Аннотация: Все будет - слякость и пороша - Ведь вместе надо жизнь прожить. Любовь с хорошей песней схожа, А песню нелегко сложить! Фотографии к тексту будут добавлены позднее
Маленький рай !
Его рука на моей -
Держит нежно её...
Это ж магия!
Я для него, виртуоза,
Словно клавиша
Как дотронется -
Так и зазвучу
Для него вся жизнь - это клавиши, через их призму он видит этот мир - любит его или ненавидит, но в его голове всю эту не очень счастливую жизнь она, эта музыка, звучит не переставая, в боли или в радости. И кто, как не я, это знаю!
Этот мир птичек и зверюшек у меня, человека из большого пыльного города,где всё не только днём, но и ночью гудит в голове, умиляет в этом небольшом посёлке, подкупает и делает в два раза счастливее. Лёшка так и не смог от него отказаться!
Как-то неожиданно он вдруг в жуткую жару приехал ко мне на работу и заявил: 'Сегодня ночую у нас в квартире'. Я удивилась. Беспорядки он не любит, а там неубрано (ночью шила). Он был поражён моим недовольством - он к нему не привык. Ну а я привыкла к тому, что когда я с ним, я им обласкана в его доме. Он меня встречает, обнимает. Это уж завтра я буду у него в доме пахать как вол! А в первый день после отсутствия - я королева! И тут вдруг он приехал! Квартира у меня была в качестве мастерской. Я в ней шила порой до утра, и соседи жаловались, что я порой не давала им спать. Он зашёл в неё, пробыл сутки и потом ни с того ни сего говорит: ' Нет, я тут жить не смогу. Эти ваши старые кооперативы не для меня. Простора нет! Да и дед твой её ухайдокал отменно'. Я после смерти матери забрала отца к себе в квартиру - старик был с характером и в квартире вытворял что хотел, сумасбродничал. Спорить с ним я не хотела, зачем понапрасну нервы мотать, мне нервотрёпки хватало с Лешкиным упрямством. А уж как они вместе собирались, эта их встреча неизменно заканчивалась скандалом. Лёшка дичайший педант, а дед в быту ну просто разгильдяй, правда он очень гордился тем, что был трезвенником. Мне приходилось быть меж двух огней - достались мне эти мужики со своей любовью ко мне. Сосед отца по дому - вдовец десятилетней давности, говорил деду, да и мне, что я - умница, красавица, вот бы мне на такой жениться. Дед ему отвечал: 'Любит она до дури своего грека. Ей очень тяжело с двумя таким упрямыми мужиками, оба умные, бабами избалованные'. Да, вся беда в том, что я из-за этой сумасшедшей любви к Лёшке, сумевшему так меня крутануть, до самой его смерти о своей внешности и не подозревала и всегда считала себя серой посредственностью. Теперь, когда милые старушки, заговаривая со мной в транспорте (бывает такое), говорят мне, что я ещё по их понятиям ещё ничего, я им показываю фото нашей с Лёшкой молодости, хваля его внешность, то они, улыбаясь, откровенно говорят: 'Милочка, ваша беда состояла в том, что вы себя сильно не дооценили'. Да и теперь все знакомые его, кто давно за бугром, узнав о его гибели и рассматривая наши фото - землячка им отослала, задают вопрос: 'А что это с ним за женщина такая была (была же когда-то и красива), удивлены до предела - зачем он скрывал такую интересную даму. И теперь я часто думаю -ну каким же он был собственником. Моё, и это моё, все должны понимать, что это только моё и я тут главный.
А дома он так умел перевоплощаться, что я просто оттаивала от прозы и ужасов окружающего мира, забывая не только о себе, а вообще обо всём. Гребла огород, цветник, мыла эти бесконечные светлые ковры в прихожей... А как же, так у мамы было светлый ковер в прихожке, да только мама их мыла один раз в год, а я каждый месяц вытаскивала шланг и вперёд... С июня до конца ноября консервировала от варенья до кавунов. И всё старалась, ну когда похвалит. А в этом посёлочке, в котором он жил, родился, женился, разводился и снова женился, он был полным хозяином! Старожил! И когда спесивая соседка Маринка, которая изображала из себя офигенную 'энтэлэгэнтку', умудрилась с нами перессориться, она потом с радостью поделилась своей главной тайной: 'Бабушки, имейте в виду... Мне моя бабушка тетрадочку особенную оставила!' Бабки знали эту бабушку как божий одуванчик. Да не знали, что богомольная бабушка Надя пришла к дедушке Грише и сказала: 'Аляксееич, я у тебе травки курочкам нарву'. 'Иди', - сказал Григорий. Через десять минут та бабушка возвращалась с огорода с полным фартуком травы. И вдруг у неё из подола вывалилась огромная красная, выращенная бабой Маней перчина! Она сказала, что это случайно. Григорий был дед благородный, посмеялся и этим закончилось. И как там в той колдовской тетрадке все такие поступки объяснялись, сие неизвестно! Может быть это и было случайностью - меня там не было... Но баба Надя с дедом Гришей понятия не имели, что такое ссориться, и всю жизнь были добрыми друзьями. И часто смеялись над этой историей. Но так вышло, что после многолетней дружбы - делились мы с соседкой Маринкой водой из колодца, таскали курочкам травку, возили к мастеру пошива на примерку, пили вместе шампанское... Лёшка ходил по вечерам делать ей уколы, меня это корёжило... Закончилось всё тем, что эта молодая соседка огрела Лёньку лопатой по горбу, когда он приехал после больницы домой больной и измученный.
У Лёшки тогда прорвал водопровод, а был что ни на есть месяц февраль, в аккурат только для замены труб! Анюта, другая соседка как потом радовалась и говорила: 'Ой спасибо, Лёха я после твоего потопа ни один год, как в этом, такого урожая яблок не видела. Мы этот водопровод латали. Потом я не выдержала, наняла людей, купила трубы и проблема была за один день решена. Всё, инцидент исчерпан. Но на этом грызня не законилась... Лёшка как-то выезжал с сестрой со двора на машине. Эта любезная соседка открыла его автомобиль на ходу и выбросила ведро мусора на эту по настоящему культурную интеллигентную женщину! Та настолько растерялась, что не смогла вымолвить ни слова. Я за своими теперешними бедами забыла следующую историю. Да теперь моя новая подружка - соседка - она была и подругой Лёника, а её муж был лучшим другом Лёшки, напомнила мне эту историю. Последней каплей в общении с 'любезной' соседкой был Лёхин день рождения. Тогда вечерком его юный друг, сам Лёха и его певичка сидели во дворе и в микрофон пели песни. Утром пришла милиция! За нарушение общественного порядка из-за жалобы соседей Лёхе полагался штраф сто гривен! У соседки всегда было много праздников - приезжал часто родственник, и они часто жарили шашлыки. Но такого праздника, как на этот раз у неё давно не было: Лёху, моего красавца, накажут! Участковый стал писать протокол. 'Где вы работаете?' - спросил он. Лёха сказал: 'Управление юстиции'. Мент извинился и пошёл к соседке объясняться, мол провёл беседу. У нас стало в посёлке на одного друга меньше! И я за все годы жизни так и не поняла, что произошло с миленькой женщиной Мариночкой, хорошенькой, умненькой, образованной блондиночкой. Поневоле подумаешь, чем чёрт не шутит - мой красавец... Может она влюбилась в моего мужа, может разлюбила... Ой, не знаю, что и думать !
Как-то меня встретил Лёшка с работы. Идём по улице и видим, собрались все соседи. Обсуждали замену канализации на улице. Кого выбрать председателем! Кто-то предложил Маринку. А тут одна баба, простая такая, говорит: 'И чего она, сука, злая такая. Лёха, ты бы уже занялся ею. Вы...би её, что ли. Может, подобреет!' Сначала с минуту зависла тишина. Потом толпа загудела: 'Ты шо, дура, шо болтаешь? Вот жена его рядом стоит'. Она засмеялась: 'Та я тебя не заметила'. Дюймовочка я, ёлки... Ох уж это клеймо старых хоостяков, да ещё и таких красавцев, как мой Лёха! Так что эта соседка, которую предлагалось 'полюбить' моему красавцу была нашим единственным недругом. Все остальные были друзьями. Они просто обожали Лёшку!
Несколько лет назад, когда были живы еще три старушки, которым было по 85 и 90 лет, любили они сидеть возле Ларисыного дома, как я это называла, на завалинке. Это было брёвнышко. Когда мы там проходили, они останавливали Лёшку и подолгу с ним разговаривали. Я поневоле участвовала в этих беседах. Он вспоминали деда Гришу, как приходил с аккордеоном, для них играл, а они пели песни. Каким благородным, интеллигентным человеком был... Теперь так же вспоминают моего Лешу. Вспоминали они и Лёшкину мать, довольно неоднозначную даму. И говорили ему: 'Лёша, какая у тебя добрая и простая жена, не гонористая'. Мне эти разговоры были - мёд! Мы с Лёшкой много хлебнули от материнской любви! Старушки потешались нашей с Лёшкой схожестью и говорили: ' Ну да, Маня соби невестку выбрала, похожи як брат та сестра'. От бы Маня та такое услышала. Теперь дети этих бабушек потешаются. Да так бывает, редко правда, говорят что это к счастью, когда похожи. Да не мешали бы тому счастью!
Вся улица была усажена цветами. Кругом одни цветы. Все соседи косят травку кроликам и запах свежескошенной травы просто умиляет. Соседи сплетничают обо всех, и обо мне треплятся - я знаю - пусть им на здоровье, но трудяги все невероятные. Цветники, голуби по утрам - это же счастье - как они порхают, эти ребята хвостатые, они летают над нашим сараем, и мне тепло от них на душе. Мы с Лёшкой смотрим в голубое безоблачное небо, а эти птички переворачиваются в воздухе. И такая нежность после увиденного у меня к моему Лёшке, что я порой диву даюсь. Ну я же уже такая старая, как я его могу так любить, моего вечного мальчишку, с его капризами и какими-нибудь неожиданными сюрпризами! Когда я бегу к нему домой, я бегу не по его улице, а по параллельной, он по ней не ходит - говорит узкая и грязная. А я обожаю ту улицу - называется Абрикосовая. Потому что у каждого двора там растут абрикосы и у всех разный вкус, и ни одна из них не повторяет другую! Я бегу по той улице и их все украдкой пробую! Их так много, и их никто не собирает! Несколько лет назад приезжал папа соседа Серёги, полковник в отставке, уроженец этих мест, а теперь житель средней полосы России. Возмущался, ну как такое добро и никому не нужно. Воистину благодатна земля наша! Дал же Бог!
Я всегда бежала к Лёшке все 28 лет. Дал Бог эту землю, а на ней мне это чудо, Лёху, преданного этой земле до мозга костей. Эта жизнь мне сделала огромный подарок - его!!! Где мы только не бывали в нашей бурной жизни, он всегда возвращался домой и рвался сюда любыми силами, едва доползая до кровати, и говорил после всех ворчаний в дороге: 'Леночка, мы дома, лучше места на земле просто нет'. Он так говорил, находясь в этом старом отцовском доме, который строил его дед Алексей, который всё в этой жизни прошёл - красную армию, раскулачивание, затопление родной шахты, а потом восстановление. И тут дом деткам - живите дети - плодитесь! И выросло в этом доме моё чудо из чудес - мой Лёшка.
После его слов признаний любви к собственному дому меня обуяла какая-то нежность, я думала представляя всех его барышень в этом доме, но никому и никогда он не говорил этих слов. Он всегда знал, что ни одна из них тут жить не будет! Он в нём будет только лидером - это бы ни одна дама не стерпела. А я разрывалась на куски - бегала на два дома и эту работу за тридцать километров, лишь бы ему было тут уютно! Я всем всегда говорила - меня считали дуррой: таких красивых и умных никогда и нигде не видела, хоть пол Европы объездила. Мне говорили, глянь на себя, дурочка, ты не хуже... ты же его разбаловала. А я готова была его баловать бесконечно подарками и сюрпризами и делать так как ему хотелось! Я могла поставить вопрос ребром: или я или дом. Но я не смогла его огорчить! Я не смогла - я слишком любила его, чтобы сделать ему больно! Он старше меня на пять лет! Уже нет у него той удивительной красоты и колоритности как раньше! Он к сожалению даже не похож на того офигенного красавца, что на фото. Но удивительно - меньше я его любить не стала! С него сошла шелуха осознания, что он по прежнему молод и самый красивый мужик которые ходят вокруг нас! Он теперь говорит: 'Я старый хрыч'. Но я знаю, что душа у него молода!
Когда он меня встречает на подаренном мной велосипеде, чем очень хвастается перед соседями: 'Это мне Ленка подарила!' Мы идём к поселку через луг. На этом лугу разнотравье - кашка, пижма, полынь! Он, соскучившись за мной за три дня, немного ворчит, жалуясь на житьё-бытьё, любит поныть. Мне бы тоже это сделать, да что оно изменит - может пожалеет. Ну начну я ему рассказывать про идиотов - клиентов или про их отсутствие (у меня проблемы похлеще - не будет клиентуры - там ещё аренда и коммуналка, и семью кормить, и лекарства)... Я помолчу минуты три, потом начинаю его успокаивать. Он тогда берёт посреди луга меня за руку. Я слышу его тёплую руку, и мне вспоминается его любовь - он такой нежный мальчик много лет назад. Я шевелю рукой. Он улыбается. Он всегда смеётся над моей ладошкой - она невзирая на меня - тётю, мелкая и с маленькими пальчиками. Ну не получилась из меня леди с длинными пальцами. Он всё понимает и говорит вдруг такую хрень, и с чего бы это как-то так уж очень доверительно: 'Ленка, милая, я старик, Ты ещё молода и красива - найди себе мужика'. Это, и не похож он на старика - такой денди! Меня обуяла жуть после его слов. Я даже представить себе не могу, что вместо моего нежного Лёшки за руку будет держать какое-то вонючее чудо юдо, которое, имея в руках пачку денег, мнит из себя пуп земли - само вонючее и непромытое и пахнет мочой! И пытается себя предлагать -ха! Лёшка мой всегда пахнет дезиком - он же бабник и всем нравится. И наверное такую речуху мне толкает, чтобы я его убеждала что он самый, самый. 'Никто мне не нужен', - говорю я. Успеха он сейчас от меня добился и улыбается!
И, конечно, и здесь десяток деревьев абрикос! В те годы, когда у нас на участке абрикос не родит - он к моему приезду здесь собирает самые крупные и радует меня: Леночка, выбрал самые вкусные. И я всегда тогда думаю, какая я счастливая женщина. Он мне с особенным смаком рассказывает: 'Это здесь было русло реки, и здесь всегда прохладно!' И мне всё время чудится он мальчишкой. Он рассказывал, как они бегали на станцию - рядом в триста метрах...и там ныряли в бойлер, стоящий прямо на путях! Он,озорной мальчишка ,всегда приходил домой с разодранными локтями и коленками. Показывал маме свои ранки! Мама ,всегда- его добрая мама говорила: 'Сёйчас я еще добавлю'. За спиной кафе, где начинается луг, какой-то чудак написал большими буквами: 'Валечка, зайка, я тебя люблю! Твоя клубничка шыколадная! Ты моё счастье'. Уже несколько лет эта надпись радует жителей посёлка, идущих в магазин или на работу. Наверное, давно уже разошлись пути дорожки той Валички с клубничкой шыколадной, а надпись всех жителей посёлка радует. Много лет радовала и меня! Вокруг надписи было нарисовано много сердечек! И все те кто уходил из дома знали ,что вернутся домой и их будет дома ждать любовь счастье и покой! Философия, скажете, и где-то будете правы! Но ведь никто не задумывается, пока петух не клюнет, а что же такое счастье.
По-прежнему падают абрикосы, я иду домой в этот посёлок цветов, хозяев кролей и голубей. Бабушек которые так хвалили меня уже нет! Осталась одна тётя Люся. Она по прежнему меня хвалит и говорит: Ой деточка, как же Лёнька тебя хвалил и любил - такой трудяги и хорошего человека, как моя жена, я и не мечтал иметь. И плакал вместе со мной, я о погибшей дочери и он. И жалел, что нету деток. Ну что ж, тётя Люся, - сказала я! За большую любовь я заплатила большую цену, и Лёшка тоже. Не смогла его мама мне его простить, а материнское проклятье - сами знаете... Мы тогда столько беды вынесли... И как бы он жил без моей любви с мамой дальше, ведь у него душа - сколько лет этой любви ждала! А какая была душа! Я никогда за всю свою жизнь ни разу от него не услышала даже намёка на такие жалобы. В его откровениях после его смерти, я прочитала о его тоске по этому поводу. Я была очень поражена и удивлена! Плата за любовь оказалась очень высокой! А он всё стерпел и держал всю эту боль в себе! Неужели я так достойна была такого большого жертвенного чувства. Читаю сейчас это запоздалое признание... Конечно, так болит душа и так выворачивает её наизнанку!
А как же он был счастлив, когда женился - хохотал, балагурил - надеялся на счастье. И ничего не предвещало беды - гибели той глупой развесёлой девчонки, его дочечки.
Меня больше никто не ждёт. Я иду медленно по абрикосовой улице, пробуя абрикос из каждого дерева, восхищаясь этой землёй, этими трудовыми людьми, и цветниками, и котятами, играющими на лужайке - они такие забавные и все ждут ласки и тепла. Как и мой Лёшка, он всю жизнь ждал тепла от своей мамы! Он ждал тепла от всех своих многочисленных женщин. Они же ждали от него жизненных благ. Но вышло, что дождался тепла только от меня! Последним проявлением нежности Лёшки была шкодненькая кошечка Оксанки, беленькая и хорошенькая, но ей часто перепадало - она лазила по столам. Это была сестричка его любимого кота Васьки. После очередной трёпки этой кошечки Оксанкой, он гладил её и говорил тихим голосом: 'Она такая нежная'. После его слов у меня сердце щемило. Я уже была немолода и не могла дать той нежности, которой он всю жизнь восхищался! Да и гадская жизнь оставила свою отметину в душе. Меня уже в последнее время тогда начинали раздражать молодёжные поверхностные песенки о любви! Я покинула свой прежний край и живу прошлым! Моё самое заветное желание: каждый день поскорее уснуть! Я каждый день загадываю сон, перед сном смотрю фото, чтобы он мне приснился. Приснился такой красивый и умный, где играет мне на клавише и поёт песни, признаваясь мне в любви! И он мне снится, мой любимый Леха, моё счастье, моя большая жизнь, снится молодой и красивый, и всё время улыбается. И я по прежнему думаю, что он самый красивый мужчина, из всех, кого я видела в этой жизни, а я всегда любила только красоту! И я себе бывало удивлялась: Господи, да что же это! Я же жила для этой любви!
Это теперь моя жизнь - ночью сверчки, а днем голуби и соседские курочки да крик петушков за забором. Были и у нас петушки, и любимые курочки, жизнь так быстротечна! Так же гудят поезда в километре от меня. Меня когда-то провожал на них мой влюблённый любимый Лёшка и писал в тоске песню мне под названием: ' Ты уезжаешь'. Наверное, надеялся на нашу счастливую жизнь в окружении детей и внуков - не дали! Да и не было у этого красивого мальчишки доли смолоду, и не с теми свою жизнь тогда связал. Соревновались девки за него на посёлке. Да не ту карту вытянул... А как ему больно было - ведь сколько потерь... сколько беды много лет назад... А сердце - не камень...
Не родись красивым, а родись счастливым! Было у нас счастье, да мало! Да и что бы вчерашние эти девочки дали ему бы в... той жизни. Дали бы свой форс и гонор ! и было желание у барышень его - отправить работать на шахту -очень девочкам денег хотелось/я то об этом знаю-очень мне муж во всём доверял. А о том что это самородок - никто и не думал. Ему, самородку, слава и честь была нужна. И ходили люди на него посмотреть, и любовались им десятилетиями! Приходишь жениться, и первое, что видишь и слышишь - это красивый дядька и красивая музыка! И сразу жениться хочется. Вот доля и приподнесла этому самородку подарок! А в кабаках на всех инструментах - мы к этому так стремились! Ревновала ли я? Ко всем! Да с ума сходила! Да разве ж я ему признавалась! Поплачу украдкой - а вот и он, солнышко ясное! Улыбаюсь, хохочу, дура дурой. Знаю - без него жить не смогу! Только он!
Прилетят скворцы в сделанный Лёшкой домик. Они прилетают, рожают тут деток и улетают. Весной мы с Лешкой всегда ждали их возвращения на свою Родину - наш скворечный домик! Они любят свою родину , как и Лешка любил её! Он же писал мне прощальный стих два года назад, а я не о чём и не догадывалась - была счастлива тогда, только прооперировала его. Он тогда так воспрял, но... видимо чувствовал, что эта радость ненадолго. А я же так привыкла верить ему и поклоняться больше, чем себе. Он писал:
И вижу край родной ,
Безоблачный и ясный
Свободный и прекрасный !
Я отдала этой любви свою жизнь! А мне свою отдал Лёшка!
Мне вспомнился сейчас, в два часа ночи, когда я пишу эти строки, яркий летний день десять лет назад. Я тогда уставшая только приехала с рынка, а Лешка сидел за столом на улице и ждал меня. Вдруг в ясном небе показались какие-то взрывы и много- много огней! Сосед схватил своих внуков в машину и кинулся уезжать. А мы с Лёшкой стояли, подняв руки к небу, восхищаясь и показывая пальцем друг другу красивые феерверки в нём! Я додумалась позвонить нашему Загсовскому фотографу. Он был на месте тех событий, где всё взлетало. Он был там уже с камерой. Я спросила: ' Валера, что происходит?' Он ответил: 'Да вот, стою в трёх километрах от вас на объездной дороге, а тут от жары взрывается склад фейерверков. Мне по заданию редакции надо снимать это событие, а я от этого зрелища отнять не могу - такая красота!' Вот так и я! Финита ля комедия, Леночка! Счастья больше нет! Просила тридцать лет назад, тогда ненамного расставались, у Господа Бога, а ведь как грешила: Господи... он мне дороже мамы/моей мамы, давшей мне эту жизнь и таскавшей меня на руках шестилетнюю дуру из районного городка в областной в течении двух лет - тогда у меня на ножке туберкулёзный очаг получился. И никакое лечение не помогало. Она усилием воли меня заставила тогда выпить два бутыля рыбьего жира. Я металась, плакала, меня рвало, но она своего добилась и я выздоровела, и выросла интересной бабой. Может от рыбьего жира мои глаза всегда лучились и блестели, и имели магическую силу - гляну на человека, а он, чувствуя это, оборачивается. Так и Лёшка, видевший сотню баб, полюбил именно меня. Редкий красавец Лёха! А я ради любви готова была предать свою мать. Мне часто это жутко вспоминать. Тогда господь дал мне его авансом, не затронув мою маму. А забрал её вместе с Лёшкиной дочечкой через пятнадцать лет... Хорошего много не бывает! На то оно и хорошее, чтобы его помнили!
А сегодня, как от тогда фейерверка, от той жизни с ним - до сих пор (год прошёл), а не могу оторвать глаз от той красоты, моего любимого ЛЁШКИ! Молодого - яркого или старенького ворчунишки, но я знаю-с доброй душой и любовью ко мне! Что бы не болтали - к чистому грязь не пристанет! И я как во сне долгом... летаргическом, с теми неуёмными фейерверками - такими яркими, что глазам больно! Вчера он снился мне такой красивый на пьедестале. Днем позвонили из клуба: 'Леночка, будем стенд в честь его памяти готовить'. Сегодня снится, что он в другой комнате играет на фано. И какая музыка душевнейшая, это была сказка - моя жизнь. Да, я скрывала это от всех - своё счастье, порою даже от родных, и свою любовь, прикрываясь ворчанием и равнодушием. Стыдно всю жизнь так неуёмно любить мужчину. Ладно - молодая и красивая, а будучи старухой... Что какие-нибудь 'друзья' похвалят - вопрос! Удивительно, но вчера моя приятельница, слишком серьёзная и рациональная, сказала: 'Вот ты скулишь, а я в сорок осталась вдовой, и сколько муж болел. А ты вот за мужиком гонялась - мужчина ей нужен был... Терпеть без мужика не могла'. Вот так рациональные, давно не счастливые леди! Была я одна годами, и такое было, но без этого молодого или старого - любого - просто как без воздуха была, потому что такие рождаются один раз в сто лет! Это же был уникум. Я засыпаю с одной мыслью: приснись, милый! И как в его стихе ко мне 'И век не просыпаться'.
Любовь, как бы не трепались дешёвые кошелки, не испытавшие настоящую жертвенную любовь (им бы только ноги расставить, а остальное по х..р), наша любовь, она была выше тех фейерверков! Писал же: 'Парим под облаками в лазурном поднебесье'. Мамочки, берегите души своих детей и по настоящему любите их и уважайте их выбор!
БЕРЕГИТЕ ИХ СЕРДЦА, ЗАКЛИНАЮ ВАС ! С ЛЮБОВЬЮ БЕРЮШОВА
ЯБЛОНЬКА СТАРУШКА
сказка- быль
Солнце жгло неимоверно! Последние мои шаги перед домом! И вот я у калитки! В этом доме всё - чудеса! Калитку просто так и не открыть! Ну здесь же живёт сказочник! Дёрни за верёвочку, дитя моё, дверь и откроется, к изумлению многих! Только не зевай, проморгаешь ту верёвочку, останешься на улице! Но уж если попадёшь во двор, то просто обалдеешь от комфорта и прохлады - там орех. И прочая экзотика. Орех-то и даёт прохладу под трехметровым забором и цветники радуют глаз! У нас растёт интересный куст. Это цветок, названия которому никто и не знает. Он очень забавный. Его в своё время сажали на грядке. Но ему там не нравится и он всё время ползёт на асфальт. И сколько бы я его не приучала к культуре, он всё равно поступает так, как ему нравится. А цветок мой ни у кого не прижился - он однолюб, как и я. Моя родственница возмущается: 'У тебя куча шмелей, почему не травишь?' А её муж, фанат интернета, прочитал там что, шмели за сезон делают приплод до шестисот штук. И просил мою Валентину мне это передать. Я посмеялась.
Фото 1.
Потому что как только рассветёт, эти шмели летят как сумасшедшие на мой непутёвый куст. И с утра чудесный запах раздаётся от этого куста, да и жужжание шмелей - это сказка наяву. Они мне напоминают любимого Лёшку, как мы утром любовались с рядом растущей розой. Я поделилась своими впечатлениями насчёт шмелей со своей подругой. Она дама серьёзная, без сентиментов -бухгалтер и этим всё сказано - мне вдруг ответила: 'Любуешься - ну это пока не укусили'. Ну что же со мной, романтической дуррой, сделаешь. За эту дурь меня Лёшка и любил - не такая как все на этой земле - бабочки, птички пчёлки, всё, что шевелится и произрастает на этой земле, это моё. Вырос подорожник вместе с чернобривцами... это же чудо какая классная икебана вышла.
Фото 2
Лёшка всё время меня ругал за то, что я не приучаю свои цветы к культуре - вылезли с земли где захотели, пусть растут. Эта моя махновская вольница! Лёшку, педанта, это немного злит. Но цветком он любуется. Да, ещё и куст жасмина. Всем соседям дарю ветки, пусть любуются. Говорят - наивная дурочка, лучше уж наивной дурочкой считают, чем хамкой и подлецом.
Фото 3
А чего стоит моя роза. (Фото 4) Она цветёт с июня по октябрь. Лёшка, скуповатый на похвалы умник ,Леночка ещё лучше старайся, обожает это создание природы. Все эти годы, особенно раньше, когда мы были моложе, мы поливали в мой выходной наш огород и сад, и цветник, и уставшие еле доползали до постели. Отдохнув, Лёшка начинал признаваться в любви такими словами: 'Ну что, Леночка, ты ещё меня любишь или уже нет после наших грядок?' Ну любил человек... чтобы его любили! Мир сказок и романтики и такой долгожданной любви и счастья! Двор оплетает огромный куст винограда - это Аркадия! (Фото 5) Я посадила его двенадцать лет назад. И вот так удачно. Ещё бы виноградины прямо в рот лезут! Захожу в сад! И слышу чудо - осязаю это запах распаренного от солнца яблока.
Обнимаю Любимую Лёшину яблоньку - старушку, он её так называл. Ей уже скоро сто лет! Она пережила не одну войну. Слышала грохот снарядов да и, наверное, стоны людей. На месте гаража теперешнего была землянка и там, когда деда Гриша пришёл на новый выделённый участок - застал жуткую картину - мертвую женщину с ногой лошадиной! Это летнее яблоко оно желто-розовое! Рожает через год! Яблоки манят: 'Съешь меня! Я уже как сотню лет радую жителей этой земли своими плодами своими!' Они такие красивые, как юные краснощёкие девицы! (Фото 6) Я касаюсь её подранного ствола, корявого и изувеченного, обнимаю его, кладу голову на место отпиленной Лёшкой ветки и словно впадаю в забытье, глотая слёзы! Яблоня, старушка, наблюдательная бабушка, рассказывает мне про свою жизнь, такую длинную и теперь обречённую как и я на одинокую старость! Кто из нас погибнет первым - я не знаю! Она вспоминает, когда первые хозяева пришли, она уже не помнит - старушка ведь! Вторых хозяев она помнит, этого красивого вояку с черным чубом как смоль, пришедшего с войны всего в медалях и орденах! Плохо помнит его жену Зиночку, умненькую женщину-учительницу. Да, захворала и попала в больницу. И тут вдруг мужу её, Гришке почудился её крик за спиной, когда он был дома! Баба Настя, мать Гришки, сказала: ' Гришка, нет больше у тебя жены она умерла'. Так и сказала! Не выдержала Зиночка тягот переживаний за Гришу, когда он был на войне! Остался мальчонка, глазастенькое чудо, которому в войну-то тоже досталось. Дед бежал от немцев, переплывал реку, а на плечах тащил внука, а немец веселился, был пьян, да не попал очередной автоматной очередью, промахнувшись и зацепив только шкурочку на шее этого ребёнка! А Гриша, вдовец, растерялся, надо жениться. Красавец редкий. И невеста нашлась из родного села, как узнала, что Гришка вдовец, с тачкой из села пешком пришла! Старики одобрили - наша, будет работяга. И не ошиблись. Да такая была скаженная и до работы, и кого на место поставить. Мир наступил, и стали к Григорию приезжать друзья-однополчане, и все под яблонькой сидели! И слушала она их рассказы и про войну, и про баб. Хлопцы украдкой, пока Машка, жена Гришкина, чебуреки жарила, рассказывали как покоряли на войне немочек. Их немецкие партнёры, этих немочек, чопорные все. А тут победители и показали, что греческие ребята могут, горячие, много рассказывать не надо! Долго, наверное, потом эти фрау вспоминали. На старых фото довольные стояли рядом с братьями-греками! И про военные подвиги яблонька слышала, и про работу. Друзья и веселились и юморили, вспоминали погибших друзей. Мать одного из героев танкистов, друга Григория, всю жизнь писала семье Григория поздравительные открытки. Так и писала, подписываясь 'мать погибшего героя-танкиста'. Может это и отложило отпечаток на сыночка Григория Лёшу, ибо он вырос ребёнком патриотичным, так любящим свою Родину, да и таким бескомпромиссным. А открытки от матери того танкиста до сих пор лежат в память о герое.
Яблонька слышала, как заливался аккордеон Григория - этого удивительного виртуоза. Вокруг неё бегал пострелёнок, родившийся у Марии и вслушивался в разговоры старших. Научился многому и хорошему и не очень - талантливый был во всём! Потом он, наслушавшийся этих рассказов, напишет книжку об отце на войне - этот ребёнок считал это своим долгом, этот умный гениальный ребенок. Он долго колебался, делать ли это, боялся плагиата. Да зять, муж дочери Ленки его успокоил: 'Батя, не волнуйся - всё защищено законом об авторском праве' и опубликовал эту книжку в сети.
У Григория пошли успехи в музыке! И яблонька часто слышала, как из окна раздавались звуки, изображающие зайчиков и белочек - он писал музыку к кукольным спектаклям! Постреленок рос, учился у отца наукам, но мешала очень ему его красивая рожица. Девки появились с двенадцати лет! И в кого такое дитя уродилось... Батя, конечно, красавец, мать вроде ничего. А этот, ну загляденье, но до того разбалованный и шустрый! Талантливый был. Мать, чтобы не шлялся по улицам, да не шалил - отправила его в школу интернат. Да не как провинившегося ученика, а музыку в двенадцать лет преподавать. Пусть учится хлеб зарабатывать.
Девки, конечно, за таким чудом мотались - отбоя не было. Сами на чердак бегали, где он летом после работы отдыхал. А пока он там на работе танцы играет, девки под чердаком да под яблонькой его ждут и яблочки кушают! Силы набираются перед чердаком! Мария их уже и гнала, та шо ж их гнать, когда они ещё от мамкиной сиськи не успели оторваться и туда же: соревнование - кому этот красавчик достанется! Долго куролесил, охомутали! Народилась у него хорошенькая чёрненькая девочка, в честь бабки назвали. Бабка её баловала - единственная внучечка. Девочка под яблонькой игралась, папка завидел - девочка в земле серебряными ложечками играется - забрал их. На бабку наехал: совсем ты бабка внучку , ну вообще что с неё, этой девочки, дальше будет. Девочка в такой семье, где её все любили, была капризницей да и умницей - стишки писала, песенки. А как иначе, семья такая знаменитая. А тут у молодых баталии. Папа маму прибаловывал своей любовью, она и привыкла капризничать. Так ссорились да мирились. А потом давай друг другу доказывать - кто на свете всех милей, иль прекрасней, иль добрей. Настоящие южные страсти получились. Молодой хозяин сильно не любил, когда им заправляли. Новая хозяйка тоже. Ссора, всё: семьи нет! А какая дружба была. Восемь лет её воспитывал, да ждал, когда подрастет. А она так быстро повзрослела. Быстрей, чем он думал. Цену себе глухую забила и давай его к ноге! Нашла, кого! Он потом себе таких пятьдесят нашёл! Вот так, разозлился и пошел колесить по барышням. Ему девкам голову заморочить - плёвое дело! А у мамы с папой свои ссоры на старости лет. Не последний кусок хлеба доедали, и весело было, и пошли у них сцены из жизни, да по пустякам нервы друг другу освежали! Вот так музыка и рождается - страсти кругом! Старый хозяин очень трудолюбив был. Сын ему помогал. И такие они шедевры создавали - люди всем миром удивлялись, ну да молодцы. Хозяйка гордилась своими мужчинами да баловала их. Все хлопоты по хозяйству на себя взяла. Мужики в доме её слушались, они то что, виртуозы-гении. А вот не до домашних хлопот - некогда им! А яблонька всех мирила, кто заплачет или обидится, подойдут к ней, поговорят или яблочко скушают, да и веселее! Григорий нервы себе на войне нервы попортил, а тут на гражданке его зажимали, завидовали его успехам и славе! Сердце и не выдержало!
Лёшке, этому гениальному хлопцу, надо жениться! Что бобылём ходить. Да такие скандалы яблонька услышала. Мать не хочет своего сына отпускать. Какую ни приведет, никак. Уже и сердцем занемог. И остановиться не может - девки одна круче другой. А не выходит. Хочется и умную, и богатую. Так у них же претензии! Нашёл - простенькая хорошенькая хохотушка. Мать -нет! И пошла война! Ну устал он сам жить! Ушёл от мамы. Мать станет возле яблоньки и наблюдает за сыном, дворы-то рядом. Спрячется под яблоню, грызёт яблочки и слёзы роняет! А молодежь в огороде толчётся, щебечут и хохочут. Да ещё и ей огород посадили, сукины дети, и придраться не к чему. Да клянёт невестку, не о такой мечтала! А сын пошел к её подружкам и говорит: 'Пусть мать не мудрит. Мне кроме этой девицы никто и не нужен!' Так мать до конца дней любовь к сыну её и не простила!
Молодые часто бывали у яблоньки. Вечером выйдут, в небо смотрят, друг другом любуются. Курочек завели! Курочки под деревом червячков собирают. Молодые хозяева сад посадили: груши новые, яблони, черешни! Виноград старичок сколько лет засел в земле. Не хотел расти. Молодёжь его возродила - сладкий, летний, и курочкам достаётся, и хозяевам! Да ещё и молодая хозяйка притащила виноград 'дамский пальчик'. А когда яблонька цветом покрывается, хозяйка утром выходит и снимает кино! Пчёлки жужжат, скворцы свои песенки поют. А хозяин ругает хозяйку шутя: 'Ну сколько лет снимаешь, и тебе не надоело'. Хозяйка отвечает: 'Мне такая невеста белой фате никогда не надоест! Ты лучше послушай, как пчелки жужжат. И молчи, а то я жужжание пчелки заснять не смогу'. 'А я чем тебе не пчёлка?'- отвечает хозяин. И они оба смеются, счастливые и влюблённые. Они много лет ждали такое счастье!
Фото 7
Когда созревают яблочки, хозяин начинает их сушить. Хозяйка возмущается - зеленые ещё!
Хозяин успокаивает - на сушку пойдут. Я, прислонившись к стволу дерева, словно дремлю, едва не впадая в забытье и слушаю яблоню. (Фото 8) Хозяин часто играет на всех инструментах и поёт. Репетирует. Я, яблонька, радуюсь. Может поэтому я так долго и живу, что слушаю музыку. Ведь это же дом музыки! Музыка здесь звучит отовсюду: из пианино, из саксофона, из трубы и даже аккордеона. Часто к хозяину приходят молодые ребята и девчонки. Он их учит петь. Когда у них хорошо получается, я просто заслушиваюсь их. Они такие молодцы. Они научатся у хозяина, и будут удивлять людей своими красивыми звонкими голосами! А ведь главная истина есть: Красота спасёт Мир! Вот и я такая старая, а всё равно радую хозяев своим цветом - и моя красота спасает этот мир! Мой хозяин всё время заставляет хозяйку кушать мои яблочки. Хозяйка капризничает - кислые! Хозяин принимает её такие капризы и трёт ей яблочко на тёрке. Посыпает всё это сахаром! Она, жеманясь, всё это ест. Эти небольшие капризы хозяин ей прощает! Он знает, что она трудяга и многое ей прощает. Он знает, что она очень любит его и, бывает, его балует подарками и пирогами от моих плодов! Тогда хозяин радуется как ребёнок. Однажды я, яблонька, спасла хозяев от пожара! Тогда хозяйка надумала сварить компот зимой. Она очень любит запах моих высушенных плодов! В это время хозяин надумал топить печь. И вдруг хозяйка учуяла какой-то запах, не похожий на запах распаренных яблок. Это загорелась от грубы спальня, но, слава Богу, всё обошлось - пожар потушили.
Хозяин любил подтрунивать над хозяйкой и никогда не соглашался с нею - ему поспорить было в удовольствие! В саду растут персики - у них странные ветки, до половины, а на краю ветки плоды! Хозяин взял пилу и позвал хозяйку посоветоваться: 'Ну-ка Леночка, какую веточку убирать будем? Эту, да? Вот хорошо, когда вместе советуемся'. Хозяйка с сомнением посмотрела на красивое лицо хозяина и хихикнула от похвалы своей нежной улыбкой. Через минуту после звука пилы, вжик, зависла тишина. После чарующей улыбки хозяйки, послышался её стон! На краю спиленной ветки было тридцать персиков! Сколько я, старая яблоня, живу на этом свете, я никогда не слышала столько нежных и ласковых слов своих хозяев по отношению к своим хозяйкам ! Хозяин утешал её: 'Леночка, не плачь, ну и что, что зеленые. Следующие вырастут. Ну зачем ты кинулась ямку копать и водою заливать. Они уже не вырастут'. И поняла тогда хозяйка - со старшими не спорь, бесполезно! Сказал наш старший мудрый хозяин - надо так, пусть так и будет! Он парень от земли - нашей кормилицы, а она что, только и умеет цветочки для свадьбы лепить и фату шить, ну ещё мои плоды в банки запаковывать, да ещё невестам улыбаться! Он же умница, хозяин. Каждый год подпиливает мои ветки. Я же такая старая, что уже мои плоды не выдерживают ветки. А то и будет, как у соседа персика. Не та ветка упадёт! У нас тут в саду история приключилась. Посадил хозяин десять лет назад грушу. А она, дурочка, высокая вымахала. К небу тянется, плодов не даёт! Вот и решил хозяин. Подошел с топором и говорит: 'Вот сейчас испугаю, так на следующий год будешь родить'. Да так и вышло. Столько плодов дала груша! Тут ещё новость У нас новая соседка - это черешенка. Двадцать лет хозяева мечтали иметь в саду черешенку 'Валерий Чкалов'. Им подсовывали жёлтые черешни выдавая за желаемую. Те две желтые вымахали на весь сад. И тут чудо: пять лет ждали, и вот появились красненькие черешенки, всего несколько штук - пять всего! Я тогда обрадовалась - новая соседка! А потом пришлось заплакать. Я за всю свою долгую жизнь никогда ни от одного мужчины не слышала таких признаний - как от моего хозяина своей женщине. Когда она приехала, он побыстрее потащил её в сад, радостно вскрикивая: 'Леночка, посмотри на наше новое чудо - черешенки. Я их ещё не пробовал, тебя ждал! Сейчас вдвоём попробуем!' На глазах хозяйки стояли слёзы! Сколько я её помню, она всегда радовалась и хохотала, когда хозяин пел ей песни о любви или говорил с нею. Но таких простых и душевных признаний она никогда не слышала!
Фото 9
В прошлом году было много слив. Хозяин растерялся, что с ними делать! Хозяйка сказала: 'Дари тем, кого любишь'. Так он семь вёдер и раздарил. Главное, чтобы было кого любить.
Есть у меня соседка, зимняя яблоня 'семиренко'. Её сажала старая хозяйка! Она родит через год! В прошлом году она молчала, а в этом будут яблочки пару ванн. Я живое существо и любила своего хозяина - он давал мне энергию, посвящая своей любимой свои песни, а я стояла и слушала их в открытое окно! Они наверное были счастливы! Бог дал им любовь! Они за долгую жизнь ни разу не кричали друг на друга. Бывало, поворчат, а через десять минут уже опять друзья. Он как-то сказал хозяйке в ответ на её вопрос: 'Стукнул бы меня когда, что ли?' Где он ответил: 'Первой моей жене - молодухе перепадало,а вот тебя стукнуть рука не поднимется'. Когда хозяин подрубывал грушу, он знал, что груша - ещё молодо зелено и не научилась преданно любить без остатка, отдавая себя. И только зрелый плод и человек понимают, как надо любить. Ведь написал же мой хозяин песню и стих 'Поздняя любовь, как зрелый плод в саду - ворвался в позднюю весну.
Фото 10
Я старая яблоня - самое преданное существо в мире. У меня искорёжены ветки, я уже некрасива. Но весной я снова буду как невеста! (Фото 11) Это было много лет назад. Мой тогда ещё молодой хозяин отщипнул от меня ветку и зимой повёз своей больной невесте - когда она заболела! Он тогда так любил её и боялся что она погибнет и не знал, что она выживет! Тогда она выжила, увидев мою распустившуюся ветку! И полюбила хозяина навсегда!
Я старая и живу уже сто лет! Своими соками я общаюсь с другими яблонями всей земли! Но я никогда не слышала чтобы мужчины дарили своим женщинам такие подарки! Мой хозяин уникален. Моя хозяйка больше не смеётся, ей больше не весело. Хозяин покинул её и этот мир! Но я знаю, что он будет любить её вечно! Потому что он написал ей в последние дни послание, которое теперь читает весь мир!
И не хотелось б мне в реальность возвращаться!
А лишь летать с тобой во сне
И век не просыпаться.
Моя хозяйка, она всю жизнь боготворила хозяина! Иногда она притворялась равнодушной. Это потому что чёрствые люди, не верящие в любовь, смеялись над её чувствами и считали её и бестолковой или попросту глупышкой, пробегавшей за своим хозяином двадцать восемь лет! Люди Земли! Знайте - мы все: и я, и черешенка, и виноград, и бестолковая груша, вы все должны это знать, прислоните свои ушки к стволу любого дерева и вы услышите движение соков в стволе, мы живые, а не бесчувственные чурбаки, как считают бездумные люди. И мы вместе с вами - один наш глобальный мир! Мы с вами одно целое! Мы тайна этой Земли. Кто-нибудь из живущих на этой земле может сказать как, и с каким умом мой сосед, виноград, дотягивается до моей ветки и обнимает меня, оплетая своими ветками! Обнимает, потому что любит! Как и человек -обнимает - значит любит! (Фото 12) Мой мудрый хозяин так верил в это. Там же у него, ещё тогда, сорок лет назад, юного мальчишки было написано:
От простоты инстинкта до рефлекса
Неинтересно б было б жить без тайн!
Вы, человеческие существа, появились на земле благодаря моим предкам - райским яблокам. Эта тайна дала миру человека, когда инстинкт породил любовь. Кушайте мои яблочки, и плодитесь, и размножайтесь - так велел Господь.
Мир и люди, я старая столетняя яблоня, люблю вас, и вы любите друг друга! А любовь... она даёт эту жизнь! И ничего другого в замен не придумано! Так создал Всевышний! С любовью, я, Старая яблоня в Лёшкином саду. Я была со своим хозяином, рядом, от его рождения до последнего вздоха. ОН ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ ДАРИЛ ЛЮДЯМ ЛЮБОВЬ И КРАСОТУ СВОЕЙ МУЗОЙ. Он, бывало, огорчался, что у него не было наследников, не понимая, что он оставил миру в память о себе -такую пронзительную поэзию, которой восхищаются все добрые любящие люди этой Земли!
ГРЕШНИЦА
Я, наверное, грешный человек. Моя мама мне рассказывала маленькую историю, всегда при этом смеясь, как у одной девушки на исповеди батюшка спросил: 'Грешна ли ты дочь моя?' Она ответила: 'Нет, батюшка, я не грешна'. Вот и я никому никогда и зла-то не делала. А вот грех перед предками получился! Вспоминаются слова Чехова: 'Человек умирает столько раз, сколько он хоронит своих близких!' Я теряла мать, мою любимую мамочку, поседевшую из-за нас, детей, в сорок пять лет. Я теряла отца, вечно мятежного человека, но невероятного трудягу до последнего дня, пусть уже немного нелепо пытавшегося быть полезным своим детям! Мне было больно, но меня всегда утешал любимый Лёшка! Он не гладил меня по голове и не сюсюкал со мной, а как-то так незаметно подзадоривал меня, что у меня находились силы на все эти скорбные процедуры !
Я говорила подружкам, собираясь на похороны матери: 'Девочки, со мною Лёшка и мне ничего не страшно!' После похорон он говорил мне: 'Леночка, я восхищаюсь тобой - какая ты мужественная, как всё правильно и быстро организовала!' Что жило в этом человеке такое, что заставляло меня быстро успокаиваться? Я утешала его, когда умерла его мать, и целовала, и молила, чтобы он как-то берёг своё здоровье! Он очень тяжело пережил смерть своей дочери! Я много лет помню тот сумасшедший ужас, который я пережила тогда! Пережить истерики мужчины так тебе дорогого, когда ты знаешь, что он жёсткий мужик, плачет у тебя на руках как дитя. Ты становишься за одну ночь его самым дорогим существом на свете - и его любовницей, и матерью, и успокоительной таблеткой, а завтра утром ты навсегда потеряешь его как яркого, энергичного, до безумия помешанного на тебе мужчину. А получишь взамен ворчуна задумчивого, правда еще такого же красивого - но уже как бы другого человека в старой оболочке, поседевшего буквально за полгода! Его красивый курносый чувственный нос перестал быть чувственным -в нём исчезла привлекательность мужчины-капризули, которого так обожали бабы! А глядя на наши фото тех лет, я просто поразилась, разница в одном годе казалась как в десять лет! И глядя тогда на моё лицо, после его беды и следа не осталось от той задорной Ленки со смеющимися глазами и хохочущей при любой возможности! Наше счастье значительно померкло! После похорон моих родителей я искала у себя седины, их было не очень много! Тогда меня поддерживал мой друг Лёшка, мой свет, моя большая любовь!
Вот во истину любовь творит чудеса!!! Когда его не стало, боль оказалась непоправимой! Я вся поседела за неделю! Я словно лишилась почвы под ногами. Потеряла интерес к жизни и ушла в мир мистики и предположений! Глаза, мои глаза, которые всегда были открыты миру и улыбались этому миру, не взирая ни на что, они потухли и стали грустными-грустными! Меня многие перестали узнавать! Он, Лёшка, при жизни занимал всё моё жизненное пространство - это жить и знать, что он дышит, спит или бодрствует, творит, пишет или смотрит свои любимые передачи о планетах и этом нашем мире, в котором мы живём!
Мой любознательный Лёшка покинул этот мир! И я умерла с ним! Прав был Чехов, говоря, что мы умираем вместе с близкими, похоронив их. Или я просто устала от потерь! Но всегда верю, пока мозг хоть что-то ёщё соображает - сильнее любви к нему, Леониду моему, ничего нет!
Е Л Е НА
БРАТЬЯ НАШИ САМЫЕ МЕНЬШИЕ
Когда приходит старость, находишь свои дневники тридцатилетней давности и становишься сентиментальной, то удивляешься - какой спесивой девицей я была! Я тогда писала своему
Кавалеру: 'В доме никаких котов, гадость не люблю'. Но прошли годы, и я полюбила Лёшку такой любовью, где прощалось все его любые слабости! Закатил он свой любимый велосипед в зал на зиму - меня это только радует, ценит мой подарок! За всю жизнь более десяти котов было, и все были любимыми! Жаль только, что сильно соседских голубей любили! Сосед их в капкан заманивал!
Лёшик мой по неделям собирал косточки, чтобы, идя в магазин, покормить соседскую собачку, живущую на углу! Она примерно знала, когда он идет в магазин, и уже ждала его у ворот! И провожала его в магазин. Если бы при ком-нибудь сказал муж жене: 'Посмотри, как эта собачка улыбается', то люди могли подумать, что они находятся в психиатрическом отделении. Но наш мир с ним был настолько понятен друг другу, что мы с ним тоже улыбались той собачке! Или посторонние люди, глядя на меня, понимающе кивающую, подумали бы, что я поехала головой!
Пока он возвращался с того магазина, обходя все клумбы по дороге, они вместе с той собачкой собирали полные карманы семян любых цветов. Он всегда знал, Леночка это посадит и обрадуется. Зачастую, увлёкшись той собачкой, он забывал мне отдать семена и таскал потом полные карманы семян!
Как-то мы поехали к моей маме, и вдруг мой Лёшка увидел у неё красивого петуха, ну прямо как из сказки! Он попросил у неё в подарок! Ах, сколько радости ему принёс этот петух! Они же каждое утро здоровались. Когда хозяин подходил к курятнику, петух начинал горланить и в награду получал зёрнышки! Теперь соседка спрашивает: 'Да, говорят, у вас курочки как царицы ходили!' Да, девчонки, и курочки, и котики, и собачки у него все были любимые. Мир этого неспокойного человека был проникнут любовью, как это ни удивительно, ведь он в молодости был так жесток, особенно по отношению к слабому полу и не терпел непокорности! Вот как-то нес девицу на руках по улице, а соседи удивлялись: 'Что это ты Лёшка?' И когда эта девица ему что-то сказала, он со всего маху её об землю грохнул. Когда мне рассказали эту историю, я была удивлена. Или девицы попадались неправильные, или любил меня по-другому, не так, как других... А тут я, покорная овечка, клюют кому не лень! Говорил ведь: 'Заклюют, защищайся! Я всегда думала: 'Да кому я нужна'. Ведь какой прозорливый оказался - всё что в жизни говорил или думал, сбылось. Клюют.
Это было пятнадцать лет назад. Тогда были жуткие морозы. Мы испугались за наших курочек из курятника, принесли их в нашу спальню! Вдруг неожиданно приехала его сестра из центра города, интелигентная дама и сказала: 'Вы что, с ума сошли? Вам куры дороже людей - полдома заняли'.
Мы всех своих кур отдали Ксюше, оставили одну - её все обижали, видать она им не ко двору пришлась. Лёшик всегда жалел обиженных, может поэтому и жалел животных, что некому их защитить. Эти курочки-одиночки ходили за ним как привязаные - они приходили к нему в дом попросить зёрнышек. Если дверь закрыта, терпеливо ждали, пока он её откроет. Они ели с его рук лакомства и сколько внучок не пытался с рук кормить этих курочек - бесполезно. Курочки демонстративно отворачивались. (фото 13)
Как-то вечером я приехала с работы. Пошла в сад. Глянула, курятник закрыт. Я спросила его, почему закрыт. Он молчал. Я повторила вопрос: 'Что, наша любимая курочка умерла?' 'Да', - нехотя сказал он. (Фото 14) Он даже здесь боялся меня расстроить. 'Мне так не хочется тебя огорчать плохими новостями', - говорил он. В этих мелочах был он, мой Лёшка! Как-то упал, скворечник он сделал новый. Повесил его и переживал, что не заселят его наши друзья - скворцы. И вдруг они. Прилетели. 'Прилетели, прилетели!' - кричал он от радости! Зимой синички стучали ему в окно - сало давай! Денег нет на сало, всё им отдаст и говорит им: 'Ну, засранки, всё вам отдал. Ну я как-нибудь, а вы как же, вся ваша еда под снегом!'
Фото 15
А коты меня вообще заставляли ревновать. Его любовь к этому наглому созданию просто добивала. Его, это наглое создание, привезла Оксана и назвала его Маркизом! Мы с Лёником к таким громким именам не привыкли и называли его как и всех наших прежних котов, почивших на соседской голубятне - Васькой! Но моя прозорливая доця не зря его так назвала! Это было такое чванливое создание! Он всё время меня кусал и царапал. А Лёшку облизывал и ласкался к нему, развалившись у него на руках! Ну да ладно. Я ему эти лобызания прощала! То, что мяском баловал, тоже! Это наглое создание, нагулявшись до двух часов ночи, прыгало в окно и стучало по нему лапой. Елки-палки, коты умнее некоторых людей. Лёшка не спал до этого времени и ждал, пока кот нагуляется! Я, только разоспавшись, просыпалась. Приходилось уходить в другую спальн! Ну вот так, коты иногда могут явиться инициаторами развода! Мне не хотелось огорчать Лёшку такими разговорами. Он, конечно, удивлялся - почему я ушла! Так не хотелось разрушать последнюю Лёшкину любовь к этому пушистому созданию. Погибал кот тяжело - кто-то траванул его. Лёшка очень горевал и сказал, что ему хватит потерь и котов больше в доме не будет! (Фото 16) Теперь через несколько лет по двору гуляет черно-белый кот! Он ходит вальяжно, оглядываясь на меня! Я же знаю, что это Васькины дети! Вчера заехала ко мне сестра и удивилась: 'Ты кота завела'. Да я представляю, если бы я его завела - наверное бы на голову бы залез, да и сидел на ней, не спрыгивая, потомок Василия! Вечером закрыла входную дверь и слышу: на кухне кто-то хозяйничает. Ну конечно, потомок Василия, теперь он чей-то соседский кот.
Ох и налюбил же Васька в своей жизни - точь в точь как его хозяин в молодости, так что и теперь многие тёти с любопытством посматривают на меня, сравнивая с собой. Да, при жизни с ним я этого не знала -да потом прочитала все его откровения. Оказывается, женой гения быть не так уж и почётно. Ибо гении такие же повесы, как все мужики, да ещё и похлеще, воображение другое - сильное да яркое. Да и задали мне вопрос подруги его детства, буквально сбивший меня с ног: 'Ну как ты могла туда в их семью попасть. Это же ужас - ты и они! Ты же другая - и из другого мира: спокойная и рассудительная, а там... было сплошное веселье. А он - ну это же монстр, это вулкан'. Я ответила, что очень полюбила его почти тридцать лет назад. 'Таких любить просто нельзя', -ответили они. Ну как такого не любить - нежный, ласковый, талант и ворчун, и хохотун... Разве у меня много мужей? Да нет, всё в одном человеке уместилось - и любовь к курам, и к котам, и голубям, и к цветам, и деревьям, и, конечно, к музыке в первую очередь. А как-то в дом зашла чужая кошечка такой же масти и, посмотрев на меня спокойно, пошла на Лёшкин диван! Я была изумлена! Это все были Васькины дети его благородных Маркизовзых хамовитых кровей! А уж как в прошлые годы котят Лёшка приучал мышей ловить! Жили мы тогда в гараже - приезжаю, а тут бежит на верёвочке игрушечный мышонок. Котенок его ловит! А настоящих мышей боится!
А как-то, Лешка когда ещё с мамой дружили, притащил в сумке из кабака мышку. Тогда Лёшка, мастеровой хлопец, сшил себе собственными руками крутую сумку с десятком всяких отделений. А семечки любил до безумия! Вот кабацкая мышка на запах семечек и приползла в сумочку, в кармашках сумочки и запуталась! Лёник её и привёз домой! Она, как барышня кабацкая, развратница оказалась и принесла приплод небывалый - поставили мышеловки и поймали девяносто шесть мышей! Кот был парень интеллигентный - мышей не ловил, ему их ловил Лёша. И как только мышеловка хлопнет, котик знал - сейчас будет завтрак! И сразу подбегал к Лёнику!
Другой котик стерёг курятник от воробьев - повадились воровать у курей зерно. Кот так наловчился их гонять, что наловит их по три штуки в зубы, да ещё и, картина небывалая, в передних лапах по воробью тащит! Однажды, когда Лёшка был ещё сравнительно молод и красив (все мои критерии его молодости связаны сего внешностью, куда деться - обожание), мы вечерком приехали с нашей работы, уставшие до чертиков - еле ноги тянем. Открываем ворота, чтобы завести машину в гараж, и наблюдаем картину. Наш очередной обожаемый котяра Василий идёт навстречу, нам явно хвастаясь, с гордо поднятой головой, а в зубах тащит голубя. За забором в пяти метрах от нас ходит хозяин голубя, ни о чём не подозревая. Надо было видеть лицо моего красивого грека. Чего оно только не выражало: и восторг, и удивление, и возмущение. Всё что он мог сказать: 'Ах ты скотина, а ну бегом в сарай!' Кот не долго думая погнал в сарай. Когда мы глянули, куда он попёр, изумились, удивились и просто лишились дара речи! Там были перья, наверное, с десятка голубей. (Фото 17) Но потом этот котик заплатил дорогую цену за свои деликатесы. Он пропал. Прошло три месяца. Конец октября. Я была на кухне. Мы с Лёником придерживались старых родительских традиций - макитра помидор, синеньких, кавунов и яблок, и перца - всё как у домовитых хозяев. С какой любовью я вспоминаю то счастливое время. Я вообще обожаю осень. Это Лёшке - весна. У него вечно кровь весной играет и девки до гола на улицах начинают раздеваться. Ну я же дура сама его выбрала, блатняка. Любовь - дурра.
А у меня осень - это всё! Это такая благодатная пора - запах помидоров, пахнущих солнцем и переспевшего перца, лопающегося от этой переспелости. Я такая счастливая хозяйка - всё удалось в этой жизни, и вот помидоры в две ладони. И помощник... вот он, домашний мой задорный вечный мальчишка - дома он без своей красивой причёски, да вроде и не так красив, как на работе. Свой любимый - озорной хохотун, готовит овощи, моет их - Ленка приказала. Показывает мне смешные перчины и хохочет, отпуская сальные шуточки. Он мне всегда говорил: 'Ленчик, а что будет как у мамки: и помидоры, и синие, и кавуны, и яблоки мочёные'. Я кивала головой. Он тогда говорил (а любил помидоры чтоб один на две ладони), я ж на прошлой неделе ту макитрочку маленькую почти приговорил - они мочёные - пока не усолятся - класс. Соли ещё, Ленчик. Вот она где любовь неподкупная, на уровне - любовь к сердцу мужчины. Сегодня мне говорят: не о ком больше беспокоиться - живи для себя . Я спрашиваю себя и их: а как это? Ответ никто не знает, и я не знаю, что это такое. Я жила для любви почти тридцать лет! И как я любовалась, когда этот мой вечный мальчишка зарывался в помидор, пахнущий кучей ароматов и трав своим ртом и носиком - этим чувствительным- курносым носиком, и я смеялась, вспоминая, как он целовал девок в загсе в щёчку, делая восхищённое хитрое лицо... Знал же, паразит, что восхитит любую своим обаянием и нежным поцелуем, и этот чувствительный нежный его носик касался их миленьких розовых щечек. А тут картина: поцелуй с помидором, так любовно просоленным Ленкой, этой Ленкой, которой неимоверное удовольствие доставляют такие минуты тихого счастья с этим неимоверно талантливым, хитрым и умным паразитом, красивым мужиком.
И гордость мной овладевает - это я его сделала таким - уверенным, ярким и самолюбивым из растерявшегося мужика тогда много лет назад. Есть же фраза, сама по себе гениальная, но её недооценивают жёны, да и мужья тоже - семьи рушатся, а от чего и не понимают. А фраза сама по себе гениальна - кризис среднего возраста!
И вот как-то вдруг я слышу страшный рык! Я посмотрела на Лёника! Он пожал плечами. Рык повторился! Я опять посмотрела на мужа. Его офигенные красивые греческие глаза, от которых я просто с ума слетала, стали тревожными. Носик, его чувственный носик задергался! Тут нужно упомянуть, что на улице уже тогда была октябрьская прохлада, и Лёник уже протапливал печечку. Я обожала, когда у него происходило это чудодействие. Видимо, из глубины его греко -татарских веков это сохранилось, он протапливал её дровишками. Он был эту пору сентиментальным и нежным. Он тогда говорил: 'Вот как хорошо, сейчас к бабе под бочок'. Наверное, зимой Чингисханы в походы и не ходили. Ну кровь же, куда деться - за кровь горячую и любила его, это эмоции, это задор, это никем не повторимый невероятный колорит, где за какие-нибудь пару минут в глазах его можно прочитать сотню эмоций от восторга до отвращения! Я открыла входную дверь. 'Что, Леночка, тебе уже жарко? Ну раз так - топить больше не буду', - дразнил он меня. Он знал, что я мерзлячка! И вдруг мы видим, к нам запирается какой-то кусок пропаленного сваленного меха. Я только ахнула! Кусок этого подратого меха двигался на меня, повторяя тот же рык, что мы слышали с улицы! Мой обожаемый супруг сделал круглые глаза - они чернели ягодками, и я не знала чего теперь от них ожидать! Мы стали рассматривать это чучело! Оно ласкалось, касаясь наших ног. Мой до фанатизма брезгливый грек, это было просто его бедой, толкнув ногой это создание, сказал: 'Да пошло ты на х-р'. То, что должно было уходить на х-р, не уходило! Перед нами во всей своей новой котячьей 'красе' предстал наш любитель голубей Василий. Сосед его загрохал, перебив горло. Отнёс на мусорник, присыпав жужалкой. Кот там неизвестно сколько валялся и приполз домой. Ему, видимо, надоело путешествовать - жрать-то хочется. Ещё месяца три он рычал, потом как говорят, речь восстановилась! И ещё не один год = 'радовал' соседей своими котячьими подвигами!
Была у нас история ещё с этим Василиём. Так вышло что у Лёшки сразу после нашей свадьбы погиб брат. Вдова его очень горевала. Вот и решили его сестра и Лёшка взять над нею шефство. Называлось это мероприятие - пьяные понедельники. Это был Лёшкин выходной. Лёшка приносил горькую, а девки готовили закуску. Пить так пить, это им на здоровье! Но весь шик в том, что прежде чем появиться Лёшке во дворе вдовы, опережая его чинно шагал Васька, задрав хвост трубой! Девки уже знали - надо готовить до идеальности надраенную посуду, ибо сейчас будет очередное замечание, что на дне кружки соринка плавает! Моя доця теперь вспоминает, она тоже была работником ЗАГСа, как Лёшка только когда ему предлагали чай говорил: 'Где моя кружка - из чужой пить не буду. Нету? Тогда в Ленкину наливайте, иначе вылейте этот чай в унитаз'. Да, это была его беда! Когда ещё у вдовы опрокидывали первую рюмку, тогда ещё все чувствовали себя родственниками. Они рассказывали анекдоты - хохотали, пели песни! Котик был паинькой, он крутился под ногами и ему перепадали лакомые кусочки. Понедельники затягивались за полночь. Мой грек понемногу пьянел. Вдова была любитель поспорить. Шутки шутками, я-то знала своего 'ангела' и никогда не спрашивала про эти мероприятия, но потихоньку эти споры перерастали в ссору. Мой 'ангел', я знала, что когда у него стекленеют глаза - жди беды, будет спорить и доказывать своё. Теперь его сестричка -добрейшее создание спрашивает меня 'Почему я не сидела с ними?' Лёшка им рассказывал, что я не люблю подобные мероприятия! Он как-то спьяну перепутал или с умыслом, чтобы досадить девкам вместо 'спокойной ночи' сказал 'Царствие небесное'. Вдова переспросила, что он сказал. Сестричка его, желая смягчить пьяный базар Лёхи, заявила, что он сказал 'Спокойной ночи'! Кот всё это время терпел все эти перебранки. Ласкался к Лёшке, успокаивая его. Когда кот видел, что его 'папка' слишком увлекался спором и отталкивал Ваську, тогда Васька выходил во двор и женился на хозяйской кошке. Так продолжалось всю зиму. Васька два раза женился и два раза становился отцом. Споры порой доходили до апогея! Тогда Лёшка, не особо афиширующий мне свои походеньки, жаловался: 'Лёнка, больше туда не пойду'. Я молча кивала. И никогда его не отговаривала - бесполезно. И про себя как всегда думала про моё ревностное чувство к нему, этому 'ангелу' тогда. Я ждала, что когда-то это закончится. И оно закончилось! Вдова вышла замуж. Муж её очень любил и не позволил какому-то греку измываться над его женой. С годами он мне скажет: 'Лёха был прекрасный парень, эрудит невероятный, но уж как спорить начинает -человек невозможный!' Я всё понимала, что разгульная душа мой Лёнька, но отказаться от него я всё равно не могла!
А то вот как-то цыган торговал цыплятами. У нас гостил мой отец. Он и говорит: 'Лёх, я покупаю их, а ты будешь кормить.' Это же надо, кабацкого мужика заставили цыплят кормить! Тогда тот цыган рассказывал, как правильно определять, где курица, а где петух - поднимают ли они головы при падении или нет! Мы, три лоха, всё внимательно слушали! Все цыплята делали одинаковые действия! Прилежно поднимали головы при падении! Лёха их три месяца прилежно и кормил - яйца тёр им, одуванчики, морковочка - каротин. Конечно, в книжках начитался. Наверное думал, что они тоже будут книжки читать - каротин для хорошего зрения! К осени из уст курочек послышался лёгкий хрип! Через пару недель вышло как у Александра Сергеевича Пушкина: 'Поют по утрам петушки молодые'. Ну уж к зиме ни один кот запрыгнуть на нашу территорию не смел! А если уж приходилось случайно попасть сюда, то через две минуты этот кот забывал где он жил вчера! Петухи так гнали его, что он орал как резаный. Его стая петухов в количестве двенадцати штук так гнала по территории двора, что дрожали в доме стены! А каждое утро начиналось с петушиного хора! Правда Лёха этого по утрам не слышал, спал как убитый после своих кабаков! На меня ворчал: 'Наделили этими гадами, так они мне весь дом подрыли своими лапами!'
Весёлое, счастливое время. Мы с ним и уставали как черти, и хохотали гомерическим смехом. Я ждала его после этих кабаков ! (Фото 18) Бывало, приходил злой как пёс, ворчал. Потом приходил в себя и успокаивался! Я полночи прислушивалась к звуку авто! Если калитка открывается звонко и быстро , то значит в настроении. Если медленно, то жди Леночка хренового настроения! При массе других дел -в Загсе у нас с ним, у меня была главная головная боль - чтобы там в злачных местах нигде и не с кем не поссорился - любил свою правду доказывать! Ну и про себя, конечно, хроническая моя ревность, до физической боли! Но я шифровалась, и он так до конца своих дней и не узнал об этом. Знал, наверное, да притворялся что не в курсе. Мне всю жизнь снилось, что он женится на другой женщине, да и после его гибели снилось, что просит разрешения жениться, так велика была моя боль! Ему бы при жизни пособие написать, как влюблять в себя женщин и приручать их, чтобы на всё ради него шла. Его мама ненавидела в своё время меня, но где-то и уважала.
Сумела я, правда не сразу (много крови мне попортил), остановить этого неугомонного разбалованного красавца! А до меня ведь никому не удалось этого сделать! Как говорят, из проституток получаются хорошие жёны. Так и у меня из повесы получился редкий прекрасный муж с доброй душой! Да, это было моё трудное неспокойное, но такое сладкое до безумия счастливое счастье с этим ни на кого не похожим красавцем с редкими талантами, редкими фантазиями. Красавцем с таким по отношению ко мне необычным чувством - вроде где-то и иронии, где-то и любви, где-то и уважения, где-то подражания - противоречивым, в чем-то вульгарным, в чем-то до наивности ребёнком. Мне пришлось быть ему самой любимой, вернувшей ему веру в жизнь! Его эта вера была крепко подорвана! Да, никто, кроме меня об этом и не знал! Дать почувствовать себя достойным мужчиной и настоящим другом! Ведь сколько женщин было на пути, кто-то обожал его, а кто-то, не получив ожидаемых благ, унижал его. Кого- то он отвергал и после этого кучи грязи выливали на него! И про все эти унижения знала только я! Мне пришлось быть ему матерью, ибо он материнской любви видел немного - горько, конечно, из так горячо любимой женщины с годам превращаться в маму. Но такова жизнь! И я шла на всё, чтобы только быть с ним!
Такой неоднозначный человек, с которым, конечно, не соскучишься - это подарок СУДЬБЫ!
С любовью, Елена
Чай
Самым дорогим мне ухаживанием его было,когда я говорила: 'Лёнчик, сделай мне чаю!' И начиналось чудодействие! Вкуснее Лёшкиного чаю я ничего в жизни не пробовала! Его аромат распространялся на весь дом! Как он колдовал над ним! Я вроде бы равнодушно ложилась на диванчик, чтобы не отвлекать его, ожидая эти чарующие слова: 'Ленчик, чай готов!' Я специально вроде бы равнодушно поднималась с диванчика и садилась за стол. Когда я пила этот чай, он с улыбкой смотрел на мою довольную рожицу! И я смаковала этот напиток, в котором плавали чаинки, и чай был сладкий-пресладкий! Бирюшовы всё любили основательное - три ложки сахара на кружку и не меньше! Этому его научил батя. Этот батя многому научился, в том числе и европейской культуре, прослужив после войны несколько лет в Германии в славном городе Эрфурте. Я тоже там жила несколько лет. Там в Потсдаме родина моей дочери! Архитектура и готика, да и культура просто поражали! Очень жаль, что наши пути разошлись во времени! Может жёстко вышло - моя судьба так сложилась. Жаль, что не встретились мы с Лёшкиным отцом. Было бы как-то иначе и как-то помягче, и не так бы мы с Лёником страдали от 'материнской заботы' его мамы, где её главным пожеланием было: шоб я сдохла, безвинная девка, просто помешанная на её самородке сыночке!
Немецкая чопорность, аккуратность и отточенность во всяких бытовых проблемах поразила отца! Лёшка с восторгом смотрел на фото, на котором батя с братом в Германии держат двух немочек под руки. Немочки на каблуках, стройненькие в невообразимых шляпках со всевозможными загогулинами, ленточками и бантиками, от которых эти Габи казались ещё стройнее! По довольным рожицам немочек можно было многое прочитать. Ну как эта Габи могла отказаться от такого чернобрового, черноглазого, да ещё и глаза с блеском... Ох, как я сумела понять эту Габи! Вот как глаза горят... Любовь надвигается с неимоверной силой. Держитесь девчата - хоть немочки, хохлушки! Любовь этих греков спокойной не бывает! Отец Лёшки заказал немецкому пленному художнику картину 'Предместье Эрфурта'. Лёшкина мать видимо наслушалась отцовских восторгов про немочек и решила, что она будет с причёской жить - купаться, работать и спать в ней! Соседи делились со мной и говорили: 'Такое впечатление, что она и родилась с причёской'. Когда отца уже не было, Лешка мне рассказал: 'Ты знаешь, соседи сказали: Лёшка на машине мотается туда сюда, уже пять раз на Леваневского ездил, наверное баба Маша померла!' 'Да нет', - ответил он им. Я её повёз в парикмахерскую причёску делать, а оно всё никак!' Я тогда поразилась той бабе Маше - во рту три клыка, а она вот так! Это ж надо как муж ей на все века забил в голову эту немецкую чопорность Вот так и мой Лёшка как мозги забьёт своими идеями, ничем не вывести! И в Лёшке это сидело до последнего дня! В магазин - переодеваться и дезик - там же девки молодые. Потом говорили, ну да такой денди же был! Легко ли мне было.
По вечерам я пекла пирог или оладушки, основательно напахавшись! И опять был его чудодейственный чай! Наевшись пирога с яблоками, нахвалив меня, он начинал ворчать: 'Ну вот скажи, ну зачем такой большой пирог сделала? Что я завтра буду им давиться?' Я сердилась: 'Лёшка, зараза такой. Зачем злишь? Я так по такой жаре старалась'. Ну ему же главное было, чтобы я ответила, что старалась! Писал же в своих стихах 'Поздняя любовь': Мелкие обиды, споры ни о чём. Дурочка я была - разбаловала его, да как такое чудо не баловать!
Может тот чай и не был самым лучшим в мире, но это был чай от любимого! И я обожала его, и чай, и Лёху, уже не такого задиристого, гонористого и нетерпеливого, любвеобильного грека, а уже с прохладной кровью, как он в стихах своих писал! На утро, проснувшись, я смотрела на него, свернувшегося клубочком - точно ночь не спал! Опять бродил и думу думал! Сколько можно думать - ведь ничего в жизни нового судьба не приготовила - всё давно уже придумано до нас! Знать бы, что там уже судьба наготовила, так лучше бы и не родиться, а по-другому не узнать такого счастья -даром прожить свою жизнь. Он начинал шевелиться, и я, улыбаясь, говорила: 'Лёнчик, мне надо ехать'. Он поднимался и говорил: 'Без чая не поедешь'. И опять я пила его чай! Он укладывал мне в сумку охлажденный напиток из зелёного чая, который приготовил накануне. 'Чтобы по дороге не пила по жаре ту краску, что в бутылках продают', - говорил он. Он провожал меня на улицу, за калитку и говорил: 'Ничего, что я в семейных трусах на улицу вышел?' Я смеялась и говорила: ' Ну ты же человек семейный, вот и трусы семейные. Пусть думают, что ты любил Ленку до последней минуты и даже одеться не успел!' Он целовал меня в щёчку, не даром потом люди скажут - старики, а счастливые были. Я, отпахав здесь двое суток, уезжала пахать на двое суток в свой салон - шить фаты, делать корзиночки и цветочки. И так последние пару лет! Работники мои разбежались, разъехались кто куда. Взяла новых - такого накуролесили, да ещё и с претензиями. За десять тысяч платье испортили, я чуть умом не съехала - спасибо Лёшке сказал: 'Гони их в шею'. Ему было жалко меня, да и любили всю жизнь друг друга до потери памяти, не взирая на его характер. Достался он мне, ой-ой, покушались на его свободу, а имея такую внешность, как у него, как мужик от назойливых баб отбиваться должен? Что, хуже других мужиков? А нас, надо же, друг другу компьютер посчитал - гениальный аппарат оказался! Но выхода не было, пахать мне было надо - деньги нужны. Хотелось ли, пусть никто не спрашивает. Когда тебе уже далеко за пятьдесят, и дома тебя ждёт бесконечно дорогой тебе человек, и все мысли только о нём. Это же болячка всю жизнь, и будешь ты к нему не только ездить, а и ползать, ибо без него просто жить не можешь. И как шить те фаты и делать бантики, когда ничего не хочется, а хочется посидеть с ним под деревцом, чтобы положил на меня свою мягкую руку. Он всегда так делал и этим выигрывал в любой 'схватке' с любыми мужиками - нежно класть руку на плечо, словно боясь обидеть даму. Какая-то очередная 'Фрося' его, видимо нежного мужчину, оборвала в молодости, желая лошадиной нежности. Они же, 'Фроси' и разные бывают. Так на всех фото, и в загсе смолоду, и в старости его ладонь на моём плече.
Ночью работаешь и тут же за рабочим столом дремаешь и... он грезится, и маешься - позвонить ли в два ночи, а вдруг уснул, разбужу. А может, не спит и позвонить хочет мне, да не решается, а думает, что меня разбудит и думает: уже два ночи, наверное, закончила работу. А я вот уснула, и теперь буду долбаться до четырех утра. Это же какое-то испытание. Дождусь семи утра Дождалась. Звоню. Ворчит - только уснул, всю ночь не спал, хотел даже звонить. А я дура, так надо ж было и мне позвонить. Задремала. Ой нет, надо уже свою работу закончить! Вот так все годы: когда я не с ним - это какое-то испытание! Помощи нам было ждать неоткуда, и я, как младшая в семье должна была работать. Куда уже Лёхе пахать!
Поедешь к детям на два дня. А он звонит и говорит: 'Быстрее ко мне, я же уже так соскучился!' Что это - любовь или скука? Но ни минутки без мысли о нём! Нервы и здоровье его ни к чёрту! На велике катается, по дому колупается - поделки, игрушки, и на том спасибо! Лёшка мой, уставший от бурной жизни. Потом удивлялись - кабацкие долго не живут - работа вредная. Лёшка ждал меня в этом маленьком раю со скворцами, голубями, нашим сумасбродным цветником, картиной папкиной 'Предместья Эрфурта' и со статуэткой, оказавшейся удивительно похожей на меня, изготовленной им много лет назад. Статуэтка скромно опустила глаза - ведь обнаженной же вытесал из камня! Мой чудо художник, предсказавший до последнего дня свою судьбу, чем я была просто поражена. А сейчас утром, прощаясь, он кричал вслед:
- Приедешь, позвони.
- Позвоню, - соглашалась я.
- Сразу не кидайся работать, а пирога поешь! Я там тебе в сумку положил. А то напекла она чуть не ведро, вот теперь и помогай.
- Ой, и за что меня любить, старого хрыча, - вторил он! Мой гениальный поэт, композитор и музыкант. И чудо-человек, моя судьба, моё тяжкое счастье и любовь! Всю жизнь и ничего больше я не видела, не слышала, кроме него и не хотела видеть и слышать!
***
Когда я своим подружкам хвасталась,какой классный чай делает мой Лёха, они спрашивали:
- Ну скажи тогда рецепт. Я им говорила:
- Берёт кружку, насыпает туда чая ,сахара и заливает кипятком!
Они смотрели на меня и за спиной у меня крутили пальцем у виска! Они привыкли к моей вечной болячке - восхищению собственным мужем. А Лёха всегда говорил старый еврейский анекдот: В чем секрет вашего вкусного чая? Кладите побольше заварки! В этом же все Бирюшовы! Они же все до простого гениальны. Сахара побольше, чтобы сладко было! Да, было сладко! У Бирюшовых - или лучше всех, или никак
Л Е Н А БИРЮШОВА
Им это не дано понять, мы для них - мох
Когда тебе тридцать пять и ты уже разведёнка, хлебнувшая от папы твоей дочери, вдруг нежданно-негаданно влюбляешься в яркого красивого брюнета и почти теряешь разум! Она, твоя кровиночка, доця, привыкшая, что всё для неё, начинает бунтовать. То она прикидывается ко всему безразличной, то вдруг убегает к бабушке. Она взрослеет, ходит на свидания или устраивает до утра гулевон, а ты её за это ругаешь. Она недоумённо смотрит на тебя, не моргая! Что это ты, мать, разборку устроила? А сама... Потом она выходит замуж - твой и тут молодец, в сотый раз доказывает свою преданность тебе. Доходит до того, что он твоей дочечке платьице на свадьбе поправляет с такой непосредственностью и искренностью, что ты готова умереть от смеха. 'Леночка, ну дай я его (Ксюшино платьице) сзади хорошенько дерну, а то задралось'. И ты кричишь в восторге и ужасе - точно подол оторвёт - от такой заботы: 'Лёня, умоляю, отойди от ребёнка!' И вы оба трясётесь над этим твоим дитём! У тебя любовь, проверенная годами, а у неё не вышло! Она тебе боится признаться в том, что она считает, что ты её сбагрила, чтобы жить только для любимого! И всю свою жизнь она и твой муж шепчутся и жалуются друг другу, или восторгаются тобой за твоей спиной. У них от тебя свои секреты! Потому что они привыкли, что ты механизм - безотказный механизм, созданный для работы. и гороскоп твой удивителен -лошадь, вот так папке повезло! А все вокруг чувствительные, нежные и уязвимые! Всю жизнь вы помогаете детям - ты, тетка, берёшь на себя главную роль снабженца всего, что замечает твой глаз в доме мужа и детей. Вы всё время что-то строите, сооружаете! И детям начинает казаться, что вы уже древние старики и любить уже не способны! Дети забыли, что старики встретились не в двадцать лет, а почти в сорок! Они натосковались от измен и одиночества. Сроки их любви сдвинуты! Старикам стыдно за их позднюю любовь! Дети наслаждаются их перебранками! А когда эти старички остаются вдвоём, они разговаривают в полголоса, щебечут друг с другом! Дети искренне удивляются... Ворчали, а тут спрятались... Он ей голову на плечо положил, за руки взялись! Вчера приехали к ним в гости уставшие и еле живые и заявили, даже не поужинав: 'Ну, ребятки, вы тут оставайтесь ,а мы пойдём в посадку соловьёв слушать и записывать на видео'. Наверное, им редко повезло, что им вместо ужина хочется вдвоём соловьёв слушать! А когда они приезжают к себе домой, они являются образцом отношений - жалеют друг друга, называя друг друга ласковыми словами! Нет, о любви они уже не говорят, просто в каждом слове сквозит простая обычная привязанность, сочувствие, нежность и обожание друг друга! Я была счастлива, как говорил мой муж, обращаясь к друзьям и ученикам: 'Ну как, девочки и мальчики, всё о`кэй!'
Когда его не станет дети, желая меня успокоить начнут говорить: 'А как ворчал, помнишь? Или был недоволен всем. Ты ещё и не такое о нем узнаешь'. Если узнаю о нём что-то нелицеприятное. Ну как же я могу сказать своим детям, что этот блатной дядька, прошедший сто баб, видавший на своём веку такое, что я, домашняя девочка, так себе и представить не смогла. Да никогда он мне ничего подобного и не рассказывал. Боялся, если узнаю 'прелести' его разгульной жизни, то или уйду, или ещё хуже - опять болячка какая от волнений приключится. Он, этот дядька, меня, растерзанную первым мужем, сделал счастливой женщиной и вернул мне веру в эту жизнь. Он дал мне силы подняться и почувствовать себя человеком. Наверное, таким расстригам и нужны домашние девочки для равновесия. А потом дети мне позвонят и скажут: 'Ой, мамочка, смотрели видео, где батя ведет концерт... Мама, это же не батя, это уникум - талант невероятен. Мама, какой он там красивый. Мамочка, сидим с Сашей возле телика и плачем, слушаем песни, которые были в нашей молодости - их пел батя! Ты помнишь, мамочка, когда я пошла на свидание, а вы мне с батей торт обещали. А безе не поднялось. Эту картину надо было видеть, как батя безе ножом со сковородки слизывал, а ты с другой. Назывался торт 'Воздушный поцелуй'. А тогда мамочка, глядя на вас, засомневалась, что он был у вас именно воздушным!'
'Да знаешь, доця, - сказала я, - мне тогда было лет меньше, чем тебе сейчас. И эта любовь, ты же знаешь, перевернула всю мою жизнь.
С уважением, ЕЛЕНА
Праздник детства
'Лёничка!', - закричала я после двухдневного отсутствия, забегая в сад. Меня сразу после приезда всегда неумолимо тянуло всегда туда. Они просто заворажиали, эти наши младшие друзья, и их прадеды, и бабки, эти наши деревья. Яблони, груши, персики, сливы и вишни, черешни, короче, полный их садовый джентельменский набор. Лёха всегда говорил: 'Постарею -никакого огорода, хватит по четыреста кустов помидор сажать. А мы как-то с Ксюшей, когда он попал в больницу, тогда нам сюрприз перед больничкой сделал, вырастил четыреста кустов помидор и в больничку залёг, решили и высадить из теплицы в грунт. И с этим энтузиазмом сажали их с утра до девяти вечера. Зато всю ночь потом рассада снилась нам. Главное, что тогда папка позвонил и сказал, что ему лучше, ибо в нашей жизни боли сильнее, чем папка Лёня никогда не было. И ложились мы с этой мыслью, и вставали. Такой он у нас был - вечный предмет для беспокойства. И уже когда его не станет, я спросонья буду прислушиваться, спит или нет - так мы боялись его боли, она нам в кровь впиталась - его боль и это страдание его стали мне хроническим наваждением. И ни минуты в этой беспокойной жизни с ним - дурачится ли он, пьёт ли горькую, поёт или играет, или обнимает меня - я всегда с беспокойством заглядывала с тревогой ему в глаза при малейшей паузе. Это у меня всегда был за все почти тридцать лет такой животный страх - вдруг сейчас у него остановится сердце, и я его потеряю. И я не успокоюсь, где бы он ни был - со мной или вдали, пока не выпытаю его, ну скажи, скажи мне правду - ну как оно стучит? Только тогда я могу уснуть спокойно, а уж если выпивши, бывало, дурачок - неспокойный характер, а у меня своя боль-переживание: будет болеть сердце у него. Может быть поэтому такой была моя любовь к нему - просто патологической, до сумасбродства. Или всё-таки это была какая-то магия, я уже и не знала что и думать. Он ни разу за всю жизнь меня не стукнул, всерьез не ругал. Ворчал, конечно, отменно. Но, наверное, бил бы смертным боем, я бы его меньше не любила. Вот же в молодости -паразит мозги затуманил. Говорили же девчонки - психолог женский.
А тебе, моя красуня, больше в купальниках не бегать, соседям свои прелести не показывать. Уже не девочка. Вот раньше было ой-ой-ой. А теперь всё! Очень мне хотелось, чтобы это был комплимент. Да, а Лёха врать не умел! Он теперь комплименты отпускал в загсе, где мы работали, Таньке, двадцатипятилетней девчонке с точёной фигуркой и Лильке с обалденными глазами, с поволокой как у Арнелы Мутти. Ну и, конечно, везде обнимал и Натальку, нашу теперь директрису, когда по поручению коллектива ему, как единственному мужчине, на праздники приходилось вручать начальнице цветочки, а Лидуся, обаятельнейшая Лидуся, вечно молодая душой , и мой Ленчик были в обращении друг с другом непременно 'птушечки'. Он тогда долго дома изучал и запомнить не мог, как же появившаяся новая работница его называла. Я его тогда учила: ' Лёша, птушечка от слова птичка'.
Он там уже как старый будяк среди роз, это ж мой дикий ловелас, да ещё его и там балуют и любят. А было когда-то иначе... Был розой среди нас, стареющих красавиц. Всё проходит, и так мне обидно. Когда-то на нас очередь стояла, чтобы расписаться в нашем Загсе - лучшие исполнители в городе!
И тут я кричу среди сада:
- Лёшик, почему ты не увидел этот паслён? Он же уже созрел.
Он ответил:
- Смешная ты, Ленка, как же я его не заметил? Заметил, да тебя ждал. Мы сейчас с тобой устроим праздник детства. Зажгём костёр, напечём картошки, замараемся в пепле, будем её горячую хватать губами и закусывать паслёном. Ты согласна, Ленка? А завтра , милая готовься. Ты вот только посмотри, я уже и корзинок наготовил, и палки посбивал. Собираем урожай семиренки-зимники. Как твоя мамка говорила , 'зимника'. Как ты думаешь, на пару ванн будет? Беги, Ленка, спички тащи, а я тут листву пособираю. И картошин десять возьми - будем детство вспоминать. Бу-дем детство вспоминать.
Та какие там Таньки и Лильки, из ЗАГСа девки, вы моего деда не соблазняйте - у него есть бабушка Лена. Такая давняя любовь, настолько давняя, что вы тогда и родиться не успели, как она появилась.
Фото 19
А яблок... Яблок он вам зимой привезет. Он вас всех любит, да и я тоже. Вы же его, да и моя жизнь, молодухи! Мои любимые девчонки! Это ж вы уже второе с нами наше поколение служителей нашей красивой фемиды, лучшей её части. Утверждая любовь, а мы с Лёшиком ей, этой любви, жизнь отдали. Мы для неё жили и родились на этот свет только для неё! Для этого самого красивого чувства на Земле - любви, и нам крупно повезло ,что эта любовь и на работе и дома!
Через год после этих событий я забегу к девчонкам на работу, едва приходящая в себя от потери Леонида. Они будут сидеть и горевать: 'Ленка, просто не верится'. Я начну им рассказывать, как он больной приходил ко мне и брал мои руки в свои, при жаре сорок они были холодными - барахлило сердце. Заглядывал мне в глаза и улыбался. Я ему говорила: 'Иди, я устала и буду спать'. Я врала, и он это знал - я хотела плакать. Он клал свою голову мне на колени, как в молодости, когда я хотела его утешить после чьей-нибудь обиды, и опять улыбался. Я знала, что он хотел сказать своей улыбкой: Эх,Ленка! И я плакала, отворачиваясь, продолжая по-прежнему дико любить его, я, старая кошёлка! Я же помнила, и ни одной минуты в этой жизни не забывала его, такого горячего, темпераментного грека, и то счастье, которое он дал мне, этот гордый красавец с тысячами талантов. И такую уверенность в жизни до конца дней его. Девчонки, мои любимые девчонки - Натка и Лидуся слушали меня, они были так удивлены. Я всю жизнь была такая сдержанная, прячущая возникающие обиды в себе и всегда подыгрывающая Лёшке. Я теперь не стеснялась рассказывать им подробности моей большой любви, и они, слегка улыбаясь, смахивали свои слезки и думали - и как я не скрывала всю эту жизнь - это моё чувство к нему на работе. Когда работала вместе с ним, пыталась поворчать (плохо получалось) или притворялась равнодушной (тоже плохо получалось) или исполняла все его прихоти- любовь моя к нему сквозила в каждом моём движении. И какую муку мне доставляло его кокетничанье с сотрудницами, так это на работе - в ЗАГСе, а что же творилось со мной, когда он уезжал на работу в кабак. Душа ныла до тех пор, пока он не вернётся с работы. Девчонки теперь плакали, чувствительные натуры, и словно отогревали мою душу, так замороженную подлостями за этот год от неожиданных 'доброжелателей', невесть откуда взявшихся за этот печальный год! А многих я отродясь не видела!
Пройдет неделя после похорон, меня начнут доставать 'соседи', звоня по пять раз в день с шести утра: 'Продай машину. И она утебя никуда не годится, и внутри салона у неё неубрано, поэтому отдай её за копейки'. Это изнасилование тянулось неделю, и я поняла: если я её куда-нибудь не дену, меня просто в этом его диком посёлке ночью загрохают. Я сама нашла покупателя, лишь бы только не соседям. Пообещали тысячу, а брала за две с половиной, но за день сообщили, что есть только восемьсот пятьдесят. Всё таки посредник как-то намудрил и подумал: 'А х...ли - она в горе, ей не до этого'. Хорошие люди на пути попадаются... И таких хороших... И каждый сидит и ждёт, когда же ты, овца, наконец споткнёшься. Я отвезла деньги зятю и сказала: 'Вот и будет Лёшке на памятник, я до этого жила в своём мире цветочков, фаты, платьев и свадебных бокалов и любви. Жила заботой о Лёшке и не знала и не ведала этот мир -жестокий, хамский и пошлый мир дикой необузданной орды, казавшейся раньше скорее экзотикой - ведь мы с милым жили в мире любви и искусства, где так душой подходили друг к другу. Жили за высоким забором, и я думала, что он спасёт - не спас! Да, Леонид берёг меня от их пошлого и хамского мира. И я думала теперь: 'Милый Лёха, я и не знала, что ты живёшь среди таких сволочей. Мой чистый, нежный, любимый Лёха. Не зря они, эти кругом сующие свои подлые носы и ищущие, где бы и за счет кого бы поживиться, скажут: 'Ну где же он взял эту Лену!, пытаясь обвинить меня во всех грехах. Для них жаль, что не с ними его жизнь эта прожита. А свою они успешно прокакали. ВОРЬЁ.
Я -Ленка не из вашего мира теток, продающих себя начальникам за сиюминутные блага. Всё Лёшка знал про добытые продажным путём должности бывших своих, а они почему-то считали, что он такой лапушок, вешай на уши что хочешь. Милые, это был бабский профессор его всю эту жизнь только бабы и окружали и кадрили. И какие бабы, вы таких и в жизни не видели! А я... Я из мира, где любя отдают себя в жертву этой любви. Наверное, поэтому и живут такие мужики всю оставшуюся жизнь с такими как эта Ленка! Вам, 'друзья', закакивающие эту Богом данную землю, не дано понять, что такое настоящая любовь. Вот и рассказываете, как вы всю жизнь любили, изменяя и обманывая!
Мне, идеалистке до мозга костей, скажут его подруги из детства, немного познакомившись со мной и зная его семейную трагедию: 'Неужели ты думаешь, что его прошлые бабы у Лёшки были такие как ты? Ты спокойная и с понятием, а они были гавкучими бабами, скандальными и дёргаными'. Оказывается, вот чего ему в жизни не доставало, раз уж выбрал меня - покоя и понимания! Был же фильм давний 'Доживём до понедельника', где такой же красивый мальчишка, черноглазый и мечтательный как и Лёшка, написал сочинение 'Счастье - когда тебя понимают'
МАТЕРИНСКАЯ ЛЮБОВЬ
Я долго колебалась, стоит ли писать на эту тему. Все эти истории об этой героической женщине мне рассказывали соседи и Лёшка. Конечно, мне выпала честь чуть-чуть её знать лично. Но рискую, начиная это повествование. Не могу не думать о том, кто родил мне такое неоднозначное характерное чудо - Лёшкину мамку. Говорят, была с мужским характером, волевая. И тут такой сентиментальный сыночка. Этого никто и не знает. А вот, бывало, гляну на него поутру, на отдохнувшего и улыбающегося. Длинные реснички, курносый носик... Нежный, ну как девочка. И тут мама - жёсткая, грозная тётя. Все запомнили её с классной причёской - и всё время за рулём собственного авто начиная с пятидесятых годов, даже в магазин за углом - на авто... С яркой морковной помадой, глубоким декольте. Да как-то уже старухой, пофорсив в декольте, по осени простыла и заболела воспалением лёгких. Пришлось Лёшке лечить её, да так причину простуды он и не узнал. Я часто думаю, под кого она канала и какой образ на себя примеряла. Где-то же в каком-то американском кино (ведь отец Лёшки так любил джаз и прививал семье эту чужую доселе местному народу культуру). Дама по сути была героическая из славной породы степняков - отчаянных южан. И никто же не знал, по сути, про эту потом благополучную даму, где на посёлке вокруг них все сидели на картохе - на завтрак, обед и ужин. А эта семья кушала сухую колбаску. Когда шахтерня, отпахав смену, заседала возле пивнушки по три четыре часа в день, потом приходили домой и устраивали жёнам пьяненькие разборки. А по утрам, облизываясь проходили мимо Лёшкиного двора - мать Лёхи уже в шесть утра жарила чебуреки. Шли дальше пахать соседи... Потом пивная, и так всю жизнь! Вот и казалась жизнь Лёхи и его бати раем. А рай начинался полтора десятка лет назад вовсе не раем. Баба Маня шла, надев резиновые сапоги, по дикому морозу добывать на станцию уголь. У этой завтра благополучной дамы ноги примерзали к сапогам, и приходилось иногда отрывать их от ног. При этом кусочки кожи прилипали к чулкам! Завидовали отцу Лёшки и на работе - меняли машины каждые пять лет. Ровно как и моему отцу, но никто не учитывал, что эти мужики не просиживали возле пивнушек и не пили беспробудно горькую, а складывали деньги копеечка к копеечке. Когда папе Лёшки -Грише завидовали в открытую по поводу покупки машины, он долго терпел, натренированный неспокойным характером жены. Потом терпение лопалось, он молча снимал штаны и к изумлению публики показывал дранные протертые трусы. Вот так деньги на авто собирают.
Отец Лёшки бронзовел в своём мире искусства, но условие для семьи было одно -когда он работает - пишет музыку -все должны были уходить из дома. И все разбегались кто куда! Мать Лёшки заседала на лавке у соседей - поспорить она любила, и выходило частенько, что эти споры заканчивались скандалом или чем-нибудь похлеще. За это время кастрюля на печке сгорала и приходилось её чистить долго и нудно. Ну что же делать, дама была такая правдолюбка, что все диву давались. Она могла кого-нибудь любить или ненавидеть, но уж если беда - у кого приступ, руку ногу кто сломал или роды у кого, она ни минуты не колеблясь вскакивала в машину и бегом страдальца на скорую. Дама была столь отчаянная, что могла утром встать и сказать: 'Мужики, сегодня лечу в Москву в Гум вам за туфлями!' Через четыре часа туфли уже красовались на столе. Маня обедала. Ах, одни из них не совсем подходят. 'Еду менять. К ночи буду', - говорила она.
Отец Лёшки, как и Лёшка, был боягузом, и столь же нежным, как и Лёшка... А вот мама... Ну надо отцу зуб у врача вырвать, отец боится садиться в кресло, наша мама и говорит: 'Гришка, боишься, а ну смотри как надо'. И она садилась в медицинское кресло, и вырывал ей доктор какой-нибудь повреждённый зуб! В этом была вся Маня.
Сегодня мне сказали, что Лёхе повезло - от одной мамки до другой. Спасибо, девчонки, наконец-то я за тридцать лет этого идиотского кросса на два города дождалась похвалы. Вот где реальные люди, да им же моё майно по барабану, вот в чём секрет. Кидать уголь мужикам мама не позволяла. 'Им сегодня на клавиши нажимать, - говорила она. Руки повредят'. Она, наверное, и терпеть меня не могла, потому что видела, как это её 'золотое дитя' бросает для меня этот уголь, живя в своём гараже, когда она ему указала на дверь. Тогда он решил жить со мной. Забыла Маня про свою любовь, когда с тачкой ради Гришки из Млыновки после войны пешкодралом пришла.
Она безумно любила это своё глазастое улыбчивое кудрявое чудо - своего сыночка. Дался он ей тяжело - мертвым родился, тяготы жизни и войны на ней сказались. Она во время войны, чтобы не забрали в Германию, облила ноги себе кислотой. Как-то она стояла в очереди за помидорами. Сзади стояла беременная дама. Ну наша мама без справедливости вообще не могла жить, и всей толпе крикнула: 'Беременным вне очереди!' Так она подружилась со статс-дамой из исполкома. Было у этой мамочки чутье на всех этих тогдашних элиточек!
Пришло время уходить Лёхе в армию. В военкомате сказали: 'Дуй в аппарат, узнаем какие у тебя лёгкие!' Этот дурачок дунул так, что не хватило шкалы! Ну это же было у него чисто национальное - идеалист, ему так внушили, что надо быть самым лучшим и ,конечно патриотом! Тогда он и пришёл домой и похвастался: 'А меня на флот в подводники забирают'. Материной жути не было предела! Мало они ему рассказывали про его детские пороки. Видимо, не хотели, чтобы считал себя изгоем. Тогда мать молча поехала в военкомат и сказала там: 'Не на воде, не под водой, не в небе, а только на земле'. Да если б же знал, где упасть, и там болячку заработал... Перед армией Лёшка встречался долго с девочкой из ансамбля, которым он руководил. Девочка была вхожа в их дом, и в армию к нему ездила. Но... Не дождалась. Похоже, по расчёту вышла замуж.
Я часто смотрю на его фото тех лет в военной форме. Он мне его раньше показывал - ждал похвалы. (Фото 20) Я молча откладывала его в сторону. Я в те же годы, которые были на фото, была довольно красива. (Фото 21) И он, конечно, хотел козырнуть, мол, куда тебе, а ну сравнивай, кто лучше. Подзадоривать ему было в кайф - вечный пацан. А я, зная его самолюбие, просто молчала. Но был он настолько красив, что все и теперь просто поражены. Невероятные глаза с какой-то лёгкой поволокой, и эта ехидноватая ухмылочка: 'Вот смотрите, ну какой я красавец'. Тогда он уже хлебнул измены, и это чувствовалось в его взгляде! Я не знаю, что там была за невеста... Ну у меня бы не хватило духу такого бросить. За что я в жизни очень сильно страдала - от красоты никак не могла отказаться. Внешность всегда была его самой большой бедой. Я считаю, что она мешала ему жить. И творить. Его кругом кадрили бабы, а это ж так соблазнительно - бабы любят. Когда он станет старым, и к своему ужасу он начнёт осознавать, что всё позади, он самокритично назовёт себя старым хрычом. А потом вдруг незадолго до конца заявит: 'Я никому не нужен'. Он ждал моих уверений, что и я сама уже старуха, еле волокущая ноги по этим идиотским поездкам за пенсиями, мотающаяся из города в город с этой работой, скажу ему в ответ: 'Мне нужен.' Он спросит: 'А зачем?' Я отвечу: 'Просто нужен, нужен, Лёша, нужен.'
Не был бы он так ярок в молодости, когда его все любили и баловали, не был бы так трагичен его конец. Считал бы, что старость - это естественный процесс. И слишком поздно он в этой жизни понял, что семья всё-таки главное, и последнюю часть этой жизни надо душой воспринимать как самую большую награду этой жизни - это привязанность и любовь к нему. А он ведь привык, что все бабы им восхищаются, благо есть за что, но так и не уразумел, что эти бабы уже сегодня старушки, и у них дома свои привязанности. Публичность во многом испортила его. Внешностью своей уникальной и талантом уникальным он не смог воспользоваться до конца. Я была помешана на нём, но была не настолько богата, чтобы этот мужик у меня как сыр в масле катался!
Его мама стоически вынесла его несостоявшееся счастье тогда, в молодости. А вот когда за ним, пацаном как с картинки двадцати лет, увязалась двенадцатилетняя шестиклассница и давай бегать к нему на чердак, то похоже взбунтовалась. Пацана могут потянуть за малолетку. Но родители девочки, похоже, были на всё согласны, что меня и на сегодняшний день очень удивляет. Такие мысли у меня редко приходили при жизни с ним, а вот моя сестра, когда услышала эту историю, первое что сказала: 'А как отнеслись к этому её родители?' Любая мама, у которой есть девочка, в первую очередь задаст этот вопрос.
Я, познакомившись с ним, наивная и никогда не видевшая мужиков такого типа, как и все его остальные вздыхательницы, конечно, ошалела от его колоритности. Ведь эти кудри, эти черные глаза - они так притягивали, да и ещё талантов куча. Знала, что когда-то была жена намного его моложе, но что с двенадцати лет, это уж, батенька, извините, как вождь всех времён и народов говорил. Но опять облом. Развод. Опять всё сначала.
Я всё время была занята при жизни с Леонидом. Многие соседи меня и не знали. И вот как-то подпивший сосед сказал: 'А первую вот мать Лёшкина выгнала, а так бы она не ушла.' Я, обычно сдержаная в отношениях с соседями, ответила: 'Стала бы вот там за углом, на шею ему повесилась. Не сосед же, а муж. И никуда б он не делся, а то доказывала, что её другие любят. Да, милок, таких мужиков не бросают, к ним ключики подбирают и любят до конца дней их. И не треплятся об этом на каждом углу.'
Что ж там было на душе у той матери. И только сейчас, и только теперь я начинаю понимать эту её патологическую ненависть ко всем его бабам. Делай, что хочешь, пей сколько угодно, притаскивай их хоть по десятку в день, черт возьми, только не женись. Ты очередной потери, позора просто не вынесешь! Ты моё единственное красивое, умное дитя! Я встречаю тебя ночью на углу улицы, а соседки смеются. Вы что это встречаете, тёть Маш, что, Лёшка сам не дойдёт? А может от тоски без бабы где-нибудь, да забурится и ещё приключений наберётся. Сколько их было, красавиц этих,да не держатся - по две недели и всё... И никто не задержался! Да и угодить всем трудно: и маме, и сыну.
И тут как с неба я, ничего о его бедах и подвигах не знающая и не подозревающая - аки ангел! Я по его разгульным меркам - святоша! Маманя поняла - она профессор в любви, вот тут уже не просто. Да, кто угодно, только не Ленка. Эта сучка такая, что и женить на себе может! А я... И не вылечиться от той болезни по имени Лёша! Вот и сказал: 'Мать, всё - без неё никак. Притягивает, зараза такая... Как током бьет при прикосновении'.
Он мне часто жаловался, что у него со сном проблемы. Я тогда, начитавшись в журнале 'Работница', а девица я была рукодельная, сшила ему подушечку в форме сердечка из желтого атласа и вышила золотыми буквами по польски, передрав название поздравления с польской открытки 'Я тебя люблю'. Ниток золотых тогда не было - девяностые же годы. Мне пришлось купить коробку конфет с золотой веревочкой, чтобы потом её распустить. В подушку я зашила успокаивающие травы, чтобы моему любимому Лёничке после его кабаков не проститутки кабацкие грезились. Чтобы пришёл домой и спокойно уснул, ибо там по совету журнала его любимая тогда Леночка зашила валериану, ромашку, мелиссу, и ещё с десяток травок. Баба Маня говорила Лёшке: 'Лёша, не могу понять, почему в своей спальне не могу уснуть, а как только, бывает, на твой диван прилягу - и сразу засыпаю. И так мне сладко, что и просыпаться не хочется. Это, наверное, твоя колдунья колдует'. Лёшка, искушённый в коварстве баб Лёшка, и так сумасшедше тогда в меня влюблённый, пораженный моей не схожестью с его кабацкими зазнобами и моей заботой о нём, наивный, всегда верящий маме, принял этот её комплимент насчет меня колдуньи... Ну не похоже как влюблённый, значит зачарованный, а я вроде бы как Мавка из сказки, и с радостью поделился с мамой, показывая на красивую яркую подушечку. В их аскетичном доме, ну не было у неё сантиментов насчет бантиков, рюшиков, кружавочек, может поэтому не взирая ни на что и тянулся он ко мне всю жизнь. Не хватало в этом доме девчоночьей сентиментальности. И глупенькой романтичности, что бывает в этих заграничных журналах с их пани и фрау, где все сытые и довольные жизнью, и от нечего делать вяжут и шьют, раздаривая всем родственникам на Рождество кучу этих подарков. Я подолгу жила за границей. И никто не сумел меня убедить, что Европа, старушка Европа - это плохо. Европа, где сытые сентиментальные барышни или старушки только тем и занимаются, что шьют и вяжут к Рождеству подарки своим многочисленным кузенам. И я знаю, что Лёшку всегда коробило, что я ,простофиля, подолгу жила за границей, а он, такой передовой, модный чувак ,там не был. Папкины восторги насчёт загранки он помнил всю жизнь. А тогда от гордости насчет той подушки, он и поделился с мамой: 'Ленка в подушку травки зашила'. Вот это и был бабушкин Машин триумф - Колдунья Ленка! Пришёл мой Лёничка с работы уставший с мыслью, что сейчас упадёт на подушку любимой Лёнки и в грёзах о ней заснёт крепким сном. А подушки уже нету. Плевать хотела мама на покой и здоровье сына -главное, что колдуньей эта Ленка оказалась. Сожгла она подушечку в печке. Теперь её подруга через двадцать лет сказала: 'Леночка, я уже старая и мне пора тебе рассказать всю правду. Любил тебя Лёшка сильно и пришёл тогда ко мне мне говорит: 'Люблю я очень Ленку и жить без неё не смогу. Прошу, угомоните мою мать. И зачем она ту подушку сожгла? Ты же, Леночка, так старалась для Лёшки'.
Да, теперь вот, когда Лешки уже нет, не могу я крепко спать в бабушкиной спальне, а вот на Лешкином диване, только к его подушке прислонюсь, и сразу в сон клонит. Мой маг Лёшка -заколдовал ты меня навсегда! Да, перед смертью, где-то за полгода ты сказал: ' Не могу спать на кровати. Много лет спал, а вот теперь на диване только и засыпаю'. Ох Лёшка, сколько ж ты, голубчик, 'подвигов' совершил на том диване. А вот она и магия тебя-красавца. И вообще, как будто тебя и не мамка родила, а ты неземное какое-то чудо было, которое меня так заколдовало, что я до сих пор, как чумная хожу. А мать твоя тебе говорила: 'Я тебя не родила, я тебя выкакала'. Она и проклинала, и колдуньей называла. А я ничего и не знала. И болела я страшно, чуть ли не до погибели. От этой моей болезни Лёшка чуть с ума не сошёл. Какие покаянные стихи писал! А судьба своё - работаем вместе, одни интересы - романтики до мозга костей. Тут ирония судьбы - мордочки похожие у нас. (Фото 22) Да так поднялся - после Лёшки кабацкого выпивохи стал уважаемым Леонидом Григорьевичем, на фото везде такая рожица счастливая - за все эти годы! К сожалению, ей так и не удалось понять, она так и говорила: 'Ну почему эта простофиля, ведь у него какие бабы были, а выбрал именно эту'. Да, это загадка природы, которую мне до конца дней так и не разгадать. А может, я себя благодаря ей, сильно недооценивала. (фото 23)
Мать он так и не бросил. Рядом жил, в стороне, но не бросил. А я отца. Ну что, родаки, наделали счастья своим деткам. Да и мой папа тоже фрукт - любил доказывать, что самый-самый. Вот так жизнь и прошла. Это была даже и не любовь, а какое-то раболепие перед ним. Ну если это в крови - музыка, поэзия. И у меня в крови он, и всё это вместе взятое! Мне ни разу не сказал, а вот окружение знало. Говорил, что таких, как Ленка, больше нет. А я... А я. Всю эту жизнь я от ревности исходила. А к концу дней его успокоилась. Да всё забывала, что старик уже - казалось , меньше обнимать стал! И малолетка его бывшая ещё за несколько дней до смерти явилась отметиться со словами, что всю жизнь любила. Ну если уж в молодости обиду как-то мог снести, то теперь эту насмешку, ещё и после гибели дочери, просто пережить не смог! Не тех девочек ты бабушка Маня проклинала! Когда ко мне тридцать лет назад пришёл после инфаркта, я его вычухала, веру ему в жизнь дала - расцвёл вновь как маков цвет. Только теперь не как мальчишка, а как мужик, невероятный красавец. Вот, конечно, от его самоуверенного и хлебнула я его характер. А мама его красоты потом не замечала - ослеплена была ненавистью! Но не бросил же её на произвол судьбы, может благодаря мне и в ущерб моему счастью. Забрала бы его молодым к себе в большой город - было бы больше толку- как от музыканта. (Фото 24, 25) И на что только я ради него в этой жизни не шла. Страсти шекспировские пережили. Вот теперь в стихах его самая любимая в мире женщина - все балдеют, читая. А я, читая, плачу - как такое красивое, умное чудо и талантливое до невероятности, из-за меня мать свою, мамочку могло оставить и не разу в этой жизни меня ни в чём не упрекнуть!
Неудача или большая любовь
И через двадцать пять лет он, старик уже, без той красоты, от которая с ума сходила, вдруг позовёт меня и скажет ни с того ни с сего: 'Ну скажи, Леночка, я был лучшим в твоей жизни? Скажи же да'. Я, всю жизнь проревновавшая его и злая по этому поводу, сказала: 'Отстань, мне некогда'. Он ответил вдруг невзначай: 'Я не виноват в твоей болезни тогда был. Оправдывался, паразит. Ну, когда тебя прооперировали. Тогда, когда я ушёл. Ну ушёл, ну подумаешь, расстроилась она. Ну психаул, мне психовать... Ты же знала... А тут сразу же назло мне у тебя вздыхатель появился. Ты тогда что, не поняла, что я там, куда ушёл долго не задержусь?'. Тогда вновь появился мой давний вздыхатель Володька, на голову выше Лёньки и моложе его на восемь лет. Красавец, балагур, никогда не был женат, ему нравились только домашние девочки типа меня, чтоб вязали ему теплые шарфы для лыжных прогулок. Его мама была профессором математики, и квартира была у них в центре миллионного города. Стиль жизни их был таков: наука да путешествия. Дельтаплан, дайвинг и заграница, песни под гитару у костра, как в красивом кино. Я как-то попала в их тусовку в центре города, у их друзей квартира. Хозяин квартиры - художник, квартира огромная, кругом висят пейзажи, бородатые мэтры художники и чинные светские беседы за бокалом хорошего вина, всё красиво! Но вновь пришёл, разочарованный, мириться этот гуляка Лёнька, уже не казавшийся таким красавцем, а скорее уставшим стариком, с морщиной новой глубокой на лбу. Ленька, уже явно проигрывающий тому двухметровому красавцу, с которым я себя чувствовала незащищённой девочкой, и опять растеребил мне душу, уже начавшую успокаиваться после двухмесячных слёз и истерик по тоске от ушедшего, как он говорил, навсегда Лёшки. У психов такое бывает. И вновь он перевернул мою душу, обрекая меня и себя на полунищее существование в его старом разваливающемся доме. Гений, который не смог при жизни добиться славы, и как бы я не билась в попытках вытянуть нас из нищеты - ничего не вышло. Сказал тогда профессорский сынок: 'Когда будет трудно - позови'. Было трудно, очень трудно, много горьких таблеток проглотила, но не позвала. Эта, потом откормленная мною курносая спесивая рожица Ленька, с горящими глазами и гениальными мозгами и руками, добила меня с этой любовью до конца моих не очень весёлых дней! Таким людям, как Лёшка, нужна была борьба. Ещё с молоком матери он впитал в себя - заставь. Когда хлопцы на улице в футбол гуляли, его мать заставляла гаммы учить. И ему теперь в жизни было неважно, за что бороться -когда я наблюдала, как он десятки раз проигрывал одну и ту же мелодию, если что-то не выходило. И так было во всём, если он задавался целью. Если нет, то ему всё по барабану - пусть хоть кирпичи на голову падают. Да и тень веков, её никаким маркером не закрасишь - упорство этого смешанного с татарами народа, когда-то великого, держало в своих руках половину материка три столетия. И я это чувствовала всю жизнь с ним, махновской упёртой вольной породы девка, тоже упрямая и хваткая, если задамся целью. Но всё равно его степная кровь, она победила. Иногда гляну на фото и мурашки бегут по мне - эх, какой был во всём: в талантах, в поэзии. Как фразу прилепит, то на всю жизнь. а в любви...
Все от него балдели, от мужичка невысокого росточка, сутуловатого от своего инструмента, с сильными костлявыми пальцами сосисками, как он сам их называл и говорил: 'Ленка, ну глянь - не пальцы, а сосиски. Ну разве у пианиста должны быть такие пальцы?' Зато теперь те, кто разбирается в музыке и знают его стиль игры, говорят: 'Этот колоритный стиль присущ только ему. Он насыщен от души, и его не с кем не спутаешь'. Написаны мне несколько песен, и ноты лежат, да никто не хочет браться. Говорят, очень замысловато. Так что признание мне в любви моего Лёшки ещё впереди!!! (Фото 26)
Наш Лёнька бабник или Встреча на всю жизнь
Этот мой рассказ окажется многим неожиданным и для меня несколько противоречивым, ибо то, что всю жизнь мучает душу человека, когда-то вырывается наружу. И вот то, что я глубоко прятала в глубинах своей души, притворяясь перед ним равнодушной, теперь обнажилось. Не попался бы мне на пути этот противоречивый человек с кабацкими разгульными замашками и, увы, такой нежной ранимой душой ребёнка, так мечтающего о счастье и верной счастливой любви... Но на пути к этому сколько дров наломал... И вышло, что этот поиск тогда уже превратился в охоту, в которую втянулся, сам того не замечая. И это стало его хронической болезнью - бабы липнут, кайф. А при таких данных его внешних и талантах... Ведь как не разгульны были бабы, попадающиеся на его пути, всё равно природа дала им ,хоть как они и не сопротивлялись этому: смолили, квасили наравне с мужиками и спали с ними без разбору... Но матушку нашу природу женщины и суть её не обманешь - женщина создана для нежности. Читайте его поэзию про женщину в каменном веке и удивляйтесь. И самим захочется, чтобы вас так верно любили ваши добытчики мужчины, и вы чувствовали себя такими же любимыми. Так вот, эти кабацкие бабы тоже были женщины, а мой милый был неординарным мужиком. Он своим искусством дарил всем радость, да ещё и клавиши - это так редко. Скорее мужики - это гитара и т. п. Но и он вызывал особый интерес у баб, а внешность -очи у него как-то по особенному светились. Я это замечала. Когда он видел бабу, которая кокетничая с ним... Ну видно было по всему, не откажется, не взирая на супругу... А ху..и им, красивым бабам, как мой супруг выражался. Хотя я знаю одно - он бы никогда не жил семейной жизнью с такой дамой, так как он их наелся, со счету сбился... И вообще, наверное, переел, поздно, очень поздно женившись. Но случаются и такие на его пути, так не похожие на его прежнюю жизнь - такие как я. Вот и ломают они себя с такой болью, с такой тяжестью. И с матерями расстаются первый раз в жизни и навсегда, как-то начинают понимать, что есть такая баба, для которой ты - всё. История жизни моего Леонида была бы неинтересной, если бы такой красивый мужчина не попадал в сальные истории. Где-то они связаны с профессиональной деятельностью, где невесты сами вешались в кабаках по пьяни, где-то всё-таки ему очень хотелось стабильности и настоящей семьи, а найти их кроме как в кабаке было негде. Потом он решил поставить процесс поиска жены на поток - да забыл в горячности, что и его тоже поставили на поток на службе знакомств. И он так разыгрался, что не мог остановиться. Но душа то живая, и настоящей семьи и любви хочется, и чтоб тортик испекла и котлеточки сделала. Всё как у всех нормальных людей, а не так как раньше - привёл на два дня, выпили, закусили, поспали и вали!
Истории идут от семнадцати лет. Ещё от семнадцатилетнего мальчишки до полной зрелости. Они начались, когда ему было семнадцать лет. Он тогда носил маленькую бородочку, у него были нежные романтичные глаза, чувствительный носик и подбородок такой, что его просто поцеловать безудержно хочется. (Фото 27) Вот в такую пору его нежной юности, когда в головке его мятежной уже бродили эротические сценки, папа решил послать его к товарищу, живущему в центре города возле Пожарной площади. Там жили евреи, теперь там синагога, наверное её и построили по этой причине. Послал папа, чтобы Лёша отвёз этому товарищу, еврейскому поэту, какую-то бумажку. И Лёше, ещё с первого класса целовавшемуся с девочками, папа сказал: 'У поэта есть дочечка, еврейская девочка'. Лёша заранее закатывал глаза, свои красивые романтические глаза , предвкушая встречу.
Я немного переключусь на этот еврейский шанхай. Я работала, уже намного позже этой истории, в ЗАГСе, и был у нас фотограф, житель тех мест. Фамилия у него была татарская, но по повадкам он был похож на еврея. И дружил с евреями всего города - профессурой, медиками, выпускниками местного вуза. Он тоже был бывший медик, но судьба его оказалась очень сложной. Он, заканчивая институт, как-то в автобусе заступился за обиженного человека и вытолкнул обидчика из автобуса. Женьке, так его звали, дали срок. Теперь он жил на этом посёлке. Когда-то его одноэтажный домик, теперь из восьми квартир, принадлежал полностью его деду-купцу. Потом революция - у деда всё отобрали и Женьке оставили только две комнаты. Жили мы коллективом ЗАГСовским очень дружно, никаких шуры-муры. Дружба была невероятная, может благодаря директрисе, она была старше меня на шесть лет. Но Женька был старше её десяток лет. У всех она у нас называлась мама Таня, и у Женьки тоже. Так в моей жизни вышло, что она прошлась по моей жизненной дорожке красной нитью, где самое хорошее - это была Мама Таня и мой Лёшка, который тоже позже с нею столкнулся и просто был поражён добродетелями этой женщины. И проработал с нею двадцать лет бок о бок. Я тогда год как приехавшая из Польши, была хороша собой и всё моё тогда существо само того не зная готовилось к большой любви. (Фото 28) Глаза мои лучились, я была весела, пережив пору неудач и неустройства. Мне как дамочке, вернувшейся с войны, дали маленькую квартирку, друзья взяли на престижную работу. Через два года я встречу любовь своей жизни. Ну так вот этот Женька нравы и обычаи этих краёв знал досконально. Его соседки бабы Вари и им подобные были ему дороже родичей - и про всех всё знали. Он их всех скопом лечил, помогал им чем мог. Вот так как-то мы гудели после работы, и к нам пришла одна работница исполкома, подруга нашей сотрудницы, фигуристая дама. Мы отмечали День защитника отечества. Выпили и закусили. Собрались домой. Идем с Женькой по улице, и вдруг он мне говорит: 'Ой, Ленка, какая крутая у той Ленки жо..а, ой жо..а! Короче, Ленка, круче твоей!' И вдруг он падает по гололёду и подбивает меня. Я падаю и прямо ему на ногу. Он поковылял домой. Оказался перелом. Когда Лёшка появился у нас на работе, Женька ему так меня отрекомендовал: 'Ленка баба хорошая и добрая, и с виду вроде ничего, и рукодельная, а вот одна беда - ноги жо..ой на раз ломает.
Теперь о встрече романтического греческого мальчика и еврейской девочки. Он приехал на этот шанхай. И стал спрашивать про этого замечательного поэта. Услужливые соседки типа Женькиных баб Варей рассказывали наперебой, как попасть ему в эту квартиру. И многозначительно улыбались и говорили: 'Ой, какой ви красивий мальчик, ой какой мальчик'. Мальчик, поощрённый тётками, попёрся в эту квартиру. А там было так - я эти квартиры видела у Женьки. Каждая имела свой вход и по три деревянные ступеньки. Папа девочки заблаговременно ушился, сказав дочечке, что придёт сын Григория Алексеевича, такой же талантливый, как и папа. Леша постучал в дверь, предвкушая встречу с романтической девочкой, ведь у папы были такие красивые стихи. Эх, Лёша, мешал нам с тобою жить этот романтизм. Не было бы у нас его, прожили бы дольше. Дверь открыла девочка кил на сто с усами и бородой. Мой Лёша оторопел. Он пытался отдать бумажку и тикать, но эта 'Сара' таки хотела отпускать и потянула его в свою квартиру. Вышло так, что он, споткнувшись об эти деревянные ступеньки, упал. Лёшка еле вырвался. И бежал как ненормальный от этой усатой девочки. И надолго запомнил эти свои 'романтические' путешествия. При знакомствах он всегда будет учитывать фактор -национальность. Они потом, подружившись с Женькой, хохотали. Тот знал почти всех 'Сар' с его посёлка. Пройдут годы, не станет моего Леонида, да и Женьки - он был чернобылец. Я увижусь с Лёшкиным другом. Он мне начнет рассказывать, как они с Лёшкой ходили на службу знакомств, и Лёшка ему рассказывал, что надо выбирать невесту не еврейку и не гречанку - они быстро стареют. Потому что смуглые, а вот Лешка был смуглый, да красавец редкий. Когда я показала фото своей новой приятельнице обоих своих мужей - первый был офицер-мастер спорта по вольной борьбе с весом до ста килограмм и видом как артист Столяров- с широкой улыбкой и русыми кудрями- настоящий русский богатырь, я ему едва до плеча не доставала. И в сравнение к нему Лёшку, я была не намного ниже его, тоже с кудрями, тоже с обворожительной улыбкой и горящими глазами, но точно уж на полголовы ниже первого, слегка сутуловатый, явно проигрывающий внешне первому... Но как горели эти его полутатарские плутовские глаза, с небольшой раскосинкой, хитрой и луковатой. Вот я и спросила у неё: 'Кого бы ты выбрала?' Она вся правильная, серьёзная и рассудительная не в меру, молча показала на Лёшкино фото, хотя всегда ругала его за ворчливость и матюкливость. Вас и нас, баб, не разберёшь, нужна нашей бабе трёпка! Я тогда посмеялась над приятелем Лёшки, который ездил с ним выбирать невест по анкете, а про себя подумала: 'Много ты знаешь, все вы друзья задним числом'. Я прикидываюсь полной дуррой в разговоре с ними - они тогда многое выбалтывают лишнего. У меня лежит Лёшкина анкета, когда он невест выбирал, там написано, чтобы не еврейка и не гречанка. Он, Лёшка, мне при жизни говорил, что его первая жена была польская еврейка, ему оказалось достаточно этого... И не гречанка, потому что он маминой любви наелся от души. И вышло в результате - хохотушка, наивная хохлушка. Да теперь эти евреечки с того бывшего Шанхая такие ухоженные и так одеты, куда там нам - у них мозги, а у нас мозоли - вот чем мы от них и отличаемся. История с девочкой крановщицей была ещё веселей. Ну балдел мой будущий чадо , когда его буквально на руках носили. Одна и носила - и любила, и с ума сходила за ним ... Он бы уже и женился, да не смог себя пересилить, она была выше его и совсем разная у них была весовая категория. А другая его чуть на улицах не насиловала - девочка крановщица с довольно увесистой весовой категорией. Ну почему у баб не срабатывают мозги, а работает только нижняя часть тела - бросит он тебя, детка ибо ему надо только одно - не с кем ему сегодня переспать, нету у него постоянной бабы. А ты разве не чувствуешь, что ты его просто позоришь, едва достигающего тебя ростом - прицепилась в кабаке здоровая девица, начал с нею встречаться. А она и говорит: 'Познакомься с моей мамой'. Ну давай знакомиться! А он и спросил у мужика, сидящего рядом с мамой: 'А ты чего тут сидишь?' Это оказался его товарищ. Товарищ сказал: 'Её мама - моя жена'. Лёшка оторопел. И неожиданно культурно пустился на хода. Мама девочки оказалась его ровесницей. Ну и откормила же девочку. Он любил меня дразнить подобными историями - ну хотелось ему меня вывести из равновесия. Я же была такая правильная, а он меня приземлял! Приходилось изворачиваться, и я говорила: 'В следующий раз паспорт спрашивай после того как познакомишься'. Да, когда он поставил на поток свои знакомства, чудак парень - я потом думала, ну когда же его сердце должно было насытится, во как барышни в молодости обидели. Только вот наблюдал, встречаясь со мной, за мною со стороны, наученный дамами неподходящей для него весовой категории. Я тогда торопилась по работе, подошла и сказала ему пару грубостей - типа что я не картина и рассматривать меня не нужно. И вообще это не я - и ваша дама и не придёт, и не ждите и не надейтесь. Меня тогда так задела эта таинственность - от бабы под деревом прятаться и кого... меня, ёлки палки, в микроскоп рассматривать... Чего-чего, а цену я себе тогда знала. Кто ж из нас знал тогда, что это встреча на всю жизнь. Да, этот волоцюга меня в жизни так поломает, что я забуду, что она когда-то и была - цена эта. Вот она дикая необузданная любовь.
Поехал он по приглашению одной дамы, которую раньше не видел, для знакомства в Дружковку. Приехал по адресу на машине - ну понты гонять любил - ключи от машины в руках и позвонил. И вышло оно, молча село в машину и закурило. Бок авто перекосило в её сторону. Он увидел её неподходящую весовую категорию для него, но надежды не терял и сказал ей: 'Я читал в твоей анкете, что ты любишь готовить (очень парень любил мамины чебуречки). Она ответила: 'Терпеть не могу готовить'. А зачем ты тогда это писала, спросил он. Что говорили, то и писала... Диктовали работники службы знакомств. Надо же что-то писать. Ну ты посиди, а я пойду переоденусь и поедим куда-нибудь в кабачок. Он ответил: 'Я пить не могу, я же за рулём'. 'Это неважно', - ответила она. И только она ушла, он пустился наутёк. Потом ему позвонила какая-то девочка из периферии. Он уже был научен знакомствами и стал наблюдать всё это со стороны. Дон Жуан хренов. Девочка была скромная и, как он сказал, какая-то серенькая. Он подумал 'Зачем ей голову морочить, всё-равно я с нею не буду'. Когда он впоследствии рассказывал все эти истории, которые, как он говорил, были до меня, а вот эта последняя история после знакомства со мною. Всё ему казалось мало невест и уж видимо всерьёз решил подойти к теме -навсегда. И вот как вышло -после встречи со мной-ему всё стало казаться серым и неинтересным - да и постепенно приходило сознание, он тогда и сам того не понимал, что подругу жизни он уже нашёл. Я могла психануть и уйти, но я понимала, пусть когда-нибудь ему дойдёт, что нужна одна единственная - только одна. Я знала, что этот жуткий гуляка рассказал мне десятую часть того, что было в его жизни. И как я оказалась в конце этого списка, я и сама не знаю. Потом будут его сумасшедшие письма ко мне о любви, и стихи, и песни, которые поразили меня до глубины души.
Ах, этот не глупый скворец...
Я проснулась от песни скворца! Он сидел высоко на доме, этом трёхэтажном доме, бывшем нашем. Он каждое утро садится на самую верхушку дома и включает свою трель! Этот дом ещё одна Лёшкина боль - не достроил, продал!
Фото 29
А как восторгался, когда строил -жить с любимой, рояль, дети! Вышло тогда - мрак, подлость, измена, убийство, пустота! И всё это надо было пережить! Отказ матери от родного дитя! Теперь трезвонят, от чего сердце не выдержало - о старом напомнило, такая боль не проходит. Особенно если упорно себя впихивают старые бывшие 'тёлки', участники тех далёких трагических событий! Однако в девяностых тогда набрался силы воли - всю жизнь перечеркнуть и всё начать сначала! Где и написал в стихах: Найди в себе силы, стерпи в себе боль,
Ты же мужик никогда не сдавайся!
Это писал в 1985году тот избалованный девчонками красивый тридцатипятилетний мальчишка! Вот и пришлось потом всю эту боль снести, а я всегда была рядом - терпела скупые мужские слёзы, истерики избалованного мужика и молилась на своё красивое ангельское чудо. Надо же, ирония судьбы - ангел, а характер до дьявола недалеко! А в результате пока - тогда пришло сознание или мудрость, что уже пора по настоящему быть мудрым человеком. Вот тогда и пошла серьёзная идиллия и души, и тела! Лешка тогда стал домашним почти ребёнком! Он рано, я пока я еще спала - собирал малину, вишни, яблоки. Таскал эти многочисленные лотки с сушкой и искренне радовался урожаю! Мой идеальный муж, который теперь не пил, не курил и был домашним ангелом. Накупил кучу разных свёрлышек и пилочек, дорогих книжек про авиацию. Непрактичный был Лёнчик - неисправимый романтик - ну что же, ведь сама выбрала же, тоже дурочка та ещё! Я знаю, и это правда, он не врал, что его бы не выдержала ни одна баба - то безудержное веселье, то наоборот! На заре наших отношений он как-то решил мне устроить сюрприз. Дождавшись непроходимой темени, потащил меня в заросли на два переулка ниже, приказав молчать и не шуршать! Мне хотелось смеяться от такой таинственности. Мы притаились. И вдруг я услышала трель соловья! Это был такой полёт души, что даже если бы я его даже до этого ненавидела , то полюбила бы безоглядно! Я стояла, исцарапанная ветками терновника, с открытым ртом, а Лёшка беззвучно смеялся, и глаза его, одурманивающие чёрные глаза, они горели адским огнём - фокус удался! А потом через неделю его чудодейства продолжились. В шахтном клубе был рояль. Он меня туда затянул и сыграл свой 'Вальс любви'.
Это же додуматься - тридцатилетнюю дуру потащить в колючий терновник. Мало тебе терновника, получи игру на рояле. Да, тогда бы, наверное, маманя его палкой меня бы гнала, я бы не ушла! Что б не говорили, готовил он под себя бабу - такую какая была нужна!
А нужна ему я! Как-то мне захотелось сад из камней. Он мне говорит: 'Будет тебе сад из камней. Нам уже по полсотни лет точно было. И повез он меня к ручью перед Ясиноватским ставком! А там место - заросли и красота неимоверная. Говорит: 'Я тут маленьким мальчишкой купался'. А я представить и не смогла, что это волосатое греческое чудо со своими кудряшками могло быть маленьким. Набрали камней, а тут какая-то тётка орёт: 'Вы наши дачные камни украли'. Мы в машину и удирать! Да эти тяжелые камни в багажник запихивали, чудаки. У нас были свои ручьи, свои ставки, как мы их называли. Классную чебуречную возле 'ЦУМа' мы называли нашим ресторанчиком. Походы в планетарий были для него празднком, и он всё время меня ругал: 'Ленка, с ума сошла - билеты дорогущие'. Но надо было видеть его довольную рожицу. А то как-то я своей семье решила сделать сюрприз. Лёшка обожал кинотеатры. Ну и потащила я их в кинотеатр в 5D. Всей семьёй - день был будний и вышло так, что в этом зале оказались мы одни. Мы сели с Ксюшей отдельно на простые стулья, а внука с дедом посадили на те, которые двигаются. Включили кино. И тут услышали истошный крик. Мы с доцей думали, что это восторг внука, а оказалось, что это орал дед Лёша. 'ОООй, скорее выключите эту х..ю, а то я падаю'! Перепуганый мальчик оператор-киномеханик прибежал и стал уговаривать деда, что это понарошку. Да этому пацану надо было уже, чтоб хоть как-то кино досмотрели - не делать же возврат денег. Так бедный тот мальчишка с перепугу даже в зале забыл свет выключить. Потом Лёшка в загсе девчонкам хвастался: 'А нас Ленка в кино водила, правда я там орал с перепугу'. На что Танька, девчонка двадцати пяти лет, посмеялась: 'Ой, Григорьевич это ещё что. Ты на 7D не ходил, там и за ноги дёргают'. И замолк мой хвастун, так как всё время говорил: 'Эх Танька, влюблён я в твою фигурку. Эх Танька, где мои семнадцать'. Засранец - через раз дышит, а потом лечи его болячки - наохается на работе. А я дома как-то специально выходной взяла, чтобы убрать в его гараже. Там, наверное, со времён папы никто не убирал, и Лёшка не позволял мне это делать. Говорил, уберёт она, и я потом ничего не найду. Я убирала так, чтобы он не знал, и выгребла семь мешков мусора. Я была такая чумазая, что не было видно даже моих глаз. И вдруг приезжает мой красавец из ЗАГСа - он там обслуживал какую-то пару. Весь в белом - белые брюки, белоснежная рубашка... И я, улыбающаяся, что всё успела - пытаюсь его обнять. И вдруг нарываюсь на такой крик, которого я не слышала много лет. Он кричал: 'Я теперь ничего не найду - в гараже было непривычно пусто. Всё барахло лежало на полочке. Я до того плакала и кричала, что я сейчас уйду и больше никогда не вернусь. И в слезах позвонила доце. Она засмеялась и сказала:
- Ты никогда от него никуда не уйдёшь.
- Почему, - спросила я.
- Потому что... он только что звонил мне и оправдывался: 'Ну правда, Ксюша, ну правда Ксюша, я ничего не найду в том гараже'. Так что, мамочка, сейчас будет извиняться.
Я тогда Таньке из загса сказала:
- Девки, вы его тут подзадориваете своей молодостью... а потом бабушка Лена виновата.
Они хохотали и сказали ему:
- Ленку обижать не позволим.
Когда мы приехали к Оксане, она сказала смеясь:
- Я вам что, молельная комната? По очереди, а не все сразу рассказывайте, кто кого обидел. А то поругаются и звонят одновременно по разным номерам.
Это была последняя ссора восемь лет назад, потом он говорил:
- Она так старалась, а я дурак...
Это был мой триумф! Просто так: бросаем все дела, едем на ручей или в дубовый лес -подышать, как мы говорили. Едем на заправку и, получая адское удовольствие, когда девочка-заправщица, зная наши повадки, уже выносит кофе из аппарата. Да барями быть хорошо!
Фото 30
Короткое моё счастье с необыкновенным мужиком - оно было! А уж быть любимой каким-нибудь красивым мужиком и умным, или богатым хамом, или дураком, это уж кому как выбирать. Был же у меня выбор, но соловьи и рояль оказались дороже - они победили!
А наши поездки в Клебан-бык! Вот где вольница. Лёшка мой за все тридцать лет на всех фото меня обнимает - привычка такая. А тут на фото мне кулак на плечо положил. Это и было его, степняка, желание. Там ветер такой, что фотоаппарат с рук срывает. А в низине остатки от древнего моря! И опять я, старушка, распластав руки, кричала: 'Лёнька, как хорошо!' А рядом стоял памятник тому древнему царю - Колоксаю, может предку Лёхиному! А на ветру развевались его седые кудри, когда то они были чёрными, и я от них с ума сходила! И сдуру в молодости, после его ухода ложилась на его подушку и обнимала её, и целовала! А потом мы с ним поехали в Святогорск! Жара была такая, что у стекло расплавилось на радио. Приехали, стали оформляться на квартиру. Хозяйка попросила паспорта, заявив что мы не очень-то похожи на супругов. Я удивилась, почему. Она ответила: 'Супруги так не общаются. А вы разговариваете между собой тихо и не спорите'. Глянув на моё фото, она вдруг сказала: 'Вы очень красивая женщина, давно ли вы фотографировались?' Я раньше это знала. Фотографии было лет восемь. Но от старости и своего предпринимательства я уже подурнела!
Лёшки при всех его достоинствах был один недостаток - он не умел хвалить. Этот признак эгоизма его я знала! Или хвалил так, чтобы я это запомнила, что я, конечно, умница, но надо бы ещё немного постараться! И тут он словно проснулся. Начал мне просто при хозяйке признаваться в любви и привязанности и обнимать. Чудак Лёшк! Где у мужиков ключики от любви! Любил идеалист только красивое. Тогда хозяйка засмеялась: 'Вот теперь вижу, что любовники'. Но я видела по её лицу бабы с не очень счастливой долей, что она нам завидовала - вроде мы, простые люди - приехали на неплохой машинке на один день просто так прогуляться, и муж мой мне всё время щебечет и хочет всем угодить и вроде не пьёт, и такой красавец. Она же не знала что я уже эту беспокойную пору пережила! А в нашей буйной молодости, уходя в лес, в кемпинге обед прогуливали в этом же Святогорске. А мне тогда, глупышке, на горе перед монастырём (ну, дурочка такая) вздумалось целоваться. Ну вольница, свежий воздух, почти сладкий - душа поёт! Ох и смеялся же он потом :
- Вот целуюсь и думаю - сейчас какой-нибудь весельчак из лесу выйдет и скажет: 'А ну парень, подвинься' Драться с ним, что ли?
На одном из морей он влюбился в меня по настоящему, после огромной, дикой ссоры. Любил Лёха такие 'сюрпризы'. Ну что же делать, импульсивный человек, и живёт только эмоциями. А мозги... А мозги, они завтра включатся. Тогда писал признательнее письмо, я была удивлена. Он вспоминал то именно море перед концом своих дней. Удивительно, чем живёт человек -любовью!
Часто мы ездили с детьми на моря. Сначала были яркими и красивыми. Я была девушкой фигуристой, пока меня не прооперировали. И я всё боялась - теперь бросит меня мой красавец! Потом оба раздобрели - поправились. Но, глядя на фото тех лет, он всё ещё считал себя ого-го! И вот последнее наше море. Мы впервые повезли внука туда. Он, как и его непутевая бабка, расставил ручки, бежал вдоль берега в воде и кричал: 'Море, море, море...' А дед Лёша шумел, волновался и переживал, чтобы внук не утонул. Внук убегал от него и кричал: 'Не догонишь, не догонишь!'. Я, старая романтическая дура, веселилась и хохотала. (Фото 31)
Дед Лёша поймал в море кружку с нарисованным волком и сказал внуку, что это от Нептуна. Лёшка не вылезал из моря! Он его обожал с тех самых юношеских времен, когда двадцатилетний парень мопедом возил туда свою мокрощ..ку, двенадцатилетнюю Таньку, отрваться со всей мужской прытью. Когда ты приходишь с работы- красавец двадцатилетний в два ночи, а она, двенадцати лет отроду, тебя уже под порогом ждёт - какой же мужик откажется! И со мной, взрослой серьёзной дамой, у которой только одно всю жизнь было на уме, одна лишь в жизни слабость - Лёшка, когда он сорокалетним мужиком в расцвете своих греческих мужских сил сидел на берегу, обвешенный рыбой, в позе Чингисхана со своею деланной обворожительной улыбкой. А мы с Ксюшей стояли сзади него, изображая смирных овечек, краешком пальцев схватив одну из рыбок. (Фото 32) Или первые наши черно белые фото, где на них черным по белому на этом парне загорелом и уверенном в себе написано: ' Эх, дамочка, Вам сегодня от меня не уйти!'
Он зачастую брал аккордеон к моим родителям и играл там, а мама танцевала. Толстенькая бабушка, притопывая и хохоча, кричала:
- Эээххх!
Лёшка спрашивал:
- Тёща, а чего вы так кричите?
Она отвечала:
- Ой, Вова (перепутав имена с другим зятем), та шо ж то за гармошка, что я её не перекричу?
Он говорил:
- Та я ж не Вова.
Она отвечала:
- Прости, перепутала.
Он соглашался:
- Ну ладно, Вова так Вова.
Он был благодарен ей за то, что когда я иногда на него наезжала, теща говорила:
- ЛллеееНнночка, на Лёника не смей...
А потом мы ездили на речку Кальмиус за родниковой водой всей семьёй со стариками. Примечательно это тем, что там много веков стояла куча каменных баб, и никто их не украл, и они стояли омываемые той рекой, такой же древней как и те бабы! Да теперь тех каменных баб нету -все покрали, а вот реку украсть не удалось, да и никому не удастся. Это дань веков и у неё память -она всех помнит. Вода -это память человеческая, она часть нашей крови и наоборот. А потом мы возвращались домой. Вокруг были поля подсолнухов. Утром они приветствовали нас своими головками, эти чудо цветы, как будто говорили нам:
- Здравствуй, солнце... Здравствуй, человек. Мы красивы, мы подобны солнцу... Такими нас создал Бог.
Мы ехали со стороны солнца, останавливались и гладили их шершавые головки. Мы, взрослые люди, получились в жизни такими детьми, что бывало сами удивлялись - как нас таких Бог соединил! И мы были детьми до последнего его дня. И если в жизни у меня были какие-то успехи, то только по наитию или исключительно благодаря нашему труду. Никаких секретов в этой жизни я не знала. Говорила себе: ' Как Бог даст!' И Бог давал! Не мешали бы только жить. В доме стоит с десяток самолётиков Лёшки, изготовленных им по эскизам. Последний не доделан - подкрылок где-то потерялся. Бывает, забудусь и думаю: 'Сейчас Лёшка скажет, где потеряла?' Я ведь жила мне мало знакомым его самолётным миром авиации. А с каким он упоением бродил по музею авиации целый день. А потом дома часами рассматривал все эти фото, сравнивая их со своими каталогами. Он... я теперь уже думаю, что всю жизнь он мечтал о небе. Но здоровье ему не позволило стать лётчиком. Да разве же он бы мне признался. Завидев небе самолёт, он кричал от восторга:
- Смотри, смотри! Вон, под облаками!
И с восторгом вспоминал тот кукурузник, который его ребёнком доставлял во Млыновку к родичам.
Он писал мне дневник, когда в лютую зиму 1993 года меня оперировали: 'Я молюсь за тебя каждое утро и каждый вечер и знаю, что мысль материальна. И пусть они тебе помогут справиться с твоей болячкой!' Мой идеальный Лёшка. Тот, о которого никто и не подозревал. Для всех был Лёшка развратник, бабник, выпивоха и балагур. А он тогда, оказывается, ещё верил в идеалы и Бога. Потом его вера несколько поколеблется после гибели дочери. Есть такое видео, где в 2008 году он возле клуба, в котором прошла вся его жизнь - первая невеста, неудачная любовь, свадьба, его вторая неудачная любовь тоже. И где случилась беда, которая подкосила его и точно десяток лет жизни забрала - возле клуба убили его единственную кровиночку! Там на видео в этот летний День конституции он весь в белом, уже седовласый, играет концерт, а внук мой бегает и танцует под дедыну песню. Готовился дед к финалу своему, сам того не зная и пел тогда:
Хочу туда, где друзья мои ещё смеются,
Где у моря плещется причал .
Я хочу ещё вернуться
И не понять зачем я уезжал!
Как так могло статься, что именно эта песня попала на то далёкое домашнее видео. Здесь нет мистики, скажете, нет! Теперь ко мне приходят старые наши клиенты, мужья уже с сединой, уже женят своих детей и смеются:
- Елена Ивановна, детей к вам женить мы теперь. А помните, моя невеста Ленка меня к вам приревновала, когда мы с вами болтали. Вы тогда ей сказали: 'Леночка, щебетать - это моя работа. Чем больше нащебечу, тем больше заработаю'. И сказали моей Ленке: 'Леночка, зайди в зал и глянь, какой там мужик сидит. То мой. Разве можно такого бросить и поменять на кого-нибудь другого?' Тогда моя Ленка сказала: 'Я даже и не знаю, какую бабу такому надо, вашему. Ему, наверное, не угодит никто. А вы вот уже, наверное, натренированы'. Я ей тогда Ленке своей сказал: 'Лена, а ты бы угодила такому?'. Она ответила: 'Я бы не смогла. Тебя вот и послать куда надо могу, а такого уже не пошлёшь'.
- Да, ребята - сказала я. - Уже он бы не позволил - там только на задних лапках надо было ходить.
И вдруг показала им его армейское фото. Они увидели и оторопели - редкий красавец. Ему в кино бы сниматься, а его местные девки, красуни периферийные, кидали. Одной мясник попался, второй прапор. И все в один голос твердили, что любили его! А от него тогда невеста ушла, когда в армии был. А потом через семь лет жена ушла. Зато когда в армии кросс бежал и ему плохо стало, за ним бежала двенадцатилетняя девочка глухонемая - влюбилась в него. Он тогда упал и она его поливала водой и плакала. Какое же горе было у той девочки, ведь она знала, что она никогда не будет с тем редким красавцем. А судьба вот так смеялась над ним. Его бывшие по расчёту замуж повыходили и всё твердили что любили всю жизнь! А любовь эта - реальная любовь. Я всегда с ним рядом была - даже на расстоянии. И на работе, и дома, и в поездках по всей стране.
Красивая такая простая наша жизнь - без клятв и выкидонов. Он от них так устал... Бросил всех есвоих деловых пасси, оставив себе только друга одного до конца своих дней. Я тогда, пять лет назад, смотрела на последнее наше море и думала: 'Пусть поплещется от души, может уже и не придется'. Ну мне же такие дальним с прицелом думы противопоказаны - они пророческие. Я не виновата, что мама два раза меня к груди прикладывала. Это выходит, мысли пророческие. А вот в жизни всё происходит удачно только по второму разу. Значит это недолгое, трудное, проклятое многими недругами счастье - моего Лёшку мне мама дала! Да и греки, друзья отца, сорок лет назад сказали ему про меня, когда я развелась с первым мужем. Посмотрели тогда на меня эти черноглазые красавцы, я смутилась, девочка 24-хлет с годичным ребёнком: 'Ваня, всё -равно наша будет. Мы греки такую не упустим'. Отец возмущался, но вышло- правы были греки! Да и Лёшка, повстречавшись со мною год, разгульный и разбалованный Лёшка, написал мне в свои сорок два года: 'Это притяжение не унять ни чем. Всё равно будем вместе. Я как наивный мальчишка - мне и самому это смешно, но притяжение даже на расстоянии...' И так всю жизнь - и у меня это какое-то ненормальное, его бабушкой Настей данное притяжение к нему десятков, а может сотен баб. Да кто ж их считал - он и сам запутался. И я среди них - глупая овечка, попавшая в этот капкан!
Ох уж эта баба Настя его, бабушка Бирюшиха. Она вымолила у какого-то своего неизвестного нам Бога жизнь всем своим четырём сыновьям, вернувшимся с войны. Она спасала Лёшку -полумертвого младенца, родившегося в 'шапочке', сказали - умным будет, да и ножками при родах шёл - сказали гармонистом будет. Всё сбылось! Но какое колдовство могло дать ему такой талант и такую внешность - ну ни на кого не похож! И откуда, какой матерью рождена такая бабушка с такими способностями! Глубина веков его предков и моих! Жили-то предки рядом! Восемь километров одни от других!
Пришлось как-то побывать на празднике в Зелёном Поле - ехали туда греки-родичи чебуреки жарить из Млыновки. И мы туда попали. И я тогда, ещё десять лет назад, начинала смутно понимать, что это далёкое время, когда вся кровь у всех хохлов с греками из этих сёл давно переплелась и смешалась. Похожа я была на свою бабу с Гуляй Поля. А Махно був, як вона казала, её дядько. Вот кровушка где намешалась! (Фото 33) Теперь все потешаются: во Лёшкина мать себе невестку выбрала, с Лёхой похожи. Мы тогда, шесть лет назад, ехали с того праздника ночью по полям. Горели глаза у лисичек, они и зайцы перебегали дорогу. Девчата поварихи, по весу еще похлеще меня, завалились Лёхе на руки. Ему уже не мёд было таких девочек на руках держать, но хорохорился! Девчата, эти чудо девки, участницы местного хора, пели песню 'Деревенька моя, деревенька'. А я смеялась с пыхтящего Лёньки и плакала, тронутая задушевной песней. Потому что там, где теперь было поле и были покинутые хаты -старики поумирали, а дети уехали в город.
Мы были такие сытые - ведь столько чебуреков и шашлыков мы за всю жизнь не ели! Это была настоящая греческая щедрость Колиной, Лёнькиного брата, жены, тоже Лёны, умницы и красавицы с на удивленье похожим на Лёников нежным вздёрнутым носиком!
А ведь мой Лёха всегда говорил:
- Ой, Ленка, как я люблю твой маленький носик уточкой. Я тоже уродилась курносой и так нашу семью и называла: 'Страна курносых'. Мы с моим Лёхой были так счастливы, побывав на родине наших предков! Всё в жизни просчитано, всё в ней учтено и нам людишкам ничего не изменить, и не понять. И наша встреча, и яркая жизнь, и моё подчинение этому породистому Чингисханчику повторяется, наверное, уже не одну сотню лет под названием сумасбродная, сумасшедшая любовь! И его, наступившего на оголённый провод в детстве, когда был полчаса без памяти, где-то всё это и сделало провидцем. Да кто это тогда знал - тянуло на тайны, а что это было, да и никто не знал! Вся моя жизнь была подчинением ему. Девчонки-сотрудницы не дадут соврать: 'Лена, быстрей. Лена, скорей. Лена, подай'. Это было его основным правилом на работе и дома. Я не могла сесть ему на шею. Зачастую я все одежки шила себе сама. А как хотелось его удивлять. То красный пиджак себе сооружу - знала, мой грек красное любит. И он действительно восхищался. ( Фото 34 )
А то как-то на работу опоздала. А он без меня приехал на неё. И тут меня нет - тогда телефонов не было. Он чуть с ума не сошёл - задержал регистрацию, прискакал ко мне. А я себе платье дошивала, не успевала - сильно хотелось его удивить! Когда он узнал причину, чуть меня не прибил на месте:
- Тут с ума схожу, что с нею не так, а она удивляет. Удивила, уж точно. Ленка, Ленка - когда взрослеть начнёшь.