Меркулов Савелий. Хроники Маргинальной Жизни

Она скользила в слоях эфира — и лазеры проявляли чешуйки — и расщеплялась на пустоту эйфории. Капсула скользит в пищевод — какая разница, что говорит мораль и диллемы, когда можно отказаться от первого, от второго, принять себя — раскрыться и примкнуть к волне цикла длинной в миллионы лет, и испариться в космическом танце единения. Лазер разрезает зрачок — знание поступает от макрокосмоса — к микро-.

Нет ни тебя — ни меня — но Мы, в потоке блаженства: нужно ли ограничиваться кем-то, чтоб разделить полёт... Её находили проводники — и находили проводником, - но кому довериться в миг уязвимости — чьим сигналам отзвучить, чем стать — во взаимности?

Любила, влюбляла и влюблялась, - ловила любовь и путалась в собственных сетях, - чем ещё заняться в этом потоке человечности, сквозь что бы ещё почувствовать себя человеком, - в каждом из нас зоопарк мистических существ, каждое — настроения своего: Нимфа — пленена сердцем, теми — кого пленила, - и не было бы свободы, ни случись магия. Она вилась в эйфории космического танца — откуда выходим и куда можем уйти — готовилась к экстазу, ничего не подозревала — и уже подмигнула бармену разлившего амаретто, нимфомантке повёдшей очередного друга-друга в упорную, и идущему навстречу седовласу в повязке с пером в прядях: подал руку — и не обратиться навстречу не было возможности.

Миры свились темпом техно — корпусы сближаются, понимание проносится Ястребом по воспоминаниям: Он присутствовал в каждом — чувством наставника, кого ослушалась: вот девочка окунает перо в тушь и ведёт фракталами по холсту, вот несётся по дороге — отвлекается на пёрышко в ветру — и экипаж проносится в шаге; вот ссорится с собой на прогулке в парке — и некая птица сбросила в полёте камень-чароит на голову и помогает осознать...

Хранители воплощаются и приходят к заблудшим. Она общается со своей жизнью — сквозь Него. Жест: щепок за ключицу — и вдох: Она задышала — в агонии — будто впервой и будто удушалась тысячу жизней, и будто задышала каждой клеткой — пустотой меж атомами. Изумление. Объятие — Он уводит Её, в тень заведения — от столиков пировавших, упорных сладостраствующих, стоек упивающихся; - откуда не приходится вызволять души заблудшие в потоке сознания...

Взял краткобелолоконную за талию — и вился Пониманием; поглаживает по лицу - «Сомкни глаза» - скользит носом по щеке, выдыхает тепло признания — техно сгладило вибрации, Она изумлена.

Я допил свой кофе с ликёром, вложил чаевых рыжей официантке в лифчик и покачался домой. Ноги провели меня сквозь ночь — в другой мир, ставший привычнее дома. Меня не ждали — но встретили.

Голенькая плавала дельфинчиком в драпировках, обливалась красками из тюбиков и встретила меня в припадке смеха - «Меня трахнул бог» - и скрипела зубами сквозь... Обратилась глазками кристальными — обняла и поцеловала в щёку; я понежился о её волосы и вдохнул аромат хны... Дверь осталась незакрыта — я пошёл закрываться, но остановился в дверном проёме, и посмотрел на неё через плечо — и принял выброс дофамина; - интересно — из-за одного самочувствия зависит, что за мир окружает...

Вибратор жужжал в сторонке — и полз мне навстречу. Я рассмеялся - ушёл в ванную и смыл осадок своего вечера с рук и шеи, а её — с зеркала, - и когда всё это стало моей жизнью? - подумал внутренний голос, и я вспомнил вновь про незакрытую дверь.

Вибратор ускользал по ступенькам, на улицу, - Она ползла следом, но поскользнулась и отключилась. Беглеца вернули и репрессировали; я оттащил её за ногу к софе, лёг параллельно, накрыл нас моих плащом — и отключился.

Её хотел каждый кто видел нас вместе — а со мной просто жила: выгуливала на поводке, была психологом и изливавшейся души нектаром; мы были господами и рабами друг другу, чем и кем угодно — но не любовниками. Она лучшая соседка что даровалась мне судьбою — мы сошлись в мистицизме, и дополняли друг друга в потоке: я проводил церемонии — она татуировала, в парах благородия. Мы были всеми парами мира — и прохожими, психотерапевтами — и лишь соседями...

В неё влюблялись, воспевали в сонетах, платили мне чтоб пробраться в гости и мельком взглянуть на спящую, принимали божеством — а для меня она просто Дракончик... Приятно внутренне — что, что бы ни происходило — жизнь дарит лакомые кусочки, - вся Жизнь соткана нитями лакомыми.

Мне снилось — будто мы в лесу: валяемся в палатке и целуемся — покрываю глаза той перьями, дотрагиваюсь губами до щеки, отстраняюсь и смеюсь... Удивительно — альянс двух свободных существ... И почему до одержимых мулатхарой не доходит — так не доходило до меня — что истинное единство, не в обладании — но в общей свободе?

Меня разбудило удовольствие: она растирала меня благовониями — сандал, красный... Мы перенеслись на софу — беззвучно — и зеркала распределили свет лунный по пространству, и тень моя была тенью живого образа Амона, а тень её — тень Анхесенамон. Ночь пеленала нас серебром лунным, я погрузил кончики пальцев в чашу нектара и повёл ей по ключицам — углублялся во впадинки и скользил в глубинах её существования — а она парила навстречу...

Мы утопали в волнах блаженства — и обнялись волной тепла и хлада — и Музыка ручьилась... Хорошо — порхать восприятием, прозрачно — сквозь миры и сцены, богами и божествами — космосом и звёздами... Она сопела мне в ухо — я слушал её сердце, а она рассыпалась на атомы и выскользала из этого мира — навстречу непостижимому...

Дракончик присела на ноотропы — и перепроживала бесконечную версию лучшего дня, в потоках дофамина и океане серотонина, - а иногда выпадала в транс и рассказывала голосом загробным ждущее меня: прозрения, попутчики, свершения, - я слушал её и плакал: это может стать моей Жизнью — может, это уже моя Жизнь — осталось перешагнуть себя себе навстречу...

К нам позвонились — Дракончик уснула и осталась в эфире видений и прозрений; я оставил её. Звонок пропевал арпеджио до-мажорного прелюда ХТК — и Дракончик пробиралась в глубины сознания, слой за слоем, возвращалась в девичество, детство, младенчество; слова-кольцо души, - она упорхнула — и оставила... Смотрю в глазок — недавняя знакомка, и что бы принесло её?..

Знакомка - «Чудесно застать Вас» - принеслась в юбке кожаной и блузе, подозрительно просвечивающейся, - что-то не так — но не всегда есть время задаваться вопросами и даже рефлексировать: объятия были приняты - провожу рукой по спине, знакомка - «Так п-приятно когда ведёте по спин-не» - трепещет... Свитать не собиралось — ночь потакала нам, а время замедлялось — сердце останавливается столько раз — сколько ударяет, - и разогнаться в этом угаре — первейшее. Я заметил некое существо вцепившимся ей в шею — видением угловым — мне не могло показаться.

Мы прошли спальную — и пиджак соскользнул с меня, а платье — с неё, - и мы погрузились друг в друга: скрипели столом, ломали стулья — но добрались под конец до пола. Соседка сопела громче чем мы скрежетали со знакомкой — Инь и Янь нашлись этой ночью, и что-то нашёптывало - «...и оно преходяще ~ наслаждайся...» - и жизнь в парах угара стала чем-то, где мы были искренни: наслаждались друг другом, принимали этикоэстетическую среду каждого — допускавшего в простор личного – и беглецы двух миров созвали третий – и остались в нём.

Дракончик присела на ноотропы — и перепроживала бесконечную версию лучшего дня, в потоках дофамина и океане серотонина, - ей казалось, что ночь не успела закончиться — когда прошла неделя. Знакомка навещала еженощно — и каждый помогал другому уталить комплекс «Ещё!», - опустошение насыщением — могло продолжаться до истощения, пока не надоедало...

Мы закончили не помню какой раз, а рассветать не спешило. Глупенькие мы – глупенькие, отдаваться безмерно по первому зову, - так и приятелями не остаться – если не хранить неопределённость в непрекосновенности, - и всё мы понимаем – да не спешим поступать правильно со своими решениями и сказать тёплое «Привет!» призраку за спиной – одному из трёх…

Мы рассыпали благовония, сигариллы, сигареты и сигары, - всё что могло дымиться, - и разожжёг – «Очисть. Сохрани. Защити. Разум. Душу. Сердце. Ты знаешь что делать» - тибетское. Дым оплетал нас, избавлял от масштабов и позволял побыть кем-то другим, собой: избавиться от оплётки миров и ролей – и выпорхнуть, сотней поз, в Полотно Света.

Мы стали музыкальной единицей – стонавшими ноту «ДА!» в космическом оркестре всеединения: каждый исполнял своё – и давал опору другому. Единение во имя всеединства. Она обняла меня ещё крепче – и мы расслабились блаженством послевкусия..

Дракончик проснулась от наших оров – или от жара в комнате. Она шла к холодильнику — но рассмотрела нас, возвратилась к софе, прихватила плед, накрыла нас — и добралась до холодильника, отыскала вино и наполнила грааль. Мы остановились - «Этому не будет конца» - и рассмеялись звонко, залились смехом — и запили вином. Дракончик добыла сахар тростниковый, корицу с гвоздикой и круассаны, - и мы – не заголились втроём – но разогрели глинтвейн и вкушали окунаемые в оный круассаны.

Своею ли жизнью я живу, и что в моей жизни – моего? Здесь – было бы хорошо кому угодно, но сам ли я создал свою жизнь – или плутал по течению, - и для чего мне мир в котором я оказался? Мы – фантазия на тему самих себя, - но есть, есть и идеал – абсолют, кому мы раскрываемся (или закрываемся) навстречу, - пусть раскроется мною, - или абсолют – отправная точка?

Вселенная расширяется и сужается, мы схватываем собой и улавливаем что-то – и воспроизводим звенья космического цикла, - и увлекательно – воспринимать и порхать трепетом по бесконечности, - но мы любим: Жизнь – друг через друга, - и друг друга – через Жизнь. Кто бы принял нас – если мы сами, - и лакомо – что то что воспроизвело нас – не всё что есть, а всё что нам известно – лишь то что известно нам. Нужно готовиться – покинуть чертоги собственного мира – и выскользнуть из оплота существа своего.

Благодарю вас – други мои – что принимаете, и одаряете пониманием и тактичностью когда остальные отзывались тупостью и безтактностью, - мы скользим и сосуществуем… Друзья – те, кто позволяют преодолеть кармические казусы, и принимают, - прояснилось в голове, и я уснул – со вкусом крови во рту – чтоб проснуться…

Весна. Я шёл за благовониями вдоль путей трамвайных – и добрёл до лавки артефактов мира грёз: тут и Ганеша, и папирусы Страшного Суда, и платки кашмир-кашемировые, и Шива в полноте воплощений, и полотна Печатей Метатрона, и трубки мира, и благовония – безосновные, в палочках и сыпучие, ингредиенты для воскуривания, ладан; тотемы из Египта, пирамидки, гайвани… Меня удостоился брикет матэ с листьями коки, колбаска мапачо, чай – бергамот с дикой египетской розой, благовония китайские безосновные – сандал белый, и благовония индийские – едва вкушал аромат их и проваливался куда-то в голову свою… Продавцы в этнических магазинах – маги, всегда, и каждый – представляет магическую линию – к которой приобщаемся обретющи: меня встретил мужчина с пронзающим взглядом – в эти глаза свободно смотреть – если осмелишься…

Есть место – куда прихожу раз в год – в другом городе, в другой стране, другом мире, - есть история – к которой все мы причастны, а этот островок пространства – отдаётся ностальгией по миру, где когда-то вилось моё восприятие, - скамейка, давшая виток жизни в стремлении к мечте.

Некоторые разговоры отзвучивают сквозь жизни: утверждения и решения – голос собственный вовлекает в то, что некогда утвердил: познать себя, освободиться от привязанностей и расслышать голос собственный…

Дым вычищал ненужности и собирался призраком – Её и моим; изменить что-то в прошлом желаннее чем в будущем – которого нет. Что если выживут одни способные прятать эмоции и оставаться бесчувственными, что если быть войне – с чувствами, с собой? – буду первым отрекшимся...

Призраки свивались вихрем энергий – воспоминания, обращения, вся память формировала идущих навстречу, - и не сказать – произошло оно в тебе или во всём мире, - но в тебе – и оттого, во всём мире.

Шла навстречу – прежде чем раствориться воспоминанием, - что если Она и существует ценой таких воспоминаний? – запомниться Божеством – и иссякнуть, - и что мы позволяем миру проделывать с собой – если смеем полагать так...

Рыжевласка – подошла и взглянула на руки мои – «Здравствуй!» - и дотронулась кисти – Она существовала – всё это время – где-то на периферии сознания – «Как Ты живёшь в этом мире?»

Дотрагиваюсь – «Существовала, всё это время, где-то на переферии сознания» - запястья той – «Моя жизнь – не то, что мне хотелось, но Твое появление может изменить всё» - и взгляну в глаза.

Муа – «Ты всегда в моей жизни» - дрожал голосом – «С того вечера, - были многие – попадавшие в голову и сердце; давались новые установки и опровергалось мировоззрение – но Ты оказалась чем-то вечным» - отворачивался и вновь обращался к той – «Одно – повышенное осознание и всевосприимчивость, иное – события что импринтируются глубже прочих, или отзвучивают сквозь жизнь…» - и что-то звучало мной, вне слов моих, - и стыдиться нечего, нечем прельщаться и нечего предпринимать, - но быть истинным.

Раззадумываюсь – «Чем-то…» - …и задумываюсь… - «…настоящим…», - услышал слова собственные чем-то вне-себя – «Доброй памятью несостоявшейся дружбе Гитариста-Поэтиста и Миролюбивой Странницы», - иногда и откровенность бывает уместна.

Заветная - «Призраки наши встречались тысячу раз» - умильнулась – «Тысячи нас» - провела ладонью мне по щеке – «Помолодел!..» - и улыбнулась – «Чем Ты был – во моём отсутствии?» - улыбкой, отзвучавшей в тысяче ночей неопределённости; можно было прожить и сотню лет – разминувшись… И где-то, в какой-то реальности, мы разлучны – но встретились там где каждый шёл своей дорогой, разминулись в водовороте выбора – и воссоединились волей магнетизма наших голосов…

Докасаюсь кончиков прядей той – «Массажист-шаман, психотерапевт-чернокнижник…» - …смеюсь над собственною речью – «…кто создаёт воспоминания…» - …но говорю искренне – «Ты – ‘всегда’ моего мира» - и окунаюсь носом той во впадинку ключицы.

«Чудесно» - погладила по голове и улыбнулась – «Чудесно» - и мне показалось, что вижу мир панорамой встреч и расставаний – и бесконечность повлекла нас дальше – крупицами Истории Историй в Космическом Ветру – в - «Безмятежность: на двоих – одну»

Меня не волновало – замужем ли Она и есть ли дети и кошка, - но привычный мне разум перестал быть единственным в моём мире; что-то чувствуешь всегда – но замечаешь пред распадом, просвещение пред расщеплением; привычное унеслось в Океан Творения; - это я особо чувствовал – когда из тьмы лесной, голос той скользил навстречу. Она создавала воспоминаниям атмосферу – теперь я готов и согласен отдать всё, чтоб остаться… Мы воссоединяемся – воссоединяются тысячи незнакомок с незнакомцами, мы влюбляемся – Луна встречает Океан, мы обнимаемся – сплетаются корни Лилии и Клёна, Лилии и Клёна, Лилии и Клёна…

«Не знаю – теперь, есть ли мне для чего жить – когда альянс Странника и Божества восстановлен…» - смотрел в глаза той, и принял присутствие от каждого ‘сейчас’ – где жил напоследок, - и расплакался, и рассмеялся, и разозлился, и размягчился, - я чувствовал всё – и раскрыл глаза, заплаканные – до слепоты: Её голос звучал во мне – отзвучивал вне посапывания Дракончика и храпа Знакомки; одних нам мало до последней капли – мы находим пустое и испещряемся в поисках содержательности, иссякаем и думаем что нашли – не могли не найти – то самое искомое, а лишь наполнили пустое собой; с другими достаточно обменяться взглядом; - а иные живут в тебе – и приходят на помощь изнутри…

Я открыл глаза – в памяти и сознании пришедшего, но в жилище прежнем – портрет бывшей распят на стене, кто-то совращает Дракончика и не знает что она – отважная лесбуха; Знакомка сообщала кому-то мой адрес и – «Приходи – напьёмся» - докуривала сигару… Пресвятой Шива, что я делаю здесь – в этом месте, с этими людьми, в этом мире – из тысячи, в этой энергоконфигурации – из бесконечности, в этом чувстве – из пустоты, - когда Она – Божество – позади глаз, и никуда уходить от себя – от Неё – не нужно, - но Знакомка заметила что я проснулся и окликнула Дракончика; две девушки цветущей поры – уважительный повод отвлечься от чего угодно. Меня любили – каждая – и чувствовали, хочу верить что чувствовали, то что происходило у меня внутри, - и были любимы: мы помогали друг другу воплощать замыслы, помыслы и мечты – но одним утром я почувствовал иное от привычных похоти и возбуждения…

Дракончик проходила в ванную – но остановилась, заглянула мне в глаза и просияла – «Мне приятно смотреть на Тебя» - взяла за руку, отпустила и проскользила в ванную – смотрела непрестанно, и мне вспомнилось одно из обещаний, что принял до рождения – «Насладиться этим воплощением – в полную», - и не позволил двери захлопнуться. Мы купались в одежде – и делились последними секретами – и смеялись, над бренностью и свободой своих воплощений… Ей предсталось провести день обнажённой, мне – провести день одетым и не притронуться к той, - так мы поспорили, на поцелуй, так мы условились…

Я провёл день за бумагами – записал сон (или не сон?), видения и воспоминания последних дней-ночей и утр, детали множества дней собрал в один, а что-то представил происходившим с кем-то другим; слушал баллады Блэки Лолесса и арабский фолк, - что-то зацепило меня – то, что не могло отозваться в душе прежде – просияло на всю вселенную.

Ночью трудного дня девушки сочлись на софе: я наблюдал, снимал на поларойд, курил биди с ног одной и пил текилу с ключиц другой, и – в компании любящих и любимых – мне стало непреодолимо пусто: меня пригласили – а я ушёл, к себе…

Затворил дверь – и они умолкли. Стоны и скольжения по кожам влажным – перестали; я приоткрыл дверь и взглянул – пустота, Свет – будто из Книги Мёртвых – «Распознай Свет и слейся с ним», - так бывает если внезапно умер: если слиться с оргией – получишь животное воплощение на самом низком уровне, - что если их тут и не было – с самого начала – Дракончика и Знакомки, - и каждая – проекция состояния моего сознания, и последние секунды застали меня циклом саморефлексии, и Дух стал поглощён Эго?.. Думать нельзя – действуй!

Я ушёл за стол письменный – включил Блэки на полную, и проживал каждое сейчас – где Блэки был со мной. Руки скользят по клавишам – действенное да направится во созидание действа порядка большего. Да проведёт меня Свет – в Край Сотворённых Мечт.

Треск наполняет жилище – дом исчезает комната за комнатой, - «Птица Свободы – унеси меня вперёд» - шепчу непрестанно и печатаю в унисон, собираю всё внимание, весь мир свой – на Свободу – чтоб преодолеть распад мира, и выпорхнуть из него Птицей – навстречу Неизведанному… Соитенствующие отзвучивают напоследок – прощайте, облака фантазии – трогательные, прикосновенные, проникновенные и чувственные, - прощайте. Растворяется кабинет мой – пространство меж мной и машинкой, бесконечность: макро- - и микро-, in- - и out-, - я горная вершина, и камешек в глубинах Мариинской Впадины, я – ментальное дитя чернокнижника и феи, я – электричество что движет вибратором в руке мечтательницы-живописецы, я – электричество, я – простор что вбирает волны, я – то что даёт пространству жизнь, Я – Свет.

Рыжевласка - «Реальность подыграла Тебе, глупенький!» - рассмеялась над моим рассказом – «И в той Жизни было прекрасное: Ты рассмотрел Свет – из прочего – и отправился туда, откуда всё началось» - вела кончиками пальцев мне по лицу – «Мы тяготеем по прошлому – и тяготимся настоящим – и ускользаем огоньком зелёным, и мерцаем воспоминанием» - прильнула носиком мне к шее – «А воспоминания достаточно – чтоб выскользнуть из сложений» - шептала и шептала – «Просто – до скорбного» - и шептала – «И нужно быть честным – с собой – признаться: когда следуешь за мечтой, а когда отдаёшь Силу слабости» - дотронулась кожи и вдохнула феромоны – «Проводники и Путники…» - и приняла объятие – «Сочлись…» - …

Мы упускаем что-то – изо утра в ночь, из дня во вечер, - упущение зацикливается и мы забываем, забываем себя – и то привлёкшее во здесь и сейчас – забываем сам ключ к самоотпущению: очищение – внутри, - ни в церкви, ни в речах, - нужно лишь отыскать Свет, раскрыть его в себе, поддаться тяготению и отдаться обстоятельствам мира, чьи установки заданы тобой-же… Благодарю тебя, Жизнь, за возвращение к тому – что могло распасться, будто и не было едино – и не было любимо… Красота – видь Свет в Красоте, - не ошибёшься.

Открыла атлас атла’сов – собрание разворотов тысячи текстур: проводишь ладонью – и оказываешься: в Пустыне, в Океане, в Космосе, на линии женского бедра, в озере внутри Её ключиц, - во Свету, - «Ты существуешь когда мечтаешь. Ты существуешь пока есть Мечта. Ты суть Твоя Мечта» - шептала беззвучно - «Мечта существует – пока мечтаешь» - звучала бессловно, в унисон всем струнам существа моего. Утопал в атла’сах – но отстранился к подарившей книгу миров, Свободу к Жизни… Птица Свободы пронеслась над нами – и унесла: Зов Услышан.

P.s. Каждый воспринимает на том уровне – на котором находится сознанием; - совет от Созерцателя: принимай происходящее – и в жизни и в рассказе – и притчей, - и когда развеются космические нити, станешься бесконечностью.

Комментарии: 1, последний от 04/11/2020. © Copyright Меркулов Савелий (spaceforest@mail.ru) Размещен: 15/06/2019, изменен: 15/06/2019. 34k. Статистика. Глава: Проза Иллюстрации/приложения: 8 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:

Меркулов Савелий : другие произведения.

Хроники Маргинальной Жизни

Хроники Маргинальной Жизни