Меренков Тарас Юрьевич : другие произведения.

Убийство времени

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Убийство времени" - мой литературный дебют. В настоящий сборник вошли новеллы, очерки и рассказы, отразившие, прежде всего, конфликт человека с реалиями современной жизни.

   0x01 graphic

художник-оформитель: Константин Аврамов

   "Убийство времени" - литературный дебют украинского режиссера и сценариста Тараса Меренкова. В настоящий сборник вошли новеллы, очерки и рассказы, отразившие, прежде всего, конфликт человека с реалиями современной жизни.

ЗА СТЕНКОЙ

ВОЗМОЖНЫЕ ЖЕНЫ

ДЕВУШКА С КОСОЙ ЧЕЛКОЙ

ОБНОВКА

УБИЙСТВО ВРЕМЕНИ

ЧЕРНАЯ МАГИЯ

СЧЕТ

ПРОСТО ТАКАЯ РАБОТА

ПСИХ

КОЛЬЦО

ДЯДЯ САША

БУКИНИСТ

ФИСТАШКИ И ШОКОЛАД

ГОСТЬ

ТРИ СТЫДА

ОСА

ПРИРОДА

НАШ РЕБЕНОК

ВСЕ ЗАКОНОМЕРНО

***

ЗА СТЕНКОЙ

   За стенкой вновь послышались стоны, которые вот уже около двух недель отвлекали Андрея от сна.
   Андрею было одиннадцать лет. Он жил в трехкомнатной квартире вместе с бабушкой. Родители его были на заработках на Севере и приезжали навещать сына крайне редко. Бабушка неоднократно, когда разговаривала с ними по телефону, предлагала им вернуться. Андрей слышал бабушкины аргументы:
   - Все-таки мальчик должен воспитываться родителями. Что ему может дать такая старуха, как я, кроме регулярного питания?.. Да черт с ними с деньгами! Тут важно другое. Ну, в общем как хотите, мое мнение вы знаете, ребенку нужны родители. Как вы его воспитаете, так он и будет общаться с вами в зрелом возрасте.
   Бабушка высказывала свое мнение, но не навязывала его, так как полагала, что родители могут неправильно ее понять и подумать, что ребенок утомляет ее, после чего наверняка забрали бы мальчика на Север, где до него вообще никому не было бы дела.
   Андрей неплохо учился, без напоминаний делал уроки и никогда не рвался на улицу гулять с детворой со двора, несмотря на то, что сама бабушка ему неоднократно говорила, что ему надо чаще бывать на свежем воздухе. Но постепенно жизнь мальчика начала меняться.
   Месяц назад в соседнюю квартиру въехала семейная пара. Около недели они обустраивали свое жилье. Соседняя квартира была двухкомнатной, и в той комнате, которая граничила с комнатой Андрея, муж с женой проводили большую часть своего времени. Оттуда доносился шум работающего телевизора, были слышны их разговоры, иногда звучала музыка. А в последнее время по ночам начались эти стоны за стенкой.
   Андрею нравилось слушать их, хоть он и не высыпался к утру. Он знал, чем занимались взрослые в той квартире, но его воображение не могло вырисовать ничего конкретного из-за его незрелости. Ему было любопытно слушать их. Это "любопытство", казалось, проникало в каждую клетку его организма, принуждало по особому биться его сердце и заставляло его затаивать дыхание, как будто он играет в прятки и хочет таким образом не выдать своего присутствия. Он слышал отчетливо каждый их вздох, каждый стон, каждый выкрик, каждый скрип кровати и каждое произнесенное ними слово.
   Когда стоны утихли, первым заговорил мужчина:
   - Это было здорово. Я могу понять, почему многие курят после секса. Если бы я сам курил, я бы не отказался от сигаретки.
   Наступила тишина, но не надолго.
   - Олег, как ты думаешь, на новом месте теперь все получиться? - послышался женский голос.
   - Я верю в это, дорогая. Очень надеюсь, что получиться. Полежи пока, а я пойду в ванную. - ответил Олег, и под его шагами заскрипел пол.
   Андрей подумал, что соседу идет его имя, хоть мальчик ни разу и не видел его в лицо. А еще он подумал, что завтра зайдет в библиотеку или в Интернет-клуб и узнает все, что касается секса, и еще, почему люди курят после него. Ему хотелось иметь представление, о чем толкуют взрослые, чтобы каждое слово не было ему непонятным.
   За стенкой вдруг послышался женский голос, обретший ласковый тон:
   - Малыш, я тебя уже люблю, кем ты ни был - мальчиком или девочкой. Не бойся увидеть наш мир, я тебе обещаю - мы с папой будем хорошими родителями. Тебе здесь понравится. Пожалуйста, порадуй нас своим появлением, ты просто не представляешь, как сильно мы этого ждем. Пожалуйста... - и шепот затих.
   Андрей знал, как дети появляются - в школе они часто обсуждали эту тему с одноклассниками. Он смекнул, к кому относились слова соседки, но ему было приятно представлять, что эта женщина обращалась именно к нему, Андрею, лежащему за стенкой.
   Сквозь ночную тишину слабо пробивался шум воды из их ванной, под него Андрей и уснул.
   На следующий день он исполнил план - посетил Интернет-клуб и на сэкономленные на обеде деньги зашел в сеть, чтобы узнать интересующую информацию. На его запросы Интернет выдавал множество статей и книг, касающихся секса и особенностей мужской и женской психологии, а также посвященных зачатию детей. Он даже наткнулся на учения Фрейда, из которых совершенно ничего не понял. Время вышло, и парень - ему думалось, что он значительно повзрослел за последние сутки - решил, что и дальше будет продолжать такие походы за знаниями.
   После еще нескольких ночей, проведенных через стенку рядом с соседями, Андрей стал с нетерпением ждать своего возвращения со школы. Олег с женой вызвали настолько сильную симпатию в мальчике, что он часами сидел на своей кровати и, не желая упускать ни единого слова их общения, жадно слушал их и днем и ночью.
   Они неоднократно предпринимали попытки зачать ребенка - все было тщетно. Однако в это время в Андрее рождалось новое чувство к этим двоим, мальчик больше не сомневался, что любит дядю и тетю, которые за последние дни стали для него очень близкими, родными, можно сказать. К сожалению, он ни разу ни с кем из них так и не встретился, поэтому ему уже не терпелось увидеть их лица.
   Однажды днем, возвращаясь со школы, Андрей увидел в почтовом ящике с номером соседней квартиры белый конверт. Ему пришла мысль в голову, что он может занести письмо и заодно увидеть близких ему людей. Он так и поступил - взял конверт с адресом какого-то медучреждения и позвонил в дверь соседям.
   В квартире послышался голос Олега:
   - Маш, открой дверь, у меня руки грязные.
   "Маша - красивое имя", - подумал Андрей, и не успела эта мысль покинуть его головы, как дверь открыла не менее красивая женщина. Несколько секунд мальчик просто разглядывал женщину, тогда она заговорила первой, довольно дружелюбно:
   - Привет. Тебе чего?
   - Я живу здесь, - Андрей показал на свою дверь, - и в наш почтовый ящик кинули вот это письмо, а оно пришло вам.
   Он протянул хозяйке конверт. Та взглянула на адресанта, выражение ее лица стало задумчивым, тогда она перевала взгляд на Андрея и спросила его:
   - Как тебя зовут?
   - Андрей.
   - Спасибо, Андрей, большое. Рада была познакомиться. До встречи. - и она закрыла дверь перед мальчиком, который все еще продолжал ее рассматривать.
   В тот вечер Андрей слышал, как Маша плачет навзрыд, а Олег ее утешал, приговаривая: "Это еще ничего не значит. Бывают ошибки, бывают чудеса, всякое бывает, будем пробовать". Но эти доводы слабо действовали на женщину, она успокоилась и заснула только под утро, а, вместе с ней, и Андрей.
   После этого случая Маша как-то спросила у Олега:
   - А кого ты сильнее хотел бы, мальчика или девочку?
   - Ты же знаешь, в нашем случае выбирать не приходится. Но мне, как мужчине, хотелось бы пацана иметь - я в его воспитании больше бы смыслил. Научил бы в баскетбол играть, водил бы на рыбалку, плавать показал бы как надо, а еще учил бы постоять за себя, за женщину и за слабых тоже. Про велосипеды, зоопарки, цирки я вообще молчу - всего этого было бы у моего ребенка предостаточно.
   На следующий день Андрей попросил у бабушки найти в гараже дедушкину удочку, чтобы пойти порыбачить на пруд в парке, рядом с их кварталом. Бабушка снарядила внука на рыбалку, дала ему полбуханки хлеба и попросила вернуться до темноты. Андрей вернулся засветло и сообщил, что поймал несколько рыбешек, которых сразу же отпустил. После ужина, который он покончил очень быстро, он попросил бабушку, чтобы она ему купила в спорттоварах баскетбольный мяч, и закрылся в своей комнате.
   Бабушка исполняла все его просьбы, потому что ей было отрадно, что внук, наконец, начал проводить время вне четырех стен своей комнаты. Бабушка по велению внука также водила его в цирк, зоопарк, кинотеатр, а через полмесяца отвела в секцию карате.
   Однажды выдался "тихий" день, за стенкой ничего не происходило. Андрей сидел и читал учебник по зоологии. Потом раздался грохот закрывшейся входной двери, и в квартире заговорили. Голос Олега приблизился, Андрей отложил учебник, улегся на кровати и принялся слушать.
   Олег сказал громче, видимо, потому что жена была на кухне:
   - Маш, давай поторопимся. Гости придут через два часа, а у нас ничего не готово. Я займусь уборкой, а ты принимайся за ужин...
   В гостях у Андрея с бабушкой были только ее подруги-пенсионерки, которые могли по долгу трещать ни о чем. Он их даже за гостей не считал, но сейчас у него возникло ощущение, что ожидаемый визит гостей к соседям его тоже касается, что он тоже должен принять кой-какое участие в приготовлении. Андрей встал с кровати и принялся наводить порядки в своей комнате. Первым делом, он разложил все по своим местам, затем протер везде пыль и пропылесосил ковер. Бабушка спросила на это:
   - Ты что, в гости кого ждешь?
   - Нет, никого ни жду, просто решил убраться. - соврал Андрей.
   - Похвально-похвально! - ответила бабушка и пошла дальше смотреть телевизор.
   Гости пришли. К этому моменту Андрей уже закончил уборку, поужинал и даже поделал уроки. Поэтому он уже около получаса с нетерпением ждал их прихода. Но к его разочарованию Олег с Машей накрыли праздничный стол в другой комнате, поэтому речи во время веселья сливались для Андрея в шум, в котором нельзя было выделить ничего конкретного. В мыслях он переключился на свои завтрашние планы, после чего быстро уснул.
   Андрей проснулся через четыре часа. За стенкой было тихо. Он разделся, пошел в туалет, а когда вернулся и стал укладываться, до него донеслись родные голоса. Муж с женой обсуждали проведенный вечер - желание спать у Андрея мигом исчезло.
   Маша говорила:
   - Ох, и болтунья эта Яна. У меня аж голова разболелась.
   - Ну что ты, дорогая, - говорил Олег, - они сейчас переживают сложный период отношений. Их можно понять.
   - Нам бы их проблемы, ну да ладно. Ты прав, не стоит терять самообладания, у всех у нас проблемы. Нужно входить в положение других людей. Если мы не окажемся способными понимать наших взрослых друзей, как же мы сможем понять проблемы ребенка? Я правильно говорю?
   Муж одобрил слова жены.
   Андрей слушал их внимательно и не находил в своем детстве никаких проблем. Но зато он сразу представил многих взрослых людей, которых знал и которые имели какие-то изъяны, и в миг проникался к ним любовью, даже каким-то сочувствием. Он теперь был уверен, что все их недостатки из-за проблем в жизни, и что он не осуждает их за то, что раньше в нем вызывало злобу. Теперь он относился с пониманием ко многим людям - учительнице, дворнику, пьющим соседям с первого этажа, родителям - в общем, к каждому человеку, и от этого чувства сострадания, от этих мыслей о взаимопонимании ему становилось тепло на душе. Когда Андрей погружался в сон, у него было ощущение, словно теперь его жизнь круто поменяется в лучшую сторону, словно ему открылась какая-то тайна жизни, и все вопросы станут для него решаемы. Он уснул и проснулся на следующий день очень поздно, ведь наступили выходные.
  
   Прошло шесть лет. Школьные годы Андрея подходили к концу. На протяжении всего этого времени жизнь Андрея, благодаря Олегу и Маше, обрастала новыми фактами, мыслями, событиями, переживаниями, а главное - открытиями, которые он сам делал в виду разыгравшегося интереса к жизни и людям в частности. Они общались между собой, а Андрей их слушал, и ему не казалось, что он лишний. Его даже иногда начинали одолевать подозрения, что они специально все говорят, чтобы хорошо подействовать на него, что они давно знают о его подслушивании. Но подозрения эти очень быстро развеивались, когда речь супругов заходила о ребенке, которого они так и не смогли завести.
   У соседей тоже возникали определенные ощущения, будто бы в квартире кто-то присутствует, будто их кто-то слушает. Но они избегали таких мыслей, так как посчитали, что у них попросту развивается паранойя в связи с их проблемой. К тому моменту, когда Андрей поступил в столичный университет на психолога и уехал туда учиться, Олег с Машей так и не узнали о том, что все это время они были не одни, и что они, сами того не зная, влияли на жизнь маленького соседского мальчика.
   Андрей по началу скучал за ними, но самостоятельная студенческая жизнь внесла свои коррективы в сознание подростка, поэтому в скорости он уже не занимал свои мысли тем, что ему не хватает стены, за которой раздавались бы голоса любимых людей. Теперь ему едва хватало времени, чтобы успевать проделывать несколько дел сразу - начиная с учебы, заканчивая общением с девушками. За пять лет обучения в вузе Андрей завел множество знакомств - его любили сверстники, он пользовался популярностью среди женского пола, преподаватели в нем тоже души не чаяли. Андрей частенько звонил бабушке, чтобы рассказать о своих удачах, от чего старуха всегда плакала от радости, когда клала трубку телефона.
   Ни для кого не было удивлением, когда Андрей закончил вуз с отличием и сразу же устроился в известный медицинский центр, где работал семейным психологом и консультантом. Пациенты тоже были довольны ним как специалистом и неоднократно говорили ему, что он им очень помог. В скорости Андрей завел и свою семью, заживши счастливой жизнью.
   В один из тех дней, когда не ждешь никаких новостей, неожиданно в квартире Андрея раздался звонок. Он взял трубку, на проводе была его родная мать.
   - Алло, Андрюша, привет! - говорила она. - Мне звонок дорого обходится, поэтому буду говорить по делу. Сынок, в общем, мы с отцом возвращаемся на родину. Приедем на совсем, будем за бабушкой ухаживать - она у нас совсем уже беспомощная сделалась. Ты сможешь приехать с малышом и с женой через две недели? Мы с отцом очень хотим приехать и сразу же встретить вас всех вместе. А? Слышишь? Познакомиться хотим с твоей женой, с внуком, а то с этим Севером чуть всю жизнь не пропустили. Алло!
   - Да мама, хорошо, мы приедем. Ты назови точную дату вашего прибытия.
   Мать назвала Андрею число, они попрощались и прекратили разговор. Через две недели, как и условились, Андрей с женой и с сыном приехал в свой родной город. Всю дорогу жена Андрея настраивала Олега, их сына, на то, что ему предстоит пережить и с какими людьми встретиться.
   Когда они приехали, бабушка, сильно постаревшая за несколько лет, на протяжении которых не виделась с Андреем, очень тепло их встретила и сразу нашла общий язык с правнуком, которого видела вживую впервые. Но родителей еще не было, их вылет задержали на четыре часа, поэтому родственники приготовились их встречать ближе к ночи.
   В скорости волна эмоций, всегда поднимающаяся, когда съезжаются близкие люди, начала потихоньку стихать. Андрей завел жену и сына в свою комнату, чтобы показать апартаменты, в которых протекало его детство, и ним моментально завладел поток воспоминаний, который восстановил все чувства и переживания тех лет. Андрей не стал задерживать своих, жена рвалась помочь бабушке, а Олегу хотелось испытать отцовские игрушки где-то в другом, более просторном месте. Поэтому Андрей остался сидеть задумчиво один на своей кровати так же, как он сидел в день перед отъездом в столицу и мысленно прощался с двумя хорошими людьми, которые жили за его стенкой, которые, оставаясь на расстоянии, так много для него сделали.
   "Интересно, а как они сейчас поживают?" - подумал Андрей. Чем больше он сидел в одиночестве в своей комнате, тем сильнее разгоралось желание вновь услышать их. "Нет! - думал он. - Это же детский лепет! Я не стану их подслушивать, теперь я должен с ними повидаться. Но что я им скажу при встрече?"
   Он сидел и пытался услышать хоть какой-нибудь шум из соседней квартиры, хоть какое-то свидетельство того, что там есть жизнь, однако складывалось ощущение, что стены стали толще за все эти годы. Ни одного звука до него не доносилось, и ему стало страшно - а вдруг там уже никто не живет, вдруг они переехали в другой дом, город, страну, чтобы попробовать на новом месте завести ребенка. "Да как же так?! - новая мысль его почти оглушила. - Я ведь и есть их ребенок! Мне надо срочно их увидеть и рассказать им всю правду". Он почувствовал резкую боль в груди - ощущение того, что если он сию секунду не отправиться к ним, то может навсегда потерять эту возможность. А мысль о том, что эта славная пара никогда не услышит его слов благодарности, была невыносимой для Андрея. Он вскочил с кровати и выбежал на площадку. Входная дверь в их квартиру была другой - теперь он это заметил. Он позвонил в дверь. Тишина.
   Через полминуты дверь в их квартиру отворилась, на пороге стоял постаревший Олег с седыми висками. Он сперва не узнал мужчину, стоявшего перед его порогом и жующего в волнении свои губы. Несколько секунд они стояли друг напротив друга и разглядывали лица.
   Андрей наконец протянул руку и сказал:
   - Здравствуйте. Я Андрей - ваш бывший сосед из этой квартиры. Мы можем поговорить?
   На лице Олега появилась улыбка, и он пригласил гостя вовнутрь.
   - Смотри, кто нам пожаловал. Маш, слышишь меня?
   Маша вышла на слова мужа и тоже с непониманием взглянула на Андрея. Несмотря на то, что на ее лице уже заметной стала печать времени, эта женщина все же не утратила своей привлекательности. Хотя очевидно было, что она много страдала последние годы.
   - Это же, Андрей, внук Владимировны, соседки нашей. Помнишь?
   - А, - просияла Маша, - конечно, помню. Он нам еще письмо как-то принес. Помню. Проходите на кухню, я чай поставлю.
   Мужчины зашли и сели за стол, Андрей оглядывал кухню.
   - Ну, рассказывай, Андрей, как поживаешь? Давно о тебе ничего не было слышно...
   Андрей уставился в одну точку, потом перевел взгляд на хозяйку и обратился к ней:
   - Извините, а можно попросить вас тоже к нам присоединиться? Не надо чая, мне хотелось бы с вами обсудить одно важное дело... Очень нужно внимание.
   Олег с женой переглянулись, и та без лишних слов присела к ним за стол.
   Андрей, собравшись с мыслями, начал:
   - Я, конечно, расскажу вам, как я поживаю, но об этом чуть позже. Понимаете, прежде мне нужно вам кое-что сообщить очень важное. Вы помните, когда вы переехали к нам, в эту квартиру?
   Олег с Машей опять вопросительно переглянулись. Маша сказала:
   - Лет девять-десять назад, а что?
   - Дело в том, что моя комната граничит с вашей...
   И Андрей, не скупясь на подробности, пересказал им все свое детство, проведенное возле стены. Он, конечно, упускал детали их интимной жизни, но по лицам супругов, которые без конца краснели, было видно, что они и так понимают, что от ушей мальчика ничего тогда не укрылось. Андрей продолжал и продолжал говорить, а Олег с Машей как будто по новому проживали жизнь, которая проходила где-то рядом, но которой они не знали. Они периодически держали друг друга за руки, но в особо душевных местах пересказа Маша прикрывала руками нос и дрожащий подбородок, а с уст ее то и дело срывалась фраза: "О Господи, и даже это ты слышал...".
   Андрей заканчивал свою речь:
   - Извините, если вдруг причинил вам дискомфорт, но я должен был рассказать об этом, а вы просто обязаны были знать, как сильно повлияли на меня.
   - Что ты, что ты?! - заговорили они в унисон. - Ты правильно сделал, что рассказал, ты не представляешь, как сейчас и ты повлиял на нашу жизнь.
   Андрей почувствовал, что настал удобный момент для главных его слов. Он выждал паузу и начал:
   - Маша, Олег! Я знаю, что у вас не было возможности завести ребенка, но... - Андрею было сложно продолжать, кадык его разбух и давил на связки, но он таки сделал усилие и продолжил. - Но можете считать меня своим сыном, потому что именно вас я считаю своими родителями.
   После этих слов Маше было сложно сдержать свои слезы, она кинулась гостю на шею, а Андрей, наблюдавший через плечо Маши лицо Олега, увидел, как его глаза тоже покрылись влагой.
   Андрей после нескольких секунд такой близости с Машей, встал и сказал:
   - Не закрывайте дверь за мной, я сейчас вернусь - он вышел из кухни.
   - Боже, стыдно-то как, сколько всего он слышал - прокряхтела Маша.
   Олег обнял ее плечо:
   - Не говори глупостей, дорогая. Какое это имеет значение теперь, когда все уже прошло?
   Они услышали шаги Андрея и стали утирать глаза. В кухне появился Андрей с сыном.
   - Познакомься с тетей и дядей, - начал Андрей.
   - Здравствуйте, - произнес маленький Олег и посмотрел на взрослых, как обычно дети смотрят на незнакомцев - с равнодушием в глазах.
   - Это мой сын Олег. А это Маша и тоже Олег, твой тезка, - говорил Андрей сыну.
   - Приятно познакомиться, - сказал взрослый Олег, пытаясь сделать веселое лицо.
   - Славный мальчуган, - Маша последовала примеру мужа и тоже пыталась улыбаться.
   - Маша и Олег сильно помогли мне, когда я был мальчиком. У тебя такой хороший папа, благодаря им.
   На лицах супругов появилась краска.
   Андрей отправил сына назад к бабушке и жене, а сам вновь сел за стол и продолжил общение с соседями.
   - У тебя хороший ребенок, - сказала Маша. - Это сразу видно.
   - Спасибо, Маша. Вы часто говорили о том, как бы вы воспитывали ребенка. Я своего сына примерно так же воспитываю, как вы представляли, и он растет хорошим умным ребенком. Радует нас с женой день ото дня.
   Разговор продолжался достаточно долго. Андрею пришлось рассказать и о настоящей причине своего приезда, и о том, что он намерен делать вид, что безумно рад сегодняшнему возвращению кровных родителей.
   - Я их не осуждаю и не осуждал. Я последовал вашему совету, Олег. Вы как-то сказали, что нужно с пониманием относится к людям. Благодаря этому заявлению, моя жизнь сейчас... В общем я счастлив и доволен своей жизнью, за что вам очень благодарен.
   Когда стемнело, за Андреем пришла жена, которую он хоть и представил Олегу и Маше, но которой никогда не раскрывал правды о своем взрослении. Их он отрекомендовал жене как славных соседей и просто хороших людей. Жена решила не мешать беседе и покинула квартиру соседей.
   Около полуночи, когда уже было съедено несколько блюд, приготовленных Машей, и выпито пара бутылок спиртного, Андрей сообщил, что с минуты на минуты должны вернуться его родители с Севера, и что по этой причине он вынужден покинуть своих "настоящих отца и мать". Олег с Машей уговаривали его еще немного посидеть, но настаивать не стали и договорились о том, что встретятся с ним на следующий день и, быть может, куда-то даже выберутся на прогулку. Андрей крепко обнял хозяев дома, Маша целовала Андрея и одно терла платком глаза, поясняя, что плачет от счастья.
   Андрей ушел от них. Однако Маша и Олег спать не спешили, уж многое хотелось им теперь обсудить. Они сели на кухне и завели душевную беседу.
  
   Прошел час. С лестничной площадки донеслись тяжелые шаги, поднимающихся людей, которые шаркали сумками по ступеням. Сомнений не было - это приехали родители Андрея.
   Олег и Маша, услышав шум, кинулись в коридор и выключили в квартире свет - так было комфортнее им подслушивать. Они подошли вплотную к стене в коридоре и стали прислушиваться, о чем же говорят в соседней квартире. В ночной тишине им стали хорошо слышны радостные возгласы, слова приветствия и знакомства всех членов семьи Андрея. За стенкой царила радость и веселье, и тогда Маша вновь горько заплакала. Утешения мужа были бесполезными. Она твердила лишь одно:
   - На их месте должны быть мы, мы этого заслужили. Это все чертова стенка! Из-за нее мы здесь, а должны быть там - с нашим сыном.
   Несколько дней после описанных событий в доме с тонкими стенами Андрей навещал Машу и Олега, но такого скоротечного общения им было, конечно же, мало. Поэтому они целую неделю, пока Андрей с семьей гостил у бабушки, не отходили от стен своей квартиры, пытаясь услышать любой разговор, в котором принимал участие "их сын".
  
  

ВОЗМОЖНЫЕ ЖЕНЫ

   Двадцатисемилетний брак Александра и Анны был счастливым, из-за чего часто становился предметом обсуждений. Романтики, верившие в существование любви, способной навеки соединить жизни двух людей, всегда ставили эту пару в пример, когда с пеной у рта отстаивали свою точку зрения. Скептики же, уверенные, что любовь на деле всего лишь временное помешательство, вызванное страстью и перерастающее со временем в привычку, утверждали обратное, мол, идеальные отношения Александра и Анны всего лишь видимость, а внутри семьи у них не все так гладко.
   Ближе к истине оказывались все-таки первые. Совместная жизнь этих двоих действительно была уникальным доказательством преданности, теплой дружбы и любви, не покидавших пределов их семьи даже спустя многие годы. Недоразумения и ссоры, конечно, вспыхивали между Александром и Анной, но очень быстро угасали, закаляя их чувства.
   Они вырастили способного сына, который после окончания школы отправился учиться в другой город и там обосновался. Родители были предоставлены сами себе, и порой сами напоминали беззаботных детей в изобретательности проведения досуга. Несмотря на то, что им было по сорок семь лет, воображения каждого хватало настолько, чтобы, не повторяясь с идеями, время от времени удивлять друг друга.
   В любви Александр и Анна признавались друг другу каждый раз, когда кого-то из них переполняло восхищение или умиление супругом. Вот только для своих признаний они тоже выбрали совершенно небанальную форму.
   На заре их отношений Анна часто повторяла Александру, что любит его, поэтому в одну из встреч сказала:
   - Мне так хочется тебе постоянно говорить о своих чувствах, но я боюсь тебе надоесть со своими признаниями. Я тебя люблю - это же очевидно. Поэтому я буду тебе говорить какую-нибудь другую очевидную вещь, а ты должен знать, что это означает: "я люблю тебя".
   - Договорились, - с улыбкой сказал Александр.
   - Морковка - красная, - сказала Анна и поцеловала парня.
   С тех пор за двадцать семь лет совместной жизни они ни разу не повторились в выборе метафоры для заветной фразы.
   Анне нравилась тематика бытовых предметов и погодных условий. "За окном тучи", - двусмысленно говорила она. Или так: "Горит газ", - и Александр в ответ говорил свой вариант. Его любимой темой была природа. "Медведь впадает в спячку", или "У березы красивая кора", или "Пчелы больно жалят" - подобные признания были похожи на пароли конспираторов.
   В сложившихся отношениях им было очень уютно. Поэтому когда до них доходили истории о супружеской неверности, они только плечами пожимали, принимая таких людей за чудаков.
   Однажды, когда Александр пригласил Анну "в одно интересное место", которое до последнего оставалось для нее тайной, а, увидев перед собой колесо обозрения, именуемое в народе "чертовым", она поспешила сесть в аттракцион, между ними произошла очередная теплая романтическая беседа. С высоты они наблюдали ночной город, и Анна, прижавшись к мужу, мягким голосом произнесла:
   - Саша, хочешь - верь, хочешь - не верь, но мне только сейчас пришло в голову, что ни с кем другим мне бы не было так хорошо, как с тобой. Я пытаюсь представить мужем кого-то другого, и никого, достойного занять твое место, не могу отыскать в памяти. Ты единственный мужчина для меня, как же мне повезло с тобой. Я так счастлива.
   Александр ничего не ответил. Он еще плотнее к себе прижал Анну и поцеловал ее в висок, а про себя подумал: "Интересно, а могла бы еще какая-нибудь женщина стать мне женой, такой же любящей, умной и доброй, как Анна? Могу ли я с уверенностью сказать ей тоже самое, что она тоже единственная женщина для меня? Ведь многие хотели быть со мной...".
   Действительно многие женщины были не равнодушны к Александру. Он сразу же припомнил нескольких красавиц, проявлявших интерес к нему на разных этапах его жизни. Ни с одной из них у него так и не завязались отношения, поэтому теперь в нем заиграло любопытство. Он дал волю своему воображению, и, стоя над ночным городом, прижимаясь к Анне, он был уже далеко, относимый волнами фантазии от границ реальности. Он задавал себе вопросы. Что, если бы он женился на ком-то другом? Как бы тогда сложилась его жизнь? Была бы она настолько насыщенной эмоциями и запоминающимися эпизодами, как та, которую он проживал сейчас, с Анной? Смог бы он так же сильно любить свою жену, как нынешнюю? Любую из претенденток на роль жены ему сложно было представить спутницей всей его жизни, так как у него никогда не было возможности узнать ближе хоть одну из них.
   Он не надолго вернулся в действительность, проводить вечер с Анной ему очень нравилось, но навязчивая мысль, казалось, пустила уже свои корни и стремительно разрасталась в его голове. Он надеялся, что после сна он избавится от этих дум о возможных женах, но на утро его переживания только усилились.
   К обеду он уже решил, как можно обуздать свое любопытство. Необходимо просто встретиться и поговорить по душам с теми женщинами, которые когда-либо проявляли по отношению к нему знаки внимания. Он решил, что недолгой беседы ему будет предостаточно, чтобы сделать соответствующие выводы.
   Он насчитал двенадцать девиц, которые не прочь были завести с ним отношения в разные периоды его жизни. Семерых он сразу же отсеял, так как только одной своей внешностью они отталкивали его. Оставалось пятеро. Двое из них относились к настоящему - с ними время от времени они пересекался.
   Одна, Наталья, была менеджером по подбору персонала в его компании, и о том, что она неравнодушна к нему, он узнал на корпоративном празднике, когда та в подпитии стала заигрывать к нему и постоянно приглашать на танец. В рабочее же время она искала повода встретиться с Александром, и когда это удавалось, она обращала внимание на свои обновки, рассказывала какие-то необычные истории и громко смеялась. Она была Александру симпатична, как человек. Она умела выждать необходимый промежуток времени между встречами, чтобы не наскучить ему и не показаться навязчивой. Тем не менее, он до этого дня никогда в серьез не воспринимал флирт этой симпатичной женщины, потому что даже в мыслях был предан Анне. Теперь ему хотелось узнать этого человека поближе, чтобы получить ответ на свой вопрос "могла бы она устроить его в браке?".
   Обдумывая свой план, Александр был решительно настроен после каждой такой проверки, удовлетворяющей его любопытство, возвращаться к прежнему состоянию отношений с той или иной дамой, независимо от того, могла бы она стать ему женой или нет. Надежд никому из них он не собирался давать, ведь его отношения с Анной, равно как и его любовь к ней, оставались непоколебимыми.
   Второй девушкой из настоящего была официантка Ольга, работавшая в кафе, куда частенько заглядывал с друзьями Александр. На вид ей было не больше тридцати лет, лицо миленькое, фигура стройная. Каждый раз, когда она приносила их компании заказ, она подходила к столику со стороны Александра, и, разгружая свой поднос, то и дело как бы невзначай прикасалась к своему избраннику - иногда рукой (к руке), иногда грудью (к плечу). А на все его вопросы она отвечала с играющей улыбкой. Друзья это тоже замечали, поэтому неоднократно говорили Александру, что она ним заинтересовалась, от чего тот отмахивался, убеждая их, что таким образом она просто-напросто хочет выбить из них побольше чаевых. Что ж, если друзья правы на счет ее сигналов, то теперь Александру тоже было интересно узнать, что собой представляет этот человек.
   Увидеться с этими женщинами было очень просто, он знал, где они работают, а их заинтересованность Александром была еще горячей, так что с ними пообщаться можно было в любой удобный момент. Тем не менее, оставалось еще трое, связь с которыми была утеряна после окончания вуза, но с которыми ему тоже хотелось встретиться.
   Он принялся искать их в Интернете. Нашел двоих, но на его сообщения ответила лишь одна - Татьяна. С ней он познакомился в студенческие годы, когда посещал курсы по английскому языку. Тогда он уже встречался с Анной, и, не смотря на то, что Татьяна ему была тоже симпатична, он прекратил общение с ней по окончании занятий.
   Сейчас в процессе переписки выяснилось, что она в двадцать три года вышла замуж, переехала с мужем в другой город, а в тридцать пять овдовела - Александр не любил бестактность и не стал выяснять подробностей гибели ее супруга. Сейчас ей было сорок два, но, судя по фотографиям на ее странице в сети, она не выглядела на свои годы - очень красивой и жизнерадостной она на них была.
   Тогда Александр выказал желание встретиться с Татьяной и спросил, нет ли у нее в планах посетить столицу, на что та ответила, что как раз через месяц ей необходимо приехать туда по делам, и что она тоже была бы рада увидеться. Все складывалось более чем отлично, перед встречей с Татьяной Александр мог спокойно увидеться с двумя другими, Натальей и Ольгой, не подрывая доверия Анны.
   Все это время, пока он вынашивал свои замыслы, он оставался все таким же любящим и внимательным мужем, поэтому Анна ничего не подозревала о его намерениях. Александр не видел в беседах с другими женщинами ничего криминального, однако умалчивал об этом, чтобы у Анны не возникли неоправданные опасения на его счет.
  
   Первой на свидание он пригласил Наталью, сотрудницу его компании. Когда он сообщил ей, что хочет поужинать с ней в уютном ресторане, а ее лицо после услышанного исказилось от удивления и восторга в непривычной для нее гримасе, он счел такую реакцию странной, поскольку думал, что подобные встречи двух сотрудников - явление вполне естественное и распространенное.
   На следующий день их ждал столик в небольшом ресторанчике в центре города, славившегося хорошей кухней и живой музыкой. Они заняли свои места и сделали заказ. Эксперимент по выявлению возможных жен начался.
   - Ты не представляешь, как я ждала этой встречи сегодня. - Заговорила первой Наталья. - Давай, не томи, что ты хотел со мной обсудить?
   - Да ничего конкретного. Неужели, чтобы пообщаться с человеком, с которым работаешь, нужен повод? Мы просто перебрасываемся изредка фразами, вроде как завязывается общение, а ведь друг о друге мы толком ничего и не знаем. Вот мне и стало интересно, чем ты живешь, чем увлекаешься.
   - Ого, надо же! - Наталья посмотрела в стол, приподняв брови. Ее явно кинуло в жар, она стала посылать ладонью ветерок себе в лицо и шею. - Так сразу и не скажешь, чем живу и увлекаюсь. Интересов у меня много. Иногда хожу с подругами в бассейн, иногда на теннисные корты. Недавно вот на конной прогулке была - очень понравилось. Люблю, знаешь ли, животных. Но чаще мы с девчонками бываем на дискотеках и ресторанах.
   - Все с подругами да девчонками. А с мальчишками вы, что, разве не общаетесь?
   - Общаемся, конечно. Но это так все - несерьезно. Мимолетные увлечения, а серьезно общаться большинство мужчин не умеет. Мне не такое общение нужно.
   - Подожди, а разве у тебя нет постоянного мужчины?
   Оксана вдавила голову в плечи и отвела взгляд в сторону, пытаясь подавить в себе неловкость.
   - Я думала, Саша, ты об этом и так знаешь. Иначе не стал бы приглашать меня...
   - Наташ, извини, пожалуйста. Клянусь, не знал. Видишь, как, оказывается, многого мы не знаем друг о друге.
   - А ты, насколько я знаю, женат, да?
   - Да.
   - Как складываются отношения?
   - Прекрасно! - ответил Александр, но почувствовал, что прозвучало это неубедительно и хотел было расписать все прелести своей жены, но передумал, чтобы не смущать Наталью еще больше.
   - А твоя жена знает, что ты сейчас со мной?
   Александр медлил со ответом. Его посетило неприятное ощущение загнанного в тупик собеседника. Ему ничего не стоило сказать правду, сказать, что Анна ничего не знает об этой встрече, но в сложившихся обстоятельствах эта женщина наверняка все превратно истолкует.
   - Конечно, знает. Между нами царит доверие. - соврал Александр.
   "Не очень хороший старт! - подумал он. - Мы еще толком и не углубились в беседу, как эта женщина заставляет меня лгать и чувствовать себя неловко".
   Наталья была не довольна ответом, ее выдавали руки, которые то и дело поглаживали шею и затылок. Этим заявлением он лишил ее возможности флиртовать с ним и надеяться, что ее пригласили на ужин не только ради невинного разговора.
   К ним подошел официант и поставил на стол бутылку шампанского.
   - Ну, наконец-то! - вырвалось у Натальи. Официант налил шампанское в бокалы, его поблагодарили, после чего Наталья протянула руку с бокалом Александру. Они чокнулись.
   - За прекрасные отношения! - произнесла Наталья и с легкостью опустошила бокал наполовину. - Знаешь, Саша, я по-хорошему завидую твоей жене. Сейчас найти хорошего мужика не просто, каждый с каким-то своим заскоком.
   - Что ж, по-твоему, я идеальный что ли?
   - Ну, не надо. Не напрашивайся на комплимент. Ты же и сам знаешь о своих достоинствах.
   - Странно, Наташ. Я тебя пригласил, чтобы о тебе кое-что узнать в то время, как ты владеешь обо мне полной информацией. Не находишь, что у нас силы не равные в этом "бою"?
   - Ничего удивительного в этом нет, женщины ведь более проницательны, чем мужчины, - уже повеселев, сказала Наталья и сделал еще один большой глоток шампанского.
   - Тогда давай восстановим справедливость. Я предлагаю, чтобы ты рассказала о себе что-нибудь.
   - Спрашивай - расскажу.
   - Ты веришь в Бога?
   - Верю, я бы крестик не носила. Смотри, какой он у меня. - она протянула в его сторону небольшой золотой крестик, висевший на цепочке на ее шее.
   - Да, красивый.
   - Это белое золото. - Еще глоток. - Спрашивай еще, я тебе на все отвечу.
   Александр, глядя, как легко заливается шампанское в эту женщину, теперь понял, что она неравнодушна к алкоголю. Видимо, так она решает проблему с отсутствием мужа, а, может, наследственность плохая. Конечно, он может ошибаться на счет ее пристрастия, но в любом случае, ему уже неприятно наблюдать, как она надирается. Он взял бутылку шампанского, и дабы проверить свое предположение стал пополнять содержимое ее бокала.
   - Благодарю.
   - Пожалуйста. Кстати, Наташ, ты говоришь, что мужики нынче не те пошли. А что про женщин скажешь?
   - А что женщины? - очередной глоток.
   - Женщины, по-твоему, нормальные нынче?
   - Ну, Саш, я же нормальная? Вроде не уродина, с умом тоже все в порядке, а вот мужчины нет у меня. Я чисто из этого исхожу. Знаешь, со сколькими я пыталась завести семью? О, об этом можно книгу писать. Но, видишь ли, ни один так и не был готов к серьезным отношениям.
   - Может, что-то все-таки в тебе не так? Ты этот вариант не анализировала?
   - Анализировала, конечно. Саш, веришь, не нашла ни одного существенного изъяна.
   Излишняя самоуверенность в людях раздражала Александра. На секунду ему даже захотелось выискать все изъяны в ней и сообщить ей о них.
   Официант принес первые блюда.
   - Слушай, а в судьбу ты веришь?
   - Я думала и об этом варианте, иногда мне кажется, что это судьба у меня такая, но чаще - хочется винить мужчин. - Она придвинулась ближе к Александру и, заигрывая, полушепотом добавила. - Знаешь, в этом что-то есть.
   Потом она выпрямилась, протянула почти пустой бокал Александру и уже громко произнесла:
   - Так, давай, будем пить за мужчин.
   - Ты же их винишь во всех бедах, - с легким смехом заметил Александр и долил шампанского ей и себе.
   - Да, но в то же время я их и люблю. Вот такая я противоречивая. - Чокнулись, Наталья вновь выпила одним глотком четверть бокала, помешала остывающий суп и вновь переключилась на разговор. - Знаешь, я вспоминаю своих мужчин, и мне не верится, что их было столько много у меня.
   О бывших мужчинах Наталья говорила долго и с упоением, время от времени отвечая на вопросы Александра. Местами ее пробивало на слезы, а иногда она срывалась на громкий хохот. Шампанское быстро закончилось. Когда официант принес им второе, суп Натальи был до сих пор нетронутым. Они заказали еще одну бутылку шампанского.
   Александр внимательно слушал Наталью лишь из вежливости, чтобы не испортить ей вечер, но для себя он уже давно решил, что посвятить себя этой женщине он не смог бы. И не потому, что она любит выпить, что ее психика рождает такие непредсказуемые бурные реакции на ее же слова - все это было по причине отсутствия любви в жизни. Но даже если бы он ей и подарил любовь, и нынешнее ее поведение, так раздражающее Александра, изменилось бы, был один барьер, который не позволил бы им жить счастливой жизнью. Наталья "очень любила свободу" - об этом она сказала как бы невзначай, но именно в этом Александр увидел корень ее невезения. Многие мужчины, с кем она пыталась завести семью, как и все нормальные люди, хотели внимания и заботы любимой, а ее постоянно тянуло к подругам и развлечениям. Ненормированным графиком работы Наталья пыталась достичь еще и финансовой свободы.
   Александра так и тянуло пустить в ход иронию: "Так цени свободу, которая у тебя есть, что ж ты плачешься?". Но он сдержался, ведь главное он уже узнал - она не могла бы стать его женой. Никогда.
   Вечер подошел к концу, они разъехались по домам. Перед сном Александр получил от Натальи такое сообщение на телефон:
   "Саш, я знаю твою скромность и нерешительность, однако в моем положении мне некогда выжидать, пока на тебя снизойдет смелость. Поэтому инициативу беру в свои руки и хочу сказать, что если ты думал мне что-то предложить или просто хотел меня, но постеснялся это сделать, то могу я сделать первый шаг. Первый шаг на встречу друг другу. Я согласна на любые отношения с тобой. Еще раз спасибо за вечер. Целую."
   Он сразу же удалил это сообщение, не ответив на него. Он поразился ее решимости действовать, но в этом письме присутствовала и навязчивость, которую он в людях терпеть не мог, поэтому он только лишний раз убедился в правильности сделанного вывода о ее нравах. Своим же молчанием он хотел создать видимость, что до него никакие сообщения от нее не доходили, ведь утром ей наверняка стало бы стыдно за ее фривольное послание.
   Следующая неделя для Александра и Анны была очередной неделей приятных прогулок, походов в кино и кафе, неделей, полной любовных переживаний. В понедельник он предупредил Анну, что вернется позже обычного, на что она шутливо сказала:
   - И как ее зовут?
   Александр опешил от такой прозорливости, но спустя секунду замешательства Анна добавила:
   - Ну, извини меня, я знаю - неудачно пошутила. Туман в Англии. - Александр вздохнул с облегчением.
   - Дельфин - это не рыба, - с улыбкой произнес он, поцеловал Анну и вышел из дому.
   После работы он поехал прямиком в тот же ресторан, в котором недавно ужинал с Натальей, только теперь его там ждала Ольга, официантка из другого любимого Александром заведения, где он с друзьями часто проводил время.
   Вечер с Ольгой, с этой меркантильной дурнушкой, прошел быстро. Как только Александр получил всю необходимую информацию о ней, он не стал задерживаться в ее компании. Прежде всего, его смутил безвкусный вульгарный макияж на ее лице. Но этот недостаток ее внешности мог остаться незамеченным будь у нее человеческие достоинства. Но их Александр, к сожалению, не обнаружил. Как только он пришел, Ольга стала нелестно высказываться в адрес официантов, обслуживающих их, дескать, они сделали неправильно то, не так подали это. Затем их общение превратилось в скучный монолог Ольги о ее подругах-идиотках, о модной одежде, путешествиях, о разрыве с парнем, которого она "заводила для галочки", а потом со скандалом бросила. Вдобавок, ее периодически интересовали сведения о должности и доходах Александра, что заставило его сослаться на неотложные дела и покинуть ее. Ольга лишь спросила, когда они теперь смогут увидеться, в ответ на что Александр подобрал нужную фразу, ставящие все точки над "и":
   - Когда мы с друзьями вновь решим посетить ваше кафе.
   После этого Александр находился в некоем предвкушении третьей - последней встречи с женщиной, которая, возможно, смогла бы подарить ему счастье так же, как это сделала Анна. До приезда Татьяны оставалось две недели. На протяжении этого времени Александр в силу своей склонности к воображению представлял возможные сценарии их будущего свидания. Ему казалось вполне вероятным, что их вечер пройдет под стенания Татьяны, которая начнет оплакивать своего мужа, рассказывать какой он был хороший семьянин. Или же - ему казалось это тоже реальным - она, как и Ольга, станет выуживать информацию о его материальном благополучии.
   Когда он с ней познакомился на курсах английского языка, она была еще школьницей (выпускницей), прошло достаточно много времени, чтобы человек кардинально изменился, поэтому любой из придуманных ним вариантов проведения вечера с Татьяной мог оказаться воплотимым в действительность. Однако то, что произойдет, он так и не смог предвидеть в своих фантазиях.
   Татьяна опаздывала на целый час. Когда она вошла в ресторан, Александр был удивлен ее внешности - она была еще более милой и выглядела моложе, чем на фотографиях. Пока она преодолевала расстояние от двери к их столику, живой ансамбль играл джазовый стандарт "Take Five", от чего ее походка и движения обрели особую выразительность. Лицо выражало жизнерадостность, как будто она узнала какую-то очень хорошую новость. Она поздоровалась, извинилась за опоздание, поцеловала Александра в щеку и обняла его по-дружески.
   - Ну, наконец-то, а то у меня уже борода выросла, пока я тебя ожидал.
   Татьяна рассмеялась. Она подхватила шутку и, присаживаясь, сказала:
   - Так я ж специально задержалась, чтобы нам было чем расплатиться потом - волосы нынче дорого стоят.
   Александр про себя отметил ее чувство юмора, и дальше они отдались воспоминаниям:
   - Саш, здорово выглядишь, - она окинула его взглядом, Александр почувствовал, что это был не оценивающий взгляд.
   - Спасибо, взаимно. Вот уж не думал, что нам когда-нибудь посчастливиться встретиться.
   - Да уж. Для меня самой такой неожиданностью было твое сообщение. Я, честно, была удивлена, что ты помнишь мою фамилию спустя столько лет.
   - Для меня самого это было неожиданностью. Рассказывай, тебе в итоге пригодился английский язык?
   - Только, когда поступала в университет. А тебе?
   - Тоже не особо пригодился. Так, а как же столичные дела решаются? Все успела за сегодня?
   - Да, была в посольстве Канады, бегала с документами, даже успела с родственниками увидеться.
   - Так ты собираешься в Канаду, что ли? На долго?
   - Меня пригласили друзья в Торонто, поеду на ПМЖ.
   Александр уже почувствовал необъяснимую тоску по этой женщине, хотя их общение длилось не больше пяти минут - настолько быстро ее искренность и жизнерадостность вызвали в Александре дружескую привязанность к ней.
   Она с легкостью рассказывала о своей жизни, о ее светлых сторонах и черных полосах, но у нее получалось рассказывать о своих печалях как-то вскользь, не акцентируя на этом большего внимания, что позволяло им без труда переключаться между разными темами и время от времени срываться на безудержный смех. У Александра, и он был уверен, что у Татьяны также, возникло ощущение, словно они не расставались на двадцать пять лет, словно они на протяжении всего этого времени были хорошими друзьями. Они пили алкоголь, и, увлеченные друг другом, не замечали, как хмель стал постепенно нарушать координацию их движений, создавать шлейф у видимого глазами при поворотах головы.
   Целый вечер Александр провел, позабыв о своих целях и мотивах - каждую минуту общения с этой женщиной он испытывал душевное удовлетворение с таким славным собеседником. Он хотел все больше и больше узнавать о ней, рассказывать о себе, и это желание было взаимным.
   Часы пролетели незаметно, настало время закрытия ресторана. Они рассчитались, но расставаться им точно не хотелось. Тогда Татьяна предложила поехать с ней в отель, чтобы продолжить общение там. Александр принял приглашение, ему это было на руку - чем дольше времени он проведет с Татьяной, тем более точным будет его вердикт по отношению к ней. Он будет знать наверняка смог бы или не смог бы создать с ней семью.
   Возможно, если бы кто-то посторонний увидел бы эту пару, едущую в отель, одернул бы Александра, намекнул бы, что что-то в этом предложении нечисто, что-то скрывается в нем, помимо дружеского желания поболтать, то Александр бы вспомнил об Анне и отклонил его. Но этого не произошло. Александр настолько был увлечен своим экспериментом, своим стремлением узнать как можно больше о Татьяне, что анализировать трезво ситуацию он не мог - будто бы находился в непроницаемом коконе, созданном увлеченностью.
   Когда, спустя полчаса после их приезда в отель, Татьяна поцеловала Александра в губы, он не стал сопротивляться. Секс с другой женщиной он, конечно же, расценивал как предательство жены, но сейчас его рассудок был всецело занят желанием выяснить, могла бы Татьяна в теории стать его женой или нет, поэтому никаких мыслей о совершаемой измене у Александра даже не возникало.
   Они завалились голые на кровать и принялись ласкать друг друга. Прелюдия ему тоже очень нравилась, как и все, что он успел пережить с этой женщиной. Александр решил не уделять много внимания предварительным нежностям. Подгоняемый страстью, он взял инициативу в свои руки.
  
   Но что это?! Стоило ему оказаться на любовнице, как ее тело стало извиваться, подобно змее на углях, бьющейся в конвульсиях. Она начала издавать неприятные стоны, граничащие с рычанием зверя. Он знал, это была всего лишь реакция на сексуальное удовольствие, но эта реакция была до того нелепой и смешной, что он неволей ощутил, как его сосредоточенность на половом акте стала растворяться в подступающем отвращении, как напряжение внизу живота стало ослабевать. Тогда он, еле сдерживая смех, сделал глубокий выдох и склонил вспотевшую голову, симулируя экстаз.
   Он откинулся на подушку рядом с Татьяной. Весь восторг своим собеседником куда-то исчез, он чувствовал лишь какую-то неудовлетворенность, несбыточность ожидаемого результата.
   Татьяна положила ему руку на грудь, и, не подозревая о его волнении и тошноте, вызванной ее дискретными движениями в постели, стала целовать его лицо. Но с каждым прикосновением ее губ у Александра перед глазами всплывали недавние корчи, какие бывают у бесноватых людей. Он не мог этого больше терпеть, ему хотелось поскорей вернуться домой.
   - Я сбегаю в душ, и сразу же тебя будет ожидать сюрприз. - с нежностью сообщила она.
   "Нет уж, достаточно сюрпризов на сегодня!" - подумал Александр, но сказал следующее:
   - Тань, было здорово, но мне надо идти. Я вспомнил о срочных делах.
   - Как? Ты не останешься до утра?
   - Я бы очень хотел, но не могу - дела. Предлагаю встретиться днем.
   - Но я же уезжаю днем.
   - Тогда давай в следующий раз, извини, что так глупо получается, но это все алкоголь. Выбил из головы планы.
   Он оделся, вызвал такси, и, стоя уже в пороге, слушал Татьяну:
   - Аж, не верится, Саша, что так быстро время пролетело. Такой замечательный вечер был. Мне так не хочется расставаться - даже грустно как-то становится.
   - Мне тоже, но мы еще обязательно встретимся... Наверное.
   - Очень надеюсь, Саша. Ну, все, беги, пока я не расплакалась. Не хочу, чтобы ты меня видел в таком виде. Пиши, звони.
   - Договорились, спасибо за встречу. Пока! - усмехнулся Александр и вышел из номера.
   "Ну наконец-то!" - подумал он, когда оказался на улице. Такси его уже ожидало.
   В окне мелькали огни ночного города, которые быстрой сменой гипнотизировали пассажира на заднем сидении. Какое-то время ни одна мысль не посещала его, он отходил от неприятных ощущений, испытанных в постели с Татьяной. Он спрашивал себя, что с ним такое произошло, что заставило его внутренний мир так отреагировать на такие мелочи, как какие-то там вздрагивания со стонами, и не мог найти объяснение пережитому только что омерзению.
   Автомобиль сделал поворот, и вдалеке появилось колесо обозрения, на котором Александр катался месяц назад с Анной. Впервые за последние часы он вспомнил о жене.
   "Похоже, Аня - единственная женщина, с кем я могу быть счастлив, - подумал он. - Мне с ней безумно повезло!" - и от этой мысли ему стало тепло на душе, и он улыбнулся.
  
  

ДЕВУШКА С КОСОЙ ЧЕЛКОЙ

   У Эльзы был врожденный дефект правого глаза. С виду красавица, но этот изъян постоянно приковывал к ней любопытные взгляды, которые с самого детства смущали девушку. Когда она подросла, она осознавала свою миловидность и понимала, что ее красоту не могут по достоинству оценить люди, так как ее глаз, подобно кляксе на письме каллиграфа, портил общее впечатление о ней. "Лучше бы я совсем уродиной родилась, чем с таким, казалось бы, безобидным недостатком, как этот проклятый глаз!" - думала про себя Эльза.
   Родители предлагали ей сделать операцию, но пластический хирург намекнул, что "подпорченность" глаза все равно остаться заметной, поэтому решили отказаться от этой затеи. К тому же, к тому моменту Эльза нашла способ скрыть свое несовершенство - она отпустила длинную челку, которой с помощью парикмахера придала стильный вид, и ей не приходилось теперь постоянно ее счесывать со здорового левого глаза, чтобы прикрыть правый. С такой модной прической она выглядела восхитительно, и никто бы никогда не подумал, что за косой челкой скрывается печать уродства.
   По паспорту она была Миансарова Елизавета Андреевна, но в школьные годы старшеклассники ей придумали прозвище Эльза, объясняя, что так звучит сокращенно ее имя. Она поверила на слово. Да и ей самой нравилось это новое прозвище, с помощью которого она как бы отрекалась от настоящего имени, а вместе с ним и от своей некрасивости, также доставшейся ей при рождении.
   Она заводила отношения с несколькими парнями, но так получалось, что все попытки завязать отношения с каждым из них заканчивались одинаково - парень говорил, что он не готов к серьезным отношениям и предлагал остаться друзьями. Однако истинную причину таких слов она прекрасно знала и виновником делала свой недостаток, а не человека, говорившего эту чепуху.
   Здоровый глаз Эльзы обладал отменным зрением, и эту способность с годами она превратила в умение вглядываться в мир и в людей, обращать внимание на мелочи, которые другие не замечают. Поэтому неслучайно она захотела стать художником, и прошла весь путь живописца от школы до академии. После окончания вуза она продолжала писать картины, участвовать в выставках, но все же основным ее заработком было не искусство - она подрабатывала в салоне тату, в который приходила три раза в неделю.
   На данном этапе жизни ей всего хватало, и в то же время этого было мало. Были друзьями, подруги, с которым можно было оригинально провести время, была работа, было искусство, в котором она временами находила утешение, но всплывавшая мысль об отсутствии любимого человека по причине ее уродства с новой силой будило ее комплексы и вгоняло в ужасную депрессию.
   Примерно месяц назад Эльза дала отсрочку своим душевным тревогам. Она встретила одного парня, который ей с первого взгляда приглянулся, и у нее появился луч надежды, что на этот раз ее жизнь может поменяться в лучшую сторону. Ее сознание не строило опрометчивых планов и в виду опыта не создавало наивных грез, но тепло этого лучика, так или иначе, оказывало влияние на ее жизнерадостность.
   Она встретила этого парня по дороге на работу, он шел ей навстречу с автобусной остановки. В первый раз она просто заметила его среди серой толпы, второй раз - на той же неделе - он уже улыбнулся ей, что означало, что он тоже ее заметил и запомнил. Когда их пути пересеклись в третий раз, ей уже стало казаться, что это не простое совпадение, что это судьба толкает их навстречу друг другу. А в четвертый раз парень подошел к Эльзе и заговорил с ней:
   - Привет.
   - Привет, - Эльза остановилась, стала поправлять челку, чтобы перестраховаться на случай ветра.
   - У меня такое ощущение, - продолжил парень, - что мы уже старые знакомые, но при этом мы ни разу не общались. Я предлагаю это исправить. Я - Максим.
   - Я - Эльза, - сказала Миансарова и протянула ему руку. - Ты где-то работаешь в этом районе или живешь?
   - Работаю здесь недалеко. А ты, судя по всему, живешь где-то рядом?
   - Да, это мой район, - девушка кротко улыбнулась.
   - Эльза, рад знакомству, а мы можем встретиться и пообщаться без спешки в другое время? А то я опаздываю сейчас.
   - Да, почему бы и нет.
   - Отлично, я свободен каждый день после семи. Какой день тебе подойдет?
   - Сегодня понедельник... Давай в четверг, я выходная.
   - Давай. В семь тридцать устроит? Можем встретиться прямо на этом месте.
   - Договорились.
   - Запиши мой телефон, - они обменялись контактами.
  
   В этот день Эльза работала с большим воодушевлением. Даже байкер, который доделывал татуировку на лопатке в их салоне, заметил, что в этот день он почти не ощущает дискомфорта от прикосновений иглы, что сегодня у нее очень мягко получается набивать тату.
   - Сегодня у меня настроение особенно хорошее, - ответила она посетителю.
   В обед она позвонила подруге, предложила встретиться - она хотела поделиться своей радостью с близким человеком. Встречу назначили на вечер.
   О паспорте вначале мы заговорили не случайно, именно об этом документе зашла речь, когда Эльза встретилась с Инной.
   - Ты знаешь, что тебе повезло, что я в городе? - спросила подруга.
   - А ты разве собиралась уезжать?
   - А я разве тебе не говорила?
   - Нет.
   - А, ну, понятно. Дело в том, что я собиралась лететь в Москву на семинар, а в аэропорту выяснилось, что у меня не вклеена вторая фотография. Тебе есть уже двадцать пять?
   - Ну да, но у меня тоже нет фотографии.
   - Вот видишь, а она оказывается нужна, по закону так - короче, из-за этого дурацкого правила я не полетела в столицу.
   - Ох, ты бедненькая моя! У меня тут, возможно, судьба решается, а ты переживаешь из-за какой-то Москвы...
   - А, ну все, внимательно слушаю, рассказывай по порядку.
   И Эльза неспешно начала свой рассказ, короткий, но очень задушевный - подруга радовалась за нее, так как сама уже давно была замужем.
   На следующий день вдохновение творить и искать приключений только усилилось. "А почему бы и мне не съездить через несколько недель заграницу, отдохнуть, попутешествовать. Быть может даже если все пойдет с Максимом хорошо, то мы вместе поедем. Хотя не буду пока забегать наперед. И почему я раньше не назначила ему свидание, целых три дня ожидать встречи - я с ума сойду!" - такими мыслями для Эльзы начался вторник.
   Она заскочила в паспортный стол, который находился рядом с ней, отдала паспорт, уплатила необходимые квитанции, после чего ее попросили зайти в четверг и сделать фото на паспорт, поскольку принесенные фотографии их "не устраивали". "Ладно, - подумала Эльза, - наверняка это делается для того, чтобы побольше денег выкачать из людей". Она готова была мириться с любыми глупостями, так как жила уже предвкушением предстоящей встречи.
   Время, казалось, тянется бесконечно долго, даже рабочий день в среду прошел как-то скучно и неинтересно, хотя обычно она работала увлеченно. Но вот заветный день настал. Эльза не могла долго спать, несмотря на то, что легла поздно. Первым делом она выбрала себе наряд для встречи. Потом принялась убираться по дому, воображая себя Золушкой, которой предстоит вечером ехать на бал. До полудня она ожидала звонок Максима, но не выдержала и позвонила первой, забыв о предрассудках.
   Он ответил глубоким добрым голосом, сказал, что с минуты на минуту собирался и сам звонить и подтвердил встречу. Разве слышала она когда-нибудь еще что-то более приятное, чем эти простые, но проникновенные слова? Ей казалось, что нет.
   Оставалось только помочь маме скупиться на рынке и забежать в паспортный стол для фотоснимка - после этого общение, влюбленность, романтика.
   С рынка мама с дочерью вернулись достаточно быстро. Эльза помыла голову, привела себя в порядок. Она не особо любила фотографироваться на документы, так как приходилось очень часто объяснять людям, делающим документ, почему челка закрывает половину ее лица, а это не доставляло ей никакого удовольствия. Но в этот раз никакого дискомфорта не было, ее мысли были заняты другим.
   Эльза нанесла легкий макияж, распушила феном волосы, одела приготовленный наряд и вышла из дому. Она уже решила, что сделает после паспортного стола. Домой возвращаться она не станет, а пойдет и прогуляется по скверу, пока не наступит время встречи.
   Она зашла в паспортный стол, узнала, куда необходимо пройти для фотографии и заняла очередь. Люди выходили из кабинета очень быстро, настал ее черед зайти в комнату с темно-зеленой дверью.
   Она зашла, закрыла дверь, обернулась, и из ее груди вырвался беззвучный крик. Перед ней за фотоаппаратом стоял Максим, лицо которого от неожиданности тоже исказилось в удивлении.
   Эльзу кинуло жар, вмиг тело покрылось потом, потом по взмокшему телу пробежал холодок, изо рта исчезла слюна, а, вместе с ней, и умение говорить. Он работает здесь! Как так?! А вдруг он попросит поднять челку и увидит в ней, вместо красавицы, чудовище? Разве так она себе представляла их первую встречу, разве сразу должны были раскрыться все ее тайны?
   Она побледнела, все детские страхи и комплексы заполнили ее грудь, отчего, казалось, сдавили легкие. Рано или поздно Максим узнал бы о ее уродстве, но это было бы уже после того, как ему открылись все достоинства ее души и характера, ее ум и талант. Она не раз представляла, как в момент их сердечной близости она откроет свое истинное лицо, на что он отреагирует положительно, скажет, что он абсолютно равнодушен к тому, что скрывает челка. Но все это должно было быть потом, после веселых встреч, беззаботного общения, красивой переписки, после того, как они сделают множество шагов, держа друг друга за руку, после неоднократных поцелуев и объятий, превращающих даже трезвых людей в блаженных.
   Все это должно было быть потом, но сейчас перед Эльзой стоял фотоаппарат, готовый запечатлеть безобразие ее лица.
   Максим первый заговорил:
   - Вот так встреча неожиданная. Ты фотографироваться? - уточнил он.
   Эльза, лицо которой будто бы уменьшилось в размерах, кивнула головой.
   - А я подумал, что ты решила мне сюрприз сделать. Ну что ж, присаживайся.
   Эльза сделала шаг в сторону стула, но почувствовала полное бессилие, разбившее ее бодрость, захватившее уже все ее тело. Нет, это все сулило большое фиаско. Она мигом развернулась и выбежала из комнаты.
   Максим несколько раз звонил на ее телефон, но не отвечала. Она пролежала три дня в постели, не выбираясь из дому, даже на работу. Она чувствовала себя дурой в глазах фотографа. Почему она сразу не узнала, где он работает? Почему не расспросила подробности? Почему не состригла свою челку, не показала свою истинную наружность, чтобы каждый мужчина знал, с кем ему придется ему иметь дело, если он осмелиться навязаться? Чехарда мыслей творилась у нее в голове, но, тем не менее, она ни на секунду не сомневалась, что поступила правильно, убежав оттуда. Это лучше, чем видеть его лицо, когда бы она начала убирать челку со своего лица, и перед его глазами появился бы урод из Нотр-Дама только в женской одежде.
   Спустя несколько дней, буря эмоций утихла, Эльза чувствовала себя смелее, увереннее, решила встретиться с Максимом и объяснится с ним. "Независимо от того, что он подумает обо мне, я расскажу правду, а если надо и покажу" - думала Эльза.
   Она решила избежать телефонного разговора, поэтому пошла утром на остановку, где она обычно с ним пересекалась. Ждала около получаса, стала поглядывать на телефон с намерением позвонить ему, но подъехал автобус, и из дверей вышел он. Когда толпа перед его глазами рассеялась, он увидел Эльзу и отреагировал на ее появление вполне дружелюбной улыбкой.
   Девушка извинилась перед ним, сказала, что повела себя как идиотка, но это все из-за комплексов. О причине этих комплексов она тоже рассказала, на что Максим только рассмеялся, словно услышал детскую нелепость:
   - Ну ты даешь! Я с самого начала знал, почему ты носишь косую челку - увидел как-то, когда ветер поднялся, ты на остановке стояла. Собственно, об этом я и хотел с тобой поговорить. Думал предложить, если ты не против, участие в одном интересном проекте. Я ищу красивых людей с небольшими, грубо говоря, недостатками для социальной рекламы. Хотел выяснить, не согласишься ли и ты принять участие? Проект интересный, денег не принесет, но зато даст возможность обратить внимание на... - дальше Эльза его не слышала. Только сейчас она заметила, что на его безымянном пальце сидит кольцо.
  
  

ОБНОВКА

   Зоя была модницей и уделяла своему гардеробу всегда должное внимание. Впрочем, как раз благодаря умению изысканно одеваться, ее и приметил Иван. Между ними завязались отношения, и, в конце концов, они женились.
   До встречи с Зоей Иван был равнодушен к "тряпкам" и всегда одевался неброско. Тем не менее, Зоя успешно привила мужу романтику хождения по магазинам и рынкам в поиске оригинальной одежки. Когда у них появлялись деньги на досуг, они первым делом прикидывали, могли бы они купить за них какую-нибудь обновку или нет. Если суммы едва хватало даже на какую-нибудь мелочь, они все равно шли тратить их на одежду. Они оба выискивали стильные вещи не только каждый сам для себя, но и обращали внимание на те, которые могли бы подойти "любимой половинке" - они досконально знали вкусы друг друга. Случись Ивану найти что-то стоящее для Зои, он испытывал большую радость, даже если в итоге себе ничего не присмотрел. Видимо, так и проявлялась их любовь и взаимная забота друг о друге.
   После того, как оба стали зарабатывать приличные деньги, объемы покупок также возросли, поэтому старые вещи они раздаривали родственникам и знакомым либо просто выкидывали на свалку.
   С рождением ребенка, конечно, многое изменилось, теперь им приходилось более разумно тратить свободное время и деньги, но все же традиция выбираться за новыми вещами осталась неизменной. Раз в месяц, когда Иван получал зарплату, они дожидались выходных и выбирались с Евой - так они назвали дочку - по ближайшим магазинам одежды.
   Дневной сон девочки длился около двух-трех часов, за это время Иван с Зоей успевали обойти все магазины и скупить на выделенную для этих нужд сумму все, что им пришлось по вкусу. Пока один родитель гулял с дочкой на улице, второй (чаще это была Зоя) забегал вовнутрь большого торгового комплекса и начинал долгожданный обход по всем бутикам и отделам одежды. Обычно полутора часов хватало с головой, чтобы сделать покупки и успеть вернуться домой кормить малышку.
   Наступила весна. Несмотря на то, что все шкафы в их семье были переполнены одеждой, Зоя была уверена, что ей нечего одеть из легких весенних нарядов - ей казалось, что теперь, будучи мамой, она должна выражать себя в одежде несколько иначе, что ей не идет вся та одежда, которую она носила до рождения Евы.
   Во вторник Иван принес домой зарплату. Зое оставалось выждать каких-нибудь три дня до нового похода в магазин, но с увеличивающимся нетерпением осуществить покупки время для нее начинало замедлять свой ход.
   Она пыталась отвлечь себя от навязчивых мыслей разговорами с подругами, но те то и дело принимались обсуждать свои обновки. Зое представлялось, что они специально хвастаются перед ней, чтобы вызвать ее зависть, хотя подобные обсуждения были привычным делом для них.
   Одна из подруг сообщила, что в том торговом комплексе, что рядом с кварталом Зои, начались распродажи, что почти каждый магазинчик завлекает покупателей большими скидками и что она, подруга, уже приобрела себе несколько пакетов вещей. "И зачем она мне все это рассказывает? - думала Зоя, пока общалась с той. - Небось специально хочет меня подразнить. И почему она не посещает магазины в своем районе? Показала на свою голову урожайное место, теперь эти так называемые подружки все выгребут, пока я туда доберусь!".
   Ее стали раздражать звонки, подруг она попросту игнорировала, от чего время шло еще медленнее.
   - Ничего, Ева! - говорила она вслух спящей дочери. - Вот подрастешь ты, и мы будем вместе ходить в магазины. Я тебя научу хорошо одеваться, будешь самой яркой девочкой.
   Оставался один день - пятница. Вечером во время купания Евы Зоя сказала мужу:
   - Наконец-то мы завтра сходим за покупками, я так долго этого ждала.
   Иван растерянно посмотрел на супругу, после чего с сожалением вымолвил:
   - А я разве не говорил тебе?
   - Нет, дорогой, что случилось?
   - Я же в субботу работаю. Завтра официальный рабочий день, люди отрабатывают за понедельник перед Восьмым марта. Так что придется с покупками подождать до воскресения.
   Зоя сделала вид, как будто эти слова ровным счетом никак на нее не подействовали, но она была в отчаянии. Еще один день ожиданий для нее был пыткой.
   Она решила как можно быстрее лечь спать, чтобы убить таким образом время.
   Утром она проснулась полная предвкушения похода по магазинам, но потом вмиг вспомнила, что предстоит провести еще один мучительный день, занимаясь рутинными делами, и от этого ее настроение сильно испортилось. Она злилась на мужа, что он скрывал до последнего эту ужасную новость о рабочем дне, раздражалась оттого, что дочь требует так много внимания к себе, что она превратила мать в сиделку. Нет уж, слишком многого от нее хотят в этот долгожданный день!
   Она выпроводила Ивана на работу, намекая всем своим видом, что обижена на него. Когда же он поинтересовался, в чем дело, она отвечала ему, что просто не выспалась.
   Зое пришла "гениальная идея" в голову. Она посмотрела на часы - было почти двенадцать часов. Она решила поступить следующим образом - она плотно покормит дочку перед самим сном, уложит ее спать, а сама быстро сбегает в торговый комплекс за одежками. "Если поторопиться, то можно будет успеть за час все провернуть. - Размышляла она. - Ева у меня спокойная, спит всегда крепким сном, так что мое отсутствие она даже не заметит, а если Иван вдруг спросит, почему я без него ходила, скажу, что это ему наука, чтобы впредь не забывал о своих рабочих днях". А если бы у мужа возникли вопросы, с кем оставался ребенок, то у нее и на это был заготовлен ответ. Она скажет Ивану, что брала Еву с собой, и посетила всего пару магазинов, которые стояли на пути к торговому комплексу, и в которые можно было без труда заехать коляской.
   В скором времени глазки дочери сомкнулись, и она уснула. Зоя ждала этого момента уже минут пятнадцать, поэтому оделась, накрасилась и приготовила деньги. Как только Ева сделал глубокий вдох - признак того, что ребенок уже провалился в глубокий сон - Зоя пулей выбежала из квартиры, закрыв на несколько замков дверь. Они жили на первом этаже, поэтому, выйдя из подъезда, Зоя еще раз прислушалась, все ли тихо в детской, окна которой выходили во двор. Все было тихо.
   Через двадцать минут Зоя уже стояла в одном из магазинчиков на четвертом этаже упомянутого торгового центра. Она перебирала тремпеля с разными одежками - ее глаза разбегались, столько было новой одежды, столько фасонов и цветов, и при этом всем цены были не высокие.
   Она выбрала две кофточки, одну футболку, бриджи и весенние брюки. Со всем добром она пошла к примерочным, но все они были заняты. "Ну, быстрее!" - она мысленно подгоняла тех, кто находился за ширмами и притопывала ногой.
   Наконец-то одна из кабинок освободилась, Зоя быстро разделась, повесив свою одежду и сумочку на крючок, после чего начала спешно надевать выбранные вещи. Ей все прошло, кроме брюк и кофты - был не ее размер. Поскольку, покинув примерочную, она рисковала, что ее кто-то займет, Зоя расправила родные вещи, висевшие на крючке, чтобы прикрыть свою сумочку, и отправилась вглубь зала, дабы отыскать выбранные обновки нужного размера.
   Первым делом она заменила кофту, дальше пошла к отделению с брюками, и вот здесь ей все же пришлось повозиться, пока не нашелся единственный экземпляр, способный разместить в себе ее располневшие после родов бедра.
   Она вернулась в свою кабинку и надела кофту с брюками - теперь одежда была, словно по ней шита. Она сняла с себя магазинные вещи, сложила их и принялась постепенно разгружать крючок, на котором висели под обновками с ценником ее собственные одеяния. То, что необходимо было отдать кассиру, она сложила на табурет, потом сняла с крючка вещи, в которых пришла, и замерла... На нем не было ее сумочки.
   Она посмотрела на пол, исследовала каждый уголок своей примерочной, но сумки нигде не было видно. За доли секунды ее охватила паника - в сумке были деньги, мобильный телефон, а главное - ключи от квартиры.
   Она моментально оказалась возле продавцов и сообщила о пропаже. Те только разводили руками и пожимали плечами. Камер наблюдения в магазине не было, те начали строить догадки и припоминать, кто как выходил из магазина за последние пять минут. Сомнений не было, кража произошла, пока Зоя повторно выбирала брюки, так как именно в этот момент примерочная с ее вещами исчезла у нее из вида.
   Продавец - молодая девка с некрасивым лицом - предположила:
   - Наверное, кто-то за вами следил.
   Но Зоя, которая рвалась уже всей душой домой, не желала больше их слушать:
   - Наверное, вам стоит охранника завести и камеры наблюдения, чтобы не терять посетителей - выдавила она с отчаянием и выбежала прочь из магазина.
   Пока она неслась изо всех сил к дому, она перебирала все возможные варианты, как ей поступить. Дверь выломать невозможно - она бронированная. Позвонить от соседей мужу можно, но она представила, как сообщает Ивану о произошедшем, и к ее страху за ребенка примешался еще и страх перед мужем.
   Она собралась вызвать от соседей аварийную службу вскрытия дверей - оптимальный вариант в сложившейся ситуации. Об этой службе ей рассказывала сотрудница, когда у них случилась похожая проблема.
   Она подбежала к окнам своей квартиры, прислушалась, в детской было тихо - Ева еще спала. Зое стало намного легче, она ощутила облегчение на сердце и, отдышавшись, направилась к соседке из квартиры напротив. Та оказалась дома.
   Зоя узнала в справочном бюро телефон аварийной службы и позвонила туда. Диспетчер принял ее вызов и сообщил, что специалист прибудет через полчаса, а, может, и час - все будет зависеть от пробок в городе.
   Зоя вышла во двор и села на скамейку под окнами своей квартиры. Погода была тихая, она почти полностью успокоилась, но спустя минут десять она услышала детские всхлипы, доносимые из детской комнаты - кроха проснулась и звала маму, чтобы та прижала ее к груди. Мама в это время ощутила моментальный прилив адреналина в крови. Зоя вскочила на дорогу и принялась высматривать машину спасателей. Она повторяла про себя: "Ну, быстрей-быстрей!" - словно это могло ускорить их приезд.
   С каждой секундой плач ребенка усиливался, и каждая такая секунда превращалась для Зои в бесконечность. Ее сердце обливалось кровью, когда она слышала, как ее дочь буквально захлебывается от крика. Зою кинуло в пот, она слышала, как у нее стучит в висках, и при этом она стала про себя уговаривать Еву потерпеть:
   - Пожалуйста, Евочка, миленькая, успокойся, пожалуйста, потерпи еще немножко! Уже скоро, уже скоро мама придет к тебе!
   Но Ева как будто назло начинала плакать еще громче. В какую-то минуту Зою даже злость накрыла - почему она не может остановиться? Видит же, что никто не идет, почему нельзя попробовать другой способ? "Ох, и капризная девчонка! Дать бы тебе по заднице хорошенько!". Но так Зоя думала недолго.
   Мимо их подъезда проходили люди, с ужасом наблюдавшие за окнами квартиры, из которой доносились эти душераздирающие вопли, и Зоя отчетливо по лицам прохожим могла прочесть, что те думают о родителях этого несчастного ребенка. Ей хотелось убежать в соседний двор, но она не могла теперь сделать и шага. Она только сидела на лавочке и, закрыв покрасневшее лицо руками, плакала. Ей было больно, стыдно, да еще к этому примешивалась злоба на опаздывающих аварийщиков.
   Сквозь крик ребенка она услышала металлические звуки - это соседи сверху, что есть силы стучали по батареям, пытаясь таким образом призвать родителей принять меры. Но реакцией на них был только усиливавшийся плач крохи. Зоя побежала на второй этаж и что есть силы стала бить в дверь, чтобы те открыли. Дедушка, сосед сверху, увидев Зою, понял, что дело худо и попросил прощения. Зоя вновь выбежала вниз, чтобы присутствовать при муках ребенка, несмотря на то, что и ей они доставляли море страдания.
   Мастера приехали, как и предупреждала диспетчер службы - через сорок минут. Однако для Зои за этот маленький срок прошло несколько жизней, в течение которых она умирала и вновь возрождалась стремлением успокоить свое дитя.
   Она кинулась к спасателям, словно им предстояло спасти жизнь человечеству. Она сказала им, чтобы они открыли дверь, как можно скорее, потому что в квартире разрывается от крика и голода грудной ребенок. Они и так слышали, что необходимо действовать незамедлительно.
   С входной дверью они возились не более пяти минут, за это время растроганная Зоя успела раз семь сообщить то, что она и соседке рассказала: "Лишь на минутку выбежала купить молока, а у меня сумку украли!".
   Наконец-то! Дверь открыта! Зоя, не разуваясь кинулась в кроватке дочери, та была малинового цвета и уже хрипела от рыданий. Зоя схватила ее и прижала ротиком к груди. Крик прекратился.
   Спасатели стояли в пороге, переминаясь с ноги на ноги, и не решались ни позвать хозяйку, ни войти вглубь, чтобы попросить оплату за свою работу. Тогда один предложил выйти на улицу и несколько минут посидеть, покурить, заодно отойти от этого стресса, а уже потом просить деньги. Так они и поступили.
   Зоя тем временем присела на стул, гладила девочку по головке и спине и периодически утирала слезы на своем лице. Она ощущала, как все, что она пережила сегодня, наполняло ее новым чувством, которое до этого ей не было знакомо.
   И она, склонившись над дочерью, еле слышно прошептала ей:
   - Клянусь, больше этого не повторится.
  

УБИЙСТВО ВРЕМЕНИ

   На земле лежало Время, его бездыханное тело осматривал инспектор Смэлли со своим помощником. Глаза Времени были широко открыты, рот, казалось, застыл в улыбке.
   - Странно, - сказал Смэлли, - никаких признаков насилия. Надо будет дождаться результатов вскрытия, а пока нам надо хорошенько допросить парня.
   Помощник Смэлли одобрительно кивнул головой.
   Парня, которого собирался допрашивать инспектор, звали Арти, это его Время лежало убитым перед Смэлли и его помощником. Кстати, помощник инспектора Смэлли был его Временем. В этом мире при рождении каждому человеку приставлялось его Время - надежный помощник по жизни, побратим, призванный помочь человеку обеспечить интересную разнообразную жизнь, поддерживать его стремление попробовать себя во многом, испытать на собственной шкуре максимальное количество прелестей проживаемой жизни. Убийство Времени считалось одним из самых тяжких преступлений этого мира, поэтому к его раскрытию правоохранительные органы подходили очень тщательно, так как, если обнаруживалось, что человек виновен в совершении убийства своего Времени, его жизнь фактически на этом заканчивалась.
   - Ты ведь знаешь, что тебя ожидает за это? - спросил наигранно доброжелательно Смэлли у Арти. Глаза парня были красными, он подтвердил, что знает, что его может ожидать за подобное деяние.
   Обычно Время помогало человеку воплощать в жизни любые замыслы и планы, не упрекая его ни в чем. Главным для любого Времени было видеть своего хозяина счастливым. Когда же человек этого мира находил какую-то единственную отраду в жизни и делал ее своим главным увлечением, его Время испытывало дискомфорт и начинало поддавать сомнению выбранное человеком занятие. И если человеку удавалось убедить свое Время, что данное предприятие - дело всей его жизни, что оно одно сулит ему удачу, что оно - главная отрада его жизни, то Время с полной самоотдачей пускалось помогать ему осуществить задуманное, приблизить его наступление. Тогда Время и человек, работая в паре, вдвоем могли достичь хороших результатов, обрести счастье, ради которого человеку и доставался такой замечательный помощник.
   Однако не каждому удавалось убедить Время в необходимости какого-то зацикленного занятия, в его перспективности. И тогда Время начинало напоминать человеку об альтернативах, о том, что он пошел по ложному пути, которому он полностью себя посвятил, и что из этого ничего стоящего не выйдет. Время постоянно убеждало зацикленного хозяина переключиться на другие сферы жизни, ленивым же - рекомендовало заняться делом, ведь, когда человек бездельничал, его Время тоже вынуждено было просиживать штаны, а это никак не клеилось с его, Времени, предназначением в жизни. И очень часто на этой почве человек совершал преступление - убивал свое Время, чтобы больше не слышать его наставлений, советов, призывов к действию. Подобная навязчивость Времени чаще всего и становилась главным мотивом для его убийства.
   Когда Судья признавал человека виновным в совершении этого ужасного преступления, тогда к нему, к виновнику, приставлялись Старость и Совесть, сопровождаемые его повсюду.
   Старость безжалостно наносила физический вред такому человеку, постоянно сковывала его движения, иногда мешала о чем-то сосредоточенно подумать, выкрикивая что-то невпопад, таким образом прерывая мыслительную цепочку в голове человека. Для Совести тоже находилась работенка. Она, будучи очень тонким психологом, вела порой с преступником такие речи, от которых в душе собеседника появлялись самые неприятные эмоции - сожаление о содеянном, злость на самого себя, а также безудержные желания за что-нибудь взяться, что-нибудь сделать. Но Старость быстро осекала такие порывы - это было одним из элементов наказания. Таких мучений ни один человек долго не мог вынести, поэтому прекращал свое существование в том мире.
   Арти знал, что его ожидает впереди, если его признают виновным в убийстве своего Времени. Он сделал усилие над собой, чтобы не расплакаться вновь. Смэлли продолжил разговор.
   - Что ж, Арти, твое дело несколько необычно. Я уже знаю, что ты заявил органам, что ты этого не совершал. Взглянув на Его тело, я в это тоже на секунду поверил, но я не верю в чудеса, будто бы Время просто так может умереть. Извини. Моя задача установить истину. Так что выкладывай все, что вы совместно делали в ближайшем прошлом.
   Арти выдохнул и, потупив взгляд в стол, начал:
   - Что делали? Хорошо, я вам все расскажу, и вы поймете, что я действительно невиновен, вы увидите, что у меня со Временем складывались очень теплые братские отношения. Это вам кто угодно подтвердит. Ну да ладно, слушайте по порядку. Не так давно я познакомился с одной девушкой - малышка Роллин. Очаровательная девушка, но, как и все влюбленные, я поначалу не понимал, что она мною вертит, как хочет, что у нас не сложится длительных отношений. Первым об этом заговорило мое Время, несмотря на то, что оно мне безотказно помогало в этой истории. Оно как-то сообщило мне: "Арти, я чувствую, что с ней я трачу свои силы впустую, возьми себя в руки, дружище. Давай попробуем любить кого-то другого". От искренности этих слов я растаял, его голос как-то так приятно влился в меня, что я постепенно остыл к Роллин, и мои свидания с ней прекратились.
   Что мы еще делали? Мы работали в издательстве "Лифеон", в отделе, выпускающем буклеты с перечнем доступных занятий нашего мира. Они ведь пополняются день ото дня.
   - Мы знаем, где ты работал. Расскажи, чем вы еще занимались. - проговорил Смэлли.
   - Работали, гуляли, иногда заходил в кафе "Ундин", где делают всякие вкусности. Однако последние два дня мы не выходили из дому. Вот, пожалуй, и все! Ничего такого, что могло бы вызвать разногласия между нами, не было.
   - Арти, ну ты же понимаешь, что ты вел очень унылый образ жизни. Судья с легкостью признает тебя виноватым, так как тут даже ребенку понятно, что у тебя из-за твоего образа жизни могли возникать конфликты со Временем.
   - Я вам уже сказал, что мы были очень дружны. Последний раз, когда я увидел свое Время, оно было очень довольным.
   - Ладно, мы еще увидимся, - Смэлли надел шляпу и, вместе со своим Временем-помощником, вышел из комнаты допросов.
   Время Смэлли тут же обратилось к хозяину:
   - По-моему, на лицо классика жанра - неразделенная любовь, скучная работа, просиживания в кафе, в котором, я больше чем уверен, что Арти надирался, а не заказывал вкусности, как он говорит.
   - Не спеши с выводами, дорогой, - проговорил Смэлли. - Я знаю, тебе не терпится покончить с этим делом, как можно быстрее. Но я стал инспектором, чтобы устанавливать истину, а не решать наспех судьбы людей. На первый взгляд, действительно мотивы очень очевидные у парня, но, хоть убей меня, он не выглядит убийцей. Да к тому же нам еще неизвестно, какое было орудие убийства. Тело его Времени было целым.
   - Ну как знаешь, - разочарованно произнес помощник Смэлли.
   Они первым делом отправились к Роллин. Девушку они застали перед большим зеркалом в гостиной. Время Роллин пригласило гостей вовнутрь и предложило присесть. Сама Роллин отвернулась от зеркала на несколько секунд, чтобы посмотреть на гостей, и вновь повернулась к отражению. Ее Время с недовольным лицом стояло рядом и подавало хозяйке требуемые средства гигиены и косметику.
   - Не обращайте на меня внимания, господа, - произнесла Роллин. - Задавайте свои вопросы, с удовольствием отвечу на них.
   - Роллин, когда вы в последний раз видели Арти? - начал Смэлли.
   - Около месяца назад.
   - Он был со своим Временем?
   - Да, они были неразлучны. Ему повезло со Временем, не то, что мне. - И она с укоризной взглянула на свое Время, стоявшее возле нее. - Но его время почему-то было настроено против меня, я это ощущала. У нас ведь могла получиться любовь, а его Время меня невзлюбило. Думаю, именно из-за него Арти и перестал посещать меня. Жаль, мне нравились его подарки.
   - А вы ничего необычного не замечали между ними?
   - Ну, если только не считать странным то обстоятельство, что они друг к другу прислушивались постоянно. Все-таки это редкость в наш век.
   Время Смэлли стало подавать своему хозяину знаки, что пора закругляться и уходить.
   - Ладно, Роллин. Если вдруг вы что-то вспомните, наберите меня. - Смэлли положил рядом с ней визитку.
   - До свидания, инспектор. Вам идет шляпа, - сказала Роллин и вновь устремила глаза в зеркало.
   Когда гости оказались на улице, Время первым заговорило с инспектором:
   - Не удивлюсь, если в скором будущем нам сообщат, что она убила свое Время. Ты видел ее взгляд?
   - Видел. Думаю, она не из тех, кто вдается в крайности. Хотя все непредсказуемо.
   Они отправились прямиком в "Лифеон", где их принял в своем кабинете довольно жизнерадостный директор издательства. У него на столе лежали брошюры его производства, но одна выделалась среди остальных своим мятым видом. Директор увидел, что инспектор и его Время рассматривают брошюру, и тут же пояснил:
   - Горжусь своей продукцией, она действительно помогает жить человеку разумно и рационально использовать свое Время. Проверил на своей шкуре, теперь я счастливый человек.
   - А где ваше Время сейчас? - поинтересовался Смэлли.
   - Помогает оформить кое-какие бумаги, пока я здесь. У нас налажено все. Я работаю, оно тоже помогает что-то по работе, а когда отдыхаем, отдаемся полностью во власть развлечения и досуга.
   В кабинет вошло Время директора, тот представил своего помощника сыщикам.
   - Послушайте, - сказал Смэлли, - нам необходимо навести некоторые справки о вашем сотруднике Арти.
   Директор предложил своему Времени ответить на все интересующие гостей вопросы, пока тот сходит в магазин что-то купить для обеда.
   - У нас полное разделение труда - добавил директор, - первое правило наших книг.
   Смэлли скептически усмехнулся и сказал:
   - Нам не хотелось бы отнимать у вас ваше Время, уверяю вас, мы долго не будем засиживаться.
   - Что ж, - директор присел за свое место - вас интересует Арти. Он был очень способным работником. Имел склонность к выдумке, хотя при этом не претендовал на гонорар "изобретателя". Я скажу вам по секрету, что эти изобретатели проведения досуга в последнее время стали повторяться, утратили свежесть мысли, плагиатируют себя же. А вот Арти привнес в наши брошюры несколько смелых интересных идей. Я их сам испробовал - очень доволен. Хотя мне кажется, что сам Арти ничем из придуманного ним же не занимался. Такое тоже случается.
   - А он не засиживался на работе?
   - Вообще-то мы сами пропагандируем разнообразие использования своего Времени по жизни, поэтому несправедливо было бы поощрять такие вот задержки на рабочем месте сотрудников. Однако если кто-то получает истинное удовольствие от работы, то зачем ему запрещать это делать. Правильно я говорю? Так вот Арти, сказать по правде, иногда оставался после работы, но не злоупотреблял этим.
   - А его Время как к этому относилось?
   - Со стороны казалось, что они оба счастливы. А как там внутри обстояли дела мне, к сожалению, не известно. Я ответил на ваши вопросы?
   - Да, ваши ответы вполне нас удовлетворили. Что ж, мы спешим еще в одно место...
   - В какое? - поинтересовался директор.
   - Кафе "Ундин". Слышали про такое?
   - Ну, конечно, там делают славные вкусности. Жаль, что оно так далеко, а мое Время так устает, что его уже попросту не хватает туда поехать. По хорошему завидую вам, ребята. Что ж, до свидания!
   Посетители распрощались и ушли. Через час они уже сидели за столиком в "Ундине", ожидая свой заказ. Они пригласили бармена подсесть к ним.
   Бармен закурил. Время Смэлли заговорило первым:
   - А ваше Время, небось, на кухне возиться?
   - Так точно, - ответил бармен, - а вам откуда известно?
   - Интуиция.
   - Мы пришли, чтобы задавать вам пару вопросов об одном человеке по имени Арти и его Времени, - Смэлли стал рукой разгонять табачный дым.
   - А, Арти! - воскликнул бармен. - Наш завсегдатай. У этого парня вкус, что надо. Благодаря нему, наше заведение стало таким популярным. Где он, как он?
   - Он подозревается в убийстве своего Времени, - сухим тоном произнес помощник Смэлли.
   - Ну и дела! - выдохнул бармен. - Никогда не подумал бы. Подождите, так еще не точно установлено, что это он убийца?
   - Не точно, - сказал Смэлли.
   - Тогда я вас уверяю, парни, ищите кого-то другого. Арти не из тех, кто... Ну, вы понимаете, о чем я. Он жил в полной гармонии с нашим миром и своим Временем. Это не он!
   - А кто же тогда, расскажите нам, будьте так добры - с долей раздраженности процедил напарник Смэлли.
   - А я почем знаю? Хе! Это ведь ваша работа устанавливать истину. А я всего лишь высказал свое мнение, в котором уверен на все сто.
   - Скажите, а он часто бывал у вас? - спросил Смэлли.
   - Довольно часто. Вы когда попробуете наши блюда, тоже будете вместе часто сюда приходить.
   - И что, их общение не вызвало никаких подозрений, ничего необычного в нем не было?
   - Ничего, - прохрипел бармен.
   Возникла неловкая пауза в их общении. Бармен чувствовал раздраженность посетителей, поэтому особо не хотел продолжать диалог с сыщиками. Смэлли нарушил молчание:
   - Спасибо вам, что уделили нам внимание.
   - Пожалуйста, - проговорил бармен, вставая из-за стола. - Пойду узнаю, скоро ли будет ваш заказ готов.
   Он удалился вглубь помещения.
   Время Смэлли сверлило спину бармена глазами.
   - Да что с тобой? - не удержался Смэлли.
   - Не знаю, не нравятся мне все эти лестные отзывы о нашем подозреваемом. Что-то тут не чисто. Директор "Лифеона" тоже какой-то подозрительный был, как будто чего-то недоговаривает. Специально нам зубы заговаривал. У меня тут была одна теория, которую я сейчас озвучу, так как все больше и больше склоняюсь к ней. Вот послушай. Что если все три эти занятия - просиживание на работе, у этой девицы и в этом баре - все три разом вызвали негодование у Времени Арти? Я знаю, такого прецедента не было ни разу, но именно поэтому это дело такое и странное, наверняка в нем скрыта какая-то новизна, незнакомая нам, сыщикам.
   - Я понял! - ответил Смэлли. - Наконец-то я понял, почему ты такой раздражительный стал и плетешь свои нелепые теории. Ты в обиде на меня, что мы так и не отдохнули после того дела с монахом-отшельником...
   Прошлое дело было необычным для Смэлли и его Времени. Один человек посвятил свою жизнь и свое Время служению Богу. Время то и дело пыталось вразумить своего хозяина, объясняло, что, если он выбрал путь жертвенности, то мог бы заняться более полезными для мира делами, чем ежедневные обращения к божествам. Но монах все время противоречил своему Времени, говорил, что оно его искушает, называл его бесом и прочими "нечестивыми" словами. Но однажды монах полюбил женщину и захотел от нее ребенка, но из-за того, что все его силы были растрачены, они не достигли желаемого результата, хотя его Время постоянно уверяло, что поможет хозяину восстановить силы. Но тот от такой неудачи взбеленил, говорил, что если бы не Время, он бы никогда бы не посмел сунуться к женщине, что это Время его сбило с толку, толкнуло к греху. И в сердцах монах задушил свое Время. А после Суда не вынес губительных воздействий Совести и Старости и покончил собой.
   Перед этим делом Смэлли обещал своему напарнику, что после расследования их ждет длинный отдых и множество всяких разнообразных "вещей". Время Смэлли ждало этого отдыха, так как работа в органах делала инспектора зацикленным на ней. Он посвящал работе почти всю свою жизнь, а это не нравилось его Времени. Кода же Смэлли взялся за дело Арти, обещание, данное напарнику, нарушилось, и от того Он испытывал подобные расстройства.
   Смэлли продолжил свою речь:
   - Пойми ты, наконец, мы не страдаем бездельем, мы приносим пользу миру, в котором живем. Мы устанавливаем истину. Отдохнем мы, не бойся. Но сперва нужно закончить дело Арти. Дело необычное, сам видишь.
   В это секунду официант принес им заказанные блюда, и при его появлении Время Смэлли сказало еле слышно:
   - Ну, все хватит, потом поговорим.
   Они перестали говорить о работе и приступили к трапезе. После первых кусков необычного фруктового блюда Смэлли увидел, как лицо его Времени обрело восторженный вид. Время сказало:
   - Сейчас я доволен нашим занятием, как никогда раньше.
   Смэлли от этих слов замер, его как-будто осенило.
   - Арти сказал, что последние два дня они никуда не выходили, но при этом в последний раз его Время было довольным. Вопрос - отчего?
   - Ну и важность ты придал такой мелочи! - не отрываясь от еды, сказал напарник.
   - В этом деле важным может оказаться все, что угодно. Мы едем к Арти!
   Смэлли было встал со стула, чтобы немедля отправиться в путь, но, увидев лицо напарника, понял, что из-за работы вновь может лишить его и себя приятного досуга. Он сел обратно на свое место и продолжил кушать.
   Через час они вновь были в комнате допросов.
   - Арти, ты сказал, что два дня вы никуда не выходили, но Время в последний раз, когда ты его видел, было довольно. Могу я узнать причину его довольства? - Смэлли под конец усилил тон, чтобы звучать настойчивее.
   Арти замешкался, стал шарить глазами по сторонам. Потом, видимо, про себя смирился с какой-то мыслью и сказал:
   - Я изобразил свое Время на холсте.
   - Что?! - почти синхронно вырвалось у Смэлли и его помощника.
   - Я нарисовал свое Время - теперь его внешность запечатлена на холсте.
   - Но почему ты об этом раньше не сказал, когда я тебя спрашивал, чем вы занимались перед его смертью? - Смэлли больше не давил на парня.
   - Потому что я не знал, как к этому может отнестись Суд, может, это тоже какое-то преступление изображать свое Время и за него наказывают так же, как и за убийство? Впрочем, сейчас мне уже все равно, скорее бы какая-то определенность наступила.
   - Где оно находится?
   - Что?
   - То изображение, что ты рисовал.
   - У меня на чердаке, - равнодушно ответил Арти.
   - Мы скоро вернемся, - Смэлли с помощником выскочили из комнаты.
   Они быстро добрались до дома Арти и подошли к двери, ведущей на его чердак.
   - Странно, - прошептал Смэлли. - Почему эти болваны не догадались и здесь все осмотреть?
   Его вопрос остался без ответа. Они вскрыли замок и вошли в помещение со спертым воздухом. В центре стояло нечто, накрытое покрывалом. Вероятно, это и был тот рисунок, о котором говорил Арти. Вокруг лежали палочки, напоминавшие щетки - только с более маленьким количеством щетины.
   Смэлли сдернул накидку, и они вдвоем с напарником застыли от изумления. То, что стояло перед ними, это так называемое изображение на куске материи, однозначно было чем-то уникальным и неизвестным до сих пор этому миру. Из причудливых цветов, линий и пятен вырисовывалось Время Арти, с красивой внешностью. Это плоское изображение не имело ничего общего с реальным Временем, но оно, Время, было узнаваемым. И в том, что оно было нереальным, заключалась его прелесть. Смэлли с напарником вытаращили глаза на изображение Времени, и, не моргая несколько минут, наблюдали за статичным рисунком. Им хотелось водить глазами по нему взад и вперед. Им хотелось исследовать каждый сантиметр этой разноцветной материи. Они позабыли о всем, даже о работе. Их глаза скользили по поверхности, и с лиц не сходило выражения глубочайшего потрясения и замешательства. Они не понимали, как это удалось Арти, им не верилось, что это вообще создал человек, так как до этого в их мире никто подобными вещами не занимался.
   Когда оба наблюдателя стали приходить в себя, их сильно мучила жажда, во рту пересохло. Смэлли сказал, что необходимо вызвать Логику, потому что они бессильны сделать какой-то вывод в этой ситуации и связать воедино Время Арти нарисованное, которое они только что увидели, и его бездыханное тело, которое они видели еще утром.
   Логика прибыла незамедлительно. Она обратилась к Смэлли:
   - Надеюсь, ты понимаешь, что моя компетенция не распространяется на чувства и эмоции, побудившие человека совершить то или иное преступление? Если речь идет о любви, то я буду бессильна сделать какие-либо умозаключения.
   - Конечно, понимаю. Я бы тебя не вызвал бы, если бы здесь было бы что-нибудь похожее. Ты просто должна это увидеть и высказать свое мнение.
   Ее подвели к рисунку, эффект был такой же, как и у Смэлли с его Временем. Логика вынуждена была признать, что она сама не понимает, что это такое, как такое можно сотворить и есть ли какая связь между рисунком и убийством. С подобными вещами она, естественно, никогда не встречалась. Смэлли отпустил Логику, так как от нее не было никакой помощи. Она долго не хотела уходить, любуясь изображением Времени Арти.
   Тогда инспектор решил немедля вызвать на место Судью, комиссию по расследованию убийств времени и самого Арти со стражей, чтобы он по ходу осмотра делал какие-то комментарии.
   Все необходимые люди, причастные к расследованию, в скорости заполнили чердак. У всех увидевших рисунок была одна и та же реакция - с их уст слетали ахи, на лицах появлялось искреннее изумление, сменявшееся восторгом. Они что-то живо обсуждали, а Арти, не разбирая их словом, в стороне наблюдал за этим балаганом.
   Тогда Судья в качестве исключения решил вынести вердикт по делу убийства Времени Арти в этот же вечер, в том же месте даже, несмотря на то, что многие обстоятельства этого дела так и не прояснились. Судья произнес вступительную речь, потом красноречиво описал свое умиление рисунком, после чего признал парня невиновным, объясняя свое решение тем, что человек с таким талантом не мог убить свое Время, что, если уж на то пошло, он - наоборот - с помощью рисунка обеспечил Времени очень долгую жизнь.
   В этом мире Арти стал первым человеком, который перестал быть зависимым от Времени.
  
  

ЧЕРНАЯ МАГИЯ

   Я работаю доктором ультразвуковой диагностики уже тринадцать лет, специализируюсь на органах брюшной полости. И за все время своей врачебной деятельности я видел множество страданий, причиняемых недугами, слышал немало душераздирающих историй от своих пациентов, которые в отчаянии доверяли мне свои жизненные тайны или делились наболевшем, не скупясь на подробности. Однако та история, которую я собираюсь рассказать, меня ужаснула больше всего, что мне пришлось когда-либо наблюдать или слышать.
   Признаюсь, за годы работы в больнице у меня выработался иммунитет к человеческой боли, неважно физической или душевной. Мое сочувствие к больным превратилось скорее в работу и при необходимости возникало машинально, словно по инерции, не касаясь глубины моего сердца. Но то, что произошло, не имеет ничего общего с нездоровыми отклонениями человеческого организма, которые почти всегда повергают своего обладателя в уныние и философские размышления о жизни. Нет, в этой истории меня поразило совсем другое, а именно то, как человек сознательно может свернуть с пути, ведущему его к счастью и довольству жизнью.
   И хотя я являюсь сторонником научных объяснений каких-либо аномалий в нашем мире, все же мне кажется, что наука бессильна дать вразумительное объяснение всем тем событиям в жизни нескольких людей, о которых сейчас я вам и поведаю.
   Эта история началась с хорошей новости - я подтвердил беременность дочери Тамары Ивановны. Тамара Ивановна была моей хорошей знакомой, которую я обследовал примерно раз в полгода. Тем не менее, мы виделись чаще, так как Тамара Ивановна навещала меня иногда во время обеденных перерывов, чтобы за чашкой чая обменяться последними новостями. С моей медсестрой она тоже сдружилась, и поскольку она тоже была женщина в летах, то общих тем для разговоров с ней у Тамары Ивановны находилось гораздо больше, чем со мной. Я любил их послушать. Беседы о жизни, отличные от жалоб пациентов, были для меня отдыхом. К тому же, роль молчаливого собеседника мне куда более приятна, чем позиция активного увещевателя.
   Во время таких вот бесед я и узнал о Кате - дочери Тамары Ивановны. Об этой девушке у меня сложился положительный образ, я знал, что она учится в местном университете за счет государства. Несмотря на состоятельность Тамары Ивановны - они с мужем владели птицефермой - Катя поступила в вуз своими силами, без родительской протекции, и училась там хорошо. Я также знал, что она увлекается танцами, интересуется литературой и кинематографом, и что встречается с парнем Лешей, с которым у нее все серьезно. Они жили уже около трех лет как самостоятельная семья в квартире, подаренной Кате ее родителями. По рассказам Тамары Ивановны о своей дочке было заметно, что она гордится ею, а наверняка и собой. Ведь, благодаря матери, Катя была умной порядочной и способной девушкой. Об Алексее, парне Кати, я не располагал большим количеством информации, мне было известно, что его родители неприветливые люди, что отношения с Катей они видят ребяческим легкомыслием и не надеются, что из этого может получиться что-то стоящее.
   Видимо, Тамара Ивановна и сама знала о родителях Леши очень мало, так как с ними не общалась, а новые сведения до нее не доходили. Те попросту избегали знакомства в виду того, что этот шаг значительно укрепил бы союз их детей.
   У Леши была старшая сестра, которая удачно вышла замуж за преуспевающего бизнесмена. И судя по всему, родители Алексея хотели видеть брак сына таким же успешным. Катя делилась с мамой своими переживаниями по поводу такой несправедливости, ведь их семья тоже не бедна, но при этом ее члены, родители, да и сама Катя, обладают лучшими человеческими качествами, чем семья Леши и марины, его сестры. Это, пожалуй, и все, что мне было известно о дочке Тамары Ивановны до того, как я с ней лично познакомился.
   Когда у Кати возникли подозрения на счет беременности, она сообщила об этом матери, и та привела ее первым делом ко мне, так как могла доверить такую важную проверку только самому близкому ей доктору. Несмотря на то, что подобные осмотры лучше поручать диагностам-гинекологам, я взялся осмотреть девочку. Даже если бы беременность не подтвердилась бы, я бы дал исчерпывающую информацию о состоянии ее органов, что тоже полезно знать каждому человеку.
   Но подозрения подтвердились - судя по размерам, ребеночку было около полутора месяцев. Я помню выражение лица Кати, когда я сообщил о том, что увидел на экране. Сквозь беззаботность и жизнерадостность - эти украшения, дарованные юными годами - на ее лице проступило волнение, вполне взрослая серьезность, говорившая скорей о ее готовности к жизненным переменам, связанным с рождением ребенка, нежели о желании избавиться от этого бремени.
   Плод развивался нормально, остальные органы, которые я осмотрел, тоже были здоровыми. Я сказал, что с таким организмом, как у нее, беременность и роды должны пройти без осложнений, и что малыш родится крепким, полным сил и здоровья. Естественно, с моей стороны опрометчиво давать такие гарантии, ведь мне из опыта известно, насколько непредсказуемо человеческое здоровье, но с молодыми, психологически не настроенными на материнство девушками всегда приходиться прибегать к таким уловкам, чтобы попытаться оградить их от безрассудных поступков. Я попытался приободрить Катю разговором:
   - Папа, наверное, будет на седьмом небе от счастья, когда узнает.
   - Надеюсь, - растерянно произнесла Катя, еще не отошедшая от новости. Она явно обдумывала, как теперь сложится ее жизнь с появлением первенца.
   - Вы с парнем говорили на эту тему? Строили какие-то планы?
   - Да, говорили, но как о планах на далекое будущее, а тут так внезапно...
   - Катя, поверь моему опыту. Очень малому количеству пар удается зачать ребенка именно тогда, когда они чувствуют, что созрели морально для этого. Даже когда все состоялось в жизни и казалось бы можно заводить детей, начинаются всякие проблемы непредсказуемые, то финансовые, то со здоровьем, и этот пункт жизни отодвигается еще до лучших времен. Ты думаешь, наступит когда-нибудь такой момент, что вы оба скажите, что пора пополнить семью? Очень сомневаюсь, Катя. Ребенок, а тем более, если он здоровый, в наше время это подарок. Такие подарки нужно принимать и радоваться им...
   - Доктор прав, - подключилась Тамара Ивановна. - К тому же, не забывай, что вы очень молоды - будете ребенку друзьями.
   - Мама, ну а учеба, работа? - это был явно не контраргумент, эти вопросы я воспринимал, как простое желание девочки получить как можно больше утешительных доводов от нас.
   Мама ответила:
   - Возьмешь академотпуск, а на счет работы не переживай - Леша устроен на фирме зятя, плюс мы будем помогать вам. Квартира есть, деньги на свадьбу дадим.
   - Ну, все, давай детали дома обсудим. - Катя хотела прекратить этот разговор.
   - В общем, Катя, - вмешался я, - конечно, вам решать, как поступить. Но со своей стороны могу тебя уверить, ничего страшного вам не предстоит пережить. Начнется совершенно новый этап вашей жизни, полный эмоций и радости. Я без своего сына теперь и жизнь не могу представить. Думаю, у твоей мамы такие же мысли о тебе. Она тебе подтвердит, дети - это лучшее, что может случиться с человеком.
   Тамара Ивановна сидела и кивала головой, подтверждая мои слова.
   Они ушли. Я про себя порадовался за них, потом появлялись новые пациенты с новыми проблемами, новые заботы в личной жизни - о Тамаре Ивановне и ее дочери я постепенно забыл. Честно сказать, мы с медсестрой даже не заметили, что она долго не наведывалась к нам в гости. Месяца через три Тамара Ивановна сама напомнила о себе.
   Раздался звонок, я поднял трубку. Это была она, но я не узнал ее голоса - каким-то осевшим он мне показался. Тон голоса тоже был безрадостным, сухим. Она попросила разрешения прийти к нам на следующий день. Конечно же, я согласился, но посчитал это странным, так как прежде она никогда не предупреждала о своем визите, если хотела просто пообщаться.
   Она пришла в обед, как мы и договаривались. Как только я увидел ее бледное похудевшее лицо, я сразу понял, что в ее жизни случилось какое-то несчастье. Я сделал вид, будто бы не заметил следов горя на ее лице и в своей обычной манере поинтересовался, как она поживает, и почему так долго не приходила в гости. Мы устроились за столом, и она начала свой рассказ:
   - Помните, доктор, мы с Катей были у вас? - Она ко мне всегда обращалась "доктор", даже когда мы общались вне стен больницы.
   - Помню, да. - Ответил я. - Катя отреагировала очень достойно тогда на такую новость.
   - Так вот, в этот же вечер мы сообщили о беременности Леше. Парень был очень рад - я присутствовала при их разговоре. Он даже меня обнял и поцеловал, хотя раньше таких нежностей между нами не было. Конечно, я не хотела мешать им, это все-таки их жизнь. Но мне хотелось показать своим присутствием, что я рада этому сообщению, что собираюсь поддержать их. Да и вообще при случае я бы подправила слова дочери, все-таки трезвый взгляд на вещи взрослого человека никогда не помешает услышать молодым. И представляете, Леша сам заговорил о женитьбе, хотя у меня и в мыслях не было поднимать так быстро эту тему. Ну что ж, разговор состоялся. Они решили, что надо пораньше подать заявление в загс и отыграть свадьбу как можно скорее, чтобы не пришлось это все проделывать на последних месяцах Катиной беременности. Верите, я даже не пыталась вносить какие-либо предложения, столько энтузиазма и самостоятельности они проявили в решении этих вопросов. Единственное, что я добавила, так это то, что нам, родителям молодых, не мешало бы наконец-то познакомиться, раз так дела повернулись. И спросила у Лешки, как лучше это устроить и когда. После этих слов он поменялся в лице и сказал, что поговорит с мамой на днях и потом сообщит, когда лучше будет организовать встречу. Я еще удивилась, что он так выделил маму, ни разу не упомянув об отце, словно того нет.
   - Так понятно же, что там мать заправляет всем, - перебила гостью моя медсестра. Я посмотрел на нее угрюмо, чтобы не отвлекала больше Тамару Ивановну - уж очень ей нелегко давался этот рассказ.
   - Да уж, его мать - неординарная личность. Я еще этого не знала. Через день, а, может, и через два Леша пошел к родителям сообщать такую новость. - Тамара Ивановна перевела взгляд в сторону, голос ее задрожал. - Ах, если бы только я могла присутствовать и при этом разговоре, ничего бы ужасного не произошло. - По ее щекам заструились слезы.
   Мы с медсестрой молчали. Я чувствовал, как усиливается внутри меня волнение, как при просмотре остросюжетного фильма. Очень хотелось узнать, что же дальше произошло, да и обеденный перерыв подходил к концу, но торопить рассказчика мы не собирались. Слезы Тамары Ивановны было тяжело наблюдать. Настолько она жизнерадостным человеком всегда была, что теперь, расплакавшись, она вселяла нам жалости и сострадания, хотя мы даже не знали, о чем пойдет речь.
   Тамара Ивановна взяла себя в руки:
   - Не знаю, о чем они там говорили, но в этот же день его мать позвонила Катеньке и начала говорить всякие гадости. Катя мне в деталях описала, как та на нее накинулась по телефону. Обзывала шлюхой, сказала, что она нагуляла ребенка на стороне. Катя сказала, что готова сделать анализ ДНК при рождении, та на эти слова тоже нашла, что ответить. Мол, ага ты специально подстроила беременность, чтобы заарканить моего сыночка, чтобы связать его по рукам и ногам, и чтобы к тебе никто не подкопался. Поливала мою дочь дерьмом, как только могла. Грозилась, что не даст согласие на этот брак. Ставила ультиматумы, что, если Катя хочет продолжить отношения с Лешой, пускай избавиться от ребенка. Я, конечно, была сама не своя, мне хотелось морду набить этой выскочке. Вы же знаете, я человек не конфликтный, но тут меня злоба взяла. Сказать такое о моей дочери - это все равно, что сказать это о ее родителях.
   - А Леша где был во время этого разговора? - поинтересовался я.
   - Леши не было дома. После этого звонка Катя первым делом позвонила мне, спросила совета. Я пыталась утешить дочь, но решила, не откладывая в долгий ящик, первым делом позвонить этой идиотке и урезонить ее.
   Мне, конечно, показалось, что Катя немного сгустила краски и преувеличила смысл ее слов, но, когда я дозвонилась к этой женщине, то поняла, что все так и было, как описала дочка.
   Я представилась, она же, мать Леши, попыталась своим тоном выразить максимально пренебрежительное отношение ко мне, словно я какое-то ничтожество. Конечно, она выбирала выражения в беседе со мной, но я ощущала между слов ее ненависть к нашей семье. Мне вообще показалось, что у нее лицо уродливой жирной старухи с гнилыми зубами и бородавками на лице, хотя я знаю, что она моя ровесница - такой у нее отвратительно мерзкий голос. Я же хотела вывести ее на дружеское общение, взывала к ее материнским инстинктам, говорила, что Леша любит Катю, и что если он послушает ее, то будет несчастлив. Что ж, это за мать, которая желает несчастья своему сыну? Я убеждала ее, что у наших детей искренние отношения, что Кате не нужно их имущество, что ей нужен порядочный муж, коим и является ее сын. Боже, чего я только не говорила! Не раз напоминала, что у нас с мужем бизнес, и что дети будут жить в достатке, что с их стороны финансовая помощь не понадобится, все расходы по свадьбе и рождению мы берем на себя. Но все было напрасно. Она как зомби повторяла, что она против этого брака, что ей Катя не нравится. Все время в пример ставила брак ее старшей дочери Марины, в общем, какую-то несуразицу несла. Я поняла, что переубедить ее будет невозможно, и решила заканчивать этот бессмысленный разговор. Тем более, я была уверена, что от ее решения все равно ничего не зависит, Леша мне внушал доверие, я знала, что он парень умный, и у него хватит мужества не переменить решения жениться на Кате. Я в конце спросила у нее категорично: "Так какое ваше последнее слово? Вы против их брака и не отказываетесь от своих слов?!". Она ответила: "Да!". Я тут же положила трубку и спустя несколько минут набрала Катю. Я в двух словах пересказала ей суть нашей беседы с той дурой. Я сделала предположение, что она просто сумасшедшая женщина, и уверила, что ее нечего бояться. Потом дала трубку мужу, чтобы еще и он приободрил дочь, и так мы проговорили около двух часов, пока домой не вернулся Леша. Мне очень хотелось расспросить его о беседе с матерью, но подумала, что Кате и так предстоит пересказывать ему о случившемся, и я решила не отнимать их общее время. Хотелось побыстрее пережить это недоразумение.
   На следующий день Катя пришла к нам в гости. Она отошла от того стресса, мне даже показалось, что она была довольна чем-то. И она рассказала о последних новостях, поведала, как Леша прошлым вечером был зол на свою мать, и сегодня пошел к ней и сказал, что она не права, поставил ее перед фактом, что он женится на Кате, и у них будет ребенок, независимо от того, хочет она этого или нет. Я тоже радовалась, было такое ощущение, что мы одержали победу. Посудите сами, правда же на нашей стороне?
  
   Я было подумал, что это и есть конец истории, что слезы Тамары Ивановны были вызваны теми неприятными разговорами с Лешиной мамой. Но Тамара Ивановна продолжила:
   - После этого прошел целый месяц, на протяжении которого мы готовились к свадьбе. По вашей рекомендации Катя пошла к Добропольской, очень хороший врач. - Наталья Геннадиевна Добропольская действительно была очень хорошим специалистом в области акушерства и гинекологии, доктор по призванию. Всех, кто спрашивал совета, к какому врачу стать на обследование, я отправлял только к ней, так как был уверен в ее компетенции, доброжелательности и легкой руке. Ко всему прочему, Добропольская, как и я, была противницей абортов, несмотря на то, что такая услуга могла стать для нее дополнительным источником дохода. Она, конечно, делала аборты, когда видела, что пациентка настроена решительно и в случае отказа готова пойти к другому доктору, но это были единичные эпизоды в ее практике. Как правило, она призывала сомневающуюся женщину подойти взвешенно к этому вопросу, и чаще всего ей удавалось убедить женщину рожать, когда не обнаруживалось уважительных причин отказываться от ребенка.
   Дверь в мой кабинет отворилась, в проеме показалась голова мужчины. Пациент. Не успел он спросить, можно ли заходить, как я ему приказал ожидать за дверью. Очень хотелось дослушать Тамару Ивановну до конца. Она вновь заговорила:
   - С Добропольской я, кстати, тоже сдружилась. Как вы уже заметили, доктор, у меня с хорошими людьми налаживается контакт. Так вот, я даже забыла о том конфликте с мамой Леши, все шло у нас очень хорошо, было множество планов, которые необходимо было реализовывать. А потом неожиданно она опять объявилась. Она позвонила Леше и попросила его прийти к ней. Кстати, все, что я сейчас рассказываю, я узнала уже потом, они ж мне ни о чем об этом не рассказывали.
   Леша пошел к матери, та, насколько я поняла, встретила его добродушно. Попросила прощения, сказала, что была не права, сказала, что уважает его выбор. Мол, своей настойчивостью он доказал свою любовь к Кате. И в знак примирения подарила им постельное белье, вроде как заодно и свадебный подарок им двоим. И попросила проследить, чтобы Катя его простелила, чтобы не проигнорировала внимание свекрови. - Здесь Тамара Ивановна сделала паузу, судорожно вздохнула. - И представляете, Катя так и сделала. Додуматься только, сняла дорогое турецкое постельное белье и простелила подаренное дешевое, чтобы угодить этой стерве. Я видела это белье, такие на рынке продают всякие узкоглазые или цыгане. С какими-то алыми непонятными цветами, какая-то абстракция на нем. Ну да ладно, я Катю понять тоже могу, она ведь на радостях это сделала. В общем, простелила, и они переночевали на нем, а на следующий день началось самое страшное.
   Леша пошел на работу и не вернулся домой. Катя в слезы. Телефон ни рабочий, ни мобильный не отвечают. Пытались звонить матери - тоже молчок. Раздобыли телефон Лешиного зятя и сестры, но все бесполезно. Я пришла к дочери, чтобы ее успокоить, а она одно заладила, что это чертово постельное белье оказалось заговоренным, что свекровь наслала на их отношения порчу, и теперь Леша решил изменить ей. Я никогда не слышала такого крика, она так истерила, что аж покрылась синевой. Мне стало страшно за ребенка, я успокаивала дочь, как могла. Говорила, что это простое совпадение, что с Лешой все хорошо. Катя схватила белье, схватила на кухне спички и выбежала на балкон, чтобы сжечь его. Я ее остановила, отец взял белье отнес во двор и спалил его на наших глазах. Мы наблюдали за огнем с балкона. Такого черного дыма вы никогда не видели, как будто палили резину. И когда Катя увидела этот дым, она еще сильнее заплакала, и, не переставая, повторяла: "Это порча! Это порча!". Я осталась с ней на ночь, сами понимаете, не хотелось покидать ее в таком состоянии. Я ей говорила, что порча может подействовать на энергетически слабых людей, а у них с Лешей столько радости и позитива в жизни, что их никакая порча не возьмет. И, представляете, мои слова на нее подействовали, она успокоилась, несмотря на то, что от Лешки никаких новостей не было.
   На следующий день она мне показалась подозрительно спокойной, как будто накануне вообще ничего не произошло. Она меня заразила этим спокойствием, уверила меня, что я могу идти домой, что сама справиться. А у меня такое состояние было, словно я выпила пачку успокоительного. Ну и что вы думаете? Я, дура старая, послушалась, поехала к себе домой. А на следующий день Катя позвонила мне и все таким же невозмутимым голосом сообщила мне, что она все взвесила и решила сделать аборт. А я? Знаете, что я сказала? Мне до сих пор не верится в то, что я ей тогда наплела. Я сказала, что если она так хочет, то пусть идет и делает...
   Тамара Ивановна протерла рукавом глаза, она больше не плакала. Казалось, что у нее уже закончились слезы. И она вполне уверенным голосом продолжила:
   - ... И через час Катя была уже в больнице у Добропольской, а через три, когда она уже отходила после аборта, ей позвонил Алеша, попросил не волноваться за него и извинился, что не выходил на связь, так как отмечал с зятем свою женитьбу...
   Тамара Ивановна уставилась на нас, выжидая нашей реакции. Финал этой истории она рассказала так быстро и скомкано, что я не понял, что это уже конец. Я был настроен слушать продолжение. Но в полном молчании до меня постепенно стал доходить смысл последних фраз. Только спустя нескольких секунд я стал осознавать масштаб произошедшей трагедии. Мне представился весь ужас этой картины. Как-то очень натуралистично я ощутил, как счастье выскользнуло из рук этой пары. Какие миллиметры и секунды оставались до того, чтобы ухватить его и на всю жизнь оставить при себе! Во мне проснулось желание дать совет и поддержку, которые изменили бы ход этих событий, но и также хорошо я ощутил, что уже поздно сотрясать воздух какими-либо словами. Мое негодование застряло во мне, появилась злоба на человеческую глупость и одновременно на какую-то неоправданную незаслуженную жестокость, источником которой была семья Леши, появилось множество вопросов, призванных пролить свет на пробелы в этой истории.
   Тамара Ивановна, видимо, заметила, что после этого известия нам нужны были еще факты, нам нужны были подробности.
   - Представляете, оказывается, он отмечали женитьбу со своим шефом, мужем сестры. Леша говорит, что он сильно напился и отключился на целый день, а те выключили его телефон, чтобы якобы дать ему выспаться и протрезвиться. А когда он проснулся, они его не пустили к Кате, уговорили остаться, чтобы не расстраивать ее своим "помятым" видом. Хоть убейте, но я убеждена, что его чем-то подпоили. Этот муж сестры, видать, с той сумасшедшей заодно. Как выяснилось потом, во время этого отмечания он говорил Леше, что он еще молод, чтобы жениться, что у него, у Леши, будет еще много девушек и даже получше, чем Катя. Представляете?
   - Так, а как он отреагировал на аборт? - жадно спросил я.
   - Ой! - вздохнула Тамара Ивановна. - Расплакался, стал вымаливать прощения у Кати. Короче, был шокирован, как и все мы. Да, доктор, не поверите, но когда Кате "почистили все", - я всегда не любил это слово в данном контексте, будто речь идет о каком-то мусоре, а не о живом организме, - когда ей сделали аборт, у всей нашей семьи словно пелена с глаз сошла. Я помнила свои слова, которые сказала Кате перед абортом, но сейчас не могу поверить, что у меня получилось это произнести. Я пыталась вспомнить, о чем же я думала в тот момент. Я уже говорила, что была как будто под действием какого-то лекарства, отключившего нам мозг. Так вот, тогда я восприняла Катино решение, как простое запугивание, я не думала, что она серьезно, ее тон подсказывал мне, что она просто от нервов такие глупости говорит. Плюс я была уверена, что Добропольская не пойдет на этот шаг, что ее убеждения будут страховкой, если Катя вдруг сдуру придет к ней. Это все чертова постель! Как такое стечение обстоятельств может произойти за один час, решивший судьбу нескольких людей. Это было на руку старой ведьме, это она наслала на всех нас такое умопомрачение, это она подговорила зятя подпоить Лешку. Нет, доктор, здесь без черной магии не обошлось, я на себе ощутила ее действие, таких совпадений не бывает, доктора не решаются так легко делать аборты на таком сроке, а родители так спокойно не отправляют своих дочерей идти совершать грех...
   Она замолчала, уставилась в стол, и новый поток слез хлынул из ее глаз.
   - Это был мальчик, наш внук! - Проревела она. - Невинный ребенок. Что он ей сделал плохого? Что ребенок вообще может сделать плохого, если он чист, если у него и в мыслях и в его детских снах нет ничего плохого? - Захлебываясь, сокрушалась Тамара Ивановна.
   - Да, страшная история, - ничего другого я не мог придумать, в моем горле застрял ком, слова я тоже выговаривал с трудом.
   - Так что же было дальше, Тамара Ивановна? Как теперь они живут? - поинтересовалась медсестра, глаза которой тоже выражали боль.
   - Что дальше? Свадьбу, конечно же, отменили. Леша поссорился с матерью окончательно, он ей высказал наши предположения о заколдованном белье, она, конечно, все отрицала, но в конце-концов выгнала его из дому и сказала, что у него больше нет матери. Хотя он продолжает работать на зятя, а тот нагружает его все большей и большей работой - хочет, видимо, отдалить его от Кати. Знаю еще, что Леша просит постоянно прощения у Кати за то, что пошел праздновать тогда. А Катя... Что Катя? Катя горюет и винит только себя за этот поступок. Хотя я уверенна, что в случившемся виновата только эта жестокая гадина, эта скотина, мразь! Вы бы слышали ее голос - она точно ведьма. Это она убила ребенка и причинила нам столько боли. Это все черная магия!
  
  

СЧЕТ

   - Да, я люблю вкусно и дорого покушать, - говорила Диана своей подруге по телефону. - И нечего ждать от меня скромности, если приглашаешь меня в ресторан.
   - Но ты же прекрасно знаешь, с какой целью тебя пригласили. Что ты будешь говорить, если он предложит после ужина поехать к нему домой продолжить вечер.
   - Откажусь, конечно. Не хватало, чтобы я за еду ложилась в постель.
   - Но он будет думать, что ты ему должна за угощения. Такие, как он, знают, за что платят. Не боишься?
   - В случае с Эдиком мне бояться нечего. Поверь, я разбираюсь в мужчинах. Он просто старый болван, который тешит себя иллюзией, что еще может завоевывать женщин. Ты бы видела его - пухленький такой, лицо доброе, часто краснеет. Это самый скромный мужик, с которым мне довелось общаться. А лишних денег, судя по всему, у него много. Не, его нечего бояться. Раз поужинаем - и хватит. С ним, мне кажется, ничего серьезного не выйдет, интуиция подсказывает, что он ищет одноразовую авантюру. А мне это неинтересно.
   - А сколько ему лет?
   - На вид около пятидесяти, но я уверена, что больше.
   - Но ты смотри, все-таки не наглей. Кто знает этих скромных старичков, и что у них на уме.
   - Спасибо за совет, но это тот случай, когда как раз нужно быть наглой. И сегодня я такой буду. - Диана усмехнулась.
   - А что ты оденешь?
   - А ты еще не видела этого платья.
   И Диана описала вещь во всех деталях. Потом посмотрела на часы и добавила:
   - Давай прощаться, а то времени уже мало. Я еще даже не красилась.
   - Удачи тебе. Жду завтра подробностей. А если вдруг сегодня рано закончите - звони. С удовольствием послушаю тебя.
   - Договорились. Ну, все, пока.
   - Пока.
   Диана положила трубку, подошла к магнитофону и включила радио. На всю квартиру заиграла знакомая ей песня, и, беззвучно подпевая магнитофону, она начала приготовления.
   Однокомнатная квартира Дианы, которую она снимала с подругой, была скромно обставлена, да и развернутся в ней можно было с трудом - настолько тесная она. Тем не менее, Диана гордилась тем, что, в отличие от других приезжих студентов, она не ютиться в общежитии, и ее личная жизнь не ограничена установленным там режимом.
   Диана была во многом довольна собой. Во-первых, она была красива, а то, что незаурядная женская внешность может быть отличным инструментом, облегчающим жизнь ее обладательнице, она поняла уже давно. Во-вторых, она считала себя умным человеком, отчего все ее устремления и решения автоматически становились в ее глазах правильными и мудрыми. Она радовалась, что раньше многих своих сверстников определилась с целью в жизни и верно расставила приоритеты. Ей не хотелось повторять судьбу других приезжих покорять большой город людей. Ей не хотелось изнурять себя учебой, а потом долго растрачивать жизненные силы на неинтересной работе, чтобы достичь финансовой независимости и прочих благ. Ведь ей был знаком более простой способ обрести все это за короткое время. И она не находила ничего предосудительного в том, чтобы молодая красивая девушка заняла достойное место в обществе, благодаря богатому мужу.
   Она-то и работу подыскала себе согласно этому плану. С такой миловидностью как у нее можно было с легкостью занять должность хостес, в специфику работы которой входит прием гостей в дорогих заведениях и на масштабных мероприятиях. И она без сомнений выбрала эту профессию, т.к. считала это стратегически правильным решением, приближавшим ее к заветной цели.
   Из-за ненормированного графика работы у Дианы начались проблемы с учебой. В институте она появлялась крайне редко, что приводило к разногласиям с преподавателями. Однако она не делала из этого проблему и думала, что, даже если ее отчислят - ничего страшного не произойдет. Она ведь уже самостоятельна, имеет работу и способна без родительской поддержки обеспечить себе проживание в столице. А те знания, которые она могла бы получить в вузе, вряд ли смогли бы устроить ее жизнь так же, как знакомство с состоятельными людьми.
   Несмотря на кажущуюся налаженность жизни и быта, ее заработка едва ли хватало на оплату жилья и пропитание. А ту часть денег, которую можно было бы превращать в сбережения на черный день или же тратить на досуг, Диане приходилось спускать на модную одежду, косметику и бижутерию. "Надо же себя подороже продать", - как бы в шутку говорила она, когда речь заходила с подругами о ее транжирстве. Самой дорогой покупкой, которая заставила Диану отказывать себе в развлечениях, собирая необходимую сумму, был сенсорный телефон известной марки. Приобретение действительно придавало Диане дополнительную важность, и никто с первого взгляда на эту девушку не сказал бы, что она студентка, приехавшая с периферии.
   С Эдуардом, как и с большинством других претендентов на роль богатого мужа, Диана познакомилась на презентации. Это была презентация нового автомобиля класса люкс, и Эдик, будучи в числе организаторов мероприятия, выступал перед журналистами. Диана не помнила занимаемую ним должность, ей достаточно знать, что он был среди руководства крупной компании, чтобы дать ему согласие на свидание, когда тот во время фуршета решился-таки подойти к ней и сделать предложение отужинать вместе с ним.
  
   Диана подвела карандашом брови так, что теперь ее лицо выражало неподдельную надменность. Ей нравилось свое отражение в зеркале - холодный спесивый взгляд наверняка заставит Эдика, этого скромнягу, стушеваться и быть марионеткой в ее руках.
   Приготовления были закончены, Диана посмотрела на часы - назначенное время настало. Она подошла к окну, внизу у подъезда ее уже ожидала машина. Но ей не хотелось быть пунктуальной, она не желала, чтобы Эдик подумал, будто бы эта встреча так важна для нее. Поэтому она присела на табурет, закурила сигарету и взяла в руки глянцевый журнал.
   Спустя двадцать минут после оговоренного времени, Диана села в машину Эдуарда.
   - Я уже начал волноваться, не забыла ли ты обо мне. - Начал разговор Эдик, фальшиво играя роль искусного соблазнителя и дамского угодника.
   "Фу! Как же у него противно это получается!" - подумала Диана, но сказала следующее:
   - Не говори глупостей, Эдик. А то я подумаю, что ты напрашиваешься на комплимент.
   Эдик растаял и повел автомобиль к ресторану, где у них был заказан столик.
   Когда они вошли в ресторан, администратор им предложил на выбор два зала - для курящих и некурящих. Эдик вопросительно посмотрел на Диану, та без промедления ответила, что они выбирают зал для курящих, и администратор повел их в самое дальнее помещение ресторана, где находился зарезервированный стол. Эдик не курил, поэтому был чувствителен к сигаретному дыму, и когда вошел в зал, где почти все столы были заняты курильщиками, ему стало не по себе.
   Они сели. Диана демонстративно достала свой дорогой телефон и положила на угол стола, после чего последовала примеру своего спонсора и углубились в меню. Эдику стало жарко, он почувствовал, как его шея и плешь покрываются испариной. Он откашлялся, потом послабил галстук. Диана спросила:
   - Ты не возражаешь, если я закурю?
   - Нет, конечно. Мы же специально выбрали этот зал. - Любезно ответил он, хотя в глазах читалось сожаление, что ему придется терпеть едкий дым.
   Диана подкурила сигарету, взяла ее в руку и развернула кисть, демонстрируя публике свое запястье.
   - А ты никогда не курил? - спросила она.
   - В юношестве пробовал, но решил бросить. И тебе советую.
   Диана на совет ничего не ответила, лишь лукаво усмехнулась.
   - Что будешь пить? - продолжил он. - Я предлагаю французское вино - мое любимое. Если любишь вина, уверяю, тебе оно понравится.
   - Годится, - ответила Диана, сделала очередную затяжку и открыла разворот меню с рыбными блюдами.
   Несколько минут спустя к ним подошел официант и принял заказ. Первым начал Эдик:
   - Мне, пожалуйста, рукколу и утиное филе с малиновым соусом. А из напитков - бутылочку Крюг Гран Кюве. Спасибо.
   Эдик закрыл меню и отдал официанту, который незамедлительно уточнил, не желают ли они сыр к вину. Получив отказ на такое предложение, он переключился на Диану.
   - Значит, мне картофель с белыми грибами, потом - чилийский сибас и, пожалуйста, панакоту. Давно не баловала себя сладеньким.
   В ответ на эти слова Дианы Эдик усмехнулся, потом достал из кармана платок и вытер голову от капелек пота, пока Диана возилась с меню и не смотрела в его сторону.
   Он знал, что чилийский сибас - самое дорогое из рыбных блюд. Когда он только открыл для себя это заведение, то тоже решил попробовать, что же за вкус в себе таит столь недешевое кушанье. Но, отведав сибаса, он понял, что рыба эта не стоит тех денег, т.к. по вкусу напоминает обыкновенного пиленгаса, которого можно найти в любом рыбном отделе. Все же отговаривать Диану сделать этот заказ он не стал, чтобы ты не усомнилась в его щедрости и умении гулять на широкую ногу.
   Когда официант оставил их наедине, первой заговорила Диана:
   - Эдик, а чем ты конкретно занимаешься в компании?
   - Ой, Дина, даже...
   - Диана!
   - Диана, лучше не спрашивай, это долго рассказывать. Не хочу я о работе говорить хотя бы во время отдыха. А что есть разница между Диной и Дианой? - Эдик пытался сгладить свою неосторожность.
   - Конечно, есть. Диана в переводе с латинского - божественная, а Дина - сильная.
   - Да, Диана тебе больше идет.
   И, видя, что комплимент не имел успеха, он резко почувствовал себя выглядящим нелепо. Чтобы ретироваться, он решил попробовать перехватить инициативу в разговоре:
   - Диана, расскажи лучше, чем ты занимаешься, помимо работы хостесом. Ты где-то учишься?
   - Да, я учусь, но работа занимает много времени, поэтому есть определенные трудности с учебой, но ничего, все будет хорошо. Мне в принципе тоже не особо приятны разговоры об учебе. Ты уж извини.
   И вновь очередной тупик в беседе. Все это свидание было лишено магии флирта и заигрывания, как у него случалось во время встреч с другими девушками. Сейчас он чувствовал себя неопытным мальчишкой, который нервничает перед красивой девушкой, и его ужасно это бесило. Он предпринял еще одну попытку заинтересовать собеседника. Он откинулся на спинку стула, настроил голос на проникновенный тон и заговорил:
   - Диана, а знаешь, что меня в тебе вначале привлекло в первую нашу встречу?
   - Нет. И что же?
   - Твой маникюр. Я всегда первым делом обращаю внимание именно на маникюр женщины, а потом уже на все остальное. По маникюру многое можно сказать о женщине, можно предсказать ее вкус, ее характер, иногда даже ее образ жизни. Когда я вижу женские ногти, мне становятся сразу известно то, как она себя подает и как ведет с мужчинами. Умеренный и скромный уход за ногтями пропорционален тому количество внимания, которое девушка уделяет своей внешности. И тогда на презентации у тебя был именно такой маникюр, мне показалось, что ты очень скромная девушка, собственно, поэтому я и завязал знакомство с тобой.
   - Но сегодня у меня уже другой маникюр. Получается, ты поменял свое мнение обо мне? - в вопросе скрывалось недовольство или упрек, Эдик не мог понять, что именно, но все же продолжил беседу.
   - Да, я заметил, что сегодня у тебя острые накладные ногти, как у хищницы. Но, думаю, что все-таки тот маникюр был тебе более по душе.
   - Ничего подобного, Эдик. Ты не забывай, что я женщина, а во мне может уживаться как скромность и невинность, так и повадки хищницы.
   Эдик чувствовал, как тяжело дается им общение. Волнение разыгралось, в голове начало стучать. Да еще этот удушающий смрад. Он представил, что если ему и посчастливиться сегодня сблизиться с Дианой, то неизбежным окажется противный табачный привкус ее слюны во время поцелуя. Приступ тошноты и головокружение заставили его встать из-за стола и пойти в туалет. Он прошел зал, в котором они сидели, затем зал для некурящих, где находилась небольшая сцена для музыкантов, и наконец, он свернул в углубление, на которое указывала табличка WC, висевшая на стене.
   Он зашел в уборную с очень тусклым светом и начал умывать лицо холодной водой. Затем он поднял голову, чтобы рассмотреть свое отражение в зеркале. В таком полумраке заметными были лишь черты лица, выпираемые черепом, все углубления скрывала тень. Он пытался вглядеться в свои глаза, думая, что же он предпримет дальше. Неожиданная усталость связала его по рукам и ногам, ему уже хотелось бросить затею провести ночь с Дианой и просто вернуться домой. Он наклонился еще ближе к зеркалу, пытаясь разглядеть свои глаза, но, вместо этого, увидел, как все его лицо в зеркале покрылось черными пятнами, после чего перед его глазами образовалась темнота, будто кто-то выключил свет. Его рыхлое тело завалилось на пол, как мешок с картошкой.
   Через несколько минут его, развалившимся на полу туалета, обнаружил один из посетителей ресторана. Мужчина заговорил с Эдиком, но его губы, покрытые пеной, были недвижимы. Сомнений не было, Эдик был мертв.
   Мужчина вышел из туалета, подошел прямиком к администратору и рассказал о найденном трупе. Администратор, не так давно сопровождавший Эдика к его столику, не мог поверить, что видит сейчас этого человека мертвым. Он быстро взял себя в руки и оценил сложившуюся ситуацию. Ему не хотелось омрачать гостей ресторана случившимся несчастьем, поэтому без лишней суеты и подозрительных хождений он попросил одного из официантов покараулить дверь в туалет. Сам же вызвал скорую помощь, после чего дал распоряжение музыкантам выйти на сцену и начать играть что-то веселое и громкое, дабы не обратить внимание посетителей на вынос тела Эдика.
   Этот план сработал. Музыканты играли рок-н-ролл, и взгляды гостей устремились к сцене. И тогда двое официантов, вместе с администратором, постарались оперативно переместить посиневшего Эдика на улицу, откуда его и должны были забрать медики. На удивление машина с красным крестом доехала быстро к ресторану. Администратор в присутствии докторов и персонала проверил карманы усопшего и обнаружил кошелек, водительские права и мобильный телефон.
   Тем временем, официант, обслуживавший столик Дианы, уже выставил все заказанные блюда и пожелал девушке приятного аппетита. Диана, увлеченная поеданием вкусностей, не обращала внимания на то, что Эдик задерживался. Его отсутствие ей было на руку, так она могла наслаждаться блюдами, не будучи уличенной в прожорстве. Через несколько минут к Диане подошел официант и осведомился, не является ли она родственницей Эдику. Услышав, что она ему только друг, он извинился, после чего удалился. Этот вопрос показался странным Диане, но она настолько была поглощена изобретательностью шеф-повара, что не придала ему большого значения.
   Прошло некоторое время, и официант вновь вернулся, на этот раз держа на подносе десерт - последнее блюдо из заказа Диана.
   - Простите, - начал он вежливо, - вашему другу внезапно стало не по себе, и он был вынужден покинуть ресторан. Вроде бы ничего серьезного. В таких случаях ресторан оплачивает счет гостя. А вы еще посидите, или же мне принести ваш счет?
   У Дианы от этой новости округлились глаза, она какое-то время была в замешательстве. Потом произнесла дрожащим голосом:
   - Но за нас двоих должен был заплатить мой друг.
   - К сожалению, по правилам нашего заведения счет оплачивает тот человек, который делал заказ. Поэтому вам необходимо будет оплатить ваш счет.
   Диана не помнила цен на заказанные блюда, у нее возникла надежда, что может быть ей даже хватить наличных, чтобы оплатить счет. Она попросила официанта рассчитать ее, и он ушел. Она взяла сигарету и подкурила ее дрожащими руками. В этом жесте уже не было того изящества, с которым она проделала подобный трюк вначале свидания. Затем она открыла свой кошелек, в котором было почти пусто. Ну, конечно! Как же можно было забыть о недавнем маникюре?! Вот незадача. Она почесала поднявшуюся бровь, затем положила руки на стол. Официант вернулся с бумажкой, на которой красовалась приличная сумма.
   - Извините, - начала она, - а если у меня нет с собой необходимой суммы, как нам поступить?
   - Тогда вам необходимо оставить какую-нибудь ценную вещь в залог, пока не выплатите всю сумму - и официант посмотрел на сенсорный телефон, лежащий на краю стола.
   Диана перевела свои растерянные глаза на любимый телефон, на который она так долго собирала, отказывая себе почти во всем, и почувствовала, как мышцы ее лица прикладывают усилие, чтобы сдержать слезы. Теперь она понимала, что видит свой телефон в последний раз.
  
  

ПРОСТО ТАКАЯ РАБОТА

   Кулаков после работы решил зайти в книжный магазин и приобрести какую-нибудь книгу. Он работал гардеробщиком в музее живописи, поэтому, пока не было посетителей, он мог спокойно читать литературу. Ему нравилось его место работы, несмотря на то, что получал небольшие деньги - этого хватало на жизнь. Зато у него было много свободного времени как на работе, так и после нее, времени, которое он, как ему думалось, он может тратить на саморазвитие - на искусство и спорт. Он много читал и ходил в кино, это в свою очередь повлияло на его интеллект, который ему всегда пригождался в общении с людьми, даже с умными. Он также посещал спортивные секции, от чего набрал мышечную массу, украсившую его некогда тощее тело.
   Он дочитал "Приключения Шерлока Холмса", и, вдохновленный гением главного героя, хотел прочесть еще что-то из этой серии. Кулаков вышел из автобуса и направился к большому книжному магазину, что стоял недалеко от остановки. В метрах ста от здания, он увидел, как входная дверь магазина резко отворилась, из проема вылетели двое парней. Они побежали в разные стороны, один вправо, другой влево - навстречу Кулакову. Следом за ними выбежал человек в форме, он бегло посмотрел в спины обоих беглецов и бросился за тем, который повернул направо. Кулаков сразу понял, что парни, выбежавшие из магазина, украли книги, а когда металлоискатель зафиксировал неоплаченный товар, они пустились наутек.
   Приближавшийся к нему грабитель был невысокого роста, щуплый, с подлым лицом, одет неброско, но и не бедно. У Кулакова он вызвал отвращение - после Шерлока Холмса он испытывал неприязнь к нарушителям закона.
   Парень врезался в массивное туловище Кулакова, резко ставшее на его пути, ощутил на шее тяжесть его руки, и сила захватчика подчинила себе волю грабителя. Кулаков скрутил его и повел к магазину. Парень вырывался и кричал:
   - Отпусти, гад. Больно! Тебе жить надоело? Тебя завтра же найдут, зароют. Слышишь?!
   Кулаков все слышал, но не воспринимал его угрозы всерьез. Тут же показался и охранник магазина, он вел, заломив руки, второго беглеца. И первое, что бросилось Кулакову в глаза, это то, что второй грабитель вел себя покорно и не осыпал конвоира проклятиями и дешевыми угрозами. Но стоило ему заметить Кулакова, постороннего человека в этой ситуации, который вызвался помочь в поимке напарника, как он тут же обратил в сторону Кулакова поток брани.
   Обоих грабителей завели в магазин, закрыли входную дверь. У обоих вытащили из-за пояса, спрятанные книги - общая сумма украденного тянула на криминальную статью. Кассир вызвала милицию, на лице ее не было растерянности или испуга. "Вероятно, это часто здесь происходит" - подумал Кулаков. Милиция приехала быстро, забрала правонарушителей, которые до последнего момента запугивали одного Кулакова. Когда все закончилось, и магазин вернулся к прежней работе, сотрудники поблагодарили Кулакова за оказанную помощь и проявленную отвагу и, в качестве поощрения, вручили ему карточку на 20-процентную скидку при покупке книг в сети их магазинов.
   Кулаков в этот день ничего не купил. После всего пережитого у него не осталось желания присмотреть себе книгу, все-таки в этом деле нужен особый настрой и вдохновение. Да, к тому же, было бы глупо сразу покупать книгу со скидкой - продавцы могли бы подумать, что он пошел на геройство из корыстных целей, а Кулакову не хотелось навлекать на себя такие подозрения.
   Он ехал домой, и всю дорогу его одолевал один вопрос: почему именно он стал мишенью для оскорблений и запугиваний, почему охранник избежал этой участи? Вероятно, на охранника они не в обиде. Вероятно, воры предполагали, что ничего личного он к ним не имеет, что он вынужден просто выполнять свою работу, за которую получает деньги и которая кормит его семью. Они наверняка не станут такого человека подстерегать, чтобы отомстить после того, как окажутся на воле. Они наверняка думают, что его помыслы отличаются от его действий, спровоцированных долгом службы. Следовательно, охранник, не вызывает у них такой злобы, как он, Кулаков, совершенно посторонний человек, решивший влезть не в свое дело, взявший на себя роль героя, что, скорее всего, и раздражало грабителей. Вот с ним они запросто могли расквитаться где-нибудь в переулке, если бы Кулакову пришлось случайно встретиться с ними. Они не любят таких "помощников", как он, они хотят наказывать подобную инициативу, исходящую от людей, не имеющих к криминалу никакого отношения.
   Такие мысли Кулаков перебирал в голове, но страха он не испытывал, наоборот - какое-то удовольствие от того, как он пресек злой умысел, как он силой подчинил порядку злодея. У него только что в сознании четко сформировалась мысль, что он ненавидит преступность, что он презирает каждого, кто стал на этот неправильный путь. И тогда его посетила идея, а что если ему стать охранником книжного магазина? Это было выгодно по нескольким пунктам. Во-первых, у него появлялась "легальная" возможность ловить грабителей, что ему нравилось. Преступники ведь никогда не отгадают его настоящей позиции и будут думать, что он просто выполняет свою работу, не будучи их противником и врагом в душе, поэтому не будут сопротивляться и ругать его, если поймаются. Кулакову уже казалось, что он всегда хотел быть охранником и только сейчас вплотную приблизился к своей мечте.
   Во-вторых, у него все также много времени будет оставаться на чтение книг, так как грабители не каждый день наведываются за книгами. А, в-третьих, ему не придется покупать книги, тысячи произведений станут доступными ему бесплатно.
   На следующий день он отправил свое резюме директору того самого книжного магазина, и тот через пару дней пригласил его на собеседование.
   - Вы указали, Сергей, в своем резюме, что помогли нашему сотруднику в задержании грабителей. - Директор почесал щеку. - Я навел справки, и вы меня заинтересовали. У нас большая сеть магазинов, и в ценных сотрудниках, мы нуждаемся. На какую зарплату вы рассчитываете?
   Кулаков ответил.
   - Хорошо, нас это устраивает. Как скоро вы сможете приступить к работе?
   Кулаков ответил, что ему понадобится несколько дней, а может и неделя, чтобы рассчитаться с прежней работы.
   Директор, когда Кулаков собрался было уходить, задержал соискателя.
   - Сергей, многие работодатели, когда принимают на работу охранников, говорят, что им предстоит следить за порядком и все такое. На деле же охранники получают деньги за то, что бьют морды и возвращают украденную продукцию. Я тебе скажу прямо, ты деньги будешь получать именно за это. Мне нужна от охранника готовность быстро бегать и драться. Я считаю, что вор должен быть наказан, чтобы он в следующий раз подумал прежде, чем соваться в мой магазин. Его надо либо отдать правоохранительным органам, либо же, если его сложно задержать, дать хорошенько по роже. Но лучше то и другое делать - так эффективней. Ты меня понимаешь?
   - Понимаю, хорошо понимаю, - ответил Кулаков, хотя на самом деле подумал, что до мордобоя у него дело не будет доходить, причинять боль людям и видеть их кровь ему не доставляло никого удовольствия.
   Со старой работой он порвал без проволочек, в новую втянулся быстро. В его обязанности включили сортирование книг по алфавиту, и еще он должен был приносить со склада новые, если на полке образовывался пробел. Дополнительная функция в книжном магазине его не смущала, у него оставалось все так же много времени для чтения, поэтому он продолжил узнавать о новых приключениях английского сыщика.
   Первый грабитель оказался полным подростком. Все вышло так, как Кулаков и предполагал - грабитель ему ничего говорил, лишь молча смирился со своей участью, так что Кулакову даже особых усилий не пришлось прикладывать, чтобы вернуть его на место преступления. Но когда выяснилось, что книга очень дешевая, Кулаков его отпустил и пригрозил, что запомнит его лицо и впредь не впустит в магазин.
   Волна воровства книг усилилась. Каждый раз, когда срабатывало устройство на выходе из магазина, Кулаков бросал все свои дела и мчался за человеком, причинившем этот ставший ненавистным ему звук.
   Одна погоня выдалась слишком утомительной для Кулакова, он бежал несколько кварталов, пока не настиг грабителя в небольшом дворике. Он без лишних слов разбил ему нос, вторым ударом вызвал щелчок в челюсти, потом повалил грабителя на землю и нанес несколько ударов ногой в живот. Тот не сопротивлялся, только лежал, закрыв голову руками. Кулаков вытащил из его кармана книгу и ушел, оставив нарушителя на асфальте. Его кулаки были в крови, перед глазами все еще было лицо того шустрого парня, но Кулаков только и думал, что тот сам виноват. Тем более, возиться с милиционерами каждый раз было очень хлопотно, да и не выгодно, такие ситуации, как правило, отбивали охоту у посетителей покупать книги. А намять бока вору стало милым делом - есть элемент наказания, да и разрядка для Кулакова хорошая, все негативные эмоции, как рукой снимало.
   Спустя полгода работы в магазине, Кулаков при сигнале металлоискателя всегда бежал вдогонку за правонарушителем уже лишь с одним намерением - всыпать перца. Возвращение украденной книги стало второстепенным моментом в такой работе. Прав был директор, этих сволочей, желающих на дармовщинку завладеть товаром, стало слишком много. Их необходимо жестко перевоспитывать, нечего церемониться с бандитами. Быть может, своевременный удар в голову за воровство книги предотвратит более страшное преступление, что будет лучше и для общества и для злоумышленника. К тому же, они не оказывают сопротивление - удивительная все-таки психология у преступника. Стало быть, они чувствуют свою вину и неправоту, раз превращаются в плюшевых игрушек в руках охранника.
   Кулаков все же упустил одного грабителя, зато он отыгрался на следующем. На глазах у людей, стоявших на остановке, он одним ударом уложил того на лопатки, вор от боли скорчился и застонал. Люди в ужасе смотрели за происходящим, но когда Кулаков достал из его сумки книгу и демонстративно показал толпе, их лица просветлели, и они провожали Кулакова уважительным взглядом.
   Однажды книгу украла девушка, Кулаков ее быстро догнал, схватив за волосы, и вначале сдержался, чтобы ударить ее. Она кричала:
   - У меня проблемы с деньгами, но мне очень нужна эта книга.
   - У всех проблемы с деньгами, - ухмылялся Кулаков.
   Девушка предприняла попытку дать отпор охраннику и поцарапала ему руку. Кулаков, почуяв право дать сдачу, влепил ей увесистую пощечину так, что глаза девушки от такой неожиданной встряски округлились на секунду, а с лица еще долго не сходило красное пятно.
   Кулаков в последнее время стал раздражительным. С детективных романов он перешел на кровавую беллетристику отечественных авторов, а в кино ходил только на боевики. В промежутках между погонями он томился. Его стали раздражать посетители, которые по долгу ходили между книжных полок, доставали книги, чтобы посмотреть обложку или вычитать аннотацию. Если он замечал, что кто-то провел длительное время магазине и ничего не купил, то ему хотелось побежать за таким негодяем и нахамить ему. Зато когда раздавался характерный сигнал у входной двери, Кулаков чувствовал прилив бодрости и энтузиазма и пулей летел выполнять свой долг.
   В один выходной день, когда посетителей было много, он читал одну книжку, таким образом, отвлекая себя от главного раздражителя - толпы покупателей. Он дошел до места, где главный герой должен был сразиться с главным злодеем, который "уже по пояс разделся и откинул оружие в сторону".
   Его чтение прервал звук металлоискателя. Он бросил книгу, и вне себя от ярости кинулся к выходу. Кассир ему успела крикнуть в след, что это была девушка. Кулаков выбежал на улицу и сразу увидел спину беглянки, которая не очень быстро направлялась в сторону остановки.
   "Сейчас ты у меня получишь!" - застряло в голове у Кулакова. Он за несколько секунд почти вплотную приблизился к бежавшей девушке. Она держала руки в районе груди, как будто что-то прислоняла к себе во время бега. Кулаков подумал, что она вынесла книгу за пазухой и сейчас ее придерживает, чтобы не уронить. Он сделал последний рывок и подсечкой скосил ноги девушки. Та на лету встряла локтями в асфальт, и через секунду раздался чудовищный вопль из-под девушки. Она перевернулась на спину, и Кулаков затаил дыхание - он увидел, что именно она держала возле груди. Это был маленький ребенок, который от испуга заревел и весь покраснел.
   Кулаков был испуган не меньше, он помог подняться девушке. Ее разбитые окровавленные руки продолжали держать малыша, как бы защищая от падения. Кулаков решил перейти в нападение:
   - Ты зачем украла книгу, дура?!
   - Какую книгу?! - заорала девушка.
   - Книгу из магазина. Ты хотела убежать с ней?
   - Какой к черту магазин?! Я бежала на автобус.
   Кулаков понял, что он просто ошибся.
   Наконец девушка стала осматривать свои руки, ребенок же был цел, но кричал так, словно за двоих. Люди смотрели на потерпевшую и устремляли презрительные взгляды на Кулакова. Кулаков чувствовал себя неловко, он приносил извинения, но девушка их не приняла, она пыталась успокоить маленького.
   К ним подошли милиционеры, Кулаков сразу показал им бэйдж на груди, удостоверяющий его должность:
   - Произошло недоразумение, - начал он. - Я охранник и принял ее за воровку, она бежала от самого магазина.
   - Я спешила на автобус, а он меня сбил с ног. Вот, смотрите! - и она показала раны на руках.
   - Это всего лишь недоразумение, еще раз говорю, я просто выполнял свою работу и ошибся.
   - Осторожнее надо быть, - сказал милиционер Кулакову и спросил у девушки, нужна ли ей или ребенку медицинская помощь. Девушка ответила, что не нужна, еще раз с ненавистью посмотрела на Кулакова и присела на скамейку, стоявшую на остановке.
   Кулаков еще раз показал милиции свой бэйдж, что-то объяснял им, а окружающие люди наблюдали за происходящим, и постепенно с их лиц стал исчезать укор в адрес Кулакова. Они верили, что он совершил этот поступок не намеренно.
  
  

ПСИХ

   В дверь ванной комнаты послышался стук.
   - Ты скоро, чистюля? - послышался голос Ирэн за дверью.
   - Да, сейчас выхожу, - ответил мужчина из душевой кабинки громко, чтобы его было слышно сквозь шум воды.
  
   Ирина Купанова, окончившая школу с золотой медалью, получившая красный диплом по окончанию института физического воспитания и спорта и проработавшая по специальности не больше года, стала проституткой и представлялась теперь всем клиентам как Ирэн. Преподавать физкультуру в школе ей не понравилось. "Нет уж, лучше напрягать мышцы со зрелыми мужчинами и за нормальные деньги, чем за гроши возиться с этими малолетними оболтусами", - думала она, когда взвешивала все за и против "ночной работы". В плюсы новой "профессии" она также записала отсутствие жесткого графика, ведь по натуре она была свободолюбивым человеком. Что касается интимной части в работе проституткой, то она ей была совсем не в тягость, как это часто случается с девушками, которым с детства прививали целомудрие.
   Сексом она начала заниматься еще в школе. В девятом классе во время пикника, по традиции организованного в начале сентября, их классная руководительница угощала всех своих учеников домашним вином. Захмелев от напитка, язык учительницы развязался и, оставшись с девочками наедине, пока парни играли в футбол, она решила посвятить их в тонкости сексуальной жизни - как и что делать, чтобы мужчине было приятно, при этом не забывая предупреждать о необходимости предохраняться. Почти все ее одноклассницы от этих уроков на свежем воздухе только смущались, залившись краской, а вот у Иры разыгрался интерес и большое желание поскорее закрепить на практике "усвоенный материал". И совсем скоро она это сделала, и ей первый раз даже понравился, несмотря на неопытность ее партнера.
   Следующие разы только укрепили ее влечение к мужчинам, поэтому, когда она поступила в вуз и очутилась за тысячу километров от родительского дома, ее сексуальная жизнь, и без того насыщенная, стала бурлить еще сильнее.
   И теперь, работая проституткой и получая деньги за секс, она была всем довольна. Сказать по правде, она, пусть без особого удовольствия, но зато без какого-либо раздражения обслуживала даже уродливых и неопрятных мужчин, которые наверняка у любой другой ценящей себя девушки вызвали бы отвращение.
   Все мужчины, пришедшие в "дом", где работала Ирэн, первым делом отправлялись принять душ. Такое негласное правило. И вот, когда мужик выходил из ванной комнаты, для Ирэн начиналась еще одна приятная часть ее работы - беседа с клиентом, которая потом должна была плавно перейти в интимную часть. Она, как профессиональный психолог, умела выслушать собеседника, умела выразить свое сопереживание, умела даже ненавязчиво дать совет, к которому мужчины обычно всегда прислушивались. И потом, когда оба вида общения между полами состоялись, мужчине, побывавшему у Ирэн, этот один час с ней казался большим событием в жизни, насыщенным эмоциями, за время которого были удовлетворены не только его сексуальные желания, но и потребность в душевном разговоре с красивой женщиной.
   Еще ей доставляло удовольствие во время общения с мужчиной определять к какому типу он относится. Остальные проститутки классифицировали посетителей по финансовому статусу - "жирненький" мог оставить какую-то сумму сверх положенной оплаты; "среднячок" в качестве бонуса чаще всего мог позволить себе какие-нибудь угощения и выпивку; а "нищий" - это редко бывающий в их заведении мужчина из-за недостатка средств.
   Однако у Ирэн была своя классификация мужчин, которых она делила по манере поведения или психологическим данным. Чаще всего у нее бывали "женатики", которым приелось однообразие семейной жизни, вследствие чего поход к проститутке был для них глотком свежего воздуха или способом отвлечься от рутины. На втором месте в ее списке были те, кто переживал кризис среднего возраста. Им она даже не придумала отдельного названия, т.к. среди них было много "женатиков". К числу "робких" она относила неуверенных в себе мужчин, лишенных шарма и напористости, смирившихся с ролью неудачника, которые в итоге искали женских ласк и внимания в таких заведениях как то, где работала она. И последний тип клиентов она окрестила как "психи". Сюда входили все мужчины с чересчур уж неординарными взглядами на жизнь и идеями, неадекватным поведением и извращенными фантазиями - короче, люди со странностями. И вот как раз последний тип мужчин ей встречался крайне редко, несмотря на то, что рассказы других проституток пестрели историями о них.
   За все время работы ее выбрал лишь один клиент, которого она определила в эту категорию. И то, только потому, что перед тем, как лечь в постель, он начал медитировать.
  
   Сейчас в ее ванной принимал душ мужчина лет тридцати на вид и, судя по первому впечатлению, не любивший болтовню. Это пока все, что она смогла понять о нем, другие прогнозы ей было сложно делать. Он купался уже более десяти минут, и Ирэн с каждой минутой все больше не терпелось начать с ним диалог, чтобы определить его тип, поэтому она постучала в дверь и спросила, скоро ли он выйдет.
   Очень скоро дверь ванной открылась, и он вышел, вытирая мокрую голову полотенцем.
   - Зачем ты голову мыл, захотел остаться жить здесь? - спросила Ирэн мягким тоном, чтобы было понятно, что это шутка, а не претензия. Он остановился в паре метров напротив нее, продолжая вытирать голову.
   - Просто хотел, чтобы тебя запахи не смущали - ответил он, приняв ее вопрос вполне обычным, без доли юмора.
   - Присаживайся, чего стоишь?
   Он молча сел в кресло, стоявшее недалеко от кровати, и повесил полотенце себе на шею.
   - Напомни, пожалуйста, как тебя зовут? - обратилась она к нему.
   - Сергей.
   - А меня Ирэн, если вдруг тоже не запомнил.
   - Я запомнил. Тебе нравится представлять себя француженкой?
   - Ну, что-то в этом роде, - она перевела взгляд на его правую руку и не обнаружила на ней обручального кольца. Она знала, что "женатики" часто снимают кольцо перед тем, как идти к другой женщине, но почему-то ей стало казаться, что он не состоит в браке. Неужели "робкий"?
   - А тебе никогда не хотелось, чтобы к тебе обращались Серж?
   - О, нет! Не люблю этих искажений имени.
   - А что ты любишь?
   - В каком смысле?
   - Ну, какие у тебя увлечения, интересы? Есть что-то, что ты особо любишь?
   - Ого! Ты меня в тупик прям ставишь такими расспросами... Люблю спорт.
   - Футбол?
   - Не, футбол вообще терпеть не могу. Люблю фигурное катание смотреть и художественную гимнастику.
   - А сам занимаешься спортом?
   - Времени не хватает. А ты как поддерживаешь себя в форме, чем-то занимаешься?
   - Легкой атлетикой занималась. Я институт спорта заканчивала. А вообще у меня от природы такое телосложение.
   - Повезло тебе.
   - Спасибо. А ты где работаешь? - она по-прежнему терялась в догадках, к какому типу его отнести. Про работу она обычно не спрашивала у клиентов, чтоб не нарушать конфиденциальность, но тут решила попробовать, уж сильно он разыграл в ней любопытство.
   - Работаю продавцом в Интернет-магазине, принимаю заказы.
   - А в каком, если не секрет?
   - Не секрет, но зачем тебе это?
   - А вдруг что-нибудь захочу заказать?
   Он достал из кармана брюк визитку и протянул ее Ирэн.
   - Вот, здесь вся нужная информация.
   - Спасибо, - она смотрела на визитку, на ней были большой логотип, адрес сайта и несколько телефонов.
   - А можно нескромный вопрос? - она отложила визитку на край тумбы, и посмотрела ему прямо в глаза.
   - Можно. Не факт, что отвечу, но задать можешь.
   Он ей не казался ни "робким", ни "психом".
   - А ты женат?
   - Нет, и никогда не был.
   "Странно, так кто же ты тогда?" - подумала Ирэн.
   - Ну а ты, кстати, мечтаешь выйти замуж? - спросил Сергей холодным голосом.
   - Я - нет, мне пока и самой хорошо. Но знаю, многие девочки отсюда мечтают об этом. Думают, что семейная жизнь доставит им море удовольствия.
   - А ты разве так не думаешь?
   - В теории - да, но пока что мне этого не хочется. Я не смущаюсь своей профессии, она позволяет мне многое делать, многое успевать.
   - Например?
   Она, задумавшись, отвела взгляд в сторону.
   - Например - высыпаться, встречаться днем с друзьями, ходить в кино, читать книги, гулять по городу, готовить себе нормальную еду, а не приходить после работы в школе, как раньше, и набрасываться на все съестное, что под руку попадется. Я сама себе хозяйка - хочу, работаю, хочу, не выйду на работу. В общем, мне нравится.
   - Понятно.
   - А тебе твоя работа нравится?
   - Не то, чтобы очень нравилась, но лучше, чем работать в обычном магазине. Я работал одно время продавцом в магазине электроники, так меня очень быстро люди стали утомлять. Некоторые аж до бешенства доводили. Не вытерпел я, ушел, лишь бы их рожи противные не видеть. Сейчас намного лучше. Беру трубку, мне говорят код товара, и я оформляю заказ - вот и вся работа. Пока никто не звонит, играю в игры, смотрю что-то или читаю. В общем, тоже свобода.
   "Неужели все-таки "псих"?" - подумала Ирэн.
   - А ты говорила, что в школе работала?
   - Да...
   - К тебе твои ученики еще ни разу не приходили?
   - Слава Богу, пока что ни разу!
   - Стыдно было бы, если бы узнали?
   - Стыдно? Да ты меня плохо знаешь! Нет, конечно. Пускай им стыдно становится.
   - Ну а родителям, что ты говоришь, где ты работаешь? Или они знают?
   - Мне бы, конечно, не было бы стыдно им рассказать, просто не хочу, чтобы они волновались. Надумают себе всякого, морали читать будут, нервничать - все это лишнее. Они ведь люди из провинции, считают, что единственная перспективная работа - это работа на государство, и рост возможен, и пенсия будет. Отец - мой на заводе всю жизнь работал, мать - учительница младших классов. В общем, говорю им, что работаю тренером в спорт-зале, так они даже за это меня пытаются пилить. Но я быстро это пресекаю.
   - Понятно.
   - Слушай, скажи, пожалуйста, а почему ты именно меня выбрал? - после этой фразы она обычно начинала приближать словесное общение с клиентом к телесному.
   - Да ты на похвалу напрашиваешься, что ли? Не знаю я, просто понравилась именно ты.
   - А если бы меня не было, кого бы ты выбрал?
   - Не знаю. Вот не было бы тебя, тогда и стал бы смотреть, выбирать.
   "Ну что ж, плавного перехода не получится".
   - Ну ладно, не злись на меня.
   - Я не злюсь.
   - Если хочешь, можем уже приступить. - И она похлопала кровать рядом с собой, приглашая его к себе.
   - Давай. - Сергей встал с кресла и сел рядом с ней.
  
   - Слушай, мне надо тебя предупредить, - начал он, - во время секса я могу произносить какие-то фразы, но ты не обращай внимания на них. Мне просто хочется иногда что-то сказать в такие моменты.
   "Точно псих!" - пронеслось в голове у Ирэн, и от этой мысли ей стало немного не по себе.
   - А ты их контролировать не можешь, слова эти?
   - Да все нормально, не бойся. Конечно, я все могу контролировать, просто мне так приятнее будет.
  
   Время их близости было не длительным, но ей казалось, что проходит целая вечность. Она смотрела на его зажмуренное от удовольствия лицо, обращенное к потолку, и ждала каждую секунду "какую-то фразу", но, вместо этого, слышала только его учащенное дыхание. Ближе к финишу его рот открылся, и его словно прорвало - он начал говорить, что любит ее, что жить без нее не может, что готов провести с ней всю жизнь, что ему сильно повезло с ней. Сквозь частые его вздохи скороговорками сыпались комплименты и признания разной длины. Так произносит слова человек, дошедший до исступления. Он, не переставая, перечислял все добрые ласковые слова, какими только может изъясняться самый пылко влюбленный. Он даже что-то про ребенка говорил, которого они бы вместе вырастили. Это продолжалось некоторое время, и наконец, все закончилось - он склонил голову, и глубокими вздохами выравнивал свое дыхание.
   Ирэн была в недоумении, она не понимала, что сейчас произошло. Она испытывала смешанные совершенно необъяснимые чувства. Ее терзало множество вопросов, которые она хотела задать Сергею. Кому были адресованы все эти любезности? Почему он так говорил? Зачем он так говорил? Понравилось ли ему на самом деле? Но она помнила, что была предупреждена про разные фразы, поэтому ей стало неловко задавать все эти вопросы. Она просто лежала голой на кровати, положив руки под щеку, и смотрела на него, надеясь, что он заметит ее вопрошающий взгляд и сам все объяснит.
   Но он только и делал, что быстро одевался, а потом попросил провести его к выходу. Ирэн накинула халат и довела его до двери. Он посмотрел в ее широко открытые глаза, сказал ей: "Большое спасибо!" - поцеловал в щеку и перешагнул через порог.
   Она вернулась к себе в комнату, в голове проносились тысячи мыслей, она пыталась понять, что именно она чувствует. То ей казалось, что она чувствует сильную обиду за неудачную и злую шутку, то в ней просыпалась надежда, что он все это говорил, потому что по-настоящему влюбился в нее, но тут же она себя разочаровывала мыслью, что он просто сумасшедший, которому надо лечится, и что все эти признания в любви - лишь доказательство его психического расстройства.
   Она не пошла в душ, как обычно, она вновь легла на кровать и укрылась одеялом. Калейдоскоп мыслей и воспоминаний в ее голове не утихал. Она вспомнила, что ей никто никогда не признавался в любви, и первый, кто это сделал, был этот ненормальный, этот чокнутый псих. От этой мысли к ее глазам подступили слезы, горло налилось свинцом. Она ненавидела его и проклинала. Потом прощала и ненавидела уже себя за то, что дура, за то, что разрешила бредням этого несчастного человека зацепить ее, что расчувствовалась, можно сказать, на ровном месте. Она ощутила сильную усталость, и, перебирая в уме все пережитое десять минут назад, провалилась в глубокий сон. В этот вечер она больше никого не принимала.
  
   Спустя примерно неделю, в офисе Сергея зазвонил рабочий телефон.
   - Интернет-магазин.
   - Алло, это Сергей?
   - Да. Кто это?
   - Это Ирэн... - она запнулась, т.к. не могла подобрать слов, чтобы представиться. - Помнишь меня? Ты не давно приходил к нам?
   - А, да. Привет, узнал. Рассказывай, что стряслось?
   Ирэн заранее заготовила объяснение своего звонка.
   - Слушай, у меня тут шапка мужская чья-то осталась, хотела найти хозяина, а единственный номер я твой знаю. Дай, думаю, позвоню, спрошу, не твоя ли вещь. Собралась выкидывать просто. Так что, не ты ли забыл?
   - Шапка? Не, моя на месте.
   - Ясно. Ну а вообще как ты поживаешь?
   - Сижу в тепле, сыт и здоров - значит все нормально.
   - Хм! К нам не планируешь зайти?
   - Пока не планирую.
   На другом конце провода возникла тишина - на секунду Ирэн захотелось ему самом предложить денег, только чтобы он пришел к ней. "Это абсурд! Может, пригласить его куда-нибудь, посидеть пообщаться?" - подумала она, но выдавать свою заинтересованность она постеснялась. Она чувствовала, что разговор близится к концу, а ей не хотелось вот так просто ложить трубку. Вот если бы он хоть чуть-чуть инициативы проявил - ей было бы легче добиться встречи.
   - Алло! Ты еще там?
   - Да-да, я здесь, извини, задумалась.
   Она сделала паузу, чтобы проверить, ничего ли он не начнет говорить. Ничего.
   - Ну ладно, Сереж, в общем, как решишь прийти к нам, буду рада встретить тебя.
   - Угу, хорошо. Пока.
   - Пока. - Она положила трубку. И тут же решила, что на работу сегодня не пойдет, потому что ей не хотелось никого обслуживать, кроме него. "А вдруг он никогда больше не придет? - не унималась она и продолжала размышлять. - Но почему? Он же узнал меня по телефону, хоть виделись давно, и имя мое запомнил с первого раза. А вопросы какие умные он задавал, когда приходил. Стало быть, действительно влюбился. Тогда почему он не предложил встретиться, я же намекала?" Ей стало так тоскливо, что захотелось сжаться клубком и пролежать так, пока ее не обнимут. И ей вдруг пришла идея, от которой она тут же заулыбалась: "Если вдруг он не придет ко мне, я сама позвоню в магазин и закажу у него что-нибудь, а потом сама предложу ему встретиться - обмыть покупку. Вот тогда он и согласится увидеться, потому что на самом деле я ему нравлюсь. Просто он "робкий" - я сразу это поняла".
  
  

КОЛЬЦО

   Одного моего знакомого парня природа наградила выдающейся внешностью. Он не был смазлив, было в его красоте что-то мужественное, величественное, что-то, что могло бы вдохновить скульптора или художника запечатлеть его в своем произведении. На этом его достоинства не заканчивались, он обладал отменным вкусом в выборе гардероба, поэтому в своей одежде он всегда выглядел стильно, дорого, но при этом без вычурности и пестроты. Его прически были скромными. Он следил за собой, однако обычные правила гигиены никогда не достигали форм педантизма. Даже наоборот - он терпеть не мог носить на себе какие-либо украшения - ни браслеты на руках, ни серьги в ушах, которые в наш век достигли небывалой популярности среди мужчин. То же самое касалось и наручных часов, и цепочки с крестиком, которую он хранил в полиэтиленовом мешочке в ящичке с ценными документами.
   Вдобавок к своему умению хорошо одеваться, он тонко чувствовал женскую натуру, с терпением относился к их изъянами и умел сочувственно похлопать по спине всякую "девочку" (так он назвал своих любовниц), пока ты плакалась ему в плечо. Всего этого оказалось достаточно, чтобы успешно развернуть деятельность ловеласа, и прослыть ужасным бабником среди друзей, которые пророчили ему жизнь кобеля и смерть в одиночестве.
   Тем не менее, вопреки прогнозам своих товарищей, он завел постоянные отношения со своей давней знакомой и в скорости женился на ней. Люди не верили, что может найтись на свете женщина, с которой у него воцарится идиллия и возникнет полное взаимопонимание. Люди просто отказывались в это поверить. Однако, несмотря на недоумения окружающих, было видно, что наш герой встретил ту единственную, ради которой готов был пожертвовать своими былыми увлечениями и с которой хотел прожить в радости и горе всю жизнь.
   Вопрос с обручальными кольцами между ними был оговорен задолго до свадьбы. Поскольку он не привык ничего на себе носить, он предложил будущей жене выбрать в качестве символа их брака что-нибудь другое, только не кольца. Она согласилась, и было решено, что в загсе они обменяются бутоньерками.
   Они жили счастливой супружеской жизнью, строившейся на взаимном доверии и преданности друг другу. Он был равнодушен к другим женщинам, а они к нему нет. Завидев его на своем пути, школьницы резко затихали, а, оказавшись за его спиной, хихикали между собой. Девушки постарше в его присутствии начинали причесывать рукой свои волосы или доставали из сумочек зеркальца, чтобы проверить свой макияж. Он ощущал гордость за то, что хранит верность своей жене, и, подобно сытому льву, может игнорировать любые женские уловки, на которые он однозначно клюнул бы в прошлой холостяцкой жизни.
   Единственное, что его смущало, так это то, что женщина, подающая ему сигнал, не могла догадаться о причинах его бездействия, и, скорее всего, про себя думала, что он закомплексованный неудачник. Как же ему хотелось всем им донести до их скудных умишек, что он мог бы в два счета "разделаться" с каждой из них, но не делает этого, потому любит свою жену и предан ей. Но он молчал, равнодушно отвернув голову в окно транспорта или в витрину магазина.
   Так продолжалось еще полгода. Ему начало надоедать, что в глазах женщин он выглядит так же, как те парни, которых он когда-то сам осуждал, которые при виде красивой девушки из-за сильного волнения завязать с ней разговор начинают трусить и тут же стараются ретироваться. Теперь в его холодном поведении с женщинами нет ничего предосудительного, наоборот - только то, что заслуживает уважения и похвалы. Но как им об этом сказать?
  
   В один теплый день во время прогулки с женой по городу он неожиданно затянул ее в ювелирный магазин и подвел к витрине с кольцами. Он задал ей вопрос: "Какое тебе нравится?". Она с улыбкой на лице взглянула ему в глаза и молча показала пальцем на скромное, но симпатичное кольцо с небольшим камешком в центре. "А можно девушка померяет вот это кольцо, а я - это?" - обратился он к продавцу, и тот достал с витрины нужные кольца. Оба кольца были подходящих размеров.
   Теперь при виде красивой девушки, посылающей ему сигнал к действию, он обычно протирает глаз либо почесывает ухо той рукой, на которой виднеется обручальное кольцо из белого золота.
  
  

ДЯДЯ САША

   Я знаю человека, который всей своей жизнью, своим поведением и образом мышления будоражит мое любопытство, приковывает мое внимание к каждому своему поступку. Это мой дядя - муж старшей сестры моей матери.
   Он был настоящей обузой для своей семьи, разрушителем нервной системы всех ее членов. Благодаря этому человеку, можно изучать все новые и новые формы человеческого невежества, безрассудства и эгоизма.
   Может, если бы мне и пришлось находится с ним на одной территории длительное время, у меня бы тогда и возникло скверное отношение к нему, но, узнавая о всех его чудачествах и выходках на расстоянии, я не осуждал дядю. Мы же не осуждаем ядовитую змею за ее отвратительную внешность и за способность причинить нам вред, мы понимаем, что все, что отталкивает нас в ней, дано ей от рождения. И поэтому избираем поведение приемлемое для гада, чтобы не спровоцировать в нем агрессию. Можно, конечно, сказать, что человек - не животное, и должен оправдывать свою принадлежность к классу "разумного существа", доказывая это поступками. Но глупо этого требовать от человека, родившегося в селе в семье колхозников, росшего бок о бок с деревенскими заботами; человека, воспитание которого было пущено на самотек, которому никогда не прививали понятия о прекрасном, духовном, о пользе образования и самосовершенствования; человека с фамилией Кобыляцкий, которая, как вишенка на торте, делала картину его характеристики более полной, завершенной.
   Он никогда не варился в гуще человеческих взаимоотношений, поэтому имел о них ограниченное представление, довольно поверхностное. С такой подноготной не сложно догадаться, что в нем культивировались почти все человеческие пороки - глупость, зависть, чревоугодие, эгоизм, беспечность. Ни родители, прототипом которых он впоследствии и стал, ни учеба в сельской школе и училище, ни служба на флоте, ни работа на элеваторе - ничто из перечисленного не расширило и не углубило его взглядов на жизнь.
   Единственное, что до сих пор остается для меня загадкой, - что побудило мою тетку, красавицу, рукодельницу и умницу, беспамятно влюбиться в него, вопреки уговорам родителей и сестер бросить своего парня, с которым уже строила планы на будущее, и выйти за дядю замуж. Очевидно, в этом случае годится лишь одно объяснение - сердцу не прикажешь.
   Я бы многое отдал, чтобы посмотреть, как же дядя Саша ухаживал за тетей на заре их взаимоотношений, чем же он угождал ей, чем подкупал женское сердце, жаждущее любви. Мне и в голову прийти не может, каким образом человек, которого я чаще всего видел за праздничным столом, на огороде или вычищающим в сарае у свиней, проявлял себя в делах сердечных, в моменты романтических уединений, когда влюбленные воркуют о своих чувствах, делятся сокровенным и ведут себя очень деликатно. Увы, мне этого никогда не узнать, об этом никто из родственников не знает, а вывести тетю на доверительную беседу и напрямую спросить о событиях их молодости мне духу не хватало.
   Разузнать, какие же переживания испытывал дядя при рождении сына, моего двоюродного брата, а спустя четыре года и при рождении дочери, как проявлял свою отцовскую заботу, мне также не удалось.
   Риск, что брату с сестрой перейдут недостатки отца, конечно, был, однако стоило тете посеять в детях зерна разумного, как со временем им стало хорошо видно всю низменность и никчемность родного им человека. Он мигом стал для них источником раздражения и ненависти. Будучи зрелыми людьми, они продолжали презирать его.
   Чтобы не быть голословным и дать удовольствие читателю самому сделать некоторые выводы о моем дяде, я лучше приведу несколько показательных сцен из его семейной жизни, о которых мне поведал брат.
   Однажды, когда после юбилея своего коллеги дядя Саша на мотоцикле возвращался домой, его пыталась остановить автоинспекция, которая в тот вечер проверяла документы у всех подозрительных водителей. Опасаясь, что обнаружится его опьянение, он еще сильней надавил ручку газа и пулей пролетел мимо людей в форме. Началась погоня, и дядя, слыша звук мигалок за спиной, решил не рисковать, оставаясь на дороге, поэтому на большой скорости свернул в огороды, где на автомобиле ехать намного сложнее, чем на мотоцикле. Он оторвался от них, но беспокойствам его не было предела. Меньше чем за месяц его голова покрылась сединой, а лице появились заметные морщины. Несмотря на попытки родни утешить его, мол, такое правонарушение не сулит ему ничего страшного, все же дядю преследовал страх, что его номер был зафиксирован инспекторами, и со дня на день за ним придет милиция. Лишь по прошествии шести месяцев его безнаказанности он успокоился.
   Еще забавно было за ним наблюдать в периоды после того, как они резали свинью. Зная о том, что все сестры со своими семьями часто помогают друг другу и делятся по возможности продуктами, он, видимо, в душе протестовал против таких традиций. И его протест выражался в следующем. После того, как мясо было готово к отправке родственникам или же к приготовлению из него блюд, у дяди прием пищи увеличивался до пяти-шести раз на день. Каждые три часа он жарил себе порцию свинины и, вместе с хлебом, яичницей или сделанным наспех салатом, расправлялся с ней. Через указанный промежуток времени начиналась новая трапеза.
   Было бы несправедливо утаить от читателя и то, каким образом он поздравил тетю с ее сорок девятым днем рождения. С самого утра она начинала приготовления к праздничному столу. Стоя у мусорного ведра и очищая картошку от кожуры, она почувствовала его прикосновение к спине. Он подошел сзади, постучал пальцем по спине, а когда тетя обернулась, он, чуть повысив для торжественности голос, произнес: "Поздравляю!". И ни с того ни сего рассмеялся. Тетя поблагодарила за столь красноречивое поздравление, а он спросил, кто будет присутствовать на дне рождения и, получив ответ, пошел во двор заниматься хозяйством. За праздничным столом он был единственным, кто не сказал тоста и пожеланий.
   Брат не утаил от меня и более ранние воспоминания. Когда он был еще мальчиком, он, как и все дети, ведомый любопытством к окружающему миру, частенько делал небольшую шкоду. За подобного рода шалости у дяди Саши было всегда одно наказание для сына - лозина или ремень, гулявшие по телу провинившегося от поясницы до ног. Брат, даже будучи взрослым, в деталях помнил один случай. Разлив по неосторожности молоко на столе с газетами, он тот час приметил, как отец встал с кресла и с мухобойкой в руках стал надвигаться на него. "Я сразу стал убегать, - рассказывал брат, - но свободным был только путь в родительскую спальню. Он погнался за мной. В спальне я забился в угол и сел задницей на пол, чтобы ему было сложнее высечь меня. А он не спеша приближался ко мне и, наблюдая мою безвыходность, только хихикал...".
   Однако, от себя добавлю, этот смех не стоит интерпретировать, как дядину жестокость, которой он упивался. В этом смехе таилась вся его сущность. Этот смех, скорее игривый, чем злорадный, был главным свидетельством того, что дядя и сам оставался где-то несмышленым ребенком, но в силу своей глупости он по инерции, как робот, дублировал поведение взрослых, не вникая в тонкости и мотивы некоторых поступков. "Провинился - значит надо тебя наказать, несмотря даже на то, что у меня сегодня хорошее настроение". Вероятно, именно так выглядела для него методика воспитания. Точно также он гонял и младшую дочь, пока та была ребенком.
   Когда же двоюродная сестра выросла и приезжала уже со своим сыном в отчий дом, чтобы погостить, дядя Саша быстро пресыщался присутствием внука и запросто мог сказать дочери, что лучше бы она приехала осенью помогать картошку копать, вместо того, чтобы зиму отсиживать дома, как сейчас.
   Большую часть супружеской жизни тетя предпринимала попытки переделать мужа замечаниями, просьбами, советами и разговорами по душам, но все было тщетно. Поэтому чаще всего дело заканчивалось перебранкой, т.к. бессилие оказать хоть какое-нибудь воздействие на этого "тупоголового" очень раздражало тетю.
   Вам наверняка уже пришла мысль в голову, что разумнее всего было бы бросить этого человека и начать другую - новую жизнь, и, я вас уверяю, вы не первые, кто до этого додумался. Тете постоянно поступали подобного рода советы от родичей, знакомых и соседей, но решиться на этот шаг означало бы уехать с маленькими детьми к маме, моей бабушке, и сесть ей на шею, чего тете явно не хотелось. Ей хватало выносливости, чтобы продолжить нести это бремя в одиночку - такой сильной женщиной она была. К тому же, мне кажется, она в душе понимала, что никто, кроме нее самой, не виноват в такой неудачи - ни судьба, ни кто бы то ни было еще, только девичья опрометчивость и легкомыслие в юные годы. Да и какая женщина захочет бросить родной кров и хозяйство, которому столько времени посвятила? Лучше уж трудности сносить, но в домашнем очаге, чем с комфортом обживать чужие пенаты.
   В общем, на деле тетя никогда не предпринимала попыток покинуть мужа, даже на время, а вот на словах она сделала однажды такую угрозу, чтобы припугнуть дядю и прекратить скандал. И знаете, что получила в ответ?
   - Если уйдешь от меня, я оболью дом бензином и спалю его, вместе с собой.
   Конечно, всерьез эти слова она не принимала, но в то же время, зная дядину безмозглость и дурость, допускала такую вероятность. Это было еще одним обстоятельством, говорившим в пользу решения оставаться дома и смириться с присутствием мужлана возле себя. Так и жили они, как кошка с собакой, пока им обоим не перевалило за пятьдесят.
  
   У тети начались проблемы с бедренным суставом, так что ходить ей становилось все сложнее и сложнее, а это в свою очередь создавало неравность сил в "войне" с дядей. Он, осознавая тетину зависимость от него, играл на этом. Нередко на просьбу о помощи он отвечал полюбившейся ему фразой:
   - Тебе надо - ты и делай!
   Не сложно представить ту боль, которую приходилось испытывать этой женщине. Обида, злость, чувство несправедливости и беспомощности - все это накапливалось и накапливалось в ее сердце, пока не достигли своего пика и не исчерпали все запасы ее терпения.
   Было решено переехать к маме, моей бабушке, которая уже давно готова была принять дочь. Детей же, которые к тому моменту уже обзавелись каждый своей семьей, тетя не хотела обременять. Когда дядя увидел решительность жены покинуть его, он прибег к старой уловке - грозился сжечь дом и покончить собой. Но это никак не повлияло на ее решение. Даже если бы это впоследствии оказалось правдой, тете было уже глубоко наплевать на все их имущество, а тем более на его пустую и никчемную жизнь. Она лишь молча собирала вещи, пока дядя осыпал ее оскорблениями и упреками.
   На переезд тете понадобился один день. Жить вдвоем с матерью оказалось действительно легко. Их отношения были пропитаны взаимопомощью, общение состояло только из приятных эмоций. Во время вечерних чаепитий тетя узнала много о своем детстве, о детстве бабушки, припавшем на войну, а главное - узнала об отце, моем дедушке, много такого, что до этого оставалось для нее неизвестным.
   Бабушка в свою очередь с пониманием выслушивала все то, что пришлось пережить дочери, при этом, как профессиональный психолог, она не нарушала сеансы тетиного самобичевания какими-либо комментариями или же обвинениями.
   Тетя не раз замечала, что с переездом боли в тазу уменьшились, а отсутствие нервотрепок укрепили ее сон и улучшили самочувствие. Горькое послевкусие, оставленное долгой совместной жизнью с дядей, стало потихоньку рассеиваться, пока не исчезло совсем. В общем, жить вдвоем им нравилось, это по всем параметрам было удобнее, ведь бабушка тоже находилась отныне под присмотром, и в рутине дней она отныне находила интерес к жизни, а не скуку, как это было раньше.
   Эта идиллия продлилась несколько месяцев, и была прервана одним вечерним телефонным звонком. Это был дядя Саша, живой и невредимый. Хотя сложно назвать невредимым человека, еле сдерживающего слезы, который до этого всю сознательную жизнь был черствым и бессердечным.
   Бабушка передала тете трубку. Состоялся разговор:
   - Алло, Люда!
   - Да, Саша, чего хотел?
   - Людочка, прости меня! Я - дурак! Прости меня. Я все понял.
   - Саша, что ты понял? Что ты вообще можешь понять?!
   - То, что я - дурак. Пожалуйста, возвращайся, я исправлюсь, я буду ухаживать за тобой. Ты мне нужна!
   От этих слов, от этого тона, которого тетя никогда не слышала в голосе мужа, у нее запершило в горле. Она сдвинула брови, чтобы не дать слезам хлынуть из глаз.
   - А ты разве дом не сжег, как обещал?
   - Нет, Люда! Ты что, это же не только мой дом, это наш общий дом. Как я могу его спалить? Я говорил глупости. Люда, пожалуйста, вернись! Я не смогу жить без тебя. Я умру от тоски по тебе. Пожалуйста!..
   - Я подумаю, - сказала тетя и повесила трубку.
  
   В исправление мужа ей слабо верилось, однако чем больше она об этом думала, тем больше дядино обещание заботиться о ней склоняло ее к мысли, что необходимо дать ему шанс проявить себя примерным супругом... Нет, ну все же, неужели возможно такое чудо?! Неужели в этом человеке нашлось место для самокритики, добра и любви?! Неужели в нем теплиться умение думать и о близких? В это все тете с трудом верилось, но все-таки хотелось верить. Она говорила себе "а вдруг?..", и желание проверить, случились ли перемены с его характером, брало верх.
   Бабушка не отговаривала тетю переехать обратно, т.к. знала, насколько сильной может быть связь с родным домом. Единственное, что она предложила, так это не забирать все вещи сразу, а съездить для начала на разведку. На том и порешили.
   Тетя не предупреждала мужа о своем возвращении, ей хотелось вернуться неожиданно, чтобы получить свидетельства того, как же дядя уживался без нее.
   Она попросила знакомого, который вез ее домой, чтобы он остановился чуть дальше ворот их двора. Она вышла из машины, подошла к калитке и вошла во двор. Собака, сидевшая на привязи у сарая, узнала ее, поэтому не стала поднимать лай. На пороге дома она обнаружила калоши, которые дядя обычно одевал на огород или в сарай - он был внутри дома. Она тихо отворила дверь и проникла в помещение.
   Ей моментально ударил в нос сильный запах пота и прелости. В коридоре было натоптано. Из глубины дома доносился звук работающего телевизора и характерный дядин храп. Кухню же она застала в неубранном виде, в раковине лежала гора немытой посуды, в мусорном ведре отходы достигли краев и могли даже от легкого толчка запросто ссыпаться на пол. Тетя открыла холодильник. Там было пусто, если не считать куска колбасы и открытой консервы.
   Дядя спал в зале на диване, рядом с ним на полу стояла двухлитровая бутылка пива, пустая, а также газета с рыбными потрохами и чешуей. Кровать в их спальне была пожелтевшей и не застеленной. От всего увиденного тете стало не по себе, от надежд воссоединить семью не осталось и следа. Теперь ей было ясно, зачем дядя просил ее вернуться в "общий дом". Наблюдая этот ужаснейший беспорядок, тетя отказывалась называть эту хижину своим домом, от которого не осталось ни капли уюта.
   Она не сильно расстроилась. Была даже рада тому, что застала дядю спящим, избежав ненужных разговоров. Весь тот диалог по телефону теперь она расценивала как свидетельство еще одного скверного качества супруга - его безграничной хитрости, способной помочь в достижении корыстных целей. Хотя в одном дядя Саша был все-таки прав - без нее он не сможет жить. И, тем не менее, это не останавливало тетю вернуться обратно к бабушке.
   Она тихо вышла из дому, закрыла дверь и не спеша пошла к трассе ловить попутку.
  
  

БУКИНИСТ

  
   По книжному рынку между рядов букинистов неспешно ходил молодой парень. Несмотря на внешность юноши, было видно, что он питает страсть к литературе, потому что, в отличие от студентов и школьников, которые ищут авторов, заданных по программе, он никакой конкретной книги у продавца не спрашивал, а самостоятельно углублялся в ящики с пыльными желтыми книгами. Сказать, что он денег не экономил, было бы в корне неправильно. Его экономия заключалась в том, что он первым делом обращал внимание на уцененные книги по две или пять гривен, и приходил в восторг, когда отыскивал ценного автора по цене трамвайного билета либо пакета молока, которые на момент покупки равнялись двум и соответственно пяти гривнам. В руках он держал большой прочный пакет, до средины уже набитый сегодняшними находками. Среди них были и Достоевский, и Фейхтвангер, и Бальзак со своей "Шагреневой кожей", были там и Шукшин, и Эдгар По. Последних двух он купил за семь гривен - цена, которую он всегда платил с долей сожаления.
   Не подумайте, что ему жалко было расставаться с деньгами, просто он осознавал, что за эту сумму он мог бы приобрести трех других гениев пера, но из-за своей любви к чтению вынужден был принимать установленные на рынке правила и отдавать больше приемлемой для него нормы за редкие книги, пользующиеся спросом.
   И вот, проведя более трех часов на рынке, он осматривал коллекцию одного из последних оставшихся букинистов. В ящике без ценника его взгляд наткнулся на небольшую потертую книжецу, на корешке ее не было ни имени автора, ни названия. Тогда он взял ее в руки и стал изучать. Это были "Новеллы" Лопе де Веги. Он никогда не встречал этого автора на рынке и не был знаком с его творчеством. Однако, прочитав несколько абзацев с открытых наугад страниц, он сразу же увидел самобытный изящный слог писателя, а, узнав из аннотации, что этот испанец известен миру больше как поэт и драматург, и что его новеллы на русском языке издавалась ограниченными тиражами, парень тот час же понял, что хочет приобрести эту книгу. К тому же, он был неравнодушен к малым формам прозы, поэтому, на ряду с новеллами, рассказами и очерками, он иногда не без удовольствия читал даже эссе, фельетоны и статьи.
   Он подозвал продавца и спросил, сколько стоит книга. Букинист, обладавший нюхом на повышенную заинтересованность покупателя в той или иной книге, взял "Новеллы", протер рукавом обложку и, протягивая мятый пропитанный сыростью экземпляр парню, проделал свой отработанный годами трюк:
   - Отдам, как своему близкому другу, всего за двадцать гривен.
  
   "Ого! - подумал молодой человек. - Предложу ему оставшиеся деньги, а домой пойду пешком".
  
   - А давайте за двенадцать, чес слово, все, что есть. - И раскрыл перед ним кошелек с тремя купюрами, чтобы тот посмотрел. - Тем более, книга не в лучшем виде. Смотрите, какая потрепанная.
   - Уступить не могу - смысла не вижу. Она ведь мне дороже досталась, - настаивал букинист.
   - Ладно, извините, что потревожил! - парень развернулся и пошел к остановке.
   Букинист подошел к ящику, где лежал Де Вега, и не наклоняясь небрежно кинул книгу на ее место.
  
   "Двадцать гривен. С ума сойти можно, за такое издание! - продолжал подсчеты юноша. - Это же десять книг можно купить по две или четыре по пять, и это проверенные гении, которые ерунду не пишут. Классики! А Де Вега, может, и хороший писатель, да маленькая чересчур книжечка выходит за такую цену. Лучше уже в Интернете найду и распечатаю - дешевле получится".
   Но в Интернете, сколько бы не искал, оставленного на рынке автора он так и не мог найти. Весь вечер он думал о не купленных "Новеллах" испанца, и чем больше он о них думал, тем сильнее убеждался, что он готов заплатить требуемую сумму. Ближе к ночи он вел уже совершенно другие подсчеты:
   "Двадцать гривен за редкого автора - это же смешная цена, один раз скромно пообедать в столовой можно. А так будет книга, которую читать неделю можно, смаковать столько. А при бережном отношении может еще и детям, и внукам достаться, и они удовольствие получат, если я сейчас не поскуплюсь на испанца, тем более что он эпохи Возрождения. Тем более признанный драматург, автор известных пьес. - Биографию Де Веги он уже знал наизусть. - А раз драматург, значит, изучил человеческие характеры и души, значит и психологизм, и повороты сюжета, и конфликты будут в его новеллах. И без смеха, наверное, не обойдется. В общем, решено, одолжу немного денег у Паши и завтра вернусь за ней".
   Потом он представил, что книгу кто-то купит до него, и у него все сжалось внутри. Он даже от ужина отказался, пошел спать, чтобы быстрее наступило завтра. Но спать ему тоже не хотелось, всю ночь ему лезли мысли в голову - вначале представлял, как приходит он к букинисту и не находит Де Вегу, или как ему ни один друг или знакомый не может занять денег, и он вынужден просить их у родителей, которые не одобряют его пристрастий к книгам. И это так мучило его, такой дискомфорт ему доставляло, что он ворочался на кровати до самого рассвета, пока не подумал о том, как уже читает он желанную книгу, потирая пальцами старые страницы. Эти приятные мысли и приспали его.
   Следующий день выдался холодным и дождливым. На книжном рынке людей почти не было - торговля плохо шла. Продавец, когда-то купивший у одного пьющего интеллигента новеллы Лопе де Веги со сборником Маяковского и рассказами О Генри, все вместе за 5 гривен, в этот день ничего не продал. Он сильно продрог под моросящим дождем, поэтому, чтобы хоть как-то оправдать потраченное время, каждому подошедшему к нему покупателю он предлагал книги по цене, в два раза ниже той, которую он обычно называл по выходным. К его ящикам подошла симпатичная девушка, она ничего не спрашивала, просто водила глазами по книгам. Он ей стал предлагать любовные романы, детективы, классику. Она отказывалась. Тогда ему на глаза попался брошенный вчера в ящик сборник "Новелл".
   - А вот смотрите, девушка, Лопе де Вега, редкая книга. За десятку отдам. "Собаку на сене" видели? Это по его пьесе.
   - Спасибо, не надо.
   Девушка поняла, что если не уйдет, то будет выслушивать ненужные предложения и дальше, поэтому раскрыла зонт и пошла к следующему месту.
   Букинист все также держал "Новеллы" в руках и фантазировал: "Эх, если бы сейчас пришел тот вчерашний парень, я бы ему эту книгу хоть за пятерку продал бы".
   Не прошло и минуты, как мысль его материализовалась. Целенаправленно к нему, не обращая внимания на других торгашей, шел вчерашний парень. Фантазии букиниста в миг улетучились, и он почувствовал в себе большой азарт выманить из покупателя как можно больше денег, ведь тот уже был на крючке. Это было не контролируемое желание, заполнившее все его сознание.
  
   - Здравствуйте, я за Лопе де Вега. - произнес парень, не заметив, что книга уже у продавца в руках, и полез доставать деньги из кошелька.
   - Здравствуйте, - ответил продавец. Заметив, что тот достает двадцать гривен одной купюрой, он сразу же добавил. - Двадцать пять гривен.
   - Но вчера же было двадцать?!
   - То вчера, а сегодня - у меня хотели ее за тридцать купить. Думаешь, одному тебе он нужен?
   Парень стоял в замешательстве.
   - Ну что, берешь? А то тут мужичок подходил, просил, чтобы я отложил ее. Сейчас за деньгами побежал.
   "Черт с ней с пятеркой! - подумал парень. - Еще одна бессонная ночь мне не нужна". Он вытащил еще пять гривен и протянул всю сумму букинисту. А тот ему книгу.
   - А у вас кулечка не будет?
   - К сожалению, закончились, - сквозь сдерживаемую улыбку проговорил продавец.
   - Что ж, спасибо, до свидания.
   - До свидания, приходите еще.
   Молодой человек спрятал книгу под куртку, чтобы та не намокла, и поспешил на свою остановку. Он хотел было проучить этого букиниста - в следующий раз просто демонстративно проигнорировать его и пройти мимо, но потом прикинул, что у него могут быть еще какие-нибудь раритеты в закромах, и стал думать о другом - о новом приобретении.
  
  

ФИСТАШКИ И ШОКОЛАД

   Мне нравится вкус жареных фисташек. Я люблю фисташки не как сопровождение к пиву, а скорее как вполне самостоятельный деликатес, который не нужно ни с чем сочетать. О моей любви к ним может свидетельствовать то, что я покупал их лишь тогда, когда мог себе позволить приобретение нескольких больших пачек. Только при этом условии я способен был удовлетворить свою нечастую потребность в их вкусе. А довольствоваться какой-то небольшой жменей фисташек я не хотел, это только бы разыграло аппетит, который не позволил бы ощутить то небольшое удовольствие, полученное от скромной порции. И именно поэтому, когда мне попадались орешки в цельной скорлупе, я их откладывал в отдельную тарелку, пока не набиралось достаточное количество, способное насытить мой организм.
   Зная о моем пристрастии к фисташкам, мои родители нередко баловали меня ними, когда я не мог сделать это самостоятельно из-за отсутствия лишних средств. И эти угощения мне всегда были по душе, за исключением одного раза, о котором я и собираюсь вам рассказать.
   Я был студентом четвертого курса. В отличие от других ребят, приехавших учиться в столицу из других городов, я не таскал сумки с продуктами из дому. После нескольких каникул, после которых мне по приезду приходилось тянуть всю провизию, упакованную родней, от вокзала до своего общежития, я пообещал себе, что больше не буду соглашаться на уговоры родителей взять в дорогу то-то или то-то. Во-первых, мне было очень неудобно везти в столичном транспорте тяжеленный багаж с провиантом, причиной тому - толпы народа, пересадки и остеопороз позвоночника, который напоминал о себе после десяти шагов с большим грузом. Во-вторых, доставленная провизия очень быстро расходилась между всеми сожителями нашей комнаты - так у нас было заведено. В общем, мои мучения не стоили той несчастной четверти всех привезенных мной "вкусностей". Проще, дешевле и, как ни странно, вкуснее мне было питаться в столовой.
   Итак, вернемся к истории. Начался второй семестр четвертого курса. На дворе стоял февраль. Казалось, что зима вся будет теплой, т.к. ни декабрь, ни январь не разу не преподнесли нам снегопад или мороз. А в феврале резко похолодало, и несколько дней температура не опускалась ниже минус двадцати. Я в срочном порядке позвонил родителям и попросил передать поездом мне в столицу теплые брюки, подштанники и свитер. И не забыл напомнить, чтобы, вместе с вещами, не было никаких "гостинцев", т.к. я сразу с вокзала собирался ехать на лекции. Одежда, которую я просил, могла спокойно поместиться в средний пакет и не утруждала бы меня ни весом, ни размерами.
   Заказ по телефону я делал маме, она не предлагала ничего съестного, что для меня было удивлением. Возникло ощущение, что мои просьбы будут выполнены, и этот бытовой вопрос, как решится, быстро забудется. Вечером мне уже сообщили номер вагона и имя проводницы, у которой будут мои вещи.
   Будильник меня разбудил в шесть часов утра. Спросонку я ощутил, что в нашей комнате было очень холодно - ни батарея, ни электрокамин так и не нагрели за ночь помещение. Я разрешил себе еще подремать под теплым одеялом полчаса в ущерб завтраку, перекусить можно было и чуть позже в университете. Полчаса пробежали для меня незаметно - я так и не выспался, но откладывать с выездом было нельзя, рисковал не успеть к прибытию поезда.
   Я вышел на улицу, было еле светло, но что меня удивило, так это отсутствие школьников на улицах - обычно в такое время они спешат на занятия, кто с родителями, кто без. Трамвай был еще полупустой, такими же были и вагоны метро. Я приехал на вокзал во время, т.е. за десять минут до прибытия состава. Эти десять минут на перроне чудились целым часом, настолько было холодно, что, казалось, течение времени тоже замерзало.
   Наконец-то поезд прибыл, хорошо, что без опоздания. Из вагонов повалили невыспанные лица, я понимал их ощущения. Когда все вышли, мы с проводницей поднялись к ней. Я назвал фамилию, и из своего купе она вынесла черную сумку, которую держала двумя руками. Мне сумка сразу не понравилась, она была из разряда тех, которые деревенские жители до отказа заполняют продуктами питания и везут в город на стихийные рынки. А с такой ехать в университет мне было стыдно.
   Я протянул руку, готовую принять небольшой вес, ручки сумки оказались над моей ладонью, и проводница отпустила их. Мою руку моментально потянуло вниз, я почувствовал в спине неприятное напряжение. Мне показалось, что проводница по ошибке дала мне багаж какого-нибудь силача, везущего набор гантелей, но сумка была адресована мне, о чем свидетельствовала бумажная бирка с моей фамилией.
   Я поторопился в зал ожидания - меня разбирало от нетерпения, хотелось увидеть, что же на этот раз выкинули родители. Я провел замок молнии, нутро сумки было перед моими глазами. Первое, что я увидел, это большое количество пачек с фисташками, чуть правее лежали шоколадные батончики и плитки. Мои руки принялись разгребать эти залежи, чтобы проверить наличие вещей - всех этих гостинцев было очень много. Ближе к средине я нащупал литровые банки с консервированными овощами, с тушенкой, вареньем - их было пять-шесть. В общем, вещи оказались на самом дне. Скорее всего, они служили мягкой подстилкой для банок. Я достал руку из сумки, и облокотил на нее голову. Внутри меня все вспыхнуло. Я не видел себя со стороны, но уже сейчас мне кажется, что тогда, в тот момент, я мог бы убить человека за самую пустячную мелочь, и в ходе судебного процесса его бы рассматривали как преступление, совершенное в состоянии аффекта.
   Я надел варежки, взял сумку и пошел по направлению к метро. Я полагал, что гнев во мне достиг своего апогея, но с каждым новым шагом он увеличивался, заполнял все мое тело по мере того, как усталость от тяжести проникала в мои мышцы и суставы.
   К этому моменту станции метро уже набились пассажирами. Толпа к турникетам приближалась очень медленно, кто-то то и дело цеплял мою передачку, раскачивая ее из стороны в сторону. Я еще даже не зашел на эскалатор, а поясница уже ужасно ныла, ручки врезались в пальцы и причиняли боль, несмотря на то, что я был в варежках. По спине побежали струйки пота. К глазам подступили слезы. Это было несправедливо. Такая бескомпромиссная навязчивость со стороны родителей меня унижала. Это было унижение действием, очень изысканное, хоть и несознательное. Все гнусное изящество родительского поступка заключалось в том, что я вынужден принять их волю в виде этой сумки, я лишен был выбора отказаться, я не мог психануть и сделать выговор. Все! Я поставлен перед фактом, смирись и ешь то, что передали. Ну, немного помучаешься, пока донесешь, но не сломишься - молодой ведь, еще и спасибо скажешь. Как же все это было предсказуемо, и эта предсказуемость меня тоже бесила. Но самое обидное было то, что я был бессилен с кем-либо поделиться этой ситуацией и посетовать на родительское непослушание. Я понимал, что собери сейчас суд из самых честных судей и непредвзятых присяжных - я не найду поддержки. Каждый скажет: "Ишь, какая цаца! Мать о нем заботиться, делает как лучше, хочет угодить ему с его любимыми вкусностями, а он еще и носом воротит!" Никто никогда бы не признал правоту за мной, никто не почувствовал бы, что ко мне тоже надо прислушаться, что, может, я не хочу такой заботы вопреки моим просьбам, не хочу, чтобы "делали как лучше". Мне хотелось унизить родителей в ответ. Не так гениально и тонко, как у них вышло, а просто, по-бунтарски - учинить скандал, накричать, размазать весь шоколад о лицо матери, буцнуть со всей силы все те банки. Мне хотелось материться, драться. Ко всему прочему я видел эту ситуацию со стороны. Родители ведь без злого умысла собирали мне сумку, искренне хотели порадовать меня, посылают, а их сын, как какой-то ненормальный холерик вспыхивает и злиться на них.
   Я видел умиротворение на лице матери, пока она собирает сумку, знал, что мысль, как это все съедаю, греет ее материнское сердце. Но меня эта блаженное выражение лица, восторг от идеи сделать мне такой сюрприз, аккуратность в укладывании продуктов, чтобы плотнее набить и больше уместить - все это отравляло мое сознание. Мне это непослушание было еще хуже, чем все благие намерения, которые вкладывают люди в поступок. Мне от этих благих намерений психически дурно становится. Ну да черт с ним, с непослушанием. Пару пачек с орехами, пару плиток шоколада и одну банку положить - и хороший пример заботы. Нет же, надо навалить по полной! Откуда такое мотовство?! Откуда заблуждение, что если я студент, то недоедаю, и буду радоваться любой пище. Почему меня не понимают самые близкие люди?
   Я не считаю, что мое бешенство - преувеличенная реакция. Это не первый факт такого непослушания, до этого прецедентов было множество. Мать даже как-то сказала мне во время одной из ссор: "Ты что не понимаешь, меня уже не переделать? Так я проявляю свою заботу, по-другому не умею". Нет, мама, не понимаю! Мы живые люди, а не предметы какие-то, мы можем меняться, мы можем заставлять себя не делать чего-то, что хотелось бы сотворить, или наоборот делать то, что обычно лень.
   В предыдущие разы я хоть мог моментально возмутиться, сейчас же высказаться обидчику у меня не было возможности. Все мысли и эмоции кипели внутри меня. В общем, тому, что я испытывал, способен сопереживать лишь человек с обостренным чувством несправедливости, для других - я действительно буду выглядеть дураком.
   Я ехал обратно в общежитие, смирившись, что пропущу первые две лекции. Как назло, на переходе с одной ветку на другую образовалась утренняя пробка, люди продвигались к переходу мелкими шажками. Остановиться в этом потоке и передохнуть было невозможно. Я поймал себя на мысли, что, конечно же, кушать то, что мне передали, я не буду. Это было принципиальным решением, иначе вся моя нервотрепка была бы напрасной и неоправданной, и правота укрепилась бы за родителями. С каждой минутой жжение в спине усиливалось. Как объяснял мне когда-то хирург, такие ощущения возникают оттого, что межпозвоночные хрящи сильно сплющиваются, и позвонки начинают соприкасаться друг с другом. Я не мог больше этого терпеть. К счастью для меня, в переходе сидел бомж с протянутой рукой. Было видно, что ему лет сорок, но из-за лени работать и запущенного алкоголизма он, с пропитой рожей, грязный и вонючий, просит у прохожих милостыню на новую бутылку. Короче, этот опустившийся тунеядец был идеально подходящим человеком, с помощью которого я мог совершить акт возмездия, акцию протеста, если хотите, против навязывания материнской заботы.
   Я подошел к нему, расстегнул сумку, сгреб двумя руками все фисташки, которые были внутри, и вручил ему. На его лице появилась улыбка, он поблагодарил, я же пошел дальше. Я до сих пор не могу сказать, почему досталось именно фисташкам, ведь я их так люблю. Наверное, я просто догадывался, что не смогу получить удовольствие от них - стали бы поперек горла.
   Но, освободив треть сумки, я не почувствовал облегчения. Было такое впечатление, что вес не уменьшился ни на грамм. Хотя килограмма полтора я точно выложил. Кое-как я дотянул сумку до трамвайной остановки. Зашел в трамвай, встал в проходе, недалеко от окна, а сумку поставил между ног.
   Еду и задаю себе вопросы. Зачем везу это все в общежитие, если не собираюсь съедать? Что со всем этим делать? Почему бомжу отдал только фисташки, почему остальное не оставил ему? Во мне не переставали ни на минуту кипеть обида и злость.
   Возле места, где я стоял, на сиденье, ехал мужчина лет шестидесяти. Он был скромно одет. По выражению лица можно было угадать, что он открытый человек. Он пытался расчистить рукой стекло от намерзших на него узоров. Неожиданно он обратился ко мне:
   - Бач, як замерзло, навить видшкрябаты важко...
   Мне же не хотелось выдавать окружающим своего плохого настроения. Тем более этот мужик выглядел дружелюбным. Поэтому я ответил банальностью на его реплику, чтобы не казаться "отмороженным".
   - Неудивительно, ведь на улице такой мороз.
   - О-о, такого мороза давно не було. У школярив аж видминылы заняття. А ты вчишься чи працюешь?
   - Еще учусь в университете.
   - Так у вас видминылы тэж заняття?
   - У нас пока не отменили, - ответил я, на самом деле не зная правды.
   - А мои онуки сьогодни не пишлы до школы. Дуже зрадили цьому морозу. Я знаю, чого воны радиють, бо не вывчылы домашне задання. Так оцэ йиду до ных в гости, пока донька з чоловиком на роботу пидуть.
   - А они маленькие у вас?
   - Так, мали ще. Одын в пэршому класи, иншый - в третьому. Мали ще. Я з нымы урокы вывчу, бо воны часто домашне задання не роблять.
   - А родители почему им не помогают?
   - Та йим николы. Йих трэба ще самых выховуваты, хоч и доросли уже.
   - А у вас одна дочка? - я поддерживал беседу на автомате, волнение внутри не проходило.
   - Ще сын е, алэ вин нэ одружэный. Вин до мэнэ йиздыть у гости. До донькы я йиду, а сын до мэнэ. Отак мы спилкуемось. А в тэбэ диты е?
   - Нету.
   - Колы будуть диты, вчы йих змалку всякым знанням. Я колы ще працював, прыходыв з роботы, и чытав ийм кныжкы, розповидав ризни истории. А колы вже дорослымы сталы, я вжэ ничому йих не вчыв, бо сами вжэ мають вчытыся. Правыльно кажу?
   - Правильно-правильно.
  
   До моего выхода из трамвая оставалось две остановки. Я не помню уже мыслей возникших в тот момент, но помню, как я достал из сумки жменю шоколадных батончиков и несколько плиток и протянул мужичку.
   - Вот возьмите, внукам дадите.
   Он так обрадовался.
   - Цэ мэни? Бэсплатно? А за що?.. - потом сам же добавил. - Тоби сподобалось, як я розповидав?
   Я с приклеенной улыбкой начал кивать головой в ответ на его предположение, правду говорить, почему отдаю сладости, не стал. Он несколько раз поблагодарил меня, и я вышел на своей остановке.
   Но прошло несколько минут, и последние слова мужичка подействовали на меня. "Сподобалось, як я розповидав?". Я почти не слушал его на протяжении всего нашего общения, но вот то, как он объяснил мою неожиданную щедрость, мне действительно понравилось. Гнев стал отступать.
   Все, что я донес до общежития, я раздал соседям, как и обещал себе, ни к чему не притронулся. Родителям в этот же день рассказал про бомжа, состоялась очередная ссора, после которой каждый остался при своем мнении. Но про мужика в трамвае я нарочно умолчал, потому что знал наверняка, что если бы рассказал про него, то у матери родилась бы симпатия к нему, и у нее не было бы сожаления о подаренном ему шоколаде. А это помешало бы им вынести правильный урок в отношении нежеланных сюрпризов для меня.
   И по сей день, когда разговор заходит о фисташках, я выслушиваю ехидные шуточки от родителей, касающиеся бомжа, и намекающие как бы на то, что я тогда погорячился и спорол чушь. Но я по-прежнему о своем поступке ни капли не жалею. Наоборот, мне даже забавно иногда приставить бомжа, которого люди обычно привыкли видеть с бычком в руках, сидящего на земле в позе лорда и щелкающего фисташки.
  
  

ГОСТЬ

   Я рад тому факту, что унаследовал от родителей гостеприимство, качество ныне редко встречающееся. Мне всегда приятно видеть друзей и знакомых у себя в гостях. Главная цель визита - это приятное общение с человеком, с которым мы давно не виделись, и желание в уютной обстановке поделиться всем произошедшим в наших жизнях за время разлуки. И если гость понимает это негласное правило, то вам, хозяину дома, гарантировано естественное радушие, проявленное гостю, а он в свою очередь не будет ощущать, что обременяет вас, и в его жестах, репликах во время беседы будет чувствоваться благодарность за созданный ради него уют в доме. Видимо, все, кого я рад пригласить к себе, обладают таким же, можно сказать, врожденным умением быть гостем, которое в сочетании с чьим-либо гостеприимством позволяет душевно проводить время близким людям вместе.
   Однако среди моих друзей есть один человек, способный своим присутствием в чужом доме вызывать у хозяев негодование и мысль о том, что он в последний раз переступил порог этого жилища. Его зовут Денис. Самое интересное, что мне этот человек симпатичен, с ним мне интересно и весело, пока мы находимся за пределами моей квартиры. Но как бы мы не дружили, сколько бы историй вместе не переживали, все равно Денис, навещая меня, всегда провоцировал внутренний дискомфорт во мне. Сейчас вы поймете почему.
   Как правило, в моем доме он оказывался после того, как отменял нашу встречу в городе из-за нехватки времени решить все запланированные на этот день дела, и предлагал встретиться у меня. Таким образом, он показывал, что проявляет заботу обо мне и свое дружеское рвение, и что, несмотря на бытовые мелочи, которые чуть было не сорвали нашу встречу, он все-таки сумел найти оптимальный выход из сложившейся ситуации. И я всегда соглашался на его предложение, при этом ругая себя, что не смог придумать резонный аргумент, чтобы отказать ему - я же все-таки тоже хотел увидеться. В итоге звонок в мою дверь раздавался примерно за час до того, как я планировал лечь спать. Денис, извинялся за опоздание, уверяя, что он не на долго, и проходил в гостиную, где стоял компьютер. С этого момента и начиналось все то, что и побудило меня написать этот очерк.
   Во время первых его визитов ко мне я всегда предлагал ему серьёзно покушать, т.к. хотел разбавить его "холостяцкий" рацион питания чем-то вкусным, приготовленным не на скорую руку, а с женским теплом и старанием. Конечно же, он соглашался. Впоследствии полноценный плотный ужин он начал воспринимать как должное, неотъемлемый атрибут моего гостеприимства, что меня ужасно злило.
   Однажды он пришел ко мне после тренировки. От него разило потом. Пока он был в ванной, в спальне проснулась жена и попросила закрыть дверь, т.к. ее разбудил прелый кислый запах. Дверь в спальню закрылась. Из ванны Денис вышел по пояс голый со словами: "Ты же не против, если я проветрюсь?" - и сел на диван, прислонившись к спинке. Мы обменялись несколькими фразами, после чего он, не дожидаясь моего предложения пойти на кухню, сам спросил, нет ли у меня чего-нибудь перекусить. Я поставил на плиту разогреваться гречневую кашу с куриными ножками и присел за стол напротив него. Не успел я ничего сказать, как услышал от него следующее: "Слушай, друг, есть охота. Ты не против, пока каша греется, я съем шоколадку? Покупал для тренировки". Да ешь на здоровье! Он достает из кармана шоколадный батончик, разворачивает и начинает его жевать и рассказывать, как сегодня он плодотворно потренировался в спортзале. После третьего укуса я понял, что он не собирается даже предложить мне сладость. Я бы отказался, но сам факт такого эгоизма и несправедливой наглости меня сильно рассердил. Дальнейшее его поведение можно было бы назвать вполне типичным для него, но теперь я был сосредоточен на всех неприятных мелочах, сопровождавших его трапезу и умножавших мою внезапно вспыхнувшую к нему ненависть.
   Он имел обыкновение активно жестикулировать даже во время еды. Я не сводил глаз с кусочков курицы, налипших на его пальцы, чтобы видеть, куда они упадут. Но как только он заканчивал свой рассказ - об этом свидетельствовала фраза "вот такие вот дела" - он откидывался на спинку и опускал вымазанные жиром и остатками мяса руки под стол. Тогда я переключался на уголки его рта, расплывшегося в улыбке от вкусной еды. Там виднелась пережеванная кашица, которая, видимо, не удерживалась внутри из-за отсутствующего малого коренного зуба. Он начал вновь говорить, не замечая моего пристального взгляда. Я его не слушал, его голос заглушало отвращение к нему и мое бессилие это прекратить, т.к. не в моем нраве упрекать гостя и учить его правильному поведению. Я лишь попросил говорить его тише, чтобы не разбудить жену. Он понизил громкость, правда, не на долго. Потом он опять вошел в раж, после чего к нему вернулась голосистость и активная жестикуляция грязными руками. И тут он попросил кетчуп. Не знаю, делает ли волшебное слово "пожалуйста" человека, произнесшего его, автоматически воспитанным, но формулировка Дениса меня еще больше взвинтила. "Друг, дай, пожалуйста, кетчуп, а то каша немного пресная!" Я дал ему кетчуп, лишь бы его затянувшийся ужин скорее подошел к концу.
   Наконец-то он положил вилку в пустую тарелку и сразу же потянулся к чистому полотенцу, служившему нам прихваткой для горячей посуды. Тут уже я был прямолинейным: "Денис, сходи лучше в ванную, помой руки, это полотенце чистое".
   Видимо, он был так доволен, что избавился от заботы готовить себе в этот вечер еду, что не заметил раздражение в моем тоне, и скрылся в дверях ванной. Я первым делом протер место, на котором он сидел, потому что там каким-то образом осталось намного больше жира, лука и крупиц каши, чем на столе, вокруг его тарелки.
   Он вышел и рассыпался в благодарностях за ужин. Это несоответствие слов и жестов стало апогеем моей ненависти к этому человеку в тот вечер.
   "Да, пожалуйста, Денис. Я сейчас уберу и..." - не успел я договорить, как из него вышла очередная наглость. "Пока ты убираешься, можно я проверю электронную почту?". Хоть разрешения спросил.
   На этом вечер злости и непонимания не закончился. Я выслушал комплимент в адрес своей кино-коллекции и получил предложение посмотреть какой-нибудь "стоящий" фильм (на часах было 1:00). Потом на моё "хочу спать" он ответил следующим: "Мы же так редко видимся, неужели ты не выспишься, скажем, завтра. А? Друг. Давай хотя бы прогуляемся". Я согласился, потому что мне был необходим свежий ночной воздух, чтобы развеять накопившиеся за вечер эмоции, к тому же, расстаться на улице с Денисом было намного проще, чем в пределах моей квартиры.
   Стоило нам оказаться на улице, как пелена ненависти к этому человеку в миг исчезла. Я вновь смотрел на Дениса как на своего старого хорошего друга, с которым я могу и посмеяться, и поговорить на высокие темы, и которого мне бывает порой жаль из-за его неумения завязывать длительные отношения с женщинами, из-за его одиночества и материального неблагополучия. Он продолжает быть моим другом и по сей день, но моим гостем он не был больше никогда.
  
  

ТРИ СТЫДА

   Бытует мнение, что чувство стыда не нужно современному человеку, что оно сковывает развитие его личности, что эта уловка человеческой души, заставляющая нас испытывать дискомфорт, когда в глазах других мы рискуем показаться неидеальными, попросту изжила себя, и от нее необходимо избавиться, как от рудимента. Что ж, давайте вдогонку за отмиранием этого человеческого качества почтим память о нем этими маленькими историями.
  

1

   Было 31-е декабря. Отец довольный вернулся с работы домой около пяти часов и, войдя в квартиру, объявил:
   - Слава Богу! Выдали, а то я думал, придется опять к Васе идти занимать.
   Его вышли встречать жена и сын Максим. От известия, что отцу выдали аванс денег на работе, они также обрадовались. Жена с облегчением выдохнула и добавила:
   - Ну, наконец-то новый год отметим, как люди. Пойду писать список продуктов. Сходишь сейчас в магазин, а то ведь надо еще успеть приготовить и накрыть на стол? - обратилась она к мужу.
   - Сейчас? Не, сейчас не смогу, сейчас пойду ковры чистить. Ты, вон, про главного помощника забыла, - отец кивнул в сторону сына, улыбаясь.
   - Максим, сбегаешь? Я на листочке тебе все напишу, там немного - будет не тяжело, - мальчик одобрительно опустил голову. - Ну, тогда собирайся, надо поторопиться.
   Через десять минут мальчик был готов к выполнению родительского поручения и принимал от матери указания.
   - Я тут написала красную икру в средине списка, но ты обязательно первым делом зайди в рыбный за икрой, и только тогда иди за остальными продуктами. На нее могут цены поднять, и тогда у тебя денег может не остаться. Так что не перепутай, первым делом - купи икру, хоть в праздник надо позволить себе такой деликатес, а то я уже и забыла, какой у нее вкус. В общем, выбирай со средней ценой - не самую дорогую, и не самую дешевую. Ну, ты разберешься, парень не глупый. Все понял?
   - Ага.
   - Так, вроде ничего не забыла. Ну все, ступай и возвращайся по скорее, дел еще много.
   Мать дала Максиму деньги, и он вышел из квартиры.
   Их семья жила скромно, поэтому об излишествах речи никогда не шло. Однако семейные праздники для родителей всегда были поводом позволить себе какую-нибудь "роскошь".
   Максим вошел в магазин и по наставлению мамы сразу отправился в рыбный отдел. Покупателей было не слишком много, большинство уже сделали закупки и готовились к встречи Нового года в домашней обстановке.
   У Максима было праздничное настроение. Сложно сказать, какие были мысли в голове мальчика, он думал о всем по чуть-чуть. Главное, что его грело, это предвкушение праздника и вручения подарков.
   Максим приблизился к витрине с замороженной рыбой, там же стаяли банки с красной икрой. Он провел глазами по ценникам и запомнил то название, которое собирался сказать продавщице. Он повернулся, чтобы идти к весам, за которыми продавщица принимала заказы, и только сейчас заметил рядом с прилавком инвалидную коляску с мужчиной лет тридцати. Максим сделал несколько шагов. Приблизившись к нему, он рассмотрел глаза мужчины, большие круглые, опущенные в пол. Он о чем-то думал, но Максиму показалось, что он чем-то расстроен. Еще мальчика растрогали его ноги, их как будто кто-то посторонний зафиксировал в таком скромном положении - изношенные ботинки лежали на ребрах подошв.
   - Но что он здесь делает? Почему рядом с ним никого нет? - подумал Максим. - Может, он попрошайка? - на мужчине были сильно поношенные вещи, но не грязные, но голове сидела шапка-петушок, которая еще больше разжалобила Максима.
   Инвалид сидел и выглядел так, словно его оставили, а он теперь вынужден наблюдать, как люди покупают рыбу.
   Максим ради приличия спросил, стоит ли он в очереди, а мужчина ответил:
   - Нет. - И получилось это у него полушепотом, с выражением лица, как будто он за что-то извиняется. Брови чуть приподнялись, глаза были наполнены какой-то скромностью и добротой. Максиму от этого ответа больше прежнего стало жаль этого человека, и не потому что он в коляске, а потому что он, будучи парализованным, обладал какой-то светлой искренностью и доброй задумчивостью.
   К Максиму шла продавщица, и только сейчас он понял, что не сможет попросить красную икру перед таким свидетелем. Он представил, как ему протягивают банку с деликатесом, и что именно при этом может подумать о нем мужчина - что он сынок богатеньких родителей, что они каждый день объедаются красной икрой. Нет, ему не хотелось, чтобы этот человек, к которому он только что испытал такое душевное расположение, окинул его каким-нибудь "эдаким" взглядом. Он не мог этого вынести.
   - Что тебе? - продавщица стояла уже напротив мальчика.
   Что делать? Что делать?! Сказать, что ему ничего не надо, ему тоже не моглось. Тогда бы уже продавщица думала бы о нем скверно.
   Максим стоял доли секунды в замешательстве, но потом попросил двести грамм кильки. Ему взвесили рыбу, он расплатился и быстро исчез в толпе среди других отделов.
   Максим достал список и пошел за другими продуктами. Он периодически поглядывал со стороны на витрину с рыбой - рядом все также стояла коляска с его "знакомым". Он долго бродил по разным отделам магазина, но вернуться в рыбный, и сделать вид, что он забыл про икру, а потом попросить "вон ту" баночку, ему так и не удалось. Он купил остальные продукты и поплелся домой.
   По дороге он представил, как "обрадуются" родители, когда увидят, что он оставил их без вкусности. Он чуть не расплакался, но взял себя в руки и вошел в квартиру.
   Матери он сказал, что икру всю разобрали, поэтому он решил купить кильки.
   - Но почему именно кильку, почему не другую рыбу, более вкусную и праздничную? Можно было ведь какой-то красной купить. А? Почему молчишь? - спрашивала мама.
   Максим молчал. Он думал, что "родители сочтут его объяснения чепухой, и получиться, что именно из-за этой чепухи он лишил их праздничного стола с икрой". И от этих мыслей он опять ощутил внутри какую-то силу, которая мешала сказать родителям правду.
  
  

2

   Гарнов, студент четвертого курса, сел в автобус и открыл тетрадь с записями. Он ехал в свой университет пересдавать экзамен по торговому праву, оценку за который в первый раз преподаватель ему не поставил, несмотря на то, что Гарнов неплохо отвечал, а только попросил студента прийти на пересдачу. Гарнов легко себя убедил, что его ответ действительно был никудышным, поэтому принялся усиленно повторять предмет из-за этой неудачи.
   Однако знакомый с соседнего факультета, которого тоже пригласили на пересдачу, но в другой день, сообщил нашему герою, что преподаватель, таким образом, просто хочет получить барыш от студента, и не важно, что тот будет рассказывать, "хоть анекдоты про чукчу, главное - дать деньги и зачетку".
   Гарнов не обрадовался такому сообщению, ему слабо представлялось, как это можно сидеть перед экзаменатором, нести ахинею, а тот в открытую возьмет взятку и поставит хороший балл. От такой картины ему тут же стало неловко, пускай это будет деликатно как-то, пускай студент действительно будет хорошо отвечать на билет, а взятка станет своего рода "знаком внимания" или "комплиментом", но чтобы вот так, без игры, без "ритуала" какого-то, в открытую подкупить человека, дав ему деньги, это было уж слишком большим неудобством для него.
   В этом деле Гарнов был неопытен, за все обучение он ни разу никому не платил из преподавателей, хотя знал, что некоторые студенты, отъявленные бездельники, прибегают к такой хитрости. Вначале он хотел знаниями добыть отметку по торговому праву, но после общения со знакомым он решил, что, так и быть, он соберет силу воли и даст барыш преподавателю, но сделает это красиво, показав наличие у себя знаний и умения мыслить, чтобы не выглядеть полным оболтусом, коих сейчас в университете пруд пруди.
   - Хм! - рассуждал мысленно Гарнов. - Легко сказать: "дам взятку". А вот как это на деле провернуть, чтобы было естественно? Что говорить при этом? В какой лучше момент положить деньги на стол, до ответа или уже после него? Да и вообще, как принято преподносить ему эти чертовы деньги, в руку, на стол, иль, может, в зачетку вложить? Сказать "это вам", вынимая сверток, после того как отвечу на вопросы? Да, вроде, глупо получается. И главное - сколько давать денег, чтобы при этом не продешевить, но и не выпячивать барские замашки?
   Обдумывая свою сдачу, Гарнов ужасно краснел. Он решил, что спросит у своих одногруппников, сколько те дают, что и как вообще происходит, и сделает тоже самое.
   Он готовился несколько дней к экзамену, но, даже оказавшись в транспорте, он все же решил освежить память и достал свои записи.
   Возле кабинета, где принимали экзамен, собралось больше половины группы Гарнова. Студенты заходили и выходили довольно быстро. Кто-то из первых вышел и сказал, что вообще не стоит волноваться, "заходишь, тянешь для вида билет, даешь зачетку, получаешь пятерку и даешь деньги". Потом добавил в качестве интересной информации, что, мол, там еще сидит методист с кафедры, который фиксирует, кому какой билет достался, и что он наигранно делает вид, будто бы не замечает, как преподавателю отдают плату за отметку. От этих слов Гарнов перестал контролировать волнение, все его нутро задрожало и мешало повторять материал. Когда его заметили с конспектом в руках, он моментально превратился в объект для шуток.
   Кабинет открылся, вышла Катя, пестро одетая девушка, за ней была очередь Гарнова. Он зашел, поздоровался.
   - Тяните билет, - сказал преподаватель.
   Гарнов вытянул, ответы были не сложные, он их прекрасно знал, но еще, что было главнее, ему хотелось отодвинуть момент подкупа. Гарнов присел на стул напротив преподавателя и озвучил первый вопрос своего билета. Реакция профессора была таковой, что он посмотрел удивленно поверх очков на студента и спросил:
   - Вы что будете отвечать?
   - Ну да.
   - Прошу, - сказал профессор, и по его лицу пробежала ирония.
   Каждый вопрос Гарнов разложил по полочкам. Преподаватель взял зачетку, поставил туда "отлично", закрыл и протянул ее хозяину. Гарнов понял, что даже "красиво обстроенный" подкуп для него мучителен. Он стоял несколько секунд, переминаясь с ноги на ногу, появилась нелепая пауза. Тогда последние силы он направил на движение руки, которая начала шарить в кармане брюк. Преподаватель, заметив этот жест, сказал чуть повышенным тоном:
   - Ступай! Ничего не надо.
   Гарнов замер в замешательстве.
   - Иди же! - повторил преподаватель.
   Студент сильно зарделся, попрощался и вышел из кабинета. Ему показалось, что преподаватель таким способом его намеренно наказал, мол, раз жадничаешь просто отдать деньги, как это делают другие нормальные студенты, то мне вообще не нужны твои подачки, пошел отсюда. Гарнов поехал домой отсыпаться.
   После экзамена методист спросил у профессора:
   - А почему вы не взяли с того парня "благодарность"?
   - А ты разве не видел, как он волновался, бедненький? Я знаю таких, они не умеют давать "благодарности", смущаются, понимаешь? Делают это так нелепо, что мне и самому становится неловко брать у них. Чувствуешь себя прям самым последним нарушителем закона. Не, оно того не стоит. Я беру у тех, кто не заставит меня ощущать себя каким-то жалким ворюгой и крохобором. Я все-таки профессор, как-никак, уважаемый человек.
  

3

   Дело было в деревне, где жила бабушка. Весной кошка привела котят. Троих. К лету они подросли и целыми днями время от времени чередовали свои беззаботные игры с лежебочеством в уютных местах.
   К бабушке приехали на лето внуки, которые были между собой родными братьями. У младшего начались школьные каникулы, старший ушел с работы в отпуск. В общем-то их отдых в деревне напоминал жизнь этих самых котят - они спали, развлекали себя всеми доступными в селе способами и периодически помогали бабушке по хозяйству.
   В один из теплых вечеров братья вернулись с гуляний очень поздно, но спать им еще не хотелось, поэтому они заняли стулья во дворе и принялись обсуждать свои недавние приключения. Параллельно этому каждый из них выломал себе небольшую палочку с листьями на конце, и они начали играть с котятами, которые пытались угнаться за неуловимыми листьями, но в последний момент упускали их из лап. Так продолжалось недолго, начинало светать, и парни зашли в дом, чтобы восстановить силы для следующего дня.
   Оба проснулись после полудня, бабушка уже занималась своими делами. Стоило им показаться во дворе, как бабушка первым делом спросила, не видели ли они котят. Кошка-мать металась по двору и призывала детенышей, которые как в воду провалились. Внуки сказали, что еще ночью они играли с животными, и те были целыми и невредимыми.
   - Странно, - сказала бабушка, - а куда ж они делись?
   Братья выдвинули несколько предположения, что котята могли забежать к кому-то на огород, и их мог кто-то утопить за какую-то шалость, могли нарваться на кота, который не потерпел вторжения на свою территорию и задушил их, или же просто они где-то спят безмятежным сном и скоро появятся. Никто не придал их исчезновению большого значения.
   Однако ближе к вечерю обнаружились новые сведения по поводу пропажи животных. К младшему брату пришел его друг и рассказал следующее:
   - Я шел к вам через огород, чтобы предложить поехать на речку. Думал, вы уже проснулись. Но, приближаясь ко двору, услышал какие-то резкие непонятные звуки и замедлили шаг. Я не вышел из-за кустов малины, но мне хорошо было видно, что происходит во дворе. У корыта, возле колонки, стояла ваша бабушка и топила котят, которые визжали. Я не выдержал этого и ушел обратно к себе.
   Младшего брата взяла злость, он выругался на бабушку. Старший его урезонил, сказал, что она их утопила наверняка за какую-нибудь провинность, иначе и быть не могло, ведь бабушка не живодер - она любила животных, а котят всегда баловала самыми вкусными остатками со стола, чего не получала ни кошка, ни собака.
   Тогда они попытались представить, что же такого могли натворить эти безобидные существа, раз так прогневали бабушку, но не могли придумать ничего такого, что заслуживало бы столь сурового наказания. Интрига разыгралась, и тогда старший брат сказал, что возьмет это на себя.
   Младший был обижен на бабушку, он с другом ушел на луг играть в футбол, игнорируя бабушкины предложения пообедать, хотя времени было уже ближе к ужину.
   Старший согласился пообедать, бабушка насыпала борщ ему и себе, и, оставшись в доме вдвоем, они сели кушать. Внук спросил у бабушки еще раз, видела ли она вообще сегодня котят. А та с очень правдоподобным видом, скрывавшим ее ложь, ответила, что не видела их со вчерашнего вечера. Тогда внук продолжил завуалированный допрос. Спрашивал, что она думает по поводу их исчезновения, шкодными ли были котята, и жалко ли ей их, если бы оказалось, что их кто-то убил. Бабушка отвечала односложно и равнодушно.
   Внук доел борщ, похвалил бабушкино старание, встал поставить пустую тарелку в раковину, и решил разом прекратить эту комедию. Она сидела еще за столом, а он встал в полный рост возле нее и сказал:
   - Ба, я утром выходил в туалет и видел, как ты топишь котят. Зачем ты это сделала?
   Бабушка, не моргая, смотрела большими глазами на внука, в ее руке застыла ложка. За мгновение на ее лице отразился ход всех внутренних переживаний, сменявших друг друга очень быстро. Ее и без того влажные глаза налились слезами, она отвернула лицо и уткнула его в ладони. Несколько секунд в кухне раздавался бабушкин плач, посторонних звуков не было. Внуку стало не по себе, он заговорил:
   - Ба, что с тобой?
   - Я сотворила грех, Павлик. - Потом, отстраняя руки от лица, она перевела дух, и говорить ей стало легче. - Я утром выходила на улицу, стала надевать калоши, и не удержалась на ступеньке, поэтому всем весом упала на кошенят. А они лежали, как обычно, на солнце. Я старая корова! Я всем своим весом раздавила их, у одного нутро вылезло наружу, у другого голова смялась так, что кровь пошла носом...
   Новая волна воя вырвалась из ее горла.
   - А третий сразу был готов. Я их утопила, чтоб не мучались. Простите, что врала. Мне неудобно было перед вами, внучки, что я такая корова неуклюжая. Боже! Какая стыдоба-то! - и ее ладони вновь прикрыли лицо.
   - Ба, ну все, не надо. Успокойся. Бабуль, слышишь? Не плачь! - внук тормошил бабушку за плечо, пытаясь успокоить ее. Ему уже тоже было неудобно, он себя корил, что расстроил старенькую бабушку, заставив еще раз пережить утреннее происшествие.
  
  

ОСА

  
   Вторжение в квартиру Злосева Олега Михайловича произошло в жаркое майское воскресенье. Вторжение - это, конечно, громко сказано, равно как и однокомнатную малосемейку Злосева тяжело было назвать полноценной квартирой, а к ее хозяину никто никогда в жизни не обращался по имени-отчеству. Однако на следующий день - в понедельник - должно было состояться событие, которое кардинально изменило бы последние два пункта в жизни Злосева. Ему, юристу с шестилетним стажем, предстояло сдать квалификационный экзамен на должность судьи.
   Ему всегда казалось, что должность судьи - это предел мечтаний каждого юриста, и, достигнув этого предела, уже ничего можно было бы в жизни не бояться, ни о чем не волноваться и не заботиться. Как говорится, жизнь удалась бы.
   Однако в воскресенье волнение, какое обычно предшествовало всем его экзаменам в школе, институте, а также собеседованиям, вновь появилось и ближе к вечеру усиливалось. Поэтому Злосев усердно повторял и перечитывал все свои распечатки законов о статусе судей и судоустройстве нашего государства.
   Поскольку на улице было душно, а небо затянули грозовые облака серого цвета, будущий судья открыл окно и включил в своей единственной комнате единственный источник света - большую люстру с четырьмя плафонами, из которых вниз выглядывали лампочки.
   "Статья 13. Неприкосновенность судей. 1. Судьи - неприкосновенны. Неприкосновенность судей распростра...". Не успел Злосев дочитать статью, как услышал над своей головой тяжелое жужжание, которое плавно отдалилось куда-то вверх.
   "Муха!" - это была первая мысль, отвлекшая его от мысли, что "Судьи - неприкосновенны". Когда он перевел глаза от букв закона к неожиданному гостю, родилась и вторая мысль: "Слишком большая для мухи". Насекомое, прилетевшее на свет, действительно было несколько больших габаритов.
   Теперь обложенный распечатками Злосев сидел на диване, не отрывая взгляда от черного силуэта, который то и дело пытался пристроиться на слепящем матовом плафоне. Сделав еще несколько попыток, насекомое взяло чуть правее и опустилось на деревянном кресте, соединявшем между собой четыре патрона люстры. Наблюдательный Злосев распознал черно-желтое брюшко на деревянном фоне, теперь сомнений не было - не смотря на внушительный размер и размах крыльев, это была оса.
   От того, что насекомое оказалось осой, Злосеву стало не по себе. Ос он возненавидел с малых лет, и каждый раз, когда он видел возле себя осу, в голове возрождались отрывки очень давней сцены из раннего детства. Ему тогда было лет шесть, когда старший на десять годков двоюродный брат привел его к бабушкиному сараю и решил показать, как уничтожает осиное гнездо. Брат поджег обмотанную тряпкой палку и вставил ее в отверстие под шифером, служившим крышей сарая, после чего сделал несколько движений наподобие трубочиста. Когда брат достал палку, из отверстия мгновенно вылетела оса и спиралью вонзилась маленькому Олегу в руку, сделав не то болезненный укол, не то ожог. Он даже помнил, как резко замахал рукой, а оса, застряв кончиком туловища в коже, еще около секунды болталась на руке, после чего высвободилась, поднялась в воздух и исчезла. Вздувшаяся рана, запах уксуса, которым бабушка ее смазывала, а самое главное - внезапное чувство беспомощности и незащищенности во время осиной атаки - это запомнилось Злосеву навсегда. Поэтому каждый раз, оказываясь в компании с осами или другими летающими и жалящими насекомыми, он старался ретироваться.
   В сложившейся ситуации ретироваться ему было некуда. Уйти на кухню нельзя - там плохая освещенность, да и вообще, покидать помещение своей квартиры из-за осы - верх глупости. Он стал соображать, что делать.
   В нем проснулся на удивление хороший стратег, обычно Злосев не умел просчитывать жизненные ходы и комбинации на несколько шагов вперед. А вот здесь смог.
   Первая тактика поведения, согласно которой он должен был взять полотенце и выгнать осу в открытое окно, не гарантировала ему безопасности - в памяти жили воспоминания о скорости, а главное - об осином умении распознавать своего обидчика, и этот вариант сразу же был отклонен.
   Поэтому для решения проблемы оставался только второй способ - убить осу.
   Распечатки законов очень быстро превратились в его руках в увесистый сверток, в итоге оказавшийся в правой руке. Он медленно встал с кровати и, не отрывая глаз от сидящей на люстре осы, плавно переместился к шкафу, на дверце которого сушилось вафельное полотенце. Через секунду полотенце заняло его левую руку. Злосев прокрался к двери, пропускавшей его на кухню, и открыл ее.
   Все эти причудливые действия были подготовкой к нападению. У Злосева еще на диване созрел четкий план операции: в виду того, что гигантскую осу необходимо ударить со всей силы, но при этом уж очень велик риск разбить люстру, чего ему совсем не хотелось, то Злосев решил забирать жизненные силы у насекомого постепенно небольшими ударами. Для этого он вооружился полотенцем - так оса не смогла бы повторить опыт собрата из прошлого, он отмахнул бы ее, - и открыл дверь на кухню, чтобы после каждого шлепка, сразу же можно было оставить разбушевавшегося противника наедине с собой, пока он вновь не остынет, сев куда-нибудь.
   Став напротив осы на расстоянии метра, Злосев начал красться к ней, как кошка. В определенный момент все туловище его и голова замерли, и движимой осталась только правая рука, которая очень медленно сокращала расстояние между свертком бумаг и незваным гостем. Когда до осы осталось сантиметров 40, рука Злосева замерла. В занесенном и застывшем над осой рулоне ощущалось напряжение. Прошла секунда, и - ф-ф-фум!!! - Злосев резко ударил законами по насекомому.
   Как и предполагал, он не убил ее с первого раза, а только заставил взмыть в воздух, поэтому пулей вылетел из комнаты и закрыл за собой дверь. Стоя в коридоре, он ощутил тяжелое сердцебиение и еле появившуюся отдышку. От прилива адреналина ему еще сильнее захотелось отомстить и покончить с этой неприятностью. Он приоткрыл дверь, и сразу увидел осу, летающую под люстрой в хаотичном порядке. Пришлось подождать минуту, пока она села на плафон. Теперь Злосев смотрел на черное пятно на ярком шаре, и начал повторять кошачье подкрадывание.
   Еще один взмах рукой - и люстра вновь закачалась. На этот раз законы не попали в осу, но она все равно залетала, как бешеная. Злосев вновь наблюдал за ней из засады.
   Возможно, если бы кто-то присутствовал при этой казни, то Злосев ощутил бы всю глупость сложившейся ситуации и своего поведения, но будучи один на один с врагом, он намеревался вести себя в рамках продуманного плана и не находил ничего странного в том, что он прячется от осы.
   Сценарий "подкрадывание - удар - отступление" повторился еще несколько раз и уже стал напоминать старый анекдот, в котором рассказчик зацикливает какое-нибудь действие главного героя, чтобы было смешнее. У Злосева даже "зайчики" появились перед глазами от постоянного взгляда в сторону люстры, а сил у осы, казалось, и не убавилось, наоборот - движения в воздухе становились более активными.
   Спустя несколько ударов Злосев устал от безрезультатности своих попыток убить осу, закрыл плотно дверь в гостиную, присел на табурет на кухне, развернул сверток законов и попробовал почитать. Но из этого ничего не вышло - глаза сильно резало, а буквы то и дело пропадали из-за бликов перед глазами. Ему захотелось несколько раз зажмурится и намочить холодной водой закрытые веки. Наконец-то вафельное полотенце за последние несколько минут пригодилось ему, и Злосев протер ним уставшие веки.
  
   Готовиться к экзамену на кухне оказалось мучением для Злосева. Он не мог сосредоточиться на тексте статей, постоянно перечитывал целые абзацы, а в мыслях не мог смириться, что в гостиной горит свет, оса все еще жива, а он теряет здесь время. Да и тусклая лампочка на кухне раздражала так сильно, что он решил ее поменять в ближайшее время на более яркую.
   Все! Хватит играть с ней! Злосев вскочил, в приоткрытую дверь обнаружил осу сидящей на привычном для нее месте - матовом ярко-белом плафоне, забежал в ванную и схватил с полочки свой дезодорант. Теперь в правой руке у него появилось новое оружие, а в левой оставалось все то же вафельное полотенце.
   Исход этой трагической истории произошел за считанные секунды. Злосев, выйдя из ванной, сделал несколько решительных шагов вглубь комнаты и остановился под люстрой, где сидела оса, после чего направил на нее металлический флакон и сильно вдавил пластмассовую кнопку, распыляя на осу приторный аромат. В первую секунду, незаметно для него самого, у него сквозь зубы вырвалось:
   - На-а-а-а!..
   Он лишь успел увидеть, как у осы под потоком спрея задрожали крылья, а потом раздался этот резкий лопнувший взрыв - БАХ!!! - и Злосев с зажмуренными глазами ощутил, как рефлекс отворачивает его лицо от люстры, которая только что стала еще и источником этого ужасного звука. На миг ему стало страшно открыть глаза - а вдруг осколок попал в глазное яблоко, и он останется слепым. Он сразу же поспешил в ванную к зеркалу.
   Осмотр отражения лица не выявил серьезных увечий, но все-таки след после этого сражения у Злосева остался - раскаленный осколок лампочки попал в угол рта. Теперь на том месте было большое коричневое пятно, напоминавшее заеду. Боли оно не причиняло, поэтому Злосев подумал, что это лучше, чем укус осы, и промыл это место холодной водой.
   Войдя в комнату, он первым делом посмотрел внимательно на люстру - плафон, попавшийся под руку, был украшен трещиной по всему диаметру, а из патрона торчали куски стекла. Остальные три работали исправно и справлялись с освещением помещения довольно хорошо. Кстати, у Злосева, хоть он и не видел осу на люстре, уже почему-то возникла уверенность, что она убита. Оставалось только найти ее труп, чтобы спокойно приступить к чтению законов.
   Мокрый веник приступил к заметанию осколков лампочки, и когда весь мусор с ковра был сметен на линолеумный пол, чтобы его легче было перегнать в совок, Злосев среди ворса и стеклышек увидел труп осы. Он еще раз удивился ее немалым размерам и решил оставить его, как трофей, чтобы показать кому-то из друзей. Для этого он поместил скрюченное тельце в спичечный коробок и припрятал его на кухне.
   Случившиеся события отняли не больше часа времени у Злосева, тем не менее, у него возникло чувство, что ушло гораздо больше, и что он сильно устал. Поэтому подготовка продлилась не дольше 2-х часов, после чего Злосева потянуло в сон, и он не стал себе отказывать в этой потребности.
  
   Экзаменационная комиссия оказалась на удивление не требовательной к ответчику с раной на губе. Он давал неполные ответы на вопросы билета и экзаменаторов, но, видимо, им показалось, что именно из-за раны на лице он не может долго говорить, и поставили ему, несмотря на не совсем удачный ответ, наивысший балл. Потом еще спросили, а нет ли у него родственников в юриспруденции? Ну, нет - так нет. Он поблагодарил всех присутствующих, и очень довольным вышел из кабинета.
  
   На этом можно было бы и заканчивать историю про будущего судью, но она может оказаться не полной без одного разговора, произошедшего ровно через неделю - в следующее воскресенье.
   Злосев пригласил к себе друзей отметить удачно сданный экзамен - традиция, зародившаяся еще в институте. Один из гостей поинтересовался, что случилось с плафоном, и тогда Злосев, подняв вверх указательный палец, мол, озарило, пошел на кухню и вернулся со спичечным коробком. Всем присутствующим была рассказана история недельной давности, а потом показана большая мертвая оса. Тогда один из компании, работавший фотографом, сказал Злосеву следующее:
   - Хм! Да это не оса вовсе, это бабочка!
   Гости усмехнулись, кто-то попытался нелепо пошутить, что, мол, фотографу больше не наливать, но разговор все же продолжился:
   - Да я вам говорю, это бабочка стеклянница.
   - А почему на осу похожа?
   - Ну, наверное, имитирует внешность врага...
   - Мимикрия - это называется, - отозвался один из гостей -любитель кроссвордов.
   - Так, что, она не опасная? - не унимался Злосев.
   - Конечно, опасная, может проникнуть в ухо и поселиться в твоей голове с тараканами. - Прошел хмельной смешок.
   - Да, ну вас!
   - Кстати, это ее обычные размеры. - добавил фотограф.
  
   Злосев пошел на кухню с коробком и из комнаты услышал: "Теперь у бабочек новый враг, поэтому они будут летать похожими на Олега!". От этой шутки он и сам не сдержался и заулыбался, стараясь не деформировать рану. Он подошел к раковине и бросил закрытый спичечный коробок в стоящее рядом мусорное ведро, наполненное больше половины обвертками, остатками еды и пивными баночками. А после гулянки ведро наполнилось мусором до краев.
  
  

ПРИРОДА

   Я расскажу о физиологической особенности одного человека. К сожалению, я не могу назвать его имени, и кем он мне приходится, т.к. дальнейший рассказ коснется личной информации об этом человеке. Я буду просто называть его другом и описывать в мужском роде, чтобы легче было вести рассказ.
   Так вот, находя его интересным собеседником, я любил подолгу общаться с ним, при чем нас, как правило, тянуло посетить места, отдаленные от черты города и скопления людей, чтобы на лоне природы поговорить по душам. Летом мы выбирали для купания дикие, поросшие камышом, уголки реки или озера, весной же и осенью - уходили в лес, либо топтали неизвестные проселочные дороги, пока они не выводили нас в какое-нибудь селение или к живописным ландшафтам.
   Оказавшись на природе, в таком тихом безлюдном и уютном месте, друг моментально испытывал желание испражниться и на несколько минут покидал меня, чтобы сделать свое дело.
   Он, видимо, полагал, что данную выходку организма я могу посчитать странной, поэтому как-то раз он попытался объясниться передо мной:
   - Понимаешь, - говорил он, - как только я оказываюсь в таком уединение с природой, у меня внутри воцаряется гармония. Так легко и спокойно становится на душе, словно эта девственная чистота природы растворяются во мне, а я в ней. Это каким-то странным образом передается организму, и он тоже расслабляется, после чего таким вот образом очищается. Других объяснений я этому, увы, не нахожу. Да, и что самое интересное, что, несмотря на мои хронические проблемы с пищеварением, мой стул на природе всегда бывает идеальной консистенции - в меру твердый, не сильно мягкий. Извини, что заставляю выслушивать тебя такие подробности. Знаю, тебя это не смутит, но мне важно с тобой поделиться своими переживаниями... Да, именно переживаниями! Мне настолько комфортно становится во время наших лесных прогулок, во время нашего общения на неизбитые темы, настолько приятные эмоции зарождаются во мне, что даже такая мелочь, как сходить по большому, доставляет мне огромное удовольствие, чего я, к сожалению, не испытываю, делая это дома. В общем, думаю, ты меня понимаешь.
   Я прекрасно понимал, о чем он говорит, более того, я не считал странностью эти приступы, которые хоть и были спонтанными и неудержимыми, но, по его словам, отнюдь не вызывали такой дискомфорт, как диарея, а наоборот - в определенной степени были даже приятными. Я понимал его, но не мог удержаться, чтобы не отпустить несколько брутальных шуточек, которые, в свою очередь, он тоже расценивал как особенность только уже моего "организма" (юмор рождается в мозгу, говорил он), и не обижался на меня.
   Естественно, испражнения не были постоянной темой наших бесед. Хоть мы и продолжали традицию наших прогулок и исследования живописных окрестностей, а друга все так же систематически тянуло проделать свой небольшой ритуал очищения, к обсуждению его физиологии мы больше не возвращались. Эта особенность уже просто воспринималась как данность.
   Обстоятельства однажды сложились так, что мы не имели возможности долго увидеться, а когда наконец-то встретились, то захотели отметить это событие. Я предложил купить выпивку и кой-какую закуску, на что он ответил:
   - Слушай, мне неудобно срывать "праздник", я тоже хотел бы выпить, но у меня в последнее время обострились проблемы с кишечником.
   - Что случилось?
   - От сидячей работы и несбалансированного питания начались запоры, ну а о последствиях всего этого, думаю, ты и так имеешь представление. Так что от алкоголя я лучше воздержусь.
   - Так, может, тебе в лес сходить надо? - я это сказал скорее, как шутку, чтобы немного разбавить его озадаченность, но он воспринял это как вполне серьезный совет:
   - Знаешь, а я пробовал ходить в лес. Просто на прогулки, без какой-либо задней цели, и знаешь, оказавшись на природе, я больше не испытываю того облегченья, что раньше. В лесу постоянно собак выгуливают, кто-то ходит там, малолетки или бомжи напиваются, на берегу реки намусорили сейчас так, что к воде не хочется подходить. За озером построили автостоянку. Короче, поблизости все загажено, а углубляться в чащу одному нет времени, да и желания, если честно.
   - В следующий раз, как надумаешь выбираться на прогулки - зови меня.
   - Хорошо.
   На этом наше общение в тот вечер не закончилось, мы гуляли по городу и делились последними новостями из жизни друг друга.
   Через две недели он мне позвонил и предложил выбраться на природу. Когда я дал согласие, он сказал, чтобы я зашел к нему, он для меня у соседа возьмет велосипед, и мы двинем в небольшое путешествие. Оказалось, что совсем недавно он нашел замечательное место, где человек еще не успел оставить отпечаток "цивилизации". Я был в предвкушении увидеть уютное, неизвестное мне место, в этом вопросе я доверял другу и знал, что мне не подсунут какую-нибудь поляну, изуродованную следами костров. Это место однозначно должно соответствовать его описаниям.
   Мы отправились в путь. Всю дорогу мы почти не общались, я видел по осанке друга, по выражению его лица, что он получает истинное наслаждение от открывшихся нам пейзажей, от ветра, шумящего листвой деревьев, играющего нашими волосами, от проделанного расстояния, которое все увеличивалось и увеличивалось, отдаляя нас от города. Мы свернули с асфальта на тропинку, которая несла нас куда-то, откуда веяло прохладой и свежестью. На пути в плотной стене зелени показалось небольшое отверстие, нависавшей над нашей тропой. Мы въехали в этот тоннель, и солнечный свет скрылся за пушистыми ветвями растений.
   Наконец, мы добрались до нашей цели. Друг замедлил ход, и я понял, что мы почти на месте. Мы ехали вдоль крутого обрыва над рекой, с которого открывалась неописуемая панорама с пастбищами, пролесками, дорогами и полями. При этом деревья бросали на весь наш берег тень, внушающую нам, что мы незаметны для всех, и никто не знает о существовании этого места, что мы его первооткрыватели.
   Мы доехали до места, где обрыв имел нужный угол, чтобы можно было спуститься к реке. Мы остановились, положили велосипеды.
   - Ну, как тебе? - спросил друг.
   - Замечательно! - ответил я.
   Я еще раз посмотрел вокруг, поразился безызвестности этого местечка и его чистоте и подумал про себя, что все-таки здорово, когда человек-варвар не портит красоту природы и не нарушает ее спокойствия. Не успела новая мысль прийти в голову, как я заметил, что друг, стоявший несколько секунд назад рядом со мной, просто исчез. Правда, по трясущимся ветвям кустарника я быстро сообразил, куда именно он исчез.
  
  

НАШ РЕБЕНОК

   Я не ношу крестик, хоть и являюсь крещеным. Более того, я считаю, что обряд крещения, через который я насильно прошел в своем младенчестве, не дав никому на то своего сознательного согласия, ровным счетом никакой пользы не принес мне. Постоянные болячки в детстве, серьезное увечье, полученное в результате несчастного случая, нервные срывы и слезы ручьем из-за родительских ссор - через все это я прошел и до сих пор не понимаю, каким же образом крещение должно было обезопасить и защитить меня от всего этого. Вполне логично, что моя уверенность в бесполезности этого христианского обряда отразилась на жизни моего собственного ребенка. Или можно сказать, что совсем не отразилась, потому что я не совершал ровном счетом никаких действий в этом направлении. Мы с женой принципиально не крестили нашего сына, т.к. считаем, что всякое отношение с религией должно быть осознанно человеком. Навязывать свою волю ничего не смыслящему живому существу - это верх кощунства, ибо свобода выбора - декларируемое в цивилизованном обществе право каждого индивида - должна быть неприкосновенной. И нарушить ее во имя благой цели, такой как защита ребенка от жизненного негатива, - это уловка, на которую многие верующие и богобоязненные попадаются.
   Естественно, единицы людей считают мои убеждения прогрессивными, большинство же попросту их осудят, обозвав меня безбожником или каким-нибудь другим заковыристым словом. К числу последних относится и моя теща.
   До скандалов и выяснения отношений между нами не доходило, посредником между нами была жена, которая с уважением относилась к моим воззрениям касательно крещения ребенка и сама поняла (надеюсь на это), что принятое мной решение верное. Небольшие конфликты во время переписок и разговоров по телефону между ними, конечно, происходили, но теща почувствовала свое бессилие нас переубедить в данном вопросе, и все улеглось. Сошлись на том, что мы просто еще глупые из-за своей молодости родители и когда-нибудь пожалеем о том, что наш малыш не был крещен. Больше этот вопрос не поднимался, тем более все это время теща была на расстоянии от нас, так что поводом для общения становились совершенно другие темы.
   Прошло пять месяцев с момента рождения нашего сына, близился момент знакомства с бабушкой. Она должна была приехать к нам на одну ночь, потом ее ждали неотложные дела. Такой вариант визита нас более, чем устраивал, так как гостья успевала только познакомиться с внуком и пересказать последние свои новости, а времени для нравоучений и родительских назиданий по уходу за малышом у нее не оставалось.
   Этот день настал. Я приехал с работы как обычно - около семи, сын в это время спал. Жена и теща встретили меня тепло, было видно, что до моего прихода они играли с ребенком и вели добрые беседы - шлейф позитивных эмоций был заметен на их лицах.
   На кухне стоял запах чего-то подгоревшего - это была моя яичница с кашей. Обычно у жены никогда ничего не подгорает. Черные места пищи я отделил и отправил в мусорное ведро, остальное было довольно вкусным. Ужин закончился пересказом моих рабочих новостей и обсуждением ближайших планов тещи. Вскоре послышались детские всхлипы, и все трое покинули кухню.
   Пока жена подкармливала малыша, выяснилось, что у нас закончилась череда для купания. Время было еще не совсем позднее - я вполне успевал в ближайшую аптеку. Я начал собираться.
   Сын наелся, и его положили в кроватку под его любимые игрушки. Я поздоровался с ним - целый день все-таки не виделись. Улыбка на маленьком личике говорила, что папу он тоже рад видеть. Спустя несколько минут, я уступил место бабушке, она ведь еще "не наигралась с таким славным ребенком". Но перед тем, как выйти, я успел услышать, как же любящая бабушка общается с внуком. Первое, что ударило в уши, - это нарочитое наигранное выражение восторга. Я моментально ощутил дискомфорт. В своих ласковых обращениях к ребенку она взяла такую ноту, что они скорее раздражали, как крик дельфина, чем настраивали на дружелюбное общение. Бросалось в глаза и огромное количество слов на одну единицу времени. Если учесть, что мы с женой никогда не позволяем фальшивых усюсюканий с ребенком, да еще и визгливым тоном, то кажется неудивительным, что такое изобилие приторных фраз, восклицаний, междометий, в миг нагнало бурю внутри меня.
   Меня резко стало бесить все, что делает эта женщина, все, что она говорит - мне хотелось, чтобы язык ее обмяк до самого ее отъезда, и мне не пришлось слушать тошнотворных увещеваний. "Ох, и лапушка!", "Ты моя ласточка!", "Солнышко ты мое ненаглядное!", "Зайчик, зайчик, зайчик!", по второму кругу "Зайчик, зайчик, зайчик!", по третьему - "Зая, зая, зая!". Еще так быстро у нее это получалось, так неестественно и громко. "Коль, коль, коль в ножку!", малыш что-то на это пролепетал, и сразу же на всю квартиру раздалось: "Ух ты, бозе мой, вау, вау, вау!". Мне хотелось сделать замечание заигравшейся бабушке, но я увидел наперед, что мой упрек будет расценен как попытка оградить от нее внука, и раздут до обиды, поэтому я промолчал и взвинченный выбежал из квартиры.
   В ближайшей к нам аптеке череды не оказалось, пришлось идти в "эскулап", который находился чуть дальше. По дороге меня съедали мысли о том, что мне пришлось наблюдать несколько минут назад. Кому-то может показаться, что я сгущаю краски, что во мне проснулась подсознательная неприязнь к этому человеку или что я просто-напросто ревную к ребенку. Но меня раздражало совершенно другое - человеческое неумение проявлять свои чувства естественно, отсутствие фантазии в развитии мысли диалога с ребенком и слепая уверенность, которую я ощутил всеми фибрами души, в том, что именно так нужно общаться с детками. Плюс ко всему, я ненавижу суржик, на котором тороторит теща. Мне очень хотелось, чтобы ребенок с детства приучался к грамотному языку, привыкал к правильной речи и произношению слов. К тому же, после сна ребенка мы обычно оставляем его на время, что бы дать ему возможность вновь войти в активное бодрствование. Сегодня же этого не произошло, и его моментально затянуло в пучину необузданной ласки.
   В общем, все доброе и разумное, что мы с женой прививали нашему пятимесячному сыну, было заменено подделкой за несколько минут. Я успокаивал себя, что за один вечер подобного словоблудия с ребенком ничего плохого не случиться, но, как оказалось, я заблуждался.
   Я вернулся домой спустя сорок минут, на свежем воздухе я успел было успокоиться, но стоило мне зайти в квартиру, как вихрь уменьшительно ласкательных, несущихся в том же темпе и тоне, вновь унес мое спокойствие за пределы моей физической оболочки. Я зашел в комнату. Склонившаяся над внуком бабушка выглядела не менее раздражающе, чем ее слова. Жена в это время возилась на кухне. Я переодевался в соседней комнате, и ощутил начинающуюся головную боль. Ее причина мне была известна, мне моментально стало жалко моего ребенка, который мужественно выслушивал старушечий лепет на протяжении всего моего отсутствия. Я пошел на кухню, чтобы высказать жене свое недовольство, ведь она тоже частично виновата, что не прекратила этот балаган вокруг сына. Высказал. Вручил ей череду, чтобы побыстрее состоялось купание, после чего ребенок наконец-то уснул, а сам пошел к сыну, чтобы избавить его от нависшей обузы.
   Я изобразил радость для тещи и игриво сказал: "А ну-ка, дайте-ка сыну пообщаться с отцом!" - после чего взял малыша на руки столбиком. Теща ушла помогать готовить ванночку, а ребенок... Ужас, этот взгляд сложно выразить словами! Прежде всегда радовавшийся моим объятиям и дарящий свою милую улыбку, сейчас он как-то растерянно, даже с испугом, как загнанный зверек, смотрел по сторонам. Было ощущение, что он меня не узнает. Я сильно расширил глаза, чтобы сдержать подступившие слезы, настолько мне жалко было смотреть на него, настолько я ненавидел виновника этой растерянности и испуга в глазах ребенка.
   Я произносил полушепотом слова, не спеша, чтобы дать ему время идентифицировать голос отца, но казалось, он не слышит их. Говорить громче я не хотел. Прошло минут пять, и он заплакал. Бабушка, услышав плач внука, уже тут как тут кружила вокруг нас, приговаривая в своей манере: "Но, но, но, ты цего пацись, а? Не нлавится у папки на луках? У папки на луках не нлавиця?! Ну все-все, сяс куп-куп будем..." Я выругался про себя, но очень хотелось сделать это вслух.
   Жена позвала нас купаться. В теплой воде ребенку стало спокойнее, но не надолго, вскоре он вновь раскричался. Даже после кормления плач не прекратился, так что выдалась бессонная ночь. Жена предположила, что у него может живот болеть, я же был уверен, что у ребенка болит голова, потому что до этого у него таких истерик не случалось. К утру он наконец-то уснул.
   Я проснулся невыспавшимся. Все раздражало, особенно присутствие четвертого человека в доме, и я старался говорить мало, чтобы не выдать своего негодования - гость все-таки не должен ощутить дискомфорт. Но за завтраком все произошедшие прошлым вечером беспокойства ребенка невероятным образом нашли свое объяснение. Интерпретатором всего случившегося намедни была, конечно же, теща.
   - Все-таки беспокойная у вас дытына! - начала она, обращаясь к жене.
   - Ничего подобного, это совпадение, он всегда нормально ведет себя и спит хорошо, даже не знаю, что на него нашло, - ответила жена.
   - Да врете вы все, скрываете вид мэнэ правду, - продолжала настаивать на своем теща.
   Я молча за ними наблюдал. Жена сказала:
   - Думай, что хочешь. У нас нет возможности доказать тебе обратное.
   - А тут и доказывать ничого, всэ и так видно.
   На это мы промолчали, тогда она продолжила:
   - А знаете чого? Того шо не крестити малого, вот он у вас и шумный. А дали ще хуже будэ!
   Стоит ли говорить, насколько сильно такое искажение фактов вывело меня из себя?
   - Мама! У нас спокойный ребенок, он очень хороший...
   - Это была реакция на ваш приезд - включился я.
   - Кстати, да, новый человек в доме, - жена подхватила. - Это новая информация для него, новый стресс. Кто знает, как он ее воспринимает?
   Все выглядело научно оправданным, но мне все же хотелось указать на истинную причину детской истерики. Я начал:
   - Тем более, так, как вы, мы с ребенком не общаемся. Вы говорили ему очень громко, быстро, в одном тоне. Я послушал вас вчера вечером несколько минут, и у меня голова разболелась. Я только представляю, что ребенок ощущал.
   - Господи, яка ж глупость! - она отвернулась в окно, намекая своим видом, что обижена.
   - Глупость - это крестить ребенка! Подвергать ребенка стрессу и отдавать за это деньги. К тому же, я не доверяю батюшкам. Я не уверен, что он там думает, пока крестит нашего ребенка, искренне желает ему добра или ж представляет себя в бане с девками. Так что давайте не будем возвращаться к этой теме.
   - Хай то на його совисти будэ. А ребенок должен быть защищен!
   - А я знаю, случаи, когда крещеные дети умирали. Что вы на это скажите?
   - Цэ защита не только на земли, а и на неби.
   Я ел бутерброд. Очень сложно было сдерживать пожар, пылающий в душе, да еще и подбирать убедительные аргументы.
   - То есть, по-вашему, у крещеных людей больше привилегий после смерти?
   - Да.
   - Но это же несправедливо! Я думал, по поступкам человека должны судить на небесах. А если же душа того, кто был с церковью, так сказать, запанибрата с самого детства, больше ценится там, то я отказываюсь верить в такие небеса и в такого Бога.
   - Страшни вещи говоришь...
   - Почему страшные? Даже если я заблуждаюсь и говорю полную ерунду, разве меня не должны простить за это? Этому же учит церковь - прощать. И моего сына, если он будет хорошим человеком, тоже должны принять, закрыв глаза на отсутствие такой формальности как крещение, - меня несло. - Или Бог сидит на небе, смотрит на людей, выискивает, кто не крещен и ходит без крестика, и насылает болезни на них? Ну, это же смешно!
   - Ну, короче, вы не хочетэ крестить малого?
   - Не хотим.
   - Ну, ваше дило, - сказала, как отрезала.
   Я понял, что спор исчерпан. Я допил чай, обулся, попрощался и пошел на работу. Пока волнение, посеянное утренним разговором, еще не отошло, я вспомнил одного знакомого, который крестил свою дочь. На мой вопрос "зачем?" он ответил, что так принято. Видимо, при общении с нашим ребенком теща тоже руководствовалось этой же установкой, мол, так принято.
   Я знал, что тещу я тоже не переубедил - каждый из нас остался при своем мнении. Но расплата за ее грубое навязывание религиозных идей, за неумение нормально общаться с ребенком и за дискомфорт, причиненный той ночью, все же случилась. Я попросту ограничил ее доступ к внуку. И спустя время все указывает на то, что именно я был прав со своей позицией - ребенок здоров, не балуется, творчески развит, отношения в семье нормальные, а что у тещи? Одиночество да тоска по нам. Может, конечно, ей и гарантирована беспечность и вечный катарсис после смерти, но для меня намного важнее, чтобы наш ребенок был счастлив и доволен жизнью здесь и сейчас. Разве не того же желает большинство родителей своим детям?
  
  

ВСЕ ЗАКОНОМЕРНО

1

   В вагон метро вошли трое пьяненьких - два мужика и женщина. Они были навеселе, их громкие разговоры и смех были слышны другим пассажирам. Один из мужчин обратил внимание на девушку, стоящую возле дверей. После очередного раската смеха мужчина обратился к ней.
   - Девушка, ну она же не права! Скажите... - мужчина с пьяной ухмылкой поглядывал на женщину из своей компании, пытаясь как бы игриво вовлечь незнакомку в их общую беседу.
   - Извините, я не слушала ваш разговор, - ответила та.
   - Тогда я вам сейчас расскажу... - пока они обменивались этими репликами, двое других успели еще пару раз с чего-то сильно посмеяться.
   - Коля, не приставай к девушке, а то я буду ревновать, - и опять смех.
   Коля не унимался:
   - Это Галя - моя мама. Я похож на нее? - было видно, что он шутит, и уже забыл, о чем хотел рассказать с самого начала.
   Девушка чуть улыбнулась, оторвала взгляд от стекла и посмотрела на собеседника.
   - Слишком молодо выглядит для вашей мамы.
   - Видишь, Коля, тебе все говорят, что у тебя жена красавица, а ты не веришь. - громко сказала та и опять что-то живо начала обсуждать со вторым мужчиной.
   За всем происходящим наблюдал мужчина у противоположных дверей вагона. Он стоял на расстоянии двух метров от компании и прекрасно слышал каждое слово, отчетливо видел лица общающихся людей. Его звали Артем, на вид ему было не больше тридцати пяти. Лицо худое, глаза немного впалые, губы тонкие. Внимание ему мы уделили не зря, ведь он и есть главный герой нашего рассказа. Он ехал домой после работы, и стал свидетелем такого вот разговора. Он предчувствовал, что станет сейчас очевидцем чего-нибудь необычного.
   Мужчина, который первым начал общение с девушкой, был выше ее, и теперь стоял немного ближе к ней, наклонившись. Слов уже было не различить, но по лицу его было видно, что он говорил что-то веселое и безобидное. Девушка смотрела в окно и иногда ее уста еле заметно сжимались в улыбке. Колю вдруг прервала жена.
   - Коля, иди к нам, оставь девушку в покое. Чем она лучше нас? Чем она лучше?! - все это она произнесла хоть и доброжелательно, без издевки, но получилось очень громко. Девушка изменилась в лице и покраснела.
   - Та дай я поговорю с интересным человеком, - Коля не отступал.
   - Ты же ей в отцы годишься! Коля, ну чем она лучше? - и послышался очередной раскат смеха.
   Девушка, не отрывая взгляд от окна, обычным сухим тоном:
   - Ну, точно не хуже.
   Женщина резко поменялась в лице. Скорее всего, она не расслышала слов девушки, но автоматически их восприняла как оскорбление в ее адрес.
   - Ты что там вякаешь, дрянь?! - она сказала это с такой агрессией, что веселье, царившее в их компании, в миг улетучилось, словно его и не было. Атмосфера в вагоне моментально изменилась, все пассажиры уставились на виновников намечающегося скандала. Девушка от такой несправедливости опешила. Ей было не по себе, вначале задели ее самолюбие пьяным ворняканьем, теперь устраивают разборку на ровном месте - она хотела, чтобы все это быстро утряслось. Она понимала, что именно алкоголь усугублял ситуацию, и каждое ее слово могло вызвать новую волну агрессии, поэтому она просто молчала.
   - Я к тебе обращаюсь, коза! - раздалось в вагоне.
   - Галя, успокойся! - слова мужа пролетели мимо жены.
   - Слышишь, ты?! - она сделала шаг к девушке, пытаясь одернуть ее. Оба мужчины резко остановили ее, чтобы не допустить рукоприкладства. Они перегородили дорогу к девушке и пытались успокоить агрессора. Было видно, что женщина из тех людей, которые не любят ввязываться в драку, но поскольку окружающие сдерживают их распускать руки, они с удовольствием играют на публику, поднимая шум и демонстрируя свою смелость и отчаянное рвение в бой. Галя продолжала уязвлять девушку словами:
   - Прошмандовка! - закричала она, сдерживаемая мужчинами. - Тебе повезло, что мы не одни!
   Попытки утихомирить ее словами не действовали, но когда поезд стал подъезжать к станции, и среди говора пассажиров послышалось слово "милиция", женщина быстро прекратила свои выпады. Когда двери вагона открылись, девушка быстро вышла из вагона, по быстрой походке можно было догадаться, что у нее испорчено настроение.
  
   "Я так и думал", - сказал про себя Артем. Его предчувствия подтвердились, но их сложно назвать интуицией. За последнюю неделю это уже был второй случай, когда перед ним происходило какое-нибудь бесчинство. А по жизни он постоянно становился свидетелем подобных ситуаций, во время которых разыгрывалась жизненная несправедливость, ситуаций, в которых обязательно присутствовала жертва, нуждающаяся в помощи или поддержке. И он всегда знал, как лично он мог бы повлиять на ход плохих событий и стать на сторону угнетенных, но он никогда этого не делал. Он не был трусом, его пассивность в таких ситуациях была вполне осмысленной. Всему виной была его философия, теория, если хотите, что все в этом мире закономерно и не происходит просто так.
   Свою теорию закономерностей он развивал годами, она заменила ему веру и религию. Он ликовал, что, несмотря на свой юный возраст, он постиг истинное устройство этого мира в то время, как многие философы бьются над решением загадок нашего бытия всю жизнь. А вот он всегда был обычным человеком, и вдруг на него снизошло виденье картины мира.
   Когда его спрашивали, верит ли он в Бога, он с гордостью отвечал: "Я верю в здравый смысл и причинно-следственную связь". В этом и заключалась суть его философии. В судьбу в традиционном смысле этого слова он не верил. Он считал, что ничего в нашей жизни не может быть заранее предрешено. Человек сам вершит свою судьбу своим поведением и поступками. Каждый наш поступок - это причина какого-нибудь события в нашей жизни или жизни других людей. Последствия того или иного события одновременно являются причиной новых следствий для всех вовлеченных в то или иное событие людей. Из таких хитросплетений причинно-следственных связей и строится наш мир, в котором есть место добру и злу, справедливости и несправедливости, порокам и нравственности. И именно потому, что какое-нибудь очередное событие в жизни человека - это закономерное следствие чего-то содеянного ранее, у Артема выработалось его специфическое отношение ко всему негативному на Земле, как к вполне закономерным вещам в жизни человечества, с которыми не надо пытаться бороться.
   Закономерно, что человек, халатно относящийся к своей безопасности, станет жертвой разбойников. Закономерно, что юноша, ведущий беспорядочную половую жизнь, становится жертвой страшной инфекции. Закономерно, что не умеющий постоять за себя, будет испытывать постоянные унижения от людей, чувствующих его слабость. Закономерно, что ленивый глупый человек будет бедным. Закономерно, что ленивый хитрый человек будет пользоваться теми, кто закрывает глаза на его хитрость и соглашается терпеть это. Закономерность мы можем наблюдать везде.
   Чтобы на практике понять его воззрения, далеко ходить не надо. Достаточно посмотреть хотя бы на эпизод из метро, когда пьянь унизила на глазах у толпы на первый взгляд невинную девушку. Артем четко видел, как девушка реагировала на хохмачества мужчины, она даже подыграла на шутку, в которой муж обозвал жену своей мамой. Он прокручивал это действо снова и снова, и выводил все новые вопросы, случись ему объяснять кому-то свое бездействие. Она что, не видела, в каком они состоянии? Или она не знала, что с незнакомыми пьянчугами лучше не связываться, ведь это непредсказуемый народ? Видимо не знала, вот ее неведение и послужило причиной того потока злости и ругани. Зато, какие теперь последствия произошедшего осуществятся в жизни девушки! Она отныне наверняка будет избегать пьяных компаний, или перестанет доверять юношам, которые оказывают ей внимание, будучи под градусом, или разругается со своим отцом, который будет отпускать пьяные шуточки. А может и ничего с ней не случиться из-за этого эпизода в метро, просто испортилось настроение и разбавило своей тяжестью накопившиеся приятные эмоции, что тоже иногда для человека полезно. С разозлившейся теткой тоже может произойти масса закономерных вещей. Например, она протрезвеет, и ее замучает совесть за оскорбления, адресованные юной девушке, и она перестанет надираться с мужем. Или наоборот - убедиться в безнаказанности своих выходок и во время бытовой пьяной разборки получит ножом в брюхо. Сколько вариантов сценариев может быть после какой-то пятиминутной ссоры, сколько закономерных следствий может спровоцировать каждый из этих еще нереализованных сценариев!
   Подумать только, насколько жизнь может стать разнообразней, насколько красочнее. И какое право он, обычный человек, имеет вмешиваться в закономерное течение жизни? Да даже если общественная мораль и дает ему такое право вставать на защиту справедливости, какой в этом смысл? Никакого!
   В борьбе со злом и с несправедливостью этого мира многие, конечно же, видят смысл. Что ж, Артем не осуждал таких борцов за справедливость, ведь они счастливы, выбрав для себя эту роль и думая, что меняют мир к лучшему. Но Артем точно знал, что их мысли о помощи людям и пользе для человеческой жизни - это не что иное, как заблуждение, пустышка. Это скорее польза для себя, удовлетворение внутренней потребности быть значимым, но на деле менять мир в лучшую сторону ни у кого не получиться.
   Он считал таких людей наивными, видящим лишь небольшой кусочек картины мира, в то время как ему, философу-самоучке, видно все полотно. И эта общая картина мира такова, какой должна быть со всеми закономерными событиями, процессами и явлениями в жизни человечества, которые предшествуют новым и новым. И таким образом множится, вытесняя и заменяя друг друга, добро и зло. А отдельным индивидам никогда не сместить равновесие в сторону белого или черного, в этом он был уверен.
   В том, что его преследуют подобные жизненные перипетии, затягивающие в свои жернова посторонних людей, он тоже видел закономерность - никакой случайности или совпадения. Он считал, что таким образом Вселенная посылает ему знаки, дает возможность убедиться, что все обдуманное ним являет собой истину, что выбранный ним нейтралитет в отношении чужих бедствий - позиция правильная, иначе он уже давно бы стал жертвой страшных последствий за свои просчеты в размышлениях о мироустройстве.
   Наблюдая любую из драм, разыгрывавшихся перед его глазами, он всегда мог выстроить в голове схему закономерности и объяснить, почему ее участникам достается несладко.
   Тем не менее, один раз ему все-таки пришлось признать свою несостоятельность объяснить произошедшее, поэтому он вынужден был проявить любопытство и пойти на контакт с жертвой. Этот случай был первым на текущей неделе, он предшествовал недавнему эпизоду в метро и произошел три дня назад.
   Артем работал в этот день до обеда, т.к. у него разболелась голова, после чего он, предупредив руководство, отправился домой. Когда он завернул в свой двор, перед его глаза за доли секунды развернулась следующая картина.
   Ему навстречу шла женщина с коляской - молодая мама из соседнего дома. Он ее видел раньше, но не был с ней знаком. Когда же расстояние между ними сократилось метров до шестидесяти, случилось неожиданное. Из кустов выскочили трое пацанов школьного возраста. Они начали обгонять женщину с ребенком, один из них резким движением кинул что-то в коляску, после чего они дали деру, пробежав мимо Артема. По тому, с каким выражением лица мать углубилась в коляску, с какой скоростью она извлекла брошенный предмет, с какой тревогой она достала ребенка и стала осматривать его лицо, было ясно, что подростки не просто пошалили - их поступок нес опасность для младенца. В суде его расценили бы как тяжкое хулиганство, и виновникам назначили бы наказание.
   Артем сообразил, что еще может успеть перехватить злоумышленников и задать ему трепку, но он повел себя по инерции пассивно, поэтому все трое скрылись за поворотом. До матери с ребенком оставалось метров десять, Артем уже увидел, что брошенным предметом был дымящийся окурок от сигареты, именно поэтому мать стала так осматривать свое дитя.
   Артем не мог решить для себя, почему же это все произошло, в чем причина случившегося. Это было действительно что-то новенькое для него, он всегда был способен объяснить нечто злое, а тут он лишь терялся в догадках. Его любопытство взяло верх, и он подошел к женщине.
   Только окончив осмотр малыша, мать нежно прижала его к груди. Ее глаза зажмурились, гримаса на лице выдавала, что она еле-еле сдерживает слезы. Малыш в это время, видимо, спал и был далеко от злых умыслов причинить ему боль. Через несколько секунд женщина, не перестававшая обнимать ребенка, услышала голос Артема.
   - Извините, пожалуйста. С маленьким все в порядке?
   - Да, слава Богу, все хорошо. Я урою этих скотов. Надо же быть такими идиотами, чтобы кинуть бычок в ребенка?! - в ее голосе слышалась вибрация.
   - А почему они выбрали вас?
   - Да я их гоняла постоянно. Завели привычку курить на нашем этаже, а вся вонь в квартиру ко мне идет, а у нас, видите, грудничок. Так я их пару раз прогнала. Если бы муж вышел, они бы, конечно, надолго забыли бы о сигаретах, но он на работе, а они забираются к нам в подъезд и курят только после школы... Ну, ничего, участковый им быстро мозги вправит.
   - Правильно, их надо проучить. А родителям их пожаловаться не думаете?
   - Там, наверное, родители, которых тоже еще воспитывать и воспитывать надо. Уверена, меня обругают и дурой выставят. Нет, пойду в милицию.
   - Ну ладно, берегите маленького. До свидания.
   - До свидания, - сказала мать и начала укладывать ребенка в коляску.
   "Ну, все сходится! - думал Артем, как только отошел от нее. - Правильно, что не стал хулиганов останавливать. Все случилось, как должно было случиться - ребеночек совсем не пострадал, а вся боль и переживания достались матери, потому что уж чересчур она щипитильно относится к нему, ребенку. Это ей намек свыше на то, что чрезмерная забота может навредить ребенку. Для школьников же тоже грядут последствия, мало того, что они испугаются, когда участковый к ним придет, так еще и получат взбучку от родителей. Так что опрометчиво было бы утруждать себя поимкой правонарушителей". Когда Артем увидел, откуда разросся такой дурной поступок, он вновь получил подтверждение правильности своей философии.
  
  

2

   Пучина размышлений и теорий о мироустройстве поглотила Артема еще в студенческие годы. Учился он на средний балл, вся его любознательность была направлена на изучение всего злого, что происходит с человеком. Поскольку ни наука, ни литература не подпитывали его воззрения, то некоторые умозаключения и предположения выглядели весьма нелепо, казались чересчур поспешными и детскими, поэтому чаще вызывали смех у товарищей, нежели желание проникнуться. И попытки поделиться со знакомыми своими соображениями Артем на время прекратил.
   Прошло около года, и в Интернете появилось эссе под названием "Какой в этом смысл?", которое имело определенный успех среди аудитории, питающей интерес к околофилософской литературе, популярной психологии, эзотерике и прочим саморазвивающим учениям. В подписи эссе стояло "Артем В.". Надо признать, что автор хоть и емко, но очень доступно и убедительно изложил накопившиеся мысли, что, вероятно, и привело к успеху этого текста. Впоследствии Артем жалел, что не вывел в подписи полную свою фамилию, чтобы никто не сомневался в его авторстве.
   Я приведу эссе целиком, т.к. оно было выжимкой почти всех на тот момент его внутренних диалогов, в которых, впрочем, можно рассмотреть уже более-менее зрелые рассуждения, а не "горячку" парня, которого захлестнул юношеский максимализм.
  
   "КАКОЙ В ЭТОМ СМЫСЛ?
  
   Каждый человек стремится к счастью. Даже если он сознательно это отрицает, все равно подсознательно он ищет счастья в этой жизни. Каждый дает этому понятию разные определения, но в сумме счастье - это ни что иное, как сумма комфортных для человека условий жизни, в которых он обязательно испытывает еще и положительные эмоции, чувства, пребывает в состояниях, которые лишены какой-либо негативной окраски.
   И каждый раз, когда мы видим образ жизни или поведение человека, которые сулят ему лишь беды и несчастье, мы преисполняемся уверенности, что этому человеку необходимо помочь и указать на альтернативную жизнь, гарантирующую ему счастье. Мы хотим рассказать ему о прелестях такой альтернативы, но я все больше и больше убеждаюсь, что в этом нет никакого смысла.
   Дело в том, что все достоинства такой альтернативы прочувствованы теми, кто их навязывает, но никак не теми людьми, кому они адресованы. Мы понимаем, что азарт игрока, транжирящего все свои деньги на карты или рулетку, загонит его в долги и приведет этого человека в затруднительное финансовое положение. И мы предлагаем ему альтернативу - образумится и начать вкладывать свои деньги в образование или, скажем, пускать на благотворительность. Тогда он почувствует себя значимым для общества, а значит и счастливым. Мы также осуждаем девушку, которая делает ставку на свою внешность и использует свою врожденную красоту для достижения корыстных целей. Ей в качестве альтернативы можно предложить завести семью и посвятить себя воспитанию детей, что подарит ей счастье, ведь нынешнее поведение приведет ее лишь к страданиям и боли в старости, когда морщинами покроется тело, а былые формы будут деформированы временем. Или же взять подростка, который употребляет наркотики и алкоголь. Всем понятно, что это приведет его к очень печальным последствиям. Альтернатива - заняться спортом или каким-то полезным делом. Мы все предлагаем и предлагаем альтернативы для запутавшихся и порочных людей, но мы не в силах понять, что эти люди из-за своих слабостей не готовы к предложенным альтернативам, они не увидят в новом образе жизни счастья, которое видят люди, навязавшие его.
   Забери у игрока карты, у красотки - косметику, а у наркомана - наркотики, как в их жизни моментально образуется пустота, которую не способны заполнить предложенные альтернативы. Это все равно, что из заводной куклы достать ее ржавый механизм, приводящий ее в движение, и вместо него попробовать вставить более совершенное устройство, которое даст ей больше возможностей и продлит ее работоспособность, но которое из-за своих больших габаритов не влезает в отверстие, оставленное предыдущим механизмом.
   Поэтому, возникает вполне закономерный вопрос: зачем пытаться наставить на путь истинный пропащих людей, если это ни к чему хорошему не приведет, а только озлобит их?
   На основании этих мыслей, я делаю вывод, что социальная реклама в принципе тоже бесполезна. К примеру, вся реклама против абортов создается людьми, которые познали счастье быть родителями, но для людей, которые еще не оказались по другую сторону материнства и отцовства. И вполне закономерно, что страх последних - людей без опыта в воспитания ребенка - вытесняет у них веру в обещанное счастье, которое придет после рождения чада. По этой-то причине они и продолжают совершать ужасные поступки, не проникаясь доверием.
   Точно так же с любой другой тематикой, будь то соблюдения правил дорожного движения, помощь пожилым людям или защита окружающей среды от загрязнения. Пока человек сам не придет к пониманию, что именно может сулить ему счастье, никто не способен будет вселить в него свои убеждения. Поэтому, если вам стал известен рецепт счастья, не тратьте силы на то, чтобы поделиться ним с другими.
   Еще распространено мнение, будто искусство способно менять людей к лучшему изнутри. Но это заблуждение. Все глубокие идеи, высокие материи и замыслы, которые вкладывают авторы в свои произведения, понятны лишь тем людям, которые в процессе жизни сами пришли к их пониманию. Соответственно, увидев то или иное произведение, они испытывают удовольствие оттого, что, благодаря искусству, смогли убедиться в истинности своих открытий. Ни больше, ни меньше. Остальные же, более приземленные люди, ни черта не поймут в высоком искусстве и будут относится к нему как к одному из развлечений на ряду с дискотекой или баром.
   И вообще, мне не понятно, почему счастье отождествляют с неким блаженством и эйфорией? Как по мне, в душевных муках человек тоже счастлив, только не понимает этого. Его чувства на пределе своих возможностей! Быть может, именно страдая человек живет, а не существует. Ведь так он видит, что у него есть внутренняя реакция на окружающий нас мир. Видит, что он живой, в отличие от "роботов", обитающих среди нас, чьи чувства атрофированы.
   В общем, не стоит вклиниваться в чужую жизнь со своим желанием помочь человеку, это абсолютно бесполезно. Все происходит так, как должно закономерно произойти, и пытаться изменить что-либо, тебя не касающееся, очень глупо.
  
   Артем В."
  
   Этот текст привел к большой дискуссии между Артемом и его институтским товарищем Денисом. Они даже в тот вечер в кино не пошли, как планировали, а, закрывшись в спальне Артема, спорили до ночи. Главное, что задевало Дениса в речах друга - это его обоснование преимуществ быть пассивным по жизни, игнорировать нужды и несчастия людей. Полемика вывела парней на глобальные темы о закономерностях, и Денис, пытаясь загнать Артема в угол, задавал все новые и новые вопросы.
   - Вот, раз ты умный такой, - спросил Денис, - скажи, почему в мире так много войн, нищеты, такая плохая экология? Какая в этом закономерность?
   - А такая, - отвечал Артем, - что изначально человек - это глупое эгоистичное животное, которое стремится обеспечить себя всевозможными благами. Цивилизация - это громкое слово. Эволюция произошла лишь со знаниями человека, но инстинкты остались неизменными - желание секса, вкусной еды, комфортного жилья. Если присмотреться, поведение большинства сегодняшних людей выглядит также, как тысячи лет назад, когда люди были первобытными. Посуди сам, ради пропитания никто не считался с природой. Ради комфортной жизни убивались животные, рубились деревья, только выглядело все как необходимость. Сейчас то же самое происходит - ради комфортной жизни "сильные" мира сего обогащают себя за счет добычи нефти, строительства автомобилей, тяжелой промышленности. С увеличением жителей планеты увеличились и масштабы вреда для окружающей среды, только теперь сильный человек... или давай его назовем влиятельным человеком. Теперь человек, вместо того, чтобы собственными руками колоть мамонта, ловить рыбу или валить дерево, как первобытный человек, делает все более цивилизованно, через кучу посредников и исполнителей. Конечная цель, что у современника, что у австралопитека одна и та же - обеспечить себя комфортом и наплевать на окружающую среду и экологию.
   То же самое касается и войн. В первобытные времена их вели из тех же побуждений - обогатиться, добыть для своего племени, а значит и лично для себя, некоторые блага, которые будут облегчать жизнь. Сегодня точно так же обстоят дела, поменялись только масштабы, методы и средства ведения военных действий. А ты знаешь, как к слабым относились в древние времена? К слабым и беззащитным? Их оставляли на погибель. Это в нашем веке мы якобы стали гуманными, начали развивать понятия "морали", "совести", "помощи нуждающимся", но они, эти понятия, разве меняют количество ежечасно умирающих от голода и болезней? Нет, не меняют, и я считаю, что хорошо, что не меняют.
   - Да ты что?
   - Ну, смотри, население планеты постоянно растет. Что было бы, если бы люди не умирали от голода, эпидемий? Было бы плохо, нам всем. Я знаю, это звучит жестоко, но, Денис, поверь, алкоголь, табак, наркотики, венерические заболевания - все это тоже необходимо для человечества. Это все для людей слабых. Они не могут устоять перед этими искушениями, поэтому и быстро очищают планету для новых людей, которым тоже хочется попробовать жизнь на вкус.
   В общем, друг, не стоит идеализировать человечество. Нынешняя обстановка на Земле вполне закономерна - так было с самого начала человечества и будет всегда. Так что пусть тебя не сильно беспокоит изобилие дисгармонии на земле, живи своей жизнью и получай удовольствие от нее.
   - Но ведь есть же люди, которым небезразлична вся эта дисгармония в мире, как ты сказал! Они пытаются что-то делать, менять жизнь к лучшему.
   - Да, есть. И появление таких людей - тоже закономерность. Ведь так устроена психология человека, когда все носят черное, кому-то одному наверняка станет противна их одежда, и он оденется в белое. И он начнет собирать единомышленников, начнет бороться против черного цвета. Но это не будет иметь смысла, потому что большинство привыкло носить черное, и они будут в большинстве. Я тебя не запутал еще?
   - Нет-нет, говори.
   - Поверь, даже если бы все носили белое, нашелся человек, которому нравится черное против общепринятого цвета. Это я к тому, что всегда будут борцы против мышления и поведения масс. Но, увы, нам людям не повезло с самого начала нашего появления, так как именно низменные инстинкты и пороки, порождаемые ними, находятся в большинстве.
   Давай опять вернемся к первобытным людям. Кто разрисовывал пещеры? Кто умел созерцать природу и любить ее? Кто вдохновлялся ею и изображал ее на скале, чтобы поделиться своей любовью к природе с окружающими? Единицы! Денис, понимаешь, только единицы на это были способны. И чему ты удивляешься, если сегодня все выглядит также. Сколько картин нарисовано, сколько книг написано, сколько фильмов снято - а все равно миром правит зло. Я в своем эссе написал, искусство понимают лишь люди, которые сами пришли к пониманию глубоких смыслов, другим же этого не дано. А поскольку последних больше, вот и имеем то, что имеем. Все закономерно.
   - Ладно, у меня аж голова разболелась от всех этих твоих смыслов и закономерностей. Вроде все и складно говоришь, но я чувствую какой-то подвох в твоих словах.
   - Никакого подвоха нет, просто ты веришь в добро и думаешь, что в добрых поступках есть какой-то смысл.
   - Ладно, все! Точнее не все, я беру перерыв, и мы обязательно продолжим этот разговор в скором времени.
   - Хорошо, без проблем.
  
   У Дениса родители подрабатывали волонтерами в благотворительных организациях, члены которых постоянно устраивали социальные акции. С самого детства Денис принимал участие, вместе с родителями, во всяческих благотворительных проектах. Они убирали парки от мусора, собирали, а потом сдавали макулатуру, пластиковую посуду и стеклотару, собирали одежду и игрушки для детских домов. Таким образом, родители привили мальчику альтруизм и чувство долга помогать людям. Поэтому когда завязались дебаты между ним и Артемом, он органически не мог принять позицию друга и сильно негодовал из-за того, что бессилен опровергнуть все выдвинутые Артемом доказательства его "правды".
   В дальнейшем они неоднократно созванивались, общались в институте между парами, ходили в гости друг к другу, и это все с одной лишь целью - подискутировать на затронутую однажды тему. Денис задавал все новые и новые вопросы, а у Артема словно были готовы уже ответы на них - с такой быстротой и уверенностью он на них отвечал.
   В один весенний вечер состоялся разговор, который определил судьбу их дружеского союза. Артем за час до сна ответил на звонок Денис, тот предлагал встретиться ненадолго у Артема под подъездом и обсудить кое-что. Артем принял предложение.
   Денис в этот вечер возвращался после свидания с девушкой, с которой он имел возможность познакомиться во время одного благотворительного концерта. Она ему сразу понравилась, а, разговорившись с ней во время свидания, он испытал восторг оттого, что встретил родственную душу, да еще и противоположного пола. Да еще и красивую. Влюбленность пробудила в нем храбреца, и после долгой беседы с девушкой о детях, брошенных взрослыми на произвол судьбы, он шел на встречу к Артему с намерением убеждать и побеждать его в споре - настолько он чувствовал в себе сил сломить философию друга.
   Артем вышел под подъезд в домашней одежде, лишь накинув на себя легкую куртку, на улице было очень тепло. Денис его уже ждал. В его лице Артем уловил некое коварство, подсказывающее, что Денис прячет что-то с целью застать сонного друга врасплох. Они пожали друг другу руки. Начал Артем:
   - Привет. Ну, ты меня и заинтриговал. Надеюсь, ничего плохого не случилось?
   - Не, плохого ничего. Не против, если я сразу перейду к делу?
   - Давай.
   - Я ж опять пришел поговорить по поводу твоей теории закономерностей. Хочу узнать, как ты объяснишь вот что. Почему многие дети рождаются в неблагополучных семьях, почему от некоторых отказываются, а некоторые погибают совсем маленькими? Я в том смысле, что какая в этом закономерность? На лицо негативное отношение к ним, но за что им уготована такая несправедливость, они ведь ничегошеньки еще не совершили в этом мире, так сказать не запустили череду причинно-следственных связей. И почему, согласно твоей теории, им не надо помогать? Эти объяснения можно было бы получить, оттолкнувшись от учений о карме и расплате за грехи предыдущих жизней, но ты эту теорию не признаешь. Тогда объясни по своему.
   - Ого, тебя перед сном понесло! Но ты затронул хорошую тему, я сам долго думал на этот счет, и в ответ на твой вопрос я задам свой - а почему некоторые дети рождаются в обеспеченных семьях, сходу, как вареник в сметану, падают? Почему? Сложно объяснить. Я в этом вопросе пришел лишь к одному выводу - что условия, в которые мы при рождении попадаем, - это на самом деле рулетка. Не может же быть, что у всех исходные обстоятельства жизни будут одинаковыми, у каждого должен быть свой старт, покидая который каждый уже сам задаст себе своими поступками новые обстоятельства. Я хочу сказать, что, когда рождается человек, он действительно еще ничего не успел сделать в этом мире, его досье - чистый лист. И вот обстоятельства, неважно хорошие или плохие, добрые или злые, эти обстоятельства, которые окружают человека со дня его рождения, и запустят весь сложный механизм его дальнейшей жизни, предопределят его мышление, его вкусы, желания, цели, его поведение и поступки, которые будут создавать все новые и новые закономерные события на пути. И эти события тоже будут как хорошими, так и плохими, и спровоцированные действия человека, в зависимости от него самого, тоже будут хорошими и плохими и так далее. Но почва, на которой будет изначально прорастать наша жизнь, начиная с младенчества, - это действительно непредсказуемость. Кому-то попадется плодородная, кому-то бесплодная, сухая и выжженная родительской глупостью и бессердечностью.
   - Да ты мастер метафор.
   - Подожди, я еще не закончил. На счет детей, которые погибают в младенчестве. Они ведь не осознают, что погибают, они-то толком и жизнь не распробовали на вкус, чтобы что-то понять. Посему я думаю, это скорее некая закономерность для родителей, нежели для самих детей. Кстати, родителей, которые оставляют своих детей при рождении, сдают в детдома или обрекают их наблюдать хреновую жизнь, наполненную слезами и криками, тоже ожидают последствия, но ты, наверное, и так об этом знаешь. А вот по поводу до того, что "не надо помогать нуждающимся детям", то я так никогда не говорил. Я говорил лишь, что это бесполезно, что никакого толка в этом нет, и общая картина мира от этого не изменится. А то, что им можно помогать, так это каждый для себя решает сам в силу своей наивности и наличия свободного времени и средств, которые некуда деть.
   - Нам есть, куда девать и время, и деньги, Артем! - Артем почувствовал в этом обращении по имени, что Денис негодует, что он задет и обижен. - Но мы все равно этим занимаемся. Когда видишь, как делаешь счастливым ребенка, ты и сам становишься счастливым. Ты прав, возможно, картину мира это не меняет, но мы и не претендуем на это, жизнь очень коротка, чтобы заполнять ее монотонной скукой, если есть возможность получать эмоции и радоваться каждый день этому дару. Я уже знаю, что ты можешь сказать, что мы помогаем людям для себя, чтобы самим было хорошо и несовестливо. Но даже если рассматривать нашу благотворительность с точки зрения нашего эгоизма, то все равно это лучше, чем ходить бледной тенью по земле, толкать речи о мироустройстве и упиваться своей псевдофилософией. О том, что это лучше, скажет тебе большинство людей, живущих на планете. Даже ублюдок и мразь тебе скажут, что альтруизм - это лучше, чем пассивность и инертность к бедам других, потому что понимают своим мелким умишком, что на первое способны единицы, альтруизм - это редкость, а значит и ценность. В то время, как с легкостью закрыть глаза на нужды окружающих каждый может.
   Последние предложения Денис проговорил на одном дыхании, чтобы звучать убедительнее, чтобы передать свою настойчивость оппоненту, а главное - чтобы в отместку его тоже задеть за живое. И ему это удалось, Артем также взял на вооружение язвительный тон и соответствующие аргументы. Он ответил так:
   - Что ж, я тебя никогда не убеждал не делать чего-то, я лишь пытался помочь тебе немножечко расширить кругозор на происходящее в мире и, в частности, на вашу благотворительность. Чтобы вы не пребывали в заблуждении, что делаете благое дело. Но ты только что правильно сказал, и я рад твоему признанию, что вы помогаете детям только для себя, только для того, чтобы самим быть счастливыми. Единственное, что мне остается добавить, что это несколько грязно, нечестно и неискренне с помощью детей и прикрываясь их бедами зарабатывать себе социальную значимость, отбеливать себе репутацию в глазах общества, а на деле быть эгоистами, ищущими в такой необычный способ повод для счастья. Вы не лучше наркоманов, ищущих дозу, ваш наркотик - помощь детям под видом благотворительности. Вы даете детям игрушки, еду, одежду, лишь на очень короткое время скрашивая их тяжелое детство. Но хорошо ли это? Нет! Не хорошо. Потому что они привыкают думать, что из-за их несчастного положения им все должны, все им просто обязаны помогать. В итоге они вырастают лентяями и эгоистами, принимающими любую помощь как должное. И вот такой вот закономерный образ мышления формируется в их головах, отражающийся и в деяниях. И где здесь ваша благотворительность? Чем вы помогли детям? Вы только помогли себе получить дозу гормонов и адреналина в кровь, после чего в экстазе заявляете, что меняете мир к лучшему. Но за такую подмену понятий, за ваши двойные стандарты вас тоже ожидает закономерность мира. И что-то мне подсказывает, что она будет не совсем доброй.
   Денис кипел внутри. От приподнятого влюбленностью настроения не осталось и следа. Он понял, что этих слов, искажающих истину, этих оборотов, жонглирующих понятиями, он никогда не сможет простить другу. Бывшему другу. Он не хотел даже и пытаться размотать этот клубок перевернутых смыслов и переплетенных с ними нелепых обвинений. Он поймал себя на мысли, что устал от общения с этим человеком, что знакомство с ним бесполезно и приносит больше дискомфорта, чем радости. Он до того был уязвлен, что положение проигравшего спор его ничуть не смущало, лишь бы побыстрее закончить эту бесполезную полемику и забыть о ней. Он задал последний вопрос:
   - Скажи, а почему в твоей жизни ничего плохого не происходит? Ты же не живешь аскетом в горах, вертишься среди людей, по идеи должен же тоже делать нечто, что спровоцирует закономерные негативные последствия в твоей жизни. Ну, так почему?
   - Потому что я - исключение, Денис. Мне открылась тайна мироздания. То, что все плохое проходит мимо меня, лишь подтверждает, что все открытия, сделанные мной, правильны. К тому же, я сознательно ничего делаю такого, что могло бы бумерангом ко мне вернуться в виде следствия какой-нибудь действия-причины, к которой я имел отношение. Теперь ты-то и сам видишь, что выбранная мной модель поведения работает исправно, без сбоев и неожиданных "сюрпризов"...
   Эти слова лишь помогли Денису убедиться, что решение порвать с Артемом всякое общение верное. На прощание он сказал:
   - Посмотрим, время покажет, исправно ли работает твоя модель. Ладно. Извини, что потревожил так поздно, мне пора.
   Он сухо пожал Артему руку, ни разу не посмотрев ему в глаза, развернулся и ушел.
   У обоих остался осадок на душе, но Денису было легче избавиться от этого отвратительного ощущения, в этом ему помогла его новая подруга, с которой он сближался с каждой новой встречей. Артему же не хватало друга, т.к. Денис был единственным, кто внимательно его слушал и мог представить, о чем Артем толкует, хоть и не соглашался с его открытиями.
   Артем предпринимал несколько попыток начать разговор с Денисом после этого неприятного диалога. Тот вел себя так, словно ничего не произошло, но Артем чувствовал, что он идет на контакт скорее из-за вежливости, а не по причине заинтересованности в общении с ним, а уж тем более не потому, что он простил Артема и все забыл. Они резко отдалились друг от друга. А когда закончили институт, больше не виделись.
   После получения диплома юриста отец Артема предложил сыну выбрать любую профессию, связанную с юриспруденцией. Но должности судьи, прокурора или адвоката его совсем интересовали. Его взгляды на жизнь не позволяли ему взяться за дело, которое бы буквально притягивало и замыкало на себе цепочки закономерностей, а затем приводило бы в движение все новые и новые. А выше перечисленные профессии, полномочия которых предполагают, что человек их занявший будет вершить судьбы других людей, были как раз именно таковыми. Поэтому Артем попросил отца устроить его в какую-нибудь фирму, где от него мало что будет зависеть, а любая ответственность оставалась бы чисто формальной. Решение сына было одобрено родителями - им так тоже будет спокойнее, и просьба в скором времени была приведена в исполнение.
   Через три года после окончания института Артем женился, видя в этом поступке закономерное удовлетворение всех потребностей, предписанных каждому человеку природой. "Раз у меня есть инстинктивная потребность в общении, сексе и пропитании - вот и случился мой брак - так думал Артем. Но у его жены были другие виды на их союз. Она искренне хотела любви и полноценную семью, и до последнего верила, что стоит мужу повзрослеть, как он избавится от своей легкомысленности и равнодушия к жизни - от этих атавизмов, оставленных юношеским максимализмом.
   Но оказалось, что Артем уже сформирован, и лепить из него заботливого семьянина было крайне сложно. Поэтому через год их брак развалился. Артем не надолго остался один, потом в его жизни появилась очередная спутница. Однако у них не дошло до женитьбы, т.к. она сделала выводы об ухажере намного быстрее, чем ее предшественница, и она поняла, что на роль супруга и отца ее детей Артем не подходит. Они расстались. В таком режиме и протекала личная жизнь Артема в течении следующих семи лет. И несмотря на просьбы родителей остепениться, он не считал, что ему не везет в любви. Говорить о наличии каких-то возвышенных чувств хоть к одной из его пассий ему не приходилось. А в том, что все девушки его бросали, он также видел закономерность. И объяснял ее так - поскольку женщины от природы примитивны и идентичны в своих желаниях, то ничего удивительного нет в том, что ни одна из них не может принять мужа-философа и хоть на йоту приблизиться пониманием к его воззрениям. Он им не ровня. Они к этому и сами приходят, чуть лучше узнав Артема, и бросают его, делая вид, что он виновник разрыва отношений. Что ж, не хотят - как хотят, его и одиночество устраивает.
  

3

   Вернемся же в настоящее нашего персонажа - в точку, с которой мы и начали повествование.
   После эпизода в метро Артем зашел в супермаркет, где купил продукты на выходные, пару банок пива для просмотра кино и свежую телепрограмму на следующую неделю. Вечер пятницы он провел, не изменяя традиции - перед телевизором. Он неоднократно возвращался в памяти к недавнему случаю, когда молодой девушке нагрубили из-за какого-то недоразумения, вызванного хмелем в голове обидчика. Ему нравилось додумывать, что произойдет с действующими лицами этого мини-спектакля после его окончания.0 Каждый раз их ждала все новая и новая судьба, выдуманная Артемом.
   Перед сном он представил, что, если бы в той ситуации появился какой-нибудь герой, рискнувший поставить заносчивую пьянчугу на место. Ведь это тоже было бы закономерно? Естественно. Всегда найдется кто-то, кому будет противна позиция большинства. А что в той ситуации делало большинство? Пассажири боялись привлечь к себе внимание хамки, вот и сидели, наблюдали, словно их это не касается. И в принципе правильно делали. Он, Артем, тоже молчал, хоть и из других соображений. Исключительно по той причине, что он не терпит вмешиваться в закономерный ход вещей, а не из-за какого-то там страха перед той ненормальной. И если бы объявился герой, то он в корне бы ничего не поменял, девушка осталась бы оскорбленной, злость той женщины еще больше бы разыгралась, и этого героя так осадили бы, что ему бы пришлось либо взвинчивать себя и показывать, что его голосовые связки и лексикон тоже могут быть психологическим оружием, либо же ввязываться в мордобой. И ради чего это все, если в сумме негатива стало бы только больше? Все прям, как в первобытные времена. Артем вновь спроецировал современность на каменный век - лишь единицы писали на стенах в пещерах и созерцали природу, но при этом на общую картину жизни никак не влияли. Нет, все-таки хорошо он сделал, что не вмешался и в этот раз. После этих мыслей он провалился в сон.
   На следующее уро в дверь позвонили. Артем посмотрел в глазок, на пороге стояла соседка из квартиры напротив. К ней он обращался Светлана Юрьевна. Ей было под пятьдесят, но выглядела она моложе своего возраста, т.к. ухаживала за своей внешностью и жила беззаботной зажиточной жизнью, которую ее муж обеспечил всей семье еще до выхода на пенсию. Они переехали в квартиру напротив всего два года назад, до этого там жила неблагополучная семья. Из-за хорошей акустики в доме Артему и другим соседям не раз приходилось слушать их пьяную ругань и грохот летающей мебели. Когда открывалась входная дверь квартиры напротив - этот скрип Артем очень хорошо слышал, - он знал наперед, что дальше кто-то кого-то с криками и воплями начнет выгонять из дому. Поэтому он одевал наушники, и продолжал спокойно смотреть телевизор.
   Потом эти соседи взяли ссуду в банке для известных нужд, а в качестве залога оставили квартиру. Деньги были большие, но они их быстро пропили-проели и не успели опомниться, как у них конфисковали жилье.
   Этот "цирк" Артем наблюдал через глазок своей входной двери, приговаривая про себя, что это самая очевидная закономерность, какую он когда-либо видел. "Нет силы воли, не можете взяться за голову, да еще и с банковскими учреждениями связываетесь - что ж, живете на улице и спивайтесь под забором, нечего портить жизнь жильцам дома своими выходками!".
   Квартира пустовала не долго, очень быстро в ней появились мастера, и, видя продолжительность ремонтных работ, Артем понял, что туда въедут состоятельные люди. Когда же эти состоятельные люди - Светлана Юрьевна со своим мужем - заняли свои апартаменты, внезапно умерла старушка, жившая в средней квартире на площадке Артема. Тогда новые соседи купили у родственников покойной старухи эту квартиру и за ее счет увеличили жилплощадь вдвое.
   Артему, впрочем, как и всем остальным жителям подъезда, было видно, что у новой семьи денег куры не клюют. Но, несмотря на это, Светлана Юрьевна была общительной женщиной, и в кратчайшие сроки она обзнакомилась почти со всеми соседями, включая Артема. В те нечастые встречи с ним на лестничной площадке и во дворе она находила все новые и новые темы для бесед. И хотя Артем держался, как и с другими людьми, холодно, не проявляя никакого интереса к собеседнику, его безынициативность Светлана Юрьевна все равно воспринимала как проявление дружелюбия.
   В отличие от скупых богачек, которые то и дело бояться предать огласке наличие у них состояния, Светлана Юрьевна не скрывала информацию о том, где работал ее муж до пенсии и какую должность занимает теперь, где учатся их дети, как они любят проводить с мужем время, куда ездят и т.д. И самое главное, что из-за ее искренности и врожденного умения говорить доброжелательно все подробности их жизни не выглядели банальным хвастовством в глазах слушателей, а воспринимались как темы, затронутые между прочим.
  
   Артем открыл дверь. Его уже ждала добрая улыбка на лице женщины.
   - Доброе утро, Артем. Извини, что отвлекаю.
   - Ничего страшного, Светлана Юрьевна. Зайдете?
   - Нет, я на секунду. Пришла с просьбой к тебе, Артем. Мы улетаем через два дня на отдых, хотела тебя попросить, не мог бы ты заходить к нам кормить кота.
   - Ой, даже не знаю. Меня часто дома нет. А как вы раньше его оставляли во время путешествий?
   - Мы обращались к Нине Семеновне или к Диме, - это были соседи сверху, которым Светлана Юрьевна действительно неоднократно доверяла присматривать за животным. - Но Семеновна уедет к родственникам гостить, а Диме после прошлого раза я не доверяю - мне показалось, что лазил по вещам. Артем - вся надежда на тебя. Пожалуйста, выручай. Тем более, его не надо часто кормить, раза в три дня будет достаточно, чтобы бока себе не отъедал в наше отсутствие.
   - Ну, хорошо...
   - Спасибо тебе большое. С меня сувенир по приезду.
   - Договорились. Только ж вы мне покажите, где его корм лежит и как дверь открывается.
   - Да, пошли прямо сейчас я тебе расскажу и покажу все.
   Они подошли к их большой входной двери. Хозяйка показывала, на какие ключи открывать и как закрывать. Потом они проследовали внутрь, где Артем поразился просторам спаренной квартиры и дорогому ремонту. Из спальни вальяжно вышел большой персидский кот, который, увидев незнакомца на своей территории, сразу подошел к нему и обнюхал. Так состоялось знакомство Артема и Мэла, которого необходимо было кормить раз в три дня. Странное имя животному дала дочь Светланы Юрьевны, посчитавшая, что ему оно очень подходит.
   Все проследовали на кухню, где хозяйка показала гостю, какие пакетики и в какой очередности нужно давать прихотливому коту. Эта просьба действительно уже не выглядела для Артема обременительной, всего несколько потраченных минут, и кота можно оставлять на три дня. Все просто. Светлана Юрьевна в очередной раз поблагодарила Артема и вручила ему связку ключей от квартиры.
   Прошло пять дней. Артем направился в квартиру соседей, чтобы выполнить обещанное и утолить голод оставленного в одиночестве кота. То, что Артема часто не будет дома, было всего лишь попыткой отговорить соседку поручить ему такое дело. Пока где-то на юге она с мужем купалась в теплом море, Артем коротал свои вечера в большинстве случаев в одиночестве, кроме тех дней, когда он навещал родителей или собирался с коллегами в баре. Поэтому, когда он увидел в пустой квартире Мэла, сидящего с важным видом в центре коридора, он мысленно сравнил его с собой - одиноким, но гордым и самодостаточным.
   Увидев в коте отражение себя, он проникся к нему симпатией, и, когда насыпал ему корм из пакетика, насыпал немного больше того, сколько рекомендовала давать ему Светлана Юрьевна. Пока кот плямкал, периодически отрывая морду от еды, чтобы облизаться, Артем гладил его по шее и спине, чесал за ушами.
   Артем размышлял о том, касаются ли закономерности мира животных. Сколько раз он обдумывал свою теорию, но только сейчас впервые ему пришло в голову попытаться объяснить жизнь животных. Несмотря на то, что они лишены столь развитого сознания, как человек, что в большинстве случаев провоцирует причинно-следственные связи между людьми, все-таки и в их жизни можно обнаружить определенные закономерности. Артем сделал вывод, что все последствия для животных наступают исключительно по вине природы и естественных процессов. Если что-то хорошее или плохое происходит в их жизни, в этом виновата природа. Ведь именно природа наделила человека низменными инстинктами обеспечивать себя едой и одеждой, многих животных вкусным мясом, теплой шкурой или красивым мехом. Именно природа наделяет многих животных необычайной красотой и вызывающим отвращение уродством. При чем в мире животных закономерности непредсказуемы. Уродливый тарантул может быть раздавлен, а уродливая гиена оставлена вообще без внимания, в то время как красивый медведь будет томиться в неволе зоопарка, а, к примеру, красивый кот жить в тепле и уюте без необходимости искать себе пропитание.
   Мэл доел свою порцию и начал тереться мордой о ладонь своего нынешнего кормильца. Артем взял его в руки и стал гладить. Кот от таких ласк начал мурчать, показывая свое довольство.
   После этой их встречи, Артем еще пару раз проведал своего нового друга. Кот всем видом показывал, что он рад гостю, кормившего и гладящего его.
   Однажды Артем поймал себя на мысли, что он давно не становился свидетелем какой-нибудь сцены, с помощью которой он в очередной раз смог бы убедиться в верности своих взглядов на жизнь. Не то, чтобы он начинал сомневаться в них, просто это уже вошло во вкус, и он постоянно ждал от жизни какого-нибудь нового сюрприза, способного удовлетворить его потребность в размышлениях о причинах человеческих горестей и зла. От этого его внимание к протекающим вокруг него событиям обострилось, и он каждый день был готов встретиться с чьей-нибудь жизненной драмой. Но как оказалось, его готовность к чужим происшествиям и повышенная внимательность не были напрасными.
   В один из будних вечеров он засиделся перед телевизором. Стрелки часов перевалили за полночь. Он досмотрел развлекательную передачу, нажал на пульте кнопку питания и тут же услышал странные звуки, доносящиеся с площадки. Он на цыпочках подошел к входной двери и посмотрел в глазок. Это было оно - то, чего он так ждал в последнее время! Это были негативные последствия для его соседей!
   В темноте он рассмотрел силуэты двух людей, возившихся с замком богачей. По телу Артема прошла волна адреналина, его ладошки увлажнились, ему стало страшно, потому что настоящий криминал он никогда вот так близко не наблюдал. Но стоп! Не нужно терять голову, разве не этого он хотел последнюю неделю, разве не непредсказуемого случая, касающегося жизни других людей? Именно этого. Так что ж теперь бояться, когда сбывается желаемое. А может позвонить в милицию? Да что за чушь такая в голову лезет? Соберись и сохраняя холодное равнодушие к происходящему, как и десятки предыдущих раз.
   Пока в голове у него носился рой всех этих мыслей, грабители добились нужного результата - дверь отворилась, и один из них растворился в кромешной темноте, царившей в квартире. Второй остался на площадке ожидать исполнителя преступления.
   Артем обрадовался, что не успела еще кража закончиться, как он уже знал, по какой причине она происходит. А причина проста - излишняя доверчивость Светланы Юрьевны к людям, ее язык, растрепавший всем, какие они благополучные, привел к вполне закономерным последствиям - сейчас обчистят ее квартиру.
   Прошло не более пяти минут, как из квартиры напротив выскользнул грабитель. Он шепотом бросил напарнику: "Нужно уходить!" - и за считанные секунды они покинули лестничную площадку, оставив входную дверь приоткрытой.
   Артем, поглощенный своими мыслями о случившемся, стоял перед своей дверью какое-то время неподвижно. Вдруг его глаза, привыкшие к темноте, зафиксировали еле различимое движение в полотне серо-черных оттенков, которые он наблюдал сквозь глазок. Полоска кромешной темноты, видневшаяся в дверном проеме соседей, чуть-чуть расширилась. Артем смекнул, что это был кот. Выбравшись из заточения, Мэл осмотрелся на этаже и подошел прямиком к двери Артема. Через полминуты раздалось пронзительное кошачье мяуканье, которое в ночной тишине казалось особенно громким. Прошла секунда, и кот напомнил о себе, повышая уровень громкости.
   Артема начинал раздражать этот звук, который моментально избавил его от всех признаков сонливости. "Если я с ним что-нибудь не сделаю, он всех жильцов перебудит, вызовут милицию, возникнут вопросы ко мне". Артем внезапно вспомнил, как смотрел по телевизору познавательную передачу о преступлениях, в которой рассказывалось, как, благодаря животным, не раз находились злоумышленники. От мысли, что кот может перевести на него подозрения, Артема передернуло. Он быстро открыл свою дверь, схватил Мэла под мышки, вбежал к соседям и в ближайшей спальне, путь к которой он проделал на ощупь, он закрыл кота.
   Артем успел сделать всего несколько шагов в обратном направлении, как послышался быстро накатывающийся грохот, нарастание которого завершилось появлением в дверях ослепительного движущегося света. Спустя секунду Артем почувствовал сильный удар в живот, после чего его насильно перевернули на живот и заломили руки.
  
   Через час он сидел в милицейском участке, он до сих пор надеялся, что это обыкновенный дурной сон, и что стоит ему очнуться - он увидит перед собой экран работающего телевизора. Но Артем не просыпался, точнее - реальность не сменялась одна другой. Он все прокручивал и прокручивал в голове произошедшее с ним накануне, и пытался установить для себя, как теперь ему вести себя, какую позицию выбрать.
   Перед подозреваемым возник следователь, который начал говорить каким-то поучительным тоном, словно обращается к ребенку:
   - Защищаться бесполезно... - начал он, но дальнейшие слова следователя Артем уже не слышал. Эти два слова - "защищаться бесполезно" - были произнесены так, словно вырвались из уст самого Артема по поводу какого-нибудь злоключения, затронувшего посторонних людей. Он не раз произносил эти или похожие слова, поэтому услышал их как свои собственные, родные, как слова, сказанные его внутренним голосом.
   Действительно, защищаться бесполезно точно так же, как и бороться с чем-либо в этом мире. Это была основа его воззрений, которыми он не имел возможности делиться с людьми, это была его теория о том, что все в этой жизни закономерно и имеет свои причины, а также создает последствия. Теория, которую он столько лет шлифовал и в истинности которой множество раз убеждался на практике. Нет, в этой теории не может быть просчетов, он был в этом уверен. Конечно, Артем пока не понимал, за что он стал жертвой такой ужасной несправедливости, почему на него собираются возложить вину за кого-то, это ему предстояло выяснить. Благо дело у него теперь в тюрьме будет много свободного времени, чтобы над этим подумать и найти причины своего спонтанного несчастья. Да, может, он где-то и ошибся касательно своей исключительности в водовороте жизни, но теория не могла быть ошибочной, он в этом не сомневался.
   Когда он закончил свои мысли, следователь уже перестал увещевать и протягивал ему какие-то бумаги с ручкой. Что ж, если в этом - в подписи этих бумаг - и заключаются его воля и согласие не бороться и не защищаться с чем-либо, то он с легкостью их подпишет.
   И Артем взял ручку.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"