|
|
||
Глава 7 из книги П.Дж. ОРурка "Съешь богатого". Россия глазами американского журналиста во время выборов президента 1996 года. | ||
|
Что касается России, никто даже не претендует на то, что он знает, о чём говорит. Ни один учебник по экономике не подготавливает гостя к опыту России. Ни одна школа экономической мысли не предвидит ситуацию в России. Может ли общество, которое имело полные веру и доверие к своему правительству, противореча экономическому чутью поколений, стать свободным рынком и не взорваться? Может ли беспорядок кубинского типа превратиться в пандемониум Уолл-Стрит, не образовав албанский бедлам? И есть ли какой-то срединный путь, как бардак в Швеции? Все эксперты по России в мире (большинство из них русские) стараются это понять. Но Россия - это "загадка, облечённая в тайну, внутри энигмы, обвязанной платком, замотанной в одеяло и упакованной в ящик, полный маленьких пенопластовых шариков", сказал что-то подобное Уинстон Черчилль. Русские могут принять наши идеи, наш образ жизни и нашу точку зрения. Они могут вступить в великое международное сообщество прав, закона и прогресса. Или их ответ, возможно, будет таким, как на граффити, которое я увидел на стене одной московской фабрики: "FUCK YUO". Я впервые приехал в Россию в июле 1982 года, прибыв в сумерки эры Брежнева, и, в буквальном смысле, в сумерки. В середине лета на широте 55º сумерки продолжительны и сияющи, но в Москве ничто не сияло. Витрины магазинов не были освещены, и вообще, было очень мало витрин. Не было видно огней автомобилей. Более того, не было автомобилей! На городских улицах были огни, но так далеко друг от друга, как в альбомах Патти Смита. Бесконечные кварталы жилых домов казались затемнёнными. Неужели в России никто не живёт?! Красная Площадь была в тени. Кремль был мрачен. Москва-река была матовой сквозь пролёты мрачных мостов. В СССР было очень темно, учитывая, что был ещё день. Я вернулся в Россию в 1996-ом, чтобы найти Москву обрамлённой аркой огней "Camel Lihgts". Это было написано высокими буквами сверху на въезде в центр города. А дальше в дополнение сияли "Sony", "Coke", "Levi's", "Visa", "Pizza Hut", "Sprint" и "Nike". Свобода пришла в Москву. Ну, одна из свобод уж точно. У граждан Советского Союза забрали многие права человека, и первое право человека, которое вернули, кажется, было Право на Уличную Рекламу. Возможно, это самая маленькая свобода, не знаю. Без рекламы человеческие желания и стремления невидимы. Что люди могут иметь? Чего люди хотят? Куда идут люди? Они стали в очередь, чтобы посмотреть "Титаник"? Или они стали в очередь, чтобы поговорить с Вами? Какие успехи у этой публики? Какие неудачи? Правительство может сказать, что самый популярный вкус мороженного спаржевый. Как можно узнать? И для чего вон те здания? Что в них происходит? (Ответ на этот вопрос в 1982-ом, в стране без прибылей и убытков, где мало что продавалось и ещё меньше покупалось, был: "Ничего.") Сейчас в Москве есть всё. Толпы, бодро двигаясь, заполнили тротуары. Массы действительно стали массами. Массы в конечном счёте прогрессивны. Вот только все члены этих масс прогрессируют в разных направлениях. И лучше, попадая туда, быть внимательным,. Пешеходные развилки в России ещё даже не идея. Легковые, грузовики и городские автобусы приближаются к пересечениям с той же скоростью и резкостью поворотов, как у лавины. Это вам не вяло ползущий поток сбитых жестянок выпуска советской докембрийской эры. Вы могли бы стоять перед этой массой и смотреть, как она распадается на части, ударяясь о вас. Но сейчас это Вольво-семи, Мерседес-седаны и солидные Опель-купе, катящие в сторону.. трах!.. одной из сотен зияющих ям на дорогах, продукта суматохи строительства, которая укутывает Москву в славный ореол грязи, пыли, рёва бульдозеров и грохота забивщиков свай. Прыгающий, непоседливый, крутящийся, курящийся город. Буквально курящийся. В Москве вы можете закурить где угодно, и никто даже для виду не кашлянёт и не наденет на вас намордник. Эти люди заняты. У них своя жизнь. И эта чрезмерная оживлённость делает Москву непохожей на себя. Она делает город почти красивым. Коммунисты хотели превратить Москву в показательный город и не могли этого добиться ровно семьдесят четыре года стараний. От Сталина и при Хрущёве большинство зданий были построены в трагикомическом классическом стиле. Архитектурные формы древних воспроизведены в плохо замешанном бетоне и в излишнем масштабе. Поэтому в тесные офисы попадаешь через арки, более подходящие для Елисейских Полей, а отвратительные кучи грязи расположены перед ионическими колоннами, и размером они с теннисный корт. Главные улицы города так широки, что до противоположного тротуара не добросить третьей деревянной (клюшкой для гольфа для дальних бросков). Поездка куда бы то ни было в Москве - это экскурсия на полдня, потому что улицы строились не для того, чтобы можно было попасть куда угодно, а для того, чтобы быть идеальными дорогами для проведения парадов. Светофоры имеют такую задержку, чтобы пропустить три батальона ПВО и сотню пусковых ракетных установок до того, как загорится жёлтый. Зато теперь есть чем заняться, пока вы ждёте на перекрёстке. Вы можете пообедать. В Москве полным-полно хороших мест, где можно поесть. Я провёл свою первую ночь в ресторане отеля "Метрополь" - под куполом удовольствий, достойным "Кубла Хана", с фонтаном посредине и пространством, достаточным для полёта радиоуправляемой модели самолёта. Играл полный оркестр (среди выбора - инструментальная версия "Honesty" Билли Джоэла). Вы слышали о лампах Тиффани? Ресторан в "Метрополе" показался мне целым потолком Тиффани. Блюда были настолько изысканно французскими, что чесночное дыхание от съеденных мной устриц расплавило салфетку, когда я вернулся в номер. В следующую ночь я пошёл в "Uncle Gillie's", в котором была совершенная калифорнийская кухня. Моему цыплёнку не только разрешали свободный выпас, но также предоставляли ароматерапию и помощь при стрессе. В следующую ночь я пошёл в "Il Pomodoro", чтобы отведать итальянской кухни достаточно аутентичной, чтобы удовлетворить семью Корлеоне, русские версии которой ели за несколькими соседними столиками. Потом был "Starlite Diner", построенный в Америке и перевезенный в Россию по модульным секциям. Сюда даже вода завозилась из Штатов. Большие бургеры (и это единственное в мире блюдо, наполненное республиканцами). Международные банкиры в костюмах в тонкую полоску наполнили кабинки, двигая вверх-вниз четвёрку основных валютных пар за стаканом молочного шейка. - Завтра ночью я хочу икру, блины и борщ, - сказал я своему компаньону по обеденному столу Дмитрию Волкову, корреспонденту газеты "Сегодня", - Где русский ресторан? - Их нет, - сказал Дмитрий. А также нет каких бы то ни было русских продуктов в магазинах, кроме водки, рыбьих яиц и каких-то чёток для туристов. Этому есть простая причина. Русские товары не хороши. Даже самые маленькие товары не работают. Вот как нужно пользоваться русскими спичками: после того как чиркаете спичкой, вы кладёте её обратно в коробок. И также работают остальные спички в коробке. В старые времена лимонад имел вкус мыла, мыло было как туалетная бумага, туалетную бумагу можно было использовать для чистки мебели, мебель была так же удобна, как куча товаров в упаковках, товары в упаковках имели запах романа Солженицына, а если у вас был роман Солженицына, вас арестовывали. Сейчас русские открыли брендовые имена. Легко смеяться над этим. Но это ответ на вопрос, почему, приезжая во Флориду, мы не пьём "Окала-Колу". Подумайте, что американцы предпочли бы покупать, если бы универмаги "Sears" вдруг наполнились бы чудесными товарами из будущего - тайпрайтерами, которые могут сами писать статьи, безопасными автомобилями, которые могут ездить в два раза быстрее, чем наши, туфлями, которые делают вас сексуально неотразимыми. Русские получили всё это. Особенно обувь. Обувь в Москве - это все равно, что футболки на концертах Джимми Баффета. Обувь правит витринами магазинов, особенно женская обувь (большие лакированные туфли, туфли без задников, сандалии, полуботинки), и всё это на самых высоких каблуках, какие только возможны, даже деревянные башмаки и дутые сапожки. Высокие каблуки и чулки определяют внешний вид Москвы, при этом они носят захватывающие дыхание юбки. Даже женщины-полицейские и женщины-офицеры армии идут шатаясь, "с корабля на бал". Часто это имеет эффект "сосиски на палочке". А что вы хотели? Это страна, где в 1988 году, когда я освещал саммит Рейгана-Горбачёва, я был очевидцем бунта в обувном отделе универмага ГУМ. Толпы женщин толкались и кричали за возможность купить болгарские кроссовки. Сейчас ГУМ - это гигантский супермаркет, американский во всём, кроме тепличной крыши с 74-летним советским уходом, которая течёт, и в нём более сотни частных магазинов. Они продают всё от высоких каблуков до чулков. Кроме того вы можете покупать в круглосуточных киосках семь дней в неделю, которые построены как в Тиране - в парках, под мостами, на платформах железной дороги и метро и вдоль каждой тропинки достаточно широкой, чтобы выгуливать собаку. Добрая половина из них торгует мелкими партиями товаров, состоящими из Мальборо, сивухи и пиратских аудиокассет. Однако в отличие от Тираны в Москве были "Макдональдсы". "Макдональдсы" были дорогими. Всё в Москве, кроме метро за тридцать пять центов, было дорого. Напитки, еда и отельные номера стоили как в Монако. И розничные цены были не лучше, чем в большинстве стран в зараженной налоговыми наценками континентальной Европе. При этом средняя зарплата в России составляет 143 $ в месяц. Не без того, что они привирают. Такие они есть. Российские бизнесы платят 35% федерального налога, плюс 20% ПДВ, плюс местные налоги, которые могут доходить до 45%. Это в сумме доходит до 100%, поэтому громадная часть бизнеса России относится к "неформальной" экономике. И она может быть очень неформальной. Чтобы в Москве остановить такси, не надо его останавливать. Остановите любой автомобиль, и если водитель готов, он остановится, узнает цену и завезёт вас туда, куда вы хотите. Но у некоторых людей в России нет автомобиля (и ничего другого). Респектабельные старушки просят милостыню на улицах. Старики в России нищие. Повышения пенсионных выплат были скромными, тогда как инфляция была неприличной. В 1988 один рубль стоил 1,59$. В середине 96-го доллар стоил 5020 рублей. И хотя деньги были напечатаны в избытке, правительство старалось любыми путями убежать от вопроса. К концу первого квартала 96-го пенсии не были выплачены. Тогда все нищенствующие представители золотого возраста вышли на свои места. Дела стали несколько лучше, но в России всё ещё есть большая бедность. Я беседовал с экономистом Сергеем Павленко, директором Рабочего Центра Экономических Реформ при Правительстве России. Он оценил уровень бедности в России в 25%. Можете сравнить это с 10-процентным уровнем, объявленным коммунистами перед 1991 годом. Но нет. Павленко сказал, что Павленко удивляется тому, что коммунисты называли бедностью. Правительство США устанавливает порог бедности в 15.569$ в год на семью из четырёх человек. Советское правительство зафиксировало порог бедности в семьдесят пять рублей в месяц. Это было 119,05$ по официальному обменному курсу рубля. Но, как и на Кубе, официальный обменный курс был шуткой. Курс "чёрного рынка" менялся от 10 до 15 рублей за доллар, таким образом семьдесят пять рублей в действительности равнялись где-то от 5$ до 7,50$. При коммунистах люди тоже ничего не получали. Просто они знали, сколько "ничего" они получат и когда. Но в России цена свободы ещё более высока, чем высокие цены. Сегодня вы можете быть похищены или даже застрелены, если вы особо ею озабочены. Москва больше не город, безопасный, как могила, после девяти часов вечера. Случайные грабежи, однако, и сейчас редки. Русская преступность имеет, похоже, организованный характер, большая её часть. По оценке Госдепартамента США, в России происходит 50.000 убийств в год. Более половины остаются нераскрытыми. Сергей Павленко сказал мне, что в Москве убивают по четыре бизнесмена в день. Ключевое слово - "бизнесмен". В России ещё нет эффективной системы гражданского законодательства. Единственным способом обеспечения контракта есть, как и раньше - контракт, и множество обеспечивающих. То, что в Нью-Йорке вызывает спор, в Москве оборачивается градом пуль. Вместо общества, кишащего юристами, у них - общество, кишащее вышибалами. Которое из них хуже - это, конечно, дело вкуса. Московский англоязычный еженедельник "Living Here" публикует путеводитель по клубам и барам, в котором о "воровском мире" рассказывала следующая вывеска: "Марика" Вход: 20$ для мужчин, свободный для женщин Почему: Приходите сюда поглазеть на доморощенную элиту московских фатальных женщин, ни одна из которых не заметит вашего присутствия; закончите свой наполненный весельем вечер тем, что у вас украдут свидание и вашей жизни будут угрожать пьяные в стельку мафиози и их небритые кореша. Почему нет: У вас всё-таки есть достоинство; вы хотите жить. Полагание на мускулы означает то, что преступники имеют долю от всей коммерции и финансов, что есть в России. Это в сочетании с нескончаемым политическим дёрганьем за нитки и универсальным бюрократическим засилием и волокитой приводит к атмосфере, которая ... и всё же намного веселее, чем камера пыток КГБ. В мой первый вечер в пост-коммунистической Москве после обильного ужина я побрёл через оживлённые полночные улицы в "Hungry Duck". Огромная круглая стойка бара занимала то, что выглядело как торговый партер на Чикагской Товарной Бирже. Но при старом СССР здесь не торговали фьючерсами. Бог знает предназначение этого помещения в советскую эпоху, но теперешнее предназначение было ясным. У тысячи околодвадцатилетних - американцев, русских, немцев, британцев, французов, австралийцев, японцев; рядовых наёмников корпораций, которые вторглись в Москву, часовых в Anne Klein и Brooks Brothers, которые очеловечивают мышки и клавиатуры передних линий капитализма - был вторничный ночной скрин-сейвер. Во время моего посещения их страны у русских были выборы. Примечательные выборы. Это был первый раз за 1100-летнюю историю страны, когда национальный лидер свободно избирался демократическим способом. И это могли бы также быть великие выборы для всех в мире. Потому что в затылок друг другу дышали Борис Ельцин, человек, который почти лишь своими руками удалил налипшую грязь большевизма с теперь свободно крутящихся зимних шин русского общества (если применить метафору), и Геннадий Зюганов, проклятый коммунист. Советский Союз готов был снова воссоединиться? Империя Зла возвращалась? Проголосуют ли русские за то, чтобы не иметь права голоса? Выедут ли снова танки? (Военным командирам пришлось бы платить большие взятки, если они планировали парковать свои бронированные машины у самых модных ресторанов Москвы.) Или Россия продолжит путь по прямой и узкой тропе, чтобы в итоге превратиться в большой замороженный Сингапур? (Представьте себе Ли Куань Ю, старающегося избить палкой здоровенного русского.) Единственными, кто, казалось, не определился в русских выборах, были русские. Когда их спрашивали о выборах, русские, даже лояльные участники, активисты избирательной кампании и советники кандидатов предваряли свои ответы пожатием плеч, таким пожатием, как можно пожать только плечами русского размера. Я спросил русского друга, кто будет следующим президентом. Он пожал плечами и сказал: - Ельцин. - С каким разрывом он выиграет? - спросил я. - Я не сказал, что он выиграет. Я сказал, что он будет следующим президентом. В России существует огромная государственная власть независимо от того, выбирают ли главу этого государства, или он выбирает себя сам. И вместе с этой властью существует ужасная правительственная инерция. Это означает либо то, что несмотря на то, кого выберут, ничего не изменится, либо то, что все перемены будут идти дальше, несмотря на то, кого выберут. Русские не знали, и, занятые попытками устроить свою жизнь, не имели рвения узнать. Если победит Зюганов и его банда - будут продолжать управлять всем коррумпированные советские руководители, так называемые партократы. А если к власти вернётся Ельцин - партнёры партократов по коррупции, парвеню криминала и бизнеса, называемые новыми русскими, будут продолжать богатеть. Новые русские - изумительная публика. Мужчины носят костюмы-тройки с полосками с такими шириной и цветом, которые используют для обозначения двойной сплошной дорожной линии разметки. Подкладки на плечах такие высокие и так отстоят друг от друга, как щитки на колёсах трактора, а кончики лацканов торчат даже дальше, развеваясь в воздухе, как бейсбольные вымпелы. Галстуки такие широкие, как их жёны. Эти жёны, я думаю, покрывали свои тела у Элмера и бежали по бутикам Палм-Спрингс, покупая всё на своём пути. Их платья определённо кажутся наклеенными - в обтяжку, в независимости от того, насколько обширную плоть они в себе заключают. Волосы уложены в стиле облачного нимба. Личные украшения удивительны как по обилию, так и по величине. В июне 1996-го в Москве был концерт Дэвида Боуи, и, по словам "Московских Новостей", самым громким звуком со стороны дорогих мест был звон драгоценностей. Большинство новых русских, как и партократы, имели связи в правительстве в старом Советском Союзе они были в сердце социалистического зверя, и, когда он развалился, они оказались в совершеннейшем положении на пиру на его скелете. Однажды ночью, выпивая с Дмитрием Волковым, я сказал: "Может быть, вам следовало бы сначала навести чистоту в доме России. Может быть после попытки переворота в 1991 году вам вы должны были повесить этих коммунистов." - Нет, - сказал Дмитрий, - Что должно случится, чтобы Геббельс повесил Гиммлера? Как и многие другие страны мира, Россия - страна контрастов между старым и новым. Но это не острый контраст между старым и новым, который телекоммуникационные компании любят использовать в телевизионной рекламе - мастера Дзен, посылающие друг другу чистые страницы по факсу. В России эти контрасты ужасающие. В ночь выборов я посетил радиостанцию - радиостанцию, всё ещё использующую в своём передающем оборудовании вакуумные лампы. В студии был ноутбук "Тошиба". И этот простой предмет журналистского снаряжения вызывал тревогу. Этот ноутбук со своим утончённым дизайном и аккуратной отделкой заставлял смотреться всё здание так, как будто оно было построено обезьянами. Обезьянами только что. Зданию было не больше пятнадцати лет, а штукатурка полопалась, плитки на полу покрошились, стены были кривые, окна не закрывались. Ковёр распутался в длинные вонючие кольца. Вы могли бы выломать двери тупым замечанием. И там, на шатком столе, с фанерным покрытием, потрескавшемся, как рельефная карта Урала, стоял маленький "Тошиба", делая то одно, чего в Советском Союзе ничто другое, кажется, никогда не делало: он работал! Я обвинял марксизм в этой дикой некомпетентности до того, как я не зашёл в Собор Василия Блаженного, эту гору персидских куполов, разрисованных звёздами, которые являются символом России, не путать с символом США. Телевизионные операторы, вещающие из России, говорят нам что есть что. Одно, чего они нам не говорят, это то, что внутри Василия Блаженного - пыльные джунгли катакомб и шкафов, плохо сделанных и примитивно декорированных, так, что всё вместе на самом деле представляет собой просто кучу кирпичей и дерева, больше похожее на что-то вылепленное из грязи детьми, чем на настоящий предмет архитектуры. Василий Блаженный был возведён по приказу Ивана Грозного в 1552 году, через 350 лет после собора в Шартре. Согласно легенде, Иван ослепил архитекторов, чтобы они не построили второй такой же. Возможно, он зашёл слишком далеко, но он точно должен был бить их по голове книгой с лекциями о том, как строить своды и арки. В России преобладают варварские черты. По улицам Москвы бродят своры диких собак. Одна свора жила на Красной Площади, лая на улице Ветошной на заднем входе ГУМа. Другая свора жила позади лучшей гостиницы города, моей, на аллее как раз под моим окном. Они лаяли всю ночь и спали весь день, искушая меня открыть свои апартаменты среди бела дня и кричать: "Сидеть! Фас! Кувырок!", - в течение пары часов. Россия обладает также обладает большими вульгарностями прошлого. Останки Ленина выставлены на показ у Кремлёвской Стены, как плохой идеологический салат под защитой большого стеклянного чехла. Посмотреть на мёртвого маньяка уже не приходит много людей, но вооружённые часовые всё ещё здесь, серьёзные как всегда, и наделённые властью, какой всегда была власть правительства в России, чтобы сделать вашу жизнь ничтожной, если вы засмеётесь или покажете сакрофагу задницу. Через несколько дней после выборов я отправился ночным поездом в Санкт-Петербург. Когда я отправился, была полночь, и были ещё сумерки. Я дремал некоторое время в своём купе, но в 4:30 солнце уже поднялось. Я сел на своей полке, наблюдая за спящей сельской местностью, попивая ужасное абрикосовое вино, которое я купил по ошибке в киоске. Луга, болота и берёзовые леса были укрыты низко висящим туманом и присыпаны "кружевом королевы Анны". В маленьких зданиях ферм только шиферные крыши и случайные электрические провода указывали на современность. Дома были построены из брёвен, с фронтонами, свесами и маленькими глубоко посаженными окошками, украшенными ручной резьбой. В Стокгольме есть музей под открытым небом Скансен, где сохраняются жилища, такие, как эти. Дом, который я видел в Скансене, который больше всего напоминал мне дома, на которые я смотрел сейчас, датировался шестнадцатым столетием. В России люди до сих пор в них живут. Картофельные кусты доходят до самых входных дверей. Открытые колодцы и уборные стояли прямо посреди дворов. Я насчитал один грузовик и мотоцикл. Это часть России, наиболее близкая к Западной Европе. Это дорога между двумя историческими столицами нации. И за целый час, глядя из окна поезда, я не увидел ни одной мощёной дороги. Утром в Санкт-Петербурге я пошёл в Зимний Дворец. Через русского размера Дворцовую Площадь это было впечатляющее здание, становящееся меньше, когда я подходил к нему ближе, следуя по пути вооружённых большевиков, которые на самом деле не штурмовали Зимний Дворец, который на самом деле не защищали царь и его министры, а члены умеренного Временного Правительства. Но в фильме Сергея Эйзенштейна "Октябрь" это было показано, как великое зрелище, а это то, что оставляет в человеке больший след, чем Зимний Дворец. Он окрашен в зелёный цвет сервиса по подстриганию лужаек в обрамлении цвета белого сала и дешёвой позолоты. На верхушках карнизов стоят в ряд уродливые статуи и неуклюжие урны. Здесь проживали целые семьи слуг, выполняя такие задачи, как препятствование замерзанию царского водопровода путём бросания горячих пушечных ядер в цистерны. Они строили избы между дымоходами и кормили коз травой, которая росла на крыше. Здание построил в 1754 году Бартоломео Растрелли. Он провёл большую часть жизни в России, и это видно. Здание выглядит "под барокко". В невообразимых украшениях, грубых деталях, неудачных пропорциях Зимний Дворец имел всё, чего хотел Сталин 200 лет спустя. Музей Эрмитаж, помещённый внутри, немногим лучше. Там находятся предметы созерцательного искусства: "Апостолы Пётр и Павел" Эль Греко, "Поклонение младенцу Христу" Филиппо Липпи, "Мадонна Бенуа" Леонардо да Винчи, "Схождение с креста" Рембранта. Но там так много произведений искусства, что просто из соображений статистики некоторые из них должны быть созерцательными. А большая часть из этого - мусор. Там плательщики ренты Тициана, второсортные полотна фабрики Питера Пауля Рубенса, полотна Ватто, нарисованные всем двором, залы, полные полотен голландского жанра, которые объясняют фразу "по-голландски", и кучка Фрагонара, который должен был бы пойти на гильотину с Марией-Антуанеттой. Всё это нацеплено на стены в случайном порядке, вися на открытом солнечном свете в галереях с открытыми окнами. Место выглядит, как Клуб Искусства для царей. Этим оно и было. Екатерина Великая скупала целые коллекции европейского искусства и доставляла их по морю в свои частные апартаменты. "Только мыши и я восхищаюсь этим," - хвасталась она. Россия - это страна, которая даже не стала средневековой до тех пор, пока Иван Грозный не ввёл феодализм в конце 1500-тых, страна, где мелкий землевладелец был известен как "смерд", т. е. "вонючка". В России никогда не было Возрождения, никогда не было Реформации. Там не было Эпохи Просвещения, периода Романтизма, "Прав Человека", не было парламентской реформы. Маленькая индустриальная революция была пресечена и свёрнута коммунистами. Россия никогда не имела "ревущих 20-тых", бэби-бума 50-тых, "свингирующих 60-тых", или "Поколения-Меня". Было просто одно Их поколение за другим. Стоя в Эрмитаже, вы понимаете, на каких далёких задворках Западной Цивилизации находится Россия. Конечно, Америка тоже достаточно далека от этих сложных классификаций. Американец инстинктивно понимает большой глупый размашистый неуклюжий Санкт-Петербург. Эта искусственная столица, как и наша собственная, воплощена в существование из ничего, построена на таком же непригодном болоте, как и Округ Колумбия, спроектирована и размечена, как и Вашингтон, претенциозными иностранцами, которые любили величественные виды и ненавидели места для парковки. Санкт-Петербург был основан в 1703 году царём Петром Великим как база военного флота России. На самом деле у России не было военного флота. Россия даже не владела этой землёй. Этот уголок балтийского побережья был оккупированной шведской территорией, и официально не был частью России до Ништадского Мира в 1721 году. Климат был ужасен. Есть было нечего. Не было доставки стройматериалов. Река Нева регулярно разливалась. И Россия уже имела главный город и место правительства, которое никому не было интересно оставлять. Петра Великого эти вещи пугали не больше, чем напугали бы хорошего американца, хотя он и использовал некоторые русские методы преодоления трудностей. Он насильно собрал 40.000 рабочих. Они умерли от холода, голода и болезней. На следующий год он снова насильно собрал 40.000 рабочих. И так далее. В течении примерно шести десятилетий каждый экипаж, фургон, судно, баржа или сани, въезжавшие в Санкт-Петербург, должны были платить пошлину строительными камнями (очень неудобной вещью для перевозки тройкой лошадей). В 1712 году Пётр просто приписал тысячи семей к новой столице и сказал им "строить дома из брёвен, дранки и штукатурки в старо-английском стиле" - первый записанный пример "тематического" развития города. Материал быстро поддавался огню и гниению, но Санкт-Петербург принял бутафорский вид Эпкот-Центра 18-го века. Предполагалось, что особняки будут иметь вид итальянских вилл, но они скучивались стена к стене, хотя это были городские элитные дома. Цари имели куски земли по всей карте (Летний Дворец, Зимний Дворец, Малый Эрмитаж, Новый Эрмитаж), и каждый выглядит, как купленный на распродаже дворцов. Ещё в С.-Петербурге есть каналы. Город иногда называют Северной Венецией. Но не очень часто. Это Венеция в понимании магната недвижимости из США: "Сделайте канаву побольше. И уберите каноэ." С.-Петербург - город больших размеров. На Дворцовой Площади можно проводить авиагонки как в Рино. Исаакиевский Собор достаточно большой для того, чтобы Бог сошёл небес и почувствовал себя в нём незначительным. Коридорный зал на каждом этаже гранд-отеля "Европа" образует петлю, по размеру достаточную для размещения мощного ускорителя элементарных частиц. (Без сомнения, от столкновений протонов с коридорными швейцарами получились бы интересные кварки.) Русские тоже люди с большими размерами - большими телами, большими жестами, громкими голосами. Быть средних размеров американцем в С.-Петербурге - это как быть девочкой-гимнасткой из подростковой лиги. И это те русские, которые выросли на картошке, говяжем жире и хлебе, который можно использовать как якорь для лодки. Посмотреть бы на них через поколение с хорошим питанием. Через двадцать лет американцы смогут спросить себя, стоила ли победа в Холодной войне потере Супер-Кубка. Для американца, привыкшего к суетливой маленькой Европе, Россия - это... определённо не глоток свежего воздуха, потому как эта страна смердит, но это как почта из дома. Быть может, это новость, что ваша собака сдохла, но, тем не менее, почта из дома. Что-то очень американское есть в России, несмотря на то, что их история такая же несчастливая и неудачная, как наша - богатая и полная надежд. Историк Рональд Хингли говорит, что сага России помечена "особой русской тягой к трагедии в сочетании с высоко поднятой головой". Но Хингли - британец, что он может знать? Для американцев это не звучит особо по-русски. Это звучит как администрация Клинтона. Говоря о мышиной возне в коридорах власти, я ходил увидеть дом, где убили Распутина. Распухший и уродливый как задница Дворец Юсуповых принадлежал семье, которая владела в основном всем в России. Распутин, сибирский крестьянин, был теле-евангелистом. Однако, телевидение тогда ещё не изобрели, поэтому он должен был охмурять человека сразу. Одной из попавших под его влияние была Александра, жена последнего русского царя. Как жаль, что Александра не прожила достаточно долго, чтобы поговорить с Нэнси Рейган о гороскопах! Некоторые из советников царя решили, что Распутин должен уйти. Молодой принц Феликс Юсупов вызвался добровольцем исполнить эту честь. Феликс любил переодевания. Когда он шёл в колледж, он брал с собой шеф-повара, шофёра, слугу, домработницу и конюха. В общем, ходил налегке. Я ждал, что экскурсовод скажет мне, что Феликс убил Распутина, чтобы впечатлить Джоди Фостер. Принц заманил Распутина в Дворец Юсуповых и угостил его вином и пирожными, начиненными цианидом. Это не подействовало. Тогда Юсупов выстрелил Распутину в сердце. Казалось, шарлатан испустил дух, но через час, когда Феликс вернулся, чтобы забрать тело, Распутин поднялся и взял его за горло. Юсупову удалось освободиться, а Распутин побежал в сад, где один из заговорщиков выстрелил в него три раза. Оглушённого Распутина положили в кузов автомобиля и сбросили под лёд в один из притоков Невы. Даже тогда он не умер. Его тело нашли ниже по реке, схватившееся за опоры моста. Распутин был Ричардом Никсоном русской политики. Не говорите мне, что наши страны не имеют много общего. Сравнивая свободный рынок и коллективистскую систему, есть искушение очень многое улучшить. Социализм не является простой причиной русского неумения в большей степени, чем политика невмешательства является простой причиной албанского воровства. Экономика слишком сложная для этого. Возможно, экономика слишком сложная, в кавычках, для кого-то, кто начинал думать о русских, как о затерянном племени янки. Возможно, я плохо выспался. Было летнее солнцестояние, Белые Ночи, и было светло до трёх часов ночи. И даже после ночь доходит только до уровня улицы. А в небе над головой продолжала мерцать заря. Во время Белых Ночей все гуляют по городу от ужина до завтрака в чудесной дымке. Проходят концерты и танцы, и целые автобусы кадетов назначают свидания на Дворцовой Площади, свистя и вопя, видя солнце в полночь. Все люди на улицах предупредительные и веселые. Что тоже можно назвать переменой, потому что ещё одно американское в этой стране - это манеры. У русских американские манеры в стиле профессиональных атлетов. Русские не хотят, не умеют и не становятся в очередь за чем-либо. Возле каждого турникета, билетного киоска или кассы они толкаются со всех сторон, как поросята у свиноматки. У них нет понятия личного пространства. Они могут перейти через пустую Красную Площадь, чтобы наступить на носки ваших туфель. Каждый вопрос или просьба даже в наиболее "западных" отелях и ресторанах встречается взглядом тупого удивления и недовольным лаконичным ответом. - У вас есть сегодня суп? Официант молчит, хмурится, угрюмо размышляет. - Да. - Какой суп? - Разные. - Вы можете мне сказать один из разных? - Суп дня. Мальчишки, видя проходящий мимо поезд, показывают ему палец. Агент "Интуриста" по поездкам, когда его спросили, стоит ли посетить Хабаровск, покрутил глазами и сказал: "Хм-м. Я не знаю. Никогда там не был." Я спросил оператора дальней связи: - Могу ли я сейчас позвонить в Соединённые Штаты? - Может быть, - ответил он. Предлагаемый слоган для рекламной кампании пост-советского туризма: Россия - заплывай! Люди, которые не были в России до 1991 года, иногда думают, что русская грубость это продукт свободы. "Я полагаю, что русские наконец свободны быть грубыми," - скажут они. Они ошибаются. Ещё худшие манеры были в СССР, и они сопровождались публичной атмосферой убитой усталости и неустанной подозрительности. К тому же, половина людей были пьяными тем убитым, беспомощным, коматозным видом опьянения, которого почти нигде не видел в эту поездку, кроме нескольких раз в зеркале. Таким образом, социализм порождает грубость. И капитализм порождает грубость. Но если вы поедете в Швецию, где есть и то и другое, то там все вежливые. Представьте себе. Я собрался и предпринял поездку на лодке в дворцовый комплекс, построенный Петром Великим - Петергоф, названный в честь Петра, как и всё, что названо в честь Петра. Четыре из пяти резиденций были слишком большими, чтобы в них жить, и одна слишком большая, чтобы через неё пройти без перерыва на ланч. Фонтаны, водопады и другие водные сооружения в Петергофе на каждом шагу. Простой садовый шланг, я думаю, многое забрал у восторжения фонтанами. Прямо на вашем заднем дворе у вас есть что-то, что красиво разбрызгивает воду в воздухе, и вы можете им обрызгать вашу жену. А ещё у нас есть электричество. Фонтанчики, разбрызгиватели и искусственные дождики вызывают больше охов и ахов, когда зрители знают, что сотни крепостных карабкались на гору с вёдрами воды, чтобы это работало. Фонтаны Петергофа находились под реставрацией со Второй Мировой. На некоторых плюющихся горгульях были металлические диски с надписями "ДРАКОНЫ БЫЛИ РАЗРУШЕНЫ НАЦИСТАМИ". Это было бы интересным зрелищем. Не удовлетворённые сексуальными приставаниями к украшениям сада гитлеровские войска разрушают весь Петергоф во время безуспешной осады того, что тогда было Ленинградом. Я ходил в пресловутый Тронный Зал и смотрел на позолоченную лепнину рококо, разбрызганную по стенам и потолкам. Дюжина огромных стеклянных канделябров из концепции рая шлюхи разрушало пространство над головой. Под ногами целые акры во всех направлениях занимали безобразные пилообразные пазлы паркетного покрытия. Его было так много, что в одно время были слуги, чьей работой было кататься по нему в больших носках, чтобы всё блестело. Сам трон был безобразным, и над ним висел портрет Екатерины Великой - картина, обрамлённая персонификациями Справедливости, Правды, Достоинства и других вещей, которые не мучили Екатерину своими угрызениями. Второй половины дня в Петергофе было достаточно, чтобы объяснить всю большевистскую революцию, особенно в 1917 году голодающим матросам кронштадского флота, замерзающим солдатам на восточных фронтах Первой Мировой и крестьянам-полурабам, бегающим с вёдрами с водой для фонтанов Петергофа. Я сам был готов вступить в революцию, если бы у меня был шанс выбросить этот трон в окно, пострелять по канделябрам как в тире, и поиграть в уток и селезней с ручной гранатой на этих паркетных полах. Проблема в том, что большевики этого не сделали. А когда это сделали немцы, большевики потратили следующие четыре с половиной десятилетия, чтобы всё это восстановить. Вот почему марксисты сумасшедшие. Марксизм оказал такой импульс на двадцатое столетие, и остаётся, даже после падения Советского Блока, такой мощной интеллектуальной силой, что мы склонны забывать, насколько безумны его основополагающие принципы. Карл Маркс верил, что человека создаёт экономика, а никак не наоборот. Никакая душа в этом не участвует. Навуходоносор, Иисус, гунн Аттила, Леонардо да Винчи, Джордж Вашингтон, Альберт Швейцер и Алани Мориссет - это просто разные варианты инвестиций Уоррена Баффета. А человечество, подобно компании Уоррена Баффета "Беркшир Хэтэвей", экономически всегда движется вперёд. История по Марксу - ничто иное, как неизбежная эволюция экономических систем. Первым было "держи-хватай", далее следовали охота и собирательство, затем феодализм, капитализм, и, наконец, снова будет "держи-хватай", сколько вам хочется, в коммунистической утопии. Маркс настаивал на том, что эти экономические системы определяют всё. Он жил в век капитализма, поэтому всё, что он видел вокруг себя, было порождениями капитализма: супружество, семья, религия, правительство, нация. Когда придёт коммунизм, всё это должно исчезнуть. Бах! Нет больше жены и детей, и вам не нужно ходить в церковь по воскресеньям, вы можете поиграть в гольф. Вот только гольф - тоже порождение капитализма, а в этом случае вы будете стоять на траве с клюшкой в руке, не зная, что с ней делать. Вера в приоритет экономических детерминант - это вкратце означает перекладывать цену на вашу мать. Как я указал в последней главе, хороший экономист может это сделать, если это ему нужно. Но Маркс не был хорошим экономистом. Он придерживался трудовой теории ценности, т. е. идеи, что ценность продукта определяется работой, требующейся для его производства. Исходя из этого, дыра в земле стоит больше, чем поэма. (Хотя это действительно случалось на примере большей части поэзии, написанной в Советском Союзе.) Маркс также верил, что как только частная собственность будет отменена и придёт коммунизм, всё человечество соберётся в огромный сплочённый всё преодолевающий социо-экономический кооператив. Однако у Маркса не было путеводной нити, показывающей, как это должно случиться. Он намекал, что это должно быть исполнено грандиозным весёлым спонтанным вудстоковским способом... В России это было сделано с помощью винтовок. С этой огромной всемогущей и вездесущей организацией есть проблема (кроме той, что для того, чтобы её создать, были убиты миллионы людей). Что предположительно будет делать это самое оно? Карл Каутский, другой свихнувшийся ведущий теоретик левого крыла девятнадцатого столетия, сказал: "В социалистическом обществе, которое есть в конечном счёте единым гигантским промышленным предприятием, производство и планирование должно быть... организовано так, как организуется в современном большом промышленном предприятии." Но в большом современном промышленном предприятии, производящем что? Газонокосилки Game Boys? Внутреннее спокойствие? Миньеты? Леденцы и жвачку? Как вы узнаете, что производить, без рациональных цен? Как вы достанете эти продукты без частной собственности? Как могут быть рынки без продуктов? Как можно установить цены без рынков? Между 1918 и 1921 годами правительство Ленина действительно старалось развить систему безденежных расчётов. Попробуйте это в своей расчётной книжке. "Вот смотрите, я снимаю чистую посуду с посудомойки и кладу на депозит детей в детский сад..." При отсутствии общепринятых механизмов спроса и предложения реально произошло то, что все решения по этому производству и потреблению делались... Иосифом Сталиным. Сталин дошёл до того, что объявил экономическую политику делом Кремля, а экономисты должны были стоять от неё в стороне. Абсурдность социализма лишила советскую экономику собачьих завтраков, и продолжает разрушать кубинскую экономику. Но визит в Россию более интересен для экономиста-любителя, чем визит на Кубу, потому что правда о том, как социалистическое мышление сделало СССР нищим, сейчас рассказывается. Даже некоторые мыслители-социалисты хотят её рассказать. Михаил Горбачёв в своих "Мемуарах" говорит: "Стоимость труда, топлива и сырья была от двух до двух с половиной раз выше, чем в развитых странах, тогда как в сельском хозяйстве - в десять раз выше. Мы производили больше угля, нефти, металлов, цемента и других материалов (кроме синтетических) чем Соединённые Штаты, но нашего конечного продукта было меньше половины того, что в США." Этот конечный продукт, конечно, не был незначительным. Советский Союз мог выпускать лунные ракеты, атомные бомбы и достаточно АК-47 для того, чтобы сделать каждого босого оборванца в странах Третьего Мира живым членом НРА. Но конечный продукт советской промышленной мощи был в основном "пончиками на лужайке". Русские говорили: "Мы строим огромные машины, которые выкапывают из земли уголь и руду. Мы сжигаем уголь, чтобы расплавить руду, чтобы построить огромные машины, которые выкапывают из земли уголь и руду." Даже когда советские фабрики производили что-то полезное или необходимое, центральное планирование вставляло затычку. Правительство в Москве посылало команды, которые назывались планами по валовому выпуску, для всех производственных мощностей. Планы по валовому выпуску говорили руководителю фабрики что выпускать и сколько выпускать. Любой, кто имел дело с бюрократами, которые отчитываются только перед другими бюрократами знают, что происходило дальше. Беда была не в том, что руководители фабрик не подчинялись приказам. Беда была в том, что они в точности следовали им. Если фабрике говорили произвести 1000 пар обуви, она выпускала 1000 пар детской обуви, потому что они были дешевле и легче в изготовлении. Если говорили произвести 1000 пар мужской обуви, она выпускала их в одном размере. Если говорилось произвести 1000 пар различной обуви для мужчин, женщин и детей, то она выпускала 998 пар детской обуви, одни дутыши и одни туфли. Если говорили произвести 3000 фунтов обуви, выпускали одну огромную пару бетонных кроссовок. Руководители фабрик делали это не потому, что они были злыми или глупыми. Они делали так потому, что их условия жизни, их будущее, а иногда и их головы были на кону. Они не должны были удовлетворить потребителей. Они не должны были радовать держателей акций. Всё, что им нужно было делать - это выполнять план по валовому выпуску, не важно чего. Доставать сырьё и оборудование для того, чтобы выполнить план по валовому выпуску, было для советских руководителей фабрик так же трудно, как носить огромные бетонные кроссовки советским потребителям. Советским фабрикам не разрешалось вести дела между собой напрямую. Все заказы должны были идти через Государственный Плановый Комитет (с красивым акронимом Госплан) и Государственный Комитет Материально-Технического Снабжения (с чудесным акронимом Госснаб). Эти сущности работали так же хорошо, как и всё остальное в Советском Союзе. Так, если руководителю фабрики говорили произвести 1000 пар обуви, он заказывал 1000 тонн кожи. Таким способом он мог получить по крайней мере пару коровьих шкур. А если он получал слишком много, он её прятал. Между фабриками вырастал чёрный рынок странного бартера, по мере того как руководители торговали ненужными вещами для того, чтобы сделать то, что никто не хотел. Чтобы облегчить эти сделки, появился специальный класс бюрократов, называемый "толкачи". Толкачи были в сущности наёмными преступниками в белых воротничках. Многие из сегодняшних грязно богатых "новых русских" были толкачами и остаются ими, поскольку русское правительство без сомнения отвязало себя от экономики. Члены советского управленческого класса были вынуждены становиться лгунами и ворами, и простые рабочие поняли намёк. Размеры воровства на работе в Советском Союзе были удивительны. В 1990 году Академия Наук СССР докладывала, что "потери продуктов труда в целом приблизительно равны 70 процентам", а "потери при использовании средств труда (напр., сырья и инструментов) в целом приблизительно составляют от 40 до 50 процентов". Если что-либо из этого противоречит духу марксизма, вы должны потрудиться узнать о нём, читая Маркса, особенно его Теорию Прибавочной Стоимости. Ценность вещи, как доказывал Маркс, определяется трудом, необходимым для её производства. Сумма проданных вещей минус сумма, выплаченная рабочим, которые их сделали, равняется навару капиталиста, которому хорошие социалисты так сильно противостояли. Теория Добавочной Стоимости означает, что каждый раз, когда вы кого-то нанимаете, вы его эксплуатируете. Если вы платите кому-то, чтобы он отремонтировал ваш автомобиль, он имеет право как ваш механик украсть ваш автомобиль. Причина ужасающей коррупции, которая сейчас существует в России, не в развале марксизма-ленинизма. Причина - в Марксе и Ленине. Ну, русский тип власти был склонен красть всё что видит по меньшей мере со времён царя Ивана Калиты, 1328-41. До Петра Великого русским чиновникам не платили зарплат. Ожидалось, что они "прокормят себя сами конторским делом". И когда маркиз де Кустен путешествовал по России в 1839 году, он встретил члена царской аристократии, который сказал: "Мне рассказали, что во Франции в теперешнее время самого благородного могут бросить в тюрьму за долг в двести франков, и это возмутительно. И как отличается от нашей страны! Во всей России не найдётся торговца, который осмелился бы отказать нам в кредите на неопределённый период." Всю мировую коррупцию, некомпетентность и грубость нельзя свалить на социализм. В действительности, если быть справедливым, социалистическое общество, кажется, производит солидарность между людьми. Так происходит в Швеции. И так же происходит на Кубе, даже если это солидарность страдания и гнева. Социализм, хоть и с переборами в экономике, порождает братство. Примерно так я думал, когда прибыл в сибирский город Иркутск. Примерно двадцатилетний гид "Интуриста", встретивший меня в аэропорту, определённо казался младшим братом. Айвор был благосклонный, предупредительный и ... - Вы заметите, что здесь нет негров, - сказал этот продукт социалистического детства и школы. Мы стояли в комковатом багажном зале, ожидая мой чемодан, беседуя о выборах и великих переводческих способностях Айвора. Он даже никогда не был в Москве, и он собирался в Атланту с российской олимпийской командой. - Боже мой, Айвор! - сказал я, - Нельзя использовать это слово. Это очень серьёзное оскорбление. - А разве чёрные люди в Америке не совершают множество преступлений? - Айвор, в Америке все совершают много преступлений. Нельзя даже использовать это слово. Оно означает ханжество, ненависть. - Но разве не правда, что многие американцы не любят чёрных? - Нет! - сказал я. Я просканировал своё сознание по этому вопросу, - У американцев вообще нет предубеждений. И мы тоже через это прошли. У Айвора был подозрительный вид. Он был слишком русским, чтобы поверить, что это на самом деле нормально, когда некоторые люди вокруг вас, скажем, немного отличаются от других людей. Это страна, которая думает, что Варшава - это экзотический южный город, чьим жителям с горячей кровью не совсем можно доверять. Будь они капиталисты или социалисты, у русских есть свойство постоянно спотыкаться среди бела дня. Иметь почти сель миллионов квадратных миль территории, а им всё ещё чего-то не достаёт. Мой шестичасовой полёт в Сибирь занял два дня. Мы выстраивались в очередь на борт шесть или восемь раз, пока мы наконец сели на самолёт. Работники авиакомпании ходили кругами и болтали о том о сём. Не удовлетворённые индивидуальными недоработками, они видимо хотели их координировать. - В кабине пилота ничего не готово. - Сообщи об этом. У нас потеря багажа. - С местами неразбериха. - Минутку! Минутку! Ещё не затарены продукты для обслуживания. К счастью, Россия - это страна, где вы можете взять с собой свою собственную бутылку водки, миксер и высокий бокал прямо на борт, и даже свою собаку и пони. И, как бы там ни было, что они сделают? Сошлют меня в Сибирь? К несчастью, я не взял с собой бутылку, которой хватило бы на два дня. Я попытался заказать напиток в самолёте. - Водки. - А? - Водки. Вы же её изобрели. Вод-ки. - Воды? Я проконсультировался со своим "Берлицем". По-русски vodka было "водка". Она принесла мне леденцы и сок лайма. Айвор показал мне Иркутск, полумиллионный город, находящийся в 2.600 милях на восток от Москвы, что составляет всего две третьих пути к Тихому океану. Современная часть города была мешаниной, но коренастые старые невысокие районы были прекрасны. Дома девятнадцатого века были избами из брёвен, но на уровне Беверли Хиллз. Стволы прямой сибирской лиственницы были так идеально подогнаны, , что соединения были почти невидимы. На верху медных крыш были декорированные дымоходы из кирпича. Двери и окна украшала резьба хорошей ручной работы. Это такое место, где мог бы вырасти Авраам Линкольн, если бы его матерью была Марта Стюарт. Любой колонист, подобный Эйбу*, узнал бы Сибирь. Дальний восток России это наш Дикий Запад - те же торговцы мехами, золотоискатели, то же домашнее хозяйство, и убийства людей, которые жили здесь изначально, однако всегда со слабым русским центробежным вращением. Единственная причина, почему поселенцы всё ещё не заселили это место. Только полоска земли вдоль Транссибирской железной дороги имеет плотность населения большую, чем двадцать пять человек на квадратную милю. И русская версия сериала "Wagon Train" продолжается с того времени, как бродяга с высоких равнин казак Ермак выгнал противных татар в 1582 году. В Сибири тоже есть дуновение интеллигентности. Для провинциального города в Иркутске слишком много оперных залов, театров, музеев и академических институтов. Это потому, что в течение сотен лет реформаторов в красивых штанах, надоедливых идеалистов и всё-это-знающих благодетелей отсылали сюда жить. Это как если бы хотя бы всех, кто голосовал за Джорджа Макговерна, упаковали в Луббок, штат Техас. Сомнительное благо для местных, как вы можете себе представить. Айвор был местным, и он считал эти бескрайние дикие земли другим сомнительным благом. Мы ехали час а юго-запад вдоль реки Ангара к озеру Байкал, чтобы взглянуть со скалы на на тысячи квадратных миль девственного хвойного леса. Я испытывал взрыв эгоизма, который находит на урбанизированного человека, встречающегося лицом к лицу с бескрайним ненаселённым пространством: "Ничего! Здесь ничего нет! Здесь ничего нет кроме МЕНЯ! - Здесь нет ничего кроме медведей, - сказал Айвор, - Мы называем это Медвежий Угол. В действительности Угол Обломков подошло бы больше. Отбросы лежали везде на открытых местах. Самая большая скала в горном хребте была до половины пути к своей вершине покрыта битым стеклом. - Это место так же выглядело при коммунизме? - спросил я. - Конечно, - сказал Айвор. Таким образом, нет зависимости между социалистической системой и чистотой. Окружающие кусты и деревья также были покрыты ленточками ткани, привязанными почти к каждой ветке и веточке. - Что это такое? - спросил я. - О, это место священно для бурятов; они монгольского типа, - сказал Айвор, внимательно глядя на меня, чтобы увидеть, является ли "монгольский тип" ещё одним термином, который может вывести меня из себя. Какие-то визитёры (русского типа) приехали посмотреть на вид. Их была дюжина на трёх авто. Они были молодые и одеты для бала, хотя было 11 часов утра. Они с серьёзным видом и большими глотками выпили водку и шампанское, бросили свои бутылки о большую скалу, сели обратно в машины и уехали на большой скорости. Одна из крыш авто была украшена парой обмотанных золотистой фольгой колец величиной с пиццу. - Свадьба, - объяснил Айвор, - Когда здесь люди женятся, они за городом очень быстро ездят и выпивают. То же самое, что они делают, когда не женятся. Мы сами делали то же. Мы очень быстро ехали к озеру Байкал и выпивали. Байкал впечатляющий "полировщик" - 395 миль в длину и 50 миль шириной в самом широком месте. Восемьдесят процентов пресной воды России находится здесь, и двадцать процентов мировой - больше, чем во всех Великих Озёрах, вместе взятых. Вода Байкала знаменита чистотой и так прозрачна, что вы можете смотреть всю дорогу вниз в ... ничего, потому что вода почти милю глубиной. На шоссе у берега спали коровы. - В Сибири нечего делать, - сказал Айвор. - Но она красива, - сказал я. - М-м-м, - сказал Айвор. Такая захватывающая и почти пустынная местность, как Байкал, возможно, должна охраняться, как общественная собственность - национальный парк или природный заповедник. И ещё капиталист во мне соглашался с Айвором. Глядя на гладкие незанятые воды озера, которое больше Бельгии и почти такое же тупое, у меня постоянно были видения парусных катамаранов, крытых катеров, гребных лодок, моторных лодок и водных мотоциклов. Я спустился на каменистый берег и опустил пальцы ног в воду. О! Боже! Бр-р! Место точно надо сделать заповедником. Мы поехали вверх на гору к гостинице "Байкал", которая имеет самые захватывающие виды мира, и её ресторан и бар находятся в её основании. За ланчем я беседовал с другими клиентами Интуриста, четырьмя русскими, на один день уезжающими из Иркутска. У них было множество вопросов. Каково моё мнение о текущей интриге в Думе? Какие у меня мысли по реформе местного самоуправления? Какая, на мой взгляд, геополитическая роль России? Это было за пределами моего знания. Но, я полагаю, когда ближайшая к вам столица - Улан-Батор, любой заезжий балбес стоит того, чтобы его потормошить. Кроме того, я американец, и предположительно знаю всё о проблемах свободы. "Вы имеете более двухсот лет демократии," - сказал один из иркутян, вздыхая так, словно самоуправление было чем-то таким, для достижения чего нужна селекция Дарвина, как для отстоящего большого пальца. Однако у русских были и вопросы, на которые я мог ответить. "Есть ли в Америке настоящие ковбои?" Они были восхищены тем, что это так. "Вы в Америке всё ещё пользуетесь монетами?" В то время самая крупная русская монета стоила 1/50 цента. И у меня было что-то такое же наивное, чтобы спросить у них. "Как у России дела?" - спросил я, - "Я имею ввиду, знаете ли.. Люди стали жить лучше или хуже?" Потому что я действительно не смог бы ответить на этот вопрос. Я слышал бедственные истории о российской экономике, но Москва и Санкт-Петербург выглядели процветающими. С другой стороны, это были самые богатые места в стране, а я, как турист, проводил своё время в лучших местах города. Судить о России по паре недель рассматривания достопримечательностей в её двух главных городах - это как судить об Америке по прогулке по Мэдисон-Авеню от 57-й улицы до Музея Уитни. Иркутск выглядел более похожим на старый Советский Союз, потёртый и серый, но примеры экономического успеха были разбросаны вокруг. На улицах были японские автомобили. Гостиница "Интурист" предлагала настоящее гостеприимство, а в её ресторанах предлагали настоящую еду. Открылись десятки частных магазинов, включая бакалейную по соседству с одним из ларьков "Марта Стюарт". И эта бакалейная могла получать товар от самой Марты: десять видов гонконгских чайных бисквитов. Что касается русской деревни, я не уверен, что она когда-то выглядела иначе. Возможно, в русской деревне то же, что и я, видел ещё Чингиз-хан, но он останавливался, чтобы его сжечь. Я был озадачен. Россия была богаче, чем в 1982 и 1988, когда я был там. Но эксперты и статистика говорили обратное. Согласно Российскому Государственному Комитету Статистики Валовый Внутренний Продукт составлял лишь 61 процент от того, что был в 1989 году. Не могли же русские иметь больше и иметь меньше в одно и то же время, или могли? По оценкам Всемирного Банка одна третья часть населения России имеет доход ниже прожиточного минимума: один из троих людей шатается от голода. Этого не было. На самом деле, трое из троих русских иногда пользовались тренажёром для ходьбы StairMaster. Татьяна Ярыгина, член Комитета Государственной Думы по трудовой и социальной политике заявила, что целая четверть россиян не может найти работу. Где-то тридцать восемь миллионов народа сидели на своих "бабках", а ещё однодневные туристы из Иркутска были почти единственными русскими, которых я видел без дела. Что они думали? "О-о, сейчас всё стало лучше." "Намного лучше." "Намного, намного, намного лучше сейчас." Конечно, выпить целую бутылку водки за обедом - и всё становится лучше. Но фактически русские сказали мне то, что я хотел знать ,задав мне свой собственный вопрос, который могут задать граждане очень немногих стран. "Скажите мне," - спросил один с тем серьёзным и важным видом, который появляется, когда много выпьешь днём, - "где тяжелее жизнь? В США или в России?" Соизмерять нынешнюю экономическую ситуацию в России со старой советской экономикой - это как пытаться произвести арифметические подсчёты, пробуя числа на вкус. Советы изобрели статистические методы, которые почти такие же странные, как и безденежные расчёты Ленина. Вместо использования Валового Внутреннего Продукта, принятого в каждой стране - стоимости продукции всего труда и собственности, расположенных в стране - у коммунистов было что-то, что называлось Валовым Материальным Продуктом. Если упростить, то Валовый Материальный Продукт игнорировал услуги и учитывал продукцию каждый раз, когда она перемещалась. Это не так важно, поскольку вся статистика СССР была кубинской в своей нереальности. Цифры, используемые для того, чтобы рассчитать Валовый Материальный Продукт, были взяты из бюрократических отчётов о выполнении пресловутых планов по выпуску, и поэтому они все были ложью. Кроме того, выпуск продукции в СССР определялся в рублях - валюте, у которой вообще не было стоимости. Или, скорее, у рубля была дюжина разных стоимостей к концу советской эры. Был международный рубль - официальная валюта с обменным курсом около 1,75$; коммерческий рубль, использовавшийся в торговле со странами с твёрдой валютой и обычно проходящий по пятьдесят семь центов; туристический рубль, введённый, чтобы подорвать рубль чёрного рынка; аукционный рубль, со стоимостью, определявшейся продажами между иностранными банками; рубль предприятий, который мог быть потрачен только на продукцию своеобразной советской промышленности; и так далее. Русские всё ещё с подозрением относятся к рублю. Продавец универмага в Санкт-Петербурге не принял мою потёртую 1000-рублёвую купюру, и я думаю, что это были особые рубли с другим специальным обменным курсом. Мы не знаем, насколько сократилась советская экономика после падения коммунизма, потому что советская экономика была непознаваемой. Но мы знаем, что потребление электроэнергии снизилось только на 18%. Это довод против той суммы снижения ВВП, о которой заявляет российское правительство. Мы также знаем, что выросла активность чёрного рынка, хотя также неизвестно насколько. (Изумительно, как мало можно добиться от людей, которые чем-то руководят, когда у них за спиной стоят огромные бандиты.) Я беседовал с одним из экономических советников кандидата в президенты от коммунистов Геннадия Зюганова. Она заявляет, что является экспертом по "чёрной экономике" и говорит, что считает, что 45% промышленности и торговли России сейчас проходит вне учёта бухгалтерских книг. Некоторые сократившиеся части экономики СССР нельзя пропустить. В путеводителе, оставшемся с советской эпохи, я нашёл отрывок, как "гигантский целлюлозно-бумажный завод загрязнял чистейшие воды озера Байкал". Я не увидел признаков этого. И некоторые несоответствия в экономических показателях в действительности являются признаками прогресса. С 1986 по 1990 годы та часть СССР, которая сейчас является Россией, производила в среднем 105 миллионов тонн зерна в год. Сейчас она производит только 69 миллионов тонн. Но в конце коммунистического периода импортировалось 27 миллионов тонн зерна, а сегодня Россия является чистым экспортёром зерна. Это не парадокс, учитывая возможности транспортировки и хранения в СССР. До 60% продуктов питания в Советском Союзе терялись по дороге от поля к потребителю. И всё же российская экономика в 1990-тых подверглась потрясениям. Кошельки съела инфляция. В 1992 уровень инфляции достиг 1353 процентов. Когда Советский Союз распался на куски, все бывшие республики остались с центральными банками, у которых было оборудование, чтобы печатать рубли, и не было никого, кто бы их остановил. Это значит, что у России было четырнадцать отпущенных жён, и у каждой был дубликат кремлёвской кредитной карточки Visa. И многие крупнейшие отрасли развалились. Машины, холодильники и телевизоры, которые они выпускали, были мусором. Единственным путём, которым они могли их продавать раньше, была советская система розничной торговли, такая запутанная, что никто не мог купить машину, холодильник или телевизор, и поэтому не было жалоб. Исчезли десятки тысяч рабочих мест, или, что ещё хуже, рабочие места остались, а зарплаты исчезли. : Если всё было так, то Россия должна была бы находиться в состоянии великой депрессии, которая привела к Гитлеру в Германии и к завывающим гугнявым песням Вуди Гатри в Соединённых Штатах. Но Россия чудесным образом не пела "Эта земля - твоя земля". И Россия была достаточно стабильной, учитывая все головокружительные политические события последнего десятилетия. : С переизбранием Ельцина русские проголосовали за демократическое про-рыночное правительство. И финансы этого правительства даже не были в полном беспорядке. Инфляция снизилась до 1,5-3% в месяц, ничего изумительного для американца, который достаточно старый, чтобы помнить контроль цен и зарплат при Ричарде Никсоне. Национальный долг в процентах от ВВП в России был ниже, чем в любой стране Европы, кроме Люксембурга. Возможно, так было потому, что только сумасшедший или Международный Валютный Фонд одалживал России деньги. Но даже при этом русский долг в 34% ВВП был большим достижением по сравнению с 70% Америки и 100% Швеции. И бюджетный дефицит России составлял всего 4 процента от Валового Внутреннего Продукта, в среднем то же, что и в странах Европейского Союза. Экономическое положение России отрицало стандартный анализ. Экономическое положение России отрицало стандартный анализ, потому что её цифры не слагались никаким стандартным способом. Выпуск российской промышленности с 1990 года упал наполовину, но её экспортная торговля процветала. Государство имело увеличение торговли на 19,9 миллиарда долларов. В 1996 году Россия согласно отчетам экспортировала товаров на 88,3 миллиарда долларов, в основном леса, целлюлозы, чёрных металлов, угля, нефти и газа. Российские добывающие отрасли не потерпели крах, как сектор производства товаров, но его было больше. Когда распался Советский Союз, выяснилось, что российская промышленность имеет в запасе огромные запасы сырья, возможно на 700 миллиардов долларов - в стране с хронической нехваткой всего. Это бессмысленное перенасыщение получилось в результате сочетания цинизма реальной политики и простого цинизма. Лидеры старого Советского Союза думали, что можно победить в ядерной войне. Они имели цель выжить и заново отстроить (теперь уже, конечно, социалистический) мир. Это должен был быть, я понимаю, мир, сделанный из леса, целлюлозы, чёрного металла, нефти и газа. Руководители российских предприятий были счастливы идти в ногу с этим безумным складированием, потому что они могли использовать эти кучи и стопки избыточного материала для бартера на чёрном рынке через систему толкачей. Сейчас многие российские предприятия держатся в бизнесе, используя вложения параноидальной кремлёвской мегаломании. Потом, была же причина продолжающейся российской инфляции. Эту инфляцию едва ли шла в сравнение с той, что была раньше, но тем не менее она достигала 30 процентов в год. Почему в стране с низким государственным долгом, умеренным бюджетным дефицитом, предположительно сокращающимся ВВП и приростом торговли вообще была какая-то инфляция? И если был прирост торговли, то почему рубль обесценивался? Россия выпустила новую валюту и решила проблему плутоватых центральных банков в таких местах, как Трашканистан. Но обменный курс рубля всё равно продолжал падать. Ответ был в том, что никто из официальных лиц экономики России не принимал в расчёт "чёрную экономику", неформальный рынок. Примером было увеличение торговли. Согласно правительственным данным по импорту-экспорту Россия потратила на иностранные товары только 59,8 миллиарда своих годовых доходов от экспорта. Осталась сумма, равная более чем месячной зарплате для всех людей в стране. Куда шли эти деньги? Они не были потрачены на финансирование дефицита. Для этого ВМФ одолжил России 10 миллиардов долларов на три года. Русские тратили деньги на не сосчитанные и не записанные иностранные товары, завезенные в страну мелкими торговцами. В 1996 году при въезде в Россию вам разрешалось беспошлинного импорта на 2000$, и ни один настоящий русский не возвращался в страну с количеством товара хоть на пенни меньше. Одежда, игрушки и небольшие приборы упаковывались в огромные рогожные мешки, поэтому багажные отделения любого русского аэропорта с международными рейсами были населены сотнями Санта-Клаусов в своей беспошлинной одежде. Мириады русских делали это для выживания. Они были известны как "челноки". Они ездили туда и обратно в Турцию, Польшу, Италию, Южную Корею, Египет, Таиланд, Дубай - куда угодно, где была в продаже дешёвая продукция, летая коммерческими чартерными рейсами на неизвестные провинциальные аэропорты. В 1995 году аэропорт Анкон в восточной Италии посетило 38.677 русских. "Челноки" покупали за наличные, и продавали они, не будучи отягощёнными налогами, лицензиями, разрешениями или любыми другими паразитическими притязаниями общества к торговле. В России есть два способа делать покупки. Вы можете идти вдоль главных улиц, и там есть те же магазины, что и в Америке, полные самых известных брендов всего. Или вы можете зайти за угол, пройти по аллее и зайти в один из широких мощёных дворов внутри гигантских русских городских кварталов. Я не знал, что существуют такие места, до того, как я шёл по одной из боковых улиц Санкт-Петербурга и заметил краем глаза большую суматоху в конце тёмного узкого прохода. Я пошёл по нему и вынырнул в Готаме из картонных коробок. В других бедных странах люди должны были бы жить в них - здесь это считалось магазином. Здесь продавалась продукция со всего мира, по крайней мере вся мировая продукция, которая дешёвая - от китайской свинины в жестяных банках до малайзийского нижнего белья. Конечно же это было нелегально. Но единственным признаком этого были два здоровенных бандита, потребовавшие у меня один бакс за то, чтобы меня впустить. Вот куда простые русские ходили за покупками. Они покупали здесь старомодные предметы необходимости. Они покупали здесь новомодные удовольствия. И я надеюсь, что они делали покупки здесь в некоторой мере для того, просто чтобы заставить людей в Российском Государственном Комитете по Статистике выглядеть, как идиоты. На следующий день после того, как я вернулся с озера Байкал, Я сел на поезд Транссибирской железной дороги на Владивосток. Я зашёл в "Интурист", чтобы взглянуть на путешествия по России. - Что вы можете сказать о поездке на поезде? - спросил я у клерка, - На Транссибирской железной дороге есть что-то интересное? Она уставилась на меня. - Она вам надолго запомнится, - сказала она. Запомнится. Четыре дня и три ночи с остановками не по расписанию более чем по восемнадцать минут в условиях поистине спартанских. Я думаю, даже троянских - как внутри одноимённого коня после целого взвода потных греческих гоплитов, плюхаясь там, о-о, четыре дня и три ночи. Общественный транспорт в России не для слабых носов. Я не хочу обидеть чьи-то чувства, но я профессиональный журналист с определёнными обязанностями, и совесть призывает меня дать информацию, что русские пахнут. Они пахнут сильной влажной мускусной вонью одежды-после-спортзала-оставленной-в-грузовике-на-всё-лето. И они ничуть не начинают пахнуть лучше между Иркутском и Тихим Океаном, потому что в русских поездах в ванных комнатах нет ни ванн, ни душа, ни горячей воды, ни мыла, ни полотенца, ни туалетной бумаги. Сам туалет опорожняется прямо на железнодорожное полотно через пустую трубу, нацеленную на сторону таким способом, что это должно стать сюрпризом для случайного человека, стоящего рядом с проезжающим поездом. В каждом вагоне есть одна ванная комната. Она размером как школьный шкафчик для вещей, и там всё, включая сиденье туалета, было сделано из листового железа. В полу нет дренажа, и по мере того как выплёскивается и вытекает то или другое, эта коробка быстро наполняется разнообразными жидкостями на высоту носков ваших туфель. Носите с собой влажные салфетки "Handy Wipes". Пассажирское купе немного больше, чем ванная комната, почти достаточно большое, чтобы вместить четыре полки, которыми экипировано каждое из них, плюс возможно одного с половиной из четырёх взрослых, которых предполагалось разместить в нём. Вы с удобством можете растянуться на этих полках, если пройдёте кастинг на роль карлика Тату в сериале "Остров фантазий". Окна в купе не открываются, и там нет вентилятора или других видов вентиляции, и окно не затеняется. Летом в южной Сибири солнце светит восемнадцать часов в день. Если ваше купе на южной стороне поезда, как было у меня, вы можете печь в нём пироги. Некоторые окна в коридоре открываются, и вы можете получить некоторое облегчение, высунув голову наружу и дав своей челюсти повисеть на ветерке. Я видел большую часть Сибири так, как ваша собака видит дорогу I-95*. Каждый вагон поезда везёт двух леди среднего возраста, у которых работа, насколько я могу сказать, ходить взад и вперёд по вагону и следить, чтобы никто не курил. В поезде вы можете пить, в поезде вас может тошнить, вы можете вопить и ругаться и всю ночь гулять, вы можете готовить требуху на спиртовке и устраивать роскошный пикник с копчением рыбы и козьего сыра, но курить нельзя. Чтобы покурить, вы должны стать между вагонами, рискуя тем, что вас столкнёт под колеса каждый из обоих соседних вагонов, потому что в России курят все. И это секция первого класса. Во втором классе коридор проходит посреди бездверных купе с четырьмя полками с одной стороны и пятой над окном через проход. Под этой полкой находятся два сиденья с подвесным столиком между ними. Приподнимите столик - и у вас будет ещё одна полка. Со времён США шестидесятых годов на любой другой полке не было столько людей в ночное время. Русские поезда зловонные, неряшливые, удушливые и очень шумные. Вагоны покачиваются в резких и неистовых колебаниях. Рельсы уложены неаккуратно, с большими промежутками между их концами. Вместо "тик-тик-так", русские поезда едут со звуком "БА-БАХ! БА-БАХ! БА-БАХ!". Я закончил сердито, но не из-за неудобств или недостатка обслуживания. То, что сводило с ума, было более абстрактным - как этот поезд мог быть сконструирован без единой мысли о тех, кто в них будет ехать? Фактически здесь должен был быть злой умысел. Простая небрежность не могла объяснить такую ванную комнату. В старом Советском Союзе никому не должны были нравиться такие поезда (или что-либо другое). Ни у кого не было выбора. Люди не могли пойти на конкурирующую железную дорогу. Люди не могли пойти на автобус "Грэйхаунд". Люди даже не могли (учитывая то, что на самом деле означала поездка в Сибирь) просто уйти. Поэтому поезда были построены не для того, чтобы удовлетворить нужды пассажиров. Они были построены, чтобы удовлетворить капризы людей в Кремле, и чтобы удовлетворить личные цели управленцев и технократов, воплощающих эти капризы в жизнь. Это - центральное планирование. И каждого, кто защищает центральное планирование, от Геннадия Зюганова до Сиднея Блюменталя, надо бы заставить стать на четвереньки и вылизывать поезд "Иркутск-Владивосток". Однако, у поездки были свои компенсации, даже без пары выдающихся политических фигур, спепливающих вагоны. Я купил целое купе, поэтому мог валяться в своих боксёрских шортах, попивая "Столичную". Хотя здесь она имела не совсем тот вкус, как у "Столичной", которую мы достаём в Штатах. В "Столичную" может быть добавлен растворитель для краски. Ветхий вагон-ресторан находился примерно за полмили ходьбы по поезду, и, хотя зал был такой грязный, что можно было открывать ферму по выращиванию червей, еда была хорошей. Я не знаю, что это была за еда, но она была хорошей. Я думаю, что это была птица, у неё был прекрасный вкус, и меня лишь немножечко тошнило после. Я также принёс еду с собой, купив её в Иркутске в бакалейной "Марта Стюард". И когда поезд делал короткие остановки, я мог выйти к базарным прилавкам, которые стояли в ряд на станционных платформах, и купить свежий хлеб, домашние грибы, копчёную рыбу, и (даже в Усть-Урлуке, на границе с Внешней Монголией) "Пепси". Я также покупал газированную русскую минеральную воду. По вкусу она как "Shic-and-Span", но я мог потрясти бутылку и с помощью большого пальца направить брызги жидкости, похожей на очищающее средство, на тараканов, едящих мои гонконгские чайные бисквиты под моей полкой. Стали ли все в те дни жить лучше, я не знаю до сих пор. Но люди за базарными прилавками точно стали. В 1990 году институт Като, танк либертарианской мысли, делал репортаж о такой же поездке по железной дороге, рассказывая: "На изолированных сельских остановках крестьяне набрасываются на поезда, чтобы купить апельсины, яблоки и молоко у персонала поезда, жаждущего набить карманы лишними рублями." Сейчас набрасывание идёт в обратном направлении. Остановки делались каждые несколько часов в небольших городах, которые появлялись в пустыне без всякой преамбулы: Улан-Удэ, Могоча, Биробиджан. Это неказистые маленькие города, в которых там, где обычно находятся пригороды, стояли огромные фабрики, а все жили там, где вы ожидали бы увидеть магазины и офисы. Советы были так преданы стандартизации, что строили высотные бетонные дома для рабочих даже в Сибири, где не было ничего, кроме земли во всех направлениях. Города российского востока - единственное место на Земле, где нужно расползание города. И какое место для расползания! Вокруг красота в диких масштабах. Полдня было нужно, чтобы только проехать по южному берегу озера Байкал. Масштабы Сибири ставят в тупик. Как и всё остальное в ней. В озере Байкал, за 1500 миль от океана, есть тюлени. По сравнению с использованием пары плавников, чтобы тянуть хвост от самого Берингова пролива, поездка по Транссибирской железной дороге кажется комфортабельной. Мы ехали на восток от озера через песчаные равнины и хвойные пустоши, затем по лугам и берёзовым рощам, проезжая по ним всю ночь. Если бы всё это было у ирокезов (а также свободный рынок), они могли бы основать Дженерал Моторс по производству каноэ. Утром мы выехали на поле. Вы могли бы представить себе монгольские орды, едущих верхом на своих лошадях через горизонт, если хотите. Я предпочитаю представлять монгольские орды, играющие в гольф. Бизнес (даже если этот бизнес - профессиональный спорт) - лучше, чем война. Монголы получили бы больше, если бы вторглись на Тур PGA. И они тоже победили бы на нём, практикуясь на 100.000-ярдовых прогонах. Со счётом 900. Мы путешествовали в Яблоновые горы и дикий север Маньчжурии, следуя за рекой Амазар и петляя между вершинами по насыпи, сделанной из измельчённых скал речного берега. Было видно, что у Амазара есть потенциал для спортивного сплава. Но Россия ещё не достигла той стадии развития, когда её яппи* чувствуют потребность рисковать своими жизнями по выходным. В такой кишащей мафией экономике, как у России, они и так имеют достаточно опасности - 9 к 5. За горами была тайга - северный лес, который покрывает часть территории России большую, чем Западная Европа. Антон Чехов писал: "Вы не обращаете на неё внимания в первый день путешествия; на второй и третий день вы удивлены; четвёртый и пятый день даёт вам ощущение, что вы никогда не выберетесь из этого земного чудовища." Конечно Чехов в глубине души был шумного западно-европейского типа. Для американца тайга просто выглядит так, будто Бог вышел с рецептом северного Мэна. Единственное чудовищное в русских лесах то, что они вызывают воспоминания о летнем лагере. Однако за окнами поезда не было никаких признаков запевания песен или захвата флага или другой общественной активности. Сибирь по большей части гигантский ресурс, которым не пользуются. Но им не пользуются не милым природоохранным способом. Везде вдоль полотна Транссибирской железной дороги были огромные части оставленного промышленного оборудования; большие запутанные гнёзда из четырёхметровых двутавровых балок и огромных разбитых кусков арматуры и цемента. Это было так, будто гигантский советский промышленный комплекс старался использовать Сибирь, делал это неправильно и должен был затем (как Годзилла) скомкать все свои ошибки и выбросить их. Также были одинокие могилы вдоль дороги, аккуратно огороженные и обозначенные красивыми надгробиями. Возможно, это героические рабочие, погибшие от несчастных случаев. Или, возможно, это трагедии транссибирских ванных комнат - люди, которые стояли слишком близко к путям, когда кто-то в проезжавшем поезде сидел на унитазе. Я мог бы спросить едущих со мной пассажиров об этих могилах, но никто не говорил по-английски. Люди были дружелюбными, и они пожимали плечами и улыбались мне, но за четыре дня я не мог толком ничего никому сказать, и для такого болтливого ирландца, как я, это было не лучше, чем камера-одиночка. Наш путь привёл нас на равнину реки Амур, и открылась страна пустого рая. Это была земля, которая, казалось, сделана для обитания человека и предпринимательства, которое никогда не приходит - невыпасенные прерии, невозделанная плодородная земля, не знавшие рыбной ловли форельные ручьи, нестрелянные стаи птиц. В болотах росли акры диких ирисов, никем не собранные в букет. Много дикой природы было испорчено человеком. Здесь же она была испорчена его отсутствием. Однако за рекой Амур и за 400 миль к югу в сторону Владивостока местность была заселена. Это значит, что я видел человека через каждые пятнадцать или двадцать минут. Обычно этим человеком была одна из русских "бабушек", которые выглядели как Борис Ельцин в платье. Бабушки развешивали бельё, бабушки кололи дрова, бабушки в бикини пололи свои огороды, бабушки ездили в колясках мотоциклов. Это была нация бабушек. Мужчины, которых я видел, как правило пилотировали эти мотоциклы (мотоциклы казались единственным видом транспорта). Я не видел даже тракторов. Сено продолжали косить вручную. Там был древний парень с бородой, облокотившийся на свою косу и наблюдающий за поездом, и он был очень похож на Отца-Время. России нужна модернизация. Я бы лучше имел дело с Отцом-Берегущим-Время-Дня, одетым в шорты и тёмные очки, с газонокосилкой в руках. Земля была хорошей. Но, как и со многим хорошим в России, с ней не сделали ничего хорошего. Я не видел здесь никаких молодых людей с ручными газонокосилками или косилками на колёсах, которые заменили бы мрачного жнеца. Я думаю, что эти молодые люди уехали в большие города искать свою удачу. Ну, в России можно найти удачу, и славу, и красоту, и правду, и всё это вместе. И не только если ты молод, в банде или со связями. Она могла бы быть лучшей страной в мире - богаче, просторнее, величественнее, чем наша собственная. У России прекрасные перспективы, большие возможности, чудесный потенциал - всё, чего только можно пожелать в будущем. А также всё, чего можно страшиться, в прошлом. У русских сейчас есть свобода убежать от этого прошлого и возможности воспользоваться этой свободой. Упустят ли они их? Возможно. Русские, как очень хорошо доказала их история, люди. Люди могут упустить что угодно, если зададутся такой целью. И вот, в конце моего путешествия, стоял Владивосток, как пример упущенных возможностей. Великий метрополис русской Азии занимает корону холмов с видом на Японское море. Возвышенность обрамляет один из прекраснейших глубоководных портов на Дальнем Востоке. Это чудесное место для большого города (очень плохо, что здесь его нет). Владивосток - это Санкт-Петербург без памятников, дворцов и искусства. Это Москва без денег, толп и веселья. Владивосток выглядит так, как, по словам русского писателя Глеба Успенского, "могло бы случиться с Сан-Франциско, если бы большевики когда-нибудь туда добрались". К счастью, их остановили в Беркли. Владивосток должен был бы быть среди наибольших мест торговли продовольствием, топливом и сырьём в Тихоокеанском регионе, но советская милитаристская паранойя держала доки закрытыми до 1990 года. Сейчас город примечателен только китайской приграничной контрабандой. Деятельность мафии, разный хлам на морском берегу, и японский ресторан с вторым наихудшим вообразимым названием "Нагасаки". Около половины российского флота стоит в гавани без денег на то ,чтобы выйти куда-либо. Люди, у которых есть деньги, "новые русские", строят себе комковатые башни кондоминиумов. Единственная архитектурная особенность - балконные ограждения из водочных бутылок, скреплённых раствором. Я пробыл в России месяц, и мои идеи о реформе очистились и упростились. Но в тот момент я хотел претворить в жизнь лишь одну основную и фундаментальную реформу - ту, которую мои знакомые диссиденты, Донна и Карлос, пытались осуществить на Кубе. Я хотел уехать. И здесь в России произошла перемена, которая без сомнения хороша. Я мог уехать свободно. |
|