   Хотя бы ненадолго.
   Медленно поднимающееся восточное солнце застало его через секунду в блаженном состоянии. У него был соблазн поворчать на жизнь за то, как коротки эти безвременные мгновения покоя, но он уже давно научился принимать некоторые факты жизни в штыки. Вместо этого он открыл небольшой мешочек и стал изучать костяную скрижаль, которую украл из кабинета Грандмастера Пайселла. Его старый товарищ выглядел так же, как он его помнил, с одним колоссальным отличием.
   Почти бесконечно сложные штрихи, прямоугольники и круги, из которых состояли странные руны, выгравированные на ее поверхности, разрослись. Теперь целую половину ее покрывали умопомрачительные узоры, каждый штрих был уникальным произведением искусства, неуловимо отличающимся от другого.
   Похоже, не он один вырос за долгие годы, проведенные на востоке.
   Джоффри уже давно не испытывал никаких иллюзий по поводу величия своего эго... и не испытывал до сих пор. Тот факт, что после повторного изучения фактов он снова и снова приходил к одному и тому же выводу, не оставлял ему иного выбора, кроме как принять его за истину... Одно или несколько существ, находящихся далеко за пределами его понимания, каким-то образом пытались общаться с ним. Костяная табличка, странная резьба - они пытались что-то сказать ему... но ему все еще не хватало... кода или языка, чтобы расшифровать его. Он оказался в центре грандиозного замысла льда, смерти и Пурпура, не имея ни малейшего представления о своем месте в нем... и, к счастью или к худшему, ему предстояло узнать правду об этом... столь ужасная и ожидаемая перспектива.
   Он все еще помнил ужасные руны под Бонтауном, как он мог забыть? Полувидения солдат, деревьев и булав преследовали его в снах, среди ходячих и льда. Что общего между этими тремя вещами? И что означали другие руны?Эти три были единственными, которые он смог восстановить в нечто смутно читаемое, но их было больше... гораздо больше
  Я не могу позволить себе продолжать спотыкаться вслепую, подумал он, с трудом кивнув самому себе.Ему нужны были ответы, и на этот раз он должен был не
  А как же Вестерос? Как же моя семья? Что с моими друзьями? прошептал предательский голос в его голове.
   У него не было ответа на этот вопрос, только глубокий, встревоженный взгляд.
  -.PD.-
  Оглядываясь назад, можно было с уверенностью сказать, что проклятый Бес, бросивший ему вызов, рано или поздно придет на него охотиться. С момента прибытия в столицу каравана с озадаченными вельможами и испуганными плотниками прошел едва ли месяц... и этого времени Тириону хватило, чтобы подготовить ловушку.
   Дядя нашел его на одной из башен Холдфаста - в одиноком месте, где он любил размышлять и раздумывать. Он пытался отвлечься от мыслей, впервые за много веков прикоснувшись к тонкой кисти конского хвоста. На картине была изображена Королевская Гавань в нечетких деталях, вся в размытых коричневых, красных и зеленых тонах. За ней простирались равнины и леса Коронных земель - все в больших пятнах зеленого и синего.
   Это было так ужасно, что он подумал, что у его старого учителя Тироши случился бы инсульт, хотя тот факт, что он не мог вспомнить ее имя, еще больше усугублял ситуацию. Тем не менее, это давало ему столь необходимый покой, и, судя по всему, более длительный, чем медитация под Деревом Сердца.
   Он услышал характерное ковыляние Тириона задолго до того, как открыл люк в башне, и был вынужден подавить ухмылку, услышав все более громкое ворчание, прежде чем люк внезапно открылся.
   "Наконец-то!" - крикнул он, откидывая люк и поднимаясь по последним большим ступеням. "Неужели ты не мог найти более легкодоступное убежище, племянник?!" - проворчал он, садясь и восстанавливая дыхание.
   "А, но ведь это лишило бы укрытие всякой цели, не так ли, дядя?" - ответил он, улыбаясь самому себе, продолжая рисовать. Именно такие моменты подпитывали его душу, как фонарь - китовый жир.
   "Я могу придумать немало убежищ, куда более доступных и с гораздо лучшей компанией, чем пара книг и украденное одеяло", - сказал он, с интересом глядя на маленькое гнездышко, которое Джоффри устроил для себя под одной из небольших крепостных стен.
   "Без сомнения, дядя. Я бы никогда не усомнился в таком тонком знатоке столичных искусств", - фыркнул Джоффри.
   "Забавно, что вы об этом упомянули. Видишь ли, я шел, ну, пробирался по улице...", - что бы он ни собирался сказать, его взгляд резко оборвался, когда он посмотрел на полотно, висевшее между кренделями.
   "Да, я знаю. Город выглядит как пятно дерьма... хотя, в свою защиту скажу, что настоящий город едва ли на ступень выше этого!" - сказал он с фырканьем. "Хм, нужно больше серого", - пробормотал он, пригибаясь в поисках одной из дорогих колб Тироши, которые он оставил где-то под кухонным стулом, на котором лежал холст.
   Тирион ошеломленно моргнул: "Нет-нет, что вы, я... Не так уж плохо, просто очень абстрактно, я имею в виду", - покачал он головой, поняв, о чем идет речь: "Когда ты научился рисовать?" - спросил он, словно требуя объяснений от космоса, а не от Джоффри.
   "Давным-давно, тогда у меня не очень хорошо получалось, да и сейчас немного ржавеет...", - ответил он, смиренно пожимая плечами. "Передашь мне четверть дюйма?" - спросил он.
   Тирион оглянулся на маленький столик позади себя. Он был немногословен и просто шел вперед, нерешительно держа руку над полудюжиной разноцветных кистей разного размера.
   "Та, что крайняя слева", - сказал Джоффри, слегка наклонившись вправо и еще раз окинув взглядом город, прежде чем нанести немного серого цвета там, где, по его мнению, должна быть Стальная улица.
   Тирион передал ему кисть, получив за свои хлопоты рассеянное "спасибо", пока Джоффри пристально вглядывался в, казалось бы, неважный угол картины. Тирион почесал голову, глядя на него, и, видимо, решил "к черту!".
  "Я тут недавно думал о твоем "состоянии"..."
  "Я в порядке, дядя", - сказал Джоффри страдальческим тоном, но Тириона словно ветром сдуло.
   "И хотя я считаю, что Мирцелла неплохо справляется со своей работой по сохранению твоего рассудка, я думаю, что общение со старшими, более опытными женщинами окажет на твой беспокойный ум благотворное влияние", - сказал он. "А на меня оно точно подействовало", - не без гордости добавил он.
   Стальная улица вдруг сделала дикий разворот и врезалась прямо в Королевские ворота.
   "Проклятье, Тирион!" - сказал он, откинувшись назад и глядя на беспорядок в левом углу. "А я собирался подарить тебе такую прекрасную бутылку дорнийского красного...", - сказал он, не обращая внимания ни на кого, пока искал свой маленький носовой платок.
   Если проклятый Бес и чувствовал потерю грядущего прекрасного вина, то никак этого не показал: "Я совершенно серьезен, Джоффри, я видел, как ты пробовал почти все, чтобы избавиться от этих кошмаров, включая сон под деревом... может быть, это поможет", - добавил он серьезно, в кои-то веки отказавшись от язвительности.
   "Я ни за что не пойду туда, Тирион", - серьезно сказал он, вытирая причудливую стальную улицу и начиная заново.
   "Ну что ж. Видимо, тогда мне придется отправиться к Мирцелле..." сказал Бес, ни к кому конкретно не обращаясь, пока шел обратно к люку.
   "... что?" тупо спросил Джоффри.
   "Не нужно рассказывать ей подробности. Я просто скажу ей, что есть место, которое специализируется на успокоении мужских тревог, и что если она убедит своего брата пойти туда, это поможет его... эпизодам".
   "Ты бы не стал", - заявил Джоффри.
   "Я готов на все ради своего племянника", - сказал Тирион.
   Джоффри недоверчиво фыркнул: "Грязные подробности или нет, но мать, узнав об этом, снесет тебе голову... клянусь богами, у нее будет апоплексия", - сказал он, уже зная ответ.
   "Ах, но одно это того стоило бы!" - сказал Тирион.
   Наступила долгая пауза, прежде чем Джоффри испустил мощный вздох.
   "Тогда давайте покончим с этим", - простонал он в знак поражения, оставляя кисть и вставая.
  -.PD.-
  Я все еще девственник. Эта мысль грозила вызвать у Джоффри приступ непристойного хихиканья. Он сталкивался с чудовищами, непостижимыми для смертных, разгадывал тайны на заре времен, а все еще оставался девственником.
  После позорной попытки с Лисом он все еще флиртовал и изредка заигрывал с ней, но всегда находилось что-то срочное, что мешало ему довести дело до конца
  Всегда что-то слишком срочное для быстрого ночного романа?
   Оглядываясь назад, эта причина казалась нелепой... скорее оправданием... как и ожидание "той самой". После стольких лет Джоффри стал весьма искусен в самоанализе... и знал, когда лгал самому себе.
   Он отбросил эти неприятные мысли, глядя на улицы Королевской Гавани. На Рыбной площади толпились разносчики и мелкие торговцы всех мастей, продавая всевозможную морскую живность, от мелких устриц до крупной соленой рыбы. И он, и Тирион ехали на черных коричневых лошадях, а их одежда была добротной, хотя и суровой. Тирион хотел произвести впечатление двух сыновей лорда из захолустного захолустья, благородных бездельников, приехавших в столицу, чтобы потратить скудные подати своих мелких сородичей на знаменитых шлюх с Шелковой улицы.
   Джоффри не знал, кого хотел обмануть Тирион: в Вестеросе было так много благородных карликов, а Тирион и так был частым костюмером. Тем не менее он потакал ему, пока они пробирались по городу, проходя мимо торговцев и ремесленников, мастеров и рабочих, которые, казалось, заполонили каждый уголок этого оживленного города.
   На пути к Шелковой улице их окружила толпа детей, их худые, исхудалые лица скрывали безжалостность городских сирот. У них не было охранников, их роль выполняли далекие дворяне, не знающие об опасностях города.
   Почти голодные дети преследовали пару, подбегая к ним и выпрашивая монету, но всегда на достаточном расстоянии, чтобы убежать, если Джоффри выхватит свой оружейный меч.
   Похоже, у них был опыт попрошайничества у знати.
   "Ха-пенни за еду, милорд", - сказал один из них, осмелившись подойти ближе остальных.
   Джоффри слегка расфокусировал взгляд, осторожно пришпоривая коня, и моргнул, вспомнив холодную, медленно сжигающую боль голода, после чего достал один из двух мешочков и протянул ребенку серебряного оленя. Сирота выглядел почти ошеломленным, когда взял монету, пытаясь согнуть ее, чтобы убедиться, что она настоящая. Остальные дети с шокированной завистью смотрели на серебряную монету, приближаясь к своему товарищу, обуреваемому десятком дурных мыслей, порожденных необходимостью и жестким реализмом.
   "Пойдемте, там еще много чего есть", - сказал Джоффри, приглашая их подойти ближе. После секунды мучительной нерешительности разношерстная толпа детей бросилась к нему, протягивая руки и умоляя дать им монету. Они были разного возраста и цвета кожи - от типичных обитателей блошиных дворов до бастардов иноземных экзотических шлюх, с которыми Тирион, скорее всего, скоро познакомится. Он протянул каждому по серебряному оленю, но они вдруг разбежались, и звук топота золотых плащей разметал их по ветру.
   "М'лорд, - сказал сержант в золотом плаще, осмотрев его несколько секунд и решив обращаться с ним как с благородным. "Нечисть доставляет вам неприятности?" - спросил он с акцентом, едва ли отличавшимся от акцента детей, которые только что убежали. Четверо других золотых плащей лениво пробирались по улице, отпихивая рыбаков и рабочих, которые искали сирот своими дубинами.
   "Никаких проблем, гвардеец", - кивнул Джоффри, пришпоривая коня. Они уже почти добрались до Шелковой улицы, когда Тирион заговорил.
   "Я не думал, что ты такой милосердный, племянник", - сказал он.
   "Я бы не пожелал голодной смерти своему злейшему врагу", - сказал он. По крайней мере, не смертельным врагам, - поправил он себя. "И уж тем более детям", - добавил он с отвращением, воспоминания снова преследовали его.
   "Ну, по крайней мере, какое-то время они будут сыты", - неловко добавил Тирион, нахмурившись, словно пытаясь разгадать загадку.
   "Слишком мало", - ворчал Джоффри, когда они пропускали через дорогу повозку, наполненную сеном. Они ехали по Руэ, дороге, идущей параллельно городской стене и Черноводной реке. Он вздохнул, погрузившись в раздумья, легко направляя лошадь коленями, и посмотрел на мешочек в своей руке.
   "О?" - спросил Тирион, обманчиво внимательный, несмотря на вялые черты лица, и спокойный тон, несмотря на крики рыбачек и стук молотков мелких дровосеков.
   "Один серебряный олень равен 28 полукрупам, или 56 медным пенни. По три пенни за буханку хлеба - это едва ли 18 дней мучительного выживания... с остатком на яблоко, наверное", - сказал он.
   "Это цены блошиного дна?" - спросил Тирион.
   Джоффри кивнул, повернувшись, чтобы посмотреть на крепостные стены.
   "Ты бродил по городу..." сделал вывод Тирион.
   "Немного", - пренебрежительно ответил Джоффри. "Ты знаешь, сколько Роберт планирует потратить на Турнир Десницы?" - он вдруг посмотрел на Тирона, не дожидаясь ответа, - "40 000 золотых драконов. Это примерно" - он на мгновение остановился, подняв голову - "Восемь миллионов и четыреста тысяч серебряных оленей!" - разглагольствовал он.
   Тирион попытался образумить его: "Племянник, блошиное дно опасно, особенно для знати...", но Джоффри продолжал.
   "Ты мог бы кормить сытной едой этих детей до конца их дней, и ты вряд ли бы сделал на этом хоть малейшее пятнышко! И это только для победителя поединка!" - говорил он, все больше злясь.
   "Джофф, я понимаю, успокойся", - подчеркнул Тирион, оглядываясь по сторонам.
   Но он сомневался, что Джоффри слышал его: он неподвижно смотрел вперед, а слова лились из него словно из ниоткуда: "Не говорите мне успокоиться, дядя! Ты не сможешь понять, как ценна жизнь, если не видел своими глазами, как ее замораживают и извращают! Каждое маленькое пламя едва держится на поверхности земли, пока мы проводим свои дни в интригах..." Он внезапно схватил маленькую руку слева от себя, резко дернул ее и приставил кинжал к горлу ребенка.
   Это был один из старших уличных мальчишек, которых они встретили за мгновение до этого, возможно, всего на год моложе Джоффри. Одной рукой он держал тупой железный нож, а другой - мешочек с золотыми драконами Джоффри, все еще привязанный к его поясу. Джоффри непоколебимо смотрел в глаза ежа, с полсекунды решая, перерезать ему горло или нет.
   Угрозы нет, решил он в тот кристально чистый момент гиперреальности, когда увидел, как нож выпал из руки ежа и что-то мокрое растеклось по его штанам. "Простите! Простите, милорд! Пожалуйста!!! Пожалуйста, не надо!!!" - умолял он, по его шее стекала капелька крови.
   Джоффри глубоко вздохнул, медленно убирая кинжал в ножны, пока мальчишка что-то бормотал. Прежде чем заговорить, он взял мешочек с золотыми драконами из его не сопротивляющихся рук. "За это тебя убьют... держи", - сказал он, протягивая ему мешочек с оставшимися серебряными оленями. "Поделись с остальными", - сказал он, продолжая пристально смотреть ему в глаза. Несмотря на то, что кинжала у его горла больше не было, парень слабо кивнул, снова и снова повторяя. "Я п-п-обещаю, милорд", - сказал он, опустив голову, не в силах выдержать взгляд Джоффри, напуганный почти до потери сознания.
   "Хорошо, а теперь иди", - сказал ему Джоффри, отпуская руку и наблюдая за тем, как ребенок бежит в сторону одного из переулков. Он снова перевел взгляд на мешочек с золотыми драконами, и его губы скривились.
   Тирион ничего не сказал, внимательно наблюдая за Джоффри. "И ты чувствуешь, что ничего не можешь с этим поделать...", - сказал он через некоторое время.
   "Да... все, что они получат, - это неглубокая траншея... если они вообще потрудятся похоронить тело", - сказал Джоффри, поднимая мешочек, наполненный золотыми драконами.
   Тирион оставил свой совет при себе, пока их лошади проезжали по Шелковой улице, где экзотические шлюхи из Эссоса и Летних островов склонялись к окнам вторых этажей борделей. Однако чем дольше они ехали, тем более простыми выглядели шлюхи. Вскоре они оказались в конце улицы, окруженной простыми на вид зданиями, в которых жили простые ремесленники или мастеровые.
   "Мне удалось найти симпатичную шлюху вдали от суеты главной улицы", - с полуулыбкой сказал Тирион, пытаясь поднять настроение, пока они пробирались через два небольших переулка и в конце концов оказались перед удивительно респектабельным трехэтажным борделем, спрятанным от посторонних глаз, вход в который охраняли два неожиданно хорошо вооруженных и бронированных лакея, что было не по карману обычному борделю мелких народностей.
   Я бы привел вас в "Чатайю", но... представьте себе, что вы столкнетесь с королем Робертом в самый разгар действа...", - сказал он с легкой усмешкой, не вызвав у Джоффри даже улыбки.
   "Давай покончим с этим, Томмен, - отрывисто сказал Джоффри, одним плавным движением соскользнув с лошади и передав ее одному из конюхов.
   "Не все из нас могут, как вода, спускаться с лошади по желанию Джоффа!" - воскликнул Тирион, когда конюх, оставив небольшой шаг в его сторону, поспешил за Джоффри. Он успел догнать его как раз в тот момент, когда тот с невозмутимым видом входил в бордель, и лакеи ничего не сказали, пока они проходили под вывеской с изображением луны и лебедя.
   Их приняла миловидная женщина из Лиссени, старше остальных проституток, которых Джоффри смог разглядеть в холле. Она держалась с царственным изяществом и уверенностью в себе - две черты, которые, наряду с возрастом, выдавали в ней хозяйку заведения.
   "Саэлис, всегда рад вас видеть", - сказал Тирион, целуя ее руку. "Сир Томмен", - ответила она со знающей улыбкой. "А это, должно быть, ваш брат Джофф?" - спросила она, сделав ударение на имени.
   "Миледи", - почтительно поклонился Джоффри, целуя ее руку.
   "Довольно рыцарский рыцарь, которого вы привели сюда, сир Томмен", - сказала Саэлис, когда они прошли в одну из уединенных комнат, где единственной компанией были тарелка с оливками и бутылка "Арбор Ред", а единственным выходом - деревянная дверь на другую сторону.
   "Вы оказываете мне честь, сир, - сказала она, обернувшись к ним, - но я не леди, а всего лишь полезная... мать для моих маленьких розочек".
   Тирион подал два кубка вина из бутылки, когда Джоффри неловко передернул плечами.
   "Тогда прошу прощения, матушка Саэлис, но я тоже не рыцарь", - ответил Джоффри укоризненно, но вежливо.
   "И смиренный тоже", - сказала она с небольшой улыбкой, когда Тирион вернулся из-за стола с двумя кубками.
   "Возьми, это поможет, - негромко сказал Бес, передавая ему кубок. Джоффри фыркнул, глядя на него: красная арборская вода все еще клубилась от точного наливания Тириона.
   В прошлый раз все закончилось не очень хорошо, подумал он, фыркнув.
   Он пожал плечами и выпил кубок одним глотком, словно прибыл после долгой разведки по Серым Пустошам. По крайней мере, это не дорнийское красное, утешил он себя.
   "Может, мне принести их вам для изучения, сир Томмен? спросил Саэлис, но Тирион отмахнулся.
   "Уверен, вы удивите меня, как в прошлый раз", - сказал он с ухмылкой.
   "Возможно, да", - ответила она, наклонив голову, явно наслаждаясь обменом мнениями. "А вы, молодой лорд? Вы любите экзотику, неизведанное? Или, может быть, что-то поближе к дому?" - спросила она, повернувшись к Джоффри.
   "В этом вопросе я обращусь к опыту моего брата", - сказал Джоффри, серый фильтр, казалось, окрашивал все его взгляды. Ему следовало бы быть таким же встревоженным и взволнованным, как и в прошлый раз, но он просто не мог заставить себя волноваться.
   "И я буду ссылаться на ваши знания, матушка Саэлис", - уверенно сказал Тирион.
   "Хорошо", - сказала она, подходя ближе к Джоффри, и ее глаза неуловимо сфокусировались на Джоффри.
   Он инстинктивно выпрямился и почти замер, когда Саэлис дважды обошла его мелкими, размеренными шагами. Она снова остановилась перед ним, ощутив на лице холодное мятное дыхание. Она молча смотрела на него, ее длинные ресницы едва мигали, когда она пристально вглядывалась в его лицо.
   "Почему ты прошел через это? Слава? Честь?" - внезапно спросила она.
   "Что?" пролепетал Джоффри.
   "Золото?" - спросила она.
   "Нет!" - снова пролепетал он.
   "Ты хотел бы, чтобы все на этом закончилось?" - спросила она, ее мятное дыхание почти заморозило его щеки.
   Джоффри покачал головой, сделав шаг назад, но затем вновь взял себя в руки. "Мы закончили?" - резко спросил он, находясь в шаге от того, чтобы сбежать из этого цирка.
   "Думаю, да", - ответила Саэлис, отходя к двери. "Пожалуйста, подождите здесь немного, лакеи проводят вас в ваши комнаты", - сказала она, выходя из маленького холла и грациозно закрывая дверь.
   Джоффри все еще был в замешательстве, а Тирион с тоской смотрел на дверь.
   "Что это, черт возьми, должно было быть?! И что с тобой такое?" - спросил он Тириона.
   Дядя покачал головой, обернувшись к нему: "Всегда захватывает дух, когда видишь, как она творит свое волшебство... другого слова не подберешь. Если бы она только захотела..." Он говорил отстраненно, в его голосе звучала странная тоска, которую Джоффри, казалось, никогда раньше не слышал. "В любом случае, - сказал он, забирая у Джоффри пустой кубок и наливая им обоим еще "Арбор Ред", - если ты нервничаешь, просто помни, что мы, мужчины, созданы для этого", - сказал он с мягкой улыбкой, пытаясь вытянуть из Джоффри хоть какую-то связную эмоцию.
   "Я не нервничаю", - сказал он, развалившись в мягком кресле.
   "Я верю тебе..." - нахмурился Тирион и уже собирался сказать что-то еще, как раздался стук в другую дверь. Ковыляя к ней, он открыл ее и обнаружил человека в тщательно начищенном полупальто с нейтральным выражением лица: "Сир Томмен? Ваша комната готова", - сказал он с вежливым поклоном.
   "Ну что ж..." сказал Тирион, обернувшись и обеспокоенно глядя на Джоффри. "Просто расслабься, постарайся получить удовольствие... постарайся... выкинуть это из головы", - серьезно сказал он, глядя ему в глаза.
   Джоффри полуулыбнулся, тронутый его заботой. "Я постараюсь, но помни, я сказал - один час, не больше", - сказал ему Джоффри.
   Тирион кивнул: "Тогда увидимся здесь, но не беспокойся обо мне, если захочешь провести там еще немного времени...", - сказал он, прежде чем выйти.
   Джоффри тихо фыркнул, рассеянно съев одну из оливок в серебряной чаше. Ему показалось, что прошла целая вечность, и с каждой минутой он чувствовал себя все более неуютно: оливки поглощались почти механически, их вкус был пуст.
   Стук в дверь едва не заставил его выхватить меч, настолько он был напуган. Он медленно открыл ее, и перед ним предстал другой человек в такой же полированной полутарелке, поменьше, но с таким же терпеливым выражением лица. "Мастер Джофф? Ваша комната подготовлена и готова", - сказал он с небольшим вежливым поклоном.
   "Ведите, господин хороший", - сказал Джоффри, вставая с лицом человека, безмятежно идущего на казнь. Он последовал за лакеем по лестнице на третий этаж, в коридорах было жутко тихо, их украшали знамена теплых тонов, на которых не было никаких геральдических изображений.
   Лакей внезапно остановился возле двери на третьем этаже и, прежде чем заговорить, ловко обернулся к Джоффри. "Если вам что-то понадобится, можете позвонить в маленький колокольчик у кровати, - сказал он с еще одним вежливым поклоном.
   В этом доме все строго, подумал Джоффри, кивая в ответ, и размеренная походка лакея исчезла.
   Он на секунду задержался на дверной ручке, прежде чем расправить плечи. Открыв дверь, он обнаружил комнату, окутанную нежным полумраком, освещенную мягко горящими свечами и полузадернутыми шторами. В скупо, но со вкусом оформленной комнате царила спокойная атмосфера, ковры и покрытые одеялами диваны придавали ей ощущение безопасности, словно это было некое гнездо.
   Сдвиг теней слева от него едва не заставил его выхватить меч. Вместо бесплотного врага он обнаружил девушку, возможно, на полдюжины лет старше Мэргери Тирелл, которая осторожно зажигала маленькую свечу у большой кровати. Ее длинные и роскошные каштановые волосы были одного цвета с ее глазами. Она подняла взгляд от горящей свечи, ее темно-карие миндалевидные глаза были окружены длинными ресницами.
   "Миледи, - пробормотал Джоффри с поклоном, подобающим королю. Она с тоской улыбнулась, оставив одну из свечей рядом с кроватью, и поправила свое скромное черное платье, направляясь к нему.
   "Мастер Джофф, - поприветствовала она его, сделав небольшой реверанс, и степенными шагами приблизилась к нему. Джоффри застыл как статуя, когда девушка, нет, женщина, осторожно сняла с его пояса меч и положила его рядом с дверью, после чего ее нежные пальцы начали развязывать его плащ.
   "Матушка Саэлис забыла упомянуть ваше имя, - неловко произнес Джоффри, выпрямив спину, в то время как в его животе запорхали странные бабочки.
   "Это Налия, мастер Джофф", - сказала она, ее голос звучал тихо, но очень отчетливо в маленькой комнате.
   "Приятно познакомиться", - жестко ответил Джоффри, и его плащ упал на пол.
   Пальцы Налии принялись за его дублет, беззвучно и медленно расстегивая одну пуговицу за другой.
   Жоффрей почувствовал прилив смешанных, сбивающих с толку эмоций, которые усиливались по мере того, как ее руки опускались все ниже, - смесь удовольствия, страха и ужаса, которая превратилась во внезапное видение.Тело рыжеволосой шлюхи, прижатое к огромной кровати в королевских апартаментах, множество арбалетных болтов, разбросанных по обнаженному телу почти артистично, рот открыт в мертвом беззвучном крике...
  Он вдруг заметил, что схватил ее за руки, крепко сжал и не дает им опуститься дальше. "Простите, - пробормотал он со стыдом, мгновенно отпуская ее быстро белеющие руки, словно обжегшись.
   Вместо того чтобы в страхе отпрянуть назад, Налия нежно взяла его за руки. "Все в порядке, - сказала она ему, глядя ему в глаза.
   Джоффри сглотнул, полностью потерявшись в море старых ран и страхов, стыда и долга. "Не хочешь ли ты присесть?" - спросила она. Джоффри быстро, почти с облегчением, кивнул, позволяя ее теплой руке подвести его к небольшому столику у маленького окна. Они оба сели в удобные деревянные стулья с мягкой обивкой, поставленные чуть ближе, чем обычно.
   Джоффри отпустил ее руки, отпив глоток из уже поданного сладкого вина, и бронзовый кубок почти не ощущался в его руке. "Вы, должно быть, приехали издалека", - сказала Налия, беря другой кубок.
   "Почему вы так считаете?" спросил Джоффри, радуясь разговору.
   "Ваши глаза, они выглядят обветренными, знающими", - сказала она, сделав глоток сладкого вина.
   "... Ну, я много путешествовал... побывал в дальних краях..." неловко сказал Джоффри, не зная, что сказать в этой странной ситуации. Ему казалось, что он должен был бы раздеться и предаться страстным поцелуям на большой кровати, но то, что он этого не сделал, принесло ему странное облегчение.
   Если Налия и сомневалась в его словах, то никак этого не показала. Напротив, она выглядела любопытной, слегка наклонив голову вперед. "Расскажи мне о них, - серьезно сказала она.
   "Рассказать тебе о них...? Я имею в виду... я не знаю... я не знаю, с чего начать", - неуверенно произнес он, смущенный таким поворотом событий... Не так он представлял себе этот визит. Налия, казалось, ничуть не беспокоилась, ее улыбка была не насмешливой или нетерпеливой, а просто дразнящей.
   "Ты знаешь, что хвастовство правдиво, когда они не начинают сразу же рассказывать о себе дикие истории...", - пробормотала она почти про себя, сумев вызвать у Джоффри легкую улыбку.
   "Я не хвастаюсь", - запротестовал он, делая еще один глоток из кубка.
   "Я знаю, - подтвердила она, - поэтому я действительно хочу услышать это", - сказала она, дразняще подмигивая ему своими длинными ресницами. "Начни с дивного зрелища - это самый быстрый способ покорить девичье сердце", - весело сказала она, наслаждаясь иронией.
   Джоффри фыркнул, откинулся на спинку стула и улыбнулся, несмотря на себя. "Чудесное зрелище, способное вскружить девичье сердце..." - размышлял он вслух, внезапно ощутив тяжесть прожитых лет. В кои-то веки эта тяжесть была почти комфортной, как давление хорошо поношенного рюкзака.
   "Порт Иббен", - внезапно произнес он вслух.
   "Холодные северные берега вместо длинных полей Рича? Не очень-то располагает к девичьим сказкам", - сказала Налия с коварной улыбкой.
   "Можно сказать и так, - согласился Джоффри, его глаза смутно затуманились. "Но там была красота, куда более глубокая, чем та, что можно найти в Долине, одиночество, заставляющее искать себя внутри, не то что горы или бескрайнее море...", - сказал он.
   Джоффри погрузился в воспоминания, опершись головой о стену справа от себя. "Иббенцы обладают глубоким чувством искусства, что многие сочли бы немыслимым. Их волосатое телосложение и грубая манера поведения делают их грубыми мужчинами, которые хороши для тяжелой работы, но совершенно лишены воображения...", - почти прошептал он. "Но если копнуть глубже..." - продолжал он дразняще, оглядываясь на Налию.
   Она выглядела основательно заинтригованной, ее карие глаза теперь внимательно смотрели на него.
   "Их эстетическое восприятие глубоко отличается от нашего. В Иббе очень мало видов настоек, поэтому живопись стоит дорого. Часто встречается резьба по китовой кости, но кость, используемая для резьбы или маленьких статуэток, - это кость, которая могла бы пойти на полезные орудия, поэтому, если это не делается на коммерческой основе, простой человек лишь изредка предается этому искусству", - сказал он.
   "Что же тогда?" - спросила Налия.
   "Движение", - ответил Джоффри, наслаждаясь поддразниванием. Он даже не заметил, что на нем нет изможденной мантии, которая обычно скрывала его.
   "Движение...?" - спросила Налия, сбитая с толку.
   "Иббенцы веками бороздили воды Дрожащего моря и добывали из него китовый жир, почти больше, чем могли продать Их города увешаны масляными лампами, надежно свисающими из каждого уголка, и каждый дом гордится хотя бы одним из этих выносливых инструментов, каждый из которых расположен немного иначе, чем другой, что является результатом индивидуальности каждого владельца", - говорил он, вспоминая давние достопримечательности, и дымка памяти постепенно рассеивалась, когда он представлял их в своем воображении.
   Когда солнце скрылось и наступил долгий темный полдень Ибба... лампы были зажжены, - с улыбкой сказал Джоффри. "Сотни маленьких пятнышек света, колышущихся от каждого порыва холодного северного ветра, каждое из которых имело свой собственный разум, каждая улица была затянута движущимся светом, каждый полдень представлял собой зрелище движущихся сумерек", - сказал он, и голос его неуклонно теплел.
   "Это... это прекрасно", - сказала Налия, очарованная рассказом.
   "Так и было, и каждая ночь менялась, каждый порыв ветра был не таким, как предыдущий, каждый светильник качался иначе, чем предыдущий, пусть даже совсем незначительно..." - сказал Джоффри, и его губы медленно сложились в ласковую улыбку, когда дымка воспоминаний открыла величайшее зрелище из всех.
   "Широкая мощеная улица, ведущая вверх по холму от городских доков к древнему, разрушенному залу Бога-Короля, - прошептал он, глядя в ее карие глаза. Лавки и дома по ее сторонам заполнены маленькими домашними масляными лампами, которые ослепляют глаз, их мягкий свет - всего лишь щепотка под огромными фонарями государства; высокими штуками из кованого железа и резной кости, которые не двигаются даже под самыми грозовыми бурями, каждая из которых поставлена членом правящего Совета Теней..."
   На мгновение воцарилась тишина, сопровождаемая легким шипением свечей. Налия нарушила его, положив свою руку на руку Джоффри: "Воистину, дивное зрелище... Вы либо человек из девичьих сказок, либо величайший лживый поэт, какого я когда-либо видела", - сказала она с легкой усмешкой.
   Джоффри захихикал вместе с ней: "Жизнь лживого поэта не так уж плоха", - сказал он с горькой улыбкой.
   "Много ли ты видел подобных достопримечательностей?" спросила его Налия.
   Улыбка Джоффри исчезла, когда он посмотрел вниз: "Да... и великие, и ужасные, с жестокостью и безумием... слишком много, чтобы рассказывать", - сказал он, покачав головой, и темная яма внезапно осела обратно, еще более горькая после ее короткого отсутствия.
   "У меня есть время, - сказала она, взяв его за обе руки, - Сон на кровати - не единственный способ успокоить мужской разум, знаешь ли?" - сказала она с самоуничижительной улыбкой. "Иногда просто разговор может изменить ситуацию", - сказала она, читая его, словно книгу.
   "Я... я не могу", - сказал Джоффри, смутившись и чувствуя себя довольно беспомощным.
   "Может, начнете с другого дивного зрелища?" - предложила она, медленно массируя руки Джоффри большими пальцами и заставляя его чувствовать себя более непринужденно.
   "Еще одно дивное зрелище..." - прошептал он, глубоко задумавшись и, возможно, надеясь.
  -.PD.-
  Когда они прибыли в Красный замок, уже наступила ночь, и Тирион, выглядевший слишком самодовольным, молча ехал рядом с Джоффри. Тирион открыл было рот, но Джоффри прервал его, прежде чем он успел произнести хоть один звук. "Не надо!" - сказал он.
   Тирион лишь усмехнулся, покачав головой. "Кроме того, мы только что говорили..." добавил Джоффри.
   "Понятно... и я полагаю, ты не планируешь отправиться туда снова, когда обещанный час уже пробил? А, племянник?" сказал Тирион с ехидной ухмылкой.
   "Может быть, дядя... может быть, и пойду", - с тоской сказал он.
  -.PD.-
  Томмен громко смеялся, пытаясь повалить Брана на землю палкой, пытаясь отомстить за свое недостойное поражение от мальчика Старков в Винтерфелле.Увы, было очевидно, что Бран обладает более высокой подготовкой.
   "Ой!" - завопил он, когда Бран ударил его по плечу, заставив выронить палку. Бран исполнил победный танец, а Томмен невольно захихикал. Боль, как ни странно, сильно отличалась от той, которую он испытывал, когда Джоффри пинал его по голени или бил по макушке, желая заткнуть рот. Это была счастливая боль, беззаботная и быстро уходящая на задний план, пока он снова поднимал палку с земли - красные кирпичи второго тренировочного двора были такими же, как и во всем Красном замке.
   "Давай, Томмен!" крикнул Бран, размахивая палкой из стороны в сторону и, несомненно, размышляя о своих будущих перспективах в качестве рыцаря. Это был уже четвертый поединок с тех пор, как они прибыли из Винтерфелла, и Томмен наслаждался каждой секундой общения с настоящим братом... Он только хотел, чтобы так было всегда.
   "На этот раз я тебя достану! Мой дядя - лучший фехтовальщик в Вестеросе!" - провозгласил он, набросившись на него, и Бран парировал два его удара, а затем ударил его по голове, отчего тот упал на спину. Он встряхнул головой и посмотрел на слегка обеспокоенное лицо Брана, который что-то рассматривал. Внезапно его потянули за руку, и его на мгновение парализовало от страха, когда он понял, что человек, державший его, был Джоффри. Он был обеспокоен и слегка весел, что прекрасно скрывало его безграничную жестокость, и даже стряхнул с него пыль.
   "Ты в порядке, Томмен? Есть какие-нибудь звоночки?" - поинтересовался он, опираясь на окаменевшую фигуру.
   "... Д-да, я в порядке", - сказал он.
   Джоффри как-то странно посмотрел на него и сделал шаг назад, выглядя немного... грустным? Он нервно подергал пальцами: "... Хорошо, будь осторожен с этим...", - и замолчал, глядя на что-то у себя за спиной. Томмен повернулся и увидел, что нападающий пес его брата с нейтральным выражением лица держит в руках пару мечей для турниров.
   "Тебе нравится тренироваться здесь? Чтобы королева не могла тебя найти?" спросил Бран, как-то позабыв все строгие предупреждения, которые он давал старшему брату.
   Джоффри с усмешкой кивнул: "Действительно, маленький Бран, похоже, мы были не одиноки в этой мысли", - сказал он, оглядываясь на Томмена. "Не уверен, что лорд Старк оценит твое обучение без присмотра, однако..." - сказал он.
   О нет, шантаж? Надо было бежать, как только я его увидел, подумал Томмен, с ужасом ожидая, что будет дальше, когда лицо Брана стало настороженным.
   Джоффри фыркнул: "Не волнуйся, я не расскажу о тебе...", а затем быстро разрушил его зарождающуюся надежду. "Мы прекрасно присмотрим за тобой, верно, Сандор?" - сказал он, оглядываясь на Гончую.
   "Хорошо, но если они выколют друг другу глаза, королева оставит мою шкуру висеть в сторожке..." - проворчал Гончий, оставив мечи на земле.
   "Не будь таким пессимистом, все будет хорошо!" сказал Джоффри, схватив упавшую палку. Он секунду смотрел на Томмена, прежде чем принять какое-то решение. Он шел прямо за ним, и Томмен не бросился бежать, как обезумевший кролик, - все, что мог сделать Томмен, пока Джоффри подстраивался под его хватку и стойку, сопровождая его движениями.
   "Попробуй предугадать его движения, вот так, - демонстрировал он, направляя его руку, - не делай этого до того, как он сделает полный ход, иначе упадешь в обморок... Давай, Бран!" - сказал он.
   Бран согласился, пытаясь снова ударить Томмена. Однако на этот раз Джоффри направлял свое неуклонно размораживающееся тело, уступая ему дорогу и медленно парируя удары. Томмен с удивлением понял, что действительно чему-то учится.Он и не знал, что его брат умеет обращаться с мечом
  Гончая начала давать Брану советы, и не успел он оглянуться, как они оба, потные и усталые, как сумасшедшие пили воду из сумок, которые дала им Гончая. Джоффри выглядел смутно довольным, глядя на них, но тут он вспомнил нечто такое, что заставило его губы скривиться в печальном, обеспокоенном выражении, которое он часто носил с тех пор, как несколько месяцев назад с ним произошел несчастный случай.
   Гончая схватила Джоффри за плечо и встряхнула его, заставив испугаться. "Нет, нет. Я просто подумал..." - сказал брат, глядя в сторону севера, прежде чем вернуться к Томмену. "Продолжай тренироваться", - сказал он, приседая и пристально глядя ему в глаза.
   "... Я буду", - сказал он, поколебавшись.
   "Хорошо, - сказал Джоффри, вставая.
   Чувство срочности, прозвучавшее в его голосе, преследовало его в ту ночь.
  -.PD.-
  Джоффри осторожно наклонил кусок холста с деревянной основой, чтобы солнце полностью осветило его. Солдат стоял с двумя оружиями или, возможно, со щитом, защищаясь от какой-то невидимой угрозы.
   Он вздохнул, опустив картину на пол: мягкая земля Годсвуда едва царапала рисунок. Он лежал рядом с другим рисунком, изображавшим дерево в серо-зеленых тонах, окруженное четырьмя точками.
   Джоффри еще не нарисовал молот, похожий на орудие, но сомневался, что праздные зарисовки приблизят его к истинному пониманию странных рун.Эти три руны были единственными, которые ему удалось восстановить из руин под Бонтауном. Вероятно, они были вырезаны в далекие времена, когда Сухая Глубина была одним великим морем
  Они дразнили его, скрывая какое-то незаконченное послание за непонятным кодом. Его поиски ни к чему не привели, и тому, что руны, судя по их местонахождению, скорее всего, были связаны с культурой И-Тиш, совсем не способствовало. Библиотека Рэд Кипа и даже Цитадель были бедны восточными знаниями, и его мономаниакальные зарисовки были последним, к чему он прибегал, пытаясь найти связь, хоть какую-то связь между символами или между ними и историей Востока.
   Легкий шелест листьев заставил его посмотреть направо, и он сразу же заметил Леди, которая с любопытством приближалась к нему.
  Это значит
  Он быстро повернул шею из стороны в сторону, мельком взглянув на рыжие волосы Сансы, которая быстро удалялась с поляны, пораженная.
   Похоже, в этой жизни Санса не получит никаких неожиданных открытий, - размышлял Джоффри. Его печальная перспектива скрашивалась желанием уберечь ее от ямы, которую он продолжал рыть для себя.Ему предстояло нести этот груз.
   Так будет лучше, лучше для нее... - думал он, пока Леди бежала за ней, глядя на наброски и чувствуя, что упускает нечто основополагающее.
   Увы, никаких гениальных озарений в голову не приходило, и он снова принялся за наброски, пытаясь найти закономерности в символах.
  -.PD.-
  Принц бросил кости в чашу, секунду смотрел, как они кувыркаются, а затем улеглись, показав четыре и три собравшимся вокруг него людям в красных плащах.
   Вскоре послышались стоны и победные возгласы: медные монеты перешли из рук в руки, и принц с озорством протянул чашу с несколькими медными грошами.
   "Простите, должно быть, лошадь", - сказал он с извиняющимся видом, и чаша была выхвачена другим красным плащом, пока игра продолжалась.
   Орланд сам не знал, как он и его маленькая банда солдат оказались в компании принца Семи Королевств, играя в кости и попивая несвежий эль, и с каждым днем перспектива узнать это становилась все тусклее. Однажды ночью они смеялись и ругались, переменчивая удача игральных костей добавляла щепотку непредсказуемости после долгого, изнурительного дежурства, когда в башню вошел человек в легкой одежде явно благородного качества. Глаза его казались слегка запавшими под плащом и накидкой, и он, почти не глядя, направился к их столу, как мотылек на огонь. Он сомневался, что сам принц понимал, что делает, но просто сидел и со счастливой, горько-сладкой улыбкой наблюдал за их игрой.
   Теперь вторжение вооруженного незнакомца в одну из башен Красного замка было бы поводом для тревоги, если бы Баррет не поручился за него, заявив, что он один из приближенных лорда Тириона. Как бы то ни было, они решили побаловать причудливого незнакомца своими играми, и глаза некоторых из них загорелись от перспективы надуть благородного, не знакомого с азартными играми.
   До определенного момента так оно и было, хотя Орланд подозревал, что принц портил свои броски... его руки обращались с костями со слишком большим опытом, слишком большим случайным умением, чтобы оправдать его постоянные проигрыши. Как бы то ни было, позже он выиграл довольно много, смеясь и шутя с мужчинами, словно был одним из них, явно наслаждаясь каждым мгновением.
   Только позже, спустя почти две недели (и много поздних ночей в башне) после знакомства с незнакомцем, они узнали правду. Хьюард участвовал в играх с волей полуголодного человека, который наконец-то смог спуститься по лестнице из казармы после того, как одна из королевских лошадей оставила его без сознания и со звездным небом. Он был так счастлив, что может не только смотреть в потолок, но и заниматься чем-то другим, пока выздоравливает, что старый тупой краснолюд понял личность принца только в середине матча.
   Он до сих пор помнил этот ужас... в ретроспективе это было довольно забавно, хотя как они могли быть настолько слепы, он не знал.
   Некоторое время Хьюард в замешательстве наблюдал за человеком в плаще, чаша в его руках была неподвижна. Внезапно его лицо побледнело, он быстро встал и опустился на колени.
   "М-м-м-мой принц!" - задохнулся он, чаша вылетела из его рук, а кости упали к ногам Орланда.
   На секунду воцарилась тишина, прежде чем небольшое пространство внутри башни взорвалось смехом, причем громче всех смеялся Баррет, схватившийся за живот: "Принц?! Думаю, эта лошадь, возможно, вырвалась на свободу, Хьюард!" - прорычал он. Хьюард всегда был немного медлительным, но это... это было нечто иное!
   Все, кроме него и принца, расхохотались. "... Это правда", - сказал он голосом человека, признающего свое поражение. Хихиканье утихло, когда Хьюард остался стоять на коленях, а в глазах принца появилась грусть от такого поворота событий. Но последний гвоздь в крышку гроба забил Баррет: грузный краснолюд выглядел растерянным, когда заговорил. "Но ты же гуа лорда Тириона...", - он запнулся на полуслове, и Орланд почти услышал, как щелкнуло у него в голове.
   Все они опустились на колени почти одновременно, быстрое "м'принц" почти в унисон пробормотали полдюжины внезапно пересохших горл, бросая друг на друга панические взгляды, поскольку каждый думал об одном и том же.
   Мы обманываем сына короля?!
   Однако это вывело принца из состояния меланхолии, и он в гневе поднялся на ноги и рывком поднял Орланда на ноги. "Довольно, Орланд!" - крикнул он, - "Баррет, Хьюард, Эдмунд, все вы тоже вставайте", - приказал он с раздражением.
   Остальные красноплащники неуверенно встали, а принц посмотрел на чашу и снова на красноплащников. "Сядьте", - приказал он, покачав головой, и, следуя собственному приказу, сел на тот же табурет, на котором сидел мгновение назад.
   Красные плащи бросали друг на друга неуверенные взгляды, а Джоффри целеустремленно смотрел на Орланда, очевидно, приняв решение о наказании за неприемлемое поведение, которое они оказывали собственному принцу.
   "Что на костях?" - спросил он.
   Орланд опустил взгляд к своим ногам, затем снова поднял. "Змеиные глаза", - тупо сказал он.
   "Везучий ублюдок", - сказал он, бросая Хьюарду мешочек с медными монетами. Хьюард был так потрясен, что мешочек отскочил от его головы и упал на землю... он даже не попытался его схватить.
   На секунду воцарилось молчание, прежде чем Джоффри наклонился к Орланду. "... Сколько раз эта лошадь ударила его?" - прошептал он ему на ухо, достаточно громко, чтобы все остальные услышали. Возможно, это была безобидная шутка, призванная разрядить напряженность, но после нескольких дней, в течение которых все повторяли одну и ту же шутку, проходя мимо кровати Хьюарда, она стала чем-то вроде поговорки между красными плащами северо-восточной башни. Если кто-то неудачно бросал кости, то проигравший всегда говорил что-то вроде "слишком много ударов лошади", а если забывал почистить нагрудник, то "наверное, это была лошадь".
   Однако услышать такое от принца Семи Королевств было слишком сложно для его самоконтроля. Его смех показался принцу как раз тем, что нужно, и он быстро подхватил чашу и кости и передал их друг другу.
   Дальше все пошло как бы само собой. Принц настаивал на том, чтобы его называли просто Джоффри, и не желал никого ставить на колени. Ему больше удавалось последнее, чем первое... Со временем все стало происходить почти как обычно.
   Принц был человеком любопытным, почти загадочным, совсем не таким, каким он представлял его себе по рассказам Безумного Раегара или короля Роберта, или даже по тем слухам, которые доходили до него, когда он работал здесь. Он обладал какой-то вечной меланхолией, которая часто заставляла его быть задумчивым в самые неожиданные моменты, словно в его сознании бушевали великие откровения. Он часто расспрашивал мужчин об их семьях, жизни и о том, что они думают о самых странных вещах. Казалось, он наслаждался простыми разговорами, но они, как правило, оставляли его каменным и серьезным... в большинстве случаев.
   "Эй, Орланд, я тут подумал... а что это за кусок дерева висит у тебя на шее?" - неожиданно спросил принц, когда Баррет сделал ставку.
   "Это талисман удачи, мой принц", - ответил тот, взяв небольшой кусочек слегка обгоревшего дерева и повертев его в руках.
   "Зовите меня Джоффри", - рефлекторно произнес принц и наклонил голову: "Талисман на удачу? Должен признаться, я никогда не видел подобных... обычно это кость или какой-нибудь другой минерал, имеющий культурное значение, хм... хотя дотракийцы могут с этим не согласиться...", - размышлял он. Разговоры о чужих культурах и неожиданных открытиях были уже ожидаемы от молодого принца, хотя Орланд полагал, что это обычное дело для человека королевской крови.
   "Мой отец получил его в Мешке, м'принц, - сказал Орланд, снимая кулон и протягивая ему. Принц, казалось, был тронут жестом доверия, хотя изо всех сил старался скрыть это, принимая кусок дерева так, словно это была корона.
   "Мешок, значит?" - размышлял он, разворачивая его, и терялся в догадках, рассматривая обломанный и потертый кусок почерневшего дерева.
   "Говорят, целый квартал сгорел дотла прямо в центре Крюка, пламя было таким высоким, что его можно было увидеть из гавани..." сказал Орланд, откинувшись на спинку стула и по памяти пересказывая эту историю.
   "Чушь собачья, Орланд!" - воскликнул Галт. Бородач в красном плаще стоял в углу башни, полируя свою тарелку, и выглядел смутно скандальным. "Для этого они должны были быть выше городских стен!" - воскликнул он.
   "Мамин папа не был лжецом, он не был способен на это... за исключением тех случаев, когда уходил на свидание", - признался Орланд, почесывая подбородок. "Мама всегда знала, что он всю неделю будет качаться с сильным ушибом, и у него никогда не было его, когда он рассказывал историю", - сказал он, и безупречная логика заставила Гарта фыркнуть в недоверии, когда он снова принялся полировать свою тарелку.
   "Дерьмо!" - с отвращением пробормотал Баррет, передавая миску принцу, который рассеянно получил обратно несколько своих медяков.
   "Так... какое отношение все это имеет к талисману?" - спросил принц, приподняв бровь.
   "А, ну, видите ли, весь квартал сгорел меньше чем за час... за исключением одного маленького домика в самом центре, который едва уцелел после того, как огненный ад превратил все вокруг в пепел", - зловещим тоном сказал Орланд.
   "Должно быть, хозяину очень повезло", - пробормотал принц, все еще глядя на амулет.
   "Ну, не хозяину, а дому. Бедный дурак получил топором по голове за то, что поднял шум. Ему не понравилось, что более двух десятков солдат обшаривают его дом в поисках талисманов", - с усмешкой сказал Орланд.
   "О..." - пробормотал принц, нахмурившись и еще раз внимательно осмотрев кусок дерева. "Ваш отец рассказывал вам что-нибудь еще о Мешке?" - спросил он через некоторое время.
   Орланд кивнул, принимая чашу и беря в руки кости: "Только когда он был пьян как моряк. Иногда он смеялся, рассказывая дюжину разных историй, льющихся, как вода из набитого колодца... а иногда умолкал, бормоча про огонь и вонь от тех, кто нагадил в штаны. Это было некрасиво, - сказал Орланд, покачав головой. "В некоторых районах города людям Ланнистеров все еще приходится быть начеку", - сказал он, бросая кости. "Кровавое дело, а у людей здесь долгая память, когда им это выгодно...", - сказал он и с довольной улыбкой обернулся к Баррету.
   Баррет с ворчанием протянул монету, и принц молча кивнул. "Этот город... деревня... все, все они прошли через многое, не так ли?" - спросил он почти про себя.
   "Такова жизнь, и ничего с этим не поделаешь", - повторил Орланд мудрость своего покойного отца, передавая чашу принцу.
   "А мы можем?" - пробормотал принц, не обращая внимания на чашу. Он медленно наклонил чашу и большим пальцем стал медленно растирать почерневший уголь.
  -.PD.-
  "Что ты думаешь, если по какой-то причине Станнис станет королем Семи Королевств?" - спросил его однажды странный племянник.
   "...Это вопрос с подвохом?" - спросил Тирион, выигрывая время.
   "Нет. Как ты думаешь, его правление было бы мирным? Будет ли народ процветать? Справится ли он с другими лордами?" настаивал Джоффри.
   Они беспечно играли в самую напряженную игру в кивасс, которую Тирион когда-либо испытывал, но Джоффри, казалось, не замечал этого: его рассеянная рука двигала фигуры, словно обладая собственным разумом.
   "Ну..." Тирион сказал: "Он будет сильным королем, лорды будут уважать его, у него сильное чувство справедливости...", - размышлял он вслух.
   "В самом деле?" пробормотал Джоффри, в голосе которого почему-то звучала надежда.
   "Возможно, слишком сильное... Он покалечил человека, который освободил его от припасов при осаде Штормграда, хотя и посвятил его в рыцари мгновение спустя", - добавил он, используя выигранное время, чтобы отчаянно попытаться придумать выход для своего окруженного слона.
   Откинувшись на спинку стула, Джоффри почесал правую руку: прохладный послеполуденный ветерок слегка колыхал занавески в маленьком кабинете. "Звучит не так уж плохо... если учесть...", - перебил он себя.
   "Учитывая...?" спросил Тирион, отвлекаясь от игры.
   "Ничего. Ты сказал, что его будут уважать лорды, верно?" - спросил его племянник.
   Тирион на мгновение замолчал, наблюдая, как Джоффри возится с отброшенным рыцарем. "... Вероятно, он опытный полководец и человек, разбивший Железный флот, но он слишком твердолобый, чтобы быть королем. О Станнисе часто говорят, что он как железо. Не гнется, слишком несгибаем... Интриги были бы для него слишком тяжелы, я думаю..." Тирион задумался, а затем фыркнул. "Я говорил с ним, и он едва выдерживает мелкие интриги узкоморских домов, не говоря уже обо всех Семи Королевствах. Думаю, у него не хватит на это терпения..." - сказал он, наконец найдя способ сбежать на своем слоне.
   Джоффри выглядел слегка взбешенным, наклонившись вперед: "Но с хорошим советником, осведомленным о различных заговорах, у него все получится, верно?" - спросил он, словно пытаясь убедить самого себя.
   "Конечно, конечно, особенно после мирного престолонаследия, - успокоил его Тирион, - думаю, это будет правление не хуже, чем у Роберта, по крайней мере... Но почему такой интерес к Станнису? Вы ведь почти не разговаривали друг с другом до его возвращения на Драконий Камень", - с любопытством спросил он.
   "Просто... я пытался получше узнать своих дядюшек Баратеонов... - сказал он, передвигая осадную башню и почти перекрывая Тириону путь к бегущему слону.
   "Поэтому ты так много разговаривал с Ренли в последние несколько дней?" - спросил он его.
   "Да..." сказал Джоффри, откинувшись на спинку стула, явно недовольный тем, что нашел. "Правление не хуже, чем у Роберта... Нам нужно лучшее правление, гораздо, гораздо лучшее... и даже тогда..." пробормотал Джоффри, глядя в окно.
   "Ты справишься, Джоффри, не волнуйся", - это прозвучало как пустая банальность, но Тирион с удивлением понял, что он говорил серьезно. Его племянник проделал долгий и странный путь с того странного случая, который чуть не убил его.
   Однако это были явно неправильные слова. Джоффри внезапно встал и, бормоча полушутливые извинения, вышел из комнаты... В тридцатый раз за этот месяц Тирион спрашивал себя, что за чертовщина творится в голове его племянника.
   -.PD-.
   "А ведь сначала дяде пришлось заставлять тебя прийти..." Налия снова поддразнила его, и Джоффри фыркнул, подавая себе еще одну кружку сидра и тихо наслаждаясь близким общением. Они оба сидели на мягком диване, и Налия склонила голову ему на плечо. Комната в "Лебеде и луне" стала почти вторым домом после нескольких недель посещений, и Джоффри не мог не чувствовать себя диким котом, которого с течением времени удалось приручить. Расстояние, на котором он позволял Налии сидеть с собой, неуклонно сокращалось с течением месяцев, и он, казалось, был бессилен остановить это... к своему огорчению и виноватому волнению.
   Он резко дернул головой, глаза его насторожились. "Ты это слышала?" - спросил он ее.
   Налия в замешательстве огляделась по сторонам, а затем снова опустилась на плечо Джоффри. "... Ты уверен, что видения... прошли?" - спросила она его.
   "Давненько у меня их не было..." сказал Джоффри, пытаясь расслабиться и проклиная свой разум за его игры.
   "Но он все еще снится тебе", - сказала она, скорее утверждая, чем спрашивая.
   "Каждую ночь..." - прошептал Жоффрей, прижимаясь к ее теплу, и ее скромное платье мало что делало, чтобы заглушить его.
   "Тогда расскажи мне другой сон, один из прекрасных... - попросила она его.
   "Хм, посмотрим..." размышлял Джоффри вслух. Он был откровенен с Налией как никогда в жизни, рассказывая ей невероятные и фантастические... и одновременно страшные истории. Она считала, что его кошмары и реальные прошлые жизни - это одно и то же, поток видений и предзнаменований, которые казались Джоффри такими же реальными, как сама жизнь. Он не пытался ее переубедить, хотя, по сути, разница была невелика.
   Он рассказал ей о том, как посетил Олдтаун со своими друзьями, Сломанными рыцарями. О том, как улицы извивались и поворачивались под командованием архитекторов, куда более древних, чем те, что были в Королевской Гавани, и как по ночам город освещался огненным взором Хайтауэра... и о том времени, которое он прожил со своими друзьями.
   "Они одаривали Джона всякими коварными взглядами, даже ласкали его волка ради Семи, и, конечно же, он был красен, как вишня!" Джоффри громко рассмеялся.
   "И удалось ли им наконец приручить второго волка?" спросила Налия.
   "Конечно, удалось! Мне и Тириону пришлось немного потрудиться, но мы справились", - триумфально закончил Джоффри.
   "А льва они тоже приручили?" - поддразнила она.
   Джоффри немного отстранился от нее, но тут же помрачнел: "Нет, в этом не было нужды", - сказал он ей.
   "Но они наверняка пытались, никто бы не позволил такой хорошей добыче так ускользнуть..." - прошептала Налия, нежно целуя его шею.
   "На это не было времени..." сказал Джоффри, отстраняясь от нее.
   "Думаю, было..." - сказала она, следуя за его движением и целуя его шею.
   Джоффри покраснел, его сердце бешено забилось, а руки остановили ее, когда он отвернулся. "Это не она", - сказал он, и это оправдание прозвучало тусклым звоном в его ушах.
   "Джоффри... Какая "единственная"? Ты сказал мне, что последние несколько месяцев почти не смотрел на свою суженую, да и вообще ты вряд ли из тех, кто подражает рыцарским сказкам... - ее спокойные слова пронзили его, как коса, и что-то старое зашевелилось у него в животе.
   Ее руки обхватили его лицо, мягко наклонив его, и шоколадно-карие глаза снова нашли его. "Я думаю, что истинная причина, по которой ты не пошел с теми пиратскими дамами, та же самая, что заставляет тебя убегать каждый раз, когда я тебя целую..."
   "Оставь это, Налия", - прошептал Джоффри, не в силах оторваться от ее взгляда.
   "Чего ты боишься, Джоффри? Что тебя так пугает?" - глубоко заглянула она в его глаза, завораживая.
   "I..." Джоффри прошептал, его голос был сухим: "Что-то... сломалось во мне, Налия... Что-то неправильное... глубоко внутри меня", - он произнес последние слова со знающей, горькой улыбкой. "Что-то, что, я думаю, не сможет исправить и тысяча жизней", - сказал он, его голос почти сорвался, когда он схватил ее лицо своими руками, - "Я не могу контролировать это, я причиню тебе боль... и я буду наслаждаться этим...", - прошептал он яростно в отчаянии, желая, чтобы она поняла.
   "Ты уже не тот человек, Джофф, - сказала она, прижимаясь лбом к его лбу, - я мало что понимаю из того, что с тобой случилось, но я знаю многое... ты должен отпустить эту тень", - сказала она, ее рот был всего на волосок от его рта.
   "Ты не знаешь..." - прошептал Джоффри, прежде чем она сократила расстояние и поцеловала его.
   Он наслаждался вкусом оливок и сладкого вина, блаженное согласие Налии - нектаром, прекраснее которого он никогда не пробовал.
   Прервав поцелуй, она улыбнулась, погладив одной рукой его светлые волосы. "Это тот Джоффри, которого я знаю, нежный и заботливый", - просто сказала она.
   Джоффри не понимал, что произошло. В один момент он смотрел на нее с легким непониманием, а в другой - почти отчаянно целовал ее, и они кружились на большой кровати, куски одежды разлетались в разные стороны, когда Джоффри ощущал себя почти невесомым, а страхи и тревоги смывались под неустанными, обжигающими поцелуями Налии.
  -.PD.-
  Он медленно проснулся, ленивые лучи позднего полуденного солнца омывали черные шелковые простыни. Налия спала рядом с ним, в дюйме от него, ее гладкое лицо наполовину скрывали каштановые волосы.
   Джоффри некоторое время просто смотрел на нее, рассеянно обводя глазами ее изгибы, и чувствовал странное головокружение. Его охватила странная ясность, когда он тихо поднялся с кровати и облачился в легкую кожаную одежду. Он нежно поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты. Его ноги почти сами собой понеслись к выходу из здания, а охранники на улице лишь слегка кивнули ему.
   Он шел по медленно тускнеющим улицам Королевской Гавани, рассеянно шагая по Грязной дороге, где различные торговцы и купцы постепенно укладывали свои телеги и повозки, усталые, но довольные после плодотворного дня. Мимо него проносились толпы детей, с диким остервенением гонявшихся за собакой.
   За воротами частной усадьбы он увидел дюжину служанок, которые расстилали тяжелое одеяло, встряхивали его и складывали в быстрой хореографической последовательности, а самая старшая из них смотрела на пасмурное небо, прежде чем завести всех внутрь. Он увидел пару нищих, которые возвращались в Блошиное дно, их лица были исхудавшими и истощенными.
   Он прошел мимо швей и сапожников: мозолистые руки последних были заняты кружками с дешевым элем, и они с тоской следили за тяжелыми боссами первых. Более чем у нескольких из них на руках виднелись маленькие сердитые укольчики - свидетельство того, что они слишком часто ласкали друг друга. Он увидел маленького мальчика, младше Рикона Старка, который все еще лежал на булыжниках, не шевелясь.
   Красные плащи у ворот Красного замка почтительно поклонились, когда он проходил мимо них.
   "Лучше бы вам пораньше лечь, принц, Семь готовят, как мне кажется, сильную летнюю бурю", - сказал Орланд, и маленький красный плащ слегка улыбнулся ему.
   "Похоже на то, Орланд, похоже на то..." сказал Джоффри, глядя на него. Пластина красного плаща была гладко отполирована, за исключением небольшого участка возле левого нижнего ремня, где белым мелом была нарисована нитка палочек. Он все еще носил этот нелепый кусок обожженного дерева, обвязанный вокруг шеи маленькой веревочкой.
   "Что-то случилось, мой принц?" - внезапно спросил он его.
   Джоффри с улыбкой покачал головой, проходя мимо него и направляясь к холду Мейгора. Он остановился у небольшой колонны, глядя на маленький двор, где Томмен и Бран по очереди двигались со щитом, а их ноги пытались следовать ритму довольно забавной джиги, которую напевал Сандор. Однако вскоре Томмену стало не до упражнений, и он споткнулся и врезался в Брана, в результате чего оба запутались в земле. Он продолжал идти, и лай Клигана затихал по мере того, как коридоры поворачивали.
   Он поднялся по лестнице и на мгновение задержался у окна: вид измученного Неда Старка, преследуемого обеими дочерьми, пока все они шли к Башне Десницы, заставил его улыбнуться. Он уже уходил, когда Мирцелла столкнулась с ним, и ее лицо быстро просветлело, когда она подняла на него глаза.
   "Привет, Джоффри!" - поприветствовала она его и протянула ему в руки маленький цветок.
   "Это для меня?" спросил Джоффри, забавляясь, глядя на бледные и широкие, почти темно-зеленые лепестки, окруженные желтой пыльцой.
   Ее глаза загорелись, и она улыбнулась: "Да! Ты всегда ходишь в Годсвуд по утрам, и я решила взять цветок оттуда и оставить его в твоей комнате, он тоже поможет тебе заснуть!" - радостно сказала она.
   "Спасибо, Мирцелла, - серьезно сказал Джоффри, опустившись на колени, - За все, - добавил он, с нежностью глядя на нее. "А еще он хорошо сочетается с твоими глазами", - нахально сказала она, выхватывая цветок из его рук и прикладывая его к уху, после чего бросилась прочь.
   Джоффри протестовал, глядя ей вслед, но она уже ушла, оставив его в коридоре, где он почесывал ухо.
   Он решил оставить цветок там, продолжая подниматься по холду Мейгора, и наконец добрался до деревянных звезд, которые перенесли его на одну из башен холда. Его небольшой сверток с тряпками и книгами все еще лежал там, рядом с картиной Королевской Гавани. Теперь город был изображен широкими мазками - коллаж из разных оттенков белого, понятный только иббенцу или северянину.
   Джоффри облокотился на одну из крепостных стен и смотрел на город, пока солнце почти скрылось за горизонтом. Облака над Королевской Гаванью казались темными и тяжелыми, а ветерок, дувший с вершины башни, был теплым и странно неподвижным.
   Внизу улицы уже освобождали телеги и повозки. С вершины башни люди выглядели меньше: их крошечные формы искали убежища во множестве белых и коричневых зданий. В некоторых домах и тавернах горел свет, огонь в очаге привлекал родных и клиентов, барды, сказители и шарлатаны занимали места поближе к очагу, какой-то древний инстинкт заставлял слушателей подходить ближе к сказкам и огню.
   Шел дождь, вдалеке слышались раскаты грома, почти слабый шепот. Джоффри закрыл глаза, откинув голову, - дождь омывал его лицо от пота и соли. Звезды были похожи на крошечные булавочные уколы в огромной темной мантии облаков, их свет изредка пробивался сквозь просветы в темно-сером море.
   Он посмотрел на юг, словно пытаясь заглянуть за горизонт и увидеть пески Дорна, темно-зеленые леса Штормовых земель. Он гадал, сколько маленьких деревушек сейчас заколачивают деревянные окна и тяжелые двери в Долине, сколько их еще по Узкому морю на востоке, где капитаны и выносливые моряки судорожно запасаются канатами и парусами.
   Дождь лил не переставая, почти не переставая, когда гром раздавался совсем рядом, а вспышка на мгновение освещала город. Однако его это не беспокоило: он погрузился в абстрактные мысли, вспоминая, как выглядела Долина Аррен с вершины Лунных гор: огромные чаши серого и зеленого цвета, высеченные на поверхности земли, словно огромными каменными ложками; каждая чаша - буйство сдержанных красок, которые, тем не менее, всегда казались одной палитрой с другой.
   Джоффри глубоко вздохнул, когда очередной раскат грома пронесся по небу почти над самым городом, а с залива Черноводной подул теплый ветер. Он поднес маленький цветок к уху, разглядывая его промокшую, слегка погнутую форму. Пока он смотрел, дождь унес с собой один из зеленых лепестков, оставив его сломанным. Джоффри рассеянно крутил его в руках, пока грохотали раскаты грома и порывы ветра уносили еще один лепесток, а сердце его сильно билось.
   Он гадал, находятся ли Томмен и Мирцелла уже в своих комнатах, или же они, как в детстве, бросились к матушкиной постели. Великие громы не стихали, их грохот смешивался с грохотом волн, и море отвечало ему тем же, почти в такт с его сердцем: он застонал от неудобства и перевел взгляд на свою картину с изображением Королевской Гавани. Вода размывала картину, растворяя краски и оставляя на холсте большие пятна, а между городами - белые кляксы.
   Он крепко зажмурил глаза, его руки стали почти липкими, когда он ухватился за крендель, голова низко повисла, когда боль в груди достигла невыносимых размеров, и он глубоко вздохнул, каждый раз медленнее, чем предыдущий.
   Он думал о пышных полях Речных земель, о спокойном достоинстве Олдтауна, о резвящихся оленях Штормовых земель.
   Он думал о Джоне на севере, о лице Эддарда, которого преследовали Санса и Арья, о Сандоре с его полуулыбкой и о Матери с ее планами.
   Королевская Гавань была совершенно безмолвна, утопая под непрекращающимся дождем и раскатами грома, когда он уперся лбом в каменную ограду, а руки его сжались в крепкие кулаки.
   Боль в груди была почти невыносимой, руки дрожали, когда он думал о льде и меди.
   Медь, подумал он, осторожно разжимая кулаки.
   Подняв голову и повернувшись к городу, он пришел к выводу, что от сильного грома он едва не оглох, так как боль в груди вырвалась наружу и он осмелился произнести вслух.
   "Мне придется стать королем", - сказал он, и слова затерялись в ветре, а гром каким-то невероятным образом продолжал греметь прямо за его спиной с яростью тысячи меньших бурь.
   Он обернулся через секунду, схватившись одной рукой за грудь от боли, так как в ушах звенело. Прямо в центре башни стоял Серебряный Лев, его рев был величайшим из всех громов. Зверь размером с боевого коня смотрел на него бледно-зелеными глазами, а его светлая грива развевалась на ветру.
   Джоффри стоял, обмякнув, почти парализованный, и только крепкая хватка за кренеллий не давала ему упасть навзничь. "Как?" - тупо спросил он. Серебряный лев сидел на корточках, наклонив голову набок и почти недоуменно глядя на него.
   Дождь продолжал поливать их, пока они оба смотрели друг на друга, и его постоянный шум был единственным признаком того, что время не замерло. Джоффри удалось подняться на ноги, он неловко подошел ближе и стал ждать, что лев предпримет. Но огромный зверь просто смотрел на него, и его странно знакомые глаза буравили его самого. Дождь уже возобновился, громыхали раскаты грома, а ветер утихал.
   Вскоре он стоял прямо перед ним, и его рука поднялась, чтобы коснуться головы льва. Джоффри почему-то знал, что Серебряный лев не причинит ему вреда: странная знакомость руководила его рукой, когда он почесывал светлую гриву... как будто он знал его всю жизнь.
   Лев практически рухнул на бок, мурлыча, когда Джоффри почесал ему бок, как кошке. "Тебе это нравится, да?" вслух размышлял Джоффри, зная, что так оно и есть. Шок быстро прошел, почти неправдоподобно быстро: он знал Серебряного Льва так же хорошо, как самого себя.
   Дождь начал стихать, капли постепенно становились все реже, когда он сел рядом со львом, и глубокая усталость овладела им, когда он лег, подперев спиной его живот, а голова льва склонилась к его боку, когда он продолжал рассеянно чесать ее.
   "Это на нас... это на нас, чтобы сделать все правильно..." пробормотал Джоффри, когда глубокая летаргия овладела им, и глаза его потяжелели, пока он не увидел лишь частично затянутое тучами небо. Его сознание затуманилось, когда глаза Серебряного Льва тоже опустились, а его странные бледно-зеленые глаза смотрели на звезды, как и у Джоффри, но лишь мгновение назад. Слова Шаха донеслись до него в этот миг, как игла ясности, когда он снова взглянул на звездный свод.
   "Звездочет... - назвал он своего странного собеседника, и уголок его рта приподнялся, когда лев негромко зарычал.
   "Значит, звезды", - с полуулыбкой согласился он, но мысли его путались, и вскоре у него уже не было сил говорить, он мог только смотреть на звезды, медленно опуская глаза.
   Его сны были путаными и беспорядочными. Слова архимейстера Ваэллина звучали сквозь сон, его спокойные руки рисовали орбиты под сводами Цитадели, свет Хайтауэра служил маяком в темноте, серый горизонт Запределья и его безоблачные ночи были непреодолимым простором.
   Звезды, подумал он, медленно просыпаясь: над головой все еще простиралось ночное небо, и он наклонил голову вправо. Он увидел линии, явные линии между звездами на севере, и его глазам предстал не воин или солдат, а рыцарь. Рыцарь, держащий в руке щит и меч. Он медленно повернул голову, обнаружив "Жених", очень похожий на обычную булаву, если смотреть на него с ног до головы, пучок звезд, названный так мелкими людьми в незапамятные времена, названный в честь вечного орудия общего хозяйства... Он был еще довольно далеко от очень конкретного дерева, окрещенного Первыми Людьми и до сих пор названного так даже после попыток бесчисленных андальских астрономов переименовать его.
   Джоффри проследил взглядом за воображаемыми линиями между звездами, и название всплыло в его сознании вместе с запахом олдтаунского мела и шелестом старинных книг. Вейрвуд.
  Это не руны
  Это созвездия, потрясенно подумал он, не в силах моргнуть, поскольку линии почти впечатались в его глаза.
  Созвездия, которые могли бы иметь смысл только для современного вестеросца, знающего о ее изгибах и происхождении, о смешении культур, о том, что с незапамятных времен звезды андалов и первых людей превратились в синкретический пантеон небесных тел благодаря нашей уникальной истории
  Ответы все это время смотрели на него, сияя сверху.
  -.PD.-
  AN: Эта глава была мучением для меня, я переписывала целые части, потому что было слишком много рассказа и недостаточно показа... в конце концов, решила чисто показать многие части и особенно кульминацию. Я надеюсь, что борьба Джоффри с самим собой, а также разрешение проблемы, были показаны без проговаривания... определенно, одна из самых сложных глав!
   Не забывайте комментировать!
   Последнее редактирование:27 августа 2017
  Арт-омакэ: Фиолетовая Самсара.
   Ну, я сделал это. Я создал аккаунт на форуме Space Battles только для того, чтобы ответить на эту тему. Позвольте мне представиться. Меня зовут Викторо, и я наткнулся на этот фик из-за тропеизации ТВ (не спрашивайте) и был зацеплен этим мощным Джоффри с глубокими шрамами с первой главы. Канонный Джоффри и так был одним из моих любимых персонажей, а мистер Баурус превратил его в нечто действительно выдающееся. Я много думала об этом вашем небольшом фике. Дошло до того, что я набросал рисунок вашего главного героя. Я назвал его "Самсара" в честь теологической терминологии путешествия души в бесконечности бытия. Концепция, разделяемая некоторыми религиями.
  Мой фанарт
  [img: ]
   Любопытно, что это первый раз, когда я загружаю фанфикшн, не относящийся к моим работам. Ну, было несколько, которые я сделал для "Release That Witch", реалистичного китайского романа "Greyjoy Alla Breve". Но я не смог отправить его китайскому автору, так как не знал, как это сделать в то время. Изначально я думал о коротком графическом романе из конца первой главы, где Джоффри умирает на руках у Неда. Но в итоге я остановился на простом рисунке различных Джоффри, которые возникают в его бесконечных мучениях. Посмотрите на мейстера Джоффри!Hoho
  Серьезно, этот фик привел меня в восторг. Я в восторге от его содержания. Поздравляю мистера Бауруса и очень надеюсь, что ваша муза принесет нам больше глав этой впечатляющей работы!
   Последнее редактирование:21 апреля 2018
  Глава 30: Созвездия.
   AN: Как это уже стало удручающе регулярным, я не была слишком уверена в этой главе, прежде чем решила, опять же, закончить с ней. Кроме того, мои попытки писать более короткие обновления потерпели неудачу, и вода мокрая, больше новостей в одиннадцать.
   Трек, который я выложил, немного отличается от обычного, но это то, что я слушал снова и снова, пока писал части этой главы, так что, думаю, он должен подойти.
   Глава 30: Созвездия.
   Дыхание.
   Джоффри глубоко вдохнул, сосредоточившись исключительно на воздухе, медленно наполняющем его легкие. Покой Годсвуда Красного замка не нарушался, пока он выпускал воздух, а внешний мир уменьшался, когда он позволял своим чувствам ощущать все и ничего одновременно. Боль и наслаждение, холод и жар чередовались с каждым ударом его бьющегося сердца, а время постепенно переставало иметь значение.
   Его дыхание было ровным и спокойным. Глаза закрылись, и он лишь слабо улыбнулся, когда странная боль в груди расцвела, а затем быстро затихла.
   Джоффри медленно открыл глаза, и его улыбка расширилась, когда он поднял левую руку и нащупал шерсть Звезды - Серебряный Лев мурлыкал, сидя рядом с ним, довольный, но бдительный.
   В этот утренний час в Годсвуде было пустынно, солнце едва начинало заглядывать за горизонт. Потребовалось несколько дней почти непрерывной медитации в поисках того неуловимого ощущения, которое он испытал во время шторма, обрушившегося на Королевскую Гавань несколько недель назад, но его усилия окупились. Поиски привели его глубоко внутрь, в место, которое нельзя назвать ни ментальным, ни физическим, - причудливую границу между "здесь" и "не здесь". Именно там Джоффри понял, что чувствует каждый раз, когда видит Серебряного льва... и использовал это чувство, как канат, следуя за ним вглубь. Хотя он еще не достиг того места, откуда он пришел, Джоффри уже пришлось потратить несколько минут, чтобы вернуться к реальности, его сознание медленно возвращалось к ясности, как ленивый пузырь, поднимающийся из глубин неподвижного пруда.
   Откинувшись на спинку стула, он позволил дубу принять на себя его вес, рассеянно почесывая шею Звезды, быстро запутывая дикие пучки меха, составлявшие его черную гриву. Большой лев довольствовался тем, что лежал в траве рядом с ним, их воли странным образом переплелись.
   Однако он быстро уставал, поэтому отпустил Старса, и его присутствие рядом с ним постепенно исчезало, пока он снова не остался один на поляне.
   Почти четыре минуты... и никакого обморока... - с довольной улыбкой подумал он. Его состояние улучшается.
   Он встал и пошел обратно в Красный замок, не обращая внимания на странные взгляды, которые бросали на него гвардейцы Старка. Они казались настороженными, напряженными... как и штормландцы, которых Ренли держал рядом, когда бывал в Красном замке.
   Хотя он не видел явных признаков эскалации напряженности, настроение вокруг Красного замка с каждой неделей становилось все более тревожным. Джоффри не знал, чем это вызвано, но, скорее всего, ничем хорошим. Неужели Нед Старк нашел неопровержимые доказательства своего бастардства? Может, где-то еще в королевстве происходит что-то, о чем он не осведомлен? Бран был в безопасности в Красном замке, и Тирион тоже. В Речных землях не было никаких признаков набегов, а Станнис хранил молчание на Драконьем Камне.
   Так что же происходит?
   Джоффри разочарованно покачал головой... Только сейчас он начал ощущать, что грандиозная задача, которую он поставил перед собой, начинает его тяготить, а ведь он еще даже не король!
  игроков, столько переменных.
   На ходу он снова покачал головой, перспектива еще одного визита к Налии подбадривала его. По крайней мере, в Королевской Гавани был хоть один человек, который его понимал.
  -.PD.-
  Полуденный визит, как всегда, стал бальзамом на душу Джоффри. Нежные прикосновения и любопытные вопросы Налии привели его мысли в состояние настоящего так, что никакие способы медитации не могли с ними сравниться.
   "Я просто не знаю, не слишком ли поздно остановить грядущую войну", - сказал Джоффри, надевая дублет.
   "Возможно, а возможно, и нет. Никогда не знаешь, пока не попробуешь, Джофф", - ответила Налия, ее нежные пальцы застегивали пуговицы на его рубашке. Они находились в своей обычной комнате, спокойном оазисе, защищенном от неуклонно растущего напряжения, наводнявшего Королевскую Гавань.
   "Возможно..." Джоффри слабо улыбнулся: ее оптимизм подбадривал его. "Но я чувствую, что мой многомесячный самоанализ может поставить меня в невыгодное положение...", - сказал он.
   "Раньше тебя это никогда не останавливало... Ты уже думал о том, что будешь делать?" спросила Налия, заправляя прядь светлых волос за ухо Джоффри.
   "Немного... Я думал о том, чтобы послать ворона за архимейстером Райамом в Цитадель. У меня есть несколько идей, которые я хочу обдумать..." Он внезапно остановился, наклонив голову набок, и все его тело напряглось.
   "Джоффри?" - спросила Налия, гладкая ладонь коснулась его щеки: "Не забывай дышать", - сказала она с неясным упреком.
   Джоффри слегка покачал головой, и его улыбка вернулась. "Прости... мне было трудно... расслабить свои рефлексы...", - сказал он, выхватывая меч и пристегивая его к боку.
   "Поцелуй удачи перед уходом?" - спросил он, приподняв бровь.
   Налия с нежностью покачала головой и поцеловала его, слегка подрагивая языком, а затем отстранилась: "Остальное будет завтра", - сказала она ему с дерзкой улыбкой.
   Джоффри захихикал, направляясь к двери, но тут же остановился и снова напрягся.
   "Джоффри? Опять?" - спросила Налия.
   В ее голосе прозвучала нотка нервозности.
   Джоффри молчал секунд десять. Внезапно он схватил стоящий рядом стул и прихлопнул им дверь, сделав ее невозможной для открывания снаружи.
   "Джоффри?! Что..." спросила Налия, но Джоффри уже промчался мимо нее и, как сумасшедший, побежал к деревянной стене, но в последнюю секунду подпрыгнул, устремив к ней обе ноги.
   Фальшивая стена рухнула, когда он врезался в нее, издав с другой стороны придушенный вопль. Джоффри встал, как молния, его рука метнулась среди пыли и разбитых досок и быстро извлекла из-под досок худого, кашляющего человека.
   "Чертовы шпионы! Как давно вы слушаете..." Джоффри внезапно остановился, нахмурив брови, и отступил назад, все еще хватая за шею худого черноволосого мужчину в простой, но изысканной дворянской одежде.
   "... Мизинец...?" спросил Джоффри, совершенно сбитый с толку.
   Мужчина продолжал кашлять, пока Джоффри держал его, и боролся за воздух, когда Джоффри перестал сжимать его.
   "Пр... принц Джоффри", - прохрипел он сухим голосом.
   Джоффри медленно покачал головой, не совсем понимая ситуацию. "Бейлиш... как долго...?" - спросил он, медленно моргая.
   "Мой принц, - начал он с неуверенной мягкой улыбкой, - давайте обсудим это спокойно, ли..." - его слова затихли под неумолимой, стальной хваткой Джоффри, его тело странно сжалось, когда он продолжил сдавливать горло хозяина Монет.
   "Как. Долго", - повторил он странным нейтральным голосом.
   "Mhok.....mhooaah.... месяцев..." прохрипел Мизинец.
   Голос Налии зазвучал на заднем плане, пока Джоффри шел и тащил Бейлиша к балкону комнаты. Глаза мужчины расширились, когда он понял, что Джоффри собирается сделать. Он нащупал кинжал на поясе, но Джоффри небрежно отбросил его в сторону и свалился на улицу.
   "Что ты задумал?" - спокойно спросил он, ударом ноги разбивая деревянные перила, и удерживая Бейлиша в воздухе, одной рукой держа его за горло, а другой придерживая его тонкий дублет. Ноги Бейлиша дико раскачивались, когда он боролся за воздух, его панические глаза ежесекундно смотрели вниз, на улицы, и обратно на Джоффри.
   Он закашлялся, покраснев, прежде чем Джоффри позволил ему глотнуть воздуха, и его ноги смогли слегка упереться в край балкона. "Мне было поручено лишь следить за вашим здоровьем, мой принц... НЕТ, пожалуйста, НЕТ!" Джоффри прервал его оправдания, отпустив горло, и только рука, схватившая дублет Мастера Монет, не дала ему упасть назад, навстречу своей смерти.
   "Что ты планировал, последний шанс", - правдиво сказал Джоффри, а зияющая яма в его животе становилась все шире и шире.
   "Ах! Ах! Смена наследника! Смена наследника!!!" признался Петир, хватаясь за руку Джоффри обеими своими и держась за нее изо всех сил, пока люди внизу кричали.
   Роберт никогда не поверит твоему слову, глупый ублюдок, - прошипел он.
   "Он поверил лорду Ренли и Неду Старку!" - пробормотал он, продолжая смотреть вниз и задыхаясь от легкого ветерка, шевелившего его волосы, - "Я привел их сюда и... пожалуйста, мой принц, я могу помочь вам исправить это..."
   "И ЧТО?!" прорычал Джоффри, протягивая руку и почти отпуская его.
   "Они видели! Кронпринц сошел с ума! Его обуревают видения отчаяния, словно король Эйерис пришел снова!" закричал Бейлиш, и внезапно возникшие обстоятельства заставили его выдать стандартный ответ, который он, несомненно, уже успел распространить по всему Красному замку.
   Джоффри каким-то образом мог слышать шум крови в его голове, который постепенно заглушал все остальное, пока он пытался понять. "Но мать никогда бы этого не допустила... Она бы убила Роберта прежде... О...", - внезапно понял он.
   "А ведь именно этого ты и хотел, не так ли? Чертов Петир Бейлиш... всегда, каким-то образом, сеющий хаос, куда бы ты ни пошел... почему ты... почему ты должен был все испортить... Я... мне это было нужно... я..." Джоффри медленно замолчал, когда все вокруг окрасилось в красный цвет, прилив крови заглушил крик Бейлиша, и он толкнул его, отправив в полет по воздуху к земле.
   Он обернулся, как Белый Ходок, и, услышав стук кулаков в дверь комнаты, уставился на окаменевшую Налию, стоявшую рядом с кроватью. "... Ты знала?" - спросил он, его голос был пустым.
   "Джоффри, пожалуйста! Я должна была! Он сказал, что я...", - прошелестела она, когда Джоффри подошел к ней, и на его губах появилась довольная ухмылка, когда он выхватил меч.
   Предыдущие ласки Налии были ничто по сравнению с той радостью, которую она собиралась доставить ему сейчас.
   Ее глаза расширились, она попятилась назад, ударилась о стену и открыла рот, чтобы закричать, но Джоффри не услышал ни звука: он резал ее ногу, затем руку, прекрасную грудь, снова и снова, ее горячая кровь словно бальзам ложилась на его тело, пока он рубил ее на части... но он собирался оставить ее лицо напоследок. Его величайшая работа, его шедевр.
   Когда дверь сломалась и в нее ввалились двое местных оружейников с мечами наготове, окровавленный Джоффри повернулся к ним, на его губах заиграла дикая улыбка, и он с диким воплем бросился на них.
  -.PD.-
  Остаток дня прошел для Джоффри как в тумане. Только на следующее утро он пришел в себя и смог осознать, что происходит. Он вскочил с небольшого тороса, на котором спал, и бросился к выходу, поднимаясь по небольшой лестнице, но едва не свалился на бок маленькой торговой колымаги.
   "Надеюсь, условия проживания были достаточно хорошими?" - ворчал человек позади него.
   Обернувшись, Джоффри увидел маленького, невзрачного человека с небольшой фиолетовой бородкой, на губах которого играла сардоническая улыбка. "Заплатил за это достаточно золота", - снова хмыкнул он, покачав головой в легком недоверии.
   "Что..." - начал Джоффри, но мужчина поднял руку.
   "Не волнуйся, мы выбросили одежду в море. Я не знаю, кого вы убили, хотя это наверняка был жирный бастард... и я не спрашиваю. Разве что вы хотите вернуть мою плату?" - бесстрастно спросил он. Джоффри не нужно было гадать, что произойдет, если он скажет "да": моряки не отличаются утонченностью... а двое грузных наемников, стоявших за спиной мужчины, поспешили бы успокоить его, если бы он попытался опровергнуть это предположение.
   "Оставь себе, - пробурчал Джоффри, поворачиваясь назад и тяжело опираясь на деревянные перила.
   Боги... Налия... что же я наделал...? произнес далекий голос у него в голове. Он навязчиво потер лицо, пытаясь стереть ее кровь. Он посмотрел на свое отражение в стоящем рядом ведре с водой, и хотя его лицо казалось чистым, он не мог перестать тереть его, пытаясь стряхнуть ее остатки.
   "Боги... нет..." - прошептал он, падая на спину, и его захлестнула очередная волна, пока матросы закрепляли паруса и убирали палубу, ни один из них не удостоил его более чем беглым взглядом.
   Я причинил ей боль... Я мучил ее... Я наслаждался этим... - мысли кружились в голове, угрожая лишить его рассудка.
   Он помнил, как расправился с Налией своим оружейным мечом, как позже зарубил оружейников, пришедших остановить его, как смутно представлял, как идет по Королевской Гавани... но была часть, где его память потемнела, где он не мог вспомнить даже смутного впечатления, только черноту... момент, прямо перед тем, как он принялся за ее лицо.
  его животе образовалась пустота, когда он задумался о том, какой же ужас он должен был ей внушить, чтобы его разум смог это заблокировать.
   Почему все, к чему я прикасаюсь, превращается в пепел? Почему я такой?
   У моря не было ответов, и у команды тоже... Джоффри думал, что никто и никогда их не найдет.
  -.PD.-
  Только когда корабль прибыл в Тирош, к Джоффри пришло осознание того, что он покинул свой дом, чтобы снова умереть.
   Он стоял на тирошской пристани, в гавани великого города-крепости, постоянно движущейся в бешеном ритме торговли, и тупо смотрел в сторону причального склада.
   "АААААААААААА!!!" закричал он, ударив кулаком по деревянной стене. Боль почти не беспокоила его, хотя он почти пробил стену насквозь, и кровь текла по его кулаку.
   Опираясь на нее, он медленно сполз на пол, когда нищий, стоявший неподалеку, отполз в сторону, а человек за фруктовым киоском одарил его злым взглядом.
   Разве это что-то меняет? спросил он сам у себя, и этот вопрос был тяжелым от множества чувств, пронзивших его, как молния. Он закрыл глаза, наклонив голову, и полуденное солнце залило его зрение сквозь веки. Неужели то, что он почувствовал ночью на вершине Красного замка, было лишь миражом? Ложь?
   Его разум был странно неподвижен, пока он размышлял над этим вопросом, а затем он опустил голову и открыл глаза, моргая от цветных пятен, заливавших его зрение.
   "Нет", - сказал он, смакуя это простое слово. Пусть он был проклят самими богами, пусть под тонкой оболочкой скрывался всего лишь злобный зверь, но он уже давно смирился с тем, что сам хозяин своей судьбы. Он сделал свой выбор в Королевской Гавани и собирался его выполнить. Он мог быть ужасным человеком, садистом в душе, не лучше Мейгора Жестокого... но это не отменяло того факта, что только у него был реальный шанс остановить грядущее, дать Семи Королевствам и, возможно, даже человечеству шанс на борьбу с Бездной...
   Однако сейчас, после интриг Бейлиша и недельного исчезновения самого принца, спасти что-либо было невозможно... Либо его уже заклеймили как безумного незаконнорожденного бастарда, либо Серсея добралась до Роберта первой. В любом случае Семь Королевств начали свое погружение в безумие, и он ничего не мог с этим поделать после всего, что произошло... слишком большой урон был нанесен его репутации, чтобы что-то предпринять. Ходоки снова собирались уничтожить его друзей и семью, если они сами не сделают это первыми.
   Если ты не убьешь их первым, - прошептал ненавистный, предательский голос в его голове.
   Уверенность в этом обрушилась на него, как повозка на беглеца, но он сдержал себя, чтобы не нанести удар, и сжал окровавленный кулак в кулак.Их жертва уже стала фактом, и неважно, умрет ли он сейчас или через двадцать лет
  Он должен извлечь из этого максимальную пользу, чтобы наконец разобраться в своей дикой погоне.
   Он встал одним быстрым движением, окинув взглядом троицу бандитов, жадно взирающих на него в полудюжине метров. У него не было ничего, кроме одежды на спине, и даже кортика, чтобы защититься.
   Джоффри дважды сломал шею и, глубоко вздохнув, направился к ним. Он собирался получить ответы, и боги и ходоки не смогут его остановить.
  -.PD.-
  Остров Акс - самый восточный из островов Василиска, грозный выступ скалы, торчащий из океана, словно разъяренный левиафан. Остров был полностью покрыт зеленью, и хотя говорили, что его джунгли меркнут по сравнению с зеленым адом Внутреннего Соториоса, Джоффри подумал, что удивительно, что здесь вообще кто-то живет.
   Позади него раздался хриплый кашель: черный камень вокруг заглушил звук и превратил его почти в шепот.
   Обернувшись, он увидел окровавленного корсара в черной коже, который медленно отползал от него, опираясь на руки, а его ноги едва ли были больше, чем мертвым грузом, несмотря на всю помощь, которую они ему оказывали.
   Удивительно, что здесь вообще кто-то живет, подумал он, подойдя к человеку и ударив его сапогом по спине и положив свой абордажный тесак как раз над тем местом, где должно быть сердце.
   "П-пожалуйста! Я могу дать тебе золото! Женщины! Я могу аааагххх", - Джоффри прервал поток валирийского и гискарийского языков, вызывающий головную боль, быстрым ударом, и кровь потекла по груди корсара, когда его руки отказали, и он обнял холодный темный камень.
   Джоффри покачал головой, вытирая кровь с тесака и тела мужчины. При всей браваде и высокомерии, которые демонстрировала разношерстная команда корсаров, Джоффри обнаружил, что их мастерство совершенно недостаточно.
   Надо отдать должное этим идиотам - они напали на простого исследователя... - фыркнул Джоффри, направляясь к последней лестнице и проходя через разрушенную, обитую тканью дверь.
   По оценкам Джоффри, корсары просидели в форте менее трех месяцев, учитывая запасы и бессистемный ремонт по всему периметру. Однако он сомневался, что целый год перестройки что-то изменил бы, ведь форт ужасного Ксандарро Ксора разваливался на куски.
   Опустившись на колени, он поднял бровь, ощутив рукой черный камень. Любому, кто хоть немного разбирался в строительстве, было очевидно, что Ксандарро Ксор не был архитектором. Черные камни, награбленные им в древних руинах по всему острову, были достаточно прочными, до жути похожими на те, что можно найти в Старом городе или Пяти крепостях... но в их расположении и растворе, на котором остановился пират из Картхина, было очень мало смысла.
   Он глубоко вдохнул свежий морской воздух, встал, оправляя поношенные кожаные доспехи и осматривая горизонт в поисках других пиратов, корсаров или даже случайных безрассудных торговцев. Он мог поклясться, что почти видит манящий берег Соториоса на юге, смертоносный континент, где никто, кроме людей из племени бриндов, не мог надеяться поселиться и жить.
  горизонте не осталось ни одного корабля, Джоффри с удовлетворением вернулся к тому, чем занимался до того, как ему помешали проклятые корсары
  Он надеялся, что Ксандарро все-таки разграбил черный камень где-нибудь на острове
  -.PD.-
  Ливень звучал странно приглушенно под массивным пологом из листьев и ветвей, поток воды, льющийся сверху, был сведен листьями и темно-коричневыми ветками лишь к нескольким естественным каналам. Они были разбросаны таким образом, что вода естественным образом направлялась к стволу дерева, как дирижер Браавоси руководил бы оркестром. Конкуренция была жестокой: соперничающие деревья укладывали свои листья поверх других и тщательно выращивали белые шипы, которые вонзались в стволы врагов, когда те оказывались достаточно близко.
   Из задумчивости Джоффри вывело легкое прикосновение перьев к его руке, и он только и смог, что не закричать, глядя на прекрасную желто-зеленую бабочку, лениво хлопающую крыльями, и ее крошечные лапки, нащупывающие его легкую кожу. Джоффри застыл на черном камне, на котором сидел, и разочарование от того, что он не нашел ни одной резьбы, улетучилось, когда он в ужасе уставился на бабочку, не смея сдвинуться ни на дюйм.
   Бабочка несколько раз расправила крылья и, решив, что Джоффри был достаточно хорошей опорой и не заслуживает смерти, улетела, не издав ни звука. Джоффри с тяжелым вздохом рухнул на землю, навязчиво почесывая руку в знак облегчения.
   Он поднялся на ноги, бросил последний взгляд на бесполезный обелиск, прежде чем привязать к нему веревку. Дойдя до небольшой поляны, он немного прошел, проверяя, натянута ли веревка. Густой зеленый полог острова Акс остановился, словно натолкнувшись на невидимую стену: ни одно дерево не росло рядом с ямой размером с карету в центре поляны.
   Джоффри закрепил веревку на поясе и проверил, плотно ли пристегнут к спине мешок из тюленьей кожи, бросил долгий взгляд в темную дыру и встал спиной к ней, спустив остаток веревки.
   "Ну почему, почему они не могли оставить эти чертовы подсказки на Летних островах", - ворчал он, прыгая вниз.
   Его перчатки нагрелись, когда веревка проскользнула сквозь них, а тело кувыркалось в сумеречной темноте огромной пещеры, и скудного света, падающего сверху, едва хватало, чтобы разглядеть его руки. Внутри пещеры слышались отголоски ярости, рев волн, бьющихся о скалы и камни, а он все глубже погружался в бездну.
   Он включил железную защелку на веревке, остановив спуск, и освободил руки, чтобы взять маленький факел, привязанный к поясу. Он осторожно положил его под левую руку и застегнул кольца, которые носил на большом и указательном пальцах. Внезапные искры от кремня и стали на секунду ошеломили его, прежде чем факел зажегся.
   Он позволил факелу упасть, следуя за неудобно длинным шнуром в темноту, пока тот не упал на землю с глухим стуком, а веревка едва достала до его бока.
   Хорошо, будь я проклят, если мне придется брать еще больше веревки... - подумал он, отпуская железный обломок. Он и так почти лишил маленький корсарский шлюп всего такелажа.Возможно, корсары оказались не такими уж бесполезными, как он думал.
   Наконец он достиг земли, имея в запасе всего несколько метров веревки, и шум волн внутри огромной пещеры стал почти оглушительным. Он прошел немного вправо и увидел, как яростные волны разбиваются о твердый, маслянистый черный камень. Факел в его руке мало помогал ему, пока он смотрел на настоящее озеро внутри пещеры, на зубчатые скалы из черного камня, окаймляющие ее.
   "Должно быть, оно связано с морем... может быть, подводный туннель..." размышлял Джоффри, глядя на черные волны. Он обернулся к краям пещеры, ища любые знаки рун или пиктограмм, прищуриваясь и пристально вглядываясь в каждый камешек внутри пещеры.
   Он почесал свою маленькую, нечесаную бороду и кивнул, безумная ухмылка украсила его черты, когда он осторожно спустился по крутым черным скалам к самому внутреннему озеру. Он долго кружил вокруг него, проверяя каждый край скал. Он едва не пропустил небольшое отверстие прямо над уровнем моря - треугольный туннель, пробитый в скале.
   Сердце Джоффри бешено забилось, когда он добрался до туннеля, и свет его факела осветил резьбу по бокам. Настенные росписи были такими же, как и в Бонетоне: человек, вставший на ноги в знак неповиновения, отчаяния или чего-то в этом роде, затем его разрывала на части толпа других мужчин и разбрасывала по всему туннелю. На этом картина заканчивалась и повторялась через несколько шагов.
   Джоффри опустился на колени перед одной из черных печатей, расположенных через каждые дюжину метров, схватился за рукоятку в форме человека и изо всех сил потянул ее на себя. На мгновение ему показалось, что она не сдвинется с места, но вдруг раздался сухой щелчок, и она поддалась. Он продолжал тянуть ее, медленно насвистывая, когда из стены появилась треугольная призма из пурпурно-черного камня.
   "Обсидиан... - прошептал он, проводя рукой по его покрытой шрамами и ямами поверхности. Глыбы были такими, что из них можно было сделать любое оружие - от наконечников стрел до длинных мечей, если бы кто-то был достаточно глуп, чтобы попытаться это сделать.
  Подарок из прошлого... и на этот раз не разграбленный предателями человечества.
   Он оставил осколок на месте, продолжая идти по туннелю, когда сердце его забилось, а во рту внезапно пересохло. Часть туннеля была наклонена вниз, странно изогнута, и Джоффри громко выругался, увидев воду. Казалось, в туннеле что-то переломилось, хотя его конструкция была настолько прочной, что не дала трещин. Вместо этого он прогнулся, и вода полностью залила участок.
   Джоффри несколько секунд смотрел на это, а затем снял свои кожаные доспехи, оставив на себе лишь небольшую одежду и сумку из тюленьей кожи.
   "Давай искупаемся, - прошептал он, прежде чем нырнуть.
   Вода была ледяной, вытягивая тепло из его тела, пока он качал руками и ногами, продвигаясь все дальше вперед... и все ниже. Свет факела быстро превратился в далекое воспоминание: проход становился все темнее и темнее, а руки Джоффри становились все тусклее, пока он не смог их разглядеть.
   Прошло несколько десятилетий, прежде чем он коснулся земли, и его руки нащупали подъем, который должен был вернуть его к драгоценному воздуху... но его легкие уже горели.
   Он плыл изо всех сил, его руки все еще ощущали пол коридора, который продолжал подниматься вверх, жгучая боль распространялась по его груди, как лесной пожар, его рот умолял открыть его только для. Крошечную. Секунду.
   Уклон коридора вверх стал единственной константой в жизни Джоффри, он продолжал размахивать ногами, и все вокруг потемнело, его собственное тело стало невидимым для глаз, удары становились все более ленивыми, а коридор, казалось, тянулся до бесконечности,Бесконечность, такая же глубокая, как Пурпур, наполненная бесконечными фракталами, тенями и болью...
  Джоффри тяжело вздохнул, когда его голова пробила ватерлинию, тут же вынырнул и снова глотнул воздуха, дико закашлялся, разбрызгивая воду вокруг себя, его руки неистово бились и не очень понимали, что делать.
   Он задышал снова и снова, когда его руки нашли что-то твердое и, возможно, более сухое, и отчаянная сила вытащила его из воды, и он рухнул на землю животом вверх.
   На него смотрел кричащий, раздувшийся Джоффри. Его руки в отчаянии вцепились в горло, глаза почти раздавились под давлением Душителя. С его боков, словно вода, стекали по деревьям над пещерой нити фракталов и странных силуэтов, проникая в камеру к центру, где, как знал Джоффри, ждало его послание.
   С трудом поднявшись на ноги, он с трудом встал на ноги. Он уже начал доставать масляный светильник из сумки из тюленьей кожи, когда понял, что уже видит.
   Он уронил сумку в ошеломленном изумлении, глядя на последнюю сцену своей свадьбы, освещенную дикими полосами ярко-зеленого мха и хрупкими желтыми грибами, свисающими из ущелий и щелей по всей палате.
   Он подошел к одному из грибов с плоской шляпкой и увидел бледный, красивый желтый свет, исходящий из его нижней части, и почти коснулся его рукой.
   Он замер на мгновение, завороженный, потом покачал головой и опустил руку. Скорее всего, он был ядовитым, как и все остальное на этом богом забытом острове.
   "Ладно, что у тебя для меня есть, - громко сказал он, решительно шагая к центру комнаты и опускаясь на колени над небольшим кругом, испещренным полумертвыми каракулями и созвездиями. Судя по всему, он был сделан по той же схеме, что и в Бонтауне, хотя время и эрозия стерли разные части, оставив Джоффри новые знания.
   Он проследил рукой форму небольшого здания с семью сторонами, с крошечными дверями и окнами, если немного напрячь воображение и не обращать внимания на шрамы времени.
   Септа, подумал Джоффри.Странно, но септа была окружена четырьмя лишними точками
  Он продолжал всматриваться в резьбу и обнаружил остатки того, что, как он теперь знал, должно быть Сердечным деревом и метлой, именно там, где они должны быть, если бы были целыми, а за ними последовали другие фигуры.
  Человек с высоко поднятым молотом, длинная и стройная башня, фигура в одеянии с черепом в руках.
   Джоффри сходил к своей сумке и вернул ее, достал из нее плащ и обернул его вокруг своего дрожащего тела. Он снова сел рядом с резьбой и задумался, доставая масляный фонарь и зажигая его; небольшое тепло помогало ему бороться с холодом, пока он стряхивал с себя последние остатки воды. Он достал полоску вяленой говядины и долго хрустел ею, а затем запил ее длинным глотком из своего бурдюка - разграбленное гискарское пойло прочистило ему горло сильнее, чем Душитель.
   Он глубоко вздохнул и устало откинулся на спинку кресла. "Обед, достойный короля", - провозгласил он, ни к кому не обращаясь.
   Итак... Бран Строитель, Сторожевая башня и Незнакомец...? Он задумался, и в его голове замелькали образы звезд и созвездий. Это были те, которые он смог опознать сразу, хотя было еще несколько, которые он, вероятно, смог бы спасти, сравнив их с другими, неполными, из Бонтауна. Это было зрелище, которое он никогда не забудет.
   Странно, но некоторые, но не все, созвездия имели одну, две или целых десять точек вокруг себя, в то время как в других местах одна или две точки стояли отдельно, как бы заменяя собой созвездие. Должно быть, они придают какой-то дополнительный смысл каждому конкретному экземпляру созвездия, потому что он видел две септы, одну с четырьмя точками, другую с тремя.
   Он снова посмотрел на центр, опустив глаза к надписи и вписывая в нее буквы, которые помнил еще по Бонтауну.
   "В... Р... Й... НЕ..." произнес он вслух, заполняя недостающие буквы тем, что помнил. "КАЖДЫЙ...?" - он попробовал слово во рту, нахмурившись. "КАЖДЫЙ...?" - спросил он себя. "КАЖДЫЙ Б... Х... ПР... П... Л... ПУРПЛИН?" - произнес он вслух, выговаривая слова. Он снова и снова повторял это небольшое предложение, пытаясь разложить смысл между тем, что он видел, что помнил, и чистыми догадками.
   КАЖДЫЙ Б-что-то Н-что-то ПУРПЛЕЙСКОЕ что-то что-то к чему-то ПРАВДА?
  Боги, я так близко
  Он чувствовал это всеми костями, он был близок, так маняще близок
  Он снова обратился к созвездиям, запоминая каждую деталь. Чтобы расшифровать все это, ему понадобится еще кое-что, но вопрос был в том, где... где?
   Джоффри рассеянно съел еще один кусок вяленого мяса, постукивая пальцами по черному камню.
   Он отпил из гискарийского бурдюка, опустошил бурдюк и снова посмотрел на созвездия.
  Я знаю еще одно место, которое может похвастаться зловещим сооружением из маслянистого черного камня
  О нем говорили тихим, грозным шепотом в пиратских гаванях Островов Василиска, со сдержанной жадностью и покорностью в Новом Гисе
  Безумие даже думать об этом... но Джоффри был озадачен и немного опечален, когда понял, что поступил еще хуже.
   Он еще раз окинул взглядом фрески и кивнул сам себе: перед глазами пронеслись последние секунды его первой жизни.
   "На юг", - сказал он вслух, - "Мне нужно на юг", - повторил он, глядя вдаль, представляя себе жуткие джунгли Внутреннего Соториоса, далекую тень разрушенного города Йена.
  -.PD.-
  У длинноногой птицы размером с кресло были разноцветные перья - буйство красок, призванное как отпугивать хищников, так и привлекать товарищей. Перья колыхались, словно сами по себе, когда птица сделала один осторожный шаг под густыми джунглями, наклонив голову, чтобы услышать, как под землей копошатся крошечные червячки. Под темно-зеленым пологом джунглей царил вечный полумрак, свет едва достигал земли, словно даже солнце боялось ступать на эти древние земли. Птица замерла, напрягая слух, чтобы услышать звуки джунглей и их буйство жизни... но так далеко в Соториосе джунгли были странно тихими, а мягкие, осторожные шаги птицы цвета радуги - почти невыносимо громкими.
   Она сделала еще один шаг, прямо к кустам, которые каким-то образом смогли вырасти, несмотря на скудный свет, проникавший к ним. Вокруг птицы многочисленные, бесчисленные тонкие и толстые стволы деревьев тянулись к воздуху в безумной гонке за солнечным светом, а корни-паразиты перебегали с вершины на вершину, удушая те самые деревья, которые давали им жизнь, или высасывая их силу кроваво-красными корнями. На земле было полно листьев, корней и мха - настоящее ложе природы, скрывавшее от глаз саму землю.
   Внезапно птица нанесла удар, вонзив свой длинный, похожий на иглу клюв прямо в листья и даже в мшистую грязь, и молниеносно извлекла оттуда корчащегося червяка размером с большой палец. Птица почти сразу же его съела, секунду наслаждаясь сладкой радостью победы, а затем решила улететь.
   Лишняя секунда стоила ей жизни, когда кусты позади нее внезапно рванулись вперед, и то, что казалось просто кучей грязи, раскрылось, обнажив двойной ряд острых как бритва зубов, которые сомкнулись с катастрофическим треском; силы челюстей твари хватило, чтобы перерезать птицу пополам и отправить часть ее в полет с брызгами ярко-красной крови. Очевидный подвижный курган из грязи и кустов оказался чем-то большим, пока тварь глотала свою пищу и раздумывала, не броситься ли вперед в поисках второй половины. Крокодилоподобное чудовище было размером с длинный стол, с толстой зеленой чешуей, коричневым рылом и длинным шипастым хвостом. Открыв огромные ноздри, звериные глаза рептилии обшаривали землю в поисках хотя бы намека на присутствие поблизости другого существа.
   Удовлетворенный своей безопасностью, огромный громадный зверь топал к второй половине птицы, и кусты, росшие на его спине, раскачивались то в одну, то в другую сторону.
   Пока он пожирал вторую половину, дерево сбоку от него медленно открыло два глаза в нескольких метрах над зверем. Бледно-зеленые радужные оболочки, казалось, осматривали чудовище в течение дюжины секунд, прежде чем целая часть дерева рухнула без единого звука. Комок сухой коры и свежих листьев размером с человека со страшным ревом упал на зверя, стальное копье пронзило чешую на шее, после чего зверь с диким воплем откатился в сторону.
   Комок грязи, сока, коры и листьев размером с человека упал на мягкую землю и покатился, а затем плавно встал на ноги, разбрасывая повсюду листья и куски дерева.
   Чудовище едва успело отряхнуть копье, как человек бросился к нему. Оно открыло свою огромную пасть и закрыло ее быстрее, чем свободно падающий железный портключ, но человек уже крутился слева от него, вонзая свой змееподобный кинжал в то же место, куда он вонзил копье.
   Чудовище закричало в агонии, металось из стороны в сторону, пока не содрогнулось еще раз и не замерло.
   "... Всегда найдется рыба покрупнее. Ну, ящерица-чудовище, во всяком случае", - приговаривал Джоффри, опускаясь на колени и с силой переворачивая зверя: худые, мощные мышцы вздулись от напряжения, когда он оставил зверя вверх ногами.
   "Эй! Я знаю! Давайте поместим подсказки в центре зеленого ада, известного как Соториос! Уверен, бастарду это очень понравится!" громко сказал Джоффри, вонзая кинжал в брюхо чудовища и распарывая его от головы до хвоста.
   "Отличная идея, друг мой! Засунем его так глубоко внутрь, что он не сможет иногда видеть небо!" - сказал он, приступая к разделке тела, отрезая толстые куски компактного на вид мяса и выкладывая их на чашу из листьев, стоящую рядом с ним. Его собственная кожа напоминала выделанную кожу, дубленую и испещренную шрамами, а также шрамами и недостающими кусками плоти.
   "Да! Да! Может быть, он проведет там столько времени, что сойдет с ума и начнет разговаривать сам с собой!" - ворчал он, придвигаясь к голове чудовища и начиная раскалывать его череп; умелые удары быстро открывали верхнюю часть и показывали мозг на виду.
   "А, мозг чудовищной ящерицы, давненько я не пробовал этого деликатеса", - сказал он себе без малейшего намека на иронию. "Как он может быть таким вкусным и не портиться неделями, я никогда не узнаю..." - сказал он, зачерпнул его и положил в комок листьев, который тут же свернул в шар.
   Он встал и с довольным кивком оглядел полуторачасовой урожай, положил мясо в свой зеленый кожаный рюкзак и, прихватив копье, пустился вскачь. В глубине Соториоса полчаса - это максимум, на что он отважился, чтобы остаться рядом со свежей тушей... Всегда найдется рыба покрупнее.
   Он пробирался сквозь густые джунгли, время от времени продираясь сквозь подлесок саблей и всякий раз вознося благодарность всем андалам за подаренную сталь. Стальные инструменты и мейстерские знания - вот что позволило ему выжить почти полтора (или два?) года в адской дыре, известной как Соториос. Он думал, что путешествие в Йен на речной лодке продлится всего один-два месяца, но весь бассейн реки Замойос, как он лично убедился, был смертельной ловушкой, пожирающей людей. Он едва успел выбраться из ялика живым, как в двадцати километрах вверх по реке от Заметтара его настигли из засады люди-бриндлы... Впрочем, жаловаться не приходилось: чуть более мягкие люди-бриндлы, те, кто жил ближе к побережью и знал несколько общих торговых языков, предупреждали его, что не стоит отправляться вверх по реке, как полурегулярные частные экспедиции из Нью-Гис. Хотя выживал один из пяти, жажда богатства, лежащего выше по течению, заставляла людей рисковать даже такими шансами. Драгоценные камни, золото, слоновая кость, красное дерево, прочные экзотические кожи, редкие травы и диковинные полудрагоценные камни. Всего этого было достаточно, чтобы увидеть, как все галеры Гискара, весело плывущие вверх по реке, до единого человека истребляются людьми Бриндлада, которые, как считал Джоффри, должны были неплохо зарабатывать на припасах, которые эти корабли так услужливо доставляли им время от времени.
   Тем не менее, держась вдали от реки, он почти не видел ни одного из этих мускулистых, крупнокостных грубиянов, проплывающих мимо Заметтара. Вместо этого он познакомился со всеми остальными счастливыми обитателями континента, которые зарабатывали себе на жизнь.
   Он больше никогда не смотрел на жуков одинаково.
   Потерять из виду реку означало потерять единственный очевидный ориентир для того, кто здесь не живет, а это означало, что он заблудился не менее семи раз. Семь раз он полностью, абсолютно, безнадежно заблудился в этом зеленом аду. В один из таких случаев он три дня не мог увидеть небо. Если бы он вдруг оказался в Гогоссосе, хотя эти проклятые руины находились на острове, он бы не удивился. Однако каждый раз ему удавалось найти дорогу, и неделю назад он наконец снова увидел реку.
   К полудню он добрался до своего базового лагеря, развел костер из собранных прошлой ночью дров и оставил часть мяса на небольших валунах, которые использовал для приготовления пищи. Он со вздохом привалился к толстому поваленному корявому стволу, удобно расположенному рядом с костром, и улегся на него, глядя вниз.
   Он был уже близко: иногда по утрам, взобравшись на деревья, он видел черные купола Йена у горизонта между зелеными морями - черный маяк, указывающий ему путь. При его обычной скорости передвижения до места назначения оставалось не более полунедели. Он был в предвкушении, предвкушая, как будет жить после долгих месяцев похода по густым джунглям, отбиваясь от всего - от человекоядных червей до кошмарных монстров, выглядевших так, будто кто-то соединил Шрайка и курицу размером с лошадь.
   Теперь его лагерь располагался на вершине небольшого холма, откуда открывался прямой вид на Замойос, его мутные воды, словно змея, извивались по ландшафту. Отсюда Джоффри смог разглядеть какое-то черное сооружение прямо там, где первый крупный приток Замойоса вливался в основную реку: большая черная штука, которая могла быть куполом, обелиском или чем-то еще.
   Он простоял там некоторое время, звуки шипящего мяса не могли отвлечь его от очень настойчивого чувства.
   Только когда поваленный ствол дерева зашевелился, Джоффри вспомнил, что утром ничего подобного не было. Он попытался отпрыгнуть в сторону, но тварь была слишком быстра: ее огромное, похожее на дерево змеевидное тело обвилось вокруг него с невероятной скоростью.
   Его разум закричал, когда змея коричневого цвета сжалась, точно в засаде. Он успел выдернуть руку, прежде чем змея зафиксировала его в таком положении. Джоффри вскрикнул от боли, одной рукой схватил с пола кинжал и быстро вонзил его в змею. Однако змея не отпускала его, боль только раззадорила ее, и она повернула к нему голову с кроваво-красными глазами и безумным языком, не отвлекая Джоффри от реальной опасности: двух кинжальных клыков, из которых капал яд.
   Нет! Не сейчас! подумал Джоффри, отчаянно втыкая кинжал в тело змеи, и только тогда дубоподобная змея вонзила свои клыки ему в плечо.
   "АААААААААААААААА...", - закричал он, чувствуя, как медленно движущийся яд проникает в кровь.
   "Нет! Нет!" закричал Джоффри, когда добыча и хищник покатились по земле, а змея, вцепившись клыками в плечо Джоффри, вливала в его тело все больше и больше яда. Он смотрел вниз с холма, на реку, на черный маяк с ответами, дразнящими его.
   "Нет!" - закричал он, пронзая кинжалом десны змеи, отделяя от ее пасти сначала один клык, потом другой. Они все еще были плотно прижаты к его плечу, но, по крайней мере, больше не вливали в него яд. Змея откинула голову назад, разбрызгивая повсюду кровь, закричала и сжала смертельную хватку на его теле, заставив выронить кинжал.
   Джоффри слышал, как хрустят кости, а березовая чешуя змеи все плотнее обхватывает его, отнимая жизнь, но в полунеделе от ответов. Он продолжал кричать, ища в себе силы, и боль давала ему необычную ясность ума: глубокий гул, выходящий за пределы ломающихся ребер, и рев, быстро заглушающий все остальные звуки, когда серебряный лев размером с небольшую лошадь врезался в голову змеи, пригвоздив ее к земле своим огромным весом и изрешетив зубами и когтями. Давление на Джоффри вскоре спало, хотя периодические спазмы все еще заставляли его корчиться от боли, прежде чем он успевал отцепиться от змеи.
   Старс толкнул дряблую голову змеи одной из своих лап, убедился, что она мертва, и повернулся к Джоффри, опустив голову. Джоффри крепко вцепился в гриву Старса, позволяя большому льву оттащить его от все еще извивающегося трупа змеи.
   "Вот так... вот так... хороший мальчик Стар... хороший мальчик...", - пробормотал он, опускаясь на колени, одной рукой нащупывая рюкзак, а другой скрещивая руки на груди и пытаясь вырвать клыки из затылка.
   Джоффри издал беззвучный крик, по его лицу текли слезы, он раскачивался взад-вперед, его рука была в агонии... Похоже, она была сломана... и у него не было сил вытащить клыки.
   Он так и стоял, раскачиваясь взад-вперед, перебарывая боль, а другой рукой нащупывал набор бинтов из прокипяченной ткани, который хранил в рюкзаке.
   "Старс, - сказал он, глядя в бледно-зеленые глаза Серебряного Льва, - тебе придется их вытащить..." - прошептал он, схватив небольшой кусок отброшенного дерева и бурдюк с вином.
   Звезды медленно мурлыкали, глядя ему прямо в глаза. Джоффри кивнул, сделав дюжину вдохов за две секунды, свернулся в клубок и крепко ухватился за деревяшку.
   Сделай это, подумал Джоффри.
   Он почувствовал, как Старс осторожно навел морду на место первого клыка и осторожно прикусил на секунду, прежде чем его плечо взорвалось бурей боли.
   Джоффри беззвучно закричал, захлебываясь и бормоча в агонии, раскачиваясь взад-вперед как сумасшедший, а Звездочка сочувственно застонала.
   Не останавливайся, заканчивай! думал Джоффри между приступами боли. Он почувствовал, как Звездочка быстро вгрызается во второй клык, и внезапно оказался на боку, кровь стекала по его груди и падала на землю вокруг.
   Джоффри медленно покачал головой, пытаясь сесть, застывая от возвращающейся боли, и попытался найти Старса, но его нигде не было.
   Должно быть, он потерял сознание на минуту или около того, подумал он в оцепенении, кровь свободно стекала по его плечу и груди.
   Он схватил бурдюк с вином, как пьяница, никогда более не благодарный за дешевое гискарийское крепкое вино, которое он раздобыл в причальном ящике, откусил крышку и сделал большой глоток, после чего пролил остатки на плечо.
   Он хрюкнул, покачиваясь взад-вперед от боли, и сделал еще один большой глоток, после чего выбросил пустой бурдюк и схватил лоскут кипяченой ткани, осторожно обвязав им все плечо.
   Он улегся на землю, чтобы отдохнуть и подумать, закрыв глаза и вспоминая труды архимейстера Волгина. Он написал самый полный на сегодняшний день компендиум об опасности и пользе всех видов ядов и снадобий, которые можно найти в Соториосе.
   "Думай, Джоффри... думай... Волгин... Волгин..." - шептал он про себя, словно от этого зависела его жизнь.
   ... Черт! Слишком много времени прошло... Придется все делать по-хорошему... - в отчаянии подумал он, вспоминая едва ли две дюжины ядов и отравлений вместо 120 или около того, которые он запомнил.
   Он медленно открыл глаза: жгучая боль в плече медленно распространялась по всему телу. Он встал, слегка спотыкаясь, но не удержавшись на ногах, и подошел к костру. Не обращая внимания на полусгоревшее мясо, Джоффри взял один из сырых кусков, оставленных им у костра, и отнес его к все еще дергающемуся трупу змеи. Даже в предсмертных муках и вся в крови, проклятая змея все равно казалась ему поваленным деревом или вывороченным корнем... Воистину, все в Соториосе умело прятаться на виду.
   Он подхватил с земли упавший кинжал и с силой вонзил его в то место, где раньше находились клыки змеи, извлекая на свет желтую вязкую жидкость. Осторожно вытянув вперед сломанную руку, он капнул немного яда на неповрежденную кожу.
   Он наблюдал за тем, как яд неактивно стекает по руке и падает на землю.
   Черт... как я и предполагал... - подумал он, кладя в землю кусок сырого мяса и накладывая на него немного яда. Он выругался, глядя, как яд шипит, медленно, очень медленно растворяя мясо в кашицу.
   ...вероятно, это вспомогательное средство для пищеварения... оставляя кожу неразрезанной, чтобы максимально увеличить время работы... - предположил он, считая секунды, которые потребовались яду, чтобы растворить кусок мяса размером с ноготь, и стараясь не скривиться от боли в плече, которая медленно распространялась по телу. Яд действовал очень медленно, но, похоже, не собирался останавливаться.
   Хотя бессистемного эксперимента было бы достаточно, чтобы изгнать его из Цитадели, будь он настоящим мейстером, Джоффри не мог отказать себе в помощи.
   Прогноз... смерть, вероятно, от системного шока через 12 часов... - подумал он, глядя на медленно шипящие капли, и закрыл глаза, вспоминая годы, проведенные в Цитадели.
   Нет... от 12 до 36 часов после инъекции, в зависимости от конституции пациента и размера дозы... не более 48 часов из-за возможной острой сердечной недостаточности.
   Джоффри встал и, лихорадочно размышляя, положил все необходимое обратно в рюкзак. Пытаться сделать кровопускание без посторонней помощи было слишком рискованно, слишком велик был шанс истечь кровью на месте... Нет, на этот раз его судьба была предрешена.
  ...У меня осталось меньше 48, максимум 36 часов, прежде чем я превращусь в кровавую мульчу изнутри или мое сердце откажет... в зависимости от того, что наступит раньше
  Боль продолжала ползти по его телу, лицо дергалось от боли, когда он схватил с земли копье, используя его как импровизированную трость. Он бы наложил гипс, но у него не было времени, а подвижность была необходима.
   Ему придется бежать, если он надеется добраться до Йена.
   Глубоко вздохнув, Джоффри, чувствуя, как медленно усиливается боль, быстрой трусцой побежал по более редким участкам Джунглей, направляясь к черным холмам рядом с Замойосом.
  -.PD.-
  Он бежал весь день, сквозь лианы и красные деревья, через паутину размером с трактир и безрассудно ускоряясь по звериным тропам, где он очень надеялся не встретить попутчиков. К ночи он добрался до Замойоса и использовал его в качестве ориентира, когда солнечный свет перестал освещать темный Йен.
   К раннему утру усталость подкрадывалась все быстрее, и Джоффри с тоской и беспокойством смотрел на черные купола вдали. Он немного отдохнул на большом камне у реки, переводя дыхание, поскольку боль в плече (а теперь и во всем теле) становилась все сильнее и сильнее.
   Он внимательно следил за водой, готовый прыгнуть при малейшем признаке пираний.
   Похоже, их нет, по крайней мере в это время суток, подумал он, быстро умывая лицо и делая дюжину глотков, чтобы освежить пересохшее горло. Если он не умрет от яда, то точно умрет от плохой воды... впрочем, в данный момент ему было все равно.
   Пора двигаться, подумал он, поправляя рюкзак и сползая со скалы. В этот момент боль обрушилась на него, как несущаяся повозка: потоки раскаленной лавы разлились по всему телу от резкого движения. Джоффри укусил себя за руку, раскачиваясь взад-вперед, чтобы пережить шок.
   Он быстро открыл рюкзак и достал из него беспорядочно сделанный бурдюк размером с его руку, долго рассматривая его, прежде чем его пронзила новая вспышка боли, и он почувствовал, как что-то медленно и мутно бурлит там, где должны быть мышцы плеча. Он сделал короткий глоток: молочный, разбавленный водой сок скользнул по горлу, как легкое вино. Маленький бурдюк он сделал сам из кожи особо злобного Шортсноута и хранил в нем самое сильное болеутоляющее, известное брандлдам побережья.
  Экстракт Красного Цветка... Надеюсь, я не пожалею об этом
  Боль медленно утихла до разумных пределов, и, в отличие от макового молочка, она не отняла у него энергию. Его побочные эффекты носили более... психический характер.
   Он наклонил голову так далеко назад, как только мог, пытаясь разглядеть плечо. То, что он смог разглядеть, было... фиолетовым и распухшим.
   Не думай об этом, просто двигайся, сказал он себе, прыгая обратно на берег реки и бегая так быстро, как только мог, уклоняясь от валунов и деревьев, - дикое, хаотичное нагромождение яркой зелени и стройных форм, увенчанное черным куполом вдали, указывало ему путь.
  -.PD.-
  К полудню энергичный бег Джоффри превратился в быструю ходьбу: живая пытка, текущая по его венам, лишила его способности думать о чем-либо другом.
   Опираясь на громадного габуна, он закричал: его огромные корни едва не подкосили его, и он тяжело задышал. Он посмотрел на свою левую руку, слегка вздувшуюся, и по позвоночнику Джоффри пробежали мурашки, когда он попытался потрогать ее указательным пальцем. Палец неестественно погрузился в три или четыре раза глубже, чем следовало, кожа вокруг него слегка подрагивала, словно от внутренних волн.
   Джоффри закричал и рухнул на землю, агония вытеснила все остальные мысли, и он забился в конвульсиях на дереве, его ноги тряслись и дико разбрасывали грязь, не имея ни плана, ни предвидения. Когда агония прошла, Джоффри тяжело дышал, не смея пошевелиться, так и оставаясь лежать на земле, глядя на лиственные кроны большого дерева габун, а с ветки за ним спокойно наблюдала черная хищная птица.
   Джоффри понял, что тварь ждет его смерти.
   Его рука медленно, почти против воли, двинулась к кинжалу. Змеевидное острие почти сверкнуло, когда Джоффри приставил его к шее, и острие легко вонзилось в кожу, выпустив струйку крови.
   ... Нет... - подумал он, отпуская кинжал. Вместо этого он схватил маленький бурдюк, откусил крышку и с жадностью выпил все, что осталось, - безвкусная жидкость так и норовила проскользнуть в горло.
   Боль утихла настолько, что Джоффри снова смог стоять, тяжело опираясь на копье. Он хромал так быстро, как только мог, руководствуясь лишь инстинктом направления, поскольку солнце медленно скрывалось на востоке, и немногие звуки джунглей, казалось, исчезали вместе с ним.
   Он остановился, увидев, что прямо перед ним на него смотрит Белый Ходок, его льдисто-голубые глаза буравили его самого, а длинный белый клинок светился почти собственным светом.
   Это всего лишь Красный Блум... Это всего лишь Красный Блум... - повторял он про себя, словно утопая в голубых глазах ходока, а в пяти метрах позади него стояли наготове колдуны капитана Шаха и капитана Сабу.
   Джоффри, прихрамывая, направился с копьем прямо к потустороннему существу, не останавливаясь, пока его нос почти не коснулся носа Белого Ходока.
   Он уставился в глаза твари, на ее сморщенные веки и белую кожу.
   "Я давно перестал тебя бояться", - прошептал он, слегка наклонив голову и глядя на существо.
   Он обошел вокруг него, и его темно-синие глаза безошибочно следовали за ним.
   Он взглянул на колдунов Шаха и Сабу, все еще в доспехах разведчиков, их дряхлая плоть и впалые глаза - памятник грехам Джоффри.
   "МЫ СТОИМ!" крикнул Джоффри, ударив себя кулаком в грудь, и боль отдалилась.
   Но он чувствовал их одобрение, продолжая идти, и потусторонний вес Йена притягивал его, как магнит, а направление было безошибочным, даже когда люди выкрикивали его имя вдалеке, а умоляющий голос Налии звучал лишь на краю слуха.
   Боль становилась все сильнее и сильнее по мере того, как медленно садилось полуденное солнце и неестественно яркая луна, а руки становились легкими, и позвоночник искривлялся, при каждом шаге вызывая неземные всплески боли, которые, казалось, распространялись по всей верхней части груди.
   Как по волшебству, внезапно деревья, кусты и подлесок перестали существовать. С каждым шагом джунгли словно заканчивались. Вместо этого Джоффри обнаружил, что идет по темным камням, идеально ровным с полом, - огромная дорожка, не тронутая природой, тянулась вперед, словно высеченная великим правителем.
   Огромная черная дорога шла идеально прямо, пока не пришла к небольшому городу, состоящему из куполообразных черных базилик и треугольных туннелей, которые венчал огромный купол в центре всего этого.
   Джоффри закусил губу, пуская кровь, и захромал к нему, каждый шаг по направлению к городу был почти вечной агонией, словно его сжигали изнутри. Он пытался позвать Звездочку, но так устал, так измучился, что не мог заставить себя сделать это. Он продолжал идти, пока вдруг не споткнулся, и сила тяжести повалила его на пол.
   "AAAAAAAAAAAAAAAAHHHHHHHHhhhhhh!!!!!" he screamed with all his strength, taking a breath before he screamed once more, his hands fumbling for the wineskin. Он сжал ее изо всех сил, но ни капли драгоценного экстракта из нее не вытекло.
   Он не смог сдержать крик и едва не потерял сознание от мучительной боли, когда все его тело запульсировало на черном камне.
   Схватившись за наконечник копья и не обращая внимания на порезы на руке, он со всей силы ударил им по бурдюку, разрывая его и отчаянно вылизывая внутренности - сухая кожа ранила его язык.
   Он снова закричал, вытянув вперед руку, пытаясь ползти к черной цитадели, но почти не двигался, борясь за воздух.
   "Пожалуйста... пожалуйста... пожалуйста... - взмолился он, загипнотизированно глядя на черный купол, тело его не двигалось. Он смотрел на него мгновение или год, черный купол манил, но не двигался.
   Справа от него что-то сдвинулось, и Джоффри медленно наклонил голову, чтобы посмотреть на это, моргая глазами, полными слез.
  Музыка
  Это был бриндл-мен, его огромные руки и плечи обрамляли темные джунгли позади него. Его толстая кожа была окрашена в коричневые и белые цвета, характерные для его вида, но темно-красные линии, прочерченные вдоль покатого лба, говорили о чем-то большем, о чем-то важном.
   Люди-брондеры приседали очень медленно, почти благоговейно, стараясь не касаться черной дороги. Он оставил на земле оранжевый лотос, его чашеобразные листья почти касались обочины черного шоссе... а затем, не сказав ни слова, исчез в джунглях.
   Джоффри тупо смотрел на оранжевый лотос, медленно моргая. Опираясь на локти, он тащил себя к нему, стараясь отдыхать после каждого толчка, и его тихие всхлипывания были единственным звуком во всей долине. Каждое движение было сущей пыткой, и только силой воли ему удалось проползти шесть с лишним метров.
   Когда он наконец добрался до него, то обнаружил, что высокий, похожий на чашу цветок до краев наполнен неразбавленным водой экстрактом красноцвета, которого хватит, чтобы убить лошадь. Он очень осторожно опустил рот в чашу, заглатывая белую жидкость так быстро, как только мог, и даже отрывая куски цветка, когда ничего не оставалось, съедал его целиком.
   Покончив с этим, он перевернулся на спину и впервые за долгое время уставился на совершенно чистое небо. Незнакомец держал в руке череп, а другой указывал на Йена.
   Меня не пропустят дальше, пока я не получу ответы... - подумал он, поднимаясь на ноги, и боль стала далеким воспоминанием, когда он открыл рюкзак и достал факел, зажег его щелчком кольца.
   Он шел к Темной цитадели, освещенный лишь лунным светом и факелом, его путь был определен, а цель ясна. Он рассеянно отсалютовал краснолюдам, стоявшим на страже у входа в город, их катаны сверкали в лунном свете. Внутри он прошел мимо слуг и оружейников, выполнявших свои молчаливые обязанности, входил и выходил из куполообразных зданий и треугольных туннелей, открывавшихся в каждом квартале. Он кивнул Гончей, стоявшей на страже у его замерзшей комнаты, и холод пробрал его до костей, когда он прошел мимо нее. Он почти остановился на месте, когда услышал успокаивающее мурлыканье своей Матери - нежная мелодия на мгновение заворожила его, и он продолжил идти.
  Город был странно знакомым, спиралевидная форма заставляла путешественника двигаться к центру
  Но Пурпур никогда не появлялся из центра, он всегда начинал свои мучения с горла Джоффри.
   Он позволил своим ногам вести его, ощущая естественную сущность города за пределами зданий и улиц, следуя за абстрактной головоломкой, так похожей на его душу. Свернув в один из треугольных туннелей, он пошел по прямому пути, глядя по сторонам, а фигуры роились и поглощали одинокого человека, как всегда, только чтобы начать снова, снова и снова.
   Джоффри смахнул то, что мешало ему видеть, и только потом понял, что это кровь. Он посмотрел на рукав, измазанный красным, и почувствовал, что из его глаз текут не слезы, а кровь. Он ошеломленно моргнул, закашлялся, и кровь брызнула на стену, а фигуры поглотили ее вместе с одиноким мужчиной.
   Он продолжал медленно моргать, коридор становился все длиннее с каждым мгновением, но крик страдающей женщины заставил его обернуться. Налия лежала на полу и плакала, закрыв лицо руками. Ее тело представляло собой кровавое месиво из запёкшейся крови и отчаяния, его работа была очевидна, как можно определить скульптора по округлости сколотой формы или художника по тяжести каждого мазка.
   Джоффри стоял перед ней на коленях, пока она продолжала плакать, и медленно дышал, осторожно взяв ее за руки.
   "... Нет, не смотри", - говорила она ему, умоляла его.
   "... Я должен", - умолял ее Джоффри.
   Она медленно опустила руки, и окровавленные волосы рассыпались под нежными ласками Джоффри, когда он заглянул ей в лицо.
   Он смотрел на нее, неподвижный, как статуя, даже когда его горло дрожало, и шепот его тихих рыданий эхом разносился по коридору, а кровавые слезы свободно текли по его щекам. Он осторожно прижал голову Налии к своей груди, обнимая ее и слегка покачивая.
   "Больше никогда... больше никогда... мое проклятие - мое... только мой путь", - пообещал он ей и себе. Он оставался с ней еще некоторое время, нежно гладя рукой ее волосы.
   Он продолжал идти, с каждым шагом все быстрее и быстрее, пока туннель не растворился совсем, а на его месте не появилось огромное поле звезд, и Джоффри парил среди созвездий, а гости на его свадьбе с усмешкой смотрели на него за кубками вина и серебряными тарелками. Он смотрел вниз, на миллионы звезд под ним и на созвездия между ними, на Лонгшип, неистово несущийся навстречу осенним бурям, и на обломки разбитых созвездий, опустошенных временем. Пока он смотрел, останки восстанавливались, собираясь воедино в вихре серого песка и темной воды, превращаясь в конкретные фигуры, обладающие собственной волей.
   Он продолжал смотреть, пока мудрый Гринсир судил его с того света, не давая вынести свой приговор. Он смотрел на шумных знаменосцев, высоко поднявших мечи и топоры, на их многочисленные знамена, развевающиеся на ветру. Он созерцал лукавую улыбку Охотника, державшего в руке лук, а другой прятавшего за спиной кинжал. В темноте поблескивала огромная корона в стиле андалов - семь очков за семь добродетелей для семи аспектов.
   По мере того как он опускал взгляд еще ниже, его зрение все больше тускнело: словно из тени, возникали призраки андальской письменности, загадки прошлого, которые каким-то образом становились ключом к разгадке Послания.
   ВСЕ, кроме Пурпурного принца, шагают направо, гласила надпись. Он знал, что это ключ к разгадке того, что пытались сказать ему созвездия, но что именно это означало? Предупреждение? Указание?
   Джоффри медленно моргал, чувствуя, как кровь все больше и больше стекает ему в рот, уши, нос. Пустота как-то смягчила его падение, а огромное поле звезд медленно окрасилось в фиолетовый цвет, и боль вернулась, как к старому другу.
  -.PD.-
  AN: Оставайтесь с нами, чтобы увидеть больше Вестероса в следующей главе. Спасибо за чтение и, как всегда, не забывайте комментировать!
   Не беспокойтесь о том, что надпись не будет понята, она немного затуманена. Параноики, отправляющие сообщения, будьте параноиками.
   Последнее редактирование:13 октября 2017
  Глава 31 Лепестки.
   Обновление! Ждать пришлось долго, но к декабрю я должна набрать темп.
  -.PD.-
  Глава 31: Лепестки.
  Может быть, это все-таки была система координат... Придется попробовать теоремы архимейстера Голгина... Потребуется немало времени, чтобы вычислить список возможных результатов, если исходить из стандартной геометрии Цитадели
  ... стали бы создатели Пурпура использовать стандартную геометрию? Вопрос проплыл в его голове, навевая воспоминания о множестве других, порой бессмысленных вариаций форм, очертаний и плоскостей, с которыми он время от времени сталкивался на востоке.
   Его мнение о предстоящей колоссальной задаче только укрепилось после нескольких месяцев напряженной учебы, проведенных в своей комнате или в библиотеке Красного замка. После всего времени, проведенного в поисках ответов... после того как он их нашел, он обнаружил, что не желает отпускать их, что его упрямство заставляет его изо дня в день придумывать множество теорий и интерпретаций, не давая забыть о проблеме, как гончая не дает угаснуть запаху. Он считал, что его многочисленные жизни скорее мешали, чем помогали, поскольку огромное количество возможностей, которые он придумывал, и работа, которую нужно было проделать, чтобы их опровергнуть, отнимали невероятно много времени. От сложных математических теорий до глубокого изучения древних преданий и легенд - всего было в избытке.
   Время пролетело быстрее, чем он хотел бы признать, а его фактическое бессмертие не позволяло адекватно оценить количество времени, посвященного одному занятию. Он все еще следил за происходящим: следить за тем, чтобы Бран не упал, стало уже практически привычным делом, а следить за местонахождением нескольких обитателей Красного замка - навыком, который он постепенно развивал. Напряженность между Старками и Ланнистерами была под контролем, и Роберт был в добром здравии... впереди было еще много месяцев, прежде чем наступит момент, когда все полетит к чертям, а к тому времени он, надеюсь, разгадает эту проклятую загадку и будет в состоянии как-то удержать кровавые королевства от падения в сточную канаву.
   Он все еще был погружен в размышления, когда дверь в его комнату отворилась, и Джоффри даже не заметил, как его правая рука в мгновение ока нащупала рукоять меча.
   "О... Принц Джоффри! Вы уже проснулись?" - спросил слуга, когда в комнату ввалились несколько его сверстников.
   "Да, Дэррик, я спрашиваю, что это значит?" - раздраженно спросил он. Он любил вставать рано, перед самым восходом солнца, и быстрые медитации успокаивали его в предрассветной тишине. Он хорошо отдыхал перед предстоящим днем, а кошмары уходили на задворки сознания.
   "Королева Серсея требует вашего присутствия в тронном зале, мой принц, - произнес Дэррик, слегка нервничая, пока слуги готовили для Джоффри изысканные одежды, в которых было слишком много цветов.
   "Тронный зал? В такой час?" растерянно спросил Джоффри, рассеянно отмахиваясь от двух приближающихся нервных слуг золотисто-черным княжеским плащом.
   И тут он заметил звон колоколов Королевской Гавани, постепенно усиливающийся по мере того, как все новые и новые септы добавлялись к отдаленной какофонии.
   Нет... еще слишком рано... - прозвучала в его голове до боли знакомая мысль.
   Выйдя из своей комнаты, он обнаружил у входа Сандора и настороженный, шаркающий отряд в красных плащах.
   "Он ведь мертв?" спросил он Гончую.
   "... Да", - неловко ответил тот. На этот раз они почти не разговаривали, и, пока стражники вели его в Тронный зал, он чувствовал, как учащается биение его сердца, синхронизированное со звоном колоколов вдалеке.
   Черт... Дерьмо... Пизда!
   "Как...?" - услышал он свой вопрос.
   "Я слышал, у него остановилось сердце", - ответил Гончий, после чего его лицо немного смягчилось, - "Мне жаль", - неловко добавил он, после чего вернулся к своему суровому и предвкушающему облику. В таком виде он общался с незнакомцами и теми, кто, по его мнению, не стоил его времени... что в пользу Джоффри означало почти все. Внезапное и болезненное напоминание о своем вечном одиночестве было быстро сметено растущей паникой и планированием.
   Мне нужно больше времени, я еще не готов... - проклинал он себя снова и снова, пока они быстро шли мимо снующих слуг и других отрядов красных плащей, занимающих позиции для предстоящей кровавой бойни.
   Однако не успел он подумать, как выпутаться из этой ситуации, как двери в тронный зал распахнулись. Он смотрел на Железный трон почти с ужасом: его нависающая форма становилась все больше, чем ближе он к нему подходил, а красные плащи неумолимо несли его вперед, словно навстречу неизбежной судьбе. Охотничьи гобелены Роберта свисали с потолка, словно сушившаяся одежда, периодически задерживая пробивающийся с запада солнечный свет. Красные плащи лежали перед троном, а за ними семь рыцарей Королевской гвардии держали под охраной королеву Серсею, ее злобную, торжествующую ухмылку едва сдерживала притворная печаль. Она уже победила, и она это знала.
   Он готов был поклясться, что слышит полузабытые голоса, доносящиеся из углов комнаты, но продолжал идти к трону, красные плащи рассеивались за ним, и только Гончая была рядом с ним.
   Принц Джоффри? Если вы собираетесь убить меня, просто сделайте это.
  О нет, Старк, не в этот раз.
   Он прошел мимо шеренги собирающихся красных плащей, его глаза погрузились в воспоминания.
   Принесите мне мой арбалет! Я приказываю!
   Рыцари Королевской гвардии посторонились, когда он проходил мимо них: сир Престон Гринфилд и сир Барристан Селми едва заметно кивнули, их глаза нервничали, а рукоятки были легкими, когда они вдыхали гнетущую атмосферу внутри большого зала. Остановившись на последних ступенях, он увидел, что утреннее солнце едва начинает освещать глыбу витого металла в зените.
   Сир Иллин! Вырвите ему язык!
   Джоффри глубоко вздохнул, глядя на него. Чувства вины и ужаса смешивались с тяжелым покалыванием в нутре, полузабытые планы и размышления роились в голове, пока он продолжал смотреть на него.
   Мне кажется, шип ему идет, не так ли? Нет, смотри на него, Санса! Смотри на него! Я приказываю!
   Мать говорила ему что-то с притворной грустью, ее торжествующие глаза выдавали ее явное горе, что-то о том, что сердце Роберта наконец-то сдало после "тяжелой ночи работы". Однако вскоре ее слова потеряли смысл: ее гул стал неразличим на фоне звона колоколов Королевской Гавани - великих колоколов септы Бейлора, звучавших как огромный медленный гонг, который доносился до его костей.
   Он смотрел на трон, пока его мать шептала сладкие нотации, и его взгляд был устремлен вдаль, когда он вспоминал крики умирающих людей и отчаяние гибнущего мира.
   Постепенно паническая мешанина из предположений, вины и сомнений оформилась во что-то. Он не знал, что именно, но это было что-то твердое, реальное. Он закрыл глаза, ощущая это чувство, словно крепкое, грубое вино.
   Он сделал еще один глубокий вдох, гадая, сочтет ли оно его достойным.
   Он осторожно сел, открыл глаза и увидел, что мир остался прежним и в то же время неуловимо изменился. Солнце освещало весь зал, прогоняя тьму, окутавшую мертвые предрассветные часы.
   Он слегка хмыкнул, поднял руку и посмотрел на кровоточащий порез прямо на ладони.
   Значит, я недостоин, подумал он, вспоминая всех монстров, сидевших на этой глыбе ржавого металла, и себя - величайшего среди них.
   Он скрючил пальцы, крепко сжимая руку в кулак, и кровь потекла из нее, разбрызгиваясь по полу.
   Тогда я приму это как комплемент, - с легкой улыбкой подумал он.
   "Джоффри! Ты порезался!" Серсея прекратила свою болтовню, начав звать бабушку.
   "Я в порядке, матушка. У нас есть более неотложные дела", - сказал он, когда двери снова распахнулись, впуская лорда Эддарда Старка и многочисленную домашнюю стражу.
   "Приветствуйте Его Светлость Джоффри из домов Баратеонов и Ланнистеров, Первого по имени, Короля Андалов, Ройнаров и Первых Людей, Лорда Семи Королевств и Защитника Королевства", - провозгласил королевский глашатай, и его голос разнесся по залу, когда лорд Старк осторожно шагнул вперед, десятки золотых плащей рассыпались по его бокам и заняли место под грозными охотничьими гобеленами, которые Роберт использовал вместо старых черепов драконов. Командующий Янос Слинт стоял за своими золотыми плащами, в безопасности, подальше от диких клинков в предстоящей схватке, а его подхалим-убийца, чье имя Джоффри не мог вспомнить, стоял позади него с нервным тиком и руками, держащими меч и железную булаву.
   Джоффри покачал головой, наблюдая, как Слинт бросил несколько нервных взглядов на мать и Бейлиша, и все поняли, что это негласное общение.
   Как, черт возьми, ты не заметил, Нед? подумал он, наблюдая, как напряжение нарастает по мере увеличения количества вооруженных людей в тронном зале.
   Приближение Неда Старка казалось леденяще медленным, хотя на этот раз Джейме не вывел из строя его колено. Его льдисто-голубые глаза, казалось, напряженно ожидали грядущего, сильнее, чем он мог припомнить... Казалось, внезапная смерть короля Роберта разрушила все представления о правдоподобии, даже для тусклого и неверного понимания интриг Неда. Одно дело, когда его предполагаемый отец погиб на охоте... совсем другое - внезапно умереть посреди ночи, как раз к свершившемуся факту, поддержанному Ланнистерами. Существует множество ядов, способных имитировать сердечный приступ, - Джоффри знал это и по собственному опыту, и по учебе.
   Нед стоял, вызывающе глядя на Серсею в сдерживаемом гневе, положив одну руку на рукоять меча. Мизинец остановился на полшага позади него, спокойный и невозмутимый, с вечной услужливой улыбкой, которая одурачила стольких людей, заставив их считать его безобидным.
   Когда Серсея открыла рот, Джоффри решил взять инициативу в свои руки, спроецировав свой голос на весь тронный зал.
   "Лорд Старк, вы пришли к нам в самое страшное время. Мой отец мертв, и стабильность королевства под угрозой, грозящей ввергнуть весь Вестерос в войну, которую он не может себе позволить", - сказал он, и его мать, опираясь на его плечо, прошептала что-то о том, что пусть она позаботится об этом. Он отмахнулся от нее кровоточащей рукой, заставив ее замолчать, и продолжил говорить.
   "Лорд Старк, вы хорошо и верно служили моему отцу в качестве Десницы короля. Я прошу вас продолжить это дело, ибо грядет зима. Самая сильная зима за многие поколения, если мейстеры правы... Прошу вас, лорд Старк, займите свое законное место рядом со мной и позвольте нам привести Семь Королевств к эпохе мира и изобилия", - почти умолял он, его страстная мольба звучала по всему залу, когда воспоминания о войне, голоде и холоде промелькнули слишком быстро, чтобы его разум успел их обработать.
   "Мой сын хотел сказать..." торопливо начала Серсея, но Джоффри быстро прервал ее.
   "Молчать!" - прорычал он, глядя ей прямо в глаза, и вновь заставил ее замолчать.
   Долгое молчание, казалось, растянулось по залу, пока Нед Старк размышлял о судьбе Семи Королевств, окруженный стражниками, людьми при оружии и всей военной амуницией.
   Ну же, Нед, отбрось эту проклятую честь. Роберт мертв, и какая разница, что я не его сын?!
   Эддард Старк, десница короля, лорд Винтерфелла и начальник Севера, смотрел на него с уверенностью и решимостью на лице. Я пытаюсь предотвратить войну... Прости, Джоффри, но ты не претендуешь на Железный трон". Станнис из дома Баратеонов - законный король Семи Королевств", - мрачно провозгласил он.
   Джоффри сидел, гнев и ярость бурлили в его жилах, поскольку его рассеянность вновь подтолкнула Семь Королевств к тотальной войне.
   Серсея быстро вскочила с места, когда в голове Джоффри, словно ужасный яд, пронеслись видения, как по опустошенному Вестеросу бродят черти и ходячие. "Ваши собственные слова выдают вас, лорд Старк, сир Барристан, арестуйте этого предателя..."
   "Я СКАЗАЛ МОЛЧАТЬ!" Джоффри зарычал, схватив ее за шею и сжимая ее до тех пор, пока с ее губ не сорвалось слабое "ип" боли, отчего его рука отступила назад, словно обожженная.
   Что еще за женщина, которую я должен мучить? Налия, Санса, та безымянная девка, которую я наполнил болтами... почему бы не моя собственная мать? Мысль пришла сама собой, когда он пытался сдержать бесконечный колодец отчаяния, который, казалось, терзал его без устали. Он думал, что оставил все это позади, но, как и Вестерос, оно прилипло к нему, словно вязкая черная жижа.
   Его голос почти сорвался, когда он снова воззвал к разуму и миру.
   "Сир Барристан! Стойте на месте!" - окликнул он престарелого рыцаря, прежде чем тот успел сделать еще один шаг к Неду. "Лорд Старк явно расстроен и растерян из-за смерти короля, он должен вернуться в свой дом, чтобы спокойно погоревать!" - крикнул он.
   Нед странно посмотрел на него, жалость, долг и адреналин наполнили его голос, когда он воскликнул. "Командир! Проводите принца и королеву в их покои и держите их под охраной, не нужно, чтобы сегодня пролилась кровь!"
   "Люди Дозора!" - крикнул Слинт, и копья золотого плаща опустились и направились в сторону королевской гвардии и красных плащей вокруг трона.
   "НЕД! ТЫ ОКРУЖЕН! РАДИ СВОЕЙ СЕМЬИ НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!" прорычал Джоффри.
   Нед в замешательстве покачал головой и обернулся, чтобы посмотреть на Слинта, но было уже слишком поздно. "Живо!" - крикнул командующий Слинт, и золотые плащи стремительно направили свои копья прямо в спины и бока людей Неда, пробивая легкие кожи и цепную броню и наполняя зал запахом крови и запёкшейся крови.
   Несмотря на все свои придворные промахи, Нед Старк не терял рефлексов, и это было видно. Не чувствуя ни мака, ни боли от предыдущих ранений, он уже повернулся и выхватывал меч, когда Бейлиш возился с кинжалом, пытаясь бессистемно схватить Эддарда за шею.
   "Я же говорил тебе, когда ты..." Тщетная насмешка Мизинца оборвалась, когда Нед ударил его локтем в диафрагму, а затем кулаком, вызвавшим панику, от которой Мастер Монет оказался на полу, ошеломленный попыткой отползти.
   Джоффри едва успел встать, как Нед в отчаянии бросился к дверям, пытаясь выбраться из безнадежной засады, отбил копье и перерезал горло обидчику в золотом плаще, прежде чем два копья настигли его сзади, жестоко пробив гамбезон и выйдя обратно через грудь.
   Джоффри спрыгнул со ступеней, Гончая прикончила одного из Старков и, проклиная его, направилась к лежащему Неду. Джоффри небрежно уклонялся от последних отступников, пока не добрался до Неда, хотя это было безнадежно.
   На лице Эддарда Старка застыло выражение удивленного ужаса, его спина представляла собой кровавое месиво из разорванной плоти и разорванных легких. Джоффри стоял в легком шоке, а на лице Неда сменялась дюжина различных итераций боли, ужаса, удивления, гнева и многого другого. Коллаж из различных посмертных выражений лица Неда почти ошеломил Джоффри, пока один из стоящих рядом золотых плащей не ухмыльнулся, как глупый пес.
   "Мы вывели предателя на чистую воду благодаря вашей милости", - провозгласил он. Внезапно наступившая тишина, когда последний человек из рода Старков испустил последний вздох, придала происходящему какой-то потусторонний дух.
   Руки Джоффри дрожали, когда он медленно, очень медленно повернулся лицом к золотому плащу.
   "Ну ты даешь, ИМБЕЦИЛ!" Джоффри с ревом врезал кулаком по носу мужчины, и его зрение окрасилось в красные тона, когда он уселся на грудь золотого плаща, а его кулаки заработали как поршни, когда он выпустил весь гнев и отчаяние разом, закричав, когда шлем мужчины разлетелся, а его лицо превратилось в красную кашицу.
   Только дыхание вернуло его к жизни. После десятилетий использования дыхания в качестве средства концентрации у него появилось какое-то внутреннее понимание того, как воздух входит и выходит из его тела. Когда он понял, что дышит тяжело и не знает почему, к нему вернулось чувство.
   Лицо золотого плаща было залито кровью, но его грудь, казалось, все еще двигалась... по крайней мере, с трудом.
   Джоффри покачал головой, вставая и глядя на свои залитые кровью кулаки.
   "Что-то не так, Нед... Действительно... - прошептал он, глядя на тело своего убитого наставника.
   Думать о том, что он мог когда-нибудь искупить свою вину, теперь казалось глупым. Он был тем, кем был.
   Джоффри, Монстр и Серебряный Лев. Он привык думать о них как о двух борющихся личностях, но на самом деле они были одним целым.
   Искупать было нечего... Пытаться убежать от себя было так же бесполезно, как и от Пурпура. Он осторожно разжал окровавленные кулаки, и взгляды всех присутствующих в тронном зале впились в его спину.
   Нет... время для самоанализа прошло, подумал он, делая глубокий вдох.
   Я тот, кто я есть... и, да будут боги мне свидетелями, я потащу этот континент к выживанию.
   Время для сомнений в себе прошло. Настало время править.
   "Уберите этот беспорядок, - приказал он, взмахнув рукой над мертвецами, перепугав всех присутствующих и вызвав паническое хныканье у того золотого плаща, который заколол Неда. "Отдайте тело лорда Старка молчаливым сестрам и приготовьте корабль в Белую Гавань вместе со Льдом и остальным его имуществом", - приказал он, направляясь к Железному трону. Его маленькая сцена все еще держала в напряжении большую часть зала... кроме Гончей, конечно: он чувствовал, как тот шагает за ним, держа свои мысли при себе.
   Он остановился, на секунду обернувшись, чтобы посмотреть на стражников: "СЕЙЧАС!" - прорычал он, заставляя их действовать.
   "И кто-нибудь, пожалуйста, отнесите этот золотой плащ мейстерам!" - крикнул он, направляясь в малый зал совета, и теперь все его мысли были заняты грандиозной задачей, которую он поставил перед собой.
  -.PD.-
  Роббу Старку, лорду Винтерфелла и Хранителю Севера.
   С великой печалью сообщаю вам новости последних дней в Королевской Гавани. Мой отец, король Роберт Баратеон, мертв, скончавшись во сне от сердечной недостаточности. Ваш лорд-отец, Эддард, был втянут в паутину интриг и заговора против меня предателями в столице.С прискорбием сообщаю вам, что он был убит, когда выполнял то, что считал своими обязанностями...
  Джоффри с рычанием схватил пергамент, свернул его в клубок, отбросил и схватил другой. Перо едва не сломалось, когда он ударил им по бювару, разбрызгав повсюду чернила и отправив бювар в падение на стол.
   "Проклятье!" прорычал Джоффри, отбрасывая перо в сторону: "Оно бесполезно!"
   "По мне, так это перо вполне пригодно", - сказал Тирион, входя в комнату, и эта шутка не смогла скрыть натянутой, нервной улыбки на лице импа. "... Вы звали меня, ваша милость?" - спросил он, несомненно, уже зная о событиях кровавого утра.
   "Да, Тирион, спасибо, что пришел", - рассеянно отозвался он, поднимая лицо и разглядывая собравшихся за столом членов Совета, а также Тириона, которого усадили на самый дальний от него стул. Несомненно, он был озадачен и, возможно, даже напуган тем, зачем он так срочно вызвал его, особенно учитывая тот факт, что всего несколько часов назад тронный зал был превращен в мясную лавку.
   Остальные места заняли Серсея, Варис, Мизинец, Пицель и Янос Слинт.
  Черт возьми... это похоже на малый совет из семи преисподних... за исключением сира Барристана, пожалуй...
  Брови Джоффри изогнулись.
   "...Что здесь делает командующий Слинт? И где, черт возьми, сир Барристан?" - спросил он.
   Его мать, казалось, оправилась от его резкого поведения, хотя все еще настороженно смотрела на него, слегка наклонившись к нему. "Сир Барристан стар и слаб, милый. Думаю, твоему дяде Джейме пора занять законное место лорда-командующего Королевской гвардии, как ты думаешь?" - сказала она.
   Джоффри секунду смотрел на нее, а затем повернулся к одной из двух белых бронированных статуй у себя за спиной. "Сир...", - пролепетал он, уставившись на тучную фигуру сира Бороса Бланта с глазами-бусинками.
   "Храни меня боги... - пробормотал он, отвернувшись к столу и закрыв лицо ладонью.
   Постояв так несколько секунд, Джоффри повернулся на другой бок. "Сир... Престон! Хорошо! Иди за сиром Барристаном", - приказал он.
   "Слушаюсь, ваша милость", - ответил сир Престон Гринфилд, быстро выходя из комнаты.
   Я уже и забыл, каково это - иметь под рукой семь бездумных истуканов, - с досадой подумал он.любом случае, лучше их использовать
  Он снова повернулся к матери и медленно заговорил, глядя ей в глаза: - "Ваша милость" или "Джоффри", когда мы не наедине. Не инфантилизируй своего короля, иначе никто не пойдет за ним", - сурово сказал он ей. "И не перечьте мне на людях, - предупредил он, чувствуя, как во рту у него появляется что-то похожее на желчь. Одна его часть хотела отправить ее прямиком в Кастерли Рок и выкинуть из головы, а другая - прижаться к ней поближе и укрыться под ее защитными объятиями.
   Он решительно проигнорировал ту часть себя, которая хотела заставить ее страдать.
   Она полусерьезно кивнула, когда ее замешательство вновь вернулось, и он повернулся к другой проблеме в комнате. "Командор Слинт, дверь ждет вас, - сказал он, взмахнув рукой.
   "Ваша милость! I-" начал было Слинт, но его быстро прервал Мизинец. "Ваша милость, - сказал он, полностью контролируя свой ровный голос и раздраженную улыбку. Можно было подумать, что несколько часов назад он был на волосок от того, чтобы быть выпотрошенным лордом Старком, настолько бесстрастным было его самообладание. "Мы, члены малого совета, считаем, что за верную службу, которую он оказал, рискуя жизнью и конечностями ради своего законного короля, командор Слинт должен стать магистром законов. Кто еще лучше защитит законы королевства, чем человек, который уже более десяти лет следит за самым густонаселенным городом Вестероса?" - закончил он с блеском, используя при этом тот самый дьявольски услужливый, наводящий тон.
   Джоффри уставился на Бейлиша с каменным лицом, размышляя, как поступить со своим бывшим мастером монет. Неужели он уже сговорился с врагами короны? Или он просто сделал это, когда решил, что ситуация в данный момент складывается не в его пользу. Приходилось признать, что маленький засранец неплохо владел риторикой и был достаточно умен, чтобы использовать ее только в тех случаях, когда это ему выгодно, а в противном случае возвращался к услужливому фасаду относительно неважного Мастера Монет.
   Однако у интриг Мизинца был один большой недостаток: все рушилось, как только кто-то ввязывался в его игру... хотя в его пользу это обычно происходило только тогда, когда ублюдок уже был готов действовать. Лицо грозного бюрократа было тем более неприятным, что Джоффри на собственном опыте знал, что этот человек - проклятая змея, патологически неспособная прекратить свои козни.
   Он ненадолго задумался о том, чтобы приказать Сандору лишить ублюдка головы, - черт, да он и сам мог бы сделать это прямо сейчас, вооружившись мечом. Два шага по столу и Ветреный Гондола, и ублюдок даже не успеет встать, прежде чем истечет кровью.
   Должно быть, что-то в его кровожадных планах отразилось на лице, потому что Бейлиш неуклонно бледнел, а его доброжелательное выражение лица становилось все более напряженным для внимательного взгляда.
   Нет, не сейчас. Я должен знать, что именно планировал этот ублюдок все эти годы.
   "О чем мы говорили?" - спросил он маленького Петира.
   "...Возведение командора Слинта в малый совет..."
   "Верно!" Джоффри кивнул, повернувшись к человеку в золотой кольчуге и полупластине. "Отказано, убирайтесь с глаз моих", - приказал он ему. "Теперь, Пицель..."
   Слинт зашипел, глядя между своим королем и хозяином, как побитый кнутом, когда Бейлиш встал на его защиту: "Ваша милость, командор..."
   "Сир Борос, если командор Слинт не покинет зал малого совета в течение десяти секунд, вы отрубите ему руку", - сказал он, не оглядываясь, перетасовывая кусочки пергамента.
   Сир Борос хрюкнул почти от удовольствия, сделав шаг к командующему и начав доставать меч. Слинт в панике попятился назад, его стул упал, и он бросился к дверям, едва не столкнувшись с сиром Барристаном, когда тот вошел.
   Сир Барристан, казалось, был озадачен тем, что Слинт практически бежал рядом с ним, а двое королевских гвардейцев у входа в палату снова закрыли двери.
   "Ваша милость, я думал, королева не желает, чтобы я присутствовал на этом собрании?" - спросил сир Барристан, глядя на Серсею с тщательно скрываемым выражением лица. Несомненно, он уже смутно догадывался, какую идиотскую игру с властью затеяла его мать и безотказно проводила в жизнь каждую жизнь Джоффри в Красном замке... К счастью, он отправил дядю Джейме присматривать за детьми Старков и следить за тем, чтобы никто не натворил глупостей, так что его "дядя" не станет мешать ему в этом вопросе. Кроме того, ему нужна была твердая рука, чтобы охранять Старков... Они захватили Арью и Сансу - благословение и проклятие в виде заложников, но и мишени для Молодого Волка... А Брана Старка убил идиотский золотой плащ, когда мальчишке удалось опередить красных плащей, ворвавшихся в башню десницы, благодаря хаосу и резне, устроенной тремя разъяренными древолазами, которые тоже оказались убиты. То ли благодаря врожденному таланту, то ли просто невезению ему удалось застать врасплох и ранить одного из двух патрулирующих золотых плащей у Внешнего двора.Наткнувшись на них со своим небольшим мечом, он ударил одного из них в спину, пока тот паниковал.
   Судьба любит свои шутки... Я спас Брана от калеки, но не смог помешать своим же солдатам убить его... Придет ли Красный Волк по зову? спросил себя Джоффри, его глаза остекленели в задумчивости.
   "... Ваша милость?" - спросил сир Барристан.
   "Да, простите. Не обращайте внимания на приказ моей матери, мне нужен ваш совет", - сказал он, махнув ему рукой. "Еще кое-что, прежде чем мы начнем...", - сказал он, продолжая просматривать кучу пергаментов, а затем ощупывая руками карманы.
   "Ага! Вот оно!" - сказал он, бросая Тириону металлическую безделушку, и значок Десницы короля упал прямо перед ошеломленным импом. "Я, король Джоффри из дома Баратеонов, бла-бла-бла, нарекаю тебя Десницей короля. Прости, Тирион, это довольно неблагодарная работа, но ты мне нужен", - извинился он. Джоффри попытался не рассмеяться, глядя на рыбье лицо, которое скорчила его мать: беззвучное "О" повторил Мизинец, но не Варис, к его чести. Казалось, мало что может повлиять на ужасающе нейтральное лицо евнуха.
   Джоффри кивнул, довольный тем, что на этот раз никто не бросил ему вызов. Казалось, его прежние действия заставили небольшой совет на мгновение отступить.Увы, он знал, что это ненадолго
  "Итак, грандмейстер Пицель..." сказал Джоффри, повернувшись к старику и с трудом сдерживая желание снова разбить лицо.
   "Д-да, ваша милость?" - спросил опустившийся бабушка, поднимая глаза и глядя на Джоффри; его унылая речь странно сочеталась с тем, как внимательно его глаза рассматривали Джоффри.
   ... странно.
   "...Я хочу, чтобы ты составил письмо лорду Роббу Старку, в котором сообщил бы ему о безвременной кончине короля Роберта, а также его брата и отца, последний из которых попал в паутину лжи и махинаций лорда Ренли, что, к сожалению, вынудило его действовать против короны", - сказал он, с болью осознавая, насколько нелепо все это звучит. Молодой Волк собирался уйти, что бы он ни сказал... даже если бы он предложил ему всех оставшихся в живых детей Старков, это было бы воспринято как ловушка... возможно... возможно, если бы он предложил одного, это выглядело бы более искренне.
   "Добавьте предложение освободить Арью Старк в обмен на его клятву верности, которая будет дана в подходящем нейтральном месте в Речных землях, согласуйте с Десницей, где будет лучше всего. Дайте понять, что я также готов обсудить эти условия", - сказал он, крепко задумавшись. Ему нужно было, чтобы Робб хотя бы символически уважал корону и не выступал ни за Ренли, ни за Станниса, ни за независимый Север. Если ему удастся вызвать у северян хотя бы мерцающее недовольство, подобное дорнийскому, он будет считать это победой. Пока Север не истощен людьми, Ходокам будет гораздо дольше и труднее пробиться к Стене... а после вторжения... не будет времени на упреки, северяне, по всей вероятности, будут рады любой помощи в борьбе с апокалипсисом. Надеюсь, пряника в виде Арьи и кнута в виде несчастной Сансы будет достаточно, чтобы остановить поход Робба за местью, хотя он и не надеялся на это.
  Санса... по крайней мере, она будет в безопасности и комфорте в Девичьем дворце, пока все не станет более стабильным
  Вся его мысль оборвалась, когда он подумал о Сансе.
   Неужели я все еще должен на ней жениться?
   Только через мой труп, - быстро приговорил он, тряхнув головой и повернувшись к дяде.
   "Тирион, что думаешь?" - спросил он его.
   Тирион все еще казался поглощенным своим служебным значком и перестал таращиться, только когда Джоффри заговорил с ним.
   "Джоффри... почему?" - спросил он в полном замешательстве.
   "Что ты имеешь в виду?" - переспросил он, сам сбитый с толку.
   "Я... Ты..." Тирион, казалось, растерялся... очень серьезный знак, исходящий от импа.
   Джоффри с запозданием осознал, что почти не разговаривал с дядей в этой жизни, проводя большую часть времени взаперти в своей комнате. "А... Ну, я доверяю тебе, Тирион, и у тебя очень острый ум, который мне сейчас очень нужен...", - сказал он, испытывая неловкость.
   Тирион кивнул, все еще с некоторым недоумением обдумывая поставленную задачу. "Я... очень хорошо, ваша милость... могу ли я предложить Остров Лиц? Мысль о том, чтобы разорвать там соглашение, была бы немыслима для северян... хотя я думаю, что в конечном итоге это принесет мало пользы", - сказал он, покачав головой. "Север любил Неда Старка, они не оставят это без внимания... и Робб Старк тоже любил своего брата...", - сказал он.
   "Возможно... по крайней мере, мой лорд-дед даст нам время, возможно, если мы отправим письмо после того, как северяне немного окровавятся, условия будут соблюдены..." размышлял Джоффри вслух.
   "... Лорд Тайвин, ваша милость?" - спросил сир Барристан, который до сих пор молчал.
   "Да, нам следует послать ворона к Золотому Зубцу, чтобы он охранял Близнецы, если мы сможем удержать Робба к северу от Близнецов и отрезать его от остальных Речных Земель, то после того, как северные лорды смогут остудить свои каблуки... и избежать любых связей с лордами Речных Земель... возможно..." Джоффри замялся.
   "... но, ваша милость, лорд Тайвин сейчас в Кастерли Рок... у него не хватит времени собрать достаточно большое войско, чтобы захватить половину Речных земель, прежде чем северная армия спустится с шеи..." Сир Барристан говорил осторожно. Собирание войска требует времени, ваша милость, нужно собрать войска, реквизировать снаряжение, отладить логистику", - осторожно пояснил он, несомненно, уже с ужасом представляя себе перспективу пытаться оседлать нетерпеливого, совсем еще зеленого мальчишку-короля.
   Джоффри сидел, не шевелясь, и смотрел на сира Барристана, даже когда его глаза остекленели, а кулаки слегка сжались в предчувствии. "Конечно... На этот раз в Речных землях не было стычек... Вестерленды еще не мобилизованы...", - пробормотал он в зарождающемся шоке.
   "Могу заверить вашу милость, что в Речных землях все так же спокойно, как и тогда, когда вы и ваш покойный отец посещали их в последний раз, - наконец произнес Варис, склонив голову.
   "Красный Волк спустится по Королевской дороге, как болт баллисты, прямо в Королевскую Гавань, подкрепляемый на своем пути несокрушимыми домами Речных земель..." прошептал Джоффри, когда на него нахлынули видения горящей столицы, а затем и вид мстительного Тайвина, который наконец-то нанесет удар на восток от Золотого Зуба и в отместку разорит Речные земли дотла, а бесчисленные мертвецы будут сгорать на фермах, а Станнис, Ренли, Рич и Железнорожденные вступят в схватку.
   "Нет, - внезапно сказал он, глядя на Пицеля, - созывайте знамена, лорды Коронных земель и их войска должны со всей поспешностью встретиться со своим королем в Бриндлвуде".
   На секунду воцарилась абсолютная тишина, прежде чем сразу несколько человек заговорили.
   "Ваша милость, нам следует сначала посоветоваться с лордом Тайвином, прежде чем..." - сказал Пицель.
   "Джоффри, Робб Старк воспримет это как провокацию..."
   "ВО ГЛАВЕ ВОЙСКА?! АБСОЛЮТНО НЕТ!" - вскричала Серсея.
   "Ваша милость, еще есть небольшой шанс на мир в королевстве, если мы выступим в поход сейчас..." - рассуждал сир Барристан.
   "Молчать!" - прорычал Джоффри, и его голос прорезался сквозь болтовню, как валирийская сталь. Бейлиш и Варис, единственные, кто не заговорил, смотрели на происходящее с напряженным интересом. Возможные махинации, затеваемые этими коварными умами, грозили вызвать у Джоффри дурноту... но выбора не было, он должен был закончить войну пяти королей до того, как она разгорится, и времени на хитроумные планы с его стороны не оставалось.
   Он оглядел всех своих советников по очереди, убеждаясь, что они поняли одно. "Последний правитель этих королевств несколько небрежно относился к управлению ими, и, возможно, у каждого из вас остались странные представления о том, что значит давать совет", - медленно произнес он. "Вы мои верные советники, - солгал он, - а не регенты. Так и ведите себя".
   Бейлиш нахмурился, когда Варис уступил ему, слегка приподняв бровь... Ему придется как-то с ними разобраться... но не сейчас... не было никого, кому он доверял бы настолько, чтобы проследить за прекращением военных действий в Речных землях еще до их начала... он разберется с ними, когда вернется.
  Что же касается остальных, то ему придется подождать и посмотреть
  "Грандмастер Пайсел, мне нужно, чтобы вы написали мне черновики для следующих пунктов назначения, подробности я сообщу вам после этой встречи: Утёс Кастерли, Цитадель, Винтерфелл, Конец Бури..."
  -.PD.-
  Маленькая карета выглядела траурно, серые цвета Старков гармонировали с пасмурным небом Королевской Гавани. Портключ Красного замка был открыт, и маленькая карета покатилась вперед, а ее почетный караул в красных плащах следил за тем, чтобы она благополучно добралась до гавани.
   Именно тогда Санса начала плакать: торжественный, храбрый вид, который она надела для этого случая, распался от горя и потери. Арья вцепилась в ее руку, как лимпет, и тоже плакала, крепко обнимая друг друга. Сир Арис Дубовое Сердце стоял позади девушек с каменным лицом в своих доспехах из тонкой эмалированной белой чешуи... По словам сира Ариса, Арья настаивала на возвращении брата и отца, а Санса, выслушав ее, настояла на том, чтобы она тоже увидела это.
   Джоффри почти пожалел, что позволил им увидеть отъезжающую карету: тела Эддарда и Брана Старков покидали юг, чтобы больше никогда не вернуться... или вернутся?
   Нет, если мне есть что сказать по этому поводу... - подумал он, неосознанно найдя глазами Сансу. Она выглядела разбитой, краска и пудра почти не скрывали ее глубокого изнеможения, вызванного, вероятно, недосыпанием в течение нескольких дней. Она была в отчаянии от известия о смерти отца... все ее эмоции в тот день, очевидно, были потрачены на то, что ей стало плохо, когда она увидела брата, распростертого во дворе с копьем в животе, и... Леди была разрублена на части так полно, что маленький желтоглазый полуоборотень едва выглядел узнаваемым.
   Он понял, что она смотрит на него, и ее красные глаза, полные ужаса, впились в него. Казалось, она что-то бормочет себе под нос, ее руки нервно крутятся, словно пытаясь убедить себя в чем-то.
   Я не виноват, - хотел он сказать ей. Но вместо этого он снова повернулся к холдфасту Мейгора. Ему нужно было работать, иначе скоро множество маленьких девочек, подобных Сансе, окажутся в такой же ситуации.
  -.PD.-
  Он был занят написанием писем, как сумасшедший, в бывшем солнечном доме Роберта. Оказалось, что его предполагаемый отец время от времени использовал его в качестве укрытия, где он мог спокойно выпить, не беспокоя Ланнистеров, когда его настроение было настолько плохим, что он не мог даже пить с обычными подхалимами и придворными, которые, казалось, следовали за его веселыми пирами при каждом удобном случае.
   Он был занят тем, что использовал огромное население города, чтобы наладить логистику, необходимую для предстоящего форсированного марша в Речные земли. Здесь ему очень пригодилось его обучение в качестве бронзового писца, а также опыт управления "Львиной армией" и Рассветным фортом. Нужно было выковать стрелы, купить доспехи, запастись продовольствием и еще сотней других вещей. У него был короткий промежуток времени, когда продовольствие из Рича все еще доставлялось в город, так что у краунлендских домов, которые впоследствии должны были снабжать город, все еще было достаточно продовольствия, чтобы поддерживать постоянно формирующуюся армию в Бриндлвуде... и это хорошо, поскольку его планы требовали от речных лордов покорности, а не настороженности при виде опустошающей армии, живущей за счет их земель.У него были и другие планы относительно продовольственной ситуации в целом - планы, которые ему придется использовать позже... Достаточно сказать, что он знал довольно много о торговых путях эссоси
  Внезапный стук нарушил его работу, и он бросил взгляд на дверь. "Да?" - спросил он.
   "Простите, ваша милость, леди Санса настаивает на встрече с вами", - раздался смутно-извиняющийся голос сира Барристана.
   "...Впустите ее", - озадаченно произнес он. Он не запирал Арью и Сансу как таковых, хотя их постоянно охраняли и запрещали покидать Красный замок... что же это было?
   Санса зашла в подвал, каждое ее движение было под железным контролем, словно ее шаги были поставлены по хореографии. Джоффри в полной растерянности смотрел на ее откровенное платье - темно-красное, с серебряной подкладкой, которое, несмотря на откровенный лиф, казалось слишком большим для нее.
   Джоффри сидел, слегка ошеломленный тем, как красноглазая девушка сделала безупречный реверанс. Излишний макияж в какой-то мере скрывал ее слегка припухшие щеки, а волосы были беспорядочно заплетены в южную косу, и сир Барристан настороженно поглядывал на нее из-за спины.
   Джоффри обрел дар речи и сел ровнее: "Леди Санса..." - сказал он, все еще смущенный, и отмахнулся от сира Барристана. Лорд-командующий хотел было возразить, но Джоффри взглядом заставил его замолчать, заставив старого рыцаря скорчить гримасу, когда он вышел из подвала и закрыл дверь.
   Санса открыла рот, но из него не вырвалось ни звука. Она попыталась еще раз, но остановилась на полусерьезной улыбке, избегая его взгляда, пока обходила большой дубовый стол.
   "Леди Санса, чем я обязан...", - прошептал он, когда она, продолжая идти, остановилась рядом с ним, пытаясь заговорить, но не издавая ни звука, а ее глаза слишком часто избегали его, вплоть до того, что она смотрела на стену позади него. Она сдалась и снова улыбнулась, хотя Джоффри показалось, что это была самая печальная и испуганная улыбка, которую он когда-либо видел.
   Он не успел ничего предпринять, как она быстро, рывком подняла руки и расстегнула застежки на плечах. Лиф распахнулся, как лепестки цветка, обнажив ее бледное тело, прикрытое лишь самым возмутительным из маленьких одеяний, принадлежащим лишь грязным девичьим сказкам, поскольку даже шлюхи стеснялись использовать его.
   Джоффри резко поднялся на ноги, его кресло упало за ним, и он попятился назад. "Клянусь старыми и новыми богами! Санса...! Какого черта ты делаешь?!" - прошептал он, чувствуя, как вихрь непонятных ощущений захлестывает его тело.
   Ее лицо было почти каменным в своей неподвижности, а сухой голос едва слышен, когда она сглатывает. "Д... Тебе не нравится...? Ваша милость...?" - пролепетала она, слегка отодвигаясь в сторону в печальной, неловкой реконструкции женского соблазна, когда платье соскользнуло с ее спины, обнажив безупречную спину.
   Джоффри был парализован шоком, пытаясь разобраться в вихре охвативших его чувств, когда почувствовал, как по позвоночнику, словно теплая змея, ползет желание. Желание к опустошенной пятнадцатилетней девочке, стоящей перед ним.
   Тошнота захлестнула все остальные эмоции, и Джоффри уперся в стол, прикрыв рот другой рукой.
   "Что... что... что я сделал не так? Пожалуйста..." прошептала Санса, пытаясь расстегнуть небольшую застежку на талии.
   "СТОП!" Джоффри удалось прокричать, когда он вновь обрел контроль над собой, наклоняясь к Сансе и отступая назад на секунду, пока его руки хватали воздух, прежде чем, наконец, решительно шагнуть вперед, схватив свисающие "лепестки" и почти грубо накрыв ее.
   Ее самообладание наконец-то полностью рухнуло, по щекам потекли реки слез, а ноги, казалось, потеряли всякую силу: "Пожалуйста! Я могу сделать лучше! Пл...а...се!!!" - причитала она, ее речь становилась все более бессвязной, так как рыдания захватили ее. Джоффри проглотил что-то горькое и, поддерживая ее, направился к двум стульям перед столом, усадив ее в один из них, а сам сел рядом с ней, быстро схватив серебряный кувшин и подав ей кубок с политым вином.
   "Вот, выпей", - сказал он ей, и его голос прозвучал немного грубовато для его ушей. Санса опустила голову, сторонясь его, так как продолжала плакать. Ему удалось заставить ее сделать глоток, который быстро превратился в глоток, когда она выпила всю чашу.
   Рука Джоффри в нерешительности застыла над спиной Сансы, а затем неловко похлопала ее по плечу.
   Джоффри показалось, что они пролежали так целую вечность: рыдания Сансы со временем становились все слабее, чему способствовали редкие глотки выпитаго вина. "Санса... о чем ты думала...?" - наконец спросил он.
   Его голос едва не вывел ее из себя: страх и мука отчетливо прозвучали в ее голосе, когда она осмелилась взглянуть на его подбородок. "Я... я могу доставить тебе удовольствие... Джоффри", - она произнесла его имя как нечто странное, чужое... "Я могу научиться... Арья могла бы помочь мне подготовить твою спальню...", - сумела произнести она.
   Джоффри уставился на нее, медленно покачивая головой: "Санса... Санса, посмотри на меня", - сказал он, осторожно взяв ее за подбородок и заставив встретить его испуганный взгляд, - "Ты боишься, что я... что я убью тебя и Арью, если ты не угодишь мне?" - спросил он в смутном шоке.
   Ты... ты убил отца, потому что он представлял угрозу... Брана тоже... и Леди, и Нимерию, и септу Мордейн... Я... понимаю, что предателям нельзя жить...! Но я могу..." Она снова начала всхлипывать, когда Джоффри заговорил над ней.
   "Боги... Санса, я не собираюсь убивать ни тебя, ни Арью! Зачем мне...?! Послушай... - успокаивал он себя, делая глубокий вдох."Смерть твоего отца была вызвана не зависящими от меня интригами, а смерть Брана - несчастный случай, произошедший по вине идиота-перестарка... Я... Боги... - он замолчал, откинувшись назад в изнеможении
  Интересно, сколько бессонных и одиноких мучительных ночей... сколько искаженных фактов должно было понадобиться ей, чтобы прийти к такому безрассудному плану
  Он пришел к запоздалому выводу, что никто ничего не рассказывал девочкам о том, что произошло на самом деле, кроме слухов, которые они могли услышать от слуг
  Иррациональное желание забить Пурпурного до смерти охватило его, когда он снова взглянул на основательно разбитое лицо Сансы, все еще смотревшей на него в замешательстве.
  Эта жизнь уже пошла прахом.
   Он отбросил эту мысль и медленно встал: - Санса, послушай меня внимательно, - сказал он, помогая ей подняться. "Никто не собирается убивать ни тебя, ни Арью. Я скоро поеду в Речные земли и прослежу, чтобы никто не наделал глупостей, хорошо? Ты будешь в целости и сохранности здесь, в Девичьем дворце, что бы ни случилось со мной или с кем-то еще..." - сказал он ей и облегченно вздохнул, увидев, как она медленно кивнула.
   "... Ты убьешь его... Робба", - медленно произнесла она.
   Джоффри ничего не ответил. Санса опустила взгляд на колени, вытирая слезы, и ее лицо ожесточилось, наполняясь какой-то пустотой. "Он придет за тобой, - внезапно прошептала она, и в ее голосе прозвучала яростная, ликующая уверенность, а взгляд стал отрешенным и усталым.
   Джоффри медленно проводил ее до двери. Он пытался найти слова, чтобы успокоить ее, но безуспешно. Что еще оставалось сказать? Он смотрел, как она беззвучно уходит в крепкие объятия поджидающего ее сира Ариса и возвращается к одиноким девичьим покоям.
   "Скажи бабушке Пицель, чтобы дала ей немного паслена, макового молочка, если не поможет...", - сказал он сиру Барристану, его голос был тяжелым.
  -.PD.-
  "Не могу сказать, что я удивлен..." сказал Джоффри, направляясь к своей лошади, за которой едва поспевал ковыляющий Тирион.
   "По крайней мере, это ясный ответ..." сказал Тирион.
   "Яснее, чем призыв знамен к Рву Кейлин, не бывает", - проворчал Джоффри, оглядываясь на три десятка красных плащей, окружавших двор Красного замка. "Поднимайтесь!" - крикнул он, прежде чем повернуться к своей лошади и убедиться, что копье надежно прикреплено к седлу.
   "Ты уверен, что знаешь, как..." Тирион запнулся, глядя на пластинчатые доспехи Джоффри, восьмиконечный боевой молот и оружейный меч. Он моргнул, переформулируя вопрос: "Ты уверен, что знаешь, что делаешь?" - спросил он.
   "Не совсем, нет", - ответил Джоффри, вскакивая на ноги, и уже открывая ворота Красного замка. "Есть новости о Тайвине?" - спросил он.
   "Пока никаких... Я бы не стал пока возлагать надежды на Вестерленды. Он обычно осторожен, и прежде чем мобилизоваться, сначала проверит своих шпионов, а когда это произойдет...", - он замялся.
   "Робб Старк уже может быть в полунедельном походе от Золотого Зуба с более чем двадцатью тысячами человек..." пробормотал Джоффри.
   "Действительно... Ты уверен, что не хочешь взять золотые плащи? Думаю, они тебе понадобятся..." - сказал Тирион, щурясь от утреннего солнца, когда Джоффри уселся на коня, заломив шею и ощущая тяжесть своего красно-золотого нагрудника. Джоффри чувствовал себя в нем странно, словно играл в войну, а искусно выполненные золотые львы слишком бросались в глаза... увы, доспехи были подарком лорда Ролланда Крейкхолла на день рождения, сделанным специально в соответствии с "требованиями", которые Джоффри сам перечислил чуть больше года назад или, наоборот, миллион жизней назад, в зависимости от того, кто считал. Тем не менее, несмотря на все эти золотые украшения, доспехи были хорошо сделаны и как нельзя лучше подходили ему по размеру. Может, лорду Крейкхоллу и пришлось потакать прихотям идиота пятнадцатилетнего мальчишки, одержимого войной, но он позаботился о том, чтобы его подарок действительно защищал будущего короля, а не был просто дорогим придворным нарядом.
   "Они понадобятся тебе больше, чем мне, и, скорее всего, их все равно будет недостаточно. Позаботься о том, чтобы укрепить их численность и подготовиться к штурму. Сомневаюсь, что Станнис будет терпеливо ждать, пока я вернусь на юг", - сказал он импу. "А дядя... о нашей маленькой проблеме...", - замялся он.
   "Ты получишь полный отчет, не волнуйся. Но это может занять время... Мне удалось пролистать некоторые из его книг, когда он не смотрел, и его записи, похоже, следуют весьма своеобразной логике", - сказал Тирион смущенным тоном.
   "Отлично, этот ублюдок что-то скрывает, я знаю... - сказал Джоффри.
   Не может быть, чтобы такой изворотливый ублюдок, как он, не украл из казны столько, сколько смог... особенно учитывая абсурдно огромную сумму долга, которую накопила корона.Надеюсь, к возвращению Тириона у него будет правильный отчет об их реальных финансах... потому что не может быть, чтобы он действительно был должен шесть миллионов золотых драконов... Не может быть, чтобы Роберт потратил столько денег на шлюх и турниры
  Верно?
   Он покачал головой. "И его влияние чертовски широко. Посмотрим, смогу ли я найти достойную замену Слинту из числа верных кронпринцев, которые проявят себя в грядущих сражениях...", - мрачно сказал он.
   Тирион кивнул, задумчиво глядя на красные плащи и возвращаясь к Джоффри: "Удачи, племянник...", - сказал он ему.
   "Когда-нибудь, дядя", - пошутил он, подстегивая коня. "Поехали!" - крикнул он в ответ, и красные плащи последовали за ним вместе с Сандором и тремя его королевскими гвардейцами. "Когда-нибудь... - прошептал он, когда лошади понеслись по Высокому холму Эйгона.
  -.PD.-
  Глава 32: Песни и резня.
   Сюрпризная глава!
   На самом деле это просто вторая половина оригинальной главы 31, но все же. Наслаждайтесь!
  -.PD.-
  Глава 32: Песни и резня.
   Бриндлвуд представлял собой настоящее море палаток и павильонов, знамена десятков различных домов Краунленда украшали тренировочные кольца и импровизированные конюшни, окружавшие небольшое ядро деревянных домов. Джоффри ехал с Сандором, сиром Барристаном, сиром Боросом и сиром Мерином за спиной - два худших бойца из его королевской гвардии уравновешивали Гончую и сира Барристана. Он не хотел оставлять Тириона совершенно беззащитным перед махинациями всех придворных в Королевской Гавани, поэтому оставил ему самых способных, кроме, разумеется, сира Барристана.
   Он проскакал мимо кланяющихся стражников, через полный беспорядок лагеря, уворачиваясь от бродячих собак и похмельных солдат. Быстро разобравшись в лабиринте, он направил коня к самому большому павильону, из которого на него смотрели бесчисленные олени Баратеонов и львы Ланнистеров, висевшие на шестах. Похоже, шел пир... несомненно, в его честь. Он услышал раскаты смеха и шум разговоров, быстро сошел с козел и направился к павильону, когда пара рыцарей у входа преградила ему путь. "Стоять! Кто..." - замялся один из них, разглядывая прекрасные доспехи Джоффри и три белых плаща на его спине.
   "Дорогу королю, дрянь", - сказал Сандор, шагнув вперед и едва не отшвырнув изумленного рыцаря в сторону.
   Уголок рта Джоффри искривился, когда он язвительно посмотрел на свой заклятый щит. Он ничего не сказал, отодвинул заслонку и вошел в шатер: Сандор, сир Борос и сир Мерин были с ним, а сир Барристан караулил снаружи. Внутри большого шатра, возведенного в его честь, стояли огромные деревянные столы и сновали служанки, угощая шумную компанию рыцарей и лордов элем и сытным мясом, только что добытым в ближайшем лесу.
   Джоффри направился к центру шатра, уворачиваясь от пьяных рыцарей и прислужниц, подозрительно лишенных подносов с напитками, но с пышными грудями вместо них. "Добрый день, милорды, надеюсь, веселье было достойным?" - позвал он ясным голосом.
   Шум быстро утих, головы повернулись в его сторону, он посмотрел на собравшихся лордов и рыцарей, медленно повернулся и окинул взглядом окружающую его сцену.
   "Ваша милость!" - позвал кто-то позади него, и Джоффри повернулся, чтобы увидеть лорда Дарлана из дома Баквелл. Не все в шатре были в доспехах, но на лорде Дарлане красовалась начищенная полупластина, а на груди красовались оленьи рога его дома. Этот человек стал полупостоянным гостем примерно через четыре месяца после начала жизни, и его поиски прекрасных доспехов для подарка сыну иногда приводили его на некоторые из пиров Роберта.
   "Лорд Баквелл, я рад видеть вас здесь", - сказал ему Джоффри, когда все больше и больше рыцарей и лордов встали на колени, осознав, что перед ними их король.
   "Встаньте, у нас есть работа, милорды, - позвал Джоффри.
   "Король Джоффри, примите мои соболезнования, ваш отец был великим человеком, вдохновителем для всех нас", - сказал человек в прекрасном пурпурном дублете с шелковым голосом, вставая. Джоффри кивнул, ожидая, пока тот продолжит, и обнажил три черных копья, вшитых в пурпур. "Мы были готовы к вашему прибытию, в вашу честь уже готовится пир на завтра, чтобы разделить с вами все щедроты Королевских земель, после чего мы, разумеется, принесем клятву верности", - сказал он с великодушным и услужливым кивком.
   Джоффри показалось, что пир начался без него, но это его не волновало. Ему не нравилось, что за него все заказывали. За кого они его принимают? За ребенка?
   ...наверное, - ответил неприятный голос в его голове. Кто этот лорд?Копья над полем черным
  "Не беспокойтесь об этом, лорд Гонт. В этом нет необходимости", - сказал ему Джоффри, обращая внимание на то, кто был в доспехах, кто казался слишком пьяным, а кто все еще был вооружен чем-то большим, чем кинжал.
   "Клятвы?! Но, ваша милость...!" - начал лорд Гонт, но был прерван взмахом руки Джоффри.
   "Вы не поняли меня, милорд, пира не будет. Нам понадобятся эти припасы, как только мы минуем Харренхолл. Сейчас я приму от вас клятву верности", - сказал он, пронзая его взглядом.
   Джоффри, казалось, не был в замешательстве: он несколько раз открыл и закрыл рот, а Джоффри все еще смотрел на него, пока наконец не опустился на колени. "Приветствую вас, король Джоффри. Я твой командир", - жестко сказал он. Остальные рыцари и лорды последовали за ним с разной степенью волнения или удивления, но в конце концов все встали на колени.
   "Встаньте, лорды короны. У вас у всех есть час, чтобы протрезветь, прежде чем мы снова соберемся здесь, нам нужно будет быстро маршировать", - сказал он, развернулся и вышел из палатки. "Сир Борос, принесите мне карту Речных земель, - приказал он, оставив ошеломленных лордов позади.
  -.PD.-
  Знамена коронных земель (или, по крайней мере, тех, кто вовремя присоединился к Джоффри) неторопливо маршировали на север. На его призыв откликнулось около восьми тысяч человек, что было гораздо меньше теоретического максимума в пятнадцать тысяч, которые могли призвать материковые лорды коронных земель, не слишком напрягаясь с урожаем. Это были жалкие силы по сравнению с огромными армиями, собранными во время Войны Пяти Королей, но Джоффри, честно говоря, предпочитал именно так. Он опасался, что любые более крупные силы будут двигаться медленнее улитки, а на такую цену он не был готов пойти. Приказ и постоянная реорганизация группы квотермейнов, которыми, казалось, располагали все лорды и рыцари, отнимали у него колоссальное количество времени, что уже вызывало гнев его "леальных вассалов" и постоянно пульсирующую головную боль. Один только акт организации их ужасных, беспорядочных логистических систем в нечто, смутно приближающееся к "приемлемому", вызывал раздраженное бурчание абсолютно у всех, из-за чего он получил сомнительное прозвище "Король багажа".
  А ведь они еще даже не добрались до Харренхолла
  По крайней мере, темп немного ускорился, когда до хозяина дошли новости о Роббе.Лорд Винтерфелла уже пересек ров Кейлин и упорно шел на юг, имея за спиной до пятнадцати тысяч разъяренных северян.
   Он ехал в фургоне вместе с лордом Дарланом Баквеллом и лордом Ренфредом Райккером, двумя дворянами, которым удалось привлечь его внимание. Лорд Дарлан был ветераном Трезубца и простым человеком, который презирал придворных и проводил большую часть свободного времени в спарринге или на охоте, когда не управлял Антлерами. Невысокий, но коренастый лорд Дарлан упорно сражался за драконов, но все же откликнулся на его призыв... конечно, тот факт, что его земли граничили с Речными землями, возможно, сыграл свою роль в его готовности служить ему, чтобы быть в курсе событий и быть предупрежденным в случае поражения, а в случае победы пожинать земли поверженных врагов. Просто, но не глупо.
   По сравнению с лордом Дарланом лорд Ренфред Райккер был настоящим контрастом. Молодой, возбудимый юноша, едва перешагнувший девятнадцатилетний рубеж, с телосложением быка и голосом, не уступающим голосу, юный венценосец обладал способностью к организации, данной ему Семью. Его покойный отец, которого также звали Ренфред, погиб на охоте незадолго до того, как он призвал их на сбор. Джоффри, по сути, похитил его и заставил служить в качестве главного квартирмейстера - задача, которую многие сочли бы оскорбительной и унизительной для лорда... Ренфред же принял ее со всей искренностью. Грубоватая радость лорда от королевского внимания могла бы насторожить Джоффри, если бы не казалась такой искренней. Лорд Райкер почти превозносил возложенную на него ответственность и полностью посвятил себя этому делу, за что Джоффри (и его лоб) не мог не поблагодарить.
   Из задумчивости его вывело ворчливое предупреждение Сандора. "Всадник с фронта", - приказал он, показывая на человека в вареной коже, скачущего на маленькой лошадке так быстро, как только мог, прямо к Джоффри, уклоняющемуся от колонн марширующих крестьянских левиантов и людей при оружии.
   "Ваша милость!" - прорычал он, как только добрался до него, и, склонив голову, резко пришпорил лошадь. Джоффри поморщился от плохого обращения с животным и кивнул всаднику.
   "Какие новости от сира Итона?" - спросил он.
   "Мы заметили вооруженный отряд, около двух тысяч, а может, и четырех тысяч человек, разбивших лагерь прямо посреди Королевской дороги в нескольких часах езды от нас", - ответил тот.
   "Северяне?" - спросил лорд Райкер, внезапно насторожившись.
   "Невозможно, они еще слишком далеко", - ответил лорд Баквелл.
   "Заметил какие-нибудь знамена, солдат?" спросил его Джоффри.
   Тот быстро кивнул: "Да, милостивый государь, красный лосось над белым и пахарь над коричневым, было и несколько других", - сказал он.
   "Дома Дарри и..." Джоффри запнулся.
   "Мутон, ваша милость", - пояснил сир Барристан, ехавший у него за спиной.
   А также "еще несколько", - закончил Джоффри.
   Клянусь богами, что бы я отдал за патруль или два настоящих скаутов, с горечью подумал он.
   "Скажи сиру Итону, чтобы следил за ними и докладывал обо всех передвижениях, - приказал он разведчику.
   Всадник неловко поклонился своей лошади и поскакал обратно, вздымая грязь, когда Джоффри повернулся к лорду Баквеллу. "Готовьте людей к бою, я возьму сотню лошадей и поеду дальше, посмотрю, что это за дела", - сказал он ему.
   "Уверены, что до этого не дойдет, ваша милость?" - спросил лорд Райкер.
   "Ради всех нас, надеюсь, что нет", - с довольным видом ответил Джоффри, уже пуская коня рысью.
  -.PD.-
  Джоффри первым заметил флаг, развевающийся над головами дюжины всадников и возвышающийся над четырьмя другими знаменами домов. Позади них стояла или копошилась небольшая армия людей и лошадей, о чем свидетельствовали маленькие палатки и ветхие площадки для турниров. Похоже, некоторые речные лорды устраивали импровизированный турнир... вместе со своими мелкими народными дружинами.
   Джоффри вздохнул, когда он и его самые "важные" лорды поскакали к месту встречи, а сам сир Барристан нес их собственный флаг. Вокруг него развевались знамена домов Баквелл, Гонт, Хейфорд, Росби, Райкер, Стоукворт, Эджертон и Лангвард, их лорды или представляющие их рыцари несли их с разной степенью энтузиазма.
   "Мне не нравится, как это выглядит", - пробормотал лорд Райкер.
   "Успокойся, Рыккер, держись позади меня, и ты будешь цел и невредим!" - похвастался лорд Гейн Эдгертон, его густая борода не смогла скрыть презрительную улыбку, которой он одарил свою цель. Лорд Райкер зажал рот, пропуская оскорбление мимо ушей, а Джоффри лишь усмехнулся. Вмешательство в это дело только ухудшило бы репутацию лорда Райккера как кроткого человека. Этот человек был удивительно мягок, несмотря на то что был сложен как бык и обладал соответствующим голосом.
   Они пробирались через поля Речных земель, Харренхолл уже виднелся на горизонте. Речники удачно расположили свой "турнир": одна сторона упиралась в холмы на востоке, а другая - в берега Божьего Ока на западе.
   Джоффри и его лорды наконец остановились в нескольких метрах перед участником поединка, и он уже узнал лорда Раймуна Дарри, но выражение его лица ничем не выдавало его присутствия. Слева от него стоял пожилой рыжеволосый мужчина в табарде с зелеными и коричневыми кленовыми листьями - сигилом дома Блантри. Его лицо было нейтральным, хотя глаза выдавали нервно-холодную ненависть, направленную прямо на него. По другую сторону от лорда Дэрри стоял юноша лет семнадцати или около того, вызывающе глядя на Джоффри, словно тот был на мгновение от того, чтобы нанести ему удар; на знамени, которое он держал с чрезмерной гордостью, красовался красный лосось Дома Мутон, прямой как сталь. Однако в его взгляде было больше бравады, чем настоящего гнева, по крайней мере, по сравнению со сверлящим взглядом лорда Блэнтри. Группу дополнял постоянно перемещающийся человек в ливрее Рута, а двуглавый конь лорда Харроуэя, похоже, находился в полете, судя по его постоянным шатаниям. Группа рыцарей позади них носила ливреи одного из четырех домов.
   "Милорды, - кивнул Джоффри.
   "Ваш Гр..." - начал лорд Рут, но его быстро заставил замолчать взгляд лорда Дэрри.
   "Принц Джоффри", - ответил Дэрри за всю группу. Венценосцы вздрогнули от такого неуважения, их лошади нервно зашатались, а руки взялись за поводья. "Это король, с которым вы говорите, и вам лучше знать, чем этому лорду Раймуну!" Сир Барристан мрачно нахмурился: долг и клятва заставляли его защищать честь Джоффри.
   "Сир Барристан, - кивнул лорд Дэрри с отвращением и неодобрительным уважением, - единственный король, о котором я знаю, - это король Роберт, первое его имя", - сказал он с почти саркастической ноткой, глубоко запрятанной в тоне его голоса.
   В этом есть смысл: Дом Дарри потерял многое, защищая Таргериенов во время Восстания, - размышлял Джоффри, наблюдая за развитием событий.
   "И я не вижу его здесь", - закончил он.
   Прежде чем сир Барристан успел сказать еще хоть слово, лорд Эджертон громко зарычал, глядя на речников как на имбецилов: "Я знаю, что речные лорды немного медлительны, учитывая всю эту пахоту", - он произнес последнее слово, глядя прямо на Дэрри с дикой улыбкой, - "Вы все, кажется, с радостью принимаете короля каждые двадцать лет, но даже ты, Раймун, должен знать, что когда король умирает, новым королем становится принц?" - спросил он, подняв свои кустистые брови.
   "Скажи еще слово, милорд, и прольется кровь!" - внезапно выкрикнул юноша в ливрее Мутона, его рука вцепилась в рукоять длинного меча, который казался слишком длинным.
   Лорд Эджертон, казалось, не был впечатлен, его брови как-то сами собой поднялись еще выше: "О! Старый трусливый Уильям заговорил! Я думал, ты сейчас трусишься под его кроватью, и отец, и сын!" - рассмеялся он.
   Мальчик издал бессвязный вопль ярости, пытаясь выхватить свой длинный меч, но двое рыцарей в ливреях Мутона схватили его за спину, прежде чем он успел пришпорить своего коня. Джоффри моргнул, пораженный готовностью юноши прервать пати, но его рука стремительно опустилась на булаву, пристегнутую к поясу, и конь Гончей сделал один шаг вперед. Даже лорд Эджертон выглядел несколько удивленным, хотя Речные лорды казались скорее раздосадованными, а лорд Раймун смотрел на мальчика взглядом, обещающим возмездие. Джоффри бросил взгляд на лорда Эдгертона, предупреждая его, чтобы тот молчал.
   "Простите мастера Уилларда, мой принц, он изрядно выпил, - сказал лорд Дэрри, еще одним взглядом заставив замолчать очередную вспышку возмущения.
   Джоффри отмахнулся от извинений небрежным движением руки и нетерпеливо посмотрел на лорда Дэрри. Они теряли драгоценное время. "Лорд Раймунд, похоже, до вас еще не дошли новости, но мой отец король Роберт мертв. Сейчас я приму ваши клятвы верности от имени ваших домов", - просто сказал он.
   Никто из лордов (как и юный Уиллард) не выглядел особенно удивленным, а лорд Дэрри кивнул, словно Джоффри сказал ему, что скоро пойдет дождь. "Боюсь, я не могу присягнуть вам на верность, мой принц, не получив подтверждения от ворона, что король Роберт действительно мертв. Подписанное малым советом и Десницей, разумеется", - сказал он.
   Сир Барристан вздрогнул, и стало ясно, что на этот раз намек был личным: "Вы сомневаетесь в чести лорда-командующего Королевской гвардией?" - спросил он негромко, внезапно застыв на месте.
   Лицо лорда Дэрри на мгновение обезобразилось, и он обернулся к сиру Барристану: "Не говори со мной о чести, предатель!" - прорычал он, быстро восстанавливая контроль над собой, и снова повернулся к Джоффри. "Простите, мой принц, день был долгим... особенно если учесть, что вы ведете армию через мои земли. Мы выполняем здесь важную работу, и, боюсь, я не могу просто остановить ее без прямого приказа короля Роберта или лорда Хостера", - сказал он Джоффри.
   Джоффри откинулся в седле, размышляя, кто и зачем придумал эту маленькую хитрость. Он мало что помнил об Эдмуре, но это было похоже на работу старого Хостера, по крайней мере, из того, что он слышал об этом человеке. Если его так или иначе задержать здесь на несколько дней, Талли смогут собрать все свои силы у Рубинового брода, если они уже движутся, и держать его на юге, пока Робб Старк не подкрепит их... и тогда все будет кончено.
   Он медленно оглядел группу: неестественная тишина опустилась на пшеничные поля, лишь мягко журчало Божье Око на западе, а Джоффри продолжал смотреть на них. Лорд Рут, казалось, готов был убежать, а лорд Блантри не сводил с него глаз на протяжении всего разговора.
   "Обещал ли вам старый Хостер вернуть земли, которые он отобрал у вас после Восстания за этот маленький трюк?" - внезапно спросил он.
   Лорд Дэрри от неожиданности едва не отшатнулся назад, и наступило неловкое молчание, пока он что-то обдумывал во рту. "Повторяю, принц Джоффри, если вы хотите..."
   "Клянусь Семерыми, давайте прекратим этот фарс, пока мы еще больше не запятнали нашу честь!" Лорд Блантри наконец-то сплюнул, в отчаянии зачесывая рукой свои рыжие с сединой волосы. "Скажи мне, мальчик, правда ли, что ты сам отрубил голову Неду Старку? Или ты приказал сделать это своей собаке?!" - рычал он на Джоффри и Сандора.
   Вот и рухнул маскарад... не то чтобы они многого от него ожидали, подумал он, глядя, как лорд Раймун покорно вздохнул.
   Джоффри глубоко вздохнул, и слова, вырвавшиеся из его уст, зазвучали грязно и гравийно: "Лорд Старк был пойман в паутину..."
   "Да, пойман и убит в паутине обмана злобного Ренли вместе со своим десятилетним сыном", - усмехнулся он. Он осмотрел Джоффри с головы до ног, а затем сплюнул на землю. "Ланнистеры гнилые до мозга костей, я не удивлен. Эти прекрасные доспехи не сделают тебя воином, дитя, - сказал он, разворачивая коня, - я буду искать тебя на поле боя, - пообещал он и погнал своего коня вперед, его рыцари следовали за ним.
   Джоффри сглотнул гнев, его руки скрючились, разочарование и ярость боролись за власть над его телом.
   "Дом Мутон будет сражаться до последнего человека!" - воскликнул мастер Уиллард, следуя за Бланнетри в их лагерь и пытаясь скрыть дрожащие руки.
   Джоффри на несколько секунд привстал на стременах, оглядывая лагерь и знамена за его пределами, а затем сел обратно. "Мы превосходим вас числом более чем в три раза, лорд Раймун, не заставляйте меня проливать кровь невинных ради ваших амбиций", - умолял его Джоффри.
   Казалось, маска полностью спала, и лорд Дарри смотрел на Джоффри так, словно тот был лишь грязью под его ногами, как он делал, когда думал, что никто не смотрит на него, когда королевский отряд пересекал замок Дарри на обратном пути из Винтерфелла. Это была старая ненависть, отличная от ненависти лорда Блантри, но от этого еще более сильная. "Старый Форель ничего мне не обещал, чтобы вернуть моей семье то, что принадлежит ей по праву, ему понадобится больше, чем несколько предателей из Кронтленда, - усмехнулся он, - я мог бы столкнуться с легионами Семи Чертогов, и старый жадный ублюдок не сделал бы этого", - сказал он, разворачивая коня. "Невинная кровь... - подумал он, с отвращением покачав головой, - невинная кровь будет отомщена, пролитая старым львом и его любимцем оленем", - сплюнул он, прежде чем повернуться к лорду Руту. "Пойдем, Лестер", - сказал он.
   Рут, казалось, готов был обделаться, переглядываясь с Джоффри на Раймуна и обратно. "Лорд Рут!" - повторил Дэрри. Этого оказалось достаточно, чтобы потрясти лорда, и он поклонился Джоффри - глубже, чем полагается "принцу", - а затем пришпорил коня и вместе с Дэрри вернулся в их лагерь.
   Джоффри вздохнул, глядя им вслед, и развернул свою лошадь. "Да будет так", - сказал он себе, когда венценосцы снова начали спорить между собой.
  -.PD.-
  Послеполуденное солнце уже начало скрываться на западе, когда Джоффри собрал свой военный совет.
   "Лорд Рут, похоже, был готов сменить сторону прямо здесь и сейчас. Если мы возьмем несколько дней, я смогу организовать несколько разрозненных людей, чтобы сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться!" - сказал лорд Гонт, почти отпихнув сира Лайла с его пухлым животом, когда тот облокотился на карту с большой кружкой эля в руке.
   "Мы должны ударить завтра, на рассвете! Еще немного времени, и они зароются еще глубже!" - ответил рыцарь, не желая отступать.
   "Вот как?! Прямо из одного из самых богатых домов в Королевских землях, который прибыл с пятнадцатью рыцарями и пятью сотнями крестьян! Это мои люди будут умирать, а не ваши!" - прорычал лорд Эджертон.
   "Пожалуйста, милорды, давайте сохраним вежливость", - сказал сир Барристан, пытаясь сохранить мир. Джоффри мрачно покачал головой, стараясь не думать о постоянных криках между венценосцами. Не помогало и то, что лорд Эджертон был прав: сборы дома Стоукворт были жалкими для одного из самых богатых домов Королевских земель. До этой жизни леди Танда Стоукворт была заточена в Красном замке под мстительным Станнисом, чтобы дать разрешение на отправку контингента вооруженных людей для укрепления города. В этот раз она прислала ему несколько отрядов, которые едва ли можно было назвать изменой, и единственным спасением для них был их командир, сир Лайл из Олд-Бриджа.
   "Мы можем попытаться обойти их с фланга, через Глаз Бога это невозможно, но мы можем пронести несколько рыцарей мимо холмов на правом фланге, чтобы они не заметили", - сказал лорд Баквелл.
   "Их недостаточно, чтобы что-то изменить", - сказал один из рыцарей Росби. Лорд Гайлз был слишком болен, чтобы приехать самому, так он сказал.
   Казалось, все они не обращали на него внимания, и кто мог их в этом винить? Для них он был зеленым мальчишкой в прекрасных доспехах, играющим в короля.
   "Мы могли бы просто пройти маршем и заставить их напасть первыми", - рассуждал лорд Райкер своим серьезным голосом.
   "И вы пойдете в фургоне? Там не будет много багажа, это я вам точно говорю!" подколол лорд Эджертон.
   "Молчать!" - внезапно закричал Джоффри, злясь на них, на себя, на этот проклятый пурпур.
   "Мы нападем сегодня ночью", - сказал он, вставая с кресла и заново расставляя деревянные фигуры на карте.
   Сир Барристан помрачнел, понизив голос: "Ваша милость, темнота затруднит управление лошадьми, и, наверное, будет лучше, если..."
   "Лошади нам не понадобятся", - прервал он, закончив расстановку. "Если мы позволим Роббу Старку соединиться со всеми Речными землями до того, как лорд Тайвин сможет добраться сюда, все будет потеряно. Все закончится сегодня вечером, - приговорил он, его голос был странно серьезен, а глаза остекленели в глубокой задумчивости. "Сир Лайл, вы будете командовать левым флангом с вашими Стоуквортами, Лангвардами и половиной Гонта, ваша задача -..."
   Лорд Гонт выглядел апоплексически, его большой живот обтягивал его прекрасную одежду, когда он кричал, перебивая Джоффри. "Мои люди под началом какого-то безымянного рыцаря с менее чем пятью сотнями футов?! Я не буду..."
   "Лорд Гонт, я выслушаю ваши возражения позже", - строго отчитал его Джоффри, прежде чем вернуться к карте, - "Как я уже сказал, сир Лайл..."
   "Я не собака, которую можно заставить замолчать одним словом и суровым взглядом, мальчик". крикнул лорд Гонт, поставив свою кружку с элем на карту и разбрызгивая пиво по рукам Джоффри. "Я не позволю своим людям..." начал Гонт, прежде чем рука Джоффри, словно молния, метнула кинжал в кружку. Сильный удар вырвал кружку из рук лорда Гонта и повалил ее на пол.
   "Я сказал, что выслушаю ваши возражения позже, - произнес Джоффри, на этот раз полностью посвятив свое внимание мужчине.
   Гаунт вызывающе смотрел в ответ, ничего не говоря. Прошла минута, две, три, прежде чем лорд Гонт опустил глаза. "Очень хорошо", - вымолвил он.
   Джоффри продолжал смотреть на него.
   "Очень хорошо, ваша милость", - пролепетал он, покраснев лицом.
   "Хорошо, сир Лайл, ваша задача - поначалу удерживать наш левый фланг, но вскоре после начала боя вы должны немного отступить назад. Лорд Баквелл, вы будете командовать правым флангом со своими людьми, людьми Райккера и оставшейся половиной лорда Гонта. Ваша задача - сильно надавить на них и прорвать их строй, пока сир Лайл не сдаст позиции, тем самым загнав все войско в ловушку против Божьего Глаза", - сказал он, показывая основной маневр с помощью фигур, прежде чем посмотреть на лорда Баквелла.
   "Так точно, ваша милость... Хотя в темноте будет трудно координировать действия..." - с сомнением произнес он.
   "... Это простой поворот, я уверен, что люди справятся с ним", - сказал ему Джоффри, прежде чем повернуться к Гейну. "Лорд Эдгертон, вы будете командовать резервом со всеми нашими лошадьми, используйте их для преследования отставших. Я займу центр с моими красными плащами и вашими пешими, а также Росби. Оставшиеся мелкие Дома мы разделим поровну между тремя силами", - сказал он, и рыцарь Росби медленно кивнул, а лорд Эдгертон задумчиво почесал бороду, не зная, чувствовать ли ему себя оскорбленным или польщенным.
   "Кто-нибудь хочет добавить что-нибудь еще?" - спросил Джоффри, стараясь не слишком замедлять взгляд на лице Гонта.
   Наступило молчание, после чего Джоффри снова кивнул.
   "Хорошо, готовьте людей, мы выступаем в поход через полчаса", - приговорил он.
  -.PD.-
  "Наши люди устанут, а речники будут свежи", - снова заговорил сир Барристан, пока они шли мимо рядов грубо вооруженных крестьян, а луна поднималась над горизонтом.
   "Да, но их люди будут на подъеме, когда мы доберемся до них, и у них не будет времени на то, чтобы снарядить или вооружить большое количество людей", - ответил Джоффри.
   "Я понимаю, ваша милость, но в темноте мы получим больше ран, чем если..."
   "Сир Барристан, - сказал Джоффри, останавливая коня и глядя на него. "Я ценю то, что вы пытаетесь сделать, правда, ценю. Для меня большая честь иметь рядом с собой такой мудрый совет, как ваш, когда я еду на войну, но вы должны понимать, что решение, если оно принято, остается за мной... и только за мной..." - он произнес последнее слово с отстраненным видом.
   Сир Барристан почтительно кивнул, тщательно скрывая гримасу: "Так оно и есть, ваша светлость. Я лишь прошу вас быть осторожным", - сказал он ему.
   "... Ваша милость?" - спросил он.
   Джоффри уставился на горизонт, его руки слегка дрожали, когда он моргал. "Простите, сир Барристан, что вы сказали?" - спросил он старого рыцаря.
   "... Бояться - это нормально, все боятся, особенно в первой битве", - ответил тот.
   Джоффри посмотрел на него с грустной улыбкой: "Если бы только это был страх, сир Барристан, если бы только...", - пробормотал он, пришпоривая коня.
  -.PD.-
  Столкновение армий было столь же внезапным, сколь и жестоким. Крики разведчиков и стражников сменились звоном наспех надетых доспехов, криками умирающих и звоном стали о сталь. Они уничтожили дюжину удивленных рабочих бригад, прежде чем ворваться в лагерь. Похоже, лорд Дэрри сделал ставку на ранний утренний удар, учитывая состояние вырытых в квартале рвов и кучи заостренных кольев, лежавших в курганах, которые еще предстояло разложить. Сопротивление сразу же усилилось, как только они очистили внешний лагерь: испуганные крестьяне и мрачные люди при оружии собрались, где только могли, в беспорядочном беспорядке мечей, знамен, пик и топоров. У них было немного времени, чтобы собраться, благодаря словам разведчиков, но они все еще не были готовы, когда Джоффри настиг их.
   Джоффри находился в задней части центра, наблюдая за маневром. Он чуть не запаниковал, когда сир Лайл, казалось, слишком сильно затормозил на левом фланге, но в конце концов ему удалось уступить дорогу, позже, чем Джоффри надеялся, и дать речным лордам драгоценное время, чтобы организоваться, но ему это удалось. Лорд Баквелл великолепно развернул свой фланг: его правый фланг отбросил левый фланг противника к своему центру и огибал Око Бога, чьи обычно мягкие волны звучали громоподобно посреди ночи.
   Катастрофа разразилась, когда паникующий, окровавленный бегун сумел найти его, пусть и случайно. "Лорд Эдгертон! Лорд Эдгертон!!! Правый фланг разбит, а лорда Баквелла нигде нет! Нам нужны резервы, - закричал он.
   Клянусь богами, как можно заблудиться в темноте?! Это же проклятый центр! Он схватил мужчину за руку, и растерянность быстро сменилась паникой. "Заповедник там!" - прорычал он, толкая человека к лошади лорда Райккера.
   "Королевская гвардия! Сандор! Вперед!" - крикнул он им, подбегая к правому флангу. Они оставили своих лошадей, когда сражались в лагере.
   Прибыв на левый фланг, он увидел море крови, бешеных рыцарей и оруженосцев из разных домов, пытающихся прорвать кольцо окружения всеми возможными способами. На земле лежали люди в ливреях Антлеров, а также несколько Гаунтов. Казалось, речные лорды бросают все силы, чтобы вырваться на свободу. Он уже представлял, как распадается их правый фланг, когда они проталкивают сюда все, что могут, в безумной попытке спастись.
   Эти ублюдки обошлись мне достаточно дорого, подумал он, поднимая меч на рукоять.
   "Умри!!!" - прорычал он, бросаясь на них с булавой наперевес и разгоняя тысячу битв в своей голове.
   Я не хочу возвращаться в это место, - прошептал крошечный голосок внутри него, когда он отпустил меч и полностью посвятил себя стычке, как делал это бесчисленное количество раз до этого.
   Испуганный крестьянин закричал, пытаясь проткнуть его копьем, но Джоффри отбил его булавой: меч отрубил ему руку, а булава в ту же секунду размозжила голову. Следующим шел человек при оружии, на табарде которого была нашита надпись "пахарь Дарри", и вскоре табард был залит кровью, когда Джоффри парировал медленный выпад его длинного меча, булавой сломал ему шею, а последующим ударом перерезал обнаженное горло. Он повернулся, проскользнув между четырьмя крестьянами, вооруженными косами и короткими мечами. Их матерчатые доспехи показались Джоффри бумажными: его меч разрубил двух из них прежде, чем они успели среагировать, а булава сломала руку третьему. Мужчина зарычал от боли и медленно, очень медленно опустил косу. Джоффи парировал ее мечом, но тут же повернулся, и его булава обрушилась на голову мужчины, как веревка на плетень, заливая ее кровью.
   Он снова повернулся, булава была наклонена для удара, которого так и не последовало. Четвертый крестьянин бросил копье на землю и опустился на колени. Джоффри сделал два шага, высоко подняв булаву, пытаясь разобрать звуки, доносящиеся изо рта этого человека.
   "Пожалуйста, милорд! Не убивайте...!!!" - закричал он в страхе, но его мольба оборвалась, когда Джоффри всадил свою булаву прямо между глаз мужчины, и кровь залила его спину, когда он повернулся и пошел вглубь битвы. Он понял, что потерял Сандора и его королевскую гвардию, но искать их не было сил, поэтому он пробирался через поле боя один. Он собирался попытаться найти лорда Дарри и попытаться заставить его заплатить за этот беспорядок.За этот фарс
  На него набросился рыцарь с двуручным молотом, чуть быстрее остальных. Джоффри отклонился в сторону, пропуская молот на волосок от своего носа, и стальной шип вонзился в землю. Он нанес шквал быстрых ударов по руке мужчины своим одноручным молотом, вмяв пластину и пролив кровь. Рыцарь поднял руку и успел схватить Джоффри, прежде чем последовал следующий удар, но король с рычанием сделал шаг вперед, высоко поднял руку мужчины и воткнул ему в подмышку свой меч. Рыцарь упал, как дуб, и Джоффри успел схватиться с тремя рыцарями, стоявшими за спиной их покойного товарища, которые, казалось, трусили с поднятыми щитами и дрожащими руками, державшими неустойчивые мечи и булавы. Он был полностью окружен людьми, и не узнал ни знамен, ни ливрей коронной армии.
   Он отбивался от трех рыцарей и стены их щитов, пока копьец из племени малфолков не проткнул ему ногу с адреналиновым воплем, прыгнув справа от него. Джоффри едва почувствовал, как кровь потекла по его коже, когда он с ворчанием отсек копье, а его булава с жестоким обратным взмахом раздробила мальчику челюсть снизу. Он едва успел захрипеть, прежде чем Джоффри добил его ударом в сердце. Только благодаря тому, что он постоянно поворачивал голову, следя за слепыми зонами, он заметил удар в спину. Он упал на землю, вытянув ногу назад, и споткнулся о другого малфолка, лишив его равновесия. Он поднялся на ноги, ударил локтем в нос споткнувшегося, а затем снова повернулся и опустил меч на его сердце. Вокруг него образовался небольшой круг: некоторые мужчины отходили в сторону, а другие бросались на него. Ему пришлось оставить меч в груди мужчины, отступая назад, и он парировал удар молотом, но снова повернулся и уклонился от копья. Он схватил копье мужчины и подтащил его ближе, используя как щит, как раз вовремя, чтобы шипастый одноручный молот мужчины проломил его голову, как арбуз. Джоффри отбросил тело в сторону и обезоружил человека, сломав ему пальцы, а затем ударил его по лбу одним из лезвий булавы.
   Тут на него набросились двое легкобронированных мужчин, похожих на охотников, один из которых вырвал у него из рук молот с топором дровосека. Он отпустил молот, как делал это в бесчисленных стычках с колдунами, и, удивив мужчину, сделал шаг вперед и обрушил свой бронированный кулак ему на рот. Он быстро нанес ему еще два удара, намереваясь проломить череп, когда услышал крик со своей стороны: "Брат!!!" - закричал второй охотник, когда Джоффри отпустил первого дровосека, увернувшись от топора, который мог бы рассечь ему плечо. Он обезоружил второго дровосека, обхватив его руками за рукоять и ударив прикладом топора по животу. После этого он нанес удар древком топора по шее мужчины, отчего тот захрипел и задышал, обеими руками держась за горло, а Джоффри повернулся и ударил топором по его черепу. Джоффри схватил его за воротник рубашки и с силой ударил по лицу, раз за разом нанося удары кулаком в перчатках. Мужчина повалился назад, как мешок с картошкой, а Джоффри, воспользовавшись необычной передышкой, быстро отошел на два шага назад и схватил упавшие меч и булаву. К этому моменту круг вокруг него был уже в несколько метров шириной, и в нем оставались только он и три рыцаря, которых он заметил раньше.
   Он повернулся к троице рыцарей, их ноги шаркали взад-вперед, когда они укрывались за щитами друг друга, их глаза были расширены от страха, они держали свои мечи так, словно это были арбалеты, а звук битвы был странно тихим. "ДАВАЙ!!!" прорычал Джоффри, ударяя булавой по верхнему краю центрального щита и используя свою булаву как крюк, когда опускал ее обратно вниз, на щит и все остальное. Менее чем за секунду поле зрения рыцаря сменилось с его щита на стремительно приближающийся кончик меча Джоффри, а затем на черноту. Рыцарь справа от Джоффри, тот, что был в ливрее Блантри, среагировал первым, обрушив свой меч на руку Джоффри и намереваясь отрубить ее. Джоффри выпустил меч из рук и, сделав полный оборот, протянул другую руку прямо к ее концу. Его булава с такой силой ударила по шлему мужчины, что застряла там, не выдержав его хватки, и рыцарь повалился на спину, бьющийся в конвульсиях. Третий рыцарь издал истошный, полный адреналина вопль и ударил мечом, задев щеку Джоффри: король отклонился в сторону, уклоняясь от удара. Уклонившись от горизонтального удара, он подхватил с земли копье, сметая рыцаря с ног и заставляя его упасть на землю. Он быстро крутанул копье два раза, чтобы лучше его почувствовать, пока рыцарь отчаянно тянулся к своему мечу, находившемуся на расстоянии вытянутой руки. Он сдался, схватившись за щит, и Джоффри завершил третье вращение бессознательным кивком. "Ты справишься", - пробормотал он, крепко сжимая копье обеими руками и поднимая его высоко над горлом рыцаря.
   "Пожалуйста! Подождите! Выкуп!" - закричал запаниковавший рыцарь, успев прикрыть лицо щитом как раз вовремя, чтобы принять удар копья Джоффри. Щит разлетелся на куски, и Джоффри с рычанием поднял копье и снова опустил его, на этот раз пробив щит, когда панические крики снизу перешли в бульканье. Джоффри зарычал, удвоив усилия и практически навалившись на копье всем весом, вгоняя его на пару дюймов вглубь.
   Руки рыцаря безвольно обвисли по бокам, а кровь хлынула из-под расколовшегося щита, как из Трезубца. Джоффри отступил назад, оставив копье стоять, как какой-то столб без знамени, и сплюнул, прежде чем сорвать с мертвого рыцаря кусок ткани и с ворчанием перевязать собственную рану на ноге.
   Он понял, что шум битвы почти совсем затих, и поднял глаза на дюжины широко раскрытых глаз левитов и оружейников - одного его взгляда хватило, чтобы они в панике отпрянули назад. Он был безоружен и, казалось, окружен врагами, но они, похоже, по какой-то странной причине не понимали этого факта. Джоффри был искренне озадачен, когда обернулся и окинул взглядом всех окружавших его испуганных людей.
  Какой фарс, это все фарс
  Он поставил ногу на грудь мертвого рыцаря и с ворчанием выдернул копье, кровь полетела вверх по дуге. Он поморщился, когда немного упало ему на плечо, но потом пожал плечами, поняв, что все равно пропитался кровью, даже волосы под шлемом были чертовски липкими. Он протяжно вздохнул: не в первый раз ему придется отмывать столько крови с доспехов.
   Он перевел взгляд на окружавших его людей, все еще казавшихся окаменевшими. Он понял, что полная луна освещает гораздо больше, чем он предполагал: светящийся шар в небе и отраженный свет, бьющий из Глаза Бога, позволили ему увидеть значительную часть поля боя.
   Больше половины поля боя стояло неподвижно, люди, рыцари и лорды с обеих сторон смотрели на него так, словно он был каким-то Белым Ходоком. Эта мысль грозила повергнуть Джоффри в бессвязную черную ярость.
   "Разве не этого ты хотел?!" - внезапно зарычал он, вышагивая по кругу, как загнанный бык, и снова и снова вращая копье, чтобы не дать рукам снова убивать. "ВСЯ СЛАВА ВОЙНЫ?! ПЕСНИ И СЛАВА?!" - ревел он, и зрители разбегались в разные стороны, если он подходил слишком близко к краю постоянно расширяющегося круга. "КРАСНАЯ КРОВЬ И РАЗРУШЕННЫЕ СУДЬБЫ!" - закричал он, его голос дрогнул. Он смахнул слезы, продолжая вращаться по кругу: "ДАРРИ! ДАРРИ!!! ЛОРД ДАРРИ!!!" - ревел он, продолжая вертеть копьем.
   Через несколько мгновений оглушительной тишины один конец круга расступился, освобождая место для лорда Раймуна Дарри с пепельным лицом и грубой повязкой на голове, который шел на почтительном расстоянии, а за ним следовала небольшая группа рыцарей и других знакомых лиц. Джоффри разглядел среди них мастера Уилларда, но лордов Блантри и Рута нигде не было видно.
   Он побледнел, подав знак остальным остановиться. Он пошел дальше один, за ним следовал только очень похожий на него, хотя и гораздо более молодой человек. Юноша выглядел изможденным и готовым описаться, а лорд Дэрри, передав свой щит сыну, выглядел подавленным. Он опустился на колени перед Джоффри, склонив голову и положив меч набок, и воскликнул. "Король Джоффри, примите... - он запнулся, когда Джоффри засмеялся, и засмеялся, и засмеялся.
   Выражение лица лорда Дэрри становилось все более ужасающим по мере того, как смех Джоффри приобретал слегка маниакальный отблеск. Когда он наконец прекратился, лорд Дэрри с удивлением обнаружил, что по окровавленной щеке Джоффри медленно стекают слезы. "Ты думаешь, что можешь просто преклонить колено и забыть об этом? Ты думаешь, что сможешь уничтожить все это одним движением руки и воткнуть меч в землю?!" - прорычал он, копье дрожало в его руках. "Нет. Возьми меч, лорд Дэрри. Умри, как жил", - прошипел он.
   Лорд Дэрри глубоко вздохнул, вставая, и, проглотив что-то кислое, обратился к сыну: "Лайман, позаботься о семье, скажи Минисе..."
   "Что ты делаешь?" Джоффри прервал его.
   "... разве не может мужчина сказать несколько последних слов своему сыну?" Лорд Дэрри спросил, в его тоне прозвучала неясная мольба.
   "... Кто сказал вам, что ваш сын уйдет с этого поля живым?" - спросил он в свою очередь.
   Лорд Дэрри был похож на ошеломленного быка, он едва не покачивался, снова и снова моргая. "Что?" - пробормотал он, когда Лайман крепче вцепился в отцовский щит, и начертанный на его поверхности знак Дэрри Паумена задрожал, как лист на ветру.
   "Ваша милость!" - внезапно раздался голос позади него, - "Дом Дарри..." Сир Барристан Селми замолчал, когда Джоффри повернулся и уставился на него, кровь все еще стекала по его нагруднику, по ногам, повсюду. Сандор и другие королевские гвардейцы стояли рядом с ним, только что войдя в круг вместе с лордом Эджертоном. К этому моменту все вражеские рыцари и левиты вокруг них сложили оружие и завороженно смотрели на сцену, разыгравшуюся в центре круга.
   Лорд Раймун Дэрри выглядел так, словно его сейчас стошнит: он то и дело поглядывал на сира Барристана, других лордов и снова на Джоффри. "Пожалуйста, ваша милость, он всего лишь мальчик..."
   "Мальчик?!" - отрезал Джоффри. "О, простите, я ошибся!" - сказал он, развернувшись и уходя. Он схватил одного из убитых им малфолков. "Мальчишка! Знаешь, кто еще был мальчишкой?! ОН!" - прорычал он, бросая ему труп маленького копьеносца, который успел его ранить. Ему было не больше четырнадцати лет, лицо застыло в гримасе агонии, а конечности неловко болтались, пока лорд Дэрри скакал назад.
   "Сзади лежат два дровосека, которых я убил, братья! А перед ним лежит старик, отец! Мужья! Дяди! Мужчины!" - рычал он, снова расхаживая взад-вперед, едва сдерживая черный порыв.
   "Но ведь они всего лишь мелкие люди, верно? Конюхи, фермеры и крофтеры, у них нет имен, они не такие, как Лайман", - усмехнулся он, глядя на дрожащего юношу. "Лайман Дэрри - реальный человек, у него есть будущее, дом и замок!" - сказал он, отбивая каждое слово острием копья.
   "Вам следовало бы подумать о них, прежде чем делать это, милорд. Каждый сын на войне - маленький Лайман, каждая скорбящая вдова - Миниса", - сказал он, подходя к его лицу и размазывая по нему кровь. "Сигил вашего прославленного Дома - пахарь Раймун, и все же вы не знаете. Ты не знаешь универсальной истины, что те, кто живет под твоим замком, живут и дышат", - сказал он, наклоняя его лицо и пристально глядя ему в глаза.
   "Что посеешь, то и пожнешь", - прошептал он, и эти слова каким-то эхом разнеслись по берегам Божьего Ока. Подбородок лорда Дарри дрогнул, когда Джоффри отошел назад. "А теперь покончим с этим!" - прорычал он, медленно вращая копье и закрывая глаза: постоянное движение успокаивало его расшатанные нервы.
   Лорд Дэрри тяжело дышал, повернувшись к сыну. "Я отвлеку его, а ты выжди момент и набросься на него, чтобы убить", - сказал он, выхватывая шлем из не сопротивляющихся рук сына и надевая его. Юный Лайман, глубоко дыша, выглядел готовым упасть в обморок. "Лайман!" - крикнул лорд Дэрри.
   "Да, отец", - ошеломленно ответил он, все еще не в силах перестать смотреть на Джоффри.
   "Лайман, посмотри на меня", - сказал Раймун, схватив голову сына обеими руками. "Посмотри на меня. Помнишь двор под Пахарем, помнишь двор?" - спросил он, осторожно тряся его.
   "Я... я... Да, отец, я помню", - сказал он, оглядываясь на него.
   "Хорошо, как мы и тренировались во дворе, помни, как надо работать ногами, и не забывай держать защиту", - сказал он, заставляя его вспомнить, и крепко сжал голову Лаймана.
   "Да, отец", - снова кивнул он.
   "Помни... помни..." Лорд Дэрри замолчал, секунду-другую смотрел на землю, а затем вернул взгляд к сыну. "Когда мы вернемся, ты сможешь повидать ту девушку из Лоллистона, показать ей большой зал", - сказал он, и его голос стал более пустым, когда он обнял его.
   "Что?! Но... Отец, я думал, ты не одобряешь?!" - сказал Лайман, совершенно ошеломленный таким неожиданным поворотом.
   "Не волнуйся об этом, сынок, не волнуйся. Пойдем домой", - сказал он, быстро отвернувшись, чтобы Лайман не видел слез, ползущих из его глаз. Он кашлянул, приготовив меч и щит, и встал лицом к Джоффри. "Давай покончим с этим", - прорычал он, когда Лайман уже увереннее, чем прежде, приготовил свой меч-бастард и встал по бокам от него, глядя только на Джоффри.
   Джоффри смотрел на горизонт, тяжело дыша. "Давайте, - сказал он, повернувшись к отцу и сыну, и направился к ним. Лорд Дэрри зарычал, быстро, но осторожно переставляя ноги, и сделал финт вправо, пытаясь ударить Джоффри своим щитом. Джоффри хрюкнул, откатившись в сторону, и нанес ответный удар, заставивший Раймуна попятиться. Мастер Лайман быстро занял позицию за спиной Джоффри, стараясь не отставать от него, постоянно кружась и притворяясь. Лорд Дэрри сделал выпад, который Джоффри быстро парировал, а затем нанес быстрый удар, от которого Раймун едва увернулся, задев шлем. Джоффри пригнулся, когда Лайман нанес удар сзади, просунув острие копья мимо гарды меча бастарда и вонзив его в живот Лаймана.Задыхаясь, он попятился назад, и Джоффри нанес ему быстрый удар по левой руке, оставив его открытым для...
  "Лайман!" - крикнул лорд Дэрри, оттолкнув Джоффри своим щитом. Джоффри поднялся на ноги и нанес удар по ноге Раймуна, заставив его попятиться. Старый лорд покачал головой, пытаясь встать на ноги и морщась от боли.
   "Отец!" - сказал Лайман, шагнув к Джоффри.
   "Подожди убивать, сын! Подожди убивать!!!" - прокричал он, быстро взглянув на кровоточащую рану на руке сына, а затем снова перевел взгляд на Джоффри. Он слегка покачивался, делая финты то влево, то вправо, его меч периодически дрейфовал по кругу.
   "Давай!" - крикнул он Джоффри.
   Джоффри еще секунду смотрел на него, а затем бросился прямо на него, как болт из арбалета, с легким копьем в руках. Лорд Дэрри низко взмахнул мечом, едва не задев ноги Джоффри, и король с криком подпрыгнул, упав на землю и уклонившись от последующего удара Дэрри щитом, оставив незащищенной заднюю часть ноги. С яростным ревом он вонзил нож в бедро мужчины между пластинами, разрывая плоть, и, поставив ногу на бедро, отбросил его назад, с рычанием извлекая окровавленное копье.
   Лорд Дэрри скорчился на земле, издавая рев боли, отчаянно пытаясь отползти назад и не в силах встать из-за раны на ноге. Джоффри закрутил копье для завершающего удара, и тут в него с ревом врезался мастер Лайман. "Отец!!!" - закричал он, когда они оба рухнули на землю, причем Джоффри потерял хватку копья и откатился в сторону, гораздо быстрее Лаймана.
   Джоффри тяжело дышал, глядя на молодого лорда, рукой вытирая кровь с разбитой нижней губы. На секунду он с неясным сожалением посмотрел на лорда Дэрри, затем вынул кинжал и прижал его к груди, а другую руку опустил на землю.
   "Отец! Он обезоружен! Мы можем победить!" - крикнул мастер Лайман, глядя на копье, лежащее на земле, и кинжал в руке Джоффри.
   "Лайман, не надо!" - крикнул отец, но Лайман уже наносил удар. Джоффри согнулся, отступив в сторону, и бастардный меч со скрипом ударился о край нагрудника, позволив отпрыску Дарри приблизиться к нему. Его глаза едва успели расшириться от удивления, прежде чем Джоффри вонзил кинжал в его глазницу.
   "Лайман Дарри рухнул, как марионетка, у которой перерезали ниточки.
   "Лорд Дэрри попытался встать, но снова упал на землю.
   Джоффри схватил копье и подошел к нему, хотя Реймун не делал никаких попыток защититься. "Просто сделай это", - прошептал он, лишенный каких-либо эмоций, глядя на тело своего сына, вокруг которого растекалась кровь.
   Джоффри колебался полсекунды, прежде чем вогнать копье в его горло. Он так и остался стоять, глядя в стремительно закрывающиеся глаза покойного лорда Дарри, пока кровь продолжала течь, а мышцы его тела расслаблялись.
   "Сир Ба... Сандор, - позвал Джоффри, все еще глядя на труп.
   Лунный свет придавал сцене сюрреалистичность, словно лорды, солдаты и левиты, наблюдавшие за происходящим, были сделаны из бледного камня, а не из плоти. "Да, ваша светлость?" - сказал Сандор, впервые назвав его так. По какой-то причине это было больнее, чем миллион боевых ран.
   "Подайте мне платок, пожалуйста", - мягко попросил он.
   Гончий выглядел необычайно сдержанным, когда достал из кармана белый льняной платок, вероятно, награбленный у какого-нибудь лорда или рыцаря. "Вот", - сказал он.
   "Спасибо, - ответил Джоффри, вытирая с лица грязь, кровь и слезы. Он глубоко вздохнул, а затем спросил: "Лорд Блантри?"
   "Лорд Райкер проломил ему череп топором, он больше не будет вас беспокоить", - сказал он.
   "... Хорошо, Рут?" - спросил он.
   "Сдался, как только стало ясно, что это не стычка", - презрительно фыркнул Гончий.
   "... но это было так", - сказал Джоффри, смущенно озираясь.
   "Была?" спросил Сандор.
   "Стычка, я имею в виду", - рассеянно пожал плечами Джоффри, ища на земле свою булаву и меч.
   Сандор ничего не сказал, глядя на изломанные тела и шаркающих солдат: заклинание начало разрушаться, когда началось мародерство.
   "В общем, Блантри. Хм. Остается..." - он запнулся, глядя на небольшую группу рыцарей с мрачными лицами.
   "Я не боюсь умереть", - сказал мастер Уиллард Мутон, выходя вперед и обнажая дрожащий двуручный меч.
   Джоффри посмотрел на небо, делая еще один большой вдох: "О, ради любви к Старому...", - пробормотал он, схватившись за лоб.
   "Просто преклони колено, Мутон. Дарри уже заплатил за все это безумие", - сказал он со вздохом.
   "Я... я сказал, что не боюсь...", - пролепетал он, когда Джоффри понесся к нему, как банши, с копьем в правой руке. Стоявшие за ним люди разбежались, когда Джоффри перевернул копье и нанес удар. Уиллард не успел парировать удар, так как приклад попал ему в живот, а затем в подбородок. Джоффри крутанулся на месте и нанес сильный удар прикладом по рукам, заставив Уилларда выронить меч. Затем последовал удар в колено, от которого он упал на землю, а наконечник копья почти коснулся его шеи.
   "СДАВАЙСЯ!!!" - прорычал Джоффри.
   "Я сдаюсь! Я сдаюсь!" - закричал Уиллард.
   Джоффри тяжело дышал, убирая копье: "Да что с тобой такое?!" - кричал он на Уилларда, "Что за хрень творится на этом континенте?" - кричал он ни на кого конкретно. "ВСЕ, ЧТО НАМ НУЖНО БЫЛО СДЕЛАТЬ, - ЭТО СЛЕДОВАТЬ ЗА НИМ! ПРОКЛЯТОЙ! Дорога!" - кричал он, подкрепляя каждое слово ударом руки, направленным на север.
   Он покачал головой и бросил копье: "Не знаю, зачем я это делаю", - пробормотал он, шагая к вражескому лагерю. "Пойду спать, а клятву принесу завтра... сегодня, неважно", - сказал он, глядя на полную луну.
   "О, и еще кое-что!" сказал он, останавливаясь и оглядываясь на толпу людей, начинающих мародерствовать или сдаваться в плен. "Если кто-нибудь хоть раз причинит мне хоть малейшее беспокойство, ты пожалеешь, что не лорд, мать твою, Дэрри!" - проговорил он, чувствуя себя вымотанным.
   "Лорд Эдгертон, пожалуйста, разберитесь с этим беспорядком", - сказал он, проходя рядом с ним, и запоздалые рыцари Королевской гвардии поспешили за ним.
   "Обязательно, ваша светлость", - ответил лорд Гейн Эдгертон, в который раз не выказав ни малейшей хвастливости или насмешки.
  -.PD.-
  AN: Королевские земли на удивление лишены... ну, всего. Дома, персонажи, даже география. Большую часть внимания занимают лорды Узкого моря, что не очень-то мне на руку. Надеюсь, те несколько слов, что посвящены им, смогли вдохнуть в них хотя бы проблеск жизни, ведь они и так практически все OC.
   Последнее редактирование:26 ноября 2017
  Арт-омакэ: Фиолетовые лепестки.
   Ого. У нас тут полно южноамериканцев. Кстати, я BraZilian.
   Всегда приятно вернуться в эту тему и найти новые главы этого шедевра!
   Кстати, я, как обычно, закинул несколько фанартов, не обращайте внимания.
  Фиолетовые лепестки
  [img: ]
   Этот рисунок сделан после сцены в главе "Лепестки", где Джоффри пытается утешить Сансу Старк, чтобы избавить ее от страданий. Мне очень нравятся взаимодействия Пурпурного Джоффри со Старками. Жаль, что с прошлой петли их так мало показывают вместе.
   И я особенно ценю взаимодействие Джоффри и Сансы, так как то, как менялись его мысли о ней на протяжении петель, показывает не только развитие его характера, но и его (невидимую для него, видимо) способность проявлять эмпатию, а также его проницательность, когда он обнаружил, что под рассеянной леди скрывается умная девушка. Серьезно, мне нравятся их диалоги, и Джоффри, кажется, всегда открывает для себя что-то новое в каждом их разговоре. Как, например, в арке покорения Горы или в забавном общении перед дуэлью в Винтерфелле.
   Надеюсь, в будущем мы увидим еще больше махинаций между Старком и Джоффри (например, как он пинает задницу Красного Волка, снова собирается убить Старков, берет черное на глазах у обеих ошеломленных армий свидетелей lol ).
   Спасибо вам еще раз, мистер Борус. Вы не устаете удивлять меня этой историей.(Та сцена из последней главы с последним противостоянием лорда и его сына с Пурпурным Джоффом была просто умилительной)
  Последний раз редактировалось:9 декабря 2017
  Глава 33: Острый и длинный.
   Глава 33: Такой же острый и длинный.
   Спина Джоффри была прямая, как доска, дыхание ровное. Мягкие подушки замка Дарри оказались слишком тяжелы для него, и он погрузился в длительную медитацию. Миниса Дарри была в отчаянии, когда под ее воротами появился Джоффри с семью тысячами воинов; новости, как всегда, разлетались быстрее лошади. Джоффри едва успел пообещать жизнь тем, кто находился внутри, прежде чем она сдала замок... он был почти уверен, что у Молчаливых Сестер скоро появится новый аколит.
   Он отогнал тревоги и кошмары, продолжая погружаться в свое сознание, и море смыслов становилось все более нечетким, когда благословенный покой разливался по нему, унося его вглубь.Он чувствовал себя камнем, тонущим в глубинах летнего моря, тонущим, тонущим, тонущим
  Снова он ощутил крошечную кисть того, что казалось ему костяной скрижалью, знакомой, такой далекой в Красном Хранилище, но в то же время такой близкой, словно он мог дотронуться до нее. Его сознание медленно сконцентрировалось на одной точке, и он проследил за ощущениями глубоко внутри, следуя за чувствами знакомых тайн и знаний, морской соли и штормов, грубых линий на белой глади. Он проследил за его притяжением, как делал это со Звездами, используя ощущения как канат, чтобы направлять себя. Он исследовал вещь чем-то более полным, чем зрение, звук, прикосновение. Это было все, чем являлась скрижаль, почти концепция, само ее существо, закрепленное или связанное странными извилистыми линиями вокруг нее.Джоффри следил за тем, как усложняются связи: изгибы превращаются во фракталы, тени приобретают вес, а линии становятся привязками. Джоффри смотрел вверх, вверх и вверх, пока не понял, что видит свою душу во всей ее ужасающей сложности, удерживаемую бесконечным собором ужасных пурпурных столбов, уходящих в бесконечность...
  Он издал придушенный крик, открыв глаза, дыша как сумасшедший, встал с земли и упал, обхватив грудь руками. Он укусил себя за руку, быстро моргая, раскачиваясь взад-вперед и высасывая кровь из ладони, и благословенная боль вернула его к реальности. К тому, что он считал реальностью.
   ... Хотя боль казалась менее реальной, чем столбы.
   "Ваша милость?! Джоффри?!" - закричал благословенный Сандор, тряся его.
   Джоффри смотрел на него, как утопающий матрос смотрит на обломок ветра, практически задушив его, пока тот прыгал на него с трясущимися руками.
   Сандор Клиган. Гончая. Он казался реальным.
   Он крепко обнял его, ощущая холод нагрудника и легкое дуновение эля, неловкие похлопывания и сомнительный голос.
   "Это всего лишь кошмары... Джоффри. Это всего лишь кошмары", - неловко произнес он.
   На секунду Джоффри показалось, что он снова в Красном замке, настолько велика была его дезориентация. Что было реальным? А что нет? Медленно возвращающееся чувство вины за убийство лорда Дэрри и его сына было почти бальзамом на душу: привычный, изнуряющий груз безнадежной задачи и усталость тела отвлекали его от экзистенциального ужаса.
   "Я в порядке, Сандор, я в порядке. Я думаю. Думаю, я в порядке", - пробормотал он, отпуская его.
   Гончая отступила назад нерешительным шагом, сир Барристан пристально смотрел на него из комнаты.
   "Спасибо, Сандор, спасибо, спасибо, - сказал он, глубоко вздохнув и качая головой каждые две секунды.
   Неужели даже медитация больше не дает мне покоя? подумал он в нарастающем отчаянии. Он в последний раз покачал головой, сосредоточившись на том, что происходит здесь и сейчас. "Сандор... скажи людям, что мы выезжаем сегодня, они достаточно отдохнули", - сказал он ему.
   Гончая кивнула, отступая назад, и взгляд уважения, которого он так старался добиться во многих прошлых жизнях, лишился дружеской усмешки. Отвернувшись, он обнаружил, что предпочитает последнее, и снова сел на пол. Он уже почти не спал в кроватях, его тело находило твердую землю более удобной, чем удручающе тонущие кровати Вестероса. И уж точно предпочтительнее клаустрофобического песка, выдаваемого за матрас в замке Дарри.
   Он еще раз тряхнул головой. Нужно было работать.
  -.PD.-
  История о том, что произошло в "Битве на Кровавых полях", распространилась далеко и широко, как это обычно бывает. Джоффри был несколько удивлен названием, хотя, оглядываясь назад, можно сказать, что у вестеросцев был почти природный талант называть вещи подобным образом, что было одновременно и очень креативно, и очень предсказуемо. Еще большее удивление вызвало поздравление лорда Эдгертона с такой решительной победой в битве.
   "...Почему все называют это сражением?" - спросил он его в явно конфронтационной манере. Лорд Гейн лишь растерянно смотрел, как Джоффри отмахивается от него, досадуя на себя за то, что набросился на этого человека. Кроме того, что их небольшая потасовка у Ока Бога едва ли считалась стычкой, битвы должны были иметь... больше... смысла... чего-то. Он считал, что называть это чем-то иным, кроме как фарсом, - плохая услуга всем, кто там погиб... Увы, его вспышка вызвала лишь еще больше странных взглядов со стороны рыцарей и лордов из его свиты.
   Однако его отношение к странной манере ведения военной политики в Вестеросе было довольно мягким. Его решение отдать замок Дарри одному из сыновей лорда Баквелла было воспринято положительно, и не только по его мнению. На следующий день после "битвы" храбрый лорд Оленьих рогов скончался от ран, и Джоффри все больше разочаровывался в мире в целом. Его решение послать лорда Гонта, чтобы заручиться лояльностью близлежащих замков и домов Рубинового брода, оказалось менее удачным. Лорд Гонт был на грани ярости, когда он с рычанием ускакал прочь. Тот факт, что его люди были самыми надежными в отряде, а его личность лучше всего подходила для этой задачи, очевидно, был для него непонятен. Все, что его волновало, - это "бесчестье" - бросить своего сеньора в разгар кампании, чтобы собрать несколько безымянных речников. Теперь лорды и рыцари смотрели на него с уважением, иногда даже с опаской, но даже в этом случае казалось, что его "жесткие" методы были для многих непосильной ношей. Начиная с организации багажного обоза и заканчивая политикой набегов и назначением наиболее компетентных командиров вместо тех, у кого больше престижа или людей, казалось, что его способ ведения войны растаптывает эго и гордыни, как слон в бою. Страх и уважение заставили многих замолчать, а других - говорить наедине, просто выражая свое неуважение наедине, а не открыто, как раньше. Даже его решение полностью окружить и уничтожить силы речников в "битве" вызвало некоторые споры: многие считали, что некоторые малые дома были бы довольны тем, что немного попортили кровь армии Джоффри, прежде чем с честью уступить и принести присягу на своих условиях.
   На самом деле Джоффри было наплевать. Если они думали, что он оставит у себя за спиной оперативные силы, которые смогут совершать набеги на его тылы и тыловое обеспечение из какого-то неуместного чувства рыцарства, то лордам еще многому предстоит научиться.
   Он посмотрел налево, на меандрирующие воды Зеленой Вилки, на листья и ветки, плывущие вниз вместе с речной форелью, которая иногда выпрыгивала из глубины и исчезала в одно мгновение.
   Когда-нибудь я хотел бы проплыть по этим водам на речной лодке... только солнце и легкое покачивание не помешают... - рассеянно размышлял он, ведя свою лошадь в поводу по королевской дороге, практически во главе своей армии. Однако постоянный грохот их марша быстро вывел его из задумчивости.
   "Так что это за желание смерти?" - внезапно спросил он у изможденного юноши в ливрее Мутона, сидевшего на его лошади рядом с ним.
   Тот, казалось, испуганно оглянулся: "Ах, ваша светлость... Итс... Я просто выполнял свой долг", - сказал он, чувствуя себя неловко.
   Мастер Уиллард Мутон преклонил колено и присягнул на верность короне от имени дома Мутон, но с тех пор они почти не общались, не считая отчета о его уцелевших силах и отправки всадника за подкреплением в Мейденпул. Джоффри было любопытно узнать о нем больше, он находил его весьма интригующим. Он присоединился к нему вскоре после того, как армия двинулась в путь, очень настороженно относясь к тому, чего хотел от него новый король.
   "Это было больше, чем просто верность. Никто не ожидает, что благородный человек пойдет на смерть, когда есть шанс почетно сдаться", - размышлял Джоффри вслух. После стольких лет странствий и встреч с огромным количеством людей он знал, когда в молодом наследнике нужно копать что-то еще.
   "Это был единственный выбор для меня, ваша светлость. Я был вынужден", - сказал он со странной хрупкой твердостью.
   Джоффри откинулся в седле: "Это нормально - бояться Уилларда, любого, кто..."
   "Я НЕ БОЯЛСЯ!" - внезапно взорвался он, все его тело напряглось.
   Джоффри ничего не ответил, продолжая ехать верхом и снова глядя на реку. Линия огромных тополей выстроилась вдоль края этой части Зеленой развилки, служа естественной стеной и дренажной системой, поддерживающей течение реки, а компактная земля и мелкие сорные цветы свидетельствовали о тщательном уходе терпеливых рук.
   "Я чуть не обделался во время своей первой битвы, - внезапно сказал Джоффри, глядя на него отрешенными глазами. Он почувствовал недоверие во взгляде Уилларда, неверие, сияющее в нем, как огненная сфера.
   "Как будто это было целую жизнь назад... несколько жизней назад", - усмехнулся он над собственным каламбуром, глядя на небольшой изгиб реки, заросший сбившимися с пути кувшинками. "Я убежал, не выдержав непрерывного стука ног и луков... было темно, ночь", - продолжал он, а лилии превращались в маленькие лодки и горящие галеры, на каждой из которых сидели люди с мрачными лицами из Драконьего Камня.
   "Да... Помню, я был потрясен тем, как все было темно. Я смотрел от факела к факелу, словно пытаясь впитать их свет для себя", - сказал он с легкой усмешкой. "Я действительно ничего не знал тогда... Поэтому, конечно, я почти постоянно был ослеплен, когда смотрел на стены... Я думал, что мое сердце разорвется от того, как оно билось... Я каким-то образом создал в своем сознании образ ужасного воина... ужасного короля Джоффри... с его именным мечом и прекрасными доспехами... легенда в создании..." Он замолчал, его взгляд медленно поднимался вверх, как будто следя за невидимым снарядом, устремляющимся в небо. "Стрелы падали так быстро... они были как дождь...", - почти прошептал он.
   Некоторое время они ехали в молчании, пока Джоффри не обратил свой взор на зачарованного мастера Уилларда. "Грозный король Джоффри..." - повторил он с самодовольной улыбкой. "Как меня теперь называют люди?" - спросил он.
   Уиллард беспокойно переместился в седле и посмотрел на случайный камешек на дороге, а затем снова взглянул на подбородок Джоффри: "Кровавый Лев, ваша милость", - сказал он наконец.
   Джоффри слегка улыбнулся, глядя на дорогу: "Мне бы понравилось это имя в те времена... "Кровавый Лев"... такое запоминающееся... словно что-то из "Танца драконов", мейстерского исторического труда... возможно, старого короля Скалы...", - размышлял он, прежде чем тяжело вздохнуть. "Если бы только он знал... если бы только я знал..." Джоффри снова замолчал, опустив взгляд на грудь. "Позже страх перед битвой... раньше он заставлял меня чувствовать себя живым...", - прошептал он так низко, что Уилларду пришлось наклониться, чтобы привлечь его внимание. "Раньше это было нечто вязкое, ужасающее и одновременно странно бодрящее... но теперь с каждым разом я чувствую его все меньше и меньше... - он вдруг повернулся к Уилларду, впиваясь в него взглядом, - страх не просто поддерживает в тебе жизнь... он заземляет тебя. Он... он..." Джоффри пытался подобрать слова, глядя не на Уилларда, а куда-то вдаль.
   "Это зеркало... Напоминание. Партнер... без него... без него... ты теряешь один из якорей", - наконец выдавил он, расстроенный столь несовершенной аналогией.
   "Один из якорей?" - спросил Уиллард, застыв как статуя, пока их лошади продолжали двигаться.
   "Один из якорей, который привязывает тебя", - ответил Джоффри, внезапно ударив кулаком по нагруднику и напугав Уилларда. "Вот. Сейчас же", - сказал он, с каждым словом ударяя кулаком по нагруднику на своей груди. "Ты же не хочешь потерять этот якорь, Уиллард... их осталось так мало... так мало...", - он замолчал.
   Они продолжали молчать, казалось, целый час, над головой пролетела стая речных пеночек, изредка щебеча, когда они приземлились на другом берегу Зеленой Вилки.
   Внезапно Уиллард заговорил. "Милорд-отец... он... он не самый храбрый из лордов...", - он запнулся, покачав головой, и снова решительно посмотрел на Джоффри. "Нет. Он трус. Он посмешище среди вассалов Мейденпула. Он не вышел бы за стены, даже если бы разбойники терроризировали деревню в полудне пути..." - он запнулся, устыдившись.
   "Так вот почему ты используешь двуручник вместо щита?" - спросил Джоффри, - "Чтобы показать им всем, что ты не боишься? Что ты не такой, как он?" - спросил он.
   Уиллард не спеша осмотрел свою руку. "Я вырос в окружении смеха. Шутки", - он произнес это слово как ругательство.
   "И все равно ты боишься", - констатировал Джоффри.
   "... Да..." - сказал Уиллард.
   "Это хорошо, Уиллард. Это значит, что твоя жизнь очень дорога тебе. Некоторые говорят, что единственный способ быть храбрым - это бояться... парадоксально, я знаю", - сказал он с небольшой улыбкой. "Ты отказался сдаться даже после того, как увидел, как я побеждаю на войне рыцарей и лордов во много раз лучше тебя... Я бы сказал, что ты уже давно вырос из тени своего отца", - просто сказал он.
   Мастер Уиллард ничего не ответил, и лошади понеслись галопом по дороге, а лилии потекли вниз по течению.
  -.PD.-
  Огромная дубовая змея сжимала его в своих тисках, его кости разрывались на части, жидкая агония текла по его венам, крики умирающих людей были всеобъемлющими, как диссонирующая, безумная мелодия, которую Джоффри не мог перестать слушать. Крики и звон стали о сталь захватили его, и Джоффри выкатился из-под одеяла в палатке, схватив Сандора за шею, а в другой руке держа наготове обсидиановый кинжал.
   Стальной визг и панические крики не прекращались, пока он приходил в себя.
   "Рейдеры! За мной!" Гончая зарычала, разворачиваясь к заслонке палатки с длинным мечом, а Джоффри вернул обсидиановый кинжал в ножны на лодыжке и надел сапоги. Через двадцать секунд он уже носил меч и молот, хотя у него не было времени надеть что-то тяжелее гамбезона.
   Они оба вышли из палатки, увидев, как сир Барристан наносит удар по ногам лошади, грубо отбрасывая всадника и нанося стремительный завершающий удар. "Таллис, ваша милость!" - крикнул он.
   Хостер? Эдмур? Как?
   "За мной! Давайте соберемся у командного шатра!" кричал Джоффри, пробираясь сквозь хаос и обращаясь к каждому встречному, пытаясь заставить их следовать за ним.
   Вскоре у него набралось довольно значительное число сторонников, хотя, похоже, здесь было больше панического топтания, чем сражения: несколько вражеских всадников бросали факелы в палатки с припасами и импровизированные конюшни, а затем ускакали так быстро, как только могли в этой суматохе.
   "Расходитесь! Расходитесь!!! Не дайте им сжечь палатки!" ревел Джоффри, размахивая мечом и расталкивая ослепленных левитов и людей при оружии.
   Как только все началось, все внезапно закончилось: всадники, оставив костры, растворились в ночи. Джоффри организовал цепь ведер, используя Зеленую развилку как источник воды, и все это время пытался привести людей в порядок для возможной второй атаки. Сир Барристан оказался на вес золота, сплотив людей и быстро сформировав их под бушующим огнем.
   "Где, черт возьми, были наши разведчики?!" закричал Джоффри, заметив ошеломленного легковооруженного человека из Росби.
   "Они появились из ниоткуда, мой сеньор! Сам Черная Рыба одним ударом зарубил сира Итона!" - прокричал он в ответ, выглядя растерянным.
   "Как тебя зовут?!" спросил его Джоффри.
   Мужчина сглотнул и быстро ответил: "Тилер, мой сеньор".
   "Найдите остальных всадников и возьмите всех, кто вам нужен! Ты будешь командовать до утра, не дай им снова нас опередить!" - сказал он, сильно хлопнув его по плечу.
   Он на секунду запаниковал, пока стальной взгляд Джоффри не усыпил его бдительность: "Есть, сэр!" - и побежал обратно, крикнув нескольким приближенным, которые уже сидели на лошадях.
   Джоффри продолжал организовывать работы по ликвидации последствий, и вскоре над востоком взошло солнце, когда он встретился со своими потрепанными вассалами у командного шатра. "Как это случилось?" - спросил он, его голос был пустым.
   Лорд Эджертон выглядел возмущенным: "Люди Черной рыбы, должно быть, убили наших разведчиков в течение ночи... Мы точно знаем, что он лично возглавил ожесточенную стычку с группой сира Этона, но... он ударил по нам вскоре после этого, прежде чем весть от выживших смогла должным образом достичь нас".
   Джоффри тяжело вздохнул и посмотрел на лорда Райккера: "Ренфред, как наши запасы?" - спросил он его.
   Грузный лорд Дун-Форта выглядел разъяренным, он пробормотал себе под нос, прежде чем посмотреть на него: "Не так плохо, как мы думали. Сначала они набросились на большие палатки, те, что вмещали меньше всего... - сказал он, кивнув на Джоффри, - эта твоя идея, возможно, спасла больше, чем мы можем сосчитать, хотя нам придется снова прибегнуть к фуражировке". Потери были невелики, но лорд Рут... он погиб, когда на него рухнул горящий шатер, - мрачно сказал он.
  Не предвещает ничего хорошего для будущих вассалов Речных земель
  "Лорд Рут был бывшим вассалом Талли, может, это было сделано намеренно?" - спросил сир Лайл.
   "Вряд ли, учитывая сегодняшнюю видимость", - возразил Джоффри.
   "Так что же нам теперь делать?" - спросил лорд Гонт, устремив на Джоффри один из своих глаз-бусинок.
   "Что вы имеете в виду, милорд? Мы продолжим в том же духе, что и раньше, и попытаемся поймать Черную рыбу, пока она не причинила еще большего вреда", - ответил Джоффри.
   "Я не думаю, что это разумно. Нам следует отступить к Рубиновому броду, устраивать пиры и небольшие турниры, заманивать дома речников обещаниями мест и золота", - сказал лорд Гонт.
   "И оставить северные Речные земли Роббу Старку без боя? Нет, именно этого хочет Черная Рыба", - отмахнулся от него Джоффри.
   "Конечно, ваша милость, - с легким поклоном ответил Гонт, в его голосе слышался сарказм.
   "Конечно, лорд Гонт". Джоффри огрызнулся, его терпение иссякло. "Талли и многие их вассалы связаны с Роббом Старком кровными узами. Выжидательная игра пойдет им только на пользу... к тому же после той проклятой ловушки в Уэйфарерс-Рест... - он замолчал, и лорды нервно переглянулись, обдумывая эту маленькую неудачу. Вэнсы и Талли устроили в Уэйфарерс-Рест что-то вроде засады.Они даже не стали оспаривать проход из Золотого Зуба, и Тайвин оказался слишком самоуверен
  - Вот так сюрприз... - сардонически подумал он, почесывая голову.
   Однако Вестерлендерцы были в крови, а когда Тайвин настоял на штурме Уэйфарерз Рест, чтобы успокоить свою проклятую гордыню, - в крови еще больше. Сейчас они застряли под Риверраном, пытаясь взять замок и отбиваясь от налетчиков из Пинкмейдена. Твайин был ранен в Уэйфарерском Покое, а более осторожный Кеван осторожно и мучительно медленно продвигался вперед, охраняя трое ворот Риверрана, прежде чем отправиться на подкрепление Джоффри... Сокрушительная мощь Вестерлендов не казалась такой уж впечатляющей, если дать им столько же времени на подготовку, сколько и речным лордам. Они хорошо знали местность и приняли меры, чтобы подготовить свои замки и крепости к длительным осадам и мощным набегам... и, в отличие от южных речных земель, у них было время на подготовку.
   Чертова Гора, на которую прорвались почти тысяча всадников, якобы с приказом о подкреплении, хотя в последний раз зверя видели к западу от Равентри-Холла, где он уничтожал все на своем пути, включая лорда Джоноса Брэкена и лорда Тайтоса Блэквуда - их родовая вражда была покончена холодными объятиями смерти.
   Если бы он отступил на юг, то смог бы соединиться с войском Ланнистеров, что, вероятно, дало бы ему численное превосходство над Роббом Старком и северными речными владениями, которые он непременно захвадругой стороны, они застрянут в кровавой войне на истощение за узкими бродами Трезубца, пока вокруг будут гореть речные земли, давая время Ренли или Станнису нанести удар
  Ситуация была неприятной, и Джоффри не хотел уступать инициативу... это было почти анафемой.
   "Сначала мы разберемся с Роббом, а потом двинемся на юг. Если северяне будут разбиты, у речных лордов не останется иного выбора, кроме как склонить колено", - сказал он.
   "У нас едва ли больше десяти тысяч человек, если только люди Рута не решат вернуться домой, поджав хвосты!" - воскликнул лорд Гонт. "И вы собираетесь взять двадцать тысяч северян?!" - воскликнул он.
   "Их ведет зеленый мальчишка..." - начал сир Лайл, но его прервал Гонт.
   "А мы нет?! Одна удачная битва и несколько стычек не делают из нас "Кровавого льва"! Если мы продолжим маршировать на север...!"
   Рука Джоффри двинулась почти сама собой, разбив своим молотом левую руку лорда Гауна. Окровавленные пальцы разлетелись по столу, а лорд Гонт с криком упал на пол. Вокруг стола поднялось столпотворение, все встали, их крики были неразборчивы для ушей Джоффри, который медленно встал и направил молот, как арбалет, на лорда Гонта. "Ты будешь повиноваться, или в следующий раз я отрублю тебе вторую руку", - приказал он подлому лорду, его голос был странно спокойным. Гаунт в страхе смотрел на него, сжимая кровоточащую руку.
   Сир Лайл сглотнул, прежде чем заговорить: "Ваша светлость... может быть, вам стоит поговорить с людьми Рута? Они..."
   "Нет, - сказал Джоффри, уронив голову и крепко сжав ее руками, - они сделают свою гребаную работу, ту, которую только что поклялись сделать, и на этом все закончится", - выплюнул он.
   "А теперь мы маршируем. И если кто-нибудь снова увидит "Черную рыбу", дайте мне знать", - приказал он им.
  -.PD.-
  Они продолжали маршировать на север, северные дома Речных земель, такие как дома Кит и Террик, держались в стороне от его всадников. По неподтвержденным данным, Черная Рыба путешествовал между различными замками, граничащими с Лунными горами, и его попытки собрать большую армию, очевидно, остались без внимания. Казалось, что, когда хозяин Кроновых Земель был так близко, эти дома решили забыть о том, что в их землях идет гражданская война. Джоффри в кои-то веки был рад своей нелепой репутации. Сказки о Кровавом Льве и Кровавых полях распространились далеко и широко, и более затворнические жители Речных земель, казалось, опасались убедиться в правдивости слухов. Одно можно было сказать наверняка: северяне были близко. Очень близко.
   Джоффри рассеял свои мысли, снова погружаясь все глубже и глубже в себя, используя притяжение скрижали как маяк, направляющий его сознание, и очень осторожно, стараясь никогда не смотреть "вверх". Сущность скрижали манила, и Джоффри заворожено рассматривал не саму... "душу" скрижали, а извилистые контуры по ее краям, те части, которые каким-то образом скрепляли скрижаль с гораздо большим целым... с ним. Поворотные и извилистые линии были похожи на руны, более древние, чем человек или зверь. Знакомые ему. Очень даже знакомые.
  Он размышлял об этом, пока его сознание тянулось к сущности самой скрижали: ее запах, форма и текстура наводняли его, словно он мог почти прикоснуться к ней...
  "Ваша светлость", - произнес старый, стальной голос сира Барристана. Голос его был похож на сталь, тщательно отшлифованную в боях, блестящую и надежную, но в то же время покрытую сколами. Он поднял его, как пузырь, наполненный воздухом, затерянный в морях, и нес вверх, пока он не открыл глаза. Он позволил своему телу расслабиться и принять форму полулотоса-полулулуны, которую так любил Джос, а его руки вернулись к бедрам.
   Сир Барристан смотрел на него с видом человека, смирившегося с непостижимой загадкой. "Всадники на горизонте, ваша милость, через полдня пути", - сказал он.
   "Черная рыба?" - спросил Джоффри.
   "Нет, они похожи на тяжелых лошадей... и они несут знамя Старка", - ответил он.
   "И никакого флага?" - спросил он без надежды.
   "Нет, ваша милость", - ответил сир Барристан.
   "Хорошо, тогда займитесь приготовлениями", - кивнул Джоффри, разворачивая ноги и вставая одним плавным движением. "Давайте закончим это", - сказал он.
  -.PD.-
  Мощь северной кавалерии поражала воображение. Северные рыцари Барроука, а также рыцари Мандерли и всадники Флинта неслись по Королевской дороге, как бегущая телега, с гордо поднятыми знаменами. Они уже почти наступали, намереваясь разбить вдребезги строй пехоты Лангварда и Стоукворта, стоящий перед ними.
   Джоффри холодно улыбнулся и обернулся, чтобы посмотреть на более чем половину своей кавалерии, прячущейся в деревьях вместе с ним, и лучников слева от них. Они прятались в особенно густом лесу из дозорных сосен, который лениво полз вверх к Лунным горам, а перед ними - к Зеленой развилке. Перпендикулярно им проходила Королевская дорога, где большая часть северной кавалерии атаковала "удивленный" строй пеших Джоффри.
   План Джоффри по уничтожению значительной части бродячей северной кавалерии был тщательно продуман. Чуть меньше двух тысяч кроненландцев из "его" вымышленного фургона поспешно рассыпались веером и уперлись друг в друга. Как только они будут прижаты его людьми, Джоффри бросится на них, а лучники, спрятанные слева от него, откроют огонь... к ночи большая часть северной кавалерии должна быть мертва.
   Однако сир Барристан не разделял его "оптимизма". "Ваша светлость, - сказал он со своей стороны. Гончая посмотрела на них взглядом человека, который снова и снова видит одну и ту же дискуссию.
   "Мы это уже проходили, сир Барристан, даже тяжелая кавалерия не пойдет в атаку против пикинеров, а если и пойдет, то их превратят в фарш", - со вздохом сказал он своему королевскому гвардейцу.
   Сир Барристан выглядел так, словно хотел бы иметь больше волос... чтобы выдергивать их, медленно и мучительно. "Ваша милость, пожалуйста... позвольте нам атаковать сейчас, чтобы избежать потерь нашей пехоты. Они растают!" - произнес он в неуклонно нарастающем отчаянии.
   "Не растащат, - быстро приговорил Джоффри. "Они тяжело бронированы и скоро будут орудовать пиками, это будет жестоко, я согласен... но северная кавалерия будет уничтожена к вечеру", - сказал он ему, быстро возвращая взгляд на поле боя.
   Из рядов северной кавалерии донесся звук рога, за ним последовали еще три или четыре разнотональных сигнала, жуткие звуки, когда их лошади резко ускорились, быстро сокращая расстояние до кронландцев.
   На этот раз рог прозвучал из рядов пехоты: солдаты встали на колени и схватились за пики, лежавшие на земле. Вместо трехслойной, которую использовали полки Железной гвардии Рассветного форта, она была двухслойной, и к тому же значительно медленнее: пики поднимались вверх почти пьяно и совсем не синхронно.
   Стена из пик - это стена из пик, говорил себе Джоффри, глядя на то, как северная кавалерия не останавливается, видимо, довольная тем, что идет навстречу своей смерти.
   Они собираются, черт возьми, убить себя... и все ради того, чтобы удариться о щучью стену?!
   Северная кавалерия с ревом опустила копья, знамена полудюжины северных домов дико развевались над ними, а пики Джоффри слегка покачивались, как будто рев врага вызвал небольшой порыв ветра.
   "ВИНТЕРФЕЛЛ! ЗА НУОРТ!!!" - закричали они изо всех сил, когда расстояние сократилось до нескольких метров, пики дико раскачивались, а весь строй, казалось, на несколько секунд попятился назад, прежде чем северная кавалерия врезалась в них с яростью урагана. Кровь и шлемы разлетелись по небольшому полю боя, люди и лошади кричали и гибли в сокрушительном грохоте, некоторые рыцари даже взлетали в воздух без своих седоков, прежде чем рухнуть на землю кровавой грудой. Пока первая шеренга рыцарей нанизывалась на пикинеров, вторая пробивалась сквозь них, третья, четвертая. Копья пронзали пластины и плоть, и Джоффри, как паникующая толпа, попятился назад, даже когда скопление людей перед ними замедлило наступление оставшихся северян.
   "Что они делают?!" прошептал Джоффри.
   Вместо того чтобы снова укрепиться и передать пикинерам, стоящим позади них, чтобы убить уязвимых лошадей прямо перед ними, люди Джоффри распались, когда рыцари, еле передвигающиеся рысью, выхватили длинные мечи и топоры, пожиная кровавую жатву, когда уцелевшие пикинеры первой и второй линии повернули назад и попытались бежать, но большая часть их товарищей сделала эту задачу невыполнимой и оставила их спины открытыми для жаждущих северных топоров и длинных мечей.
   Ряды людей сзади начали быстро бежать, бросая оружие и убегая в лес или на дорогу, их кровь просачивалась в Зеленый ковыль и делала его красным.
   "РЫЦАРИ!" прорычал Джоффри, поднимая над головой громоздкое рыцарское копье, - Со мной! Стрелки, вперёд!" - проревел он, выходя из леса.
   За ним быстро последовали коронные и речные воины, выстроившись по бокам от него под звуки собственных рогов. Джоффри неловко опустил копье, не понимая, что делает, а другой рукой крепко держал свой щит.
   Надо было обратить внимание на все эти турниры, а не смотреть на кровь, с легкой досадой подумал он, перенося непривычный вес копья. К счастью, он без труда управлял лошадью, рассеянно управляя ею одними ногами, хотя заметил, что другие рыцари держат поводья рукой со щитом.
   Северная кавалерия отступала назад еще до нападения Джоффри, довольная кровавой данью, которую они собрали с разбитых пикинеров, прежде чем устремиться обратно на север.
   Как они могли так быстро среагировать?!
   "Лорд Эджертон!" - проревел он, привстав на стременах, когда лорд с правого фланга посмотрел на него. Он ударил копьем в точку перед отступающей северной кавалерией, и правый фланг его кавалерийской линии быстро двинулся на перехват. Лучники Джоффри успели подбить несколько лошадей, прежде чем северяне скрылись за пределами досягаемости.
   Флангу лорда Эджертона удалось настичь нескольких северных рыцарей, задержав их настолько, что остальная кавалерия Джоффри смогла настичь их сзади и перебить, даже когда большинство их соотечественников бежали из неудавшейся засады.
   Джоффри зарычал, когда его копье отскочило от нагрудника, и сила удара больно вырвала его из рук. Сир Барристан позорно превзошел своего сеньора, пробив своим копьем рыцаря прямо через козырек.
   Что это за вестеросский король, который не знает, как правильно заряжать?! с яростью подумал он, беря свой верный молот и принимаясь за работу над северянами. Хотя сама атака была выполнена жалко, навыки Джоффри в обращении с лошадьми не пострадали. Во время похода на север он провел много ночей, тренируясь и сближаясь с жеребцом, как делал это со своими собственными лошадьми на бледных песках Серых Пустошей, пытаясь установить почти инстинктивное взаимопонимание с черным конем... и Лунный Свет ответил на это восхитительно.
   Лунный Свет стремительно метнул топор в сторону, чтобы сократить расстояние, и тут же атаковал Джоффри, заехав рыцарю в спину и заставив его упасть с лошади. Джоффри на секунду оглянулся и слегка поджал колени: Лунный Свет быстро повернулся и парировал длинный меч другого рыцаря, и Сандор успел обрушить свою булаву на его шею. "Будь ты проклят, Джоффри! Держись позади меня!" - прорычал он, сбивая с ног еще одного рыцаря, подошедшего слишком близко.
   Джоффри уже собирался ответить, когда заметил легкую кавалерию в цветах Талли и Старков, въезжающую в лес, который он только что покинул.
   "Чертова Черная Рыба убивает наших лучников!" - прокричал лорд, которого он не мог видеть, и костяшки пальцев Джоффри побелели от напряжения.
   Этот проклятый засранец знает весь наш план... - потрясенно подумал он, чувствуя, как отсутствие компетентных разведчиков вновь кусает его за задницу.
   "Сир Барристан! Прикончите этих северян!" - проревел он над полем боя, и его голос прорезался сквозь звон стали о сталь. "Сандор! Краснолюды! Со мной!" - крикнул он, пришпоривая коня и направляясь к лесу.
   Он еще раз проклял Черную рыбу, когда из леса выехала пара окровавленных лучников, а сзади, словно призраки, появились два всадника Талли и разрубили их. Джоффри с рычанием проскакал мимо них, обезглавив одного из них своим мечом, а его щит оставил валяться на земле.
   Сандор, несколько краснолюдов и рыцарей быстро последовали за ним, и вскоре Джоффри оказался среди легкой кавалерии, занятой расправой над его людьми. Лунный свет кружился кругами между вражескими всадниками, пока Джоффри пробивал их легкие доспехи. Всадники стали быстро рассеиваться, скача гораздо быстрее, чем он мог их догнать.
   Джоффри снова зарычал, увидев, как фигура в черном плаще ударила мечом по убегающему лучнику, а затем умчалась прочь, жестикулируя другим всадникам поблизости.
   Нет, Талли, сын шлюхи, сегодня все закончится, подумал он, убирая в ножны молот и меч. Лунный Свет быстро добрался до одного из лучников.
   "Ты! Лук и стрелы, живо!" - прорычал он лучнику, и тот едва не упал на землю, когда Лунный Свет остановился рядом с ним. Мужчина едва успел среагировать, как Джоффри выхватил у него колчан и пристегнул его к поясу.
   "Ваша милость?" - с сомнением спросил он, передавая ему лук. Джоффри ничего не сказал, когда Лунный Свет перепрыгнул через поваленное бревно и помчался за Черной рыбой. Он слышал за спиной яростное рычание Сандора и стук копыт его эскорта, но не собирался позволить черной рыбе просто так уйти.
   Ловко перемахнув через поваленные деревья и небольшие ручьи, Чернорыб жестом указал трем всадникам на него и обратно на Джоффри. Они взяли свои луки и, путаясь в стрелах, изо всех сил поскакали на север, уворачиваясь от веток и камней.
   Раз.
   Два.
   Три.
   Когда стрелы уже были наложены, он вонзил стрелу в спину одного из всадников. Рука Джоффри автоматически выхватила следующую стрелу, когда он почувствовал в руках незнакомый лук, и он прицелился в двух других. Их выстрелы ушли в сторону от цели, раскачивание лошадей отбрасывало стрелы в сторону.
   Вы не привыкли стрелять из лука верхом, проклятые вредители? торжествующе подумал Джоффри, выпуская очередную стрелу, и точность его выстрела возросла: стрела вонзилась в шею лошади, жестоко сбив ее с ног и оставив всадника лежать под ней изломанным. Джоффри ехал теперь бок о бок, а Черная Рыба и его выживший человек находились всего в дюжине метров справа от него.
   Третий всадник пытался приблизиться, вынимая меч, который выпал у него из руки, когда он смотрел на стрелу, вонзившуюся ему в грудь. Черная рыба отчаянно моталась туда-сюда, пытаясь сбить прицел Джоффри и теряя при этом драгоценную скорость. Следующая стрела попала в сосну, а следующая за ней пронзила Чернорыба, вырвав кусок ткани из его черного плаща, когда Джоффри сократил расстояние, опустив голову и избежав ветки, которая чуть не сбросила его с Лунного света.
  Затаив дыхание, Джоффри наложил еще одну стрелу и еще пять секунд тщательно прицеливался, чувствуя, как колышется Лунный Свет, когда Черная Рыба начала очередной дикий поворот, наклоняясь вправо
  Тунг.
   Звук почти испугал Джоффри, стрела выскочила из лука, как гончая. Он сразу понял, что попадет.
   Чернорыб был на середине очередного виража в своем безумном рывке на север, когда стрела попала ему в шею, заставив упасть с лошади в клубок крови и сломанных конечностей.
   Джоффри с дикой улыбкой пришпорил коня: звуки, издаваемые его людьми, становились все ближе, а он смотрел на Черную рыбу, лежащую брюхом вниз на земле, где ее кровь запеклась среди опавших зеленых и оранжевых листьев.
   Он не любил злорадствовать, но этот случай заслуживал исключения: "Ну, если это не сама черная форель... ты мне..." Белый вихрь прервал его, ворвавшись в Лунный Свет и разорвав горло лошади, и Джоффри с тревожным криком отступил назад, защищая лук, который упал на землю.
   Он быстро поднялся на ноги и уже накладывал стрелу из своего неповрежденного лука, когда белый волк закончил разрывать горло Лунного Света, подняв окровавленную морду и красные глаза.
   "... Призрак?" ошарашено произнес Джоффри.
   Дьявол с рычанием бросился на Джоффри, но даже когда его рассудок отключился, реакция Джоффри была автоматической. Он выпустил стрелу прямо в открытую пасть Призрака и уже шагнул в сторону, как стрела вылетела из лука. Призрак приземлился прямо на то место, где полсекунды назад стоял Джоффри. Древоболк едва успел заметить стрелу, торчащую из его морды, прежде чем Джоффри завершил маневр, вонзив кинжал в шею Призрака и разрывая ее в струе крови, следуя инстинктам, отточенным смертоносными когтями соторианских хищников.
   Призрак издал булькающий звук и рухнул на землю, застыв как камень.
   Джоффри остался стоять на месте, тяжело дыша, глядя на мертвого драугра, и в голове его закружился беспорядочный вихрь, когда он снова повернулся к Черной рыбе. Он медленно подошел к человеку в черном капюшоне, держа кинжал наготове и едва слыша медленный стук, едва различимый на ветру. Дрожащей рукой он схватил мужчину за плечо, медленно, очень медленно разворачивая его к себе.
   Джон Сноу, казалось, не понимал, что происходит вокруг, его запаниковавшие глаза беспорядочно вращались, когда кровь хлынула ему в горло, каждый вдох был булькающей борьбой, а сам он продолжал трястись, стрела в его шее почти полностью покрылась кровью.
   "Джон... - прошептал Джоффри, опускаясь на колени рядом с ним, и кинжал выпал из его руки. Джон, казалось, не слышал его: его дыхание внезапно прервалось, как будто он только что подавился чем-то. Его глаза перестали двигаться, расширившись, а изо рта внезапно хлынула кровь, когда тряска прекратилась.
   Он так и стоял на коленях, глядя на Джона, некоторое время, пока Сандор не нашел его.
   "Давайте вернемся в лагерь", - сказал Джоффри, странно не двигаясь.
  -.PD.-
  Окончательный подсчет был жестоким. Северные лорды потеряли больше рыцарей, чем он, и значительно ослабили свою кавалерию... потеряв более половины пикинеров, треть лучников и несколько рыцарей-крононосцев.
   Несколько благородных идиотов объявили, что это достаточно хорошая сделка, прежде чем Джоффри повалил их на землю, в дюйме от того, чтобы покончить с их жалкими, никчемными жизнями. Однако сиру Барристану и Сандору удалось сдержать его ярость.
  Черная Рыба... да и Джон Сноу тоже, великолепно провели своих разведчиков, дав Роббу достаточно информации, чтобы он сам разворотил ловушку Джоффри... Конечно, если бы бесполезные трусы из пехоты устояли на ногах, как полагается пикинерам против кавалерии, все сложилось бы иначе... Он чуть не убил за это лорда Лэнгворда
  Та вспышка была... импульсивной. В последнее время он не был похож на себя. Или нет?
   Как бы то ни было, пришлось прибегнуть к отчаянным мерам, и армия Джоффри подготовила последний гамбит, который должен был либо выиграть войну, либо привести их всех к смерти, к большому сожалению его многочисленного лорда. Робб Старк жаждал крови, устал от стычек и засад и всеми силами шел прямо на Джоффри.
   Он с радостью встретится с ним на поле боя, но на своих условиях. Пора было покончить с этим так или иначе.
  -.PD.-
  Красный Волк... - размышлял Джоффри, глядя на собирающуюся северную армию... нет, войско. Всего, по его подсчетам, в ней насчитывалось около пятнадцати тысяч человек... и с севера, несомненно, должны были прибыть новые подкрепления.
   Большая часть Джоффри укрылась в небольшой долине на окраине Лунных гор, создав узкий фронт, чтобы Робб не смог использовать против него свое численное превосходство. Робб, конечно, мог оставить его здесь в ловушке, но это был не Красный Волк, по крайней мере, пока. Он все еще был неопытным и, возможно, зеленым мальчишкой, играющим в войну. Если он оставит у себя за спиной войска, превосходящие его по численности два к одному или даже больше... могут возникнуть сложности с его вассалами.
   По крайней мере, я могу рассчитывать на то, что вассалы нанесут удар по обеим сторонам... что-то вроде стихийного бедствия, - он рассмеялся над шуткой, пытаясь вынырнуть из мрака и терпя неудачу. После всех Старков, погибших от его руки, он сомневался, что Робб оставил бы его здесь, даже если бы у него было сто тысяч кроненландцев.
   Все окружавшие его люди с оружием в руках странно на него смотрели, но Джоффри было все равно. Он был занят размышлениями о том, хватит ли у него сил убить Робба Старка.
   Боги... Надеюсь, он уступит... - думал он, сжимая руки, идя перед линией щитов и копий, за линией кольев, сковывая пехоту самим своим присутствием после прошлого провала. Он подумал, не произнести ли речь, чтобы поднять боевой дух бойцов - в этом он остро нуждался, поскольку знамена у входа в долину, казалось, множились с каждой секундой, - но обнаружил, что не в силах этого сделать. Слова, которые поддерживали его легионеров до самого их конца, казались сухими, неправильными. Их использование здесь было бы оскорблением... Несмотря на то, что осада Рассветного форта была гораздо, гораздо более отчаянной ситуацией, Джоффри пал, сражаясь и умирая за то, во что он верил. С целью... Все, что он мог сделать сейчас, - это черная усталость и железная воля продолжать идти вперед.
   Талхарты, Мандерли, Форрестеры, Сервины, Карстарки... знамена продолжались и продолжались.
   Лучники Старков шли вперед, приготовив луки.
  Клянусь старыми богами, надеюсь, ты правильно выбрал время, Ренфред
  "Лучники! Отсылайте проклятых на север!" - крикнул он, поворачиваясь к строю, - "Пехота! Поднять щиты и приготовить пики! Скоро они пойдут в атаку!" - крикнул он, становясь за первой линией копьеносцев, хлопая их по плечам и в основном не боясь.
   Интересно, что я буду чувствовать, когда встречусь с Роббом... сожаление? Удовлетворение? Удовольствие??? спрашивал он себя, пока на него сыпались стрелы, одна или две отскочили от нагрудника, когда он задумался.
   Он вспомнил долгие полуденные поединки с ним на тренировочном дворе Винтерфелла, где Джон Сноу с интересом наблюдал за происходящим по совершенно иным причинам, нежели Санса, которая расчесывала волосы, наблюдая за происходящим с верхней площадки. Он вспомнил улыбку Робба, когда мальчик похвалил его за умение владеть копьем, и то, как загорелись его глаза, когда он попросил Джона тоже присоединиться... Робб этого точно не ожидал.
   "Джоффри, - пробормотал Гончий ему на ухо. Он вернул внимание к полю боя: похоже, Роббу надоела безрезультатная ракетная дуэль. По приблизительным подсчетам, Джоффри одержал небольшую победу: превосходные пластины коронной пехоты дали его людям преимущество перед относительно легкобронированными войсками, составлявшими большую часть северных войск.
   Конечно, подошедшая следом бронированная пехота развеяла миф о том, что северяне не могут выставить тяжелую пехоту. Шеренги людей из Винтерфелла, Таллхарта и Цервина, а также другие, маршировали прямо вниз по постепенному склону долины, их ряды концентрировались по мере того, как пространство становилось все теснее и теснее, стрелы кронландерцев мало чем могли их замедлить.
   Три его королевских гвардейца стояли треугольником вокруг него, а Гончая - по бокам, и все они тяжело дышали, когда гулкие шаги северной тяжелой пехоты становились все громче и громче.
   Никакой тяжелой кавалерии... - подумал Джоффри. Робб избежал ошибки новичка, отправив свою кавалерию в узкую долину, возможно, полную ловушек, против копьеносцев, которым некуда бежать. Пока что это не совсем "Молодой волк", хотя он был уверен, что лорд Старк вскоре попытается сделать что-нибудь нетрадиционное.
   Тяжелая пехота северян разбилась о его строй, как ураган о стену частокола. Многие из них падали в канавы и на колья, но большинству удавалось достичь линии в несколько потрепанном порядке, тяжелые боевые топоры и молоты обрушивали вихрь стали на его собственные копья и стоящую за ними тяжелую пехоту.
   Джоффри с самого начала был в центре событий, не столько подбадривая своих людей, сколько разворачивая кровавую жатву на десятки и десятки северян, которых, казалось, тянуло к нему, как мотыльков к огню. Ненавистная ярость придавала им силы, но делала их легкой добычей для Джоффри, который держался спокойно и методично, нанося удары только тогда, когда видел брешь, сохраняя силы, пока мог, даже когда тяжелобронированные люди падали под его точными ударами, один за другим.
   Битва продолжалась довольно долго, ни одна из сторон не продвигалась вперед, поскольку долина была слишком тесной для сложных маневров, кроме "натиска вперед". Но чего Джоффри никак не ожидал, так это болтов из баллисты, сыпавшихся на него и его людей.
   "Что?! Как?!" кричал Джоффри, когда они падали, пронзая по два, а иногда и по три человека. У входа в долину виднелась батарея баллист - легких, должно быть, награбленных в Грейтуотерском дозоре или у Близнецов, если Фреи уже присоединились к северянам... Они были чертовски неточны, особенно если учесть, что их экипажи, по крайней мере, на взгляд Джоффри, едва ли знали, что делают... но если они будут продолжать в том же духе до конца битвы, то дело может обернуться плохо.
   К счастью, у Джоффри была своя стратегия. Он мрачно усмехнулся, услышав все более громкий гул, который эхом отдавался в долине. Похоже, Райкер проявил инициативу и ускорил выполнение своей части плана, к счастью.
   Десятки тяжелых дубовых бревен с грохотом покатились вниз по узким склонам на краю долины, которые были слишком крутыми для подъема без специального оборудования... или без тщательного планирования и подготовки. Бревна катились вниз невероятно быстро, набирая скорость и не собираясь останавливаться... пока не врезались во фланг пехоты Робба. Как бы плотно они ни были упакованы, некоторые бревна отскакивали, поднимаясь в воздух на несколько метров, чтобы затем снова упасть и раздавить нетронутые формирования. Все больше и больше бревен появлялось на уступах, которые на первый взгляд казались северянам надежными и находились далеко за пределами досягаемости стрел. Бревна разбивались и грохотали, дезорганизуя еще больше людей, чем погибло, и тем самым давая Джоффри шанс.
   "Сир Лайл! Сейчас же!!!" - проревел он в ответ. Почти как один свежие войска хлынули между его рядами, освобождая измотанных копьеносцев и тяжелую пехоту и врываясь в ошеломленных и дезорганизованных северян. Подкрепление из тыла прибывало медленно из-за бревен, и Джоффри видел, как северяне судорожно пытаются расчистить путь, пока их собратьев убивают.
   Джоффри видел, как в глазах северян зарождалась паника, когда он рубил их, перепрыгивая через бревна вместе со своими королевскими гвардейцами, Сандором и двумя дюжинами красных плащей, с флангов которых шли ветераны-крононосцы, используя удар и импульс. Но этого все равно было недостаточно для разгрома... нет, лорд Эдгертон позаботится об этом. Он вместе с большей частью тяжелой кавалерии и пехоты Джоффри должен был нанести удар в течение ближайших пяти минут.
   Джоффри продолжал сражаться, оттесняя северян, пока они не смогли продвинуться дальше - слишком велико было давление тел. Медленно они начали оттеснять его и его людей назад... и назад, и назад, и назад... Прошло несколько часов битвы, и боевой дух людей начал падать, поскольку северяне продолжали наступать и заменять своих раненых, подтягивая свежих людей сзади, а баллисты по-прежнему обрушивали смертельный дождь сверху.
   Джоффи жадно пил из фляги с водой на заднем крае фронта, готовясь противостоять очередному натиску, когда его настиг оборванный, почти мертвый бегун.
   "М'сеньор, - проговорил он, задыхаясь, - две стрелы торчат из его мягких доспехов. "Лорд Эджертон не может прорваться... Черная Рыба и его люди заметили их приближение и дали северной кавалерии достаточно времени, чтобы перестроиться... Он говорит, что не сможет скоро ударить им в тыл, м'сеньор", - прохрипел он, покачиваясь. Отсутствие компетентных разведчиков снова подкосило его, на этот раз смертельно.
   Джоффри поддержал мужчину, когда его сердцебиение участилось, и холодный пот заструился по его шее. "Иди... иди скажи ему, чтобы он использовал ногу как отвлекающий маневр, он должен прорваться прямо сейчас!" почти с отчаянием сказал Джоффри.
   Лорд Гонт поджал хвост и бежал со всеми своими людьми, вместе с Лангвардами, - сказал он, прежде чем упасть на холодную твердую землю.
   Джоффри стоял, ошеломленный, пока сир Барристан опускался на колени и проверял пульс. Он покачал головой в знак отрицания, в ярости от того, что все, что он сделал для этой жизни, превратилось в ничто. Он не играл в эту проклятую, адскую игру правильно, и поэтому его вассалы покидают его в самый трудный час.
   Боевые крики становились все более неистовыми, даже паническими, по мере того как распространялись новости, вероятно, через других гонцов и из уст в уста. Отсюда Джоффри мог видеть, как его левый фланг начинает разрушаться: люди Роута полностью разбегаются и бегут к козьим тропам в дальнем конце долины, а его ошибки накладываются одна на другую. Другие речные дома, которые он успел завоевать, тоже начали давать трещину.
   Казалось, все потеряно.
   Все страдания... все смерти... напрасны.
   Опять.
   Эта мысль грозила сломить его, и он сжал кулак, уставившись в землю, как безумный.
  Нет.
  Я отказываюсь.
   "ЛЮДИ! СО МНОЙ! С ВАШИМ КОРОЛЕМ!" - внезапно проревел он, испугав всех окружающих.
   "Король Джоффри, мы можем пустить наших лошадей в тыл и проследить путь..." - начал было сир Барристан, но Джоффри прервал его.
   "Нет! Сир Борос! Принесите мне это знамя! То, которое собрали люди Рыккера, вперед! Вперед!" - крикнул он королевскому гвардейцу. Он бросился бежать, когда Джоффри повернулся, его левый фланг почти полностью исчез, когда он увидел, что знамя Росби упало. Он расталкивал окружавших его людей, удивляясь тому, что едва не столкнулся с мастером Уиллардом и несколькими рыцарями Мутона. Он секунду смотрел на него, прежде чем тот покачал головой: "Я поеду с вами, ваша милость", - сказал он, не оставляя другого выбора, и поднял свой двуручник.
   Джоффри еще мгновение смотрел на него, прежде чем решительно кивнуть и повернуться к своим красным плащам, ветеранам Кровавых полей и дюжины других стычек за их пределами. "Я ИДУ СНИМАТЬ ШКУРУ С ВОЛКА! Кто со мной?!" - проревел он.
   Люди зарычали в ответ, когда коренастая фигура сира Бороса вернулась с большим знаменем, выкрашенным в чистый красный цвет. Никаких сигилов, никаких животных, только красный цвет.
   Красная кровь для Кровавого Льва.
   "Держитесь позади меня и следуйте за мной!" - приказал он сиру Боросу, и знамя дико затрепетало на ветру.
   Если понадобится, я пробью себе дорогу к Красному Волку в море крови.
   "Со мной!!!" - прорычал он, пробиваясь сквозь распадающиеся ряды к северянам. Не было ни колебаний, ни сомнений. Джоффри отбивал щиты своим молотом, дико рубил рукоятью меча, разбрызгивая вокруг себя кровь, уклоняясь и извиваясь, как только мог, поворачиваясь так, чтобы его нагрудник мог принять те удары, от которых он не мог уклониться. Его безрассудная резня, казалось, подбадривала его товарищей, и они с ревом бросали вызов, пробиваясь сквозь первые ряды северян.
   "СТААААРК! СТАААААААААРК!!!" - ревел Джоффри, сбивая с ног человека, пытавшегося встать у него на пути. Здоровяк в амберской ливрее попытался разрубить его пополам двуручным топором, но Джоффри успел увернуться в последний момент и ударил молотом по задней части ноги. Тот взвыл от боли и упал на одно колено, а Джоффри в это время поднял свой меч.
   Джоффри закричал, рассекая шею Смоллджона, и его праздничная улыбка, которую он обычно приберегал для посиделок с друзьями и семьей, сменилась агонией, когда из огромной раны хлынула кровь.
   Он продолжал двигаться, а его люди падали, так как на них нападали со всех сторон. "СТАААААРК!!!" - закричал Джоффри, когда Грейджон рванул к нему, как несущаяся телега, но Сандор отбросил его в сторону, а его длинный меч успел лизнуть руку лорда Последнего Очага. "Не останавливайся!" - с рычанием крикнул Гончий, парируя сильный удар топора Велиджона.
   "СТАААРК! ГДЕ ТЫ?! ТВОЙ ОТЕЦ УМОЛЯЛ, КАК СВИНЬЯ, ПОКА Я ЕГО НЕ ЗАРУБИЛ!" закричал Джоффри, когда двое вооруженных людей набросились на него как один. Он успел парировать оба удара мечом и молотом, отклонившись в сторону и отбив голову одного из них, а затем схватился со вторым. В то же время справа от него выскочила свирепого вида женщина в ливрее Мормонтов с одноручным молотом и щитом. Сир Борос парировал два удара копьем, превращенным в знамя, после чего женщина нанесла ему сильный удар щитом по голове, заставив его отступить назад, а затем обрушила молот на козырек королевского гвардейца, выбив его в струе крови.
   Джоффри быстро покончил со вторым бойцом и повернулся к разъяренной женщине Мормонт, пытавшейся расколоть его череп надвое. В последнюю секунду он увернулся, но не достаточно. Молот врезался в его правый плечевой нагрудник, вгрызаясь в плоть и разрывая небольшую часть пластины.
   Джоффри взвыл от боли и ответил ударом молота, который был парирован ее щитом. На этот раз ему лишь удалось остановить ее молот: меч в рукояти заскрипел, когда она приблизилась и ударила его щитом по лицу. "Ты не похож на Кровавого", - прошептала она почти про себя, ударив Джоффри по ноге. Король был слишком ошеломлен, чтобы остановить удар, и упал на землю.
   Он увидел, как сир Барристан схватился с широкоплечим бородатым мужчиной в ливрее Карстарка. Королевский гвардеец белым вихрем парировал и контратаковал, а двое других Картарков, очень похожих на широкоплечего мужчину, атаковали его с двух сторон. Сир Барристан ловко уклонялся от одного удара и поглощал другой своей пластиной. Его длинный меч оказался именно там, где карстарец перенапрягся, и длинный меч почти полностью перерубил ему руку, пока сир Барристан двигался.
   Все это произошло за секунду, а Джоффри уже катился, едва избегая удара молота Мормонта. Он устоял на ногах, когда стрела отскочила ему на спину, и скорчил гримасу, когда ему удалось отбить ее руку своим молотом. В ответ женщина нанесла сильный удар по его бедру, и пластина лишь частично остановила удар.
   Джоффри издал могучий рев, уронил меч и схватился за край ее щита, со всей силы отбросив его в сторону и напугав женщину Мормонт, прежде чем она успела поднять свой молот. Он ударил своим молотом по ее визору, как она по Блаунту.
   "СТААААААРК! МАЛЫШ БРАН БЫЛ ХРАБРЕЕ! ГДЕ ТЫ, ТРУС?!" Рев Джоффри прорезал поле боя, когда он извлек свой молот под дождем крови и запёкшейся крови, и женщина Мормонт рухнула на землю. Северяне не то чтобы прекратили атаку, но скорее дали группе Джоффри в целом и Джоффри в частности немного пространства, пока он, как обезумевший зверь, наносил удары по всем вокруг. На несколько мгновений рядом с ним появился Уиллард Мутон, который перехватил топор северянина и расчленил его своим двуручником.
   Ей-богу, после этого я посвящу его в рыцари, подумал он, убивая человека в ливрее Червина, и кивнул Уилларду. Король может это сделать, и я могу это сделать, подумал он, продолжая убивать людей, и его кровь смешивалась с их кровью.
   Внезапно Уиллард выпрямился, оглядывая битву: - Ваша светлость! Кажется, я вижу лорда Ста..." Его прервала стрела, вонзившаяся ему в глазницу. Он упал, растянувшись на земле, и мутонский лосось, нашитый на его нагрудник, покраснел.
   Еще одна стрела вонзилась в щель между нагрудником Джоффри и его нагрудной пластиной, заставив его отступить на полшага назад, а затем с рычанием повернуться к лучнику. Теон Грейджой стоял в нескольких метрах от него и с фирменной ухмылкой накладывал очередную стрелу, как бы поздравляя себя с меткостью, с которой он победил мальчика из Мутона и самого Джоффри.
   Джоффри надвигался на него, пригибаясь и выхватывая меч, и Теон не спеша прицелился в щель между нагрудником и нагрудной пластиной, стараясь направить стрелу под углом между диким вихрем рукопашной схватки. Джоффри проследил за его взглядом и луком, и время почти остановилось, когда старые инстинкты сработали, и он поднял свой меч-рукоять в сторону. Теон осклабился, его натянутая ухмылка исчезла, когда его стрела отскочила от меча Джоффри с высоким ноющим звоном, более мягким, чем колокольчик. Он уже бросил лук и доставал одноручный топор, когда Джоффри настиг его.
   "Воображаешь себя Железнорожденным Теоном?!" Джоффри с рычанием парировал удар топора своим молотом, а его меч с рукоятью вонзился в шею мужчины с другой стороны.
   "ТИУН!" прокричал кто-то в ужасе.
   Джоффри увидел Робба Старка, который отталкивал солдат и знаменосцев, как безумный, и его глаза загорелись безумным гневом, когда он встретился с ним взглядом. "Баратеон!!!" - прорычал он, отбивая меч сира Мерина Транта и рассекая лицо королевского гвардейца двуручным ударом. Его ярость была слишком велика для любой другой насмешки, кроме глубокого рычания, когда он перепрыгнул через падающее тело белого плаща и бросился на Джоффри.
   Полузадушенные мольбы о том, чтобы он сдался или вернулся домой, затихли, когда Джоффри тоже бросился на него, постоянно щелкая молотом и низко опуская меч.
   Он ничего не чувствовал, пытаясь убить Робба Старка.
   Лорд Винтерфелла был облачен в полный северный панцирь, его наряд до жути напоминал наряд Красного Волка, а его сила, подпитываемая яростью, разгоняла валирийский ледяной блеск, словно живой шторм. Джоффри шагнул влево, клинок засвистел быстро, быстрее, чем полагается быть великому мечу. Джоффри посмотрел в глаза человеку, который был его кошмаром на протяжении многих жизней, много-много лет назад.
   "А мой меч длинный и острый, милорд, такой же длинный и острый, как ваш", - прозвучало из уст Джоффри, и он отмахнулся от удара молотом, который мог бы рассечь ему лопатки. Воспользовавшись случаем, он приблизился к Роббу на расстояние вытянутой руки, жестоко ударив его по локтю и заставив скорчиться от боли.
  Может, ты и Красный Волк, но этот Лев тоже пропитался кровью, давным-давно.
   Робб попятился назад, успев сделать достойный защитный выпад своим мечом, когда Джоффри снова замахнулся на него своим молотом, скрестив его в бок и отбросив Джоффри упреждающим ударом. Джоффри откинул пластину, чтобы остановить удар и оставить Робба полностью открытым для быстрого убийства, но задохнулся от удивления, когда валирийская сталь прокусила пластину, нанеся умеренную рану, которая, тем не менее, быстро покраснела. Он попятился назад, прикрываясь рукой, и Робб быстро нанес мощный, сильный, но предсказуемый длинный удар. Джоффри продолжал спотыкаться, поднимая свой побитый рукоятью меч в автоматическом парировании плоской стороной клинка. Он понял свою ошибку слишком поздно: валирийская сталь разрубила его меч пополам, острие рассекло щеку и челюсть в струе крови.
   "Ah differhent cohlor..." пробормотал Джоффри, кашляя кровью и снова тряся головой. Робб смотрел на него настороженно и с опаской, в его глазах пылал холодный гнев: он снова и снова притворялся, наклоняя меч и пользуясь преимуществом в силе удара в преддверии следующей схватки. Джоффри опустил бесполезный меч, прикрывая свободной рукой челюсть и пытаясь остановить кровотечение.
   Он ждет какого-то... Его мысли оборвались, когда прямо над ним раздалось звериное рычание. Он закричал, когда Серый Ветер оторвал ему ухо, и огромная масса диревольфа повалила его на землю. Он успел отмахнуться от него одной рукой, но дикий зверь впился в его пальцы и прокусил их, разорвав несколько. Он закричал от боли, пытаясь проткнуть волка своим молотом, но серый зверь отступил назад, как извивающаяся змея, прежде чем он успел это сделать.
   Джоффри поднялся на ноги, ошеломленно шатаясь взад-вперед и почти закрывая глаза, так как сердце его бешено колотилось. Северяне не давали им прохода, ожидая, когда их повелитель заберет свой приз. Он готов был поклясться, что видит, как вокруг серых доспехов Красного Волка сыплется пепел, когда молодой лорд с триумфальным рычанием смотрел на Джоффри, как на отброс земли, а Лед держал прямо, как на церемонии.
   "Убей его, - приказал лорд Старк своему брату.
   Серый Ветер с кровожадным рычанием прыгнул на покачнувшегося Джоффри, прямо к его горлу.
   Джоффри дернулся в сторону, его сердце забилось, как гонг, запах соли, бури, смерти и воли переполнил его, когда позади него раздался сокрушительный рев, и Звезды спрыгнули с того места, где секунду назад стоял Джоффри, и столкнулись с Серым Ветром в воздухе. В беспрецедентном порыве звериной жажды крови оба зверя рухнули на землю в неистовстве когтей, шерсти, зубов и крови. Джоффри чувствовал призрачную боль внутри себя, когда Серый Волк вгрызался в Звезду, словно ему вонзали нож в сердце. Все вокруг в изумлении отступили на шаг назад, враги и друзья попятились, когда Старс, используя свой вес, прижал Серого Ветра к земле, а Робб застыл, как статуя, пока Серебряный Лев рвал горло его двоюродной сестры, а его серебристый мех купался в крови агонизирующего Серого Ветра.
   Кровавый Лев вскинул голову над павшим врагом и взвился в небо, издавая странный торжествующий рев, опечаленный, но довольный. Он вернулся к нему и, прижавшись головой к доспехам Джоффри, глубоко зарычал - так он выражал боль и горе Джоффри. Он опустился на колени рядом со Звездным, потирая бок, и крепко обнял голову большого льва, испачкав его мех своей кровью.
   Он сплюнул кровь и повернулся к окаменевшему Роббу. Северяне за его спиной в шоке отшатнулись, когда Джоффри зашагал вперед, разбрызгивая повсюду кровь и крутя молот из стороны в сторону.
   "Такой же длинный и острый, милорд... длиннее вашего", - четко произнес он, несмотря на кровь во рту. Это была не насмешка, а констатация какого-то факта, которым Джоффри, похоже, был глубоко опечален. Робб с придушенным ревом ударил Ледяным копьем, Джоффри низко пригнулся, уклоняясь в сторону от удара в спину, а затем, пройдя мимо Робба, воткнул обсидиановый кинжал ему под челюсть и засунул его по самую рукоять.
   Робб, казалось, секунду смотрел на него в замешательстве и страхе, а потом его глаза закрылись, и он упал назад с кинжалом под челюстью, а позади него снова раздался рев Звезд, почти оглушивший его, когда уцелевшие краснолюды вокруг него и неожиданно оказавшиеся рядом кронландец подхватили этот клич.
   Сир Барристан и Сандор добрались до него, оба окровавленные, но живые, не давая Звездам опомниться, и Джоффри уставился на северные войска, которые еще несколько секунд назад стояли на месте, ожидая, когда их повелитель убьет явно готового к смерти короля, пропитанного кровью. Кровь все еще текла по его челюсти, когда он впился в них взглядом, на его лице застыла глубокая ярость. Более стойкие рыцари и лорды даже не успели оправиться от шока, как их люди начали бежать по двое и по трое вокруг них, вызывая цепную реакцию, пока вся северная рать не обратилась в бегство, лорды искали своих сыновей или лошадей, кричали о сдаче или выкупе, в то время как другие неслись на смерть.
   Вскоре он увидел, как северная кавалерия исчезает с поля боя, оставляя без защиты большую часть пеших, которые погибают под запоздалым и несколько потрепанным натиском лорда Эджертона... Вражеская кавалерия лишь оспаривает натиск у пешего строя, который с момента гибели Робба Старка отступал в полном порядке, и чье самое выдающееся знамя состояло из Истерзанного человека.
   Джоффри смотрел на тело Красного Волка, вокруг которого застыла кровь, и удивление и страх все еще оставались на его лице, как на свежевырезанной скульптуре. Это был не Красный Волк, не совсем.
   Это был просто испуганный мальчик.
   "Мы победили, Сандор", - сказал он, повернувшись, и голос его стал пустым, когда он рухнул на землю.
  -.PD.-
  Джоффри медленно открыл глаза: на периферии его зрения мелькали странные предметы, знамена и ножи. Его челюсть ужасно болела, постоянная пульсация отдавалась в ней с каждым ударом сердца, каждый толчок оживлял холодные объятия Льда. Он закрыл глаза.
  ...
   Он снова открыл их и увидел, что над ним работают несколько мейстеров, их острые иглы вонзаются в его плоть, боль снова погружает его в благословенный сон, пока стальной голос сира Барристана спорит с кем-то.
  ...
   Когда он открыл их в третий раз, перед ним предстал Сандор. Он попытался заговорить, но было так больно, что он замолчал, медленно моргая. Один раз он моргнул слишком долго, и на месте Сандора оказался сир Барристан, стоявший рядом с ним в каком-то большом шатре.
   "Брр... э..." - пробормотал он.
   "Ваша милость?!" - сказал сир Барристан, поворачиваясь, - "Вы должны беречь силы, ваши раны..." - он запнулся, несомненно, размышляя, не умрет ли под его присмотром третий король.
   "... Пшени... ре..." - пробормотал он.
   "Неподалеку от поля боя северяне были полностью разбиты, и Русе Болтон прибыл к нам под флагом переговоров. Он присягнул на верность Железному трону вместе с дюжиной других Домов, - сказал Селми.
   Джоффри слегка усмехнулся, или, по крайней мере, попытался усмехнуться, но кровь хлынула у него изо рта, когда он подумал о махинациях Русе Болтона. Все это слишком хорошо играло ему на руку. Севером должен править северянин, а люди лорда Руза почти не пострадали от крови... У него были все карты, чтобы проиграть войну, но выиграть игру.
   "Телл... новый... Лорд Па... Парамаунт... отправиться на север... половина его людей... охранять его... оставить половину...", - бормотал он, то исчезая, то пропадая из сознания. "Ваша милость?" Сир Барристан держал его за плечо, пока Джоффри кашлял кровью: "Скажи этому... бастарду... хорошо... сыграно...", - пробормотал он, снова проваливаясь в сон.
  -.PD.-
  Ему удалось снова приказать своим лордам отправиться на юг, тем, кто еще был жив, и он узнавал все новые и новые сведения по мере того, как терял сознание, а повозка, в которой его везли, часто кровоточила. Казалось, теперь уже дважды покойный лорд Уолдер, а точнее, его сын, снова сделал Фреев особенными. Упорный Чернорыб собирал выживших в битве, которые не присоединились к лорду Болтону, и тех своих рейдеров, что уцелели в стычке с кавалерией лорда Эджертона... но это продолжалось недолго.
   Сир Стеврон Фрей читал письмо своего сира с трудом: ликующий тон старого Уолдера очень плохо, почти неуловимо передавался по губам его сына. Особое внимание в письме уделялось тому, как лицо Черной Рыбы изменилось от облегчения до ужаса, когда три тысячи человек, "подкреплявших" Фреев, вырезали их до последнего человека. Через неделю они соединились с армией Джоффри, а отряд сира Стеврона принес столь необходимые припасы и людей... возможно, слишком много людей... Слишком много людей, чтобы отказать старому бастарду в его мечте. Еще один удачный ход новоиспеченного лорда Парамаунта, но, по крайней мере, ублюдки Фреи не получили удовольствия от разграбления Риверрана, сир Кеван наконец-то сумел взять замок, и Речные земли теперь были по-настоящему разбиты. Каждый день рыцари и лорды приходили к его хозяину, чтобы поклясться в верности, или вороны приносили новости от сира Кевана. Фреям даже не придется совершать казни, продиктованные жадностью, поскольку череда удач Черной рыбы закончилась арбалетной стрелой Фрея в глаз, старый Хостер погиб при осаде Риверрана, сир Эдмур - при обороне, а Кейтилин Старк, сопровождавшая Робба, по стечению обстоятельств "пропала без вести".У Джоффри возникло мрачное подозрение, что лорд Болтон похоронил ее в безымянной трясине где-то на берегу Шеи
  В данный момент он ничего не мог поделать, события вышли из-под контроля. Даже если исход событий был в его пользу (в широком смысле слова), он не мог вызвать в себе ни капли эмоций. Он чувствовал себя безжизненным, словно шелуха, а темная яма в животе, казалось, высасывала все его существо. В какой-то мере это даже успокаивало.
   Рана на голове сильно болела, еще не достигая тех безумных высот агонии, которые он испытал за свою долгую жизнь, но все еще причиняя ему постоянные страдания, словно черные усики, расползающиеся по голове. Щека, ухо, даже шея распухли и болели. Он даже не мог есть из-за боли, которая усиливалась с каждым днем.
   В рану на голове попала инфекция.
   Чем дальше они спускались по дороге, тем сильнее становилась лихорадка, тошнота заставляла его пить воду, а непроизвольная дрожь вызывала полосы черной боли, которая, казалось, пронизывала его слуховые проходы до самого мозга.
   Когда они достигли Рубинового брода, Джоффри едва мог сопротивляться боли от дороги, каждая кочка заурядной кареты превращалась в муку. Они добрались до замка Дэрри, когда в его палатку вошел лорд Райкер.
   "Какие... новости..." пролепетал Джоффри, его голова была затуманена болью и маковым молоком.
   "Новости из Королевской Гавани, ваша милость...", - ответил Ренфред, шаркая.
   Джоффри бессильно уставился на него, пульсация внутри черепа усиливалась: "Ренфред..." - умолял он.
   "Это... лорд Тирион... Он мертв", - сказал он.
  Нет...
   "... Что...? Станнис...?" пробормотал Джоффри, с каждой секундой пульсации в голове пропуская полосы черной боли по шее и деснам зубов.
   "Нет, ваша милость, его нашли мертвым в его покоях. Тихая, мирная смерть, судя по всему. Королева тем временем назначила лорда Петира Бейлиша новым десницей короля", - сказал он, чувствуя себя неловко.
   Мышцы Джоффри напряглись: "Нет... НЕТ!!!" - закричал он, и внутри него вспыхнула безграничная ярость. Ему было так холодно, так чертовски холодно. "Я САМ СКОРМЛЮ ЕГО ЗВЕЗДАМ! Я... Я... Я..." Пульсации больше не было, боль была постоянной, и он снова начал дрожать, тени метались по периферии комнаты, а ярость испарялась, как утренняя роса, оставляя его обессиленным.
   "Скажи... Скажи Сандору...", - прошелестел он, закрывая глаза и вздыхая от непреодолимой боли.
  -.PD.-
  "... Ваша милость?" - спросил сир Барристан.
   Джоффри снова лежал в ужасной, тонущей постели - покойный лорд Дарри смеялся до последнего. Он уставился на неподвижную точку в стене, дрожа, как рыба в воде, и бормоча про себя слова неподдельного ужаса, когда в комнату вошел королевский гвардеец.
   "С-с-с-сер... Барристнан", - сумел выговорить он даже сквозь жуткую боль.
   "Ваша милость, в чем дело?!" - спросил он, настороженно оглядываясь по сторонам, когда оказался рядом со своим королем.
   Джоффри дико дрожал, был на грани слез и бледен как призрак. "Не позволяйте ей... повернуться...", - пробормотал он между рыданиями.
   "Повернуться? Позволить кому, ваша светлость?" - спросил рыцарь, заменяя мокрое полотенце на лбу своего сеньора.
   "... С... Сан... Санса...", - произнес Джоффри, все еще глядя на стену, - "Ее... ее лицо...", - сказал он, прежде чем испустить придушенный крик и закрыть глаза, откинув голову в сторону и открыв раны.
   "Мейстер Халлим! Мейстер Халлим!" - закричал королевский гвардеец у него за спиной.
   "Взять! Где..." Джоффри боролся с сильными руками сира Барристана, крича и разрывая швы на своем рту: "Позовите...! Где Ксон-Ми?! Сир Барристан!!! Скажи ему! Скажи ему, чтобы он стрелял во все!!! О! О боги!!! Я не могу остановить их!!!" закричал Джоффри.
   В комнату вошел светловолосый мейстер и помчался так быстро, как только позволяли его одеяния, пока Джоффри продолжал кричать: "Скажи... Скажи Сандору, чтобы он собрал людей! Ихам прибыл с Летних островов, мы можем спрятаться там! Возьмите у Нефритовых писцов заклинание, чтобы спрятать нас! Конечно, они не могут пересечь океаны, о боги, о боги, пожалуйста, не надо, они не могут, правда?! Скажи Джону, чтобы бежал на юг!!!" - истерично кричал он, пока сир Барристан боролся, а мейстер быстро откупорил стеклянный пузырек и разбавил его молочно-белое содержимое в кубке с вином.
   "Мы можем потерять их в Соториосе! Люди из Ветви не допустят махинаций Бейлиша! Да! ДА!!! Пожалуйста, сир Барристан!" Джоффри разбрызгивал кровь повсюду, мейстер Хиллим потерял кубок с вином, пытаясь засунуть его в рот Джоффри, и пролил его на землю.
   "Он убьет себя такими темпами! Шевелись, черт тебя побери!!!" Сир Барристан закричал на мейстера, тот бросился к столу и схватил стеклянный пузырек, а Гончая быстро вошла в комнату и помогла сиру Барристану, оба удерживали Джоффри, пока тот бился в конвульсиях.
   "Сандор! Спасибо, спасибо, пожалуйста, пожалуйста, переправься через Пурпур и приведи мне Тириона, мы можем потерять их в Соториосе! Мы можем потерять их там, верно?! Нет... НЕТ ВАС! СЛЕДИ ЗА КЛЫКАМИ! Осторожно, змея!" - прорычал он, и мейстер влил неразбавленное маковое молоко в горло Джоффри, даже когда тот забрызгал кровью свою рубашку: "О боги, они превратили его в волшебника! О БОГИ, ЗАЧЕМ ОНИ ЭТО СДЕЛАЛИ?!" - кричал он, и слезы отчаяния катились по его щекам, а сам он продолжал трястись.
   Джоффри постепенно перестал дрожать, его безумные глаза слегка опустились, когда ужас начал уступать место пустоте. "Почему это происходит?" - внезапно спросил он Сандора, и страдания в его голосе было достаточно, чтобы потрясти даже его. "Неужели Пурпур создал меня? Может ли он убить меня?" - пролепетал он, усиленно моргая. "Сандор.... Сандор, пожалуйста... скажи Пурпурному... пожалуйста..." - пробормотал он, и глаза его закрылись, превратившись в белое море, боль утихла, а звуки исказились, превратившись во вневременное существование, белое оцепенение уступило место пурпурным фракталам.
  -.PD.-
  Глава 34: Тени и контуры.
  -.PD.-
  Глава 34: Тени и контуры.
   Мужчина в сдержанной одежде прошел мимо толпы шлюх и торговцев шелком, уклоняясь от более шумных обитателей ночи, свернул в переулок и постучал в боковую дверь крепкого, обнесенного каменной стеной склада.
   На три стука, а затем еще на два ему быстро ответил толстый, грубоватый мужчина с короткой дубинкой, который слегка приоткрыл дверь, прищурился на одетого человека и быстро впустил его внутрь.
   Внутри сидел Вайль из Олд-Бриджа, один из четырех хранителей ключей Красного замка, и со вздохом смотрел на заряженный арбалет, направленный ему в лицо.
   "Клянусь Семерыми, уберите эту штуку от моего лица!" - нетерпеливо сказал он импровизированному арбалетчику.
   Арбалетчик выглядел неубежденным и по-прежнему смотрел на Уилла, а двое других мужчин в комнате качали головами и продолжали играть в кости на перевернутом ящике.
   "Откуда ты знаешь, что он не пошел за тобой?!" - спросил арбалетчик, когда толстяк с дубинкой, вздохнув, посмотрел на небо и закрыл дверь.
   "Я прошел через полгорода, вот почему, черт возьми, я знаю! А теперь убери эту штуку от моего лица!" - с рычанием сказал он, опуская арбалет.
   "И через площадь Рыботорговцев тоже", - ухмыльнулся толстяк, обнюхивая тонкую одежду. "Не думал, что вас, высокородных, это так волнует".
   Уилл нахмурился, усаживаясь на один из ящиков. В иерархии Королевской Гавани он был едва ли на ступеньку выше этого сброда, если говорить о знати, и его положение Хранителя Ключей было проклято. Но напоминать им об этом было бесполезно: "О, нам и так не все равно, когда наступают тяжелые времена", - нахмурился он.
   Арбалетчик вернулся на свое место перед дверью и покачал головой. "Это чертова Тень, он пойдет за тобой через все Семь Адов, а ты его даже не заметишь", - с мертвой уверенностью сказал он, когда толстяк закрыл дверь.
   "Ну, если бы он шел за тобой сюда, то ему пришлось бы буквально превратиться в тень, потому что люди на крыше ничего не видели", - сказал худой мужчина с седой козлиной бородкой, его меч и рубашка с набивкой не слишком скрывали недостаток объема и мускулов. Он вошел из другой двери и аккуратно запер ее, после чего повернулся к Хранителю ключей.
   "Уилл", - сказал он, его голос был нейтральным.
   "Джонт, - сказал Вайл, а затем поднял брови, - зачем тебе броня? И с каких это пор вы выставляете снайперов на крыше?" - спросил он его.
   "С тех пор как Голт сгорел дотла", - хмуро ответил Йонт, подходя к Уиллу и опираясь на ящик рядом с ним.
   Только не говори мне, что ты поверил в эту чушь про "Тень", - насмешливо сказал Уилл.
   "Ну, ты же прошел через "полгорода", чтобы убедиться, что он за тобой не следит", - пожал плечами Джонт.
   "Это потому, что лорд Бейлиш становится параноиком..." - прошептал Уилл, наклонившись ближе, - "Он говорит, чтобы вы продолжали хорошо работать, и что он все уладит, включая премию за стойкость своих подчиненных".
   Йонт улыбнулся впервые с тех пор, как вошел в комнату: "Люди будут рады это услышать", - прошептал он в ответ. "Однако склад не заполнится еще месяц, у него есть еще одна особая поставка?" - спросил он Хранителя Ключей.
   "Да, простая золотая работа, снова Железный банк", - ответил Вайль, передавая ему горсть писем, на которых при свете факела блестела печать Мастера Монет.
   "Обожаю такие", - сказал Йонт, убирая письма в ранец, висевший у него на поясе. "Зайти, вручить письмо, получить больше золота, чем я потрачу за всю свою жизнь..." - с тоской сказал он.
   "Даже не думай о краже, - предостерег его Вайль.
   "Красть у лорда Бейлиша? Ты с ума сошел?" - нахмурился Джонт, вставая с места. "Тебе пора", - сказал он, кивнув в сторону толстяка, стоявшего у двери. Он отпер дверь, пока Уилл чесал голову.
   "Ты уверен, что сможешь доставить груз без Голта?" - с сомнением спросил Хранитель Ключей.
   "Может, человек и здание и сгорели, но корабли у нас еще есть, а разбираться с потерянными записями - не более чем головная боль", - ответил он, махнув рукой в сторону двери.
   "Ладно-ладно, я пойду, - сказал Уилл, покачав головой. "Передай от меня привет Тени, если увидишь его", - сказал он арбалетчику с ухмылкой. Разозленный мужчина не успел ничего ответить, как толстый стражник быстро закрыл дверь и запер ее на засов.
   Йонт несколько минут смотрел на письма в своем мешочке, пока один из сидящих за столом не зарычал в знак поражения, а другой громко расхохотался, схватив горсть медяков на ящике. "Надеюсь, тебе понравилось, Альрен, но завтра нам придется поработать", - сказал Йонт, поворачиваясь к другой двери, и остановился, увидев за дверной рамой фигуру в черной мантии, с длинного и тонкого браавосского кинжала в руке капала кровь.
   "Я бы не был так уверен в этом..." - сказал человек, когда Йонт с воплем выхватил свой меч, а двое игроков, спотыкаясь, закричали.
   "Это чертова Тень!" - закричал арбалетчик, направляя оружие в его сторону. Арбалет дрожал в его руках как лист, а толстый стражник занял позицию рядом с Джонтом.
   "Это кровь Уилла?" - спросил Джонт, пытаясь вернуть контроль над внезапно ускорившимся сердцем и думая о том, как выбраться отсюда.
   "Нет, пока что он был полезен. Уверен, скоро он приведет меня к другой отличной добыче... Чертов Бейлиш, хуже белки..." - с сардоническим смешком сказал он, неторопливо шагая к ним. "Вам следует нанять лучших наблюдателей", - сказал он.
   "Ты следил за ним", - сказал Джонт, сделав пару шагов назад, положив одну руку на меч, а другую на плечо своего телохранителя, пытаясь выиграть время.
   "Я потерял его на площади Рыботорговцев... - ответил человек в черном капюшоне, - хотя знал, что он рано или поздно окажется здесь. С Маленьким Ублюдком всегда шлюхи и шелка, вы согласны?" - спросил он, и в его голосе прозвучала сдержанная ярость, скрытая под стальными нотками. Теперь он был всего в нескольких шагах перед ними.
   "УБЕЙТЕ ЕГО!" - крикнул Йонт.
   В одну секунду человек еще шел, а в следующую уже держал одного из игроков за шею, и бедный ублюдок еще сопротивлялся, когда арбалетный болт материализовался прямо над его сердцем. Он позволил человеку упасть, прежде чем другой игрок набросился на него со стулом, на котором тот сидел мгновение назад, но человек в халате успел вывернуться, и его рука с длинным стилетом сверкнула в свете факела. Второй игрок сделал еще пару шагов, слегка покачиваясь, а затем использовал свой стул в качестве импровизированной опоры, чтобы опереться на него, и на секунду или две моргнул, прежде чем Йонт заметил лужу крови, образовавшуюся под человеком. Он внезапно рухнул, и этот звук заставил его вздрогнуть.
   "... жалко", - сказал Тень.
   "Леррис, беги!" крикнул Джонт, отступая назад, и его телохранитель с ревом бросился на мужчину, замахнувшись дубинкой в сторону. Тень каким-то образом уклонился от удара, зацепив руку толстого охранника и заставив его выронить дубинку. Однако он не был готов к последовавшему за этим безумному натиску: Леррис с ревом прижал фигуру к стене и навалился на нее всей своей мощью. Тень попытался нанести ему удар в шею, но Леррис вовремя поймал стилет: тонкая стальная игла прошла сквозь его руку и почти дошла до шеи. Не обращая внимания ни на кровь, ни на боль, он принялся бить Тень по ребрам другой рукой, каждый удар вызывал болезненное "ухф" у вредителя, который разбирал на части многочисленные... авантюры лорда Бейлиша.
   Дыхание самого Джонта и звук, издаваемый панически перезаряжающимся арбалетчиком, казалось, заглушили шум в комнате, когда Тень поймал кулак Лерриса после третьего удара. Но вместо того, чтобы направить на него свою силу, он обхватил руку Лерриса, отведя ее немного вправо, а затем сразу вверх.
   Леррис закричал от боли, которая усилилась, когда Тень поднял его руку еще выше, и по комнате разнесся тошнотворный звук, прежде чем из другой руки Лерриса был извлечен стилет и боковым движением вогнан ему в ухо. Здоровяк сделал шаг назад и с глухим стуком упал на пол, шпилька по-прежнему была вогнана ему в голову.
   "СЕЙЧАС!" - крикнул Йонт.
   Арбалет заскрипел, и Тень резко повернул голову влево: болт задел его щеку и разорвал черный платок, закрывавший большую часть лица.
   "... не стоило этого делать", - сказал он, направляясь к ним с покорным выражением лица.
   Арбалетчик вскрикнул от страха, выронил арбалет и бросился к двери, пытаясь поднять засов, но тут в его плечо вонзился метательный кинжал.
   "Черт, надо продолжать тренироваться", - сказал Тень, доставая с пояса еще один кинжал и вонзая его в почку мужчины, разрывая ее, прежде чем вынуть, арбалетчик издал крик агонии и рухнул на землю.
   Джонт уже стоял в углу склада, его дрожащий меч был высоко поднят, а глаза бешено сканировали комнату, его мягкая рубашка насквозь пропиталась потом.
   Тень снял капюшон, не обращая ни малейшего внимания на кровь, стекающую по лицу из раны на щеке, и почесал свои светлые волосы. Он очистил стилет от трупа арбалетчика, а затем повернулся к Джонту, его бледно-зеленые глаза буравили его душу.
   "Думаю, нам стоит поговорить, не так ли?" - спросил он.
   Йонт опустил меч.
  -.PD.-
  Волны, разбивающиеся о высокий холм Эйгона, казалось, вырывались вверх, расплескиваясь по зубчатым камням отвесной скалы. Чайки с нежным криком носились над волнами, летая кругами и собирая с моря добычу, которая часто оказывалась разбросанной по скалам.
   Джоффри, облокотившись на один из балконов Красного замка, наблюдал за одной из недолговечных радуг, которую рождали разбивающиеся волны. Он смотрел, как она исчезает, словно ее и не было, а внизу остается лишь море, такое же вечное, как и прежде, и несколько секунд жизни радуги - всего лишь миг по сравнению с ней самой. Джоффри глубоко вдохнул соленый свежий воздух, на его губах появилась легкая улыбка, а глаза стали отрешенными.
   Улыбка исчезла, когда он слегка опустил голову, и глаза его закрылись, когда он задумался.
   Почему все пошло не так? Он полагал, что все можно объяснить пренебрежением к опасностям королевства, которое он проявлял первые несколько месяцев своей прошлой жизни. Его попытки исправить положение вредили не меньше, чем помогали... Он размышлял о своих ошибках, о том, что могло бы пойти правильно, а что - еще хуже. Он полагал, что отношение к своим вассалам как к офицерам Легиона было одной из его первых ошибок. В Вестеросе не было такой степени централизации, как в Пяти Крепостях, не было сложной бюрократии, чтобы держать колеса вращающимися, не полагаясь на дворян или сильных мира сего. Он не мог наказать или уволить своих вассалов, как это делали с мятежным или некомпетентным офицером в Запределье... и не мог поднять своих людей на те же высоты, что легионеров. Все, начиная с духа боевого корпуса, физической стойкости солдат и заканчивая их подготовкой, было принципиально иным. Неудача с пикинерами была одним из многих подобных инцидентов. Конечно, рота ветеранов Железной гвардии могла уничтожить своими пиками даже тяжелую кавалерию, но вестеросские малые люди были совсем другой породы. Когда рыцари нападали, ты либо бежал, либо умирал. Спасти пехоту мог только контрудар союзников, предпринятый вашими собственными рыцарями, за исключением чрезвычайных обстоятельств. Таков был закон восприятия в Вестеросе, и, как выяснил Джоффри много жизней назад, восприятие делает реальность... Ему придется научиться обращаться со своими вассалами и людьми как можно эффективнее, если у него есть хоть какой-то шанс пережить Долгую ночь.
   ...и найти способ подготовить грамотных разведчиков, - со вздохом подумал он. Может быть, это и удастся сделать за относительно короткий срок, но для этого ему понадобятся деньги... а это уже целая проблема.
   С другой стороны, он не мог просто отложить свои поиски. Он был так близок, так близок к разгадке того, что, как он надеялся, станет ответом на... все. Он должен был соблюдать баланс и использовать свое время так интенсивно, как только мог. Первый год жизни давал ему наибольшую свободу и наибольшие возможности для того, чтобы убедиться, что королевство не развалится, и ему предстояло многое обдумать.
   Сконцентрировав волю вокруг себя, как крепкий оплот, он снова открыл глаза. Черная муть все еще клубилась по краям его сознания, но, если позволить ей разгуляться, ничего хорошего не выйдет.
  Я не могу размышлять, я должен двигаться, иначе я сойду с ума... снова
  Он содрогнулся от этой мысли.Если он снова сойдет с ума от непрекращающегося отчаяния... от всепроникающего уныния, которое, казалось, понемногу заползало в его зрение после каждой жизни
  Если я снова потеряю ее... я не уверен, что смогу вернуться
  Он снова глубоко вздохнул. По крайней мере, продолжающаяся охота за имуществом Мизинца давала ему столь необходимую возможность выплеснуть свое разочарование. Мастер монет был, хотя Джоффри и не хотел этого признавать, финансовым гением. Там, где другие уходили от налогов короны, Мизинец создавал сложные торговые компании, склады, доки и дома на подушках (многие из которых, казалось, не существовали в реальности) и использовал их для перекачки налогов до того, как они попадали к нему в официальном качестве. И, конечно же, раз в два года он получал займы от всех - от Ланнистеров до Веры и Железного банка... и все это от имени короля.
   Он медленно, очень медленно проливал свет на огромные финансовые предприятия бастарда, хотя по понятным причинам держал свою деятельность строго в пределах Королевской Гавани. Он не сомневался, что бастард приложил руку к убийству Тириона во время его последней жизни, возможно, использовав его мать в качестве невольной пешки... должно быть, имп слишком близко подобрался к правде. Он провел много ночей, молча читая записи Бейлиша, и было очевидно, что Тирион, как и он, должен был найти несколько несоответствий.
   Игроки делают игру, а игра делает игроков... - загадочно подумал он. С таким количеством загадок, окружавших его, он чувствовал себя немного поэтом, по правде говоря. Возможно, Рейегар Таргериен и его одержимость арфой были не такими уж безумными, как он думал... или он уже был таким же безумным, как он.
   Он отбросил случайные мысли, когда колокола прозвонили полдень. Нужно было работать.
  И какой невероятной и насыщенной будет эта работа
  -.PD.-
  Роберт громко рассмеялся, когда Джоффри спросил его, сможет ли он присутствовать на заседаниях малого совета, и снова рассмеялся, когда тот настоял на своем. Когда же Роберт понял, что тот говорит серьезно, он странно замолчал, устремив взгляд в какую-то далекую даль, и думал только о себе. Вскоре он согласился, слегка кивнув.
   Все то небольшое уважение, которое он приобрел к своему бывшему "отцу", было утрачено, когда Джоффри попытался образумить его.
   "Отец, сто тысяч золотых драконов за турнир... это безумие!!!" - сказал он, схватившись за голову обеими руками.
   Они находились в малом зале совета вместе со всей их никчемной компанией, исключая, конечно, Неда. Обычно прохладная температура в малом зале совета исчезла, сменившись умопомрачительной жарой, в которой Джоффри приходилось как-то пробираться, не рискуя сойти с ума.
  Я не помню, чтобы сумма была такой высокой... ее... ее
  "Это безумие", - прошептал он, когда Роберт опасливо посмотрел на него.
   "Не смей отнимать это у меня, мальчик", - сказал он, находясь в нескольких шагах от ярости и даже... отчаяния?
   Джоффри тупо покачал головой, повернувшись к Неду: "Лорд Старк, пожалуйста, вразумите моего отца", - умолял он десницу короля.
   Я уже пытался образумить его милость... но безрезультатно, - закончил он, оглянувшись на Роберта.
   "А я, черт возьми, вижу причину, и она гласит: "Прекрати тявкать и делай то, что говорит твой проклятый король!"" - прорычал он, разбивая свой кубок о стол. "Теперь о девице Таргериенов!" - сказал он, обернувшись к Неду и Варису, - "Я хочу, чтобы она умерла, и этот идиот Визерис тоже", - приговаривал он.
   Однако Джоффри не обращал на это внимания, он почти навязчиво тер рукой лицо.
   Королевство уже задолжало шесть миллионов золотых драконов... шесть миллионов! Он с отчаянием смотрел на возмущенного Неда, пытавшегося защитить Таргериена.
   Шесть миллионов уже приближаются к семи!
   "У нас нет золота ни для королевской армии, ни для королевских скаутов, но у нас есть золото для этого зрелища?! Я мог бы снарядить Первый легион на такую сумму!" - буркнул он, вставая.
   Роберт выглядел так, словно решал, ударить его или просто громко рассмеяться. "О да, это так. Ты можешь играть в войну, когда ты чертов король, я уверен, что это зрелище будет достойно внимания... Королевская армия...", - сказал он с ворчанием, но в конце концов остановился на легкой усмешке, отраженной покровительственными улыбками большинства членов малого совета. Все, от Ренли до Пицеля, прочитали ему небольшую лекцию о том, как устроена война, когда он высказал свою идею о большой военной силе, подчиняющейся только короне. Там были такие вещи, как вассалы и левиты, которые собирались по призыву.
   Он с досадой откинулся на спинку кресла.
   Я ЗНАЮ, КАК ВЕДУТСЯ ВОЙНЫ, Я УБИЛ БОЛЬШЕ ЛЮДЕЙ, ЧЕМ ВЫ ВСЕ ВМЕСТЕ ВЗЯТЫЕ! Я видел конец света и легионы проклятых!" Ему хотелось закричать, но вместо этого он лишь сардонически усмехнулся, что, конечно, ничуть не помогло ему.
   Он снова был зеленым принцем-идиотом, и, вернувшись из Пурпура, забыл об этом маленьком факте. Он покачал головой, возвращаясь к текущему моменту. Видеть в действии маленький дисфункциональный совет, управлявший Семью королевствами (за определенную сумму бычков), было невероятным уроком того, как не надо управлять королевством. Неудивительно, что после смерти Роберта стабильность Семи Королевств каждый раз рушилась... Противоречивые интересы и неэффективное правление благодаря отсутствующему королю привели к тому, что управление королевством превратилось в уровень Вольного города.Конечно, даже такой крупный город, как Волантис, мог обходиться без постоянных интриг своих магов и советников на высшем уровне, но попробуйте сделать это на целом континенте
  "Иногда правителям приходится совершать ужасные поступки ради блага всего королевства, лорд Старк. Это, конечно, ужасная реальность, но долг, который мы должны принять, тем не менее", - сказал Пайсел. У него действительно был дар звучать покровительственно.
   "Подумайте о тысячах погибших, милорд Десница, если Визерис Таргериен пересечет узкое море с армией дотракийцев за спиной, - продолжал Варис, его голос звучал разумно. Он старался лучше, чем Пицель, хотя, зная Неда, сомневался, что это сработает.Наблюдать за тем, как малый совет принимает решение об убийстве Дейенерис, было увлекательно... Он мог только заключить, что Неду удалось в конце концов отговорить Роберта от этого, учитывая тот факт, что она казалась очень живой, когда он видел ее в Кварте
  Теперь, полагал он, наступила очередь дорогого лорда Бейлиша. Он повернулся, чтобы посмотреть на него с интересом и отвращением, гадая, какой мудрый совет тот собирается дать. Он не удивился бы, если бы этот непредсказуемый бастард объявил себя сторонником Таргериена прямо здесь и сейчас и каким-то образом вышел вперед, или если бы он придумал какой-нибудь извращенный аргумент, чтобы пощадить Дейенерис и убить Визериса - это объяснило бы, почему он не видел его в Кварте... С его склонностью добиваться успеха посреди хаоса все было возможно.
   Наконец он заговорил, хотя постоянный взгляд Джоффри почему-то заставлял его потеть... Он тоже выглядел немного потрепанным, его безупречный, услужливый фасад натянулся после многих бессонных ночей, без сомнения.
   Когда твою финансовую империю постепенно разрушает зловещая, неизвестная угроза, это может подействовать на тебя, мстительно подумал Джоффри, и жестокая улыбка неосознанно промелькнула в его взгляде. Бейлишу удалось отвести от него взгляд, после чего он повернулся к Неду.
  Это должно быть интересно
  Бейлиш прочистил горло и улыбнулся своей стандартной, уверенной улыбкой. "Когда оказываешься в постели с уродливой женщиной, лучше закрыть глаза и покончить с этим", - сказал он, и его улыбка стала знакомой: "Перережь ей горло", - сказал он, беря свой кубок и отпивая.
   Он неловко поднял кубок, и вино пролилось, а все присутствующие в комнате вздрогнули, словно от сильного звука. Джоффри продолжал смотреть на Бейлиша, прикусив губу, он пытался разглядеть красные пятна.
   Внезапно он осознал, что все смотрят на него, а его рука лежит на кинжале с широкой рукоятью, который был воткнут в дубовый стол. Он выдернул кинжал и прикрепил его обратно к поясу, откинувшись на спинку стола и пытаясь превратить свою дикую жажду крови в безобидную улыбку.
   "Да, перерезать ей горло... вы ведь знаете об этом, милорд", - сказал он, все еще глядя на Бейлиша, и его улыбка была скорее дикой, чем безобидной. Он выглядел растерянным и смутно напуганным, когда Джоффри удалось взять себя в руки. Он решил продолжить разговор и сделать вид, будто ничего не произошло.
   "Я согласен с остальными членами малого совета, лорд Старк. Дейенерис Таргериен не может позволить себе жить...", - правдиво сказал он, оглядываясь на Неда. "Я знаю, что туманные перспективы будущей войны кажутся туманными по сравнению с жизнью невинного ребенка и женщины, которая не сделала ничего плохого, но родилась не в той семье... Но Нед, ты видел, что война делает с людьми, с невинными, с городами, с этим самым городом... пожалуйста, вспомни их лица, лица вдов и голодающих детей, неурожай и грязные, окровавленные поля... Конечно, Королевский флот сделает фарш из любого флота селлсейлов, но поймать их на открытой местности будет адской задачей, велика вероятность, что они проскочат и высадятся на материке... и тогда, да, мы победим их... ценой тысяч трупов, как раз когда наступит следующая зима. Пожалуйста, Нед, подумай о тысячах людей, которых ты обрекаешь на смерть, - умолял он.
   Надеюсь, Дейенерис никогда не пересечет Узкое море... - подумал он, глядя, как Нед обдумывает его слова, и на его лице ясно читался конфликт. Да, она потеряла своего кхала и халасара во время похода через Красные Пустоши, но она также вывела драконов... и в ней было что-то... что-то, от чего волосы на его шее вставали дыбом.
  жизней можно было бы спасти, если бы она умерла, хотя была и большая вероятность того, что яма интриг, которой был Эссос, поглотит ее целиком, и драконы мало чем помогут.
   Роберт снова хлопнул рукой по столу: "Никогда не думал, что скажу это, но мой сын говорит здраво, клянусь семью Недами, просто сделай это!" - сказал он.
   Нед с сомнением посмотрел на него и покачал головой.
   Ну вот, опять... - подумал Джоффри.
  -.PD.-
  Его частые вылазки в город не оставались незамеченными, особенно по утрам, когда он использовал дневной свет, чтобы наблюдать за различными фронтами Мизинца по всему городу и следить за тем, как они проводят свои номинальные операции. Когда мать спросила его об этих вылазках, он сказал первое, что пришло ему в голову. Вернее, второе.
   "Тири... - он запнулся, вспомнив, с какой ненавистью она относилась к его дяде, - ах, то есть я, конечно, ухаживаю за леди Сансой", - сказал он, как будто это было самой очевидной вещью во вселенной.
   Она выглядела довольно успокоенной этим заявлением... лишь позже он пожалел об этой яркой идее. Ложь рухнула бы сама собой, если бы кто-нибудь спросил Сансу об этом... и тогда он привлек бы к себе еще больше внимания... Вместо этого следовало пойти с Тирионом и проклясть последовавшую бы за этим вспышку гнева.Это сработало достаточно хорошо несколько жизней назад, когда он встретил... Налию
  Он глубоко вздохнул.
   "Джоффри? Что случилось?" - спросила Санса, когда они шли через Крюк.
   "Хм? Ничего", - ответил он, моргая и оглядываясь на Гончую, которая стояла в нескольких метрах позади, присматривая за ними, чтобы не нарваться на карманников.
   Санса с любопытством смотрела на него, ее рыжие волосы мало способствовали маскировке. Ей казалось безнадежно романтичной идея тайных прогулок с принцем по городу... Джоффри считал себя умным, скрывая свою тайную цель под другим, гораздо более благородным "секретом".
   В конце концов, кто бы заподозрил послушную Сансу в том, что она служит прикрытием для маньяка-убийцы, разрывающего на части империю Мизинца? Конечно, подозревать его из всех людей было бы безумием даже по меркам Бейлиша, но Маленький Ублюдок должен был знать, что это кто-то с легким доступом к Красному замку, и после того, как он исчерпал все другие версии, он должен был подумать о случайно отсутствующем маленьком принце.
   Хотя, надо признать, все эти оправдания он придумал бы уже после совершения преступления.
   "Он такой большой... Как они смогли сделать витражи достаточно большими, чтобы закрыть эти окна?" - спросила она, глядя на возвышавшуюся неподалеку септу Баэлора.
   "Им пришлось привезти куски прямо из Мирра, и половина из них разбилась по дороге сюда", - ответил он, вспомнив, как изучал архитектуру. "Под окнами видны углубления, где рабочие соорудили временный кран, чтобы поднять их наверх, по одному на каждое окно", - сказал он.
   "Должно быть, это заняло месяцы тяжелой работы", - сказала она, рассеянно беря его за руку.
   "Годы", - ответил Джоффри, чувствуя смутное тепло и расслабление, когда он повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.
   Джоффри, пожалуйста! Я должен был!Я должен был!" - кричал голос, его рука сжимала меч в предвкушении, а его собственная ухмылка все росла и росла...
  "Ou! Ты делаешь мне больно!" - внезапно вскрикнула Санса.
   Джоффри отпустил ее руку, словно раскаленную кочергу, тяжело дыша и неустойчиво раскачиваясь. "Ухф... ухф...", - бормотал он после каждого вздоха, его разум еще не оправился от неожиданного удара. Он упал бы на одно колено, если бы не крепкие руки Сансы. Она крепко схватила его за плечи, и он слышал, как ее внезапно дико забившееся сердце приближается к нему, пока она вела его куда-то.
   "Джоффри? Джоффри?!" - говорила она, когда они сидели на паре выброшенных ящиков на обочине дороги, мимо проходили толпы людей, не обращая на него никакого внимания, Гончая странно смотрела на него и была в секунде от того, чтобы прекратить всю эту чехарду и утащить их обратно в Красный замок.
   "Я... хорошо..." - сказал он, дыша глубже, так как неясность постепенно исчезала. "Давненько у меня такого не было...", - проговорил он, укрываясь в объятиях Сансы, которая не переставала обнимать его с тех пор, как они сели.
   Он пришел в себя и встал, как будто сидел на костре: прикосновение Сансы было одновременно и успокаивающим, и чрезвычайно болезненным.
   "Санса, прости, пожалуйста, мне так жаль..." - в панике произнес он, пока она качала головой.
   "Моя рука в порядке, - солгала она, пытаясь спрятать ее под простым платьем, но Джоффри видел, как кровь снова начала циркулировать по ней, постепенно возвращая ей здоровый розовый цвет.
  Я снова причинил ей боль...
  "Джоффри! Не отвлекайся так больше! Я в порядке!" - яростно твердила она, легонько встряхивая его.
   Джоффри был слегка шокирован таким нехарактерным поведением, но не настолько, чтобы пересмотреть свое решение: вся эта затея была ужасной идеей.
   "Мы возвращаемся в Красный замок, нет..." Его прервала пощечина, причем не менее сильная, чем от руки Сансы.
   Он стоял, ошеломленный и ошарашенный, когда левая сторона его лица покалывала, и медленно моргал. Санса вызывающе смотрела на него еще четверть секунды, прежде чем покраснела от подбородка до лба и закрыла рот обеими руками.
   Они смотрели друг на друга, казалось, несколько часов, прежде чем Джоффри издал хрип.
   Внезапно его лицо обезобразилось, и из его рта вырвалось странное, фыркающее подобие хихиканья, как у какого-то безвольного, ворчливого Снарка. Санса тоже начала смеяться, прикрыв рот руками, и выглядела так, будто ей сейчас самое страшное время в ее жизни. Она безуспешно пыталась сдержать неуклонно нарастающий смех. Джоффри продолжал смеяться, даже не пытаясь больше сдерживаться и просто теряясь в нереальности ситуации.
   Вскоре она остановилась, и Джоффри сделал большой и глубокий вдох.
   Боги, это было... хорошо, подумал он, смутно удивляясь.
   Главный алтарь еще красивее, чем стеклянный... - неловко проговорил он, оглядываясь на септу Бейлора.
   "Звучит неплохо", - сказала Санса, ее голос был нервным, и она почти принужденно кивнула, - "Пойдем посмотрим", - быстро сказала она и начала идти к нему, делая вид, что ничего не произошло.
   Джоффри быстро последовал за ней, смешанные чувства боролись в нем с яростью моря и шторма, его самосознание было лишь маленькой лодкой, затерявшейся в путанице.
   В тот день он едва справился с одним из фронтов Мизинца.
  -.PD.-
  Сандор вошел на обычное место Джоффри в королевской библиотеке и увидел, что принц стоит в стороне от десяти других слуг с разными выражениями долготерпения, страха, растерянности или юмора.
   "Так, все... подождите..." сказал Джоффри, стоя очень спокойно.
   "Сейчас!" - сказал он, оставаясь смертельно неподвижным, когда все остальные сделали шаг вправо.
   Они так и стояли, пока Джоффри напряженно закрывал глаза... и открывал их.
   "Ничего", - разочарованно произнес он. "Может быть, если мы сделаем все наоборот... - размышлял он, почесывая свою несуществующую бороду.
   "... Я в отчаянии, ладно?" - сказал он, увидев Гончую и как бы оправдываясь.
   Гончая лишь ошарашенно посмотрела на него, прежде чем успокоиться.
   Это был не самый странный поступок, который он видел за последнее время.
   "Твоя мать искала тебя, - сказал он, когда слуги начали покидать библиотеку. Он мог только догадываться, что этот маленький засранец заставлял их делать ради своего развлечения.
   "Что ей нужно?" спросил Джоффри, возвращаясь к столу и разглядывая нарисованные на нем созвездия в мельчайших подробностях.
   Если у него была хоть какая-то надежда спасти Вестерос, он должен был узнать всех участников этой проклятой игры, а это означало, что нужно было изучить всех игроков, присутствующих в столице. По понятным причинам он начал с Мизинца... и не в последнюю очередь из-за маленького трюка, который он провернул незадолго до своей смерти.Полагал, что придется что-то делать и с его матерью
  Он снова взглянул на созвездия, хотя уже запомнил их вдоль и поперек.
   Он едва не убил Бейлиша, когда проснулся в этой жизни, но осторожность и перспектива лучшей награды удержали его. Он должен был знать все маленькие планы этого ублюдка, прежде чем позаботиться о нем... все эти золотые драконы должны были куда-то сбежать... а ему нужны эти драконы, и чем скорее, тем лучше.
   У него были планы.
   "Кое-что о пышном платье, которое ты должен надеть на турнир Десницы", - сказал Сандор, развалившись на одном из диванов с усталым ворчанием, несомненно, раздраженный тем, что с ним обращаются как с прославленным мальчиком на побегушках.Джоффри был благодарен ему за это замечание: Сандор, похоже, выходил из своей хриплой раковины, как будто он помнил его таким давно
  Он хмыкнул, перетасовывая листы и пергамент: "Изящное платье, да? Пойду в доспехах, может, тогда "отец" начнет воспринимать меня всерьез... чертовы сто тысяч золотых драконов... - сказал он, качая головой от глупости всего этого, пока его спина внезапно не выпрямилась.
   "Сто тысяч золотых драконов..." - пробормотал он, смакуя слова.
   "Сто тысяч золотых драконов", - повторил он, повернувшись к Сандору, и на его лице появилась слегка маниакальная улыбка.
   Молчание затянулось, пока он задумчиво смотрел на свой заклятый щит.
   "Сандор, мне нужно, чтобы ты научил меня сражаться", - сказал он.
   Гончая выглядела встревоженной.
  -.PD.-
  На турнирной площадке за стенами Королевской Гавани царила суматоха. Рабочие устанавливали шатры и палатки, а также зрительские трибуны вокруг трех основных мест предстоящего состязания. Джоффри чувствовал волнение целого города, знати и простолюдинов: огромные павильоны великих домов и деревянные трибуны для мелкого люда воздвигались, словно огромные киты, пробуждающиеся от дремоты. С каждым днем на верхушках шатров появлялось все больше и больше знамен, приветствующих город по утрам, хотя лорды и рыцари отсутствовали, в поле зрения были только мелкие рабочие, кузнецы и дровосеки, день и ночь трудившиеся над завершением строительства турнирной площадки "для" Десницы.
   И Джоффри, облаченный в полный панцирь, в котором он всего лишь жизнь назад вел Королевские земли на войну, верхом на черном коне, с копьем и щитом в руках.
   "Вперед!" - прорычал Гончий с земли справа от него.
   "Давай, Лунный Свет!" прорычал Джоффри, подстегивая своего верного скакуна, и, опустив копье, галопом помчался по площадке для поединков.
   "Твое копье слишком низко! Вверх! Вверх!" - прорычал Гончий.
   Джоффри вовремя сбавил скорость и врезался в своего противника с деревянной спиной, набитой сеном. Плечо имитатора разлетелось в щепки, и Джоффри, поморщившись от боли, выпустил копье. Потирая собственное плечо, он медленно поднял Лунный Свет с колен.
   "Немного лучше, но ты все еще недостаточно крепок. Это не молот, ты должен упираться всем телом... твоя рука едва... - Гончий запнулся, подыскивая рукой слова в воздухе. У Джоффри сложилось впечатление, что он никогда не ожидал, что будет учить кого-то фехтованию... тем более его.
   "Конечный результат уравнения? Естественное выражение всех предыдущих усилий? Естественное разрешение истории?" попытался Джоффри, остановив Лунный Свет прямо у королевской ложи, в остальном безлюдной, если не считать Сандора и нескольких подглядывающих за ним мелкопоместных.
   Сандор надулся, как и предполагал Джоффри. "Просто думай о руке как о конечном результате всего остального: твоей инерции, твоих коленей, твоей спины, а рука едва ли скажет им, получилось у них или нет", - сказал Сандор.
   "Значит, рука - это то, что связывает все воедино? Она способна отказать в совершенно правильном наклоне, но не может сделать его сама... похоже на чертова короля!" Джоффри хрюкнул, рысью возвращаясь на свой конец площадки для поединков.
   "Снова!" - скомандовал он, когда слуги заменили раненого бойца на свежего с телеги в конце площадки, а другой подал ему копье.
   Благоразумный человек мог бы назвать выражение лица Гончей выражением неодобрительного уважения, когда Джоффри кивком указал на него.
   "Вперед!" - прорычал он.
   Джоффри рванул своего скакуна вперед, как молния, его копье опустилось, но не слишком низко над целью, и он сузил глаза, устремляясь вперед. Через мгновение он уже был на месте, копье разлетелось вдребезги, но плечо болело лишь слегка, а не как огромные, натруженные синяки, которые он оставлял на нем уже несколько дней. Деревянный враг лежал на земле с дырой в центре, и Джоффри улыбнулся, глядя, как Лунный Свет скачет к Сандору.
   "... Ты быстро учишься", - сказал Гончий, за словами скрывалось слабое недоверие.
   Джоффри рассмеялся удачной шутке: "Если бы", - сказал он с улыбкой и снова позвал. "Опять!" - сказал он, возвращаясь на галоп.
   "На сегодня мы закончили, вы хорошо поработали... очень хорошо", - сказал Сандор, спрыгивая с королевской ложи.
   "О чем ты говоришь, Сандор?! У нас горит дневной свет!" - отозвался он, выхватывая еще одно копье у слегка приоткрывшего глаза слуги.
   Гончая пыталась переварить сказанное, пока слуги заменяли упавшего сенокосца на другого. Джоффри снова врезался в него, улучшив прицел и пробив его насквозь.
   "... Мы занимаемся этим с рассвета, ты уже тренировался лучше всех оруженосцев, которых я видел... На сегодня с тебя хватит", - туманно приказал Сандор, его лицо было жутко озабоченным.
   Джоффри выглядел прямо-таки оскорбленным, когда его лошадь рысью понеслась перед Сандором. "На сегодня все? Сандор, мой заряд жалок, я должен быть королем, а я едва могу победить какого-то соломенного человека в рыцарском поединке?" - сказал он, не веря своим глазам.
   Ладно, не знаю, на какую девушку он хочет произвести впечатление, но это уже достаточно затянулось, подумал Сандор, беря поводья Лунного Света: "Мы возвращаемся в Красный замок, без всяких сомнений..." - сказал он, прежде чем Лунный Свет едва не откусил ему руку.
   Сандор почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок: мальчик-принц, который пару месяцев назад восторгался его едой, уставился на него с мраморным лицом, заставляя Сандора отступить.
   "Если понадобится, мы останемся здесь под лунным светом, ясно, Сандор?" - приказал он, и его голос разнесся по всей территории.
   Гончая ничего не ответила, опустив глаза и заметив слегка опухшее плечо Джоффри и капельку крови из царапины на его руке."Твои раны..."
  "Я знаю свое тело, Сандор, меня хватит еще на две дюжины ударов", - сказал он, проходя мимо него и стряхивая боль, от которой, по оценке Сандора, и оруженосец средней руки остался бы лежать на земле с красным лицом.
   "Еще раз!" - воскликнул Джоффри, подойдя к слуге. "И принеси еще копий", - приказал он ему, глядя на полдюжины копий, оставшихся в бочке.
  -.PD.-
  Красный замок беспокойно спал по ночам, патрули стражников пробирались через залы и бойницы, а ночная смена слуг молча убирала мусор и пыль. Один из стражников, краснолюд из Ланниспорта по имени Тайфер, улучил момент, чтобы выглянуть в окно. С высоты башни он окинул взглядом двор Красного замка и убедился, что никто из наемных убийц не лезет на стену. Ирония в том, что солдат Ланнистеров ищет лазающих убийц, намеревающихся проникнуть в Красный замок, не покидала его, и он покачал головой, фыркнув. Лицемер или нет, но Тайвин Ланнистер был его сеньором и человеком, который косвенно вырастил его из убогой жизни.
   Довольный своей бдительностью, Тайфер продолжал идти по коридору, и красный ковер под его ногами заглушал его шаги, когда он проверял углы, изредка оставляемые контрфорсами вдоль длинного коридора.
   Когда он ушел, подул легкий ветерок, факелы немного затрепетали и вернулись в нормальное состояние, а вдалеке защебетала птица. На некоторое время в коридоре воцарилась тишина, прежде чем с верхушки окна медленно спустилась пара кожаных сапог. За сапогами последовали полуночные черные брюки и плащ, и вскоре по коридору пробиралась фигура в черной одежде, ноги которой бесшумно ступали по красной ковровой дорожке. Фигура свернула за открытую дверь и поднялась по длинным спиральным ступеням на высокую башню, на мгновение остановившись.
   Бледно-зеленые глаза мужчины на секунду сузились, остальное лицо было непостижимо под черным платком. Внезапно он перепрыгнул через окно в свою сторону, и наступила тишина.
   Прошло несколько мгновений, прежде чем по винтовой лестнице раздались гулкие тяжелые шаги, и вскоре по ней спустился человек в почтовой форме с факелом в руке. Он прошел мимо окна, едва взглянув на него, и зевнул.
   На лестнице снова воцарилась тишина, и черная фигура вновь двинулась вверх по лестнице. Остановившись перед дубовой дверью, он на пять минут приложил к ней ухо, а затем медленно опустился на колени и достал набор отмычек. Поначалу он тихо ругался, не зная, как работать с инструментом, но по мере того, как отмычки проверялись и раздавались щелчки, его работа становилась все более эффективной. Он медленно открыл дверь, вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
   Кабинет грандмейстера Пицеля показался ему ужасно знакомым, хотя Джоффри не мог вспомнить его очертаний: кипы пергамента и мейстерские инструменты, разбросанные по полкам и тяжелому дубовому столу. Он быстро пробрался внутрь, обшаривая глазами все вокруг, пока не добрался до большого письменного стола грандмейстера. Немного поработав отмычками над большим ящиком, он открыл его и взял в руки стопку писем. Он пролистал их молниеносно, и уже вскрытые печати не обнаружили ничего, кроме банальностей и приказов, а также случайной академической переписки с Цитаделью. Джоффри покачал головой, продолжая быстро перетасовывать письма, глаза его быстро двигались, пока руки не обменялись письмами, каждые несколько мгновений привлекая его внимание к новому.
   Он остановился, услышав шаги, сильные и быстрые. Он отчаянно огляделся в поисках укрытия в тесной комнате, но между книгами и беспорядком едва хватало места, чтобы стоять.
   Он поднял глаза к высокому потолку, услышав, как в замочную скважину двери входит ключ, и сделал один шаг назад, а затем побежал еще полсекунды, пока не вскарабкался на стену, загребая ногами и руками по кирпичам.
   Дверь открылась, и перед вами предстал подозрительного вида Грандмастер Пайсел, держащий в руках масляный фонарь и странно смотрящий на свои ключи, когда закрывал дверь. Он покачал головой и быстро пошел к шкафу с реактивами, бормоча про себя что-то негромкое, чтобы Джоффри мог услышать. Он стоял, свесившись со стены кабинета, в нескольких метрах от земли и был смертельно неподвижен, когда Пицель оглядел комнату, еще раз покачал головой и взял ключ от ближайшего шкафа с реактивами. Его движения были абсолютно уверенными, ни единой запинки или спотыкания, а сутулые движения сменились решительной походкой. Джоффри едва мог поверить своим глазам, когда грандмастер достал из шкафа небольшую флягу, которую быстро откупорил и выпил одним глотком. Он удовлетворенно вздохнул и на несколько минут прислонился к шкафу, откупоривая горлышко.
   Джоффри слизнул капельки пота, выступившие у него на губах, и с трудом перевел дыхание, когда грандмастер хрюкнул и закрыл шкаф, а затем вернулся к двери. Джоффри услышал, как он закрыл ее, но только после того, как услышал его шаги, становившиеся все более медленными и нерешительными, чем ниже он спускался в башню, решил сползти по стене.
   Я знал, что меня что-то настораживает в нашем бывшем грандмейстере в моей прошлой жизни... Его глаза выдавали его.Слишком бдительный, чтобы быть тем дряхлым дураком, каким он себя выставляет.
   Он убрал в ножны кинжал, который нашел путь к его руке, подошел к незапертому шкафу, открыл его и достал пустую флягу. Он быстро понюхал ее, затем поднес к носу и глубоко вдохнул.
   "... Дамское кружево... - прошептал он, наклоняя голову и делая еще один глубокий вдох, - С чем-то... Ночной тенью...? Нет... - сказал он себе, ища в дальнем углу шкафа, за линией больших бутылок, загораживавших ему обзор, больших бутылок, которые, как Джоффри сразу понял, были наполнены ничем иным, как уксусом.
  Интересно... что у нас тут
  Он нашел еще две колбы с оранжевым оттенком жидкости и откупорил одну, после чего осторожно понюхал.
   "Определенно не паслен... Немного печеночницы? Да... Интересно... что еще, что еще..." - пробормотал он, полностью захваченный азартом исследования. Прошла целая жизнь с тех пор, как он занимался этим в Цитадели. "Золотая чашка?" - спросил он себя и слегка макнул палец в тягучую жидкость, оставив немного на языке, а затем вытер его рукавом.
   "Нет... слишком сильный... - прошептал он, другой рукой хватая воздух.
   Это на кончике моего языка, - пошутил он про себя, потирая лицо в смутном разочаровании. Он расслабился и еще раз принюхался.
   "Цветок пряности... - пробормотал он, глядя на флакон. "Но зачем смешивать его с леди-ла...", - пробормотал он, подняв брови. "О, - прошептал он.
   Чтобы сделать спайсимилк, стимулятор.
   Очень сильный стимулятор, если учесть, что в его состав входила печеночница.
   Очень сильный и вызывающий привыкание стимулятор.
   Хитрый проныра Гранмейстер Пайсел... Этот негодяй не только симулирует старческую дряхлость, но на самом деле даже более осведомлен и активен, чем должен быть, если бы просто притворялся.Интересно, сколько еще людей попались на первую попавшуюся приманку
  Он аккуратно сложил все на место и вернулся к столу. Зная о Пайселе все, что он знал, он понимал, что в большом ящике ничего не найдет. Даже запертый ящик под окном был очевидной приманкой. Вместо этого он опустился на колени под столом, обшаривая руками все вокруг и ощупывая каждый контур стола, пока не обнаружил небольшую выпуклость, скрытую за массой большого ящика. Он осторожно подтолкнул маленький ящик, используя кинжал на случай, если Пицель оставил на нем какую-нибудь ловушку.
   Осторожность оказалась излишней, когда ему на руки упал деревянный ящик, бледно-зеленые глаза Джоффри сверкнули в свете, проникающем через окно от восходящей луны.
   Открыв ящик, он обнаружил в нем пачку писем и еще три оранжевые колбы. Он внимательно просмотрел письма, читая быстро, но эффективно.
   Все они были написаны шифром, но Джоффри пришел с пергаментом и пером. После месяцев и недель, которые он потратил на запоминание и даже расширение своих знаний о шифрах, от самых современных до самых причудливых, в своих диких попытках взломать код, скрывающийся за ответами, он нашел перевернутую версию вертикального шифра мейстера Гойла почти милой.
   С каждой буквой его брови поднимались все выше и выше.
  Любимец Тайвина насквозь... ничего нового, полагаю
  Глубина сотрудничества между ними была просто поразительной, и Пицель оказался гораздо большим, чем просто осведомителем, поставляющим в Кастерли Рок всевозможную ценную информацию. Благодаря Грандмастеру Тайвин имел неограниченный доступ к лекарствам всего Красного замка и распоряжался ими по своему усмотрению: начиная с того, что еженедельный "Лунный чай" Серсеи был приготовлен так тщательно, что стал не только безвредным, но и бесполезным, и заканчивая его указаниями, как справиться с изжогой Роберта. Последнее граничило с изменой... когда он смешал обычное средство с дистиллированными бутонами шафрана... непонятным легким коагулянтом.
  Неудивительно, что Роберт почти не истекал кровью после того, как эта свинья растерзала его... боги
  Джоффри в недоумении покачал головой, напряженно размышляя.
   Черт возьми, в половине случаев, когда его "бедное сердце сдавало", вместо наперстянки должна была быть настоящая... с его кровавыми привычками в еде... Несуществующая канализация Королевской Гавани должна быть чище, чем его артерии!
   Но почему? Зачем Тайвин это сделал?
   ... Почему именно сейчас?
   Наверное, что-то пошло не так, подумал он, усаживаясь поудобнее и прислушиваясь к движению, но ничего не услышал. Он закрыл глаза и стал строить догадки, погружаясь в мутный мир интриг, который казался ему таким чужим. Чего хочет Тайвин?
   Все просто: власть Ланнисеров превыше всего. А это значит, что я - король... а Роберт мертв... Я еще слишком молод, но он должен знать, что при раннем престолонаследии велика вероятность того, что Ренли перехватит власть... Почему бы не подождать, пока я стану старше, опытнее и буду уверенно держаться в умах королевства? Может быть, он считает, что угроза, исходящая от Ренли, слишком мала, чтобы о ней заботиться?Может, он не знает о поддержке Тиреллов
  Нет, решил он, Тайвин слишком осторожен, когда не замешана его проклятая гордость... даже одни Штормовые земли могут нанести ущерб его наследию... должно быть, он планировал, что Роберт съест и выпьет до смерти через несколько лет, чтобы убрать Роберта из поля зрения, когда наследник... я... окажусь в лучшем положении.этом есть смысл, учитывая его вмешательство в дозировку "Матушкиного лунного чая", он хочет иметь еще пару наследников на вся
  В этом плане должен быть изъян... - подумал он, пытаясь вспомнить все, что узнал о Пайселе во время расследования этой жизни.
   Он был не самым блестящим умом в медицине, по крайней мере, если верить слухам. Конечно, он получил свое серебряное звено, но с бутонами шафрана сложно обращаться, особенно учитывая их относительную безвестность в качестве лекарственного реагента. Большинство мейстеров использовали бы... - он порылся в памяти, подыскивая название.
   Гилероза, гораздо более простой коагулянт... и его легче обнаружить.
   Расчеты Пицеля, должно быть, где-то ошиблись, доза слишком сильная... Добавьте сюда смерть Джона Аррена и его безрассудный образ жизни... неудивительно, что Роберт постоянно падает замертво, так или иначе.
   Джоффри моргнул.
   Ущерб... он уже нанесен.
  Конечно, существовали паллиативные методы лечения и изменения в образе жизни, которые могли бы помочь, но
  Джоффри продолжал листать письма, быстро осознавая, что "лечение" началось довольно давно. Слишком давно.
   Роберт был ходячим мертвецом.
  ... Вы ублюдки... невежественные, глупые ублюдки
  Стержень, поддерживающий мир в Семи Королевствах, так или иначе должен был умереть... вопрос только в том, когда.
   Джоффри подавил темное желание зарубить Пицеля ржавым мечом, стараясь не думать об этом, пока искал остальные письма. Где-то была недостающая часть. Кто-то должен был снабжать старого дурака пряным молоком, потому что хитроумные химические опыты, необходимые для его изготовления, выходили за рамки его лаборатории, а возможно, и его опыта... а письма Тайвина не свидетельствовали о пристрастии Пицелла.
   Джоффри нахмурился, обнаружив несколько писем без шифра, но с простым списком. Темы были самые разные: от "иббенских купцов" до "смерти Джона Аррена", от "Дейнриса Таргериена" до "Драконьей ямы"... и маленький кожаный ремешок, меньше его ладони, идеально подходящий для флакона или двух "Пряного молока"... и никакой подписи.
   Они шли все дальше и дальше, и Джоффри быстро понял, что отправитель запрашивает информацию... хотя, не видя ответов самого Пицеля, нельзя было быть уверенным в этом.
   Еще один двойной блеф, два скрытых мастера, один из которых прячется в тени другого.
   Игра престолов оказалась глубже, чем он думал... а ведь он даже не начал с Вариса, самого очевидного участника интриг... или начал? Может быть, под тенью паука скрывается еще более компетентный игрок?
   Ненавижу интриги, подумал он, раздраженный их поворотами. Если подумать, они ничем не отличались от головоломок Пурпурного, просто разные виды разочарований и двойных догадок.
  Как же все-таки Пицель получает Пряное молоко, не может же оно поступать через лежбище, если только в этом не замешаны два его ученика
  Он слегка хмыкнул, подойдя к окну, и бросил короткий взгляд вниз, прежде чем ощупать раму окна на предмет чего-нибудь неподходящего. Подоконник был вытерт, очень чисто.
   Джоффри сузил глаза, ощупывая края подоконника, и почувствовал что-то сухое и липкое прямо у его края. Он принюхался к этому черному предмету, а затем, наморщив нос, вытер палец носовым платком.
   Вороньи отходы... Они доставляют дозу и заказы Пицелла через его собственное окно... значит, у второго хозяина Пицелла есть доступ к специально обученным воронам... Интересно.
   Спустившись по лестнице, он распорядился, чтобы все было так, как он нашел, беззвучно взломал дверь и запер ее за собой. Ему было о чем подумать.
  -.PD.-
  За Уиллом из Олд-Бриджа было приятно следить. Как один из четырех Мастеров Ключей, он подчинялся непосредственно Бейлишу и служил одним из посредников между Мастером Монет и его коррумпированной сетью капитанов Золотых ворот, судоходных предприятий, складов и, конечно же, домов на подушках.
   Ему довелось подолгу наблюдать за огромной финансовой империей, которую Бейлишу каким-то образом удалось воздвигнуть в столице без чьего-либо ведома. Конечно, он также лично сжег и покалечил значительную часть этой империи - крайне необходимое упражнение для выплеска своего разочарования. Однако в последнее время в голове Джоффри появились другие мысли.
   Пустые размышления о том, как заставить империю работать на другие... более просвещенные цели. В конце концов, зачем сжигать то, что можно использовать? Тем более что у Джоффри на уме были довольно... дорогостоящие идеи.
   Его нос дернулся, когда он беспечно спрятался за повозкой, полной стальных слитков, как раз в тот момент, когда его знак оглянулся.
   Починка столичных канализаций - неплохая идея, подумал он, замедляя шаг, чтобы, выйдя из-за повозки, спокойно идти за рабочим, несущим высокий ящик.
   Его знак продолжал идти, а пение молотов и кузниц стальной улицы не прекращалось. Бейлиш наконец понял, что Уилла основательно скомпрометировали, а Джоффри понял, что он понял, когда Уилл целых два дня просто ходил кругами по городу, даже не приблизившись к оставшимся авантюрам Мизинца. И это при том, что за Мастером Ключей следовали банды головорезов, без сомнения, намеревавшихся найти его хвост и проломить дубинкой череп ужасной "Тени".
   И вот Джоффри перешел на более зеленые пастбища, следуя за подчиненными другого Мастера Ключей, некой Дженнет Уотерс. Похоже, обязанности этого истукана были связаны скорее с чистым шпионажем, чем с экономическими предприятиями: большую часть дня он посвящал организации стаи шпионов, которые следили за различными высокородными или иными важными жителями города, от леди Стоукворт до Тороса Миррского.
   Он остановился возле группы оруженосцев, торгующихся с мускулистым кузнецом и его подмастерьем неясных размеров, остановился так, чтобы случайный наблюдатель мог подумать, что он часть группы, но достаточно далеко, чтобы сама группа могла списать его на очередного прохожего, разглядывающего товары.
   Наклонив голову, он увидел, как лакей Дженнет Уотер, безымянная крыса из Блошиного дна, остановился возле другой лавки, делая вид, что рассматривает товары. Однако его взгляд постоянно перемещался между ней и другой кузницей, охраняемой двумя суровыми северянами в ливреях Старков.
   Джоффри подавил желание застонать.
   Клянусь старыми богами, Нед, неужели ты должен быть еще более заметным?
   Крыса из сточной канавы полушутя торговался с кузнецом, быстро показывая монетами, что он заслуживает внимания по крайней мере подмастерья, а не молота, несмотря на свою потрепанную одежду. Все это время он не сводил глаз с кузницы на другой стороне улицы, а стражники Старка, как и их хозяин, не замечали, что за ними наблюдает незваный гость.
   Нед Старк вышел из кузницы Тобхо Мотта, лицо его было сосредоточенно, и он рассеянно махнул рукой своим стражникам, чтобы те следовали за ним. Джоффри подумал, что мог бы стоять прямо за ним и не заметить. Шпион вскоре последовал за ним, а Джоффри остался размышлять.
   Какого черта Нед делает в кузнице и почему Мизинец обратил на это внимание? Знал ли он, что Нед придет сюда, и таким образом следит за тем, чтобы все шло по плану? Или это сюрприз как для него, так и для Неда? размышлял он, пробираясь в дом Тобхо Мотта. Он "играл" в игру, но это не означало, что он отказался от своей дерзости, которая помогла ему пройти через столько жизней.
   "Чего хотел лорд Старк?" - спросил Тобхо в упор, напугав мужчину и заставив его выронить молот, который он чинил.
   Мужчина слегка попятился назад, полсекунды смотрел на звонкий стук металла по наковальне в задней части магазина, а затем снова повернулся к Джоффри: "Я не знаю..." Тобхо мгновенно прикусил язык, его лицо быстро покраснело от вторжения, и он приготовился разразиться мощной инвективой, когда Джоффри прошел мимо него.
   "Конечно", - сказал он, проследив за направлением взгляда, проходя мимо матерчатой перегородки и укрываясь от внезапного жара кузницы. В центре стоял подмастерье Тобхо, широкоплечий юноша с мощными руками и темными волосами, и с силой бил молотом по наковальне, держа щипцами раскаленное железо.
   Подмастерье прекратил работу на середине взмаха, его молот все еще держался в воздухе, а лицо, мокрое от пота, повернулось к нему. Джоффри почти представил себе Рейегара Таргериана на месте наковальни, а на лице мальчика вместо пота - кровь. Мальчик не успел ничего сказать, как Джоффри вышел из магазина... он увидел достаточно. Тобхо Мотт смотрел ему вслед, бережно сжимая свой молот, как человек, знающий, что с ним делать.
   Джоффри шел по улицам в глубокой задумчивости, срезая путь через переулок.
   Он понял, что значительная часть времени, проведенного Недом в Королевской Гавани, всегда была посвящена выяснению правды о его происхождении. Независимо от того, спас он Брана или нет, Нед всегда подозревал о своем происхождении и всегда стремился выяснить его... почти как если бы существовала активная сила, подталкивающая к такому развитию событий. Особенно жалкая и гнилая сила, от которой исходил ужасно знакомый запах. Он уже видел, как тот посетил несколько борделей, где плодились последние бастарды Роберта, и с учетом потрясающей способности Неда к интригам связать все точки было несложно. Его осторожно вели от бастарда к бастарду, оставляя идти по следу улик, которые привели его в черные камеры и в королевство, где началась Война Пяти Королей. Остался только вопрос о кукловоде.
   Очевидный последующий вопрос: Варис или Бейлиш? Пицель был маловероятен, учитывая, как глубоко он сидел в кармане Тайвина, таинственный пособник или нет, а Серсея и Барристан были очевидными нежелательными кандидатами. Станнис решил выбросить игру за борт и бежать на Драконий Камень... что, в общем-то, демонстрировало поразительное количество здравого смысла.
   Оставался Ренли, интересный выбор... вот только он никогда не объявлял бастардами ни Джоффри, ни его братьев и сестер. Его утверждение всегда предполагало, что никому не нужна марионетка Ланнистеров, и что последующий выбор - он или Станнис - был очевиден. Скорее всего, он не знал правды.
   Варис всегда был вероятным виновником. Паук держал свои карты при себе, казалось, никогда не поднимая волн и не участвуя в великих замыслах... что, конечно, в действительности означало обратное.Сложным вопросом было выяснить, где и почему, а может, и как
  Но в глубине души Джоффри знал, что за всем этим стоит Маленький Ублюдок. Все это пахло им.
   Мизинец всегда оказывался на стороне Ланнистеров после каждого противостояния в тронном зале... подставляя Неда и обеспечивая хаос и войну.Если он устроил все так, что у чести Неда не осталось выбора, кроме как оспаривать престолонаследие, и в то же время поставил себя перед Серсеей как решение той самой проблемы, которую сам же и создал
  Тогда он действительно был таким же хорошим игроком, как и все остальные, подстроив события так, чтобы возвыситься благодаря проклятому хаосу, благодаря его помощи золотым плащам, браку Мейерджери и всему, что за этим последовало... Это соответствовало тому, что Джоффри знал об этом ублюдке.
   Был один быстрый способ выяснить, действительно ли за всем этим стоит Бейлиш... но ему нужен был человек, приближенный к Мастеру Монет, а не тот, кто делает грязную работу кошачьими лапами.
   Он свернул в другой переулок, надел черный плащ и прикрыл рот черным платком, ускорил шаг, взбежал по штабелю ящиков и спрыгнул на балкон, выходящий на небольшую, но хорошо обставленную усадьбу. Человек с арбалетом едва успел испустить тревожный вздох, как ему перерезали горло, и он рухнул на колени. Оттолкнув булькающего мужчину в сторону, он вышел в коридор, который быстро привел его к небольшому кабинету.
   Открыв дверь, он обнаружил, что крыса из сточной канавы отчитывается перед одним из Мастеров Ключей, Дженнетом Уотерсом, тучным человеком, одетым в слишком большие для его должности... и его доходов наряды. Глаза Дженнета расширились, когда он увидел Джоффри, который уже зажал рот крысе, а другой рукой пронзил длинным и тонким браавосским стилетом челюсть мужчины и поднялся вверх, гладкий металл скользил вверх, как валирийская сталь по песку.
   "Ты!" - задохнулся Уотерс, отшатнувшись назад, и стул за его спиной упал на пол.
   Какая-то часть его души предвкушала удовольствие, которое ему вскоре предстоит испытать... а другая упивалась предвкушением.
   "Я", - согласился Джоффри, извлекая шпильку, и шпион рухнул на пол, как марионетка, у которой перерезали ниточки.
  -.PD.-
  Он почти навязчиво мыл руки, и ведро с водой становилось красным, когда он снова и снова тер ладони. Закрытая дверь позади него пульсировала в его сознании, хотя он старался не обращать на нее внимания.
   Он твердил себе, что не хотел этого делать, но знал, что это ложь.
   Он отогнал противоречивые чувства на задворки сознания, жалея беднягу, который на следующее утро вошел в комнату и обнаружил там шелуху, называвшую себя Дженнет Уотерс. Ему потребовалось время, чтобы заговорить. Он был... был очень напуган лордом Бейлишем.
   По крайней мере, я сделал это не ради него самого, а ради какой-то цели. Чтобы спасти королевство, говорил он себе, продолжая мыть руки. Он покачал головой, пытаясь вернуть мысли к тому, что узнал.
   Бейлиш знал местонахождение всех бастардов Роберта в Королевской Гавани, а некоторых даже переместил на более видные места. Он лично приказал Уотерсу постоянно следить за Недом и доложить ему, как только Нед отправится к Мотту и увидит Джендри, ученика Тобхо Мотта и самого старого и похожего из всех бастардов Роберта.
   Всю мою жизнь... именно Бейлиш причинял мне больше всего зла... после меня самого, разумеется.Он знает правду о моем рождении и манипулирует Недом, чтобы тот узнал ее сам... все это часть его плана, чтобы возвыситься в конечном счете
  Бейлиш также оплатил более десятка переписей одной книги, большинство из которых было спрятано в подвалах поместья... за исключением горстки, доставленной самому Бейлишу.
   Взглянув на книгу "Родословные и истории великих домов Семи королевств", Джоффри не смог удержаться от вздоха. У него было чувство, что он знает, к чему все это приведет.
   Мне нужно помедитировать, подумал он, покачивая головой.
  -.PD.-
  Пока сердечное дерево Красного замка свистело на ветру, его сознание опускалось все ниже и ниже, его внимание было сосредоточено на нити смысла и направления, которую давала скрижаль. Как он всегда знал, где находится скрижаль по отношению к нему самому - в его покоях, под его кроватью, если быть точным, - так же он знал и направление, в котором лежит ее суть. Как и в случае со Звездами, он позволил своему сознанию следовать за нитью смысла, продолжая погружаться, погружаться и погружаться, теряя смысл внешнего мира, теряя само существование, когда он чувствовал, видел, осязал, обонял калейдоскоп ощущений, доходящих до места глубоко внутри него. Он чувствовал зловещую, разрушающую реальность силу пурпурных столбов над ним, заполненных фракталами, которые удерживали его в эонах, если бы он только захотел посмотреть, но Джоффри не поддался, даже не рискнул сделать быстрый пик к разрушающей рассудок вещи, которая каким-то образом удерживала все, чем он был. Он продолжал следовать за смыслом, как ищейка, чувствуя запах крови, слыша звон стали, ощущая страсть, силу и одиночество. Последнее вызвало метафизическую дрожь во всем его... он не знал. Он не чувствовал своего тела. Он был своим телом. Но даже больше. Он был осознанием.
   Он проследил линию, пока не достиг сущности самой скрижали, привязанной толстыми, мощными путами к тому, что, как он знал, было им самим. Он сжал ее в руках: это была тайна, это была кость, соль и бури.
   Но еще больше. Это был Смысл, подумал Джоффри. Извилистые линии, его извилистые линии, он сам, та его часть, что плотно скрепила сущность скрижали, была сложной, полной смысла, практически тенью самой скрижали из-за самой ее природы. Часть Джоффри была вылеплена, чтобы принять скрижаль, с любовью, вдумчиво, с силой... Бережно.
   Джоффри понял, что находится у контуров, краев своей души, огромной сферы смысла, которая охватывает все, что находится под ним, вокруг него, но не над ним.
   Выше находились столбы.
   Извилистые линии, скреплявшие скрижаль, были очень, очень знакомы. Он уже видел нечто подобное. Он был уверен.
   Он направил все свое сознание на саму скрижаль, прижал ее к себе и попробовал на вкус тайну, соль, кость, саму ее форму и состав, осознав, что скрижаль никогда не покидала его, никогда, она была практически частью его души. Она была здесь. Прямо здесь.
   Прямо здесь, подумал он, когда скрижаль затопила его.
   Он открыл глаза и обнаружил, что скрижаль лежит у него между ладонями, как будто он держал ее все это время.
   Он держал его дрожащей рукой, не зная, находится ли он еще внутри или уже снаружи. Звуки птиц и успокаивающий ветер вокруг сердечного дерева успокаивали его нервы и давали понять, что он снова в... в том, что, как он был почти уверен, было реальностью.
   Медленно, почти испуганно он поднял скрижаль к глазам, вглядываясь в руны, линии и изгибы, которые она хранила, как никогда раньше.
   На скрижали не было изображено ни одного языка, это были не руны, не послания. Джоффри понял, что она изображает грубую карикатуру на контуры его души... но лишь малую ее часть, края небольшого пустого пространства, очень похожего на то, которое занимала сущность скрижали, то, которое он только что видел глубоко внутри себя, прижавшись к своей душе.
   "Это карта..." "Карта к какому-то участку моей души... карта к пустому якорю", - прошептал он, и слова прозвучали для его ушей нереально.
  ...
   Но что она должна закреплять?
   На планшете были изображены лишь контуры, которые должны были закрепить что-то конкретное, то, чего сейчас не хватало. В этом и заключалась цель планшета. Привлечь внимание к отсутствующей части его души.
  ...
   "Мне нужно выпить", - пробормотал он.
  -.PD.-
  Спасибо, что читаете, и, как всегда, не забывайте комментировать!
   Глава 35: Сон.
   AN: Ммммррраааагх, с этим были проблемы, Джоффри в данный момент чертовски трудно правильно охарактеризовать, не попав в одну из нескольких ловушек, надеюсь, что получится. Отдельное спасибо Duesal Bladesinger за отзыв, очень признателен.
   Глава 35: Сон.
   "Где, черт возьми, лорд Лангвард?!" крикнул Джоффри человеку, стоявшему рядом с ним, когда тот ударом молота повалил на землю рыцаря.
   "Они все еще пытаются прорваться через вашу гр...", - его доклад был внезапно прерван стрелой, которая вонзилась ему в шею.
   Джоффри обернулся к толпе шрайков и вестеросских левитов, удерживающих крошечный холм от натиска, и увидел, что их вот-вот одолеют. "Встать во весь рост! Стоять!" - крикнул он.
   Обернувшись, он столкнулся лицом к лицу с Джоном Сноу, его голубые глаза открылись, когда он открыл рот, чтобы заговорить. "Джоффри, - произнес он, и кровь хлынула из его рта фонтаном, заливая поле боя смертью.
   Открыв глаза, Джоффри увидел потолок Красного замка, залитый светом утреннего солнца. Он слышал, как в последнюю минуту в оружейной опустошались запасы оружия, а лошадей выводили через портключ Красного замка.
   Он знал, что уже опаздывает, по крайней мере на полчаса, чтобы облачиться в доспехи в собственном павильоне... но какая-то странная сила заставляла его оставаться в постели, а его конечности медленно двигаться. Джоффри подумал, что в последнее время он много бегал, поэтому вполне логично, что он немного устал.
   Ну же, надо двигаться, иначе я пропущу соревнования по стрельбе из лука, подумал он.
   Он планировал это несколько месяцев, и, конечно же, не собирался упустить шанс из-за того, что немного устал с утра!
  ...
   Джоффри глубоко вздохнул, думая о том, сколько жизней парадоксальным образом спасет его легион, сколько добра он сможет сделать на эти деньги, сколько невероятно важных приготовлений к апокалипсису, сколько жизней, живущих в убожестве прямо сейчас.
   Он с усилием поднялся с кровати и некоторое время растирал лицо, прежде чем сделать глубокий глоток воды из кубка, стоявшего на тумбочке.
   Он немного потянулся, стряхивая с себя странное ощущение. Опустившись на пол, он зевнул и сделал несколько быстрых упражнений для разведчиков, чтобы ослабить запястья и укрепить руки.
   Он уже чувствовал себя немного лучше, когда вышел из своей комнаты и выругался, поняв, что пришел даже позже, чем предполагал.
  -.PD.-
  У сира Бейлона Свона были хорошие шансы выиграть состязание, по крайней мере, по его мнению. Большинство других лучников уже пустили свои стрелы, и присущий любому состязанию беспорядок быстро улетучился, поскольку чуть меньше половины из них не смогли попасть даже в первую метку. Он следил за Джалабхаром Кшо, любимым принцем короля Роберта с Летних островов, достойным противником со своим луком из золотого дерева. Несмотря на то что его называли принцем-нищим, он неплохо владел луком. А еще был один малый, который подавал надежды, хотя он и не помнил его имени. В таких состязаниях всегда участвовали выносливые охотники и следопыты, попытавшие счастья в городе. Он угостит его выпивкой, если тот дойдет до финала, - такой талант стоило развивать.
   Однако ему придется разочаровать их всех, потому что он ни за что не допустит, чтобы десять тысяч золотых драконов ускользнули из его рук. Хватит, чтобы построить собственный замок, если удастся каким-то образом раздобыть для него землю... или лучшего дестриера и доспехи по эту сторону Узкого моря.
   Все уже сделали свои выстрелы, и слуги стояли наготове, чтобы перенести плетеный хоровод на двадцать шагов назад для второго этапа.
   Все, кроме одного.
   "Следующий - его королевское высочество принц Джоффри из дома Баратеонов", - снова произнес глашатай над деревянной доской с геральдикой, вызвав шепот и даже несколько еле слышных насмешек.
   Сир Бейлон не знал, что принц занимается стрельбой из лука, более того, по дошедшим до него слухам, мальчик едва умел обращаться с арбалетом, да и репутация у него была не самая блестящая. Сир Бейлон редко обращал внимание на подобные слухи, но должен был признать, что, как бы ни был великолепен или ужасен его лук, отсутствие кронпринца говорило о нем плохо. Если это была шутка, то она была плохо разыграна.
   "Его Королевское Высочество, принц Джоффри из дома Баратеонов", - снова произнес глашатай, оглядывая толпу собравшихся. Они находились неподалеку от площадки для ближнего боя: толпа участников смотрела друг на друга и раздраженно бормотала. Перед ними, помимо глашатая с доской для соревнований, лежала меловая линия, а за ней - бесплодный участок поля с плетеным хороводом прямо посреди него.
   Курьер покачал головой, собираясь снять щит дома Баратеонов из Королевской Гавани, и лишь несколько испуганных возгласов вернули его внимание к толпе. Толпа расступалась перед рыцарем в красных и золотых одеждах на черном боевом коне, и огромный зверь останавливался по команде всадника в пятнадцати шагах от меловой линии.
   "Прошу прощения за задержку, милорды и леди, день был довольно напряженным", - с искренним вздохом произнес всадник, когда Бейлон понял, что это всего лишь мальчик. "Меня уже вычеркнули из списка?" - спросил он глашатая.
   "Пока нет, ваше высочество", - ответил стоящий рядом рыцарь с неопределенным пренебрежением. Сир Бейлон посмотрел на него с тонко завуалированным презрением: так нельзя было обращаться с королевскими особами! Большинство участников лишь скучающе или забавно наблюдали за происходящим, ожидая, когда принц уже уберется с дороги.
   "Так, дайте мне минутку", - несколько извиняющимся тоном сказал принц, привставая на стременах и глядя на мишень с полвдоха, а затем бесстрастно кивнул, усаживаясь обратно и пуская лошадь в галоп.
   Должно быть, он спутал это с наклоном! Балон с легким шоком подумал, что конь преодолел пространство за считанные секунды, и лук внезапно материализовался в правой руке принца, когда его лошадь взвилась на дыбы в нескольких шагах от меловой линии и закружилась в полукруге; стрела вылетела из лука мальчика, прежде чем он галопом помчался назад, откуда пришел, даже не взглянув на цель.
   "Сейчас вернусь, идите без меня!" - крикнул он, уносясь прочь, явно думая о чем-то другом.
   Толпа ошеломленно молчала, как и сир Бейлон, глядя на мишень вдалеке со стрелой, пущенной прямо в ее центр.
   Поймать драконов будет сложнее, чем он думал.
  -.PD.-
  Не торопиться с окровавленными доспехами - это чуть не стоило ему состязания... а потом он забыл шлем. Ему очень нужен был оруженосец... и нужно было поговорить с тем, кто составлял расписание. Кто поставил первый этап тилтов сразу после состязаний лучников?!
   Как бы то ни было, он прибыл как раз ко второму выстрелу - скромному, который ему удалось сделать со спины Лунного Света, - но после этого все стало интереснее. В последнем раунде Джалабхар Кшо погиб, и теперь остались только он, сир Бейлон Сван и охотник из Дорнийских маршей по имени Ангуй.
   Когда-то я получал столько удовольствия от стрельбы из лука... - размышлял он, глядя на мишень вдалеке.
   Медленно вздохнув, он уверенно натянул лук, и наконечник стрелы заблестел в лучах полуденного солнца: он целился все выше и выше, и тетива достигла его щеки. Он застыл в этой позе, ощущая свист ветра и медленный стук сердца.
   Внезапно стрела подскочила, словно по собственной воле. Она пролетела высоко и верно, а затем опустилась и вонзилась в плетеный хоровод.
   "Сир Бейлон Сванн слегка покачал головой, но не слишком обеспокоился этим фактом, повернувшись к Джоффри. "Великолепный выстрел, ваше высочество", - сказал он, комплимент прозвучал правдиво и просто для ушей Джоффри.
   "Вы тоже отлично справились, сир Бейлон, мало кто может надежно положить стрелу на таком расстоянии", - сказал Джоффри, искренне восхищенный этим человеком. Он казался надежным и не склонным к махинациям... Не служил ли он королевским гвардейцем во время его первого правления? Если так, то он, должно быть, был одним из немногих достойных кандидатов в орден после вступления Роберта на престол.
   Слуги поспешили отодвинуть мишень еще на десять шагов, хоровод снова уменьшился вдали... теперь дело за ним и Ангуем.
   "Ангуй из Дорнийских маршей!" - возгласил глашатай, вглядываясь в даль и стараясь не пропустить выстрел. Остальные участники поединка, а также небольшая толпа, собравшаяся вокруг него, в напряженном ожидании следили за тем, как крепкий на вид коротышка вздымает к небу хорошо поношенный лук и накладывает стрелу простого охотника.
   Выносливый охотник пустил стрелу, и Джоффри проследил за ее дугой в небе, пока она не достигла края хоровода, едва не промахнувшись.
   Хлопанье толпы удвоилось, когда Джоффри присоединился к ним.
   Черт возьми, он действительно хорош, подумал он, наблюдая за тем, как толпа с интересом и легким благоговением обменивает золото на пропущенные и предстоящие ставки.
   Джоффри был обеспокоен, у него было много практики в последнее время, и он казался превосходно владеющим луком.Ему доводилось делать подобные выстрелы во время службы в скаутах... но это было давно
  Однако он никак не мог промахнуться, ему нужно было это золото. От одной мысли о том, что под его командованием находится хорошо обученный легион, у него потекли слюнки.
   Клянусь богами, дайте мне пять тысяч человек, не больше, пять тысяч человек, и я смогу танцевать кольца вокруг любого легиона в пять раз большего размера.
   Он глубоко вздохнул, когда глашатай назвал его имя, взял стрелу из колчана и подошел к меловой линии. Он натягивал стрелу с давно отработанной легкостью, чувствуя зов ветра и слыша вдалеке восторженный смех детей и веселые пиры лордов и даже коммун.
   Он спустил стрелу, секунду наблюдая за ее полетом, затем обернулся к Ангую и уважительно кивнул ему: "Твое мастерство превосходно, золото вполне заслуженно", - сказал он с легкой, тоскливой улыбкой, когда стрела почти достигла цели, зарывшись в грязь в метре слева от нее.
   Толпа разразилась криками и нерешительными возгласами, которые удвоились, когда Джоффри поднял руку Ангуи в воздух, провозглашая его победителем.
   "Благодарю вас, милостивый государь, - сказал Ангуй грубым голосом, глядя на толпу и кронпринца королевства в неопределенном шоке.
   "Полагаю, вы не согласитесь принять предложение о работе прямо сейчас?" спросил Джоффри, ухмыляясь, когда отряд краснолюдов вынес сундук, набитый золотом.
   "Нет, спасибо, милостивый государь", - пробормотал мужчина, глядя на сундук и, несомненно, думая о десяти тысячах золотых драконов, спрятанных внутри.
   "Я так и думал, - пожал плечами Джоффри.
   Ну что ж... ничего особен
   Он прошел мимо толпы, его доспехи лязгали при каждом шаге, когда он готовился к первому этапу поединков. Толпа расступалась перед ним, осыпая его комплиментами и светскими беседами, которые, несомненно, приведут к тому, что он окажет ту или иную услугу.
   Он решительно игнорировал их, направляясь к своей лошади, и подавлял в себе желание почувствовать внезапное дружеское общение и популярность. Это принесет только боль.
   Он запнулся от удивления, увидев Сансу, септу Мордейн и леди Лунный Свет неподалеку; Санса нервно дергала руками, избегая его взгляда.
   "Леди Санса! Я думал, вы смотрите первые тильты?" - спросил он в замешательстве, подойдя к ней.
   Леди наклонила голову и внимательно посмотрела на него, пока он приближался к ее хозяину: худощавый и с неопределенным царственным видом драугр, казалось, оценивал его на мгновение, прежде чем решить, что он не представляет угрозы.
   Глупый, слепой пес, внезапно подумал Джоффри.
   "Я собиралась, но потом услышала, что ты участвовал в соревнованиях по стрельбе из лука... Это было, было невероятно, Джофф!" - внезапно промурлыкала она, как ему показалось, слишком похожая на Арью.
   Они оба покраснели, когда Джоффри вежливо кивнул септе Мордейн. Старая старуха, отчасти ответственная за дальнейшие судьбы Сансы, кивнула в ответ, постоянно настороженно следя за любым признаком неподобающего поведения.
   Глупая старуха, я никогда... никогда бы не стал... - пробормотал он, когда его лицо скривилось, а зарождающиеся бабочки в животе сменились медленно поднимающейся черной желчью.
   Санса вывела его из задумчивости, схватив за руку и почти нерешительно потащив вперед, к месту поединка. "Ну же, разве ты не собираешься принять участие и в поединках?!" - спросила она, в ее голосе звучали летние нотки и удивление маленькой девочки, чья мечта сбылась.
   "Пойдем, Лунный Свет", - сказал он через плечо, отвлекаясь, когда лошадь поскакала за ними.
   Джоффри позволил увлечь себя вперед, решив избавиться от беспокойства и опасений. Позвольте себе насладиться простым моментом.
   Даже после стольких лет совет Неда Старка все еще имел над ним власть.
   В Сансе было что-то такое, что заставляло его чувствовать себя счастливым. Знамена, развевающиеся над сотнями павильонов, казались более красочными, а лепестки цветов, разлетающиеся по территории из рук смеющихся девиц, - более свежими, гипнотизирующими. Так далеко, так далеко от ужаса войны, смерти и предательства, что они казались ему не прошлым и будущим, а страшным кошмаром.
   "На самом деле это не так уж впечатляюще, Ангуй в конце концов победил меня", - сказал он ей, наслаждаясь этим чувством, как изысканным вином.
   "Не впечатляет?" - спросила она, когда они шли рука об руку, оглядывая обильные пиры под открытым небом вокруг больших шатров, лордов и рыцарей, поднимающих тосты за короля Роберта, пока они ели, пробираясь в сокровищницу.
   "Такая точность редко используется на поле боя, ведь трудно делать дальние выстрелы, когда перед тобой человек, пытающийся отрубить тебе голову", - сказал он, подняв брови.
   Санса искренне надулась, глядя на него: "Септа Мордейн говорит, что ложная скромность почти так же плоха, как и гордость", - отчитала она его, достаточно громко, чтобы септа услышала ее, сопровождавшую их в нескольких метрах позади.
   Неужели она только что наговорила гадостей на септу и на меня одновременно? Может, не все потеряно! с усмешкой подумал он.
   "Что смешного?" - спросила она слегка вызывающе, пока они ждали, пока повозка проедет по быстро формирующейся дороге между палатками.
   "Ты. Ты милая", - просто ответил ей Джоффри, улыбаясь.
   Ее лицо стало таким красным, что Джоффри испугался, как бы она не взорвалась, и от этого его ухмылка только усилилась, и он снова рассмеялся.
   "Прекрати! Ты опять это делаешь!" Санса взвыла, покраснев еще сильнее, и ее руки сами собой потянулись ко рту, а с губ сорвался невольный смешок. На этот раз, вместо того чтобы сдержать смех, она пустила его в ход, наслаждаясь ощущениями: она уронила руки и обхватила его руку, продолжая хихикать, склонив голову ему на плечо.
   Джоффри выпустил воздух из легких, закрыл глаза и прислонил голову к ее плечу, ощущая странное вечное чувство благополучия, безнадежность исчезла, как дурной сон в утреннем свете.
   Ворчливое "Кхм!" вывело его из транса, но он не хотел возвращаться. Правда, не хотел.
   Он быстро сообразил, что делает, испугался и отпустил Сансу, как будто она горела.
   Септа Мордейн смотрел на них с грозным выражением лица, но его внимание привлекла Санса. Она растерянно моргала и чуть ли не трясла головой, когда заметила, что он смотрит на нее. Она улыбнулась ему неуверенной, извиняющейся улыбкой, страх отказа был нарисован на ее лице, словно искусным скульптором. "Простите, мой принц, - сказала она, вернув жесткость в позу и сделав легкий реверанс, - я... я увлеклась, - сказала она, немного смутившись.
   Джоффри стоял неподвижно, как статуя, чувствуя себя уязвимым и неуверенным. На самом деле ему хотелось обнять ее, как тонущий моряк обнимает обломок корабля. Вместо этого он отвернулся от нее, уставившись в землю и тяжело дыша, а крики агонии и воспоминания о крови проносились перед его мысленным взором слишком быстро, чтобы их можно было обработать.
   Клянусь Старыми и Новыми богами, соберись, имбецил! Он кричал на себя в уединении, и обещание, которое он дал себе под лунным светом и черными камнями, стало для его избитого разума путеводным маяком, вокруг которого он мог сплотиться.
   Оставшаяся часть прогулки была лишена этого волшебного ощущения, их разговор был натянутым, поскольку Санса восприняла его реакцию как своего рода отвращение, направленное на нее.
   Так будет лучше, сказал себе Джоффри, когда они достигли его личного павильона, каждый шаг был почти болезненным.
   "Вам лучше уйти, леди Санса. Вы пропустите другие поединки", - сказал ей Джоффри, чувствуя себя нехорошо.
   На мгновение показалось, что она хочет что-то сказать, но вместо этого она снова сделала реверанс, и септа Мордейн повела ее обратно к трибунам.
   Джоффри вошел в шатер и быстро закрыл за собой заслонку, сделав несколько глубоких вдохов, так как противоречивые чувства оставили что-то кислое в глубине его существа.
   С могучим ревом он принялся крушить деревянный бронированный макет рыцаря, который он поставил в шатре несколько ночей назад. Деревянные щепки разлетались во все стороны, когда он превращал его в щепки под дикими ударами молота и жестокими, едва прицельными ударами меча. Так же быстро, как бессвязная ярость захватила его, она исчезла, и он тяжело дышал, глядя на растерзанные останки.
   По крайней мере, это был не человек, подумал он, мысленно приказывая слугам достать ему еще один такой же.
   По крайней мере, ему стало немного легче.
   Нахмурившись на полсекунды, он сделал шаг в сторону, поднял меч и приставил его острие к горлу мальчика.
   "Что ты здесь делаешь!" Джоффри почти прорычал.
   "M-M-M-MMMore w-wine?!" sputtered Lancel as the tray in his hands fell to the ground and the precious liquid started spilling from the bottle.
   "Пожалуйста!" Джоффри опустил меч на колени, взял бутылку и сделал долгий глоток, после чего странно оглянулся на него: "Мать послала тебя с вином?" - с сомнением спросил он. Серсея почти запретила ему участвовать в празднике, так что это звучало, мягко говоря, неправдоподобно.
   "Ах, нет, мой принц, это был король", - сказал он, но потом снова запнулся: "То есть король Роберт", - поправил он, все еще слегка дрожа.
   Джоффри слегка наклонил голову: "Ты не говоришь? Это мог быть король Мадд, только что восставший из могилы!" - сказал он, подняв брови.
   "Что... Я, может быть..." Лансель попытался ответить, но Джоффри покачал головой.
   "Это была шутка, расслабься. Боги..." - прошелестел он, услышав вдалеке звук рога. Его очередь приближалась.
   Он подождал несколько секунд, пока его бывший кузен придет в себя, закрепил свой шлем и взял со стойки копье. "Почему Роберт послал тебя?" - спросил он его.
   "Ах, он хотел убедиться, что вы готовы к поединку, мой принц", - ответил тот, напрягая губы.
   "Конечно, а вино?" - сказал Джоффри, убирая меч и молот в стойку.
   "За, ах, это..."
   "Выплюнь это, Лансель!" - крикнул он, обернувшись к нему.
   "Чтобы ты не распускал руки! Простите, мой принц!" - выкрикнул он, почти труся.
   Выражение лица Джоффри стало грозовым, когда он уставился на Ланселя. "Сам себя..." - пробормотал он.
   Принц в красно-золотых доспехах слегка вздрогнул, и смех, который он издал, был совсем не похож на тот, которым он наслаждался несколько минут назад.
   "Нелюдь!" - повторил Джоффри, смеясь так, словно услышал самую лучшую шутку в мире. "Полагаю, есть только один способ узнать это, а Лансель?" - сказал он, закрывая козырек, и, все еще негромко хихикая, направился к выходу: "Принесите мои копья! Мне нужен оруженосец!" - приказал он, когда большой черный боевой конь у палатки зафыркал.
   Лансель не стал отпираться.
  -.PD.-
  Знамена развевались на ветру, смещаясь то в одну, то в другую сторону с каждым порывом, толпа ликовала, когда последний рыцарь был повержен, а другой возвращался к королевской ложе, кланяясь королю, королеве и различным высокородным дворянам вокруг них. Даже маленькие Томмен и Мирцелла наблюдали за происходящим, привлеченные великолепием красок и ликующими толпами мелкого люда у огромных трибун, возведенных вокруг площадки для поединков.
   "Выходите, принц Джоффри из дома Баратеонов и Джори Кассель из Винтерфелла", - провозгласил глашатай.
   Пластинчатые доспехи Джори Касселя блестели в лучах полуденного солнца, а гладкая полировка говорила о том, как тщательно он заботился о них, чтобы Винтерфелл был достойно представлен на турнире. Он встретил Джоффри прямо перед королевской ложей и устало посмотрел на него, когда лошадь принца остановилась, казалось, по собственной воле.
   Джоффри кивнул капитану гвардии Винтерфелла, а затем обратил свой взор на собравшихся дворян. Серсея выглядела крайне взволнованной, совсем не похожей на Роберта, который смотрел на него с тонко завуалированной покорностью.
   Неужели я так низко пал в его глазах? мрачно подумал он, и его челюсть заработала сама по себе.
   Нед, Бран и Арья смотрели на него с разной степенью восхищения или волнения, так же как и маленькие Томмен и Мирцелла. Санса, однако, не смотрела на него, она была занята разглядыванием трибун позади него.
   Они поклонились в унисон, а Роберт небрежно махнул рукой: "Да, да! За дело!" - сказал он, на секунду остановив взгляд на Джоффри, а затем двинулся дальше.
   Джоффри закрыл шлем и приказал Лунному Свету вернуться на свое место: щит дома Баратеонов Королевской Гавани был надежно прикреплен к деревянному столбу. Его ждал Лансель с копьем и щитом, и он покачал головой, когда кузен передал ему орудия войны.
   Оглянувшись, он увидел Сансу, которая, как он понял, сидела прямо напротив Бейлиша. Он видел, как этот проныра наклонил голову вперед и влил яд в ухо Сансы.
   Джоффри зарычал, закрывая шлем, выставил вперед копье и пустил Лунного Света в галоп, как раз в тот момент, когда прогремели рога. Лунный Свет быстро набирал скорость, грохот его копыт пересиливал, когда Джори Кассель приблизился, и его копье уперлось ему в грудь.
   Джоффри с рычанием наклонил свое тело вперед и вонзил копье в Джори, поглотив его своим щитом. Джори отлетел назад на землю, кувыркаясь, а Лунный Свет продолжал идти вперед и наконец остановился на другом конце площадки для поединков.
   Обернувшись, он увидел истекающего кровью Джори, который сжимал ногу с болезненным выражением лица, а его шлем лежал в нескольких метрах позади него. Двое других Старков помогли ему подняться с земли, когда его лицо сжалось от боли, и он подавил крик.
   Бросив разбитое копье, Джоффри вернулся в центр королевской ложи и остановился перед потерявшим дар речи Робертом.
   "Похоже, мои бриджи не испачканы, отец. Должно быть, из-за вина", - с сардонической улыбкой сказал он, снимая шлем. Он не удостоил взглядом изумленное выражение лица Роберта, проскакавшего мимо мрачно выглядевшего Неда Старка и в ужасе смотревшей на него Сансы. Бейлиш все еще нашептывал сладкий яд, а Джоффри подавлял огромный инстинкт, который твердил, что кинжал должен быть в горле бастарда.
   "Я бы не стал его слушать, леди Санса, лорд Бейлиш, похоже, боится даже теней, - Джоффри с ликованием крутил метафорический нож, заставляя Мизинца замолчать и проглотить что-то кислое.
   Давай, Бейлиш, свяжи точки, ты же умный парень, подумал он, ухмыляясь.
   Он поскакал прочь с поля, прямо к Красному замку. Он надеялся, что Древо Сердца снова успокоит его измученный разум.
  -.PD.-
  Джоффри снова погрузился в глубины своей души, его сознание мимолетным шаром плыло над контурами его самого, пока он искал кусочек головоломки, которую дала ему скрижаль, - пустой якорь, который должен был что-то хранить. Он прошелся боком по блестящей поверхности своего "я", зловещая фиолетовая мощь колонн над ним почти звала его, как зов сирены. Замысловатые рисунки на костяной скрижали были лишь мимолетной карикатурой на глубину и широту запутанных смыслов, вырезанных в его "я", - неровный ландшафт душевного материала, который тянулся до фиолетового горизонта за пределами зрения, звука и "я".
   Джоффри продолжал искать, вспоминая форму и очертания края, который он должен был найти. Задача казалась титанической, и все же Джоффри чувствовал себя странно собранным, пока искал. Как будто знание того, что он должен найти, уже давало ему чувство направления в почти бесконечном пространстве смысла.
   Здесь, - прошептал инстинкт, который был старше его, старше времени.
   Здесь, подумал Джоффри, чувствуя себя на грани.
   Как детские каракули похожи на шедевр Тироши, так и скрижаль напоминала якорь. Джоффри приблизился к странному пустому пространству, столь похожему и в то же время отличному от скрижали. Оно казалось глубже, сильнее, прочнее, чем контуры, окружавшие сущность скрижали. Оно уходило вглубь его самого, как в глубокий водяной колодец, в костедробильные глубины его существа, которые не могло преодолеть даже его сознание. Оттуда она достигала края его "я" - изрезанного ландшафта его души под недобрым взглядом Пурпура.
   Его осознание достигало самих контуров, метафорического цветка, выглядывающего из земли вместо самих корней. Он не знал, для чего нужна эта гигантская слеза, проникающая так глубоко в его сущность, но, добравшись до ее внешних краев, он что-то почувствовал. Идеально вылепленный край был словно тенью того, что он жаждал обнять, закрепить. Джоффри вдыхал края, неустанно ища ответы, и чувствовал вкус чего-то старого. От него пахло целью. Инструмент. Мост. И острым... таким острым.
  Что-то помешало ему сосредоточиться, и Джоффри на секунду приподнял голову, увидев славу THEETERNALPILLARS...
  Джофрей испуганно вскрикнул, открыв глаза.Он дрожал, царапая ногтями землю, пытаясь нащупать руками хоть что-то реальное, прижимая колени к груди, и беззвучный крик застрял у него в горле. Он слегка покачивался, пытаясь нащупать хоть что-то, покачиваясь и раскачиваясь...
  "Джоффри, прости! Пожалуйста! Джоффри!!!" - завопила Налия прямо ему в ухо, и Джоффри застыл в ужасе.
   Но это был не голос Налии, не совсем. Он понял, что это голос Сансы, так как чьи-то руки продолжали дико трясти его, и что-то маленькое и мокрое упало ему на лицо. Он осмелился снова открыть глаза и увидел ее лицо, отчаянно зовущее мейстера, а по ее щеке катились слезы, попадая на его лицо.
   "Ш... Санса?" ошеломленно спросил Джоффри.
   "Джоффри?! Мне так жаль, пожалуйста, я не знала..." - пролепетала она, прежде чем Джоффри положил руку ей на бедро, пытаясь успокоить.
   "Все в порядке, Санса, я... я в порядке", - попытался он, осознав, что лежит на земле. Сансе удалось сдержать взволнованный вздох, пока он сидел, медленно моргая от слишком яркого солнца.
   "Что случилось?" - спросил он, навязчиво потирая лицо.
   Санса едва не разрыдалась, открыв и закрыв рот. Она сделала глубокий вдох, прежде чем сглотнуть, и заговорила быстро, но связно: "Я не знаю! Вы сидели под Сердечным деревом в странной позе, так неподвижно, что я подумала, что вы заснули! Вы были так бледны... на лбу выступил пот... Я подумал, что вы заснули и вам приснился кошмар, так что... так что... - она запнулась, и Джоффри осторожно взял ее за руку, чтобы успокоить ее и вернуть к реальности.
   Санса Старк. Его кости знали, что она реальна.
   "Я пыталась разбудить тебя, но ты... ты упал на землю, трясясь, и твое лицо выглядело так, будто ты испытываешь ужасную агонию, и я подумала, что ты... ты... умираешь", - с трудом сдерживая слезы, Джоффри обнял ее, глубоко дыша.
   "Все в порядке, Санса, ты не сделала ничего плохого, ты не сделала ничего плохого", - сказал Джоффри, когда она перестала дрожать, и их дыхание постепенно выровнялось, когда Джоффри почувствовал запах ее волос.
   Он рывком отпустил ее, слегка покачиваясь, и встал, качая головой.
   "Джоффри... что... что случилось?" - наконец спросила она, прислонившись спиной к стволу Сердечного дерева.
   Джоффри долго смотрел на нее, но падающие листья дуба отвлекли его: "Я смотрел на что-то... я не должен был...", - сказал он, покачав головой.
   Санса смотрела на него пытливыми глазами и, казалось, уже готова была спросить о чем-то другом, как вдруг они услышали крики нескольких стражников, громче всех - Гончей, обыскивавшей богорощу.
   "Похоже, они услышали твой крик, - сказал ей Джоффри, неловко улыбаясь.
   Джоффри... Что ты искал?" - спросила она со странной проницательностью и растерянностью.
   "I..." пробормотал Джоффри, пока Гончая не ворвалась на поляну с несколькими краснолюдами, переведя взгляд с него на Сансу и покачав головой. "Так, а кто минуту назад кричал, что нужно позвать мейстера?!" - проворчал он, раздосадованный столь очевидной потерей времени.
   Джоффри снова покачал головой и сделал еще один глубокий вдох, пытаясь проветрить голову.
  -.PD.-
  Башня Десницы казалась почти безлюдной, многие из ее стражников присоединились к празднествам внизу, принимая участие в невероятно экстравагантных пирах, которые устроил Роберт (или, скорее, сам недовольный Десница). Джоффри осторожно преодолел последний отрезок кирпича между собой и окном, еще плотнее прижавшись к стене, когда часовой заглянул в него с высоты крепостных стен. Он оставался неподвижным, пока тот не ушел, оставив ему путь свободным, и он осторожно, но быстро вскарабкался на последние несколько красных кирпичей, прежде чем взглянуть на соляр Десницы через окно.
   Если бы он потерял хватку, то наверняка погиб бы, но Джоффри упорствовал, убедившись, что рядом никого нет, а затем в порыве сил перепрыгнул через подоконник.
   Встреча с Сансой выбила его из колеи. Неужели она считала его кровавым мясником за то, что он так отнесся к Джори? Он не собирался наносить капитану гвардии Неда столь тяжелую рану, но, когда он увидел Мизинца, шепчущего ей на ухо, что-то внутри него оборвалось. А Годсвуд... Он видел ее и раньше, она иногда подглядывала за ним из-за поляны, когда он размышлял.
   В Годсвуде... Он был в секунде от того, чтобы проболтаться и быть приговоренным Пицелем к маковому молоку и, возможно, наперстянке по приказу Тайвина, чтобы освободить место для более разумного наследника... К счастью, появился благословенный Сандор и вывел его из задумчивости, прежде чем все успехи, которых он достиг в этой жизни, испарились.
   Должно быть, он питает слабость к красивым женщинам, подумал он с легким фырканьем: смех и болезненное одиночество играли друг с другом, прежде чем он прогнал эти мысли и очистил свой разум.
   Он порылся в солярии Неда Старка, и ему не потребовалось много времени, чтобы найти то, что он искал. Прямо на книжной полке, словно от этого не зависела судьба тысяч жизней, лежала копия "Родословной и истории великих домов Семи королевств" Неда - тот самый идеально выверенный удар Бейлиша, который, возможно, уже отправил Неда на верную гибель.
   Писание было очень похоже на те экземпляры, которые хранились в сгоревшем особняке покойной Дженнет Уотер. И эта копия, и другие, хранившиеся в подвале, явно принадлежали одному и тому же переписчику... мейстеру из кармана Мизинца, без сомнения.
   Он некоторое время смотрел на книгу, уже придирчиво изучая ее содержание. Назвать содержащиеся в ней доказательства "удовлетворительными" было сложно, но в сочетании с огромным недоверием и враждебностью между домами Старков и Ланнистеров, а также подозрительно несвоевременной смертью Джона Аррена... Джоффри понял, как эта книга приведет и привела Неда в движение по предназначенному для него лабиринту, став лишь ступенькой, на которую он должен был ступить в процессе прихода Бейлиша к власти.
   Он со вздохом вернул книгу, покачав головой. Взять ее сейчас - значит вызвать у Неда новые подозрения... а Бейлиш и так разжигал враждебность и подозрительность. Он узнал, что недавние недомогания Саммер были вызваны отравленной едой, доставленной по приказу Бейлиша.драки в таверне на Шелковой улице погиб гвардеец Ланнистеров и двое Старков были ранены, а Джоффри наблюдал за тревожной деятельностью одного из выживших Мастеров ключей Мизинца, который вынюхивал в Блошином болоте что-то более сложное, чем простые шпионы
  Зная, что он знает сейчас, было очевидно, что различные убийства Брана в его прошлой жизни (совершенные из Красного замка, не меньше!) были попыткой Бейлиша разжечь огонь, когда ставки между обоими Домами были не так высоки, как ему хотелось бы.
   Он вернулся к окну и стал смотреть на темную пасмурную ночь, размышляя. Он уже нанес на карту значительную часть активов Бейлиша в Королевской Гавани, а благодаря перехваченной переписке обнаружил несколько в Галлтауне. Сам Мастер Монет подходил к концу, но Джоффри все еще хотел выжать из него все, что он мог, чтобы сделать свою месть абсолютной, даже если он использует все, что украл, для более достойных целей.
   Он уже обменивался письмами с Цитаделью, спрашивая о мейстерах и архимейстерах по именам. Если он собирался править, то, клянусь богами, он должен был править. В голове снова зашевелились полудетские мысли о торговых компаниях и инфраструктурных проектах из снов много лет назад, и они жаждали монет... хотя перспектива уже не вызывала у него такого восторга, как раньше. Его видение процветающей Королевской Гавани теперь казалось ему фальшивым, а ее жители - беспечными и лживыми.
   Но это было ни к чему, у него была работа.
   В конце концов, чтобы остановить Ходоков, мне понадобится не только армия, подумал он, выпрыгивая в окно.
  -.PD.-
  Второй день турнира открылся рукопашным боем: двадцать тысяч золотых драконов лежали в сундуке на высоком столе, словно осмеливаясь подтянуться и схватить их.
   Конечно, участники боя ни за что не признались бы в таком грубом поступке. Нет, главной ценой в этой схватке были честь и слава, и разные Дома, похоже, были едины в этом чувстве. Большой ринг был забит знаменами и щитами с изображением всевозможных фантастических и мирских зверей, выкрашенными в разные оттенки вермильона, синего, зеленого, желтого и всех других цветов, какие только можно себе представить, - рыцари и лорды готовились к бою.
   Небольшая толпа придворных и подхалимов аккуратно собралась перед Джоффри, восхваляя его за вчерашнее удивительное выступление на состязании лучников и осыпая комплиментами и ничего не стоящими словами. Джоффри некоторое время просто молча смотрел на них, пока они не поняли, что их поспешный поток слов вовсе не был возвращен. Наступило неловкое молчание, он продолжал смотреть на них, и наконец его жуткий взгляд стал слишком сильным, чтобы выдержать его, когда они медленно исчезли из его окружения.
   Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как он хорошо выспался, - так долго, что он уже успел привыкнуть к этому. А вот к чему он не привык, так это к странным трудностям, с которыми ему приходилось вставать с постели.Конечно, они возникали у него всю жизнь, но он не помнил, чтобы искушение просто полежать после пробуждения было таким сильным
  Джоффри фыркнул, готовя молот и меч. Его выбор оружия вызывал неодобрение у одних рыцарей и восхищенные взгляды у других. Продемонстрировав мастерство в стрельбе из лука и в первом поединке, Джоффри показал всему королевству, что он не слабый принц. Зеленый мальчик, играющий в войну? Возможно, но, похоже, его старания были замечены некоторыми дворянами, а кронпринц, хотя бы немного умеющий воевать, - это то, что вассал может одобрить, подумал он.
   Он прервал свои размышления, заметив среди будущих бойцов знакомое лицо.
   "Лорд Баквелл!" - воскликнул Джоффри, с приятным удивлением направляясь к смельчаку в тарелке.
   "Принц Джоффри? Не думаю, что нас официально представляли, это большая честь", - сказал он, почтительно кивнув.
   Джоффри едва не шлепнул его по нагруднику в знак товарищества, прежде чем вспомнил о себе. "Благодарю вас, милорд. Ищете долю чести? Боюсь, здесь ты ее не найдешь", - признался он с легкомысленной улыбкой, глядя на развевающиеся повсюду знамена. Лорд Баквелл негромко захихикал и покачал головой: - А вы, ваше высочество? Я слышал, вы хорошо показали себя на состязаниях лучников, может быть, вы и сами получите долю несуществующей славы?" - спросил он.
   "Возможно, милорд, возможно... Если я паду сегодня, то, надеюсь, под вашим клинком, это будет честью для меня", - честно ответил ему Джоффри.
   Он поднял брови, размышляя о чем-то: "Я заметил, что ты сказал "если", а не когда", - со знанием дела заметил лорд Рогов, надевая шлем и кивая.
   Джоффри фыркнул, кивнул в ответ и вернулся на свое место. Участники поединка расположились по всему кольцу, почти обхватив его по периметру, и задумчиво смотрели на своих соседей, планируя свои козни.
   Джоффри надел шлем и огляделся по сторонам, проверяя, не наблюдает ли за ним кто-нибудь из знакомых. Не найдя никого, кого бы он узнал, он пожал плечами и стал орудовать молотом и мечом, выпячивая шею. Он не чувствовал никакого волнения, никакой цели, когда готовился к бою.
   Мне нужно это золото, сказал он себе, когда рог прогремел и он двинулся в путь.
  -.PD.-
  Торос Мирский осторожно кружил вокруг Джоффри, его огненный меч покачивался на кругах, словно прощупывая призрачную защиту. Джоффри не отставал от него, его ноги двигались сами собой, готовясь к финальной схватке. Вокруг них лежали рыцари и лорды в разном состоянии - от едва пришедших в сознание до едва ушибленных. Однако все они были повержены.
   "Если ты думаешь, что немного огня поможет мне оторваться от Тороса, то ты жестоко ошибаешься", - игриво воскликнул он, делая выпад влево, а затем вправо, но проклятый жрец огня не поддался.
   Его голова была залита потом - от жара огня или от противостояния, Джоффри не мог сказать, - но мужчина уже парировал удар, когда Джоффри прыгнул. Уклонившись от рипоста Тороса, он повернулся, почувствовав, как над головой пронесся обжигающий жар, и снова поднялся вверх. Его меч вонзился в руку мужчины, заставив его отшатнуться, а последующий удар молота вырвал из его рук пылающий меч. В завершение он слегка взмахнул водяным вихрем, и острие его меча прошло в сантиметре от горла Тороса.
   "Сдаюсь, ваше высочество, и хорошо сражаюсь", - сказал Торос, широко раскрыв глаза.
   Джоффри улыбнулся, опуская меч: "И тебе, Торос, удачного боя", - сказал он, задыхаясь от навалившейся на него усталости. Толпа вокруг ринга, казалось, потеряла дар речи, когда глашатай пригласил его забрать свой выигрыш, объявив победителем рукопашного боя.
   Джоффри был ошеломлен внезапными аплодисментами: мелкие люди и лорды хлопали и даже свистели, пока он шел к огромной трибуне, где лежало золото. Он рискнул улыбнуться дикой публике и, к своему удивлению, обнаружил, что улыбка была почти искренней.
   Как ни странно, его прежний образ жизни любил ликование толпы, и в каком-то смысле он все еще любил его. А вот фальшивые, глупые улыбки его только злили... Он не знал, лучше ему от этого или хуже. Как бы то ни было, сладкий вид золота успокаивал боль, когда он смотрел на золотой блеск драконов. Его настроение ухудшилось, когда он вспомнил, что видел такое же золото в жалком подобии "сокровищницы" в Красном замке.
   Он отсалютовал и почтительно кивнул лордам, рыцарям и даже простолюдинам, оказавшимся на его пути, но на мгновение остолбенел, увидев, что не кто иной, как Петир Бейлиш, смотрит на него, широко раскрыв рот. Мастер монет тоже был поражен, когда понял, что Джоффри оглядывается. Он быстро исчез из толпы, оставив Джоффри в одиночестве с жестокой ухмылкой.
   А, точки сошлись! подумал он. Издевательства над Маленьким Ублюдком были одним из немногих развлечений, которые, казалось, доставляли ему удовольствие.
  -.PD.-
  На выигранные деньги он мог бы снарядить величайший отряд разведчиков, когда-либо существовавший на континенте, но ему хотелось большего. Он хотел подготовить и вооружить как минимум один легион. Вестеросским рыцарям не было равных в конном бою во всем известном мире, как считал Джоффри, а дотракийских всадников они уничтожили бы в рукопашной схватке.
   Нет, работать нужно было с пехотой. Крестьянские отряды, усиленные несколькими людьми при оружии, не справятся с чередой апокалипсисов, в которых он был уверен до появления Белых Ходоков, не говоря уже о самих Белых Ходоках. Джоффри сомневался, что его пехота вообще дойдет до рукопашной схватки с ледяными демонами - они растают еще до того, как окажутся на расстоянии выстрела из лука, он был в этом уверен.
   Для своего первого легиона он должен был выиграть этот кровавый поединок и забрать домой сорок тысяч золотых, которые Роберт слишком вольно выбросил в горшок.Это будет нелегко, уже сейчас он мог сказать, что придется пробиваться через вмешательство знати, инертность и плохих новобранцев... это будет утомительная работа
  Но долг вел его вперед, и в короткой, но яростной вспышке насилия он сместил сира Арвуда Фрея, сира Андара Ройса и лорда Берика Дондарриона. К тому времени толпа сходила с ума каждый раз, когда "золотой принц", как называли его проклятые импровизационные певцы и бормотуны, слонявшиеся по краю площадки, повергал одного рыцаря за другим. Надо признать, что непоколебимо-неверящее выражение лица Роберта было достойным зрелищем, не то что выражение ужаса на лице матушки. Тирион был очень растерян, а Бран не знал, хлопать ему или плакать, что составляло контраст с радостной Мирцеллой. Санса с любопытством смотрела на него. Великая радость от того, что она потеряла себя в волшебстве сбывшейся мечты, что она наслаждалась зрелищем, знаменами и рыцарями... была несколько умерина. Она все еще смотрела широко раскрытыми глазами и радовалась наклонам, причудливым доспехам и нарядно одетым дамам, но ее редкий задумчивый хмурый взгляд появлялся все чаще и чаще.
   Но теперь ему предстояло самое серьезное испытание: сир Лорас Тирелл, Рыцарь Цветов. Джоффри, по крайней мере, по прежним меркам, показал очень хороший результат, но если он хотел пройти раунд шестнадцати и выйти в раунд восьми, ему нужно было победить одного из самых искусных всадников Вестероса.
   Лорас сидел на коне и смотрел на ликующую толпу, подмигивая смущенным девицам и вызывая зависть у молодых рыцарей и оруженосцев. Сир Лорас остановился перед Сансой, его яркие серебряные доспехи, украшенные зелеными цветами и лозами, блестели в лучах полуденного солнца. Он улыбнулся, протягивая ей розу, и Санса покраснела от такого внимания.
   Джоффри почувствовал кратковременный укол чего-то, но потом он был безжалостно подавлен: сир Лорас бросил на него косой взгляд, когда тот проскакал обратно к королевской ложе, прямо рядом с ним. "Боюсь, красивые цветы только и делают, что привлекают множество пчел", - сказал он, вынимая нож.
   Тот факт, что он знал, что это была очевидная уловка, чтобы пошатнуть его, ничуть не успокоил ту его часть, которая хотела только одного - прыгнуть и придушить цветочного ублюдка.
   "Значит, удача в том, что пчела ищет совсем другой цветок, а, сир Лорас?" сказал Джоффри с навязчивой ухмылкой.
   Поклонившись толстому королю, сидящему в большом кресле, он оставил ошеломленного Рыцаря Цветов размышлять над этим. "Мои штаны до сих пор не испачканы, отец, хотя я боюсь, что на этот раз конец для них близок", - сказал он с беспокойством.
   Роберт поднял брови и громко рассмеялся. "Просто покажи этому цветущему поньке, как Баратеоны умеют воевать!" - весело помахал он рукой.
   Джоффри сдержанно поклонился, быстро закрыв козырек, чтобы никто не успел заметить его внезапно покрасневшие глаза. Лунный Свет направился к концу площадки для поединков, прежде чем Лансель вручил ему копье. Вопреки всему, Джоффри приглянулся его ненаглядный дознаватель. Его неуклюжие манеры казались ужасно знакомыми, и Джоффри чувствовал, что его кузен несколько потерялся в жизни... возможно, именно это и нужно мальчику - твердая рука и достойный долг... за этими вечно сомневающимися зелеными глазами скрывался потенциал, он чувствовал это.
   По звуку рога Лунный Свет понесся вперед, его копье опускалось, как и копье Лораса на его коричневом жеребце, и расстояние сокращалось, пока не раздался внезапный грохот и боль. Джоффри с болью вдохнул воздух, а Лунный Свет продолжал нестись вперед, замедляя ход, когда он огибал барьер для следующего наклона.
   Джоффри отбросил сломанное копье, покачав головой. Сир Лорас был хорош: он едва достал его по плечу, в то время как удар самого Рыцаря Цветка едва не лишил его лошади. Боль от удара заставила его почувствовать себя бесполезным... как будто он был не в себе. Что он здесь делает, играет в войну? Зачем все это? Почему ему было отказано в сладких объятиях забвения?
   Последние мысли заставили его встряхнуть головой, как терьер крысу, и почти мучительно вернуть себя в настоящее. Он проверил свое тело на наличие ран или зазубрин, может быть, следов яда, но ничего не обнаружил.Возможно, в последнее время он слишком сильно нагружал себя.
   Он еще раз тряхнул головой, когда прозвучал рог, и Лунный Свет ускорился, снова опустив копье и нацелившись в грудь противника. Он вспомнил о грядущих войнах и о том, что ему нужна армия, достойная этого имени, чтобы спасти всех и остановить апокалипсис... Рыцарь цветов едва успел перехватить удар своим щитом, а его копье поразило Джоффри прямо в центр нагрудника. От удара он отлетел назад, больно ударившись о землю и кувыркаясь в грязи.
   Джоффри лежал в грязи и медленно дышал, глядя в голубое небо, обрамленное облетевшими листьями и птицами, испуганными внезапным шумом столкновения.
   Он почувствовал внезапную усталость, всепроникающую безрадостность, каким-то образом обошедшую стороной его волю. Джоффри понял, что не хочет вставать... он хотел остаться здесь один, глядя на небо. Необъяснимое и внезапное лишение его воли должно было привести его в панику и страх, но он не мог заставить себя беспокоиться.
   Он попытался встать, с трудом приподнял голову, но она снова упала на грязь.
   Снова война, снова смерть, снова заговоры, и никакого спасения.
  Он слышал ликующие возгласы толпы, переменчивой, как ветер, когда они приветствовали Лораса, без сомнения, уже склонившегося перед своим толстым олухом, предполагаемым отцом.
   Мы все должны просто спать... мы все должны закрыть глаза... - думал Джоффри, продолжая смотреть вверх, чувствуя себя истощенным, пока Лансель внезапно не оказался рядом с ним, помогая ему встать и снимая шлем.
   Толпа снова приветствовала сира Лораса, когда он скакал вокруг наклонного барьера, салютуя и впитывая славу лордов и мелкопоместных. Лунный Свет был рядом с Джоффри, готовый вскочить на него и снова ринуться в бой, как его учили, но Джоффри лишь покачал головой, погладив по голове своего послушного спутника. Лунный свет нетерпеливо заскулил.
   "Не сегодня, зверь", - сказал он ему с полусерьезной улыбкой, а затем снова обратился к Ланселю. "Спасибо, кузен, отведи его обратно в конюшню, пожалуйста", - сказал он. Лансель на мгновение встревожился, возможно, подумав о том, какие адские муки обрушит на него Серсея, если случится что-то непоправимое, но, взяв поводья Лунного Света и направив его прочь с поля, он лишь облегченно кивнул. Сам Джоффри подошел к передней части королевской ложи, где сир Лорас кланялся Роберту, а Санса хмуро смотрела на Джоффри. К счастью, Бейлиша при этом не было, иначе бастард мог бы получить метательный кинжал в лицо.
   "Ты уже отстреливался?!" - крикнул Роберт в хорошем настроении.
   Джоффри просто смотрел на него, чувствуя себя опустошенным.
   Роберт на секунду замолчал, а затем снова заговорил, слова вылетали изо рта, словно он не мог вынести тишины: "Хорошее зрелище, сынок, хорошее зрелище, ты согласен, Нед?" - почти с отчаянием спросил он своего лучшего друга. Нед на мгновение опешил, но потом кивнул: "Так и было, ваша светлость", - сказал Нед просто, как и хотел.
   Он уже принял решение, понял Джоффри, глядя на Неда.Знает он об этом или нет.
   Он восстановил крепление завещания, как мог, хотя и заметил, что оно треснуло... нет, оно уже давно было полым
  В последнее время он слишком сильно давил на себя, должно быть, дело в этом... должно быть, дело
  Он покачал головой, кланяясь королевской ложе. Он вышел за пределы площадки, а глашатай уже объявлял следующий наклон.
  -.PD.-
  Петир Бейлиш с трудом мог поверить в это. Он считал себя безумцем, даже помышляя о такой возможности... но после того как он исчерпал все возможные варианты и увидел его в действии... сомнений не осталось.
   Принц Джоффри, этот хитрый ребенок, был чертовой Тенью. Живая, дышащая машина для убийств, которая испепелила большую часть его работы в Королевской Гавани.
   Годы тренировок в холодной, собранной манере поведения позволили ему не запаниковать, но это было близко к тому. Он едва успел заснуть, как в Красном замке стал находить черные платки в своем соляре... После этого он спал по часу-два каждую ночь, засунув кинжал под подушку и нервно оглядываясь на зарешеченную дверь.
   Собравшись с мыслями, он глубоко вздохнул, и не слишком мягкое покачивание его шестеренки успокоило его нервы. Он никогда не сдавался, даже когда Брандон Старк выпотрошил его, как рыбу, за то, что он посмел защитить Кэт от жизни в страданиях и варварстве... И сейчас он не собирался сдаваться. После того как принц Джоффри оказался Тенью, ему ничего не оставалось, как поджать хвост и бежать. Его план был отброшен на месяцы, а скорее всего, на годы, но он приспособится к новым обстоятельствам, разработает новые планы, будет плыть по течению хаоса, как делал это всегда.
   Да, подумал он, это всего лишь небольшая неудача. У него все еще есть Лайза, а через нее - мощь Долины. В Галлтауне у него тоже было припрятано несколько гнезд, из которых можно было получить столь необходимые деньги для грядущих войн и заговоров.
   Откинувшись на спинку стула, Бейлиш улыбнулся. Первое, что он собирался сделать после высадки в Галлтауне, доставит ему огромное удовольствие: Нанять дюжину хороших убийц, которые набросятся на бастарда, как только он осмелится снова выйти за пределы Красного замка, и дать сигнал своим связным среди слуг принца, чтобы те отравили его вино. Ему было все равно, кто из них доберется до него первым, лишь бы он был мертв.
   Он посмотрел на пустой кубок на маленьком столике, прежде чем позвать, и его голос стал приятным для слуха: "Джеррик, вина".
   Он нахмурился, когда ничего не произошло - его великолепно вышколенный слуга ничем не выдал себя.
   "Джеррик, - снова позвал он.
   Неприемлемо, подумал он, качая головой. Он думал, что Джеррик лучше знает, чем это... жаль, правда, жаль.
   Он поднялся с кресла и открыл дверь в свою личную каюту, но увидел, что Джеррик прислонился к деревянной переборке, тонкая струйка крови вяло стекала по его шее и скапливалась у штанов.
   Бейлиш с ужасом вдохнул воздух и стал искать свой кинжал, оглядывая коридор; сердце его бешено колотилось, но он ничего не находил.
   Нет, с ужасом подумал он.
   Он сделал неуверенный шаг вперед, кинжал дрожал в его руке как лист. Я должен выбраться отсюда, подумал он, продолжая идти и набирая скорость, когда свернул за угол. Он обнаружил на полу двух членов команды кога: один с перерезанным горлом, другой с застывшим в панике лицом, вокруг него было море крови, которая, вероятно, вытекала из его теперь уже пустой глазницы.
   Поднимаясь по лестницам и проходя по коридорам, Бейлиш чувствовал себя как в кошмарном сне: каждый член его команды был так или иначе убит. Коридоры, полные ужаса, были почти невыносимы, когда он наконец добрался до палубы и почувствовал, как холодный порыв ночного ветра пробрал его до костей.
   Он застыл как статуя, когда увидел принца - его голова и лицо были открыты для всеобщего обозрения, когда он плеснул немного масла из фонаря на кучу хвороста возле грот-мачты.
   "О, Бейлиш. Я все думал, когда же ты подойдешь", - сказал он, глядя на него, и вернулся к своему занятию с беспечностью и скукой моряка, которому предстоит долгая работа.
   Ухватившись за дверную раму, Бейлиш оглядел палубу и заметил дюжину членов экипажа и полдюжины наемников, которых он нанял именно для этого путешествия, - все они были мертвы. Волны раскачивали корабль из стороны в сторону, а отсутствие рулевого заставляло его опасно раскачиваться после каждой волны.
   "Ты действительно думал, что здесь ты в безопасности?" Джоффри покачал головой, накладывая немного смолы на сложенный холст. "Двойной блеф был интересен, надо отдать тебе должное. Нужно иметь мужество, чтобы организовать отплытие своего официального судна столь очевидным образом и в самом деле взойти на него, а не ехать в своей маленькой карете по Королевской дороге", - сказал Джоффри, хмурясь и рассматривая поле.
   Бейлиш подбежал к краю корабля, глядя на ворчливое море и отмечая отсутствие своего маленького катера... хотя он мог видеть берег не так уж далеко.
   "На твоем месте я бы не стал беспокоиться, я просто выловлю тебя, а потом буду мокрым и раздраженным. Поверь мне, ты не захочешь этого делать", - сказал обезумевший принц, потянув за веревку, и последний парус корабля сложился сам собой.
   "Чт..." Бейлиш сглотнул, пытаясь собраться с мыслями и вновь прибегнуть к импровизации - единственному средству, которое никогда его не подводило. "Конечно, мой принц, - воскликнул он своим ровным голосом, в котором не было ни намека на беспокойство, - вы одержали убедительную победу в нашей маленькой игре и доказали, что вы лучший игрок, и я благодарен вам за это. Вы сами видели, как я умею строить то, о чем большинство других дворян даже не мечтали..." Я могу стать могущественным союзником на вашей стороне, и все это ценой нескольких незначительных уступок, конечно, меньших, чем те, что вы уже разрушили... Чего бы вы ни захотели, я могу это для вас получить", - сказал он ему с уверенностью. Его модель принца Джоффри все еще была не совсем верна и слегка разбита, но пока он говорил, он занимался ее восстановлением, уже улавливая полезные крупицы информации. Дух, каким-то образом вселившийся в кронпринца, был безжалостен, невероятно искусен и, скорее всего, ценил компетентность. Он не заботился о почестях и пышности, но был невероятно сосредоточен на задаче или цели. С этим можно было работать.
   Джоффри посмотрел на него с грустной и неясной ухмылкой. "То, чего я хочу, не в вашей власти дать, Мастер Монет. Я хочу иметь счастливый народ и королевство, которым стоит править, хочу, чтобы мои друзья помнили меня, хочу голыми руками избить Ночного короля до полусмерти... Хочу снова ощутить удивление перед миром, хотя бы немного...", - с тоской проговорил он, глядя на ночное небо. "А больше всего мне хочется спать... да... вечным сном без сновидений... Такое ощущение, что я не высыпался десятилетиями... - продолжил он, возвращая взгляд к Бейлишу, - Знаешь, с недавних пор единственное, что побуждает меня встать с этой проклятой тонущей кровати, - это перспектива твоих страданий. После сегодняшней ночи я не знаю, хватит ли у меня силы воли, чтобы снова встать... - сказал он, подходя к Бейлишу, остановился в нескольких метрах от него и прислонился к задней мачте, глядя на него. Казалось, ему не терпится поговорить.
   Он меланхолик, очень меланхолик... даже самоубийца, поспешно подумал Бейлиш, осторожно убирая кинжал в ножны и сохраняя жесткую неподвижность. Он всегда был хорошим читателем и несколько раз перечитывал книгу мейстера Гвиллиама "О настроениях ума", находя среди бесполезной чепухи весьма интересные моменты, которые сослужили ему хорошую службу, даже если он и забыл половину из них.Возможно, он мог бы...
  "Я восхищаюсь этим, знаешь? Твой ум всегда в движении, всегда планирует следующий шаг, всегда готов к прыжку, всегда импровизирует... Ты мог бы стать таким благом для королевства..." Джоффри замолчал, выглядя разочарованным.
  "Я все еще могу им стать, Джоффри, наши амбиции не обязательно должны быть противоположными, мы можем поговорить..."
  "Стоп", - приказал Джоффри, одним словом заставив Бейлиша замолчать. Он в отчаянии покачал головой: "Что я вообще делаю? Чертов Бейлиш... чертов Бейлиш", - повторил он, и по его лицу пробежали мурашки: лицо Джоффри стало сердитым, возможно, даже яростным.
   "Твое тело никогда не будет найдено. Ваш корабль сгорит дотла и утонет в глубинах залива Черноводной. Все будут гадать о судьбе лорда Петира Бейлиша, негодяя-вора, которого больше никогда не видели в этой жизни..." - сказал он с жестокой ухмылкой.
   Петир проглотил что-то сухое, пытаясь вновь обрести голос, и слегка подался влево: "Вы намерены сжечь меня?" - спросил он, выигрывая время.
   Джоффри как-то странно посмотрел на него, а затем его лицо внезапно обезобразилось, и из его горла вырвался ужасный, беглый смех. Джоффри смеялся громко и сильно, как будто ему рассказали самую смешную шутку в истории.
   Волосы на его загривке встали дыбом, когда Джоффри снова посмотрел на него, все еще пытаясь сдержать несколько непроизвольных смешков. "О Бейлиш... ты бедный, невежественный ублюдок... Я должен был бы пожалеть тебя, но все это доставляет мне удовольствие! Сжечь тебя? Боюсь, быстрее, чем ты того заслуживаешь. Нет, я буду пытать тебя до тех пор, пока не извлеку все до единой крупицы информации, которую я упустил, а потом буду продолжать, пока твоя истощенная шелуха не перестанет дышать. Вот что я сделаю, - сказал он, подмигнув.
   Бейлиш не смог сдержать страдальческого крика, вырвавшегося из его уст, когда сердце заколотилось в груди, и его руки почти нащупали заряженный арбалет на палубе, прежде чем он крепко ухватил его и повернулся к Джоффри.
   Джоффри стоял прямо перед ним, его рука переместила наконечник арбалета на дюйм вправо, прежде чем Петир нажал на спусковой крючок, и болт безвредно улетел в холодную темную ночь.
   "Начнем, да?" Джоффри сказал, как вдруг мелькнул кинжал, и он потерял контроль над своими конечностями, упав на землю. Тень тащила его за ноги внутрь корабля, насвистывая "Дожди Кастамере" в жутком, нестройном тоне.
  -.PD.-
  Глубины его души простирались до фиолетового горизонта вдалеке, его осознание снова вернулось в то место, которое он искал раньше. Он обхватил пустое место своим осознанием, приближая его к себе, пытаясь понять, что именно отсутствует в тени, образовавшейся вокруг него.Это было нечто, предназначенное для того, чтобы направлять, убивать, наводить мосты, и острое, настолько острое, что он едва не порезался, наблюдая за его тенью. Он был предельно сосредоточен, пытаясь понять, чего они хотят, что его насильно сформировали для получения
  Но этого было недостаточноему нужно было подобраться еще ближе, нужно было полностью забыть о своем теле, выйти за его пределы и заполнить себя пустым якорем... и был только один способ, о котором Джоффри даже не подозревал
  Он открыл глаза и взглянул на пузырек с ядом в своей руке, наклонив его так, чтобы лунный свет, заливающий богорощу Красного замка, прекрасно освещал маленький пузырек.
  Нед уже подозревал, и его, скорее всего, не переубедить... Станнис строил планы с Драконьего Камня, пока Ренли собирал мечи у рыцарей и лордов, участвовавших в турнире... Игроки готовились к войне, когда наступила зима и мертвецы задрожали, а Санса, вероятно, считала его чудовищем... он не знал, почему последнее так беспокоит его
  Он задумчиво смотрел на яд. Турнир закончился, и сегодня он не смог подняться с постели до позднего вечера. Он устал от насмешек и интриг, от войны и смертей, от планов и надежд... Разве это делает его плохим человеком? Разве ему вообще есть до этого дело?
   Гнетущая пустота, затуманившая его взор, отличалась от того тоскливого отчаяния, которое он испытывал раньше. В нем не было злости, не было сжимающего горло призрака, который иногда пытался его задушить, не было ужасных воспоминаний об агонии. Он просто чувствовал... пустоту. Так же пусто, как и якорь внутри него.
   Что его действительно ожидало? Столичные интриги. А потом война, Робб, Тайвин, Ренли, Станнис, Бейлон, Дейенерис, Ходоки... столько всего нужно сделать, столько за что можно умереть. Если бы он сбежал? Он бросит всех умирать, и конец света снова настигнет его и бросит его душу в бой... навсегда.
   Что произошло на поединке? задался он вопросом. Он уже начал рассыпаться на кусочки, но ничего страшного не произошло. Бейлиша больше нет, он больше не будет его беспокоить.Он мог собрать своих разведчиков, мог попытаться переждать войну, мог заточить Неда в келье и сохранить его здоровье, мог, мог... мог
  Мог. Но он не хотел.
   Когда я так устал? подумал он, прислонившись спиной к Дереву Сердца, и невидимая сила умоляла его закрыть глаза.
   Может быть, ответы заставят меня снова заботиться... - размышлял он, глядя на флакон.
   Может быть, ответы окончательно убьют меня... - размышлял он, снова наклоняя флакон так, чтобы он снова стал непонятным.
  Музыка
  --
  --
  Он открыл пробку и одним махом проглотил все до капли, откинувшись на Дерево Сердца. Он закрыл глаза и позволил себе погрузиться в себя, его осознание проникло вглубь его души и потянулось к пустому якорю. Некоторое время он изучал его: зловещий гул нарастал по мере того, как все сильнее светился пурпур над головой, гул в самом его существе, когда на него обрушилась боль, боль и агония, стремящаяся сокрушить его конечности и горло, измучить его до бесчувствия и разума.
   Но впервые Джоффри стало все равно. Это не было ни пустым отрицанием безумия, ни мужеством неповиновения. Он встретил боль метафорической гримасой, его разум сузился, когда он продолжал смотреть на пустой якорь, а его душу терзал Пурпур, намереваясь заставить его потерять себя в агонии и боли... но он не был отвергнут, он не был ослеплен. Он чувствовал, как непостижимая сила Пурпура несет его вверх, вверх и вверх, как Столбы поглощают его и проносят через непостижимое множество извилистых структур, превосходящих все, что он когда-либо ощущал, превосходящих Хайтауэр, превосходящих Лунные горы. Его несло сквозь нечто большее, чем вечный горизонт Серого Запределья, большее, чем ночное небо и звезды за его пределами, и Джоффри знал, что если он осмелится посмотреть, то его уже не будет, но будет ли это действительно забвением? Или это будет простое безумие?
   Он позволил соблазну ускользнуть вместе с агонией: нападение на его чувства было столь ужасным, что парадоксальным образом прояснило его разум, и сладкое оцепенение не скрыло злодеяния, совершенного над его душой, когда естественный порядок космоса был нарушен в ужасной диссонансной мелодии нереальности. И все же он смотрел на якорь сквозь раздирающую душу агонию, чистая мысль, чистое осознание, когда он ощущал контуры пустого пространства и смаковал остроту, когда чувствовал запах старости, когда ощущал цель, созданную магией и кровью ради мелкой власти и славы, теперь ожидающую повторного использования, теперь скоро растащаемую чем-то гораздо, и гораздо более великим, чем его создатели, чтобы служить импровизированным, отчаянным мостом, орудием смерти, орудием созидания, оружием войны, наследием его крови, таким острым, острее стали, острее валирийской стали, старой и забытой, орудием, чтобы завершить его цель. Для выполнения цели Джоффри. Чтобы завершить цель Пурпурных.
   Не было ни разрыва сознания, ни головокружения, скрывающего воспоминания, ни скрытого перехода, когда загрохотали вечные Столпы и засверкали фракталы, ни дезориентации, когда боль вскрикнула и он открыл глаза, увидев свою комнату в Красном замке, ни рвоты, когда он встал с кровати и упал на колени на холодный пол, ни сомнений, когда он взглянул на свои крепкие руки.
   "Брайтроар", - сказал он, не отрывая взгляда от обоих якорей, даже когда смотрел на свои руки, освещенные утренним солнцем, поднимающимся с востока и заглядывающим в окно; скрижаль материализовалась над его левой рукой в коротком кружении беззвучных фракталов, когда он задумчиво смотрел на нее обоими глазами.
   "Они хотят, чтобы я заполучил Брайтроар", - с глубокой уверенностью подумал он, глядя на грубую карикатуру, начертанную на скрижали.
  -.PD.-
  Последнее редактирование:23 декабря 2017
  Черная принцесса и Пурпурный принц.
  Вот небольшой омакэ-пик, изображающий Xover между Черной Принцессой Алианной и Пурпурным Днем Джоффри в его стремлении подняться на эту Вонючую Гору
  [img: https/orig00./e77d/f/2018/005/c/c/siblings_omake_by_lexikimble-dbz1gha.png]
  Siblings Omake
  Глава 36: Небо.
   Наконец-то!Готово... Пристегните ремни, друзья, она немного длинная, о чем вас, несомненно, предупреждали
  -.PD.-
  Глава 36: Небо.
   Маленькая яхта неслась по штормовому морю, и одна из набегающих волн едва не опрокинула судно, разбившись о его корпус. Одинокий человек на румпеле протирал свои бледно-зеленые глаза, пока стаксель яхты надувался до максимального удлинения под действием сильного ветра. Маленькое судно в считанные секунды преодолело волну, быстро набрало скорость, прежде чем на него нахлынула следующая большая волна, и оно с трудом преодолело высокий склон, едва добравшись до вершины, прежде чем снова полететь вниз; мужчина изо всех сил держал румпель, глядя на неподвижный компас рядом с собой.
   Джоффри видел, как очертания Валирийского полуострова неуклонно увеличиваются в размерах, а несчастное море вокруг него пребывает в вечном гневе, словно гибель все еще отзывается эхом в веках; большие шлейфы дыма застилают горизонт и становятся все больше, чем ближе Джоффри к материку.
   Он уверенно управлял маленькой лодкой, прислушиваясь к течениям и силе волн, чтобы оценить приближение к полуострову. Все его навыки моряка и штурмана подвергались испытанию, когда он обходил края странных водоворотов и неестественных течений, с ревом наваливаясь всем весом на румпель и едва не пропуская огромные воронки воды, словно какой-то бог отсоединил дно гигантской браавосской ванны.
   Он задавался вопросом, сколько больших кораблей не смогли обойти странные течения и опасности без повреждений, сколько судов погибло в пучине, которой были южные подступы к Валирии.Восточный и западный подходы были более безопасны для кораблей, во всяком случае, в данном значении этого слова, но ядовитые испарения, которые, казалось, наводняли полуостров, были там наиболее сильны
  Воды успокаивались по мере того, как Джоффри преодолевал худшие из течений, ветер становился все менее и менее выраженным по мере приближения к зазубренным, черным скалам обреченного полуострова. Когда он приблизился к огромному черному горизонту, который, казалось, простирался высоко в воздухе, как городские стены самого Волантиса, ветер почти не ощущался, словно какой-то великан расщепил гору пополам и погрузил одну часть под воду, а другую поднял в воздух.
   Бросив небольшой якорь, Джоффри задумчиво посмотрел на черную зубчатую скалу, и судно остановилось прямо у огромной неестественной стены. Он взял в руки грабли и принялся за работу: оставив большой рюкзак, он привязал к поясу веревку и стал взбираться по почти вертикальному склону того, что когда-то было серединой полуострова. С черным камнем было трудно работать, и только опыт помог ему не свалиться вниз, когда грабли соскользнули.
   Он пробирался вверх, хрюкая от усилий каждый раз, когда грабли срывались и он болтался над обрывом. В конце концов он добрался до осыпающейся вершины и смог встать, глядя на пустырь за ее пределами.
   Он не знал, чего ожидать, когда взялся за дело, которое обрекало на гибель многих других будущих исследователей, за дело, в результате которого погибли король Томмен Ланнистер и Брайтроар, за дело, которое даже унесло жизнь его двоюродного деда Гериона.Иногда он представлял себе Валирию как море руин и памятников давно забытым богам, иногда - как землю, отвоеванную у какой-то извращенной природы, как темный, пепельный Соториос
  То, что он увидел, когда расчистил последний валун на своем пути, было зрелищем, от которого у него захватило дух, одновременно меньшим и большим, чем он себе представлял. От его ног до самого горизонта простиралось то, что когда-то было сердцем Валирийской империи.
   Это была ужасная пустошь из черных, зазубренных скал и тускло-серой пемзы, пепельная пустыня с бесконечной пылью, которая, казалось, шепталась от малейшего дуновения ветерка. Вместо пологих холмов Джоффри увидел граненые выступы древней породы, торчащие вверх через случайные промежутки времени. Там, где он ожидал увидеть ужасных монстров и кошмары, он нашел лишь бесконечный пепел, уходящий к горизонту, где он образовывал огромную серую завесу, достигавшую самых небес.
   Джоффри на мгновение застыл между ужасом и благоговением, ошеломленный выжженной, искореженной пустошью, где даже черви не могли надеяться выжить. Через мгновение он покачал головой и глубоко вздохнул, после чего начал идти, ступая на одну ногу за другой, как делал это всегда.
  -.PD.-
  Климат был странно спокойным, пока Джоффри ел харттак, соленая мясная пища доставляла удовольствие его засыпанному пеплом рту. Он находился в небольшой палатке, пытаясь побороть потусторонний холод, который, казалось, вторгся в ночную пустошь Валирии. Он потирал руки о руки, размышляя о своей цели... ведь каким бы пугающим ни было его окружение, он пришел не смотреть на старую Валирию... он пришел вернуть семейную реликвию, утраченную временем и амбициями.
   Брайтроар, фамильный меч Дома Ланнистеров из валирийской стали, был утерян, когда нынешний глава Дома, Томмен II Ланнистер, Король Рока, отправился вместе с огромным флотом галер прямо в разрушенную Валирию в поисках богатства и славы. Ни короля, ни корабля, ни меча больше никогда не видели... и именно этот меч был нужен Пурпурным, чтобы... что-то сделать. Это был недостающий компонент плана эльдритов, а также самая ясная зацепка Джоффри за долгое время, за которую он ухватился обеими руками.Одно было несомненно: Брайтроар мог быть создан как оружие, но тень в его душе шептала о другом... инструмент жизни и смерти, ключ к огромной дыре, ведущей к сердцевине его души, связь
  Он оторвался от своих размышлений, когда заметил зловещий грохот под землей. Палатка слегка задрожала, когда отдаленный рев усилился. Джоффри выглянул из палатки и увидел, как всепоглощающая завеса из серого пепла и черного дыма застилает горизонт и покрывает саму землю, а ранее слабый ветер внезапно усиливается до силы осенней бури, все сильнее и сильнее, пока ужасно неровный песок не обжигает его лицо и глаза, а ветер почему-то все еще набирает силу и вопит, как великий зверь из старых мифов. Серая завеса неуклонно продвигалась по горизонту, прямо к берегу и к палатке Джоффри.
   Он отступил внутрь, попытался открыть рюкзак и достал тонко сплетенный носовой платок, который тут же намочил водой. Он повязал его вокруг рта и зашумел: ветер вопил, как демон, палатка сдвинулась на одну сторону, ткани натянулись, и Джоффри укрылся одеялом. Наконец палатка не выдержала: огромные прорехи разорвали ее, и она почти распалась, как только первая прореха дала трещину и запустила цепную реакцию. Вскоре палатки уже не было, только Джоффри, прижавшийся к выжженной земле, - все вокруг стало пепельно-серым. Джоффри едва видел свои руки, когда ветер оглушил его, и он закашлялся, прижимая обе руки ко рту и прижимая мокрый носовой платок. Он кашлял снова и снова, с каждым разом все сильнее, так как дым становился все сильнее, тошнотворно теплым, заполняя легкие, глаза, все становилось черно-серым, и он кашлял, кашлял и кашлял, пока платок не унесло ветром, и Джоффри не упал на землю, ветер потащил его за собой, а он схватился за горло и попытался вдохнуть, но вместо этого вырвался придушенный хныкающий звук.
   Нет, подумал он, когда ему удалось ухватиться за землю, подняться на ноги и, спотыкаясь, направиться к своему рюкзаку. Ощущение было такое, будто он толкается с левиафаном, но вскоре он снова стоял на коленях, и в его легкие не поступало ни капли воздуха, а он все трясся и трясся, тащась вперед, даже когда его залили пурпурные полосы и он был поглощен.
  -.PD.-
  Все, кроме фиолетового принца, делают шаг вправо... Значит ли это, что все идут дальше, а я остаюсь здесь, в ловушке, не в силах умереть по-настоящему? Он задумался, глядя на созвездия.
   Нет, он давно отбросил двойные смыслы, они казались ему слишком сложными, слишком легкими для неверного истолкования истинного смысла. Если Джоффри и знал что-то от таинственных существ, стоящих за всем этим, так это то, что они хотели, чтобы он понял, горячо хотели этого... Созвездия содержали истинное послание, а загадка была лишь ключом, который они оставили, чтобы кто-то другой, знающий язык вестеросцев, не смог разгадать ее до конца. Это было послание только для него, и ему казалось, что ответ должен быть чертовски очевиден... Но как он ни старался, он не мог его разгадать. Информации не хватало, чтобы выровнять простой код подстановки, и было слишком мало, чтобы пробовать сравнительные уравнения мейстера Клина... Он прибег к самым непонятным шифрам и методам дешифровки, известным Цитадели, и пока безуспешно.Однако он не мог отделаться от ощущения, что слишком много думает... созвездия каким-то образом содержат ответ
  Он глубоко вздохнул, вставая на ноги, - время отдыха закончилось, и он взобрался на большой шкаф в маленькой комнате, надежно поставив ноги на его верхнюю часть и откинувшись назад в висячем положении. Он начал повторять одно и то же движение, быстро поднимаясь и снова опускаясь. После стольких жизней, проведенных за возвращением в форму, Джоффри знал свое тело, как мейстер знает свою цепь. Он точно знал, что и когда нужно делать, как превратить тело слабого, идиотского человека-ребенка, принца Джоффри, в нечто, вызывающее смутное уважение, не убив при этом самого себя.
   Он был сосредоточен, все его существо было направлено на достижение одной цели, его упорство в поиске ответов служило надежным оплотом против уныния, черной ямы, которая делала все возможное, чтобы каждое утро он не покидал своей постели. У него закрадывалось подозрение, что, как только ответы будут найдены, все рухнет... Даже сейчас он чувствовал, как его мотивация найти ответы медленно, ох как медленно разрушается каждый раз, когда он просыпался и смотрел на завуалированное презрение в глазах Сандора, на льстивую лесть придворных, на скучное повторение повседневной рутины Красного замка, когда все продолжали танцевать на нитях судьбы.Его жгучее любопытство, всепоглощающее желание узнать, кто он такой, то, что завело его так далеко
  Видеть, как его медленно засыпают землей, казалось Джоффри почти еретическим, как будто он начинал становиться все меньше и меньше человеком и все большекакой-то машиной, мельницей, бесконечно вращающейся против рек или воздуха, шестеренкой, которая только и делает, что крутится, крутится и крутится.
   Он дошел до сотни повторений, как вдруг закричал, выражая свое аморфное разочарование, оставаясь неподвижным, свесившись со шкафа и глядя вверх дном на маленькую заброшенную комнату, которую он захватил в качестве своего логова в Красном замке.
   На мгновение он замер, прежде чем дверь распахнулась, и перед ним предстал дядя Тирион с кубком в руке.
   Хм, его покои не так уж и далеко отсюда, должно быть, он направлялся в Чатаяс, подумал Джоффри, опустив руки и глядя на перевернутую фигуру своего любимого дяди.
   Тирион с недоумением смотрел на Джоффри без рубашки, размышляя, стоит ли ему продолжать идти. "Не знал, что тебе нужна новая комната, племянник", - наконец произнес он, глядя на груду раскрытых книг и настенных рисунков созвездий, на старые пластинчатые доспехи, припрятанные в углу, и даже на несколько разноцветных кусков холста, разбросанных по комнате.
   "Дядя, мне нужно было место, где царит тишина и покой. Ты к Чатаям?" - спросил он, хватая булаву, которую оставил на верху шкафа, и повторяя упражнение, но на этот раз держа булаву обеими руками и нанося быстрые удары в случайном направлении каждый раз, когда он возвращался в вытянутое положение.
   "... может быть. Да, - рассеянно сказал Тирион, глядя на племянника. "... Что ты делаешь?" - спросил он его.
   "Привожу свое тело в форму так быстро, как только могу, это хлопотно, но всегда того стоит", - ответил он, повторяя упражнение, меняя руки и нанося удары по воображаемым перевернутым врагам слева от себя.
   "Для чего именно?" - спросил Тирион, решив наконец войти в комнату, и его любопытство уже разгорелось, когда он закрыл за собой дверь. Он никогда не видел своего племянника таким сосредоточенным... и таким необыкновенно чужим, как сейчас, когда он висел на шкафу и двигал всеми частями тела, вертя в руках одноручную булаву, а под ним лежала открытая книга, словно он мог читать ее после каждого повторения, если такое, конечно, возможно.
   "Для Валирии. Я пойду за Брайтроаром, если смогу выкопать его из горы пепла, под которой он, скорее всего, погребен...", - сказал он с покорностью человека, размышляющего о предстоящем деле, требующем много времени.
   Тирион на мгновение замер, а затем с его губ сорвалась легкая усмешка: маленький бастард хорошо его разыграл. Тирион не был слишком разочарован собой: в конце концов, изощренные шутки никогда не были в центре внимания Джоффри, так что ему простительно было не предвидеть этого. "Верно, а молот - за героическую борьбу со сфинксами, охраняющими дворцы, я полагаю?" - сказал он с забавной ухмылкой.
   "Какие дворцы? Проклятая пустошь, не верится, что вот уже сотни лет она является магнитом для жаждущих власти и богатства глупцов... Обязательно напишу вам, если найду", - сказал Джоффри, продолжая качаться вверх-вниз.
   Тирион поднял брови и сделал глоток из своего кубка: "Значит, пока не собираешься прославиться?" - спросил он, следя за его игрой.
   "Нет, через два дня я отправлюсь в Цитадель и буду трясти голову архимейстера Бенедикта, пока у него из уха не вылетит какой-нибудь дыхательный аппарат... Базовое снаряжение рудокопа Вестерленда для этого не подойдет", - сказал он и на мгновение остановился, чтобы взглянуть на Тириона. Он швырнул булаву на груду простыней и одеял, а затем еще раз приподнялся, ухватившись за верхнюю часть шкафа, после чего его ноги потеряли хватку, а падение по инерции заставило его крутануться в воздухе, а затем приземлиться на пол. "У меня уже есть кое-какие наброски, но мне бы пригодилась твоя голова, дядя. Пепел и пыль можно остановить с помощью сжатых перьев, но с вредными вулканическими испарениями дело обстоит сложнее. Как насчет экскурсии в Цитадель?" - спросил он, вытирая пот полотенцем.
   "... Вы серьезно..." Тирион с легким шоком осознал, что Джоффри надел простую белую рубашку и пристегнул к бедру кинжал. Он смотрел на замысловатые эскизы масок и герметичных трубок, разбросанные по комнате: нарисованные углем линии были плавными и целеустремленными, как набросок человеческого тела, сделанный архимейстером.
   "Дядя, это очень серьезно", - сказал Джоффри, поворачивая шею из стороны в сторону.
  -.PD.-
  И вот Тирион оказался втянут в дикое, странное приключение, которое привело его, Джоффри и Гончую в древний Олдтаун, где находились Цитадель и легендарный Хайтауэр. То, что поначалу было просто способом удержать племянника от самоубийства и избежать стрессов в Столице, превратилось в головокружительную гонку на лошадях по грунтовым дорогам и лихорадочное обсуждение идей и материалов.
   Когда они наконец добрались до города, Джоффри сразу же отправился в Цитадель к архимейстеру Бенедикту, чей жезл и маска были из чистой стали. Джоффри прекрасно знал, как общаться с поначалу немногословным архимейстером кузнечного дела, и вскоре Тирион оказался в гуще обсуждения прочности такого-то и такого-то материала и безумных диаграмм двух экспертов, у которых было слишком много дел и недостаточно времени для разговоров. Он был не в своей тарелке, помогая здравыми советами архимейстеру и духу, овладевшему Джоффри.
   Сначала он просто подшучивал над ним, а потом воспользовался возможностью убраться из столицы и интриг, которые пришли в дикий беспорядок после того, как Петир Бейлиш был найден в своей постели с перерезанным горлом. Однако сейчас Тирион просто пытался понять смысл происходящего, наблюдая за тем, как Джоффри мастерит себе грабли для скалолазания, а также снаряжает себя различными инструментами, веревками и оборудованием.
   "Зачем ты это делаешь, Джоффри? Это не слава и не богатство... но что?" - спросил он его однажды в непонимании.
   "Я должен достать Брайтроар, дядя, просто должен", - сказал он ему с глубокой уверенностью.
   "Дядя Герион говорил то же самое перед отплытием в Валирию... Но он предпочитал говорить о престиже и чести, которые это принесет дому Ланнистеров..." Тирион размышлял вслух, когда его глаза внезапно погрузились в воспоминания.
   "Вы были близки", - сказал Джоффри, скорее утверждая, чем спрашивая.
   "Да, Герион был... не таким, как Тайвин и Кеван. У него был более... спокойный, я полагаю, подход к жизни, чем у обоих его братьев", - сказал он.
   "Мудрый человек, - сказал Джоффри, - они, должно быть, завидовали друг другу, имея брата без палки в заднице", - с блеском произнес он.
   У Тириона от смеха чуть слезы из глаз не потекли: "Полагаю, да, у няни наверняка закончились палки к тому времени, как Герион вылез из чрева бабушки, это точно", - сказал он в перерывах между смехом.
   Пожалуй, самым большим открытием для него стало то, что новый Джоффри был просто восхитителен. Остроумный, умный, харизматичный, когда пытался, отличный собеседник и искренний, хороший человек. Последнее было большой редкостью в Королевской Гавани... да и вообще в мире. Несмотря на все это, сила, изменившая его племянника, сделала его несколько меланхоличным, склонным к тягостному молчанию и почти пустой задумчивости. Иногда Джоффри не спускался из своей комнаты на постоялом дворе до самого обеда. Он утверждал, что проспал, но мешки под глазами и нередкие истошные крики посреди ночи убивали эту маленькую ложь еще до того, как она появилась на свет. Когда его спросили, Джоффри просто посмотрел на него поверх чашки экзотического, отвратительно крепкого чая и моргнул, после чего на его лице появилась слабая улыбка.
   "Это сложно", - сказал он, сделав большой глоток крепкого чая.
   После обеда Джоффри по-настоящему оживал: его, казалось бы, самоубийственные поиски захватывали его и не отпускали. Он возился с архмаэстрами, обращался к книгам, книгам по истории и многому другому... Самым странным, пожалуй, несмотря на мистицизм и кузнечное дело, была торговля. Иногда он замечал в порту "хорошую" сделку, и через день небольшой мешочек с монетами, который он носил с собой, увеличивался вдвое.
   "Время... все сводится ко времени, Тирион", - с удивительной страстью сказал он, когда его спросили за поздним ночным ужином Сандор и он сам - прекрасное арборское золото проникало в их глотки, как яблочный сок.
   "Можно подумать, что золото - это то, ради чего все и затевалось, раз мы купцы и все такое", - с недоверием фыркнул Гончий.
   "Это точно!" Джоффри вскочил, его глаза расширились, а улыбка стала самодовольной. "Поначалу я тоже так думал. Боги, мне потребовалось время, чтобы понять это... так сложно и в то же время так просто... Неважно, что ты можешь заключить сделку в два раза лучше, если это займет в три раза больше времени. Нужно платить портовые сборы, подкупать сторожей, обслуживать корабли... Но дело не только в этом. Время, которое ты тратишь на продажу груза по отличной цене, - это время, которое ты мог бы потратить на изготовление новой партии или на все остальное, что могло бы принести тебе пользу... Это касается всего, не только кораблей и портов, но и торговли зерном, труда мелких крестьян, даже войны... Время - универсальная валюта, общая для всех, кто следует ее строгости; время - это золото, чистое и простое", - говорил он со своей уже привычной ясностью... когда был лишен мистики, то есть.
   Тирион не растерялся: в конце концов, он сам был заядлым читателем, и концепция не была революционной. Однако он подозревал, что еще никогда принц королевства не знал этой истины так глубоко, так инстинктивно.
   "Полагаю, это делает меня самым богатым человеком на планете", - горько прошептал он почти так низко, чтобы Тирион мог услышать, словно это было проклятие. Тайна стала еще глубже.
   "Значит, ты продаешь им время?" - спросил Сандор с лицом человека, который подтрунивает над имбецилом.
   "Э-э... да, вроде того. Хотя, наверное, правильнее было бы сказать, что я покупаю их неуверенность", - сказал ему Джоффри.
   Сандор просто уставился на Джоффри.
   "По-моему, ты его сломал, - сказал ему Тирион, проводя пальцем по незагорелой щеке Сандора.
   "Убери от меня руки!" рявкнул он, отпихивая его, и легкая улыбка выдала его суровую внешность.
   У Джоффри чуть не выступили слезы на глазах, но он быстро взял себя в руки. Гончая, казалось, ничего не заметила, откусив большой кусок от свиной отбивной, которую им подали. "Дайте мне хорошую крепкую сталь, и я покажу вам, что такое универсальная валюта", - мудрено сказал он.
   "Не спорю", - согласился Тирион.
   "Медь", - пробормотал Джоффри так тихо, что Тирион даже не подумал, что его услышат.
   "Хм?" спросил Сандор, как это было принято.
   "Это должен быть Медный", - сказал Джоффри, сделав глубокий глоток из своего кубка Арборского золота, прежде чем уйти.
   "...Ты думаешь, он действительно собирается это сделать?" неожиданно напряженно спросил Сандор.
   "Я думаю, он сделает это", - ответил ему Тирион.
   Они молчали, размышляя об этом, а в маленьких окнах трактира мерцал мягкий свет Хайтауэра.
  -.PD.-
  Тирион проснулся от того, что обожженное лицо Гончей кричало ему в ухо.
   Он уже знал, что день будет интересным.
   "Что он сделал?" пробормотал Тирион, вставая.
   "Пошел убивать себя, но оставил нам письмо!" прогремел Гончий, произнеся последнее слово как проклятие.
   Сандор уже мчался вниз по лестнице, а Тирион ковылял за ним, пытаясь завязать последнюю одежду, пока не заметил, как тот выбежал из таверны прямо к гавани.
   Вместо того чтобы бежать за ним, теряя остатки достоинства, Тирион развернулся и вышел через черный ход, взяв ведро и используя его как ступеньку, чтобы сесть на лошадь. Он быстро помчался в гавань, где Сандор заслонил принца от абордажного трапа.
   "Джоффри, я не позволю тебе покончить с собой", - заявил он, не терпя разногласий.
   Джоффри улыбнулся при упоминании своего имени: "Сандор, если я захочу покончить с собой, ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить это... пожалуйста, просто возьми золото, которое я тебе оставил, и живи хорошей жизнью где-нибудь на юге, в Лисе или Тироше, может быть, Тайвин не станет..."
   "К черту твою гребаную взятку! И к черту гребаного Тайвина! Я не позволю тебе умереть из-за гребаного меча!" - прошипел он, надвигаясь на Джоффри обеими руками.
   Джоффри как-то извернулся, отбросив ноги Сандора. Гончая лежала на земле, не обращая внимания на толпу, образовавшуюся вокруг них, а члены экипажа когга хватались за дубинки, направляясь к доске.
   "Продолжайте работать, - приказал Джоффри, подходя к настилу. Он уже собирался сказать что-то еще, когда Гончая, уже вставшая на ноги, схватила его сзади. Джоффри от души врезал ему локтем по лицу, а затем нанес удар прямо по левой руке Гончей, заставив Сандора отпустить его. Однако он не собирался так просто отпускать его: он снова схватил его и швырнул Джоффри на твердые булыжники. Джоффри оправился, кувыркаясь, а Тирион в ужасе смотрел на то, как его лучшие друзья в гневе набросились друг на друга. Гончая ударила кулаком по лицу Джоффри, заставив его отшатнуться назад, а затем нанесла Сандору два удара в грудь и третий - в челюсть, заставив его упасть обратно.
   "Сандор, остановись, пожалуйста, - сказал он, глядя на него.
   Клиган мгновение смотрел на него, а затем встал, выглядя побежденным.
   "Спасибо... - начал было Джоффри, но тут ему в лицо шлепнулась горсть песка, а затем последовал удар исподтишка, от которого он обмяк на земле, а Сандор подхватил его, как мешок с картошкой, и попытался унести. Джоффри вывернул ему ноги в воздухе и, используя инерцию, повалил их обоих на землю. Они начали бить друг друга, когда Тириону наконец надоело, и он пришпорил своего коня прямо у них под боком.
   "ХВАТИТ!" Он зарычал, его маленький рост не сочетался с мощью его крика. Оба посмотрели на него, когда он сошел с коня и поковылял к кораблю: "Я иду с тобой, мой сумасшедший племянник", - заявил он и зашагал по доске, словно она принадлежала ему, а матросы отступили в сторону, настороженно глядя на него.
   "И ты, глупый Бес?! Этот меч стоит и твоей жизни..." - начал Гончий, но Тирион его прервал.
   "Мне плевать на этот проклятый меч!" - прорычал он, выходя из корабля, - "Я пойду и позабочусь о том, чтобы Томмен и Мирцелла росли с любящим братом!" - выплюнул он, что-то блеснув в его глазах, - "И, возможно, найду тело нунция Гериона и похороню его под Кастерли Рок... Боги знают, он заслуживает этого, он вернее Ланнистеров, чем оба его брата вместе взятые", - сказал он, покачав головой, и направился в хижину.
   Джоффри и Сандор не шевелились, продолжая смотреть на корабль, лежали, сцепившись друг с другом.
   "... Я не могу просто сказать ему "нет", наверное... - пробормотал Джоффри.
   "Почему бы и нет, лицемеры в Вестеросе не в новинку", - сказал Сандор.
   Еще несколько секунд они стояли неподвижно, прежде чем было достигнуто молчаливое согласие взаимно разойтись.
   "Вина?" - спросил Джоффри.
   "Пожалуйста", - подумав, ответил Гончий. Если он не сможет остановить этого сумасшедшего идиота, то, ей-богу, доведет дело до конца.
   Джоффри отряхнулся и протянул ему бурдюк.
   "Кто научил тебя так драться?" - спросил он, сделав глоток. Как бы невероятно это ни звучало, но чертов мальчишка был хорош собой и не чурался грязных трюков. Он одобрил его.
   "Ты", - сказал Джоффри, делая шаг в сторону, когда Сандор сплюнул, и драгоценное арборское золото дождем посыпалось на булыжники.
  -.PD.-
  Джоффри облегченно улыбнулся, опустив дальний глаз: зеленый берег Соториоса неуклонно приближался, и он крикнул рулевому, корректируя их приближение. Он стоял на носу корабля, а корабль у него за спиной был оживленным.
   "Соториос... Зачем посещать только одно место верной смерти, если можно посетить два!" воскликнул Тирион, сидя рядом с ним.
   "Прости, дядя, но это единственное место, где можно получить соторийский хлопок... это вроде как в названии, я уверен, что ты его получишь", - нахально сказал Джоффри.
   "Надо будет после Валирии посетить Тысячу островов, спеть песню с чертовыми лягушками-каннибалами, почему бы и нет?" - размышлял Сандор, воспринимая все это с неопределенным "почему бы и нет".
   Он уже успел так поработать с Наатом.
   "Перья, раскаленный уголь, теперь соторийский хлопок... Я удивлюсь, если после всех этих слоев ты вообще сможешь дышать", - сказал Тирион, приподняв бровь.
   "В этом-то и дело, - сказал Джоффри и обернулся: - Хельмсман! Пять градусов по Цельсию!" - прорычал он.
   Тирион молча наблюдал за демонстрацией мастерства моряков, наблюдая, как Соториос неуклонно поглощает горизонт глубоким зеленым цветом, прежде чем снова заговорить. "Что тебе понадобится дальше, племянник? Может быть, несколько левиафанов с Ибба?" - спросил он.
   Джоффри задумался, наклонив голову: "Левиафаны...? Нет, слишком большие... Но мне нужно несколько свиней, точнее, их мочевых пузырей", - сказал он.
   "Хочу ли я вообще спрашивать?" - спросил Тирион.
   "Контейнеры с воздухом для экстренных случаев... Единственная проблема в том, что они продолжают лопаться после того, как в них закачано хоть сколько-нибудь полезного воздуха", - сказал он, покачав головой.
   "Клапаны доставляют вам проблемы?" - спросил Тирион. Он помнил, как они с архимейстером несколько дней корпели над этой схемой... Она показалась ему прочной, а устройство - весьма изобретательным.
   "Нет, дело в самом материале. Мне нужно какое-то укрепляющее вещество, способное растягиваться вместе с ним и не распадаться при этом... Пока не получается", - сказал он, снова поднимая дальний глаз.
   Некоторое время они провели в молчании, и южные теплые воды Летнего моря заставили Тириона зевнуть.
   "... Я мог бы помочь с этим", - неожиданно сказал Сандор.
   Оба с легким удивлением уставились на Сандора, ожидая, что он вымолвит.
   "... Это припарка... пахнет отвратительно..." - сказал он, глядя на них, - "Но после некоторого времени работы..." он замялся.
   Джоффри охватило жгучее любопытство, но он не стал расспрашивать... уважение к друзьям позволяло ему чувствовать себя более цельным.
   "Могучий воин! Он чертовски огромен!" - прокричал человек на вершине гнезда наблюдателя.
   Джоффри обшарил дальним глазом побережье и быстро нашел причину бед моряка - огромное чудовище с зеленой чешуей и когтями, передвигающееся на четырех лапах. Джоффри опустил дальний глаз и моргнул, но все еще мог видеть его.
   "Значит, хлопок закончился?" спросил Тирион, чувствуя, что теряет сознание.
   "Что?!" Джоффри зашипел, а потом рассмеялся: "Дядя, не будь смешным, это безвредно!" - сказал он в отчаянии и без тени сарказма, разворачиваясь и приказывая команде спустить фрезу.
   "Ну, так медленно, что все равно безвредно, неуклюжие, неуклюжие строения, какие они есть", - поправил он с тоскливой улыбкой. "И глупые тоже, не могут понять разницы между ямой с кольями и лиственным деревом... зато готовят отличное рагу", - сказал он почти про себя, облизывая губы. "Знаешь, дядя? Может, мы съедим одну сегодня, все равно запасы невелики", - внезапно осознал он, обернувшись.
   Он совино моргнул, глядя на озирающуюся команду "Желтой стрелы", и неистовая активность пропала.
   "... Какого черта вы ждете!? Кленс, спускай лодку! Рулевой, ровнее! И кто-нибудь, закрепите передний парус!" - прорычал он, и команда снова начала действовать.
   Рагу было вкусным, Тирион по крайней мере так сказал своему сумасшедшему племяннику.
  -.PD.-
  Тирион узнал, что Джоффри подумывал о посещении Лиса, но в конце концов решил, что это слишком хлопотно для маловероятной перспективы получить лучший корабль и команду. Тирион не знал, кто такой этот чертов Накаро Фейнис, но его корабль и команда уже давно отплыли и могли быть сейчас далеко от Браавоса, если верить... пророчествам Джоффри, за неимением лучшего названия.
   "Значит, ты не думал о том, чтобы в последний раз уложить в постель прекрасную женщину?" спросил Тирион, весьма разочарованный окончательным решением. Перспектива того, что одна или две дюжины лисенских красавиц будут со слезами на глазах прощаться с ним, пока он плывет навстречу забвению, понравилась Тириону.
   "Неплохая идея, Тирион..." Он вдруг с легким отвращением посмотрел на пол.
   "Эй, пол не виноват!" сказал ему Тирион. "Хорошее, прочное дерево, не надо на него наваливать это", - серьезно сказал он.
   Это его развеселило, но, когда он обнимал Тириона, в воздухе витала все та же меланхолия.
   "Спасибо, дядя, - сказал он с искренней улыбкой.
   Тирион не слышал криков из постели Джоффри, по крайней мере, в ту ночь.
  -.PD.-
  Проход через южные подступы к Валирийскому полуострову едва не стоил им экипажа и жизни. Джоффри практически прибился к носу корабля, с предельным вниманием выкрикивая поправки и маневры. Вода вздымалась и бушевала в водовороте диких течений, стремившихся разорвать корабль на части, пока Джоффри обходил миллион опасностей, превращавших южные подходы в настоящий лабиринт смерти.Западные подходы были проще, но вели прямо в Дымящееся море и к более верной смерти
  Они знали, что это можно сделать, ведь именно таким был первоначальный маршрут короля Томмена, прежде чем никто больше не увидел его и его флот. Джоффри был почти провидцем, словно он уже разведал маршрут и вел его по течениям и водам. Его указаниям рулевой должен был повиноваться без колебаний, мгновенно и беспрекословно, ибо даже секундное промедление могло означать гибель. Джоффри так настаивал на этом, что поставил Гончую с незаточенным кинжалом прямо за спиной бедняги, приказав слегка порезать его, если тот промедлит.
   Тириону пришлось быстро отговариваться не менее чем от трех попыток мятежа, и только обещания ужасных пыток, гор золота и даже лордства смогли остановить их, а также полный панцирь Гончей и длинный меч, угрожающе глядящий на него из-под руки рулевого.
   Тирион полагал, что плащ, который Джоффри сшил из сотори, тоже сыграл свою роль в его тактике запугивания. Разговоры о мятеже раздражали капитана.
   Он не был раздражен, когда с помощью сабли, лука и неглубокого рва завалил чудовище размером со сторожку Красного замка. Нет, ему было весело.
   И вот они проплыли мимо коридора смерти, и вскоре ветры таинственным образом уступили место неестественной тишине. Джоффри, что неудивительно, был готов и к этому. Он приказал достать весла, заказанные им в Олдтауне, и команда поспешила вставить их в специально сделанные для этого случая петли... и вот они отплыли. Неуклюже и некрасиво, как и подобает любому зубчатому веслу, но они плыли.
   Только здесь Джоффри, казалось, стал больше интересоваться окружающей обстановкой: огромная стена из черных камней и пемзы, выходящая прямо из моря и уходящая в небо, поначалу не привлекала его внимания.
   Лично Тирион считал, что для человека, практически обреченного на смерть, он воспринимает все это довольно хорошо... более того, он начинал чувствовать себя настоящим искателем приключений, и толчок возбуждения, пронесшийся через все его существо, удвоился, когда вокруг стали попадаться обломки кораблей.
   Внимательный взгляд Джоффри обходил стороной затонувшие зазубренные скалы невероятной твердости, самые высокие из которых венчали зубчатые колеса и галеры древних времен - могилы тех, кто искал Валирию и потерпел неудачу. Некоторые из них казались старше, чем другие, и вскоре они стали замечать старомодные галеры с ярко выраженным вестеросским стилем, на некоторых из них красовались ревущие львы, которые казались совсем сгнившими, или увядающие витки золота на их мачтах.
   Вскоре, когда дни сменились ночами, а гребцы поели и отдохнули, они стали появляться повсюду. По мере того как морское дно становилось все более неровным и изрезанным, из тумана вокруг них появлялось все больше и больше кораблей. Казалось, они нашли флот сокровищ Томмена... или, скорее, его кладбище. Великие военные галеры лежали расколотые на части или разорванные на части, прогнившие и почерневшие от веков, внутри которых не было ничего, кроме пыли и костей.
   Желтая полоса изо всех сил держалась берега, пытаясь найти хоть какой-нибудь пляж, где мог бы высадиться флагман Томмена, но все, что они видели, - это все новые и новые стены вечной черноты. Тирион подумал, что, скорее всего, "Брайтроар" сейчас на дне океана, ведь на каждый корабль, который они видели сейчас, в глубине должна была быть еще дюжина... а большие размеры флагмана короля Томмена должны были сделать его неподъемным... смертный приговор в этих водах.
   Джоффри был уверен, что меч находится в доступном месте, и даже не потрудился заснуть, пока они приближались к тому, что на старых картах полуострова до Судьбы обозначалось как "Долина Вхагара"... долина не слишком далеко от Старой Валирии, заполненная сельскохозяйственными поместьями, и, по мнению Джоффри, вероятный кандидат на солнечный пляж после Судьбы достаточно спускная гавань, учитывая окружающую обстановку, и, возможно, достаточно ровная, чтобы подняться без снаряжения, и достаточно близко к Городу, чтобы Томмена потянуло туда, как мотылька на пламя.
   Джоффри, судя по всему, тоже получил образование по геологии в Цитадели, ведь почему бы и нет?
   Как бы то ни было, догадки племянника оправдались, когда они вошли в недавно переименованную бухту Вхагара - большую гавань, заполненную мешаниной из зазубренных черных скал и более гладких серых холмов. А там, где вода заканчивалась и уступала место неуклонно поднимающемуся склону, лежал "Голдрей" - разрушенная, прогнившая громадина, бывшая когда-то флагманским кораблем короля Томмена Ланнистера.
  -.PD.-
  "Ничего, кроме пыли и... черт, здесь даже личинок нет... даже мухи достаточно умны, чтобы держаться подальше", - сказал Сандор, разрывая люк маленьким ручным топориком и заглядывая в сырой трюм с факелом.
   Джоффри был занят тем, что обыскивал капитанскую каюту и находил только гниль и грязь. "Продолжай искать, Сандор! Валирийская сталь просто так не ржавеет!" - крикнул он.
   Тирион, погрузившись в задумчивость, прохаживался по внешнему виду корпуса корабля, ощупывая его рукой в перчатке.
   "Тирион! Нашел что-нибудь?!" крикнул Джоффри, пробираясь по коридору и глядя на импа внизу из дыры в прогнившем корпусе.
   "Ничего, кроме двух дюжин кирн чуть выше по склону, каждая рядом с другой, группами по семь штук", - сказал он, отряхиваясь.
   "Грейвс... какой-нибудь более причудливый, чем остальные?" - воскликнул Гончий, выпрыгивая из очередной дыры; его крепкие сапоги немного утонули в мокрой гравийной пемзе, прежде чем он сумел отойти от ватерлинии.
   "По-моему, они все выглядели одинаково", - сказал Тирион, садясь.
   "Должно быть, на этой штуке было больше двух сотен членов экипажа... не может быть, чтобы все они уместились в двух дюжинах кирх... к тому же, кто их похоронил?" сказал Джоффри, появляясь над верхней палубой.
   "Выжившие могли сесть на один из эскортов и попытаться вернуться", - размышляет Тирион.
   "После того ада, через который они только что прошли? И вернуться с пустыми руками, если предположить, что они выжили на обратном пути? Ну же, дядя, ты же знаешь нас, Ланнистеров, что бы ты сделал на месте Томмена?" - спросил его Джоффри, прежде чем соскользнуть вниз по веревке, которую они привязали к корпусу корабля.
   "Пошел бы дальше, увидел бы что-нибудь, пока я не умер или нас не заставили вернуться", - размышлял он вслух.
   "Я тоже так думаю, и путь отсюда до Старой Валирии не займет много времени, может быть, две недели пешком, при условии, что склоны немного выровняются... а по записям Волантена, на одном только "Голдрее" было припасов на три месяца для всей команды... ящики и урны, которых сейчас нигде нет...", - сказал Джоффри.
   "Потому что они забрали их с собой", - сказал Сандор, делая небольшой глоток из своего бурдюка.
   "Есть только один способ убедиться в этом", - сказал Джоффри, садясь рядом с ними.
   Некоторое время они провели в молчании, поедая полуденный ужин, пока Тирион смотрел на стоящую на якоре "Желтую стрелу" в центре бухты.
   "Как долго, по-твоему, они продержатся?" - внезапно спросил он.
   "Два дня", - хмыкнул Гончая.
   "Скорее нет", - с веселой улыбкой сказал Джоффри, указывая пальцем на поднимающийся якорь и глядя на корабль, который опустил весла и начал покидать гавань.
   "... Не могу сказать, что это было неожиданно", - сказал Тирион, наблюдая за их отплытием.
   "Я велел им уходить", - признался Джоффри, присаживаясь и доставая из рюкзака немного жесткой снасти.
   "Ты сказал им?!" с недоверием сказал Тирион.
   "Никогда не отдавай приказ, который, как ты знаешь, не будет выполнен. К тому же, если бы они задержались, то могли бы пожадничать и разграбить наш единственный шанс на выживание", - сказал он, глядя на маленькую одномачтовую парусную яхту, доставившую их на берег и до краев наполненную припасами.
   Гончая одобрительно хрюкнула, и Джоффри улыбнулся.
   "Ты все продумал, да..." размышлял Тирион.
   "Ну, во всяком случае, до этого момента", - сказал он, невинно пожав плечами.
   "О", - сказал Тирион, глядя на большой склон. "Должно быть интересно", - добавил он.
   "Это дух! Дух Сломанного рыцаря!" внезапно сказал Джоффри с восхищенной улыбкой.
   "Что теперь?" - спросил Сандор.
  -.PD.-
  Они пробирались через то, что осталось от долины, расчищая выступы и зазубренные валуны, преграждавшие им путь по склону. Вскоре перед Джоффри снова открылся бескрайний пепельный горизонт, а перед ними - лишь почерневшая земля, плоская равнина из черных, хрупких камней, которые громко трещали, когда на них наступали. Они шли часами, днями, не слыша ничего, кроме хрупких трещин под ногами. Джоффри представлял себе, что Семь Чертогов, если бы таковые существовали, возможно, выглядели бы именно так... ведь не ужас доводит душу до отчаяния, а отсутствие его и всего остального.
   Он знал.
   И все же ни в одном аду не нашлось бы такой прекрасной компании, и хотя в рядах Разбитых Рыцарей не хватало бастарда и волка, Джоффри все равно находил огромное удовольствие в том, чтобы просто болтать ночи напролет, а их скудные костры из собранных дров давали немного утешения и красок в оскверненный пейзаж. Остроумие Беса было постоянной мазью для его расшатанных нервов и полезным подспорьем при столкновении с неожиданностями. Редкие одобрительные кивки Сандора были приятным десертом для его души, а его невероятная сила помогала как в экстренных ситуациях, так и в ускорении перемещения их базового лагеря. Его рюкзак был самым большим.
   Насвистывая матросскую мелодию, Джоффри немного разведал обстановку и вдруг остановился.
   Он пристально вгляделся в темно-серый горизонт и понял, что тот движется.
   "ТИРИОН! САНДОР! СРОЧНО В МАСКИ!!!" - проревел он, мчась обратно по небольшому холму из состарившегося черного камня.
   Они без лишних слов принялись доставать из рюкзаков громоздкие маски, Джоффри уже закрепил свою, прислонив к скале. "Сюда! Брекет, будь ты проклят!" - закричал он, устанавливая фильтр, и его зрение сократилось до двух маленьких стеклянных окошек размером с большой палец.
   Сандор тяжело дышал, неся Тириона по последним ступеням, и добрался до небольшого выступа, под которым укрылся Джоффри. "Держись крепче и держись!" крикнул Джоффри, когда ветер стих, а солнце начало медленно тускнеть; его голос звучал странно под маской.
   Горизонт надвигался на них с яростью сотни штормов, куски скал откалывались, а налетевший ветер создавал небольшие вихри, подхватывая мелкие камни и незакрепленное снаряжение. Темнота опустилась на них, когда солнце было полностью закрыто темными облаками. Казалось, ветер почти подхватил его, но Гончая держала его одной рукой, и ветер вопил, как крики проклятых... После всего, что Джоффри видел, они вполне могли быть таковыми.
   Они втроем стояли вплотную друг к другу, черный дым не давал видимости и пачкал стекло, и единственным подтверждением того, что он еще жив, было то, что Гончая крепко держала его.
   Казалось, они провели там несколько часов, но внезапно ветер изменил направление, и черный ветер вернулся в ту сторону, откуда пришел.
   Когда все закончилось, Джоффри снял маску, тяжело вдохнул и закашлялся. В знак искренней благодарности он хлопнул Гончую по спине, и та, фыркнув, отшатнулась.
   Тирион, однако, лежал неподвижно.
   "... Дядя? Тирион?!" - крикнул Джоффри, разворачивая его к себе и срывая с него маску, и на секунду застыл, увидев бледное лицо.
   Держись!" - крикнул он, прежде чем вдохнуть в легкие дяди воздух, а затем сделать бешеный массаж сердца, который мейстеры Цитадели называли "Устойчивым дыханием", научившись ему у жрецов Утонувшего бога за много веков до Завоевания Эйгона.
   Он продолжал дышать и качать маленькую грудь дяди, прислонив ухо ко рту и пытаясь заглушить бешеное сердце.
   Он слышал, как тот дышит, медленно, но верно. Он рухнул на спину, вытирая пот со лба, когда Сандор протянул ему бурдюк с вином.
   "Он жив", - сказал он, наклонившись и услышав его дыхание, и смутно удивился.
   "Так... кажется...", - пробормотал Тирион, с трудом поднимаясь на ноги, кашляя и держась за голову, пока Сандор помогал ему дойти до конца.
   "Должно быть, я самый везучий имп в этом проклятом мире", - сказал Сандор с облегченной ухмылкой.
   "Ну... я всегда хотел... взглянуть на то, что находится по ту сторону...", - сказал он между вдохами, пытаясь улыбнуться, когда Джоффри передал ему полупустой бурдюк.
   "Видел что-нибудь пурпурное?" - внезапно спросил он, глядя на Тириона с напряженным страхом и надеждой.
   "Фиолетовое? Нет, боюсь, только исчезающую черноту..." сказал Тирион, покачав головой. "Хотя должен быть пурпурным, гораздо красивее", - закончил он с полуулыбкой.
   "Полагаю..." Джоффри оторвался от размышлений, глядя на неуклонно удаляющийся серо-черный горизонт.
   "Ладно, хватит хныкать! Надо найти хорошее место, пока снова не наступила ночь", - сказал Сандор, вставая и отвлекая их от размышлений.
   Иногда только этого и не хватало.
  -.PD.-
  Джоффри смеялся над выходками своих Сломанных рыцарей: Джон и Тирион играли в глупую игру с Призраком, выясняя, кто из них сможет заставить драуга бежать быстрее, когда они бросали кость в небольшой кабинет, который они отвели для себя почти на самом верху бастионного района Рассветного форта. Джоффри с нежностью покачал головой, возвращаясь к созвездию, которое он изучал, - созвездию простого человека, стоящего в одиночестве. Он не знал, что именно его так беспокоит, и пока он пытался понять это, фигура начала медленно исчезать из книги, постепенно становясь нематериальной на глазах Джоффри.
   "Ребята, посмотрите на это!" крикнул он, глядя вверх, но Сандор, Тирион и Джон смотрели на него так, словно он был совершенно незнакомым человеком. Тирион смотрел на него с глубоким разочарованием, Сандор - с молчаливым отвращением, а Джон - как на неведомого зверя, только что подошедшего к костру.
   "Сандор? Джон, Тирион, что... Что происходит?" - в отчаянии спросил он, когда они отвернулись от него.
   "Подождите!" в отчаянии взмолился Джоффри, хватая Джона за плечо и разворачивая его к себе.
   "Убей его", - приказал Джон, глядя на него, по губам которого текла кровь.
   Джоффри обернулся и увидел чудовищного Призрака, превратившегося в рыцаря, который с рычанием прыгнул ему на горло, сверкая холодными голубыми глазами.
   Джоффри открыл глаза, беззвучный крик захлебнулся в его горле, когда он взглянул на полускрытые звезды за потолком черного дыма, покрывавшего небо. Он медленно сел, оглядывая небольшое убежище, которое они нашли среди черных пустошей Валирии. Сандор спал у него под боком, а Тирион наблюдал за горизонтом. Когда дядя обернулся, чтобы посмотреть на него, Джоффри был наполовину сбит с толку, не обнаружив ни настороженной дистанции, ни разочарованного отвращения. На мгновение он так растерялся, что ему показалось, будто у Пурпурного тоже закружилась голова и его реальность начала дробиться.
   "Для смены еще рановато. Тебе следует немного поспать, племянник", - сказал он, потягиваясь и зевая, выглядя немного обеспокоенным.
   "Все в порядке, Тирион, - прохрипел он, тронутый беспокойством, прозвучавшим в его голосе. Он слегка кашлянул, чтобы лучше говорить, и посмотрел на черный горизонт. "Как ты думаешь, что нас там ждет?" - спросил он его.
   "Сначала чудовища из моих худших кошмаров... но я уверен, что вы поговорите с ними, если они посмеют появиться", - закончил он с ласковой улыбкой, глядя на лук Джоффри. Он даже не заметил, что уже держит его в руках, и выронил его с озорной улыбкой. Маленький композитный лук превратился в еще одного ночного спутника Джоффри.
   "Тогда я думал, что богатств и чудес больше, чем я мог мечтать, пока... ну, это", - сказал он, жестом указывая на черную пустошь.
   "Это, пожалуй, ставит крест на всей "славной авантюре", связанной с набегом на Валирию..." размышлял Джоффри.
   "Подумайте, что должен был чувствовать король Томмен, тратя на это самых ярких и смелых жителей Вестерланда... и весь свой флот", - сказал Тирион, все еще глядя на горизонт.
   Некоторое время они молчали, прежде чем Джоффри заговорил: "Как ты думаешь, мы найдем там Гериона?
   "Иногда я надеюсь, что не найдем, - удивился Бес, поворачиваясь к нему лицом.
   "Почему?" спросил Джоффри.
   "Не могу представить его счастливую жизнь вдали от Тайвина и остальных, если я найду его тело", - сказал он с грустной улыбкой.
   "Наверное, да", - сказал Джоффри, задумавшись. "Каким он был?" - внезапно спросил он, жаждая поближе познакомиться с еще одним достойным Ланнистером. Тирион любил иногда поговорить о нем, но никогда не задерживался надолго.
   "Глупым", - просто ответил Тирион, как будто это был комплемент.
   "... Как это?" спросил Джоффри.
   "Он был весьма импульсивен и не имел ни капли чувства самосохранения", - с нежностью сказал он.
   "Полагаю, это вполне очевидно, учитывая Валирию и все остальное", - сказал Джоффри.
   "Действительно, он жил так, как считал нужным, и не возражал против потерь, если они были хорошими", - сказал Тирион с некоторым восхищением. "Он всегда быстро находил шутку или розыгрыш, историю или песню. У него была склонность заставлять других смеяться... - он запнулся.
   "Ну, теперь я знаю, откуда она берется", - с улыбкой сказал Джоффри, глядя на своего дядю.
   "Что? Я? Пожалуйста, по сравнению с ним я всего лишь простой послушник перед грандмастером", - совершенно серьезно ответил Тирион.
   "О? Ну, тогда он, должно быть, был хорош. Хорошо смешить Сандора", - поддразнил Джоффри.
   Тирион слегка хихикнул и покачал головой: "Он мог бы рассмешить Гору", - сказал он с фырканьем.
   "Я собираюсь вздремнуть, если вы не возражаете", - сказал он через некоторое время, укладываясь на маленькие одеяла.
   "Не возражаю", - с легкой улыбкой ответил Джоффри, глядя на горизонт. Его друзья не помнили его, но теперь они снова знали его. Он был не один.
   Он повторял себе это, снова взявшись за лук, не отрывая глаз от горизонта и помня о чудовищах и дымных бурях, которые могут рыскать поблизости, намереваясь отнять у него все, что ему дорого.
  -.PD.-
  Остаток недели прошел без новых дымных бурь, они шли по длинным, похожим на пустыню равнинам из обугленного камня и пемзы, и только горизонт и компас Джоффри не давали им сбиться с пути. Солнце каждый день обдавало их жаром, а проклятая земля по ночам выделяла его еще больше... Они знали, что идут в правильном направлении, поскольку каждый день замечали вдали пару каменных каирнов, сделанных руками человека. Возможно, это жертвы истощения или голода во время похода в Старую Валирию. Джоффри сомневался, что их погубили дымовые бури, ведь в таком случае они нашли бы только кучу скелетов и никаких каирнов.
   Джоффри полагал, что они были в четырех днях пути от Старой Валирии, когда обнаружили настоящие останки чего-то. Небольшой деревни или, скорее всего, богатого поместья, расположенного так близко от столицы. Огромные дома были сложены из черного камня, типичного для валирийских укреплений, и главным среди них была центральная усадьба, все еще сохранившаяся после дум и веков запустения.
   "Возможно, они укрылись там", - сказал Сандор, осматривая дома с небольшого холма, на котором они остановились.
   "Не знаю, как Томмен, но мы должны это сделать! Прямо сейчас!" сказал Тирион, отворачиваясь от горизонта и устремляясь к поместью.
   Джоффри увидел, как завеса черного, ужасного дыма снова приближается, и, недолго думая, побежал за Бесом, а Сандор - следом за ним.
   Они настигли его на полпути к поместью и быстро пронеслись мимо, врезавшись в тяжелую дверь с фиолетовым отливом, которая, казалось, была сделана из чистого железа, но не сдвинулась с места.
   "Черт! Дверь тяжелая!" - пробормотал Гончий, одновременно с Джоффри снова ударив по ней плечом.
   "hhhmmMMMRRAAAAAAAHH!!!" roared Joffrey as he strained against the door with all his might, not even budging as Tyrion caught up to them.
   "Бесполезно! Придется переждать здесь!" - кричал Джоффри.
   "Толкай, черт тебя побери!" - прорычал Бес, врезаясь в дверь, и дверь сдвинулась на волосок, когда что-то внутри раскололось пополам. Они с ревом толкнули дверь еще раз, на этот раз она открылась наполовину, и они забежали внутрь. Неуклонно темнеющий горизонт высасывал свет из неба, а непрекращающийся гул от сходящего с ума песка, пыли и пепла становился все интенсивнее.
   "Закройте ее!" - прорычал Джоффри, когда все толкнули дверь, и она нехотя закрылась. Гончий сплюнул, увидев валяющиеся на полу сломанные ржавые железные скобы. Он вытащил свой длинный меч, ножны и все остальное, и пробил им скобу, закрепив дверь как раз вовремя, когда горизонт хлопнул по дому и все загрохотало.
   "Черт, кажется, я потерял свой кремень... Тирион?" - позвал Джоффри.
   "Вот, - отозвался тот, когда что-то щелкнуло, и факел в руке импа ожил. На нем уже была маска, и Сандор с Джоффри быстро последовали за ним.
   Темное нутро дома казалось пещерой: шум ветра был приглушен, и только их факелы давали хоть какой-то свет. Джоффри обернулся и увидел двух незнакомцев, обнимающих друг друга, с дикими ртами, разинутыми от ужаса и страха. Он закричал, выхватывая свой оружейный меч, за ним последовал проклинающий Гончая со своим ручным топором.
   Двое незнакомцев не двигались, по-прежнему крепко обнимаясь, прижавшись к задней стене и глядя на дверь.
   "Что за..." пробормотал Тирион, подходя ближе и касаясь кончиком кинжала застывших фигур. Но как только он это сделал, они рассыпались, превратившись в пепел на полу.
   Джоффри огляделся и понял, что весь пол засыпан пеплом. Дрожащей рукой он зажег факел, оглядывая бесчисленные фигуры, застывшие группами или поодиночке. "Проклятые черти..." - прошептал Гончий, приглушая голос сквозь маску, глядя на последние мгновения жизни более двадцати человек в одном только вестибюле.
   Они медленно спускались по широкой лестнице, факелы освещали мрачную галерею пепельных статуй, застывших в разных позах. Джоффри заметил группу из семи или около того детских фигурок, обнимающих друг друга под разрушенным металлическим столом, и большую фигуру, пытающуюся схватить их всех и терпящую неудачу.
   "Боги... - пробормотал Тирион, поправляя маску и тяжело дыша.
   "Смерть, должно быть, была почти мгновенной... хотя они должны были видеть приближающуюся Судьбу вдалеке", - предположил Джоффри, пытаясь рационально проанализировать сцену.
   "Сколько времени?" - спросил Гончий, заглядывая в боковую комнату и разглядывая рассыпавшиеся останки пары, крепко обнимавшей друг друга на сломанной кровати.
   "Минуты..." прошептал Джоффри, представив себе, как мучительно медленно тянется время, когда целая деревня или семья в отчаянии ждет смерти.
   "Здесь есть еще кто-то, - окликнул Тирион. Джоффри проследил за отблесками факела импа, спустился по широкой лестнице и обнаружил любопытное зрелище. Группы фигур сидели или стояли прямо в небольшом помещении и выглядели так, словно достойные магистры собрались на послеобеденный отдых, хотя некоторые из пепельных скульптур все еще сохраняли достаточную четкость, и Джоффри иногда мог разглядеть в них выражение сдерживаемого ужаса. Многие из них рассыпались в прах, когда Гончая расчистила дорогу остальным. Втроем они обошли безмолвные статуи, от которых у Джоффри воздух на затылке встал дыбом.
   Они дошли до гнилой, помятой двери, которую охраняли два суровых солдата, судя по всему, даже их доспехи превратились в пепел, поскольку они несли свою вахту более четырехсот лет, все еще держа в руках свои пепельные копья. Остальные фигуры держались на почтительном расстоянии, хотя все они так или иначе смотрели на двери.
   Джоффри протиснулся мимо них, и их бдение закончилось, рассыпавшись в прах. Его дыхание было тяжелым, почти заглушающим все остальные звуки, когда он протирал стекло маски носовым платком.
   Он смотрел на девять коленопреклоненных фигур, их формы невероятно сохранились, а их руки, сложенные на груди, выражали суровую, высшую концентрацию. В центре круглой комнаты возвышалась десятая фигура с грандиозно раскрытыми руками.
   "Какого черта..." справился с маской Сандор.
   "Заклинание", - сказал Джоффри, обходя центральную фигуру и глядя на надежду и ужас, любовно окантованные и сохраненные пеплом. "Не сработало", - добавил он.
   Тирион сглотнул, глядя на одну из коленопреклоненных фигур: "Полагаю, неудача очевидна... Попытка остановить Судьбу?" - произнес он вслух.
   "Вряд ли", - размышляет Джоффри, рассматривая выгравированные остатки ритуального круга. "Не думаю, что что-то могло остановить гигантские размеры Судьбы..." - сказал он, опускаясь на колени и внимательно разглядывая линии, высеченные в скале. "Скорее всего, они пытались укрыть виллу или дом... может, в какой-то мере это и сработало", - продолжал он, его дыхание усиливалось маской.
   "Время", - размышлял вслух Тирион.
   "Что бы там ни было, не думаю, что у этих бедных ублюдков был шанс, даже если бы у них было несколько часов на подготовку..." Джоффри подошел к черной стене и постучал по ней рукой. "Что бы это ни было, оно пронзило насквозь прочный валирийский черный камень... Щит, если это был он, мог блокировать взрыв и обжигающий жар, но мы все знаем, что Судьба была намного больше этого. Метафизический компонент, должно быть, пробил его насквозь... - сказал он, дважды ударив рукой по стене.
   "Метафизический компонент?" - спросил Сандор, указывая факелом на две фигуры, не входящие в ритуальный круг и склонившиеся над металлическим столом в другом конце комнаты.
   Джоффри подошел к фигурам, продолжая говорить: "Магия, Сандор. Магия должна быть... - он запнулся, глядя на фигуры, обе из которых смотрели на что-то в столе.
   "Метафорически выражаясь, я полагаю, что это можно сравнить с тем, как если бы ребенок укрепил стены своего песчаного замка, прежде чем до него долетел огненный выстрел из требюше..." Джоффри отмахнулся от фигур, превратив их в разобранный пепел, чтобы лучше видеть. На вершине стола и в полу под ним он обнаружил отчетливый блеск валирийской стали, все еще блестящей под пеплом.
   Похоже на инструменты, подумал Джоффри, поднимая астролябию из валирийской стали, на ее замысловатой поверхности были выгравированы цифры и арканные символы. Еще один прибор напоминал компас, но с множеством стрелок и арканных, причудливых символов. Он нашел еще несколько приборов, все они выглядели как точные инструменты, но он совершенно не понимал их назначения. Скорее всего, они были утеряны вместе с остальными валирийскими знаниями.
   "Нашел что-нибудь?" спросил Тирион, подходя к нему.
   "Полагаю, наша первая партия добычи, ничего не напоминает?" спросил Джоффри, протягивая ему астролябию.
   Тирион посмотрел на нее при свете факела и в маленькие очки, наклонил голову и вернул ее Джоффри. "Хотя я едва вижу свои руки, а эта проклятая маска постоянно затуманивает зрение, могу с уверенностью сказать, что понятия не имею, что это такое... разве что очень дорогой нож для резки пальцев", - сказал он.
   "Шторм заканчивается, - отозвался Сандор от входа.
   "Хорошо, скоро надо будет менять фильтры", - сказал Джоффри и, повернувшись к приборам, закинул их в сумку и убрал в рюкзак.
   "Вот что я скажу о валирийцах: они умерли в сапогах", - сказал Сандор, когда они поднимались по лестнице.
   "Все, на что можно надеяться в конце концов", - пробормотал Джоффри.
  -.PD.-
  Джоффри тяжело дышал, ритм его сердца медленно ускорялся, когда он смотрел на слегка дрожащую Сансу Старк, стоящую на коленях в его комнате и закрывающую лицо руками.
   Джоффри смотрел на нее в безмолвном ужасе, а затем попытался убежать из проклятой комнаты. Однако он быстро обнаружил, что не может пошевелить ни единым пальцем: все его тело застыло на месте, и он стоял и смотрел на нее. Рыдания Сансы не менялись, оставаясь все такими же громкими и отчетливыми, а сердце Джоффри с каждой секундой билось все быстрее и быстрее, и вокруг него медленно формировался ужасный, всепоглощающий ужас, сдавливающий его со всех сторон, а дыхание выходило из-под контроля.Санса продолжала беззвучно плакать, а Джоффри изо всех сил пытался выбраться оттуда - комната вокруг него становилась все меньше, а сердце колотилось в груди. Он беззвучно закричал, когда Санса опустила руки и посмотрела на него без лица -
  Джоффри вскрикнул, проснувшись и сев на пол; сонный, с запавшими глазами Тирион ковылял рядом с ним, а потом хрюкнул и повернулся, все еще спя. Рядом с ним лежал Сандор, раздувая жалкий костерок куском награбленного дерева, и смотрел на него.
   "Просто ночной кошмар, Джоффри, - сказал он ворчливо, если не сказать недоброжелательно, похлопав его по плечу.
   В кои-то веки он прав, причудливо подумал Джоффри, протирая глаза, пытаясь избавиться от паутины, которая не хотела их полностью открывать. Еще до Валирии его сон был нарушен. Здесь же, глядя на жутко молчаливые черные пустоши, простирающиеся насколько хватало глаз, Джоффри не удивился тому, что его сон сократился до нескольких мучительных часов за ночь.
   И все же тишина, в которой он сидел и смотрел на огонь вместе с Сандором, когда по небу двигалась полупрозрачная луна, окутанная далекими клубами черного дыма, была медленным бальзамом на его расшатанные нервы.
   "Сандор... модифицированная припарка, которой мы обмазывали мочевые пузыри свиней, - внезапно сказал Джоффри, прицеливаясь в неиспользованные формы в виде шаров, висевшие у него в рюкзаке. Их хватило бы лишь на несколько вдохов свежего воздуха, но иногда это было все, что нужно. "Где они для..."
   "Да, - перебил Сандор, оглядев его, - они для ожогов", - сказал он со вздохом, подсознательно поднося руку к лицу, а затем возвращаясь на бок.
   Джоффри кивнул, молча наблюдая за треском маленького костра. В данный момент они даже не нуждались в тепле, но его вид успокаивал Джоффри, да и Сандора тоже, даже если он не хотел этого признавать. В таком месте, как это, даже его старые мучения были привычными.
   "Моя сестра применила его, когда мейстер остановился, - сказал он после долгого раздумья.
   "Ты никогда не говорил мне ее имени, - сказал Джоффри, когда они смотрели на огонь.
   "Да", - согласился он.
   Они так и остались сидеть, пока Тирион храпел, глядя на огонь, а Сандор покачал головой и попытался уснуть, оставив Джоффри в одиночестве размышлять о тяжелом грузе в его голове.
   Он глубоко вздохнул, нащупывая скрижаль - ее физическое воплощение было спрятано далеко в Королевской Гавани, хотя ее сущность уютно прижалась к его душе. Он смотрел на свою руку и одновременно на сущность, ибо зачем закрывать глаза, если странное восприятие его души передается по каналам, не имеющим ничего общего с материальным миром? Действительно, скрижаль путешествовала с ним по Пурпуру, и было ясно, что суть ее существования - нечто нематериальное для человеческого зрения... таким образом, не было причин медитировать, чтобы достичь ее. Он просто должен был почувствовать его форму, заложенную глубоко внутри.
   Он смотрел на свою ладонь, пока его сознание приближалось к сущности скрижали, понимая простую истину: несмотря на разделявшее их расстояние, скрижаль всегда была рядом с ним.
   Он позволил сущности затопить его, когда метафизически схватил ее, почувствовал запах кости и тайны, соли, цели и послания, когда физическое проявление планшета появилось на его руке - краткое, почти слишком быстрое, чтобы увидеть безмолвное море фракталов, материализующихся из воздуха и рисующих форму за мгновение до того, как они исчезли и осталась только китовая кость планшета.
   Схватив планшет другой рукой, он уставился на него, разглядывая карикатуры на пустой якорь в своей душе. Какую цель преследовал Брайтроар, задавался он вопросом. Было ли это просто оружие, помогающее ему убивать Белых Ходоков? Почему-то ему казалось, что это не ответ. В конце концов, многочисленные обсидиановые тайники, оставленные ему создателями Пурпура, вполне справлялись с этой задачей. Нет, это был ключевой элемент... чего-то, он чувствовал это. Оружие войны, жизни, мост... мост к чему именно? Почему якорь Брайтроара так глубоко врезался в его душу?
   Вопросы преследовали его всю дорогу до Рассвета, и лишь неодобрительный толчок в спину был прогнан Сандором.
  -.PD.-
  Прошло около двух дней пути, когда они увидели одно из Четырнадцати Пламен... вернее, то, что от него осталось. То, что когда-то было первым из гордых вулканов Старой Валирии, казалось, взорвалось на половине своей высоты, потому что огромная масса вулкана закончилась внезапно, зазубренная линия неровно рассекла то, что по всем правилам должно было составлять лишь половину его истинной высоты, как будто какой-то божественный староста отрубил голову самой горе. Из ее зияющей пасти вверх, к небесам, вырывался огромный темный поток дыма, который исчезал вдали.
   Чем ближе к Валирии, тем горячее становилась земля, а каирны, казалось, становились все многочисленнее.Они также казались более бессистемными.
   По мере приближения к разрушенному городу склон становился все круче, пока они не стали почти карабкаться по его зазубренным краям.
  Но они упорствовали, и когда подъем стал почти невозможным, им удалось преодолеть вершину, и Джоффри увидел руины Старой Валирии, столицы Валирийского Фригольда.
   То, что осталось от города, выглядело так, словно его фундамент наклонили по часовой стрелке, а затем обрушили вниз. Он располагался внутри гигантского кратера, а сам город, казалось, провалился вниз и вбок. Джоффри мог видеть верхние части огромных черных башен, выглядывающих из моря почерневшего камня и пемзы, - все они были либо разрушены, либо рухнули. Все они казались наклоненными вправо, все, кроме самых высоких башен, были погребены под пеплом, камнем и застывшей лавой.
   "Боги..." - прошептал Тирион.
   "Нет, дядя. Люди", - сказал Джоффри, осматривая все, что осталось от старой Валирии.
   Его внимание сразу же привлек огромный титанический черный купол в центре города, наклонный, как и все остальное. Он, должно быть, был больше, чем Высокий холм Эйгона, и это считая только то, что Джоффри мог видеть. В зависимости от того, насколько сильно опустился город, все сооружение могло занимать место между Королевской Гаванью и Драконьим Камнем.
   "Десять золотых драконов Томмена устремились к куполу, - внезапно нарушил тишину Тирион.
   "Плохая ставка", - автоматически ответил Джоффри.
   "Двадцать золотых драконов, которые Джоффри поставит на купол", - сказал в свою очередь Сандор.
   "Еще худшая ставка", - сказал Джоффри, поворачиваясь назад, - "Пойдемте за этим проклятым мечом, меня сейчас поджарят", - сказал он, вытирая голову.
   Не было никаких разногласий, пока они спускались по склону. Джоффри быстро ощупал море пемзы и камней, обнаружив, что оно не слишком горячее, чтобы идти по нему.
   "Этот купол, должно быть, наполовину погрузился в лаву, а он все еще стоит", - сказал Тирион, когда они шли по тому, что когда-то было городской чертой, стараясь не приближаться к накренившимся башням. Если Джоффри повезет, они обязательно упадут на них, если они подойдут слишком близко.
   Они долго шли, опасаясь дымовых бурь, когда пересекали почти бесплодную равнину.
   Старая Валирия, должно быть, была огромной, раза в два больше Волантиса, не меньше... Джоффри беспокойно думал, продолжая идти. Он старался не думать о миллионах тел, через которые он сейчас проходил. Огромный купол вдалеке, казалось, рос и рос, пока наконец они не оказались перед ним, и от его огромной массы кружилась голова.
   Джоффри быстро нашел вход, точнее, окно. Арочное окно выходило в открытый коридор с перилами из черного камня, искусно вырезанными фигурами драконов и чудовищ. Перегнувшись через перила, он заглянул в пещеру купола, достаточно большую, чтобы вместить Красный замок, Драконий котлован и септу Баэлора вместе и оставить достаточно места для большего. Он зажег факел и бросил его вниз, Сандор и Тирион догнали его, и все трое смотрели, как факел падает вниз, освещая огромные круговые дорожки, которые продолжали спирально двигаться вдоль края купола. Те, что находились ближе к вершине, были украшены декоративной работой над перилами, в то время как те, что находились на нижних уровнях, выглядели проще.
   "Что это за место?" - пробормотал Сандор, освещая факелом обожженную часть лица. Некоторые части дорожки казались разрушенными и отсутствовали.
   "Должно быть, это Агора", - со сдержанным благоговением произнес Тирион, глядя на открытые аллеи. "Говорят, все свободнорожденные землевладельцы Валирийского фригольда принимали участие в управлении страной, а чтобы это было правдой, нужна была настоящая арена, чтобы вместить их всех, - сказал он, глядя вниз, - ну, по крайней мере тех, кто жил в самой Валирии... или в полудне пути на драконе... - поправил он.
   "Верхние этажи, должно быть, отведены для самих драконьих лордов, Сорока Семейств", - сказал Джоффри, спускаясь по огромной спиральной дорожке.
   "Ты хочешь сказать, что Таргерийцы вынашивали свои планы прямо здесь? спросил Сандор, и Тирион последовал за ним.
   "Ну, схема - это слишком сильное слово, в конце концов, весь этот купол, Агора, как бы вы его ни называли, был, скорее всего, представлением мамонтов", - ответил Джоффри.
   Тирион с гордостью кивнул: "Хорошо сказано, племянник, Сорок Семейств, скорее всего, "управляли" из своих частных особняков, собираясь наедине, чтобы решить вопросы более важного значения", - сказал он.
   "Или на вершине своих драконов", - заметил Сандор, показывая, что Гончая не так проста, как ему хотелось бы, чтобы люди верили.
   "Действительно, - сказал Джоффри, снова глядя вниз, - это... это тела?" - сказал он, переходя на бег.
   Они успели догнать его, когда он стоял на коленях над разбитыми останками пары скелетов, все еще облаченных в гниющие легкие доспехи.
   "Эти - не валирийцы, - заметил Сандор, поднимая ржавый меч, - кованая сталь замка".
   "Для простых моряков?" спросил Джоффри.
   "У Томмена Ланнистера за спиной все богатства Утеса и нет сеньора, которому он мог бы отсылать свои налоги. Я бы сказал, что экипировать команду его флагмана хорошей сталью было не слишком затратно", - заметил Тирион.
   "Пойдемте, дальше будет еще больше", - с неопределенной завистью пробормотал Джоффри, поднимаясь на ноги.
   Чем дальше они спускались, тем больше находили десятков трупов, большинство из которых, похоже, были заняты тем, что делали что-то с изящными перилами, прежде чем случайно споткнуться и умереть.
   "Они грабили каменную кладку", - слабо поверил Гончий.
   "Да, должно быть, они были в отчаянии... не могу сказать, что виню их, это место - пустошь", - сказал Джоффри, глядя на расположение скелетов.
   "Должно быть, на них обрушилась дымовая буря, когда они были в самом центре... У бедных глупцов не было ни единого шанса, не так ли?" сказал Тирион, отвернувшись от одного из трупов.
   Джоффри покачал головой: "Должно быть, в те времена дымовые бури были еще жарче, эти кости выглядят почти обугленными", - сказал он, а затем продолжил спускаться вниз, выискивая глазами тонкие доспехи и блеск валирийской стали, перепрыгивая через отсутствующие участки дорожки, которые пали не от рук смертных, а от самого времени. Вскоре они достигли подножия лестницы, вернее, достигли того места, где море камней и пемзы делало невозможным дальнейший путь, даже если прыгнуть вниз. Камни и пемза казались настолько прочными, что Джоффри мог бы оказаться на первом этаже.
   Повсюду в море камней Джоффри видел огромные куски черной каменной кладки, некоторые из них были больше, чем тяжелая повозка. Они были беспорядочно разбросаны по всей площади, и Джоффри мог заметить признаки разрушения конструкции... Похоже, сюда упали недостающие части дорожки, и их опорные балки провалились под тяжестью времени.
   "Сколько еще этажей, по-твоему, эта штука пролетит?" пробормотал Джоффри, когда Гончая снова нагнала его и он зашагал по морю камней, прихватив факел, который бросил некоторое время назад.
   "Слишком много, - пробормотал он, тяжело дыша. Бедному Тириону было еще хуже: он все еще пытался наверстать упущенное и остро нуждался в "сиськах и вине", как его томили последние несколько дней.
   Джоффри вышел на середину Агоры, и пемза заскрипела под его сапогами, когда он взглянул на огромное, зияющее отверстие в центре купола. Оно служило удобным световым люком, пропуская немного солнечного света снаружи. Он оглянулся вниз, на настоящее море задыхающихся скелетов, и покачал головой, оглядываясь по сторонам и пытаясь найти Брайтроара. Сейчас ему хотелось придушить труп Томмена за ту обреченную задачу, которую тот поставил перед собой. Черные куски обвалившейся кладки казались рифами, торчащими из-под моря пемзы и застывшей лавы, и их присутствие вместе с разбросанными вокруг обгоревшими, искореженными скелетами придавало всему этому месту атмосферу мавзолея.
   По крайней мере, теперь я знаю, откуда взялась часть безумной дьявольской черты... - фыркнул он, сузив глаза, когда увидел блеск поножей. Тирион уже добрался до последней лестницы, а Гончая была на другом конце Агоры, проверяя несколько трупов.
   Сердце Джоффри бешено колотилось, когда он быстрым шагом направился к нему и дошел до изуродованного трупа, облаченного в остатки невероятно тонких доспехов, покрытых золотой эмалью. Ног у трупа, похоже, не было, а туловище оказалось легким в руке Джоффри, когда он развернул его.
   Неужели в кои-то веки это может быть так просто? осмелился спросить он себя, когда его нерешительные руки опустились на труп. Скелет короля Томмена был застыл на месте, обе руки почти отчаянно хватались за него. Именно там, наполовину прикрытый трупом, Джоффри нашел Брайтроар.
   На рукояти меча-бастарда была изображена оскаленная львиная голова, а сам клинок слегка мерцал в свете факела Джоффри - золотисто-желтый, придававший классическому блеску валирийской стали величественный оттенок. Джоффри почти против воли опустил руку, слегка дрожащую, когда он осмелился ухватить часть плана Пурпурного.
   Он поднял обманчиво легкий меч левой рукой, и его рукоять показалась ему одновременно неудобной и привычной. Он не так уж часто пользовался бастардными мечами, но в Брайтроаре было что-то такое, что заставляло его чувствовать себя в руке как надо. Клинок предков дома Ланнистеров издавал легкий свист ветра, когда он вертел его в руках, ощущая его хватку, его сущность. В клинке было что-то такое, что, казалось, просто... подходило... нет, не клинку. Он.
   "Тирион! Сандор! Я нашел... - он остановился, обернувшись, и все вокруг потемнело: света, проникавшего на землю через огромное отверстие в куполе, больше не было. Джоффри в замешательстве поднял голову, увидев, как какое-то темное пятно закрывает всю зияющую дыру, словно к потолку внезапно прикрепился огромный черный брезент.
   Затаив дыхание, Джоффри в ужасе смотрел на то, как нечто, заслонявшее свет, внезапно упало на них, и солнечный свет осветил его огромную чешуйчатую фигуру.
  Музыка
  --
  AN: Щелкните правой кнопкой мыши и установите цикл. Рекомендуемая громкость: Максимальная.
  
  Дракон, превосходящий по размерам холдфаст Мейгора, приземлился посреди Агоры, его блестящая черная чешуя почти вибрировала под солнечными лучами, и от удара Джоффри рухнул на землю. Огромный зверь задрал голову вверх и заревел, эхо грозило оставить Джоффри полностью глухим, и он закрыл уши от боли. Зверь встал на задние лапы, затем воткнул два крыла в землю и использовал их в качестве передних лап, обе из которых заканчивались острыми когтями, больше лошадиных.
   Он пьяно поднялся на ноги и увидел, что дядя Тирион все еще стоит, его рот раскрыт в полном шоке и медленно принимает форму безудержной детской улыбки: "Дракон..." Джоффри успел расслышать его шепот, прежде чем чудовище распахнуло огромную пасть и выпустило огненный смерч, который почти ослепил его. Джоффри громко вскрикнул, зажмурив глаза, и стал часто моргать, борясь со слепящим светом. Даже сквозь почти ослепляющий свет Джоффри видел, как распадается на куски и рассыпается на куски и пепел силлауэт Тириона, оставляя после себя лишь черное пятно на черной стене.
   "Тирион!!!" - закричал он, и слезы хлынули из его глаз, а в голове снова и снова повторялось зрелище испаряющегося на его глазах дяди. Воспоминания, навсегда утраченные: тихие минуты у костра, молчаливое одобрение, заботливое внимание, приступы смеха - все это скоро сменится усталым отвращением, как это всегда было и как это всегда будет. Дракон почти лениво повернулся, его огромная спираль казалась медленнее, чем была на самом деле. Огромная пасть зверя раскрылась, обнажив ряды пепельных, злобно острых зубов, а задняя часть горла засветилась оранжевым светом, и Сандор вдруг толкнул его в бок, и оба они упали на твердые камни, когда большая часть огненного дыхания врезалась в стену позади него и испарила труп Томмена.
   Большая часть... Часть огня перекинулась на спину Сандора. Лицо Гончей было в миллиметре от лица Джоффри, и он видел, как оно обезображивается от страха и боли, как пахнет готовящаяся плоть. "Беги, - прошептал он в агонии, вставая и с силой бросая его на дорожку.
   Джоффри, спотыкаясь, шел к лестнице, и слова его заклятого щита эхом отдавались в его голове, когда Сандор издал могучий рев и бросился на черного дракона. Он успел вонзить свой длинный меч в нижнюю часть груди дракона, едва оцарапав его прочную чешую, прежде чем чудовище пронзило его огромным когтем, длиннее его самого. Он разорвал на куски те немногие доспехи, что были на Сандоре, и повалил его на пол, а половина его кишок разлетелась по камням. Он даже не успел вскрикнуть, как дракон сожрал его целиком. Между последним приказом Сандора и его смертью прошло не более трех секунд.
   Джоффри в шоке пятился к тропинке, его разум пошатывался от внезапных событий, когда он повернулся лицом к дракону, и зверь с ревом бросился на него. "Нет... нет... Они знали меня... Я вернул их... Я вернул частичку их..." - бормотал он, спотыкаясь и падая на колени, чувствуя себя истощенным и пустым, как никогда прежде, последние угольки его воли сгорали, когда он терял силы даже ползти.
   "Все это бессмысленно", - прошептал он, оборачиваясь: дракон шел к нему, и каждый его шаг сотрясал землю и заставлял пемзу дико дребезжать. Он развернул к нему свою пасть и закончил работу по возвращению его в Красный замок, обратно к садистскому, отвратительному принцу Джоффри Баратеону.
   К нему вернулись настороженность и презрение.
   Как было всегда. И всегда будет. Навсегда.
   Бездонная ярость вырвалась из глубин его существа, и звериное рычание вырвалось из его губ. Ярость на монстра, который забрал его настоящих друзей, чтобы никогда не видеть их прежними. Ярость на весь мир за то, что он приносит только смерть и страдания. Гнев на Пурпур за то, что он проклял его существование. Гнев на отчаяние и пустоту. Гнев на самого себя.
   "Нет", - сказал он дракону, когда задняя часть его пасти окрасилась в оранжевый цвет, осветив половину Агоры, и встал, очищенный и полый. Пустота вскоре заполнилась и переполнилась всепоглощающей красной яростью.
   Он подпрыгнул и перекатился за кусок упавшей каменной кладки. От взрыва огня и жара он мгновенно вспотел, а поток пламени испепелил место, которое он занимал до этого. Пасть дракона последовала за ним, поджаривая огромный кусок каменной кладки, которым Джоффри прикрывался, и делая воздух вокруг него почти слишком горячим, чтобы дышать.
   Когда поток закончился, Джоффри вышел с другой стороны и, вертя в руках Брайтроар, с жестокой ухмылкой бросился на колоссального черного дракона.
   Он не знал, откуда взялась эта тварь. Ему было все равно, почему она сделала то, что сделала.
   Он знал только, что заставит его страдать.
   Дракон зарычал и попытался ударить его в бок одним из своих огромных когтей, но Джоффри в последний момент пригнулся и пропустил коготь мимо себя, подняв Брайтроара и ударив его вверх о кожистое крыло, которое следовало за ним, стараясь не отлететь в сторону от силы удара. Он был невероятно силен, но Жоффрей опустился на колени и подпер Брайтроара, когда меч пронзил крыло, а сила дракона сделала все остальное, разорвав длинную часть крыла и выпустив струйку шипящей крови.
   Дракон отпрянул назад, зарычав от ярости, и Джоффри с ревом бросился к нему, и поток огромного обжигающего пламени понесся по его следу, настигая чудовище, когда он вцепился в его огромное брюхо. Огромный дракон закричал от боли, когда Джоффри со всей силы ударил Брайтроара по его брюху, извлекая его и подкатывая под задние лапы за полсекунды до того, как зверь сбросил свой вес и шлепнулся на море камней, раскалывая пемзу и осколки обсидиана и заставляя Джоффри споткнуться, потеряв равновесие. Он не успел уклониться, как длинный мощный хвост чудовища ударил его и отбросил к стене, где он разбился об острые камни, получив множество порезов и синяков.
   Джоффри захрипел, пытаясь встать, и схватился за живот, его глаза пытались закрыться от боли. Он слегка тряхнул головой и, спотыкаясь, откашлял немного крови и стал судорожно искать Брайтроара. Он не успел сориентироваться, как огромная масса шлепнулась на землю после одного кожаного лоскута, заглушившего биение его сердца, и огромная пасть с пепельно-белыми зубами заполнила его зрение с одного мгновения до другого.
   Он зарычал и прыгнул изо всех сил, покатился по земле и едва не промахнулся мимо меча зверя с двойным рядом клыков, а его огромная пасть едва не разорвала его пополам. Чудовище отпрянуло назад и повторило попытку, на этот раз используя длину своей шеи как катушку или кнут, чтобы ударить Джоффри головой, прежде чем он успел даже подумать о том, чтобы встать.
   Джоффри бросился к чудовищу так быстро, как только мог, и его голова ударилась о его прежнее место и промахнулась мимо него, а огромная пасть стала пожирать камень, когда Джоффри оказался под его огромной головой, затмившей свет в небе. Но прежде чем он успел снова поднять голову, Джоффри ударил мечом по нижней челюсти: кованая сталь оказалась немного мягче, чем остальная чешуя. Однако порез получился неглубоким, и Джоффри пришлось оставить его на месте, перекатившись на бок, так как чудовище задрало голову назад и вниз, пытаясь раздавить его, как жука. Клинок переломился пополам, и его рукоять подпрыгнула, когда он встал на ноги.
   Шея дракона снова закрутилась вперед и назад, Джоффри крутанулся в водяном вихре и схватился за обломок клинка, едва успев увернуться от головы. Дракон распахнул огромную пасть и зарычал в упор, оставив Джоффри глухим к окружающему миру и слыша только непрерывный свист. Джоффри беззвучно закричал от силы рева, который, казалось, с невероятной силой толкнул его назад. Он упал на колени, а затем с силой прыгнул вперед и вонзил то, что осталось от его меча, в нёбо дракона, оставив его там. Он попытался как можно быстрее отвести руку, но было уже слишком поздно: дракон сомкнул их, и на левой руке Джоффри не стало двух пальцев, кровь хлынула во все стороны, а он бросился бежать и укрылся за другим обломком дорожки. Дракон отступил назад, не желая уступать дистанцию, продолжая поливать каменную кладку струями кипящего жара и пламени.
   Джоффри медленно сполз вниз по куску постоянно нагревающейся каменной кладки, прижимая руку, так как она продолжала кровоточить, глаза его закрылись от боли, когда он снова закашлялся кровью. Он достал из своего немного потрепанного рюкзака тряпку и плотно обмотал ею разодранные пальцы. Сняв рюкзак, он с трудом вдохнул горячий воздух и натянул свой составной лук, морщась от боли в пальцах и обжигая легкие.
   В конце концов это должно прекратиться, подумал он, потея, как свинья, когда кусок каменной кладки стал слишком горячим для прикосновения и ему пришлось немного сдвинуться вперед. Он закончил натягивать мощный лук из золотого сердца, а стрелы из кованой стали крепко держал в другой руке. Несмотря на потерю безымянного пальца и мизинца, он все еще мог пользоваться луком.
   В конце концов это должно прекратиться, подумал он, когда струя пламени медленно обрела звук, доносящийся до его ушей: глубокий, гравийный гул, который проносился вокруг с силой урагана.
   В конце концов это должно прекратиться, подумал он, когда его легкие горели, а зрение кружилось.
   С каждой секундой сила пламени исчезала, а Джоффри уже поднимался, его сапоги дымились, когда он бежал по полуразрушенному куску каменной кладки, и остатки жара обжигали лицо, когда он натянул лук, прицелился и через секунду выстрелил в дракона.
   Стрела влетела ему в пасть как раз в тот момент, когда он сделал глубокий вдох. Дракон захлопнул пасть, вгрызаясь в то, что посмело причинить ему боль, и выплескивая при этом еще больше крови. Оно обратило свои желтые от ненависти глаза на Джоффри и быстро вдохнуло, из пасти вырвалась огненная вспышка.
   Джоффри уже бежал к следующему куску поваленной каменной кладки, но на этот раз он оказался слишком медлителен. Порыв пламени ударил его в плечо, и он, кувыркаясь, оказался за глыбой; верхняя часть плеча болела, пока он катался и пытался погасить пламя. Оно глубоко вонзилось в него, но Джоффри уже накладывал очередную стрелу и кричал от боли, не желая думать ни о чем, кроме убийства одного из орудий судьбы.
   Дракон сократил расстояние и сделал неглубокий вдох, прежде чем из его пасти вырвалось пламя. Может, дракон научился не оставлять пасть открытой, а может, не мог дышать дольше из-за уже нанесенного ущерба. Так или иначе, короткие, яростные вспышки огня начали атаковать позиции Джоффри.
   Он был измотан и испытывал сильную боль, а яростный гнев, который обуревал его всего несколько мгновений назад, сменился странной безмятежной пустотой: огонь бушевал, а сверху в Агору начал медленно проникать черный дым.
   Дыши, - прошептал кто-то.
   Обжигающе горячий огонь бушевал вокруг него, заставляя огромную массу каменной кладки скользить по земле под силой взрыва.
   Вдох, - прошептал Джоффри в тишине своего сознания.
   Еще один порыв огня обрушился на каменную кладку, но этот порыв был направлен в сторону, противоположную той, куда вошел Джоффри, - туда, где он находился сейчас ближе всего. Он закрыл глаза и почувствовал, как обжигающе горячее пламя рассекло одну из его бровей.
   Выход.
   Между этим и следующим он уже двигался, сапоги шипели по земле, лук был нацелен вверх, вверх и вверх на дракона, который встал на задние лапы, его тело было высотой в несколько этажей, голова следовала за ним, а глаза сузились, такие же далекие, как знамя на вершине холда Мейгора.
   На бегу он выпустил стрелу, и ее острое острие вонзилось прямо в один из глаз-бусинок дракона, выплеснув кровь и кровь, а сам он закричал в агонии.
   Но зверь не умирал, он снова сократил расстояние, не обращая внимания на потерю левого глаза, и двигался все так же быстро, как и раньше; его змеящаяся шипастая форма мчалась на Джоффри, когда он заметил Брайтроар в десятках метров впереди себя, слишком далеко, чтобы дотянуться до него, прежде чем зверь настигнет его.
   "Ветер, веди меня", - произнес он на суровом языке Дальнего Востока, и стрела вонзилась в правый глаз дракона как раз перед тем, как его когтистое крыло опустилось на него. Он извернулся и едва избежал смертоносного когтя, но твердые кости и хрящи остальной части крыла все же врезались ему в живот, заставив кувыркаться в воздухе и удариться об пол.
   Все вокруг расплывалось, когда Джоффри поднял голову с твердых камней: струйка крови стекала со лба и ослепляла правый глаз, звуки искажались, земля тряслась, как в конце дней, а какая-то чернота продолжала заполнять Агору. Медленно моргнув, он повернул голову и увидел, что дракон дико мечется, его огромная фигура в слепой ярости врезается в разные части Агоры, а его лук разлетелся на щепки.
   Джоффри повернул голову в другую сторону и увидел Брайтроар, его золотисто-желтый блеск был ярче, чем когда-либо, среди надвигающейся тьмы. Он полз к нему, медленно прокладывая себе путь, в то время как земля продолжала трястись, а в небе гремели раскаты грома; он продолжал ползти, пока черный дым сужал его чувства до самого пономаря - ревущего льва.
   Когда он добрался до него, то встал, используя его как трость для опоры, и закашлялся кровью, когда дракон попытался взлететь вслепую, но разбился о часть пешеходной дорожки.
   Он пытается сориентироваться, пытается взлететь... - подумал он странным стаккато, его мысли путались и путались, когда он потряс головой и почувствовал боль, слегка прояснившую ее.
   Он снова закашлялся и поднял голову, чтобы увидеть все больше и больше дыма, валившего из дыры в куполе и из окон верхних этажей, откуда он вошел. Он покачнулся в поисках своей маски и обнаружил, что она висит на полуразрушенном рюкзаке, искореженная и почти сломанная. Он надел ее и оглянулся на огромного зверя, взлетевшего на несколько этажей вверх и разбившегося о пешеходную дорожку и упавшего на землю. Это был лишь вопрос времени, пока оно не сделает все правильно.
   Нет, - с кристальной ясностью подумал он, повернулся к дорожке и побежал, как никогда раньше. Дракон взревел, услышав его, и выпустил поток пламени, который последовал за ним вверх по дорожке.
   Джоффри мчался по спиральной дорожке, как одержимый: он наматывал круги вокруг дракона на первом этаже, который отчаянно пытался вырваться наверх, пьянея от боли. Дракон продолжал беспорядочно стрелять огненными струями, поджигая целые участки дорожки, а Джоффри все бежал и бежал, обжигающий жар обжигал ему ноги, а легкие хрипели в агонии, когда он, благодаря плохому зрению, споткнулся, и маска треснула под ударом, черный дым смешался с чистым воздухом фильтра.
   Его собственное хриплое дыхание искажалось сквозь маску, когда он встал и продолжил бежать, пар полз по стеклу и еще больше ограничивал обзор. Он посмотрел вниз и увидел, как дракон, наконец, правильно наклонился и взмыл вверх с приливом сил и триумфальным ревом, кружа над великой Агорой изнутри, когда его титанические крылья расправились, накачиваясь огромной силой снова и снова, пока он летел все выше и выше.
   Джоффри проследил за его полетом, когда огромные крылья эхом пронеслись по безмолвному мавзолею, проносясь, как молния, над костями и пеплом потомков Древней Валирии и Варваров Запада, объединенных в молчаливых объятиях забвения. Он бежал, бежал и бежал, пока вдруг не перепрыгнул через перила и не упал, его кишки и дух подползли к горлу, когда огромное ускорение свободного падения бросило его вниз со все возрастающей скоростью; Брайтроар держался прямо, ревя от горя, боли, ярости и одиночества, и врезался в спину дракона с силой осадного тарана; Брайтроар глубоко вгрызался в его позвоночник, пока в поле зрения не осталась только рукоять.
   Огромный черный дракон зарычал в агонии, складывая крылья, и инерция понесла его вверх, мимо дыры в куполе и черного дыма, и он снова расправил их среди ясного неба, поднимаясь все выше и выше в воздух, и попытался стряхнуть с себя Джоффри, заливая кровью черную пустошь, которая когда-то была Старой Валирией. Закашлявшись, Джоффри сорвал бесполезную, сломанную маску и посмотрел вниз: великие руины становились все меньше и меньше, а дракон изо всех сил пытался стряхнуть его с себя, пока телега катилась по воздуху.
   Джоффри молча стиснул зубы: от головокружительного маневра его ноги и ступни взлетели по собственной воле, остальное тело последовало за ним, а руки вытянулись, и он изо всех сил вцепился в Брайтроар: почерневшее небо и черная земля снова и снова смешивались, пока он не потерял представление о том, кто из них кто.
   Агора была размером с его руку, когда дракон перестал вращаться, и Джоффри, упершись обеими ногами, с усилием вытащил Брайтроара, его рука снова кровоточила и смешалась с рукой чудовища. Дракон снова набирал высоту, бешено взлетая вверх, а Джоффри использовал его шипы как грабли, подбираясь к шее с каждым задыхающимся усилием, ноги и руки взбирались на зверя, словно на гору, невероятная скорость подъема заставляла его сузить глаза, воздух безостановочно бил в лицо, оставляя легкое оцепенение.
   Он добрался до основания шеи, тяжело дыша, оседлал ее и поднял Брайтроара высоко в воздух.
   "УМРИ!!!" Он со всей силы запустил клинок вертикально вниз, пронзая чешую, а затем жестоко извернулся, и шипящая кровь вырвалась, как маленький фонтанчик, и забрызгала его. Дракон издал мучительный вопль, пытаясь стряхнуть его с себя, и горизонт закружился, а чернота земли становилась все больше и больше.
   Нет, не земли, понял Джоффри, когда чудовище, продолжая качать крыльями, понесло их еще выше, прямо к горизонту, затянутому черным дымом.Джоффри отчаянно искал свою запасную маску, но обнаружил, что все, что осталось от его сумки, разорвано на части
  Остался только свиной пузырь с фиксированным клапаном, покрытый модифицированной припаркой Гончей.
   Джоффри попытался схватить пузырь, но не смог: рука закричала от боли, а обрубки пальцев соскользнули, и завеса черного дыма поглотила его зрение, когда Агора уменьшилась до размера пальца. Джоффри сменил руку, удерживая раненым пальцем надвигающийся на него Брайтроар, а другой схватился за пузырь, и дракон врезался в завесу удушливого, обжигающе горячего дыма.
   Джоффри закашлялся от жара и пепла, поднес клапан ко рту, пытаясь открыть его зубами, но в безумном порыве сломал один из них, задержал дыхание, пока мог, так как легкие горели, и попытался снова, и из пузыря начала выходить струйка воздуха.
   Он зажмурился, не шевелясь, как мог, прекрасно понимая, как мало воздуха в пузыре. Дракон продолжал дико хлопать крыльями, все еще взлетая вверх, но уже начал отклоняться вправо.Джоффри медленно дышал, пока они поднимались все выше и выше среди черных небес, глаза его плотно закрывались, а разум затуманивался, и он боролся за еще один вдох.
  ...
   ...
   Музыка
  --
  AN: Set to loop.
  
  Он медленно открыл глаза и увидел ночное небо во всем его захватывающем дух великолепии. Звезды сияли, мерцая в ночной темноте, как никогда раньше, их знакомые очертания сопровождались множеством других звезд, заполнявших все поле зрения. Большие, маленькие, мерцающие, неподвижные - он видел их вокруг себя, такие далекие и в то же время такие близкие, что мог бы дотронуться до них, если бы осмелился протянуть руку. Он видел различные цвета, которые висели на них, как небесные ауры, красные, синие и желтые, сочетающиеся в буйстве звезд и созвездий, туманностей и далеких форм, которые, как были уверены радикальные мейстеры, представляли собой целый другой космос, такой же большой, как тот, в котором они все жили, каким бы большим он ни был.
   Звезды, думал он, то погружаясь, то выныривая из сознания.
   Звезды, а не Созвездия, - загадочно подумал он, заторможенно вертя головой.
   Он снова моргнул, наблюдая, как метеоры падают и сгорают на черном фоне, оставляя за собой длинные красные и оранжевые следы, которые так же быстро исчезают.
   Неужели все кончено? подумал он, ощущая странную невесомость и холод. Неужели именно так ощущается настоящая смерть?
   Он медленно моргал в восторженном благоговении перед величием и грохочущей мощью Красной кометы, медленно начинавшей свой оборот вокруг планеты, купавшейся в красном свете и проплывавшей так близко, что он мог бы прыгнуть на нее и обхватить обеими руками, если бы у него хватило сил поднять голову. Красный хвост казался длиннее, чем он когда-либо видел, он почти закручивался вокруг самой Земли, и само его присутствие внушало ему благоговейный страх и ужас.
   Он откинул голову в сторону и увидел, что крылья дракона бесцельно развеваются, медленно скользя по небу, а его голова поникла, и Джоффри затаил дыхание, глядя на землю под ним, частично покрытую морем облаков. Невооруженным глазом он мог различить изгибы планеты, целые континенты и острова, плывущие среди огромных океанов, которые охватывали их, вмещая в себя все, что он когда-либо видел и все, что когда-либо слышал.
   Когда он снова закрыл глаза, на этот раз добровольно, он надеялся, что это будет последнее зрелище, которое он когда-либо увидит.
   Прекрасное, безмятежное завершение его существования.
  ...
  ...
   Когда он снова открыл глаза, вместо звезд он увидел стремительно растущий город, заполненный тысячами муравьиного размера людей, которые только и делали, что бегали кругами в абсолютном хаосе. Дракон Джоффри уже почти не размахивал крыльями и едва скользил, теряя высоту, а кишки Джоффри пытались вылезти из его тела.
   "Вау-вау!" закричал Джоффри, изо всех сил вцепившись в застрявшего Брайтроара, - "Медленнее! Тормози, черт тебя побери!" - кричал он на тупое животное, которое, едва шевеля головой, скользило к башне в центре города.
   Как мне управлять этой штукой?! Не может быть, чтобы это было так уж сложно, чертовы Тарги справились! В ярости он хлопнул Брайтроара по левому борту, и дракон с приглушенным визгом понесся влево, едва не столкнувшись с башней, когда в окно закричала прекрасная женщина валирийской наружности.
   А что, если мне перенестись в прошлое, в старую Валирию? Было ли преступлением убить дракона? В замешательстве он повернул Брайтроара вправо, заставив дракона едва миновать большое роскошное поместье и направиться к быстро расчищающейся площади.
   "Хорошо! Полегче, гребаное чудовище!" крикнул Джоффри, оттаскивая Брайтроара назад, заставив зверя немного прийти в себя, пару раз дико взмахнуть руками и замедлиться, после чего он вдруг стал вялым, как марионетка, которой перерезали ниточки. Джоффри успел произнести лишь одно проклятие, прежде чем огромный зверь рухнул на площадь под дождем из булыжников и разорванных лавок.
   Джоффри каким-то образом оказался жив: похоже, Пурпурный был доволен тем, что позволил ему погрязнуть в море порезов, синяков и вырванных внутренних органов. Он проклинал эту чертову тварь, вставая с нижней части шеи существа, которому все уже порядком надоело, пока он извлекал проклятую причину всего этого путешествия в потоке крови и крови, слегка покачиваясь, пока он шел вниз по шее до головы, проклиная все это время. Держа Брайтроара в одной руке, он осторожно взобрался на голову дракона, не забывая о шипах.
   В нескольких метрах от головы хищника-переростка он заметил человека, притаившегося под яблоней, который обеими руками держался за голову и дико трясся, словно только что заметил Чужака.
   "Э-э, простите, добрый человек, не могли бы вы сказать мне, где я нахожусь?" - воскликнул он на высоком валирийском, после чего схватил одно из упавших яблок и вгрызся в него, как голодный волк в жирного ягненка.
   "Что?!" закричал Джоффри, пытаясь понять искаженное наречие, и куски яблока разлетелись в разные стороны. Ему действительно нужно было где-нибудь прилечь на время.
   "Толос?! Ты пьян?!" - крикнул он, бросая ему сердцевину яблока.
   "Да! Да! Толос! Клянусь именем Великого Мераксеса! Пожалуйста, оставь меня в живых, великий!" - пробормотал мужчина, сжимаясь в клубок.
   Джоффри уставился на него с легким непониманием: "Толос? Это на другой стороне проклятого полуострова!" "Ты, гребаная ящерица!" - закричал он, когда дракон раскрыл пасть и попытался откусить ему руку, лишь немного подавшись вперед.
   "УМРИ, ЧЕРТ ТЕБЯ ПОБЕРИ! ПОЧЕМУ?! ПОЧЕМУ?!? ТЫ!? ПРОСТО!!! СДОХНИ!!!" - прорычал он, всаживая Брайтроар в то, что осталось от его разрубленного глаза, до упора вбивая его в рукоять и разминая, как ложку, пытаясь разжижить его мозг.
   Огромный грохот разнесся по площади, когда огромный черный дракон в последний раз содрогнулся в предсмертных муках и, наконец, полностью расслабившись, повалился вперед, из его ноздрей лениво вырывались клубы черного дыма, а из глазниц пузырилась кровь.
   Джоффри стоял и смотрел на него, тяжело дыша, наклонив голову в любопытстве, приподняв складку губы и поскребя кинжалом немного твердой кости над огромными зубами. "Хм, - пробормотал он, - кажется, я знаю, из чего сделаю ножны", - сказал он, прежде чем повернуться к человеку, стоявшему под стойлом.
   "Эй! В какой стороне ближайший трактир?" - окликнул он его, так уставшего, что даже не чувствовал ног.
   Мужчина задыхался и падал в обморок, растянувшись на булыжниках.
   "Похоже, это хорошая идея", - заметил Джоффри, прежде чем темнота поглотила его. Он потерял сознание еще до того, как оказался на полу.
  -.PD.-
  --
  Интерлюдия: Ученик Великого.
   Интерлюдия: Ученик Великого.
   Гаэнис Бернарис будет помнить этот день до последнего вздоха. Он работал в две смены на кожевенном заводе своего отца в наказание за то, что "отлынивал от работы", бездумно помогая дубить и развешивать ужасно пахнущие шкуры, которые составляли основу ремесла его семьи. Он размышлял, почему, черт возьми, до сих пор не приобрел иммунитет к запаху грязи, несмотря на то что работал там с самого раннего детства, когда услышал крики.
   "Отец, что происходит?" - закричал он, нервничая, когда его обычно стоический отец ворвался в кожевню и схватил его за шею, как это было принято. Друзья Гэниса часто подшучивали над ним, говоря, что отец обращается с рабами лучше, чем он сам.
   "Иди, отнеси свою мать и сестру в подвал и закрой двери, СЕЙЧАС!" - крикнул он, вышвырнув его, и, повернувшись, закрыл окна и двери кожевенного завода.
   Он, спотыкаясь, вышел из кожевни, но не успел сделать и шага в сторону ближайшего дома, как его чуть не переехала проезжающая повозка. Вокруг него бегали люди и выкрикивали всякую чушь о конце времен и возвращении Повелителей Драконов - чушь, которая быстро переросла в ужас, когда он поднял глаза и увидел огромного черного дракона, скользящего к их городу.
   Его жизнь промелькнула перед глазами, когда огромный дракон из старых сказок решил пощадить Башню Памяти и половину городской знати, а затем нырнул на главную площадь, построенную во времена правления Повелителей Драконов так, что на ней могли поместиться даже самые крупные мифические звери. Он помнил, как подумал, что даже огромной площади не хватит, чтобы удержать огромного зверя, но в последний момент понял, что всадник что-то сделал с шеей дракона, и ужасный зверь взмахнул крыльями и затих, сложив их и упав, как камень, на площадь и, предположительно, поглотив всех, кто там находился.
   Он стоял и смотрел, как капитан гвардии пытается докричаться до группы испуганных пращей - гордости военной мощи Толоса, смирившей варваров и пиратов, закаленных ветеранов тысячи и одной битвы с продавцами, дотракийцами и гискарийскими кавалерами. Все до единого строптивцы шли так, словно их свинцовые шары были прикреплены к ногам, а не к подсумкам, которые они носили на бедрах; чуть менее испуганный капитан толкался и ругался, пока они пробирались к площади.
  Гэнис не винил их, он бы бежал в другом направлении, если бы не боялся кулаков отца больше, чем огромного зверя, вокруг которого, предположительно, собралась тысяча людей, чтобы утолить его голод... в отличие от отца
  И вот он забрался в свой дом, нашел мать со стальными глазами и плачущую сестру и спрятал их всех под погребом. Он вспомнил, что думал о драконах и их нюхе, и надеялся, что чудовище не найдет их там.
   Прошло еще несколько часов, но ни крики, ни запахи жареной плоти не досаждали им, и Гэнис вышел из своего убежища, чтобы застать жителей города за привычным занятием.
   Через два дня им рассказали правду, а еще через день он встретил принца Джоффри из дома Баратеонов, провозглашенного жителями Толоса Великим, Спасителем города и Убийцей драконов.
  -.PD.-
  На первый взгляд, Великий не выглядел слишком внушительно для человека, убившего одного из самых больших драконов, когда-либо существовавших в истории. Невысокий рост, золотистые волосы и изможденный вес, который подчеркивала трость, с которой он ходил. Нет, правду говорили глаза. Бледно-зеленые, словно покрытые металлическим блеском, они были тускло-стального зеленого цвета, который, казалось, приковывал его к месту, когда Великий смотрел на него. Контраст, который они создавали в паре с мечом мужчины, был даже манящим, подобно тому, как манит бурная молния. Сдержанный желтый, ставший почти прозрачным, стальное золото отражалось в бледно-зеленом цвете, когда мужчина, подняв меч обеими руками, пристально вглядывался в его длину, выравнивая глазами вертикальное положение рукояти, глядя сквозь нее и дальше, в мир духов.
   "Магия и тяжкие дела выковали это... очевидно, я знаю", - сказал Великий, осматривая клинок из валирийской стали, созданный древними владыками драконов с помощью секретов, давно утраченных людьми.
   Казалось, он вдыхал сущность меча, глубоко вздохнув и закрыв глаза. "Заклинания, драконий огонь и смерть... Да..." - пробормотал он, словно смакуя изысканное экзотическое вино.
   Гэнис стоял неподвижно, как статуя, в мастерской, не смея даже вздохнуть, глядя, как мужчина ощупывает ладонью плоскую кромку клинка, закрыв глаза и слегка наклонив голову, как бывает, когда летний ветер проносится над ленивым днем.
   "Ужасный и смелый, созданный из крови, огня, колдовства и криков", - сказал он, проводя ладонью по мечу и поминутно хмурясь. "Такая мощь... такая ничтожная цель", - словно разочарованный, произнес он, погрузившись в раздумья.
   Гэнис сглотнул, увидев, как Великий поднял клинок и прижал холодную плоскую кромку ко лбу, глаза его были по-прежнему закрыты, хотя взгляд явно устремлен куда-то вдаль. "Сделанный из золота, инструмент престижа... мелкая власть и мелкие короли... Цель, давно утраченная и устаревшая... Но каково твое предназначение теперь?" - спросил он сам меч, неопределенно наклонив лоб вниз. "Нет, глубже, - прошептал он, предельно сосредоточившись, - цель возрождается... отчаянный мост... связь без конца... Я вижу ее сейчас, импровизированное крепление, канал огромной энергии и пустой цели... но куда? И почему?" - казалось, спрашивал он Гэнис, открывая глаза и опуская меч, глядя на него в недоумении.
   "Я не знаю, Великий", - пролепетал тот, его голос почти не дрожал.
   Он грустно улыбнулся ему: "Я тоже не знаю, Гаэнис, не знаю... но даже сейчас я чувствую, как он жаждет принадлежать мне... Как, стоит только подтолкнуть его, и он тут же встанет Как идеально и точно подогнан якорь... - удивленно произнес он, глядя на клинок, погруженный в раздумья, - я должен стать ножнами для его сущности... - прошептал он.
   После того как стало ясно, что зверь был диким, весь Толос вздохнул с облегчением, довольный тем, что эпоха драконьих владык не вернулась. Джоффри провозгласили спасителем города, убив огромного, необузданного дракона до того рокового дня, когда он мог вернуться в цивилизацию и сжечь Толос дотла. За ним хорошо ухаживали, а после того, как большая часть трупа дракона была подарена городу в качестве компенсации за нанесенный ущерб, его популярность только возросла. Никто не убивал пешего дракона мечом... за исключением легенд, подобных той, что обрушилась на Толос в тот роковой день.
   Поэтому, когда он попросил о простой мастерской и человеке, умеющем работать с костью, отец Гэниса с готовностью согласился предоставить своего сына ради проблеска признания со стороны знати. По словам Джоффри, лорды Толоса практически завалили его подарками, пытаясь заставить уехать, испугавшись, что он сможет использовать рычаги влияния, если решит захватить город... к его немалому удовольствию.
   Великий, похоже, не имел особых мирских амбиций, помимо своих таинственных поисков, но он успокоил дворян, сообщив, что собирается переехать через пару месяцев, и просто попросив подмастерье и мастерскую.
   И вот хобби Гэниса, из-за которого он раньше так много возился с отцом, превратилось в его новую профессию: из части челюстной кости дракона он сделал ножны для меча Истребителя драконов.Скорее, он приносил материалы и помогал наводить порядок в мастерской, пока Великий работал над костью с непревзойденным мастерством, но все же
  Простой подмастерье и слушатель кошмарных размышлений, которые он не мог не слышать, спутник одинокого и загадочного Великого.
   Джоффри не шевелился часами, как это было заведено неделями. Гаэнис стояла рядом с ним, не издавая ни звука на протяжении всех долгих часов, пока Великий продолжал возиться с его душой, внося последние коррективы в эфирную плоскость, видимую только ему. До Дня Дракона Гэнис ничего не знал о колдовских искусствах, и все же Великий счел нужным объяснить ему, чего он хочет добиться, и с удовольствием рассказывал, как он работает с костью, клинком и душой, упрощенную версию, без сомнения, ужасно заумной и опасной игры, в которую он играл с ужасным колдуном, более чем в миллион раз более могущественным, чем он... в миллион раз более могущественным, чем сам Великий! Колдуном, которого он называл "Пурпурным".
   "Гэнис, молот", - внезапно заговорил он.
   Время пришло.
   Гэнис поспешил, приготовившись к такому случаю: он ловко положил под ноги Джоффри еще не законченные ножны и вложил в его руку молот. Великий с ловкостью принялся за работу, его глаза были по-прежнему закрыты, когда он использовал тот же самый меч в качестве громоздкого инструмента, чтобы вырезать на ножнах зловещие, невероятно сложные руны. В руках Великого бастардный меч мог быть скальпелем хирурга: он бил легко и уверенно, вырезая сложный узор по всей длине ножен из драконьей кости.
   "С обычной сталью на это ушла бы целая вечность... К тому же, меч, вырезающий свои собственные ножны? Гораздо поэтичнее", - с легкой долей каприза ответил на вопрос живая легенда.
   Он замолчал, наблюдая за работой мастера, который медленно вырезал последние следы крутящегося, извилистого узора, окутывающего меч. С каждой неделей он становился все более загадочным, предпочитая звук своего голоса резкому одиночеству мастерской.
   "Но это поможет мне сосредоточиться, поможет правильно разместить... - он запнулся, открывая глаза и поднимая ножны, слегка дуя на них и разбрасывая грубую пыль, которая когда-то была частью плоти и костей дракона.
   "Сосуд, созданный для того, чтобы помочь его содержимому, созданный из плоти существ, которые помогли выковать это самое содержимое..." - прошептал он загадочно, смысл был понятен только ему одному. "Сделан, чтобы помочь владельцу содержимого выполнить древнюю задачу...", - прошептал он, поднимая меч и ножны и разглядывая их бок о бок.
   "Но этого недостаточно, - сказал он с безумным взглядом, поворачиваясь к нему, - точно выкованные якоря, они не были созданы для того, чтобы нести бокового пассажира... но Пурпур поддается формовке, изменению", - прошептал он с безумной ухмылкой, словно раскрывая ему великую тайну. "Что такое небольшое изменение для вещи, которая реальнее реальности? Что такое маленький пассажир в тени Брайтроара?" - снова спросил он, осторожно вставляя клинок в ножны, и Гейнис поняла, что Джоффри все это время разговаривал сам с собой: "Что будет с ними, если я вырежу небольшую долину в своей душе?"Меч в ножнах начал почти светиться, волосы на руках, руках, шее, везде, где только можно, встали дыбом, резкий запах трескучего воздуха и бурных морей наполнил комнату, Джоффри закрыл глаза и обнял меч, который держал вертикально, поммель как корона над линией волос, золотая голова льва начала обесцвечиваться в серебро, и Великий заговорил.
   "Заметят ли они дополнительные ножны, когда меч встанет на якорь?" спросил себя Великий, прежде чем его голова мягко повернулась к Гэнис.
   "Прощай, Гэнис", - сказал он, и руны на ножнах начали слабо светиться, а его безмятежная улыбка стала еще шире, когда по их длине начали блуждать разряды статического электричества.
   Гэнис глубоко поклонился, когда улыбка Джоффри превратилась в гримасу, а затем в боль. Не доверяя себе настолько, чтобы говорить, он схватил мешок, который Великий оставил для него у двери, наполненный инструментами его ремесла и блестящими толосскими почестями. Он быстро покинул комнату и здание, успев услышать истошный крик и вспышку света из верхних окон, которая ослепила его, даже если он закрыл глаза.
  -.PD.-
  AN: Муза ненадолго задумалась о продлении петли Эссоса. Сюжет поговорил с музой.
   Интерлюдия: Сир Бакетман.
   Интерлюдия: Сир Бакетман.
   За последние несколько дней Королевская Гавань превратилась в интересное место, по крайней мере, по мнению Тириона. Сначала при подозрительных обстоятельствах погиб Джон Аррен, найденный мертвым во сне по "естественным причинам". Затем последовала смерть Петира Бейлиша при еще более подозрительных обстоятельствах: его нашли с кровавой улыбкой на шее сразу после рассвета. Казалось, быть членом Малого совета стало еще опаснее, чем обычно, что привело к двойным сменам стражи и усилению напряженности в Красном замке.
   Однако самым странным и пугающим событием стало не убийство. Оно исходило от самого неожиданного человека... его племянника.
   Через три дня после смерти Джона Аррена Джоффри просто перестал говорить. Его племянник с ночи на день просто изменился. Он спал до позднего вечера, а оставшееся время медитировал в странной полуколенной-полусидячей позе прямо перед деревом сердца Годсвуда. Самым странным было то, что племянник, казалось, избегал его: его лицо становилось нейтральным, как только он видел его, и после этого он даже не смотрел на него. Такое странное поведение, казалось, было свойственно всем в Красном замке, от Серсеи до Мирцеллы, хотя, кроме него, только Гончая, казалось, была отстранена от новой жизни Джоффри. Клятвенный щит рассказывал ему, что Джоффри реагировал так же: его лицо искажалось в непостижимую гримасу, а затем приобретало осторожный нейтралитет и он избегал его или вежливо просил оставить его в покое.
   И он остался один.
   Во время путешествия на Север он едва ли перекинулся с ним парой слов, и, казалось, ничего не изменилось... если не сказать больше, он еще сильнее изолировался, и каждый Старк, кроме, может быть, Брана или Рикона, вызывал у него такую же реакцию, или ее отсутствие. Лорд Эддард и Джон Сноу, казалось, задевали его особенно сильно, но, как ни странно, именно Санса, старшая дочь Эддарда, заставляла Джоффри улыбаться и тут же качать головой в отвращении к себе и стыде, обычно сопровождаясь торопливыми шагами, убегающими туда, где он ее видел.
   Удивительно, но бедная Санса, похоже, была опустошена этим, ее причитания были слышны из дальних комнат, пока леди Кейтилин пыталась объяснить ей, что нет, она не была какой-то ужасной, уродливой ведьмой.
   Большую часть дня Джоффри проводил в размышлениях, глядя на серебряную львиную голову на рукояти изящного меча, который он где-то раздобыл и который, казалось, никогда не покидал его, или разглядывая рисунки, изображающие созвездия.
   Любопытство Тириона пылало ярким пламенем, но он беспокоился и за племянника. Возможно, он был жестоким мальчиком, слишком избалованным Серсеей, но Тирион считал своим долгом хотя бы попытаться докопаться до сути дела - во имя своего неблагополучного Дома, если не больше.
   У него был план. У него всегда был план.
   -.PD-.
   Джоффри, как это было принято уже несколько недель, уединился в Годсвуде Винтерфелла, изображая из себя меланхоличного принца, заставляя девичьи сердца трепетать, а бедную Сансу плакать еще сильнее. В данный момент он сидел неподвижно, повернувшись лицом к Дереву Сердца в этой своей странной позе, когда подул холодный ветер, и горсть бумаг на маленьком столике, который он принес сюда, зашелестела, словно раздраженная.
   "Уходи, Тирион", - сказал он, прежде чем повернуть голову немного назад, и его удивительно чуткие уши поняли, что это он, прежде чем он взглянул на него.
   Джоффри не стал дожидаться ответа, вернувшись к своему упражнению по разглядыванию деревьев, а затем снова обернулся.
   "... Дядя... что на тебе надето?" - спросил он, совершенно сбитый с толку.
   Пять слов! Успех! подумал он, ковыляя к нему, его зрение уменьшилось до маленького прямоугольника и едва не лишило его опоры, когда он споткнулся о невидимый корень.
   "Я думал, это очевидно, дорогой племянник, - сказал он, останавливаясь рядом с ним, - я ношу ведро, - позвал он из-под деревянного ведра, которое он носил как шлем, украденный у одного особенно сердитого повара, из-за которого Тирион будет проверять его еду до конца их пребывания в Винтерфелле.
   "... Я вижу. А почему на тебе ведро?" - спросил он, когда необычность ситуации, казалось, вывела его из состояния усталости.
   "Чтобы не видеть моего лица, племянник, и чтобы твое лицо не вертелось, как чаша с молоком в руках разъяренной ведьмы", - сказал он, глядя на ошеломленного Джоффри через вырезанный в ведре прямоугольник, а затем наклонился ближе и прошептал.
   "Это очень тревожно", - заверил его Тирион, надев ведро так, словно это был какой-то рыцарский шлем.
   Джоффри секунду смотрел на него, а затем крайне неохотная усмешка попыталась отчаянно вырваться из его запечатанных губ, когтями вырываясь наружу, как забытая душа, пока тюремщик наконец не сдался и по всему Годсвуду не раздался странный, неопределенно высокий смешок.
   Он ожидал раздраженного смешка, но с этим можно было смириться!
   "Ты насмехаешься надо мной?" спросил Тирион, скрестив руки, стоя на кончиках пальцев ног и стараясь казаться чуть больше, чтобы запугать любого, кто посмеет запятнать его честь.
   "Тирион! Пожалуйста, прекрати", - пролепетал Джоффри, пытаясь зажать рот рукой, похоже, искренне страдая, так как продолжал хихикать.
   "Тирион?! Меня зовут сир Бакетман из дома Бакет, и вы будете обращаться ко мне с уважением, подобающим моему званию!" - возмущенно сказал он.
   "Тирион! Остановись!" повторил Джоффри, смеясь все сильнее, слезы пытались выпрыгнуть из его глаз, и он смутно прятал лицо обеими руками, прислонившись спиной к Дереву Сердца.
   "Еще раз, и все пойдет прахом, дорогой сир! Где мой оруженосец?!" Тирион крикнул, обернувшись: "Может, вы его видели? Веревка из Дипвелла, безымянный малый, которого я встретил на виселице, тонкий, как тростинка, но мощный!" - сказал он, поворачиваясь и продолжая поиски.
   "Останови Тира..." Джоффри остановил себя, покачав головой со странной смесью нежности и горя: "Сир Бакетмен, пожалуйста, остановитесь", - сказал он негромким голосом, в котором, казалось, слышался вздох, и ласково улыбнулся, когда медленные слезы потекли по его глазам, и он медленно сполз вниз, сдерживая рыдания обеими руками.
   Теперь настал черед Тириона стоять в замешательстве, глядя, как Джоффри беззвучно плачет, свернувшись калачиком, спрятав лицо руками от стыда. Каждый всхлип был затяжным и оставался совершенно беззвучным, пока Джоффри не пришлось вдохнуть воздух и не сдержать легкое сопение, а несколько незлобивых слезинок скатились по щекам и попали в рукава.
   Он ожидал максимум презрительного фырканья, а не того, что он рухнет на пол! Последний раз он видел Джоффри плачущим более двух лет назад.
   Тирион медленно снял шлем, приближаясь к последним ступеням: "Да ладно, все было не так уж плохо", - фальшиво пожаловался он, отчего-то тоскливо улыбнувшись.
   Тирион был в откровенной растерянности, он осторожно присел рядом с ним, неловко держа ведро одной рукой, а другой похлопывая Джоффри по спине: "Ведро?" - предложил он мальчику за неимением идей.
   "Ч-что?" - пролепетал он после приглушенного, почти неслышного всхлипа, уставившись на ведро красными глазами, а потом против воли снова захихикал: "О Тирион, это хуже, чем тот раз с проклятыми лимонами", - сказал он с тоскливой улыбкой, несмотря на опухшие глаза.
   "Какими лимонами?" спросил Тирион и тут же пожалел об этом, так как Джоффри закрыл глаза, словно от физической боли, пытаясь вернуть нейтральное выражение лица до того, как Тирион зажал ведро на его голове.
   "Что это было?" - раздался голос из ведра.
   "Очень тревожно, Джоффри! Если не я, то ты! А теперь прекрати эти глупости, если не хочешь, чтобы я посвятил тебя в рыцари как следующего сира Ведерника!" Он предупредил его.
   "Ты даже не рыцарь", - полусерьезно ответил ведро.
   "Не могу сказать, что я им являюсь, но это не значит, что я им не стану", - сказал Тирион.
   "Ты - Сломанный рыцарь, и всегда им будешь", - произнес Джоффри, наконец сняв шлем и с нежностью глядя на него, когда тот смахнул последние слезы. В этом взгляде было столько триумфа, сожаления и смысла, что Тирион почти потерял себя, прежде чем Джоффри снова захрипел и достал носовой платок, сморкаясь.
   "Простите, прошло довольно много времени с тех пор, как это случилось в последний раз..." сказал Джоффри, делая неопределенный жест, его движения были медленными.
   "Извинения приняты. Пока это ведро у меня в голове, вы будете называть меня сиром Ведроманом", - сказал Тирион, выигрывая время, так быстро, как только мог, создавая и отбрасывая гипотезы.
   "Дядя... тебя действительно не остановить", - сказал племянник, с нежностью глядя на него, даже когда расстояние между ними восстановилось.
   К этому моменту Тирион уже совершенно перестал понимать, кем теперь является та заблудшая душа, которая была принцем Джоффри, и Джоффри, как бы он ни старался его подбодрить, тоже это понимал. Перед ними лежала огромная пропасть, и Тирион понял, что должен что-то предпринять, пока Джоффри в свою очередь не натворил необратимых глупостей.
   Некоторое время они сидели в дружеском молчании, Тирион время от времени предлагал ведро Джоффри, который добродушно насмехался и отстраненно улыбался, время от времени поглядывая на запад. Казалось, племянник каким-то образом узнал его, и Тириону было досадно, что он не может ответить ему взаимностью.
   "Тирион... спасибо тебе... за все..." Джоффри вдруг заговорил, и у него создалось впечатление, что мальчик говорит о чем-то большем, чем этот конкретный вечер... и это прозвучало как прощание.
   "Не думай об этом, я..." начал Тирион, но его прервал Джоффри.
   "Нет, я хочу сказать вот что... Я хотел закончить все тихо, но это было бы несправедливо, эгоистично, - быстро сказал он, прежде чем глубоко вздохнуть и посмотреть ему в глаза, - Спасибо, что ты был рядом со мной, когда остальные члены семьи ничего не делали. Спасибо, что подал пример, к которому я мог стремиться, показал, что я могу гордиться своей кровью Ланнистеров... Больше всего, Тирион, спасибо, что ты был моим другом", - сказал он, его слова горели правдой, а улыбка напоминала о более счастливых временах.
   Наступило молчание, поскольку Тирион оказался в редкой ситуации, когда он не мог подобрать слов.
   "Я не понимаю", - наконец смог он.
   Улыбка Джоффри вернулась, и он взглянул на него еще шире, чем прежде: "Я знаю, что ты не понимаешь... чтобы объяснить это, потребовалась бы целая жизнь, и, скорее всего, в этом не было бы смысла... - сказал он, медленно моргая, - я долгое время путешествовал, дядя, в поисках ответа"Это был трудный путь, мои поиски... томительное путешествие, которого я не пожелал бы никому... - сказал он, переведя взгляд на него, - но теперь оно наконец подходит к концу. Я нашел последнюю подсказку - послание, написанное кодом, с использованием созвездий в качестве букв, - тут его речь ускорилась, беспорядочно замирая между словами, - я провел месяцы... даже годы, пытаясь извлечь какой-то смысл или символ..."Все это время ответ неотрывно смотрел на меня... звезды, а не созвездия... - сказал он, продолжая медленно качать головой, - каждое созвездие на самом деле... число, определяемое количеством звезд в этом созвездии... - он замолчал.
   "Понятно... и вы соотнесли каждое число с буквой какого-то непонятного языка?" Тирион с опаской покосился на него, не понимая, что за игру затеял Джоффри, но стараясь не отставать.
   Он улыбнулся со странной гордостью: "Да, обычный язык... Это стало очевидно, как только я расположил созвездия от наименьшего количества к наибольшему... Одна точка на месте буквы "А", две на месте буквы "В", Метла с тремя звездами на месте буквы "С" и Щит на месте буквы "D", четырехточечная конструкция змея на виду у всех"Некоторые буквы были предыдущими созвездиями с дополнительной точкой или звездой, но в итоге все оказалось достаточно просто... от простой одинокой звезды до двадцатишестиконечной конструкции, которую Первые люди окрестили Вейрвудом и которая охватывает более половины полушария... - сказал он и замолчал, настороженность вернулась с сокрушительной, но странно спокойной тяжестью.
   "Значит, в конце концов, ты разгадал послание?" Тирион покопался в памяти.
   "Это было немного сложнее, но да... вскоре стало ясно, что какой-то шаг пропущен. Перевод все равно получился как беспорядочная чепуха... не хватало ключа. Видите ли, это послание предназначалось только мне, и достаточное количество ученых с достаточным количеством времени и мотивации могли бы натолкнуться на идею выстроить созвездия от наименьшего до наибольшего количества звезд, а затем сравнить их с вестеросским алфавитом... как бы неправдоподобно это ни звучало. Нет, они должны были быть уверены, это должен быть я, - сказал он.
   Тирион не знал, зачем Джоффри рассказывает ему все это, но было ясно, что мальчику нужно с кем-то поговорить, и, похоже, против его племянника был организован какой-то заговор с использованием загадочных ключей и посланий.
   "Значит, они сделали ключ, который можешь понять только ты?" догадался Тирион, обеспокоенный пустым напряжением в голосе племянника.
   "Все, кроме Пурпурного принца, шагают направо"... Как только я снова подумал об этом после выравнивания созвездий по алфавиту... ответ был ясен. Даже очевиден", - сказал он, покачав головой, и Тирион сдержал желание почесать голову в замешательстве.
   "... что это было?" спросил Тирион, его голос прозвучал тихо в тишине Годсвуда.
   "Я, дядя. Джоффри, - сказал он с грустной улыбкой, - я - пурпурный принц. Все ходят направо, кроме меня... поэтому я взял все буквы, кроме тех, что есть в моем имени, и сдвинул их на один раз вправо, чтобы посмотреть, будет ли в этом смысл". Буква "Z" теперь была представлена одной точкой, "A" - двумя, "B" стала "Женихом", "C" - "Щитом" и так далее. Я выровнял весь алфавит на один шаг вправо, перепрыгивая через буквы, хранящиеся в моем имени... Джоффри, "Пурпурный принц", - он произнес последнее слово так, словно это было проклятие, - тех, кого я оставил стоять на месте, запертыми в ловушке... подходяще, я полагаю, - сказал он, вставая.
   "А послание?" спросил Тирион, чувствуя, как волосы на его затылке встают дыбом.
   "О, тогда все понятно... Я ожидал бессмысленной игры слов или аллегорий, больше подсказок, за которыми придется гоняться в бесконечном цикле до скончания времен... Вместо этого я получил две фразы, разделенные простым тире", - сказал он, пристегивая меч к поясу и снова глядя на запад. "Это было освежающе прямо", - прошептал он.
   Тирион сидел неподвижно, когда Джоффри наконец повернулся и произнес слова, словно пророчество: "Плыви на запад от точки отсчета и через Закатное море - говори в строю, и мы ответим", - прошептал он.
   Тирион не мог ничего сказать: парализующий взгляд Джоффри казался мучительным, а безмятежная тяжесть в его голосе - принимающей, возможно, даже облегченной: "Я чувствую это, Тирион, глубоко в моих костях Скоро все закончится, скоро все закончится, - прошептал он, закрывая глаза, - Дважды я уже тонул под штормами Закатного моря, великими чудовищами ярости и разрушения такого масштаба, что слова не могут описать их даже сейчас... но в этот раз... в этот раз я доберусь до Структуры и встречусь с ними. Мой цикл будет запечатан, мои вопросы получат ответы, пурпур померкнет, - прошептал он почти с религиозным пылом, снова открывая глаза и впиваясь взглядом в Тириона и дальше.
   Он безумен, подумал Тирион, и ему почудилось, что Джоффри прочел его мысли. Лицо его племянника снова стало болезненным, он сощурил глаза в усталом, всепоглощающем разочаровании, а затем выпустил все это в длинном вздохе.
   Он горько улыбнулся, схватив Тириона за плечо: "Прощай, дядя", - прошептал он, прежде чем уйти.
   Когда Тирион предупредил мейстера Винтерфелла и самого Роберта о странном приступе, охватившем его племянника, было уже слишком поздно. Джоффри нигде не было, а поисковые отряды вернулись с пустыми руками даже после нескольких недель яростных поисков по Королевской дороге и окрестностям Винтерфелла.
  -.PD.-
  AN: Скоро.
   Последнее редактирование:16 января 2018
  Интерлюдия:W$a#t#c%h=e/r#%s
  Интерлюдия:W$a#t#c%h=e/r#%s
  "Наш разум постоянно наполняет нас... мыслями, воспоминаниями, размышлениями..." Но когда я здесь, я слушаю нежный шелест листьев... смотрю на медленное колыхание ветвей... а потом... - он запнулся, глядя на него.
   "Тогда расскажи мне о чудесном зрелище", - прошептала Налия.
   "Дракон, - прошептал Тирион, по-детски улыбаясь.
   "Убрать верхнюю палубу! Джоффри, готовь веревку!" - крикнул Накаро.
   "Хозяева своей судьбы", - размышлял Шах.
   "Сломленный рыцарь не бежит от своей судьбы!" - кричал полуголый Джон с красным лицом, когда они с Тирионом бежали вниз по ступеням трактира так быстро, как только могли, а за ними неслись крики преследователей.
   "Это не такое распространенное занятие, как ты думаешь, но, тем не менее, оно может тебе понравиться", - сказал волосатый Арт, протягивая ему набор инструментов для резьбы по кости.
   "Оружие умирающего века, - сказал темноволосый Лиош, глядя на зажатое между ладонями Огненное копье, - хитроумные уловки и механизмы, устаревшее оружие после даров Красной кометы..." - пробормотал он, роняя копье и разбивая его вдребезги.
   "Пусть оно послужит тебе напоминанием. Когда ты сядешь на этот трон, помни, какой металл был первым... Медь, а не железо", - сказал архимейстер Перестан, глядя на скипетр и дальше.
   "STILL WE STAND!" - проревел полковник Джин, его легкие были сильны, несмотря на истощенную форму.
   "У вас есть здравый смысл и способность слышать других и действительно учиться. Я много лет плавал с капитаном и знаю, что он хорошо разбирается в людях... Если он считает, что из тебя выйдет отличный капитан, я ему поверю", - сказал он, когда "Восточный ветер" взмыл в волны.
   "Пожалуйста, остановитесь! Что я тебе сделал?!" - кричал в агонии Петир, в задумчивости терзая свою плоть.
   "Но... я все еще вижу его... как?!" в отчаянии произнес Бенерро, наклонившись ближе к пламени: "Я вижу твою судьбу, юный Джоффри! Великолепная свадьба и подлый ум, багровое лицо и обвиняющая мать, суд над Бесом и погребение короля, семена, которые ты посеял, расцветут на полях войны, смерти и разрушения..." Бенерро зарычал, когда пламя охватило его лицо.
   "Мне нравится новый ты!" - улыбнулась Мирцелла и поцеловала его в щеку.
   "Подумай о своих людях, полковник, о Шахе, Ху, Сабу и всех остальных, обо всех людях, которые находятся под твоей ответственностью... Они все будут мертвы в течение недели. Вы знаете это..." Глубоко вздохнув, Джхос сосредоточился и снял большой серебряный медальон, испещренный арканными рунами, и положил его на бок. "Передай это Высоколунному Венци в Рассветном форте... скажи ему, что я не оступился", - сказал он, пока Джоффри готовил ритуальный кинжал.
   "Я не позволю тебе покончить с собой из-за проклятого меча!" - прорычал Гончий.
   "Известно, что на людей это действует. Его называют "человек в море отчаяния". Легенды гласят, что вся комната была покрыта еще большим количеством резьбы и символов", - задумчиво произнес архимейстер Гайн.
   Вархам улыбнулся, глядя на грохот гробниц и вопли рыцарей: "Цикл начинается заново, юный воин... движимые силами, далеко выходящими за пределы понимания смертных... они наконец приходят, чтобы вновь повторить свой древний долг... как они всегда делали, как они всегда будут делать...", - прошептал он, когда сама земля задрожала, поскольку наступило время Разрушения.
   "Вы должны научиться и обрести глубокое уважение к себе. Не высокомерие, а понимание того, что ты тот, кто ты есть, и что только у тебя есть возможность изменить себя", - сказал Нед с безмятежной, словно отеческой, улыбкой.
   "Но, Джоффри... Что такое другая песня, если не последовательность измененных клавиш?" Санса спросила его, глядя в его острые, яркие голубые глаза.
  -.PD.-
  AN: Скоро
  Впрочем, завтра. Прошу прощения за столь короткую закуску, но предстоящая глава оказалась мучительной. Даже с головной болью.Думаю, оно того стоило, но, черт возьми, я три дня массировал голову
  Глава 37: Ответы.
   Глава 37: Ответы.
   Музыка.
  --
  AN: Set to loop.
  
  Глубокие штормы Закатного моря были порождением необузданной силы и эмоций, аморфными существами, не имеющими ни цели, ни направления, кроме желания существовать, - вздымающиеся волны, чьи гребни стремились заслонить звезды, грохотали могильными тонами последних шепотов и забытых предзнаменований.
   Джоффри каким-то образом понимал этот грубый, первобытный зов, этот глубокий горловой рев существования, когда огромные волны выходили из глубин, словно призраки прошлого, неся его маленькую яхту ввысь, к небесам, но не достигали цели, и море издавало глубокий вздох, когда волна теряла силы и пыталась вернуться к своему беспокойному сну, но ее стремление отвергали другие огромные волны, которые с первобытной яростью бились друг о друга, выпуская большие взрывы соленой воды, разрывающие паруса и открывающие ужасные, горящие раны.
   Когда необузданная сила природы стремилась уничтожить саму себя в ярости и шторме, когда он ударял тесаком о канат и остатки паруса улетали прочь, чтобы никогда больше не быть увиденными, когда титанические волны разбивались и огромные взрывы соленой воды сбрасывали его с мачты, когда звезды над головой были обрамлены бурлящей водой... Джоффри казалось, что он может в какой-то степени понять мелодию самого существования. Только там, между буйством моря и неба, под ледяным дождем и раскатами грома, освещавшими весь горизонт, насколько хватало глаз, и за его пределами... только там, где мелодия доносилась до него с такой силой, он мог ее услышать.
   Как глухой человек может почувствовать ритм песни по тому, как барабаны бьются о грудь и внутренности, если она звучит достаточно громко, так и Джоффри едва улавливал тонкий ритм существования, присущий всем вещам. Существование было вещью, которую нельзя объяснить языком, это была мелодия, которая лилась и гремела за пределами зрения или звука... Ближайшее ощущение, которое Джоффри мог уподобить ей, - это вечный момент между вдохом и выдохом, тонкая невесомая вещь-момент, находящийся где-то между его легкими и горлом, доля миллисекунды, которая иногда, каким-то образом, могла быть больше.
   Его маленький корабль стремительно несся над титаническими волнами, подгоняемый ураганными порывами ветра, следуя по невидимой линии на запад от места, где все началось, где он впервые умер и где с тех пор возродился... от Красного замка.
   Он плыл на запад, следуя приказам своих создателей, вглубь Закатного моря, глубже, чем кто-либо до него. Он пережил штормы, которые разнесли бы в щепки галеры Брандона Шипрайта, шквалы, которые однажды даже вытолкнули самого Джоффри из корабля и подняли в воздух, а затем обрушили его на темное море, и воды душили его почти беззаветно.
   Он ел то, что мог выловить, и жадно пил из непрекращающихся штормов, его тело увядало, даже когда оно становилось натренированным, как выделанная кожа, его тело становилось единым целым с его душой. Его корабль протекал и ветшал, и однажды он увидел вдалеке огромного кракена, по масштабам не уступающего титаническим волнам, бушующим над морем. Джоффри видел его огромную серую форму только один раз - катаклизмическая молния осветила его во всей его захватывающей дух грандиозности, с огромными щупальцами, каждое из которых было размером с Хайтауэр, и огромными глазами, которые, казалось, непоколебимо смотрели на него. Джоффри с изумлением взирал на существо в перерывах между ливнем и ветром, но когда небо вновь раскололось на ушастые раскаты грома и веретенообразные, охватывающие горизонт полосы света... существо исчезло.
   В тихие минуты солнечного света и спокойного ветра Джоффри чувствовал себя странно, словно ребенок, беспокойно переминающийся между колыбельными матери. Он проводил время со Звездным, гладя его серебристый мех, пропитанный солью, и наслаждаясь его мурлыканьем. Лев, казалось, разделял его душевное состояние, часами сидя на оконечности лодки и молча глядя на горизонт, пока Джоффри медитировал. Он тоже знал, что их существование изменится.
   В остальное время он проводил время с Брайтроаром, размышляя о его предназначении теперь, когда, как он полагал, приближалось время использовать его. Помидор золотого льва обесцветился и приобрел серебристый оттенок, когда он закрепился в его душе, проникая глубоко внутрь и обеспечивая связь с глубинами его существа. Тусклая аура желтого золота по-прежнему ощущалась в валирийском металле, уютно прижимаясь к рукояти из рунической драконьей кости. Иногда он упражнялся с мечом в широких, изящных взмахах, больше похожих на медитацию, чем на тренировку. Было непривычно держать бастардный меч двумя руками, а его обманчиво легкий вес не раз приводил к тому, что он выскальзывал из пальцев и рассыпался в море.
   Он плыл, опираясь на карту и компас, астролябию и линейку, напрягая до предела разум и руки, следя за линией на карте, протянувшейся от Королевской Гавани до неизведанных вод Закатного моря. Он плыл, плыл и плыл, пока земля не решила покончить с ним: само небо обрушилось на море и разразилось бурей такого масштаба, что воздух казался едва пригодным для дыхания в перерывах между дождем, а волны, превосходящие само понимание, в конце концов одолели его полуслепое управление и обрушили его в морские глубины, расколов его корабль пополам и даже больше.
   Утопая, Джоффри был уверен, что это третье путешествие будет последним: молнии, похожие на солнечные, освещали сами глубины и могучий силуэт, который пересекал его сознание, от бодрствования ко сну или от сна к бодрствованию, он не мог сказать.
  -.PD.-
  Поначалу глаза не хотели открываться, а тело ощущало странную очистку, лишенную радости и раздражения. Он напрягся, чтобы услышать далекий рев, почти несуществующий, но такой далекий. Сосредоточившись на звуке, он понял, что тот приближается: высокочастотный сибилянтный вопль, сопровождаемый гравийным гулом, который, казалось, ускорялся, становясь все сильнее и сильнее, чем больше он на нем концентрировался.
   Сибилянтный крик сохранял свою интенсивность по мере того, как могила отступала, но затем появлялся снова. Он становился все сильнее и сильнее, пока не взорвался в агонии, и его останки брызнули на его тело, когда он снова почувствовал свои руки. Он с трудом поднял одну руку вверх по боку, нащупав что-то зазубренное и твердое, грубое на ощупь и залитое водой. Он продолжал поднимать руку, пока она не достигла его лица, и смахнул с век налипшую соль, сумев открыть глаза как раз в тот момент, когда глубокий гул снова достиг крещендо и он увидел, как огромная волна обрушилась на скалу, на которой он лежал, яростно выплескивая свои кишки на нее и на него самого.
   Он понял, что этот пронзительный вопль - звук самого ветра, проносящегося по изрезанному ландшафту перед ним. Очередная волна разбилась и окатила его своими останками, когда он оглянулся на грозовое море, бурлящее позади него, на горизонт, затянутый туманом и штормом. Он откинул голову назад, вставая, и увидел то, что лежало перед ним: черное, маслянистое каменное сооружение, которое начиналось после того, как закончились искусственные рифы, вырезанные вокруг него; идеально треугольная черная форма лежала на спине в идеальной геометрии, как большая черная трехконечная морская звезда на зазубренном черном камне.Его очертания казались выщербленными и обветренными, никакие орнаменты не нарушали его форму, и он высился над волнами, как монолит, высотой всего в несколько этажей над ватерлинией... но ниже
  Ниже
   Джоффри следовал по ее длине вниз, вниз и вниз, пока темные воды моря не скрыли ее форму полностью и не помешали ему видеть, треугольная башня продолжалась за мутными, бурными водами за пределами его зрения и света луны и звезд, Лишь редкие вспышки молний сверху давали Джоффри возможность разглядеть строение, пока оно не опускалось все ниже, ниже и ниже, пока даже великий испепеляющий свет разъяренной грозы над головой не стал слишком тусклым, и, насколько Джоффри знал, огромный черный треугольник достигал недр земли, а может быть, и материального входа в сам Пурпур.
   Он спотыкался среди отмелей черной скалы, когда волны пытались утянуть его вниз, и то тут, то там замечал обломки своего корабля. Пробираясь к Треугольнику, он заметил кусок своей каюты; от этого зрелища он потерял ориентацию и, споткнувшись, пополз на четвереньках, потеряв равновесие. Когда он снова встал на ноги, то слишком поздно понял, что на него надвигается огромная рычащая волна, и упал головой вперед в море, мощные течения схватили его, как цепи, пока он отчаянно плыл к скалам. Первобытная молния осветила Треугольник, когда он посмотрел вниз, в вечный туннель без конца, между пузырьками и пеной.
   Он вынырнул на поверхность с тяжелым вздохом, ухватившись руками за участок черных рифов. Он с трудом вскарабкался на зазубренную поверхность, когда раздался мощный раскат грома и суровый дождь осыпал его льдом.
   Он задрожал от холода, когда добрался до какого-то пандуса, поднимавшегося по бокам Треугольника, и заметил между пандусом и особенно большим куском зазубренного рифа кусок обломков. Дрожащими руками он ухватился за один из запечатанных небольших ящиков, которые он забил еще до отплытия из Вестероса. Он пытался открыть его руками, а волны хлестали направо и налево, снова пропитывая его до костей: бушевал шторм, дикий ветер вырывал у него тепло из тела.
   Он издал приглушенный крик, когда два ногтя сломались, встал и зарычал, когда раздались громовые крики, и Брайтроар материализовался в вихре пурпурных фракталов и взрыве соленой воды, обрушившись на ящик и разрезав его угол, как хлеб.
   Джоффри отбросил меч в сторону, опустился на колени и достал из ящика рюкзак средних размеров, быстро закрепив его, и, спотыкаясь, поднялся по пандусу, борясь с ударами моря вокруг себя. Он добрался до вершины Треугольника, огляделся вокруг и увидел, что везде, куда бы он ни посмотрел, бушует одно и то же море, титанические волны пересекают горизонт, ветер пронизывает до костей, и он тяжело вздохнул, опустив взгляд, чтобы посмотреть на внутреннюю часть Треугольника. Он задрожал, скользя по внутренней стене Треугольника и глядя на вход в черный туннель.
   Туннель, который ждал его много веков.
   Взяв небольшое, наполовину промокшее одеяло, он обернул его вокруг спины и, прислонившись к стене, стал разгрызать кусок вяленой говядины. Он сделал глубокий глоток воды из маленького бурдюка и, глубоко вздохнув, закрыл глаза.
  В
  Безвременье манило, и он на долю секунды погрузился в небытие.
  Выход
  Он открыл глаза, встал, достал из рюкзака небольшой масляный фонарь и направился к туннелю треугольной формы.
   Мягкое мерцающее пламя фонаря освещало обветренный черный камень, и Джоффри обнаружил, что идет по лестнице, каждая тридцатая ступенька которой заканчивалась под углом и поворачивала вправо. Его дыхание странным эхом отдавалось в лестничном пролете, приглушенный звук почти вечно возвращался вниз по Треугольнику, хотя звучал он как-то приглушенно, придушенно.
   Вода стекала по сдвоенным желобам по бокам от него, скреблась и будила его, когда он останавливался, чтобы поспать; света фонаря не было, только эхо его дыхания и скольжение воды составляли ему компанию, пока он спал беспробудным сном.
   Дважды он останавливался, чтобы поспать, и холод становился тем глуше, чем дальше он спускался. Его шаги отдавались эхом в бесконечности, когда он поворачивал направо и спускался по лестнице, направо и вниз, направо и вниз, и Джоффри казалось, что он достиг следующей стадии своего существования, вечного покаяния в темных каменных туннелях, когда он шел направо и вниз, направо и вниз, направо и вниз, пока лестница не закончилась, и Джоффри внезапно оказался в недрах самой земли.
   Здесь не было слышно ни звука, кроме журчания воды, которая стекала по желобам, быстро исчезая по невидимым путям и оставляя его одного, пока он шел мимо конца туннеля, попадая в небольшой коридор, вырезанный в самой породе, который извивался сквозь землю в совершенно определенном направлении. Джоффри не слышал ничего, кроме своего учащенного дыхания, и казалось, что здесь тихо, как в гробнице: волосы на затылке встали дыбом, руки дрожали, а глаза были широко раскрыты, когда он готовился к встрече с ними.
   Коридор заканчивался в огромной камере, вырубленной в скале, заполненной лесом черных колонн, которые вгрызались в камень сверху и снизу, а вся камера сверху донизу была испещрена письменами. От камеры отходили пять коридоров в направлениях, которые казались либо случайными... либо очень целенаправленными.Он прошел по камере медленным шагом, краем зрения представляя себе эльдрические тени, поджидающие его за каждой колонной, манящие
  Он опустился на колени, пытаясь расшифровать резьбу, истертую со временем. Он обошел всю комнату, пытаясь расшифровать один и тот же повторяющийся узор на ее останках.
   "Говори, - сказал он, глядя на крышу сооружения, фонарь едва освещал сводчатый потолок и выветрившиеся надписи, над которыми много веков назад можно было прочесть лишь одно слово.
   'Говорите в Строении, и мы будем говорить с вами', - гласили они.
   Говорите в Структуре, и мы ответим", - вспомнил Джоффри послание, и сердце его забилось, как на струне, когда он открыл рот и обнаружил, что у него нет голоса.
   Он провел так целую вечность, его сердце билось о грудную клетку, когда из его голоса вырвался низкий звук, он быстро моргал, прежде чем сглотнуть и заговорить.
   "Что я такое?! Зачем ты создал меня?! Как мне избавиться от этого проклятия?!" - внезапно закричал он. Его дрожащие руки сжались в кулаки, и он прижал их ко рту, давая волю страданиям, отчаянию и желанию узнать причину.
   Его дыхание отдавалось в ушах как гром, и он едва не захлебнулся, пытаясь сдержать его, стараясь расслышать лишь едва различимый шепот ветра, а глаза его буравили коридоры, в которых они могли находиться.
   Шли минуты, и вот Джоффри сделал неуверенный шаг вперед, затем еще один, и еще, и еще, с трудом пробираясь к первому туннелю слева направо. Он шел по нему почти в трансе, наблюдая за миллионами крошечных черных столбиков, укреплявших туннель по бокам и на крыше. Туннель, казалось, шел в совершенно определенном направлении, петляя и извиваясь по мере удаления от камеры, пока наконец не выровнялся, словно они нашли то, что хотели, и продолжался еще несколько шагов прямо, пока Джоффри не оказался перед огромной черной плитой скалы с множеством вырезанных в ней отверстий. Она не была похожа на дверь, возвышаясь над землей на пару шагов, словно декоративная картина.
   Ни ее, ни что-либо другое не украшало, и туннель заканчивался на этом месте... как будто эта плита черного камня была причиной существования Треугольника и Палаты... всего Строения. Дрожащие руки Джоффри вцепились в коллектор, и он отступил назад, направляя всю свою силу и ярость, и отчаяние, и одиночество, и безумие, и горе, и радость, и с ревом потянул огромный груз, пока тот не остановился на краю.
   "Что я такое?!?! Зачем ты меня создал?!?!? Как мне покончить с этим?!??" - прорычал он, окончательно вырывая черную плиту из рук и отступая в сторону, позволяя ей упасть на землю.
   Джоффри наступил на черную упавшую плиту, глядя на фреску, которая была накрыта ею всего несколько секунд назад, - фреску, вырезанную для него. На ней не было ни картин, ни рисунков, ни созвездий, ни звезд, ни символики, ни подсказок, лишь высеченные буквы обычного языка, с четкой целью выбитые на черном камне, лишь слегка обветшавшем с течением времени.
   Дрожащий свет фонаря освещал резьбу, пока Джоффри читал ответы.
   ВЫ - ЧАСТЬ НЕЗАВЕРШЕННОЙ СИСТЕМЫ ВООРУЖЕНИЙ, ПРИЗВАННОЙ ПОЛОЖИТЬ КОНЕЦ ЯВЛЕНИЮ, НАЗВАННОМУ ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ "ДОЛГОЙ НОЧЬЮ", - ПОВТОРЯЮЩЕМУСЯ ВЫМИРАНИЮ, КОТОРОЕ ОЧИЩАЕТ БИОСФЕРУ ПЛАНЕТЫ ЧЕРЕЗ ПЕРИОДИЧЕСКИЕ НЕ РЕГУЛЯРНЫЕ ПРОМЕЖУТКИ ВРЕМЕНИ, ОПРЕДЕЛЯЕМЫЕ СЛОЖНЫМИ АСТРОНОМИЧЕСКИМИ ЯВЛЕНИЯМИ. ВЫ - ВСЕГО ЛИШЬ ПОСЛЕДНЯЯ ИТЕРАЦИЯ ЭТОЙ СИСТЕМЫ, ПОЛУЧИВШАЯ ФОРМУ КАК РАЗ ПЕРЕД НАЧАЛОМ СЛЕДУЮЩЕГО ЭТАПА ЦИКЛА".
   Джоффри подавил вздох, зажав рот рукой, а его дикие глаза продолжали читать слова, четко прописанные в сценарии, которые горели в его душе.
   ТЫ БЫЛ СОЗДАН/КАТАЛИЗИРОВАН/ИНЖЕНЕР/НАДЕЛЕН ДУШОЙ/СОЗДАН ИЗ СЫРОЙ ЭНЕРГИИ, ЧТОБЫ ВЫПОЛНИТЬ ЭТО ЗАДАНИЕ, НО НЕ ПО НАШЕЙ ВОЛЕ. МЫ ПОДОЗРЕВАЕМ, ЧТО ВАС СОЗДАЛА ТА ЖЕ СУЩНОСТЬ ИЛИ СУЩНОСТИ, КОТОРЫЕ ОТВЕЧАЮТ ЗА ДОЛГУЮ НОЧЬ/ЦИКЛ, НО ИХ ЭПОХА УДАЛЕНА ОТ НАС НА НЕСКОЛЬКО ПОРЯДКОВ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВАША, ЧТО ДЕЛАЕТ ДЛЯ НАС НЕВОЗМОЖНЫМ ПРЯМОЕ НАБЛЮДЕНИЕ ЗА ИХ ВРЕМЕНЕМ. ВЫ МОЖЕТЕ БЫТЬ ПРОДУКТОМ СУЩЕСТВ, НЕДОСТУПНЫХ ГЕОМЕТРИЧЕСКОМУ ПОНИМАНИЮ, КОТОРЫЕ С ТЕХ ПОР ПОКИНУЛИ НАШ ПЛАН СУЩЕСТВОВАНИЯ, БЫЛИ ПОГЛОЩЕНЫ ЦИКЛОМ ИЛИ ДРУГИМИ ЭКВИВАЛЕНТНЫМИ ЯВЛЕНИЯМИ, ИЛИ ИНЫМ ОБРАЗОМ ПОТЕРЯЛИ ИНТЕРЕС К СОБЫТИЯМ В НАШЕМ ЛОКАЛЬНОМ ПЛАНЕ РЕАЛЬНОСТИ. НЕБОЛЬШИЕ СЛЕДЫ ИХ ДЕЛ И ПОСТУПКОВ ВИДНЫ НАМ НА МОМЕНТ НАПИСАНИЯ КНИГИ, НО К ВАШЕЙ ЭПОХЕ ОНИ ПОЛНОСТЬЮ ИСЧЕЗЛИ. МЫ ЗНАЕМ ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ О ДВАДЦАТИ СЕМИ РАЗЛИЧНЫХ КУЛЬТУРАХ-ПРЕДШЕСТВЕННИКАХ, СУЩЕСТВОВАВШИХ В СЕВЕРНОМ ПОЛУШАРИИ ЭТОГО МИРА ДО НАШЕГО ВРЕМЕНИ, НО, ВЕРОЯТНО, ЗА НИМИ БЫЛО ЕЩЕ БЕСЧИСЛЕННОЕ МНОЖЕСТВО ДРУГИХ, СЛИШКОМ МНОГО, ЧТОБЫ ИХ ПЕРЕЧИСЛЯТЬ. ПРОСТО НЕТ СПОСОБА СКАЗАТЬ НАВЕРНЯКА. В КОНЕЧНОМ СЧЕТЕ, ЭТО НЕ ИМЕЕТ НИКАКОГО ЗНАЧЕНИЯ.
   Джоффри сел, уставившись на резьбу, медленно моргая и испытывая головокружение, когда дошел до последней части и последнего вопроса. Тяжелое дыхание волнами доносилось до его ушей, пока он смотрел на черную стену, дрожащей рукой направляя ищущий свет фонаря.
   МЕТОД АВТОРИЗОВАННОГО ЗАВЕРШЕНИЯ ОСТАЕТСЯ НЕЯСНЫМ, ЯВЛЕНИЕ, КОТОРОЕ ВЫ НАЗЫВАЕТЕ "ПУРПУРНЫМ", ИМЕЕТ ВСЕ ПРИЗНАКИ НЕЗАКОНЧЕННОГО/ПОСПЕШНОГО СОЗДАНИЯ. ВЕРОЯТНО, ТРАНС-РЕШЕТКА СКОНСТРУИРОВАНА ТАК, ЧТОБЫ СВОРАЧИВАТЬСЯ САМА ПО ЗАВЕРШЕНИИ СВОЕЙ ЗАДАЧИ/ОКОНЧАНИИ ЦИКЛА, НО МЫ НЕ УВЕРЕНЫ. ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ УЗНАТЬ БОЛЬШЕ - САМОИССЛЕДОВАНИЕ ГЛАВНОГО МОДУЛЯ ТЕКУЩЕЙ ИТЕРАЦИИ. ВЫ. НЕСАНКЦИОНИРОВАННОЕ ЗАВЕРШЕНИЕ ЦИКЛА, БЕЗУСЛОВНО, ВОЗМОЖНО И ЯВЛЯЕТСЯ НАИБОЛЕЕ СТАТИСТИЧЕСКИ ВЕРОЯТНЫМ ИСХОДОМ ДЛЯ ВАС/ВАШЕЙ ИТЕРАЦИИ, КАК ЭТО БЫЛО С НЕЗАПАМЯТНЫХ ВРЕМЕН. ВСЕ ПРЕДЫДУЩИЕ ИТЕРАЦИИ/ВАШИ ПРЕДШЕСТВЕННИКИ БЫЛИ ВПОСЛЕДСТВИИ ПОГЛОЩЕНЫ СОПУТСТВУЮЩИМИ СУБПРОЦЕССАМИ ДОЛГОЙ НОЧИ И ПЕРЕРАБОТАНЫ В СЫРУЮ ЭНЕРГИЮ ДЛЯ ПОДПИТКИ ДРУГИХ, ВТОРОСТЕПЕННЫХ ЗАДАЧ. ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ДОСТИГНУТО С ПОМОЩЬЮ ЛЮБОЙ ИЗ МОБИЛЬНЫХ ПЛАТФОРМ ЦИКЛА, ЕСЛИ С ВАШИМ ТЕЛОМ УСТАНОВЛЕНА ФИЗИЧЕСКАЯ СВЯЗЬ С ДОСТАТОЧНЫМ ЗАРЯДОМ. МЫ РЕКОМЕНДУЕМ СОБЛЮДАТЬ КРАЙНЮЮ ОСТОРОЖНОСТЬ ПРИ ПРОВЕДЕНИИ ПРЯМЫХ ОПЕРАЦИЙ ПРОТИВ ЦИКЛА. КРОМЕ ТОГО, МАССИВ ОСОБЕННО УЯЗВИМ ДЛЯ ВРАЖЕСКОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА НА НАЧАЛЬНОМ ЭТАПЕ РЕКУЛЬТИВАЦИИ.
   ЕСЛИ ВЫ БУДЕТЕ АССИМИЛИРОВАНЫ ЦИКЛОМ, ВЫ/ВАША ИТЕРАЦИЯ БУДЕТ ПРИНУДИТЕЛЬНО ЗАКРЫТА, И ВСКОРЕ ПОСЛЕ ЭТОГО БУДЕТ ОБЕСПЕЧЕНО ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ВСЕЙ НЫНЕШНЕЙ РАЗУМНОЙ/НЕРАЗУМНОЙ ЖИЗНИ НА ЭТОЙ ПЛАНЕТЕ. ТО, ЧТО ВЫ НАЗЫВАЕТЕ ПУРПУРНЫМ, ПЕРЕЙДЕТ В СОСТОЯНИЕ ПОКОЯ, ПОКА ОНО БУДЕТ ПОПОЛНЯТЬ ОГРОМНЫЕ ЗАПАСЫ ЭНЕРГИИ, НЕОБХОДИМЫЕ ДЛЯ СОЗДАНИЯ И ПОДДЕРЖАНИЯ ИТЕРАЦИИ, ПИТАЯСЬ КАК ПЛОСКОСТНЫМ, ТАК И ВНЕПЛАНОВЫМ ПЕРЕХОДНЫМ ФОНОВЫМ ИЗЛУЧЕНИЕМ, ОТТЯГИВАЯ ВРЕМЯ, ПОКА НЕ СМОЖЕТ СОЗДАТЬ НОВЫЙ НАБОР НОСИТЕЛЕЙ ИЗ ПОДХОДЯЩЕГО РАЗУМНОГО ВИДА, ОТВЕЧАЮЩЕГО ЕГО ЗАПРОГРАММИРОВАННЫМ КРИТЕРИЯМ. КАК ТОЛЬКО ЗАПАСЫ ЭНЕРГИИ БУДУТ ПОПОЛНЕНЫ И НА ПОВЕРХНОСТИ ИЛИ ПОД ПОВЕРХНОСТЬЮ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ ПОЯВИТСЯ ПОДХОДЯЩИЙ ВИД НОСИТЕЛЯ, ПУРПУРНЫЙ ВОСПОЛЬЗУЕТСЯ НАРУШЕНИЕМ, ВЫЗВАННЫМ НАСТУПЛЕНИЕМ СЛЕДУЮЩЕЙ ДОЛГОЙ НОЧИ, ЧТОБЫ ВЫЙТИ ИЗ СОСТОЯНИЯ ПОКОЯ И ОБНОВИТЬ СВОЕ ОРУЖИЕ В ВИДЕ НОВЫХ НОСИТЕЛЕЙ.'
  На этом текст закончился, как и черный рельеф, словно черный камень нельзя было расширить ни на дюйм вправо. Джоффри старался дышать глубже, прикрывая рот обеими руками, и смотрел на черную стену, читая слова снова и снова, пока они не запечатлелись в его памяти.
   Он пришел сюда, чтобы завершить свое существование, совершить последний акт своей долгой жизни, найти ответы на свои вопросы и осознанно положить конец своим страданиям и оказался втянут в колоссальную, титаническую, нет, даже слова не могут описать масштабы борьбы, которая бушевала на этой земле тысячелетия за тысячелетиями, эоны за эонами огромных цивилизаций, на порядки более развитых, чем все, которые Джоффри когда-либо видел, и все они были стерты в пыль Долгой Ночью, которая сама была лишь конструкцией старших существ, буквально недоступных его пониманию.
   Джоффри возвращался в Палату в оцепенении, пытаясь осознать грандиозность задачи - задачи даже более масштабной, чем он думал, более масштабной, чем он мог себе представить.Даже кошмары не смогли бы передать титаническую борьбу, в которой он был лишь последним в длинной череде неудавшихся героев
  Нет... Оружие.
   Он не понимал смысла нескольких слов, но то, на что они были направлены, казалось ясным... более того, суть послания была ясна как вода. Он был создан Пурпурным - существом, которое звучало странно... не разумным, как он полагал, больше похожим на сложные мирские часы, чем на человека, или шрайк, или какой-нибудь другой мыслящий вид. Он был незаконченным оружием, призванным противостоять Циклу, Долгой ночи, Концу всего сущего... неисправным оружием, которое уже бесчисленное количество раз терпело неудачу и, скорее всего, потерпит ее снова.
   Джоффри сидел посреди зала, испытывая непреодолимые волны благоговения и ужаса, потрясенный масштабами Космоса, который только что открылся ему, - огромная сфера существования, наслоившаяся на существование в рекурсивной схеме, которая, насколько он знал, простиралась до бесконечности.
   Что может быть за пределами создателей Долгой ночи и Пурпура? подумал он. Существуют ли существа и смыслы, столь же непостижимые для них, как и для меня? Он задумался, его фигура обмякла, когда он погрузился в паралич от этой мысли.
   Он медленно, очень медленно тряхнул головой, возвращаясь в реальность, и с удивлением обнаружил, что свет фонаря померк, а в горле стало так сухо, как он никогда раньше не чувствовал.
   Он выпил немного воды, не испытывая ни малейшего чувства голода, так как от нескольких глотков у него закружилась голова, и его затошнило
   Картина начала вырисовываться, в душе забрезжил проблеск понимания, хотя в сознании возникали новые вопросы, и то, что он считал пределами космоса и самого существования, открывалось за гранью понимания.
   ...Но если они не создавали меня, то какова их роль? Зачем давать мне эту информацию? А костяная скрижаль? Кто они такие? Зачем проходить через все это? Где они? Как мы можем так разговаривать? Вопросы так и вертелись в голове, пока он вставал на ноги.
   "Я не понимаю...", - пробормотал он, тряхнул головой, выпрямился и как можно четче прокричал.
   "Кто вы? И где вы находитесь?... Как мы можем так разговаривать? Почему ты заставил меня проделать весь этот... бессмысленный путь?! Почему ты вообще помогаешь мне?!" - кричал он, и ужас и смятение почти одолевали его.
  Ему нужно было знать, почему
  Он на мгновение замешкался и быстро прошел по второму коридору, никогда прежде не видя такой усиленной конструкции их производства. Она была заполнена укрепляющими столбами, которые торчали из земли и исчезали, достигнув потолка, - лес черных столбов окружал Палату и коридоры, повсюду. Было ясно, что все строение... Треугольник, Палата и туннели - все это лишь малейшая конечная точка колоссального сооружения, построенного с нуля, чтобы простоять в веках, больше, чем все руины, которые он посещал раньше.Джоффри подозревал, что даже самые радикальные измышления в самых вздорных работах мейстерских архитекторов в Цитадели не могли даже приблизиться к той инженерной работе, которой, вероятно, потребовало это сооружение
  Даже после столь могучей работы по потустороннему строительству Джоффри мог видеть обрушившиеся участки дорожки, целые колонны, которые поддались, даже вырезанные слова или буквы, которые лежали повсюду вдоль туннеля, казались выветренными до непостижимости.
   Туннель или дорожка снова казались странно правильными, они делали ряд точных поворотов и наклонов, прежде чем выровняться и закончиться в коротком коридоре, в котором лежала еще одна плита из черного камня. Он издал приглушенный рев, схватившись за коллекторы, и потянул назад; долгие усилия наконец окупились: он отпрянул в сторону, и плита упала, освободив черные резные буквы в стене.
   Он молча читал, освещая слова масляным фонарем, и почти жалел, что не догадался о неясном значении предыдущих надписей, глядя на слегка обломанные и выветрившиеся слова из древних времен.
   'СЛОЖНЫЙ И СЛИШКОМ ОБШИРНЫЙ ВОПРОС, ЧТОБЫ ОБЪЯСНИТЬ ЕГО ДОЛЖНЫМ ОБРАЗОМ. МЫ ДАДИМ УПРОЩЕННЫЙ ОТВЕТ НА ВСЕ ВОПРОСЫ: МЫ - ВИД ИЗНАЧАЛЬНО ОБИТАЮЩИХ В МОРЕ СУЩЕСТВ, КОТОРЫЕ РАЗВИЛИ В СЕБЕ РАЗУМ/СПОСОБНОСТЬ К РАЗУМНОМУ МЫШЛЕНИЮ И САМОАНАЛИЗУ.временем мы достигли полного временного господства над этой планетой как ее основной вид".
  Джоффри потрясенно покачал головой, быстро моргая по мере чтения.
   С ВАШЕЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ, НАШ ВИД ВЫМЕР СОТНИ ТЫСЯЧ ЛЕТ НАЗАД. С НАШЕЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ, МЫ ВИДИМ ВОЗМОЖНОЕ БУДУЩЕЕ И ГОТОВИМ ЕГО В СООТВЕТСТВИИ С НАШЕЙ ВОЛЕЙ. УПРОЩЕНИЕ: МЫ НАБЛЮДАЕМ ЗА ТЕМ, КАК ВЫ ПРОИЗНОСИТЕ СВОИ ВОПРОСЫ В ТОМ, ЧТО ДЛЯ НАС ЯВЛЯЕТСЯ ДАЛЕКИМ БУДУЩИМ, И ОТВЕТЫ, КОТОРЫЕ ВЫ ЧИТАЕТЕ СЕЙЧАС, БУДУТ ВЫРЕЗАНЫ И ПОМЕЩЕНЫ НА МЕСТО С ОСОЗНАНИЕМ ТОГО, ЧТО СО ВРЕМЕНЕМ ВЫ ИХ НАЙДЕТЕ. ЭТОТ ФАКТ УВЯЗЫВАЕТ ВСЕ ВАШИ ОСТАВШИЕСЯ ВОПРОСЫ. УПРОЩЕНИЕ: ВРЕМЯ ПОДАТЛИВО И ОЩУТИМО, И НАШЕ ВИДЕНИЕ ВОЗМОЖНОГО БУДУЩЕГО СТАНОВИТСЯ ТУСКЛЫМ И РАЗМЫТЫМ УЖЕ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ТЫСЯЧ ЛЕТ, А ТОЧНОСТЬ ЗРЕНИЯ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В НЕЧТО БОЛЬШЕЕ, ЧЕМ СТАТИЧНЫЕ КАРТИНЫ И ИСКАЖЕННЫЙ ШЕПОТ, И ЕЩЕ ХУЖЕ С КАЖДЫМ ПОСЛЕДУЮЩИМ ОТРЕЗКОМ ВРЕМЕНИ.И ЭТО ПРИВОДИТ НАС К ВАМ И ПРИЧИНАМ, ПО КОТОРЫМ НАША ПОМОЩЬ".
  Джоффри почти навязчиво почесал волосы и на секунду остановился, прежде чем продолжить.
   ВАША ЭПОХА - АНОМАЛИЯ В МОТКЕ ВРЕМЕНИ. ВОЗМОЖНО, У ПУРПУРА ЕСТЬ МЕТАКОМПОНЕНТ, КОТОРЫЙ САМ ПО СЕБЕ ЯВЛЯЕТСЯ ЕЩЕ ОДНИМ ЦИКЛОМ, УСКОРЯЮЩИМ НОРМАЛЬНУЮ РАБОТУ РАЗ В ЭОН. ВОЗМОЖНО, НА ВАШЕ ВРЕМЯ ОКАЗЫВАЕТ АНОМАЛЬНОЕ ВЛИЯНИЕ ДРУГАЯ СИЛА, ВЫХОДЯЩАЯ ЗА РАМКИ КОНТЕКСТА, ПОДОБНАЯ ДОЛГОЙ НОЧИ ИЛИ ПУРПУРУ, А МОЖЕТ, ЭТО ПРОСТО ЕСТЕСТВЕННОЕ ЯВЛЕНИЕ. В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ ЭТО НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ. КАК БЫ ТО НИ БЫЛО, КАЧЕСТВО НАБЛЮДЕНИЙ ЗА ВАШЕЙ ЭПОХОЙ НЕ ИМЕЕТ АНАЛОГОВ, А ЗНАЧИТ, У НАС ЕСТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ ОКАЗАТЬ НА НЕЕ МАКСИМАЛЬНОЕ ВЛИЯНИЕ. МЫ ЗНАЕМ, ЧТО МЕЖДУ ВАШИМ И НАШИМ ВРЕМЕНЕМ БУДЕТ ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ ТРИ РАЗНЫХ ЦИКЛА, НО МЫ ПЕРЕСТАЛИ НАДЕЯТЬСЯ НА ИХ СУДЬБУ. ПО МНОЖЕСТВУ ПРИЧИН ВЫ ЯВЛЯЕТЕСЬ НАИБОЛЕЕ СТАТИСТИЧЕСКИ ВЕРОЯТНОЙ ИТЕРАЦИЕЙ ПУРПУРНЫХ В НАШЕМ ИНФОРМАЦИОННОМ ГОРИЗОНТЕ, СПОСОБНОЙ ОСТАНОВИТЬ/ПРЕКРАТИТЬ/РАЗРУШИТЬ ДОЛГУЮ НОЧЬ/ЦИКЛ.С этой целью мы постарались оказать вам помощь, в основном в виде информации, поскольку Цикл, похоже, не способен воспринимать сложные инструменты или оружие от одной эпохи к другой".
  Джоффри снова покачал головой, обхватив ее руками: "Нет... нет, - прошептал он, - это бессмыслица, как вы можете видеть возможные варианты будущего... да еще и во множественном числе?!" спрашивал он себя в крайнем замешательстве, не в силах оторваться от чтения.
   ИМЕЙТЕ В ВИДУ: НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО ВАША ЭПОХА НАМ ЯСНЕЕ, ЧЕМ ЛЮБАЯ ДРУГАЯ, КОТОРУЮ МЫ НАБЛЮДАЛИ РАНЬШЕ, НАША ИНФОРМАЦИЯ О НЕЙ И О ВАС САМИХ ВСЕ ЕЩЕ ОСТАЕТСЯ "ТУМАННОЙ" И СИЛЬНО ЗАМУТНЕННОЙ. СУЩЕСТВУЕТ КРАЙНЕ МАЛО ГЕОГРАФИЧЕСКИХ МЕСТ, КОТОРЫЕ МЫ МОЖЕМ НАБЛЮДАТЬ НЕПОСРЕДСТВЕННО И НЕПРЕРЫВНО ИЗ НАШЕЙ ЭПОХИ В ВАШУ, А МЕСТА, КОТОРЫЕ ТАКЖЕ ДОСТУПНЫ ВАМ КАКИМ-ТО ОБРАЗОМ, ВСТРЕЧАЮТСЯ ЕЩЕ РЕЖЕ. ЭТО ВАЖНО, ПОТОМУ ЧТО БЕЗ ВИДЕНИЯ МЫ НЕ МОЖЕМ ГАРАНТИРОВАТЬ, ЧТО ИНФОРМАЦИЯ, КОТОРУЮ МЫ НА НИХ РАЗМЕСТИЛИ, ДОЖИВЕТ ДО ВАШИХ ВРЕМЕН. НА ЭТИХ МЕСТАХ МЫ ПОСТРОИЛИ ПУТЕВЫЕ ТОЧКИ, КОТОРЫЕ В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ ПРИВЕЛИ ВАС СЮДА: МЕСТО, КОТОРОЕ ОБЛАДАЕТ НАИМЕНЬШИМ КОЛИЧЕСТВОМ ПОМЕХ. ПОЯСНЕНИЕ: ЭТО ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ОБЕСПЕЧИВАЕТ ЕЩЕ БОЛЕЕ ОПРЕДЕЛЕННУЮ ТОЧКУ ОБЗОРА В ВАШЕЙ И БЕЗ ТОГО ХОРОШО ВИДИМОЙ ЭПОХЕ, И ИМЕННО ПОЭТОМУ МЫ МОЖЕМ ЧЕТКО СЛЫШАТЬ ВАШИ ВОПРОСЫ. ЭТО ТАКЖЕ ОЗНАЧАЕТ, ЧТО МЫ МОЖЕМ РАСПОЛОЖИТЬ ПЛИТЫ, ХРАНЯЩИЕ ОТВЕТЫ, КАК МОЖНО ТОЧНЕЕ В СТРУКТУРЕ, СТРЕМЯСЬ К ЧРЕЗВЫЧАЙНО РЕДКИМ МЕСТАМ, КОТОРЫЕ, МЫ МОЖЕМ БЫТЬ УВЕРЕНЫ, НЕ ПОСТРАДАЮТ ОТ РАЗРУШЕНИЯ В ТЕЧЕНИЕ ВЕКОВ.
   БЫЛИ ПРЕДПРИНЯТЫ ПОПЫТКИ СВЯЗАТЬСЯ С ВАМИ И ДРУГИМИ СПОСОБАМИ, НО БОЛЬШИНСТВО ИЗ НИХ ЗАКОНЧИЛИСЬ НЕУДАЧЕЙ. КОСТЯНАЯ СКРИЖАЛЬ И СОПУТСТВУЮЩИЕ ЕЙ МОДИФИКАЦИИ ВАШЕЙ СУЩНОСТИ/ДУШИ БЫЛИ НАШЕЙ ЗАДУМКОЙ, ОТЧАЯННЫМ ВТОРИЧНЫМ ПЛАНОМ НА СЛУЧАЙ, ЕСЛИ ЭТО КОНКРЕТНОЕ БУДУЩЕЕ, - ГДЕ ВЫ УСПЕШНО СЛЕДОВАЛИ ПУТЕВЫМ ТОЧКАМ И ЭТА СТРУКТУРА СОХРАНИЛАСЬ ВО ВРЕМЕНИ, - НЕ БУДЕТ/НЕ БУДЕТ ОТКЛОНЕНО/НЕ БУДЕТ ПРЕОБЛАДАТЬ. ЭТОТ ПЛАН БУДЕТ УСТАРЕВШИМ БЛАГОДАРЯ ИНФОРМАЦИИ, КОТОРАЯ БУДЕТ ПРЕДОСТАВЛЕНА ВАМ К КОНЦУ НАШЕГО ОБМЕНА.Повторение маловероятно, так как более половины нашего числа были уничтожены/сифонизированы во время передачи данных с планшета, и у нас нет достаточной силы, чтобы сделать это".
  "Половина вашего числа... половина вашего числа чего?" Джоффри прошептал, уставившись в стену: "Твоей команды? Твоих колдунов..." - он запнулся, внезапная дрожь подняла волосы на его шее, - "Твоего вида?" - прошептал он.
   ПОЧЕМУ: НАШИ ПРИЧИНЫ СЛОЖНЫ, И ПРАВИЛЬНОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ ПОТРЕБОВАЛО БЫ БОЛЬШЕ ИНФОРМАЦИИ, ЧЕМ БЫЛО ВЫДЕЛЕНО ДЛЯ ЭТОГО КОМПЛЕКСА. В КОНЦЕ КОНЦОВ, НАША РАСА И ЦИВИЛИЗАЦИЯ СКОРО ПЕРЕСТАНУТ СУЩЕСТВОВАТЬ ПО ПРИЧИНАМ, НЕ ЗАВИСЯЩИМ ОТ ДОЛГОЙ НОЧИ И ПОЛНОСТЬЮ ЗАВИСЯЩИМ ОТ НАС САМИХ. МЫ ХОТИМ, ЧТОБЫ СВЕТ СОЗНАНИЯ ПРОДОЛЖАЛСЯ И ЗА ПРЕДЕЛАМИ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ, И ДЛЯ ЭТОГО ВЫ ЯВЛЯЕТЕСЬ НАШИМ ИНСТРУМЕНТОМ И НАДЕЖДОЙ В ТОЙ ЖЕ СТЕПЕНИ, ЧТО И ПУРПУРНЫЕ. В КОНЦЕ КОНЦОВ, ЛИНИЯ РАССЛЕДОВАНИЯ НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ.
   МЫ РЕКОМЕНДУЕМ ВАМ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЭТУ ВОЗМОЖНОСТЬ, ЧТОБЫ ВООРУЖИТЬСЯ КАК МОЖНО БОЛЬШИМ КОЛИЧЕСТВОМ РЕЛЕВАНТНОЙ ИНФОРМАЦИИ - КАК ВЫ ЕЕ ВИДИТЕ - НАСКОЛЬКО ЭТО ВОЗМОЖНО.МЫ МОЖЕМ ЗАПОЛНИТЬ ТРИЛЛИОНЫ ЭТИХ ПЕЩЕР, ЕСЛИ БЫ У НАС БЫЛО МЕСТО/РЕСУРСЫ ДЛЯ ЭТОГО, И ВСЕ ЖЕ ЗНАНИЯ БУДУТ ПОТЕРЯНЫ: ТОЛЬКО ВЫ, С ПОЛНЫМ ВИДЕНИЕМ СВОЕЙ ЭРЫ, МОЖЕТЕ СКАЗАТЬ, КАКУЮ ИНФОРМАЦИЮ ВАМ НУЖНО РАСШИРИТЬ'
  Джоффри тряс головой все сильнее и сильнее, пока фреска заканчивалась, держа голову двумя руками и вырывая волосы: "Нет, нет, нет! Это бессмыслица!!!" - закричал он и помчался обратно по туннелю.
   Если они так следят за будущим, значит, они уже знают, что я скажу... Судьба существует, и все, что я делаю, не имеет никакого значения! В бешенстве он выскочил из второго туннеля в третий, быстро добрался до черной плиты и со всей силы дернул ее.
   Он закричал, когда потянул, - крик ярости и гнева, - и черная плита упала, открыв взору черную фреску.
   Черная фреска, гладкая, как пруд, на которой не было выгравировано ни одного слова.
   Джоффри тряхнул головой, как собака, поймавшая крысу, и снова и снова ощупывал рукой гладкий камень. Зажав рот другой рукой, он снова уставился на пустую стену, сбитый с толку и ничего не понимающий.
   Значит, у меня есть власть? Раз я ничего не сказал, значит, на фреске ничего не появилось... Но тогда откуда они могли знать, что я вообще здесь окажусь?! с досадой спросил он себя. В этом нет никакого смысла, повторял он про себя, навязчиво шагая вверх и вниз по частично обрушенному коридору. Как они могут видеть, но не видеть будущее?! Может ли существовать несколько вариантов будущего? Неужели Пурпурный работает, исходя из этого предположения?! Вопросы грозили захлестнуть его, пока он шел назад, и ногти почти скребли его лицо.
   В конце концов он сдался и рухнул на пол в Палате, глубоко глотая воздух и закрывая глаза, чтобы сосредоточиться.
   Музыка.
  --
  AN: Set to loop.
  --
  Вход.
  ...
   Выход.
  ...
   Вход.
  ...
   Выход..
   ...
   Вход.
  ...
   Выход.
  ...
   Он медленно открыл глаза, глядя на черные колонны. Может быть, это было высокомерие - пытаться постичь такую невероятно сложную, запутанную вещь.Может быть, человеческая природа заставляла его быть любопытным, даже если это сводило с ума... Может быть, его разум просто не был создан для того, чтобы постичь эльдрические методы, с помощью которых им удалось разработать сложную схему, чтобы доставить его сюда
  Имеет ли это значение, в конце концов? честно спросил он себя, оглядывая оставшиеся коридоры.
   Да, имеет... - последовал ответ... но не больше, чем Конец Всего Сущего и уничтожение всех, кого он когда-либо любил, всех, кого когда-либо ненавидел, всех, кого когда-либо видел или о ком когда-либо слышал, всех живых существ, отвечающих критериям истребления Ходоков, от андалов до Первых Людей, от иббенезов до бринледов до шрайков и кто знал, что еще, возможно, даже деревья в конце концов не будут жить.
   Джоффри поднялся на ноги, и, утихая от нахлынувших эмоций, почувствовал, как на него навалилась тяжесть не только человечества, но и тех, кто был до него, и тех, кто будет после. Он чувствовал, как эта тяжесть растет... и растет, и растет, и растет, и растет, как никогда прежде, пока что-то внутри него не сломалось и странное спокойствие не наполнило его.
   Груз бесконечных миров... В нем была странная честь, долг, который превосходил даже тот груз, что он нес как Командор Рассвета. Долг, который возвышал его настолько же, насколько и подавлял, цель, заложенная в самой его душе. Он был оружием, созданным эльдрической мощью, более сильной, чем миллион триллионов Сумеречников. Он был надеждой на завтрашний день.
   Он был Рассветом, а триллионы и триллионы тех, кто уже погиб, и триллионы и триллионы тех, кому еще только предстоит родиться... Он решил, что тогда и сейчас они не найдут его желанным.
   "Мы стоим на месте", - внезапно прошептал он.
   Структура отозвалась эхом на его клятву, спустившись по туннелям и поднявшись по Треугольнику в повторяющемся узоре: "STILLWESTANDSTILLWESTANDStillWeStandStillWeStandStillWeStandstillwestandstillwestandstillwestandstillwestand...", - гулко разносилось по коридорам.
   Он тяжело дышал, неподвижно глядя перед собой, глаза его покраснели, когда он вспомнил старый боевой клич, от которого он отказался, потеряв волю. "За живых", - прошептал он, его голос был сырым, но твердым для его ушей. Это было не превозношение, не отрицание, а принятие.
   Сокрушительная пустота, мучившая его на протяжении многих жизней, все еще оставалась, разъедая его, поглощая... но он впустил ее. Он перестал бороться с ней, даже смирившись с ней. Если таково его предназначение, значит, так тому и быть. Если он закончил свое превращение в выдолбленную шелуху человека, значит, так тому и быть. Он будет продолжать идти вперед, не взирая на магию или интриги, отчаяние или ненависть к себе, как обещал себе раньше, но не смог. Он смирится со страданиями и ужасом, ибо от этого никуда не деться. Он умрет, выполняя свой долг, как хотел бы Нед, как хотели бы Ихам, Шах, Джин, Джос и все остальные, как хотели бы все те версии Тириона и Сандора, которых он больше никогда не увидит... А если он потерпит неудачу, то все равно получит свой покой.
   Джоффри солгал бы, если бы сказал, что эта перспектива не наполняет его ужасом, томительным, удушливым страхом: перспектива продолжить проклятие, быть забытым друзьями, семьей и соратниками, возвращаться снова, снова и снова в тело жалкого садиста, продолжать цикл войны, смерти, мучений и физической пы Но перспектива того, что все закончится, даже если он будет смотреть на меч Уолкера, пронзающий его сердце, давала ему какое-то странное спокойствие, которого раньше не хватало. Если он развалится на части... развалившись на части, он выполнит свой долг. Своего предназначения.
   Джоффри смахнул со щеки одинокую слезу и сделал еще один вдох, прежде чем взглянуть вверх. Чтобы выполнить свое предназначение, ему нужны были знания, знания о своих врагах. Знать, с кем сражаться, - мудрость старше человеческой, и ему не нужны были изречения прославленных генералов, чтобы понять это.
   Он расхаживал по палате, сузив глаза, и напряженно размышлял, перестав думать как человек и начав думать как оружие, коим он и являлся.
   "Мне нужна более общая информация... С практической точки зрения, как работает Цикл от начала до конца? Мне нужна информация о его закономерностях, а также обо всех известных вам слабых местах, как тактических, так и стратегических", - спросил он у Прошлого.
   Он пошел по третьему туннелю и наткнулся на упавшую плиту и бесплодную черную стену, такую же, какой она осталась за мгновение до этого.
   Он в замешательстве уставился на нее, но затем кивнул: - Нет, это имеет смысл... или должно иметь смысл, в каком-то извращенном смысле... Я уже открыл и потратил впустую этот потенциальный ответ... Надо проверить четвертый коридор.
   Он покачал головой, выходя из третьего и проходя по извилистой дорожке четвертого коридора, понимая, что впервые за многие годы, жизни... впервые за долгое время его действия имеют последствия, выходящие за рамки конкретной жизни. Ответы... он полагал, что Глубинные Существа - название, подходящее как никакое другое... Захоронение ответов, которые Глубинные Существа могли бы дать, находилось за пределами Пурпура, за пределами перезагрузки мира. У него будут только эти несколько ответов и последний вопрос для пятого коридора... после этого - больше никаких.
   Он затаил дыхание, когда четвертая плита опустилась на пол, и концептуально открылся знаниям тех, кто пришел раньше.
   ОБЫЧНЫЕ ТАКТИЧЕСКИЕ СЛАБОСТИ: САМ ЦИКЛ КАЖЕТСЯ НЕУЯЗВИМЫМ ДЛЯ ОРУЖИЯ, НАМНОГО ПРЕВОСХОДЯЩЕГО ТО, НА КОТОРОЕ СЕЙЧАС СПОСОБНА ДАЖЕ НАША ЦИВИЛИЗАЦИЯ, НО ЕГО ПЛАТФОРМАМ МОЖНО ЭФФЕКТИВНО ПРОТИВОСТОЯТЬ РАЗЛИЧНЫМИ СПОСОБАМИ. НЕСКОЛЬКО РАЗЛИЧНЫХ ФОРМ НАПРАВЛЕННОЙ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ МАНИПУЛЯЦИИ, КОТОРЫЕ ВАША ЦИВИЛИЗАЦИЯ ОБЪЕДИНИЛА ПОД ТЕРМИНОМ "МАГИЯ", МОГУТ ПРОБИТЬ БРОНЮ ЛЮБОЙ ПЛАТФОРМЫ И НАРУШИТЬ ЕЕ СВЯЗЬ С ЦИКЛОМ. ОПРЕДЕЛЕННЫЕ МОЛЕКУЛЯРНЫЕ СТРУКТУРЫ ТАКЖЕ МОГУТ ДОСТИЧЬ ЭТОГО, ХОТЯ ВСЕ, КРОМЕ ОБСИДИАНА, СЛИШКОМ НЕСТАБИЛЬНЫ ДЛЯ ПРАКТИЧЕСКОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ. БУДУЧИ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ЭНЕРГОЗАВИСИМОЙ КОНСТРУКЦИЕЙ, ПЛАТФОРМЫ ЦИКЛА МОГУТ БЫТЬ ВЫНУЖДЕНЫ ОТСТУПИТЬ НА МГНОВЕНИЕ, ЕСЛИ ОНИ СОЧТУТ ПОТЕРИ ЭНЕРГИИ БОЛЕЕ ЗНАЧИТЕЛЬНЫМИ, ЧЕМ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ ВЫИГРЫШ НА ПОЛЕ БОЯ, ХОТЯ ЧАСТОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЭТОЙ ТАКТИКИ В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ ПРИВЕДЕТ К ЭСКАЛАЦИИ СИЛЫ.ДОСТАТОЧНО СИЛЬНЫЕ УДАРЫ ТУПЫМ ПРЕДМЕТОМ ТАКЖЕ МОГУТ ВЫВЕСТИ ЕГО ПЛАТФОРМЫ ИЗ СТРОЯ, ХОТЯ КОЛИЧЕСТВО СИЛЫ, НЕОБХОДИМОЙ ДЛЯ ДОСТИЖЕНИЯ ЦЕЛИ, СКОРЕЕ ВСЕГО, БУДЕТ УВЕЛИЧИВАТЬСЯ ПОСЛЕ КАЖДОЙ ЭСКАЛАЦИИ.
  'ОБЫЧНЫЕ СТРАТЕГИЧЕСКИЕ СЛАБОСТИ: ВО МНОГИХ ОТНОШЕНИЯХ ЦИКЛ - ВЕЩЬ, НЕДОСТУПНАЯ НАШЕМУ ПОНИМАНИЮ, С МНОЖЕСТВОМ СУБПРОЦЕССОВ, ПРОТЕКАЮЩИХ ПАРАЛЛЕЛЬНО В ПЛОСКОСТНОМ СПЕКТРЕ. ВОЗМОЖНО ДАЖЕ, ЧТО МЕТОДИЧНЫЙ КСЕНОЦИД - ЛИШЬ ПОБОЧНЫЙ ЭФФЕКТ ЕГО РЕАЛЬНОЙ ЦЕЛИ. В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, ПОЛЕЗНО ОТМЕТИТЬ ОТСУТСТВИЕ ВЫСШЕГО НАПРАВЛЕНИЯ В ПАТТЕРНАХ ЦИКЛА, КОТОРЫЕ КАЖУТСЯ СЛИШКОМ ЖЕСТКИМИ И НЕГИБКИМИ, ЧТОБЫ ОБЪЯСНИТЬ СУЩЕСТВОВАНИЕ РАЗУМА. В ЭТОМ СМЫСЛЕ ЦИКЛ МОЖНО УПОДОБИТЬ МАШИНЕ С ОГРАНИЧЕННЫМ ЧИСЛОМ ВАРИАНТОВ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМ. ЭТО ДЕЛАЕТ ЕГО ПРЕДСКАЗУЕМЫМ, И МНОГИМ ЖЕРТВАМ ЦИКЛА УДАЕТСЯ ЗАМЕДЛИТЬ ДОСТИЖЕНИЕ ЕГО ЦЕЛИ С ПОМОЩЬЮ СТРАТЕГИЙ И ТАКТИК, ОСНОВАННЫХ НА ЛАТЕРАЛЬНОМ МЫШЛЕНИИ, С КОТОРЫМИ "ДОЛГАЯ НОЧЬ", ПОХОЖЕ, НЕ В СОСТОЯНИИ СПРАВИТЬСЯ, ЕСЛИ НЕ СТАЛКИВАЛАСЬ С НИМИ РАНЬШЕ В ТОМ ЖЕ ЦИКЛЕ, И ПРИБЕГАЕТ К ГРУБОЙ СИЛОВОЙ ЭСКАЛАЦИИ, ЕСЛИ СОПРОТИВЛЕНИЕ ОКАЗЫВАЕТСЯ СЛИШКОМ ЭФФЕКТИВНЫМ. ЦИКЛ БЕРЕЖНО РАСХОДУЕТ СВОЮ ЭНЕРГИЮ И, КАЖЕТСЯ, НЕ СПЕШИТ НАРАЩИВАТЬ МОЩЬ СВОЕГО ОРУЖИЯ, ПОКА ЕГО ТЕКУЩАЯ СТРАТЕГИЯ ВСЕ ЕЩЕ ЧАЩЕ ПРИНОСИТ УСПЕХ, ЧЕМ НЕУДАЧУ. ЭТОТ ФАКТ МОЖНО ИСПОЛЬЗОВАТЬ, ЧТОБЫ ЗАТЯНУТЬ ИСТРЕБЛЕНИЕ И ВЫИГРАТЬ ВРЕМЯ ДЛЯ ВСТУПЛЕНИЯ В БОРЬБУ ДРУГИХ СТРАТАГЕМ, ХОТЯ ВСЕГДА ЕСТЬ ПРЕДЕЛ. МЫ ПОДОЗРЕВАЕМ, ЧТО ДОЛГАЯ НОЧЬ НЕ ХРАНИТ ВОСПОМИНАНИЙ О ПРЕДЫДУЩИХ ИСТРЕБЛЕНИЯХ/ЭРАХ И В КАКОМ-ТО СМЫСЛЕ НИКОГДА НЕ "УЧИТСЯ" ДАЛЬШЕ ТОГО, С ЧЕМ ОНА СТОЛКНУЛАСЬ В ТЕКУЩЕМ ЦИКЛЕ.'
  "Машина, - прошептал Джоффри, переваривая прочитанное, - огромный механизм без оператора, вращающийся и вращающийся в течение бесконечных эонов..." Он замолчал, его разум зашатался под влиянием последствий. Белые Ходоки всегда казались ему странно механическими, словно их души были лишь трубами и клапанами с одной-единственной целью... Теперь это имело смысл.
   УПРОЩЕНИЕ: ЦИКЛ РАБОТАЕТ В ДВА ЭТАПА, КАК ТОЛЬКО ЕГО ПРОГРАММА СОЧТЕТ, ЧТО НЫНЕШНЯЯ БИОСФЕРА МИРА ДОЛЖНА ИСЧЕЗНУТЬ. ПЕРВАЯ СТАДИЯ - КАЛИБРОВКА: ЦИКЛ МАТЕРИАЛИЗУЕТ ИЗМЕРИТЕЛЬНЫЕ ПРИБОРЫ ВДОЛЬ СЕВЕРНОГО ПОЛЮСА ПЛАНЕТЫ, ПИТАЯСЬ ЛЕЙЛИНИЯМИ, КОТОРЫЕ ЕСТЕСТВЕННЫМ ОБРАЗОМ ПРОХОДЯТ ЧЕРЕЗ ЕЕ ОСЬ. ЭТИ ИЗМЕРИТЕЛЬНЫЕ ПРИБОРЫ ПОДРЫВАЮТ МЕСТНЫХ ЖИТЕЛЕЙ, ИСПОЛЬЗУЯ ИХ В КАЧЕСТВЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫХ ПЛАТФОРМ ДЛЯ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ СОСТОЯНИЯ МИРА, ЕГО ФЛОРЫ И ФАУНЫ.Это почти всегда насильственный процесс, и в большинстве случаев его будет достаточно, чтобы уничтожить местную биосферу без необходимости дальнейших действий".
  Джоффри обнаружил, что не может дышать, его рука медленно, усилием воли, пробирается ко рту.
   ЕСЛИ ПРИКАЗ ОБ ИСТРЕБЛЕНИИ ПОДТВЕРДИТСЯ И ЦЕЛЕВЫЕ ВИДЫ ВСЕ ЕЩЕ БУДУТ ЖИВЫ, РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЕ ПЛАТФОРМЫ ВЕРНУТСЯ НА СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС И ВПАДУТ В СПЯЧКУ, ОГРАНИЧИВ СВОЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЛИШЬ НЕСКОЛЬКИМИ СУБПРОЦЕССАМИ, О КОТОРЫХ НАМ МАЛО ЧТО ИЗВЕСТНО. МЫ ЗНАЕМ, ЧТО В ГЛУБОКИЙ КОСМОС, ГДЕ ПОКОИТСЯ ФИЗИЧЕСКОЕ ХРАНИЛИЩЕ ЭНЕРГИИ ЦИКЛА, БУДЕТ ПОСЛАН СИГНАЛ, КОТОРЫЙ АКТИВИРУЕТ БОРТОВУЮ ДВИГАТЕЛЬНУЮ УСТАНОВКУ И ВОЗЬМЕТ КУРС НА ОРБИТУ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ - ПУТЕШЕСТВИЕ, КОТОРОЕ МОЖЕТ ЗАНЯТЬ ТЫСЯЧИ ЛЕТ.Его прибытие всегда предвещает начало второго этапа.'
  "... Красная комета..." в ужасе понял Джоффри, дрожащий фонарь осветил черные слова.
   КАК ТОЛЬКО ХРАНИЛИЩЕ ОКАЖЕТСЯ В ПРЕДЕЛАХ ДОСЯГАЕМОСТИ ПЛАНЕТЫ, ОНО НАЧНЕТ ПЕРЕДАВАТЬ СВОИ ОГРОМНЫЕ ЗАПАСЫ ЭНЕРГИИ ТЕКУЩИМ ПЛАТФОРМАМ ЦИКЛА НЕИЗВЕСТНЫМИ СПОСОБАМИ, КОТОРЫЕ ЗАТЕМ БУДУТ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЕЕ АВТОНОМНО ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ РАЗЛИЧНЫХ ЗАДАЧ, ТАКИХ КАК МАНИПУЛИРОВАНИЕ КЛИМАТОМ ПЛАНЕТЫ В СТРАТЕГИЧЕСКИХ И ТАКТИЧЕСКИХ ЦЕЛЯХ, ОЖИВЛЕНИЕ ВСЕ БОЛЕЕ СТАРЫХ ТРУПОВ И СОЗДАНИЕ БОЛЕЕ СТАНДАРТНЫХ И СПЕЦИАЛИЗИРОВАННЫХ ПЛАТФОРМ ДЛЯ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ СВОИХ ЗАМЫСЛОВ. ДАЛЬНЕЙШИЕ ДЕЙСТВИЯ СИЛЬНО ЗАВИСЯТ ОТ ТЕКУЩИХ ОБИТАТЕЛЕЙ ПЛАНЕТЫ, НО В СВОЕ ВРЕМЯ РЕЗУЛЬТАТ БУДЕТ ОДИН: ИСЧЕЗНОВЕНИЕ. МОБИЛЬНЫЕ ПЛАТФОРМЫ ЦИКЛА БУДУТ МЕТОДИЧНО ПРОДВИГАТЬСЯ ОТ СЕВЕРНОГО ПОЛЮСА, УНИЧТОЖАЯ ЖИВЫЕ ОРГАНИЗМЫ И ИСПОЛЬЗУЯ ИХ ОСТАВШУЮСЯ СУЩНОСТЬ ДЛЯ ОЖИВЛЕНИЯ ИХ ТРУПОВ, ЧТОБЫ ТЕ СЛУЖИЛИ ЛЕГКОЙ ПЕХОТОЙ ИЛИ УДАРНЫМИ ВОЙСКАМИ, В ЗАВИСИМОСТИ ОТ КОНКРЕТНОГО ТРУПА, УВЕЛИЧИВАЯ ПРИ НЕОБХОДИМОСТИ РАСХОД ЭНЕРГИИ, ПОКА ВСЕ ЦЕЛИ НЕ БУДУТ ДОСТИГНУТЫ. В КОНЦЕ КОНЦОВ, ВСЯ ЦЕЛЕВАЯ ЖИЗНЬ НА ПОВЕРХНОСТИ И ПОД ЗЕМЛЕЙ БУДЕТ УНИЧТОЖЕНА, И ПЛАНЕТА, ПО ВСЕЙ ВЕРОЯТНОСТИ, ВСТУПИТ В ИСКУССТВЕННЫЙ ЛЕДНИКОВЫЙ ПЕРИОД. ОГРОМНЫЕ ЛЕГИОНЫ МОБИЛЬНЫХ ПЛАТФОРМ, КОТОРЫЕ БЫЛИ СФОРМИРОВАНЫ ДО СИХ ПОР, РАССЕЮТСЯ И БУДУТ ПЕРЕРАБОТАНЫ ОБРАТНО В ХРАНИЛИЩЕ, КОТОРОЕ ЗАТЕМ ПОКИНЕТ ОРБИТУ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ И ВОЗЬМЕТ КУРС НА ПРОИЗВОЛЬНОЕ МЕСТО В ГЛУБОКОМ КОСМОСЕ В ОКРЕСТНОСТЯХ ЭТОЙ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ".
   Читая последний абзац, Джоффри представил себе огромные легионы Ходячих, взирающих на небо, на безмолвный, мертвый мир, залитый белым... Молча смотрящих на исчезающую форму Красной Кометы, пока они тают в ничто.
   "Боги... - прошептал он, и это слово прозвучало резко среди тишины. Он уже давно покинул царство богов и прыгнул в бездну вещей, бесконечно более великих по масштабу и цели, чтобы никогда не вернуться.
   "Первая война за Рассвет... Дети и герои Первой эпохи... они сражались со своими разведчиками... - прошептал он с ужасающим трепетом, его сердце врезалось в грудную клетку, а горло сдавило, словно призрак, - Они пережили Первый этап, но теперь Второй... о боги... - задыхался он.
  Джоффри вышел из туннеля, словно в оцепенении... Он принял свое предназначение, но
  Что может сделать человек против такой космической силы? Против некой конструкции, выдержавшей бесконечные эоны... конструкции, которая касалась самих звезд и завесы за их пределами... - думал он, закрыв глаза и подперев голову одной рукой, опираясь на край палаты. Он почувствовал присутствие своей души, схватил ее и придал ей форму, когда вздохнул. Он грустно улыбнулся, опустившись на колени и обняв серебристо-белую гриву Звезды, и удовлетворенно почесал ей шею, пока лев мурлыкал.
   ...Но я ведь не человек, верно? Я - "часть" Пурпура, часть Оружия, созданного, чтобы положить конец космической силе... Каким бы неполноценным я ни был, должен быть способ... - думал он, глядя, как Звездочка мурлычет.
   Он сидел на полу Палаты и смотрел на оставшийся коридор, рядом с ним утешающе сидел Старс, а серебряный лев облизывал свои смутно-красные когти. В каком-то смысле он все еще был одинок, поскольку давно понял, что Звезда - лишь часть его души, обретшая физическую форму, но от серебряного льва исходило странное величие, которое все равно успокаивало его.
   Глубоко вздохнув и долго моргая глазами, он вернул Звездочку обратно в себя, а затем, еще больше измотав себя, стал напряженно думать над оставшимися вопросами. Его ждал последний ответ, и он не спешил формулировать то, что ему нужно было знать.
   Вы сказали, что я - лишь часть незавершенного оружия, Пурпурного, призванного положить конец Циклу... Что это значит? Как должен работать Пурпур? Мне нужно, чтобы ты сказал мне, чего в нем не хватает, как я могу это исправить и как навсегда покончить с Циклом, - спросил он сильным, четким голосом, причем все вопросы в конечном итоге были нацелены на один и тот же исчерпывающий ответ.
   Скажи мне, что делать, скажи, как их убить, - думал он, шагая по пятому, последнему коридору, добрался до фрески и с решительным ворчанием отодвинул черную плиту.
   ПУРПУРНЫЕ ТЕНИ ДОЛГОЙ НОЧИ ДЕЙСТВУЮТ ПО СОБСТВЕННОМУ ДВУХСТУПЕНЧАТОМУ ПРОЦЕССУ, ФОРМИРУЯ СВОЕ НАСТУПАТЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ В НАЧАЛЕ КАЖДОЙ СТАДИИ И ИСПОЛЬЗУЯ СИЛЬНОЕ НАРУШЕНИЕ ЦИКЛА, ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ ЭТО БЕЗ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ. У КАЖДОЙ ИТЕРАЦИИ СВОЯ ЗАДАЧА. ЦЕЛЬ ПЕРВОЙ - ВЫЖИТЬ В БОРЬБЕ С РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫМИ ПЛАТФОРМАМИ, ОБЕСПЕЧИВ МОБИЛИЗАЦИЮ ФИЗИЧЕСКОГО ХРАНИЛИЩА ЭНЕРГИИ ЦИКЛА. В СЛУЧАЕ УСПЕХА ФИОЛЕТОВЫЙ ВПАДЕТ В СПЯЧКУ, ПОКА ХРАНИЛИЩЕ НЕ НАЧНЕТ СВОЕ ПОСЛЕДНЕЕ ПРИБЛИЖЕНИЕ К ЭТОЙ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЕ, И СОЗДАСТ ОРУЖИЕ ВТОРОЙ СТАДИИ, ПРЕДНАЗНАЧЕННОЕ ДЛЯ ОКОНЧАТЕЛЬНОГО ЗАВЕРШЕНИЯ ЦИКЛА КАКИМ-ТО МЕТОДОМ, СПЕЦИФИКА КОТОРОГО СКРЫТА ОТ НАШЕГО ВЗОРА. ИМЕННО ЗДЕСЬ ПУРПУРНЫЙ ПРОЯВЛЯЕТ ПРИЗНАКИ НАРУШЕНИЯ/СПЕШНОЙ РАБОТЫ/НЕЗАВЕРШЕННОГО СОЗДАНИЯ, ПОСКОЛЬКУ ЕГО РАЗЛИЧНЫЕ МОДУЛИ И ОСНОВНОЕ ВООРУЖЕНИЕ ВЫГЛЯДЯТ РАЗРОЗНЕННЫМИ И ОТКЛЮЧЕННЫМИ.ВСЕ НАШИ УСИЛИЯ И ВМЕШАТЕЛЬСТВА В ВАШУ ЭПОХУ БЫЛИ НАПРАВЛЕНЫ НА ЕГО РЕМОНТ, ЧТОБЫ ЭТОТ ЦИКЛ СТАЛ ПОСЛЕДНИМ.
  ОСНОВНОЕ ВООРУЖЕНИЕ ПУРПУРНОГО/ВАС, ПОХОЖЕ, ТОЧНО СКОНСТРУИРОВАНО КАК СВОЕГО РОДА РАЗРУШАЮЩЕЕ/СКРЕМБЛИРУЮЩЕЕ ОРУЖИЕ, ПРЕДНАЗНАЧЕННОЕ ДЛЯ ВМЕШАТЕЛЬСТВА В ПЕРЕДАЧУ ЭНЕРГИИ ОТ ХРАНИЛИЩА К МОБИЛЬНЫМ ПЛАТФОРМАМ, МАНИПУЛИРУЯ ЕЮ ОПРЕДЕЛЕННЫМ ОБРАЗОМ. КОНКРЕТНЫЕ ДЕТАЛИ СКРЫТЫ ОТ НАШЕГО ВЗОРА, НО МЫ ЗНАЕМ, ЧТО НЕСКОЛЬКО ЧАСТЕЙ ПУРПУРА ЛИБО ОТСУТСТВУЮТ, ЛИБО ОТСОЕДИНЕНЫ ДРУГ ОТ ДРУГА. ЕСТЬ ДВА МОДУЛЯ, КОТОРЫЕ НЕ ТОЛЬКО ПОДХОДЯТ ПОД ЭТИ КРИТЕРИИ, НО И НЕОБХОДИМЫ ДЛЯ АКТИВАЦИИ ОСНОВНОГО ВООРУЖЕНИЯ ПУРПУРА. ОДИН ИЗ НИХ - МОДУЛЬ КОННЕКТОРА, ФИЗИЧЕСКИЙ И ПЛОСКОСТНОЙ ИНСТРУМЕНТ, ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЙ ДЛЯ УСТАНОВЛЕНИЯ ПРЯМЫХ, КОНТРОЛИРУЕМЫХ СВЯЗЕЙ С ОБЪЕКТАМИ НА ТЕАТРЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ.ЭТА ШТУКА НИКОГДА НЕ БЫЛА СОЗДАНА/ОТКАЗАЛАСЬ СУЩЕСТВОВАТЬ, НО МЫ НАШЛИ РАЗУМНУЮ ЗАМЕНУ В ФОРМЕ...
  "Брайтроар, - вслух произнес Джоффри, кивнув.
   ФАМИЛЬНЫЙ МЕЧ ПРЕДКОВ ИЗ ВАШЕЙ КРОВНОЙ ЛИНИИ, ПРЕДВАРИТЕЛЬНО НАСТРОЕННЫЙ НА ВАС И УЖЕ НАПИТАННЫЙ ОПРЕДЕЛЕННЫМИ ПЛАНЕТАРНЫМИ ЭНЕРГИЯМИ, КОТОРЫЕ ВЫ УЖЕ ИЗВЛЕКЛИ И ЗАКРЕПИЛИ. ВОЗМОЖНО, ИНСТРУМЕНТ КОННЕКТОРА СЛУЖИТ ВЕКТОРОМ АТАКИ НА САМ ЦИКЛ, ИГЛОЙ, ПРОНЗАЮЩЕЙ ЕГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ, ЧТОБЫ АКТИВИРОВАТЬ ОСНОВНОЕ ВООРУЖЕНИЕ/ВАС, НО МЫ НЕ УВЕРЕНЫ. В КОНЦЕ КОНЦОВ, УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНЫЙ ОТВЕТ НА ЭТОТ ВОПРОС МОЖЕТ ДАТЬ ТОЛЬКО САМОИССЛЕДОВАНИЕ. ВТОРОЙ КРИТИЧЕСКИЙ КОМПОНЕНТ БЫЛ УСПЕШНО СПРОЕКТИРОВАН И СОЗДАН, НО ПРОЦЕСС ЕГО ЗАКРЕПЛЕНИЯ НЕ УДАЛСЯ, И ТЕПЕРЬ ОН ЛЕЖИТ БЕЗ ДВИЖЕНИЯ И ОТРЕЗАН ОТ КЛАСТЕРА ОСНОВНЫХ КОМПОНЕНТОВ/ВАС, ВЕРОЯТНО, ИЗ-ЗА СБОЯ В СУЩЕСТВОВАНИИ ИНСТРУМЕНТА-КОННЕКТОРА, КОТОРЫЙ ТАКЖЕ ВЫПОЛНЯЛ РОЛЬ МОСТА МЕЖДУ ДВУМЯ ЧАСТЯМИ. ЕГО ОСНОВНОЕ НАЗНАЧЕНИЕ, ПОХОЖЕ, - АВТОНОМНЫЙ АДМИНИСТРАТОР ОБОРОНЫ, САМОСТОЯТЕЛЬНО ЗАЩИЩАЮЩИЙ ОСНОВНОЕ ВООРУЖЕНИЕ/ВАС ОТ ВОЗМОЖНОГО ВОЗМЕЗДИЯ СО СТОРОНЫ ЦИКЛА ПРИ АКТИВАЦИИ ОСНОВНОГО ОРУЖИЯ.
   "Автономный администратор обороны? Что-то, что защитит меня от возмездия, пока я каким-то образом буду возиться с энергией Цикла?" пробормотал Джоффри, нахмурившись. Он не хотел знать, как Цикл отреагирует на его действия, и тот факт, что ему понадобится нечто похожее на Брайтроар, но более независимое, только усиливал этот факт.
   Автономное... Независимое... Неужели мне придется привязать к своей душе какой-то призрачный, мыслящий предмет?Надеюсь хотя бы на то, что Пурпурные материализуют его где-нибудь в чертовски доступном месте... зная мою удачу, он застрянет за Тысячей островов
  Он задумался, что же могло случиться с его могучими создателями, что заставило их создать частично разобранное и поврежденное оружие, затем покачал головой и продолжил читать.
   ЭТОТ МОДУЛЬ - ЕЩЕ ОДНО РАЗУМНОЕ СУЩЕСТВО ВАШЕГО ВИДА, И В НЕГО ВЛОЖЕНА ТА ЖЕ СПЕЦИФИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ/ПЛАНАРНЫЕ ДЛИНЫ ВОЛН/ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЕ МАКРОХАРАКТЕРИСТИКИ, ЧТО И В ВАШЕ ТВОРЕНИЕ. ЭТО ДОЛЖНО ПРИВЕСТИ К СИЛЬНЫМ ЭМОЦИОНАЛЬНЫМ КОЛЕБАНИЯМ, ВЫХОДЯЩИМ ЗА ПРЕДЕЛЫ РАБОЧИХ ПАРАМЕТРОВ ДЛЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ВАШЕГО ВИДА, КОГДА ОН НАХОДИТСЯ РЯДОМ С ВАМИ, БУДЬ ТО ФИЗИЧЕСКИ ИЛИ В ПАМЯТИ, И ДЛЯ ВАС, И ДЛЯ НЕГО. ЭТО ДОЛЖНО ПОМОЧЬ В ЕГО ИДЕНТИФИКАЦИИ. ЕСЛИ ВЫ УЖЕ ВСТРЕЧАЛИСЬ С НИМ, ТО ЕГО ЛИЧНОСТЬ ДОЛЖНА БЫТЬ ОЧЕВИДНА ДЛЯ ВАС С ЭТОГО МОМЕНТА.
   Джоффри отшатнулся назад, словно его ударили, и, схватившись за живот, затряс головой, как безумный.
   Проклясть еще одного человека с Пурпурным?!?!
   "Нет. Нет! НИКОГДА!!! ВЫ МЕНЯ СЛЫШИТЕ?! ВЫ СЛЫШИТЕ МЕНЯ, ГРЕБАНЫЕ КАЛЬМАРЫ?! НИКОГДА! НИКОГДА!" Он зарычал, стены смыкались вокруг него, он дышал каждые полсекунды, его тошнило от отчаянного желания сбежать куда-нибудь, куда угодно, туннель был настолько тесным, что воздух вытеснялся из его легких.
  Нет, я никогда не пойду на это, нет.
  Его зрение неуклонно снижалось до остроты, пока он снова и снова читал эти слова, изо всех сил борясь с желанием бежать, даже когда у него кружилась голова.
   ЕСЛИ ВЫ УЖЕ ВСТРЕЧАЛИСЬ С НИМ, ЕГО ЛИЧНОСТЬ ДОЛЖНА БЫТЬ ОЧЕВИДНА ДЛЯ ВАС". Он прочитал еще раз, и удушливый ужас охватил его, когда его разум обратился к вопросу, ответ на который он уже знал, инстинкт, глубоко сидевший в его костях.
   Кто?
   Санса, конечно, - ответ пришел мгновенно, без малейшего намека на сомнение, и душа его затрепетала в согласии.
   Я люблю ее, подумал он, желчь подступала к горлу, когда он зашатался, а сердце захлебнулось в ушах. Я люблю ее, потому что мы - части одного механизма, я люблю ее по старческой воле Пурпурных, я люблю ее, потому что я был создан для этого, думал он, стоя на коленях, его рвало водой и почти не было еды, муки были настолько непреодолимы, что он рухнул на бок, и тьма поглотила его.
  -.PD.-
  Джоффри не знал, сколько времени он провел в том коридоре и в каком состоянии. Масло в фонаре закончилось, и порой он не знал, находится ли еще в сознании или заперт в глубинах своего разума... Его разум... это была любопытная штука, закрученная, словно в ловушке какого-то вихря, бесконечно вращающаяся вокруг одной и той же мысли.
   Санса была "администратором автономной защиты", своего рода защитным аналогом его самого... Который позволял ему манипулировать энергией Долгой Ночи без того, чтобы эта самая Долгая Ночь в ответ, предположительно, остановила процесс... если он правильно понял, как бы, черт возьми, он этого ни добивался. Она была недостающей частью Пурпура, недостающим компонентом для эльдрического оружия... Он бы не поверил в это, если бы не глубокая, нет... душевная уверенность, темным пламенем горевшая в нем. Он полагал, что на самом деле не любил... они оба не любили друг друга. В любви должен был присутствовать романтический элемент, а не этот извращенный, ужасающий указ. Это было человеческое понятие, нечто одновременно меньшее и большее, чем то, что он... и она тоже, как он полагал, чувствовали... а они не были людьми, не совсем. Любовь - это человеческое понятие, которое должно было быть чем-то более... органичным... чем-то более истинным... а не этим фарсом.
   Джоффри понятия не имел, что такое "планетарные длины волн" и "энергетические макрохарактеристики", но для него все это звучало так, словно было вырезано из одной ткани. Те нежные, странно вечные мгновения с ней, которые успокаивали его измученный разум во время Турнира Десницы, в Винтерфелле перед Сломанными рыцарями, в Крестном лесу Красного замка... они не были вызваны простым человеческим общением двух друзей, они были вызваны каким-то извращенным... может быть, резонансом? Как две вилки, вибрирующие вместе.
   Он рассмеялся отвратительным, полным отчаяния смехом, когда понял, что девичьи сказки Сансы были верны. В реальной жизни их связывали самые близкие душевные узы... это с одной стороны.другой - они были двумя механизмами, в разум которых с момента создания была вживлена искусственная директива, насильно формирующая их мыслительные схемы, чтобы не нарушить общую эффективность оружия
  Боги... неудивительно, что ее тянет к имбецилу-садисту... для этого, конечно, нужно вмешаться в разум... - мрачно подумал он.
  Нет, это несправедливо, подумал он, она даже не успела узнать меня за всю жизнь, прежде чем безумно влюбилась... Я думал, это потому, что она видит во мне "прекрасного принца", пришедшего забрать ее из унылого Винтерфелла в мир красочных турниров и рыцарских поединков... чертовы девичьи сказки
  Правда оказалась куда мрачнее.
   К тому же он немного лицемерил... в конце концов, он причислял ее к своим самым дорогим друзьям, людям, с которыми проливал кровь и плакал на протяжении многих жизней... даже если он провел с ней лишь малую часть этого времени. Он знал больше о Налии, женщине, которая делила с ним постель, и все же его чувства к Сансе превосходили ее чувства, даже если забыть о шпионаже.
   Как удобно... принц королевства - одна часть, а его будущая суженая - другая, две части оружия, идеально расположенные друг к другу... - подумал он, покачав головой. Насколько сильно Пурпурный вмешивался в мир, создавая его и Сансу? Видел ли он ближайшее будущее и планировал ли его? Вызвало ли оно Восстание, чтобы его части идеально легли на свои места, а два его главных орудия стали королем и королевой одного из крупнейших государств мира как раз перед началом следующего Цикла? Или оно просто работало с тем, что нашло, - может быть, по чистой случайности? Вызвало ли оно гибель Валирии, чтобы Эйгон Таргериец решил завоевать Семь Королевств и подготовить почву для своих замыслов? Могло ли оно вообще понимать такие понятия, как королевства и индивидуальные мотивы? Казалось бы, это была "машина" в данном значении этого слова, но, как он теперь знал, машины могут быть достаточно умны, чтобы уничтожать миры.
   В конце концов Джоффри понял, что все эти бессмысленные метания объяснялись простым фактом: он не хотел принимать решение, которое ему предстояло принять. В конце концов, он уже принял себя в качестве винтика в большом механизме. Он уже отдал себя Пурпурному, чтобы его использовали и выбросили в милосердное забвение. И что с того, что его разум был испорчен Пурпурным? За свою жизнь он пережил и не такое. Он испытывал ужас от имени Сансы, больший, чем мог выразить словами, но, в конце концов, мир был жестоким и холодным местом... и, опять же, были судьбы куда хуже, чем подчинение части своей воли, даже если это означало влечение к пустотелому чудовищу, способному причинить тебе боль, даже если он этого не имел в виду.
   Нет... что грозило заставить его кричать и рвать ногти, так это перспектива причинить Пурпур кому-то, и в первую очередь Сансе.
  Санса под муками Пурпура -
  "АААААААААААААААААААА!!!! " - внезапно закричал он, пытаясь хоть что-то сделать с отчаянием, поселившимся в его груди.Его крик то затухал, то отдавался, становясь все более приглушенным, медленно растворяясь в ничто
  Так медленно.
   По крайней мере, теперь он знал, что не спит. Ни в одном другом месте не было такого ужасного эха, даже в его кошмарах.
   От него было не убежать. У него был выбор.
   Либо подвергнуть Сансу самым страшным пыткам, какие только можно представить разумному существу, - от ужасной, сжигающей нервы агонии до разрушающего разум одиночества и отчаяния, либо оставить оружие Пурпурных незавершенным и увидеть, как все и вся, включая ее, будет очищено Циклом.
   "FUUUUUUUUCK!" he screamed as he shuffled back into his knees. "АААААААААААА!!!" прорычал он, ударяя кулаками по холодной твердой земле.
   Как они могут заставлять меня делать это? Как они могут ожидать, что я сделаю такой выбор?!
   "ААААААААААААААААААААААААА...." Последний крик потерял силу, когда он откинулся назад, опираясь на колени и глядя вверх.
  Я отдал тебе все... как ты можешь просить меня об этом
  Он оставался так некоторое время, глядя в черный потолок.
   Через некоторое время он протяжно вздохнул, медленно покачал головой и стал вслепую искать свой фонарь и последний маленький бурдюк с маслом, наполовину заправляя его. По крайней мере, он должен был закончить чтение ответов.
   Медленно дыша, он вернулся к фреске и прочитал ее последние слова, красные глаза следили за словами Тех, Кто Пришел Раньше.
   ДОСТИЖЕНИЕ ЕДИНСТВА С МОДУЛЕМ ДОЛЖНО БЫТЬ СРАВНИТЕЛЬНО ПРОСТЫМ ПОСЛЕ ИЗУЧЕНИЯ КАК СЕБЯ, ТАК И ИНСТРУМЕНТА КОННЕКТОРА, ПОСКОЛЬКУ ВЫ БЫЛИ СОЗДАНЫ ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ ЭТОЙ ЗАДАЧИ, НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО ЭТО ДОЛЖНО БЫЛО ПРОИЗОЙТИ АВТОМАТИЧЕСКИ И СРАЗУ ПОСЛЕ ПРОЦЕССА СОЗДАНИЯ. ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ НЕДОСТАЮЩИЕ КОМПОНЕНТЫ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ РАЗУМНЫМИ И В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ ПОТЕРПЕЛИ КРАХ, КАК И В СЛУЧАЕ С ИНСТРУМЕНТОМ КОННЕКТОРА. ОДНАКО, В ОТЛИЧИЕ ОТ ИНСТРУМЕНТА КОННЕКТОРА, МЫ ОЦЕНИВАЕМ СТОИМОСТЬ ЗАМЕНЫ НЕДОСТАЮЩИХ МОДУЛЕЙ КАК СЛИШКОМ ВЫСОКУЮ ДЛЯ ИХ ПЕРСПЕКТИВНОЙ ВЫГОДЫ, КОТОРАЯ, ПОХОЖЕ, СОСРЕДОТОЧЕНА ВОКРУГ ВТОРОСТЕПЕННЫХ ЦЕЛЕЙ И, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ЧАСТЬЮ ОСНОВНОГО ВООРУЖЕНИЯ. МЫ РЕКОМЕНДУЕМ ВОЗДЕРЖАТЬСЯ ОТ ОПАСНОГО САМОСТОЯТЕЛЬНОГО И/ИЛИ ИМПРОВИЗИРОВАННОГО РЕМОНТА, ТАК КАК ПУРПУР МОЖЕТ БЫТЬ УДИВИТЕЛЬНО ХРУПКИМ".
   "Для меня это новость..." - с горечью прокомментировал он, продолжая читать.
   НЕКОТОРЫЕ МОДУЛИ ДОСТИГЛИ КАК СОЗДАНИЯ, ТАК И ЗАКРЕПЛЕНИЯ, НО ОСТАЮТСЯ НЕАКТИВНЫМИ БЕЗ ЗАПРОСА. ЭТО ОТНОСИТСЯ К ПОЛУАВТОНОМНОЙ НАСТУПАТЕЛЬНОЙ ПЛАТФОРМЕ, КОТОРУЮ ВЫ НАЗЫВАЕТЕ "ЗВЕЗДАМИ". ДАЛЬНЕЙШАЯ САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ РАЗВЕДКА МОЖЕТ ПРИВЕСТИ К ОБНАРУЖЕНИЮ ОСТАЛЬНЫХ ЗАКРЕПЛЕННЫХ МОДУЛЕЙ, ХОТЯ ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ КРАЙНЕ МЕДЛЕННЫМ ПРОЦЕССОМ". В ЭТОМ ДЕЛЕ МОГУТ ПОМОЧЬ ОЧЕНЬ ПОДРОБНЫЕ, НАРИСОВАННЫЕ ПРИБЛИЖЕНИЯ ИХ СТРУКТУР В ВАШЕЙ СУЩНОСТИ/ДУШЕ, КАК КОСТЯНАЯ СКРИЖАЛЬ К ЯКОРЮ СОЕДИНИТЕЛЬНОГО ИНСТРУМЕНТА. ОДНАКО ТОНКАЯ И ТОЧНАЯ ПРИРОДА ТАКИХ СХЕМ ДЕЛАЕТ ИХ НЕПРИГОДНЫМИ ДЛЯ ЗАМУРОВЫВАНИЯ В ЭТОМ КОМПЛЕКСЕ, ПОСКОЛЬКУ, В ОТЛИЧИЕ ОТ ПРОСТЫХ БУКВ, ПРИБЛИЖЕНИЯ ДОЛЖНЫ ОСТАВАТЬСЯ АБСОЛЮТНО ЦЕЛЫМИ, ЧТОБЫ БЫТЬ ПОНЯТЫМИ/ПОЛЕЗНЫМИ. В КОНЕЧНОМ СЧЕТЕ, ОСТАВШИЕСЯ ЗАКРЕПЛЕННЫЕ МОДУЛИ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ СТРОГО НЕОБХОДИМЫМИ ДЛЯ ЗАПРАВКИ ОСНОВНОГО ВООРУЖЕНИЯ "ПУРПУРНОГО", И ИХ СПАСЕНИЕ МОЖНО СЧИТАТЬ ВТОРОСТЕПЕННОЙ ЦЕЛЬЮ ВАШИХ ОПЕРАЦИЙ. ВТОРОСТЕПЕННАЯ ГРУППА, ОБЛАДАЮЩАЯ СООТВЕТСТВЕННО МЕНЬШИМ ЗАПАСОМ ЭНЕРГИИ, ВСЕ ЖЕ ПОПЫТАЛАСЬ РЕШИТЬ ЭТУ ПРОБЛЕМУ, ПОПЫТАВШИСЬ ГРУБОЙ СИЛОЙ УСТРАНИТЬ МАЛУЮ ВЕРОЯТНОСТЬ ТОГО, ЧТО ХОТЬ КАКОЕ-ТО ПРИБЛИЖЕНИЕ К ВАШЕЙ ЭПОХЕ БУДЕТ ДОСТИГНУТО, ЗАСЕЯВ ОГРОМНОЕ ИХ КОЛИЧЕСТВО ПО ВСЕМУ МИРУ. ЭТОТ ПОСЕВ СОСТОИТ ИЗ УСИЛЕННЫХ ДРЕЙФУЮЩИХ ПО МОРЮ КАПСУЛ ВРЕМЕНИ, А ТАКЖЕ ОБШИРНОЙ НАЗЕМНОЙ СЕТИ МОНОЛИТОВ, НЕСУЩИХ СХЕМЫ. ИМЕЙТЕ В ВИДУ: ВСЕ ИЛИ ПОЧТИ ВСЕ ОНИ, СКОРЕЕ ВСЕГО, БУДУТ УТЕРЯНЫ ИЛИ СТАНУТ НЕЧИТАЕМЫМИ ПОД ВОЗДЕЙСТВИЕМ ВРЕМЕНИ И ОБСТОЯТЕЛЬСТВ".
   "Остатки того черного обелиска в Вестерлендах..." Джоффри сухо прошептал, у него пересохло во рту: "Должно быть, это часть той сети...", - сказал он, представляя себе сотни, тысячи таких обелисков на континентах. Казалось, ни одна из них не выдержала раздоров веков... ему просто повезло.
   МЫ МАЛО ЗНАЕМ О ПРАКТИЧЕСКОМ ДЕЙСТВИИ ГЛАВНОГО ОРУЖИЯ, НО ПОЛАГАЕМ, ЧТО ДЛЯ ЕГО АКТИВАЦИИ НЕОБХОДИМО ФИЗИЧЕСКОЕ СОЕДИНЕНИЕ С ЦЕЛЬЮ - ЧЕРЕЗ СОЕДИНИТЕЛЬНЫЙ МОДУЛЬ. КОНКРЕТНАЯ ЦЕЛЬ ЭТОГО СОЕДИНЕНИЯ ОСТАЕТСЯ ДЛЯ НАС НЕИЗВЕСТНОЙ И МОЖЕТ ВАРЬИРОВАТЬСЯ ОТ ОДНОЙ ИЗ СПЕЦИФИЧЕСКИХ МОБИЛЬНЫХ ПЛАТФОРМ ЦИКЛА ДО САМОГО ХРАНИЛИЩА ИЛИ, ВОЗМОЖНО, КАКОЙ-ТО ДРУГОЙ КОНСТРУКЦИИ, О КОТОРОЙ МЫ ПОКА НЕ ЗНАЕМ. В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, НИ ОДНА ИЗ ИЗВЕСТНЫХ ИТЕРАЦИЙ НЕ ДОСТИГЛА ЭТОЙ ТОЧКИ, И МЫ МОЖЕМ ТОЛЬКО ПРЕДПОЛАГАТЬ СПЕЦИФИКУ АКТИВАЦИИ.Мы предполагаем, что это тоже что-то, что можно лучше понять путем самостоятельного исследования, хотя нет способа убедиться в этом".
  Джоффри надеялся, что ему не придется вставлять Брайтроар в саму Красную Комету, иначе он мог бы прямо сейчас найти Ходока, который совершил бы над ним "несанкционированное увольнение", и покончить с этим.
   Боги... какая неразбериха... - подумал он в знакомом отчаянии. Теперь это казалось ему самой привычной эмоцией.
   ЗАПЛАНИРОВАННЫЙ ИНФОРМАЦИОННЫЙ РЕСУРС ЭТОГО КОМПЛЕКСА ПОДХОДИТ К КОНЦУ, НО МЫ УВЕРЕНЫ, ЧТО ВСЕ КРИТИЧЕСКИ ВАЖНЫЕ ЗНАНИЯ, КОТОРЫМИ МЫ РАСПОЛАГАЕМ, КАК МЫ ВИДИМ, УЖЕ ПЕРЕДАНЫ ВАМ. ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ТРУДНО ПОНЯТЬ, НО ВЫ БЫСТРО ПРИБЛИЖАЕТЕСЬ К ИНФОРМАЦИОННОМУ ГОРИЗОНТУ НАШЕГО ЗРЕНИЯ, ЗА КОТОРЫМ ВСЕ ВОЗМОЖНЫЕ ВАРИАНТЫ БУДУЩЕГО СТАНОВЯТСЯ НЕВОЗМОЖНЫМИ ДЛЯ НАБЛЮДЕНИЯ. ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ВЫЗВАНО ЛЮБОЙ ИЗ СОТНИ ИЛИ БОЛЕЕ ПРИЧИН, НО МЫ ОЦЕНИВАЕМ ВЕРОЯТНОСТЬ ТОГО, ЧТО ЦИКЛ ОБНАРУЖИТ НАШУ РАБОТУ И ЗАДЕЙСТВУЕТ КОНТРМЕРЫ ПО СПУФИНГУ, КАК ВЫСОКУЮ. ЕСЛИ ЭТО ТАК И МЕРЫ ПО ПОДМЕНЕ НЕ ОСЛАБНУТ, ТО ВЕРОЯТНОСТЬ ТОГО, ЧТО В ДАЛЕКОМ БУДУЩЕМ ДРУГАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ, ПОДОБНАЯ НАШЕЙ, ОКАЖЕТ ПОМОЩЬ ЕЩЕ ОДНОЙ ИТЕРАЦИИ ПУРПУРНОГО, ПРИБЛИЗИТСЯ К НУЛЮ.отсутствия у Пурпурных автоматических механизмов саморемонта и других внешних сил, которые могли бы помочь с ремонтом и информацией, вероятность того, что еще одна итерация, кроме вашей, достигнет статуса готовности к миссии, также стремится к нулю".
  Джоффри дошел до конца небольшой черной стены. Он медленно моргал, читая последние слова Глубинных, инопланетных существ, чей образ мыслей он не понимал и, скорее всего, никогда не поймет, но, тем не менее, протянувших благословенную помощь сквозь время и пространство. "Последний шанс на жизнь..." прошептал он, с дрожью читая последнюю волю и завещание своего союзника, читая последние слова цивилизации, уже давно ушедшей в туман времени.
   ДЖОФФРИ, ТЫ НЕ ДОЛЖЕН ПОТЕРПЕТЬ НЕУДАЧУ. ВТОРИЧНАЯ ГРУППА ПОСТРОИЛА ТО, ЧТО МОЖНО НАЗВАТЬ СИГНАЛОМ БЕДСТВИЯ МЕЖЗВЕЗДНОГО ДИАПАЗОНА, НО НИ ОДНО СУЩЕСТВО НЕ ОТВЕТИТ НА ЕГО ПРИЗЫВ ДО ВАШЕЙ ЭРЫ, И ВЕРОЯТНОСТЬ ОТВЕТА ПОСЛЕ НЕЕ ТАКЖЕ ПРИБЛИЖАЕТСЯ К НУЛЮ. МЫ НЕ ОБНАРУЖИЛИ ПРИЗНАКОВ ДРУГИХ РАЗУМНЫХ ОРГАНИЗМОВ НИГДЕ В НАБЛЮДАЕМОЙ ВСЕЛЕННОЙ, И РАЗВИТИЕ РАЗУМНОЙ ЖИЗНИ, ПОХОЖЕ, ЯВЛЯЕТСЯ АНОМАЛЬНЫМ ЯВЛЕНИЕМ, УНИКАЛЬНЫМ ДЛЯ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ ПО НЕИЗВЕСТНЫМ ПРИЧИНАМ. ЕСЛИ НЕ ОСТАНОВИТЬ ЭТОТ ЦИКЛ, ОН, СКОРЕЕ ВСЕГО, ЗАКОНЧИТСЯ ЧЕРЕЗ ДОСТАТОЧНО БОЛЬШОЙ ПРОМЕЖУТОК ВРЕМЕНИ.ОСТАНОВИТЕ ДЛИННУЮ НОЧЬ"
  КОММУНИКАЦИИ КОНЧИЛИСЬ". Она закончилась внезапно, думалось, что там было что-то еще, несколько слов здесь и там, меньше, чем остальные, выбитые беспорядочно и неровно, когда они пытались втиснуться под последнюю строку последнего абзаца.
   'НЕ ПОЗВОЛЯЙ - СВЕТУ - СОЗНАНИЯ - БЫТЬ ПОГАШЕННЫМ.Прощай!"
  И на этом послание закончилось. Джоффри долго смотрел на высеченную линию, наклоненную и наполовину угасшую. Он не отходил от нее до тех пор, пока масло в фонаре не иссякло, и строение не погрузилось в кромешную тьму, пока не стало видно лишь черную, похожую на плащ пустоту.
  -.PD.-
  Последнее редактирование:30 декабря 2019
  Арка 4: Санса. Глава 38: Потоки.
   Арка 4: Санса. Глава 38: Потоки.
  Музыка
  --
  --
  "Они идут! Они идут!" визжала Арья, проносясь мимо стражников и суетливых слуг в нелепом шлеме, когда бежала за остальными членами семьи, торжественно стоявшими у внешнего двора.
   Санса закатила глаза, но не нашла в себе сил упрекнуть одичалую сестру, так как убедилась, что ее брошь для волос все еще на месте и крепко закреплена. В животе у нее порхали бабочки, а лицо слегка покраснело, когда она с ожиданием смотрела на Внешнюю сторожку.
   "Арья!" - наконец отругала она сестру, не в силах сдержаться, когда та приблизилась к остальным членам семьи.
   Она все испортит! подумала она, когда отец сжалился над ней и отобрал у Арьи нелепый шлем, отдав его сиру Родрику. Арья скорчила гримасу, глядя на нее, но Сансе было уже все равно - первые всадники уже подъезжали к воротам!
   Она с нетерпением ждала визита короля с тех пор, как новость дошла до Винтерфелла. Это был глоток свежего воздуха по сравнению с перспективой еще одного скучного года, проведенного в Главном замке под необходимыми, хотя порой и затянутыми уроками септы Мордейн. Еще один год белой скуки с Арьей в качестве постоянной и раздражающей спутницы и Джейной и матерью в качестве ее единственных доверенных лиц.
   Всадники проезжали мимо них, разбирая знамена домов Баратеон и Ланнистер. Позади них ехал большой толстый человек, который, казалось, сдерживал легкую улыбку, когда сходил с огромной лошади, которая его несла.
   Это и есть король? гадала Санса, наблюдая, как все больше и больше людей заполняют двор до отказа. Ее сердце билось все быстрее и быстрее от волнения: разноцветные знамена разных стилей и форм развевались на ветру, рыцари, солдаты, слуги и большие повозки заполняли все вокруг. Она даже заметила то, что, по ее предположению, должно было быть колесницей королевы - величественное сооружение из серебристого эмалированного дерева и золотых линий, грациозно катящееся по булыжникам замка.
   Король быстро проехал мимо и остановился прямо перед отцом, когда он и весь Винтерфелл в унисон преклонили колени.
   Он что-то сказал, но Санса не расслышала, что именно, так как склонила голову набок, глядя на пару опоздавших, быстро проскакавших между разобранными рыцарями и разбегающимися слугами, которые уже переговаривались со своими коллегами из кухонь и спален.
   Один из них был крупным рыцарем в свирепом шлеме в виде собачьей головы, а другой - высоким юношей в грубых кожаных шлемах, который легко вел огромного черного боевого коня сквозь кареты и слуг, пристегивая к поясу меч и злой на вид молот.
   "Это Гончая!" - прошептала Арья, заслужив шиканье матери.
   Король и отец рассмеялись, когда он встал, и обнялись, от души хлопая друг друга по спине, но Санса их не слышала, так как встала вместе с остальными членами семьи и жителями Винтерфелла, все еще глядя на красивого светловолосого юношу, который легко соскользнул с седла и пошел прямо к отцу, даже не глядя в их сторону.
   "А это мой первенец, Джоффри", - сказал король, небрежно помахав рукой тому, кто, как он понял, теперь был наследным принцем. "Прояви уважение, мальчик, это человек, который..."
   "Лорд Старк, - сказал Джоффри, склонившись в почтительном поклоне, - для меня большая честь наконец-то познакомиться с вами", - сказал он, его лицо было серьезным и неподвижным, словно выточенным из камня.
   "Взаимно, мой принц", - слегка озадаченно ответил отец, ответив на поклон кивком головы.
   Роберт еще секунду смотрел на сына, а потом вдруг обнял матушку своими огромными руками: "Кэт!" - воскликнул он, - "Ты не постарела ни на день", - похвалил он ее.
   "Ваша светлость", - ответила матушка с небольшим реверансом, хотя ласковая улыбка выдавала ее торжественность.
   "А вы, должно быть, Робб!" - сказал король, двигаясь и загораживая ей обзор, приветствуя остальных членов семьи. Когда он подошел к ней, то задумчиво улыбнулся и провел мозолистой рукой по ее щеке: "Ну разве ты не прелесть?" - с улыбкой заметил он, оставив ее румяной, когда перешел к Арье, стоявшей рядом с ней.
   Она все еще была немного ошеломлена после комплимента от короля Семи Королевств, когда в одно мгновение перед ней предстал кронпринц, следовавший за королем, пока тот выражал свое почтение семье. Теперь, когда он был ближе, Санса заметила слабые черные пятна под глазами принца, а его лицо казалось немного бледным.
   Почему он не смотрит на меня? Неужели порошок испортился? Она почти в панике спрашивала себя, когда он слегка поклонился и взял ее за руку, сурово глядя на нее и избегая ее взгляда.
   Ее руку покалывало, когда он легонько поцеловал ее, а бабочки в животе запорхали в замешательстве и странной надежде, когда принц заговорил. "Леди Санса, - прошептал он почти с болью, в его голосе слышалась странная тоска и, возможно, даже печаль.
   Санса уставилась на него, недоумевая и желая, чтобы он действительно посмотрел на нее, когда странный принц встал. Должно быть, он это заметил, потому что, плавно поднявшись и повернувшись, чтобы поприветствовать Брана, он лишь на секунду взглянул на нее... и когда их глаза встретились, он, казалось, полностью перестал двигаться.
   Бледно-зеленые глаза Джоффри казались бездонными, наполненными смыслом, который она не могла постичь, и она почувствовала, как он напрягся, а его руки сжались в кулаки, когда она нервно улыбнулась. Она почти потеряла себя в этом обволакивающем, пронзающем душу взгляде, бабочки на секунду замерли, и она почувствовала странную легкость, остатки Винтерфелла слегка померкли, когда она нахмурилась, увидев что-то в его глазах. Головокружительный момент прервался, когда Джоффри испустил почти взрывной вздох и двинулся дальше, быстро и несколько механически поприветствовав Брана.
   Санса несколько раз моргнула, глядя вниз и не обращая внимания на странный опыт. Она поняла, что королева уже покинула рубку и почти горько улыбалась, когда отец и король уходили. Она выглядела царственно и красиво в своем красном платье из тонкого шелка, когда мать быстро представила ее.
   "Крайний Север кажется слишком холодным для такой красавицы, как ты, юная Санса", - сказала королева, и мать одобрительно улыбнулась, когда Санса сделала идеальный реверанс. "Не желаете ли вы подкрепиться, ваша милость?" - спросила матушка.
   Королева царственно кивнула, и матушка проводила ее к Главному замку, многозначительно глядя на Сансу: "А не присоединится ли к нам юная леди?" Она спросила, ее глаза были такими же зелеными, как у сына, но в них не было почти глянцевой, стальной бледности. Мать слегка кивнула ей, приказывая следовать за собой, хотя выглядела столь же обеспокоенной, сколь и заинтересованной.
   Санса шла на полшага позади них, наконец-то впервые ощутив вкус настоящей придворной жизни, когда королева рассказывала о Королевской Гавани, и не могла удержаться от того, чтобы не оглянуться на двор... хотя любопытного светловолосого принца нигде не было.
  -.PD.-
  Следующие несколько дней пролетели мучительно быстро. Казалось, день едва начался, как он уже закончился, и Санса стремилась провести его с максимальной пользой, пока не вернулась ужасная скука, которой была жизнь в Винтерфелле, и превозмогала события, о которых раньше читала только в сказках. Она нашла себе новую спутницу в лице принцессы королевства Мирцеллы Баратеон, и ее вечера были заполнены захватывающими сплетнями о Королевской Гавани, она с восторгом слушала рассказы девушки о Красном замке, септе Бейлора и улицах столицы королевства. Мирцелла, Джейна и она сама вскоре стали тесной компанией, восхищенной рассказами о великих столичных турнирах и балах... до тех пор, пока Арья не пыталась испортить все это, бегая под ногами, как ей хотелось, и устраивая беспорядок.
   Как она ни старалась, ей так и не удалось поймать самого кронпринца, и только постоянные заверения матушки в том, что она не виновата, успокаивали ее. Мирцелла также уверяла ее, что он был таким с тех пор, как покинул Столицу... но это лишь усиливало ее любопытство... из всех нынешних обитателей Винтерфелла он, казалось, избегал ее больше всех.
   Она подумала, что судьба наконец-то начала улыбаться ей на пятый день пребывания короля, когда в большом зале был устроен грандиозный пир. Никогда еще она не видела зал таким полным людей, буйный смех и веселые разговоры заглушали звон кубков и шаги спешащих слуг, которые приносили еще больше еды и блюд для гостей Винтерфелла. Санса оказалась рядом с Мирцеллой за одним из длинных столов, ближайших к высокому, за которым пировали отец, мать, король, королева и еще несколько человек, хотя щеголеватого брата королевы нигде не было видно.
   Прямо перед ней, по другую сторону стола, сидел наследный принц.
   Он выглядит таким усталым... - подумала она, незаметно взглянув на него, чувствуя себя счастливой от того, что снова видит его... и загнанной в угол формальностями, чтобы он не смог снова убежать, прошептала самая неженственная ее часть. Казалось, он почти не играет с едой, его спина напряглась, когда он уставился на столовое серебро... а может, и не только на него. Его взгляд казался каким-то расфокусированным, и, хотя он иногда наклонял голову вправо или влево, он никогда не смотрел на нее.
   Что с ним такое?! раздраженно спросила Санса, раздосадованная загадкой, которая, казалось, не давала ей покоя. Мирцелла о чем-то хихикала с Джейной, глядя на Робба, но Санса не обращала на них внимания, продолжая смотреть на Джоффри, недоумевая и ища что-то... хотя и не зная что.
   Он выглядит более чем усталым... даже измученным, подумала она, глядя, как он накалывает вилкой кусок оленины и долго не решается его съесть. Может быть, путешествие из столицы оставило его в таком состоянии?
   Это не похоже на правду, нет, она была уверена, что, что бы ни случилось с наследным принцем, это нечто более серьезное, чем просто лошади. Джоффри выглядел так, словно вообще не спал: темные тени окружали бледное лицо, на котором, казалось, не было ни смеха, ни гнева.
   Она искала способ пересечь пустоту, которая, казалось, окружала его, просто чтобы... поговорить с ним, ничего более сложного Хотя какая-то ее часть не могла перестать вспоминать сотни историй, которые начинались с одинокого принца и послушной дамы, историй, в которых ледяной панцирь принца раскалывался, если только у дамы хватало смелости заговорить с ним.
   Бабочки в ее животе запорхали, когда она сделала вдох, чтобы заговорить, но тут же осеклась, когда что-то шлепнулось ей на лицо. Она ошеломленно посмотрела вниз: кусок пирога скользнул по ее щеке и испортил платье, а волосы прилипли к лбу, когда она повернулась и увидела Арью, беззаботно смеющуюся.
   "Арья!!!" - закричала она, ярость и отчаяние смешались в равной степени, когда Мать встала из-за стола и быстрым шагом направилась к ним. Ярость сменилась ужасом, когда она поняла, что Джоффри улыбается ее несчастью - странно горько-сладкой улыбкой. Она почувствовала, как ее щеки покраснели от смущения, как слезы залили глаза, а мать стала ругать ее и Арью.
   Почему она должна все портить? в отчаянии воскликнула она, унося их обоих из зала.
   "Но матушка! Она начала!" - причитала она, с трудом удерживая слезы в глазах и пытаясь потянуть Арью за волосы, как только они вышли из зала.
   "Прекрати это немедленно!" "Идите в свои комнаты, обе, - сурово приказала она.
   Принц, должно быть, считает меня ребенком, подумала она в отчаянии... но, по крайней мере, она заставила его улыбнуться... почему-то ей казалось, что он в этом нуждается.
  -.PD.-
  Смутные размышления обрели кристальную реальность в тот день, когда отец разговаривал с ней наедине в своем солярии, а мать, нежно гладя ее по волосам, была единственным человеком в комнате. Ей казалось, что она сделала что-то ужасно неправильное, но они просто мягко спросили ее, что она думает о принце Джоффри.
   "По-моему, он тихий... временами немного грустный...", - ответила она. "И красивый", - пролепетала она под пронзительным взглядом матери.
   На мгновение воцарилась тишина, после чего отец кивнул, почти про себя. "Король озвучил свои пожелания относительно объединения наших Домов посредством брака... и мы согласились. Обручение между вами и принцем Джоффри уже состоялось", - стоически произнес он, а мать внимательно наблюдала за ней.
   "Я... я стану королевой?" - ошеломленно спросила она.
   "Тебе нравится эта идея, Санса?" осторожно спросила мать.
   "Я... я... да!" - пролепетала она, и в голове у нее пронеслись картины турниров и балов, где она стоит рядом с Джоффри, когда он правит, как это делала мать с отцом.
   "Конечно, ты согласишься, - сказал отец с уединенной улыбкой, - если у тебя есть какие-то опасения, Санса, дай нам знать... мы с матерью всегда выслушаем их", - сказал он ей, но она уже погрузилась в задумчивость, когда сотня сказок и легенд вдруг превратилась в реальность.
   Сны в ту ночь были путаными и тяжелыми, и, проснувшись, она все еще пребывала в некотором оцепенении.
   Я обручена... - подумала она, все еще ошеломленная неожиданной новостью. Они еще не скоро поженятся, но она обручена, и не с одним из вассалов отца, не для того, чтобы заселить какой-нибудь нищий северный замок, а с кронпринцем Семи Королевств! От этой новости она поникла... Перспектива жить за пределами Винтерфелла, где можно встретить других людей, не тратя на это ни дня, и где снег не идет каждую неделю... Джейна и она обе мечтали о том, что когда-нибудь в далеком будущем их унесет красивый, благородный рыцарь, слишком много раз, чтобы сосчитать. И вдруг она оказалась в таком положении: ее увлек не рыцарь, а красивый, загадочный наследник Семи Королевств, и у нее перехватило дыхание.
   Конечно, оставался еще вопрос о самом ее суженом... о котором, конечно, она знала не так уж много, но была уверена, что ему нужно лишь немного поработать над собой, и он откроется. В кошмарах ей снились видения, где ее отвергают, где она спотыкается на глазах у всего двора Королевской Гавани, пытаясь сделать реверанс перед королем и не впечатленным принцем. Конечно, она никогда не была там раньше, но в ее воображении это был огромный зал, полный знамен, сотни и сотни дворян из десятков великих домов, и все они смеялись над ней.
   Она тряхнула головой, прогоняя мысли. Если она хотела каким-то образом добраться до принца, то ей следовало быть немного смелее. Быть приличной - это, конечно, хорошо, но все леди раньше были девицами, а девы могли позволить себе немного больше... инициативы, полагала она.
   Кошмары о том, что Джоффри влюбился в какую-то другую девицу, не имели никакого отношения к ее спешке. Вообще никакого.
   Она находилась за пределами Главного замка, спускаясь по открытой лестнице во Внешний двор, когда заметила принца. Он сидел на своем свирепом боевом коне и с некоторым раздражением смотрел на непокорную Мирцеллу, которая стояла под воротами, скрестив руки. Принц Томмен стоял в стороне, наблюдая за происходящим со странной смесью волнения и настороженности.
  Принц любил каждый день выезжать на прогулку, проводя большую часть утра в одиночестве в Волчьем лесу, где компанию ему составлял только его конь.
   Он такой независимый... - размышляла она, глядя на Джоффри и его богатое вооружение. В то время как другие знатные сановники, оказавшись в Винтерфелле, довольствовались удобной одеждой под мехами, Джоффри не переставал использовать свои кожаные доспехи, а меч и молот, казалось, никогда не покидали его.
   Ей придется найти способ наладить отношения, хотя она и не была авантюристкой, не то что Арья... От одной мысли о том, что принц испытывает к Арье какие-то чувства, у нее перехватило горло, как будто ее схватила невидимая рука. Она покачала головой, возвращаясь к внешнему двору.
   "Мирцелла... У меня нет на это времени..." со вздохом сказал принц Джоффри.
   "Ерунда! У тебя еще много времени на поиски деревьев! А отец останется на всю следующую неделю!" - надулась принцесса.
   "Мирцелла..." сказал Джоффри тоном долгого страдания, в его голосе слышались нотки грусти.
   Санса всегда такая грустная и усталая, подумала она, глядя на него с лестницы и размышляя, как лучше начать разговор.
   "Пожалуйста, Джоффри! Пожалуйста!!!" - умоляла она, прижимая обе руки к груди.
   "Ахг, хорошо...", - покачал головой принц, и впервые Санса услышала в его голосе что-то похожее на веселье.
   "Давай, Лунный Свет, станцуем для леди", - сказал он своему коню, что-то делая коленями.
   Огромный черный конь весело фыркнул и начал... танцевать?
   Санса ошеломленно улыбнулась, наблюдая за тем, как черный конь начинает двигаться слева и справа, не отрывая взгляда от Мирцеллы: он преувеличенно громко поднимал и опускал копыта, переваливаясь с боку на бок, словно по гладкому скользкому льду, а не по булыжникам.
   Джоффри слегка хихикал, напевая джигу, а Лунный Свет кружился по кругу, вращаясь как колесо: "Из стороны в сторону, из стороны в сторону, лучше следи за лошадью, если знаешь, что хорошо!" - пел он грубым голосом, как, по мнению Сансы, должны звучать матросские песни. Лунный Свет удвоил частоту своего танца, его копыта быстро застучали по булыжникам, придавая песне ускоренный ритм. "Из стороны в сторону, из стороны в сторону, зачем иметь медведя, если можно иметь лошадь!" пропел Джоффри, когда Лунный Свет фыркнул и закрутил головой, словно преследуя назойливую муху, но внезапно закончил резким шагом вперед и небрежным, влажным поцелуем в лоб Мирцеллы.
   Джоффри от души рассмеялся над ошеломленным выражением лица Мирцеллы, и вскоре ее одолели приступы хихиканья, а Томмен дико хлопал в ладоши, широко раскрыв глаза. Лунный свет благодарно фыркнул и понесся назад, продолжая танцевать джигу, а Джоффри продолжал хихикать. Лошадь повернула, и Джоффри автоматически остановил ее, дважды моргнув.
   "Леди Санса, - удивленно проговорил он.
   "Принц Джофлгроу", - ответила Санса, когда небрежный рот Луносвета поцеловал ее в лоб... и в глаза, и в нос, если уж на то пошло.
   "М-лунный свет!" Джоффри выругался, натянув поводья: "Леди Санса, я так..." Он осекся, когда Санса моргнула, и ужас сменился невольным, неприличным хихиканьем, когда она взглянула на Лунный Свет. Конь выглядел вполне довольным. Ее достоинство снова было посрамлено перед Джоффри, и ей оставалось только смеяться в лицо неудаче... в раздражающе самодовольное лицо неудачи.
   "Мне... мне жаль, что так получилось, - пробормотал Джоффри, слегка усмехнувшись и спустившись с лошади.
   У него приятная улыбка. Санса подумала, что ему следует чаще ее носить, когда Джоффри достал носовой платок и вытер им лицо, а его овечья улыбка постепенно уступила место нейтральному фасаду.
   "Как вы научили его так танцевать?" - пролепетала она, и десятки придворных собеседников отступили на второй план, так как ее рот задвигался по собственной воле.
   Он не вернулся к прежнему легкомыслию, но прогресс сурового фасада приостановился, когда Джоффри вытер другую сторону ее щеки, оставив на ней покалывание. "Это не отнимает много времени. С достаточно умной лошадью возможно практически все", - сказал он, после чего повернулся к своему коню и щелкнул языком. Боевой конь стоял, внимательно глядя на него, и все признаки веселья исчезли, когда Джоффри сделал странный жест рукой: "Лунный свет, извинись перед леди Сансой", - сказал он ему.
   Лунный Свет фыркнул, склонив голову, а Санса подыграла ему, сделав ответный реверанс и получив еще одну улыбку от Джоффри за свои хлопоты. "Вы снова уходите?" - спросила она принца.
   "... Да. Верховая езда помогает... ну...", - пожал он плечами, быстро усаживаясь на Лунный свет, и его нейтральное выражение лица вернулось в полную силу.
   "Леди Санса, - почтительно кивнул он ей, и Санса не успела и слова вымолвить, как он галопом промчался за ворота, а Мирцелла помахала ему на прощание.кратковременный порыв вскочить на другую лошадь и помчаться за ним, но если ехать в боковом седле через Волчий лес, можно сломать себе шею
  Она покачала головой, досадуя на себя. Скакать за принцем? Да что с ней такое?
  -.PD.-
  Пытаться общаться с Джоффри было все равно что вырывать у него зубы, по крайней мере, ей так казалось. Джоффри исчезал из любого места, если она показывала свое лицо, а ее разочарование и страх росли день ото дня.
   "Почему он ненавидит меня?" Однажды она спросила отца: "Неужели он влюблен в... другую леди?" - и высказала одну из своих самых сильных тревог.
   "Он не ненавидит тебя, Санса, просто принц Джоффри... затворник", - неловко ответил он.
   "Он не возражал против помолвки?" - спросила она, покраснев.
   Когда он промолчал, это было все, что ей нужно было знать. "Он не проронил ни слова. Он просто... казался немного настороженным", - пытался он, а ее рыдания становились все сильнее и сильнее.
   "Он считает меня уродливым, никчемным ребенком, не так ли?" - всхлипывала она, и отец был в полной панике, пока мать не заглянула к ней в комнату, нежно обняла ее и успокоила добрыми словами.
   Джейна, казалось, сочувствовала ей, но ее совет можно было свести к "продолжай делать то же самое", а Санса не была глупой. Было очевидно, что ухаживать за ним, как подобает леди, не получится... Ей придется выйти за рамки приличий, если она хочет поговорить со своим будущим мужем.
   И вот она поднялась на открытую дорожку над тренировочным двором Винтерфелла, бесшумно ступая по ней в своих прочных мехах, оставив платье для чего-то более прочного и гибкого, и посмотрела на него, облокотившегося на перила и наблюдавшего за несколькими мальчишками, сражавшимися внизу.Если он отойдет от нее, Санса поклялась, что будет преследовать его
  Он казался потерянным в своем собственном мире, пусто глядя на тренировочный двор внизу, где Робб и Джон обменивались ударами между собой, смеясь, когда они кружили друг вокруг друга с турнирными мечами наготове. Ее брат-бастард почти не показывался во время пребывания короля, держась в тени, по крайней мере, до окончания его визита. Король Роберт уехал на длительную охоту, и центральный двор казался почти пустынным, если не считать шаркающих слуг и дружеских насмешек Робба.
   Осторожно ступая по слегка припорошенной снегом деревянной дорожке с крышей, она опустилась рядом с ним, глядя на звенящие внизу мечи. Несколько мгновений она смотрела вниз, пока не почувствовала, что он напрягся и повернулся, чтобы посмотреть на нее, а затем быстро выпрямился.
   "Я не собираюсь тебя кусать", - сказала она ему, хотя в ее голосе, должно быть, прозвучала горечь, потому что Джоффри, казалось, был слегка ошеломлен: он моргнул и снова посмотрел на нее.
   "Это очевидно, да?" - спросил он, обернувшись, чтобы посмотреть на двор, все еще окутанный слоями дисциплинированной неподвижности.
   "Нет, это... - нахмурившись, она сделала небольшой вдох.
   Деликатное поведение ни к чему не приведет... - подумала она, решив выплеснуть на него часть своего недовольства. Это было справедливо.
   "Да, вообще-то, это было довольно грубо с вашей стороны", - сказала она, оглядывая двор. "Я часами смотрела на себя в зеркало, пытаясь понять, не ползает ли по нему какой-нибудь червяк. Похоже, это вполне соответствует тому отвращению, которое я вызываю у вас", - уколола она его, слова прозвучали из глубины души, и она покраснела.
   Боги... откуда это... - спросила она себя, продолжая смотреть на двор, чтобы Джоффри не увидел ее румянца. Правда, он мог бы... нет, я готова, я не могу отказаться, быстро подумала она.
   Джоффри выглядел лишь чуть менее ошеломленным, чем она, наклонил голову и скорчил страдальческую гримасу. "Простите, миледи, я... уверяю вас, дело не в вас, а во мне", - пролепетал он, глядя на другой конец дорожки и, несомненно, размышляя, как теперь сбежать, не превратив свои извинения в какую-то больную шутку.
   "Если дело действительно в тебе самом, то вряд ли от него можно убежать, - рассудила Санса, - к тому же в это время года дорожка может быть немного скользкой, не хотелось бы сломать себе шею", - сказала она с коварной улыбкой. Улыбка была совсем не фальшивой: перспектива того, что Джоффри поскользнется и ударится головой об пол, доставляла ей какое-то мстительное, несправедливое удовлетворение за все эти бессонные ночи.
   "Это угроза?" с недоверием спросил Джоффри, уголки его рта дернулись вверх в предвкушении чего-то.
   "Ты собираешься продолжать бежать?" - спросила она в свою очередь, все еще глядя на двор, так как не была уверена, что сможет сказать это с прямым лицом, если посмотрит ему в глаза.
   Кажется, я уже все испортила... ничего не остается, как закончить все на высокой ноте, подумала она про себя, пряча отчаяние под маской беззаботности. После этого отцу придется искать третьего рожденного сына с полузанесенным снегом хранилищем, с немым ужасом подумала она.
   Джоффри пристально смотрел на нее, и лишь короткая усмешка вырвалась из его сурового облика, а глаза закрылись от смеха, когда он снова откинулся на деревянные перила. "Полагаю, я это заслужил... - пробормотал он, возвращаясь к своим упражнениям во дворе, на этот раз рядом с ней. Лучше оставаться здесь, в целости и сохранности", - сказал он, когда усмешка угасла, но не исчезла.
   "Хорошо, - твердо кивнула Санса, не сводя с него глаз.
   ...Неужели это сработало?! удивленно подумала она. Ни одна из маминых историй ухаживания не начиналась подобным образом, хотя тот факт, что ее собственная, по крайней мере, уже началась, принес ей некоторое облегчение. Однако ему нужно было продолжать говорить, так как суровое лицо уже затвердело, а то, как он продолжал сжимать поручень, совсем не казалось хорошим.
   "Ты не хочешь присоединиться к ним?" - спросила она, глядя на то, как Джон в мгновение ока обезоружил Робба.
   Она подумала, что, возможно, не вовремя: ведь она только что предложила наследному принцу Семи Королевств сразиться с бастардом. Однако Джоффри, казалось, с тоской улыбнулся этой мысли, и его попытки задушить рельсу утихли, когда он выдохнул. "Боюсь, те спокойные, солнечные дни давно прошли, - пробормотал он как бы про себя.
   "Слишком взрослый для игр во дворе?" - поддразнила она его.
   "Я... да. Это просто вызовет скандал", - пожал он плечами. Уверенное хвастовство прозвучало из его уст как ужасное проклятие.
   Санса некоторое время молчала: звон мечей менял темп по мере того, как ее брат и сводный брат замедляли темп, чаще переговариваясь между раундами. "Ты раньше видел... бои?" спросила Санса. "В смысле, битву?" - неуверенно поправила она себя.
   Джоффри долгое время оставался неподвижным, так долго, что она подумала, что он не обращает на нее внимания. Но в конце концов он заговорил. "Да, - сказал он просто, - сейчас они сражаются и смеются, но когда придет время, они будут оплакивать своих погибших близких. Поля превратятся в грязь, а деревни сгорят. Они захотят вернуться в Винтерфелл, смеяться и мечтать о славе", - продолжал он низким монотоном, и от этого пророчества Сансу пробрала дрожь.
   "Не очень-то по-княжески это звучит", - заметила Санса.
   Джоффри фыркнул: "Думаю, нет. Я и так не очень-то принц, - медленно произнес он, в его голосе слышалась тяжесть мира.
   Почему ты такой? Что с тобой случилось? Она хотела спросить. Вместо этого она задумчиво наклонила голову: "А кто же вы тогда?" - спросила она через мгновение.
   Джоффри долго смотрел на двор, но было ясно, что он не смотрит на нее по-настоящему. "Я долгое время задавал себе этот вопрос. В конце концов, ответ оказался достаточно прост", - сказал он с невеселой улыбкой и позволил тишине установиться на некоторое время, прежде чем выдохнуть. "Не человек, не совсем... просто так сложились обстоятельства", - пожал он плечами, словно смирившись с этой мыслью.
   Санса поняла, что это не усталость и не печаль. Джоффри звучал разбитым. Как будто его душа ушла в загробный мир, оставив после себя серую шелуху, которая еще как-то двигалась и дышала, но в которой не осталось ни капли эмоций. Она не знала, как понимать это загадочное высказывание, но не рассказы матери о своей юности и не уроки септы Мордейн заставили ее сжать руку Джоффри, а зияющая пустота в голосе будущего обрученного, лишенная надежды и гнева.
   Она положила свою руку на его руку и увидела, как Джоффри почти сразу же наклонил голову, уставившись на нее, а его рука все еще сжимала поручень. Похоже, в его голове происходила какая-то грандиозная борьба: он закусил губу так сильно, что сквозь нее просочилась кровь, и смотрел на обе руки так сильно, что они могли бы сойти за противоборствующие армии на поле боя. Он тяжело вздохнул и медленно сжал ее руку, переплетя пальцы.
   Санса выдохнула, не зная, что сдерживала дыхание, и, моргнув, прислонилась к его плечу; в животе у нее запорхали бабочки, но они исчезли так же быстро, как и появились, оставив ее в кристально чистой реальности, а сомнения и тревоги исчезли, словно были лишь летней росой.
   Странная задумчивость прервалась, когда Джоффри внезапно издал придушенный вздох и, выпустив ее руку, хотя она держала ее так же крепко, попятился назад и ударился спиной о другие перила.
   Он так крепко сжимал руки в кулаки, что было видно, как ему больно, но больше всего ее ошеломило паническое беспокойство в его глазах, когда он с ужасом смотрел на нее. "Нет. Я не могу так поступить с тобой, Санса", - сказал он, тяжело дыша.
   "Джоффри..." - сказала она, плотно закрыв глаза, пытаясь осознать странное ощущение, и быстро моргнула, когда оно ускользнуло, а Джоффри выглядел так, словно находился на грани панического приступа.
   "Нет. Никогда. Теперь все прекратится, Санса. Не ищи меня больше", - сказал он, судорожно двигая головой, словно пытаясь стряхнуть с себя удар, и, спотыкаясь, сделал несколько шагов к двери замка, все еще глядя на нее.
   Его отказ должен был разбить ее на тысячу осколков, но Санса продолжала моргать, глядя на него, гоняясь за нитями смысла, быстро исчезающими из ее сознания. "Дело не в помолвке", - прошептала она.
   "Ты не знаешь, о чем говоришь", - с трудом выговорил он.
   "Тогда скажи мне!" - закричала она, чувствуя себя ошеломленной.
   Что происходит?! подумала она, пытаясь понять, но нити смысла уже исчезли.
   "Я не могу. Нет", - задохнулся Джоффри и, чуть не споткнувшись, развернулся и побежал к дверям замка, оставив ее дрожать на внезапно похолодевшем ветру.
  -.PD.-
  "... это было так странно. Мы просто взялись за руки и... я не знаю, что произошло. На мгновение все обрело смысл... но не то", - пыталась объяснить Санса, но слова не находились, а Джейна с интересом смотрела на нее, и обе они тихо разговаривали, занимаясь своим рукоделием. Арья попыталась сбежать с урока, но септа Мордейн поймала ее на месте преступления и увела к матери, оставив их вдвоем сплетничать.
   "Это было..." - пролепетала она, окончательно запутавшись.
   "Как будто ты нашла часть себя, о которой и не подозревала?" уточнила Джейна.
   "Я... может быть... наверное, можно сказать и так..." Санса моргнула, уставившись на нее.
   "О, Санса, это так романтично!" Джейна покраснела, а Санса покачала головой.
   "Нет, нет. Он знал, что я знаю... о том, что..."
   "Как будто вы можете читать мысли друг друга?" - спросила Джейна.
   "Я, нет, ах, да. Джейна!" - "Ты не помогаешь!" - раздраженно сказала она, когда он уронил ее вязание.
   "Я помогаю. Ты влюблен, Санса, - взволнованно сказала она, - просто ты еще не осознала этого! Все эти разговоры о странных чувствах и совместных переживаниях - это же так очевидно!" - сказала она, глядя на нее, как будто разговаривая с ребенком. "Санса, ты ждала этого момента годами, перестань сопротивляться и наслаждайся им", - сказала она с оттенком зависти, - "Это похоже на все, о чем мы когда-либо мечтали...", - она вздохнула.
   "Может быть..." - пробормотала она.
   "Так, так романтично!" рассмеялась Арья, стоявшая позади нее. Повернувшись, Санса встала, с ужасом обнаружив, что сестра ухмыляется из-за своего высокого кресла, подглядывая за ними.
   "Арья!" - закричала она, пытаясь заставить ее сделать... что-нибудь плохое, но та унеслась прочь, смеясь как сумасшедшая.
   "Каменный принц улыбается тебе, а ты уже разваливаешься на части, может, Гончая зарычит на тебя, и тогда твое сердце расколется на две части!" - ликующе проворчала она, убегая.
   "Ты...! Ты ревнуешь только потому, что ты такая уродливая, что даже Ходор на тебе не женится!" - кричала она ей вслед, в глазах стояли горькие слезы.
   "Тебе просто нужен кто-то, кто будет слушать твою болтовню!" Арья кричала на бегу, хотя выражение ее лица выдавало беззаботность, прозвучавшую в ее словах: "Чтобы держать тебя, пока ты падаешь в обморок, как бесполезная дурочка", - в ярости закричала Санса, успев схватить сестру за волосы и потянуть назад. Арья вскрикнула от боли, пытаясь отбиться от нее руками, и впилась ногтями в щеку Сансы. Септа Мордейн нашла их, их красные глаза и ненавидящие взгляды мало чем могли ее отвлечь, она схватила их обоих за уши и вернула к матери, выражение ее лица было совершенно громоподобным.
  -.PD.-
  Ее наказание было ужасным. Следующие несколько дней она должна была оставаться в своей комнате, даже когда визит короля в Винтерфелл, единственный в жизни, подходил к концу. Ее сны были сбивчивы и наполнены сильными эмоциями, и к утру у нее закружилась голова. Но как бы она ни старалась, она не могла перестать думать о ненавистных словах Арьи.
   Неужели это все, чего я хочу? спрашивала она себя. Иметь кого-то, кто будет просто слушать мою болтовню?
   Существование в Винтерфелле для благородной леди было достаточно одиноким, и Джейна Пул с горсткой других девушек, а также септа Мордейн и мать мало что могли сделать. Она полагала, что перспектива приезда прекрасного принца, который увезет ее из унылого Винтерфелла, сыграла свою роль в ее чувствах к Джоффри... у нее было достаточно самосознания, чтобы понять это. В конце концов, она провела бесчисленное количество ночей, представляя себе именно это.
   Может, мне просто нужен кто-то, кого я могла бы обнять, пока падаю в обморок?Эта мысль звучала нелепо
  Но почему тогда так больно? размышляла она, извиваясь в постели.
   Чего она хотела от своего суженого? Ответ был достаточно очевиден: расти с ним и иметь семью, быть рядом с ним, как мать с отцом... Но эта мысль звучала нелепо, когда она думала о Джоффри. Она еще не могла представить себя на его стороне... едва узнав его, она уже мечтала об их идеальном совместном будущем, не обращая внимания на его собственные желания и стремления. Она была здесь, мечтая об их будущем, в то время как он был где-то там, бродил, словно разбитая душа, с грузом мира на плечах, одинокий... казалось, навсегда. Она редко видела его с другими людьми, даже с его семьей, и, поскольку их помолвка была практически расторгнута его словами, казалось, у нее никогда не будет возможности узнать его. Он превратился в некое подобие призрака, едва заметного в коридорах и комнатах замка.
   Наказание почему-то прошло довольно быстро, и, когда они присоединились к каравану, идущему на юг, к столице, Санса обнаружила, что много занимается самоанализом, чему никогда раньше не уделяла много времени. Она не часто видела Джоффри, но и не искала его, погруженная в свои мысли.
   Поэтому она удивилась, когда нашла его возле Рубинового брода, где караван остановился на отдых.
   "Принц Джоффри!" - сказала она, вынырнув из своих размышлений, когда чуть не столкнулась с ним, сидящим в странной позе с согнутыми и скрещенными коленями, лицом к реке с закрытыми глазами.
   "Леди Санса, - сказал он, моргнув и подняв глаза. Казалось, он был готов сорваться с места, пока не взглянул на нее сзади. "... А септа Мордейн?" - спросил он.
   "Я улизнула", - призналась она, пытаясь нарушить самообладание легкой озорной улыбкой.Она не делала этого с шести лет
  "... Правда?" - удивленно спросил он, переведя взгляд на Леди, которая послушно следовала за ней.
   "Мне нужно было побыть одной... подумать...", - просто ответила она ему, а затем покачала головой. "Тебе не нужно убегать, я просто проходила мимо", - сказала она, продолжая идти за ним.
   "Нет, подожди", - сказал он, когда она подошла к нему с другой стороны.
   Она ничего не ответила, остановившись и недоуменно глядя на него.
   "Ты... ты можешь остаться, если хочешь", - сказал он, пожав плечами.
   "Хорошо", - сказала ему Санса, усаживаясь на большой камень рядом с Джоффри, и ее ноги едва доставали до дна реки.
   Они просидели в молчании, казалось, целый час, Санса медленно закрывала глаза, погружаясь в свои противоречивые чувства и постоянное журчание реки.
   "О чем ты думаешь?" Джоффри застал ее врасплох.
   Она посмотрела на него, уголок ее рта слегка приподнялся. "Я расскажу тебе, если ты расскажешь мне, - сказала она, - хотя тебе придется быть правдивым".
   Джоффри, казалось, серьезно обдумывал ее предложение, глядя на камень, а затем снова поднял голову: "Хорошо, кажется, это справедливо", - сказал он, сделав глубокий вдох и снова посмотрев на реку, а затем выпустив воздух. "Я думал о том, что когда-нибудь мне захочется прокатиться на речном судне по Форксу... только колыхание течения и ветер. Я бы останавливался на ночь в маленьких деревушках, возможно, пробовал бы их вина", - сказал он.
   "Звучит забавно... даже успокаивающе. Полагаю, ты сможешь исследовать большую часть Речных земель... хотя через некоторое время от тебя будет немного вонять", - сказала Санса, подергивая носом и тоже глядя на реку.
   "Мне и в голову не приходило, - фыркнул он с неопределенной улыбкой. Просто... мне... раньше нравилась эта идея... а теперь... - беспомощно пробормотал он, пожимая плечами. "Мне уже все равно. Я помню все причины, по которым мне хотелось бы это сделать, сдержанное волнение, когда я проектировал лодку, которую буду использовать, улыбку, когда прокладывал возможные маршруты... Я все это помню, но теперь перспектива этого кажется... скучной, даже занудной", - сказал он, глядя на скопление листьев на реке, пока не потерял их из виду.
   "А что насчет тебя?" - внезапно спросил он, покачав головой.
   Санса задумчиво почесала переносицу, прежде чем ответить. "Я... да много чего. Я думала о своем месте в Винтерфелле и за его пределами... и о тебе тоже", - сказала она.
   "Как это?" спросил Джоффри, выглядя заинтригованным.
   "Ну... ты был для меня загадкой, да и для всего Винтерфелла тоже. Я пыталась узнать вас через других людей, так как заполучить вас оказалось..."
   "Трудно?" Джоффри поморщился.
   Санса невесело улыбнулась и кивнула.
   "И что же ты нашла?" - спросил он через минуту.
   Санса откинулась назад, расчесывая волосы руками, и медленно вздохнула: "Ничего, что имело бы смысл. Томмен сказал, что ты "очень злая", а Мирцелла сказала, что Томмен был прав, но в последнее время ты сильно изменилась. Ваш дядя Тирион сказал, что вы "быстры на эмоции", что бы это ни значило... хотя, наверное, это самое неточное описание вас, которое я когда-либо слышала", - сказала она с коротким, не похожим на женское, фырканьем.
   "... Понятно, - пробормотал Джоффри. Он нахмурился, когда на его голову упала жирная капля воды, и Санса подняла голову, чтобы увидеть, как небо быстро заполняется тучами.
   "Но то, что я видела, не имеет к этому никакого отношения", - сказала она ему.
   Наступила долгая тишина, самая долгая за весь вечер. Ее нарушали только шум реки и неровное дыхание Джоффри.
   Наконец Джоффри слегка наклонил голову. "И что же ты видела?" - спросил он тоненьким голоском.
   Санса задумчиво посмотрела на него, решив просто сказать все, что думает... все равно помолвка была уже мертва и похоронена, Джоффри все ясно сказал... "Ты не злой и не "быстрый на эмоции". Вы вдумчивый молодой человек, которому небезразличны окружающие его люди, но вы закрыты для всех вокруг. Вы настолько контролируете каждое свое движение и жест, что вокруг вас царит странная неподвижность, и кажется, что вы несете на себе такой груз, что он лишает вас всех эмоций... Вы выглядите... вы..." Санса наконец заколебалась, ее болтовня, как назвала бы ее Арья, зашла в тупик.
   "Я выгляжу...?" спросил Джоффри, глядя ей в глаза, в то время как дождь продолжал лить, а река становилась бурной.
   "Ты выглядишь... сломленным, - наконец выплюнула она, - Как будто груз окончательно раздавил тебя. Как будто твоя душа покинула тело, оставив вместо него безжизненную шелуху, как будто ты так долго отчаивался, что уже не можешь даже заботиться об этом", - быстро проговорила она, тяжело дыша.
   Джоффри быстро моргнул, глядя на что-то в стороне от нее, и, наклонившись вперед, сложил руки перед ртом, даже не удостоив ее взглядом. Его отказ казался прозрачным, как вода.
   "... Простите, это было неуместно", - сказала она со вздохом, злясь на себя.Она посмотрела на свое быстро намокающее платье и покачала головой: "Все это было до того, как ты рассказал мне о помолвке" -
  "Санса, я", - попытался перебить ее Джоффри, но Санса покачала головой, даже не взглянув на него.
   "Нет, нет, все в порядке, я думаю, я понимаю... Я...", - она проглотила что-то кислое, прежде чем встать, - "Ты был достаточно ясен еще в Винтерфелле. Я поговорю с отцом сегодня позже, скажу ему, что не могу этого сделать... он выслушает меня, если я скажу это серьезно", - сказала она, отворачиваясь, и сердце ее болезненно сжалось, желая поскорее покончить с этим, чтобы перестать болеть.
  Музыка
  --
  AN: Правый клик, установить на цикл.
  
  "САНСА!" закричал Джоффри, когда она почувствовала, как мозолистые руки схватили ее за плечи и почти силой развернули к себе. Она потеряла дар речи, увидев, что Джоффри открыто плачет, слезы смешиваются с дождем, его глаза покраснели, а лицо исказилось в бездонной злобе: "Это не ты, черт возьми! Я говорил тебе, что это не ты!!!" - кричал он в гневе, его глаза были безумны, а отсутствующее отчаяние теперь пузырилось, как гной из инфицированной раны. "Я, я, я..." - пробормотал он, сбивчиво дыша, все еще держа ее за плечи, с трудом подбирая слова, - "Я веду войну, Санса!" - наконец прорычал он, выглядя так, словно не понимал, что делает.
   От того, как он это произнес, у нее по позвоночнику пробежал холодок, но она заставила себя быть храброй, несмотря на это, когда железный самоконтроль Джоффри сломался и он издал придушенный вздох. "Я сломлен, потому что не знаю, что делать, я не могу, это невозможно, - пробормотал он, закрывая глаза и пытаясь прийти в себя.
   "Джоффри, что за война? Разве Таргерийцы...?" - полувопросила она, потрясенная тем, как распался суровый фасад.
   Попытки Джоффри восстановить его не увенчались успехом: он горько рассмеялся, покачав головой. "О Санса, если бы только, если бы только это были Таргерийцы... Я бы выбрал сотню драконов и миллион дотракийцев в одно мгновение, если бы только мог...", - прошептал он, падая на грязную землю, прикрывая лицо руками и стыдясь своего дыхания.
   Санса смотрела на него, и волосы на ее шее зашевелились, а руки слегка дрожали, когда Джоффри кашлянул и почти навязчиво потер лицо. Он делал резкие вдохи каждые две секунды, а когда опустил руки, его лицо снова ничего не выдавало. "Леди Санса, - сказал он с самой грустной издевательской улыбкой, которую она когда-либо видела, - я... простите мою вспышку... Я просто пошутил..." - пробормотал он с опустошенным видом.
   "Нет, - сказала она, опускаясь на колени, и, схватив Джоффри за руку, яростно забрызгала грязью его платье, - ты больше не будешь этого делать. Война против кого? Джоффри, против кого ты воюешь?" - спросила она его.
  "Ни против кого, я..."
  "Джоффри. Ты сказал мне, что будешь правдив, - сказала она, схватив его за голову и практически дернув ее, чтобы он посмотрел ей в глаза, ее сердце бешено билось. Пожалуйста, скажи мне, пожалуйста, заставь меня понять, - думала она, заставляя его говорить.
   "I..." пробормотал Джоффри, даже не сопротивляясь ее мановению, его бледно-зеленые глаза впились в ее собственные и погрузились в воспоминания. "Цикл", - прошептал он, и от этого слова по ее телу побежали мурашки.
   "Что за Цикл?" - спросила она, ее голос был почти придушен.
   "... Белые ходоки, Иные. Бран Строитель и все остальные герои лишь сдерживали их несколько тысяч лет назад. Они пробуждаются вновь... и я не могу их остановить... - прошептал он, опуская глаза.
   "Белые ходоки... они... они просто легенда", - заикалась она.
   Джоффри выглядел вялым, словно отказался лгать ей. "Стена была построена не для того, чтобы сдерживать одичалых, - сказал он, снова уставившись на реку, бурлящую от силы пролившегося над ней дождя. "Я видел их своими глазами, ощущал леденящий укус их клинков, рычание трупов, когда целые полки восставали из мертвых, чтобы охотиться и убивать живых..." Он рассеянно сказал.
   "Джоффри... ты... что...", - заикаясь, проговорила она, когда Джоффри снова повернулся и посмотрел на нее.
   "Ты хотела знать, теперь знаешь. Ничто никогда не останавливало их, ни одна из бесчисленных цивилизаций, которые они истребляли на протяжении веков, не смогла остановить их", - он замолчал, покачав головой. "Что я вообще делаю..." - прошептал он, доставая кинжал и задумчиво глядя на него.
   Он, должно быть, сошел с ума, ошеломленно подумала она, чувствуя тяжесть в груди. Он говорил так уверенно, основываясь на горьком опыте.
   "Джоффри... откуда ты это знаешь?" - спросила она его.
   Он поднял глаза от кинжала и посмотрел на нее, что-то обдумывая, а затем слегка пожал плечами. "Каждый раз, когда я умираю, я снова просыпаюсь в своей комнате, через три дня после смерти Джона Аррена. Я избавлялся от этой жизни десятилетиями... возможно, уже столетиями... Я видел, как против них не работает все: и холодная сталь, и огонь, и магия... это безнадежно...", - сказал он, поднимая кинжал и прикладывая его к сердцу.
   "Джоффри, что ты делаешь?!" - почти прокричала она, когда Джоффри попытался покончить с собой.
   "Покончить с этой жизнью. Не волнуйся, ты ничего не вспомнишь", - сказал он, его лицо было лишено эмоций, а кинжал уже пронзил часть плоти.
   "Джоффри, не надо!" - закричала она, хватая его за руки и пытаясь вырвать кинжал из его железной хватки. "Санса, остановись, ты поранишься!" - крикнул он, и в его голос вернулись эмоции, когда Санса изо всех сил потянулась к нему. Она вздрогнула, порезавшись острием, и Джоффри отпустил кинжал, как будто это он сам себя поранил.
   "Санса! Прости меня! Я... я... все пошло прахом..." - пробормотал он, пытаясь встать, но снова упал на грязь, и дождь хлестал их обоих. Санса отползла от него в сторону, все еще оставаясь на грязном берегу и держа в руках кинжал.
   Она быстро дышала, ее руки дико дрожали, когда она смотрела на кинжал и порез на пальце. Подняв голову, она увидела, что Джоффри сделал шаг к реке, и в отчаянии попыталась придумать, как остановить его, чтобы он не прыгнул в воду навстречу смерти.
   "Магия, ты сказал, что пробовал колдовать против них, докажи это!" - быстро прокричала она, пытаясь образумить его от безумия.
   Джоффри секунду смотрел на нее, качая головой: "Если я докажу это, ты вернешь мне кинжал?" - спросил он, посерев лицом.
   "Да. Но если ты не сможешь, тогда мы пойдем к мейстерам...", - быстро сказала она, и у нее пересохло во рту, когда он кивнул, - "И ты забудешь обо всем этом, об этом безумии", - добавила она, и Джоффри снова кивнул, - "И... и ты позволишь мне помочь тебе", - пролепетала она, ее глаза расширились, когда Джоффри продолжал кивать, хотя последняя просьба заставила его горько улыбнуться. Он был уверен в себе.
   Он действительно безумен... - с отчаянием подумала она, когда Джоффри закрыл глаза. "Это не совсем магия... Но достаточно близко к ней, фрагмент моей души, наделенный ограниченной автономией, чтобы служить оружием на поле боя...", - он замолчал, глубоко вдохнув.
   Санса смахнула с глаз капли дождя, стараясь не рассыпаться, когда Джоффри открыл глаза. Она неуверенно улыбнулась ему и медленно, словно ребенку, кивнула: "Видишь? Мы можем пойти к моему отцу, он может послать ворона к мейстеру Лювину. Он может знать о припарках или..."
   "Санса, - сказал он с грустной улыбкой, - оглянись назад".
   Она повернулась и оказалась лицом к лицу с серебряным львом размером с боевого коня, по шерсти которого бежали странные узоры, а огромная белая грива щекотала ее, когда зверь терся огромной головой о ее руку, чуть не заставив ее упасть в реку, когда он тихонько заскулил.
   "Хватит об этом, иди сюда, большой толстый кот", - с легкой улыбкой сказал Джоффри, подзывая льва к себе и поглаживая его по шерсти, а тот мурлыкал, все еще выглядя больше Джоффри, даже когда сел рядом с ним. Леди растерянно смотрела то на Джоффри, то на льва, то на одного, то на другого, словно у нее двоилось в глазах.
   Санса покачала головой, глядя на льва и снова и снова моргая: "Нет... это не может быть правдой, ты... ты ждал этого льва, это все больная шутка", - пролепетала она, прижимая дрожащие руки ко рту.
   Джоффри было больно видеть ее в таком состоянии, он снова посмотрел на реку, потом покачал головой и вернул взгляд на Сансу, вытянул руку вправо и медленно наклонил ее, когда триллион крошечных золотых и фиолетовых линий материализовались из воздуха и закрутились, разрастаясь в еще большее количество линий, Пока свечение не исчезло, и Джоффри не взял в руку длинный меч-бастард. Валирийская сталь блестела под пасмурным солнцем золотистым оттенком, очень похожим, но чем-то отличающимся от синего, который она видела на Льду в те два или три раза, когда видела отца с мечом.
   "Нет..." - прошептала она, когда кинжал выскользнул из ее рук, и зажала себе рот. "Нет..." - снова прошептала она, глядя на Джоффри с его золотым мечом и серебряным львом, словно оживший персонаж из Эпохи Героев. Он оставил меч на месте и подошел к ней, медленно опустившись на колени и взяв с пола кинжал.
   "Спасибо... Брайтроар немного громоздкий, и я бы не советовал никому тонуть... никогда", - сказал он с мрачным юмором, словно хотел сказать что-то еще, но потом покачал головой и отступил на шаг.
   "Ты... ты действительно... возвращаешься каждый раз, когда умираешь...?" тихо спросила Санса.
   Джоффри кивнул, возвращаясь на свое место у скалы: "В сущности, да... Не волнуйся, ты вернешься в Винтерфелл, к своей семье... это займет всего несколько минут. Ты ничего не будешь помнить", - сказал он, прижимая кинжал к сердцу, и Санса в панике вскрикнула, пытаясь привлечь его внимание.
   "Если мне все равно, что делать, я покончу с собой!" - кричала она, оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь острого.
   Джоффри выглядел так, словно его ударили по голове: "Что?" - сказал он.
   "Я покончу с собой, если ты не прекратишь эту... эту глупость! Я, я сделаю это!" - сказала она, дико вращаясь, и в конце концов уставилась на реку.
   Джоффри все еще выглядел ошеломленным, он покачал головой: "Это не какая-то идиотская девичья сказка, женщина! Какого черта ты думаешь добиться?!" - крикнул он, вставая.
   "Какое тебе дело?! Ты просто увидишь меня снова через месяц!" Она с криком бросилась в реку, мощное течение пыталось столкнуть ее вниз, пока она шла все глубже, а Леди с берега лаяла как сумасшедшая.
   Джоффри выглядел совершенно сбитым с толку, ковыляя за ней: "Санса, остановись, черт возьми!" - кричал он.
   Она остановилась и обернулась, чтобы посмотреть на него: "Брось этот проклятый кинжал, или последнее, что ты увидишь перед тем, как якобы проснешься, - это я, тонущая и кричащая от отчаяния, потому что ты был глупым, упрямым идиотом! Слишком застрял в своих страданиях для собственного блага!" - закричала она в ответ.
   Джоффри остановился на месте, глядя на реку: "Санса, давай просто выйдем прямо сейчас... давай будем благоразумны", - сказал он, умиротворяюще подняв руки, как будто она была Риконом.
   Санса секунду смотрела на него, прежде чем какая-то неудержимая ярость, о которой она и не подозревала, охватила ее, и ее лицо обезобразилось от ярости. "Разумно?! Это ты говоришь мне, что наступил конец света, что ты бессмертный колдун, а сам ждешь, что я послушаюсь тебя!" - ее оборвала огромная волна, которая ударила ее по бедру и заставила потерять опору, сбив ее с ног и утащив в реку.
   Она кувыркалась под мощными течениями, пока не вынырнула на поверхность, отчаянно кашляя от дождя, хлеставшего по глазам, и ее снова потянуло вниз, она задыхалась от воды, ударяясь о подводный камень и кувыркаясь в море пузырьков. Она снова вынырнула на поверхность, тяжело дыша, и увидела, как Джоффри, как безумный, плывет к ней, извиваясь на волнах мощными толчками и дыша только тогда, когда ему нужно.
   "Санса!" - закричал он, увидев ее, но дождь заглушил его голос.
   "ДЖОФФРЕГ!" Она попыталась ответить, но, ударившись о какое-то поваленное дерево, снова ушла под воду, ее голова гудела, как в зимнюю бурю, пока она погружалась и погружалась. Зрение помутнело, легкие горели, а рот открывался как бы сам собой, вдыхая все больше воды.
   Голова снова вынырнула на поверхность, и она вдохнула немного благодатного воздуха, а затем закашлялась, отчаянно пытаясь снова вздохнуть, но не в силах этого сделать, поскольку из легких выходило все больше воды. "Держись! Держись, Санса!" Джоффри плескался между волнами, держа ее за спину в странной позе.
   Она продолжала откашливать воду, пока Джоффри плыл по течению, уворачиваясь от большого обломка скалы, который через секунду обрушился бы на них. "Ты не убил себя", - прошептала она между короткими вдохами, чувствуя ужасную боль в ребрах.
   "Сохраняй силы, Санса, продолжай дышать", - крикнул он, переворачиваясь и хватая ее спереди, оглядываясь по сторонам, пока они продолжали спускаться по переполненной Красной Вилке, солнце почти полностью скрылось за горизонтом и облаками, оставив после себя тьму.
   Санса крепко вцепилась в лодку, сильное течение пыталось разорвать их на части, а Джоффри пристально смотрел ей в глаза: "Впереди должен быть изгиб! Не отпускай!" кричал он ей в лицо.
   "Моя грудь, я не могу дышать", - прохрипела она, чувствуя, как страшная боль распространяется по всему телу.
   "Давай, Санса, короткие быстрые вдохи, ты сможешь..." "Будь храброй, Санса", - сказал Джоффри, отплывая немного вправо, - "Я знаю, ты сможешь", - отчаянно сказал он, глядя на что-то, приближающееся к реке.
   От боли у нее кружилась голова, в легких пульсировал ужасный ожог - агония, сильнее которой она никогда не испытывала. Ей было холодно, хотя она уже не дрожала так сильно, как несколько минут назад: "Ты видела меня...? В... других жизнях?" - спросила она, моргая. "Была ли я... была ли я храброй тогда?" - сказала она, кашляя между делом.
   "Даже когда у тебя все отняли, ты была храброй", - сказал Джоффри, плывя за ней.
   Убеждения Джоффри вызвали у нее странное чувство счастья, даже радости. Что бы ни сулило ей будущее, она встретила его с головой... Она не стала разочарованием для матери и отца. "Хорошо..." - сказала она, и силы покинули ее, как только она погрузилась в воду и приблизилась к изгибу реки.
   Последнее, что она увидела, был Джоффри, обернувшийся, чтобы посмотреть на нее в ужасе, его лицо было настолько далеко от каменного фасада, насколько это вообще возможно.
  -.PD.-
  Art Omake:Санса и звезды
  baurus said:
   "Санса, - сказал он с грустной улыбкой, - посмотри назад".
   Она повернулась и столкнулась лицом к лицу с серебристым львом размером с боевого коня, по шерсти которого бежали странные узоры, а огромная белая грива щекотала ее, когда зверь терся огромной головой о ее руку, едва не заставив ее упасть в реку, и тихонько попискивал.
  Click to expand
  Click to shrink.
   [img: https/i./WDnarO5.jpg]
  Должен сказать. Не знаю, потому ли, что я смотрела Omoide no Marnie, или потому, что я читала эту главу, слыша "Дождь" Джо Хисаиши, но, черт возьми! Это было волшебное путешествие, которое ты написал, Баурус. Мне нравится сцена с танцами под лунным сиянием. Знаете, именно такие мелочи делают "Пурпурные дни" такими особенными.Надеюсь, вам понравится трибьют-фанфик
  Глава 39: Рыцари и девы.
   Глава 39: Рыцари и девы.
   Она медленно открыла глаза, увидев перед собой безрукого Джоффри, разжигающего костер; звездная ночь над головой была смутно скрыта огромным дубом.
   "Анх, - прошептала она, ее горло пересохло так, как никогда прежде.
   Джоффри замолчал, подбежав к ней, и дал ей глотнуть воды из какой-то чаши, сделанной из листьев и кожи. "Сохраняйте силы, скорее всего, они найдут нас к утру, - сказал он, присаживаясь рядом с ней. Он положил теплую руку ей на лоб и улыбнулся с беспокойством.
   Санса откашляла немного воды и слегка улыбнулась. Она чувствовала себя теплой и пушистой, укутавшись в листья и тряпки у большого костра. "Ахнд... ты сказал... это была... не... девичья... сказка...", - пролепетала она, хотя последовавшее за этим дрожащее хихиканье было похоже на то, как если бы ее ударили ножом в грудь. Она застонала, когда боль не сразу прошла, словно ее отголоски все еще пытались разорвать ее.
   Джоффри зажал ей рот пальцем: "Пара твоих ребер оказалась там, где не должна была. Не разговаривай пока... - сказал он, и она слегка улыбнулась от этого комплемента, хотя он быстро превратился в хмурый взгляд. Он говорил так, словно снова разговаривал с Риконом. "Ты сумасшедшая, ты знаешь это?" - набрался он смелости и сказал ей: "Да что с тобой такое?" - и снова приложил палец к ее губам: "Нет, подожди. Не отвечай", - сказал он с ехидной, возмутительной улыбкой.
   Ему следует чаще улыбаться, подумала Санса, пытаясь обрушить на него поток словесных оскорблений, но все, что ей удалось, - это чудовищный зевок и опущенные глаза.
  -.PD.-
  Ей снился большой лес с обильным подлеском, полный вкусной мелкой добычи, которой она могла бы полакомиться, быстро свернув им шею. Но сейчас на это не было времени: она уловила запах своей сестры и с лаем бросилась за ней на вонючих двуногих, а затем помчалась через подлесок, едва уловимый в воздухе после сильных дождей, унесших одного из ее стаи. Ее вторая сестра лаяла, завывая, и они обе сходились на запахе, пока она уклонялась от поваленных деревьев и свисающих веток, а двуногие не слишком отставали от нее, когда она услышала далекий крик.
   "ОВЕЕЕЕЕЕЕЕЕР! ЛААААДИИИИ!!! НИМЕРИЯААА!!!" - услышала она, продолжая принюхиваться и продираясь сквозь лес, шум помогал ей навестись на цель, а жар близкого костра еще больше раззадоривал ее, когда она достигла поляны и заметила знакомого двуногого, держащего над головой два факела с опасным пламенем и размахивающего ими.
   "Леди! Хорошо! Приведите остальных!" - прорычал он.
  -.PD.-
  В следующий раз, моргнув, Санса увидела, как несколько суровых солдат несут ее на каких-то носилках, солнце едва выглядывает из-за горизонта, и каждая крошечная кочка заставляет ее морщиться от боли. "Не волнуйтесь, леди Санса, с вами все будет в порядке", - сказал один из тех, в ком Санса узнала людей отца.
   Она попыталась спросить, где Джоффри, но снова моргнула и снова погрузилась в темноту.
   Когда она снова открыла глаза, то снова оказалась в лагере, в палатке отца. Отец спал, сидя на стуле и прислонившись к простому матрасу, и выглядел так, словно постарел лет на десять с тех пор, как она видела его в последний раз. "Отец?" - пробормотала она, пытаясь сглотнуть, во рту снова пересохло.
   "Санса?" - сказал он, испуганно моргая, - "Санса!" - повторил он, и годы сошли с его лица, когда он осторожно обнял ее, не забыв прижать к груди.
  
  Я... я сожалею о...", - пролепетала она, а отец покачал головой: "Это моя вина, что я не позаботился о твоем сопровождении. Этого больше не повторится, Санса", - пообещал он.
   Несколько слезинок вырвалось у нее, когда она обняла его в ответ, но одна мысль удержала ее от рыданий.
   Я должна вернуться к Джоффри, я не могу упустить его из виду.
   То, что она видела, как он делал... у нее не было этому объяснения. Это была магия, прямо из легенд Эпохи Героев.
   Если только Джоффри не был безумцем и одновременно колдуном, тогда его слова были правдой... и он сражался с Белыми Ходоками неизвестно сколько времени. Последствия этого факта казались бесконечными, и ей пришлось ущипнуть себя, чтобы не потерять нить разговора.
   "Санса, если ты хочешь вернуться в Винтерфелл, просто скажи, и Джори..."
   "Нет", - удивилась она, ответив так быстро, что в ее голосе не осталось ни капли нерешительности, а отец странно посмотрел на нее.
   Клянусь старыми и новыми богами... если Джоффри говорит правду... неудивительно, что он так сломлен, ведя безнадежную войну против живых легенд и детских сказок.
   Каждый миг, когда она оставляла его одного, был для него еще одним мигом погружения в свою личную черную бездну, и если он погрузится слишком глубоко, то может решить покончить с собой, и тогда она забудет обо всем этом. Этого нельзя было допустить.
   "Отец, я могу..." - застонала она, пытаясь встать, и сильные руки отца мягко прижали ее к кровати. Ему нужно было найти его и как-то вывести из равновесия.
   "Тебе нужно отдохнуть, - укорил он ее, - мейстеры говорят, что ты сможешь ходить через неделю или около того".
   "Неделя?!" воскликнула она. У нее не было недели!
   "Отец, пожалуйста... хотя бы позвольте мне поговорить с Джофом - принцем Джоффри, это очень важно", - умоляла она.
   Отец улыбнулся: "Ты скоро увидишь своего спасителя, а пока спи", - сказал он ей.
   Она окинула его вонючим взглядом, когда эти слова вызвали у нее еще одну огромную зевоту, и, когда глаза ее снова начали опускаться, она погрузилась в бессильную дремоту.
  -.PD.-
  Она проснулась от неожиданности и на мгновение потеряла уверенность в том, что знает.
   Неужели я забыла?! Неужели я все забыла?! в замешательстве думала она, пытаясь освободиться от одеял.
   Джоффри... серебряный лев, река... боги... - думала она, моргая, глядя на потолок своей палатки.
   Он еще не сделал этого, хорошо... - подумала она, оглядываясь по сторонам, и обнаружила Джейна Пула, вяжущего оленя Баратеона. "Джейн!" - сказала она, снова моргая.
   "Санса? Ты проснулась!" - радостно сказала она, подходя к матрасу и таща за собой стул. "Как ты себя чувствуешь?" - спросила она.
   "Я в порядке, - быстро ответила Санса, - но мне нужно, чтобы ты оказала мне услугу: не могла бы ты привести сюда Джоффри? Это очень важно", - сказал он ей.
   "Ах, теперь это просто "Джоффри"?" спросила она с озорной ухмылкой.
   "Джейна, пожалуйста, это важно", - сказала Санса.
   "Хорошо, но потом ты должен мне все рассказать, все о том, как наш принц без рубашки выловил тебя из Красной развилки, словно загорелый рыбак форель", - мечтательно произнесла она.
   "Хорошо! Просто уходи!" быстро сказала она.
   Джейна вышла из палатки и оставила Сансу наедине с ее мыслями... с ее постоянно усложняющимися мыслями.
   Значит, он может как-то повернуть время вспять? Где он научился этому? А вызывать при необходимости свирепого льва-покровителя? А меч из валирийской стали?! Как давно он сражается с... Иными?
   Все эти вопросы она хотела задать лично.
   Прошло несколько часов, и она опасалась, что Джейна не успела или отвлеклась - ее послушная подруга иногда бывала рассеянной, в чем она охотно признавалась самой себе, даже если горячо отрицала это перед Арьей. Вовремя, однако, в палатку вошел Джоффри. Он выглядел немного смущенным, возможно, ему было неловко, когда он медленно шел к ее кровати, не зная, как себя вести. Она заметила Джейну, выглядывающую из входа в шатер, и строгое выражение лица Сансы вскоре заставило ее улететь и оставить их наедине, хотя и не без преувеличенного подмигивания.
   "Леди Санса, - кивнул принц Джоффри, его суровый фасад был безупречен, как будто их эпизод у реки был всего лишь лихорадочным сном.
   "Джоффри, - просто ответила она.
   "Пожалуйста, позвольте мне извиниться за..."
   "Извинения не принимаются!" - нахмурившись, сказала она, - "Я подумаю о том, чтобы принять их, когда ты подробно расскажешь мне все, что знаешь о... о..."
   Джоффри отмахнулся от нее, когда подошел к ее кровати и поднял руки в знак успокоения. "Не здесь, в шатрах есть уши", - серьезно сказал он.
   "... тогда ладно. Когда мы окажемся в безопасном месте, - согласилась она, с трудом глядя на него. "И даже не думай использовать этот кинжал! Джоффри, клянусь, если ты это сделаешь, я... Я... - она пыталась найти способ пригрозить ему через время. "Я буду очень зла на тебя", - неубедительно закончила она, когда Джоффри в задумчивости посмотрел на нее.
   "Очень сильно", - добавила она, стараясь выглядеть как можно серьезнее и грознее.
   Джоффри продолжал смотреть на нее, а потом начал смеяться, покачивая головой. "Уффф, о боги... Я, ах, почему бы и нет?" - наконец сказал он себе, пожав плечами. "Тебе будут сниться кошмары, Санса. Это... Это очень интересная история..." - сказал он, хватая рукой воздух.
   "Тогда я буду ждать с нетерпением", - твердо сказала она ему.
   Ищите меня в Годсвуде, когда мы достигнем Королевской Гавани, - прошептал он, маскируя свои слова послушным поцелуем в лоб, от которого ее покалывало.
   "Обязательно", - прошептала она, когда он вышел из палатки, еще раз взглянув на нее, прежде чем закрыть заслонку.
  -.PD.-
  Чем больше она приближалась к столице, тем более запутанными и глубокими становились ее сны: то ей мерещились огромные снежные звери верхом на гигантских пауках, которые кишмя кишели на лежбище Винтерфелла, а она кричала, чтобы они убирались прочь. Иногда ей снились холмы и ровные поля пшеницы, а ее внимание привлекали аппетитные кролики, за которыми она гонялась по полям. Однако она всегда ломала им шеи, когда ловила, ведь она не была дикаркой. Было правильным дать им быструю, чистую смерть, прежде чем полакомиться их восхитительными теплыми телами.
   Королевская Гавань была тем, о чем она мечтала: три огромных холма, венчающие пейзаж, и живая история в виде внушительного Красного замка, сияющей септы Бейлора и разрушенной Драконьей ямы. Улицы были заполнены людьми, торговцами, лавками, повозками и кричащими малфоями - больше людей, чем она когда-либо видела в Винтерфелле или где-либо еще.
   Прибытие в Красный замок было поспешным: отец и король умчались куда-то внутрь, а септа Мордейн проводила ее, Брана и Арью в их покои и проследила, чтобы они устроились как следует.
   Вскоре она разыскала Джоффри в почти безлюдном Годсвуде. Септа Мордейн была ее постоянной тенью с тех пор, как произошел инцидент у Красной развилки, но добрая септа дала ей немного свободы, когда она приблизилась к Сердечному древу, ее сердце билось все сильнее с каждым шагом, а Леди с достоинством рысила рядом с ней.
   Там она и нашла его. Он сидел в странной позе: глаза закрыты, ноги сложены между собой почти до боли, спина прямая, как доска, руки лежат на коленях, большой и указательный пальцы соединены в круг.
   "Леди Санса, - произнес он, открывая глаза, обнаружив ее присутствие словно по волшебству... насколько она знала, он просто это сделал.
   "Джоффри. Не мог бы ты просто бросить леди, иначе мне придется называть тебя Заклинателем Джоффри", - попросила она его с предельным пренебрежением к протоколу.
   Джоффри несколько раз моргнул и ответил: "Конечно", - пронеслось у него в голове, хотя запоздалая улыбка украсила его черты.
   Надо вывести его из равновесия, подумала она про себя, хотя ее щеки покраснели от ее неподобающего поведения. Впрочем, это был единственный способ вывести его из равновесия.
   "Где ты научился... что ты делаешь?" - спросила она, когда Джоффри одним плавным движением встал, и его тело грациозно распрямилось всего за секунду. Он пригласил ее присоединиться к нему, проходя мимо Дерева Сердца, и Санса быстро последовала за ним, держась от септы на почтительном расстоянии. Достаточно, чтобы подглядывать, но не слушать.
   "Медитация... Вообще-то я научился ей у твоего отца, хотя он никогда не называл ее так", - сказал он, и его улыбка стала тоскливой.
   "Что? Я никогда не видела, чтобы отец так закручивался", - сказала она ему, идя рядом с ним, пока Джоффри вел ее по тропинке между деревьями и тщательно ухоженной листвой.
   "Лотос?" - спросил он.
   "Она замешкалась, прежде чем Джоффри наклонил голову.
   "Моя поза?" - переспросил он, когда Санса кивнула. "Нет, этому я научилась у подруги в И-Ти, где довела упражнение до совершенства. Но семена заронил твой отец... Он часто медитирует перед Деревом Сердца в Винтерфелле, чистит меч или просто смотрит на вырезанное лицо", - пояснил он, хотя Санса все еще не могла понять, что Джоффри вскользь упомянул о посещении сказочного И-Ти. "Но это не главное, это упражнение для ума, чтобы очистить его от сознательных мыслей и эмоций", - сказал он.
   Санса перешагнула через сухопутный корень, тщательно следя за своими шагами, чтобы избежать новых всплесков боли в груди: "Вы часто так делаете?... Очищаете свой разум?" - спросила она его.
   Джоффри наклонял голову то в одну, то в другую сторону, пытаясь сказать что-то другое, чем то, о чем он думал. Наконец он сдался: "В последние несколько лет все чаще. В зависимости от момента это может быть немного больше", - сказал он неопределенно.
  Должно быть, он целыми днями смотрит на деревья, если говорит мне такое
  "Ладно, мы можем остановиться здесь на минутку, - сказал он, присаживаясь к случайному дереву, - шпионы Мастера Шепота не станут нас здесь слушать", - сказал он, убедившись, что септа остановилась на некотором расстоянии.
   С каждым шагом сердцебиение Сансы учащалось, и она чувствовала, как на ее лбу выступил пот, когда она облокотилась на дерево рядом с ним. Время пришло.
   "Прежде чем я продолжу, я должен кое-что прояснить для Сансы", - сказал он, и в его голосе исчезло то немногое легкомыслие, которое еще оставалось в нем. "Ты ничем не сможешь мне помочь, так что даже не пытайся. Не отчаивайся, пытаясь придумать, как остановить их или что-то в этом роде. Это моя битва, - сказал он, торопливо выговаривая последние слова.
   Он лжет, подсказал ей какой-то арканный инстинкт, когда она сделала глубокий вдох. Она не знала почему, но что-то в этом заявлении было нелогичным.
   "Хорошо... но тебе придется согласиться с условиями. Прежде всего, никаких самоубийств, - ей пришлось сдержаться, чтобы не выкрикнуть это абсурдное условие, - если по какой-то странной причине тебе придется это сделать, я буду благодарна, если ты сначала поговоришь со мной... стирать память человеку просто так - это невежливо", - сказала она ему.
   Джоффри долго смотрел на нее, затем кивнул. "Хорошо... Я могу с этим смириться", - сказал он.
   Наверное, это самая абсурдная просьба, которую я когда-либо просила... - подумала она, покачав головой.
   "И ты пообещаешь быть честным. Не гнушайся правды только для того, чтобы мне не снились кошмары", - сказала она ему, глядя ему в глаза.
   "Договорились", - тут же ответил он.
   "... Ты ужасный лжец, Джоффри", - сказала она ему со вздохом.
   "С этим не поспоришь", - сказал он, глядя на несколько деревьев. "Хорошо. Я ничего не обещаю, но я хотя бы попытаюсь, - наконец сказал он ей.
   Тогда мне придется довольствоваться этим.
  "Еще одна вещь, которую ты должна знать, и это очень важно, Санса", - сказал он, глядя ей в глаза,
  "Что?" - спросила она, прочищая горло.
   "Жизнь на Юге - это не девичья сказка", - серьезно сказал он, снова обращаясь к ней так, словно ей было пять лет.
   Она возмущенно покачала головой: "Конечно, я знаю это, Джоффри! Я не глупая, я..."
   "Да, ты это знаешь, - согласился Джоффри, остановив ее тираду. - Интеллектуально ты знаешь, что здесь не все так, как кажется, и что вокруг опасность, даже если ты неправильно оцениваешь ее масштабы, даже если ты недооцениваешь ее больше, чем можешь предположить сейчас. Эмоционально ты все еще чувствуешь, что попадаешь в страну, населенную Дженни и принцами Дунканами, рыцарскими рыцарями и красочными турнепсами, послушными леди и праведными королями и лордами..."
   "Ты говоришь так, будто я простушка..." Санса слабо протестовала, некоторые слова задели ее где-то глубоко внутри, там, где маленькая девочка мечтала покинуть одинокое, серое место во время суровых зимних бурь.
   "Ты не такая, - так же резко возразил Джоффри, - просто неопытна в этом мире и воспитана леди Кейтилин и этой септой совсем не так, как нужно", - сказал он с неожиданной злостью.
   Не каждый день Сансу так принижают за ее образование и воспитание, и она почувствовала, как ее щеки вспыхнули от глубокого оскорбления: "Спасибо, Джоффри. Думаю, теперь мне следует поискать уголок и поплакать, чтобы уснуть? Или мне присоединиться к вам и смотреть на деревья?" - проворчала она в ответ, ее голос был немного грубоват для ее ушей.
   Джоффри сжал губы и вздохнул, отводя взгляд: "Прости, это было немного грубо", - поправил он.
   "Но не неправда", - сказала она.
   "Нет. Послушай, Санса, - забормотал он, потирая голову, - боги, почему это так трудно?! Послушайте, ваша семья вырастила замечательного человека, доброго и храброго, обладающего проницательностью, которая до сих пор поражает меня после сотни жизней. В твоей сущности скрыт внутренний стальной стержень, который никогда не разрушится, несмотря на все ужасы и лишения, которые я видел, как ты переживаешь, снова и снова. Просто тонкости требуют срочного внимания, - сказал он.
   Санса посмотрела на него с непостижимым выражением лица: "Думаю, я бы предпочла поэму", - сказала она резко и отвернулась, снова покраснев. "Я рада, что хоть что-то можно спасти...", - с горечью пробормотала она, прежде чем снова посмотреть на него: "Просто говори то, что тебе нужно сказать".
   Джоффри встал и пригласил ее следовать за собой, и оба они продолжили путь по тропе. "Турниры, рыцари и сплетничающие девицы - это тонкая оболочка, скрывающая жестокий мир предательства и войны. Все, что делают красочные знамена, - это скрывают тот факт, что рыцари - не более чем исполнители, грубые убийцы, выполняющие приказы своих повелителей, когда они слишком слабы, чтобы самим занять должность, или из чувства ошибочной преданности. Дворяне строят заговоры и планы, руководствуясь только своими интересами, и их заговоры не приносят ничего, кроме войны и разрушений, урожаев и инфраструктуры, превращенных в пыль ради мелких амбиций и славы, не меняя ничего, кроме того, кто находится на вершине в течение небольшого момента истории, в то время как королевствам требуются десятилетия, чтобы восстановиться. Фрейлины и леди делают то же самое, обмениваясь колкостями и информацией в бессмысленной игре интриг, в результате которой их дома то возвышаются на мгновение в истории, то полностью разрушаются, используя невинных и наивных для достижения своих целей. Опасность подстерегает Сансу повсюду, неверные слова, сказанные в неподходящий момент, могут погубить династии, складывавшиеся тысячу лет, а вооруженное насилие - постоянный призрак, которому нужен лишь малейший повод, чтобы устроить кровавую бойню прямо здесь, в Красном замке, или где-нибудь еще в Семи Королевствах, - с мрачным выражением лица произнес Джоффри.
   Санса просто шла, глядя в землю и медленно дыша: "Наверное, вы самый циничный человек, которого я когда-либо встречала", - прокомментировала она, пытаясь скрыть растущее беспокойство.
   "Наверное, ты прав, человеческий разум не создан для того, чтобы испытывать бессмертие, в конце концов. Ты сам сказал, что я сломлен. Отчасти потому, что я видел все то, о чем только что рассказал тебе, тысячу раз, и теперь все это кажется бессмысленным", - разоткровенничался он, сильные эмоции слишком переплелись, чтобы их можно было расшифровать. "Но это неважно, - покачал он головой, - важно то, что, хочешь ты того или нет, ты - пешка в том, что моя мать любит называть "Игрой престолов". Вот что это такое - Санса, больная игра, которая захватит тебя, что бы ты ни делала", - настаивал он.
   Он остановился у небольшой природной канавы, прислонившись к небольшому склону. Санса скользнула рядом с ним, не обращая внимания на грязь на платье: "Значит, ты говоришь, что мир был ужасным местом еще до того, как мы перешли к вопросу о... Других", - сказала она, чувствуя себя немного опустошенной. Мысль о том, чтобы рассказать Джейне предполагаемые "романтические" подробности ее отношений с Джоффри, теперь казалась горькой шуткой. "Это к чему-нибудь приведет?" - спросила она, рассеянно обнимая Леди, и ее рыжие локоны затерялись среди серо-белого меха. Никогда в жизни она не подумала бы, что будет так разговаривать с кем-то, будь то знатный, обрученный или принц, не говоря уже обо всех трех. Ее умение общаться с должной вежливостью и женским достоинством, казалось, в этот момент полностью исчезло.
   "Да. Я знаю, что это жестоко, но ты должен понять. Никогда и ни с кем не говори о том, что я тебе расскажу, или о чем-либо еще, что может показаться хоть немного опасным. У стен есть уши в Столице, и шпион любого из дюжины разных "игроков" обязательно подслушает все, что ты скажешь, если не находишься в безопасном месте, каковым большая часть Красного Хранилища не является. Другое дело... что бы мы с тобой ни делали, всегда есть шанс, что все пойдет к черту... - он опустил глаза, выхватив кинжал, и Санса приготовилась броситься на него. Она ни за что не позволила бы ему убить себя и бросить ее в таком состоянии, сотрется память или нет... ей все еще было трудно понять это.
   Он удивил ее, когда взял ножны и протянул ей. "Что мне с ним делать?" - спросила она, осторожно взяв его в руки, так как рана на ее руке пульсировала в болезненных воспоминаниях.
   "Всегда носите его при себе, желательно где-нибудь в укромном месте", - сказал он, когда они оба встали и он зашел ей за спину, взял ее под руку и повел немного вправо, рассчитывая линию взгляда септы Мордейн. "Держите его вот так, если неожиданность потеряна, - ближе к груди, кончиком вниз", - сказал он, беря ее за руку и демонстрируя, как его дыхание щекочет ей шею. "В противном случае держите его вверх ногами, плоским краем к запястью, пряча его рукой и длинными рукавами платья".
   "Джоффри, это абсурд, стражи и присяжные щиты существуют не просто так..."
   "Ты что, не слушал?" - "Стражу можно купить, а присяжных щитоносцев можно убить. Если уж я втянул тебя в это дело, то сделаю это как следует, черт побери!" - прорычал он с нотками отчаяния в голосе, яростно шепча ей на ухо.
   "Ладно, ладно... Я... что... что мне с ним делать?" - спросила она, потрясенная его яростным голосом. Если игра с кинжалами заставит его раскрыться, то, черт возьми, она сделает это.
   "Держи крепко, но так, чтобы не побелели костяшки пальцев. Даже не пытайся сопротивляться на расстоянии - у тебя не будет ни единого шанса на успех, максимум - ты сам себя убьешь. Тот, кто попытается подчинить вас, скорее всего, захочет взять вас живьем и будет сильно недооценивать вас, что является фатальной ошибкой в бою, которая может сильно изменить шансы в вашу пользу", - объяснил он, делая движение рукой, отводя ее в сторону или вверх на уровне шеи. "Если он схватит вас, у вас будет несколько мгновений, чтобы пронзить им его шею... он не будет этого ожидать. Делайте это с силой, но не настолько, чтобы рисковать потерять точность. Лезвие проскользнет внутрь с удивительно малым сопротивлением, - сказал он, обходя ее и становясь впереди. "Идея в том, чтобы проткнуть одну из сонных артерий, расположенных здесь и здесь, - сказал он, рисуя пальцем линии на шее, - Если на нем полный панцирь или шлем мешает, воткните его в нижнюю челюсть", - объяснил он особенности убийства, и Сансу начало подташнивать, пока она в оцепенении следила за формами.
   "Не колеблись, - сказал он, прежде чем вручить ей кинжал и отступить в сторону, плавно ведя ее по небольшой глыбе нарисованных камней, а Леди с достойным любопытством обнюхивала желтый мел.
   "... Я... Я не буду", - сказала она, засовывая ножны в складку платья. "А теперь объясните мне, что с вами происходит? Другие, магия и бессмертие... Мне просто нужно понять", - сказала она ему.
   Джоффри с сочувствием посмотрел на нее и провел рукой по волосам: "Это сложно... столько всего произошло, столько ужасов...", - прошептал он, погрузившись в раздумья.
   "Возьмем начало, - предложила она, пытаясь расшевелить его.
   "С самого начала? Я... это заняло бы несколько дней... недель, даже если бы у меня было время, а его у меня нет", - загадочно ответил он.
   "Тогда подведи итог, и отец, скорее всего, останется здесь на несколько лет. У меня есть время", - рассудила она.
   "Я... - он запнулся, неловко шевеля губами, - я никогда никому не рассказывал полной истории...", - понял он, усаживаясь за особенно большой камень.
   "Всегда бывает в первый раз", - сказала она, усаживаясь рядом с ним и почти прижимаясь к нему, все ее внимание было приковано к нему и не позволяло даже отвлечься. На этот раз убегать не придется.
   Он глубоко вздохнул, его бледно-зеленые глаза приобрели еще больший блеск, когда он уставился за пределы Годсвуда, за пределы времени. "В своей первой жизни я был имбецилом. Не буду рассказывать подробности, но я был жесток и глуп, и когда пришло мое время править... чуть меньше, чем через год, Вестерос взорвался в многосторонней гражданской войне", - мрачным голосом произнес он пророчество.
   У Сансы перехватило дыхание, руки сами собой зажали ей рот: "Но, но как? Как могло произойти восстание против их законного короля? И меньше чем через год? В королевствах царит мир!" - быстро проговорила она, ошеломленная.
   "Причин много, но сейчас это неважно. Меня отравили на свадьбе, а когда боль прошла, я снова оказался в своей постели в Красном замке, через три дня после смерти Джона Аррена", - сказал он.
   "Тебя отравили!?" почти закричала она, понизив голос, когда Джоффри замахал руками. "... И... свадьба? Где мы...?" - неловко пролепетала она.
   Джоффри, казалось, на секунду задумался, прежде чем покачать головой: "Нет. К тому времени наша помолвка уже давно была расторгнута", - пояснил он.
   "О... кто она?" спросила Санса.
   "Правда, Санса?" Джоффри нахмурился.
   "Я пытаюсь осмыслить тот факт, что ты была отравлена и воскрешена с помощью какой-то падшей магии! Не слишком ли многого я прошу, чтобы отвлечься?" - ответила она.
   Он выглядел ошеломленным, но быстро пришел в себя: "А, это была Мергери Тирелл", - сказал он с видом неловкого признания.
   Санса уставилась на него с растущим весельем: "Она была красивой?" - спросила она с самой неженской улыбкой.
   "А... я...", - пролепетал он.
   Санса закрыла глаза, глядя вниз.
   Джоффри положил руку ей на плечо, наклонившись ближе: "Да, но она была преданной интриганкой и весьма фальшивой Сансой, это точно..."
   Он прервался, когда Санса дико захихикала, глядя на него глазами, полными не слез, а веселья. "О, Джоффри, ты выглядишь удивительно наивным для бессмертного воина из Эпохи Героев!" - сказала она, не переставая хихикать, и от этого смеялась еще сильнее. Джоффри просто смотрел на нее, его серьезное выражение лица постепенно сменялось улыбкой.
   "Ты замечательно справляешься с этим", - заметил он.
   Санса перестала хихикать: "Хорошо? Не то слово, которое я бы использовала... Просто... перспектива того, что ты будешь чувствовать себя неловко из-за этого...", - покачала она головой. "Спасибо, мне это нужно", - сказала она с неловкой улыбкой.
   Многие вещи начинают обретать смысл... Не знаю, повезло ли этой леди Тирелл или она проклята... - подумала она с болезненным чувством горечи. Она слегка тряхнула головой, прогоняя эту мысль. Ее больше не волновала сорванная помолвка, она хотела лишь понять, что происходит, и помочь Джоффри взять себя в руки. Эта... штука убивала его, причем гораздо страшнее, чем просто физическая боль. Ему нужна была помощь, и она была единственной, кто смог сказать с ним больше нескольких десятков слов. Ни дяди, ни братья, ни отец, ни мать - никто, казалось, не был способен хоть как-то прижать его к себе, а тем более общаться с ним.
   "Я тоже, наверное", - прошептал он через мгновение, медленно опираясь на нее и снова погружаясь в воспоминания. "Если говорить коротко... Сначала я не понимал, что происходит. Я пытался отомстить тем, кто, по моему мнению, причинил мне зло, пытался изменить события, чтобы оказаться на вершине, как и любой другой игрок... только я был наименее компетентным из них, - сказал он с фырканьем, - Со временем я начал исследовать причину, цель моего состояния и узнал, что я был... создан для выполнения одной задачи. Остановить Вторую долгую ночь", - сказал он, его голос звучал отстраненно. "С тех пор я пытаюсь найти способ остановить ее... - сказал он.
   Пытался, - пронеслось в голове Сансы. Он потерпел неудачу, сильный и бесстрашный король-колдун терпел неудачу жизнь за жизнью, потерпел неудачу в борьбе с самой ужасающей из легенд и детских сказок, живой легендой, которая даже сейчас приближалась к нему.
   "Значит, ты был избран судьбой, чтобы в одиночку остановить конец времен", - облегченно сказала Санса, моргнув головой.
   "... Это один из вариантов, - пробормотал он.
   "И ты имеешь наглость говорить мне, что жизнь - это не девичья сказка... - сказала она ему, насмешливо нахмурившись, и ее живот завязался в узел, когда она представила себе Брана и Арью... как... как колдунов. Бродячие тела, вернувшиеся, чтобы убить своих друзей и родных.
   Джоффри беспомощно пожал плечами, и Сансе пришлось сдержать очередное хихиканье. В последнее время их становилось все больше и больше.
   Все это совершенно сюрреалистично, подумала она, глядя на свою дрожащую руку.
   "Мне... мне нужно время, чтобы... подумать об этом...", - пробормотала она, ее рука дрожала так сильно, что это было бы не удивительно среди завывающей метели.
   Джоффри взял ее за руку и посмотрел на нее: "Я понимаю. Если дела пойдут совсем плохо, я могу научить тебя очищать разум. Это помогало мне не раз", - мягко сказал он, и дрожь в ее руке усилилась: она схватила его за руку, и все ее тело слегка задрожало.
   "Ты... ты имеешь в виду смотреть на деревья?" - спросила она дрожащим голосом, шутка прозвучала придушенно, а горло сжалось, когда она представила, как ледяной апокалипсис снова и снова охватывает мир, а Джоффри тщетно сопротивляется ему, как моряк, кричащий в грозу.
   Джоффри ненадолго закрыл глаза, словно говоря себе: "Я знал, что так будет", - и снова посмотрел на нее. "Я думаю, этого уже достаточно", - начал он, но Санса подняла голову с его плеча и немедленно посмотрела ему в глаза.
   "Нет, - яростно прошептала она, - даже не думай об этом. Ты не сможешь нести это бремя в одиночку", - сказала она, сверля его взглядом.
   Септа Мордейн прочистила горло, и Сансе пришлось сдержать себя, чтобы не вскочить. Подняв глаза, она увидела хмурую септу, укоряющую их за неподобающее поведение.
   "Я уже ухожу, септа, - нейтрально сказал Джоффри, вставая.
   "Джоффри!" Санса снова схватила его за руку: "Мы поговорим позже?" - спросила она.
   Джоффри слегка, почти болезненно, кивнул и пошел прочь с поляны. Оставив ее наедине с септой и тем, что, как она подозревала, будет суровым разговором.
  -.PD.-
  В одном Джоффри был прав, и об этом она не стала бы ему рассказывать, пока дышит.
   Кошмары.
   Она все чаще просыпалась посреди ночи, сердце бешено колотилось, когда она пыталась вспомнить хоть что-то, кроме сильнейшего ужаса. Простыни были залиты потом, а горло сжималось от неясного ощущения даже после нескольких дней, проведенных без разговоров с Джоффри. Дошло до того, что она стала тайком приносить Леди в свою комнату и спать с ее удобным весом у своих ног.
   Он переживал это годами... может быть, даже десятилетиями... Это ничто по сравнению с тем, что он должен был увидеть, думала она про себя в тишине ночи. Я должна быть сильной.
   Что бы он ни говорил о том, что занят, это, похоже, было правдой. Она часто замечала, как он выезжает со двора на вершине Лунного света, направляясь бог знает куда днем, а иногда и среди ночи.
   Прошло несколько недель, в течение которых они обменялись лишь несколькими короткими фразами. После ее непрекращающихся приставаний Джоффри тщательно объяснил, как работает Долгая ночь, пытаясь изложить все в не столь ужасающих терминах, как она полагала. Если он так и хотел, то потерпел неудачу. На самом деле Долгая ночь - это огромный нематериальный механизм, похожий на часовой механизм, призванный положить конец жизни как таковой, и он работает уже миллионы и миллионы лет, уничтожая великие и ужасающие цивилизации сотнями. Пурпур, магическая сила, сделавшая его относительно бессмертным, был создан, чтобы остановить его (кто именно, он не объяснил, и Санса не была уверена, что хочет это знать), и он пытался и не смог сделать это через своих "хозяев", бесчисленное количество раз.
   Санса быстро погрузилась в мир, который она не понимала и не могла понять, а незрелые выходки Арьи и ее кошки мало чем могли отвлечь ее от размышлений.
   Что может сделать человек против таких эльдрических тварей?!
   Джоффри лишь горько усмехнулся на этот вопрос.
   Даже ее уроки с септой Мордейн, предметом гордости обоих, стали сходить на нет. Она часто смотрела в окно на двор, размышляя о таинственных планах Джоффри, а вязание было забыто в ее руках. Она также не могла нормально петь, ее голос звучал натянуто.
   Джейне казалось, что все это последствия ее "любви" к Джоффри, а Арья, казалось, только и делала, что радовалась тому, что ее прежде "идеальная" сестра начала "терпеть неудачу". Ее упадок побудил септу поговорить с отцом, но, похоже, его внимание было занято предстоящим Турниром Десницы.
   Турнир... Турнир Руки был таким, каким она его себе представляла, и даже больше. Огромные флаги и знамена колыхались на ветру, а толпы людей, как мелких, так и знатных, кричали и орали под звуки скрещивающихся рыцарей. Сами рыцари были облачены во всевозможные эмалированные доспехи - от древней бронзы лорда Йона до белых пластин с золотой эмалью сира Барристана. Казалось, каждый дом в Семи Королевствах откликнулся на призыв короля, и вокруг места проведения турнира возник настоящий город из павильонов, превосходящих по размерам Винтертаун.
   Несмотря на радость и зрелище, Санса не могла полностью подавить в себе чувство тревоги, которое посеял в ней Джоффри, и с необычной настороженностью смотрела на рыцарей и приезжих дам. Неужели все это было лишь прикрытием для того мира варварства, который он описал?
   Глядя на сира Джейме Ланнистера в его сияющих золотых доспехах, бьющегося с рыцарем из дома Редвин в яростных красно-синих цветах, когда толпа ревела так сильно, что заглушала биение ее сердца... это не казалось так.
   Ее настороженность постепенно уходила, по мере того как она терялась в волнении, а невинное блаженство становилось успокаивающим бальзамом для всех бессонных ночей. За несколько дней до этого Джоффри отлучился, сказав, что у него "дела" на Черноводной, и у Сансы не хватило смелости попросить его взять ее с собой.
   Поэтому она хихикала и падала в обморок вместе с Джейной, глядя на лихих рыцарей и пиры, наслаждаясь полуночными балами, на которых толпы сплетничающих девиц кружились вокруг новых и новых оруженосцев в поисках любви. Однако семена сомнений были сильной вещью, и она не могла не нахмуриться при некоторых странных замечаниях других дам, а также при виде того, как огромное количество рыцарей из Штормовых земель смотрят на рыцарей из Вестерленда с взаимным и все возрастающим презрением.
   Она впервые увидела, как кто-то умер, когда сир Хью из Долины получил копье сира Григора Клигана прямо в шею. Она чуть не расплакалась, спрятавшись под отцовскими объятиями и успокаивающими словами, не в силах избавиться от воспоминаний о том, как кровь сира Хью, казалось, без конца хлещет из его горла. Этот ужасный эпизод прошел без особых комментариев со стороны остальных зрителей, и Санса не могла не чувствовать себя немного ошеломленной этим фактом. Она не могла перестать накладывать лицо Джоффри на лицо молодого сира Хью, лежащего, истекая кровью и разбитого, на тысяче полей сражений.
   Разве это война? спрашивала она себя, представляя, как тысячи рыцарей бросаются друг на друга со стальными копьями, их шеи и груди взрываются от крови, как у сира Хью, их разноцветные знамена пропитываются кровью.
   Но все равно зрелище было таким, какого она никогда не видела в Винтерфелле и о каком даже не мечтала. Турнир длился три дня, но вся неделя до него была заполнена дружескими поединками и пирами, где она могла потерять себя в красках юга, как говорила ее мать, когда она была еще маленькой девочкой.
   "Кто, по-вашему, победит в поединке?" неожиданно спросила Джейна, оторвав ее от размышлений утром второго дня турнира.
   "Хм... Думаю, победит сир Джейме, он никогда не колеблется и не проиграл ни одного поединка", - ответила она, возвращаясь мыслями в настоящее, когда рыцарь Фреев был разбит сиром Арисом Дубовым Сердцем из Королевской гвардии. Она аплодировала вместе с остальными членами своей семьи возле королевской ложи, а сам король кричал, требуя еще вина.
   "Я думаю, это будет Рыцарь Цветов, он просто скользит к победе каждый раз... и к тому же он такой красивый", - со вздохом сказала Джейна.
   Санса кивнула с легкой улыбкой: сир Лорас Тирелл казался мечтой любой девы: щеголеватый, красивый, сильный рыцарь с легкой улыбкой. Честный с поверженными врагами и великодушный в победе, он уже казался победителем турнира, а его доспехи, изготовленные мастером в виде поля цветов, придавали ему героический вид.
   Бран насмехался рядом с ней: "Серебряный рыцарь все равно растопчет его!" - говорил он с абсолютной уверенностью, - "А потом ты будешь плакать, потому что цветок не может противостоять льву!" Арья озорно сказала со своего места позади нее, чем вызвала недовольство Джейны.
   В голове Сансы зазвенели тревожные колокольчики: она оглядывалась то на Арью, то на Брана, то на Джейну, сменяя друг друга, а ее рот открывался и ничего не говорил, как у глупой рыбы.
   "Ты даже не можешь этого отрицать!" торжествующе сказала Арья.
   "Какой Серебряный рыцарь? О чем вы все говорите?!" - спросила она, чувствуя ужасное предчувствие.
   "О, это просто какой-то безымянный рыцарь из живой изгороди", - насмехается Джейна, бросая на Арью зловещий взгляд. "Он выиграл все свои поединки вчера днем, после того как мы вернулись в Красный замок, - сказала она как бы между прочим, - сир Арис победит его, не говоря уже о сире Лорасе!" - сказала она, смутно возмущаясь.
   "Говорят, он - потомок изгнанной ветви Ланнистеров еще до Завоевания, вернувшийся, чтобы вернуть благосклонность главного Дома!" добавил Бран, возбужденно улыбаясь.
   "Он просто рыцарь, которому повезло. Любой может пойти на турнир и заявить о своем родстве с Великим Домом", - фыркнула Джейна.
   "Он выиграл состязание лучников, даже не сняв шлем и доспехи!" - сказал он Джейне, как будто она была простофилей.
   "Это очень пригодится ему в сегодняшней ближней схватке", - сказала она.
   "Он тоже участвует в бою?" спросила Санса, глядя на Джейну.
   "Лоллис Стоукворт упоминала об этом вчера вечером, и, кажется, ее заинтересовал этот седой рыцарь", - сказала она, закатив глаза, - "Почему тебе так интересно?" - спросила она.
   "Какая у него геральдика?" услышала Санса свой вопрос.
   "Серебряный лев на вершине горы, смотрящий на несколько лестниц", - рассеянно ответил Бран, - "Может, он и в ближнем бою победит! Мастер стрельбы из лука и воин!" - сказал он, затаив дыхание.
   "Сирио в любом случае может победить их всех", - ворчала Арья.
   "У твоего "учителя танцев" не было бы ни единого шанса!" воскликнул Бран, но Санса его уже не слушала: она встала и поспешно направилась к лавкам. "Санса, куда ты идешь?" - с подозрением спросила септа Мордейн.
   "Я... я забыла позаботиться о леди сегодня, я сейчас вернусь!" - крикнула она, хватая платье и убегая, пробираясь сквозь испуганных оруженосцев и слуг, несущих еду. Она запоздало сообразила, что не знает, где находится кольцо ближнего боя, поэтому ей пришлось расспросить нескольких слуг, и по пути она поняла, что Леди рядом с ней. Она взяла ее сегодня на Турнир.
   Септу Мордейн не обманешь, подумала она с чувством вины, которое быстро прошло, когда он добрался до кольца. Протиснувшись мимо молчаливых зрителей и рыцарей, Леди зарычала на всех, кто мешал ей пройти.
   Когда она подошла к перилам, то увидела настоящее море хромающих или стонущих мужчин, некоторые даже не проснулись, все либо лежали на земле, либо отползали в сторону. Пять рыцарей стояли вокруг шестого, вооруженные булавами, мечами, щитами и мечами, и все они устало покачивались влево и вправо, словно ожидая чего-то, их движения были нерешительными.
   Прямо посередине стоял тот, кто, как она уже догадалась, был Серебряным рыцарем. С первого взгляда он выглядел неважно: в слегка помятой пластине, тускло поблескивавшей под утренним солнцем серым цветом, он казался совсем маленьким по сравнению с другими, более крупными, но странно испуганными рыцарями.
   Он лениво размахивал двумя одноручными молотами, постоянно поворачиваясь вокруг своей оси, словно для того, чтобы посмотреть на всех пятерых рыцарей одновременно, безостановочно симулируя и пугая их каждые две секунды. Люди наблюдали за происходящим в почти полной тишине, перешептываясь между собой и даже не освистывая остальных рыцарей за их трусливое и бесчестное поведение.
   Один из рыцарей, тот, что был в ливрее Хайтауэра, сделал неуверенный шаг вперед, и Серебряный рыцарь внезапно бросился на него, издав неземной рев ярости, когда его двойные булавы расплылись, и он отбил щит рыцаря, а другой булавой отбил меч в сторону, оставив рыцаря открытым для удара головой в шлеме, от которого тот покатился вниз. Другие рыцари уже двигались, но Серебряный рыцарь был быстрее. Он набросился на того, кто стоял слева от него, и отклонился вправо, когда меч его нового противника пронесся мимо, едва не задев его. Он нанес быстрый удар обоими молотами по шлему мужчины, от которого у Сансы зазвенело в ушах. Человек повалился назад, как доска, а Серебряный рыцарь крутанулся и увернулся от меча, который должен был вонзиться ему в спину.
   Он бросился к краю ринга, два рыцаря в радикально разных цветах последовали за ним и попытались ударить его сзади, когда он достиг края большой ямы и использовал деревянную горизонтальную балку в качестве импровизированной лестницы, удивив своих противников, когда он перевернулся на середине подъема и с грохотом упал на землю: одна булава поймала меч первого рыцаря, а другая нанесла жестокий удар по его голове. Серебряный рыцарь, сохранив импульс, перекатился, встал одним изящным, привычным движением прямо перед вторым рыцарем и врезался в него. Они упали в кучу, и рыцарь в ливрее дома Коннингтон издал отчаянный рев, воспользовавшись случаем, чтобы разрубить Серебряного рыцаря топором.
   Серебряный рыцарь все еще хватался за поверженного противника, но один наклон его головы стал для Сансы предупреждением, и за полсекунды он успел отклониться в сторону, используя схваченного противника как щит, когда рыцарь Коннингтона вонзил свой топор в его бронированную спину. Рыцарь издал вопль боли и, возможно, сдачи, прежде чем выронить оружие, а Серебряный рыцарь отпихнул его в сторону, когда Коннингтон снова поднял топор. Он перекатился и едва уклонился от второго удара, врезавшегося в ноги мужчины и заставившего его упасть над ним. Выронив оба молота, он схватился за ноги, используя их как крюки, и, повернувшись, прижал рыцаря Коннингтона к себе.
   Прижатый рыцарь отчаянно пытался достать свой упавший топор, но чудовищу в серой одежде было не до этого. Одним плавным движением он сорвал с мужчины шлем, отбил его руку, а затем схватил его за волосы и ударил закаленным кулаком в лицо раз, два, три раза, каждый раз вызывая вздохи публики, когда несколько оставшихся дам закрывали лица, а рыцари и оруженосцы в ужасе смотрели на них. Она услышала, как Лоллис Стоукворт неподалеку от нее расправилась со своим завтраком, когда кровь хлынула из лица поверженного рыцаря.
   Санса не могла отвести взгляд.
   К шестому удару Серебряный рыцарь закричал, а к восьмому уже не двигался - умер или потерял сознание, она не знала. Он медленно встал и посмотрел на последнего оставшегося рыцаря в ливрее Хайтауэра, который все еще пытался отряхнуться от удара по голове.
   Рыцарь Хайтауэра посмотрел на трибуны, о чем-то размышляя, потом покачал головой и бросился в атаку. Настигнув безоружного Серебряного рыцаря, он издал пронзительный вопль, отведя меч в сторону для разящего удара и приготовив щит для последующего удара. Серебряный рыцарь сделал шаг вперед навстречу удару меча, слегка хрюкнул, когда принял его вамбрасом, а другой рукой ухватился за щит и направил силу удара в сторону. На несколько мгновений они застыли в таком положении, и рыцарь Хайтауэр с ревом обрушил меч еще два раза, каждый из которых парировал удар Серебряного рыцаря, пока тот не схватил его за рукоять меча.
   Серебряный рыцарь отпустил щит и повернулся к рукояти меча мужчины, странно держа ее обеими руками, а затем повернул вниз и в сторону. Рыцарь вскрикнул, меч выпал из его руки, и Санса услышала неприятный хруст. Серебряный рыцарь снова повернулся и сделал что-то ногой, отчего рыцарь упал на колени. Санса в ужасе смотрела на обезображенное агонией лицо молодого рыцаря, одна рука которого безвольно повисла, а другая безуспешно пыталась вцепиться в Серебряного рыцаря. Лицо рыцаря становилось все более багровым, глаза красными, а Серебряный рыцарь сжимал руку с неослабевающей силой, не издавая ни звука и застыв посреди ринга, медленно выкачивая из рыцаря жизнь своей рукой.
   Санса издала придушенный вздох в наполненной ужасом тишине, и голова Серебряного рыцаря с ужасающей быстротой повернулась в ее сторону. Казалось, он смотрел на нее сквозь полностью закрытый козырек, а затем внезапно отбросил полумертвого рыцаря, позволив ему упасть на землю под дождем хриплого кашля.
   Наступила тишина, нарушаемая лишь задыхающимся Хайтауэром и стонами поверженных. Серебряный рыцарь повернулся и показал Сансе только свою спину, пока он поднимал две свои булавы.
   "Победа в рукопашном бою достается рыцарю Звездного дома!" - провозгласил глашатай, выглядевший несколько шатким.
   Постепенно толпа начала аплодировать, зрители-рыцари и оруженосцы хлопали в немом благоговении и, возможно, даже в ужасе. Леди Стоукворт быстро покидала ринг, а ее сопровождающий нежно похлопывал ее по спине, избегая лужи рвоты под ней.
   Серебряный рыцарь немного посмотрел на ликующую толпу, затем, медленно покачав головой, взобрался на небольшую площадку и что-то сказал глашатаю, стоявшему у сундука, наполненного двадцатью тысячами золотых драконов. Глашатай кивнул, и рыцарь пошел прочь, каким-то образом затерявшись в толпе, которая все время пыталась уступить ему место.
   Санса задумчиво почесала щеку, все еще потрясенная жестоким зрелищем, свидетелем которого она только что стала. В ярости, в интенсивности ударов Серебряного рыцаря сквозило очень знакомое отчаяние... или, по крайней мере, ей так показалось.
   У нее появилась идея, когда она увидела, как глашатай, ведущий четырех стражников, которые несли большой сундук с выигрышами, медленно пробирается сквозь толпу. Она следила за ними издалека, не спуская глаз с септы, пока Леди послушно шла рядом с ней.
   В конце концов она добралась до палатки с довольно скудным описанием в центре участка, где расположились рыцари Ежа. Один из них, покачиваясь, направился к ней с бутылкой вина в руке, но упал на спину, когда Леди зарычала на него. "Добрая леди, - пробормотала она, почесывая затылок, а другой рукой нащупывая спрятанный кинжал, когда рыцарь-изгороди, проклиная ее, зашагал прочь.
   Вскоре стражники вышли из палатки, лишившись своих сундуков, и Санса сделала свой ход, когда они освободили дорогу. Она подошла к палатке, которую охранял один человек в кольчуге, с мечом у бедра и кулоном с куском обгоревшего дерева на шее. Он, казалось, очень удивился, увидев ее, и двинулся, чтобы преградить ей путь.
   "Ах, миледи, это частные апартаменты", - неловко сказал он.
   "Я не займу много времени", - сказала она, пытаясь проскочить мимо него, но мужчина схватил ее за руку.
   "Миледи... - он запнулся на секунду, когда Леди зарычала на него, ее голова оказалась в миллиметрах от паха мужчины.
   "Я...", - пролепетал он, отпуская ее, но Санса уже входила в палатку.
   Внутри она обнаружила множество тренировочных манекенов, запасные части доспехов, копья, несколько стоек для оружия и три простые койки. Серебряный рыцарь опирался на простую деревянную ванну, наполненную водой, и, не снимая доспехов, смотрел на воду. Рядом с ним стоял еще один стражник, который снимал с Серебряного рыцаря доспехи.
   "Леди Санса, - сказал Серебряный рыцарь, поворачиваясь к нему, - вы вторглись сюда", - просто сказал он.
   "О, прекрати, Джоффри! Вы никого не обманете...", - она остановилась на секунду, покачав головой, - "Ну, остальных-то вы, может, и обманете, но не меня", - сказала она ему.
  "Леди Санса, боюсь..."
  "Леди, где Джоффри? Вы знаете, где Джоффри?" - перебила она его, опустившись на колени рядом с ней и почесывая шерсть своего царственно выглядящего драконьего волка. Леди дважды рявкнула на Серебряного рыцаря, а затем обежала вокруг него, игриво виляя хвостом.
   Он замолчал, когда Санса встала и взглядом пробила дыру в его доспехах: "Джоффри. Снимай. Сними. Этот. Шлем!" - вызывающе сказала она.
   Серебряный рыцарь мгновение смотрел на нее, а затем поднял руки и отпустил застежки шлема. Джоффри выглядел слегка истощенным, его глаза были немного запавшими и с черным ободком. Его лицо покрывали два синяка, а также несколько порезов... Его улыбка не помешала бы и скелету. "Здравствуй, Санса, - произнес он негромким голосом, избегая ее взгляда.
   "Джоффри, ты ранен, - сказала она, подходя к нему, и гнев рассеялся, когда она взглянула на его разбитое лицо. Стражник закончил освобождать нагрудную пластину, а затем снял с Джоффри одежду и гамбезон. "Спасибо, Баррет, - сказал Джоффри, когда стражник поклонился и вышел из палатки.
   "Это всего лишь несколько синяков, - запротестовал он, когда Санса вторглась в его личное пространство.
   Она не успела опомниться, как на его коже появилось море порезов и ушибов, покрытых синими и фиолетовыми оттенками, и он пожал плечами. "Джоффри... ты, ты мог умереть там", - почти с ужасом произнесла она, осторожно касаясь руками распухшей плоти, и его лицо медленно отвернулось от ее рук.
   "Неважно", - сказал он, и Санса в гневе ущипнула один из синяков: "Ой! Я не это имел в виду, Санса!" - сказал он, усаживаясь на стоящий рядом табурет, - "Это было не так опасно, как кажется, я сталкивался и с худшим... Конечно, другие рыцари просто играли на турнире, а я..." - он пожал плечами, - "Если я собираюсь драться, то буду делать это правильно", - закончил он.
   Санса непонимающе посмотрела на него, затем покачала головой и схватила лежащую рядом губку. Она намочила ее в воде и с обеспокоенным видом принялась промывать несколько ран. Джоффри не останавливал ее, но, похоже, его тоже не волновало состояние своего тела. "Должно быть, это было шокирующе...", - внезапно подумал он как бы про себя.
   "Да, это было..." Санса запнулась.
   "Жестоко? Жутко? Страшно?" - спросил Джоффри, вытирая порез у него на лбу.
   "Все три", - согласилась она, и Джоффри, казалось, сдулся. "Где ты научился так драться?" - быстро спросила она, к этому времени уже умея улавливать его черные настроения.
   "На тысяче полей сражений, у сотни друзей и безумцев по всему миру, у свирепых капитанов кораблей и хитрых разведчиков, у бесстрашных солдат и мудрых мудрецов...", - ответил он с легким притворством, - "Возможно, когда-нибудь я напишу о них поэму", - рассмеялся он собственной шутке.
   "Ты пишешь поэму? Я уже вижу: "Блик - это черный, черный - это блик. Черный и мрачный". Неплохо звучит", - сказала она ему, вызвав смех.
   Тысяча полей сражений... Семь. Я должна поддерживать разговор... - подумала она, размышляя о страшном бремени, которое нес Джоффри, осколках его души, которые и сейчас режут его.
   "Сколько же времени ты уже болтаешься по свету, что уже почти не чувствуешь боли?" - спросила она его, когда он едва сдвинулся с места под ее неопытным руководством.
   "Пять десятилетий, не меньше... потом я сбился со счета... но мне никогда не было больше двадцати", - он сказал это так, словно это была очень хорошая шутка.
   Санса глубоко вздохнула и моргнула. Их разделяла бездна времени, но Джоффри не казался ей стариком... скорее молодым человеком, скрывавшим в себе такие глубины, что можно было бы потратить всю жизнь на их исследование, так и не узнав его до конца.
   "Ты боялся? Когда смотрела на меня на ринге?" - неожиданно спросил он, когда она подошла к его спине и приглушенно поморщилась от ее состояния.
   "С чего бы мне бояться? Ты яростен в бою, а разве не это все девы ищут в мужчинах?" - спросила она в ответ.
   "Умно, но не ответ", - сказал он, зачерпнув немного воды из небольшого ведерка, стоявшего рядом, и побрызгав на лицо.
   Интересно, как громко закричала бы Септа Мордейн, загляни она сейчас в эту палатку, причудливо подумала она. Вся ситуация была неподобающей, даже скандальной. Восхитительно скандальная. Разве такое вообще существует? Возможно, именно так Арья чувствовала себя каждый раз, когда крала меч из оружейной Винтерфелла... это объясняло бы, почему она так часто это делала.
   "Ты хочешь сказать, что я не дева?" - проворчала она в ответ, наслаждаясь шуткой и отвлекаясь от тяжелых мыслей на короткую секунду.
   "Что? Нет! Ты умеешь держать меня в напряжении, Санса", - весело заявил он.
   Она покраснела от нетрадиционного комплимента, но, к счастью, он этого не заметил, так как она снова намочила губку и очистила его волосы от пота и грязи. "Я стараюсь. Я так далека от правильного поведения, что в основном придумываю его на ходу", - призналась она.
   "Самое странное ухаживание, интересно, барды бы смеялись или плакали..." - поспешно сказал он, усмехаясь.
   "Так я ухаживаю за вами?" - спросила она.
   Казалось, вопрос был задан неправильно. Джоффри напрягся, как деревяшка, резко встал с табурета и отошел от нее.
   "Тебе пора идти, Санса, турнир", - его глупость была быстро прервана мокрой губкой, ударившей его прямо в лицо. Он медленно моргнул, потирая щеку рукой.
   "В данный момент возможны два варианта развития событий: либо ты садишься на табурет по собственной воле, либо мы с Леди сделаем это за тебя", - поспешно произнесла она, когда адреналин захлестнул ее, и Леди рявкнула в знак согласия, угрожая кронпринцу, что наполнит ее огнем. Если это действительно было ухаживание, то оно имело опасный и восхитительно запретный пряный привкус, какого не было ни в одной девичьей сказке. И, конечно, кошмарные размышления и бессонные ночи, но нужно принимать хорошее с плохим.
   Джоффри еще несколько секунд смотрел на нее, а потом беззвучно опустился на табурет. Санса торжествующе улыбнулась, взяв вторую губку и продолжая чистить его избитое тело: "Это было так трудно?" - прошептала она ему на ухо, не удержавшись.
   "Да", - ответил он ровным монотонным голосом.
   "Очень жаль", - сказала она, отжав мокрую губку у него на голове, и вернулась к работе.
   Так они простояли некоторое время, прежде чем Джоффри снова заговорил. "Так тебе было страшно?" - спросил он, и этот вопрос имел для него какое-то странное значение.
   "... Да, боялась. Но не это занимало мое внимание", - честно призналась она.
   "О?" - спросил он, потирая губкой порез на спине.
   "Больше всего меня потрясла... сырая ярость, я полагаю. Выглядело так, будто у вас на уме что-то, от чего вы не можете избавиться, и я не говорю о вашей... миссии. Это выглядело как-то более насущно", - задумчиво произнесла она.
   "Я не понимаю, о чем ты говоришь, - быстро проговорил он.
   "Джоффри, что я говорила о лжи?" - укорила она его.
   "В основном о том, что у меня это плохо получается", - ответил он, снова сдуваясь. "А ты страшная", - добавил он, хотя она, не видя его, почувствовала тревожную ухмылку.
   "Неустрашимый воин-колдун, принц Джоффри, испугавшийся глупой девицы с головой, витающей в облаках", - сказала она себе, снова выжав губку на его голове, и вода залила его лицо.
   Похоже, ему это показалось очень забавным, и он разразился невероятно редким, глубоким смехом. Она наслаждалась каждым его мгновением, бережно храня его, как ценную реликвию, пока он не затерялся в отголосках времени.
   Она закончила мыть его, но не могла не нахмуриться, когда он встал и начал снова надевать доспехи. "Ты снова собираешься в поход?" - спросила она его.
   "Скоро будет мой следующий поединок - против лорда Берика Дондарриона. Будет весело", - с ухмылкой ответил он, надевая полотняную рубаху и гамбезон.
   "Зачем ты вообще затеял эту историю с таинственным рыцарем? Ты что, планируешь в конце сделать большое открытие?" - спросила она в недоумении.
   "Это просто отвратительно. Нет, мне просто очень нужны драконы", - просто ответил он, закрепляя нагрудник на себе.
   "Ты уже выиграл состязания по стрельбе из лука и рукопашному бою... как-то так. Зачем тебе столько золота?" - спросила она, когда Джоффри начал закреплять свои вамбрасеры.
   Он, казалось, на мгновение замешкался, поднял взгляд и долго смотрел на нее, прежде чем вернуться к своим браслетам. "Чтобы создать армию", - сказал он, его голос звучал отстраненно.
   Другие, подумала она с легкой дрожью. Она не забыла о них, но во время Турнира и сопутствующих ему торжеств призрак их угрозы померк, превратившись в легенду. Теперь же они снова обрушились на нее с яростью зимней бури.
   Джоффри торжественно кивнул, прежде чем прикрепить второй вамбрас. "Эта и все другие грядущие войны", - прошептал он.
   "Разве ты не говорил, что ничто не сможет их остановить?" - вспомнила она, хотя и отказывалась в это верить.
   "... Не совсем. У меня еще есть несколько трюков в рукаве, которые я хочу попробовать... и... провести эксперимент. Если нужны две части, то одна, если я ее достаточно модифицирую, вполне сгодится", - сказал он почти про себя, снова погружаясь в бесполезную таинственность.
   "Нужные части? Ты имеешь в виду заклинание? Как у серебряного льва?" - поинтересовалась она.
   Он выглядел крайне неуютно, отвернувшись от нее: "Что-то вроде этого. Для его работы не хватает одной детали. Так что мне придется импровизировать, модифицировать остальное, чтобы оно работало и без него", - сказал он, словно пытаясь убедить самого себя, и уставился на свой вамбрас.
   "Я помогу, чем смогу, Джоффри", - яростно сказала она, снова подойдя к нему и обхватив за плечи, чтобы он перестал возиться с браслетом. "Тебе просто нужно вбить это в свой толстый череп. Я помогу тебе, несмотря ни на что", - сказала она, глядя ему в глаза.
   "Это не твоя война", - сказал он, избегая ее.
   "Теперь это так", - ответила она.
   "Ты не понимаешь, что это значит. Когда Нед вернется на Север, ты пойдешь с ним. Это место не для тебя", - сурово приказал он, хотя в голосе его звучала мольба.
   "Мое место здесь. Мне все равно, женишься ли ты на этой женщине Тиреллов, но кто-то должен помогать тебе нести груз", - сказала она ему, внутренне содрогнувшись, и настала ее очередь быть суровой. "Я не знаю твоих планов и стратегий, но ты думаешь, что каким-то образом достиг дна... а сам все еще разрываешься на части. Ты хоть с кем-нибудь разговаривал, кроме нескольких слуг? Больше шести слов?" - безжалостно атаковала она, - "С кем-нибудь, кроме меня?" - настаивала она.
   "... Я... ты не можешь...", - заикаясь, продолжала говорить Санса.
   "Ты не можешь закрыться от остального мира, Джоффри, иначе ты сойдешь с ума. Так что либо ты открываешься кому-то другому, либо я остаюсь здесь", - решительно заявила она.
  Джоффри секунду смотрел на нее, прежде чем его лицо обезобразилось от гнева: "Открыться?!" - мрачно прошептал он, решительно отстранившись от нее и уставившись в случайный угол палатки, а затем в ярости вернулся к ней: "Ты думаешь, я делаю это потому, что...
  "При- сир Сильвер!" - окликнул один из стражников из-за палатки, прерывая тираду Джоффри: "Ваш наклон будет готов через несколько минут, сир!" - настоятельно позвал он.
   Джоффри зажал рот, глубоко вздохнул, затем подошел к шлему и надел его. "Ты даже не поел", - тихо сказала Санса, глядя на брошенный поднос с несколькими ломтями хлеба и ветчины.
   "Я не голоден", - отрывисто ответил он, его голос звучал искаженно из шлема, когда он подошел к крышке палатки, - "Тебе стоит вернуться на трибуны, добрая септа, должно быть, сходит с ума", - сказал он, прежде чем выйти.
  -.PD.-
  Бран болел за "серебряного рыцаря", когда тот расправился с лордом Дондаррионом из Штормовых земель, Джейна хмурилась, даже когда Арья бросила на нее косой взгляд. Санса вдруг обнаружила, что ее удовольствие от турнира резко снизилось: тяжелые слова Джоффри и большой риск поединков заставляли ее потеть от волнения каждый раз, когда он выходил на поле.
   За оставшуюся часть дня Джоффри расправился более чем с тремя рыцарями, и каждый раз, когда он мчался на неописуемой коричневой лошади, ее сердце тревожно билось, а мысли возвращались к изломанной фигуре сира Хью. От благородных дам ожидалось, что они будут болеть за своих любимых рыцарей, и все же Санса могла лишь глубоко вздохнуть с облегчением каждый раз, когда он выходил вперед с победой.
   Септа Мордейн больше не спускала с нее глаз, и она почти не ела во время ночного пира.
   "Как ты думаешь, кто возьмет приз, а, Нед?" - кричал король с высокого стола в Красном замке.
   Не слишком ли невежливо задавать этот вопрос в присутствии рыцарей? нахмурился отец.
   "Все они, похоже, неплохо владеют копьем и конем, ваша милость", - осторожно сказал отец, и король рассмеялся, глядя на ряды огромных столов, за которыми пировали все рыцари, как побежденные, так и продолжающие участвовать.
   "Да ладно, Нед! Тебе позволено иметь свое мнение! Твой король приказывает тебе!" - крикнул он, хотя отец сидел рядом с ним.
   "Завтрашний день решит этот вопрос, ваша милость", - сказал отец, пошатываясь, и король махнул рукой.
   "Может, Цареубийца возьмет драконов? Ему бы не помешало еще немного золота на эти доспехи", - с глубокой усмешкой сказал он, и остальные рыцари послушно рассмеялись вместе с ним, а сир Джейме, стоявший рядом с ним и сзади, ухмыльнулся.
   "Или этот цветущий велф! Достаточно молод, чтобы быть моим внуком, и все же превосходит могущественнейших людей королевства в этих нелепых доспехах!" - рассмеялся он, и Рыцарь Цветов поднял в воздух кубок в знак благосклонности.
   "Я, конечно, постараюсь быть достойным похвалы вашей милости!" - воскликнул он под одобрительные возгласы остальных рыцарей из Рича и даже нескольких из Штормовых земель, сидевших за одним длинным столом.
   Король насмешливо фыркнул, отпивая из своего большого кубка: "А как вам этот "Серебряный рыцарь", а?" - спросил он сира Лораса, - "Он истребляет соперников, как лев на своем щите! Клянусь богами, я должен был видеть этот бой... - сказал он, покачав головой.
   "Думаю, сир Лорас избавит его от лошади при первом же наклоне, брат!" Я бы поспорил, что в Хайгардене их обучают лучше, чем какого-то случайного рыцаря из хеджа", - сказал он под звон кубков Ричеров и терпимый смех Штормлордов.
   "Еще бы... - мрачно усмехнулся король, глядя на брата, - этот человек видел войну. У него есть этот инстинкт убийцы, эта борьба за то, чтобы удержать свое копье от нацеливания на горло другого ублюдка... - сказал он и засмеялся, на этот раз сам. - Я не вижу его сейчас, но это плохо, отвергать королевское гостеприимство, - мрачно сказал он, прежде чем внезапно разразиться искренним смехом, - Должно быть, он в гостях!" - прорычал он, и остальные рыцари засмеялись вместе с ним.
   Санса молчала, и когда септа пришла за ней и остальными членами семьи, спасаясь от все более веселого и шумного пира, она не переставала бояться того момента, когда Джоффри и его неудержимая воля столкнутся с лучшими рыцарями королевства.
   В ту ночь ей снились кошмары, наполненные смертью и ужасом.
  -.PD.-
  На следующее утро она проснулась рано, и, крепко обняв Леди и расчесав ее шерсть и свои собственные волосы, быстрым шагом направилась по лестнице Красного замка к месту проведения турнира. Однако ее планам помешали стражники у ворот, и ей пришлось довольствоваться тревожными хлопотами, дожидаясь появления остальных домочадцев. Отец бросил на нее вопросительный взгляд, но ничего не сказал, а Арья и Бран были слишком заняты перебранкой между собой из-за чего-то, произошедшего на псарне, чтобы обратить внимание на ее состояние.
   Шествие к месту проведения турнира было мучительно медленным, и она уже собиралась сбежать, когда отец схватил ее за плечо: "Санса, в чем дело?" - спросил он.
   "Ничего, отец", - ответила она, и вздыбленный мех Леди выдал ее душевное состояние.
   Отец нахмурился, но не стал настаивать, и когда они заняли свои места на трибунах рядом с королевской ложей и под ней, она снова попыталась сбежать.
   Однако септа Мордейн уже ждала ее. "Мне очень нужно в туалет", - пролепетала она, и септа нахмурилась, чувствуя себя виноватой, даже когда она пошатывалась.
   "Что ж, тогда пойдемте, - сказала она, все еще недоверчиво хмурясь, и повела ее к одному из королевских шатров, где хранились горшки.
   Санса покорно кивнула и попросила леди остаться. Септа Мордейн не сводила с нее глаз всю дорогу, и Санса едва не закрыла за собой створку палатки, когда проскользнула внутрь.
   Она тут же перебралась на другую сторону и попыталась пролезть под шатром, но это было бесполезно - он был слишком плотно прикреплен к земле.
   Она нахмурилась, отказавшись от попыток поднять кусок полотна, и вместо этого схватила кинжал, подаренный ей Джоффри. Она лишь на мгновение застыла в нерешительности, а затем неуклюже ударила кинжалом по полотну, пробив вертикальную дыру и протиснувшись сквозь нее к изумленному слуге.
   "Простите, - сказала она ему и, схватив платье, побежала быстрее.
   Вскоре она оказалась у палатки Джоффри, и стражник даже не попытался остановить ее, когда она ворвалась внутрь.
   "Не делай этого", - крикнула она ему, пока другой стражник устанавливал набедренную повязку.
   "Санса..." Джоффри вздохнул, бросив на охранника многозначительный взгляд, прежде чем тот отступил.
   "Только не надо, у тебя уже есть двадцать пять тысяч золотых драконов?" - спросила она его.
   "Тридцать тысяч", - поправил он ее, самостоятельно закрепляя то, что осталось от его доспехов.
   "Более чем достаточно", - сказала она, чувствуя себя как ребенок во время истерики.
   "Я думал, что девы должны болеть за своих любимых рыцарей", - сказал он с невольной улыбкой, следуя тому, что теперь стало их личной шуткой.
   "Это не смешно, Джоффри!" Она отругала его, хотя и не смогла сдержать собственной невольной улыбки: "Кроме того, я даже не оказала тебе своей милости", - добавила она.
   "А жаль", - сказал он с той же улыбкой, надевая перчатки.
   "Мне плевать на рыцарство и глупую честь, давай отправимся в Красный замок и просто... не знаю, просто не скакать туда", - взмолилась она.
   "Санса, со мной все будет в порядке... расслабься, - укорил он ее, положив руку на плечо, - я отправлю уважаемого сира Лораса в такую грязь, что он будет годами соскребать грязь со своих дурацких доспехов, а если не он, то тот, кто встанет у меня на пути, - уверенно сказал он.
   Какой же он чертовски бесстрашный... - подумала она с восхищением и раздражением.
   Она вздохнула, когда Джоффри подошел к створке палатки: "Подожди!" - позвала она.
   Джоффри остановился у выхода, держа в руках шлем: "Да?"
   Санса кинжалом разорвала кусок своего платья, подошла к нему и обвязала его вокруг предплечья. "Значит ли это, что я пользуюсь твоей благосклонностью?" - спросил он в шутку, хотя Санса видела, как в его бледно-зеленых глазах борются противоречивые чувства.
   "Я хочу, чтобы ты вернул мне это лично", - сказала она ему.
   "Как прикажете, миледи", - ответил он с издевательским поклоном.
   "Это серьезно!" - запротестовала она.
   "Полагаю, теперь можно и поцеловать", - весело добавил он, наслаждаясь тем, как покраснели ее щеки.
   "Почему бы и нет", - хмыкнула Санса, прежде чем чмокнуть его в губы.
   Джоффри, казалось, был абсолютно парализован и потрясенно смотрел на нее, когда она покраснела от подбородка до волос. Его глаза, казалось, потерялись в мучительных воспоминаниях, и выражение его лица было не из приятных, когда он медленно покачал головой. "С вашего позволения, - сказал он так, словно его только что ударили ножом, и надел шлем, - Орланд проводит вас обратно".
   Санса смотрела ему вслед, и пока Орланд, один из охранников Джоффри, провожал ее до трибун, она не могла перестать думать о его реакции. Что же такого произошло с ней, что заставило Джоффри так отреагировать? Это выходило за рамки его закрытости от остального мира... нет, это было связано с ней, но что?
   Казалось, он относился к ней с некоторой симпатией, но иногда даже само ее присутствие заставляло его вздрагивать, как будто он чувствовал себя виноватым. Или расстроен. Как обычно бывает с Джоффри, вопросов со временем становилось все больше.
   Септа Мордейн даже не потрудилась встать, когда Санса прошла мимо нее к своему месту.
   Отец разочарованно посмотрел на нее, когда она села рядом с ним, а Арья даже не обратила на нее внимания, когда два рыцаря сцепились и публика зашумела. "Я разочарован, Санса, - сказал он своим обычным серьезным голосом, когда был зол.
   "Отец, я просто..."
   "Септа Мордейн сказала мне, что заметила, как ты бежала в квартал рыцарей Ежа, это правда?" - сурово спросил он.
   Санса неловко попятилась, бросив на септу предательский взгляд: "Отец, я могу объяснить..."
   "Мы поговорим в замке", - сказал он голосом, обещавшим последствия.
   Арья ухмыльнулась и опустилась на свое место. "Идеальная Санса, сбежавшая от дурацкой септы, кажется, наступит конец света", - проворчала она.
   По мнению Джоффри, так оно и есть, подумала она, бросив на нее презрительный взгляд и даже не потрудившись ответить.
   Однако ее внимание быстро заняли другие вещи. Например, глашатай объявил Серебряного рыцаря и сира Джейме Ланнистера следующими участниками поединка.
   Джоффри восседал на своей неописуемой лошади в тусклых доспехах, а с другой стороны скакал сир Джейме с царственным видом. Они не могли выглядеть более непохожими друг на друга: один - в прекрасных золотисто-белых доспехах, другой - в помятых пластинах. Они оба поклонились королю, хотя Джоффри не стал открывать козырек своего шлема.
   "А! Цареубийца!" - воскликнул король, - "Против нашего таинственного рыцаря, не меньше, это должно быть интересно!" - прокричал он, и оба рыцаря снова склонились в поклоне в любопытном сходстве. Они устало посмотрели друг на друга, прежде чем выехать на свои места, и сердце Сансы ускорило свой ритм, пока она не убедилась, что отец может его услышать. Джоффри проехал мимо них, и его шлем на секунду задержался на ней, прежде чем он продолжил ехать. Он все еще носил обрывок ее зеленого платья, плотно обхватив его рукой.
   По звуку рога оба всадника устремились к своим противникам. Их столкновение было жестоким: дождь деревянных щепок, рев толпы, почти заглушенный шоком, когда сир Джейме отлетел в сторону, сбитый с ног жестокой силой удара Джоффри.
   Джоффри поскакал обратно к королю, пошевелив плечом, вероятно, от боли. Санса сглотнула, когда он поклонился, а король разразился громогласным хохотом, словно только что увидел лучший в мире балаганный трюк. "Какая ярость! Этот человек знает, что к чему!" - прорычал он, - "Война! И дамы тоже...", - он замолчал, глядя на кусок платья, привязанный к его руке. "Скажите мне, какая прекрасная дева отдала свою благосклонность, а?!" Он рассмеялся, и ближайшие дворяне и дамы послушно засмеялись вместе со своим королем.
   Король остановился, когда Джоффри ничего не ответил, и наклонил голову в сторону: "Ну что ж, приступай к делу! Ваш король приказывает вам!" - повторил он, слегка раздражаясь.
   "... Кое-кто очень дорог мне, ваша милость", - сказал Джоффри с мертвой серьезностью, его голос звучал искаженно через шлем.
   Король фыркнул, когда Джоффри поклонился и ушел, а Бран дико зааплодировал, повернувшись со своего места, чтобы посмотреть на Сансу: "Вы это видели! Он оседлал сира Джейме! Он один из величайших рыцарей королевства!!!" - кричал он так, будто едва мог в это поверить.
   Санса лишь нервно улыбалась, подыгрывая ему.С этой победой Джоффри прошел в четвертый раунд, и риски возросли в геометрической прогрессии
  Следующие раунды прошли как в тумане: один рыцарь из дома Крейкхолл получил осколок в горло, а другой из дома Сванн упал вместе со своей лошадью в кувырке конечностей и металла, и больше ему не суждено было ходить.
   Сир Джейме присоединился к королю и королеве, охраняя их даже тогда, когда король задавал ему всевозможные неудобные вопросы. Сир Джейме признал, что Серебряный рыцарь достаточно хорош, и это было очень большой похвалой с его стороны. Королева же, напротив, держалась в тени, то и дело комментируя, что "мощь Вестерланда" не сравнится с маленьким "храбрым" рыцарем изгороди.
   Но разве сир Джейме не является "могуществом Вестерлендов"? И он уже побежден? спросила она себя в замешательстве.
  Вскоре, после долгого перерыва на обед, Джоффри снова объявили
  "В четвертый раунд выходят сир Сильвер из дома Старс и сир Лорас из дома Тирелл", - объявил он, и толпа уже аплодировала двум фаворитам турнира, пока они скакали к королевской ложе. Загадочный и суровый рыцарь изгороди против красивого, благородного отпрыска.
   Рыцарь цветов скакал со всей грацией опытного всадника, приветствуя ликующую толпу взмахом руки и легкой улыбкой. Джоффри, напротив, сидел на лошади скованно, но в то же время легко, едва удерживая поводья, а его конь двигался словно по собственной воле.
   Сир Лорас остановился перед Сансой и, поклонившись, одарил ее ослепительной улыбкой, протягивая красную розу. Она осторожно взяла ее в руки, не зная, что с ней делать, и пытаясь успокоить свой разум, борясь с желанием не смотреть на тупые наконечники копий.
   Сир Лорас, казалось, был озадачен ее отсутствием реакции, а Джейна была близка к обмороку, когда оба рыцаря поклонились королю. "Санса! Он подарил тебе свою розу! После победы он непременно коронует тебя королевой любви и красоты!" восторженно сказала Джейна, а Арья закатила глаза.
   Арье было наплевать на ее бессодержательную болтовню: она услышала звук рога и смотрела, как оба всадника мчатся все быстрее и быстрее, пока не столкнулись, оба разрывая копья, когда проскакали мимо королевской ложи и перевернули деревянные перила.
   Она крепко сжимала руку отца, едва контролируя дыхание, а Джоффри сжимал грудь от боли и качал головой, требуя еще одно копье. "Не волнуйся, Санса, сир Лорас прекрасно держится в седле, с ним все будет в порядке", - пытался успокоить ее отец, но все было не так.
   Она не успела ничего сказать, как они снова сцепились, и сир Лорас вылетел из седла и упал в грязь, тяжело вздохнув. Лорд Ренли стоял с почти паническим видом, а толпа ревела, и Серебряный рыцарь вернулся в королевскую ложу, глядя на сира Лораса с довольной ухмылкой, как подозревала Санса.
   Она бросила на него укоризненный взгляд, когда он поклонился, посылая в его сторону кинжалы за то, что он чуть не заставил ее упасть в обморок. После этого он собирался поговорить с Джоффри о том, что такое риск и глупость. "Похоже, сир Лорас не так хорошо катается по грязи, как ездит", - сказала Арья, глядя на нее с ухмылкой, и Санса улыбнулась в ответ.
   "Все знают, что львы топчут розы, это естественный порядок вещей", - улыбнулась она в ответ, не сумев скрыть странную гордость в голосе.
   Арья не выглядела озадаченной этим заявлением, когда Санса откинулась на спинку стула и испустила вздох облегчения. Джоффри что-то сделал со своей лошадью, заставив ее склонить голову к ее голове, и она наклонила розу, которую ей подарил сир Лорас, вверх и вниз, нахмурившись, как бы ругая и лошадь, и всадника. Джоффри не смог сдержать легкой усмешки, проезжая мимо нее, и вскоре толпа уже скандировала имя "сир Сильвер", когда он вернулся в свою палатку на короткий перерыв.
   Разумеется, тревога Сансы вернулась с новой силой, когда она вспомнила, кто именно победил в другом Раунде Четырех.
   Улыбка королевы показалась ей хищной, когда она повернулась к брату: "Похоже, удача этого "Серебряного рыцаря" скоро закончится", - сказала она фыркнувшему королевскому гвардейцу, который в ответ лишь покачал головой.
  Музыка
  --
  AN: Right click, set to loop.
  
  Санса почувствовала себя так, словно ее душат, когда Гора-Что-Приезжает направился к королевской ложе. Это чудовище было самым крупным из всех, кого она когда-либо видела, - оно было гораздо больше Ходора и несло тяжелый щит и копье, выкрашенное черной краской. Его конь был не менее чудовищен - полуночный черный жеребец, чьи копыта тонули в земле при каждом галопе. Джоффри выглядел маленьким рядом с ним, когда они кланялись королю. Публика в основном аплодировала Серебряному рыцарю, а Санса сжимала руку отца, как спасательный круг.
   "Санса... ты знаешь этого рыцаря изгороди?" спросил отец, нахмурившись и о чем-то задумавшись.
   Санса ничего не ответила, так как участники поединка заняли противоположные стороны: Джоффри выхватил копье из рук Орланда, остановившись рядом со своим висящим щитом, а Серебряный Лев уставился на широкое поле Звезд. "Санса?" - спросил отец, крепко прижимаясь к нему, ее руки дрожали против ее воли, когда запел рог, и всадники понеслись друг на друга. Копья опустились, когда расстояние сократилось до волоска, и они столкнулись, яростный дождь осколков окутал их, но лошади продолжали нестись, и Джоффри больно сжал плечо.
   Джоффри призвал еще одно копье, и Орланд подал его ему, в то время как Гора приготовил свое собственное и с гортанным ворчанием вонзил шпоры в лошадь. Джоффри тоже понесся вперед, его копье опускалось с особой точностью, пока лошади преодолевали расстояние, а она впивалась ногтями в руку отца.
   Джоффри издал слабый крик боли, когда они врезались друг в друга, и от огромной силы удара едва не вылетел из седла, а Гора продолжала нестись, не издавая ни звука. Джоффри слегка покачивался в седле, наклоняясь то влево, то вправо, пока не восстановил контроль над собой, и Орланд не передал ему еще одно копье. Санса едва удержалась на месте, когда рог прозвучал еще раз, и они снова бросились в атаку. В толпе раздались почти оглушительные крики, когда оба всадника снова обрушили свои копья, не щадя и не жалея себя, в быстром шквале сосредоточенной жестокости.
   Джоффри в оцепенении тряс головой, глядя на то, как его лошадь медленно кренится, а кровь стекает по пластине, и снова и снова тряс головой, пока не призвал еще одно копье.
   "Его убьют! Отец, пожалуйста, остановите их!" - сказала она ему, не в силах сдержать пронзительный голос, когда отец покачал головой.
   "В финале не может быть ничьей, Серебряному рыцарю придется уступить", - сказал он, глядя на нее в замешательстве, и Санса в отчаянии затрубила в рог, и они снова ринулись в бой.
   "Но он не может уступить, он не способен на это!" - крикнула она, когда копье Горы вонзилось Джоффри в живот, сила удара заметно замедлила его коня, а его собственное копье безвредно разбилось о щит сира Григора. Джоффри остановился, прежде чем повернуть за ограду, и, наклонившись вбок, сплюнул каплю крови, длинная струйка которой стекала с козырька его шлема.
   "Копье!" - прорычал он Орланду, который поспешил с новым, даже когда Санса увидела, как кровь стекает по его доспехам и пачкает коричневую шерсть его лошади.
   "Остановитесь! Пожалуйста, остановитесь!!!" кричала Санса, и Джоффри целую вечность смотрел на нее, прежде чем медленно покачать головой.
   "Санса! Сдерживай себя!" Септа отругала ее, а ближайшие дворяне и дамы смотрели на нее в замешательстве или раздражении, бледная Джейна с силой схватила ее за руку и попыталась успокоить.
   Он не знает, как остановиться, ошеломленно подумала Санса, когда он схватил свое копье и снова бросился в атаку. Сир Григор снова пришпорил коня и вонзил копье в грудь Джоффри. Даже король слегка наклонился вперед в благоговейном ужасе, когда удар Джоффри задел плечо сира Григора и заставил его опасно покачнуться на лошади.
   Джоффри, казалось, едва пришел в себя, когда он откинулся в седле, а его щит выскользнул из руки, когда он остановился. Глашатай вдохнул воздух, чтобы объявить победителя, но Джоффри едва успел поднять руку, остановив его, даже когда он крикнул Орланду.
   "Орланд! Щит и копье!" - прокричал он, и кровь потекла с его бородки, пока он крутил коня коленями. Казалось, он тяжело дышит, глядя на небо, и медленно возвращает взгляд к далекой, чудовищной форме сира Грегора на другом конце поля.
   "Я должна остановить его!" крикнула про себя Санса, вставая и пытаясь спрыгнуть с ряда сидений, но отец крепко держал ее.
   "Санса, что с тобой!" - крикнул он, схватив ее.
   "Отец, отец, это Джоффри, Гора убьет его!" - сказала она ему, пытаясь вырваться из его хватки, и зарыдала, когда Джоффри снова бросился на нее, а Гора с яростным ревом направила копье вверх.
   Санса издала истошный крик, когда они столкнулись друг с другом, и шлем Серебряного рыцаря слетел, открыв бледное лицо Джоффри, когда его лошадь остановилась у конца линии наклона.
   Крики "Принц!", "Это принц!" начали проникать на поле турнира, когда Джоффри поднял руку и вытащил длинную деревянную занозу из подмышки, из которой хлынула кровь, намочив доспехи
   "Джоффри?! Джоффри!?" - закричала королева, вставая, а Санса попыталась вырваться из железной хватки отца.
   "ЛАНС!!!" Джоффри с ревом бросился на Орланда, половина его лица была залита кровью, когда его охранник, ставший оруженосцем, бросился на него, улучив момент, чтобы поднять с земли щит и отдать его всаднику.
   Король, казалось, был ошеломлен, когда медленно начал вставать, а королева, крикнув, посмотрела в сторону Джоффри и вернулась к нему. "ДЖЕЙМ! РОБЕРТ, сделай что-нибудь!" - истерично произнесла она, когда отец встал. "Остановите наклон! Остановите наклон!" - крикнул он глашатаю, когда Сансе удалось вырваться из его хватки, и Орланд испуганно посмотрел на королевскую ложу.
   Но было уже поздно: Джоффри наклонился и выхватил копье из ослабевших рук Орланда, приложив его к руке и груди, пока его лошадь неслась вперед.
   "НЕМЕДЛЕННО ОСТАНОВИТЕСЬ! Остановитесь во имя своего короля!!!" - прорычал король, но Гора, казалось, не слышал его: его огромный боевой конь, выпустив огромные шлейфы земли, несся вниз по склону, и его копье обрушилось на Джоффри без шлема, кровь заливала половину его лица.
   Она не успела добежать до него, перепрыгнув через Брана и септу, и добралась до перил трибуны как раз в тот момент, когда Джоффри издал мощный боевой клич, и Гора ответил ему тем же. Их столкновение заглушило ее крик, а от силы удара она оглохла, и все на трибунах в панике встали, Гора наклонился влево, как огромный колосс, и врезался в землю вместе со своим конем в куче плоти, грязи и стали.
   Лошадь Джоффри понеслась назад к королевской ложе, а Джоффри каким-то образом все еще оставался на ней, упираясь коленями в землю, и с усмешкой смотрел на Роберта, когда его щит выскользнул из ослабевшей руки и бесполезно повис на боку.
   "Я бы велел тебе вернуть драконов в сокровищницу, где им и место...", - его чистый голос прорезал столпотворение, как коса пшеницу, заставив замолчать, словно заклинание. "Но вы все равно потратите их снова... ваша милость", - он произнес последнее слово как оскорбление. "Отправьте их в мои покои", - приказал он глашатаю, закрыв один глаз из-за засохшей крови.
   Король потерял дар речи, когда Джоффри повернулся к Сансе... все, казалось, были потрясены до безмолвного паралича, когда Джоффри взглянул на нее: "И отдайте корону Сансе", - сказал он.
   Джоффри... ты ранен", - сказала она ему, и ее голос прозвучал ненормально громко среди тишины, когда Джоффри опустил взгляд на свою грудь и увидел, что старая пластина наконец-то поддалась, и из его живота торчит длинный осколок пепла.
   "Королева закричала, король позвал мейстера, а сир Джейме, пробивая себе дорогу среди дворян, бросился на землю.
   Санса уже спрыгнула вниз, испортив платье, и опустилась на колени рядом с Джоффри.
   "Ты заслужила эту корону, - пробормотал он, моргая.
   "Мне не нужна эта дурацкая корона", - всхлипнула она, оторвав кусок своего платья и приложив его к ране на груди Джоффри, окружая кусок дерева.
   О боги, как много крови, в отчаянии подумала она, когда поток крови уменьшился, отец внезапно приложил свои руки к ее, что-то прорычал, и земля задрожала от гулких шагов вооруженных рыцарей и стражников, Джори Кассель схватил ее сзади и потащил прочь от Джоффри, когда он закрыл глаза, а она закричала.
  -.PD.-
  Глава 40: Молния.
  -.PD.-
  Глава 40: Молния.
   После событий, произошедших на турнире, Красный замок казался мрачным местом. Королева в порыве ярости и горя приказала арестовать Гору, а сир Джейме в жажде крови попытался выполнить приказ. Гора сопротивлялся, но рычащий, дикий сир Джейме и опытный сир Барристан сумели повалить страшного зверя, как в старой доброй сказке... Теперь его голова украшала шпиль над Предательской аллеей.
   Джоффри едва дышал, когда его уносили, и с тех пор Санса его не видела. Его заперли в комнате в холде Мейгора, и в течение дня и следующей ночи Грандмастер и легион хирургов пытались спасти его жизнь. Сама Санса проводила дни на стуле рядом с его дверью, пытаясь скоротать время за вязанием или задушенными разговорами с Джейной, пока отец или септа не уносили ее поесть или в спальню. Как они ни старались, им не удавалось заставить ее задержаться надолго, прежде чем она возвращалась.
   Ей не очень-то хотелось разговаривать, и пока Бран играл с Лето и тренировался с Джори, а Арья пыталась поймать кошек по приказу своего "учителя танцев", она не могла не вспомнить все те разговоры, которые вела с Джоффри. Возможно, более тревожным, чем его рассказы о льде и войне, смерти и отчаянии, о том, что она не могла постичь и что все еще казалось окутанным защитным коконом старых легенд и далеких времен... более тревожным было то, как она начала фокусироваться на происходящем внутри Красного замка. Когда смеющиеся девицы сплетничали о последней выходке своего любимого рыцаря, Санса теперь видела быстрый обмен информацией. Стражники, благодаря которым она раньше чувствовала себя в полной безопасности, теперь патрулировали с суровыми глазами, держа руки на ремнях, словно чувствуя странную напряженность внутри замка.
   Лорд Ренли казался особенно взволнованным, даже до событий Турнира Десницы, а многие его штормландские рыцари и лорды еще не покинули столицу и посвящали свои дни охоте и пиршествам в личном поместье лорда Ренли или в глубинах Кингсвуда. Его личная гвардия, похоже, тоже была усилена после турнира, и они казались по меньшей мере на треть многочисленнее Красных плащей Красного замка... Когда они встречали друг друга в патруле, это всегда сопровождалось сжатыми кулаками и подозрительными взглядами.
   Король впал в какую-то черную меланхолию, пировал больше и с большим количеством... других женщин. Похоже, интенсивное распутство не шло ему на пользу: бледный цвет лица становился все хуже и хуже, доходило до того, что ему приходилось уговаривать своих гостей смеяться вместе с ним после шуток - новый минимум для харизматичного короля... Она пару раз подслушивала отца, и, похоже, Малый совет теперь полностью управлял королевством, к его растущему разочарованию. Королева же, казалось, замкнулась в себе, почти не показываясь на людях и общаясь только с братом.
   Грандмастер запретил Сансе видеться с Джоффри, чтобы дать ему время и пространство для восстановления сил, но когда старик, шаркая, вышел из комнаты и оставил коридор безлюдным, только Гончая с каменным лицом стояла у двери... Санса не смогла удержаться.
   Похоже, Джоффри уговорил Гончую участвовать в его обмане, и та нехотя сопровождала мнимого "принца" в небольшом путешествии по Черноводной, чтобы сохранить прикрытие Серебряного рыцаря, пока настоящий принц сражался в поединке. Если судить по выражению его лица, он уже успел пожалеть об этом решении.
   "Идите, я вас не остановлю, - пробурчал он, прежде чем она успела открыть рот. Она благодарно кивнула грозному клятвенному щиту, прежде чем войти в комнату и моргнуть, когда на нее обрушился запах болезни и макового молока.
   "О Джоффри... - прошептала она, усаживаясь рядом с ним на деревянный стул. Его фигура, казалось, уменьшилась, он был бледен и истощен под множеством бинтов, покрывавших его грудь, ногу, руку и лицо. Казалось, раны, полученные им во время безостановочной победы на всех трех состязаниях, усугублялись, накладываясь друг на друга и ухудшаясь с каждым усилием и издевательством над его телом.Сансе казалось, что он едва осознает свои раны, но она не думала, что внутренние повреждения могут быть настолько велики
  Она осторожно взяла его за руку, прочищая горло, и знакомая призрачная рука стиснула ее шею, пока она глубоко дышала.
   Я должна была остановить его... - подумала она в тихой безмолвной тишине комнаты. Если бы он умер, она бы ничего не помнила, и если бы ее... следующее "я" не подошло к Джоффри так, как она это сделала в "этом" будущем... тогда, вероятно, Джоффри продолжал бы делать то же самое, что и раньше, бесстрашно исполняя свой проклятый "долг", как он это называл, пока за этими стальными зелеными глазами, скрывающими незаживающие раны и убитые мечты, не осталось бы ничего.
   "Шааан... саааа..." - прохрипел он, сжимая ее руку, и медленно открыл глаза.
   "Джоффри, - задыхаясь, прошептала она, быстро давая ему попить из стоящей рядом чашки с водой. Он медленно выпил, его глаза не отрывались от нее, даже когда они наполовину опустились.
   "Спасибо, - прошептал он, казалось, не забывая о приличиях даже в своем искалеченном состоянии, его глаза были расфокусированы, когда он смотрел на нее.
   Санса улыбнулась, несмотря на себя. Джоффри был не из тех, кто говорит прямо, а тем более так просто. Очень непохоже на вас, Джоффри", - сказала она, нежно сжимая его руку.
   "Это правда, - сказал он, - ты просто не сдаешься... очень настойчивая... Мне это в тебе нравится", - прохрипел он, и его улыбка стала еще шире.
   Санса покраснела, отражая его улыбку: "А еще ты любишь заставлять меня краснеть... Отдохни, Джоффри, тебе это необходимо", - сказала она ему, нахмурившись, когда почувствовала в его дыхании сильный аромат макового молочка.
   "И это тоже... Мне нравится, как ты смеешься... заставляет меня смеяться... и твой острый ум...", - продолжил он неловкий и неуклюжий перечисление ее достоинств, и Санса облегченно хихикнула, несмотря на себя.
   "Вот это уже элементарно, Джоффри. Тебе лучше поспать, если ты хочешь добиться большего, чем пьяный бард из Винтертауна", - поддразнила она его, убирая прядь волос с его глаз, обеспокоенная тем, как вяло и медленно они следуют за ее рукой.
   Сколько же они ему дали? подумала она, глядя на его широкие зрачки.
   "Мне все равно, если это элементарно. Я не бард, - пожаловался он, словно речь шла о серьезном деле, - мне все равно, что меня заставил Пурпурный, любить тебя приятно".
   Санса нахмурилась, наклонив голову в недоумении. Джоффри редко говорил о "Пурпуре", о странной силе, которая каким-то образом повернула время вспять и заставила его вспомнить все... Откровение о том, что он действительно любит ее, заставило ее запорхать бабочками в животе, даже когда она наклонилась вперед в замешательстве.
   "Что ты имеешь в виду, Джоффри? Пурпур... он угрожал тебе...?" - спросила она, вздрогнув, и бессмысленные слова сорвались с ее губ. Мысль о том, что нечто столь древнее, как Пурпур, угрожает Джоффри... полюбить кого-то, тем более ее, казалась столь же глупой, сколь и абсурдной.
   "Нет. Нет, - повторил он, пытаясь покачать головой, но ему удалось лишь неопределенно наклонить ее влево, - это просто заставило меня. Создало меня таким. Должен ли человек злиться из-за того, что у него две руки, а не три или четыре? Просто так сложились обстоятельства. Зачем злиться на то, как тебя создали?" - спрашивал он себя, словно ответ был очевиден.
   Создан, чтобы любить меня? Это не имеет никакого смысла! подумала она, недоумевая.
   Санса слегка наклонилась вперед, и ее замешательство усилилось по мере того, как она смотрела на него: "Создан? Создана? Джоффри, о чем ты говоришь?" - спросила она с нарастающим беспокойством.
   "Прости, Санса, я не все тебе рассказывал, - извинился он, - но я и не должен был. Лучше не надо", - задумчиво кивнул он.
   "Джоффри... О чем ты говоришь?" - настаивала она, сжимая его руку.
   "Но это огорчит тебя... ты больше не будешь говорить со мной... Я не хочу быть один...", - прошептал он, словно ребенок на страшной исповеди, его глаза умоляли: "Не заставляй меня", - умолял он.
   Он настолько одурманен, что не может сопротивляться, ошеломленно подумала Санса. На что она была готова пойти ради секретов Джоффри? Готова ли она предать его доверие, если это означает, что у нее есть знания, чтобы помочь ему?
   Ответ был столь же очевиден, сколь и мгновенен. "Джоффри, пожалуйста... просто откройся, позволь мне помочь тебе", - сказала она, когда его глаза под тяжелым маковым дурманом наполнились паникой.
   Он, казалось, боролся целую вечность, прежде чем его рот открылся почти автоматически: "Я... прости, Санса... я не совсем человек...", - бессвязно произнес он.
   "Как ты можешь не быть человеком, Джоффри? Ты же дышишь и говоришь!" Она отмахнулась от абсурдного утверждения, и ее смущение заставило ее занервничать.
   "Ты просто не понимаешь силы моих создателей, Санса. Так много силы... - от его слов у нее по позвоночнику пробежала дрожь, а глаза потерянно забегали, словно пытаясь и не в силах охватить необъятный объем того, что он пытался объяснить, - Повернуть вспять само время, играть с тканью вселенной, как скульптор с глиной... строить планы на века вперед... Что для них создать жизнь? Ничего, детская игра... - задыхаясь от благоговения, произнес он.
   "Я... как..." прошептала Санса, зажав рот другой рукой.
   "Это трудно, я знаю... но это правда. Я уже рассказывала тебе о частях... Я - одна из этих частей, Санса. Пурпурные создали меня как оружие, чтобы попытаться и, скорее всего, потерпеть неудачу, уничтожить Долгую Ночь...", - прошептал он.
   Мне все равно, Джоффри, - наконец сказала она, опуская руку, - колдун, герой, оружие, идиот, мне все равно, я... я хочу быть с тобой, - призналась она, и бабочки запели в знак согласия, когда Джоффри больно сжал ее руку, его огромная сила все еще была с ним даже в таком состоянии. Ее заявление, казалось, поразило Джоффри сильнее, чем копье Горы, его лицо скривилось от страдания, когда он сжал ее руку, как спасательный круг, и он отвернулся от нее, когда странное чувство овладело Сансой, и она почувствовала, что что-то не имеет смысла, и задрожала.
   "Джоффри... Зачем "Пурпур" создал тебя... с какой-то встроенной любовью ко мне", - наконец спросила она, ее сердце билось так сильно, что она была поражена, что бабушка еще не вернулась.
   Джоффри... почему я причиняю тебе столько страданий?" - внезапно вырвалось у нее, и она поняла, что они связаны, в голове у нее зашумело, как будто она приблизилась к великой истине, обе ее дрожащие руки снова схватили руки Джоффри и сжали, заставляя его посмотреть на нее.
   "Прости, Санса, - прошептал он тоненьким голоском, по-прежнему не глядя на нее.
   "Джоффри, - позвала она его, и он почти против воли наклонил голову к ней. "Почему?" - снова спросила она, ее голос звучал ненормально громко.
   "Потому что ты - еще одна часть оружия, - сказал он, глядя на нее, - мы были созданы из одного и того же источника космического вещества, энергии какого-то рода... вот почему ты "любишь" меня, Санса, а я тебя. Мы были задуманы, созданы, предназначены для того, чтобы жить и умереть вместе, как молот и наковальня, рукоять и помель, колесо и ось, лук и стрела... прожить жизнь за жизнью вместе, страдать и бушевать вместе, быть сломленными вместе... быть уничтоженными Долгой ночью вместе... Прости меня, Санса, мне так жаль", - прошептал он яростно, словно в лихорадочном сне, его глаза были дикими. "Это действительно девичья сказка... просто у нее ужасный, ужасный конец..." - в муках произнес он.
   Санса в оцепенении поднялась на ноги, оступилась и повалила стул, дыша на руки. Звуки отчаянных извинений Джоффри становились все слабее, а ее душа трепетала в согласии с его словами.
   "Юная леди, принцу Джоффри нужен полноценный отдых!" Хмурый грандмейстер отругал ее, входя в комнату, но Санса его не слышала, так как бежала мимо него по коридору, куда - она не знала.
  -.PD.-
  Она оказалась в Годсвуде, как это ни парадоксально, пытаясь разобраться в потоке эмоций, бушующих в ней, как на дрейфующем в море корабле. Каждый раз, когда она пыталась опровергнуть слова Джоффри, она обнаруживала, что не может этого сделать: ужасное сияние правды не ослабевало внутри нее, как бы она ни сомневалась в этом.
   Он был прав. Семеро помогли ей, никогда прежде она не чувствовала себя настолько уверенной в чем-то.
   Она провела весь день и даже ночь, глядя на Дерево Сердца, как часто делал Джоффри. Было ли то, что она чувствовала к нему,... инструкцией? Какой-то закон, вписанный в ее душу?
   Она с силой тряхнула головой. После всего случившегося эти вопросы казались ей бессмысленными, более чем бессмысленными, даже глупыми. Она любила его, независимо от причин... И она была создана, чтобы помочь ему остановить Долгую ночь... Этот факт вызывал у нее не меньший ужас, чем восторг.Знать, что ее стремление встать рядом с ним против течения - не глупая фантазия, а цель, каким-то образом вписанная в ее создание
  Она задрожала, размышляя над этой мыслью, и была очарована. Она стала заботиться о Джоффри, как ни о ком другом. Врожденные инструкции или нет, но она не позволит ему и дальше превращаться в не более чем сломанную шелуху, не позволит ему встретить апокалипсис в одиночестве. Тот факт, что это, похоже, было основной целью - встать рядом с ним и вместе остановить конец всего, что она знала, - лишь придал ей еще больше решимости. Джоффри сказал ей правду, как будто это была ужасная гибель, но она почувствовала в ней глубокое удовлетворение от осознания того, что все сомнения, которые терзали ее последние несколько месяцев, были беспочвенны... как она могла сомневаться в своих действиях, если она была создана для этого? Как она могла бояться, что окажется недостойной своих целей, если именно для этого она была создана?
   Именно тогда, когда она лежала на кровати в своих покоях, мысли и размышления, крутившиеся в ее голове последние несколько месяцев, сложились в нечто большее.
   Она поговорит с Джоффри, когда он придет в себя. Ей не откажут.
   Она будет с ним, против его бремени и его врагов, чего бы ей это ни стоило.
  -.PD.-
  Она радостно бежала через заросли, преследуя прыгающую добычу, а ее брат и сестра с воем бросались ей на шею, загоняя добычу в угол, когда она видела, что наконец-то окружена. Зверь раскачивался на месте, угрожая им своими острыми рогами, но ее не останавливало то, что она уклонялась и прыгала, ее зубы разрывали плоть, когда она сбивала зверя с ног, а ее брат и сестра присоединялись к ней, убивая его, даже когда она следила за тем, чтобы он умер быстро, разрывая его горло и ломая его огромный позвоночник.
   Это было правильно.
   Затем она наелась туши, разрывая ее не так дико, как остальные члены ее буйной семьи, стараясь не испачкать свой плащ больше, чем нужно. Ее сестра завыла, и она присоединилась к ней в великолепном хоре, ее брат тоже присоединился, и они объявили о своем господстве над этим теплым лесом, наполненным ланиной добычей, не знающей зимнего голода.
  Пока остальные члены ее семьи продолжали разрывать мертвую добычу, она с любопытством наклонила голову... вдалеке послышались звуки - две ноги разговаривали
  Она направилась к ним и обнаружила, что двое из них патрулируют по ровной тропе, держа в руках острые копья и тихо переговариваясь. Она прошла мимо них, пробираясь через другие группы двуногих в безлунную ночь, пока не достигла огромного вонючего сборища, где они пили дурно пахнущие напитки и терлись друг о друга в вожделении. Она продолжала идти через множество больших и маленьких домов из ткани, удаляясь от резкого лязга стали о сталь, когда двое из них дрались, как она часто делала со своей сестрой, хотя они, казалось, кружили друг вокруг друга в большом круге из дерева, а не по свободному снегу и грязи.
   На мгновение она засмотрелась на нарисованную на ткани добычу, вспомнив сладкий вкус крови, которой она только что полакомилась, прежде чем продолжить исследование. Ее привлек знакомый голос, и она не издала ни звука, приблизившись к двум мужчинам, беседующим в самом большом из тканевых домиков.
   "Ты параноик", - раздался знакомый голос сурового отца, когда она остановилась между искусственным деревом, наполненным тошнотворно сладкой водой, и хлипкой стеной тканевого домика.
   "А ты слепа. Я должен объяснять тебе, Эддард?" - сердито сказал другой голос.
   "Ты уже говорил мне..." - начал отец, но его прервал пронзительный голос, и она вздрогнула от оскорбления.
   "После того как Джон Аррен погиб при самых подозрительных обстоятельствах, его место едва не занял Цареубийца! И так бы оно и было, если бы на Роберта не напало внезапное желание увидеть вас в столице!" - решительно заявил голос.
   "То, что Ланнистеры претендуют на вакантное место, вряд ли что-то новое..." ворчливо сказал его отец.
   "Да, вряд ли!" - проворчал голос, звучавший очень взволнованно, словно он вдруг понял, что зверь, которого он только что съел, прогнил насквозь. "А через день Станнис бежит, поджав хвост, обратно на свой любимый Драконий Камень!" - продолжил он.
   "Я считаю более вероятным, что он был презрен решением Роберта сделать меня Десницей вместо него. Мы оба знаем, что он всегда обижался на то, как Роберт обращался с ним", - рассуждал отец уверенным тоном вожака стаи.
   Да, Станнис отказывается от своего благословенного долга, потому что это последнее презрение со стороны Роберта окончательно сломило его. Прошу вас, - сказал он и снова отпил. "А должность корабельного мастера скоро будет открыта, как только Роберт сможет снова править после фиаско с Джоффри...", - сказал он.
   "Станнис вполне может вернуться до того, как Роберт лишит его должности..." - сказал отец.
   "Он не вернется, Эддард, он что-то планирует на Драконьем Камне, покупает корабли и людей, пока размышляет. Насколько я знаю, он уже созвал свои знамена... Все чуют запах войны, лорд Старк, все, кроме вас", - с горечью сказал голос.
   "Так вот почему вы прячетесь здесь с половиной Штормовых земель, лорд Ренли? Вы чувствуете запах войны или собираетесь ее начать?" опасно сказал отец, суровый, как и положено при встрече с трусливыми птенцами.
   "Ты слеп, если считаешь себя в безопасности, а я всего лишь слежу за тем, чтобы не проснуться с кинжалом в горле", - ответил хриплый, в его голосе слышалась полуправда.
   "И я еще раз говорю тебе, что ты параноик. Отправь людей домой, Ренли, и перестань приводить половину из них каждый раз, когда посещаешь Красный замок... ты снова заставишь кого-нибудь из Красных плащей нервничать, и мне придется разгребать последствия", - тщетно умолял отец. Ей пришлось сдержать желание пойти туда и укусить его за лодыжку. Пытаться вразумить испуганного детеныша... О чем он только думал!
   Хриплый проигнорировал его, как она и предполагала, и сделал еще один глубокий глоток: "И закончить, как лорд Бейлиш? С сотней и одной ножевой раной в груди, в глазах?! Думаю, нет... - отмахнулся он, отпив еще, - А ты знаешь, что Роберт подумывал сделать Тириона Ланнистера новым Мастером Монет? Он считал, что это будет величайшим оскорблением для Тайвина. Ему понравилась эта идея... Величайшее оскорбление!!! Чтобы еще больше закрепить свой удушающий контроль над финансами королевства! Да, я думаю, Тайвин Ланнистер будет чертовски оскорблен!" - вспыхнул он, - "Грандмастер, мастер монет и вскоре мастер кораблей, разве ты не видишь закономерность, почтенный глупец!?"
   "Лорд Ренли, выпивка затуманивает ваш рассудок", - снова попытался возразить отец.
   "Не я затуманиваю рассудок! Ради Семерых, Эддард, они даже убили Слинта! Я сейчас едва контролирую Золотые Ключи!" - кричал он, и гнев его нарастал с каждым словом. "Нет! Ты, как всегда, ведешь себя как упрямый имбецил! Ты сбежал на Север после Восстания и оставил все Ланнистерам, целое королевство, созревшее для захвата... Нет. Я не собираюсь доверять тебе в этом. Они лишь завершают то, что ты начал, Эддард. Ланнистеры убирают Малый совет и назначают своих людей во главе, готовятся... и я буду следующим!" - сказал он, когда она услышала, как что-то шевельнулось и вода плеснула на плоть.
   "Простите, лорд Старк, это было неподобающе с моей стороны", - сказал он после долгого молчания, его голос звучал чуть менее испуганно, когда сыч плеснул на себя еще воды.
   "Ренли... Я понимаю ваши опасения, слишком хорошо понимаю. Но я не могу найти никаких признаков причастности Ланнистеров ни к смерти лорда Бейлиша, ни к бегству Станниса из столицы", - терпеливо объяснил отец.
   "А смерть Джона Аррена?" - спросил хриплый голос сынишки.
   "... Это еще не подтверждено", - сказал он с небольшой, роковой ноткой неуверенности. Похоже, отцу еще многое предстояло узнать.
   Наступило долгое молчание, и она услышала медленное дыхание детеныша, когда он снова заговорил: - Я не ставлю на это свою жизнь. Эддард, пожалуйста, - умолял он, - Ланнистеры планируют свой ход... скоро. И когда придет время, будет только две стороны. Те, кто преследует интересы королевства, и те, кто стремится к власти ради собственных целей, - сказал он, и его голос приобрел медленную серьезность, которую она невольно одобрила.
   Наступило долгое молчание, а затем раздался острый, как клык, голос отца: "Я знаю, на чьей стороне буду, если это время когда-нибудь настанет".
   "Надеюсь, лорд Эддард, надеюсь, что так и будет..." - проговорил хриплый голос, от которого исходил запах разочарования и опасности. Санса резко проснулась и медленно моргнула, глядя на безлунную ночь, едва освещавшую ее постель через открытое окно.
  -.PD.-
  После откровений Джоффри и сон, и явь были тяжелы для нее: ужасные кошмары и странные сны об охоте в огромном лесу, смешанные с тревожными мыслями и всеобъемлющей дезориентацией. Отец, казалось, почти не замечал ее душевного состояния, сломя голову бегая от кризиса к кризису в Красном замке и за его пределами. Ни уговоры Джейны, ни насмешки Арьи не могли ее обескуражить: дни шли за днями, а дверь в покои Джоффри охраняли королевские гвардейцы и Гончая, не пропуская никого.
   Джоффри сказал ей, что она - вторая часть оружия... что они - оружие... призванное каким-то образом уничтожить Долгую ночь... но что это значит? Почему тогда она не помнила своих предыдущих жизней? Почему перспектива этого заставляла Джоффри так страдать? Все эти вопросы занимали ее по мере того, как Красный замок все больше погружался в предчувствия. Король теперь редко устраивал пиры, и Санса почти не видела, как он покидал холд Мейгора, укрывшись в своем соляре. Королева стала чаще бывать на пирах, но никакая пудра не могла скрыть жестокие синяки на ее лице, от которых сир Джейме закипал в ярости даже на людях.
   Иногда ей снилось, как она держит руку Джоффри, ее лицо такое же разбитое и изможденное, как у него, ее глаза пусты, как он страдает, а она ничего не делает. Неужели Джоффри боялся именно такой участи? Она никогда не подведет его так. Никогда. Она знала это с такой уверенностью, какой не испытывала никогда в жизни. Она не знала, какое место займет в космической игре, которую затеяли он и... Белые Ходоки, но она знала одно... Она не подведет его. Она обещала ему помочь, если он откроется, и именно это она и сделает... хотя вопрос о том, что именно она должна сделать, оставался открытым, поскольку он был либо без сознания, либо с ним невозможно было поговорить.
   С течением времени стала происходить любопытная вещь... Леди стала поднимать на лорда Ренли шерсть, когда видела его, и рычать на него, если он приближался к ней слишком близко, сколько бы раз она ни ругала своего своенравного древолаза.Отец был занят заседаниями Малого совета, от которых, казалось, он все больше уставал... и все больше нервничал
  Чем дольше она оставалась, тем более ядовитой казалась атмосфера в замке.Ее собственные внутренние проблемы смешивались со странным напряжением, которое она постоянно обнаруживала, следуя совету Джоффри держать глаза и уши открытыми и сомневаться
  -.PD.-
  Казалось, Роберт наконец начал преодолевать свое черное настроение, чему, вероятно, способствовали постоянные визиты отца. Он снова устроил огромный пир, и если угрюмый, задумчивый человек был далеко не похож на того веселого и обаятельного короля, с которым Санса познакомилась в Винтерфелле, то другие придворные этого не заметили... или сделали вид, что заметили.
   Королева выглядела чуть менее растрепанной, чем в последнее время, а большой зал был заполнен людьми. Лорд Ренли выглядел хмурым, и только его верный друг сир Лорас сумел вызвать у него улыбку. Его окружали десятки рыцарей и лордов из Штормовых земель - все те, кто уже просрочил свое пребывание в Королевской Гавани. Они глазели и подтрунивали над гораздо меньшим количеством кадетов Дома Ланнистеров, которые в течение последних недель просачивались в Красный замок... а между ними сидели дворяне Краунлендера, иностранные торговые принцы и даже колоритный Джалахабар Кхо в своем экзотическом костюме из крашеных перьев. Даже ему, казалось, было не по себе под шквалом оскорблений и шуток, которые сыпались то тут, то там.
   Король Роберт пригласил столько людей, сколько смог, и обслуживающий персонал был загружен до предела: Санса беспокойно ерзала на своем месте, Арья нетерпеливо постукивала пальцами, а Бран ел, как человек в три раза больше себя.
   "Бран, это просто отвратительно", - сказала ему Арья, подавив хихиканье, когда Бран поглотил курицу целиком.
   "Мне нужно набрать вес, только так сам Серебряный рыцарь будет меня тренировать!" - сказал он с яркой улыбкой.
   "Он сказал тебе, что будет тренировать тебя?!"потрясенно спросила Арья, испытывая смутную зависть
  "Сказал!" сказал Бран, набивая рот, и гордость в его голосе была совершенно непритворной.
   "Что? Бран, когда ты говорил с Джоффри?" быстро спросила Санса.
   "Вчера ему наконец-то разрешили снова пройтись по замку", - сообщил он.
   Санса нахмурилась, играя со своей едой, и задумалась. Неужели он снова избегал ее, или просто ее рассеянность не позволила ей заметить это маленькое событие? Так или иначе, она уже собиралась вскочить с места, когда король встал.
  Музыка
  --
  AN: Looping is 'optional'.
  --
  "Минутку, твари!" Король вскочил на ноги, и отец срочно зашептал ему на ухо, даже когда мясистая лапа толкнула его в спину: "Я в порядке! А теперь дайте мне сказать, - прорычал он, поднимая в воздух огромный бокал.
   "Я хотел бы произнести тост! За моего дерзкого отродья Джоффри, храброго мальчишку, который не заслужил такого дерьмового отца, как я!" - провозгласил он и выпил весь бокал. На лице королевы появилось легкое одобрение, пока король смотрел на своих гостей. "Ну и чего же вы ждете!" - прорычал он, и все быстро выпили.
   Он уселся обратно и принялся за большого оленя, которого приготовили для него охотники, беззаботно поглощая его, пока Санса деликатно встала и направилась к дверям.
   "Еще один! Заткнитесь, интриганы!" - провозгласил король, снова вставая, и слуга наполнил его бокал, когда он предстал перед зрителями.
   Санса нетерпеливо насмехалась, ожидая, когда он приступит к делу, но король на мгновение заколебался и оперся одной из своих огромных лап на стол. "Я в порядке, Нед, будь ты проклят!" - отмахнулся он от отца, пытавшегося его удержать. "А теперь послушай! Мне есть что сказать!" - прорычал он с усмешкой, - "Люди должны слышать, как говорит их король, а?" - прорычал он с еще одной сухой, уродливой усмешкой, - "Я..." - он слегка поморщился, когда королева обеспокоенно посмотрела на него, - "Роберт, ты..." - попыталась она, но вскоре тоже была отброшена.
   "Прочь от тебя, женщина!" - прорычал он, покачиваясь на месте, и танкер зашатался в его руках, когда он хрюкнул и подпер грудь другой рукой. "Я помню Восстание, боги... два оленя и бочонок эля не помешали бы мне тогда... ААА!!!" - закричал он от боли, когда сир Барристан и сир Джейме бросились к нему, отец пытался и не смог удержать его, когда он рухнул на главный стол, схватившись за грудь и издав придушенный крик боли.
   "Зовите грандмейстера! Короля! К Семерым! Гвардейцы!" - казалось, кричали все одновременно, но Санса лишь потрясенно смотрела, как король с диким трудом удерживается на столе, его огромную фигуру едва сдерживают отец, сир Джейме, сир Барристан, лорд Ренли и сир Борос.
   "Он не задыхается, это сердце!" - властно крикнул сир Барристан.
   "Где Гранмейстер!?" - вскричала королева, в панике оглядываясь по сторонам, когда Роберт издал еще один хрип, и его огромные легкие задымились еще раз, после чего он затих.
   Все казались ошеломленными, а отец тряс короля: "Роберт! Боги, не... Роберт!!!" - кричал он, сотрясая короля своим огромным весом. Все больше и больше людей вставали, пока отец продолжал трясти его, глаза его были красными: "Он мертв... он мертв..." - шептал он среди внезапно наступившей тишины.
   Лицо лорда Ренли менялось от ужаса к гневу... холодная ярость, которая тут же сменилась странной нейтральной мрачностью, от которой по спине Сансы побежали мурашки.
   Король... - ошеломленно подумала она и резко тряхнула головой. Она вспомнила слова Джоффри... Она не будет пешкой. Она не могла себе этого позволить. Она окинула взглядом всю комнату и стала думать так быстро, как никогда раньше.
   Думай, думай, Санса... Король мертв, новым королем должен стать Джоффри, - думала она, глядя на разгорающееся столпотворение. Однако она знала, что все будет не так просто. Ужасное, зловещее предчувствие пробежало по ее телу, когда она увидела возмущенные лица рыцарей и лордов, окруживших лорда Ренли, который отступил в один из углов комнаты... более чем возмущенные, они выглядели мрачными.
   Она подбежала к все еще ошеломленному Фартеру, когда грандмастер наконец достиг зала, и быстро направилась к королю, проверяя его. "Отец! Отец!" - яростно зашептала она ему на ухо, - "Опомнись!" - приказала она ему, грубо встряхивая его.
   Отец отшатнулся от еще теплого тела своего лучшего друга, ошарашенные глаза сфокусировались на ней: "Он, мы должны выбраться отсюда, я думаю, нам нужно двигаться, сейчас же", - прошептала она.
   Отец секунду смотрел на нее, и жизнь вернулась на его щеки вместе с растущим отчаянием, когда он увидел зал и дюжину штормградских рыцарей, отделившихся от группы Ренли и почти бегущих мимо главных дверей зала.
   "Санса, послушай меня", - настоятельно прошептал отец, грубо схватив ее за плечо; на его лице застыла паника, словно он не мог поверить своим словам, - "Верни Брана и Арью в башню, скажи Джори, чтобы он привел половину людей и встретил меня у королевских покоев", - сказал он, когда Санса увидела, как королева и сир Джейме быстро покидают зал через боковую дверь.
   "И ни в коем случае не отпирайте двери, пока я не прикажу лично. Вы можете это сделать, Санса?" - свирепо прошептал он, и Санса быстро кивнула в ответ.
   "Верните семью в Тауэр, отправьте Джори и половину людей в королевские покои, заприте двери для всех, кроме вас", - быстро проговорила она, - "Отец, что ты..."
   "Нет времени, Санса, иди!" - приказал он, и она быстро повиновалась, бросившись к Брану и Арье.
   "Отец сказал, что мы должны идти, сейчас же", - сурово сказала она, схватив их, стараясь подражать тону матери, когда та была в гневе и не терпела несогласия. Оба были слишком ошеломлены случившимся, чтобы сопротивляться, и она быстро повела их к открытым дверям пиршественного зала.
   Последнее, что Санса увидела в зале, - это лорда Ренли, сира Лораса и дюжину штормландских рыцарей и лордов, идущих к отцу, сиру Барристану, сиру Боросу, бабушке и мертвому телу короля в мрачной торжественности, а все еще присутствующие купцы и несколько рыцарей Кроунленда, все еще находившихся в зале, застыли, как испуганные олени, посреди всего этого.
   "Милорды! Сиры! Друзья!" услышала она его крик, когда он быстрой трусцой потащил брата и сестру, направляя их вниз по лестнице и отпихивая с дороги изумленных слуг. "Ужасная трагедия постигла нас в этот день... нет, не трагедия, а предательство", - слышалось эхо, пока они бежали. Она проскочила несколько коротких путей и быстро добралась до внешнего двора, где на булыжниках лежали тела трех Красных Плащей, а четверть луны едва освещала ночь.
   "Санса, что происходит?!" в непонимании и почти панике спросила Арья.
   "Не останавливайтесь!" - крикнула она на бегу, толкая их перед собой и стараясь не споткнуться о свое проклятое платье. Через минуту бега они добрались до распахнутых тяжелых дубовых ворот Башни Десницы, возле которых стояли два стражника Старка, похоже, озадаченные ее появлением. Санса видела, как из северной башни, расположенной в дальнем углу двора, высыпали красноплащники, пристегивая к себе доспехи и крича.
   Я должна добраться до Джоффри... - думала она, пока они добирались до относительной безопасности огромной "башни" Десницы, которая была скорее похожа на небольшую крепость внутри самого Красного замка. "Леди Санса, все ли... - начал один из стражников, но был прерван, когда она промчалась мимо. Ей показалось, что она слышит слабые звуки вдалеке... похоже на какой-то злобный турнир.
   "Закройте эти ворота!" - приказала она ему, пока не достигла двора меньшего Десницы. "Где Джори?!" - закричала она, пытаясь заставить свои руки перестать дрожать, жестом указывая на одного из полудюжины испуганных стражников, выполнявших свои обязанности во дворе. Один из слуг, находившихся поблизости, испуганно вскрикнул, уронив поднос с едой.
   "Джори! Алин!" - позвала она с сомнением в голосе, когда к ней с грозным выражением лица подошла септа Мордейн.
   "Санса, что я тебе говорила о криках..." - попыталась отругать она ее, но была прервана, так как Санса накинулась на Брана и Арью.
   "Отведи их в их комнаты!" - быстро сказала она ей.
   "Я могу драться! Я... я не оставлю отца одного!" - закричал Бран, когда до него наконец дошло, что к чему, и испуганная септа крепко его обняла.
   "Сражаться? Что происходит, Санса?" - спросила септа.
   Это не сработает, подумала Санса, выбегая на середину двора: "К оружию! К оружию, люди Винтерфелла!" - закричала она, и этого оказалось достаточно, чтобы перепуганные стражники во дворе пришли в движение, закричали и разбежались, разбудив остальных сменщиков, один из которых открыл ближайшую оружейную.
   "Леди Санса, что случилось?" Джори бежал к ней трусцой, его руки успокаивающе двигались, как будто она была в истерике или что-то в этом роде.
   Король мертв, а лорд Ренли, возможно, начал борьбу за власть, - быстро объяснила она, когда цвет лица Джори померк, - отцу нужна половина стражи у королевских покоев, прямо сейчас!
   "Клянусь старыми богами... - прошептал он, быстро приходя в себя, - мне нужно двадцать человек, вооруженных, закованных в броню и готовых к бою через три минуты!" - прокричал он, поворачиваясь назад; из казарм выбежали оружейники с горящими глазами и побежали в оружейную, а из главной башни появился Алин, второй командир Джори.
   Септа Мордейн подошла к ней, и Санса кивнула ей: "Септа, я схожу за оборотнями, а ты проследи, чтобы Бран и Арья ушли в свои комнаты!" - приказала она самым отрывистым тоном, на какой только была способна, безнадежно пытаясь копировать Джоффри. Чудесным образом септа кивнула, унося брата и сестру наверх, несмотря на бунтарские попытки Брана. Санса бросилась к псарне, где уже завывали в трауре Леди, Лето и Нимерия, и волосы на ее загривке зашевелились от этого тоскливого звука.
   Когда Санса и трое волков вернулись во двор, Джори вел несколько человек мимо быстро закрывающихся дубовых ворот, и Алин кричал, чтобы они взяли луки и арбалеты, пока двое стражников ставили засов за воротами. "Нет, подождите! Мне нужно выйти!" - обратилась она к Алину, но ворота уже были заперты, когда он повернулся к ней с озадаченным выражением лица.
   Джоффри придется подождать... Боги, все происходит так быстро, ошеломленно подумала она, глядя на мужчину.
   "Алин, не открывай ворота никому, кроме лорда Старка, и берегись Штормовых земель", - быстро сказала она ему, пытаясь сообразить, что делать дальше, когда один из стражников схватил ее за плечо: "Спасибо, миледи, Джоллин проводит вас в ваши покои..." Алин быстро сказала ей, прежде чем вернуться в маленькую сторожку.
   Она понимала, что ничего другого сейчас сделать не может. Она не умела ни сражаться, ни руководить людьми, вся ситуация выходила за рамки ее возможностей... И от этого ее охватил гнев: она позволила увлечь себя, отпихнув стражника, а сама направилась в свои покои. Она только мешала им.
   Леди негромко зарычала, когда Санса, прислонившись к окну, увидела, как во внешнем дворе появился спотыкающийся Красный Плащ, по ногам которого текла кровь, а сзади его схватил человек в пластинах и грубо воткнул длинный меч в подмышку. Она сдержала крик, когда мужчина рухнул, а рыцари, одетые во всевозможные геральдические знаки Штормовых земель и даже Ричера, а также десятки Золотых плащей пронеслись по Внешнему двору к Тронному залу и холду Мейгора.
   Санса, наверное, минут пятнадцать смотрела в окно: звуки стали о сталь и стали о... плоть сменяли друг друга с криками агонии в промежутках, словно она слушала представление макабристов, небольшие группы стражников Штормландского дома или Золотых Шлюзов периодически появлялись во дворе и бежали, казалось, в случайных направлениях, с клинков некоторых из них капала кровь
   Санса затаила дыхание, когда два десятка человек ввалились во Внешний двор со стороны ворот Красного замка... и не стали продолжать. Смешанный контингент золотых плащей и домашней стражи в ливреях дома Карон выстроился вокруг Башни Десницы и застыл в грозном молчании, пока один из двух рыцарей, возглавлявших их, нетерпеливо расхаживал вокруг своего войска.
   Через несколько минут появился стражник в цветах лорда Ренли Баратеона. Он что-то прошептал одному из рыцарей в ливрее Дома Карон, после чего бросился обратно во внутренний двор, а рыцарь покачал головой, направляясь к воротам Башни Десницы со щитом и мечом в руках. "По приказу короля все покои в Красном замке, включая Башню Десницы, должны быть открыты для их свободных слуг!" - крикнул рыцарь в закрытые двери.
   "Я открою ворота, только если увижу лорда Старка во плоти! А теперь идите своей дорогой!" Санса услышала ответ Алина.
   "Я больше не буду просить! Откройте ворота во имя короля Ренли!" - прорычал рыцарь.
   "Единственный король, о котором я знаю, - это король Роберт! А теперь либо вы покажете мне лорда Старка, невредимого и по своей воле, либо вы все получите по ведру стрел за свои неприятности!" крикнул в ответ Алин.
   Рыцарь ничего не ответил, быстро шагая назад, мимо златокудрых и в ряды дюжины стражников в таких же ливреях, как у него, крича и жестикулируя мечом. Через несколько секунд во двор ворвалась дюжина златокудрых, держа между собой огромный таран, и с ревом побежала к воротам.
   "Лучники!!!" - закричал Алин, и Санса подавила еще один крик, когда полдюжины стрел вылетело из-под ее окна, поразив Золотоклювых и убив двух или трех, прежде чем они достигли ворот, и по всей башне разнесся невероятный грохот. Стрелы продолжали сыпаться снизу, а Золотокрылые снова попытались прорваться, отступили на дюжину шагов и снова стали таранить ворота, когда на смену их потерям пришли рычащие солдаты, их тела окрасили булыжники в красный цвет.
   Мы не продержимся, - почти в панике подумала Санса, когда дверь зловеще скрипнула, и Золотоногие приготовились к новой атаке. Она выбежала из своей комнаты вместе с Леди, когда услышала страшный треск и многоголосый вой. Она слышала звуки битвы даже тогда, когда отчаянно стучала в дверь Арьи.
   "Кто там?!" - закричала сестра.
   "Арья, это Санса! Идем!" - крикнула она ей, и, отперев дверь, они обе побежали по коридору, а Леди и Нимерия - за ними. Однако когда они добрались до двери Брана, то обнаружили, что она пуста.
   "Должно быть, он спрятался!" сказала Арья, оглядываясь по сторонам и нацеливаясь на странный и маленький тонкий меч, который она откуда-то достала.
   "Мы тоже должны, идем!" Санса побежала к комнате Джейна, но тут ее остановили гулкие шаги в доспехах.
   Джейна... - подумала она в вечной, мучительной секунде нерешительности, прежде чем развернуться и побежать в другую сторону. Вскоре они оказались в отцовском солярии, и она заперла дверь, пока Арья судорожно искала укрытие. Санса пыталась помочь ей, их паническое дыхание переплеталось, когда шум битвы внизу стал стихать.
   Ни она, ни Арья не смогли сдержать крика, когда огромный топор просунулся сквозь середину двери, стремительно отступая и нанося новый удар, превращая дверь солярия в хворост. В комнату вошел один из гвардейцев в ливрее Дома Карон со своим топором, за ним быстро последовали еще четверо. Он едва успел взглянуть на них, как Нимерия вцепилась ему в горло.Остальные гвардейцы закричали, пытаясь помочь своим собратьям, Леди вступила в схватку и свалила еще одного в потоке крови, но их было слишком много
  "ЛЕДИ!!!" закричала Санса, когда один из стражников воткнул ей в пасть половину копья.
   Арья издала дикий вопль, пытаясь заколоть одного из стражников. Но доспехи полностью остановили удар, и стражник отшвырнул Арью назад тяжелой пощечиной в перчатках.
   "Нет... Леди... нет..." Санса всхлипнула, когда грубые руки схватили ее сзади. "Ты убил леди!" - закричала она на стражника в полном облачении, нащупывая спрятанный кинжал и пытаясь вонзить его в шею. Стражник с рычанием схватил ее за руку, больно вывернув ее и заставив выронить кинжал, так как кости в ее руке хрустнули.
   Три оставшихся стражника в ливреях Дома Карон присоединились к еще одному, который нес ослабленную Джейну, и грубо понесли ее мимо жестоко выпотрошенного трупа Нимерии.
   "Она сломала шею, пытаясь сбежать по кухонной лестнице", - сказал грубоватый мужчина.
   "Джейна?" ошарашено спросила Санса.
   "Черт, она одна из лордов Старков?" - спросил охранник, державший Арью, которая все еще пыталась смотреть на солнечного отца и изломанную фигуру Нимеры.
   "Джейна!!!" закричала Санса.
   "Нет, она одна из служанок леди, с нами все в порядке", - сказал державший ее стражник.
   "Проскочили, сир..." - с облегчением сказал мужчина, бросив тело Джейны, как мешок с пшеницей, и повернулся: "Так, лорд Брайс ждет внизу, нам пора двигаться... хотя, если вы не против, я спрошу, сир Халтон, где Гил и Томмель?" - спросил он, пока они несли ее и Арью вниз по лестнице, не обращая внимания на ее бессвязные рыдания.
   "Их задрали волки", - ответил мужчина, нет, рыцарь, державший ее на руках.
   "Чертовы волки, один из них задрал двух Золотых Ключей внизу, чертова угроза..." - ворчал новоприбывший, ведя их по коридору в сторону двора Десницы.
   Санса пыталась обрести голос, глотая рыдания и пытаясь взглянуть на державшего ее мужчину: "Отпустите нас немедленно! Вы знаете, что случилось в последний раз, когда кровь северян пролилась на Юге?" Санса попыталась сказать ему об этом, но сир Халтон больно ударил ее по затылку.
   "Заткни свою пасть! Мы доставим тебя к королю Ренли тихо и спокойно!" - процедил он.
   "Король Джоффри - законный правитель..." - начала она, прежде чем ее развернули и ударили по лицу.
   "Я сказал "тихо и спокойно"!" - прорычал он, глядя на ее лицо: шрам над бровью запульсировал от гнева, когда его глаза опустились ниже.
   "Надо, чтобы она не пострадала, чтобы король не..." Их разговор внезапно прервался: он закричал, кровь потекла из задней части его колена, и он упал, открыв взору франта вид Брана с мечом, слишком большим для него.
   "Голлард!" - крикнул единственный стражник без заложника, бросаясь вперед. Бран уже вонзил меч в горло упавшего стражника, когда полукопье пробило легкие младшего брата, выйдя с другой стороны его груди в струе крови.
   "Арья с криком вышла из оцепенения, Санса тоже закричала, и стражник с копьем с усилием вытащил его, а Бран упал на пол. Несколько секунд он смотрел на них в замешательстве, его глаза быстро закрылись, и он издал небольшой тихий кашель с кровью, после чего лег неподвижно.
   "Браааан..." Санса застонала, ее ноги подкосились, и рыцарь, бросив ее на пол, подбежал к все еще кровоточащему телу Брана, перевернул его и ощупал рану руками.
   "Черт... Черт!!!" - прорычал рыцарь со шрамом, отпихивая стражника с копьем к стене, - "Это был сын лорда Старка, идиот!" - прорычал он.
   "А что мне оставалось делать, позволить ему убить Голларда?!" - прорычал другой стражник, когда Арья попыталась ослабить хватку похитителя, дико затряслась и заработала удар рукоятью кинжала по черепу.
   "Да, если понадобится! Черт!" - прорычал сир Халтон.
   "Он все равно мертв", - хмыкнул невысокий стражник, который держал Арью, опустившись на колени рядом с Голлардом и пытаясь нащупать пульс. Арья все еще выглядела ошеломленной ударом по голове, ее держали за шею, словно какую-то куклу для мамонтов.
   "Ты заплатишь за это, - прошептала Санса, глядя на разорванную грудь Брана. "Север обрушится на вас всех, как зимняя вьюга на поле цветов", - пообещала она, не переставая смотреть на Брана.
   "Я сказал молчать!" - прорычал рыцарь, влепив ей пощечину, от которой она упала на пол.
   "... Что нам теперь делать?" - спросила невысокая стражница, с головы Арьи капала кровь, и она смотрела на труп Брана потерянным взглядом.
   "Я скажу тебе, что сделает лорд Брайс: отдаст нас королю на серебряном блюде, а сам отправится на Север..." - в нарастающей панике произнес рыцарь.
   "Лорд Брайс так не поступит, мы служим его Дому уже несколько десятилетий..." - начал было копьеносец, но сир Халтон, схватив его за плечо, едва не нанес ему новый удар.
   "Что дороже лорду Брайсу, Филипп! Подумай! Два меча и рыцарь или перспектива использовать весь его дом в качестве разменной монеты для короля?! Подумай!" - прорычал он. Король может даже продать весь Найтсонг, что бы мы ни делали, если это позволит избежать войны с Севером... - пробормотал он, прислонившись к окну.
   "...Дай подумать...", - проговорил он, подперев голову рукой, когда башня погрузилась в тишину, нарушаемую лишь кроткими всхлипами Арьи и случайными криками боли, доносившимися со двора Десницы, хотя и они быстро смолкали.
   "Так, этого никогда не было. Мы так и не нашли лорда Старка, только их проклятых волков. Я спущусь вниз и прослежу, чтобы лорд Брайс или эти чертовы Золотые Ключи не поднялись. Вы двое отнесите девочек и мертвого мальчика в одну из комнат и ждите меня, - приказал он, и вскоре Санса, Арья и маленький Бран были заперты в одной из комнат.
   Санса смотрела на изломанную фигуру Брана рядом с ней: один из стражников не сводил с него глаз, а кровь все еще стекала вокруг его нового положения, небрежно брошенного на кровать.
   В дверь постучали, и она открылась, явив сира Халтона. "Во дворе чисто, только несколько золотых клоаков мародерствуют тут и там, - сказал он.
   "Что нам делать с девушками?" - спросил невысокий стражник, когда рыцарь схватил тело Брана.
   "Я скоро покажу вам, следуйте за мной", - приказал он, выходя из комнаты.
   Сансу и Арью быстро несли на плечах другие стражники, пока они спускались по последней лестнице и выходили во двор. "Как сказал добрый сир, тихо и спокойно, - прошептал копьеносец, приставляя кинжал к ее ребрам, и Сансе пришлось задержать дыхание, чтобы не закричать при виде септы, а затем и Алина, распростертых на булыжниках. Присутствовавшие при этом несколько Золотых плащей даже не потрудились поднять на них глаза, разбирая тела убитых гвардейцев Старка в поисках чего-нибудь ценного.
   Их быстро вынесли из Башни и понесли в сторону юго-востока, пару раз останавливаясь, чтобы дать пройти нескольким отставшим красноплащникам. Санса пыталась придумать, как вырваться, но у нее отобрали кинжал, и Леди была мертва. Она закусила губу, когда они добрались до восточной стены Красного замка: далеко-далеко внизу Черноводный залив разбивался о зубчатые скалы, едва освещенные четвертью луны, стоявшей высоко в небе.
   Копейщик прижал ее к каменной ограде, а другой стражник сделал то же самое с Арьей, когда внизу раздался еще один взмах руки. "Арья..." Санса прошептала, глядя на нее, прижавшуюся головой к твердому камню: "Арья... держись", - сказала она ей придушенным голосом.
   Арья в панике смотрела на нее, ежесекундно моргая и плача. Вдруг рыцарь швырнул тело Брана в море, и Санса снова зарыдала, когда его тело исчезло в волнах.
   "А ее мы тоже бросим?" - спросил невысокий стражник, поднимая Арью над гранатами; одна из ее туфель упала, когда она возобновила борьбу.
   "АРЬЯ!!!" кричала Санса, пытаясь вырваться из железной хватки копьеносца.
   "Сначала перережь ей горло, идиотка", - приказал сир Халтон.
   "Санса..." Арья всхлипнула, прежде чем стражник нарисовал кинжалом кровавую улыбку на ее шее, и кровь потекла по ее груди, когда она удивленно моргнула. Санса видела, как жизнь покидает ее глаза, как они опускаются, и голова ее повисла вперед, прежде чем стражник швырнул ее в море.
   Санса обнаружила, что не может закричать - голос заглох в ее горле, и она продолжала смотреть на волны и исчезающее тело сестры, ее рот медленно двигался, не издавая ни звука.
   "Этого будет достаточно, чтобы сделать ее мамой", - заявил стражник, тоже глядя вниз.
   "Вполне", - сказал сир Халтон, схватил стражника сзади и перерезал ему горло, ударив головой о кренеллий и позволив обмякшему телу отползти назад.
   "Что за черти!? Что ты делаешь!" - прорычал копьеносец, поворачиваясь лицом к рыцарю, держащему Сансу как щит и приставившему кинжал к ее горлу.
   "Убиваю всех свидетелей, на что, черт возьми, это похоже", - фыркнул рыцарь, потрясая кинжалом.
   "Отойди!" - закричал стражник, крепче прижимая к себе Сансу, и кинжал пронзил ее шею, по шее потекла кровь.
   Прости, Джоффри, я была недостаточно сильна... недостаточно умна... - подумала Санса, закрывая глаза.
   "Или что? Ты убьешь второго свидетеля? Ты никогда не был самым умным из парней", - рассмеялся рыцарь, и стражник с отчаянным ревом толкнул ее к нему. Рыцарь отбил ее одной рукой в сторону, отчего она ударилась о гранаты, а стражник бросился на него с кинжалом. Рыцарь на мгновение застыл в патовой ситуации, а затем выронил кинжал и свободной рукой схватил мужчину за ноги. Он издал мощный рев и с силой швырнул стражника на стену. Крик мужчины стал все более отдаленным, пока он несколько раз кувыркался по камням, прежде чем его забрало море.
   Санса едва успела подняться на ноги, как рыцарь схватил ее за плечи и еще раз прижал к стенам, по спине поползли мучительные толчки: он больно сжал ее плечи, а его рот впился в ее рот.
   "Нет ничего лучше, чем немного убийства, чтобы разогнать кровь, а?" - сказал он ей, разрывая слюнявый поцелуй. Санса вскрикнула от отчаяния, когда его руки стали рыться в ее груди, на которой все еще оставалась кровь Брана.
   "Я еще никогда не брал дочь лорда Парамаунта, так что придется действовать быстро", - прошептал он ей на ухо, и она снова закричала, желая, чтобы он просто убил ее.
   "Раздвинь ноги, шлюха, - зашипел рыцарь, когда рука обхватила его горло, а кинжал вонзился в глазницу. Рука потащила его назад, а Санса сползла вниз с крепостной стены и села на землю, прижав руки к груди: Джоффри держал голову рыцаря, словно младенца, а его кинжал поднимался и опускался над головой мужчины почти механически, когда он с рычанием и концентрацией наносил удары снова, снова и снова.
   С новым рыком Джоффри швырнул тело мужчины на пол. Внезапно он повернул голову и посмотрел на нее, и Санса рефлекторно вздрогнула, закрыв глаза и продолжая плакать. Его лицо смягчилось, он моргнул и сделал осторожный шаг, убирая кинжал в ножны.
   "Санса... - прошептал он, осторожно помогая ей встать, и она вцепилась в его шею, как в спасательный круг, отчаянно рыдая в его плечо.
   "Дыши, Санса... дыши...", - прошептал он, пытаясь направить ее куда-то, но ее слабые ноги заставили его споткнуться. "Помнишь, что я говорил тебе в Красной развилке? Санса, - сказал он, осторожно усаживая ее на пол, - Санса... помнишь, что я сказал тебе, когда мы плыли по реке?" - спросил он ее.
   "Ахг, ахг, тыг...", - бессвязно всхлипывала она, и Джоффри осторожно взял ее за щеки, глядя ей в глаза.
   "Дыши, Санса... дыши и вспоминай...", - говорил он ей, пока она терялась в этих стальных зеленых глазах, скрывавших в себе отчаяние и неудержимую ярость... и мягкую нежность, заставлявшую ее смеяться и улыбаться, в то время, которое казалось давным-давно.
   "Я... ты..." Санса вздохнула, глядя ему в глаза: "Ты говорил мне... быть... храброй", - сказала она, глубоко дыша, словно ребенок, только что научившийся говорить.
   "Говорил, говорил, Санса", - сказал ей Джоффри, и ей показалось, что она слышит в его голосе далекое, глубокое страдание, возможно, более суровое, чем когда-либо.
   Я... я должна... быть храброй ради него... Я должна не сдаваться, подумала она, пытаясь встать, и Джоффри помог ей.
   "Ренли наводнил Внешний двор своими людьми, у него золотые плащи Джоффри, - сказала она ему, когда они снова начали идти, держась друг за друга.
   Джоффри выглядел ошеломленным: "Черт, без Слинта... это имеет смысл", - сказал он, пока они шли, - "Ты помнишь, сколько людей осталось у ворот?" - спросил он ее, пока они шли.
   "Гейтхаус я не видела, но во внешнем дворе после того, как меня забрали, было не меньше двух, нет, трех десятков человек", - ответила она.
   "Слишком много... Ладно, придется идти другим путем. Идемте, я знаю тайный проход... правда, нам придется плыть до конца", - пробормотал Джоффри, оглядываясь и морщась.
  "Джоффри, твои раны..."
  "Со мной все будет в порядке, нам просто нужно продолжать путь", - сказал он, стиснув зубы.
   "Подожди, но Джоффри... как же мой отец?" - прошептала она, когда они пробежали мимо открытой двери в заброшенную юго-восточную башню.
   "Он не вышел из Большого зала, мне жаль, Санса", - сказал ей Джоффри, снова поморщившись от боли: каждый шаг по лестнице отнимал у него силы, он избегал упавших шлемов и кусков выброшенных доспехов.
   Санса прислонилась к каменной стене, чувствуя себя так, словно ее только что ударили по нутру. "Как?" - прошептала она хриплым голосом.
   "Я не уверена, но что-то случилось в Большом зале, и сталь была наготове. Единственное, что я знаю наверняка, - это то, что кто-то, кажется, сир Барристан, убил сира Лораса во время стычки, и Ренли был в ярости. Я слышал его крики на расстоянии нескольких этажей..." Джоффри осторожно взял ее за плечо и подтолкнул к себе. Санса покачала головой, продолжая двигаться вниз, слушая слова, которые предрешили судьбу ее отца. "К тому времени, как я добрался туда, можно было найти только тела... Прости, Санса", - повторил он.
   "Ты не виноват", - прошептала она, ее голос устал.
   "Вин. Я должен был это предвидеть. Убийство Бейлиша и Слинта, совершенное так открыто, должно быть, вывело Ренли из себя..." - пробормотал он с досадой.
   "... Это вы убили Мастера Монет?" - спросила она, широко раскрыв глаза.
   "Да", - ответил он после минутного колебания.
   Санса ничего не сказала, пока они бежали по длинному коридору, и Джоффри приоткрыл дверь в средних размеров погреб, где десяток Золотых Ключей грабили шкатулки с вином.
   "Один из них крикнул, прежде чем Джоффри метнул кинжал и тот вонзился ему в глаз: "Стоять, во имя К-!
   Остальные уже доставали мечи или готовили полукопья, когда Джоффри вытянул руку горизонтально, и Брайтроар материализовался в вихре пурпурно-золотых фракталов. Он прыгнул на другого золотого плаща, когда тот попятился назад, и разрубил его копье надвое, а затем обратным взмахом оторвал ему челюсть.
   "УМРИ!!!" взревел Серебряный Лев, материализовавшийся прямо за его спиной, и врезался в одного из золотых плащей, раздавив его под своими огромными лапами и вгрызаясь в его шею.
   Некоторые из Золотоклювых отступили назад, другие бросились на Джоффри с криками паники и страха, но Джоффри прокладывал среди них кровавый путь с золотым блеском Брайтроара, Звезды были рядом с ним и забивали насмерть всех, кто нападал с флангов. Однако один из фланкеров не был убит, а просто разбился об одну из разорвавшихся бочек с вином. Он неуверенно поднялся на ноги, глядя на расправу над товарищами, выхватил из-за пояса короткий меч и с бессвязным криком страха бросился на спину Джоффри, кончик меча злобно сверкал в свете масляных ламп.
   Санса бросилась на него прежде, чем он успел ударить Джоффри, и они повалились на каменный пол; мужчина кричал, а она, не зная, что еще сделать, засовывала пальцы ему в глаза. Санса продолжала надавливать на него, и в ушах раздался звук раздираемой плоти, похожий на рвущийся пергамент и раздавленные яблоки, а ее пальцы продолжали двигаться вперед, пока он кричал. Рука отбросила ее в сторону, прежде чем Брайтроар врезался в череп мужчины, но крики почему-то не прекратились.
   "Санса! Санса!!!" проревел Джоффри, и она вдруг поняла, что это она кричала все это время. Она наклонилась влево от трупа, и ее вырвало на землю, когда больше ничего не оставалось.
   "Я здесь, Санса, я здесь, - громко прошептал Джоффри ей на ухо, прижимая к себе, когда она покачнулась. Она крепко стиснула его руки, когда ее усилия не увенчались успехом и она снова начала плакать.
   "Пойдем, Джоффри... уедем отсюда, - пролепетала она между всхлипами, смаргивая слезы и стараясь не смотреть на кровь на руках, когда вставала.
   Я... я должна... быть сильной... - ошеломленно думала она.
   "Еще немного, Санса, еще немного", - яростно шептал Джоффри, когда они шли между трупами растерзанных Голдлкоков, хотя Серебряного Льва нигде не было.
   Джоффри что-то сделал с одной из бочек в дальнем углу, которая выглядела слишком разбитой, чтобы быть полезной, и она открылась, словно дверь. Вскоре они уже почти ползли по небольшому пространству, Джоффри вел за собой маленький факел, который он отвоевал у одного из мертвых Золотых Ключей.
   Во внезапно наступившей тишине за криками смерти и битвы стало слышно дыхание обоих, и Сансе потребовалось несколько секунд, чтобы успокоиться, пока она шла за Джоффри, крепко сжимая его руку. Тишина также позволила ей заметить, как слегка замирает дыхание Джоффри через каждые два шага, как он покачивается каждый раз, когда оборачивается, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, как он рисует кровавый след в коридоре.
   "Джоффри... остановись..." - прошептала она.
   Он озадаченно посмотрел на нее, когда она ощупала его грудь, мокрую от крови.
   "Должно быть, швы разошлись", - мрачно заметил он.
   "Что случится, если ты умрешь прямо сейчас?" Санса разорвала еще один кусок своего платья и перевязала его грудь. Долгие часы, проведенные за вязанием и изучением тканей, нашли свое применение в недрах Красного замка.
   "... Судя по всем признакам, Пурпур перезагрузит мир. Я проснусь в своей комнате через три дня после смерти Джона Аррена... и ты тоже", - сказал он ей, невольно поморщившись, когда Санса поскользнулась и слишком туго завязала повязку, все время держа сломанную руку подальше от его глаз.
   "Но только ты мог помнить..." наполовину спросила она.
   "Да... вспомнил бы... хочешь, чтобы я это сделал?" - спросил Джоффри, его голос был неразборчив.
   "Нет", - яростно ответила она, завязывая очередную повязку, заставив Джоффри вздрогнуть. "Ты не заставишь меня забыть об этом, Джоффри, я не позволю... Я... Это не может быть напрасно...", - прошептала она, ее голос стал жестким.
  "Ты будешь в целости и сохранности в Винтерфелле, твоя семья вернется" -
  "А что потом, Джоффри? Сколько раз ты видел мою семью в таком состоянии?! Сколько раз... Сколько раз ты видел меня такой?" - спросила она, сверля его взглядом.
   Джоффри уставился на нее с искаженным от боли лицом, когда Санса встряхнула его.
   "Скажи мне, - приказала она.
   "... слишком много..." прошептал Джоффри, избегая ее взгляда.
   Санса ничего не ответила, вновь обратившись к ране.
   Без слов Джоффри опустил рубашку и продолжил движение, хотя рука Сансы снова нашла его руку в темноте туннеля, а рев моря становился все ближе, когда они приблизились к источнику слабого лунного света.
   Джоффри с грохотом открыл потайную дверь-ловушку и помог Сансе подняться, когда она снова увидела пасмурную ночь, и только шум моря составлял им компанию. "Дай-ка я привяжу это, - пробормотал Джоффри, беря в руки веревку, привязанную к небольшому деревянному столбу у берега.
  Санса ничего не сказала, глядя на море и представляя, как труп Брана или Арьи вдруг выпрыгивает из пены и с глухим стуком падает на берег, а пустые глаза буравят ее...
  "Санса, пойдем", - мягко сказал он, и она последовала за ним в море, пробираясь среди темных волн. "Мы поплывем к небольшой пристани к северу отсюда, на небольшом расстоянии. Это небольшая рыбацкая деревушка, практически пригород Королевской Гавани. Если ты устанешь, просто сосредоточься на том, чтобы удержаться на плаву, а я сделаю все остальное", - сказал Джоффри, когда волны заплескали ее, омывая окровавленные руки.
   "Джоффри, если я умру здесь... не замыкайся в себе. Расскажи мне о том, что случилось, как только увидишь меня в Винтерфелле", - умоляла она.
   Джоффри ничего не ответил, глядя на нее, и волны плескались о его светлые волосы, испачканные кровью.
   "Пообещай мне, Джоффри", - приказала она, но ее мольбы остались без ответа: Джоффри продолжал идти против волн.
   "Идем, Санса!" - кричал он, словно не слыша ее.
   Море было холодным, соль грубо терлась о синяки и порезы на ее лице, а рука, которую рыцарь сжал в своей хватке, едва ли была больше чем мертвым грузом, пока она боролась с течением.
   Я не умру здесь. Я не могу, думала она, плывя по течению, а рука после каждого рывка отдавала толчками ужасающей боли.
   Я не забуду, думала она, пока ее зрение затуманивалось, туманное освобождение стремилось к забвению, окружая ее дымкой благополучия, волны качали ее, когда она пыталась поспеть за Джоффри.
   Я не оставлю его... - подумала она, моргая, и ее рука перестала болеть.
  -.PD.-
  Она проснулась от того, что жесткий песок прижимался к ее груди, куски ее разорванного платья падали позади, когда она боролась с невидимыми цепями. Подняв голову, она увидела, что Джоффри тянет веревку через пляж. Он упал на землю, и она увидела, как он срывается на крик боли и, возможно, раздражения.
   Санса, борясь с песком, поползла к нему. Пенистые волны больно били ее тело, пока она пробиралась по белому песку к его лежащей фигуре.
   "Давай, Джоффри, - прохрипела она, тряся его за плечи.
   "... Санса..." - прошептал он, медленно моргая. Он выглядел изможденным, истощенным, в потрепанной одежде и с кровоточащими ранами. Ей показалось, что она выглядит примерно так же. "Течения... мы проскочили...", - попытался объяснить он, и Санса с ужасом увидела, что впереди нет ни следа цивилизации, лес из деревьев и кустарника, а за спиной - только море, горизонт все больше и больше освещался заходящим солнцем.
   "Мы должны... сойти... на берег... Ренли..." Джоффри заикался, дрожал, отчаянно пытаясь говорить связно, глаза его были дикими.
   "Он пошлет поисковые отряды, - понимающе прошептала Санса. Он не мог позволить законному королю и наследнику ускользнуть из его рук после переворота, его нужно было найти любыми способами... даже если это означало прочесать все земли, берега и моря в радиусе ста миль от Королевской Гавани, дороги, деревни, леса и побережье.
   "Пойдем, - прошептала она, помогая ему подняться, обхватывая рукой его обманчиво легкий вес и неся его к лесу. Должно быть, они представляли собой жалкое зрелище - два потрепанных, хромающих силуэта на фоне грядущего рассвета. Джоффри, похоже, не очень-то помогал: Санса, спотыкаясь вслепую, медленно, но уверенно шла к лесу, с каждым шагом поднимая большую часть веса Джоффри.
   "Дева не спасает своего рыцаря, обычно все происходит наоборот", - шептала она, пока они хромали вместе, проходя мимо первых кустарников и небольших деревьев. Она поняла, что дрожит так же сильно, как и Джоффри, и была слегка озадачена тем, что совершенно не контролирует свои беспорядочные движения.
   "Послушные девицы - это скучно", - прошептал Джоффри с полуулыбкой, его глаза были почти закрыты, поскольку он оставил все управление Сансе.
   "Я думаю, ты будешь жить, Джоффри", - сказала она ему с разбитой улыбкой. Игривое подшучивание отвлекло ее от широко раскрытых глаз и удивленного лица Арьи, когда кровь бежала по ее груди, а Бран кашлял кровью и закрывал глаза. Это помогло ей не обращать внимания на постоянную мучительную пульсацию другой руки, распухшей и злой, когда она безвольно повисла, на опухшую половину лица и на жгучие толчки, отдававшиеся в теле со всех сторон после каждого шага.
   Прихрамывая, они добрались до небольшой лесной поляны, и Санса привалилась всем весом к поваленному дереву, образовавшему неправильный треугольник между его сломанной длиной, пнем и землей. Несколько кустов росло у поваленного дерева, превращая его в бессистемное укрытие.
   "Надо вернуть тепло тела, - прошептал Джоффри, снимая остатки промокшей рубашки, и только его потрепанные штаны защищали от непогоды, а Санса устало улыбнулась ему.
   "Хотела бы я сейчас увидеть лицо септы Мордейн", - капризно сказала она ему, разрывая остатки платья, пока не осталась только ее маленькая одежда. Ей вдруг вспомнилась изломанная, изрезанная форма септы, раскинувшаяся на булыжниках, вокруг которой застыла кровь, а ее вечно суровое лицо приобрело необычайную вялость в смерти.
   Она быстро вздохнула, застонав, и попыталась остановить рыдания, но не смогла - они становились все громче и чаще, и она попыталась спрятать лицо от стыда за отсутствие самоконтроля. Джоффри без слов утешил ее, обняв, и они оба легли на землю, бок о бок под сломанным деревом, и дрожали вместе, их тела переплелись, пока солнце медленно поднималось с востока, а резкий холод заставлял Сансу медленно моргать.
  -.PD.-
  Санса проснулась от того, что Джоффри удрученно смотрел на кучу хвороста, держа палку в ободранных руках. Раны на его груди уже не кровоточили, но казались почерневшими, а желтый блеск покрывал их широкими сердитыми полосами. Она подошла ближе, с трудом сдерживая крик, когда взялась за сломанную руку. Она выглядела распухшей и уродливой, точно кусок плоти, каким-то образом прикрепленный к ее руке. Санса, твоя рука... - прошептал он, глядя на нее.
   "Твоя едва ли лучше", - сказала ему Санса, глядя на деревянные осколки, которыми они были усеяны.
   "Пытался разжечь костер... не смог найти в себе силы, чтобы держать хороший тембр", - сказал он, прокашлявшись.
   "Очень жаль", - сказала она, глядя на них. Солнце, казалось, дошло до самых их спин, оседая на западе по мере того, как холод становился все более и более пронизывающим. "Проспал почти весь солнечный день..." - ворчала она.
   "Вряд ли в этом виновато солнце", - язвительно заметил Джоффри.
   "Да, это твоя вина. Надо было меня разбудить", - с насмешливым возмущением сказала она, подползая ближе и прислоняясь к нему, влекомая теплом его тела, как мотылек к свечам.
   "Как я мог потревожить такую спящую красавицу? Это было бы преступлением", - сказал он совершенно искренне, каким-то образом выкапывая откуда-то из глубины души клочок насмешливого энтузиазма.
   Санса опустила взгляд на море порезов и синяков, покрывавших ее, ощущая опухшую, пульсирующую щеку и глядя на свою руку, похожую на перезрелый фрукт. Она не смогла подавить неясное истерическое хихиканье, несколько слезинок потекли по ее лицу, когда хихиканье переросло в сильный приступ кашля. Кашель едва позволял ей дышать, настолько частым он был. Джоффри обеспокоенно погладил ее по спине, пока она продолжала кашлять, и, наконец, сделал быстрый, неглубокий вдох, когда она вернула контроль над легкими.
   Они молчали, пока солнце исчезало, а луна появлялась вновь, и крошечные звездочки медленно появлялись на небе, тишину нарушало лишь несколько одиноких покашливаний Джоффри. "Мы ведь не собираемся покидать этот лес живыми, верно?" размышляла Санса.
   "Нет", - ответил Джоффри спустя мгновение.
   "... и все эти моменты, боль, отчаяние, потери... они исчезнут навсегда? Вычеркнуты из жизни?" - спросила она.
   "... Да, Санса, ты ничего не будешь помнить об этом", - сказал он так, словно это было благословением.
   "И ты больше никогда не позволишь мне даже заговорить с тобой, ты будешь бежать от меня еще сильнее, чем раньше...", - сказала она.
   Он не стал отрицать.
   "Ты поклянешься, во имя своей упрямой глупости... - последнее слово она произнесла так, что в глубине души запылал медленный огонь, - никогда больше не заставлять меня проходить через это. Чтобы никогда больше даже не помышлять о подобном. Ты закроешься в своем собственном разуме, как никогда прежде, изолируешься от всех, пока не станешь неотличим от призрака, будешь яростно бороться с концом света, пока твой разбитый разум не будет окончательно разрушен, пока ты не погрузишься в одиночество и отчаяние настолько, что уже никогда не сможешь выбраться", - слова лились из нее.
   Она почувствовала, как Джоффри прижался к ней и отвернулся: "Санса..."
   "Скажи, что я ошибаюсь, Джоффри", - жестко сказала она.
   "... порой ты бываешь очень упрям...", - попытался он перевести разговор в другое русло, но Санса схватила его за подбородок здоровой рукой и толкнула так, чтобы он мог сказать это ей в глаза.
   "Скажи мне, - приказала она, глядя в его бледно-зеленые глаза.
   Он глубоко вздохнул, и напряжение исчезло из его тела: "Я скажу, прости, Санса... Я увлекся... всем...", - извинился он за... все в этой жизни, предположила она.
   "А ты будешь просто смотреть на меня, широкоглазую, наивную лань, не имеющую ни малейшего представления о мире, и просто... просто будешь продолжать идти по своей одинокой тропе, истерзанной до неузнаваемости...", - ревностно произнесла она.
   "Прости, Санса, но другого выхода нет, - сказал он, отводя взгляд.
   Санса резко вдохнула воздух и впилась ногтями в щеку Джоффри, когда он снова повернулся к ней лицом: "Кроме этого, есть", - яростно прошептала она.
  Музыка
  --
  AN: Right click, set to loop.
  
  Послушай, Санса, я знаю, о чем говорю", - торопливо заговорил он, слова быстро вылетали из его рта, - "Пурпурный..."
  "Ты не помнишь?" - сказала она, глядя ему в глаза, - "Ты говорил мне, тогда, в твоей комнате", - сказала она.
   "Я сказал тебе? Что я тебе сказала?!" - спросил он, его дыхание участилось, а глаза расширились в панике и отрицании.
   "Ты сказал мне, Джоффри", - сказала она, отводя взгляд и переводя дыхание. "Я все еще чувствую себя человеком, а не "частью оружия"... но, полагаю, никогда не удастся узнать, что должен чувствовать якобы настоящий человек... - вздохнула она, глядя на звезды, - Философия никогда не была любимым предметом мейстера Лювина..."
   Джоффри открывал и закрывал рот, как рыба, медленно качая головой: "Санса, я... я бы никогда не сказал тебе..."
   "Но ты сказал, ты сказал, Джоффри", - вбила она в его расширившиеся глаза. "Ты сказал мне правду. Что я была лишь частью... оружия, созданного, чтобы остановить Долгую ночь. Что мы должны были жить и умереть вместе, чтобы остановить ее. Как лук и стрела, колесо и ось... ты говорил мне, Джоффри", - сказала она.
   "Нет... Нет..." - повторял он, словно переживая кошмар.
   Ты пробормотал что-то об экспериментах, чтобы использовать одну часть "оружия", а не две... там, в палатке, во время турнира. Только потом я понял, что ты говорил о себе... после твоего признания в Красном замке... оружием было не заклинание, а ты сам. Ты говорил о том, что пытаешься найти способ победить Долгую ночь без другой части... без меня, - сказала она.
   "Маковое молочко... нет..." Джоффри замолчал, когда на него нахлынули смутные обрывки воспоминаний, и тяжело задышал, пытаясь и не пытаясь сказать хоть что-то, хоть что-то, что могло бы отвести от него череду вопросов.
   "Да... Я не знал, что и думать. Мне сказали, что ты не человек, а некое мыслящее оружие... и что мы - родственные души... Наверное, это было самое романтичное, что мне когда-либо говорили, - сказала она с вымученной полуулыбкой, - Это окончательно развеяло мои сомнения по поводу твоих чувств... - она сконфуженно фыркнула. "Семь помоги мне... мне кажется, что это было много лет назад..." - прошептала она.
   Он ничего не ответил, глядя на нее с отчаянием, словно его загнали в угол.
   "Есть способ, Джоффри, - яростно сказала она ему, и холод исчез из ее сознания, даже когда она задрожала еще сильнее, - есть способ заставить меня вспомнить..." - настаивала она.
   "Я сделаю так, что Роберт никогда не вернет Неда и твою семью в Королевскую Гавань. Санса, тебе не придется вспоминать, я позабочусь о том, чтобы они были в безопасности! Обещаю, я сделаю... - отчаянно пытался он, пока Санса не почувствовала, как ее лицо снова запульсировало от боли.
   "ЭТО НЕ О НИХ!" - закричала она, после чего разразилась огромным приступом кашля. "Было бы ужасно приятно забыть лицо Арьи, когда она смотрела на меня в страхе и непонимании, не веря в то, что из ее шеи продолжает хлестать кровь!" - бушевала она, когда кашель прошел, - "Думаешь, мне не понравится забыть о разорванной на части голове Леди? Думаешь, мне было бы неприятно вернуться в Винтерфелл, к своей семье?! Быть ласковой девочкой, не замечающей этой ужасающей реальности!?" - сказала она и снова заплакала, жестом указывая на поляну.
   "Я могу сделать так, чтобы это случилось, Санса", - прошептал Джоффри.
   "Ты не сделаешь этого", - прошептала она в ответ, глядя на него с решимостью, даже когда слезы беззвучно покатились по ее щекам. "Клянусь всеми богами, которые могут наблюдать за нами в этот момент, клянусь Джоффри, я не позволю тебе уйти одному. Я не позволю тебе заставить меня забыть. Я не оставлю тебя одного до конца света, - сказала она так, словно произносила космический закон, - Если я лишь часть оружия, то пусть будет так... но я буду там, где мне место. Рядом с тобой... И если Долгая ночь уничтожит нас вместе, как ты шептал в Красном замке, я умру, зная, что сделала все, что могла. Смерти Брана, Арьи, отца, Джейна и всех остальных будут иметь смысл", - сказала она, превозмогая праведность своих слов, когда ее душа затрепетала в знак согласия, а адреналин захлестнул ее тело.
   Джоффри в отчаянии покачал головой: "Ты не понимаешь..." - попытался он.
   Санса яростно поцеловала его, обхватив его голову своей рукой. Поцелуй был почти жестоким, поскольку напряжение последних нескольких дней достигло крещендо, потери и отчаяние кристаллизовались в пьянящую решимость. "Я понимаю это, - прошептала она, когда ее сердце забилось, и она разорвала поцелуй, а Джоффри ошеломленно смотрел на нее.
   "Это потому, что мы созданы такими...", - прошептал он.
   "Но разве это делает ее менее правдивой? Забудь о причине, Джоффри, почувствуй... - прошептала она, прижимаясь лбом к его лбу. Все запреты исчезли, и она отчаянно пыталась заставить его понять, ее рот двигался по собственной воле, следуя тому, что казалось фундаментальной истиной в самой глубине ее существа, - мне все равно, кто это сделал. Мне все равно, назовешь ли ты это любовью или внушением. Это. Есть. Я не знаю, как мы должны остановить конец света... но мы сделаем это вместе, я знаю это... и ты тоже знаешь".
   Джоффри казался почти потерянным, его лоб по-прежнему прижимался к ее лбу, веки дрожали, глаза были закрыты, и он шептал что-то нечленораздельное, не в силах отрицать простую истину. Санса уже давно покинула знакомые берега, и женская сдержанность исчезла вместе с ветром, когда она продолжала прижиматься к его лбу, словно могла по собственной воле войти в пурпурные чары: "Не сражайся с ними в одиночку. Возьми меня с собой..." - умоляла она, закрывая глаза.
   Наступило долгое молчание: они замолчали, но каким-то образом продолжали общаться, и Санса нашла руку Джоффри.
   "Так и должно быть..." - прошептал он.
   "Как и должно быть", - прошептала она в ответ.
   "Это будет за гранью ужаса, за гранью отчаяния... за гранью того, что ты можешь постичь... Боль, которую ты испытала здесь, ничто по сравнению с тем, что тебя ждет, Санса, ничто по сравнению с гневом Пурпурных, ничто по сравнению с муками, которые будут ожидать тебя после каждой смерти, как часы, эльдрическая тварь, глядящая сверху, смеющая оглянуться и потерять рассудок, пока она сокрушает тебя сквозь эоны времени", - умолял он.
   "Ты говорил мне быть храброй", - сказала она, представляя, как ее лицо кривится под огромным, чудовищным фиолетовым глазом, смотрящим с высоты, ветры и волны неестественно отползают назад, как солнце поднимается с запада и садится на востоке в разгар агонии, а слова Джоффри рисуют картину грядущих событий.
   "А люди... твои друзья, твоя семья, все... спустя годы, десятилетия они всегда будут такими же, они всегда будут смотреть на тебя, как ты был, никто не будет понимать тебя, каждое взаимодействие заставит тебя вспомнить, что ты потерял, каждое слово, которое они произнесут, разорвет твою душу, когда люди, которых ты знал, вернутся к стандарту, смех, печаль и дружба, потерянные в тумане времени, чтобы никогда не увидеть снова, так много раз ты начнешь забывать, что каждая версия знала и какая часть их личности была с ними во времена до того, как ты проснулся... снова и снова, и снова, и снова, и снова..." Джоффри произносил слова как страшное пророчество, почти в трансе.
   Санса беззвучно всхлипнула, когда в голосе Джоффри зазвучала ярость. Она не могла даже представить себе это проклятие, но ее лицо напряглось, и она вздохнула.
   "Я буду иметь тебя... и ты будешь иметь меня...", - прошептала она.
   "Санса...", - отчаялся ее суровый защитник, не желая отступать, и от ее упрямства у него на глаза навернулись слезы, хотя сталь и плоть не разрывались. "Санса... - взмолился он.
   "Что бы ни случилось, мы встретим это вместе", - прошептала она.
   Джоффри ничего не ответил, лишь далекий рокот моря и редкое щебетание диких птиц нарушали тишину, когда солнце полностью скрылось, и Джоффри глубоко вздохнул.
   "Мне понадобится чистая территория, - прошептал он так тихо, что Сансе пришлось напрячься, чтобы расслышать его.
   "Подойдет ли середина поляны?" - спросила она, когда в глубине ее души что-то взревело, и она услышала, как кровь хлынула через все ее тело.
   Джоффри открыл глаза и уставился на поляну, его лицо медленно ожесточалось от того, что должно было произойти. "Сойдет", - сказал он, кивнув.
   Санса приглушенно вздрогнула и пошла за ним, придерживая сломанную руку другой рукой, пока Джоффри, прихрамывая, шел к центру небольшой поляны, его шаг становился все более уверенным по мере того, как он дышал.
   Наше творение было несовершенным, первоначальная "часть", которая должна была соединить наши "сущности"... наши души, не была создана с самого начала... со временем мне удалось создать своего рода замену", - объяснил он, повернувшись к ней, и на его лице застыла та же уверенность, та же восходящая решимость, которую Санса чувствовала в себе. Поморщившись, он опустился на колени, убирая листья и ветки с центра поляны.
   "Что мне делать?" Санса спрашивала его, помогая расчищать площадку, и сердце ее выходило из-под контроля, когда она тяжело дышала, а кожа покрывалась мурашками, когда Джоффри встал и закрыл глаза.
   Брайтроар материализовался в вихре золотисто-пурпурных фракталов, уверенно держась в его руках, он испустил долгий, измученный вздох и открыл глаза, чтобы посмотреть на нее. "Встань передо мной на колени, руки в боки... Брайтроар послужит, так сказать, импровизированным мостом души... Будет больно, Санса, - сказал он, глядя на нее со слабой надеждой.
   Не поддаваясь страху и надежде Джоффри, она подошла к нему и сделала еще один глубокий вдох. Через мгновение она опустилась на колени, и боль превратилась в далекое воспоминание, а все ее тело напряглось в тревоге. "Это... это нормально?" - спросила она, глядя на него сверху: золотой блеск Брайтроара придавал поляне слегка желтый оттенок, а серебряная рукоять смотрела на нее сверху.
   "Да..." прошептал Джоффри, все еще глядя на нее.
   "Мне нужно будет что-то делать во время... ритуала?" - спросила она.
   "Не знаю, может быть... - сказал он, выражение его лица было озабоченным, - Мы лишены частичек наших изначальных, созданных форм, так что это может все усложнить... В конце концов, мы были предназначены для этого", - объяснил он.
   "Это должно было случиться..." прошептала Санса, моргая.
   "... Да, это должно было случиться", - горестно произнес Джоффри, подняв глаза к небу.
   "... Сделай это, Джоффри", - прошептала она, глядя на меч, который все еще лежал острием на земле.
   "Санса... назад дороги нет, мы будем связаны..."
   "Пока Долгая ночь не уничтожит нас". Не та свадебная клятва, которую я ожидала произнести", - сказала она с забавной улыбкой, скрывавшей зарождающийся ужас, который медленно овладевал ею, когда она смотрела на свою смерть. Холод, оцепенение, хуже любого физического холода, темная яма, которая учащала дыхание и доводила ее почти до паники, когда она смотрела на острый клинок.
   Если что-то пойдет не так, все вокруг почернеет... и Джоффри будет продолжать жить, никогда больше не рискуя повторить эту цепь событий... вот что больше всего пугало ее в этот момент.
   Джоффри улыбнулся в знак горького поражения и слегка кивнул. Он закрыл глаза, сосредоточившись на чем-то, и Санса затаила дыхание, стараясь не издавать ни звука, чтобы не отвлекать его. Ей показалось, что ветер усилился, когда Джоффри сделал глубокий, медленный вдох, и меч медленно поднялся над ее грудью, когда его руки прошли над головой и он ухватился за рукоять.
   "Я найду тебя в Винтерфелле", - монотонно произнес он в высшей степени сосредоточенно, в его голосе не осталось и следа сомнения, а глаза оставались закрытыми, лицо - безучастным, как это было принято у Джоффри, когда он медитировал.
   "Я буду ждать тебя, - прошептала она, глядя на золотой клинок.
   Она смотрела на него, казалось, целую вечность, темное небо почти подавляло сияние Брайтроара, тысяча воспоминаний промелькнула перед глазами за секунду, прежде чем Джоффри внезапно опустился и валирийская сталь вонзилась в ее сердце.
   Ужасная боль быстро сменилась оцепенением, и мир потерял четкость: она медленно моргнула, а Джоффри в ужасе открыл глаза.
  Нет
  Нет
  Она попыталась заговорить, но не смогла, и сознание ее затуманилось, когда она закрыла глаза, и тихая ночь стала совсем темной, и она погрузилась в забвение.
   -.PD.-
   ВДОХНУВ ВОЗДУХ, ОНА ЗАКРИЧАЛА, И БРАЙТРОАР ЗАСИЯЛА, КАК НОВОРОЖДЕННОЕ СОЛНЦЕ - ОНА ОТЧАЯННО ВЦЕПИЛАСЬ В ПУРПУРНЫЙ СВЕТ ДУШИ ДЖОФФРИ, И МОЛНИИ ВЫРВАЛИСЬ ИЗ ИХ УТЕЧКИ, СЛОВНО КОЛОССАЛЬНЫЕ ПАУКИ, ПОЛЗУЩИЕ ПО ЗЕМЛЕ, ИХ КРИКИ АГОНИИ ПЕРЕПЛЕЛИСЬ, КОГДА ОНА НАПРЯГЛАСЬ, ЧТОБЫ СХВАТИТЬ ЕГО СКВОЗЬ МОГИЛЬНЫЙ ГУЛ ТУННЕЛЯ... ЖГУЧИЕ МОЛНИИ ПРОНЕСЛИСЬ ЧЕРЕЗ ВЕСЬ ЛЕС И ЗА ЕГО ПРЕДЕЛАМИ, ИСПЕПЕЛЯЯ ВОЗДУХ, И КЛУБЯЩИЙСЯ АД ПОГЛОТИЛ ИХ, И ОНА КРИЧАЛА В АГОНИИ, ДЕРЖАСЬ ЗА НЕГО, И ОГРОМНАЯ БЕСКОНЕЧНОСТЬ ЛЕГЛА НА НИХ, И ИХ МЫСЛИ СТАЛИ ЕДИНЫ, КОГДА ОГРОМНОЕ КОПЬЕ ЗОЛОТИСТО-ФИОЛЕТОВОГО СВЕТА ПРОНЗИЛО ЕЕ САМОЕ СУЩЕСТВО И СКРУТИЛО...
   -:PD :-
  Arc 5: Partners. Глава 41: Сильнее.
   Арка 5: Партнеры.
   -:PD :-
  Глава 41: Сильнее.
   Джоффри проснулся с криком.
   Он лежал на полу, задыхаясь, Сандор осторожно помог ему подняться, и он глубоко вдохнул свежий воздух.
   "Это был всего лишь кошмар, мой принц, - с легким раздражением сказал Гончий.
   Джоффри проигнорировал его, покачав головой, и только помассировал занывшие виски. Он украдкой взглянул на свою кровать, наполовину ожидая увидеть Сансу, мрачно моргающую от утреннего света.
   Неловко было бы объяснять, с сожалением подумал он, увидев лишь грязные простыни.
  ...
   Санса
  Клянусь богами... - ошеломленно подумал он.
   "Принц Джоффри?" озадаченно спросил Сандор, заметив, что руки принца слегка дрожат.
  Готово
  "Сандор, приготовь двух лошадей", - приказал он, опускаясь на колени рядом со своей кроватью и наполовину заползая под нее, а затем выходя с Брайтроаром, спрятанным в ножнах из драконьей кости.
   "Мы отправляемся в Винтерфелл через двадцать минут", - сказал он, сосредоточившись, сомнения и надежды боролись в его животе, и он скрывал тревожную гримасу.
   -:PD :-
  Через Коронные и Речные земли они ехали так быстро, что каждые три дня им приходилось покупать новых лошадей. Сандор выглядел искренне озадаченным, и Джоффри не мог его за это винить. Он смутно помнил, как настороженно отнесся к небольшому путешествию Роберта на север, еще во время его первой жизни... Его резкая перемена мнения, должно быть, оставила гончую в замешательстве, особенно сильном. Он с трудом вспомнил, почему его так мутило от перспективы посетить Винтерфелл... теперь же вдохнуть свежего воздуха вдали от запахов Королевской Гавани было для него желанным удовольствием.
   Он добрался до Винтерфелла менее чем за две недели, и бабочки запорхали у него в животе, когда огромная серая форма древней крепости внезапно возникла вдали после того, как он миновал особенно лесистый холм.Ему пришлось сдерживать дыхание, когда он проскакал мимо распахнутых дверей Внешней стены, и гвардейцы Старка с любопытством смотрели на него, а
  Столица, должно быть, прислала ворона, подумал он, когда гвардейцы позволили ему проехать в конюшню, бросив лишь несколько беглых взглядов и отвесив несколько ржавых поклонов. Похоже, они ждали его.
   А может быть, это были просто Кранногмены - они всегда любят притаиться, когда Роберт пересекает Шею... должно быть, они тоже следили за мной.
   "Принц Джоффри!" - крикнул Родрик Кассель, быстро спустившись по последней лестнице, ведущей в Южную башню, - "Добро пожаловать в Винтерфелл... Мы не ожидали королевского каравана так рано, - сказал он со слабым оттенком неодобрения, подойдя к ним и поклонившись.
   Уверен, что не ожидали... - подумал Джоффри, когда сир Родрик почтительно кивнул Гончей. Сандор ответил ему ворчливо, как будто это была пустая трата времени.
   "Сир Родрик, простите за беспокойство... Я слишком нетерпелив из-за вечных задержек и решил поехать впереди отца", - кивнул Джоффри, прежде чем сойти на землю. Он немного понаблюдал за Винтерфеллом без шума, вызванного прибытием короля, и нашел его гораздо более тихим и спокойным местом. Слуги чистили конюшни рядом с ним, еще несколько человек ухаживали за его измученной лошадью, выполняя задачу, на которую в Красном замке ушло бы десять человек. Гвардейцы выполняли свои обязанности с почти скучающей привычностью, пока хозяин охоты кормил гончих Винтерфелла.
   Джоффри пришлось сдержать себя, чтобы не броситься бегом к Главному замку.
   "Достаточно нетерпелив, чтобы оставить свою лошадь полумертвой, мой принц?" спросил Родрик с ехидством в глазах, которое, тем не менее, никогда не переходило в неуважение. Сир Родрик Кассель не был человеком, непривычным к "утонченным" способам поведения на Юге... жаль, что Нед всегда оставлял его на Севере, слишком далеко, чтобы помочь ему.
   "А, ну да, сейчас у меня редко бывает возможность ехать так быстро, как только могу", - сказал он. Оправдание было настолько неубедительным, что он почувствовал, как Сандор закатил глаза, сидя у него за спиной.
   ...Я не должен был знать, что он сир Родрик, не так ли?
   "Княжеские обязанности достаточно занимают вас, мой принц?" Сир Родрик слегка приподнял бровь, когда Джоффри подошел к нему и слегка поморщился.
   Возможно, было бы неплохо покончить с этим побыстрее.
   "Да. Большой зал лежит в той стороне?" - наполовину спросил он, указывая. Торопливый, неуклюжий вопрос послужил достаточным напоминанием сиру Родрику о его вежливости, и тот решительно кивнул с полуизвиняющейся улыбкой.
   "Вы правы, мой принц. Простите мне мои манеры, вы, должно быть, проголодались после столь тяжелой поездки", - поправил он, приглашая пару следовать за ним в Главный замок.
   Сандор принял отставку Джоффри благодарным кивком, радуясь тому, что наконец-то отдохнул после безумной скачки на север. Другой слуга направил его к комнате, в которой он остановится, не слишком далеко от комнаты Джоффри.
   Голос сира Родрика стал наполовину приглушенным, когда Джоффри сосредоточился на своем дыхании, пытаясь внушить себе чувство спокойствия, как камень, погружающийся в глубину. Волнение все еще было достаточно сильным, и Джоффри с трудом сосредоточился на словах мужчины, который вел его через холл замка, и едва не столкнулся с леди Кейтилин, когда сир Родрик остановился.
   "Леди Кейтилин Старк, мой принц, - произнес мастер над оружием, и Джоффри слегка поклонился матриарху Старков, которая, похоже, спешно накладывала мази и пудру, чтобы придать себе южный оттенок.
  "Для нас большая честь принять вас, мой принц", - сказала она с очаровательной улыбкой
  "Это честь для меня, леди Кейтилин", - ответил он со смешанными чувствами. "Лорд Эддард в отъезде, я полагаю?" - рискнул он.
   "Да, у него были кое-какие дела в одной из дальних деревень. Не хотите ли вы присоединиться к нам за ужином?" - спросила она.
   "С удовольствием, миледи", - ответил он, благодарно кивнув.
   Импровизированный ужин со Старками на этот раз оказался раздражающим. Робб, Бран и Арья присоединились к леди Кейтилин в неловкой игре, пытаясь завладеть вниманием юного принца, но Джоффри был слишком одурманен, чтобы играть свою роль.
   Санса к ним не присоединилась. Леди Кейтилин извинилась за дочь, сказав, что та плохо себя чувствует последние несколько дней... что только подогрело нетерпение и настороженность Джоффри.
   Наконец, когда ему казалось, что он вот-вот лопнет, трапеза подошла к концу. Ночь уже опустилась на Винтерфелл, когда ему наконец разрешили побродить, и ноги быстро принесли его в опочивальню Сансы.
   Он замешкался на целую секунду, прежде чем постучать в дверь - не так мягко, как ему хотелось бы.
   "Да?" - раздался голос с той стороны.
   Сработало? Боги, неужели получилось?! в бешенстве спрашивал он себя, не зная, какой ответ хотел бы услышать.
   "Это Джоффри", - сказал он, его голос звучал придушенно.
   Послышался звук движения, и дверь внезапно распахнулась, явив удивленную Сансу, которая в шоке смотрела на него.
   "Джоффри?!" - зашипела она, и если у него и были какие-то сомнения после этого, то они развеялись от настоятельной необходимости и знания в ее глазах.
   "Санса, - прошептал Джоффри, и она вдруг обняла его, дико задрожав.
   "Клянусь Семерыми... Джоффри... - прошептала она, содрогаясь, - на мгновение я подумала, что все это было кошмаром, но в глубине души..."
   "В глубине души ты знала", - сказал он, и жесткость покинула его тело, когда он нежно обнял ее в ответ, сумев подавить свои чувства. "Нам нужно поговорить внутри", - добавил он, когда осознание огромности содеянного окончательно овладело им.
   Санса сделала шаг назад, взяв себя в руки, и быстро кивнула.
   -:PD :-
  "Я думала, на это уйдет месяц, - сказала Санса, когда они шли через Годсвуд, - чтобы добраться сюда, я имею в виду", - добавила она с запозданием.
   "Обычно так и бывает... но я не мог ждать Роберта, тем более в этом проклятом доме на колесах..." Джоффри фыркнул и покачал головой.
   Теперь они действительно были связаны между собой, их судьбы переплетены во благо или во вред. Теперь у него появился соратник в бесконечной борьбе с Циклом благодаря махинациям Пурпурных. Он все еще был несколько ошеломлен последствиями - их было слишком много, чтобы осознать их.
   "Что случилось... после того, как нас разлучили?" - наконец произнес он вопрос, который грыз его изнутри, внимательно наблюдая за ней, пока они сидели на ветке у Крестного леса.
   Санса вздрогнула, отвернувшись, и Джоффри почувствовал, как в его животе разверзлась яма. "Мне было немного больно, - сказала она, постукивая себя по коленям, - как будто Брайтроар продолжал пронзать мое тело, буря пламени поглощала меня, даже когда я... - она запнулась и на секунду посмотрела на него, прежде чем покачать головой. "Со мной все будет в порядке", - попыталась она успокоить его.
   Должно быть, на его лице отразился ужас.
   "Санса, я..."
   "Даже не начинай!" - перебила она его, демонстрируя ту сталь, которую он видел мельком, ту сталь, которая доминировала в последние часы ее жизни. "Я имела в виду то, что сказала, Джоффри, и дело сделано. Теперь единственный путь - вперед", - властно сказала она.
   Джоффри глубоко вздохнул, наклонив подбородок вниз. "Как это было? Снова увидела свою семью?" - спросил он ее.
   Санса шумно сглотнула, моргнув. "Тяжело", - просто ответила она. Спустя несколько минут, проведенных под деревом Сердца, она рассказала об этом подробнее, и красные листья затрепетали в ее волосах. "Я плакала... много... Я не могла сдержать себя... Я...", - с трудом выдавила она, закрывая глаза.
   Джоффри понял, что это было огромным усилием. Санса показала себя уязвимой после всего, что она сделала, чтобы он считал ее ценностью, а не обузой, кем-то, кого не нужно опекать, но на кого можно положиться. Демонстрация доверия.
   Поэтому он ничего не сказал, позволяя ей пережить молчаливую боль и сопротивляясь желанию прижать ее к себе.
   "Я справилась, когда увидела Брана, но Арья... Я не могла перестать вспоминать, как ее горло...", - она прервалась, глубоко вздохнув, прежде чем покачать головой. "Я справилась", - закончила она, смахнув слезы.
   Джоффри осторожно взял ее за руку, глядя на свежий летний снег, и они погрузились в молчаливое общение.
   Он мог бы сказать, что теперь они вместе, что он будет рядом с ней, что путь, который им предстоит пройти, будет темным и полным опасностей... но все это осталось невысказанным. Она знала, как знала и он. Не было нужды в словах, пока они сидели и готовились к тому, что им предстоит.
   "И каков же план?" с легкой улыбкой спросила Санса, нарушив молчание.
   Это действительно происходит... - пробормотал Джоффри, чувствуя легкое оцепенение.
   "Возвращаемся в столицу, как обычно. Я уже убил Бейлиша, но не Слинта, так что Ренли не сможет наброситься на нас, как в прошлый раз... надеюсь..." - сказал он и замолчал, почувствовав знакомое чувство усталости.
   "И так всегда?" спросила Санса.
   "Как?" - ответил он, не понимая, в чем дело.
   "Как пробы и ошибки", - сказала она.
   Джоффри наклонил голову влево и вправо, а затем пожал плечами: "Да... в общем-то. Ничего не остается, кроме как продолжать идти вперед", - сказал он ей так же, как и себе, повторяя ее прежние слова.
   "Но разве есть только один путь вперед?" - спросила она со странным напряжением.
   Джоффри лишь озадаченно посмотрел на нее.
   "Я говорила тебе еще во время... моей первой жизни... - она произнесла последние слова, словно произнося заклинание, а затем быстро покачала головой, - я говорила тебе тогда, что ты не можешь продолжать в том же духе..."
   "Это единственный выход", - решительно сказал он, но она снова оборвала его.
   "Правда? Джоффри, ты... мы теперь бессмертны... нам не нужно вслепую сражаться с Королевской Гаванью, с... Циклом. Мы можем оттягивать время, наблюдать издалека... - многозначительно проговорила она.
   "И оставить всех на верную смерть? Бросить отца и братьев на произвол судьбы в столице? Отдать их всех на растерзание Ходокам?" спросил Джоффри, его голос был немного грубым.
   Санса отвела взгляд, еще раз моргнув: "Они будут здесь, когда мы умрем, Джоффри... Тебе это нужно", - сказала она.
   "Что нужно?" - спросил он, пытаясь понять.
   "Тебе нужно отдохнуть.
   Отдохните от всего... всего, - сказала она, обводя руками поляну, и запыхалась. "Вы рассказали мне третью, может быть, четвертую часть того, через что вам пришлось пройти. Я видела лишь последние моменты вашей жизни... и мне не нужно этого, чтобы понять, насколько вы сломлены сейчас", - умоляла она его.
   Лицо Джоффри исказилось от гнева, и Санса поняла, что это были неправильные слова. Верно, но бесполезно. "Мне не нужен отдых. Я отдохну, Санса, когда Цикл закончится. А я отдохну, когда умру навсегда", - резко ответил он.
   После этой вспышки они замолчали, и Санса решила пойти другим путем. "Значит, ты просто бросишь меня в Столицу? Без малейшей подготовки?" сказала она ему, чувствуя себя неловко из-за откровенной манипуляции.
   Джоффри прекрасно понимал, что она делает, судя по тому, как он на нее смотрел. Однако он не стал отрицать ее слов.
   "Отдохни от безумия, Джоффри. Отвези нас в... не знаю, в один из Вольных городов, поживи, не пытаясь спасти мир", - сказала она ему. Как бы ей ни было больно оставлять семью на Юге и на холодном Севере, они будут рядом с ней в момент ее смерти, их память благословенно чиста от жестокостей, которые могли бы произойти с ними... о чем Джоффри, похоже, забыл после долгих лет борьбы.
   Санса нервно постукивала пальцами по коленям, пытаясь убедить его взять немного времени, чтобы он смог восстановить себя в целостности. "Не думай, что это пустая трата времени, думай, что это способ обучить меня всему, что мне нужно знать... думай, что это способ сделать меня готовой к грядущим испытаниям", - сказала она.
   Джоффри глубоко вздохнул, не глядя на нее.
   "Кроме того, ты говорил мне, что твои знания о Западе все еще невелики спустя два года после пробуждения... как мы можем планировать соответствующим образом, если не знаем, что нас ждет до появления Ходоков?" - рассуждала она, и Джоффри с интересом смотрел на нее, когда спор перешел из личной плоскости в стратегическую.
  "Это... ну...", - он замялся, хватая воздух рукой, и несколько раз моргнул, - "Если мы ничего не сделаем, то у нас уйдет жизнь на то, чтобы изучить форму мира... Я планировал сделать все наоборот, с моими изменениями в качестве контроля... более полное, но не такое широкое получение знаний...", - он нахмурился, - "Но все люди..."
  "Будут прямо здесь, когда ты проснешься, Джоффри. Ты не пытался помочь им после переворота Ренли в Красном замке, более того, ты сказал, что лишишь себя жизни, если я хочу, чтобы все это прошло, чтобы я проснулся и ничего не помнил. Это не так уж сильно отличается от того, что было раньше, хотя и в гораздо более широком масштабе, - сказала она рассудительным тоном.
   Джоффри на мгновение замолчал, уставившись в землю, а затем решительно кивнул: "Хорошо, давайте сделаем это", - внезапно сказал он. Он старался не думать о главной движущей силе этого решения, лишь наполовину подкрепленного аргументами Сансы. Перспектива просто забыть обо всем, хотя бы на время. Жить жизнью, лишенной груза мира.
   Санса словно напряглась, прежде чем спросить, встретившись с ним взглядом.
   "Куда же мы отправимся?" - спросила она.
   Джоффри лишь слегка улыбнулся.
   -:PD :-
  В этом событии было что-то странно поэтичное, как будто вихри судьбы не могли полностью забыть о тех бороздах, которые были выбиты и забыты много веков назад. Джоффри подумал, что просьба Сансы прозвучала на корабле и на море, и в его ушах затихли волны и далекий крик чаек.
   Я хочу научиться защищаться", - внезапно нарушила она молчание, когда они смотрели на узкое море с носа "Ловца ветров".
   Джоффри промолчал, вспоминая те далекие времена, когда маленький, испуганный мальчишка умолял гончую научить его, научить владеть сталью и смертью, с яростью в голосе и кошмарами во сне. Он вспомнил давно минувшие времена, когда мальчик сел на корабль и начал свой путь к зрелости.
   Он быстро подавил в себе чувство вины при мысли о том, что оставит Сандора в Королевской Гавани. Клятвенный щит и все люди, которых Малый совет пошлет ему на подмогу, потратят годы своей жизни на тщательно продуманную ложь, которую подготовил Джоффри. Согласно всем разумным доказательствам, судовым журналам и свидетельствам очевидцев, Джоффри Баратеон и Санса Старк сбежали из Королевской Гавани в Лис, затем в Мир, Пентос, Тирош, снова в Мир и, наконец, в Волантис, где они затерялись в Ройне.
   "Что случилось с мечами и рыцарями?" - спросил он, продолжая смотреть на море.
   "Один рыцарь пытался изнасиловать меня, а мои мечи мертвы или умирают", - сказала Санса таким монотонным тоном, что Джоффри показалось, будто ему дали пощечину.
   "Санса, прости меня. Это было неуместно", - быстро извинился он, повернувшись, и увидел, что она тоже смотрит на море. Она молчала, пока корабль раскачивался, матросы убирали нижнюю палубу за ними, а вахтенный докладывал показания приборов, прибитых к грот-мачте.
   "Я чувствовала себя такой беспомощной", - наконец прошептала она, вцепившись в деревянные перила до побеления костяшек пальцев. "О чем бы я ни думала, как бы неправильно ни повернулась жизнь, ни моя сила, ни моя воля, ни мои слова... все, что я могла сделать, - это носиться, как мешок с пшеницей", - пробормотала она, глядя на него почти потерянными глазами.
   Джоффри почувствовал, как у него сжался желудок, когда красные пятна появились на краю его зрения: "Я должен был быть там, я должен был..."
   "Нет, - резко оборвала его Санса, - ты не должен был", - продолжала она, поворачиваясь к нему лицом, и ее красные глаза противоречили суровому фасаду ее лица. "Я не буду девой в беде, ожидающей сиятельного принца", - заявила она.
   Джоффри молчал, пока корабль раскачивался, и размышлял.
   Может быть, "сияющий" - слишком сильное слово, но я могу справиться с "стальным серым", - предложил он с неловкой улыбкой, но Санса даже не отреагировала на шутку. Она сделала шаг к Джоффри, сверля его взглядом: "Я не буду обузой, я не потерплю этого, Джоффри. Я не буду девой, которую ты должен спасать снова и снова... Я сказала тебе перед смертью, что мы будем вместе", - закончила она с такой ясностью, что Джоффри смог лишь слегка кивнуть.
   "Я буду партнером, а не девой", - сказала она, после чего глубоко вздохнула и выдохнула, словно изнемогая от нахлынувших чувств.
   "... Я не буду с тобой церемониться", - наконец произнес Джоффри после долгих раздумий, изучая сталь в ее глазах.
   Я все время смеялась над Арьей, над ее играми с мечами и луками... Когда пришло время, ей хотя бы удалось замедлить одного из них... А я отделалась лишь сломанной рукой", - с горечью сказала она.
   "Никто не мог ожидать, что ты окажешься лучше, - попытался утешить ее Джоффри, положив руку ей на плечо, но получил грубый отпор.
   "Но в этом-то все и дело, не так ли?" - ответила она, - "Я хочу быть лучше, чем они ожидают, во всех отношениях. Их ожидания не оправдаются, ни в сравнении с тем, что ты говоришь, ни в сравнении с тем, что я видела, ни если мы хотим победить", - горячо возразила она. "Так что, когда ты говоришь, что не будешь со мной церемониться... Я говорю: "В добрый путь!"", - прошипела она, - "Я хочу лучше, чем просто. Я хочу быть не просто хорошей, я хочу быть..."
   "Моим партнером", - закончил фразу Джоффри.
   Санса молча кивнула, и Джоффри испустил вздох, о котором и не подозревал.
   Партнеры, подумал он со смешанным ужасом и благоговением.
   Когда он заговорил, то обнаружил, что его голос слегка осип. От страха или от волнения, он не мог определить.
   "Прежде всего вам нужно понять, что такое работа ног", - сказал он.
   -:PD :-
  Город на Лагуне выглядел странно по сравнению с тем, когда он был здесь в последний раз. Когда он приезжал сюда в составе команды капитана Накаро, его покорило древнее, но яркое величие города, его процветающие рынки и широкие водные пути, заполненные гондолами и маленькими лодками. Теперь, после десятилетий путешествий по миру, его опытный взгляд уловил теневые очертания, окружавшие город, темное зеркало, скрывавшееся под первым взглядом, и отблески чего-то большего, спрятанного у всех на виду. Браавос был городом тайн задолго до того, как стал городом торговли, и Джоффри был заинтригован, обнаружив здесь, как ни в каком другом месте, этот запах темных сделок с утонченностью, которая даже на расстоянии могла показаться ему тем же, чем лев был для Королевской Гавани для мышей.
   "Он такой... живой", - просто сказала Санса, обводя глазами пятиэтажные здания, окружавшие Гавань Бродяги. Открытый порт Браавоса для всего остального мира, гавань Рагмана представляла собой дикое буйство красок и звуков: тысячи парусников, пивоваров, проституток, пекарей, канатчиков и прочих прогуливались здесь и кричали о своих товарах во все горло, а тугие матросы и носильщики таскали, казалось, бесконечные грузы на армады эклектичных кораблей, которые расползались по западу Города на Лагуне. От кораблей лебедей до пентошийских галер, от иббенских китобоев до других судов - кавалькада кораблей была столь же разнообразной, как и жители Рэгманской гавани.
   "Да, не так ли?" Джоффри слегка улыбнулся: гондола средних размеров покачивалась на мягких волнах, когда они проезжали под очередным мостом, углубляясь в город. Гондольер, похоже, не спешил, и двое вестеросских беглецов использовали время, чтобы окунуться в атмосферу оживленного, хотя и немного сырого города.
   "Не скажете ли вы мне сейчас, куда мы направляемся, мастер Йоннел? спросила Санса, ее лицо застыло в страдальческом выражении.
   "Селия, дорогая, уверяю тебя, это будет великолепно!" сказал ей Джоффри, и его лицо грозило расколоться от неимоверного хохота.
   "Тебе это нравится", - с осуждающей улыбкой заметила Санса, и Джоффри пришлось зажмуриться и отвести взгляд, чтобы сдержать смех.
   Играть роль Джоннела Старса, скромного торговца сомнительного рыцарского происхождения и человека, которому есть что доказывать миру... что ж, Санса была права. Он уже наслаждался этим.
   Санса, со своей стороны, выглядела как идеальная картина: дочь рыцаря, проданная по бартеру сомнительному "благородному" торговцу, у которого больше золота, чем престижа. Ее щеки были присыпаны дешевой пудрой, а прекрасные рыжие волосы сдерживала скромная брошь, усеянная несколькими полудрагоценными камнями.
   Она выглядела старше, как-то более обветренной... и Джоффри сомневался, что все дело в искусной маскировке.
   Гондольер продолжал осторожно толкать шест, унося гондолу вглубь города, на север, за мост Наббо, в скромный богатый район двух- и трехэтажных домов с небольшими внутренними двориками из серого камня.
   "Мы здесь, мастер Джоннел", - сказал гондольер Джоффри на вестеросском языке с сильным акцентом. Гондола остановилась, и мужчина быстро начал привязывать лодку к небольшому причалу под их новым домом.
   "Благодарю вас, - сказал Джоффри на языке Вольных городов с легким тирошским акцентом. Он вышел из гондолы и протянул руку своей "молодой жене", осторожно помогая ей встать на твердую землю... или, по крайней мере, на дерево. Он постарался ничего не сказать, когда Санса вздрогнула, ударившись рукой об одну из деревянных опор пирса. Он видел длинные полосы пурпурного цвета, которые теперь проходили по ее рукам, спине и груди, и знал, как сильно они, должно быть, ранили ее... Их месячные тренировки были жестокими, как и обещал Джоффри... и быстро становилось ясно, что Санса не умеет владеть мечом.
   Разумеется, она ни словом не обмолвилась об этом, и Джоффри знал, что, привлекая к этому внимание, только разозлит ее, поэтому он ничего не сказал, пока они медленно поднимались по деревянной лестнице, рука об руку дойдя до вершины канала и небольших ворот в их новое поместье, окруженное другими домами, похожими по высоте и ширине. Леди высадилась последней, как подобает благородной даме, и деликатно понюхала воздух, прежде чем сесть рядом с Сансой, внимательно оглядывая окрестности.
   "Узрите дом Дуре", - с гордостью провозгласил Джоффри, осматривая двухэтажный дом, сложенный из огромного серого кирпича и украшенный скромной кладкой в виде маленьких балкончиков и тритоновых оборок.
   Санса неуверенно улыбнулась, окинув их новый дом критическим взглядом: "Он выглядит немного запущенным", - заметила она.
   "Тебе не нравится?" нахмурившись, спросил Джоффри.Он действительно выглядел немного обветшалым, но...
  "Джоффри, он идеален", - фыркнула она. "Пока здесь царит тишина и покой, ты можешь спрятать нас в таверне Винтертауна, где кусают блох, - сказала она ему с ласковой улыбкой, скрывавшей болезненные воспоминания.
   Она очень скучала по своей семье, и даже мысль о Винтертауне заставляла ее вздыхать в странной смеси боли и тоски. Она вдохнула, а затем выдохнула, как учил ее Джоффри. Она еще увидит их, и они будут в большей безопасности после тех знаний, которые они с Джоффри смогут извлечь из этой... жизни.
   Их уже ждали трое слуг Дома - тот минимум услуг, которым может похвастаться скромный и успешный торговый дом, но при этом считающийся достойным внимания (каким бы незначительным оно ни было) в Городе на Лагуне.
   "Мастер Йоннел, леди Селия, - сказал тот, что стоял на шаг впереди двух других, - меня зовут Адаро, я глава персонала Дома Дуре, - произнес он с элегантным поклоном в стиле браавоси. Это был пожилой мужчина лет пятидесяти или около того, его седеющие волосы все еще сильно отрастали и обрамляли небольшую козлиную бородку. "Справа от меня - лакей Иннео, - сказал он, указывая на огромного мужчину в грязном лакейском одеянии, который тоже поклонился, - а слева - госпожа Ферола, наша горничная, - продолжил он, когда простая на вид женщина рядом с ним тоже сделала реверанс в браавосском стиле.
   "Я знаю о тяжелых временах, постигших Дом Дуре, и уверен, что благодаря нашим общим усилиям этот дом вновь возвысится в величии и уважении всех браавосцев, - деликатно сказал он, заметив тень, на мгновение промелькнувшую в глазах Адаро. Последние арендаторы дома Дуре разорились из-за потерь на торговых путях Дрожащего моря, а Железный банк конфисковал дом и уволил большую часть персонала, оставив лишь небольшой костяк, который поддерживал его в плачевном состоянии.
   "Я и все домочадцы, как бы малочисленны они ни были, гарантируем, что поможем вам в ваших начинаниях в меру наших сил и возможностей", - официально заявил Адаро, твердо кивнув.
   "Ну что, приступим?" с приглашающей улыбкой спросила Санса. Мастер Адаро быстро развернулся и, кивнув головой, отдал распоряжения немногочисленному персоналу, после чего направил пару к самому дому, пройдя мимо небольших железных ворот и скромного внутреннего дворика.
   -:PD :-
  "На этом все", - сказал бухгалтер, переворачивая последний лист пергамента и делая на нем несколько пометок.
   "Превосходно, Варгано, - сказал Джоффри жилистому мужчине, прежде чем вдалеке прозвучал рог браавосского титана. "Это мой сигнал. Передайте мои комплименты капитану Торраро и не забудьте угостить его и его команду бочонком отличного сидра", - сказал он, беря с большого дубового кресла свой черно-серый плащ и застегивая его на спине.
   "Я прослежу за этим. Добрый вечер, мастер Джоннел", - сказал Варгано с легким поклоном, который Джоффри отвесил в ответ, прежде чем спуститься вниз и пройти через толпу писцов и бухгалтеров, усеявших здание. Все они кланялись или кивали при виде его, выражая почтение своему боссу.
   Выйдя через парадную дверь, Джоффри тихонько фыркнул: шум огромной гавани Рэгмана доносился до него, как физическая сила: сотни докеров выполняли свои обязанности, сопровождаемые криками торговцев рыбой и устрицами, занимавшихся своим ремеслом. Город на Лагуне никогда не спал, как и его купцы и трактирщики.
   Джоффри вернулся в Дом Дуре по живописной дороге, не торопясь, разглядывая огромные поместья, которые становились все больше и больше, чем дальше шли к Пурпурной гавани. Однако дом Дуре не был столь выдающимся, и вскоре величественные достопримечательности вдали сменились скромными двух- и трехэтажными домами с широкими внутренними двориками и тускло-серыми железными воротами, гондолы без конца курсировали по внутренним каналам - экономическая держава Западного Эссоса жила и дышала.
   Когда он подъехал к дому Дуре, его ждала неожиданная встреча: лакей Иннео выбежал из дома с ведром, полным воды.
   "Что такое, Иннео?" воскликнул Джоффри, напрягшись, и его рука безвольно коснулась длинного стилета, спрятанного в складках его купеческой мантии.
   Здоровяк едва удостоил его взглядом, прежде чем вылить воду и броситься обратно в дом: "Это подвал, мастер Джоннел! Его сильно заливает!" - крикнул он, входя в дом.
   Джоффри пробормотал проклятие и поспешил за ним, следуя по грязным следам, которые вели к лестнице в подвал. Спустившись вниз, он увидел, как Адаро и Санса пытаются сложить большие мешки, наполненные песком, у длинной трещины в стене, идущей по горизонтали на несколько метров слева направо.
   "Боги, что случилось? Селя! Ты в порядке?!" воскликнул Джоффри, делая последний шаг и заходя в затопленную комнату.
   "Северная стена отказалась от нас, и не смейте меня успокаивать!" с ноткой раздражения сказала Санса, выходя из мешка и глядя на него.
   В последнее время она становилась все более раздражительной из-за того, что с ней обращаются как со стеклянной куклой, и Джоффри был в некотором замешательстве по этому поводу. "Северная стена... мы, должно быть, отводим воду из канала", - быстро проговорил он, избегая этого конкретного подводного камня. Сейчас было не время.
   "Что выдало его? Прогорклый запах или вода по пояс?" Санса с трудом подняла еще один мешок и попыталась поставить его над трещиной в стене.
   "Не запах, а твое дурное настроение", - с легкой ухмылкой сказал Джоффри, преодолевая последние несколько метров и хватаясь за другой конец мешка. Они вместе приложили его к стене, наконец остановив самый сильный поток.
   "Кажется, теперь я знаю, почему цена была такой хорошей", - пробормотал Джоффри, глядя на тошнотворно выглядящую стену и прикрытую мешком рану на ней.
   "Мои глубочайшие извинения, мастер Джоннел, но архитектор из Железного банка сказал, что конструкция надежна..." Адаро сказал это со всей грацией и спокойствием человека, которому доставили завтрак. "Я не должен был предупреждать вас, что они могли ошибиться в оценке или быть откровенно нечестными. Я уеду, как только закончится это чрезвычайное происшествие", - сказал он со всем апломбом рыцаря, отказывающегося от своего титула за невыполненную клятву.
   "Не будь смешным, - сказала ему Санса, прежде чем он успел вставить хоть слово, - нам еще пригодится твоя служба, не думай, что тебе удастся отделаться легким путем!" - резко сказала она, слегка улыбнувшись.
  -.PD.-
  "Бедняга Иннео собирается пользоваться этим ведром всю ночь", - размышлял Джоффри, когда звук тяжело работающего лакея привлек его внимание к двери. "Надо бы помочь ему", - добавил он, собираясь встать, но рука Сансы опередила это движение, схватив его за руку и потянув обратно вниз.
   "Не будь смешным", - повторила она свои мысли, высказанные еще в подвале, - "С ним все будет в порядке", - добавила она. Они оба сидели на длинном диване, лицом к теплому камину в центре маленькой гостиной, по бокам от постоянно растущей формы спящей Леди.
   "Но ведь он будет работать рядом с нами всю ночь, пока мы будем сидеть здесь в тепле", - запротестовал он. Он знал, что в этом понимании что-то глубоко ошибочно.
   "Да, и ему за это платят. И довольно щедро, если верить книгам о состоянии браавосского рынка", - ответила она, когда ее рука перестала хватать его за руку и нерешительно вернулась на колени.
   Джоффри ничего не сказал, его лицо выдавало его угрюмость... но и не встал с места.
   "Слуги не являются личным оскорблением твоего существа, Джоффри, - сказала Санса через мгновение, переходя к сути дела, как это было в ее обычае. Джоффри не удостоил ее ответом, а лишь слегка пошевелился под большим одеялом, которое они делили между собой, - лунный свет снаружи почти не отражался от мелкого дождя, стучавшего по окнам.
   Молчание становилось все более и более неловким, пока они коротали время, и Джоффри почувствовал, как его охватывает желание сказать что-нибудь, что угодно. В такие моменты он чувствовал себя крайне неуютно, словно вся комната была слегка наклонена в сторону... Сочетание тишины и присутствия Сансы всегда заставляло его нервничать. Кем она была для него? Конечно, партнером в борьбе с апокалипсисом, но... что еще? Они выдавали себя за мужа и жену, но он даже не поцеловал ее с того рокового момента в Коронных землях, и не был уверен, что захочет сделать это снова... Одна только мысль о Налии быстро поставила крест на этой идее.
   Они были обручены, что в глазах мира лишь на шаг уступало настоящему браку, но, к счастью, не было ни церемонии, ни постели... Хотя, пожалуй, в бесконечной вечности Пурпура у них были гораздо более близкие отношения, их мысли ненадолго стали едины, прежде чем мир отполз назад во времени... Он рассказывал ей капли и крупицы своей прежней жизни, а она ему - истории о Винтерфелле, но все это казалось странным, словно он не мог найти точку опоры. И, думая об этом, он чувствовал себя идиотом и еще более неловким.
   "Это было бы убийственным преступлением", - внезапно проговорил он.
   Санса зачарованно смотрела на огонь, потом несколько раз моргнула и посмотрела на него с какой-то неловкой благодарностью. Похоже, не только ему было не по себе.
   Конечно же, его проклятый рот только что заменил одну проблему на другую.
   "Что ты имеешь в виду?" с любопытством спросила Санса.
   "... Вернемся в Рассветный форт. За трату такого количества дров на личный костер солдата убили бы. Дрова были слишком дороги", - сказал он и отвернулся, словно на этом все и закончилось.
   Вновь воцарилось молчание, но на этот раз его нарушила Санса. "Твое время с... Рассветным легионом... ты почти никогда не говоришь об этом", - заметила она, даже не спрашивая о подробностях.
   "Это... это не то, о чем мне нравится говорить", - ответил он срывающимся голосом, глядя на огонь. "Мне всегда становится холодно от одной мысли об этом", - сказал он после очередного долгого молчания.
   Он почувствовал, как рука Сансы осторожно взяла его под одеялом. Он не решался посмотреть на нее, пытаясь отвлечься от мыслей о пронизывающем холоде. "Мы разводили большие костры во время штурмов, когда Ходоки пытались прорвать осаду... Это всегда казалось таким неестественным - видеть пылающий огонь и едва ощущать его тепло, находясь в нескольких шагах от него", - сказал он, его рот двигался по собственной воле.
   Мы использовали их не только для тепла, но и для того, чтобы подбрасывать в них тела убитых. Мертвые товарищи давали своим живым братьям немного тепла, прежде чем их постигала та же участь... возможно, именно поэтому костры были такими холодными, не требовалась магия Уолкера", - он прервался, осознав, что дрожит, холод глубоко проникает в его кости, несмотря на крепкую кушетку у спины и одеяло сверху.
   Повернув голову, он увидел, что Санса прислонилась к нему, все еще держа его за руку. Она вглядывалась в его лицо, в ее глазах плескалась нерешительность, а потом она наклонилась ближе, обняла его обеими руками и прижалась к его груди, ее рыжая грива рассыпалась по его груди.
   "Санса..."
   "Тише. Мы можем по очереди быть сильнее", - прошептала она, и Джоффри почувствовал, как беспокойство уходит почти против его воли. Он боялся, что найдет под ней.
   В конце концов, что бы это ни было, оно было теплым и довольно приятным, решил он, и какая-то неописуемая скованность покинула его тело, когда он слегка расслабился под весом Сансы. Она легонько зашипела, и он обнял ее, в свою очередь натянув одеяло и укрыв их обоих.
   -:PD :-
  Их жизнь на Браавосе быстро превратилась в рутину. Джоффри каждый день отправлялся на работу в свой маленький судоходный бизнес, используя драконов, которых он украл из Красного замка, чтобы применить свои ржавые навыки торговца. Он добился скромного успеха, и в немалой степени его успех был заслугой самой Сансы. Она прекрасно играла свою роль, устраивая небольшие обеды и балы в доме Дюре, расширяя их мизерное влияние и заводя несколько скромных знакомств среди жен других купцов, схожих по престижу с Джоннелом Старсом, внуком купца, которого якобы посвятил в рыцари один из Блэкфайров.Возможно, ее успех в этой роли объяснялся тем, насколько она была похожа на роль вестеросской леди, когда атрибуты благородства заменяешь на богатство и положение, а ведь этого от нее ждали с самого рождения
  А возможно, это было связано с ее откровенно ревностным увлечением книгами.
   В отличие от Джоффри, Санса получала особое удовольствие от долгого, долгого чтения всякой всячины. Если Джоффри становился нетерпеливым, и его разум насильно уводил его от текста, то Санса была способна не отрываться от книги часами напролет.
   Однажды ранним утром, когда он вышел из своей комнаты, чтобы найти ее в их маленькой библиотеке, она просто сказала ему: "Мне нужно наверстать упущенное", листая томик о жизни и интригах нескольких печально известных браавосских силордов, давно уже мертвых.
   "Догнать? Сансе нечего догонять", - сказал он ей, но она лишь нахмурилась, глядя на него.
   "Есть все, чтобы догнать Джоффри. Я говорила тебе, что мы будем партнерами... Как я могу быть... как я могу быть твоей королевой... - сказала она с ноткой стали в голосе, стали и трепета, и проблеска гордого полупонятного честолюбия, - если я не понимаю и половины твоих планов? Новые законы о налогах и торговых путях, великие инженерные сооружения, которые каким-то образом питаются от Черноводной, армии, дороги, зернохранилища и опасности при дворе, - поспешно сказала она, - ты говоришь мне об этом, но я не понимаю".
   "У каждого из нас есть сильные и слабые стороны, Санса, мы справимся", - сказал он ей, но это было явно не то, что следовало сказать: ее взгляд пронзил его, как острая рапира.
   "Да, Джоффри, и моя сила явно не в оружии и доспехах", - с болью ответила она ему. К тому времени Джоффри отказался от меча и начал обучать ее основам владения кинжалом и арбалетом, надеясь, что там ей повезет больше. "Не кукла Джоффри, а партнеры", - настойчиво повторяла она, и эта фраза стала своего рода мантрой, которая помогала ей проводить бессонные ночи при свете свечей или долгие тренировки во внутреннем дворике, подальше от посторонних глаз.
   Что он мог на это ответить?
   Так проходили месяцы, целый год и даже больше, по мере того как новости из Вестероса становились все более противоречивыми, а Война Четырех Королей набирала обороты. Джоффри крепко обнял ее, когда Санса узнала о Неде, о том, как он смело заявил о своей верности королю Станнису перед септой Бейлора и половиной Королевской Гавани... и получил за это отрубание головы. Она проплакала целый день, и слова, чтобы успокоить ее, улетучивались как ветер каждый раз, когда Джоффри пытался их произнести, поэтому он мог только обнять ее и постараться быть для нее таким же сильным, каким она была для него.
   На следующий день он нашел ее во внутреннем дворике: доспехи на ней были наглухо застегнуты, а ее фигура волей-неволей двигалась во время упражнений на выносливость, которым он ее обучил.
   "Научи меня чему-нибудь новому, Джоффри, чему угодно", - практически умоляла она тоном, который он знал слишком хорошо. Он слышал его в себе, когда умолял Гончую избить его до полусмерти, чтобы отвлечься от ужасной жизни.
   "Хорошо", - просто сказал он ей, зная, что дальнейший разговор только еще больше ее расстроит. Внутренний дворик был шириной десять метров от края до края, окруженный стенами дома Дуре и его многочисленными неиспользуемыми помещениями для слуг и гостей, служа безопасной гаванью для их регулярных упражнений, которые наверняка вызвали бы интерес (и неуважение) у браавосской элиты, если бы они знали. К счастью, стены были толстыми, а слуги - сдержанными.
   Джоффри подошел к импровизированному оружейному складу, который он собирал в течение года, и выбрал пару тяжелых иббенских копий с затупленными наконечниками. Он решил, что даст Сансе именно то, что она хотела и в чем очень нуждалась. "Хорошо, Селис!" - крикнул он, бросая копье в нее от одного мгновения к другому. Он был удивлен, когда она схватила копье, немного пощупав его в руках и проверив его вес.
   Джоффри покачал головой и слегка покрутил копьем, показывая Сансе несколько основных движений. "Дотянуться - основополагающий аспект боя на копье, как для атаки, так и для защиты. Ты всегда должен определять дистанцию боя. Копья лучше всего работают на дальних дистанциях, но это не значит, что грамотный копьеносец может отказаться от этого преимущества, если того требует ситуация. На самом деле мастера этого ремесла регулярно сужают дистанцию, на которой кинжалы были бы более эффективны, чтобы удивить противника или зажать его в различных захватах, использующих древко копья и двуручный захват", - пояснил он, демонстрируя, как он врезается в тренировочный манекен шквалом точных ударов, а затем крутится и захватывает его сзади, используя древко как перекладину, чтобы зафиксировать матерчатые руки манекена и оставить его прижатым, готовым к удару вниз или броску и последующей добивающей атаке. Санса внимательно следила за ним, впитывая каждое движение.
   "Вот это - иббиген: основной, мощный удар, на котором строится множество движений этого стиля боя", - сказал он, многократно демонстрируя. "Сначала попробуй на мне, я парирую удар...", - заикнулся он, когда Санса сжала копье в руках и без единого слова предупреждения нанесла идеальный, мощный удар прямо ему в живот.
   "Джоффри!" - закричала она, выронив копье, и опустилась на колени рядом с ним, не зная, что делать, так как Джоффри обеими руками держался за живот, пытаясь отдышаться. "На самом деле это было неплохо", - пробормотал он между вздохами, и на его губах появилась небольшая улыбка, когда он с ее помощью сел.
   "Ты... ты действительно так думаешь?" - быстро спросила она, убедившись, что он не пострадал, и смахнув немного грязи с его рубашки.
   "Да, тебе стоит попробовать еще раз", - сказал он с широкой улыбкой. Он никогда не собирался приводить Сансу на поле боя, но то, что она станет лучше владеть оружием, любым оружием, несомненно, поможет преодолеть ту пропасть, которую она слишком остро ощущала между ними. Сколько Санса ни говорила о его недостатке самоуважения, она, казалось, не замечала, что считает себя ниже только потому, что он потратил целую жизнь на совершенствование множества различных навыков.
   "На этот раз лучше сделать это с манекеном", - быстро добавил он, когда она с решительным блеском в глазах и зарождающейся улыбкой на лице подхватила с земли копье.
   Он ненадолго задумался, не пожалеет ли он об этом.
   -:PD :-
  Званый вечер в поместье Холлвинов заставил Джоффри почувствовать себя неполноценным, как будто он играл, а не... ну, он ведь и в самом деле играл, не так ли?
   "Что смешного?" Санса с улыбкой проводила его до верхнего двора. Они крепко держались за руки, вежливо кивая другим парам в бальном зале, которые либо направлялись внутрь для танца, либо удалялись, чтобы обсудить дела... или удовольствия. Званые вечера хозяина Холлвина славились, а точнее, печально славились делами, которые можно было наблюдать в многочисленных личных покоях, заполнявших поместье.
   Джоффри задумался о том, что бы он сделал, если бы Санса повернула направо к личным покоям, а не налево, к террасе, а затем быстро тряхнул головой, когда чувства, которые лучше было бы держать в тайне, попытались вырваться из его живота.
   "Я чувствую себя как ребенок, играющий в спектакль", - сказал он, когда понял, что отвлекся, все еще ориентируясь на уверенную, но спокойную походку Сансы. За полтора года их пребывания в Браавосе она стала увереннее вести себя на подобных мероприятиях.
   "Ну, технически ты купец, ничего особенного", - сказала она, когда они вышли на открытую террасу. Они прошли по залитым лунным светом булыжникам к перилам, сцепив локти, пока поднимались по периодическим группам ступенек.
   "Ты забыла о ребенке", - заметил Джоффри, когда они подошли к перилам и облокотились на них, открывая взору Браавос во всем его великолепии. Велийо Хольвин построил свое поместье на маленьком островке почти в центре внутреннего озера Браавоса, между Длинным каналом и Каналом героев. Отсюда до Дворца Истины можно было добраться на гондоле менее чем за пять минут, а многочисленные уличные фонари и огни домов внутренних кварталов окружали озеро, отражая на нем свой свет.
   Санса ничего не ответила, но на ее лице появилась коварная улыбка.
   "Селис?" насмешливо спросил Джоффри.
   "Ну, Джоннел, иногда ты бываешь немного ребячливым", - легкомысленно ответила она, вырвавшись из его объятий и повернувшись к террасе.
   "Я? По-детски? Я хочу сказать, что я самый недетский человек, который когда-либо ходил среди людей или детей, будьте готовы или нет, но от меня вы этого не дождетесь!" - произнес он серьезным голосом и театрально расцвел.
   "Ты когда-нибудь перестанешь произносить эту фразу?" Санса отругала его с улыбкой раздражения.
   "Ведь это я, Велламо! Человек! Легенда! Сам Миф!" Джоффри заговорил крещендо, не обращая внимания на взгляды в его сторону и наслаждаясь красными щеками Сансы.
   "Из всех пьес, которые мы видели, именно эта зацепила тебя больше всего?" - спросила она, недоверчиво наклонив голову.
   "Тебе просто не хватает понимания высокого искусства, дорогая, - сказал ей Джоффри, глядя на ее губы. Санса еще больше наклонила голову и заставила его щекотать шею кончиками волос... пытаясь заставить его сделать какую-нибудь глупость.
   Может, мы слишком сильно налегаем на вино, подумал Джоффри, когда Санса слегка хихикнула. Проклятые браавоси пили его как фруктовый сок. И на вкус оно тоже было как фруктовый сок, что делало точное измерение его потребления... нерегулярным.
   В высшей степени нерегулярным, радостно подумал он, наклоняясь вперед, пока глубокий голос не вывел его из оцепенения.
   "Это "Велламо и три меча"?!" - раздался голос, когда к ним почти вплотную подбежал невысокий мужчина огромного веса и обхвата. У него была огромная борода, которая, казалось, заменяла лысину на макушке, а его великолепно выкрашенные, блестящие коричневые одежды, казалось, почти светились в лунном свете. Две явные куртизанки, державшие его за руки, искренне хихикали, но Джоффри это не удивляло - бастард был чертовски симпатичен.
   "А, я вижу, вы человек со вкусом и культурой", - сказал Жоффрей с преувеличенным поклоном, сумев скрыть свое облегчение и ярость от того, что его прервали.
   "Нужно знать человека, чтобы знать его, да?" - ответил тот, тоже поклонившись. К несчастью для него, он, похоже, был еще более пьян, чем Джоффри, судя по тому, что равновесие покинуло его, и он оказался прислонен к перилам, между ним и Сансой. Его пухлые руки пытались ухватиться за перила, чтобы подняться, но их оказалось недостаточно для выполнения поставленной задачи.
   "Дамы, не поможете?" - воскликнул он, и две куртизанки с ласковой улыбкой подтянули его к себе, где он на мгновение заколебался, прежде чем на удивление нежно поцеловать каждую из них. "Кем бы я был без вас?" - с благодарностью спросил он.
   "Богаче", - одновременно ответили оба, вызвав бурный смех.
   Джоффри тоже не удержался от смеха: "Лазоно, старый козел, я уж думал, кит сожрал тебя и твой корабль", - сказал он мужчине. Санса ласково улыбалась, а Лазоно выглядел откровенно оскорбленным: "Я? Меня съел кит?! Я согласен на меньшее, чем левиафан, да еще и толстый!" - заявил он во всеуслышание.
   Лазоно Пархаан был плевком в лицо всем лоратским стереотипам. Громкоголосый, общительный, веселый и удивительно мягкий наедине с собой. Однако с соотечественниками его объединяло то, что из него получался отличный друг... и ужасный враг. Немногие умели держать обиду так, как лоратхи, и Лазоно оттачивал свое мастерство уже более десяти лет.
   "Какие новости из Белой Гавани, мастер Лазоно?" спросила Санса, жадно наклонившись к нему и надеясь на новости с родины. Пузатый лорати часто посещал город, курсируя по торговым путям Дрожащего моря. Собственно, именно это и послужило причиной обращения к нему Джоффри: как к постоянному источнику информации о Севере.
   "Много недомолвок и довольно много бессмысленной паники", - сказал он. "Железнорожденные прочесывают западные берега Севера, и половина тупиц, выдающих себя за купцов в Вестеросе, убеждены, что Мадерли собираются призвать их всех и отправиться в плавание по континенту, чтобы встретиться с рейверами в заливе Железнорожденных", - добавил он, слегка покачав головой и пристроившись на шее одной из двух куртизанок, которые, казалось, всегда следовали за ним, когда он бывал в Браавосе.
   "Что натворил лорд Старк?" спросил его Джоффри.
   "Он отправил отряд на север, чтобы отвоевать павшие замки на западных берегах, но все согласны, что его положение непрочно. Они сильно поредели после битвы на Черноводной, и говорят, что король Станнис держит двор в Риверране и нуждается в каждом теплом теле, чтобы сдержать объединенные силы Ланнистеров и Тиреллов", - сказал он, наклоняя голову вправо и влево. "Есть еще один вопрос, который я хотел бы обсудить с вами, - добавил он через мгновение.
   Джоффри посмотрел на Сансу и, получив ее легкий кивок, снова повернулся к Лазоно. Дальнейшие новости из Вестероса должны были подождать.
   "Прошу вас, ведите, - сказал ему Джоффри, когда две куртизанки, не говоря ни слова, удалились, а Лазоно зашагал по краю террасы, опираясь одной рукой на перила, и его равновесие скромно улучшилось, когда он перешел к делу. Внезапное важное известие способно вывести из равновесия.
   Вот истинное сердце браавосского "двора". Званые вечера и сделки в темноте, к добру или к худу, подумал он, следуя рядом с ним и снова держа Сансу под локоть, пока они спокойно пробирались от суеты... и ушей других гостей.
   "Этот пес Марелос снова в движении, - с едва сдерживаемым гневом сообщил им Лазоно, и черты его лица мгновенно потемнели.
   "Он снова активен? Я думал, он сжег за собой мосты после того, что случилось с Дуре и Феорисом?" - спросил Джоффри, слегка встревоженный. Это было еще в его время, но он все равно знал о печально известном торговом принце.
   "Он перестраивается", - отрывисто ответил Лазоно, его проницательный глаз оглядывал перила в поисках следов затаившегося шпиона.
   "О нет..." Я уже несколько недель слышу слухи о "тайном" покровителе, дарящем произведения итишского искусства и фарфор некоторым представителям высшей аристократии... Онирас, Мофира, Соррерис... все семьи, которые были нейтральны во время его попытки захватить торговые пути Дрожащего моря или, по крайней мере, не интересовались этим... и у этого человека есть склонность к итишскому искусству. Это должен быть он, - сказала Санса с растущей уверенностью.
   Лазоно повернулся к Сансе с почтительным выражением лица, а затем отрывисто кивнул в знак признательности: - Не слышал об этом. Впрочем, это подтверждает мою гипотезу: Марелос Хартиос вернулся к своим старым амбициям и не успокоится, пока не задушит Дрожащее море так сильно, что и кракен позеленеет от зависти... - мрачно проговорил он.
   Марелос Хартиос был довольно ненавистным, хотя и влиятельным торговым принцем Браавоса. Он был печально известен тем, что не раз и не два за последние десять лет пытался подчинить себе торговые пути Дрожащего моря. Первая неудача была вызвана главным образом нехваткой кораблей и золота, но даже этого оказалось достаточно, чтобы довести многих конкурентов до разорения, а иногда и до самоубийства. Одним из таких людей был двоюродный брат Лазоно Пархаан.
   "Если он подлизывается к этим трем семьям, значит, Силорд будет проверен и не сможет выступить против него без веских доказательств", - сказал Джоффри. Единственная причина, по которой Марелос потерпел неудачу во второй попытке, четыре года спустя, заключалась в его успехе. Он перестарался, подкупив гильдию красильщиков, чтобы они остановили производство на целую неделю, и тем самым внес роковую задержку в их отчаянные попытки спастись от банкротства, выполнив рискованный (хотя и прибыльный) контракт с Иббом. Когда они не смогли выполнить заказ, им ничего не оставалось, как продать его Марелосу.Нечто подобное произошло с Дуре, предыдущими жильцами того самого дома, в котором он сейчас жил с Сансой
  Но это было слишком далеко, даже для него. Марелос был вынужден продать часть своих незаконно нажитых средств браавосской элите или на открытом рынке, чтобы уберечься от гнева Владыки. Избранный лидер Браавоса не одобрял банального уничтожения браавосских торговых домов, особенно тех, которые были еще и ключевыми владельцами, как, например, дом Феориса... и особенно если тот, кто уничтожает, продолжает набирать силу. Это был не Пентос, где один сверхмогущественный маг мог заставить весь город исполнять его прихоти, и, пытаясь подражать ему, Марелос вызвал безудержное внимание самого Силорда.
   Санса повернулась и посмотрела на Джоффри с обеспокоенным выражением лица: все трое продолжали идти, и их тона перешли на шепот: "Это лишь вопрос времени, когда он начнет действовать против небольших домов, проходящих по этому маршруту. Сдерживая Силорда, он сможет отбирать мелкую рыбешку одну за другой... начиная с самого крупного из них, мастера Лазоно", - пробормотала она, оглядываясь на лорати.
   А когда меня не станет, пес непременно придет за вами обоими". Торговый дом "Звезды" добился удивительного успеха за те полтора года, что он здесь, и он не оставит вас без внимания, когда добьется доминирующего положения", - мрачно сказал им Лазоно.
   Мысли Джоффри уже вихрились. Нельзя было допустить, чтобы Марелос преуспел, чтобы он не разнес в пух и прах все, чего они с Сансой добивались в этой жизни. Их контакты и связи были сосредоточены на вестеросской торговле - не шпионская сеть как таковая, но информационная... которая уже доказала свою ценность, предоставляя точные сведения о передвижениях войск, реальных темпах мобилизации и экономическую информацию обо всех пяти крупных городах Вестероса и их окрестностях... информацию, которая будет жизненно необходима, когда придет время орудовать Семью королевствами, как тонкой рапирой, против тьмы. Однако почти все это было оплачено за счет прибыльной эксплуатации Торговым домом "Звезды" торгового пути через Дрожащие моря, где он обменивал железо, меха, кости, драгоценные камни и красители по оси Ибб-Морош-Лорат-Браавос-Белая Гавань.
   "Если ты не знал о том, что Марелос подкупил важные семьи в Силорде, откуда ты узнал, что он снова активен? неожиданно спросила Санса.
   "Потому что он уже нанес удар. Трегидос Санатис практически доведен до разорения. Новости из Лората дошли до меня вчера", - отрывисто произнес Лазоно.
   "Санатис?" потрясенно спросил Джоффри.
   "Он самый. В ближайшие недели он должен вернуться в Браавос и продать все, что осталось от его предприятий, самому Марелосу... и тогда темпы его роста станут почти экспоненциальными", - нахмурившись, сказал Лазоно.
   "Черт..." с чувством прошептал Джоффри, ощущая себя так, словно новость о потере полноценного Патруля в Запределье только что дошла до него.
   "Что ты будешь делать?" спросила Санса, когда они снова остановились у перил, на этот раз перед другой частью Браавоса с его морем крошечных огоньков.
   "Задраю люки, обезопашу своих поставщиков, как только смогу... И вам советую сделать то же самое", - зловеще ответил он.
   Джоффри нахмурился. Его тошнило от осад и последних сражений, и будь он проклят, если этот самодовольный торговец испортит всю его тщательно подготовленную работу.
   Кроме того, мне здесь нравится, подумал он, переведя взгляд на Сансу.
   -:PD :-
  После этого они быстро вернулись в Дом Дуре и провели большую часть ночи, обсуждая, что делать.
   "Ты не можешь просто убить его, Джоффри", - в пятый раз повторяет Санса.
   "Джоффри протестовал, но душа его не лежала к этому.
   "И бесконечно усложнять многие другие вещи", - пожала она плечами. "Убив его, мы просто оставим его богатство и влияние его сыну, который выкроен из того же куска ткани, если то, что сказала мне Левилла, правда, а я в это верю".
   "Тогда мы убьем и его!" ярко сказал Джоффри, полушутя, полусерьезно.
   "И тогда аристократия Браавоси пожрет сама себя в войне наемных убийц. По крайней мере, это сделает Безликих счастливыми", - надулась она.
   Джоффри негромко рассмеялся - он обожал такие выходки... однако вскоре настроение вновь стало серьезным, и воцарилась тишина. Они вернулись в небольшую гостиную, превратившуюся в своеобразный военный кабинет, который быстро заполнился записями, морскими картами и именами, связанными кусочками шерсти.
   "Что же ты предлагаешь?" - спросил он, чувствуя себя не в своей тарелке от всей этой интриги.
   Санса задумчиво ходила из одного конца комнаты в другой, хмурясь. "А что, если нам объединиться с другими, более мелкими торговыми домами на маршрутах Дрожащего моря? Действуя как единый блок, мы стали бы силой, способной противостоять Марелосу, верно?" - спросила она его.
   "Не получится, между ними слишком много вражды", - покачал головой Джоффри, расслабленно откинувшись на спинку большого дубового кресла.
   "Между Онирами, Мофирами и Соррерисами тоже было много вражды, но Марелос сумел привязать их к себе. По сравнению с ними наши мелкие дрязги кажутся сухарями вместо Железных марок", - рассуждала она.
   "И тем более мелочными", - вздохнул Джоффри, покачав головой. "Полагаю, мы могли бы это сделать, особенно если учесть, что мы относительно новые и, следовательно, не будем мешать старой вражде... но мы вступим на его игровую площадку. Взятки, лесть, завуалированные угрозы. Мы плохо сочетаемся с интригами, - сказал он с однобокой улыбкой.
   "... Ты не очень хорошо сочетаешься с интригами, а вот я..." Санса прервалась, приподняв бровь.
   "Признаю, у тебя это получается лучше, чем у меня... но Санса, это совсем другая лига проблем", - сказал Джоффри, его голос становился все более яростным с каждым словом. "Это не будет кругом мелких купеческих семей и женских сплетен. Мы... вы будете противостоять людям, которые занимаются этим всю жизнь и чьи ресурсы превосходят наши собственные. Званые вечера и маскарады, где одно неверное слово может погубить наши усилия, - сказал он ей.
   Санса на мгновение замолчала, прекратив свою постоянную ходьбу и уставившись на камин.
   "Что с Королевской Гаванью Джоффри?" - почти прошептала она. "Что с тем, что ты назвал "Игрой престолов"?" - спросила она.
   Джоффри ничего не ответил, когда она повернулась и посмотрела на него: "Как я могу помочь тебе завоевать Семь Королевств, если я не смею даже вмешаться в интриги одного города?" Ее вопрос пронзил его, ее глаза буравили его. "Ты доверяешь мне?" - внезапно спросила она.
   "Да", - немедленно ответил Джоффри.
   "Тогда помоги мне покончить с этим бастардом", - сказала Санса, подойдя к нему и сев на стул напротив, взяв его за руки.
   Она хочет доказать свою правоту, внезапно понял он.
   "Это... Это тренировка для тебя. Ты хочешь сразиться с Марелосом...", - сказал он не вопросом, а утверждением.
   Санса серьезно посмотрела на него, ее глаза были жесткими. "По всем признакам, моему отцу уже несколько раз отрубали голову, - пролепетала она, отводя взгляд, и глаза ее неожиданно заблестели в свете камина.
   Она смахнула слезы и снова обратилась к Джоффри: - Я бы хотела, чтобы это прекратилось, - сказала она.
   "Я хочу прекратить это", - вызывающе сказала она.
   После этого они продолжали смотреть друг на друга, как будто тяжесть этих простых слов все еще оставалась внутри.
   Партнеры, подумал Джоффри и слегка кивнул.
   -:PD :-
  После этого, когда закончился последний безумный мозговой штурм и ночь стала тяжелой, Джоффри замешкался у двери в свою комнату.
   "Санса, - внезапно сказал он, обернувшись. Она выглядела почти испуганной: прошла весь коридор и уже была в своей комнате, ее лицо виднелось сквозь полузакрытую дверь.
   "Да, Джоффри?" - неуверенно спросила она, ее глаза искали и нервничали.
   Джоффри смотрел на нее, обрамленную длинной косой рыжих волос, которая проглядывала между дверью и стеной, и ее яркие голубые глаза не сводили с него глаз.
   Он глубоко вздохнул и болезненно улыбнулся: "Спокойной ночи, Санса", - сказал он ей.
   "Спокойной ночи, Джоффри", - ответила она неразборчивым голосом, медленно закрывая дверь в свою комнату.
   -:ПД :-
  AN
  AN: Для этого фика велась война с авторским выгоранием. После довольно долгого буквального самоанализа, пытаясь понять, почему мне все время скучно смотреть на монитор и почему написание этого фика вызывает у меня сонливость, я поняла, что не хочу писать об очередной петле Королевской Гавани. Конечно, повествование как бы требовало этого, перейти в другое место означало открыть страшный ящик с игрушками для оригинальных персонажей, и люди неоднократно просили больше Вестероса... но это было так скучно. Медленное ползание, когда Санса потихоньку проверяет свои силы в срытой яме Первого и Второго года Королевской Гавани... блеааргх. Мне хотелось чего-то другого для следующего цикла, и почему бы не цикл "Торговец-интриган" в Браавосе? Не думаю, что моя интрига сравнится с боем в писательском плане, но, по крайней мере, она дала мне толчок к мотивации, а это уже кое-что, верно?
   Надеюсь, глава более-менее оправдала ожидание, между выгоранием и проклятой рутиной, которой является университет, найти время для написания было непросто.
   Арт-омакэ:Jonnel & Selya.
  baurus said:
  Snip
  Click to expand
  Click to shrink.
   Вы даже не представляете, как мне понравилась эта глава!
   Черт, я тоже не представляю!Раз уж не могу объяснить словами, нарисую:
  - Purple edition!
   Нажмите здесь, чтобы увидеть что-то... FUCKYEAH!
  [img: ]
  предложенный трек:
   Это так круто! Я имею в виду, что мечи и магия - это хорошо, но, черт возьми, торговые гильдии! О боже! Администрация! Счета! Денежный поток! Права на торговлю! Статистика! Меркантилизм!!! Талли ХО! Так эпично!
   А, и еще иногда Пираты, диверсанты и поджигатели, как и полагается Баурус Саме!
   Мне нравится, что вы тоже насытились Королевской Гаванью! В Браавосе так лучше, чтобы наставить Сансу на путь крутости.
   Угадайте мою любимую книгу?The Prince, from Niccolo Fucking Machiavelli
  Shit! Я даже как-то пытался написать ретро-игру в жанре "Принц-купец".С торговой игрой/строительством базы/Хаммураби
  "Принц Калипорта"
  Это была начальная сцена с танцующим флагом
  [img: ]
   Калиспорт после разблокировки всех зданий.
   [img: ]
   Зима наступает!(Autum)
  [img: ]
  Прохладный город
  [img: ]
   Весенние каникулы Спасибо Sim City за цветовой трюк!
   [img: ]
   Множество персонажей для взаимодействия!
   [img: ]
   Хм.Софи напоминает мне Сансу
  Battleshield said:
   Древний народ кальмаров: На призыв ответил Spacebattles Creative Writing Fourm... Что такое Spacebattles?
  Click to expand
  Click to shrink
  Ух. Теперь я хочу тему, посвященную расширенной вселенной Spacebattles ASoIaF!
   Последнее редактирование:14 апреля 2018
  Глава 42 Маски, часть первая.
   Глава 42: Маски, часть первая.
   Убедить другие мелкие купеческие дома объединиться против Марелоса было бы само собой разумеющейся задачей. Вопрос был не в том, является ли организованное движение сопротивления хорошей идеей - все видели надпись на стене. Вопрос заключался в том, сможет ли такой фронт быть достаточно сильным, чтобы противостоять ему. Многие дома предпочли бы преждевременно продать ему свои предприятия за Дрожащим морем, прежде чем их все равно заставят отдать, но лишь за шестую часть их реальной стоимости и с кучей долгов. Другие оценивали возможность перебраться на более зеленые пастбища или в менее ледяные моря. Зачем умирать в Дрожащем море, если можно прилично заработать на более безопасных, хотя и более людных маршрутах Узкого моря?
   Если Звездный торговый дом должен был возглавить коалицию против Марелоса, то он должен был стать самым сильным домом из всех участников... иными словами, он должен был показать себя сильным, крепким и целеустремленным.
   Таким образом, их тесные связи с торговыми предприятиями Лазоно Пархана в Лорате и Белой Гавани укрепились... Этот человек был слишком воодушевлен возможностью наконец-то отомстить за своего погибшего кузена, доведенного до разорения и самоубийства десять лет назад, когда Марелос впервые попытался захватить власть.
   Однако Джоффри подсчитал, и этого все равно было недостаточно. Им нужно было больше средств, и, что еще важнее, они должны были казаться полностью преданными делу. Они должны быть полностью привержены Дрожащему морю, чтобы не допустить победы Марелоса в качестве торгового дома.
   С этой целью Сансе пришла в голову блестящая идея - добраться до Трегидоса Санатиса прежде, чем Марелос успеет его прикончить. Трегидос был довольно крупным игроком на северных маршрутах, но когда они встретились с ним, он показался им скорее призраком, чем смертным. Марелос вырвал сердце из торгового концерна Трегидоса благодаря враждебному поглощению, приобретению поставщиков и взяткам. Он был тем человеком, чье падение навело Лазоно на мысль о возвращении Марелоса Хартиоса и его былых амбициях, и он прибыл в Браавос через неделю после званого вечера в Холлвине. Все ожидали, что он просто продаст Марелосу все, что осталось от его кораблей и владений... в конце концов, Железный банк выплачивал свои долги, и единственным, кто сейчас покупал хоть что-то, связанное с северными путями, был сам Марелос.
   Именно поэтому бастард так удивился, узнав, что долг Трегидоса погашен, а его владения вошли в состав Дома Звезд. Как только Санса осторожно и тихо заговорила об этом, сначала через "случайную" встречу с его женой в Пурпурной гавани, а затем через его сына, мастер Трегидос был готов продать все в обмен на стабильное, дорогое жалованье и обещание увидеть лицо Малериоса, когда все это наконец обрушится на него.
   Судьба Дома Звезд теперь напрямую переплеталась с торговыми путями Дрожащего моря, и его отделение означало не катастрофу, как это было до слияния, а полное уничтожение. Благодаря советам Трегидоса, его связям и остаткам его бывшей торговой империи, а также тесным связям с домом Пархаан, Дом Звезд стали обхаживать все мелкие купеческие дома, имеющие значительные интересы в Дрожащем море.
   Санса заставила Джоффри временно расширить штат дома, к его ужасу.легким неприятным привкусом смотрел на вольнолюбивых горничных и лакеев, на ряды слуг, суетящихся вокруг и обслуживающих многочисленных гостей сегодняшнего званого вечера
  "Это Тихо Иннаринос и его жена", - шепнула Санса ему на ухо, вырывая его из размышлений и возвращая к настоящему событию, в результате которого дом Дуре превратился в один большой танцевальный и пиршественный зал.
   "Иннаринос... Они держат около пятой части лагерей Кламмеров на северо-востоке полуострова", - нахмурившись, произнес Джоффри. Он был знаком со многими производителями Браавоса и даже поддерживал хорошие отношения с некоторыми из них, но присутствие Тихо здесь его все же несколько смущало.
   "Что они здесь делают?" - спросил он Сансу. У них вообще не было кораблей, а их главный поставщик товаров находился в Гуллтауне, совсем далеко от Дрожащего моря.
   "Я говорил мастеру Тихо, что, полностью контролируя северные пути, Марелос будет иметь почти монополию на иббенские моллюски. Что помешает ему, скажем, взвинтить цены на жемчуг до такой степени, что Тихо не сможет конкурировать?" - сладко сказала она.
   "Ах, - одобрительно заметил Жоффрей, - так вот почему ты скрывалась от него целых полчаса на пиру у Лазоно на прошлой неделе, - легкомысленно заметил Жоффрей, - признаюсь, я уже начал беспокоиться, что вы двое задумали", - поддразнил он ее с выражением насмешливой доверчивости.
   Ведь мастеру Тихо уже более семидесяти лет.
   "Беспокоишься? Или ревнует?" - прошептала она, склонив голову набок и обнажив длинную белую шею. Если бы она была уверенной в себе куртизанкой, этот жест был бы неуместен, но румянец на щеках и быстрое моргание выдавали нервозность Сансы.
   "Определенно ревную, - сказал Джоффри, закрывая разделявшую их четверть шага и прислоняясь к ней.
   Думает, она единственная, кто может играть в эту игру, да? подумал Джоффри, когда Санса слегка прикрыла глаза.
   "Очень ревнивая", - прошептал он ей на ухо, наслаждаясь тем, как она медленно выпускает воздух из легких, словно задыхаясь.
   "Нам нужно сосредоточиться", - сказала она, отводя взгляд.
   "... Да, нам следует", - ответил Джоффри, внезапно почувствовав смутную тошноту от самого себя.
   "Это Драккирио Вайнерис и его жена Тейя. Они владеют дюжиной зубцов и в основном обменивают железо на меха в Мороше", - сказала ему Санса, направляя голову в сторону мужчины, который шел к ним, а рядом с ним - великолепно одетая женщина. "Нам нужно быть с ним осторожными, он всю неделю встречался с представителями Марелоса. Он гордый и, как я слышала, довольно вспыльчивый, так что обращайтесь с ним осторожно", - быстро добавила она, когда мужчина и его спутница подошли к ним.
   "Мастер Джоннел, леди Селия, - кивнул суровый, слегка полноватый мужчина.
   "Спасибо за приглашение, - добавила Тейя Вайнерис, ее изысканное платье из белых мехов контрастировало с сапфирами и нефритами серого одеяния мужа.
   "С удовольствием, - кивнул Джоффри. "Как вам везет в открытом море, мастер Драккирио?" - спросил он мужчину.
   "Нет такого понятия, как удача, только мастерство и противодействие", - резко ответил тот, сузив суровые глаза.
   "Конечно, - согласился Джоффри с раздраженной улыбкой, - а не затрудняет ли мастерство ваших клиентов ваши предприятия?" - спросил он его.
   "Да, - медленно покачал головой Дракирио, - из-за войны в Вестеросе кузнецы и добытчики железа из Белой Гавани в обозримом будущем будут постоянно работать на дом Мандерли. Мои клиенты-мороши начинают искать другие источники оружия, - кисло сказал он.
   Джоффри наклонил голову, почуяв удобный момент: "Конечно, Дом Звезд будет рад временно предоставить наши запасы стальных слитков..."
   "Я не нуждаюсь в ваших стальных запасах и не просил об этом, мастер Джоннел", - оборвал его мужчина.
  Джоффри глотнул свежего воздуха и посмотрел на него: "Прошу прощения, я просто подумал..."
  "Что мы нуждаемся в благотворительности? Вы ошиблись, мастер Джоннел, - снова оборвал его мужчина, в то время как его жена смотрела на него со скрытым раздражением.
   Да что с ним такое?! Джоффри поднял подбородок: - Должно быть, ваше положение ужасно, если вы считаете меня подателем милостыни, мастер Драккирио. Похоже, ваше положение выдает вас, - сказал ему Джоффри с небольшой улыбкой, наслаждаясь тем, как дрогнули его глаза.
   "И я думаю, что ваши манеры..." Голос Драккирио начал набирать силу, когда Санса внезапно прервала его, не дав ситуации разгореться еще больше.
   "Пожалуйста, простите моего мужа, он просто завидует вашим товарам. Он не знает, как заставить вас расстаться с ними", - быстро вмешалась Санса, положив руку на руку Драккирио. "Ведь ваша леди-жена выглядит в них просто великолепно, - добавила она, направляя взгляд Дракирио на его жену.
   "Спасибо, дорогая Селия, - с благодарной улыбкой ответила Тайя, слегка отодвигая плечо и демонстрируя прекрасный первозданно белый мех, изредка испещренный мелкими черными пятнышками.
   "Джоннел давно хотел подарить мне одну из них", - сказала Санса, многозначительно глядя на Джоффри.
   "Да, это так", - ответил Джоффри, следуя примеру Сансы, но замешкался, когда она продолжила смотреть на него. Было ясно, что она сочла его ответ недостаточным для сложившейся ситуации.
   Мысль о том, что моя леди-жена в таких шкурках иногда не дает мне спать по ночам, - серьезно сказал он.
   На целых две секунды воцарилась жуткая тишина, прежде чем леди Тейя разразилась хохотом, хихикая, как маленькая девочка, когда Санса покраснела от подбородка до лба. Даже Драккирио выглядел забавным, уголок его рта слегка приподнялся.
   Настала очередь Джоффри почувствовать, что его лицо покраснело, когда он понял, что сказал, а Санса негромко рассмеялась. "Ах, снова быть такой молодой", - с ностальгической улыбкой сказала леди Тайя, держась за руку Драккирио.
   "Вот видите, мастер Драккирио? Мой муж всего лишь пытался заполучить несколько из них, - сымпровизировала Санса, каким-то образом сдержав румянец в голосе, когда мужчина понимающе кивнул.
   "Деликатное дело", - добавил Джоффри, все еще оставаясь серьезным.
   "Понятно, - сказал Дракирио, все еще слегка теряя равновесие. Его жена держала его руку чуть крепче, ее улыбка была совсем озорной, и краем глаза он заметил, как Санса жестом подозвала к себе слугу. "Разумеется, я готов предоставить несколько образцов для ознакомления вашей леди-жены, - наконец добавил Драккирио.
   "Буду весьма признателен, - кивнул ему Джоффри.
   "Вино? Я денно и нощно упрашивала мужа купить это вино", - сказала Санса, когда к ним подошел слуга с подносом, на котором стояли наполненные кубки.
   "Саатские грейпфруты?" удивленно спросил Драккирио, отпив глоток из одного.
   "Конечно! Вам они нравятся?" удивленно спросила Санса.
   Джоффри, по крайней мере, был бы совершенно одурачен ее удивлением, если бы не знал, что Санса тщательно изучала Вайнерисов в течение последней недели.
   "Признаюсь, я приобщился к этому вкусу в юности, в основном потому, что в Мороше не было ничего другого, что можно было бы выпить", - ответил Драккирио, его улыбка стала чуть шире. Тайя тоже попробовала вино, улыбнувшись про себя, словно это была личная шутка.
   Джоффри осторожно потягивал вино. У него было сильное послевкусие и фруктовый аромат, и, к своему удивлению, оно ему очень понравилось.
   Я должен еще раз поблагодарить вас за эти шкурки, - сказал Джоффри колючему мужчине, потягивая вино, которое Санса якобы "навязывала" ему. "Позвольте мне оказать ответную услугу. Я знаю одного человека в Белой Гавани, который представляет интересы более крупных рудников", - добавил он неуверенно. Ему с трудом удавалось найти общий язык, а этот человек терпеть не мог "благотворительности", даже если она могла уберечь его от когтей Марелоса. Но, возможно, торговля благосклонностью - совсем другое дело?
   Я не могу обещать ничего, кроме доброго слова, но, возможно, он сможет помочь вам с поставками за скромную наценку", - сказал он, как будто это было не слишком обременительно.
   "Наценка или нет, но найти поблизости другой честный источник железа было бы неплохо", - вежливо ответил Драккирио с блеском в глазах.
   "Тысяча извинений, мастер Дракирио, леди Тейя, - с сожалением произнесла Санса, получив кивок Дракирио и сияющую улыбку Тейи.
   Санса отвела его в сторону от пары и не смогла долго сдерживаться.
   "Шкурки Джоффри? Серьезно?" - с досадой произнесла она уголком рта.
   "Эй, это сработало", - сказал ей Джоффри с блестящей улыбкой. "Кроме того, они тебе очень идут", - добавил он с готовностью.
   "Спасибо", - сказала она ему, пока они разбирались на званом вечере, приветствуя пары и направляя странных слуг. "Но почему вы так нетерпеливы? То, как ты вел себя с Драккирио вначале, было просто печально", - отругала она его.
   "Я давно потерял терпение из-за глупости, Санса. То, что он колючий и отказывается от помощи, не помогло ему выжить в Марелосе", - пожал он плечами.
   "Это твоя проблема - тебе не хватает терпения", - сказала она ему, направляя его к следующей цели.
   "Волнуешься, что они могут подумать о нас как о варварах?" - спросил он.
   "Мы вестеросцы. Мы уже варвары, мой дорогой муж", - поправила она.
   "Рад, что ты понимаешь образ мыслей браавоси", - фыркнул Джоффри.
   Они обменялись любезностями с несколькими другими гостями, выясняя и формируя зачатки группы, способной противостоять Марелосу.
   "В конце концов, это сработало, не так ли?" сказал Джоффри, когда они очистили еще одну группу, и пожал плечами.
   Санса рассмеялась и покачала головой: "Да, да. Мы хорошая команда", - сказала она.
   "Да", - ответил он с нежной улыбкой.
   -:PD :-
  И так от вечера к вечеру, от пира к пиру и от встречи к встрече формировалось то, что некоторые уже начали называть "Консорциумом Дрожащего моря". Санса была права: у него не хватало терпения общаться со многими из тех, кого он считал глупцами и идиотами.
   А вот у нее хватало. Ее начинающееся мастерство в искусстве придворного стало благословением для Джоффри, который мог наносить удары после того, как она очаровывала их, с десятикратной эффективностью. Как только она завлекла их, он ослепил их своими подробными таблицами и отчетами, демонстрируя свои немалые навыки в меркантилизме, в то время как Санса нашептывала им на ушко о злодеяниях Марелоса.
   Так они провели остаток года, создавая коалицию, чтобы противостоять огромному торговому концерну, который Марелос создавал всю свою жизнь, чтобы доминировать на северных торговых путях, когда он не был занят финансированием экспедиций в И-Ти.
   Их контакты в Вестеросе продолжали снабжать их жизненно важной информацией, причем не только о текущих событиях, но и о других вещах. Колебания цен на зерно, слухи о недовольстве в Долине, численность мобилизованных... Санса решила быть настолько информированной, насколько это возможно, когда они наконец решат править Вестеросом, и Джоффри согласился. Предвидение станет бесценным инструментом, когда придет время, и поможет уравновесить огромные шансы.
   Похоже, Тиреллы заключили союз с Ланнистерами, как это уже не раз бывало, но, к счастью, не от руки Мизинца. Он получил свой обычный удар в грудь еще в начале жизни... Джоффри взял за правило наносить его каждый раз в разные части сердца, чтобы понять, насколько точным может быть одно смертельное ранение.
   О последнем он Сансе не рассказал.
   Благодаря превосходному тактическому руководству Молодого Волка и короля Станниса они одержали несколько ошеломляющих побед над своими врагами, но преимущество Ланнистеров в живой силе привело к тому, что они постепенно отвоевывали Речные земли под горами трупов, и их уязвимая география была благом для нападающих, пока переправы обходили или избегали иным способом. Уже были разграблены резиденции домов Дарри и Мутон, а Крабий залив был полностью отрезан от альянса Старк-Баратеон. Ходили слухи, что Тайвин скупает все компании торговцев, которые попадаются ему под руку, а в Долине видели самого короля Станниса.
   Прошло чуть больше двух лет с тех пор, как они добрались до Города-на-Лагуне, и Джоффри не был так удивлен, как Санса, когда они получили приглашение в родовое поместье Ониров. Их растущий силовой блок позволил более мелким торговым домам значительно превзойти свой вес... и Марелос Хартиос это заметил.
   "Это ловушка, не стоит того", - отмахнулся Джоффри, прочитав безукоризненно написанное письмо.
   "Но, Джоффри, мы могли бы добраться до сути могущества Марелоса! Ониры - одна из трех семей, сдерживающих Силорда. Если хотя бы один из них нарушит порядок, Марелос падет, рано или поздно", - рассуждает она.
   "Думаешь, Ониры так открыто нарушат правила? Это ловушка, Санса, но для чего, я не знаю", - сказал ей Джоффри, кивнув в знак благодарности Адаро после того, как старый глава семьи оставил остальные письма в их столе.
   Он постарался не обращать внимания на отпечатки лап на брюках мужчины. Леди нездорово любила грызть одежду бедняги... хотя на этот раз, по крайней мере, это был не ботинок.
   "Нам не удалось поговорить ни с одним из трех домов. Сейчас у нас есть шанс покончить с ним навсегда... если Ониры почувствуют запах крови и мы дадим нужный толчок..." Санса прервалась, когда Джоффри слегка покачал головой.
   "Джоффри, пожалуйста... просто доверься мне", - умоляла она.
   -:
   Поместье Онирасов находилось всего в нескольких кварталах от Пурпурной гавани - порта, где могли причаливать только браавосские корабли. Дворец Владыки был хорошо виден с небольшого холма, а Лунный бассейн находился всего в пяти минутах ходьбы.
   Поместье было выполнено в стиле старого Браавоса: несколько приземистая архитектура, которая казалась еще более престижной из-за отсутствия внешних украшений. Однако внутри серые стены были со вкусом отделаны лисенским бархатом, заключенным в оправу из полудрагоценных камней, которыми были обильно усыпаны все комнаты. Здесь были представлены изящные изделия со всех уголков земли, включая подозрительно большое количество драгоценного итишского фарфора на вес золота.
   Большую часть вечера они провели в обществе других гостей, высокопоставленных и могущественных жителей Браавоса и даже более отдаленных городов, таких как Лорат и Пентос, но ближе к полуночи Санса увидела свой шанс.
   "Вот, мастер Белано Онирас..." прошептала Санса Джоффри, когда они наполняли свои кубки. Их хозяин был в данный момент один, размышляя над большой вазой, полностью покрытой прекрасной каллиграфией И-Тиш, в комнате, тщательно скрытой от большинства гостей.
   "Мне это не нравится... Может быть, я совершенно безнадежен в манипуляциях, но я научился чувствовать запах", - сказал он ей, когда Санса начала подходить к мужчине.
   "Мы не узнаем, пока не попробуем", - прошептала Санса в ответ, и Джоффри понял, что отрицание этого будет ударом по зарождающемуся истинному доверию, которое росло между ними в последнее время, независимо от коварного влияния Пурпура.
   Они подошли к Белано как раз в тот момент, когда он повернулся и с вежливым выражением лица учтиво кивнул. "Мастер Джоннел, леди Селия, надеюсь, еда пришлась вам по вкусу?" - спросил он.
   Мастер Белано - мастер недосказанности, подумала Санса, разглядывая высокого худощавого мужчину. Даже кухня Красного замка не могла предложить столь экзотические и одновременно вкусные блюда, а ведь они еще не дошли до ужина.
   "Это было поистине великолепно, мастер Белано, вы должны передать мои комплименты вашему персоналу", - сказала она сдержанно.
   "Рад угодить", - учтиво ответил он, слегка повернувшись к вазе, словно вновь оценивая ее красоту.
   Санса молча сглотнула, сделав полшага, и тоже посмотрела на вазу. Джоффри напрягся, но все же последовал за ней.
   Иногда он бывает слишком параноидальным, подумала Санса. Они должны были как-то вернуть себе инициативу в борьбе с Марелосом. Джоффри и сам это признавал.
   "Отличная вещь", - прокомментировала она.
   Белано слегка кивнул, но больше ничего не сказал.
   "Мир и процветание - мечта любого человека", - внезапно заговорил Жоффрей, глядя на каллиграфию.
   "Вы знаете И-Тиш?" спросил Белано, пораженный.
   "Пусть твой дом знает мир внутри, пусть твоя семья знает достаток и никогда не нуждается. Пусть твой очаг никогда не замерзает, пусть ветры никогда не дуют внутри", - грубо перевел он.
   Вполне подходящее благословение в грядущие годы, подумал Джоффри, разглядывая тигров и извивающихся драконов, декоративно свернувшихся под писанием.
   "Вы, похоже, хорошо путешествуете, несмотря на свой возраст, мастер Джоннел", - сказал Белано.
   "Внешность бывает обманчива, - ответил ему Жоффрей.
   "Эстетически красив и является сосудом мудрости. Может быть, он несет в себе и что-то физическое?" поинтересовалась Санса.
   "На данный момент ничего. Я обыскал его", - сказал он с легкой улыбкой.
   "Такого прекрасного подарка могли бы удостоиться только самые близкие друзья", - осторожно поинтересовалась Санса.
   "Или желающих стать таковыми", - столь же осторожно дополнил Белано.
   "Отдать такую красоту за одну лишь надежду на дружбу... тогда ваша дружба должна быть действительно желанной, мастер Белано", - сказала она.
   Белано медленно обошел вазу, не отрывая от нее взгляда, и ответил: "Так может показаться, когда от такой дружбы зависит другое, гораздо более великое желание".
   Санса позволила молчанию продлиться еще секунду, а затем кивнула, глядя на рыкающих тигров: "Такая вещь кажется плохой основой для дружбы. Даже хрупкой. Что, интересно, произойдет, когда исполнится это великое желание?" размышляла Санса вслух.
   Белано тоже на секунду приостановился, похоже, заинтересовавшись каллиграфией: "Таков риск жизни. Отвергнуть такую дружбу - еще больший риск", - пробормотал он.Санса поняла, что за маской этого человека скрывается правда
  Он колеблется, быстро подумала она, и глаза ее слегка расширились.
   "В последнее время произошло много новых событий, которые могут поколебать эту оценку, - очень осторожно спросила она.
   Она почувствовала, как Джоффри сжал ее руку, когда Белано впервые проявил интерес. "В самом деле?" - осведомился он.
   Сейчас или никогда, подумала Санса, и Джоффри напрягся рядом с ней.
   Однако он не стал ее останавливать.
   "Определенные знакомые в Лорате, похоже, считают так, по крайней мере", - сказала она загадочно.
   "Не настолько, чтобы беспокоить моего дорогого друга", - покачал головой Белано.
   Он хочет большего, подумала Санса, кивая. "Желание нашего дорогого друга вызвало раздражение у многих людей в Лорате. Особенно некоторые владельцы складов", - признала она.
   Белано задумался, впервые оторвав взгляд от вазы: "Если это так, то риски, связанные с этим предприятием, действительно меняются", - сказал он, слегка наклонив голову, и, несмотря на его внешнее спокойствие, Санса заметила в нем напряжение и нерешительность. Она старалась говорить как можно меньше, но было ясно, что Белано ее понимает. Благодаря своим связям Консорциум Дрожащего моря убедил значительную часть владельцев лоратских складов (а через них, в свою очередь, немалую часть городских носильщиков) подготовить внезапный бойкот товаров Марелоса как раз в тот момент, когда в город прибыла значительная часть его торгового флота. Это был бы не смертельный, но достаточно серьезный удар, который, как надеялись Санса и Джоффри, расколет фасад неуязвимости, которым пользовался в последний год выскочка-головорез... и еще больше расколет его союзников.
   "Такое дело должно быть тщательно спланировано", - сказал Белано.
   "Да, - осторожно ответила Санса.
   "А, торговый флот, - сделал вывод Белано, - мне нужны гарантии, что вы не блефуете... имя", - сказал он. Санса замерла, потрясенная внезапным отказом от почти болезненного двусловия.
   Это была жестокая прямота.
  ему больше нет дела... не только до дела, но и до нас
  - Прошу простить нас, мастер Белано, - сказала она, сделав быстрый, извиняющийся полуреверанс.
   "Конечно, конечно, - пробормотал хозяин, на его губах заиграла знакомая улыбка.
   "Он мне не нравится, но вы, кажется, добились своего... удивительно", - пробормотал Джоффри, когда они уходили, но его все больше тревожило то, как лицо Сансы теряло цвет.
   "Нас разыграли, - прошептала она.
   "Как?" - спросил Джоффри, положив руку на рукоять своего спрятанного кинжала.
   "Белано, он никогда...", - не успела она закончить фразу, как они столкнулись с чем-то или, скорее, с кем-то.
   "Я же говорил тебе, не здесь!" Марелос Хартос настоятельно зашептал им обоим, его голос был достаточно высок, чтобы донестись до гостей, находившихся неподалеку, и не более.
   Санса была похожа на испуганную лань, ее лицо медленно превращалось из шокового в гневное. Джоффри тоже напрягся, медленно осознавая, что только что произошло. Марелос выглядел великолепно в своих прекрасных шкурках, переплетенных с и-тишским шелком, весь ансамбль был усыпан золотыми и серебряными нитями.
   "Дорогой, я уже давно этим занимаюсь. Твои старания меня забавляют", - сказал принц-купец, на этот раз шепотом, чтобы слышали только они. Прежде чем кто-то из них успел ответить, Марелос исчез, и его быстрая, но степенная походка влилась в толпу гостей.
   "Этот ублюдок..." прошептал Джоффри.
   "Нам нужно убираться отсюда", - срочно прошептала Санса, когда они быстро прошли мимо зала для приемов и вышли на большую лестницу, которая выходила во внешний дворик поместья.
   "Белано выпытывал информацию, он не собирался выдавать свой плащ", - сердито пробормотал Джоффри, - "Я знал, что здесь что-то гнилое".
   "Джоффри, все гораздо хуже. Он хотел, чтобы нам казалось, что мы встречаемся с ним", - сказала она.
   "Слухи распространятся, но это будут только слухи, Санса", - попытался он успокоить ее, пока они шли к каналам.
   Санса покачала головой: "Сами по себе они были бы достаточно вредны, но в паре с..."
   "Лорат. Нас видели разговаривающими с Марелосом, а через неделю он срывает нашу ловушку в Лорате", - сказал он, когда они добрались до гондолы, и Иннео напрягся, увидев их поведение.
   "Он нас разыграл", - сердито пробормотал Джоффри.
   "Он играл со мной", - прошептала Санса, качая головой.
   -:PD :-
  Они пытались предупредить своих союзников, но мало что можно было сделать... Белано и его хозяин были умными людьми. Санса дала им всю необходимую информацию, чтобы они могли догадаться об остальном. За неделю план был разрушен, несколько складов в Лорате выкуплены, а еще несколько закрыты из-за пожаров, коррумпированных стражников и прочей возни.
   Остальные же попали под раздачу.
   Лазоно потерял значительное влияние на родине, а недолго просуществовавший Консорциум Дрожащего моря повис на волоске, когда несколько его членов сложили один плюс один и получили пять. Многие пришли к выводу, что все это было затеей, чтобы сбить с толку оппозицию Марелоса, а слухи о тайных встречах в поместье Онираса подорвали авторитет Джоффри и Сансы. Месяц спустя две разные семьи продали свои интересы Марелосу, предпочтя возмутительно низкие цены, чем полное банкротство его планов.
   Санса издала громкий стон, когда прочитала письмо, в котором сообщалось о третьей семье, отказавшейся от участия в их маленьком заговоре.
   "Еще одна?" спросил Джоффри от камина. Он стоял рядом с ним, лениво опрокидывая кубок с вином, пытаясь согреться после прогулки из своего офиса возле Гавани Бродяг. Последние несколько месяцев климат Браавоса становился все холоднее и холоднее.
   "Я была так уверена... Белано... что он действует втроем, используя то, что я считала его фасадом, как третий обман", - прошептала Санса со смешанным благоговением и гневом. "Я думала, что сумела разгадать его, едва-едва, но все же разгадала. Я думала, что пробила его беспечный, стоический фасад и докопалась до истины... но за этим скрывалась еще одна ложь. За фасадом скрывался слегка неуверенный, осторожный, но беспринципный глава семьи, а это была всего лишь маска, - повторила она.
   "Браавоси любят такие вещи. Они все любят маски", - тихо фыркнул Джоффри.
   "И весь план... он был трехслойным! У Лазоно был свой человек в штате Белано, и, как он мне рассказал, был еще один заговор, чтобы заставить нас пролить целый кувшин вина на главный стол..." пробормотала она.
   "И, надеюсь, на голову Марелоса", - добавил Джоффри.
   Санса бросила на него раздраженный и слегка обескураженный взгляд, после чего продолжила: "Разве ты не понимаешь, Джоффри? Я попала в их ловушку с того самого момента, как заставила тебя уехать. Любой из исходов был бы победой Марелоса... Если бы я не обратилась к Белано, как к чертовой открытой книге, Марелос все равно сделал бы свой маленький ход возле приема, а если бы мы каким-то образом избежали его и добрались до трапезы, то все равно выглядели бы как пара безмозглых вестеросских варваров, пролив полкувшина бесценного вина на других гостей, - горячо сказала она, - Конечно, последнее было бы лишь небольшим, пусть и позорным ударом по престижу, но все же... все исходы были в пользу Марелоса!"Она закончила фразу, раздражение ее возросло, когда Джоффри слегка улыбнулся. Он все еще медленно отхлебывал вино из своего кубка, глядя на нее.
   Санса покачала головой: "Почему ты так беззаботно относишься ко всему этому?" - спросила она его.
   "Ты милая, когда злишься. Тебе идет красный цвет волос", - промурлыкал он.
   Санса скрестила руки на груди, стараясь не обращать внимания на то, как удивительно приятен был этот маленький комплимент.
   Джоффри продолжал улыбаться, вернув взгляд к кубку, и секунду смотрел на него, прежде чем отпить. "Как ты думаешь, сколько раз я валялся в грязи, разбитый и побежденный?" - спросил он, и настроение в комнате вдруг стало серым и странным. "Как ты думаешь, сколько жизней я потратил на тренировки и крики, пытаясь научиться, пока мои враги танцевали круги, нет, сферы вокруг меня?" - спросил он еще раз, прежде чем осушить остатки чашки и сесть рядом с ней на длинный диван.
   "Много раз..." ответила Санса, и раздражение уступило место тому странному чувству, которое возникало, когда они говорили о прошлом Джоффри. Они проводили ночи, просто разговаривая о нем, Джоффри рассказывал истории, великие и малые, счастливые и страшные.
   "Это будет не первый раз, когда тебя перехитрят, и не последний. Если я что-то и понял о жизни за время своих мучений, Санса, так это то, что этот мир живет и дышит. Корабли плавают, люди строят заговоры, горы рушатся там, где их никто не видит и не слышит, великие лавины поглощают целые леса, и никто в этом мире ничего не знает, - сказал он, глядя на что-то за камином и небольшой арбалет на его вершине. "Этот мир находится в постоянном движении... Мужчины и женщины руководствуются своими желаниями, всегда, всегда стремятся к их осуществлению, независимо от того, встаем мы у них на пути или нет. Я был втянут в такое количество интриг, что, честно говоря, потерял им счет, и нет способа просто пережить их все и всегда", - тихо сказал он ей.
   Санса уставилась на него, глаза ее были затуманены невысказанными мыслями: "Так как же тогда ты можешь добиться успеха? Как ты можешь жить?" - спросила она, чувствуя себя немного потерянной.
   "Возьми себя в руки и попробуй снова", - просто ответил Джоффри, держа ее за руку.
   Это был Сандор, как и следовало ожидать, человек, который преподал ему этот урок.
   Санса немного расслабилась, откинувшись на спинку кресла и крепко сжимая руку Джоффри.
   Возьми себя в руки, - размышляла она, глядя на огонь.
   -:ПД :-
  AN
  Не волнуйтесь, если это показалось вам коротким, вторая часть (которая будет намного длиннее этой) будет выложена завтра вечером, после того, как я снова вычитаю ее (слишком устала, чтобы сделать это сейчас). Так что примерно через 19 часов.
   Последнее редактирование:29 апреля 2018
  Глава 42 Маски, часть вторая.
   -:ПД :-
  Глава 42: Маски, часть вторая.
   "Кажется, у меня есть план", - сказала Санса, когда он провел ее по кинжалам быстрым, как шквал, движением. Сам прием не представлял собой ничего сложного - просто быстрый двойной удар каждой рукой в одну точку тренировочного манекена, предназначенный для поражения легкобронированных противников, когда слабые места не видны или находятся в пределах досягаемости владельца. Джоффри крепко держал ее руки, ее собственные мускулы сопротивлялись нагрузке, которую она испытывала в условиях почти жестокого режима тренировки тела, разработанного им после сотни жизней, проведенных за возвращением в форму. Он сказал ей, что теперь знает, как сильно должна болеть каждая мышца его тела после каждого "первого" пробуждения. Он даже выяснил, насколько нужно увеличивать тренировки после каждого нового дня жизни, и они оба работали над тем, чтобы адаптировать эту методику для ее пользы.
   "О?" - спросил он сзади, его руки теперь едва следовали за ее руками, пока он считал ее скорость подходящей. В то время как мечи оказывались крайне неудачными, а копья - интересными, хотя и медленными, Санса нашла в своих кинжалах-близнецах стиль, который не казался ей таким "бессмысленным", как остальные. Просто найти нужную точку и резко надавить... Конечно, стиль, которому учил ее Джоффри, был гораздо сложнее, но все равно он казался ей до странности интуитивным.
   "Мы должны перехватить инициативу у Марелоса, и, кажется, я знаю, как это сделать", - сказала она ему.
   На этом их тренировка быстро закончилась: Иннео быстро вышел вперед и дал им обоим по полотенцу и по кружке прохладной воды.
   "Я весь внимание", - сказал ей Джоффри с невыносимо гордой улыбкой.
   "Ты даже не слышал его", - мягко возразила она.
   "Я уже знаю, что это будет хорошо. У тебя такой взгляд", - сказал он, забавляясь.
   Она лишь покачала головой и отпила из одной из чашек, а Джоффри вытер пот со лба. "Итак, каков план?" - спросил он ее.
   "Он довольно прост. Мы обманем этого ублюдка", - сказала она, оставив длинные кинжалы на ближайшей скамье.
   "Как?" спросил Джоффри.
   "Нам придется поставить на карту весь Консорциум, и если это не удастся... ну, не останется достаточно семей, чтобы выстоять", - предупредила она его.
   "Все в порядке", - пробормотал Джоффри, - "Уже нравится", - добавил он с опасной ухмылкой.
   Консорциум Дрожащего моря был ослаблен уловкой Марелиоса, но они все еще имели немалый коллективный вес. Санса понимала, что они должны действовать быстро и решительно, ведь чем дольше они ждали, тем слабее становились, а Марелиос медленно пускал кровь мелким торговым домам в войне на истощение экономики.
   "Мы направляем весь Консорциум к Морошу. Грандиозная торговая экспедиция с большинством наших кораблей. Именно такого шага Марелос ожидал бы от группы отчаявшихся купцов: грандиозный жест, чтобы сплотить дома, и немного золота, если все пройдет гладко. С таким количеством кораблей мы могли бы использовать наше преимущество в тоннаже и предложить Мороши выгодную сделку, перед которой они не смогут устоять", - сказала Санса, сосредоточившись на небольшой карте Дрожащего моря, которую они утром вынесли во внутренний дворик.
   "Для того чтобы такая экспедиция принесла прибыль, необходимо заранее проделать определенную работу в Мороше. Марелос будет хорошо осведомлен об экспедиции..." Джоффри запнулся: "Он не сможет устоять перед такой заманчивой возможностью, - понял он, - он перевезет большую часть своих активов в замок Морош, как кающаяся черепаха. Склады, доки, взятки гвардейцам, взятки магистру... он купит весь город. А когда туда прибудет наш флот, Морош будет просто стоять на месте и ничего не покупать, пока наши долги и логистика не догонят нас...
  с дикой улыбкой сообщила ему Санса. "Вот именно, поэтому мы позаботимся о том, чтобы все купленное им имущество, корабли и продажные гвардейцы погибли или были подожжены к моменту прибытия туда флота", - сказала она ему с несвойственной ей безжалостностью, - "А потом флот отправится в Ибб и разгрузится там."
   Джоффри одобрительно кивнул, его собственная улыбка медленно росла: "Мне это нравится... но мы почти ничего не заработаем на этом. А если мы заранее организуем работу на Иббе, Марелос учует ловушку и будет держаться подальше от всей этой затеи... - задумчиво произнес он.
   "Неважно, если мы не получим прибыли. Главное - это удар по Марелосу", - сказала Санса.
   "Но он не будет смертельным, - заметил Джоффри.
   Санса не смогла сдержать энтузиазма и облегченно рассмеялась, когда ее голос понизился до шепота: "Будет, когда мы двинемся на Соррери. После неудачи с Белано я навела справки о двух других домах, сдерживающих Силорд в Марелосе. Нилона - глава дома Соррерис после смерти мужа в прошлом году, и она, безусловно, самая беспринципная из них. Если мы предложим ей значительную долю империи Марелоса и надавим на нужные места, она может переметнуться. Если она продаст Марелоса сразу после того, как новости о его неудаче в Мороше дойдут до Браавоса..." Санса зловеще замолчала.
   "Люди подумают, что все, что случилось в Мороше, было хуже, чем то, что известно общественности. Если один великий дом покинет его, а вокруг будет царить неопределенность, Морской лорд сможет захватить его прежде, чем Ониры и Мофиры успеют отреагировать", - закончил Джоффри. "Рискованно, но если это сработает, мы избавимся от него навсегда. Силорд разорвал бы его на куски после всего, что натворил Марелос, будь он свободен... Но есть одна проблема: мы не можем находиться в двух местах одновременно", - покачал он головой.
   "Нет, но нас двое", - многозначительно добавила Санса.
   Джоффри нахмурился, и зарождающееся отрицание замерло у него в горле, когда он взглянул в глаза Сансы.
   Партнеры, - снова произнес бесплотный голос в его голове.
   Он сделал глубокий вдох... прежде чем слегка кивнуть.
   "Едем в Морош, ждем, пока Марелос узнает обо всем и поставит значительную часть своего состояния на то, чтобы остановить нас..." А потом сделай с ним то же, что ты сделал с империей Петира Бейлиша в Королевской Гавани", - сказала она ему.
  "Он не узнает, что его поразило, - добавил Джоффри с хищной ухмылкой, которая вскоре исчезла, когда он продолжил смотреть на нее, - У тебя будет короткий промежуток времени, чтобы убедить Соррери перейти на их сторону, а когда Марелос вернется в Браавос, он будет жаждать крови, он не уйдет тихо..."
  "Я буду готова и к ней, и к нему", - вызывающе сказала она ему.
   Руки Джоффри сами собой поднялись и обняли ее, но тут же опустились обратно: "Просто... будь осторожна, хорошо?" - сказал он ей.
   "Буду", - просто ответила она, ощущая присутствие Леди рядом с собой, так как ее решимость пробудила спящего Древокрыла.
   -:PD :-
  Заставить партнеров согласиться с их планом было самой трудной задачей, которую Санса когда-либо решала. Приходилось сдерживать страхи или перебарывать их, идти на компромиссы при заключении выгодных сделок, и если бы не Джоффри, ей бы это никогда не удалось. Его значительные знания и практический опыт в торговле давали ей столь необходимую поддержку, чтобы пробиться вперед, а его регулярные "экскурсии" в ночной Браавос видели в нем игру, куда более опасную, чем в любом Браавосе. В то время как они кружились в своих разноцветных мантиях, сражаясь за честь своих куртизанок, Джоффри прыгал, как кошка, с крыши на крышу, врываясь в охраняемые особняки и здания и записывая бесценную информацию, благодаря которой они двигались, словно одержимые сверхъестественным зрением.
   Используя экономию масштаба и совокупный политический вес, великий торговый флот отправился в Морош в поисках обещанной удачи. Марелос уплыл за несколько недель до этого, проглотив наживку благодаря нескольким, очень осторожным утечкам в нужные уши в нужное время... но все было бы напрасно, если бы она потерпела неудачу здесь, сегодня.
   Леди Нилона показала себя набожной женщиной, каждый вечер отправляясь в Храм Лунных Певцов, чтобы помолиться за душу своего ушедшего дорогого мужа. Санса была бы менее цинична, если бы после этого женщина не исчезала с одним из трех своих кавалеров каждую ночь, но ситуация давала ей возможность.
   Храм представлял собой огромную массу белого мрамора, которую венчал массивный посеребренный купол, усеянный молочными окнами, изображавшими фазы луны. Санса прошла по краю огромного храма, наклонившись так, чтобы случайно попасть в небольшое святилище, посвященное Аспектам Полной Луны, где на коленях стояла леди Нилона Соррерис. Она являла собой идеальный образ покорной жены браавоси, сурово глядя в пустоту и размышляя о смертности человека и бесславной смерти мужа.
   Санса стояла на коленях в нескольких метрах от нее, на ее лице застыла суровая сосредоточенность. Нилона даже глазом не повела в ее сторону, как и она сама.
   Однако обе они знали, что происходит, и внимательно наблюдали друг за другом уголками глаз.
  Осторожно, Санса, осторожно.
   Почти сорок минут они провели в молчаливом созерцании, в молчаливой борьбе воль, пока аколиты приходили и уходили, наполняя кадильницы вокруг святилища и храма в целом. Санса чувствовала, что ее изучают с ног до головы, не произнося ни слова, но то же самое делала и Нилона. Ее спина была прямой, руки крепко сцеплены, но полуприкрытые глаза говорили о живости, далекой от благочестия. На ее консервативном платье было несколько застежек, сняв которые, можно было превратить строгое черное платье в свободное, откровенное одеяние, подходящее для ночного зажигательного веселья.
   Она подавила иррациональный приступ зависти к великолепному дизайну и мастерству исполнения платья, а затем обратила внимание на острую заколку для волос, которая удерживала ее сравнительно простой хвост.Оружие последней надежды и заявление другим участникам игры... В совокупности Нилона казалась женщиной, привыкшей идти своим путем, с радостью освободившейся от связывавших ее уз
  Слухи о ее роли во внезапном падении мужа с лестницы вдруг обрели гораздо больший смысл... - подумала Санса, слегка пересчитывая свой подход.Она подозревала, что все будет гораздо проще, чем она
  Наконец Нилона встала и степенно вышла на улицу. Санса подождала две минуты, прежде чем последовать за ней, и, когда она оказалась на улице, солнце уже начало скрываться за скалистыми холмами Браавоса, спрятанными за высокими соснами, которые защищали Тайный город от суровых ветров Дрожащего моря.
   "Леди Селия, - поприветствовала Нилона, подходя к ней. Она сидела на простой скамье под беседкой и смотрела на волны внутреннего озера, которые мягко омывали остров, на котором стоял храм. В десятке метров от нее стояли несколько телохранителей, неясно окружая беседку, но создавалось впечатление, что это просто патрулирующие стражники, которые решили немного отдохнуть перед ночной сменой.
   "Леди Нилона, - вежливо поздоровалась Санса, усаживаясь рядом с ней на скамью и осторожно переплетая руки.
   Нилона, казалось, была достаточно довольна, чтобы оставить прыжки на ее усмотрение, и Санса задумалась, глядя, как браавосская аристократка продолжает наблюдать за ласковыми волнами с чуть причудливой улыбкой. Она точно знала, зачем Санса здесь, и была достаточно довольна, чтобы позволить ей самой рыть себе могилу.
   "Корабли Марелоса вот-вот затонут всеми руками", - четко произнесла Санса.
   "Очень удивительный контраст с той маленькой беседой, которую вы вели с мастером Белано. Смело, прямо. Совсем не похоже на долгие песни и танцы, в которых вы вывалили все на него и Малероса", - сказала леди Нилона, как будто комментировала погоду. "Интересно, а то, как он выпотрошил тебя, словно рыбу, не оставило у тебя аппетита на ласковые слова?" - с сожалением спросила она.
   Санса прикусила язык, прежде чем сказать что-то неразумное, и лишь улыбнулась, глядя на высокого аристократа.
   Правда, улыбка ее была несколько диковатой.
   "Вовсе нет. Но это был ценный урок", - ответила она.
   "О?" Нилона улыбнулась с ноткой снисходительности.
   "Стремиться видеть за действием или сквозь него... - размышляла Санса, - видеть за маской то, что за ней скрывается... и подстраивать свой подход под правду, которая за ней скрывается. И, конечно, немного смирения", - сказала она с самодовольным фырканьем.
   Леди Нилона фыркнула, продолжая смотреть на море, как будто Санса была всего лишь торговцем заплесневелыми устрицами. "Это хорошо. Немного смирения - залог выживания, когда ставки так высоки... хотя смею заметить, дорогая Селия, что смирение было недостаточно сильным", - прокомментировала она.
   Санса проигнорировала укол: "Возможно, я всего лишь молодая девушка, недавно пришедшая в этот ваш мир. Но я подумала, что вам понравится более прямой подход..." - сказала она.
   "Значит, вы следили за мной, - Нилона отметила небольшую вмятину и продолжила, не обращая внимания на арьергард Сансы: - Я поздравляю вас с этой предосторожностью. Играть в послушную жену браавоси довольно утомительно, особенно когда речь идет о делах. Конечно, все, кто бывал в этом сыром городе, знают, что это уловка, так что ты вряд ли уникальна, дорогая, - сказала она, набрасываясь на Сансу с улыбкой, выдававшей скуку.
   Санса принимала удары, не моргая, глядя в ту же даль, которая казалась леди Нилоне такой завораживающей. "Это был полезный опыт", - пропустила она сильный удар в их маленьком словесном поединке, после чего слегка откинулась на спинку скамьи, прислонившись спиной к перилам. "Конечно, за каждой маской всегда есть доля правды, достаточная для того, чтобы привести одну к другой, - сказала Санса, закончив перестановку, - За маской покорной вдовы скрывается сильная, независимая женщина. Она живет так, как считает нужным, не заботясь ни о ком другом и не связывая себя никакими узами глубокой любви, кроме острых ощущений от своих ухажеров. Суровая маска, прекрасная сама по себе..." задумчиво произнесла Санса и замолчала.
   "Думаю, мне нравится твой более прямой подход. Запутывание себя до добра не доведет, дорогая", - сказала Нилона, слегка покачав головой, выражая презрение... презрение, в котором была лишь малейшая толика опасения, а глаза выдавали ее бурные мысли.
   Санса широко и правдиво улыбнулась, продолжая тем же тоном: "Я была удивлена, что вам не все равно, но когда я увидела его, я вас прекрасно поняла", - сказала она, слегка наклонившись к уху собеседницы. "Он очень милый мальчик, он напоминает мне моего младшего брата", - прошептала она тоном комплимента, - "Много энергии и улыбка всегда наготове... Я думаю, он заставит вас гордиться им", - сказала она, проникая сквозь маску и пуская кровь.
   Нилона вздрогнула, ее руки сжались в кулаки, а спина выпрямилась - удар по самообладанию оказался слишком сильным. "Все началось с обещания умирающему другу, но, признаюсь, после того как я заботилась о нем все эти годы, у меня появилась слабость к этому маленькому негодяю..." - сказала она тем же размеренным тоном, что и раньше, и только легкое напряжение в плечах и кулаках выдавало ее, когда она поспешно сбросила вторую маску и отчаянно пыталась закрепить третью.
   "О, тебе не нужно притворяться со мной, дорогая Нилона", - сказала Санса, осторожно взяв Нилону за руку, словно пытаясь успокоить старого друга. Я знаю, что ты ничего не обещала Робату, он был всего лишь твоим любовником, ничем не отличающимся от остальных и, вероятно, вскоре забытым после бури, унесшей его жизнь... Но то, что он оставил в тебе... - она запнулась, многозначительно глядя на чрево Нилоны, и та не смогла ответить, так как ее голос застрял в горле.
   "Мой муж оставил ему несколько игрушек, когда приезжал в домик, где вы его держите, - проворчала Санса с нескрываемым удовольствием, глядя на то, как Нилона продолжает сжимать руки в кулаки, и ее ногти наливаются кровью, - Он говорит, что у него сильные руки, даже рама воина. Ты будешь гордиться им, когда он вырастет", - ласково сказала она ей.
   Леди Нилона Соррерис зарычала, повернувшись и впервые взглянув Сансе в глаза: "Если ты хоть раз не так посмотришь на него, я покончу с тобой, Селиа Старс!" - крикнула она, больно выкручивая Сансе руку. Телохранители вокруг беседки напряглись и положили руки на поножи, почувствовав душевное состояние своей нанимательницы.
   Санса не растерялась и улыбнулась, как будто ничего не произошло. Она не обращала внимания на боль в руке, позволяя ей утихнуть, как учил ее Джоффри после каждой тренировки. После месяцев жестоких, неустанных тренировок, которым он подвергал ее, Санса обнаружила, что силы Нилоны не хватает. В воздухе витала атмосфера насилия: один из охранников Нилоны достал рапиру и сделал небольшой шаг к беседке, недвусмысленно предлагая своей сеньоре убить ее прямо здесь. Они могли бы даже сбросить ее в озеро - все равно эта часть острова была почти безлюдной.
   Санса торжествующе улыбнулась, а Нилона нахмурилась, и высокая аристократка отпустила ее руку, после чего опустилась на скамью, утратив прежнее самообладание. Ее самообладание было нарушено, и для поля боя, которым были браавосские интриги, это нарушение было таким же смертельным ударом для нее, как сдача центра армии для генерала.
   Джоффри стал понимать интриги гораздо лучше, когда она начала сравнивать их с военными делами - в этой области Джоффри не было равных. Она узнала о войне столько же, сколько он - о шпионах и заговорах, и они, обмениваясь идеями глубокой ночью, строили аллегорию двух миров, которые, в конце концов, оказались не так уж и непохожи друг на друга.
   Санса встала и подошла к перилам беседки, стараясь скрыть подкатывающую к животу тошноту. Даже если она не произнесла этих слов, даже если смысл невысказанной угрозы можно было переиначить сотней разных способов, она все равно играла с самым дорогим человеком этой женщины, словно он был спицей или лютней. И хуже всего было то, что под тошнотой скрывалось злобное удовлетворение от того, что ее заговор близок к завершению. Она задалась вопросом, чувствовал ли Марелос то же самое, когда заманил ее в ловушку в поместье Онираса, и быстро подавила эту мысль, опасаясь, что ее стошнит.
   Как Марелос поступил с ней, так и Санса одним действием передала множество сообщений и нападений. Леди Нилона теперь знала, что она не мелкая сошка, которую можно вывести из игры, с лихвой компенсировав потерю престижа в поместье Онираса. Санса также показала, что ее аппарат по сбору информации способен проникать в глубины невысказанных тайн и скрывающих их масок, даже несмотря на головокружительные ряды подставных лиц и фальшивых документов, скрывающих существование некоего Арессо из Браавоса, счастливого и непритязательного ребенка десяти лет от роду, живущего в скромном доме в Южном округе, и тайного наследника фамилии и состояния Соррерисов. Каждые две недели его навещала якобы бездетная и любящая тетушка, которая была "подругой" матери Арессо... а на самом деле подруга и мать были одним и тем же, а ребенок - плодом интрижки, в результате которой на свет появился первый и единственный ребенок Нилоны. Санса также продемонстрировала и готовность перейти на новый уровень игры, и досягаемость своей хватки, когда вскользь заметила, что Джоффри оставил ребенку игрушку.
   И последнее, но не менее важное: она разрушила самообладание Нилоны, оставив ее готовой для своего предложения.
   Одиннадцать лет я хранила этот секрет, а теперь пара сопляков двух лет от роду разрывают его на части", - с горечью прошептала она. "Я думала, что бесплодна, - сказала она после минутного молчания, - После более чем двух десятилетий, когда этот муж-имбецил заталкивал меня в постель, и бесчисленных любовников, каждый из которых был еще более идиотским, чем предыдущий... Я действительно потеряла надежду...", - прошептала она, прежде чем замолчать.
   "Простите меня, если я не куплюсь на этот поступок, ведь вы оставили мальчика на воспитание без матери, - сказала ей Санса, повернувшись к сидящему аристократу.
   "Да, тебе определенно нужно вбить в голову больше смирения", - прорычала Нилона, вставая и подходя к Сансе. "Ты знаешь, что они сделают, если узнают, что он мой незаконный сын?" "Они разорвут его на части и оставят нищим меньше чем через неделю, а все мое состояние достанется мертвому толстому муженьку из дальних родственников", - сказала она, прежде чем Санса успела ответить.
   Нилона тяжело дышала, находясь в дюйме от лица Сансы. "Одно дело, когда старая вдова завещает свое имя и состояние молодому человеку, который приглянулся ей, такое случалось и раньше, есть благословенный прецедент... но оставлять свое имя и состояние сыну-бастарду? Имени, которое изначально не принадлежало ей!? Подумать только!" Она снова зарычала, так как ее самообладание продолжало разрушаться.
   Санса была ошеломлена такой яростью женщины, она не ожидала от нее столь бурной реакции. Видимо, ее удивление было заметно, потому что Нилона презрительно улыбнулась. "У тебя ведь никогда не было ребенка?" - спросила она легкомысленно, - "Нет, не думала", - продолжила она, прежде чем Санса успела ответить. "Если бы у тебя был, ты бы поняла..." Казалось, она уже готова объяснить, что именно должна была понять Санса, но вместо этого она покачала головой.
   "У тебя не осталось масок, крохотуля, не совсем та правда, которую ты искала? Похоже, тебе еще предстоит многому научиться, - с кривой усмешкой сказала Нилона, - Назови свои условия, - сказала она, собирая разбитые остатки самообладания и восстанавливая их в печальное подобие того, чем оно когда-то было.
  Санса слегка кивнула: "Ты получишь четвертую часть активов Марелоса, как только Печати..."
  "Оставь свои отравленные дары при себе, изложи свои требования и давай покончим с этим", - сурово оборвала она ее.
   Санса моргнула и посмотрела на Нилону: та нетерпеливо постукивала пальцами. Пусть будет по-твоему, подумала Санса, изучая женщину.
   "Марелос вернется в город в течение следующих нескольких недель. Вы публично осудите его как монополиста и живое пятно на традициях Браавоси... прежде чем новости о его злосчастном положении на востоке станут достоянием общественности", - сказала Санса, умолчав о деталях.
   Она долго размышляла над уроками, полученными под руководством Белано и самого Марелоса.
   "Очень умно", - Нилона произнесла это дополнение так, словно оно было оскорблением. "Остальные семьи, поддерживающие Марелоса, предположат, что я обладаю инсайдерской информацией и что любой позор, постигший Марелоса, был либо смягчен, либо просто стал публичной частью какой-то грандиозной стратегии, настолько эффективной, что заставил меня покинуть корабль... Некоторые уйдут, по крайней мере, самые осторожные из его сторонников, но этого будет достаточно, чтобы остальные тоже ушли, как множество доминошек, одна за другой". Она поняла план Сансы в одно мгновение, так же быстро, как и Белано... поистине, игроков в игру Браавоси нельзя было недооценивать.
   Разумеется, в силу сроков их плана и задержки с отплытием в Морош Нилона ничего не могла сделать, чтобы предупредить Марелоса, если предположить, что она - лучшая актриса в мире и все это тоже было притворством.
   "Я провела некоторое время в этой игре, - сказала Нилона, прежде чем Санса успела вымолвить хоть слово, - я принимаю ваши условия, - сказала она, отходя от перил к темнеющему горизонту, шаркая верхней частью своего сурового платья и снимая одну из стратегически расположенных булавок, обнажая свое обширное декольте.
   Но прежде чем покинуть беседку, она направила ледяной взгляд прямо в глаза Сансы.
   "Если с моим сыном что-то случится, я прибегну к услугам Черно-Белого Дома, чтобы добиться возмещения ущерба. Добрый вечер, леди Селия", - сказала она, словно читая пункт страхового договора.
   Санса провела остаток вечера в той же беседке, тихонько перебирая руками, пока температура падала, а темнота окутывала Тайный город, и мысли ее были беспокойны и неспокойны.
   Теперь все зависело от Джоффри.
   -:PD :-
  В маленькой "военной комнате" царила решительно праздничная атмосфера: Санса вычеркнула название Белано Онирас на карте города, и ее лицо озарила легкая ухмылка, когда она задумалась о событиях последних нескольких недель.
   Похоже, Джоффри воспринял их совместный план слишком... восторженно. Как бы ни любил ее предполагаемый муж их обычно спокойную жизнь на Браавосе, наполненную тихой работой, шумными спектаклями и теплыми вечерами у камина, в Джоффри все еще оставалась жилка сорвиголовы, которую время от времени нужно было удовлетворять... которую он почти с радостной целью выплеснул на бедный город Морош. Склады, сожженные дотла, купленные чиновники, перекупленные или иным образом "исчезнувшие", барахтающиеся и тонущие корабли, привязанные к причалам - все это и многое другое постигло активы Марелоса в городе, когда он начал противодействовать их торговому флоту. Вынужденный раскрыть скрытые активы, которые затем были быстро уничтожены Джоффри, Марелос, очевидно, решил бросить хорошие деньги на плохие, взяв несколько отчаянных долгов в местных банках Мороши, которые также ускользнули из его пальцев как песок, поскольку Джоффри продолжал крушить все, к чему прикасался Марелос, словно жертва восточного курса, законными, коррумпированными и откровенно убийственными способами.
   Санса испытывала странное чувство удовлетворения от того, что она получает удовольствие от гибели одного человека. Значительная часть предприятия Марелоса была потеряна, поскольку он продолжал пытаться повернуть все вспять, подобно азартному игроку, которому нужен всего один выигрыш. Она полагала, что отчасти это удовлетворение было вызвано тем, что она как бы сказала Джоффри, что именно так он и отреагирует. Марелос казался человеком, не умеющим проигрывать, - она поняла это по его предыдущей истории и по тому, как он не переставал добиваться все больших и больших успехов. Когда Силорд был сдержан, это оказалось невероятным достоинством человека, поскольку его неустанное стремление приносило все больше и больше богатства и влияния. Однако в Мороше эта же добродетель не позволила ему обойтись без умеренных потерь, которые, в свою очередь, обернулись еще большими.
   Марелос вернулся в Браавос две недели назад, и за это время его состояние только испарилось. Нилона осудила его, как только он сошел с корабля, а когда по городу разнеслась весть о "войне теней" в Мороше, меньшие семьи стали массово покидать его... Что известно семье Соррерис? спрашивали себя люди.
   И быстро решили, что, что бы это ни было, оно должно быть хуже, чем значительные суммы золота, престижа и активов, которые Малерос потерял в Мороше... И что сейчас, возможно, самое подходящее время для отставки.
   Когда Повелитель Печатей воспользовался паникой и внезапной изменой Нилонаса, чтобы оказать давление на Мофиру, судьба Марелоса была уже предрешена. Последующее заявление Мофиры о достоинствах Браавоса и его гордых традициях, и особенно о достоинствах их прославленного Владыки, стало лишь последним гвоздем в крышку гроба. Имущество и поместья Марелоса и Онираса, которые не успели спрыгнуть с корабля, уже сейчас конфисковывались Железным банком в счет уплаты долгов или реквизировались гвардией Владыки, чтобы храниться "в доверительном управлении" до тех пор, пока не будет завершен настоящий поток судебных исков, исходящих из дворца.
   В Браавосе не существовало такого понятия, как измена. Просто логичное выполнение контрактов и налогов, которые при творческом подходе Владыки могли оставить человека нищим, если у него не было достаточно влиятельных друзей... или если эти друзья были слишком заняты тем, что спихивали его с пресловутого утеса.
   "Что вы думаете, леди?" спросила Санса у своего храпящего древолаза. За последние несколько месяцев она выросла настолько, что ей стало не по себе, когда она заперлась в их внутреннем дворике. Пусть он и был большим, но Санса считала, что Леди необходимо немного зелени, чтобы не поддаваться тому, что Джоффри называл "лихорадкой кабины". Тем не менее, она переносила это со спокойным достоинством, ее поведение было почти преувеличением идеала Сансы. Бело-серая древоухая волчица, размером едва ли меньше ее стола, подняла голову и почти нежно принюхалась к Сансе, как бы рассматривая ее со стороны... а затем, зевнув, улеглась на свое место.
   "Ладно, завтра я отведу тебя на болота, - пообещала она своей спутнице, закатив глаза, и Леди издала крошечное довольное мурлыканье.
   Ты кошка или волк? спросила она в тихом, ласковом раздражении, вскрывая последнее письмо Джоффри.
   --К концу письма прибыли почти не было, порт Иббена просто не интересовался примерно четвертью нашего груза... но, учитывая, как капитаны торгового флота веселились здесь, вы не удивитесь, если они просто наживались как бандиты, или, черт возьми, как короли! Ваши новости о скором падении Марелоса привели весь флот в неистовство таверн, алкоголя и женщин. Такое ощущение, что мы только что выиграли большую войну.
   В любом случае, я отплываю в ближайшие дни, так что это письмо должно попасть к вам чуть раньше меня.
   Санса задумчиво посмотрела на небольшое пятно чернил в начале последнего слова, как будто перо Джоффри провело над ним непозволительно много времени.
   Я скучал по тебе, - гласила надпись, за которой следовала торопливая подпись, словно он вдруг решил просто закончить письмо.
   При прочтении последних слов в животе Сансы разлилось тепло, и она почувствовала горько-сладкую боль, пытаясь представить, что написал бы Джоффри, если бы не закончил письмо так внезапно.
   Она откинулась на спинку стула, неловко переминаясь с ноги на ногу, пытаясь разобраться в своих мечущихся мыслях.
   Ее размышления были прерваны, когда голова Леди внезапно повернулась к двери, и волосы на ее шее встали дыбом, когда она негромко зарычала.
   "Леди?" спросила Санса, вставая и чувствуя, как древоволчица напряглась, когда ее спутница поднялась из своего маленького гнезда и зарычала еще громче.
   Леди каким-то образом кричала об опасности, и Санса попятилась назад, по ее спине пробежала дрожь, когда она на секунду увидела две двери, как будто на нее смотрели две пары глаз, а не одна. Она резко встряхнула головой и, спотыкаясь, подошла к небольшому сундуку, стоявшему в стороне, и, открыв его, застегнула на поясе ремень, в свете лампы блеснули рукояти двух кинжалов - ее торопило какое-то невыразимое желание.
   Внезапный стук в дверь заставил ее подпрыгнуть, и она, стараясь сохранить ровный голос, громко произнесла: "Кто там?"
   "Это Адаро, Селия. Не могли бы вы зайти на минутку?" - раздался голос главы семейства Дюре, как всегда безупречный.
   Санса заколебалась, глядя на разряженный легкий арбалет в сундуке, а затем посмотрела на дверь: "Все в порядке, мастер Адаро?" - спросила она. Его тон был спокойным, но он всегда называл ее леди Селией, сколько бы раз она ни просила его прекратить.
   "Конечно, просто кое-что требует вашего внимания", - раздался уверенный голос от двери.
   Санса как раз опускала крышку сундука, когда леди низко зарычала, вдыхая страх и фальшь, звучавшие в голосе мужчины. Санса быстро моргнула, покачав головой, и в замешательстве зажала нос одной рукой, едва не упав на пол, отчего каждый волосок на теле Леди встал дыбом.
   Быстро схватив арбалет и повернув на боку маленькую поворотную рукоятку, она ухватилась за сундук и встала на ноги. Онемевшие руки следовали схеме, вбитой ей в голову месяцами повторений во внутреннем дворике.
   Санса сглотнула и отошла на другой конец комнаты, не сводя глаз с двери, держа арбалет наготове, сердце колотилось в груди, когда она снова позвала: "Адаро, ты уверен, что все в порядке?".
   Наступила тишина, лишь немного превышающая обычную, прежде чем ясный голос Адаро ответил: "Конечно, миледи. Трое убийц, кинжалы, может быть, муррр... - он запнулся, словно запыхавшись, и что-то грохнулось на пол почти так же быстро, как дверь начала дико трястись, а с той стороны полетели приглушенные проклятия.
   Санса едва не задохнулась от этого звука, задыхаясь от того, что мир вокруг нее начал сжиматься. "Во мне течет кровь королей Севера", - заикаясь, проговорила она, когда что-то хлопнуло о запертую дверь, и глубоко вдохнула, пытаясь унять нахлынувший страх.
   "Я была создана, чтобы остановить наступление Долгой ночи", - прошептала она, когда что-то снова ударилось о тонкую дверь, и маленький замок почти сломался от силы удара. Медленно, но руки ее выпрямились, прицел арбалета затуманился, когда она взглянула на дверь, и хватка ее несколько ослабла.
   Дверь на полсекунды отворилась и распахнулась, явив трех мужчин в капюшонах на шпильках - двух впереди и одного позади. Один из них закричал, когда болт попал ему в грудь, и он упал на пол.
   Я - та, кто идет сквозь метель, - прорычала она, - или это была Леди?
   Двое других мужчин бросились на нее. Их туфли на шпильках не блестели - они были покрыты коричневой смазкой, поглощавшей свет. Санса опустила арбалет и выхватила кинжалы с широкими рукоятями, как у вестеросцев.
   "Леди, убей", - приказала она, хотя в словах не было необходимости: леди прыгнула, как только Санса подумала об этом, разорвав мужчину слева и оставив ее с третьим, который уже навис над ней и пытался вонзить нож ей в живот.
   Санса отступила в сторону, как учил ее Джоффри за два с половиной года постоянных тренировок, отразила удар одним кинжалом и рефлекторно вонзила другой в дыхательное горло мужчины. Мужчина удивленно отшатнулся назад, почти так же, как и Санса, отведя кинжал назад с ужасным звуком раздираемой плоти.
   Так она убила своего первого мужчину.
   Убийца стоял на полу на коленях, обеими руками пытаясь остановить поток крови из шеи, и Санса лишь с ошеломленным ужасом наблюдала, как он истекает кровью. Резкая боль напугала ее, и, повернув голову, она увидела, что другой убийца вонзает стилет ей в бок. С полурычанием, полувскриком она рассекла ему руку, заставив выронить нож и попятиться. Санса едва не потеряла сознание, глядя на нож, все еще пронзавший ее торс чуть ниже локтя, но ей удалось сохранить достаточно ясности, чтобы отступить назад, когда убийца попытался выхватить свой стилет, и ее собственные кинжалы, автоматически поднявшись, снова рассекли руку мужчины, забрызгав кровью мирийский ковер.
   Санса отступила назад, тяжело дыша и сосредоточившись на своем враге. Я не умру здесь, не умру, - снова и снова думала она, глядя на качающегося мужчину: арбалетный болт все еще был в его плече, а одну руку он прижимал к груди, из которой текла красная кровь. Другая рука с кинжалом уже показалась из его спины, и он, казалось, готов был наброситься на нее, когда Санса отреагировала.
   "Сдавайся, и ты получишь свою жизнь", - быстро сказала она, и мужчина несколько секунд колебался, покачиваясь, его рука дрожала. Казалось, он готов был попытаться убить ее еще раз, но его нерешительность дала Леди время, необходимое ей для того, чтобы сомкнуть челюсти на шее третьего мужчины и скрутить ее. Жестокий треск разнесся по комнате, и мужчина вздрогнул, увидев, как Леди спокойно пробирается к нему, садится и смотрит на него холодными глазами и красной мордой.
   "Конечно, вы всегда можете накормить Леди, - мило сказала ему Санса, сохраняя самообладание, даже когда почувствовала, как кровь растекается по ее ночному платью, - цены на хорошее мясо в Браавосе просто скандальные, - добавила она, задумчиво глядя на мужчину.
   Мужчина выронил кинжал, и Санса с облегчением вздохнула, повернулась к кровати и оторвала кусок качественного бархата из Тироша. Задыхаясь, она перевязала рану и, убедившись, что она крепкая, осторожно извлекла длинный тонкий кинжал, который, похоже, так любили в Браавосе.
   Она вскрикнула, вынимая его, зажала рану и закончила наложение повязки. Джоффри был непреклонен, чтобы она овладела искусством первой помощи, и она пообещала себе никогда больше не дразнить его по поводу скидок мейстеров и самодовольных аколитов.
   "Наемные убийцы, сколько их еще?" - задыхаясь, спросила она у мужчины, усиленно моргая.
   Он на секунду замешкался и кивнул, нервно глядя на Леди: "Нас было только трое, миледи, клянусь всеми лунами", - быстро сказал он. Санса нахмурилась, почуяв в этом что-то недоброе, и разочарованно покачала головой.
   Она холодно наблюдала за тем, как Леди набросилась на него и с диким рычанием вгрызлась в его руку, а мужчина закричал. Через несколько секунд Леди рысью унеслась прочь, засунув два пальца в рот, после чего они стремительно исчезли в ее глотке.
   "Сколько еще?" - спросила она, борясь с тошнотой.
   На вкус он был хорош.
   "Еще один! Еще один, миледи!!!" - закричал он, прижимая обе руки к груди, все еще лежа на полу. Ей показалось, что он был искренен, или Леди показалось?Все, чего ей хотелось, - это прилечь на минутку
  "Крикни ему, чтобы он кончил. Предай меня, и следующей частью тела станут твои яйца", - сказала она ему.
   Мужчина быстро кивнул, едва не расплакавшись от крика "Феоро". В комнату вошел еще один убийца в капюшоне и с недоумением огляделся по сторонам, после чего ему в живот вонзился болт. Он рухнул на стену, его глаза расширились, когда Санса с довольным кивком опустила арбалет.
   Только убедившись, что опасности больше нет, она бросилась к двери. Там она обнаружила Адаро, ножевая рана пронзила его легкое. Он едва дышал, когда она прислонила его к стене.
   Санса с трудом сдержала рыдания, когда главный слуга посмотрел ей в глаза: "Адаро, старый дурак, за что?" - спросила она его.
   "Невхер... агаин..." - прохрипел он, тяжело дыша.
   Лакей Иннео, как выяснилось позже, молча забаррикадировался в своей комнате вместе с госпожой Феролой. Большую часть времени он потратил на то, чтобы выбить свою дверь и мебель, которая была сложена за ней. Когда он вбежал в покои леди Селии, то обнаружил, что она охраняет двух мужчин в плащах, которым, похоже, было не хуже, чем ей, а тело Адаро все еще теплится рядом с кроватью. Странный волчий питомец госпожи одобрительно обнюхал его, после чего Селия улыбнулась и указала на двух пленников... один из которых, похоже, был на грани того, чтобы истечь кровью.
   "Они нужны мне живыми", - заявила она, после чего тяжело моргнула и сблевала на пол немного желчи. Она рухнула, прежде чем Иннео успел до нее добраться.
   -:PD :-
  "Я убью его сам", - сказал Джоффри в шестой раз.
   "Ты такой скучный, когда повторяешься", - вздохнула Санса, устав спорить с логикой. Она все еще была прикована к постели, и отсутствие сил даже на самые элементарные вещи, такие как ходьба, сводило ее с ума.
   Конечно, у этого были и свои преимущества.
   Джоффри решил никогда больше не выпускать ее из виду, и, похоже, ее цвет лица был настолько ужасен, что он соизволил заботливо составить ей компанию в ее собственной опочивальне, днем и ночью. Все это, конечно, было очень правильно, и больше для того, чтобы присматривать за ней, чем для других целей... о которых Санса до сих пор не знала, что и думать, кроме как засунуть противоречивые чувства и размышления в запертый ящик в своей голове и игнорировать их.
   "Ты знаешь Браавоси лучше, чем я, Джоффри. Думаешь, Владыка позволит Марелосу избежать наказания за покушение?" - беззаботно спросила она.
   Джоффри не удостоил ее ответом, откинувшись на спинку небольшой кушетки, которую он перетащил на ее сторону кровати. "Кроме того, он уже тонул, прежде чем сделал это. У него осталось мало союзников, половина его оставшегося состояния задерживается в суде, а потом он делает это... Осмелюсь предположить, что в итоге он может оказаться хуже простого нищего", - сказала она ему. Сам Первый Меч Браавоса прибыл за двумя будущими убийцами, и Санса не сомневалась, что тот проследит за ними до самого Марелоса Хартиоса.
   "Я должен был это предвидеть, - сказал ей Джоффри, - при всех своих изощренных планах Марелос обладает определенной импульсивностью. Это одна из причин, по которой он продолжал бить Мороша, сколько бы средств я ни уничтожил, ни украл, ни подорвал... И все же он пережил бы это, если бы не предательство Нилоны. Кстати, ты отлично поработала над этим, - сказал он ей с нежностью.
   "Нилона, должно быть, думала, что у нас самая большая и компетентная шпионская сеть в Браавосе, - фыркнула Санса.
   "Вместо множества посредственных информаторов и одного очень хорошего специалиста?" самодовольно спросил Джоффри.
   "Действительно", - согласилась она. Некоторое время они молчали, пока Джоффри не прочистил горло.
   "Похороны Адаро... они состоятся завтра", - наконец заговорил он.
   "Я пойду", - заявила Санса, осмеливаясь возразить ему.
   Она была удивлена, когда он ничего не сказал, а лишь кивнул ей. "Мертвые заслуживают того, чтобы с ними покончили", - мрачно сказал он.
   Санса помолчала еще мгновение, прежде чем высказать то, что сжигало ее изнутри. "Почему он это сделал? Если бы он не предупредил меня, возможно, убийцы оставили бы его в живых", - тихо сказала она.
   Джоффри посмотрел на нее с грустной улыбкой: "Дюре, помнишь? Адаро был их главным слугой", - пояснил он.
   "Никогда больше" - это были последние слова, которые он произнес, прежде чем его легкие не выдержали..." Санса прервалась с обиженным вздохом, почувствовав холод.
   Джоффри глубоко вздохнул, прежде чем заговорить: "Он видел, как Марелос разрушил одну семью под его присмотром. Он не потерпит этого во второй раз", - рассуждал он.
   "Это несправедливо, - прошептала Санса.
   Они молчали еще некоторое время, пока Санса не зашевелилась в своей постели: правый бок горел, когда она пыталась поглубже закутаться в одеяла.каждым днем в Браавосе становилось все холоднее и холоднее.
   Джоффри нахмурился, глядя на нее, как будто жевал что-то неприятное: "Я..."
   "Убей его сам, я знаю!" "У тебя привычка зацикливаться на чем-то, Джоффри, и это вредно для здоровья", - сказала она ему, втайне радуясь смене темы.
   "А у тебя есть привычка ругать меня, когда что-то идет не так, как ты хочешь", - сказал он со своей невыносимой ухмылкой.
   Санса могла бы ответить ему тем же, но обнаружила, что слишком устала, чтобы утруждать себя. "Мне слишком холодно, чтобы спорить, - проворчала она, поворачиваясь.
   Повернув голову назад, она обнаружила рядом с собой Джоффри, и его тепло окутало ее, даже когда он нерешительно обнял ее. Несмотря на его безрассудную ухмылку, Сансе показалось, что за ней скрывается что-то очень хрупкое.
   Не говоря ни слова, она развернулась в его объятиях и прижалась к его груди, бесстыдно впитывая его тепло.
   -:PD :-
  Санса неуверенно играла с Леди во внутреннем дворике, радуясь возвращению сил, когда Джоффри пришел с хорошими новостями. Она вновь оценила свои спортивные способности и усердно занималась тем, что приводила свое тело в нормальное состояние, которое Джоффри посчитал подходящим после месяцев напряженной работы.
   "Санса, все кончено", - сказал он с дикой ухмылкой на лице.
   Все закончилось внезапно. Схемы и заговоры, испуги и сюрпризы, интриги, на которые ушла большая часть года. Антиклимактерически и неожиданно.
   Джоффри счел это уместным и соответствующим общему ходу вещей, хотя и подозревал, что Санса сочтет это весьма разочаровывающим.
   "Что? Как?" - быстро спросила она.
   "Они нашли Марелоса плавающим вверх ногами в Канале Героев с дюжиной ножевых ран в спине", - сказал ей Джоффри, не пытаясь скрыть смех в своем голосе.
   "Ирония судьбы", - промолвила Санса, все еще переваривая неожиданную новость, пока Джоффри не схватил ее и не закружил, как куклу. Она рассмеялась, несмотря на себя, и посмотрела на Джоффри с подозрительным блеском в глазах, когда он соизволил опустить ее на землю. Его руки быстро убрались, словно стыдясь того, что он сделал, и Санса отвела взгляд. Она не знала, почему стала держаться от него на расстоянии с тех пор, как он вернулся, но ничего не могла с собой поделать.
   "И ты совсем не причастен к этому?" - спросила она, нахмурившись.
   "Совсем ничего! Я бы просто заставил его исчезнуть", - сказал он, поднимая руки в защиту, до боли честную.
   "И это только улучшает ситуацию?" спросила она, не в силах сдержать улыбку.
   "Да?" спросил Джоффри.
   Санса только фыркнула, повернувшись, чтобы поднять небольшой предмет, обернутый куском белой ткани. "Думаю, теперь в этом будет больше смысла", - сказала она, протягивая его Джоффри.
   "О?" спросил Джоффри, разворачивая предмет.
   "Первый Меч оставил его здесь утром, сказал, что это подарок от Владыки", - сказала она, когда Джоффри рассматривал странный изогнутый кинжал. Джоффри начал громко смеяться.
   "Это танто", - сказал он в перерывах между приступами смеха, как будто это все объясняло.
   Джоффри, должно быть, заметил ее выражение лица, потому что, держа длинный кинжал как драгоценную реликвию, он пояснил: "Это и-тиш... короткий меч, я полагаю, это правильное слово. И-тиш. Понятно?" обрадовался он.
   Санса несколько секунд смотрела на оружие, а потом подняла бровь: "Они убили его из его же коллекции?" - спросила она.
   "Никто не может сказать, что Браавоси лишены чувства юмора", - восхищенно произнес Джоффри.
   "Очаровательно", - хмыкнула Санса.
   -:
   Смерть Марелоса не вызвала теневой войны в городе, как опасалась Санса. Хотя Джоффри полагал, что отчасти это объясняется событиями, последовавшими за кончиной бесславного монополиста. То, как обычно невозмутимый Первый Меч Браавоса расхаживал по городу, было достаточно четким индикатором того, кто именно подписал смертный приговор этому человеку. Первый Меч несколько недель не спускал глаз с самодовольного кота, а если у кого-то и оставались сомнения, то они быстро развеялись, когда этот самый человек решил подарить оружие Йи-Тиш любой семье, заинтересованной в судьбе Марелоса.
   Оружие, взятое прямо из его личной коллекции.
   Черта была перейдена, и без политического давления со стороны семей Соррерис (а затем и Мофира), казалось, Повелитель печати выплеснул на него пятнадцать лет накопившегося разочарования, использовав его попытку убийства Сансы, чтобы наконец воздать ему по заслугам. Марелос Второй и его немногие оставшиеся союзники держались как можно смирнее, но вряд ли это их спасет, поскольку долги и сделки Марелоса-отца настигли его сына и наследника... а купцы Мороши вот уже несколько недель требовали его головы. Джоффри сомневался, что в конце концов от этого человека останется хоть один погнутый Железный знак.
   Таким образом, жизнь снова стала... не совсем такой, как прежде. Консорциум "Дрожащее море" стал главным игроком на северных маршрутах, уступив, как это ни парадоксально, место Марелосу. И к нему, и к Сансе, как к главной семье в этой группировке, внезапно проявили интерес более половины горожан... и наводнили столько Железных марок, что Джоффри, честно говоря, не знал, что с ними делать, кроме как выдумывать дикие схемы, как бы впечатать все эти деньги в свою душу и перенести в следующую жизнь.
   Кроме того, было что-то... неловкое в его отношениях с Сансой после смерти Марелоса и возвращения из Мороша, что бы это ни было. Молчание тянулось неестественно долго, они часто избегали взглядов друг друга... даже иногда ловили на себе взгляды, когда думали, что собеседник не заметит... это откровенно напрягало, и Джоффри не знал, что с этим делать.
   Новости из Вестероса продолжали поступать, и Джоффри с удивлением узнал, что "Лорды-декларанты Долины", коалиция самых влиятельных знаменосцев Аррена, объявили о поддержке короля Станниса. Король вышел из Долины с армией на буксире и несколькими тысячами рыцарей под своим командованием, которые он привел в полную силу, ворвавшись в Коронные земли и осадив Королевскую Гавань. О ситуации с Лизой Аррен ничего не было известно, хотя, если верить слухам, лорд Ройс взял Робина Аррена в качестве своего подопечного... последствия этого были поистине зловещими.
   Осада была недолгой: Станнис штурмовал стены почти сразу же, как только добрался до них. К этому времени Речные земли превратились в пустошь, их охватил голод, а Риверран пал.Командовал Робб Старк, и его люди с боем отступили в северные Речные земли
  Джоффри должен был восхититься тем, каким стальным духом обладал Станнис, идя на убийство, вместо того чтобы тратить силы Долины на грязное поле для убийств, которым стали Речные земли. По всем признакам, деревни лежали сожженными и пустыми, крепости были разрушены или разграблены, а реки зарастали грязью... казалось, от того яркого места осталось совсем немного, или, по крайней мере, ничего, за что стоило бы сражаться.
   Как бы то ни было, штурм столицы был успешным, и, поскольку Станнис опирался на кронлордов, у них не было иного выбора, кроме как присоединить свои силы к его. Взятие Королевской Гавани было мастерским ударом, даже если оно привело к расколу сил Станниса, поскольку теперь в его руках были и Арья, и Бран Старк, последний из которых был обручен с леди Ширин Баратеон, навсегда закрепив лояльность Севера - единственного региона, который с самого начала полностью поддержал его.
   Однако судьба не была столь благосклонна к королю Томмену и его сестре... Слухи... расходились. Единственное, в чем Джоффри был уверен, так это в том, что они мертвы.Одни говорили, что Серсея влила им в глотки яд, чтобы они не достались Станнису, другие - что Станнис приказал своей красной ведьме сжечь их в Септе Бейлора..
   Джоффри... сомневался, что Станнис сделал последнее. Когда под его знаменами стало больше лордов, казалось, что Мелисандра Асшайская уже не так сильно властвует над королем... но с магией все возможно. Насколько он знал, существовало заклинание, позволяющее контролировать разум будущего короля Вестероса, хотя он старался не думать об этом слишком много.
   Как бы то ни было, без явного короля, вокруг которого можно было бы сплотиться, дело Ланнистеров, казалось, близилось к краху. Вестерленды все еще казались незыблемыми под железным кулаком Тайвина, но Джоффри подозревал, что это продлится до тех пор, пока дышит его дед... Одна шальная стрела на поле боя - и Вестерленды рухнут, как замок из деревянных брусков. Тиреллы, конечно, так и поступили: знаменосцы покидали лагерь и возвращались в свои замки посреди ночи. Поскольку и Мергери Тирелл, и Королева Терновника находились в руках Станниса, казалось, Тиреллы были бессильны остановить своих паникующих вассалов, если только не натравить на них лорда Рэндилла Тарли, что было краткосрочным решением, если Джоффри когда-либо слышал о таком. Авторитет Тиреллов также казался шатким, поскольку после смерти Томмена и вдовства Мергери они больше не были династически связаны с Ланнистерами... а учитывая их репутацию, возможность того, что они заключат сделку со Станнисом, подрывала их власть, даже если они этого не делали... Конечно, почти столь же смертельной для их авторитета была возможность того, что Королева Терновника уже заключила сделку со Станнисом.Оленна Тирелл, несомненно, стала бы вести переговоры в пользу своего сына даже без его согласия, а у Станниса она была прямо
  Исход войны Четырех Королей казался предрешенным, если бы не конкретика.Однако никто не сказал об этом Бейлону Грейджою, который, похоже, был вполне доволен тем, что продолжал совершать набеги на западное побережье Вестероса, пока уцелевшие дома не объединились и не разрушили Железные острова до основания.
   Джоффри покачал головой, входя в портновскую лавку.Он чувствовал себя так, словно вошел в оружейную Рассветного форта накануне битвы
  -:
   Он успокоился, глядя в зеркало, и провел рукой по черной куртке, надетой поверх тонкого дублета. Серебряные пуговицы были приятным штрихом, но весь ансамбль казался слишком праздничным на его вкус, несмотря на то, что в основном он был черным и синим... Браавосские швеи умели сделать даже черный цвет слишком вульгарным на его вкус. Тем не менее, праздничность была главным смыслом всего наряда, и он решительно взял со стола маску и надел ее на лицо.
   Он сделал еще один вдох, прежде чем подойти к покоям Сансы, и секунду колебался, прежде чем вежливо постучать. Дверь была укреплена, так что никто не мог войти без ее разрешения.
   "Входите, не заперто, - донеслось из-за двери, и Джоффри открыл ее, чтобы увидеть Сансу, которая смотрелась в свое зеркало, быстро разглаживая незаметный изъян на плавных линиях платья.
   "Как я выгляжу?" - спросила она, поворачиваясь и пряча нервную улыбку.
   "Прекрасно, - вздохнул Джоффри. Ее платье казалось смесью вестеросского и браавосского стилей: черный и зеленый цвета играли с линиями серебряной нити, скреплявшей платье.Ее рыжие волосы, оставленные свободно развеваться вокруг головы, казалось, светились, а шею обрамлял...
  "Дакирио действительно превзошел себя в выборе шкурок", - пробормотал Джоффри с полуулыбкой, глядя на блестящий белый шарф на шее Сансы, усеявший шкурку маленькими черными пятнышками.
   "Я долго беседовала с Тейей, - с ухмылкой сказала Санса, не сводя с него глаз, пока надевала свою маску.
   "Сноуфокс, тебе идет", - сказал Джоффри, играя руками.
   "Спасибо, - скромно поблагодарила она, - И тебе тоже... ничего удивительного", - добавила она с легким хихиканьем.
   "Я могу вызвать духа-льва силой мысли, Санса, если есть животное, которое мне подходит, то это оно", - сухо сказал он.
   Она подняла руки в знак почтения: "Справедливо, но разве смысл маски не в том, чтобы остаться незамеченной? Вряд ли это возможно, когда на тебе геральдика Дома Звезд, - сказала она.
   "Все равно все знают, кто мы такие", - язвительно заметил он.
   Санса на мгновение посмотрела на него, и, как обычно в эти дни, в комнате воцарилась атмосфера тревожного напряжения, прежде чем Джоффри вышел из нее. Вскоре Санса последовала за ним и встретилась с ним у главной двери.
   Джоффри слегка пошатывался, глядя в пол, прежде чем внезапно промолвил. "Санса, я... есть одна вещь, которую я...", - заикаясь, поблагодарил он и проклял маски. Он не мог видеть лица Сансы, и это было одной из причин, по которой ему нужно было проболтаться об этом сейчас и избавить себя от необходимости видеть шок и ужас Сансы.
   "Глубоко дыши, Джоффри, просто выпусти это наружу", - сказала она с оттенком юмора, и только ее глаза были видны за маской.
   Он еще раз покачал головой, отошел от нее и уставился в потолок. Оглядываясь назад, он не знал, почему не рассказал Сансе об этом на той поляне, до того как она присоединилась к Пурпурным. Возможно, это послужило бы шоком для ее организма, заставило бы ее покончить с собой и забыть... Хотя он был виноват в том, что не сделал этого.После этого он так и не нашел подходящего момента для признания
  Или просто оттягивал неизбежное.
   Оттягивал, как делал это сейчас.
   Нет. Больше никакой лжи, этого... всего этого... - бессвязно думал он, делая очередной глубокий вдох. Пока это длилось, все было хорошо, - с болью прошептал он.
   "Я ублюдок", - сухо произнес он, не оборачиваясь.
   "Уверена, Марелос думал так же", - проворчала она.
   "Нет, Санса. Я имею в виду, что я не сын короля Роберта. Мизинец, может, и самый низкий подонок, но его планы были правдивы. Я... я сын Джейме и Серсеи Ланнистер", - сказал он ей, и каждое слово разрывало его грудь.
   Санса вздохнула, и Джоффри не смог сдержать себя, обернувшись, чтобы посмотреть на нее. Она, держась одной рукой за грудь, молча смотрела на него, пока не закашлялась один раз, громко.
   "Думаю, мисс Ферола добавила слишком много специй в наш обед", - сказала она, массируя шею.
   "... Ты дразнишь меня", - ошарашено произнес Джоффри.
   "Правда, Джоффри? С учетом всего того, что ты мне рассказала? Ты практически все рассказал, когда поведал мне о махинациях Бейлиша и о том, как мой отец всегда попадался на них... Честно говоря, я ожидала, что ты проболтаешься раньше, чем сделал это", - сказала она с досадой.
   Джоффри стоял очень тихо и был очень рад, что маска скрывает, как его рот открывается, понимает, что ему нечего сказать, и закрывается. Снова и снова.
   Наконец он обрел голос: "И тебя это не беспокоит?" - спросил он с недоверием.
   "Правда?" - сказала она с оттенком настоящего гнева, - "Мы своего рода живые военные конструкции, созданные, чтобы остановить конец жизни, бессмертные, возрождающиеся после каждой смерти, чтобы вести почти наверняка обреченную войну против существ за пределами нашего понимания...", - проговорила она, прежде чем резко остановиться. "О, твой отец - Джейме Ланнистер, это все меняет!" - сказала она, хлопнув себя по лбу, маска Сноуфокса слегка наклонилась набок, сарказм был настолько густым, что Джоффри мог почти коснуться его.
   Он смотрел на нее, казалось, целую вечность, прежде чем заговорить. "Тебе действительно все равно?" - спросил он снова, его голос был напряженным.
   Санса, казалось, снова долго смотрела на него, что-то обдумывая, поправляя маску. Она почти незаметно кивнула сама себе, прежде чем подойти к нему. "Забудьте на секунду о Пурпуре и Белых Ходоках. Забудьте о своей проклятой миссии, о титулах, об отце и обо всем остальном", - сказала она, глядя ему в глаза сквозь обе маски. "Ты мне нравишься, Джоффри, Джофф, Джоннел, Баратеон, Ланнистер, Старс", - задыхаясь, продолжала она, - "Серебряный рыцарь, Тень, генерал, король, бастард, командующий Рассветом, прославленный Велламо. Я. Не знаю. Правда. Мне все равно", - она приговаривала каждое слово, ударяя рукой по груди Джоффри. "Так что вбей этот факт в свой толстый череп, хватай меня за руку и веди на фестиваль, пока мы не опоздали, - властно заявила она, упершись локтем почти в живот Джоффри.
   Джоффри уставился на нее.
   "Ну?" - настаивала она, ее локоть начал больно впиваться ему в живот.
   Джоффри сцепил свою руку с ее.
   -:
  Длинный канал был заполнен гондолами и небольшими судами, каждое из которых было экзотичнее предыдущего: целые семьи украшали свои корабли до неприличия, золотые оборки и даже драгоценные камни украшали большие прогулочные баржи, а люди танцевали на них под мелодии бортовых бардов и менестрелей, наполняя воздух весельем. Несмотря на сравнительно скромное убранство, Иннео плыл на своей гондоле так, словно она была королевой вод. Отважный лакей воспринял смерть Адаро как неисполнение долга и с тех пор стремился повысить уровень своей службы. Санса молчала после своей речи в Доме Дуре - из сожаления или чего-то еще, Джоффри не знал. Он знал только, что всякий раз, когда он смотрел на нее, ему казалось, что кто-то льет лаву ему в горло, и Санса, казалось, не желала встречать его взгляд сейчас, как никогда.
   Джоффри помахал рукой в ответ, когда они проплывали мимо почти барахтающейся прогулочной баржи; ее явно пьяные обитатели махали гондоле, а менестрель на борту пел веселую мелодию на низком валирийском. Санса тоже помахала рукой и рассмеялась, когда одного из доброжелателей внезапно схватили сзади и потащили под палубу, где его, скорее всего, ожидала приятная ночь.
   Ночь еще только начиналась, солнце скрылось за холмами, которые окружали Браавос. "Им лучше поскорее зайти в порт, иначе стража всю ночь будет вылавливать из канала пьяных пирующих", - подумал Джоффри.
   "Думаю, для этого уже слишком поздно", - фыркнула Санса, когда корабль сел на мель на невысокой песчаной отмели.Это была обычная опасность в самых старых каналах
  "Не похоже, что это их останавливает", - усмехнулся Джоффри, заметив, как с ближайшего пирса на берег высаживаются несколько сухопутных пирующих, вооруженных бутылками и бурдюками, в самых разнообразных масках - от львов до птиц и даже кораблей. Качество их было разным, но в Браавосе это никого не волновало. Богатые или бедные, знатные или низкородные - все были равны под своими масками, пока в полночь не раздастся рев титана.
   "Может, нам стоит присоединиться к ним? настойчиво спросил Джоффри, и Санса лишь в раздумье наклонила голову.
   "Я уверена, что в винодельне Силорда есть лучшие запасы", - сказала она через мгновение, словно размышляя о чем-то крайне важном.
   "... Я знал, что привел тебя сюда не просто так", - сказал Джоффри, как человек, охваченный муками откровения.
   Они захихикали, пока Иннео продолжал бить со спины, но вскоре страшная, чужая тишина, казалось, снова захватила их в свои когти.
   Джоффри прикусил язык, когда огненные бабочки в его животе стали проникать в остальные части тела, и сжал мышцы, когда тишина стала еще глубже. Он смотрел на другие корабли, когда они достигли внутреннего озера, но знал, что Санса делает то же самое рядом с ним, так же крепко схваченная этим существом.
   Его рот шевельнулся прежде, чем он успел отреагировать: "Если бы я сказал тебе... Там, на поляне, если бы я рассказал тебе о своем рождении, ты бы все равно согласилась на это?" - внезапно спросил он.
   Он продолжал смотреть на корабли, украшенные масляными лампами и дикими разноцветными полосами ткани, и тишина внезапно охватила его сердце, прежде чем ее изгнал голос Сансы.
   "Не знаю... Мне бы хотелось так думать", - в ее голосе прозвучала тоска, и Джоффри повернулся, чтобы посмотреть на нее.
   Санса все еще смотрела на корабли во внутреннем озере, звуки их веселья разносились над тихими водами и отражались от стен великих домов, окружавших сердце Браавоса. "По правде говоря, мне трудно пытаться думать так, как... как я думала до встречи с тобой", - сказала она.
   "Как это?" спросил Джоффри.
   "Столько всего произошло... а ведь прошло всего несколько лет с тех пор, как мы прибыли в Браавос, чуть меньше трех... Я разрушила старые семьи, сплела паутину планов, чтобы все перевернуть и сломать, сбежала от собственного отца... убила человека... и все же... - она запнулась, ее голос был едва ли больше шепота, - произошла перемена, еще до того, как мы ступили на корабль в Королевской Гавани", - добавила она.
   "Пурпурный? Когда Брайтроар..." Джоффри слегка вздрогнул.
   "Нет, раньше", - сказала она, повернувшись и посмотрев на него, ее глаза затуманились под маской Снежной Лисы. "Я думаю, что, возможно... Я думаю, что настоящей Сансе Старк перерезали горло среди крепостных стен Красного замка, а ее тело бросили в глубины Черноводного залива вместе с братом и сестрой...", - она замолчала, ее глаза часто моргали. "Есть ли в этом какой-то смысл?" - спросила она, потеряв дар речи.
   "Да. Да, имеет, - сказал Джоффри, его горло сжалось.
   Клянусь всеми богами и теми, кто за гранью, я понимаю, подумал он.
   Он взял ее за руку, и их пальцы переплелись, когда гондола повернула на север, мимо каналов, ведущих в Пурпурную гавань, и на восток, к виду, возвышавшемуся над северной частью Браавоса.
   К своему ужасу, Джоффри понял, что тишина стала еще хуже. Он не мог перестать смотреть на Сансу краем глаза, и, похоже, она тоже... Но ни один из них не мог ничего сказать об этом! Ее ногти впились в его руку, и Джоффри слегка покачнулся, когда на Тайный город обрушилась какая-то волна жара.
   "Смотрите, дворец Силорда!" - объявил он, словно третий сын какого-нибудь рыцаря из хеджа, указывая на огромный, громадный блок из мрамора и базальта, стоявший на самом высоком холме города, испещренный изогнутыми окнами в форме галер. Внешний фасад окружали огромные балконы, с которых свисала сотня ламп из китового жира.
   "Это... это?" с болью спросила Санса, на полпути осознав всю глупость вопроса. Ее ногти впились в его руку, когда гондола, к счастью, достигла причала - одна из многих, поскольку либо у Повелителя Печатей была личная армада небольших лодок, либо половина Браавоса прибыла сюда сегодня на праздник.
   "Ну что, пойдем?" спросил Джоффри, вставая и понимая, что они все еще держатся за руки и предложенный им локоть совершенно лишний.
   "Давайте", - натянуто ответила Санса.
   Что за чертовщина творится в мире?! подумал Джоффри, когда они выходили из гондолы.
   "Я могу немного покрутить корабль, мастер Джоннел, леди Селия, - учтиво предложил Иннео. "Мы можем проехать по живописному маршруту вокруг дворца, прибудем немного позже... при такой луне видимость будет... низкой...", - добавил он, уголок его рта приподнялся в добродушной усмешке.
   "Нет!" закричали они, но тут же захлопнули рты и уставились друг на друга.
   Иннео выглядел озадаченным: "... Конечно, конечно. Во дворце множество комнат, а также..."
   "Иннео" крикнул Джоффри.
   "- Просто уходи!" - закончила Санса.
   "Конечно! Конечно!" - с замысловатым поклоном ответил он, отталкиваясь от причала, как самый веселый человек на Браавосе.
   "Какая наглость", - негромко сказала Санса.
   "Какая наглость", - согласился Джоффри.
   Тишина смеялась над их усилиями и сжималась.
   Может, еще не поздно позвать его обратно? прошептал предательский голос в голове Джоффри.
   Они пошли на звук музыки, не проронив больше ни слова.
   -:PD :-
  "Джоннел! Селия! Я могу поцеловать вас прямо сейчас!" - объявил толстяк с огромной, слегка наклоненной, перевернутой маской левиафана. Две его спутницы были одеты в свободно ниспадающие платья, и Джоффри недоумевал, как они не замерзли.
   Ответ на этот вопрос стал очевиден, когда они прижались поближе к мужчине после того, как прохладный порыв ветра растрепал их сборище.
   "Это очевидный Лазоно?" - добродушно спросил он, и пузатый лорати рассмеялся гулким голосом. Морские сады формально являлись частной собственностью правящего Силорда, но на практике это было место, где он мог принимать государственных или иных важных гостей. Разумеется, здесь же собирались все достойные города, чтобы отпраздновать праздник Разоблачения. Морские сады примыкали к основной части дворца Владыки, но их соединял всего один каменный мост, а также собственный пирс. Он был заполнен всевозможными диковинными и экзотическими растениями и деревьями, собранными со всех северных торговых путей, чтобы они могли выжить в условиях Браавоса.
   "Ты знаешь, что левиафан перевернут?" спросила Санса, а Лазоно переводил взгляд с одной куртизанки на другую, и обе они хихикали за своими соколиными масками.
   "Они сказали мне, что все в порядке! Измена!" прокричал Лазоно, еще теснее прижимая к себе куртизанок, и оба захихикали еще сильнее, а Джоффри покачал головой.
   Похоже, праздник проходит просто великолепно, подумал Джоффри, глядя на мужчин и женщин, веселящихся посреди садов, и целые отряды слуг, ежеминутно прибывающих с другого конца моста, чтобы подать напитки и всевозможные блюда, предназначенные для еды одной рукой.
  Санса выглядела заинтригованной, наклонившись вперед: "Я хочу спросить, вы действительно используете этот изогнутый меч-"
  " Танто, - поправил Джоффри.
   - "как столовый прибор?" Она спросила мужчину, не обращая на него внимания. Она могла понять, что Лазоно доволен смертью Марелоса, но есть с тем, что могло быть орудием убийства этого человека, было слишком болезненно даже для ее, по общему признанию, постоянно расширяющихся стандартов.
   "Я не ем с ним, - обиделся Лазоно. "Но я использую его для разделки мяса", - поправил он.
   Лазоно, варвар, я знаю мужчин, у которых случился бы сердечный приступ, если бы они увидели, как ты используешь танто в качестве орудия для разделки мяса", - сказал он, стараясь скрыть смех в своем голосе.
   Лазоно невинно пожал плечами и, наклонившись вперед, прошептал: - Шутки в сторону, я от всей души благодарен тебе за то, что ты расправился с этим мерзавцем. Дом Звезд никогда не будет изгнан из моего очага", - он произнес последнее слово так, словно произносил клятву, и, судя по тому, что Джоффри знал о Лорати, так оно и было.
   Джоффри и Санса почтительно кивнули, и Лазоно, проводив куртизанок, вернулся к своему обычному веселому настроению: "Мне говорили, что в Силорде есть достаточно комнат..." - пробормотал он, шагая к мосту.
   "Вот счастливый человек", - весело прошептала Санса, когда они, сцепившись локтями, шли обратно к главному сборищу.
   "Я не виню его", - сказал Джоффри, когда они шли, и, когда Лазоно ушел, кровавое напряжение снова начало атаковать его чувства. Санса глубоко дышала, когда они добрались до еще одного благословенного гостя, с которым можно было вести светскую беседу.
   У боковой изгороди они встретили Дакирио и Тейю Вайнерис, которую можно было узнать по огромным и блестящим шкуркам сноуфокса, украшавшим ее платье. Дакирио выглядел подозрительно веселым, и Джоффри догадался о причине этого, заметив легкую невнятность его речи. Обычно суровый мужчина, казалось, был очень рад его видеть, и он рассказывал ему всевозможные анекдоты о своих удачных сделках с Белой Гаванью. Санса находилась неподалеку и суетилась больше обычного, поскольку Тайя продолжала шептать ей на ухо.
   "Конечно, сейчас, когда кровавая армия одичалых кишит на Стене, самое время перебраться в лучшие порты. С уходом Марелоса поставщики в Лорате должны стать доступными", - небрежно заметил он.
   "Подождите, что?" перебил его Джоффри.
   Дракирио выглядел озадаченным: "Лорат.Остров, может, и беден железом, но внутренние районы..."
  "Нет-нет, одичалые вторглись на Север?" - спросил он, встревоженный.
   Дакирио пожал плечами: "Похоже, так оно и есть. Несколько рейдов проникли вглубь королевства, и говорят, что несколько недель назад многотысячный отряд обрушился на Черный замок, как лавина... или, по крайней мере, новости были недельной давности, когда они достигли города, - поведал Даккирио, - Последний Очаг готовился к осаде, а в Белой Гавани все, у кого было два серебряных оленя, пытались найти корабль для бегства, - сказал он.
   Джоффри потерял дар речи, когда Санса вернулась с Тейей, обе они хихикали, как маленькие девочки, над какой-то шуткой. Санса каким-то образом прочитала его душевное состояние по маске и быстро подошла к нему.
   "В чем дело?" - спросила она.
   "В Вестеросе снова война, одичалые захватили Стену и кто знает, что еще", - вздохнув, ответил он.
   Санса моргнула и посмотрела на землю, а затем вдохнула глоток свежего воздуха. "Полагаю, со временем мы узнаем больше подробностей... больше работы на будущее", - со знанием дела сказала она.
   "Да, - ответил Джоффри, морщась. Они знали, что рано или поздно нечто подобное должно было произойти. Когда Ходоки наступали с севера, у одичалых было очень мало вариантов, если они надеялись выжить. Джоффри знал, кого из врагов он выберет: либо смутные воспоминания о Ночном Дозоре, либо Ходоков и их приспешников. По крайней мере, теперь у них был примерный график: примерно три с половиной года после "пробуждения".
   Вскоре они отправились дальше, встретившись с друзьями и деловыми партнерами, которых они приобрели за почти три года пребывания в Браавосе... и став объектом интереса в качестве главной семьи в Консорциуме Дрожащего моря. Джоффри чувствовал себя неловко, вспоминая туманные дни своего прошлого и то, как он предавался пирам и бессмысленным (и зачастую садистским) зрелищам, а придворные зависели от каждого его слова. Санса выглядела более непринужденно, отделяя пшеницу от плевел, не кажусь при этом грубой или оскорбительной. Несмотря на маски, все, казалось, знали, кто есть кто, поскольку на этом уровне браавосского общества трудно было не знать.
   "Я должен принести свои извинения за то, как город обошелся с вами, мастер Джоннел, леди Селия", - сказал мужчина в маске, изображавшей суровое лицо титана Браавоса. Всего в нескольких шагах позади стоял вооруженный Браво с оперной маской.
   "Ваше превосходительство, - поклонился Джоффри повелителю Браавоса.
   "Прошу вас, ничего подобного. Сегодня вечером я просто друг", - учтиво ответил тот, бросив взгляд на Сансу, которая не поклонилась.
   "Просто еще один гость на званом вечере", - согласилась она, и Владыка одобрительно кивнул.
   "Браавос обычно не терпит таких, как наш ушедший общий знакомый, и ваша помощь в его уходе с большой сцены высоко оценена и не будет легко забыта, - сказал Ферраго, когда Первый Меч за его спиной слегка кивнул.
   Вот уж кто мог бы оказать мне услугу в прошлой жизни, - проворчал Джоффри в глубине своего сознания.
   "Это меньшее, что мы могли сделать для города, который был так добр к нам", - сказала Санса.
   "Я конфисковал несколько восхитительных игрушек с личного склада Марелоса, обязательно проверьте их перед полуночью, на верхних балконах. Слуги покажут вам дорогу", - сказал он и кивнул им обоим, извиняясь перед тем, как двинуться дальше. Казалось, что даже в последний день Фестиваля разоблачения у Владыки не хватает времени.
   "Жаль, что он все забудет в следующей жизни", - прокомментировала Санса.
   "Я думал о том же..." Джоффри вздохнул.
   "В последнее время это часто случается", - фыркнула она, ее голос уже напрягся от постепенно нарастающей неловкости.
   "Говорят, у Силорда есть зверинец, где собраны звери со всех концов света, не желаете ли взглянуть на него?" быстро спросил Джоффри.
   Санса кивнула в знак несказанной благодарности, и они некоторое время разглядывали расписных лошадей и огромных тигров - сто и более различных животных из четырех уголков мира. Однако гости званого вечера вторглись даже сюда, за ними постоянно следовали слуги с кубками и напитками. Через некоторое время они замолчали, молча наблюдая за животными, пока Санса пыталась справиться с дыханием. Она смотрела на слугу, несущего кубки, как утопающий моряк смотрит на какие-то обломки, и настойчиво звала его.
   "Что это?" спросила она Джоффри, когда слуга подал каждому из них по чашке с длинными тонкими деревянными трубочками.
   "Соломинка из тростника, жители Летних островов любят использовать ее в своих напитках... она также очень полезна, когда хочешь пить и носишь маску", - сказал ей Джоффри, прежде чем сделать глоток.
   Неплохо! Мне не очень нравится... Я вообще-то никогда не был на Летних островах, любопытно... - Он отчаянно перебирал в уме, что бы такое сказать, пока Санса смотрела на него, потягивая из своей соломинки. Она быстро отвела глаза, заметив, что он знает, и его разум помутился, и он ничего не сказал.
   Они провели пять мучительных минут, потягивая из своих соломинок, и в этой ужасной тишине сердце Джоффри билось ужасно громко. Он заметил, что большинство людей покидают это место, направляясь к мосту и дворцу Силорда.
   "Что происходит?" спросила Санса, нарушив молчание быстрым морганием.
   "Силорд сказал, что у него запланировано что-то особенное для этого Разоблачения, должно быть, уже близится полночь", - ответил Джоффри, глядя на четверть луны.
   "Должны ли мы следовать за ними?" - спросила Санса, глядя на свою руку, как будто она вдруг стала самой важной вещью на свете.
   Джоффри стоял неподвижно, наблюдая за остальными гостями, покидавшими Морской сад. Противоречивые чувства боролись в его животе, пока он смотрел на свою партнершу.
   Должны ли они?
   Сад казался вдруг неподвижным, словно время замедлилось.
  Музыка
  AN: Правый клик, установить на цикл.
   У Джоффри перехватило дыхание... а потом медленно вырвалось наружу, когда он увидел, как Санса продолжает играть пальцами, ее тревога была очевидна... возможно, даже страх. Она ожидала этого, понял он. Скорее всего, она считала это обязанностью, которую нужно выполнить. Возможно, это способ помочь ему избавиться от прежних страданий.Он представил себе ее лицо, ее покорную реакцию, когда он взял ее... Она сказала, что сделает все, чтобы помочь ему облегчить его бремя, но, конечно, она не имела в виду...
  Джоффри отвернулся, испытывая тошноту от самого себя.
   Боги, я совсем не изменился, с горечью подумал он, негодуя на себя. Мгновение прошло, и он осушил кубок, отложив его в сторону. Может, у Сансы и хватило сил и убежденности сделать это ради него, но у Джоффри не хватало сердца, чтобы видеть, как она это делает.
   "Нам пора идти", - сказал он наконец, не обращая внимания на горькое сожаление в животе.Я лучше его, подумал он, вспоминая, как он корчил из себя жестокого мальчишку, который только и хотел, что навязать свою больную волю тем, кто ему дорог
  "Хорошо", - сказала Санса, ее голос дрожал. Джоффри мог представить, как облегчение читалось на ее лице, когда они вместе с другими гостями шли во дворец. Молчание повисло, рассеиваясь как по волшебству, и напряжение, которое их мучило, постепенно исчезло. Она осушила и свой кубок, оставив его на подносе слуги, прежде чем они поднялись по лестнице на широкие балконы дворца. Они прошли в угол огромного базальтового сооружения, почти достигая потолка дворца, и гости с ропотом смотрели вдаль. Джоффри вздохнул, глядя на браавосскую ночь с большого балкона, и почувствовал себя несчастным. Санса стояла у противоположной колонны в нескольких метрах от него и тоже смотрела на залив, скрестив перед собой руки.
   Вдруг вдалеке прогремел сильный взрыв, и толпа ахнула: из головы титана вырвались снаряды и поднялись в ночное небо, взрываясь и распугивая чаек, которые гнездились по всему городу. Они взлетали в воздух в буре перьев, когда из головы Титана вылетали все новые и новые снаряды, взрываясь в великолепных узорах индиго, красного, зеленого и фиолетового цветов, создавая световое зрелище высоко над городом.
   Взрывы гремели в такт с биением его сердца, каждый взрыв почти синхронизировался с его сердцебиением, оставляя полосы слепящего цвета на его сетчатке. Напряжение вернулось в его мышцы, как будто его внезапно прокляли, а тишина была такой сильной, что казалась сильнее самого фейерверка. Джоффри понял, что они с Сансой смотрят друг на друга, а фейерверки лишь отвлекают его внимание, поскольку он смотрел в ее яркие голубые глаза, которые завораживали куда больше. Вдалеке гремели взрывы, каждый из которых был мощнее предыдущего: небо вспыхнуло, и все вокруг окрасилось в белый цвет - все, кроме Сансы, силуэт которой закрывала колонна рядом с ней.
   Рог Титана разнесся по заливу, возвещая о наступлении полуночи, и сотни морских птиц добавили свои крики к этому шуму. Казалось, каждый голос в Браавосе ревел вместе с Титаном, когда Джоффри снял свою маску, а Санса позволила своей соскользнуть на пол.
   Они прижались друг к другу, Санса пыталась углубить их неистовый поцелуй, но Джоффри прижал ее к колонне, чтобы поддержать их, схватил ее голову обеими руками и провел ртом по ее шее, целуя и посасывая. Санса застонала и выгнулась дугой, схватив руки Джоффри и с силой заведя их ему за шею, а затем поймала ртом его ищущий язык и вернула его туда, где он должен быть.
   Ликование и крики толпы усилились, когда все новые и новые фейерверки вспыхнули на фоне ночного неба ослепительными золотыми и серебряными огнями, и Джоффри прервал поцелуй, прижав Сансу к стене напротив балкона, его руки шарили по платью, прежде чем он разорвал верхние шкурки.
   "Дракирио убьет тебя за это, - простонала Санса, когда руки Джоффри нащупали ее грудь.
   "Пусть встает в очередь", - хмыкнул он, прежде чем она снова прижалась к его рту. Он почувствовал, как длинные ноги Сансы обхватили его талию, а ее руки схватили его дублет, когда она приподнялась и, используя свое превосходство в росте, безжалостно углубила поцелуй. Ее вес был нипочем Джоффри, и он отошел на несколько шагов назад, полуслепо ища дверь, а его руки наслаждались упругими мышцами ее живота.
   Рот Сансы скользнул по шее Джоффри, осыпая его обжигающими поцелуями, пока он задыхался. "Иннео сказал, что в Силорде есть комнаты, - отрывисто произнесла она, не успев договорить.
   "Я пытаюсь их найти, - пробурчал Джоффри, когда ему удалось открыть боковую дверь. Он наполовину шел, наполовину спотыкался по пустынному коридору, а Санса делала все возможное, чтобы он потерял опору: она задирала верхнюю часть его дублета, и ее длинные волосы щекотали ему грудь, а пуговицы отлетали.
   "Что ты за рыцарь? Бесполезный", - выругалась она, просунув руки под рубашку и крепко обняв его. Джоффри почти болезненно застонал, когда ее груди прижались к его обнаженной коже, и от взрыва наслаждения у него перехватило дыхание.
   "Ты не очень-то облегчаешь мне задачу", - прорычал он, останавливаясь и прижимая ее к стене. "Ты паршивая служанка, у тебя нет чувства стыда", - прошептал он, а его ищущие руки продолжали исследовать ее живот, спускаясь все ниже и ниже, пока Санса громко не задыхалась. Ее лицо стало свекольно-красным, и она выпустила огромный глоток горячего воздуха, который защекотал ухо Джоффри.
   "Ты за это заплатишь", - полустонала она, наслаждаясь райским блаженством.
   "Сноуфоксы все равно не кусаются", - хрипло прошептал Джоффри, когда его руки снова поднялись и стали массировать ее упругую грудь, оставляя ее без воздуха.
   Он продолжал идти, ища другие двери. Где же эти чертовы кровати?! подумал он, когда Санса откинулась назад и уставилась ему в глаза.
   Ее дыхание было тяжелым, лицо раскраснелось, волосы слегка растрепались, но она казалась решительной как никогда, наклонившись вперед: "Древоволк Джоффри, а не сноуфокс", - напомнила она ему, в ее голосе звучали нотки возмездия, когда ее ногти впились ему в спину, а она удвоила свою атаку на его шею. Джоффри застонал, когда ее ноги еще крепче сжались вокруг его талии, а ее хищный рот добрался до его уха и сильно укусил.
   Джоффри хрюкнул, плечом отбросил в сторону случайную дверь и закрыл ее ногой. Он позволил Сансе упасть и прижал ее к длинному столу, стоявшему в центре заброшенной столовой. Серебряные канделябры и огромные шкафы, заставленные винными бутылками, окружали периферию его зрения, пока он разрывал на части раздражающе сложное платье Сансы.
   "А как же спальня?" спросила она, когда ее ловкие руки расстегнули его брюки.
   "К черту спальню", - сказал ей Джоффри, забираясь на стол и пробуя ее сверху донизу.
   Санса застонала, ее ресницы затрепетали, когда она вытянула шею вбок и расфокусированным взглядом окинула частную столовую некоего Феррего Антариона. "О... Морской лорд собирается убить нас", - пробормотала она, прежде чем схватить Джоффри за волосы и притянуть его к себе.
   "Он может встать в очередь", - пробурчал Джоффри, не отрываясь от нее, и яростно поцеловал ее.
   -:PD :-
  Последнее редактирование:1 мая 2018
  Глава 43: Маски, часть третья.
   Глава 43: Маски, часть третья.
   Санса испустила чудовищный зевок, потянувшись, и медленно моргнула, пытаясь прогнать паутину с глаз. Со вздохом она сдалась, повернулась и прижалась ближе к груди Джоффри. Она снова моргнула, когда увидела, что он уже проснулся, и на его губах появилась нежная улыбка, когда он легонько погладил ее по спине. "Тебе нужно больше спать, это полезно для тебя", - прошептала она, наслаждаясь лаской его мозолистой руки.
   "Это проклятая кровать, слишком мягкая на мой вкус", - прошептал он в ответ, пожирая глазами ее изгибы.
   "Опять спишь на полу? Это объясняет, почему кровать такая жесткая", - пожаловалась она, прижимаясь к нему еще ближе, ее ноги спутались с его ногами и заставили Джоффри лечь на спину, используя его грудь как подушку. "Им почти не пользовались", - сказала она, оглядывая комнату Джоффри и подозрительно похожую на гнездо кучу простыней в одном из углов.
   "Тогда в следующий раз мы можем воспользоваться твоей комнатой", - предложил Джоффри, массируя ей спину обеими руками.
   Санса испустила долгий вздох, глядя на закрытую дверь с другой стороны. "Но это так далеко", - пожаловалась она, проводя рукой по бедру Джоффри.
   "Лучше, чем..." Джоффри задохнулся: "Столовая Силорда", - быстро произнес он, выпустив весь воздух из легких.
   Санса вдруг замерла, ее рот медленно открылся. "Владыка... О, Семеро..." - потрясенно прошептала она, вспоминая события предыдущей ночи.
   "Да, Морской Повелитель", - сказал он, стараясь не рассмеяться.
   "Мы должны покинуть Браавос Джоффри, прямо сейчас", - сказала она с ужасом.
   "Это означает, что нужно покинуть эту постель, - задумчиво произнес Джоффри, массируя руками спину Сансы.
   Она вздохнула с неохотой и, обняв Джоффри за шею, поцеловала его в губы, а потом еще раз. "Не могу поверить, что мы только что бежали", - сказала она в перерыве между поцелуями, но тут же снова замерла. "О, гондола..." - вспомнила она, и ее лицо покраснело. "Сколько мы снова платим Иннео?" - срочно спросила она.
   "Явно недостаточно", - хмыкнул Джоффри, не в силах сдержать себя.
   "Джоффри, почему мы не занимались этим? Каждый день?" спросила она, внезапно ошеломленная.
   Джоффри хмыкнул, приподнял ее и, повернув, лег рядом, глядя ей в глаза: "Право, не знаю, я мог бы провести остаток этой жизни, глядя в твои прекрасные голубые глаза, и я бы счел это хорошо проведенной жизнью", - сказал он, прежде чем поцеловать ее.
   Иногда ему удавалось завязать себя в узлы. Он понял, что язык Сансы гораздо эффективнее ножниц разрубает эти узлы.
   "А теперь поэт выходит на сцену", - пожаловалась Санса, прервав поцелуй. "Ты неправильно выбрал порядок, Джоффри, - пожаловалась она, проводя руками по его спине. "Сначала стихи, потом неловкие взгляды, затем признание в любви, а потом опустошение", - пояснила она, схватив его за упругие ягодицы. Ей давно хотелось сделать это, хотя в прошлом ей было трудно признаться себе в этом - призрачный голос матери шептал слова стыда каждый раз, когда она отклонялась от "положенного".
   "Хм, - хмыкнул Джоффри, - кажется, ты перепутала последнюю часть, разве не должно быть "а потом они нежно поцеловались"?" Он прошептал, а его руки в ответ обхватили бедра Сансы.
   Санса вскрикнула и, забравшись ему на грудь, схватила его за руки. Опустив голову, она ударила их о матрас. "Чистые девы могут держать себя в руках", - с силой сказала она и поцеловала его так, словно от этого зависела их жизнь.
   Большую часть дня они провели в комнате Джоффри, и Иннео с усмешкой покачал головой, когда понял, что оставленная им у двери еда была проигнорирована.
   Он негромко захихикал, когда ужин так же остался нетронутым, а дверь была наглухо заперта.
   Это, конечно, заняло немало времени, подумал он, возвращаясь на кухню. Надо будет завтра оставить пару Железных скипетров у могилы Адаро - старик точно выиграл это пари.
   -:ПД :-
  Следующие шесть месяцев были для Джоффри странным опытом. Никакие враги не угрожали их положению в Браавосе, кроме обычных стычек и мелких интриг, которые были характерны для обычной политики города. Насытившись деньгами, Джоффри практически превратил лучшие ученые умы Браавоса в свою личную свиту, используя их для озвучивания многочисленных планов, которые он вынашивал, когда наконец станет править Вестеросом так, как он это задумал. Он спорил с военными историками об эффективности легионов Старого Гиса, по утрам беседовал с мастерами-инженерами над эскизами и планами, создавал теоретические осадные машины, применяя полученные в Пяти Крепостях знания и модифицируя их в пользу простоты и легкости изготовления. Он опирался на Железный банк, чтобы изучить и понять состояние вестеросского долга и настроение важных лиц и бюрократов по этому поводу. Он придумывал флоты и водяные мельницы, дороги и склады, пока его возлюбленная давала ему возможность по-новому взглянуть на пыльные планы, которые складывались в его голове на протяжении сотни жизней.
   "Королевская Гавань будет ключевым пунктом", - сказал он Сансе, когда они смотрели на карту Вестероса, а дождь стучал по высоким окнам дома Дуре. "Его часто порицают за трущобы и вонь, королевская власть игнорирует его в угоду мелкой политике за границей..." - пробормотал он.
   "Полмиллиона душ по нашему приказу", - размышляла Санса. Напряженная концентрация и сосредоточенность в ее глазах испугали бы и ту девушку, что была когда-то, много лет назад.
   "Кожевники, сапожники, ткачи, кузнецы, пекари, рыбаки, многие из них - настоящие мастера своего дела, все они исторически заброшены и созрели для расширения с помощью ловкой руки..." - прошептал он с закрытыми глазами, прослеживая в глубине сознания стоимость продукции и доходность инвестиций.
   "Их усилия будут питать наше правление, дадут нам монету, чтобы превратить его в двигатель процветания, каким он и должен быть", - согласилась Санса, и их разговор стал привычным, когда она изучала его придорожные связи с остальными Королевскими землями.
   "Монета, чтобы создать армию, достойную этого имени..." зловеще добавил Джоффри. Санса с любопытством посмотрела на него, наклонив голову.
   "Кстати, ты уже решил, какой легион тебе выбрать?" спросила она его.
   "Легион питомцев?" - с досадой переспросил он. "Санса, Гвардия станет самой смертоносной боевой силой в Вестеросе. Она произведет революцию в военном деле на континенте... по крайней мере, если мы доживем до этого", - добавил он.
   Санса подняла бровь, глядя на него: "Так ты закончил?" - спросила она.
   Джоффри уверенно кивнул: "Только три инструмента: алебарда, арбалет и лопата. Это, по крайней мере, упростит логистику", - сказал он.
   "Мне казалось, вы говорили, что пики - лучшая идея?" спросила она, недоумевая.
   Джоффри встал и подошел к деревянному шкафу, нащупывая что-то: "Вроде того. Алебарда придает универсальность и может быть почти так же эффективна, как пика, если правильно использовать местность, - сказал он лекторским тоном, - Я бы выбрал их, если бы не эти чертовы ходоки. Фейтам наплевать на то, что их проткнут пикой, они просто набросятся на них и превратят бой в ближний бой... А уж о том, чтобы победить в городской стычке с помощью пики, и вовсе можно только мечтать, особенно против самих ходоков", - ворчал он, наливая два кубка вина.
   Санса слегка кивнула, глядя в окно и размышляя: "Не будут ли они слишком уязвимы для ракетных войск? Ведь у них нет щитов", - спросила она его.
   Джоффри улыбнулся, когда она подошла к нему, и протянул ей один из кубков. Ему нравилось, когда они вот так обменивались идеями, ведь даже если знаний Сансы в военном деле было недостаточно, чтобы существенно изменить его мнение, она все равно служила отличным советчиком, как и он сам в вопросах интриг.
   "Отсюда арбалеты и прикрытие, которое они обеспечат. При условии отличной выучки, тактики массированного огня и продуманного построения мои армии будут подобны быстрым ежам, диктующим ритм боя, угрожая быстрыми атаками или отсиживаясь в тылу и осыпая врага арбалетными болтами, минимизируя слабые места... - он запнулся, его улыбка стала чуть более дикой в предвкушении, - С такими силами, с бегунами и связистами, достойными этого имени... инициатива будет как глина в моих руках", - сказал он почти мечтательно. Джоффри говорил об "инициативе", как вестеросские лорды о королевской гвардии.
   "Думаю, я мог бы объединить преимущества легионов Старого Гиса, превосходный боевой объем войск Рассвета и вестеросские тактические приемы, чтобы создать армию, способную сокрушить самых разных врагов, от разбить мятежные отряды до прижать к месту колдунов в поле или в городах Конечно, для последнего я думаю поменять половину арбалетчиков на щитоносцев, так как болты мало чем помогут... - он снова запнулся, увидев Сансу, которая задорно подмигивала носом, медленно потягивая вино из кубка.
   "Что?" - спросил он ее.
   "Слишком много стратегий Джоффри. А как насчет людей? Тебе понадобятся верные и надежные офицеры, если все это сработает", - объяснила она.
   Джоффри хмыкнул: "Сейчас это большая редкость, чем доверие к Ланнистерам", - сказал он, покачав головой.
   "Старые руки не будут так легко покоряться вашим новым методам", - сказала она, не обращая внимания на его вздох. "Вам придется поработать с молодыми дворянами, чем моложе, тем лучше", - задумчиво произнесла она.
   "Чтобы их можно было увлечь моей славной персоной?" - насмешливо спросил он.
   "Да", - серьезно ответила она.
   Джоффри захихикал, но Санса все еще смотрела на него совершенно серьезно, наклонившись вперед: "Я не шучу, Джоффри. Я видела, как ты сражался в Красном замке, я видела тебя здесь, во дворе, когда ты отбивался от манекенов... Вестеросские мальчишки поклоняются войне. Ты станешь для них богом, - решительно заявила она.
   Джоффри насмешливо наклонил голову: "Есть воины и получше меня, Санса, например, мой настоящий отец или сир Барристан".
   "Может быть, - сказала она, не совсем уверенно глядя ему в глаза, - но лучшие воины?" - спросила она, и воцарилось молчание. "Ты рассказывал мне, что делал в Рассветном форте, в Речных землях, я видела тебя, когда ты сражался с Горой, которая скачет, - медленно произнесла она, пытаясь проникнуть в его толстый череп. "В тебе есть эта жгучая убежденность, когда ты считаешь, что дело правое, почти физическая сила, которая засоряет воздух и заставляет людей остановиться и обратить на себя внимание... - сказала она, нежно массируя руками его шею, - Выпусти ее. Выпустите все. Найдите молодых отпрысков, которые потеряли себя в системе, дрейфуют в порядке, который они были воспитаны поддерживать, но все равно чувствуют пустоту. Поступи с ними так же, как ты поступил со своими легионами, сделай их своими", - сказала она ему.
   "Манипулируй ими", - нехотя согласился Джоффри, понимая, что это необходимо, хотя и ненавидел это.
   "Нет, Джоффри, - оборвала его Санса, - помоги им. Дай им то, чего жаждут все мужчины. Семью, которую можно назвать своей. Братство. Величие."
   "Цель", - пробормотал Джоффри, глядя в ее яркие голубые глаза.
   -:PD :-
  Они с Сансой проводили ночи напролет, размышляя о торговых путях Семи Королевств и их сравнительных преимуществах перед Вольными городами, о негибкой политике, сковывающей порты и корабли, о выдающихся личностях и дворянах Королевских земель и их сильных и слабых сторонах... когда не были слишком заняты, наслаждаясь друг другом.
   Однако Джоффри все эти планы и приготовления казались им второстепенным зрелищем: они проводили ночи в веселье и наслаждались всем, что мог предложить Тайный город. Они смеялись и плакали в больших театральных залах, которыми была усеяна Пурпурная гавань, они танцевали и улыбались на шумных вечерах в "Лазоно", они смеялись, исполняя, а точнее, искажая, знаменитые оперные дуэты в уединении Дома Дуре, когда снегопад не давал им покоя. Они разговаривали и целовались под деревьями во внутренних районах Браавоси, а леди гонялась за зелеными ширококрылыми дятлами, которые парили в опасной близости от земли.
   Больше всего Джоффри наслаждался ощущением покоя в глубине души, которое накатывало на него, когда он открывал глаза по утрам, и теплом, которое дарила Санса, прижимаясь к его груди, а его руки надежно обнимали ее, пока она спала.
   Он всегда просыпался первым: неловкость их постели выводила его из кошмаров, которые преследовали его и после стольких лет. И хотя после пробуждения он уже не мог заснуть, ему нравилось проводить ранние утренние часы, медленно дыша и закрывая глаза, чтобы не мешать своим мыслям.
   Санса, похоже, была такого же мнения, хотя вместо званых вечеров и пиров она казалась наиболее довольной, когда они проводили время после обеда, уютно устроившись на длинном диване у очага, укрывшись тяжелым пледом, пока она читала интересную книгу, а Джоффри дремал без сновидений.
   Именно в один из таких мирных вечеров, когда Джоффри очнулся от легкой дремоты и увидел Сансу, читающую легкую историю, лежащую на боку и обращенную к горящему очагу, он понял, что никогда в жизни не чувствовал себя счастливее.
   "Что?" - беззвучно спросила она, почувствовав, как он прижался к ее спине, не отрывая взгляда от захватывающей истории.
   "Я люблю тебя", - прошептал Джоффри, закончив легкую перестановку, и теперь его руки обнимали ее живот сзади, когда он снова закрыл глаза. Он понял, что никогда не говорил этого раньше... Санса была права, он перепутал все порядки.
   Она мягко улыбнулась, пошатываясь в его объятиях и отдаваясь очагу и мягко падающему снегу за окном, забыв о книге. "Я тоже тебя люблю, - прошептала она в ответ, удовлетворенно вздохнув, и коснулась лбом лба Джоффри. Леди из своего гнезда из одеял у камина издала чудовищный зевок, высунув голову из бело-серого меха, чтобы посмотреть на диван, а затем снова свернулась калачиком и стала похожа на сонную серую скалу.
   Санса зевнула и медленно моргнула: сонливость практически вытекала из Джоффри, когда он был в таком состоянии.Она размышляла, стоит ли продолжать читать о Велламо и Смеющемся Соловье, когда снова зевнула, и в конце концов решила отдохнуть, хотя бы несколько минут
  -:ПД :-
  Джоффри ухмыльнулся, просматривая письмо от своего осведомителя из Железного берега. Похоже, Бейлиш скопил здесь, в Браавосе, немаленькое состояние, в основном в виде имущества и настоящих золотых драконов в хранилищах банка.
   Хотя это открывает возможности для нашей следующей жизни, - размышлял Джоффри, обнаружив значительную часть средств, которые остались неучтенными после того, как он разнес на куски империю Мизинца.Тот факт, что они были спрятаны в Браавосе, а не в Королевской Гавани или даже в Галлтауне, осложнял ситуацию, но, похоже, можно было что-то
  Он оторвался от своих бумаг, когда Санса закрыла за собой дверь, и забеспокоился, увидев ее лицо. В последний раз он видел ее такой, когда они говорили о возможности завести... детей, через несколько дней после их встречи во дворце Силорда.
   Это был тяжелый разговор, наполненный подкрадывающимися сомнениями Пурпура и зловещей силой, надвигающейся на северо-запад, напоминанием о том, что их жизнь здесь не будет длиться вечно. Санса решила начать постоянно пить лунный чай, и Джоффри немедленно согласился, опираясь на свои воспоминания о Цитадели, чтобы составить смесь чая, которая минимизировала побочные эффекты и максимизировала эффективность. Мысль о том, что у них будет ребенок - маленькое, беззащитное существо из их плоти и крови, - которого в конце концов оставят в умирающем мире, чтобы больше никогда не увидеть, не давала Джоффри покоя не одну бессонную ночь. Санса до сих пор иногда просыпалась в холодном поту после их разговора об ужасных последствиях.
   "В чем дело?" - спросил он, прекратив писать и оставив перо у чернильницы.
   "Новости из Вестероса", - серьезно ответила она.
   Джоффри взял письмо и нахмурился, читая его.
   "Кто такой этот Джон Коннингтон?" - спросил он в шоке, глядя на Сансу.
   -:PD :-
  "Только этого нам и не хватало: десять тысяч ветеранов и куча слонов в бой", - выругался Джоффри, и браавосское утро пробрало его до костей, пока он расхаживал по внутреннему двору, рассеянно вертя в руках копье.
   "Если мы сможем предотвратить войну Пяти Королей, то десять тысяч ветеранов не станут для вас слишком тяжелым испытанием", - заметила Санса, прикидывая, как бы половчее опустить копье и нанести быстрый шквал ударов, которые Джоффри почти без труда парировал своим копьем, сильно ударив ее по руке затупившейся сталью.
   "В точку", - проворчала она, делая несколько шагов назад.
   "Война - это олицетворение хаоса, - сказал Джоффри, переходя в наступление, и, не скрывая своего разочарования, стал наносить ей медленные, но сильные удары, которые она парировала с трудом или вообще избегала, - десять тысяч ветеранов могут быстро перерасти в восстание, если его не пресечь в зародыше, особенно если ими грамотно руководят. Каждая секунда дыхания этой армии - это еще одна секунда потери легитимности Королевской Гавани...", - заметил он, пересиливая себя, и Санса воспользовалась возможностью отпихнуть его и получить немного времени на передышку.
   "А они? Грамотно руководят?" спросила Санса, откидывая прядь рыжих волос с глаз, изучая его гвардейца.
   "Они взяли Конец Бури, так что, вероятно, да... хотя без дополнительной информации нельзя быть уверенным. Золотая рота известна своими тактическими и стратегическими способностями, и на это можно положиться... Они станут кровавой чумой, прежде чем их уничтожат... если, конечно, никто из наших будущих вассалов не выдаст свои плащи этому мнимому Эйгону", - насмехался он, прежде чем попытаться нанести Сансе причудливый удар в прыжке.
   Санса парировала тяжелый удар, ударив его по колену, и уклонилась от удара Джоффри в спину острием копья. Их разговор сбился на хрип и ворчание, пока они продолжали наносить удары и парировать их, притворяться и уклоняться в сторону, и лишь звук столкновения копий отмечал время. Она была удивлена почти так же, как Джоффри, когда прочитала письмо, присланное ей их столичными шпионами. Золотая рота - орден продажных мечей, происходивших из вестеросцев, изгнанных после восстания Блэкфайра. Их ценили за то, что они никогда не нарушали контрактов и были самыми смертоносными продажными мечами в Западном Эссосе. То, что они отказались от своей прежней верности Блэкфайрам в пользу этого Эйгона Таргерийца, который сам был сомнительного происхождения, поскольку, по слухам, умер уже более десяти лет назад... все это наводило Сансу на мысль о чем-то большем.
   Переведя дыхание, она опустила копье на пол и вытерла пот со лба. "Это именно то, чего ждал Доран Мартелл, не так ли?" - спросила она Джоффри.
   "Скорее всего. Раньше я думал, что он ждал Дейенерис Таргериан, но, похоже, она осталась в Миэрине надолго, возможно, навсегда... Слухи с востока всегда беспорядочны", - проворчал он, взяв с соседнего стола небольшое полотенце и вытирая пот со лба.
   "И за это мы можем быть благодарны, - сказала Санса. То, что Дейенерис и три ее живых, дышащих Дракона, казалось, были довольны тем, что находились как можно дальше от Вестероса, было для нее благословением.
   "Можешь повторить это еще раз... - сказал Джоффри, возобновив их спарринг и поставив ее на заднюю ногу, когда он открыл бой быстрой чередой выпадов и финтов, - нам нужно больше информации. Как они добрались до Штормовых земель? На каких кораблях? Кто поддерживает их в Вестеросе?" - быстро спросил он, пока Санса отступала, дико парируя удары.
   Разговор снова перешел в ворчание и болезненное пыхтение, когда Сансе удалось нанести несколько сильных ударов по торсу Джоффри, и схватка превратилась в яростный поединок в ближнем бою. Джоффри потерял копье, но сумел заблокировать руку, расположившись позади Сансы и схватив ее за обе руки, он поцеловал ее в шею. При виде раскрасневшейся и вспотевшей Сансы его всегда охватывал... жар.
   Он не мог устоять.
   "Я не думаю, что это часть тренировки с копьем..." Санса надулась, ее щеки покраснели. Она топнула ногой по ноге Джоффри и выскользнула из его хватки. Она попыталась ударить его прикладом копья, но не успела: Джоффри уклонился от удара и впился в ее шею еще одним восхитительным поцелуем, но уже с другой стороны.
   "Жители Летних островов используют его с большим успехом", - с готовностью сообщил он ей, увернувшись от нескольких полушутливых ударов Сансы копьем, после чего вновь заключил ее в свои объятия.
   "Лжец. Ты никогда не был на Летних островах", - раздраженно проворчала Санса, прежде чем вывернуться из его рук и впиться крепким, правильным поцелуем в эту проклятую дразнилку, отчего он упал на гладкий каменный пол, а она оказалась сверху, отбросив копье.
   "Мы не можем так заканчивать каждую тренировку", - жаловалась Санса между поцелуями, а руки Джоффри открывали ее мягкие доспехи. "У нас еще два часа впереди", - хмыкнула она, проделывая то же самое с тонкими доспехами Джоффри.
   "Прости", - сказал он, прежде чем снова поцеловать ее, и это было самое неискреннее извинение, которое Санса когда-либо слышала... Не то чтобы ее это волновало.
   -:ПД :-
  Следующие три месяца они провели, собирая как можно больше полезной информации о событиях в Вестеросе, который, казалось, достиг своего рода критической массы разрушения. Мощный брачный блок Тиреллов окончательно распался под тяжестью нагрузок, а Рич превратился в свою собственную мелкую гражданскую войну, в которой самыми сильными фракциями были поддерживаемые Станнисом Флоренты и остатки Тиреллов-Хайтауэров, а Грейджои подливали масла в огонь и устраивали повсеместные набеги. Прибытие Эйгона Таргериана в Штормовые земли вселило новые надежды в Тиреллов, которые надеялись на брак с молодым королем, чтобы спастись от безнадежной ситуации, в которой они оказались... пока не узнали, что Дорн украл у них поход. Арианна Мартелл вышла замуж за Эйгона Таргериана в септе Штормового конца под крики золотых ветеранов и трубу слонов, в то самое время, когда десять тысяч дорнийских копий вышли из Принцевого перевала, поджигая южную часть Рича и помогая уничтожить хлебную корзину Семи Королевств.
   Станнис был вынужден повернуть на юго-восток, чтобы вернуть себе свое древнее место, прежде чем еще больше Штормландцев развернули свои плащи, отказавшись от осады Кастерли Рок и оставив Тайвина и последние остатки Вестерленда в одиночестве, за исключением сравнительно небольшого отряда блокирования. По удивительному стечению обстоятельств Тайвин был обнаружен в своих покоях с улыбкой на шее как раз тогда, когда Станнис был слишком далеко, чтобы что-то предпринять, и как раз перед тем, как Тайвин смог воспользоваться отсрочкой, чтобы снова разработать какой-нибудь план, выходящий за рамки "Если Скала падет, Станнис получит все наши головы".
   Когда железный кулак Тайвина исчез, быстро распадающиеся Вестермены, еще не присягнувшие Станнису, с облегчением восприняли сравнительно великодушные условия Эйгона. Многие замки в Вестерландах почти в одночасье оказались под знаменем Дракона, как вороны, прилетевшие и улетевшие.
   Сведения о Севере практически иссякли: сообщения становились все более и более противоречивыми, пока наиболее значимые из них не перестали доходить до Браавоса. Известно лишь, что Робб Старк вернулся на Север с меньшей половиной людей, следовавших за ним на юг, но Грязный Волк и его компактная армия ветеранов обрушились на Одичалых, как стая хищных диревольфов на стадо коз. Он проложил себе путь к разграбленному Винтерфеллу, казня всех Железнорожденных и одичалых, которые попадались ему под руку, и сопротивление его наступлению было рассеяно. Казалось, великая армия одичалых распалась после взятия Стены, и различные группы и кланы самостоятельно продвигались на юг... И хотя казалось, что победа северян гарантирована на любом поле боя, становилось очевидным, что на защиту Севера от десятков тысяч разбегающихся одичалых уйдет много лет... гораздо больше, чем они могли себе позволить, даже если не знали об этом.
   Что касается самой Золотой роты, то многие вопросы отпали сами собой, когда Варис, пропавший без вести и считавшийся мертвым с тех пор, как Станнис захватил Королевскую Гавань, появился в Штормовом конце и лично написал письмо всем лордам, как высшим, так и низшим, заявив, что он "досконально помнит" свои действия в дни перед разграблением Королевской Гавани, много лет назад., как он тайно вывез Эйгона Таргерийца и заменил его серебряноволосым двойником через несколько дней после того, как узнал о Битве на Трезубце
  С самого рождения готовый вернуть себе законный трон, Паук рисовал красивую картину вокруг своей любимой пешки, называя его королем законной таргерийской крови, который вернет на континент порядок былых времен. Справедливым и рыцарственным рыцарем, другом как лордов, так и простолюдинов.
  Похоже, Паук был не так уж лишен амбиций, как думали остальные дворяне
  -:ПД :-
  Они плыли в Лайс, желая побольше узнать о еще одном враге, вышедшем из тени.Законный сын и наследник Рейегара Таргериана, а ныне предвестник новых войн и разрушений на юге Вестероса, молодой король, вернувшийся из безвестности после жизни в изгнании среди простого народа, окруженный верными вестеросскими дворянами, чтобы создать короля, которого Вестерос заслуживает.
   Джоффри не верил в это. Подобные романтические истории не происходили на этой планете.
   "Мы знали, что корабли были из Волантиса, всего двенадцать галеонов, но Гвины утверждали, что дольше всего Золотая компания пробыла в Лисе, - сказала Санса, когда их судно кувыркалось на волнах, а яростный шторм поздней осени трепал его, как собаку с крысой.
   Джоффри скорчился, держась за переборку. Их комната - лучшее, что он мог получить, не жертвуя скоростью "Быстрого торговца", хотя он уже начал жалеть об этом выборе. "Должно быть, они ждали новостей от Вариса, чтобы случайно не высадиться перед вражеской армией. Спорная высадка - не шутка, и если бы что-то пошло не так, их бы наверняка перебили до единого человека", - сказал ей Джоффри, когда корабль зловеще скрипнул, и он услышал крики, доносившиеся сверху.
   "Так вот где - или, скорее, когда - мы должны встретиться с Золотой ротой? Когда они высадятся?" вслух спросила Санса, держась за борт, когда корабль накренился влево.
   "Да, хотя морское сражение было бы гораздо эффективнее... если мы сможем найти их по пути, а это сложнее, чем кажется. Галеоны с бронированными людьми, лошадьми и слонами... - Джоффри замолчал, покачав головой. Он моргнул, заметив, что у его ног скопилось небольшое количество морской воды, которая хлюпала по их маленькой комнате. "Им будет трудно противостоять настоящим военным кораблям. Я предпочитаю, чтобы Золотая рота утонула в море, а не погибла на суше, где их тяжелые пластины и лошади скорее преимущество, чем вред. Солдаты, которые погибнут против них, будут солдатами, которые не смогут противостоять Ходокам... по крайней мере, не на нашей стороне..." Он снова прервался, когда количество воды увеличилось, а корабль накренился влево.
   "Что-то не так, - сказала ему Санса, прежде чем какая-то колоссальная волна обрушилась на корабль, опрокинув его набок, и вода залила их комнату с секунды на секунду.
   Чертовы осенние штормы, подумал Джоффри, хватая Сансу за руку. "Мы должны... - он не успел закончить фразу, как ледяная морская вода в считанные секунды полностью залила комнату и погрузила их обоих. Он видел, как Санса кружится, или это была комната?
   Он попытался подвести ее к двери, но воздух в его легких уже начал сгорать, когда он потерял ее из виду: на них опустилась тьма, когда масляные лампы погасли, а корабль затонул, и темнота сменилась кружащимся пурпуром.Он держался за ее руку, когда столбы манили, и она молча сжимала ее в ответ, пока их левитировали вверх, вверх и вверх в агонии
  -:PD :-
  AN: Скорее эпилог мини-арки, чем полноценная глава, но это то, что есть. Я надеюсь, что вы, ребята, с нетерпением ждете полноценного Вестероса.
   Я знаю, что жду.
   Последнее редактирование:10 июня 2018
  Глава 44 Королевы и короны.
   Глава 44: Королевы и короны.
   Пир в главном зале Винтерфелла был в самом разгаре, когда Санса встала, не пройдя и половины пути, когда она подошла к главному столу.
   "Я не очень хорошо себя чувствую, мама, думаю, мне лучше уйти на ночь", - сказала она Катлейн с извиняющейся улыбкой на губах.
   Кейтилин Старк не стала сжимать руку дочери - это все, что она могла сделать, глядя на Сансу.
   С одной ночи на другую ее дочь вдруг стала... другой. Сначала она крепко обняла ее, Неда, Брана, Робба, Рикона и даже Арью, которая до сих пор была уверена, что все это - жестокий розыгрыш, придуманный Сансой вместе с Джейной. В последующие дни она ходила по замку, явно пытаясь выполнять свои обычные обязанности с непривычным, тревожным настроем. Септа Мордейн сообщила о внезапной и тревожной незаинтересованности в занятиях, которые раньше так часто захватывали ее воображение, а Робб якобы застал ее за какой-то игрой на выносливость, в результате которой она несколько дней назад совершенно обессилела, вися вверх ногами на шкафу... хотя Кейтилин сильно сомневалась в этом.
   "Должна ли я сказать септе..." - полувопросительно спросила Кейтилин, хотя раньше она бы просто приказала, но Санса слегка покачала головой, не успев закончить фразу, как бы благодаря за услугу, но не видя в ней необходимости.
   Еще большее беспокойство вызывал тот факт, что ее нежная дочь... исчезла. Нет, это было неправильно. Санса все еще была рядом, но беззаботное, детское отношение, которое она так любила в ней, теперь казалось запертым за стеной... вежливости и заботливости. Она больше не могла видеть, как та бегает и смеется по коридорам или сплетничает с Джейной о ком-то из мальчишек в Винтертауне после уроков септы.
   "Хорошо, тогда не забудьте сказать мне или мейстеру Лювину, если что-то заболит, и не беспокойтесь о часе", - подчеркнула она вслух, почему-то ожидая стона и насмешки по поводу своего беспокойства. Вместо этого Санса просто кивнула в знак благодарности.
   Очередной возглас Роберта отвлек ее: король громко смеялся, а Нед улыбался, разделяя его смех.
   Она вздохнула, пытаясь понять, как ее дочь внезапно повзрослела.
   -:PD :-
  Ночь в Винтерфелле не казалась такой холодной после месяцев, проведенных в Браавосе, под непрерывно усиливающимися метелями поздней осени и ранней зимы. Санса стояла на балконе, опираясь на вытянутые руки, и наблюдала за весельем внизу и справа от себя: несколько пирующих покинули главный зал и пели в центре двора.
   Она вздохнула, почувствовав сзади знакомые руки, и, закрыв глаза, улыбнулась, вновь ощущая себя целой.
   "Я скучала по тебе, - пробормотала она, когда Джоффри нежно поцеловал ее.
   "Я тоже", - ответил он, позволяя ей прислониться к нему и глядя не на двор, а на звездную ночь, крепко прижимая ее к себе.
   "Больно?" - спросил он после минуты мирного молчания, прерываемого лишь радостным пением снизу.
   "Это того стоило", - ответила она по-своему, ее глаза были по-прежнему закрыты, пока она наслаждалась нежным воссоединением.
   Джоффри вскинул бровь, когда его руки нащупали упругие мышцы на ее животе, и улыбнулся, когда Санса снова вздохнула. "Ты тренировалась?" - спросил он.
   "Джоффри... - прошептала она, моргнув несколько секунд, после чего ее глаза наполнились серой сталью, - Вестерос... - прошептала она, и в ее голосе прозвучали сомнения и возвышенность, а сам шепот, казалось, задавал тысячу вопросов.
   "Вестерос", - кивнул Джоффри после вечного молчания, ответив на все из них одним словом.
   Санса вздрогнула от мгновенного благоговения и глубоко вдохнула: колоссальные последствия множились с каждой секундой, а в голове мелькали мечты и воспоминания о тысяче планов и разговоров.
   "Они не поймут, что их поразило, да?" - спросила она с напряженной улыбкой, мысленно уже составляя письма, которые полетят завтра.
   "Пора Семи Королевствам двигаться", - с горячностью ответил Джоффри, внутри которого кипела медленная радость, когда раньше царило лишь мрачное отчаяние.
   "Мы должны начать работать с отцом, он должен видеть в тебе сына Роберта, если..." Она быстро заговорила, прежде чем Джоффри прервал ее очередным поцелуем.
   "Позже. Останься со мной", - прошептал он, и Санса слабо улыбнулась, прислонившись к его груди и обняв его.
   Перспектива спасти Вестерос от самого себя и конца света когда-то наполняла его отчаянием, черной пустотой, которая сдавливала его изнутри, мертвым грузом, который удерживал его на месте, пригвождая к постели еще долго после того, как солнце уже взошло.
   Сейчас, когда он крепко обнимал своего партнера, эти чувства были лишь тусклым эхом в глубинах его души... Сейчас, когда они стояли на пороге хаоса, который вскоре охватит их родину, Джоффри мог лишь ощущать растущее чувство возвышения, пьянящую ясность цели, наполнявшую его по мере приближения времени воплощения их общего видения будущего. Вестерос, каким он должен быть. Инструмент для остановки апокалипсиса. Продолжение их воли. Проект, которым он и его возлюбленная могли гордиться.
   Они оставались там еще некоторое время, наслаждаясь присутствием друг друга, пока внизу продолжался пир, а над головой кружились звезды - белый и темно-синий звездный свод.
   -:PD :-
  "Так ты Джон Сноу, верно?" спросил Лансель у черноволосого мальчика с серым цветом лица, который играл с белым волком.
   Они находились на маленькой полянке в небольшом лесу почти в полудне пути от Королевской Гавани, остальные мальчики неловко стояли вокруг и старались не дрожать, ожидая, когда выйдет солнце. Только свет факелов, окружавших поляну, давал им хоть какое-то освещение.
   Мальчик остановился и посмотрел на него с завуалированной настороженностью и честным вызовом, который Лансель редко встречал в помоях, которыми была Королевская Гавань... а значит, он уже созрел для выбора.
   "И что с того, что я такой?" - отрывисто спросил он.
   Лансель развел руками в знак извинения: "Ничего", - сказал он, казалось, смущенно. "Просто я думал, что здесь собрались благородные сыновья, а не..."
   "Ублюдков?" серьезно перебил его Джон, поспешив присвоить себе этот титул.
   Лансель мягко кивнул, словно Сноу был простаком: "Я подумал, что ты мог ошибиться, но потом я подумал о... ну, - многозначительно бросил он, отмахнувшись от вопроса.
   "Подумал о чем?" - спросил Ублюдок, не понимая, разыгрывают его или нет.
   В суде его съедят живьем, подумал Лансель с замаскированным фырканьем.
   "О, это не повод для беспокойства...", - сказал он, а затем смирился, когда Сноу нахмурился: "Видишь ли, принц был довольно избирателен с этим маленьким сборищем... но в качестве одолжения твое присутствие здесь имеет большой смысл", - серьезно объяснил он.
   "Одолжение?" переспросил Сноу, наклонив голову в замешательстве.
   "Вы не слышали? Странно, ведь ты сопровождаешь пару из Винтерфелла..." - сказал Лансель, похоже, искренне удивившись. Он бросил удивленный взгляд на своего кузена Тирека, но тот был занят тем, что пинал камни справа от него.Маленький ребенок никогда не был рядом, когда он был нужен
  "Что слышал?" - спросил Бастард, раздражаясь, поскольку начал подозревать, что с ним играют.
   Это заняло некоторое время, подумал Лансель, кивая самому себе. "Ходят слухи, что добрая леди Санса весьма основательно влюбилась в принца... и если бы она попросила место для своего сводного брата-бастарда... что ж, похоже, она вполне способна оказать принцу много услуг...", - с ухмылкой проговорил он.
   Простак еще раз наклонил голову, и его лицо исказилось: "Моя сестра - одолжение!" - прорычал он, и белый волк рядом с ним сделал то же самое. Лансель сделал шаг назад, больше обеспокоенный острыми зубами волков, чем тем, как Сноу хватается за рукоять своего бастардного меча.
   "Осторожнее, не порежься, - сказал он и едва не рассмеялся, когда бастард слегка отпустил меч. Это было слишком просто.
   "Оба, успокойтесь!" - испуганно позвал мальчик из Мутона, прислонившись к стволу дерева.
   "Боишься небольшой потасовки, Уиллард? У нас есть затупленные мечи", - сказал он мальчику с почти непомерно большим красным лососем, пришитым к его табарду.
   "Конечно, нет!" - тут же воскликнул тот, выпрямляясь и хватаясь за двуручник, который был едва ли не длиннее его самого и который он оставил прислоненным к стволу дерева, словно какой-то воин из легенды.
   Ланселю пришлось подавить забавный вздох. Похоже, выбранные им люди были как раз из тех, кого можно было выбрать для создания своего рода "гвардии". Вряд ли это было удивительно, учитывая, что именно Джоффри все это затеял... не то чтобы он был военным мастером, да и вообще не обладал особым умом.
   "Вам обоим следует перестать попадаться на его приманки, это только подстегнет его", - воскликнул мальчик Фреев, откусывая кусок хлеба. Лансель никак не мог вспомнить имя юноши.
   "Дельный совет, - пробормотал Сноу, - Оливар это был?" - спросил он его.
   "Да, - ответил фрей, - у меня есть кое-какой опыт в этом деле", - сказал он с горькой улыбкой.
   На поляне воцарилась неловкая тишина: они ждали, зевая или вздыхая от внезапной скуки. "Принц тоже прислал вам письмо?" наконец заговорил рослый наследник Даскендейла Ренфред Райкер.
   Оливар покачал головой, барабаня холодными пальцами по бедру: "Он приехал в Близнецы, когда королевский караван вернулся с севера. Он и, - он замешкался на полсекунды, стараясь не смотреть на Джона, - его суженая, - закончил он неубедительно. Лансель ухмыльнулся, когда Джон отвернулся и вернулся к игре с Призраком, его движения были резкими и сердитыми. "Они немного поговорили с лордом Уолдером, а потом им разрешили покинуть замок на несколько дней..." - добавил Оливар.
   "Они не пошли сразу к вам?" - спросил заинтригованный Виллард.
   "Не сразу, но в первые два дня они разговаривали практически со всеми в Близнецах. Я столкнулся с ними, когда чистил конюшни вместе с Джинглбелсом - Эйгоном, моим сводным братом, - пояснил он, увидев непонимание на их лицах, - мы пополняли сено, когда принц внезапно появился рядом со мной, помогая мне с одной из связок. Мы поговорили несколько минут, а потом он исчез", - фыркнул он. "Я понял, что это был он, только позже, когда и он, и леди Санса снова подошли ко мне, в тот же вечер... - он запнулся, когда его маленькая аудитория кивнула, не желая спрашивать, что они ему сказали.
   "Почему ты согласился?" спросил Райкер.
   Оливар пожал плечами: "Это было много золота. Два года службы? Я уже был слугой в Близнецах, лучше два года учиться сражаться с лучшими воинами Семи королевств, чем переезжать на сеновал", - рассуждал он.
   "У вас, Фреев, всегда только золото", - усмехнулся Уиллард.
   Оливар бросил на него злобный взгляд: "Тебе легко говорить, Мутон. У тебя нет двадцати двух братьев, соревнующихся за оружие и лошадей, и семи сестер, требующих приданого", - с горечью сказал он.
   Лучшие воины Семи Королевств... - произнес мальчик из Мутона и с ноткой сомнения в голосе обратился к Ланселю: - Ты не видел сира Джейме или, может быть... сира Барристана? Я имею в виду подготовку, - спросил он.
   Лансель наклонил голову из стороны в сторону, пытаясь придумать ответ, который не был бы ложным и не порочил бы имя Ланнистеров. Он не мог сказать им, что все это - лишь последняя, мелкая прихоть наследного принца. Способ почувствовать себя могущественным, имея под рукой несколько мечей, по крайней мере, до тех пор, пока ему снова не станет скучно... Их не будут учить великие воины, а только лепетные команды его кузена.
   "Похоже, они выполняют свои обязанности как обычно, но в последние несколько дней я их почти не видел..." - ответил он, по крайней мере, всеми правдами и неправдами.
   "А принц? Кто-нибудь уже видел его?" - спросил Оливар, глядя на ночное небо, которое едва начинало отступать от цепкого света солнца. "Ты ведь был здесь первым?" - спросил он Ренфреда.
   "Да, я увидел его, когда приехал сюда, пару часов назад. По тому, как Гончая крутилась вокруг него, можно было определить, что это принц", - хмыкнул Ренфред.
   "И?" - спросил Оливар.
   "Похоже, он... отдыхал, а может, размышлял", - медленно проговорил он. Он продолжал, пока мальчики смотрели на него: "Я не знаю, он был просто как бы..... стоял на коленях перед деревом", - закончил он с сомнением.
   "Этого не может быть, я пришел сюда пятнадцать минут назад и видел его точно в такой же позе", - отмахнулся Лансель.
   Казалось, они задумались, и неловкое молчание затянулось надолго, нарушаемое лишь стуком сапог Тирека о странный камень.
   "Может, хватит?" спросил Лансель своего кузена, придвигаясь к нему, и голос его был настолько же низким, насколько и покорным.
   "Нет", - пробормотал он, пиная очередной камень.
   Лансель испустил долгий вздох, глядя на своего младшего кузена: "Выкладывай, Тайрек, в чем проблема, черт возьми?"
   "Мы могли бы сейчас спать, а просыпаемся поздно, как король", - сказал ему Тирек, пиная очередной камень.
   "Ага, и получать насмешки и крики, как будто мы наш чертов дед", - негромко сказал Лансель.
   "Лучше подавать вино, чем топать в глушь!" Тирек сплюнул, прежде чем Лансель схватил его за шею.
   "Послушай, Тирек, когда принц наконец соизволит отдать нам приказ, ты подчинишься, - тихо прорычал он, - я подозреваю, что наше присутствие здесь было способом, которым Джоффри продал Роберту всю эту затею, чтобы убрать нас с глаз долой. Но если все это рухнет, лорд Тайвин позаботится о том, чтобы мы вернулись туда же, где нас нашел Джоффри. А я хочу хоть пару спокойных месяцев, когда я смогу дышать без этого жирного пьяницы, ревущего, как свинья, за то, что он "набил шишки" придворному дураку!" - прорычал он, удивляясь тому, как много злости, казалось, вылилось из него, когда он отпустил кузена.
   "Все ясно?" - спросил он Тирека, на этот раз более спокойно.
   "Да", - ответил кузен, потирая шею и садясь с угрюмым видом.
   Лансель покачал головой, тоже усаживаясь, и посмотрел на Сноу и его драуга, который, казалось, уставился кинжалами ему в спину. Всех поразила ровная, уверенная походка, которая приближалась все ближе и ближе, отчетливо слышался звон доспехов и почты.
   Ну вот, началось, подумал Лансель, вставая, и закатил глаза, увидев, как с другой стороны поляны появился Джоффри в пластинах и с алебардой в руках; солнце только-только забрезжило на востоке. Рассвет.
   Но что-то в нем было... не так. Вместо обычной походки павлина, ожидающего, что мир прогнется, его кузен, казалось, шел так, словно уже знал, что мир на земле прогнется. Разница была едва заметной, но сразу бросалась в глаза. Его спина казалась прямой, как стальная балка, правая рука лежала между бедром и рукоятью меча в странной, непринужденной манере. Но больше всего его внимание привлекли глаза - двойные бездонные ямы стального зеленого цвета, которые, казалось, анализировали каждый дюйм его тела.
   Остальные мальчики тоже встали, смахнув пыль со своих нагрудных пластин и убрав в ножны мечи для турниров - снаряжение, которое принц попросил их принести сегодня. Они начали кланяться, когда принц небрежным движением руки отмахнулся от формальностей.
   "Принц Джоффри..." начал было Лансель, но быстро остановился, когда Джоффри пронзил его взглядом. Он сглотнул, злясь на себя за то, что его мгновенно запугали, как это обычно делал Роберт.
   Что случилось с его кузеном?!
   Наступила странная тишина, все встали и уставились на человека, который только что вошел на поляну, нервно пошатываясь под пристальным взглядом, которым Джоффри, казалось, одаривал каждого из них.
   "Спасибо, что пришли, - почтительно произнес он, кивая каждому по очереди. "Вы, наверное, слышали несколько слухов о создании этой королевской гвардии, - сказал он, опустив алебарду на землю и расхаживая из стороны в сторону перед импровизированной линией, в которую выстроились мальчики.
   "В основном это последняя прихоть принца Джоффри. Своего рода игра", - размышлял он. "Способ почувствовать себя сильным! Уважение! "сказал он с легкой улыбкой, шагая, держа левую руку за спиной, а правую - между бедром и поножовщиной.
  Вот оно, подумал Лансель со странным облегчением, увидев улыбку, не слишком отличавшуюся от той, которой принц мучил всех подряд - от кошек до прислуги... но
  "Так дайте ему несколько человек для игры! Мы уже превращали наследных принцев в командиров городской стражи, чем это отличается?" - спросил он, проходя вдоль строя в двух метрах от него. "Они много чего говорят, лорды и рыцари", - ответил он и замолчал.
   "У нас уже много лет мир, и еще столько же - на горизонте", - сказал он, и улыбка медленно сошла с его лица, когда он прекратил вышагивать. "Королевство стабильно, возможно, как никогда прежде", - размышлял Джоффри, глядя на него тяжелыми глазами. "Это лето может продлиться еще несколько десятилетий", - с легкой причудой заявил он, на мгновение остановившись, чтобы взглянуть на восходящее солнце. Лансель слегка пошевелил плечом, пытаясь снять с него напряжение. Он говорил так, словно хотел в это поверить. Отчаянно... и безуспешно.
   Что-то не так, подумал он, глядя на Тирека, стоявшего рядом с ним. Его кузен отвел взгляд, нервничая или смущаясь, он не мог сказать. Наступившее молчание было коротким и хрупким, и Джоффри, казалось, не торопился, позволяя солнцу омывать его половину тарелки.
   "Они ошибаются, - внезапно сказал он, все еще глядя на солнце.
   Лансель сглотнул, чувствуя себя неловко из-за чистой убежденности в голосе кузена. Он никогда не видел его таким.
   "Слепой. Невежественный", - сказал он, обернувшись к ним, и, повысив голос, оглядел их всех. "Слухи о том, что дотракийские дикари движутся на запад, заполнили Вольные города. С севера доносятся слухи о том, что огромные толпы одичалых бросают целые деревни и уходят на юг, спасаясь от чего-то", - медленно произнес он. "Лорды строят планы и заговоры, шепот и слухи о купленных и проданных наемниках заполняют таверны и переулки городов от Пентоса до Лиса... - он замолчал, сделав шаг к ним.
   "Мейстеры все еще пытаются рассчитать суровость грядущей зимы. Одни предполагают, что ее продолжительность будет схожа с этим долгим летом... другие считают, что она может продлиться более полутора десятков лет", - сказал он спокойным голосом. Лансель почувствовал на себе пристальные взгляды остальных мальчиков, которые в замешательстве смотрели друг на друга.
   "Никто из них не знает наверняка", - сказал он, пожав плечами и возвращаясь к алебарде. "Что я знаю наверняка, так это то, что война придет", - сказал он так, словно сам это видел.
   "Война всегда приходит в Вестерос", - прошептал он, беря алебарду и ощущая ее вес обеими руками.
   Наступила тишина, и Уиллард, не выдержав напряжения, сделал шаг вперед: "Простите, мой принц, - торопливо заговорил он, - я знаю, что вам нужны постоянные войска для защиты Королевских земель, но мне дали понять, что мы будем тренироваться под началом лучших..." Он запнулся, осознав подразумеваемое оскорбление. "Я имею в виду, под началом таких рыцарей, как... может быть, сир Джейме или сир Барристан?" - добавил он с сомнением.
   "Нет, ты будешь обучаться под моим началом, - поправил его Джоффри, - я научу тебя владеть алебардой, арбалетом и лопатой. Я научу тебя маршировать, укреплять позиции, определять ветер битвы и эффективно командовать", - он сказал это так, словно обещал.
   Уиллард оглянулся по сторонам, увидев зеркальное отражение своего выражения на лицах остальных собравшихся мальчиков. Неверие, растерянность, возможно, даже насмешка.
   "Вы? Мой принц?" - с болью произнес Уиллард.
   "Я", - кивнул Джоффри.
   "Алебарды", - сказал себе Джон, напряженно нахмурившись.
   Лансель все еще ожидал, что Джоффри разразится хохотом... но с каждой секундой, пока он не разразился, в его нутре нарастало странное чувство.
   Джоффри просто смотрел на них, его лицо было задумчивым. "Значит, пари?" - спросил он.
   "Пари?" - спросил Оливар.
   "Если вы заставите меня уступить, то я дам вам, всем вам, все золото, которое я обещал за весь срок вашей двухлетней службы, и вы сможете отправиться в путь", - просто сказал он.
   Тирек выглядел встревоженным, ожидая, что ловушка рассыплется в любой момент. Принц не был известен как хороший боец... даже очень. А Оливар с тех пор, как прибыл в Столицу, частенько устраивал спарринги во дворе Красного замка... он бы сломал принцу зубы.
   Оливар моргнул: "Я не уверен, что я..."
   "Не только ты. Все вы", - сказал принц, указывая рукой на остальных пятерых мальчиков.
   "Одновременно?!" возмутился Джон, и его чувство чести возмутилось даже тогда, когда Ренфред и Уиллард громко рассмеялись. Они быстро притихли, когда поняли, что принц говорит серьезно.
   "И чего же ты просишь в случае победы?" наконец спросил Лансель у своего кузена, устав от странной шутки и желая, чтобы она поскорее закончилась. Оглядываясь назад, можно сказать, что дать вина Роберту было лучшей идеей, чем развлекать бессмысленно жестокого простака кузена.
   "Сами", - просто ответил он.
   "Что ты имеешь в виду?" - спросил Ренфред, пристально глядя на него.
   "Ваше тело, разум и душу. Вы будете моими офицерами, воплощением моей воли на поле боя. Мы будем вместе лить кровь, плакать, убивать и умирать, если боги будут немилосердны. Вы будете моими советниками, моим внутренним кругом, вы будете теми, кто произведет революцию в военном деле на этом континенте. Вы будете теми, кто восстановит мир короля с помощью холодной стали", - говорил он так, словно речь шла об организации простой охоты.
   Недоверчивые взгляды теперь даже не были замаскированы. Джон покачивал головой, с сожалением глядя на север, а Оливар и Ренфред в замешательстве переглядывались между собой.
   "Я же говорил", - сердито пробормотал Тирек, толкнув Ланселя локтем.
   Лансель только глубоко вздохнул: "Хорошо, мы согласны, давайте покончим с этим", - быстро сказал он, глядя на остальных мальчиков. В конце концов все они неохотно кивнули, все еще качая головами от нереальности ситуации.
   "Отойдите назад, Призрак", - приказал Джон, и Уиллард фыркнул, обнажив меч.
   "Тогда начнем. Падайте здесь, а вставайте, как мои офицеры", - сказал Джоффри, слегка согнув колени и продолжая смотреть на них.
   Мальчики уставились на Джоффри, словно он сошел с ума, и Лансель готов был поклясться, что в глазах кузена мелькнуло раздражение, прежде чем он снова заговорил.
   "Сейчас", - повторил он, сузив глаза, и алебарда засветилась в его руках, даже не в защитной позиции.
   -:PD :-
  Music
  AN: Рекомендуется установить его на цикл, только не забудьте выключить его, когда сцена закончится.
   "Я сказал - СЕЙЧАС!" - прорычал Джоффри, быстро вращая алебарду, и завершил рев низким диагональным выпадом, обеими руками крепко ухватившись за древко, а правую ногу вытянув на шаг назад, выставив вперед сверкающий наконечник оружия: "Или ты чертов трус, мутонская мразь!" - прокричал он в лицо Уилларду.
   Уиллард первым сделал шаг вперед и с криком замахнулся двуручником. Джоффри парировал удар пространством между наконечником копья и топором, повернув алебарду вдоль оси и зажав меч Уилларда в стальной рукояти. Он опустил спутанную массу стали и прижал ее к земле, сделав шаг вперед и нанеся звонкий удар рукоятью по шлему Уилларда. Тот попятился назад, и Джоффри рассоединил клинки, а затем, вращаясь в полукруге, ударил мужчину по руке, заставив его выронить меч.
   "Давай!" - прорычал он, делая два шага назад и слегка опускаясь на колени.
   Дворяне секунду смотрели друг на друга в неопределенном шоке, а затем бросились на него, выкрикивая и издавая всевозможные боевые клички Дома, которые звучали для ушей Джоффри весьма анемично. Он уверенно отступал, размахивая алебардой не в бешеном ритме, как это делал бы мастер копья, а спокойно и методично, хотя скорость движений, казалось, не снижалась: голова принимала удары с одной стороны, а рукоять перехватывала их с другой, останавливая прежде, чем они успевали набрать скорость. Он прерывал предсказуемые движения до того, как они успевали завершиться, отступая назад и вращаясь вокруг своей оси, пока они атаковали с обеих сторон полукруга, парируя удары с каждой секундой, даже когда он точно шагал из стороны в сторону и уклонялся от других, неуклюже объявленных атак; звон стали о сталь был таким непрерывным, что казалось, будто дождь хлещет по стеклу окон дома Дюре. Он пробивался сквозь их нескоординированные атаки, нанося жестокие удары и оставляя после себя море синяков и мелких порезов, - рукопашный бой уже был более жестоким, чем любая тренировочная схватка, которую когда-либо переживали эти потомки знати.
   "Быстрее!" прорычал Джоффри, и его голову покрыл медленный пот, когда он присел и позволил бастардному мечу Джона проплыть над собой. Он повернулся в сторону, выпустив облако сухой пыли, когда рукоять меча Ланселя едва не задела его плечо. Он продолжал отступать, парируя, уклоняясь и направляя бой обратно в центр поляны, нанося болезненные удары, стремясь ранить и покалечить их, но не вывести из боя, пока.
   Он должен был сначала сломить их, чтобы превратить в нечто большее.
   Наследники тяжело дышали, медленно следуя за Джоффри, изредка бросая друг на друга потрясенные взгляды. Уиллард, вернувшись в полукруг, который теперь снова окружал Джоффри, вернул свой меч и с болью сжал руку.
   Он оглядел мальчиков: они быстро перемещались взад-вперед, каждый не желая первым наносить новый удар, держась за больные конечности и синяки. "Вы сражаетесь как воины, - объявил Джоффри, внезапно застыв на месте, и дворяне, почувствовав опасность, отступили на шаг, - но вы будете солдатами, - сказал он, двигаясь.
   Он набросился на Ланселя с ревом и сильным выпадом, но мальчик не успел поддаться на уловку и был застигнут врасплох: затупленное острие копья отступило на полшага и метнулось выше, быстрое, как змея. Лансель взвизгнул от боли, когда удар задел его бронированное плечо, и отшатнулся назад, а Джоффри нанес следующий удар по его ноге. Он отразил стремительный удар меча Ренфреда рукоятью, повернулся и отбил щит громилы-наследника головкой молота. "Когда ты пойдешь со мной, ты изменишься", - словно произнося пророчество, произнес Джоффри, ударив верхней частью рукояти по шее Ренфреда и оставив его на полу.
   "Твоими словами в Доме будет "Да, командир"", - сказал Джоффри, поворачиваясь и уклоняясь от меча Джона, а алебарда вытянулась и поймала Оливара, который пытался напасть на него сзади.
   Умный парень, подумал Джоффри, но это его не остановило: головка молота лизнула Оливара в бедро под гардой, заставив его вскрикнуть от боли и попятиться назад. Джоффри воспользовался брешью в центре полукруга, чтобы нарушить их бессистемный строй и напасть на Джона. Он продолжал наседать на бастарда Винтерфелла, нанося безжалостные удары, которые заставили его быстро отступить и покинуть защиту своих товарищей. "Вы падете здесь и подниметесь солдатами!" - прорычал он, делая три выпада, и Джон лишь с трудом парировал удары, тяжело дыша и не успевая даже подумать о контратаке, прежде чем Джоффри закрутился в несколько замысловатом замахе, раскручивая алебарду над головой и добавляя центробежную силу вращения к головке молота. Он опустил ее набок и вырвал меч бастарда Джона из его хватки. Головка алебарды продолжала двигаться под действием силы удара, но вместо того, чтобы изменить положение, Джоффри изменил хват и сделал шаг вперед, ударив прикладом в лоб Джона. Бастард Винтерфелла в оцепенении повалился на спину, и волосы на затылке Джоффри зашевелились, когда он увидел тень на земле.
   "Падите сейчас! Падите, как воины!" прорычал он, разворачиваясь и набрасываясь на Уилларда, решив перевести поединок в ближний бой и затруднить обращение с оружием для обоих. Джоффри ударил рукоятью алебарды горизонтально по рукам Уилларда, прежде чем тот успел опустить меч, и прижал их к спине мальчика, когда тот дернулся, и их нагрудные пластины столкнулись. Джоффри видел страх в его глазах: Уиллард тяжело дышал, его лицо было в дюйме от лица Джоффри, когда он отчаянно пытался вырвать свои руки из замка. "Твоим знаком будет белая Десница короля, скрепленная в кулак", - сказал он Уилларду, прежде чем нахлобучить на него шлем. Он крутанулся влево, поворачивая их обоих и уклоняясь от удара Оливара. Он еще раз ударил Уилларда головой, прежде чем разжать замок, и мальчик рухнул на землю, держась обеими руками за лицо. Не обращая внимания на струйку крови, текущую из его носа, Джоффри повернул алебарду обратно в низкую стойку.
   "Вы не будете рыцарями! Полированные нагрудные знаки и рыцарская честь!" прорычал он, когда Лансель и Тирек атаковали его слева и справа. Однако им не хватало координации, и Джоффри увернулся от удара Ланселя, алебарда ударилась об пол, а рукоять остановила замах Тирека. "Вы будете офицерами! Кровь и грязь покроют ваши доспехи!" - сказал он, еще раз крутанулся и протянул алебарду вперед, зацепив топором лодыжку Ланселя и потянув. "Падай! Падай!!!" - прорычал он, когда Лансель грубо упал на землю, вздымая из-под себя пыль, а Джоффри поймал полуистерический взмах Тирека своим вамбрасом, скорчившись от удара, от которого у него зазвенело в ушах и обожгло предплечье, после чего отбросил меч в сторону и ударил кулаком в лицо своего меньшего кузена. Юноша упал на пол, и Джоффри услышал слабые всхлипывания, доносящиеся из его тела, после чего повернулся к поверженному Ланселю и ударил головкой молота по его нагруднику, оставив его лицо застывшим в агонии, когда он пытался дышать через боль.
   Он подошел к Оливару Фрею, последнему мальчику, стоявшему среди моря стонущих и корчащихся на земле фигур.
   "Твоих братьев будет легион!" - сказал он, приближаясь к Оливару. Мальчик стоял на страже, а его бешеный взгляд метался между руками, алебардой и шлемом Джоффри. Он с ревом бросился на Джоффри, и принц отразил два удара, прежде чем смести Оливара с ног. Он добил его, нанеся размеренный удар двумя руками по нагруднику поверженного юноши, заставив его закашляться и застонать от боли.
   Джоффри тяжело дышал, его глаза были расфокусированы, когда он смотрел на полдюжины стонущих дворян на земле.
   "Встаньте, - приказал он им, обходя упавших.
   "Это будет не последний раз, когда вы окажетесь в грязи. Когда лорды пойдут в поход, а дикари вторгнутся в страну, вас будут бить снова и снова", - прочитал он пророчество.
   "Тебя будет отличать только одно. Твоя способность стоять!" - сказал он, когда упавшие лица повернулись к нему, моргая от боли и глядя на него в страхе или благоговении.
   "Встаньте! Встаньте, гвардейцы!" - крикнул он, продолжая идти между павшими, и остановился перед Джоном, который держался одной рукой за голову, пытаясь подтянуть под себя колени. "Давай, Джон. Встань со мной, и давай покажем этому миру, кто ты есть, помимо имени и рождения", - тихо сказал он, и у Джона перехватило дыхание, когда он поднял голову.
   "Давай, Джон! Встань! Встань!!!" прорычал Джоффри Джону в лицо, когда тот сумел подтянуть под себя шатающиеся ноги. Мальчик резко застонал, когда ему удалось встать, но едва не упал на землю, Джоффри придержал его за плечо.
   "Добро пожаловать в Королевскую гвардию, - сказал ему Джоффри, глядя ему в глаза. Он двинулся дальше, а остальные мальчишки полубезуспешно пытались встать, их лица были в синяках от ударов, которые они получили за те неполные пять минут, что длилась эта ужасная схватка.
   "Встать! Встань, Уиллард Мутон!" - крикнул он юноше, который корчился на земле, держась за руку от боли. "Храбрость и трусость здесь бессмысленны!" - крикнул он, глядя на мальчика, странно неподвижного. "Порядок и дисциплина будут нашими достоинствами! А сопли и слухи будут вытеснены марширующими сапогами наших людей!" - пообещал он, и изо рта его полетела слюна: Джоффри пытался заставить их понять.
   Что они могут стать чем-то большим, чем они сами.
   "Добро пожаловать в ряды королевских гвардейцев!" - сказал он ему, когда мальчик медленно встал, не обращая внимания на боль в руке и глядя на Джоффри со смешанным благоговением и непониманием, зная, что происходит нечто запредельное, но не понимая, что именно.
   Он повернулся к Ренфреду, но с удивлением обнаружил, что тот уже стоит, спина его прямая, он сплюнул на пол немного крови, а в глазах застыло странное выражение, вызвавшее в памяти Джоффри болезненные воспоминания.
   "Я твой человек", - просто сказал он, массируя шею, и Джоффри крепко сжал его за плечо, как когда-то на грязных, пропитанных кровью равнинах Речных земель.
   "Добро пожаловать в Королевскую гвардию", - сказал он наследнику, а тот был гвардейцем.
   Оливар с трудом встал на ноги, его левая нога дико подкашивалась, а лицо исказилось от боли. "Наши братья будут легионом?" - пробурчал Оливар, пытаясь встать, - "Я не уверен... Я бы хотел этого", - сказал он между вдохами.
   "Эти братья будут стоять на твоей стороне, будь то ад или Великий Иной. Это я обещаю тебе всем, что живет и дышит на этой земле", - произнес Джоффри, глядя на него.
   "Я... я бы хотел этого... но я..." Оливар хрюкнул и упал, схватившись за грудь от боли.
   "Встань, Оливар, встань гвардейцем", - приказал он ему, и лицо мальчика застыло от напряжения; из его рта вырвался слабый писк, и он, спотыкаясь, поднялся на ноги, его тело болело как никогда раньше, пока он каким-то образом находил в себе силы стоять.
   "Добро пожаловать в Королевскую гвардию, - сказал ему Джоффри, сжимая его плечи.
   Он повернулся к упавшим кузенам, но с удивлением обнаружил, что Тирек уже неистово пытается встать, слезы и кровь застилают ему зрение и заставляют пьяно спотыкаться.
   "Я могу стоять, я могу стоять!" - отчаянно закричал он, словно собирался упустить свой корабль.
   Джоффри облегченно улыбнулся, придержав его за рукоять алебарды, и достал из кармана носовой платок. Он очистил глаза Тирека от грязи, крови и слез и не удивился, когда обнаружил в них выражение обожания.
   "Пожалуйста, научи меня так драться, - пробормотал он с явным благоговением в голосе.
   "Нет, Тирек, я не стану делать из тебя великого рыцаря. Ты будешь офицерами, уничтожающими армии", - пообещал он ему, и его маленький кузен с благоговением кивнул. Джоффри подумал, что в тот момент он мог бы сказать что угодно, и маленький Ланнистер поверил бы... но он часто думал, что, когда человек говорит правду, его аура становится почти неоспоримой. "Добро пожаловать в Королевскую гвардию, - сказал он ему, и Тирек торжественно кивнул, словно его только что посвятили в рыцари.
   Он подошел к Ланселю, но тот все еще лежал на земле животом вниз, закрыв лицо руками, а меч был отброшен неподалеку.
   "Подойди к Ланселю, - мягко сказал Джоффри.
   Он услышал слабые всхлипывания, доносившиеся из его лежащего тела, и странное сопение, сопровождавшееся легким шарканьем, когда он все еще боролся с болью в груди.
   "Встань, - повторил Джоффри.
   "Нет", - слабо ответил он, длинные золотистые волосы Ланнистеров скрывали большую часть его головы.
   "Лансель, посмотри на меня", - сказал Джоффри, но мальчик не шелохнулся. "ЛАНСЕЛЬ! Посмотри на меня!!!" - внезапно проревел он, и мальчик медленно повернулся, прижавшись спиной к земле и глядя на Джоффри. Он плакал против своей воли, его лицо покраснело от стыда, когда этот факт стал очевиден для всех.
   "Мне жаль... Я не..." - бессвязно лепетал он, пытаясь отползти назад, чтобы скрыться от их присутствия.
   "Ты хочешь пойти и снова подать вино Роберту?" почти спокойно спросил Джоффри, и вопрос, казалось, заставил Ланселя окаменеть.
   "Да... да, пожалуйста...", - проговорил он между всхлипами, прежде чем Жоффрей наклонился вперед и зарычал ему в лицо.
   "ТЫ НЕ МОЖЕШЬ!" - прогремел он, и руки Ланселя заскользили, когда он попятился назад: "ЛЮМПИ УМЕР! Я разбил ему грудную клетку головкой молота!" Он зарычал, показывая голову алебарды.
   "Ребра пробили ему легкие, - продолжал Джоффри, делая еще один шаг и возвышаясь над Ланселем, - он захлебнулся собственной кровью вот здесь, две минуты назад", - почти прошептал он, указывая на то место, где упал его кузен.
   Лансель почти задыхался, тяжело дышал, глядя на то место, где он упал, и в тысячный раз воспроизводил этот момент в своем сознании. Тяжелое падение, когда ему каким-то образом выдернули ногу, потусторонний голос, снова и снова кричащий "ПАДАЙ!", бешеные шаги, пока он не увидел строгое и спокойное лицо Джоффри, опускающего алебарду ему на грудь, как сосредоточенный ремесленник, работающий с глиной. От мучительной боли он буквально задыхался и корчился на земле, не в силах думать ни о чем, кроме агонии.
   Казалось, на поляну опустилась грозовая атмосфера, рассвет и ночь боролись в небе, звезды меркли, а свет факелов уменьшался. Лансель снова моргнул, увидев, что остальные мальчики сгрудились вокруг него, казалось, по собственному негласному желанию. Их взгляды представляли собой странную смесь пустоты и задумчивости, боли и возвышенности, растерянности и понимания. Но больше всего его удивлял тот факт, что они были так похожи друг на друга.
   "Встань в общую цель, Лансель. Будь со мной, и пусть Семь Королевств обретут тот порядок, которого они заслуживают", - сказал Джоффри своему кузену.
   Лансель, казалось, был поражен, глядя на него сквозь слезы.
   "Давай, Лансель! Встань!" - крикнул он, и Лансель попытался подняться, но только застонал от боли и упал обратно на землю, схватившись за грудь.
   "Я не могу", - всхлипывал он, но Джоффри не успокаивался.
   "Оставь комки позади. Будь со мной и никогда больше не чувствуй себя недостойным", - пообещал он с пристальным взглядом, который, казалось, пронзал его душу. Лансель поверил ему, будь он проклят Семерыми, но почему-то поверил. Его мир был сведен к боли и сырой неуверенности, стыду и надежде. Он хотел стоять там, в окружении остальных, над которыми витало нечто общее и бесформенное, хотел принять участие в этом общем откровении.
   Он хотел этого больше, чем всего остального в своей жизни.
   Он закричал от боли, пытаясь встать, но слабая грудь снова запульсировала, и он упал назад.
   "Встать! Встань, Лансель!" - закричал Джоффри, и Лансель с ворчанием перевернулся на живот, пытаясь встать на колени, прежде чем подняться. Его левая нога болезненно дернулась, и он упал вперед, к ногам Джоффри.
   Нет, нет, - в отчаянии простонал он, глядя на горящую ногу. Никогда в жизни он не испытывал такой боли. Он не знал, как это сделали другие, но он не мог.
   "Встань, Лансель Ланнистер! Встань гвардеец!" снова прорычал Джоффри, и Лансель зарычал, не желая снова становиться глыбой, нет, только не сейчас, когда он увидел, каким он может быть.
   Он полустонал, полукричал, пытаясь встать, используя доспехи Джоффри как лестницу, чтобы подтянуться. Принц оставался неподвижным, не шевелясь, чтобы помочь или помешать ему. Он снова зарычал от напряжения, с его лица полетела слюна, он тяжело дышал, в его голосе слышались нотки триумфа и облегчения, когда он добрался до лица Джоффри, и ему показалось, что он взобрался на гору, хотя Джоффри был ниже его ростом.
   Он уставился ему в лицо, ожидая, требуя... и Джоффри кивнул: его рука наконец-то обхватила плечо Ланселя, а тот протянул ему алебарду.
   "Добро пожаловать в Королевскую гвардию", - сказал он.
   Теперь он понимал это общее чувство, которое, казалось, связывало мальчиков всего мгновение назад.
   Они схватили алебарды, которые Джоффри оставил чуть дальше поляны, и в каком-то оцепенении пошли за ним по ветвям и сплетенным корням леса; странное, непрозрачное путешествие через камни и маленькие ручьи. Лансель чувствовал себя почти пьяным, но без той заторможенности мыслей, которая обычно сопутствует этому состоянию.
   Когда они вышли из леса, он был ослеплен: темный путь уступил место захватывающему свету, когда он прикрыл глаза одной рукой. Он чувствовал себя как новорожденный младенец, когда они вышли прямо в полное великолепие рассвета, ясное небо погасило последние звезды, и они медленно моргали.
   "Что теперь?" - спросил Джоффри, его глаза медленно привыкали к свету.
   "Теперь... теперь мы можем начинать", - ответил принц, глядя на неряшливо собранную мелкоту, которая копошилась вокруг нескольких палаток и на большой поляне, с опаской поглядывая на сложенные вокруг стойки с алебардами, мечами, лопатами и арбалетами. Гончая безрезультатно пыталась выстроить их в некое подобие строя, и Джоффри слегка улыбнулся, направляясь к нему, а его офицеры следовали за ним.
   -:PD :-
  "Мой принц?" - спросил мужчина, явно нервничая.
   Джоффри моргнул, глядя на собравшихся рабочих и нервничающего начальника команды.
   "Лучи расположены слишком далеко, это снизит пропускную способность пилы. Расположите их на расстоянии двух шагов друг от друга, и все будет работать идеально", - пробормотал он, разглядывая внутренности наполовину построенного здания. "Передайте мои комплименты кузнецам, они превзошли самих себя с лезвием", - добавил он, глядя на изящное полотно пилы, которое все еще аккуратно устанавливали рабочие бригады.
   Нервный начальник смешанной команды дровосеков и строителей кивнул с легким облегчением, беспорядочно записывая инструкции на клочке пергамента, лежащем на маленькой ручной деревянной подставке для письма, и последовал за принцем, когда Джоффри снова прошел среди суетящихся рабочих, время от времени обращаясь к ним, прежде чем удалиться.
   "Крепко держите их, а в следующий раз используйте длинные тачки", - сказал Джоффри троице рабочих, с трудом тащивших бревно к задней стене. Они, хмыкнув, согласились, продолжая нести бревно к другой стороне небольшого комплекса. Полуденное солнце заставляло их обильно потеть, что еще больше усиливало едкий запах грязи и опилок, пропитавший зарождающуюся лесопилку и рабочую площадку вокруг нее.
   "Но..." - пробормотал один из рабочих у ближайшей кучи дров, но его заставил замолчать встревоженный взгляд напарника.
   "Тише, помоги с этим", - прорычал он на мужчину, который с усилием пытался поднять бревно.
   "Остановитесь, положите это", - сказал Джоффри, подходя к куче, и его собеседник побледнел от такого грубого обращения к своему принцу.Его отец всегда говорил ему, что у него слишком большой рот для его бриджей
  "Сто извинений, милорд!" - почти прокричал второй мужчина, - "Он не так выразился..." Его прервали, когда Джоффри отмахнулся от оправданий и поспешно сделал несколько последних шагов, помогая им опустить бревно обратно на свалку.
   "Вы хотели что-то сказать, и мне интересно это услышать, - мягко сказал Джоффри.
   Тот выглядел настороженным, но отказать княжескому приказчику было нельзя, и он заговорил. "Просто тачки... ну, сер, они вообще сюда не доехали".
   Джоффри нахмурился: если они каким-то образом заблудились, то он будет в ярости.Кажется, все столяры в городе работали над его упрощенной конструкцией прядильного станка, и укладка еще одного заказа длинных тачек привела бы к недопустимым задержкам
  "Недопустимым, они нужны нам для большей безопасности", - пробормотал он. Длинные тачки делали работу людей здесь намного безопаснее, и это было то, что каждый мог поддержать... Конечно, они также увеличивали производительность лесовозов, но он не собирался говорить им об этом.Для мелких народностей более эффективные способы означали сокращение числа рабочих мест
  Он фыркнул.Как будто он не собирался использовать каждое теплое тело, которое попадалось ему под руку.
   "Простите, сер! Мы не смогли их остановить!" - пытался объясниться мужчина.
   "Кого остановить?" - спросил он с угрозой в голосе.
   Наступила тишина, оба перевозчика смотрели друг на друга. "Это были Золотые плащи, милорд", - сказал второй, глядя себе под ноги, чтобы избежать наказания.
   Джоффри вздохнул: "Спасибо", - сказал он им, прежде чем уйти.
   "Теперь я снова опоздаю", - проворчал он, направляясь к своей лошади и не обращая внимания на крики других рабочих бригад, которые устанавливали другие здания рядом с Черноводной: кузницы, мельницы, ткацкие станки и еще больше лесопилок... к счастью, Янос Слинт послужит отличным средством для снятия стресса.
   -:
   Вдалеке слышался нежный звон колоколов, и он быстро зашагал по главному залу Красного замка, заметив Сансу. Она выглядела прекрасно в своем синем южном платье. Ее волосы были заплетены в длинные косы в явно северном стиле, что придавало экзотический оттенок всему ансамблю. Она, казалось, разговаривала с несколькими смеющимися девицами, качая головой, пока не заметила его.
   "Боюсь, мне придется вас пока оставить, но помните мои слова! Через неделю у дома принца", - сказала она, собираясь покинуть их.
   "Конечно, леди Санса, мы будем там!" - сказала одна из них, высокая, которую Джоффри смутно помнил как одну из дочерей лорда Кресси. Санса помахала ему на прощание, и он одарил ее расистской улыбкой, когда они приблизились.
   "Привет, - сказал Джоффри, дойдя до нее и наклонившись для поцелуя, но Санса увернулась от его головы и вместо этого заключила его в весьма неуместные объятия.
   "Джоффри. Вестерос", - настоятельно прошептала она.
   Джоффри с ворчанием отпустил ее: "Простите, старые привычки", - оправдывался он, пока Санса в раздражении качала головой. Четыре девицы, которых она только что оставила, даже не шелохнулись, и Джоффри смотрел на них, пока они хихикали и яростно шептались, да так быстро, что Джоффри казалось, их языки отрываются и улетают.
   "Теперь вы видите, что натворили?" Санса схватила Джоффри за руку и потянула его в сторону бокового коридора.
   "Что наделал?" Он быстро поцеловал ее в губы, и яростный шепот фрейлин стал почти истерическим.
   "Джоффри!" Санса настоятельно прошептала, разрывая поцелуй и отстраняясь от него, но не так быстро, как могла бы. "Ты пропащий человек", - снова обругала она его, физически увлекая за собой в коридор.
   Джоффри негромко хихикал, пытаясь скрыть свое веселье, пока они шли прочь. "Это даст им повод посплетничать о чем-то более реальном", - сказал он, довольный собой.
   "Да, и усложнит мою работу", - сказала Санса, закатив глаза: "Знаете, как трудно было выйти из тени септы Мордейн? Один только Лоллис Стоукворт разнесется, как подвал дома Дюре. Если отец узнает об этом... - проговорила она, не в силах сердиться на Джоффри, когда тот так улыбался. "Ты опоздал. Что случилось?" - спросила она, когда они вышли в коридор и повернули к большой лестнице.
   "Занятость. Янос Слинт забыл рассказать золотым плащам у Врат Богов об условиях нашего соглашения. Пришлось пойти и заставить его вспомнить, на кого именно он работает", - фыркнул он.
   "Похоже, он и впрямь забывчив", - согласилась Санса, когда они поднимались по лестнице.
   "Больше нет... или, по крайней мере, я надеюсь на это, ради его собственного благополучия", - добавил Джоффри с дикой улыбкой.
   "Неудивительно, что все смотрят на тебя странно: такое мрачное удовлетворение было бы неуместно ни на ком, тем более на "старом Джоффри", как ты его описала", - рассуждает Санса.
   "Ты будешь удивлена, - фыркнул Джоффри, - думаю, больше всего всех шокирует тот факт, что я, кажется, смутно понимаю, что делаю. Ну, и еще вопрос, где, черт возьми, я держу бесконечную пачку золотых драконов", - добавил он.
   "Хм. Если вы и дальше будете так тратить золото, бывшая казна Бейлиша станет опасно скудной. Вы уверены, что каждому из ваших новобранцев нужны кольчуга и полупластина? Они обходятся в копеечку", - сказала она, когда они проходили мимо нескольких слуг, которые кланялись или мягко улыбались... в основном Сансе.
   "Эй, стоимость снизится, как только за работу возьмутся молоты с речным двигателем... к тому же я не оспаривал весьма сомнительный заказ мирийских шелков и платьев, который ты притащила на прошлой неделе", - проворчал он в ответ.
   "Тебе нужны твои доспехи так же, как и мне, Джофф, к тому же это была такая выгодная сделка", - сказала она почти мечтательно.
   Джоффри помолчал несколько секунд, а потом неохотно кивнул: "Да, наверное... То есть один золотой дракон за камень?!" - прошептал он в нелепом благоговении.
   "Наверное, он был сумасшедшим", - согласилась Санса.
   "Может, он не ожидал увидеть в Вестеросе такого искусного переговорщика?" Джоффри с улыбкой спросил себя, глядя на Сансу: "Такой искусный", - невинно добавил он.
   "Дразнишься", - с раздражением сказала она, хлопнув его по плечу. Ну, скорее, ударила. Неважно, что ее партнер состоял из одних мускулов, она точно знала, куда бить.
   "Ай, ты ранила меня, прекрасная дева!" - театрально произнес он, и Санса усмехнулась.
   "Я серьезно, Джоффри. Ты должен прекратить кровоточить золотом, иначе вся Блэкворк остановится, и мы не увидим ни одного медяка в виде прибыли от инвестиций", - сказала она, когда Джоффри спокойно поднял руки.
   "Не волнуйтесь, у меня есть план по внезапному вливанию золота, от которого даже Железный банк придет в восторг".
   "Неужели?" - с подозрением спросила она, когда они добрались до верхних секций, где были построены палаты Малого совета.
   "Сир Барристан, сир Борос, - кивнул он на королевских гвардейцев, стоявших на страже у дверей.
   "Не так быстро, - хмыкнула Санса, оттаскивая его назад, - ты в полном беспорядке, Джоффри, - проворчала она, счищая грязь с его черного дублета, застегивая несколько пуговиц и зачесывая волосы назад.
   "Конечно, я должен выглядеть респектабельно для этих августейших собраний, - кивнул Джоффри, надувая грудь, - Знаешь, я бы предпочел, чтобы эти руки были расположены наоборот, - добавил он, застегивая последнюю пуговицу.
   Не искушай меня, - прошептала Санса, незаметно впиваясь ногтями в его шею, пока расправляла плащ. Это была скорее накидка, чем плащ, и она имела тенденцию свободно развеваться за его спиной, когда он шел.Джоффри говорил, что так он выглядит достойно
  Санса же считала, что так он похож на депрессивного блондина Браво.
   Джоффри вздохнул и посмотрел на нее: "Ты такая жестокая", - с тоской прошептал он.
   "Пойдем, мы уже опаздываем", - громко сказала она, подталкивая его к двери, и сир Барристан задумчиво улыбнулся, когда пара прошла мимо.
   "Простите за опоздание, нам действительно нужно перерисовать план городских улиц", - сказал Джоффри, когда члены малого совета кивнули ему.
   "Конечно, принц Джоффри, может быть, вы наколдуете монету, необходимую и для этого?" величественно спросил Ренли. "Может быть, и наколдую!" Джоффри с легкой улыбкой согласился, и Санса ущипнула его за руку, сделав легкий реверанс.
   "Примите наши извинения, ваша светлость, принц порой бывает очень рассеянным", - сказала она, бросив на Джоффри предостерегающий взгляд.
   "Тебе не нужно извиняться передо мной, девочка!" Роберт зарычал, отмахиваясь от оправданий, и счастливо улыбнулся: "Одним богам известно, почему вы оба настаиваете на посещении этих встреч", - сказал он в искреннем замешательстве, прежде чем посмотреть на Неда. "Итак, Нед, о турнире", - спросил он своего Десницу, когда Джоффри и Санса сели.
   Нед не спешил с ответом, все еще сохраняя смутно-растерянный взгляд, который овладел им, когда он увидел Джоффри и Сансу. Однако, как обычно, он вернулся к привычной серости, когда отвечал королю: "Рыцарей с каждым днем становится все больше, а городская инфраструктура едва поспевает за ними... Роберт... пожалуйста, подумай еще раз о призах. Одно только первое место в поединке - это..."
   Король нахмурился: "Мы уже говорили об этом, Нед, просто сделай это и дай людям повеселиться, Семеро знают, что нам это нужно", - сказал он, глядя на него.
   "По крайней мере, все эти рыцари и лорды в городе тратят деньги, а мы получаем много золота обратно через налоги еще до начала турнира", - сказал Тирион.
   "Не так много, как мы могли бы..." - прошептала Санса, но Джоффри лишь полусерьезно кивнул.
   "Таверны и бордели сейчас приносят прибыль, и через несколько дней ситуация должна улучшиться", - добавил Тирион.
   "Тебе ли не знать об этом, а, Бес?" с ухмылкой спросил Роберт.
   "Как Мастер Монет, я обязан следить за всей экономической деятельностью в городе", - ответил Тирон, серьезный, как дворецкий в браавосской трагической опере, и повторил: "За всей деятельностью", - добавил он все так же серьезно.
   Роберт захихикал, а Джоффри удовлетворенно улыбнулся одной из своих первых задумок. Неду и Роберту пришлось поработать в команде, но им с Сансой удалось убедить обоих в необходимости назначить Тириона новым Мастером Монет, после того как лорд Бейлиш в один прекрасный день "пропал".
   По правде говоря, Роберта не нужно было особо убеждать. Они с Тирионом разделяли многие тонкости жизни, такие как шлюхи, вино и ненависть к Серсее.
   Санса как-то странно посмотрела на него, когда он не поддержал Неда в вопросе о призах, но тот лишь сдержанно покачал головой. По ходу встречи они шепотом обсуждали, как можно обмануть рыцарей и дворян во время трехдневного турнира, и иногда высказывали свои соображения по поводу некоторых проблем, с которыми столкнулись Тирион и Нед.
   Ренли, казалось, скучал, время от времени поглядывая на них. Пицель, казалось, вот-вот задремлет, хотя они оба знали, что лучше. А Варис, казалось, постоянно изучал их, даже не глядя в их сторону, отчего по позвоночнику Сансы побежали мурашки.
   Они играли в смертельно опасную игру в темных переулках и потайных ходах, в которой Варис часто выигрывал в трех случаях из четырех.Шпионы Сансы имели привычку появляться в Черноводной с перерезанным горлом... хотя, по крайней мере, она училась
  Медленно
  -:ПД :-
  Советники быстро ушли после окончания заседания, но Роберт успел схватить Неда за руку, прежде чем тот смог встать.
   Джоффри и Санса быстро вышли на улицу. Джоффри рассмеялся над тем, что сказала ему Санса, и, наклонившись, прошептал ей на ухо. "Ты думаешь? Ты думаешь?" - громко сказала она, качая головой, - "Ты не узнаешь хороший вкус, если он ударит тебя по голове, Джофф", - сказала она в насмешливом отчаянии, когда они вышли из комнаты, и их голоса стали неразборчивыми. Они крепко сцепились локтями и в унисон, даже не взглянув друг на друга, словно ведомые старым инстинктом.
   В комнате остались только Нед и Роберт, оба по-прежнему сидели, а Роберт задумчиво улыбался. "Поначалу я немного сомневался, но будь я проклят всеми Семью Чертями, Нед, если это не лучшая идея, которая пришла мне в голову с тех пор, как вы нахлобучили на мою голову корону", - напряженно произнес он.
   Нед вздохнул.
   "Да ладно тебе, старый хрыч, выкладывай", - добродушно сказал Роберт.
   "... Она так изменилась, - наконец признал он, устало отводя взгляд, - раньше она дралась с Арьей из-за самых незначительных вещей, и не было дня, чтобы я не застал ее сплетничающей с Джейной или расспрашивающей септу о старых девичьих сказках..." Он остановился, но продолжал говорить, поскольку Роберт продолжал смотреть на него - обычное явление с тех пор, как они впервые встретились. Теперь она устраивает небольшие пиры и просматривает бухгалтерские книги Джоффри, изучая здешний двор... она даже создала свою собственную свиту из цельной ткани, имея всего несколько писем... они кажутся... - он запнулся, покачав головой в странной смеси гордости и сожаления.
   "Они уже похожи на супружескую пару", - закончил фразу Роберт, его собственный голос был странно похож на голос Неда, за исключением ностальгии, которая пронизывала его насквозь. "Ты не думаешь, что Джоффри тоже изменился?" - спросил он своего лучшего друга с пронзительным взглядом. "До встречи с твоей дочерью он был избалованным ребенком, все еще сосущим из сисек своей матери. Слабый мальчишка, скорее Ланнистер, чем Баратеон... - он запнулся, и гордость в нем вспыхнула ярче, заглушив еще одну крохотную частичку горького сожаления, которое так долго жило в его душе.
   "А теперь, - с тоской сказал он, глядя в потолок, - теперь он просыпается перед рассветом, чтобы ускакать на свои маленькие тренировочные площадки на севере", - прошептал он, прежде чем снова взглянуть на Неда: "Ты видел, чем он там занимается?" - спросил он его.
   Нед покачал головой.
   "Я видел его неделю назад. Я провел целых два дня, не найдя ни одного кабана в Кингсвуде, прежде чем решил поехать на север и попытать счастья в тех небольших лесах, которые он, похоже, так любит. Мы шли молча, выискивая диких зверей, когда я услышал звук... - объяснил он.
   Нед молчал, с любопытством наблюдая, как Роберт с полуулыбкой качает головой.
   "Он шел какой-то странной быстрой походкой, как и масса людей, которая следовала за ним. Он был облачен в пластины и весь в поту, его снаряжение, вероятно, было даже тяжелее того, что несли его люди. Должно быть, они маршировали уже несколько часов, но в этот момент он внезапно остановился и повернул назад, крикнув что-то о квадратах и засадах, - сказал он, его глаза потемнели от воспоминаний, - быстро, как молния, его войска образовали квадрат из алебард, а он каким-то образом появился в его центре, ревя, как мастер-оружейник, на зеленых новобранцев, пока арбалеты заряжались, а люди пытались завершить строй... Затем он поздравил их с тем, что они такие медлительные жалкие людишки, и сказал, что они будут маршировать до самого полудня, пока не сделают все правильно, включая его самого... а потом они снова ушли, маршируя по дороге тем странным быстрым шагом", - сказал он с улыбкой.
   "Джоффри кажется довольно ответственным, даже послушным", - сказал Нед, немного смутившись. "Он много помогал мне с тех пор, как я принял Десницу".
   Роберт издал мощный смешок: "Так оно и есть. Нед, я не шучу, когда говорю тебе, что раньше он был просто слабым трусом, которого больше интересовали нарядные платья, чем война, - сказал он с недоуменной усмешкой, - а теперь он выбивает дерьмо из своих многочисленных оруженосцев копьем с молотком, бегает по Черноводной, устанавливая лесопилки, кузницы и кто знает что еще, гоняет лошадей по Королевской дороге с группой дружественных мелких народностей, которых он создал из воздуха... пока ваша дочь прикрывает его, встречая интересных людей и направляя их в его сторону, шепча ему на ухо во время пиров и направляя его к скоплениям лордов и оруженосцев... - сказал он, становясь все счастливее с каждой минутой.
   "То есть когда они не пялятся друг на друга, как один из твоих диревольфов на еду!" - добавил он с чудовищным смехом.
   "Роберт!" закричал Нед, судорожно тряся головой.
   "Это правда! Не отрицай!" - прорычал он, наливая себе вина и Неду. То, что ему пришлось встать и идти к шкафу сзади за вином, почти заставило его пожалеть о том, что он избавился от Лампи... почти. Он обнаружил, что ему нравится прилагать к этому усилия.
   Черт возьми, ему было хорошо.
   Нед с искренним удивлением принял кубок, отпив изрядный глоток и поставив его на стол.
   "Она сделала из него мужчину, твоя дочь", - сказал Роберт после того, как тоже выпил свою порцию, его голос стал немного спокойнее.
   "Похоже, они оба повзрослели", - согласился Нед, делая еще один глоток.
   "Они черпают силы друг в друге. Так и должно было быть", - тихо добавил Роберт. "Я чувствую, что это была судьба, Нед", - сказал он после мгновения молчания, наполненного смыслом. "Когда они увидели друг друга во дворе Винтерфелла... они просто игриво посмотрели друг на друга, как будто все уже было обговорено и решено к их удовлетворению. Когда я рассказал Джоффри о помолвке, он лишь понимающе улыбнулся и поблагодарил меня, после чего быстро удалился, чтобы "получше узнать свою будущую жену", - сказал он, осторожно покачав головой.
   "Реакция Сансы была до странности похожей..." сказал Нед, глядя на свою чашку.
   "Нашим домам суждено быть вместе, так было написано", - сказал Роберт с несвойственной ему убежденностью в голосе, проглатывая что-то горькое и радостное, застрявшее в горле, чему способствовало немного вина. "Даже Таргариены не смогли задержать то, что должно было случиться, - не надолго", - сказал он со злобным удовлетворением и, может быть, облегчением, словно древний долг был наконец исполнен.
   Роберт поднял свой кубок: "За наших детей, пусть они процветают за пределами наших теней и наших сожалений", - сказал он, и это слово прозвучало из его уст странно поэтично. Ему казалось, что он наконец-то сделал что-то правильное в своей жизни.
   Нед взял свой кубок, и они оба глубоко выпили, пока старые и новые воспоминания не улетучились, и два старых друга решили еще немного посидеть в дружеском молчании.
   -:PD :-
  "Северная принцесса" - так стали называть ее мелкие народности, подумала Серсея, незаметно наблюдая за ней из королевской ложи и пытаясь подавить приступ сырой зависти.
   Поначалу она считала Сансу Старк идеальной парой для своего Джоффри - адекватной, красивой, послушной, чтобы служить королевой его сына. Однако по прошествии нескольких недель она все чаще стала сомневаться в этом предположении.
   Санса Старк, далеко не такая спокойная и податливая личность, какой она ожидала увидеть ее в столице, предстала перед двором как самостоятельная принцесса. Девушка, похоже, умела привлекать к себе внимание и использовать его в своих интересах, хотя по сравнению с самой Серсеей она была еще дилетантом. Она была традиционно красива, но ее платья и прически представляли собой смесь северного и южного стилей, что делало ее привлекательной и в то же время придавало ей оттенок экзотики - далеко не такой, какой ее описывала мать, поклоняющаяся югу.
   Она прибыла в столицу с небольшим собственным двором, окруженным северными девами, которые только добавляли ей таинственности и составляли удивительно верный блок... Среди них не было ни одного осведомителя. Только их собственные помощники, слуги, стражники и прочие приверженцы, пополнили гарнизон лорда Старка в Красном замке почти на тридцать душ.
   Она нахмурилась, увидев, как она разговаривает с одним из мелких рабочих; остальные вокруг него кивали в такт ее словам, а еще несколько человек уставились на эклектичный ансамбль, окружавший ее. Симпатичные молодые девушки и вооруженные до зубов девицы, простые и непримечательные, но их воинственный вид придавал им и Сансе дополнительное очарование.
   Откинувшись на спинку кресла и нахмурившись, она выдохнула, подавив что-то горькое в животе, когда Роберт опустился на сиденье рядом с ней. Он был странно весел уже довольно долгое время... вероятно, это означало, что он нашел еще одну полуобычную девку, с которой можно потрахаться. Надо будет позаботиться об этом, прежде чем возвращаться к Сансе.
   -:
   Санса поблагодарила мелкого торговца, попробовав копченого лосося, который был полностью завернут в булочки свежего хлеба. Санса удовлетворенно вздохнула, заглатывая соленую рыбу, а листья чернобурки придали ей свежий, мятный вкус.
   "Не хуже, чем вчера, а может, даже лучше. Спасибо, Фралл", - тепло поблагодарила она, и мелкие народные жители захлебывались от похвалы, а ближайшие работники и оруженосцы подходили ближе, привлеченные запахом и высокими комплиментами "северной принцессы".
   "А ты и впрямь наложил на себя руки", - сказала Лира Мормонт. Она была довольно простой, но ее свирепого вида шипастый молот, любимый дамами Мормонтов, и цепная броня придавали ей дикий вид, который имел свое собственное очарование. Она больше походила на свою сестру Алисан, чем на Дэйси: невысокого роста, с большими бедрами, которые, казалось, только увеличивались от недели к неделе.
   "Она не преувеличивает, они действительно хороши", - сказала Талия в перерывах между укусами своего собственного "копченого рулета". Даже с набитым ртом голос девушки из семьи Форрестеров звучал как призыв с небес. Санса вечно просила у нее уроков пения после того, как услышала ее однажды ночью у Девичьего дворца.
   "Не понимаю, как можно есть это, вдыхая вонь", - сказала Лира, сморщив нос, пока они все продолжали идти, а Фрил был завален новыми заказами. Леди рысила за ними, время от времени пытаясь стащить у одной из девушек булочку и опуская уши, когда Санса бросала на нее взгляд.
   Она всегда пыталась повторить попытку, когда ее не замечали
   "Вот Лира, а люди так плохо отзываются о Белой Гавани..." - покачала головой Вайлла, хотя Санса заметила, что девушка энергично поглощает свой рулет. Похоже, она унаследовала аппетит Мандерли, даже несмотря на то, что ее телосложение было довольно стройным. В сравнении с Лирой она выглядела контрастно: все эластичные платья, сшитые швеями Белой Гавани из шерсти и привозной ткани.
   "Полагаю, ваша внезапная любовь к экзотическим блюдам никак не связана с тем, что вы с принцем владеете всеми этими "тележками"?" лукаво спросила Мера.
   "Я не знаю, о чем вы говорите", - легкомысленно ответила Санса, кивнув другому работнику, который быстро прошел мимо них, ведя за собой осла, который, в свою очередь, тянул красно-зеленую тележку, на которой стояли стеллажи с едой и небольшая простая деревянная печь. Это было логическое развитие тележек с устрицами, которые так любили браавоси, только больше, с настоящей печкой, единой раскраской и очень практичным блюдом, которое Джоффри перенял у И-Ти. По его словам, настоящий го-хонг был более острым, чем поджигание языка... и как бы он ни скучал по огню в еде, ему больше нравился мятный вариант, который он придумал.
   "Конечно, есть", - ответила маленькая ридская девочка, пристраивая маленький трезубец, который не покидал ее спину. Санса была искренне удивлена, когда Риды ответили на ее письмо. Она включила ее в список только потому, что лорд Хаулэнд был другом отца, но никогда не думала, что кто-то из затворников-болотников - или болотниц, как она полагала, - откликнется на ее призыв. У нее был веселый нрав, и Санса почти не обращала внимания на то, как внимательно и пристально она за всем наблюдала... особенно за собой и леди.
   Последний член их маленькой компании был, пожалуй, самым непостоянным. Джейн Пул слегка улыбнулась на их шутки, но после этого замолчала, медленно и с удовольствием поедая свой рулет. Сансе было стыдно признать, что в последние несколько месяцев она не была для нее по-настоящему хорошей подругой. В глазах Джейны она превратилась из главного (и единственного) доверенного лица в еще одну девушку в группе, все из которой принадлежали к более влиятельным домам. Она все еще не совсем освоилась.
   Тем не менее после того, как Джоффри высказал эту идею, она обрела столь необходимое женское общение, смутно помня о том, как Мергери Тирелл использовала своих подручных в качестве прикрытия, алиби, доверенных лиц и посланников.
   Конечно, северные служанки могли служить телохранителями в случае необходимости, и это преимущество над свитой самой Мергери заставляло Сансу чувствовать себя необычайно довольной собой, несмотря на то что она никогда ее не видела... Джоффри только посмеялся над ней, когда она сказала ему об этом.
  Джоффри
  Она вздохнула, когда они проходили через небольшой лабиринт палаток, сгруппированных вместе: "Я напомню ему, чтобы он не сломал себе шею, прикроешь меня?" - наполовину спросила, наполовину приказала она девушкам, которые все были более или менее близки по возрасту.
   Джейна романтично вздохнула, Лира фыркнула, Талия улыбнулась, Вайла понимающе кивнула, а Мера просто смотрела на нее в раздумье. Все согласились по-своему.
   Лира быстро взяла на себя командование: "Так, девочки, быстро идите налево, потом направо, и держите похитительницу рулонов поближе, иначе она откажется от игры!" - добавила она, обвиняюще глядя на Леди, но та лишь присела и наклонила голову, как бы спрашивая: "Кто? Я?".
   "Удачи!" прошептала Талия своим сладким голосом, когда Санса отделилась от группы.
   "Мы встретимся на другой стороне, Санса. Только осторожнее, а то лорд Старк снова натравит на нас септу", - предупредила Лира, и так они разошлись в разные стороны.
   Санса пробиралась сквозь лабиринт палаток, пока они не начали становиться все более запущенными: флиртующие оруженосцы уступили место маленьким мальчикам, хмурящимся, когда они начищали жесткую тарелку, арборское золото уступило место бакаллейскому пойлу, а улыбающиеся почти куртизанки превратились в измотанных шлюх с Блошиного дна.
   Наконец она проскользнула за закрытую створку палатки и увидела, что Джоффри бьет молотком по набедренной пластине; ритмичные удары раздавались за ее спиной, пока она не оказалась позади него.
   Джоффри улыбнулся, почувствовав, как она прижалась к его спине, крепко и немного тревожно обняв его. Он бросил молот на маленькую наковальню и обернулся, чтобы увидеть ее голубые глаза, в которых плескалось сомнение.
   "Джоффри, - пробормотала она, на мгновение заглянув ему в лицо, а затем прислонилась к его груди, медленно дыша.
   "Со мной все будет в порядке", - напутствовал он ее, закатив глаза и поглаживая ее по спине, как делают испуганному питомцу.
   "Не опекай меня!" - отругала она его, сверкнув ледяным взглядом. "В прошлый раз ты сказал то же самое, и чуть не утонул в собственной крови", - бросила она в ответ, отходя.
   Джоффри вздохнул, глядя, как она расхаживает по палатке, перебирая пальцами: "Это было совсем другое", - сказал он.
   "Да, настолько по-другому, что ты выходишь против одного и того же соперника. Если кто и умеет сражаться в одно и то же время каждый раз в разных жизнях, так это Гора", - решительно заявила она.
   "Санса, у меня были смутные мысли о самоубийстве, и я носил наполовину вмятую пластину. В этот раз все будет по-другому", - попытался он ее образумить.
   Она покачала головой: "Разве ты не можешь просто занять второе место? Двадцать тысяч золотых драконов все равно обеспечат большую часть второго этапа Блэкворка... а ты уже выиграл и стрельбу из лука, и рукопашный бой", - сказала она ему.
   "Санса, со мной все будет в порядке, - сказал он.
   "Я просто не хочу снова видеть тебя на земле, харкающего кровью и бессвязно бормочущего о цветах и королевах красоты, - тихо сказала она, - мне все равно, если мы снова оживем, я не хочу больше видеть тебя таким. Никогда", - прошептала она.
   Джоффри тихо обнял ее, и Санса сделала глубокий вдох, прежде чем посмотреть ему в глаза. "Никаких выпендрежей, ты пойдешь туда, свергнешь сира Григора и вернешься на мою сторону, где твое место. Все ясно?" - серьезно сказала она.
   Джоффри медленно кивнул... прежде чем ухмылка перехватила его черты, и он разрушил серьезность момента. "Я буду рыцарем из легенды, моя прекрасная дева", - сказал он с издевательской вежливостью, и Санса залепила ему легкую пощечину, не в силах подавить смешок.
   Вздохнув, она нежно взяла его за щеки и поцеловала. "Удачи", - прошептала она, разрывая поцелуй.
   Джоффри секунду смотрел на нее, прежде чем крепко поцеловать: неизбежная перспектива битвы, искреннее беспокойство в ее глазах и мятный вкус ее губ взяли верх над ним.
   Санса, казалось, была ошеломлена, когда он закончил поцелуй, схватив его за обшлаг простой кожаной рубашки и ударив о деревянный шкаф рядом с наковальней.
   Он уже собирался извиниться, когда она накрыла его рот своим, глубоко проникая языком в его губы, после чего откинулась назад и уставилась на него, тяжело дыша.
   Джоффри несколько секунд смотрел на них, пока они медленно дышали, пытаясь взять себя в руки и крепко прижимаясь друг к другу. Вдох Сансы с каждым разом казался все более сильным, каждый из них был спокойнее предыдущего, и она медленно моргала.Отпустив ее, он сжал кулаки, с трудом контролируя себя
  Санса наконец полностью овладела собой и, сделав шаг назад, глубоко вздохнула, выпустив огромный, мятный глоток горячего воздуха, пахнущего домом Дуре и блаженными ночами у очага.
   Джоффри моргнул, осознав, что снова яростно целует ее, а ее ногти изо всех сил пытаются разорвать его рубашку.
   "Подожди. Нас услышат", - пробормотал он в перерывах между поцелуями, и его руки, теперь уже не контролируемые им, зашарили по ее животу. Похоже, ее тренировки с девочками Мормонта и Рида не прекращались. Ему это очень нравилось.
   "Каждый рыцарь хеджа в этих краях был, есть или будет сегодня трахать девку. Конечно, сир Старс - еще один из этой достойной компании", - хрипло ответила она, исследуя его шею и покусывая ухо.
   Джоффри застонал, когда она приподняла его и прижала их обоих к подстилке у стены палатки, не в силах говорить, поскольку Санса обхватила его шею локтями, не давая возможности отступить под натиском обжигающих поцелуев.
   "Самоубийца, - презрительно сказала она, разрывая последний поцелуй, и он посмотрел на нее с огнем в глазах, - я обязательно напомню тебе все причины, по которым ты должен жить", - прошептала она, начиная расстегивать платье, и вечно услужливые руки Джоффри помогли ей в этом деле, даже если они имели склонность сбиваться с пути.
   -:PD :-
  Санса откинулась на спинку сиденья прямо перед ограждением, пытаясь скрыть стойкий румянец на щеках, пока Бран и Арья болтали рядом с ней.
   "Серебряный рыцарь точно его победит!" взволнованно пробормотал Бран, в то время как отец печально покачал головой и откинулся на спинку своего кресла, тоже через несколько рядов.
   "Не знаю, а вдруг Гора обманет или еще что-нибудь?" прошептала Арья, глядя на все еще пустую площадку. Вокруг нее толпились рыцари и мелкие люди, они громко разговаривали и, возможно, половина из них ела вкуснейшие "Копченые рулеты", которые продавались как горячий хлеб все три дня турнира.
   "Что именно вы двое сделали?" проницательно спросила Вайла со стороны Сансы.
   "Мы просто разговаривали", - солгала Санса, и это был, наверное, самый неубедительный обман в истории Вестероса.
   "Точно", - пробормотала Лира у них за спиной, а Джейна и Талия судорожно зашептались в перерывах между хихиканьем.
   Санса не удостоила его ответом, немного пошевелив платьем, пока Меера не поднялась со своего места и не зашнуровала его.
   "Спасибо", - прошептала она, и красные щеки ее разгорелись еще сильнее.
   "Не за что", - ответила нахальная девчонка.
   "Финальный раунд! Сир Грегор из дома Клиганов! И сир Джоннел из Дома Старс!" - крикнул глашатай, и король Роберт взмахнул рукой, и народ уже ликовал в предвкушении.
   Конь Горы остановился чуть правее Сансы, и огромный мужчина слегка поклонился королю.
   "... Сир Джоннел из Дома Звезд!" - снова прокричал глашатай, оглядываясь по сторонам.
   Санса неловко попятилась, почувствовав на себе пристальный взгляд своих подручных. "Ни слова, - процедила она сквозь зубы.
   Арья повернулась и посмотрела на нее с коварной улыбкой, совершенно не понимая, что происходит: "Санса! Я знаю, что Серебряный рыцарь победил твоего храбреца сира Лораса, - последние слова она произнесла с ликованием, - но это не повод желать ему зла", - сказала она ей со смутной обидой.
   Санса ничего не ответила, почесав шею и наклонив голову вперед, осмотрела дальний конец двора, стараясь не прикусить губу.
   "Что ж, я не виню сира Старса, - с легким смешком сказал Роберт, покачав головой. Он встал, чтобы провозгласить себя победителем, но голос Сансы остановил его.
   "Подождите! Вот он!" - быстро сказала она, и через две секунды Джоффри галопом помчался к нам, облаченный в серебристую кольчугу и шлем, закрывавший лицо. Он сидел на лошади с легкой, плавной грацией, которая казалась почти бескостной, каждый мускул его тела был расслаблен и подстроен под походку черного коня, когда он без усилий запрягал его прямо рядом с Горой, переходя от галопа к остановке за секунду.
  Он выглядел достаточно веселым, расслабленным и уверенным в себе.
   Санса облегченно вздохнула, пытаясь унять проклятый румянец..
  Лошадь Горы попятилась назад, когда Джоффри отвесил королю преувеличенно пышный поклон, хотя она знала, что поклон на самом деле был направлен на нее... она знала, что он смотрит на нее такими глазами.
   Наглый идиот, подумала она, когда король кивнул новоприбывшему.
   "В последний момент вернул себе мужское достоинство, да? Ну и чего же ты ждешь!" - прорычал он. Серебряный рыцарь добродушно рассмеялся, пожав плечами и вытянув шею вверх, совершенно спокойно.
   Санса нахмурилась, глядя на Джоффри, и громко кашлянула, сжав правое плечо.
   Он посмотрел на нее, затем на себя, прежде чем поправить сползший со своего места палантин. Он милостиво кивнул ей в ответ, как рыцарь из сказки, и ускакал галопом на свой конец площадки, словно он был здесь хозяином, подмигнув ей через козырек, когда проезжал мимо.
   Он что, дразнит меня?! возмущенно подумала она, и румянец на ее щеках вернулся с новой силой, когда Джоффри закружил свою лошадь по кругу у конца площадки, устроив короткое зрелище превосходного владения конем, прежде чем выхватить копье у помощника, и мелкие люди радостно закричали, пока отец хмурился, а король смеялся. Даже Леди, сидевшая рядом с ней, казалась очарованной этим зрелищем.
  Гора уже ревел от нетерпения, гремел рогами, мчался на своем коне по наклонной площадке, как бегущая шестеренка под порывами ветра, а Джоффри
  Беспокойство боролось с отчаянием, когда ее возлюбленный положительно пронесся по дорожке, его галоп сочился уверенностью, он слегка сгорбился, как какой-то арбалетный болт, его копье наклонялось из стороны в сторону, пока вдруг не устремилось вниз, как раз когда Гора настиг его. Сердце Сансы забилось в панике, когда их окружило облако осколков, и она против воли поднесла обе руки ко рту, когда над ней пронесся взрыв звука, и сир Григор зарычал. Гора повалился набок, ударившись головой о противоположное ограждение, а его лошадь помчалась дальше. Джоффри отбросил сломанное копье и триумфально отсалютовал публике.Казалось, он слегка поводит плечом, но Санса пока не видит крови
  Она с облегчением выдохнула, откинувшись на спинку кресла: публика все еще праздновала победу, хлопая и ликуя.
   Казалось, все громко аплодировали, и Санса закатила глаза, глядя, как лошадь Джоффри скачет к королевской ложе. Роберт уже призывал вынести вперед призовые деньги, когда Джоффри поклонился, и его лошадь понесла его к прекрасной на вид короне из роз и фиалок, которая лежала рядом со щитами побежденных.
   "О, Семеро", - пробормотала Санса с упреждающим стыдом, когда Арья хихикнула.
   "Ты ведь хотела, чтобы он принадлежал тебе, не так ли?" - укорила ее сестра, когда Джоффри направился обратно к королевской ложе с легкой короной в руках.
   "Пожалуйста, не надо", - полупробормотала она, полупрокричала... но Джоффри, казалось, не обращал на нее внимания, привстав на стременах и держа корону наперевес, словно рыцарь из эссойской пьесы.
   Он действительно собирается это сделать, - с отчаянием подумала Санса, подавляя досадливую улыбку.
   "А теперь, по древним традициям наших прекрасных королевств, я провозглашаю свою нерушимую любовь к самой прекрасной деве из всех!" - торжественно провозгласил он, и мелкота пришла в ярость, даже когда королева покачала головой.
   "О, он один из них", - пробормотал Роберт отцу, все еще улыбаясь.
   Джоффри подъехал все ближе, и Санса заскрипела зубами, когда он остановился перед ней, и лошадь поравнялась с ее лицом. Она смирилась со своей участью, глядя в его мерцающие глаза через козырек, и с нежностью улыбнулась, когда он произнес. "Я провозглашаю леди Сансу Старк своей Королевой Любви и Красоты, самой прекрасной девой во всем мироздании!" - воскликнул он, бережно возлагая корону на ее голову. Красные и фиолетовые лепестки вихрем рассыпались по ее лицу, и она с нежностью смотрела на него, не в силах оставаться безумной, когда он смотрел на нее такими глазами.
   Снова.
   Большинство мелких народных масс одобрительно зашумели, но на благородных трибунах воцарилась гробовая тишина. Джоффри продолжал говорить, повышая голос, и она слышала вокруг себя удивленные вздохи и шепот.
   "Ее лазурный взгляд взывает ко мне, как само Закатное море, спокойное и безмятежное, даже если оно скрывает грандиозные бури великой силы и мощи!" - воскликнул он, глядя на нее, смелый как медь.
   "Это... это возмутительно!" - закричала Серсея, - "Роберт! Неужели ты сделаешь нет..."
   "Я прошу вас замолчать, милостивая королева!" - крикнул сир Джоннел, прерывая ее, - "Ибо даже королевская власть не может остановить пылающую силу истинной любви!" - провозгласил он, взмахнув рукой, - "Истинно! Даже в моих мечтах нет истинной красоты леди Сансы! Будь я благочестивым человеком, я бы принял ее за саму Деву, пришедшую искупить мое жалкое существование!" - произнес он поток дурной поэзии, даже не намекая на замедление.
   "Джоффри, остановись!" Санса умудрялась перебиваться между неудержимым хихиканьем, ворчанием и шепотом, доносившимися со всех сторон и становившимися все громче по мере того, как затихали мелкие народности.
   "Роберт! Джейме! Этот рыцарь живой изгороди смеет...!" пронзительно закричала Серсея, когда отец встал с возмущенным выражением лица. Роберт кричал, чтобы королевская гвардия схватила "бастарда", а сам покраснел и, спотыкаясь, поднялся со своего места.
   "Я... я... не приму..." воскликнул Бран, вставая со стороны Арьи, но Лира наклонилась и толкнула его обратно.
   "Не будь глупцом", - прошептала она брату своей леди.
   "Лорд Старк! Позвольте мне получить удовольствие!!!" - прорычал разъяренный Джори, пробираясь к месту Сансы, отпихивая гостей и слуг, в то время как сир Барристан добрался до защитного ограждения с другого конца трибуны и спрыгнул на грязь, выхватив меч одним плавным движением.
   "Отойдите от леди Сансы, сир Джоннел!" Сир Барристан направился к ним, его меч сверкал под полуденным солнцем. "Сохраните ту честь, что у вас осталась!" - угрожающе сказал он.
   "Никогда!" - провозгласил Джоффри, как один из мучеников в "Долге браавоси", и, надув грудь, повернул голову, чтобы посмотреть на сира Барристана. Санса пришла к ужасающему выводу, что он не остановится, пока она не заставит его остановиться.
   "Никогда... Я повторяю, только Королевская гвардия! Если мне суждено умереть за свою любовь, то пусть будет так, ибо с радостью я бы...", - перебила она его, наклонившись вперед и срывая шлем с его головы, громко насмехаясь.
   "Эй!" Джоффри повернулся к ней и с чудовищной, ехидной ухмылкой попытался провозгласить свою "неугасающую любовь", но Сансе удалось заткнуть его глубоким поцелуем. Она не знала, сделала ли она это потому, что это действительно заставило бы его замолчать, или потому, что ей нужна была какая-то чертова разрядка после того, как она чуть не увидела, как ее любимый погиб из-за глупого турнира. В данный момент ей было все равно.
   Все, казалось, остановились и уставились на нее, и снова воцарилась тишина, когда яростные ревы, требующие головы сира Джоннела, утихли в глотках большинства лордов... ну, всех, кроме Арьи.
   "Фу!" - вскрикнула сестра в порыве красноречия.
   Она неохотно разорвала поцелуй, и Джоффри улыбнулся ей, откинувшись назад. "Ты знаешь, что за это придется заплатить", - заметил он.
   "Да. Наслаждаться этим, пока они еще в шоке?" спросила она.
   "Хорошо", - сказал он, придвигаясь ближе к голове лошади и оставляя достаточно места, чтобы Санса могла перепрыгнуть с подставки и сесть в седло позади него.
   "Да здравствует победитель состязаний в поединке, рукопашном бою и стрельбе из лука!" "Мой суженый, принц Джоффри из дома Баратеонов!" - гордо провозгласила Санса, поднимая руку Джоффри, а лошадь медленно проскакала мимо сира Барристана с раззявленной челюстью и сделала победный круг по площадке, украшенной титулами.
   Мелкие народности сошли с ума. Они радостно кричали, вставали и притопывали ногами, хлопали и звали их. Королевская ложа и ее окрестности выглядели менее воодушевленными: несколько зрителей хлопали в шоке, а другие все еще находились в замешательстве.
   "Бхв... Бхв... БвАААААХАХАХАХАХА!" взревел король Роберт, держась одной рукой за живот, а другой хлопая по подлокотнику, и смеясь как одержимый. Королева несколько раз посмотрела на галопирующую пару и снова на Роберта, после чего ее гневное выражение лица медленно сменилось раздражением, и она покачала головой. Роберт продолжал смеяться, из его глаз текли слезы, а Серсея тихонько хихикала от нереальности происходящего.
   Неужели мой сын только что выиграл все соревнования в этом чертовом турнире? подумала она, преодолевая шок и последствия.
   "Принц Джоффри - Серебряный рыцарь!" Бран наконец обрел дар речи: "Принц Джоффри сказал мне - научи меня сражаться - Серебряный рыцарь!" - бессвязно лепетал он, пока Джейна вздыхала и почти таяла рядом с Талией.
   "Они такие романтичные", - вздохнула она, когда корона Сансы оставила за лошадью след из лепестков, несколько из которых запутались в ее волосах. Талия хихикнула, погладив Джейну по спине, и украдкой бросила взгляд на мрачноватую Лиру.
   "Что?" - спросила она.
   "Мы опять застряли с Септой", - с досадой сказала она.
   "Ничего не поделаешь", - мудрено ответила Мера.
   Чуть позади них и слева стоял Джори Кассель, опустив руку на рукоять своего меча. "Милорд?" - спросил он, не зная, что ему чувствовать.
   "Пусть едут, Джори, пусть едут", - сказал лорд Эддард, глядя на счастливую пару, - "А потом мы поговорим", - добавил он таким тоном, что служанки Сансы вздрогнули.
   -:PD :-
  Последнее редактирование:9 июня 2018
  Интерлюдия: Посланник.
   -:PD :-
  Интерлюдия: Посланник.
   Горрил выругался, споткнувшись о бревно, и с хлюпаньем упал в грязь. Однако тренировки взяли свое: знакомый опыт помог ему устоять на ногах: он смягчил падение и, несмотря на грязь, вскочил на ноги, с ворчанием перепрыгнув через следующее бревно. Мелкий дождь, словно тонкий туман, висел в воздухе, пытаясь испортить ему глаза и заставить снова упасть.
   Теперь наступало самое трудное, а также последнее... по крайней мере, официально. На открытую площадку вышли двенадцать худших арбалетчиков дня - те, кто "набрал" наименьшее количество очков за утреннюю тренировку. Горрил видел, как они, перекрикивая друг друга, стояли над земляным валом слева от него и целились в него своими болтами с тупыми наконечниками, которые все еще были достаточно мощными, чтобы сломать кость или даже выбить глаз, если вам не повезет. Эти ублюдки до конца дня будут целыми группами обстреливать посланников... единственным выходом из затруднительного положения было попасть в одного из них.
   Горрил выругался, когда болты начали шлепаться в грязь вокруг него, и один из них едва не задел его ногу. Когда арбалетчики запели слева, он начал двигаться зигзагами, меняя скорость при каждом диагональном повороте и обманывая их прицел, и с ревом прыгнул к деревянной коробчатой конструкции, прямо через маленькое отверстие.
   Теперь он находился внутри "Перчатки", но деревянное строение едва освещалось, когда он огляделся вокруг. Оно было завалено срубленными стволами деревьев и бревнами, кустарниками, которые были срезаны и перенесены сюда в тот же день, и другими предметами укрытия. Горрил продолжал бежать, когда снаружи раздался звон колокола. "Посыльный! Откройте три!" - крикнул голос.
   Черт, ненавижу "три", подумал он, когда тяжелый грохот разнесся по всему Панцирю, и часть стены отделилась и упала наружу. Она была подвешена на цепях и ударилась о землю, как какой-то разводной мост. Дневной свет почти ослепил его, но он все же смог разглядеть достаточно хорошо, чтобы снова выругаться, увидев галерею арбалетчиков, поднявших на него оружие. Три шеренги, все с четким обзором из-за лестничной конструкции стойки.
   "Отставить!" - крикнул сержант, и Горрил спрыгнул на землю, когда поток арбалетных болтов обрушился на бревно, которым он прикрывался. Он сполз по нему вниз, и от жуткого дождя болтов волосы на его затылке встали дыбом, а смертоносный град продолжал сыпаться с другой стороны рухнувшей стены. Здесь размещались те, чей темп освобождения был признан недостаточным... по тем же правилам, что и у "снайперов", которых он только что зачистил.
   Он бешено полз, стараясь не потерять нервы под градом сыплющихся отовсюду болтов, и, дождавшись небольшого затишья, бросился к другому бревну. Скорость вылета болтов ценилась больше, чем их точность, и Горрил решил, что эта часть Перчатки была предназначена скорее для проверки нервов будущего Посланника, чем его способности ползти под вражескими стрелами.
   Конечно, это касалось только конкретного посланника, арбалетчики же на самом деле стремились удрать как можно быстрее и, возможно, задеть его в процессе. Им полагался дополнительный паек, если они его заденут.
   Командир был таким: "Тренируем друг друга - железо точит железо", - услышал он однажды от него.
   Горрил предпочитал мудрые слова своего сержанта: "Зачем делать друг друга несчастными бесплатно, если за это можно получить деньги?
   Он прошел секцию и все еще бежал, когда тот же голос снова крикнул: "Открыть пять и семь!"
   Горрил зарычал от несправедливости: "Сразу двое ворот?! Он успел подумать, как двое разрозненных ворот распахнулись под неудобным углом; перекрестный огонь сократил его возможности прикрытия вдвое. Он быстро подумал, прежде чем броситься к левой стороне Перчатки, предпочитая более безопасную бревенчатую стену, чем небольшие кучи камней справа... даже если это оставляло его спину более открытой.
   Каким-то образом он пробрался через Перчатку и попал в соседний Лабиринт, где тот же голос позвал. "Посланник в Лабиринте! Запустить световое шоу! Выпустить часовых с первого по двенадцатый!" - проревел он в быстрой последовательности.
   Вдвое больше, чем обычно?! Они хотят меня убить?! прорычал Горрил, мгновенно взлетая в произвольном направлении, но все время направляясь в дальнюю сторону.
   В Лабиринте было довольно темно, его освещали лишь изредка открывающиеся люки в потолке, которые люди стали называть "световым шоу", позволяя дневному свету проникать внутрь и освещать случайные участки деревянного лабиринта. Горрил в очередной раз выругался, когда, свернув за угол, столкнулся лицом к лицу со стражником, держащим в руках деревянную дубинку.
   "Стой и преклони колени!" - прорычал он, пытаясь ударить его по руке.
   Жуликоватый ублюдок, подумал Горрил, уклоняясь от удара и убегая. Они должны были сначала выкрикнуть предупреждение, а потом уже бить дубинками, чтобы ты подчинился. Он бросился туда, откуда пришел, - эту часть лабиринта он уже запомнил за те несколько секунд, что провел в нем. Внутренние стены перемещали каждый день, как и покровные предметы внутри Перчатки, так что нахальным Посланникам приходилось думать на ходу, а не просто запоминать схему.
   "А! Пошел ты!" прорычал Горрил, когда с другой стороны коридора, по которому он бежал, появился стражник. Обернувшись, он увидел, что его преследователь свернул за угол и мчится к нему на полной скорости. "Он загнан в угол! За мной!" - прорычал он, своим голосом подгоняя остальных стражников, которые, несомненно, с усердием патрулировали другие части лабиринта.
   Горрил быстро оценил обстановку, как его учили, и обнаружил несколько небольших углублений на левой стене всего в нескольких метрах от первого дозорного. "Держись, Нил!" - крикнул дозорный, когда Горрил бросился к нему, имитируя лобовую схватку. Вступать в схватку со стражником не рекомендовалось: они были бронированы, их силовой режим был выше, чем у Посланников, а Горрила все равно утром лишили его тупого короткого меча. Четверо из пяти избитых и опухших Посланников согласились: вступать в бой со Сторожем в Лабиринте - плохая идея.
   Горрилу повезло, что дозорный принял его за идиота, остановился и привстал, продолжая бешено мчаться. Сторож ухмыльнулся и уже готов был поколотить его за смелость, когда Горрил повернулся и полез по выемкам на стене, перепрыгивая через край стены и кувыркаясь вниз. Он побежал в направлении выхода, используя слух, чтобы избежать преследователей. К насилию он прибег только тогда, когда нанес неожиданный апперкот сторожу, когда они столкнулись за поворотом. Ветераны трассы были правы: именно на поворотах чаще всего и оказывались.
   Он прижался к одной из многочисленных выходных дверей, занимавших всю дальнюю стену, и вдохнул глоток свежего воздуха, позвонив в маленький колокольчик, висевший на столбе.
   "Номер?" - спросил скучающий мужчина, сидевший в кресле за столбом. В ожидании он быстро писал на куске пергамента, подвешенного к дубленке, и маленький бронзовый жетон блестел в лучах полуденного солнца.
   "Один-Один-Три", - громко произнес Горрил.
   "Сообщение?" - пробурчал мужчина. Можно было бы простить его за невнимательность, но мужчины и женщины из отдела логистики относились к своей работе чертовски серьезно, записывая каждое слово, вылетающее из уст посланника, и тщательно сравнивая их с записями фактических приказов, отданных им этим утром.
   "Только для глаз командующего", - объявил Горрил.
   "А... Один из элиты, да?" - вслух размышлял мужчина, наконец оторвав взгляд от пергамента и оценивающе глядя на него.
  Горрил хмыкнул, проходя к другому столу, сделал долгий глоток из одной из бутылок с водой и откусил огромный кусок от вяленой говядины, которая ждала его..
   Хм, выглядит довольно богато. Должно быть, я сегодня один из первых... - подумал он, поедая, глядя на разложенные на столе припасы, предназначенные для голодных и жаждущих Посланников, только что вышедших из ада, которым был "Бег".
   Либо это так, либо все те, кто был до него, пали... Лично он склонялся к последнему. Их инструкторы сегодня действительно перестарались, он знал это с тех пор, как они попали в засаду в Зарослях. Когда из деревьев и листвы появились вопящие рейдеры, их лошади бешено скакали по неровной местности, размахивая длинными деревянными прутьями для нанесения ударов по спинам и головам... Горрил чуть не описался. Рейдеры были сумасшедшими, почти такими же сумасшедшими, как командир, и все это знали! Ну... все не дураки. Ходили слухи, что в Королевской Гавани рейдеров считали кучкой мелких дружков, с которыми принц любил гонять лошадей... Горрил минуту смеялся, когда Джепп рассказал ему об этом.
   Он медленно вытянул шею, переводя дыхание. Ему нужно было поскорее отправляться в путь, иначе он может упустить командира. Найти его было половиной сложной задачи, которую ему поручили, поскольку он любил бродить по лагерю почти наугад, наблюдая за всем, что попадалось ему на глаза. Теперь начиналось то, что командир назвал "продвинутой подготовкой", когда лично инструктировал его и еще двух кандидатов месяц назад. Сержанты оторвали их от обычной подготовки, чтобы они стали "элитой Вестниковой руки", и с тех пор Горрил ни разу не оглянулся назад.
   Больше, чем дополнительная еда и жалованье, Горрил полюбил ощущение, когда его тело напрягается до предела; не в том изнурительном истощении, каким была жизнь во Флиботтоме, а в том возвышенном, каким было его обучение в "Руке посланника", а затем в его элите. Каждый день они работали до изнеможения, даже больше, чем в Боевом оружии. Его кормили сытной едой два раза в день, и он падал в изнеможении на следующую ночь... но после изнурительных первых месяцев теперь каждый раз, когда он просыпался, он делал это сильнее и быстрее, чем накануне, его ум оттачивался под светом утренних занятий, прежде чем их отпускали на "тренировку навыков и выносливости"... Которая чаще всего была бегом.
   Считалось, что Рука Посланника - любимая часть Королевской гвардии, в основном из-за того, что он потратил много времени на совершенствование ее методов обучения... что должно было сделать задачу Горрила еще более сложной, чем она уже была.
   Горрил вытянул ноги, как его учили, готовясь к настоящему бегу, когда Бронзовый снова заговорил: "Командир руководит "Ударной и Заряжающей" с середины утра, вам стоит проверить тренировочный двор", - сказал он.
   Горрил удивленно посмотрел на него, но затем кивнул. Ему не нужно было говорить ему об этом. "Спасибо", - с благодарностью сказал он.
   "Не благодари меня пока, боевые маневры для третьей когорты сегодня отменили... Лагерь полон линейной пехоты", - сказал он с извиняющейся улыбкой.
   "Вот черт..." Горрил пробормотал: "Все равно спасибо за совет, вы, бронзовые, не так уж плохи".
   "Несмотря на все усилия Командора, люди, умеющие читать и писать, по-прежнему в дефиците... или, по крайней мере, в том количестве, которое ему необходимо. В результате переутомления мы, как правило, становимся ворчливыми", - пояснил он с легкой усмешкой.
   "Я буду иметь это в виду, - улыбнулся Горрил и побежал по дороге в сторону лагеря. Прошло более двадцати минут, когда он достиг внешнего периметра, патрулируемого отрядами линейной пехоты. Горрил подождал, пока они промаршируют мимо его позиции, выскочил из кустарника, в котором прятался, и направился к деревянному забору. Он перепрыгнул через колья и взобрался наверх, избегая заостренной верхушки, а затем осторожно спустился вниз. Он пробирался мимо палаток и складов, канав и расчищенных дорог, пробирался через настоящий городок, в котором проживало более двух тысяч душ... и карабкался.
   Он сделал вид, будто занят переносом ящика, когда мимо него прошла пара дозорных, патрулировавших внутреннюю часть самого лагеря. У них были стальные булавы и железные дубины вместо деревянных дубинок, и они не боялись переломать кости, если нарушитель спокойствия не остановится в тот момент, когда они скажут "стой и преклони колени".
   Он уже почти дошел до бурового двора, когда группа алебардистов из третьей когорты, смеявшаяся над чем-то возле палатки с припасами, остановилась и повернулась посмотреть на него.
   "Эй! Вот он! Эй, Ферд!" - крикнул один из них.
   "Что еще за Ферл?!" крикнул Горрил в ответ, быстро проходя мимо них и стараясь не сорваться на бег. Его рука чесалась в том месте, где была повязана голубая лента элиты Посланников.
   "О, прошу прощения", - покачал головой мужчина, и группа вернулась к своим делам... только один из них продолжал смотреть на него.
   "Это не один из их синих бегунов?" - спросил он у одного из своих друзей.
   "Да!" - крикнул другой, - "Взять его!"
   Черт, - выругался Горрил, переходя на спринтерский бег и сворачивая в переулок, образованный парой палаток. Позади него послышался шум: алебардисты бежали за ним, расходясь в разные стороны.
   "Обойдите большой шатер! Остановите его!" - крикнул кто-то, и Горрил, повернувшись, увидел, что один из алебардистов преграждает ему путь. "Отстань, синекожий! Мне чертовски нужен этот лишний день!" - крикнул солдат, но Горрил не обратил на него внимания, забравшись в палатку и едва не свалив ее, когда добрался до верха удивительно прочной ткани.
   Командующий распорядился, что любой, кто поймает синего посланника внутри лагеря (хотя и более или менее невредимого), будет вознагражден дополнительным днем в Рестоне. Неплохой приз, чтобы сделать "продвинутое обучение" еще интереснее.
   Чертов командир, подумал Горрил, перепрыгивая из палатки в соседнюю. Он вскрикнул, когда потолок палатки разорвался, и он упал на небольшой деревянный стол.
   "Что за..." Горрил прервал изумленного сержанта, оттолкнув его, и вскочил со стола, подбежав к заслонке палатки и плечом отбросив открывавшего ее алебардиста.
   Он потерял своих преследователей, когда пробрался под телегой, перевозившей продукты, и прополз под другой, когда обогнул северную часть лагеря и вошел в Сверлильный двор - большую поляну, выходящую к огромной стене из сваленных бревен, набитых болтами.
   Мелкий дождь перешел в мелкую морось, но он видел, как целые столетия маршируют в ногу к деревянным мишеням с прибитыми к "оружию" фальшивыми мечами и деревянными щитами под окрики сержантов и центурионов. Горрил поискал глазами командующего, но нашел только одного из легатов.
   "Стройся! Ударный строй!" - крикнул легат Сноу со стороны войска, и сопровождающий его рогач музыкально повторил приказ.
   "Сотники, стой! Арбалеты, быстрые стрелы!" - крикнул их сотник. С коллективным гортанным хрюканьем строй пехоты остановился, алебарды были наготове, а из щелей появились арбалеты, нацеленные на деревянные мишени. Они быстро исчезали в строю, а затем появлялись новые арбалетчики и снова стреляли по мишеням.
   "Алебарды! Двойная атака!" - проревел сотник, и алебардисты с ревом бросились в атаку, держа оружие над головой и направив наконечники на врага. Вторая шеренга алебардистов бежала позади своих товарищей, их алебарды были низко опущены и выставлены вперед, выступая из промежутков между первой шеренгой. Они били по деревянным мишеням, нанося колющие удары и используя головки молотов и топоров, чтобы искалечить манекены.
   Воспользовавшись шумом, Горрил пронесся мимо них и наконец заметил командира. Он шел медленно, заложив руки за спину, и наблюдал за алебардистами, которые сгрудились вокруг него в одиночном бою. Сейчас они отрабатывали выпады, и Горрил вздрогнул, когда один из солдат дернул слишком сильно, и его напарник грубо упал на спину.
   "Хорошая техника, но слишком много силы", - заметил командир, глядя на внезапно встревожившегося солдата. "Будь осторожнее с рывками, иначе в бою ты можешь поранить того, кто стоит за тобой", - мягко наставлял он солдата, прежде чем повернуться и протянуть руку к упавшему. "Гвардеец, кулакам нет покоя", - сказал он с легкой одобрительной улыбкой.
   Горрил неосознанно выпрямился, приближаясь к будущему королю Семи Королевств. Он был облачен в доспехи, похожие на цепную броню и полупластины, которые использовала линейная пехота. Однако если на обычном белом табарде, надевавшемся поверх пластин, был изображен серебряный Кулак Короля, то у Командора он был обрамлен восходящим солнцем, а его палаши были эмалированы пересекающимися линиями зеленой необработанной меди.
   Командующий повернулся к нему, чтобы посмотреть на него, прежде чем тот полностью оказался рядом, - жутко плавный полушаг, чтобы посмотреть на него. Он казался больше жизни, когда смотрел на него, его глаза были странно неподвижны, даже когда Горрил чувствовал, что они анализируют каждый дюйм его тела, несмотря на то что он был выше. Он сухо сглотнул, продолжая бежать трусцой, пока не оказался перед ним, стоящим во всеоружии. Когда-то он думал, что этот эффект со временем пройдет, когда впервые поговорил с ним месяц назад.
   Теперь он начал пересматривать это мнение.
   "Командир!" Горрил отдал честь, хлопнув правым кулаком по гамбезону, прямому, как стальная балка: "Один-один-три с посланием", - сказал он. Называть принца Семи Королевств "командиром" было одновременно и обязанностью, и исключительной привилегией королевской гвардии.
   "Приступайте, - приказал командующий, его стальные зеленые глаза по-прежнему буравили его.
   "От легата Тирека командующему Джоффри, устное, с письменной приманкой", - произнес он, протягивая ему небольшой футляр со свитками.
   Командующий пролистал небольшой документ и кивнул: "Каково настоящее послание?" - спросил он.
   "Тот, кто только реагирует, ждет смерти от сотни клинков, тот, кто только действует, ждет смерти от одного копья. Соблюдай равновесие и теки, как вода между камнями, умри смертью старости", - продекламировал Горрил.
   Командующий кивнул, в его глазах мелькнула гордость: "Отличная работа... Горрил прав?" - спросил он и продолжил, когда посланник кивнул: "Что-нибудь еще?"
   Горрил замялся, вспоминая точную формулировку. Он должен был сказать все и в совершенстве, иначе испытание окажется недействительным: "Да, командир, легат Тирек также сказал: "Кузен, когда ты нашел время, чтобы снова придумать книгу по варкрафту? И, что еще важнее, зачем тебе понадобилось украшать ее плохими стихами?" - послушно произнес он.
   Командир ухмыльнулся, секунду сдержанно хихикал, а затем кивнул ему. "У тебя даже интонация правильная. Скажи мне, Горрил, что ты думаешь об этой цитате?" - неожиданно спросил он.
   Горрил растерянно моргнул, пытаясь придумать ответ, который позволил бы ему выйти из этой ситуации с сохранением звания и привилегий.
   "Нет, нет, что вы на самом деле думаете?" - спросил он, прежде чем Горрил успел открыть рот.
   Он нервно замялся: "А... э... то есть, коммандер..."
   "Дышите, не торопитесь, - сказал он, поворачиваясь и глядя на еще одну пару тренирующихся алебардистов, - вы слишком долго затягиваете крюк! Вход, поворот, выход! Меньше двух секунд минимум, иначе твой противник среагирует!" - обратился он к одному из них.
   Горрил провел следующие самые долгие минуты своей жизни, лихорадочно соображая, пока командир выкрикивал поправки, прежде чем набраться смелости и заговорить. "Реагируя только на вражескую армию, вы открываете себя для поражения, потому что они могут диктовать битвы, много раз, отсюда смерть сотни клинков... И, ну... с другой стороны, если вы только действуете, вы оставляете себя на милость плана врага", - сказал он.
   "Интересно. А если бы ты мог выбрать только одно, что бы ты выбрал?" - спросил Командор, все еще глядя на спарринг алебардистов, не давая понять, что он думает об ответе.
   "Действовать", - мгновенно ответил Горрил. Это был один из самых болезненных и ранних уроков, преподанных ему Флеботтомом.
   Командующий ничего не ответил, все еще глядя на спаррингменов и задумчиво постукивая себя по подбородку... а потом вдруг повернулся: "Что случилось?" - спросил он, подняв руку с молотом, и голос его стал опасным.
   Горрил рефлекторно сделал шаг назад, натолкнувшись на кого-то. Повернувшись, он увидел легата Рыккера, грузного начальника Логистической руки, который слегка отпихнул его в сторону, а затем прислонился к плечу принца.
   "Что?" - медленно произнес командующий, в его голосе зарождался гнев.
   Легат Райкер прошептал еще что-то, выражение его лица было громоподобным... что само по себе было зловещим. Он не был известен тем, что его легко разбудить.
   "Посланник!" - крикнул командир.
   "Сир!" - крикнул Горрил, рефлекторно отдавая честь.
   "Сообщение префекту лагеря: Прекратить все мероприятия на сегодня. Полк в полном составе отзывается на плац. И снимите эту голубую ленту, никто вас не остановит", - прозвучало стаккато приказов, на обработку которых Горрилу потребовалась секунда.
   "Есть, сир!" Он снова отдал честь и бросился бежать, чувствуя на спине горящий взгляд командира.
   Что, черт возьми, происходит?
   -:PD :-
  Music
  Set to loop.
   Весь (на данный момент) недоукомплектованный Первый полк Королевской гвардии, который на данный момент составлял всю гвардию, стоял в строю на маршевой площадке. Поле, как его часто называли, представляло собой участок непаханой земли в десяти минутах езды от лагеря, где самые зеленые новобранцы полка часами тренировались в маршировке.Но сейчас там никто не маршировал.
   Когда солнце село и взошла полная луна, Горрил сосредоточился на пяти грубых мужчинах, которые были привязаны к деревянным столбам прямо впереди. Все они были гвардейцами, с которых сняли доспехи и оружие, и так же промокли под проливным дождем, как и остальные собравшиеся солдаты.
   Командир был единственным человеком возле столбов. Он находился там с тех пор, как Горрил прибыл с остальным отрядом полчаса назад, а сержант уговаривал их встать в строй вместе с остальным номинальным столетием. Гвардеец справа от него - Хайт, алебардист из первой когорты второго века, и некоторое время назад они начали тихо беседовать. По его словам, командир вышел из медицинской палатки в лагере час назад и до сих пор просто смотрел на пятерых связанных людей, медленно сжимая и разжимая руки, словно размышляя, стоит ли их лично душить или нет, а по его груди и рукам стекала вода.
   Весь полк был в сборе, все, кроме самых необходимых гвардейцев. Горрил видел шеренги алебардистов, неловко державших алебарды, арбалетчиков, потягивавшихся после дня, проведенного на тренировочном дворе или в "Перчатке", гонцов, нервно переглядывавшихся и перешептывавшихся между собой. Справа от площадки мрачно стояли мужчины и женщины из Отряда материально-технического обеспечения, с мрачными лицами и сжимая в пальцах пристегнутые к поясам короткие мечи. Они умели пользоваться ими так же хорошо, как и гонцы, а может, даже лучше, и вид у них был не из приятных.
   Шестеро легатов стояли справа от Горрила и молча ждали, пока соберется последний полк. Гончий тоже был там, следя за тем, чтобы последние солдаты были на месте.
   Он уже собирался спросить Хайта, знает ли он, что это такое, когда командующий внезапно повернулся и направился к собравшимся солдатам. "Встать!" - прорычал легат Сноу, и весь полк, выпрямившись, припечатал правую ногу, и в одно мгновение на Дворе воцарилась тишина. Даже самые зеленые новобранцы - те, кто был принят в полк всего две недели назад, - знали об этом.
   Командир прошел вдоль строя солдат, его руки все еще были сжаты в кулаки, даже когда он спрятал их за спину. Он прошел до конца строя, пока дождь не перестал падать сверху, а затем вернулся на другой конец, словно осмеливаясь заговорить.
   Горрил сдержал фырканье: настолько глупых людей не было.
   Когда командир вернулся в центр, ночь уже полностью опустилась, и блики полной луны набрасывали на его лицо странные тени.
   "Гвардейцы, - мрачно обратился он к ним, - когда я называл вас этим именем, я не испытывал ничего, кроме гордости, - почти задумчиво произнес он, снова вышагивая по кругу. "Группа людей, объединенных оружием и целью, ради всеобщего блага", - четко и медленно произнес он.
   "Когда вы приняли мою монету, вы сделали это из необходимости или гордости, из честолюбия или чести... но не только это подтолкнуло вас к принятию, не так ли?" - спросил он почти тихо, и мужчины напряглись, чтобы услышать его.
   "Вы все знаете, что поставлено на карту, даже если не можете назвать это имя. Это чувство, этот зуд между лопатками...", - говорил он на ходу, казалось, глядя каждому гвардейцу в глаза.
   "То, как старые кроны смотрят на своих внуков... эти внезапные моменты тишины в городских трактирах, которые почти все спешат заполнить... слухи о крестьянах, собирающих ранний урожай... они знают, что грядет", - сказал он, сделав паузу, и дождь застучал по его тарелке.
   "Война, - резко и решительно произнес он.
   Я призвал вас, вооружил, накормил, позаботился о вас, сделал гвардейцами", - последнее слово он произнес так, словно оно причиняло ему боль. Горрил мог лишь зачарованно смотреть, как Командующий продолжает говорить: "Чтобы, когда придет время и следующий будущий король будет мечтать о славе... когда следующий гордый лорд решит, что время пришло... Когда следующий претендент из-за моря заявит о своих справедливых притязаниях, - сказал он яростно, - Когда придет время, и они поднимут знамена, и рыцарство, и честь, и отвагу", - прорычал он, ускоряя шаг, Когда они придут с клинком в руке, чтобы вырезать наших людей, когда они придут, чтобы сжечь наши амбары и урожаи, когда они придут, чтобы изнасиловать наших жен и наших дочерей, когда они придут, чтобы сжечь этот континент во имя своих амбиций..!" - последние слова он выплюнул почти в ярости, плевок полетел изо рта и встретился с непрекращающимся ливнем воды, льющейся с небес. Командир перевел дыхание и медленно кивнул сам себе.
   "Я создал вас, гвардейцы, чтобы, когда придет время и наступит время войны, легион холодной стали был готов вернуть мир. По одному надгробию за раз, если потребуется", - негромко сказал он, и звук все еще доносился до него, хотя он находился на другом конце строя.
   Тишина.А потом
  "Сегодня эта цель была испорчена", - сказал командир, и Горрил услышал в его голосе презрение и разочарование.
   Ни один гвардеец не осмелился пошевелиться, не было слышно ни единого вздоха, когда Командующий вновь направился к центру: "Джохана была гвардейцем на службе у Логистической Руки. В отличие от многих из вас, ее отец был торговцем, пока потеря последнего корабля не довела его до самоубийства, и перед смертью он научил ее читать и писать", - сказал коммандер, остановившись перед пятью мужчинами и продолжая смотреть на собравшихся гвардейцев. "И вот она была принята в Бронзу, чтобы следить за тем, чтобы ваши продовольственные пайки, жалованье и оружие попадали к вам в руки в тот момент, когда в них возникнет необходимость", - сказал он.
   Он не... конечно же, они... - с внезапным пониманием подумала Горрил, прежде чем Командор заговорил снова: - Джохана обучалась владению шортсквордом и пером, Джохана помогла организовать цепь ведер, которая спасла четверть лагеря во время "большого пожара". Сегодня Йохана из Флиботтома была неоднократно изнасилована, а затем убита этой сворой животных, называющих себя гвардейцами!" Он зарычал, небрежно махнув рукой в сторону связанных мужчин. "Подонки, которые не смогли удержаться в своих штанах до конца месяца, - сказал он почти спокойно, медленно дыша, - они нарушили священное доверие, которое станет разницей между жизнью и смертью на поле боя, они убили своего товарища по оружию, они..."
   "Баах! Долбаная девка должна была знать, что нельзя так выпендриваться. Двигать своей задницей по всему этому долбаному месту", - усмехнулся один из привязанных к столбам обвиняемых, высокий, со шрамом от губы до подбородка.
   Молчание было тягостным, почти невыносимым. Горрил не выдержал искушения и посмотрел. Хайт тоже. Казалось, все повернули головы, чтобы посмотреть на него.
  Командир, казалось, глубоко дышал, не отвечая, он моргал -
  "Ну же, красавчик! Твое поведение меня не впечатляет!" - крикнул мужчина.
   Руки Командора, которые сжимались в кулак с тех пор, как он заговорил, внезапно словно расслабились. Он медленно наклонил голову назад: "Простите, я вам не надоел?" - спросил он беззаботно.
   "Просто покончим с этим, мы все знаем, чем это закончится!" - сказал мужчина.
   "Я знаю, что вы не из благородных, но, может быть, вы предпочтете вместо приговора боевое испытание?" - спросил он, полностью развернувшись и подойдя к нему.
   "Боевой суд?" - размышлял мужчина, который явно был выпивши, - "Почему бы и нет? Все лучше, чем слушать это дерьмо, а Дарлан?" - спросил он одного из других заключенных. Дарлан, казалось, не обращал на него внимания, изо всех сил стараясь смотреть в сторону.
   "Чертовы трусы", - прошипел тот, быстро моргая, когда командир выхватил меч и перерезал путы. Он бросил меч к ногам мужчины и сделал несколько шагов назад, ожидая.
   Мужчина осторожно поднял меч и с ухмылкой посмотрел на него: "Я против тебя? Принц?!" - сказал он, и его улыбка стала дрожать, когда Командор не ответил.
   "Черт возьми, подожди, пока ребята из Гортоса узнают об этом", - пробормотал он, оглядываясь назад, и вдруг бросился на командира с точным ударом, который Горрил видел сотни раз еще в Флиботтоме.
   Командир легко шагнул вправо, уклоняясь от удара, и ударил одноручной булавой по руке с мечом. Тот застонал от боли и попятился назад, но Командор за секунду преодолел расстояние и нанес жестокий апперкот булавой прямо в челюсть, раздробив ее в фонтане крови.
   Мужчина с криком рухнул на пол. Он пополз к гвардейцам, взывая о помощи, но быстрые шаги Командора настигли его в считанные секунды. Схватив мужчину за плечо, он перевернул его на живот и, присев, ударил молотом в грудь.
   Горрилу казалось, что он находится в каком-то сне или кошмаре, и он не мог отреагировать, так как Командор продолжал с почти механической эффективностью раз за разом ударять булавой по груди мужчины, а крики постепенно становились все тише. Дождь каким-то образом усиливал звук удара булавы по плоти, заглушая посторонние звуки, и Горрилу ничего не оставалось, как сосредоточиться на ужасающем хлюпанье, раздававшемся по марширующей площадке каждый раз, когда булава ударяла и отступала, втягивая струйки крови и запёкшейся крови.
   Мужчина уже даже не стонал, но Командор продолжал наносить удары, в конце концов превратив его голову в красную кашицу. Когда он поднялся, Горрли не удивился, обнаружив, что он весь в крови от груди до пят. На мгновение ему показалось, что он отдышался, и он рассеянно опустил молот в ножны, глядя в небо, чтобы дождь очистил его.
   "Кто-нибудь еще хочет испытание в бою?" - тихо спросил он после долгого раздумья, все еще глядя на облака и луну.
   Четверо оставшихся пленников дико затрясли головами, а один из них поморщился.
   "Кто-нибудь хочет сказать что-нибудь еще?" - спросил он тем же тоном.
   Мужчины снова покачали головами.
   "Хорошо, - сказал командир, снова шагая как ни в чем не бывало, - нас предали, - произнес он, словно читая пророчество, - убийство товарища по оружию - это величайший грех за пределами ада и небес. Это поступок, который противоречит всему, за что мы сейчас выступаем... - сказал он, разочаровавшись в себе и в них.
   Горрил, борясь с гневом и внезапной неуверенностью в себе, медленно покачал головой.
   "Ваша цель была опорочена. Ваши достижения были опорочены", - вбил он, и Горрил увидел, как Хайт яростно постукивает ладонями, медленно двигая челюстью.
   "Кровь Йоханы запятнала всех нас. Монумент, воздвигнутый на месте всего, чего мы пытались достичь здесь", - проговорил он, и Горрил почувствовал себя так, словно отец влепил ему пощечину: лицо его пылало, и он отрицающе покачал головой.Конечно, нет, конечно, нет.
   Шестеро легатов стояли неподвижно, как статуи, но остальные мужчины сильно зашушукались, стыдливо опустив глаза, когда Командор обратил на них свой бледный взор.
   Горрил старался не шевелиться, но руки его все равно дрожали. Ранние утренние пробежки до рвоты, яростные тренировки с короткоствольным мечом, бесконечные пробежки через Заросли и Перчатку, многочасовые марши по Коронным землям вместе с остальными алебардистами... Ужасная неопределенность скопилась в его желудке, как грузный камень. Что происходит? Неужели великий проект, в который он позволил себе ввязаться, трепыхается на грани краха? Неужели ему придется вернуться в Флиботтом?! Из-за этих животных?!
   Командор остановился и окинул всех горящим взглядом... а затем слегка наклонил голову в знак неохотного признания.
   "Хотя... есть способ, - почти с сомнением произнес он, и Горрил уцепился за эту ниточку надежды, как слепой, заблудившийся в лесу, следуя за звуком человеческого голоса вдалеке.
   "Есть способ стереть позор", - сказал Командор, на этот раз более уверенно.
   "Есть способ не забыть, а признать", - сказал он, подняв руку и подавая сигнал.
   Несколько дозорных вышли на маршевую площадку, толкая тачки и рассредоточиваясь по всему фронту строя.
   "Есть способ стереть пятно с нашей цели, способ признать не перед королем и лордом, а перед самим собой, что наше дело по-прежнему праведно", - прозвучал рокочущий голос Командующего; сильный дождь разметал их по сторонам, когда Дозорные опрокинули тачки и высыпали груз перед строем.
   Горрил в оцепенении смотрел на разбросанные камни... большинство из них могли бы уместиться в его руке.
   "Вы все знаете, какое наказание полагается за убийство гвардейца, - сказал командир, вернувшись к первому ряду солдат, и, повернувшись, окинул взглядом обвиняемых, выпрямив спину. "Мы не южные лорды, чтобы поручать это дело платному палачу. Мы не северные лорды, чтобы поручать это дело главе всех нас. МЫ. МЫ. ГВАРДЕЙЦЫ!" Он внезапно зарычал: "Дантис! Харальд! Никлас из Даскендейла! Дарлан из Флиботтома! Вы обвиняетесь в изнасиловании и убийстве своего товарища по оружию. Сейчас Королевская гвардия вынесет свой приговор", - провозгласил он.
   Горрил не мог пошевелиться: ледяной дождь и потусторонняя бледность луны держали его в трансе, странные и жестокие тени скрывали лица его товарищей по гвардии. Поле для марша было безмолвным, ни одна душа не двигалась с места. Тишина была оглушительной, тошнотворной. Он едва слышал, как пульсирует его кровь, а капли воды бьют по лицу.
   Его тело не двигалось, и, к его ужасу, не двигались и его товарищи. Горрил больше не был членом Элиты Посланников, солдатом на службе Командора, готовым принести Холодную Сталь тем, кто сожжет его город во имя амбиций. Он будет Горрилом, мелким воришкой и голодающим нищим, отбросом Флиботтома.
   Он смахнул со лба капли воды, попавшие в глаз, и посмотрел вниз. Он понял, что держит в руке камень.
   Как загипнотизированный, он сделал шаг вперед и вывернул руку, выпустив камень с усилием, которое, казалось, пронзило тишину, как валирийская сталь. Камень полетел по длинной дуге, медленно, поднимаясь, а затем стремительно падая, словно мир вновь обрел ритм, и врезался в нос одного из обвиняемых.
   Мужчина застонал от боли, из его рта потекла кровь, и Горрил кивнул.
   Их кровь очистит кровь Йоханаса.
   Хайт с ревом ярости бросился на три шага вперед, метнул камень и попал одному из мужчин в щеку. Гвардейцы хватали камни и бросали их с ревом гнева и ярости, дождь окрасился в красный цвет, когда камни обрушились на обвиняемых, на тех, кто хотел уничтожить все, ради чего они жили.
   Он схватил еще один камень и бросил, промахнувшись мимо человека, на которого напал первым. Сотни других промахнулись, но столько же попали точно в цель: обвиняемые кричали и умоляли, их крики о пощаде тонули под градом камней, которые не останавливались, не могли остановиться.
   Горрилу казалось, что он провел здесь несколько дней, хватая и бросая камни: каждый удар был опровержением слов Командора, каждый крик - еще одним шагом в их долгом восхождении к цели, которая текла по лагерю каждую ночь и утро, а каждый гневный рев - обещанием никогда не смириться с их распадом.
   Постепенно каменный дождь начал стихать. Горрил тяжело дышал, измученный, как никогда раньше. Он чувствовал себя очищенным. Очищенным.
   Но одинокий стон грозил все перечеркнуть: один из зверей - а это были не гвардейцы - сплюнул на землю каплю крови. Он шатко поднял голову, опухшее и разбитое лицо почти скрывало глаза.
   "Легат Райккер, - сказал Командор, повернувшись влево и глядя на предводителя бронзовых, по-прежнему прямой как сталь.
   Легат посмотрел на него, а затем опустил взгляд вниз, рассматривая большой камень в руке Командора.
   Легат, казалось, долго смотрел на него, а может, всего лишь секунду, прежде чем схватить. Он направился к последнему живому, и его взгляд остановился на окровавленном человеке.
   "Пожалуйста... пощадите..." - стонал Дарлан из Флеботтома.
   Легат Рыккер поднял руку, а затем разбил камень о голову мужчины. Дважды. Трижды, пока дождь не смыл кровь, хлынувшую из его черепа. Четыре раза, пока по всей поляне не раздался хруст. Если раньше это звучало тошнотворно, то теперь Горрилу показалось, что мир вернулся на свое место.
   Легат шел, нет, маршировал обратно к строю, не похожий на человека, который шел в противоположном направлении тридцать секунд назад. Он вернулся на свое место рядом с командиром, уперся руками в спину и замер.
   "Гвардейцы Первого полка!" - внезапно проревел командир, - "Маршевый строй! В лагерь!" - приказал он, и эту команду подхватили центурионы с горящими глазами и сержанты с уверенными движениями.
   "11-й вспомогательный! В походный строй!" - проревел сержант Горрила. Он не оглядывался, когда полк маршировал прочь, его движения были уверенными, а шаги синхронными с шагами его товарищей, вороны уже кружили над головой, несмотря на дождь, когда они приблизились к оставленным телам.
   -:PD :-
  Глава 45: Сыновья и отцы.
   Сюрприз! Давайте вернем все на круги своя?
   -:PD :-
  Глава 45: Сыновья и отцы.
   Санса обнаружила, что в сутках просто не хватает часов, чтобы сделать все, что нужно, и пришла к ужасающему выводу, что просыпаться раньше солнца - наименее плохой вариант... даже если это приводит к раздражению.
   При свете свечи она читала последние отчеты об их торговой экспедиции в Браавос, когда внезапный шум заставил ее замереть.Она бесшумно вытащила кинжал из рукава, встала так, чтобы не издать ни звука, подошла к окну и подняла руку -
  . И увидела, как Джоффри медленно перелезает через окно.
   О чем он думает?!Если Джори услышал шум-
  Она покачала головой, увидев его состояние: промокший до костей, с кусочками крови на плаще.
   "Джоффри... что случилось?" Она спросила его, когда он посмотрел на нее взглядом, который она знала слишком хорошо.
   "Все хорошо... Все хорошо..." - прошептала она, когда он молча обнял ее. Должно быть, он ехал всю ночь... должно быть, что-то случилось в лагере.
   Он лишь крепко обнял ее, не давая никаких объяснений, кроме глубокого вздоха. Санса медленно сняла промокший плащ, когда они уселись на диван, и взяла полотенце, которое держала на шкафу, чтобы хотя бы высушить его голову.
   Он попытался встать: "Я должен идти, Джори мог нас услышать, и я сомневаюсь, что Нед снова будет снисходителен, если..."
   "Джоффри, тише", - сказала она, толкая его на землю. Общаться с ним в таком состоянии было все равно что с испуганным, нервным котенком... или львом, как она полагала.
   "Что случилось?" - мягко спросила она.
   "Разбил грудь гвардейца своим молотом на глазах у всего полка... а потом размозжил ему голову..." - сказал он, глядя на нее тяжелыми глазами.
   "Ты хотел этого?" спросила она.
   "Да. Нет. Я..." Я хотел, чтобы его забили камнями вместе с остальными сообщниками, но когда этот кусок дерьма открыл рот... красный... - он замолчал, в его глазах появился стыд за то, о чем Санса уже могла догадаться. Он наслаждался этим. Он до сих пор наслаждался воспоминаниями об этом.
   "Что он сделал?" Она спросила.
   "Изнасиловал другого гвардейца, женщину из отдела логистики", - пояснил он.
   Санса сузила глаза: "Тебе следовало начать с его ног", - резко сказала она.
   Джоффри выглядел ошеломленным. Санса подозревала, что он пришел к ней за прощением... У него была долгая история с его гневом, как он объяснял ей во время их последней жизни. Это часть его самого, от которой он никогда не освободится, воспоминание о прошлом, которое он ненавидел... и любил, когда испытывал его.
   Она знала, что никакие доводы не помогут ему по-настоящему смириться с этой частью себя, и поэтому молчала. Она поглаживала его по голове, пока его дыхание становилось регулярным, и ее молчаливое сопровождение постепенно успокаивало Джоффри... Сегодня была ее очередь быть сильной.
   Она надеялась, что он оставит их тела воронам.
   -:PD :-
  "Дом принца", как его стали называть, был одним из бывших неофициальных убежищ Бейлиша. Это была своего рода усадьба на холме Рейнис с обширными садами и стенами, закрывающими от посторонних глаз. Это было идеальное место для их оперативного центра в городе, вдали от туннелей Красного замка и подозрительных глаз Серсеи и Неда.
   Пиршество было в самом разгаре, молодые наследники короны, оруженосцы, рыцари и девицы смеялись и разговаривали за длинными столами главного обеденного зала. Санса гордилась тем, что приложила немало усилий, чтобы сделать это место более неформальным и интимным, чем Красный замок, - в нем царил уют с красочными охотничьими гобеленами и красивыми книжными шкафами.
   Вокруг царила веселая и непринужденная атмосфера, и Санса улыбнулась, когда Летия Мэллери вовлекла ее в разговор. Рыцари за столом высоко подняли свои танки, поднимая тосты за короля и принца, вновь восхваляя друг друга за их действия во время предыдущей охоты. Сплетничающие девицы разглядывали рыцарей и оруженосцев на танцплощадке, быстро кивая между собой, а затем группами по двое-трое выходили к своим целям и увлекали их в танец, пока барды играли.
   Санса положила начало этой тенденции, когда она и ее подручные напали на Джоффри и его суровую группу легатов во время одного из ранних пиров. Джоффри воспринял это достаточно весело, затеяв слегка неуместный танец, который, если бы отец узнал о нем, вернул бы их под надзор Септы. Остальные послушно последовали за ним, а бедный Джон едва не лишился языка, когда Миэра, хихикая, потянула его к танцполу. После этого все было готово, и препятствия, связанные с приличиями, были устранены... что немного облегчило ее работу по сшиванию этого разрозненного царства.
   По одному танцу за раз.
   "Ты действительно так думаешь?" - спросила Летия, глядя на улыбающегося мальчика, болтающего с парой друзей на углу.
   "Конечно, думаю, он был так пьян, что половина слуг слышала это", - подтвердила Санса.
   "О..." Лета слегка покраснела: "Он действительно так обо мне говорил?" - спросила она Сансу с широкими, полными надежды глазами.
   Санса уверенно кивнула, повернув их под таким углом, чтобы Лете было хорошо видно танцовщиц и группу бардов. "Да, он просто слишком робок, чтобы сделать первый шаг", - сказала она с полной уверенностью.
   Лета занервничала: "Но леди Санса, что если он..."
   "Ничего, - мягко оборвала она ее, - иди туда и будь уверена в себе! Стойте на своем. Посмотри ему в глаза, как будто ты действительно это имеешь в виду, и протяни руку. Можешь даже не говорить, если не хочешь. Предложи ему танец, и он возьмет его и не отпустит", - уверенно прошептала она.
   Лета тяжело вздохнула, набралась сил, словно перед казнью, и направилась к мальчику. Разговор между ними внезапно прекратился, и все уставились на Лету, которая шла к Росселю Лангварду.
   Она остановилась, посмотрела ему в глаза и властно протянула руку. Россель, казалось, окаменел, пока один из его друзей не толкнул его локтем, и он поспешно встал, неловко схватив ее за руку.
   Санса направилась к бардам, улыбаясь и обмениваясь парой слов с гостями, прежде чем подошла к деревянной стойке. "Мастер Блю", - быстро позвала она.
   "Миледи?" - быстро спросил он, отвернувшись от четырех бардов и как будто ненадолго присоединяясь к танцам, хотя Санса знала, что он ждет ее приказаний.
   "Что-нибудь живое и простое, с хорошим ритмом", - пробормотала она, прежде чем направиться к близнецам Редвин и поинтересоваться качеством еды. Они выглядели достаточно веселыми, оживленно беседуя с парой девушек из Дома Кресси, но не спешили еще раз поблагодарить ее за приглашение. За разговором она не сводила глаз с чопорной пары, когда они вышли на танцпол, и Мастер Блю включил оркестр на простую танцевальную джигу.
  Музыка
  AN: Установлена на цикл.
   Началось все с лютни и флейты, но вскоре мелодию стали сопровождать равномерные удары малых барабанов, а струнные расцвели, и Мастер Блу запел о молодой паре и смешных выходках, в которые они попали во время летнего фестиваля в городе. Ритм был прост, но человек с большим барабаном вскоре стал стучать так же, как и он, и песня становилась все более интенсивной и громкой, но всегда оставалась в пределах ровного ритма ударных. Вскоре Россель Лангвард и Лета Мэллери уже прыгали и смеялись, держась за руки, когда они и все остальные на полу пытались скопировать простую, но ритмичную джигу, которую исполнял Мастер Блю, когда пел.
   И если любовь расцветет, сблизив Дом Мэллори с лояльными Лангвардами и укрепив позиции Короны на юго-востоке Королевских земель... тем лучше для них всех.
   Санса улыбнулась, покидая столовую и весь дом, и вышла через открытый дверной проем на задний двор. На деревянных столбах висели масляные лампы, а через черный ход туда регулярно заходили слуги, разнося простые блюда, которые можно было держать одной рукой, и кубки с легким вином.
   Большинство гостей, собравшихся на улице, столпились вокруг небольшого деревянного загона, смеясь и радуясь. Она пробралась сквозь толпу, пока не облокотилась на ограду и не улыбнулась, увидев участников. На столах стояли опрокинутые бокалы и выброшенные метательные ножи, а кто-то даже притащил тренировочный манекен Джоффри.
   В самом загоне находился Джоффри, сражавшийся со своим кузеном Ланселем на алебардах.Народ то ли аплодировал, то ли подшучивал, пока кузены медленно кружили друг вокруг друга, сосредоточенно и долго ухмыляясь в ожидании
  Внезапно Лансель с ревом вскочил на ноги, пытаясь потянуть Джоффри за лодыжку, но принц уклонился от удара и парой выпадов заставил Ланселя отступить. Было ясно, что ни один из них не собирается бороться со своим противником, а скорее устраивает хорошее шоу для зрителей.
   Сансе стало немного неловко, когда она поняла, что находится рядом со своим сводным братом. Джон, должно быть, ждал ее внезапной реакции, потому что, как только она увидела его, Джон слегка поклонился.
   "Леди Санса, - вежливо произнес он, собираясь уходить.
   "Джон, подожди, - неуверенно сказала она, схватив его за руку. Он, казалось, удивился, когда она отпустила его, и странно посмотрел на нее.
   "Как ты думаешь, им понравилось шоу?" - спросила она, глядя на других гостей.
   "Думаю, да", - ответил Джон, медленно кивнув.
   Санса вздохнула. Ее отношения со сводным братом были не самыми лучшими. С ранних лет она относилась к нему с некоторой настороженностью... По стопам матери, как она поняла позже. Эта настороженность все еще была в ней, меньше, но все же присутствовала... И она полагала, что ее сходство с матерью должно играть определенную роль и на стороне Джона.
   "По крайней мере, кабаны, похоже, готовятся неплохо... Я думала, Джоффри не умеет охотиться..." - размышляла она вслух.
   "О, он не умеет", - решительно заявил Джон, и на его губах впервые появилась улыбка. "Когда гончие нашли второго кабана, им овладел какой-то первобытный инстинкт", - сказал он, покачав головой в недоуменном восхищении.
   "И что же он сделал?" страдальчески спросила Санса.
   Джон ухмыльнулся: "Он и несколько старших мальчиков зажали первого кабана копьями, но когда гончие зашлись бешеным лаем, а из зарослей справа на нас набросился другой кабан...", - он запнулся, когда Джоффри парировал удар Ланселя и уложил его на спину рукоятью, а толпа зааплодировала, помогая кузену подняться.
   "Что он сделал?" спросила Санса, тоже улыбаясь.
   "Он бросил копье, достал меч и бросился на эту тварь", - с недоверчивой улыбкой сообщил ей Джон, обернувшись, чтобы посмотреть на нее. "Мы с трудом могли поверить в это, но он был там. Принц королевства убивает разъяренного кабана крошечным мечом, танцуя вокруг него, истекая кровью, как непокорная свинья", - сказал он.
   "Должно быть, поэтому кухарки нарезали его на куски, а не жарили над ямой, как того..." Санса задумалась, когда Джоффри окликнул ее.
   "Есть новые претенденты? Есть ли вообще претенденты? Давайте, люди, дайте шанс побить вашего будущего сеньора!" - воскликнул он, но был осмеян собравшимися пьяными рыцарями и оруженосцами.
   "Скорее, это шанс уснуть с больной спиной и сломанным ребром!" - крикнул кто-то, вызвав добродушное хихиканье, когда Джоффри, покачав головой, подошел к ней.
   "Что скажешь, Санса? Хочешь устроить им представление?" - спросил он с ухмылкой.
   "Я продержусь всего десять секунд, не такое уж это и шоу", - сухо ответила она, когда Джоффри насмешливо улыбнулся.
   "Да ладно, Санса, ты же знаешь, что ты лучше! Кроме того, Лира научила тебя нескольким новым приемам, верно?" - невинно спросил он.
   "Я больше часа угощала лорда Гонта вином, едой и лестью, чтобы он вел себя хорошо, когда придет время. Самое меньшее, что ты можешь сделать, - это оценить мои старания".
   "Спасибо, Санса, - искренне сказал он, - думаю, через десять минут я бы снова разбил ему пальцы... По крайней мере, охота на кабана произвела на него впечатление, - сказал он ей.
   Она уже собиралась ответить что-то остроумное и немного недоброе, когда позади нее раздался шум. Обернувшись, она увидела, как огромный король Роберт Баратеон, отпихивая гостей и слуг, направляется к загону, словно бегущий слон. Его лицо покраснело, половина членов Малого совета последовала за ним, а гости начали преклонять колени.
   "Ты отправился на охоту на кабана посреди леса, мальчик?!" - прорычал Роберт, добравшись до него.
   Джоффри уставился на гостей, которые затихли в тишине. Роберт, казалось, смотрел на него косыми глазами, его лицо покраснело, возможно, от гнева или ярости.
   "Да, - произнес Джоффри среди внезапной, удивленной тишины.
   Роберт пристально смотрел на него, но Джоффри не отступал. Наконец король снова заговорил.
   "И ты не пригласил меня...", - прошептал он с яростным разочарованием, а затем разразился хохотом, способным разбудить самих богов. Джоффри непонимающе уставился на него, пока одна из мясистых лап Роберта не схватила его. Санса могла поклясться, что слышала, как он пискнул, когда его выволокли из загона для рукопашной.
   "Иди сюда, сынок!" - прорычал Роберт, поднимая Джоффри через деревянную ограду и обнимая его как бы дрожащей рукой. "Это правда, что ты решил покончить с поварами и сам зарубить кабана мечом?!" - почти выкрикнул он вопрос.
   Санса прикрыла рот рукой, стараясь не захихикать при виде совершенно потерянного выражения лица Джоффри. "Я пытался обескровить его, а не готовить еду прямо здесь", - оправдывался он с несколько раздраженным тоном, что только снова рассмешило Роберта.
   "До смерти!" - провозгласил он, - "Забить кабана оружейным мечом!" - прорычал он, когда множество новых лордов и рыцарей вошли на большой задний двор с кубками вина и с недоумением оглядывались по сторонам.
   "Это было довольно медленно, ни черта не получалось развернуться", - попытался преуменьшить Джоффри, странно глядя на Роберта, чем вызвал у того новый приступ смеха.
   Сансе оставалось только фыркнуть, когда честность в голосе Джоффри подняла настроение королю и заставила остальных гостей задумчиво переглянуться.
   "Что я тебе говорил, проклятый Бес!" - прорычал король, обращая их обоих к Тириону, ведущему группы слуг, которые несли огромные бочки с вином. "Адская охота и праздник, который превзойдет даже тебя! Лучшее от Баратеонов и совсем немного от Ланнистеров!" - сказал Роберт, прежде чем повернуться к все еще стоящим на коленях гостям.
   "Чего вы стоите на коленях, юные глупцы?" - ругал он их, - "Я спустил половину запасов эля в Красном замке, и они не собираются пить сами!" - прорычал он.
   Гости встали в диком восторге, а Нед Старк испустил долгий вздох и бросил извиняющийся взгляд на Сансу. "У нас был самый разгар пира, когда он настоял на том, чтобы самому спуститься сюда и "проверить дикие слухи", - пояснил он в качестве извинения. Возможно, он не был создан для жизни в Столице, но даже он понимал важность работы своей дочери здесь.
   Пусть он будет счастлив, отец, - сказала ему Санса, глядя на бурно жестикулирующего короля, который показывал Джоффри лордам и рыцарям, словно прекрасный миррский гобелен, смеялся и кричал, чтобы "молодые" вставали в очередь со своими чарками. Тирион с удовольствием прислуживал, открывая один из кранов большой бочки и подавая цистерну за цистерной пенящегося эля.
   Отец выглядел усталым, бледным и почти сытым по горло последними выходками короля, но он и не пошевелился, чтобы остановить то, что, как он знал, должно было произойти. Надеюсь, вы запаслись элем и едой, Роберт уже давно хотел "порезвиться" со своим сыном. Он забыл об этом, пока какой-то умный дурак в Красном замке не спросил, правда ли, что принц зарубил мечом кабана... и собирался съесть его сегодня вечером, - сказал он с недовольной усмешкой, - его было не остановить, когда он узнал, что на другом конце города происходят параллельные подвиги".
   Похоже, король узнал о пире своего сына и решил совместить оба праздника". Когда она потом разговаривала с Тирионом, он сказал ей, что во время веселья между Красным замком и домом принца они потеряли половину своих гостей... но король, похоже, не слишком беспокоился по этому поводу.
   Отец лишь снова покачал головой и протянул руку, чтобы взять у проходящего мимо слуги кубок с вином. "Завтра будет беспорядок", - простонал он и одним глотком осушил кубок.
   -:PD :-
  "Ну же, мальчик! Ты не станешь мужчиной, пока не выпьешь с отцом!" прорычал Роберт, вливая в Джоффри цистерну эля. Их окружили ликующие вельможи, и Роберту пришлось сдержать чудовищный смех, когда он увидел между морем людей измученную голову Неда. Казалось, их заблудившиеся гости начинают догонять. Решение объединить оба пира было второй лучшей идеей в его жизни.
   "Пейте! За все Семь Королевств ты, похоже, нальешь больше, чем я!" - прорычал он, и Джоффри наконец сдался. Он с легкой улыбкой покачал головой, а затем с грохотом поставил танкер на стол.
   "За Семь головных болей! Пусть они когда-нибудь помучают еще какого-нибудь бедолагу", - согласился Джоффри и сделал глубокий глоток, когда Роберт рассмеялся и сделал то же самое.
   "Вот это дух! Еще! Давай, проклятый Бес!" крикнул Роберт, и тут же попятился назад, когда из толпы на уровне пояса что-то вынырнуло и ударилось о его живот.
   "Вызывали?" - с ухмылкой сказал Бес, держа обеими руками бочонок эля больше себя.
   Третья лучшая идея за все время моего правления, подумал Роберт, шлепая маленького человечка по спине и освобождая его от бочонка. "Мастер монет!" - проревел он, поднимая одной рукой руку, а другой - бочонок. Толпа с восторгом зашумела в ответ, Джоффри истерически смеялся, глядя, как Тирион свободно взмывает над землей, прихлебывая эль из большого кубка свободной рукой, которую Роберт держал над толпой.
   Действительно, мой сын отвечает за всех троих... - с язвительной усмешкой подумал он, оставляя Тириона на земле и пробивая дыру между ободом и боковыми досками бочонка, причем опытный удар оставил отверстие, достаточно маленькое, чтобы точно налить.
   Он разлил эль по протянутым рукам, держащим кубки и чарки, но, казалось, их количество множилось с каждой секундой: вокруг него толпились пьяные лорды, рыцари и даже девицы, протягивая свои кубки и чарки.
   "Минутку, несчастные!" - прорычал он, взобравшись на соседний стол, и, пользуясь своим превосходством в силе, опрокинул в себя танки и головы всех окружающих. "Джоффри! Мой прицел - дерьмо, иди, помоги своему лорду-отцу!" - приказал он сыну. Джоффри с улыбкой поднялся, подталкиваемый верным Мастером Монет. Вскоре его сын уже хватал дюжину цистерн из собирающейся и ликующей толпы и протягивал их, чтобы быстрее налить.
   "Вот! Теперь пейте!" - крикнул он, прежде чем заметил нечто ужасное.
  Я уронил свой танкер
  "Да ну его! У меня все равно руки большие!" - сказал он, поднимая бочонок и наливая себе прямо в рот, а толпа подбадривала его, пока из дома выходили эскадроны слуг, неся подносы с жареной кабанятиной, направляемые зорким взглядом невесты его сына.
   Он прервал поток эля, чтобы порадовать толпу колоссальной отрыжкой, прервав хихиканье Джоффри, когда тот опрокинул бочонок себе в рот. "Твоя очередь, мальчик!!!" - проревел он, и зрители, подбадривая его, искренне согласились.
   Джоффри отпил до дна и с грохотом опустил бочонок. "Это все, что у тебя есть, жирный осел!" - крикнул он, кувыркаясь через стол.
   Толпа затихла, все взгляды переместились на Роберта... и он улыбнулся.
   "Наконец-то нашелся достойный Баратеон, с которым можно обменяться кубками!" - прорычал он, после чего сделал еще один огромный глоток и передал его обратно. К сожалению, Ренли, похоже, уже покинул вечеринку.
   Джоффри принял кубок с огнем в глазах, еще раз глубоко отпил и передал кубок обратно. Он обошел несколько раз вокруг, и толпа разделилась в своем праздновании. Младшие ликовали и хныкали, Джоффри дико тряс головой после тяжелого глотка, а старшие лорды и рыцари стучали кубками о столы или били ногами и кричали, когда Роберт с силой захлопнул бочонок.
   Он передал бочонок своему подвыпившему сыну, но Джоффри нахмурился, опрокинув бочонок вверх дном, и потряс его: ни одна капля не попала внутрь.
   "Победа! Последняя была моей!" победно провозгласил Роберт, и подвыпившая публика разразилась одобрительными и гневными криками.
   "Глупости!" воскликнул Джоффри, слегка покачиваясь на столе, - "Состязание продолжается! Я не побежден!" - заявил он.
   "Отстань, сынок! Тебе нужен живот и еще пара лет, если ты хочешь померяться со мной силами!" триумфально заявил он.
   "Побить? Ну, у нас тут есть несколько видов оружия для турниров..." Джоффри осекся, увидев, что Роберт обдумывает эту идею.
   "Почему бы, черт возьми, и нет?! Посмотрим, готов ли ты испытать ярость!" - прорычал он, и Роберт готов был поклясться, что мог бы перепрыгнуть через толпу, и она понесла бы его прямо в тренировочный двор. К счастью, даже в таком состоянии Роберт помнил обо всей этой чепухе с королевским достоинством.
   Джоффри, казалось, потрясенно смотрел на него, пока Мастер Монет - да будет благословенна его душа - не всучил ему еще один танкер, подтолкнул к деревянной ограде и закричал так громко, как только мог.
   "Десять золотых драконов для принца!" - крикнул он, и толпа загудела.
   Ставки все еще продолжались, пока Джоффри и Роберт накидывали на себя мягкие доспехи, которым помогали услужливые дворяне. Роберт обеими руками сжимал турнирный молот, размышляя о том, как бы не проломить череп своему смельчаку-наследнику.
   Джоффри же смотрел на него с огромной ухмылкой, словно не мог поверить в происходящее. Казалось, он перестал контролировать ситуацию, возможно, отдав ее в надежные руки Сансы, чтобы немного развлечься.
   Так и должно быть, мелькнула внезапная мысль: сожаление, гордость и что-то еще бурлили в его животе, прежде чем он поднял в воздух боевой молот. Санса вывела на задний двор отличную группу бардов, заставив их встать из-за другого стола. Они завели оживленную мелодию, и он повернулся к сыну.
   "Я постараюсь быть полегче с тобой, береги свои нежные косточки", - крикнул он, шагая к нему; толпа вжалась в деревянную ограду и шумела так, что превратилась в гул, хотя музыка была слышна и сквозь него.
   "Я сделаю то же самое, Роберт! Только не бей по животу слишком сильно, а то отлечу назад!" - кричал нахальный мальчишка, размахивая мечом и молотом.
   Роберт насмешливо улыбнулся и обратился к огромной аудитории: "Похоже, мне нужно поучиться хорошим манерам!" - воскликнул он. Толпа поддержала его, и впервые за долгое время ему показалось, что он слышит что-то еще, кроме ложной лести. "Надо было брать двуручный!Нет должной силы удара!" - сказал он, глядя на одноручный молот своего сына. "Оставьте двуручное владение для девичьих сказок!" - подначивал он его, пока все больше людей протискивалось к прочной деревянной ограде
  Неужели на обоих пирах было так много народу? спросил он себя, смеясь.
   "Мы еще посмотрим на этого старика!" крикнул Джоффри в ответ, но Роберта прервали прежде, чем он успел ответить.
   "Подождите!" - крикнул кто-то. Обернувшись, они увидели Тириона, забравшегося на их старый стол, который каким-то образом перетащили на сторону забора. "Вам нужен судья для этого! Беспристрастный! Серьезный!" пробормотал он, пригубив свой танкер.
   Они уставились на него, ожидая, когда появится предложенный им судья.
   Тирион кивнул, набрал полные легкие воздуха, а затем зарычал изо всех сил: "БЕЙТЕ ДРУГ ДРУГА!!!", и толпа подхватила его клич.
   Роберт захихикал, готовясь сделать небольшой выпад в сторону Джоффри, чтобы облегчить ему удар и случайно не проломить череп.
   Он уже боролся за свою жизнь.
   Его сын, как проклятый вихрь, наносил удары слева и справа, меч и молот синхронно вращались, нанося шквал ударов и выпадов, которые сразу же поставили Роберта в тупик. Он дико парировал удары молота, не имея ни расстояния, ни времени, чтобы остановить внезапный натиск собственным ударом, пока не споткнулся и не упал на грязь, меч его сына оказался почти у его горла.
   "Победа за принцем!" взревел Бес, - "Отдайте мне золото, проклятые крысы!" - продолжал он, пока несколько гостей бежали за ним.
   Роберт с трудом мог поверить в это. Он знал, что его сын хорош, что он победил в проклятой схватке... но чтобы вот так? Его? Демон Трезубца?!
   Джоффри стоял в стороне, подпрыгивая на коленях и продолжая размахивать оружием, и ухмылялся, как дурак. "Полагаю, достаточно хорошо для старика", - сказал ему этот сопляк с ехидной ухмылкой.
   Он уже не в первый раз осознавал, насколько похожим на себя прежнего он стал, но впервые вместо черной пустоты он сразу же почувствовал какую-то огненную решимость.
   "ЛУЧШИЙ ИЗ ТРЕХ! ЛУЧШИЙ ИЗ ТРЕХ!!!" "Я выбью эту ухмылку с твоего наглого лица!" - обратился он к сыну, хотя и не смог скрыть горделивой улыбки при этих словах.
   "Но что скажет толпа?!" воскликнул Тирион, и Роберт не мог понять, был ли он настолько пьян или пытался подражать глашатаю.
   Толпа одобрительно загудела, и Тирион серьезно кивнул: "Наглое отродье готово?!" - спросил он, когда Джоффри поднял руку, "Старик готов?!" - спросил он, когда Роберт поднял в воздух свой боевой молот.
   "Тогда сражайтесь, черт вас побери Тридцать золотых драконов за принца Джоффри!" - крикнул он.
   Роберт с ревом бросился на сына, который явно этого не ожидал. Он взмахнул своим молотом горизонтально, Джоффри согнулся под дугой и отпрыгнул назад, чтобы закрыть дистанцию и ударить его молотом.
   Роберт рассмеялся, замахнувшись в другую сторону, и сделал большой шаг назад, зацепив Джоффри за ногу и повалив его на землю прежде, чем меч достиг его. "У этого старого дьявола еще есть пара трюков!" - прорычал он, поднимая молот и ударяя по грязи.
   Джоффри откатился в сторону от удара, встав на ноги в каком-то извилистом прыжке, который позволил ему в считанные секунды сократить расстояние и нанести удар. Роберт парировал удар рукоятью и врезался в него плечом, грубо оттолкнув его назад и замахнувшись своим молотом, словно копьем. Джоффри точно уклонился от удара, но был застигнут врасплох, когда вместо того, чтобы переместиться, Роберт взмахнул удлиненным молотом в сторону, переместив его рукоять на конец рукояти. Удар пришелся ему в грудь и отбросил назад.
   Джоффри покатился по грязи, превратив свое падение в сальто, и снова встал на ноги. Роберт рассмеялся, разворачиваясь, и поднял свой боевой молот так, что толпа взревела в сотни раз громче, а Джоффри бросился на него с ревом. Роберт парировал удар молота, но меч врезался ему в плечо. Он хрюкнул, отступив на несколько шагов, пытаясь увеличить расстояние. Однако Джоффри не стал этого делать, подошел вплотную и ударил молотом по бедру Роберта.
   Старые инстинкты возвращались к нему все быстрее и быстрее, движения становились увереннее с каждой секундой. Он пробился сквозь боль и Жоффрея, отбросив его в сторону, прежде чем тот смог настичь его. Он попытался свернуть влево, но Роберт предугадал его движение и, ударив молотом, как копьем, в грудь, отбросил его назад.
   Они кружили друг вокруг друга, сокращая расстояние легкими финтами и сменой захватов, каждый ждал, что сделает другой.
   Роберт замешкался, увидев, как Нед протискивается к краю тренировочного двора. Нед оттолкнул последнего, кто стоял на его пути, и прижался к деревянному забору, обеими руками поддерживая свой вес: "Роберт! Что с тобой?!" - закричал он, словно не мог поверить в то, что видит.
   В глубине души Роберт знал, что этот внезапный, божественный момент веселья и чего-то еще был слишком хорош, чтобы продолжаться. Нед секунду сурово смотрел на своего лучшего друга, затем взобрался на первую перекладину ограды, обхватил ее руками и снова закричал, как одержимый.
   "Роберт! Возьми себя в руки!" - кричал его послушный друг, - "Сломай его бесстыжие лапы!!!" Он ревел так громко, как только мог, и слегка поперхнулся, когда Тирион протянул ему еще один бочонок.
   Что?
   Роберт почувствовал себя так, словно ему дали пощечину и перенесли в другой мир. Он только смотрел на Неда, как тот пригубил из бокала и вытер пену со рта, после чего нахмурился, как типичный Нед Старк. "Чего ты ждешь?!" - крикнул он.
   "БВААААХАХАХАХАХА!!!" Роберт с ревом бросился на сына, молот в его руках был легким, он наносил удары, крутился и хлопал, музыка в быстром темпе подгоняла его, когда он наносил удары. Он чувствовал себя на двадцать лет моложе: улыбка на лице, молот в руках, никаких забот и сожалений, когда он танцевал вокруг Джоффри. Конечно, это больше походило на топот слона, чем на настоящий танец, но Джоффри было не остановить: он уклонялся и бешено крутился, едва избегая его ударов и парируя легкие выпады с силой. Молот Джоффри отлетел в сторону, когда Роберт выполнил тот же маневр обезоруживания, которым он мучил Неда во время их тренировок в Жутком, притворно низко пригнувшись, чтобы отбить слабое парирование мощным ударом через плечо.
   Его сын снова попытался сократить дистанцию, и Роберт улыбнулся. Ну и пусть, подумал он со злобным удовлетворением, когда мальчик налетел на него с низкой защитой. Роберт просто бросился на него, наклонившись так, что меч ударился о тренировочные доспехи, а не о его плоть, принял удар и поднял свой молот на уровень плеча. Он обрушил его на верхнюю часть груди Джоффри, быстро, как гадюка, и от удара тот попятился назад, а Роберт остался стоять на месте, уже замахиваясь ногами и вращаясь под ударами молота. Прежде чем Джоффри успел среагировать, он с силой обрушил молот на землю, забрызгав лицо сына грязью. В конце концов, не вскрывать же сыну грудную клетку.
   "И очко для короля!" - крикнул Тирион, нахмурившись, когда несколько дворян уставились на него, и он понял, что сейчас он в долгу: "Подождите! Есть еще один! Дважды или ничего!" - сказал он, пытаясь спасти свою шкуру.
   "Не расстраивайся, сынок, именно благодаря этому удару я стал Демоном Трезубца!" - триумфально воскликнул он, и толпа зашумела вместе с ним.
   "И дал название Рубиновому броду!" прорычал Нед, когда горстка северных рыцарей и оруженосцев стукнула свои танки о любую твердую поверхность, которую смогла найти, к ним присоединились ветераны Шторма и Речных земель.
   Джоффри, возвращая свое оружие, покрытое грязью и потом, внимательно смотрел на него. Роберт усмехнулся, вновь ощутив внутри себя тепло и спокойствие, когда он принял этот редкий взгляд одобрения.
   Они даже не стали дожидаться звонка Тириона, а уже принялись за дело. В третьем и последнем поединке, более медленном и продуманном, чем два предыдущих, было что-то игривое. Они сражались не ради победы, а ради приятного времяпрепровождения. Они наносили удары и парировали их, крутились в замысловатых поворотах и даже сражались с цистернами в руках, каждый удар заставлял другого пить.
   Роберт потел как свинья. Его легкие горели при каждом вдохе, а спина громко протестовала после каждого взмаха боевого молота, но ему было все равно.Его лучший друг подбадривал и время от времени призывал к кровавому убийству своего сына, а сын отмахивался от него и хихикал, когда получал удар молотом по ноге и полный рот грязи, рыцари, лорды, оруженосцы и девицы радостно и искренне смеялись вокруг них.
   Роберт понял, что его глаза немного слезятся, пока они шли обратно к столу. Джоффри поддерживал его вес, пока они, пошатываясь, шли к длинной скамье рядом с ним, совершенно обессилевшие, они рухнули на скамью. Люди смеялись и хлопали их по спинам, а музыка бардов сменилась чем-то все еще живым, но уже не таким быстрым.
   Роберт откинулся на спинку скамьи после того, как их последний обмен оскорблениями перешел в очередную порцию эля: одна рука по-прежнему лежала на плечах Джоффри, а Санса ругала его сына. Ее голубые глаза смотрели на него со смешанным беспокойством и весельем, и на ее губах появлялась улыбка, когда Джоффри придумывал оправдание за оправданием. Роберт на мгновение огляделся по сторонам и негромко захихикал, увидев, как его Мастер Монет перевернулся через стол, пытаясь идти, опираясь на руки, а молодые оруженосцы с нарастающим крещендо хлопали своими тарелками о стол. Он видел, как Лансель и Оливар Фрей заняли тренировочный двор, демонстрируя свое уникальное упражнение с алебардой, и как они напряженно спарринговали, не желая показаться недостойными после его собственной схватки с сыном. Однако не все "легаты" Джоффри были там. Джон Сноу облокотился на ограду, похоже, решив оставить демонстрацию своим сверстникам.
   Кажется, я впервые вижу, как он смеется, подумал Роберт с легкой улыбкой, которая перешла в хихиканье, когда он увидел одну из юных подружек Сансы рядом с мальчиком.
   Дочь Хоуленда Рида, - наконец-то он узнал ее лицо. Он, казалось, истерически смеялся над тем, что девочка выкрикивала в адрес дуэли легатов, и пытался прикрыть ей рот рукой, но она продолжала издеваться, несмотря на все усилия бедного мальчика. Роберт снова захихикал, когда девочка-тростинка осталась лепетать под рукой Сноу, и мальчик быстро извлек ее, словно обжегшись. Ридовая девочка поймала его прежде, чем он полностью скрылся, и крепко держала его между ними, продолжая смотреть на тренировочный поединок, как будто ничего не произошло. За несколько секунд лицо Сноу из сероватого превратилось в красное, и он медленно улыбнулся, не отпуская руку.
   У него была добрая улыбка, похожая на улыбку ее матери, и Роберт улыбнулся при воспоминании о ней.
  Какая она была красавица, - вздохнул он, вспоминая уморительное выражение лица Неда, который вместо того, чтобы последовать всем правилам и попытаться самому завоевать ее сердце, толкнул своего лучшего друга на вторую по красоте женщину в Семи Королевствах
  И вот еще один круг замкнулся: дочь человека, убившего Артура Дейна, сцепила руки с его племянником, истории закрылись, а долгожданные мечты исполнились.
   Роберт захихикал, когда Нед шлепнул его по спине, вынырнув из потока гостей, чтобы сказать что-то, чего Роберт не мог понять, но что, похоже, его весьма позабавило. Он отвесил ему ответную пощечину и рассмеялся, когда Нед чуть не потерял равновесие. Забавно было снова видеть его пьяным после стольких лет. Воспоминания о былых временах, казалось, нахлынули на него, когда он вспомнил, как два юных идиота пробирались в винный погреб Джона Аррена, что закончилось тем, что Нед выблевал свои кишки, пытаясь задержать Старого Сокола и выиграть время для Роберта, чтобы спрятать под его кроватью красивую девицу.
   Джоффри захихикал, глядя на Джона, а Санса потрепала его по голове. Его сын повернулся к нему и сказал что-то невнятное, на что Роберт с усмешкой кивнул. Он так вырос за столь короткое время, его сын, словно судьба призвала свои долги из ошибок собственной жизни Роберта, чтобы вновь установить равновесие. Как и должно было быть. Как и должно быть. Он смотрел на порции жареного кабана, которые служанки оставляли на столах, избегая тех, что были перевернуты в разгар пиршества. Этот пир давно вышел из-под контроля и, похоже, не собирался прекращаться в ближайшее время... поистине пиршество для рекордов.
   Мой сын убил его, подумал Роберт, откусывая от кабана, и его рот наполнился вкусом, когда он глубоко вздохнул.
   Он удивился, почему этот кабан на вкус лучше всех, которых он когда-либо убивал.
   Он понял, что липкое, тягучее чувство в горле - это удовлетворение. Счастливое, спокойное чувство, проникающее до самых костей. Он сделал еще один глоток эля, чтобы проглотить липкое ощущение, подкравшееся к горлу, - то глубокое чувство, которое дало ему понять, что он доволен своей жизнью, возможно, впервые в жизни. Он все сделал правильно, не все испортил.
   Он слегка поморщился, когда усилилась тупая головная боль, мучившая его с середины схватки. К счастью, очередной глоток эля, казалось, заглушил эту боль. Он чувствовал себя таким усталым, таким измученным... даже измотанным. Как будто сегодня ночью он собрал все свои силы и жизненную энергию, чтобы вернуться в старые добрые времена, в почти забытую юность, когда он ненадолго стал тем, кем был, тем, кто он есть.
   Он смахнул со щеки одинокую слезу и, сделав глубокий вдох, выпил еще один танкер. Онемевшая боль во лбу медленно распространялась, но он чувствовал, что это не хуже, чем любая рана, полученная в юности или даже тридцать минут назад, когда он сражался со своим сыном, если уж на то пошло.
   Он облажался больше раз, чем мог сосчитать... Но его сын - нет. Опираясь на поддержку пяти королевств через кровь и брак, его сын будет уверен в своем правлении. С любящей и умной женой рядом, которая подстегивала его и заставляла совершенствоваться, верным и компетентным Десницей, который справится с переходом, способным умом, склонным к подсчету медяков, и руками, достаточно сильными, чтобы побороть быка или размозжить голову претенденту, если возникнет такая необходимость, он понял, что больше не беспокоится о будущем своего сына.
   Роберт Баратеон, первый из своего рода, король андалов, ройнаров и Первых людей, лорд Семи Королевств и защитник королевства, мог принять это наследие.
   "Не позволяй им управлять тобой, делай то, что считаешь нужным, и не обращай внимания на последствия", - сказал он своему сыну совет, который хотел бы получить, когда его короновали, почти двадцать лет назад.
   Тот, казалось, был ошеломлен неожиданным советом, но, несмотря на алкоголь, задумчиво кивнул, а затем произнес какую-то тарабарщину, которую Роберт не смог разобрать. Однако в его словах звучал вопрос, а рука нерешительно поднялась и коснулась правой щеки Роберта.
   Он отмахнулся от сына, встал и подошел к Неду. Он обнял своего удивленного друга, который, казалось, позеленел до рвоты, как будто они снова стали пятнадцатилетними подростками. Нед пробурчал что-то такое, что заставило мужчин вокруг него рассмеяться, и Роберт рассмеялся вместе с ними, вместе со своим лучшим другом. "Я рад, что ты приехал на юг", - сказал он ему с улыбкой. Покачивающийся Нед искренне кивнул, хлопнул его по плечу и пробурчал что-то в ответ, что прозвучало мило, задумчиво и слегка меланхолично.
   Чистый, типичный Нед.
   Роберт захихикал, уходя прочь, его поле зрения сузилось с правой стороны, пока он искал вокруг одним глазом.
   Ах, вот оно что, подумал он, добираясь до своего отброшенного боевого молота. Он забыл, зачем искал его, но знал, что сейчас он очень важен для него. Вся правая сторона его лица странно затекла, когда он уселся в стороне от всех на другом конце тренировочного двора, прислонившись спиной к деревянному забору и прислонив к нему голову.
   Скрестив руки на молоте, он еще раз мысленно разбил грудь Рейегара Таргериена и понял, что это воспоминание уже не вызывает у него такого злобного чувства удовлетворения... Рейегар Таргериен умер неоплаканным, его наследие превратилось в пепел... но какое ему до этого дело? Так много открытого было закрыто, так много времени прошло мимо него, новая молодость, новые лица, новые мечты и новые сожаления. Старое уступало место новому, и бразды правления жизнью переходили от стариков к молодым, у которых были мечты и силы, чтобы навязать свою волю этому суровому миру.
   Он еще раз отпил из своего танка, наслаждаясь крепким, правильным вкусом хорошего стаута, и улыбнулся.
   Кого он разыгрывал? Разбить шикарную нагрудную пластину Рейегара Таргериена и украсить его кишки кучей рубинов - это никогда не надоест. Он негромко хихикнул - что-то в этой мысли вызвало на его лице улыбку.
   Усмешка утихла, когда он растерянно моргнул одним глазом. Что он снова здесь делает? И почему его руки обхватили боевой молот?
   Ах, да. Отец всегда говорил, что Баратеоны должны встречать чужака с оружием в руках, вспомнил он. Перед его мысленным взором возникла картина: Виндпрайд, склонившийся набок посреди бури, в обрамлении двух кренделей Штормового Конца, на фоне рева стражников и мольбы маленького Станниса к богам пощадить отца и мать. Ему всегда нравилось думать, что дикая, огромная фигура на вершине грот-мачты, бьющая топором по разрушенному гроту, была отцом, большим, сильным и гордым до конца, когда бухта Шипбрейкера поглотила его целиком.
   Роберт подумал, не испытывал ли старый Стеффон гордости за сына, когда умирал, глядя на родовую крепость и две фигуры, возвышающиеся над кренделями. Выпустив длинный вздох, Роберт задумался о том, что его хватка за цистерну ослабла, а лоб уперся в боевой молот.
   -:PD :-
  AN: Решил выложить это в интересах того, чтобы поезд снова тронулся. Предполагалось, что это будет частично глава о коронации Джоффри, но потом Роберт вроде как перехватил обновление. Он не сожалеет.
   Глава 46: Рейдеры.
   Глава 46: Рейдеры.
   Их свадьба прошла в спешке. Верховный септон едва успел закончить обряд, как вперед вынесли две короны, и свадьба превратилась в коронацию минут через двадцать после того, как Нед торжественно снял с плеч Сансы плащ Старков.
   Джоффри показалось, что весь этот день прошел в спешке. Скрытое волнение Сансы было ясно ему как день, когда Верховный септон водрузил на ее голову корону, хотя никто другой не мог этого заметить.Ее лукавая улыбка, когда он прорвался сквозь энтузиазм предстоящей постельной церемонии, отпихивая вельмож, прежде чем подхватить ее на руки и самому отнести в новую спальню
  Джоффри и Санса были едины во мнении и единой воле, приказав провести двойную церемонию в течение двух недель, пока они трудились, пытаясь удержать Семь Королевств от раскола в большой гражданской войне. Лицо Неда вскоре после того, как он обнаружил своего лучшего друга спокойно сидящим возле тренировочной площадки, разрывало сердце, тем более что Роберт, судя по всему, умер счастливым или, возможно, просто довольным, что резко контрастировало со всеми жизнями, которые Джоффри видел в его смерти.
   Думать о том, что ему каким-то образом удалось сделать его счастливым в последний год его жизни, не прилагая к этому никаких сознательных усилий, было унизительно и жалко. Он позаботился о том, чтобы Пицелл прекратил еженедельные дозы коагулянта почти сразу после пробуждения в этой жизни, но нанесенный ущерб был уже слишком серьезным, а интенсивные тренировки лишь ускорили неизбежное.
   Нед взял день на траур, после чего с полной самоотдачей вернулся к своим обязанностям. Войдя в тронный зал на следующий день после смерти Роберта, он преклонил колено и назвал Джоффри королем, мрачно улыбаясь при виде Сансы, сидящей на втором троне рядом с ним. Узнав о том, что Ренли провозгласил себя законным королем Вестероса, он созвал знамена Севера, чтобы вновь сражаться на юге. Когда Джоффри попросил его продолжить службу под властью короны, он лишь кивнул и продолжил путь.
   Сейчас многие замыслы и планы находились на волоске. Санса затягивала петлю шпионов на шее Вариса, пытаясь получить больше информации о том, как он управляет крупнейшей шпионской сетью Вестероса. Тирион был завален работой, получив практически полную свободу действий и монету, чтобы поднять Блэкворк вокруг Черноводной, и готовил планы Джоффри по основанию морской торговой компании.
   Порыв ветра выбил Джоффри из колеи, и знамена затрепетали по двору.
   "Джоффри, так ли это необходимо? Сир Джейме принесет тебе голову Ренли, если ты только попросишь", - умоляла Серсея, используя все свое очарование и беспокойство, пока флаги и знамена развевались на ветру. "Место короля - в столице, правящий", - сказала она ему почти с отчаянием.
   Он ничего не ответил, лишь резко обнял ее, прервав дальнейшие споры, - его тарелка делала это движение неловким. Она глубоко вздохнула и полусерьезно кивнула, поскольку последняя попытка остановить сына от войны провалилась.
   Он сделал шаг назад и оглядел остальных собравшихся, стоявших во дворе Красного замка, и кивнул, когда Нед сделал шаг вперед. "Мы позаботимся о том, чтобы вам было куда вернуться, ваша милость, - торжественно произнес он. Неду было больно отпускать его, но он понимал причины... по крайней мере те, о которых ему рассказал Джоффри.
   "Я буду следить за тем, чтобы колесо вращалось, хотя этот маленький мятеж замедлит ваши прогнозы", - проговорил Тирион, держась с авторитетом, который Джоффри был рад видеть.
   "Спасибо, дядя, - улыбнулся Джоффри и перевел взгляд на свою королеву.
   Санса выглядела царственно в своем зелено-красном платье, золотые и серебряные линии связывали весь ансамбль воедино. Ее рыжие волосы были укрощены короной, которую она носила, - золотой циркуль с тремя сапфирами в треугольном положении, прямо над ее голубыми обеспокоенными глазами.
   Она крепко обняла его, и Джоффри ответил ей тем же, глубоко вздохнув и закрыв глаза, запечатывая воспоминания в огне.
   "Возьми хотя бы сира Барристана, - прошептала она.
   "Мы говорили об этом. Он останется здесь, с тобой. Я хочу, чтобы тебя всегда окружали верные мечи", - прошептал Джоффри в ответ.
   Он открыл глаза, когда Санса откинулась на спинку кресла, и в его голове все еще стоял запах роз и Дома Дуре, когда она перекладывала один из его палдронов, устанавливая его на место. Казалось, она пристально смотрела ему в глаза, не желая отпускать его.
   "Убей его, убей все рыцарство Юга и вернись ко мне", - приказала она ему.
   Он ответил глубоким поцелуем, но этот миг оказался слишком мимолетным: они расстались, и она протянула ему голубую ленту.
   "Услуга от миледи?" - спросил он с улыбкой.
   "Тебе лучше вернуть ее, иначе ты пожалеешь, когда увидишь меня в следующий раз", - ответила она с улыбкой, зеркально отражающей его собственную.
   "Будь осторожен с Варисом и с матерью", - прошептал он, пока Санса не шикнула на него.
   "Я разберусь с ними, а ты сосредоточься на Баратеонах", - серьезно сказала она, - "А потом мы приведем эти королевства к тому состоянию, в котором они должны быть", - закончила она.
   Джоффри вернулся к своей лошади, и горстка телохранителей, Сандор и сир Джейме уже ждали его, когда он взобрался на Лунный свет. Они не произнесли ни слова, выезжая из замка, а затем и из города, и война замаячила на горизонте.
   -:
   Ренли снова объявил себя законным королем Семи Королевств, и, похоже, Тиреллы поддержали его и на этот раз. Джоффри не знал, говорит ли это об отчаянии, вызванном ослаблением их влияния в королевстве, или о безумном захвате власти Мейсом Тиреллом... но ему было все равно. И Нед, и Серсея умоляли его подождать подкрепления с Севера и Вестерленда, а может, и с Речных земель.
   Он отказался. Он не собирался посылать в Вестерос и за его пределы такой сигнал... Он хотел, чтобы мир продлился, и если для этого нужно было лично отправиться туда с численно уступающими силами и уничтожить рыцарство юга голыми кулаками, то он так и поступит. Если он будет править Вестеросом, его должны будут уважать.
   Он не был бы Эйгоном Пятым, которого смиряли бы насмешки знати. Ему придется завоевать репутацию короля-воина и полководца, сокрушителя армий и ужаса поля боя, и чем скорее он это сделает, тем быстрее пройдет подготовка к грядущей Ночи. С тех пор как он проснулся в этой жизни, ему уже удалось добиться определенных успехов, и это проявилось в том, как слабо выступили Повелители Бурь в поддержку притязаний их лорда Парамаунта. Сильная, но все же меньшая, чем ожидал Ренли, и уж точно меньшая, чем те, что Джоффри не раз видел, как он поднимал знамена восстания по всем Штормовым землям.
   Первый полк Королевской гвардии численностью в пять тысяч человек уже маршировал. Его легаты вели армию со смехотворной скоростью - по крайней мере, по вестеросским меркам, - проходя милю за милей на юг, к Бронзовым воротам.
   Санса не сидела сложа руки: она быстро расправилась с отпрысками Кроновых Земель, большинство из которых в момент смерти Роберта находились в столице. Они уже присоединялись к маршу гвардии, лишившись бесполезных легионеров и взяв с собой лишь столь необходимую кавалерию.
   Однако даже такая скорость не оставляла его в нетерпении, и поэтому его армия должна была добраться до него в самих Штормовых землях.
   "Рейдеры!" - прогремел Джоффри, когда Луносвет остановился в облаке пыли, а люди вокруг маленького лагеря разбежались в разные стороны.
   "Принц вернулся, - крикнул один из них, вставая, - человек со шрамом и мертвым глазом.
   "Теперь это король, засранец!" - крикнул другой, выбегая из маленькой палатки и сжимая в кулаке медяки. За ним выбежала толпа протестующих игроков и принялась орудовать кинжалами в руках беспринципного ублюдка. Однако при виде Джоффри они быстро и резко опустили руки, и он нашел их притворно-невинное выражение почти очаровательным.
   "Слушайте сюда, жалкие людишки! Мы идем на охоту!" крикнул Джоффри с кривой улыбкой.
   "Зачем?!" - крикнул один из быстро собравшихся мужчин и даже несколько женщин.
   Сир Джейме нахмурился, его лошадь остановилась рядом с лошадью Джоффри, и он окинул взглядом неряшливый лагерь, наполненный сотнями головорезов и прочей мрази, которой не нашлось бы места в самых глубоких недрах Флиботтома.
   "Предатели, богатые предатели", - с апломбом произнес Джоффри, и его кривая улыбка стала еще более хищной, когда люди закричали. Шпионы Сансы с самого начала прочесывали таверны и питейные заведения Флиботтома в поисках тех, кто был нужен Джоффри все эти месяцы.
   "Давно пора пролить немного крови!" - воскликнул один из них, - "Да, бить гонцов дубинками становится довольно скучно", - заметил другой, когда они начали собирать лагерь. Вестеросские дворяне считали, что преступность - это единое, монолитное стремление людей, все они страдают от одного и того же желания - насиловать, убивать и воровать. Он видел, как те же мысли проносятся сейчас мимо лица его настоящего отца, как его глаза уже игнорируют целый мир смыслов, чтобы сосредоточиться на одной-двух мыслях: Разбойники, трусы и воры... короче говоря, человеческий мусор.
   "Мы собираемся перебить нескольких лордов на юге, немного поджечь там и тут, нагнать страху на круглые животы Ричеров", - сказал им Джоффри, и кровожадные ухмылки заиграли среди них. Презрение было взаимным.
   Там, где большинство вестеросских дворян видели отбросы, он уже давно научился разбираться в мужчинах и женщинах, которые были отброшены в самые глубины общества. Не все перерезанные глотки были нераскаявшимися насильниками или сумасшедшими подонками, лишенными положительных эмоций.те, кто следовал собственному кодексу чести, кто гордился товариществом и дружбой, кого мир привел на дно и заставил действовать так, что это стало привычкой... там все еще была ценность, другая группа людей, которых можно было поднять на новую высоту обещанием цели
  Хотя и цели иного рода
  Несколько месяцев назад он отправился в Флиботтом в поисках людей определенного сорта. Они были ворами и убийцами, правда, а также безрассудными, презирающими власть и не испытывающими ни малейшего уважения, которого ожидают от мелкого люда при встрече с благородным отпрыском. И все же у них была своя честь. Крепкие мужчины и женщины, которые даже в тяжелых обстоятельствах не опускались до самых низов: беглые браконьеры и сомнительные лесорубы, закоренелые проститутки, умеющие перерезать горло тем, кто слишком буйствует, мелкие бандиты, сумевшие найти грань между необходимостью и ненужным разрушением. С помощью шпионов Сансы он находил их и постепенно превращал в имя, которое будет сниться в кошмарах мятежным лордам даже тогда, когда шаги Королевской гвардии будут звучать все громче и громче.
   "Рейдеры! Выдвигайтесь!" - крикнул он, и его скирмишеры так и сделали. Его отец с недоверием смотрел, как люди выполняют приказ, быстро складывают небольшой лагерь и готовятся к поездке на юг. Они вскочили на коней, проверяя новые сабли и запасы факелов.
   Может, они и не длинные разведчики, но, черт возьми, как приятно снова ехать верхом, подумал Джоффри, подгоняя Лунного Света, Сандора и сира Джейме, а его рейдеры формировались позади, пока они ехали на юг.
   -:PD :-
  Стотысячная армия Ренли представляла собой великолепное зрелище. Их лагерь представлял собой настоящий город, настолько он был велик и обширен. На его территории располагались турнирные площадки и величественные павильоны в зелено-золотом великолепии, роскошные жилища и грандиозные магистрали. Он был заполнен огромными амбарами и палатками, в которых хранились и бережно хранились обильные продукты, чтобы утром хозяева могли отправиться на север; они были сосредоточены для удобства доступа и защиты от мародеров-дезертиров, желающих поесть досыта, прежде чем бежать в лес.
   При всей своей огромной протяженности и великолепии палаточный городок был организован бессистемно, чем дальше от центра власти Ренли, прямо в его центре, где он вершил суд и осыпал своих знаменосцев и союзников Ричера подарками и речами. Поддерживать порядок и лагерную дисциплину вблизи центра власти короля - это одно, а обеспечить порядок в жилищах более ста тысяч человек, большинство из которых были необученными и недисциплинированными крестьянами, - совсем другое дело. Переулки теснились друг к другу, места сбора были завалены ящиками и хламом, палатки съежились на пожарищах и походных улицах, слившись в один большой лачужный городок.
   Но больше всего внимание Джоффри привлекли знамена... он и сам не знал почему. Их было так много, они развевались и хлопали друг о друга под порывами ветра, который был бичом Штормовых земель. Гордые яблоки, апельсины и всевозможные продукты, гордые охотники с обнаженным оружием. Утром они снова двинутся в поход - к Штормовому концу, затем к Бронзовым воротам и, в конце концов, к Королевской Гавани. Намереваясь принести славу своему сеньору и королю, намереваясь воевать и добывать трофеи в битвах и интригах.
   "Милорд?" - прошелестел Хорвик.
   "Это просто Джоффри, или Сир, если хотите", - рассеянно напомнил он ему, продолжая смотреть на знамена в темную безлунную ночь.
   "Да, милостивый государь, - кивнул он, - мы готовы, - добавил он.
   Джоффри слегка кивнул, продолжая осматривать лагерь. "Займитесь лучниками, следите за целями", - сказал он, после чего повернулся и бесшумно спустился с небольшого выступа, возвращаясь в лес, где скрывалось более пятисот тяжеловооруженных и легковооруженных рейдеров, их лица и сабли были скрыты от блеска и рыцарства грязью и грязью, только их смещающиеся глаза выдавали их положение. Их лошади лежали позади них, скорчившись на земле и медленно дыша. Джоффри подкрался к трем фигурам, сгорбившимся у кромки леса, и проследил взглядом за удаляющейся свитой патрулирующих рыцарей, облаченных в латы и доспехи, ночное зрение которых было уничтожено факелами, которые они несли. Ренли чувствовал себя в безопасности здесь, посреди Штормовых земель, за его спиной - Рич, его хозяин настолько велик, что при его виде меньшие люди дрожали от страха.
   "Добавьте к рейду еще четыре минуты, лагерь охраняется еще хуже, чем мы думали", - прошептал Джоффри, и они медленно кивнули, подтверждая его приказ. "Как мы и обсуждали прошлой ночью: цели по возможности, приоритет - продовольствие и конюшни. Отход в два этапа, Хорвик будет ждать с лучниками. Не забывайте держать пути отхода свободными", - сказал он.
   "Что-нибудь еще, ваше величество?" сардонически спросил Карман.
   "Да, держи свои липкие руки при себе и не перегружай лошадь", - серьезно напутствовал его Джоффри, хотя и не смог скрыть крошечной ухмылки на губах.
   "Много добычи, когда они все умрут", - согласился Дэрил, еще раз проверяя ножны в сложном ритуале подтверждений и морганий, который, по его мнению, был единственным способом избежать верной гибели.
   "Действительно. Дэрил, возьми на себя право и посели хаос среди пеших солдат, сожги их палатки и постарайся вывести их на улицы, ослепленных, растерянных и, надеюсь, попавших на пути рыцарей Ричера", - сказал Джоффри.
   "Есть, босс", - сказал он и направился к своим людям.
   "Карман, пробивайте центр вместе со мной и Глирой, затем рубите налево и сжигайте амбары и продовольственные склады рядом с местом сбора", - приказал он.
   "Я давно этого ждал", - прошептал он без тени своей обычной причудливости и пополз назад, пока тени не поглотили его.
   "Глира, мы прорвемся через центр, прямо к конюшням. Зарежь как можно больше лошадей и сожги их сено", - приказал он девушке.
   "Ты?" - прошептала она, и шрамы по всему ее лицу затянулись, когда она нахмурилась.
   "Я отлучусь туда, направлюсь к главному павильону...", - он замялся, уголок его рта дернулся вверх.
   "Королевский должен быть рядом с местом сражения, так говорится в балладах", - сказал он с волчьей улыбкой.
   Она ускользнула, не сказав больше ни слова, а Лунный Свет уже мчался к нему галопом, пока остальные мужчины и женщины поднимались на ноги.
  Музыка
  AN: Установлена на цикл до конца сцены.
   Вскоре они медленно ехали к лагерю, их путь был сухим и тяжелым от пыли, что делало звук приближающихся копыт почти беззвучным на таком расстоянии, а клубящуюся грязь над ними не было видно в безлунной ночи.
   "Вперед, - громко сказал Джоффри, когда Лунный Свет сорвался в галоп, и неясная масса всадников разделилась на три части без рева и боевых кличей, а лошади набросились на большой лагерь с разных сторон. Ворот и стен вокруг лагеря не было, только несколько патрулирующих солдат.
   "Кто там идет?!" - крикнул копьеносец, наблюдавший за "главной дорогой" лагеря, которая вела прямо к его центру. Он поднял факел повыше, пытаясь разглядеть, из-за чего возникла такая суматоха, и, вероятно, проклиная излишне возбудимое ричерское дворянство.
   Он попятился назад, когда из ночи вынырнула масса скачущих лошадей с саблями наперевес.
   "Что за...?! На нас напали..." - попытался закричать он, прежде чем сабля Джоффри пронзила его горло. Немногочисленные солдаты, игравшие или пившие неподалеку, в оцепенении встали на ноги, но их перебили, а сабли собрали кровавую жатву, когда рейдеры ворвались в лагерь.
   "Никакой пощады! Покажите им цену войны!!!" - прорычал Джоффри, слегка замедляя движение Лунного Света, и его рука, покачиваясь взад-вперед, быстро вошла в знакомый ритм, почти как колыбельная из давно забытого детства. С каждым взмахом он пожинал плоть, паникующие солдаты, выходящие из палаток, лишь добавляли свою кровь в стремительно растущую реку, которая теперь текла по лагерю. Спины и шеи, горла и руки были перерублены, когда рейдеры зажигали факелы и бросали их в палатки и амбары, а пожары быстро выходили из-под контроля и еще больше усиливали хаос.
   Джоффри понял, что они добились необычайного прогресса и добрались до конюшен почти на пять минут раньше намеченного срока. Он понял, что у армии Ренли не было ни одного плана на случай подобной ситуации - настолько они были довольны своей собранной мощью и слепыми рыцарями, которых они использовали в качестве разведчиков, а их посты были еще одним призом для знаменосцев Ренли, за который можно было побороться. Оруженосцы выбегали из палаток с тем, что у них было наготове, и, прежде чем их успевали зарубить, размахивали кортиками или обнажали мечи. Левиты просто паниковали, кричали о пощаде или бегали кругами по мере распространения пожаров и обнаружения повсюду налетчиков. Отряды по три человека отделялись от основных сил и пробирались по переулкам, сея хаос и беспорядок.
   Глира уже вела свой отряд к близлежащим конюшням. Конных лучников в рейдерах было немного, но зажженные факелы горели не хуже огненных стрел. Джоффри уже слышал отчаянный рёв лошадей, когда пожары распространялись, а он всё мчался галопом прямо вперёд, дорога была такой широкой, что казалась парадным плацем. Его рука была неутомима, он все еще рубил растерянных или бегущих солдат, и никакие силы быстрого реагирования не могли остановить его и его личную свиту налетчиков, которые прокладывали себе путь к центру безумия Ренли.
   Джоффри едва не затошнило, он был почти в шоке от своей некомпетентности, от резни, которую он устраивал против столь численно превосходящего противника. Было ясно, что они добились полной неожиданности... То тут, то там он видел сходящиеся группы людей при оружии, которые пытались разобраться в каком-то строю, передавая друг другу копья... но было уже поздно, слишком поздно для того урона, который они могли нанести сегодня. Джоффри ставил своих рейдеров против Королевской гвардии во время бесчисленных учений, заимствовал и адаптировал рейдерскую доктрину с востока, вдалбливал в рейдеров тактику мелких подразделений, пока они не стали мечтать о засаде.
   И вот теперь их выпустили против врага, который оказался совершенно к этому не готов.
   Джоффри глотнул воздуха, осознав, что уже почти добрался до шатра Ренли: с изящного павильона развевались десятки знамен, и триумфальный олень был самым высоким из них.
   Могу ли я покончить со всем этим прямо здесь? спросил он себя в оцепенении, пробивая спину небронированного человека, спрыгивая с коня и доставая еще один факел, который быстро разгорелся, когда зазвенели кольца из кремня и стали. Двор перед павильоном был в беспорядке, завален мертвыми и умирающими, а рейдеры продолжали пробиваться сквозь слабую оборону, которая едва успевала закрепиться; громогласные мужчины при оружии кричали на своих подопечных, а солдаты смешивались с рейдерами и разбитыми левитами.
   Он осмелился поверить, что сможет, когда швырнул зажженный факел в павильон. Павильон вспыхнул ярким пламенем, тонкий промасленный шелк запылал, как смола, и из него выскочила пара закованных в латы рыцарей. Он хотел напугать Ренли, но никогда и за миллион лет не подумал бы, что сможет подобраться к нему так близко.
   "Ренли!!!" зарычал Джоффри, узнав цвета знаменитой Радужной гвардии, личной свиты Ренли и аналога Королевской гвардии, особенно желто-фиолетовые. Они удивленно посмотрели на него, и оба двинулись вперед, чтобы освободить место позади себя.
   "Уберите его отсюда! Двигайтесь, черт вас побери!" - крикнул Пурпурный, размахивая длинным мечом.
   "Разбойники смеют нападать на самого короля?" - прорычал Желтый, одновременно прыгая на Джоффри с бастардовым мечом и возмущенно ревя.
   Джоффри парировал удар в сторону и, выхватив свой молот, обрушил его на козырек желтого рыцаря. Ренли вышел из павильона в окружении пяти рыцарей разных мастей.
   "Дядя! Рад был встретить вас здесь сегодня!" улыбнулся Ренли, направляясь к нему, в то время как пурпурный рыцарь угрожающе размахивал двуручником.
   "Джоффри?" Ренли, все еще одетый в ночные шелка, ослабил хватку своего длинного меча, когда сир Лорас и Синий рыцарь потащили его за руки в сторону от Джоффри.
   "Убейте его!" крикнул сир Лорас.
   Пурпурный и зеленый рыцари разом бросились на него, издавая могучие боевые кличи. "Вперед!" - кричал Пурпурный, пытаясь рассечь Джоффри на части своим двуручником. Зеленый был готов к тому, что Джоффри уклонится от удара и попытается разбить ему бедро молотом.
   Джоффри отступил под слаженным натиском двух радужных гвардейцев, едва избегая ударов по своему легкобронированному телу. Мужчины явно провели некоторое время, тренируясь вместе, и это проявилось в слаженном ливне ударов, от которых Джоффри приходилось без остановки уклоняться или парировать. "Ренли! Вернись и сражайся за свой трон!!!" прорычал Джоффри, приседая и позволяя двуручнику Пурпурного проплыть над своей головой, так как тот слегка перенапрягся, оставляя возможность. Он вонзил свою саблю в небронированный сапог Грина, прежде чем рыцарь успел скоординировать удар с Пурпурным, заставив того взвыть от боли, а затем вонзил острие сабли ему в глаз, и тот с воплем рухнул на землю.
   Не обращая внимания на предостерегающие крики Пурпурного, он бросился за Ренли, быстро догоняя убегающую свиту. "Он позади нас! Не останавливайся!" - крикнул Оранж, но из-за тяжести его пластин он не успел ни на миллиметр замедлиться, и Джоффри пронзил его в шею, прежде чем он успел полностью развернуться в тесном пространстве "переулка", образованного горящим павильоном Ренли и прилегающей к нему палаткой.
   "Лорд Брайс!" - потрясенно вскричал Ренли, глядя назад через небронированное плечо сира Лораса и почти застыв на месте, когда Джоффри выхватил саблю у хромого тела и парировал удар Синего рыцаря, который с яростным воплем бросился на него.
   "Разве ты не хотел этого Ренли?! Приди и пожни свою славу!" прорычал Джоффри, парируя очередной удар синего рыцаря и нанося ему удар молотом по голове. Он почувствовал кого-то позади себя и повернулся как раз вовремя, чтобы не попасть под удар Пурпурного и его двуручника.
   Ренли и его оставшиеся рыцари продолжали бежать. Синий рыцарь преградил Джоффри путь, когда она сняла свой помятый шлем и, покачав головой, приготовила свой меч-бастард.
   "Ренли! Вернись, черт тебя побери! ВЕРНИСЬ!" Джоффри с ревом парировал удар двуручника Пурпурного молотом, заблокировав его рукоятью меча и отбросив в сторону. Двуручник прорвал кусок горящего павильона, пока они боролись, а Синий пытался ударить его сзади и едва успел.
   Джоффри застонал от боли, когда меч Синего зацепил его спину - судя по всему, неглубокий порез. Он сцепил свои ноги с ногами Пурпурного и, перекатившись с боку на бок, повалил их обоих в горящий павильон. Они катались до тех пор, пока Джоффри не прижал его к земле, отбивая молотом удары Синего, когда тот провел рукоятью меча по шее Пурпурного, пуская кровь. Джоффри опустил голову и на волосок уклонился от второго удара Синего - от лезвия воздух зазвенел. Он ударил своим молотом по ее руке, пытаясь встать с тела Пурпурного, но она приняла удар без единого звука, обменяв его на порез на предплечье.
   Джоффри отпрянул от нее, нахмурившись: "Ренли! Покончим с этим!!!" - прорычал он, но Синяя была хороша, и она продолжала теснить его к горящему павильону, нанося быстрые удары с размаху и длинные тычки.
   Джоффри с воплем разочарования покинул шатер через ту же заслонку, которой воспользовался Ренли, и выругался, увидев ожесточенную оборону и тела убитых рейдеров на земле. Он свистнул и помчался прочь, вскочив на Лунного Света, скакавшего рядом с ним. Он взял свой рог и поскакал прочь между улицами и пожарами, подавая сигнал к отступлению.
   "РЕЙДЕРЫ! ОТСТУПАЕМ! Отступаем!!!" - ревел он в перерывах между призывами рога, пробивая себе дорогу, пока группы рейдеров сходились на его позиции, а он бросал оставшиеся факелы в палатки, мимо которых случайно проезжал. Они быстро выбрались наружу, причем последними из всей группы, так как за ними следовала дюжина конных рыцарей. Они неслись к месту засады, и свежие рыцари без брони почти догнали их, прежде чем их настиг дождь стрел, внезапно материализовавшихся из ночи в торсах и лошадях, выкатив глаза и пронзив руки.
   "Хорвик! Хорошая работа! Поднимай своих людей и скачи к плацдарму!" приказал Джоффри, проезжая мимо. Преследование должно было быть более организованным, хотя к тому времени Джоффри планировал быть уже далеко.
   -:PD :-
  Лагерь рейдеров выглядел обманчиво неорганизованным - беспорядок из маленьких палаток и наваленных камней. Но Джоффри знал, что лучше: оружие и лошади всегда были под рукой. Вместо того чтобы воссоздавать скаутов Рассвета с нуля, Джоффри попытался использовать то, что мог предложить Вестерос, его сильные стороны и преимущества. Например, в отличие от скаутов, в рейдерах было мало конных лучников, хотя в разобранном виде бывшие лесничие могли поразить бегущую цель лучше, чем обученный лучник в замке. Вместо огненных стрел они использовали факелы для распространения огня и хаоса, а их социальное происхождение делало их искусными в личной инициативе... при условии, что сам рейдер заслуживал минимального доверия.
   После нескольких месяцев отбора и еще большего количества тренировок Джоффри мог с уверенностью сказать, что так оно и есть. Он шутил то тут, то там, смеялся и ругал в равной степени, прогуливаясь по лагерю, расположившемуся на небольшом выступе, защищенном от ветров Штормовых земель. Собрать вместе эту разрозненную группу мужчин и женщин было, пожалуй, самым трудным делом в его жизни. Пройти по грани между людьми, неприемлемыми по стандартам Легиона, но не настолько безнадежными, чтобы в конце концов совершить нечто, заслуживающее смерти или Стены. Они были неуправляемы и плохо дисциплинированы по традиционным стандартам, но выполняли приказы и поддержали бы его в бою до смерти.
   Он обнаружил своих "боссов" - так их называли мужчины - сидящими вокруг небольшого костра. Судя по всему, они готовили неплохое рагу, многие ингредиенты которого, несомненно, были добыты во время вчерашнего набега.
   "Джоффман! Тебя привлекло рагу?" непочтительно воскликнул Карман, продолжая помешивать сомнительное варево длинной деревянной ложкой.
   "Полагаю, еще один семейный рецепт?" - отозвался он, решительно усаживаясь между ним и Далин и освобождая себе место. У Кармана всегда был семейный рецепт.
   "Меня научила прабабушка, она сама была Ричер, бастардка какого-то рыцаря с овощем на знамени. Капуста, кажется", - размышлял он, продолжая увлеченно взбалтывать варево.
   "В прошлый раз ты сказал, что это была морковка, - задумчиво заметил Далин.
   "Сомневаюсь, что он видит разницу", - мрачно отозвался Гончий, надкусывая яблоко. Он был угрюм с тех пор, как Джоффри запретил ему участвовать в главном набеге на лагерь Ренли.
   "А ты? Собаки не едят овощей, - защищался Покет, держа большую ложку из кастрюли под своим большим носом, - Ааааа... пахнет домом, - заявил он. "Эй, Голд, может, это и не королевская кухня, но жизнь она тебе сохранит!" - насмешливо сказал он, увидев лицо сира Джейме.
   Джейме лишь покачал головой, возвращаясь к своему любимому занятию - заточке мечей. Он занимался этим без перерыва уже несколько дней, пытаясь найти себе занятие в этой странной группе, в которой оказался. Джоффри взял его с собой главным образом для того, чтобы у матушки не было сообщника, который мог бы посеять смуту в столице.
   Честно говоря, он не был уверен, что неловкое молчание в дороге того стоит.
   "Нам придется снова разделиться", - сказал Джоффри, возвращая их к заданию. Они оставили хозяина Ренли позади и отправились на его обоз с припасами, дав Сандору и даже Джейме возможность отвлечься. Несколько караванов, перевозивших урожай Рича к прожорливому хозяину, стали легкой добычей для его рейдеров. Они практически полностью отрезали его от войска, прежде чем вокруг караванов начали появляться отряды закованных в броню рыцарей, уменьшая силы фронта, когда придет время сражаться. Неопределенная природа его поставок также давала несколько дополнительных преимуществ, приятных побочных эффектов, которые должны были занять чуть больше времени, чтобы действительно начать влиять на эффективность его носителя.
   "Когда?" - спросила Глира, оторвав взгляд от кинжала, который она чистила.
   "После обеда. Мы проедемся по приморским дорогам, а затем вернемся, чтобы еще раз напасть на Ренли, держать его в страхе и не торопить", - сказал ей Джоффри.
   "Близко к работе?" - спросила она.
   "Если луна будет благосклонна", - кивнул Джоффри.
   Глира одарила его кривой улыбкой, а затем кивнула и отправилась к своим людям. Два других начальника быстро покончили с едой, с видом давнего знатока еды, и отправились по своим делам, оставив только Джоффри и двух его "телохранителей".
   "Тебе они точно нравятся", - заметил Джейме в неловкой тишине, глядя на удаляющуюся спину Глиры.
   "Так и должно быть", - просто ответил Джоффри.
   Поначалу он даже не собирался набирать женщин в рейдеры. В отличие от Гвардии, у него не было острой необходимости в грамотных офицерах, которые могли бы заниматься логистикой... но он был не прочь получить еще больше теплых тел, если они попадут в отряд. С дисциплиной у него тоже не было проблем - рейдеры заботились о ней сами. Официально он не слышал ни о каких изнасилованиях, хотя нашел несколько рейдеров, зарезанных в неглубоких расселинах и лишенных некоторых частей тела. Никто ничего не видел, и уж тем более несколько женщин в группе, которые клялись, что бедняга, должно быть, споткнулся о нож на высоте пояса.
   "Что она рассказывает?" спросил Джейме, возвращая взгляд к мечу.
   "Она работала в одном из борделей Флиботтома, пока один клиент не стал слишком кровожадным и не оставил ей эти шрамы", - пожал плечами Джоффри. "После того как она ударила его ножом в переулке, она обнаружила, что умеет жестоко расправляться, и трактир взял ее в услужение, чтобы она разбиралась с другими слишком ретивыми клиентами", - объяснил он историю.
   "Жаль. Должно быть, до этих шрамов она была прекрасна", - мрачно заметил Джейме.
   Джоффри хрюкнул, набивая рот супом и отпивая прямо из своей маленькой миски. Молчание затянулось еще на одно тягостное мгновение, прежде чем Джейме снова заговорил.
   "Я слышал, ты чуть не выпотрошил Ренли, - заметил он, - во время набега неделю назад или около того..."
   "Чуть не покончил со всей этой глупостью тогда и там, никогда не думал, что зайду так далеко..." размышлял Джоффри, заглатывая последнюю порцию супа. Впереди показалось солнце, и он закрыл глаза, согреваясь после довольно прохладного утра.
   "Сир Лорас доставил вам неприятности? Я давно собирался с ним сцепиться на мечах", - сказал Джейме.
   Джоффри хмыкнул, скрывая небольшой смешок: "Тебе следует быть осторожнее, он часто сражается с Ренли", - невинно сказал он.
   "У Ренли действительно много опыта... Я постараюсь не порезаться, когда придет время", - сказал он тем же задумчивым тоном.
   Джоффри был удивлен, обнаружив, что хихикает вместе со своим настоящим отцом, и даже Сандор счел нужным добавить пару хрюков.
   Когда все закончилось, вновь воцарилась тишина, но уже менее неловкая.
   Джоффри мог сказать, что Джейме борется с самим собой, размышляя, задать ли ему один из сотен вопросов, которые, несомненно, мучили его голову. В конце концов он решил вернуться к мечу и камню.
   Хррик.
   Трус, подумал Джоффри, вставая.
   "Проследи, чтобы они ничего не оставили, а Сандор? Если сокровища не пойдут с нами, мы сожжем их прямо здесь", - сказал он гончей, которая во время их приключений по Штормовым землям каким-то образом оказалась в роли ротного квартирмейстера.
   "Непременно выпорю собак по порядку", - с усталым вздохом произнес он, прежде чем встать и приступить к делу.
   Джоффри подошел к выступу и снова оглядел холмы: бодрый ветер, дувший со стороны Шипбрейкерской бухты, постепенно охлаждал его.
   Скоро будет шторм, подумал он, вдыхая соленый воздух... Здесь, в Штормовых землях, дождливых дней было больше, чем солнечных... Они еще несколько раз ударят по обозу Ренли, прежде чем снова нападут непосредственно на его хозяина, чтобы еще больше растянуть его провизию и заставить его промышлять в своих владениях. Поддержка восстания Ренли в Штормовых землях была тем меньше, чем дальше от центра власти в Штормовом конце, что в немалой степени объяснялось престижем, который Джоффри и Санса успели завоевать за год до смерти Роберта. Если бы Ренли был вынужден ополчиться на собственные земли, чтобы прокормить своего огромного хозяина, то все больше и больше штормлордов оставались бы в своих замках с опущенными головами, а не бросали бы свой жребий вместе с ним. Чем отчаяннее становилась его нехватка, тем более изможденными и истощенными становились его солдаты.
   У Ренли не было иного выбора, кроме как идти на столицу как можно быстрее, пока Север и Вестерленд не успели полностью мобилизоваться. По численности его войско могло разгромить армии Кроунленда и Речных земель в прямой битве, а если бы за великой победой последовала легитимность, которую принесла оккупация Королевской Гавани, у кронлордов не осталось бы иного выбора, кроме как склонить колено. К нему присоединятся и более неохотные штормлорды, и при таком количестве шансы будут в пользу Тиреллов-Баратеонов. Поскольку из Долины доносилось лишь молчание, у Ренли были все шансы на успех... Если только он будет двигаться быстро и с чистой, бесперебойной системой снабжения, обеспечивающей быструю скорость похода... по крайней мере, по вестеросским стандартам.
   О Станнисе Джоффри не слышал ни слова, кроме обычных прокламаций, и с каждым днем это беспокоило его все больше и больше.Несколько дней назад он должен был явиться в Штормовой Конец, чтобы оспорить у Ренли контроль над Штормовыми землями, но, похоже, судьба распорядилась иначе
  Он покачал головой: без собственного флота он пока ничего не мог сделать.
   "Рейдеры! Уходите!" - крикнул он, возвращаясь на Луносвет.
   -:PD :-
  Музыка
  Хокка выбрали за его зоркий взгляд и бескомпромиссность. После того как племянник короля сам напал на большой лагерь, лорды без конца сваливали вину друг на друга, а лорд Рэндилл Тарли взял меры в свои руки. Он выпорол стражников, стоявших на посту в ту ночь, и заменил их людьми, проявившими инициативу во время набега. Одним из них был Хокк, бывший сержант, служивший под началом дома Эшфорд. После того как он вогнал копье в горло одному из домашних животных, которых сам Джоффри Баратеон вел в ту роковую ночь, его повысили до капитана дозора, и он серьезно относился к своим обязанностям в течение нервной недели, последовавшей за набегом.
   Однако следующего нападения не последовало, и по мере того как вражеские рейды наносили удары по линиям снабжения на юге, люди начали успокаиваться. Ночные дозоры были увеличены втрое, были выделены четкие линии патрулей и дозорных, трио людей двигались вместе, ожидая нападения, вероятность которого становилась все меньше, чем дальше на юг уходили рейдеры.
   Но Хокк все равно выполнял свой долг, несмотря на проливной дождь, который не прекращался весь день, а теперь и ночь. Он прошел мимо четырех стражников, беспокойно стоявших под дождем, с копьями и фонарями наперевес, вглядываясь в безлунную тьму за периметром. Лагерь окружала линия кольев, которая поможет переждать несколько мгновений, если конные налетчики нападут снова. Группы уже проснувшихся, вооруженных и закованных в броню копьеносцев помогут укрепить периметр и быстро отразить любое нападение.
   "Что вы делаете?! Выглядывайте, иначе будете молить лорда Тарли о пощаде!" - огрызнулся он, проходя мимо двух копьеносцев, стоявших на коленях вокруг небольшого костра, едва разгоревшегося из-за дождя, хлеставшего по грубому навесу, который люди соорудили вокруг него.
   "Но сержант! Мы все еще ищем, просто разминаемся", - пояснил один из них, вставая.
   "Тогда вы можете делать это стоя", - пробормотал он, откинув голову назад и нахмурившись. Он сморгнул дождь и покачал головой. "И следите за копытами, мы едва успеем среагировать, как нас настигнут эти чертовы бандиты", - сказал он им.
   "Снаружи нет ничего, кроме этих мокрых куч пшеницы, глупые фермеры даже не завезли ее", - пробормотал другой охранник, тот, что с широкой спиной и сильными руками.
   "Я бы тоже побежал, если бы увидел такую большую армию, идущую на нас. Не повезло им, что урожай был в самом разгаре", - сказал первый, подбрасывая грязь в костер и качая головой.
   "Не повезло, что все сгнило до нашего прихода; нам бы пригодился лишний хлеб", - пробормотал Хокк, вглядываясь в темноту и редкие пятна тени, усеявшие длинные поля, на которых расположилось на ночлег королевское войско.
   "Они бы просто отдали его лордам. Чтобы пировали, а мы ели только вяленое мясо", - сказал большой, сплевывая на грязь.
   "Следи за языком", - рассеянно отругал его Хокк, глядя на кучи гниющей пшеницы вдалеке, где дождь промочил его до костей. "Королева обещала дополнительный паек для ночной стражи", - напомнил он им, чтобы они не ныли. Он на секунду постучал рукой по фонарю, прежде чем снова заговорить: "Идите сюда, вы оба. Видите ли вы что-то там, у самой левой кучи?" - приказал он, нахмурившись. Он готов был поклясться, что видел, как что-то двигалось.
   "Я сказал, вы видели что-нибудь...", - слова замерли у него в горле, когда он обернулся и увидел обоих стражников, отчаянно пытавшихся руками освободиться от душивших их гарротов, а за ними - фигуры в черных капюшонах.
   Хокк испуганно вздохнул и отпрыгнул назад, но не успел закричать, как сзади сильная рука зажала его горло стальным зажимом. Рука в перчатке закрыла ему рот, пока он боролся за воздух, его бешеный взгляд метался между пурпурными лицами охранников и молчаливыми фигурами в капюшонах, безжалостно душившими их. Он пытался брыкаться, кричать, кусаться, но мир становился все тусклее и тусклее: нападавший медленно опускал его на землю, его серо-зеленые глаза буравили его, а мир сливался с клубящимся дождем, чернотой и ничем.
   -:PD :-
  Джоффри остался сидеть, убедившись, что стражник мертв, и дважды щелкнул языком. Через дыру в периметре к нему подкралось еще больше рейдеров, которые проползли от куч гнилой пшеницы на поле, через колья и проникли в лагерь.
   Когда он соединил обе руки в кулак и показал три пальца, направленные на раскрытую ладонь, с ним было уже более пятнадцати рейдеров. После этого он дважды соединил их вместе и указал в направлении палаток. Рейдеры кивнули, расходясь, двое последовали за ним, пробираясь через палатки и грязные тропы. Рейдеры следили за храпом спящих солдат, когда те входили в палатки, а затем выходили из них с окровавленными кинжалами, и постепенно на эту часть лагеря опускалась тишина, пока они выполняли свою кровавую работу. После первой вылазки были распределены места складирования припасов, возможно, для того, чтобы несколько вражеских факелов не подожгли за один раз пятую часть продовольствия Хозяев, но это еще больше сыграло на руку Джоффри, когда он и его люди проникли на небольшие свалки в окрестностях, готовя медленно горящие фитили, окруженные золой, - отложенная тактика, при которой местные склады загорались внезапно и без видимых причин. Дождь, который до сих пор был благом, в данном случае работал против них, гася возможные пожары и не давая им распространиться за пределы отдельных палаток.
   Они были быстрыми и эффективными, таяли в ночи, когда дождь продолжал лить, а бродячие патрули не успевали завершить свой круг, и их тела бросали у костров или палаток.
   Уже перед рассветом раздались крики: солдаты просыпались рядом с мертвыми товарищами, а стражники находили своих помощников задушенными на своих постах. Вскоре после этого начались пожары.
   -:PD :-
  AN
  AN: В последнее время муза не дает покоя, так что я набираю темп. Есть много вещей, о которых я хотел бы написать больше (например, коронация), и еще больше, которые хотели бы увидеть некоторые читатели (например, больше сира Джейме), но я думаю, что лучше двигаться дальше по программе, чтобы авторское выгорание, которое я вижу за горизонтом, не настигло меня.
   Интерлюдия: Повелитель Черепах.
   Интерлюдия: Повелитель Черепах.
  Лорд Элдон Эстермонт вздохнул: это явно ни к чему не привело
  Величественный павильон выглядел как всегда прекрасно, красиво украшенный и уставленный креслами и столами искусной работы... только нынешние обитатели изрядно портили и без того гнилое настроение.
   "Это хаос, - покачал головой лорд Арстан Селми. За последние несколько недель многие младшие штормлорды полюбили лорда Урожайного зала: он был человеком спокойного нрава и не скрывал своего гнева, если оскорбление было оправданным. Штормлорды нуждались в подобной фигуре после того, как череда поражений, постигших всех хозяев, усилила внимание к ним... а лорд Эстермонт, к сожалению, был слишком стар, чтобы удовлетворить эту потребность.
   "Королева Мэргери оказывала стабилизирующее влияние на людей, королю не следовало ее отсылать", - сказал Эстермонт, вытирая с дублета капли воды. На улице шел мелкий дождь, и казалось, что даже роскошный павильон Ренли начал ощущать напряжение последних нескольких недель.последний сгорел
  "Война - не место для женщин, тем более в таком тяжелом бою, как этот", - пожал плечами Селми.
   "Скажите это доброй леди Бриенне", - сказал Эстермонт, пряча улыбку, глядя на закованную в синие доспехи фигуру, всегда стоящую рядом со своим сеньором, и руку, постоянно нависающую над рукоятью меча.
   "Ха!" Лорд Селми хмыкнул: "Старый Селвин без достойного наследника? Будь они все прокляты, он сделает им свою дочь!" - с усмешкой сказал он.
   "И достаточно крепкую, чтобы завалить всех наших парней до потери сознания", - усмехнулся Эстермонт, глядя на Альрика, который о чем-то спорил с парой рыцарей Ричера. Без сомнения, он пытался унять свою уязвленную гордость после того, как объединенные кавалерийские силы провели весь день, гоняясь за тенями. Альрику было не больше девятнадцати названных, несмотря на то что он был вторым сыном, неожиданным подарком, который он получил уже после того, как решил, что его жена больше не способна рожать детей. Его первенец, сир Эйемон, вытянул не тот жребий и теперь нес караульную службу на западной стороне лагеря.
   "Какая чертова пустая трата времени", - ворчал лорд Лестер Морриген, сидевший справа от Эстермонта.
   "Ты говоришь о сегодняшней веселой погоне или об этом безумии в частности?" - спросил молодой лорд Лонмут, сидевший рядом с Морригеном, указывая на общий хаос спорящих лордов по всему павильону.
   "Это, это, все, - ворчал Морриген, - сплошная трата времени, кровоточащие люди и еда, и ради чего? Чтобы гребаный Тирелл стал королевой", - с презрением сказал он.
   "Осторожно, Лестер, эти слова могут быть опасны, - мягко напутствовал его лорд Селми.
   "Но ведь это правда, не так ли?" - снова проворчал он, покачав головой. "Все эти походы, смерти и трапезы ради того, чтобы заменить королеву Старков на королеву Тиреллов", - сказал он.
   "Штормовые земли всегда поддерживали Оленя, - рассуждал лорд Эстермонт, - нет причин..."
   "Олень уже сидит на Железном троне, так что даже не пытайтесь!" Лорд Лонмут сердито пробормотал: "Это не просто Олень, а чертов Роберт Баратеон, возрожденный. Может, он и выглядит как Ланнистер, но если бы в его крови было больше Баратеона, он бы отрастил себе рога, - сказал он, а затем покачал головой: - Вы все его видели. Единственная причина, по которой он не использует боевой молот, - это то, что он может использовать обе руки, чтобы убивать вдвое быстрее", - сказал он со сдержанным разочарованием.
   "Мне не нравится ход этого разговора", - резко сказал ему Эстермонт.
   "Тогда я возьму самоотвод", - сказал Лонмут, осушив свой танкер и хлопнув им по столу. Он встал и вышел из палатки, ворча на ходу.
   "Олень есть олень", - сказал лорд Селми во время возникшей паузы в разговоре, словно пытаясь убедить самого себя. Все старались не смотреть на своего короля, сидящего за главным столом и пытающегося, но безуспешно, сделать так, чтобы его голос был слышен над криками и спорами более сотни лордов и рыцарей.
   "Есть еще какие-нибудь трансцендентные мудрости для нас, Арстан?" - спросил лорд Морриген с усталой ухмылкой.
   "Не для тебя", - проворчал Селми.
   "Проклятые Селми, они возомнили о себе все, что только можно, со времен сира Барристана", - фыркнул он. "Верно, Элдон?" Он толкнул лорда Эстермонта локтем, когда тот подал себе еще немного удручающе скудного сладкого вина.
   "Тише, похоже, королю уже надоело это зрелище", - сказал Элдон и выхватил у Морригена кубок.
   "Тише! Молчать для короля!!!" - крикнул сир Лорас, превратив невнятные выкрики в простое возмущенное ворчание.
   "Благодарю вас, сир Лорас", - сказал король, положив руку на плечо, и встал. Лорды и рыцари притихли, когда их король окинул их оценивающим взглядом.
   "Милорды, прошу вас, впадать в такое смятение - это как раз то, чего хочет от нас мой племянник. Давайте сохранять спокойствие и помнить о своем достоинстве и положении", - сказал он им со смутным разочарованием в голосе. Мужчины негромко зашумели, увидев в голосе короля разум, но при этом хмуро посмотрели друг на друга.
   "Итак, я полагаю, лорд Кэсвелл только что говорил?" - сказал он, снова садясь.
   "Благодарю вас, ваша светлость", - сказал коренастый лорд, оглядывая большой павильон в сдержанном гневе. "Вчерашняя так называемая битва стала последней каплей. Люди могли взбодриться после того, как их избивали разбойники, любимцы принца, даже если для этого приходилось обсирать каждую проклятую сову или оленя, скрипящего в ночи, но когда на них снова и снова нападают чертовы завсегдатаи, не имея возможности отреагировать, это просто невозможно", - разглагольствовал он вполголоса.
   "Принц Джоффри и его так называемая королевская гвардия", - лорд Крейн с усмешкой произнес это имя, уловив гнев лорда Кэсуэлла, - "не знают ни чести, ни элементарных приличий! Они нападают ночью, навязывают бой и уходят, прежде чем все войска успевают повернуть против них! А его арбалетчики подстреливают лошадей наших рыцарей, когда те пытаются вступить в бой между этими проклятыми алебардами! Мы меняем рыцаря на гребаного алебардиста один к одному! И это в хороший день!" - прорычал он.
   "Кавалерия вряд ли сможет атаковать стену алебардщиков и арбалетчиков, если ее не поддержит пехота лорда Крейна... то, что было обязанностью лорда Касвелла!" - крикнул лорд Маллендор, вставая.
   "Не смейте сваливать свои неудачи на пехоту! Пехота не может угнаться за этим чертовым принцем, они уходят, как только мы пытаемся навязать ему невыгодный бой!" - сказал лорд Касвелл, покраснев. "Скорость марша, добавлю я, была бы значительно снижена, если бы кавалерия делала свое дело и угрожала флангам ублюдка, а не танцевала вокруг него с этими чертовыми краунлендцами!" - крикнул он, вставая.
   "Милорды! Во имя Семи, возьмите себя в руки!" - крикнул Элдон, не в силах больше терпеть. "Это явно ни к чему не приведет, кроме как к еще большему осквернению присутствия нашего короля, когда мы ссоримся, как испуганные дети", - крикнул он, заставляя лордов с некоторой долей овечьего спокойствия сесть на свои места и умерить свой гнев с помощью скудных запасов спиртного. Элдон даже не хотел думать о том, что произойдет, когда они наконец иссякнут.
   "Ваша светлость, вместо того чтобы продолжать игру в вину, я предлагаю рассмотреть общую ситуацию с хозяином, чтобы подготовить согласованный ответ на... необычный стиль ведения войны принцем", - попросил он своего сеньора.
   "Благодарю вас, лорд Эстермонт, прошу вас, - благосклонно кивнул король. В своих зеленых эмалированных доспехах он выглядел как всегда прекрасно и беззаботно, но глубокие ямы под глазами выдавали его ложь.
   "Хорошо, - сказал Элдон, расправив плечи. "Пока некоторые оставались здесь, обсуждая вопросы вины, я и лорд Тарли взяли на себя смелость осмотреть весь лагерь, людей и запасы", - сказал он, глядя на сурового лорда Рогатого Холма, сидящего напротив, который слегка кивнул.
   "То, что мы обнаружили, не внушает нам доверия. Ситуация стала критической", - сказал лорд Тарли, и от этого заявления у многих лордов пробежал холодок по спине.
   Лорд Маллендор не поверил: "Но, милорд, конечно, пяти тысяч пеших, группы рыцарей Краунлендера и нескольких домашних бандитов не хватит, чтобы подвергнуть серьезной опасности более ста тысяч..."
   "Может, и так... А у нас сейчас гораздо меньше ста тысяч человек. Если мы не отреагируем организованно, эта армия развалится на куски, а вместе с ней и наше дело", - сказал лорд Тарли без малейших эмоций.
   Тишина была оглушительной.
   Суть дела, похоже, в неслыханной скорости и мобильности принца Джоффри, - сказал лорд Эстермонт. "То, что он возглавляет так называемых "рейдеров", было достаточно плохо, но когда к нему присоединилась Королевская гвардия, ситуация стала по-настоящему запутанной. Он убивает наших разведчиков и наносит точные удары без предупреждения, иногда на рассвете, в сумерках или даже в полночь. Его люди превосходно обучены, они умеют быстро выходить из строя, не теряя слаженности, держа кавалерию на расстоянии вытянутой руки и маршируя быстрее, чем имеют право пехотинцы", - с апломбом произнес он мрачное резюме. "Он приманивает нас, сохраняя достаточную дистанцию, чтобы хозяин извернулся, как змея во время погони. Затем он делает "собачью лапу", поворачиваясь по кругу и разрывая ту часть, которую считает самой слабой, нанося непропорционально большие потери. Исходя из этого, мы с лордом Тарли считаем, что было ошибкой позволить кавалерии оставаться под централизованным управлением; при всей ее общепризнанной мощи, она делает наших рыцарей слишком громоздким полевым формированием, чтобы загнать в угол ноги Джоффри".
   "А как насчет Звездных лагерей?" - спросил рыцарь, не видя его, в той части палатки, которую в основном занимали ричмены. Вопрос прозвучал невинно, но лорд Эстермонт подозревал, что он послужил иглой, чтобы снизить уважение короля к нему. В последнее время король все больше полагался на ричлордов, а сам Эстермонт был одним из немногих высокопоставленных штормградцев, все еще пользовавшихся полным доверием короля, хотя и делал вид, что принимает совет всех своих знаменосцев. Ричлорды играли в игру влияния, даже когда хозяин скрипел от напряжения... Семеро проклятых, они не могли прекратить интриги, даже если бы от этого зависела их жизнь.
   "К сожалению, стратегия короля, похоже, не принесла... ожидаемых результатов", - осторожно сказал он.
   "Не стоит говорить лишних слов, лорд Эстермонт, мой план полностью провалился, и вина за это лежит только на мне", - сказал король Ренли в наступившей тишине.
   Лорд Эстермонт вежливо поклонился в знак искренней благодарности: "Так оно и есть, ваша светлость. Лагеря Семи Указующих не поддержали друг друга, а лишь предоставили Джоффри людей для детального поражения. В его учениях большое внимание уделяется шоку. В сочетании с превосходной мобильностью Королевской гвардии это привело к тому, что к тому времени, как новости о сражении достигли ближайших лагерей, кавалерия кронландцев уже добивала разгромленную пехоту, а Джоффри уходил прочь, - сказал он в смутно извиняющейся манере, - и вместо того, чтобы поддерживать друг друга, чтобы прижать Джоффри к земле, люди стали рассматривать лагеря как смертный приговор".
   Десятки лордов молчали, лишь холодный, немного разочарованный голос лорда Рендилла Тарли прервал хрупкую тишину.
   "Придется принимать меры", - отрывисто произнес он, глядя на короля. "С согласия лорда Эстермонта я взял на себя смелость разработать предварительный план восстановления нашей боеготовности. Для начала, если король согласится, - он произнес последнее слово так, словно это было предрешено, - командование фургоном, флангами и арьергардом больше не будет назначаться каждое утро короной, а будет предоставляться на неопределенный срок командирам, имеющим опыт сражений", - сказал он, и казалось, даже суровое поведение лорда Тарли не сможет больше сдерживать лордов: они встали и закричали, переговариваясь друг с другом и бурно жестикулируя. Эти должности были желанным призом для каждого лорда в Хосте, заставляя их добиваться все больших высот в поисках признания. Отказ от них разрушил бы то, что стало почти ритуалом, когда каждое утро король Ренли председательствовал на собрании лордов и рыцарей. Сейчас король был хмур, сир Лорас что-то быстро шептал ему на ухо, в то время как дюжина лордов вокруг него пыталась говорить с ним одновременно.
   "Моральный дух на пределе", - лорд Тарли старался, чтобы его услышали, холодно глядя на этот недостойный хаос. "Большая часть пеших была плохо подготовлена к тому ритму, который задал нам принц, - сказал он резко и с малейшей толикой восхищения, вернув себе внимание большинства лордов, - Дезертирство достигло своего апогея, и даже порка, похоже, не может его замедлить. Нехватка продовольствия ощущается даже среди оружейников, и мы не можем достать достаточно стрел, чтобы обеспечить всех наших лучников", - заявил он. "Левиты падают в обморок от постоянных маршей и маневров и совершенно не готовы к тому, чтобы устоять на ногах, когда Джоффри ринется на них в рукопашную. У них нет конституции для такого стиля войны, тем более с нашими проблемами со снабжением", - сказал он резко, пытаясь образумить их.
   "Вряд ли можно ожидать, что люди будут сражаться как следует с пустым брюхом. Возможно, ситуация была бы иной, если бы Повелители Бурь поддерживали своего короля не только словами", - сказал лорд Фоссовей, выпив полный танкер медовухи.
   Лорд Арстан Селми встал на брошенную перчатку, давая слово многим гордым штормлордам, которые считали себя объектом постоянного неуважения со стороны ричлордов: "И возможно, если бы хваленая мощь Рича держала наши тылы чистыми от разбойников, то, возможно, этот хозяин не высушил бы все поля и амбары от Урожайного зала до Штормового конца!" - сказал он.
   "Еда?! Вы беспокоитесь о пустых амбарах, в то время как хозяин в десятую часть нашего размера измывается над нами, как над непослушными детьми?!" - крикнул рыцарь в ливрее Дома Эшфорд.
   Король Ренли встал, как он часто делал, когда его лорды ссорились, и попытался успокоить их тоном разочарованного отца: "Милорды, наша победа будет еще более великой, когда..."
   "Конечно, мы беспокоимся о проклятой еде! С такими темпами Штормовые земли будут голодать к зиме!" Лорд Морриген зарычал на слова своего сеньора, тоже встал и вскинул руки вверх: "Моя леди-жена написала мне вчера, что кладовые Вороньего Гнезда почти пусты! А мы еще даже не добрались до Бронзовых ворот!" - сказал он в ярости.
   "Смелые слова в адрес людей, которые умирали за вас!" - крикнул один из Фоссовеев Зеленого Яблока, а Бисбери и Флоренты стукнули своими тарелками по столу, оскорбление глубоко задело всех собравшихся штормлордов.
   "Возможно, все было бы иначе..." насмешливо выкрикнул лорд Селми, - "Если бы лорд Фоссовей отправил больше своих одержимых остроумием рыцарей в тыл, а не заставлял их бесполезно скакать по пустым полям в погоне за краунлендцами!" - сказал краснолицый, обычно мягко говорящий лорд Харвест-Холла.
   "Милорды... - снова начал король, но лорд Фоссоуэй встал прежде, чем он успел заговорить, его лицо было обезображено яростью.
   "Возможно, все было бы иначе, если бы больше вас, предательских псов, поддержали своего сеньора, а не прятались в своих дождевых лачугах!" - прорычал он, швырнув танкер на землю. Сын и наследник лорда Фоссоуэя погиб прошлой ночью во время боев вокруг Широкой Арки. Дом Стедмон отказался выступить из своего замка, расположенного всего в нескольких минутах езды от места сражения, заявив, что, пока на троне сидит представитель крови Баратеонов, они будут сохранять нейтралитет. В последнее время число Штормлордов, заявляющих подобное, росло в геометрической прогрессии, что еще больше омрачало сравнительно слабую поддержку региона их предполагаемым лордам-парамагнатам.
   Лицо лорда Селми стало свекольно-красным, когда он выхватил свой меч, и штормградская часть стола возмущенно поднялась, призывая к сатисфакции прямо здесь и сейчас, когда руки взялись за рукояти. "Враг сочтет нас недостойными славы правильного поля боя, так неужели мы не доставим им такого удовольствия?!" - сказал король, и его лицо стало недоверчивым, когда никто не послушал его: лорд Фоссовей тоже достал свой меч и протиснулся к лорду Селми.
   "Тебе нужна обнаженная сталь?! Я могу дать тебе гребаную сталь!" - прорычал лорд Фоссовей, совершенно обезумев от ярости, горя и выпитого, когда здоровенный эшфордский рыцарь поспешил за ним, крича, что он его секундант.
   Все выходит из-под контроля, подумал Элдон, торопливо направляясь к двум ричменам.
   "Милорд из Сидрового зала! Подумайте, что вы делаете!" - закричал лорд Эстермонт, пытаясь схватить лорда Фоссоуэя, но рыцарь Эшфорда с силой отпихнул его в сторону. Он ударился о стол, порезав руку о столовые приборы, когда его сын отпихнул Эшфорда.
   "Уберите от него руки, вы, мерзавцы Ричеры!" - зарычал Альрик, но его в свою очередь отпихнул Дикон Тарли.
   "Всем тихо! Дикон! Вернись сюда!" - кричал лорд Тарли, пытаясь восстановить порядок и одновременно вытащить сына из потасовки.
   "Милорды! Немедленно прекратите это непристойное зрелище!" кричал Ренли в нарастающем отчаянии, - "Милорды! Остановите это! Я... я приказываю!" - сказал он, словно не в силах поверить в это, но его слова были поглощены шумом. Голосов стало слишком много, лорды и рыцари из двух королевств толкались друг с другом, выплескивая накопившуюся агрессию бессонных ночей, неустанных маршей и скудной еды. Вокруг лорда Селми и лорда Фоссоуэя образовался своеобразный круг, и оба они кричали друг на друга.
   "Возьмите свои слова обратно, и честь будет поддержана!" - кричал лорд Селми, оглядываясь по сторонам и пытаясь придумать, как спасти честь Штормовых земель и разрядить обстановку, пока она еще больше не ухудшилась.
   "Наплевать на честь Штормовых земель! Мой сын погиб, ожидая этого!!!" - прорычал Фоссовей, делая выпад рукой. Лорд Селми парировал и отклонился в сторону, его сердце забилось, когда он автоматически повторил движения, которым научил его двоюродный дед. В один момент злобное лицо лорда Фоссоуэя изрыгало оскорбления, когда он пытался выхватить меч для очередного удара. В следующее мгновение он отшатнулся назад, и пять дюймов стали вырвались из его глазницы.
   "Гвин!" - крикнул сир Тэнтон Фоссовей, выходя в круг мимо смутно переругивающихся лордов, и как раз вовремя, чтобы лорд Селми успел выхватить свой меч в струе крови.
   "Гевин! Гьюин!!!" - закричал сир Тантон, когда его брат рухнул на спину, истекая кровью, посреди павильона.
   Я должен остановить это безумие, подумал лорд Зеленого Камня, встав между лордом Селми и сиром Тэнтоном, - крики становились все более отчетливыми, когда он прижимал к себе кровоточащую руку. Он видел, как король Ренли спускается со своего стола и пытается пробиться к кругу, а его Радужная гвардия отбивается от лордов и рыцарей, отчаянно пытаясь их догнать.
   "Оставь это, сир Тантон!" упреждающе сказал Элдон, когда рыцарь Фоссоуэя тяжело, почти истерично задышал, продолжая трясти труп своего брата. "Поединок окончен, пусть..."
   "Ты, сын шлюхи!!!" взревел сир Тантон, метя мечом брата прямо в лорда Селми.
   "Сир Тантог..." Лорд Эстермонт зашипел, пытаясь остановить его и глядя на меч бастарда, который теперь находился у него в животе. Осознав, что он натворил, сир Тантог уставился на окровавленный меч в своих руках.
   "Элдон!!!" - вскричал лорд Морриген в ошеломленном негодовании.
   "Отец!? Отец, нет!" - закричал его сын, и отчаяние, прозвучавшее в его голосе, едва не заставило Элдона разрыдаться. Лицо его сына было в синяках и распухло после потасовки с рыцарем Эшордом, который все еще боролся с ним, а мальчик смотрел на своего измученного отца.
   "Предательство!!!" - прорычал лорд Лестер Морриген, рассекая голову сира Тэнтона жестоким ударом своего двуручника. Лорд Эстермонт упал на колени, когда меч в его животе опрокинулся вниз вместе с телом сира Тэнтона; кровь наполнила его рот, а из окружавших его Штормлордов вырвался бессловесный рев, подобный огромной волне, бьющейся о неровный берег бухты Шипбрейкера.
   "ОТЕЦ! Слезь с меня!!!" - закричал сын, когда ему наконец удалось стряхнуть с себя рыцаря Эшфорда, просунув ему подмышку меч. "ГРИНСТОУН!!!" - пронзительно зарычал он, выхватывая меч и добивая его чистым ударом в горло рыцаря.
   "Дикон Тарли бросился на своего сына с бастардовым мечом, и теперь они оба боролись за свою жизнь, а лорд Эстермонт пытался расслышать внезапный шум битвы, лорды и рыцари доставали свое оружие, когда кровь текла по земле и его рту. Лестер пытался сдвинуть его с места, а лорд Селми сражался с зеленым яблоком Фоссоуэя прямо рядом с ними, когда королю удалось пробиться к ним.
   "Лорд Арстан! Сир Джон!" - истерично закричал он, но Эстермонт едва расслышал его за звоном стали о сталь. Лорд Селми случайно достал длинный порез из предплечья короля, когда молодой Баратеон попытался встать между двумя бойцами в центре зарождающейся битвы.
   "Ренли!" - прорычал сир Лорас, отбивая меч лорда Селми и всаживая свой собственный в подмышку мужчины, мимо его пластины.
   "Лорд Селми!" - крикнул кто-то сзади, когда башня Штормовых земель в эти неспокойные времена споткнулась. В оцепенении он сделал шаг назад, глядя на своего сеньора с ошеломленным, недоуменным выражением, которое запечатлелось в глазах Элдона и всех остальных Повелителей Бурь. Лестер оттаскивал его подальше от места, где бой был наиболее плотным, когда лорд Селми упал, и кровь хлынула у него изо рта, когда он рухнул на колени; бронированные поножи зазвенели, когда Арстан использовал свой меч в качестве трости, слегка покачиваясь и с тем же выражением потрясенного предательства, которое, казалось, смотрело прямо в душу Ренли. Селми отличались странной, легкой грацией во всем, что они делали, и даже смерть была одной из них.
   Лорд Урожайного зала мягко перевернулся на спину. Легко крутанувшись, он упал на спину и поднял голову, глядя, как свет исчезает из его глаз... Элдону показалось, что шум битвы стал тише, хотя бы на одну секунду.
   И тут Элдон отчаялся, ибо не мог говорить, а секунда была потеряна во времени.
   "Лорд Селми! Лорд Селми!!! Мы должны прорваться к лорду Селми! ХАРВЕСТ ХОЛЛ! ХАРВЕСТ ХОЛЛ КО МНЕ!!!" - проревел голос вдалеке, и шум битвы снова ворвался в павильон с яростью тысячи бурь, сильнее грома, раздававшегося вдалеке, сильнее, чем прежде. До сих пор в этой стычке не было никакой определенности, весь павильон окутывала густая дымка странной нереальности.
   Теперь же эта нереальность переросла в чистую, безумную жестокость.
   "Зовите сира Голлиса! Приведите войска!!!" - услышал он до боли знакомый голос. "ЗА СТОРМЛАНДЦАМИ!" - слышалось ему над неуклонно темнеющей комнатой, - "Предательство! Предательство!!!" - подумал он и медленно моргнул: где-то рядом железо разрывало плоть. "ХАЙГАРДЭН! ХАЙГАРДЕН!!! ко мне!!!" - боевой клич звучал странно, искаженно, кашеобразно.
   Лорд Эстермонт понял, что теперь лежит на земле, а над ним кружится потолок искусно сплетенного из золота и серебра павильона. Он склонил голову набок и увидел, что его сын стоит над трупом Дикона Тарли, отчаянно пытаясь отбиться от ярости лорда Тарли и валирийской вспышки света, которая была Сердечной Битвой.
   -:PD :-
  Последнее редактирование: 31 июля 2018 г.
  Глава 47: Шторм.
   Глава 47: Шторм.
   Джоффри лежал на животе, осматривая пылающий центр большого лагеря: пожары уже распространялись, и неясные тени боролись друг с другом в распространяющемся пламени безумия, огня и смерти.
   Он перевел взгляд на запад. По его подсчетам, не менее тысячи человек бежали посреди ночи, удаляясь от безопасного лагеря и таща за собой все, что могли, в основном сундуки и тюки с пшеницей. Организация среди этой группы казалась слабой, и Джоффри не знал, есть ли у нее какое-то руководство или все они просто бегут в одном направлении.
   На востоке он увидел, как группа вооруженных людей рубит колья и сбрасывает горящий шатер на три десятка крестьянских отрядов, добивая их булавами и двуручниками, пока кричащие крестьяне боролись с горящим шатром.Несколько бойцов пали от плохо нацеленных арбалетных болтов, выпущенных откуда-то из глубины лагеря
  "Что за чертовщина там творится?" - пробормотал он, глядя на это безумие. Он медленно моргнул, опустив дальний глаз, и нахмурился, когда ему на голову упала большая капля воды.Похоже, погода снова была благосклонна к Ренли: грохочущая, надвигающаяся буря сдержит любой разрастающийся пожар
  Конечно, в этих землях ливни были скорее правилом, чем исключением. Вестеросцы были самоочевидны.
   "Ты уверен, что рейдеры там, где должны быть?" - спросил он Кармана после минутного молчания.
   "Клянусь моей прабабкой, милостивый государь. Они все спокойны, как куры, и ждут сигнала", - быстро ответил он.
   "Карман, клянусь, если ты имеешь к этому какое-то отношение и не сказал мне..." предупредил его Джоффри.
   "Клянусь благословенной Матерью Милостью! Мы собираемся украсть у них кучу лошадей, но только через два дня, но не позже!" - затараторил он так быстро, что Джоффри пришлось приостановиться, чтобы разобрать слова.
   "Это... люди Найтсонга с оружием, - сказал Джон, осматривая окрестности своим дальним глазом и медленно фокусируя прибор.
   Джоффри медленно покачал головой и вернулся к своему инструменту: "И они режут крестьян Эшфорда, потому что... им действительно нужна практика?" - спросил он вслух, наблюдая за происходящим. Они тоже были увлечены этим занятием: булавы раскраивали черепа, а двуручники разрубали людей пополам. "Эти болты вылетают из той импровизированной баррикады на юге, той, над которой развеваются знамена Фоссоуэя", - заметил он через мгновение.
   "Может, они устали от ночных набегов и решили сделать это сами?" Лансель размышлял, пытаясь перелезть через лежащего Оливара: "Ну же, парень, дай мне посмотреть", - нетерпеливо сказал он.
   "Отстань, я не виноват, что ты решил проиграть свое", - сказал Фрей, отпихивая его. "Рыцари приближаются с юга. Около... дюжины", - добавил он.
   "Пчелы, пчелы, пчелы... что это был за дом?" спросил Джоффри вслух, слегка сдвинувшись, опираясь дальним глазом на локоть.
   "Дом Бизбери", - ответил Лансель, нахмурившись и слегка приподняв голову. "Думаешь, они собираются покончить с крестьянами?" - спросил он вслух, хотя Оливар, вероятно, был единственным, кто почувствовал, что к нему обращаются, учитывая, что Лансель практически отпихивал его голову своей собственной.
   "Не знаю, может быть, - размышлял Оливар, сдвигаясь влево и убирая дальний глаз из вороватых рук Ланселя, - но люди Найтсонга не выглядят так, будто им нужна помощь, они действительно..." Он прервал себя, издав вздох, полный крика боли. Джон и Джоффри сделали то же самое, причем Джон дошел до того, что стал медленно и механически кусать губы.
   "Что?! Что случилось!?" в отчаянии спросил Лансель, когда Джон сжалился и окинул его взглядом.
   "Рыцари Бизбери разорвали людей Найтсонга на куски. Будь прокляты боги, наденьте эти чертовы нагрудные пластины!" с сочувствием пробормотал Джоффри.
   "Еще рыцари, кажется, из дома Лонмут", - сказал Оливар.
   "По-моему, больше похоже на разведчиков, они, похоже, отпугивают рыцарей из Бизбери", - заметил Лансель. "За Лонмутами больше кавалерии, по крайней мере три разных знамени...", - сказал он через мгновение, переведя взгляд на одолженный дальний глаз. Он никогда не ставил против Глиры, никогда больше... "Хм... они отделяются, примерно треть идет к баррикаде галопом. Остальные разбегаются в ночь", - сказал он, слегка обескураженный. "Эй, Джон, посмотри на скорость перезарядки фоссовейских арбалетов", - сказал он, передавая дальний глаз другому легату.
   "Жалкое зрелище", - пробормотал Джон, глядя в него: кавалерия разведчиков перепрыгнула баррикаду и уничтожила первую шеренгу разбегающихся арбалетчиков... только для того, чтобы снова выскочить, как будто за ними что-то гналось. "Дома Рича, похоже, вместе сражаются против Повелителей Бурь..." - сказал он через мгновение.
   "Давненько я не видел ничего подобного, - пробормотал Джоффри, не веря своим глазам, - все хозяева просто сошли с ума", - сказал он, опуская дальний глаз и глядя на разрушения и бойню невооруженным взглядом. "С хозяином Ренли всегда происходит что-то нереальное..." - пробормотал он через мгновение.
   "Недостаток золота Арбора делает забавные вещи с Ричерфолками", - сказал Карман в своей бесконечной мудрости.
   Резкое молчание было почти столь же забавным, как и сама шутка.
   "Ладно, - сказал Джоффри со сдержанной, ничем не озадаченной улыбкой, - осмотр достопримечательностей окончен. Мы покончим со всем этим безумием прямо сейчас, пока кому-то не удалось восстановить порядок... как бы невероятно это сейчас ни выглядело. Лансель, Оливар, возвращайтесь в полк и нанесите удар с северо-востока, перенесите боевые действия подальше от лагеря. Стальная стена, регулярный марш-бросок... И пусть люди кричат "Штормландцы за короля Джоффри" или что-нибудь в этом роде, когда они будут сражаться внутри лагеря, может, мы найдем несколько неожиданных союзников", - сказал он им.
   "Есть, командир", - ответил Лансель, быстро вскочил с земли и побежал к своей лошади, за ним последовал Оливар.
   "Тирек, разбуди кронландцев и прими командование. Я хочу, чтобы рыцари уничтожили всех ричменов в пределах видимости от лагеря, у которых еще есть оружие в руках", - сказал он, возвращаясь к дальнему глазу.
   "Есть, командир!" - ответил его младший кузен, который до этого момента спокойно наблюдал за битвой своим дальним глазом.
   "Карман, мы продвигаем твой план по краже лошадей. Приведи мне как можно больше жеребцов из этого безумия. Если будет похоже, что хозяин переживет ночь, забей всех, кого не сможешь украсть", - сказал он ворчуну.
   "Сейчас, милостивый государь", - сказал тот, отступая назад. Джоффри сомневался, что мог бы выглядеть более недоверчивым, если бы попытался.
   Он удовлетворенно хмыкнул, переведя дальний глаз в горизонтальное положение: кусочки головоломки в его голове уже двигались, и он слегка улыбнулся.
   "А что насчет меня?" - спросил Джон.
   "Ты примешь командование над своей когортой, когда прибудут люди. Мы пробиваемся прямо к этому костру", - сказал ему Джоффри, указывая рукой на пылающий шатер Ренли. Они оказались на удивление легко воспламеняемыми.
   "Кровь и грязь?" - спросил его легат, на его губах играла дикая улыбка, которая была бы не к месту и на его суровом волке.
   "Кровь и грязь, Джон, - пробормотал он, опустив дальний глаз и неосознанно положив правое предплечье на рукоять меча.сегодня же поменять его на другой молот, скоро он увидит еще много доспехов
  "Кровь и грязь...", - размышлял он.
   -:PD :-
  "Первая когорта! К вековому прогрессу!" - проревел Джон, и люди ответили ему ворчанием, опуская алебарды и расходясь под руководством центурионов. Они двинулись к павильону Ренли, алебарды были красны от крови тех, кто не сдался на месте, знамена Королевского кулака и Баратеонов Королевской Гавани гордо развевались над лесом алебард, развеваемых ветрами Штормовых земель, а далекие раскаты грома с каждым часом становились все ближе, поскольку дождь усиливался и тушил часть бушующих пожаров.
   Джоффри одобрительно кивнул Джону. Его легаты отлично справлялись со своими обязанностями, каждый из них возглавлял когорту из тысячи или около того человек. Номинально это должно было быть работой трибуна, как их называли гискарийцы. Легаты должны были командовать собственными легионами.
   Но поскольку легион пока был только один, или полк, поскольку Санса заставила его сменить название на более "безобидное", легаты обучались искусству командования на поле боя вместе со своими отдельными когортами. После десятков стычек по всему северу Штормовых земель и четверти стольких же сражений Первый полк Королевской гвардии был основательно обескровлен. Меньше - из-за постоянных потерь, но больше - из-за блеска в глазах бойцов и железной хватки их оружия.
   "Король Джоффри и Штормовые земли!" - ревели они на марше; дождь, так часто обрушивавшийся на регион, уже лил с новой силой, а на горизонте гремели далекие раскаты грома. Джоффри взял с собой лишь одно столетие, быстро промаршировав мимо многочисленных очагов яростного, хотя и неорганизованного боя.
   Он вел их быстрым шагом, мимо горящих палаток и групп воющих без седоков лошадей. Век резко остановился, когда прямо перед ними разгорелось сражение, освещенное горящими палатками, которые едва сдерживали падающий дождь.
   Смешанная группа вооруженных людей Морригена и Фелла сражалась со своими коллегами из Тирелла. Прямо в центре яростной стычки стоял полностью закованный в броню человек с огромной розой Тиреллов на щите, его меч превратился в вихрь движений, когда он сражался одновременно с двумя морригенскими оруженосцами и их лордом. Он поворачивался и разворачивался, его меч пронзал горло солдата, а щит бил по избитой фигуре, которая, по предположению Джоффри, была самим лордом Морригеном. Бой шел не слишком удачно для штормландцев, но сражающиеся солдаты быстро получили передышку, когда оба войска увидели людей Джоффри и резко расступились.
   "Здесь гвардейцы?!" - недоверчиво воскликнул закованный в броню Тирелл, - "Морриген! Фелл! Мы можем разобраться с этим позже, когда..."
   "В этом нет необходимости... Сир Гарлан Тирелл, я полагаю?" Джоффри окликнул его сильным голосом, выходя за линию мундиров с алебардами наготове. Он не был одет как рейдер.
   Он был одет по-боевому: в пластины, покрытые сотней порезов и вмятин, в красно-желтый табард с нашитыми на нем знаками Баратеонов из Королевской Гавани. Из шлема торчали два огромных рога, наклоненные вперед и резко сверкающие в ночи, оттеняя сдержанную зелень эмалированных нагрудников из необработанной меди. К его поясу были пристегнуты два молота, готовые в любой момент выхватить их.
   "Джоффри Баратеон!" Гарлан выплюнул это имя, словно проклятие, и снял шлем, чтобы взглянуть на короля Семи Королевств: "Ты. Ты сделал это. Все это", - прорычал он, прочерчивая мечом окрестности, и его слова подкреплялись раскатами грома вдалеке.
   "Это сделал ваш так называемый король, сир", - нейтрально сказал ему Джоффри, поднимая визор и проецируя свой голос. "Это вы, лорд Морриген?" - крикнул он, не обращая внимания на сира Гарлана.
   "Да!" - ответило скопление штормградцев.
   "Я пришел искать предателей, не видели ли вы их в последнее время?" - крикнул Джоффри.
   На сира Гарланда снизошло озарение, и он отпрянул назад: "Лестер, не смей..."
   "Здесь нет предателей, кроме этих ублюдков Тиреллов, ваша милость!" - ответил Морриген.
   "Предатель не только словом, но и делом, Лестер?! Так легко предал короля Ренли?!" - закричал сир Гарланд в ярости.
   Лорд Морриген сплюнул на землю: "Ренли приказал убить лорда Селми! Ренли привел Штормовые земли на войну против сына Роберта Баратеона! Мочи узурпатора!" - крикнул он в ответ.
   Сир Гарлан ошеломленно смотрел то на людей Морригена, то на войска Джоффри. Он надел шлем и, покачав головой, выругался, поняв, что путь к бегству преградили гвардейцы.
   "Хайгарден!" - быстро прорычал он, устремляясь к Джоффри, - "Хайгарден! К королю Ренли! К королю Ренли!!!" - прорычал он своим людям, которые последовали за ним. "Встреть меня, трус! Встретимся!!!" - отчаянно ревел он на бегу, понимая, что только убийство Джоффри прямо здесь и сейчас сломает строй перед ним.
   "Центурион, - спокойно позвал Джоффри, опустив козырек и стоя в одиночестве, глядя на наступающего Тирелла и храбрецов с ним.
   "Арбалеты! Быстрые болты!" - прорычал Джелк Флеботтомский, теперь уже сотник Королевской гвардии. "СВОБОДА!" - скомандовал он, после чего арбалетчики вышли из шеренги алебардщиков, выпустив шквал болтов, которые со свистом пронеслись мимо Джоффри, жестоко рубя наступающих Тиреллов. "Вторая шеренга! Отставить!" - проревел центурион, но несколько секунд спустя из строя появились новые арбалетчики и выпустили еще один стальной шквал. Болты в упор пробивали гамбезоны, пластины и плоть. Шквал щелчков предвещал тупой стук, когда заряжающие Тиреллы падали, как обмолоченная пшеница, и их боевой клич превращался в общий вздох. Гарлан перешел на бег, когда дюжина болтов материализовалась в его груди, ногах и руках. Он прошел еще несколько метров, прежде чем выронил меч и щит и, опустившись на колено, рухнул лицом в грязь. Те, кто следовал за ним, лежали на грязи и истекали кровью под дождем.
   Джоффри направился к упавшему Гарлану: тот тяжело дышал, когда Джоффри подошел к нему, из-под нагрудника текла кровь.
   Джоффри вздохнул, глядя на него: "Что за чертова потеря", - пробормотал он, прежде чем достать свой молот и избавить его от страданий. Милосердие Матери, как и все вестеросское, было суровым и жестоким.
   "Ваша светлость, - сказал лорд Морриген, подойдя к нему, покоренный тем, что он только что увидел.
   "Лорд Морриген, - поприветствовал его Джоффри, поворачиваясь и убирая в ножны свой окровавленный молот, нависший над ним, и дождь заиграл на его рогах. Он уже привык к их весу, хотя иногда его не покидала жуткая уверенность, что все вокруг вот-вот разразятся откровенным хохотом.
   "Мой меч - ваш, - сказал лорд, и с его тарелки потекла струйка крови, когда он положил меч на землю и опустился на колени. Негодование, направленное на Ренли - или, по крайней мере, на то, чем он руководил, - было слишком реальным. Конечно, отчасти лорд Морриген изменил свое мнение из-за перспективы спасти свою шкуру.
   "Встаньте, милорд Вороньего гнезда, - кивнул он и сделал то же самое, когда лорд Фелл тоже вышел из группы. "Сейчас я верну этот лагерь в Королевский мир, соберите как можно больше штормландцев и следуйте за мной", - отрывисто приказал он.
   Лорд Морриген быстро сообщил ему, что ему известно, и Джоффри решительно кивнул, возвращаясь в свой век.Теперь он примерно представлял, где может находиться Ренли
  -:PD :-
  Music
  AN: Right click, set to loop.
   Некогда могучая рать в сто тысяч мечей умирала. Дезертиры и мародеры устремились из лагеря во все стороны, многие бросали оружие и предлагали выкуп, если было что дать. В самом центре стоял Ренли с остатками своей Радужной гвардии и пытался сплотить людей, пока небольшое ядро штормландцев и ричменов окружало его, несколько из них сражались друг с другом, а остальные двигались вместе с Ренли прочь от лагеря. Было неясно, действительно ли они следуют за ним или просто бегут в том же направлении, но в конце концов это было уже неважно.
   Королевская гвардия обрушилась на них, как Кулак Воина, - двойной шквал арбалетных болтов, за которым последовали две шеренги алебард. Едва держащиеся на ногах левиты и колеблющиеся солдаты с криками падали и умирали, кровь смешивалась с дождем и грязью, они ломались и бежали.
   Джоффри был в первых рядах, прокладывая путь почти в одиночку двумя одноручными молотами. Он был наконечником копья, пробивавшим силу Ренли, вскрывая рыцарей почти хирургическим путем, словно молоты были стальными щипцами в руках мастера-кузнеца. Он разрывал и рвал их доспехи, сминая плоть и металл, теряя терпение и все глубже погружаясь в строй. Он с ревом ударил обоими молотами по рыцарскому шлему с двух сторон, смяв его и оставив человека падать назад, как марионетку, у которой перерезали ниточки. Он перешагнул через мертвеца и парировал удар топора, обрушив второй молот на руку нападавшего, а затем стремительно крутанул оба молота в разные стороны. Человек вскрикнул, когда его рука хрустнула, но тут же умолк, когда Джоффри обрушил на его шлем один за другим дождь яростных ударов, длившихся менее двух секунд, но оставивших на нем дюжину зазубренных разрывов, из каждого отверстия которых хлынула кровь. Поскользнувшись, он подставил подножку человеку, пытавшемуся просунуть двуручник через его середину, и обрушил молот на его грудь, а другой - на шею, когда тот упал на землю. Леви попытался убежать и в конце концов набросился на него, когда понял, что бежать некуда - слишком велико скопление тел. Они продержались меньше всех, их движения были медленными и паническими, и им не хватало сил, чтобы пробить его доспехи.
   Джоффри продвигался все быстрее и быстрее, так как все большая часть его врагов оказывалась левитами, а его неудержимые поиски Ренли привели его прямо через целую толпу крестьян Бизбери; испуганные крестьяне, вооруженные закаленными в огне копьями и даже вилами, одетые лишь в кожу и цепную броню. Он продирался сквозь них, словно они были лишь частью яростного дождя, хлеставшего по месту сражения, отбрасывая копья, разрывая челюсти и руки, а злобно острые фланги иногда резали пальцы и даже кисти, его дыхание было ровным и спокойным. Он был почти в трансе, его разум был сосредоточен и спокоен, пока он искал Ренли и конец всему этому.
   Так много смертей, так много смертей... - отстраненно подумал он, чувствуя, как чувство вины захлестывает его разум. Разве он не хотел этого? Не нуждался в этом? Сильная демонстрация, сдерживающая будущие восстания, способ показать Вестеросу, что они унаследовали короля-воина, еще более сильного, чем Роберт?
   Он понял, что по дороге потерял Джона: его верная алебарда исчезла в рукопашной. Джейме и Сандор даже показались в какой-то момент, но и они затерялись среди множества тел.
   Ему было все равно.
   "РЕНЛИ!!!" прорычал он, и рыцари и крестьяне попятились от него, хотя он не позволял им этого сделать, быстро шагая и отбивая щиты, чтобы обрушить удар за ударом на открытые лица и сочленения пластин. Он поворачивался полукругом каждые две секунды, прикрывая свою спину и убивая всех, кто осмеливался приблизиться из слепой зоны. "РИЕНЛИ!!!" ревел он, углубляясь в толпу врагов, просовывая наконечники молотов сквозь козырьки и нанося смертельные удары по всем, кто осмеливался приблизиться.
   Он должен быть где-то здесь!
   "CIDER HALL!!!" - проревел рыцарь в ливрее Зеленого Яблока Фоссоуэя, и Джоффри едва парировал идеальный выпад меча: клинок прокусил боковую часть его шлема, а не прошел сквозь визор.
   "УМРИ!" прорычал Джоффри в ответ, отбросив меч и едва не обрушив молот на голову. Однако рыцарь перехватил его щитом, пытаясь отбить. Джоффри выпустил молот из рук и, вращаясь, как молния, промелькнувшая над ними, обогнул щит и всадил другой молот в шею рыцаря. Он с ворчанием вытащил его, и бой вокруг него утих, поскольку люди продолжали пятиться назад, а другие бросались на него.
   Он шагнул в сторону и пропустил мимо себя крестьянина с вилами, ударив его по затылку без шлема, а затем перенаправил удар копья в солдата, который собирался атаковать слева, и обрушил молот на грудь следующего нападавшего. Врагов было так много, словно они окружали его со всех сторон, каждую секунду погибали люди, даже его рука не могла удержать натиск тел вокруг него. Двое крестьян держали его за левую руку, еще один пытался схватить за правую, а одна рука нащупывала на поясе ручной топор. Рыцарь в красной ливрее зарычал, занося над головой могучий боевой топор, чтобы прикончить его, но Джоффри отдернул правую руку и позволил боевому топору перерубить одну из рук левита. Свободной рукой он набросил бронированный наруч на одного из крестьян слева от себя, отряхнул его, а другой использовал как щит для бокового удара, который, как он знал, последует. Крестьянин закричал, когда боевой топор Красного рыцаря пронзил его насквозь, и Джоффри, воспользовавшись прикрытием, приблизился к рыцарю, зарычав от ярости. Он запоздало сообразил, что у него нет под рукой оружия, когда срывал с человека шлем. Его руки уже начали душить рыцаря Радужной гвардии, когда он пришел к выводу, что для того, чтобы убить его, потребуется слишком много времени.
   "ГДЕ РЕНЛИ!" прорычал он на багровое лицо сира Робара Ройса. Он должен был быть рядом, ведь Радужная гвардия никогда не отходила далеко от своего сеньора. Эта мысль придала ему новые силы, и он продолжал сжиматься, тяжело дыша, когда шум битвы вокруг странно приглушился.
   После удара копьем у него перехватило дыхание, и он повернулся, чтобы вырвать копье из рук напавшего на него храброго крестьянина. Крестьянин не отпустил копье, и его понесло прямо на другой кулак Джоффри. Он оставил его захлебываться кровью на полу, а Ройс, оставшийся без присмотра, попытался выхватить меч. Джоффри парировал предсказуемый удар вамбрасом и снова ударил его другой рукой, беззвучно ревя каждый раз, когда его кулак попадал в лицо рыцаря. Теперь уже почти все отступали, и Джоффри принялся за рыцаря обеими руками: сдвоенные перчатки наносили один удар за другим в быстром шквале неумолимых ударов, которые преследовали рыцаря, когда он, спотыкаясь, отступал назад. Отдельные ревы превратились в единый, когда ритм ударов ускорился, и он внезапно поднял ошеломленного рыцаря вверх, адреналин и ярость берсерка подпитали его силы, и он со всей силы зарычал и вонзил один из своих остроконечных рогов в шею мужчины. Сир Робар зарычал, когда Джоффри выдернул из него окровавленный рог, и с ревом швырнул его на землю. Закованный в доспехи рыцарь подпрыгнул на грязи и, слегка покачиваясь, улегся на землю.
   Дождь хоть и смыл кровь с его доспехов, но он все еще чувствовал, как тошнотворная липкая жижа стекает по его тарелке. Он оглядел все вокруг: испуганные лорды и рыцари, потрясающие оружием, наконец-то нашли свою добычу.
   "Ренли!" - добродушно крикнул он, приятно удивленный видом своего предполагаемого дяди, слегка истекающей кровью Бриенны Тарт и сира Лораса Тирелла без шлема, стоящих по бокам от него. Как это часто случалось в вестеросских войнах, сражающиеся со всех сторон больше смотрели, чем сражались, чуя рядом поединок чемпионов.
   Им нужен театр? Джоффри, черт возьми, мог устроить им театр.
   Кровавый театр, - прошептал ему на ухо красный голос, упиваясь вниманием и кровью, и тем, как его тело, казалось, двигалось само по себе, каждый шаг был рассчитан и согласован с целым.
   "Ну что ж, племянник, похоже, ты нашел меня", - воскликнул Ренли своим обходительным голосом, созданным для того, чтобы облегчать лордам заботы и заставлять дам краснеть, вести пиршественный зал и убеждать с помощью мягких слов. В его голосе не было ни капли страха, но лицо выдавало ложь. "Ланнистеры, похоже, слишком часто встречаются в Королевствах в наши дни, не могли бы вы..."
   "Стормлорды!" - прорычал Джоффри, игнорируя его, и повернулся, чтобы взглянуть на лордов и рыцарей. "Это ваш король?! Это человек, которого вы выбрали во главе Семи Королевств?!" - бросил он им, шагая к ним, - "Одетый в роскошь и рыцарство?! Хорошо одетые и хорошо говорящие?!" - прорычал он, когда Бриенна возмущенно зарычала и бросилась на него, наполовину зажав в руке свой меч-бастард и пытаясь его выпотрошить. Джоффри хрюкнул, уходя в сторону, меч царапнул его пластину, и он двинулся, чтобы ударить кулаком по ее козырьку. Она увернулась, отбросив его в сторону.
   Джоффри выхватил алебарду из рук парализованного человека и перехватил ее в низкую стойку, когда Бриенна снова бросилась на него, не давая ему ни секунды передышки. Она закричала, пытаясь переломить его пополам сверху, и голова алебардиста едва остановила удар, прежде чем она закрыла его снизу и врезалась бронированным коленом в его защищенный живот.
   "Убей его, Бриенна!" - крикнул Ренли, слегка подаваясь назад и вперед, снова и снова переставляя рукоять своего длинного меча: Лорас хотел принять участие в схватке, но не желал оставлять Ренли без защиты. Она сделала движение, наполовину уклонившись от удара мечом, который едва не пробил нагрудник Джоффри, и тот, споткнувшись, попятился назад.Она была естественной.
  Но неопытной. Невероятно неопытной.
   Джоффри сделал идеальный выпад, и когда она сделала движение, чтобы остановить его, он прыгнул, пытаясь пробить алебардой ее козырек. Она едва успела убрать голову, но тут Джоффри со всей силы дернулся, впиваясь крюком алебарды в ее шею, и повалил ее на землю. Он вскочил на ее спину и молниеносно нанес смертельный удар, вонзив алебарду в то же самое место, а наконечник вышел из ее горла.
   Ренли позеленел и стал быстро моргать, а Лорас безмятежно дышал рядом с ним, держа меч и щит наготове. "Довольно, племянник! Мы иел..."
   Он зарычал, заглушая голос Ренли, более резкий, чем крики дождя: "Это твой король?! Который балагурит и шутит, когда на его горле смыкается стальной круг?!" - крикнул он в лицо крестьянину, и тот отшатнулся назад, быстро моргая. Он обошел их, оглядывая зрителей. Когда-то, много лет назад, он уже проделывал нечто подобное на пшеничных полях Речных земель. Но сегодня у этого зрелища была более важная цель, цель театра, ибо его ярость была настоящей.
   "Ты, который сражался и проливал кровь вместе с моим отцом на Трезубце, ты, который предал его память, пока его тело было еще теплым... это человек, которого ты выбрал вместо своего сына?!" - прорычал он, проходя вдоль строя солдат на расстоянии волоска от них, но ни один из них не достал оружие и не покончил с его жизнью там и сям. Вина, - прошептала Санса. Чувство вины и стыда заставит штормовых лордов подчиниться, после того как их послушно подчинят. Бой уже утих, и среди усталых и грязных лордов Рича и Штормовых земель появились гвардейцы.
   "Стоять на месте!" - прорычал он, внезапно набросившись на сира Лораса; алебарда засветилась в его руке, когда он, уклоняясь вправо и влево, устремился к нему. Он вонзил острие в его плечо, и рыцарь вскрикнул от боли, а его меч больно лизнул вамбрас Джоффри. Гвардейцы, похоже, уже пробились вперед, и во время внезапного затишья в бою они сгрудились по одну сторону круга. Несколько секунд назад они начали стучать прикладами своих алебард по земле - крещендо звука заставило кровь Джоффри петь, даже несмотря на то, что непрекращающийся дождь промочил его до костей.
   Лорас отступил, выдернув алебарду из плеча, и Джоффри отпустил его, сняв шлем. Он сорвал с него бронзовые железные рога, повернул механизм, удерживающий их на месте, и отбросил шлем в сторону.
   "Штормовые земли!" - выкрикнул он, и слюна смешалась с дождем, когда он атаковал, держа по рогу в каждой руке, и оба они, словно в тумане, ударили запыхавшегося сира Лораса раз, два, три раза тупыми частями рога, используя их как молоты. Он не был готов к тому, что Джоффри сделал дальше: отбросил его назад, а затем прыгнул на Ренли с высокой защитой. Его удивленный дядя попятился назад под дождем ударов, отчаянно парируя их.
   При всем своем ораторском мастерстве Ренли не был рожден воином. Две пробоины на руке и груди Ренли теперь кровоточили сквозь доспехи.
   "Ренли! Отойди!!!" - закричал сир Лорас, отбрасывая щит и хватаясь за меч обеими руками. У него была репутация искусного бойца, но это никак не проявлялось, поскольку нападение Джоффри на Ренли привело его в ярость. Рыцарь цветов закричал, набросившись на него, как безумный, и Джоффри вовремя повернулся, чтобы зацепить мечом один из рогов, перенаправив его без вреда для здоровья.
   Он вонзил острие другого рога в глазницу Лораса, воспользовавшись импульсом самого человека, чтобы вонзить его поглубже. Рыцарь Тиреллов, спотыкаясь, пронесся мимо него и ударил Ренли в плечо, после чего рухнул на землю, дико сотрясаясь от очередного раската грома над небесами.
   Ренли издал беззвучный стон, уронив меч, и опустился на колени рядом с ним. Дрожащими руками он разрывал тонкий шелк, выглядывавший из-под зеленых доспехов, и безнадежно пытался остановить кровотечение. "Лорас! Лорас!!!" - закричал он, но его крик был заглушен громоподобным грохотом алебард, ритмично ударявшихся о землю. Джоффри ощущал себя нереальным, шагая к Ренли и позволяя второму рогу упасть на землю.
   "ШТОРМЛАНДЦЫ!!! Сыны грома и ярости!" - проревел он, схватив трясущегося Ренли и оттаскивая его от тела Лораса, по лицу которого, смешиваясь с дождем, текли слезы. Он потащил его за шею и повернулся, чтобы посмотреть на лордов и рыцарей с пепельными лицами, сгрудившихся на одной стороне обрывистой поляны; их руки побелели, когда они схватились за оружие.
   "Этот человек! Который не смог удержать свою собственную армию от братоубийства, возглавит Ройнар, Андалов и Первых Людей?" - спросил он, швыряя Ренли к их ногам и разбрызгивая грязь.
   Они потеряли дар речи.Бледные, они избегали его взгляда
  Их молчание сказало все, что нужно было знать Джоффри.
   "Кровь и грязь Ренли, - вздохнул он, - вот о чем не рассказывают в песнях", - негромко произнес он, и его голос странным эхом разнесся по поляне.
   Он смотрел на лордов и рыцарей, медленно дыша, чувствуя, как ветер обдувает его лицо, как буря гонит дождь в стороны, как стук тысяч алебард о грязь почти заглушает раскаты грома, как вдалеке мелькают вспышки света. Он был безоружен и находился на расстоянии плевка от лордов, которые еще несколько дней назад всеми силами пытались его убить.
   Он глубоко дышал, глядя на них, спина его была прямой, как сталь, а доспехи скрипели при каждом вдохе. Он бросал им вызов взглядом, осмеливался напасть на них, умолял их сделать это.
   Он чувствовал себя могущественным, глядя в их глаза. Странное чувство, которого он не испытывал с тех пор, как сбросил с крепостных стен Рассветного форта одного рыцаря. Да простят его старые боги, ему казалось, что он может убить каждого из них голыми руками в этот самый момент, если захочет.
   "ШТОРМКИНГ!" - внезапно проревел один из штормлордов, и его голос отчетливо прозвучал над грохотом алебард и вспышками света.
   "Штормскинг!" - крикнул другой, полсекунды спустя. "Наша - Ярость!" - прокричал еще один. "Ярость!" - закричали они. "Ярость!!!" - ревели они.
   "Штормскинг! Штормскинг! Штормскинг! ШТОРМКИНГ! ШТОРМКИНГ!!! STORMKING!!!!!" - скандировали они, не в радости или славе, а в признании. Это было признание вины, мольба о пощаде... но и признание. Казалось, что-то первобытное кричит вместе с ними, призыв к давно ушедшим временам. Признание наследия Ориса Баратеона и Дюррандонов, которые правили ими так долго, много веков назад.
   "ШТОРМКИНГ!!!" - ревели они, вознося над собой мечи и булавы в клятве, которую не слышали со времен Завоевания, а ричлорды падали на колени, пытаясь избежать его взгляда.
   "ШТОРМКИНГ!!!" - провозгласили они, когда паутины света поползли над небесами, а гром оглушил крик.
   -:PD :-
  Последнее редактирование:3 августа 2018
  Глава 48: Магнар.
   AN: Небольшое обновление, но лучше, чтобы они не заканчивались, верно?
   Глава 48: Магнар.
   "Но в том-то и дело, ваша светлость, что она не заплатила абсолютно ничего!" - пробурчал купец, недовольный тем, что швея сурово покачала головой.
   Женщина снова покачала головой, глядя на Сансу: "Если бы эта ткань была еще более гнилой, из нее бы выпрыгивали мыши! Ты сказала, что..."
   "Заткнись, лживая шлюха!" - резко прервал ее мужчина, - "Я позабочусь о том, чтобы тебя выпороли за это! Помяни мою..."
   "ТИШИНА!" - прорычал сир Барристан, когда Санса бросила на него короткий взгляд, и в тронном зале воцарилась благословенная тишина, чтобы она могла подумать.
   Санса глубоко вздохнула, откинувшись на спинку проклятого остроконечного стула, накинув на себя красно-желтый плащ. "Мастер Тобиас, - спокойно и неторопливо произнесла она, оглядывая его с ног до головы, - только корона или назначенный ею магистр законов имеет право пороть жителя города. И, насколько я знаю, последний находился в состоянии открытого мятежа, а первый... ну, вы объявляете себя претендентом на Железный трон, мастер Тобиас?" - спросила она негромко, словно спрашивая его, что он предпочитает на завтрак - ветчину или сыр.
   Мужчина неловко сглотнул, окинув взглядом полусотню королевских гвардейцев, бесстрастно стоящих в строю перед рядами людей, ожидающих своей очереди на публичную аудиенцию. "Ах, нет, ваша светлость", - заикаясь, произнес он.
   "Хорошо. Потому что и то, и другое влечет за собой тяжелые наказания, гораздо более тяжкие, чем простая порка, мастер Тобиас", - сказала она, пристально глядя ему в глаза. "Думаю, я уже достаточно наслышана о качестве ткани, но сама ее не видела. У вас есть образец?" - спросила она, переведя взгляд на швею, которая тут же смутилась.
   "Боюсь, что нет, миледи..."
   "Вы должны обращаться к королеве Семи Королевств "ваша светлость" или "моя королева", - решительно прервал ее сир Барристан.
   "Ваша светлость... Если позволите..." - неловко спросил купец в наступившей тишине, шаркая руками.
   "Да, мастер Тобиас?" - спросила она его.
   "Я могу узнать ее где угодно... та вуаль, что на ней сейчас, сшита из моей ткани", - почтительно ответил он.
   Она перевела взгляд на швею: "Это правда, добрая женщина?" - спросила она.
   "Конечно, нет", - заикнулась она, когда Санса продолжила смотреть на нее, и проглотила что-то кислое, прежде чем кивнуть: "Да, это так", - быстро кивнула она.
   "Сир Барристан, - обратилась она к королевскому гвардейцу.
   Рыцарь в белой одежде уверенно направился к швее и принял вуаль с удивительной нежностью, после чего вернулся и поднялся по ступеням к трону. Люди в зале зашумели, когда Санса приняла вуаль и осмотрела ее, выставив против дневного света, падающего из больших окон.
   "Она выглядит немного потрепанной, хотя и не слишком... некачественная обработка после сбора урожая, но ничего необычного..." - сказала она вслух, возвращая ее сиру Барристану. "Вряд ли она прослужит долго, но это было бы очевидно по той низкой цене, которую вы за нее заплатили", - сказала она ей, прежде чем слегка кивнуть. "Вам следовало бы заплатить полную цену плюс половину стоимости еще раз в качестве компенсации за задержку и потерю времени мастера Тобиаса", - заявила она, повернувшись к ухмыляющемуся лицу мастера Тобиаса, а затем нахмурилась: "Или вы бы заплатили, если бы мастер не взял все в свои руки и не испортил дверь и замок вашей лавки в попытке вернуть товар", - сказала она, нахмурившись, пристыжая мужчину к молчанию.
   "Мы не видим необходимости в реституции между обеими сторонами, поскольку обе они побудили друг друга к незаконным убыткам, причем одинакового масштаба. В будущем мы надеемся, что стороны, оказавшиеся в подобной ситуации, не будут тратить время Короны и обратятся в Королевский торговый суд, а еще лучше - в Королевское управление мер и весов за эталонами качества и их обычными рыночными ценами... прежде чем заключать подозрительно выгодную сделку", - заявила она.
   Ближайший к ней алебардист трижды стукнул прикладом об пол, и королевский аристократ направил скорбящих обратно через главные двери после того, как они неловко поклонились или сделали реверанс.
   Сир Барристан пристально посмотрел на нее, и Санса почти незаметно покачала головой. "На сегодня суд закрыт, - объявил он, - все просители с красными табличками получат приоритет завтра утром. Если у вас не красная табличка, то приходите днем", - решительно сказал он, в его голосе прозвучала нотка разочарования.
   Санса встала, когда зал был освобожден, глубоко вздохнула и слегка взъерошила волосы. Спустившись по ступеням, она водрузила на голову маленькую корону и помахала рукой овечьему королевскому ростовщику.
   "Простите, моя королева, я не знаю, как они прошли через дверь! Я..."
   "Успокойся, Кирт, - легонько отругала она его, когда сир Барристан вернулся к ней, - просто проследи, чтобы это не повторилось. В сутках не так много часов, чтобы рассмотреть все законные жалобы, так что загромождение этого драгоценного времени делами, которые можно было бы решить в одном из низших судов, сводит на нет всю цель их создания", - мягко объяснила она.
   "Конечно, моя королева, этого больше не повторится", - извинился он, многократно склонив голову.
   "Проследите, чтобы этого не случилось", - сказала она, прежде чем выйти из зала через одну из боковых дверей и с улыбкой поприветствовать Миру. "Как долго вы наблюдали?" - спросила она.
   "Полчаса. Не понимаю, как можно проводить целые утра, просто сидя там", - недоуменно ответила Мера, и сир Барристан пошел с ней на полшага позади.
   "Поверьте, я тоже", - со вздохом сказала Санса, когда вся усталость, которую она скрывала от зрителей, внезапно проявилась, и она на секунду остановилась, чтобы прислониться к стене коридора.
   "Может, тебе нужно немного подвигаться, размяться", - озорно сказала Миэра.
   Санса посмотрела на нее, и ее улыбка стала еще шире, когда она повернулась к королевскому гвардейцу. "Что скажете, сир Барристан? Не хотите устроить небольшой спарринг?" - спросила она, одарив его своим лучшим взглядом молодой королевы.
   Сир Барристан покачал головой: "Как скажете, ваша милость", - сказал он с неохотной улыбкой.
   -:PD :-
  Ритмичное постукивание копья о сталь турнепса было для Сансы просто находкой. После долгих часов, проведенных при дворе, после неустанных занятий политикой и одновременного жонглирования полудюжиной различных интриг простая реальность хорошего спарринга стала роскошью, которую нужно было ценить и смаковать до последней секунды.
   Сир Барристан был превосходным учителем, и она не знала, почему Джоффри никогда не обращался к нему за наставлениями во время своей ранней жизни. Он адаптировался к уровню ее мастерства, что делало его ужасно хорошим противником, который всегда был на шаг впереди, достаточно близко, чтобы выжать из ее тела каждую каплю пота и мастерства, а затем все равно победить ее, завернув все это несколькими указаниями, которые она посоветует с подушкой.
   Она поддерживала и увеличивала свою силу, когда могла, в основном для того, чтобы справиться со стрессом от правления и, что еще хуже, стрессом от правления без Джоффри рядом с ней. Она парировала удар меча и крутанулась под ним, раскручивая копье для быстрого удара в икры сира Барристана, но он без труда уклонился, закрыв дистанцию и коснувшись ее рукоятью своего меча.
   "Держите дистанцию, ваша светлость. Это девиз копьеносца", - негромко укорил он ее, когда она отступила, потирая зудящий тренировочный шлем, в котором находилась часть ее длинных волос, которые даже сейчас пытались вырваться наружу.
   "Я и так почти не дышу", - ответила она и с ревом бросилась на него, подпрыгнув и нанеся полный удар в грудь. Он успел прикрыться щитом и попытался отрубить копье мечом, прежде чем Санса выхватила его для нового удара. Она оказалась проворнее, дважды ударив его в грудь, прикрытую щитом, чтобы отвлечь от последующего удара в голень. Однако он не купился на ибке, наступая на нее, когда меч отклонил копье от траектории. Она отступила, положив копье на землю и парировав удар меча, который пришелся ей в бедро, а затем использовала его как шест, чтобы поддержать свой вес, и врезалась в щит сира Барристана обеими ногами.
   Приземлившись на полусогнутых, она отбросила его назад и бросилась к нему, нанося шквал последующих ударов, чтобы он не смог встать на ноги. "Иногда я задаюсь вопросом, где ты научилась этим приемам, моя королева, - сказал он, отбив ее слаженный удар меча и щита.
   "Мой муж - человек со многими талантами", - нахально ответила она, но сир Барристан уже снова перешел в атаку. На этот раз он отлично притворился, и Санса переместилась, чтобы укрыться от удара, который так и не последовал, а вместо этого получила болезненное наказание по предплечью.
   "Вот это да", - проворчала она.
   "Ты мог бы продолжать сражаться с одной рукой и обрубком! По крайней мере, еще десять секунд!" крикнула Мера с ограждения.
   "Однажды я видел человека, который продержался около тридцати", - добавил сир Барристан, и его черты украсила задумчивая хмурая гримаса воспоминаний.
   "Ну, не буду", - хмыкнула она, снимая тренировочный шлем и усаживаясь на табурет у ограды. Обернувшись, она увидела, что весь главный двор уставился на тренировочный двор, а слуги и стражники незаметно поглядывают на нее. "Мне кажется, или здесь колдун заморозил само время?" - спросила она вслух.
   И тут же зрители вернулись к своим обязанностям, разговоры и шушуканье ожили как по волшебству.
   "Похоже, ты спугнула колдуна", - сказала Мера, подходя и прислоняясь к ограде.
   "Я поговорю с центурионом", - несколько извиняющимся тоном сказал сир Барристан, хмуро укладывая на место тренировочное снаряжение.
   "Не беспокойтесь, я не против сплетен", - сказала ему Санса, пока Меера хмыкала.
   "А как насчет моей очереди?" - спросил Вилли Рид.
   "Двор свободен", - сказала ей Санса, подняв руку.
   "Ты же знаешь, я ненавижу двор", - надулась она.
   "Ладно, - надулась Санса, - сир Барристан, идите приведите себя в порядок, мы будем в целости и сохранности в Годсвуде, - сказала она ему.
   "Да, ваша милость", - ответил он с безупречным поклоном, бросив знакомый хмурый взгляд на Миру, которая с радостью взялась за трезубец.
   -:PD :-
  Спарринг с Мирой был гораздо более легкомысленным делом, не отличимым от сплетен и хихиканья, даже когда она показывала ей несколько ловких трюков, которые кранножцы могут проделывать с древковым оружием. Так они обычно и общались, поскольку у Миры не было сил высиживать долгие судебные заседания, как это делали Вайлла или Талия. Она шептала ей на ухо о государственных делах или просто болтала, чтобы развеять томительную скуку, которой, казалось, были пронизаны многие мелкие дрязги жителей Королевской Гавани. Небольшие, но постепенно растущие суды, которые она создала, были основаны на Высшем торговом совете Браавоси - органе, который контролировал разбирательство тысяч споров, возникавших каждый день в Городе-в-Лагуне.
   Правовая культура вестеросцев была развита гораздо меньше, чем в Браавосе, что было одновременно и болью, и благословением. Она более или менее свободно распоряжалась созданием его основ, и это было благом, поскольку серьезная юридическая нагрузка на систему, которая почти полностью зависела от горстки людей, была невелика. С другой стороны, обращение к короне с просьбой об аудиенции было древней прерогативой и гордостью граждан Королевской Гавани, и полностью лишать ее такой возможности было нельзя. Она прокладывала чертовски сложный путь между делегированием полномочий, эффективностью и легитимностью, что, честно говоря, начинало сказываться на других ее планах и психике. Отец помогал безмерно, но в последнее время он общался с проезжающими мимо Речными лордами вдали от столицы, во время их похода к Бронзовым воротам.
   К счастью, Мера помогала изо всех сил. В основном стараясь проткнуть ей кишки трезубцем... и это было лучше, чем старания Лиры, когда она об этом думала. По крайней мере, Мира не пыталась пробить ей череп.
   "Уфф..." Санса хрюкнула, когда затупившийся трезубец врезался в ее легкобронированный живот, отбросив ее назад. Леди залаяла из своего гнезда у корней Сердечного дерева, как будто разочарованная тем, что Санса не сохранила самообладания. Она снова рыскала по Кингсвуду, знала Санса, хотя по тому, как блестел ее первозданный мех под лучами полуденного солнца, этого нельзя было предположить.
   "Ты опять отвлеклась, - нахально сказала Миэра, уклоняясь от ее удара и блокируя копье трезубцем, оставляя ее беззащитной перед стремительным ударом.
   Санса вздохнула, защищаясь: "Юридические дела, - надулась она, - у меня будет встреча с Тирионом примерно через час или около того". Больше работы, - сказала она ей, прежде чем бросить на Леди обвиняющий взгляд. Ее драугр выглядел невинным, как свежевыпавший снег, и с щенячьими глазами расположился на своем маленьком гнездышке.
   Если учесть, что к этому моменту диревольф был крупнее любой собаки в самих Кроновых землях, то вид его был по меньшей мере забавным... что, по мнению Сансы, и было целью.
   "По крайней мере, ты не думаешь о своем возлюбленном", - произнесла Миэра, почти пробормотав последние слова, и глупо ухмыльнулась.
   "О, так вот как ты хочешь играть?" Санса изогнула брови, нанося удар и отклоняясь: "Нужно знать одного, чтобы понять другого. И я это понимаю, правда. Джон может быть моим сводным братом, но я не слепая", - сказала она с ухмылкой.
   "Я... что?!" простонала Мера, парируя удар за ударом своим трезубцем.
   "Я поняла, Мера! В задумчивых есть что-то такое, что хочется поцеловать их в губы и высосать из них всю злость", - пояснила она, притворяясь.
   "Что... Санса!" вскрикнула она, покраснев, и копье без труда пролетело сквозь ее парирование, ударив ее в колено.
   "Ой!" сказала Мера, отступая назад. "Несправедливо! Совершенно несправедливо!" - жаловалась она в перерывах между приступами истерического смеха.
   "Такая стоическая, но такая мягкая! Хмурятся, как будто у них запор, прежде чем наконец решат отложить свой долг, - последнее она произнесла преувеличенно мужественным рыцарским голосом, - и позволят себе почувствовать эту странную и запретную вещь под названием счастье... - величественно сказала Санса и замолчала, когда Меера, смеясь как сумасшедшая, умоляла ее остановиться. Она продолжила безжалостно: "Борьба с совестью, когда они на секунду перестают страдать и унижают свое славное предназначение ради..." Санса снова запнулась, когда ее служанка вдохнула столь необходимый глоток свежего воздуха.
   "Ради маленького жалкого поцелуя!" Миэра закричала, а затем разразилась уморительно высоким визгливым хихиканьем, и Санса тоже рассмеялась, пока они утешали друг друга. Они уселись вместе, прислонившись к одному из корней Сердечного дерева, чтобы переждать периодические вспышки ответного хихиканья.
   Так они и провели остаток часа, болтая обо всем и ни о чем, сочувствуя "задумчивым", и продолжая строить планы по поиску идеальной пары для Лиры Мормонт.
   Гончая и не подозревала, что его поразило.
   "Это и вправду удивительно", - сказала Миэра во время последней паузы в разговоре, протягивая Леди кусок ветчины из корзины, которую они взяли с собой в Годсвуд. Дьявол деликатно понюхал ее, а затем одним махом проглотил, почесав голову о руку Миры почти как царственный реверанс, после чего улегся обратно.
   "Она такая, - легко согласилась Санса и улыбнулась своему серо-белому последователю.
   "То есть не только она. И то, что все твои братья и сестры тоже получили их, - сказала ей Меера, - и то, что все они так послушны и похожи на своих хозяев".
   "Призрак - единственное живое существо, которое может превзойти Джона", - с готовностью сказала Санса.
   Миэра снова покраснела и закашлялась: "Да... но разве это не странно? Они также изображены на сигиле вашего Дома, так что, должно быть, они много значили для Старков..." - размышляла она.
   Санса слегка нахмурилась, уловив, как Миэра пытается направить разговор в нужное русло. К этой теме она обращалась редко, а когда обращалась, то всегда осторожно и очень косо.
   "... Мера, ты танцуешь вокруг этой темы с того самого дня, как я встретила тебя в форте Кейлин", - перешла она к сути вопроса. "Почему бы тебе просто не сказать то, что ты хочешь сказать?" - спросила она.
   Мера казалась парализованной, как испуганный олень. Казалось, она глотает что-то сухое и пытается говорить.
   "Ну же, Меера, выкладывай!" Санса негромко позвала ее, втайне опасаясь, что могло заставить ее находиться в таком состоянии так долго. Или я расскажу Джейне о столь мучительно коротком и целомудренном поцелуе, который мой набитый честью сводный брат подарил тебе, прежде чем ускакать на закат и войну!" - торжествующе заявила она, решив перевести разговор в другое русло.
   "Ты бы не стала!" пискнула Мера.
   "Так больно! Как будто он совершает величайший грех против старых и новых богов! Я не слышала, что он тебе сказал, но уверена, что смогу вкратце описать, что-то вроде "Двигайся, если я упаду, не жди меня", - Санса смаковала слова, словно хорошо прожаренный бифштекс, - Джейна точно растает на булыжниках двора! Я..."
   "Я думаю, ты варг!" пискнула Миэра, прервав Сансу на полуслове.
   "Я... подожди, что?" - нахмурившись, спросила она. Леди тоже наклонила голову, глядя на Миру.
   "Варг, сменивший кожу, тот, кто может заглядывать в сознание других живых существ и чувствовать то, что они чувствуют, даже управлять ими, если он или она достаточно сильны", - мучительно объяснила она.
   Санса секунду смотрела на нее, а потом разразилась хохотом, покачивая головой от удачной шутки. Она осеклась, поняв, что Миэра говорит серьезно.
   "Ты не можешь быть серьезной", - сказала она ей, ничуть не смутившись.
   "Но это так! У отца были подозрения, и твое приглашение - прекрасный повод убедиться в этом..."
   "Так ты шпионила за мной?" ошеломленно спросила Санса.
   "Не так! Мы служим Старкам, и если в чем-то ты можешь быть уверена, Санса, так это в том, что мы всегда служим королям и королевам Зимы", - внезапно сказала она, и резкая, абсолютная уверенность в ее голосе убедила Сансу больше, чем дюжина извинений вместе взятых.
   На мгновение они замолчали, каждый глубоко задумался, прежде чем Санса встала. "Это старое северное суеверие, Миэра, - сказала она, подходя к стоящему рядом сундуку, чтобы спрятать копье. "Не знаю, какие сказки тебе рассказывали в Сероводном Дозоре, но... - она резко остановилась, крутанулась на месте и заблокировала молчаливый выпад Миры своим копьем, бронзовый наконечник которого находился на расстоянии волоска от ее кожи.
   "Как ты меня остановила?" властно спросила Меера.
   Санса сердито покачала головой: "Меера! Что ты..."
   "Как ты меня остановила?!" - почти выкрикнула она.
   "Я видела тебя! Зачем..."
   "Глупости, Санса! Я нанесла удар по твоей слепой зоне, ты не могла видеть меня даже краем глаза!" - решительно сказала она.
   "Я... Миэра... я знаю, что я видела, иначе как я смогла вовремя блокировать твой удар?" - объясняла она ей, словно простофиле, хмурясь от собственного объяснения.
   "Ты видела меня, но не своими глазами", - спокойно сказала Миэра, отстраняясь и глядя в сторону. Санса тоже посмотрела на настороженную Леди, которая неподвижно, как статуя, смотрела на них из своего гнезда в корнях.
   "Я... Ты не..." Санса покачала головой, снова и снова глядя на Леди и возвращаясь к Мире.
   "Ты прирожденная Санса, у тебя такой врожденный талант, что ты даже не подозревала об этом! Бывало ли такое, что ты чувствовала странную связь с Леди?" - быстро спросила она.
   "Я, нет, да, но она же Леди! Конечно, мы связаны!" Санса попыталась объяснить, в основном самой себе.
   "Почти как если бы у вас были общие мысли и эмоции?" пронзительно спросила Миэра, - "Как будто ты мечтала стать ею?" - и пронзила еще глубже.
   "Я... н...", - заикнулась она, глядя на Миру, а ее руки переместились туда, где, как она знала, только что расположилась Леди, рядом с ней. Она осторожно погладила Леди по голове, пытаясь унять ее волнение, но глаза Миры неотрывно смотрели на нее.
   "Успокойся, дыши, Санса", - сказала ей Миэра, осторожно опуская ее на пол и усаживая рядом с собой и напротив Леди. "Бояться нечего, Старки не зря носили на своих знаменах этого драконьего волка. Сейчас вы заново открываете наследие своей семьи, что-то глубоко ваше, так же как слова вашего Дома или сам Винтерфелл", - медленно объяснила она, вновь обретая безмятежную уверенность.
   "Нет, то есть да..." Санса моргнула, выравнивая дыхание: "Ты права, - сказала она, переводя взгляд с земли на лицо Миры, - Джоффри говорил о магической силе старейших династий Вестероса. Прибытие Красной кометы должно было каким-то образом восстановить их силы, как это произошло с драконами Дейенерис, колдунами и культистами", - быстро проговорила она, и ее слова посыпались друг на друга, когда выражение поддержки Миры сменилось недоумением.
   "Старки возглавили наступление на Белых Ходоков во время Первой войны за Рассвет", - сказала Санса, вставая, и волосы на ее затылке встали дыбом, когда она зашагала куда-то в никуда, а Миэра пыталась встать вслед за ней. "Мои предки воздвигли Стену, они правили Детьми Леса и Великанами, легенды гласят, что они ездили в бой на своих оборотнях", - пробормотала она почти в оцепенении, повернувшись и глядя на Миру.
   "Санса... я знаю, это может показаться пугающим", - сказала Миэра, подойдя к ней, и нахмурилась, следуя заготовленной речи, которая явно только что устарела, - "Я имею в виду, что..." Она, казалось, растерялась от реакции Сансы.
   "Запуган?" Санса в свою очередь спросила, глядя в глаза Мире: "Мира, я была такой глупой! Конечно, у меня должен был быть потенциал, колдовская сила - наследие дома Старков! Практически так и должно было быть, чтобы победить Разведчиков с помощью бронзы. Но я никогда не думала, что... что моя связь с Леди... - она запнулась, повернувшись, чтобы посмотреть на своего древоволка, - ...может быть результатом возвращения древних кровных линий... - она глубоко дышала, пристально глядя на Леди, а ее древоволк смотрел в ответ, чувствуя ее без прикосновений, настраивая свой разум против этого удивительно знакомого ощущения, как никогда прежде, того, что всегда было здесь. Она погрузилась в него с головой и почувствовала себя так, словно только что вынырнула из Красного замка прямо в Черноводную бухту, а Сге задрожала.
   "Я никогда не думала, что наша связь..." - прошептала она, напряженно нахмурившись. "Боги, Мера, это было так очевидно..." - прошептала она, продолжая смотреть на леди, и ее дыхание прервалось, когда один из ее глаз побелел.
   Миэра задрожала от ужаса, когда Санса и Леди одновременно посмотрели на нее, один из глаз Сансы стал молочно-белым, она медленно моргнула и начала терять равновесие.
   "Ты еще не можешь этого делать! Тебе нужна тренировка!" - срочно сказала она, крепко схватив Сансу, пока та не упала на землю. Санса ошеломленно покачала головой, но все же встала на ноги, а Миэра крепко сжала ее руки.
   "Научи меня", - сказала ей Санса, вернувшись в себя.
   "Я знаю не так много, как мой отец или даже мой брат Жойен! Мы все знаем лишь обрывки, которые сохранились..." Миэра захныкала, пока Санса не сжала ее руки крепко, сурово, но не больно.
   "Миэра Рид, научи меня", - приказала королева, и ее голубые глаза, глубокие, как зимние бури, уставились на нее саму, а сидящий рядом с нею оборотень, словно серая мраморная статуя, случайно моргнувшая, безмятежно взирал на Миэру.
   Мера Рид почувствовала в себе что-то глубоко первобытное, упала на колени, и ржавые слова старого языка грубо донеслись до ее ушей.
   "Да, Магнар", - поклялась она.
   -:PD :-
  Глава 49: Вопль.
   Глава 49: Вой.
   Ее маленькая война с Варисом была невероятно поучительным и унизительным опытом, и это была одна из причин, по которой он все еще был жив. Помимо того, что он служил для Сансы своего рода учебным манекеном, Мастер Шепотов был очень полезным источником знаний о противниках и даже нейтралах в зарождающейся гражданской войне. Хотя Санса всегда воспринимала его слова с большой долей соли, за месяц она узнала о Железных островах больше, чем за год обучения и самоотверженных усилий... и это был лишь один пример того, как Варис помогал управлять королевством в целом.
   Конечно, чем дольше он жил, тем опаснее становился для нее и Джоффри, но, наоборот, тем больше он мог рассказать о своих тайных контактах с эссоси в Пентосе и других Вольных городах. Это была игра в ожидание, кто первым решит положить конец взаимовыгодным отношениям, и, возможно, именно поэтому Санса была так ошеломлена, когда первое серьезное смертельное убийство в Игре престолов, казалось, не было совершено ни одним из них.
   Санса вздохнула, оттолкнув благожелательно настроенного сира Барристана, но продолжала смотреть на застывшего на месте Тириона с выражением ужаса и боли. Карлик все еще лежал в своей постели, а тело отравившей его девки удобно примостилось в углу, белые пузырьки все еще пенились у нее изо рта, хотя по подсчетам грандмейстера ее тело истекло несколько часов назад.Санса нашла в кармане девицы пустой пузырек, а запах наперстянки был ясен как день, по крайней мере, по словам бабушки
  "Леди", - прошептала Санса, когда к ней рысью подбежал насторожившийся драугр. Санса закрыла глаза, опустив флакон, и дала драуглу понюхать остатки.Пицель показал ей полный флакон в качестве образца, и
  А-а-а... они совпадают, подумала она, открывая глаза и морща нос: Леди с любопытством смотрела на нее.
   Значит, это действительно был Наперстянка, Пицель не лжет... Но зачем Серсее делать вид, будто у Тириона сердечный приступ, а потом еще и позаботиться о том, чтобы очевидный убийца умер в той же комнате? И от гораздо более очевидного яда? спросила она себя.
   "Сир Барристан, - позвала она.
   "Моя королева?" - спросил ее суровый защитник.
   "Заприте Красный замок, поднимите северный контингент и освободите Красные плащи от оружия и постов вокруг внешних стен и сторожки", - приказала она.
   Он взбунтовался при мысли о том, чтобы покинуть ее прямо сейчас, но затем посмотрел на сира Мэндона Мура и сира Престона Гринфилда, и оба они кивнули. "Слушаюсь, ваша светлость", - сказал он наконец.
   "Центурион Холт", - позвала Санса, выходя из комнаты Тириона.
   "Ваша милость!" - выпрямившись, мужчина хлопнул алебардой об пол, и восемь алебардистов позади него тоже выпрямились.
   "Соберите свой отряд внутри холда Мейгора и будьте бдительны, никто не должен входить или выходить", - приказала она ему.
   "Слушаюсь, ваша милость!" - ответил он и, повернувшись к своим людям, отдал шквал приказов, после чего они разделились на две группы, отправившиеся в разные стороны. Санса шла своей дорогой, сир Мэндон и сир Престон следовали за ней, положив руки на поводья. Она быстрым шагом вошла в септу и с облегчением вздохнула, увидев знакомые силуэты Вайлы Мандерли и Масляных Пальцев, стоявших у алтаря Чужаков, наполовину скрытых от посторонних глаз.
   "Подождите здесь, - приказала она своему эскорту, и двое королевских гвардейцев прикрыли дверь, пока она шла к алтарю, - Уилла, Баттер Фингерс. Рада вас видеть", - быстро сказала она.
   "Санса, - нервно улыбнулась Уилла, а Баттер лишь кивнул, от его огромной фигуры плясали тени.
   "Итак, Серсея?" - спросила она их.
  "Да, - просто ответила Уилла, - мы знали, что она борется за влияние в Королевском торговом дворе" -
  "И, надо сказать, довольно безрезультатно", - с урчанием вклинился Баттер.
   "До того, как Тирион полностью разрушил тот небольшой прогресс, которого она добилась среди меньшинства судей", - закончила Уилла, бросив на Баттер вонючий взгляд.
   Санса выругалась, опираясь на статую Крона прямо перед ними: "Я же просила вас обоих присматривать за ней, она должна была плохо отреагировать после того неудачного плана", - решительно сказала она им.
   "Мы и подумать не могли, что она убьет своего брата! Может, нанесет ему политический удар или вытащит из Столицы, но не убьет!" Уилла ворчала. Она оказалась неоценимой помощницей Сансы, когда та перегрузила ее своими королевскими обязанностями, став чем-то вроде вспомогательной Госпожи Шепотов, которая могла контролировать текущие планы, когда у Сансы не хватало времени. "И уж тем более не так, как сейчас", - добавила она, покачав головой.
   "И что же ты выяснил?" спросила Санса у здоровяка с лютней на спине.
   "Девушка была на службе у Серсеи. Она и еще пять человек были растениями, которые Серсея поместила в Чатайю", - пробормотал бард, разминая пальцы, давшие ему имя. Люди просто не могли понять, как Санса могла держать в своей свите такого ужасного барда... На это она часто отвечала, что голос этого человека компенсирует все не слишком выдающиеся выступления на выбранном им инструменте. Конечно, его мясистые пальцы были также весьма полезны для того, чтобы проламывать черепа посреди ночи.
   И никто никогда не заподозрит, что неуклюжий придворный певец - шпион и левая рука королевы в мутных интригах, не так ли?Все, кто не был Пауком, по крайней мере.
   "Дай угадаю, все они указывали на Серсею, которая купила их через Ланниспорта Ланнистера", - хмыкнула она.
   "Не совсем, - сказал Баттер, - но след был почти таким же очевидным: сержант Красного Плаща, которым, как мы знаем, Серсея полностью владеет".
   "Она выглядела совершенно громогласной после того, как Тирион приманил ее тем, что отправил в Кастерли Рок, подальше от детей... Он должен был лучше знать, чем провоцировать такую импульсивную женщину", - сказала она, чувствуя, что потеря Тириона сильно ударила по ней.Мысль о том, что его помощь в Торговой компании, судах, Блэкворке и прочем больше недоступна... отсутствие его легкой улыбки или дружеской шутки после ужасного утра в суде...
  Она отмахнулась от этой мысли и смахнула набежавшие слезы, прежде чем вернуться к сути дела. "Средства, мотив и возможность - все сходится, но внутри все равно есть что-то гнилое. Зачем было убеждаться, что убийца умер в той же комнате? Если бы она просто перерезала девчонке горло и сбросила ее в "Черную воду", у нее было бы правдоподобное опровержение", - рассуждала она.
   "Боюсь, на это уйдет больше времени, чем у нас есть сейчас", - покачала головой Уилла.
  "Ладно, вы двое продолжайте копаться в этом; мне нужны ответы", - сказала она им и быстро вышла из септы.
  Проклятье, я скучаю по Джоффри, - угрюмо подумала она, когда рыцари снова последовали за ней, к ним быстро присоединилась Лира, которая ждала у дверей. "Черепа раскалывать?" - взволнованно спросила она.
   "Не для каждой проблемы нужен молоток", - с ласковой полуулыбкой ответила ей Санса, быстро направляясь к холду Мейгора и собравшимся гвардейцам, которые без боя захватили разводной мост.
   "Так говорит женщина, собирающаяся штурмовать дворец", - весело сказала она, и молот и щит уже были у нее в руках.
   "Замолчи, - сказала Санса и кивнула центуриону.
   "Хольт, Красные плащи должны быть разоружены, а королевская семья взята под стражу. Королева-мать должна быть арестована", - быстро сказала она, оставив детали на его усмотрение. "И пожалуйста, минимум кровопролития", - сказала она ему.
   "Слушаюсь, ваша светлость", - ответил центурион и повернулся к трем десяткам своих людей. "Слушайте, люди! Мы входим в город и разоружаем Красные плащи. Королева-мать будет арестована, а дети взяты под охрану. Фин, Гавальд, приведите свои отряды в порядок! Алебарды наперевес!" - прокричал он.
   Вскоре они уже маршировали по замку Мейгора, и хотя несколько Красных Плащей пытались сопротивляться то тут, то там, большинство было запугано неожиданностью ситуации и настоящим приливом стали, захватившим сердце Красного Замка.
   "Что это значит!" закричала Серсея, отступая в угол своей комнаты и крепко обнимая Томмена и Мирцеллу, пока первый плакал, а вторая делала храброе лицо.
   "Тетя Санса?! Что происходит?!" - закричала Серсея, когда алебардисты разбежались по комнате.
   Санса сделала шаг вперед, воздев руки к небу: "Все в порядке, Мирцелла, скоро все закончится", - попыталась она ее успокоить.
   Серсея возмутилась: "Закончится?! Я должна была догадаться, что ты попытаешься сделать что-то подобное, как только мой сын уедет, предательская сука!" - закричала она, снова отступая назад, в опасной близости от окна.
   Санса закрыла глаза, Леди принюхалась к воздуху и безошибочно направила морду на Серсею. Ее руки пахли наперстянкой.
  Она даже не доверяла Пицелю, как предусмотрительно с ее стороны
  "Серсея Ланнистер, вы обвиняетесь в отравлении и убийстве Тириона Ланнистера, Мастера Монет Семи Королевств", - сказала она ей, нахмурившись, когда женщина, спотыкаясь, приблизилась к окну, железной хваткой вцепившись в своих детей. Она на мгновение испугалась, но быстро вернула лицу прежнее выражение негодования.
   "Ложь и клевета! Прозрачный предлог, чтобы Старки могли захватить власть!" - крикнула она, прежде чем сеть проскользнула в окно, опутывая ее и детей на пол.
   Санса вздохнула с облегчением, когда гвардейцы быстро вошли в дом и распутали Ланнистеров, и улыбнулась, когда Миэра высунулась из окна.
   "Должно быть, это самый странный улов в твоей жизни, да?" - спросила она Рида, который, казалось, ухмылялся так, что им мог бы гордиться провинившийся кот.
   "Даже близко нет, моя королева. Даже близко нет", - с сожалением ответила она, и улыбки обеих быстро исчезли, как только вернулась серьезность ситуации.
   -:
   Отец быстро вернулся после того, как до него дошли новости, и галопом через Кингсвуд вернулся в Королевскую Гавань. Он проверял там силы Речников, укрепляя Бронзовые ворота как пробку и убеждаясь, что отряд Ренли не сможет прорваться в Коронные земли, если они каким-то образом отбросят Джоффри. Решающее столкновение, несомненно, произойдет довольно скоро, но связь в опустошенных Штормовых землях была нестабильной, так что Санса все еще оставалась в неведении на этот счет. Она знала только, что Джоффри сильно ударил по их поездам снабжения, отказываясь вступать в бой, если у него нет местного превосходства, и заставляя великих хозяев истекать кровью за каждый свой шаг... Когда все закончится, Штормовым землям придется оказать помощь, чтобы они не голодали после войны.
   Отец следил за расследованием смерти Тириона, и хотя дело казалось достаточно ясным, Санса все еще не могла найти в нем недостающее звено. Повар, который накормил убийцу и тем самым отравил ее заранее, был мертв, ему перерезали горло в самом доме. Серсея почти наверняка отравила Тириона, учитывая их историю и то, как обострилась напряженность между ними в Королевском торговом дворе, но смерть ее кошачьего лапы была спланирована третьей стороной... очевидным кандидатом на это был, конечно же, Варис... но ее агенты не смогли доказать это так или иначе.Проходили дни, и у нее медленно крепла уверенность, что ее игра с Пауком скоро закончится, так или
  Серсея была заключена в одну из башен Красного замка и содержалась в комнате, подобающей положению матери короля, хотя ее крики иногда были слышны по всему замку.
   Смерть Тириона сильно ударила по ее планам, захлестнув и без того напряженные дни и отложив дюжину различных проектов.Отец, конечно, очень помог, взяв на себя многие из типичных юридических и придворных дел, которые полагалось поручать Деснице, но она все равно чувствовала напряжение
  Даже несмотря на это, ее тренировки с Мирой продолжались в ускоренном темпе, и Сансе казалось, что девушка искренне удивлена ее успехами. Джоффри часто рассказывал о своем опыте исследования своего "внутреннего я" и бесконечных каналах, которыми, по его мнению, был Пурпур, и все они вели к центру его души. Много раз медитируя с ним, она вскоре поняла, что ее обучение как... варга было наполовину завершено еще до того, как она начала его. Одной только возможности этого было достаточно, чтобы она осознанно углубила связь, о которой всегда знала... и сразу же получила результат.возможностей магии кружилась голова, и ей казалось, что она могла бы сделать гораздо больше, если бы у нее было время и знания
  Она наслаждалась ранним утренним солнцем в редкий момент расслабления, когда услышала звон колокольчиков. Сначала он был всего один, но по мере того, как все больше и больше его собратьев присоединялись к безумному звону, Санса поняла, что что-то не так.
   Она покинула пустую до боли комнату, которую они с Джоффри сделали своей, и пошла вниз от крепости Мейгора, пока не достигла нижнего бейли, а затем внешнего двора. От вида взбешенного гонца, все еще сидящего на лошади, и лица отца, разговаривающего с ним, по ее позвоночнику пробежали мурашки.
   Когда она подошла к нему, отец уже отходил назад, и ее сердце бешено забилось, когда она схватила его за руки. "Отец, что с тобой?! С Джоффри что-то случилось?" - спросила она сдавленным голосом.
   Отец побледнел, глядя на нее, и медленно покачал головой. "Нет, нет", - сказал он, поднимая свинцовый груз в животе Сансы и кладя на его место другой. "Это Станнис... он плывет к столице с целым флотом за спиной... и я не думаю, что он придет преклонить колени", - сказал он ей, после чего еще раз покачал головой и направился к нескольким людям Старка неподалеку, приказав им вскочить на коней и как можно быстрее ехать к хозяевам Речных земель у Бронзовых ворот.
   "Сколько у нас времени?" - спросила она, догоняя его.
   "Рыбак заметил корабли у Дрифтмарка, так что у нас есть время до заката или, если повезет, до следующего утра", - быстро ответил он, а Старк и другие оружейники из северного контингента уже высыпали из башен, окружавших внутренний двор.
   Речные лорды и их левиты не успеют добраться сюда, даже близко, подумала Санса, поворачиваясь и обращаясь к своим слугам.
   Нужно было провести военный совет.
   -:PD :-
  Маленькие покои совета, казалось, были пронизаны аурой ужаса, суетливые руки и наморщенные лбы были почти обязательным условием для каждого из присутствующих. Скрип доспехов был самым распространенным звуком: рыцари и командиры переговаривались друг с другом, прежде чем отец призвал их к порядку. Те немногие приготовления, которые можно было провести, уже были сделаны, и оставалась лишь предстоящая битва... Авангард флота Станниса уже был замечен вблизи устья Черноводной, солнце скрылось от кораблей Королевского флота и лордов Узкого моря. Санса обернулась с балкона, когда заговорил отец: ее попытки разглядеть флот оказались безуспешными.
   "Сир Джейслин, готова ли городская стража?" - спросил ее отец, его фигура была суровой и внушительной, когда он был полностью облачен в северные пластины, а Лед покоился в ножнах, прислоненный к краю стола.
   "Насколько мы можем надеяться в столь короткий срок, милорд Десница", - ответил высокий командир Городской стражи с фонарными челюстями. Санса отправила Слинта на Стену за коррупцию и некомпетентность, а последовавшая за этим чистка коррумпированных солдат и офицеров Золотого Плаща оставила шрамы, которые все еще заживали... как раз к тому времени, когда Станнис ударил по ним, как молотом. "Многие из лучших солдат уже перешли в Королевскую гвардию, а после реформ Слинта... Я не могу гарантировать, что они удержатся, если случится беда, - наконец произнес он, содрогаясь, словно они собирались потребовать его голову прямо здесь и сейчас.
   Честно говоря, это одна из причин, по которой Тирион рекомендовал его... - лениво подумала Санса, чувствуя, как небольшая боль от его смерти кольнула ее в животе, прежде чем она убрала ее в шкатулку. В последнее время она делала это все чаще и чаще.
   "Никто не может сомневаться ни в силе, ни в убежденности вашей работы, сир Джейслин. Мы можем лишь попросить людей держаться за свою землю столько, сколько они смогут, не более того", - успокаивала она его, положив руку на его бронированное плечо.
   "Благодарю вас, ваша светлость, - сказал он с некоторым облегчением. Отец сразу же взял на себя ответственность за оборону города, но это не означало, что Санса не могла сделать все возможное, чтобы помочь.
   Отец медленно кивнул, глядя на Патрека Маллистера. Он был самым видным из молодых наследников и рыцарей, вызвавшихся сопровождать отца в столицу после того, как несколько дней назад до Бронзовых ворот дошли вести о бедах в Красном замке. "Итого у нас около пятнадцати сотен копий, а также ваши силы, мастер Патрек", - сказал он.
   "Да, милорд. У нас сотня рыцарей и оруженосцев из Речных земель, готовых проткнуть мечом брюхо предателя, как только он покажет свое лицо", - храбро ответил юноша, гордо стоявший в своем начищенном нагруднике. Санса чувствовала его страх, словно в пасмурный день, ветреный, взбалмошный и испуганный. Она слегка покачала головой, почти навязчиво почесывая голову Леди.
   "Честь и мужество Речных земель не будут забыты сегодня ночью. Трибун Винс?" - спросил он мрачноватого мужчину, вернее, мальчика, сидевшего по другую сторону стола. Центурион Холт сидел рядом с ним, и они перестали шептаться, когда отец обратился к нему.
   Трибун Винс, как и большинство офицеров Джоффри, был почти болезненно молод. Однако он был одним из первых новобранцев Джоффри и выглядел одновременно измученным и уверенным в себе. "Люди все еще прибывают через Врата Богов, чуть больше тысячи человек, если считать с тренерами и новобранцами. Они обучены лишь наполовину, милорд, - сказал он с мрачным лицом, - и устали после форсированного марша из Лагеря и Рестона. Я бы не стал рассчитывать на то, что они смогут что-то сделать, кроме как удерживать позиции в основном боксерском строю, - почти извиняющимся тоном сказал он.
   Отец кивнул, опираясь подбородком на одну руку, а другой постукивая по столу. "Значит, у нас остается около трех тысяч человек, большинство из которых не приспособлены ни к чему другому, кроме как стоять на месте и держать оборону..." - размышлял он, глядя на карту Королевской Гавани в центре стола.
   "Это все, что им нужно делать, милорд, - стоять на месте. Остальное сделают стены", - пробормотал сир Барристан с видом умудренного опытом человека.
   "К моей свите и Красным плащам, которые считаются надежными, вы можете добавить еще две сотни мечей, отец", - сказала ему Санса.
   Эддард еще раз кивнул и посмотрел на Вариса: "Как мы не знали об этом?" - холодно спросил он.
   "Лорд Станнис тщательно следит за своим замком и островом, милорд. Даже мои птички не могут надежно связаться со мной... все признаки указывали на предсказание короля: быстрая экспедиция в Штормовые земли как способ заручиться поддержкой Штормовых лордов", - невинно сказал он.
   "А как насчет сил лорда Станниса?" - спросил отец.
   "Где-то между четырьмя и семью тысячами человек, милорд десница, в зависимости от того, сколько еще наемников ему удалось купить", - пробормотал Варис.
   "Никакое количество наемников не захватит столицу, в этом вы можете рассчитывать на нас, лорд Старк!" - сказал Патрек.
   "Достойные шансы... если только люди не сломаются. Если они прорвутся через ворота или стену, шансы изменятся, и наши войска могут быть окружены и уничтожены..." пробормотал отец. Санса никогда не видела его таким - в одежде воина и полководца, настоящего ветерана восстания Роберта.
   "Зачем ему пытаться это сделать? Речные лорды слишком близко, чтобы он мог перевернуть достаточно домов Кроунлендеров, чтобы что-то изменить после взятия города..." спрашивала себя Санса, нахмурившись.
   "Должно быть, он думал, что Речные лорды заняты в Штормовых землях, сражаясь вместе с королем Джоффри против его младшего брата. Вряд ли он предвидел... уникальный план короля", - размышляет Варис.
   "Не стоит недооценивать легитимность удержания столицы, - посоветовал Великий магистр Пицель, который изрядно позеленел от стремительности событий, - если он удержит ее, то сможет заручиться значительной поддержкой кронлордов и тех, кто не любит ни доброго короля Джоффри, ни узурпатора Ренли, - медленно сказал он.
   "Впоследствии он все равно окажется в плохом положении", - сказала Санса.
   "Это было бы лучше, чем то, в котором он сейчас находится, - сказал отец в свою очередь, - я все еще не могу его понять. Как Станнис мог поддаться на такую вопиющую ложь. Он должен в это поверить, он ни за что не стал бы так перепрыгивать через цепь наследования, если бы не был уверен в своих нелепых обвинениях", - сказал отец, покачав головой.
   Через мгновение тишину нарушил сир Барристан: "Я видел немало хороших людей, погибших не за свое дело, милорд, - сказал он, расправив плечи, - лорд Станнис не первый и уж точно не последний", - мрачно сказал он.
   "Хорошо сказано, сир Барристан", - сказал ему отец, вставая и прижимая Ледышку к плечу, так же поступили и другие мужчины за столом.
   Все они вышли из замка, и внешний двор заполнился гонцами и мрачными золотыми плащами, а также гвардейцами Старка, ожидавшими своего сеньора. Люди все еще точили стрелы и отчаянно перебрасывали баллисты из Красного замка к Грязевым воротам, когда солнце почти полностью скрылось за горизонтом, а различные командиры поднимались в атаку или быстро шли к своим войскам. Речники демонстрировали храбрость: молодые люди хвастались и хлопали друг друга по плечам, пытаясь скрыть свой страх.
   "Пожалуйста... будь осторожен, отец", - умоляла Санса, пока они шли через двор, и он уже надел шлем, чтобы посмотреть на нее.
   "Если Станнис проломит стену, тебе придется удерживать Красный замок, пока Эдмунд и твой дядя Бринден не прибудут сюда", - сказал он, не обращая внимания на ее слова.
   "Эддард, пожалуйста", - настаивала Санса, схватив его за руку, и он перестал идти, ее пробрала жуткая дрожь, прежде чем она покачала головой.
   "Война - самое страшное бедствие на этой земле, Санса, - сказал он с нехарактерной для него страстью, и ледяной фасад, доминировавший на его лице во время встречи, на несколько секунд растаял, - я надеялся, что ты никогда этого не увидишь, но я был слеп к этому, как и ко многим другим вещам в своей жизни. Если со мной что-то случится, ты должна позаботиться о своих брате и сестре. Ты сможешь это сделать, Санса?" - настоятельно спросил он.
   "Я... я смогу, отец, - прошептала она, проглотив что-то горькое. Ей хотелось броситься за ним, даже не спускать с него глаз... но она знала, что лучше не вставать у него на пути.
   "Хорошо", - с гордой улыбкой произнес он и вновь обрел ледяной облик: во дворе неподалеку собрались люди, закончившие надевать оружие и доспехи.
   Санса глубоко вздохнула, пока отец шел к своей лошади, и вернулась в Красный замок.Раненые будут под присмотром, а выжившие лорды перейдут на ее сторону, когда все закончится.
   Она резко остановилась, почувствовав, как зашевелились волосы на затылке, и нахмурилась.
   " AAAAAAAWHUUUUUUUuuuuuuuuuuuuuu....." warned Lady from the Godswood, Nymeria and Summer joining in quickly.
   "Что-то не так!" - полукрикнула она, поворачивая обратно во двор, и напугала сира Мэндона, стоявшего рядом с ней, и разных золотых плащей, все еще поднимавших ящики и припасы.
   Дрожь усилилась, когда она огляделась вокруг, а затем повернулась к отцу. "Отец! Что-то не так!!!" - крикнула она ему.
   Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, и она с ужасом увидела тень, летящую прямо над кренделями, как арбалетный болт, - бесформенное черное существо, которое летело прямо в спину отца.
   "Отец быстро обернулся и рефлекторно парировал стремительный удар Ледяного, но тут же остановился, застыв на месте перед лицом Станниса Баратеона, беззвучно кричащего от ужаса и ярости; скрученная, свернувшаяся тень сливалась с темнеющим вечером.
   "Станнис?" потрясенно спросил отец, и на секунду его голос прозвучал ненормально громко, словно весь двор затих. Имя едва успело слететь с его губ, как тень пронзила его сердце темной спиралью, а из спины вырвалась струйка крови, и он удивленно хрюкнул.
   Санса закричала, прежде чем тень рассеялась, все во дворе закричали или закричали, когда выхватили оружие, а сир Барристан храбро бросился вперед, но было поздно, слишком поздно: отец упал на колени, кровь хлестала из его груди, а сам он рухнул на землю, потеряв сознание.
   "Нет. Пожалуйста. Пожалуйста, не надо", - всхлипывала Санса, подбегая к нему и опускаясь на колени через несколько секунд после сира Барристана, - "Отец, пожалуйста", - умоляла она, тряся его; на его лице все еще было то же удивленное выражение, застывшее на месте и запечатлевшееся в сознании Сансы.
   Джори Кассель пронзительно закричал, выхватывая меч и подбегая к упавшему лорду: "Алин! Харвин!!! Позовите мейстера!!!" - с отчаянием проревел он, падая на колени, обхватив отца за плечи и безнадежно пытаясь остановить кровотечение, хотя последний свет полностью покинул глаза отца.
   Санса беззвучно застонала, когда во дворе воцарился хаос: люди в панике бежали через сторожку, другие нацеливали оружие по сторонам, словно ожидая, что в любую секунду их захлестнет поток убивающих теней. "Десница мертв!" - кричал вдалеке золотой плащ, пока сир Джейслин пытался сохранить порядок. "Тени восстают за Станниса!!!" - истерично закричал другой, и шум во дворе нарастал в геометрической прогрессии: лошади испуганно ржали, золотые плащи опускали копья, а сир Барристан кружил вокруг нее, словно пытаясь разогнать саму ночь обнаженной сталью, и выражение его лица выражало растерянность и ошеломленное недоверие.
   "Моя королева, мы должны увести вас отсюда!" - с силой сказал он, слегка встряхивая ее, пока Санса раскачивала тело отца. Гвардейцы Старка окружили их и образовали спокойный стальной пузырь среди хаоса двора.
   "Где этот мейстер! Алин!!!" закричал Джори, глядя, как кровь отца вяло просачивается сквозь его ладони. Он обернулся к мужчинам, словно не веря тому, что видят его глаза; внезапное убийство потрясло его разум и душу.
   "Ваша светлость, нам нужно убраться подальше от того, что... что это было!" Сир Барристан снова заговорил, а сир Мэндон и сир Борос, наконец, достигли его стороны и окружили ее белым кругом из оружия и стали.
   "Нет, - прошептала Санса, все еще глядя на бесконечное безжизненное пространство за пределами зрачков ее отца.
  Музыка
  AN: Щелкните правой кнопкой мыши, установите цикл.
   Сир Барристан снова тряхнул ее: "Ваша милость, нам нужно..."
   "Нет!" - решительно сказала она, повернувшись к нему лицом. "Это его рук дело. Он и его любимая колдунья", - резко прошептала она, ярость кипела в ее крови так, как она никогда не чувствовала раньше.
   Она проскользнула мимо сира Барристана и остальных, прежде чем он успел что-либо сказать, подняв испачканное платье, чтобы быстрее идти к сторожке и панике, превратившей людей в испуганных животных, и только столетний Холт и оружейники Старка, казалось, выдерживали коварную силу закованного в цепи разгрома.
   "Молчать!" - крикнула она, но она была не ее мужем, чтобы одним словом приказывать людям, будь то на поле боя или за обеденной беседой. Она зарычала, когда ее никто не послушал, а один золотой плащ даже пробежал мимо нее и чуть не сбил ее. "Стоять на месте!" - закричала она, но мимо нее пробежали еще пять золотых плащей, один из которых даже оттолкнул ее в сторону. В Красном замке царил хаос, люди в нем разбегались, и город тоже, как только новости дойдут до других гарнизонов.
   Я должна остановить это, - отчаялась она.
   СЕЙЧАС! крикнула она себе под нос.
   "Стоять на месте!" - прокричала она, подхватив выброшенное копье. Сердце ее забилось, когда Леди наконец добежала до нее и зарычала.
   Следующий золотой плащ, бегущий к сторожке, не остановился. Она вонзила копье ему в горло, вывернув его и забрызгав платье кровью. Мужчина с бульканьем рухнул на землю, и Санса перешагнула через его грудь, пронзив ему рот. Красный, сверкающий наконечник копья вышел из его затылка, и она издала истошный крик.
   Санса зажала тошноту и ужас глубоко внутри себя, расширяя связь с Леди, позволяя ужасу от того, что она сделала, рассеяться в буре ярости, которую испытывала ее драувольф за трусливое убийство вожака стаи. Это было оскорбление, не имеющее названия, - ведь драувольфы не знали языка, - но они все равно понимали всю тяжесть совершенного злодеяния.
   Санса сузила глаза, окинув взглядом остальную часть двора: Леди спрыгнула рядом с ней и завыла на неуклонно светлеющую луну, а над небом появились звезды. За месяцы, прошедшие с начала этой жизни, она выросла, и ее вой не был ни скорбным, ни тихим. Это была ярость, это была жестокость, это был зов охоты, который с незапамятных времен вел стаи кровожадных клыков размером с лошадь сквозь вопящие метели северных зим, охотясь на людей, оленей, великанов, мамонтов и даже на тех, кто был Другим.
   Лето и Нимерия почти сразу же присоединились к ним, сгрудившись вокруг отца, Брана и Арьи, только что прибывших во двор, и отбросили свои деревянные тренировочные мечи. Остальные древоточцы придали дрожащему вою Леди некий фоновый гул - он отражался от животов и грудей, прорезая хаос, словно валиранская сталь, и заглушая все звуки, кроме рыданий Брана и Арьи. Поднявшийся на дыбы вой стал жутким, он нарастал и нарастал, и люди застыли на месте, глядя на нее.
   "ЛЮДИ ВЕСТЕРОСА!" крикнула Санса в наступившей тишине, с ворчанием извлекая копье. "Вы называете себя мужчинами? Воинами и солдатами?" - спросила она, глядя им в глаза и направляясь к центру двора. По ее щекам текли слезы, она резко ругала их, оскал почти застыл во рту, когда она смотрела на них: "Все рыцарство, хвастовство, гордое оружие и сталь дошли до этого?!" - кричала она, возмущаясь.
   Ошеломленные златокузнецы застыли на месте, а молодые речники возились со своими лошадьми, пока она шла с копьем, ощущая его вес в руке, прежде чем твердо поставить его на землю, а Леди негромко рычала рядом с ней. "Ладно! Я сама туда пойду! Магия или нет, но я убью Станниса за то, что он сделал!" - заявила она, вкладывая в каждое слово смысл, даже если ей придется самой защищать всю стену.
   "Я принесу ваши доспехи, моя королева! Похоже, все мужчины бросили свои яйца, чтобы быстрее бежать!" - крикнула легкобронированная Миэра Рид, поднимая трезубец, и ее слова вызвали недовольный ропот зарождающегося гнева, который начал сменяться паникой среди мужчин.
   "Приведите его ко мне!" - приказала она, обращаясь к пепельнолицым гвардейцам Старка и капелькам свиты своей подруги. "А вы, люди Севера?!" - бросила она, шагая к ним с окровавленным копьем в руке. "Неужели вы тоже бросите мечи после того, как ваш сеньор был убит?" - потребовала она от них. "На ваших глазах?!" - закричала она на них, и яростное рычание Леди почти заглушило ее голос, так как диревольф смотрел на северян, и слюна капала с его кинжально-острых клыков.
   "Магнар!" - закричала Лира Мормонт, выходя из рядов вооруженных людей и с силой ударяя булавой о щит.
   "ЗИМА ИДЕТ!!!" - проревел покрасневший Джори Кассель, каким-то образом выходя из шока, встал и поднял Лед к небу; лунный свет отражался молочно-белым светом на блеске валирийской стали. Мужчины взревели от запоздалой ярости, которая, пожалуй, была даже сильнее, чем у Сансаса: королева сумела превратить страх в ярость такой же силы. Люди севера подхватили этот клич, выкрикивая "Зима!!!" и "Магнар!!!" так громко, что Санса подумала, что Станнис их услышит.
   Она повернулась к гвардейцам, чтобы поднять и их, но те уже стучали прикладами алебард о землю - крещендо звука заставило землю гудеть, и ни один голос не присоединился к хору голосов, кроме глубокого грохота стали по пыли.
   "Проверьте болты!" прорычал центурион Хольт, проходя за заднюю линию, встряхивая колчаны своих арбалетчиков и следя за тем, чтобы ни один болт не вылетел из-за резкого движения. "Приготовиться к быстрому маршу!" крикнул он, наблюдая, как лица алебардистов из ошеломленных превращаются в дисциплинированные.
   Им нужна храбрость. Им нужна ярость, подумала она, шагая вперед, а рядом с ней - рыкающая Леди. Она не обладала ни голосом мужа, ни его военным мастерством, но у нее были слова, чтобы возвеличить свой народ, бедные души, которым однажды предстоит столкнуться с мощью Долгой ночи.
   "И что же вы, отпрыски Речных земель?" - прокричала она, поворачиваясь и направляясь к рыцарям и оруженосцам, многие из которых тряслись от страха: "Что же ты, Патрек Маллистер?! Что ты будешь делать?!" - закричала она, обращаясь прямо к нему: его глаза дико метались между трупом отца и сторожкой, пока она неслась к нему. "О чем будут петь барды?! Что в песнях будет сказано о заслугах Речных Владык?!" - спрашивала она его.
   Он, казалось, натягивал доспехи, пока она приближалась к нему, тяжело дыша, когда она вызывающе смотрела ему в глаза. "СМЕРТЬ!!!" - прорычал он, когда Санса услышала то, что с ранних лет вдалбливают каждому дворянскому сыну: наследие, мечта и безрассудство, объединенные в одно целое. "ДЕААААААТ!!!" - снова проревел он, обретая уверенность, и дымчатый боевой блеск, о котором так часто говорил Джоффри, укоренился в его глазах, благодарность наполнила его облик, прежде чем его тоже захватила жажда крови. Речники подхватили клич, выхватывая мечи и поднимая их вверх в хоре звона стали, который, казалось, не прекращался.
   Санса перешла к самой сложной задаче: напуганные золотые плащи уже смотрели на сторожку и спотыкались в панике, удивленно глядя на нее со смешанным шоком и настороженностью. Она сразу поняла, что никакие обычные чувства их не тронут, ибо кто же поет о крестьянах, гибнущих ради амбиций королей и королев? Месть за предательство и убийство... какое им дело до возмещения ущерба? Руки приходили и уходили, но мелкие люди оставались и трудились.
   "А что же вы?" - сказала она почти тихо, испугав их. Этому приему она научилась у Джоффри, заставив их напрячься, чтобы расслышать ее слова. "Почему вас это должно волновать?" - почти прошептала она. Чего бы они ни ожидали, это было не так. Санса подошла к ним вплотную, не обращая внимания ни на кого в частности, и протиснулась мимо первой шеренги неорганизованной толпы. "Вы не будете сражаться ради славы, ибо никто не будет петь для вас. Вы не будете сражаться ради мести, потому что вам придется трудиться под тяжестью того, кто сядет на трон", - сказала она им, когда они, спотыкаясь, отошли от нее, образовав вокруг нее круг, и они стали обходить ее и Леди стороной.
   "Так почему мы должны сражаться?!" - выкрикнул кто-то из толпы, панический и возмущенный, и Санса моргнула на секунду медленнее, чем обычно, когда безошибочно направилась к тому, кто это сказал, - ее направляли уши Леди. "Потому что Станнис отнимет у тебя ВСЕ!" - прорычала она ему в лицо. Копейщик в золотом плаще попятился назад, но Санса сделала шаг вперед и не отпускала его. "Ваши жены и дочери работают на новых ткацких станках, ваши дяди и племянники занимаются лесозаготовками и превращают Кингсвуд в промышленное место, суды расширяются и удовлетворяют ваши мольбы о справедливости! Он заберет все это!" - прорычала она, прежде чем повернуться и окинуть всех взглядом. "Он вернет все к старому порядку, к суровому отцовскому правосудию одинокого человека, у которого нет времени, к правильному порядку вещей, где нет работы и еды - это право первородства мелкого люда!" - прорычала она. "Триста лет жители этого города влачат жалкое существование в трущобах и запустении, и еще триста лет они останутся такими, если Станнис и его эссойская сука возьмут этот город!" - сказала она им, и беззвучное ворчание подкрепило ее слова, невнятное рычание развеяло страх, хотя бы на несколько секунд.
   "Вы позволите ему?!" - спросила она их, поворачиваясь кругом, и мужчины зарычали еще громче.
   "Вы поклонитесь его красному богу цепей?!" - спросила она их, еще громче.
   То тут, то там раздавались крики "Нет!": одни золотые плащи крепче сжимали копья, другие с отвращением плевались.
   "Будете ли вы его рабами?!" - спросила она, и они закричали еще громче.
   "Вы вернетесь к чаше с мольбами?!" - спросила она их, задев нежные нервы мелкопоместных, и они внезапно заревели, лица их исказились от гнева, а приклады копий заколотили по земле в знак неподдельного неповиновения.
   "Вы позволите ему изнасиловать ваших жен?! Разграбить ваши дома?!" - прорычала она, когда колокола Королевской Гавани снова зазвонили, возвещая о прибытии авангарда Станниса с красными и черными парусами на горизонте.
   "Нет!!!" - зарычали они, и Санса подняла копье.
   "ЛЮДИ КОРОЛЕВСКОГО ДЕСАНТА! УБЕЖИТЕ ЛИ ВЫ В СЛУМЫ?!" - прорычала она, и золотые плащи зарычали вместе с ней. Они ревели сильнее, чем рыцари и оруженосцы, сильнее, чем оруженосцы и солдаты. Они выкрикивали свое отрицание, а великие колокола Септы Баэлора добавляли свой звук к какофонии, и ритмичный грохот огромных бронзовых монументов эхом разносился по городу, когда люди давали волю глубоко запрятанной несправедливости, к которой они никому не позволят вернуться, не теперь, когда они впервые ощутили ее так ясно.
   -:PD :-
  Когда дезертирующие солдаты и первые мародеры столкнулись лоб в лоб со спускающейся колонной из Красного замка, они были потрясены молчанием. Золотоискатели и оружейники, рыцари и королевские гвардейцы - все они шли быстрым шагом, несясь по улицам с внезапными, кровожадными боевыми кличем, которые, казалось, раздавались при малейшем толчке. Они шли прямо к Грязевым воротам, возглавляемые мелькающей фигурой на белом коне, бело-серым драугром, воющим о возмездии в ночном небе.
   "Смерть!!!" - кричали они, и Санса подняла копье вместе с ними, когда ее лошадь понеслась во главе колонны. На ней были доспехи, которые они с Джоффри заказали у мастера Тобхо Мотта: стальные пластины с вырезанным на груди безмятежным волком, глаза - двойные сапфиры. Санса ехала без шлема, ее корона была единственным головным убором, и она объединяла слабеющих защитников, подхватывая тех, кто бежал, и неся их с собой навстречу ярости, несущейся на их дома.
   Негромкий ответный огонь со стен Королевской Гавани внезапно усилился: кроткие залпы стрел превратились в арбалетные и баллистные болты, дождем сыпавшиеся сверху. Корабли поджигали, горящие фигуры прыгали с адских палуб, суда дрейфовали и разбивались, а все новые и новые галеры наводняли Черноводную и обстреливали город: луки и катапульты пели, стрелы и булыжники били по бастионам и домам. Люди Станниса казались бесстрашными, когда их гребные суда достигли берега: огромные лодки перевернулись, когда люди понесли их вперед от берега к стенам - гигантские деревянные черепахи, в которых прятались лучники и копьеносцы.
   Санса передала командование сиру Барристану, и старый ветеран распределил свои войска так, чтобы они были наиболее полезны во время бешеной обороны. Алебардисты Королевской гвардии отстояли свои позиции и заплатили за это кровью, а обращенные рыцари Красного бога пробили тараном Грязевые ворота и принесли огонь и сталь для своего короля и своего Красного бога. Эссосийские селлсейлы из Лиса и Степных камней высаживались и с помощью альпинистских веревок пролезали сквозь бреши в обороне, пытаясь пробраться через недостроенные секции. Осадные лестницы били по стенам, мрачные оружейники с Драконьего Камня врывались в бой с топорами и щитами, а за ними - левиты лордов Узкого моря. Вскоре на реке вспыхнули пожары: безлюдные рыбацкие лодки, наполненные сухим сеном, пустили по дну, и огонь облизывал корпуса как селсейлов, так и лордских галер, а команды кораблей обменивались стрелами со стенами, пока ночь темнела и пожары разгорались все сильнее.
   Санса предоставила более опытному лорду-командующему королевской гвардии командовать войсками, а сама использовала себя в качестве фигуры и пыталась сплотить людей, чтобы они стояли на своем. Она вонзала копье в солдата за солдатом, пытавшихся взобраться на стены, заставляя их падать навзничь или пробивая им головы и руки. Рыцари и фанатики прорывались сквозь стену алебардщиков и арбалетчиков, как шторм, и неслись во встречном строю мимо поредевших, дрогнувших новобранцев Королевской гвардии. Ужас, страх и зрелища, которые она никогда не забудет, хранились у нее в глубине души, а доспехи окрасились в красный цвет от крови и запёкшейся крови.
   Она не могла сравниться с Джоффри в мастерстве личного боя, но ее присутствие, казалось, поднимало боевой дух ее людей, когда она приближалась к ним и выкрикивала ободряющие слова; рассказы и отрывки ее речи доходили до них задолго до того, как первая осадная лестница касалась стен. Они не хотели, не могли допустить, чтобы женщина показала им свое превосходство, и поэтому мужчины погибли, доказав свою правоту.
   Они резали ее. Топоры глубоко вонзались в пластину и пропитывали ее кровью, копья пронзали ее неглубоко, а стрелы набивали ей множество синяков. Ей казалось, что она хоть немного понимает страшные истории Джоффри, когда ее тело разрывали на части и она наблюдала за смертью друзей. Джори Кассель истекал кровью из множества отверстий, когда набросился на удаляющуюся фигуру Станниса посреди участка стены, захваченного врагом. Полдюжины оруженосцев Драконьего Камня погибли вместе с ним, когда он впал в безумие от Ледяного удара, пробивая пластины и оружие в равной степени.
   Лира была рядом с ним в самый разгар боя, ее молот и щит пробивали доспехи, как корабль волны, и на ее губах играла улыбка оттого, что она доказала, что является настоящей Мормонт раньше своих сестер. Луковый рыцарь не хвастался и не ухмылялся, когда потрошил ее подмышкой, а с мрачным решением и неумолимым стремлением двинулся на Сансу. Она вонзила копье ему в глаз, когда Миэра набросила на него сеть, и тот успел рассечь Сансе щеку, прежде чем она покончила с ним ударом копья.
   В битве есть некий упрощающий принцип, подумала Санса. Сужение чувств, растворение - по крайней мере, частичное - самого себя. Время казалось одновременно и медленнее, и быстрее, а жизнь - еще более реальной, красочной.
   Сир Мерин Трант пал, приняв удар на себя, - тот самый человек, который в далеком, ныне забытом прошлом заставил ее повиноваться приказам возлюбленного. Сир Борос Блаунт и сир Престон Гринфилд погибли, как львы, когда их всех перебили; северяне, золотые плащи и несколько оруженосцев под предводительством Патрека Маллистера были рядом с ней, пытаясь пробить себе путь сквозь неумолимый поток веларионских левитов. Аурин Уотерс, Бастард из Дрифтмарка, похотливо оскалился, прежде чем ее удар перебросил его через стену, пробив кусок обломка дерева. Сам лорд Веларион был куда более сильным противником, и Леди заплатит за его жизнь, прежде чем они смогут прорваться к Станнису.
   Будущий король сам вел своих людей, напутствуя их, пока они взбирались на стены, убивая золотых плащей одного за другим мечом и доской. Он, кажется, удивился, когда нашел Сансу; до этого они сталкивались лишь однажды, когда Луковый Рыцарь был уверен, что ему удастся уйти.
   Санса попыталась. Она непредсказуемо вращала копьем, делая дикие финты, а затем наносила тяжелые иббенские удары, от которых он пошатывался. Она парировала и отклонялась, уклонялась и резала, била и колола, но Станнис был непреклонен, как железо, и терпелив до изнеможения, блокируя и нанося ответные удары, раня ее за каждое излишнее усилие, как жестокий учитель.
   По-настоящему переломил ход поединка сир Барристан. Он ворвался в бой, как белый ураган, сшибая всех на своем пути и ранив Станниса в руку и колено... Но даже этот взрыв скорости и резни оказался слишком сильным для старого ветерана. Подобно урагану, налетевшему на сушу, он быстро терял силы и скорость - возраст настигал его. Он был все так же искусен, но его слабеющая выносливость быстро давала о себе знать, и в конце концов Станнис вонзил свой красный меч в локтевой сустав, а затем в рот, когда его рука со щитом отказала.
   Санса не могла даже говорить, когда толпа тел снова понесла ее к Станнису - так велико было ее изнеможение. Если их предыдущий бой был достоин песен, то этот был просто жестокой потасовкой, вялым обменом сталью и воплями от напряжения. Они спотыкались и бились, пылающие валуны осыпались с крепостных стен и стирали с лица земли копьеносцев. Колокола Королевской Гавани звонили всю ночь, пока пожары распространялись, а король и королева сражались, и этот изнурительный бой закончился, когда Сансе удалось приблизиться и вонзить один из своих кинжалов в глаз Станниса; тот, нахмурившись, потянул ее за руку и на секунду схватил за горло, внезапная сталь задушила ее, прежде чем схватившийся король понял, что мертв; его оставшийся глаз слегка расширился, когда он покачнулся. Его бронированная форма упала на бок, на секунду прислонившись к гранату, чтобы сориентироваться, а затем сползла на бок и оставила кровавый след на камнях. Ноги все еще пытались как-то поднять его, прежде чем он моргнул один раз и больше не двигался.
   Некоторое время она размышляла о том, какой глупой она была когда-то, будучи девицей, мечтавшей о галантных рыцарях, которые будут сражаться за ее честь. В войне не было ничего галантного, только разбитые мечты и мертвые друзья.
   Она обнимала Миру, когда окончательно потеряла сознание, и та, с пепельным лицом, шептала ей приятные слова, когда они сидели вместе на фоне разбитой крепостной стены. Санса моргнула, глядя на утреннее солнце, которое теперь освещало запятнанные кровью стены, и море трупов вокруг нее, а знамя Старков все еще развевалось на соседних башнях вместе со знаменем Баратеонов из Королевской Гавани. Казалось, ни одна душа не пережила это испытание, настолько глубокой была тишина и отсутствие движения. Санса прослезилась, представив, каково было Джоффри переживать это миллион раз, тысячу разных жизней. Воистину, Пурпур была непостижимой для смертного, чтобы подвергнуть своего мужа такому ужасу.
   Она прижалась ближе к подруге и вздохнула, когда глаза закрылись против ее воли. Тягучий голос Миры затихал, пока она не успокоилась на мгновение, пока не услышала ничего и не познала покой.
   -:PD :-
  Последнее редактирование:13 августа 2018
  Глава 50: Проклятия и пауки.
   Глава 50: Проклятия и пауки.
   Она улыбнулась, как ленивая кошка, потянувшись, и, изображая ревнивого лимпета, еще теснее прижалась к Джоффри, смакуя руками его атлетическую форму.
   "Кто-то проснулся в хорошем настроении", - с нежной улыбкой сказал он, обнимая ее одной рукой, а другой нежно поглаживая ее лицо.
   "Теперь мы можем делать это каждую ночь, и никто в королевствах не сможет и глазом моргнуть", - сказала она с безграничным удовлетворением.
   "Не знаю, запретный аспект придает этому некий шарм", - размышлял Джоффри, глядя на выброшенные короны возле кровати.
   "Мне все равно, эта кровать того стоила", - сказала Санса, - "Крошечные комнаты и заброшенные шкафы неудобны", - добавила она, а затем слегка улыбнулась, приблизившись к губам Джоффри. "Подождите, мне теперь нужно называть вас мужем?" - спросила она.
   Джоффри фыркнул, подняв в воздух прядь волос Сансы и спрятав один из ее глаз. "Насколько я помню, в Браавосе у тебя не было таких проблем", - напомнил он ей.
   "Но теперь это действительно законно. Муж, - медленно произнесла она, смакуя это слово.
   "Одна ночь в постели, и ты уже покоряешься, жена", - со сдержанной улыбкой сказал Джоффри.
   "О, так я покоряюсь?" - спросила она, перелезая через него. "Думаю, нам придется кое-что с этим сделать, дорогой", - со смаком ответила она.
  Улыбка Джоффри исчезла, когда он посмотрел на что-то позади нее: "Санса..." Его прервал теневой усик, появившийся из его груди, и Санса закричала, повернувшись, и огромная тень поглотила комнату. Сотня усиков пронзила ее топорами, копьями и стрелами, а Пурпурный стоял в стороне, ничего не делая, пока она умирала в правде...
  Санса испуганно моргнула. Она быстро расслабилась, увидев Джоффри: его пепельная фигура уже стояла на коленях у кровати и крепко держала ее за руку.
   "Привет, муж, - прошептала она, с трудом подбирая слова. В горле пересохло, или это была голова? В голове все гудело, мысли были вялыми и обиженными.
   "Привет, жена, - сказал он, слегка задыхаясь, и нежно погладил ее по руке. Он выглядел так, словно не спал неделю.
   Санса чувствовала себя странно, легко и тяжело одновременно. Она едва могла пошевелить головой, а тело болело так сильно, что вроде как уже и не болело.
   "Мы... победили?" - спросила она его, когда воспоминания медленно всплыли в ее сознании.
   "Да, Санса, - мягко сказал он, - вы победили, город наш, а остальные "короли" мертвы. Все кончено", - сказал он ей.
   Санса медленно моргнула, и мир снова потемнел, когда она почувствовала запах чего-то болезненного и сладкого.
   Маковое молочко, ошеломленно подумала она, пытаясь сосредоточиться, пока мир становился все тусклее.
   Нет... столько всего нужно сделать... - с какой-то вялой злостью подумала она, и лицо Джоффри исчезло, когда она закрыла глаза.
   -:PD :-
  Возвращение в страну живых оказалось хлопотным делом, подумала Санса. Похоже, она уже несколько недель то проваливалась в сознание, то выходила из него, борясь с тяжелой инфекцией, пока город медленно восстанавливался после битвы.
   Последний счет мясника был безумным, почти неслыханным по своим масштабам со времен Танца драконов. Ни одна из сторон не была полностью сломлена, по крайней мере, до смерти самого Станниса. Бойня была скрыта от каждой стороны природой стены, и говорили, что груды тел горели до самого третьего дня после битвы.
   Целую ночь бушевала Ночь Волка, как стали называть ее жители города. Более половины золотых плащей были мертвы или покалечены, а новобранцам и тренерам гвардейцев приходилось еще хуже.
   Лорды Узкого моря просто... исчезли. Когда она общалась с Джоффри в первые несколько недель после выздоровления, ей хотелось свернуть ему шею, ведь он скрывал содеянное, как позорный кот, пытающийся наполовину похоронить убитую домашнюю птицу. Казалось, ее близкое знакомство со смертью и ужас поля боя придали ему... решимости.
   Он попытался подкупить Редвинов половиной владений Тиреллов, если они направят свой флот в Королевскую Гавань "прямо сейчас, черт возьми!", по словам Сандора. В противном случае в качестве поощрения он отправит им одного из близнецов Редвинов, запертых в Красном замке со времен коварства Ренли, по частям.
   Редвины подчинились, и Джоффри, имея в своем распоряжении две сотни боевых галер, отправился в Узкое море. Он посвятил Марка Пайпера в рыцари за доблесть, проявленную им в Ночь Волка, а затем велел ему собрать столько тяжелой пехоты и рыцарей, сколько он сможет, менее чем за три дня. Близлежащие отряды речников, очистившие ближайшие окрестности города от бандитов и дезертиров, а также бывших отступников Станниса, с готовностью согласились.Огромную помощь оказали ему штурмовики и рыцари, следовавшие за ним повсюду, как побитые псы
  Запоздалая конница Тайвина прибыла как раз вовремя, чтобы Джоффри успел присоединить их к своим силам, и он тихо переговорил с лордом Вестерлендов о своей матери. Затем он принялся штурмовать все до единой крепости и лачуги, которые поддерживали Станниса, сжигая их дотла, если считал, что возможные потери того не стоят.Сообщалось, что рыбаки до сих пор находят шипованные головы на берегах Черноводного залива
  Так Санса проснулась в странном новом мире, где были новые блестящие дома, такие как "Пайперы из Дрифтмарка", "Мутоны из Крейклоу-Пойнта" и "Брекены из Шарп-Пойнта". Он даже пошел дальше и назначил симметрично Блэквудов из Стоунанса, чтобы вечная вражда продолжалась, но с корабельными боями, а не бесконечными скучными ссорами в Речных землях.
   Санса не понимала, о чем он думал в последний раз.
   Короче говоря, это был полный бардак. Узкое море было опустошено, мелкие народности сдержанно ворчали по поводу "чужеземцев", а Рич превратился в мягкую войну интриг и позиционирования, поскольку наполовину выполненные условия Джоффри так и остались невыполненными. Хотя карательные условия Джоффри для дома Тиреллов были известны и ясны с самого утра после его провозглашения "Штормовым королем" - Тиреллы теперь владели менее чем четвертью того, чем владели раньше, а именно Хайгарденом и несколькими клочками земли вокруг него, - он не выдвигал условий для других домов или даже для самого Парамаунтства Рича; он был слишком озабочен тем, чтобы как можно быстрее добраться до столицы и затем до полусмерти избить лордов Узкого моря. Неопределенность была самым чистым ядом в сложившейся ситуации, и поэтому Рич погрузился в тихую и не очень тихую войну жестоких интриг, где мелкие вассалы отчаянно боролись за того, кого они сочтут выше королевского недовольства, а крупные дома решали, к кому примкнуть или кого ударить в спину.
   Санса хотела бы отдать главенство в Риче Флорентам, поскольку их достаточно сильные владения плюс бывшие земли Тиреллов уравновешивали бы отсутствие династических браков среди других ричлордов, оставляя их достаточно сильными, чтобы править, но все еще подчиненными короне... но время для этого давно прошло, пока она лежала прикованная к постели и едва приходила в сознание. Флоренты были самым невыгодным вариантом для Рейклордов в целом, поэтому лорды, оставшиеся в живых после "Коварства Ренли" и "Ночи рогов", быстро расправились с ними после отъезда Джоффри в столицу... или, говоря по-лордски, храбрый лорд Флорент и его наследники были убиты подлыми мелкопоместными дезертирами. Предыдущие брачные союзы, заключенные домом Тиреллов, позволили им выжить в качестве меньшего партнера в своеобразной коалиции между Хайтауэрами и Редвинами. Хайтауэры вышли из войны интриг вполне благополучно, сохранив свое влияние и людские ресурсы; поэтому Санса не видела иного выхода, кроме как официально отдать им то, что к тому моменту уже принадлежало им: Главенствующее положение в Досягаемости. Отдав им Парамаунтство, Санса, по крайней мере, добилась некоторых уступок, в том числе отторжения части Рича - почти пятой части его территории - и передачи ее Штормовым и Коронным землям, что должно было помочь сдержать житницу Вестероса, поскольку она сомневалась, что внутренняя борьба, развязанная падением Тиреллов, утихнет в ближайшее время... предвестник ядов и интриг, скорее всего, будет мучить Рич еще несколько лет.
   Она пыталась сгладить переходный период, но все еще оставалось множество вассальных домов, которые нужно было заменить, к недовольству мелкой знати и мелкого люда. Она была уверена, что Рич не взбунтуется и даже не впадет в открытую гражданскую войну - обильные заложники в Красном замке, конечно, этому способствовали, - но это не означало, что они поддержат корону в трудную минуту или что их помощь будет достаточно сильной и слаженной, чтобы иметь значение.
   Между мятежом и сотрудничеством лежит длинная грань, и вестеросцы знали это лучше многих.
   "Прости меня, ладно?" полушутливо сказал Джоффри, устав от ее молчания.
   Санса слегка покачала головой, выныривая из своих мыслей и морщась от боли, когда шов где-то в животе потянулся.
   Джоффри быстро встал, но Санса отмахнулась от него. Вид его непосредственного беспокойства помог ей унять гнев на него... по крайней мере, частично.
   "Это полная неразбериха, Джоффри. Я знаю, что ты жаждал кровавого возмездия Узкому морю, но неужели ты не мог хотя бы договориться с Ричем, прежде чем бросаться на произвол судьбы? Мы даже говорили об этом!" - жалобно спросила она, облокотившись на стол.
   "Прости", - повторил он, и то, что это прозвучало искренне, разозлило Сансу еще больше. "Но не все так плохо. Речные лорды, например, влюблены в тебя", - сказал он, приподняв брови.
   Неудивительно, если учесть, что после Воя волков некоторые из них стали легендой.
   Проклятые вестеросцы и их склонность к присвоению имен. Это просто смешно, - с досадой подумала она. Неизвестно, что возобладает - "Ночь волка" или "Волчий вой"... но бардов это не останавливало.
   Конечно, был еще и тот факт, что половина Речных земель теперь имела родственников, правящих за Узким морем. Они бы пошли за Джоффри в преисподнюю только ради этого.
   Она вздохнула и дразняще улыбнулась: - И Штормлорды с тобой. Хотя это "Штормовой король!" уже надоело. Неужели им приходится так громко кричать это каждый раз, когда они тебя видят?" - спросила она, прежде чем наколоть на вилку кусок салата.
  У нее все еще были проблемы с мясом - да и вообще с любой едой, по правде говоря, - после
  Она бросила вилку, незаметно отодвинув тарелку.
   "А ты болтлива, - заметил Джоффри со своего места за маленьким столиком, - хотя вся эта история с Магнаром имеет определенный сексуальный оттенок", - нахально заметил он.
   Санса полусерьезно фыркнула. "И все это ради небольшой резни..." - негромко произнесла она и нахмурилась, когда Джоффри услышал ее.
   Его лицо сморщилось: "Санса, мне жаль..."
   "Нет, нет, все в порядке, - отмахнулась она от него, глядя в окно.
   Пусть это пройдет. Отпусти это, пожалуйста, - отчаянно думала она, медленно моргая.
   "... Санса... - пробормотал он после минуты тягостного молчания, - тебе нужно поговорить об этом. Ты, как никто другой, должна это знать", - сказал он, и ее мучительная откровенность оказалась слишком сильной, чтобы она могла ее вынести.
   Она медленно вздохнула, слегка сжимая руки под столом, чтобы Джоффри не мог их видеть.
   Все в порядке. Я немного потренируюсь с сиром Барром... С Джоффри, просто нужно подвигаться и проветриться, - судорожно думала она, пока давление в горле все усиливалось, но мысли не могли отогнать неуклонно ползущие миазмы дискомфорта, заполнявшие грудь.
   Она изо всех сил пыталась сдержаться, но не могла позволить одинокому предательскому всхлипу сорваться с губ.
   "Я в порядке, я в порядке!" - твердила она, вставая из-за стола и отшатываясь от Джоффри, но он был неумолим: сделав несколько быстрых шагов, он крепко обнял ее, обрекая на смерть. Как будто кран открыли, подумала Санса, и бессвязно зарыдала, уткнувшись в плечо Джоффри глубокими вздохами, в которых не было воздуха.
   "Я... я... я... о-о-о-кей", - всхлипывала она, чувствуя, как слабеют колени, и Джоффри, поддерживая ее вес, нес ее через пустынную маленькую столовую к стоящему рядом дивану.
   "Мы можем по очереди быть самыми сильными", - нежно прошептал он, когда они уселись на диван. Санса вдохнула глоток свежего воздуха, пытаясь прижаться к нему поближе, и почувствовала холод, даже когда раннее вечернее солнце засияло в соседнем окне.
   "О, Джоффри... это было так ужасно", - прошептала она, зная, что это слово даже не приблизится к масштабам того, что она действительно имела в виду, - "Крики...", - вымолвила она, прижимаясь к нему так крепко, что боялась порвать заднюю часть его дублета.
   "Я знаю, - нежно прошептал Джоффри, слегка покачивая ее. В его голосе звучала правда, спокойная и безмятежная уверенность, за которую Санса ухватилась, когда заплакала.
   "Огонь и запах", - пыталась она объяснить, но не смогла, так как рыдания взяли над ней верх. Джоффри, казалось, точно знал, что она хочет сказать, что она должна объяснить, даже если это не имело никакого смысла.
   Он шептал ей сладкие слова, и остаток вечера они провели там, крепко прижавшись друг к другу, когда весь мир на какое-то время померк.
   -:PD :-
  Недели, последовавшие за выздоровлением Сансы, прошли в увязывании концов, что Джоффри вполне мог одобрить. Ренли был одним из них и даже в смерти выставил себя на посмешище, когда нашел человека мертвым в своей роскошной камере.Джоффри намеревался отправить бастарда в Ночной дозор - по его мнению, это было подходящее наказание для напыщенного урода
  Но, похоже, жестокая потеря возлюбленной и крушение всех его мечтаний оказались для Ренли слишком тяжелым испытанием. Вид его предполагаемого дяди, висящего на веревке, привязанной к одной из люстр, потряс его больше, чем он готов был признать, - больше, чем многие странные и извращенные вещи, свидетелем которых он был за свою долгую жизнь, и он сам не знал почему. Возможно, дело было в жутких ощущениях и сходствах, которые навевала эта сцена, навевая воспоминания об отчаянии и непрекращающихся самоубийствах, когда Пурпур наконец сломил его, много лет назад. Как бы то ни было, смерть в Красном замке не принесла ему пользы, породив слухи об убийстве родственников среди придворных, которые и так были недовольны его правлением, а также среди тех, кто был более предан проклятой Семерке.Джоффри сомневался, что они воспримут его объяснение, что он не был родоубийцей, потому что на самом деле был бастардом
  Он захватил Мелисандру - любимую колдунью Станниса и убийцу магов - во время штурма Драконьего Камня.Когда он привел ее в Черные Клетки, она была довольно бессвязной, но после того, как он начал
  Крики устарели несколько недель назад, подумал Джоффри, вздыхая.
   Мелисандра пыталась прижаться к стене, когда он вошел в комнату, и отчаянно кричала, отводя глаза и звеня цепями.
   "Клянусь Семерыми! Джоффри, что ты с ней сделал?!" спросила Санса, ошеломленная тем, что колдунья продолжала вопить как сумасшедшая, изо всех сил натягивая цепи и пытаясь спрятаться в углу черной камеры.
   "Ничего!" "Она просто так себя ведет, когда видит меня", - оправдывался Джоффри.
   "Ничего?" скептически спросила Санса, глядя на незажженные мангалы вокруг прикованной убийцы.
   "Ну..." Джоффри слегка наклонил голову, сдерживаясь.
   "Джоффри..." Санса вздохнула.
   "Иногда я прихожу сюда и зажигаю мангал... кажется, это... - он заколебался и пожал плечами, когда Санса продолжила смотреть на него, - ну, чтобы она быстрее потеряла рассудок", - сказал он виновато. "Она была недостаточно вменяема для допроса, и я подумал, что мог бы...", - он опустил руку, смутно нацелившись на обезумевшую колдунью.
   "И почему же вы тогда просто не убили ее?" жалобно спросила Санса.
   "Ну, я подумал, что ты захочешь получить удовольствие после того, что эта сука сделала с Недом", - сказал он с неловкой улыбкой.
   Санса просто уставилась на него, медленно покачивая головой. "Просто убей ее, Джоффри. От этого крика я оглохну", - сказала она ему.
   "О, хорошо", - сказал он, неловко пожав плечами, подошел к Мелисандре и нахмурился, когда ее вопли усилились. "Клянусь старыми богами, женщина, что с тобой такое?!" прорычал Джоффри, материализуя Брайтроар и перерезая ей горло. Крики прекратились всего за полсекунды до того, как Джоффри совершил задуманное.
   "Нет... не может быть..." - прошептала она, глядя на окровавленную фигуру Брайтроара. На ее лице проступила кровь, ошеломленное удивление сменилось ужасом, после чего она наклонилась вперед и больше не двигалась.
   "Зачем переплетчику теней работать со Станнисом?" Санса задала вопрос, который давно мучил ее, пока она с тревогой смотрела на труп. Она позволила себе облегченно вздохнуть, узнав о смерти убийцы Неда, но затем более серьезные проблемы взяли верх.
   "Когда мы ее схватили, она несла какую-то чушь о том, что Станнис - избранник Красного Бога, - сказал ей Джоффри, возвращаясь к двери, - Драконий Камень почти не сопротивлялся, когда мы появились; Гарнизон почти умолял нас взять замок штурмом, когда мы высадились, - сказал он, качая головой, словно сам с трудом верил своим словам, - Эта сумасшедшая сука действительно сошла с ума, когда вернулась на остров с остатками своих фанатиков и прикрытия после битвы здесь, а ее избранник погиб от твоей руки. Она сжигала невинных, как дрова, колдуя кто знает что, пока мы ее не остановили", - негромко сказал он.
   "Я знала, что она сожгла Селису и Ширин, - размышляла Санса, потрясенная рассказом, - но не знала, что все было так плохо", - прошептала она.
   "Скажем так, тени стали довольно странными, прежде чем я ударил ее дубинкой по голове, хотя ничего откровенно магического не происходило до того, как мы остановили ритуал или что там она делала", - сказал он.
   "Чертова магия, - с чувством произнес он, - вечно пытается меня обмануть", - проворчал он с видом человека, который высказывает упрямую обиду.
   Санса покачала головой: "Избранник Красного Бога...", - размышляла она. "Азор Ахай? Согласитесь, сходство между этой легендой и... ну, нами... - проговорила она, когда они поднялись по тускло освещенной лестнице, соединявшей Черные кельи с остальной частью замка.
   "Я и сам часто задавался этим вопросом, - согласился Джоффри, - Он погружен в мистику р'хллоритов, но сходство в основе истории слишком велико, чтобы это было совпадением. Он должен быть тем, кого на Востоке помнят как моего предшественника, нашего "Последнего героя" здесь, в Вестеорсе, - размышлял он, - той итерацией Пурпурных, которая сумела сдержать разведчиков Цикла, - сказал он более низким тоном, нахмурившись.
   "Хм... может, стоит поработать над этим в будущем? Если она будет работать на нас, а не на Станниса, это будет очень полезно", - сказала Санса.
   Джоффри был, мягко говоря, удивлен ее готовностью использовать убийцу Неда. Он часто забывал, что она тоже выросла, пройдя через испытания и невзгоды, выпавшие на долю Пурпура, и все, что с этим связано.
   "Возможно", - сказал ей Джоффри через мгновение, прежде чем слегка наклонить голову. "Ты думаешь, мы не добьемся успеха в этой жизни?" - спросил он, и легкий тон вопроса выдал его серьезность.
   Санса молчала, пока они полностью покидали Черные клетки, поднимаясь на поверхность и возвращаясь в царство тех, кто еще не потерял всякую надежду.
   "Я не знаю... - сказала она наконец, - с уходом отца и Тириона мы многого не сможем сделать или, по крайней мере, многое будет отложено... - медленно произнесла она.
   "Мы можем сделать все, что в наших силах", - сказал Джоффри с видом умудренного опытом человека, и Санса вздохнула, улыбнувшись и взяв его за руку.
   "Будем надеяться, что этого будет достаточно", - сказала она после глубокого вздоха.
   -:PD :-
  Другой свободный конец, который предстояло завязать, был не кто иной, как сам Варис.Джоффри хотел убить евнуха с тех пор, как узнал о юном претенденте за морем, но Санса предостерегла его от этого, приведя множество разумных доводов, согласно которым он был бы полезнее для них живым
  Времена изменились.
   Шпионам Сансы наконец удалось выследить другой конец заговора, в результате которого погиб Тирион. Его мать, как выяснила Санса, была невольной пешкой Паука. Благодаря ее указаниям, талантам Масляных Пальцев и помощи Вайлы Мандерли им удалось выяснить, что повара, накормившие убийцу, были подчинены самому Варису. Повара подмешали в муку редкий яд, от которого девушка умерла в той самой комнате, где убила Тириона, хотя вряд ли доза была рассчитана так идеально; скорее всего, Паук предпочел бы, чтобы она умерла через несколько часов после утра - возможно, в одном из коридоров Красного замка, - чтобы сохранить правдоподобное отрицание своей причастности.
   Самих поваров - двух мужчин, работавших у Чатайи, - нашли с перерезанным горлом, но интенсивные поиски и расследования дали Масляным Пальцам весьма благоприятную зацепку: физические данные двух сирот, которым каким-то образом удалось целый час попрошайничать возле престижного борделя, несмотря на настойчивые попытки частных охранников прогнать их с улицы. Дальше все пошло по накатанной: перекрестные допросы и бесконечный просмотр отчетов шпионов по всему городу, но ответ был очевиден с момента обнаружения сирот... или "маленьких птичек", как любил называть их больной Варис.
   И вот время пришло.
   Джоффри посмотрел на Сансу, когда они присели за валуном, в нескольких шагах от волн Черноводного залива, с ревом разбивавшихся о берег.
   "Ты уверена, что он выйдет сюда?" - спросил он ее.
   "Почти наверняка. У нас есть все другие пути отхода, включая вторую приманку, так что он должен быть здесь", - пробормотала она.
   Джоффри кивнул, не шевелясь, и позволил своим мыслям блуждать, слушая море. Вскоре Варис появился на маленьком пляже под Красным замком и, пыхтя, быстро вышел из скрытого прохода. Он нес небольшой рюкзак, направляясь к лодке, несомненно, напуганный тем, что Джоффри послал нескольких королевских гвардейцев арестовать его. Варис был слишком хорошо подготовлен, чтобы поддаться на такой грубый шаг: он предусмотрел дюжину вариантов, как узнать о попытке ареста, так и воспользоваться этим, чтобы сбежать до того, как его поймают.
   К несчастью для него, Санса не сидела сложа руки, пока Джоффри окрашивал Штормовые земли рыцарской кровью.
   "Что...?" негромко сказал Варис, отступая назад: двое рейдеров встали с ялика, привязанного неподалеку.
   "Боюсь, это будет не так просто, мой дорогой Мастер Шепота", - сказал Джоффри, выходя из-за скалы и отрезая Варису путь к возвращению в Красный замок.
   "Ваша милость, - сказал он и тут же замолчал, переведя взгляд на него, Сансу и рейдеров у лодки. Джоффри видел, как с каждой секундой создавались и отбрасывались десятки ответов, пока Варис оценивал ситуацию, а затем смирился со своей участью и вздохнул. "Я бы с удовольствием посмотрел на это", - прошептал он почти негромко, чтобы Джоффри его услышал, доставая откуда-то из рукава маленький пузырек и откупоривая крошечную пробку.
   "Мы не потерпим этого, жирный ублюдок", - сказал Сандор, выходя из-за валуна рядом с ним, и ударил евнуха по голове рукоятью своего кинжала.
   Паук с глухим стуком рухнул на песок.
   -:PD :-
  "Я разберусь с Сансой", - снова сказал Джоффри.
   "Мне тоже нужно быть здесь и задавать вопросы", - повторила Санса.
   Джоффри глубоко вздохнул: затхлый воздух Черных келий наполнил его ноздри полузабытыми ужасами и блеском.
   "Мне лучше работать в одиночку", - повторил он, и это оправдание прозвучало для его ушей как нечто нелепое, когда Паук начал приходить в себя, слабо сопротивляясь цепям, приковывающим его к пыточному столу.
   "Тебе понадобится помощник, чтобы убедиться, что он не лжет", - возразила она, скрестив руки. В комнате находились только они трое, и только Сандор и два прежних рейдера знали, что Паук сейчас здесь, а не совершает свой подлый побег через Узкое море.
  конце концов, не станет же король сам пытать своих пленников... особенно после того, что случилось с Ренли
  "Мне нужно место, чтобы...", - замялся он, делая еще один глубокий вдох. "Санса, я... я очень, очень хочу, чтобы ты не смотрела на это", - наконец признался он, отводя взгляд от нее и широкого набора орудий пыток на стоящем рядом подносе. Он давно, очень давно не занимался этим... и перспектива этого все еще заставляла его кровь бурлить в предвкушении.
   "Мы поклялись быть вместе, я поклялась быть с тобой и в горе, и в радости, - вызывающе сказала она, - я не лицемерка. Я не клялась быть рядом с тобой, чтобы покинуть тебя, когда все станет... суровым", - с мрачной решимостью произнесла она, поджав губы.
   "Санса... пожалуйста, не надо", - умолял он.
   "Разве ты не помнишь, Джоффри?" - мягко спросила она. "Если я всего лишь часть оружия, то пусть будет так... но я буду там, где мне место. Рядом с тобой... - тихо проговорила она, глядя ему в глаза.
   Он с трудом сглотнул и уставился в ее глубокие синие глаза, борясь с ними, пока Варис не закашлялся, медленно моргая, оглядывая комнату, - пора.
   Время начинать.
   -:PD :-
  Он наслаждался этим. Он ничего не мог поделать. Он не мог сдержать улыбку, медленно и умело разрывая Вариса на части, и тонкости продления страданий человека возвращались к нему, словно он никогда их не забывал. Варис закричал, а он отрезал от него куски, выкручивая и ломая. Санса не теряла самообладания, видя своими глазами эту проклятую часть себя, в деталях, как никогда прежде. Часть его самого чувствовала ее горящий взгляд, когда он работал над Варисом, наслаждаясь кровью, когда он внутренне кричал, а Санса работала вместе с ним, спокойно пытаясь извлечь из Паука каждую каплю знаний, пока руки Джоффри становились скользкими от крови. Он не мог остановиться, даже закричать.
   В итоге они остались ни с чем.
   Варис выдержал разрушение своего тела так, как Джоффри еще никогда не видел. Когда Бейлиш уже начал кричать о пощаде, Варис продолжал медленно и стоически дышать, кричать, выкрикивать свою боль и отчаяние, но не произносить ни единого связного слова - так сильна была его сила воли и странная убежденность, которая им руководила. Джоффри работал над ним всю ночь, пока наконец на рассвете Паук не скончался. Он знал, что евнух - не простой человек, но ожидал от него чего-то, чего угодно. Кем на самом деле был Эйгон Таргериец? Где его корабли будут пополнять запасы после Лиса? Где они высадятся? Как он с ним общался? Кто еще участвовал в заговоре? Зачем он это сделал?!
   Он зарычал от ярости, когда Варис умер, желая еще немного продлить его страдания, пока он дышит из последних сил. Он с яростью рубил тело мечом, разрывая и разъяряя его, когда Санса прекратила свои вопросы и отвернулась от мертвого тела, чтобы посмотреть на него.
   Опираясь на пропитанный кровью стол, он тяжело дышал и боролся за воздух, раскачиваясь, так как его грудь сжималась, как змея, и он думал, что умрет, и был в одном шаге от того, чтобы схватиться за горло в поисках воздуха, когда понял, что пропитан останками Вариса.
   Он был наполовину уверен, что умирает; пурпур надвигался на него, когда он, спотыкаясь, отошел от стола и прислонился к стене; его глаза сами собой двигались и были устремлены на Сансу, боясь ее.
   Ее платье было забрызгано кровью Вариса, а лицо испещрено красными линиями, которые Джоффри развел по комнате, когда рубил Вариса, как животное. Она смотрела на него, и выражение ее лица было нейтральным, как у Джоффри.
   Она без слов обняла его, не обращая внимания на кровь и пытаясь успокоить. Джоффри стоял как доска, а она крепко сжимала его, не смотря ни на что, сопротивляясь его слабым попыткам оттолкнуть ее.
   Он сломался.
   Прошли годы с тех пор, как он в последний раз проливал слезы, но они как-то сами собой появились: медленно, мучительно катились по щекам, когда он обнажал перед Сансой свои проклятые внутренности, а она не произносила ни слова, крепко обнимая его и отгоняя Пурпур.
   -:PD :-
  Последнее редактирование:16 августа 2018
  Глава 51: Золото.
   Глава 51: Золото.
   Дни и недели проходили для Сансы быстро: она размещала заложников из Рича и наблюдала за различными последствиями войны.
   Все оказалось не так плохо, как она думала вначале: ужас битвы, похороны отца, Джори, Лиры и многих других изменили ее восприятие мира в первые месяцы после выздоровления.
   Мать и Робб приехали на юг, и она была рада, что последний сможет сыграть роль сильного старшего брата для Брана и Арьи. Слезное воссоединение едва не закончилось тем, что мать вернула всех своих детей на Север, хотя Арья и даже Бран не захотели этого делать. После смерти отца он день и ночь упрашивал Джоффри дать ему место в Королевской гвардии, и в конце концов ее муж сдался. Теперь и он, и Арья занимали большую часть времени в тренировках Миры, а ридская девочка и ветеран Воя волков убедили ее, что они тоже потенциальные варги.
   Ее собственные тренировки тоже продолжались, но по-другому. Смерть Леди не повлияла на силу ее зарождающихся способностей, но изменила то, насколько легко их использовать. Она тренировалась с птицами и колибри, отчасти в шутку с Джоффри, но также и потому, что они были гораздо более бездумными зверями, чем ее бесстрашный драуг. Даже если они обладали гораздо более слабой волей, Сансе все равно было трудно даже приблизиться к силе связи, которую она разделяла с Леди, и она едва различала разные цвета, когда видела их глазами.
   Миэра признала, что не может научить ее большему, кроме нескольких советов и копий книг из Сероводного Дозора. Предания, сохраненные Ридами в веках, были обрывочны и неполны, и, кроме удивительного открытия, что ее брат Джоджен каким-то образом может общаться с Деревьями Сердца, она мало чему еще могла ее научить в мистических вопросах.
   Робб был похож на загнанного в клетку Серого Ветра, когда добрался до столицы уже после окончания боя. Однако он быстро воспрянул духом, когда Джоффри тихо переговорил с ним, предупредив его об Одичалом. На этот раз все силы Севера получат Манса Рейдера, а также половину постоянно пополняющейся Королевской гвардии. Речные земли тоже пришлют свои армии - их гордость и честь требовали этого после подарков Джоффри и того, как они оказались бессильны защитить Королевскую Гавань от Станниса.
   Блэкворк и торговые компании продолжали свою деятельность, расширяясь и нанимая оставшихся после войны без работы мелких жителей, принося столь необходимую монету в почти истощенную казну королевств и огромные долги за ними. Планы по созданию Королевского банка Вестероса пришлось отложить на неопределенный срок: потеря золота и отсутствие компетентных управляющих стали препятствием, которое, возможно, можно было бы возложить на Тириона, если бы он был еще жив. Хотя лорд Мандерли был способным и верным мастером монетного дела, ему не хватало той искры новаторства и креативности, благодаря которой Тирион так органично вписался в видение Вестероса, как ее, так и Джоффри.
   Сам Джоффри был необычайно молчалив после того, как она рассказала ему о его матери. Тайвин отправил ее в Кастерли Рок, не сказав ни слова, довольствуясь тем, что ее восстановили в должности Десницы короля. Джоффри слегка кивнул на это, но потом закрыл глаза и сказал, что, возможно, будет лучше, если они сделают что-то подобное после своей коронации, если они не смогут остановить Долгую ночь в этот раз. Серсея была слишком непредсказуемой, достаточно компетентной, чтобы все испортить, но недостаточно компетентной, чтобы исправить ситуацию или сохранить ее после первых успехов.
   Она - помеха, - сказал ей Джоффри с побежденным видом... и лучше отправить ее в Кастерли Рок, чем пойти на что-то... более экстремальное. В те дни он был уязвим, вспоминая о бойне, которую он развязал в Узком море после того, как гнев, вызванный действиями Станниса, угас, а также о том, как он потерял контроль над собой во время допроса Вариса. Проклятая" сторона его личности - как он ее называл - легче проявлялась, когда его жизнь окружали кровь и бесконечная война. Он использовал ее как оружие на поле боя, направляя против своих врагов, и за это его превозносили лорды королевства. Но чем глубже он его направлял, тем легче он выходил из-под контроля... и поэтому он вернулся к ежедневным медитациям под Деревом Сердца, считая, что время, проведенное вдали от управления, - достойный обмен на душевный покой и возвращение того железного контроля, которым он гордился раньше.
   Мир продолжал двигаться.
   Баллады и песни рождались и распространялись по королевствам, удивляя даже ее своей популярностью и силой. В Штормовых Землях любили "Снять шкуру с железной черепахи" - грубоватую, пикарески-тавернную песню о том, как "гордый лорд-охотник" изо всех сил старается выследить и снять шкуру с некой упрямой черепахи, у которой "хватает храбрости выдержать удар и удержаться на ногах". В песне, конечно же, говорилось об Альрике Эстермонте и невероятном подвиге упрямства и стойкости, который он совершил в последнюю ночь в "Веселом Ренли". В суматохе внезапной битвы в павильоне Ренли младший Эстермонт боролся за свою жизнь, окруженный враждебными ричлордами, пытаясь пробиться к своему израненному отцу. Дикон Тарли, который, по общему мнению, был жемчужиной в глазу отца, попытался остановить его... и был немедленно зарублен.
   Если до этого Рэндилл Тарли пытался остановить бой, то после этого он уже не слишком старался. Смерть сына и наследника лорда привела его в ярость, которая свела его восприятие мира к единственной цели: Альрик. Лорд Тарли, по общему мнению, был ужасающим, он постоянно предвещал смерть, и мечник-ветеран пробивал людей и даже столы, пытаясь разделить Альрика пополам чудовищным двуручником, которым был Сердечный Удар. Однако молодой человек одержал верх, и спустя невероятно долгое время - минуты или часы, никто не мог сказать точно - Рэндилл устал настолько, что совершил ошибку, которая дала Альрику возможность убить его.
   На следующий день Джоффри посвятил молодого Эстермонта в рыцари, и "Железная черепаха", как его стали называть с тех пор, превратился в одного из самых яростных сторонников ее мужа среди Штормлордов, став общим центром для окровавленных молодых людей, получающих лордства и рыцарские титулы по всей земле. Его брат лорд Эйемон был назначен Начальником Юга, поскольку Тиреллы лишились этого титула; Эстермонты будут нести вахту в Штормовых землях, но не будут их охранять. Джоффри объявил Штормовые земли владением дома Баратеонов из Королевской Гавани - на вечные времена, чтобы со временем передать их наследнику, как Драконий камень - Таргариенам.
   Песня "Рога из бронзы и железа" была гораздо более мрачной и зловещей, ее можно было слушать, мирно выпивая в память о погибших друзьях или в качестве напоминания о том, почему восставать против дома Баратеонов Королевской Гавани было плохой идеей... или для того, чтобы сыграть очень плохую шутку с Ричером. Особой популярностью среди гвардейцев пользовались песни "Кулак короля" и "Кровь и грязь": первая стала чем-то вроде неофициальной маршевой песни Первого полка (что само по себе было чем-то новым для Вестероса), а вторая непременно появлялась всякий раз, когда достаточно пьяные гвардейцы сходились в любой точке времени и пространства.
   Художественное творчество ее соотечественников удивляло ее мужа даже больше, чем ее саму. Со временем он пришел к выводу, что Вестерос - это не что иное, как затерянное место, когда дело касается искусства или культуры, по крайней мере по сравнению с Вольными городами или Дальним Востоком. Некоторые из этих представлений перешли и на нее, но она быстро отказалась от них, увидев, как многообразны и артистичны не только барды и певцы, но и простые люди, которые днем собирались в тавернах и, не найдя ничего лучшего, чем заняться, решали создать настоящее искусство. Траурная волчица" была меланхоличной, "Последний танец оленя" почему-то вызывал и слезы, и смех в равной степени, а "Веревка Ренли" была печальной и невероятно мрачной, а также содержала фрагменты, не слишком благоприятные для короля и королевы, да и для королевской власти в целом.
   У Джоффри не хватило духу запретить эту песню, даже если бы у него были средства сделать это так, чтобы все не пошло прахом.
   Песни были самыми разными, но Санса начала понимать, что их можно направлять, создавать из них не только страх, как это сделал Тайвин с "Дождями Кастамере", но и внушать преданность, чувство принадлежности или даже повышать доблесть солдата на поле боя.Это была интересная разработка, и в последнее время в ее голове роилось несколько идей, как использовать их в будущем
  Время не ждало никого, кроме Пурпурных, и мир двигался вперед. Начало их правления было увенчано кровью, но его основа была достаточно прочной. Они правили бок о бок, вместе, стараясь подготовиться к тому, что должно было произойти; создавались полки, развивалась промышленность Королевских земель, мелкие люди орудовали топором и лопатой, пилой и станком, алебардой и арбалетом. Цены падали, а спрос рос: все больше и больше серебра стало поступать к мелким торговцам Кроновых Земель, и их положение постепенно улучшалось по мере того, как по всей столице открывались магазины и торговые лавки. В Речных землях тоже; на берегах Трезубца появился настоящий торговый флот из речных галер, а городские хартии раздавались, как рыцарские. Вестерос обладал огромным неиспользованным потенциалом, множеством важных ресурсов и огромным количеством населения... но времени на создание богатства было не так много, прежде чем это самое процветание было использовано для превращения экономики континента в машину для борьбы с Иными.
   Однако баланс казны был неустойчив, и им не раз приходилось обращаться за кредитами в Железный банк... К счастью, их предыдущая жизнь в Браавосе оказалась выгодной, поскольку они точно знали, что говорить и что делать, чтобы произвести хорошее впечатление на представителя банка. Поддержка лорда Тайвина обошлась гораздо дороже... но, по крайней мере, этот человек все равно был в списке претендентов на рукопожатие.
  Они работали до изнеможения, пока буря не скрылась за горизонтом, и первые вести о войне не достигли столицы
  -:PD :-
  Спустя почти три с половиной года после пробуждения Джоффри на Вестерос напали одичалые. Их встретила внушительная мощь богато укомплектованной Стены. Говорят, лорд-командующий Торн чуть не прослезился, когда увидел, как по Королевской дороге движутся обозы с припасами, как северяне, гвардейцы и речники прибывают на подмогу обороне. Было восстановлено пять новых замков. Были построены и укомплектованы требюше и катапульты. Были изготовлены стрелы и отправлены доспехи.
   И Джоффри, и Санса знали, что каждый труп к северу от Стены будет вражеским солдатом в Долгую ночь, но разрушения, вызванные войной и ее многочисленными осложнениями, безвозвратно ушли на второй план. Джоффри никогда прежде не правил так долго, а Санса и вовсе не имела такого опыта.
   Они были неопытны, и это было видно. Сотня заговоров, тысяча сложностей, миллион мелких проектов, нуждающихся в надзоре. У них просто не было времени на все это, не было времени покидать столицу в такой момент для длительных переговоров и войны на Севере... И вот Джоффри отправил Ланселя и Оливара на переговоры с одичалыми вместе со всеми Первым и Вторым полками Гвардии.
   Без личного присутствия короля и королевы исход переговоров был предсказуем в ретроспективе. Условия то и дело пересказывались, но одичалые не принимали ничего из того, что лорд Робб считал приемлемым, и наоборот. Одичалые напали, и одичалые были убиты, а затем разгромлены рыцарями Речных земель.
   Однако новости с Севера были далеки от мыслей Джоффри и Сансы, так как еще одно событие не заставило себя ждать. Из Долины прилетели вороны с мрачными вестями, а с крепостных стен Галлтауна взвились знамена Таргериенов.
   -:PD :-
  "Не могу поверить..." пробормотала Санса, пролистывая письма, почти все из которых были сообщениями от их шпионской сети или от лордов из окрестностей Долины. "Как мы могли пропустить такое? Варис... он... - замялась она, снова перечитывая одно из писем, - и наши шпионы в Лисе..."
   Джоффри глубоко вздохнул, расхаживая по пустынному залу малого совета: "У него наверняка был бесперебойный канал связи через Узкое море... и с агентами в самой Долине", - пробормотал он. "Оставлять его в живых после коронации было ошибкой, - проворчал он.
   "Он должен был быть готов подорвать хотя бы часть активов Мизинца в Долине; между "исчезновением" Бейлиша и началом осмысленных действий нашей шпионской сети было большое окно возможностей", - вздохнула Санса.
   Джоффри медленно вздохнул, облокотившись на стол и глядя на карту Долины Аррен. "У них нет надежды захватить Вестерос, - медленно произнес он, проводя пальцем по горным дорогам. "Они попытаются захватить и запереть Долину до наступления зимы; когда горные перевалы застынут в снегу, у них появится шанс полностью ее захватить, и каждый месяц мятежа будет добавлять крошечную толику к легитимности Эйгона", - размышлял он.
   "Сколько у нас людей?" - спросил он ее.
   "Десять тысяч регулярных солдат Золотой роты, около трех тысяч других продажных мечей разных мастей и по меньшей мере дюжина слонов", - мрачно ответила она. "Но они не смогут обеспечить безопасность горных перевалов до того, как туда прибудут наши войска", - сказала она, слегка покачав головой, - "Их план уже провалился".
   "Что бы ни пыталась сделать ваша тетя Лайса, это явно не сработало, поскольку вчера Эйри объявил нам о своем намерении... письмо было подписано лордом Нестором Ройсом, а не леди Лайсой... - размышлял он вслух.
   Должно быть, Варис как-то манипулировал ею, прежде чем мы" - между словами была небольшая пауза - "убили его. Должно быть, она думала, что по ее слову весь Долин поднимется на восстание, а Варис был мертв прежде, чем смог воплотить это в жизнь", - сказала она.
   Джоффри хмыкнул с чувством глубокого удовлетворения: "Все это кровопролитие за последние несколько лет, по крайней мере, послужило своей цели... Лорды Долины не глупы, несмотря на то, что можно предположить по песням... - сказал он, но удовлетворение исчезло, когда он вспомнил о цене: - По крайней мере, большинство из них не глупы. Этот ублюдок Эйгон, должно быть, ожидал, что вся Долина примет его с распростертыми объятиями, а не в трясине, из которой он пытается выбраться... Каковы последние данные?" - спросил он Сансу.
   "Графтоны накрепко заперли Гуллтаун, и теперь, когда обман закончился, они наверняка купят наемников. Среди крупных семей, поддерживающих "восстановление", - Мелколмы и Вейнвуды, а также большинство домов, граничащих с северной частью Крабьего залива... хотя это скорее из страха перед десятью тысячами регулярных войск, идущих на запад, чем из какой-то преданности принцам Таргериенов..." - сказала она.
   Джоффри снова хмыкнул, следя за картой: "Тогда едва ли четверть сил Долины... С Железными Дубами и Старым Якорем у них есть надежный замок вокруг залива, особенно если новости о внезапном падении Рунстоуна верны... это осложнит любые попытки высадки через юг", - пробормотал он, вернув взгляд к Сансе.
   "Что ты собираешься делать?" - мрачно спросила она.
   "Мы должны остановить их. Нет времени пускать им кровь, да и местность вокруг Долины затрудняет это... Нет, - сказал он, расправив плечи, - мне придется пробивать себе дорогу, это будет дорого, но сейчас, когда наступила осень, нельзя терять времени..."
   "Гвардия почти полностью истощила людские ресурсы Кроуленда, а они в любом случае сражаются на севере вместе с половиной речных лордов... и мы не можем переместить штормлордов, чтобы дорнийцы не предприняли свой ход...", - размышляла она, прежде чем нахмуриться. "Так кого ты собираешься взять?" спросила Санса, уже зная ответ, когда закончила фразу... хотя он ей не понравился.
   Джоффри медленно кивнул: "Это должен быть дед. Пришло время Вестерлендам сражаться за своего короля", - заявил он.
   Санса некоторое время смотрела на него, прикусив губу, прежде чем он почти силой схватил ее за голову, пристально глядя в глаза. "Не позволяй этому управлять тобой", - сказала она ему.
   "Что, Тайвин?" - полушутливо спросил он, и Санса лишь медленно покачала головой.
   "Джоффри..." - пробормотала она, волнуясь.
   Он взял одну из ее рук, осторожно сжав ее. Ярость, безумие поля боя... - прошептал он, но взгляд Сансы был неумолим, и, сколько бы Джоффри ни обманывал себя, он не мог сделать того же с ней. "... Она возвращает старые тени, как больная хватающая рука..." - пробормотал он, закрывая глаза.
   "Ты победил его раньше, подчинил своей воле. Ты сможешь сделать это снова", - сказала она с абсолютной уверенностью.
   Джоффри медленно вздохнул, снова посмотрев на нее, и уверенность в ее голосе вновь придала ему силы. "Я не позволю этому управлять мной, больше не позволю, - пообещал он ей.
   Я сражался с королями и колдунами, драконами и чудовищами. Я не буду побежден этим проклятием, не снова... Клянусь старыми богами, - пообещал он в уединении собственного разума.
   -:PD :-
  Вонь поля боя была для лорда Тайвина Ланнистера старым запахом.
   Он уверенно обходил мертвые тела, быстро, но не настолько, чтобы казаться торопливым. Лорд Марбранд глубоко кивнул, когда Тайвин проходил мимо него. Лорд руководил несколькими сержантами, которые убирали тела с дороги для приближающихся повозок.
   Его знамена промаршировали достаточно хорошо, и их вступление в Долину не вызывало сомнений. Лорд Нестор Ройс - Хранитель Врат Луны - быстро пресек неудачную попытку восстания Лайзы Аррен, почти без кровопролития закрепив за собой Эйри, а вместе с ним и остальную часть Долины на севере и востоке.
   Тайвин почти улыбался, глядя на изломанные тела оруженосцев Мелкольма и Вейнвуда, распростертые на небольшом поле, где сегодня утром разгорелась битва. Лорды Вестерленда показали себя во всей красе, разбив наголову ничтожные знамена этого претендента на титул Эйгона.Он был искренне удивлен, что прозрачная уловка сработала так хорошо, как для мнимого Таргериена; обман был очевиден для любого, кто был в Красном замке в тот день, много лет назад
  Элия Мартелл не стала бы так плакать из-за какого-то мальчишки-кожевника, размышлял он, продолжая идти.
   В отличие от прежнего поведения, Джоффри был согласен с мнением Тайвина. Времени на то, чтобы смириться с дерзостью открытого мятежа в обмен на меньшие потери, просто не было. Если мятеж будет подавлен быстро и без пощады, Тайвин не сомневался, что правление его внука будет обеспечено до самой его смерти.
   Сам Джоффри сидел на табурете, не снимая доспехов, и смотрел на дорогу и далекий зов моря. Он напоминал Тайвину его самого, когда тот был примерно в таком же возрасте... Решительный, не брезгующий ничем, когда имел дело с такими предателями, как Рейны и Кастамереры.
   Последние несколько лет были богаты событиями для дома Ланнистеров. Один... сын умер, а дочь была опозорена и отвергнута в столице. На Железном троне восседал король крови Ланнистеров, демонстрировавший лучшие качества Баратеонов и Ланнистеров и пользовавшийся поддержкой большинства Семи королевств на данный момент.
   При всех недостатках его дочери - а их было великое множество - она выполнила самую важную задачу, которую возложил на нее дом, и это стоило одного карлика. Он был доволен конечным результатом того, что посеял все эти годы назад, как только узнал о смерти Лианны Старк. Он был настолько доволен, что... почти уступил мольбам дочери.
   Почти. Овдовевший Ланнистер, все еще способный иметь детей, был слишком важной фигурой в игре престолов, чтобы просто оставить его в покое.
   "Дедушка, - учтиво произнес Джоффри, слегка наклонив голову и глядя на него уголком глаза, в его голосе прозвучали стальные
   Отличный результат... даже если мальчишка временами был немного тревожным... для низшего дворянства.
   "Вы, милость, - серьезно произнес он, поклонившись так, как подобает человеку его положения, и Джоффри наклонил голову, чтобы проследить за ним обоими глазами.
   "Вестерленды вышли на поле боя с отвагой", - прокомментировал король.
   "Им не терпелось продемонстрировать мощь Вестерлендов, ваша милость... тем более что они пропустили большую часть боев на юге", - ровно ответил Тайвин, не сумев подавить в своем голосе нотку неодобрения.
   Он все еще был раздражен этим. Половина его войска провела войну в походах у Океанской дороги и угрожала Ричу с севера, а другая половина едва успела добраться до столицы, чтобы отнять жалкий кусок земли у нескольких лордов Узкого моря. Их почти полное отсутствие на Танце Оленей было унизительным... К счастью, сегодня он был здесь, чтобы исправить эту ошибку.
   Он и двадцать пять тысяч мечей, лучшие из Вестерленда. Тайвин посмотрел на колонну оруженосцев Белмора и Корбрея, шедших мимо них, и заметил, что они выглядели столь же решительными, как и вестерландцы. Лорды Долины еще больше стремились доказать свою преданность, первыми разбив на прошлой неделе силы мятежных лордов.
   Джоффри легко кивнул. Странная смесь вежливости и отстраненности всегда встречала его при общении с внуком, даже когда он исполнял свои обязанности Десницы в столице. "Настоящая бойня еще впереди, милорд", - сказал мальчик, переводя взгляд на дорогу, которая выводила их из холмов и вела в Гуллтаун. Под командованием лорда Крейкхолла отделился вспомогательный отряд с приказом захватить все мятежные замки к северу от залива, а остальные двинулись к Гуллтауну и основной массе вражеских сил, готовых их встретить.
   Джоффри встал, еще раз окинул Тайвина суровым взглядом, а затем кивнул и отправился в путь, надев шлем с оленьими рогами, который, похоже, так любили младшие лорды.
   Возможно, предложение Серсеи Оберину Мартеллу было слишком большим, учитывая масштабы ее успеха.Может быть, стоит заключить брак в Вестерлендах, в награду тому вассалу, который оказался самым надежным во время нынешней кампании
  -:
   "Центр прогибается", - срочно сказал Джон, глядя в дальний глаз, и Джоффри тоже повернул свой, сосредоточившись на линии Валименов, которых неуклонно теснили оружейники Золотой роты.
   "Черт. Лучники!" Джоффри прорычал: "Сосредоточьтесь на центре!" - и взмахнул рукой, когда сержанты подхватили приказ, и залпы были перенаправлены в центр поля боя. Эйгон, или кем бы он ни был на самом деле, решил форсировать сражение, узнав о своем катастрофическом поражении несколько дней назад. Вся его кампания была частично провалена в тот момент, когда менее четверти Долины подняли свои знамена в знак восстания, и ситуация только ухудшилась после битвы на Высоких Холмах. Людям Уэйнвуда, Уайдмана, Рутермонта и Мелколма, очевидно, было поручено удерживать и укреплять проходы в залив, пока они могут, чтобы выиграть время для Золотой роты, чтобы собрать многочисленную левизию Гуллтауна в смутно различимые силы, чтобы у них было больше шансов победить его... и, возможно, пойти на Кровавые ворота до прибытия подкреплений из остальной части Вестероса.
   Джоффри только что прорвался через них, окрасив перевалы кровью как друзей, так и врагов. Он злоупотреблял своим численным превосходством, пока мятежные лорды не сломались, и тогда Эйгону пришлось выбирать, пытаться ли ему удержаться в Галлтауне или выступить против него. Оказавшись перед угрозой блокады со стороны восстановленного Королевского флота и потеряв еще большее число лордов и селлсвордов из-за дезертирства, король-мальчишка, видимо, решил бросить все ради небольшого шанса на победу.
  Джоффри маневрировал, как мог, с адекватными, если не впечатляющими результатами
  По крайней мере, я еще не переломал ни одного пальца своим вассалам... - с сожалением подумал он, на секунду задумавшись о прогибающемся строе. Золотая рота превосходила по боевым качествам любое отдельное формирование профессиональных оружейников. Они взяли все лучшее, что было в западных войнах, и использовали Эссос как точильный камень, чтобы отточить это, пока каждый солдат и офицер не стал знать свою роль в совершенстве и не был приспособлен к кровавой бойне.
   Он ждал, оценивая строй. Правый фланг под командованием лорда Банефора держался великолепно, и губы Джоффри скривились от отвращения, когда он увидел Гора, пробивающего зияющую дыру в рядах оружейников Золотой роты и других эссосских наемников. Он орудовал огромным длинным мечом одной рукой и деревянным щитом, который не помешал бы защитить верблюжью баллисту, пробираясь сквозь море мелких людишек и разбрызгивая повсюду кровь.
   "Похоже, лорд Банефорт крепко держится там", - прокомментировал Джон.
   "Надеюсь, он обуздает Гору, но они должны удерживать, а не наступать", - пробормотал Джоффри.
   Джон фыркнул, возвращая взгляд в центр. Линия стабилизировалась, но Валимены выглядели потрепанными.
   "Пока нет, - ответил Джоффри на невысказанный вопрос, - они еще не показали свой маленький козырь".
   "Маленький? Смешное слово", - хмыкнул Джон, проверяя, плотно ли застегнут шлем.
   Джоффри ждал, нетерпеливо постукивая пальцами.Он хотел быть там, помочь покончить со всей этой пустой тратой времени и заставить врага истекать кровью
  "Хорошая у тебя ленточка", - сказал он вместо этого.
   Джон покраснел и затараторил, как худший лжец на свете: "Мне нравится зеленая", - отрезал он.
   "Конечно, - легко согласился Джоффри. "Это приятный цвет... он напоминает мне об одном Доме... что-то связанное с болотами и ящерицами", - нахмурившись, размышлял он.
   "Мы не сделали ничего неподобающего", - быстро сказал он, его голос был странно напряженным.
   Джоффри фыркнул: "Расслабься, Джон", - сказал он с легкой усмешкой, забавляясь тем, что легата-ветерана больше нервирует служанка, чем поле боя перед ними... хотя, конечно, Меера может быть довольно страшной с сетью и трезубцем. Джоффри постучал по пластине на ноге, продолжая смотреть на битву и медленно дыша.
   Еще нет, подумал он.
   "Я..." Джон прервался и вздохнул, прежде чем улыбнуться Джоффри: "Мы уже решили. Я напишу письмо лорду Риду, когда мы вернемся", - сказал он, как ни странно, серьезно.
   Джоффри улыбнулся, повернулся и хлопнул его по плечу, отчего тарелка скрипнула. "Я тоже отправлю письмо, как ваш гордый государь", - сказал он с расистской улыбкой. "Хотя я сомневаюсь, что оно понадобится...", - пробормотал он, забавляясь выражением лица Джона.
   "Ты что-то знаешь?" - спросил он в срочном порядке.
   "Санса странно тоскует, когда я поднимаю эту тему, так что, думаю, она уже поговорила с лордом Ридом... и, полагаю, успешно", - признался Джоффри.
   "Это..." Улыбка Джона исчезла, когда он снова посмотрел на центр. "Они не выдержат", - приговорил он, прежде чем снова повернуться к Джоффри.
   "Слишком рано..." пробормотал Джоффри, расправив плечи. "Да будет так, - серьезно приговорил он, надевая свой шлем с рогами.
   "Кровь и грязь Джоффри". Я подам сигнал полку", - сказал ему Джон и быстро пошел в сторону, крикнув ожидающему строю алебардистов, стоящему на некотором расстоянии позади кровавой бойни.
   "Кровь и грязь", - пробормотал Джоффри, еще секунду изучая поле боя, прежде чем повернуться.
   "Лорд Бракс, - спокойно позвал он.
   "Ваша светлость, - почтительно ответил лорд Андрос Бракс, стоявший чуть позади своего короля. Вестерландцы, проявившие хотя бы толику гибкости, занимали высокое положение в совете Джоффри.
   "Возьмите коня и пробейте последних рыцарей с левого фланга, - быстро сказал Джоффри, целясь в левый фланг поля боя, где разгромленные остатки рыцарей Золотой роты вели затяжной бой с группой окровавленных рыцарей Аррена и Рунстоуна. "Разбейте их пехоту и разгромите графтонский контингент, - приказал он.
   "Будет исполнено, ваша светлость!" - сказал лорд Бракс, слегка ухмыльнувшись, и поднялся на ноги.Этот человек так и рвался сорваться с поводка
  Половина вестеросских войн сводилась к тому, чтобы подобрать подходящего человека для работы, начал понимать Джоффри.Теоретически все просто, но "нужный человек" мог иметь самые разные значения - и экономические, и политические, и престижные
  "Гонец!" - рявкнул король, когда лорд Бракс собрал ожидавшую его половину вестерландской кавалерии.
   "Командир!" - сказал посланник, пробегая по ступеням и отдавая честь рядом с ним.
   "Передайте лорду Тайвину, чтобы он удвоил атаку слева. Как только люди Графтона и Галлтауна разобьются, он должен охватить центр", - быстро сказал он, изучая поле боя. Первые несколько валиманцев в центре уже начали разбегаться, убегая от золотой бойни, которую представляло собой дисциплинированное ядро Золотой роты. Стальные пластины, молоты, шестоперы и длинные мечи истекали кровью, когда знамена Таргериенов показались над морем золота, и Джоффри улыбнулся.
   Вот он... - подумал он в предвкушении.
   "Есть, командир!" - сказал гонец и побежал к левому флангу. Гвардия составляла ничтожный процент от общего числа войск, но Джоффри неустанно использовал гонцов для связи со всеми своими силами.
   "Командующий! К вашему сведению!" громко воскликнул Джон, закрывая козырек шлема, когда одинокая усиленная когорта у него за спиной издала один рык. Они составляли костяк Третьего полка, но из-за ранней высадки Эйгона в этой жизни в Гвардии было всего тысяча человек, а Первый и Второй полки находились далеко и сражались на Севере.
   "Вперед!" прорычал Джоффри, взяв в руки молот и меч, и присоединился к Джону, когда легат повернулся к своим людям.
   "Первая когорта! Разойтись!" - проревел он, - "Марш!" - скомандовал он, и люди решительно зашагали вперед, держа алебарды под углом шестьдесят градусов, приближаясь к почти прорванной линии Валименов в самом центре поля боя. Волны залива разбивались вдалеке, слегка крутые и широкие пшеничные равнины были втоптаны в грязь, валеманы отступали за стальную стену и прибавляли темп, когда первая шеренга достигла оруженосцев Золотой роты.
  Музыка
  Установлена на цикл.
   "Холодная сталь!" - ревели солдаты, преодолевая последние несколько шагов, обрушивая на врага алебарды и арбалетные болты. Перед самым столкновением толосские пращники обрушили сверху дождь свинца, один шар вырвал челюсть гвардейцу рядом с Джоффри: люди закричали, и сталь нашла плоть. Эссоси, поддерживавшие претендента на престол, имели достаточно денег на наемников, и это было видно на поле боя.
   "Огонь и кровь!" - ревели оружейники, отбиваясь длинными мечами и булавами, а шестоперы прикрывали своих товарищей, когда болты пронзали глаза и груди. Гвардейцы и валеманы были разорваны на части ритмичным, упорным наступлением Золотой роты, копья почти не двигались в воздухе, обрушиваясь с обманчивой силой и пробивая доспехи и плоть.
   "Кровь и грязь!" - проревел Джоффри, и его люди подхватили клич. Он поднял свой молот, и рога на его шлеме засверкали, когда он поочередно врывался в ряды врагов, его булава и меч обезоруживали защиту и убивали всех, кто стоял на его пути. Джон был рядом с ним, его алебарда - методичное орудие смерти, он прикрывал Джоффри с боков, а Призрак, в свою очередь, охранял Джона, пока стальная стена продвигалась вперед, осыпая его болтами, сталью и смертью.
   Наконечник копья вонзался в оруженосцев, пытавшихся добраться до знамен Таргериенов. Краем глаза Джоффри видел, как левый фланг рушится под натиском вестерландцев, как левиты Гуллтауна трещат по швам, а графтонские оруженосцы пытаются отступить к центру. Дед уже проводил обходной маневр, более семи тысяч человек теснили уцелевших к центру вражеской армии.недолго
  "Рог!" прорычал Джон, ударив алебардой в грудь оруженосца: острие пробило пластину и залило красным золотые браслеты.
   "Какой рог..." Джоффри замолчал, когда Золотая рота начала отступать, оставляя бреши в обороне и формируя колонны.
   Черт, подумал Джоффри, когда рога гвардейцев затрубили снова, давая сигнал к тому, что нужно действовать. Он едва видел, как с флангов выехали его рейдеры и скирмишеры, набрасываясь на приближающуюся толпу плоти, идущую к центру. Стрелы и копья осыпали приближающихся слонов, но их прочная шкура и золотые гамбезоны смягчили удар, и только двое или трое рухнули.
   Оставшиеся несколько человек продолжали нестись прямо на Джоффри и в центр.
   "Брейс! Приготовиться к приему кавалерии!!!" отчаянно крикнул Джон под вой Призрака. Еще больше слонов трубили о своем недовольстве, когда из-за линии выскочили болты баллисты, пронзая плоть и уничтожая еще несколько слонов, так как полузадуманная Джоффри попытка создать полевую артиллерию сделала все возможное. Однако времени было в обрез, и более четырнадцати ударов достигли колонн, сформированных Золотой ротой, и устремились на длиннозубых машин для убийства, пока гвардейцы ревели, бросая вызов, и арбалеты, и алебарды были наготове.
   Длинные белые клыки, украшенные золотыми цепями и железными наконечниками, разрушали строй алебардщиков, и клыки сметали людей Джоффри, как зерно, умирая от болтов и алебард, даже когда они впадали в ярость и сбивались в кучу по всей линии.
   Джон и Джоффри вместе с несколькими валентниками и гвардейцами протрубили в небеса, когда слон, который должен был на них напасть, своей громадной массой набросил тень на дрожащие алебарды. Призрак прыгнул перед строем прежде, чем зверь достиг их, и зарычал, как разъяренный дьявол, вызвав в обученной военной машине какой-то первобытный страх. Слон в шоке отпрянул назад, его наездники и лучники разбежались в стороны, а Джон, воспользовавшись случаем, бросился вперед как безумный. Он ударил алебардой по кишкам слона, как мясник, вскрывая ему брюхо, а зверь снова затрубил в трубу и повалился набок, размазывая заряжающих из Золотой роты.
   Джоффри выкрикивал приказы и ругался, когда валименцы ломались, а алебардисты, казалось, делали то же самое; они отступали после тяжелых потерь, понесенных слонами, и разрушительной атаки оруженосцев Золотой роты сразу после них
   Однако людей, окружавших Джоффри, это не коснулось: соответствующий слон издал вопль отчаяния, когда Джон взобрался на него и всадил свою алебарду в шею, а половина золотых оружейников рухнула под тяжестью зверя.
   "Мои Белые Кулаки!!!" прорычал Джоффри, поднимая меч. "Со мной!" - прорычал он, пробиваясь сквозь брешь и удивляя вторую линию оруженосцев. Не доходя до них, он отразил удар шестопером, обрушив свой молот на челюсть человека, а затем пронесся мимо второго шестопера и нырнул в строй, пронзая мечом шеи и локти. Заряжающие алебардисты достигли их секундой позже, и король с ревом бросился на них, когда внезапно возникшая масса стали пробила беспорядочный строй вражеских солдат.
   "Вот они!" крикнул Джон, указывая одной рукой на трехглавого дракона Таргериенов, который смешался с Белым кулаком и оленем и львом дома Джоффри. Поле битвы свелось к одному бою, к одной схватке: Джоффри, Призрак, Джон и два с лишним десятка алебардистов и валидольцев сражались с элитой Золотой роты, знамена переплетались.
   "Наконец-то мы можем покончить с этим!" удовлетворенно пробормотал Джоффри, с размаху ударив по колену зазевавшегося ветерана, отчего тот упал на одну ногу, а затем ударил молотом по шлему. Он прыгнул вперед и натолкнулся на серебристоволосого юношу в прекрасных золотых доспехах, на шлеме которого красовалась украшенная драгоценными камнями корона, а на нагрудной пластине - выгравированный трехглавый дракон. Мальчик мрачно попятился, отступив на несколько шагов и отражая удары Джоффри щитом. Джоффри успел заметить блеск валирийской стали, прежде чем уклонился: меч пролетел над ним и срезал рога.
   "Огонь и кровь!" - кричал мальчик-король в перерывах между ударами, пока Джоффри дико притворялся и наносил Эйгону удары, когда тот ослаблял бдительность. Если он погибнет, рота разобьется, а вместе с ней и все войска. Вокруг него слышались звуки боя: хаос, вызванный слонами и окружением, превратил поле битвы в сумасшедший дом.
   "Блэкфайр, да? Пожалуй, я посажу его на трон!" Джоффри рассмеялся, отступив в сторону и позволив предсказуемому вертикальному удару безвредно пролететь мимо... хотя и немного ближе, чем он рассчитывал. Из валирийской стали получались быстрые клинки. "Эйгон отступил, выражая возмущение и страх, прежде чем Джон нанес низкий удар со стороны Джоффри - его алебарда лизнула кусок ноги мальчика.
   "Коннингтон! Защити своего короля, черт побери!" - прорычал молодой рыцарь в сдержанной панике; табард с изображением уток на поле заполнил весь обзор Джоффри, когда рыцарь нанес удар. Джоффри парировал удар длинным мечом, пытаясь сблизиться со своим новым противником, в то время как Эйгон продолжал отступать.
   Рыцарь в табарде Коннингтонов вынырнул из кипящей массы стали и смерти вокруг них и заставил Джона отступить. Легат отреагировал великолепно: он ударил острием алебарды по мечу Коннингтона, рванул его в сторону и повторил первый обезоруживающий прием, которому Джоффри научил его много лет назад.
   Коннигтон едва успел выхватить кинжал, прежде чем Джон снес ему голову топором и двинулся к Эйгону, а вокруг сражались и умирали гвардейцы и солдаты в золотых одеждах. Призрак следил за тем, чтобы спина Джона была свободна, рыча и нанося удары всем, кто осмеливался подойти сзади.
   "Джон!!!" - закричал король-мальчик, когда рыцарь Коннигтон упал, и, зарычав от ярости, встретил легата Сноу на полпути, жестоко столкнувшись с ним.
   Джоффри поднял брови, наблюдая, как рыцарь Утки ловко притворяется, смещаясь в сторону, прежде чем нанести удар. Техника полуудара сработала идеально и пробила дыру в грудной пластине Джоффри, пронзив ее неглубоко, прежде чем король отбил руку рыцаря и отступил.
   Этот хорош, подумал он, приглушая боль и оценивая своего противника. Джон и Эйгон сражались рядом с ним, Джон отступил назад, когда Блэкфайр повредил его тамбрас.
   "Следи за клинком! Он легче и быстрее, чем кажется!" с опаской прорычал Джоффри, парируя удар рыцаря-утки и отбивая его назад.
   Лучше покончить с этим побыстрее, подумал он, сокращая дистанцию с рыцарем. Тот попытался отбить его длинным мечом, но Джоффри зажал клинок между мечом и молотом, дотянулся до лица мужчины и ударил его головой.
   Чертов Эйгон отрезал мне рога, - проворчал он, когда рыцарь, пошатнувшись, отступил назад и парировал небрежный выпад длинномечом. Призрак издал тоскливый вой, когда Джоффри приблизился и вонзил рукоять меча в локоть ошеломленного рыцаря, и волосы на его затылке зашевелились, когда он повернулся к Эйгону.
   Джон смотрел на глубокую рану от плеча до горла, его пластина была изуродована и искорежена, а в руках он держал два разных куска алебарды. "За Джона Коннингтона!!!" - прорычал Эйгон, сбивая его с ног Блэкфайром - посеребренным черным клинком, выходящим из задней части туловища Джона.
   Лицо Джоффри исказилось, когда красная дымка надвинулась на него, из его горла вырвался пронзительный рев: он отбил перчаткой длинный меч утлого рыцаря и обрушил на его лицо булаву.
   "Сегодня Трехглавый Дракон восстанет вновь!!!" Эйгон торжествующе взревел, осознав, что только что убил офицера вражеского войска, и повернулся к Джоффри, когда оборванные люди из золотой роты поддержали его, победа и гнев разделились на его лице, когда он понял, что рыцарь-утка мертв.
   "Клинок королей!!!" - победно ревели ближайшие оруженосцы, а гвардейцы рычали в ответ и смотрели друг на друга и на своего короля, потрясенные потерей легата.
   "Это что, песня?" мрачно спросил Джоффри, быстро подойдя к сыну шлюхи и отбросив молот и меч в темно-красную дымку.
   Эйгон фыркнул: "Вот так все и закончится", - сказал он с удивленной ухмылкой, - "А это за Дака", - сердито сказал он, как законный рыцарь из сказки, сбивая Блэкфайра с ног и нацеливаясь пронзить пластину Джоффри.
   Джоффри не изменил своего шага. Вместо этого он свел руки вместе и материализовал Брайтроар в вихре пурпурных фракталов: золотой клинок появился в реальности и остановил Блэкфайра на месте.
   Странный, диссонирующий звон валирийской стали разнесся по полю боя: рыцари, левиты и солдаты обернулись, чтобы посмотреть на каскад искаженного света, на короткую секунду осветивший поле битвы.
   "Что?!" зашипел Эйгон, широко раскрыв глаза, прежде чем Джоффри ударил его по лицу кулаком в перчатках. От жестокого удара он отшатнулся назад, и Джоффри со сдержанным рычанием устремился вперед. Эйгон попятился назад, возвращая Блэкфайра в низкую стойку и непонимающе глядя на Брайтроара. "Убейте его! Убейте его сейчас же!" - прокричал он почти в панике.
   На него бросились двое ветеранов компании, но Джоффри проскользнул мимо их ударов и перерубил ногу одного из них пополам, оставив его визжать на земле, а затем увернулся от удара второго. Он отбросил клинок назад, пронзив позвоночник второго через заднюю пластину, и неумолимо направился к Эйгону.
   "Истинные песни - темная и страшная вещь", - сказал ему Джоффри, быстро шагая влево и вправо, дезориентируя Эйгона, а затем нанес жестокий удар Брайтроаром в бок. Парирование с визгом разнеслось по полю боя, Джоффри крутанулся в круге и разрубил верхнюю часть щита Эйгона.
   "Убейте его! Убейте его сейчас же!" - кричал Эйгон, но люди Золотой роты уже бежали, и знамена Вестерландов развевались неподалеку, львы Ланнистеров дико трепетали под ветром, копья разрывали пластины и плоть, закованный в броню Тайвин скакал во главе клина рыцарей, пробивавших себе дорогу к Джоффри.
   "Думал, они просто отдадут тебе королевства?" прорычал Джоффри, сделав небольшое движение влево и пропуская клинок сквозь себя. "Они все думают одинаково", - негромко сказал он, в его голосе звучали ярость и покорность, когда он быстрым апперкотом перерубил Эйгону руку, и щит упал на землю с потоком крови.
   Мальчик-король закричал, когда из обрубка продолжала хлестать кровь. Его безумный удар едва успел отразить Джоффри, как он полностью упредил его, схватив руку мальчика с мечом и вывернув ее в сторону; он орудовал ею, как мясник, работающий со свиньей. Он ударил Брайтроара по ней, жестокий разрез рассек пластину и плоть. Блэкфайр упал на грязь, рука Эйгона все еще крепко сжимала его, а его крик усилился вдвое.
   "Умри, - прошептал Джоффри в лицо мальчишке, нацеливая Брайтроар для удара в шею, но рык остановил его. Вокруг него бежали люди, некоторые из оруженосцев Золотой роты опустили клинки, глядя на него, застывшего в агонии, когда их сеньор продолжал кричать, а Призрак отвернулся от тела своего павшего напарника, красными глазами глядя на Эйгона Шестого.
   "Он в твоем распоряжении, - сказал Джоффри диревольфу, бросая плачущего притворщика на землю. Призрак перерезал горло мальчика, словно косой, и быстро и жестоко покончил с ним.
   Джоффри неглубоко дышал, и какая-то крошечная часть его души закричала от отчаяния, поняв, что он еще не удовлетворен.
   Джон стоил их всех вместе взятых, подумал он, поворачиваясь к разбегающимся и сдающимся солдатам Золотой Комапании, и мрачно улыбнулся, наступая на них. Брайтроар казался ему легким, как перышко, и он с трудом дышал, поднимая золотой клинок.
   Не позволяй ему управлять тобой, - прошептал голос в глубине души, и его парализовало, когда он взглянул на дрожащих, сдавшихся в плен оружейников. Клинок дрогнул в его руке, прежде чем он сделал еще один глубокий вдох: война, кровь и смерть взывали к тому, что он хотел лишь похоронить навсегда.
   Джон стоил сотни из них, подумал он и оскалился, когда услышал, как Призрак отошел от трупа Эйгона. Древолаз теперь был рядом с Джоном и полусерьезно облизывал его лицо.
   Он еще раз глубоко вздохнул и, отвернувшись от дрожащих мужчин, подошел к Джону и опустился рядом с ним на колени.
   Что он подумает, увидев меня в таком состоянии? задался он вопросом, и именно эта мысль сопровождала его всю оставшуюся дорогу за красной дымкой.
   Он некоторое время смотрел на него, пытаясь понять, как он мог столько раз видеть смерть своего друга и не сходить с ума каждый раз, когда видел его снова.раз он видел, как тот умирал... От своей руки, от рук врагов, рядом с ним, сражаясь за жизнь, за месть, за друзей, за семью
  Он сжал голову Джона в объятиях, гадая, увидит ли он когда-нибудь, как тот состарится и обзаведется внуками, или же больной цикл Пурпура лишит его даже этого. Он гадал, станет ли он рыцарем для сыновей своего храброго друга после того, как Цикл будет побежден, а его проклятие снято.
   Люди обходили его стороной, глядя на него с благоговением или ужасом, в зависимости от цвета их знамен. Гвардейцы и оружейники добивали оставшуюся пехоту, а мощь Вестерланда сбивала с пути пехоту.
   Еще один день в Вестеросе, мрачно подумал Джоффри, переведя взгляд на тело Эйгона. Он потратил несколько минут на то, чтобы запомнить черты лица мальчика, прежде чем снова встать на ноги: лорды и офицеры, пришедшие к нему за приказами, уже исполняли обязанности короля.
   Когда мы встретимся в следующий раз, твой конец будет куда менее славным, - пообещал он, позволяя мантии короля-воина вновь окутать его, пока посланники и лорды прибывали в поисках приказов.
   Вестеросу нужен был свой король.
   -:ПД :-
  AN
  Возможно, это слишком быстрый темп, в котором больше рассказывается, чем показывается, но в конце концов я решил не сжимать его, а продолжить несколько более глубоких глав и застопориться.
   Глава 52: Несокрушимый.
   Сюрприз!
   Глава 52: Неумирающий.
   Рыцари Джоффри пронеслись по северным окраинам Залива Крабов, уничтожая дезертиров и приверженцев, пока они шли к Гуллтауну. Они быстро поняли, что осады не будет: город уже подожгли. Солдаты Эйгона первыми бежали с поля боя и поэтому понесли наименьшие потери. После того как до них дошли вести о поражении, они довольно быстро ополчились на своих хозяев, разграбили город и попытались завладеть всем, что могло бы уплыть, пытаясь бежать обратно в Эссос и подальше от репутации Джоффри.
   Это напомнило ему о том хаосе, который он увидел, когда прибыл в Рассветный форт, и, идя во главе колонны солдат, обнаружил абсолютное безумие, свойственное только людям. Как и прежде, Джоффри руководил расправой над запаниковавшими продавцами, когда входил через открытые городские ворота, а королевский флот перехватывал корабли, которым удавалось покинуть гавань.
   Он извлек уроки из своих ошибок в Риче, потратив время на урегулирование вопросов, связанных с мятежными лордами. Были взяты заложники, обменяны владения и земли, восстановлен королевский мир, хотя часть Долины была опустошена в результате боевых действий.
   Лорда Ройса назначили Хранителем Востока до совершеннолетия юной Робин Аррен. Ройсы из Рунстоуна были преданы мечу после внезапного нападения Золотой роты, и с тех пор лорд единственной уцелевшей ветви был стоическим сторонником Джоффри... Долине будет хорошо под его руководством.
   Рассказы о том, как Брайтроар пришел ему на помощь в трудную минуту, становились все более преувеличенными, и Джоффри очень забавляла реакция его соотечественников на вопиющее проявление магии. Он не придал этому значения, когда один из солдат, пораженный благоговением, спросил его, как он это сделал. Ответ "Мне нужен был меч, чтобы сравнять счет в борьбе с узурпатором" был особенно ленивым, но его солдаты купились на него, как на крючок.
   Магия даже не принималась в расчет. Конечно, доброму королю Джоффри, воину и ученому, нечего было делать с таким, как Бладрейвен, проклятым и страшным колдуном. Каждый вестеросец знал, что человек в блестящих пластинах, ведущий за собой войска, не способен на потусторонние ужасы... Нет, меч из валирийской стали доброго короля Джоффри был лишь знаком того, что сами небеса благоволят к его делу и роду.
   Джоффри считал, что его образ совсем не похож на образ колдуна. А то, что он насмерть забивал своих врагов бронзовыми рогами, возможно, имело к этому какое-то отношение... В конце концов, кто бы мог подумать, что сын Роберта Баратеона способен на колдовство?
  Он не знал, была ли такая реакция вызвана тем, что теперь он был бесспорным королем Вестероса, или же тем, что люди действительно считали весь этот фарс правдой
  И опять же, тихий визит Сансы в септу Бейлора и последующее подтверждение "чуда" Верховным септоном, должно быть, немного помогли.
   В столице Джоффри принимали как героя, хотя все лепестки цветов и ликование мелких народностей не могли заглушить рану, которую оставила в его психике Миэра: ее пустое выражение запечатлелось в его памяти, когда она смотрела на гроб Джона и скорбящего Призрака, который с тех пор не отходил от него ни на шаг.
   Санса была странно ошеломлена новостями. Она никогда не ладила с Джоном до этой жизни по причинам, которые ей было трудно выразить словами. Узнав, что он погиб, защищая ее мужа, она слегка оцепенела, вспоминая свое раннее детство в Винтерфелле и присутствие в нем Джона, а взгляд Кейтилин - постоянный призрак, питающий ее собственное некритичное презрение к храброму мальчику.
   Лансель и Оливар писали, что великая победа Робба на Севере была омрачена смертью его сводного брата, и он прервал празднования, чтобы вернуться в Винтерфелл и похоронить его в собственном склепе Старков. Манс Рейдер и большая часть руководства одичалых были мертвы, а составляющие их племена распались на части. Те немногие, кто остался в живых, преклонили колени перед лордом Винтерфелла и наконец-то получили пропуск на юг, на самый южный Север, подальше от старых обид. Слухи о Белых Ходоках практически игнорировались северными лордами, и Джоффри знал, что время открыть правду об их главном враге быстро приближается.Само вторжение должно было произойти примерно через шесть-семь лет после его пробуждения, учитывая присутствие фрейских колдунов в разгар осады Рассветного форта и некоторые бессистемные расчеты
  Он быстро приближался к пятому году этой жизни.
   Вскоре все в Вестеросе должны были узнать правду, и Джоффри страшился паники и неверия, которые должны были наступить. Королевские гвардейцы были заменены, сир Джейме принял мантию сира Барристана, и от этого стал еще более неуютным. Малый совет был заполнен лордами из коалиции, которая с самого начала поддерживала королей; речники, северяне и западники составляли его основу, в то время как Долина и Штормовые земли занимали второстепенные позиции вокруг них. В Риче не было ничего, кроме заложников, а Дорн был как всегда молчалив и угрюм, что постоянно беспокоило Сансу... На Железных островах было так же тихо: их лорды разошлись, проведя что-то вроде совещания на Пайке, а более радикальные элементы предпочли вместо этого совершить набег на Эссос.
   Последней потенциальной проблемой перед Долгой ночью, о которой мог думать Джоффри, была Дейенерис, но разрозненные слухи, доходившие с востока, сходились на том, что она безнадежно увязла в заливе работорговцев, даже короновала себя королевой всех трех городов работорговцев и поклялась их завоевать. Коалиция работорговцев постоянно сражалась под Юнкаем и Мерином, направляя свои армии против нее, война опустошала землю и не собиралась прекращаться в течение следующих пяти лет.
   К тому времени у мира появятся другие заботы... если, конечно, кто-то останется в живых, чтобы их иметь.
   Знамена войны на западе хранились, по крайней мере, до поры до времени.Теперь оставалось только ждать, собирая как можно больше зерна, пока расширяются дороги и укрепляется Стена
  -:PD :-
  "Иногда я все еще чувствую ее. Леди", - рассеянно сказала Санса, когда они обнялись в своей постели, и государственные заботы на ночь закончились.
   "Как это?" спросил Джоффри, нежно поглаживая ее волосы.
   "Как будто... как будто она здесь, рядом со мной. Но потом я понимаю, что это не так, и это причиняет мне физическую боль", - задумчиво произнесла она.
   Джоффри продолжал почесывать голову, глядя на нее мутными глазами. "Это заставляет меня вспомнить, что я чувствовал, когда потерял руку, тогда, в Запределье", - сказал он через некоторое время.
   Санса повернулась к нему лицом, осторожно взяла его за руку и провела по контурам руки. "Она... горела?" - спросила она.
   Джоффри слегка наклонил голову, прежде чем полностью опустить ее на подушку: "Да, так это можно описать", - сказал он.
   "Полагаю, варг без своего спутника сродни потере конечности, - размышляла она, ощупывая предплечье Джоффри и рассматривая его шрамы.
   "Я все еще не могу прийти в себя, - сказал Джоффри с мягкой улыбкой, - Моя собственная колдунья", - проворчал он.
   "Я бы хотел". Все-таки взгляд в глаза орла, совы или еще кого-нибудь должен стоить больше, чем тысяча солдат, верно? По крайней мере, для компетентного командира", - спросила она.
   "Скорее колибри", - нахально ответил он; Санса была уверена, что он никогда не устанет от этой шутки. Она надавила на его руку, пока не стерла ухмылку с его лица: "Да, очень полезно. Миллион солдат", - хмыкнул он.
   "Я серьезно, Санса!" - сказал он с легким раздражением, когда она надавила на него еще раз. "Если бы ты могла запустить мышь или что-то в командный шатер врага...", - сказал он с тоской, словно собирался поглотить копченый рулет после сеанса во дворе.
   "Я больше думала о том, чтобы надеть на Леди большую кольчугу и поехать на ней в бой рядом с тобой", - сказала она вместо этого.
   Джоффри рассмеялся, но блеск в глазах Сансы заставил его насторожиться: "Санса, поле боя..."
   "Что Джоффри? Не место для женщины? Правда?" - осмелилась она.
   Моя сила - на поле боя и в его окрестностях, твоя - при дворе. Кто-то должен возглавлять политический фронт, пока я там проламываю черепа", - рассуждал он.
   "Не похоже, что эта теория просуществовала меньше одной жизни, прежде чем была разорвана в клочья, - сказала она ему. "В Вестеросе все не так хорошо. Как и весь остальной мир. Обстоятельства меняются, планы рушатся, и рано или поздно я окажусь на каком-нибудь поле боя... так что тебе лучше свыкнуться с этой мыслью", - вызывающе заявила она.
   Джоффри вздохнул, лениво моргая, глядя в ее глубокие голубые глаза: "Я знаю", - пробормотал он.
   Некоторое время они провели так, глядя друг на друга и вспоминая о колоссальной задаче, лежащей на их плечах. О ней легко было забыть, когда все было в самом разгаре, и ее серьезность казалась еще больше, когда они вспоминали о ней.
   "А дальше будет легче?" внезапно спросила Санса, вспомнив лицо Лиры, когда она корчилась от удивления, а меч сира Давоса пронзал ее насквозь.
   "Да, - прошептал Джоффри после долгого раздумья, - боюсь, что да".
   "Хорошо", - прошептала она в свою очередь, сжимая его руки. "Вместе", - прошептала она.
   "Вместе", - поклялся он.
   -:PD :-
  "Я прекрасно понимаю вашу мысль, ваша светлость, но все же не понимаю ее необходимости", - мрачно сказал Тайвин, глядя на своих государей.
   "Будьте уверены, лорд Тайвин, серьезность этого дела нельзя преуменьшать", - мягко упрекнула Санса своего Десницу.
   "Серьезность, которую должен разрешить Большой Совет? Надеюсь, вы понимаете, к чему приведет созыв совета в такой момент, после того как все восстания были подавлены", - сурово сказал Тайвин, все еще стоя в зале Малого совета. Остальные члены Совета уже давно ушли, и Джоффри, глядя на деда, потупил взор.
   "Мы сообщим вам, когда у нас в руках окажутся доказательства, подтверждающие это требование, а это произойдет еще не скоро. А до тех пор нам требуется терпение", - серьезно сказал ему Джоффри.
   "Хорошо", - наконец вздохнул Тайвин, неохотно встал и поклонился. Он уже направился к двери, но вдруг остановился и уставился на Сансу, как на какой-то механизм. "Если позволите, это дело связано с отсутствием у королевства наследника?" - спросил он серьезно, почти деревянно, глядя на нее.
   Санса положила руку на плечо Джоффри, прежде чем он успел сделать шаг вперед, и заговорила, прежде чем он успел вымолвить хоть одно сердитое слово. "Конечно, нет, вы можете оставить эти заботы, милорд", - сказала она.
   Тайвин снова поклонился, источая облегчение и подозрение, и вышел из комнаты.
   "Клянусь, иметь с ним дело - все равно что пытаться выжать сок из серого кактуса, - сердито пробормотал Джоффри, - А сок чертовски ядовит, - добавил он с ворчанием.
   Санса снова похлопала его по плечу: "Так, так, никаких оскорблений Десницы Королевства, чтобы его гордость снова не уязвилась", - сказала она с недоброй усмешкой.
   "Это просто... просто наглость этого человека, начиная с этого и заканчивая такой мелочью, как то, что он последним приступил к своему блюду, когда остальные члены совета обедают вместе", - проворчал Джоффри, когда они вышли из комнаты и пошли по одному из длинных коридоров Красного замка. "Я отдал ему Блэкфайр, чтобы он перестал думать о Брайтроаре, но это только раззадорило его проклятую гордость", - проворчал он, прежде чем сделать глубокий вдох. "Как прошло утро? Не мог спросить до того, как лорд Мандерли разбросал пергамент по столу, как медяки", - спросил он ее.
   "Вообще-то тихое", - ответила она, поправляя на голове маленькую корону. "У меня был ранний обед с Мэргери; одни улыбки и комплименты", - сказала она.
   "Так плохо, да?" - сказал он.
   "Если говорить о кактусах, то этот такой же колючий, как и все остальные", - смирилась она.
   "Я же говорила. Яблоко от яблони недалеко падает... или пыльца от розы недалеко летит... хотя Оленна по происхождению Редвин, так что, наверное, пыльцу привез корабль?" - размышлял он вслух.
   "Ты ничего не смыслишь, Джоффри, бард ты наш", - весело сказала она.
   "Я уже начал понимать", - пожаловался он.
   Они переступили порог в следующий коридор, несколько слуг почтительно кланялись, неся грязное белье и еду. "Штормскинг!" - прокричал оружейник из Штормовых земель, выпрямившись еще больше, - каким-то образом он стоял на страже у следующей двери.
   Джоффри кивнул ему, когда они проходили мимо, и Санса посмотрела на него, пока он не соизволил слегка улыбнуться. "Скажи им, чтобы прекратили, я больше не могу этого выносить", - сказала она ему, не в силах подавить усмешку, когда они приблизились к следующему коридору, пустынному, который вел к внешнему двору.
   Джоффри не удостоил ее ответом, лишь нахмурился, выпятив грудь. "В золотом или черном плаще", - сказал он грубо, быстро перебирая слова, прежде чем Санса успела остановить его, - "У оленя все еще есть рога, а мои - длинные и острые, мой господин - такие же длинные и острые, как..." Его прервали, когда из соседнего окна, словно копье, вылетел желтый вьюрок и ударил Джоффри в центр лба обрезанным клювом.
   "Ой!" Джоффри зарычал, пытаясь поймать вьюрка, но Санса снова захихикала и направила его на волосы Джоффри.
   "Он не находит рогов", - невинно сказала она, продолжая идти, пока Джоффри с трудом догонял ее, пытаясь отогнать птицу, пытавшуюся порыться в его волосах.
   "Давай, Санса! Это хорошая песня!" - жаловался он, когда догнал ее, и зяблик перелетел на ее вытянутый указательный палец.
   "Нет, не хорошая. Это вопиющая копия с нулевой оригинальностью", - хмыкнула она, доставая из незаметного мешочка на поясе несколько мелких семян. "Рога еще не выросли?" - спросила она у милой желтой птички, улыбаясь, пока та поглощала семена.
   "Ну как, есть успехи в работе с ней?" спросил Джоффри, провожая зяблика взглядом.
   "Я неплохо разбираюсь в характере этой женщины. Она довольно хороша в этом деле... хотя, боюсь, не так хороша, как сама о себе думает. Ей не хватает некоторого укуса", - сказала она, когда зяблик отпрыгнул и улетел через соседнее окно в коридоре.
   "Может, мне стоит самому ее увидеть, давно не виделись..." размышлял Джоффри, краем глаза поглядывая на Сансу.
   "Нет, в этом нет необходимости. Я держу ее под контролем", - быстро сказала она.
   Слишком быстро.
   Наступила беременная пауза, прежде чем Джоффри одарил ее расистской ухмылкой, и Санса внутренне застонала.
   "Санса... - медленно произнес он, пробуя слово на вкус. "Ты волнуешься?" - спросил он, поднимая брови все выше и выше.
   Она уже достаточно знала своего мужа, чтобы даже не пытаться отрицать: "Я не волнуюсь, не совсем", - почти пробурчала она.
   Джоффри продолжал смотреть на нее, и Санса хмыкнула, прежде чем заговорить снова. "Она хорошенькая", - признала она через мгновение.
   Джоффри продолжал смотреть на нее с этой проклятой ухмылкой.
   "Она великолепна, Джоффри, я не слепая!" - наконец вымолвила она. "Вся такая собранная, нарядная, как павлин, да еще и вышагивает как павлин!" - ворчала она.
   "Боишься, что она растреплет меня, как нашкодившего котенка?" - назидательно спросил он.
   "Я знаю, что это идиотизм", - смущенно пробормотала она, избегая его взгляда.
   "Хм, а ведь у нее и впрямь есть... достоинства", - размышлял он, подходя к ней поближе.
   "Этот зяблик все еще там", - предупредила его Санса.
   "Не волнуйся, Санса, у нее нет ничего лучше твоей задницы", - проворчал он, незаметно прижимаясь к ее талии.
   "Тебе ли не знать?" Санса оттолкнула его, прижав к стене. "Ты уверен, что умер до того, как заключил этот брак?" - спросила она с проницательным взглядом.
   "Никогда не совершал!" - поклялся он, глядя на Сансу с подозрением. Проклятый зяблик снова вылетел из окна, приземлился на ее плечо и уставился на него своими маленькими глазками-бусинками.
   "... Я видел ее голой один раз, ясно?" - признался он. "На твоих бедрах тоже ничего нет", - добавил он через мгновение, ощупывая обеими руками длинные ноги жены.
   Она, похоже, не успокоилась, нахохлившись, а вьюнок снова поклевал лоб Джоффри. "Недостаточно хорошо, дорогой", - сказала она и крепко поцеловала его.
   "Вот так укус", - усмехнулся Джоффри, а затем ответил тем же. Руки Сансы шарили по его бриджам, когда они тяжело дышали. "Лорд Дэрри должен ждать у септы, верно?" - неохотно сказал он.
   "Какой смысл быть королевской семьей, если нельзя время от времени немного развлечься?" рассуждала Санса, и Джоффри счел этот аргумент весьма убедительным, поменяв их местами и прижав Сансу к стене.
   "Слуга обязательно найдет нас, - сказал он между поцелуями, - у королевских особ тоже есть кровати", - вспомнил он, когда бедный зяблик, казалось, ошалел; несколько секунд он кружился вокруг них, прежде чем вылететь в ближайшее окно так быстро, как только мог.
   "Здесь неподалеку есть кладовая", - прошептала она ему на ухо, вздохнув, когда руки Джоффри потянулись вверх.
   "Ради старых времен?" Джоффри согласился с похотливой усмешкой.
   Санса внезапно обмякла в его объятиях. "Прекрати", - сказала она ему.
   "Почему? К черту лорда Дэрри", - с чувством произнес он, а затем нахмурился: "Да брось ты эту затею", - сказал он с очередной усмешкой, пробуя на вкус ее шею и мирские духи, которые она так любила.
   "Джоффри, остановись", - повторила она с нотками паники в голосе, крепко сжав его плечи.
   "В чем дело?" - спросил он, оглядываясь вокруг, обводя глазами два конца пустынного коридора. "Санса?" - спросил он, когда ее лицо побледнело.
   "Птицы... птицы испугались Джоффа", - заикаясь, пролепетала она, потирая шею, и редкие волоски на ее руках встали дыбом.
   "Испугались? Санса, что ты... какие птицы?" спросил Джоффри, выхватывая меч, пристраивая ее у себя за спиной и оставляя руку свободной, чтобы в любой момент призвать Брайтроара.
  Музыка
  --
  AN: Правый клик, установить на цикл.
  
  "Все они", - прошептала она в ужасе, и в ответ на ее слова раздался сокрушительный грохот, от которого задрожали камни Красного замка.
   Они подбежали к ближайшему окну и увидели, как черная фигура пикирует на гавань, оставляя за собой море ярко-красного огня, поджигая доки, корабли Королевского флота, стоящие на якоре, а две другие фигуры пролетели рядом, испепеляя саму гавань и участки стены, десятки рыбаков и моряков кричали, когда пламя пожирало их заживо, прежде чем они успевали добраться до воды.
   "Нет... - пробормотал Джоффри, глядя на трех драконов; серебряный длинноволосый оседлал черного. Колокола Королевской Гавани зазвонили, весь город закричал, когда черный дракон развернулся для очередного пролета. Его крылья простирались более чем на десять метров от кончика до кончика, черная чешуя и глаза были такими же красными, как ад, который он развязал в септе Бейлора, расплавив огромные бронзовые колокола в шлак, когда он сел на самую высокую башню и обрушил на нее огненный дождь сверху.
   "Дейенерис... она должна была остаться в Миэрине..." в ошеломленном ужасе прошептал Джоффри, наблюдая, как его город поджигают три дракона. Зеленая чешуя Рэгала заблестела, когда чудовище пролетело низко над Улицей Семян, извергая жидкий огонь и оставляя на городе красные пятна. "Она сожжет весь город...", - в ужасе пробормотал он, глядя, как пламя вздымается все выше, и вспомнил, как в другой раз горела Королевская Гавань от рук Красного Волка.
   Он перевел взгляд на Сансу, и она негромко прорычала. "Эта сука не сожжет все, чего мы здесь добились", - поклялась она, схватившись обеими руками за подоконник, зажмурив глаза и показав зубы, и резко вдохнула, словно поднимая вес всего мира.
   Джоффри вскочил на окно рядом с Сансой, глядя вниз на хаос внешнего двора. Мужчины в оцепенении бегали вокруг, одни пытались принести ведра с водой, другие бежали с башен, натягивая доспехи и отбивая паникующих слуг с дороги.
   "К ОРУЖИЮ! РУКОВОДСТВО БАЛЛИСТАМИ!!!" - проревел он, материализовав Брайтроара во вспышке элдритского света, - "КРОССБОУС к стенам! НАША ЯРОСТЬ!!!" - прорычал он, прорезая панику, когда люди повернулись и уставились на него.
   Санса застонала, медленно наклоняя голову, когда Дрогон покачивался в воздухе. Ее стон перерос в крик, когда дракон взвился в небеса и повернулся, чтобы посмотреть прямо на них с другого конца города.
   Санса снова закричала, из ее носа потекла кровь, и Джоффри схватил ее за плечо, когда она пошатнулась и чуть не вывалилась в окно. "Я, я не могу... Он так зол... слишком силен...", - бессвязно стонала она, тяжело дыша, когда Джоффри выскочил обратно в коридор, обхватил ее рукой за плечи и наполовину понес по лестнице, когда далекий рев усилился, и над ними вспыхнула жаркая вспышка, а крики снаружи увеличились в тысячу раз, когда Санса дико затрясла головой и выпрямилась.
   "Тебе удалось несколько ошеломить его!" Джоффри прокричал над какофонией, когда они сбежали вниз по лестнице: "Сможешь сделать это еще раз?" - спросил он, когда они вышли во двор. Часть Красного замка, где они находились несколько секунд назад, была объята пламенем, и Санса решительно кивнула, вдохнув глоток свежего воздуха.
   "Я... я могу попробовать!" - сказала она, сморгнув белую пелену с глаз. "У тебя не будет много времени!" - сказала она с растущей уверенностью, когда они бежали через двор.
   "Зеленый идет на очередной проход!!!" - закричал гвардеец, когда Джоффри схватил его за плечо.
   "Взять крестоносцев на западную стену!" - прорычал он ему в лицо и толкнул к ней. Под звон колоколов гвардейцы и краснолюды побежали к стенам, офицеры кричали, поднимая по лестнице легкие баллисты, а слуги отчаянно искали ведра.
   Джоффри и Санса тоже побежали к лестнице, тень Дрогона метнулась в сторону, когда Рэйгал пронесся мимо горящего силуэта септы Бейлора и направился прямо к Красному замку. Арбалетчики выглядели слишком потрясенными, чтобы бежать, с пепельными лицами, словно каменные руки, следили за тренировками, которые они оттачивали месяц за месяцем.
   Джоффри шел в первой шеренге, в двух шагах от крепостных стен, на которых горел город, а команды дрожащих гвардейцев Старка заряжали баллисты; из осадных машин выглядывали длинные железные болты. "У нас будет только один шанс!" прорычал Джоффри, поднимая Брайтроар ввысь, и, пройдя среди солдат по самым западным крепостным стенам, добрался до Сансы, которая подбежала к одной из крепостных стен и смотрела на приближающийся зеленый проблеск, который был Рэгалом. "Ждите моего сигнала!" - прорычал он, когда несколько солдат взобрались по лестнице и опустились на колени у крепостных стен; лязг перезаряжаемых арбалетов почти заглушил крики горожан, и Санса глубоко вздохнула.
   "Этот слабее, - прошептала Санса, тяжело дыша, когда Джоффри крепко прижал ее к себе, а Брайтроар все еще оставался на крыше. "В другом - Дрогоне - было такое присутствие... ярость... безумие...", - прошептала она, покачиваясь, при каждом вдохе наклоняясь вперед и назад, и многократно моргая.
   "Ты чувствуешь это?" спросил Джоффри, когда Рэгаль рассеял пламя септы Бейлора, и каждый взмах его крыльев превратился в треск, когда он, словно наконечник стрелы, помчался к Красному замку.
   "Да", - прошептала Санса, когда ее глаза стали совершенно белыми, а дыхание - механическим, регулярным.
   "Ждите моего слова", - прошептал Джоффри, глядя вслед зеленому зверю, пересекающему Крюк.
   "Вот оно!" - крикнул один из арбалетчиков.
   "ЖДИТЕ МОЕГО СИГНАЛА! Цельтесь в его рот и крылья!" - прокричал он. Колчаны зазвенели в арбалетах, люди пошатнулись, а некоторые побежали, спасая свои жизни.
   "СТОЙ!... СТОЙ!!!" прорычал Джоффри, когда ветер усилился, и Санса вцепилась в стену до крови, ломая ногти.
   Рэгаль распахнул пасть, из нее потекли капли пурпурного пламени, когда он достиг Эйгонова холма, и Джоффри сжал руку жены.
   Санса резко повернула голову: зеленый дракон на мгновение замер в воздухе, разинув пасть и широко раскинув крылья, и покачивался в оцепенении, длившемся всего одну секунду.
   "ПОТЕРЯ!!!" Джоффри с ревом обрушился на него с Брайтроаром, арбалеты запели на ветру, а баллисты закричали в ответ, наполнив воздух железом и деревом. В крыльях Рэгала материализовались десятки болтов, а толстые болты баллисты пробили дыры в его зияющей пасти. Чудовище закричало, теряя высоту, люди с криками разбегались в разные стороны, пока дракон не врезался в стену со страшным треском.
   "ДОБЕЙТЕ ЕГО! ПРИКОНЧИТЕ ЕГО!!!" прорычал Джоффри, выхватывая заряженный арбалет из рук ошеломленного гвардейца, и, встав над гранатами, прицелился вниз. Рэгаль проломил часть стены, на которой они стояли, одно из его крыльев превратилось в искореженный обломок, а две ноги были сломаны. Зверь, казалось, был ошеломлен и дико двигал длинной шеей, словно пытаясь ухватиться за проломленную голову.
   Джоффри поклялся, что промахнулся мимо глаза на дюйм, а арбалетчики, прислонившись к гранатам, безрезультатно стреляли в чудовище.
   "Санса! Ты можешь продержаться две секунды?!" Джоффри взял у солдата еще один арбалет, и наконечник болта прошелся по трясущейся голове зверя, пытавшегося встать.
   "Ему больно... страшно... его зовет далекая мать..." пробормотала Санса, опираясь на Джоффри и глядя на зверя. Она закрыла глаза и нахмурилась: "Тяжело", - сказала она в страданиях, зажмурив глаза, когда слезы покатились по ее щекам, а Джоффри глубоко вздохнул, и звуки вокруг него рассеялись, когда он нацелил свой арбалет в глаза зверя.
   Давай, Санса, давай, любовь моя, - взмолился он, и белый шум окутал его, когда Рэгалу почти удалось встать, но его движения прервались, когда он резко, почти грубо, повернул длинную голову набок, и его глаз на секунду уставился прямо на Джоффри.
   Хррик.
   Болт пронзил череп зверя насквозь, и даже перья плотно закрепились в черепе, когда он закричал в предсмертных муках. Санса вскрикнула, схватившись за глаз, и, оступившись, бросила арбалет, а Джоффри прижал ее к себе, пытаясь успокоить, когда дверь в башню рядом с ними захлопнулась и в нее хлынули арбалетчики.
   Она пыталась нащупать руками левый глаз, и Джоффри крепко схватил их обе, прижавшись лбом к ее лбу. "Ты здесь, Санса! Ты здесь!" - кричал он ей в лицо, и ее безумное дыхание немного успокоилось, когда она несколько раз моргнула.
   "Я... Я в порядке", - прохрипела она, тяжело сглатывая, прижимаясь к нему, а нестройные возгласы солдат перешли в крики.
   "Прямо над нами, - прошептала она, моргая, и Джоффри толкнул их обоих через открытую дверь в башню, едва избежав струи пламени, испепелившей его солдат.
   "РХАЭГАЛ!!!" - закричал голос снаружи, а затем раздался умопомрачительный рев, когда сама башня начала нагреваться.
   "Мы должны выбраться отсюда!" крикнул Джоффри, помогая Сансе подняться, и понес хромающую жену, пока они спускались по лестнице, а камни вокруг них мерцали. Башня зловеще скрипела, когда они пытались добраться до нижних уровней, и камни вокруг них захлопывались, когда все это слегка накренилось набок. Рев и удары огня о башню усилились, когда Джоффри поднял голову: вся башня завалилась набок, а из внезапно появившихся отверстий в каменной кладке хлынули потоки огня.Кирпичи разлетелись вокруг них как шрапнель, один из них попал ему в предплечье, прежде чем вся конструкция обрушилась на них, и он попытался отнести Сансу к двери прямо перед ними -
  -:PD :-
  ...
  ...
   Во рту у него появился пепельный привкус. Во рту было сухо, мучительно сухо.
   Джоффри попытался открыть глаза, протискиваясь сквозь странный замок, удерживающий их закрытыми. Он медленно моргнул, пытаясь одной рукой стряхнуть паутину, а другой - негромко вскрикнуть, кусая губы от боли.
   Он слегка повернул голову и понял, что наполовину погребен в камне и кирпичах, а его правое предплечье явно сломано. Другая рука была погребена под обломками, как и обе ноги и часть груди. Он осторожно поднес правую руку к лицу, стараясь поднести ладонь ближе. Не обращая внимания на вспышки боли, он наконец смог очистить лицо от грязи и немного лучше разглядеть окружающее.
   Тяжелая пепельная завеса, казалось, окружала внешний двор и дальше. Он прилип к его лицу, горячему и липкому, когда он слегка пошевелил головой, вглядываясь в окружающее запустение. Повсюду валялись кирпичи и обтесанный камень, несколько огоньков горели то тут, то там вокруг конюшен и богорощи за холдом Мейгора. Целые участки Красного замка, казалось, подверглись воздействию драконьего огня: полуразрушенные здания выставляли на всеобщее обозрение свои почерневшие деревянные ребра.
   Его окружали тела: оруженосцы и алебардисты валялись, как выброшенные игрушки, их доспехи представляли собой кровавую сетку из сломанной стали. Слуги были разбросаны по поляне и висели на окнах и градирнях, лишенные частей тела или сгоревшие дотла.
   Джоффри мучительно кашлял, пытаясь пошевелиться, и едва мог дышать под тяжестью, закрывавшей половину его груди.
   "Эй, Джофф, - произнес слабый голос справа от него.
   Джоффри медленно наклонил голову, следя за звуком.
   Он проглотил захлебывающийся ужас в горле и мягко улыбнулся, когда обрел голос. "Привет, Санса, - медленно прошептал он, глядя на изломанное тело своей жены, лежащее на боку в нескольких метрах от него.
   Она смотрела на него, половина ее лица была обожжена, она лениво моргала одним глазом. Треть ее окровавленной груди была раздавлена под камнем, обе ноги согнуты под странными, ужасающими углами, на которых виднелись кости, не покрытые черными от копоти кирпичами, которые когда-то были красными.
   Должно быть, кирпичи были обжигающе горячими, когда рухнули на нее.
   "Это не так больно, как кажется", - медленно произнесла она, ее голос дрожал, когда она медленно моргала.
   "Не волнуйся, Санса, не волнуйся, - прохрипел Джоффри, пытаясь выкарабкаться из-под обломков. Он упирался в разбитый камень и хрипел от усилий, едва передвигая вес. Кровь потекла по его правой руке, когда он изо всех сил пытался выбраться оттуда.
   "Джофф... пожалуйста, не надо... - пробормотала она, глядя на него. Казалось, единственной частью ее тела, которой она могла двигать, был глаз. Вокруг Красного замка сгущалась тьма, жуткую тишину нарушали лишь изредка доносившиеся из города истеричные голоса, которые, однако, со временем становились все тише.
   "Мы покончим с этим прямо сейчас, Санса, не волнуйся", - пообещал Джоффри, снова пытаясь пошевелиться, и закричал, заставляя свое тело двигаться. Несколько кирпичей рухнули вниз, но он все еще оставался в ловушке, кусая губы, и мучительная агония проникала в каждую мышцу его тела, когда что-то внутри его груди затрещало. Он закашлялся кровью, едва не захлебнувшись ею, прежде чем выплюнуть остатки.
   "Пожалуйста, прекрати... Я не хочу видеть, как ты страдаешь", - пробормотала Санса, в ее голосе слышались раздражение и печаль, и она продолжала смотреть на него.
   "Хорошо, хорошо, - пробормотал Джоффри между тяжелыми вдохами, сплевывая еще немного крови. Он закрыл глаза, пытаясь успокоить грудь и сосредоточиться на глубинах своей души и ее воплощении - Звездах.
   Мягкий шорох ветвей... кружащиеся красные листья... - бессвязно думал он, пытаясь вызвать серебряного льва.
   Он кашлял кровью, голова его стучала, как наковальня кузнеца, и он пытался снова и снова, каждый раз все менее успешно, чем предыдущий, пока не смог сосредоточиться даже на дыхании.
   "Там... Там кто-нибудь есть?!" слабо прокричал Джоффри, снова закашлявшись, когда горячий пепел попал в его легкие. "Вашему сеньору нужна помощь!" - прорычал он, его голос прервался на полуслове, - "Я знаю тайный проход. Я могу помочь вам сбежать... - прохрипел он, сменившись приступом кашля, и на секунду откинул голову назад, чтобы передохнуть.
   Он взглянул на Сансу, с трудом восстанавливая дыхание, когда она оглянулась. "Скоро все закончится, любимая, осталось недолго", - сказал он со слабой улыбкой.
   "Как ты думаешь, Бран и Арья... сгорели?" - спросила она после минутного молчания, с трудом выговаривая последнее слово.
   "Они были с Мирой во внутреннем дворе, уроки..." Джоффри с трудом вспоминал сквозь туманную память. "С ними был Алин. Надежный, с хорошей головой на плечах", - сказал он.
   "Бран хотел бы сражаться, Арья тоже. Они такие храбрые..." прошептала Санса.
   "Алин бы этого не допустил. А Миэра знает о туннелях Красного замка почти столько же, сколько и мы... - Джоффри запнулся, и его прервал приступ кашля, когда он попытался вдохнуть свежий воздух. Проклятая жара душила его, и он едва мог дышать, когда в воздухе было так много пепла.
   "Арья пряталась целую неделю, когда узнала о Джоне, - прошептала Санса. Помнишь, как мы ее нашли?" - спросила она.
   "Она была полуголодная и колола деревянные ведра своей рапирой", - вспомнил Джоффри с мрачной улыбкой.
   "Она хотела пойти и убить эссосийских сторонников Эйгона..." прошептала Санса. Она слегка вздрогнула, сделав более глубокий вдох, и пару раз негромко кашлянула. "Мы так часто ссорились... так глупо... Я никогда... я никогда не говорила ей, что люблю ее...", - произнесла она почти неохотно, словно признаваясь в страшном грехе.
   Голос ее прервался, когда она слегка вздрогнула: "Как ты думаешь, она знала? До того, как... - она начала всхлипывать, быстро моргая от горя и боли, так как от напряжения ее слегка трясло, и один из кирпичей упал и ударился об обломки ее груди.
   "Ты скоро увидишь ее снова, - прервал ее Джоффри, - всех их. Джон, Бран, Нед... - говорил он, пока Санса пережидала мучительную боль от небольшого удара, корчась на обломках от слепой боли. Как только боль прошла, она тяжело вздохнула и перевела взгляд на него.
   "Прости... что ты сказал?" - спросила она.
   "Ты скоро их увидишь, всех", - повторил он.
   Она улыбнулась: "Я буду обнимать ее целый день, мы вместе сбежим из Септы Мордейн...", - с тоской сказала она, из уголка ее рта потекла струйка крови. "Я буду тренироваться с Браном... может быть, даже пронесу контрабандой... несколько лимонных пирожных... для Джона..." - озорно сказала она, не торопясь.
   Они помолчали еще немного, и на замок опустилась ночь. Он смотрел на Сансу, слегка извиваясь в каменной кладке под ее пристальным взглядом. Однако освободиться ему не удавалось, как бы он ни старался.
   Не хватало запасного варианта... Надо было взять в четыре раза больше артиллерии... - в ярости подумал он. В Кварте она казалась разумной... надо было договариваться... - в ярости и отчаянии подумал он.
   В темноте Красный замок выглядел почти как Харренхолл: искаженные формы и силуэты, которые становились все глубже по мере того, как безлунная ночь застилала небо. Голова Джоффри раскалывалась от боли, и он вспомнил, как видел великую крепость издалека. Это была частая остановка в его воображаемом путешествии по рекам Речных земель, тихий ветер гнал его маленькую яхту, где компанию ему составляли только жена и, может быть, один-два друга, и не было никаких забот.
   "Джоффри... как долго еще... ты думаешь..." прошептала Санса. Джоффри понял, что она уже давно тихо плачет, заглушая муки, которые, как он видел, были слишком ясно написаны на необожженной половине ее лица. Джоффри содрогнулся, представив себе, насколько сильно она должна была страдать, чтобы задать этот вопрос.
   "Недолго осталось, любимая, скоро ты должна потерять сознание, - сказал Джоффри густым и хриплым голосом, - слишком большая потеря крови. Это ненадолго", - с силой произнес он, пытаясь пошевелиться.
   "Я была так глупа... - прошептала она, - надо было послать за ней ассасина, мы были слишком уверены в себе... - говорила она между толчками, стуча зубами.
   "Не думай об этом сейчас, - сказал ей Джоффри, - просто отдохни, отдохни пока", - умолял он ее.
   "Полгорода горит, а мне так холодно, - прошептала она, и на ее лице ясно читалось недоверие.
   "Посмотри на меня, Санса, сосредоточься на моем голосе, - сказал Джоффри, пытаясь отвлечь ее.
   Ее взгляд вернулся к нему и медленно сфокусировался на его лице. "Расскажи мне еще раз ту историю... ту, про кота-теневика и Лунные горы...", - прошептала она, дрожа.
   Джоффри хотел только одного: снова согреть ее, прекратить боль... но даже Брайтроар был недоступен его разуму, и он медленно моргнул. "Тирион подал мне идею... - прошептал он с легкой улыбкой, - это было забавное испытание, что-то невероятное, в чем я мог бы проявить себя... что я сам распоряжаюсь своей судьбой... - сказал он, глядя на нее тяжелыми от воспоминаний глазами. Он рассказал ей об интенсивных тренировках, о диких попойках с умберами, о ледяных метелях и грохоте, от которого замирало сердце, когда он пробирался под пещерами и навесами, и ярость судьбы стремилась сбросить его вниз.
   Он уже прошел через первую встречу с теневым котом, когда понял, что у него болит душа. Это было странное, глубокое чувство пустоты, которое нельзя было определить, нельзя было выразить словесно. Он моргнул, глядя на Сансу: тонкая струйка крови все еще стекала из уголка ее рта и скапливалась на боку. Глаз ее был неподвижен, как и ее фигура.
   Джоффри вздохнул, откинувшись на камни. Он смотрел на ночное небо, ожидая появления Пурпура, смотрел на злобную, пурпурную полосу, которая была Красной кометой, ее зловещее влияние заливало мир и дальний север грозной мощью.
   Всегда опаздывает, когда его ждут, и всегда приходит раньше, когда не ждут. Воистину Пурпур - худший из гостей, подумал он, нахмурившись, и с нетерпением моргал, пока темнота не забрала его.
   -:PD :-
  Что-то не так, - первое, что пришло ему в голову, когда он попытался встать с кровати. Он почувствовал, как его несут две сильные руки, по одной с каждой стороны. Он устало моргнул, глядя на то, как ноги волочатся за ним, не желая двигаться вперед. Он узнал убранство Красного замка, узоры на каменной кладке, прерываемые случайными телами или кусками разбитой кладки, его сапоги чертили следы в пепле, покрывавшем почти весь пол.
   Он повернул шею и посмотрел на солдата, который его нес. Тот был в легкой броне, шел решительно, но ему не хватало какой-то... бодрости. Он не смотрел на Джоффри, так как шел в одном темпе со своим спутником, и оба тащили его под сломанными порогами и обрушившимися воротами.
   Легкие доспехи Астапори... - простонал он, - Безупречные, - понял он, многократно моргая. Оранжевое солнце позднего вечера ослепило его на секунду, прежде чем они перенесли его в другое здание. Он сузил глаза, пытаясь прикрыть их, осматривая то, что, как он понял, было его собственным тронным залом. В западной стене зияла дыра, и большой черный дракон свил себе гнездо в разрушенной каменной кладке. Увидев его приближение, дракон с ненавистью зарычал, и он с укором посмотрел на уродливое чудовище, когда Безупречные внезапно остановили свое продвижение на две трети пути к Железному трону.
   Джоффри хрюкнул, пытаясь встать. Его суровые стражники никак не отреагировали на его попытку встать, и он, опираясь на свой собственный вес, наконец-то осознал все, что предстало перед ним.
   В зале было полно эссосийских нерегулярных отрядов, отличных от более профессиональных Безупречных, с несочетающимся оружием наперевес, они расчищали останки людей, которых, как мог предположить Джоффри, сожрал Дрогон, окровавленные гамбезоны и геральдику, разбросанные по полу.
   По бокам Железного трона стояли несколько дотракийских всадников с окровавленными аракхами в руках, которые следили за порядком в зале. Рядом с Железным троном стояла женщина, которую Джоффри мог принять за Дейенерис Таргериен... хотя она выглядела... странно.
   Ее волосы были длинными, доходили до талии и почти до ног, а яркое серебро, которое Джоффри видел в Кварте, превратилось в тусклый, почти серый цвет. Ногти у нее были длинные, изогнутые, и они звенели о трон, когда она ощупывала его рукой, а другую руку прижимала к груди. Ее заворожил вид Железного трона, почти загипнотизировал, когда она обогнула его и остановилась прямо перед ним, прежде чем сесть.
   На ее лице застыло выражение детского удивления, даже благоговения. Она широко улыбнулась, и слезы потекли по ее щекам, и она устроилась на троне, когда вечно непостоянная вещь слегка уколола ее, и крошечные струйки крови потекли по ее рукам и спине. "Я добралась..." - прошептала она в бесконечном удовлетворении, - "Домой", - прошептала она в экстазе.
   "Кхалиси... - пробормотал беловолосый рыцарь, стоявший несколькими ступеньками ниже и с беспокойством наблюдавший за кровью. Мужчина выглядел изможденным, с запавшими глазами и широким шрамом, идущим от уголка рта до самого уха.Он показался Джоффри знакомым: блеклые морщинки смеха и крепкий каркас заставили его вспомнить некую служанку, владеющую булавой
  " Мормонт??" спросил Джоффри через мгновение, ошеломленный.
   Выражение пустого отчаяния Джораха исчезло, когда тот повернулся и посмотрел на него, скривив лицо в гримасе отвращения. "Узурпатор здесь, ваша милость, - неуверенно произнес он, указывая на нечистокровных, держащих его за руки.
   Джоффри подавил крик, когда механические солдаты понесли его вперед. Его правое предплечье и сломанные ребра протестовали против грубого обращения, когда они заставили его встать на колени чуть ближе к трону.
   "Дейенерис... - пробормотал Джоффри, глядя на женщину: широкая улыбка медленно превращалась в ярость. "Что они сделали с тобой...?" - прошептал он, глядя на ее руку, почерневшую и сгнившую. Странная, извивающаяся гниль тянулась чуть дальше плеча, почти достигая шеи.
   "Это подарок колдунов Кварта. Они думали, что смогут убить дракона простым ядом... - сказала она так, словно объясняла это ребенку. "Они ошибались, - продолжала она, откинувшись на спинку трона, - Астапор, Юнкай, Кварт, Толос, Новый Гис... Я показала им, всем показала, как они ошибались, - сказала она, покачивая головой.
   Конечно, она не... она не... - Джоффри запнулся, вспомнив о последствиях.
   "Ты с ума сошла... - сказал он, прежде чем Дейенерис взорвалась.
   "Замолчи!!!" - закричала она, а Дрогон зарычал, когда незапятнанный рядом с ним взял его за сломанную руку, сжимая ее и заставляя корчиться.
   "Замок охраняется, моя королева", - сказал большой толстый воин с орехово-коричневой кожей, входя через одну из боковых дверей и кланяясь, держа в одной руке большой аракх. Он бросил голову Ланселя к ступеням трона, словно кот, несущий дань. "Этот был кузеном ложного короля. Он хорошо сражался", - сказал он.
   "Ты, сын шлюхи... ты умрешь за это", - в ярости пообещал Джоффри.
   "Спасибо тебе, Белвас, - сказала ему Дейенерис, и за несколько секунд выражение ее лица изменилось от ярости до доброты.
   "Ты дура... ты идиотская сумасшедшая..." - пробормотал Джоффри, сплевывая кровь, глядя то на Дейенерис, то на сира Джораха. "Ты понимаешь, что ты наделал?!" - спросил он его, "Как ты мог позволить этому случиться?" - "Безумный Эйерис возродился на Железном троне!" - прорычал он, когда Безупречный снова выкрутил ему руку.
   Сир Джорах ничего не сказал, уставившись на него, его беспокойные глаза выдавали его суровый вид.
   Белвас был менее осмотрителен и, подойдя к Джоффри, опустил толстый кулак ему на живот. Жоффрей сухо выдохнул, сплюнул кровь и слюну, а Белвас презрительно покачал головой.
   "И это прославленный король-воин Закатных земель?" - презрительно произнес он, его низкий валирийский язык был странно стелющимся, как будто он говорил на родном гискарийском.
   "Довольно, храбрый Белвас. У нас есть дела к лжекоролю", - сказала Дейенерис, глядя на него, и снова широко улыбнулась. "Безумие... такое ничтожное слово для описания драконов", - задумчиво произнесла она, крутя в руках рукоять одного из мечей Железного трона. "Может, я и есть. Безумная. Вполне уместно; ведь что такое драконы, если не безумие? Сила... величие... Как уместно, чтобы смертные назвали нас безумными, ибо как иначе они могли бы смотреть на повелителей огня и воздуха и не отчаиваться?" - рассуждала она. "Мы - вестники магии, силы, наше возрождение предсказано самими небесами..." - радостно сказала она, глядя сквозь гигантское отверстие в комнате на сияющую в вышине Красную комету.
   Джоффри был потрясен. "Ты сожгла Королевскую Гавань, тот самый город, который построил твой предок. Как..."
   "И я сожгу столько, сколько потребуется!" - закричала она, и Дрогон устал от страданий своей хозяйки. "Сыновья Гарпии! Колдуны, Чисторожденные и Скорбящие! Железные легионы и их повелители-гискари! Красные жрецы и их красные лжецы, и все они будут гореть, пока не склонятся!" - бормотала она, - "Я буду править и сломаю колесо тронов! Я разорву этот круг! Теперь они не смогут отказать мне. Они не лишат меня дома!" - продолжала она, заметно волнуясь.
   "Кхалесси... - почтительно вмешался сир Джорах, - город ваш, а час уже поздний, возможно, нам стоит отложить судебные дела на..."
   "Нет!!!" - прорычала она, - "Они забрали моего брата и мои солнце и звезды! Они убили мою милую Миссендею! Они настроили моего Даарио против меня своей ложью!" - с душевным трепетом произнесла она. Ее лицо вновь стало довольным, когда сир Джорах побледнел, и она решительно кивнула. "Да... я вынесу приговор!" - торжествующе произнесла она, откинувшись на спинку кресла и глядя на своего рыцаря.
   При этих словах сир Джорах заметно взволновался и оглянулся на стоящего позади него, почти наполовину скрытого за колонной, безупречного командира рабов, который, едва заметно мерцая, смотрел на Джораха, молча обмениваясь взглядами.
   Безупречный командир медленно покачал головой, и сир Джорах тяжело вздохнул. Когда он повернулся, чтобы посмотреть на Джоффри, тот выглядел сожалеющим. "Джоффри Баратеон, вы обвиняетесь в государственной измене. Твои гнусные действия были направлены на то, чтобы уничтожить все, чем дорожила наша королева, Дейенерис Таргериен, Бурерожденная и Мать, Разрушительница Цепей, Бессмертный Дракон и Бич Славянской бухты", - произнес он словно по памяти, и слова были до боли знакомы его губам. Не было ни малейшего колебания, ни капли сомнения, словно он читал по сценарию.
   Он уже делал это раньше. Много раз.
   "Накорми его своим Дрогоном, моя королева! У него теперь есть вкус к Ланнистерам!" - крикнул Белвас, глядя на разорванные клочья красных доспехов среди настоящей кучи вокруг Дрогона.
   Неужели это... - подумал Джоффри, глядя на знакомый плащ.
   Тайвин Ланнистер, пожираемый драконом.
   В этой мысли было что-то совершенно уморительное, и Джоффри пришлось прикусить язык. Виной тому, несомненно, было сотрясение мозга.
   "Ноно, храбрый Белвас. Джоффри - мой подданный. Его нужно судить первым", - отругала она здоровенного воина, словно ребенка.
   Джоффри фыркнул, недоверчиво покачав головой. Это... это было нечто иное. Ему казалось, что к этому моменту он уже все видел.
   К черту вас всех, к черту все это, - бушевал он, жуя что-то кислое. Он сплюнул капельку крови, а затем одарил Дейенерис красной улыбкой.
   "Ссышь на свой суд, сумасшедшая сука! Ты утверждаешь, что вершишь королевское правосудие?! Отлично!" - он сплюнул, - "Я требую самой прославленной из вестеросских правовых традиций! Суд за судом!" - выкрикнул он.
   Белвас уже собирался нанести ему новый удар, но Дейенерис остановила его одним словом. Она смотрела на Джоффри с недоумением, как будто он попал в ее ловушку.
   "Хорошо, - сказала она с дикой улыбкой, - тогда я нарекаю Дрогона своим чемпионом, возрожденным Черным Грозным!" - провозгласила она, наслаждаясь каждым мгновением.
   Дрогон? с досадой подумал Джоффри, глядя на рычащего уродливого зверя. Его чешуя была абсолютно черной, а дыхание - отвратительным. Никогда не думал, что они так быстро растут, подумал он, вспоминая, как видел их в Кварте; они были едва ли больше маленькой собаки.
   Он глубоко вздохнул, готовясь к своей грядущей гибели.крайней мере, он устроит шоу... и кто знает, может, он собирался прихватить с собой парочку безумцев
  Он нахмурился, когда ничего не произошло. Безупречный все еще держал его, а Дейенерис продолжала смотреть на него своим пронизывающим, смутно-пустым взглядом, выражение которого медленно превращалось в замешательство.
   Джоффри огляделся: полуоткрытые двери и разрушенная каменная кладка, солдаты и слуги, трусливо бегающие вокруг и избегающие взглядов дотракийцев. Значит, все уже началось... - подумал он, и гнев нарастал в нем, когда он представил себе, какое изнасилование уже учинено над столицей... или тем, что еще осталось в живых. Он не успел как следует рассмотреть город, и, насколько он знал, тот мог сгореть дотла.
   Джоффри оглянулся на Дейенерис, на ее лице было то же любопытное выражение. "Простите, - сказал он, снова оглядываясь назад, а затем по сторонам, - мы кого-то ждем? Оооо...?" - неуверенно спросил он, медленно жестикулируя здоровой рукой. Он понял, что в другом конце комнаты находится несколько дворян, окруженных бдительными безупречными. Похоже, их сочли достаточно достойными, чтобы пока избежать смерти, и все они держали почтительную позу, стараясь быть как можно более незаметными. Ему показалось, что он видит лорда Дэрри с пепельным лицом и Мэргери Тирелл, которая, казалось, была в шаге от того, чтобы расплакаться, несмотря на то, что ее маска самообладания пыталась показать ее как могущественную знатную особу, полностью владеющую своими способностями.Ей придется потрудиться при этом дворе
  "Ты будешь сражаться против Дрогона!" Дейенерис снова объявила, наклонившись вперед на троне.
   "... Да, ты уже сказала это", - кивнул Джоффри. "Я буду сражаться за себя. Не то чтобы за меня кто-то сражался", - добавил он сардонически, словно объясняя это простофиле. Когда это не вызвало реакции, он непонимающе посмотрел на сира Джораха. "Это какой-то гискарийский ритуал или что-то в этом роде...?" - спросил он и тут же замялся: понимание пришло в его разум, и из пересохшего горла вырвался легкий смешок.
   "О! Понятно... понятно..." - сказал он, пытаясь подавить смешок, - "Не такой реакции ты ожидал, да?" - сказал он в перерывах между смешками.
   "Ты будешь драться с Дрогоном!!!" - закричала она.
   "О нет! Мне жаль, добрая королева Дейенерис!" - пронзительно крикнул он, - "Пожалуйста, не позволяйте этому уродливому летающему уродству приблизиться ко мне!" - крикнул он. "Пожалуйста, не позволяйте этому... этому... этому...", - и он зашелся в навязчивом смехе, держась за живот, когда ребра затрещали от боли. Дейенерис непонимающе покачала головой, а люди в зале смотрели на него как на сумасшедшего: "Ты действительно думаешь, что твоя домашняя ящерица пугает меня?!" - громко крикнул он, заходясь от смеха.
   "Давай!" - внезапно зарычал он, и Безупречный, пытаясь вырваться вперед, зашагал вперед, его сапоги скользили по пеплу. "Давай сделаем это! Прямо здесь! Прямо сейчас!" - сказал он, и кровь его запела.
   Сир Джорах нахмурился: "Кхалиси, Джоффри Баратеон пока послужит прекрасным заложником, возможно..."
   "НЕТ!" Красная комета привела нас сюда, возвещая о возобновлении царствования Огня и Крови! Призванная возрождением Владык Воздуха и Огня!Она постановила, что огонь уничтожит отродье Узурпатора..."
  "КРАСНАЯ КОМЕТА?!" Джоффри бессвязно прорычал: "Боже, Боже. Какая самонадеянность! Этот красный сосуд силы в небе не предвещает ничего, кроме смерти для всего живого, ты, имбецил!" - прорычал он, пресытившись этой глупостью. Рождение твоих тупых тварей - не более чем пердеж космической силы, питающейся от хранилища эльдрического ужаса, парящего над нами, - объяснил он ей, - Неужели ты думаешь, что рождение этих прославленных рептилий ответственно за возвращение ритуальной магии из Асшая на Север и за его пределы?" - кричал он, не веря в то, что может сдержаться. "Тени сгущаются под серыми пирамидами страшного К'Дата, потому что ты вылупил здесь Дрогона из какой-то мелкой кровавой жертвы...?!" - оборвал он сам себя, покачав головой. В тронном зале воцарилась неестественная тишина, и Джоффри снова рассмеялся.
   "Ладно, я просто теряю здесь время. Вот что мы сделаем, - терпеливо сказал он ей, - я воткну меч в глаз твоего питомца, затем проткну им твою грудь и приколочу тебя к трону, который ты, похоже, так любишь, понятно?" - терпеливо объяснил он.
   Дейенерис закричала в недоумении и ярости: "ДРОГОН! ДРАКАРИ!!!" - закричала она. Это вызвало реакцию у Безупречных: их руки ослабли от удивления. Джоффри успел поскользнуться и покатился по земле, а Дрогон с ревом пронесся по тому месту, где он был всего несколько мгновений назад, сжигая неупокоенных в обугленную плоть, и нырнул за ближайшую колонну.
   Его разум не был настолько поражен, чтобы запретить ему соединяться, и он с ревом бросился с другой стороны столба прямо на Дрогона, когда фиолетовые фракталы ворвались в реальность и размножились в геометрической прогрессии, очертив контуры Брайтроара, когда дракон, реагируя на инстинкт, попытался сгрести его лапой.
   Джоффри извернулся, держа Брайтроар в одной руке, когда лапа почти разорвала его больную руку. Он крутанулся на месте, глубоко прорезав лапу Дрогона и окрасив пол черной кровью. Дракон закричал от боли и попытался отступить назад, открыв пасть, чтобы в упор осыпать его драконьим огнем.
   "Он недисциплинирован", - неодобрительно заметил Джоффри, двигаясь рядом с ним. Колоссальный зверь, охранявший павшую Валирию, был умнее, годы жизни заставили его не ограничиваться простыми инстинктами. Дрогон был чистой дикостью, и он ожидал большего от зверя, связанного с человеком.
   Чего бы зверь ни ожидал, это было не то. Вместо того чтобы отступить перед острыми зубами и зловещим оранжевым свечением в задней части горла зверя, он сократил расстояние и вонзил Брайтроар в драконье нёбо. Валирийская сталь с влажным звуком взлетела вверх, и Дейенерис в ужасе закричала, наблюдая за конвульсиями Дрогона. "Белвас! УБЕЙ ЕГО!" - закричала она.
   Мужчина двинулся было исполнять приказ, но Джоффри уже вскочил на вздыбленного Дрогона и, держась за шипы одной рукой, пытался выплюнуть Брайтроар, который он оставил у него в пасти. Он быстро достиг его вершины, пока он метался по комнате, перепрыгивая через незапятнанных и паникующих слуг и стражников.
   "Осторожно, лорд Дэрри!" - крикнул он, пытаясь убраться с пути обезумевшего зверя, и получил за свои хлопоты топот, а Мэргери закричала и побежала в другую сторону. "Плохой Дрогон! Не убивай без разбора дворян королевства!" - выругался он, после чего снова материализовал Брайтруар и со всей силы ударил им в глаз.
   Дейенерис издала истошный вопль, когда зверь рухнул на землю, а Джоффри покатился по земле, используя импульс падения, чтобы проскочить к трону, сплевывая кровь. "Время для настоящей ярости, Таргериен!!!" - проревел он на бегу, но Белвас перехватил его и попытался разрубить пополам своим чудовищным аракхом с костяным звоном, от которого зазвенело в ушах.
   Джоффри увернулся от удара, но толстый воин последовал за ним, ударив своей бронзовой пряжкой, разбросав по земле полдюжины зубов. Он рухнул на пол и едва успел увернуться от удара, кашляя кровью.
   " VISERYON! ВИЗЕРИОН!!!" Дейенерис закричала, как испуганный ребенок: перед ней стояли дотракийцы и сир Джорах, который обеими руками орудовал бастардным мечом, когда Джоффри потерял сознание и потянулся к рукояти меча Белваса. Тот парировал и уклонился от второго удара, едва избежав глубокого пореза на плече. Брайтроар лизнул его покрытую шрамами грудь, нанеся небольшую рану, прежде чем мужчина ухватился за рукоять меча и с силой дернул ее вверх. Джоффри тяжело дышал, пытаясь подтянуть искалеченную правую руку к сапогу и спрятанному в нем обсидиановому кинжалу, но Белвас взмахнул своим аракхом слишком быстро, чтобы он успел среагировать. Жестоким ударом он отрубил ему рукоять меча чуть выше локтя.
   Джоффри закричал в агонии, упав на колени и ударившись головой о живот мужчины. От неожиданной атаки Белвас попятился назад, а Джоффри, как кровоточащий безумец, промчался мимо него к визжащей Дейенерис.
   Он уже почти настиг ее и Джораха, когда Визерион проделал новую дыру в тронном зале, отчаянно просунув свою длинную шею и выпустив шквал огня в упор. Джоффри закричал, продолжая бежать, остатки его доспехов и одежды испарились вместе с волосами и лицом, а Белвас закричал от боли, и часть его тела поджарилась вместе с несколькими рабами-охранниками и Безупречными.
   Джоффри отбросило назад потоком пламени, он ударился о колонну и сломал то, что осталось от его позвоночника. Один из его глаз, должно быть, расплавился, потому что половина зрения пропала, и ему удалось сделать удушливый глоток воздуха, прежде чем он захрипел, мрачно усмехаясь над уморительным выражением ужаса на лице Дейенерис.
   Он попытался встать и убить ее, но когда снова попытался вдохнуть, то обнаружил, что не может, и его голова запрокинулась вперед, когда он уставился на пол, а из каменной кладки вырвались фиолетовые усики, вьющиеся вокруг углублений в камне, словно кровь, образуя море фракталов, которые размножались и окутывали его болью.
   Эй, Санса, - подумал он, ощущая ее присутствие, и позволил пурпурному потоку устремиться к ней, вверх по течению, пока мир искажался.
   -:PD :-
  Art Omake: Сталь на сталь.
  Есть два омейка, написанные NoahP.Larose на AH. если у него есть там аккаунт, первый о Варисе и следующий о Джейме
  NoahP.Larose. AH...CH_Omake6 - Серсея
  NoahP.Larose. AH...CH_Omake7 - Белый плащ
  Независимо от
  Вот еще один PIC омаке о сражении НДжоффа с Фейгоном ниже
  Увы, бедный Джон Старк... Ему тоже нужен валирийский меч, когда-нибудь..
  [img: https/orig00./94f8/f/2018/266/6/6/purple_days_blinding_attack_by_lexikimble-dcnm5fs.png]
  Purple Days - Blinding Attack
  Омаке: Белый рыцарь.
   НАКО! Мне потребовалась целая вечность, чтобы закончить это.Я такой же плохой, как Мартин
  В общем, я был приятно удивлен тем, как сильно людям понравился мой омейк по Варису, так что я решил попробовать свои силы в этом снова, после того, как появился спрос на другие омейки и вводы от других персонажей. Я отложил это после того, как Баурус быстро закончил этот цикл, но я решил закончить и выложить это в любом случае, так как я уже вложил в него столько работы. Не знаю, будет ли это кому-то интересно теперь, когда текущий цикл, а может и эта арка, уже давно закончились. Но поскольку с момента последнего обновления прошло немало времени, а нить не была столь активной, я решил все же продолжить, чтобы завязать разговор.
   Во всяком случае, вот (длинный) фрагмент того, с чем, как я подозреваю, пришлось столкнуться Джейме после возвращения в Королевскую Гавань и назначения его лордом-командующим Королевской гвардии. И достойное прощание с персонажем, чья смерть, как мне показалось, была обойдена вниманием. Надеюсь, вам понравится... возможно.
   Омаке (Белый плащ):
   "Как насчет сира Рейнальда Вестерлинга?" спросил сир Бейлон Сванн справа.
   "Хммм..." Джейме немного поразмыслил над этим именем. "У него неплохой потенциал. Но... слишком молод. И незрелый. Он все еще не видит в войне и сражениях того ужаса, которым они на самом деле являются. Нам нужны более опытные люди на эту должность".
   "Как насчет... сира Лайла Крейкхолла?" - предложил слева сир Арис Дубовое Сердце.
   "Вот человек с умом для этого ордена", - кивнул головой Джейме. "И силы у него тоже хватает. Я слышал, что он может свалить полностью выросшую сосну всего тремя взмахами топора. Хотя я не уверен, что караульная служба - это то, что он готов взять на себя. Он наслаждается свободой".
   "Тогда... сир Бринден Талли?" - спросил Бейлон.
   "Черная рыба?" - спросил Арис. "Этот человек старше моего отца-лорда. Должно быть, он уже в расцвете сил. У него не хватит сил защитить королеву, если на столицу снова нападут такие, как Станнис".
   "Вы, конечно, шутите", - ответил Бейлон, слегка обидевшись. "Сир Барристан был даже старше его, и вам до сих пор трудно найти более опытного воина во всех Семи Королевствах. А вот Талли мог бы стать достойным соперником. Вы слышали, что он вместе с Роббом Старком прорвался через полк торговых мечей и узкоморских домов, преследовавших их войска у Божьего Ока?"
   "Я согласен с Бейлоном относительно возможностей Черной Рыбы", - сказал Джейме, прежде чем Арис успел ответить. "Он, возможно, уже немолод, но проницателен, опытен и благороден. У него есть и похвальные грамоты: он прославленный ветеран Войны Девятипенсовых Королей и Восстания Роберта. Его слава придаст Королевской гвардии определенный статус. Молодая кровь всегда приветствуется, но с уходом сира Барристана нам нужны мудрость и опыт старших поколений".
   На этом аргументы закончились. Джейме вернул взгляд к "Книге братьев", продолжая размышлять о последствиях назначения Черной рыбы в Королевскую гвардию. Он всегда восхищался рыцарем Талли и его деяниями, которые были для него главным источником вдохновения, когда он готовился стать рыцарем в детские годы. Бринден действительно хорошо вписался в поредевший орден, но именно его честь и упор на добродетель были самым большим недостатком.Он был достаточно дружелюбен во время их нескольких встреч, когда хозяин Талли соединился с Королевской гвардией в конце войны, и продемонстрировал свой такт и боевое мастерство в тех немногих сражениях, которые понадобились Речникам и Северянам, но если он попадет в компанию, которая безжалостно очерняет Джейме за убийство короля Эйриса Таргариена.
   Он будет не первым из ордена, кто назовет меня Цареубийцей, мрачно подумал Джейме, но он будет делать это гораздо более обдуманно. Я точно не хочу, чтобы под моим командованием был кто-то подобный.
   Он вполуха слушал, как сир Бейлон и сир Арис пересказывают друг другу другие предложения. Джейслин Байуотер (погибла во время нападения Станниса), Лукас Блэквуд (далеко не достаточно опытный), сир Робар Ройс (один из Радужной гвардии Ренли и тоже мертв), Берик Дондаррион (уже лорд Блэкхейвена), один из многочисленных Фреев (Ха!), и так далее, и так далее, пока кто-то не постучал в дверь и Джейме не велел им войти.
   Его новый оруженосец, неуклюжий и невзрачный мальчик по имени Подрик Пейн, заглянул внутрь и жестом подозвал сира Джейме. "Простите меня, лорд-командующий. Король и королева созвали заседание малого совета, и ваше присутствие необходимо".
   "Да, конечно. Мы скоро присоединимся к ним". Двое других белоплащников вышли вслед за Подриком за дверь, оставив Джейме тоскливо смотреть на Белую книгу, все еще с трудом смиряясь со своим новым положением.
   Быть лордом-командующим Королевской гвардии... Он мечтал о белом плаще с самого детства, считая, что это будет величайшим свидетельством его умений и стремления стать великим воином - носить те же доспехи, что и живые легенды, такие как Белый Бык, Меч Утра, Барристан Смелый и другие, защищая короля и обеспечивая ему возможность управлять королевством и его народом. Эта мечта была разрушена, когда Эйрис Таргариен сделал все возможное, чтобы показать себя королем, не стоящим защиты. Легенды, среди которых он когда-то считал за честь ходить, также запятнали его идеалы, когда не сделали ничего, чтобы остановить мерзкого человека от навязывания своей воли и козней населению. Те самые люди, ради защиты которых он убил Безумного короля, продолжали сыпать соль на его раны, отвергая его за то, что он сделал то самое, к чему они стремились годами.
   Но теперь все это разочарование и горечь, казалось, потихоньку улетучивались в уголок его сознания. Все изменилось. Теперь Джейме обладал властью превратить запятнавший себя орден в нечто, достойное уважения, и по какой-то причине он чувствовал глубокую и почти непреходящую обязанность исполнить свой долг с предельной преданностью и искренностью. Преобразовать Королевскую гвардию в силу, столь же сильную и достойную, как и король, которого они защищали. Сделать так, чтобы король, которому он служил, и рыцари, которые будут служить под его началом, никогда не прошли по тем же путям, что и они с Эйерисом много лет назад.
   Ужасные воспоминания и будущие перспективы вихрем проносились в голове Джейме, когда он бодрым шагом шел из башни Белого Меча в зал Малого совета в главном замке. Войдя внутрь, он кивнул Бейлону и Арису, чтобы те стояли на посту у дверей.
   Двое легатов королевской гвардии Джоффри, Лансель Ланнистер и Ренфред Райкер, стояли у противоположных стен и наблюдали за собранием с той расслабленностью, которая, как теперь знал Джейме, не соответствовала их бдительности. Среди лордов, сидевших за столом, были грандмейстер Пицель, выглядевший внимательным и прилежным так, как Джейме редко видел у старого кота, Варис, странно мрачный и еще более наблюдательный, чем обычно, дядя Кеван, казавшийся совершенно спокойным и уютным, Робб Старк в дальнем конце, сосредоточенный, с тяжелой осанкой, и еще несколько человек, которых Джейме не узнал.
   Королева Санса скромно сидела слева от мужа, умудряясь выглядеть изящно даже с небольшим красным пятном от пореза на левой щеке и перевязанной правой рукой, которую она получила от своего замечательного подопечного во время нападения Станниса. Его отец, лорд Тайвин, выглядел таким же суровым и грозным, как и раньше, справа от короля, критически оглядывая свою работу на столе и время от времени поглядывая на остальных присутствующих. И, конечно же, король Джоффри, сидящий на дальнем конце стола, с его поджатыми под подбородком кулаками и зелеными глазами, смотрящими сквозь всех присутствующих, безупречно демонстрировал дисциплину, авторитет и интеллект. Он выглядел достойно, уверенно и в гармонии со своей властью так, как ни Роберт, ни Эйрис не надеялись сравниться с ним за все годы, проведенные на этом самом месте.
   "Лорд-командующий, - обратился к нему Джоффри. "Спасибо, что пришли. Надеюсь, я не оторвал вас от неотложных дел".
   "Не очень, ваша милость", - ответил Джейме, садясь рядом с Кеваном. "Я все еще ищу, кто лучше всего подойдет на вакантные места в Королевской гвардии, как вы и просили". Пару дней назад он спросил Джоффри, может ли он отказаться от кого-либо из своих гвардейцев в пользу Белых плащей, но король настаивал на том, что его гвардейцы должны отличаться от других родов войск и что они не впишутся в субкультуру рыцарства и чести. Джейме был раздосадован тем, что ему отказали в стольких способных новобранцах, но он понимал доводы Джоффри. В этих гвардейцах была та изюминка, которую проклинали настоящие ветераны сражений. Война для них не была спортом, как это принято у рыцарей.
   "Дайте мне знать, когда соберете полный список, чтобы я его утвердил, - обратился Джоффри к крупному пузатому мужчине в зеленой мантии с золотым трезубцем наперевес. "Лорд Мандерли, вам были предоставлены все счета и бухгалтерские книги предыдущего мастера монетного дела, а также мои собственные документы о всех неудачах, с которыми сейчас сталкивается Блэкворк. Уверены ли вы, что готовы занять этот пост и все его задачи? Я не обижусь на вас, если объем работы покажется вам непосильным".
   "Вам не стоит беспокоиться за меня, ваша светлость", - ответил лорд Белой Гавани веселым тоном с тяжелым северным акцентом. "Я не претендую на звание выдающегося финансиста, каким был ваш дорогой покойный дядя, но уверяю вас, я могу и буду справляться с возложенными на меня обязанностями с максимальной самоотдачей".
   "Позаботьтесь об этом", - дружелюбно ответил Джоффри. Затем он повернулся к лорду средних лет, носившему золотые рога поверх черно-синих доспехов. "Лорд Баквелл, согласны ли вы занять должность военного мастера? Этот город остро нуждается в постоянном военном командовании после моего похода и нападения Станниса".
   "Я принимаю эту обязанность, ваша милость", - слегка поклонился лорд Рога. "Хотя, должен признаться, я чувствую себя довольно... вспомогательным. Я не вижу, какой неоценимый вклад я мог бы внести в вооруженные силы города, учитывая, с каким блеском вы и ваша Королевская гвардия командовали потоками сражений во время войны".
   "Вы себя недооцениваете. Вы были самым выдающимся и успешным из командиров Краунленда, откликнувшихся на мой призыв, и доказали свою преданность. Как показала Ночь Волка, я не могу всегда быть рядом, чтобы защитить столицу от внешних угроз, и я больше не оставлю город без надлежащего командования и защиты. Могу ли я рассчитывать на тебя, чтобы восполнить этот недостаток?"
   "Можете, ваша светлость. Даю вам слово".
   "Раз уж мы заговорили о вооруженных силах, - обратился Джоффри к Кевану, - сколько ваших людей мы можем ожидать для усиления городской стражи?"
   "Восемь тысяч, ваша милость", - ответил сир Кеван. "Все они обучены, окровавлены и согласились официально занять посты городской стражи. Я еще набираю новых, но это все, что я могу предложить на данный момент".
   "Этого будет достаточно", - Джоффри с благодарностью кивнул двоюродному деду. "Теперь, когда эти должности достаточно заполнены, давайте обратимся к остальной части королевства. Лорд Варис, какие новости из Долины и Дорна?"
   "Принц Доран Солнечное Копье до сих пор не ответил на просьбы о людях", - спокойно ответил Паук. "И на ваше предложение о помолвке между принцессой Мирцеллой и принцем Тристейном тоже. Простите меня, ваша милость, но я не рассчитываю на сотрудничество со стороны Дорна в обозримом будущем".
   Джоффри хмыкнул в знак согласия. Очевидно, он ожидал именно этого. "Не то, на что я надеялся, но это вполне объяснимо, учитывая... непростую историю отношений Дорна с короной". Король бросил на Тайвина пристальный взгляд и получил в ответ раздраженную насмешку.
   Отец был не из тех, кто терпит критику за то, что, по крайней мере, в его понимании, было необходимым и оправданным. Он был упрям и непоколебим в своих амбициях, иногда доходя до неповиновения и рискуя оттолкнуть от себя всех окружающих. Джейме не мог удержаться от того, чтобы не бросить на него едва заметный взгляд, выражающий неодобрение.Он до самой смерти оставался верен своему решению убить Безумного короля, но осквернение принцессы Элии и убийство ее детей
  Джейме сглотнул что-то кислое, вспомнив изуродованные трупы, которые люди отца представили Роберту в тот ужасный день. Он часто задавался вопросом, осталось ли в отце хоть что-то похожее на сознание в его преклонном возрасте. Казалось, нет такой низости, до которой он не опустился бы, чтобы защитить и укрепить свое столь важное наследие.
   "Что касается Долины, - продолжал Варис, - леди Аррен тоже молчит, даже больше, чем Дорн, как кажется. Она приказала всем своим лордам ограничить общение с другими королевствами только вопросами торговли и новостями. Однако лорды Редфорт и Ройс предложили мне спокойную переписку".
   "И что они говорят о действиях своей леди-регентши?" - спросил Тайвин.
   "В последнее время они все больше беспокоятся и недовольны Лайзой. Ее безумное состояние после смерти мужа и исчезновения старого друга Бейлиша не лучшим образом сказалось на ее рассудке. По всей видимости, она стала тратить все свое время на то, чтобы передать управление Эйри своему кастеляну и слугам, а сама в это время баюкает своего болезненного сына Робина. Жаль, что с такой нежной женщиной случилось такое. Так внезапно потерять своих близких".
   "Это не оправдывает того, что она сидит и приказывает всем своим лордам ничего не делать, в то время как остальные члены ее семьи сражаются за свою жизнь", - резко возразил Робб Старк. "Ее добрый брат был убит здесь, в столице, ее племянников и племянниц едва не постигла та же участь, а дома ее отца и сестры находятся в состоянии войны, в то время как она..."
   "Робб, не шуми!" приказала Санса. "Лайса в свое время ответит за то, что отрезала Долину от власти короны, но давайте наберемся терпения и будем решать проблемы, которые стоят перед нами".
   Робб осклабился и горестно вздохнул, признавая авторитет сестры. "Простите меня, Санса. Простите меня, ваша милость. Я говорил невпопад и позволил своему разочарованию овладеть мной".
   "Все в порядке, лорд Старк, - обратился Джоффри к начальнику Севера. "Мы все знаем, что это было трудное время для вас и вашей семьи".
   "Боюсь, Северу предстоят еще большие испытания", - проворчал грандмейстер Пицель, протягивая молодому волку свиток с вороном. "Сегодня утром из Черного замка прилетел ворон. Темные крылья, темные слова, предупреждаю вас".
   "Лорд-командующий Мормонт был убит во время Великого Похода к северу от Стены", - вздохнул Робб, прочитав записку. "Огромное войско одичалых на марше. По сообщениям Ночного Дозора, их численность составляет 100 000 человек".
   "Не может быть, - проворчал Пицель. "Одичалые еще более дикие, недисциплинированные и склонные к междоусобицам, чем горные племена Долины. Ни один человек не смог бы собрать такое войско из таких людей".
   "Предупреждение о грядущей зиме - эффективный стимул для северян, Грандмастер", - ответил Робб. "Тем более для одичалых. После такого долгого лета зима будет долгой и тяжелой. Эта армия еще сильнее ударит по Стене, если я не вернусь на север со своими людьми, чтобы помочь ее защитить".
   "Север обязан двигаться и сражаться там, где прикажет король", - напомнил Тайвин своему коллеге, лорду-парамаунту. "А учитывая тот факт, что северная армия почти не участвовала в войне здесь, на юге..."
   "Я, кажется, припоминаю, что люди Вестерленда прибыли вовремя, чтобы присоединиться к своему королю, только после того, как закончилась значительная часть боевых действий", - слова Джоффри прорезали зарождающееся напряжение, как нож, положив конец спору, на котором настаивал отец, еще до того, как он начался. "Вам стоит помнить об этом, лорд Ланнистер, а также о том, что я не нуждаюсь в том, чтобы вы читали лордам лекции об их долге от моего имени".
   Король и его Десница на мгновение замерли в воздухе. Все остальные в зале потрясенно молчали, наблюдая за тем, как грозного Тайвина Ланнистера отчитывает король-подросток двух с небольшим лет. Отец смотрел на Джоффри своим знаменитым взглядом холодного презрения, который обычно заставлял дрожать от страха лордов великих домов и закаленных рыцарей, но Джоффри бросил ему вызов взглядом суровой дисциплины, который без труда отмахнулся от попытки Тайвина запугать.
   Джейме уже в который раз поразился тому, насколько сильным и самостоятельным стал его племянник. Он никогда не пытался сблизиться ни с одним из... детей Серсеи, пока они росли, но, наблюдая за Джоффри всю свою жизнь, он начал втайне бояться того дня, когда Джоффри унаследует корону Роберта и станет королем. Конечно, он кивал и сухо соглашался, когда Серсея хвасталась, какой смелый, своенравный и идеальный ее золотой принц и как она ждет не дождется, когда Роберт наконец упьется до смерти, чтобы Джоффри мог занять трон, но в уединении Джейме подсчитывал многочисленные недостатки Джоффри и даже задавался вопросом, сколько из них он разделяет с Безумным королем. Серсея могла настаивать на своем, но у Джейме было мало оснований полагать, что королевству будет лучше с Джоффри в качестве правителя, а не с Робертом, независимо от того, будет ли престолонаследие мирным или нет.
   Но, черт возьми, Джоффри изменил свое мнение. Казалось бы, за одну ночь мальчик просто... повзрослел. Стал воином, интеллектуалом и моральным авторитетом, каким, по мнению Джейме, должен быть король. Он часто задавался вопросом, откуда взялась такая резкая перемена в характере. Санса, безусловно, оказала на него хорошее влияние своей харизмой, умом и неожиданной силой, но это должно было произойти из-за чего-то внутри Джоффри, еще до того, как он встретил ее. Было ли все это в Джоффри с самого начала? Если да, то зачем было скрывать это так долго под покровом глупости, трусости и жестокости? Откуда вообще взялся этот удивительный характер Джоффри? Он не мог достаться ни Роберту, ни Серсее, ни... кому-то еще. Так много вопросов, так мало ответов.
   Джоффри продолжал смотреть на Тайвина, пока старик наконец не смилостивился и не предложил самое близкое к соболезнованию, что он мог сделать.
  Понял, ваша милость, -кивнул Джоффри и перевел взгляд на остальных членов совета. "Независимо от их местонахождения, возможностей или влияния, армия одичалых захватчиков нанесет еще больший ущерб королевству, если им удастся прорвать стену, которая, должен заметить, уже много лет не укомплектовывалась и не снабжалась должным образом. Корона должна это исправить". Он повернулся к Роббу. "Я разрешаю вам отправиться на север и помочь Ночному Дозору, но прошу вас остаться здесь еще хотя бы на пару недель, пока мы не закончим с восстановлением и перераспределением. Я также планирую поминальную службу по твоему отцу и тем северянам, которые погибли, защищая город от Станниса. Конечно, ты должен быть здесь, чтобы почтить их память, прежде чем забрать их тела в Винтерфелл".
   Выражение лица Робба смягчилось при упоминании его павших братьев. "Конечно, ваша милость. И благодарю за внимание, которое вы проявили к ним".
   Джоффри кивнул и встал из-за стола. "Я полагаю, что дела этого собрания закончены. Вы все свободны. Грандмастер, лорд Тайвин, вы двое остаетесь. У меня есть личные дела, которые я должен обсудить с вами обоими".
   Все остальные, кроме упомянутых, удалились из зала. Тайвин жестом попросил Джейме остаться снаружи и занять место у входа в зал, чтобы подождать, пока отец и Пицель выйдут минут через двадцать.
   "Что еще обсуждал с тобой Его Светлость?" - спросил Джейме, когда они зашагали в ногу.
   "Твою сестру", - Джейме сразу же напрягся при упоминании о ней. "Королева Санса и Пицель подтвердили, что убийство Тириона произошло от ее руки, а после того, как Томмен и Мирцелла узнали о ее поведении в ту ночь, стало ясно, что мы должны с ней сделать".
   "Ты же не хочешь попытаться осудить ее?"
   Тайвин посмотрел на сына как на простака. "Публично обвинить королеву-мать и единственную наследницу дома Ланнистеров в убийстве, измене и убийстве родственников? Ты всерьез полагаешь, что я позволю этому случиться? Нет, конечно же, нет. Возможно, она опорочила фамилию и выставила на посмешище правление своего сына, но она все еще может исполнять свой долг, отбывая наказание. Джоффри приказал отправить ее обратно в Кастерли-Рок, а через год мне будет позволено устроить для нее новый брак".
   Джейме всегда с трудом сохранял спокойное выражение лица, когда отец говорил о семейном положении Серсеи, но после того, как он узнал, как она поступила с Тирионом, сделать это стало гораздо проще. "Она не оценит, если ее лишат власти здесь".
   "Она потеряла все права на свою власть, когда приняла такое проклятое, глупое решение. Она может сколько угодно плакать, кричать и умолять, но она совершенно не выполнила свой долг перед короной. Самое меньшее, что она может сделать, - это обеспечить дом Ланнистеров несколькими достойными наследниками, пока она еще молода и плодовита, и именно это она и сделает".
   У Джейме возникло сильное искушение сделать ехидное замечание о том, что брачные перспективы Серсеи сильно ухудшились с юности, но он решил не делать этого, видя, в каком мрачном настроении пребывает отец. Как будто этого пятна на имени Ланнистеров было недостаточно, но тот факт, что Джоффри возвел Джейме в лорды-командующие Королевской гвардии, закрепив его место в ордене, не подлежащее сомнению, и уничтожив все шансы Тайвина сделать Джейме наследником Кастерли Рок, только усугубил его раздражение. Джейме понимал, что Тайвин в ярости от того, что Джоффри не желает отступать в вопросах, касающихся двух его оставшихся детей, а тот факт, что он не желает отказываться от должности или предлагать кого-то другого, только усугублял ситуацию.
   Какая жестокая, но восхитительная ирония в том, что самый богатый и влиятельный человек в Вестеросе никогда не сможет получить то, чего хочет больше всего на свете, как бы он ни старался.
   "Я должен был быть здесь", - пробормотал Джейме. "Я должен был остановить ее от подобного поступка. Ее родной брат..."
   "Ты выполнял свое поручение - служить и защищать короля. То, что Тирион был слишком отвлечен своими прихотями и пьянством, чтобы осознать окружающую его опасность, - его собственная вина".
   Джейме в гневе сжал кулаки. Даже после его смерти младший брат все еще оставался в глазах отца не более чем пустым местом. В Старом Льве действительно не осталось ни совести, ни чувства сентиментальности.
   "О, не начинай дуться. Ты мужчина, а не капризный ребенок. Факт в том, что и твой брат, и твоя сестра сами обрекли себя на гибель своими поступками. Ты - мой единственный живой ребенок и единственный наследник рода Ланнистеров, несмотря на то, что тебе не дано унаследовать все права и обязанности, которые влечет за собой это положение. Сохраняйте ясность ума и исполняйте свой долг с тем тактом и бдительностью, которых не хватало вашим братьям и сестрам".
   "Конечно", - пробормотал Джейме. С этими словами Тайвин удалился, а Джейме с досадой вздохнул. Могущественный Тайвин Ланнистер, величайший король, которого никогда не было. Какое престижное наследие он оставил после себя.
   Гроб был величественным и богато украшенным, с золотыми зубцами и замками, в центре которого был выгравирован львиный знак Ланнистеров. Он был настолько дорог и добротно сделан, что можно было подумать, будто в нем покоятся останки самого лорда-правителя Вестерленда или, возможно, даже короля Скалы былых времен.
   Отец позаботился о том, чтобы тело Тириона было отправлено в Утес Кастерли только в самых лучших одеждах. И не потому, что Тирион сделал что-то, заслуживающее таких проводов в глазах отца, - боги упаси. Несмотря на все недостатки и разочарования Тириона, он все еще оставался львом дома Ланнистеров. Золото окружало его, когда он пришел в этот мир, и золото же будет провожать его до последнего пристанища.
   Джейме медленно поглаживал изящную шкатулку из слоновой кости, а зажженные вокруг свечи мало помогали отгородиться от холодного, торжественного воздуха, пронизывавшего его до костей. Его глаза были туманными и постоянно горели, пока он стоял на коленях перед своим погибшим младшим братом. Ужасное оцепенение, казалось, пронизывало все его тело, словно он пытался подсознательно отрицать ужасную правду, на которую смотрел; что он потерял одного из немногих людей, с которыми был близок всю свою жизнь, и что теперь он, по сути, один в этом огромном, жестоком мире.
   "Здравствуй, братишка, - тихо сказал он, его голос дрогнул от волнения. "Прости, что не смог приехать раньше, но... война и... другие мои обязанности не позволили мне..." Он запнулся. Говорить о том, что он был слишком занят, чтобы спасти жизнь Тириона, не говоря уже о том, чтобы как следует попрощаться с ним, казалось бессмысленным и безразличным.
   "Столько всего произошло с тех пор, как мы виделись в последний раз". Виделись в последний раз. "Джоффри закрепил за собой статус единственного истинного короля королевства. Он полностью уничтожил Ренли. Санса защитила столицу от Станниса и, как я слышал, лично убила его. Эти двое - сила, с которой нужно считаться. Король и королева, каких еще не видела эта страна..."
   Проклятье, что он делает? Зачем призраку нужно знать, чего ему не хватает в мире живых?
   Оглядываясь назад, Джейме понимал, что никогда не умел правильно воспринимать и справляться со смертью. Он плакал несколько недель после того, как мать умерла, рожая Тириона, и перестал страдать только тогда, когда отец сурово отругал его за то, что мужчины Ланнистеров не проявляют такой слабости. Он едва не лишился содержимого желудка, когда стал свидетелем казни Брандона и Рикарда Старков, и несколько дней заново переживал ужасные зрелища и крики в своей голове. А убийство Безумного короля и последствия этого поступка он переживал годами, ненавидя мир, который бросил его на произвол судьбы, и так долго замыкался в себе, что уже почти не мог вести себя в обществе.
   "Теперь я стал лордом-командующим Королевской гвардии. То, о чем я думал только в самых смелых мечтах и делился с тобой и только с тобой. Помнишь... помнишь, как мы фантазировали о совместных приключениях? О том, чтобы отказаться от нашей фамилии и сопутствующего ей багажа, оставить отца и Рок позади и просто делать то, чего желают наши сердца? Ты путешествуешь по миру, находишь женщину, которая тебя полюбит, создаешь виноградник или бизнес, чтобы поселиться с ней где-нибудь в теплом месте. Я стану легендарным рыцарем, известным только своим мастерством и галантностью, или торговым мечом, который бороздит моря, сражаясь с самыми разными воинами по всему миру?"
   "Я скучаю по тем временам, когда жизнь для нас была так проста. Когда мы могли прятаться в недрах Кастерли Рок, смеяться и мечтать о том, чем никогда не сможем стать".
   Холодный ветер подул от входа в септу и заставил свечи мерцать.
   "Я... никогда не говорил тебе об этом, но... когда я говорил о том, что стану великим воином и буду искать приключения, куда бы ни подул ветер... я всегда представлял, что ты и Серсея будете рядом со мной. Мы могли бы вместе наслаждаться и удивляться миру. Что однажды вы двое наконец-то полюбите друг друга, и у нас навсегда останется большая счастливая семья из нас троих. Но... Наверное, я всегда знал, что именно это никогда не станет реальностью. Вот почему я никогда не говорил тебе... есть так много вещей, которые я никогда не говорил тебе. Что я... не мог..."
   Он поперхнулся последней мыслью. Он хорошо сопротивлялся, но потерял контроль над своими силами и почувствовал, что слезы, как реки, текут по его лицу.
   "Мне очень жаль. Мне так, так, так, так, так жаль, Тирион. За многое. За то, что не сделал больше, чтобы защитить тебя от гнева и разочарования отца, за то, что не был рядом, чтобы ты был счастлив, за то, что случилось с тобой и бедной Тайшей, за то, что так и не смог по-настоящему понять, как тебе было грустно и одиноко..."
   Джейме глубоко вздохнул и прочистил горло. "И больше всего - за то, что ты так и не смог понять, почему ты так ненавидел и боялся Серсею. Я никогда не понимал, почему она ненавидит тебя. Я так и не смог изменить ее мнение о тебе. Я пытался, правда, пытался. Но я всегда был так поглощен тем, что чувствовал к ней, и тем, что мы делали вместе, несмотря на то, что это было неправильно... и я позволил своей работе, своим мечтам, своей горечи, эгоизму и всему остальному отдалить меня от мира. И я искал утешения в ее объятиях и позволял ей предаваться ненависти, похоти и наваждению, пока она... и ты..."
   Черная, дрожащая пустота в сердце, которую он ощущал с тех пор, как впервые услышал эту новость, овладела им и вырвала изнутри шквал рыданий, полных отчаяния. Он прислонился к гробу и заплакал так, как не плакал уже много лет: горе, неверие, гнев, ненависть, ненависть к самому себе и пустота накапливались в нем до предела и выплескивались наружу. Мир, кроме мрачной септы, перестал существовать, когда белый плащ выплеснул свою боль на гроб брата.
   Он не знал, сколько простоял так, но когда наконец взял себя в руки, опустился на колени, вытер лицо и молча уставился вперед, не зная, что сделать или сказать, чтобы выразить свое сожаление призраку Тириона.
   Позади послышался тихий топот шагов, и Джейме обернулся. За его спиной стояла королева Санса в черном траурном платье и держала в разжатой руке букет цветов. Она выглядела весьма торжественно, слегка покраснев и чувствуя себя виноватой за то, что вторглась в столь интимный момент.
   "Ваша светлость, - заикаясь, проговорил Джейме, быстро поднимаясь на ноги и отвешивая подобающий поклон. "Простите меня. Я не знал, что вы здесь".
   "Пожалуйста, ничего подобного, сир Джейме", - ответила она. "Я здесь не как ваша королева. Я пришла отдать дань уважения вашему брату, хотя вижу, что вмешиваюсь, поэтому приду позже".
   "Нет, все в порядке. Ты ни во что не вмешиваешься. Я просто... немного расслабилась. Вам не нужно уходить из-за меня. Пойдем, присоединишься ко мне, если хочешь".
   Санса благодарно кивнула и подошла к нему, опустилась на колени перед гробом и положила цветы. Затем она закрыла глаза и прошептала молитву, извиняясь перед Тирионом за то, что не смогла защитить его, поблагодарив за то, что он был верным слугой и хорошим другом, и пожелав ему мира и принятия в загробной жизни Старыми и Новыми богами.
   Некоторое время они сидели в дружеском молчании. Джейме почувствовал странное утешение от того, что кто-то еще оплакивает Тириона и разделяет боль его утраты. До своего отъезда из Королевской Гавани он был не слишком высокого мнения о Сансе Старк, но в тех редких случаях, когда они говорили о ней и Джоффри, его брат только хвалил ее.
   "Я ценю то, что вы делаете это для него, ваша милость", - снова заговорил Джейме, не задумываясь о причинах. "Простите меня за эти слова, но я думал, что после того, что вам пришлось пережить, после смерти вашего отца и многих ваших спутников, ваше внимание будет направлено на их оплакивание".
   Санса болезненно поморщилась при упоминании о своих братьях. "Они все еще тяжелы для моего сознания, и я все еще скорблю по ним, но со всем безумием, которое последовало за той ночью, и потоком обязанностей, свалившихся на меня после смерти Тириона, у меня так и не было возможности как следует с ним проститься. Он был очень важен и для меня".
   "Понятно."
   "Он часто говорил о вас, ваш брат".
   "Прошу прощения?"
   "Тирион. Он часто высоко отзывался о тебе, когда я расспрашивал его о детстве и о тех, кто был ему дорог. Он всегда высоко ценил тебя. За твое мастерство в бою, за твое чувство чести и долга, за твое доброе сердце. Вы были для него героем и защитником. Вы ведь знаете, как много вы для него значили?"
   Еще одна боль кольнула его в сердце и охватила все его существо, но он безжалостно подавил ее, чтобы обратиться к своему сеньору. "Да, это так. В юности Тирион знал очень мало любви и общения. Люди почти всегда отвергали его из-за его состояния. Наша мать умерла при его рождении, отец постоянно находился в отъезде и никогда не проявлял к нему никакой привязанности, тетя и дяди были так же заняты своими обязанностями, а сестра... ну..."
   Санса понимающе кивнула. "Не могу представить, как ему было одиноко. И как больно вам знать, что она с ним сделала". Она неловко переместилась на его колени, внезапно приняв крайне виноватый вид и не выдержав его взгляда. "Полагаю, вы, должно быть, испытываете ко мне немалую обиду. Я осуждал вашу сестру за это и вынудил вас оказаться в такой ужасной ситуации".
   Джейме закрыл глаза, вспоминая свою реакцию на эту новость все те недели назад. Джоффри вызвал его в свой шатер в Штормовых землях, выглядел бледным и убитым горем, несмотря на историческую победу, и едва смог встретить взгляд Джейме, когда тот передал ему письмо от Сансы.
   Он до сих пор помнит, какой вихрь эмоций бушевал в нем после того, как Санса обвинила Серсею. Поначалу он отрицал это, яростно кричал и настаивал на том, что это должно быть ошибкой, и даже выплеснул на него часть предвзятой и ядовитой диатрибы Серсеи о Сансе, которую она изливала на него в те ночи, когда они лежали в постели в Королевской Гавани. Что именно Санса была виновна и пыталась подорвать авторитет Джоффри в его шоке, горе и ярости. Такие предательские слова в адрес королевы и любимой жены Джоффри должны были повлечь за собой суровое наказание, но Джоффри воспринял это с мрачным пониманием и лишь приказал Сандору Клигану и его гвардейцам сдерживать его, пока он не успокоится. После этого он отказывался видеться с королем больше недели, выплескивая свою боль на поле боя, пока жалкие сопляки, все еще верные Ренли и поддерживающие Станниса, продолжали преследовать армию Джоффри.
   Выплеснув свою боль, Джейме начал рассуждать и пришел к ужасному осознанию того, что это должно быть правдой. Он своими глазами видел, с каким доверием и уважением Тирион относился к Джоффри и Сансе, и слышал из его собственных уст, как здорово было работать с ними и какие большие надежды он возлагал на эту пару во время их правления. Доказательства, собранные Сансой, тоже были слишком убедительными, чтобы их игнорировать. И помимо всего прочего, он знал Серсею.
   Он всегда отрицал это, пытался внушить себе, что уродливые стороны ее личности и характера не затмевают красоты. Что при всей ее ненависти, при всем ее тщеславии и непостоянстве ей не откажешь в сдержанности. Все свои проблемы она, казалось, проецировала на Тириона, все время желала ему никогда не родиться и утверждала, что он приносит позор и несчастье их семье, но на самом деле она не могла быть способна на такое. Он всегда был обязан ей. Она воспользовалась этим. А теперь здесь похоронен его брат, а сестра так далека от его сердца, что практически мертва для него.
   "В это было... трудно поверить", - признался Джейме после долгого грозного молчания. "Я... говорил то, чего не должен был. Я держал тебя в большом сомнении. Но теперь ее вина очевидна для меня. Я... мне кажется, я всегда знал и боялся, что где-то внутри меня она способна на такое. Но он никогда не обманывался. Если бы только я была такой же мудрой, как он. Я могла бы защитить его".
   "Возможно", - ответила она. "И возможно, если бы я была более осторожна, то смогла бы предотвратить все это. Похоже, мы никогда не знаем, пока не станет слишком поздно".
   Джейме торжественно кивнул, глядя, как Санса осторожно положила руку на гроб, и по ее лицу потекла одинокая слеза. Джейме вспомнил, как впервые увидел Серсею по возвращении в столицу. Она была прекрасна, как никогда, даже в грязном тряпье вместо платья, с растрепанными волосами и маниакальным взглядом ядовито-зеленых глаз. И все же эта красота, от которой у него всегда перехватывало дыхание и которая ослабляла его разум и решимость, почти не бросалась в глаза, когда он смотрел на нее тогда.
   Как только она увидела его в камере своей башни, она бросилась к нему, осыпая его поцелуями и шепча, как она рада, что он пришел спасти ее. Серсея не жалела времени на клевету в адрес Сансы, называя ее продажной, коварной, бессовестной, ядовитой шлюхой, стремящейся уничтожить наследие Ланнистеров и поставить Старков тираническими правителями Вестероса, и Джейме должен был убить Сансу и ее семью, вернуть Серсее ее власть и помочь ей отучить Джоффри от манипуляций Сансы и снова сделать его правым и честным. Она была настолько поглощена своей тирадой, что совершенно не обратила внимания на холодный и безответный взгляд Джейме, и была потрясена и ужаснулась, когда Джейме ясно дал понять, что знает о ее виновности.
   Последовавший за этим спор, должно быть, слышала половина Красного замка. Серсея яростно проклинала его, Тириона, Сансу, дом Старков, отца и всех, кто, по ее мнению, сговорился против нее. Все крики Джейме и его обвинения в ненависти к Тириону, жажде власти и горечи из-за 17-летнего брака с Робертом были опровергнуты оскорблениями в его адрес, что он слабовольный, легко манипулируемый, трусливый, тщеславный и не годится на роль наследника отца. Это было больно, но он чувствовал себя так, словно открыл глаза и впервые по-настоящему увидел свою сестру. Все тонкие шутки Тириона, шепот презрения мелких и прочих обитателей Красного замка, даже громкие и частые оскорбления Роберта - все это теперь казалось ему понятным. Джейме испытывал лишь стыд за то, что столько людей объяснили ему, что Серсея не исправима, и что потребовалась смерть стольких из них, чтобы он наконец понял это.
   Это чувство вины только усугубилось, когда Санса спросила его: "Я не хочу допытываться, но всегда ли Серсея питала такую неприязнь к Тириону? Судя по тому, как он говорил о ней, между ними не было и следа братской верности".
   Джейме угрюмо кивнул, наблюдая, как перед его глазами промелькнули самые страшные моменты жизни Тириона. "Да. Моя сестра всегда ясно давала понять, что в ее сердце нет ни капли любви к нему. Мой отец был такого же мнения и тоже причинил ему много боли в жизни". Затем он вкратце рассказал о самых ужасных вещах, которые эти двое сделали карлику: о том, как Серсея издевалась над ним, как над младенцем, на глазах у всех Мартеллов в Дорне, об их предвзятом отношении к нему и наказании за любые его предполагаемые проступки, даже об изнасиловании и растлении Тайши, о котором он чуть не сломался, рассказывая об этом снова.
   Санса принимала все это как можно более спокойно, но даже она не могла сдержать потрясенного взгляда ужаса и неверия, когда поняла, насколько несчастен ее бывший друг на самом деле. Джейме не знал, почему он так откровенно рассказывает о своем брате, но понимал, что боль, которую он сейчас испытывает, утихает, когда он делится ею с кем-то еще. Помимо того, что он пытался справиться со своей виной, он понял, что сейчас, как никогда, важно, чтобы кто-то еще понял, почему Тирион был такой удивительной личностью, и почему ему нужно, чтобы кто-то понял, какую боль он несет и что сформировало его как личность.
   Кроме Джоффри, чье расположение к Тириону после долгих лет дискриминации и презрения стало для всех неожиданностью, Санса была, пожалуй, единственным человеком, который по-настоящему взглянул на Тириона и увидел в нем блестящий ум, очаровательное остроумие и нежную душу, которой он действительно был. Джейме утешало и придавало сил осознание того, что это знание поможет Сансе лучше понять его и оценить то, что он привнес в свою жизнь.
   "Думаю, я понимаю, - ответила Санса, когда Джейме наконец закончил. "Я также понимаю, почему он так высоко ценил тебя. Ты действительно великий брат для него, даже сейчас, когда его уже нет".
   "Боюсь, не такой уж и великий", - пробормотал он, глядя в пол.
   "Ты не должен винить себя за его судьбу или за то, что ты не смог сделать для него. Ты был рядом с ним всем, чем мог, всем, чем должен быть брат. Хотел бы я так общаться с кем-нибудь из своих братьев и сестер. Я никогда не был по-настоящему близок ни с кем из них".
   "По-настоящему? Мне трудно в это поверить. Робб глубоко любит и уважает тебя и видит в тебе равного. Джон без колебаний отдал бы свою жизнь, чтобы защитить тебя. А маленькие сорванцы Арья и Брандон, кажется, преклоняются перед твоей силой и добродетелью".
   Санса тихонько захихикала. "Что касается последних двух, то это недавняя перемена во взглядах. Но, несмотря на это, я не всегда была такой... мирской, я полагаю".
   Джейме кивнул, и они снова погрузились в уютное молчание. Удивительно, но, открывшись племяннице, он почувствовал себя лучше. Ее присутствие и сочувствие несколько смягчили гноящуюся рану. Девушка умела слушать и общаться с людьми, понял он. Помогать им чувствовать себя комфортно и быть честными с самими собой. В ее силе и мужестве была нежность и тонкая мудрость, понимание боли жизни и стремление преодолеть ее и помочь другим сделать то же самое. Неудивительно, что Джоффри был так влюблен в нее и предан ей. Неудивительно, что все отмечали, какой замечательной девушкой она была. Она была лучшей королевой, чем Серсея, признался он себе.
   После этого разговор затих, оба обменялись скупыми замечаниями и рассказами о своих семьях, прежде чем Санса решила закончить свои похвалы и удалиться на ночь. Прежде чем она успела уйти, Джейме окликнул ее, чтобы сказать последнее слово.
   "Могу я быть откровенным, ваша милость?" - спросил Джейме.
   "Конечно, сир, но в чем дело?" - ответила королева.
   "Должна признаться. Я никогда не была высокого мнения о вашей семье. У нас с вашим отцом было много горьких разногласий, и я позволила его кажущейся одержимости честью и миролюбием повлиять на мое мнение о нем и о вас в свою очередь. Я почти не верил в ваши способности как будущей королевы".
   Она никак не отреагировала на его слова, просто уставилась на него с пустым выражением лица, терпеливо ожидая, когда он перейдет к делу. Джейме не знал, испытывать ли ему страх или облегчение.
   "Однако, несмотря на все мои разногласия с ним, я не стану отрицать, что твой отец был хорошим человеком. Справедливым и честным человеком, каких редко можно встретить в королевстве, и в которых оно остро нуждается. И он вырастил прекрасных детей. В тебе и твоих братьях. За свою жизнь я служил при трех королях, и первые два, Эйерис и Роберт, были колоссальными неудачниками. Один - безумец-убийца, другой - ленивый, неряшливый пьяница. Я почти перестал верить в то, что в наше время бывают хорошие короли. Вы с Джоффри доказали, что я ошибался".
   Джейме выпрямился и высоко поднял голову, глядя на нее с гордым и искренним видом. "Вы - королева, которая нужна Вестеросу, даже больше, чем моя сестра или бедная королева Раэлла. Вы уже прекрасно справились со сложной ситуацией, связанной с вашей коронацией, и я знаю, что вы и Джоффри будете продолжать править этой страной в ближайшие годы. Я хочу, чтобы вы оба добились успеха и привели эту страну к светлому будущему, и клянусь своей честью, что буду защищать вас обоих и заслуживать ваше доверие. Я полагаю, что вы, вероятно, воспримете слова Цареубийцы с большой долей соли, но за все, что я и моя семья сделали, я хочу искупить своей службой вам".
   Санса молчала, и выражение ее лица оставалось ужасно долгим, прежде чем она кивнула головой и слегка усмехнулась. "Спасибо за добрые слова, сир Джейме. И позвольте мне кое-что прояснить в ответ. Не думайте, что я буду относиться к вам с таким же вниманием и презрением, как Роберт, мой отец и многие другие. Все, что вы сделали в своем прошлом, насколько я понимаю, останется в вашем прошлом. Если ты будешь следовать своим словам и выполнять свой долг честно и усердно, я не вижу причин, по которым ты не сможешь вернуть честь своему имени".
   Джейме поклонился, слегка ошеломленный, но очень воодушевленный ее словами. Она верила в него. Видела в нем нечто большее, чем просто двуличного клятвопреступника. Даже доверяла ему. Только за то, что он был дядей ее мужа и выполнял свой долг по обеспечению его безопасности на поле боя. Неужели сострадание королевы не знает границ?
   Она начала выходить из септы, но в последний раз обернулась к нему. "Сир Джейме. Вы - лорд-командующий Королевской гвардии, высокопоставленный слуга и советник короля и королевы. И, на мой взгляд, это не означает, что вы должны сводить свои обязанности лишь к роли прославленного телохранителя. У вас есть своя мудрость и опыт, которыми вы можете поделиться, и свое представление о том, каким должен быть хороший монарх. Не держите эту мудрость при себе, особенно если кто-то из нас отступит от тех похвал, которые вы нам возносите. Если вы увидите, что мы с Джоффри делаем что-то, с чем вы не согласны, или если мы не выполняем свой долг перед народом, приходите и поговорите с нами. Будьте нашим советом".
   "Вы хотите, чтобы я сам принимал решение о том, чтобы вы с Джоффри оставались хорошими правителями?" спросил Джейме. "Подобные действия привели к тому, что я потерял благосклонность короля Эйериса и впоследствии получил свое печально известное прозвище".
   Санса слегка ухмыльнулась и повернулась к двери. "Процветание и защита королевства и его жителей не должны быть исключительной обязанностью короля или королевы". С этими словами она вышла.
   Джейме еще некоторое время размышлял над словами королевы. Она желала, чтобы он хранил верность и доброту ей и Джоффри? Санса Старк действительно была очаровательной женщиной.
   Он часто задумывался о том, каково это - служить и сражаться за того, в кого веришь. Каково это - после долгих лет разочарований и сожалений посвятить свою жизнь тому, кто достоин верности. И все же, когда он стоял здесь, в его сердце разливалось успокаивающее тепло от мысли, что кто-то по-прежнему считает его человеком чести, и внутреннее, первобытное обязательство исполнить свой долг в меру своих сил горело в нем сильнее, чем когда-либо.
   Возможно, это и есть то самое чувство, подумал он про себя.
   Он посмотрел на свой белый плащ, сложенный и лежащий на том месте, где он стоял на коленях перед гробом Тириона. Он поднял его и взял в руки, вспоминая все, что сделал и не сделал за годы, прошедшие с тех пор, как впервые надел его.
   У меня есть второй шанс на честь и хорошую службу. На этот раз я его не упущу.
   Глава 53: Никто.
   Глава 53: Никто.
   "Наверное, она проспала", - сказала мама, слегка нахмурившись, глядя на закрытую дверь в другом конце столовой.
   "Что ж, ей стоит поторопиться, если она вообще хочет позавтракать", - размышлял отец, глядя на окно, в которое лился свет позднего утреннего солнца.
   Арья подавила ухмылку, но Бран слишком хорошо уловил ее мысли и захихикал.
   "Что смешного, Бран?" спросил Робб со знающей ухмылкой.
   "Арья", - невинно ответил он, целясь в нее вилкой.
   Арья показала ему язык, когда мать нахмурилась и повернулась в ее сторону. "Арья, - неодобрительно начала она, - ты не должна радоваться несчастьям своей сестры", - вздохнула она, и казалось, что она ругает ее за что-то еще, помимо этой маленькой ухмылки.
   "Мне жаль, что она сядет на завтрак с плохими волосами", - смирилась Арья, но матушка, похоже, была далеко не довольна, покачивая головой.
   "Послушайся маму, Арья, - сказал отец, устремив на нее умоляющий взгляд, и спрятал полуулыбку за ломтем хлеба. Он ел яичницу, пока мать смотрела на него с новым взглядом.
   Джон, как всегда, сидел на самом дальнем конце стола, как можно дальше от матери. Однако это было не настолько далеко, чтобы он не мог обменяться с Роббом дружеским фырканьем.
   "Есть новости о дезертире?" Робб сменил тему, заскучав по привычной рутине.
   "Пока никаких новостей", - ответил отец спустя мгновение.
   "Сир Родрик говорит, что они часто умирают, не дойдя до Последнего Очага", - вклинился Бран.
   Мать уже собиралась вмешаться, но отец взглядом заставил ее замолчать.Арья мечтала о том, чтобы обладать такой силой, хотя бы на один день
  "Это правда. Дезертиров Ночного Дозора редко кто принимает хорошо, как среди высоких, так и среди низких...", - он замялся, слегка кивнув. "Если они найдут его, нам придется выполнить свой долг", - сказал он, повернувшись к Брану.
   "Он слишком молод, Нед, - попыталась было возразить матушка, но Бран перебил ее.
   "А я нет! Я буду хорошим, отец!" - смело заявил он, выпрямляя спину. Арья не удержалась и тоже посмотрела на отца.
   "Я тоже могу!" - сказала она, но тут же поняла, что переступила черту, когда хмурый взгляд матери превратился в оскал.
   "Ни в коем случае!" - приговаривала она, когда Бран возмущенно застонал и шлепнул ее по руке.
   "Ты должна была все испортить!" - разъярился он, и матушка уже собиралась встать и свершить возмездие, когда дверь распахнулась и в столовую вошла Санса. Арья почувствовала нечто вроде мстительного удовлетворения, увидев волосы сестры. Она явно не потратила ни секунды на то, чтобы поработать над ними; Арья знала, что это будет беспокоить ее весь оставшийся день.
   "Кое-кто сегодня с трудом встал с постели, - окликнул отец.
   Санса, казалось, не слышала его и почти вслепую шла к столу, массируя правую сторону лица. Арья снова ухмыльнулась, готовя к дню свежий колчан. Санса ненавидела, когда ее дразнили из-за волос, особенно когда это было правдой!
   Санса сидела рядом с ней и медленно моргала, глядя на свою тарелку. Она выглядела почти изможденной, ошеломленно потирая глаза.
   "Забыла расческу?" - приподняв бровь, спросила она совершенно невинным тоном, не оставляя матери возможности отругать ее.
   "Привет", - прошептала Санса, увидев ее, и проигнорировала слова, еще раз моргнув. "Привет", - снова прошептала она и крепко обняла ее. Арья была ошеломлена, ее протесты застыли во рту, пока сестра крепко сжимала ее.
   Что происходит?! ошеломленно думала она, размышляя, стоит ли дернуть Сансу за волосы, чтобы заставить ее уйти.
   Она начала сопротивляться, когда поняла, что это прекрасная возможность для сестры размазать по ее голове зудящую косметику или еще какую-нибудь ужасную субстанцию... Санса почти сразу же отпустила ее, но как-то странно неохотно. Арья почувствовала облегчение и некоторое недоумение, когда не обнаружила следов мести на своих волосах или одежде... не то чтобы Санса их особенно любила, но вчерашняя шалость в комнате сестры заставила Арью немного насторожиться и быть начеку, ожидая возможного возмездия, каким бы маловероятным оно ни было.
   Ее сестра, казалось, впервые по-настоящему увидела окружающее, ее лицо за полсекунды сменило дюжину эмоций, прежде чем остановиться на странно вежливом, нейтральном выражении. "Доброе утро, Джон, - сказала она, повернувшись к нему и почти извиняюще улыбнувшись, когда протянула руку и сжала его плечо, в ее взгляде было что-то вроде признания. Ее сводный брат, который до сих пор улыбался необычному поведению, казалось, чувствовал себя крайне неловко, деревянно улыбаясь Сансе, когда она на секунду замешкалась.
   "Простите, просто... мне приснился кошмар", - сказала она в качестве объяснения, когда большинство сидящих за столом посмотрели на нее в легком шоке.
   "Должно быть, плохой", - сочувственно сказала мама, а Робб отвлекся от разговора и с недоверием посмотрел на Джона. Он неловко пожал плечами, когда Санса повернулась слева от нее и крепко обняла Брана, пощекотав его.
   "Привет, маленький рыцарь, - тепло поприветствовала она его, взъерошив ему волосы. В ее голосе было что-то странное, он звучал как-то придушенно.
   "Эй!!!" - проворчал Бран, и Санса захихикала, глядя, как он сопротивляется. Она позвала Робба и мать, когда отец встал и положил салфетку на стол, а затем обошел вокруг стола. Завтрак был готов, и лорда Винтерфелла ждал долгий день.
   "Рад, что ты смогла встать сама; это было бы впервые за много лет", - сказал он, проходя мимо нее и похлопывая по плечу. Он был поражен, когда Санса встала и крепко обняла его.
   "Отец, - сказала она с натянутой улыбкой. Отец выглядел почти таким же озадаченным, как и сама Арья, поглаживая Сансу по спине, и смотрел на мать, словно требуя объяснений.
   "Должно быть, это был ужасный кошмар", - неловко сказал он. Санса провела руками по спине отца, словно желая убедиться, что он реален. Она глубоко дышала, уткнувшись лицом в отцовское плечо, словно ей снова было пять лет. Вдруг Арья поняла, что Санса всхлипывает.
   Их было немного, но приглушенный звук был безошибочно различим, прежде чем она отпустила его, извиняюще улыбнувшись и вытерев рукавом несколько капель слез.
   "Санса, что случилось..."
   "Просто... мне приснился ужасный кошмар..." - сказала она, проглотив очередной всхлип. "Я рада, что с тобой все в порядке", - кротко сказала она и вернулась на свое место, сделав глубокий вдох, а затем посмотрела на стол. "Я рада, что вы все здесь", - сказала она, проглотив последний всхлип, и схватила одну из свежеиспеченных булок на блюде. Она быстро съела его, не обращая внимания на растерянные взгляды окружающих.
   -:PD :-
  Музыка
  Джоффри расчистил последние заросли и выскользнул на знакомую поляну вокруг дерева сердца Винтерфелла. Санса облокотилась на дерево и смотрела в его кроваво-красные глаза, когда Джоффри быстро подошел к ней.
   "Я немного забеспокоился, когда ты не появилась во дворе, - сказал он, обнимая ее сзади.
   Боги, как же я по ней соскучился, подумал он, вдыхая ее запах. Но мысли Сансы были далеко, она схватила одну из рук Джоффри и прижала ее к своему животу, продолжая смотреть на Дерево Сердца.
   "Ты в порядке? Ни одна рана не болит и не задета?" - спросил он, обеспокоенный тем, что Санса продолжает смотреть на Дерево Сердца.
   "Нет, не совсем", - ответила она через мгновение.
   "Похоже, ты не убеждена", - сказал Джоффри, слегка улыбнувшись, когда увидел Леди, сидящую рядом с женой. Маленький щенок выглядел странно формальным: он сидел, откинувшись на спинку кресла, и смотрел на Джоффри, прежде чем зевнуть.
   Санса вздохнула, продолжая держать Джоффри за руку, пока они сидели на одном из белых корней. "Я чувствовала себя такой беспомощной... - начала она, пытаясь выразить словами чувство, которое роилось в ней весь последний месяц.
   "На этот раз мы возьмемся за нее всерьез, - серьезно сказал ей Джоффри, - у меня уже есть несколько предварительных планов по созданию повторяющейся баллисты, а также вариации мангонел, используемых в Рассветном форте".
   Санса улыбнулась, когда Джоффри сжал ее руку, жестикулируя, пока он продолжал объяснять. "Мы сожжем несколько складов, но когда я правильно подберу порох, мы сможем подготовить почву для возвращения суки... или, скорее, неба", - сказал он.
   "О?" спросила Санса, подтрунивая над ним.
   "Я научился этому трюку еще в Рассветном форте. Окрасить небо в красный цвет зажигательными и шрапнельными зарядами; мы сможем уничтожить Дейенерис довольно рано, если правильно выберем время для первого залпа. Когда ее не станет, драконы станут гораздо глупее, и мы сможем приманить их к подготовленным местам убийства после..."
   "Мы также можем просто послать за ней убийцу, компетентного и не из кармана Вариса", - заметила она.
   Джоффри остановился на полуслове, подняв руку вверх и имитируя мощные взрывы сотрясающих зарядов. "Верно, мы могли бы сделать и это", - сказал он после долгого молчания.
   Санса задумчиво улыбнулась и покачала головой, глядя на свежевыпавший летний снег. "Я говорю не только о драконах", - наконец сказала она. "Они, тень, смерть Лиры, грядущая война... Иные...", - она запнулась, прежде чем ее взгляд ожесточился, - "Видеть, как моего собственного отца зарезала тень прямо у меня на глазах, и не иметь ни малейшего представления о том, как это остановить, - все это только подчеркивает перспективу".
   "Я могу отправиться на Драконий Камень примерно на пятом месяце, - заметил он, - и заколоть Мелисандру во сне. Вошел и вышел, никто не узнает".
   "Ты снова ведешь себя глупо, любимый", - сказала ему Санса со знакомым вздохом. "Скачешь вокруг, чтобы исправить мои беды", - тепло сказала она, погладив его по руке.
   Джоффри озорно улыбнулся: "Это не поможет справиться с чувством беспомощности, верно?" - спросил он после минутного размышления. "Боги знают, что то, что все Семь Королевств были под моим началом, не помогло мне тогда", - сказал он.
   "Дело не только во мне, но и в том, чтобы иметь в своем распоряжении все возможные инструменты, - решительно кивнула она. - Дело в том, чтобы нести свою половину твоего бремени, в том, чтобы убедиться, что моя семья и мои друзья выберутся живыми из всего этого, в том, чтобы остановить Красных жрецов, драконов, Белых ходоков и любой другой ужас, который решит прийти за людьми, которых я люблю".
   "У тебя есть другой план на эту жизнь", - сказал Джоффри, и это не было вопросом.
   "Магия", - сказала Санса, и брови Джоффри взлетели вверх и спрятались под его длинными волосами.
   "Никогда не мог понять, что это такое", - прокомментировал он безразлично.
   "А вот я могу. Как вы выразились? "Моя собственная колдунья"?" - спросила она с коварной улыбкой.
   "Что-то вроде этого", - улыбнулся Джоффри в ответ.
   "Я знаю, что я варг, но я знаю, что могу сделать гораздо больше, - прошептала она, - кровь Первых Людей поет во мне; я знаю это, Джофф... Что, если вместо того, чтобы тратить целое состояние на подготовку к встрече с Дейенерис, я смогу встретиться с ее разумом напрямую, за пределами драконов? Что, если бы я мог разведать, где находятся ваши армии, выведать вражеские разведчики и планы? Что, если бы мы могли... заглянуть за морозы в логово врага?" - последнее она произнесла тихо, в ее голосе чувствовалось легкое благоговение.
   "Тебе нужны инструкции", - сказал он.
   "Да", - ответила она.
   Он молчал, изучая молчаливую решимость, ясно выраженную в ее лице. "Я видел магию, Санса. Что она делает с людьми, во что может превратить их, если они не будут осторожны..." - сказал он, глядя ей в глаза.
   Ей не нужно было говорить ему, что он будет рядом с ней. Ее защитник от безумия и безумства.
   "Партнеры", - сказал он через мгновение.
   "Партнеры", - ответила она.
   Бороться с огнем с помощью огня, подумал он, откидываясь на спинку кресла и позволяя тяжести момента улечься вокруг них.
   "Куда мы отправимся? На дальний север? Если слухи верны, то там знают о варгах больше, чем в любом другом месте Семи Королевств", - сказал он.
   "Мне нужно больше, чем колдовство, Джофф", - покачала она головой, - "Гораздо больше", - прошептала она, подхватывая Леди на руки, и крошечный полуоборотень серьезно посмотрел на нее.
   "Кварт?" Они знали о магии, но в ней чувствовался упадок, увядшая слава, потускневшая со временем... - он опустил глаза, взглянув на Сансу: - Этого недостаточно для наших целей, - сказал он, покачав головой.
   "Возьми нас на Восток", - пробормотала Санса, почесывая голову Леди, пока та снова зевала. "Позволь мне посвятить жизнь тому, чтобы понять, что во мне есть, что я есть", - прошептала она, глядя в сонные глаза Леди.
   "И-Ти, расколотая империя... земля сотни принцев и вечной гражданской войны, интриганов-канцлеров и арканных томов...", - нахмурился он, вспоминая.
   Санса повернулась, чтобы посмотреть на него, пока он размышлял, его глаза были тяжелыми от воспоминаний о культистах и ткачах теней.
   "Нет, за гранью", - сказал он, покачав головой. "Если уж нам суждено это сделать, то мы сделаем это правильно", - приговорил он, и в нем тоже зародилась решимость.
   "Прямо в точку", - улыбнулась Санса, - "Ты никогда не был сторонником полумер".
   "Уже давно", - сказал он, глубоко вздохнув. "Если и есть место, где магия чувствуется в самом воздухе, то это в Сумеречных землях", - сказал он.
   "Асшай-Бы-Тень", - прошептала Санса, и волосы на ее загривке встали дыбом, а шерсть Леди поднялась в унисон, когда она замерла, прижавшись к хозяйке.
   "И дальше, если понадобится", - приговорил он.
   "Вместе", - сказала она, сжимая его руку.
   "Вместе", - сказал он в ответ.
   -:PD :-
  "Не прикасайтесь к воде, она приносит лишь воспоминания о глубокой печали", - сказал им Зехиан с видом заученной поговорки. Они быстро пересекли древний каменный мост, как и немногочисленные местные жители города; все фигуры были одеты в черное и серое, скрывая свои тела от мутного солнечного света, который с трудом пробивался на дороги.
   "Вот уж точно лишние предупреждения, - прошептал Джоффри на ухо Сансе, и ее рука сжалась в ответ в знак признательности. Любой, кто был настолько глуп, чтобы пить воду из реки, которая в ночное время становилась зеленовато-черной, заслуживал последствий.
   Асшай-Бы-Тень был тихим городом; рокочущий шепот далеко разносился легким ветром, которому, казалось, не мешали вечно присутствующие берега тяжелого тумана. Разросшийся город был таким же большим, как Волантис, Королевская Гавань и Браавос вместе взятые, но его население составляло, пожалуй, пятую часть от того, что должно было быть. Фигуры между туманами были немногочисленны и скудны, их маски и одеяния больше походили на призрачные наваждения, чем на людей из плоти и крови.
   "Что это?" спросил Джоффри у своего платного проводника, когда Зехиан привел их на небольшую площадь, где из выложенной камнем дороги волей-неволей пробивались фиолетовые кусты, просачиваясь сквозь трещины и создавая иллюзию движения, колыхаясь на ветру. Леди с подозрением смотрела на Призрачную траву, держась поближе к Сансе, когда их проводник кивнул.
   "Это мастер Хеджиас, - пробормотал Зехиан, с уважением глядя на фигуру в центре фиолетовых кустов. Этот человек вызвал в памяти Джоффри воспоминания о культах и древних шепотах: он был похож на Серого Шептуна, только цвет его мантии был белым, а не серым, в тон его длинной бороде. Глаза его были закрыты, а спина выпрямлена; идеальная осанка, неподвижные руки на талии, пальцы соединены, а ноги сложены с видом долгой практики и усердия.
   "Как давно он... так себя ведет?" прошептала Санса, когда они остановились, глядя на добрых пять или около того метров пустого воздуха, лежавшего между парящим магистром и землей. Старик словно сидел на невидимом шкафу, прочный и неподвижный.
   "Десятилетия, по крайней мере... Столетия, шепчут некоторые", - сказал Зехиан, лишь поторопив их по почти пустынной улице.
   "Зачем он это делает?" спросил Джоффри, неохотно возвращая взгляд к своему маленькому проводнику.
   "Мотивы аэромантов не от мира сего. Они стремятся за его пределы, чтобы стать единым целым с ветром и сбиться с пути", - сказал он, прежде чем повести их по боковой улочке. "Идемте, день короток, а нам еще многое предстоит увидеть", - настоятельно прошептал он.
   Санса слегка покачала головой, когда Джоффри вскинул бровь, и их поиски продолжились. Ее взгляд блуждал по башням из бумаги и темного дерева, которые, казалось, появлялись из тумана через каждые несколько кварталов; искусные конструкции сдержанного мастерства взмывали в небо и терялись в тумане над головой. Маленькие фонарики, установленные по углам каждого квартала, колыхались на ветру; на них были начертаны старые письмена ии-тиш, молящие о спасении давно забытых богов. Облаченные в одежды фигуры избегали ее взгляда, ненадолго появляясь из тумана, чтобы затем снова исчезнуть. Был полдень, и тьма едва сдерживалась; свет уходил из теней, когда солнце, покачиваясь, возвращалось к своей дремоте.
   "Дом Запада, да будут они благословенны в крови", - сказал Зехиан, остановившись у дороги. Камни резко свернули на почерневшую грунтовую тропу, которая змеилась вверх, пока склон не увенчался древним поместьем, окна которого были едва ли больше, чем прорези для стрел вестеросской крепости. В отличие от остального города он был сложен из черного камня и гранита, увенчанный выветрившимися колоннами, которые выглядывали из тумана.
   Санса кивнула, когда Джоффри посмотрел на нее, и он кивнул в ответ. "Я чувствую... силу. Тяжесть этого места", - прошептала она, и шерсть леди встала дыбом. Они повидали четыре Дома, и, похоже, наконец-то нашли свою пару, самую сильную из четырех.
   Тогда сегодня вечером, подумал Джоффри.
   -:PD :-
  "Еще чаю?" - спросила фигура в маске, протягивая руку к богато украшенному кувшину. Единственное, что Санса смогла понять из ее слов, - это то, что она женщина, умеющая скрывать свои мысли и эмоции. Неудивительно, если учесть, что она, по всей вероятности, была искусным мастером плетения теней.
   Мехиза из Дома Запада ждала их в тот момент, когда Санса и Джоффри постучали в дверь поместья. Ее лицо было скрыто за белой маской, а тело закутано в странное черное одеяние, граничащее между мантией и множеством переплетающихся бинтов. Она пригласила их вперед, и последовавший за этим разговор был одним из самых напряженных, которые Санса когда-либо вела в своей жизни.
   "Да, пожалуйста", - согласилась она, глядя на то, как напрягся Джоффри, подозрительно оглядывая комнату, как он делал уже дюжину раз с тех пор, как они начали разговаривать. С тех пор как они вошли в Дом, они не видели ни души, но Джоффри был уверен, что за ними тихо наблюдают... ее возлюбленный передавал это и многое другое своим взглядом, а его медленное моргание было верным признаком настороженности.
   "Немногие отваживаются на путь теней, и еще меньше тех, кто в поисках этого пути отправляется из Закатных королевств, - сказала Мехиза, вращая чай маленькой серебряной ложечкой.
   "Тех, кто осмелится искать истины этого мира, действительно мало, как в моей земле, так и в других местах. Разве не такова природа человечества - закрывать глаза и отвергать то, что лежит за его пределами?" - сказала Санса.
   "Хорошо сказано, особенно для такого новичка в языке, как вы", - промолвила женщина.
   Санса без раздумий пропустила зонд и наклонила голову: "Значит, мы согласны? Секрет за секрет, обучение за ограниченное рабство?" - спросила она свою будущую наставницу. Язык И-Ти и большинства языков истинного Востока плавно перетекал в ее глаза, когда она заглянула за маску.
   Мехиса чуть наклонила голову: "Нелегкую сделку ты ведешь, юная. И ты дала так мало информации... так мало призов за знания, за которые большинство в этом городе убили бы...", - она замолчала, прошептав.
   "Знание будущего за знание прошлого, практические наставления за временное рабство - более чем приемлемая сделка для нас обоих", - сказала Санса, потягивая чай, ее лицо ничего не выдавало. Леди стояла рядом с ней как статуя, следя за каждым движением Мехизы.
   "Возможно... какая интересная пара вы оба", - сказала в свою очередь Мехиза, глядя на "телохранителя" Сансы. Она долго вдыхала воздух, а затем выпустила его с приятным вздохом: "Так сильна сила в ваших кровных линиях... ты уже родила от него ребенка?" - спросила она Сансу, не сводя взгляда с Джоффри.
   Санса нахмурилась, на мгновение стиснув зубы, и ее самообладание нарушилось. Ее разум быстро переходил от отрицания к заблуждению, перебирая возможные варианты действий.
   Она видела все насквозь, когда притворялась телохранителем... Она сильный игрок, раз так быстро раскусила самообладание Джоффри, подумала она.
   "Мы и не думали. В данный момент я далека от подобных забот", - сказала она и вновь погрузила лицо в пустую тишину. Из-за маски Мехизы читать ее было вдвое труднее, и она оказалась в невыгодном положении, учитывая отсутствие таковой.
   Она некоторое время смотрела на них, а затем, поднявшись, легко кивнула. "Я должна посоветоваться с моими коллегами. А пока воспользуйтесь нашим гостеприимством", - сказала она, махнув рукой в сторону комнаты. Здесь были книжные полки и небольшие винные шкафы; ковры с мягкой обивкой и столы из тропического дерева, на которых стояли произведения искусства и стеклянные кальяны. Санса проигнорировала все эти убранства, глубоко вдохнув воздух. Она почтительно кивнула и встала, глядя на Мехису, отчего волосы на ее затылке зашевелились, а сердце забилось быстрее.
   От Мехизы из Дома Запада пахло ложью, похотью и больным, надвигающимся предательством.
   "Джофф, - негромко окликнула она его, когда Мехиза, повернувшись к ним спиной, степенно направилась к двери. Муж понял ее безоговорочно и действовал без сомнений: длинные шаги донесли его до спины Мехизы всего за секунду. Брайтроар еще не успел полностью материализоваться, как пронзил спину ткачихи теней: фракталы смешались с ее кровью, а валирийская сталь вышла через сердце и грудь.
   "Сколько их?!" крикнул Джоффри, вынимая клинок из задыхающейся женщины. Вокруг ее ран образовались тени из крови и тьмы, а затем Джоффри одним быстрым движением обезглавил ее.
   "За книжной полкой еще как минимум шестеро!" Санса сообщила ему, и Леди негромко зарычала: книжная полка рухнула на пол, явив закутанных в ткань мужчин с длинными кривыми ножами. Джоффри наполнил тишину собственным ревом, когда Звездный появился в этом мире из-за его спины в середине прыжка, врезаясь в первую волну и поражая мужчин когтями и клыками, когда он достиг их полсекунды спустя, закручивая Брайтроар в зрелище золотого света и отсекая конечности и головы.
   Санса почувствовала мурашки на правом плече, когда Леди повернулась, и пригнулась, когда мимо нее пролетел небольшой болт. Кинжалы выпали из рукавов, когда она повернулась и откинула голову в сторону, чтобы кривой нож пронзил ее щеку. Ее ответный удар был инстинктивным и мгновенным: одним кинжалом она перерубила руку мужчины, а вторым пронзила ему горло. Он с бульканьем откинулся назад, и на смену ему из неожиданного отверстия в потолке выпрыгнул другой нападавший. Человек в черной мантии приземлился на пол без единого звука, ножи блестели и с них что-то капало.
   "Еще здесь!" крикнула она, отступая назад и уклоняясь от шквала ударов, когда Леди прыгнула ему на пятки. Санса крутилась и уворачивалась, ее рефлексы едва поспевали за кружащимся танцем смерти, которым был человек в черной повязке, но этого было недостаточно. Один из ножей перерезал сухожилия на ее левой руке, и Санса закричала сквозь стиснутые зубы, выронив один из кинжалов. Она сделала шаг вперед и получила еще один порез на плече, прежде чем смогла вонзить оставшийся кинжал в сердце мужчины, воспользовавшись тем, что Леди отвлеклась.
   Она почувствовала себя так, словно это было ее собственное сердце, разорванное на части ветром, пронесшимся по комнате и потушившим свечи и лампы, а тени стали еще глубже. Леди застонала в агонии, когда ее собственная тень каким-то образом ожила; извивающаяся темная масса вязкой субстанции задушила ее в мгновение ока, полностью покрыв ее тело и прижав к земле с тошнотворным хрустом, пока она не растворилась в ничто за секунду.
   "Леди!!!" закричала Санса, чувствуя себя немного сонной, несмотря на ужас. Джоффри хромал к ней, держа меч наготове, а в комнату медленно входила женщина, одетая так же, как и Мехиза. Ее маска была не белой, а полуночно-синей, по ней бежали полосы тьмы, а из убитых убийц хлестала кровь. Кровь просочилась сквозь пол, достигла ее пяток и поползла вверх по ногам, когда она подняла руки.
   "Они хотят нашей крови, - прошептала Санса, чувствуя слабость. Тени стали еще глубже, когда она заметила порез на плече Джоффри.
   Они хотят, чтобы они были живы.
   "Я покончу с этим", - сказал он, подойдя к ней и схватив ее за плечо, когда Брайтроар начисто пронзил ее сердце. Санса задыхалась, кровь хлестала у нее изо рта, когда Джоффри пронзил клинком ее рану, и вскоре из нее потекли пурпурные фракталы. Она упала на пол, а Джоффри развернул клинок, целясь в собственное сердце.
   "Еще нет", - прошептала синяя маска, когда кровь Джоффри хлынула из его запястий, образовав толстые темно-красные столбы, приковавшие его к полу.
   "С-с-стаааааарссс..." Джоффри застонал, когда Серебряный лев замигал в комнате, его форма стала нечеткой, он растворялся и преображался перед Джоффри, пока почти не исчез - одинокая, распадающаяся лапа разрывала горло Джоффри.
   "Нет. Расскажи мне свои секреты", - прошептала фигура в синей маске, за секунду добравшись до Джоффри. Сотни черных усиков вырвались из ее спины и обхватили Джоффри, словно ребенка, а тьма хлынула в его искалеченное горло.
   НЕТ, подумала Санса, сжимаясь внутри себя, когда Пурпур сжался, изо всех сил потянув его/ее Пурпурные Столбы. Джоффри удивленно вскрикнул, и ткань надвигающегося Пурпура затрепетала в напряженной гармонии, его тело дико дернулось на миллионную долю секунды, когда мир сложился сам собой, и она почувствовала, как он тянется к ней, его присутствие обнадеживающе близко, когда они направили свое внимание вверх и Столбы потянули их назад с непостижимой скоростью, боль расцветала вокруг них.
   -:
   "Твоя очередь", - сказала ему Санса с улыбкой.
   "Да, простите", - сказал Джоффри, слегка покачав головой и вернув взгляд к доске кивасса. Несколько минут он размышлял над тем, как обойти ловушку Сансы, затем хитро улыбнулся и устроил двойную подлянку, выставив вперед своего слона в качестве жертвы.
   Санса хмыкнула, облокотившись на стол и подперев голову локтями, пока сканировала доску.
   "Еще вина?" - спросил смуглокожий мужчина, и Джоффри даже удалось скрыть хмурый взгляд при виде рабского ошейника... на этот раз.
   "Пожалуйста", - кивнул он, ожидая, пока Санса сделает свой ход.
   "Не понимаю, как ты выдерживаешь это вино", - сказала она, все еще глядя на доску и то и дело надуваясь, ее рука порхала по воздуху в поисках подходящего куска, за который можно ухватиться.
   "Хурма не так уж плоха, - сказал он, возвращая взгляд на улицу перед маленькой таверной под открытым небом. Он внимательно осмотрел марширующую группу легионеров, одобрительно кивнув на плотный строй и суровые взгляды солдат. Свободные люди и рабы быстро расступились, когда столетие промаршировало по улице; во главе шел оптин, неся громогласную гарпию Нового Гиса, такую же, как та, что была нарисована на широких башенных щитах легионеров.
   Он нахмурился, глядя на доску. "Как ты догадалась, что это уловка?" - спросил он ее.
   "Тебе никогда не нравилось жертвовать войсками, - ответила она после легкого вздоха, - Ты слегка прикрываешь веки, а руки сжимаешь в кулаки, как ребенок... Это всегда выдает тебя", - продолжила она с лукавой улыбкой.
   "О, - кивнул Джоффри, - тогда я буду следить за своими руками. Особенно когда твои глаза порхают, как пьяные бабочки".
   "Пожалуйста, не надо", - сказала она, слегка покраснев, - "Это была всего лишь шутка", - уточнила она, когда Джоффри отодвинул своего слона от неудавшейся уловки, быстро придумывая другой план, согласно которому две осадные башни Сансы будут разрушены.
   "Я так и думал", - фыркнул он. Игра продолжалась еще некоторое время, покровители приходили и уходили, расслабляясь до конца дня. Большинство остальных были вольными докерами, работавшими долгую смену в доках, которые поддерживали жизнедеятельность торговли. Несколько моряков Нового флота Гиса также называли Ге'зерас своим домом: они приходили сюда со счастливыми улыбками, а уходили с драками и хмурыми лицами, когда у них заканчивалось золото.
   "Как ты думаешь, другие люди... видят Пурпур, когда мы умираем?" спросил он ее, пока игра текла взад-вперед.
   "Не знаю... может быть, - сказала Санса, потягивая кружку крепкого эля, - Брайтроар, конечно, дает световое шоу каждый раз, когда ты вытаскиваешь его из своей души. Может, и с телом так же, только наоборот", - размышляла она вслух.
   "Если это так, то после каждой смерти мы должны оставлять загадку..."
   "Ты когда-нибудь задумывался о том, что происходит с мирами, которые мы оставляем после себя... с жизнями внутри них?" - спросила она через мгновение.
   "Много раз... Полагаю, их души тоже меняют направление, переносятся вместе с остальным космосом и не становятся от этого мудрее".
   "Думать иначе было бы безумием", - сказала Санса через некоторое время, многократно кивая, глядя на доску.
   "Хм... Но ведь столько силы... чтобы заставить все отползти назад, годы за годами", - пробормотал Джоффри, переводя своего скакуна вправо и убивая дракона Сансы.
   "Это, конечно, масштаб, о котором не мечтал ни один маг или колдун нашей эпохи, это точно. Как наши... создатели смогли совершить такой подвиг, но не смогли положить конец Долгой ночи - вот вопрос, над которым я долго билась, иногда по ночам", - призналась она.
   Джоффри фыркнул: "Затея, обреченная на провал", - сказал он.
   "Глубинные, похоже, довольно хорошо понимали порядок вещей, а ведь они были такими же смертными, как ты или я".
   "А еще они разработали генеральный план, охватывающий эоны предвидения и измерения, недоступные нашему пониманию. Есть разница между смертным и смертной, Санса", - сказал он.
   "Эй!" - запротестовал он, почувствовав, как между его рукой и талией появилось дуло. Он слишком медлил, и не успел оглянуться, как Леди уже с удовольствием поглощала длинный ломтик подслащенной ветчины.
   Санса, не обращая внимания на ворчание Джоффри, улыбалась и издавала детские звуки, почесывая щеки счастливой двоюродной волчицы. "Это ты будешь торговаться с трактирщиком за еще одну буханку", - сказал он ей.
   "Как будто это так сложно. Одно небольшое покачивание, и он продаст нам еще одну буханку за медяк", - сказала она, слегка пошевелив грудью.
   "Использовать собственное тело как оружие. Леди Тейя гордилась бы этим", - сказал он после искренней усмешки.
   "Ее браавосские замашки были бы напрасны для этой кучки", - сказала она, бросив взгляд на грузного трактирщика, угрожающего длинным куском железа спорящему докеру.
   "Хм, слишком много тонкостей. А шкурки, она ведь любила свои шкурки сноуфокса", - добавил он.
   "И ты тоже".
   "А тебе они очень идут, что и говорить", - с улыбкой сказал он.
   Санса хмыкнула, улыбнувшись вместе с ним, и протянула руку к одному из своих лакеев.
   "Его убьет мой дракон", - предложил Джоффри.
   Санса остановилась, снова взглянула на доску и попыталась передвинуть своего слона.
   "Он умрет за два хода. Рыцари так сильны, - сказал он. "Мудрость нашей родины".
   Санса нахмурилась, откинулась на спинку стула и постучала себя по подбородку. Она смотрела на доску в течение долгих пяти минут, прежде чем хмыкнуть в отчаянии. "Есть ли способ вытащить оттуда моего архонта?!" - спросила она его.
   "Нет".
   "Но у меня был подготовлен двойной фланговый маневр с группой лакеев, которые..."
   "Его остановила бы эта осадная башня, как только я передвинул бы ее на три клетки вверх и на две влево", - закончил фразу Джоффри, указывая на свою осадную башню за двумя лакеями, стратегически расположенными так, чтобы блокировать весь дальнейший ход.
   "Мне не нравится эта игра", - ворчливо сказала она.
   "Тебе она вполне нравилась еще в Винтерфелле".
   "Это потому, что ты была со мной помягче!"
   "Значит, ты признаешь, что предпочитаешь легкий путь? Я думал, ты не хочешь, чтобы я покровительствовал тебе", - спросил Джоффри, высоко подняв бровь, опираясь на последнее слово.
   "Бляхг", - ответила некогда королева Семи Королевств, плетельщица меркантильных заговоров и варг. Его жена воистину была вершиной красноречия.
   "Лучший из пяти?" - спросил он.
   "Нет, боги!" - сказала она и встала, потянувшись, как ленивая кошка. Леди последовала ее движениям, толкаясь лапами вперед, и медленно виляла хвостом, моргая и потягиваясь со всемогущим зевком. "Я хочу прогуляться, размять лапы. Кроме того, уже поздно".
   "Хорошая идея", - сказал он, вставая, слегка сгибая шею и разминая затекшие мышцы.
   Санса расплатилась с барменом - он наклонился вперед, чтобы поторговаться о цене, - пока Джоффри прятал кивасс. Вскоре они уже шли по мощеным улицам Нового Гиса, крики тысячи торговцев, говорящих на дюжине языков, смешивались с пронзительными криками чаек. Они пробирались сквозь веселящихся каперов, охотников за рабами и докеров, жаривших кисломолочный медовуху, и проходили мимо огромных статуй мертвых генералов и легатов прошлых веков, родившихся, когда Валирийская свобода была лишь мечтой в умах заблудших козопасов. Они свернули с большой дороги, ведущей прочь от доков, поднялись на скалы и обогнули военно-морские верфи. Отсюда были видны высокие ступенчатые пирамиды центра города; в их желтых верхушках пылали огромные костры.
   Они шли, переплетя руки, а Леди гонялась за разноцветными птицами, которые иногда опускались на землю и пронзали ее своими длинными клювами.
   "В один прекрасный день она поймает одну из них и получит дырку в голове за свои неприятности", - сказал Джоффри.
   "Черепа древолазов сделаны из более прочного материала", - сказала Санса, когда они шли по грунтовой дороге, испещренной колеями от телег и случайными деревьями, нависшими над дорогой.
   "Я и не знаю", - сказал Джоффри, пряча ухмылку. Они присели на большой пень, чтобы полюбоваться закатом, и Леди снова зевнула, рысью пробравшись к ним, и легла на живот.
   "... Дом Запада был плохой идеей", - сказала Санса.
   Джоффри хрюкнул в знак согласия и глубоко вздохнул. "Да".
   "... Я думала о том, чтобы попытаться стать Домом Юга", - сказала она через некоторое время.
   "Почему ты думаешь, что все будет иначе?"
   "Для начала, они самые слабые из четырех домов. Около ста лет назад произошло нечто, почти уничтожившее их, и, судя по тому, что мы нашли в Императорской библиотеке, они так и не смогли оправиться".
   "Йей-Кух был не столько историком, сколько шутом. Когда ты попросил этот фолиант в Инь, нас чуть не выгнали из библиотеки со смехом", - сказал Джоффри.
   "Ты сказал, что его источники выглядят достаточно законными... - она запнулась, - по крайней мере, для его научных трудов", - добавила она. "Они не будут в состоянии играть в азартные игры или наносить ответные удары, не тогда, когда то, что мы предлагаем, может отбросить их назад в их местном эквиваленте игры престолов".
   Джоффри наклонил голову из стороны в сторону и хмыкнул: "Нам понадобится нечто большее, чем просто информация о будущем. Все эти разговоры о "секретах ради секретов" могут звучать поэтично, но ничто так не стимулирует жадность, как физическое... Было бы неплохо приехать с подарками".
   "О чем ты думаешь?"
   "Колдуны", - сказал ей Джоффри. "Помню, когда я был там в последний раз, у этих ублюдков была свеча из валирийского стекла. Она просто лежала на столе, когда колдун использовал ее на моем планшете... Мы должны разграбить ее у них и, возможно, поджечь все здание, когда будем уходить, чтобы оказать миру услугу".
   "Мы не потеряем много времени. Нам все равно нужно пополнить запасы в Кварте", - вслух подумала Санса.
   Они замолчали, взвешивая возможные варианты; дальнейший путь был полон неизвестности. Джоффри смотрел на Сансу с легкой улыбкой, пока она медленно не моргнула, и ее улыбка стала расти на фоне неопределенности. "Что?" - спросила она.
   Он схватил ее за плечо и глубоко поцеловал, и через секунду она ответила ему полным поцелуем. Она прислонилась к нему так, что его спина оказалась прижатой к пню, и ее рыжие локоны рассыпались по его груди, когда она положила на нее голову.
   "Все будет хорошо, Джофф, - прошептала она, обнимая его за шею и крепко прижимаясь к нему. Глубокое пламя защекотало ее грудь, ее нутро, и она прижалась к нему, медленно дыша: "Никто не остановит нас. Ни Станнис, ни Эйгон, ни Дейенерис, ни все колдуны мира".
   "Никто", - сказал Джоффри, глядя на темнеющее небо и кружащихся над ним чаек, танцующих в воздухе.
   Неужели это спокойное решение - быть взрослым? спросил себя Джоффри. Судьба не позволяла ему стареть, наблюдать, как хрупнет его тело, как его семя вырастет в любящую семью... Он не знал, что ждет их в Сумеречных землях, но его курс был определен, его движения были уверенными. Капитан знает путь вперед, румпель установлен.
   Остается только плыть в шторм, ибо ничего другого он сделать не может.
   "Никто", - повторил он, прижимая жену к себе. Он позволил шуму моря омывать его, смешиваясь с мягким колыханием груди Сансы. "Не теряйся, - прошептал он, поглаживая ее волосы, вспоминая крики культистов и безумцев, тени и иллюзии, искажающие их восприятие мира, превращая его в смесь чистого безумия и ужасающей реальности.
   "Мы потеряемся вместе", - прошептала она в ответ.
   -:PD :-
  Music
  --
  AN: Right click, set to loop.
  
  Кварт навевал смешанные воспоминания: старые дни смятения, страха и удивления. О Дейенерис он ничего не видел и не слышал, ибо, похоже, латентная безумица еще не добралась до Города Тысячи Лет. Джоффри давно познал свое любопытство, каталогизировал и упорядочил его, дышал и жил им, а потому научился расставлять приоритеты. При всем его любопытстве к тому, как и почему происходило путешествие Дейнерис, к причинам ее безумия, на горизонте еще маячили более глубокие и гораздо более важные тайны.
   Когда скрижаль исчезла, Джоффри отправился в путь к Дому Бессмертных. Он снова и снова поворачивал направо, прямо и вверх по лестнице, как того требовала мудрость Неумирающих. В итоге он оказался в круглой комнате без других выходов, с одиноким алтарем посреди комнаты, ничего не показывающим в ответ на его усилия.
   "Ваше любопытство предает вас, принц Джоффри из дома Баратеонов", - сказал Пьят-При, выходя из единственного входа. Джоффри смотрел на него, наблюдая за тем, как его бронзовые кольца слегка позвякивают на неестественно вытянутой шее.
   Мужчина ухмыльнулся, когда из-за одной из колонн в зале появился еще один. Брови второго Пьят-При - хотя их почти не было - приподнялись в явном удивлении, когда он осмотрел его. "Ты весьма самонадеян, маленький принц, раз ищешь то, что предназначено для великих умов", - сказал он ему.
   "Действительно, весьма самонадеянно", - сказал другой Пьят-При, поднимая цепь. Джоффри понял, что его правая рука с секунды на секунду оказалась закована в кандалы, а цепи появились словно из воздуха. "Радуйся, ибо тебе откроются твои тайны, твое тело станет источником света, чтобы тень стала еще глубже", - сказал другой Пьят, снимая цепи с левой руки Джоффри, - "Радуйся, ибо обе руки Джоффри натянулись и стали горизонтальными".
   Джоффри вздохнул, глядя на кандалы: "Когда-то я боялся тебя, знаешь?" - сказал он, слегка наклонив голову, глядя на цепи. Колдуны выглядели слегка забавными, и Джоффри улыбнулся вместе с ними.
   "Я прожил так много времени... - размышлял он, глядя на кандалы на правой руке, - В этом мире есть некий ритм, возможно, ритм существования... некий сырой материал, который наполняет тишину и шум, сталь и камень, воду и небо, бури... почти как песня... ее так трудно выразить словами..." - сказал он, прежде чем остановиться, глаза его затуманились. "Вы когда-нибудь слышали ее? Эту... мелодию? Гармонию?" - спросил он серьезно, почти умоляюще.
   Один из преи насмехался, подходя к нему ближе: "Вы - лишь пыль и мечты, непостоянные и обыденные. Как ты можешь даже пытаться понять то, что находится за пределами тебя?" - спросил он, его пустой голос гулко отдавался в комнате.
   Джоффри задумчиво кивнул, глядя на него: "В том-то и дело, маг, - сказал он, - если все мы - лишь пыль и сны, то что же такое сон?"
   Колдун нахмурился, когда Джоффри испустил большой вздох.
   "Меньше, чем ничего", - подумал он. Мужчина отшатнулся назад с открытым ртом, когда взгляд Джоффри вернулся к его правой руке.
   Манакл исчез вместе с цепью.
   "Иллюзии тени и света, которые на самом деле не реальны... настолько, насколько любой из нас может утверждать, что они реальны", - сказал он, материализуя Брайтроар, и комната расцвела эльдрическим пурпурным светом. Он ударил мечом о другую цепь, и удар влайрианской стали о тень и фальшь вызвал резкий шум, который исчез, как только его почувствовали.
   "Что ты такое?" - прошептал стоявший перед ним Пре, отступая назад.
   "Оружие, - ответил Джоффри, схватив его за плечо и проведя Брайтроаром по его груди. "Этот клинок. Мы с женой. Нас создали сновидцы, стоящие над нами", - пояснил он, когда мужчина зарычал, и Джоффри разворотил рану, извлекая клинок наверх и разрывая плечо мужчины.
   "Сколько сновидцев за ними? Кто мы для них?" - спросил он, когда Пайат упал на землю, а остальные Пре бросились на него с обнаженными клинками и размытыми шагами. Он уклонялся от их кинжалов, а Брайтроар вырезал длинные линии на их формах, разрезая их небронированные тела пополам, пока последний Пре не поднял руки к небесам и не испустил страшный вздох, ошеломив Джоффри.
   Джоффри показалось, что его кровь закипает, невидимая рука душила его, пока он падал на землю. Он зарычал, и Звезды взревели вместе с ним: Серебряный Лев появился в реальности прямо за спиной последнего Пре и оторвал ему голову массивными челюстями. Он облегченно вздохнул и помассировал горло, прежде чем Звезда подобрался к нему и прижал свою огромную голову к бедру Джоффри.
   "Хорошая работа, - с улыбкой сказал он, погладив льва по голове. Он повернулся к двери и направился к выходу, следуя зову скрижали.
   "Давай поохотимся", - сказал он Звездочке.
   Он начал легкую пробежку, планшет наводил его на цель, Брайтроар вспыхивал светом в его руках, когда он рубил удивленных колдунов. Он бежал, не обращая внимания на резкие повороты и столкновения с тройками магов, их удивленные лица превращались в недоверчивую боль, а валирийская сталь окрашивала стены в красный цвет. Он напал на них из засады с помощью Звезд, и лев разорвал их на части прежде, чем они успели применить свои извращенные чары; панические крики превратились в вопли ужаса, застывшие в их горле, когда Джоффри бесшумно двинулся к ближайшей добыче на своем пути. Он вошел в их покои без предупреждения, шагая позади магов, которые отчаянно глотали кубки, наполненные "Тенью вечера". Однако черная, багровая жидкость не задерживалась в них надолго, и колдуны в замешательстве смотрели на свои животы, ошеломленно наблюдая, как капли освященной жидкости лениво стекают по острию Брайтроара, а сам клинок пригвождает их к стенам и шкафам.
   Он поднимался и спускался по лестницам, проходил через пороги из твердого камня и обсидиана, мимо кошмаров и иллюзий, мимо испуганных криков, когда Звезды ревели, и охотился за колдунами в коридорах и ритуальных покоях. После столкновения с ужасами К'Дата и извращенными культистами из Запределья, после того, как Тень увидел кусочки истинной тьмы, спрятанные между расщелинами Асшая, после того, как он узнал ужасающую правду о том, что большинство смертных называли Красной кометой, Джоффри считал магов Кварта не более чем блеклыми отголосками давно умершего крика; тени теней, сплетающие сны из снов, лихорадочно пьющие свои напитки и припарки в тщетной надежде достичь апофеоза.
   Когда их слаженность была нарушена, а ритуальные круги разорваны, подавляющее большинство рядовых стали всего лишь мелкими колдунами.
   Он вошел в кабинет, который едва помнил, и спрятал окровавленный клинок в ножны из искусно вырезанной драконьей кости. Там он обнаружил Сансу с красным копьем в руке, осматривающую комнату. "Отвлечение помогло?" - спросил он, закрывая за собой дверь.
   "Как шарм", - ответила она, зачарованно глядя на витую форму стеклянной свечи. Она была ужасно острой: извилистый столб из обсидиана длиной не больше предплечья Джоффри и черный как ночь.
   "Когда я был здесь в последний раз, эта штука искажала цвета так, словно они были всего лишь предположениями", - сказал Джоффри, осторожно приближаясь к свече, стоявшей рядом со скрижалью из китовой кости. "Он доставил вам какие-нибудь проблемы?" - спросил он, глядя на мертвого мага.
   "Никаких, он был слишком занят, одержимый скрижалью... и стеклянной свечой. Она искажала свет так, что никому не было дела", - сказала она, осторожно беря артефакт в руки. "Думаешь, этого будет достаточно? Мы могли бы остаться еще на некоторое время, поискать еще..."
   Джоффри прикусил губу, глядя на витую свечу. "Не будем испытывать судьбу, сейчас они наверняка собираются", - сказал он вместо этого.
   Санса быстро кивнула, схватила стоящий неподалеку масляный фонарь и разбила его о книги и столы, заваленные пергаментом. Она уже успела схватить несколько из них и засунуть в сумку, но остальные вспыхнули, когда Джоффри сделал то же самое с портьерами и коврами.
   Они остановятся в Инь, как и раньше, чтобы собрать припасы и более храбрую команду... а после этого Асшай снова позовет их.
   -:PD :-
  Последнее редактирование:13 октября 2018
  Арт-омакэ: Стеклянная свеча.
   Счастливого Хэллоуина!
  Лучший скан здесь
  [img: ]
   А это старая версия:
   Зажгите свои стеклянные свечи!
   [img: ]
   Кошелек или жизнь?
  В Планетосе есть жуткое дерьмо
  Ночной Лев - бог в И Ти. Безликие считают, что это просто еще одно представление Многоликого Бога Джоффри Баратеона. [1] Его статуя находится в Черно-Белом Доме, который чаще всего посещают богачи.[2]
  Согласно преданиям, рассказанным священниками-писцами Инь, Лев Ночи родил Сансе Старк сына от Девы Света из Винтерфелла. Этим сыном стал вархаммерский император Мам - Мессия-Бог-на-Земле, правивший Великой Империей Рассвета десять тысяч лет, прежде чем вознестись на небеса.
   Потомки Бога-Земли правили империей после него, каждый из которых был короче предыдущего, пока брат Аметистовой императрицы не узурпировал ее во время Кровавого предательства и не короновал себя как Император Кровавого Камня, положив начало Долгой ночи. Дева Света отвернулась от мира, и Лев Ночи явился во всей своей ярости, чтобы покарать злодеяния людей.[3]
  Пять крепостей, существовавших еще до Золотой империи И Ти, как утверждают некоторые, были воздвигнуты Жемчужным императором, чтобы держать Льва Ночи Жоффрея и его демонов подальше от царства людей.[3]
  Ух ты! Надеюсь, вам понравится фанарт. Я сделал его после последней главы, где наши герои надрали волшебную задницу на далеком мистическом Востоке. И так как в этих петлях наши герои будут идти по пути джедаев, я надел на Сансу маску Браавоси, так как там, кажется, принято носить маску колдуньи.
   Интересно, повлияет ли Брейк Хавок в доме магов-клонов на то, как Дейенерис будет вести себя в этой петле... Это ведь они послали яд, который омертвил ее руку?
   Последнее редактирование:7 ноября 2018
  Глава 54: Воздух.
   Глава 54: Воздух.
   Листья были широкими и крепкими, насыщенного зеленого цвета, испещренные желтыми прожилками. Джоффри осторожно ощупал их текстуру: пальцы прорисовывали форму листа, следуя контурам, а затем и сами жилки, ощущая, как внутри и за пределами его руки течет липкий сок.
   Само огромное дерево представляло собой живое произведение искусства: переплетающиеся ветви, расходящиеся от центра, словно замедленный взрыв, фиги и широкие листья, венчающие верхушку дерева в великолепии зеленого и желтого.
   "Сильное, но гнущееся; интересно, не это ли влечет человека к большим деревьям", - раздался у него за спиной голос. Джоффри оторвал взгляд от чудовищной смоковницы, возвышавшейся над двором, и с задумчивым выражением лица посмотрел на ожидавшего монаха. Он был одет в чистые белые одежды, а его голова была полностью обрита, за исключением небольшой седой бороды, которая была стянута в компактную форму двумя отрезками бечевки.
   Джоффри вернул взгляд к дереву. "Ими восхищаются за их силу во время бурь, за кров и пищу, которые они дают... Но для меня это их уверенность в цели,... - он запнулся, нахмурившись, глядя на солнце, пробивающееся сквозь листву над головой, - ...их безмятежное присутствие в моменте", - пробормотал он.
   "Значит, они - воплощение настоящего? Памятники настоящего?" - спросил монах.
   "Памятники настоящего..." - размышлял Джоффри. "Но они все еще в движении, всегда знают, где находится солнечный свет, всегда уверены в своем курсе, каким бы медленным он ни был", - сказал он, когда монах шел рядом с ним, глядя на висящие вверху фиги.
   Но они никогда не достигнут своей цели, солнце слишком высоко для их цепких ветвей". Разве это не наводит на мысль о безнадежности?"
   "Разве нет?" Джоффри ответил вопросом на вопрос: "Они сами создали свой путь и прошли его до конца, каким бы он ни был. Разве кто-то может требовать большего?"
   "Значит, дело не в конце, а в самом пути?"
   "Может ли одно существовать без другого? Может ли конец иметь смысл без дороги?" - сказал Джоффри.
   "Но разве конец не определяет и дорогу? Сам смысл вопроса, связывающего путь и решение?" - спросил монах.
   "Змея, поедающая свой собственный хвост. Смысл не течет в одном направлении, а вечно вращается между ними", - кивнул Джоффри через мгновение.
   Они еще некоторое время провели в молчании, прежде чем оба повернулись.
   "Мастер Дженг, - поклонился Джоффри, сложив руки на груди.
   "Мастер Джоффри, - произнес Дженг, поклонившись в свою очередь. Они улыбнулись друг другу, после чего Дженг достал две фиги с дерева. Он бросил одну из них Джоффри, и тот легко поймал ее. "Пойдешь со мной?" - спросил он, откусывая от фиги сочный кусок.
   "Конечно, тогда молодые смогут вернуться к учебе", - сказал Джоффри, оглядывая полдюжины подглядывающих студентов, которые тут же нашли себе занятие поинтереснее. Несмотря на то что большинство из них были старше Джоффри по меньшей мере на пять лет, он не мог найти в себе силы считать их любопытство и жажду знаний чем-то иным, кроме как очаровательно юным. Возможно, даже ностальгическими.
   "Беспокойные дни?" - спросил Дженг, когда они отошли от дерева и рассеявшихся учеников, выйдя из главного двора на мощеную тропинку.
   "Да. Они снова заперли мою жену на неделю... "Чтобы она могла учиться без перерыва". Потребность Дома Юга в секретности порой граничит с безудержной паранойей", - сказал он, нахмурившись, чтобы нарушить спокойствие, которое он в остальном ощущал в этом месте.
   "Секреты плоти не менее глубоки, чем секреты разума, но в этом городе войны и интриги гораздо чаще сопровождали первые, чем вторые", - сказал Дженг, и они прошли под аркой из переплетенного дерева, разделявшей две части одного сада.
   Джоффри кивнул, и на его губах заиграла легкая улыбка. "Ты знаешь, зачем я здесь, - сказал он, откусывая от фиги, когда Мастер улыбнулся.
   "Действительно. Мы готовы", - сказал Дженг, открывая бумажную дверь в маленькое додзё, расположенное в саду. Внутри ждали два сидящих монаха, между которыми стоял стол из пайго.
   "Мастер Джоффри!" - позвал старший из них, вставая, - смуглокожий гсикарий, чья дедовская улыбка почти не скрывала острого интеллекта в его глазах.
   "Мастер Гахарз, - поклонился Джоффри, - надеюсь, промахи мастера Во-Ти не притупили ваш пыл с прошлого раза?" - спросил он.
   "Ой!" Мастер Во-Ти вскочил с пола и, вместо того чтобы встать и поклониться, глубокомысленно кивнул Джоффри. Джоффри перевел это примерно так: "Приветствую вас, мастер Джоффри. Не желаете ли вы получить по заднице в поединке прямо сейчас?" на Вотезе.
   "Он повел себя крайне непочтительно, перечеркнув все ожидания", - сказал мастер Гахарз, складывая ноги и усаживаясь на пол у стола, оставляя место противника свободным. "Может быть, вы будете так любезны и заставите мастера Во-Ти вспомнить о своем настоящем уровне мастерства?"
   "И избавить нас от его хвастовства на следующий месяц", - добавил Дженг, закрывая за собой дверь.
   "С удовольствием", - сказал Джоффри, садясь напротив Во-Ти. Толстый круглоголовый хозяин ухмыльнулся такому предположению. Большие мясистые руки вылезли из складок его мантии, и он с обманчивой мягкостью разложил фигуры, даже не спросив, какой цвет хочет взять Джоффри.
   Потому что, конечно же, Во-Ти будет играть черными, уступая инициативу Джоффри.
   "Чувствуешь себя сегодня уверенно, да?" - сказал он, прежде чем мастер Дженг сел за оставшуюся часть маленького стола, темно-коричневая деревянная обшивка приглушала его движения, пока он внезапно не оказался рядом с ними.
   "Хех", - хмыкнул Во-Ти, что можно примерно перевести как "Иди ко мне".
   И вот игра быстро началась. Во-Ти играл так же, как и сражался, - задумчивые и мощные движения сменялись долгими мгновениями неподвижности, давая Джоффри достаточно веревки, пока не наступит время и Мастер не нанесет удар. Жоффрей предпочитал классику Фол-Финга, а не своего ученика и главного подмастерья генерала Бе-Мина, поэтому он притворялся и прятался, стремясь измотать черные фигуры постоянным движением и ожесточенными схватками.
   Когда он впервые прибыл в храм Аэромантов, расположенный на вершине большого холма за пределами Асшая, Джоффри искал не более чем душевного покоя. Санса все дольше и дольше оставалась в стенах Дома Юга, почти как септа в тихом уединении. Моментов, когда им удавалось поговорить, было мало... достаточно, чтобы Джоффри был уверен, что она в безопасности, но недостаточно, чтобы он не испытывал тревоги.
   Он едва ли провел больше одного дня, медитируя под сенью смоковницы, когда к нему подошел мастер Дженг и привлек его к философии как равного, а затем к встрече с Гахзаном и Во-Ти.
   Как бы упорно он ни отнекивался и как бы ни не имел официальных титулов, все три монаха упорно называли его Мастером, как и друг друга. В И-Тиш этот термин означал, что кто-то обладает великой мудростью и мастерством своего Пути, и получить такое обращение от таких, как они, было глубоким признанием чего-то, чего Джоффри все еще был занят расшифровкой.
   "Хм, - хмыкнул Во-Ти. Он не без уважения отнесся к этому выступлению, но был уверен в поражении своего противника. Приподняв одну кустистую бровь, он выдвинул вперед одну черную бусину на одну плитку.
   "Это была ошибка", - сказал Дженг.
   "Вы обрекли нас всех, мастер Джоффри", - сказал Газан.
   "Ха", - сказал Во-Ти. Что Джоффри перевел как громкие возгласы и грубые жесты.
   "Вот это неожиданность", - сказал он, проследив за жестоким столкновением, которое вскоре должно последовать и полностью уничтожить его. Чистый стиль Бе-Минга... Вполне уместно, ведь этот человек все-таки убил своего наставника.
   "Простите за это, - сказал Джоффри, озорно улыбаясь.
   "Жежеже", - прохрипел Во-Ти с широкой улыбкой.
   "Ну вот, теперь ты просто втираешься в доверие", - сказал Дженг.
   "... Лучшее из трех?" - спросил Джоффри.
   И Дженг, и Гахзан уставились на него в немом ужасе. Одна победа - это одно, но две? После этого Во-Ти могла бы и заговорить.
   "Хм-м-м", - произнес грузный мастер и кивнул.
   Джоффри покрутил шеей вправо-влево, разминая затекшие мышцы. День обещает быть долгим.
  Возможно, он даже перестанет беспокоиться о Сансе на минуту или две
  -:
   "Ты отвлекаешься", - прошептала Калинния. В животе у нее закрутился неприятный узел, и Санса вздохнула.
   "Разве это не контрпродуктивно?" - спросила она, прежде чем Калинния взмахнула рукой, и еще одна волна боли прокатилась по ее животу, когда ее собственная кровь взбунтовалась.
   "Дерзкое дитя. Ты благословлена даром и кровью древних времен, и все же ты разочаровываешь на каждом шагу", - сказала она, и Сансе показалось, что она уловила слабый след ревности в голосе своей наставницы. Под черной мантией ее полностью скрывали белые бинты, а лицо скрывала зеленая маска, испещренная красными линиями.
   "Простите меня, Матриарх, - сказала она, склонив голову. Серые и голые базальтовые стены маленькой камеры странно влияли на звук, усиливая и заглушая его одновременно.
   "Верни свой разум в настоящее. Ключ к колдовству - кровь, и приобщиться к ней - значит приобщиться к самой силе. Достигни власти над своей плотью, а остальное приложится", - повторяла она те же слова, которые уже почти год вбивались в сознание Сансы. В покоях почти не было света: единственный фонарь над дверью за ее спиной лишь усиливал полумрак.
   Санса вздохнула и снова взялась за кинжал. Глубоко вздохнув, она согнула руку в бок, сравняв ее с головой. К нескольким порезам добавился еще один, и сердцебиение участилось, когда она увидела капельку крови, скатившуюся к мизинцу.
   Она резко вдохнула, когда капля остановила свой путь, и все ее чувства приняли ее форму, ее очертания, ее тепло. Они как помогали, так и мешали, давая Сансе информацию о капле, ведь за ее пределами было что-то еще: невидимая нить бесконечной длины и гигантских размеров.
   В этой капле крови таился целый океан, и сдвинуть его с места было задачей титанов.
   Санса слегка наклонила голову, стиснув зубы, ее глаза опустились от напряжения, всепоглощающее ощущение требовало, чтобы она задыхалась, чтобы ее рвало, чтобы она кричала, вопила и вырывала глаза.
   Но вместо этого она потянула.
   Ей показалось, что из ее пищевода извлекают тонкую рапиру, вертикальную стеклянную нить, рассекающую ее существо снизу доверху, невозможно тугую нить, которая заставила ее вздрогнуть, глядя на каплю крови, медленно пробирающуюся туда, откуда она появилась. Она лениво ползла вверх по ее руке, заикаясь по ее воле, пока наконец не достигла крошечной ранки.
   Санса задохнулась от странного ощущения, когда кровь на секунду вошла в ее тело и вырвалась наружу вместе с потоком красно-черной крови.
   Два человека в черных одеждах вышли из тени и крепко схватили ее, а двое других быстро обмотали ее руку белой тканью, крепко удерживая ее, пока она билась в конвульсиях. Калинния положила большой палец на лоб Сансы, и все ее тело напряглось, как согнутая доска, агония достигла пика, но затем внезапно отступила. Кровотечение сразу же прекратилось, но дикая боль еще неопределенно долго не отпускала Сансу, пока мужчины не покинули ее, ощущая знакомый привкус, исчезающий вдали от ее сознания.
   "Посредственность, - сказала Калинния, приседая рядом со своей задыхающейся ученицей. Зеленая маска не шевелилась, и Сансе показалось, что за ней мелькнули красные глаза.
   "Столько колебаний... Скажи мне, Санса, чего ты так боишься?" - спросила она ее.
   Она ничего не ответила, медленно дыша и глядя в красные глаза.
   Калинния хмыкнула, встала и направилась к двери. "Не волнуйся, - сказала она, - со временем это пройдет... эта нерешительность... она всегда проходит".
   Она вышла из комнаты и плотно закрыла дверь, оставив Сансу на полу, пока та пыталась найти в себе силы встать.
   Как же слаба похвала, подумала она, пытаясь восстановить контроль над легкими. Ей удалось стряхнуть паутину с глаз и избавиться от шока, от которого она все еще не могла прийти в себя, и дотащить себя до самого освещенного угла маленькой комнаты... этого было достаточно, чтобы увидеть свою ладонь, когда она вытянула руку так далеко, как только могла.
   Она крепко ухватилась за ноги, превратив себя в маленький комочек, насколько это было возможно. Усилием воли она поборола влажность глаз, и после жестокой схватки с самой собой Сансе удалось сдержать слезы, которые текли медленной, нечастой струйкой меньше минуты.
   Проявление слабости в этом месте убило бы ее быстрее, чем дюжина Отвергнутых Крови.
   Отвержение... - размышляла она. Такое странное имя. Называть что-то столь ужасное столь простым словом было как-то оскорбительно; так называли, когда Сумеречник вызывал силу крови, но терял концентрацию в самый разгар работы. Кровь высвобождала свою силу в теле, причем сила часто была пропорциональна силе кровной линии, с которой работали.Последствия такого выброса могли быть фатальными, если помощь не оказывали сведущие в этом деле, и вскоре
  Была причина, по которой одинокие Сумеречники были либо слабы в силе, либо мертвы. Чтобы понять магию крови настолько, чтобы приручить ее, нужно было пройти путь, наполненный ею.
   Она прислонилась к стене, расслабилась, как учил ее Джоффри много лет назад, и погрузилась в свои мысли. Муж учил ее погружать сознание в глубины собственной души, вглядываться в очертания своей сущности, которая пребывала в ее сердцевине.
   Она и сейчас так делала, восхищаясь фрактальной конструкцией из света и линий, позволяя себе погрузиться в это зрелище и забыть о мире наверху, его боли и крови. Она проследила, как копье пурпурно-золотистого света пронзает саму ее сущность - мост, уходящий далеко в пустоту и не уходящий вовсе, пробиваясь к скоплению света рядом с ней и вдалеке.
   -:PD :-
  "Вытащите голову из облаков, мастер Джоффри!" - сказал мастер Дженг.
   Джоффри хмыкнул и, согнув ноги, поднялся на ноги, опираясь на силу ног и спины.
   "Разум превосходит тело, но пренебрежение телом позорит разум", - сказал мастер Гахарз, опираясь на руку и сидя у края небольшого сада.
   "В следующий раз я буду преподавать, - хмыкнул Джоффри, массируя плечо, - и познакомлю вас всех с тем, что на моей родине называют "турнирными мечами", - поклялся он.
   "Мы будем с нетерпением ждать этого, но пока ваше Хо оставляет желать лучшего", - сказал мастер Дженг, повторяя ката, сложив руки на середине груди и слегка развернув ноги вправо. "Хо!" - крикнул он, вытянув одну руку вперед, а другую заведя почти за голову, вытянув назад.
   "Джоффри повторил его движения. Его колени были слегка согнуты, спина покрыта испариной; все его тело представляло собой свернутую пружину, ждущую своего часа.
   Мастер Дженг надвигался на него, как ураган, едва слышное ворчание отмечало каждый удар кулаков и ног. Джоффри мгновенно отступал, перенаправляя шквал кулаков и раскрытых ладоней выше плеч или в сторону от груди. Он попытался выбить ноги Дженга из-под ног, но Мастер подпрыгнул лишь на минимальную величину, чтобы избежать удара, прежде чем опустить открытую ладонь на пищевод Джоффри. Джоффри кувыркнулся назад, закашлялся, когда его ладонь поймала один из кулаков Дженга, и тот ударил его по локтевому суставу.
   Дженг отступил, проверяя его руку, пока они снова кружили. Джоффри не смог сдержать легкой улыбки, когда они повернули, и босые ноги медленно заскользили по траве, а мастер Гахарз сделал глоток чая. На этот раз Джоффри ударил первым: поджав ноги, он подпрыгнул в странной смеси танца Хо и танца на воде и нанес два удара в быстрой последовательности. Дженг увернулся от одного из них, но не смог уклониться от второго и, споткнувшись, попятился назад. Но мастер воли не растерялся и быстро повторил вихрь классических ударов и уклонений Хо; стиль Дженга был сродни ветру - быстрый и яростный, и нигде его не найти, когда нужно схватить.
   Джоффри снова рухнул на землю.
   "Не это я имел в виду, когда просил тебя научить меня аэромантии", - мрачно сказал он, после чего встал и поклонился.
   "Истинная магия - это познание себя, владение своим разумом и телом", - повторил мастер Гахарз.
   Джоффри покачал головой, глядя на гискарийца с коричневой кожей: "Я должен раздобыть те книги, которые вы постоянно цитируете, хотя бы для того, чтобы убедиться, что вы не создаете все это на пустом месте".
   Гахарз на мгновение задумался, а затем нахмурился: "Твой каламбур, - сказал он, - был ужасен".
   Джоффри подождал.
   "... Но я одолжу тебе "Медитации" мастера Цзюэ и "Формы ветра" мастера Малайоса", - добавил он с притворным вздохом.
   Джоффри улыбнулся мужчине и сел рядом с ним, взяв еще одну чашку чая, а мастер Дженг сел за другую. Хотя Джоффри никогда не пытался освоить стиль боя без оружия, казалось, что некоторые вещи действительно универсальны. После каждого занятия с Пайго мастера любили провести спарринг в своих любимых стилях, чтобы расслабить тело и дать уму отдохнуть после поединков.
   "Несмотря на то что ты почти не владеешь Хо, твой контроль над собственным телом поистине великолепен", - сказал Дженг через мгновение, - "Где ты научился так двигаться?" - спросил он его.
   "Много разных учителей со всего мира, и много практики на протяжении многих лет", - ответил тот.
   Мастер Во-Ти хмыкнул, похоже, не поверив. Он сидел позади них на широком почерневшем пне, глаза его были закрыты, а кустистые брови слегка подергивались. Легенды гласили, что, когда отравленные люди Ультоса ворвались в Храм аэромантов со своим дыханием смерти и раздутыми спинами, мастер Гьоги, опираясь на фиговое дерево, не слишком похожее на то, что стояло у входа, принял захватчиков не жестоко, а разумно. Целый день и целую ночь он беседовал с проклятыми людьми Ультоса, пока они не просветлели, а их безумие не скопилось на смоковнице и не сгорело дотла.Тогда мастер Гьоги нанес по дереву один-единственный удар открытой ладонью с согнутым указательным пальцем; убийственный удар Фхе
  Дерево мгновенно рухнуло, развалилось пополам и было унесено мастером. Говорили, что он швырнул его в глубины Яростного моря на востоке, передав безумие самим водам.
   На вершине почерневшего пня традиционно размышляли о природе разума и безумия... Нет нужды говорить, что Джоффри был частым посетителем пня, проводя долгие вечера в размышлениях о природе того, что он когда-то давно назвал Красным; безумия, жаждущего резни, которое всегда казалось глубокой частью его самого.
   Он отмахнулся от нахлынувших мыслей и понял, что Во-Ти сохраняет скептицизм, глядя на него полуприкрытыми глазами. В конце концов магистр смирился и слегка кивнул в знак одобрения будущих способностей Джоффри.
   "Думаю, ты прав, - сказал мастер Гражан, переводя взгляд с Во-Ти на Джоффри, - суть этого уже в тебе; осознание сидящего воина... Смею сказать, Джоффри, все, что тебе нужно выучить, - это сами ката, и со временем ты сможешь легко победить мастера Дженга".
   "Я польщен", - сказал он, слегка кивнув.
   Во-Ти резко хмыкнул.
   "... Не думаю, что я это понял", - сказал Джоффри.
   "Он считает, что твоя ложная скромность тебе не к лицу", - сказал мастер Гахарз, - "В твоем возрасте никто так не двигается", - сказал он, странно глядя на него.
   "I-"
   "Можешь не объяснять, - сказал он, махнув рукой, - твой путь до этого места был долгим... Надеюсь, то, чему ты здесь научишься, поможет тебе при возвращении", - сказал он, устремив взгляд на горизонт.
   Некоторое время они провели в молчании, и Джоффри, отпив глоток чая, вдыхал сильный аромат жасмина, глядя на горизонт и поднимаясь вверх, разглядывая красную комету, плывущую в пустоте между звезд с единственной целью - разрушением.
   Мастера обучали его своим стилям. Мастер Гахарз доминировал над Йи, его стиль характеризовался игольчатыми ударами, от которых пальцы мастера казались кинжалами, каждое странное движение было плавным, а спокойствие движений постоянно выводило Джоффри из равновесия. Говорили, что матриархи Асшая боялись его, поскольку удары могли даже прервать зарождающееся колдовство, препятствуя и замедляя течение самой крови.
   Мастер Во-Ти предпочитал Кхай - стиль, с которым Джоффри был знаком лишь мельком. Он жил тяжелыми ударами и мощными движениями, призванными будоражить кровь и стоять на своем. Созданный много веков назад в противовес Ии, он был создан с учетом использования доспехов... Нефритовые писцы Рассветного форта специализировались на нем, ведь его ката славились своей привязкой к чародейству и Переплетению теней. Джоффри постиг его основы много-много лет назад по наставлению своего старого друга и подчиненного, капитана Джоса.
   Однако эти стили были не просто боевыми приемами. Они представляли собой свод знаний и способов мышления. Философия себя и мира. Обсуждение их наставлений и мировоззрения с самими Мастерами стало любимым занятием Джоффри в последний год, когда пребывание Сансы в Доме Юга становилось все более продолжительным.
   Он понял, что магистры вернулись к медитации, и Джоффри решил присоединиться к ним. Он погрузился глубоко в себя, уже не нуждаясь в тонкой тяге планшета. Он спускался по знакомым путям, и глубины внутри топили все, что было вне, пока он не добрался до сердцевины своей души и своего "я" - состояния бытия, пересеченного невидимыми пурпурными путами.
   Он позволил себе дрейфовать во вневременном пространстве, пока легкая дрожь не испугала его.
   Оно пришло не извне, а изнутри. Джоффри с удивлением ощутил... что-то еще - затянувшийся взгляд издалека и из-под руки. Сам не зная почему, Джоффри улыбнулся: тело догадалось о причине раньше, чем разум.
   Санса? спросил он.
   Ответа не последовало, но утешительное тепло было безошибочным. Его охватило благоговение, когда он почувствовал вдалеке свою жену, и разум быстро забегал, пытаясь связать все точки.
   Брайтроар... соединитель... - медленно подумал он, сосредоточившись на пурпурно-золотом мостике, пронзившем его существо. Он каким-то образом почувствовал ее удивление, осознание того, что он тоже смотрит назад.
   Мыслей не было, только случайные эмоции и текстуры чувств, проходящие по золотому мосту... краткие впечатления смысла, которые вскоре терялись в пустоте, но не раньше, чем Джоффри ощущал их значение.
   Как увлекательно, подумал он, наблюдая за мостом. Иногда было легко забыть, что они не совсем люди, а может, и не только они. Судя по всему, их пребывание в Асшае будет долгим, но даже тогда в конце концов придет время... время, когда им придется либо выполнить свое предназначение, либо умереть, пытаясь его избежать.
   Время разрушения.
   ... Так было всегда.
   -:ПД :-
  Глава 55: Эхо.
   Глава 55: Эхо.
  Музыка
  --
  AN: Right click, set to loop.
  
  Гавань Асшая была самостоятельным районом, управляемым купцами, которые регулярно торговали с городом. Здесь были свои законы, своя личная охрана и даже правящий совет, состоящий из представителей десяти самых влиятельных торговых концернов. Это был плавильный котел для гискарских экспедиций и купцов из Карти, причал, где свободно смешивались йи-тишские торговцы и грандиозные караваны из Порта Морак, город внутри города, где сто языков смешались в то, что во всем мире называлось торговым языком.
   Санса заметила нечто особенное, когда впервые увидела самоуправляемый район. Моряки и стражники никогда не заходили за Серую дорогу - тракт, отделявший район от собственно города. Купцы продавали свои товары на складах Совета, расположенных всего в нескольких шагах от дороги; это было единственное место, куда жители Асшая - люди-тени - отправлялись торговать.Даже воры предпочитали повернуть назад и сдаться жестокой страже Совета - перспектива принудительного труда в качестве галерных рабов была лучшей альтернативой, чем то, что случится, если их поймают на другой стороне дороги
  По древней традиции матриархи города оставляли купцов в гавани, чтобы те поступали по своему усмотрению. Они считали свое присутствие полезной роскошью, но любой, кто нарушал древнюю традицию и создавал проблемы за пределами Серой дороги... платил.
   Не зря в городе почти не бывает преступлений, подумала Санса, кивнув Калиннии.
   "Ведите его вперед, - приказала Матриарх.
   Двое стражников в черных одеждах потащили едва пришедшего в сознание мужчину за руки и усадили на колени перед Сансой. В черных базальтовых залах Дома Юга не было ни гобеленов, ни орнаментов; лишь абстрактные узоры виднелись вдали, когда каменный зал тянулся ввысь.
   "Пожалуйста... Я только хотел... продать...", - медленно лепетал мужчина на и-тиш, находясь в трансе, который он сам себе напустил: страх и паника ошеломили его в трудную минуту. Его взгляд медленно поднялся вверх, когда стражники отступили, встретившись с холодными глазами Сансы. "Пожалуйста... я только хотел продать ее, положить немного монет в мой кошелек", - сказал он громче, его зрачки смещались, когда он моргал в полумраке. Санса подумала, что в нем сработал какой-то первобытный инстинкт, первобытный страх, который только что шептал свои выводы, сжимая нутро, когда мужчина начал дрожать.
   "За преступления, совершенные под Тенью, я осуждаю тебя", - произнесла Санса, поднимая руку.
   Он покачал головой, впервые по-настоящему рассматривая окружающую обстановку, когда последний кусочек головоломки встал на место. Ему предстояло узнать, почему о тех, кто совершал преступления под Тенью Асшая, больше никогда не слышали.
   "Нет, нет!" - закричал он, пытаясь встать, но Санса сделала шаг вперед и положила ладонь ему на грудь, прямо над сердцем.
   "За дар крови я одобряю тебя", - сказала она, и мужчина в ужасе уставился ей в глаза. Санса в ответ закричала, и мужчина застыл на месте, слегка подрагивая, несмотря на мучительную боль, пронизывающую его тело.
   Санса стиснула зубы, чувствуя себя натянутой как струна, и усилием воли заставила кровь в мужчине прийти к ней. Она уже чувствовала, как она бурлит и пузырится под ее рукой, но была на волосок от этого. Калинния могла бы сделать это за секунду, но ее неопытность дала о себе знать, и крик мужчины стал пронзительным, когда Санса прикусила губу и изо всех сил надавила на нее.
   Крик мужчины оборвался, и он остался бездыханным, наблюдая, как его собственная кровь вытекает из сердца и проникает сквозь разорванную кожу, скапливаясь вокруг ладони Сансы. Задыхающаяся агония стала еще страшнее, и мужчина с недоумением перевел взгляд на странное зрелище: его кровь медленно впитывалась в руку Сансы.
   Он непонимающе смотрел в ее полуприкрытые глаза, пока она высасывала из него жизнь.
   На вкус она напоминала легкое летнее вино, под ароматом которого едва угадывалась сила, но этого все равно было достаточно, чтобы Санса впала в экстаз: сладкий напиток проник в ее кровь и оживил ее разум и тело.
   Безмолвная агония мужчины оборвалась не сразу. Его глаза медленно закрывались, когда Санса убрала свою девственно-розовую руку, и он покачивался, как лист на ветру. Он рухнул на спину, частично обмякнув, а кровь медленно сочилась вокруг него, растекаясь по базальтовым плиткам ритуального зала. Шесть других фигур в масках, наблюдавших за происходящим на расстоянии, были невозмутимы и стояли неподвижно, как статуи.
   "Как ты себя чувствуешь?" - спросила Калинния.
   Санса сделала шаг назад и встала чуть позади Матриарха, затем слегка наклонила шею и вздохнула. "Я чувствую себя... бодрой", - сказала она.
   Матриарх зарычала, и Санса уловила слабый след улыбки в ее голосе, когда ее маска наклонилась вниз. "Ты поглотила больше половины", - сказала она с легким оттенком одобрения, глядя на кровавый след, оставленный трупом, который уносили чернокнижники.
   "У меня грамотный учитель", - сказала Санса, слегка наклонив голову. Калинния предпочитала, чтобы ее комплименты были простыми и прямыми.
   Она одобрительно хмыкнула и махнула рукой остальным: - Оставьте нас, - сказала она.
   Шесть фигур в зеленых масках поклонились и пошли назад, сливаясь с длинными тенями зала, пока Санса не потеряла их из виду.
   "Семь лет прошло с тех пор, как ты появилась на моем пороге, и все же твой контроль над кровью граничит с компетентностью", - размышляла она вслух, глядя на пятна крови. "Скажи мне, Санса, в чем секрет твоего прогресса?"
   "Учеба и преданность", - ответила она.
   "Да, ты почти ничего не делаешь помимо учебы... кроме того, что время от времени встречаешься с тем мальчиком..."
   Скрытая угроза была очевидна, но Санса воздержалась от ответа.
   "Может быть, скрытая сила в твоей крови? Быть Призывателем и Сосудом одновременно - благо, которым обладают немногие в этом веке... Но нет, я подозреваю, что дело в чем-то другом".
   Санса замолчала, сложив бледные руки за спиной.
   "Скажи мне, дорогая, ты встречала что-то еще, прежде чем пришла ко мне?" - спросила она, поворачиваясь, и ее зелено-красная полосатая маска стала приближаться к ней.
   "Ничего, Матриарх, - ответила она.
   Калинния, казалось, с минуту смотрела на нее с весельем, а затем обвела взглядом зал. "Все в порядке, дорогая, все в этом проклятом городе живут своей ложью и секретами, - сказала она, глядя на пятна крови на полу, - от самых мелких торговцев-разбойников... до самых проницательных Призывателей", - сказала она и снова повернулась к Сансе.
   Санса ничего не ответила, медленно повернула запястье, раскрывая руку. Она почувствовала тяжесть змеевидного кинжала в рукаве, который только слегка повернулся, чтобы оказаться в ее руке.
   Однако ее следующие слова застали Сансу врасплох. "Ты готова. Или почти готова, это не имеет значения. Я призову Полуденную Тень в течение ближайшего месяца".
   Санса сжала руки в кулаки, ее сердце учащенно забилось, прежде чем она успела облизать внезапно пересохшие губы. "Не слишком ли это преждевременно, матриарх? Многие из высших тайн мне пока непонятны", - сказала она.
   "Все они строятся на одних и тех же основах, - пренебрежительно заметила она, - После того как ты овладеешь основной сутью, все остальное - лишь вопрос времени... времени и экспериментов, - сказала она, расхаживая вокруг нее, - А ты весьма примечательно освоила основы. Это что-то со вкусом, не так ли?" - прошептала она.
   В шаге Калиннии появилось легкое, неловкое движение, что-то вроде сдерживаемого ликования, когда она продолжала ходить по кругу вокруг нее: "Так мало людей понимают это. Даже среди самых одаренных Призывателей кровь рассматривается как инструмент власти или, что еще хуже, как опьяняющее средство, - добавила она с внезапным возмущением, - как будто это просто экстаз, который находится в его власти... - она замолчала и наклонилась к уху Сансы, ее голос стал почти неслышным.
   "Но мы-то с тобой знаем лучше, не так ли?" - спросила она.
   Санса зашипела, механически сглатывая, пока ее руки судорожно двигались. "Да", - наконец прошептала она.
   "Другие Призыватели могут дни напролет предаваться оцепенению, щедро высасывая мой гарем в упоительном блаженстве... и все же они не чувствуют этого", - сказала Калинния, словно признаваясь в великой тайне. "Скажи мне, Санса, что ты чувствуешь, кроме блаженства свежей крови, оживляющей твое существо?" - спросила она.
   Санса почти против воли открыла рот, не зная, что сказать, пока слова не вырвались из ее горла: "Это что-то... за пределами... За пределами здесь..." - сказала она. Она говорила не о географии или времени, и Калинния это знала.
   "Это не экстаз, которого жаждем мы с тобой, - пробормотала Калинния, - это шепот апофеоза".
   Она неожиданно рассмеялась и, отойдя от Сансы, тихонько захихикала. "Нет, ты понимаешь. Остальное придет само собой, со временем".
   Санса стояла неподвижно, пока Калинния не покинула ее, и только тогда почувствовала, что снова может дышать. Только когда она начала идти к выходу из зала, Санса заметила, что ее туфли перепачканы засохшей кровью.
   Она перевела взгляд и поняла, что на полу не осталось ни капли крови.
   -:PD :-
  Дом Юга был высечен из самой горы. Конечно, город Асшай располагался в горах Сумеречных земель, но Дом Юга был сооружением почти у самой городской черты, вырубленным в ближайшем предгорье. Сырой базальт и гранит были вытесаны в сооружении, которое возникло словно из самой горы; затейливо вырезанные колонны и абстрактные узоры украшали внешнее пространство, а свет солнца с трудом проникал за порог.
   Санса быстро вышла из его тени, держа спину прямо, и прошла мимо двух чернокнижников, стоявших у входа. Она не обращала на них внимания, ибо они были не более чем физическими сосудами для воплощения воли Матриархов в сознании Асшая. Индоктринированные рабы-солдаты, выведенные из гаремов Дома, чья кровь была сочтена недостаточно полезной.
   Она спускалась по разрушенным переулкам заброшенных улиц, окружавших Дом, и ловко ориентировалась в них, прежде чем повернуть в вихре, змеевидный кинжал готов был перерезать ее собственное запястье, когда она приседала.
   Со второго этажа разрушенного дома справа от нее спрыгнула фигура в черной мантии и приземлилась на землю, не издав ни звука. Он встал, как пантера, его движения были почти неторопливыми и выдавали какую-то свернувшуюся силу.
   "Джоффри. Я думала, мы должны были встретиться в Храме", - сказала она, медленно опуская кинжал.
   Джоффри снял плащ и подошел к ней со своей обычной полуулыбкой: "Ты знаешь меня, я стал нетерпелив".
   "Тогда тебе стоит научиться ждать", - сказала она ему, прежде чем уйти.
   "Что? Санса?" воскликнул Джоффри, но она уже уходила.
   "Санса!" - позвал он еще раз, "Санса!" - сказал он, хватая ее за руку. Она вывернула ее, и кинжал метнулся к его горлу, но он остановил ее, выгнув руку вверх.
   "Какого черта ты..."
   Санса поменяла руки с кинжалом местами, но Джоффри поймал ее за другую руку и закружил по полукругу, в результате чего она оказалась прижата спиной к стене.
   Его замешательство медленно сменялось пониманием, когда он пристально смотрел ей в глаза, а она пыталась избежать его взгляда. "Они заставили тебя сделать это снова, не так ли?" - медленно спросил он. "Ты всегда такая после того, как сделаешь это..."
   Санса продолжала пытаться избежать его взгляда и, перестав бороться, смотрела в пол. "Но никогда так... Санса. Санса, посмотри на меня", - сказал он, слегка наклонив голову, и заставил ее встретиться с ним взглядом. "Ты не должна казаться мне сильной. Они сейчас не наблюдают за тобой".
   Ее взгляд, казалось, пронзил его насквозь, и Джоффри глубоко вздохнул. "Мы можем действовать по очереди, Санса. Мы можем чередоваться", - сказал он, и кинжал выскользнул из ее рук и упал на землю, когда она закрыла глаза.
   Она прижалась головой к его груди, а ее руки, освободившись от замка, крепко обхватили его спину. Джоффри ничего не сказал, обнимая ее, а ее медленно падающие слезы сменялись одинокими придушенными всхлипами, которые то и дело вырывались наружу.
   -:
   Маленькая хижина была одной из многих, которые загромождали вторую "террасу" грандиозного творения - Храма Аэромантов. Состоящая из трех отдельных террас, вырезанных в горах, она выполняла разные функции. На второй располагалось множество небольших домиков из дерева и бумаги, построенных для подмастерьев и аколитов, которые стремились к просветлению истинных Мастеров в самом Храме, на третьем уровне. Сами домики были простыми, сделанными из дерева и обработанной бумаги, в них помещались сундук и небольшой шкаф. В каждой была миниатюрная кухня, камин, небольшой стол и раскладушка.
   ...Мастера настаивали, чтобы он поселился на третьей террасе, но он отказался.
   Несмотря на то, что Джоффри жил в огромных торговых поместьях и замках, пригодных для правителей континентов, в этом маленьком домике, который он называл домом уже более семи лет, было что-то почти интимное, более глубокое чувство собственного достоинства, когда в нем жил он сам. Возможно, дело было в полном отсутствии слуг или в замкнутом едином интерьере, гарантирующем прямой обзор из любой точки маленькой хижины... как бы то ни было, это было райское убежище от городских интриг и постоянных размолвок с Мастерами.
   Он вздохнул, прижимаясь к спине Сансы и нежно обнимая ее. Раскладушка находилась на уровне земли, но ее небольшой размер иногда мог быть роскошью. Санса ухватилась за его руку, как за подушку, и нежно погладила ее.
   "Ты победил мастера Во-Ти на этой неделе?" - спросила она его.
   "Почти.
   "Должно быть, нелегко найти себе пару после стольких лет".
   Джоффри хмыкнул, погрузившись в шум сверчков за окном. Несмотря на то что в Асшае не было ни одного животного или растения, кроме призрачной травы и изредка наведывающейся Леди, Храм аэромантов, казалось, кипел жизнью.
   "Не совсем так. В Рассветном форте было много людей, которые могли надрать мне задницу в Пайго. Например, капитан Сабу..."
   "Ты говорил мне, что Сабу - стоический человек, по характеру напоминающий скалу. Мастер Во-Ти кажется мне ужасно знакомым", - сказала Санса.
   "Возможно, в этом есть что-то от скалы, - согласился он.
   "А может, вам просто не хватает терпения", - сказала она, слегка повернув его руку.
   "И это тоже", - усмехнулся он.
   Пока Санса не зашевелилась, единственным звуком, помимо их легкого дыхания, был треск огромных сверчков снаружи. Из кучи серовато-белого меха в углу хижины высунулась голова Леди и медленно моргнула. За последние несколько лет она чудовищно выросла - до такой степени, что с трудом входила в хижину.
   Значит, дело серьезное, подумал Джоффри, набираясь сил.
   "Калинния вызывает Полуденную Тень. Остальные Дома встретят нас в Стигае, как только наступит день. В течение следующего месяца я стану членом Дома Юга... или умру", - сказала она.
   Джоффри обнял ее еще крепче: "Я думал, чтобы достичь такого уровня уверенности, нужно два десятилетия", - сказал он.
   "Ну, она убеждена..."
   "А ты?"
   За нее ответили сверчки, и Джоффри медленно моргнул.
   "А ты, Санса?" - переспросил он.
   "Да".
   "Но... это же хорошо?" - спросил он в замешательстве.
   "Да, Джоффри... Я готова", - сказала она, впиваясь ногтями в его руку, - "В этом-то все и дело. Я... я люблю это", - с ужасом сказала она.
   Джоффри поцеловал ее обнаженное плечо: "Я не буду тебя осуждать", - тихо сказал он.
   "Кровь... нет, то, что хранит кровь... Джофф... - прошептала она, прикрывая рот рукой в безмолвном ужасе, - это похоже... это похоже на Пурпур".
   Джоффри затаил дыхание, чувствуя уколы по всей спине, и был неподвижен, как мраморная статуя, пока Санса дышала через его руку.
   "Но это как будто... как будто наоборот... как будто с другой стороны. Нет боли, есть только всепоглощающий простор сырой силы, который мелькает слишком быстро, слишком быстро, чтобы что-то понять..."
   "Мы знали, что магия крови вызывает у практикующих ее людей чувства блаженства и эйфории, но..."
   "Нет, Джофф, это совсем другое. Да, кровь может ощущаться как летнее вино или чистейшее арборское золото, в зависимости от ее силы, и многие Сумеречники наслаждаются этим чувством... но все гораздо глубже. Я бы никогда не понял этого, если бы не видел полную картину после каждой нашей смерти. Думаю, большинство маэги даже не осознают, насколько... иную природу они используют. Это, это..."
   "Трансцендентно".
   "Да. Да, именно так", - сказала она, медленно опуская руку Жоффрея и навязчиво массируя ее. "И каждый раз, когда я призываю его, мне хочется большего. Силы уничтожить наших врагов. Власть жить так, как мы хотим.Власть перемещаться во времени..."
  "... Все это взаимосвязано, сны внутри снов", - сказал Джоффри, прижимая ее к себе.
   "Мы живем и умираем снова и снова, мы заглядываем в самую глубокую пропасть..."
   "С каждым разом все ближе к пониманию..." закончил фразу Джоффри.
   "Кем я стану в конце этого пути? Джофф, во что мы превращаемся?" - сказала она, опускаясь под одеяло и прижимаясь к Джоффри.
   "Капитанами нашей судьбы", - без тени сомнения ответил он.
   "Дорогой, сейчас не время для твоих матросских премудростей", - полусерьезно заметила она.
   В ответ он убрал руку и помассировал ей спину, медленно избавляясь от узлов напряжения по всей ее длине. "Пурпур... он стирает грань между реальностью и воображением. Но... насколько реальной была эта грань?" - сказал он, когда Санса вздохнула, и его мозолистые руки зашагали вниз.
   Ему потребовалось время, чтобы собраться с мыслями, придавая форму беспорядочным ощущениям внутри.
   Он медленно прекратил массаж, большими пальцами проводя круги по коже Сансы: "Я начинаю думать, что различие было произвольным. Все взаимосвязано, все это одно и то же", - сказал он, нахмурившись. "Я думал, что это свойство Пурпурных, но на самом деле это универсальная константа".
   Санса вздохнула, глядя на деревянно-обоистую стену и тени, отбрасываемые ярким лунным светом. "Ты говоришь о том... о чем-то, что... что пронизывает все..."
   "Да... Или, возможно, все является частью этого чего-то, - сказал Джоффри, - Песнь..."
   "Я боюсь, Джоффри, - сказала она вдруг, - я боюсь того, что произойдет, когда мы отдернем занавес. Я боюсь увидеть сцену". Джоффри чувствовал учащенное сердцебиение, страх и трепет боролись в ее душе, когда она призналась в слабости.
   "Мы увидим это вместе, - прошептал он ей на ухо, - бок о бок мы заглянем за занавес. Мы станем капитанами. Правителями своей судьбы", - яростно произнес он, одержимый внутренним пламенем, которое питалось несокрушимой уверенностью.
   "Мы оборвем наши нити, - сказала она, - мы оборвем наши нити, вместе", - последнее слово она прошептала почти бездыханно, повернувшись в его объятиях, ее лицо было всего на волосок от его лица, а глубокие синие глаза буравили его.
   Джоффри неистово поцеловал ее, и Санса крепко вцепилась в него, забираясь на него сверху, еще глубже. Ее длинные волосы, словно занавес, облепили голову Джоффри, а его руки нащупали длинные шрамы, пересекающие ее, когда она выгнулась от удовольствия. Они были даром ее обучения, отметинами на долгом пути к истине; боль и знание шли рука об руку. Сверчки приглушенно застрекотали, когда луна пересекла ночное небо, и Красная комета засверкала потусторонним светом.
   -:PD :-
  "Я слышал, ты скоро уйдешь", - сказал мастер Гахарз, когда Джоффри подошел к почерневшему пню. Мастер Второго Пути сидел в зеленой траве вокруг пня, его одеяния были как всегда безупречны.
   Джоффри сидел на самом пне, сложив колени в позу полулотоса. Остальная часть сада была пустынна: в поздний час почти все ученики вернулись на вторую террасу. "Я. Моя жена пройдет испытание под сенью Падшего Стигая в течение этого месяца".
   "И вот ее обучение подходит к концу. Скажите, мастер Джоффри, какую награду потребовал Дом Юга в обмен на такое обучение?"
   "Реликвию времен Древней Валирии... и двадцать лет службы", - сказал он.
   "Они не отпустят ее раньше времени, надеюсь, ты это понимаешь", - сказал Гахарз с печалью в голосе. "Во всех Домах есть хранилища с огромным количеством крови, извлеченной из каждого члена. Отказаться от сделки с Домом-покровителем было бы судьбой хуже смерти, как бы далеко ты ни убежал".
   "Я буду иметь это в виду", - сказал он, кивнув на магистра. "Я хотел поблагодарить вас. Я уже говорил с мастерами Во-Ти и Дженгом... То, как вы сочетаете медитацию и боевые искусства, поистине достойно восхищения... Я хотел... поблагодарить вас за обучение".
   "Обучая, человек учится", - сказал Гахарз, и на его губах появилась небольшая улыбка. "И довольно болезненно, эти ваши "турнирные мечи" было трудно держать в руках".
   Джоффри хмыкнул и улыбнулся старому мастеру: "Наблюдать за тем, как мастер Во-Ти пытается разобраться с двуручником, - это подарок, который я всегда буду лелеять", - сказал он.
   Несколько секунд они провели в молчании, пока Джоффри постукивал пальцами по своему бедру.
   "И все же это не единственная причина, по которой ты пришел сюда сегодня", - сказал старый гискариец.
   "Нет, хозяин".
   Гахарз усмехнулся, глаза его были по-прежнему закрыты, а каркас слегка покачивался: "Сила, способная укротить этого демона, полностью в твоих руках. Тебе не нужен мой голос, чтобы направлять тебя".
   "Но он помогает, учитель. Это помогает мне понять", - сказал он.
   "... Хорошо, тогда ты знаешь, что делать", - сказал Мастер.
   Джоффри закрыл глаза, оставив окружающий шум на заднем плане или став частью его отстраненного сознания. Его разум был пуст, как листья фигового дерева, колышущиеся на ветру.
   "Ты помнишь это?" - спросил Гахарз.
   "Да", - ответил он, чувствуя в себе глубокую жажду, обещание всепоглощающей радости так близко.
   "Что ты чувствовал?" - спросил далекий голос.
   Джоффри замялся, вспомнив дикое ликование, когда он убивал Эйгона Таргериена.
   "Хорошо, - ответил он. Это было не просто хорошо. Сила. Блаженство. Радость.
   "Попробуй проследить за этим ощущением, проследи его до своего тела".
   Джоффри так и сделал, медленно дыша, вспоминая, как кровь с наслаждением текла по его телу. Дикая радость от убийства врагов и навязывания им своей воли.
   "Моя грудь", - сказал он, дыша чуть резче.
   "Как она выглядит? Каковы ее размеры", - сказал голос.
   "Оно... оно красное... оно свернулось там... закованный зверь..."
   "Чего оно хочет?"
   "Чтобы его выпустили", - быстро сказал он, его дыхание сбилось. "Чтобы калечить. Убить. Он любит его. Он так любит это", - прохрипел он, пытаясь выразить словами что-то глубоко внутри. Проклятие, которое он знал еще до Пурпура, хотя и не называл его так.
   "Как оно называется?"
   "Красное", - тут же ответил Джоффри, вспомнив лицо Неда Старка, корчившегося в агонии.
   Воцарилась тишина, пень стал неудобным для сидения.
   "Это настоящее имя", - сказал Гахарз.
   "... Красный!" - повторил он, вспомнив растерзанное лицо Налии.
   "Это истинное имя".
   Джоффри изо всех сил старался почувствовать зверя, заглянуть в его глаза и признать его.
   Он поднялся на ноги, стряхнул пыль с одежды, спрыгивая с пня. "Благодарю вас за терпение, мастер, - с поклоном произнес он, испытывая глубокий стыд за себя, даже если ему нужно было идти прямо сейчас.
   "От этого не убежишь, мастер Джоффри. Вы не можете избежать того, что является частью вас", - воскликнул Гахарз, когда Джоффри отошел от пня и сидящего мастера.
   "Прощайте и удачи вам, мастер Гахарз", - поклонился он, проходя мимо додзё-близнецов и спускаясь по скалистой дуге, очерчивающей начало пути вниз.
   -:PD :-
  Дорога в Стигай была долгой и коварной. Они шли по темной Пепельной реке через Тенистые горы, придерживаясь дороги из черных плавленых камней, пересекавшей ее склон. Призрачная трава росла там в изобилии, бледно-фиолетовые стебли, казалось, никогда не колыхались от ветра.
   Караван из Дома Юга был невелик, но окутан властью. Вооруженные кинжалами стражники несли небольшие вьюки с припасами, а саму матриарх Калиннию везли на паланкине.
  Санса шла перед паланкином, спина ее была прямой, а лицо без маски обнажено для всеобщего обозрения. Предполагалось, что это будет последний раз, когда кто-то, не принадлежащий к Дому Юга, увидит ее истинное лицо. Джоффри шел позади нее вместе с леди, присматривая за засадами и прочими... вещами.
   Говорили, что Сумеречные земли становятся тем более дикими и опасными, чем ближе к Стигаю. Поговаривали, что в павшем городе обитают потусторонние существа, а в его проклятых глубинах бродят падшие драконы и теневые демоны. Говорили, что его боятся даже Сумеречники, но Джоффри никогда не слышал, чтобы они хоть словом об этом обмолвились.
   Однако он видел это по тому, как они ходили. Они боялись.
   Быть членом Дома означало быть частью древнего договора, который связывал четыре Дома вместе. Это означало защиту от кровной охоты соперников, а также принятие на себя всех обязанностей и ответственности выбранного Дома. Это было то же самое, что быть отпрыском вестеросского благородного дома, принимая его грехи, обязанности и привилегии как свои собственные. Однако в отличие от вестеросских домов, в Асшае не было династий. Мантия матриарха переходила к ее избранному преемнику, и усыновление было единственным способом роста домов. Дети рождались вдали от самого города, в тайных укрепленных местах; это были тщательно культивируемые кровные линии, несущие в себе силу древних колдунов.Те, кого считали недостаточно сильными, становились чернокнижниками или слугами, а те, в чьих жилах теплился древний отголосок силы
  Их называли Сосудами, запертыми в редутах Четырех Домов. Кровавые гаремы; их единственная цель в жизни - питать кровью Матриарха и ее окружение. Они были одним из решающих факторов при сравнении силы Дома с соперником... и их уничтожение или кража означали неудачи, на восстановление которых Дому могли потребоваться столетия.
   Чтобы попасть в этот мир, каждый Сумеречник должен был пережить Полуденную Тень. Церемония убивала слабых и признавала сильных. Она приветствовала нового члена договора или лишала его жизни.
   "Мы здесь, - прошептала Санса.
   Время было выбрано точно. Был полдень, солнечные лучи падали сверху и освещали небольшую долину перед ними. Джоффри растерянно моргнул и сделал шаг рядом с ней. "Ты... уверена?" - спросил он, глядя на небольшую долину, образовавшуюся в Тенистых горах. Дорога под небольшим углом уходила вниз, стремясь к центру бесплодной долины.
   "Да", - прошептала она, глядя на паланкин, который слуги оставили на земле. Калинния быстро вышла из него, разглядывая пустынное место назначения сквозь крошечные отверстия в маске.
   "Я думала, Стигай будет более..." Джоффри с трудом выговорил свои мысли, сделав неопределенное движение руками. "Там?" - сказал он, наблюдая за тем, как остальные Сумеречники держатся на почтительном расстоянии от склона.
   "Отпустите нас. Солнце не будет ждать", - сказала она, направляясь к долине. Длинные одежды скрывали ее ноги, и казалось, что она скользит вниз по склону холма. Санса крепко обняла Леди и последовала за Калиннией вниз.
   "Если кто-то из этих безумцев дернется, ты его прикончишь, ясно, леди?" прошептал Джоффри, почесывая шерсть огромного диревольфа. Леди недоуменно посмотрела на него, а затем прижала свою огромную голову к его груди и отправила его в путь.
   Джоффри почти не чувствовал солнца, пока они спускались, словно лучи сами по себе утратили тепло. Они шли втроем, но ему казалось, что вдалеке виднеются другие фигуры, приближающиеся со стороны трех других кардинальных точек.
   Они первыми добрались до неопределенного места остановки. Калинния повернулась к ним: "Не вмешивайтесь, иначе вы оба умрете", - сказала она ему, небрежно взмахнув рукой. Она больно схватила Сансу за плечи, и Джоффри пришлось сдержать порыв выхватить клинок, когда Санса слегка вздрогнула.
   "Помни все, чему я тебя учила. Ты пройдешь это испытание, - приказала она, понизив голос до шепота, - Мы не можем позволить себе провал, не сейчас. Еще одно проявление слабости, и Дом Запада покончит с нами. Ты понимаешь, Санса?"
   "Понимаю".
   Она подошла к Сансе еще ближе, почти касаясь ее лба маской: "Ты станешь Призывателем Юга. Со временем твоя сила станет инструментом, с помощью которого наш Дом отомстит Западу", - сказала она с едва сдерживаемым рычанием.
   Санса кивнула, и Калинния ответила ей тем же, отступив на шаг назад, как всегда невозмутимая. "Не умирай", - сказала она.
   Три другие группы приближались все ближе, и Джоффри сжал руку Сансы, пока они ждали. Она дрожала, ее губы побледнели, когда она повернулась, чтобы посмотреть на него. "Помни, я вернусь в Винтерфелл, если все пойдет не так", - сказал он.
   Она долго смотрела на него, потом медленно покачала головой. "Никто не остановит нас, помнишь?"
   "Никто", - сказал он.
   Калинния подняла руки, обращаясь к первой прибывшей группе. "Кто осмелится ступить в Тень?"
   Ведущая женщина была сгорбленной фигурой, ее маска имела форму солнца с лучами, вырывающимися из его глубин. "Дом Востока идет. Мы станем свидетелями этого Призыва", - сказала она.
   "Киджима, - сказала Калинния, кивнув в сторону сгорбленной фигуры, - я вижу, ты все еще увлечен торговцами огнем", - продолжила Калинния, с презрением глядя на двух своих спутниц.
   "Но ведь так легко показать им правду", - сказала Киджима, когда из складок ее темно-красной мантии показалась перевязанная рука. "Жрицы Красного бога уже на полпути к этому", - сказала она, лаская плечи двух своих спутников в масках, легкомысленно, словно ребенок, - "Ибо что такое их Красный бог и сам огонь без его тени", - сказала она, когда оба ее спутника задрожали, то ли в экстазе, то ли от ужаса, Джоффри не мог сказать.
   Вторая группа прибыла с севера, одетая в пучки темного шелка, которые полностью закрывали их, кроме глаз. "Кто осмелится ступить в Тень?" - сказала Калинния.
   "Дом Севера идет. Мы станем свидетелями этого Призыва", - прошептала ведущая фигура из трех, почти неотличимая от своих спутников, если не считать того, что она остановилась на шаг впереди них.
   "Джия, - сказала Калинния.
   Джия ничего не ответила, поклонилась, вернулась на свое место и замерла, заложив руки за спину.
   Последние прибыли с запада в медленном темпе. У Джоффри перехватило дыхание, когда он узнал голубую маску. Он сжал рукоять меча, переведя взгляд на Сансу. Она покачала головой, глядя на фигуру в маске. Она шла одна, каждый шаг был изящно отточен, когда она подошла к группе и взглянула на Калиннию и Сансу.
   "Кто осмелится ступить в Тень?" - спросила Калинния.
   Синяя Маска уставилась на них, слегка наклонив голову, и перевела взгляд на Джоффри. "Ты нарушила традицию, Калинния, приведя сосуд на Зов. Ты привел с собой всю свою свиту? Они ждут в засаде?" - спросила она серьезным голосом.
   "Сосуд?!" - воскликнула Киджима, потрясенно глядя на Джоффри и раздувая ноздри. "Это правда!" - сказала она, когда руки Джии вернулись с ее спины и она сделала шаг вперед.
   Покажи мне свои секреты, вспомнил Джоффри, и он был в секунде от того, чтобы призвать Брайтроара, когда Калинния рассмеялась. "О Вайлла, как же ты постарела за это время... Разве ты не видишь, как он смотрит на нее? Как он жаждет насилия? Как он ищет ее взгляда?" - насмешливо сказала она.
   Уилла молчала, глядя на Джоффри и медленно возвращаясь к Сансе.
   "Ооо... приятель", - сказал Киджима, как будто теперь все стало понятно. "Прошу простить нас, друг мой, - сказала она, многократно поклонившись, впервые обращаясь к Джоффри напрямую, - я не знала... О Калинния, я должна была лучше знать, чем сомневаться в тебе..."
   "Он все еще сосуд под твоим пальцем, Калинния, и очень мощный, - сказала Вайлла, синяя маска сверкнула под странным солнцем, - сосуд, который ты можешь использовать как топливо для атаки, пока мы отвлекаемся на Призыв".
   Калинния выпрямилась, казалось, удивленная: "Я думала, ты меня не боишься. Это приятный сюрприз... Великий Дом Запада снова боится Юга?" - размышляла она вслух.
   Киджима сразу же заговорил, прежде чем Вайлла успела вставить хоть слово: "Слишком давно на Призыве не присутствовал товарищ. А я-то думала, что нас ждет очередное скучное и быстрое представление, - сказала она, едва не подпрыгивая от волнения, - Каким было последнее, что мы видели? Должно быть, уже около сорока лет... как ее звали...?"
   "Роминья", - сказала Джия, просто констатируя факт.
   "Ах да, она была одной из ваших... - сказала Киджима, глядя на Джию, - ее товарищ все время отчаянно колол себя ножом, пытаясь придать ей больше сил... конечно, в итоге он только продлил ее агонию", - сказала она отстраненным голосом. "А потом и сам истек кровью", - добавила она, забыв о Джоффри и вернув взгляд к Уилле.
   "Это все еще слишком опасно", - сказала Матриарх Запада.
   У него есть право быть здесь". Я думала, ты знаешь это, Уилла, ведь Дом Запада всегда опирался на традиции, - сказала Калинния, последние слова прозвучали несколько язвительно.
   "Ой. Она тебя достала, дорогая", - сказал Киджима.
   "Это известно", - сказала Джия.
   Маска Вайлы перекосилась с матриарха на матриарха, и Джоффри уловил легкие вздохи, после чего она медленно кивнула.
   "Кто осмелится ступить в Тень?" - сказала Калинния.
   Наступила небольшая пауза, прежде чем Вайлла заговорила: "Дом Запада идет. Мы станем свидетелями этого Призыва", - сказала она, четко выговаривая каждое слово.
   "Хорошо, - сказала Калинния, - но если говорить о традициях, разве не полагается приходить в Полуденную Тень с двумя спутниками?" - спросила она.
   "Это всего лишь обычай, а не традиция", - ответила Вайла.
   Калинния удовлетворенно хмыкнула. "Значит, мы договорились", - быстро сказала она.
   "Давайте приступим, я жду не дождусь", - сказала Киджима. После этого все остальные группы повернулись и пошли в своих направлениях, а три - скоро их станет четыре - точки образовали круг вокруг небольшого участка пустого места, в центре которого находилось то место, где они только что разговаривали. Джоффри в замешательстве посмотрел на солнце, затем на маленькую тень в центре собрания.
   Готов поклясться, что раньше ее там не было... - подумал он.
   "Хорошо сказано, мой матриарх", - сказала Санса, - "Дом Запада уйдет с этого поединка уменьшенным в глазах остальных".
   "Ба, они могут позволить себе потерять немного престижа. Нет, они получили то, что хотели", - сказала она, глядя на солнце.
   "... Время", - сказала Санса.
   "Да. Уже ближе к полудню. Не мешкай, - сказала Калинния и направилась на юг.
   Санса быстро кивнула, но Джоффри схватил ее, прежде чем она успела встать в центр большого круга. "Санса, то, что сказала красный матриарх... это правда? Могу ли я пролить свою кровь, чтобы напитать твою магию?"
   Санса нахмурилась, глядя на него: "Да, теоретически. Традиции, связанные со всем этим, очень древние и зачастую нелепые; предполагается, что они пришли из тех времен, когда Стигай еще... ну, еще существовал. В одной из таких традиций говорится о добровольной кровавой жертве во время Призыва, хотя делать это разрешалось только... товарищам или членам семьи..."
   "Значит, я могу..."
   "Это больше навредит, чем поможет Джоффри. Слишком большая концентрация на нескольких задачах... Говорят, чтобы просто выжить в этой... штуке, нужен весь разум".
   Джоффри вздохнул и постучал по эфесу своего меча: "Хорошо. Береги себя", - сказал он, не решаясь двинуться с места.
   Санса обхватила его голову обеими руками и поцеловала, а затем оттолкнула: "Иди! Мы должны уехать отсюда меньше чем через полчаса!"
   Джоффри трусцой побежал обратно к Калиннии и достиг ее бока как раз в тот момент, когда матриарх подняла обе руки горизонтально, казалось, уставившись в пустоту.
   "Лучше бы ей выбраться отсюда невредимой. Ради тебя", - сказал Джоффри, вставая за ее спиной.
   Калинния фыркнула, когда остальные Матриархи синхронно взмахнули руками.
   "Ты мне не веришь?" - спросил Джоффри.
   "О, я верю тебе, храбрый рыцарь... Но у меня будут гораздо большие проблемы, если Санса потерпит неудачу... Один запах слабости, и другие Дома ничего не сделают, пока Запад уничтожает нас..." - пробормотала она, вздыхая с легкой неприязнью, и крошечные струйки крови выступили из ее ногтей и упали на землю.
   "Призыватели, Сумеречники... как бы вы их ни называли. Скольких ты пыталась привлечь в свои ряды за последние двадцать лет?" спросил Джоффри, наблюдая за тем, как из других Матриархов вырываются струйки крови, а сама кровь превращается в дым по окружности.
   "Слишком много. Все неудачи... А вот твоя жена... О, расплата придет..." - сказала она, и Джоффри услышал улыбку. Она вздохнула, вывернув шею, когда ее кровь соединилась с кровью Киджимы и Вайлы. "Странно. За Вайлой почти не тянется..." - пробормотала она.
   "Это плохо?" быстро спросил Джоффри.
   "Возможно. Резервов нет. Она будет слаба после ритуала..." - сказала она и снова задыхаясь, ее глаза побелели, когда она подняла руки, и соединенная линия крови закипела, выбрасывая черный дым, который начал создавать купол из тени и черного тумана с Сансой прямо в центре.
   "Вайла. Эта кровь. Я чувствовала, что она у нее есть. Когда мы говорили, - быстро заговорила Калинния, - а теперь она исчезла. Куда-то ушла. Остерегайтесь предательства, - прохрипела она, едва не задохнувшись, и слегка пошатнулась, подняв руки еще выше, а пузырящийся дым слился в непрозрачный купол.
   "Матриарх?" спросил Джоффри, но она была в трансе и бормотала что-то на древнем и-тишском диалекте, который Джоффри не мог разобрать. Остальные Матриархи делали то же самое, их голоса звучали в унисон, когда тени становились все глубже, и они повторяли слово снова и снова.
   -:
   Санса глубоко дышала, заставляя легкие двигаться в ровном ритме, пока купол сырой силы закрывал ее от внешнего мира. Извне не доносилось ни единого звука, и она знала, что это действует в обе стороны. Она едва различала фигуру Джоффри, когда он, пригнувшись, пытался заглянуть внутрь, и его глаза безошибочно искали ее. Он волновался... в конце концов, большинство церемоний Полуденной Тени длились менее трех минут, и кандидаты погибали или становились еще хуже.
   Соединитесь с собственной силой. Почувствуй ее тяжесть, скользящую по твоим венам, - подумала она, ощущая, как растет ее осознание, охватывая мерцающую реку силы, текущую через ее собственное существо.
  Музыка
  --
  AN: Right click, set to loop.
  
  Она была готова, когда открыла глаза, глядя на вихрь дыма и крови, формирующийся перед ней. Кровавый демон был конструкцией, отражающей ненависть и ярость, пронизывающие это место; ему придали форму силы четырех Матриархов, вместе взятых, и дали единую волю словами, произнесенными на давно умершем языке, - единственная цель, достаточно простая, чтобы удержать такое излияние силы на небольшой промежуток времени. Болезненно пульсирующая кровь смешалась с дымом, образовав две гротескные ноги, а затем поднялась вверх, превратившись в красный торс из корчащейся тьмы, из которого проросли громоздкие руки и деформированная, кричащая голова.
   Убей, - прошептала кровь.
   Кровавый демон закричал тысячью голосов - это были крики агонии всех людей, чья кровь была собрана для создания этой мерзости. Демон бросился на нее, превратившись в издевательство над человеческой формой, теперь он бежал на всех четырех конечностях, а Санса топала ногами по земле и сжимала руки в кулаки.
   Она заскрипела зубами от боли, чувствуя, как сквозь пальцы проступает ее собственная кровь, быстро превращаясь в черный дым, стелющийся по земле. Воля направляла ее сущность, и она смотрела сквозь полуприкрытые глаза, как цепочки дыма привязывают демона к земле, хотя его крики не прекращались.
   Кхай, или Третий путь, - боевое искусство колдунов, придуманное отчасти для облегчения кровообращения. Санса следовала его самым элементарным формам, медленно разводя локти и соединяя кулаки у живота. Она резко выдохнула и потянула обе руки вниз: демон с визгом врезался в землю, и ее дымящаяся кровь почти полностью покрыла его.
   Сердце заколотилось в ушах, когда она, спотыкаясь, направилась к прикованному демону - дрожащему кургану тьмы, излучающему ненависть, ярость и смерть. Она прикусила язык, когда добралась до него и положила на него руку, пытаясь разрушить то, что связывало его.
   "Спи", - произнесла она, мысленно пробираясь через границу, где смешалась их кровь, стремясь схватить самого демона и свести его на нет.
   Она вздохнула, когда ее разум соскользнул, ударившись о стену порядка и воли. Все, чем не был этот зверь.
   Пустотелый череп демона смотрел на нее, а его выпуклая плоть вздымалась, вставая на две ноги, когда цепи ее воли распались, и он возвышался над ней, как гора. Он взревел тысячью дрожащих голосов, когда один грубый столб тьмы и пульсирующей красной крови пронзил ее грудь, повалив ее на землю.
   Санса застонала, перевернулась на спину и посмотрела на огромную рану на животе. Она пыталась соорудить повязку из разорванной одежды, но демон с воплем бросился на нее, четырьмя конечностями сильно ударив по земле и оставив следы, а рогами из тьмы протаранил ее.
   Она задыхалась в агонии, глядя на две дыры, пробившие ее грудь. Дрожащими руками она вяло схватила разорванную одежду, не зная, что с ней делать. Она с немым изумлением смотрела на кровь, вытекающую из ее груди, и медленно дышала, умирая.
   Нет, подумала она.
   Медленно моргнув, она поднялась на ноги, отбросив кусок окровавленной ткани. Она глубоко вздохнула, и ее кровь зазвенела в самом ее существе, а ее собственная кровь, подобно ее волку, разбежалась по всему маленькому кругу и вошла обратно в ее кровеносную систему.
   Ты моя. Я повелеваю тобой, - подумала она, усилием воли закрывая раны, и ее собственная кровь быстро сворачивалась. Демон ударил кулаками по земле в почти детской истерике, крича от разочарования, и вдруг прыгнул на нее с вытянутыми руками.
   Санса уклонилась и перекатилась в сторону, пропуская демона мимо себя, а лужи ее собственной крови пытались снова приковать его к земле. Они не могли, она не могла ухватиться за эту иллюзию смерти и безумия. За ним было что-то еще, что-то, что защищало его издалека и отбивало все попытки Сансы.
   Демон повернулся к ней лицом, как кошка, и поднял в воздух огромную руку.
   Во мне течет кровь Магнаров Зимы, подумала она, порезав ногтями запястье и уклоняясь от удара, от которого содрогнулась земля. Она зарычала, когда кровь из раны стала дымчато-черной, и на свет появился клинок из чистой тьмы длиной с ее предплечье.
   Наследие Первых Людей-Королей принадлежит мне, - вспомнила она, уворачиваясь от когтей крови и тьмы, и ее собственный бледный клинок, поразив демона, вонзился в него. Она чувствовала себя праведницей, словно что-то глубоко внутри нее всегда было предназначено для этого. Тварь закричала, словно хор, впавший в дисгармонию, когда она вывернула руку, нанося косой удар и потроша его. Из раны вырвался дым и кипящая кровь, обжегшая ей лицо, а демон забился в конвульсиях.
   Она почувствовала волну раньше, чем увидела ее: кровь колдунов поднималась из земли и питала выпотрошенный кошмар, придавая ему силу и мучительное существование.
   "Джоффри! Они кормят его!" - крикнула она мужу, который молча обходил границы купола, постоянно двигаясь, пытаясь разглядеть, что происходит по ту сторону. Он тут же остановился, но, хотя его рот двигался, Санса ничего не могла расслышать из того, что он говорил.
   Купол, мы не можем общаться, подумала она, прежде чем пронзительный рев возвестил о боли, которая вскоре пронзила ее правое плечо.
   Она вскрикнула, упав на землю, и успела откатиться в сторону, прежде чем колонны, похожие на кулаки зверя, разорвали ее на части. Она поднялась на ноги, откинула одну ногу назад, слегка согнув колени, и рванулась в сторону, уклоняясь от очередного удара. На чистом инстинкте она парировала один огромный удар за другим, следуя движениям, которым Джоффри научил ее за годы тренировок с кинжалами почти каждый день. Она смешивала атаки со стойками Кхаи, стараясь придать себе силы длинными, резкими движениями, от которых кровь стыла в жилах и кричала в агонии.
   Но как бы жестоки ни были порезы, демон умудрялся переставлять конечности, каждый раз доводя себя до все большего пика ярости. Тяжелые удары оставляли на земле кратеры, а когти вспахивали землю, как огромные железные плуги, продававшиеся зажиточным фермерам, жившим неподалеку от Винтерфелла.
   Она проследила за потоком силы, который, казалось, питал его, и ее разум, как никогда раньше, полностью совпал с настоящим. Она проследила за направлением появления крови, следуя за эхом, пока оно не возникло рядом и не стало единым целым с Леди.
   Один из ее глаз побелел, когда она перерезала руку демона, но внезапное головокружение от двух реальностей одновременно не позволило ей подготовиться к удару, оставившему длинную рану на ее ноге. Она использовала рану, чтобы напитать недолговечную конечность - столб тьмы, парировавший следующий удар и позволивший ей отклониться в сторону с помощью иббенского финта.
   -:PD :-
  Отчаянный Иб-Макак оставлял желать лучшего, но этого было достаточно, чтобы увидеть, как Санса в вихре движений отсоединяется от демона, оставляя его лицом к лицу с Джоффри. Когда он увидел, что она смотрит на него, один ее глаз голубой, а другой белый, он понял, что нужно делать. Леди завыла рядом с ним, за считанные секунды добравшись до купола, посмотрела на него, а затем изменила курс и побежала.
   Что-то было не так, и он был нужен своей жене.
   Джоффри отказался от мысли выпотрошить Вайлу сзади и побежал за Леди. Полуденное солнце уже пересекло невидимую границу на небе и медленно опускалось к далекому морю.
   У нас не так много времени, - быстро прикинул он, - может быть, минут пятнадцать или около того.
   Тени становились все глубже и темнее, и это обстоятельство сильно огорчало Джоффри, когда он оглядывался назад, не находя вокруг себя никаких строений. По мере того как солнце двигалось, тени возникали словно из ниоткуда.Вскоре на пустой равнине появились удлиняющиеся полосы черноты, казавшиеся темнее пустоты между звездами, и силуэт целого города, возникшего на фоне просыпающегося Стигая
  Джоффри боялся подумать, что произойдет, если они останутся здесь надолго.
   Леди остановилась перед стеной, которой не было секунду назад, и зарычала на любопытные фигуры, заглядывающие с другой стороны. Все они были в масках из шипованной бронзы, являясь частью огромной толпы людей, раскачивающихся под слова далекого оратора, поднимающего руки в воздух в унисон с толпой. Несколько человек в задней части толпы повернулись, увидев Джоффри, бледные руки вылезли из мантий, пытаясь схватить его.
   "Отойдите!" - прорычал он, подняв Брайтроар, и фигуры отпрянули назад, рассекая им воздух. Леди побежала влево, оставляя за собой стену, и Джоффри последовал за ней. Она хныкнула, когда переулок, по которому они шли, зашел в тупик, и, оглянувшись, поцарапала стену.
   "Этого... раньше здесь не было..." пробормотал Джоффри, глядя на темную башню. "Куда идти Сансе? Наверх?!" - спросил он.
   Леди судорожно кивнула, и он сделал несколько шагов назад, обряжая Брайтроар в драконью кость и прижимая его к поясу на спине, рядом с небольшим рюкзаком. Он сорвался с места и пополз вверх по стене: руки сами собой двигались, и он быстро набирал высоту. Он похрюкивал, карабкаясь в ровном темпе, используя в качестве опоры выступающие кирпичи и декоративные нефриты.
   Джоффри на мгновение оглянулся назад и пожалел, что не сделал этого. Силуэт Стигая теперь даже не притворялся, что следует за тенью, заложенной солнцем. Напротив, сами тени, казалось, ускорялись, словно в проклятом городе уже наступил полдень. Из клякс тьмы выплывали разрушенные здания - немыслимо высокие башни из темного кирпича, усыпанные нефритами, которых хватило бы на целое королевство, длинные сады, заросшие призрачной травой, похожие на дозорные сосны, уходящие в небо.
   Боги... То, что здесь произошло, должно быть, сравнимо с пожаром в местной таверне, - с ужасом подумал он, затем встряхнулся и продолжил подъем. Довольно скоро он добрался до вершины, пролез в открытое окно и обнаружил там не армию призраков, а две фигуры... одна из которых была очень знакомой.
   "Убейте его, - сказала Мехиза из Дома Запада, заглядывая в огромную чашу, наполненную бурлящей кровью.
   Джоффри бессознательно дернулся - закаленные в боях инстинкты, отточенные веками, заставили его прыгнуть вправо и избежать удара, который пришелся бы ему прямо в шею. Женщина, одетая в такие же черные повязки, как и Мехиза, но с голубой маской вместо белой, была уже рядом с ним, и железные кулаки расплывались, ударяя его в грудь.
   Джоффри хрюкнул и повалился на спину, перекатившись на спину и снова вскочив на ноги, сжимая в агонии живот. Сияющая маска быстро и низко передвигалась, рассекая руками воздух и нанося удары булавой, когда Джоффри парировал.
   Он зарычал, низко пригнувшись, и выхватил Брайтроар - сталь Валирина оставила длинную рану на боку женщины, и она, вскрикнув, попятилась назад.
   "Глупе! Не проливай здесь кровь..." Мехиза оборвала себя, глядя, как кровь, поднимаясь по воздуху, вяло течет из раны на боку Синегривой, пока не остановилась в воздухе.
   Комната содрогнулась, и Джоффри вздрогнул, когда кровь стала плоской и превратилась в некое подобие окна с пузырящимися контурами. Люди в бронзовых масках смотрели на что-то снаружи через то же окно, через которое Джоффри вошел в башню, но быстро обернулись, увидев мерцающий овал у себя за спиной.
   "Просто осматриваю достопримечательности, не обращайте внимания!" Джоффри опустил Брайтроар и принял раскачивающуюся стойку, сцепив пальцы, согнув руки и вытянув их вперед: "YII!" - крикнул он, завершая стойку; сам крик служил своего рода ритуальным фокусом для разума и предстоящих движений.
   Женщина атаковала его спереди и сзади: вторая Синяя Маска пыталась удержать его, а вторая - нанести горизонтальный удар ладонью по горлу. Джоффри скрутил ноги вместе и вывернулся из ее хватки, его пальцы, как иглы, ударили по Сианской маске перед ним. Он был диким, нанося шквал колющих ударов, подкрепляемых всей мощью его ног и торса; свернутые мышцы давали достаточно силы, чтобы его удары рвали плоть и пурпурную кожу на бинтах, составлявших ее одежду.
   Однако ее техника была превосходной, и она, вероятно, оттачивала свой стиль кхай десятилетиями, в то время как Джоффри потратил едва ли семь лет на знакомство с пятью разными стилями. Ее блоки быстро сработали, и Джоффри зарычал, когда она, зафиксировав обе его руки одной рукой, нанесла удар ладонью прямо ему в грудь. Ребра затрещали, но он пересилил боль и схватил ее за обе руки.
   Быстро повернувшись, он использовал ее как щит от другой Синей Маски, и ее удар пришелся прямо по ее собственной почке. Обе цианские маски отшатнулись от боли: та, что только что атаковала, задергалась в агонии, а та, что была в руках Джоффри, выгибалась и извивалась, стоная сквозь стиснутые зубы. "Однажды я встретил этого ублюдка, Лиош, ему очень понравился этот трюк", - сказал он, поворачиваясь к окну в другое место, - "Но я полагал, что все эти фрагменты себя должны иметь общий разум, верно?" - сказал он, прежде чем поставить ногу за ее собственную и ударить ее телом, как Гончая учила его однажды прохладным утром где-то возле Рубиновой развилки... прямо в мерцающее окно.
   Циан Маск вскрикнула, коснувшись потустороннего окна, и все происходящее стало для нее просто неприемлемым: она распалась на части в эффектной вспышке эльдрического света, а окно странно замерцало.
   "Нет", - сказала Мехиза, вставая и отрывая взгляд от огромной чаши с кровью.
   "Прости, Мехиза, - сказал Джоффри и, прежде чем она успела встать, схватил ее сзади за шею. "Никто не остановит нас. И уж точно не ты", - прошептал он ей на ухо, прежде чем сломать ей шею в один жестокий щелчок.
   Ее тело на секунду дико дернулось, ноги подкосились, и она пнула огромную чашу, наполненную кровью, которую она использовала для подпитки своих действий против Сансы.
   "О, черт", - пробормотал он, когда чаша опрокинулась, и кровь медленно растеклась по полу, пока не замерла.
   "Блядь, блядь, блядь..." - крикнул он, на бегу доставая веревку из своего небольшого рюкзака, когда сзади него вспыхнуло множество света. Не оглядываясь, он выпрыгнул в окно, бросил связанную веревку в один из нефритовых камней и зарычал от боли, когда его тонкие перчатки нагрелись от трения веревки. Он падал с башни, а на горизонте Стигая появлялось все больше и больше башен - острых, как иглы, конструкций из почерневших кирпичей и распахнутых крыльев. Ему удалось замедлить падение настолько, что последние несколько метров он просто кувыркался, приземляясь на улицу с сильным толчком, лишь немного опережая разлетающуюся сверху кровь, которая, казалось, искажала саму реальность.
   Перед ним открылся мир, не имеющий никакого смысла. Повсюду бегали толпы людей в бронзовых масках, несколько из них несли на руках оратора, которого он видел раньше: тот в отчаянии держал голову, причитая на неразборчивом языке, имевшем больше общего со стрекотанием, чем со всем, что Джоффри когда-либо слышал. Он побежал на юг, к дороге, а тени все росли. Он почувствовал, что ноги уходят из-под ног, когда провалился в тень одной из высоких башен, его ноги дико раскачивались в вечной пустоте, а руки едва хватались за землю.
   Он зарычал, пытаясь вскарабкаться по уступу обратно в реальность, но уставшие и избитые руки не могли поднять весь его вес. Взяв свой обсидиановый кинжал, он перерезал обе лямки рюкзака и смотрел, как тот падает вниз... вниз, вниз и вниз, в вечную бездну.
   Джоффри понял, что крошечные искорки света под ним - это звезды, и у него перехватило дыхание, когда он почувствовал, как тонущий в воздухе гул чистой силы устремляется к нему. Через секунду он увидел ее: Красная комета во всем своем великолепии неслась к Стигаю, ее хвост представлял собой водоворот чистого красного цвета, достаточно большой, чтобы вместить сами Королевские земли и даже больше, и она с ревом устремилась в космос позади себя, из ее глубины вырывались усики силы и неслись к миру. Его поверхность представляла собой произведение хрустального искусства, постичь которое мог только безумец: вихри хрусталя преломлялись между собой и загибались внутрь, вся поверхность была бесконечно огранена, пока он несся к нему.
   "А... а... а... а..." Джоффри захрипел в панике, раскачивая ноги влево и вправо, как маятник, и набирая силу, пока не закричал. Он поднялся на ноги и увидел, что одна из фигур стоит на коленях, глядя на ночное небо и истинное направление Красной Кометы, а бронзовая маска лежит рядом с ней.
   Это был не человек.
   Глаза-бусинки были почти скрыты в пучке перьев, украшавших голову. Клювоподобный рот шептал что-то нечленораздельное, в то время как другие фигуры сотнями, тысячами приносили себя в жертву - ритуал, который они придумали, не сработал, и отголоски хранилища силы, известного как Красная комета, исказили саму реальность.
   Именно тогда Джоффри осознал, как холодно, как дрожь пробирает его до костей. Он бежал, глядя на то, что, возможно, стало последней битвой предыдущего цикла: трепещущая смертная сила бросилась на Длинную Ночь и оказалась полностью побежденной; столкновение было столь могущественным, что до сих пор отдается эхом во времени.
   Джоффри кричал, бежал, бежал и бежал, пока не увидел крошечный кусочек солнечного света за дорогой; группы людей бежали вместе с ним в страхе и отчаянии, когда повсюду показались скопления льда, холодные автоматы, осматривавшие местность, появляясь в реальности и орудуя длинными ледяными клинками, рубящими всех на своем пути.
   Джоффри вышел из тумана на солнечный свет за пределы небольшой долины и обнаружил, что четыре свиты уже готовятся к путешествию на юг. Любопытно, что Дом Запада стоял в стороне от остальных трех, его почти сторонились.
   Спринт Джоффри постепенно перешел в бег, а затем и в ходьбу, когда он наконец рухнул на колени, тяжело дыша. "Клянусь богами, вы не шутили!" - сказал он между вдохами, оглянувшись и увидев позади себя лишь густой туман.
   "Вы... вы прошли сквозь живых стигийцев и остались живы?" - спросила Джия, как будто сам поступок был невозможен. Позади нее стояла Леди и оживленно виляла хвостом, глядя на него.
   "Вы, люди... хорошо, что боитесь этого...", - сказал он между вдохами, - "Да, определенно, это самое... нет, второе самое поганое, что я когда-либо видел", - прохрипел он, рухнув на спину.
   "... Никто еще не ступал на Стигай в час после полудня и не дожил до того, чтобы рассказать, что там внутри...", - сказала она.
   "Джофф! Я уже начала волноваться", - сказала Санса, появляясь в поле его зрения и крепко обнимая его. Она была перевязана почти с ног до головы, но была жива.
   "Я так понимаю... ты показала этой твари... кое-что...", - прохрипел он между вдохами.
   "Мне удалось разгадать ее, как только вы разобрались с ее сторонниками. Мы покинули поляну вскоре после этого... - сказала она, наклонив голову: - И что же ты там увидел?
   "Боги, я бы убил за выпивку. Запомни, чтобы я больше никогда не беспокоила Роберта по этому поводу. Он мудрее, чем я думал..." - проворчал он.
   "... А вы кто такие?" - спросила матриарх Киджима.
   Леди рявкнула в ответ, а затем стремительно подбежала к Джоффри и принялась лизать его.
   -:PD :-
  Последнее редактирование:9 ноября 2018
  Глава 56: Желтый.
   Глава 56: Желтый.
   Похоже, все уступки, которые Калинния выторговала у Дома Запада, привели ее в приподнятое настроение: она даже позволила Джоффри войти в святилище, в сам Дом в пределах Асшая. "Моя Санса, ты была великолепна!" - сказала она с нехарактерным для нее добродушным ликованием.
   "Спасибо, мой матриарх, - ответила Санса. На ее лице теперь красовалась зеленая маска - печальная необходимость их проклятых традиций.
   "И тебе, мальчик, - добавила она, почти не подумав, - молодец, что выпотрошил этих сучек Тахсию и Мехису. Теперь у Вайлы осталось два ветерана Призыва, и она нарушила традицию, вмешавшись в Призыв... Цена крови, которую мы взыскали с них после церемонии... - она замолчала, вздохнув от удовольствия."Санса, дорогая, ты еще даже не начала служить мне, а уже доставляешь..."
  Жаль, что эти двадцать лет службы никогда не состоятся, подумал Джоффри. Дома обычно хранили вазы с кровью своих Призывателей в качестве сдерживающего фактора для измены, но Джоффри сомневался, что у них будет возможность прибегнуть к такой тактике до того, как все они погибнут. С дальнего севера уже поступали достоверные сведения о том, что Пять фортов захвачены... несмотря на его письмо, в котором он предупреждал их обо всем, что видел там много лет назад.
   Казалось, его отсутствие во всей этой череде событий - от участия в экспедиции до последней стоянки в Рассветном форте - ускорило продвижение Белых Ходоков по меньшей мере на год или два. Легионы "голодных мертвецов" опустошали северные пределы Империи, а новости с запада были еще более обрывочными: искаженные пересказы купцов говорили о великих чудовищах и чуме, опустошавших сердца Закатных земель.
   Когда Калинния ознакомилась с этой информацией, она пожала плечами, как, по его мнению, поступили и другие матриархи, когда им сообщили о "проклятии смерти", распространяющемся в тех далеких землях: Асшай в прошлом терпела худшие времена и гордилась этим.
   Джоффри смотрел на Калиннию, когда она уселась на роскошный ковер, откинувшись на подушки. Призывающие могли снимать маски только наедине с другими полноправными членами своего Дома, поэтому и сейчас старая матриарх скрывала свою... хотя это не мешало ей приоткрыть маленькую дырочку в маске, как раз такого размера, чтобы она могла сделать глоток того, что, как надеялся Джоффри, было вином, но знал, что это, скорее всего, не так.
   Он рассеянно постукивал пальцами, обдумывая возможные варианты. Санса сказала ему, что знает все, что ей нужно, чтобы продолжить обучение самостоятельно, так что дальнейшее обучение здесь уже не нужно... хотя остаться тоже не помешает. Тайны магии были глубоки и сложны, и еще в Пяти Крепостях он видел все - от реанимации до откровенного манипулирования погодой... или, по крайней мере, прекращения такого манипулирования Ходячими благодаря усилиям Нефритовых Книжников.
   Его размышления прервала Призывательница с маской, похожей на маску Сансы, вошедшая в комнату и трижды поклонившаяся. "Простите меня, Матриарх..."
   "Фиква, я полагаю, у тебя есть срочная причина прервать меня?" - сказала Калинния, все еще как-то расслабленная после тяжелого удара по престижу и активам Дома Запада. По словам Сансы, уступки, которых они добились, были очень тяжелыми.
   "Матриарх! Я приехала так быстро, как только он мог, но он..."
   "Что это значит?!" - сказала она, вставая, и тени в комнате задрожали, когда она выпрямилась и стала похожа на Кхая, которого Джоффри с трудом узнал. Он тоже встал, положив руку на ножны Брайтроара, Санса тоже встала, слегка согнув колени, и приготовилась.
   Фика отступила в сторону и преклонила колено в знак глубокого уважения, а Джоффри в замешательстве наблюдал за незваным гостем, который вошел в комнату с таким видом, будто он здесь хозяин.
   "Святейший Матриарх, прошу прощения за причиненные неудобства, - произнес Крылатый на древнеитийском языке, слегка поклонившись, когда его длинные крылья коснулись пола. Он был облачен в легкие тканевые доспехи из ужасно дорогого и прочного ассайского шелка, середина доспехов была окрашена в насыщенный желтый цвет, а на груди висел прямоугольный медальон.
   Любопытно, что вместо того, чтобы превратить его в кровавый пудинг, Калинния, казалось, смотрела на Крылатого человека с чем-то сродни ошеломленному недоверию. Он посмотрел на Сансу, но она выглядела такой же растерянной, как и сам Джоффри.
   "Желтый колдун, владыка Каркозы и шестьдесят девятый император И-Ти, обращается к домам Асшая за помощью", - сказал Летающий Человек.
   "... Император призывает Договор Морна?" - спросила Калинния, ее голос почти дрожал.
   "Да, Святейший Матриарх", - ответил Крылатый человек, и его длинные зубы показались из широкого рта.
   Калинния глубоко кивнула, дважды повторив: "Тогда Дом Юга ответит", - сказала она.
   "Благодарю тебя, Пресвятая Матриарх, - сказал Крылатый человек и, повернувшись на каблуках, зашагал прочь от места своего появления.
   -:PD :-
  "Конечно, Каркоза, почему бы и нет?" - сказал Джоффри, глядя на ночное небо и красную комету над ним. Санса закатила глаза, наблюдая за тем, как корабль слегка покачивается под ней: черная галера превратилась в плохое речное судно, плывущее вверх по Призрачной реке.
   Джоффри считал по пальцам, а потом заговорил: "Бонетон, Стигай, К'Дат, Каркоза... Может, попросим у Желтого Императора яхту и отправимся в круиз по Скрытому морю, посетим Город Крылатых Людей. Это единственное место, где мне не хватает кошмара, - сказал он.
   "Я так понимаю, ты не в восторге от этого", - сказала Санса, продолжая тот же разговор.
   "Мы можем найти там что-нибудь интересное. Но это не отменяет того факта, что в этой жизни я уже наелся всякой ерунды".
   Санса хихикнула, снова покачав головой. "Что случилось с твоим чувством благоговения, Джофф?"
   "Мое чувство благоговения настолько исказилось, что я начинаю находить листья, от которых захватывает дух. Дорогой, мне кажется, я снова схожу с ума".
   "Ты всегда находил листья восхитительными... Может, вместо этого ты хочешь стать задумчивым? Так ты симпатичнее", - сказала Санса, пряча коварную улыбку.
   "Жена, клянусь, - сказал он, переставая опираться на перила корабля и подхватывая ее сзади, - если я еще хоть раз в этой жизни увижу, как реальность тает в моих руках... - быстро сказал он, а затем замедлил шаг, улыбка стала еще шире, - я похищу тебя из Винтерфелла и запру в какой-нибудь уютной хижине посреди Летних островов", - пообещал он.
   "Мне нравится, как это звучит", - сказала она, потягиваясь и наслаждаясь его объятиями.
   "Шесть лет хорошей погоды и тропических фруктов, как вам это?" - сказал он.
   "Очень хорошо."
   "Майор Ихам рассказывал мне, что у него на родине проводятся всякие священные ритуалы", - прошептал он ей на ухо, когда она покраснела. "Очень религиозные они люди, эти ненормальные жители Летних островов", - сказал он и слегка прикусил ее ухо.
   "Конечно, - сказала Санса, толкнув его локтем, - мы можем устроить пир с этой "богиней сисек и вин", о которой всегда говорит Тирион", - сказала она, поворачиваясь и ухмыляясь при виде Джоффри, массирующего свою грудину.
   "Мы могли бы хорошо провести время, - сказал он, приподняв бровь.
   "Приятно провести время со мной или с несколькими похотливыми местными жителями?"
   "... А разве нельзя и то, и другое?"
   "О, если ты так хочешь", - сказала она, снова подставляя ему свою заднюю часть.
   "... Да ладно, Санса, я просто пошутил!" - сказал он, дойдя до ее бока, и она отвернулась, глядя на настоящее море Призрачной травы, устилавшее оба берега реки.
   "Мне очень, очень жаль, что вы меня обидели, миледи", - сказал он на вестеросском языке с неопределенным крестьянским акцентом.
   "Надо бы отрезать тебе язык, чтобы ты говорил такие вещи о леди..." - сказала она, все еще глядя на Призрачную Траву.
   "Я возьму твою Блэк, если ты пойдешь со мной, миледи", - прохрипел он гнусавым тоном, теперь уже основательно войдя в область стереотипов и тирошских пьес.
   "Дерзость! Дерзость! Я позову своего верного рыцаря и увижу, как тебя прирежут на месте, мерзкий негодяй!" громко сказала она.
   "Тогда я скорее умру, чем вырву свое сердце! Ибо это..." Джоффри пытался продолжить песню, но Санса зажала ему рот рукой.
   "Джоффри, нет".
   "Bhumt Smamsa!"
   "Джофф, слушать тиросскую оперу - участь хуже смерти, и задушить мужа - оправданная мера, чтобы избежать такой участи", - сказала она.
   Он недовольно поморщился, когда она убрала руку, и скрестил руки. "Значит, ты не хочешь послушать мой рассказ о наших приключениях?"
   "... О Джофф, скажи, что нет".
   "Я назову ее "Пятнышко пурпура", - признался он в своем грехе, - я все еще пытаюсь разобраться с песнями, но, кроме того, первый акт уже почти готов".
   "Я никак не могу избежать этого, не так ли?"
   "Никак. Более того, ты поможешь мне со вторым актом".
   "В твоих мечтах, Джофф".
   Он усмехнулся: "Посмотрим... если у тебя нет других неотложных дел, пока мы гнием на борту этой ванны?"
   Санса фыркнула, оглянувшись на верхнюю палубу, где находились двери в святилище корабля. "Не дай Калиннии услышать это от тебя, она очень гордится Икейном".
   "Это лишь показывает, как мало она знает о кораблях. Эта штука делает единственное, для чего она была создана, - сидит в порту и напоминает всем купцам, что Дом Юга всегда дома. На самом деле управлять этой штукой... - он замолчал, глядя на красиво расставленные, но ужасно неэффективные весла. Весь корабль был плавучим дворцом, украшенным золотой и серебряной отделкой, а также черными парусами из ассайского шелка. За последний, признаться, Джоффри убил бы весь королевский флот.
   Санса неохотно согласилась. Возможно, если бы она помогла ему, результат был бы менее чудовищным? "А что насчет других?" - спросила она тем временем.
   "Дом Востока - единственный, кто превосходит остальных; у них есть нормальный военный корабль... вероятно, потому, что они действительно используют его время от времени. У них что-то связано с Верой Р'хллора... или, скорее всего, с отколовшейся от нее сектой или чем-то подобным. Им действительно нужно регулярно использовать корабли - для связи, если не для чего другого, - сказал он, облокотившись на перила и глядя вперед. "По крайней мере, у них хватило ума поставить их на первое место".
   Санса тоже присмотрелась и заметила выкрашенный в красный цвет корпус "Сунчазера", большой военной галеры Дома Востока. За ним следовал "Обещание" Дома Севера. За их кораблем и последним в очереди шел "Джук", двухпалубная галера Дома Запада.
   Что примечательно, это был единственный корабль, на котором служили представители всех четырех домов, а не только его первоначальные благодетели.
   "Этот "Договор Морна"... сколько раз он был активирован?" спросил Джоффри, когда ему снова наскучило наблюдать за кораблями.
   "Только дважды, по словам Калиннии, - ответила Санса, - и оба раза четырьмя домами Асшая. Последний раз - шесть веков назад, когда "Отравленные люди" Ультоса вторглись из-за морей, и даже Дома испугались".
   "Значит, это первый раз, когда Владыка Каркозы задействовал Асшай в качестве соправителя?" - спросил он.
   "Да, хотя технически это Четыре Дома, а не сам город".
   "... Десять красных банкнот говорят о том, что это Цикл звонит ему на порог", - сказал он, помахивая горстью банкнот из Золотого банка И-Ти.
   "Это ставка на лоха", - сказала Санса, покачав головой.
   "Близко подходить к Ходокам будет опасно... Вы уверены, что оно того стоит?"
   "Мы можем только надеяться, Джофф. Чем больше мы узнаем о том, как они действуют, тем лучше", - сказала она.
   "Я знаю это, но все равно не люблю. Приблизиться к этим тварям - это почти то же самое, что и погубить себя", - сказал он, глядя на горы Морна вдалеке. Менее чем через неделю они должны были добраться до конца реки, где сменят галеры на кареты и отправятся потайными ходами через горы, вплоть до Скрытого озера и самой Каркозы... и, надеюсь, не нарвутся на колдунов, хотя Джоффри был настроен пессимистично.
   Гонец из Каркозы был скуп на подробности, но Джоффри не удивился бы, если бы Ходоки уже были далеко на юге, в Городах Бескровных. Однако им было известно, что Цикл пробирается к западу от Великих гор. Имбецильные претенденты на императорский трон И-Ти только сейчас прекратили междоусобную гражданскую войну, договорившись встретиться в Инь, чтобы обсудить "истинные нужды империи и божественную волю богов", когда буквальные мертвецы опустошат северо-восточную треть страны. Примечательно, что генерал Пол-Ко, самопровозглашенный "Оранжевый император", Молот Джогос Нхай и, пожалуй, самый надежный претендент на трон с точки зрения военной мощи, не поедет на саммит. По имеющимся сведениям, он покинул свою временную столицу - Торговый город - и отправился на северо-запад, следуя по Стальной дороге к северным Костяным горам и западному Эссосу, уходя от Империи так быстро, как только мог.
   Тот факт, что несколько общин Джогоса Нхая последовали его примеру, очевидно, по собственной воле, сказал Джоффри все, что ему нужно было знать о том, кто - или, возможно, точнее, что - идет у них на хвосте. Говорят, что скачущие на зорзах джогос нхаи были чуть менее свирепыми, но гораздо более технологически развитыми кузенами Лошадиного Платка, и если они были хотя бы наполовину способны затаить злобу, как Лошадиный Платок, то сам факт, что они шли за кем-то, широко известным как "Молот джогос нхаев", говорил все, что Джоффри нужно было знать о численности вероятной орды крыс, идущей за ними.
   Чертовы ходоки, подумал он, снова осматривая горизонт. Санса считала его параноиком, наблюдая за ходячими так далеко на юге, но это лишь доказывало, что она никогда не переживала Долгую ночь.
   "Это..." пробормотал Джоффри, приложив руку ко лбу и вглядываясь в горизонт. Пожалуйста, докажите, что я ошибаюсь, пожалуйста, докажите, что я ошибаюсь... - думал он.
   "Мне знаком этот звук...", - сказал он, напрягая слух, чтобы услышать низкий гул.
   Санса напряглась, чтобы услышать его, когда Брайтроар вскочил на руку Джоффри, и он повернулся к ней с выражением, которое показалось ему слишком знакомым. "Передайте Калиннии, что нас атакуют с воздуха!" - сказал он и побежал на главную палубу.
   "Нас атакуют! Готовьте луки!" - проревел он на и-тиш, и, как ни удивительно, чернокнижники, казалось, прислушались к его словам. Он не знал, потому ли это, что Матриарх взяла его и Сансу под свою опеку, или потому, что их просто научили подчиняться этому тону, но они зашевелились.
   Один из них начал бить в овальный пронзительный колокольчик, не похожий на те, которыми аэроманты созывали своих членов к обеденному столу. Остальные чернокнижники достали из сундуков, стоящих на главной палубе, луки, надели колчаны, а другие приготовили катаны.
   "Сформировать две линии! Лучники впереди, мечи позади!" крикнул он, указывая Брайтроаром, и черногвардейцы уже начали делать зарубки, когда он повернулся к рулевому. "Руль вперед, замедлить весла!"
   Он уже видел, как слева от него кренились Летающие Рыцари: огромные стаи их падали с неба, как камни, их голубые глаза выдавали их хозяев, когда они размахивали сломанными мечами или просто когтистыми руками. Сунчазер выпустил свою артиллерию мангонел: зажигательные заряды взрывались в воздухе и сжигали летающих магов, а другие теряли траекторию и разбивались о землю или воду. Остальные устояли перед залпом арбалетных болтов и врезались в корабль, сократив дистанцию до ближнего боя.
   Но еще до этого полет колдунов разделился на четыре части, чтобы охватить все четыре корабля.
   "Они приземлятся позади лучников и попытаются их выпотрошить! Мечи наготове! Мечи наготове!!!" - проревел он, поднимая Брайтроар. Лучники не стали дожидаться его команды и, теряя по одному, с невероятной точностью поразили десятки колдунов. Однако раны были далеко не смертельными, и лишь один из трех пораженных рыцарей рухнул с небес.
   Прозвучало еще два быстрых залпа, прежде чем они упали на землю, а затем Джоффри с помощью Брайтроара и своей запасной булавы разрубил рыцарей пополам и размозжил им черепа, как в старые добрые времена.
   Летающие рыцари были структурно слабее, чем рыцари, созданные из других рас людей, и служили быстрой, но хрупкой ударной пехотой Цикла. Однако Йикеин эффективно сопротивлялся нападению: чернокнижники образовывали круги и дисциплинированно реагировали. Все больше и больше Сумеречников присоединялись к бою, длинные копья тьмы вылетали из их вытянутых рук и поражали колдунов с неба.
   Однако прилив был неумолим, и на палубе стало тесновато, когда с другой стороны корабля налетела еще одна стая колдунов. Чернокнижники, пытавшиеся выстроиться у другого борта, были разбиты на части, их катаны разлетелись в стороны, когда они кувыркались по палубе, а когти Летающих Рыцарей оказались рядом и прикончили их.
   Джоффри отступил вверх по открытой воздушной лестнице, выбив молотом за борт рыцаря, прежде чем заметил Сансу, защищавшую двойные двери, ведущие во внутреннее святилище корабля. Еще один Сумеречник лежал мертвый рядом с ней, разрубленный на куски, а группа Летающих рыцарей пыталась убить и ее. Их неуклонно прибывающее подкрепление уже толпилось на деревянном балконе.
   Он бежал по лестнице, соединявшей обе секции, так быстро, как только мог, отбиваясь от очередного рыцаря, когда пытался добраться до нее. Санса отступала назад, пытаясь одной рукой провести какой-то ритуал, а другой отбивалась от нападавших: ее длинный дымчатый клинок из тьмы разрубал колдунов пополам, словно чистая сталь.
   Однако этого оказалось недостаточно, и один из них ударил ее световой саблей. Она отшатнулась, когда он настиг ее, вихрь смерти разрубил их на части и яростными ударами раздробил им грудную клетку.
   "Джофф!" - сказала Санса, пробив своим черным клинком череп одной из тварей.
   "Я буду охранять тебя! Делай свое дело!" - крикнул он. И тут же зарычал, занося Брайтроар для жестокого удара, который разрубил сразу двух колдунов. Лезвие каким-то образом застряло во втором, и он использовал свой молот как рычаг, чтобы раскрыть его, словно корзину. Санса глубоко вдохнула, продолжая постоянно менять хватку и досягаемость, заставляя рыкающих рыцарей быть начеку. Она вытянула руку влево, и из нее вырвался поток дыма, задушивший полдюжины рыцарей. Джоффри прикрывал ее правый бок, пока она хрипела от боли и рубила двух легкобронированных противников, пытавшихся обойти ее с фланга.
   Санса вывернула руку и зарычала сквозь стиснутые зубы: дымная цепь вокруг горла колдунов с тошнотворным хрустом обвилась вокруг их позвоночников, шеи разлетелись в стороны, а один из глаз побелел.
   За прошедшие годы Леди сильно выросла, по размерам она могла сравниться с небольшой лошадью. Она выскочила из схватки, неся за шею рыцаря, и, когда она ударила рыцаря о палубу и переломила его пополам, ее шерсть стала казаться вдвое больше. Она быстро отпустила его, добежав до хозяйки, и, отбросив рыцарей в сторону, прыгнула с нижней палубы прямо на балкон, разбив золотые и серебряные эмалированные перила. Втроем им удалось отстоять двойные двери, и вскоре с другой стороны появилось огромное количество черного дыма.
   "Кажется, она готова!" - крикнула Санса.
   "Что?" - успел сказать Джоффри, прежде чем Калинния проскользнула в двери, и из ее спины вырвались десятки теневых усиков, а одна из рук взметнулась над палубой.
   "Умри", - прошептала она, и усики, словно копья, пронзили десятки колдунов, упавших на палубу. Они закричали, когда Калинния подняла руки к небу, и ветер поднялся в воздух с невероятной скоростью, заставив мертвецов вылететь из корабля и застигнув врасплох тех, кто успел расправить крылья.
   Однако их было слишком много: все больше и больше проклятых несчастных слетало с небес и садилось на корабли, а другие выползали из воды и карабкались по палубам, цепляясь за них когтями. Джоффри вскоре понял, что колдуны стремятся измотать Сумеречников, потому что, как только у них закончится кровь, буря тьмы, сдерживающая их, ослабнет, и все они будут повержены.
   Сами же Сумеречники объединялись в небольшие группы по два-три человека, и их способы расправы с колдунами были столь же многочисленны, как и их количество. Одни, подобно Сансе, создавали усики тьмы, которые хлестали по колдунам, другие, объединившись, творили странные вещи с ветрами и тенями вокруг корабля - глубокие провалы тьмы поглощали колдунов без единого звука.
   Джоффри постоянно осматривал окрестности, разделывая мертвецов молотом и мечом, и именно поэтому он увидел их первым. "Еще летающие рыцари! Идут с северо-востока на большой высоте!" - крикнул он, но тут же заметил, что в этой группе летунов есть что-то кардинально другое.
   Они летели, как плывут военные галеры перед битвой, организованные в несколько формаций, которые заполняли небо треугольниками или коробками. Их было несколько десятков, по пятьдесят или сто человек в каждом, они шли в ногу с другими на более низких и более высоких высотах, и большинство из них летели в форме стрел. Джоффри видел, как ведущие фигуры первых восьми групп медленно отклоняли крылья вправо, быстро теряя высоту по мере того, как они опускались на землю. Они несли флаги разных цветов и разное количество черных знаков, а другие члены тех же групп последовательно следовали за ведущими фигурами - тщательно поставленный танец, который разворачивался по мере того, как они достигали какой-то невидимой точки в небе.
   От их пронзительного боевого кличя по позвоночнику Джоффри пробежали мурашки: он был до жути похож на вопли Летучих Рыцарей, но не был похож. Это был боевой клич крылатых людей. Они обрушились с неба с длинными саблями на беспорядочно сгрудившихся вокруг кораблей Летающих Рыцарей, рассекая их крылья точными, но жестокими ударами, от которых их жертвы падали вниз под дождем настоящей смерти.
   Однако крылатые люди не достигли кораблей: они развернули крылья под углом, не долетев до палубы, и заскользили обратно, набирая высоту. Другая группа саблистов повторила этот маневр, очистив небо, а затем рассеялась по своим местам, как это делает отряд тяжелой кавалерии после успешной атаки.
   Джоффри поставил подножку одному рыцарю и пронзил их грудные клетки Брайтроаром, а затем парировал удар катаны своей булавой - вестеросская сталь отбила удар и быстро покончила с черепом нападавшего. Санса начертила рукой кровавую линию и отступила назад, когда колдуны пересекли ее и начали дико дрожать на палубе, давая Леди возможность безнаказанно растоптать их.
   Еще один боевой клич - все еще высокий, но уже ровный, а не яростный - заставил Джоффри снова взглянуть на небо. Крылатые люди, выстроившись в шеренгу, падали прямо над кораблями, сложив крылья на спине и нацелив длинные двуручные копья. За несколько секунд до столкновения они замедлили скорость до половины, раскрыли крылья и обрушили на палубу стакато ударов стали по костям и дереву. Они вонзали копья прямо в груди и черепа, приземляясь на колдунов сконцентрированными группами, а затем прижимались спинами друг к другу, оставляя место для тех, кто стоял за ними, чтобы совершить тот же маневр. Приземлившись, они крутили копьями, словно длинными копьями, и вступали в бой по обломкам своих бывших собратьев, дисциплинированно размалывая в пыль превосходящего числом противника.
   Они выглядели несколько более громоздкими, чем их соотечественники с саблями, носили железные ламеллярные, а не матерчатые доспехи. Они выглядели сильнее, пронзая рыцарей и разбивая их о землю, чтобы стоящий за ними солдат мог добить их. Они достаточно быстро освободили осажденных чернокнижников, и вскоре один из них уже поднимался по лестнице на балкон.
   Солдат насквозь, подумал Джоффри, кивнув ему. На его пластинчатых доспехах прямо посередине был нарисован прямоугольник желтого цвета, изъеденный разрушениями войны. В его центре находилась одна черная линия, обозначающая единицу в классическом И-Тише. "Почтенный матриарх, - сказал он, полупоклонившись, полукивнув, - я Суул, Великорожденный, командир крыла Первых Лансеров и, по божественной милости Желтого Императора, Махил из Каркозы".
   Калинния почтительно отвесила полупоклон, в котором не было и намека на ее обычное презрение: "Дом Юга благодарит тебя, Махил Суул. Наша борьба здесь была бы долгой без помощи Крыльев Желтого Императора", - сказала она. Джоффри отметил, что она сказала "долгая", а не "обреченная".
   Гордая до конца, подумал он, забавляясь.
   "А вы двое, должно быть, Джоффри Баратеон и Санса Старк", - сказал он, резко повернувшись к ним и стукнув копьем об пол. "Мой сеньор с нетерпением ждал встречи с вами обоими, - сказал он с довольной улыбкой, показав длинные клыки.
   -:PD :-
  Последнее редактирование:16 ноября 2018
  Глава 57: Крик.
   Глава 57: Крик.
   Чернокнижники оказались дисциплинированными и организованными, но они не слишком хорошо перенесли побоище предыдущей битвы. Отсутствие доспехов и надежной системы командования ясно говорило Джоффри о том, что они не были созданы как полевое формирование. Линейной пехотой они не были, но Матриархи, похоже, не слишком беспокоились о том, что их уничтожили во время яростной схватки.
   Было ясно, что Четыре Дома были равны Каркозе не благодаря силе их индоктринированных телохранителей или сомнительной ценности их кораблей, а благодаря силе и численности их Заклинателей Теней. Копья тьмы и тени, которые пытались поразить Летучих Рыцарей с неба, были лишь самым очевидным проявлением их силы; за их прикрытием из трюмов кораблей доносились странные ритуалы и заклинания, заставлявшие живых мертвецов замирать или рассыпаться в прах лишь от шепота ветра.
   Всего Джоффри насчитал около ста пятидесяти Сумеречников. Чуть меньше двадцати на юге, тридцать на севере, сорок или пятьдесят на востоке и чуть больше шестидесяти на западе... по крайней мере, до того, как они были "усмирены". Объединенные и должным образом подготовленные, Сумеречники Асшая представляли собой силу, способную сравняться с небольшими армиями, и именно так к ним относился их эскорт Летучих Людей, когда они продолжали свой путь вверх по реке.
   Желтокрылые были своего рода домашней гвардией лорда Каркозы, хотя Джоффри полагал, что это скорее небольшая армия. Около пятисот человек из их числа сопровождали корабли на всем протяжении реки. Он часто наблюдал за ними во время патрулирования, поскольку разработка их тактики с учетом воздушного пространства была очень интересной с военной точки зрения.
   Поначалу он считал их кораблями, но даже это выдавало его вестеросское происхождение. Война с драконами во время Танца драконов или редких валирийских гражданских войн была более похожа на это: громоздкие, зачастую массивные драконы прикрывали слепые зоны своих собратьев, когда те выходили на огнедышащую траекторию.
   Крылатые люди владели искусством воздушной войны совершенно иначе, по крайней мере, насколько мог судить Джоффри. Хорошая индивидуальная мобильность означала, что бойцы должны были пройти серьезную подготовку по маневренной войне, чтобы быть столь эффективными, включая приличную долю сержантов, обладающих хорошей инициативой.
   Он имел удовольствие видеть их в действии еще два раза. Один раз - во время засады, устроенной обычными колдунами, когда флот остановился в заброшенном рыбацком городке, а второй - когда они переправлялись через Морнские горы. Подавляющее большинство Желтокрылых составляли Слэш-Крылья - быстрая, легкобронированная, владеющая саблями летающая пехота, специализирующаяся на воздушных боях. Они наносили удары по крыльям других воздушных бойцов и служили легкими пехотинцами, когда того требовала ситуация; впрочем, по эффективности они мало чем уступали другим достойным вариантам легкой пехоты.
   Каждый пятый составлял элитное ядро носителя; Lancer Wings. Средние доспехи, свирепая дисциплина и длинные копья - эти ударные формирования отлично справлялись с поражением врагов на земле как сталью, так и ужасом. После высадки на берег они также могли служить неплохой тяжелой пехотой в случае необходимости, как позже выяснили засадники в районе Гор Морна.
   И все же они шли вперед, а мерцание Красной кометы над головой вызывало у Сумеречников дрожь благоговения и настороженности. К тому времени даже самые скромные Призыватели знали, что происходит нечто великое и ужасное, а Матриархи чувствовали в воздухе запах сырой силы. Работа с таким колоссальным количеством утечек была зловещей, так они говорили... Он говорил Сансе, что сообщений об опустошающих ордах, поглощающих континент, было бы достаточно, чтобы убедиться в этом, но, видимо, "они так не думают"... или так она ему сказала.
   Скрытое море оказалось совсем не таким, как ожидал Джоффри. Долина и море располагались в горах Морна, а само Скрытое море представляло собой глубокую пропасть, не похожую на Сухую Впадину, но наполовину заполненную бурными водами. В море постоянно бушевали штормы; огромные волны титанов регулярно появлялись из глубин и вздымались над уровнем моря, словно кракены, сметая с утесов карабкающихся рыцарей.
   Сама Каркоза стояла у входа в дельту реки, которая выходила из Скрытого моря с юго-востока и вела к небольшой, но плодородной равнине Улан, а затем к Шаттерпойнту - месту, где Шафрановый пролив встречался с Яростным морем... по крайней мере, если верить Махилу Суулу. Столица Повелителя колдунов располагалась на высоком острове, выходящем из пропасти Скрытого моря, - черном клочке земли размером не больше Тироша, соединенном двумя огромными каменными мостами с обеими сторонами дельты.
   По сути, это был самый большой ров, который Джоффри когда-либо видел, хотя, как он полагал, из-за характера местных жителей это не было стратегическим преимуществом. Город представлял собой огромный шпиль из черного камня, широкое основание которого плавно переходило в острую вершину из чистого топаза, откуда, как говорили, Желтый Император верховодит, вечно взирая на свои владения.
   Въезд в город был беспрепятственным, и они быстро прошли под великими воротами, хотя Джоффри успел заметить вдалеке стаи Летающих Колдунов. Он был поражен, когда выяснилось, что мост на самом деле разводной: большая его часть поднялась в воздух, когда массивные противовесы опустились с другой стороны большого шпиля.
   Они шли по шпилю кругами, и огромные проспекты, составлявшие главные артерии города, показались Сансе немного переполненными, и она спросила об этом Махила Суула.
   "Многие люди с севера нашли убежище под гостеприимством Желтого Императора, спасаясь от мрака, наползающего извне, - сказал Суул, - его щедрость позволяет всем, кто живет здесь, быть сытыми, если только они вносят свою лепту в дальнейшее выживание города."
   Что ж, звучит совсем не зловеще, подумал Джоффри.
   "И не было никаких продовольственных бунтов?" спросила Санса.
   "Только несколько панических настроений, и все они были быстро подавлены. Желтый Император, в своей бесконечной мудрости, посчитал нужным полностью пополнить городские запасы за несколько месяцев до появления первых фантомов".
   "А скажите мне, уважаемый Махил, как продвигается война для Императора?" спросил его Джоффри. Если кто и должен был знать, так это Суул. Если он все правильно понял, Махил был своего рода кастеляном и командующим всеми войсками, присягнувшими на верность Желтому Императору.
   Он, казалось, обдумывал свои слова, пока они продолжали маршировать по большой дороге, а люди обходили их и паланкины стороной. Джоффри мог видеть всех: и Бескровных, и Крылатых, и И-Тиш, и бледных обитателей Запределья, - все они перемешивались в городе в настороженном, неуверенном ритме. "Желтокрылые сумели удержать восточные подступы к суше в чистоте, но Враг за последние несколько месяцев добился успеха по ту сторону моря, стремясь отрезать нас от всего запада", - сказал он, наблюдая, как уланам, расчищавшим путь впереди, пришлось с силой сдвинуть с наклонной дороги повозку.
   "Значит, Город Крылатых Людей пал?" - спросил Джоффри.
   Суул усмехнулся: "Какое странное название. Полагаю, вы говорите о Зеннибире?" - сказал он.
   Боюсь, что карты моей родины в этих краях весьма скудны", - сказал он.
   "Тогда твоя родина, должно быть, очень далеко, Джоффри Баратеон", - нахмурившись, сказал он, снова показав клыки. "Зеннибир пал месяц назад, и окончательный исход этой осады - постоянная проблема для нас".
   Джоффри подумал, что удивительно, как в конечном итоге все виды людей разделяют вариации одних и тех же основных эмоций, будь то крылатые, щетинистые, высокие, бледные - в конечном счете это не имело никакого значения.
   "Я с трудом верю в это, наблюдая за действиями Желтокрылых", - сказал он, наблюдая за тренировкой солдат вокруг цитадели, перемещающихся по воздуху в формациях.
   "Перестань пускать слюни, дорогой", - сказала ему Санса с однобокой ухмылкой.
   "Всего два крыла Лансера, Санса. Только два", - сказал он, и сердце его сжалось от горькой зависти. "С ними, рейдерами и лучшей половиной рыцарской дружины Кроновых Земель я мог бы обескровить Ренли за неделю", - сказал он на вестеросском.
   "Император польщен вашими словами, но Желтокрылые насчитывают всего около семи тысяч человек. Остальные наши боевые силы состоят из иррегулярных крыльев из павших Зеннибиров и городов-скал, расположенных у северных берегов Скрытого моря. Они скорее побегут, чем бросятся на врага", - сказал он, а затем нахмурился. "Зачастую лучше, когда они улетают, тогда они хотя бы не пополняют ряды врагов", - сказал он и зашагал впереди них.
   "Прошу прощения, почтенные. Мое присутствие необходимо", - сказал он и двумя мощными взмахами мускулистых крыльев поднялся в воздух, набирая скорость для стычки с упавшей повозкой впереди.
   "Проклятье, я хотел еще раз спросить его об императоре", - сказал Джоффри.
   "Я тоже, хотя сомневаюсь, что он ответил бы что-то еще, кроме усталого повторения "он ждал тебя"". Санса все еще носила свою зеленую маску, что для жителей города означало, что она - Сумеречник; они обходили ее стороной, даже больше, чем сопровождающих Желтокрылых.
   Калинния была в равной степени заинтригована и насторожена, и она приказала им действовать с предельной осторожностью. Шеренга Желтых колдунов была длинной, и с ним нельзя было легкомысленно шутить, тем более к востоку от Гор Морна.
   Они продолжали подниматься по спирали, а дома становились все более изящными, хотя попытки различить саму башню и дома порой казались бесполезными. Казалось, они слились с ней в единое целое, стали частью огромного сооружения, которым был сам город... как будто сами дома были вырезаны из него. Архитектура дико варьировалась, чем дальше поднимался человек на шпиль, причем верхние дома демонстрировали явное пренебрежение здравым смыслом: главные двери на уровне второго этажа, более широкие окна и даже большие отверстия по бокам для больших резиденций.
   "Большинство Крылатых живут на вершине Шпиля, - заметила Санса. "Жизнь ближе к правителю города обычно является признаком большего престижа и социального статуса".
   Джоффри хмыкнул: "Думаешь, он использует Крылатых для угнетения простых людей в нижних районах?" - спросил он ее.
   "Возможно... скорее всего, он использует их для комплектования своей бюрократии и элитных военных подразделений", - ответила она.
   "Это более логично. Это также согласуется с тем, что мы видели внизу... Ни у кого из Скрытого Дозора, похоже, не было крыльев, и они выглядели достаточно обученными и вооруженными для крупной городской стражи. Сомневаюсь, что Император стал бы тратить столько сил на обучение и вооружение толпы, которая хотела бы видеть его мертвым".
   Санса кивнула, глядя вслед ведущему паланкину. Вскоре они должны были добраться до Топазового дворца, резиденции Желтого колдуна, а теперь и Желтого императора. "Ты все еще думаешь, что он хочет использовать нас как топливо?"
   "Не знаю, Санса, но если я чему-то и научился, когда имел дело с Сумеречниками, исключая, конечно, нынешнюю компанию, - добавил он с лукавой улыбкой, - так это тому, что они непредсказуемы. Если он покажется нам жаждущим крови высокой силы, мы немедленно расправимся с мешочками. Все ясно?" - сказал он, не терпя разногласий.
   "Я знаю, что знаю", - сказала она, подняв руки вверх. С момента их первой встречи с Матриархом Запада Джоффри настоял на том, чтобы они носили с собой маленькие мешочки в качестве подвесок, в которых хранились крошечные кристаллы Ниамбы. Подвергнув сырое растение сложной алхимической обработке, Джоффри превратил его в очень сильный и быстродействующий яд. Они должны были умереть даже быстрее, чем истечь кровью из сердца.
   "Похоже, мы на месте, - сказал он, глядя вверх. Дорога заканчивалась на большой площади, которая окружала вход на вершину Шпиля; золотая дуга из сверкающих топазов и изумрудов окружала сам вход, а шпиль продолжал подниматься вверх, как настоящая башня, с большим балконом, видневшимся высоко над головой.
   -:PD :-
  "Почтенные гости, я рад представить вам матриархов Асшая и их свиты, да будут они благословенны в крови", - сказал крылатый человек в элегантном желтом одеянии, склонившись почти до пола, держа одну руку у груди, а другую широко раскрыв, подавая знак новоприбывшим.
   Они вошли в зал Желтого Императора в тишине шепчущихся голосов, и множество самых разных людей обернулись, чтобы посмотреть на них. Зал, казалось, имел больше общего с приемом на браавосском вечере, чем с заседанием королевского суда в Вестеросе: гости Желтого императора расположились группами на первом этаже, а на втором стоял массивный трон, усыпанный топазами, с которого за всеми наблюдала фигура в тени. На нем была инкрустированная топазами туника, ниспадавшая с плеч широкими кусками ткани, которые, переплетаясь, словно сливались в жилет у груди. Его голова была почти полностью скрыта капюшоном: из-за угла освещения Джоффри было трудно определить черты лица на расстоянии.
   Четыре матриарха вышли вперед, склонившись в глубоком почтении. "Приветствую тебя, император И-Ти и священный лорд Каркозы, - сказала Калинния.
   "Мы явились по твоему зову", - сказала Киджима.
   "Чтобы сдержать торжественно данное слово", - сказал Джия.
   "Чтобы оказать взаимную помощь во имя Договора", - сказала Вайла.
   Император казался неподвижным, и только после минуты молчания он сделал небольшой жест рукой.
   Затем последовали подарки. Вайла преподнесла инкрустированный топазами короткий меч необычайного мастерства, рукоять которого украшала копия Шпиля, настолько детальная, что даже на расстоянии - Санса стояла в конце зала вместе с остальными Сумеречниками - он мог разглядеть различные дороги и ворота великого города.
   Джия поставила на пол небольшой сундук и плавно открыла его; в нем оказалась одна-единственная изогнутая маска с бронзовыми шипами, от которой многие из Сумеречников, стоявших рядом с Джоффри, слегка покачнулись. Маска казалась настолько старой, что от одного дуновения ветерка она могла рассыпаться в прах, но это лишь усиливало ее привлекательность.
   Он видел эту маску и раньше: у Калиннии было две в Доме Юга, и она с гордостью представляла их как древние артефакты своих предков... спасенные из руин Стигая много веков назад. Однако после короткого и кошмарного визита в Город Ночи Джоффри был уверен, что создатели этих масок не имеют никакого отношения ни к одной из ветвей человечества. Скорее всего, они вымерли за десятки тысяч лет до того, как даже Первые Люди удивленно посмотрели на небо.
   Киджима принес многогранный рубин размером с кулак Джоффри: тысячи граней изгибали свет внутри, и он сиял с внутренней яркостью, завораживая многих зрителей в зале.
   Затем настала очередь их покровителя. Калинния что-то делала со своей мантией и с минуту держала в руке свечу из валирийского стекла - ту самую, которую они украли у колдунов и отдали ей в качестве аванса за обучение Сансы. Сумеречники слегка вздрогнули от неожиданности, когда Желтый Император протянул руку на дюйм или два.
   Сихуа - изысканно одетый герольд, объявивший их, - немедленно вышел вперед. Благоговейно держа стеклянную свечу, он пронес ее по овальным ступеням к топазовому трону.
   Он преклонил колено и протянул свечу, не глядя, как император берет ее. Несколько секунд он держал ее в руках, медленно поворачивая, прежде чем его желтый капюшон повернулся к Калиннии. "Дом Юга щедр, - сказал он густым, едва слышным голосом.
   Калинния грациозно кивнула, и тогда император сделал еще один жест. Геральд быстро вернулся на уровень земли и дважды хлопнул в ладоши, когда из боковых дверей появились слуги, несущие всевозможные блюда и напитки.
   "Его божественное величество, Желтый Император, желает отпраздновать прибытие наших старых союзников. Пусть все гости под его кровом веселятся и празднуют вместе с ним, вознося наши мечты к высшим целям", - сказал глашатай. Калинния уже была рядом с ними, быстро переговорила с Фикуа и еще одним из зеленых масок, а затем обратилась к ним.
   "Пообщайтесь с гостями, узнайте как можно больше о них и о состоянии города. Будьте осторожны", - сказала она, приостановившись, чтобы взглянуть на Желтого Императора из уголка своей маски. Он стоял, не шелохнувшись, так же неподвижно, как и тогда, когда они только прибыли.
   "Я так понимаю, у него другое определение "смешивания"?" - спросил Джоффри.
   "Не дерзи, - огрызнулась она, - он может покончить с половиной этой комнаты одним щелчком пальцев, включая тебя и твой исчезающий меч".
   "Он будет вести себя хорошо, матриарх", - сказала Санса.
   "Проследите, чтобы он так и сделал", - сказала она и направилась к другим матриархам, которых щедро угощали группы слуг с крутящимися стеклянными кубками, наполненными красной жидкостью.
   Джоффри сомневался, что это был Арбор Ред.
   "У этого человека есть присутствие", - сказала Санса, когда они, сцепив локти, отошли от матриархов в поисках интересной компании, где можно было бы поселиться на некоторое время. Они были старыми друзьями в этой игре, и Джоффри уже мог видеть, как она перебирает гостей. Однако его больше интересовали украшения императора: он разглядывал огромные листы пергамента, висевшие на втором этаже; огромные и замысловатые рисунки совершенно абстрактного характера щекотали любопытство Джоффри.
   "... Да, в нем прямо-таки вибрирует король-колдун, - рассеянно сказал он.
   В этих набросках есть что-то ужасно знакомое, подумал он.
   "Какие-то приоритеты у тебя на уме?" - спросила Санса.
   "Хм... ты меня знаешь".
   Она театрально вздохнула, проводя его между группами, и кивнула на простых людей, служивших в качестве слуг. "А вон те солдаты?" - спросила она, глядя на группу из десяти или около того закованных в броню мужчин явно йи-тишского происхождения.
   "Да, я... подождите, я знаю этот знак", - сказал он, глядя на трио скрещенных костей, привязанных к их железным пластинчатым нагрудникам. "Я определенно встречал этих парней раньше...", - сказал он, когда они приблизились.
   "Опасные?" спросила Сана, положив одну руку рядом с другой. Группа была вооружена: большинство из них несли в ножнах тяжелые сабли, но у одного или двух на спине висели бамбуковые палки.
   Примитивные огненные копья, подумал Джоффри, узнавая их все ближе.
   "Не думаю", - сказал он, когда они подошли к ним. Все они выглядели сильно загоревшими, поджаренными суровыми ветрами и долгими днями. Один из них повернулся и поклонился, когда они вошли в круг, - тот, у которого на груди были прибиты самые длинные кости.
   "Позвольте выразить благодарность Гильдии за ваше прибытие лично", - сказал он, обращаясь к Сансе, - "С Шептунами, сражающимися на нашей стороне, продвижение Возвращенных должно значительно замедлиться". Он казался достаточно вежливым, но, несмотря на свои слова, продолжал настороженно смотреть на Сансу: на правой стороне его лица виднелись шрамы.
   Замедлить... не остановить? тихо спросил себя Джоффри, все еще глядя на три скрещенные кости.
   "... Гильдия солдат, - сказал он, кивнув человеку в знак узнавания, - вы далеко от Бонитауна, гильдмастер..." - сказал он, прежде чем прерваться.
   "Гуоин. Гильдмастер Гуоин", - сказал он, слегка улыбнувшись, когда Джоффри протянул ему руку и они сцепились.
   "Джоффри", - сказал он, прежде чем посмотреть на Сансу, - "И моя жена Санса". Если Гуоину и показалось любопытным, что он явно женился на Сумеречнице, он этого не показал.
   "Ты знаешь об этих прекрасных воинах, дорогой?" спросила Санса.
   "Их можно было встретить, когда я проехал на восток до Бонтауна, продавая свои товары", - ответил он.
   "Значит, вы торговец костями? Вы покинули город до прихода караванов?" - спросил Гуоин, и остальные члены группы с заинтересованным видом приблизились к нему.
   "Не совсем, хотя я слышал о том, что произошло после вашего ухода", - ответил он, не сумев скрыть легкого неодобрения в своем тоне.
   Гуоин нахмурился, и Джоффри показалось, что в его глазах мелькнул легкий отблеск стыда, прежде чем они вновь стали твердыми.
   "Не было никакой возможности удержать город... Ты бы тоже бежал, если бы увидел их... - сказал один из младших, его голос звучал неопределенно, пока его спутники не заткнули ему рот неодобрительным взглядом.
   Но я не... Я не бежал, подумал он, ощутив резкое чувство потери, и отбросил воспоминания.
   "Примите мои извинения, - сказала Санса, - мой муж не хотел вас обидеть. Видя своими глазами Оживших, я с трудом представляю, что еще вы могли сделать".
   Гуоинь наклонил голову: "Спасибо. Простите, что мы все были немного настороже рядом с вами, предыдущий опыт общения с Шептунами заставил нас быть... на взводе", - признался он.
   "Будьте уверены, безумие этих культистов не может быть далеким от дисциплины Четырех Домов", - сказала Санса.
   "Действительно, хотя в свое время я убил не одного Серого Шептуна, я могу полностью сочувствовать вам, гильдмастер", - добавил Джоффри.
   Один из мужчин насмешливо хмыкнул, но Гуоинь смотрел на него со знающим видом. "Рисковый торговец?"
   "Прямо в К'Дат", - сказал он с улыбкой.
   "Неплохая история о вашей жизни...", - сказал Гуоин, глядя на Сансу, а затем на Джоффри оценивающим взглядом.
   "Может быть, мы могли бы обменяться рассказами о наших путешествиях? Его Желтое Преосвященство, похоже, не торопится", - сказал Джоффри, глядя на статного правителя Каркозы. Некоторые из мужчин в страхе отшатнулись от этого богохульства, но Гуоинь, казалось, был более спокоен.
   "Возможно, мы сможем, - сказал он, усмехаясь. Один из слуг подошел поближе, и все, кроме Сансы, воспользовались возможностью угоститься маленькой вареной рыбкой, нанизанной на маленькие деревянные палочки.
   "Как ты здесь оказался?" - спросил он, наслаждаясь острыми приправами, которых так не хватало в Вестеросе.
   Гуоинь сразу же нахмурился: "Мы отправились на восток, вокруг Сухой Глубины; больше бежать было некуда. Чтобы добраться до Городов Бескровных, нам пришлось пересечь Каннибальские пески на юго-востоке... - он запнулся, и несколько человек незаметно отряхнулись, - С нами были опытные торговцы, люди, которые с рождения прокладывали тот же путь через пески, что и их отцы... и все равно песчаные бури ослепляли нас, мы теряли направление не менее четырех раз... Легкая добыча для каннибалов; иногда десятки из них вырывались из дюн и бросались на нас, прежде чем мы успевали обогнуть повозки, это была кровавая резня... а потом мертвые каннибалы... - он отмахнулся, яростно покачав головой, - едва ли половина из нас добралась до Блхадахара."
   Джоффри сочувственно кивнул. Он слишком хорошо представлял себе это томительное путешествие... "Бескровные люди впустили вас?" - спросил он, испытывая такое же облегчение, как и он, от того, что эта часть истории осталась позади.
   "Хм. За лучшую половину наших костей; десятилетиями наращивали свой военный арсенал, чтобы потом потерять его из-за выскочки пограничного лорда... Впрочем, им не очень помогло, когда пришли мертвые", - сказал он, небрежно пожав плечами.
   "Разве Бескровные не были готовы к наступлению мертвецов? спросила Санса.
   "Они думали, что подготовились", - снова насмешливо ответил младший.
   Гуоим фыркнул, глядя на юношу - его троица костяков была самой маленькой из всей компании: "У капитана Зенима есть свое мнение на этот счет", - сказал он, приглашая его продолжать.
   "Мы просто продолжали бежать на юг, - сказал Зеним, - и к тому времени, когда мы узнали, что знаменитый Бладагар пал, мы были уже около Бол-Кобама, а Бескровные почти из всех городов-государств были там с оружием и доспехами. Глупцы думали, что смогут остановить мертвецов в полевом сражении".
   "Не вышло, полагаю, - сказал Джоффри. Он не стал бы вступать в открытый бой с ходоками, если бы не был хорошо подготовлен к этому... или если бы не был в невероятном отчаянии.
   "Не без труда, но им все же удалось собрать могучую армию... - сказал гильдмастер. "Верховный военачальник Ка-Джан почти призвал и нас, но мы ушли, прежде чем он успел добавить к своим "аргументам" новые цифры".
   "Похоже, им это тоже не помогло", - сказал Джоффри молодому человеку, а затем оглянулся на него.
   Джоффри считал, что группы далеко не "свободно перемешивались", а были довольно четко разделены. Большинство Крылатых держались в своих группах, сохраняя дистанцию с Бескровными и недавно прибывшими Сумеречниками. Еще одно любопытное различие было между самими Крылатыми: те, кто был выше ростом и массивнее, не слишком взаимодействовали с теми, кто был не так хорошо одарен. Великорожденные, составлявшие ряды Лансеров и занимавшие самые высокие военные посты при Желтом дворе, представляли собой отдельный социальный класс.
   "Мы были в месяце тяжелого марша от Зеннибира, когда узнали, что в итоге произошло. Они провели три больших полевых сражения, пытаясь освободить Бол-Калаяк, прежде чем их охватили и настигли. Верховный военачальник Ка-джан предпочел уйти из жизни верхом, нежели столкнуться с "бесчестьем", оставив свое королевство без военачальника, в то время как оно рушилось на глазах их народа. Вот что может сделать с человеком недостаток крови", - сказал Гуоин, покачав головой.
   "Идиоты до сих пор ненавидят нас за это", - сказал капитан Зеним.
   "Как так?" спросила Санса.
   "Каждому нужен козел отпущения, а мы были самой легкой мишенью", - ответил Гуоин.
   "Три тысячи пеших и горстка бронированных сандраков ничего бы не изменили. Говорят, орда, осаждавшая Бол-Калаяк, насчитывала более двухсот тысяч человек, ради Ночного Льва!" - прорычал один из офицеров.
   "Мы даже не остановились в Зеннибире, а продолжали идти прямо по Дороге Утесов в Каркозу", - сказал Гуоинь.
   "И теперь они беженцы, как и вы", - сказал Джоффри, еще раз окинув взглядом зал. Бескровные составляли значительное число людей, их ядро было сосредоточено вокруг молодого бледного мужчины огромного роста. Он был облачен в кольчугу, усиленную железными пластинами, как и половина его спутников. Однако, в отличие от остальных, тюрбан юноши был ярко-красным и едва колыхался, когда он бурно жестикулировал, делая размашистые жесты. Он о чем-то спорил с Махилом Суулом, крылья которого колыхались в легком замешательстве.
   "Ну вот, опять..." - пробормотал Гуоинь, с опаской поглядывая на Бескровного, который, как бывалый участник похода, разгрызал свою рыбную палочку.
   "Так почему же мы остановились на Каркосе?" спросила Санса у офицера, который заговорил.
   "На юге нет другого опорного пункта, чтобы сдержать их. Горные перевалы на западе полны возвращенцев, только что вырезанных из и-тишских земель, как вы, я уверен, узнали. Вести небольшой отряд на юг через Сумеречные земли было бы самоубийством... и остается только Уланские равнины на юго-востоке".
   "Владения Желтого Императора", - сказала Санса.
   "Единственное, что кормит Каркозу", - сказал Гуоин, оглядываясь на жестикулирующего Бескровного. "Но смысла в этом нет. Стены есть только у Шаттерпойнта, и, судя по всему, они не слишком впечатляют. Нам придется строить корабли, чтобы либо форсировать Яростное море и, возможно, утонуть в неизведанных водах, либо плыть на юг к Ультосу и задохнуться, либо плыть на запад и надеяться, что мы не умрем от цинги, прежде чем достигнем Асшая. Нет, стены Желтого Императора хороши, и его монеты тоже, именно здесь мы будем стоять", - сказал он с решительным кивком, хотя Джоффри видел, что некоторые из его офицеров были не в восторге, особенно молодой Зеним.
   "Прошу нас извинить, - сказал Джоффри, незаметно потянув Сансу за локоть, когда отходил от группы.
   "Мы надеемся увидеть вас позже, гильдмастер, капитаны, - сказала Санса, извиняюще кивнув группе.
   "С вашей историей, я уверен", - сказал озадаченный Гильдмастер, подняв свой кубок.
   "Конечно, - сказала она, и группа гильдейцев исчезла за шушуканьем гостей. "Это было невероятно грубо, Джоффри, в следующий раз они не будут так легко открываться".
   Ее муж ничего не ответил, практически потянув ее за собой в левую часть большого зала. Он остановился перед одним из висящих листов широкого пергамента, протягивая дрожащую руку, чтобы проследить за извилистыми линиями, которые перегибались, повторяя друг друга.
   "Санса... это... - он запнулся, сглотнув, и посмотрел на другие пергаменты. "Это диаграмма моей души..." - прошептал он.
   "Я... Как костяная скрижаль?" - спросила она.
   "Да... они неполные, и некоторые части не имеют смысла, но..." - он снова замолчал, ощущая текстуру шершавого пергамента, - "я думаю, здесь изображен другой модуль..."
   "Тебе нравится?" - спросил голос позади них. Джоффри обернулся через полсекунды, положив руку на эфес Брайтроара, и почувствовал, как повысилась температура руки Сансы, а ее собственная кровь запела в ее теле.
   Мужчина был одет в простую желтую тунику слуг, лишь небольшая черная метка по центру дублета указывала на более высокий ранг, чем у них.
   "Узор поистине прекрасен", - сказала Санса, когда Джоффри вновь обрел контроль над своим сердцем.
   Это изображения древнего искусства, хранящегося на великих обелисках, которые когда-то, тысячи лет назад, усеивали Уланские равнины". Первый из Желтых колдунов пытался скопировать эти произведения искусства... или то, что от них осталось, по крайней мере", - сказал он.
   "Значит, он был мудр сверх меры, - сказала Санса, - простите, я не совсем поняла ваше имя..."
   "Зовите меня Ваджул", - сказал он. Мужчина поклонился так резко, что его лоб почти коснулся земли.
   "У вас есть что-нибудь общее с другими слугами?" спросил Джоффри, все еще держа руку над Брайтроаром.
   "Да, я забочусь о том, чтобы всем гостям здесь было как можно более комфортно... Надеюсь, так было и с вами обоими?" - спросил он, а затем с легким шоком посмотрел на Сансу: "Пожалуйста, простите за оплошность", - быстро сказал он, подавая знак слуге.
   Слуга прибыл с кубком из витого стекла и протянул его Сансе, опустив голову.
   "Благодарю вас, - сказала она, принимая напиток. Она смотрела на темно-красную жидкость, лениво кружащуюся в кубке.
   "Тебе нравится, не так ли?" - спросил Ваджул. Он посмотрел на слугу и нахмурился: тот почти съежился.
   "Нет, нет. Все в порядке", - сказала она, ее маска не шевелилась, а кубок слегка подрагивал.
   Джоффри осторожно сжал ее руку, и она глубоко вздохнула, открывая небольшую застежку в нижней части маски. Джоффри не мог не заметить, как кровь без помощи силы тяжести устремилась вперед, достигнув губ Сансы, и, словно по собственной воле, вползла в рот, не оставив после себя ни пятнышка.
   "Это... ах... - прошептала она, на мгновение опустив взгляд, прежде чем прийти в себя, - у вашего сеньора... прекрасный винтаж", - наконец удалось ей вымолвить.
   "Да, - ответил Ваджул с довольным видом.
   Санса принадлежала к роду Первых Людей, существовавшему с Эпохи Героев: Старки, Талли, Блэквуды - все они были окутаны великими и ужасными чародейскими делами, если только кто-то бросал на древние истории более чем поверхностный взгляд. Это делало ее сильным Сумеречником, потому что, в отличие от большинства из них, она могла использовать собственную кровь в качестве топлива... хотя это не означало, что лишняя кровь была бесполезна.
   Джоффри как раз собирался спросить Ваджула об обелисках, когда услышал шум, доносившийся из центра зала: Молодой Бескровный кричал, отходя от Суула и снова возвращаясь к нему. "Хватит, Махил! Гостеприимство Каркозы не знает себе равных, но настало время действовать!"
   Его закованные в броню товарищи яростно хрюкали, стуча бронированными перчатками о пристегнутые к спинам щиты, а небронированные кивали в знак одобрения.
   "Для Бескровных они могли бы ликовать как безумцы. Обычно они очень сдержанны", - заметил Ваджул, несколько развеселившись.
   "Скажи мне, Ваджул, кто этот молодой человек в центре? Тот, что в красном тюрбане", - спросила Санса.
   "Это верховный военачальник Ка-Мил. Он возглавляет войска Бескровных с тех пор, как его покойный отец пал в бою... по крайней мере, то, что от них осталось", - сказал он.
   "Если вы хотите напасть на колдунов в одиночку, то вы и ваша армия можете выйти за ворота", - сказал Суул, раздражаясь.
   "И потерпеть поражение по частям?!" - насмехался он, - "С тех пор как мы прибыли сюда, мы только и делаем, что перестреливаемся с Проклятыми! Если мы хотим пережить это вторжение, необходимо изменить стратегию!"
   "Ты должен быть терпелив, молодой военачальник, - сказал Суул, - Император знает..."
   "Терпение? Махил, я уже набрался терпения, - сказал он, - Бол-Калаяк мертв и лежит в руинах, Джехмк превратился в прах и пыль, Священный Бол-Кобам заполонили Проклятые! Девять из десяти моих людей лежат мертвыми или еще хуже!" - "Время ждать прошло!" - кричал он.
   Суул стукнул прикладом копья об пол: "Как только Дома Асшая придут в себя после своего сурового путешествия, тогда..."
   "Я плюю на Пьющих кровь!" - прервал он Махила, быстро подкрепив свои слова действием: он плюнул в сторону Четырех Матриархов - к внезапному вздоху почти всех присутствующих, кроме Бескровных, которые, казалось, были еще более возвышенными - "Некоторые из самых западных трюмов Священного города могут быть еще живы, ожидая помощи! Теперь, когда у нас есть силы, мы должны немедленно отправиться на север; держите колдунов подальше от свежих тел!" - прорычал он.
   "Это не более чем шахтерские города и сторожевые посты, прижавшиеся к Морнским горам. Все они пали в течение нескольких недель после Бол-Кобама", - сказал Ваджул.
   "Откуда ты это знаешь?" спросил Джоффри.
   Ваджул лишь слабо улыбнулся: "Я видел это. Ка-Мил не видел, но он знает, что вероятность того, что хоть один из этих населенных пунктов уцелеет, близка к нулю".
   "Значит, все это просто театр", - сказала Санса, рассматривая Верховного военачальника. "Хотя бы часть этого гнева реальна".
   "Да, - сказал Ваджул, - он очень остро ощущает потерю своего народа, но молодой военачальник не так уж бесполезен в политике, как многие о нем думают. Он унаследовал отцовское телосложение, но материнскую смекалку", - одобрительно заметил он.
   "Понятно..." - сказал Джоффри, больше сосредоточившись на Ваджуле, чем на Ка-Миле.
   "Этим он укрепляет свое положение", - поняла Санса.
   "Так и есть. Его лидерство было поляризующим, особенно с тех пор, как он практически бросил самые южные города на произвол судьбы. После катастрофы в Бол-Калаяке это был единственный разумный вариант действий".
   "Ты был там тогда, с Бескровным", - спросила его Санса.
   "Нет, не лично", - ответил он.
   Она обернулась к Джоффри, который на мгновение уставился на нее, а затем перевел взгляд на молодого военачальника. Он пропустил ответ Махил Суул, но одна из Матриархов слегка толкнула его в бок, прервав обмен мнениями.
   Киджима вертела в руках чашу с кровью, а два Сумеречника в красных масках стояли перед королем. "Уже прибегаешь к оскорблениям?" - сказала она, похоже, разочарованно. Она смотрела на верховного военачальника, как на какую-то мерзость, осматривая его с ног до головы и вертя в руках свой кубок. "Думаю, тебе это нужно больше, чем мне, - сказала она, наклоняя бокал и выливая кровь на пол.
   "... Ты смеешь..." - почти тихо прошептал он. В отличие от прежнего гнева, этот приступ ярости показался Джоффри в тысячу раз более реальным. Закованные в броню Бескровные тоже засуетились, положив руки на рукояти длинных, похожих на шары булав, которые они носили у пояса. Они выстроились вокруг своих военачальников, обмениваясь молчаливыми взглядами и готовясь к бою, когда двое Сумеречников с Киджимой перестали сцеплять руки и встали на кончики пальцев.
   "... Насколько сильным было это оскорбление?" - спросил Джоффри.
   Ваджул слегка наклонил голову, продолжая смотреть на группу: "Бескровные Устная традиция гласит, что их предки вырывали кровь и сухожилия из собственных тел во время ритуалов падения и жертвоприношений, и крики добровольных жертв слышны до сих пор в городе, который они теперь называют Бол-Кобамом. После Войны в Морне и последующего изгнания из Асшая потомки тех, кто впоследствии стал называть себя Бескровными, поклялись никогда больше не использовать Сумеречников в качестве пищи."
   "... Они сделали это с собой?! Конечно, должен был быть другой способ..." Санса осеклась, схватившись рукой за воздух и покачав головой. Люди вокруг верховного военачальника и матриарха отступили назад, продолжая обмениваться оскорблениями, а Махил Суул безрезультатно бил копьем об пол.
   "К сожалению, те, кого позже назовут Отравленными людьми, потеряли как разум, так и кровь", - сказал Ваджул, когда военачальник снял с пояса молот.
   "Это не к добру", - сказал Джоффри.
   "Да, - ответил Ваджул, глядя на Желтого Императора в его троне из топаза. Владыка Каркозы поднял в воздух ладонь, и внезапно все звуки в комнате словно умерли. Рот вождя Ка-Мила зашевелился, но из него не вырвалось ни звука. Он в непонимании обернулся, его немые спутники шарахнулись друг от друга, когда Киджима повернулась к императору и стремительно опустилась на пол. В зале не было слышно ни единого голоса.
   "Вечер окончен. Мы благодарим его божественное величество за его щедрость", - провозгласил глашатай, его голос был громким и четким. Верховный военачальник Ка-Мил отвесил Императору шаткий поклон и, развернувшись на пятках, выбежал из зала, а его последователи последовали за ним.
   "Это..." Санса прервала себя, ее голос прозвучал болезненно громко среди тишины.
   "Эффективно", - закончил Джоффри, и его собственный голос прозвучал так же бесстрастно, когда немые гильдейцы на другом конце зала повернулись и посмотрели на него.
   "Не могли бы вы пройтись со мной? Я давно ждал этого разговора", - сказал Ваджул, под его глазами сверкнули странные огоньки.
   -:PD :-
  Музыка
  --
  AN: Right click, set to loop.
  
  Их провели по старым туннелям и лестницам, вырубленным в черном камне основания Шпиля, - треугольный узор вознес их на вершину города. Они вышли под мелкий дождь, и терраса показалась Джоффри знакомой. Он подошел к одному из ее краев и провел по нему рукой, Санса сжала другую.
   Джоффри сжал ее в ответ, и она глубоко вздохнула, прежде чем они оба повернулись. На губах Ваджула играла слабая улыбка, он смотрел на город снизу вверх, когда солнце почти полностью скрылось за Угрюмыми горами.
   "Надеюсь, вам понравилась свеча... достать ее было нелегко", - почти капризно сказала Санса.
   Ваджул протянул руку, и над его ладонью повисло мерцание дыма и света, а затем появилась форма валирийской свечи. Но это был не он, а скорее мираж, изменчивое отражение реального предмета. Свет вокруг вершины башни отдавался странным эхом, цвета искажались по мере того, как изображение приобретало четкость.
   "Это не более чем фокусирующий прибор для того, что должно быть естественно для Я, помощь тем, кто слеп к потокам под солнцем и луной", - сказал он, задумчиво глядя на свечу, - "И к тому же поврежденный", - добавил он, когда улыбка исчезла.
   "Откуда вы знаете о нас и почему вас это волнует?" спросил Джоффри у Желтого Императора, держа руку на поводьях Брайтроара.
   Ваджул слегка кивнул, как бы соглашаясь. "Я часто люблю наблюдать за окружающей меня природой. Глядя на все чудеса этого мира, можно потерять счет времени", - сказал он, опуская руку. Искривление дыма и мерцание не ослабли, а расширились. Мерцание окружило всех троих в виде купола или тора, изображение валирийской свечи на столе теряло четкость, пока не перестало быть таковым. Цвет утратил всякий смысл: голубой превратился в красный, желтый - в зеленый, черный стал темным, как пустота между звездами, а по террасе прокатился легкий гул. Джоффри видел вокруг себя город Асшай, видневшийся с нескольких точек над ним, словно с высоты полета тысячи немыслимо высоких чаек. Он видел корабли торговцев, причаливающие в гавани, быструю походку местных Сумеречников в красных масках, даже Храм Аэромантов увеличивался в размерах, пока Джоффри не увидел Мастера Во-Ти, сидящего в тихой медитации. Магистр открыл глаза и, нахмурившись, медленно огляделся вокруг, а затем посмотрел почти в упор на самого себя.
   "Вы наблюдали за нами, - сказала Санса, ее голос почти заглушался потусторонним гулом.
   "С тех пор как вы прибыли в Асшай", - сказал он.
   "Почему?" спросил Джоффри.
   Мерцание достигло лихорадочной интенсивности, и, когда окружающее их мерцание резко отступило, рухнув в исходную точку, откуда оно только что распространилось, раздался высокий ноющий звук, разрываемый по краям.
   Желтый Император вздохнул, глядя за перила, на титанические волны, периодически сметающие с подножия острова карабкающихся на него волшебников. С высоты Джоффри мог разглядеть изначальную симметрию строения, не считая дополнений, вырезанных в нем или возведенных по его сторонам. Это был прямой, массивный треугольник, устремленный вниз, края которого истерлись от времени.
   "Я бы остановил бурю, но тогда легионы нежити заполонят нас в течение часа", - сказал он, печально покачав головой. "Скрытое море обычно очень красиво в это время суток", - сказал он, глядя вниз.
   Но Джоффри мог видеть основание башни, ее первоначальную форму и очертания, ее архитектуру.
   "Ты видел меня раньше. Резьба".
   "Да", - ответил Ваджул.
   "Покажи мне ее", - сказал он.
   Ваджул кивнул и повел их по оригинальной лестнице, построенной Глубинными; вправо и вниз по лестнице, вправо и вниз по лестнице, вправо и вниз по лестнице, пока на фресках вокруг них изображались огромные массы палочных фигур, периодически заполнявших весь туннель и одинокую фигуру, охранявшую его, только чтобы снова исчезнуть.
   "Смерть и разрушение в беспрецедентных масштабах, цикл, повторяющийся без конца... К тому времени, когда я понял, что это древнее пророчество сбывается, было уже слишком поздно", - сказал Император.
   Санса нащупала рукой резьбу, проследив за фигурами, которые периодически появлялись в туннеле, прежде чем все трое достигли огромного зала из маслянистого черного камня. Джоффри почувствовал, как над ними вздымаются волны бури, как вся Каркоса нависает над ними, когда лестница уносит их под Скрытое море, и его взгляд устремился вверх.
   "Санса, это..." Джоффри тяжело сглотнул, почувствовав головокружение, и покачал головой: "Это... одна из путевых точек", - прошептал он.
   Санса сняла маску, посмотрела вверх и увидела первую смерть своего мужа.
   Ему было так больно, подумала она, он корчился, вцепившись когтями в горло, а из его горла вырывались эльдрические искривления Пурпура, расходясь по стенам, как молнии, и образуя вечную рекурсию фракталов, которые она видела уже много раз. Она видела резную, обветренную фигуру Джейме Ланнистера, трясущуюся от отчаяния Серсею, гостей, в панике встающих на ноги, когда королевские гвардейцы хватаются за мечи.
   Она видела себя, почти у самого края грандиозной резьбы, бегущую с каким-то придворным дурачком, который был неполным, расколотым внезапным окончанием фрески. Ее глаза смотрели на задыхающегося Джоффри, в них было множество смыслов, связанных и переплетенных друг с другом: удивление, шок, страх, триумф, радость и ужас - столько их было, любовно вписанных в ее расколотую раму. Но больше всего в ней было чистого ужаса, который так ее завораживал, - отчаяния, сжимающего сердце от бессилия. Я был эхом, которое она чувствовала глубоко в глубине своей души, и старые воспоминания всплывали в ее сознании.
   "Кажется, я забыл, как дышать, когда увидел вас двоих в Асшае", - с легким юмором сказал Желтый Император, глядя на задыхающегося Джоффри, после чего его взгляд обежал гостей свадьбы и остановился на испуганной Сансе. "Многие мои предшественники посвятили свои жизни тому, чтобы докопаться до истинного смысла этой фрески, этого сооружения, оставленного существами, которые по праву должны были вымереть за много веков до того, как первый человек убил своего брата заостренным камнем... - он запнулся, и невольная улыбка стала преобладать в его чертах.
   Она плохо подходила ему, искажая лицо так, как не должно было быть. "Изящная ирония судьбы, - усмехнулся он, - ключи к загадке, которая мучила половину Желтых колдунов прошлых эпох, разгуливают по Бесконечному городу как раз в тот момент, когда мир подходит к концу".
   "Мы... мы - причина, по которой вы активировали Золотой договор?" - спросила Санса, хотя это больше походило на утверждение.
   "Ты не думаешь, что сможешь победить", - понял Джоффри.
   "Махил Суул был весьма впечатлен вашими познаниями в военном деле, Джоффри Баратеон. Так скажи мне, каковы перспективы Каркозы и собранной мощи... или, лучше сказать, оставшейся драги юго-восточного Эссоса?" - сказал Ваджул, повернувшись к ним лицом. "Две тысячи Крыльев Лансера, пять тысяч Крыльев Слэша, десять тысяч каркозанских наземных ополченцев и более пятнадцати тысяч Иррегулярных Крыльев, - сказал он, закрывая глаза. "Восемьсот Бескровных Бессмертных и более двенадцати тысяч регулярных войск из Святых городов. Чуть меньше трех тысяч гильдийцев-ветеранов и двадцать два бронированных сандрака", - сказал он, когда комната странно зашумела, а черные тона стали еще глубже, когда затрепетали масляные лампы. "Более четырехсот чернокнижников, менее ста пятидесяти Сумеречников и четыре Матриарха...", - сказал он, когда гул усилился, и странные искажения воздуха и дыма начали открывать окна в реальность, показывая вечную колонну марширующих рыцарей. Они тянулись за горизонт; небо стало мертвенно-серым - легионы летучих рыцарей закрывали собой заходящее солнце.
   "Скажи мне, как они справятся?" - спросил Желтый Император, глядя на сотни Ходоков, ведущих вечную, марширующую колонну мертвых существ вдоль краев Скрытого моря. Здесь были шрайки и легионеры, вестеросцы и итиши, бескровные мертвецы и летающие маги, нежить-сандраки и еще сто и одно чудовище из скрученных костей и сухожилий, неустанно шедшее на юг.
   "Боги... - пробормотал Джоффри. Санса зажала рот обеими руками, ее маска упала на пол, и она смотрела на их мертвые голубые глаза и оскаленные челюсти.
   Джоффри снова уставился на марширующих колдунов и покачал головой: "Их слишком много. Они будут наседать на нас до тех пор, пока защитники не смогут поднять руки от напряжения, и тогда они продолжат наступать", - сказал он.
   "Я так и думал", - сказал Император, и серое видение исказилось, пока не рассеялось в дымке. "Даже если бы мы смогли как-то сопротивляться, это было бы бесполезно. Эта красная штуковина в небе все еще направляет сущность на север, беспредельную силу, подобную которой не может постичь ни одно живое существо. Такая мощь, что смертные и боги закричали бы и лопнули, получив ее... Такая мощь... - прошептал он.
   В его голосе не было ни благоговения, ни вожделения, а только ужас, разрывающий сознание. Перед ним стоял человек, способный одним движением пальца заставить комнату замолчать, способный заглянуть за континенты и океаны, способный вызывать бури, сотрясающие моря... и он был в ужасе.
   Джоффри почувствовал странное родство с этим человеком, ведь он был свидетелем. Свидетель той реальности, к которой большинство так слепо относится.
   Он, казалось, пришел в себя, медленно моргнул, словно сгоняя с глаз помутнение, и, обойдя резьбу, остановился у центрального круга под задыхающимся Джоффри. Он опустился на колени, обводя рукой полустертые созвездия и стершиеся буквы обычного языка: "Я хотел бы узнать значение этого послания перед смертью, если вы будете так добры. Все ваши возможные варианты будущего - сплошная чепуха, а прошлое никак не вяжется с текущей дилеммой, - прошептал он.
   Джоффри посмотрел на созвездия, едва различив Длинный корабль и Знаменосца, остальные были почти неразборчивы под тяжестью времени. "Оно привело меня к Структуре далеко на западе, похожей на Каркозу, но гораздо тоньше и длиннее. Оно простиралось до самых недр земли и хранило послание, адресованное мне... послание из прошлых веков", - сказал он.
   Ваджул выгнул шею, глядя на Джоффри с безмятежным выражением лица: "И что же там было написано?" - спросил он.
   "В нем были ответы, - сказал он, садясь рядом с ним, - ответы, которые я давно искал. Что я и моя жена были лишь последними воплощениями длинной линии оружия, разработанного для уничтожения Долгой Ночи, циклического явления, которое уничтожает всю разумную жизнь на нашей планете каждый эон".
   Ваджул снова повернулся к резьбе и медленно кивнул: "Понятно... Значит, вы потерпели неудачу? Как и ваши предшественники?"
   Джоффри посмотрел на Сансу. Она смотрела на него целых две секунды, прежде чем кивнуть.
   "Да... в этой жизни", - сказал он.
   "Когда мы умираем, наш разум возвращается в летнее утро, примерно восемь лет назад, и мы пытаемся либо остановить Цикл, либо найти знания, которые помогут нам это сделать", - сказала Санса.
   Ваджул - впервые с тех пор, как Джоффри встретил его, - потерял дар речи. Он все еще смотрел на вырезанные буквы, но его глаза были неподвижны и расфокусированы.
   "Я чувствую правду в твоих словах... но сила, способная перевернуть мир... перенести два разума сквозь само время... да... - сказал он, медленно моргая, - да такая сила подобает тем, кто осмелится противостоять столь могущественной вещи, как этот Цикл, этот бич, погубивший все живое в Городах Бескровных, в Крылатых Княжествах, на половине И-Ти, в Закатных Землях и за их пределами...", - сказал он, встал и разгладил свои желтые одежды.
   "Все мы будем мертвы еще до утра, когда мертвецы полусотни городов обрушатся на Каркозу, словно возрожденный Ночной Лев... Но вы двое... - сказал он, покачав головой, - я бы сказал, что завидую вам, но на самом деле вы - носители самого жестокого проклятия, какое только может представить смертный разум".
   "Мы можем помочь вам, - сказала Санса, - если бы мы могли как-то связаться с вами, мы могли бы предупредить вас о каждой жизни. Вы могли бы подготовить юго-восток Эссоса к приходу Долгой Ночи, сдержать их между Пятью Крепостями и Сухой Впадиной".
   Его, казалось, почти забавляла мысль о борьбе с Циклом, и он обдумывал ее, обходя резьбу с руками за спиной: "Я мог бы усилить Бладахара Желтыми Крыльями и, возможно, помочь Пяти Легионам колдовством... но, подозреваю, в конце концов этого будет недостаточно..."
   "Не хватит, не само по себе", - покачал головой Джоффри. "Но это поможет нашим усилиям в Закатных землях. Каждый увязший здесь рыцарь - это еще один рыцарь, не нападающий на Семь Королевств. Выставив здесь более жесткий фронт, вы лишите западный фронт подкреплений через сухопутный мост к северо-востоку от К'Дата... по крайней мере, до того, как Цикл потеряет терпение и увеличит свою мощь", - сказал он.
   Желтый Император закрыл глаза и медленно наклонил голову, размышляя: "Ты думаешь, что сможешь как-то положить этому конец, прежде чем он "обострится", как ты говоришь".
   Джоффри вздохнул и посмотрел на Сансу, затем вернул взгляд на него: "Мы не знаем, как именно, но каждый стоящий на нашем пути колдун будет усложнять нашу задачу. Попытка выполнить наше предназначение будет достаточно трудной, если с севера не нахлынет половина И-тишских земель", - сказал он.
   Ваджул, казалось, погрузился в глубокую сосредоточенность и с минуту стоял неподвижно, прежде чем внезапно открыл глаза. Они почти светились, когда он торопливо зашагал по коридору: "Письмо - слишком ненадежный способ связи, мне нужно увидеть вас обоих, чтобы поверить вашим словам".
   "Но Каркоса слишком далеко, - сказала Санса, когда они поспешили за ним, догоняя его быстрые шаги, - мы не сможем добраться сюда и не дадим Закатным землям погрузиться в хаос еще до начала Долгой ночи".
   "Вот почему вы не пойдете сюда. Есть способы видеть дальше, чем зрение... способы заставить свой разум преодолеть океаны и континенты", - сказал он, подойдя к двери, сделанной, казалось, из чистого топаза. Он положил на нее руку и осторожно отодвинул в сторону, словно она весила меньше перышка.
   Они вошли в помещение, сильно отличающееся от пышного великолепия Топазового трона: большой кабинет, заставленный книжными полками и свитками, со стен свисали широкие листы бумаги с неразборчивыми рунами. "Этому способу смотреть и чувствовать мир нельзя научить, если не хочешь достичь истинного мастерства", - сказал он, подойдя к небольшому столу.
   "Мне казалось, ты говорил, что Свеча не нужна, чтобы... видеть то, что находится за пределами зрения", - сказала она, когда Ваджул взял со стола и показал ей.
   "Это не так, и большинство тех, кто ее использует, так и не научились видеть за ее пределами... Но ты видела, как время поворачивается вспять, ты видела внутреннюю структуру нашей реальности, не так ли?" - сказал он.
   Санса, казалось, была физически ошеломлена вопросом, ее рот изобразил начало дюжины объяснений, прежде чем остановиться на простом "Да".
   "Тогда пользуйся им, как слепой пользуется палкой. А когда сориентируешься, открой глаза", - сказал он, передавая ей черную свечу.
   Санса держала ее с трудом. Хотя она уже держала ее раньше - тогда, в Доме Неясыти, - на этот раз она была полна предзнаменований и страшных новостей. "Но... как мне его использовать? Как я могу...", - она запнулась, вспомнив о том тревожном, похожем на струну напряжении, и нахмурилась, обратив на него свое внимание. Она погрузилась в нее, как раньше в свою кровь, и запнулась, когда зрение помутнело.
   Уголок рта Ваджула слегка приподнялся: "Ни секунды колебаний... ты действительно видела это, чувствовала это... этот шепот..."
   "Мой муж называет это "Песней"... он... Джоффри?" - сказала она, поворачиваясь.
   Джоффри смотрел на огромные свисающие листы бумаги. Он проводил руками по извилистым линиям, следуя замысловатым узорам фракталов и рекурсий. "Сколько у вас таких копий?" - спросил он.
   "Гораздо больше... Я так понимаю, вы знаете, что это не просто искусство?" - ответил Ваджул.
   "Да... это... наборы инструкций... подсказки, оставленные предыдущей цивилизацией, которая была уничтожена Циклом. Это диаграммы моей собственной души, наброски, чтобы я мог направлять свое осознание на ее участки и открывать... части себя. Части оружия, - сказал он.
   "В Архиве их сотни, - сказал он, и Джоффри едва не упал на колени.
   "Отведите меня туда. Пожалуйста".
   Ваджул повел их вверх по лестнице и мимо деревянной двери со странной раскраской. По всему Архиву на стеллажах стояли десятки деревянных тубусов, и Джоффри сразу же взял один из них и открыл, рассыпав по полу находившийся в нем пергамент.
   Свет фонарей зажегся, словно по собственной воле, и силуэт Желтого Императора, стоявшего за спиной Джоффри, заслонил фракталы. "Я давно знал, что они как-то связаны с этой башней и пророчеством... Узоры словно нашептывают глубокие истины тем, кто не прочь заглянуть за их пределы, и многие мои предшественники теряли себя, пытаясь понять их".
   "А вы знаете о других?" спросила Санса.
   "Нет, - ответил Ваджул, - я сообщал о своем интересе тем, кто владеет старыми преданиями, но, увы, у них нет ничего, кроме лжи и жадности..."
   "Они неполны, части их неверны... Обелиски должны были сильно разрушиться..." сказал Джоффри, продолжая изучать пергамент. Он выругался: "На самих пергаментах были сделаны украшения, вероятно, для того, чтобы недостающие части гладко ложились на глаза..."
   "Сколько всего модулей?" спросила Санса, открывая очередной тубус и кладя пергамент на землю рядом с другим, который Джоффри достал из стеллажа.
   "... Думаю, только один..." сказал Джоффри, рассматривая еще один свиток. "Они знали, что обелиски, скорее всего, будут разрушены или пропадут, поэтому повторяли одну и ту же схему, вместо того чтобы пытаться сделать много и, скорее всего, потерпеть полный провал... одна и та же схема на всех обелисках в... где их нашли первые Желтые колдуны?" - спросил он Важула.
   "На равнинах Улана, к юго-востоку отсюда. Согласно записям, их были сотни; большинство из них - не более чем сглаженный черный камень. Ни один не сохранился до наших дней".
   "Я... я могу воспользоваться этим. Сколько у нас времени?" - спросил он.
   "Несколько часов. Марионетки твари все еще собирают свои силы в пятнадцати лигах отсюда... скорее всего, они нападут после полуночи", - сказал он.
   "Джоффри, нет, - сказала Санса, - это слишком опасно, мы можем вернуться сюда в следующей жизни".
   "Но Санса, это же здесь! Компонент Пурпура!" - сказал он.
   В его глазах читалась надежда, почти детское удивление, когда он взял в руки потрепанный пергамент. "Санса... это... они - часть нас", - медленно произнес он.
   Леди присмотрит за комнатой, - вздохнула она, покачав головой. Мы выпьем яд, как только я скажу тебе, хорошо, Джофф?"
   "Да", - немедленно ответил он.
   "Как легко ты говоришь о смерти", - сказал Ваджул, забавно покачивая головой. "Я думал предложить вам обоим обучение, после того как вы измените течение времени в этом мире... но, по правде говоря, вы уже все поняли", - сказал он.
   Санса выглядела потрясенной: "Но это не так уж и далеко от истины! Есть бесчисленное множество вещей, о которых я даже не могу..."
   "Знание дается легко", - прервал он ее, его голос был глубоким и властным, ветер в комнате усилился и почти сдул пергаменты, когда Желтый колдун заговорил. Его слова были медленными и резкими, их тяжесть в Архиве ощущалась всеми органами чувств: "Проницательность имеет первостепенное значение. Эти никчемные глупцы на западе могли бы выпить галлоны Тени Вечера, принести в жертву тысячу Сосудов и утонуть в их крови, и все равно они ничего не поняли бы", - сказал он, сверля их взглядом.
   "Ничего, кроме молчания", - добавил он через мгновение, забавляясь.
   Джоффри показалось, что он понимает его ярость, когда глаза колдуна встретились с его собственными. Это неверие в то, что другие могут быть настолько слепы к реальности космоса. Какими мелкими казались их амбиции на фоне этого величия.
   "Песнь..." - пробормотала Санса.
   Ваджул кивнул: "Ты уже на полпути", - сказал он. Ищи мой разум после того, как овладеешь свечой". Шпиль Каркозы странно блестит сквозь Второе зрение, используй его искажения света как маяк", - сказал он, после чего повернулся и пошел к двери. "И постарайся найти свечу, которая не сломана наполовину, это поможет", - почти небрежно сказал он.
   "Как я узнаю? Поменяются ли тени? Песня зазвучит по-другому?" - спросила она.
   "Нет", - сказал он, дойдя до двери и оглянувшись на них. "Она будет зеленой, а не черной", - добавил он, и Джоффри подумал, что впервые видит его улыбку. Настоящую улыбку.
   "Ты не очень-то хотел быть императором", - рискнул предположить Джоффри.
   Я думал, что меня свергают, когда услышал, как в окна врываются Первые Лансеры, - сказал он почти с нежностью, - я был бы не первым Желтым колдуном, которого убили Великорожденные... Увы, представьте мое удивление, когда они пронесли меня по дорогам Каркозы на ложе из скрещенных копий. Император!" - кричали все жители. Император", - проревел мой Желтокрыл..."
   Он на секунду погрузился в воспоминания, а затем взглянул на них с суровым лицом лорда Каркосы.
   "Покончите с этим "циклом". Уничтожьте его", - сказал он и зашагал прочь. Камни задрожали, и Санса почувствовала приближающуюся вспышку силы, когда над ними загрохотала буря.
  Музыка
  --
  AN: Right click, set to loop.
  
  Они возились с деревянными трубками, разрывая бесценные листы пергамента, пытаясь соединить их вместе, как пазл. Джоффри брал перо и бювар с большого стола в конце архива, проводя размашистые линии, соединяющие разделы и зачеркивающие ошибки. Часы проходили как минуты, пока они переставляли узоры на полу, и сосредоточенный голос Джоффри направлял руки Сансы, когда она заменяла листы или добавляла свои собственные пометки.
   От всплесков силы сверху у Сансы зашевелились волосы на руках: она то стояла, то пригибалась, когда мгновения неподвижности сменялись захватывающим дух могуществом, от которого содрогался Шпиль, а собранная воедино мощь ста пятидесяти Сумеречников, четырех Матриархов и одного Желтого колдуна разгоралась таким пламенем славы, что у нее кружилась голова и терялась ориентация. Сила, сплетенная из тысяч жертв, была столь могущественной, что временами они не могли дышать, и голова кружилась, как у детей, проносящихся по Закатным морям. Дважды они теряли сознание, и башня стонала, как задыхающийся старик, когда они медленно приходили в себя и пытались завершить свою задачу.
   "Они хотят, чтобы я согнул его... согнул Пурпур? Распространить его наружу... на меня? Как..." прошептал Джоффри, переползая через три куска пергамента, скрепленных вместе; глаза его затуманились, когда он вгляделся в узор. "Будет ли это защитой? Или это как-то повлияет на Цикл...? Санса, кажется, я близок... еще несколько подходящих свитков... Я... Санса?"
   Санса не обратила на это внимания и медленно моргнула, когда что-то наверху изменилось. Джоффри покачнулся, опираясь на колени, голова снова закружилась.
   Она поняла, что они находятся в состоянии очередной потери сознания, защитники Каркозы проводят еще один великий ритуал... но на этот раз что-то было по-другому. Джоффри внезапно схватил ее за руку, как за спасательный круг, на его лице ясно читалась паника. "Все обостряется", - простонал он с глубокой уверенностью.
   Санса задыхалась, чувствуя, как глаз Красной кометы переводит взгляд с дальнего севера на Каркозу. Она вскрикнула, когда реальность, казалось, пошатнулась, стены странно зашатались, когда вес Хранилища стал ощущаться в этом мире. В городе. В этой комнате.
   Она хлопнула руками по полу, желая, чтобы Архив устоял перед натиском красного цвета, окутавшего их существование, но ее сила была ничтожна по сравнению с мощью Хранилища Цикла. Вся сила ее рода, вся кровь, которую она безжалостно крала у пленников, из гарема крови Дома Юга, вся сущность, которую она хранила в себе, - все это было ничто перед натиском эскалации.
   Мир закричал, когда вихри пронзительного снега закружились по стенам, красные усики света сгустились, когда длинная рука Красной кометы схватила Архив. Она содрогнулась, осознав, что это лишь одно из многих мест Каркозы, которое сейчас разрывается на части: энергия Красной кометы захлестнула его, словно приливная волна, и в вихрях невероятно холодного воздуха стали появляться зазубрины.
   Этого недостаточно, подумала она, когда от захлебывающегося звука кометы кровь потекла из ее ушей, стекая вниз и касаясь дрожащих ладоней. Крови недостаточно, подумала она, когда Леди в мгновение ока исчезла из ее сознания. Она смотрела на Джоффри, который пробивал когтями пол по направлению к ней, его ногти оставляли кровавые следы на полу, а деформированные Ходоки выглядывали из зазубренных разрывов в стенах, свежесозданные руки хватались за края реальности, а все новые и новые дыры разрывали реальность, как ножи в темноте, пропуская по всей комнате лучи красного света.
   Этого зрелища было достаточно, чтобы она вспомнила.
   Автономный администратор защиты", - так назвали ее Глубинные, и хотя она не понимала и половины того, что это значило, суть была понятна.
   Она будет защищать своего мужа.
   Она закричала, выходя за пределы силы крови, вглядываясь в контуры своей души и выводя их в физический мир, пытаясь вплести часть себя между ними и кометой. Фиолетовые фракталы вырывались из ее рук во всех направлениях, вырезая себя на полу, ползая по стенам и разрастаясь в геометрической прогрессии над потолком. Она искала диссонирующую мелодию и сглаживала Песнь, пока Красная комета не затрепетала в знак признания.
   Джоффри говорил ей об этом много раз, но именно тогда она поняла, что Пурпурный - это они.
   -:PD :-
  В одно мгновение давление исчезло, и осталась только тишина. Окна в "Красную комету" больше не было, лишь кучки снега усеивали пол, а Джоффри разглядывал узор на черных стенах, полу и потолке. Это была душа Сансы, начертанная на камне, - образ ее победы над мощью Цикла, фракталы и изгибы, очерчивающие ее контуры на твердом камне.
   Его жена все еще стояла на коленях на полу, задыхаясь. "Джофф, сейчас, - пролепетала она между вдохами.
   "Только... одну... секунду...", - пробормотал он, уставившись на пергаменты.
   "Джоффри! Яд! Сейчас же!" - закричала она, одной рукой удерживая свой мешочек.
   Он еще раз взглянул на пергаменты, впечатывая в сетчатку полустертый рисунок. Этого будет достаточно.
   "Джофф!" - закричала Санса, когда резная дверь прогнулась и разлетелась на множество осколков, открыв взору странный наклонный коридор, покрытый инеем; даже черный камень покрылся трещинами и разрывами. Но внимание Джоффри привлек не сам коридор, а то, что в нем находилось.
   Белый ходок казался каким-то деформированным, раздутым. Его бесформенная голова была согнута и свисала набок с шеи, один из глаз смотрел на них, а две огромные, неправильно сформированные конечности пробивали в камнях еще большую дыру. Через секунду он разорвал их на части, показав еще больше своих громадных собратьев, стоящих по бокам от него. Они были выше обычных ходоков: ноги, словно сделанные из снега, поддерживали их вес, а рукояти мечей потеряли всякую четкость и казались лишь длинными лезвиями, торчащими из предплечий. Красные жилы, налитые силой Красной кометы, пульсировали в их руках, а глаза были похожи на шары света, которые, казалось, заглядывали в самую душу.
   Санса подбежала к нему и высыпала содержимое мешочка себе в рот, и Джоффри быстро сделал то же самое. Горький яд быстро подействовал, и он материализовал Брайтроар и Звезды, а из запястий Сансы вырвались тени с лезвиями. Стены по бокам от них прогибались и трескались, обнажая все больше Красных Ходоков, разрывающих камень на части. Некоторые перенесли вливание силы лучше, чем другие: головы лежали в ледяной оболочке в глубине грудной клетки, глаза еще двигались, а у других испарились одна или две ноги. Те, кто ползал, используя свои длинные руки как трости, разрывали конструкцию башни, выскальзывая из отверстий в потолке Архива. Их присутствие, казалось, не только замораживало сами камни, но Джоффри готов был поклясться, что слышал вопль Красной кометы, исходивший от них, когда они подходили ближе.
   "Осторожно!" прорычал Джоффри, подпрыгнув и ударив Брайтроаром в грудь одного из ходоков, пытавшихся вскрыть стену рядом с ними, и проломив ее внешний слой, пронзил находившийся внутри череп. Пока Санса и Звездочет пытались сдержать тех, кто стоял у входа, он превратился в обжигающе горячий снег. Им хватило нескольких секунд, чтобы яд убил их мгновенно.
   Санса неглубоко порезала запястье, забрызгав кровью увеличившуюся дверную раму и создав нечто вроде невидимой стены, из-за которой Красный Ходок задымился и частично растворился, когда попытался пересечь ее. Санса хрюкнула и до крови закусила губу, едва успев затормозить, и вылетела из пролома в виде струи пара. Серебряный лев вцепился в руки и ноги своей огромной пастью как раз вовремя, чтобы Санса успела разрубить их своими дымными клинками. Джоффри расправился с еще одной мерзостью, пытавшейся выбраться из потолка, и разорвал ей грудь, оттаскивая Брайтроара в сторону... но их было слишком много, слишком много: Звезды были исколоты и изрезаны в пыль и боль, Санса кричала в агонии, когда одна из них парировала ее удар, а другая в идеальной синхронности перерезала ей руку, мгновенно заморозив обрубок.
   "Джофф, это слишком медленно, - задыхаясь, проговорила она, отступая к нему, и покачиваясь, когда ходоки двинулись за ней. Он подбежал к ней и крепко обнял, видя, как Пурпурный вползает в комнату.
   Слишком медленно, - в отчаянии пробормотал он, медленно моргая: сознание рассеивалось слишком медленно. Не успел он поднять руку, как из-под пола появилась толстая рука ходока и зажала его ногу в своей ледяной хватке. Он закричал от боли, и кровь потекла по носу Сансы, а ее глаза медленно закрылись, так как толпа тел оказалась слишком велика, и десятки громадных Ходоков наводнили комнату, хватая их со всех сторон. Никто из них не произносил ни слова, пока их ледяные руки рвали плоть и замораживали кровь, а бездонные красные глаза заглядывали в глубины их душ, нависая над ними в жутком молчании.
   Почему он не работает? Почему все так медленно? Иные вбивали их в пол бок о бок, и каждый из Ходоков держался за какую-нибудь конечность, пока он слабо конвульсировал и, наконец, испустил последний вздох, склонив голову набок и встретившись взглядом с Сансой.
   "Джофф... - прошептала она, прежде чем в нее вонзилось лезвие резкого белого света.
   Нет, подумал он, чувствуя неописуемую агонию в глубине своего существа, когда в него вонзился еще один клинок, и продвижение Пурпурного замедлилось до ползания, пока он скользил к центру его существа, каждая секунда медленнее предыдущей.
   Он не успел даже вскрикнуть, как почувствовал, что клинок каким-то образом достиг его сердцевины, и время замедлило свой ход, когда он почувствовал, что сама его душа начала разворачиваться, наблюдая за мертвыми глазами Сансы, когда клинки стали красными. Он почувствовал, как пол уходит у него из-под ног, как скрипят и ломаются Пурпурные столбы, когда что-то настигает его сзади. Холодный ветер, терзающий его душу, был лишь следствием чего-то гораздо более великого, приближающегося с огромной скоростью; он чувствовал его непостижимое присутствие, ревущее навстречу ему, раздирающий разум вопль, который все нарастал и нарастал, пока Джоффри не моргнул и не понял, что смотрит на хрустальное лицо Красной Кометы.
   -:PD :-
  Глава 58: Отсутствие.
   Глава 58: Отсутствие.
  Музыка
  --
  --
  Джоффри моргнул, открывая глаза.
   Он вяло сглотнул, чувствуя, как внутри него зарождается глубокий источник страдания, как он медленно вдыхает воздух.
   Она меня поймала, подумал он в предрассветном отчаянии, моргая снова и снова, пока образ не исчез, а грудь не скрутило.
   Он задыхался, оглядываясь вокруг. Он едва мог пошевелить головой, глядя на зимнюю морозную землю, которая когда-то была его покоями в Красном замке. Мебель трещала под внезапным натиском зимы; резкое падение температуры скручивало и сгибало материалы, словно он все еще находился внутри Пурпура, словно сама реальность начала таять.
   Он едва мог что-то слышать: шаркающие шаги и отдаленные голоса. Он моргнул и увидел, как Гончая, перебираясь по снегу, устилавшему пол, несет охапку мокрых дров и укладывает ее рядом с его кроватью. Тяжелые меха укутывали его доспехи, и он дико дрожал, когда повернулся и заикаясь обратился к группе слуг и оружейников с чадящими факелами, многие из которых были закутаны в рваные занавески или простыни.
   "Господин... мертв... сир...", - сказал один из слуг, подойдя к Гончей.
   "Разведите огонь", - прохрипел Сандор.
   Они попытались разжечь огонь рядом с ним, но холод был всепроникающим. Один из синелицых слуг потерял сознание и упал на пол без единого звука, а его место занял другой. По ту сторону открытой двери Джоффри увидел снег, несколько человек то и дело двигались, неся носилки с людьми.
   "Не волнуйся", - сказал Гончий, снова появляясь в поле зрения Джоффри. "Как только мы растопим лед, мы вытащим тебя", - проговорил он, несмотря на стучащие зубы, и один из слуг едва не ткнул факелом в плечо Джоффри. Он каким-то образом приморозился к кровати, и лед образовал единое целое между ним и простынями.
   "I-I-It g-g-got m-m-me," stuttered Joffrey, trying to make him understand. Он тяжело дышал, все его тело было странно неподвижно, он чувствовал, как Холодный Ветер все еще опустошает его душу, силуэт Красной Кометы все еще приближался к нему, когда он несколько раз моргнул, а она все еще оставалась там; впечатанная в его сетчатку, кристаллическая фигура медленно вращалась вокруг своей оси, а из ее спины вырывались красные шлейфы.
   С каждой секундой оно приближалось. С каждой секундой он становился все ближе и ближе. Оно было огромным, самым большим из всех, что Джоффри когда-либо видел, - хрустальный пейзаж, заполнивший призрачную пелену в его глазах.
   Его легкие снова стали искать воздух, но потом поняли, что у них нет на это сил. Джоффри медленно задыхался, боль была лишь отдаленной неприятностью, пока он смотрел на мягко извивающуюся конструкцию непостижимого происхождения и чистого предназначения. Панические голоса теряли четкость, когда он смотрел на лицо вечности, на ее красные руки, тянущиеся к нему и стремящиеся сделать их единым целым, в то время как пурпурные фракталы таяли под ее натиском.
   Нет, это не может закончиться вот так, думал он, глядя на медленно расступающееся море кристаллов, чьи изрезанные края так похожи на ландшафт его собственной души. Он закричал в пустоту, держась за скрипучие Пурпурные столбы, пытаясь снова очнуться, снова почувствовать грань реальности, отмотать время назад и жить.
   Он вздохнул с содроганием, когда Столбы рассыпались, и снова открыл глаза для жизни. Воздух был настолько холодным, что обжигал легкие. Огромные кучи снега покрывали его комнату, а часть потолка провалилась и засыпала осколками льда окно. Он ждал, что Сандор ворвется в комнату, но тот так и не появился.
   Он услышал метель раньше, чем увидел: она завывала, как загнанный в клетку демон, периодически набирая силу, чтобы через несколько секунд снова затихнуть. За окном его комнаты виднелся ледяной и снежный шторм, застилающий горизонт и все, что за ним. Он больше ничего не видел и не слышал: ни молотов кузниц, ни тренирующихся оружейников Красного замка, ни криков Роберта, подгоняющего коня.
   В Королевской Гавани было тихо.
   Он не чувствовал боли, хотя, казалось, больше не мог моргать. Столбы корчились в его сознании, их разрушающиеся формы уступали место Красной комете, которая проплывала мимо них, как китобой мимо плотика, ее форма была непоколебима, она все еще вращалась вокруг собственной оси в прекрасном калейдоскопе красных зеркал. Он стоял в благоговении перед ее силуэтом, пытаясь постичь величину ее сущности, вес, который она имела в данный момент.
   Это было самое умиротворяющее зрелище, которое Джоффри когда-либо видел.
   "В чем дело, милая? Гончая тебя пугает? Уходи со своей собакой, ты пугаешь мою леди. Мне не нравится видеть вас расстроенной", - сказал он, ведя себя как очаровательный принц, как велела ему мать.
   Короткое дыхание реальности закончилось в одно мгновение: его сознание пошатнулось под напором Красной кометы, а Пурпурный завыл вместе с ним.
   "Ой!" - задыхался он.
   "Пожалуйста, она почти зажила", - сказала его мать.
   "Это уродливо", - сказал он.
   "У короля должны быть шрамы. Ты отбился от лютоволка, ты воин, как твой отец".
   "Я не такой, как он, я ни от кого не отбивался. Он укусил меня, и я только закричала... и две девушки Старк видели это, обе".
   "Это неправда, ты убил зверя", - изображение дрогнуло, запах лета растворился в воздухе, а голос матери стал прерывистым, - "когда-нибудь ты сядешь на трон, и правда будет такой, какой ты ее сделаешь".
   Джоффри корчился под тяжестью приближающегося конца, конца его итерации и его самого. Конец Пурпура, мира и всех человеческих рас.
  Сир Барристан выглядел озадаченным: "Ваша милость, Королевская гвардия - это заклятое братство..."
  "Вы позволили моему отцу умереть, вы слишком стары, чтобы защищать кого-либо", - проговорил Джоффри, и снисходительный тон стал пощечиной для старого рыцаря. Большая часть придворных присутствовала в тронном зале, наблюдая за кончиной лорда-командующего Королевской гвардии. Его мать смотрела на рыцаря с нежным выражением лица, скрывавшим ее удовлетворение, а Бейлиш лишь ухмылялся, глядя на нервное пошатывание Яноса Слинта. Даже черви знали достаточно, чтобы бояться старых соколов.
   Он чувствовал присутствие Саны, глядя на нее, которое медленно уменьшалось по мере приближения "Кометы". Она была в ужасе, изо всех сил сопротивляясь чудовищному весу, пытаясь дотянуться до него. Он пытался удержать ее, пытаясь противостоять давлению Цикла, пока тот не превратил их в сны и отголоски.
   Варис заговорил, с сожалением кивая в такт его словам: "Мы благодарны вам за то, что вы так долго..."
   Джоффри зажмурил глаза, из его уст вырвался слабый стон. Через мгновение он открыл их, тяжело дыша, когда Варис начал и повернулся, чтобы посмотреть на него.
   Джоффри повернул голову к жене: - Санса, - громко сказал он.
   Она была одета в простое голубоватое платье и смотрела на него. "Джофф, - сказала она, ее лицо сжалось от боли, - это не прекратится!" - закричала она.
   Джоффри закричал в агонии: столбы рухнули, и на них уставился лик Красной кометы, кристаллы которой сверкали в тронном зале.
   Его искалеченная душа продолжала падать, а осознание внешнего мира уменьшалось.
   Вот оно, понял он, и тяжесть его собственной смертности осела внутри него, это было иное давление, чем у Красной кометы; уверенность, указ.
   "Пока я король, измена никогда не останется безнаказанной", - провозгласил он, гордость и дикая радость вспыхнули в нем, когда он взглянул на Сансу, а затем на Неда: "Сир Иллин, принесите мне его голову", - крикнул он, и толпы Королевской Гавани подхватили этот клич, пока Санса кричала, а его собственный двор пытался остановить его, но безрезультатно. Он боролся с тягой, его душа была похожа на моряка, которому удалось ненадолго оторваться от ватерлинии, и он жаждал глотка свежего воздуха, пока шторм снова пытался утянуть его под воду.
   Он каким-то образом ощущал ее присутствие, когда им удалось сцепить взгляды. "Мне очень жаль", - сказал он ей, повернувшись к ней. Рыцарь держал ее, когда она оглянулась, и ее крики и борьба резко прекратились, когда она выпустила длинный глоток воздуха.
   "Это не может так закончиться", - прошептала она, покачивая головой, пытаясь взглянуть на него сквозь пелену титанических усилий, и он каким-то образом услышал ее, несмотря на рев толпы.
   "Не будет. Я не позволю", - процедил он сквозь стиснутые зубы, и над ними в вихре искаженного цвета и несуществования возникла Красная комета.
   Ее присутствие заглушало Песнь, приглушая тонкую мелодию существования, когда она пульсировала и протягивала к ним руки.
   Санса прижалась к нему, и они отчаянно боролись с красным цветом, проникающим в их души. Столбы все еще рушились от напряжения, а Комета затаилась позади них, и он попытался расширить свое сознание до мимолетного вздоха реальности, мимолетного вздоха существования, звучащего как почти забытая песня детства; Санса добавила свою волю к его собственной, пока они пытались вспомнить.
   Они пытались вспомнить, как это звучало.
   "Нет, пожалуйста, нет!" - кричала она.
   "Этот - твоего отца, посмотри на него и увидишь, что бывает с предателями!" - сказал Джоффри, протягивая руку в сторону "Марша предателей" и голов, которые теперь украшали пики.
   "Вы обещали быть милосердным!" - сказала Санса, и сир Мерин обнял ее за плечи.
   "Я и был. Я дал ему чистую смерть. Посмотрите на него", - ухмыльнулся он, проходя по маленькому деревянному мостику и глядя на отрубленные головы.
   "Пожалуйста, отпустите меня домой, я не совершу никакого предательства, клянусь...", - резко оборвала она, с трудом вдыхая воздух.
   Ухмылка странно смотрелась на его губах, как затухающее эхо, рассеиваемое ветром. "Санса, - пробормотал он, чувствуя головокружение и держась одной рукой за голову, - мы умерли до того, как оно полностью захватило нас, я думаю, но Пурпур... мы... мы не остановим его". Сильная боль пронзила его голову, стремительное возвращение в реальность оказалось слишком сильным для его чувств. Он уперся коленом в небольшой деревянный мостик, стараясь не упасть за его край и не сорваться в пропасть, где скрывалась Красная комета.
   "Смотри под ноги, спуск долгий", - сказал Гончий, отпихивая Мерина Транта в сторону, добираясь до Джоффри и поддерживая его. "Ты в порядке?" - спросил он после секундного колебания.
   "Джофф, мы должны продолжать бороться. Я... я... я думаю, мы можем замедлить его", - сказала Санса, в ее голосе звучала мимолетная надежда. Сир Мерин все еще держал ее на руках и озадаченно смотрел то на нее, то на него.
   "Санса, а что будет, если... если мы дойдем до моей свадьбы? Моей первоначальной смерти?" - сказал он, прижимаясь к ней.
   "Мы не можем позволить этому случиться, мы..." - оборвала она себя, и слезы покатились по ее щекам, когда она услышала грохот: "Джофф, он снова приближается".
  Нет.
  Он оттолкнул от нее сира Мерина и крепко обнял Сансу. "Не отпускай меня", - сказала она, обнимая его, и крепко прижалась друг к другу, пока реальность дрожала.
   "Не отпущу", - сказал он, когда грохот достиг крещендо, - "Ищи меня в Песне".
   "Мы соберем все силы. Вместе", - сказала она, когда грохот достиг пика, и они посмотрели вверх.
   Красная комета неумолимо разрывала реальность, фракталы множились повсюду, куда бы ни смотрел Джоффри, превращая все в себя. Красная комета снова загрохотала, и он закричал от мучений: холодный ветер разрывал его на части, хотя продвижение кометы замедлилось.
   Он слышал Песню, падая в вечность; он потянулся к ней, расширяя свое сознание до этой тонкой константы, пронизывающей все. Он сосредоточился на песне бытия, потянулся к ней, стремясь соединиться с ней.Он почувствовал, как Санса присоединяет свою волю к его воле, как красная комета погружается в даль, а ее красные усики продолжают свое продвижение, как Песнь достигает крещендо, когда реальность проносится мимо, словно молния, и он ухватился за нее, и он...
  Моргнул.
   Столь внезапный разрыв сознания был для Джоффри почти обморочным. В одно мгновение на него обрушилась реальность: запахи, звуки и текстуры, соперничающие за его внимание, когда Песнь расцвела так сильно, что превратилась в белый шум.
   Он стоял, остатки ухмылки и незаконченной фразы эхом отдавались в нем, пока он раскачивался, сосредоточившись на бешеном стуке сердца, когда адреналин захлестывал его тело от одного мгновения к другому, волосы встали дыбом, когда его тело подхватило его душевное состояние, и он задался вопросом, тянется ли Красная Комета все еще к нему.
   Он понял, что смотрит на Сансу. Она стояла на коленях на полу, по щекам текли слезы, а платье было разорвано сзади.
   "... Санса?" - спросил он.
   "Джофф?" - ответила она, медленно моргая.
   "Это твой король, с которым ты разговариваешь!" - сказал мужчина справа от нее, ударив плоской стороной меча по ее спине и вызвав болезненное удивленное восклицание его жены.
   Джоффри мгновенно оказался рядом с ней, нанеся сильный удар Хо-Цин прямо в горло мужчины. Тот задыхался, отступая назад, но благодаря первоначальной траектории Джоффри за полсекунды сократил расстояние; его кулаки расплылись, когда он нанес два удара объединенной ладонью, сломав бронированному мужчине челюсть, а затем нос. Джоффри отказался от зарождающегося убийственного удара и предпочел отступить назад к Сансе, стараясь прикрыть ее справа, пока он готовился вызвать Брайтроар.
   Он тяжело дышал, пытаясь сдержать поток адреналина в своем теле, а его туннельное зрение медленно расширялось, осматривая местность в поисках следующего нападающего и следующего удара.
   Он был сильно дезориентирован, когда понял, что смотрит на тронный зал, придворные в шоке отступают назад, а он и Санса инстинктивно крутятся на месте, чтобы дезориентировать следующего противника, прикрывая друг друга спинами. "Джофф, что..." заикаясь, проговорила Санса, все еще дрожа от пережитого.
   Джоффри нахмурился, глядя на Сандора: рука его лежала на рукояти меча, но в остальном он стоял неподвижно, глядя на него. Он подумал, что это был один из немногих случаев, когда он видел его таким растерянным, хотя и не единственный. Джоффри был удивлен, увидев его в белом плаще, стоящим на помосте перед троном.
   "Что это значит?!" - крикнул кто-то, пробираясь между толпой.
   "Дядя Тирион!" понял Джоффри, повернувшись, - в его голосе слышалось облегчение и неясная истерика. Он продолжал слушать треск Красной кометы, но Песнь оставалась прежней, реальность не менялась, а глаза продолжали сканировать тронный зал. Он разглядел вооруженного человека, шедшего позади дяди, когда тот решительным шагом прошел мимо собравшихся, его лицо было мрачным.
   Какой-то торговец? подумал он, уже намечая траекторию удара, от которого он окажется на полу, а призванный Брайтроар покончит с его жизнью быстрым ударом в шею. Адреналиновый всплеск покидал его тело, и вместо него в голове поселилась странная нереальность.
   "Кто-нибудь, дайте девчонке что-нибудь, чтобы она могла прикрыться... чем-нибудь..." Тирион замедлил шаг, глядя на закованного в броню рыцаря, слабо шаркающего по полу, и на пару в центре тронного зала.
   "Джофф, что происходит?" прошептала Санса, отказываясь от Первой Стойки Кхая и прикрывая руками свое изорванное платье, прикрывая грудь, пока смотрела вокруг.
   "Я не знаю, - прошептал Джоффри, все еще пытаясь разобраться в ситуации. Было ясно, что только что произошло нечто ужасное... но они избежали Красной Кометы, и он больше не чувствовал ее присутствия, приближаясь к ней со спокойным терпением тысячи звезд и силой. Санса выглядела не менее растерянной, но быстро приняла учтивый вид, что только подчеркивало ее... жуткий вид в этом рваном платье.
  
   "Что здесь произошло?" - спросил Тирион, в его взгляде смятение боролось с гневом, когда он переводил глаза с Джоффри на рыцаря и на разорванное платье Сансы.
   "Тирион, - вежливо кивнула Санса, - у моего мужа просто был плохой день, отсюда и весь этот спектакль", - сказала она с извиняющейся улыбкой, отмахнувшись от вопроса точным взмахом руки. Она фыркнула и нахмурилась, прикоснувшись к лицу и обнаружив на нем слезы.
   Тирион посмотрел на нее так, словно у нее выросла вторая голова: "... Я боюсь, что удары сира Мерина могли оставить вас... в замешательстве, леди Санса, - сказал он, - вы еще не замужем за моим племянником".
   "О...", - сказала она с легкой улыбкой, как будто это было простое недоразумение. "Спасибо, Сандор", - сказала она, когда Гончая подошла к ней сзади и накинула на нее белый плащ. Он смотрел на нее так, как смотрят на левиафана, медленно выходящего из волн.
   Тирион непонимающе посмотрел на нее, а затем обратился к Джоффри: "Джоффри... ты наказывал ее?"
   "Я...", - он замешкался, снова оглядывая тронный зал. Придворные переговаривались между собой, и он видел, как Лансель раскачивается то в одну, то в другую сторону. Он с белым лицом держался за рукоять меча и, казалось, раздумывал, идти ли ему навстречу или бежать... но так и не решился.
   Такое... Такое уже случалось... - подумал он, медленно моргая и возвращаясь взглядом к Тириону и гневу в его глазах.
   Случ? Случалось?
   Санса выдохнула, крепко сжимая белый плащ, а другой рукой держась за руку Джоффри. "Это был долгий день, мы объявляем перерыв в работе королевского двора до завтра", - громко сказала она.
   Никто не шелохнулся, придворные переглядывались между собой, Лансель сделал шаг вперед, но потом раздумал.
   Тирион медленно кивнул: "Прошу вас, миледи. Пойдемте со мной", - сказал он, протягивая ей руку. Санса отвернулась от него, улыбнулась и сжала руку Джоффри.
   "Джоффри, перестань!" - прошептала она ему на ухо.
   Он снова покачал головой, чувствуя на себе чужую тяжесть. Одной рукой он нащупал богато украшенную корону и провел пальцами по золотым линиям.
   "Оставьте нас, на сегодня суд окончен", - сказал он, и его голос гулко разнесся по тронному залу.
   Казалось, это подействовало. Придворные быстро поклонились и покинули зал через главные двери, когда к Сансе настороженно приблизилась толпа малолетних служанок Ланнистеров. Они, казалось, нерешительно порхали вокруг них, пока Джоффри не нахмурился.
   "... Что вы делаете?" - спросил он их, борясь с очередной сильной головной болью.
   "Ваша милость, ну, мы ждем...", - полузадушенно проговорила одна из них, глядя на Сансу.
   "Идите", - сказал он и жестом указал на двери. Служанки бросились к ним, делая реверансы и бормоча извинения. "И приведите Грандмастера!" Санса окликнула их, прежде чем они закрыли двери, и посмотрела на сира Мерина Транта, который пытался остановить кровотечение из носа, все еще корчась на полу.
   "Дядя, вы не пройдете с нами?" - сказал Джоффри.
   -:PD :-
  "Да, несколько дней назад была битва... вот почему вы были... не в духе, ваша милость", - ответил Тирион, все еще не совсем понимая, что происходит, пока он сопровождал Джоффри и Сансу по коридорам Красного замка.
   Джоффри посетил несколько комнат, с каждой секундой все больше расстраиваясь, пока наконец не спросил дорогу к нынешним покоям леди Сансы.
   При обычных обстоятельствах Тирион постарался бы срочно переключить внимание племянника на другие вещи, опасаясь за жизнь и достоинство леди Сансы... но, увы, это были не обычные обстоятельства.
   Сама Санса шла в разорванном платье так, словно это была последняя мода в Королевской Гавани, и ее величественная походка странно контрастировала с размашистыми шагами Джоффри. Пока леди кивала и улыбалась прохожим, Джоффри шел по коридорам, как загнанный лев, его тело было напряжено и казалось, что он в секунду готов к насилию, которое на целые лиги отстоит от его обычных истерик.
   "Да, битва, конечно, - сказал племянник, - Как же она называлась? Кажется, я его забыл", - сказал он.
   "Окскросс", ваша милость. Робб Старк разбил войска сира Стаффорда в окрестностях Окскросса, в трех днях пути от самого Ланниспорта", - сказал он, словно объясняя простофиле.
   "Окскросс..." Джоффри пробормотал: "Окскросс... Окскросс...", нахмурившись.
   "Да, битва произошла вокруг Окскросса", - сказал Тирион, изучая племянника.
   "... Тирион, как давно умер Джон Арин?" спросила Санса.
   "Больше года назад... Я так понимаю, ты тоже забыла о дате?" - ответил он, наблюдая за поникшей женщиной, глаза которой все еще были опухшими и красными, хотя она оглядывала коридоры так, словно они ей принадлежали.
   "О... Ну, это были трудные дни", - сказала она, извиняюще улыбнувшись и приподняв брови, словно говоря: "Что поделаешь?"
   "Это все?" спросил Джоффри, открывая дверь.
   "Да, именно здесь леди Санса жила последние несколько месяцев..."
   Войдя в комнату, Джоффри услышал насмешку. "Тирион посторонился, чтобы дать возможность еще одной из подневольных служанок Сансы выйти из комнаты, крепко держа платье и глядя только в пол.
   "Комната чиста, - сказал Джоффри, открывая дверь.
   "Спасибо, Тирион, ты мне очень помог", - сказала Санса, входя в комнату. Последние попытки Тириона спасти свою будущую сестру не вырвались из его горла. Вместо этого он хмыкнул в знак признательности.
   "Да, спасибо, дядя", - сказал Джоффри и оглянулся. "Эй, Сандор!" - позвал он.
   Королевский гвардеец следовал за ним на почтительном расстоянии и моргнул, услышав необычную форму обращения принца.
   "Да, ваша светлость?" - настороженно ответил он.
   "Присмотрите за дверью, пожалуйста. Нас не должны беспокоить", - приказал он и с грохотом закрыл дверь.
   Тирион поднял взгляд на обгоревшую половину лица Гончей.
   "Что это было, черт возьми?" - спросил он, в основном про себя.
  Это был точно самый странный разговор, который у меня когда-либо был
  "Да хрен его знает", - ответил он, пожав плечами. Он еще несколько секунд смотрел на дверь, словно пытаясь выведать у нее секреты, а потом подошел к ней и прислонился к стене. "Я... - он на секунду замешкался, отводя взгляд от Тириона, - прервусь, если..." Он не смог закончить фразу, выглядя неловко, а затем засунул тарелку в тарелку и отвернулся, чтобы уставиться в другой конец коридора.
   Тирион покачал головой, решив вернуться в тронный зал и допросить нескольких свидетелей.
   -:PD :-
  Джоффри с грохотом закрыл дверь, позволив себе секунду передышки от постоянного осознания битвы. "Санса, - прошептал он, обнимая ее.
   "Я думала, мы умрем... по-настоящему умрем", - сказала она, казалось, тая в его объятиях и выпуская долгий глоток воздуха.
   "Я тоже, я тоже, дорогая... Вино?"
   "Что угодно", - устало вздохнула она и поцеловала его, прежде чем отпустить. Джоффри подошел к ближайшему шкафу, пока она осматривала комнату, перебирая пальцами развешанную одежду и другие безделушки, расставленные по шкафам.
   "Это... эти платья - мои", - сказала она, прижимая одно к плечам, глядя на ярко-зеленый каскад, ниспадающий на грудь.
   "Все это уже случалось... Должно быть, Красная Комета... Боги..." - пробормотал Джоффри и сделал долгий глоток из кувшина, стоявшего у шкафа в другом конце комнаты.
   Санса разорвала то, что осталось от ее разорванного платья, и оставила рваные лохмотья на полу, когда Джоффри вернулся с кувшином и двумя кубками. "Это скорее вода, чем вино, но уже кое-что", - сказал он, ставя кувшины на маленький столик у кровати. Он прервался, взглянув на ее обнаженное тело. "О... Санса... Мне так жаль, - прошептал он, глядя на синяки вокруг ее живота.
  Должно быть, они появились "вчера"... из-за меня
  "Я в порядке", - сказала она, покачав головой, и ее замысловатые косы наполовину рассыпались от резкого движения. Она взяла из его рук одну из поданных чашек и сделала долгий глоток, а затем нахмурилась.
   "Хоть что-то", - сказала она с самоуничижительной улыбкой, после чего одним глотком опустошила чашку.
   "Действительно", - сказал он, глядя на политое вино, бурлящее внутри кубка. Санса глубоко вздохнула, оставила кубок на столе и отошла к кровати, где оставила зеленое платье.
   "Уф... Это одно из тех", - сказала она, держа его перед собой. "Поможешь мне?"
   "Конечно", - сказал он, выпив еще одну чашку. Он шел позади нее, помогая ей надеть прекрасное платье, которое, как Санса смутно помнила, было одним из ее любимых лет двадцать пять назад.
   "Хм, - хмыкнула она, когда Джоффри завязал шнуровку на ее спине, - тесновато в самых неподходящих местах".
   "Думаю, в последний раз я видел тебя в таком платье перед тем, как ты поприветствовала Пурпур", - сказал он, закончив узел. "Сир Мерин оставил здесь довольно неприятный синяк; вы уверены, что не хотите, чтобы я его обработал?"
   "Со мной все будет в порядке, даже крови не было", - сказала она, поворачиваясь. "А ты? Держишься нормально?"
   Она погладила его по щеке, рассматривая помолодевшее лицо мужа. Далеко не тот крепкий, упругий канат мышц, каким он стал спустя несколько месяцев после пробуждения, телосложение Джоффри выглядело почти неживым.
   "Я в порядке... с нетерпением жду новой встречи с Красной кометой в моих кошмарах", - сказал он, закрывая глаза и опираясь на руку Сансы. Она улыбнулась, но поняла, что не может продолжать. Она фыркнула, снова обняв его, и Джоффри от всей души обнял ее. Они простояли так, казалось, несколько часов, крепко прижимаясь друг к другу и слегка дрожа.
   Они все еще чувствовали холод.
   "Санса жаловалась, что не может перестать сопеть, когда они сидели за столом, а Джоффри подавал себе еще один кубок с политым вином. Он поднял бровь, когда она покачала головой, оставив свой кубок пустым. "Такое ощущение, что я плакала целую неделю", - сказала она, массируя лицо.
   "Наверное, так и было", - сказал Джоффри, глядя на красные припухлости на ее скулах. Он прижал кубок с вином ко лбу, закрыв глаза.
   "Что ты делаешь?" - мягко спросила она.
   "По моему приказу". Его охватил стыд, глаза были по-прежнему закрыты. "Король никогда не должен бить свою даму", - процитировал он с отвращением.
   "Никогда не видела эту сторону сира Мерина... или, по крайней мере, не помнила", - сказала она с искаженной улыбкой.
   "... Джофф, - позвала она его.
   Он открыл глаза почти против своей воли, глядя на нее с усталым выражением.
   "Значит, мы просрочили время?" - спросила она.
   "Думаю, чуть больше, чем на год".
   "И мы... мы в наших прежних жизнях, до того, как Пурпур забрал нас в первый раз".
   "Похоже на то", - сказал Джоффри. "Семь чертей... что за чертовщина тут творится".
   Санса некоторое время молчала. Это как раз подводило итог ситуации.
   "Красная комета чуть не настигла нас... Я чувствовала, как усики ее мощи тянутся к нам, - прошептала она через мгновение, - вечно цепляются, даже когда ударные волны, оставленные ее движением, испепеляют наши души..."
   "Холодный ветер - всего лишь след, оставленный этой тварью..." - сказал Джоффри. Он даже не хотел думать о том, что могло бы произойти, если бы они уже не были в предсмертных муках, когда Ходоки набросились на них. Красные усики не зацепили их, но это было очень близко.
   "Джофф... что, если Пурпур... что, если мы получили повреждения?" - сказала она, и ужасное видение забило ей горло: "Что, если это будет так далеко, как мы никогда больше не уйдем?"
   "Это было бы плохо. Очень плохо", - сказал он, его глаза остекленели, когда он задумался о последствиях.
   "Мы, должно быть, в самом центре Войны Пяти Королей... это значит... О...", - пролепетала она, размышляя о последствиях.
   "Леди уже давно нет, а я... я уже казнила твоего отца. А Робб... Окскросс... Я не помню той битвы, но Окскросс находится в самом центре Вестерлендов. Должно быть, это кульминация его кампании против Запада, - сказал он, вздрагивая при каждом слове.
   "Леди... отец... нет...", - заикнулась она, затем покачала головой и уставилась на него, как ястреб. "А как же Арья? Бран и Рикон? Джон?" - настоятельно спросила она.
   "Арью не видели со дня смерти Роберта... Что касается Брана... Он калека, не может ходить. Я помню... - пролепетал он, качая головой.
   "Помнишь, что Джофф?"
   "... Теон убил его, после того как взял Винтерфелл. Рикон тоже, я думаю... Я не уверен, что это уже произошло".
   Санса зажала рот ладонями и медленно моргнула, когда ее глаза снова опухли.
   "Джон, должно быть, уже присягнул Ночному Дозору... - прошептал он.
   Каждая слезинка, упавшая с ее щеки, была свежей раной на сердце Джоффри, и ему не хватало моральной стойкости, чтобы встать и обнять ее. Да и как он мог, если во всем, что сейчас происходит, виноват он сам? Его действия, из-за которых погибла половина ее семьи. Его идиотский выбор в Каркосе, когда он мог бы проявить терпение и покончить с собой сразу, откладывая поездку туда снова.
   Вся эта жизнь была для Джоффри кошмаром, каждый взгляд каждого слуги, придворного и старого друга заставлял его возвращаться в прошлое, которое, как он считал, давно превратилось в пыль.
   Санса вздохнула, помассировав виски. "Это тело, кажется, слишком охотно плачет при малейшем толчке", - пожаловалась она после нескольких приступов сопения, сердито встала и оторвала еще один кусок от разорванного платья на полу. Она использовала его как импровизированный носовой платок, когда села обратно, вытирая лицо.
   "Мне жаль, - сказал Джоффри, чувствуя себя опустошенным.
   "Это было более века назад, Джофф. Ты мог бы быть и другим человеком", - сказала она.
   Воздух, который он вдыхал, казался отравленным и тяжелым. "А тогда, в Каркозе?"
   "Это была полнейшая глупость... ты, упрямый идиот", - сказала она, положив платок на стол. "Я говорила тебе, но ты не слушал! Можно подумать, что столетие жизни наделило тебя богом проклятым терпением!" - кричала она, тяжело дыша, откинувшись на спинку стула, и ее гневное выражение лица сменилось настороженностью.
   Джоффри закрыл глаза, не в силах смотреть на нее.
   Так они простояли еще некоторое время, и солнце уже заметно закатилось, когда Джоффри снова смог открыть глаза. Санса облокотилась на стол и рассеянно теребила импровизированный платок.
   Он потянулся к ее руке, но она опустилась ниже стола.
   "Как ты думаешь, можно ли сейчас спасти королевство?" - спросила она через мгновение.
   Он вздохнул. "Не знаю... Слишком велика вражда к Ланнистерам. Большие участки Речных земель были уничтожены, Север и Запад лишились многих людей. Станнис, Ренли, если он еще жив, и Бейлон - все в открытом мятеже..... А Эйгон и Дейенерис все еще числятся пропавшими без вести..."
   "Коронные земли должны быть еще в основном целы", - сказала она.
   Джоффри помассировал лицо, пытаясь вернуть мысли к игре, состоящей из поставок и математики, войск и лордов, верности и предательства; к Игре Престолов. "Хм... Около семи тысяч человек плюс все силы Ланнистеров, оставшиеся вокруг Харренхолла... Да, я смогу остановить Станниса, когда он постучится, а Рич..." Он мрачно сказал: "Мы выстоим, но это будет кроваво... будут вдовы от Мейденпула до Хайгардена..."
   "Ты можешь жениться на Маргери, - сказала она, прикрыв глаза, - я буду твоей Хозяйкой Шепота. С Долиной и сотней тысяч воинов мы сможем позаботиться о Бейлоне, Долине, Эйгоне и, возможно, сдерживать Дорн. Отдай Роббу Север, через несколько лет это не будет иметь значения".
   "Санса, нет", - сказал он, покачав головой. "Мы даже не знаем, навсегда ли это, мы строим замки над облаками".
   "Джофф, скажи, что ты этого не чувствуешь.
   Он попятился, отводя от нее взгляд.
   "Он чувствует раны", - прошептала она.
   "Раны можно залечить".
   "Ты не знаешь этого, Джоффри".
   "Красная комета не поглотила нас, не вступила в контакт с нашими душами", - сказал он, хлопнув рукой по столу. "Мы все еще живы, и пока мы не узнаем, будет ли это новой нормой, я не потерплю... безумных планов".
   Санса отвела взгляд. "Безумием было отсрочить нашу смерть еще в Каркосе... это... это просто контроль над ущербом", - прошептала она.
   Откинувшись на спинку стула, Джоффри поработал челюстью, издав мощный вздох. "Нам придется подождать несколько дней, может быть, недель. Посмотрим, как тогда будет выглядеть Пурпур..."
   "А что, если мы не сможем вернуться? Что тогда, Джофф?"
   "Я... я не знаю. Я не знаю, Санса", - сказал он, чувствуя лед в животе.
   -:PD :-
  Глава 59: Красный.
   Глава 59: Красный.
   "А как же Стоукворт?" Cercei asked Bernadette. Пока они спускались по лестнице, служанка выглядела обеспокоенной, предчувствуя грядущие плохие новости.
   "Леди Танда была совершенно неприветлива, ваша светлость.Она изящно намекнула, что замок Стоукворт не соответствует потребностям принца Томмена
  "Эта идиотская свиноматка уже подумывает о том, чтобы спрыгнуть с корабля". Она нахмурилась, преодолевая последний лестничный пролет и добираясь до дверей маленькой башни. "Росби может стать еще одним вариантом. Мы должны вывезти моего сына из столицы до того, как Станнис достигнет стен, вы понимаете?" - спросила она у служанки Ланнистеров.
   "Да, ваша светлость, я согласую свои действия с Грандмейстером и отправлю письмо в Росби сегодня же вечером", - быстро сказала она.
   Серсея кивнула, поджав губы и снова нахмурившись. Из-за буйной толпы и приближающегося призрака Станниса город больше не мог считаться безопасным для ее детей.Если столица падет, то, по крайней мере, они будут в безопасности и не попадут в руки предателя, возможно, смогут соединиться с ее отцом на севере
  Пара шла по внешнему двору в спокойном темпе, поскольку Серсея знала, что суть правления заключается в постоянном контроле... и ей требовалась каждая унция этого контроля. С тех пор как ее брат-самозванец прибыл из Речных земель, он постоянно подтачивал ее власть в Красном замке, переставляя стражников и слуг и меняя дни, когда Джоффри вершил суд.
   Лиза Аррен держала его прямо перед собой, окруженная сотней верных мечей, готовых сделать для нее все, что угодно... а она все испортила. Глубина женской неумелости не переставала удивлять ее.
   От размышлений ее отвлек звук непрекращающегося сверления, ускоряющийся звук стали о сталь.
   Странно, Тирион на днях снова перенес учения во дворе. Сейчас он должен быть пуст. Она слегка изменила походку, чтобы видеть происходящее, и едва не получила сердечный приступ, увидев Джоффри, стоящего посреди двора без доспехов и босиком, только в бриджах и с мечом наперевес.
   Вокруг него стояли люди из гарнизона Красного Плаща, и, хотя они, похоже, справедливо боялись ее мальчика, это не отменяло того факта, что они орудовали мечами против него.
  Бернадетта с трудом догнала Бернадетту и вдохнула воздух -
  . Однако она не успела издать ни звука. В следующее мгновение Джоффри прыгнул на одного из кружащих в ужасе краснолюдов. Он ничего не сказал, дважды притворился, а на третий раз нанес настоящий удар, который пронесся мимо отчаянно парирующего удара и попал ему в плечо. Он попятился назад, а Джоффри развернулся и отразил удар в спину, нанесенный другим краснолюдом, - ладонь оказалась плоской, и он ударил ею по лицу мужчины. Он повернулся, когда краснолюд упал на землю, и его меч превратился в серое пятно, когда он нанес еще полдюжины ударов за одну секунду, а последний удар пришелся прямо в грудину и лишил его воздуха. Ее сын танцевал все дальше и дальше, втискиваясь между сражающимися и используя их для блокировки друг друга. Его меч всегда был в движении, а другая рука врезалась в руки и лица, обезоруживая или разбивая в кровь рты и носы. Вскоре все шестеро краснолюдов лежали на земле, стонали или пытались подняться.
   "... Джоффри?" - спросила она неуверенно. С его голой спины стекал пот, глаза были закрыты, и он медленно дышал.
   Он выглядел разочарованным. "Опять", - сказал он и отбросил меч в сторону. Краснолюды не хотели этого делать: одни отворачивались, другие пытались уползти со двора.
   "Ваша милость... люди... возможно, кому-то из них не помешала бы замена?" - сказал сир Коллин, нынешний мастер по оружию Красного замка и верный человек Ланнистеров.Они даже не взглянули на нее
  "Проследи за этим", - сказал его сын, поворачиваясь, и его лицо стало непостижимым, когда он увидел ее. "Матушка".
   "Джоффри..." - сказала она с тревогой. С тех пор как месяц назад с ее мальчиком что-то случилось. Он почти не разговаривал с ней и, казалось, все чаще задумывался, вместо того чтобы вести себя прилично. Он внезапно стал густым, как вор, с ласковой Сансой Старк, и с тех пор все неуловимо изменилось. Непристойные избиения прекратились, но каждый взгляд между ними, казалось, нес в себе непонятный ей смысл. Между ними возникло напряжение, совершенно отличное от обычных мучений, которым ее сын подвергал девушку Старк, и она не могла этого понять.
   Этого нельзя было терпеть.
   "Скоро ты станешь таким же великим фехтовальщиком, как твой дядя", - сказала она тем временем, и каждая капля ее восхищения была искренней, несмотря на то что в ней сквозило смятение.
   "Когда-нибудь я хотел бы сразиться с ним", - рассеянно сказал он, нетерпеливо постукивая рукой по бедру в ожидании, пока несколько оружейников сменят своих падающих товарищей. Во дворе царила тишина, большинство дозорных смотрели с крепостных стен, где, по их мнению, их никто не мог видеть.
   "Я бы хотел посмотреть на этот бой, - прошептал Тирион, и Серсея с запозданием поняла, что Бес все это время наблюдал за происходящим: его маленький рост скрывал его от посторонних глаз, когда он вцепился в деревянную ограду костяшками пальцев.
   Она не обратила внимания на маленького вредителя. Действующий десница короля или нет, но люди в Красном замке знали, перед кем они отчитываются.
   Может быть, первый человек, узнавший о внезапной перемене Джоффри, и был тем самым ключом к разгадке? "Джоффри... почему вы ударили сира Мэндона?" - спросила она через мгновение.
   "Он ударил леди Сансу", - ответил он.
   Как ни странно, это простое предложение оставило очень мало возможностей для продолжения разговора. Вместо этого она выбрала другой путь.
   "Кто научил вас так драться?"
   "Гончие и китобои, - сказал он, разминая правое запястье, - мудрые люди с востока, чьи белые бороды достигали пола. Выносливые моряки и авантюрные капитаны. Храбрые солдаты и генералы, окрасившие серый песок своей кровью", - сказал он, выгибая шею и не обращая внимания на густые капли пота, пересекавшие его лицо от линии роста волос.
   Серсея моргнула и посмотрела на Беса. Тот смотрел на своего сына, не произнося ни слова.
   "Опять", - сказал он, повернувшись к новой партии краснолюдов.
   "Но Джоффри, ты же безоружен..." начала Серсея, но ее сын уже был как в тумане. Он хрюкнул, слегка согнув колени, одна рука была полностью вытянута, а другая перекинута через грудь и лежала неподвижно над сердцем. Он быстро пошел вперед, длинными боковыми шагами, пока вооруженные краснолюды расступались и набрасывались на него. Он быстро наклонялся вправо и влево, уклоняясь от ударов мечей и копий, но левая рука оставалась выпрямленной, как будто это был меч. Он пронесся вперед, как паук, опустив бедро, когда его рука нанесла два точных удара по горлу человека, и тот упал на колени, сжимая его. Он с ревом бросился под удар копья, разгибая левую руку и фиксируя копье на месте, а другой ладонью врезался в нос нападавшего.
   "Рейк, Голланд, займите его фланги и двигайтесь все вместе!" - крикнул один из краснолюдов, делая ложные выпады мечом вперед и назад, но Джоффри не дал остальным времени занять свои места. Он врезался в человека слева от себя, его предплечья отбросили обе руки Голланда в сторону, оставив открытой грудь. Его кулаки закрутились, как вихрь, когда он обрушил на него шквал ударов, и тот, конвульсивно дернувшись назад, перелетел через ограду и приземлился по другую ее сторону, забрызгав все вокруг грязью.
   Двое оставшихся краснолюдов, казалось, не желали вступать в схватку, держась на расстоянии, пока Джоффри, пытаясь сдержать дыхание, вышагивал вокруг них, словно тигр в клетке. Он медленно моргнул, проходя мимо нее, и посмотрел на грязь. "Помнишь наш давний разговор о природе истины и тронов?" - спросил он ее.
   Серсея посмотрела на дрожащих краснолюдов, которые держались на расстоянии и использовали свои мечи как щиты против ее сына. Он перестал вышагивать, по-прежнему глядя на грязь рядом с ней. "Я помню, - сказала она с легкой улыбкой.
   "Однажды ты сядешь на трон, и правда будет такой, какой ты ее сделаешь", - медленно произнес Джоффри, обдумывая каждое слово. "Что ты думаешь об этом, дядя?" - спросил он.
   Тирион просто смотрел на него, не произнося ни слова.Он мало что рассказывал о том, что обсуждал с ее сыном, но было ясно, что маленький вредитель был так же озадачен, как и она, своей внезапной переменой в поведении.
   Серсея покачала головой: "Я помню, что я говорила тебе, милый, и что из этого вышло?"
   "Ты ошибалась. Некоторые истины не изменить", - сказал он, глядя вдаль. "Все наши действия имеют последствия, причину и следствие". Он нахмурился, его глаза вернулись к ее глазам: "Ты забыла это, или никогда не знала. Ты..." - он глубоко вздохнул, держась одной рукой за перила, чтобы устоять на ногах. Он дважды открывал рот, каждый раз закрывая его вскоре после этого. Когда же он наконец обрел голос, он заговорил торопливо: "Ты ведешь себя так, словно ты единственный человек в мире, мама. Единственный правильный опыт - твой. Единственные истинные чувства - твои собственные".
   Серсея отпрянула назад, ошеломленная: "Джоффри, я не знаю, что..."
   "Вот почему ты потерпела неудачу!" - закричал он на нее, - "Вот почему ты стала причиной всего этого! Вот почему ты сделала меня", - выкрикнул он, его дыхание участилось, когда слова вырвались изо рта.
   От слов сына ее лицо исказилось в необъяснимой гримасе, а в груди заклокотало. "Джоффри!
   "Ты сама по себе - целый мир, Серсея! Что бы ты ни чувствовал ко мне, Томмену или Мирцелле, это потому, что единственное, что ты по-настоящему любишь, - это ты сам..."
   Она влепила ему пощечину. С минуту она била его по лицу изо всех сил, и ладонь ее онемела, когда голова Джоффри откинулась в сторону. Казалось, весь Красный замок разом затаил дыхание, и абсолютная тишина опустилась на двор, как удушливый туман.
   Она прижала дрожащую ладонь ко рту, наблюдая за тем, как ее сын делает долгий вдох, а затем медленно возвращает голову обратно к ней. Вся правая сторона его лица покраснела, а три крошечных пятнышка крови отметили места, куда она впилась ногтями.
   Он скорчил гримасу, глядя ей в глаза. Он потрогал лицо рукой, приложив ее к тому месту, куда она его ударила.
   "Тебе следовало сделать это много лет назад", - сказал он. С мощным ревом он бросился на одного из краснолюдов, и тот не успел среагировать, как оказался в шаге от него. Он нанес горизонтальный удар двуручником, но Джоффри поймал обе его руки прежде, чем они успели соединиться, скрутил их вокруг собственной оси и заставил закричать. Один удар в лоб - и крик оборвался, мужчина рухнул, как разорванная марионетка. Бернадетт испуганно вскрикнула от силы удара, но сын, казалось, не услышал ее.
   "ДАВАЙ!!!" прорычал Джоффри, заставляя последнего выкрикнуть свое боевое заклинание, когда тот сделал выпад бастардным мечом. Джоффри трижды отклонился с пути меча и ударил боковой стороной ладони по руке мужчины, заставив его выронить оружие и застонать от боли. Два удара в голову и еще три в грудь заставили его попятиться назад, и Джоффри, добавив веса, повалил его на землю. Его кулаки обрушились на лицо мужчины, один за другим, и сын со всей силы ударил по нему рукой, остановив крик, когда кровь брызнула из лица краснолюда.
   "Джоффф!" - крикнул голос, который должен был показаться знакомым, но в нем не было ни страха, ни сожаления, которых Серсея уже привыкла ожидать.
   Его кулак остановился в воздухе, а голова мотнулась в сторону, и он увидел Сансу Старк, облокотившуюся на перила.
   Джоффри тяжело дышал, краснолюд слабо стонал под ним. Он встал, словно выйдя из транса, стряхнул кровь и грязь с груди и зашагал в одну сторону, потом в другую.
   "Вот, - сказала Санса, протягивая ему плащ.
   Он взял его и вытер лицо.
   Далеко не испуганная лань, девушка Старков изменилась так же резко, как и ее сын, и по замку поползли всевозможные глупые слухи, как только Джоффри по глупости убрал стражников и служанок, которые служили Сансе тюремщиками, кроме названия.
   "Глубоко дыши, Джофф, - сказала девушка Старков.
   Он огляделся по сторонам, взгляд остановился на Серсее... и она поняла, что тоже забыла дышать.
   "Спасибо, что выслушали, - сказал он ей.
   Он перелез через ограду и тихо переговорил с Сансой. Прежде чем она смогла до них дотянуться, они вдвоем пошли прочь, в сторону Юго-Восточной башни.
   "Тирион, ты причастен к этому, я в этом уверена", - сказала Серсея, все еще чувствуя, что ее сердце вот-вот разорвется.
   "Я знаю столько же, сколько и ты, дорогая сестра, - ответил Бес через некоторое время, - за исключением, пожалуй, одного... Я знаю достаточно, чтобы понять, что ему действительно нужно было выплеснуть это из себя". В последние несколько недель, когда подготовка к приему Станниса ускорилась, он стал носить доспехи. По словам ее шпионов, это придавало ему воинственный вид, что помогало заставить мелких народцев делать то, что они должны были делать, хотя сама Серсея находила это зрелище почти комичным.
   "Это просто напряжение его правления", - сразу же сказала она, почувствовав тяжесть в челюсти.
   Тирион лишь хмыкнул, постукивая пальцами по перилам.
   "Что сказал вам сир Мерин?" - спросила она. Она сама допрашивала королевского гвардейца, но было разумно проверить. Этот человек казался тенью себя прежнего, он расхаживал по Красному замку, как неуклюжий лапоть, и избегал ее сына, как побитая собака.
   "Он сказал, что Джоффри собрал суд после того, как до него дошли новости об Окскроссе, и велел ему наказать Сансу... Он говорил что-то о предателях и необходимости справедливых наказаний, когда крошечный глоток воздуха вырвался из его губ, и он растерянно моргнул".
   "Он что-то пил? Он был рядом с Сансой?" - спросила она.
   "Нет. Следующее, что запомнил сир Мерин, - это лицо Джоффри и ослепляющая боль, когда он пытался встать..."
   "Мне это ни капельки не нравится. Мы должны присматривать за ней", - сказала она ему, и именно этим она и занималась.
   "Мне почему-то кажется, что Санса Старк не виновата в этом". Он нахмурился и снова постучал пальцами по ограде тренировочного двора. "Мудрецы и китобои... - пробормотал он, покачав головой, - я полагаю, что здесь замешано нечто совершенно... иное..."
   "Твоя привязанность к девушке станет гибелью для нашего Дома". Она понизила голос так, что его мог слышать только он: "Нам нужно продолжать искать Вариса, он должен знать обо всех, кто связан с заговором Эйгона..."
   "Вы думаете, Санса Старк была замешана в этом?" - спросил Бес, глядя на нее как на простушку.
   "... У меня есть люди, которые занимаются этим".
   "Должна сказать, я сомневаюсь, что они вообще что-то найдут..."
   Серсея ухмыльнулась: "Это они нашли связь с Мизинцем, а не кто-то из ваших". Мысль о том, что этот маленький ублюдок годами выкачивал из казны деньги, финансируя реставрацию Таргериенов... заставляла ее кровь кипеть. Петир Бейлиш, скорее всего, встретит совсем не тот прием, на который рассчитывал, когда выполнит свою миссию и вернется в столицу. Пика ему вполне подойдет.
   При условии, что Ренли не отрубит ему голову первым.
   "Это была чистая удача", - сказал Тирион, как всегда пытаясь отрицать ее триумфы. Он ухмыльнулся, отвернувшись от нее и посмотрев на покрытого синяками селсворда, который повсюду следовал за ним. Тот нахмурился, выходя из внутренней сторожки и потирая руку. "Бронн! Вижу, ты сегодня усердно тренировался", - сказал он, когда торговец, прихрамывая, подошел к нему.
   Тот хрюкнул, что можно было с натяжкой назвать согласием. Бес похлопал его по спине: "Сестра", - кивнул он, когда они проходили мимо нее. "Теперь я хочу, чтобы ты мне все рассказала", - услышала она его слова, когда они шли к сторожке, чтобы снова заняться обороной города... или, скорее всего, к ближайшему борделю.
   Удвойте число людей Сансы... и проследите, чтобы письмо дошло до Росби, - приказала ей Серсея, а сама помчалась в сторону холдфаста Мейгора. Надо будет составить список всех, кто присутствовал во дворе и наблюдал за бессвязными бреднями ее сына... включая ее собственную фрейлину.
   -:ПД :-
  Они почти ежедневно медитировали вместе, погружаясь в глубины души, чтобы осмотреть разрушения, оставшиеся после Красной Кометы. Санса не знала, был ли это сам Пурпур или их постоянное внимание и желание сделать его таким, но после продолжительных занятий, когда они в унисон ощущали и дышали тканью своих душ, она чувствовала, что она стала чуть прочнее, чем раньше. Фракталы казались чуть более сложными, цельными. Столбы - прочными, основательными. Почти невозможно было объяснить это ощущение, но Джоффри смог. Предсказуемо, он привел замысловатую аналогию с моряком, стряхивающим с себя похмелье после ночи обильных возлияний. Сансе казалось, что это больше похоже на то, как она приходит в себя после особенно сильного удара копьем по голове, но в конце концов вопрос оказался спорным.
   Искалечен, но не мертв - таков был их диагноз. А вот что это означало для последующих жизней, предположить было не так-то просто.
   Санса прожила несколько странных недель в Красном замке, видя странные, темные версии людей, к которым она успела привязаться. Каждый раз, когда она смотрела на Сандора, на его лице появлялась какая-то тень, что-то медленно разъедало его изнутри. Он казался более одиноким, чем она его знала, более задумчивым. Лансель - свирепый легат Джоффри и храбрый полководец - был всего лишь мяукающим подхалимом, крутившимся вокруг ее мужа, как полуголодная муха. Его частые выступления и дерзкая манера поведения не скрывали пустоты в его глазах... Санса видела, что мальчик абсолютно потерян в себе, отчаянно цепляется за двор, в то время как его душа болит от апатии и пустоты... И было удивительно, что никто другой этого не видит.
   Хуже всех пришлосьСерсее. Смерть Роберта словно вырвала ее на свободу, и, не имея истинного Джоффри, который мог бы ее удержать, она управляла персоналом Красного замка как тираническим мелким королевством, ее планы выходили за его пределы и постигали события, происходящие в столице, всеми неверными способами. Она не очень хорошо восприняла собственную перемену, но Джоффри вывел ее из равновесия... на время.
   С другой стороны, Тирион был просто... странным. Казалось, он обращался с ней как с хрупкой стеклянной куклой, и она не могла испытывать ничего, кроме ужаса, если все на юге и... возможно, даже ее собственная семья действительно считали ее такой. Возможно, в последнее время ситуация изменилась... Тирион одолжил ей своего мечника, и она осваивала навыки владения копьем, чтобы сосредоточиться и придать мягкому телу столь необходимую твердость.Несомненно, мужчина обо всем докладывал ему, но это ее мало волновало
  Прошло несколько долгих лет на Востоке, и перемена от отношения к ней, как к страшному Призывателю Теней, к беспомощной и невежественной девочке, была жуткой. Относилась ли к ней семья в меньшей, но такой же степени? Действительно ли они видели в ней беспомощного инвалида?"
   Возможно, более важным вопросом было то, увидит ли она их когда-нибудь снова.
   Она позволила мыслям улетучиться, сосредоточившись на задаче, пока ее глаза затуманивались белым.
   -:PD :-
  Джоффри долго пил из бурдюка, глотая густой напиток, как лошадь воду, а затем откинул голову назад и тяжело вздохнул. Он сидел на небольшом ящике и осматривал маленькую кладовую, ничем не отличающуюся от десятков других, которыми был усеян Красный замок. Трио колибри, находившихся в комнате, порхало туда-сюда, кружась по помещению и приземляясь, чтобы заглянуть в уголки и щели. Они щебетали почти в унисон, после чего еще раз облетели комнату и поспешно вылетели в окно.
   Санса вздохнула, когда ее глаза вернулись к своему обычному голубому цвету, но белое пятно все еще держалось по краям зрачков, когда она пыталась его разлепить.
   "В комнате чисто", - сказала она.
   "Туннели?"
   "В них тоже, хотя я сомневаюсь, что метафорические "маленькие птички" остались после того, как вы зарезали Вариса".
   "Никогда нельзя быть слишком осторожным", - сказал он.
   "... Если бы ты только подумал об этом раньше", - пробормотала Санса.
   Эти слова словно вонзились в его ребра. "Да. Если бы".
   Она снова вздохнула, вглядываясь в его лицо. "У тебя..." Ее рука заколебалась.
   Он поднял свою, коснувшись лба. Почувствовав капельку крови, он нахмурился и вытер ее рукавом.
   "... Простите, это было неуместно", - сказала она после долгого раздумья.
   "Но не неправда. Оставь извинения, - пробормотал он.
   Санса присела на другой ящик, наблюдая, как одна из колибри возвращается и осторожно открывает небольшую трещину в стене. "Это изматывает нас, нас обоих..."
   Бронн, казалось, едва мог идти. Слишком тяжело ему было?"
   "Помню, я тоже с трудом ходил после наших занятий... Ты всегда говорил, что это признак хорошего спарринга". Она отмахнулась от воспоминаний о Браавосе: "В любом случае, Бронн довольно хорош; даже научил меня кое-чему. Ты мог бы использовать его для рейдеров".
   Он хмыкнул в знак согласия. Они были далеки друг от друга, эта жизнь.Груз ошибок, неуверенность, атмосфера Красного замка
  "Это как кошмар...", - сказал он через некоторое время.
   "Это пройдет, Джоффри".
   Он одарил ее капризной улыбкой и сделал еще один глоток вина.
   "Хочешь узнать кое-что забавное?" - сказал он через некоторое время, откинувшись на ящики, сложенные позади него.
   Санса тоже откинулась, колибри достала небольшой свиток и положила его в руку, глядя на Джоффри.
   "Эта комната. Их десятки по всему Красному замку... и все они кажутся мне одинаковыми. Знаешь, что я первым делом вспоминаю, когда мы входим в одну из них?"
   Санса слегка наклонила голову, продолжая смотреть на него.
   "Даже спустя столько времени... Это все еще та чертова кошка", - сказал он через некоторое время, поджав губы и медленно покачав головой. "Одна из кошек Томмена... Мне было так любопытно, я был так очарован ею, пока орудовал ножом..." Его голос начал сдавать, в горле запершило. "Котята... они родились мертвыми. По крайней мере, природа оказала им такую милость".
   "А потом?" спросила Санса, ее голос был приятен на слух.
   Джоффри хмыкнул: "Я был так растерян. Все в Красном замке смотрели на меня, от перевозчика угля до Королевской гвардии, даже мой собственный проклятый отец... оба... но никто ничего не говорил. Это всегда был миазм шепотков и укоризненных взглядов, но никто, черт возьми, ничего не говорил. Ни одного слова похвалы или осуждения. Роберт пил, мать хмурилась, Джейме удваивал свои фальшивые улыбки, Томмен плакал... - он запнулся, уставившись на свои ладони.
   "Но это древняя история... Она росла вместе со мной на протяжении всего долгого пути, созревая своими извращенными путями", - сказал он, и Сансе не нужно было спрашивать, о чем он говорит. "Моя... ярость... Я десятилетиями думал о ней. Гадал", - сказал он. Иногда я был уверен, что это часть моего "проклятия". Непонятный компонент Пурпурного. Красного".
   Санса сложила руки на коленях, положив свиток рядом с собой.
   "Иной раз я была уверена, что это что-то гнилое внутри меня. Слишком естественная лоза, растущая из компостной ямы, которая была моей истинной сущностью, а не всем тем, что я пережила за долгий путь... И знаешь что, Санса? Теперь я знаю, кто из них кто", - сказал он, слабо улыбнувшись.
   "Я бы назвал ее скорее цветком, чем лозой. Правда, плотоядный цветок, как тот, что лишил тебя мизинца в Соториосе, - сказала она, отражая его улыбку.
   Джоффри фыркнул, отводя взгляд. "Я видел Красную Комету воочию, и я тут ни при чем. Это была чистая цель, закон, облеченный в высшую форму... Мой красный - всего лишь жажда насилия".
   "Я думал, ты тоже наделил свой красный целью".
   "Да. Он закован в кандалы и теперь играет только на поле боя... или на тренировочном дворе", - пробормотал он.
   Санса посмотрела на свои руки, разминая их. "Я думаю, ты не так смотришь на это... то, что ты называешь Красным... это ты, Джофф", - сказала она. Я думаю, что пока ты держишь его похороненным и "прикованным", ты никогда не сможешь по-настоящему понять его. Понять тебя".
   "Теперь ты говоришь как мастер Гахарз", - проворчал он.
   "Как бы мало я ни думала о достоинствах медитации над пнями давно умерших деревьев, у этого человека были свои способы", - сказала она, не в силах сдержать улыбку.
   "Прошла целая вечность с тех пор, как я начал воспринимать ее не как... как бы это сказать... отдельную, но неразрывно связанную со мной..." - сказал он, и голос его прервался. "Проклятие... Думаешь, я обманывал себя все это время, Санса?"
   "А ты?"
   Джоффри молчал, не сводя с нее глаз, но видя далеко, далеко за пределами ее, стены и замка. Так они провели некоторое время, Санса тоже погрузилась в раздумья, снова перебирая пальцами. Джоффри испустил долгий вздох, наклонившись вперед, упершись локтями в колени и подперев голову рукой.
   "Джоффри, - сказал он после долгого-долгого молчания. "Гахарз всегда хотел, чтобы я говорил именно так. Это имя..."
   Он поднял голову и посмотрел на нее с каменным лицом, медленно кивнув. "Его истинное имя - Джоффри..." - прошептал он, обдумывая эту мысль.
   "Это не проклятие. Это часть того, что делает тебя человеком. Одна из тех частей, которые делают мужчину, которого я люблю", - сказала она, откинувшись на спинку ящиков, и уголок ее рта приподнялся.
   "Прости меня за Каркозу, Санса".
   "Мы все совершали ошибки. Трудно не совершать их, когда жизнь бесконечна", - сказала она через мгновение. "Обещай, что в следующий раз послушаешь меня, Джоффри... или следующей жизни может и не быть".
   "Клянусь", - сказал он, медленно кивнув, с тяжелым взглядом.
   Он сделал еще один глоток из бурдюка и быстро опустил его на землю.
   "Прости, я забыл. Осталось совсем немного... - сказал он, протягивая бурдюк Сансе. Он отмахнулся, когда она слегка покачала головой, на ее губах появилась вежливая улыбка.
   "Черт, улыбка придворного? Должно быть, это действительно серьезно...", - полушутя-полусерьезно сказал он, но нахмурился, когда Санса начала пожимать плечами, а потом замерла, как испуганный олень, медленно опустив плечо.
   "Санса... в чем дело?"
   Было даже забавно наблюдать за тем, как она перебирает в уме целый репертуар вежливых, бесстрастных отказов. Они были похожи на его боевой инстинкт... пожимание плечами, пренебрежительная улыбка, достойное трепетание глаз... она начинала использовать все эти варианты через секунду, не в силах сдержаться, но потом прерывала их, так как знала, что он никогда не отмахнется от подобного.
   "Санса, что... это просто вино", - сказал он, нахмурившись и тщательно прожевав последнее слово.
   Она, казалось, сдалась с тяжелым вздохом, несколько раз моргнув. "Ты иногда раздражаешь", - сказала она.
   "Я ничего не сделал", - сказал он, забавляясь.
   Она молчала, пока он смотрел на нее. "Действительно задел за живое?" - сказал он через мгновение.
   "Просто..." Она покачала головой, выпустив еще один большой вдох, прежде чем быстро заговорить: "Я больше не люблю вино. Не выношу его", - сказала она срывающимся голосом.
   Джоффри продолжал смотреть на нее.
   "... оно... напоминает мне... вкус". Она поджала губы.
   "Вкус?" - спросил он. Он нахмурился, глядя на бурдюк в своей руке. "Крови... это напоминает вкус крови", - закончил он за нее.
   "Да", - сказала она, поджав губы и отводя взгляд. "Сила, которую можно получить, если я просто потянусь к ней..."
   "Она дразнит вас, не так ли?"
   "Она дразнит меня каждый раз, когда я вижу сира Мерина Транта. Из бескровной шелухи получился бы лучший королевский гвардеец", - сказала она с язвительной улыбкой.
   Джоффри фыркнул: "Хотя из него точно получился бы лучший Мастер шепота".
   Санса захрипела, выкашливая клочья слюны. Она похлопала себя по груди, прикрыв рот другой рукой, и посмотрела на Джоффри с обвиняющим выражением, пытаясь перестать смеяться. "Боги, Джофф... Пожалуй, я скорее согласна с такой оценкой", - сказала она между приступами кашля.
   Джоффри негромко усмехнулся: "Герои, которых мы создаем, да?"
   "Пара, которая была обещана", - сказала она, схватив свиток и размахивая им, как прокламацией. Джоффри продолжал хихикать, с удовольствием наблюдая за тем, как глупая улыбка появляется на лице Сансы.
   Они еще некоторое время наслаждались этим весельем, коротая время до того, как им придется вернуться к доработке плана, а затем вернуться в разрушенный мир.
   "Собираешься открыть это?" - спросил он, указывая на свиток. "Я даже не знаю, зачем ты все это записываешь. Мы и так уже запомнили весь план".
   "Это помогает мне думать", - проворчала она и спрятала свиток за спину.
   Джоффри поднял бровь.
   "Пока нет, сначала я хочу поцелуя", - сказала она без обиняков.
   "Это очень смело с твоей стороны", - сказал он, широко улыбаясь. Санса сказала, что по сравнению с его обычной гримасой это было как день и ночь; он тоже чувствовал себя по-другому: все его лицо было вовлечено и покалывало.Он и не подозревал, как сильно нуждался в этом в последнее время
  "Вокруг слишком много негатива. Я отказываюсь что-либо делать, пока мои требования не будут выполнены", - сказала она, наклонившись вперед и свесив ноги с ящика.
   "Ваше желание - мой приказ, ваша милость, - сказал он, вставая, и Санса отвернула голову.
   "Мужчины", - насмешливо произнесла она, когда Джоффри осторожно взял ее за затылок и повернул лицом к себе.
   "Жена", - сказал он, сделав ударение на "ж".
   Они медленно поцеловались, не торопясь, чтобы попробовать губы друг друга на вкус, прежде чем снова соединиться, их носы щекотали друг друга, когда они так нежно толкались. Они не стали заниматься любовью, а остались в объятиях друг друга над сброшенным плащом Джоффри, целуясь и лаская друг друга, пока свиток лежал рядом.
   План мог подождать еще один день.
   -:PD :-
  "Трудно не обращать на это внимания", - сказала Санса вслух. Они оба лежали бок о бок на выброшенном плаще Джоффри. Они должны были выйти на улицу около двух часов назад, но у Сансы просто не было сил снова ввязываться в драку разбитого мира и разбитого времени. Джоффри ничего не сказал по этому поводу, и они так и лежали в кладовой, не обращая внимания на окружающее.
   "Я знаю, - прошептал Джоффри. Красная комета смотрела на землю своим прожорливым глазом, периодически пульсирующим целеустремленностью через неравные промежутки времени. Он чувствовал ее даже отсюда: она лежала далеко вверху, направляясь на север, и ее приближение замедлялось с каждым днем. Он задрожал, когда сосредоточился на этом далеком присутствии - второе солнце, темнеющее на горизонте его сознания, жуткое отсутствие Песни.Ее немые усики тянулись вниз, глубоко в Земли Вечной Зимы
  Джоффри казалось, что он всегда мог видеть ее, чувствовать ее. Когда он скакал на страже Падшей Валирии далеко за самую высокую горную вершину, далеко за линию облаков, которая иногда мешала мейстеру смотреть в даль; тогда он чувствовал это, чистую цель Красной Кометы и ее терпеливые руки, охватывающие мир с севера на юг. Санса тоже почувствовала это, когда они приблизились к Каркозе и матриархи зашептались о странном диссонансе высоко в небе. Для Сансы это было гораздо хуже, ведь она чувствовала это так же остро, как и он.
   Однако теперь, после столь близкой встречи с древним врагом, игнорировать это было невозможно. Словно задорный лимерик, он засел в их памяти, и эту картину невозможно было забыть, несмотря на то что связь была разорвана. Дело было не в заражении или порче, а в том, что они просто знали его лицо и присутствие. Это было знание разума, которое невозможно забыть.
   "Ключ должен быть где-то за севером, в Стране вечной зимы. Там, где сходятся все усики, прежде чем разойтись в разные стороны..." прошептала Санса.
   "Там, где были созданы разведчики. Там, куда они отступили после Первой войны за Рассвет... Боги, наш план так безумен..."
   Об этом они часто говорили. Они должны были как-то взаимодействовать с Красной кометой, мешая передаче власти между ней и платформами Цикла, как выразились Глубинные. Проблема заключалась в том, как сделать это на своих условиях и без того, чтобы их не загрызли Ходячие.
   "Я знаю, но нам нужно убрать всех этих ходоков и колдунов с Крайнего Севера, Джофф, привлечь внимание Цикла к югу, иначе у нас не будет шансов добраться до этого места".
   Он выдохнул. "Это будет чертовски сложная задача. Проигрывать достаточно медленно, чтобы Цикл не пошел на обострение, даже когда мы проредим их ряды, но не настолько быстро, чтобы Вестерос рухнул... и это при условии, что Ваджул сможет связать часть Ходоков в Серых Пустошах".
   Санса повернулась и посмотрела на него, извиваясь в его объятиях. "Это кажется таким далеким шансом, не так ли? Столько всего должно произойти. Война Пяти Королей, Эйгон, Дейенерис, Одичалое воинство, удержание Востока... а потом настоящая война. Заставить лордов поддержать нас, управлять отступлением на юг..."
   "Мы должны быть абсолютно уверены, прежде чем ставить на карту все... тем более что мы не знаем, сколько еще сможет продержаться Пурпур", - сказал он. Теперь он казался несколько более прочным, если не сказать больше... хотя все еще был далек от того собора пурпурных колонн, которым он когда-то был. Это была скорее подлатанная Драконья яма, чем Септа Баэлора.
   Сможет ли он выдержать нагрузку нового мира еще несколько раз? Смогут ли двое? Один?
   "Мы должны сделать все, что в наших силах, Санса. Мы должны во что бы то ни стало вернуться в то утро конца лета. Мы должны сделать это хотя бы еще один раз... А потом мы должны использовать все уловки, все приемы, всю магию, которая есть в нашем распоряжении, чтобы подготовить Королевства..."
   Она зашевелилась: "Я тренировалась, следуя советам Ваджула. Если я смогу проследить за потоком силы от кометы до земли, мы будем знать, куда идти. Но мне все равно нужна Стеклянная свеча, чтобы сориентироваться; иначе это все равно что пытаться найти иголку на континенте..."
   "Мы украдем ее у мейстеров, у зеленого. Я знаю дорогу в Цитадель... а заполучить ключ архимейстера Ваэллина не составит труда".
   "Хорошо". Санса вздохнула, откинулась на спину и уставилась в потолок. "Я не хочу быть здесь, когда придет Станнис. Вся борьба будет бессмысленной... тем более, если тебя убьют ради обреченного мира".
   Джоффри кивнул: "Нам бы не помешало уединиться для занятий. Тебе нужно овладеть дальним зрением, а я все еще ищу в своей душе модуль, о котором мы узнали в Каркосе. Дать Пурпурному больше времени тоже было бы разумно..."
   "Где-нибудь в тихом месте, Джофф. Без интриг, ходоков, сражений..." Ее улыбка стала тусклой, когда они почувствовали, как Красная комета замигала вдали, словно мягко вспыхнувшее солнце. "Где-нибудь в спокойном месте", - прошептала она.
   "Где-то мирно..." - подумал Джоффри.
   -:PD :-
  Утро было прекрасным, солнце согревало зрителей, над которыми кружили стаи чаек, выклянчивая рыбу у рыбацких лодок, пришвартованных у причалов, и у моряков, сидящих на них.
   "Она храбрее, чем думает", - сказала Санса.
   "Я знаю", - ответил Джоффри, скрестив руки, глядя на плачущую сестру, которую баржа уносила прочь от гавани, к стоящему на якоре за волнорезом зубцу. "У меня до сих пор возникает желание крикнуть им, чтобы они остановились и вернулись".
   "Это лишь даст Дорану больше материала, чтобы склонить на свою сторону дорнийских лордов... Я могу не соглашаться с тем, как Тирион ведет Игру, но он уже выбрал курс".
   "Обречен мир или нет, но мне неприятно видеть, как она отправляется в это гадючье гнездо", - прошептал он. Он попытался избавиться от чувства вины, прислонившись к Сансе: "Наш собственный корабль должен быть готов послезавтра".
   Она мрачно кивнула: "Олдтаун... а потом прочь. Я буду рада оставить все это позади, - сказала она, глядя вниз, где Тирион и Серсея тихо обменивались колкостями, и на общее состояние запущенной гавани и безработных докеров. Только самые смелые и быстрые торговые когти все еще добирались до Королевской Гавани, хотя флоту Станниса еще предстояло проделать долгий путь, прежде чем полностью закрыть город со стороны моря.
   К тому времени, когда они узнали о замысле Тириона сделать Мирцеллу подопечной принца Дорана, было уже слишком поздно, чтобы остановить его без серьезных последствий.Тем не менее Джоффри помнил, что она была в порядке, по крайней мере до его первой смерти, и была слишком ценна для такого хитрого человека, как Доран, чтобы просто избавиться
  Он задавался вопросом, почему его так волнует ее судьба, учитывая, что он уже практически обрек этот мир на смерть. Был ли он лицемером? Неужели призрак Мирцеллы, замерзающей насмерть менее чем через десять лет, был лучше, чем ее смерть на костре Мелисандры? От дорнийского яда?
   Он думал так, хотя и не знал почему. Он так долго боролся с инерцией судьбы, что остановиться сейчас, даже в уединении своих мыслей, казалось ему недопустимым. Даже если их общая стратегия сулила гибель для всех, он не мог просто закрыться от страданий здесь и сейчас.
   Он фыркнул, поправляя один из ремней своей полупластины. Лишний вес - хороший способ восстановить силы, не тратя на это время.
   "Что?" - спросила его жена.
   "Опять задумчивость", - сказал он ей, слабо улыбнувшись, зная, что она его поймет. Он повернулся и поднялся на несколько ступенек мимо Великого септона, все еще изрекающего благословения, и толпы краснолюдов, золотолюдов и служанок, ожидающих, когда королевские особы начнут движение. "Давайте соберем их и отправимся в путь, Клиган, - сказал он, проходя рядом с Гончей.
   Он остановился, когда подошел к младшему брату, и схватил его за плечо. Мальчик всхлипнул и посмотрел на него со страхом, который можно было назвать только страхом.
   "Прощание всегда болезненно", - сказал он, взяв его за подбородок и переведя взгляд на мальчика. "Это как незаживающая рана, на которую ты не можешь указать... Ты чувствуешь?"
   Он отрывисто кивнул.
   "Со временем она станет меньше. Она зарубцуется. Иногда ты будешь ковыряться в ней, и это будет приносить боль и горькие слезы..... Но со временем все заживет, и останется лишь маленький шрам. В этом ты можешь быть уверен, младший брат".
   Томмен неподвижно смотрел на него. "... Увижу ли я ее снова?" - пролепетал он через мгновение, сглатывая сопли и слезы.
   Джоффри скривился, достал платок из маленького мешочка, прикрепленного к его половинке тарелки, и вытер им щеки. "Ты должен быть сильным в эти несколько дней, что бы ни случилось. Будь сильным ради Мирцеллы, - сказал он, легонько тряся его за плечо, - ты сможешь?"
   Он снова кивнул, вытирая нос платком. Джоффри улыбнулся: "Хорошо", - и пошел вверх по длинной открытой лестнице, а Глодклоаки и Редклоаки быстро собрались вокруг него.
   Процессия шла по улицам Королевской Гавани, поднималась по извилистым улочкам, покидая гавань и направляясь к септе Бейлора. Портовый район был Джоффри давно знаком, и он знал его расположение так же хорошо, как и сам Красный замок. Он прятался в тени, сбрасывая с крыш домов жертв Мизинца. Он ревел и таскал длинные куски дерева, наблюдая за восстановлением Королевского флота после Войны трех оленей. Много лет назад он часто терялся между прилавками, просто исследовал переулки, наполненные запахом свежей рыбы и морской соли.
   Больше всего он помнил, как все горело. Доки были одной из первых частей города, на которую обрушился гнев Дейенерис Таргериен. Он до сих пор отчетливо помнил этот образ: парящая грация Дрогона, когда он наклоняет крылья, беловолосая беззаботная женщина, вскидывающая руки вверх, когда дракон улетает. Чистый оранжево-красный цвет, вырывавшийся из пасти чудовища, когда оно испепеляло соломенные крыши. Подгоревшие фигуры падали на землю, кружась.
   "Джофф, Джофф, - прошептала Санса, тряся его за руку. "Он хмыкнул, почувствовав, как его рука потянулась к поножам.
   "Семь благословений вам, ваша милость!" - крикнул кто-то с крыши одного из домов.
   "И тебе, Гудман!" крикнул Джоффри в ответ, косо глядя на Сансу. "Неприятности?"
   "Возможно. Посмотри на их лица", - сказала она, и Джоффри понял, что Золотые плащи, ведущие их по дороге, невольно привели их через людный проспект, заполненный голодающими и безработными. Он видел такие лица тысячу раз. Голодные, злые, отчаявшиеся. Некоторые среди этой толпы смеялись, другие просто сидели с каменными лицами над низкими стенами или заброшенными торговыми лавками.
   "Пожалуйста, ваша милость, мы голодны!" - крикнул один из них.
   Джоффри скривился: "Давайте прибавим темп", - сказал он, оглядываясь, и Гончая кивнула, передавая приказ назад. Тирион отдавал команды гвардейцам Томмена, когда шум, казалось, усилился, и на первый план вышли крики "Станнис!" и "Бастард!".
   "Он разразится прежде, чем мы достигнем септы. Мы должны укрыться в том городском доме впереди", - быстро прошептала Санса.
   "Давайте сделаем это и..." Джоффри прервался, когда что-то коричневое и липкое ударило его по щеке, на секунду ошеломив его, прежде чем он восстановил равновесие. Крики и даже несколько воплей усилились, когда краснолюды выхватили свои мечи под звон поющей стали.
   "Мечи в ножны!" Джоффри зарычал, обернувшись к стражникам: "Мечи в ножны!!!" Он снова зарычал, его голос прорезал окружающий шум и снизил общий уровень шума.
   "Но ваша милость..." - начал один из краснолюдов, и Джоффри в мгновение ока оказался перед ним, его лицо было на волосок от его лица.
   "Солдат!" - сказал он, глядя ему в глаза и заставляя подчиниться.
   Джоффри кивнул, отступив назад: правое запястье лежало между рукоятью молота и бедром, а второе было готово выхватить меч. Нахмурившись и убрав руки от оружия, он осмотрел окрестности, глядя на толпу, теснившую золотых плащей внешней стражи. Если они бросятся наутек, то сегодняшний день может закончиться кровавой баней.
   "Оставайся с Томменом, - прошептал он Сансе, проходя мимо нее, и спокойным шагом направился к Золотым плащам и краям толпы. Мелкие люди попятились, когда он продолжил идти, а Золотые Плащи были слишком ошеломлены, чтобы вмешаться, когда он вошел в толпу.
   Чего бы ни ожидала толпа от своего короля, это было не то. Его спокойная походка давала людям достаточно времени, чтобы отступить в сторону, но при этом была достаточно быстрой, чтобы он не увяз в толпе.
   Они выглядели исхудавшими, злыми, даже испуганными. Из-за войны поставки продовольствия из Рича и Речных земель прекратились, а его прошлая жестокость лишила этих мужчин и женщин единственной возможности восстановить силы. Так ли уж удивительно, что "толпа" Королевской Гавани считалась королями прошлого непостоянной и ненадежной?
   Шум значительно утих, пока Джоффри вглядывался в лица каждого из своих подданных во время прогулки, и толпа расступалась перед ним, встревоженная его уверенной походкой. Он запечатлел в памяти их лица: грязные, обвисшие, осунувшиеся, с универсальным выражением затаенной боли. Джоффри подумал, что даже его собственное лицо, наполовину измазанное коровьим дерьмом, должно быть, кажется днем и ночью по сравнению с этим печальным сборищем.
   Если бы ему удалось запомнить хотя бы одно лицо присутствующих здесь и страдающих, пусть даже ради другой жизни, то он счел бы это время потраченным с пользой. Несколько человек отошли в сторону медленнее, чем остальные: крепкие на вид мужчины с дубинами или граблями, куски дерева с гвоздем или двумя гвоздями на конце.
   Должно быть, что-то было в его взгляде, в том, как он шел, потому что эти люди знали, что Джоффри не чувствует опасности. Один из них не сдвинулся с места, здоровенный грубиян с сапожным молотком в руках. Когда Джоффри остановился перед ним, он оскалился, но на расстоянии вытянутой руки от его лица уставился на него.
   Джоффри пробирался через поля сражений и пустоши, прокладывал себе путь мимо перепуганных левитов и закаленных оружейников, отбивался от вопящих колдунов и скандирующих людей-броненосцев. Он глубоко дышал, глядя в его глаза, не сдерживая красного шепота, умолявшего его разбить сапожника на две части. Он вдыхал их, принимая, но ничего не предпринимал.
   Его зовут Джоффри. Я - Джоффри, подумал он, выдыхая это. Сейчас было не время.
   Мужчина отшатнулся от него, с белым лицом, отпихивая людей дрожащими руками.
   Джоффри медленно принюхался, слегка наклонив голову, и продолжил идти под другим углом. Дерьмо и грязь, размазанные по левой стороне его лица, уже покрылись коркой, но его не смущало ни это ощущение, ни знакомый запах... казалось, что это совсем небольшая цена. Эти люди умирали первыми, когда сталкивались амбиции. Умирали от голода, когда лорды задраивали люки и прекращали поставки зерна; гибли в бою, когда вступали в ряды Золотых Клобуков, чтобы защитить город; доводили себя до нищеты налогами, чтобы подпитывать очередную мечту очередного короля.
   Толпа расступалась, когда он подошел к маленькому полуразбитому ларьку. За ней прятался молодой человек не старше четырнадцати лет, бледнолицый и потный, как свинья, который судорожно пытался отмыть руки. Джоффри остановился перед ним, глядя на навоз на земле, прежде чем его взгляд остановился на нем.
   "Зачем ты это сделал?" - спросил он, и вопрос показался ему очень громким. Толпа, казалось, совсем замолчала, едва слышный шепот парил в жуткой тишине.
   "Я... я сожалею, М'Гр..."
   "Я не просил у тебя извинений. Я спросил, почему ты это сделал".
   ".... Я... я был зол, М'Грейс", - заикаясь, пролепетал он.
   "Почему ты был зол?" спросил Джоффри.
   "Я... мой живот, милостивый государь. Он как-то сильно болит..." Пока Джоффри смотрел на него, он продолжал говорить: "Лорд изгнал всех лишних ртов из замка, в деревне не было работы, война и все такое..."
   "И вот ты пришел сюда..." пробормотал Джоффри. Учитывая, что они сосредоточились на Красном замке и не имели шпионской сети в самом городе, получать информацию из столицы было непросто... Похоже, ситуация была хуже, чем они думали.
   Джоффри прильнул к скорчившемуся мужчине и вложил в его ладонь медную звезду, прошептав: "Это не так много, учитывая взлетевшие цены, но на неделю хватит".
   Он, казалось, не верил, глядя на него, открывая и закрывая рот, как рыба, попавшая в воду. "Спасибо, м'Грейс, спасибо!!!" - закричал он, вставая и почти убегая. Недоумевающие зрители стояли в стороне, пока он пробегал мимо, а затем оглянулись на Джоффри.
   Он обернулся, окинув взглядом толпу, и посмотрел на людей, сидящих на крышах домов. "Я знаю, что вы все голодны, и я знаю, что вы все чувствуете", - сказал он.
   По собравшимся тут же пронеслись недоверчивые возгласы, но голос Джоффри прорезал их, как лезвие. "Я знаю, что такое мучительная, пустая боль. Как ты пьешь воду, чтобы почувствовать что-то в животе. Как горит кожа, когда с нее сдирают кожу. Как сжимается плоть, а кости торчат вверх, словно разорванные столбы палатки".
   Джоффри снова повернулся, и его доспехи зазвенели, когда он окинул взглядом людей, смотревших на него с низких стен и из переулков, с боковых рамп и рыночных улиц.
   "Я знаю о ваших страданиях, и каждый раз, когда я вижу ваши лица, они наполняют меня горем. Не вы начали эту войну, но вы несете цену за ее создание..." Толпа одобрительно зашумела, все еще несколько растерянно переговариваясь между собой. Джоффри повысил голос, чтобы он звучал глуше, и снова прервал нарастающий гул. И все же даже самый маленький ребенок знает старую пословицу: "Слова - ветер". Да будет вам известно, что мы удвоим усилия по строительству рыбацких кораблей, и что вдоль Кингсвуда будут созданы новые рабочие лагеря, чтобы добывать необходимую древесину. За честную работу будут давать хорошую монету, и такая работа вскоре превратится в источник пищи. Сам Кингсвуд будет временно открыт для королевских охотников, которые каждую неделю будут бесплатно передавать свою добычу из Драконьей ямы, и..." Он запнулся, увидев скелетообразного ежа, который ковырялся в выброшенных гнилых фруктах на земле, не обращая внимания на присутствие Джоффри, а может быть, даже не зная о нем.
   Он покачал головой: - Да будет вам известно, что завтра утром Красный замок поделится частью своих продовольственных запасов с теми, кто в них больше всего нуждается. Мы, высокородные, втянули вас в эту войну, так разделите же и ее бремя", - сказал он.
   Шум снова стал нарастать; прежняя злобность ушла на задний план. Толпа, казалось, кипела от волнения и неверия, люди спорили между собой, а те, кто был ближе всего к Джоффри, продолжали смотреть на него. Он вернулся к группе, и толпа уступила ему дорогу, пока он не подошел к процессии.
   Санса кивнула ему из середины группы.Она отвлекала Томмена, но он не заметил, как она прижалась спиной к ближайшей стене, а десяток или около того чаек угрожающе молчали, расположившись на подоконниках и балках крыши вокруг нее, ожидая лишь молчаливого приказа своей новой хозяйки нанести удар и сбить толпу с толку, если бы дело приняло худший оборот
  "Свет самого Отца сияет в вас, ваша светлость", - сказал Верховный септон, широко раскрыв глаза.
   Джоффри остановился и осмотрел с ног до головы человека, известного в народе как "Толстяк", роскошно одетого и живущего каждой буквой этого имени. "Возможно, септа Баэлора тоже сможет принять участие в благотворительности Матери, Ваше Святейшество, - сказал он.
   "Я... а..."
   "Ибо воистину Семь - это само сострадание, как и их земные голоса. Не так ли, Ваше Святейшество?" - сказал он, слегка наклонив голову.
   "Да! Конечно!" - пролепетал он.
   Джоффри кивнул, но прежде чем он позвал Сандора, чтобы тот снова заставил всех двигаться, дядя схватил его за руку.
   Тирион странно смотрел на него, не обращая внимания ни на толпу, ни на достойные вопли Серсеи, бросившейся к нему. Он протянул Джоффри носовой платок и стал смотреть, как тот вытирает лицо.
   "Кто вы?" - спросил он.
   Тот слабо улыбнулся. "Джоффри. Просто Джоффри", - сказал он.
   -:PD :-
  Глава 60: Дерево и семья.
   Глава 60: Дерево и семья.
   Джоффри взмахнул топором и со скрежетом ударил по белому дереву. Он выдернул инструмент и снова ударил по твердой древесине, и на этот раз огромное дерево рухнуло с резким треском и огромным грохотом, врезавшись в землю.
   Опираясь на топор, он вытер пот со лба, чтобы перевести дух. Вдалеке слышался брачный клич серебристых обезьян - протяжные звуки, от которых у него заныло в груди. Крокодилы бросались на неосторожных, их пасти захлопывались с резким треском, который эхом разносился по долине и свидетельствовал о наличии поблизости реки. Тропический лес просто кишел жизнью.
   "Это должно подойти", - сказал он, осматривая поваленное дерево.
   "Неплохо! Неплохо!" - воскликнул кто-то. Джоффри покачал головой и улыбнулся красно-фиолетовому попугаю, сидевшему на дереве неподалеку от него. Он невозмутимо смотрел на него снизу вверх, а затем протянул клюв влево и проглотил висящее семечко. Огромное белое дерево было идентично тому, которое он только что срубил, как и десятки других, усеявших окрестности: стволы прямые, как уличные фонари, а ветви шишковатые, как щупальца кракена. Их широкие листья усеивали небосклон и служили своеобразными дорогами для целой цивилизации червей, гусениц и голубоголовых муравьев, которые перебегали с дерева на дерево.
   "Do! Делай! Делай!" - щебетал другой попугай.
   "Ну и ну... не начинайте", - сказал Жоффрей.
   "Отлично!" - сказал первый попугай.
   "Делай!" - сказал второй.
   "О, мальчик! О, мальчик!" - щебетал один, невидимый.
   "Хорошо! Хорошо!"
   "Всем начинать! Давай!"
   Джоффри захихикал, стоя на коленях и измеряя поваленное дерево веревкой, которую он привязал к поясу. Он внимательно осмотрел дерево и сделал на нем надрез зазубренным ножом. На ощупь дерево было крепким, ни малейшего признака гнили. Он кивнул, вставая и беря топор двумя руками. "Все вместе, парни!" - крикнул он.
   "Вместе! Все вместе, мальчики!"
   Джоффри прочистил горло и, дождавшись затишья в бесконечном повторении, закричал ясным голосом, стараясь, чтобы он звучал глуше. "Там был медведь, медведь, медведь! Весь черный и бурый, весь в шерсти! Медведь! Медведь!"
   "Медведь! Медведь!"
   "Черно-бурый! Черно-бурый!"
   Он обрушил топор, и белые щепки разлетелись в стороны. "О, приди, говорят они, о, приди на ярмарку! На ярмарку? Сказал он, но я же медведь!"
   "Черно-бурый! Черно-бурый!"
   "И покрыт шерстью!" - сказал Жоффрей. Каждый раз, когда он опускал топор, он пел очередной куплет, подчеркивая некоторые слова, чтобы хор мог следовать за ним в истинном виде.
   "Служанка с медом в волосах", - пел он, и топор глубоко вонзался в поваленное дерево.
   "Ее волосы! Ее волосы!"
   "Служанка с медом в волосах!" Джоффри вычистил щепки из выемки в дереве рукой в перчатке и окинул его оценивающим взглядом.
   Он с усилием поднял топор и снова принялся за работу, распиливая огромное белое бревно и оставляя его примерно в четыре раза длиннее себя.
   "Мой медведь! пропела она. Мой медведь так прекрасен! И они отправились в путь, отсюда туда!"
   "Медведь! Медведь!" - повторял хор в буйстве разноцветных перьев, взлетая в воздух, когда Джоффри свистнул Стеннису, чтобы тот пришел за ним.
   "И дева фааааир!" - сказал он, растягивая последнее слово и позволяя ему повиснуть на ветру с серьезной подачей.
   -:
   Большое бревно едва поместилось в повозку, и бедняге Стеннису с трудом удалось протащить его через холмы Долины Сладкого Лотоса. У большого вола был скверный нрав, и Джоффри приходилось постоянно подкупать его нежными бутонами желтого лотоса, иначе животное могло наесться досыта собственными руками.
   Он отлично справлялся со своими обязанностями, исполняя такие вечные классические песни, как "Медведь и прекрасная дева", "Прекрасные девы лета" и "Ложь и ярмарка". Тропический лес держался в стороне от дороги, в немалой степени благодаря усилиям людей принца. В конце концов зеленая и белая панорама уступила место возделанным полям и фруктовым садам с ослепительным разнообразием тропических фруктов.
   Джоффри перешел к "Рогам из бронзы и железа", а затем к "Королевскому кулаку", все больше погружаясь в ностальгию. Однако он воздержался от исполнения "Веревки Ренли", поскольку лучшего способа убить приятный полдень было не придумать.
   "О, Стеннис! Хо!" Он пришпорил упрямого зверя и посмотрел на пару жителей Летних островов, идущих в противоположном направлении. У мужчины была тиковая кожа, а у женщины - орехово-коричневый цвет лица, и она была несколько выше своего спутника. Оба они были одеты по островной моде - в плащи из красных, желтых и зеленых перьев попугаев.
   "Прекрасный день, Джоффри. Нам повезло, что мы встретили тебя сегодня", - воскликнула женщина с удивленной улыбкой на губах. Под плащом из перьев на Харе была надета пятнистая шкура пантеры, что делало ее еще более ослепительной и, к вящему любопытству Джоффри, еще более официально одетой.
   "Добрый день, Хара, Жантас, - отозвался Джоффри на Летнем языке и кивнул мужчине. Высокий, хорошо сложенный Жантас был одет в длинную тунику, выкрашенную в оранжевый цвет. Она была испещрена бесчисленными желтыми и красными цветами лотоса; это был самый официальный наряд, который он видел на нем с тех пор, как узнал его.
   "Привезли второй аутригер для вашего маленького проекта?" спросил Жантас, остановившись рядом с Джоффри, сидящим на вершине маленькой повозки.
   "Конечно, - ответил он, не в силах сдержать радость в голосе. Повозка складывалась просто замечательно... Ему не терпелось пустить ее в ход даже при умеренном ветре. Он даже боялся, что она полетит.
   Жантас улыбнулся ему, но вскоре улыбка превратилась в нечто горько-сладкое. Хара остановилась рядом со Стеннисом и посмотрела на быка, когда тот попытался удариться головой о ее руку. Зверь отшатнулся от темно-карих глаз и уставился в землю.
   "Что вы вообще здесь делаете? Да еще и в летнем наряде?"
   Жандар посмотрел на Хару, а Хара - на Жоффрея.
   "... Хара?" - сказал Жоффрей.
   "Мы едем в Ниванзе. Последняя любовь зовет нас", - сказала она.
   Джоффри ошеломленно уставился на женщину. "Но Хара, я... Разве это не слишком преждевременно?"
   "До Валано докатились первые в жизни метели. Это лишь вопрос времени, когда они доберутся и до Джалы... Последнее лето становится коротким", - сказала она.
   "Но до этого еще целый год или больше! Я... Жандар, - сказал он, повернувшись к своему другу, - мы собирались отплыть на "Солнечном луче" в следующем месяце, и я не понимаю, почему ты должен сделать это сейчас, а не..."
   "Мы обсуждали это несколько месяцев, друг", - сказал Жандар. "Мы приняли решение вчера вечером и уже попрощались. Мы ждали тебя, но Санса сказала нам, что мы найдем тебя в дороге".
   "Она хорошо скрывала свое горе, но все, о чем вы могли подумать, она тоже сказала", - не без злобы заметил Хара.
   Джоффри вздохнул, спрыгнул с маленькой повозки и обнял Жандара. "Мне будет не хватать тебя на переднем парусе", - сказал он.
   "И, несмотря на твои постоянные измены, я тоже буду скучать по нашим поздним ночам за игрой в кости", - добавил он, и голос его стал густым.
   Они разошлись. Бонол и Талтас уже приготовили бочонок лучшего рома, чтобы отпраздновать нашу кончину. Завтра в домике, не пропустите, иначе моя тень украдет ваши кости!"
   "Не украду", - сказал Джоффри, чувствуя, как у него самого сжимается горло.
   "Не скучай, так и должно было быть", - сказала Хара, и они тоже обнялись. "Не забывай время от времени шевелить своими стройными ягодицами, чтобы не вросли корнями в это дерево", - добавила она с ухмылкой.
   "Я постараюсь, - сказал Джоффри, чувствуя на губах грустную улыбку, - береги себя, Хала. Спасибо за все".
   Они отправились в путь, следуя той же дорогой, что и Джоффри. Но их путь лежал дальше, вверх по извилистым холмам, в храм Ниванзе, где они будут есть горькие плоды и заниматься любовью, пока не закроют глаза.
   И больше не откроют.
   Джоффри, как и прежде, был очень весел, пока он вел Стенниса; повозка катилась по холмам, и постепенно показался Эбонхед. Это был самый южный город Джала и Летних островов в целом, расположенный в устье реки Джол и окруженный прекрасными зарослями черных высоких эбеновых деревьев. Он был построен в основном из эбенового дерева и других твердых пород, и большинство домов возвышались на высоких бревнах над широким устьем реки, соединенные между собой мостами. Внизу плавали каноэ, привязанные к столбам или используемые жителями города... которых в последние месяцы становилось все меньше и меньше.
   Обряд Последней Любви стал проводиться все чаще по мере приближения зимы и исполнения пророчеств, написанных на Говорящих деревьях Валано. Говорили, что к тому времени, когда Ходоки доберутся до Валано - самого северного из трех основных островов, - в нем не останется ни жизни, ни тела... и Джала не отстанет.
   Джоффри держал Стенниса на верном пути, обходя город стороной и сворачивая на запад по прибрежной дороге. Вскоре он набрел на одинокий дом, построенный из прочного эбенового дерева и окруженный белым песком, переливающимся под лучами солнца. Его дом был похож на кончик темно-коричневого большого пальца, торчащего из берега, а волны мягко плескались о небольшой причал, расположенный на небольшом расстоянии.
   Дом.
   Джоффри провел Стенниса в небольшой сарай за домом, снял с него ошейник и оставил возле корыта с водой. Он похлопал по белому тиковому бревну, оставив его пока на повозке. "Скоро", - сказал он ему.
   Он вышел из сарая, но прежде чем направился к дому, на его плечо села маленькая райская птичка. Она напевала приятную мелодию, три голубых перышка покачивались над ее головой, когда она смотрела на него. Птица улетела за линию деревьев на другой стороне дороги, и Джоффри фыркнул, после чего последовал за ней.
   Вокруг него было светло, полог тропического леса оставлял широкие полосы солнечного света, пробивавшегося сквозь листву. Джоффри пошел по небольшой тропинке через тропический лес и улыбнулся, услышав впереди себя шумный вихрь.
   Он обнаружил Сансу, сидящую под бледно-коричневым деревом Сердца, кроваво-красные листья которого развевались под теплым ветром, доносившим отголоски мороза. Вокруг Вейрового дерева сидело, должно быть, более полусотни райских птиц разных видов: с голубыми, лиловыми и алыми цветами. Они тихонько трепетали, глядя на Сансу, и цвет их перьев менялся на яркий желтый и пустой голубой, когда зеленая валирийская свеча перед Сансой пульсировала, и вокруг нее кружились маленькие окна перемен.
   Они восприняли неожиданное появление Дерева Сердца Вейра как хорошее предзнаменование для строительства дома, но Джоффри оно все равно показалось неуместным. Он привык видеть его под серым небом или над свежевыпавшим снегом.
   Остановившись и прислонившись к одному из эбеновых деревьев, окружавших Дерево Сердца, он смотрел на вихри вокруг Сансы. Большинство из них показывали бескрайние снежные просторы; вьюги и снежные дюны, насколько хватало глаз - глаза и уши Сансы, искавшей место, где Красная Комета чувствовала себя сильнее всего. Однако в Землях Вечной Зимы не было видно ни одного человека, хотя все они были покрыты снегом и ледяными ветрами. Около тысячи ходоков стояли в большом кругу на замерзшем берегу, сцепив руки. Их глаза, казалось, пылали энергией кометы, их руки слились воедино, когда они начали рассеиваться, ветер и снег усиливались с каждой секундой, пока мороз не сделал их единым целым, между ними образовался своеобразный айсберг, который становился все выше и выше, пока не приблизился к размерам Красного замка.
   Вскоре Ходячие были поглощены своим творением и оказались заперты в нем. Позади них еще больше Ходоков и бесчисленное множество крыс устремились к ледяному и красному сооружению, стремясь войти в него до того, как оно полностью замерзнет и начнет свой путь. Джоффри различил далекие очертания Тироша, его огромные черные купола были разрушены и лежали в руинах, когда тысячи и тысячи рыцарей маршировали из города; изысканно одетые магистры и закованные в кольчуги рабы присоединялись к смерти, как легионы конца.
   Санса глубоко вздохнула, наблюдая, как гул за окнами уменьшается, становится все слабее, пока не рассеивается на резкие цвета, от которых у Джоффри звенело в ушах, а по краям зрения проступали фракталы. Его жена проводила эксперименты, используя их понимание собственных душ, чтобы использовать энергию Пурпурного в качестве источника силы, в некотором роде заменяя кровь. Даже поврежденная и избитая, сила Пурпурного, запас энергии, широта фракталов - как бы это ни называть - казалась огромной по сравнению с теми минутными порезами, которые она получала.
   Глубинные говорили, что Пурпурный проводит эоны между циклами, как-то подзаряжаясь... и это видно по прохождению веков.
   Она улыбнулась, увидев его, и правый глаз превратился из белого в ярко-голубой, как множество птиц, взлетевших в бурю писка и перьев. Она еще не нашла это место, но если бы нашла, то сразу бы ему сказала.
   "Ты опять задумчив", - сказала она.
   "Я встречалась с Жантасом и Харой на обратном пути..."
   Санса хрюкнула и встала на шаткие ноги. Джоффри помог ей подняться, и они поцеловались, прежде чем выйти на поляну. "Все больше и больше людей принимают Последний обряд..."
   "Я бы предпочел умереть с мечом в руке, но признаю, что есть определенная прелесть в том, чтобы уйти в неистовом сексе", - сказал он, улыбаясь вопреки своему желанию. Он был удивлен, узнав, что у жителей Летних островов тоже есть пророчество о Долгой ночи, хотя их версия была на удивление фаталистичной, учитывая, насколько обычно общительными они были.
   На самых сокровенных и священных деревьях в Городе Высоких Деревьев - самом центре религии и традиций Летних островов - были вырезаны надписи, повествующие о последних временах. О временах, когда снег достигнет летних земель, когда мертвецы придут с дальнего севера через море и положат конец всему миру. Возможно, не было ничего удивительного в том, что жители островов приняли смерть на своих условиях, столкнувшись с очевидной истинностью их учений.
   "Как далеко они находятся?" - спросил он ее.
   "Те, что на материке? Юго-западные силы достигли Красных гор вчера, преследуя остатки сторонников Эйгона, бегущих в Дорн. Они укрепили горные перевалы, как могли, но не думаю, что удержат их дольше месяца или двух".
   "Тот айсберг в Тироше направится к ним? Через Дорнское море?"
   "Не думаю, они строили его на южной окраине острова. Ходоки прямолинейны, они могут массово направить свои пальцы на юг", - сказала Санса.
   "Хм. Тогда Лайз." Джоффри взял Сансу за руку, когда они добрались до конца тропического леса.
   "Возможно. Нет нужды нападать на Дорн с моря, когда на горные перевалы надвигаются дракон-нежить и тысячи летающих крыс..."
   "Их продвижение ускоряется..." Джоффри тряхнул головой, пытаясь отвлечься от более приятных мыслей.
   К счастью, Санса сделала это за него. "Я видела, ты нашел идеальное дерево у Белой рощи".
   Он гордо улыбнулся: "Да. Она поплывет, Санса, о, она поплывет", - сказал он, предвкушая, как они доберутся до своего маленького домика на берегу.
   -:PD :-
  Той ночью они обнимались бок о бок на своей кровати, простыни из тропического шелка и красных перьев были высоко натянуты. Санса прижалась к спине Джоффри, обмениваясь теплом, а бледно-желтые поленья в камине мало помогали разогнать прохладу.
   Здесь, на Летних островах, им жилось хорошо. Они усердно работали над тем, чтобы превратить Пурпур в то, чем он когда-то был, используя лишь ощущения и смутные чувства, чтобы попытаться наладить работу, которую они даже не понимали до конца... пытаясь вылепить ее, как это сделал Джоффри, чтобы включить оболочку Брайтроара в цикл. Они добились некоторого прогресса, закалив свои души перед лицом смерти... хотя как далеко они могли вернуться назад, оставалось загадкой.
   Несмотря на то, что в этой жизни у них были веские причины не торопиться, Санса наслаждалась отдыхом от постоянных опасностей и интриг всего мира. Им нужно было время, чтобы она могла тренироваться со свечой, которую они украли из Цитадели, Джоффри - чтобы узнать больше о модуле... но она не понимала, как сильно ей это было нужно. Им обоим. Чтобы по-настоящему отдохнуть после всех войн и секретов. Чтобы просто жить день за днем и не беспокоиться о перемещениях лордов и колдунов, не страдать так сильно за судьбу целого мира.
   Они плавали под летним солнцем и ловили форель цвета радуги. Они подружились с соседями, странствующими священниками и купцами. Они проводили целые дни, нежась в доме, который построили своими руками. Они занимались любовью под звездами, и теплый песок не давал им замерзнуть.
  И все же
  "Чувствую себя виноватой, просто лежа здесь", - сказала она. Ее рука лежала на груди Джоффри, и она чувствовала медленный ритм его дыхания.
   "Почему?" - спросил он, перебирая ее пальцы.
   "Робб сейчас в Тарте, убивает, калечит, играет в генерала, пока не совершит еще одну ошибку..."
   "Пока мы здесь будем ждать?" - сказал он.
   "Он всего лишь мальчик, Джофф, ему не следует быть там..."
   "На войне они быстро взрослеют... всегда взрослеют", - прошептал он. "Я когда-нибудь рассказывал тебе о Красном Волке?"
   "Раз или два", - ответила она с легкой улыбкой.
   Он внезапно перестал играть с ее рукой, его пальцы сцепились: "Он до сих пор снится мне по ночам", - сказал он, выпустив длинный глоток воздуха, и снова принялся возиться, сцепив пальцы с пальцами Сансы.
   "Мне трудно не мечтать".
   "Не боль и не насилие преследуют меня до сих пор... центр кошмара изменился где-то между Цитаделью и Рассветным легионом", - сказал он, поглаживая ее руку. "Это была пустота... Робб не вырос в мужчину. Нет, Робб Старк был мертв внутри, и сколько бы раз ни падал этот молот, сколько бы костей он ни сломал, он знал, что никогда больше не будет живым".
   На мгновение воцарилось молчание, прежде чем Джоффри прочистил горло: "Я ведь не делаю это лучше, не так ли?"
   "Нет, не совсем", - сказала она, глубоко вдыхая запах волос Джоффри и теряясь в нем. Вдали от чопорных придворных духов пот, грязь и морская соль, которые часто попадали в непокорную шевелюру ее мужа, хранили куда более заветные воспоминания. Она тихонько вздохнула, прислонившись к нему, когда ее мысли вернулись к семье.
   "Это похоже на то, как выглядела Мера, когда вы сказали ей, что Джон умер, - сказала она.
   "Похожий вид, но не сила. Я забрала у Робба все, все, кроме войны... похоже, это общая тема в его жизни, его судьба, если хотите. То, как все происходит, если мы не противостоим этому серьезными усилиями".
   "А что насчет Арьи? Помнится, однажды она чуть не убила вас".
   "Септа Бейлора", - сказал он так, словно воспоминание причиняло ему боль. "Она должна была доставить меня туда, по праву богов и людей... Оглядываясь назад, можно сказать, что она была не в себе. Иногда она сражалась и умирала после смерти Роберта, иногда была заложницей, запертой в Красном замке... - он фыркнул, - однажды я тайно вывез ее за пределы замка в крытой повозке, чтобы она оставила меня в покое... единственная проблема с этим планом заключалась в том, что я не умел им управлять, - сказал он с легким смешком.
   Санса захихикала вместе с ним: она очень хорошо себе это представляла.
   "В основном, правда, она имеет обыкновение исчезать", - тихо закончил он.
   "Мне нравится думать, что она часто добирается до Риверрана, а Талли держат это в тайне, чтобы использовать ее отсутствие в Красном замке как козырь в переговорах с Ланнистерами. Для последующих переговоров".
   "... Мне кажется, вы слишком доверяете своему кузену".
   Она вздохнула: "Возможно... ты думаешь, с ней все в порядке? Где бы она ни была?"
   "Она хитрая, и ее трудно поймать. Насколько нам известно, она сейчас в Волантисе, уговаривает остальных красных жрецов плыть на запад..."
   Она фыркнула, представив себе сестру на штабеле ящиков у Красного храма Волантиса, избивающую каждого прохожего словами... и кулаками. С ее губ сорвался долгий вздох: "Почти убедила меня в этом. Бегущая Арья. Храбрая маленькая Арья". Она замолчала: "Забавно... Я помню, как постоянно раздражалась на нее. Праведное раздражение, такое, какое можно выместить на ком-то, кто причинил тяжкий личный вред".
   "Как Силорд после инцидента со столом?"
   Санса тихо захихикала, спрятав лицо в волосах Джоффри.
   "И после всего этого тебе все еще стыдно за ту Сансу?"
   "А Первый Меч просто стоит там, как мраморная статуя..."
   Они снова захихикали.
   Она глотнула свежего воздуха и снова прижалась щекой к голове Джоффри. "Ну, я полагаю, что ненависть могла иметь некоторые сходства. Но сейчас, когда я вспоминаю свою сестру, она кажется мне... не знаю, импичментской? Она такая, ей-богу, очень развитая", - сказала она с нежной улыбкой. "Бегать с мечом и безнадежно пытаться избежать рукоделия... это действительно приводило ее в ужас..."
   "Так и ес, Санса. Заставляло".
   На мгновение воцарилась тишина, а затем Санса снова вздохнула. "Мы смеялись над ней, понимаешь? Я и Джейна... Мы и другие девушки в Винтерфелле называли ее Арьей Лошадиной мордой... Это было наименьшее из оскорблений, хотя, возможно, она ненавидела его больше всего".
   "Это была просто дразнилка. К тому же, насколько я знаю, она отдавала столько же, сколько получала".
   Санса нащупала руку Джоффри, проведя кончиками пальцев по шрамам старого столяра. "Как вы думаете, у нее было... плохое детство?" спросила она, смутившись от того, как прозвучал вопрос.
   "Все, что я могу сказать, - это мое мнение, и я считаю, что Арья еще ребенок и что у нее замечательная, заботливая семья. Это большая редкость, и вы по праву должны гордиться этим".
   "Как мило с твоей стороны", - прошептала Санса, откинувшись на спинку кресла и глядя в потолок.
   Ее сестра, вероятно, была частью орды, бредущей к Красным горам, и все же она лежала здесь, в тепле и уюте. Она с ворчанием отогнала эти мысли, сосредоточившись на чем-то полезном.
   "Ты все еще не определилась с Ренли", - сказала она.
   "Он идеальный манекен, зачем избавляться от него раньше времени?" - спросил он, повернувшись к ней лицом и подперев голову локтем.
   "Не будь тупым, Джофф, ты знаешь, о чем я говорю. Дело не в том, чтобы избавиться от него, а в том, чтобы сделать его своим союзником".
   "Этого нельзя сделать, Санса, он слишком увлечен идеей стать королем. Он бы возненавидел его, но он этого не знает".
   "Но так ли это? Неужели королевская власть - это то, чем так одержим Ренли? Он не без причины бежал из столицы. Если учесть Серсею и то, что он знал о прежнем тебе, он мог оказаться..."
   "Как Нед", - закончил Джоффри.
   "Как отец". Санса кивнула. "Так что он действительно опасался за свою жизнь. Добавьте к этому постоянную вражду между двумя фракциями и тот факт, что Ланнистеры постоянно отстраняли его от власти... особенно после смерти Джона Аррена... нетрудно понять, почему он взбунтовался".
   "Это лишь часть картины, дорогая. Ренли процветает при дворе, он наслаждается помпой и тем, что он в центре всего этого, и я не уверена, что Штормграда достаточно, чтобы удовлетворить его потребности".
   Санса хмыкнула: "Думаю, если мы подружимся с ним в самом начале, привлечем его на свою сторону, и в зависимости от обстоятельств, связанных со смертью Роберта... мы сможем отложить любые поспешные решения. После смерти Роберта он не сможет жаловаться на влияние Тиреллов при дворе, так что мы сможем быстро привлечь их на свою сторону".
   Джоффри выглядел так, словно прожевал что-то кислое. "Чертовы Тиреллы... Это означает как минимум помолвку, а скорее всего, две".
   "Робб и Мергери могли бы стать прекрасной парой, они прикрывают слабости друг друга", - сказала Санса, хотя в ее голосе не угадывалась легкая враждебность.
   "И набить его невинные уши ядом Тиреллов", - ворчал Джоффри.
   "Она не так уж плоха", - сказала Санса, оказавшись в неудобном положении, когда ей приходится защищать Мергери Тирелл из всех людей. "Мы просто должны перенаправить ее порывы на что-то более продуктивное. К тому же Робб, может, и не разбирается в некоторых вещах, но он достаточно Старк, чтобы..."
   У меня есть контраргумент на этот счет. Ее зовут Джейна Вестерлинг".
   "Ну, конечно, другой выбор - Томмен, как вам такой жертвенный агнец для Тиреллов?"
   "Боги, пожалуйста, нет".
   "Я так и думала", - сказала она, скрестив руки.
   "Ладно, пусть Тиреллы будут на борту. Пусть Ренли чувствует себя в безопасности и... Думаю, мы также можем сделать его магистром послов, эта работа практически все время будет заключаться в помпезности и пирах... по крайней мере, до Войны за Рассвет".
   "Хорошая идея. Только надо будет сделать это аккуратно, чтобы он не воспринял это как понижение в звании от магистра законов", - сказала она. "А что со Станнисом?"
   "Он в сарае, что с ним делать?" - сказал он.
   Она сдержала желание провести рукой по своему лицу... или по его. "Дорогая, эта шутка устарела на следующий день после того, как ты купила его у Бонола."
   Джоффри улыбнулся. Она знала, что внутри он смеется: проклятая шутка никогда не устаревала для него.
   Через мгновение он стал серьезным, нахмурившись: "У меня нет другого выхода. Этот человек по праву убежден, что я не сын Роберта, и мы ничего не можем сделать, чтобы переубедить его... кроме того, у него есть еще один доступный манекен", - добавил он с некоторой долей неловкости. "Никакой короткой победоносной войны в самом начале, и у нас повсюду будут лорды, испытывающие границы. Мы будем втрое медленнее готовить королевство к Зиме".
   Санса хмыкнула, погрузившись в раздумья. "Верно. И судя по тому, что мы о нем знаем, он не остановится, даже если у него будет только меч и один человек. Пять тысяч левитов плюс наемники, которых он сумеет набрать... это не стотысячная армия Рича.Мы не одержим такой невероятной победы, как в прошлый раз
  "Тогда мне просто придется посильнее разбить этого болвана Эйгона. Надеюсь, ты не собираешься предложить нам подружиться и с ним?"
   "Конечно, нет". Санса насмехается: "Он должен умереть, и желательно от твоей руки. Но это проблема самокормления... Без репутации короля-воина ему будет легче найти поддержку. Мы не знаем, сколько Варис работал в Долине после смерти Джона Аррена. Эйгон может рассчитывать на половину Долины, если ему повезет, а нам нет, или на весь Дорн, если Доран поддержит его, как в этой жизни... а может, и на то, и на другое. С таким числом будет сложнее одержать сокрушительную победу, чтобы по-настоящему закрепить наше правление".
   Джоффри откинулся назад, барабаня пальцами по груди. "Обычная победа тоже закрепит его, но не так... Нам нужно принять его на подготовленном берегу, сокрушить до основания и раздать гвардейцам, лордам и рыцарям знаменитые браслеты Золотой роты... Однако успеть туда почти невозможно".
   "А как насчет того, чтобы поймать его в море?"
   "Это было бы еще лучше, хотя и еще труднее. Нет реального способа перехвата... к тому времени, как мы узнаем, что он выбрал место на берегу, он уже высадится. Хотя мы могли бы перекрыть путь к отступлению с помощью Королевского флота".
   Санса расчесала волосы: "Нам нужна информация".
   "Варис не сломается".
   Она опустила взгляд на свои руки, изучая запястья.
   Рот ее мужа дернулся. "Ты что-то задумала".
   "Просто вторая тетива для нашего лука. Я даже не уверена, что она сработает. Пока что мы должны двигаться вперед, полагая, что и Дорн, и Долина поднимут восстание примерно на третьем или четвертом году".
   "Кровь и грязь", - сказал Джоффри. "... Вы действительно думаете, что он Блэкфайр?"
   "Связь с Иллирио Мопатисом, кажется, указывает на это... кроме того, его кровь... она была могущественной, Джофф. Ветры, которые я вызвал из нее, почти разорвали паруса корабля. Нам потребовалось бы вдвое меньше времени, чтобы добраться до Олдтауна".
   "Хм. Это объясняет, почему он был так бесполезен, продвигая дело Дейенерис и Визериса. Не было бы смысла использовать ее в качестве дорогостоящего отвлекающего маневра, если бы он действительно был лоялен Таргериенам". Джоффри нахмурился, почесывая свою небольшую бородку. "Кстати, о ней, а что насчет Дейенерис?"
   "Джофф, нет".
   "В конце концов, я тебя измотаю", - сказал он с глумливой ухмылкой.
   "Мы справимся с ней чисто. Никаких хоров драконов, никаких катапульт и уж точно никакого взрыва Харренхолла". Щеки Сансы покраснели, когда она улыбнулась. Однако вскоре он рассеялся, когда они вспомнили о призраке ее второго пришествия в Вестерос. С Дейенерис и ее мечтами о праведном правлении дело иметь не придется.
   Благодаря слухам, пересказам торговцев, а затем беженцев и обильному использованию стеклянной свечи Санса смогла восстановить некоторые события, произошедшие на ее родине за последние несколько лет. Она не знала, какие изменения произошли с Дейенерис Таргериен за это время, но ее первые завоевания были гораздо менее жестокими. Завоевание Королевской Гавани было гораздо чище, чем в прошлый раз, хотя ее правление с самого начала было хаотичным. Со временем напряжение правления, очевидно, стало слишком сильным для знаменитой неустойчивой психики Таргариенов.
   Серсея восстановила Воинство Веры в приступе глупости, который даже для нее не был соразмерен, и Дейенерис унаследовала этот беспорядок. Ее попытки справиться с ними бросались из крайности в крайность: от подкупа золотом и привилегиями до публичных обезглавливаний на площади Бейелора. Эйгон, ее предполагаемый кузен, отказался признать ее власть, а она отвергла его предложение выйти замуж. Сам Эйгон был вытеснен из Штормовых земель Тиреллами и вернулся в Дорн, где решил переждать столкновение между Дейенерис и коалицией Ланнистеров и Тиреллов.
   Столкновение было жестоким. Тайвину удалось убить Визериона у Ока Бога, но это стоило ему армии и, по всей вероятности, жизни, поскольку о нем больше никогда не слышали. Большая часть рыцарства Вестерланда погибла вместе с ним.
   После Второго Огненного поля Дейенерис стала еще более непостоянной. В Риче началась гражданская война, и она сама отправилась туда, чтобы помочь избранным фракциям. В ее отсутствие Воинство веры становилось все смелее, вплоть до штурма Красного замка, когда их фанатизм распространился на сельскую местность.
   События становились все менее ясными по мере того, как континент погружался в анархию, а марш Иных подливал масла в огонь. Робб повел оставшихся в живых северян обратно по Шее, а за ними маршировали Ходоки. Его всадники разграбили то, что осталось от Речных земель, и поскакали в Коронные земли. К тому времени Дейенерис уже сожгла дотла септу Бейлора, в которой находилась большая часть высшего руководства Веры и Воинства Веры, развязав широкомасштабную религиозную войну в Кроновых землях, а ее незапятнанные были растерзаны на улицах мелкими людьми. Дрогон совершал огненное дыхание на Флаботтоме, когда сир Барристан Селми расстегнул свой белый плащ, вытащил меч и пригвоздил Дейенерис к трону, который она так любила.
   Три дня спустя, когда она провела взглядом по морю сквозь искаженный свет стеклянной свечи, от Королевской Гавани остался лишь огромный кратер, все еще дымящийся Диким огнем.
   Сожгите их всех, - кричала Дейенерис, когда сир Барристан пробивал ей дорогу. Санса вздрогнула.
   Из задумчивости ее вывела Красная комета, неопределенно мигнувшая вдалеке и неподвижно лежавшая над замерзшим севером.
   "... Мы должны сделать это поскорее. Так будет безопаснее..." - прошептал Джоффри. Он смотрел на север, его глаза заглядывали куда-то вдаль.
   Санса посмотрела на вещи, которые они развесили по стенам маленькой спальни: Яркие гобелены из тропических перьев, деревянные маски с молитвами богам любви и очага, картины с видами Тироши. С потолка свисали маленькие модели лебедей, в крепких, но точных прорезях которых виднелся резец его мужа. "Мне кажется, мы никогда не жили так спокойно... это жутко".
   "Похоже на затишье перед бурей, не так ли?" - спросил он.
   Она вздохнула, крепче прижимаясь к нему.
   "На этот раз мы будем готовы. Мы были созданы для этого", - сказал он, его глаза загорелись уверенностью. Маленькие фиолетовые фракталы оживали на его руке, дыхание было ровным, пока он пытался воплотить свою душу в их реальность.
   "Ты добился успеха, - прошептала Санса, наблюдая, как все его предплечье светится фиолетовым светом. Фракталы переплетались, образуя очертания браслета и перчатки.
   "Фокус в том, чтобы довести это до чего-то физического. Что-то материальное, что может представить наш разум", - сказал он, глядя на свою руку. Пурпур застывал, контуры обретали вес, когда Джоффри сделал еще один глубокий вдох. Он сказал ей, что модуль изображает вес Пурпура, исходящий из его собственной души, окружающий ее, а не удерживающий внутри. Способ изменить мелодию Песни.
   "И конечно, первое, о чем ты подумал, - это доспехи", - сказала она, с улыбкой глядя на перчатку. Ее завораживало то, как она растет вокруг его руки, медленно отталкивая ее. Черная, с миллионом углублений, расположенных так близко друг к другу, что на ощупь они казались гладкими; это были фракталы Пурпура, вырезанные прямо на куске доспехов в виде закрученных узоров с прямыми углами. Санса могла поклясться, что видит звезды далеко в пустоте темной перчатки: далекие точки появлялись и исчезали из ее поля зрения, когда Джоффри наклонял руку. Она все еще была теплой на ощупь.
   "О чем ты думаешь?" - спросила она его.
   Он улыбнулся: "Трудно объяснить. О разговорах с капитаном Шахом. О том, как мои перчатки ударили сира Робара во время битвы в лагере Ренли. Чувство, которое я испытал, когда поднялся на вершину Лунных гор. Вес моих доспехов в Рассветном форте. Мои уроки с архмаэстрами; руки Бенедикта, направляющие мои, когда я держал молот, Валейн, указывающий на звезды... - он запнулся, глядя на перчатку. "Такое чувство, будто я озвучиваю их. Все эти чувства. Переживания. Все эти чувства, переживания и впечатления, собранные в Песнь, которая звучит прямо передо мной".
   Санса погладила его руку, когда перчатка растаяла в ничто, и нашла его глаза. Они все исправят. Для своих друзей и семьи, для людей, которыми они будут править.
   Для всех живых.
   -:ПД :-
  "Галечный домик" был таверной только по названию... хотя, возможно, с точки зрения вестеросцев, назвать его борделем тоже было бы неправильно. Здание возвышалось на высоких бревнах над устьем реки Джол; в нем было множество табуретов и столов, высоких факелов и соломенных крыш. Половина здания была лишена стен, и теплый бриз с океана проникал внутрь.
   Бонол покраснел и прикрыл рот кулаком, чтобы плевок не попал на Джоффри. "А потом он сказал: "Это всего лишь маленькая кошка, Хара"!" - сказал он.
   Если эта пантера не убьет тебя, Жантас, тогда..."
   " - Я убью!" - закончил Тальтас, громко хихикая. Они втроем сидели за одним из столиков на открытом воздухе, глядя на сапфирово-синее море. Кристально чистая вода мягко плескалась о высокие бревна, убаюкивающе покачивая привязанные каноэ. Джоффри запомнил эту сцену, чтобы потом нарисовать ее.
   Он знал, что прекрасные пейзажи обманчивы. Даже Летние острова не могли быть полностью изолированы от конца света, потому что зимние холода тянулись на юг, далеко опережая плавучие ледяные острова Белых Ходоков. Рейдеры и корсары, подобно плотному камню, стекались с севера, и самые отчаянные из них совершали набеги на берега островов в поисках припасов, прежде чем отправиться на юг, в Соториос. Идея заключалась в том, чтобы, плывя на юг, держаться береговой линии великого континента в поисках более теплого климата, который отпугнет Иных. Хара всегда жалела их, ведь она не раз разбивала им черепа во время их набегов на Эбонхед.
   "Хара". Джоффри усмехнулся, подняв свою деревянную кружку. "Выпьем за них обоих".
   Два других жителя Летних островов столкнули свои кружки с кружками Джоффри, и все трое выпили пряный ром одним глотком. Джоффри откинулся на спинку кресла, ощущая, как сладкая пряность пощипывает ностальгию, печаль и удовлетворение. Празднование умерших с ромом было давней традицией на Летних островах, и Джоффри нашел жидкость странно подходящей для этой цели. Умерших следует поминать с радостью, а вот печали было предостаточно.
   Они продолжали поминать своих друзей, а послеполуденное солнце не давало прохладе утихнуть, пока рыбаки возвращались на своих катамаранах с моллюсками, осьминогами и широколистым лососем. Джоффри прислонился спиной к колонне и нахмурился, услышав вдалеке жуткий смех.
   При всей приятности этого звука для слуха, в нем было что-то такое, что показалось Джоффри глубоко неестественным, хотя все его друзья, когда он спрашивал их об этом, отводили взгляд.
   "Мне нужно в туалет. Не допивайте бутылку без меня!" - сказал он им.
   Бонол невинно отвернулся, а Талтас подмигнул Жоффрею. "Я уберегу ее от его грязных рук, Джофф, не волнуйся", - сказал он.
   "Да, и держи его в своих", - ответил Бонол.
   Джоффри прошел через мужчин и женщин, подающих морские блюда и несущих высокие кувшины с ромом или кокосовым вином, и снова нахмурился, услышав очередное хихиканье. Он прошел мимо островитян, обнимавших друг друга на длинных пальмовых листьях, служивших импровизированными матрасами, и деливших свою страсть с мужчинами, женщинами и всеми, кто хотел принять участие в этом моменте. Вестеросец сравнил бы это место с домом удовольствий, но на самом деле свободная любовь была принципом, которому следовали во всех уголках Летних островов. Если уж на то пошло, то ложи были несколько более формальными.
   Он проследил за неестественным звуком, раздавшимся в крытой части "Гальки", и, обернувшись через деревянную стену, увидел Тайвина Ланнистера, хохочущего как сумасшедший.
   На его коленях сидели две прекрасные островитянки: первая - темная, как эбеновое дерево вокруг них, и контрастирующая с более ясным орехово-коричневым цветом лица второй. Обе они безудержно хохотали, раскрасневшись, словно услышали самую лучшую шутку на свете. Тайвин был одет по островной моде: плащ из ярких перьев, скрепленный великолепной резной брошью из золотого дерева, надет поверх более традиционного дублета и бриджей из воловьей шкуры. К его поясу был пристегнут меч, очень похожий на меч Джоффри.
   Джоффри стоял, ошеломленный тем, что Тайвин сказал что-то такое, от чего обе женщины снова рассмеялись, а от его собственного глубокого смеха у Джоффри волосы встали дыбом. Он добродушно покачал головой и, откинувшись назад, обхватил ягодицы эбеново-темной женщины; его расслабленный взгляд упал на Джоффри.
   Он напрягся, потрясенный не меньше Джоффри, и они уставились друг на друга, как рыбы.
   Джоффри все еще переваривал вид смеющегося Тайвина Ланнистера, когда тот встал, и женщины по бокам от него в замешательстве уставились на него, что-то бормоча. Джоффри уже собирался что-то сказать, как вдруг мужчина бросился бежать к окну.
  Музыка
  --
  AN: Set to loop.
  
  "Подождите!" - крикнул Джоффри, сбивая с ног подавальщицу, и ром пролился на его дублет, когда Тайвин выпрыгнул в окно. Спустя несколько секунд Джоффри достиг подоконника и увидел, как Тайвин, оттолкнувшись от него, сделал идеальный кувырок, после чего поднялся на ноги и помчался по широкой деревянной мостовой, удаляясь от пляжа и направляясь к высоким домам центра Эбонхеда.
   Джоффри спрыгнул с одного из высоких бревен и скользил вниз, пока не достиг уровня реки. Он пронесся через привязанные каноэ, длинными прыжками перепрыгивая с одного на другое, глядя вверх и направо.
   Тайвин бежал, как испуганный олененок, сбивая с пути рыбаков и портовых рабочих. Джоффри бежал параллельно ему, уворачиваясь от городских столбов и используя ряды связанных вместе каноэ в качестве импровизированной дорожки. Он выругался, когда понял, что линия связанных каноэ резко оборвалась, и, не желая терять темп, побежал дальше, широко вертя головой в поисках новых целей. Он подпрыгнул и приземлился на непривязанное каноэ, а изумленный рыбак крикнул ему вслед, прежде чем он перепрыгнул на другое. Следующее каноэ опрокинулось, и он со всей силы прыгнул с него, сбросив в реку и матроса, и только что пойманную рыбу, но, едва добежав до одного из высоких бревен, больно ударился грудью. Он вскарабкался наверх, как это делали рыбаки до трех поколений назад, используя в качестве лестницы столб и выброшенные, связанные между собой отрезки веревки.
   "Санса!" - крикнул он чайкам, сидевшим на перилах над ним, и они разразились пронзительным криком и перьями.
   Этого не могло быть. Какого черта Тайвин Ланнистер делает в Эбонхеде?!
   Он перемахнул через перила, оказавшись на вершине деревянной дорожки, поддерживаемой столбом, и вошел в город, когда Тайвин проскользнул под прилавком, торгующим вареными моллюсками, всего в нескольких шагах перед ним. "Эй!" крикнул Джоффри, налетев на соседний стол и разбросав кружки и тарелки, чтобы перепрыгнуть через прилавок, не теряя скорости. Лорд Парамаунт свернул направо, в переулок между двумя большими домами из эбенового дерева. Джоффри проскочил под разъяренным мясником, оттолкнул испуганного торговца павлинами и помчался к штабелю ящиков. Он перепрыгнул через один, затем через два и, наконец, через третий, запрыгнув на крышу одного из домов. Тиковое дерево скрипело под его ногами, когда он бежал за Тайвином к восточной окраине города, а над ним летел ширококрылый пеликан, периодически издавая низкие хриплые крики, чтобы не отстать от него.
   Он перепрыгивал с крыши на крышу: дома достигали сухой земли, а деревянные доски под ними сменялись песком и грязью. Тайвин оглянулся: его бег на секунду потерял скорость, прежде чем Джоффри прыгнул сверху, повалив его на землю и заставив обоих перевернуться от силы приземления.
   Выражение лица Тайвина казалось непочтительным, и один только вид его заставил Джоффри вздрогнуть и ослабить хватку на дублете. "Пришел забрать мою голову перед концом света, да?! Что тебе предложил Тайвин? Последний арселик перед Вечной Зимой?!" - крикнул он, ударив головой в нос Джоффри.
   Джоффри отшатнулся, слепо блокируя удар правой рукой. Другим кулаком он ударил Тайвина по челюсти, после чего они перешли в борьбу, кружась на песке, пока не оказались в тупике из спутанных рук и сцепленных ног. Нахмурившись, он всмотрелся в лицо мужчины. Оно было до жути похоже на лицо Тайвина, но казалось моложе и с морщинками смеха, несмотря на то, что тот сейчас хмурился на него.
   Джоффри не выдержал и оттолкнул его в сторону, прижав руки Тайвина к песку. Его длинные светлые волосы были заплетены в замысловатые, переплетающиеся хвосты: по моде южных островитян Тайвин скорее покончил бы с собой, чем появился бы на публике.
   "Ты не Тайвин!" - сказал Джоффри.
   "И слава небесам за это!" - ответил не-Тайвин, говоря на общем языке с густым вестерландским акцентом. "Иначе мой понос давно бы обесценил монету королевства!"
   "Что?"
   "Это длинноухие, очень вкусные, но с таким же успехом можно пить дикий огонь!" - сказал он, отвлекаясь, чтобы сменить фиксатор на ногах Джоффри и поменять их положение. Джоффри перевернулся и ударил Тайвина коленом в живот, а затем, воспользовавшись моментом, снова перевернулся и прижал его к песку. Для пущей убедительности он ударил бастарда головой, оставив его в легком оцепенении.
   "Шевелись, и песок выпьет твою кровь, чужеземец!" Джоффри не видел, кто говорил, но почувствовал, как острие стали уперлось ему в шею. Наклонив голову, он краем глаза заметил ту же самую женщину с эбеновой кожей, что была раньше в домике. Она держалась царственно, стоя во весь рост и держа в руках короткое копье, конец которого мог бы перерубить шею Джоффри за полсекунды.
   "Сванлорд, вы целы и невредимы?" - медленно спросила она, ее тон был гораздо более официальным, чем он слышал от нее раньше.
   "Он - да, а вот ты не будешь, если хоть немного поцарапаешь кожу моего мужа", - ответила Санса, ее голос доносился из-за его спины, когда женщина напряглась и замерла... вероятно, чувствуя сейчас кинжал у своей шеи.
   "Похоже, мы зашли в тупик, - сказал не-Тайвин. "И как бы ни соблазняло меня твое нубийское тело, я не занимаюсь семейными делами... так что тебе лучше встать и вернуться к Тайвину, поджав хвост".
   "Ты не Тайвин", - повторил Джоффри, нахмурившись.
   "Ты когда-нибудь видел, как Тайвин смеется? Семь чертей, неудивительно, что ты выглядишь так, будто увидел привидение... Погоди, значит ли это, что ты не кузен Ланниспорта, ищущий мою голову на блюдечке?" - спросил он, с надеждой подняв брови.
   "Зачем нам добиваться его расположения? Вестерлендов больше не существует", - раздался сзади голос Сансы.
   "Тайвин смеется... смеющийся лев..." - пробормотал Джоффри, вглядываясь в ужасно знакомое лицо мужчины. "Дядя Герион?"
   "Сюрприз?" - сказал Герион, изучая лицо Джоффри. Он выглядел задумчивым: "Хм... Действительно, двоюродный дедушка. Не ошибешься, в этом возрасте ты выглядишь как плевок Джейме. Ты его или Серсеи?"
   "Оба", - ответил Джоффри.
   "О, - сказал Герион.
   "Лебединый лорд?" - спросила копьеносица.
   Пеликан с грохотом приземлился рядом с Герионом и пристально посмотрел на него глазом-бусинкой.
   "Это так необычно", - пробормотала Санса. "Можешь посмеяться еще раз?"
   -:PD :-
  Глава 61: Вестники.
   Глава 61: Вестники.
   "Это была моя величайшая работа. Лучший трюк, который я когда-либо разыгрывал с Тайвином". Герион усмехнулся, откинувшись на спинку своего деревянного кресла с балдахином. "Жаль, что он так и не понял, как тщательно его одурачили..."
   "Значит, ты никогда не ступал на землю павшей Валирии?" - спросил Джоффри. Он, Герион и Санса сидели на стульях с балдахином, которые так любили островитяне и которые, во всяком случае, казались Джоффри скорее кроватью, чем стулом. Они отдыхали на внешней террасе храма Ниванзе, слегка уставшие после долгой прогулки из Эбонхеда.
   Отсюда открывался спокойный вид на запад: послеполуденное солнце слегка поблескивало оранжевыми лучами, стремясь опуститься под Закатное море. Красная комета была уже хорошо видна, багрово сияя далеко на севере. Джоффри зашевелился, почесывая шею.Ему было не совсем уютно здесь... Насколько он знал, Жантас и Хара погибли именно в этой комнате..
   Герион фыркнул: "Валирия? Безумие." Он покачал головой и отпил из кокосового ореха, который держал в руках. "Меня меньше всего волновал Брайтроар и предполагаемое наследие нашего Дома, пусть оно и послужит надгробием королю Томмену... хотя, похоже, именно на этой идее и зациклился бы импульсивный младший брат Тайвина". Сидя рядом с ним, разница с Тайвином была очевидна. Черты его лица были менее суровыми, менее скованными и замкнутыми, чем у брата. А почти коричневый загар должен был сразу дать о себе знать.
   "И какое место для "исчезновения" может быть лучше Валирии?" - сказала Санса, улыбаясь, несмотря на себя.
   "Действительно, куда лучше! Все сработало идеально. Половина моей команды "дезертировала" в Волантисе, убедившись, что все слышали, что мы добрались до города и готовимся отплыть на восток. Рабы, которых мы купили в качестве замены, были освобождены от рабства в двух днях пути от города, якобы из чувства вины, чтобы я мог "помириться" с Отцом, прежде чем рисковать своей душой, отправляясь в Дымящееся море. Однако эта часть истории так и не была раскрыта... бедняги, вероятно, были вновь обращены в рабство местными магами, прежде чем они смогли распространить эту историю".
   "А потом?" - спросил Джоффри.
   Он наклонился вперед, все больше оживляясь по мере того, как рассказывал историю. Мы приплыли в заброшенную бухту у Дымящегося моря, где нас ждали "дезертиры". Мы перекрасили "Смеющегося льва", сменили фигуру на гарпию и сделали паруса более треугольными, а мои плотники изменили размах весел. Смеющийся лев" ушел в Дымящееся море, и больше его не видели, а "Закнак на Камдз" оказался очередным гискарийским торговцем, плывущим на юг в Валано".
   "Должно быть, когда вы добрались до Лотосового порта, все обернулось не лучшим образом", - сказала Санса спустя мгновение. "Островитяне ненавидят гискарийцев, и все, кроме работорговцев, избегают островов".
   Герион захихикал, его щеки слегка покраснели. "Ну, тогда я этого не знал. Я никогда не слушал своего мейстера, и меня больше интересовали другие качества жителей... В конце концов мы уладили это недоразумение. Некоторые из команды были счастливы в Валано, но я хотел максимально отдалить себя от Тайвина, чтобы он каким-то образом не узнал о моем присутствии. Я решил, что буду спокойно жить здесь, в Джале, ловить рыбу в Эбонхеде или Аде, может быть, даже развлекать местных жителей. У Тайвина случился бы сердечный приступ, если бы он меня нашел!"
   "Еще один уровень безопасности", - сказал Джоффри, пряча ухмылку. Как ни старался Герион выйти из тени Тайвина, казалось, что крошечная частичка его тени все еще цепляется за него.
   "Разумеется, любому, кто знает Гериона, ясно, что этот план провалился бы, - сказала Надхата, вплывая в комнату с такой непринужденной походкой, что покраснела бы даже низенькая блохастая девка. Она странно контрастировала с богатством и достоинством ее платья: обнаженные руки были усыпаны сапфирами и изумрудами, переплетенными с белыми эбеновыми корнями, а голову венчало множество перьев дюжины разных цветов. Узор ее длинного струящегося платья напоминал узор бабочки: широкие круги синего и черного цвета, испещренные белыми полосками.
   Джоффри скрыл дрожь. После Наата ему всегда было не по себе рядом с бабочками.
   Высокая Верховная жрица с эбеновой кожей казалась гораздо более спокойной, когда Герион был вне смертельной опасности, а ее копье лежало без дела у стены. Думаю, он пробовал вести тихую жизнь рыбака не более недели, прежде чем начал поднимать шум, - сказала она, с улыбкой опускаясь на длинный стул с балдахином и просовывая руку под его камзол.
   Даже прожив здесь несколько лет, Джоффри все еще находил непринужденную близость островитян странной. С Надхатой все стало еще сложнее: ее собственная сексуальность была священной составляющей ее должности; исполнение ее обязанностей было столь же важно, как проповедь для септона. Герион даже не вздрогнул, обхватив Верховную жрицу за живот и усадив ее над собой.
   Он действительно стал родным.
   "Я начал плавать на лебединых кораблях принца Доррола Ксокса, патрулируя торговые пути в поисках корсаров и работорговцев. Платили хорошо, компания была еще лучше, и я снова смог взять в руки меч". Он театрально вздрогнул: "Мне до сих пор снятся кошмары о том, как я искал эту проклятую удочку, часами нырял в бухту, когда она снова ускользала от моих пальцев". Иногда мне снилось, что я действительно приплыл в Дымящееся море, но вместо Брайтроара искал ту проклятую удочку".
   Санса рассмеялась: "Значит, жизнь рыбака не для тебя. Но как ты стал Лебединым лордом принца Доррола?"
   Герион ухмыльнулся: "А как же, ведь я поднимался по лестнице с большим трудом!" - сказал он. Вскоре он уже рассказывал о своих подвигах - от буйных похождений в Лотос-тауне до смехотворных побегов из Нью-Гиса и всего остального. За годы службы он завоевал уважение принца Сладкой Лотосовой Долины: его повысили до капитана, затем до парусного лорда и, наконец, до Сванлорда - главного командующего всеми флотами его сеньора.
   Надхата часто улыбалась. Несмотря на то что Герион жил жизнью островитянина, казалось, он так и не смог полностью избавиться от своих вестеросских корней: в половине его историй так или иначе фигурировала Надхата, и было очевидно, что он считает ее своей женой, кроме имени. Сам Герион был веселым, легкомысленным и страстно желал жить.Он понимал, почему Тирион любил его, одного из немногих светочей в Утесе Кастерли, когда он рос.
   Джоффри почувствовал, как его губы сжались, когда он подумал о собственном дяде. "Он всегда помнил о тебе, знаешь?" - вдруг сказал он. Герион остановился на полуслове, зажмурившись. "Джейме любил тебя, а Тирион всегда смотрел на тебя как на... в общем, как на все, к чему он мог стремиться в жизни", - сказал Джоффри.
   Герион выглядел обеспокоенным: "Я... оставил своих племянников. Это было самое трудное", - сказал он, став чуть более мрачным. "Я чуть не забрал Тириона с собой".
   "Ему бы это понравилось", - сказал Джоффри.
   "Ему было... плохо после моего отъезда?"
   Джоффри нахмурился, постукивая пальцами по стулу: "Нет, я бы так не сказал. Но все было очень тяжело. Без тебя Тайвину нужна была другая цель, на которую можно было бы свалить вину за семью, и Тирион был единственной приемлемой целью. Джейме сделал все, что мог, насколько я понимаю, но Тириону все равно пришлось пережить несколько трудных лет. На самом деле они никогда не прекращались, просто он стал толще".
   Герион нахмурился, в его чертах смешались стыд и гнев.
   "Ты уже сделал свой выбор, золотой, - сказала Надхата на Летнем языке, - не позволяй прошлому держать тебя". Внезапное открытие, что Джоффри родился от обоих его племянников, не так поразило Гериона, как это, и это говорило о том, что он очень открыт... или же он действительно стал туземцем, как, по его наблюдениям, поступили несколько островитян.
   "Я не жалею, что приехал сюда. Я прожил хорошую жизнь, гораздо лучше, чем мог бы прожить, если бы остался на стороне Тайвина, как скидочный Кеван... То, что я слышал из Вестероса, только подтверждает это", - сказал он, поджав губы.
   "Ты не выглядишь убежденным", - сказала Санса.
   Герион вздохнул, глядя на север. "Иногда это кажется эгоистичным. Джейме, Тирион, Серсея... Я оставил их всех в качестве пешек Тайвина, и это ничем хорошим не кончилось. И это не считая всего этого... конца света".
   Джоффри кивнул. Хотя он мог понять его, он не мог оправдать его поступка. За свою долгую жизнь он тысячу раз бежал из Вестероса, но он умрет там своей последней смертью, сражаясь за родных и близких.
   В последний раз, подумал он.
   "Если бы у тебя был шанс спасти свою семью от Ходоков... Ты бы им воспользовался?" - почти резко спросил он своего двоюродного деда.
   "Безусловно, - ответил Герион, - если бы я знал, что делать, что меня ждет...", - он опустил глаза.
   Джоффри отпил глоток кокосового вина. Жители Летних островов любили смешивать свои напитки со свежими кокосовыми орехами, и сладковатый привкус помогал ему чувствовать себя здесь спокойно. Храм Ниванзе, верховной жрицей которого была Надата, был местом, куда жители Долины Сладкого Лотоса часто приходили для совершения последних обрядов. В храме из камня и красного дерева было несколько этажей с широко распахнутыми окнами, алтари для любовных утех, где люди ели ядовитые плоды и умирали, занимаясь любовью друг с другом.
   Надхата часто руководила ритуалом, особенно для тех, кто по тем или иным причинам оказался в маргинальном положении в обществе островитян; те, кто оказался в одиночестве и кому не с кем было умереть, часто сами приходили к Надхате. Она бралась за это дело с трансцендентным рвением, направляя их души к смерти через экстаз, сама являясь инструментом божественного мандата, чтобы ее народ мог умереть на своих условиях.
   А не на условиях Ходоков.
   Джоффри поправил свой дублет, отгоняя холодную прохладу, идущую с моря.
   "Отец! Отец!" - закричал большой Тайтос, пробегая по грунтовой дорожке, соединявшей пляж с террасой. Для своих шестнадцати лет он выглядел огромным, демонстрируя рост и обхват жителя Летних островов. Конечно же, длинные золотые пряди Ланнистеров, которые бежали за ним, под цвет его бровей, выдавали его происхождение. Челюсть Гериона тоже была безошибочной.
   "Нашли еще одного ребристого осьминога?" с улыбкой спросил Герион, когда пара добралась до террасы. За ними бежала старшая сестра Тайтоса Мдета, раскрасневшаяся от долгого бега. Она казалась полной противоположностью Тайтоса: кожа у нее была такая же светлая, как у Мирцеллы, а волосы - вьющиеся и волнистые, как темный коралловый риф.
   "Отец, это корабль. Темные лантийские паруса направляются к берегу внизу!" - сказал Тайтос.
   "Гискари". Герион произнес это слово как проклятие. Он вскочил на ноги, а Надата поднялась и схватила копье.
   "Любовь моя, нам нужно охранять Храм", - срочно сказала она.
   "Иди и скажи моему почетному стражу, чтобы он помог тебе!"
   "А как же ты?!"
   "Племянник, насколько хорошо ты владеешь мечом?" - вместо этого сказал он, глядя на Джоффри.
   Джоффри уже встал, меч в его руке был зажат, а шею он выгибал, разминая затекшую после долгого лежания в кресле. "Достаточно хорошо", - сказал он.
   "Мы выиграем время, чтобы подготовить Храм, встретимся там!" сказал Герион, глядя на Надхату.
   Она секунду смотрела на него, а затем покачала головой: "Ты можешь убрать этого человека из Вестероса...", - сказала она с раздраженной улыбкой. Она бросила копье Сансе и, перемахнув через перила, побежала вверх по тропе к храму.
   "Тайтос..." Герион прервал себя, когда его сын достал из-под кресла, где он лежал час назад, тяжелый щит из эбенового дерева, а в другой руке - бастардный меч явно вестеросского производства. Сестра стояла рядом с ним, доставая из сумки длинную веревку.
  "Мы уходим", - сказал он с вызывающими зелеными глазами, которые, должно быть, противостояли каждому отцу Ланнистеров в истории
  Все, кроме одного, подумал Джоффри, качая головой, пока Санса проверяла вес короткого колющего копья. "Должно быть, это рейдеры. В любом другом случае они направились бы в Эбонхед", - сказала она.
   "Согласен. Мы можем задержать их на берегу. Если мы устроим им кровавую бойню, они могут повернуть назад", - сказал Джоффри.
   Герион кивнул: "Вперед!" - и, выхватив свой меч, помчался по тропе. Джоффри последовал за ним, отбрасывая в сторону широкие листья зеленого и белого цвета, а синие пернатые птицы, удивленно пища, разлетались в разные стороны.
   Они вырвались из тропического леса, и Джоффри, прикрыв глаза от солнца, заметил гискарийскую галеру. Еще оставалось время, чтобы оспорить плацдарм. Даже горстка людей могла удержать его, в зависимости от количества лодок, спущенных с корабля захватчиков.
   Однако он сразу понял, что что-то не так, заметив порезанные паруса и едва шевелящиеся весла. Они казались беспорядочными, большинство из них даже не гребли воду, а просто двигались кругами по воздуху.
   "Рулевой, должно быть, пьян..." - подумал Герион, прикрывая глаза. Корабль даже не направлялся к берегу, а просто дрейфовал в сторону береговой линии. "Она разобьется о те рифы на севере", - сказал он, указывая на правую сторону пляжа.
   "Санса, ты можешь посмотреть вперед?" спросил Джоффри у жены.
   Она положила копье на песок рядом с ним и выпустила длинный глоток воздуха, сложив руки на животе. Она закрыла глаза, когда ветер усилился, и успокоила свой разум, прислушиваясь к Песне. Сила, которую давала кровь Вариса, давно иссякла, но Пурпура было много, и он был на порядки сильнее, чем кровь простого смертного.
   Герион ничего не сказал, глядя на нее, но его взгляд быстро вернулся к кораблю. "Сторожей тоже нет", - отметил он. Тайтос, казалось, нервничал еще больше: он шаркал ремешком своего темного щита, глядя на Сансу исподлобья. Он держал свое оружие в классическом стиле Семи Королевств - меч и щит, как подобает рыцарю.
   Вихрь искаженного света медленно расширялся, образуя перед Сансой небольшой круг. Фиолетовые фракталы вились в воздухе, словно эта часть реальности была картиной, плоским пространством без глубины. В круге виднелся темный трюм гискарийского корабля, скелеты, шаркающие друг о друга и скребущие куски гнилой плоти, когда сталкивались с бездействующими веслами.
  Музыка
  --
  AN: Set to loop.
  
  "Wights," шипела Санса.
   "Что?! Так далеко на юг?" - сказал Герион.
   "Ходоки есть?" крикнул Джоффри, перекрывая могильный гул круга.
   "Ни одного, насколько я могу судить!" - ответила Санса.
   Мдета вздохнула, отводя глаза от Сансы и мерцающих огней. Она казалась самой ошеломленной, но все равно быстро повернулась к Гериону: "Отец, значит ли это, что Валано..."
   "Нет, мы бы знали".
   "Он разобьется!" крикнул Джоффри.
   Гискарское судно продолжало крениться на бок, порыв ветра надул его потрепанные паруса, и заброшенный корабль врезался в рифы в сотне метров от берега. Корабль взревел, как раненый кракен, пробив очередную зазубренную скалу, вода залила нижние отсеки, и он затонул, накренившись набок. Корабль приземлился между темно-красными кораллами, и волшебники с воплями бросились за борт и разбились о кристальные воды Летнего моря.
   "Нам лучше вернуться в Храм, нас перебьют", - сказал Герион.
   "Нет, они поймают нас в тропическом лесу. Мы должны выступить здесь!" - сказал Джоффри.
   Взгляд Гериона перескочил с Джоффри на Сансу и обратно, его лицо побледнело. "Ты сражался с ними раньше?"
   "Сто раз!"
   Рыцари, словно пауки, бежали к берегу, заслоняя собой плещущуюся воду, которая не могла скрыть их жуткие голубые глаза. Герион выругался, покачав головой: "Тогда командуй нами!"
   Джоффри не стал терять времени и повернулся к дочери Гериона. "Мдета! Целься в грудь или в глаза, если сможешь!" - крикнул он, когда из дыр в корабле появилось еще больше колдунов, а другие выползли из штормовых люков.
   Мдета судорожно кивнула, сделала шаг вперед и отстегнула от спины длинноствольный лук из золотого сердца. Натянув лук, она вынула из колчана, прикрепленного к поясу, стрелу с длинным древком, стальной наконечник которой сверкнул в лучах полуденного солнца. Глубоко вздохнув, она прицелилась вверх и немного влево и на секунду задержалась в этом положении, после чего с ворчанием отпустила стрелу.
   Острие с удивительной силой вонзилось в один из глаз скачущего рыцаря, отбросив его назад под волны. Он всплыл на поверхность, неживой, когда Мдета снова набросилась на него.
   "Как только они достигнут береговой линии, мы начнем контратаку, прикрывая друг друга! Мы не можем позволить им сформироваться!" - крикнул Джоффри. Рыцари были не так глупы, как часто думали непосвященные; они были способны к элементарному тактическому мышлению, не ограничиваясь прямым нападением, когда это им было выгодно. Эти рыцари доберутся до берега и выстроятся, ожидая своих собратьев перед атакой... они должны будут принять бой. "Тайтос, иди вперед и используй щит! Герион прикроет твой фланг, а Мдета продолжит стрелять! Санса... - он запнулся, взглянув на нее.
   "Ударь и убей, дорогой?" - спросила его жена, ощупывая руками длину копья.
   "Ты меня знаешь". Джоффри улыбнулся.
   Она фыркнула, закручивая копье в низкую защиту.
   Мдета еще одной стрелой снесла челюсть ведущему рыцарю, но тот продолжал бежать за ними. Это были гискарийцы, вооруженные корсарскими тесаками и абордажными топорами.
   Как это объяснить?! подумал Джоффри, когда рыцари добрались до берега и, борясь с волнами, погрузили ноги в песок.
   "Не беспокойтесь о колдовстве!" - крикнул он, сдерживая истерический смех над абсурдом. Санса все еще следила за ходоками, но их, похоже, не было. Джоффри подождал, пока на берег не выскочили первые рыцари, промокшие до костей, а их товарищи позади перебирались через воду по колено. "Сейчас!" Он с ревом бросился вперед, материализуя Брайтроар и освещая голодные лица фиолетовым светом.
   Брайтроар парировал удар секиры и рассек грудь обидчика на две части, продолжая бежать, он крутанулся и ударил мечом по черепу следующего рыцаря, на этот раз Брайтроар парировал удар топора и отрубил мертвецу руку.
   Вскоре он был уже в гуще событий, атакуя направо и налево, когда рыцари достигли береговой линии, и он впечатал их обратно в песок. Вскоре они начали окружать его, но Санса была тенью самого Джоффри, отталкивая фейтов лезвием и острием копья. Когда Джоффри слегка присел, она подняла копье над головой и ударила им флангового рыцаря, отбросив его в воду. Она крутанулась вместе с мужем, переключилась на низкую защиту и вонзила древко в шею рыцаря, как крюк, толкнув его вниз, где Джоффри перерезал ему шею обратным взмахом Брайтроара. Они стояли спина к спине, когда она подставила подножку рыцарю и ударила его череп о песок прикладом копья, быстро изменив захват и ударив другого, который пытался атаковать Джоффри из слепой зоны.
   Тайтос, как бык, набросился на приближающихся колдунов, отбросив первого щитом и обрушив меч на другого, отсекая ему голову. Его бастардный меч казался больше похожим на топор, так как он начисто разрубил двух богов, оставив лишь одного, который попытался вонзить свою секиру в грудь Тайтоса. Он вовремя прикрылся, принял удар на себя и, используя щит как наковальню против собственного меча, жестоко отрубил рыцарю руку. Герион был рядом с ним и сражался, как опытный моряк: одной рукой парируя удары мечом, а другой хватая и отбрасывая рыцарей в стороны и друг к другу.
   Все новые и новые рыцари достигали береговой линии, вопя от боли и ненависти, когда они взбирались на берег и выходили из волн, скребя по песку. Джоффри снова почувствовал себя учеником архимейстера Бенедикта, но вместо стального молота он бил по черепам и хребтам ползущих рыцарей: на каждого поверженного приходилось по одному. Один из них прорвался сквозь неусыпный контроль Сансы, увернулся от ее копья и врезался в Джоффри. Он ударил его сбоку и повалил на грязь, меч выпал из его руки.
   'Наблюдатели звезд'. услышал он голос Шаха в своем сознании. Он вдыхал запах Речных земель, крови, растекающейся по истерзанным зерновым полям, когда солдаты готовили костер для людей лорда Дарри. Он ощутил неподъемную тяжесть доспехов Командора Рассвета. Широко раскрыв глаза, Онерай встал и отсалютовал, ударив кулаками в грудь.
   Его руки светились пурпурным светом, фракталы вырисовывали длинные тамбуры темно-черного цвета, цвета ночного неба. Он ударил рыцаря одной из своих перчаток, скребя плоть и кости тремя кошачьими когтями из темного металла, сросшимися на костяшках. На ощупь она была тяжелой, как стальная плита, но Джоффри двигался так, словно был без доспехов: он перекатился через рыцаря и ударил его кулаком в плечевой сустав, разрывая его и отрывая руку.
   Другой рукой он заблокировал его раззявленную пасть, когда тот прокусил браслет, и голубые глаза его загорелись, прежде чем стрела из золотого дерева разрушила его череп, пролетев мимо, а осколки кости рассекли ему лицо и усеяли песок.
   Джоффри отпихнул труп в сторону, уклоняясь от удара топором в грудь, а Санса с ревом перебила позвоночник врага твердым древком копья, выпустив из правого запястья shadowblade и пронзив еще одного, и последовала за ним, неистово прикрываясь.
   Должно быть, вся команда погибла почти одновременно, иначе они бы выбросили тела за борт.
   Джоффри мог себе это представить: молчаливая метель из снега и слякоти, оцепеневшая от страха, и уверенность в том, что спящие моряки больше никогда не проснутся. Он перекатился под очередным ударом, ногами запутал рыцаря и заставил его повалиться набок.
   Мдета отступила назад, когда четыре рыцаря бросились на него и Сансу. Она в упор сразила одного из них, раздробив ему грудную клетку, в то время как остальные трое настигли ее.
   Джоффри выпустил длинный глоток воздуха, когда из пыли и пурпура образовалась Звезда, протаранившая колдунов, как бегущая шахтерская тележка, и разорвавшая одного из них на части под своими лапами. Мдета отшатнулась назад, ошеломленная, но ее руки продолжали двигаться, и она снова нанесла удар по шее уцелевшего рыцаря, отчего его череп упал на песок, а голубые глаза все еще горели. Она, казалось, снова и снова шептала одни и те же слова, а потом снова прицелилась и посмотрела на Джоффри.
   Джоффри уже был на ногах и отступал вместе с Сансой, когда их окружили колдуны. Герион и Тайтос были почти рядом с ними, отбивая путь к Мдете и Звездной, но их одолела вся команда гискарского корсара. "Джофф, их слишком много!" - кричала Санса. Она не переставала двигаться, ее копье было в постоянном движении, а теневые клинки время от времени появлялись из ее запястий, разрубая тех, кто подходил слишком близко.
   Она была права: они продолжали прибывать по двое и по трое из волн, угрожая захлестнуть их всех. Джоффри негромко застонал, разрубив мечом одного рыцаря, и дико замахнулся, когда другой рыцарь попытался схватить его. Они не могли умереть, не сейчас, не здесь, когда рядом с ним его дядя и кузены.
   Нет, подумал Джоффри, тяжесть, навалившаяся на его тело, становилась все сильнее. Ради всех живых.
  Багровая чернота над его руками начала ползти вверх, покрывая плечи непокорными львиными головами из сырой зеленой меди -
  "Защищайте Повелителя Лебедей!" Джоффри услышал рев Надхаты прежде, чем повернулся. Она вела за собой две дюжины воинов Почетной гвардии Гериона, которые выходили из тропического леса в линию, держа наготове короткоствольные луки из золотого дерева. Летние островитяне были одеты в прочную змеиную кожу с перьями; большие змеиные головы служили шлемами, и каждый был увенчан тремя красными перьями длиной в руку. На бегу они дали залп, сбив половину колдунов, а затем перешли на небольшие щиты и дубины из эбенового дерева со стальными наконечниками и со странными заикающимися боевыми кличем врезались в колдунов, окружавших семью Гериона.
   Надхата шла в авангарде, в ее руках было короткое колющее копье, которым она парировала и наносила удары по врагам, а Почетная гвардия врезалась в них, как гиганты в копьеносцев. Каждый из них возвышался над мертвым гискарийцем, булавы разрывали конечности, а прочные сандалии из твердого дерева крушили черепа и грудные клетки.
   По мере того как их число уменьшалось, тактика роя становилась все менее эффективной под своеобразной стеной щитов, образовавшейся вокруг Гериона. Джоффри и Санса использовали этот строй как наковальню и били по нему рыцарей до тех пор, пока от них не остались лишь разбитые обломки.
   Герион вытер кровь с длинной раны на щеке, навязчиво осматривая Тайтоса и Мдету на предмет ран. Тайтос попытался оттолкнуть его, но Мдета все еще была немного шокирована. У всех были укусы и царапины, но ничего, что могло бы угрожать жизни. Джоффри рассеянно отметил, что потом нужно будет очистить и перевязать раны, чтобы предотвратить заражение.
   "... Достаточно хорошо?" Герион спросил Джоффри, пока Мдета обнимала его, а Почетная стража охраняла пляж и убивала всех еще шевелящихся рыцарей.
   "Временами он бывает слишком скромен", - ответила Санса с грустной улыбкой на губах, опираясь на копье и переводя дыхание.
   "Предатель", - сказал ей Джоффри, пряча ухмылку. Он размозжил голову ползущему рыцарю копьем Брайтроара, клинок пробил половину гнилого гискария и преломил солнечный свет над океаном в длинных золотых линиях. Зеленые нагрудники рассеялись так быстро, что он едва не подумал, что они ему привиделись.
   "Это... это Брайтроар?!" - спросил его двоюродный дед.
   "Он и вправду сияет золотом", - пробормотал Тайтос, и почетная стража отступила от Джоффри и Сансы.
   Но больше всех из собравшихся была ошеломлена Надхата. Она подошла к паре почти в трансе и уставилась на них, а затем выронила копье, когда вамбрас Джоффри рассеялся в калейдоскопе пурпурных фракталов.
   Узоры в узорах, подумал Джоффри. Менялись поля сражений, менялись причины, менялись времена, но основная истина войны всегда оставалась неизменной. Цикл в его жизни, как и его борьба, повторяющаяся во времени, в свою очередь повторяющая цикл Долгой ночи. Колеса в колесах. Он покачал головой. Битва всегда наводила на него легкую меланхолию.
   "Надхата?" спросила Санса, когда Старс в замешательстве наклонил голову.
   Джоффри понял, что смотрел на Верховную жрицу: Брайтроар все еще был у него в руках, когда рыцарь внизу перестал сопротивляться. Где же слезы в ее глазах?
   Она опустилась на одно колено, яркие сапфиры и изумруды засияли под солнцем, когда она скрестила руки на груди и обхватила себя за плечи.
   "Харси ма Бева, - благоговейно произнесла она.
   Джоффри не понял спряжения. Он хмуро посмотрел на Гериона, но взгляд его дяди застыл на Брайтроаре, а рот беззвучно шевелился, как у задыхающейся черепахи.
   Однако именно Мдета ответила на невысказанный вопрос. Она прошептала слова, которые повторяла с тех пор, как увидела, что Джоффри выпустил Пурпур, а затем перевела их на общий язык. Это значит "Вестники конца", - прошептала она.
   -:PD :-
  Глава 62: Солнечный луч.
   Глава 62: Солнечный луч.
  Музыка
  --
  AN: Right click, set to loop.
  
  Надхата вела их по склону, осторожно отодвигая ветки с дороги. Тропа, похоже, редко использовалась, а земля под ней заросла сорняками и цветами. Санса и Джоффри последовали ее примеру, и в тропическом лесу стало тихо.
   "Вы когда-нибудь были в Городе Высоких Деревьев?" - спросила она, нарушив молчание.
   "Однажды, но мы там недолго пробыли", - ответила Санса.
   Больше всего Джоффри запомнил толпы людей, движущихся, как муравьиные волны, по висячим мостам, целые районы, возведенные над Говорящими деревьями, как свисающие перезрелые плоды.
   "На стволах деревьев написана история нашего народа, изображены наши герои и наши злодеи. Наш позор и наша слава. Вокруг самых древних деревьев выросли целые храмы, хранящие предания самых первых островитян", - сказала Надхата. На ней были все ее регалии - принцесса тропических лесов, возвращающаяся в священные владения.
   Джоффри положил руку на ветку, которую она держала, и протянул ее Сансе. Длинная лоза была усыпана белыми цветами и грубовата на ощупь, по ее длине сновали рыжие муравьи, движимые какой-то коллективной, непостижимой целью.
   "В глубине Валано есть почти забытая роща. О ней знают только верховные жрецы каждого княжества, хотя на самом деле она не хранит тайну. Скорее, это уже забытое дополнение к сказаниям о Днях Снега".
   "Он вырезан, не так ли?" - спросила Санса.
   Надхата пригнулась под низко нависшей веткой и увидела маленькую обезьянку с фиолетовым мехом, размером с руку Джоффри. Она с любопытством смотрела на них, когда они опустили головы, и протянула руку, чтобы коснуться волос Джоффри, когда он проходил мимо.
   "Так и было", - сказала она. "В нем говорилось о давно минувших временах. Это корень пророчества, которое каждый островитянин знает с детства, хотя большинство считало его всего лишь мифом до того, как мертвые восстали... Однако в этом дереве есть что-то другое. Это не Говорящее дерево".
   С минуту солнце светило сверху. Джоффри прикрыл глаза, когда они вышли на поляну, почти упиравшуюся в вершину большого холма. Между резкими отблесками солнца, в самом центре, лежало Сердечное дерево Вейрвуда, такое бледное, что почти походило на дерево Белого Эбона. Его тень простиралась над поляной; массивное, сплетенное из прутьев дерево тянулось высоко в воздух. Это было одно из самых больших деревьев Вейрвуда, которые Джоффри когда-либо видел.
   "Оно очень похоже на это", - сказала Надхата. Сразу за ним возвышался большой выступ, защищавший его от северных ветров. Из пещеры дышало, и порывы горячего воздуха периодически шелестели красными листьями. Ветер ласкал кожу Джоффри, волосы на его затылке встали дыбом, когда он увидел лицо, вырезанное на Вейровом дереве.
   Несмотря на то что оно было побито веками, Джоффри увидел, что это женщина, покрытая шрамами и выглядящая старой. Длинная рана проходила через бровь, доходила до глаза и уродовала щеку. Длинные прямые волосы закрывали ее лицо, но не могли скрыть пронизывающего взгляда ее глаз. Джоффри не мог пошевелиться, глядя на нее, а она смотрела в ответ, и ее глаза говорили с его сердцем.
   Они казались призрачными. Решительными. Праведными. Печальными. Сожалеющими. Победоносными. Они держали вес больше, чем океаны. Легче перышка. Вес жизни. Прожитой жизни. Жизни понятой. Жизни, которую лелеяли.
   Убитой жизни.
   Джоффри осознал, что стоит рядом с лицом, прижимаясь к его щеке. Они были семьей.
   "Азор Ажай", - прошептал он.
   "Последний герой", - сказала Санса, опускаясь на колени рядом с ним. Ее пальцы обводили плавные письмена, окружавшие его и кружившие по всему дереву. Он казался неразборчивым, утратившим смысл.
   "Харси Ма Бева, - сказала Надхата.
   "Как ты узнала, что это мы?" - спросил он ее, все еще глядя на лицо своего предшественника, воплощение его души тысячи лет назад.
   Голос Надхаты доносился из-за его спины, как теплый ветер из пещеры: "Она вернется, дважды воплотившись и держа в руках свою душу, которая изменит великий ритм, когда она выпустит его на воинов Конца. Сплетенные души, путешествующие по великому кругу, идущие как одно целое, будут жить вечно до Конца, пока не выпадет последний снег смерти..." Она замолчала, и ветер из пещеры снова зашуршал красными листьями. "... Остались лишь устные остатки слов, но именно они были вырезаны на этих деревьях... или так шептали на протяжении веков".
   Он слышал, как Надхата идет к ним. "Больше всего меня поразил твой взгляд. Я видел этот взгляд миллион раз. В Валано перед Тайной рощей. В Омбуру под Мертвым деревом... и здесь".
   "Ты знал о Цикле... ты знал о Последнем Герое, Азор Ахае, Ниссе Ниссе, Харси Ма Беве, как бы ты ни называл его или ее..." Джоффри замолчал, покачав головой: "Ты знал, что она вернется. Ты знаешь, что ее можно остановить!"
   "Большинство священников считают, что Вечная Зима неизбежна. Неизбежна", - сказала Надхата, проходя мимо них и направляясь к пещере. "Эти несколько лохмотьев устного предания, но обнадеживающие измышления, призванные успокоить души тех, кто останется в живых, когда придет время..." - прошептала она.
   Она остановилась у входа в пещеру и, закрыв глаза, провела рукой по шершавому камню. "Лишь немногие еще сохраняли надежду, цепляясь за старые легенды, ожидая ее возвращения... а я... я потеряла эту надежду давным-давно", - сказала она со стыдом в голосе.
   Джоффри и Санса последовали за ней, вошли в пещеру и спустились по длинным туннелям из природного камня. Путь им указывали светящиеся грибы, освещавшие пещеру мягким зеленым светом.
   Джоффри смотрел на черепа, десятки которых выстроились вдоль грубо отесанных стен, когда они вошли в примитивно высеченную систему пещер, а вокруг них извивались корни белоснежного Дерева Сердца. Черепа выглядели маленькими и впалыми, а глазницы были больше, чем у любого человеческого черепа, который он видел раньше.
   "Когда-то здесь обитали Вечные Дети. Некоторые говорят, что они выбрали это место в качестве дома из-за его уникальной связи с костями земли, чтобы служить сторожевой башней против северных ветров. Другие шепчут, что это единственное место, где они могли жить и не увядать..... "- сказала Надхата, проведя рукой по черепам. Длинные перья над ее головой заскрежетали по потолку, на них прилипли крошечные кусочки мха, прежде чем пещера превратилась в огромный купол из грубого камня.
   "Дозорная башня?" спросил Джоффри.
   "Древо Сердца, воздвигнутое в таком месте, откуда они могли вести наблюдение за землями Крайнего Севера в ожидании возвращения Долгой Ночи", - ответила она.
   Санса нахмурилась и потрогала один из корней Дерева Сердца. Они извивались по всей пещере, огромные кишки бледной древесины переплетались друг с другом и обхватывали все внутри. Это Дерево Сердца казалось больше, чем даже то, что было в Винтерфелле. "Бдительный взгляд на север..." - пробормотала она, крепко вцепившись в один из корней.
   "Обряд Последней Любви скоро заберет и меня, но если ты сможешь научиться здесь чему-то полезному, то... возможно, я смогу искупить свою вину, - сказала Надата, хотя Джоффри едва расслышал последние слова. Она произнесла их только про себя.
  Искупить вину перед мертвыми и теми, кто скоро будет
  "Зеленый сон... Миэра часто говорила, что зеленокожие общаются с Деревьями Сердца и видят видения прошлого...", - сказала Санса.
   Джоффри понял, о чем она думает, за секунду до того, как она заговорила. "Миэра сказала, что у тебя может быть дар, дорогая, но ты не обучена Зеленщику", - сказал он.
   "Но я знаю Второе зрение. И если это Дерево Сердца использовалось для шпионажа на Крайнем Севере, возможно, мы сможем найти место Джоффа. Место, где сходится сила Красной кометы".
   Надхата поджала губы: "Мехло и другие жрецы были бы полезнее. Они знают Долгий Сон гораздо лучше меня... но все они отправились на поиски Вестников много лет назад, когда мертвецы начали переправляться через Узкое море в Эссос. Возможно, все они сейчас мертвы... - прошептала она, присев над низким корнем, и чувство вины душило ее.
   И это я нашел тебя, - восполнил Джоффри недосказанное в уединении собственного разума., как она это произнесла, можно было подумать, что Надхата сама была Зеленщицей
  "Ты еще можешь нам помочь, - сказала Санса, опускаясь перед ней на колени и беря ее за руки. "Введи нас в сон, Надхата. Пронеси нас так далеко, как только сможешь".
   Надхата отпрянула назад, ошеломленная. "Я? Вести Вестников..." - прошептала она. После долгого молчания она покачала головой и закрыла глаза. "Моей воли было... недостаточно. Я недостойна".
   Джоффри расхаживал по огромной пещере, заложив руки за спину.Даже если они убедят Надхату вести их
  "А потом?" спросил Джоффри у жены.
   "Я ищу силу Цикла с помощью Второго Зрения".
   Джоффри резко вдохнул: "Это уже не просто замена крови на энергию Пурпура, Санса. Мы не знаем, что случится, если мы принесем что-то, питаемое Пурпуром, в... - он запнулся, неверие окрасило его голос, когда он снова повернулся к узлу корней, - Старые боги", - закончил он.
   "Как ты думаешь, риск перевешивает выгоду?" - спросила она.
   В вопросе не было упрека, только честность. Он повис в воздухе, и Джоффри закрыл глаза, размышляя над ним. Не было ни одной правдоподобной причины, по которой "Красная комета" могла бы вмешаться, но всегда есть риск... как он хорошо знал.
   "Не вмешиваются", - сказал он, оставив позади призрак своих ошибок.
   Санса кивнула, повернувшись к Надхате, все еще стоявшей перед ней на коленях. "Долгую ночь можно остановить, но сначала нам нужно найти место ее силы - место, где Красная комета впервые наполнила своих воинов во время Первой войны за Рассвет и продолжает это делать до сих пор. Нам понадобится, чтобы ты перенес нас в Зеленый поток... Хотя я не знаю, как это сделать", - сказала она.
   Надхата открыла глаза, посмотрела на Сансу и обменялась с ней невысказанными словами. С потолка снисходительно капало: жуткие пятна висячей воды, которым потребовалось несколько минут, чтобы оторваться от потолка. Один из них капнул на волосы Джоффри, и он провел рукой по теплой, скользкой капле.
   Он гадал, переживет ли мох Долгую ночь, или же и он уступит место Циклу; даже малая толика жизни была оскорблением цели Красной Кометы.
   "Они умерли, а я жила..." - прошептала она.
   "Тогда пусть эта жертва не будет напрасной, - прошептала Санса в ответ.
   Завеса формальности опустилась на Надхату, когда она смотрела на его жену, и Джоффри увидел знакомый блеск стали в ее взгляде, когда Верховная жрица Долины Сладкого Лотоса поднялась на ноги. "Это будет честью для меня", - сказала она через мгновение, и ее фигура отвесила медленный и царственный поклон, смысл которого Джоффри не мог понять. Он знал достаточно, чтобы понять, что это было извинение перед погибшими товарищами и старыми мечтами.
   Перья ее платья мягко раздувались от теплого воздуха глубоких пещер, а шаг был уверенным, когда она приближалась к большому узлу корней прямо под Деревом Сердца.
   "Вестники, держитесь за мои руки. Другой рукой ухватитесь за корни".
   Они так и сделали. Они стали похожи на человеческую цепь, соединившую два корня Дерева Сердца, а Надхата оказалась в самом центре.
   "Не отвлекайтесь на то, что было, - это заставит вас сбиться с пути. Будь как стрела, выпущенная из лука Золотого Сердца: жажди цели и ничего больше", - сказала она, ее торжественный голос гулко отдавался в пещере.
   "Понял, - сказал Джоффри, глубоко вздохнув и собравшись с мыслями. Через пурпур он чувствовал Сансу, которая делала то же самое, готовясь.
   "Я готова", - сказала его жена.
   "Я освобожу вас в Мечте. Не теряйте себя". Надхата вдохнула воздух, ее глаза побелели, и Джоффри почувствовал, что падает изнутри. Он отпустил ее, как камень, бьющийся о воду и погружающийся в глубину, и шок от холодного моря стал для него пустяком.
   -:PD :-
  Мгновения безвременья были менее дезориентирующими, чем внезапные остановки. Сансе казалось, что она стоит на величайшем из деревьев и смотрит на величайшую из долин. Под ней ревели извилистые реки, и их шепот на ветру был почти непреодолим, их мощь почти топила. Ей удалось сохранить самообладание, поскольку она ощущала рядом с собой присутствие Джоффри, своего неизменного спутника в жизни и смерти.
   Смотри, - услышала она его слова. Горизонт ее зрения медленно сужался, огромная белая завеса медленно окутывала мир и затуманивала его.
   Где же он? подумала она, открывая глаза для Второго зрения и пытаясь заглянуть за белую завесу в поисках источника его силы. Зеленый поток становился невероятно резким и буйным одновременно, но горизонт продолжал неуклонно сжиматься. Она поняла, что это сам мир, тускнеющий с течением Цикла.
   Ходоки что-то сделали с Песней. Она стала немой под их натиском; мелодия существования становилась все слабее и слабее под белым грузом.
   Этого будет недостаточно, подумала она. Скрытая сила ее собственной крови не могла сравниться с мощью Красной кометы, поэтому Санса черпала силы из самого Пурпура, вызывая его, как и в Каркосе. Пурпурные фракталы залили долину силой, в тысячу раз превосходящей колдовскую кровь, и Столпы возникли, как миражи в пустыне; вечно высокие сооружения, покрытые трещинами и шрамами, вырастали из краев ее видения, а Гриндрим дрожал от узнавания и прогибался под притоком силы.
   Что-то не так, - прошептал Джоффри, и она почувствовала, что присутствие Надхаты исчезает, а реки памяти внизу вдруг забурлили, набросившись на них и неся знакомый гул.
   Крики, сны и цвета тысячи оттенков в одно мгновение пронеслись за пределы зрения Сансы. Молитвы и мольбы, столь быстрые, что казались порывами ветра, забытыми под тяжестью времени. Она почувствовала, что ее живот опустился, как будто она выпрыгнула из Первого замка Винтерфелла. Она моргнула, и все остановилось перед одним-единственным изображением. Двуручник из валирийской стали, с которого капала кровь, а заботливая рука прижимала к клинку кусок ткани, очищая его по всей длине. Санса загипнотизированно смотрела на руку, прокладывающую путь к концу меча.
   Это был Лед.
   "Отец?" - спросила она, подняв глаза и увидев молодое лицо Эддарда Старка, каким она его никогда не видела. Молодые, полные страха глаза, еще не скрытые подо льдом.
   Все закончилось в одну секунду: оцепеневшее сознание от скорости и существования понесло ее вперед, когда она снова услышала знакомый гул силы. В нем слышалось эхо жизни и смерти, колес в колесах. Это было эхо Пурпура.
   На фоне красного от крови Глаза Бога показалось огромное укрепление с высокими башнями и грозными воротами. Словно само озеро питалось им: огромные потоки багровой субстанции клубились вокруг острова, который был их точкой обзора.
   Огромный замок вдали пылал; огромные каменные башни, казалось, плавились и падали на землю, а три дракона парили над головой, поджигая лучников Железнорожденных и заставляя их перепрыгивать через стены, чтобы упасть на землю или в озеро.
   В любом случае их мучения закончатся.
   Харренхолл, - услышала она шепот Джоффри рядом с собой. Их перенесло в прошлое, Гриндрим тащил их за собой, словно груз на веревке. Но почему?
   Она сосредоточилась на знакомом гуле. Он почти затерялся между криками умирающих и ревом Балериона, но она все равно его услышала. Он отдавался эхом, как только что открытая рана, выходя за их пределы... и внутри.
   Подобие взывает к Подобию, - прошептала она. Это был элементарный принцип всех магий, которые она видела или изучала... так почему бы и не Фиолетовой?
   Санса успокоила свое сердце, закрыв глаза от образа смерти и разрушения. Она снова открыла свою душу, привлекая Пурпур к видению и к себе. Изображение падения Харренхолла внезапно окрасилось парящими линиями, пересекающими его края, и она услышала гул Пурпурных, сгущающихся вокруг них.
   Она напряглась, пытаясь расслышать отзвук Пурпура: их души, прежде чем они вселились в их тела. Она устремилась к нему, следуя за эхом и направляя Джоффри к ним. К ее изумлению, он, казалось, нес самого себя, его присутствие было спокойным и безмятежным. Время ускорялось под их взглядами, лица, молитвы и погода проносились сквозь ее сознание, как дождевая вода. Ощущение было знакомым: их души тянулись назад, сопротивляясь притяжению бытия, и Санса поняла, что они уже делали это раньше.
   Тысячу раз, и даже больше, - произнес Джоффри, и она почти услышала слабую улыбку на его губах.
   Гриндрим содрогнулся, и миллион голосов закричал в агонии, когда время замедлилось, и над ними возникло лицо мужчины. В каждой руке он держал по железному топору, его лицо и грудь были полностью покрыты кровавыми шрамами. Санса зачарованно смотрела на линии и строки письма, вырезанные на груди мужчины, который раздувался от рева. Вокруг дерева истекали кровью мертвые и умирающие люди, а в поле зрения Сансы появлялись все новые и новые воины, убивавшие и калечившие ее, как одичалые берсеркеры в старину.
   Отец дал мне Веру. Воин дал мне силу. Чужаку - смерть, - сказала она, прочитав надпись в виде звезды, вырезанную на лбу у владельца топора.
   Они бросились прочь, прежде чем топор мужчины ударил по Дереву Сердца, пробиваясь сквозь хор смерти и боли и используя эхо Пурпура как спасательный круг.
   Джоффри? подумала Санса, но мужчина перед ней не был ее мужем. Однако он был похож на него: с каменным лицом, как обычно делал Джоффри в задумчивости. Он стоял у Дерева Сердца с бронзовым короткоствольным мечом на поясе, вокруг него - свита воинов в бронзовых ламеллярах и с короткими копьями.
   Полдюжины маленьких детей с ненормально большими головами и широко расставленными глазами ползали вокруг Дерева Сердца, охраняя человека, который висел на одной из ветвей, привязанный к его запястьям. У него были длинные каштановые волосы и острые, как у ястреба, глаза, которыми он смотрел вниз.
   "Тебе не нужно было меня связывать, я добровольно отдаю свою кровь богам", - сказал он на хриплом Старом Языке.
   Не-Джоффри подошел к мужчине, и Санса поняла, что он тоже изменился. Аквилонский нос и резкие черты лица омрачали то, что должно было быть плавными линиями, но золотистые волосы и неповторимые стальные зеленые глаза, несомненно, принадлежали Ланнистеру. "Мне следовало отдать тебя львам. Кормить богов - слишком большая честь для тебя", - сказал он с глазами, полными ненависти.
   "Неужели моя дочь убедила тебя в обратном?" - спросил висельник с насмешливым тоном.
   "Нет, она сама хотела бросить тебя Золотому Сердцу", - ответил Не-Джоффри, наслаждаясь легким рывком удивления, который сдвинул повешенного, как маятник.
   "Пусть вороны выколют тебе глаза. Пусть черви выпьют твою кровь и не оставят ничего Мечте. Я проклинаю тебя Ланн, сын Татии. Я проклинаю тебя до последнего вздоха", - прохрипел мужчина.
   Лицо Ланна исказилось от гнева, и Санса услышала далекое рычание львов, эхом разносившееся по Сну, словно разъяренные бегемоты. Один из них, отбросив в сторону ожидающую свиту с золотой гривой, с ревом набросился на связанного человека, словно буря. Ланн поднял руку и взмахом заставил льва замолчать, все еще глядя на него. Он покачал головой и отступил назад.
   "Пыль-Которая-Тени-Смерти. Я приношу кровь для богов", - произнес он странным блудным голосом, глядя перед собой. Она поняла, что он обратился к одной из Детей Леса; ее длинные, поросшие мхом волосы почти касались земли, когда она склонилась в знак признательности. На ней было платье из кроваво-красных листьев, закрывавшее ее почти полностью.
   "Твой клан падет! Ты слышишь меня, Ланн?!" - крикнул мужчина, когда Ланн и его воины повернулись и пошли прочь, а лев последовал за ними, еще раз оглянувшись: "Так и будет! Через год! Через десятилетие! Столетие! Время проглотит всех! Время сковывает всех... - крик превратился в бульканье, когда Пыль-Что-Тени-Смерти взобралась на Дерево Сердца и перерезала ему горло ножом из обсидиана. Остальные Дети повисли на ветвях вниз головой, искусно вскрывая ему живот, и стали кормить Дерево Сердца его внутренностями.
   Она поняла, что они слишком долго оставались в видении, и края потянулись к ней.
   Если бы я истекала кровью и мучила своих врагов на глазах у Сердечного дерева, считали бы меня праведной мои предки? Ей почудился шепот Джоффри.
   Их мысли слились воедино, когда они снова потянулись к далекому эху, и Гриндрим стал пересохшим, скользким для пальцев. Они потянулись, как раньше, спасаясь от Красной Кометы, но на этот раз их сознание понеслось назад, к ней, и она почувствовала зловещее покалывание.
   Зеленый поток становился все более зыбким: далекие квадратные башни на вершине Кастерли-Рок сходили на нет, а леса отвоевывали большой холм, и времена года сменяли друг друга, как свет. Великан стоял на коленях перед деревом и с подозрением смотрел на него, оставив свой огромный молот с каменным наконечником в стороне, поднимая снег своим ударом. На поляну выехали сероглазые люди верхом на диревольфах, а Дети Леса торжественно вглядывались в лицо Дерева Сердца. Ей казалось, что Дерево Сердца всегда должно было смотреть на север, но неожиданный отклик Пурпура заставил Зеленый поток перенести ее назад, к тому времени, когда она впервые увидела Пурпур.
   Деревня ловцов тюленей закричала, когда их охватил красный цвет. Группа охотников вздрогнула, услышав что-то, и повернулась от туши медведя у своих ног как раз в тот момент, когда его глаза снова открылись. Человек стоял над замерзшим холмом, расположенным так далеко на севере, что от него осталась лишь бесплодная пустошь с покрытыми снегом дюнами. Он нахмурился, вглядываясь в горизонт, где виднелось красное аврора. Через секунду она с воплем налетела на него, и он не успел закричать, как его конечности окрасились в красный цвет, а плоть расплавилась на части, пока Красный бережно обнимал его.
   Дальше, подумала Санса, дрожа, потянувшись за эхом, которое теперь превратилось в рев, бьющий по ушам, и сон стал рассеиваться, когда она почувствовала вкус Пурпура.
   -:PD :-
  Огромное бесплодное поле простиралось насколько хватало глаз; засыпанная снегом пустошь, увенчанная редкой дюной, и ни одного живого существа в поле зрения. Одинокая гора блестела в ночи, и Джоффри мог дышать ее холодным воздухом, словно находился там.
   Становилось все холоднее.
   Рядом с ним, почти скрытое между дюнами, стояло Дерево Сердца - молчаливый свидетель того, что должно произойти. Тишина была жуткой, и он вздрогнул, прижимая к себе Сансу, потому что эха больше не было; он чувствовал Пурпур прямо здесь, когда воздух становился все холоднее; едва уловимое червячное присутствие, напоминающее тень громоздкого титана, тянущаяся рука, хватающаяся за это место.
   Он понял, что смотрит не на гору, а на хрустальный дворец, настолько огромный, что его размеры парализовали его. Он был шире, чем Эбонхед, шире, чем все города Вестероса. Шире, чем Волантис, Браавос, Лорат, Инь и древний Заметтар, вместе взятые. Это был полый купол с колоннами, уходящими высоко в небо, - сверкающий новорожденный, светящийся красным посреди белой пустоши, в которой он ощущал тяжелую руку Цикла. Красная комета была так далеко, что ее не было видно невооруженным глазом, возможно, даже дальнему глазу Цитадели, но Джоффри все равно чувствовал ее пробуждение. Он ощущал ее страшную тяжесть, когда она тянулась к замерзшей земле из-за солнечной орбиты, создавая перед его глазами завораживающий хрустальный пейзаж.
   Джоффри понял, что наблюдает за началом Первой войны за Рассвет; Цикл пробуждается и строит что-то в ожидании прибытия Красной кометы, через тысячи лет.
   Каждая колонна, окружавшая полый купол, была такой же толщины, как Королевская Гавань, и оставляла между собой такие же широкие промежутки, образуя между всеми ними большой полый круг. Хрустальные столбы венчал свет; рифы в море энергии, похожей на красный аврор, спускающийся с небес. Хрустальные столбы были похожи на паруса, ловящие мощь далекой кометы; красные линии, искажающие саму реальность, казалось, пересекали высоту и тянулись вниз, к огромному вогнутому кратеру на дне новосозданной структуры.
   Больше, чем потустороннее зрелище, больше, чем тени, мельтешащие внутри, Джоффри был поражен безмолвием этого места. Здесь Песнь прервалась, и вместо нее воцарилась тишина. Храм, воздвигнутый для поклонения небытию, тихо утопающий во всем, что было.
   Что такое реальность, если ее некому ощутить? подумал он, глядя на Хрустальный дворец. Он почувствовал, как Пурпур тоже начинает существовать: его узоры и фракталы проступали между красными сполохами и исчезали, как туман.
   Цикл еще не был достаточно могущественным, чтобы положить конец жизни... но когда Красная комета завершит свой долгий путь и ее проницательный глаз устремится на Крайний Север, в этот безмолвный храм... тогда, знал Джоффри, надежды не останется.
   Он с трудом вдохнул воздух и задрожал, пытаясь встать. Он упал на бок, осознав, что держит за руку Сансу, а не Надхату. Он ухватился за корни, пытаясь вспомнить, где находится, и затряс головой, как ошарашенный пес.
   "Я чувствовала, как твое присутствие уменьшается, становясь свидетелем того, как проходят века", - сказала Надхата, и на ее лице отразилось благоговение. "Что ты видел?" - спросила она, мгновенно оказавшись рядом с ними.
   Санса крепко сжала его руку и задыхаясь произнесла. "Место, которое мы искали", - сказала она.
   "Хрустальный дворец", - медленно произнес Джоффри.
   -:PD :-
  Зима пришла в Джалу. Над Эбонхедом падал мягкий снег, натягивая крыши возвышающегося города. Улицы были почти пустынны; по переулкам изредка прогуливались люди с мешками или худыми волами на буксире. У причала ждал средних размеров лебединый корабль, его огромные паруса все еще были привязаны к мачтам. Смешанная команда островитян и других выходцев из Летнего моря перебиралась по сходням с мешками пшеницы и фруктов, неся на борт последний урожай острова.
   "Вы двое уверены в этом? У нас достаточно места и припасов для вас обоих", - сказал Герион, делая еще одну попытку.
   Джоффри лишь покачал головой: "На этом мы расстаемся, дядя". Даже несмотря на то, что Тайтос очень настаивал", - сказал он с улыбкой.
   "Некоторые вещи никогда не меняются. Особенно когда речь идет о мальчиках и их мечах", - сказала Санса.
   Герион фыркнул: "Можно сказать и так", - подмигнул он Сансе, а затем повернулся к Джоффри. "Он донимал вас обоих, как я в свое время донимал сира Артура Дейна. Даже за небольшим советом я мог часами не спать, отрабатывая его во дворе..." Он замолчал, глядя на пристань. "Послушай, я... Надата не рассказала мне всего, прежде чем...", - вздохнул он, нервно поглаживая рукоять своего меча.
   Надхата вчера совершила свой собственный Последний обряд вместе с принцем Дорролом Ксоксом и последними немногими островитянами, оставшимися в самой Джале.
   "Она была храброй и свирепой женщиной, Герион. Любящая мать и заботливый лидер", - сказала Санса, обнимая его за плечи, - "Мы будем помнить ее".
   Через мгновение Герион кивнул в знак благодарности, его глаза слегка покраснели, когда взгляд вернулся на пристань. "Она не объяснила всего, но намекнула, что вы двое попытаетесь исправить... это", - сказал он, неопределенно махнув рукой на падающий снег. "Я могу остаться здесь, помочь вам как-нибудь..."
   "Дядя, нет", - сказал Джоффри. Он не мог перестать думать о Тирионе, который в этот момент топал ногой в Олдтауне и был полон решимости сопровождать его в Валирию. "Езжай на юг, лелей своих детей", - сказал он, протягивая руку, - "Живи хорошо".
   Герион вздохнул и взял Джоффри за предплечье. "Счастливого пути, племянник", - сказал он, прежде чем хлопнуть его по плечу, - "И береги меч", - добавил он почти рассеянно.
   Он повернулся к Сансе, взял ее руку и поцеловал, поклонившись. "Прощайте и вы, миледи. Счастливого пути".
   "Береги себя, Герион. А ты позаботься о своих детях, очаровательных плутовках", - сказала Санса, держа его руку своей.
   "Мои дети..." - прошептал он, на секунду почувствовав странную боль. Казалось, он уже собирался что-то сказать, когда кто-то окликнул его.
   "Сванлорд, мы готовы!" - донесся крик с корабля.
   Он снова вздохнул, застыв на месте. "Они упорно называют меня так, хотя мой князь мертв, а княжество распалось..."
   "Ты все еще их лидер", - сказал Джоффри, встретившись с ним взглядом. Через мгновение тот кивнул, глубоко вздохнув.
   "Это так, как бы безумно это иногда ни звучало. Прощай, племянник, и удачи тебе", - сказал он, почтительно поклонившись, как один лорд другому, и направился к кораблю. Джоффри и Санса помахали на прощание, когда лебединый корабль отплыл на юго-восток, к Соториосу и за его пределы, в поисках времени и тепла. Огромные белые паруса вскоре увенчали корабль, и он стал похож на взлетающую птицу, покидающую маленькую гавань.
   Санса вздохнула, опираясь на плечо Джоффри, и, сцепив руки, смотрела, как корабль исчезает за горизонтом. Она надеялась, что Надхата присоединится к экипажу, но ее священный мандат не позволял ничего другого, кроме как довести свои обязанности до конца, и, возможно, даже более ревностно, чем раньше. Они проводили долгие дни, общаясь с Сердечным Древом, узнавая о былых временах, когда Старки ездили на драуграх и целые кланы исчезали с лица земли, узнавая о расположении Крайнего Севера, за Клыками Мороза и дальше, в Земли Вечной Зимы. Много ночей они проговорили о скрытых, полузабытых частях пророчества Летних островов, которые несли в себе проблеск надежды в виде Вестников - единственный проблеск надежды в фаталистическом мировоззрении островитян. Возможно... возможно, в грядущей войне она снова увидит Надхату. Не в образе сломленной, последней жрицы Джахлы, а в образе оправданного лидера с надеждой, сияющей в ее сердце.
   Прогулка домой была почти торжественной, большую часть пути они шли в тишине, проходя мимо заброшенных садов с тропическими фруктами. На пути попадались гнилые дыни, ананасы и манго, но Санса держала в руке совсем другой фрукт: ало-красный, размером с грушу, с изрезанными желтыми прожилками, идущими от верхушки до основания.
   Она задумчиво смотрела на него: "А что, если мы победим?" - спросила она.
   Джоффри задумчиво хмыкнул, глядя на небо, пока они шли. Облака становились все тоньше, ветер приносил лишь крошечный намек на тепло.
   "Что, если план... что, если война удастся? Что если нам удастся каким-то образом прорваться к Хрустальному дворцу... как ты думаешь, что тогда произойдет?"
   "Все закончится", - ответил Джоффри с каменным лицом. "Так или иначе", - прошептал он, возвращая взгляд в небо.
   Они шли к дому в молчании, почти не желая этого. Она почувствовала, как беспокойство подкатило к ее животу, а грудь сжалась, когда она откинула волосы назад. Что, если они не смогут вернуться дальше Окскросса? Даже если они вернутся к утру через несколько дней после смерти Джона Аррена, задача, стоящая перед ними, будет почти непреодолимой. Тонкое балансирование между победой и эскалацией, смертью и тотальной войной, семьей и правдой.
   Они нуждались в авторитете и уважении, как ни один правитель до них. Они должны были стать живыми легендами в умах своих людей, соразмерными ужасу Долгой ночи.
   Джоффри, конечно же, был прав. Она чувствовала это в себе, как и он. Так или иначе, но все должно было закончиться.
   Сегодня ночью закончится и их нежный сон, возможно, в последний раз. Она стояла перед дверью, испытывая странную нерешительность, пока не поняла, что Джоффри остановился позади нее.
   Он стоял на крыльце и смотрел на кристально чистое море. Полуденное солнце каждый день на несколько часов прогоняло холод, ненадолго возвращая острову прежнее красочное великолепие. Так было и сейчас, когда легкий снегопад на время прекратился, а облака пропускали редкие вспышки солнечного света, словно медленно расширяющийся занавес; огромные прорези, вырванные руками какого-то гениального гиганта.
   "Плывите со мной, - внезапно сказал он, и его щеки запылали, когда он повернулся к ней.
   Санса почувствовала, как на ее губах заиграла улыбка: все тревоги и откровения на секунду испарились, и она почувствовала странное головокружение. Стально-зеленые глаза сверкали, а его лицо, казалось, прогоняло тяжесть в животе, и она испытывала странное головокружение, словно снова стала маленькой девочкой.
   "Вместе", - сказала она, и на ее губах появилась непрошенная улыбка.
   -:PD :-
  Музыка
  --
  AN: Правый клик, установить на цикл.
   Альт-ссылка (та же песня):
  --
  "Солнечный луч" взмыл ввысь, вздымая очередную волну в брызгах пены. Катамаран казался птицей в полете, его белый эбеновый корпус ярко сверкал под полуденным солнцем. Единственный парус готов был вот-вот распахнуться, подхватывая ветер и разгоняя судно до немыслимых скоростей: белая полоса над водой, рассекающая моря с изяществом и неистовой скоростью.
   "Это еще одна волна! Держись, Санса!" крикнул Джоффри, наваливаясь всем весом на румпель. Солнечный луч мгновенно отреагировал, развернувшись против встречной волны и разорвав ее на части. Санса возмущенно зашипела, когда на нее обрушилась соленая вода, а ее конский хвост прилип к шее, став похожим на кусок заплесневелых водорослей.
   Джоффри дико хохотал, держась одной рукой за живот, а другой крепко держась за румпель. Он был обнажен до пояса, его мускулы вздулись от напряжения, и он возился с кораблем, как с маленьким, непослушным питомцем. "Подожди, пока мы не вернемся на берег, Джофф! Вот тогда и смейся, как кабан!" - кричала она, с трудом сдерживая чудовищный смех, затаившийся у нее в животе, пока она держалась за натянутый канат.
   Джала продолжала исчезать вдали, но она поняла, что ее это не так уж и волнует.
   Джоффри сам построил "Солнечный луч" - от проектирования до плотницких работ и мастерства моряка. Катамаран соответствовал традиционным принципам конструкции летних островитян: по сути, широкий плот, держащийся на двух больших аутригерах, с румпелем посередине и небольшой скамьей, прибитой у борта. Разумеется, он внес в него свои изменения, упростив конструкцию, словно браавосский архитектор, создающий свой шедевр.
   Внезапный порыв теплого ветра налетел на них справа, и Санса перебралась на эту сторону корабля, когда правый форштевень поднялся под напором ветра и понес ее вверх, как на качелях. Откинувшись назад, она потянула за веревку, привязанную к верхушке мачты, и застонала. Джоффри делал то же самое, и они, как дураки, ухмылялись, вися в воздухе, пока аутригер поднимался все выше и выше, и они оказались почти вертикально над морем, в дюйме от того, чтобы опрокинуться. Джоффри закричал, когда "Солнечный луч" шлепнулся обратно в море, и голубые воды отразились в его изящном корпусе, как в мирийском зеркале.
   "Друзья по левому борту!" - крикнула Санса, указывая на левый борт: из воды периодически выпрыгивали голубовато-серые полосы. Должно быть, дюжина дельфинов прыгала по двое и по трое, держа курс на "Санрей" и щебеча друг с другом, как старухи на рынке, озорно толкая друг друга. Санса усмехнулась и, медленно моргая, направила одного из дельфинов на Джоффри. Дельфин перепрыгнул через борт корабля, ударив Джоффри плавником по голове.
   "Эй!" воскликнул Джоффри, потирая щеку и бросая обвиняющий взгляд на Сансу. Она подняла глаза к небу и невинно хмыкнула, глядя на расходящиеся белые облака.
   "Хорошо! Давайте покажем этим ублюдкам скорость!" - крикнул Джоффри, вставая рядом с румпелем и дергая за веревку. Грот полностью раскрылся, и Санса от неожиданного ускорения отшатнулась назад. Дельфины все еще держали курс, без устали дразня его подбрасываниями и наглым щебетанием.
   "Санса! Ослабь стаксель! Пусть летит!" - прорычал он, широко ухмыляясь.
   Санса захихикала, пригнувшись под мачтой, и поползла к носу "Санрея", когда он прорезал очередную волну и обдал ее теплой соленой водой. Ее плащ из ярких перьев не дрогнул, желтые и алые кончики колыхались на ветру, когда она добралась до носа. Она смахнула соль с левого глаза и точными движениями развязала узел под собой.
   "Держись, Джофф!" - прорычала она в ответ, когда ветер усилился, и ее волосы вырвались из хвоста, развеваясь из стороны в сторону, словно красное знамя в руках у слишком ретивого рыцаря. Она с усилием натянула веревку и выпустила кливер во всем его великолепии: веревка зашипела, а в ушах раздался звук ударов холста о дерево. На нем Санса изобразила Звездочета в своем скромном понимании: он лениво зевал, глядя на звездное поле; его язык отвисал в сторону, почти как у собаки, а глаза были полузакрыты от ветра.
   Пусть кабан посмеется над этим, подумала она с широкой улыбкой. Она уже почти забыла об этом маленьком творческом вмешательстве в проект Джоффри.
   Джоффри возмущенно зашипел, но вскоре его возгласы переросли в бряцание голой грудью и рев радости: стаксель вздыбился и вздулся, и "Солнечный луч", набирая скорость, почти взлетел над ватерлинией. При каждом взмахе он с тоской подпрыгивал к небу, и Санса чувствовала, как у нее сводит живот, когда они шлепались обратно в море в огромных брызгах соленой воды. Они быстро оставили позади ворчащих дельфинов, и ветер понес их на юг без всякой цели.
   Катамаран словно скользил над водой, и Санса любовалась вечными радугами, которые расходились по сторонам от аутригеров. Их быстро поглощало море, и если бы они остановились, то перестали бы существовать... но сегодня, пока что, она и ее муж летели на спинах радуг. Санса вернулась к румпелю, крепко обхватила Джоффри и осыпала его глупыми поцелуями. Он отбивался изо всех сил, продолжая одной рукой держать румпель, а другой взял ее затылок и углубил поцелуй настолько, насколько это было возможно. Он почувствовал вкус пота и соленой воды с небольшим привкусом сладкого манго в конце.
   Она потеряла себя в его вкусе, обхватив его голову обеими руками. Джоффри принадлежал ей, и ни один человек, ни один закон, ни одна космическая сила не могли отнять его у нее.
   Санса прервала поцелуй, почувствовав в воздухе множество существ. Она подняла голову и увидела десятки, сотни крыльев над Солнечным лучом: пурпурные, голубые и ярко-желтые, скрывающие солнце, - еще одна огромная стая летних птиц улетала на юг, спасаясь от холода.
   Они трещали и болтали, пели и перекликались, некоторые из них почти касались парусов, пролетая мимо корабля в буйстве красок. "Должно быть, их тысячи, - потрясенно сказала Санса.
   "И самая красивая из них приземлилась прямо здесь. Мне повезло", - сказал Джоффри, проводя рукой по ее перьям, пока не коснулся плоти, и продолжил. Санса глубоко вздохнула и прильнула к нему, когда Солнечный луч разбил очередную волну. Она присела на одно из его коленей и обхватила руками его торс, прижимаясь к его напряженным мышцам, и снова поцеловала его. Лучшая хватка очень помогла.
   "Самая красивая, самая храбрая из всех, - прошептал Джоффри, когда его губы соскользнули с ее губ и прошлись по шее, заставив ее задрожать. "Яростная, как осенняя буря. Нежная, как летний ветерок".
   "Твоя поэзия стала лучше, - пробормотала она, закрывая глаза и ощупывая ладонями его спину. От него исходило тепло, которое сдерживало неуклонно остывающий ветерок.
   "Сильный, как зимние ветры, нежный, как новорожденная весна", - сказал он, покидая ее шею и спускаясь все ниже. Санса тихонько вздохнула: ее ногти скользнули по спине Джоффри и достигли его талии.
   Санрей слегка накренился под боковой волной, и Санса укорила Джоффри, когда ее руки добрались до его бриджей. "Держи руки на румпеле, а я буду держать свои на твоем", - прошептала она ему на ухо, а затем укусила его.
   После этого поэт замолчал.
   -:PD :-
  Сильные ветры, которые несли их вперед, утихли с наступлением ночи, и Летнее море было спокойно, как чашка молока. Солнечный луч плыл по дрейфу, его паруса были убраны и сложены. Джоффри и Санса лежали на середине плота, под потолком были звезды.
   Они лежали бок о бок, почти касаясь друг друга лбами. Каждый держал в руках половинку плода, багрово-красного с пожелтевшими прожилками. Кожица плода показалась Джоффри грубой, словно едва способной вместить то, что находилось внутри.
   Он вдохнул прохладный воздух, не обращая внимания на яркие звезды над головой, и сосредоточился на двух голубых прямо перед ним. Он провел большим пальцем по щеке Сансы, обводя ее высокие скулы. Она казалась диаметральной противоположностью фрукта: бледная и гладкая.
   Она всегда была красивой. Традиционный цветок Талли, высокая и изящная, хотя кровь Старков в ней придавала ей экзотическую привлекательность. Сейчас, под звездами, в радуге перьев, среди которых преобладали красные, под цвет ее русых волос, ее красота казалась неземной. Словно некое мифологическое существо, пришедшее упокоить его измученную душу.
   "Санса... Если мы больше никогда не проснемся..."
   "Замолчи", - сказала она, легонько целуя его губы.
   Так много всего хотелось сказать. Сожаления и удовлетворение. Чувства и воспоминания. Как можно попрощаться со второй половиной своей души?
   "Я люблю тебя", - прошептал он.
   "Я знаю", - ответила она. Так много нужно было сказать, и так прост был ответ.
   Каждый съел свою половину. Смертельный плод оказался горьким на вкус, но не отталкивающим. У него было пряное послевкусие, похожее на сладкий имбирь.
   Джоффри взял Сансу за обе руки и подплыл ближе, скрестив ее руки между своими и коснувшись ее лба своим. "Вместе", - сказал он.
   "Вместе", - прошептала она в ответ.
   Они лежали, глядя друг другу в глаза, и дыхание их становилось все более поверхностным. Его сердце громко стучало, а зрение тускнело. Санса пыталась как-то прижаться к нему, хотя они и так были настолько близки друг к другу, насколько это вообще возможно. Они все равно крепко прижимались друг к другу, дрожа от холода, когда Песнь становилась все громче и веки Джоффри опускались.
   Еще один раз. Пожалуйста, еще раз. Это все, о чем я прошу.
   Он закрыл глаза на долгую секунду и открыл их, осознав, что великий звездный свод над ними теперь стал фиолетовым. Вместо звезд - созвездия фракталов, пересекающие его, и далекая фигура, светящаяся красным. Он прижал к себе Сансу, когда подул ветер и Солнечный луч качнулся; из глубин океана медленно поднялись потрескавшиеся Столбы, словно пробудившиеся бегемоты из душевного материала и Пурпура. Они несли их со все возрастающей скоростью, даже когда те раскалывались и ломались от напряжения. Джоффри слышал, как Песнь несется назад, превращаясь в огромную реку звуков, а душа его болела, и все его мысли были сосредоточены на летнем утре много лет назад; юный мальчик не замечал окружающего мира и последствий своих поступков. Пурпур заскрипел от напряжения, Песнь заикалась, когда Джоффри вспомнил то ленивое утро; гончие лаяли вдалеке, а одна охраняла его постель. Король Роберт с пустыми глазами, готовящийся к охоте. Мирцелла идет по коридорам, погруженная в раздумья. Бейлиш, замышляющий в своем соляре монету и разорение. Джейме, облаченный в золотые и серебряные одежды, стоящий у двери и с тоской смотрящий за нее, пока волосы матери расчесывают тихие служанки.
   Он был Столпами, а Столпы были им. Здесь, без настоящих физических барьеров, их души смешались, как и были созданы, - Санса и Джофф, Джофф и Санса. Поток Песни снова забурлил, Столпы рассыпались, протягивая друг к другу пурпурные руки, и вдали забрезжило утро их возрождения.
   -:PD :-
  Последнее редактирование:5 марта 2019
  Глава 63: Холодный ветер.
   Глава 63: Холодный ветер.
   "С ней точно все в порядке?!" срочно спросил Робб. Он поднимался по лестнице по двое, брат шел следом.
   "Думаю, да, все выглядело не так уж плохо!" - сказал Джон, когда они поднялись на четвертый этаж и трусцой побежали по серым коридорам Великого замка. "Мейстер Лювин был неподалеку, он сейчас осматривает ее".
   "Что случилось?" - спросил Робб. Он пытался успокоить свое сердце после внезапной паники и бешеной скачки по лестнице. Джон не был бы так спокоен, если бы несчастный случай был действительно серьезным.
   "Я не уверен, думаю, она просто споткнулась. Она ссорилась с Арьей возле кабинета септы, а потом они упали с лестницы, - сказал его сводный брат.
   Боги, они могли сломать себе шеи. Неужели они не могут прожить хотя бы день, не пытаясь убить друг друга?!
   В конце лестницы, ведущей в кабинет септы, они увидели скопление горничных и странных стражников. "Дайте им немного времени и возвращайтесь к своим обязанностям", - услышал Робб голос мейстера Лювина. Голос был властным, но без излишнего беспокойства.
   Робб вздохнул, протискиваясь мимо слуг, прежде чем они успели освободить ему дорогу. Они быстро отошли, как только увидели его, склонив головы. "Все в порядке, Томард?" - спросил он у большеголового стражника, осторожно отпихивая слуг.
   "Просто упал, милорд, скорее некрасиво, чем плохо. Лучше посмотрите сами", - ответил тот, отходя в сторону и отпихивая последнюю горничную. Робб увидел на полу и Арью, и Сансу: первая сидела, нахмурившись, с разбитой губой, а за второй ухаживал мейстер Лювин. Рана Сансы выглядела несколько серьезнее: по ее лбу стекала струйка крови.
   "Вы двое в порядке? Что случилось?" спросил Робб.
   "Глупая Санса оступилась на ступеньках и повалила меня вместе с собой!" - ответила Арья, почти пронзая его острыми серыми глазами. Санса ничего не ответила, Лювин все еще осматривал рану.
   "Матушка велела вам прекратить ссориться, теперь у нее будет приступ..."
   "Я не виновата!" - воскликнула Арья, скрестив руки и поджав нижнюю губу. Она взяла одно из полотенец мейстера Лювина и вытерла им капельку крови: "Она болтала всю дорогу от кабинета септы, а потом разозлилась и попыталась меня преследовать..."
   "Теперь, Арья, ты должна рассказать всю историю. Томард говорит, что ты дергала ее за волосы", - сказал Джон. Два года назад он стоял бы на коленях рядом с Арьей или Сансой.Теперь же он стоял на почтительном расстоянии.
   Робб ненавидел это.
   Она зашипела, отводя взгляд.
   "Арья, Робб, успокойтесь на секунду, - сказал мейстер Лювин, все еще чистивший рану Сансы. Робб виновато кивнул, немного отстранившись и предоставив мейстеру работать в тишине.
   "Я в порядке, мейстер Лювин, правда, - сказала Санса, мягко отводя его руки.
   "Это мне решать, юная леди", - сказал мейстер. "Вы помните, какое сегодня число?"
   Голубые глаза пристально смотрели на Лювина: "Двадцать седьмое число второго месяца".
   Лювин слегка покачал головой: "Сейчас двадцать восьмое".
   "Что?" Она выглядела потрясенной.
   "Не волнуйся, Санса, такое случается после неудачного падения. Скоро все прояснится, обещаю", - сказал мейстер.
   "Это всего лишь день... один день... мы сделали это", - медленно произнесла она, ее лицо стало вялым, как будто она уже испытывала боль.
   "Вы помните, что делали минуту назад?" - спросил мейстер.
   Санса снова посмотрела на него неуверенным взглядом, после чего все ее поведение изменилось. Улыбнувшись мейстеру, она спокойно встала, прежде чем он успел вымолвить хоть слово.
   "Я в полном порядке. Спасибо за помощь, мейстер Лювин", - сказала она, кивнув мейстеру.
   Неужели она только что уволила мейстера Лювина? Робб готов был поклясться, что на мгновение она показалась ему похожей на мать, и Лювин, очевидно, тоже так подумал: он отпрянул назад чисто инстинктивно.
   "Я... леди Санса..."
   Лювин не успел произнести ни слова, как она со вздохом обернулась: "Если хотите знать, я спорила с сестрой, прежде чем мы рухнули с лестницы, как два мешка с капустой. Мейстер Лювин, я чувствую себя хорошо. Если ситуация изменится, я поищу вас в башне. Это все, - сказала она, глядя в его голубые глаза.
   "Хорошо, миледи, - пробормотал Лювин и нахмурился, собирая свои вещи. "Обязательно приходите ко мне вечером, оба. Я должен буду снова промыть ваши раны".
   "Конечно", - сказала Санса. Арья просто кивнула, глядя на сестру с тонкими губами.
   Робб проводил мейстера взглядом, когда тот уходил. "Вам двоим не стоит драться возле лестницы. Это опасно", - рассеянно сказал он.
   Когда Лювин ушел, Джон подошел к Арье, чтобы помочь ей подняться. Однако Санса подоспела первой.
   "Арья, - сказала она со странной улыбкой на губах. "Прости, ты в порядке?" - спросила она, протягивая руку. Арья отдернула ее, с насмешкой поднявшись на ноги.
   "Оставь это для матери", - сказала она, уходя.
   Робб схватил ее за руку: "Ты уверена, что в порядке?" - спросил он, прежде чем выругаться про себя. В последние несколько лет Санса стала подражать матери и ненавидела, когда ее воспринимали как ребенка.
   Она покачала головой, на мгновение ошеломленная. "Робб, - сказала она, поднеся руку к его лицу, и ее голос превратился в извилистый узел эмоций. "Я рада видеть тебя таким..." - прошептала она, прижимая руку к его лицу. Робб улыбнулся, положив свою руку на руку Сансы и опустив ее вниз.
   "Каким?" - спросил он.
   "Хейл. Счастлив, - почти рассеянно ответила она, ее глаза были в миллионе лиг от него, - у тебя прекрасная улыбка, брат. Никогда не скрывай ее".
   "Я постараюсь этого не делать", - сказал он, подняв бровь на Джона, который повернулся к нему.
   "Джон", - сказала она, казалось, не находя слов. Это было не так, как обычно. Она не заикалась, не краснела и уж точно не хмурилась... хотя последнее было гораздо вероятнее, если бы рядом была мама. Она, казалось, на мгновение потеряла дар речи, а потом осторожно взяла Джона за руку. "Брат", - сказала она через мгновение, ее глаза были полны невысказанных слов. "Спасибо за помощь, - с благодарностью сжала она его руку и пошла прочь.
   Отсылать мастера Лювина было ошибкой. Она определенно слишком сильно ударилась головой.
   -:PD :-
  Поначалу после падения все было не так уж и плохо. Его сестра, как и прежде, занималась своими делами: вышивала сигилы вместе с септой, ходила на уроки пения с другими девами Винтерфелла, делилась сплетнями и прочим... Однако постепенно все это начало портиться. Робб стала находить сестру вдалеке у окна с закрытыми глазами, когда ветер ласкал ее волосы, а уроки на день были забыты. Она стала отдаляться от прежде сплоченной группы девочек; Джейна и остальные недоумевали, что Санса почти не обращает на них внимания. Если раньше слушать септу было любимым занятием, то теперь Санса легкомысленно отмахивалась и выполняла любое задание, как будто это была глупая рутина. Словно ей надоело поддерживать фасад, прилагать к нему всю свою волю и все равно терпеть неудачу.
   Или, по крайней мере, ей так казалось.
   "Драка с Арьей стала поворотным моментом", - сказал он вслух.
   Джон хмыкнул. Они стояли на вершине Великого замка и смотрели на горизонт на севере. Они забрались сюда, чтобы померяться силами без присмотра сира Родрика, как иногда делали, когда были маленькими. По правде говоря, они даже не притронулись к мечам.
   "Да..." - пробормотал Джон. Его сводный брат стоял рядом с ним, прислонившись к гранатам. "Они были такими странными... даже без резкой перемены в поведении".
   Робб согласился.
   Один из них был в столовой. Арья положила на место Сансы лимонный пирог, который громко захрустел, когда сестра села на него, не заметив этого. Арья разразилась хихиканьем, не боясь материнских поблажек, но Санса... Санса улыбнулась. Грустная, ностальгическая улыбка, когда она встала и посмотрела на остатки раздавленного лимонного пирога на своем сиденье. Как мать, обнаружившая, что ее ребенок прячется под простыней, и замышляющая испуг. Она с сомнением посмотрела на Арью, а затем на весь стол Старков, включая Теона, который в тот день прибыл вовремя. К тому времени старая Санса уже требовала бы голову Арьи на блюдечке и, возможно, дергала бы сестру за волосы, пока они не растрепались бы у основания.
   Резкое отсутствие реакции как-то насторожило весь стол. Либо у них началась самая жестокая из всех истерик, либо их сестра серьезно заболела. Она заметила странные взгляды и в ответ на них нехотя возмутилась Арьей, наказывая ее, как Рикон наказывал бы непутевого щенка... то есть совсем не наказывая.
   Это было жутко. Вскоре после этого она удалилась.
   Второй случай был куда более странным. Первая драка произвела впечатление на всех: мать наводила справки о том, что именно сделал кто-то из детей Старков, чтобы Санса так... не в духе. Теон посмеивался над тем, что ее удар по голове оставил не только синяк, хотя и замолчал, получив хорошую трепку от кулака Робба. Тем не менее, Санса была тогда рядом с кухней и слышала это замечание... но от этого ей стало еще более неловко, и она с извиняющейся улыбкой отошла в сторону.
   ... На следующий день она затеяла ссору с Арьей из-за перепутанных чернильниц, и это было... в высшей степени необычно. Робб все слышал, поскольку тоже был в библиотеке, писал эссе о Старой Валирии для мейстера Лювина.
   Это было похоже на академический разбор одной из их битв. Ничего нового в плане концепций не было: обычное дело - лошадиные морды и подножки... но подача... Санса была четкой и методичной, обрушиваясь на Арью словесно, пока его сестра не сломалась окончательно, даже не реагируя больше на шквал, когда она выплакала все глаза. Тогда он вмешался, чувствуя себя запоздалым дураком, когда бросился обнимать Арью и останавливать кровавую бойню. Он уже собирался высказать Сансе все, что думает по этому поводу, но... но тут он увидел ее глаза.
   В них был ужас, обе руки прикрывали рот, глаза слезились, словно она не могла поверить в то, до чего все дошло.Она бросилась бежать... и после этого
  "Вот она", - пробормотал Джон, указывая незаметным пальцем на северную стену. Робб засунул руки под меха и, нахмурившись от необычайно холодного ветра, который, казалось, был так распространен в последнее время, взглянул на сестру.
   "Хм... Она не смотрит на юг", - сказал Робб.
   "Очевидно. Она смотрит на север", - сказал Джон.
   "Не будь глупцом, брат. Если она смотрит на север, это не значит, что она смотрит на север", - заметил он. "Сейчас она смотрит на запад". Она шла медленно, глаза ее были закрыты, а на губах играла серьезная улыбка.
   Джон хмыкнул: "Верно. Но так часто бывает".
   "Вчера она прислонилась к западной стене, но смотрела на юг, я в этом уверен", - сказал Робб, - "Она была вся такая счастливая, чуть ли не скакала по камням".
   Джон неохотно замолчал. Он согласился.
   Они вдвоем называли это "поглядыванием", когда сестра прогуливалась вокруг стен и крепостных стен, чтобы подышать свежим воздухом. Она странно сосредотачивалась, глядя в определенном направлении, и хотя обычные эмоции, связанные с каждым направлением, могли быть разными, обычно они коррелировали друг с другом. Когда она смотрела на юг, то казалась более легкой: ее пальцы при ходьбе касались кренделей, а улыбка, словно лучистое солнце, была ярче, чем когда ее хвалили септы, казалось, не несколько дней, а несколько месяцев назад. Вест была более сдержанной; она хмурилась, иногда ухмылялась, ее шаг был размеренным и решительным. Иногда она даже шевелила ртом, словно разговаривая с кем-то.
   Норт была хуже всех, от нее у Робба часто бегали мурашки по коже. Она просто прижималась к гранатам, как будто ее вот-вот сдует ураганом. Никакого движения, только статуя, подобная тем, что стоят в крипте Винтерфелла, каким-то образом виднеющаяся за серыми облаками северного горизонта. Она лишь изредка поглядывала в ту сторону, а потом всегда прощала себя до конца дня, удаляясь в свои покои со сведенными судорогой плечами и затравленным взглядом, потрясенная чем-то.
   Он не знал, кого пыталась разыграть Санса, когда они спрашивали, что происходит. Ради всего святого, они были семьей, и, конечно же, поняли, что что-то не так.
   Хотя, конечно, после второй стычки с Арьей она выглядела... ну, казалось, что она перестала держать фасад... самой себя. Она спокойно отказалась посещать занятия у септы или мейстера Лювина, заявив, что ее знаний достаточно. На последовавших за этим испытаниях она отвечала почти как опытный мейстер, по крайней мере, по словам Джона, которые Лювин рассказывал отцу. Она прошла и испытание Септы, и у матери не осталось аргументов, чтобы ограничить ее свободное время. Она больше никогда не ссорилась с Арьей и не проявляла никакого уважения к сплетникам в замке.
   Изо дня в день она разрывала завесу, проводя все больше времени в библиотеке, уезжая в Винтертаун или сочиняя письмо за письмом таинственным корреспондентам, о которых знал только мейстер Лювин. Ну, по крайней мере, он и отец.
   "Она уходит, не выглядит слишком потрясенной... может быть, задумчивой", - сказал Джон.
   "Наверное, это был запад", - сказал Робб. Ему было интересно, что на самом деле делала сестра, когда была в таком состоянии. Гипотеза Теона звучала слишком просто и... удобно для чего-то столь зловещего. Что-то в Винтерфелле изменилось с ее падением. Что-то напряженное.Как будто Робб нашел веревку, привязанную к его талии, натянутую, но слегка потрепанную, удерживающую его над чем-то
  Он смотрел, как она идет по северной стене; даже ее походка изменилась. Если раньше она шла неловко, наполовину шагая, наполовину спеша, то теперь Санса отказалась от всякого притворства нормальности; она скользила по коридорам быстрым и одновременно величественным шагом; спина прямая, руки сцеплены впереди, шаг решительный, не сбавляемый облегающим платьем, которое она сшила сама, сочетая северные шкурки и зеленые ткани с юга... и, казалось, она не прилагала к этому никаких сознательных усилий.
   Позже Робб понял, что она прилагала усилия, чтобы не ходить в таком виде.
   Она резко остановилась, повернулась и посмотрела на них.
   Робб и Джон тут же спрятались под гранатами, не шевелясь.
   Выглянув через несколько минут, они обнаружили Сансу на том же месте: руки скрещены, улыбка недовольная. Робб смущенно улыбнулся, а она добродушно покачала головой и пошла в северо-западную башню.
   Да, все та же Санса.Правда, Санса совсем другая.
   Боги, ему нужно было выпить. Может, у Теона найдется.
   "Не желаете чего-нибудь крепкого? Эта загадка хуже, чем одна из валирийских поэм Лювина", - сказал он.
   Джон покачал головой: - Завтра утром мы отправимся к этому дезертиру, помнишь? Отцу не понравится, если от нас будет нести дешевым пойлом Теона, - сказал он.
   "Черт, ты прав", - сказал Робб, хотя втайне был рад, что перестал называть отца "лордом Старком", по крайней мере, когда они оставались наедине, как сейчас. Джон должен был стать его правой рукой, а не одним из слуг в замке. Почему все не могут понять это?
   Он покачал головой: - Тогда нам лучше спуститься. Обязательно останься с Браном, это будет его первый раз, - сказал он.
   Джон кивнул, как будто это было очевидно. Конечно, он собирался сделать это без подсказки; его толстомордый брат был предусмотрителен, по крайней мере, когда дело касалось маленьких Брана и Арьи.
   Они сели ужинать, и он послал Сансе еще одну овечью улыбку через стол. Она приняла извинения, закатив глаза, слушала разговор отца с матерью и даже рассмеялась, когда Рикон набросился на нее с ложкой пирога... хотя и скривилась, когда Арья села за другой конец стола от нее.
   Робб вздохнул и переключил свое внимание на Брана. Надеюсь, завтра ты не будешь нервничать... - подумал он, испугавшись внезапного крика вдалеке.
  Чертовы вороны.
   -:PD :-
  Music
  --
  AN: Right click, set to loop.
  
  Утро было пасмурным, горизонт затянуло серым покрывалом. Робб осознал, что его рука дергается по собственной воле, в такт порывам ветра, проносящимся над этим участком зеленого нагорья к северу от Винтерфелла. Он убрал руку и снова посмотрел на Сансу, когда пара гвардейцев Старка подняла дезертира на холм.
   Она была неожиданным дополнением к празднику, хотя по ее платью этого и не скажешь. Она выехала из ворот Винтерфелла почти через двадцать минут после отъезда основной партии, одетая в облегающие кожаные сапоги, подбитые мехом, как у Робба или Джона, только на шее у нее была белая корона. Шкура белого волка.
   Около дюжины гвардейцев Старка, стоявших вокруг небольшого холма, мрачно переглядывались, понимая, что их ждет. Отец бросил взгляд на Робба, когда двое стражников подняли дезертира на полпути к холму, и Робб кивнул. Он двинулся к Сансе, обойдя Брана и Джона. Его сводный брат говорил медленно, успокаивающе положив руку на плечо Брана.
   В отличие от Брана, Санса не стала мешкать, когда подошло время казни. Она, казалось, смотрела на север, на серый горизонт, похожий на одно большое бесформенное облако. Робб подавил дрожь беспокойства, прислонившись к ней и осторожно взяв ее за локоть. "Тебе не нужно ничего доказывать, Санса. Что бы ни произошло между тобой и Арьей, или матерью..." - он неловко замялся, как слепой, хватающийся за тростник. Что же с ней произошло?
   "Уверяю тебя, они тут ни при чем, брат, - сказала она, глядя на него по-прежнему отрешенно. Боги, когда она успела стать такой тихой? Санса должна была сплетничать с Джейной и другими девушками в Винтерфелле, а не стоять здесь и наблюдать за казнью.
   "Значит, отец?... Я?" - нерешительно добавил он.
   "Вовсе нет".
   "Почему же? Санса, ты чуть не упала в обморок в прошлом году, когда старый Ниб убил того борова... а это будет гораздо хуже".
   "Я знаю".
   "Если ты устроишь здесь сцену, это плохо отразится на отце", - сказал он, пытаясь найти другой угол зрения.
   "Я не буду устраивать сцену".
   "Мама будет злиться на тебя", - добавил он.
   "Ну и пусть".
   "Санса, что на тебя нашло?" - сказал он, крепче сжимая ее руку.
   Она наконец повернулась, чтобы посмотреть на него. Когда-то - казалось, несколько месяцев назад, а не несколько дней назад - она бы просто сникла под требовательным взглядом Робба, старшего брата. Но вместо этого он пошатнулся, выпустив ее локоть. На мгновение ему показалось, что голубые глаза пронзили его, прежде чем далекий блеск исчез, и она действительно посмотрела на него. "Бран младше меня, и все же отец взял его вопреки желанию матери. Почему?" - спросила она.
   "... Когда-нибудь Бран станет лордом своего собственного замка. Ему нужно учиться, - сказал он, пытаясь повторить то, что часто говорил отец, но все время путался.
   "А мне? Разве мне тоже не нужно изучать наши обычаи?"
   "Твой будущий муж позаботится об этом", - неловко ответил он. Его никогда особо не волновало это далекое будущее, но, похоже, это было правильное решение.
   Санса нахмурилась и наклонила голову. "А когда мой муж уйдет на войну? Что тогда будет с Роббом? Что будет, когда зима посеет голод и анархию? Что будет, когда враг будет у ворот, а мы будем стоять в осаде? Должна ли я прятаться в вязальной комнате, надеясь, что кто-то другой будет исполнять обязанности моего Дома?"
   Робб открыл рот, но из него не вырвалось ни звука. Он облизал губы: "Я..."
   "Нет, - сказала она, возвращая взгляд к северному горизонту и сцепляя руки перед собой, - в моих жилах тоже течет кровь Старков. Давно пора было начать вести себя как подобает".
   "... Почему?" - спросил он после некоторого молчания.
   "Потому что мы не будем детьми вечно, Робб. Холодный ветер крепчает, и юг идет на север. Мы должны быть сильными, если хотим, чтобы наш Дом выдержал предстоящие испытания", - прошептала она почти неслышно, и в ее словах прозвучало пророчество. "Одинокий волк умирает, но стая выживает", - сказала она, когда Робб напряг слух.
   Он нахмурился и снова стал беспокойно переминаться с ноги на ногу, пока стражники добирались до отца и сира Родрика. Ветер необычайно холодил меха Робба, просачиваясь сквозь их защиту и леденя кости, а дезертир из Ночного Дозора смотрел на него расширенными, неподвижными глазами. Отец тоже посмотрел на него, и Робб покачал головой. Санса стойко перенесла ледяной выговор отца, не дрогнув, объяснила свою позицию, как это сделал бы мейстер Лювин, и аргументы за аргументами складывались в столь неоспоримый вывод, что отец был бы лицемером, если бы отказался от ее присутствия сегодня. Вмешательство Робба было последним средством, к которому прибегнул отец.
   Эддард вздохнул и повернулся к бормочущему дезертиру. Его черный плащ казался иссохшим и потрепанным, а осунувшееся лицо - бледным и затравленным. "Я видел то, что видел. Я видел Белых Ходоков". Слова улетучились вместе с ветром, и Санса замолчала.
   "Люди должны знать... донесите весть до моей семьи... скажите им, что я не трус... скажите, что мне жаль...", - прошептал он.
   Отец долго смотрел на дезертира, а затем кивнул двум стражникам. Они заставили его встать на колени, прижавшись грудью к истертому камню рядом с ними. Отец вынул Лед из ножен, и Теон благоговейно склонил голову, отступая с пустыми ножнами. Отец начал выносить приговор, когда Джон быстро прошептал Брану на ухо.
   "- Я Эддард, из дома Старков, лорд Винтерфелла и..."
   "Отец, на минутку!" - сказала Санса, выходя вперед.
   Отец повернул голову в ее сторону, как плеть, его глаза были грозовыми, как у лорда. Он покачал головой, словно знал, что так будет, и повернулся к Джори Касселю. "Джори, отведи леди Сансу к лошадям и жди там нашего возвращения", - сурово приказал он.
   "Сию минуту, лорд Старк", - ответил Джори, направляясь к Сансе, которая дошла до камня и стояла на коленях, бормоча слова дезертира. Сегодня она оставила волосы распущенными и пустила их по спине по воле ветра.
   Черт возьми, подумал Робб, едва ли не на шаг отставая от Джори. Отец тихо переговорил с Роббом, и тот доверил ему Сансу на время путешествия... теперь же он не смог соблюсти торжественность случая.
   Джори подошел к ней первым: "Идемте, маленькая леди, вы уже надышались свежим воздухом..."
   "В этом нет необходимости", - сказала она, опускаясь на колено рядом с дезертиром. В ее словах было столько уверенности, что Джори на секунду замешкался, и Санса подняла взгляд на отца. "Его слова, он верит в то, что говорит".
   Джори вопросительно посмотрел на отца, и Робб с удивлением заметил, что ледяное выражение его лица немного смягчилось. "Я уверен, что он так считает, Санса. Но это не отменяет того, что он сделал", - сказал он, словно объясняя это ребенку. Двое стражников, стоявших за спиной дезертира, посмотрели друг на друга.
   Робб попытался оттащить Сансу назад. "Я знаю, что он должен умереть, - сказала она, заставив его вздрогнуть. "Он дезертир Ночного Дозора, и мы не можем сделать ни одного исключения, иначе весь институт может рухнуть, - сказала она, все еще глядя на отца, как волк, - Этого не должно случиться... Но у каждого человека должно быть право на несколько последних слов. Вы согласны?"
   Ее слова не оставили отцу иного выбора, кроме как кивнуть в знак согласия. Однако выражение его лица обещало возмездие в Винтерфелле, несмотря на все то смятение, что омрачало его. Робб вздохнул и пожал плечами, когда Теон бросил на него недоуменный взгляд.
   "Скажи мне, что ты видел?" мягко прошептала Санса, и оба стражника попятились, когда ее лицо приблизилось к лицу дезертира на расстояние вытянутой руки.
   "Я видел... я видел Белых Ходоков...", - сказал мужчина.
   "Вы помните, где?"
   Он заколебался, неловко закрыв глаза и сделав безмолвное выражение лица. "Я... я видел то, что видел. Они были там. Голубые глаза разума. Лунный рассвет... Я видел белых ходоков..." - пробормотал он.
   Санса опустила колени на землю и положила руку на его щеку, прижав лицо к лицу дезертира. Робб хотел вмешаться, но взгляд отца остановил его.
   "Как тебя зовут, Наблюдатель со Стены?" - прошептала она. Робб едва расслышал ее.
   Его глаза, казалось, впервые сфокусировались на Сансе, и он медленно моргнул, открывая рот. "Уилл", - сказал он почти писком.
   "Я верю тебе, брат Уилл. Где ты их видел? Где ты видел нашего древнего врага?" - сказала она, глубоко дыша, когда Уилл замер. Ветры, казалось, ослабли, потеряв силу, когда ее голубые глаза уставились на дезертира.
   "Что ты скажешь, брат Уилл? Куда вернулся наш враг?" - прошептала она, и знамя Старков на копье Алина поникло, когда ветер утих. Уилл уставился в глаза сестры, как безумец на солнце, и медленно моргнул, когда его лицо расслабилось.
   "Лес с привидениями", - прошептала Санса.
   "Да", - ответил Уилл.
   "Сколько их ты видел?"
   Уилл медленно шевелил ртом, не пережевывая ничего, кроме воздуха.
   "Двух?" - прошептала Санса.
   Тишина.
   "Пять", - медленно произнесла она.
   "Да", - пискнул Уилл.
   Санса положила другую руку на щеку Уилла, поглаживая ее, как мать, укладывающая ребенка спать. К этому времени ветер утих настолько, что он мог слышать ее шепот. "Они не победят, - пообещала она ему, - мощь Севера не откажет Старкам. Мы пойдем на них с огнем и сталью по праву древней клятвы. Все знамена Юга откликнутся на призыв, и Зима познает гнев человеческий. Я, Санса из дома Старков, клянусь в этом Богами Камня и Дерева, - сказала она, и стражники затаили дыхание, чтобы услышать ее голос.
   Уилл снова моргнул, и Робб понял, что по щекам мужчины текут слезы, проскальзывая сквозь большие пальцы Сансы и спускаясь по ее запястьям. "Спасибо, - прошептал Уилл, закрывая глаза. "Спасибо".
   Она встала и заняла место рядом с Роббом, тишина стала почти удушающей, так как ветер снова усилился.
   "Я готов, лорд Старк, - сказал Уилл через мгновение, наклонив голову и обнажив затылок.
   Отец замешкался на полсекунды, прежде чем глубоко вздохнуть. "Именем Роберта из дома Баратеонов, первого по имени, короля андалов, ройнаров и первых людей, лорда Семи Королевств и защитника королевства, я, Эддард из дома Старков, лорд Винтерфелла и начальник Севера, приговариваю тебя к смерти".
   Он поднял Лед обеими руками и сделал шаг назад. Он с силой взмахнул клинком, и тот пронесся по воздуху, а затем чистым ударом разрубил голову мужчины.
   Санса даже не вздрогнула, глядя на пузырящуюся кровь из перерезанной шеи мужчины. Затем она закрыла глаза, склонив голову в знак уважения, и повернулась к лошадям.
   Отец посмотрел на сира Родрика. Мужчины обменялись чем-то, чего Робб не успел понять, прежде чем старый мастер-оружейник приказал стражникам уходить.
   Он спустился с холма и остановился рядом с отцом, взяв Брана за плечо. "... Ты понимаешь, почему я должен был это сделать?"
   "Тот, кто выносит приговор, должен взмахнуть клинком... и если ты не можешь найти в себе силы сделать это, то, возможно, человек не заслуживает смерти", - сказал Бран, оторвав взгляд от стремена лошади.
   Отец кивнул, но Бран на этом не остановился: "Хотя Санса говорила и о другом возможном исходе..."
   "Правда?" Отец повернулся, чтобы еще раз взглянуть на сестру Робба. Она ждала впереди, уже сидя на своей лошади: "И что она добавила?"
   "...что если человек виновен, а ты не можешь взмахнуть клинком, то, возможно, правитель не заслуживает того, чтобы править", - сказал Бран.
   Отец задумчиво постукивал по поясу, глядя на Сансу, словно погрузившись в раздумья.
   "Отец, - сказал Бран, поразив их обоих, - что она сказала дезертиру... Уиллу?"
   Отец заколебался, обменявшись взглядом с Роббом: "Она утешила его в час смерти. Благородный поступок", - сказал отец, но Робб засомневался в своих словах. Даже Бран, казалось, заметил это.
   "Нам пора идти, милорд, - сказал сир Родрик, подойдя к ним и глядя куда-то за спину, на север. "Леди Кейтилин будет волноваться, - сказал он.
   Леди Кейтилин или вы?
   Обратно они ехали еще более молча, чем прежде. Слова Сансы постоянно звучали в голове Робба, и он не мог перестать смотреть на ее спину. Она почти лидировала, ехала впереди вместе с Джори и Алин.
   Никто и не подумал приструнить ее.
   С его сестрой что-то случилось, об этом знали почти все члены семьи... Что-то, что заставило ее постареть на десятки лет за один миг, что-то первобытное и вызывающее ужас. Она не могла скрыть это, как нельзя скрыть солнце. Не от своей семьи.
  Отец искал ответы в Сердечном Древе, мать - в своей септе. Робб же... Робб подозревал, что ответ находится прямо перед ним, впереди.
   Утешать человека у ворот собственной смерти или шептать пророчества, как Зеленщики в рассказах старой Нэн? Робб покачал головой, усмехнувшись этой мысли. В его ушах прозвучал неясный придушенный звук, слегка отдававшийся эхом в пределах Волчьего леса. Он даже не заметил, как они пересекли его.
   Тонкие белые стволы берез усеивали зеленую массу, ели и сосны добавляли в воздух сухой сладковатый аромат. Теон приподнял бровь, и Робб уже собирался заговорить с ним, когда Джори напряженно окликнул его. В лесу было непривычно тихо, и он, быстро спустившись на землю, держал руку на рукояти меча. Они остановились у небольшого каменного моста, под которым протекал маленький ручей.
   Идеальное место для засады, подумал он и, пробираясь вместе с Теоном вперед, огляделся в поисках одичалых. Здесь полдюжины лучников смогут зажать их с двух сторон, превратив любые попытки сесть на лошадей в рискованные и сведя на нет самое большое преимущество людей Винтерфелла перед гипотетическим отрядом одичалых налетчиков.
   Отец и сир Родрик стояли на коленях у мертвого оленя в конце небольшого каменного моста и молча смотрели на него. Он быстро присоединился к ним, за ним последовали Джон и Теон, а Алин стал наблюдать за лесом.
   Хороший человек, подумал он.
   "Горный лев?" - спросил Теон, глядя на разорванное горло и брюхо оленя. Стражники приложили руки к поножам и алебардам, оглядываясь по сторонам, чтобы понять, что их сеньор напряжен. Санса стояла рядом с мертвым зверем, казалось, ни о чем не заботясь.
   "Это сделал драугр", - сказала она, осматривая рану. На секунду она задумалась, а затем закрыла глаза. Внезапно она улыбнулась, и черты ее лица расслабились, как будто она наслаждалась присутствием... чего-то. Повернувшись, она почти понеслась по каменному мосту, не сводя глаз с крошечного ущелья, проделанного безымянной рекой, которая сейчас была больше похожа на струйку.
   "Санса, подожди!" - сказал отец и бросился за ней, выхватывая меч из ножен, а Робб в свою очередь бросился за ним. "Это опасно!" - прокричал он.
   "Все в порядке, отец", - отозвалась она. Она прошла немного вдоль излучины реки, и Робб нахмурился, когда она опустилась на колени возле серой насыпи, не обращая внимания на грязь. "Леди, - радостно прошептала она, когда куст рядом с ней зазвенел и из него выскочил крошечный волчонок. Он направился прямо к коленям Сансы и захныкал, пытаясь вскарабкаться на них крошечными лапками. Санса взяла его на руки и прижала к своей щеке.
   Обойдя ее, Робб увидел в уголках ее глаз крошечные слезинки. "Я скучала по тебе, - прошептала она на ухо щенку.
   Отец остановился рядом с ней, глядя на серую массу, которая, как Робб только сейчас понял, была огромным телом мертвого полуволка. Несколько детенышей все еще копошились у живота мертвой матери, тихонько поскуливая.
   "Он чертовски огромен, - сказал Теон. Бран и сир Родрик пристроились сзади, столпившись вокруг мертвого зверя и стоящей на коленях Сансы, и смотрели на него расширенными глазами.
   "Древесные волки к югу от Стены..." - сказал отец, почти зачарованный огромным зверем. Он извлек рог из шеи диревольфа и задумчиво посмотрел на него.
   "... К югу от Стены?" вслух спросил Робб. Такого зверя не встречали уже... сотни лет, не меньше.
   Что-то меняется, подумал он, слегка вздрогнув, когда костяшки пальцев побелели на рукояти его меча.
   "Их пятеро, - сказал Джон, глядя на щенка Сансы. Он казался совершенно спокойным, вылизывался и скулил, как будто она была его матерью. Джон опустился на колени и взял одного из них, а затем передал Брану: "Хочешь подержать его?" - спросил он.
   Бран нерешительно взял его, и крошечный серый щенок немного помялся, когда он сменил хватку. "Куда они пойдут? Их мать мертва..." - сказал он, глядя на отца.
   "С нами, в Винтерфелл, - сказала Санса, вставая. Ее щенок слизывал слезы с ее щек. Вскоре все они ушли.
   Отец заколебался и покачал головой: "Без матери они долго не протянут, лучше уж быстрая смерть..."
   "Ладно, давай сюда", - сказал Теон, шагнув к Сансе с кинжалом.
   Она подняла глаза от щенка, и ее пронзительный голубой взгляд, казалось, пригвоздил Теона к месту.
   Она снова прижала щенка к щеке, закрыв глаза, выдохнула воздух и глупо обняла его. "Ты не можешь взять ее. Леди - моя, я буду ее содержать, кормить... и убивать, если того потребует судьба", - произнесла она с такой же уверенностью, как и вассальную присягу.
   "Санса... что ты знаешь об этом?" спросил отец после долгого молчания, нарушаемого хныканьем щенков и ленивым журчанием реки. Робб не совсем понимал, о чем идет речь, но подозревал, что это нечто большее, чем просто детеныши. Даже детеныши драугров.
  ... Что действительно.
   Она подняла взгляд одновременно со щенком, и оба они с серьезным выражением лица уставились на отца. Санса долго размышляла над его словами, беззвучно жуя ртом, словно споря сама с собой. Однако в конце концов она, похоже, отказалась от своих мыслей. Она вздохнула и перевела взгляд на Леди, когда щенок тоже посмотрел на нее. "Ее мать бежала на юг, ведомая древними инстинктами. Ее родная кровь знала путь к древним клятвам: очаг ради служения, жизнь ради жизни. Гнев зимы ради радости лета".
   "Она что-то искала?" спросил Джон. Он часто молчал рядом с ней, но она, казалось, не возражала против вопроса.
   "Да. Старкс, - сказала она с легкой улыбкой, когда детеныш зевнул. Тысячелетия назад Старкам грозили судьбы, худшие, чем смерть, - почесала она затылок, продолжая говорить. Они заставили свою кровь петь, связали ее с теми, кого считали самыми благородными зверями Севера. Компаньоны, которые следовали за ними в мире живых... и следили, чтобы они оставались в мире мертвых, когда придет время. Компаньоны, не похожие на маленькую Леди, - сказала она, и ее улыбка стала ласковой, когда щенок хныкнул в конце.
   Теон фыркнул, но не двинулся к ней. "Санса, не будь глупой..." Робб перешел на шепот.
   "Сигил нашего Дома чтит их. Их мать провезла их всего в часе езды от Винтерфелла и умерла на обочине маленькой, редко используемой дороги... - она сделала паузу, глядя на труп матери. Она фыркнула: "Умерла и родила в тот самый день, когда мы должны были проезжать по ней. Неужели так трудно поверить, что они должны были появиться у нас?"
   "Нам?" - спросил Бран.
   "Шесть детенышей, по одному на каждого, в чьей крови течет отголосок зимы. Четыре самца, две самки. По одному для Старков нашего поколения".
   "Но... Их пятеро, Санса", - сказал Джон, недоуменно нахмурившись.
   Она добродушно улыбнулась: "Твой очень похож на тебя. Молчит, как призрак, когда ему это нужно", - сказала она, переведя взгляд на него.
   Даже стражники обернулись, чтобы посмотреть, когда Джон вихрем метнулся к маленькому уголку, на который смотрела Санса. Сердце Робба заколотилось, как боевой барабан, когда он увидел маленького белого щенка, который едва издавал звуки, глядя на Джона.
   "Привет, малыш, - прошептала Санса, улыбаясь.
   "Старые боги, зеленые и мудрые..." - прошептал Джори, его рука дрожала, несмотря на крепкую хватку на рукояти меча.
   "Почему они идут на юг, Санса? Почему мать бежала?" - спросил отец, голос его был напряжен.
   Санса колебалась, рассеянно поглаживая Леди, которая лизала ей челюсть.
   "Почему Санса?" - спросил отец.
   Она вздохнула, и шум ветра затих в ушах Робба. "Ты уже знаешь ответ на этот вопрос. Ты можешь почувствовать его в воздухе; ветер словно режет мех, как кинжал в спину", - сказала она.
   Робб обменялся взглядом с Джоном: маленький белый призрак в его руках оставался жутко неподвижным и смотрел на Сансу красными глазами.
   "Ты видишь это, когда тучи рвутся за Стену и их серые остатки нависают над Винтерфеллом, ожидая... - сказала она, прижимая Леди к себе. "Ты слушаешь его, когда вороны каркают, а волки воют, и под их криками скрывается глубокая тревога. Как лезвия в темноте..." Ее глаза обратились к отцу, улыбка стала слабее: "Ты можешь почувствовать это, когда говоришь с Деревьями Сердца. Они плачут красным соком о том, что должно произойти. Они помнят", - прошептала она.
   Робб почувствовал себя так, словно его душат, а его зрение медленно погружалось в туннель на лице Сансы.
   "Ты спрашиваешь, но в глубине души уже знаешь ответ. Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, отец", - сказала она.
   "Зима наступает", - сказал кто-то. Голос звучал приглушенно, наполненный ужасом.
   Робб понял, что это был его голос.
   "Сир Родрик!" внезапно скомандовал отец.
   "Милорд?" Сир Родрик ответил сразу же.
   "Мы быстро едем в Винтерфелл, держите щенков поближе! Отзовите патрули и удвойте охрану на стенах сегодня ночью. Я хочу, чтобы ворота были закрыты к середине дня".
   "Есть, милорд!" - ответил сир Родрик и тут же повернулся к маленькому мостику, где находились остальные стражники. "Алин!" - крикнул он, - "Занимай место с Тобином и Горацием, смотри в оба. Мы направляемся в Винтерфелл быстрой рысью!"
   Алин и раньше был напряжен, но срочность в голосе сира Родрика, казалось, подтолкнула его к действию. Он повернулся, жестикулируя алебардой, - знамя Старков поднялось, как только ветер вернулся с новой силой: "Вы слышали его, люди! Поднимайтесь и смотрите в оба!" - крикнул он.
   "Отец..." - сказала Санса, и в ее голосе прозвучало недоумение."Мы в безопасности, у нас еще есть время, прежде чем..."
  "Это мне решать", - сказал он, проверяя большую брошь, которая удерживала тяжелую шкуру на его спине. "Если это так, то люди еще могут воспользоваться буром. А если нет... - он замолчал, с недоверием покачав головой, - я хочу видеть тебя в своем соларе, как только мы прибудем. Все ясно, Санса?" - сказал он, его тон не допускал никаких разногласий.
   Робб открыл рот.
   "Наедине", - сказал отец, глядя ему в глаза. Робб с лязгом закрыл его, и стражники впереди засуетились.
   Санса взглянула на отца, голубые глаза столкнулись с серыми, но потом она вздохнула и полусерьезно кивнула. "Идемте, леди, дома вас ждет теплая еда", - сказала она, и щенку показалось, что он залаял в знак согласия. Робб почувствовал, как волосы на его загривке встали дыбом; даже Теон был непривычно тих, когда они быстро взяли щенков и поднялись обратно к концу маленького каменного моста. Они молча сели на лошадей.
   "Проследи, чтобы люди ничего не сказали об этом, - сказал отец сиру Родрику, когда они садились на лошадей.
   "Я скажу Джори, - кивнул сир Родрик.
   Его сестра не была безумной, Робб был уверен в этом.Она что-то видела, что-то знала, и Робб мог сравнить это с инстинктом, натренированным дворфом
  "Джори, бери на себя Мортина и Даллена, следи, чтобы они не отставали!" - крикнул сир Родрик.
   "Понял!" - ответил Джори, переходя на задний план и негромко переговариваясь с гвардейцами из тылового охранения.
   "Вперед!" - крикнул сир Родрик.
   Когда отряд быстрой рысью двинулся в путь, Робб стал всматриваться в пасмурный горизонт. Он не знал, что увидела там Санса. Он не мог назвать его, но все равно чувствовал его нутром.
   Когда дует холодный ветер, одинокий волк погибает, но стая выживает, вспомнил он.
   Видела ли Санса Холодный ветер?
   -:PD :-
  Последнее редактирование:13 марта 2019
  Глава 64: Бегемот.
   Глава 64: Бегемот.
  Музыка
  --
  AN: Loop until end of scene.
  
  Джоффри шел по Стальной улице, прислушиваясь к ударам молотов. Это была мощная мелодия, постоянная перкуссия металла о металл, ритм, возникающий из простых ударов, которые переползали друг в друга и создавали нечто большее, чем сумма его частей.
   Улица была заполнена до отказа. Толпы людей входили и выходили из зданий, неся сырую руду к печам, которые возвышались над горизонтом, окрашивая его черным дымом. Он боролся с грозовыми тучами, черное с серым, угольный огонь с леденящим холодом.
   По сторонам от Джоффри виднелся склад, заполненный ткачами, прялки которых гоготали, как голодные бобры, наевшиеся дров. Женщины убирали штабель за штабелем униформы, все они были выкрашены в пурпурный цвет. Сотни ящиков были сложены в штабеля - форма за формой для легионов Вестероса. Вращающиеся колеса добавляли жужжание к ударам молотков, накладываясь на них и дополняя песню.
   Джоффри подумал, что цвет не тот. Они должны быть темными, с оранжевыми акцентами; это самый дешевый и простой краситель для массового производства. Слизь Мопонго была родом с Летних островов, но она подходила для многих климатических условий... а при обработке на тройном прессе итишской конструкции количество получаемого красителя должно намного превосходить продукцию даже тирошских мануфактур...
   Внизу, в гавани, он увидел огромную флотилию кораблей: и-тишские торговцы с парусами, перевитыми тростником, корабли-лебеди и пурпурные браавосские галеры, коги и галеоны из Рича, Долины и Узкого моря. Они заполняли бухту, перевозя припасы и людей, тысячи докеров двигались, как муравьи, и кричали, кричали и кричали. Этот шум принес Джоффри странное умиротворение. Он был далек от тихой созерцательности Деревьев Сердца, но тем не менее успокаивал.
   В нем было что-то существенное, не имеющее отношения к труду людей. Ленивое ворчание и выкрикиваемые приказы, быстрые разговоры и движущиеся повозки. Шум и пыхтение поднимаемых ящиков и хватаемых инструментов. Звуки работы людей ради чего-то, частью чего они были, но не могли видеть. Чего-то, что они не могли понюхать и потрогать, но все равно чувствовали. Этот долгий непрекращающийся гул успокаивал его, добавляя еще один слой к Песне и придавая ей богатство, некое яркое качество, которое он чувствовал нутром.
   Зайдя в одну из кузниц, Джоффри некоторое время прислушивался к ударам молотов по стали, и эта мелодия стала его постоянным спутником. Он нашел освещенную кузницу, молот ждал его над наковальней, а он взял щипцы, которые уже держали кусок металла. Тепло кузницы омыло его; ядро обжигающего жара зарядило его энергией, наполнило его.
   Он начал бить молотом, его звон дополнял ритм вокруг него; негромкий бас, обрамлявший мелодию, звучал ровно. Он приказал Песне звучать так, усиливая яркость с каждым ударом молота.
   "Это будет мощное преобразование, которое ты принесешь на свою землю", - сказал капитан Шах, сидя у кузницы. Невозмутимый скаут был одет в свои старые доспехи Длинного Патруля: длинные песчано-серые кожи под чешуйчатой броней, длинная шинель колыхалась вокруг него на ветру. Серый песок Запределья все еще прилипал к нему, забиваясь между швами его одежды.
   "Нужное дело, старина", - сказал Джоффри, ускоряя ритм, и мелодия набирала скорость по мере того, как он мощными ударами забивал кусок металла. "В последнее время я думал о том, что ты сказал мне в Серых Пустошах".
   "Это всегда опасно. Мы же не хотим, чтобы твой мозг превратился в кашу, верно?" - сказал Шах, ухмыляясь как дурак.
   Джоффри хмыкнул, с улыбкой прекратил бить молотком и поднес металлический кусок к лицу. Его лицо нагрелось, когда он медленно повертел его в руках, изучая.
   "Я считаю, что в человеке есть что-то... неотъемлемое, - сказал он, снова приложив металл к наковальне и снова подняв молот. "Всем людям. Ощетинившимся. Крылатым. Волосатым. Вестеросцам и эссоси", - сказал он, ударяя молотом по своему желанию. Архимейстер Бенедикт часто рассказывал ему о странной двойственности кузницы. Спокойная оценка и страстное созидание. Ярость и терпение. Искусство и наука.
   "Маленькое пламя, - улыбнулся Шах, - маленькое, но такое яркое".
   Джоффри тоже улыбнулся: "Меня преследует какое-то чувство, интуиция. Это уже почти старый друг... уверенность в том, что мы - нечто сродни нерафинированной руде, если хотите", - сказал он, сосредоточившись на ударах своего тяжелого молота. Дым кузницы опьянял чувства, наполняя ноздри ароматом масла и металла, угля и кожи. "Мы были погребены глубоко в земле, одинокие и не найденные, но теперь нас откопали", - говорил он, и мелодия становилась все глубже, когда призрачные кузнецы по всему городу просыпались и брали молот и щипцы, присоединяясь к нему.
   Звон. Молоты забили в унисон с ним.
   "Теперь взгляд солнца ослепляет нас. Ветры мира треплют нас. Мы пробудились к истине за пределами шахты, пещеры; мы увидели звезды и истину мира", - сказал Шах.
   Кланг.
   "Ужасающая правда. Всепоглощающий удар", - сказал Джоффри, и по его лбу потекли бисеринки пота, когда он сменил хватку на щипцах. "Но мы больше не можем быть рудой, не под взглядом звезд", - сказал он, глядя на Высокий холм Эйгона, когда опускал длинный кусок металла в ведро с водой. Рассветный форт возвышался над холмом, высокие башни из черного камня заслоняли город. За ним возвышались его сестры: пять фортов на пяти холмах.
   "Ты вылепишь их по своему образу и подобию, - сказал Шах, глядя на десятки легионеров в черных доспехах под Рассветным фортом. Это были мелкие жители Королевской Гавани, с мрачными лицами и суровыми руками, они двигались, как рыцари перед битвой. Вдалеке послышался скрип пилы лесопилки по эбеновому дереву, добавляя низкий и постоянный гул к ритму песни, когда люди хватались за оружие и доспехи.
   Кланг. лязг.
   "Не мой образ, - сказал Джоффри, - я превращу свой народ в то, чем он должен быть, Шах. Старые методы не помогут грядущей Ночи". Молот все яростнее бил по наковальне, и Джоффри раз за разом поднимал молот. Он почти забыл, каково это - владеть таким мощным инструментом, не убивать, а создавать.
   Кланг. Кланг. лязг.
   Симфония стали о сталь нарастала, ритм наполнял его изнутри, как переполненный кубок вина.
   "Нет. Если человечество хочет выжить, если свет сознания хочет выйти за пределы этой эпохи, нам придется выковать себя в нечто большее. Оно там, в Шахе, нигде и повсюду, заключено в самих средствах, которыми мы располагаем, чтобы познавать мир", - сказал он, глядя в остекленевшие глаза, из которых, как молнии, прыгали искры, освещая кузницу с каждым ударом молота. "Она стоит за каждым музыкальным произведением, за каждым произведением искусства. Вы чувствуете его в каждом нашем инструменте. Вы ощущаете его вкус в каждой миске с едой. Вы слышите его в каждом крике экстаза. Вы заглушаете его, когда убиваете". Он нашел ритм, который искал, ритм Песни, ласкающий его кожу, как полузабытый любовник, всепоглощающий восторг. "Существование, Шах. Существование и опыт", - сказал он, и последний удар молота осветил город, как новорожденное солнце.
   "Мы не видим Космос... Мы и есть Космос", - сказал он, опуская молоток и щипцы.
   КЛАНГ.
   Звук молотка, ударившегося о мраморный пол, доминировал над ним, Песня затаила дыхание, как браавосийский маэстро, поднявший руку; оркестр замолчал на мгновение перед главным произведением, которое должно было начаться, кульминацией симфонии, ждущей своего часа. Он поднял раскаленный металл голыми руками, забыв о наковальне и кузнице, глядя на свое творение.
   Оценивающий взгляд прошелся по всей длине жезла: он был сделан из очищенной меди, прожилки оранжевого цвета мерцали под лучами новорожденного солнца. "То, чем они должны были стать, Шах. Не руда, а слитки чистейшего металла". Маленькие язычки пламени слились в один большой костер, который станет нашим ответом звездам. Мы будем достойны.Смерть или победа, мы будем достойны
  "Ради Рассвета", - сказал Шах, нежно улыбнувшись, когда кровь потекла по его губам, а в центре доспехов появилось красное пятно.
   "За Рассвет, старый друг", - улыбнулся Джоффри, закрывая глаза.
   -:
   Сон мягко уложил его на землю, медленно вращающееся сознание опустило его на землю. Сначала он почувствовал спину, мышцы свело судорогой. Они все еще не привыкли спать на пересеченной местности. Затем появились руки и ноги, которые лежали по бокам и ниже и казались жесткими. Голова была легкой, глаза почти нерешительно открывались от мягко светящегося солнечного света. Он просачивался сквозь ткань небольшой походной палатки, окрашивая его тело в неяркие желтые тона.
   В ушах стоял далекий гул; разговоры поблизости то нарастали, то затихали. Они следовали за Песней, даже не осознавая этого, и лепили ее, как она лепила их. Вдалеке слышался стук молотков: кузнец каравана, вероятно, снова усердно трудился над колесной мастерской королевы.
   Он снова закрыл глаза и вздохнул: сон все еще оставался за веками. Давненько ему не снился Шах. События в Рассветном форте и бушевавшая там война казались такими давними, словно произошли с другим человеком. Истерзанным и избитым человеком, который видел гибель всех и плевал ей в глаза. Человек, предпочитающий умереть с молотом в руках, а не жить в позоре. Человек, израненный и сломленный, опирающийся на любовь и уважение товарищей по оружию, не помнящий о своем происхождении и предназначении. Человек, ищущий истину, как безбожный пророк.
   Джоффри больше не был таким человеком. Он не был командиром "Рассвета". Не моряк и не капитан. Не безрассудный исследователь и искатель приключений, затерянный в далеких джунглях. Не ученый Цитадели и уж тем более не художник. Он прожил так долго, в нем было столько личностей, столько разных надежд, борьбы, мечтаний и кошмаров... Иногда он задумывался, кем же из них он на самом деле является.
   Какая личность была правдой, а какая - ложью.
   Истина заключалась в том, что он не был ни тем, ни другим, ни всеми ими одновременно. Король и генерал. Любовником и искателем приключений. Ученым и мечтателем. Он был Джоффри, и сегодня он покажет другой группе людей, кем они должны быть. Сегодня он станет командующим. Он еще немного послушал Песнь, позволив своему разуму погрузиться в нее на мгновение, прежде чем пришло время.
   Его взгляд упал на створку палатки за секунду до того, как Баррет открыл ее. Бывший "Красный плащ" замолчал и секунду смотрел на него, прежде чем вернуть самообладание. "Они готовы", - сказал он.
   "Я знаю", - ответил Джоффри.
   -:
   "Стоять!" - прорычал Баррет. Оливар тут же выпрямился; алебарда была прижата к правому боку, плечи расправлены, подбородок поднят. Прошло чуть больше недели с тех пор, как королевский отряд миновал Близнецы по пути на север.
   Для Оливара Фрея это могло быть и много лет назад.
   Его отряд из десяти человек тоже выпрямился, и звук шаркающих доспехов и лязгающих алебард на секунду заполнил небольшую поляну у дороги. Десять мелких работяг, одетых в такие же полупластины, как и он, отпрыск могущественного Дома Речников. Еще несколько дней назад эта мысль повергла бы его в недоумение... теперь же он просто молился, чтобы они хорошо начистили свои доспехи.
   Иначе милосердие Матери не спасет их от гнева Оливара.
   "Новобранцы!" прокричал наследный принц. Он появился справа, шагая спокойным шагом, в полупластине, идентичной их, за исключением почерневшего блеска и табарда поверх нее. Дизайн табарда был далек от геральдики Баратеонов Королевской Гавани; на нем была изображена десница короля, сцепленная в кулак, серебряная на белом.
   Оливар нахмурился, следя за шагом принца, и проклял поле зрения своего шлема, когда принц на мгновение исчез из него. "Я знаю, что вы усердно тренировались, но то, через что вы прошли, еще не подготовило вас к предстоящим испытаниям. Вы еще не гвардейцы, ибо пока не знаете, что значит быть гвардейцем", - сказал он, вновь появляясь в поле зрения Оливара. Он шел задумчиво, перекинув алебарду через плечо и положив одну руку между пластиной и рукоятью молота у пояса.
   Оливар знал, что значит быть гвардейцем. Это бесконечные учения, затем еще более бесконечные учения, затем бессмысленный бег и бессмысленное марширование из стороны в сторону.
   "Ты еще не знаешь, что такое быть гвардейцем, потому что это то, чего нельзя знать. Это то, что человек понимает. Глубокая уверенность в себе. Принадлежность, которую нельзя выразить словами. Я верю, что вы наконец-то готовы это понять".
   "Новобранцы, сегодня будет трудный день", - сказал он, опуская алебарду на пол. Джоффри любил бессмысленные бредни, не имеющие абсолютно никакого смысла, но Оливар невольно задался вопросом, что бы его проклятый сеньор считал трудным.
   Тяжело было повторять со своими людьми простые учения с рассвета до заката с единственным получасовым перерывом между ними. Тяжело было просыпаться той же ночью, чтобы пройтись маршем вокруг тихо смеющихся Красных Плащей ночной стражи Партии. Хард смазывал и чистил алебарду и доспехи каждый раз, когда на них оседала пылинка. Хард отрабатывал удары шестопером, пока его руки не перестали двигаться.
   Он услышал, как Лансель что-то пробормотал рядом с ним. Значит, предстоит худшее, подумал он, пытаясь подготовиться к тому, что должно произойти. К этому времени он уже был знаком с путями принца и догадывался, что ответом будет пытка.
   "Сегодня ты столкнешься с собственными ограничениями. Сегодня ты убедишь себя, что находишься в шаге от смерти. Сегодня ты захочешь умереть", - сказал Принц. Он шел с прямой спиной, заложив руки за спину, осматривая войска. От него веяло каким-то молчаливым достоинством, тихим присутствием, которое требовало всеобщего внимания, независимо от того, чем вы занимались секунду назад.
   Каждый сержант стоял перед своим отрядом на обочине Королевской дороги, и шум королевской партии уже перекрывал шум леса неподалеку. Король, наверное, уже просыпается, подумал Оливар, безжалостно подавляя в себе приступ зависти. Времена, когда ему позволяли спать до рассвета, когда он просыпался от теплой еды, а не от кровавых разминочных упражнений... теперь все это казалось лишь детской мечтой.
   "Сегодня вы столкнетесь с собственными ограничениями... и если вы действительно хотите быть гвардейцами, сегодня вы их превзойдете, - сказал он, устраиваясь на широких ногах. - Сегодня королевский отряд, как ожидается, достигнет умеренного прогресса, прежде чем остановится на обед, если позволит Колесный дом, - сказал он, наклоняясь вперед с немного маниакальной ухмылкой, которая была быстро задушена. "И сегодня мы его победим".
   "Черт".
   "Что это было, сержант Райкер?" - воскликнул принц.
   "Ничего, командир!" - резко ответил он.
   "По-моему, это было похоже на ворчание ожидания. Раз уж вам так не терпится, ваш отряд займет место", - сказал он, снова вышагивая, и отряд Ренфреда подавил стон за спиной своего начальника.
   "Есть, командир!" - крикнул Ренфред, не теряя самообладания.
   Почему все сержанты такие лизоблюды? После всего, что этот сын шлюхи сделал с нами? Неужели все дело в том, что он принц Семи Королевств? Этого не может быть, Уиллард Мутон ударил бы короля, если бы почувствовал к нему неуважение, и последствия были бы прокляты. Он попытался отогнать дьявола, шепчущего ему, чтобы он прикончил Ренфреда Райккера, и его глупо-строгое выражение лица, словно ожидающее следующего приказа принца. Их самозваный "командир" не одобрил бы этого, но Оливар уже чувствовал, что вот-вот взорвется.
   Он оставался неподвижным, как статуя, и ненавидел себя за это. "Это будет безостановочный быстрый марш в полном доспехе и лагерном снаряжении по пересеченной местности. Вы будете следовать за кольями, обвязанными цветными лентами, которые Гончая щедро разложила перед вами", - сказал он, и глаза его внезапно стали серьезными. Это можно было понять по тому, как они слегка заострились, а присутствие стало натянутым, словно струна, готовая вот-вот оборваться.
   Запах из передвижной кухни каравана трудно было не заметить. Аромат свежеиспеченного хлеба и шипящего бекона разносился среди собравшихся людей, подгоняемый южным ветерком. От этого запаха у Оливара пересохло во рту. Далеко не то, чем их кормили сегодня утром... и прошлым утром, и позапрошлым.
   "Если хоть один член вашего отряда будет побежден чертовым колесничим королевы, весь ваш отряд будет заниматься силовыми упражнениями до заката, а честь гвардии в обозримом будущем будет для вас не по плечу. Мне плевать, что вы упали в бездонную яму, оправданий не будет!" - прорычал он. "А если по прибытии пропадет какой-нибудь доспех, комплект или - упаси отец - твоя алебарда, то весь век будет бегать за ней. Я понял?!"
   "Так точно, командир!" - прорычал Оливар, и более пятидесяти человек и их сержанты закричали вместе с ним.
   "Тогда за дело! Вперед!" - сказал он, и Оливару показалось, что в него вселился призрак. Он инстинктивно повернулся, крикнув своему отряду мелкопоместных, чтобы они привели себя в порядок. Один из десяти - Клинт - оказался на секунду медленнее остальных, когда они повернули к маршу. Оливар мгновенно оказался рядом с ним.
   "Глаза вперед и алебарда наготове! Смотри живее!" - крикнул он ублюдку. Клинт оглянулся с чем-то, похожим на отвращение, и только потом выдал приглушенное "Есть, сир".
   Словоохотливый негодяй, подумал Оливар. Его кузены считали его добросердечным. За последнюю неделю Оливар обнаружил, что в глубине души питает всепоглощающую ненависть к человечеству.
   "Быстрой трусцой!" - крикнул он, и вскоре уже бежал со своими людьми, а рядом с ним маршировал отряд мелкопоместных, осыпавших его проклятиями и недобрыми взглядами. Отряд Ренфреда шел впереди отрядов Уилларда и Тирека.
   Полный комплект по пересеченной местности, подумал Оливар, прикидывая вес, который придется нести бойцам. Выходило не очень хорошо, если учесть, как долго продлится бег.
   Колесница готова.
   Отряд Ланселя шел прямо перед отрядом Оливара, и отпрыск Фреев немного ускорил шаг, чтобы догнать его. Каждый сержант маршировал рядом со своим отрядом, колонна солдат вытянулась, словно металлическая змея, с Джоффри во главе. Они прошли мимо внешнего арьергарда королевской свиты, и сидевшие там красноплащники и штормградцы не потрудились скрыть своих смешков, когда принц промаршировал мимо, даже не взглянув на них.
   Самодовольные имбецилы, подумал Оливар. Он бы в любой момент поставил даже эти десять несчастных против бездельников один к одному. Наверняка они годами не работали, подумал он. Возможно, они даже не понимают, что такое тяжелый труд. Боги, в каком жалком состоянии он окажется после четырех лет такой работы? У него отвалятся ноги.
   А ведь прошло всего полторы недели!
   Он сурово покачал головой: сейчас не время отчаиваться. "Привет, Лансель!" - гаркнул он, стараясь не уронить алебарду. Никогда не ронять оружие - это был один из первых уроков, которые преподал ему и его новорожденному отряду принц.
   "Приятное утро для прогулки, а, Оливар?" - сказал Лансель, глядя, как Оливар подстраивается под шаг другого сержанта. Проклятый дурак выглядел бодрым.
   Отряды начали бежать трусцой, войдя в близлежащий лес, оставив позади медленно просыпающихся королевских солдат и страшный Колесный дом. Лансель и все остальные отряды несли на предплечьях красные ленточки, о значении которых остальные сержанты рассказывали с необычайной неохотой. Это заставляло его чувствовать себя отверженным - он и "его" отряд.
   "Мы вчера целый день маршировали кругами вокруг королевской партии! А теперь При- Командующий решил провернуть такое? Он хочет нас убить?!" - сказал Оливар, переходя на бег в быстром темпе, прижимая алебарду к плечу обеими руками. Условия соглашения казались чертовски щедрыми еще в Близнецах. Вступить в эту "Королевскую гвардию" казалось очевидным выбором при таком большом вознаграждении.Кроме того, четыре года жизни и обучения в окружении наследника Семи Королевств должны были стать легким путем к рыцарскому званию
  Рыцарское звание.
   Эта мысль грозила заставить его закричать.
   "Спокойно, Оливар, - сказал племянник короля, глядя на него исподлобья. "Ты и твои люди сегодня в порядке? Поели налегке?"
   "Да, они все, черт возьми, на счету. Как и подобает хорошему сержанту, которым я являюсь", - сказал он. Боже, ему нужно было больше спать.
   Лансель понимающе улыбнулся и покачал головой: "Поначалу будет трудно, сержант. Но потом..." Лансель замолчал и на мгновение уставился в пустоту, после чего глубоко вздохнул: "Потом все как-то уляжется. Я обещаю."
   Оливар нахмурился, пропуская валун, так как тропа становилась все уже, а привязанные лентой колья уводили их все дальше в лес: "Ты говоришь так, словно уже делал это раньше", - сказал он.
   "Мы все это делали. Командир повторяет это каждый раз, когда к столетию присоединяется новый отряд. Уиллард сделал это за пару дней до того, как мы прошли мимо Близнецов".
   "Мать милосердная... это объясняет, почему они тогда выглядели полумертвыми. Почему никто из вас ничего не сказал в столовой?" - спросил он. Они даже не обедали вместе с остальными дворянами, потому что их сумасшедший сеньор, конечно же, предпочитал, чтобы они обедали вместе с мелкими людишками. Честно говоря, его это не должно было волновать, он много раз обедал с прислугой Близнецов по тем или иным причинам, но сейчас все, что делал Джоффри, было похоже на вырывание гнилого зуба.
   "Командующий всегда просит нас держать все в тайне. Наш с Тиреком поход был первым; всего несколько дней пути от Королевской Гавани... Боги, кажется, целую вечность назад. Думаю, прошло четыре дня, прежде чем к нам присоединился отряд Ренфреда, - сказал Лансель.
   У каждого сержанта был отряд из десяти человек, за которых они отвечали во всех отношениях. Они вместе тренировались, вместе ели и вместе спали. А если кто-то из вас умрет, вы все вместе будете рыть могилу, - добавил принц в конце, отчего по позвоночнику Оливара пробежали мурашки. Он понял, что принц обладает какой-то... интенсивностью, когда впервые увидел его в соляре старого Уолдера. Если бы он только знал.
   "Лучше всего тебе вернуться к своему отряду. В первый раз всегда труднее всего", - сказал Лансель, глядя на него странно торжественным взглядом.
   Оливар кивнул, сбрасывая скорость, чтобы соответствовать "своему" отряду. Должно быть, они приблизились к Неке, потому что земля выглядела необычайно влажной, усеянной тростником и листьями. Леса тоже становились все более потрепанными, поникшие деревья и лианы, что как нельзя лучше соответствовало настроению Оливара.
   Десять членов его отряда молча бежали трусцой рядом с ним, словно сдержанные ослики, неуклюже пробирающиеся вперед. "Следите за шагами, вы можете вывихнуть лодыжку, если не будете осторожны, - сказал он. Они хмыкнули в знак благодарности, и Оливар почувствовал иррациональный всплеск гнева. Они отреагировали так же, как и он в присутствии командира. "И поднимите его! Будь я проклят, если кто-нибудь из вас схалтурит. Мы не будем работать до сумерек, пока остальные отряды спят, как младенцы в кроватке!" - прорычал он с тихим напряжением. Бойцы, похоже, разделяли его мнение, набирая скорость по мере того, как тропа впереди становилась все более изрезанной, уступами и поваленными деревьями усеивая путь. Это только еще больше злило Оливара.
  Если этот чертов командир думает, что сможет меня сломать, то его ждет еще одна неприятность
  -:Шаг - Шаг - Шаг - Шаг - Шаг :-
  Мимо него протекал небольшой ручей, сапоги взбивали лужицы и пропитывались мерзкой грязью, пахнущей горшком старого Уолдера.
   Оливару было все равно.
   Каждый вдох был подобен кинжалу, вонзенному между ребер и в легкие, и все же он жаждал этих ударов боли, как никогда прежде; ведь за каждым ударом боли скрывался благословенный, священный глоток воздуха. Драгоценный воздух, более пьянящий, чем крепкое вино, более пьянящий, чем даже дурманящее снадобье, которое кузен Вендел смешал для него однажды, когда водил его гулять по северным деревням, как казалось, целую жизнь назад.
   Он вскарабкался на очередное поваленное дерево, и его взгляд остановился на колышке с привязанной к нему зеленой лентой. Каждый цвет должен был что-то означать о прогрессе в беге... а теперь это просто глупые разноцветные ленточки, устилающие дорогу.
   Как могло случиться, что столь ценная вещь оказалась в таком изобилии? Как он был настолько слеп, что не замечал окружающего его воздуха, считая его недостойным внимания? Как, если каждая задержка в его потреблении грозила тем, что легкие Оливара будут гореть изнутри? Если бы он нюхал Дикий Огонь, разве ощущения были бы похожи на эти?
   Оливар понял, что бежит один.
   Он попятился, едва не споткнувшись и не напоровшись на вывороченный корень. Отряды растянулись, как по ниточке; он различил последнего новобранца Ланселя примерно в двадцати шагах впереди, огибающего большую иву.Это означало
  Оглянувшись, он понял, что обогнал свой собственный отряд на значительное расстояние. Они казались полумертвыми, едва шевелили руками, бежали трусцой, опустив головы, их алебарды раскачивались над ними, как рога пьяного оленя.
   Мы не доберемся.
   Мысль о том, что Джоффри придется испытать на себе его фальшивое разочарование, вывела его из ступора.
   "Не останавливайся! Давай!" - крикнул он, сбавляя скорость и догоняя первого человека в длинном хвосте. Голос его звучал глухо, а в горле пересохло. Вода была болезненным воспоминанием, которое лучше забыть.
   "Да, сержант!" - сказал он.
   "Хороший человек!" сказал Оливар, пропуская мимо себя запыхавшихся новобранцев. "Давайте, давайте!!! Каждый ваш шаг - шаг к цели!" - сказал он, когда мимо него прошли еще три человека, шагавшие чуть быстрее, чем раньше. Он не знал, откуда у него взялись силы, чтобы снова заговорить, но, начав, Оливар обнаружил, что уже не может остановиться.
   "Давайте, новобранцы! Хотите, чтобы этот чертов командир вас пожалел?!" - прорычал он, добираясь до хвоста своего отряда, а значит, и всего столетия.
   Один из трех бойцов в конце нахмурился, сплюнул крошечную капельку слюны: "К черту!" - сказал он, набирая скорость. Здесь, среди этих людей, никто не боялся оскорбить принца Семи Королевств - редкое качество для группы людей, будь то знатные или мелкие люди. На самом деле оскорблять командующего в относительном уединении отрядной палатки было их повальным удовольствием.
   "Тогда подними его, Роббен!" сказал Оливар, опускаясь рядом с ними, - А ты, Гальв? Не хочешь потаскать увесистые доспехи, когда мы закончим?!"
   "Нет, сержант!" - сказал Гальв. Он был подмастерьем пекаря в Дарри, прежде чем подписал свою свободу в обмен на Седьмой Ад.
   "Думаешь, останется хоть немного хлеба, если мы будем бежать такими темпами?!" - крикнул Оливар, и в груди у него закипело что-то красное и горячее. Что с ним происходит? Менее чем за минуту его настроение изменилось от почти пьяного оцепенения до убийственной ярости.
   Боги, как же я устал от этого.
   "Нет, сержант!" - сказал Гальв.
   "Тогда сколько, по-твоему, мы получим еды, если нас перебьют эти чертовы колесничие!" - крикнул он.
   "Нисколько, сержант!" - сказал Гальв. В тот день, когда Оливар встретил его и они собрали для него отряд из тех, за кем принц увязался, он был немного толстоват. Теперь он выглядел как другой человек.
   "Ты хочешь этого, рекрут?!"
   "Нет, сержант!"
   "Тогда почему ты тормозишь отряд?!"
   Гальв прибавил шагу, громко пыхтя и держась за грудь. Оливар уже собирался накинуться на Клинта, когда понял, что тот действительно не отстает от Гальва и Роббена.
   Он нахмурился и не успел вымолвить ни слова, как Клинт повернул голову и посмотрел на него.
   "Все равно скажи, ты собирался сделать это, даже не глядя", - прошипел он.
   Оливар покачал головой: "Да что с тобой такое, Клинт", - сказал он, пробежался рядом с ним и выдернул алебарду из ветки дерева, за которую она зацепилась.
   "Правда? Здесь... из всех... мест..." - прохрипел Гальв, держась за бока.
   Они наполовину приседали, наполовину бежали через заросли сломанных ивовых веток, шлепая длинными зелеными хвостами, которые цеплялись за их уже грязные нагрудники. Чистить их будет сущим адом.
   Клинт покраснел, отбрасывая ветки ивы широкими взмахами алебарды: "Может быть, я просто устал от ваших насмешек, сержант", - сказал мужчина. Он сделал еще один большой вдох, когда они вышли из настоящего леса свисающих ветвей. "Может быть, я просто устал от того, что ты расхаживаешь так, будто мы тебе принадлежим", - прохрипел он.
   Оливар отпрянул назад, его лицо покраснело, и он прорычал: - Ты и остальные члены пятого отряда под моей ответственностью. Если кто-то из вас нагадит там, где не положено, то моя шкура будет дубеть у командира!"
   "И все же ты здесь, - сказал Клинт, делая паузу, чтобы перевести дыхание, - и бегаешь в лохмотьях, как и все мы. Ты не лучше нас, так что тебе следует перестать щеголять, словно ты ожидаешь, что мы станем твоими прислужниками. Ты всего лишь запасной вариант, который Уолдер Фрей решил подарить Командору. Одним ртом меньше в обмен на благосклонность короны, - проворчал он.
   Гальв и Роллен задыхались, и не от напряжения.
   Оливар почувствовал себя так, словно ему дали пощечину - нет, сейчас он чувствовал себя так, словно его ударили в брюхо, да еще и с нехваткой воздуха. На этот раз ублюдок зашел слишком далеко.
   "Ты готов подкрепить это не только словами?" Оливар заговорил опасно низко.
   "Сегодня вечером, после того как командир уйдет на покой. Здесь наверняка найдется уголок, где я смогу выбить тебе зубы", - ответил Клинт.
   Драки были строго запрещены. Оливару было все равно. Что собирался сделать командир? Заставить его работать усерднее? "Посмотрим, кто кому выбьет зубы, ублюдок", - со смаком сказал он. Клинт Риверс нахмурился, сжав кулаки.
   Они продолжали бежать, стараясь не сваливаться в небольшие уступы по пути; теперь они спускались. Оливар, уже хорошо знакомый с местной географией, решил, что это означает, что скоро предстоит еще один подъем. Но гнев, клокотавший в его груди, не давал ему остановиться, а предвкушение схватки поддерживало его.
   -:Шаг - Шаг - Шаг - Шаг :-
  Музыка
  --
  AN: Это очень специфическая часть песни на петле, поэтому я просто размещу ссылку на сайт лупера. Слушайте до конца главы.
  Attack on Titan - Original Soundtrack Best of Mix - All Seasons & Openings - Shingeki No Kyojin OST
  --
  Каждый шаг приближал их к концу этого безумия.
   Этой агонии.
   Они уже давно начали собирать членов своего отряда - отстающих новобранцев, которые больше не могли отлынивать под взглядом Оливара. Никто из них уже давно не видел хвостовую часть отряда Ланселя... и это означало, что они остались позади. Эта мысль несла в себе странную пустоту, заставившую Оливара нахмуриться и ускорить шаги.
   "Продолжайте бежать! Держите алебарды крепче!" - прорычал он, до боли сжимая живот. Каждый вдох был слабее предыдущего, но они должны были приближаться, они не могли быть слишком далеко. Сколько же времени они бежали?
   Мышцы Оливара уже не горели, они просто болели какой-то пустой пустотой, даже хуже, чем просто боль. Вдохи были короткими и неглубокими, и каждый из них отдавался болью в горле, словно куски плоти проникали в него, как те чертовы ленты, которые они постоянно пропускали. Ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание.
   А потом начался подъем.
   -:Шаг - Шаг - Шаг - Шаг :-
  Голова Оливара странно гудела, и он заставлял себя с каждым вдохом набирать чуть больше воздуха, выдерживая длинные удары в бока.
   Как бы ни был он скуп, но вырос в богатой семье. Его хорошо кормили с детства, и он не был знаком с суровыми порядками, которые, как ни странно, считал довольно строгим мастером-оружейником. В его отряде такого не было.
   Чуть впереди Гальв схватился за живот, замедляя ход. "Не останавливайся!" - прохрипел Оливар пересохшим горлом.
   Гальв пошатнулся на мгновение, прежде чем его вырвало завтраком; он ухватился за каштановое дерево в качестве опоры, а другой рукой воткнул алебарду в землю. Он опасно раскачивался, когда остальные члены отряда проходили мимо него, выкрикивая неровные слова поддержки.
   "Давай, Гальв! Мы никого не оставим!" прохрипел Оливар, схватив его за плечо и потащив вперед. Гальв покачнулся, нацелился на другую сторону, но его снова вырвало. Он тряхнул головой, ошеломленный тем, что Оливар не дал ему упасть. "Мы должны идти в ногу, мы должны идти в ногу!" - ревел он ему в лицо, пытаясь заставить его понять.
   Гальв кивнул, крепко схватив алебарду обеими руками и скорчив рожу, и побежал быстрее, не обращая внимания на кусочки срыгнутого вяленого мяса, прилипшие к его нагруднику.
   Подъем становился все круче, колени горели, когда все больше новобранцев начинали срыгивать свой завтрак. "Вперед! Вперед! Не останавливаться! Мы еще набежим на повара!" кричал Оливар, хотя сам не знал, как ему это удается - грудь болела так сильно, что он едва мог вымолвить слова. Он толкал и дергал отстающих членов своего отряда, заставляя их приложить еще немного усилий. Они были близки к финишу. Именно это означали желтые ленточки, он был в этом уверен.
   Его люди, пыхтя и отдуваясь, заглушали звуки леса, птицы улетали, заслышав стоны и крики боли. Рюкзаки звенели при каждом шаге, и Оливар понял, что Клинт, как никто другой, отстает: его ноги шаркали, алебарда поникла.
   "Давай, Клинт, - сказал Оливар так громко, как только мог. Получился рваный шепот.
   "Я не могу", - прошептал Клинт в ответ, слюнявя желчь на свою тарелку, так как продолжал замедляться, - "Скажи ему, что я не могу, скажи, что я ухожу", - сказал он.
   "Ты не можешь бросить, больше не можешь", - сказал Оливар, не отставая от него и стараясь думать о чем угодно, только не о своих горящих ногах.
   "Я... я не могу... Я буду вне закона. Я возьму петлю... пожалуйста..." - сказал Клинт, спотыкаясь и едва не падая лицом в каменистую землю. Подъем был неумолим в своей ненависти ко всему, что дышит, и он не мог - не мог остановиться.
   Оливар схватил его за другую руку и, избежав валуна, едва не споткнулся сам. "К черту. Никто не собирается вешать члена моего отряда, черт возьми! И уж тем более этого золотоволосого ублюдка!" - крикнул он, или, по крайней мере, попытался сказать именно так. Получилось что-то вроде первобытного рыка, хотя Клинт, похоже, все равно уловил его смысл. Ублюдок издал звук, который можно было бы назвать хихиканьем, и крепко ухватился за руку Оливара, когда они вернулись к прежнему темпу.
   Пара зайцев пронеслась под ними, едва не заставив их споткнуться. Однако они продолжали идти, солнце жарило их в тарелке.
   Оливар наполовину тащил Клинта правой рукой, бок о бок с ним, пока тот делал очередной глоток воздуха. "Роббен! Йост! Не останавливайтесь! Не останавливайтесь!" - сказал он сзади; пара снова набрала скорость, когда Клинт и он добрались до них. Его люди казались трупами. Все они были трупами, пробирающимися через Седьмой ад и гадающими, где же они умерли.
   Он хотел служить кому-то важному, кому угодно. Стать оруженосцем, получить в конце концов рыцарский титул. Черт возьми, он бы согласился на пажа. Все, чего он хотел, - это уехать из Близнецов, стать кем-то, сделать что-то помимо удушающей жизни под началом главы дома. Посмешище Речных земель. Все, чего он хотел, - это оказаться подальше от этой ядовитой трясины и преуспеть в чем-то. В чем угодно.
   Неужели он просил слишком многого? Стать частью свиты какого-нибудь высшего лорда? Место за его столом, заработанное умением, старанием и преданностью? Неужели это было слишком много?
   Оливар почувствовал, как внутри него зашевелился глубокий источник нездоровья; тошнотворное кружение в животе, в груди, везде. Он умирал, неправильность подступала к горлу, как медленно просачивающаяся лава, агония заставляла его желать, чтобы все закончилось и он уже был мертв.
   Его шаг сократился вдвое, и он чуть не упал на землю, когда его грудь спазмировалась внутри, как будто его протаранили собственной алебардой. Его вырвало легким завтраком, который он съел, казалось, много лет назад, и потоки пищи испачкали его тарелку и штаны, хотя ему было на это наплевать.
   "Еще один шаг... давай", - прошептал Клинт. Оливар повернул голову и посмотрел на него, голова кружилась, так как ноги отказывались идти дальше. Он едва успел опустить взгляд, как на него обрушился еще один удар, и его снова вырвало. Он забрызгал желчью нагрудник другого человека, испачкав безглагольный табард своими внутренностями.
   "Еще один... шаг... Или ты... хочешь... отказаться... от поединка..." прошептал Клинт ему на ухо.
   Оливар зарычал, с трудом вдыхая воздух и пытаясь идти быстрее. Он снова зашипел, желчь потекла с его пересохших, порезанных губ.
   "Не будь... трусом... - прохрипел Клинт, - я не... бью... так сильно..." За каждым словом следовал отчаянный вздох, словно он был в двух словах от того, чтобы задохнуться.
   Оливар снова зарычал, и прогулка превратилась в небольшую пробежку. Они присоединились к остальному отряду, все еще держась друг за друга, когда Оливар понял, что они достигли вершины подъема. Солнце ярко сияло над головой, и он мог видеть, как Королевская Колесница медленно катится по Королевской Дороге, еще не доходя до лент, расположенных далеко впереди.
   Время еще было.
   Это зрелище, казалось, воодушевило его людей, и они прибавили скорость во время спуска. Оливар уже не чувствовал себя человеком, вместо этого он был чем-то вроде этой штуки.
   Он не знал, что это за штука. Он чувствовал себя странно, множество ощущений требовали его внимания, в то время как его разум старался не обращать на них внимания. Он чувствовал боль в местах, о существовании которых даже не подозревал. Он чувствовал себя так, словно его зажали под водяными колесами Риверрана, размололи в порошок и выплюнули на другую сторону.
   На подбородке запеклась желчь, от которой исходила яростная вонь, хотя, как ни странно, запах ему не нравился. Он был весь перевернут вверх ногами, вывернут наизнанку. Один из мужчин - Йост - обмочил свои кожаные штаны. Оливар подумал, что мог бы и сам это сделать.
   Боли, боль, боль - все они как бы сливались друг с другом, образуя странное целое, которое дышало. Вдох и выдох. Мучительные вздохи мужчин раздавались повсюду; они обволакивали Оливара, делали его единым целым с ними. Он понял, что все они - одно целое, одно умирающее чудовище.
   Оливар повернулся направо, извергнув еще больше желчи, и вновь устремил взгляд вперед. Там был только бег. Были только его люди.
   "Ни один человек не останется позади, - прорычал он, проводя рукой по шее Йоста, пока они с Клинтом добирались до него, следя за тем, чтобы он не отставал.
   "Остановитесь... пожалуйста..." - прохрипел малый фольк.
   "Ни один человек... не останется позади..." - прошептал Оливар.
   Втроем они поддерживали друг друга; когда один настаивал, что не может идти дальше, двое других тянули и шептали ободряющие слова.
   Однако бегемот все равно умирал, а в этой жизни все приходит к концу. Вскоре люди Оливара уже бежали парами и даже тройками, держась друг за друга. Хотя Йост двинулся вперед, Оливар и Клинт остались в тылу, толкая и крича на всех, кто приближался. Оливар уже беззвучно плакал, вялые слезы скатывались по его щеке в нечастом темпе, продиктованном нарастанием и спадом какой-то глубокой внутренней агонии. Они все плакали, потому что скоро умрут и познают блаженную радость забвения. Постепенно ноющая пустота поглощала их.
   Отряд уже почти остановился, бегемот дышал из последних сил, как вдруг появился он, словно полоса черно-белого света; громкий, требовательный и всеобъемлющий. "Не останавливаться!" - прорычал Джоффри Баратеон, врываясь в середину отряда с алебардой в руке. "Двигай ногами!" - прорычал он на ухо Роббену, и тот вздрогнул, но побежал быстрее. Он тянул и толкал людей вперед, не переставая реветь.
   Лицо Джоффри покрылось блеском пота, алебарда была зажата в одной руке, как огромный меч. Через секунду он оказался рядом с Оливаром и Клинком. "Ты хочешь быть солдатом?! Хочешь потрясти Вестерос до основания?"
   Клинт зарычал с неожиданной свирепостью, потянув Оливара вперед. Как он мог?! Как мог человек так долго держать дыхание после этого?
   "Что с тобой, Оливар?! Неужели ты так и останешься безвестным? Станешь еще одним запасным Фреем, которого используют и забудут?!" - прорычал Джоффри, его лицо внезапно нависло над ним, стально-зеленые глаза заглянули в душу.
   Оливар издал бессловесный крик - смесь мычания, хрюканья и рыданий. Он подтянулся, все еще держась за Клинка, и они побежали, бросив все, что у них было, все, чем они были.
   "Это война! Вот что такое смерть и битва! Агония и печаль, всепоглощающие! Только вы и ваши братья-солдаты против Конца!" - прорычал Джоффри, и люди издали беззвучный рев, как раненый зверь.
   "Если вы победите, если вы осмелитесь победить, вы станете моим Указом! Моей гвардией!" - прорычал командующий.
   Все они вырвались из леса, и солнце внезапно ослепило их, как взорвавшаяся мельница. Они бежали по вытоптанным пшеничным полям, раскачиваемым ветром из стороны в сторону.
   "Вы будете рыцарями воли и мужества! Солдаты, которые изменят континент! Моя воля! Мои кулаки!!!" - ревел Командор, и Оливар хотел стать этой волей, этим страшным кулаком, непостижимым и неостановимым.
   "Колесница еще далеко! Ты еще можешь победить! Ты еще можешь быть достоин!" - сказал Джоффри, и Оливар, подняв голову и посмотрев направо, вздрогнул.Он видел Королевскую дорогу, видел страшную Колесницу, медленно пробирающуюся к полю с красными лентами, к
  Оливар понял, что весь век ждал их, две шеренги: одна коленопреклоненная, другая стоящая, сцепленные руки через плечо. Мелкопоместные и дворяне. Сержанты и новобранцы. Стальная стена, ожидающая своих собратьев.
   "Вперед!!!" - пронзительно проревел Оливар. Его люди подхватили его, каким-то образом, крича сквозь сопли и слезы, каким-то образом находя в себе волю идти дальше. Силы, чтобы присоединиться к этой мечте, к этому обещанию. Он осмелился поверить, и в тот же миг Гальв упал.
   Он повернулся, чтобы посмотреть на Оливара, повернулся, чтобы получше прислушаться к тому, что кричал его сержант. Он наступил в яму на поле, нога его болезненно дернулась, и он застонал от боли.
  Нет.
  Он упал, как статуя, - взгляд удивления и внезапного ужаса запечатлелся в памяти Оливара, прежде чем он шлепнулся на пшеничное поле, разбросав конечности и сталь, алебарда упала рядом с ним.
  Нет
  Он в мгновение ока оказался рядом с ним. "Давай, Гальв, давай, - шептал Оливар, пытаясь помочь ему встать и протягивая руку к лежащему. Гальв старался, старался изо всех сил, слезы текли по его щекам, когда он пытался встать и опирался на больную ногу. Его тряхнуло, как от удара молнии, и он снова с криком упал на землю.
   Неудача.
   "Давай, Гальв, давай", - умолял Оливар, когда они с Клинтом пытались поднять человека между собой; но силы покинули их, и они почти упали рядом с ним. Он посмотрел на Колесницу и понял, что через несколько мгновений она достигнет развевающихся красных лент.
   Они потерпели неудачу.
   "Держись, солдат, - раздался голос рядом с Оливаром, и с низким рычанием Джоффри Баратеон схватил упавшего новобранца. Рычание становилось все громче, пока не превратилось в рев гиганта, не закованного в цепи, с мускулами, вздувшимися под дубленой кожей в тех местах, где их не закрывали пластины. Джоффри Баратеон одним движением поднял Гальва; его стальная пластина заскрипела о пластину Гальва, когда он положил его себе на спину и плечи, как, по смутному воспоминанию Оливара, называл его "гвардеец"; боком к своей спине и обхватив одну ногу и одну ступню.
   Гальв ухватился за него, и рюкзак новобранца неловко зацепился за рюкзак Джоффри. Он не жаловался и ничего не говорил, пока укладывал на себя людей, пластины и снаряжение.
   "Передайте мне алебарду, сержант, - сказал он, глядя на упавшее оружие Гальва.
   "... Командир..." прошептал Оливар.
   "Гвардейцы не бросают оружие", - прозвучало в ответ.
   Оливар протянул ему оружие, но Гальв схватил его первым. Всхлипывая, новобранец схватил алебарды Джоффри и его самого, прижав их боком к груди Джоффри и укрепив ими свою хватку на командире. Колесничий был почти у самых флагов, слуги и всадники партии смотрели на них, фыркая и качая головами, пока они доставали табуреты и кухонную утварь.
   "Вперед!!!" - прорычал Командор.
   Они бежали трусцой, нет, бежали по полям, окружая его отряд. Оливар бежал рядом с Гальвом и его командиром, а Клинт - с другой стороны; алебарды были прижаты к их плечам, как почетный караул. Джоффри хрюкал при каждом шаге, золотистые волосы прилипали к шлему, по лицу стекали струйки пота, ноги качались, как какой-то безостановочный часовой механизм.
   "Мне жаль... Мне жаль, командир..." - всхлипывал Гальв, крепко держась за командира и алебарды: их нагрудные пластины сталкивались друг с другом после каждого шага, ритмично ударяясь сталью о сталь.
   "Ты должен стать гвардейцем. Важно, чтобы ты знал наш главный принцип", - сказал Джоффри.
   "Кровь... Кровь и грязь?" - спросил он.
   "Это наши слова, новобранец".
   "Тогда...?"
   "Ради живых, Гальв. Для живых", - сказал он, странно спокойный.
   "За живых", - прошептал Гальв, словно в этих словах заключался секрет вселенной.
   Люди, солдаты у финишной черты, молчали, но их взгляды кричали о поддержке; хватки были напряжены, костяшки пальцев побелели. Они наклонялись вперед, пока отряд пытался добраться до линии перед Колесным домом, похожим на серую речную стену, которая вот-вот уступит под тяжестью земли позади.
   Оливар был ошеломлен не столько скоростью своего командира, сколько тем, с какой тот действовал. Он никогда не видел наследного принца таким; никогда не думал, что человек может быть настолько сосредоточенным. Его глаза никогда не отрывались от флажков, а лицо могло быть сделано из мрамора, если бы не все усилия, которые он прилагал, чтобы нести человека в пластинах и снаряжении, помимо всего остального. Он был непреодолимой силой, толкавшей их всех вперед, и их недомогания рассеивались по мере того, как они бежали к колышкам, к маленькому лесу красных ленточек, которые обещали бросить вызов целому континенту.
   "Мы не успеем. Ты должен быть быстрее, Оливар", - сказал Командор, все еще глядя вперед на бегу.
   Оливар посмотрел на карету, затем на шеренгу ожидающих солдат. Он посмотрел на линию колышущихся красных лент, вызывающе развевающихся на ветру. Он зарычал, чувствуя, как в горле поднимается желчь, и быстро сплюнул ее в сторону. За ней из живота поднялось другое: жжение, в сто раз более сильное. В сто раз более пьянящее.
   " ffffFFFFIFTH SQUAAAD! ЧААААРДЖ!!!" - прорычал Оливар, и его люди зарычали вместе с ним. Оливар словно околдовал их. Инстинкт взял верх, тысячи упражнений свелись к простому набору движений. Они мчались по золотым полям, как одержимые, выставив вперед и опустив алебарды, неся рев, как боевой клич; надежды, мечты и проблески странного единства двигали их вперед. Джоффри бежал рядом с ними, неся Гальва на полном скаку, лицо его медленно краснело, орошая поле каплями пота.
   Они вскочили на колья, и сидевшие поблизости Красные Плащи попятились, отступая перед свирепостью, написанной на лицах людей Оливара.
   Его ноги хотели продолжать движение, но Оливар заставил их стоять на месте. Он остановился вместе с остальным отрядом, неловко оглядывая растерянных слуг и изумленных стражников. Странная тишина опустилась на этот маленький участок Королевской дороги, его тело и разум причудливо настроились, когда он почувствовал, как каждая частичка воздуха попадает в его легкие, цвета пшеничного поля стали как-то резче, словно он понял, что находится во сне; широкие полосы золота и янтаря колыхались под северными порывами. Он вдыхал запах масла, пота и дыма, тяжесть доспехов была неотличима от веса его тела. Это длилось меньше, чем мысль, и больше, чем война.
   Неужели все закончилось? Он повернулся, чтобы взглянуть на колья, и понял, что "Колесница" как раз сейчас проезжает мимо них. Он готов был поклясться, что едва успел сделать несколько шагов вперед. Как долго он стоял здесь?
   На мгновение он бросил взгляд на своих людей, ощутив прилив гордости. Джоффри осторожно опустил Гальва рядом с товарищами по отряду, и Оливар почувствовал, как прилив гордости растет, растет и растет. Ему казалось, что она вот-вот вырвется из его груди, золотое сияние, которое он не мог контролировать, сияние, которое наконец-то убьет его.
   Вереница ожидающих гвардейцев врезалась в них; волна звука и металла ликовала и кричала так, словно они только что победили в Восстании. Мужчины хлопали его по спине ладонями, другие кричали, держа его за плечи. "Поздравляю, Оливар. Ты сделал это", - улыбаясь, сказал Лансель, протягивая ему кусок красной ленты, и новобранцы освободили для него место.
   Оливар ошарашенно смотрел на нее, прежде чем рухнуть вперед, но Лансель поймал его в крепкую, но нежную хватку. Он не смог сдержать слез, которые хлынули у него из глаз, словно гной из инфекции.
   "Все хорошо, ты у нас. Все хорошо", - прошептал Лансель, крепко обхватив его за шею.
   "Освободите место! Разомкните круг!" - услышал он крик сержанта Уилларда, и Оливар вдруг обнаружил, что его держат двое мужчин, а его отряд и все остальные образовали круг из сцепленных рук. Джоффри стоял в центре, держа в одной руке большой сосуд с водой. Кто-то передал его и Оливару.
   "Пятый отряд! Сержант Оливар!" - проревел он, подняв вверх сосуд с водой. Весь отряд поднял в воздух свои.
   "Кровь и грязь!" - сказал он и выпил.
   Оливар глотнул воды. Ее вкус был похож на вкус Арборского золота, как Арборское золото - на дешевое пойло. Он чувствовал себя так, словно пил из святого источника прямо из сказок, холодная широкая струя струилась по его телу и оживляла его. Он наслаждался этим, поднимая бурдюк с водой и позволяя воде падать ему на голову, вытирая следы желчи и пота, когда вода полностью обходила его, просачиваясь под доспехи и очищая их.
   Оливар оглядел круг. Клинт держал одно его плечо, Роббен - другое. Они выглядели по-разному. Разве может простая вода так изменить лицо человека? Они смотрели вокруг, как новорожденные, медленно моргая под полуденным солнцем, остальные члены пятого отряда рядом с ними и весь остальной век тоже; один большой стальной круг. Один новорожденный зверь.
   Командир опустил приклад своей алебарды на грязь, и это движение показалось ему странным и ритуальным. Нога чуть выдвинута вперед, голова слегка склонена, приклад алебарды жестоко бьет по земле, словно колет борова. Он отступил от нее с довольным кивком, словно успокоившись.
   Оливар понял, что все еще держит его в руках. Конечно. Гвардеец никогда не расстается со своим оружием.
   "Кровь и грязь", - сказал Оливар, с удивительной силой опустив его на землю, и остальные мужчины сделали то же самое, издав короткую какофонию ударов и ворчания.
   "Теперь ты видишь... Теперь ты видишь, во что мы превратимся", - сказал Лансель, схватив его за плечо, как подобает брату.
   Бегемот, подумал Оливар, огромный и страшный, и совсем не умирающий.
   Нет, далеко не так. Он будет живым.
   -:PD :-
  Глава 65: Очаг.
   Глава 65: Очаг.
   Лорд Эддард Старк потягивал из кубка крепкое вино, глядя на огонь в очаге. Огонь потрескивал почти беззвучно, крошечные искры вылетали каждый раз, когда толстые поленья теряли силу и усаживались друг на друга. Он странно ощущал биение своего сердца - ненормально громкие удары раздавались в его груди.
   Кейтилин расхаживала перед очагом, судорожно теребя крой своего платья. "Это всего лишь мимолетное увлечение, Нед. Она явно расстроена приездом короля", - сказала она.
   Нед вздохнул, снова взглянув на изящный мирийский кубок. Он едва допил до половины... Питье никогда не было его утешением, но после сегодняшнего дня ему захотелось подержать что-то в руках, чтобы уберечься от холода. Журналы казались ему недостаточными для этой цели. "Расстроена?" - мягко спросил он.
   "Да, - ответила она, - оставила свои любимые платья ради кожи для верховой езды и северных узоров, ведет себя "таинственно", а не как обычно... вероятно, она беспокоится, что недостаточно хороша для южного двора".
   "И вы думаете, что это способ компенсации? Стать той, кого южане считают северянкой?"
   "А что еще, Нед? Наша дочь видит видения в облаках? Все сказки, которые вбила ей в голову старая Нэн, теперь оживают?"
   Он хмыкнул, отпивая из чашки. Брэндон любил крепкие вина, но для Неда каждая рюмка была как удар в живот, от которого нужно время оправиться. Однако он вынужден был признать, что пьянящий аромат горящего хвойного дерева приятно дополнял вино. Он понял, почему его брат так любил эту смесь.
   Брэндон... Прошло немало времени с тех пор, как он в последний раз вспоминал о своем брате. При всей красочности и ярости его ночных выходок у него был свой уголок, о котором большинство людей даже не подозревало. Он любил иногда посидеть у очага, греясь в тепле хорошего камина, когда за окном шел снег, с тяжелым бренди в руке. Такие редкие моменты были самыми приятными воспоминаниями Неда: Лианна спит у него на коленях, ее волосы растрепаны. Маленький Бенджен, все еще играющий с деревянными лошадками на коврике. И огонь, мягко освещающий книгу в руках Неда.
   До войны. До того, как книги превратились в отчеты, а деревянные лошадки - в боевые дрезины.
   Он нахмурился, сел и отставил бокал на маленький столик, так как сердце гулко стучало в груди. Он чувствовал себя разбитым, его разум завязывался в узлы какой-то скользкой, невидимой лозой. Будет ли Бран с удовольствием вспоминать тренировки по стрельбе из лука? Вспомнит ли Рикон о прежних беззаботных днях, когда он засыпал на полу, а Кейтилин несла его в постель?
   До войны?
   Он снова вздохнул, помассировав лицо обеими руками. Они не дрожали так с того дня, когда он убил Артура Дейна.
   Кто-то постучал в дверь солярия, испугав Неда. Джори заглянул внутрь, когда Кейтилин окликнула его.
   "Сир Родрик здесь, - сказал он.
   "Впустите его", - сказал Нед.
   Мастер-оружейник вошел в дом с небольшим куском снега на правом плече. Он упал на шерстяной ковер, когда он обернулся, чтобы поблагодарить Джори.
   "Простите за это, милорд. Миледи, - сказал он, склонив голову перед Кейтилин.
   "Все в порядке, сир Родрик. У нас есть и другие дела, кроме ковра", - сказала она с горькой улыбкой.
   "Боюсь, довольно много, - сказал Нед, пытаясь повторить улыбку жены. Получилось больше похоже на гримасу. "Стража?"
   "На свободе", - ответил сир Родрик. "Похоже, сегодня будет буря, но мальчики в порядке. Они достали свои зимние меха, и настенные мангалы горят. Винтерфелл в безопасности, милорд".
   Эддард глубокомысленно кивнул, даже с благодарностью. Сир Родрик был островком надежности во внезапно наступившие неопределенные времена. Шепот о заговорах и убийствах в полых дальних глазах. Придворные интриги, пробирающиеся на север.Странные предзнаменования и мифические истины
  Мужчина подошел к очагу и сложил над ним руки, молча согреваясь. Он был закутан в меха и сталь, хотя зимний плащ оставил на улице. Но кожаный фиксатор на ножнах был расстегнут. Это была привычка старых ветеранов, когда они нервничали.
   Он пошатнулся, остро ощущая, как Айс прижимается к подлокотнику большого кресла. Лишь в один мучительно громкий удар сердца его рука оказалась на расстоянии.
   Его кожаный держатель тоже был расстегнут.
   "... Что ты думаешь об этом, Родрик. Обо всем этом?" спросил Нед через некоторое время.
   Родрик взглянул на него, потом на Кейтилин. Он обхватил себя руками, покрутил их над огнем и тихо вздохнул. "На юге нас бы сочли сумасшедшими, даже если бы мы об этом подумали..."
   "И правильно сделают", - сказала Кейтилин.
   Сир Родрик бросил на него многозначительный взгляд, и Эддард молча кивнул, обхватив руками нижнюю часть лица.
   "... И они будут правы, миледи... на Юге".
   Кейтилин посмотрела на него так, словно у него выросла вторая голова. "Сир Родрик, конечно же, вы не... - пролепетала она, глядя на Неда. Покачав головой, она подошла к буфету и налила себе кубок вина. "Это уже слишком", - пробормотала она, вертя кубок в руках, прежде чем сделать маленький глоток. Она заколебалась, облокотившись на буфет и повернувшись лицом к ним. "Мейстер Лювин заверил нас, что Санса не применяла... никакого колдовства, - медленно произнесла она.
   Сир Родрик посмотрел на Неда: "Когда... - он прервал себя, раздумывая над этим словом. Ему не стоило беспокоиться: Кейтилин тысячу раз называли южанкой с тех пор, как она впервые поехала с ним на север. "Люди с Юга представляют себе колдовство как дело кровавых ритуалов и падших слов, произнесенных в полнолуние".
   "А здесь?" - резко спросила она.
   "Север - старая земля", - пояснил сир Родрик.
   Нед мог сосчитать, сколько раз он видел его в таком состоянии.
   "Зеленщики не были колдунами Старой Валирии, создававшими бури обжигающего пепла за счет жертвоприношений сотен людей, - сказал он, когда Кейтилин с неубедительным видом сложила руки за спиной, - Старая магия... Думаю, чему бы ни научился мейстер Лювин, чтобы получить звено валирийской стали, это не принесет нам большой пользы..."
   "Менее чем один из ста мейстеров владеет этой связью, сир Родрик".
   "Это не то, что можно измерить старыми свитками и темными комнатами", - сказал Нед. Как он мог объяснить это, если сам он вряд ли мог понять что-то еще? Описать предзнаменования ворон и мертвых волков, шепот деревьев и холодный ветер?
   Шепот Гринсиров?
   Зима приближается, подумал он, чувствуя холодный ветер даже отсюда, из Хранилища.
   "Лучше не делать поспешных выводов, - сказал он, - и прислушаться к ответам собственной дочери".
   Кейтилин кивнула, и все они попытались скоротать время в ожидании. Тревогу можно было резать тупым ножом.
   Мейстер Лювин прибыл через несколько минут, перекинулся парой слов с Кейтилин и сел на стул рядом с Недом. Санса не проявляла никаких признаков растерянности или дезориентации. Более того, небольшой порез на ее лбу уже полностью зажил.
   Это упростило бы ситуацию, подумала предательская часть его сознания. Нед откинулся на спинку кресла, потирая ключицу и пытаясь сделать большой вдох. Он чувствовал нехватку воздуха, меньшего кузена того, что он ощутил, когда узнал, что Брандон и отец были убиты в Королевской Гавани. Могла ли его дочь нашептать предзнаменования того, что должно произойти? Осмелится ли он узнать правду, скрывающуюся за плачем деревьев Сердца.
   За холодными ветрами?
   Эта мысль казалась такой абсурдной, но почему же тогда кубок на его руке так сильно дрожал?
   "Леди Санса здесь, - сказал Джори, прислонившись к двери.
   "Впустите ее. И оставьте нас наедине, пожалуйста", - сказал Нед, понизив голос.
   "Я пройду в другой конец коридора. Если что, зовите", - сказал Джори и скрылся за дверью. Мгновением позже в дверной проем вошла Санса, неся на руках Леди. Она ненадолго напомнила ему королеву Раэллу, когда он видел ее в Королевской Гавани перед Восстанием. Ее дочь вела себя с той же легкой грацией, но без той тревоги, которая скрывалась под взглядом старой королевы. Нет, голубые глаза дочери уверенно оглядывали комнату, напряженные, но готовые к предстоящим испытаниям.
   То, как она прикусила губу, а затем замаскировала движение рукой, принесло Неду странное облегчение. Это все еще была ее дочь, только другая.
   "Присядь, Санса, - сказал он. Санса тихонько подошла к камину, все еще держа в руках маленький клубок любопытного меха, который оглядывал комнату. Она села в одно из больших мягких кресел справа от Неда, рядом с Кейтилин.
   Мейстер Лювин сидел напротив нее, опираясь на руку и рассеянно почесывая подбородок. Сир Родрик предпочитал стоять, прислонившись к окну и изредка поглядывая через него на двор.
   В комнате витал сладковатый аромат дыма, исходивший от распиленного соснового дерева, и Нед посмотрел на свой кубок с крепким вином, прежде чем отпить еще. Огненный водопад, струившийся по груди, заставил его сесть и внимательно посмотреть на дочь.
   Возможно, Брэндон что-то недоговаривал. Вздохнув, он отогнал эту шальную мысль и кивнул ей.
   "Прежде всего, я хочу пояснить, что мы вовсе не сердимся на Сансу, просто мы в замешательстве. Это не наказание, просто возможность объяснить, что... происходило последние несколько дней".
   Санса кивнула: "Простите, если я была непонятной или..." Она посмотрела на Кейтилин, стоявшую рядом с ней. "Пугающей..." - добавила она несколько нерешительно.
   Кейтилин выглядела так, словно ей дали пощечину. Она схватила руку Сансы обеими своими и крепко сжала ее. "Я никогда не испугаюсь собственной дочери, что бы ни случилось. Что бы ни было у тебя на уме, я никогда не отвергну тебя. Ты понимаешь это, Санса Старк?" - произнесла она с необычной серьезностью.
   Санса моргнула и положила вторую руку на руку Кейтилин. "Спасибо", - сказала она густым голосом.
   Нед тихонько прочистил горло, пытаясь удержать стеклянный кубок, который слегка покачивался. Он провел другой рукой по бедру, делая очередной глоток воздуха. Я должен знать.
   "Что с тобой случилось, Санса? Почему ты сказала это сегодня?"
   Санса оглядела комнату, ее руки вернулись к серому меху Леди. Она несколько раз почесала молодую волчицу, сдерживая вздох. "Я сама навлекла на себя это..." - прошептала она.
   "Это так, юная леди. Так распугать моих людей", - сказал сир Родрик.
   Санса улыбнулась, но через мгновение отбросила эту улыбку и посмотрела на Леди. Нед напрягся, словно перед бурей, надвигающейся на него с горизонта и не дающей укрыться.
   Она глубоко вздохнула, голубые глаза впились в его глаза.
   "Я видела будущее, отец".
   Чашка хрустнула в пальцах Неда. Он нехотя опустил взгляд, из большого и указательного пальцев потекла струйка крови. То немногое, что осталось от крепкого вина, стекало по его руке, оставляя на своем пути легкое жжение, а затем капало на ковер.
   Мейстер Лювин немедленно встал: "Я принесу..."
   "Нет", - сказал Нед.
   Он неохотно сел на место, не сводя с него глаз. Нед достал из кармана матерчатый платок и туго обмотал им небольшую рану. Последний раз он делал перевязку во время восстания Грейджоев: лучник задел его лоб, когда они штурмовали стены, преследуя этого дурака Тороса Мирского с его огненным мечом. Он до сих пор слышал, как тот, словно это было вчера, выкрикивал благословения, словно безумец, карабкаясь по обломкам и размахивая этой штукой перед перепуганными рейдерами. Стрелы сыпались на Неда, как град, но он почти не почувствовал той, что оцарапала его щеку. На мгновение ему показалось, что стрела попала ему в глаз, и кровь ослепила его.
   Нед поднял глаза от закрытой раны: вся комната смотрела на него.
   "Продолжай, Санса, - сказал он ровным голосом.
   Она посмотрела на его руку и медленно откинулась на спинку мягкого кресла. Полагаю, "жить будущим" - более подходящий термин для этого. Я делала это несколько раз, просыпаясь в Винтерфелле после каждой смерти, стремясь подготовить королевства к тому, что должно произойти".
   "Это просто невозможно", - сказал мейстер Лювин, наклонившись вперед и глубоко нахмурив седые брови.
   "И все же это случилось", - сказала Санса. "Одни жизни я управляла Вестеросом как королева, другие мы посвятили поиску ответов в мире и обучению необходимым навыкам, чтобы выжить".
   Королева? Что еще предстоит? Вопросов было так много, что Нед не знал, какой из них задать первым.
   "Мы?" Он ухватился за тот, который больше всего шумел в его голове.
   Санса кивнула: "Мой муж, принц Джоффри Баратеон".
   Это было как удар в живот. Моя дочь? Замуж? Кейтилин сделала жест в сторону мейстера Лювина, как бы говоря: "Позвольте мне разобраться с этим".
   "Милая, - сказала она, поглаживая ее руку, - я знаю, как сильно ты мечтаешь о дворе и юге, я тоже так думала, когда..."
   "Я больше не мечтаю об этом, мама", - сказала она, и его глаза медленно потянулись к ее глазам. "Я жила этим, жила всем этим. Радость и боль", - сказала она почти шепотом. "Я быстро узнала правду о юге. Как пиры и турниры скрывают фальшивые улыбки и кинжалы в спине, как игра престолов деформирует окружающих..." Она покачала головой: "Но это неважно. Важно то, что ты знаешь, что тебя ждет".
   "Белые ходоки", - произнес Нед вслух.
   Кейтилин обернулась к нему: "Матерь Божья! Эддард, конечно, ты не... ты не можешь в это поверить!"
   Санса просто повернулась, чтобы посмотреть на него, и лениво почесала спину Леди, пока крошечный драульф смотрел на него, как древние сфинксы за пределами маленького зала совета. За ее спиной в окне виднелся снег - надвигалась буря. Сир Родрик казался статуей, его лицо было непостижимым, когда он наблюдал за тем, как падающий снег с грохотом бьется об окно.
   Ветер усиливается, подумал Нед, возвращаясь взглядом к Кейтилин.
   "Роберт всегда хотел, чтобы мы были семьей, - сказал он через мгновение.
   Она вздохнула, чуть не упав обратно на сиденье, и посмотрела на него так, словно он сошел с ума.
   Эддард не мог назвать ни одной конкретной причины, по которой он поверил бы ее дочери... и все же он поверил.
   "Я могу показать тебе, - сказала она.
   "Ты... принесла что-то из своих прошлых жизней?" - спросил мейстер Лювин, и в его голосе отчетливо слышался скепсис.
   Она покачала головой: "Нет, каждый раз только наши души путешествуют назад. Джоффри берет с собой Брайтроар, но это... - она остановилась, вздохнув. "Это сложно. Сейчас, я думаю, будет лучше, если ты сам все увидишь".
  Музыка
  --
  AN: Right click, set to loop.
  
  Нед уже собирался спросить, что она имеет в виду, когда в уголках ее глаз мелькнули огоньки. Странные, извилистые линии, казалось, просачивались из ее глаз на расстояние вытянутой руки, а фиолетовые узоры менялись слишком быстро, чтобы он мог их разобрать, как вдруг в комнате раздался гул.
   "Санса?!" крикнула Кейтилин.
   "Все в порядке, матушка, - сказала она, - я научилась искусству дальнего видения за горами Морна. Это способ заглянуть за пределы наших глаз... Не бойся", - добавила она почти рассеянно и нахмурилась, когда гул стал глуше, отдаваясь эхом внутри покоев. В центре комнаты, прямо перед очагом, начала формироваться медленная рябь. Словно в ткани реальности прорезался разрыв, медленно расширяющаяся брешь, которая вновь загрохотала в груди Неда, как боевой барабан.
   "Говорят... это... я... это как стеклянная свеча..." - прошептал мейстер Лювин с открытым ртом. Искаженные цвета отражались на его лице: очаг стал ярко-красным, а снег за окном блестел, словно старгеталл, как рассвет сира Артура, качающийся сверху. Волосы Сансы развевались взад-вперед, словно под яростным порывом ветра, хотя Нед не чувствовал ни малейшего порыва. Комната казалась неподвижной, словно застывшей под искаженными красками.
   "Я уже некоторое время безрезультатно ищу разведчиков Уокеров. Однако благодаря тому, что я увидела в сознании Уилла, мне удалось выследить группу, устроившую на него засаду", - сказала она, и в разрыве появилась яркая рябь, когда он расширился и показал воронью панораму Леса с привидениями.
   "Санса, милая, - прошептала Кейтилин, каким-то образом все еще державшаяся за свою дочь, несмотря ни на что. Она выглядела испуганной, и Неду пришлось подавить порыв встать и обнять ее. Он должен был увидеть это. Он должен был это увидеть.
   Точка обзора опустилась среди высоких сосен Леса с привидениями, зеленые и белые цвета заливали комнату. Все вокруг казалось жутко спокойным, не было видно ни оленя, ни зайца, а взгляд сузился на медленно текущий ручей, большая часть которого, несмотря на ясную погоду, замерзла.
   Сир Родрик подошел к креслу Сансы и крепко ухватился за него, положив руку на рукоять своего меча. Он смотрел на застывший пейзаж, застыв на месте, когда взгляд постепенно замедлялся. Даже Леди казалась зачарованной, ее шерсть медленно вставала дыбом, пока Нед дрожал.
   "У нас есть еще годы, может быть, шесть или семь, пока они не прижмутся к Стене. К тому времени мы должны быть готовы", - сказала его дочь.
   Он увидел, как они идут между деревьями, как иней взбирается на деревья и трещит по ним, а Ходоки шагают с жуткой механической грацией. Их было пятеро, они шли в унисон, повернувшись спиной к ряби. Они несли длинные клинки из кристаллического льда, и Нед понял, что вокруг них есть и другие фигуры. Дети и старики, охотники с внешностью одичалых, волочащие за собой костяные копья, оставляющие линии на снегу.
   Все они были мертвы, голубые глаза безучастно смотрели вперед; души проклятых, скованные волей Зимы.
   Это правда. Все правда. "Зима грядет", - прошептал он.
   "И мертвые вместе с ней, - грустно улыбнулась Санса. Пурпурные фракталы в уголках ее глаз, казалось, стабилизировались и мягко мерцали, впечатываясь в зрение Неда, выглядевшего более твердым, чем стул, на котором сидела ее дочь. "Они... повредили меня, когда мы сражались в последний раз. Это будет моя последняя жизнь, наш последний шанс победить их, прежде чем они очистят континент от жизни".
   "Что будет потом?" - спросил сир Родрик. Его голос звучал хрипло, сухо, как наждачная бумага по известняку. Нед не мог сглотнуть, в горле у него пересохло, пока он смотрел на Ходоков. Существа из легенд и мифов теперь ходят среди живых и мертвых.
   "Они начнут строить огромные ледяные корабли, плавучие айсберги, чтобы перевозить волшебников и ходоков через Узкое море. Пентос, Браавос и Лорат, вероятно, падут следующими, а Три Дочери - вскоре после них", - сказала Санса. Она вздохнула, глядя на Леди, прижимающую к себе крошечного щенка, глаза которого все еще были окружены лентами пурпурных разрывов. Они нападут на Империю И-Ти через сухопутный мост на северо-западе и уничтожат все живое в северном полушарии. К тому времени большинство посевов к северу от Летних островов уже погибнет, а весь мир замерзнет".
   Кейтилин больше не смотрела на Ходоков. Обняв дочь, она перевела взгляд на Сансу, и ужас сменился душераздирающей печалью. "Это правда. Это все правда... Моя Санса. О моя милая Санса, что они с тобой сделали?" Она плакала, по ее щекам текли долгие слезы.
   "Можно..." Нед облизал губы, поднеся дрожащую руку ко рту и потирая его, пока кашлял. "Санса... ты можешь подойти ближе?" - спросил он ее.
   Она секунду колебалась, склонившись к прикосновению Кейтилин. "Они очень нервные. Ты уверена?"
   "Это мой долг", - сказал он.
   Она медленно кивнула: "Мы все равно сделаем это быстро, на всякий случай". Обняв Кейтилин одной рукой, она наклонилась вперед, медленно склоняя голову набок, когда рябь слегка стихла и точка зрения приблизилась к Белым Ходокам.
   Они следовали за ними на расстоянии примерно двадцати шагов, и Нед рассмотрел своего врага. Они были закованы в броню из кристаллического льда, на плечах - палантины из чистейшего снега. Они шли в форме головы стрелка, их шаги были согласованы в унисон, в отличие от бродячих полчищ мертвецов, которые шли рядом с ними с пустыми взглядами.
   Приближается зима. Его предки знали об этом, и пришло время Старкам из Винтерфелла вновь встретиться со своим древним врагом. Иные снова шли, армия мертвых надвигалась на Вестерос, и только сильно поредевший Ночной дозор стоял между ними.
   "Старые боги, зеленые и мудрые, направьте мои сны..." Слова непроизвольно сорвались с губ Неда: колыбельные старой Нэн все еще звучали в его голове после стольких лет. Он смотрел на группу детей, шедших на север, серо-голубые глаза которых освещали снег мягким сиянием. Их челюсти были широко разинуты, и многие тащили за собой оторванные ноги или изувеченные руки. Он представил себе Бенджена, окруженного мертвыми и кричащего о неповиновении, с одной лишь сталью и несколькими полуголодными рейнджерами за спиной. Он представил себе, как он идет на юг, Старк Грей стал мертвенно-синим, его черный плащ изорван и потрепан. Приближается зима, а вместе с ней и мертвецы.
   Он должен был созвать знамена прямо сейчас. Умберы могли укрепить Стену менее чем за неделю; если они продержатся до прихода флота Мандерли в Иствитч-на-Море, Ночной Дозор пополнится пятнадцатью сотнями человек и более чем сотней тяжелых лошадей. На самой Стене можно будет установить корабельную артиллерию: баллисты и онагры. Хватит ли этого, пока Роберт не призовет королевство к войне? Хватит ли всех знамен Юга?
   Один из ходоков остановился.
   Ходок медленно повернулся, огонь у очага затрещал, и он уставился прямо на Неда, бесконечные голубые глаза шептали о конце всего сущего.
   "Санса?" Нед окликнул Иного, когда тот длинными шагами направился к ним. Прореха в реальности мерцала, медленно уменьшаясь. Слишком медленно.
   "Санса?!"
   "Он как-то мешает!" - сказала его дочь, и из ее глаз, словно молнии, поползли фиолетовые фракталы.
   "Отойди!" - прорычал сир Родрик, одной рукой обнажая меч, а другой отпихивая Кейтилин назад. Ходок, казалось, почти скользил к ним, его длинные шаги были обманчиво быстрыми, а голубое сияние в его глазах усиливалось, и буря снаружи внезапно закричала, ударившись о крепость, и зазвенела в окне, как предсмертный вздох, покалывая булыжники.
   "Джори! Джори!!!" проревел Нед, отбрасывая ножны Айса в сторону и нащупывая рукоять клинка, когда кресло упало за его спиной.
   Джори с мечом в руке плечом отбросил дверь в сторону. Он остановился, увидев, что ходок почти бежит к пролому, а его собратья тоже поворачиваются, и тут же вокруг них затрепетали, словно в экстазе, вихри. Он поперхнулся воздухом, приложив руку к дверному косяку. "Звучит колокол! К оружию! К оружию Винтерфелла!!!" - закричал он.
   "Родрик! Родрик, вытащи ее оттуда!" Кейтилин закричала с пола, когда Санса подошла к ране, широко расставив руки, а Леди зарычала рядом с ней, раздуваясь в клубок рычащего меха.
   "Оно пытается установить связь, держись!" - прорычала Санса. Она выглядела как во время урагана, ее платье дико развевалось, когда она сжимала кулаки и корчилась, а рана пульсировала с раздирающим уши грохотом, стоная, как разорванный пополам корабль. Ходок был менее чем в пяти шагах от нее, меч его был высоко поднят и светился глубоким красным светом, когда Нед встал перед Сансой, и Ледяной принял парирование, а огонь у очага затрещал и угас.
   Ходок взмахнул красным клинком, и окно закрылось, как раз в тот момент, когда Санса вздохнула. Грохот унесся эхом, искаженные цвета снова стали правильными. Нед тяжело дышал, все еще сжимая в руках Лед, как талисман Старых Богов, и смотрел на мертвый огонь у очага. Вокруг него лежал снег.
   Хьюард и Томмард бежали мертвым шагом, когда Джори пронесся по коридору, призывая к копьям и топорам во внутреннюю стражу. Сир Родрик поднял Кейтилин с пола, его жена стояла на шатких ногах, цепляясь за руку рыцаря. Эддард боролся с дыханием, его руки больше не дрожали, когда он медленно опускал Лед.
   Санса хныкала. Нед повернулся и рефлекторно поймал ее, прежде чем она упала, и обхватил руками, глядя на застывшую рану от плеча до живота. "Я в порядке, - прошептала она, - он не затронул мою душу, я в порядке, - снова прошептала она, ее ноги подкосились.
   "Мейстер Лювин!" прорычал Нед, опуская ее на землю, - ее ноги не могли удержать ее вес.
   "Я могу... я могу исцелить его", - прохрипела Санса, ее губы посинели. Кейтилин застонала, подойдя к ней и опустившись на колени, обхватила ее голову обеими руками, зачесывая назад рыжие волосы, чтобы она могла видеть лицо дочери.
   Сир Родрик оттеснил стражников в сторону, прежде чем они достигли очага: "Дайте нам немного пространства, черт вас побери! Джори! Приведи людей в порядок! Дайте нам побыть наедине!" - кричал он.
   "А-а-айе, сир!" - сказал Джори и, покачав головой, крикнул стражникам: "Держите дверь, чего бы это ни стоило! Пусть никто не войдет!"
   Мейстер Лювин уже был рядом с Сансой. Он открыл свой саквояж твердыми руками, хотя голос его был не столь тверд: "Я никогда раньше не видел такой раны", - сказал он, хватая и бросая инструменты один за другим.
   Нед схватил его за плечо: "Созовите знамена, как только Санса придет в себя. Старки из Винтерфелла зовут на помощь.Скажи Джону Умберу..."
  "Отец, нет", - сказала Санса, крепко сжимая его руку. Она скорчила гримасу, пурпурные линии пересекали кожу в месте пореза. "Никто больше не должен знать об этом. Ни знамена, ни юг, ни даже Роберт!"
   "Санса... почему?" - ошеломленно спросил Нед, наблюдая, как пурпурные линии затягиваются, оставляя после себя лишь незапятнанную кожу.
   "Еще не время. Если ты объявишь тревогу сейчас, нам никто не поверит, ты отравишь идею".
   "Они поверят нам, если ты покажешь им то, что показала мне!"
   Южане объявят меня колдуньей и проигнорируют все, что я скажу. Если ты покажешь им это, слухи только усилятся. Возможно, они даже попытаются заставить Роберта отказаться от помолвки... как бы смешна ни была эта попытка, - добавила она.
   Какой помолвки? Ах да, та, что была и будет с Джоффри Баратеоном. Королевская власть. Ее дочь за Железным троном.
   Кейтилин нежно гладила Сансу по волосам, то и дело всхлипывала, прижимаясь к ее голове, и боялась, что если отпустит ее, то вмиг прогонит.
   Нед покачал головой. "Я не могу просто проигнорировать то, что ты показала мне, Санса. Мы должны подготовиться!" - сказал он, когда снаружи раздался звон колоколов Винтерфелла. Вдалеке послышался голос Алина, призывавшего дневную смену проснуться и бежать в оружейную.
   "И вы проснетесь. Правление Лета продлится еще несколько лет; время для хороших урожаев и обильной промышленности. Мы планировали это, отец, мы планировали наше последнее выступление десятилетиями", - сказала она, и Нед впервые увидел настоящий возраст своей дочери. Зрелые глаза, скрывавшие шрамы печали, затянувшиеся со временем и ставшие от этого еще сильнее. Когда он думал о Сансе, то видел маленькую испуганную девочку, но на самом деле его дочь стала королевой Вестероса, правительницей, Зеленщицей, колдуньей. Она вела эту войну много лет, еще до того, как он узнал о ее начале.
   Сир Родрик все еще держал меч наготове, прислушиваясь одним ухом и с подозрением глядя на пылающий очаг. Мейстер Лювин прекратил свои заботы, поскольку в них уже не было необходимости. Он просто сидел и молча слушал, как Джори и остальные стражники удерживают дверь от гневных криков Робба.
   "Но Джоффри... как бы он ни отвык от этого, он все равно происходит из семьи, полной тайн. Так его воспитали. Я поняла, что скрывать правду от тебя и матери - это не тот путь, по которому я должна была идти... не тот путь, по которому я могла идти. Это разорвало бы нашу семью на части".
   Нед глубоко вздохнул, откинувшись на спинку кресла. Леди приползла к нему на колени, глядя на него снизу вверх и наклонив голову. Щенок любопытно поднял уши и тихонько заскулил, словно умоляя свою хозяйку. "Теперь мы знаем правду..." - прошептал он.
   "Тревога была услышана. Будущий король Вестероса знает об этом, отец. Сейчас он готовится к походу, обучая ядро постоянной, профессиональной армии. Уже сейчас выполняются приказы, которые он оставил в Королевской Гавани, закладываются основы для мануфактур и лесопилок, кузниц и запасов зерна и сотни других приготовлений, чтобы противостоять натиску Ходоков".
   Нед снова вздохнул, погладив Леди по голове. Этот клубок разъяренного меха противостоял Белому Ходоку, в то время как он почти потерял хватку Льда. Где-то здесь был урок.
   "Ты доверила нам это, Санса. Я доверюсь тебе в ответ", - наконец сказал он.
   Ее улыбка согрела его сердце, и он встал, кивнув сиру Родрику и мейстеру Лювину. "Никто не должен знать об этом без моего или Сансы слова, - приказал он.
   Оба кивнули. "Джори, прикажи страже отступить. Учения прошли успешно", - сказал сир Родрик. Его племянник кивнул в знак понимания, белый как полотно.
   Нед посмотрел на Кейтилин, но та уже кивнула. "Если ты считаешь, что так будет лучше, - сказала она, погладив Сансу по щеке, - ты была очень храброй. Храбрее, чем я когда-либо могла бы быть".
   Лицо Сансы слегка покраснело, а улыбка стала нежной. "Спасибо, мама", - сказала она, возвращаясь взглядом к Неду, - "И тебе тоже".
   Эддард кивнул: "Я хочу поговорить с принцем Джоффри..."
   "Это все, о чем я прошу", - сказала Санса, откинувшись назад с глубоким вздохом. "Я скучала по этому, мама", - сказала она, опираясь на нежное прикосновение Кейтилин и закрывая глаза. Ее лицо немного расслабилось, и вся ее фигура, казалось, потеряла ту напряженность, которая мучила ее с момента падения и резкой перемены.
   Нед с радостью принял это бремя, даже если оно казалось лишь малой толикой того, что она носила в своей душе. Его дети не должны увидеть Винтерфелл пустым залом воспоминаний, погибшую семью, опирающуюся на края зрения, тупую боль за каждым углом и коридором. Он не подведет свою дочь. Он не подведет свою семью. Он не подведет свой народ.
   Этот Эддард Старк, обещанный богами камня и дерева.
   -:PD :-
  Последнее редактирование:1 апреля 2019
  Глава 66: Отец.
   Глава 66: Отец.
   Джоффри бодрым шагом вошел в небольшой деревянный дом. Приглушенные крики становились все громче, пока он не добрался до второй двери, и, открыв ее, увидел дюжину мейстеров и двойную порцию аколитов, затеявших бурное обсуждение; один из них даже полулежал на столе, пытаясь вырвать книгу из рук своего коллеги.
   "У меня есть около двадцати минут, так что давайте сделаем это быстро, - сказал Джоффри, беря отброшенный стул и устанавливая его спинкой к столу. У нас будет достаточно времени, чтобы покончить с этим и привести себя в более презентабельный вид". В комнате сразу же воцарилась тишина, неловко звякнули цепочки, мейстеры исподтишка разглядывали друг друга.
   Джоффри фыркнул, усевшись на стул и облокотившись на его спинку. Он и забыл, насколько оживленными могут быть академические дискуссии за спокойным фасадом, который Цитадель любила демонстрировать остальному западу. "Тогда давайте послушаем", - сказал он.
   Все разом вскочили; стена вопросов, утверждений и просто криков обрушилась на него, как разъяренный ворон. "Ладно, это была плохая идея!" крикнул Джоффри, подавая сигнал одному из младших мейстеров, который, казалось, вот-вот описается. "Давайте разберемся с этим по порядку. Мейстер Галвин, что скажете?"
   Воцарилась благословенная тишина, когда мейстер с коричневой бородой стиснул зубы. "Это... это..." Галвин, казалось, задыхался, вцепившись в кусок пергамента, как в спасательный круг. "Это... это все изменит!" - задыхался он, а двое других мейстеров теснили его, борясь за возможность взглянуть еще раз, и яростно шептались друг с другом.
   "Я рад, что тебе понравилось".
   "Понравилось?! Принц Джоффри, это произведет революцию в писарском деле! Семь Выше, зачем вообще нужны переписчики, если можно "напечатать" тысячу книг за то время, что требуется для копирования одной!" - сказал он, в энтузиазме хлопнув ладонью по столу.
   "Простите, мой принц, но аколиты будут жаждать вашей крови. Вы только что лишили их половины источника дохода", - хмыкнул мейстер Ланфред, откинувшись на спинку стула по другую сторону стола, в то время как две дюжины аколитов, стоявших позади и вокруг стола, изо всех сил старались не смотреть на Джоффри.
   "Не стоит беспокоиться об этом, у них будут заняты руки к тому времени, как мы начнем действовать", - сказал он. "Мне нужен прототип, созданный в течение месяца, вы сможете это сделать?"
   Мейстер Галвин вздохнул. "Ну... Полагаю, это возможно..."
   Джоффри прервал его, похлопав по столу испещренной перчатками рукой. "Что я говорил о лечении принца Джоффри?"
   Галвин запнулся, а затем озорно улыбнулся. "Правдиво и по существу, мой принц?"
   "Да", - ответил Джоффри, глубокомысленно кивнув мужчине, словно гордый родитель. Работы хватало и без того, чтобы его собственный отряд мейстеров бился вокруг да около, опасаясь королевского возмездия. "Как скоро вы сможете получить пробный вариант?"
   "Хм. Ну, в том-то и дело. Эти вращающиеся колеса слишком сложны", - сказал он, указывая на схему на своей руке.
   "Я боялся, что так и будет. А что, если заменить их деревянными рельсами?" сказал Джоффри.
   "Это может сработать... но само дерево должно быть довольно прочным, иначе рельсы могут сломаться..."
   "Сделайте их из железного дерева, они будут настолько тонкими, что не потребуют больших затрат", - сказал мейстер Ярдин. Этот грузный северянин мог бы сойти за сына Джона Умбера, если бы сменил цепь на боевой топор, а чистый подбородок - на отросшую бороду.
  Галвин сузил глаза: "Стоимость самих материалов не была бы непомерной, но найти мастера-резчика, который разбирается в железном дереве..."
  "Я поговорю с лордом Старком. Уверен, с лордом Форрестером можно договориться; в Айронрате работают лучшие резчики в Вестеросе", - сказал Джоффри.Выгоды от энтузиазма Неда Старка
  "Да, да - а блоки можно сделать из дуба, нам придется вырезать сотни, но их все равно будет легко сделать", - сказал Галвин.
   Джоффри спрятал улыбку. Большинство мейстеров здесь были среднего возраста, умудренные опытом, но не закостенелые. И, как ему показалось, более живые.
   "Итак, месяц?" - спросил он.
   "Хм.. Не думаю, может, три. После этого мы сможем ускорить темп. Сколько человек вы рассчитывали на второй заход?"
   "Сотня".
   Весь стол потрясенно отпрянул назад, но Джоффри наклонился и положил руку на плечо Галвину, пока тот не потерял сознание. "Не волнуйся, это надолго. Три месяца - это нормально, тебе понадобится столько же, чтобы найти подходящего мастера для изготовления блоков. А Железному дереву в любом случае понадобится столько, чтобы добраться до Королевской Гавани".
   И даже не начинайте рассказывать мне о головной боли, которую вызывает бумага. Хотел бы я похитить весь штат бронзовых писцов в Рассветном форте.
   "М-мне?" - спросил Галвин.
   "Да, ты", - сказал Джоффри, похлопав его по спине. "Я назначаю тебя руководителем этого проекта. Это значит, что ты будешь им руководить, но не стоит просто так командовать своими коллегами-мейстерами; ты можешь оказаться под их началом в другом проекте".
   Галвин подергал головой вверх-вниз, возвращая взгляд к диаграмме с такой силой, что Джоффри испугался, как бы она не вспыхнула.
   Он сдержал фырканье: выудить из памяти этот "старый фрагмент мудрости И-Тиша" будет непросто. Он даже исправил северный диалект в каллиграфии, для большей аутентичности... не то чтобы она в этом нуждалась.
   И это заняло у меня всего шестнадцать попыток, радостно подумал он. "Мейстеры Ярдин и Долеос, - сказал он, кивнув каждому. "Вы будете подчиняться мейстеру Галвину. С любыми просьбами обращайтесь к нему. Если это слишком дорого для чернильного сундука, ему придется обратиться ко мне". Мейстеры кивнули, перешли на шепот, встали и подошли к Галвину, указывая пальцами на схему.
   Чернильный сундук был их военным сундуком, в котором ежемесячно хранились золотые драконы Джоффри. В типично вестеросской манере мелкие люди, работающие здесь, вскоре стали называть их "чернильной группой".
   Делегат, делегат, делегат. Все, что он мог, - это направить их на путь истинный: слишком много нужно было сделать, чтобы что-то еще могло сработать.нас
  "Мейстер Ланфред, какие мысли?"
   Густые черные кудри закрывали половину лица мужчины, как занавес, когда он наклонился вперед, положив подбородок на руки. "Элегантный дизайн, мой принц. Вы сами додумались до него?" - спросил он. В его голосе звучали глубокие, пещерные нотки.
   И любопытство иного рода. Он решил быть правдивым, хотя должен был быть осторожным. Слишком много неожиданных изобретений, и люди начнут задавать... ну, еще больше вопросов. В этом году Турнир Руки уже вызвал достаточно вопросов.
   "Отчасти. Идея вертелась у меня в голове с тех пор, как я увидел колеса Риверрана, но только после того, как я рассказал о ней кузнецу в Близнецах, она по-настоящему расцвела".
   "Понятно. И этот кузнец сопровождал вас на юг? Было бы весьма полезно иметь его под рукой для самого строительства".
   Джоффри нахмурился: "Боюсь, что он не смог уйти по разным обстоятельствам".
   Мейстер Ланфред медленно кивнул, а его глаза вернулись к схеме, которую он тихо изучал несколько минут назад. "Водяной молот" как минимум втрое повысит эффективность процесса ковки. Подмастерья смогут помогать в других делах, а не тратить половину своего рабочего времени на молот; это еще одно увеличение количества человеко-часов. Первый Водяной будет готов менее чем через три месяца при условии достаточного использования рабочей силы. С уже имеющимися к тому времени опытными строительными бригадами я буду строить по одному каждые два месяца, а если разделить ветеранов после четвертого, то и больше".
   Ланфред поднял глаза от эскиза: "Вы хотите построить большое количество новых кузниц, я полагаю?"
   Джоффри постучал себя по подбородку. Мейстер Ланфред уже проявлял некоторую инициативу... и думал наперед. "Да, это так. На самом деле, если ты сможешь достать мне три таких кузницы к концу года, я буду весьма впечатлен. Посмотрим, сможешь ли ты меня удивить".
   Мужчина хмыкнул, как ударившаяся вилка. Он посмотрел по сторонам и на стол. "Это возможно, но мне понадобятся мейстеры Харт, Крайстон и Фельден".
   Упомянутые мейстеры поднялись со своих мест. "Почему именно они?" - спросил Джоффри.
   "Харт - за красное золото, Крайстон - за желтое, а Фелден - за твердую голову", - на его губах появилась легкая улыбка - первая, которую Джоффри видел у него, - когда мейстер Фелден захихикал. "Мы оба учились у старого Бенедикта. Если кто и может переубедить упрямых мастеров-кузнецов, так это он", - сказал он.
   Архитектура, финансы и логистика, и, наконец, еще одно стальное звено, которое поможет ему в самом процессе ковки. Да, полагаю, я буду присматривать за уважаемым мейстером Ланфредом.
   "Готово. Мейстер Риккам, прядильщики?" - спросил Джоффри.
   "Думаю, они будут легче, чем все остальное, что вы на нас свалили, но меня беспокоит не это", - сказал мейстер, медленно поворачивая свой огромный обхват так, чтобы смотреть на Джоффри. "Эта новая конструкция заставит нас радикально пересмотреть рабочее место и даже сам процесс ткачества. I-"
   "Простите, милостивый государь. Это леди Санса, - сказал Баррет, заглядывая в дверь.
   Уже пора?
   "Черт", - сказал Джоффри, вставая. "Соберите команду и составьте список возможных проблем и решений. Завтра утром найдите меня в Красном замке".
   "Не сегодня?" - спросил он.
   "Никакой работы на пиру, мейстер Рикхем. Мы уже говорили об этом", - сказал он с улыбкой. Аколиты, казалось, почувствовали облегчение, благослови их души. "Я ожидаю увидеть вас там".
   "Обязательно, ваше высочество", - сказал он, вставая. Все встали, цепи зазвенели, когда они поклонились. Джоффри подавил вздох, кивнув, а Баррет придержал дверь, оставив их наедине.
   Чем больше он старался быть с ними неформальным, тем больше уважения они выказывали в ответ. Он задавался вопросом, что бы его прошлое "я" подумало об этом факте и о его легком раздражении по этому поводу. Люди боготворили лидеров, и чем больше он руководил, тем больше они боготворили его... Королевская власть только усугубила бы ситуацию.
   Баррет быстрым шагом направился к следующей двери, но Джоффри не заставил себя ждать и открыл ее сам. Он прикрыл глаза, чтобы полуденное солнце не ударило ему прямо в лицо, и тут же из оранжевого сияния вышла Санса, одетая в серебристо-белое платье. Платье облегало ее фигуру, подчеркивая декольте щедрыми вырезами, которые акцентировали внимание на ожерелье из черных жемчужин, сдвоенное вокруг шеи. Подол был коротким, выше колена, но вместо традиционного платья на ней были длинные ноги, что придавало нарядному одеянию деревенский колорит и делало такие тонкие детали, как серебряная заколка для волос или тонкий золотой браслет, еще более привлекательными.
   "Любовь моя, ты выглядишь просто потрясающе", - сказал Джоффри, обнимая ее.
   "Да, совершенно", - ответила она, уперев руки в бока. Джоффри нахмурился, отпуская ее. Оранжевые пятна исчезли из его поля зрения, и он понял, что рядом с его суженой стоит Эддард Старк - долговязая ледяная статуя с обеспокоенными глазами.
   "А, милорд десница", - сказал он, кивнув в его сторону с неловкой ухмылкой.
   "Принц Джоффри, - прошептала ледяная статуя. Семь чертей, это самые странные отношения, которые у меня были с Недом Старком с тех пор... с тех пор, как я отрубил ему голову".
   Лорд Винтерфелла, десница короля и неизменный наперсник Последних Героев Рассвета не выглядел забавным. "Я понимаю, что это может показаться... странным после десятилетий брака, но я призываю вас помнить, что в этой... жизни вы все еще всего лишь обручены с моей дочерью". Он произнес эти слова, словно выплевывая гравий, и Джоффри, кивнув, взял Сансу за локоть, стараясь сохранить расстояние до "приличного".
   Они вышли из дома, захваченного Чернильной группой, и направились вдоль берега Черноводной в спокойном темпе. По обеим сторонам реки все еще работали строительные бригады, возводя мосты, жилье и лесопилки. Первый этап плана, согласно которому Краунленды должны были превратиться в экономическую державу, а затем и в центр военных действий против Иных.
   Они шли по недавно построенной Лесной улице - большой деревянной дорожке, проложенной между восточным берегом Черноводной и мощеной двухполосной дорогой, которая еще только строилась. Последняя требовала больших затрат, но в конечном итоге это того стоило. Первоначальный Блэкворк с трудом справлялся с огромным количеством повозок: пыль и грязные тропы были постоянной головной болью.
   Он чувствовал присутствие Неда Старка, как грозовые небеса, когда шел в темпе рядом с ними по другую сторону от Сансы.Резкое признание Сансы совершенно ошеломило Джоффри.
   Нед Старк знает о Цикле. Нед Старк знает о Пурпуре. И все равно это шокировало его каждый раз, когда он думал об этом. Импровизация Сансы начала приносить свои плоды, когда она обезвредила медленно разгорающийся заговор, задуманный Лизой Аррен, который все это время оставался незамеченным Джоффри: Письмо, составленное таким образом, чтобы возложить на Ланнистеров подозрения в смерти Джона Аррена, было тайно доставлено в Винтерфелл с помощью выдолбленного дальнего глаза. Достаточно сказать, что Санса очень четко изложила нынешнее состояние Лизы Аррен, пресекая подозрения прежде, чем они успели прорасти.
   Вероятно, это была вспомогательная атака одного из планов Мизинца еще до того, как Джоффри убил его, но она показала, насколько ценным было участие Неда Старка в этом плане. Наличие осведомленного Десницы короля ускорило множество авантюр, которые Джоффри не рассчитывал заложить до своей коронации.
   Они проговорили целую ночь в Винтерфелле, и Джоффри в общих чертах рассказал о своем опыте и о том, что ему предстоит. Он говорил просто и избегал сложных тем... таких, как вероятная судьба Роберта или правда о его собственном рождении. Но от этого их отношения не стали менее неловкими.
   Он неловко пошевелился, и с его губ сорвался вздох.
   Молотки и пилы переговаривались друг с другом, когда они проходили мимо одного из полуразрушенных домов для рабочих. В воздухе витал запах опилок, когда люди тащили тачки, наполненные отбракованной древесиной. Силы рабочих покинули их вместе с солнцем, и в приказах бригадира, отдававшего распоряжения по установке новых столбов, чувствовалась вялость.
   "Соберитесь на сегодня, мужики! Отправляйтесь на пир и набейте животы едой!" воскликнул Джоффри, когда они проходили мимо.
   Бригадир принялся за работу, широко ухмыляясь, пока он стряхивал пыль со своих кожаных перчаток. Простая мера безопасности уже повысила общую эффективность работы за счет снижения количества несчастных случаев.
   "Спасибо, мой принц! Давайте поаплодируем принцу Джоффри!" - крикнул он. Бригада рабочих с удивительным рвением подняла инструменты и принялась за дело.
   "Итак, лорд Старк, - сказал Джоффри, - вы идете на пир?"
   "Не совсем. Может, моя дочь и переняла у южан чувство моды, но будь я проклят, если позволю ей выйти из города в таком виде..." Нед заколебался: "Даже если она не сможет... избавляться от нападающих, едва взглянув на них", - добавил он.
   И вернемся к неловкости. Молодец Джоффри.Все-таки Нед мог бы послать Джори или любого другого гвардейца Старков в качестве эскорта
  Санса покачала головой: "Вижу, твое чувство моды ничуть не изменилось. Правда, Джоффри, опять пластинчатые доспехи?"
   Джоффри опустил взгляд на свою полупластину: "Я знал, что ты так скажешь. Но смотри! Баррет!"
   Баррет подошел сзади, снял с плеча сложенный черный плащ и прикрепил его к палдронам Джоффри. "Вот он, сир. Как вы и хотели".
   "Видишь?" - сказал он.
   Санса застонала.
   "Что?! Я не депрессивный Браво!"
   "Это твои слова, дорогая, а не мои".
   "Послушайте, многие из наших гостей - боевые люди. Какое впечатление я произведу, если войду в дом в тонких шелках?"
   "Человеческое, Джофф. Я не знаю никого, кто ходил бы в пластинах каждый день".
   "А как насчет Гончей?"
   "Он - особый случай".
   "А я нет?"
   "Нет", - сказала Санса, срывая с него плащ и заворачивая его в сверток. Она швырнула его Баррету, который поймал его с улюлюканьем. "Шлем, сними его".
   Джоффри посмотрел на Неда. Он пытался говорить прямо в его сознание. Помоги мне.
   Нед лишь скрестил руки, приподняв бровь.
   Боги. Он снял шлем.
   "Хорошо", - сказала Санса, делая шаг к нему и хватаясь за горловину кожанки, которую он носил под пластиной. "К счастью, я подозревала, что что-то подобное произойдет. У меня есть пара идей".
   "Всегда плохой прецедент... Уфф..." Она дернула вверх, и грубая кожа, к сожалению, плотно прижалась к его груди из-за пластины. Она дернула еще два раза, и Джоффри готов был поклясться, что она содрала кожу прямо с его груди.
   "Это уже что-то", - сказала она, складывая шею поверх пластины. "Теперь это выглядит как осознанный выбор, а не как будто ты забыл о пире и опоздал. Баррет, окуни плащ в реку и принеси его обратно".
   "Да, миледи", - сказал его помощник.
   "Мне нравилась эта накидка. В нем я выглядел нарядно".
   "Может быть, на похоронах. Дайте мне это", - сказала она, забирая шлем из его рук.
   "Спасибо, Баррет, ты просто очаровашка", - сказала она, меняя шлем на промокшую накидку.
   "Очень приятно, миледи, - ответил проклятый предатель с довольной улыбкой на губах. Как быстро они превращаются в милую улыбку. Джейхейрис Первый был прав: доброта - страшное оружие.
   "А теперь не двигайся, - сказала она, проводя мокрой тряпкой по его лицу. Джоффри стоически выдержал ее потуги и украдкой поцеловал ее в щеку, когда она наклонилась в сторону, пытаясь вытереть пот с его шеи.
   Она шлепнула его по промокшей накидке, повернулась и убрала волосы. "Этого должно хватить", - сказала она, положив руки на бедра.
   "Я уже чувствую себя как новый человек".
   "Лучше бы так и было. Здесь еще есть вода. Достаточно для того, чтобы ты стал совсем лихим", - сказала она, поднимая плащ.
   "Я уступаю", - сказал он, поднимая руки и усмехаясь. Они продолжили свой путь по неуклонно темнеющей Лесной улице, где уже патрулировали отряды Золотых Ключей. Джоффри подавил смешок. Как же он объяснил это их бывшему капитану? Послушный Слинт - это живой Слинт.
  Музыка
  --
  AN: Right click, set to loop.
  
  Нед со странной тоской смотрел на случайные корабли, груженные рудой или пиломатериалами, дрейфующие по Черноводной.
   "Что?" спросила Санса у отца.
   Нед лишь покачал головой, его улыбка стала тусклой. "Вы двое ссоритесь, как старая пара. Если бы вопиющая демонстрация магии не убедила меня, этого было бы достаточно".
   Джоффри смущенно улыбнулся. "Это... странно, быть открытым в этом".
   "Я бы не назвал это открытостью. Даже Кейтилин не знает, что ты мне рассказал, - сказал Нед.
   И даже тогда ты знаешь только общие черты... Какая-то часть его души все еще чувствовала какое-то детское предательство из-за действий Сансы, но, по правде говоря, он не имел на это права. Теперь это была ее тайна, которую она должна была раскрыть так же, как и его, и в этом, как и во всем остальном, они были партнерами. Обратный путь из Винтерфелла заставил его задуматься и переосмыслить истины, которые он долгое время считал непреложными.
   "Я знаю, что ты не хотел раскрывать правду так скоро, но я рад, что ты это сделал", - сказал Нед. "Это твоя битва, твоя война; я помогу, чем смогу, но теперь мне все ясно".
   Джоффри кивнул, прикусив губу, пока они шли под низкий рокот Черноводной. Знать о конце света, но иметь лишь половину плана по его предотвращению, должно быть, было непросто. Хотя... была еще одна вещь, о которой он хотел поговорить, но она как-то не укладывалась в рамки обсуждения судеб и войны, смерти и рассвета.
   Он покачал головой, заложив руки за спину. Пара зябликов пересекла их путь, пролетев близко к земле, когда Леди выпорхнула из небольшого куста неподалеку и последовала за ними в ту сторону, откуда они пришли. Эддард действительно убил Леди во время своей первой жизни; по какой-то причине он помнил тот день с кристальной ясностью. Нед выскочил из палатки Роберта с такой спокойной решимостью, что это его даже напугало.
   "Лорд Старк, я... - он глубоко вздохнул, - Нед".
   Санса бросила на него знающий взгляд, и он неохотно кивнул. Она ускорила шаг и посигналила Баррету, когда они остались позади. Нед с любопытством смотрел на него, молча, как это было принято.
   Джоффри сжал руку, положив ее на рукоять меча. На секунду он улыбнулся, а затем прогнал улыбку, выпустив глоток воздуха. Это было трудно выразить словами.
   Он вспомнил, как шел вот так вдоль березовой рощи, глядя на снег. Роберт уехал на охоту, но Эддард отказался от приглашения. Вместо этого он отправился с ним на прогулку по противоположной стороне Волчьего леса, и путь их лежал вверх по склону, только они вдвоем и несколько стражников Старка, шедших далеко позади.
   Он вспоминал, как мучительно смотрел на землю, устав видеть повсюду белый цвет. Белый снег, белые стволы деревьев, белые камни... Белизна усугубляла пустоту. Пустота.
   Джоффри, посмотри вверх, - сказал Нед. Верхушка березового леса была увенчана таким желтым великолепием, что у него на секунду перехватило дыхание. Огромный потолок из веточек желтых листьев играл с солнечным светом, периодически ослепляя его, пока он шел и смотрел вверх, медленно моргая глазами, пока переваривал это зрелище.
   Это было любопытно. Никогда больше он не видел такого желтого цвета, даже в том же месте и в то же время сотню жизней спустя.
   "Полагаю, я хотел поблагодарить тебя, - сказал он после долгого раздумья.
   Нед наклонил голову: "После всего, что ты мне рассказал, поддержка твоих планов в Малом совете была меньшим, что я мог сделать".
   "Дело не в этом, - прорычал Джоффри, - в этом смысле твоя помощь была неоценима, но..." - он замолчал, покачав головой. Он остановился, положив руки на бедра и глядя на Черноводную.
   "Джоффри, что случилось?" - спросил Нед, остановившись рядом с ним, и голос его стал недоверчивым.Должно быть, это было странно для него; Джоффри чувствовал себя более уверенно, говоря о вымирании их вида и бликах небесных тел
  Только не надо ничего лишнего.
   "Когда я отправился в долгий путь, я не был тем человеком, которого вы знаете".
   "Ты говорил мне, что избалован и не готов к предстоящим испытаниям", - сказал Нед, глядя на Черноводную. Солнце скрылось, вырисовывая длинные тени на деревьях, усеявших противоположный берег.
   "Это было нечто большее. Я был жесток. Мстительным. Простодушным дураком. Идиотом, не понимающим, какой вред он причиняет другим, - сказал он, слова вылетали изо рта, - невежественным мальчишкой-ребенком, гордящимся своим..."
   "Ты опытный воин и командир, опытный администратор и настоящий мейстер без цепи, - сказал он так, словно это было очевидно, - Роберт гордится тобой, знаешь ли ты об этом? Он едва ли может провести вечер без разговоров о тебе".
   Роберт. Тот, кого они называют моим отцом. Ты так думаешь, потому что это, - сказал он, указывая на себя, - единственная версия меня, которую ты помнишь".
   "Действительно", - сказал он. "Человек, обладающий острым чувством справедливости, живущий в почете и не говорящий об этом ни слова". Он улыбнулся, слегка пожав плечами.
   И, конечно, для Неда Старка все действительно было так просто. Так просто, что даже сложно.
   Чистый Нед Старк, подумал он с нежной улыбкой. В груди у него слегка заныло, и он ослабил застежку на шее.
   "Я многого не знаю, - сказал Нед, - больше, чем хотел бы знать". Он скрестил руки, и желтый солнечный свет залил его, поскольку солнце продолжало прятаться на западе. "И все же я придерживаюсь этой истины, как маяк зимой", - сказал он, глядя на Джоффри, серые глаза которого были спокойны и безмятежны. "Ты справедливый человек, Джоффри. Ты будешь королем, которому я буду служить с радостью, если доживу до этого. А если нет, то я умру, зная, что моя дочь не могла бы просить лучшего человека".
   Он отвел взгляд от глаз Неда, и горькая сладость сдавила ему горло. Я должен это сказать. Но что именно? Как объяснить бездну боли и мучений. Как объяснить пустоту? Голос Неда - единственное, что удерживает его в здравом уме в мире, сходящем с ума под собственным весом, и слепящее солнце Пурпура? Просто сделай это быстро. Просто покончить с этим.
   "Если это правда, то только благодаря семенам, которые ты посеял", - медленно произнес он, глядя перед собой, когда тяжесть нагрудника стала невыносимой. "Ты поднял меня, Нед. Ты позаботился обо мне, когда уже ничто не имело смысла. Ты вывел меня из той пропасти, которую я сам для себя построил... Ты заставил меня посмотреть вверх..." Он задохнулся, охваченный внутренним давлением. Оно возникло из ниоткуда, охватив его, как натянутая веревка. Боги, что со мной происходит? Он попытался сдержать его, но оно продолжало подниматься, как вода, заливающая подбитый корабль, и тянулось к его глазам. Он был не мальчик, чтобы носить свои эмоции на рукаве. Он был Кровавым Львом. Он был командиром "Рассвета". Штормскинг. Вестник и последний герой.
   Он знал, что не должен был смотреть на Неда. Он знал, что это была ошибка, как только он это сделал. Прошли сотни лет, и все же это было так. То же самое выражение. Нед положил руку ему на плечо, чуть опустив голову, чтобы она оказалась на одном уровне с его головой, смущенный, но слишком готовый помочь. Это было слишком. На мгновение Джоффри представил себя перед Деревом Сердца в Винтерфелле, одиноким и разбитым, если не считать глаз, обещавших заботу.
   Он вздохнул, скрывая слезы, текущие по щекам: "Прости. Это трудно объяснить", - сказал он, прикрывая лицо одной рукой. Это было ошибкой.
   "Я все понимаю", - сказал Нед, обнимая его. Даже спустя столько времени он чувствовал себя по-прежнему. Тысяча смертей и перерождений отделяли этот момент от настоящего, миры перематывались и создавались заново, и все равно ощущения были те же. Утро, когда Нед Старк спас его.
   Он не знал, как, но Нед каким-то образом понял его. Его тело потеряло напряжение, и он обнял его, пытаясь сохранить контроль над собой. Он крепко сжимал Неда, когда мучительно медленные рыдания разрушали его, и его вес напоминал дуб в разгар бури. "Мне все равно, что они говорят", - яростно прошептал он, - "Ты мой отец". Это было все, что ему удалось сделать, сохранив достоинство, и, закрыв глаза, он поборол вихрь эмоций. Это было за пределами Домов и истинных родословных, за пределами секретов, пыльных книг и светлых волос. Если он стал тем, кем стал сегодня, благодаря Эддарду Старку, то как этот человек мог быть кем-то иным, кроме его отца?
   "И я горжусь тем, что могу назвать тебя своим сыном", - прошептал Нед в ответ, крепко и надежно прижимаясь к нему, как к канату, который поднял его из бездны.
   Они расходились медленно, почти беззастенчиво. Нед протянул ему платок, похлопывая по спине, и Джоффри принял его с улыбкой. Давно он не чувствовал себя таким уязвимым и еще дольше не возражал против этого.
   Это было приятно.
   "Спасибо, - сказал он. За все.
   Нед тоже улыбнулся, его глаза слегка покраснели, несмотря на то, что он носил свой фасад как второй рукав. Больше не было слов, и они продолжили прогулку, следуя вверх по течению Черноводной.
   Он почувствовал легкое головокружение, когда они вновь встретились с Сансой. Она не проронила ни слова, пока они шли остаток пути, и вскоре в шелест Черноводной воды вплелись звуки барабанов и флейт. С последними лучами солнца показалось небольшое море палаток: рыцари и мелкие рабочие, девы и мейстеры, гвардейцы и другие, все они смешались под свободный поток хорошего эля и сытной еды. Пир только начался, хотя в Браавосе его назвали бы фестивалем.
   В воздухе витал аромат перемен, Песнь была натянута, как тетива. Здесь лежали семена новой эпохи, огромная куча золы, ждущая искры.
   Сегодня ночью она разгорится, и в итоге костер станет таким, что сможет противостоять мощи Красной Кометы.
   -:PD :-
  Последнее редактирование:26 апреля 2019
  Глава 67 Начало.
   Глава 67: Начало.
  Музыка
  --
  AN: Right click, set to loop.
  
  Эта ночь готовилась долго, в некотором смысле она стала кульминацией проекта, более амбициозного, чем все, за которые они брались раньше.
   Хотя, возможно, его следовало бы назвать началом?
   Они с Сансой шли по окраинам небольшого моря палаток, раскинувшегося вокруг одного из поворотов реки. Части его были обнесены огромными полотнами, выполненными в разных стилях, но все они были пронизаны одной тематической нитью. Неясные фигуры, держащие в руках косы и мечи. Лунные горы, окрашенные в красный цвет под полуденным солнцем. Труженики-малолетки, застывшие в превосходных деталях, поднимающие ветряную мельницу.
   Все они говорили о чем-то большем. О духе, выходящем за пределы Гвардии и самозваных Серебряных рыцарей, за пределы подмастерьев и аколитов, чье воображение разбудили изобретения Джоффри. Это была общая нить энергии, которая заставляла тысячи мелких рабочих, просыпавшихся каждое утро, вкладывать душу и сердце в Черные Заводы. Джоффри должен был признать, что за последние несколько месяцев мастерство последователей Сансы выросло в разы.
   "Вот эта картина - моя любимая, - сказал он, указывая подбородком на Сансу, которая понимающе улыбнулась. Это была картина Королевской Гавани, как будто увиденная во сне, ее форма была нечеткой, почти сюрреалистичной. Ее башни были слишком высокими, люди - слишком многочисленными. И все же многолюдные улицы добавляли нить цвета, которая, словно паутина, расползалась по всему полотну, придавая ему вес и основательность.
   По мере продвижения к центру моря палаток случайные нотки превращались в песни, хотя они едва ли могли услышать их под шум смеха, гоготания и пения.То, что начиналось как рабочий лагерь, сегодня превратилось в пир для более чем тысячи душ: солдат, рабочих, молодых дворян, приехавших на турнир Десницы, но оставшихся после его окончания
  Нед уже давно ушел, но Джоффри все еще чувствовал тоскливую легкость на ногах. Ему хотелось бы, чтобы Нед заметил это, но тот лишь улыбнулся и ушел.
   "Как все прошло?" спросила Санса.
   "Я назвал его отцом".
   "Так будет неловко", - сказала она с коварной улыбкой и обняла его за талию, когда сапфирово-синие глаза приблизились к нему, а теплое дыхание защекотало его шею.
   Джоффри погладил ее по щеке, на мгновение залюбовавшись ею вблизи. "Это у нас в семье", - сказал он. Он заглушил ее смешок поцелуем, их дыхание смешалось.
   "Ты как будто ищешь завершения", - сказала она, когда они расстались, ее голос был приглушенным.
   "А ты нет?" Он расчесал выбившуюся прядь рыжих волос и убрал ее на место, чтобы продолжать любоваться ею. "Я видел, как ты на днях учила Арье упражнениям с мечом. Думаешь, она хорошо справится со стеной щитов?"
   Она хмыкнула: "Понятно".
   "Думаю, это естественно. Трудно не чувствовать себя больным лордом, пишущим завещание, когда..." Джоффри запнулся. Она знала.
   Сильный гул сотен голосов эхом разносился по улицам города ткани, и все они стекались с центральной поляны, как кровь из пульсирующего сердца. Санса прислонилась головой к его плечу, обдумывая тяжесть невысказанных слов.
   "Он все ближе, - прошептала она.
   Джоффри вздохнул, обнял Сансу и прижал ее к себе. Он чувствовал постепенное замедление Красной кометы глубоко в своих костях, где-то между животом и грудной клеткой, на секунду предчувствуя, когда он сделает глубокий вдох. Секунда вечности в пустоте между вдохом и выдохом.
   "Интересно, так ли это - пересекать звезды?" - сказал он, - "Прыгать через пустоту душой и телом".
   Это было громоздкое присутствие, массивное существование. В нем легко было потеряться. Они дышали вместе, и даже этот огромный кристаллический пейзаж был всего лишь мошкой на фоне ослепительного великолепия солнца. На секунду Джоффри ощутил огромный вес не только Кометы, но и самой земли. Она потянула его к себе, и он упал, задыхаясь от скорости. Словно валун, скатывающийся с колоссальной горы, огромные шлейфы красного цвета задерживали его падение в аврорах изменчивых форм, не поддающихся воображению.
   Выдохнув, Джоффри вздрогнул. "I..." Он медленно моргнул, ощущая контуры своей жены. Санса. Дрейфующие звезды казались такими яркими за пределами атмосферы, море, переливающееся красными и синими полосами, белые и желтые точки, мерцающие в пустоте. Он вернул свой разум в настоящее, откинулся назад и заглянул в ее глаза. Эти сапфировые звезды-близнецы - все, что ему было нужно. "Все замедляется. Год скоро закончится..."
   "Как чертовы часы", - сказала Санса, глядя вверх: над головой мерцали первые звезды. Вздохнув, она перевела взгляд на юг, на дорогу, ведущую в Королевскую Гавань. "Это безумие, каким ничтожным все это кажется. Как бессмысленна вся эта игра под светом миллиона звезд".
   "И как все закончится при свете одной", - сказал он.
   И все закончится, так или иначе. Либо человечество вымрет, либо примет вызов и изменится в процессе. Изменится, подумал Джоффри. Вот в чем ключ. В этом суть.
   "Нам пора идти, - сказал он, протягивая локоть. "Нам понадобится любая помощь, которую мы сможем получить", - добавил он, уголок его рта дернулся.
   Санса взяла его под руку, и они вместе прошли остаток пути до большой поляны. Дежурные гвардейцы отдавали честь, крепко прижимаясь к груди, слуги суетливо кивали, таская небольшие тачки, наполненные продуктами. Мандолины звенели в начинающейся темноте, когда солнце совсем скрылось, бродячие барды театрально жестикулировали на своих инструментах, а их партнеры пели протяжные мелодии.
   Море длинных столов и скамеек располагалось концентрическими кругами, но формальной рассадки участников не было. Они кружились и перемешивались, а свободно льющиеся медовуха и еда поддерживали веселую и забавную атмосферу.
   "Вот она! Леди Санса!" - сказала одна из дюжины фрейлин, появившихся из толпы, - "Все готово, но леди Аннила сказала, что нам понадобятся еще стулья, если..." Она запнулась, увидев Джоффри. "О, прошу прощения, мой принц", - добавила она с реверансом.
   Остальные юные леди столпились вокруг Сансы, делая реверансы, пока Джоффри отмахивался от них. "Все в порядке. Сегодня не до формальностей", - сказал он, улыбаясь, когда они начали шептаться на ухо его жене. Их платья были похожи на платья Сансы: ткани, похожие на лепестки, они прилегали друг к другу и обтягивали верхнюю часть тела. Но ни одно из них не было увенчано белоснежной шкуркой вокруг плеч - для северной принцессы это было то же самое, что корона для короля.
   "Ты выглядишь великолепно, Селия. Ты обязательно привлечешь внимание молодого Уилла", - сказала Санса, отпуская Джоффри, остальные столпились вокруг нее и почти оттолкнули его.
   Леди Селия покраснела, приблизившись к его жене: - Спасибо. Но как насчет тех стульев? Число участников намного превышает первоначальный список, и нам их не хватает".
   "У третьего хранилища есть несколько лишних, мы их используем", - сказала Санса, оглядываясь вокруг с гордой улыбкой, - "Вы превзошли самих себя, теперь давайте сделаем этот вечер незабываемым".
   Они возбужденно зашумели. Она повернулась и взяла за плечо еще одну девицу, что-то объясняя, при этом изящно взмахнув рукой, и ее тонкий золотой браслет сверкнул в лунном свете. Они рассмеялись, и Санса, продолжая объяснять, указала на какой-то дальний столик.
   Подолы были очень короткими, чуть выше колена. Скандальный выбор контрастировал с длинными леггинсами довольно практичного вида, которые закрывали все ноги, как облегающие брюки. Жители Королевской Гавани никак не могли определиться со всем этим ансамблем, колеблясь между возмутительно провокационным и причудливым. Эта двойственность, похоже, способствовала его повсеместному распространению, особенно среди молодежи, попавшей в постоянно расширяющуюся паутину влияния Сансы.
   "А правда ли это насчет конкурса певцов?" - быстро спросил один из них, - "Я слышал, что Трибун Тирек оказал услугу Талии Форрестер!" Это заявление было встречено неясными скандальными возгласами, и вскоре Санса уже вела их прочь. Она извиняюще улыбнулась ему, и Джоффри помахал рукой на прощание. Танцы и пение стали неотъемлемой частью собраний Сансы, проводимых дважды в неделю, хотя и не единственной. Она часто принимала в ряды своих фрейлин новых девушек, привлекая их к участию в конкурсах ткачества и живописи, которые открыли в них нерастраченный творческий потенциал. Все больше и больше девушек невольно приобщались к организации подобных мероприятий, помогая Сансе устраивать пиры и балы, подобные этому. Некоторые даже стали помогать в Блэкворке.
   Он пошел дальше, кивая слугам, которые несли длинные палочки с огнем, зажигая фонари, прикрепленные к столбам, опоясывающим площадь кольцами. Он приветствовал веселящихся рыцарей и оруженосцев, оставшихся после Турнира Десницы; они часто прекращали свои занятия, чтобы послушать его с таким восторженным вниманием, от которого их мейстеры позеленели бы от зависти.
   Он прошел мимо стола, за которым сидели рыцари и оруженосцы Штормландера и Ричера; мальчики и мужчины, которые не вернулись в свои дома после турнира по причинам, которые они не могли толком объяснить. Они всегда ждали еще одного урока, еще одной ночи общения.
   "Не могли бы вы повторить это еще раз? Запястье сжимается вот так?" - спросил Хобар Редвин, демонстрируя свой меч. Его серебряный плащ развевался, когда он повернулся и с надеждой посмотрел на Джоффри.
   "Не совсем, вот так", - сказал он, демонстрируя движение, позволяя ему протекать естественно, с десятой долей скорости, а их глаза следовали за его рукой с мечом, как мотыльки за светом. Они одобрительно зашумели, оруженосцы и даже рыцари, старше его на несколько лет, комментировали порядок ударов. Небольшой инцидент во время полуфинала навсегда закрепил в их памяти боевое мастерство Серебряного рыцаря. "Не забывайте не пить слишком много, все дамы будут смотреть на вас сегодня вечером", - сказал он, заслужив внимательные кивки присутствующих. "Вы все хорошие ученики, но давайте постараемся свести пьяные кутежи к минимуму", - добавил он с улыбкой.
   "Серебряные рыцари не ломаются, сир Джоффри!" - сказал сир Робар Ройс, - "Мы просто перестраиваемся!" - воскликнул он, а остальные хрюкнули и засвистели, поднимая кружки. В другое время и в другом месте его назвали бы сиром Робаром Красным, но сегодня его плащ был серебряным.
   "Ничего подобного!" - сказал Джоффри, хлопнув юношу по спине и зазвенев своими палашами. Большинство из них были в доспехах; за несколько недель после турнира они переняли многие манеры Джоффри. "Вам всем лучше вести себя хорошо! Если вы собираетесь использовать мое доброе имя, то лучше делать это относительно трезвыми!"
   Они насмехались над ним, но в итоге он все равно выпил бокал. В свете факелов их глаза мерцали короткими улыбками, они хихикали и обнимали друг друга за плечи, чтобы выпить еще по кружке, их короткие серебряные плащи струились, как лунная тень. Товарищество Серебряных рыцарей было совершенно иным, чем в Гвардии. Менее иерархичное, скорее братство, чем армия. Внезапное формирование отряда застало Джоффри врасплох, но, оглядываясь назад, он не должен был этого делать.
   Быть настоящим лидером - странная вещь. Приняв на себя ответственность за свой народ - то, что он часто называл своим бременем, - он в то же время принял небольшую часть их всех и сделал ее своей.
   Я недооценил рыцарство Вестероса, подумал он, глядя на серебряных рыцарей, все еще носивших свои геральдические знаки, даже когда они с гордостью надевали свои серебряные плащи.
   После событий Турнира Десницы и его внезапного посвящения в рыцари эти оруженосцы и даже рыцари умоляли тренироваться с ним. Он с радостью принимал их всех, но никогда не думал, что пораженные благородные отпрыски будут цепляться за каждую унцию внимания, которое они свободно оказывали ему, отчаянно желая большего, до такой степени, что начнут называть себя по его рыцарскому образу, просыпаясь каждый день рано утром, чтобы следовать за ним в его утренней пробежке в доспехах. Они даже начали охотиться и общаться вместе, делясь советами и знаниями, полученными от своего неофициального мастера.
   "Завтра у нас будет много работы, а, сир Бейлон?" - сказал он.
   Сир Бейлон Сванн усмехнулся, скрестив руки: "Как обычно?"
   "Нет. Давайте дадим им утро. Они его заслужили", - сказал он. Под присмотром Джоффри они держались на редкость хорошо, для высокородных то есть. Сир Бейлон превратился в своего рода неофициального мастера оружия для столь же неофициального ордена, и вместе они натаскивали их в тяжелых кавалерийских учениях. Война за Рассвет, в конце концов, потребует рыцарей особой породы.
   Серебряный рыцарь, подумал Джоффри, пряча фырканье. Сир Бейлон с любопытством улыбнулся, но Джоффри лишь покачал головой, уходя.
   Как это ни странно, но именно шлюхи с Шелковой улицы изначально придумали это название, поскольку группа стала делиться даже своими похождениями по борделям. Чем сильнее Джоффри лупил их на тренировочном дворе, тем с большим рвением они его слушали. Он не был Артуром Дэйном, и все же молодые рыцари и оруженосцы относились к нему с таким же уважением.
   Джоффри повернулся, наслаждаясь царившей вокруг атмосферой. Ему показалось, что он видит вдалеке Тириона, который с бочонком эля под мышкой ковыляет по дороге, словно мастер-вор после ограбления. Он нахмурился, когда Тирион подошел к палатке, створки которой распахнулись, явив Лиру Мормонт и Кармана. Они затащили его внутрь, и тут же наружу выглянуло обгоревшее лицо Сандора, который, прежде чем закрыть заслонку, посмотрел в обе стороны.
   Гончая, северянин, налетчик и карлик в палатке... Звучало как начало шутки.
   Джоффри усмехнулся. Это было уместно, ведь сегодня была ночь начинаний. Вокруг столов и скамеек образовались большие круги, танки передавались от одного к другому по мере того, как нарастал шум разговоров.
   Песня была возвышенной, почти бурной. Что-то витало в воздухе, он чувствовал это... перемены.
   "Интересно, какие ужасные смерти ты планируешь для своих врагов, когда у тебя такие глаза", - сказал Ренли, рядом с которым стоял сир Лорас.
   Джоффри моргнул. "Дядя, сир Лорас", - сказал он, кивнув каждому. "Наслаждаетесь пиром?"
   "Я... никогда не видел ничего подобного. Воспринимай это как хочешь, племянник, - сказал Ренли.
   Это действительно что-то с твоей стороны, подумал Джоффри, кивая на комплимент.
   "Я хотел еще раз поблагодарить вас, - сказал сир Лорас, его голос был низким и неуверенным.
   "Вы уже неоднократно это делали", - сказал Джоффри. "Вы даже отказались от финала! Я бы сказал, что это уже достаточная благодарность". Так оно и было; сир Лорас был превосходным наездником, он мог бы перенести поединок, если бы не проиграл.
   Лорас посмотрел на Ренли, и его длинные волосы на мгновение расступились, открывая длинный шрам, идущий от лба к щеке и шее. Ренли ничего не ответил, уставившись на макет пилы, который рабочие лесопилки поставили в центре стола. Круглая деревянная лопасть служила своего рода подставкой, удерживая большой бочонок с элем, из которого рабочие ежеминутно пополняли свои кружки, приглашая всех, кто подходил поближе. У них был повод для гордости: мельница номер восемь заработала в начале этой недели, даже раньше срока.
   Сир Лорас вздохнул. "В прошлый раз мне не хватило личного. Я просто..." Он опустил взгляд, поджав губы. "Когда сир Грегор заехал мне двуручником - вы должны понять, я не мог... У меня все лицо было в крови... Я... Я думал, он уже убил меня".
   "Не подавай виду, Лорас. У тебя хорошие рефлексы", - сказал Джоффри. "Если бы ты не схватил свой щит так быстро, как сделал это, то вполне мог бы им стать".
   "А если бы ты не остановил его сразу после этого, я бы все равно был мертв. То, как ты с ним сражался... все закончилось слишком быстро, чтобы я успел помочь", - сказал он, и на его лице проступили знакомые эмоции. "Я не успел перевести дух. Если бы я только встал быстрее, я мог бы..."
   Джоффри схватил сира Лораса за плечо. Он не сводил с него глаз, пока думал, и слова приходили медленно. "Бесполезно переживать прошлое. Все, что мы можем сделать, - это стремиться стать лучше". Эта правда спасла меня. Это правда, которая сделала меня.
   Лорас медленно кивнул, на мгновение повернувшись лицом к Ренли, пока лорд Парамаунт не кивнул в ответ. "Я буду помнить об этом. Еще раз благодарю вас, мой принц", - сказал он, прежде чем уйти.
   Ренли, однако, остался. "Вы оказали услугу королевству, усыпив эту собаку, - сказал он, непонимающе глядя на него.
   Джоффри осторожно кивнул. На этот раз ярость сира Григора застала его врасплох, а поскольку Гончая находилась вне Королевской Гавани и защищала "принца Джоффри", некому было остановить его за те несколько секунд, что у них были. Бой был коротким и жестоким, яростное побоище, в котором Роберт ревел от негодования, а толпа визжала.
   "Это было похоже на работу с дозорной сосной. Только она была двуручной", - сказал он, покачав головой. Ему редко доводилось видеть, чтобы человек выдерживал столь сильные удары и продолжал идти вперед. Его рукоять меча пробила подмышку Грегора, он не менее четырех раз ударил его по голове, и все равно Гора вгрызался в него, как таран, - титан стали и ярости, которому почти удалось расколоть Джоффри на части. Это было сюрреалистическое открытие "Серебряного рыцаря", это уж точно. Снятие шлема после того, как сир Лорас уступил в финале, стояние над трупом Горы... Лицо Роберта было незабываемым, так что, по крайней мере, это было. Странно, что его посвятили в рыцари прямо на месте.
   "Как дозорная сосна..." Ренли фыркнул: "Ты говоришь так, будто и впрямь срубил одну из них... - он запнулся, пристально глядя на него: - Черт возьми, может, и срубил. Те дровосеки, похоже, были абсолютно уверены в твоих познаниях в области лесоводства". Он выглядел недоверчивым, его рот двигался в такт следующему предложению, но из него не доносилось ни звука.
   Черт возьми, он выглядит так, будто собирается упасть в обморок, подумал Джоффри, неуверенно поднимая руку.
   Ренли отбил ее, отмахнувшись рукой: "Все это, - сказал он, снова обретя голос. Твоя "Гвардия". Новый флот. Турнир... Санса была права. Ты действительно изменился". Ренли покачал головой, сильно нахмурившись. "Почему? Что ты задумал? Говори честно, племянник. Что могло так изменить тебя?"
   "Сон и видение, дядя. Видение, в котором жадность и амбиции разрушили все, чем я дорожил. Сон, в котором я увидел, на что способен этот континент".
   Ренли был неубедителен, он расчесывал волосы одной рукой, глядя на него, как на неразрешимую загадку. "Твой суженый сладко говорит о почестях для меня и Штормовых земель, о сильных и влиятельных должностях при твоем будущем дворе, но скажи мне, племянник". Он сделал долгий вдох и посмотрел на кубок с вином в своей руке, прежде чем поднять глаза и взглянуть на него. "Чего ты на самом деле хочешь?"
   Джоффри заложил руки за спину, глядя на дядю и собираясь с мыслями.
  Чего я действительно хочу
  Он вздохнул, глядя на звезды, на шум сотни разговоров, обрамленный далеким ревом Черноводной. Он прошел мимо толпы, сгрудившейся вокруг маленьких красно-зеленых тележек с угощениями: многие из них были кузнецами и рабочими, лесорубами и строителями. Маленькие ветряные мельницы, ростом ниже Джоффри, но установленные на столах, без конца вращались, яркие цветные искры разгоняли их лопасти до огромных скоростей и вызывали восхищение окружающих. На мгновение он остановился, положив руки на бедра, чтобы полюбоваться работой гильдии алхимиков, и до него донесся запах серы. Они отнеслись к пороху, как одичалые к железу, и их эксперименты уже приносили результаты.
   Ренли, казалось, не мешал ему удивляться, пристально глядя на него, пока он отпивал из своего кубка. Многие его гвардейцы расположились за столами почти в центре круга, их алебарды были воткнуты в землю вокруг них, словно лес из стали. Джоффри усмехнулся, когда они завели очередную песню, наполненную звоном кружек и полнозвучными криками. Как и многие другие застольные песни Королевской гвардии, "Бедные больные ноги" гвардейца Гальва была захлебывающейся сказкой, наполненной преувеличениями, каламбурами, насмешками и той крупицей правды, которая придавала силу заложенной в ней теме. Они продолжали и продолжали, поддерживая темп стуком своих кружек.
   "Ой, - говорил он! Ой... о нет! Кажется, я! Я перепутал ногу!
   Ой, - сказал он! Ой-ёй-ёй! Крутанулся! Споткнулся!
   И он побежал! И он пошел! Его бедные больные ноги! Он остался позади!
   Один из гвардейцев встал над его креслом. "О гвардеец Гальв!" - крикнул он не в такт, опережая своих товарищей, - "Осторожно, косую..." Его прервали руки в перчатках, которые потянули его вниз, а остальные солдаты изо всех сил старались не сбиться с ритма.
   О гвардеец Гальв! Берегись камней!Глаза вперед и алебарда наперевес!'
  And on he-ran! И он пошел! Его бедные больные ноги! He left-behind!
   Песня набирала скорость и громкость по мере приближения к концу, солдаты вставали, стуча по столу все быстрее и быстрее.
   'Постарайтесь не споткнуться, не упасть и не закружиться!'
  'Oh Guardsman-Galv watch out for-rocks!'
  'Try not-to-trip and spin-and-fall!'
  'О, гвардеец-Гальв, постарайся не сорваться'
  'Но если-ты-сделаешь! Но если-ты-делаешь!
   'О гвардеец-гальв, но если-ты-делаешь!'
  'О гвардеец-Гальв, ты держись впереди!'
  'Ты держи эту алебарду впереди!!!'
  Они разразились радостными криками, разбивая свои кружки в один большой тост, вознося его к небесам. Королевская гвардия была лишь одним из элементов перемен, одним из элементов движения, которое они с Сансой развивали, но даже сейчас она соединялась с другими. Вокруг стола столпились строители и смеющиеся девицы с бухгалтерскими книгами - веселье было заразительным.
   "Я рад, что вы веселитесь, мальчики!" сказал Джоффри, подходя к столу: "Хотя должен сказать, что единственное слово, которое гвардеец Гальв успел произнести, прежде чем поцеловать нашу прекрасную землю, было что-то сродни "Ух!".
   "Командир!" - скандировали они, опьянение боролось с дисциплиной, пока не слилось в причудливый компромисс, в результате которого они окружили его со всех сторон, сжимая кружки в его руках и подбадривая.
   "Сейчас, сейчас! Мне нужна только одна!" - сказал Джоффри, взяв одну из кружек, - "Гвардейцы!" - прокричал он.
   Они выпрямились, и Джоффри пристально посмотрел на них. Многие из них только что закончили обучение - кульминация очередной партии новобранцев. "Я проанализировал вашу работу, и..." Джоффри прервался, его проницательный взгляд заставил их выпрямиться еще больше.Может, вы и самые неуклюжие, медлительные и разочаровывающие гвардейцы, которых я когда-либо видел, но, по крайней мере, вы"
  " БЫСТРЕЕ, ЧЕМ КРОВАВЫЙ КОЛЕСНИК!!!" - проревели они, с гордостью покачивая друг друга, а Джоффри громко рассмеялся. Они никогда не участвовали в гонках на королевских колесницах, все свои тренировки они проходили здесь, в Коронных землях, но Королевская гвардия уже была наполнена мифами и традициями. Они участвовали в гонках и побеждали ненавистного "Духа Колеса" - конструкцию, куда более зловещую и коварную, чем настоящая; она была создана из страданий и боли, а единство было недостижимо. Красные ленты украшали их руки, и они носили их с гордостью.
   Джоффри почувствовал, как гордость подхватила его, когда он взглянул на них. Высокородные и низкородные. Высокие и маленькие. Гвардейцы. Если ему суждено умереть, сражаясь с Иными в последний раз, то он умрет в окружении своих мечтаний о Вестеросе. О том, какой должна была быть его родина.
   И чем она может стать, - шептал его разум.
   Мужчины, необъяснимым образом почувствовав его настроение, дали ему свободу, когда аплодисменты стихли. "Вы все это чувствуете, не так ли?" - спросил он их.
   Они моргнули, их лица были похожи на лица людей на заре понимания. Джоффри закрыл глаза, глубоко вдохнув: Комета все еще была далеко, проносясь сквозь пустоту под багровыми парусами. Сейчас он был сосредоточен на чем-то гораздо более близком к земле. Оно было как-то могущественнее, чем даже это эльдрическое существо, более громоздкое и массивное, чем даже великий цикл.
   Он открыл глаза и увидел Ланселя; его легат улыбался, уверенный в себе. Он понял.
   "То, что мы здесь строим, - сказал Джоффри, - это не только солдаты и монеты", - сказал он, медленно поворачиваясь, чтобы видеть лица всех своих людей. Он хотел, чтобы они поняли. Он хотел, чтобы они поняли. "Это больше, чем рабочие и промышленность. То, что мы здесь строим, нельзя ни увидеть, ни потрогать, но можно почувствовать".
   Сидящие за столом рядом с ним понизили голоса, чтобы их тоже можно было слушать; они были заполнены рабочими и прочими служащими из города, Кронских земель и других мест. "Все мы здесь это чувствуем. Эти ворота между старым миром и новым". Его голос звучал все громче и громче, когда он давал волю чувствам, над которыми размышлял всю жизнь.
   "Мы строим его прямо здесь, все мы! Дорогу из убожества и рутины, из этого разрушительного цикла, который держит нас взаперти уже триста с лишним лет!" - сказал он, и слова прозвучали как рык.
   Мелкий народ зарычал вместе с ним. "Слава принцу Джоффри!" - крикнул угольщик, облокотившись на стол. "К черту пустые законы и обещания! Он дал нам хорошую работу и справедливую зарплату! Он сделал для нас больше, чем дюжина Эйгонов!"
   "Он дал нам еду со своего стола! Он дал нам инструменты, чтобы мы могли работать, не опасаясь за свою жизнь!" - прорычал другой, вставая и набираясь сил.
   "Это пустяки", - сказал старый пекарь, его покрытое шрамами лицо было бесстрашным под сенью и яркими искрами ветряных мельниц. Его низкий голос прорезал шум толпы, и все присутствующие повернулись, чтобы посмотреть на него с шоком.
   "Я пережил Мешок, - сказал он, обводя взглядом стол. "Я видел, как мой город разрушался при новом короле, как и при старом". Он покачал головой. "Нет. Работа приходит и уходит. Монеты приходят и уходят", - сказал пекарь, глядя прямо на него глазами, лишенными страха. "Но вы дали нам больше, чем это, принц Джоффри. Вы дали нам надежду, и за это я умру рядом с вами, как ни один лорд".
   Он почувствовал в пекаре родственную душу, человека, израненного прошлым, но обладающего этим странным, даже пугающим новым свойством. Вещь, за которую он будет держаться, даже если это будет означать смерть и забвение.
   "Надежда, - сказал Джоффри, глядя пекарю в глаза. Он понял. "Странная вещь, не так ли? Это не совсем то, что можно удержать..." - он замолчал, повернувшись, и толпа вокруг него затихла. Гвардейцы за другими столами затихли, их звон танкаров и маршевые песни сменились жуткой тишиной. Ликующие рыцари и смеющиеся девицы притихли, а его дядя Ренли застыл изваянием. Только слабое жужжание ветряных мельниц было слышно по всей поляне: они медленно вращались, когда кончился порох.
   "И все же ты чувствуешь его вкус. Ты чувствуешь это в воздухе, как утро после бури. Растущая уверенность в том, что мы можем построить что-то долговечное", - сказал он, и его голос повысился, а на лице появилась улыбка. Это было любопытно. Уверенность в том, что его ждет конец, заряжала его энергией, заставляла снова почувствовать себя мальчишкой, исследующим моря мира. "Мечта о том, что мы сможем найти выход из застоя. Из старых правил, когда люди жили и умирали в нищете, не видя конца. Надежда на то, что мы сможем построить свою собственную эпоху мифов и легенд!" - сказал он, сблизив руки и ударив себя по грудной пластине, - "Время благоговения и удивления, такое же великое, как любая Эпоха Героев! Такой же могущественной и сильной, как Древняя Валирия! Такой же познавательной и мудрой, как любая Империя Рассвета!"
   Песня накатила на Джоффри, как волна, но это было не совсем ликование; оно было низким и резким, непонятные эмоции и странная тоска переплетались в гуле его народа. Утопленники Королевской Гавани и забытые мелкопоместные жители Коронных земель, задающиеся вопросом об уверенности, которой долгое время придерживались их отцы и отцы их отцов.
   "Семена уже заложены, и это только начало. Вы можете почувствовать это вокруг себя!" - крикнул он, широко взмахнув рукой и охватив людей и столы, речные мельницы и кузницы, город и королевство. Люди вокруг него закричали в знак согласия, некоторые яростно кивали, другие поднимали бокалы с рычанием, выражающим настойчивое желание. "Зарождение чего-то нового. Путь вперед из трясины, путь промышленности и цели, где единственным горизонтом являются наши навыки и наши мечты!!!"
   Они ревели, как львы, так сильно, как ни один отряд, которым он когда-либо командовал. Он видел, как в их глазах отражается надежда, и их пыл бодрил его самого. Это были его люди, впервые превратившиеся в настоящих соратников в борьбе за победу. Впервые Джоффри Баратеон будет жить или умрет вместе с теми, кого он поклялся защищать, и эта мысль подняла его дух, как и вид Долины под ногами, прохладный горный воздух, овевающий его с вершины мира.
   "Ты чувствуешь?! Это начало дразнит нас. Дерзит нам!" - сказал он, глядя на низшее дворянство и отброшенных бастардов. Третьерожденные сыновья и запасные дочери начинали верить; люди с определенным будущим начинали удивляться. Их глаза следовали за ним как зачарованные, пытаясь не поверить в мечту. Мечте, которая казалась более труднодостижимой, чем даже конец Цикла.
   Он чувствовал себя как в бою, конечности затекли от волнения, он начал вышагивать, толпа вокруг него снова разрасталась, все больше и больше лиц присоединялось к нему под лунным светом. Он повернулся к столу, за которым сидели гвардейцы. Солдаты и офицеры смотрели на него с каменными лицами, скрывающими кипящую экзальтацию, напряженную против их дисциплины: "Мы здесь", - говорили они. Мы с тобой", - шептали они.
   Джоффри почувствовал прилив гордости, глядя на них, его белые кулаки были крепкими и непоколебимыми. "Эпоха возрождения! Век силы в единстве!" - сказал он, и его легаты разразились бессловесным ревом. Джон, Виллард, Оливар, Лансель, Ренфред, Тирек, все они и даже больше. Гвардейцы ревели во весь голос, ударяя искусанными руками о твердый дуб. Это было похоже на стальной дождь, на то, как лучники легиона выпускают на волю белых колдунов. В нем звучало обещание сражаться и умереть за будущее, которое они уже видели и никогда не смогут забыть, обещание стать чем-то большим благодаря общей цели.
   Повернувшись, он поймал взгляд Сансы. За его женой следовала группа фрейлин и девиц, одетых в своеобразные платья, словно маленькие утята, следующие за матерью. Со временем эта склонность к практичной моде найдет свое применение, как и зарождающаяся дружба между высокородными и низкородными. Кому, как не им, управлять большими госпиталями за линией фронта, выхаживая сражающихся и помогая перегруженным мейстерам с книгами и пилами? Мужчины или женщины - все они будут нужны в грядущей войне. Войне за живых. Война за рассвет.
   Санса медленно кивнула, ее глаза горели целеустремленностью. Джоффри тяжело вздохнул, снова повернулся, стараясь охватить взглядом всех, кто находился в поле его зрения. Левая рука лежала на рукояти меча, а правая покоилась между поясом и молотом. Растущая аудитория казалась загипнотизированной: слуги и повара сбивались в группы, забыв о своих обязанностях, мейстеры и подмастерья бросали обсуждение на полпути, когда он приближался. Вокруг него висели табарды рыцарей и оруженосцев сотни разных домов, чьи цвета в лунном свете казались одинаковыми.
   "Эпоха, когда клятвы рыцарства верны, - сказал он, голос его стал мягким. "Эпоха, когда мы не будем убийцами по приказу честолюбия".
   Толпа потрясенно вздохнула вместе с ним. Он не только убил Гора, но и осудил извращение рыцарства, которое тот олицетворял. Он отрекся от пути своего деда, от его инструментов и оправданий.
   Это делало его реальным. Они поняли, что дело не в королевских амбициях, а во всех них. Говорили, что слова - это ветер, но тогда что такое буря, если не ветер, налетающий друг на друга, пока не образуется целое, способное потрясти саму землю?
   "Оно рождается, прямо здесь, прямо сейчас", - сказал он так, словно это была страшная тайна. "Разве ты не чувствуешь?" Его голос был едва слышным шепотом: "Начало?" Он улыбнулся, увидев первые искорки в глазах каждого из них, тот самый блеск, которым он делился с Шахом под звездами все эти годы назад, тот самый, который пылал в глазах его жены, когда пурпур окутал их в последний раз. Уверенность. Воля.
   И они это чувствовали. Нужно быть мертвым, чтобы не почувствовать этого. "Оно здесь. Внутри каждого из нас. Вместе..." - его голос прервался, а улыбка стала еще шире. Песня затаила дыхание, когда девы сделали то же самое, рыцари сурово схватились за свои пимы, а гвардейцы выпрямились почти в унисон, рабочие держались друг за друга, как лес гордых дубов. Мейстеры наклонились вперед, и тишина стала невыносимой, когда Санса гордо улыбнулась.
   Их глаза светились, как разгоревшийся сухой хворост, маленькие язычки пламени в огромной пустоте, завороженные тем, как Джоффри кивнул Ренли. Это была его правда. Это было то, чего он хотел.
   Песнь достигла зенита, и Джоффри произнес истину.
   "Вместе мы построим будущее, подобного которому этот мир еще не видел. Вместе мы станем одним королевством. Одним народом", - сказал он, и так оно и было.
   Его люди отшатнулись назад, на их лицах были написаны шок и удивление, когда они услышали Песнь. Джоффри не осуждал их за такую реакцию: вместе они не просто стали свидетелями рождения новой эпохи, они ее создали. Эпоха единства. Эпоха цели. Эпоха Вестероса.
   Все они будут защитниками. Все они будут наблюдателями за звездами.
   -:PD :-
  Глава 68: Симфония.
  AN
  Снова в бой, детка.
   Глава 68: Симфония.
   "Вперед, сир Робар!" крикнул Джоффри, подстегивая Лунный Свет, и, не доходя до поляны, нырнул под свисающую ветку.
   Сир Робар Ройс выругался, пытаясь догнать его, а остальные Серебряные Рыцари остались позади, когда они достигли места сбора и рассредоточились, образовав клин с Джоффри во главе.
   "Опустите копья!" крикнул Джоффри, когда они достигли группы соломенных людей, выстроившихся в огромную массу. Он вонзил свое копье в голову первого, затем второго. На третьем он потерял хватку, поэтому выхватил молот и начал бить направо и налево, а остальные рыцари выстроились рядом с ним, доставая молоты и утренние звезды. Но из-за того, что они неистово били по мишеням, они небрежно обращались со щитом и снова пренебрегали своими руками.
   Нехорошо.
   Лошади, облаченные в тяжелую броню, казались зверскими под утренним солнцем. Они набросились на соломенное войско, сбивая и отбрасывая в сторону подставных людей, прежде чем Джоффри успел затрубить в рог.
   Не так уж и быстро, подумал он, когда они, развернувшись, стали отступать в ту сторону, откуда пришли. Огромная масса бронированных лошадей вскоре достигла группы палаток и столов, расставленных к востоку от поляны, и запах свежеприготовленной пищи потянул их вперед.
   "Вы все делаете успехи, но мы все еще недостаточно быстро разъединяемся", - сказал он, когда рыцари в серебряных плащах застонали. Они разошлись и сразу же направились к элю и кабану, которого пара слуг жарила на вертеле рядом со столами.
   "Ты повторяешь это уже десять раз", - сказал один из близнецов Редвинов - Хорас - сидя на одной из скамей и массируя бедра. Джоффри фыркнул, поставив ногу на скамью и облокотившись на нее, и сделал глоток из ожидавшего его танкарда. Серебряные рыцари собрались вокруг стола в беспорядке издевок и смеха, и Джоффри пришлось подавить иррациональное желание наказать их. Они были не гвардейцами, а сыновьями дворян, многие из которых были вторыми или даже первенцами. Они могли вытерпеть столько строгостей, прежде чем уйти.
   Братство, а не армия, думал Джоффри, глядя, как сир Робар садится на скамью. Ему нужно было только правильно все обставить.
   "Бардинг слишком тяжел, нам не хватает импульса для удара, - сказал сир Робар.
   Ударная волна ничего не даст против колдунов, подумал Джоффри. Он пожал плечами: "Эти доспехи позволят нам глубже погрузиться в строй противника, не теряя при этом много лошадей. Я думаю, что небольшое ускорение - это хорошо заплаченная цена".
   Сир Робар скопировал его пожатие: "Ну, это ты платишь за все эти доспехи", - сказал он, с легкой ухмылкой поднимая цистерну, - "И за это тоже".
   "И это тоже", - сказал Джоффри, поднимая свой бокал до середины. "Хорошая работа, люди. Нагружайтесь, посмотрим, будет ли у нас лучше с полным брюхом!"
   "Это только потянет лошадей вниз!" "Особенно Хендри", - добавил сир Эммон, когда Хендри Брекен подавился куском кабанины и повернулся, чтобы посмотреть на него.
   Джоффри захихикал вместе с ними, покачивая головой. Надеюсь, их хорошее настроение переживет Цикл.
   Он взглянул на сира Робара, когда рыцарь без дела постукивал себя по бедру в темпе, давно знакомом Джоффри. После этого я хочу, чтобы вы провели с ними послеобеденную медитацию".
   "У нас есть послеобеденные медитации?" - спросил сир Робар, подняв брови.
   "Теперь есть".
   Сир Хорас застонал: "Но мы уже проводим их каждое утро!"
   "Сир Робар, - сказал Джоффри, - будьте так добры. Я устал повторяться".
   Сир Робар добродушно покачал головой, откинувшись назад и глядя на сира Гораса: "Вы хотите или не хотите стать одним из лучших рыцарей Вестероса?"
   Сир Хорас снова застонал, не удостоив его ответом, и перевел взгляд на кабана на вертеле, на брюхе которого красовалась огромная рана от удара копьем.
   Сир Робар усмехнулся, но все равно выглядел обеспокоенным.
   "Ты и на меня будешь стонать?" - спросил Джоффри.
   "Вовсе нет, - ответил Робар, - черт возьми, я сражаюсь лучше после каждого сеанса. Тот парень из И-Тиша, должно быть, был чертовски хорошим воином", - проворчал он, оглядываясь по сторонам.
   Джоффри ухмыльнулся: "Можно и так сказать".
  Что-то его определенно беспокоит
  "Но...?"
   Сир Робар вздохнул, покачав головой: "Не стоит беспокоиться об этом", - сказал он, понизив голос.
   "Все в порядке, мы все здесь братья, помнишь?" - сказал Джоффри, тоже понизив голос, скрытый под общим гвалтом - в общем-то, молодых и жадно голодных мужчин, вгрызающихся в кабанье мясо.
   Сир Робар фыркнул: "Не официально. Нам нужно, чтобы король провозгласил..."
   "Предоставьте Роберта мне", - сказал Джоффри, - "Так к чему все эти уговоры?"
   Робар снова вздохнул, опустив глаза под взглядом Джоффри: "Я знаю, как важны, по вашему мнению, эти медитативные упражнения. Я боюсь, что не справлюсь с ними".
   "Ах, - сказал Джоффри. "Пойдемте, пройдемся со мной".
   Сир Робар последовал за ним, и они отошли на небольшое расстояние от стола: постоянный стук птиц-плотников по дереву вскоре перекрыл все звуки лагеря. Зелень в этих местах Кингсвуда имела желтоватый оттенок, придавая ей осеннюю торжественность.
   "Эти птицы-плотники, - сказал Джоффри, махнув рукой в сторону одного из высоких деревьев, за которым, несомненно, скрывалось полдюжины трудолюбивых пернатых, - как бы вы охарактеризовали их звук?"
   Сир Робар выглядел озадаченным: "Ритмичный. Полагаю, это паттерн".
   Интересный выбор слова, учитывая, что большинство людей сочли бы резкие стуки хаосом, не имеющим ни рифмы, ни причины, кроме бешеной спешки птицы.
   "В этом есть некая закономерность, не так ли?" - сказал Джоффри, постукивая по одному из деревьев. "Вы слышали это где-нибудь еще?" - спросил он, глядя на пожелтевшую крону дерева.
   Сир Робар замялся: "Не могу сказать, что слышал", - солгал он.
   Джоффри улыбнулся: "Не стоит беспокоиться о том, что Робар разочаровал меня, я не лгу, когда говорю, что вы - Серебряный рыцарь, который... понял больше всех".
   "Сир Эммон - лучший боец", - сказал он.
   "Да."
   "Сир Вардис - лучший наездник".
   "Да", - повторил Джоффри.
   Сир Робар снова покачал головой: "Просто если все эти факты верны, то почему вы и сир Бейлон постоянно перекладываете ответственность на меня? Я второй сын. Я не лидер..."
   Джоффри положил руку ему на плечо: "Робар, все будет хорошо. Ты просто должен слушаться", - сказал он, выделив последнее слово, глядя в глаза рыцаря.
   Тот заколебался, опустив взгляд.
   "I..."
   "Да?"
   "Несколько человек из нас... говорили. Об этом ритме..."
   "Принц Джоффри, вот вы где!" - сказал Сэмвелл, подойдя к ним двоим и пыхтя при каждом шаге. "Кандидат, которого вы ожидали, здесь", - сказал он, и бисеринки пота уже струились по его шее и пропитывали посеребренную нагрудную пластину.
   Джоффри хмыкнул в знак согласия: "Попридержи эту мысль, Робар. У нас есть работа", - сказал он, когда все трое возвращались в лагерь.
   "Честно говоря, я не знаю, как вы находите достаточно часов в сутках, чтобы спать, мой принц", - сказал Робар.
   Это сложно, подумал Джоффри, переведя взгляд на пыхтящего Сэмвелла Тарли.
   "Уже проклинаешь мое имя, Сэмвелл?"
   "О. Никогда, мой принц", - сказал он, властной походкой оттесняя с дороги рыцарей и оруженосцев и направляя Робара и Джоффри к одному из задних шатров. Отпрыску Тарли пришлось пропустить половину обычных боевых тренировок в пользу административных обязанностей - что, конечно, радовало потрепанного сира Бейлона, но плохо подходило для будущего выживания Сэма.
   Поэтому Джоффри заставил его носить утяжеленные доспехи большую часть каждого дня. И, в отличие от обычных тренировок, Джоффри уделял Сэму немного больше личного внимания во время ежедневных схваток с Серебряными рыцарями. Это спасет ему жизнь, если он когда-нибудь окажется в бою, и, что более вероятно, поможет отвадить лорда Тарли от Джоффри, если тот когда-нибудь примется рыскать по Королевской Гавани, выясняя судьбу своего сына.
   Ночной Дозор, - подумал он, - какая трата времени..."
   "Что это было, мой принц?" - спросил Сэмвелл.
   "Ничего, Сэм". Благословите глаза Сансы. Ну, ее вороньи глаза.У мастера Сэмвелла есть дела поважнее, чем мерзнуть на Стене, пока Ходоки не пойдут на юг
  "Как у нас с сегодняшним рационом?" - спросил он своего неофициального квартермейстера.
   "В общем-то, неплохо, охотники действительно зарабатывают на жизнь", - ответил Сэм.
   Хорошо. Чем меньше монет он потратит здесь, тем больше сможет перекачать в Королевскую судоходную компанию.Интересно, есть ли где-нибудь кусочек Пурпура, который позволит мне дублировать себя
  После всего, что он видел, такая способность выглядела бы весьма причудливо.
   "Никогда не думал, что мне надоест есть скуку", - сказал Робар.
   "Отличный каламбур!" - сказал Самвел.
   Сир Робар моргнул, но Сэмвелл отмахнулся от него, как от пустяка: "Не бери в голову", - сказал он, быстро погружаясь в дискуссию с группой слуг, укладывающих ящик между двумя палатками и перекрывающих импровизированную "дорогу". "Нет, нет, нет! Вы должны отнести его сиру Бейлону! Простите, мой принц, я догоню вас, просто идите прямо, зеленый шатер!"
   "Будет сделано, Сэм", - ответил Джоффри, подавляя улыбку. Он продолжал идти вместе с сиром Робаром: лагерь был не так уж велик, но в нем было много движения. Благородным отпрыскам, как правило, требовалась забота, которая, к сожалению, была несколько более трудоемкой, чем у гвардейцев.
   И все же, направляясь к зеленому шатру, он почувствовал странную ностальгию. Он подозревал, что будет скучать по этому месту, когда другие обязанности полностью поглотят его.
   Он вздохнул.
  Королевские обязанности
  "Он проделал долгий путь", - сказал сир Робар.
   "Мы еще сделаем из него рыцаря", - сказал Джоффри.
   "Я говорил о его весе. Хотя он все еще довольно пузат".
   Джоффри усмехнулся, глядя на маленький блеск в глазах сира Робара. Не такой уж ты тупой, каким притворяешься, а? Как будто ему нужно было подтверждение.
   Они обошли застрявшую повозку, лошади пронзительно ржали, пока всадник пытался их успокоить. "Обычно им приходится умолять и просить, чтобы ты хотя бы подумал об их обучении, не говоря уже о том, чтобы сделать их Серебряным рыцарем", - сказал Робар, когда они подошли к палатке.
   "Заинтригован?"
   "Он должен быть очень хорош, если привлек ваше внимание".
   "Она, сир Робар. Она", - сказал Джоффри, открывая створку палатки.
   Бриенна стояла на коленях в полном вооружении и точила свой длинный меч. "Мой принц, - сказала она, вскарабкавшись на ноги, чтобы с опозданием спуститься и встать на колено.
   "Встань, Бриенна Тартская, - сказал он, осматривая ее. Ее называли "Бриенна-красавица", и не нужно было быть принцем, чтобы понять, почему: ее телосложение почти соперничало с размерами Гончей, а ее крикливая манера поведения не делала ей одолжений. И все же было что-то манящее в ее пристальном взгляде, когда она поднимала глаза от земли.В конце концов, красавиц в этих землях было на медный десяток, но женщина с сильным умом
  Если бы только я мог донести это до своих лордов
  "Примите мою искреннюю благодарность за приглашение, мой принц, - сказала она, - обещаю, вы не будете разочарованы мной".
   "Уверен, что не разочаруюсь", - сказал он. За ее длинным мечом, казалось, хорошо ухаживали, поммель был выточен от постоянного использования. Робар сдержал фырканье, почесав одной рукой в перчатке свою небольшую бородку, прежде чем повернуться к Джоффри.
   Она, конечно, продержалась дольше вас, сир Робар "Красный".
   Тем не менее, нужно было поддерживать видимость. "Тогда покажите мне ее", - сказал он, поворачиваясь и идя обратно через лагерь.
   "Если она ищет мужа, то не найдет его здесь", - сказал сир Робар, когда они направились к тренировочному двору, а Бриенна следовала за ними на почтительном расстоянии.
   "Сомневаюсь, что это ее цель".
   "Тогда почему она здесь?"
   "А почему вы здесь, сир Робар?"
   Встречный вопрос застал его врасплох. Сир Робар на секунду запнулся, а затем покачал головой. "Слава", - сказал он.
   "Слава, престиж, братство, мастерство", - сказал Джоффри, кивнув на Гончую, которая только что вышла на поляну и снимала с себя Чужака. "Вы знали, что вторые сыновья должны заслужить это, справедливо или нет".
   Сир Робар нахмурился, слегка опустив голову. "Все это звучит так просто, когда ты говоришь..."
   "Это просто. Но в то же время сложно. Можно сказать, просто сложно". Джоффри фыркнул: "Как сама жизнь, да?"
   Сир Робар медленно кивнул, странно глядя на него.
   Джоффри покачал головой: "В любом случае, я думаю, вы найдете в Бриенне родственную душу. Ее проклятие было гораздо хуже, чем рождение вторым".
   "Если ты так говоришь".
   "Да. Сандор!" - сказал Джоффри, помахав Гончей, когда та направилась к ним, обстреливая взглядом всех, кто приближался, - "Как дела у рейдеров?"
   "Хреново", - ответил Гончий, плавно переходя на другую сторону Джоффри и идя на полшага позади него. "Карман украл кинжал Глиры, и она всадила его ему в бедро для пущей убедительности".
   "Дела идут как обычно. Их низкий валирийский стал лучше?"
   Сандор разразился уродливым гоготом, откинув голову назад, и его обожженная часть лица скривилась от смеха.
   "Так плохо, да?"
   Хорошее настроение Сандора исчезло, когда сир Робар присоединился к нему с неуверенным хихиканьем. "Мейстер Картон потерял те немногие волосы, что у него остались, хотя он сказал, что Хорвику становится лучше, - сказал Сандор, - ты должен увидеть сам. По мне, так это все пьяные рифмы, - добавил он, бросив взгляд на сира Робара. Тот факт, что Сандор предпочел компанию сомнительных исправившихся головорезов гордой рыцарской молодежи, многое говорил и о Сандоре, и о рыцарстве в целом.
   "Я сделаю это сегодня вечером", - сказал Джоффри, когда они добрались до "тренировочного двора". Его не было, просто круг утоптанной земли, где трава давно превратилась в грязь. Подойдя к стойке с оружием, он взял бастардный меч и повернулся к ошеломленной Бриенне. "Ну, чего же ты ждешь?"
   Сир Робар протянул ей один из турнирных лонгсвордов и с ухмылкой отступил назад, наблюдая за тем, как несколько Серебряных рыцарей сгрудились вокруг.
   "Это с вами я буду сражаться?" - спросила она, неуверенно взяв меч в руки.
   "Каждый Серебряный рыцарь сражался со мной. Ты должна победить, чтобы попасть в бой", - сказал он, опускаясь на колени, и начал медленно вращать мечом, двигаясь из стороны в сторону.
   Бриенна последовала за ним, и оба они стали кружить по грязи, а сир Хорас - или это был Хобар - повернулся к своему близнецу с растерянным выражением лица. "Но... - успел сказать он, прежде чем второй ударил его по затылку.
   Она напряглась, когда его левая нога проскользнула на волосок. Хороший знак, подумал Джоффри. Через мгновение он бросился на нее, нанеся два удара. Она отразила оба, но его низкий удар застал ее врасплох, и она с грохотом рухнула на грязь.
   "Тебе придется постараться", - сказал он, обходя ее по кругу.
   Бриенна выругалась, стряхивая грязь с лица и поднимаясь на ноги. Она атаковала широкими взмахами, отталкивая Джоффри назад, пока он не покатился по земле и не вскочил, нанося длинный удар. Она парировала удар, но кулак Джоффри попал ей в рот, и она попятилась назад, из губы потекла кровь.
   "Ты уверена, что действительно хочешь этого, Бриенна?" - сказал он, - "Ты не выглядишь очень убежденной..." Бриенна зарычала и, споткнувшись, ударила его длинным мечом. Острие соскользнуло с его пластины, и Джоффри крутанулся, отбивая ее оружие мечом и нанося косой удар. Она низко пригнулась и нанесла удар по ребрам, но Джоффри успел заблокировать его и отступил назад. Бриенна нанесла серию яростных ударов, их мечи заплясали в воздухе, и Джоффри хрюкнул, прижав ее клинок к земле и ударив его ногой. Клинок вырвался из ее рук, но она успела увернуться от его последующего удара, подхватила меч и схватила его за лезвие как раз перед тем, как Джоффри нанес ей удар с двух рук.
   От ее парирования по всей поляне прокатился звон, плечо врезалось в грудь Джоффри, а затем она еще раз ударила его в грудь, используя рукоять как молот. Ее мастерство владения штормовым ударом было удивительным, и Джоффри отпрыгнул назад в сложном танце на воде.
   Он прыгнул на ее руку, парируя удар длинным мечом и выбивая ее защиту. Он вывернул ее руку, заблокировав удар Yii, а его бастардный меч перенаправил вверх, оставив ее открытой для удара головой, в результате которого она упала на землю.
   Он опустил кончик меча прямо на ее шею, тяжело дыша от боли в груди. Невнятный веселый смех вокруг них давно умер, и Серебряные рыцари теперь переговаривались друг с другом, а Бриенна болезненно вздыхала.
   "Я сдаюсь", - произнесла она тоненьким голоском, закрыв глаза.
   "Хорошо сражались, - сказал Джоффри, поднимая меч и заменяя его рукой. "Добро пожаловать в пока еще неофициальный Орден Серебряных Рыцарей".
   Она уставилась на него, в ее глазах плескались надежда и подозрение, пока она запиналась на полуслове. "Но я проиграла!"
   "Ни один Серебряный рыцарь еще не побеждал меня. Но ты была ближе всех", - сказал он и слегка улыбнулся ей.
   Как будто солнце только что пробилось сквозь тучи. На ее лице отразилось с полдюжины эмоций, прежде чем она взяла его за руку, и он поднял ее на ноги.
   "Поздравляю, - сказал сир Робар, рассеянно кивнув. Его брови были нахмурены в глубокой задумчивости, когда Серебряные рыцари начали медленно хлопать.
   После такого выступления, думаю, она отлично впишется в коллектив". За свою долгую жизнь он научился пресекать проблему до того, как она стала проблемой, и обычно это избавляло всех от головной боли.
   Звук бешеных копыт заставил его повернуться, разогнав тепло, которое сменилось болью в груди, а рука, согнув колени, приготовилась выхватить молот.
   "Принц Джоффри! Принц Джоффри!!!" - закричал Баррет, сдерживая своего коня.
   "Что такое?" спросил Джоффри, бегом направляясь к нему, и мрачное предчувствие закралось в его нутро.
   "Мой принц, я... Это король", - сказал он.
   -:PD :-
  "И он не выпил ни капли вина?" спросил он.
   Нед покачал головой, и длинные шаги понесли их вверх по последней лестнице. "Сказал, что ему это не нужно. Он..." Нед замялся, на его губах заиграла грустная улыбка: "Он сказал, что свежий воздух уже напоминает вкус летнего вина".
   Джоффри хмыкнул, глядя в пол, когда они вышли в коридор. Дверь охранял сир Барристан, который держал ее открытой, пока мать уходила. Мирцелла казалась красноглазой, а Томмен откровенно плакал.
   Ты имеешь к этому отношение? подумал Джоффри, глядя на нее. Серсея, похоже, была потрясена не меньше его, ее глаза нервно обшаривали все в коридоре, вероятно, пытаясь предугадать происходящее. Они остановились на нем, когда подошли к сиру Барристану.
   "Джоффри..."
   "Мать", - сказал он. Она вздрогнула от его взгляда, а он моргнул, глядя на Томмена и Мирцеллу, прижавшуюся к ней в страданиях. Нет, на этот раз Серсея не убила Роберта.
   "Все будет хорошо, Томмен, - сказал он, осторожно приподнимая его щеку и заглядывая в глаза. "Все будет хорошо", - повторил он, и дрожь на несколько мгновений прекратилась. Мирцелла слегка кивнула ему, и он приготовился к тому, что должно было произойти.
  Музыка
  --
  AN: Правый клик, установить на цикл.
  
  Джоффри вошел в королевскую опочивальню и ощутил смутный запах гнили. Занавески были распахнуты, и солнечный свет заливал Роберта Баратеона, лежащего на смертном одре. На его лбу выступили капельки пота, лицо было бледным, и он безразлично смотрел на солнце.
   Он повернул шею, и странная энергия, казалось, подняла его, когда он увидел Джоффри: "Сынок! Давно пора, черт возьми, - сказал он, приподнявшись на локте, - где ты его нашел, Нед? Выбивающим мозги из этих его рыцарей?"
   "Можно и так сказать", - ответил Нед, усаживаясь на один из стульев у кровати. Джоффри сидел рядом с Робертом на кровати. Заглянув под одеяла и увидев окровавленные бинты вокруг кишок Роберта, он скорчил гримасу.
   "Этот чертов кабан", - пробормотал он. В его словах не было иронии. Первая смерть Роберта Баратеона была от клыков кабана, и эта смерть будет последней.
   "Самый большой из тех, что я видел в своей жизни. Это было великолепно", - сказал Роберт. "Ты должен был это увидеть... Должен был увидеть своего старика таким, каким он был раньше", - сказал он, откидываясь на спинку кровати и выкашливая что-то красное в носовой платок, который держал в руке.
   Джоффри вздохнул и тоже откинулся на спинку. "Ты просто безрассудный дурак, ты ведь знаешь об этом?"
   "Хех. Яблоко от яблони недалеко упало, - сказал Роберт, - хотя кабан будет гораздо лучшим украшением стены, чем Гора, это уж точно!" Он захихикал - раскатистое фырканье, не похожее на то, что издавал убивший его зверь.
  Улыбка Джоффри была мертворожденной: "Роберт..."
  "Нед, оставь нас на минутку, ладно?"
   Нед с досадой поднялся, бросив на Роберта долгий взгляд.
   Король хмыкнул: "Мы уже попрощались с тобой, почтенный глупец", - сказал он, пряча улыбку.
   "Так и есть, старый друг", - сказал Нед через мгновение. Он кивнул Роберту, и Роберт кивнул в ответ.
   "О, и Нед, - позвал Роберт, прежде чем выйти из комнаты.
   Эддард остановился у двери и обернулся.
   "Помни, что я говорил о проклятом кабане и похоронах!"
   Нед против воли хихикнул: "Я сказал, что мы приготовим все так, как тебе нравится, но теперь я не стану тебе врать, Роберт. Я позабочусь о том, чтобы его хорошенько зажарили".
   Выражение лица Роберта стало грозным: "Вы, дикие северяне! Никакого уважения к последним пожеланиям", - сказал он, и они оба разразились долгим смехом: между ними пронеслось что-то невысказанное.
   И если их глаза слегка затуманились, то это, несомненно, было воображением Джоффри.
   Нед закрыл дверь, и Джоффри повернулся, чтобы увидеть, что глаза Роберта твердо смотрят на него, и в них нет ни малейшего намека на смех.
   "Ты перестал называть меня отцом примерно с того момента, как мы отправились в Винтерфелл", - сказал он спустя мгновение.
   Сердце Джоффри заколотилось, как гонг, и он, наклонившись вперед, ухватился за простыни, как за спасательные круги. "Роберт..."
   "Нет, нет, все в порядке", - сказал он, покачав головой. Боги знают, что Нед Старк будет лучшим отцом, чем я".
   "Ты..." Джоффри прочистил горло: "Ты хорошо справился. Мирцелла - умная, сильная девочка. А Томмен вырастет мужчиной, которым ты будешь гордиться, обещаю".
   И я верю в это обещание, верю больше, чем в отца. Эта убежденность в твоем голосе... она так сильна, что можно взвесить эту чертову штуку". Его улыбка стала еще шире: "Томмен, Мирцелла... И ты, величайшее наследие, которое я оставлю этому жалкому городу". Он замолчал, непонимающе качая головой: "Это было так внезапно, как ночь и день. Из злобного отродья я превратился в того, кем должен был быть".
   Джоффри открыл было рот, но Роберт махнул на него лапой: "Дай мне сказать, черт возьми, сын должен услышать последние слова отца".
   Сын, подумал он, и на губах его застыла гримаса. Разве он мог позволить Роберту умереть, не сказав ему правды? После него больше не будет ни одной жизни, ни одного шанса. Он сжал руки в кулаки, побелевшие от напряжения.
   "Мастер меча и булавы, учтивый юноша, черпающий уверенность в себе изнутри, а не извне, - снова заговорил он. Ты ведь уже видел битвы, не так ли?" Его бурые голубые глаза буравили Джоффри, Демон Трезубца пробуждался из глубин синего океана.
   Джоффри затаил дыхание, выдержав взгляд Роберта, а затем вздохнул. "Да", - сказал он.
   Роберт откинулся назад, словно освободившись от бремени: "Это было в ту ночь, через несколько дней после смерти Джона. С тобой что-то случилось. Что-то великое и ужасное".
   "Я видел сон, - прошептал Джоффри, - я прожил тысячу жизней и возненавидел то, кем я был".
   Роберт кивнул.
   "Была ли война?" - спросил он через некоторое время.
   Джоффри закрыл глаза и глубоко вздохнул: "Великая и ужасная".
   "Великая и ужасная", - сказал Роберт, глубоко вздохнув, - "Ты мог бы описать ее этими двумя словами, не так ли? Этот трепет за каждым ударом молота, этот импульс, который заставляет тебя чувствовать себя непобедимым. Неостановимым".
   "А потом ты оглядываешься вокруг, - сказал Джоффри, открывая глаза, - и понимаешь, что ты натворил".
   "Мертвые друзья и старые сожаления", - поморщился Роберт, ворочаясь в постели. Он провел рукой по простыням, примерно в том месте, где его схватил кабан. "Потом ты смотришь на этих зеленых мальчишек, играющих в войну, и понимаешь, что ничего не можешь сделать, чтобы остановить это. Чтобы остановить цикл. Ты можешь только попытаться..."
   "Сделать так, чтобы они не умерли, когда придет время", - сказал Джоффри.
   Роберт хмыкнул: "И поэтому ты взял этих "серебряных рыцарей" под свое крыло?"
   "Помимо всего прочего", - сказал он, медленно кивнув. "Нам понадобится другая порода рыцарей для того, что нас ждет".
   "Другая порода людей", - сказал Роберт. "Ты ведь этим и занимался, не так ли? Этот ваш Блэкворк. Все эти молодые бродяги, которых ты подбираешь. Все эти красивые картины, которые вывешивают легионы Сансы. Как называется та, что над тем, что вы строите в Драконьей яме? С рыцарями, рабочими и девами? Та, где они все смотрят на утреннее солнце".
   "Вместе", - сказал Джоффри.
   "Вместе, - сказал Роберт, глядя в потолок, - интересно, какое ужасное зрелище вы, должно быть, видели той ночью. Врага, который мог бы угрожать этому великому и ужасному Новому Вестеросу, чей фундамент вы возвели".
   "Врага, которого мы утопим в стали, огне и ярости", - сказал Джоффри, наклонившись ближе, и его шею покалывало от напряжения.
   "Опять убеждения", - сказал он, слабо улыбнувшись, - "Ты ведь не обещал победы".
   Джоффри прикусил губу: "Я не могу".
   Роберт был бледен, но все же улыбнулся, сделав еще один глубокий вдох. "Это мудро с твоей стороны". Его рука дрожала, и Джоффри внезапно схватил ее, прижав к себе. На ощупь она была холодной.
   "Помоги мне встать, - сказал он, напрягаясь, пытаясь встать. Он чувствовал себя таким хрупким, совсем не таким, как в детских воспоминаниях Джоффри. Он помог ему подойти к двум креслам у окна, и на них обрушился весь удар солнца, когда они вышли на свет.
   "Той ночью", - сказал Роберт через мгновение после того, как они сели рядом, его голос почти неслышно дрожал. "Ты видел, что... что лежало...?" Он замолчал, и голубая буря в его глазах стала утихать.
   За гранью.
   Джоффри крепко сжал руку Роберта, подняв ее под подбородок и прижав к себе. "Может быть, - сказал он, вздохнув. "Мы всегда считали это чем-то другим. Семь небес. Вечный рассвет. Зеленый сон. Что-то за пределами этого места".
   Уголок рта Роберта приподнялся. Джоффри тоже услышал в его голосе нарастающую убежденность, его брови нахмурились, когда он попытался объяснить это ему, самому себе. "Но это не так. Не совсем. Это здесь. Сейчас". Он нахмурился, держа руку Роберта как бесценный талисман: "Это вокруг нас. И внутри нас".
   "Здесь..." - прошептал Роберт. Он улыбнулся полной улыбкой, все его лицо заиграло, когда он расслабился под солнцем. "Я никогда не был создан для жизни в затхлых хранилищах". Он фыркнул, моргая от яркого света: "Я предпочитаю солнце в качестве крыши".
   Джоффри улыбнулся вместе с ним: "Я знаю".
   "Я когда-нибудь говорил тебе, что горжусь тобой? Во сне?"
   Джоффри опустил взгляд, закрыв глаза, глубоко вздохнул, и узел в его горле завязался и исчез, красная комета пересекла свет солнца и засверкала оранжевым. "Я... Не в... не в таком количестве слов".
   "Я горжусь тобой", - сказал Роберт.
   Он вздохнул. Его глаза увлажнились, солнечные блики были слишком интенсивными, чтобы смотреть на них долго.
   Он повернулся, чтобы посмотреть на Роберта, и с удивлением увидел влажный блеск в его голубых глазах. Сегодня солнце казалось особенно ярким.
  "Могу я попросить тебя об одолжении?" - сказал Роберт
  "О чем угодно".
   "Принеси мне мой боевой молот, ладно? Он лежит рядом с кроватью".
   Джоффри встал и пошел за ним. Он секунду смотрел на большой боевой молот, прежде чем благоговейно поднять его. Пока он шел обратно, в его руках он чувствовал себя легко, а его роль в Песне была медленной и уверенной.
   "Роберт. Я должен тебе кое-что сказать".
   Он присел рядом с креслом. "Роберт?" - переспросил он, схватив его за руку.
   Он смотрел в окно, голубые глаза оставались неподвижными, как застывшее море. Джоффри глубоко вздохнул и откинулся на подлокотник кресла. Он положил боевой молот вертикально между бедрами Роберта, обхватив его руками, а голову положил себе на грудь. Роберт Баратеон больше не дышал, но Джоффри все еще чувствовал его присутствие.
   Хотя, возможно, "присутствие" - слишком сильное слово. От его жизни шла рябь. Она изменила ритм. Его действия наложили отпечаток на Песнь Песней, как волны на поверхность Закатного моря.
   Отпечаток, подумал Джоффри, вставая. Тело последствий прожитой жизни.
   Можно даже назвать это духом, подумал он, в последний раз взглянув на Роберта, и капризно улыбнулся. Волны, которые никогда не рассеиваются, простираясь в бесконечность под влиянием своего источника. "Здесь и сейчас, Роберт. Здесь и сейчас", - сказал он, сжимая его плечо.
   В каком-то смысле это была форма бессмертия. Нота в вечной симфонии.
   Он вышел из комнаты Роберта, осторожно закрыв дверь.
   "Король?" - спросил сир Барристан, озабоченно нахмурив белые брови.
   Хранилище действительно было близко, Джоффри чувствовал, как огромные шлейфы красного цвета проносятся в его животе; яростный шторм наталкивался на груз кристалла и тишины, который медленно вращался вокруг собственной оси. Начало конца приближалось.
   "Король мертв, - сказал Джоффри.
   Глаза сира Барристана расширились, затем стали тверже.
   "Да здравствует король", - сказал он.
   -:PD :-
  Последнее редактирование: 17 июня 2019 г.
  Глава 69: Великий и Ужасный.
   Глава 69: Великий и Ужасный.
   Джоффри спускался по ступеням септы Бейлора, крепко держа Сансу за руку. В своем длинном платье она выглядела по-королевски, с достоинством, не торопясь спуститься по длинной открытой лестнице на площадь Бейлора. Ее корона представляла собой циркуль из серебра, усыпанный сапфирами и угольно-серыми бриллиантами, простой, но элегантный.
   "Смотри вперед, дорогая", - сказала Санса, сверкнув голубыми глазами.
   "Я был просто заворожен твоей первозданной красотой", - сказал Джоффри, возвращаясь взглядом к толпе внизу: огромной кишащей массе людей, скандирующих и кричащих. Они образовали море из конца в конец, покрыв всю площадь, кроме широкой дороги в центре, и гвардейцы выстроились с каждой стороны через каждые два шага.
   "Чистота?" - сказала Санса, улыбаясь толпе, пока они с мучительно медленной скоростью поднимались по очередной лестнице. Плащ Баратеонов из Королевской Гавани струился по ее спине, как мантия, и она бросила на него взгляд: "Я обязательно напомню тебе об этом на нашей церемонии укладывания в постель".
   "Чистая и невинная. Это добрая королева Санса", - сказал Джоффри, чувствуя, как она крепче сжимает его руку и фыркает.
   "Я ношу корону меньше часа. Они не могут уже так меня называть".
   "Мелкий народ называл тебя так на следующий день после смерти Роберта.
   Она хмыкнула, когда они вышли на очередную площадку, на этот раз ближе к толпе. Сверху на них посыпались лепестки цветов - красные, фиолетовые и розовые, и Санса осторожно потянула его за руку.
   "Опять?" - спросил он, глядя на рабочих, рыбаков, сапожников и прочих, собравшихся вокруг площади Балора, на гвардейцев, стоящих в полном порядке вокруг последней площадки и кареты.
   "Просто сделайте это", - сказала она, подняв руку и не пытаясь скрыть улыбку.
   Джоффри сделал то же самое, чувствуя себя немного нелепо, когда отдал толпе широкий вооруженный салют. Они тут же откликнулись на его приветствие, подняв шум и рев.
   Ему стало легче, если он решил, что это его солдаты. В какой-то мере это было правдой. Во время грядущей войны все живые будут его солдатами. Он слегка повернулся и поднял руку выше, на этот раз более удобно. Он сжал ее в кулак и качнул один раз, когда ряды солдат ударили своими алебардами о землю, а крики толпы стали чуть более отчетливыми.
   "Слава королю!"
   "Благословите добрую королеву Сансу!"
   "Слава королю Джоффри!!!"
   "Кажется, мы им нравимся, - сказала она, и розовый лепесток запутался в ее волосах.
   "Уверена, это никак не связано с великим праздником, который вы устроили сегодня".
   "Возможно, это помогло", - сказала она, лукаво улыбаясь.
   "Пойдем, время не ждет".
   Они спустились по каменной лестнице, и корона тяжело опустилась на голову Джоффри. Это была паутина из рогов, сделанных из чистой кованой стали; почему-то она казалась тяжелее, чем должна была.
   "Ты должен уйти?" - тихо сказала она.
   "Ты знаешь, что я должен".
   Она вздохнула. Рев толпы стал громче, но Джоффри слышал ее так, словно они находились на берегу моря возле их старого дома в Джале. "Дела на востоке тоже идут в гору".
   "Император уже добрался до Бладхахара?"
   "Сегодня утром", - ответила она. Большая часть Бескровных все еще мобилизуется вокруг Бол-Кобама, но он соединился с молодым Ка-Милом и примерно пятью сотнями их "Бессмертных"".
   Джоффри хмыкнул: "Никогда с ними не сражался, но выглядят они как хорошие войска". Должно быть, Ваджул произвел большое впечатление, если они проводят мобилизацию так рано. Если предположить, что Бладхахар будет захвачен в течение года, то они смогут выделить немного людей для операций в Запределье.
   Наверняка именно это и задумал Ка-Мил... Он укрепил бы свое положение в рядах Бескровных, если бы его увидели во главе войска. Джоффри не разговаривал с ним, но из того, что он узнал в Каркосе, тот показался ему достаточно компетентным игроком.
   Полагаю, это недолгий перелет через Сухую Впадину; Махил Суул и авангард Желтокрылых, вероятно, сейчас овладевают Бонтауном. А как насчет скаутов Рассвета?"
   Санса скорчила гримасу, но, наклонив голову, снова помахала рукой толпе: "Все расплывчато, я знаю только, что они покинули Серую Башню".
   "Хорошо, - сказал Джоффри, - значит, Нефритовые писцы серьезно отнеслись к предложению Императора".
   "Вы действительно думаете, что они доберутся до К'Дата?"
   "Мы можем только надеяться, Санса. Мы можем только надеяться..." Джоффри замолчал, когда они достигли последней посадки, и гвардейцы Первого полка выпрямились еще больше, когда его маленький совет преклонил колено.
   "Ваша милость, - произнесли они. Ренли, Эддард, Тирион, сир Барристан и грандмейстер Пицель выглядели весьма впечатленными приемом толпы, и все они с достоинством поздравили его и предложили ему свою верность перед Королевской Гаванью. Они повторили те же слова, которые произнесли в септе Бейлора после того, как Нед принял плащ Сансы Старк, а Верховный септон короновал их обоих.
   Джоффри на мгновение задумался о том, какие пустые банальности произнес бы Паук. Руки его были безразлично спрятаны в мантии, когда он склонился в церемониальном поклоне. Увы, сейчас Варис находился в Кингсвуде под присмотром Гончей и нескольких доверенных лиц. Он был нужен им живым, но это не означало, что его можно оставить на произвол судьбы здесь, в столице.
   "Может быть, я смогу поговорить с ним, - сказал Ренли, когда они собрались возле кареты, - вложить в него немного разума?"
   "Это гиблое дело, дядя", - сказал Джоффри, - "Кроме того, вы нужны мне, все вы, здесь, в столице".
   Нед принял мятежный вид, но сохранил спокойствие. Они достаточно поспорили за закрытыми дверями.
   Ренли кивнул, глядя на мощеный пол площади.
   Чувствует ли он вину за то, что почти последовал примеру Станниса? Каковы бы ни были прежние устремления Ренли, на этот раз он встал на сторону Джоффри. Конечно, оставался еще острый вопрос о Тиреллах, и, по словам шпионов Сансы, Мейрджери и сир Гарлан уже были на Роузроуде, направляясь в Королевскую Гавань с внушительным эскортом рыцарей и фрейлин.
   По одной проблеме за раз, напомнил себе Джоффри.
   "Я проведу тебя", - прошептала Санса, придвигаясь ближе. Они поцеловались, толпа ликовала все громче, и Джоффри на мгновение забыл о великой и ужасной цене крови, которую предстояло заплатить.
   "Вернись ко мне", - сказала она, когда они расстались, и крепко обняла его.
   "Всегда", - ответил он, и ее тепло просочилось сквозь холод его собственных пластин. Доспехи были отполированы до блеска, но он знал, что скоро они станут красными.
   Легат Оливар вышел вперед с оленьим шлемом в руках. Они казались ему высокими, злобно острыми, когда Джоффри менял их на корону.
   "Гвардейцы!" - проревел он, когда Санса забралась в карету, а солдаты вокруг него загрохотали алебардами по булыжникам. "Мы маршируем, чтобы подавить мятеж!" - сказал он, - "Мы маршируем на войну!".
   Толпа, казалось, разделяла решимость его легиона: крики становились все громче, когда королевские гвардейцы снова и снова стучали алебардами.
   "Мы маршируем, чтобы восстановить единство!" - проревел он.
   Джоффри надел шлем, и солнце заиграло на бронзе рогов.
   На этот раз Станнис не стал брать инициативу в свои руки.
   -:PD :-
  Сир Робар Ройс пошатывался в своей тарелке, разминая затекшие плечи. Под пластиной звякнула цепь, звук получился до боли громким.
   Этот проклятый туман все заглушает. Он вздрогнул и посмотрел вперед, на непроницаемую белую стену вокруг камбуза. Было так тихо, что он слышал, как матросы возились на такелаже наверху, их благоговейный трепет давно сменился потрясенным молчанием.
   Тишина была почти призрачной в своей неподвижности, обнаруживая неясные завихрения за пределами чувств. Какой-то ритм, взывающий к Робару. Я просто немного нервничаю, подумал он и закрыл глаза, сосредоточившись на дыхании, как часто учил их король. От этого становилось еще хуже: ритм его дыхания дополнял ритм без него, в такт приглушенному ворчанию гребцов на палубах внизу.
   Он сурово покачал головой, проходя по нижней палубе и пытаясь отвлечься, когда случайная волна заставляла его споткнуться. Капитан Колрин назвал это "необычайно спокойным морем"... Робар не рискнул бы предположить, как он поведет себя в худшую погоду.
   Он проверил, на месте ли меч на поясе, затем убедился, что боевой топор, пристегнутый к спине, все еще на месте. Так оно и было, как и в прошлый раз.
   Возьми себя в руки, Робар, подумал он, изгоняя коварную змею, свернувшуюся в его нутре. Ройсы сражались с эпохи Рассвета. Он готовился к этому почти всю свою жизнь. Черт возьми, Джоффри неустанно тренировал его на протяжении последних нескольких месяцев. Он был готов.
   Он поднялся на верхнюю палубу и подошел к задней части "Шортсуорда": весла галеры гребли медленно и уверенно. Он осмотрел два больших фонаря, висевших на заднем борту. Они были побиты случайными брызгами соленой воды, но пламя в них по-прежнему ярко светилось. Робар кивнул, поднимая голову.
   Где... там!
   Он увидел два других фонаря в тумане, их курс был уверенным, поскольку они следовали за "Шортвордом". Корабли, стоящие за ними, должны были в свою очередь следовать за задними фонарями, и так далее по всему флоту, насчитывающему около двух десятков больших и малых кораблей. Все зависело от мастерства одного человека.
   Короля Джоффри Баратеона, казалось, не беспокоила случайная качка, и его ноги без труда компенсировали ее, когда он смотрел прямо перед собой, держа руки на румпеле, поскольку он стоял один, если бы не капитан Колрин, который время от времени протягивал карту и постоянно записывал наблюдения короля.
   Впереди "Шортсворда" не было никаких огней.
   Сир Хобар и Самвел опирались на перила справа, их короткие серебристые плащи не шевелились под бликами мертвого неба. Молодой рыцарь Редвин смотрел на короля, словно в трансе, не обращая внимания на случайное покачивание галеры. Робар подавил чувство зависти, когда подошел к нему, и для него освободили место; было известно, что Редвины удобнее на кораблях, чем на лошадях, хотя чаще всего это говорилось с усмешкой, а не как настоящий комплимент.
   Сейчас сиру Робару было не до презрений.
   "Сир Хобар, - сказал он болезненно громким голосом.
   Хобар рассеянно кивнул.
   "Мы близко?" - спросил он через мгновение.
   "Я... думаю, да. Я никогда не видел такого искусного штурмана, - сказал сир Хобар.
   Морское искусство короля должно было быть довольно хорошим, если оно заставило Хобара забыть о том, что он якобы почти ничего не знает о кораблях.Может быть, дальше он начнет рассказывать о невероятном мастерстве короля в торговле
  "Я едва вижу верхушку корабля в этом проклятом тумане", - сказал Робар. Он спустился на них вчера, и если бы он не знал лучше, то сказал бы, что король ожидал этого. Он вел их всю ночь и до утра, уверенно двигаясь и не отрывая глаз от серого горизонта.
   "Чувствуешь себя хорошо? К сегодняшней битве?" - спросил Сэмвелл Тарли. Его огромный обхват несколько уменьшился под строгими тренировками короля, но и сейчас он казался еще шире, облаченный в цепи, гамбезон и тяжелые пластины. Цепи звенели, когда он дрожал, а его глаза быстро бегали по кораблю.
   "Я", - сразу же сказал Робар, поджав губы.
   "Ну конечно!" Сэм быстро ответил: "Я... то есть я не имел в виду обратное", - сказал он с мимолетной улыбкой, которую ведьма превратила в оскал.
   Нет, это... прости, Сэм. Просто немного напрягся, вот и все. Совершенно естественно".
   "Совершенно естественно", - согласился Сэм, навязчиво проверяя боевой молот, который он положил между ног, проводя руками по деревянной рукояти. Король сам обучил Сэма тому стилю, который считал наиболее подходящим для него, хотя в той или иной степени это относилось к каждому серебряному рыцарю. В отличие от королевского молота, молот Сэма был двуручным, длинным и тонким, с одним ребордом на одной стороне, маленьким наконечником молота на другой и лезвием копья на наконечнике.
   Вид Сэма, облизывающего пересохшие губы и широко раскрытыми глазами смотрящего на переднюю часть корабля, был достаточен, чтобы прогнать змею, которая снова упрямо зарылась в живот Робара. "Сэм, - сказал он, взяв его за плечо и понизив голос, - ты же знаешь, что не должен этого делать".
   "Я могу это сделать".
   "Я знаю, что ты можешь, но ты не обязан. Джоффри поймет".
   Он понимает больше, чем следовало бы, подумал он, но не добавил.
   "Как я могу называть себя серебряным рыцарем, если я прячусь при первых признаках битвы?" - сказал Сэм, - "Другие будут сторониться меня, называть трусом". Он сказал это так, словно речь шла о судьбе, которая хуже смерти, и в его словах чувствовался горький опыт.
   "Это просто полная чушь", - неожиданно сказал сир Хобар, продолжая смотреть на короля.
   Робар скрестил руки: "Все здесь знают, что ты - половина причины, по которой рыцари могут сделать хоть что-то полезное, когда Джоффри нет рядом" Другая половина - сир Бейлон Сванн, все еще неофициальный мастер-оруженосец столь же неофициальных Серебряных рыцарей. Робар полагал, что и сам заслуживает места в этой аналогии, поскольку Джоффри делегировал ему все больше и больше дел, пока не умер Роберт и не началась война.
   Сэм вздохнул, впервые обратив внимание на Робара: "И что потом?" - "Прятаться каждый раз, когда я почувствую, что эта черная яма в моем животе снова растет?" - спросил он, и в его голосе проскользнула нотка огня Он покачал головой, прежде чем Робар успел ответить: "Нет. Она преследовала меня всю жизнь, хуже, чем одна из отцовских гончих. Сегодня это прекратится, так или иначе", - сказал он, его дрожащая фигура не оставляла сомнений в том, какой исход он считает более вероятным.
   "Похоже, вы с ним говорили".
   "Гов. После того как мы отправились в путь". Они оба посмотрели на короля, который выглядел таким же спокойным и сосредоточенным, как и два часа назад, а его руки с какой-то инстинктивной легкостью сжимали румпель. В полном доспехе он казался выше, а из его тамбрасов виднелись куски цепной ткани. Без шлема светлые волосы развевались под порывами ветра, которого Робар не чувствовал.
   Сэм не стал рассказывать ему больше, да Робар и не нуждался в этом. Бывало, Джоффри, казалось, вел глубокую беседу, не произнося ни слова, - само его присутствие было открытым приглашением слушать.
   Сир Хобар замялся, и тишина стала еще более густой. "Кто-нибудь из вас двоих... ну, вы знаете...", - беспомощно пробормотал он, когда весла заскрипели по воде.
   "Слышали?" Голос Сэма был едва слышным шепотом.
   Сир Робар снова сглотнул, но прежде чем он успел ответить, король заговорил, и его голос эхом разнесся по туману, поразив их.
   "Мы почти на месте. Приготовьтесь".
   Даже в полном облачении, вооруженный до зубов молотами и мечами, король излучал спокойствие. От него исходило такое спокойствие, что даже ветры затихали. Это заставило Робара вспомнить ночь пира.
   Вы чувствуете это?
  Музыка
  --
  AN: Правый клик, установить на цикл.
  
  Резкий крик испугал его, и сир Робар вздрогнул, подняв голову. Неужели над кораблем кружила стая ворон?
   Она в твоем распоряжении, Колрин, - сказал Джоффри, повернувшись к капитану "Короткого меча". "Держите ее на этом курсе. Через несколько минут мы будем на месте", - сказал он и направился на главную палубу.
   "Скажи остальным, что пора", - сказал Робар, проклиная то, что его голос прервался на полуслове.
   Сэм кивнул, не доверяя собственному голосу, пока сир Хобар открывал соседний люк.
   "Держись рядом со мной, мы выберемся из этого вместе", - пообещал Робар в последнюю секунду, и Сэм мрачно кивнул ему, прежде чем спуститься вниз.
   Небольшой камбуз быстро превратился в оживленный улей: капитан Колрин отдавал приказы, матросы кричали друг другу, подхватывая канаты, из трюма выходили гвардейцы, алебарды и арбалеты с шелестом дерева и стали заполонили главную палубу. Он скопировал позу короля, когда догнал его, положив руку на рукоять своего меча. Кажется, это помогло справиться с проклятой дрожью, хотя, когда Джоффри повернулся, его глаза, казалось, мгновенно пронзили Робара.
   "Пусть будет так, сир Робар. Битва - дело великое и страшное, и правильно, что вы ее опасаетесь".
   Робар почувствовал, что его лицо покраснело. "Вы такой же зеленый, как и я, ваша светлость", - сказал он, покачав головой, и пожалел об этих словах, как только произнес их. Оскорбление короля. Что, черт возьми, со мной не так?! Даже в самых ожесточенных схватках он никогда не чувствовал себя настолько растерянным.
   Однако Джоффри не оскорбился, а просто кивнул. "Это будет шок. Полагаю, главное - продолжать двигаться, сохранять темп... позволить образоваться небольшому расстоянию, не теряя себя из виду", - сказал он, сузив глаза, глядя вперед с борта галеры.
   "Конечно, ваша светлость, - быстро ответил он. Не было ни записей, ни слухов о том, что Джоффри когда-либо участвовал в битве, даже в стычке.Он был слишком молод для восстания Бейлона.
   Сир Робар нахмурился, глядя вперед, на огромные силуэты, вырисовывающиеся из тумана.
   Тогда почему я убежден в обратном?
   "Мы здесь, - сказал король.
   Десятки кораблей начали формироваться впереди, проплывая прямо мимо башен гавани Драконьего Камня, так близко, что можно было услышать, как стражники играют в кости в одной из башен. Тяжелые военные галеры, карраки, коги, легкие галеры, десятки и десятки кораблей - все они стояли на якоре вокруг них. Ни один корабль не выходил на патрулирование; только безумец стал бы плавать в таких условиях. И только безумец стал бы вести бой прямо на острове-крепости Станниса спустя всего несколько дней после того, как тот объявил открытый мятеж. Джоффри мрачно улыбнулся и ослабил хватку на оружии.
   "Легат Мутон", - сказал он.
   "Да, командир?" Легат появился с другой стороны корабля, уже заполненного гвардейцами. Они выглядели впечатляюще, выстроившись в прямые стальные линии... хотя некоторые из них, несмотря на спокойные воды, казались немного больными.
   Скоро мы увидим, насколько они хороши на самом деле... Дрожь в руке усилилась, и сир Робар нахмурился, увидев, как побелела рукоять его меча.
   "Приведите мне эти корабли. Я хочу, чтобы мой королевский флот был в целости и сохранности".
   Легат кивнул: "Будет сделано", - сказал он, ударив кулаком по нагрудной пластине.
   "Фонари", - сказал Джоффри.
   "Есть, ваша милость?" - сказал один из моряков.
   "Сигнал легату Сноу на борт "Штормового ветра": Сюрприз достигнут. Второй и третьей когортам сформировать блокирующий отряд на главной дороге. Кровь и грязь".
   "Немедленно, ваша светлость!" - сказал матрос, взбегая обратно на верхнюю палубу.
   "Сир Робар".
   Он тут же выпрямился: "Ваша милость?" Большинство Серебряных рыцарей на борту "Шортворда", более двух десятков, уже стояли на палубе и сгрудились возле Робара, доставая оружие.
   Джоффри продолжал смотреть вперед: береговая линия уже виднелась, и первые признаки тревоги подавали рыбаки на маленьких лодках, которые кричали, пытаясь избежать армады, вплывающей в гавань. "Ты и остальные Серебряные рыцари будут со мной", - сказал он, ткнув рукой в сторону того, что должно было быть офисом начальника порта - небольшой крепости, расположенной на полпути к городу. Рыбаки закричали, не сумев вовремя удрать: их лодки опрокинулись, когда "Шортсворд" пронесся по тихим водам гавани. Их крики доносились до него, и Робар постукивал по поножам в неспешном ритме.
   "Корабли в гавани! Осторожно! Осторожно!!!"
   "Мы будем пробиваться прямо к портовому управлению, вырывая сердце из любой импровизированной обороны. Мы должны обезопасить порт до того, как Станнис спустится из замка", - сказал он, повернувшись к Робару. "Мы можем покончить со всем этим восстанием еще до наступления ночи, если будем действовать достаточно быстро".
   "Я с вами, мой король", - сказал Робар, сглотнув что-то невнятное, когда волосы на его затылке встали дыбом.
   Новая Эра. Эра Вестероса.
   Станнис - предательский пес - был единственной явной угрозой, стоящей на пути к Эре Единства. Стоял на пути к мечте, к тому ритму, который не слышен.
   Его нужно было остановить любыми средствами.
   "Я знаю", - сказал Джоффри.
   Робар нахмурился, когда Бриенна заняла место рядом с королем, после сира Вардиса и сира Хобара. Возможно, она на удивление хорошо справилась с Джоффри, но он все равно будет присматривать за ней. Она подняла на него взгляд, словно осмеливаясь что-то сказать.
   "Они летят на олене Роберта! Бейте в колокола!" - закричал кто-то, когда береговая линия Драконьего Камня стала полностью видимой, и он заметил группы оружейников, которые бегали по порту, крича и хлопая кулаками по дверям таверн.
   Капитан Колрин оперся на румпель, нацелившись на один из незанятых причалов. "Весла на место! Приготовиться к столкновению!" - крикнул он. Теперь пути назад не было. Они были готовы.
   Эта мысль странно успокаивала, а крики из гавани становились все более неистовыми.
   "Поднять людей! Приготовиться! Приготовиться!!!"
   Джоффри надел шлем, остроконечные рога придавали его облику неземное звучание. Он казался выше, больше. Чужим.
   Чем-то не от мира сего.
   "Пресвятая Матерь! Это целый гребаный флот!"
   Шортсворд ударился о пристань, а посадочные трапы вцепились в пирс, словно стальные зубастые гончие, и с передней верхней палубы донесся звон арбалетов.
   "Вестерос. Со мной", - ясным голосом позвал Джоффри.
   Время пришло.
   "С королем!!!" - крикнул сир Робар.
   Сомнения исчезли во вспышке жара и звенящей экзальтации, из его горла вырвался рев, и он последовал за Джоффри вниз по трапу и к деревянному пирсу. Рога короля все еще сверкали, несмотря на туманное солнце, а его поводья опередили всех и понесли его прямо на группу раскачивающихся мужчин с оружием, высыпавших из прибрежной таверны, некоторые из которых все еще держали в руках цистерны с элем.
   Они отшатнулись за несколько секунд до столкновения, и рев Джоффри заставил их попятиться назад. Он врезался в них молотом и мечом, пожиная жизни направо и налево, пока он въезжал в группу. Бег сира Робара превратился в бешенство, он пытался догнать их, и вечность пронеслась перед его глазами, когда он достиг конца пирса одновременно с Бриенной.
   Сир Робар поднял свой боевой топор, и они вместе нанесли удар, каждый с одной стороны Джоффри. Кровь хлынула ему на грудь, когда он расколол череп одного из мужчин без шлема, и сердце его гулко забилось в груди. Это был первый человек, которого он убил. Он оказался лицом к лицу с другим, глаза которого расширились от холодного страха, когда он нанес удар мечом.
   Удар был сотрясающим, паутина боли пронеслась по его плечу. Сир Робар издал первобытный крик и отбил меч вамбрасом, как это обычно делал король, когда они сражались. Он глубоко вонзил боевой топор в плечо мужчины, его голос стал рваным, когда он глотнул воздуха, и мужчина упал.
   Весь отряд сломался под их натиском, но Робар видел, как из трактиров и борделей выбегали еще солдаты. Они в панике поднимали штаны или пристегивали к поясам мечи, а некоторые хватались за грудь, непонимающе глядя на болты, засевшие там. Королевские гвардейцы метались по пирсу, забираясь на корабли с ручными топорами, когда еще две галеры врезались в причал, рассыпая людей и стрелы.
   Человек под Робаром все еще держал боевой топор, зажатый в ключице, и задыхался, дико вращая глазами и дергая руками. Робар застыл на месте: его слух был сосредоточен только на резких панических попытках человека вдохнуть воздух, а все остальное превратилось в белый шум.
   Король вонзил рукоять меча в глазницу человека, и тот мгновенно покончил с ним, едва Робар успел моргнуть. "В портовую канцелярию! Со мной!" - крикнул он ему в лицо. Глубокие зеленые глаза, окруженные стальными пластинами, и брызги крови, пересекающие их под углом. Обещание чего-то великого. Обещание чего-то ужасного.
   Крики и шум вокруг Робара стали отчетливее, и он снова вздохнул, снимая боевой топор с плеча трупа. "Вперед!" - сказал он в ответ.
   Они прорубали себе путь через доковую стражу и левитов, бежавших к портовому управлению, - сила хаоса, пробивавшаяся сквозь стойких защитников. Робар смутно ощущал запах горящего дерева и понял, что пара горящих военных галер кренится набок в бухте: все больше и больше королевского флота достигало Драконьего Камня, некоторые из них брали на абордаж, другие таранили берег, солдаты высаживались с длинных трапов и сбрасывали канаты.
   Город Драконьего Камня представлял собой тесное скопление одно- и двухэтажных зданий, многие из которых были построены из камня, добытого прямо на острове. Здания, казалось, повторяли мрачный облик острова - серые, наводящие тоску, без единого цветного пятнышка, они поднимались по крутому склону к вулкану и в конце концов превратились в одинокую дорогу, ведущую прямо к Драгонстоунскому замку.
   Они достигли баррикады у восточного конца доков, когда небольшая галера врезалась в каменную кладку с другой стороны. Крики "Кровь и грязь!" и более редкие "Король и Вестерос!" разносились ветром, гвардейцы сходили с трапов, град болтов сыпался с носовой башни галеры, поражая плоть и металл по ту сторону баррикады.
   "Держите их здесь! Держите их здесь, черт вас побери!!!" - прорычал измученный оружейник в ливрее Драконьего Камня, двое его товарищей пытались укрепить оборону, обращаясь к большой группе запаниковавших матросов и наемников, большинство из которых были без доспехов, с абордажными тесаками или даже ножками от стульев.
   Сир Робар с ревом вскочил на сваленную мебель и в секунду разрубил на части одного из наемников, когда очередной залп арбалетных болтов с галеры обмолотил защитников, как пшеницу под косой. Один из наемников ударил оторванной ножкой стола по шлему Робара, и тот попятился назад под ударом, а гулкий звон перекрыл все остальные звуки.
   Робар услышал лишь собственное придушенное дыхание, когда вырвал ножку стола у мужчины и ударил боевым топором по его голой груди. Сердце Робара гулко забилось, когда он повернулся и увидел, как один из оружейников Драконьего Камня взмахнул мечом, и лезвие вспыхнуло серым светом. Внезапность собственной смерти застала его врасплох.
   Сэмвелл набросился на оруженосца со всей силой боевого дрессировщика, отбросив его бронированным плечом в сторону и заставив упасть с вершины баррикады; дрожащий вздох вырвался из губ Робара, когда он понял, что все еще жив.
   Я все еще жив. Мысль показалась Робару чужой, он зашевелился, словно снова оказался в Рунстоуне, в комнате Исиллы, где его младшая сестра играла с занавесками. Открыла-закрыла... Открыла-закрыла... Ее беззаботный смех звучал каждый раз, когда солнечный свет заливал комнату.
   Сэм бессвязно кричал, когда опускал свой молот на крюк, как они тренировались полтысячи раз в Кингсвуде; он проклинал плохую погоду, когда Хобар подбадривал его, а его брат-близнец смеялся. Робар спрыгнул с баррикады и заслонил собой Сэма справа: боевой топор глубоко вонзился в моряка, пытавшегося вонзить тесак в шею его друга. Оруженосец с Драконьего Камня, лежавший на земле, кашлял кровью, глядя на свою пробитую полупластину, и моргнул, когда Сэм ударил его еще раз, трижды, прежде чем волна гвардейцев настигла защитников сзади в шквале ударов алебард о плоть.
   Это было безумие: кричащие лица и боевые клички, брызги крови на онемевших руках. Робар продвигался вперед вместе с Сэмом, не покидая его, и валил одного человека за другим. Истеричное дыхание Сэма не давало ему сосредоточиться; пока он слышал его, он знал, что Сэм еще жив.
   Я буду знать, что я еще жив.
   Джоффри уже двигался вперед, его марш в гору был неумолим, когда он сбил пару левитов, выходящих из захваченного дома, служившего своего рода казармой.
   Он должен был следовать за Джоффри. Сейчас ничто не имело смысла, но эта мысль была его путеводной звездой. Пока он следует за Джоффри, он выйдет живым из этого безумного лабиринта. Он должен был следовать за королем.
   Они сражались, Серебряные рыцари следовали указаниям Робара, как будто он знал, что делает, стараясь не отставать от короля и направляя своих братьев на защиту флангов, подзывая наспех устроенные засады.
   Робар снова едва не лишился жизни, когда на них из переулка напала группа вооруженных людей, но Бриенна вовремя выставила свой длинный меч, разрубив мужчину пополам отвратительным ударом. Робар хлопнул по перчатке, получив в ответ хриплое ворчание. Они должны были следовать за королем.
   Он должен был идти дальше. Он должен был продолжать сражаться. Ужас уменьшился, а разум стал более сосредоточенным, пока они поднимались по крутому подъему по мощеным улицам и открытым лестницам. Некоторые из знаменитых горгулий Драконьего Камня выглядывали из закоулков между переулками; это были плоды деятельности предприимчивых мелких людишек, которые грабили упавшие украшения прямо из самого замка после того или иного грабежа.
   Сир Эммон Куи умер внезапно: стрела пробила ему левый глаз. Его друг не успел даже удивиться, как они с размаху врезались в очередную баррикаду на дороге, ведущей к Управлению портового капитана. Их цель дразнила их со скального выступа в центре города - одинокая приземистая башня над прямоугольником стен.
   Робар издал бессловесный рев, следуя за Джоффри, перелез через перевернутую повозку и лично вспорол лучнику живот. Быстрая месть ничуть не смягчила холодный голубой ужас, бурлящий в его жилах, но отвлекла его, когда он еще больше втянулся в бой. Он стал неумолим, какой-то причудливый импульс толкал его вперед, а месяцы практики привели к тому, что он точно знал, когда сир Хобар сделает шаг назад, чтобы он мог вскочить и добить копьеносца, точно знал, когда нужно приседать, чтобы сир Вардис выставил свой щит. Дыхание Сэма стабилизировалось, и сердце Робара забилось в одном ритме с его сердцем: он снова услышал ритм, мимолетное эхо которого становилось все ближе.
   Это было неожиданно. В одно мгновение они ворвались в небольшой замок, дубовые двери распахнулись, сбивая с ног входивших и выходивших бегунов, и вот они уже бегут через закрытый собачий двор, а крики эхом разносятся по каменной кладке.
   "Кто здесь главный, черт возьми?"
   "Лорд Веларион! Он вернулся в зал!"
   "Сир Довин, организуйте сбор войск!"
   "Есть новости от короля?!"
   "Где лорд Селтигар?! Кто-нибудь, пересчитайте мне людей!"
   "Какие знамена?! Успокойтесь, черт побери! Какие знамена вы видели?!"
   "Где проклятые стрелы!? Луки к стене! Сейчас же!"
   "Аурин! Твой брат хочет, чтобы ты вернулась в дом!"
   "Здесь повсюду были корабли! Я видела его! Я видела, как Роберта Баратеона несли в тумане!!!"
   "Есть новости с западной стороны? Что там происходит, черт возьми?!"
   "Стрелы! Отец свыше, достань мне проклятые стрелы!"
   "Где этот гребаный бегун?! Ты! Беги в доки и расскажи мне, что происходит!"
   Робар чувствовал себя каким-то зверем, когда они в бешеном темпе пронеслись по закрытому туннелю, а бегун, спотыкаясь, пытался оторваться от них, когда они столкнулись лицом к лицу и едва не врезались друг в друга. Они вышли из "собачьей ноги" на небольшой прямоугольный двор, заполненный столпотворением. Малорослые левиты из Узкого моря вскрывали штабеля ящиков, доставая копья и стрелы. Оруженосцы, в основном без доспехов, хотя некоторые из них носили полупластины с кельтигарскими ливреями, собирались в центре в беспорядочную толпу. Один рыцарь стоял на столе и кричал, перекрывая шум. Их число превосходило число Серебряных рыцарей вдвое и более.
   Все это промелькнуло в голове Робара всего за мгновение.
   "Они уже здесь!!!" - закричал бегун, когда Джоффри настиг его, и его бастардный меч вошел точно в центр его груди. Он с воплем поднял его на ноги, отбросив меч в брызгах крови, и тот отлетел в сторону, как сломанная кукла, и на одну секунду, всего на одну секунду, воцарилась абсолютная тишина.
   Момент казался сюрреалистичным, время текло вечно, а головы поворачивались в сторону входа. Робар в мельчайших подробностях видел, как расширились их глаза, как раскрылись от удивления рты, как ближайший к входу рыцарь схватился за меч, как тело бегуна еще раз кувыркнулось по земле, как сверкнули рога Джоффри, и его сеньор выронил меч, обменяв его на другой молот, как тишина стала невыносимой, и Робар глотнул воздуха.
   "Щит!" - закричал ближайший к входу рыцарь, и не успел Робар опомниться, как оказался рядом с ним, разрывая его на части от плеча вниз. Серебряные рыцари последовали за своим королем, едва слышно ворча, какая-то невозможная сила почти бесшумно потащила их вперед, и из горла сира Робара вырвался низкий рык, когда они пронеслись через двор. Рыцарь, сидевший на столе, едва успел спрыгнуть вниз, прежде чем Джоффри смял его шлем двумя ударами своих булав, а их заряд пронзил растерянную толпу, словно копье. Рыцари, которые были старше его на несколько лет, падали под ударами боевых топоров Робара, их движение было неостановимым, их цель - неоспоримой.
   Некоторые из них бросили оружие и с воплями упали на пол, а другие бросились к невысокой приземистой башне, стоявшей сзади.
   "Сэмвелл!" - сказал король, когда они достигли двойных дверей.
   Сэм с разбегу влетел в дверь башни, захлопнул ее и повалил на пол двух мужчин, стоявших за ней. Неуклюжий удар меча он блокировал рукоятью, а ответный удар был нанесен резко и неожиданно: крюк молота глубоко вонзился в шею напавшего на него драконьего семени. Кровь залила тонкую шелковую одежду мужчины, придав потускневший блеск серебряной броши в виде морского конька, украшавшей его грудь.
   "ДРИФТМАРК!!!" - проревел кто-то, и в маленьком зале раздался звон натягиваемой стали. Испуганные лорды переворачивали столы, а карты и цветные бусины летели во все стороны.
   "Король!" - прорычала Бриенна, когда Джоффри бросился в пролом. Серебряные рыцари подхватили клич и наводнили зал неистовством насилия.
   Все происходило так быстро, что не было времени на раздумья. Сэм задохнулся от боли, когда рукоять меча задела его локтевой сустав, высекая искры из цепной ткани. Валирийские черты его врага были хорошо видны: фиалковые глаза и длинные, красивые серебряные волосы. Зеленая шелковая туника была прикрыта наспех надетым нагрудным щитком; мужчина попятился назад, когда молот Сэма пробил табард с морским коньком, но не пробил. Двое оруженосцев загнали Робара в угол, загораживая его, пока он пытался добраться до Сэма. Один из них ударил его молотом по плечу, заставив вскрикнуть от боли.
   Удар лорда Велариона заставил Сэма пошатнуться, и он воспользовался этим. Лорд Узкого моря сделал шаг вперед и изменил хватку своего меча, схватив его за лезвие в отчаянном приеме убийства, используя поммель как молот, чтобы пробить грудь Сэма.
   "Мой брат! Ты убил моего брата!!!" - кричал он, колотя его, разрывая табард Тарли и вмяв пластину. Сэм взвыл от боли, перехватил свой молот и с трудом парировал следующий удар, после чего вырвал клинок из рук лорда - как учил его Джоффри. Он вогнал острие копья в шею лорда Велариона, тот растерянно моргнул, но свет померк в его глазах, и Робар зарубил одного из оруженосцев, а второго бросил на колени. Все было кончено в считанные секунды, рыцари и лорды побросали оружие, требуя выкупа.
   Остаток битвы Робар помнил лишь отрывочно. Он помнил, как запаниковал гвардеец, добравшись до недавно созданного Джоффри командного пункта, и как побледнел король, отрывая голову от карт, разложенных на столе. "Еще слишком рано, - сказал он. Слишком рано. Он вспомнил быстрый марш к въезду в город, длинную извилистую дорогу к Драконьему Камню, заполненную знаменами Узкого моря, когда по тропе из крепости рысью двинулась конница. Сотни, слишком много, чтобы их можно было сосчитать.
   "Мои Белые Кулаки!" - сказал Джоффри, вышагивая перед собравшимися солдатами, когда блоки алебард выстроились на единственном реальном препятствии между Драконьим Камнем и дорогой к гавани, где все еще высаживались ценные войска и припасы. "Мы должны сделать выбор!" - прорычал он, указывая мечом, и солнце пробилось сквозь туман, сверкнув на его посеребренных доспехах: "Мы можем позволить Станнису столкнуть нас обратно в море! Мы можем позволить ему сломить нашу волю и наши мечты!"
   Королевские гвардейцы с криками протеста бросили вызов: менее трети Первого полка успели вовремя добраться до заслона. "Арбалеты! Зарядить ракеты!" - кричал легат Оливар, Робар и серебряные рыцари поддерживали центральную, малочисленную когорту. Его взгляд привлекли рыцари первого ряда, выехавшие из своей колонны: Станнис Баратеон ехал по ее длине со знаменем в руках, разворачивая свои силы в клин под сильными, отрывистыми жестами меча.
   "Или мы можем стоять! Нашу! Мы можем показать этому миру силу наших уз! Мощь нашего видения!" Он шагал, как бродячая тень, и каждое его слово звучало как некая мелодия, каденция, которая связывала их, которая обещала им. "Мы можем выковать Единое Королевство!" - сказал Король, - "Через кровь и грязь! Одно королевство!"
   Они заревели. Все эти люди: сапожники и рабочие, пекари и фермеры, низшее дворянство и рыцари хеджа. Все они ревели как один, опустив алебарды, когда впереди загрохотали рога и тысячи копий устремились на них, и рыцарство Узкого моря объединило все это в один отчаянный натиск, чтобы сбросить их обратно в море.
   "Ты чувствуешь это?" - спросил сир Хобар у него под боком, на его губах играла ошеломленная, недоуменная улыбка.
   "Спокойно!" - крикнул легат Сноу, и грохот копыт зазвучал сильнее: Станнис встал во главе строя, а его помощники запели, опустив копья.
   Робар медленно моргнул, вдохнул воздух и сжал свой боевой топор, а Джоффри занял позицию в двух шагах позади второй линии с высоко поднятым мечом.
   "Арбалеты!" - проревел король, и в ответ на его призыв из стального леса полетели болты, ударяясь о конскую плоть и доспехи в грохоте металла и смерти.
   "Стой!" - приказал легат Сноу, и передовая линия двойных алебардщиков замерла с дрожащими руками.
   Станнис что-то крикнул, и ближайшие к нему рыцари подхватили крик: павших топтали под ногами, а великая рать оставалась неустрашимой, их огненные знамена поклонялись чужеземным богам. Лошади ржали в страхе и бешенстве, в такт ритму, когда сир Хобар повернулся и посмотрел на него.
   "Ты чувствуешь это?" - прошептал он.
   "Арбалеты!" - проревел король, и стальные болты осыпали атакующий клин: рыцари падали, лошади валились, как валуны, знамена повисали под натиском, Станнис получил два ранения в грудь и как-то кричал, держась одной рукой за свое личное знамя, а другой высоко поднимая меч.
  "Спокойно!!!" - приказал посланец Сноу, и Робар напрягся, чтобы прислушаться: схема требовала...
  "ОДНО КОРОЛЕВСТВО!" - прорычал Джоффри, и Робар понял, что он - Ритм. Они все были им.
   Мощь Узкого моря обрушилась на них с силой лавины.
   -:PD :-
  Во время битвы у Робара было два мнения. Один ревел и кричал, страдал и неистовствовал, переживал позор и ликование. Другой же изо всех сил старался уловить тот Ритм, ту крупицу смысла, которой, казалось, полностью овладел Джоффри, то дыхание, которое соединяло Робара с его боевыми братьями.
   Всадники слетели с лошадей. Кровь брызнула на него. Алебарды разлетелись вдребезги. Кровь и сопли стекали по его носу, когда он поднимал себя с земли и с трудом парировал удар упавшего рыцаря.
   Война поглотила его, превратив в место, где нет времени, в великую и ужасную вещь, которая живет своей собственной жизнью. Джоффри знал. Без тени сомнения, Джоффри знал.
   Робар сражался с рыцарями и воинами в мире без конца, его тело горело под сотней порезов и синяков. Он ревел в отместку, пробивая Станнису горло своим мечом, и лорд Драконьего Камня, скрививший окровавленные губы, уже получил дюжину арбалетных болтов.
   Он упал рядом с трупом сира Хобара, и Робар на мгновение закрыл брату глаза. "Я чувствую это", - сказал он ему, его глаза слишком устали, чтобы плакать.
   Однако в конце концов дымка битвы рассеялась, и Робар понял, что на них опустилась ночь. Он сидел на камне, уставившись в землю и погрузившись в раздумья.
   Он рассеянно кивнул Сэму, и тот медленно ответил ему. "Та черная яма, о которой ты говорил. Она исчезла?"
   Сэм снова подмигнул ему, его губы медленно сложились в улыбку. Он фыркнул, а потом начал смеяться. Он смеялся и смеялся так, словно только что услышал величайшую шутку в мире, и покраснел от напряжения.
   "Нет, - сказал он со слезами на глазах, когда смех утих, - это не так". Он сказал это с недоумением, как человек, только что узнавший, что небо на самом деле оранжевое.
   Они проехали по трупам друзей и врагов, пока гвардейцы не разделили мертвых, и шли некоторое время, пока не достигли места у дороги, где развевалось знамя Джоффри - серебряный лев, смотрящий в темное небо.
   Он стоял там, без шлема и со сцепленными за спиной руками. Вокруг него молча стояли его легаты и закаленные, оставшиеся в живых Серебряные рыцари - теперь все они были ветеранами, закаленными потерями и войной. Они наблюдали за тем, как горит Драгонстоун, - вдали виднелся огромный столб огня.
   Сир Бейлон глубокомысленно кивнул ему, и сир Робар ответил ему уважением. Он высадился со второй волной, но Робар видел его во время битвы у дороги.
   "Он начал гореть, прежде чем мы смогли до него добраться. Легат Рыккер считает, что это могли быть фанатики Станниса", - сказал ему сир Бейлон.
   "По крайней мере, это поможет найти хоть какие-то отставшие корабли", - сказал Сэмвелл, все еще озадаченно глядя на сира Хораса, который так крепко сжимал свой молот, что Робар мог видеть на нем кровь. Рыцарь Рэдвин тоже выглядел ошеломленным - по мнению Робара, он все еще переживал смерть своего брата-близнеца. Он проглотил что-то горькое и хлопнул его по плечу. Это была его вина, его ответственность.
   Сир Хорас поднял голову, глаза его остекленели. В них не было вины, только серое потрясение и странная сосредоточенность, словно он прислушивался к чему-то, находящемуся вне поля зрения.
   Робар смотрел на своего сеньора и удивлялся тому, как Джоффри все понимает. Каждая его поза, каждый вздох казались настроенными на тот Ритм, который Робар едва слышал. Он узнавал о нем все больше, просто глядя на своего сеньора и на то, как даже его мельчайшие жесты сливались с ним, с Ритмом, который, казалось, пронизывал все вокруг. Он дал себе несколько минут на то, чтобы попытаться осмыслить это растущее понимание, и рассеянная дрожь в руках исчезла.
   "Сир Робар?" - спросил легат Сноу.
   "Вы ведь не совсем человек, не так ли?" - ответил он.
   Рыцари и легаты должны были зашипеть от шока. Они должны были позвать мейстера. Они должны были отвести Робара в палатку и уложить его отдыхать.
   Их молчание, когда они повернулись, чтобы посмотреть на спину Джоффри, сказало все. Он озвучил какую-то инстинктивную истину, недостающую часть головоломки, которую они никак не могли понять. Головоломка, над которой они ползали как слепые, нащупывая кусочки.
   Джоффри наклонил голову к плечу, глядя на него одним глазом: бывшая резиденция принцев Таргериенов светилась вдали оранжевым светом, освещая остров, словно Драгонмонт переживал извержение.
   "Нет, не совсем", - сказал король.
   Тишина была оглушительной, взгляд Джоффри смотрел сквозь него и далеко за его пределы.
   Сир Робар сглотнул, его руки покалывало, когда он выпрямлял спину, стоя на обрыве чего-то огромного. "Вы готовите нас", - сказал он, и фрагменты встали на свои места.
   "Да".
   По его спине пробежали мурашки, Ритм отозвался эхом правды, настолько сильным, что это было похоже на удар по нутру.
   "Зачем?" - спросил Сэмвелл, и на его лице заиграли тени.
   Джоффри перевел взгляд на далекий костер: "Ты можешь услышать его по следам, по тишине, которую он навевает".
   Легат Оливар подпер голову рукой: "Он перекрывает потоки, словно валун, запрудивший все. Отец Свыше, он перекрывает реку".
   "Я не понимаю, - сказала Бриенна, обратив глаза к Джоффри, - о чем вы все говорите?"
   Ответил сир Бейлон, медленно облекая мысли в слова: "Это похоже на грохот в бухте Корабелов. Как море, только живое..."
   Джоффри улыбнулся, как гордый родитель: "Песнь Существования", - сказал он. "Ты тоже можешь услышать ее, если осмелишься прислушаться. Она здесь. Она сейчас. Это мы".
   Сир Робар прислушался: вдалеке послышалось легкое поскрипывание, Ритм прогнулся, когда страшная тяжесть приблизилась, как хватающая безмолвная рука. "Тишина... Она и здесь", - сказал он, осознав, что рука сжимает его горло.
   "Да, - сказал Джоффри, поднимая голову. Сир Робар поднял взгляд и увидел, как на фоне ночного неба вспыхивает яркая багровая комета; тишина была великой и ужасной, пока ее блеск рос и рос от далекой точки до огненной звезды, а ее кинжально-острый хвост оставался далеко позади.
   "Что... что происходит?" - спросила леди Бриенна.
   "Красная комета выходит на орбиту вокруг нашей планеты, - сказал Джоффри, и на его губах заиграла слабая улыбка, - наш истинный враг прибыл. Конец всему живому".
   Легат Сноу медленно покачал головой: "Дезертир. Санса. Винтерфелл... О боги, гвардия".
   Сир Робар потерял дар речи, продолжая смотреть на комету. Она оставляла за собой след в небе, расправляя багровые крылья, и гвардейцы за пределами поляны задыхались и бормотали, указывая вверх. Она ощущалась как удушающая тяжесть, ужасное присутствие, которое на самом деле было ничем.
   "Наши предки называли их Белыми Ходоками, и Красная Комета - источник их силы", - сказал Джоффри, положив руку на рукоять меча, а другую - между бедром и молотом. "Это и есть настоящая война, к которой я вас всех готовил. Скоро, менее чем через десятилетие, мы начнем Вторую войну за Рассвет".
   "Гвардия, - сказал легат Лансель, - Блэкворк, мейстеры и флоты... - он на мгновение запнулся, глядя вверх с осенним пониманием, - Век Вестероса. Это твой ответ. Твой ответ на это молчание".
   Вы чувствуете это?
   "Ты Воин?" - спросил сир Робар, возвращая взгляд к Джоффри. Тот тоже вернул взгляд в небо и улыбнулся Робару.
   "Нет", - сказал он, - "Просто Джоффри".
   На плечо Робара приземлился ворон и предупреждающе каркнул, когда глаза Джоффри расширились, а Ритм зазвучал диссонансом: позади короля появилось огромное чудовище из тени и дыма. У него было три лица и шесть усиков из резкой черноты, а в нос Робара ударил запах обугленной крови, и он в ужасе отпрянул.
   Джоффри крутанулся на полувдохе, когда усики почти пронзили его: из повторяющихся пурпурно-золотых узоров вокруг его руки вырос меч из валирийской стали. Он вонзил клинок в грудь твари, и та взвыла в агонии, а три головы с воплями взлетели к небесам.Одна из них была рыжеволосой женщиной с восточным цветом лица, вторая - маленькой девочкой с полустертым шрамом, а третья -
  " Станнис?!" - закричал сир Бейлон, выхватывая меч. Рыцари и легаты в шоке отшатнулись назад, выхватывая оружие, но Джоффри уже крутил свой клинок с золотым отливом.
   "Кровавая жертва", - сказал он.
   Робар не мог вымолвить ни слова, держа меч как талисман, видя, как лицо Станниса застывает в агонии, а тени начинают растворяться, пока Джоффри еще больше скручивает валирийскую сталь.
   "Все кончено, Мелисандра. Оставь это", - сказал Джоффри, глядя прямо в лицо женщины, искаженное мукой.Его голова слегка опустилась, и он резко вздохнул: "Ширин..."
  Ритм, казалось, стал более четким, мелодии, недоступные пониманию Робара, зазвучали вокруг Джоффри, когда он сделал глубокий вдох и снова посмотрел на девочку. "Отдохни, малышка. Отдохни", - произнес он, и в его голосе прозвучала угроза.
   Она исчезла так же быстро, как и появилась, развеявшись по ветру, а далекие костры вокруг замка потухли, и одна из башен рухнула от жара.
   Они стояли в ошеломленном молчании, Джоффри еще секунду смотрел на огонь. "Это был любимец Станниса Сумеречник. Должно быть, она сгорела вместе с остальными обитателями замка..." - сказал он.
   "Брайтроар... как?" - спросил Лансель.
   "Это долгая история", - сказал Джоффри. Он повернулся к ним, странные повторяющиеся узоры на клинке гипнотизировали Робара. "То, что произойдет, покажется вам шуткой. Дилетант перед ужасом Красной кометы", - сказал он, и его голос прозвучал для всех как указ. "Грядет буря, и по какой-то причине судьба решила возложить это бремя на меня".
   Его глаза прошлись по легатам и рыцарям, и Робар почувствовал, как Ритм сжимается в предвкушении, а сердце бьется в груди глубокими толчками. "Это тяжелое бремя, - сказал он, и голос его стал более грубым, чем прежде, - бремя, которое я нес почти столько, сколько себя помню".
   Он глубоко вздохнул: "Но я не могу сделать это один".
   Сир Робар понял, что все еще держит в руках свой меч. Он задумчиво посмотрел на него, и волосы на его затылке встали дыбом, как будто свет ударил по ближайшим деревьям. Он почувствовал, как они поднимаются от копчика к шее и снова опускаются, когда он вздохнул.
   Он опустился на колено, положив меч на землю и опустив голову. "Я разделю это бремя, мой король".
   Сэмвелл опустился на колено слева от Робара, положив на пол свой окровавленный боевой молот. "Ты показал мне правду. Я разделю это бремя", - сказал он.
   Сир Хорас тоже опустился на колени, ударив мечом о землю и склонив голову: "За Хобара", - сказал он.
   Сир Бейлон, сир Вардис, Хендри Бракен, леди Бриенна и остальные - все, кто выжил в битве, все, кроме легатов, преклонили колени.
   "Гвардия поддерживает вас, ваша милость, - сказал Лансель, когда он и другие легаты встали по сторонам.
   "Нет чести, кроме крови и грязи", - сказал легат Оливар. Джоффри улыбнулся, кивнув им, - клятва дана и принята.
   Король подошел к тем, кто преклонил колени, его шаг был размеренным, в такт ритму. Сир Робар почувствовал, как легкая рука Брайтроара коснулась его плеча, и отблески костров на вершине холма и кометы над ним пронеслись по клинку и заиграли на полу и на его лице призраками узорчатого света.
   "Робар, из дома Ройсов, - сказал Джоффри, - клянешься ли ты защищать королевство Вестерос от живых и мертвых?"
   Он видел это издалека, но теперь дверь манила. Новая эпоха звала его, преображение, вход в пугающе новый мир, о котором он видел лишь слабые отблески, слабые обещания. Эпоха Вестероса. Осмелится ли он?
   Он вспомнил лицо Хобара, недоуменную улыбку на его губах.
   Ты чувствуешь это?
   "Да", - ответил Робар, и по его телу побежали мурашки, когда он вступил в Эпоху Вестероса.
   "Тогда встаньте, лорд-командующий Серебряных рыцарей.
   Лорд-командующий Робар Ройс встал, убрал меч в ножны и сделал шаг за спину Джоффри, и наступила абсолютная, освященная тишина. Король окинул взглядом собравшихся и сделал шаг вправо. "Сэмвелл, из дома Тарли, - сказал он. "Клянешься ли ты защищать королевство Вестерос от живых и мертвых?"
   "Да", - ответил Сэм, и свет Брайтроара окутал его, когда Джоффри коснулся его плеча.
   "Возвышение, сир Сэмвелл. Рыцарь-брат Ордена Серебряных Рыцарей".
   Каждый раз он делал шаг вправо. Каждый раз рождался Серебряный рыцарь.
   "Бриенна, из Дома Тарт".
   "Хорас, из Дома Редвин".
   "Хендри, из дома Бракен".
   Один за другим вставали братья-рыцари Ордена Серебряных Рыцарей, занимая место рядом со своим королем, пока вдали тускнели костры.
   Лорд-командующий Ройс многого не понимал. Сияние вновь обретенного долга, в ритме с биением сердца и отражаясь во взглядах братьев, он знал, понимал с несомненной уверенностью.
   Белое уступило место Серебряному. Новый порядок для нового Вестероса. Робар не будет его недостоин.
   Одно королевство, великое и ужасное.
   -:PD :-
  Интерлюдия: Дейенерис.
   Интерлюдия: Дейенерис.
   "Но должен ли он тем временем продолжать пировать и поить меня вином? Почему Чисторожденные так долго медлят?" сказала Дейенерис, протягивая Дрогону кусок мяса. Маленький черный дракон с жадностью схватил его, и обугленный кусок баранины быстро исчез в его глотке.
   "На все нужно время, кхалиси, - ответил Джорах, хмуро глядя на Дрогона и других драконов в клетках. Он всегда был осторожен рядом с ними, держась на расстоянии и опираясь рукой на рукоять своего меча. Как и подобает защитнику в доспехах, Джорах стоял так, чтобы двойные двери в изысканно украшенную комнату всегда находились в поле его зрения. Арочные окна пропускали звуки торговцев и высокородных детей, играющих на улице за низкими стенами, и Дейенерис улыбнулась, вспомнив их благоговейный трепет, когда на днях она наконец позволила себе взглянуть на своих драконов. Разумеется, на расстоянии.
   Она скрестила руки на груди, раздумывая, не присесть ли ей в одну из гостиных Ксаро; стилизованные кресла Кварфина были желанной роскошью после сурового путешествия по Красным Пустошам, но она начинала чувствовать себя беспокойно. Иногда по утрам она просыпалась с першением в горле, как будто ее душили во сне. "Мне было бы легче, если бы у Ксаро было что-то еще, кроме пустых обещаний, каждый раз, когда он возвращался из Зала", - сказала она, открывая лакированные двери из черного дерева и собираясь выйти на прогулку.
   Джого с ленивой улыбкой помог ей открыть дверь. Из трех всадников он больше всего ненавидел охрану драконов, ему до смерти надоело сидеть в ее комнате целыми днями.
   Любопытно, насколько изобильная роскошь может быть удушающей после нескольких недель жажды и голода, подумала она.
   Джорах неодобрительно хмыкнул, взяв ее под руку, и они пошли по живописному маршруту мимо садов крыла, наполненных пернатыми птицами и визжащими обезьянами - последними в длинной череде подарков торгового принца. Это начинало вызывать подозрения, тем более после того, как она узнала об особом обычае Карти, касающемся свадеб.
   Они спустились по открытой лестнице с балюстрадами из слоновой кости, каждая из которых имела форму мужчины или женщины, извилистые изгибы держали вес тяжелых перил, образующих полукруг над внутренним двориком. У ворот царила какая-то суматоха: несколько дотракийцев и группа рабов Ксаро с кем-то спорили.
   "В чем дело?" - спросила Дейенерис, жестом указывая на одного из рабов, ошейник которого был инкрустирован сапфирами и аметистами.
   Некоторые мужчины хотят спеть для тебя, Мать драконов", - сказал он, когда один из ее всадников крови достал свой аракх и плюнул в него слюной.
   "Спеть для меня?" - спросила она, и на ее губах заиграла улыбка. На полукруглой лестнице стояли четыре корабля из мрамора, чьи носы торчали из каменной кладки и подавали воду в пруд у основания. Чуть дальше ворот, у левого края внутреннего дворика, стояла большая повозка, бока которой были расписаны красными и синими красками и изображали всевозможных фантастических зверей: от мантикор до горных львов и даже драконов.
   "Подожди, Кахлиси", - сказал сир Джорах, но она отмахнулась от него, когда подошла к основанию лестницы, с любопытством глядя на человека, который на низком валирийском языке просил и умолял наперекор не впечатленной Агго и трем ее дотракийцам, которые теперь окружали его.
   Агго повернулся к ней, когда она преодолела половину расстояния, и склонил голову: - Рабы Павлины пропустили их без вашего разрешения. Скажи только слово, и я отдам тебе голову этой мухи, кровь моей крови", - прохрипел он на дотракийском.
   "Пощади пока свой клинок, храбрец, - с улыбкой сказала она своему всаднику. "Откуда ты родом, добрый человек?" - спросила она на низком валирийском языке, остановившись в десяти метрах от повозки, когда сир Джорах положил защитную руку ей на грудь.
   "Из залитого солнцем Мирра, о великая Мать Драконов! Город стекла и чудесной культуры!" - провозгласил он, встав на свое место в передней части высокой колесной повозки; лошади жалобно ржали, пытаясь приблизиться к фонтану. Однако один из калассаров крепко держал поводья обеих лошадей, не давая им сдвинуться с места. "Меня зовут мастер Фэдил, - произнес он с безупречным поклоном Вольного города, жестом указывая на заднюю часть своей крытой деревянной повозки, в которой с одной стороны открывались люки, открывая огромное количество марионеток, а две женщины быстро готовили новые, подвешивая их на длинные палки, которые затем высовывались из широкого люка. "А это - чудесная Компания Истины, признанные артисты от Пентоса до Лиса и не только!" - сказал он с большим театральным размахом.
   Дейенерис подавила смешок, разглядывая картины на повозке. Они действительно выглядели немного выцветшими, и этого вместе с голодным взглядом женщины было достаточно, чтобы расставить все точки. Она точно не слышала ни о какой "Компании правды" ни во время неуклюжего путешествия Визериса из города в город, ни во время своего пребывания в поместье Иллирио.
   "Похоже, вам не повезло, мастер Фейдил, - сказала она ему, не без доли сочувствия в голосе. Она слишком хорошо понимала этого человека, ведь в отличие от нее у этих исполнителей низкого уровня не было кучи драконов, которыми они могли бы похвастаться в качестве подарков и любезностей. Две женщины сзади немного ссутулились, их железные ошейники бросались в глаза.
   Его улыбка, казалось, немного утратила свой блеск: "У тебя острый глаз, Кахлиси", - сказал он, переходя в гримасу, - "Печален день, когда свободные дочери Валирии отвергают истинных артистов в пользу звериных представлений". Мы прибыли на восток в поисках щедрости квартхи, но помощник уважаемого мастера Ксаро только что дал нам последний отказ в длинной череде отказов".
   "И вы решили выступить передо мной?" - сказала она, подумав, но не смотря на это: "Предупреждаю вас, у меня нет денег на такое прекрасное представление, какое, кажется, предлагает Компания Истины".
   Истинное утверждение, и не только в одном смысле, - тихо подумала она. Они продавали, как могли, все подарки, которыми заваливали ее квартхи, но средств все равно не хватало. На них можно было купить пару галер, не говоря уже об армаде, которая понадобится, чтобы отвоевать Вестерос у Узурпатора и его псов.
   Миришман сдулся, как побитый щенок: "Мы готовы принять оплату после представления, Мать Драконов". Он на мгновение заколебался: "Возможно, и едой".
   Сир Джорах осторожно взял ее за руку: "Кахлиси, Ксаро устроил бы целый фестиваль в твою честь, если бы ты только попросила. Не трать свое время на таких, как эти", - сказал он, с подозрением глядя на мужчину.
   "Посмотри на голод в глазах его раба. Мы были такими же, как они, всего два месяца назад", - прошептала она.
   Его глаза смягчились, как это иногда бывало, когда он давал ей советы по близким сердцу вопросам, словно заботливый отец, старающийся не расколоть что-то заветное. "Вспомни торговца вином. А что, если тот самый раб подсыплет тебе в кубок немного яда, когда ты отвлечешься, или выхватит нож в самый разгар действа?"
   Казалось невозможным, что больной мастер Фейдил способен на такое, он нервно сжимал руки, а его взгляд устремлялся в другой конец внутреннего дворика, где вольно гуляли птицы этого дворцового крыла, поедая финики, ежедневно оставляемые рабами на полу. Сердце ее дрогнуло, когда она поняла, что он смотрит на финики, а не на птиц.
   Он был так голоден, что не терял ни секунды, прежде чем присоединиться к птицам. Дейенерис уже испытывала подобный голод - черный нож, пронзающий живот, и плач от боли при каждом воспоминании о еде. В конце концов даже воображение стало орудием мучений, обманывая разум и желудок пустыми обещаниями.
   Она уже собиралась пройти остаток пути до повозки, когда рабы Ксаро у входа поклонились, открыли ворота и торопливо впустили не кого иного, как Пирата При. "Мать Драконов!" - произнес он с настоятельной интонацией, - "Я пришел с..." - чернокудрый мужчина остановился, застыв на месте, как статуя.
   Дейенерис нахмурилась, глядя на парализованного колдуна. "Мастер При?"
   Он уставился на что-то, стоящее у балюстрады. Она повернулась и увидела простого ворона, который с жуткой неподвижностью смотрел на колдуна. "... Беспредельный?" - спросила она, вернув взгляд к нему.
   "Я... я принес..."
   Ворон каркнул, прервав мужчину, когда тот снова поднял взгляд. Он, казалось, стал еще бледнее, глаза его были прикованы к черной птице, пока Джорах сжимал рукоять своего меча. Дейенерис тоже занервничала и в замешательстве перевела взгляд с ворона на колдуна. Она никогда раньше не видела его испуганным.
   Он поклонился Дейенерис. "Было очень приятно, Мать Драконов", - сказал он и пошел прочь еще быстрее, чем пришел.
   "Подождите! Мастер При!" - сказала она, но он уже выходил через закрытые ворота, рабы снова стояли на месте с отработанной точностью, а двое домашних стражников сменили засов.
   Она нахмурилась и подняла голову. Птица исчезла, от нее не осталось ни перышка.
   "Вы когда-нибудь видели его таким?" - спросила она сира Джораха. Пьят При всегда ходил с походкой человека, который знает все обо всем, что только можно знать, и смотрел на вас черно-бледными глазами со своей длинной, унизанной медными кольцами шеи. Всегда с жуткой полуулыбкой; никогда не торопился и тем более не боялся.
   "Никогда", - сказал Джорах, сузив глаза. "Должно быть, в Зале Тысячи Престолов что-то случилось. Тебе следует удалиться на вечер и послать кого-нибудь найти мастера Ксаро, Кахлиси".
   Дейенерис неохотно кивнула и, взяв Джораха под руку, направилась к лестнице. У нее было плохое предчувствие. Неужели Ксаро предал меня? Неужели Гражданская гвардия уже пришла, чтобы забрать ее драконов? Гильдия Спайсеров уже дала понять, что никакая цена за ее детей не будет слишком высокой.
  Музыка
  --
  AN: щелкните правой кнопкой мыши, установите цикл.
  
  "Подождите! Кахлиси, пожалуйста!" - сказал мастер Фэдил, снова вставая со своего места в передней части повозки, - "Только одно короткое представление! Это все, о чем я прошу!"
   Она совсем забыла о нем, и, остановившись у основания лестницы, нехотя поморщилась. "Простите, мейстер Фейдил, я замолвлю за вас словечко перед мастером Ксаро, обещаю".
   "Кахлиси, умоляю тебя, - сказал мужчина, его низкий валирийский язык стал напряженным и наполнился тягучими "е" и "о", - так будет лучше и для тебя, и для всех нас!"
   Дейенерис нахмурилась: хватка Джораха на ее руке внезапно стала еще крепче. Мастер Фейдил моргнул, поджав губы, и дважды стукнул по повозке.
   "Сейчас же!" - крикнул голос на общем языке, и борта высокой повозки развалились сверху донизу, обнажив два ряда коленопреклоненных арбалетчиков, а сир Джорах крутанулся на месте и крепко обнял ее.
   Вскрикнув от боли, он бросился бежать вверх по лестнице, неся ее за руку. "Беги, Кахлиси! Беги!"
   Жгучий адреналин захлестнул ее тело, дыхание участилось, когда она взбежала по лестнице и чуть не споткнулась. Снизу доносились рев и крики, и она задохнулась от шока, когда они достигли вершины балюстрады и посмотрели вниз на внутренний дворик.
   Ее свирепый Агго лежал на земле, захлебываясь болтом, и большинство ее кахлассар последовали за ним вниз. Тех же, кто не успел, толпили уже сейчас: с пронзительными криками выпрыгивали из повозок грубоватые мужчины и со всех сторон ощетинивались стальными мечами. Другая группа бросилась к лестнице, рабы Ксаро испуганно закричали, когда двое стражников у ворот были расстреляны в упор двумя женщинами, все еще сидевшими в повозке.
   "Продолжай бежать, Кахлиси!" - прорычал сир Джорах и, потянув ее за собой, распахнул дверь в ее комнату. Повернувшись, чтобы запереть дверь, Дейенерис свернула за угол и закричала, обнаружив у стены Джого с двумя болтами на окровавленной груди, а вокруг ее драконов сгрудились четверо мужчин в легких кожанках.
   "Карман! Она уже здесь!" - крикнул один из них на общем языке, поворачиваясь.
   Карман и еще один бросились к ней почти одновременно: "Не двигайся, Таргериен!" - прорычал он.
   "Дрогон! Дракарис!!!" - закричала она. Ее драконы выпустили короткие струи огня, испепелив двух мужчин, стоявших ближе всех к клеткам, и пламя впилось когтями в тонкие ковры Картхина. Она попятилась назад, ее сердце замирало в ушах, когда двое мужчин, с покрытыми копотью руками, дотянулись до нее, хотя один из них зашипел, в ужасе обернувшись; двое его спутников горели, спотыкаясь и поджигая мебель, когда они падали.
   "Убери от нее руки!!!" - прорычал сир Джорах, вонзая свой клинок в грудь растерявшемуся человеку, хотя Карман воспользовался случаем, чтобы в свою очередь вонзить свой шорт-скрип в подмышку Джораха. Его доблестный рыцарь ударил вамбрасом по лицу последнего убийцы, отбросив его назад, а другой рукой прижал ее к себе.
   Они побежали к драконам, пока убийца держался на расстоянии, зажав нос от боли. Джорах больно сжал ее руку, когда его окровавленные губы оказались совсем близко. "Беги, - прошептал он, - бери драконов и беги дальше!" Он потратил секунду, чтобы перерезать веревку, прикрепленную к концу железного крюка у окна, и внезапный крик оборвался приглушенным ударом с другой стороны.
   "Ты пойдешь со мной!" - приказала она пронзительным голосом, открывая шипящие клетки, ее руки дымились, когда она кусала губы от жуткой боли.
   Карман попятился, уклоняясь вправо и влево, и бросился на сира Джораха с низким защитным ударом. Рыцарь едва успел отклонить удар, и тот безвредно ударился о его полупластину. Его собственный меч прочертил длинную полосу на шее Покета, почти обезглавив его: кровь била фонтаном, а убийца задыхался от удивления.
   "Карман!!!" - закричала одна из девушек-рабынь в другом конце коридора, ее короткий меч был так же окровавлен, как и у ее товарищей, когда еще полдюжины ассасинов вошли в комнату, откуда она пришла.
   Руки сира Джораха дрожали, когда он прижимал ее к себе, сжимая еще крепче, чем драконы, сидящие на ее спине и плечах. "Я люблю тебя, Дейенерис, - сказал он, целуя ее ошеломленные губы. Она почувствовала вкус его крови, прежде чем он оттолкнул ее и, сделав два шага вперед, с угрожающим рыком повернулся к остальным ассасинам. Они инстинктивно отпрянули, а сир Джорах с новым рыком взмахнул клинком из стороны в сторону.
   Три арбалетных болта торчали у него из спины, и длинная струйка крови стекала по полу, сбегая отсюда к дверям и во внутренний дворик.
   Черный дым заполнил потолок комнаты, и рыцарь бросился на ассасинов, спотыкаясь, к задней двери, ведущей в коридор для слуг. Их клинки входили и выходили из его плоти, как вода из ножа, и Джорах задыхался, унося с собой еще одного.
   Дейенерис бежала по коридору для слуг, стонала на каждом вдохе, из ее глаз текли скупые слезы. Ее драконы шипели в панике, носясь по ее спине и плечам, царапая кожу когтями, они поворачивались и рычали на каждую тень, а она, слепо озираясь, добралась до последней двери и вышла на дневной свет.
   Там женщина стояла на коленях над телом раба и выхватывала свой короткий меч. Конюшни дворца окружали ее, сено было сложено для множества лошадей, за которыми нужно было ухаживать во время одного из частых банкетов и пиров Ксаро - его гости всегда приводили на них своих лучших скакунов.
   "Вот она!" - сказал другой убийца, стоявший рядом с женщиной, и выхватил кинжал, а Дейенерис закричала, лишившись воздуха. Ее драконы выпустили тонкие, концентрированные потоки пламени, которые ударили обоих в грудь, распылив огонь широким конусом перед ней.
   Она пронеслась мимо их кричащих фигур, сено вспыхнуло пламенем, которое вскоре устремилось в небо. С трудом преодолевая рыдания, она все же добралась до своего серебряного коня и вскочила на него, когда тот испуганно заскулил.
   "Вперед, серебро! Вперед!" - и она галопом вылетела из горящей конюшни мимо широко распахнутых ворот для слуг: стражники Ксаро лежали на земле с арбалетными болтами на груди. Пожар охватил всю улицу, и она помчалась галопом так быстро, как только могла, а ее драконы, сцепившись в бешенстве, визжали ей в ухо.
   Она закричала от сжимающего сердце страха, когда прямо рядом с ней закаркал ворон, а ее драконы залили огненными струями пекарню на обочине, но ворон улетел невредимым. Он покружил над ней и снова каркнул. "Дракарис!" - кричала она каждый раз, когда ворон подлетал слишком близко, и неслась галопом по улицам среди ошеломленных рабов и запаниковавших торговцев; огненных струй ее дракона было недостаточно, чтобы достать кружащего стервятника. Однако они прочертили огненный след по ее бокам, и серебристый цвет полыхал, а рыночные прилавки вспыхивали, и дети кричали в агонии, хрустящие фрукты выскальзывали из их крошечных рук.
   Ворон следовал за ней повсюду, снова и снова каркая, и вскоре она узнала, почему. В очередной раз она свернула вслепую, когда высокие шлейфы дыма поднялись от города в небо, и, опустив взгляд, увидела на другом конце дороги группу конных вестеросцев, один из которых целился из арбалета, крича.
   "Глира! Приказ?!"
   "Убей ее!" - сказала женщина.
   Дейенерис задохнулась, когда болт угодил ей в плечо, ее драконы испуганно взревели, когда серебро почти вышибло ее из седла. Один из потоков зацепил ворона, и от его предсмертного крика по позвоночнику пробежали мурашки, когда он упал на соломенную крышу дома рядом с ней, поджигая и ее.
   Дейенерис продолжала скакать галопом, в ее голове проносились бессвязные образы и звуки, пока звонили городские колокола и бушевали неуправляемые пожары. Она пронеслась галопом мимо широко распахнутых городских ворот: люди бежали от разгорающегося ада так быстро, как только могли, охваченные паникой и ледяным страхом.
   Ее плечо горело, а рваное дыхание не давало ей покоя, пока серебро скакало галопом. Дейенерис покачивалась в седле, моргая: Красные Пустоши приветствовали ее, когда она оставила позади Кварт.
   Нет, только не это, думала она, но не могла остановить серебро, она едва держалась, пока оно неслось к красным пескам, к небу, черному от дыма горящего Кварта.
   -:PD :-
  Последнее редактирование:Jul 19, 2019
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"