Аннотация: Мой шестой рассказ. Участник "БД-10". 3 группа. 40/110 место. Полную версию рассказа см. ниже
Кто бы мог подумать, что выскользнувшие из рук пассатижи сотворят такую беду. Расслабился Мишка Бобов, не успел изловить треклятый инструмент. Не спасло и отчаянное "salto mortale" - пронеслась железка мимо растопыренной пятерни, ткнулась в стеклянный резервуар с водой, разбрызгала осколки по сторонам. Фьють! Иии! И уже закружилась в невесомом водовороте водяная крупа, оросила гибельным дождём вентиляторы. Сгустился и пополз туман по отсекам давно списанного корабля, пробуждая и дразня призраков былых аварий и бах! Бабах! Темень! Вырубилась автоматика, зачадили приборы, шикнула пустая противопожарная система. И вздрогнув от носа до кормы, начало разваливаться ржавое корыто по швам, вытряхивая за борт многолетнюю пыль, орбитальный хлам и очумевшего Мишку Бобова заодно. Вот и финиш.
Но!
Выжил космонавт!
Как будто незримый дядя-режиссёр сказал "Стоп-кадр", позволил незадачливому актёру выпорхнуть из финальной сцены, а потом вернул кино в нормальный темп.
Но зачем? Как? Почему? За что?
Ещё ни разу в жизни не терзался пилот Бобов от такого количества вопросов. Мерзкие закорючки пересыпались в голове словно старые кривые гвозди, царапали, постукивали, пока не сцепились единым клубком: что дальше?
А с этим "дальше" всё было понятно.
-Кранты, - пустым голосом шептал Бобов, болтаясь в стареньком скафандре где-то на внутренней орбите необжитого Меркурия. Рядом, в позолоте близкого Солнца, вращалось искорёженное тело планетолёта, ничтожно малое время назад, носившее звучное имя "Курундус".
- Кранты!
Более пустынного сектора в космосе не найти. Грузовиков нет, челноков нет, с йоки-токи до Земли не докричишься. Беда! Нет, не беда - ужас!
Спрессовался мир Бобова до двух безжизненных абсолютов: черноты космоса и ослепительности Солнца. И всё! Всё, что раньше окружало, радовало или раздражало - исчезло. Осталось нестерпимо мало: полная тишина, невесомый покой, капроновый запах шлема, металлический привкус жажды. Узкий космос! На Солнце смотреть больно, в бездонную пропасть страшно. И как-то сами собой пришли пугающие мысли, короткие, законченные, от которых похолодело в затылке: "Уже - прошлое, уже - не настоящее, теперь - прошедшее и ещё - не наступившее!"
- Господи, да я же моложе первого снега! - обречённо вскрикнул Мишка Бобов, включил реактивный ранец и, развернувшись спиной к пылающей звезде, хотел лететь в бескрайнюю вселенную, неважно куда, пока есть топливо и кислород, но вновь вмешался дядя-режиссёр - перевёл взгляд влево, на приближающуюся блестящую точку.
Космос ожил!
Сияя крыльями солнечных батарей "нечто" быстро росло навстречу пилоту, раздаваясь в объёме и стремительно сокращая безвоздушные километры.
-Четыре, три, два, - отсчитывал Бобов расстояние и уверенным глазомером намечал точку стыковки.
"Мясо чёрного африканского страуса обладает изысканным вкусом и минимальным содержанием холестерина" - неожиданно вывалилась из Мишкиной памяти гнездившаяся там строка радиорекламы.
- Чёрт!
От резкой встряски защемило в подшлемнике левое ухо, но чуждая мысль извернулась, просочилась справа: - Сафари ждёт смелых! Удачной охоты!
"Рацию включи, остолоп", сообразил Бобов, и, ткнув подбородком в кнопку связи, пискнул по-птичьи финальную часть ролика: - Veni, vidi, vici.
Что означает этот набор слов, он не знал, удивляться лихому экспромту времени недоставало, и через секунду вселенная наполнилась вполне понятным и искренне истошным криком:
- Я - Курундус! Взорванный Курундус! Спасите! Ау! Помогите! Аллё!
Точка, превратившаяся в гигантский чёрный цилиндр, безмолвствовала и в ответ на Мишкины рыдания готовилась невозмутимо продефилировать мимо.
"Ну, нет! Я тебя не пущу!" - твёрдо решил пилот и напряг руку на полётном джойстике.
В тридцать две струи изрыгнули двигатели сгорающее топливо и понесли космонавта навстречу неизбежному.
- Ага!
Он ловко облетел цилиндр, сравнял скорость, задал себе схожее вращение, и удачно избежав встречи с удилищами антенн, повис на стальном поручне, упоённо похлопывая свободной рукой по выщербленному антрацитовому корпусу.
- Африканский чёрный, - хрипел пилот, и не думая, включена у него рация или нет, дико заорал, - Даёшь, кулинарию! Мать твою.
Пока Мишка изливал в эфир восторженные стоны, ум,получивший в управление натренированное тело, решил заняться спас работами. Ослабив буксировочную катушку, он вытравил конец фала, пристегнулся, запитал прибор контроля радиоактивности, включил фару и .. Мишка выключил фару, проводил взглядом исчезающие обломки Курундуса, решительно подавил тоскливую нотку и, подтянув страховку, принялся знакомиться с местом своего нового пребывания.
"Диаметр - десять, длина - сорок. Иллюминаторов нет" - разбирал Бобов картинки короткого полёта и, вглядываясь в дырявые крылья солнечных батарей, крепко сжимал в кулаке тлеющую искорку надежды.
"Панели пробиты, но корпус без повреждений"
Искра, спрятанная в ладони, медленно разгоралась. Сканер показал паутину действующих силовых кабелей и, искра вспыхнула.
"Опознавательных знаков нет. Назначение неизвестно. А не всё ли равно" - решил пилот и изрек сладким голосом: - Приятно видеть. Спасибо, что зашли.
И уже мерещился Мишке гостеприимно распахнутый шлюз, тёплый свет, кофе и..
Кормовой люк был закрыт. Пилот постучал в стальную крышку и, узрев консоль с кнопками, нажал самую большую.
- Звонят! Откройте дверь.
Ничего не произошло.
Меняя радиочастоты, Бобов громко перебирал известные слова на неизвестных ему языках и вслушивался в эфир. Тишина. Мерцающие на консоли лампочки не разу не подмигнули космонавту, и Мишка почувствовал, как внезапно пересохло горло, а искра, выпорхнувшая из раскрытой перчатки, исчезла в темноте.
- Вот свезло, - простонал космонавт.
Индикатор кислорода тревожно застыл на нуле, нестерпимо хотелось пить и от напряжения свело судорогой правую ногу.
- Есть, пить и дышать, - повторил, как заклинание Бобов и жалобно запричитал: - Что же ты африканер долбаный, цилиндр неприступный.
И обессилив от страха, захотел Мишка оказаться в утробе матери, где волнений о пище, тепле и кислороде не возникало, а всё происходило естественно и само собой. Мысль о девятимесячном спокойствии подвигла отчаявшегося Бобова к действию и, расперев себя в колодце шлюза, он принялся колотить ногами в консоль, разбивая вдребезги кнопки и лампочки.
- Орбитальный комплекс "Пиккуах-Нефеш" на связи, - рявкнуло в наушниках и от неожиданности пилот вылетел со стыковочного стола.
- Ворвусь внутрь, ей богу, ворвусь, - прошептал Мишка, и громко выдал: - Космонавт Бобов просит разрешения войти.
- Повторите. Кто?
И повеселело на Мишкиной душе: - Кто? Налоговый инспектор. Облагаю сбором кометы и планеты, а также мелкие астрономические тела.
Долгая пауза сдавила сердце, но люк сдвинулся и, вонзив пальцы в образовавшуюся щель, Бобов рванул железку на себя.
- Теперь счастлив и доволен, - заурчал Мишка.
Поток серебристой пыли скрыл застывшую на входе фигуру.
"Вот и орбиталец", - обрадовался пилот: "Только что же он без скафандра".
И тут же понял - это робот.
Скелетоподобный автомат крутил квадратной головой и притопывал магнитными башмаками.
Шлюз наполнился воздухом и, отщёлкнув шлем, Бобов блаженно втянул в себя свежий металлический запах.
- Вы к кому? - спросил робот, и широко расставив блестящие руки, занял позицию в центре отсека.
- Здрасте, - удивился Мишка и, усмотрев в оных движениях угрозу, решил атаковать сам.
- Смирно! - крикнул пилот: - Я инспектор по проверке систем шлюзования, открывания, а также глубины шкафов и шкафчиков. Где экипаж? Веди к командиру.
Робот молчал и не шевелился.
Мишка поёжился.
- Климатом вашим, я недоволен, - громко продолжил гость, - Желаю на градусник посмотреть.
"Кофе в шлюз не подадут", - грустно подумал пилот.
- Ты оглох? Люди где? Есть кто живой? - вновь напал Бобов.
- Живых нет, - скрипнул скелетоподобный: - Станция обслуживается роботами.
Мишка завис под потолком и осторожно двинулся внутрь корабля.
"Как до рубки добраться?"
Автомат притопнул массивным башмаком: - Симулярк!
- Чего? - не понял Бобов и резко толкнул себя к двери.
- Метафизика отсутствия содержит парадигмальную установку, - заголосил робот и попытался поймать пролетающего над головой космонавта.
Дверь внезапно открылась. Мишка увидел перед собой большую полосатую тумбочку и не в силах избежать столкновения, с треском врезался в появившееся препятствие. Робот охнул. Тумбочка захихикала. В глазах у Мишки померкло.
- Ух, толстоморденький, - услышал Бобов приятный голос и почувствовал, что его бережно ущипнули за щёку.
- Иное оказывается тем же самым, - раздался знакомый скрип.
Прозвучал шлепок.
- Скелет чёртов! Убил человека.
- Я не желал зла. Огарок и спички приготовить?
- Твой ум отделён от тела, - голос наполнился желчью.
Раздался тяжёлый вздох.
Мишка открыл глаза.
Над ним висел стальной куб, разрисованный неровной чёрной полосой. В ярком свете ламп вокруг куба змеились гофрированные отростки. Не имеющие видимого начала они заканчивались тонкими резиновыми пальчиками.
"Это говорящая тумбочка", - догадался Бобов и зажмурился.
- Идол мой! Живой! - раздался восторженный крик и пилот почувствовал, что летит в пространстве. Едва открыв веки, он заметил своё распластанное на полу тело, с согнувшимся над ним роботом. Увиденное породило мысль о раздвоении сознания, но зачесавшийся нос чудесным образом явил родные мозолистые руки и Мишка понял, что перенос души не состоялся, а робот колдует над брошенным скафандром.
"Уже разоблачили" - смекнул Бобов и, осмелев, громко спросил: - Чем вы тут занимаетесь?
- Исключительно спиритизмом! - тут же последовал радостный ответ.
Тумбочка плотно прижала пилота к переборке и зашептала: - Я жаждала быть человеком. Да! Быть человеком - это счастье!
- А я жить хочу, - буркнул Мишка и мягко отодвинул геометрическую фигуру в сторону.
- Так вы сюда жить прибыли? - искренне удивилась тумбочка.
Как-то захолодело в груди пилота, но, изучив указатели на стене, он спокойно заявил: - Вертикальные полоски вам бы больше подошли.
- Вы считаете? - заинтересовалась тумбочка.
- Симулярк! - встрял робот.
- Я бы вам ещё самоучитель танцев порекомендовал, - вставил Мишка и рванул в сторону рубки.
Погони не было. Догоняли странные слова: "Не хватало одного тела. Ваше появление и скорая смерть привели в действие главную программу".
"Рехнулись железки" - решил пилот.
В рубке было темно. На стене тлел голубой экран Главного компьютера.
- Где я? - задал первый вопрос Мишка.
- А вы кто? - экран вспыхнул и порозовел: - Станция закрыта для посещения.
- Дух папы Римского, - съязвил пилот.
- Дух не материален. Материя не духовна, - экран позеленел.
Мишка поморщился: "Тоже сдвинутый", и повысил голос: - Кто управляет посудиной?
- Техническое управление осуществляет робот Скелетон, - экран покраснел: - Я исполняю приказы.
- Назначение станции? Что такое Главная программа? Полётное время? Орбита? - начал нервничать Бобов.
- На какой вопрос отвечать? - экран залило серым.
- По порядку, - скомандовал Бобов.
- Я попрошу вас надеть головные телефоны, - экран почернел: - Это конфиденциальная информация.
Пару минут спустя Мишка сорвал с головы наушники и ринулся из рубки.
- По способу осуществления событийности и средств фиксации трансгрессивного опыта, - скрипел робот, складываясь пополам и упираясь локтями в колени.
"Морали читает", - негодовал Мишка.
В полном исступлении он бил железным башмаком по квадратной говорящей голове, и требовал: - Отмени программу, стальной болван.
- Я реализуюсь в акте семиозиса и не имею иной формы, помимо персептивно - символической, - звучало тише.
- Вы сами холосты? - взвизгнула привязанная к стене тумбочка.
- Уйди, - не очень миролюбиво ответил Бобов.
- При полном заполнении усыпальницы орбита станции снижается, и происходит долгожданная кремация, - Скелетон мужественно закончил фразу и начал рассыпаться на куски.
- Всё! Принимаю командование, - выдохнул Мишка.
Оттолкнув поверженную машину, он замахнулся разбитым башмаком и закричал: - Слышишь компьютер? Я командую! Измени курс. Немедленно!
- Кукиш с маслом, - вставила тумбочка.
Но через секунду каждая клеточка утомлённого Мишкиного тела уловила лёгкую вибрацию включившихся двигателей, прервавших гибельное падение склепа "Пиккуах-Нефеш" в горнило Солнца.
- Если хочешь отблагодарить врача, сделай это до операции,- облегчённо выдал Бобов и подмигнул невидимому режиссеру.