В королевствах Мораса никогда не было настоящего мира: слишком много диковинных рас населяло это место до прихода людей, и большинство из них оказалось для пришельцев врагами. Часть, конечно, встретила людей относительно дружелюбно: мир Холмов, населенный прекрасными эльфами, принял людей равнодушно - лишь бы в Холмы не заходили; подземные жители - крохотные, с локоть, гномы, - даже наладили что-то вроде обмена металлов и камней на продукты сельского хозяйства; лесные обитатели - фавны и дриады - просто старались игнорировать людей, если те не вырубали слишком уж много деревьев. Высоко в горы, где, в основном, обитали драконы, люди и сами старались не заходить, поэтому с летающими рептилиями тоже, в общем-то, ладили. Но вот основное население Мораса - гоблины, тролли и великаны - оказались для людей настоящими врагами... если можно назвать врагом того, кто рассматривает тебя исключительно как аппетитное блюдо к обеду. Стоило людям переселиться из их погибшего в магических войнах мира в Морас, как эти три расы (и отдельные представители драконов) сочли людей разновидностью еды. А с едой не подписывают договоров о мире и торговле.
Будь у людей маги, возможно, гоблины, тролли и великаны оказались бы довольно быстро истреблены или, по крайней мере, очень, очень напуганы. Но практически все маги прежнего мира погибли: кто в войнах, а кто - открывая и поддерживая межмировой портал.
Несмотря на героизм тех магов, что переправили людей в другой мир, того, кто, рождается с подобными способностями, очень не любят: ведь именно маги были причиной разрушения прежнего человеческого мира. Правда, так как Морас изначально чужд своим новым обитателям, способности у новых магов очень и очень незначительны и почти не отличают их обладателей от остальных людей. Церкви приходится очень стараться, чтобы найти таких одаренных и взять их под свою опеку.
Из тех, кто способен пользоваться магией в чужом по природе мире, получаются отличные воины церкви - паладины. Их мало, но любой из них стоит пары десятков обычных рыцарей. И только их боятся самые страшные враги людей - владеющие природной магией Мораса великаны.
Да, великаны наиболее опасны для людей. Гоблины трусоваты и, если отбить их нападение, то пару-тройку лет можно прожить в мире - пока крепка их недолговременная память. Тролли медлительны и опасны лишь ночью - днем они становятся камнем, и не способны двигаться, правда, и урон им нанести нелегко. А вот великаны... В три человеческих роста высотой, они были наиболее многочисленным народом Мораса до прихода людей и самое главное, почти каждый из них наделен врожденной стихийной магией. Великаны делятся на четыре клана - по числу стихий, но эти кланы практически не враждуют, предпочитая придерживаться отведенных им от века территорий и потому почти не пересекаясь.
Королевство Рандом находится на земле, которую считают своей Огненные великаны. И за последние семьдесят лет оно не знало срока мирной жизни больше, чем месяц. Но жители не ропщут - они счастливы, что живы, а не погибли вместе с родным миром, и упорно отвоевывают себе право на жизнь в этом мире. К войнам они уже привыкли, а сражаться с великанами все же лучше, чем с людьми - так считают обитатели королевства.
Люди - не самые благородные существа в любом из миров. Да, великаны считают их едой, но и сами люди называют их нечистью, не имеющей права на существование, забывая о том, что как раз великаны жили в Морасе испокон веков, тогда как люди явились во многом захватчиками. Но, возможно, будь великаны чуть поумнее, люди смогли бы с ними договориться, как договорились с эльфами, гномами и лесным народцем, а так обоим народам оставался лишь один путь: война до полного истребления любой из рас.
Подобная перспектива изрядно огорчала некоторых, особо благородных людей, считавших, что следовало любой ценой установить мир со всеми расами, обитающими в этом мире. К ним относился и Перегрин.
Перегрин был паладином, а значит, не имел родового имени, с детства принадлежа Храму. В свои двадцать восемь он был отличным воином и неплохим магом, в равной степени владеющим большинством из видов магии, доступной в этом мире. Возможно, на далекой и недостижимой теперь родине, он стал бы одним из величайших магов, но здесь и сейчас он был всего лишь немногим лучше большинства и больше полагался на верный меч, чем на магию, пусть и считал ее даром, предназначенным для...
А вот тут-то и начинались сомнения Перегрина, о которых он никому не рассказывал. Он не верил, что магия предназначена лишь для зла, разрушения и убийства, как не верил и в то, что великаны, гоблины и тролли - представители сил истинного зла. Тогда следовало признать, что Морас изначально был миром зла, но этот мир был прекрасен! И пусть старики, заставшие прежнюю жизнь до перехода, утверждали, что тот мир был в тысячу крат чудесней, прекрасней и идеальней, но Перегрин не верил, что любой из созданных Творцом миров край создан как обиталище зла. Паладин родился после перехода, знал только Морас и видел, что этот мир прекрасен, и что среди его обитателей нет тех, кого можно было бы назвать истинным злом. Эльфы? Да, они равнодушны к людям, попавшим в их Холмы, но разве не эльфы пришли на помощь королевству Ливан, когда казалось, что оно вот-вот будет уничтожено гоблинами? Гномы? Они слишком малы, и считают людей злыми великанами, так что стоит радоваться хотя бы той небольшой торговле, что ведется с ними. Фавны и дриады? Но разве люди не вырубают их леса, уничтожая дома первых и тела вторых? А гоблины, тролли и великаны... Разве люди - не враги для коров, уток, свиней? Только у животных недостаточно разума, чтобы объединиться и воспротивиться своему поеданию.
Пожалуй, думал Перегрин, именно это отличие и заставляет людей так ненавидеть великанов, троллей и гоблинов - те не желают признать их разумными и равными себе. Люди могут простить многое, но не пренебрежение. А поскольку их низводят до уровня бессловесных животных, это невольное оскорбление делает людей и три расы врагами навеки. Но разве это превращает, скажем, троллей, в воплощение зла? Непонимание, злость, обида, униженность - все эти чувства людей понятны и вполне способны вызвать вражду, но почему сразу объявлять врага злом лишь потому, что он непохож на них?
О своих несколько крамольных мыслях Перегрин никому не рассказывал - за такое могли и казнить как еретика. Гоблины, тролли и великаны были объявлены Церковью созданиями вечного противника истинного Творца, а значит - истинным злом, с которым нельзя даже пытаться договориться. Иногда, во время особо жестокого сражения, Перегрину казалось, что он понимает и разделяет эту точку зрения, однако в редкие часы отдыха он снова и снова раздумывал, что мешает троллям, гоблинам и великанам - или, хотя бы, кому-нибудь из них, - признать людей не едой, но равноправной расой.
Возможно, все проблемы решил бы рейд в центр земель великанов, на их столицу, но для этого у людей не было ни достаточно могущества, ни нужного количества воинов. Им с трудом удавалось оборонять хотя бы свои собственные - то есть, уже обжитые, и ранее пустовавшие - земли и небольшие поселения и немного продвигаться вперед, иногда отвоевывая небольшие участки земли, а иногда и теряя. Вот и сейчас люди потеряли две небольших деревеньки, полностью уничтоженных Огненными великанами.
-Мы будем преследовать великанов? - спросил Роланд, второй из трех паладинов, которые прибыли с отрядом воинов на место битвы со значительным опозданием и потому ничем не смогли помочь - слишком поздно подоспел гонец.
-Нет, - покачал головой сэр Лисав, старший паладин и начальник всего отряда в пятьдесят человек, не считая его самого и двоих паладинов, - это бессмысленно. Они убивают нас сразу, не забывайте об этом, так что живым пленников мы не найдем, а сами можем бесполезно погибнуть. У нас другая задача, от которой мы и так отклонились из-за этого сообщения.
-Вы действительно верите в существование этой загадочной крепости? - фыркнул Роланд, самый юный из членов отряда и потому самый вспыльчивый.
-Гонец рисковал жизнью, чтобы сообщить, что Северная крепость найдена и даже обитаема, - грозно сказал сэр Лисав.
-Северная крепость... - под нос себе пробормотал Перегрин. Он и сам не верил в ее существование, по крайней мере, до тех пор, пока ему не удастся самому увидеть это легендарное сооружение.
Северная крепость была первой постройкой, возведенной людьми в новом для них мире. Но она оказалась слишком близко к крупному поселению великанов, и потому была...
А вот тут мнения расходились. Кто-то говорил, что крепость была разрушена, буквально стерта с лица земли, а кто-то утверждал, что в крепости оставался один из Первых магов (то есть, магов, пришедших из родного мира людей), который сумел надежно спрятать и здания, и их обитателей, от великанов. И вот теперь один из разведчиков, странствующий по северной территории, передал сообщение, что нашел эту легендарную крепость и в ней даже есть люди, правда, живы ли они, или это призраки, он не знал.
И теперь отряд из трех паладинов и пятидесяти простых рыцарей должен был проверить эту информацию и, по возможности, присоединить Северную крепость (ее название было утеряно) к королевству. Задача, конечно, рискованная, но должна была оправдать себя, особенно, если в крепости действительно оставался кто-то из Первых магов. От такой поддержки - а о силах прежних магов ходили легенды - отказываться не следовало.
Похоронив немногих найденных погибших, отряд продолжил свой путь на север, вглубь земель, захваченных великанами. Перегрин недовольно думал, что именно люди выступили здесь в роли захватчиков, а как раз великаны и владели этими землями изначально, и потому чувствовал себя немного виноватым перед этими чудовищными созданиями. По мнению паладина, Северную крепость не следовало искать, оставив ее великанам, но он был единственным, кто придерживался такой "преступной" точки зрения. Остальные члены отряда считали эти земли своими, человеческими, и возвращение Северной крепости "истинным" владельцам воспринималось ими как великий подвиг.
Перегрин никому не признавался, что мечтает о мире - мире, который продлится не месяц, и не год, а несколько десятков (лучше сотен) лет. Воины, привыкшие к битвам и не представляющие себе существование без них, высмеяли бы его. Но Перегрин готов был на все, даже на смерть, лишь бы его мечта сбылась.
И вот сейчас, проезжая сквозь продуваемые ветром холмы, он размышлял, удастся ли ему сделать что-нибудь для осуществления этой мечты. Если бы маг Северной крепости действительно существовал и поддержал паладина в его устремлениях, возможно ли, чтобы его магия помогла договориться с великанами?
Может быть, великаны не считали людей разумной расой, равной себе, именно потому, что среди людей почти не было магов, тогда как каждый из великанов мог повелевать определенной стихией? И может быть, если удастся им доказать, что люди тоже способны владеть магией, то их признают не едой, но разумными существами? И тогда останутся только тролли, опасные только ночью да в местах своего обитания, уже известных и потому избегаемых, ну и гоблины, договориться с которыми просто невозможно из-за их глупости.
-Привал! - объявил сэр Лисав, выведя Перегрина из его привычных раздумий.
Обрадованные рыцари, уставшие за целый день монотонного пути - пожалуй, они обрадовались бы даже какой-нибудь небольшой стычке, - спешились и стали устраивать привал. Насобирали в ближайшем лесу хвороста для костров, обиходили лошадей, натянули тенты, сварили кашу, устроились на ночлег...
Конечно, выставить часовых не забыли. Хотя местность и казалась безлюдной (безвеликаньей?), забывать об осторожности все же не следовало. Перегрину выпала вторая стража.
Когда пришли его будить, он, по привычке просыпаться в назначенное организму время, уже открыл глаза. Приветливо кивнув товарищу, Перегрин встал, и, игнорируя доспех, занял отведенное ему место. Паладин не верил, что этой ночью на них нападут, и относился серьезно к своим обязанностям только по свойственной ему основательности. Потому внезапный крик часового справа: "Тревога!", - заставил Перегрина на какую-то долю секунды растеряться и удивиться. Но времени предаваться этим эмоциям не было, и он, не раздумывая, ринулся в бой, невольно пожалев, что не одел хотя бы кольчугу. Одежда была не слишком хорошей защитой от огненной стихии, преимущественно используемой великанами и их ножей, воспринимаемых людьми как настоящие мечи.
К счастью, противников оказалось всего лишь трое, и, по-видимому, они наткнулись на лагерь людей абсолютно случайно. Будь это кто-то другой, скажем, те же люди, они бы просто обошли стоянку, но великаны просто не могли пройти мимо такого количества "еды". Схватка заняла не более часа - рыцари были опытными воинами, к тому же, в отряде имелись паладины, владеющие некоторыми навыками магии, поэтому великаны были сражены. Раненых оказалось пятеро, при этом раны были довольно легкими - сильно никто не пострадал, и лагерь охватило ликование. Не так уж часто людям доводилось сразить столь серьезных противников - без помощи паладинов почти никогда. Редкие рыцари, кому удавалось победить великана без значительной помощи других воинов, становились знаменитыми героями и славились на все королевства.
Перегрин невольно присоединился ко всеобщему ликованию - радость от того, что все его соратники остались в живых, была слишком велика. При всей своей "симпатии" к противнику, своих товарищей паладин ценил значительно больше. И именно поэтому мечтал о мире - ему надоело терять друзей и просто знакомых в бесконечных битвах.
Но что он мог сделать? Не в его силах было изменить этот все еще чужой людям мир. И все, что оставалось Перегрину - это сражаться, защищая тех, кто не мог воевать: женщин, детей, стариков, калек.
Правда, женщины в Морасе попадались разные. Например, наряду с мужчинами, в отряде служила одна, Кассандра, сумевшая достичь звания рыцаря, прекрасный воин и надежный товарищ. Стать ее врагом люди, знающие ее, не пожелали бы ни одному мужчине. Будь у Кассы хотя бы минимальные способности к магии, пожалуй, она смогла бы стать первой женщиной паладином, настолько она была хороша в бою. Однако такие, как Кассандра, встречались редко, и обычно женщины нуждались в защите привычных к бою солдат.
Наступившее утро принесло еще одну неприятность: начался дождь. Не короткий проливной, который можно переждать (хотя где им было пережидать его на открытых всем ветрам холмах?), а мелкая противная морось, пробивающаяся даже под стеганые плащи и цельные доспехи, бьющая в лицо и мешающая разглядеть что-либо.
Двигались медленно, однако все же шаг за шагом углублялись в земли великанов. Еще более замедлять продвижение отряда сэр Лисав не стал: с каждым лишним часом увеличивался шанс встретиться не просто с отдельным великаном или их группой, а с целым отрядом. И тогда, даже если бы люди победили, в их отряде оказалось бы слишком много раненых, а то и погибших. Следовало как можно быстрее достичь Северной крепости и либо оказаться под защитой ее стен и воинов, либо, убедившись, что крепость разрушена, как можно быстрее вернуться на охраняемые территории и приступить к прямым обязанностям по защите границ.
Час шел за часом, а заветной цели все не было видно - предстояло, если верить сообщению разведчика еще четыре дня пути. Одинокий человек, конечно, преодолел бы предстоящее расстояние гораздо быстрее, но большой отряд всегда двигается медленно. Перегрин внимательно изучал окрестности, надеясь вовремя заметить опасность, но пока вокруг виднелись лишь все те же холмы, поросшие редкими деревьями, да пелена дождя, мешающая разглядеть что-либо вдалеке.
Отряду покровительствовала удача: благодаря дождю ли, Творцу ли миров, - но люди встретились с великанами лишь дважды. Один раз это был одинокий гигант, а второй - группа из четверых великанов, но дождь гасил любые проявления их огненной магии, и потому справиться с ними оказалось легче обычного. Будь противники из другого клана, отряду бы не повезло, но с огненными врагами сражаться под дождем было почти благословением.
На четвертый день дождь кончился. А к исходу дня вдалеке стал виден острый шпиль - скорее всего, храма, который обязан был находиться в любом достаточно крупном человеческом поселении.
И тут отряд столкнулся с другим - состоящим из десятков двух великанов.
Сражаться было бесполезно, это понимал каждый. Оставалось лишь одно: надежда на обитаемость Северной крепости и защиту ее стен.
Перегрин почти сразу понял, что ему делать. Выбора не было, так как Роланд был слишком юн и не обладал еще достаточными знаниями, а от сэра Лисава зависела жизнь членов всего отряда. Оставался он, последний из троих паладинов, способных задержать продвижение великанов и выиграть время для отступающего отряда.
-Я задержу их, если позволите, - крикнул он, подскакав к сэру Лисаву.
Старший паладин тоже понимал, что это лучший выход. Кто-то из них обязан был дать остальным шанс, и больше всего возможностей было именно у Перегрина.
-Скачем до конца, - приказал сэр Лисав. - Когда лошади окончательно ослабеют, ты останешься и будешь сражаться, пока последний из нас не окажется в безопасности. Если сможешь - сразу после этого направляй коня в крепость - ворота не закроют, пока ты не войдешь... или пока не падешь в сражении. И да пребудет с тобой Творец миров!
Перегрин кивнул и придержал коня, чтобы оказаться в арьергарде отряда.
Началась бешеная скачка. Никто не желал жертвовать любым из товарищей, тем более Перегрином, который был надежным другом большинству из рыцарей, и почти каждый надеялся, что отряду удастся успеть в крепость (и что она окажется обитаемой), и что никому не придется отставать ради того, чтобы остальные выиграли время.
И тут, судя по всему, обитатели Крепости заметили их. Во всяком случае, на ближайшей башне вспыхнул яркий сигнальный огонь, а затем... Затем на великанов обрушился настоящий огненный шторм, чудом - или волей хозяина - не задевший рыцарей.
-Глупо, - крикнул один из рыцарей, - это же огненные...
Но неведомый маг оказался сильнее великанов: даже они, с их способностью повелевать огнем, не смогли справиться с мощью этого шторма. Какую-то часть огня они впитали в себя, но шторм продолжал бушевать, и когда рыцари достигли защиты стен, от великанов остались только груды пепла.
Ворота поднялись и впустили отряд внутрь Северной Крепости, что так долго считалась несуществующей. Рыцарей встретили десять стражей и высокая до невероятности - выше самого длинного из рыцарей, Стивена, - женщина в узком черном платье с подметающими землю рукавами.
-Кто вы и что привело вас в Имарис? - спросила она величественно.
Сэр Лисав поклонился и произнес:
-Приветствую вас, благородная дама. Я прошу прощения за то, что мы явились сюда незваными, но великая нужда заставила нас искать силы Северной Крепости.
-Северной Крепости? - повторила дама. - Впрочем, да... когда-то Имарис называли и так. И что же за нужда привела вас сюда?
-Великаны, благородная дама. Наших усилий, усилий всех королевств, не хватает, чтобы одолеть их или хотя бы заставить считать людей равными себе противниками. А по преданиям, в Северной Крепости оставались сильные маги...
-Имарис давно не принадлежит землям людей, - заметила дама. - Не думаю, что чем-то смогу помочь вам. Да, я маг - вы, думаю, уже догадались об этом, - однако моих сил едва достает на защиту Имариса. И на что-то большее я не способна.
-Но, если бы вы позволили присоединить Имарис к землям Рандома...
-Вы действительно думаете, что сможете удержать все эти земли? Вы, люди, так наивны! Нет, мы ничем не сможем помочь вам. Однако, похоже, что вы проделали долгий и изнурительный путь. Мы примем вас на отдых - сколько бы времени вам ни понадобилось, и будем рады, если вы останетесь в Имарисе навсегда - впрочем, это вряд ли произойдет. А теперь - добро пожаловать в Имарис!
С этими словами дама отступила чуть в сторону и жестом велела стражникам освободить проход. Повинуясь ее приглашающему кивку, отряд въехал в крепость.
Их проводили к расположенным неподалеку казармам, где жили воины крепости. Так как когда-то в крепости жило гораздо больше людей, часть этих казарм теперь пустовала, и их-то и предоставили гостям.
Измученные постоянным страхом и долгим путешествием по опасным землям люди с радостью и благодарностью расположились под крышей в безопасном и надежном месте. Конечно, во время расспросов сопровождающих выяснилось, что на Имарис нередко нападают, так что говорить об абсолютной безопасности не приходилось, однако все же у всех в отряде появилось чувство уверенности в завтрашнем дне. Они нашли то, что искали, и теперь были несколько взбудоражены тем, что считавшаяся несуществующей крепость найдена - и найдена ими.
Дама Даретта - ее имя так же выяснилось из разговоров с сопровождающими, - Хозяйка Имариса и могущественный маг, прислала гостям достаточно слуг, так что скоро нежилые долгое время помещения приняли, наконец, обитаемый вид, а на кухне кипела бурная деятельность, что особенно приветствовалось уставшими от пайков рыцарями.
Ночь прошла спокойно. На следующий день сэр Лисав отправился испрашивать аудиенции у дамы Даретты - он не оставлял надежды сделать ее союзником Рандома. Несколько рыцарей составили его свиту, остальные, с трудом скрывая любопытство, отправились гулять по Имарису. Перегрин же решил заняться чисткой доспехов. Нет, он тоже был любопытен, но не любил толп, а сейчас его товарищи были именно толпой. Он предпочел отложить изучение крепости на следующий день, когда любопытство большинства его товарищей будет утолено, и он сможет прогуляться в относительном одиночестве.
Он как раз заканчивал чистить меч, когда осознал нечто странное. Точнее сразу Перегрин сказать не мог, однако, сосредоточившись на своих ощущениях, понял, что где-то поблизости присутствует довольно сильная, но при этом слабо уловимая магия. И эта магия становилась все сильнее, словно приближаясь к нему.
Такое было невозможно, во всяком случае, Перегрин не слыхивал ни о чем подобном. Однако... Если кто-то творит магию и при этом двигается - может ли возникнуть такое чувство? Нет, это ощущалось не как создаваемое заклинание, а как некий магический предмет. Но предметы не могут двигаться!
Если их куда-то не несут. А зачем уносить, точнее, в данном случае - приносить - нечто магическое, когда в городе появились чужаки? Либо от них хотят спрятать нечто важное, либо им готовят нечто неприятное!
И Перегрин, забыв о недочищенных доспехах, отложил все кроме меча, встал и направился к источнику магии.
Но там, где она ощущалась сильнее всего - а именно, у подоконника, - не было ничего и никого. Кроме небольшой, с ладонь паладина, зеленой ящерки, внимательно разглядывающей его глазками-бусинками.
Перегрин тоже принялся пристально смотреть на нее. Видимо, смутившись, ящерка развернулась и поползла к стене.
Паладин сосредоточился. Магия явно исходила именно от ящерицы! Но согласно всему, чему его учили, подобное было невозможным: животные не могли обладать магией.
Ящерка замерла, повернула голову к Перегрину, посмотрела на него, и снова деловито поползла дальше, к висевшему на стене держателю для факела. Заползя на него, она обвилась вокруг и принялась шевелить хвостом. Туда-сюда, туда-сюда... Перегрин не выдержал этого методичного качания и попытался схватить ящерицу за этот раздражающий хвост.
Но ящерица неведомым образом извернулась, и получилось так, что вместо хвоста паладин ухватил сам держатель, при этом резко дернув его вбок.
И часть стены стала довольно резко отходить в сторону
Перед Перегрином открылся потайной ход, куда и юркнула ящерка.
Перегрин не верил в случайности - но предположить, что ящерица разумна и специально показала ему потайной ход... это было уже слишком невероятно. А та, словно специально, вернулась из глубины хода, покружилась вокруг его ног и снова исчезла в проходе.
Призадумавшись, паладин решил последовать за ней. Кто знает, может быть, это создание специально зачаровано дамой Дареттой, чтобы...
А вот зачем даме зачаровывать ящерицу вместо того, чтобы просто показать гостям тайный ход, этого Перегрин не знал, как и того, зачем ей вообще рассказывать подобные подробности незнакомым и даже в чем-то подозрительным людям. Сам Перегрин ни за что не стал бы откровенничать с незнакомцами - по крайней мере, не так быстро, не удостоверившись сначала, что они действительно друзья.
Впрочем, возможно, это была ловушка, рассчитанная на то, чтобы уничтожить незваных гостей. И, войдя в потайной ход, Перегрин мог больше оттуда не вернуться.
Но он привык рисковать и, кроме того, хотя сам не подозревал об этом, предпочитал доверять людям. Поэтому, хотя мысль о ловушке и мелькнула в его голове, она там не задержалась, быстро исчезнув. И паладин решительно шагнул в темный коридор, немедленно осветившийся тусклым голубоватым светом явно магических светильников, а дверь рывком встала на прежнее место.
В полупризрачном свете ящерица была почти не видна, но она то и дело возвращалась, если убегала слишком далеко вперед, или поджидала Перегрина, нервно крутясь на одном и том же месте. Она вела себя, словно человек, и это искренне удивляло паладина. Чарами можно было добиться многого, но дать зверю человеческий разум? Перегрин не признался бы в этом, но он был уже искренне заинтересован происходящим.
Он шел уже довольно долго, когда коридор впервые раздвоился. Затем стали появляться дополнительные ходы и даже двери, и Перегрину пришлось стать гораздо внимательнее, чтобы следовать за ящеркой, а не свернуть куда-нибудь не туда.
Постепенно ход начал становиться еще неухоженнее, чем раньше - если сперва это выражалось только в пыли и паутине, то теперь магические светильники стали попадаться гораздо реже, да и светили они хуже, гладкие поначалу стены покрылись щербинами, а пол - ямами и выбоинами, повороты и дверки исчезли, а сам ход довольно заметно пошел под уклон. Они явно спускались в какое-то подземелье.
Перегрин сам не признался бы себе в том, что ему стало до невозможности любопытно, куда же заманивает его ящерка. Теперь даже ловушки он ждал с несвойственным ему нетерпением.
Но ловушки не оказалось - во всяком случае, на первый взгляд. Ход закончился в небольшом полутемном зале, в центре которого находился каменный колодец, весь покрытый мхом. Стены зала увивал плющ, который, как знал Перегрин, никак не мог расти в подземелье - но в зале чувствовалась магия. Странная, незнакомая паладину, но все же вполне ощутимая магия. Видимо, благодаря ей и рос этот темно-зеленый плющ.
Ящерка скользнула на бортик колодца. Перегрин задумчиво посмотрел на нее.
-И что ты от меня хочешь? - спросил он.
Ящерица нетерпеливо покружилась вокруг небольшого ведерка, стоящего около ворота колодца.
Ведро. Колодец.
-Ты что, хочешь, чтобы я выпил этой воды? - удивился Перегрин. - Да этот колодец, наверное, давно уже высох.
Ящерица задвигала головой, словно говоря "нет".
Паладин подошел к колодцу и заглянул в него. Ничего не увидел - было слишком темно. Но загадочная ящерка заинтересовала его, и он решил рискнуть. Подвесив ведерко на крюк, он неторопливо опустил его в колодец и довольно скоро слышал недвусмысленный "плюх".
Вытащив ведро, полное темной непрозрачной воды, Перегрин немного помедлил, но все же опустил в него ладони и, наполнив их водой, сделал глоток.
Вода оказалась холодная и неожиданно вкусная, со сладковатым привкусом.
-Ну наконец-то! - услышал он. - Я уже думала, ты никогда не догадаешься.
-Кто здесь? - Перегрин не заметил, как меч оказался в его руке, а сам он принял боевую стойку. Рефлексы у него были отличные.
-Я здесь, я. Ты меня видишь как ящерицу.
-Невозможно! - выпалил паладин.
-Меня заколдовала Даретта. Теперь я ящерица. Вода этого колодца позволяет человеку понимать язык животных, и это был мой единственный шанс. А так я была человеком. Можешь звать меня Инели. И не думай, что ты сошел с ума - Имарис основан в необычном месте, и то, что здесь происходит, далеко от рамок обыденности.
-Зачем Даретте заколдовывать вас? - решил проявить подозрительность паладин.
-Конечно, потому что я ей мешала, - судя по интонации, будь у Инели - ящерицы плечи, она бы ими пожала. - Какой глупый вопрос.
Перегрин присел на бортик колодца, убрав меч, и внимательно посмотрел на ящерку.
-А теперь расскажите все подробно и с самого начала, - велел он. - Похоже, что времени у нас предостаточно.
Имарис был основан двумя выжившими после Перехода братьями - магами. Естественно, эти два человека, обладавшие значительной силой, не могли выбрать для своего дома простое место. Они долго искали нечто подходящее, а именно - место, наполненное силой. Это заняло у них немало времени, но все же они нашли источник необычайной мощи, и основали Имарис, ставший Северной Крепостью тогдашнего королевства.
Маги женились, и у них родились дочери, благодаря источнику не просто унаследовавшие магическую силу, а способные повелевать магией Мораса. Дочь старшего брата и главного правителя Имариса назвали Инели, а дочь младшего - Дареттой.
-То есть вы - местная принцесса? - Перегрин даже не удивился. Он ожидал чего-то подобного.
-Да, - согласилась Инели и продолжила рассказ.
Двоюродные сестры никогда особенно не ладили, но, тем не менее, вполне уживались вместе. После смерти родителей Инели даже показалось, что Даретта стала мягче и добрее, но это оказалось притворством - в один день та пришла в комнату к сестре и наложила на девушку чары, превратившие ее в ящерицу. После этого Даретта хотела раздавить Инели, но та, от испуга быстро овладевшая искусством управления лапками, ловко увернулась и сбежала в окно.
Шли годы. Даретта правила Имарисом, объявив о внезапном бегстве из Имариса Инели, и разыскивала надежно спрятанный отцом и дядей источник магии. А Инели тем временем изучала тайные ходы, которых в крепости обнаружилось просто невероятное количество, и искала хоть кого-нибудь, кто бы не метнул в нее кинжал или проигнорировал, а воспринял как нечто интересное и последовал за нею к обнаруженному девушкой магическому колодцу. Таким человеком и оказался Перегрин.
Ей необходима была его помощь, чтобы найти все тот же источник магии Имариса и снять наложенные более сильной Дареттой чары. А в качестве награды за помощь Инели предлагала мир с великанами.
Да, по ее словам, она могла этого добиться. Впрочем, не стала отрицать Инели, могла сделать это и Даретта, но та не была заинтересована в мире и всячески настраивала великанов против людей.
-Зачем ей это? - удивился Перегрин.
-Пока великаны воюют с вами, Даретта может спокойно искать источник магии. Если наступит мир, их внимание обратиться на Имарис и они потребуют его обратно.
-То есть...
-Да, войну с великанами развязали наши родители, чтобы обезопасить Имарис от внимания Короля великанов. Пока он воюет с человеческими королевствами, он почти не требует возвращения себе земель, на которых расположена крепость.
-Почти?
-То и дело приходят отряды, которые должны заполучить Имарис, однако они не настолько велики или сильны, чтобы магия Даретты не смогла с ними справиться. А Даретта очень могущественна - ведь у нее есть кольцо, напрямую связанное с источником силы. Мой отец говорил, что, возможно, они нашли само сердце этого мира...
-А что вы сделаете, если найдете это сердце, дама Инели?
-Сниму чары и уеду отсюда. Я не намерена сражаться с Дареттой, мне просто хочется жить, по возможности долго и счастливо. Я никогда не была для нее достойной соперницей.
-И вы собираетесь оставить все как есть? - возмутился Перегрин.
-А что вы предлагаете? - удивилась Инели.
-Остановить вашу сестру и прекратить войну с великанами!
-Как же вы собираетесь этого добиться?
-Вы нашли столько всего - неужели вы не обнаружили, что является источником магии?
-Нет, - вздохнула Инели. - Я обыскала всю крепость, но так и не смогла ничего найти. Возможно, это удастся вам?
-А этот колодец?
-Всего лишь волшебный колодец, позволяющий понимать речь животных.
-Но, возможно, он как-то связан с тем, что вы и Даретта ищете?
-Я уже проверяла. Ничего подобного. Простой колодец, и откуда берутся его волшебные свойства - совершенно не ясно. Река, которая наполняет его водой, обыкновенная до невозможности. Я полагаю, что в стенке колодца есть какой-нибудь зачарованный камень, а то и два, и они-то и придают ему магию.
-Я последовал за вами, потому что почувствовал исходящую от вас магию, - сказал Перегрин. - Возможно, я смогу почувствовать и другие предметы с волшебными качествами.
-Хотите сказать, что я предмет? - обиделась Инели.
-Что вы! - растерялся Перегрин. - Я вовсе не хотел вас обидеть... Просто на вас же наложены чары, и я думал, что сумею найти и что-то другое с подобными свойствами.
-Хорошо, - царственно сказала Инели. - Ищите. Я полагаюсь на вас. Вы так же можете рассчитывать на мою помощь... если вам чем-то пригодится бесполезная ящерица. А сейчас, думаю, вам пора возвращаться, иначе ваши товарищи начнут вас искать и Даретта сможет что-то заподозрить.
Согласившись с Инели, Перегрин снова последовал за ней по запутанным коридорам тайного хода.
Он появился в казарме как раз вовремя: почти сразу вернулись его товарищи, немедленно принявшиеся рассказывать о своей прогулке по крепости. Через какое-то время прибыл и сэр Лисав, крайне недовольный тем, что его переговоры с дамой Дареттой не увенчались успехом. Сказав, что на следующий день он попробует переубедить ее снова, он велел принести еду и рыцари принялись за поздний обед, больше похожий на ранний ужин.
Перегрин все это время раздумывал о своем небольшом приключении. Он не знал, можно ли верить ящерке или она его обманывает и преследует какие-то свои цели помимо просто снятия чар. Но Инели предложила ему исполнение его заветной мечты - мир с великанами - и паладин был готов последовать за ней хоть на край света. Только не обманывала ли она его?
Впрочем, он никак не мог узнать правду. Оставалось только рискнуть и поверить Инели.
Он почти не спал, размышляя, верить ли ему ящерице. На утро он встал совершенно разбитый и с трудом дождался, когда же его товарищи разбредутся по своим делам.
И вот на подоконнике снова возникла ящерка.
-Как вы докажете, что говорите правду и не желаете никому зла? - резко спросил ее Перегрин, даже не поприветствовав даму.
-У меня нет никаких доказательств, кроме моих слов, - вздохнула Инели. - И я прошу вас поверить мне. Пожалуйста!
Перегрин заколебался. Привыкший подчиняться приказам, он впервые столкнулся с выбором, который предстояло сделать ему самому.
Проще всего было отказать Инели в помощи и предоставить ей разбираться с ее проблемами самостоятельно. Но Инели была первой, кто упомянул о том, что войну с великанами можно остановить, а это была самая заветная мечта Перегрина.
Инели, словно понимая сложность его выбора, молчала, ни на чем не настаивая. И, возможно, это и оказалось решающим фактором.
-Я верю вам, дама Инели. Вы можете на меня рассчитывать. Чем я могу вам помочь?
И они вместе принялись за поиски. У Перегрина действительно оказался дар чувствовать магию в предметах или живых существах, и теперь Инели было немного проще: паладин сразу говорил ей, есть ли у обнаруженной ею необычной вещи магия.
Они обошли весь замок, найдя множество самых невероятных предметов, многие из которых оказались сильными магическими артефактами, но ни один из них не был тем, что они искали.
В этот день Перегрин и Инели снова собирались обойти заброшенные помещения замка и поискать какой-нибудь еще не найденный девушкой - ящеркой потайной ход, но в их планы неожиданно вмешалась Даретта. Она ничего не подозревала, просто действовала по своим намерениям, но так получилось, что результат вышел несколько неожиданный.
Рыцари позавтракали принесенной как обычно с кухни едой, а затем Перегрин почувствовал, что кто-то поливает его водой. Открыв глаза, он с удивлением увидел над собой маленькую тучку, из которой лился ледяной дождь. С трудом преодолевая сон, паладин отмахнулся от тучки, и с удивлением увидел, что все его товарищи крепко спят.
-Ну наконец-то! - услышал он недовольный голос ящерки - Инели. - Я, конечно, понимаю, снотворное вещь надежная, но я же положила в тучу столько противоядия!
-Но зачем кому-то усыплять нас? - растерялся Перегрин, не понимая, что ему делать: будить товарищей или бежать и кричать о предательстве.
-К Даретте прибыло посольство великанов. Ей не нужны лишние свидетели.
-Но мы бы, проснувшись, догадались, что...
-Ни о чем бы вы не догадались. Поудивлялись бы немного, что вас всех сон так неожиданно сморил, и все. Я Даретту и ее магию знаю. Что будем делать?
-Я бы хотел послушать, о чем дама Даретта будет говорить с послом. Это возможно?
-Конечно! - фыркнула Инели. - В потайных ходах полно глазков, я же вам некоторые показывала.
Перегрин не стал признаваться, что не запомнил их, сочтя недостойным рыцаря церкви подсматривать и подслушивать. Но сейчас ему очень нужно, просто необходимо было узнать, о чем будет говорить с великанами дама Даретта. От этого зависел его дальнейший выбор.
Он зашагал следом за ящеркой и вошел в очередной потайной ход. Через какое-то время Инели привела его к небольшой дверке с проделанным в ней магическим глазком, позволявшим видеть и слышать происходящее в тронном зале. И Перегрин приник к нему, внимательно наблюдая.
Действительно, в зале находились не только Даретта и ее верный слуга, чьего имени Перегрин не помнил, но и трое богато одетых великанов. Они говорили о том, что Даретта должна освободить крепость и уйти к своему народу, людям, оставив великанам землю, которая всегда им принадлежала. А Даретта, в свою очередь, настаивала на том, что великаны не выполнили свою часть заключенного ранее соглашения и не освободили захваченные людьми земли.
Перегрин понял, что войны с великанами не было бы, если бы на этом не настаивали сначала родители девушек, затем Даретта. Инели говорила правду. И сейчас разговор плавно перешел на обсуждение нападения на ближайший человеческий город, причем Даретта обещала даже дать магическую поддержку, хотя, казалось бы, зачем таковая и без того владеющим магией великанам?
Паладин осознал, что он должен это остановить. Но как? Выбежать из укрытия и убить Даретту? Его воспитание не позволяло поднять руку на женщину, даже столь коварную и злую.
Но ситуация разрешилась и без его вмешательства.
Внезапно в зал ворвался слуга.
-Дама Даретта! Великаны... Они атакуют крепость!
-Что?! - воскликнула Даретта. - Как вы...
-Нам надоели ваши отговорки, - холодно бросил один из великанов, создавая огромный огненный шар. - Мы получим Имарис.
Шар полетел в Даретту, но она ловко уклонилась и создала щит, после чего бросилась бежать к выходу из зала. Великаны последовали за ней, атакуя ее все новыми и новыми потоками огня.
-Инели. Вашей силы хватит, чтобы разбудить моих товарищей? - торопливо спросил Перегрин.
-Боюсь, что нет, - если бы могла, она бы покачала головой. - Вся доступная мне в этом облике магия ушла на вас.
-Что же делать... Крепость необходимо защитить!
-Может быть, если я подскажу вам рецепт противоядия и заклинание тучи, вы сами сможете разбудить рыцарей? Во всяком случае, вам стоит попробовать.
И они побежали в казарму.
Это оказалось сложно: Перегрин никогда не пользовался таким переплетением заклинаний и даже не думал, что такое возможно. Если Инели справилась бы минут за пять, у Перегрина ушло почти полчаса, но результат оказался правильным. С ворчанием и жалуясь на головную боль, рыцари стали просыпаться. Как только сэр Лисав осознал происходящее, Перегрин немедленно изложил ему ситуацию, сделав упор на нападении великанов и пока не уточняя, что Даретта предала людей.
Сэр Лисав понял ситуацию, как и рассчитывал Перегрин, и, не вдаваясь пока в подробности, кто же усыпил его людей (он решил, что это сделал какой-то предатель), тут же отдал приказ о выступлении. Рыцари, люди привычные, не стали ссылаться на плохое самочувствие - что поделать, Перегрин не был хорошим лекарем - а быстро надели доспехи, взяли оружие и поспешили на стены.
Там творилось нечто невероятное. На крепость, несмотря на раннее утро, опустилась тьма, которую прочерчивали огненные сполохи заклинаний. Это было страшно... и красиво. Перегрин даже замер на мгновение, любуясь следами в небе, похожими на хвост кометы. Он бы стоял, наверное, долго, но от этих красивых полос сыпались мелкие хлопья огненных искр, которые больно обжигали и не позволяли оставаться на одном месте.
На плече у Перегрина сидела Инели, которая в какой-то момент укусила его за ухо, не прикрытое забытым в суматохе шлемом.
Паладин невольно вскрикнул - зубки у Инели были острые.
-Куда ты собрался? - прошипела ему в ухо ящерка, от злости перейдя на "ты". - На стену? Твои друзья справятся и без тебя. Наша задача - найти Даретту и помешать великанам добраться до источника магии!
-Но мы даже не знаем, где он и как выглядит!
-Поверь, на стене ты сейчас не нужен. Там и без тебя достаточно народу.
Мимо просвистел раскаленный камень. Перегрин невольно проводил его взглядом.
-Что вы предлагаете, Инели?
-Здесь недалеко вход в тайные ходы. Попробуем сначала найти Даретту.
-Зачем?
-Чтобы ее великаны не убили. Она все-таки моя сестра!
"Что-то Даретта, заколдовывая вас, об этом не вспоминала", - хотел сказать Перегрин, но промолчал и свернул к ближайшему тупику, в котором скрывалась потайная дверь.
Небо пылало. Сыпался пепел. Больше всего это походило на извержение вулкана, как его представлял себе Перегрин. Вокруг концентрировалась невероятная магия. Люди в панике бегали по улицам. Он ни за что не признался бы, но он даже почувствовал небольшое облегчение, оказавшись под прикрытием тайного хода.
-Столько магии, - произнес Перегрин вслух. - Я никогда не сталкивался с такой концентрацией. Обычно великаны ей почти не пользуются...
-Про Даретту не забывай, - напомнила Инели. - Она маг не из последних.
Им пришлось немало поблуждать, прежде чем они нашли Даретту, отчаянно сражающуюся против пятерых великанов. Перегрину казалось, что он видит переплетения магических потоков, словно обретших зримое воплощение. Но любоваться это красотой было некогда.
Вот один из великанов упал. Вот в зал ворвался Перегрин, который предпочел использовать меч, а не магию, которой здесь, в темном зале и без того было слишком много, и схватился с одним из противников. Вот пошел дождь - одно из немногих доступных Инели заклинаний, намочивший мраморные плиты пола. Вот Даретта обрушила на великанов огромные камни. Вот Перегрин, отбив очередную атаку огромной булавы, понял, что не успевает уклониться от магической атаки, и невольно использовал магический щит, вбитый в него рефлексом...
И это оказалось последней каплей. Магия в зале словно взорвалась. Из кольца на руке Даретты вырвались нити света. Закружились золотистые вихри. Стены вокруг изогнулись в причудливом танце, и Перегрин, Даретта, Инели и трое живых, но раненых великанов, оказались в небольшой комнате, на земляном полу которой лежал камень. Самый обыкновенный на вид камень, но Перегрин немедленно почувствовал, что от него исходит невероятный по своей силе поток магии, похожий на гигантский цветок с четырьмя лепестками.
Похоже, они наконец нашли загадочный источник, оказавшийся простым и невзрачным на вид камнем.
Даретта, взвизгнув, сдернула с пальца кольцо, пылающее алым цветом, и отбросила его. К кольцу немедленно бросилась ящерка, но стоило ей оказаться под "лепестком", как ящерица стала плавно перетекать из одной формы в другую, словно кто-то лепил ее из пластилина. И вот перед присутствующими оказалась очень красивая черноволосая девушка.
-Инели! - ахнула Даретта... и обрушила на сестру огненную волну.
Но эту волну встретили поток воды, сбивший Даретту с ног, и непривычно мощный магический щит Перегрина. Великаны же рухнули на колени и принялись... молиться? Во всяком случае, выглядело это именно так.
-Да чем я тебе мешаю? - пропыхтела Инели, отбивая очередную атаку Даретты.
-Всем! - прошипела та. - Если бы ты знала, как ты мне надоела своей правильностью!
Перегрин только вздохнул. В отличие от Инели, он понимал, что чувства зачастую не имеют никакого рационального объяснения. И Даретта вовсе не обязана была любить сестру только потому, что та любила ее. Что поделаешь, чувствам, как известно, нельзя приказывать.
Он сражался на стороне Инели, и потому Даретта, лишенная магической поддержки своего кольца, быстро ослабела. И очередная атака бывшей ящерицы превратила Даретту в ледяную статую.
-Ой! - ахнула Инели. - Что я наделала! Ее можно разморозить?
-Боюсь, она только растает и превратится в лужу, дама Инели, - вздохнул Перегрин. - Здесь, рядом с Камнем, наши способности слишком уж увеличиваются.
Инели всхлипнула, а затем разрыдалась. Видимо, сказалось все, пережитое ею - и неожиданное предательство сестры, и превращение, и снятие чар. Перегрин снова тяжело вздохнул и пошел к великанам - выяснять отношения.
Это заняло немало времени: слишком тяжело оказалось оторвать их от вознесения молитв Камню Силы. Перегрину это казалось нелепым - как можно молиться какому-то камню вместо Творца Миров, но он не стал вмешиваться, понимая, что это может только разрушить любую надежду на мирные взаимоотношения. Но все же ему удалось переговорить с великанами и услышать от них, что войны больше не будет - в обмен на Имарис с его секретами и артефактами.
А в какой-то момент он заметил у Камня скол - один из углов был отбит, и в этом было что-то совершенно неправильное. Взгляд паладина привлекло валяющееся на полу кольцо Даретты, и он осознал, что камень в нем в точности подходит по форме к сколу Камня Сил. Сам не зная, почему, Перегрин поднес кольцо к Камню... и оно словно приросло к нему, при этом металл растворился, а Камень стал целым. И паладин почувствовал, что в нем, Перегрине, что-то изменилось. Только он никак не мог осознать, что именно.
Первой это осознала Инели. Она внезапно перестала плакать и сказала:
-Невероятно! У меня такое чувство, словно моя магия выросла в десятки раз!
-Это неудивительно, - пожал плечами Перегрин. - Ведь мы рядом с Камнем.
-Нет-нет, - возразила Инели. - Магия Камня чувствуется совершенно по-другому. Это моя собственная магия. Словно открылась какая-то запертая прежде дверь...
Отбитый кусочек втягивал в себя всю ту магию, что предназначалась Камнем людям. Поэтому Даретта и была столь сильна. Но об этом Перегрин и Инели догадались гораздо позже. А теперь эта магия распространилась на всех, кому была предназначена - и среди людей появились сильные маги, не уступающие великанам и эльфам. Но это было позднее.
А пока - пока следовало прекратить сражение между людьми и великанами на стенах Имариса. Следовало заключить мир. Следовало разделить земли так, чтобы никто не чувствовал себя оскорбленным. Работы предстояло немало. И главными в ней почему-то оказались Перегрин и Инели. Именно они и возглавили первое посольство людей к великанам.
Через год в королевствах Мораса впервые воцарился мир. Настоящий долговременный мир. Теперь, когда люди тоже стали магами, великаны наконец признали их равными себе, по-другому стали относиться к ним и эльфы с гномами, и лесной народец. Теперь, когда Камень был цел, люди стали естественной частью Мораса, и проблемы доставляли только гоблины - слишком неразумными и жестокими они были, да тролли с их каменным восприятием мира.
Мечта Перегрина исполнилась. И теперь он был по-настоящему счастлив. Кроме того, Инели оказалась не только красивой и вредной, но и умной и доброй девушкой. В общем, они поженились. Ведь теперь не только они, но и их дети могли жить в Морасе долго и счастливо.