Меллер Юлия Викторовна : другие произведения.

Не жизнь,а роман!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:


    Ознакомительный отрывок. Полную версию книги можно купить в библиотеке литмаркет или в библиотеке литгород

    Книга платная.

    - Что это? Телепорт, машина времени или звёздные врата? - усмехнулась Катюша.

    - А вот это тебе предстоит узнать самой, - и он с силой втолкнул её внутрь. Катерина не удержалась и упала, больно ударившись. Ограждение позади сомкнулось, а муж, с улыбкой превосходящего её во всем человека, демонстративно нажал на смешную крупную красную кнопку.

    Наша героиня попадает в XII век. Она верит, что её спасут и вернут обратно, ведь у неё остались дети и иначе не может быть. Ей надо выжить, продержаться, но...

    Автор обложки Mika

    С ошибками помогала Algambra

  

Пролог.

  
  Где-то на территории Франции.
  
  К зданию исследовательского института подъехала машина. Немного покрутившись на парковке в поисках свободного места, минивэн остановился, и из него вышла элегантная молодая женщина. Судя по её быстрым шагам и по напряженной спине, она была раздражена. Её невысокие каблучки, словно молоточки, отстукивали по каменному покрытию неприятное "цок-цок". Охранник на входе, узнав, к кому пришла эта интересная мадам, попросил её подождать в холле. Вскоре к ней спустился русский учёный Вячеслав Грушевич и, подхватив посетительницу под локоть, повёл её внутрь, махнув охране рукой.
  Усиленная охрана в институте появилась только из-за работ этого русского. Он руководит каким-то засекреченным проектом и в его власти небрежно махнуть рукой и дать разрешение пройти любому. Охраннику было интересно, чем Грушевичу не угодила симпатичная дама, но они быстро скрылись в коридорах, и он тут же забыл о посетительнице.
  - Зачем ты пришла? - недовольно, едва сдерживая злость, шипел руководитель проекта.
  - Затем, Славик, что нам надо поговорить, - пытаясь сохранять спокойствие, твёрдо произнесла гостья.
  - Дома этого сделать нельзя?
  - Ты не ночуешь дома уже несколько дней.
  - Я работаю!
  - Слава, мы женаты семь лет, и так больше продолжаться не может.
  - Ты опять? Сколько можно?
  - Что значит "опять"? Последний раз мы серьёзно разговаривала с тобой четыре года назад, и ты пообещал, что всё будет хорошо. Я родила второго сына, но между нами ничего не изменилось. Тебе не нужна ни я, ни дети.
  - Не говори глупостей! Я же не гуляю, а занят делом.
  - А я годами вру мальчикам, что папа любит их.
  - Я люблю их.
  - Три дня назад у Саши был день рождения, а у Никиты в прошлом месяце, ты ни об одном не вспомнил.
  - Ты могла бы напомнить.
  - Посмотри в телефон, я даже подарок за тебя купила и оставила его в твоей машине, но ты не обратил внимания на мои звонки, а дома отмахивался и раздражался, когда я пыталась с тобой поговорить.
  - Я занят. Я работаю! Ты хоть понимаешь, чем я занимаюсь?!
  - Нет, ты никогда не рассказываешь о своей работе.
  - Потому что ты ничего не поймёшь!
  Собеседница зло посмотрела на него. Это он заставил её уйти из университета, и она отправилась за ним во Францию, на родину его далёкого-предалёкого предка.
  Для кого-то из девушек это могло быть великолепным предложением, но Вячеслава такие простушечки не интересовали. Ему нужна была Катерина, дочь известного политика, со школьных лет воспитывавшаяся в духе "много знаний не бывает".
  Перед ней были открыты все дороги, и тем слаще Славику было их все оборвать и увести её за собой, тогда ещё малоизвестному молодому дарованию. Она подходила ему во всём! Аристократичная внешность, спокойно-доброжелательный характер, знание пяти языков, умение подать себя в любом обществе. Пока он молод, она будет сидеть подле него, а потом он совершит открытие и с гордостью выведет её в свет! Он всё просчитал!
  - Слава, я подала на развод, - выдернув локоть из его захвата и остановившись, сказала главное Катя.
  - Что?! Как ты посмела? - он был шокирован.
  - Да вот, как видишь, посмела, - чуть насмешливо ответила она и предпочла увеличить между ними дистанцию.
  Катюша ожидала, что муж будет зол, но в его глазах мелькнуло что-то беспощадное, отчего холодок пробежал по спине.
  - Я оставлю тебя с голой жопой! - совсем не благородно пригрозил он.
  - Я заочно закончила университет и скоро выхожу на работу.
  - Как? Когда? С-сука! Ты не получишь от меня ни цента и с детьми можешь попрощаться навсегда!
  - Веди себя достойно, - одёрнула его Катя, - и не смей мне угрожать! Я не из нищей семьи, чтобы меня можно было шантажировать деньгами, а дети... всё решим по суду.
  Она, сцепив зубы, глубоко вдохнула, из-за чего тонкие ноздри напряглись, придавая ей по птичьи хищноватое выражение лица.
  - Не надо было мне приходить к тебе, но ты ведь не следишь за почтой, а нам с тобой завтра в суд.
  Высокий, немного худощавый, но с отличной осанкой и по-своему привлекательным лицом, Вячеслав стоял, огорошенный известиями и хваткостью своей жены.
  Где та девочка, что смотрела ему в рот и ловила каждый его взгляд? Он знал, что все женщины с годами становятся стервами, но она должна была стать ЕГО стервой! Отстаивать его интересы!
   Вячеслав оценивающе окинул взглядом Катерину и, к сожалению, вынужден был констатировать, что упустил её. Можно попробовать обаять Катюшу и оставить беременной третьим ребёнком, но если она располнеет, то станет бесполезна в будущей светской жизни, а величайшее открытие, которое прославит его на века, уже почти свершилось.
  Жаль! Как же все не вовремя!
  - Катенька, - неожиданно улыбнулся он, - ну что мы как враги? Хочешь, я покажу тебе свою лабораторию?
  - Зачем? Раньше я мечтала быть тебе помощницей, просила тебя поделиться своими заботами, а теперь...
  - Ну, радость моя, не сердись! Я свалял дурака! Всё будет так, как ты захочешь!
  - Слава, я выгорела и уже ничего не хочу. Я давно перестала быть женщиной, только материнство удерживает меня от резких и драматичных шагов.
  - Малышка, пойдём, посмотришь, будет хоть что нашим мальчикам рассказать, - ворковал Вячеслав и был он в этот момент удивительно хорош собою. Раньше бы, Катя поддалась и счастливо прижалась к нему, но не сейчас. Однако, было бы неплохо сохранить хотя бы вежливые отношения, это пойдёт на пользу детям.
  Грушевич вёл свою жену в сердце лаборатории. Сотрудники с удивлением смотрели на незнакомую женщину, которую сопровождал их начальник. Они строили различные предположения, но не останавливались, спеша по своим делам. Обед не долог, а шеф строг.
  - Катюша, ты, наверное, слышала, что многие страны сейчас занимаются разработками по перемещению из точки А в точку Б, кто-то пытается сделал прокол в параллельные миры, кто-то экспериментирует со временем! - азартно произнёс Вячеслав, посмотрев на жену и оценивая какую реакцию вызывают его слова.
  Катерина поняла, что муж ожидает привычной ему поддержки. Он тщеславен и любит, когда она замечает, как он хорошо водит машину, что он чистоплотен, что если он ест дома, то всегда убирает тарелку в посудомойку. Для неё было непросто доставить ему подобное удовольствие. О работе он не рассказывал, ремонтом по дому не занимался, с семьёй уже много лет никуда не ездил, в постели... кажется, уже скоро будет год, как между ними что-то было, но она по привычке соблюдала этот ритуал похвалы, лишь бы сынишки увидели его довольную улыбку.
  - Слава, знаешь, у нас с тобой замечательные дети, но ты никогда не говорил о них с таким энтузиазмом, вдохновением, как сейчас о работе. Сашка и Никитка растут быстро, а ты пропускаешь мимо ту беззаветную любовь, что они могут дать в этом возрасте.
  Ему не понравилось, что Катя снова заговорила о детях.
  - Так значит, ты всё решила окончательно? - создавалось впечатление, что это он только что решил что-то окончательно, руша его идеальную жизнь.
  - Да, Вячеслав.
  - И ты увезёшь сыновей в Россию? - он даже не спрашивал, а констатировал, вспоминая все прошлые претензии Кати.
  - Да. Им пригодится любовь бабушки с дедушкой.
  - А моей матери тебе мало? - уже теряя интерес и заранее зная, что жена ответит.
  - Этэри Альбертовна - замечательная женщина, но полностью подчинена твоему отцу, а его раздражают "вопли малолетних сорванцов", - Катерина повторила то, что не раз уже говорила, но если Слава задал вопрос, то на него надо отвечать, чтобы не сердить его. Это уже привычка и не время бунтовать.
  - Катюш, подойди, хоть посмотри установку, - обезоруживающе мягко попросил Вячеслав.
  Она взглянула на него с сожалением. Амбиции, вполне возможно, что оправданные; властный бесчувственный свёкор, воспитывающий свою копию из сына - всё это сделало из умнейшего интеллигентного Славика неприятного, холодного, безразличного к близким человека, но иногда кажется, что если бы он захотел, то... ах, нет, в том-то и дело, что его абсолютно всё устраивает.
  Катерина прошла в святая святых мужа, дала себя подвести к расположенному посреди зала огороженному пространству. Там на полу кругами шли какие-то вставки, а ограждение выполнено из какого-то странного металла. В тишине всё казалось декорациями к фантастическому фильму.
  Вячеслав что-то увлечённо колдовал на панели управления и вставки на полу приобретали более яркий цвет. Часть ограды отъехало в сторону, приглашая войти внутрь.
  - Ну что, нравится? - с каким-то ожесточением спросил он, позабыв о доброжелательности.
  - Что это? Телепорт, машина времени или звёздные врата? - усмехнулась Катюша.
  - А вот это тебе предстоит узнать самой, - и он с силой втолкнул её внутрь.
  Катерина не удержалась и упала, больно ударившись. Ограждение позади сомкнулось, а муж, с улыбкой превосходящего её во всем человека, демонстративно нажал на смешную крупную красную кнопку.
  Вокруг всё загудело, Катя, не обращая внимания на боль в колене, бросилась к двери, но металлическое ограждение оказалось подвижным и словно барабан стиральной машины начало раскручиваться вокруг неё, и уже невозможно было понять, во что нужно колотить, чтобы вырваться на свободу.
  Очень быстро образовался вихревой поток, и Катерину оттеснило в центр. Она ещё успела увидеть в последний раз стены лаборатории, следящие за происходящим с больным интересом глаза Вячеслава, а потом её стало трепать воздушными вихрями, в тело впивались электрические разряды, появляющиеся прямо в воздухе, вокруг стало темно, от гула и вибрации, казалось, лопнет голова. Тело безвольно зависло в воздухе, оставляя разум в сознании, а потом Катя упала и дышать стало легко.
  
  

Глава 1.

  
  Катерина Грушевич становится Катрин Отиз
  
  Луна щедро осветила жиденький лесок, ветер прошелестел листьями хиловатых буков и донёс до распластавшейся на земле Катерины грубоватые мужские выкрики:
  - Там овраг, бери правее! Она не могла далеко уйти!
  Подниматься было тяжело. Всё тело ломило и было каким-то измочаленным, но страх подталкивал к действию. Размусоливать и собираться с мыслями сейчас нельзя. Всё потом! Сейчас надо убраться подальше от шныряющих по лесу мужчин и взять тайм-аут, чтобы успокоиться и понять, насколько сильно пострадал организм, потом обдумать, что...
  - Она здесь! - быстро надвигающийся шум, из-за которого сердце замирает испуганной пичужкой и на Катерину выскочил всадник.
  В её полулежачем положении он показался огромным и ужасным. За страхом быть затоптанной, само собою отмечалось, что рожа всадника была разбойничьей в самом неприятном смысле, что одет он был так, как рисуют в альбомах исторического средневекового костюма, что разящей от него вонью людей можно ввергать в бессознательное состояние.
  Катерина едва успела отползти от ещё двух всадников, выскочивших прямо на неё с боков. Первому стало смешно, как она из полулежачего положения ополоумевшим зайцем метнулась сначала в одну сторону, потом в другую.
  - Затопчешь! - предупреждающе рявкнул один из них на своего товарища, а потом: - Ишь, гонор свой растеряла! - тут же с удовлетворением добавил он, опуская факел в сторону Кати.
  - Рем, глянь-ка, да это, кажись, не дочурка нашего сеньора?
  Один из всадников спрыгнул и, отобрав факел, небрежно сунул его прямо в лицо испуганной девице. Она отшатнулась.
  Все попытки Катерины встать оказались жалкими, она могла только выражением лица и сердитым взглядом как-то ответить этим страшным, бесцеремонным людям.
  - Хм, одета непонятно, но личико беленькое, да и ручки у неё такие, что не у всякой благородной, - комментировал увиденное неприятный человек.
  Катя вслушивалась в речь, и ей казалось, что окружившие её люди говорят по-французски, но она понимала их почему-то через пень-колоду. Улавливала отдельные слова, догадывалась об общем смысле сказанного по поведению, интонации или ей казалось, что она догадывается.
  Думать, оценивать своё положение, не говоря уже о том, что вообще с ней произошло, не было времени, и Катерина целиком полагалась на инстинкты, чутьё, удачу. Она именно почуяла, что немедленная смерть ей не грозит и безысходный ужас стал отступать. Тёплой надеждой зажглись понятые слова о том, что её воспринимают благородной леди.
  "Надо держаться с достоинством!" - билась в голове отчаянная мысль.
  На всадников произвела благоприятное впечатление одежда попавшейся им девицы. Её платье было насыщено-голубого цвета, и хотя на необходимую ширину подола хозяйка поскупилась, сверкающая на поясе массивная золотая пряжка всё же говорила о приличном достатке её отца. Плащ у чужачки был неприлично короток, едва закрывал зад и зачем-то пошит с рукавами, что смотрелось необычно, но он был выполнен из искусно отделанной кожи, покрашенной в изумительно яркий синий цвет. Краску для такого глубокого синего привозят издалека, и стоит она не дёшево. Её туфельки были на диво аккуратны и повторяли цвет странного плаща. На них не было вышивки и не нашиты полудрагоценные камешки, но мастерство исполнения обувки выше всяких похвал. Ещё на странной девице были надеты вполне достойные украшения и, хотя она была не юна, волосы её были распущенны. Неужели с таким богатством она ещё не замужем?
  Катюша и подумать не могла, что её утреннее желание прикрыть незагорелые ноги длинным платьем спасёт ей жизнь. Дома весна набирала силу, и днём было тепло, а вот по утрам и в тени пробирал холодный ветер, поэтому она поверх лёгкого платья до пят накинула куртку из искусственной кожи и многослойность наряда была лояльно воспринята ужасными всадниками.
  К сожалению, расписной шёлковый шарфик потерялся при перемещении, уложенная локонами причёска растрепалась, но небольшие заколки с кристаллами Сваровски всё ещё удерживали по бокам пряди и были оценены намного дороже, чем были. Конечно, ни пряжка на ремне, ни заколки не были по-настоящему золотыми, но именно они произвели на местных благоприятное впечатление. Пара изящных колечек-полосок, тонкая цепочка с крестиком и аккуратные серьги с рубинами действительно были золотыми, но их малый размер не привлёк жадного чужого внимания.
  В какой-то миг все затихли, рассматривая попавшуюся чужачку. Она молчала, гневно сверкая глазами, за что её требовалось бы поучить, чтобы не смела так дерзко смотреть на мужчин, но что возьмёшь со старой девы!
  - Рем, а ведь если эту девку нарядить в одежду дочери хозяина, то она будет очень похожа на неё, - начал шептать один из мужиков.
  Катя как раз поднялась и услышав, что её назвали пренебрежительно, напряглась. Похоже, этим людям без разницы, благородная она или нет. Видимо, это разбойники, даром, что ли, морды у них с печатью алкоголизма и вечной неухоженности.
  Вот она глупая, испугалась смерти! Если бы её затоптали, то всё закончилось бы быстро, а так ограбят, поиздеваются вдоволь...
  - Заткнись! - толкнул советчика коренастый крепыш.
  Он сделал шаг к пойманной деви́це и не особо вежливо, но поклонился.
  Катя безотрывно смотрела на него, чувствуя, что её снова начинает колотить от пережитых эмоций, учтиво кивнула в ответ. Ей не нравились эти люди, но смерть и издевательства, похоже, отменяются, хотя бы на время.
  - Кто вы и как здесь очутились?
  - Мадам Катрин Грушевич, - анализировать, что-то придумывать не хватило сил, но, справляясь с волнением, Катя нарочно удлинила паузу, после того, как назвала своё имя, чтобы обдумать дальнейшие слова.
  Она следила за реакцией на произнесённую с гордостью фамилию. Интонация, приподнятый подбородок, должны были показать, что ей есть чем гордиться, но, конечно же, эти люди не знали никаких Грушевичей, хотя имя вызвало некоторое оживление. А ведь Славик говорил, что его фамилия упоминается в церковной книге XII веке и кичился этим. И всё же слишком близко стоящие люди сделали шажок назад, да и коней своих поставили так, чтобы больше не пугать её.
  - Я из северных земель и ехала на святые земли, - неопределённо добавила Катя, с не меньшей жадностью продолжая следить за эффектом произнесённых слов.
  - Нормандка? Непохожа, - влез неугомонный шептун, но для Кати его слова стали подсказкой, что она, кажется, осталась на Земле, а если это не так, то история развивается схоже, даже если это параллельный мир.
  - Я не нормандка, я проживаю ещё севернее. Русса.
  - Севернее? Русса? - переспрашивали мужчины и косились на её каштановые волосы. Девица назвала себя мадам, но её голова не покрыта платком, как велит церковь! Она может оказаться ведьмой, соблазняющей мужчин и открывающей им дорогу в ад!
  - Из моей страны приехала ваша королева Анна Русская. Её муж Генрих.
  - Э, что-то такое было... - неуверенно протянул юркий советчик, замечая, как стоящая перед ними всеми чужачка подняла огромный нелепый воротник у плаща и накинула его на голову, как плат.
  - Издалека едете, мадам, - протянул коренастый, - но где же ваш отец и охрана? - более одобрительно спросил Рем.
  Уж больно его смущала идеальная белизна кожи незнакомки. Невольно хотелось узнать, так ли бело всё её тело? Искушение почти завладело им, и он уже подумывал, где сможет изучить подробности сладкой плоти, если пленница не понадобится сеньору или если пригодится, то после, когда у того спадёт к ней интерес! Но прикрытое тенью лицо странно пошитого воротника, теперь уже не так влияло на его мысли, и дьяволу можно было противостоять, спокойно слушая странноватую речь.
  - На нас в пути несколько раз нападали и я уже потеряла надежду остаться в живых. Вместе с остатками людей мы решили выйти к морю и нанять корабль, чтобы вернуться домой, но на нас снова напали. Я осталась одна и все ещё надеюсь выйти к морю.
  - Хм, - Кате казалось, что она дала достойное объяснение, но на неё смотрели с подозрением. Так же как она с трудом понимала этих французов, так и они полагали, что она с английской стороны, с которой вражда идёт с переменным успехом. Существующее противостояние даёт лично им надежду получить выкуп за пленницу.
  - Мы проводим вас, - произнёс своё слово Рем, и с этого мига было ясно, что все разговоры закончены.
  Он поманил одного из своих людей, тот подошёл, держа под уздцы лошадь. Катя не ожидала, что её подхватят за талию и посадят на животное боком. Испугавшись и широко раскрыв глаза, она попыталась ухватиться за седло, вызвав смешки мужчин. Лошадь сделала шаг, а Кате показалось, что сейчас она упадёт назад, но владелец скотины вёл животное осторожно, и через несколько шагов Катерина сумела устроиться более-менее надёжно. Какое счастье, что она сидит одна и её никто не прижимает к своему вонючему телу.
  - Моя сумочка! - неожиданно воскликнула гостья-пленница, указывая на массивную золотую цепь, к которой была прикреплена плоская коробочка из кожи.
  - Я сам, - рявкнул Рэм, увидев алчные взгляды товарищей.
  "Как жаль, что дурища закричала", - подумал он, поднимая зацепившуюся за кусты вещицу.
  Теперь эту цепь себе не заберёшь, обязательно доложат сеньору! А он мог бы за эдакое богатство быть поласковее с нею, когда придёт время. Женщины без всяких сомнений - сосуд всех грехов, но до чего же сладко пить из этой чаши, а потом наказывать её за то, что она очернила своею греховной плотью мужчину. Сучье племя, само её присутствие дурманит голову! Ткань платья настолько тонка, что видны очертания её соблазнительного тела! Хорошо, что они от замка недалеко, а то пришлось бы ночью караулить её от своих ребят и лишний раз сидеть рядом с нею.
  "Избавь Господи от искушения!"
  Поездка до замка далась Катерине нелегко, но она боялась пикнуть в присутствии своих сопровождающих. Они злились, что задерживаются из-за неё, с завистью поглядывали на Рема, повесившего на себя её сумочку, не сводили глаз с её туфелек и коленей. Что они могли разглядеть в неверном свете факела? Быть может, их зрение было намного лучше Катюшиного, так как все сопровождающие чуть ли не сворачивали себе шеи, ловя каждый её жест.
  Она даже покраснела, почувствовав жадный взгляд всего лишь на оголившееся запястье. У платья под курткой были короткие рукава, и когда Катя подняла руку, чтобы поправить падающий капюшон, то рукав куртки немного сполз, приоткрывая совсем чуть-чуть больше кисти, что мужчины сразу же заметили.
  Ехать с такими людьми было страшно. Им интересен факт появления на их земле чужестранки, произошедшая с ней история, но ещё их обуревала похоть, ничем иным скользящие по телу взгляды не были, и одновременно они ненавидят её за испытываемые ими чувства.
  Она - сладкий плод, которого и хочется, и колется; и само наличие этого плода в зоне досягаемости становится ненавистным раздражителем. Катя боялась на них всех смотреть. Первоначальная отвага испарилась по мере осознания того, куда она попала, и кто её окружает.
  Когда-то Катюша с мечтательным любопытством разглядывала портреты средневековых дам, рыцарей, епископов и ей казалось, что это вина художника, изображающего лица как-то уродливо, теперь она поняла, что зря пеняла на искусство.
  Отсутствие зубов мало кого красит, лохматость лишь подчёркивает типаж разбойника, а если ещё человек с детства потребляет вино низкого качества вместо воды, то со временем неизбежны одутловатость и обвисшая кожа, отёкшие веки, хрипловатый голос. Всё это сейчас окружало её, воняло, но именно они с неприязнью смотрели на неё, а она из страха скрывала испытываемые чувства, стараясь ни за кого не зацепиться взглядом и не зная уже, чего желать, чего бояться. Удача ли то, что она осталась жива, вновь мелькнула слабовольная мыслишка.
  Под лай собак они проезжали мимо домов, и в темноте всё казалось готической сказкой братьев Гримм. Мужчина, ведущий свою лошадь с сидящей на ней гостьей, почти всю дорогу бежал бегом и только перед замком все замедлились, выстраиваясь по двое.
  Замок Катя не разглядела, но была уверена, что многого не потеряла. Размеры его были скромными, форма примитивной и никаких башенок, украшений или архитектурного новаторства.
  Проживая много лет во Франции и посетив там почти все замки, она с уверенностью могла сказать, что до XIV-XV века местные ещё не дожили. Оставалась надежда, что это хотя бы XIII век, время расцвета поклонения прекрасной даме, но поглядывая на сопровождающих, уже понимала, что вряд ли.
  В окружающих её людях ничего не осталось от культуры римской эпохи, и ещё нет предпосылок движения к совершенству. А это означало время от XI века до XIII, и тут Катя вспомнила, что Анна Ярославна*, которую она упомянула в качестве примера русской, это как раз конец XI, и раз её уже не особо помнили, то рамки сужаются до XII - XIII веков.
  
  (прим. Авт. Анна Ярославна - род. 1032(36) - умерла1075(89) - дочь киевского князя Ярослава Мудрого и Ингигерды Шведской. Выдана замуж за французского короля Генриха I).
  
  Ещё один довод в пользу того, что XI век закончился, это то, что про святую землю они явно слышали, а это значит, что хотя бы один крестовый поход уже состоялся (1096-1099). Быть может, ещё рано судить обо всём, но лучше готовиться к худшему. Франции в современном понимании нет, есть нагромождение графств, где все мнят себя хозяевами и даже короля могут послать куда подальше, пока он не придёт и не возьмёт нахала за горло.
  Катерина вместе со всеми проехала через арку ворот, и теперь глухие удары копыт о камень словно отсчитывали удары её сердца.
  Она проживала на юго-западе Франции и если она перенеслась только во времени, то осталась где-то поблизости. И вот вопрос: была ли эта часть Франции в XII-XIII веках французской? Времена сейчас идут схожие с Русью, когда князей было без счёту и всё перепуталось, как владения, так и наследование. В принципе, Кате было без разницы, кто сейчас король, кому принадлежит серебряный берег, но рядом границы Арагона*, Наварры*, не так уж далеко Англия и, быть может, знания об их истории помогли бы ей сориентироваться в том времени, в какое она попала?
  
  (прим. авт.: - Арагон, Наварра - сейчас это территория Испании)
  
  - Рем? Кто это у тебя? - раздался зычный голос, и вся суета разом стихла.
  Катя оставалась сидеть на лошади. Она боялась сама спрыгивать, опасаясь зацепиться за что-нибудь и порвать платье или упасть при всех в грязь. Она вообще с удовольствием растворилась бы в темноте или, ещё лучше, если бы о ней все забыли, но Рем сам повёл её лошадь к хозяину замка.
  Тот стоял на ступенях и закреплённые позади него на стене факелы позволяли более-менее рассмотреть его. Крепкий, пожалуй, по росту вровень с Катей, а она на каблучках ровно метр шестьдесят восемь. Кто-то из сопровождающих был значительно ниже её, кто-то вровень, но были и те, что на полголовы возвышались над нею.
  "Сеньор!" - вспомнила Катя, как называли хозяина. Он был бородат, и его борода была разделена на две равные сужающиеся книзу части и, видимо, чем-то смазана, так как держала приданную форму, кстати, неровную. Сеньор не был безобразно лохмат, но неопрятность в его облике всё же бросалась в глаза. Цепкий взгляд, мясистый нос, красиво очерченные брови, но по носу, щекам были видны красные звёздочки, не хватало пары зубов, и его возраст было сложно определить. По лицу - не меньше шестидесяти, а вот по движениям, по скрывающемуся под одеждой физически развитому телу, он должен быть значительно моложе.
  - Господин, мы не нашли вашу дочь, но зато обнаружили на наших землях чужестранку. Её речь странная и она... - Рем приблизился к сеньору и тихо рассказал то, что поведала ему Катя, а ещё добавил свои наблюдения и вручил ему её сумочку.
  Она так и сидела на несчастном животном, товарки которого уже были отданы в заботливые руки конюхов. Катерина прислушивалась, но речь была неразборчива, и можно было только догадаться, что обсуждался её наряд, какие-то деньги, которые надо найти или, наоборот, спрятать. Создалось ощущение, что они не только о ней переговариваются.
  Сеньор поглядывал на Катю и хмурился, сжимая кулаки. Может, ему не нравилось то, что сообщал Рем, может, его воротило от запаха льнущего к нему подчинённого, впрочем, сама она уже тоже не благоухала, приняв на своё платье лошадиный пот и ещё что-то мерзкое с седла.
  - ...нашли мёртвой... денег нет... неблагодарная тварь... - доносились до Катерины уже слова сеньора и её начинал бить озноб.
  - ... похожа... ребят отошлём, да и не видели они... - выслушав последние новости, предложил Рем, косясь на пленницу.
  А потом этот Рем ушёл, а сеньор спустился и протянул к ней руки, предлагая свою помощь.
  Вроде бы можно было облегчённо выдохнуть, надеясь, что будет проявлена элементарная вежливость и её снимут хотя бы с лошади, но в хорошее будущее не верилось. Катя чуть потянулась к мужчине, чтобы опереться на его плечи, он ловко подхватил её и поставил на землю. Она для него пушинка, хоть что-то приятное в этом времени. Вячеслав держал её на руках только на свадьбе и после никогда, заявив, что у него из-за неё сдвинулись позвонки, а она тогда была тростиночкой.
  Сеньор заглянул ей под капюшон, но, видимо, света было мало и он бесцеремонно скинул его, изучая её лицо, а потом, будто решив сложную проблему, дёрнул её за руку, разворачивая ко всем присутствующим и рявкнул:
  - Моя дочь найдена, и завтра же мы выезжаем в Тулузу! Сейчас все на кухню! Вас ждёт поздний ужин!
  Привёзшие Катерину люди всё же удивились тому, что, оказывается, они нашли дочь хозяина. Она соврала им, назвавшись замужней дамой, хотя они понимают, что в её возрасте стыдно именоваться девушкой. Ей уже двадцать, а сеньор до сих пор дочурку ни к кому не пристроил, вот девка и сбежала!
  А Катя ничего не понимала. Судя по обрывкам фраз, дочь владетеля мертва, но он не расстроен, а скорее раздосадован. У него были какие-то планы на неё? Определённо! Иначе зачем ему срочно понадобилась замена? Но почему он не переговорит с нею, прежде чем делать такие громкие заявления? Неужели всё так плохо в эти времена?
  Сильная рука сомкнулась на Катином запястье, и сеньор потащил её внутрь замка. Редкие факелы мало что освещали, но, может, оно и к лучшему. Разбросанное сено под ногами скрывало грязь, но не неприятные запахи порченой пищи, экскрементов, сивухи. Мужчина протащил её за собой через весь зал, по лестнице и, дойдя до покоев своей дочери, втолкнул туда, ещё раз осмотрел пленницу, и только после этого заговорил:
  - Мадам Катрин Грушевич, у вас есть шанс выйти замуж за Тулузского графа, и все ваши бедствия закончатся.
  - Я не собиралась выходить замуж, тем более под чужим именем, - тихо произнесла Катерина, не осмеливаясь кричать. Она уже видела, чувствовала, что это не тот человек, который готов выслушать её, и все же он дал ей возможность сказать то, что она хотела и даже ответил.
  - Ну что ж, я на своих землях поймал еретичку и вынужден отдать вас церкви. Только слуги божьи могут проверить, не ведьма ли вы? Или мадам думала, что я снабжу её деньгами, людьми и отправлю на корабль, чтобы кто-то другой заработал на вас?
  - Я не еретичка... - Катерина хотела показать крестик, даром что православный, но сеньору этого не требовалось.
  - Значит, ведьма. Рем сказал, что вы соблазнили многих его людей, и он сам едва не впал в грех.
  - Я не... - она пыталась возражать, но видела, что ей разрешают открывать рот из милости, как бы проявляя терпение и мягкость, но её слова не имеют никакого значения, будто она мартышка.
  - Что вы там бормочите? Такого чистого лица не было даже у моей дочери, которую я всячески баловал, как такое возможно, если вы не ведьма? Да у меня от одного взгляда на вас уд встал торчком, так что все и без церковных проверок покажут, кто вы есть на самом деле, - насмешливо сказал сеньор и Катя осознала, что этот человек поумнее своих людей, но абсолютно беспринципен и будет действовать только в своих интересах. И надо полагать, что если другие рыцари ходили в крестовые походы ради идеи, то этот наверняка шёл за поживой.
  - Я вижу, вы уже приняли решение, МОЯ Катрин? Запомните, Катрин Отиз, вы будущая жена графа Тулузского и в ваших интересах сохранить любовь к своему папочке. Мне нужны земли Тулузы, вам это понятно?
  Катерина лишь кивнула, чтобы не усугублять своё положение. Ей необходимо время, хоть немного, чтобы оглядеться и потом, любой другой будет лучше этого папаши! Лишь бы граф Тулузкий не оказался слизняком и помог справиться с этим разбойным месье!
  Долее утомлять пленницу своею персоною неприятный хозяин замка не стал и оставил подавленную девицу одну. Его бесило, что женщины вдруг решили, что могут путешествовать вместо того, чтобы сидеть дома и вести хозяйство. Всё из-за ветреной сучки Алиеноры, супруги короля. Она со своей сестрицей заводит новые порядки, развратно одевается и смеет высказываться чуть ли не наравне с мужчинами! Из-за неё женщины требуют на платья больше ткани, украшений, позабыв о своей греховной сути и разоряя своих владетелей!
  Отиз возвращался к себе и увидел мелькнувшую в коридоре жену.
  - Что ты тут делаешь?!
  - Мне сказали, что нашли Катрин? Как она, в порядке?
  - Не твоё дело, - резко притянув к себе юную жену, которая была младше дочери на пару лет, он вгляделся в её лицо.
  Хорошенькая, свеженькая, почти без оспинок на лице и плоская, как положено быть благородной даме. А эта, из северных земель, титьки отрастила, будто простолюдинка!
  Он обхватил рукою затылок жены и склонился, чтобы провести своею щекой по её нежной щёчке. Прижался посильнее, зная, что царапает её и оставляет следы на коже.
  - Магда, мне нужен наследник, - прошептал он сжавшейся сеньоре в ушко, - ты понимаешь это?
  Его хватка усилилась, стягивая её промасленные волосы в кулак, и супруга слабо пискнула:
  - Да.
  - Чем скорее ты забеременеешь, тем лучше для тебя, - посулил ей Отиз, но Магда ещё более скукожилась, разочаровывая мужа.
  Жизненный опыт сеньора Отиз противоречил тому, чему учила церковь. Боязливые, дохловатые девицы не могут выносить ему наследника, а вот ядрёные бабёнки легко беременеют от него, вынашивают дитя - и незаконные отпрыски растут как сор! Правда, со временем становится видно, что не все мальчишки его, но ему это без разницы. Ублюдку в любом случае не на что рассчитывать. Эх, если бы он сейчас не был женат на Магде, за которую получил отличное приданое, то взял бы себе чужестранку. Благородная и крепкая, уже познала мужа, возможно, рожала и видно, что её норов уже приструнили.
  Отиз втолкнул Магду в спальню и придирчиво посмотрел на неё. Не свернуть ли ей шею? Но вместо этого начал щипать её через ткань за плоскую грудь.
  - Ничего, терпи, лекарь сказал, что от щипков кровь разгуляется и она вырастет хоть немножко, - хохотнул он и вскоре навалился на жену, исполняя свой долг.
  Сползая с жены и устраиваясь поудобнее, он оценивающе смотрел на неё. Магда раскраснелась, глазищи растопырила и вроде ничего, ещё больше похорошела. Родит, раздастся в объёме и совсем станет красавицей, а он тем временем своему наследнику подготовит Тулузские земли, а может, ещё что отхватить удастся! Лишь бы было кому добро оставить.
  Мысли были приятные, жена покладистая, и он вновь задрал рубашку на Магде, пришлёпнул её по тощим белым ягодицам, оставляя красные следы, чтобы пошевеливалась, а не изображала снулую рыбу, и исполнил мужской долг.
  - Ты завтра проверь наши запасы, что осталось после зимы и посмотри, как сохранились семена. У соседа мыши всё поели, как бы у нас такого же не случилось.
  - Угу.
  - Вернусь дней через десять, слушайся Рема, но сама приглядывай за всеми, потом доложишь. Поняла?
  - Да.
  - Ma puc*(*ласковое: моя блошка), ты холодная? Не разогрел я тебя? Прижимайся, - и не дожидаясь, сам подтянул жену к себе, обнимая горячим телом. Она довольно затихла.
  - У меня Тулузец вот где! - довольный Отиз показал кулак. - Выдам за него Катрин, а там посмотрим. Говорят, что Людовик снова в поход собирается, так пусть едет, а я помогу зятю... чем смогу, - и хищная улыбка расползлась по его лицу.
  Магда согрелась, но все равно теснее жалась к мужу. Ей бы родить, и тогда все изменится. Она же понимает, что ради неё Отиз старается прибрать к рукам новые земли, что свою дочь меняет на благополучие её будущего сына. Как только падчерица станет вдовой, а муж это недвусмысленно обещал, то её отправят в монастырь, а может и... всё может быть, ведь не каждый монастырь удержит такую как Катрин, нрав у неё в Отиза, бешеный и дурной.
  Магда не такая, она умная и терпеливая. Она понимает, что пока не доказала, что может родить, ей не будет уважения, но у неё всё получится! Она не менее мужа упёртая! Её маленькая ручка поползла по его телу, поглаживая и лаская, он хмыкнул и, потискав её немного, вновь навалился, толкаясь в неё с такой силой, что она едва не слетела с кровати.
  
  
  Катерина недолго оставалась одна. Вскоре к ней зашла женщина и, неприязненно оглядев её, спросила, что сеньорите потребуется. Катя попыталась понять, чем была вызвана неприязнь, но сразу бросила это дело. Ей без разницы, как на неё реагирует эта служанка или экономка, а может, и любовница сеньора! О чём она вообще думает?
  - Скажите, чтобы мне принесли тёплой воды, умыться, - отбросив сомнения, попросила Катерина.
  - Все устали и никто не будет сюда таскать воду, - буркнула женщина.
  - Вы кто? Вы зачем сюда пришли? - закипела гостья.
  Вместо ответа хлопнула дверь. Катя, опустошённая событиями, устало опустилась на кровать. Надо всё обдумать, что-то решить, но в голове одна пустота и непонимание, что делать, как жить. Всю дорогу ждала, когда она сможет сесть в одиночестве и составить какой-то план действий, а теперь вот сидит, тупо уставившись на огонёк свечи, и теряет время.
  - Ай, - невольно воскликнула, потирая место укуса, - фу-у-у!!!
  В постели было полно живности, которая устала дожидаться кормёжки и с радостью накинулась на поданное тело. За дверью послышался шум и в покои ввалились слуги, неся воду. Наверное, эта мадам в сером балахоне всё же не простая служанка, раз смогла организовать доставку воды.
  - Спасибо, - не задумываясь, всех поблагодарила Катерина, но женщина, остановившаяся у двери, лишь обожгла взглядом.
  Её дочь прислуживала взбалмошной дочери сеньора и днём её били плетьми за помощь той в побеге. Одна дрянь у отца стащила деньги и помчалась в Париж под крылышко к королеве, вторая дура помогала, надеясь, что хозяйка её не забудет и вызовет потом к себе.
  Дочь - бита, сеньорита найдена со вспоротым животом на обочине дороги. Только наёмник, согласившийся довезти хозяйскую дочь до королевы, остался в выигрыше. Хозяин его найдёт и спустит шкуру с живого, но вот выживет ли её дочка? Били, не щадя девичьего тела, а если и выживет, то кому она с рубцами будет нужна?
  Как же она прогадала, устраивая дочку служить к Катрин, а не юной жене Отиза! Тогда она думала, что Магда хлипкая и недолго продержится, а дочь сеньора - девица бойкая, нигде не пропадёт. Только вот тихоня Магда правит хозяйством, а где дерзкая Катрин? Червей кормит! И эта самозванка глазами сверкает, думает, её тут кто-то испугается! Сеньор таких быстро обламывает и хоронит возле церквушки.
  
  Кате не было дела до мыслей чем-то озлобленной женщины. Она отказалась от помощи умыться из-за ответной неприязни и уберегла себя от новых обвинений в разврате и ведьмовстве.
   Как же! Мало того, что у платья короткие рукава, так под ним ещё нет камизы! Что могла подумать местная жительница, увидев ажурный поддерживатель груди, выставляющей её торчком и облегающие полоски ткани у лона?
  Занявшись чем-то привычным и спокойным, Катя понемногу пришла в себя. Воды хватило ополоснуться, не затрагивая голову, кое-как простирнуть трусики. Ни мыла, ни какой-либо пенящейся жидкости ей не дали, хотя они должны были быть в этом времени.
  Сумочку Катерине не отдали, и она подошла к столику посмотреть, есть ли у бывшей хозяйки этих покоев расчёска. Гребень лежал на видном месте и, обтерев его, она расчесала растрёпанные волосы, заплетая их в коротковатую косу. С любопытством заглянула в шкатулку, но та была пуста. Рядом стоял короб и в нём нашлись ленты, шёлковые длинные рубахи, разноцветные верхние платья.
  - Кажется, эти цветные балахоны с завязками называются котта, - приподнимая за плечики одно из таких платьев, решила Катерина.
  Она приложила его к себе, и оно оказалось впору. Дочь владельца замка либо была дылдой, либо историки что-то напутали с ростом людей средневековья. У них меч почти метр сорок и рост рыцарей учёными считается таким же! Чудеса! Но с водой здесь напряжёнка, и это факт.
  Катя оглянулась на кровать и стряхнула все тряпки-шкурки на пол. Мягкости они все равно никакой не дают, зато так спокойнее. Она обвязала косу шёлковыми лентами, чтобы та казалась толще, и это было что-то вроде маленькой контрибуции за все пережитые страхи, за воровство сумочки. С трудом подкинула в разожжённый камин крупные поленья-брёвна и устроилась спать.
  Она сейчас ничего не может изменить, да и обдумывать особо нечего. Всё, что знала, осознала в первые мгновения, когда, казалось, что и думать-то не успевает. А сейчас надо дождаться утра и заново осмотреться.
  
  

Глава 2.

  
   Поездка к алтарю.
  
  Утро наступило удивительно скоро. Только что Катюша ворочалась, горюя о детях, надеясь на свекровь и своих родителей, что они не оставят внуков без любви... и вздрогнула из-за громыхнувшего ведра.
  - Вот вода, - всё та же неприветливая женщина уже хозяйничала в выделенных покоях.
  Засов на дверях теоретически был, и даже надёжный, но вот задвижку из него почему-то вытащили. Катя думала, что всю ночь будет тревожиться, опасаясь визита насильников, но тревожные мысли о сыновьях поглотили её внимание без остатка.
  Фантазёру Сашке шесть лет и три года Никите. Она была их миром, их вселенной, а теперь кто будет создавать их окружение? Хватит ли сил у свекрови оградить внуков от влияния мужа и сына? Решится ли она вовремя сообщить Катиным родителям о её исчезновении?
  Нет.
  Свёкор полностью подавил её волю, а вот против сына она пошла бы. Этэри часто говорила, что обожала Славика, пока он был ребёнком. Раньше Катерина не задумывалась об этом уточнении, а в последние годы стала понимать, что свекровь приходит в гости не к сыну, а к ней и внукам. С Вячеславом они будто чужие люди, соблюдающие приличия. Страшно вот так любить, отдавать себя своему малышу, а потом смотреть в равнодушные глаза и понимать, что этот мужчина - чужой, и обязательства по отношению к матери его только раздражают. Кажется, на этих горьких мыслях Катя заснула.
  Видеть недовольно кривящуюся женщину не было никаких сил. Ладно, приходится терпеть сильных мира сего, но эта-то Мадам Льняное Платье чего морщится? Не нравится, что с кровати скинуты на пол шкуры с блохами, вшами и клопами?
  - Выйдите, - произнесла Катерина, едва удерживаясь, чтобы не сорваться на ней.
  По сути, они обе в зависимом положении, и каждая из них явно не мечтала о том, что с ними сейчас происходит, но нельзя опускаться, нельзя позволять себе терять достижения цивилизации, культуры, самосознания. Это тяжело, но это проверка. Надо держаться, иначе чем она будет отличаться от этой необразованной средневековой женщины, что почуяв чужую уязвимость, тут же пытается продавить, прогнуть под себя?
  Оставшись одна, Катерина скинула с себя куртку, платье, быстро обтёрлась и поспешила одеться. За ночь помещение выстудилось и стало прохладно, а камин утром никто не затопил.
  Приводя себя в порядок, она собрала часть шёлковых лент и сделала из них валик, накрутив на него свои волосы. Получилась аккуратная причёска в духе военных лет, а ещё в крайнем случае этими лентами можно будет подкупить кого-нибудь в пути. Как только пришло такое решение, так Катерина вновь откинула крышку короба и вытащила из него пару шёлковых рубашек поновее и почище. Обе надела под платье и почувствовала себя не только увереннее, но и согрелась. Хорошо бы ещё найти какие-нибудь штаны, но всё перерыв, ничего подходящего не нашла. Днём будет жарковато, а вот сейчас и вечером ещё стоит поберечься. Уже отходя от короба, она обратила внимание на сложенную в углу шерстяную ткань. На одной стороне она была неровного темно-синего цвета, а с другой грязно-зелёной.
  - Да это же плащ-накидка, - сообразила Катя, накинув его на плечи и увидев позеленевшую бронзовую застёжку.
  "Пригодится", - решила она и расправила его поверх куртки.
  "Всё своё ношу с собою".
  Было ли ей стыдно? Ну, она об этом подумала, но с ней не церемонились, а она на грани выживания, и хозяин замка - её пленитель, враг, и он первый начал!
  Очень хотелось есть и пить. К Вячеславу она отправилась в первой половине дня, рано позавтракав, и надеялась, что где-нибудь до обеда успеет попить кофе, но не задалось. Выходить из выделенных покоев Катя боялась. Не знаешь, на кого наткнёшься, да и не хотелось обращать на себя внимание лишний раз. Любое приключение обернётся против неё.
  Через полчаса мучительного ожидания к ней постучали и, не дожидаясь ответа, крикнули, что хозяин ждёт её во дворе. Катерина обвела взглядом покои, надеясь, что впереди её ждёт что-то лучшее, а не худшее и спустилась.
  Во дворе уже все собрались и были готовы к отъезду.
  - Доброе утро, дочь, - насмешливо поприветствовал её сеньор, - садитесь в карету.
  - Доброе утро, - стараясь говорить как можно спокойнее, произнесла Катя, - хочу вас предупредить, что вряд ли я долго продержусь без воды и еды.
  - Я слышал, что воду вам вчера приносили, а еда... Берта! Ты кормила сеньориту?
  Неприятная женщина стояла возле телеги и следила за разгрузкой мешков с овощами. Стоило ей услышать окрик сеньора, она побелела и с ненавистью посмотрела на чужачку. Брис говорил, что эта девка плохо понимает их речь и почти не говорит сама, однако же наябедничать сумела.
  - Берта, ты приносила сеньорите завтрак? - теряя хорошее настроение, рыкнул владетель.
  Женщина бросилась в ноги хозяину, моля о пощаде и жалуясь на то, что ей было страшно возле этой ведьмы. Берта подумала, что услышанные ею сплетни о ведьмовстве помогут ей, но сеньор окончательно рассвирепел и велел бить её на конюшне.
  - Если ещё хоть кто-то назовёт мою дочь ведьмой, то я вырежу язык.
  Тишина была ответом.
  Тот, кто вчера не поверил в то, что найденная девка - сеньорита и беззаботно болтал об этом, притихли. У Отиза слово с делом не расходится, а Берта - завистливая и злая баба, которая всё хочет выгадать, а ума не хватает.
  Её дочь, битая плетьми, лежит, в себя не приходит, а ведь лекарь был рядом, но Берте стало жалко денег. Священника пригласила, чтобы молитву о здравии читал, и всё. Даже раны девке не обмыла, а ведь Арно подробно обсказал ей, что кровь надо смыть со спины и тряпкой от мух прикрыть. Жадная и ленивая баба! Держится только потому, что умеет считать, и то проверить бы, да некому.
  Катерина стояла ни жива, ни мертва. Неужели она всё же ошиблась со временем и уже вовсю ловят ведьм, отправляя их на костёр? Сейчас, когда Берту поволокли в конюшню, все подозрения в ведьмовстве приобрели более весомое значение. Здесь одно неосторожное слово - и уже калечат тело. И чего эта Берта вздумала вредничать ей, ведь она в отличие от неё знала, чем чревато непослушание у сеньора? А что делать Кате, молчать и пытаться решать всё самой? Пожалуй, больше она не осмелится жаловаться на кого-либо.
  - Ваше сиятельство, проявите милость в отношении этой женщине, - не смогла смолчать Катерина.
  - Я велел ей позаботиться о вас, она нарушила мой приказ.
  - Она глупа и ничего не понимает. Быть может, она любила вашу дочь, а тут я... - всё тише говорила Катя, слыша первые крики Берты.
  - Я не терплю неподчинения, - приближаясь, с намёком проговорил Отиз, на что Катерина понятливо кивнула и опустила голову.
  Он громко свистнул, из конюшни появилась лохматая голова Арно.
  - Добавь ещё парочку для закрепления и пусть идёт к прачкам. Больше она здесь мне не нужна.
  - Катрин, - обернулся к Кате Отиз, - у вас нет служанки, но мы кого-нибудь подберём вам в городе.
  - Магда, - вновь заорал сеньор, - где короб со свадебным платьем и прочим барахлом?
  Тоненькая фигурка мелькнула в окне, а через полминуты Магда выбежала во двор и, прижавшись к сеньору, что-то зашептала ему в ухо. Он одобрительно кивнул, бросив взгляд на карету и закрепляемый позади сундук, и чуть прижав к себе юное создание, скомандовал:
  - Всё, поехали! - взял под руку Катерину и подвёл её к карете. - Магда приготовила вам в дорогу хлеб с сыром и положила бутылку вина.
  - Передайте мою благодарность Магде, - при этом втягивая носом знакомый запах духов. Крошечный флакончик от Диора лежал в Катиной сумочке, и теперь было ясно, кому феодал отдал трофей. - Верните мне мою сумку, - осмелилась она сказать.
  Отиз хмыкнул и грубо втолкнул Катю в карету, показывая, что лимит его терпения закончился, вскочил на коня, давая отмашку двигаться.
  Более дюжины человек, вытянувшись змеёю, покидали замок. Катюше ещё при выходе хотелось посмотреть на строение со стороны, но теперь не было настроения, да и её карета больше напоминала глухую коробку с маленькими мутными оконцами. Внутри пахло деревом, краской и новой кожей. По-видимому, карету обновляли для будущей невесты. Через пять минут навязчивый запах кожи приелся, и все силы пленной путешественницы уходили на то, чтобы удержаться на сидении. Оставалось радоваться, что солнышко пока не припекает, и в этой коробке ещё нет духоты.
  Катя следила за сеньором, за его людьми, отмечала, как они общаются между собою, как крестьяне на полях реагируют на них всех, что делают встречные люди на дороге.
  Власть Отиза была неоспорима и полна. Он ехал по своим землям, решая хозяйские вопросы, забирая то, что ему требовалось в данный момент, иногда наказывая, если его прежние указания не были исполнены. Он ничего не забывал, безошибочно узнавал своих людей в любых отрепьях, почерневших от загара или грязи, кого-то называл по имени и отчётливо помнил, кто ему сколько должен.
  Чем дольше они ехали, тем лучше Катерина осознавала, что сеньор Отиз - страшный и очень опасный человек.
  Верил ли он в Бога? В этом времени в него верили все, но она сомневалась насчёт сеньора.
  Он ловко манипулировал верой, играл на чувствах людей, дружил с пастором, одновременно требуя от него лояльности к своим интересам.
  Отиз ехал по своим землям, но всё время был настороже. Он в любую минуту готов был к схватке и ему для этого не требовались рыцарские доспехи. Возможно, люди считали его хорошим хозяином, так как за его спиной было надёжно.
  Церковь поддерживала уважение к владетелю земель, устраивала общее моление о здоровье сеньора Отиза, и спроси людей Катерина, что они будут думать, если узнают, что из-за сильной хозяйской руки погибло больше крестьян, чем из-за разбойников, что из-за неумелого распределения сеньором работы между поселениями случаются голодные годы, её забили бы камнями.
  Она видела умный взгляд пастора, который насквозь видел владетеля этих земель, и умело извлекал свою выгоду череду покладистость с прозорливостью. Отметила хитроватых и сообразительных сопровождающих, но они ориентировались только в том, что их окружает, видя, быть может, чуть дальше своего носа. Отиз был другим, и определенно знал, чего хочет, как этого добиться и как сохранить то, что есть.
  И вот тут Катя возвращалась мыслями к своей персоне.
  Зачем сеньор рискнул и заставил её назваться его дочерью? Неужели он не боится, что она выдаст его при первой же возможности?
  Почему он уверен, что она, будучи под защитой мужа, станет потворствовать его интересам? Будущий муж дурачок или чудик? Нет, такие здесь не выживают и быстро разоряются, а Отизу не понадобилась бы нищая земля. Он всех держит в кулаке, но он не реформатор, не прогрессивный хозяин, уж это она видела.
  Карету качнуло и сильно накренилась вбок. Катя чуть не вывалилась наружу. Она всю дорогу чертыхалась, отбивая себе зад, но коробочка давала иллюзию защищённости, уединения и когда открылась дверца с другой стороны, то вылезать ей не хотелось.
  - Дорогуша, хватайтесь за руку, колесо попало в яму и у вас есть возможность отдохнуть.
  Ага, как же, отдохнуть! Уже несколько часов до неё нет никому дела, а тут вдруг карету не могут сдвинуть с места из-за тяжёлой леди!
  Кате ничего не оставалось, как только протянуть руку и выползти на подножку кареты. Прыгать в глубокую лужу она не хотела, но и прижиматься к телу часто почёсывающегося Рэма тоже не вариант.
  - Отойди! - услышала она окрик сеньора, и через секунду тот подъехал на лошади, дёрнул Катю на себя за руку, чуть ли не ломая и, протащив её пару метров как куль, сбросил на сухую землю.
  Вокруг заржали, наблюдая как Катерина, покачиваясь, с ошалелым взглядом, поднимается.
  - Вам надо больше ходить, а то вы засиделись, - обронил сеньор, задорно похлопывая себя по коленкам и веселясь.
  Наверное, не надо было ничего отвечать, но Катя сказала, что учтёт его пожелание.
  - Да? - взгляд сеньора изменился, впиваясь в её лицо. Он подошёл ближе и вроде бы спокойно, даже доброжелательно произнёс:
  - Женщина должна делать то, что ей сказал мужчина, - и протянул ей руку, чтобы она опиралась на неё, прогуливаясь с ним.
  Пока вытягивали карету, сеньор с дочерью вышагивали по полянке, о чём-то мило беседуя. Это была прелестная картина, навевающая умиротворение.
  - Ваше желание посетить святые земли погубило множество человек, а вы сами оказались одна в ужасном положении. Сейчас я вижу, что вы присматриваетесь и думаете, как бы избежать моей воли над собою. Я прав?
  Отвечать не хотелось, но он ждал.
  - Было бы странно, если бы я об этом не думала.
  - Вот подтверждение ещё одной вашей глупости. Вас, верно, баловали родители, муж давал много воли, забывая о неполноценности женщин, вот вы и возомнили себе, что можете думать, - хмыкнул он.
  Катерина молчала, лишь попыталась вытащить свою кисть из захвата сеньора, но он крепко держал её, пока ещё не причиняя боли.
  - Не торопитесь, - насмешливо бросил, - хотите сбежать, как моя глупая дочь? Уж на что моя девка была пронырой, а поддалась сладким речам смазливого наёмника из северных земель и покинула отчий дом. Кстати, он был белоголов, как все они там, и вы совсем не похожи на них. Не хотите узнать, где её нашли и в каком виде?
  Катя замотала головой. Пусть в другом обществе смакует ужасы.
  - Ну что ж, жаль, было бы поучительно. Мерзавка сорвала мои планы, даже не зная, что я ей нашёл жениха. Вы же не думали, что она бежала потому, что не хотела выходить замуж?
  Вообще-то Катя так и подумала, но ему лишь отрицательно помотала головой.
  - Катрин засиделась в девках и рванула в Париж именно в поисках мужа, а не потому, что хотела стать монахиней. Ну что ж, она нашла свою судьбу, а вы оказались у меня в руках, найдя свою.
  Катя старалась не смотреть на сеньора, чтобы он не видел её сомнения на лице. Сегодня его речь она понимала лучше, но они были людьми из разных миров и в слова вкладывали разный смысл. Похоже, он путает её национальность, а она не может сообразить, какое место здесь занимают женщины и как ей вести себя, чтобы не нарываться, а Отиз продолжал:
   - Чудо то, что вы остались живы. Время неспокойное, зима была голодной и чистенькая беленькая мадам многим пригодилась бы для разных дел. Так ли я ужасен, что хочу использовать вас в своих целях? Вы угробили всех своих людей в глупом стремлении отправиться за тридевять земель, так чем я хуже вас?
  - Вы хотите сделать из меня дважды жену.
  Отиз развернулся к Кате:
  - Э-нет, ни один муж не отпустит такую ладную жёнушку. Я думаю, что вы отправились просить Бога за его посмертие, хотя, возможно, он погиб, сопровождая вас. Я же хочу пристроить вас к очень красивому сеньору. Моя дочь на том свете локти себе кусает, что упустила такого красавчика! Так что я дарю вам счастье! Вы должны понимать, что хотя и хорошо выглядите, вы перестарок. Сколько вам? Двадцать три? Двадцать пять?
  - Двадцать восемь.
  - Фьють, да вы точно в сговоре с нечистым, раз так великолепно сохранились. Не каждая юница может похвастать белоснежными зубками, чистой кожей, нежными ручками. Ну да оставим подозрения в ведьмовстве, пока вы спокойны и благоразумны. Не будем неосторожными словами привлекать внимание нечистой силы. Вы же не взбрыкнёте у алтаря?
  - Нет.
  - Не станете рисковать своим будущим, заявляя, что вы не Катрин Отиз?
  Катерина ещё сама не знала, как ей правильнее поступить и поэтому перед ответом вышла заминка. Сеньору это не понравилось, и он склонился к ней, подтягивая её сползший капюшон на голову:
  - Я слышал, что на севере женщины ведут себя более вольно, чем у нас, и в вопросах веры больше дикости. Привыкайте, милая Катрин, к тому, что вам посчастливилось жить в центре мира и вокруг вас порядок. Мы знаем, что делать с теми девицами, что смеют возражать мужчине, знаем, как лечить безумие. Наша церковь милосердна и, если вы забыли своё имя, запутались в том, кто вы такая и смеете мне возражать, то есть монастырь, где вам найдут работу и каменный мешок до конца жизни.
  Катя опустила глаза. Нет, с этим сеньором нельзя спорить, нельзя возражать, даже косо смотреть на него противопоказано! Но он словно что-то почуял и добавил:
  - Не надейтесь на заступничество будущего мужа, он не будет рад вам, а я благосклонен к вам только пока вы считаетесь моей дочерью и являетесь женою графа Тулузы. Вы меня поняли?
  Ей оставалось только кивнуть, её страх он почуял как зверь и остался доволен.
  Карету вытащили из ямы и дожидались, когда закончится беседа отца с дочерью. Ранее владетель не был столь ласков с Катрин, даже удивительно, что сейчас нашёл время с ней прогуляться. Терпением сеньор никогда не отличался, а тут, словно агнец божий, смиренно водит её за ручку по нежной травке.
  Отиз не доверял чужестранке. Он знал, что граф Тулузкий не станет с нею даже разговаривать, но все же он мог заинтересоваться, почему речь Катрин звучит странновато, если та раскроет свой рот: у неё акцент, не похожий на речь англичан или басков.
  Надо бы, чтобы она что-то рассказала о себе, тогда станет ясно, насколько она сойдёт за его дочь. Хотя он переоценивает молодого графа. Крепкий безмозглый бычок, любящий помахать мечом. Если бы не епископ, то он правил бы разорёнными землями. Вот кого надо опасаться, но с умным человеком всегда можно договориться.
  Главное, чтобы состоялось бракосочетание, а там вскоре рыцарский турнир, а ещё надо ловить разбойников, да и сосед у Тулузского графа тот ещё задира, и если бычок будет ещё жив, то крестовый поход непременно оборвёт никчёмную жизнь тупицы.
  Даже если из вредности тулузский дурак не станет консумировать брак, это уже неважно. Ему долго не жить, а Катрин все признают хозяйкой, у которой заботливый отец. Лишь бы Магда не подвела и через год родила наследника!
  Только к вечеру кавалькада остановилась и Катерину проводили на второй этаж трактира. У неё кружилась голова, она была красной и чувствовала себя ужасно. В дороге за день она выпила всю бутылку вина, подъела лепёшку и сгрызла сыр. Пить хотелось до головной боли. Может, это мозг вопит из-за недостатка жидкости, может, так дало о себе знать пьянство или элементарно укачало.
  - Что желает сеньорита? - в комнату вошёл хозяин трактира и две девушки.
  Катя бросила взгляд на стоящую в углу бадью для умывания и, указав на неё рукой, попросила:
  - Воды, чтобы умыться. Ужин, и мне нужен полный кувшин горячей, - она строго посмотрела на трактирщика, - кипящей воды!
  - Зачем вам это? - нахмурился мужчина, - если надо заварить травы, то мы сами, а если колдовать вздумали...
  - Что за чушь! Как вы смеете! - пошла в наступление Катя, уставшая от беспочвенных глупых подозрений и обвинений, усложняющих её положение. Она считается дочерью сеньора, а не может получить простой кипячёной воды без каких-то нравоучений!
  - В чём дело? - массивная дверь едва не слетела с ремней, с такой силой её пнул Отиз.
  - Сеньорите нужна кипящая вода, - наябедничал трактирщик, а девицы рядом с ним сначала изобразили испуг, потом любовь с первого взгляда.
  Катерина выпрямилась до ломоты в позвоночнике. Ей, значит, надо держать глаза в пол, а потаскухам сеньор благоволит и не считает их исчадиями ада. А даже если это так, то какие пустяки, отмолим грехопадение!
  - Раз сеньорита потребовала воды, так чего же ты тут стоишь? Живо неси всё, что велено!
  Трактирщик с девицами ушёл.
  - Зачем вам кипящая вода?
  - Пить.
  - Что? Всё-таки ведьма?
  - Вы... а вы что, не пьёте воду?
  - Кипящую - нет.
  - С чего вы взяли, что я буду пить кипящую воду? Я дождусь, когда она остынет.
  - А вино чем вам не угодило?
  - Я могу выпить немного, но в карете душно и всё время качает, мне плохо от вина. Я едва держалась, чтобы меня не стошнило.
  - М-да, мне пришлось заново отделывать нутро кареты, потому что моя дочь в первую же поезду всё облевала, и Магда отказалась ездить в ней. Это из-за вина?
  - За ваших женщин не могу сказать, а мне нужна вода, чтобы пить.
  - Не боитесь потом животом мучаться?
  - Боюсь. Вот поэтому настаиваю, чтобы воду как следует прокипятили.
  - Это помогает?
  - Да, огонь уничтожает все болезни.
  - Хм, это верно, только о воде я не подумал бы. А ведь кипение - есть взаимодействие воды и очищающего огня! Ну что ж, я сам прослежу, чтобы вода для вас хорошо покипела, прежде чем принесли её вам.
  Катя не знала, что сказать, но благодарно поклонилась. Дождаться бы этой воды, не умерев от жажды.
  Вскоре к ней постучали и начали заносить воду, при этом посматривали на неё с подозрением.
  "Да что же это такое?" - растерялась она, не понимая, почему такая реакция.
  - Что с этой водой делать? - спросил один из здоровенных мужиков, указывая на поставленное ведро.
  - Выливай сюда, - показала Катерина на округлую бадью. Мужик вылил одно и снова уставился на дочь сеньора, а она ему подбородком показывает, что бы и второе выливал. Ужасное расточительство! Это же сколько дров надо, чтобы нагреть ей столько воды!
  Катя, чувствуя, что ванны у неё не получится, другие два ведра велела поставить рядом.
  - А эти снова наполнить, понял? - показала она на пустые и ещё раз повторила, что ей требуется.
  - Я жду, не задерживайся, а то остынет, и будете заново воду носить! - пригрозила она.
  Столько фильмов посмотрела, где такую вот бадейку застилают тканью и красивая леди усаживается, а несколько девушек намывают её. Бадья есть, но такое ощущение, что никто не понимает, зачем она здесь! Катя подошла поближе посмотреть, не протекает ли она. Если ею редко пользуются, то дерево могло рассохнуться.
  "Нет, всё в порядке!"
  Ощущение ужасной сказки не проходило. Как можно до сих пор считаться священной римской империей - и отказаться от культа чистоты? Кажется, она попала в самое неудачное время! Разве что хуже будут времена святой инквизиции, дай Бог памяти, но это правление Изабеллы, о которой писали, что она мылась с мылом всего два раза в жизни, и открытие Колумбом Америки. Впрочем, какая разница быть сожжённой на костре в XV веке или сейчас пройти проверку утоплением в реке?
  Катерина боялась раздеваться, не чувствуя себя в безопасности, но за день она не один раз пропотела в душной карете и следовало помыться. Ещё один такой день и ночь в трактире, так она сама захватит графа Тулузского, чтобы быть хозяйкой в его замке и установить свои правила. Пока она дожидалась воды, решила посмотреть место, где ей придётся спать. Вытертые до блеска шкуры и, похоже, их давно не трясли.
  Дверь с шумом толкнули, и в покои ввалился всё тот же мужик с вёдрами, ставя их рядом с бадьёй.
  - Э, дорогой месье, вытряхни-ка эти шкуры, - Катя даже чуть улыбнулась, показывая рукой на кровать и потом на окно, в котором стояли только ставни без стекла. Уличная температура соответствовала внутреннему помещению и, честно говоря, разницы спать под открытым небом или здесь, не было.
  - Зачем это?
  - Затем, чтобы вытряхнуть блох! - рассвирепела Катерина.
  - Божьих жемчужинок?!
  - Что?! - она опешила, у служки было такое выражение лица, будто она велела ему котят придушить. - Вытряхивай давай! Жемчужинки посыплются на головы ваших постояльцев, так что это мой дар им!
  - А-а, - понятливо протянул он и, отворив створки, усиленно начал трясти шкуры, радуясь посыпавшейся живности.
  Катя смотрела на это и с наслаждением почёсывала голову, пока не сообразила, что она делает.
  "Неужели подхватила?!" - побелела она, ощупывая волосы, но, конечно же, никакая вша не выскочила поздороваться с нею.
  "Один день! Всего один день - и уже обрела жильцов! А что дальше? Кариес и воспаление зада из-за грязи?"
  Она дождалась, пока слуга всё перетряхнёт и выпроводила его вон.
  - Девку позвать на ночь?
  - Зачем?
  - Ну-у, как же, чтобы не холодно было спать, - удивился слуга.
  - Нет, обойдусь, иди.
  Кате хотелось бы поболтать с женщиной, чтобы узнать, как можно приспособиться к здешней жизни, но рассчитывать на корректное поведение увиденных девиц не приходилось. Уже завтра все будут знать о странностях сеньориты и рассуждать, к добру ли это?
  Подтащив одно ведро с водой к двери и подпирая её, она приготовилась мыть голову.
  "Хоть бы зольной воды дали" - ругалась Катя, пытаясь ногтями соскрести пот с кожи головы. Только когда она уже разогнулась и замотала волосы в одну из снятых с себя рубашек, она поняла, что если срочно не высушит голову, то замёрзнет. Пришлось в окно вылить ковш воды перед одним из сопровождающих и попросить его у хозяина трактира затопить её камин.
  Хозяин не поленился и поднялся к сеньорите сам, ещё раз предложил вместо камина положить возле неё двух девок, но она упорно отказывалась. Такой капризной постоялицы у него ещё не было. Сеньор сидит внизу и следит за нагреваемым чаном с водой, словно хищная птица за кроликом, а теперь ещё расход дров на растопку камина! И ведь никто не заплатит той цены, что стоят все эти роскошества!
  А Катерина, растерев кусочком оторванной шкурки от "одеяла" своё тело, считала себя условно чистой. Волосы как прежде уже не блестели, но морально стало легче. Устроив сушиться у камина две рубашки и трусы, Катя сидела рядом и перебирала пряди. Спать не хотелось, за день в карете её не один раз сморило и она спала урывками до тех моментов, пока сильный толчок не скидывал её с сидения. Сейчас она слышала, как внизу орал песни сеньор, потом было хоровое пение, а ночью многие впали в грех, пользуясь предоставленными живыми грелками.
  Жадный трактирщик оставил мало дров, а Катя по неопытности не проследила за этим, и вскоре она уже не считала услугу тёплого тела под боком неразумной. Конец марта, ночи ещё холодные, особенно для изнеженной комфортом жительницы XXI века.
  Она дождалась, когда высохнут её рубашки и, надев всё на себя, попробовала уснуть, прижимаясь к стенке камина. Один раз она поднималась, чтобы размяться, разогнать кровь, а потом, видимо, в полусонном состоянии всё же плюхнулась на кровать и утром на её щеке красовались два укуса, а уж сколько их было на теле - не передать!
  Отиз был не доволен видом своей дочери и вычел из платы трактирщику пару монет. В карету Катерина села как в родную. Вытянула ноги, подоткнула кожаные подушки так, как ей удобно, и всю дорогу попивала воду из кувшина, как будто это было дорогое шампанское.
  Её везли, изредка давая возможность прогуляться, а она не доставляла никаких хлопот. Отиз несколько раз заговаривал с нею, но Катя отвечала односложно или делала вид, что боится его. Это устраивало владетеля и было ему понятно, а его пленница продолжала наблюдать за ним, прислушиваться к разговорам, и несколько раз стала незаметной тенью при беседе сеньора с церковными служащими.
  Эта тактика помогла узнать приблизительный год её попадания. Отиз обсуждал мировые новости, и Катерина услышала, что король Людовик серьёзно нацелен на организацию второго крестового похода. Присутствуют личные мотивы и возмущение по поводу взятой Эдессы сельджуками. Где эта Эдесса, Катя представляла смутно, но второй крестовый поход состоялся в середине XII века, об этом упоминали на всех экскурсиях по замкам.
  Самое близкое, кого она могла вспомнить из этого времени, это Ричар Львиное сердце, но, кажется, он родился чуть позже, а жаль, в его время уже модно было прославлять дам сердца, и тут Катюша вспомнила кинокартину Кончаловского. Посмотрела её случайно и не всё поняла, настолько в ней образ сильного рыцаря был некрасиво подан, зато запомнилась его мать Алиенора Аквитанская!
  "Господи, это же она сейчас королева Франции, а потом будет развод, и она тут же выскочит замуж, став королевой Англии, матерью известного Ричарда Львиное Сердце! Уникальная женщина! Во многом благодаря ей в мире мужчин начнут ценить хотя бы благородных дам, но сколько на это потребуется лет!"
  Катерина сникла: ей бы попасть сюда лет на тридцать позже и уже было бы намного легче, но она не отчаивалась. Сеньор узнавал сплетни про тулузца и смеялся над ним. Быть может, порывистость будущего мужа сыграет ей на руку, и она сумеет благодаря ему как-то устроиться в этом времени, противостоять Отизу?
  На это Катя не особо надеялась, но настраивала себя, что это её шанс здесь выжить. Если бы у неё был опыт общения с мужчинами!
  Сколь много она потеряла, пока бегала влюблённой дурочкой за Вячеславом, веря, что он - её жизнь! Потом беременность и восстановление, нервы и подозрения, что семья не сложилась, и снова беременность.
  Во второй раз восстановление после родов совместилось с переоценкой жизни. Поначалу она ещё верила, что стала неинтересной Славику из-за неоконченного образования, поэтому хотела сделать сюрприз и заочно доучилась. Ну, а когда оглянулась на прошедшие годы, которые пролетели как один день, то поняла, что она несчастная брошенная женщина, тем не менее, связанная по рукам и ногам.
  Соблазнять мужчину надо уметь, тем более здесь! Один неверный шаг - и всё, осквернила собою его тело! Церковь стоит на страже чистоты родо́в. Это на девок из трактира они не смотрят, а паства, тем более власть имущие, совсем другое дело.
  Катерина думала, что ей бы заполучить доверие мужа, а там она уж расстарается и поможет ему хотя бы с хозяйством! Какой бы он ни был красавец и ходок, жениться он должен на знатной даме, и ей надо бы показать, что она хороший для него вариант. Да, вот на это ей лучше делать ставку! Соблазнять местных феодалов душа не лежит, даже лучше, если он будет утолять свои потребности на стороне, а вот хозяйство...
  Эти мысли надолго заняли Катерину, и она теперь приглядывалась ко всему. Ей было важно понять, какого качества посуда, ткань, оружие, чем питаются люди, что стоит дорого, что дёшево, что пользуется спросом... Она присматривалась к деньгам, прислушивалась к праздным разговорам, к обсуждению цен на той неделе и на этой. Когда кавалькада въехала в город и сеньор привёл служанку для Кати, она ни слова не сказала, видя перед собою женщину лёгкого поведения.
  Наоборот, именно у неё ей удалось узнать, такие подробности как защититься от нежелательной беременности, чем и как промывать внутренние органы при воспалении, чем чистить зубы и мазать лицо, чтобы оно оставалось белым.
  Многое рассказанное было полнейшей чушью, даже вредной, но кое-что Кате помогло вспомнить собственные знания. Нанятая на один день служанка, потомственная шлюха, сохранившая остатки знаний ещё с тех времён, когда её предки были гетерами. Ещё прабабка этой беззубой женщины знала более шести языков и играла на всех известных инструментах, владела счётом и письмом. Без сильных, богатых покровителей не стало образованных гетер, зато появились проститутки.
  Слушать каркающий голос женщины было грустно, но та уже сама не понимала, чем она отличается от своих предков и рассказывая о них, посмеивалась, не веря тому, что ей рассказывала собственная бабка.
  Во всяком случае она вычесала Кате появившихся вшей, помогла с причёской и сокрытием пятен от укусов. Сеньору понравилось, как выглядела "его дочь", и он щедро поблагодарил её.
  В полдень Отиз со свитой и Катериной дожидались в церкви графа Тулузкого. Он появился вовремя, прошёл уверенным шагом к алтарю, возле которого стоял Отиз, обсуждая, как правильно надо сделать запись о браке, и бросил увесистый кошель со свитком.
  - Вот мой долг и свидетельство о вступление в орден тамплиеров. После моей смерти всё моё имущество переходит ордену, а жена и дети могут идти, куда хотят.
  Катя ещё не осознала того, что сказал привлекательный молодой мужчина. Он был хорош собою, очень хорош! Быть может её ровесник. Существующий образ жизни рано старит людей, а тулузец выглядел лет на тридцать с хвостиком.
  Отиз зарычал бешеным зверем и едва сдержался, чтобы не наброситься на красавчика графа прямо в церкви.
  Новый нищий орден о двух рыцарях, сидящих на одной лошади, находящийся под покровительством короля, обыграл его - и ничего с этим нельзя поделать! Он рванул вон, отталкивая плечом засмотревшуюся на рыцаря Катю. Она отлетела в сторону, ударяясь о скамью и падая. Тулузец бросил на неё уничижающий взгляд и не торопясь подошёл к ней. Она ожидала, что он подаст ей руку, но он стоял и смотрел, как она пыталась самостоятельно встать, боясь приподнять подол котты.
  - И на этой старухе я должен был жениться? - ни к кому не обращаясь, буркнул он. - Слава Богу, помиловал! - и вышел следом за Отизом.
  
  
  

Глава 3.

  
  Навязанный брак.
  
  - Вот болван! - вдогонку бросила Катя, но, слава Богу, что красавчик-граф не услышал её.
  Слишком уязвимо её положение, чтобы опрометчиво вызывать на себя гнев мужчины неосторожным словом.
  И всё же он хам, мужлан, невежда! За несколько дней она не могла из привлекательной молодой женщины превратиться в старуху! В её времени не все догадывались, что у неё уже двое детей. Катя следила за своей фигурой во время беременности, надевая бандажи, и особенно после родов. А впрочем, не так уж сложно, будучи молодой, поддерживать форму, особенно когда есть финансовые возможности.
  Наступившая тишина оглушила её и, осмотревшись, она поняла, что появилась возможность взять свою судьбу в собственные руки. Она подошла к священнику и, попросив благословения, заговорила о жизни в женских монастырях.
  - Могу ли я укрыться за святыми стенами от искушений жизни? - состроив молящий взгляд, интересовалась она.
   "Чем вы можете быть полезной?" - вычленила она главное из пространной речи священника.
  Первая мысль пришла о вкладе, так было заведено на Руси, но потом вспомнила о виденных ею в музее страшненьких миниатюрах XII века и решила, что она сможет не только их повторить, но даже улучшить.
  - Бог наградил меня искусством...
  - Катрин! Вот вы где! - заорал у входа сеньор Отиз, чтоб ему жариться на сковородке! - Идите сюда, мы уезжаем.
  Служитель церкви отвернулся, потеряв к ней интерес, а Катерине пришлось живенько переставлять ноги, чтобы не сердить "отца". У неё мелькнула мысль громко заорать, прося политического убежища, но посмотрев в глаза сеньора, явственно ощутила увесистую оплеуху, стоит ей только прогневать его.
  Подходить к подозрительно смотрящему на неё сеньору было страшно, но не повиноваться ему ещё хуже. Ей мог бы помочь сейчас король, внезапно появившийся здесь. Людовик VII слыл набожным человеком, честным рыцарем, и он вырвал бы её из загребущих лап Отиза, но чуда не случилось.
  Катя по оценивающему взгляду её пленителя поняла, что он решает, нужна ли она ему в дальнейшем, или пора "доченьку" убирать с глаз долой. Похоже, в качестве родственницы она его больше не интересует. Выгодная сделка сорвалась, а альтернативной нет, и вряд ли будет. Графы на дороге не валяются, тем более глуповатые.
  На своих землях Отиз объявил её дочерью и взять в сожительницы не может, хотя видно, что хотел бы, но церковь ему такой вольности не позволит, а значит, какие выводы? А такие, что фальшивой доченьке пора отправиться туда же, где настоящая.
  Катя опустила глаза, чтобы не выдать себя, что прочла свой приговор. Не одна она такая наблюдательная!
  - Возвращаться будем по Гаронне (река), так быстрее и безопаснее, - милостиво сообщил мужчина, видно, всё же почуяв её напряжение и желая избежать ненужного трепыхания своей жертвы.
  Она кивнула, показывая, что услышала его, а сама додумывала свои мысли.
  Этот разбойный сеньор устроит ей несчастный случай, чтобы не поползли лишние слухи. По поводу побега и безобразной гибели дочери он всем заткнул рот, предъявив Катерину, тем самым пресёк сплетни о неблаговидном поступке той и заодно решая свои проблемы, а сейчас ему выгодно устроить ей красивую, видную смерть, о которой можно даже сочинить трогательную балладу.
  И что делать ей? Однозначно, надо бежать, но не попасть бы из огня да в полымя!
  Затеряться среди людей у неё не получится. Во время пути создалось такое ощущение, что все знают друг друга, но самое ужасное, что женщины в одиночестве не путешествуют!
  Переодеться юношей? Петь или рассказывать всякий байки по кабакам? Но чтобы это провернуть, нужен помощник! Не так-то просто спрятать волосы, грудь, увеличить плечи, делая их пропорциональными бёдрам. Да и что за жизнь её ждёт? Десяток человек обманет, а одиннадцатый прицепится и начнёт шантажировать. Стоит ли упираться и добиваться этого пути, чтобы потихоньку скатиться в проституцию?
  Вот если бы затесаться к ремесленникам и попытаться в их среде проявить себя!
  Катя уселась в карету и стала вспоминать, что в городе она увидела немало состоятельных горожан. Они резко контрастировали с попавшимися ей по пути крестьянами по богатству одежды, по тщательному уходу за собой. Это было даже смешно видеть закрученные в локоны бороды и причёски с завитками на концах волос.
  Но как влиться в такую семью? Сколько пройдёт лет, прежде чем она как-то устроится, и во что она превратится за эти годы? Хотя глупо надеяться на своё усердие и знания. Всё закончится тем, что к ней кто-нибудь полезет под юбку и либо она уступит, либо для неё наступит неприятное завершение карьеры.
  Как ни крутила Катя, по-всякому получалось, что она никому не нужна и без мужчины пропадёт. А раз так, то почему надо искать себе покровителя в низших слоях общества? Что-то её высокомерный красавчик граф Тулузский сбил с правильного настроя!
  Чтобы выжить, ей надо становиться знатной дамой, и счёт пошёл на дни, если не на часы. Отиз вполне может разыграть такую карту: его дочь не пережила того, что её бросили в церкви и зачахла в дороге от неразделённой любви!
  Катерина занервничала ещё больше, явно представив, как её запирают в карете, подтыкая щели и ждут, когда она в ней задохнётся, или спихивают в Гаронну, а если она выплывет, то будет скандал. Нормальные честные женщины не плавают, только ведьм не принимает вода.
  В общем, до замка Отиза она не доедет, бежать ей некуда, да и с реки никуда не денешься. Остаётся уповать на чудо!
  Так ли уж ей хотелось жить? Чего греха таить, руки не один раз опускались, глядя на лица крестьянок, но отчего-то теплилась надежда, что Вячеслав или кто-то другой отправит за ней спасателей и её вернут в своё время, к детям. Разумом она понимала, что раз уж Славик решился на преступление, то он скроет все следы, но без этой безумной надежды она бы сдалась. Её цель - продержаться и выжить. Она даже не рассматривает вариант с уходом на Русь! Кто её там найдёт? А ведь на Руси в это время отношение к женщине доброжелательнее и легче получить помощь, чем здесь!
  Катерина наблюдала, как выносят из таверны сундук и снова его привязывают к карете. Она пыталась увидеть в лицах проходящих мимо людей кого-то, кто мог бы её спрятать, помочь в первое время, но слишком очевидно было, что она для всех чужая. Никто не будет ради неё рисковать и связываться со знатным человеком.
  Вот идёт мимо шумная группа наёмников, некоторые из них засмотрелись на неё. Ещё бы, нарядное платье, хорошее лицо, фигура. Кто-то из них скабрёзно пошутил, и они рассмеялись, но приблизившись, поклонились именно ей, сердя этим "папеньку". Быть может, стоит взмолиться, попросить у этих вояк помощи? Кто-то из них наверняка младший сын такого же сеньора как сам Отиз, и мог бы... Но у Отиза больше людей, да и чем она будет расплачиваться за заступничество? Тем, что сразу же сядет на шею? Есть ли среди наёмников бескорыстный герой?
  Так и уехала из города, покорной овцой! Всё время казалось, что уходят драгоценные минуты и возможности, но все рождающиеся планы были нелепы и обречены на провал. Иногда казалось, что все равно надо начинать действовать, надеясь на удачу, но жизненный опыт не давал сделать ей этого шага. За безрассудство можно очень дорого заплатить и ожидаемая смерть не покажется уже такой страшной.
  Отиз нанял баржу. Название на французском было непереводимо, а по виду и сути Катя определила как баржа. На неё погрузили животных, карету и им самим нашлось местечко. На ночь они остались на ней.
  Дочь сеньора устроили отдельно у борта, натянув на верёвках ткань, прикрывающую её от остальных. Она долго не могла уснуть, ожидая каверзы от Отиза.
   Он залез к ней перед рассветом. Сон всё же сморил Катю, но чувство опасности резко вытолкнуло её из дрёмы. Она ждала его и поэтому подготовилась.
  Не успев убедиться, что это он, она громко начала чихать, прося прощение за конфуз. Теперь все знали, что хозяин подошёл к ней. Понял он или нет, что она проделала всё это специально, но усмехнулся и вышел. Катю долго потом потряхивало от осознания того, что её только что чуть элементарно не придушили, не заботясь о каком-либо последующем дознании и особой конспирации.
  Рано утром баржа тронулась с места, и воды Гаронны понесли их вперёд. Путешествие получалось вполне приятным. Никто не обращал внимания на дочь сеньора, но она получила завтрак, обед и ужин. А на ночь всех высадили на берег. Требовалось дать побегать животным, приготовить запас еды для пары следующих дней.
  Владелец баржи с тревогой поглядывал на тучи, слюнявил палец, выставляя его под ветер, и переговаривался со своим помощником. Если бы Катерине не было страшно, то она посмеялась бы над ужимками капитана. В воздухе парило и будет гроза! Судя по тому, что дышать тяжеловато, то надо готовиться к короткому ливню с молниями и похолоданию, а утром будет погожий день, только доживёт ли она?
  А может, грохнуть Отиза? Придушить его она не сумеет, зарезать тоже не в её силах, да и этого кабана надо пополам рубить, чтобы наверняка, а вот если ткнуть ему спицей в ухо и прямо в мозг? Тогда подозрений не будет, мгновенная смерть!
  А если нет?
  Были случаи, когда люди с топором в башке "скорую" вызывали и доктора́, глядя на таких пациентов, замертво падали с разрывом сердца!
  И где ей спицу взять? Но самое ужасное не в отсутствии инструмента, а в том, что с её менталитетом современного человека отнять чужую жизнь - это значит поставить крест на своей.
  Кто знает, как она повела бы себя в драке, защищая себя, но хладнокровно подкрасться и... Чёрт бы побрал этого Отиза! Ну почему он попался на её пути?!
  Придётся бежать в грозу, в никуда, и всё же надеяться на чудо. Оно что-то задерживается, а времени дожидаться его нет.
  Катерина с тоской посмотрела на сундук, в котором лежало её платье. Сеньору не понравилось, как оно сидит на ней, если под него пододевать две нижние рубашки, камизы. В принципе он прав, но её платье легко стиралось и не мялось, а выданная ей нарядная котта с сюрко тяжеловаты, крепко впитывают запах тела и пота, а уж стирать - одна морока!
  - Спрячьтесь! - велел ей Отиз, показывая на натянутые на шестах тряпки, изображающие шатёр. Сойдя с баржи на землю, Катю потащили за собой и устроили ей уголок.
  Катерина, не особо понимая, с чего это все засуетились, выполнила приказ. Через минуту на место стоянки въехали конные и для неё всё переменилось.
  Она увидела рыцаря в полном облачении*.
  
   (прим.авт. - латы будут чуть позже по времени, а пока толстая кожа, железные нашивки, кольчуги)
   Только его лицо не было закрыто и ей одного взгляда на него хватило, чтобы больше не было сомнений, верное ли она принимает решение или нет, надо ли на что-то решаться или подождать. Сейчас её как толкнули к действию!
  Она сделала шаг назад и, приоткрыв заднюю стенку "шатра", выскользнула, маленькими шажками удаляясь в сторону от своих сопровождающих, пристально следящих за всадниками.
   "Свои" её не видели, так как всё их внимание было устремлено на новых действующих лиц, а вот сам рыцарь и его люди заметили её. Она встретилась глазами с ним и моляще сложила руки, безмолвно прося её не выдавать.
  О чём он подумал? Вызвала ли она у него сочувствие? Он задержал на ней свой взгляд и тем самым невольно выдал бы её, если бы Отиз не рявкнул:
  - Кто вы? Почему нарушаете наш покой?
  - Я Бертран де Бланшфор! * Вы на моих землях! Назовитесь!
  
  (Прим. авт. - Бертран де Бланшфор - великий Магистр ордена тамплиеров. На этот момент ему примерно 34 года, а магистром он будет приблизительно в 47 лет. Бедолага, наверное, в гробу перевернётся, что из него сделали главного героя женского романа!)
  
  - Дестют де Отиз! Я следую домой из Тулузы!
  - Почему не остановились на ночь в монастыре? Он всего в лье* отсюда.
  
  (прим. авт. Льё(лье) - старинна французская единица измерения расстояния. Сухопутное лье - 4444,4 м или 4,16 версты)
  
  Катя услышала про монастырь и взяла эти сведения на заметку.
   "Лье, наверное, равна русской версте, - подумала она, - а верста* вроде около двух с половиной километров! Вполне досягаема!"
  
  (прим. авт. Верста - 1,066 км. Значение на протяжении времени существенно менялось. Так что Катя путается)
  
  Она осторожно пятилась спиной, не забывая поглядывать под ноги и за окружающими. Ей удалось достаточно отойти, чтобы кусты прикрыли её, и можно уже было развернуться, бежать, но тут один из всадников заржал, показывая на неё рукой:
  - Утекла ваша девка!
  Катерина замерла. Ей бы посмотреть в лицо того урода, что её рассекретил, запомнить и отомстить, но она обомлела от страха. Расплата за её поступок - смерть. Отиз, как и его люди, сочтут её отступление предательством. Никто не найдёт слов в её защиту. Если бы сеньор был родным отцом, то посадил бы её под замок, но в её случае она развязала ему руки. Эту истину она увидела в лицах сопровождающих её воинов. Им было бы интересно посмотреть, как её будет наказывать их хозяин и желательно позрелищнее.
  Что зацепило рыцаря, раз он, рискуя, отделился от своих людей, проскакал по поляне к Катерине? Быть может, безотчётный ужас, отразившийся на её лице? То, как она побелела, а глаза её выразили столько эмоций, что затронули его сердце?
  Даме, скорее всего, миновало двадцать лет, но она прекраснее всех юниц, которых он видел, и она сразу обратила на себя его внимание. Она ему глянулась с первого взгляда, и он бы хотел её рассмотреть. Ни одна дева не вызывала у него желание разглядывать её. Всё, что нужно было, он видел сразу, и детали не имели значения, а от этой Бертран с трудом отлепил свой взгляд, чтобы оценить обстановку.
  У него не вызывало сомнений, что дева знатна и находится в беде. Услышав имя Отиза, подозрения лишь усилились. Этот сеньор трижды выгодно женился, и все его жены умирали, не дожив до восемнадцатилетия. Это не редкость, но не три раза подряд! У Бертрана у самого жена перешла в иной мир при родах, и он больше не вступал в брак. Слишком больно смотреть, как юное создание теряет краски жизни, ходя с раздутым животом, а потом в муках умирает. Ещё об Отизе болтали, что он любитель спорить, играть, на деньги, и за это его на год отлучали от церкви.
  Де Бланшфор видел, как девушка отходила от импровизированного шатра в зону безопасности. Это хорошо. Возможно, ему даже не придётся открыто вмешиваться и устанавливать справедливость. Но тут раздался глумливый голос новичка Ноэля.
  "Запорю придурка!"
  Карьера ловкого и бойкого крестьянского сына Ноэля в качестве воина завершилась в тот момент, как он раскрыл рот без разрешения рыцаря. По молодости лет и большой значимости среди деревенских он думал, что готов и способен нести службу при рыцаре, но те, кто крутился при хозяине с малолетства, не приняли его в свой круг, считая выскочкой, и он сам на удивление быстро освоился, считая, что ничего сложного в службе нет. Знай, гордо езди на коне за господином и собирай деньги!
  Люди Отиза ничего не могли сделать против облачённого в доспехи рыцаря, к тому же он был не один, но их хозяин считался сеньором не из робких, и он встал на пути железа, обнажив свой меч.
  - Это моя дочь и я в своём праве владеть ею.
  - Нет! Не правда! Его дочь опозорила себя, сбежав с деньгами и наёмником. Я принадлежу другому роду! - громко выкрикнула Катерина, чтобы все её хорошо слышали и узнали в её речи чужестранку.
  - Она безумна. Её приданое не помогло получить согласия графа Тулузского на брак, и она не в себе. Я везу её в монастырь для лечения, - не обращая внимания на Катины слова, твёрдо произнёс Отиз.
  - Я со своими людьми продвигалась на святые земли, но после нескольких нападений осталась одна и люди Отиза нашли меня. Я слышала, как ему сказали, что его дочь обнаружена мёртвой, а ему надо было везти её в качестве невесты графу Тулузы! Он воспользовался тем, что я немного похожа на убитую, хоть и старше, и...
  Катя увидела дёрганное движение одного из людей Отиза, блеск летящего в неё ножа и резко развернулась боком. Отскочить она не успевала, но мозг быстро рассчитал, что этого хватит, чтобы избежать столкновения с опасным предметом. Оставалось рассчитывать, что глазомер не подвёл.
  Вошедшее в ствол дерева лезвие оружия послужило сигналом к началу схватки.
  Отиза не смущало, что рыцарь и его конь укрыты защищены, он сам был рыцарем и знал сильные и слабые стороны. Одного он не учёл, что перед ним не просто один из многих, а воин, постоянно участвующий в сражениях! Младший сын де Бланшфора, изначально рассчитывающий не на наследство, а только на свой меч и умение сражаться! К зрелому возрасту (30лет) он заслужил своей отвагой земли от сюзерена, а семья в обмен на его военную поддержку помогла начать ему строить замок.
  - Как ты посмел напасть на деву? - отбросив мощным ударом Отиза, громко возмутился Бланшфор.
  И он имел в виду не то, что рассказывала Катя, а брошенный нож одним из людей сеньора. Слова девицы ещё надо доказать, а факт нападения на даму детородного возраста случился у всех на глазах.
  - Тот, кто это сделал, будет наказан, - приготовился сражаться дальше Отиз, но Бланшфор больше не нападал.
  - Она твоя дочь? Ты будешь настаивать на этом? - в голосе рыцаря не было эмоций, лишь деловой интерес.
  - Моё слово против её. Тут даже не о чем говорить, - с непоколебимой уверенностью, даже чуть насмешливо, ответил не отступающий перед ним заезжий сеньор.
  - Ошибаешься, опросят всех людей и правду обнаружат без труда.
  - Кому понадобится тратить своё время и средства на глупые разбирательства? - усмехнулся Отиз.
  Катя видела, что сражаться никому не хочется. Поживиться нечем, а потери понесут обе стороны. К тому же не проходило ощущение, что Отиз и Бланшфор знакомы. Может, не друзья-приятели, но оба что-то слышали друг о друге и не спешили враждовать. Невольно хотелось спросить: "А как же я?" Найдётся ли хоть один герой, что отвоюет её у смерти?
  - Граф Тулузы с удовольствием потратит время на разбирательство, - зло выкрикнула она, и больше делать вид, что женщина - ничто, стало невозможно.
  Прозвучавшие слова были слишком весомы, чтобы их игнорировать. Тулузец и без повода раздавил бы Отиза, но его что-то сдерживало, а с поводом - совсем другое дело! Сеньор Дестют де Отиз состроил злобную гримасу, в которой было выражено отношение к графу вкупе с доставшейся ему крикливой девицей, что так долго притворялась тихоней, и выжидающе посмотрел на Бланшфора.
  - Я забираю эту деву, - произнёс Бертран.
  - Что я за неё получу?
  - Она не твоя дочь!
  - Пусть докажет, - упорствовал Отиз, хотя ему не удавалось скрыть своё понимание о проигрыше.
  - И докажу! У меня есть родня в Англии и Арагоне, в Нормандии и на Руси! Они тебя в порошок сотрут!
  - Осмелела, - не поворачивая головы, процедил Отиз. - Я не люблю сюрпризы, а она грозит мне их доставить.
  - Я улажу, - в этот момент казалось, что кроме стоящего на пути рыцаря крепкого набычившегося сеньора и самого рыцаря, никого не было.
  Сеньор долго не отступал, вглядываясь в лицо Бланшфора, как будто будущее можно было прочитать по нему, и всё же нехотя отошёл с пути всадника. Он в данной ситуации слабее, а свою жизнь даже дорого продавать из-за девки неохота.
  Среди своих людей он подчистит слабые звенья и это будет его страховкой, если она не угомонится. А её родственники... ну не приведут же они сюда войска? С возмущёнными дядьями или братьями, всегда можно договориться или сделать вид, что они даже не доехали до него!
  
  Бертрану был неприятен стоящий перед ним сеньор. Было ясно, что он не чтит заветы предков, не соблюдает церковные законы и вся его жизнь подчинена добыче достатка.
  Когда Отиз сдвинулся в сторону, он дал знак Дидье, и тот направил своего коня к девице, чтобы забрать её к себе. Катю подхватили как кулёк и усадили перед собою. Терпя болезненное неудобство, она вцепилась в гриву и в руку всадника, лишь бы её увезли отсюда поскорее. В небе громыхнуло, заставляя всех перекреститься, закапал дождь.
  - К утру вы должны покинуть мои земли, - велел Бланшфор и дал команду воинам уходить.
  Кате повезло, что по зарослям на коне не слишком разгонишься. Держась за своего спасителя, Катерина не сразу сообразила, что у неё нет неосознанного желания отодвинуться от него подальше. От всех людей Отиза смердело, а от этого пахло по́том, обычным свежим потом на чистом теле.
  Всё познаётся в сравнении. Она готова была вдыхать этот запах полной грудью, лишь бы больше никогда не стоять рядом с вонючими козлами Отиза. Как только Дидье выехал на дорогу, сразу соскочил с коня и повёл его под уздцы.
  В том платье, что было на Катерине, она могла сидеть по-мужски, не опасаясь неприкрытых ног, что она и сделала. Никто ничего не сказал и вполне возможно, что в XII веке ещё не изобрели дамское седло и правила для дам, усаживающихся на лошадей.
  Бертран поравнялся со своей гостьей и, одобрительно кивнув Дидье, чуть ускорил ход. Для Кати сидеть, обхватив ногами бока животного, оказалось не намного легче, чем когда её в первый день посадили боком, и она всю дорогу боялась свалиться. Дидье бежал рядом, а Катя пыталась поймать ритм и прыгать одновременно с подталкивающей её под зад спиной лошади. Ничего не получалось и метров через сто она останется не только без попы, но ещё и без мозгов, так резко сотрясало всё тело.
  - Дидье, послушайте, я не умею, - жалобно обратилась Катя к бегущему мужчине.
  Тот оглянулся, позволил себе немного усмехнуться и остановился. Он поправил стремена, но всё дело в том, что спина у лошади была слишком широкой и Катины ноги не могли так изогнуться, чтобы полукругом объять её бока.
  - Что у вас? - вернулся недовольный Бертран, отфыркиваясь от усиливающегося дождя.
  - Мадам не удержаться на моей Гризельде, - доложил Дидье.
  - Бертран де Бланшфор, я благодарна вам за вмешательство и моё спасение, но куда мы скачем? - как можно мягче, чуть ли не воркуя, спросила Катя.
  - В мой замок. Дождь усиливается и нам надо поторопиться, - намекнул ей рыцарь.
  Катя протянула руки к Дидье, показывая, что она желает слезть с Гризельды и, встав на землю, она сделала шаг к Бертрану и поклонилась, протягивая ему красиво поблёскивающую заколку.
  - Примите мой дар в знак моей признательности, но я не могу побывать в вашем замке без урона моей чести. Моё место в монастыре.
  Бертран взял заколку, с удивлением пощёлкал ею и прикрепил себе на кольчугу.
  - Надеетесь на родственников?
  - Отнюдь, - выражая скорбь и вместе с тем отчаянную гордость обречённого на смерть, - моя родня слишком далеко, чтобы найти меня. Слова про Англию и Арагон, Нормандию и Русь были единственной ложью в моих устах.
  - Откуда же вы?
  - Мир огромен, и за Русью тоже есть страны, - навела она тень на плетень.
  - Послушайте, я не обижу вас! Замок близко, переночуете и езжайте куда хотите!
  Сердце Кати ёкнуло. Ей показалось, что она понравилась рыцарю, а он так легко отпускает её! "Куда хотите!" А то, что она одна, ничего?
  Она ещё раз поклонилась и неожиданно спросила его:
  - Сеньор де Бланшфор, вы женаты? У вас есть хозяйка в замке?
  Он на секунду опешил, а у Дидье открылся рот в изумлении, а потом его глаза хитро блеснули, как будто он что-то понял.
  - Моя жена умерла, оставив мне наследника.
  - Я войду в ваш замок только женой, и если это случится, то я увеличу ваш доход вдвое, - ровно произнесла Катя, как будто обсуждала обычные новости.
  Бертран даже не сразу осознал масштаб её предложения, а когда до него дошло, что эта изящная дева только что по-деловому сама себя сосватала, не знал, что сказать.
  Наглость? Женская смелость и отвага? А есть ли у неё другой выход? Одна, без средств к существованию, но, похоже ей уже приходилось быть хозяйкой, несмотря на то, что её волосы уложены по девичьи, и она уверена в своих силах. Чужестранка не надеется вернуться домой.
  Но он не собирался жениться! Ему некогда возиться с женой!
   Пауза превратилась в заминку и неловкое молчание.
  Катерина ещё раз поклонилась.
  - Прощайте, Бертран де Бланшфор, не вспоминайте обо мне плохо. Дидье, в какой стороне монастырь?
  - Там, мадам! - махнул он рукой, и Катерина уверенно зашагала в указанном направлении.
  Все её силы уходили на демонстрацию гордости и красивой походки. Быть может, он увидит, как она хрупка и беззащитна? Вдруг его сердце тоскливо сожмётся в страхе за неё, ведь ей нечего противопоставить любому первому встречному, что вздумает обидеть её!
  А ещё отчего-то по-детски горько было за свою веру в то, что этот рыцарь не обманет её ожиданий. Было в нём что-то близкое, симпатичное, но он и так сделал для неё главное, избавил от Отиза, и она не будет думать о нём плохо.
  Хотя хочется, чтобы он потом кусал себе локти из-за того, что потерял её и отказался от её предложения! Никогда и никому она более такого не предложит. Даже не догадывалась, насколько это может быть стыдно и унизительно!..
  Не попробуешь - не узнаешь! Кому-то это раз плюнуть, а вот ей далось это предложение нелегко. Всегда думала о себе как о большой ценности, которую, к сожалению, не оценили, но это не мешало Кате уважать себя, а тут сделала предложение о собственной продаже!
  Легко было планировать пристроиться к знатному человеку, но как дошло до дела, то поняла, что, видимо, мало ей опасности, раз понимает, что больше так никогда не поступит! В конце концов, можно проявить себя в монастыре!
  Катюша ушла на приличное расстояние, чтобы перестать надеяться на чудо. Топот копыт напугал её, и она с ожиданием новой напасти тревожно обернулась. Казалось, что рыцарь мчится прямо на неё, чтобы затоптать. Но он обогнал её, слез с коня, подошёл и с некоторым трудом опустился на колено, склоняя голову и складывая обе руки на выставленный впереди свой меч.
  - Назовите своё имя, - потребовал он.
  - Катерина Дмитриевна Грушевич, - чуть срываясь, но всё же чётко произнесла она, запоздало подумав, что надо было брать девичью фамилию. За столько лет уже забыла, что она Залесская.
  - Я, Бертран де Бланшфор беру в жёны Катрин Дмитрич Грушевич, и бог мне свидетель!
  Катя безотрывно смотрела на него, не веря своим глазам. Она так часто видела изображения на картинах разных художников как рыцарь стоит на колене перед прекрасной золотоволосой девой. Это было так красиво!
  Но ни один творец не мог передать того, что происходило с ней. Дождь лил как бешеный, стуча по кольчуге и железным нашивках Бертрана, сам он был грозен, суров и решителен, а вытянувшаяся в струнку перед ним Катя походила на мокрую птицу, которая почему-то не могла летать. В позах обоих не было ничего лёгкого и светлого, но напряжение, ощущение чего-то важного и нужного было так ощутимо, что Дидье забывал моргать, глядя на происходящее.
  - Я, Катерина Дмитриевна Грушевич беру в мужья Бертрана де Бланшфор. Я обещаю быть рядом в горе и в радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии.
  Катерина хотела ещё сказать, что будет рядом, пока нужна ему, но не хотела обманывать даже в малом этого рыцаря. Если за ней придут спасатели, она уйдёт отсюда, не задержавшись ни на мгновение! Но пока их нет, она сделает всё, чтобы он не пожалел о своём сегодняшнем решении.
  Бертран с уважением принял клятву чужестранки, поднялся и протянул ей руку. Она, не задумываясь вложила свою ладошку в его, и он прижал её к сердцу. Это был их своеобразный поцелуй, узаконивающий союз.
  - Возле замка стоит часовня, там нас обвенчают, и вы войдёте в дом моей женой и хозяйкой. Вас это устроит?
  - Да. Вы не пожалеете, - коротко ответила она и посмотрела на него.
  Бертран колебался, не спешил садиться на коня, и тогда Катерина протянула руку к его лицу, чуть огладила нежным касанием.
  - Наклонитесь, - едва слышно попросила она.
  Он, не отпуская её взглядом, немного склонился, и она легонько коснулась губами его щеки. С одной стороны, потом с другой и чуть помедлив, осторожно приблизилась к его рту. Он стоял, не шевелясь, и Катя не осмелилась лезть дальше с ласками. Не поцеловав его, она отстранилась. Наверное, так получилось лучше, вроде как обещание, ведь церковь ещё не освятила их союз.
  Дождь бесновался, но это замечали только оставшиеся на дороге люди Бланшфора. Рыцарь и дама, их свидетель Дидье, повсюду следовавший за своим господином, казалось, не чувствовали непогоды.
  - Вас повезёт Дидье. Я боюсь причинить вам боль своим снаряжением.
  Катя неожиданно раскраснелась и расплакалась. Она не кривилась, не куксилась, поэтому её слёзы слились с каплями дождя, но она выплакала весь свой страх за последние дни, оставила позади безнадёжность и смело шагнула в своё новое будущее. Чудеса случаются, надо только верить! А значит, её спасут и для этого надо выжить!
  По древнейшему закону подлости ливень прекратился в тот момент, когда они подъехали к замку. Строительство шло полным ходом. Каким будет будущий замок, пока сказать было невозможно.
  Катерина увидела высокий короб с узенькими окошками, который на некотором отдалении окружало множество хибар или установленных на столбах крыш, где суетились мастера.
  Ей бросились в глаза несколько мужчин, обрабатывающих готовые каменные блоки. Кажется, они сглаживали их, придавая форму окна. Ещё она увидела кузню, расположенную чуть в стороне, но так же без стен. Печь, крыша, столы и кузнец с подмастерьями.
  Чем занимались остальные мужчины, было непонятно, но все усердно трудились, провожая равнодушным взглядом Бертрана, его людей и только при взгляде на гордо сидящую на коне Дидье Катерину их лица оживали, появлялось любопытство, и работа останавливалась.
  Как и сказал Бланшфор, по пути они заехали в часовню и за полчаса их поженили, проведя не только обряд, но и сделав запись в книге, которая сохранится на века. Кто-то из потомков возьмёт фамилию прабабки в силу непредвиденных обстоятельств и род Грушевич заживёт самостоятельно, но первая запись о них так и останется на территории Аквитании, презрев войны и эпидемии, время и революции.
  В замок Катя въезжала полновластной хозяйкой, женой Бертрана де Бланшфора.
  - Потом надо будет устроить пир и пригласить на него отца, братьев...
  Катя только тогда поняла, насколько решителен и отчаян её супруг. Родственники будут недовольны его скоропалительной женитьбой, не сулящей ему никакой выгоды. Она для него словно сказочная лягушка с болота, без приданого, но с сюрпризами.
  
  

Глава 4.

  
  Катрин де Бланшфор, первые впечатления о замке.
  
  Верила ли Катерина в то, что обещала Бертрану удвоить его доходы? Поначалу, да, верила, но вспоминая все те места, что она проезжала с Отизом и присматриваясь к землям Бланшфора, до неё вдруг дошло, что она так и не увидела настоящего леса, в котором дичи больше, чем комаров! Пиренеи, где можно было бы поживиться как минимум железными рудами, находятся за Тулузой, а она должна сейчас ехать по знаменитым Ландским лесам!
  Чёрт возьми, где эти богатые, жирные лесные угодья?! И только задавшись конкретным вопросом, Катя вспомнила экскурсию, на которой тоненькая француженка рассказывала, что из-за заболоченной местности Гасконские Ланды долго были бедны и не приспособлены для сельского хозяйства, пока не осуществили мелиорацию и не посадили леса. За сто лет целый регион преобразился. Помимо охоты расцвела лесозаготовочная промышленность.
  Безусловно, даже в этом времени найдётся место для виноградников, но для обширных полей здесь условий нет! И вот тут вставал животрепещущий вопрос, а чем же живёт местный люд? На корзинках из ивняка и на посуде из глины особо не разбогатеешь! Тулуза расположена ближе к Пиренеям, и этот факт благотворно сказывается на ремёслах, а значит, достатке горожан. Там торговля поживее ...
  Торговля! Ну, конечно, здесь же рядом Серебряный берег и Бискайский залив! Нужен корабль, защита и товар!
  Бессмысленно упираться и пытаться заработать среди таких же нищих работяг, надо торговать!
  Вот оно, преимущество, которым Катя может обеспечить своего рыцаря!
  Если рыцари в первом крестовом походе прошагали почти пять тысяч километров, то до Киева, а ныне Киевской Руси всего три тысячи, а если идти на корабле вдоль берегов будущей Европы, то поднимаясь по карте наверх можно достигнуть Ла-Манша, а далее будет Амстердам, и если там окажется неудачное место для торговли, то надо идти до реки Эльбы и прямым ходом в Гамбург! Это около полутора тысячи километров. Логистика - наше всё!
  Вот только этот план требует вложений, а она обещала доход без всяких оговорок! И всё же, эта идея Кате понравилась, и она уже спокойнее осматривала замок изнутри, отмечая текущий фронт работ.
  Молодая жена была взволнована и не заметила, как Бертран подал знак Дидье наказать Ноэля и после отвезти его к отцу в деревню. Парень не в пример другим деревенским ребятам был росл, силен, ловок, и со временем мог стать неплохим воином, но окружение Бертрана его не приняло, а сегодняшней дуростью он поставил всех под удар. Даже сопливые мальчишки, присылаемые к старшему Бланшфору знатными сеньорами для постижения науки быть оруженосцем, не позволяют себе высказываться в такой напряженный момент! А уж какие гонористые бывали, и за полный кошель им многое прощали, а вот такой дерзкой глупости они не совершали!
  Потихоньку Катерину отпускал свадебный мандраж и она начинала мёрзнуть. Промокшая насквозь одежда липла к телу и холодила, висящие сосульками волосы неприятно цеплялись за выпуклую вышивку накинутого на котту сюрко, чудесные туфельки XXI века размякли и теряли форму с каждым шагом.
  Она походя заметила, сколько грязи на обуви за собой принесли люди Бертрана, с пониманием отнеслась к тому, что пол застелен свежей соломой. Замучаешься за всеми мыть! С надеждой посмотрела на огонь в камине, в котором спокойно уместился бы бык и, не почувствовав от него тепла, зябко поёжилась.
  - Манон, ты где?! - рявкнул Бертран и невысокая женщина, появившись откуда-то сбоку, чуть ли не кинулась ему под ноги.
  - Здесь я, здесь! Арно недавно вернулся с охоты, принёс глухарей, так я их ошпаривала. Думала, беда случилась! Старый дурак ушёл до рассвета и вернулся буквально перед вами, сеньор!
  - Помолчи. Катрин, эта женщина следит за порядком в доме и готовит на всех. Вся прислуга подчинялась ей, теперь вам.
  - Манон, с этой минуты ты подчиняешься моей жене, сеньоре и хозяйке замка.
  Женщина приоткрыла рот и тихо охнула, но спохватившись, низко поклонилась:
  - Добро пожаловать, мадам, - вполне радостно произнесла она, - я так счастлива! Наконец-то у нас появилась хозяйка! Мне уж не по силам следить за всем, годы не те!
  Катерина приветливо улыбнулась крепенькой, не старой ещё женщине. На вид ей было пятьдесят, может, чуть больше, но не на современный лад, а так выглядели женщины в советское время. В Катином времени в пятьдесят многие смотрелись не хуже некоторых девушек, да и шестьдесят не возраст. А вот сколько лет было Манон на самом деле, она не взялась бы определить и очень удивилась бы, узнав, что той ещё нет сорока.
  С молодым господином из старого замка рискнула уйти только она. Остальные женщины предпочли насиженное место и спокойное будущее. Она собиралась следить за питанием своего рыцаря, а пришлось осваивать счёт и производить закупки, приглядывать за строительством, заниматься припасами, одеждой, дровами, оброчными, людьми. Её часто обманывали, хозяин наказывал обманщиков, но от этого ей легче не становилось. Её же в деревнях и обвиняли за то, что она позволила себя облапошить, а за это биты честные люди!
  Церковь обещала выделить хозяину образованного монаха, чтобы тот помогал следить за внутренними налогами, оброками, но вот уже больше года никого не присылают. А Манон думает, что и не пришлют! Сеньор, что приезжает каждый год от сюзерена и забирает налоги, всё считает сам, и ему проверяльщики не нужны.
  Она, может, неважно считает, но глаз у неё намётан, и каждый год доверенный человек графа увозит всё больше и больше! Если так будет продолжаться, то замок им никогда не достроить! Скопленные службой деньги хозяина тают и работы останавливаются. Половину строителей на зиму отпустили, не сумев им обеспечить тёплое жильё и оговорённую оплату. Дальше должно было быть только хуже, но раз сеньор женился, то на приданом жены они ещё продержатся, может, даже достроят замок, и тогда сразу станет легче!
  Катя вновь лишь приветливо улыбнулась. Бедной Манон добавятся хлопоты, пока она не разберётся в жизни замка. К тому же Катерина не столь неприхотлива как рыцарь и его вояки, так что жаль разочаровывать женщину, но покой ей будет только сниться.
  - Манон, что у нас с водой?
  - Вы про баню, сеньор? Так у меня на кухне огонь целый день горит, значит, и вода в баньке нехолодная.
  - Баня? - с удивлением переспросила Катя, отчего Бертран засмущался.
  - Да вот, дед приучил отца мыться в тепле до скрипа, а отец нас с братьями заставлял. Дед ходил в крестовый поход и многому научился у одной знатной пленницы. Он хотел на ней жениться, но её выкупила родня. Моему старшему брату достался в наследство от деда трактат о здоровом питании придворного лекаря эмира. Средний владел домом в Эдессе, но теперь Эдесса захвачена, а меня дед научил выбирать место для строительства замков и как поставить баню в нём.
  - Вам досталось самое ценное, - улыбнулась Катя, не задумываясь о том, что, возможно, трактат у старшего брата от самого Авиценны!
  - Вы правда так думаете? - удивился мужчина.
  - Да, я с огромным уважением отношусь к чистоте.
  - Значит, на исповеди нам вместе придётся каяться, что осквернили себя мочалками.
  - Не понимаю, как можно осуждать чистоту? - не удержалась Катя, выплёскивая наболевшее. - Это, прежде всего, наше здоровье!
  - Мой тесть обвинил меня в том, что я заставлял его Женевьеву мыться, и она из-за этого ослабела. А священнослужители считают баню местом разврата, - чувствовалось, что Бертрана это задевает или ранит.
  - Ничего не могу сказать про вашу Женевьеву, - осторожно коснулась темы первой жены Катя. - Насильно даримое добро в любой момент может обернуться злом. Поэтому даже из лучших побуждений иногда разумнее отступить. Но почему разврат? - вновь закипела она возмущением. - Человеческое тело создавал Бог и что плохого в том, чтобы видеть его, беречь?
  - Обнажённый мужчина и женщина не могут удержаться от блуда, - повторил чьи-то слова Бертран.
  - О, у вас совместная баня? - опешила Катя, вспоминая, что таки да, такое практиковалось и на Руси!
  - Обычно да, но в замке проживает всего лишь три женщины, и они ходят мыться одни, запирая двери.
  - Ну вот, и причём тут блуд? - облегчённо фыркнула Катюша, полностью одобряя раздельное мытьё. - И простите меня за резкое высказывание, но меня чуть не стошнило из-за источаемой вони от вашего служителя, когда он нас венчал. Божьему слуге должно быть стыдно так мерзко пахнуть...
  Бертран быстро закрыл рот Кате грязной рукой и гневно на неё посмотрел.
  - Я поняла, - мягко отрывая его кисть от своего лица, покаялась она, - никогда, нигде, никому.
  Он внимательно посмотрел на неё и медленно кивнул, принимая её слова. А Катерина сделала вывод, что не стоит забываться даже рядом с приятными людьми. Мерзавец Отиз мог похлеще выражаться в адрес церкви, но умел ладить с её представителями на своей земле и знал, когда можно высказаться, а когда стоит прикусить язык. Катя вроде ничего кроме правды не сказала, но эта правда не нужна даже поборнику чистоты.
  - Манон, помоги сеньоре разобраться в бане и найди ей сухое чистое бельё.
  - Как же ужин? Ведь ждут...
  - Подождут. Ты что, не поняла, что тебе оказана честь лично позаботиться о свой хозяйке?
  - Благодарю, сеньор. Что же это я, растерялась... не сообразила. Мадам, идёмте, я вам всё покажу, помогу, останетесь довольны.
  - Дидье, проследи, чтобы никто не сунулся в баню, пока там моется госпожа.
  Катя не посмела сказать, что молодожёнам совместная баня не повредила бы. И дело было не в желании согрешить, а убедиться, что муж вымоется чисто, причём везде! Его чистота - залог её женского здоровья, но интуиция подсказывала, что свободный разговор на эту тему преждевременен, тем более сейчас, когда она так оплошала.
  - Сеньора, следуйте за мною, а то вы вся дрожите! - засуетилась Манон.
  Она повела Катерину мимо кухни, крикнув своим помощницам, что их господин женился и она ведёт сеньору в баню. Потом они заглянули в комнату, служащую кладовкой. Забрали там куски ткани, несколько кувшинчиков с крышечкой и настоящие шарики мыла.
  - Это подарок старого сеньора. Он покупает их у купцов из дальних стран. Понюхайте, как пахнут! - Манон с благоговением протянула Кате маленький шарик. - Мне нельзя таким пользоваться, но вам хозяин не запретит.
  - А вдруг ему жалко будет? - поддаваясь доброжелательной хлопотливой суете Манон, Катя почувствовала себя немного капризной и маленькой.
  Ей этого так последнее время не хватало, чужой заботы! Весь современный окружающий мир был нацелен на благополучное проживание молодой мамы с двумя детьми, и эта забота, уважение были привычны, незаметны, пока она не оказалась в мире, где женщина чуть ли не ровня собаке.
   Желание Манон угодить своей хозяйке подарило приятное дежавю и невольно захотелось усилить количество даримого этой женщиной добра. Вот и вырвался у Катерины провокационный вопрос, на который Манон тут же бросилась отвечать.
  - Да как же жалко?! Вы видели, как он на вас смотрит? Он же не сводит с вашего лица глаз, а стоит вам пошевелиться, - заговорщически зашептала она, - мокрая ткань плотнее липнет к вашей фигурке и сеньор едва сдерживает благопристойный вид. Я его с детства знаю и ни на одну деву он так не смотрел, а вы сомневаетесь, что он пожалеет для вас мыла! Да он же подумывал вступать в орден и ни о какой женитьбе не думал!
  Катя слушала женскую болтовню и от всей души верила. Не потому, что это правда, а просто она хотела верить. Такая сладость услышать, что ты важна для мужчины, что он тобою околдован, теряется и смущается. Слыша подобные слова, можно представить себе, что обладаешь властью над ним, и это рождает желание сделать своего поклонника счастливым. Она мечтательно улыбнулась, вздохнула, и вернулась в реальность.
  Безусловно, она симпатична Бертрану, но не более. Скорее всего, он и сам не знает, почему женился на ней. Отцу он скажет, что замку нужна хозяйка и это верно, но как он будет объяснять отсутствие приданого? Обещание Кати об увеличении дохода он не осмелится озвучить отцу, чтобы не выглядеть дураком.
  "Все же есть место чудесам", - в который раз повторила Катя и мысленно поблагодарила Бога.
  - Бертран сказал, что у него сын? - осторожно продолжила она беседу, пока они входили в небольшое не особо жаркое тёмное помещение с продолговатым окошком. Манон зажигала свечи и отвечала:
  - Леон. Он живёт у отца нашего хозяина. Ещё год, другой и он пройдёт посвящение в рыцари, - с гордостью произнесла женщина.
  - Сколько же ему лет? - Катя думала, что сыну Бертрана около шести.
  - Он уже взрослый юноша. Дед подготовил для него доспехи.
  - А сколько сеньору? - Катерина растерялась, гадая о возрасте, и по инерции задала новый вопрос, хотя уже понятно было, что у Манон не очень со счётом, но в этот раз она смогла ответить.
  - Нашему сеньору? Говорят, тридцать пять, но может быть меньше, - неуверенно добавила она. - Я была крохой, когда у старой хозяйки родился наш Бертран, но он рос у меня на глазах. Да, годы бегут, но знаете, что я вам скажу, иногда старый мужчина лучше молодого, - неуклюже прорекламировала она хозяина. - Уж насколько наш сеньор был аккуратен с Женевьевой, а всё одно не уберёг. У господ девочек совсем рано отдают замуж, не то что в нашем сословии. Кровь пошла - и уже сватают, даже не дожидаются, пока она в тело войдёт, хоть немного округлится.
  Катя едва успевала подсчитывать. Надо полагать, что Бертран примерно в девятнадцать-двадцать стал отцом, а его Женевьева была совсем ребёнком. В этом времени слишком рано взрослеют и если мальчики ещё как-то справляются с возложенными на них нагрузками, то девочкам приходится туго и никто им не помощник. Хоть бы матери тайком учили задерживать наступление беременности, так нет же, нельзя! Если юная жена сразу не забеременеет, то её могут осудить, назвать бракованной!
  Катины мысли расползались по разным направлениям. Хотелось обсудить ужасы ранних браков, составить меню для свадебного пира, поговорить о мужчинах, о делах, о жизни в замке, трудностях и других людях, проживающих здесь. Тепло помывочной, которую гордо именовали баней, подействовало расслабляюще и умиротворяюще, самое время сесть пить чай и болтать, а тусклый свет свечей добавлял соответствующего антуража, настраивая на нужный лад.
  Манон рассказывала обо всём, ничего не скрывая и, видя благодушное настроение своей госпожи, спросила:
  - А большое приданое за вами дадут?
  - Часть моего приданого осталась в руках разбойников, - с сожалением произнесла Катя.
  - А другая часть?
  - Вот здесь, - сеньора постучала себя по лбу и Манон приподнялась, чтобы разглядеть, не спрятано ли в волосах ещё золото вроде выложенных на стол драгоценностей.
  Катерина рассмеялась немного натужно, напоминая себе, что не стоит размякать, поддаваясь благодушию.
  - Я знаю, как надо вести хозяйство, чтобы оно приносило доход. Я даже знаю, как делать вот эти мыльные шарики, как получать дивный запах из цветов, умею красить ткани в самые необычные цвета, плести красивейшие кружева, расписывать диковинными цветами посуду. Меня многому учили, а это невозможно украсть. Но чтобы поднять хозяйство необходимо время. Так что, Манон, первые пару лет нам всем будет нелегко, а уж потом заживём!
  - Заживём?! - вышло доверчиво и с надеждой.
  - Обязательно, Манон!
  - Но вы ведь одна не сможете столько всего сделать, а учеников надо обучать не один год!
  - Потихоньку буду учить, а пока есть другой способ заработать!
  - Это какой же?! Разбойничать, как другие рыцари? Наш сеньор никогда не согласится!
  - Я же чужестранка, Манон! Я была в других странах и знаешь, что я тебе скажу?
  - Нет, - отчего-то шёпотом ответила она, поддавшись волнению.
  - Если отправиться на север, то наши ткани там будут стоит раз в пять дороже! А шёлк вообще за золото продают! И за хорошее вино в других странах дают достойную цену, не то что здесь!
  - Так как же туда добраться?
  - А вот это я подскажу мужу, - таинственно улыбнулась Катя, и Манон поверила безоговорочно.
  Поверила, что не зря она уехала из старого замка, что заслужит здесь себе покой и сытость, надо только потрудиться и подождать. Мадам не девочка, всего пугающаяся и от того не знающая, как себя вести, что делать. Немного чужая, но она смелая и умная, это сразу видно.
  Как она смотрела на сеньора! Нет сомнений в том, что она сама всю жизнь была полновластной хозяйкой! И хоть неизвестно, что в её жизни произошло, но мадам не пропала даже в чужих для неё землях!
  И может, глупа Манон, но женское сердце помогает ей верно судить о людях! Хозяин всем хорош, но он так редко бывает дома! Многое было бы по-другому, если бы он сам за всем следил, но пока замок не достроен, ему необходимо зарабатывать деньги, чтобы содержать отряды для охраны своей земли и братьев.
  Старый сеньор живёт производством сукна, как и его старший сын. Каждый месяц они возят ткани на рынок в Тулузу. Средний все земли отдал под виноградники. Манон помнит, сколько волнений Гуго де Бланшфор испытал с выбранным направлением деятельности. Только его виноград вырос, только Гуго поставил первое вино, как на следующий год все растения погибли. С большим трудом он заново поднимал хозяйство, и с божьей помощью у него сейчас всё хорошо, вот только соседи беспокойные. Они не оправились после виноградной эпидемии и занимаются разбоем.
  Бертран - спасение всего рода Бланшфоров. Его все боятся, никому не по силам выставить против него достаточно людей, чтобы противостоять ему. А он забирает себе лучших наёмников и за оплату наводит порядок на близлежащих к нему землях.
  
  На литмаркете и продамане лежит более объёмный ознакомительный кусочек. Стоимость книги 139руб 456стр. История получилась напряженная, но хэ будет обязательно. Начало книги более динамичное, чем дальнейшее повествование. В 1 части много бытового обустройства.
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"