России, 
                      которую никогда 
                      не любил;

                      Нью-йорку, 
                      что полюбил каждой клеткой 
                      и отгорел;

                      Тебе, 
                      затмившей единственный город, 
                      и которую не увижу;

                      Тысячам тысяч бездомных, 
                      скитающихся по сушам и морям
                      в поисках истины, любви

                      и теплоты

     Б   А   Ш   Н   Я

           Поэма

Желаю вам удачи, господа,
Какую б ни решали Вы дилемму.
А я бросаю на ветер поэму.
Пусть ветер унесет ее туда,

Где лето и жара, и вечера...
Танцуют танго юные фламинго...
Но рифмовать, увы, придется: бинго,
Хоть это - очень глупая игра.

Пусть ветер унесет ее в края, 
Где воскресенье назовут доминго...
А я - в догонку ветру - снова: бинго,
Хоть в ту игру ни раз не выйграл я.

Мой отпуск шел - ни вкривь, ни набекрень:
Я жил в отеле с именем 'фламинго'
И каждый день казался мне доминго,
И в бинго здесь играли каждый день.

*********************************************

Уважаемые строители и проектанты,
Научите меня башенному ремеслу.
Я хочу поспорить с вашим талантом,
Хочу построить свою -

Многоэтажную, прочную,
Чтоб видна была каждому из окна бы.
В душный день она тень бы дарила, а ночью
Темноту раздвигала бы радужными огнями.

Пусть не в спорщики, хоть в подмастерья сгожусь -
Завяжу на шпиле розовый бант...
О себе многого не скажу:
Эмигрант.

Рифме учился. Пусть Вам будет приятно читать;
Научусь и ночами не спать - для дела не страшно -
Есть у меня мечта:
Башня.

*********************************************

Когда-то, на дальнем острове
Странные люди жили:
С утра - молоко кокосовое;
Вечером - ананас...
Парня звали Ару Абы.
Девушку звали Или.
Нам речи бы их показались грубы,
Но не о нас рассказ.

Ару Абы был любимцем судьбы:
Старцы склоняли шеи,
Смиряясь с тем, чтоб Ару Абы
Весь остров в руках держал.
И если где-то случался спор,
Люди ждали его решенья.
И был справедливым его приговор.
И суждениям не подлежал.

А Или бродила меж зелени
И раненых птах жалела.
Она, по канонам племени,
Слишкой худой слыла.
И на запястьях рук ее
Белые ожерелья
Тихонько так постукивали,
Когда она шла.

Вечерами на острове
Собиралось племя:
Трещали вязанки хворосту,
Дым двигался, как живой,
Огромный костер вздымал острия...
Им наскучило быть со всеми.
Он в первый раз ей сказал: "Ты моя".
И она отвечала: "Мой".

Но тут в скалах послышался рык.
Все зажались к щелям поглубже:
Кто к стволу пристыл, кто к песку приник,
Не скрывая ни страх, ни стыд.
И только Ару, презиравший склизь,
Струсивших оглоуша,
Заорал во все горло врагу: "Эй, заткнись!
Размяукался, паразит".

- "Как смеет грозить он властителю-льву
Презрительно столь и небрежно..."
Но Ару не слушал пустую молву,
Лишь слегка помрачнел челом: 
"Я сильнее" - сказал; оглядел высоту,
Взял рукою валун прибрежный... 
- "Я ловчей: вон ту птицу собью налету!" -
И валун засвистал орлом.

*********************************************

А вчерашний птенец
Расправил дрожащие крылья,
Вытянул шейку худую
И от земли оторвался.
Он не знал,
Что это о нем говорили;
Он вслух напевал
Слова налетевшено вальса:

Пора, пора, пора
Оторваться от детских забот.
Пора, пора, пора
Отправляться в чудесный полет.
Пора, пора, пора
Прокружиться, мечту затая,
В золотые, счастливае те края,
Где будем лишь ты да я.

Это очень обидно - 
Не выдержать первый полет.
Но камень попал ему в грудь,
Он обиды не помнил.
Птичьим взором окинул
Раскрасившийся небосвод
И ничего не понял.

*********************************************

Наступила минута молчанья... Не то,
Чтоб молчания: все очумели.
Оглянулся Ару: "Кто со мной, никто?" -
Он ушел заросшей тропой.
В скалах слышался рев, в скалах слышался крик,
Ошалевшие волны шумели,
И дикий, протяжный, надорванный рык
Завершил невидимый бой.

И вот он вышел перед людьми,
А люди грозят расступиться;
И рана рваная на груди
Почернела и запеклась.
А Или грядит на него в упор: 
"Зачем ты убил птицу?.."
Вечер. Дождь. Несложившийся разговрор
И ненужная больше власть.

Улетела ночь, словно сказочный джинн,
Злой насмешкой на день вчерашний.
На рассвете он снова ушел - один -
Не остывшей еще тропой.
Пальма вслед помахала, листвою свешиваясь...
Он задумал построить башню:
Огромную, как его дикая нежность,
И белую, как его боль.

*********************************************

Первые камни на землю.
Засыпал возами песка,
Выше поднялся, каждую кроху
До блеска жемчужного выпестовал...
Будет башня его
Высока-высока! 
А пока
Время, силы, надежды -
Это все матерьял для строительства.

*********************************************

Если выпадет Вам
Проплывать в тех далеких широтах,
Малой порцией рома
Разбавляя свой отдых пустой,
Вы увидите, может, вдали
Неуклюжее что-то,
Белое,
Пальмы в три высотой.

Если ж Вы захотите,
Отбросив иные дела,
Разглядеть построенье
В глазницу подзорной трубы,
Вы увидите голую,
Как костяная игла,
Башню Ару Абы.

*********************************************

А стены сверкают, как слезы у глаз
Живого лица земного.
Вот плитка отпала, открыв рассказ,
Которому тысячи лет,
Как он и она вставали чуть свет
И начинали снова
Любить, мечтать, создавать обед
И очаг, которого нет.

Она старалась учить детей,
Чтоб стали дети добрее;
Он добычи искал меж скал и ветвей,
У скал и ветвей в плену.
А когда она сетовала на луну,
Что не кормит луна, не греет...
Он тогда ей рассказывал сказку одну
Про диковинную страну,

Где прозрачные губы речной волны,
Целуя песчаный берег,
Навевают берегу легкие сны
Про утрений тихий ход;
Где медовой пчелки тягуч полет
Над цветочною колыбелью -
И ребенок спит и волна поет,
И облачко в небе плывет...

Концовки рассказа на плитках нет:
Водой и песком размыло.
Этой вечной фантазии тысячи лет,
Наука о ней молчит.
Что за дело нам до чужих обид,
Что там не было, что там было...
Пусть читатель во лжи меня уличит.
Век другой поднимаю на щит:

Здесь свинцовые волны на берег шипят,
А берегу некуда деться;
Здесь преступник и жертва ночами не спят,
Заряжая холодный ствол;
Здесь рой оголтелых, безумных пчел
Безжалостно жалит младенцев -
И дети болеют. И день тяжел.
И мышьяк украшает стол.

*********************************************

И... некогда, некогда, некогда, некогда, некогда!
Хочется жить, наслаждаться, но времени нет.
Огромный компьютер все сущее делит на рекорды,
Перетирая в газетно-полосный сюжет.

Бросьте газету с их экстренными вопросами!
Вот Вам сюжет, о котором смолчала печать:
К стадесятиэтажной пришел нечесаный
И, водрузив ее на плечи, начал качать.

Стадесяти визжала - смертельный номер! -
Стадесяти смеялась... но тупари
Бросили парню доллар. Кольнулся и помер.
Башня стоит, как вкопанная: смотри! 

*********************************************

"Их две" - поправит меня, кто не в курсе.
А я просто устал объяснять и рассказывать:
Та, что с краю, не в моем вкусе!
То-ли дело моя. Эй, долговязая,

Хочешь, на тебя Ниагару надену? -
Сверкай шелками ее в поднебесье!
Хочешь, научу вставать на антенну
И держать равновесие?

Хочешь... красавица, видишь какой
Веселый и славный парень я?..
И будто бы обухом, вслед за строкой:
Ты же у меня не встанешь охаренная...

*********************************************

А с плеч твоих солнечные лучи,
Словно русалочьи волосы...
Не молчи! 
Я изнемогаю без голоса.

*********************************************

...Вот уж стянуты монолиты,
Вот уже не хватает песка,
Но надо, надо подняться
Сквозь заката свинцовый отлив
И прилив духоты ностальгической.
За песком не понять: высока
Или не высока...
Но думать об этом некогда.
Продолжаю строительство.

*********************************************

Я изрежу тебя кружевами безумных аркад,
Я изрою тебя витражами цепных галерей,
Я кусты резеды разобью вдоль твоих анфилад
И торжественый мрамор сложу у вершины твоей.

Я ласкаю вершину, едва размыкая уста.
Я безмерно высок на высоком песчаном ковре. 
Но послушай, когда не станет песка,
Что останется здесь, на твоем острие?

Если мраморный свод, и тот порастет плющом,
Если стены поблекнут и не воскреснут вновь,
Если не нам с тобой, кому же еще,
Кому же еще на земле воспевать любовь?

Воздвигая тебя и лелея тебя, и любя,
Я клянусь тебе тайной любви, что в века унесло,
Что построив тебя, я оставлю,   о с т а в л ю   т е б я ,
Потому что ладони не смогут забыть ремесло.

Никакая примета не скажет, куда я пойду -
Ни листок подорожный, ни хриплого грома раскат -
В непонятных скитаньях и в их карусельном бреду
Буду светлую веру и хрупкую правду искать.

И высокие замки взойдут в изголовьи моем,
И дороги устанут всегда устремляться вперед,
А в прекрасной дали будут скрипки рыдать о родном
И простак балаганный постыдный куплет пропоет.

И в наделе чужом, порождая эпический стих,
Вдруг собъется рука, и строка запоет невпопад:
Я сгораю укрыться в округлых аркадах твоих!
Я хочу надышиться прохладой твоих анфилад...

И когда упаду от моей необузданной боли
И тяжелый курган завершит мой последний куплет,
Пред тобой всколыхнется огромное маково поле,
Потому что тебе идет красный цвет.

Ни один лепесток не уронит росы о пропавшем,
Но от маковых чар закружится твоя голова
И тебе станет весело: ты рассмеешься, башня -
И раскатистым эхом вокруг разнесется молва.

Если правда, что мраморный свод порастет плющом,
Если ласковый свет витражей не прольется вновь,
Если не нам с тобой, кому же еще,
Кому же еще на земле воспевать любовь?

Ты вспыхнешь, как молния, ослепив высоту! 
" - Я не хочу быть молнией скоротечной..."
Я сделаю вечной твою красоту. 
" - Красота не бывает вечной".

*********************************************

Вот и сказки конец. Начинается будний день.
Он приходит вовсе не с той стороны, где восток -
Просто падает сверху, как с небоскреба тень.
Значит время пришло: пора разгребать песок.

Разве наша печаль, что расцвел и отцвел гранат?
Из-под кожицы тонкой гранатовый брызжет сок.
Разве наша беда, что мир на года разъят?
Наше время ушло: пора разгребать песок.

Мимо пасмурных улиц проходит сумрачный век.
Этот век беспощаден, но не скажу, что жесток.
Будут новые танцы искриться в огнях дискотек!
Просто время не наше, пора разгребать песок.

Старый год отправляется в свой предпоследний путь,
Но в июле в город снова придет жара,
Да такая жара, что не сможет никто вздохнуть!
Это время не наше. Не наше! Пора... Пора?..

*********************************************

Разгребаю песок: шар волос
Черней самой злой обиды,
Взгляд беспечней зеленой травы
И бесплодней заброшенной пашни,
Грудь белее и выше, чем фараоновы пирамиды...
Я прощаюсь с тобой, башня.
Разгребая песок, понимаю, как ты высока.
Не дотянешься голосом, хоть на фальцет срывайся -
Паровозного ли свистка, или падающего листка
На мотив отшумевшего вальса:

*********************************************

Пора, пора, пора
Оторваться от прежних забот;
Пора, пора, пора
Отправляться в последний полет;
Пора, пора, пора
Прокружиться, мечту затая,
В золотые, далекие те края,
Где были лишь ты да я.

*********************************************

Есть история одна смешная.
Ты смешнее не слыхала сроду.
Об истории, об этой, знает
Только старая одна колода.
Карты помнят обо всем на свете,
Не забыла б их раскрыть гадалка!..
Так забудутся и песни эти.
Но, ужели тебе будет жалко? -
На руинах соберутся дети
И придумают они считалку:

*********************************************

Самый крупный зиккурат
Вавилона
Был задуман аккурат
Во время оно.
Но вмешались, говорят,
Силы свыше -
И не вырос зиккурат
Выше крыши,
Потому что аккурат
В ту эпоху
С понимяньем, говорят,
Было плохо.

*********************************************

          эпилог

                         К Пизанской башне

От имени скал, не согретых
Твоим ослепляющим взором;
От имени трав бесхребетных
И льдин, потерявших опору;

От имени нищих уродцев,
Нещадно казнимых другими;
От имени канатоходцев -
Взываю к Пизанской богине:

Тебе сочинял я сонеты,
Тебе посвящу я баллады...
Ужель ты откажешь поэту
В единственной просьбе: не падай.

Пусть брякнет прагматик случайный -
На море, на небе, на суше
Что проку с пустых обещаний?
Безумная блажь!.. - но послушай:

Безумцам, безмирцам, безверцам
Я светом сверкающим стал бы;
Я стал бы искусственным сердцем
Тому, в ком родное ослабло;

Я б музыке стал саксофоном,
А если все темы споются,
Я стану росою влюбленным -
Пусть топчут меня и смеются!

Я стану мостом через горы,
Я стану в пустыне прохладой,
А ты будь моею опорой -
Не падай, не падай, не падай!

Но вновь над поруганной славой
Мальчишки проходят парадом.
Вновь падают храмы и нравы -
Не падай, не падай, не падай!

Уже записали в расходы
Беззвездную ночь Чернобылья,
За три с половиною года
Поросшую черною былью.

И души плывут в океане,
И нет ни числа им, ни списка -
В Баку, Фергане, Ереване...
И, снова беда: Сан-Францисско.

Звереют народы - бывает.
Трясется земля... Ну-ка, хором!..
Но если мосты убивают,
То что остается опорам? -

Держаться, в веках, неустанно,
Законы земные нарушив!
Диана! Олеся! Осанна!
Спаси нас,  с п а с и   н а ш и   д у ш и !.. 

*********************************************

когда площадь в твоих ногах 
в последний раз вскрикнет: "не падай!" -
и камни твоего необычного торса
неуклюже покатятся по ее широкой спине...

когда самые крупные камни
попадут в музеи и справочники,
а те, что помельче будут растащены
по узеньким улочкам слухов...

когда многолетняя боль
покинет усталое тело,
и ты воспаришь над городом,
над миром, над вселенной, когда...

когда с лицом белым, как маска клоуна,
я повторю твое прежнее имя шепотом...
о, не па-
да-
й!..

*********************************************

За морями курган. Там все травы верхушками врозь.
Ту траву собирают колдуньи в настой заговорный.
Как безжалостно то, что с тобою у нас не срослось...
Как беспомощно то, что с тобою у нас не сбылось...
Поверяю все это бумаге бескровной...

*********************************************

Башня!..

                        1989г. Нью-йорк.