Аннотация: Когда что-то забирается, взамен обязательно что-то дается. Главное верно этим воспользоваться.
Компенсация
Дмитрий Меровинг.
"Помню свет: яркий, ослепивший меня, - маленькая, тускло освещенная трехместная палата, три кровати в ряд у одной стены, разбитый умывальник. На средней кровати лежал мужчина, на спине, уставившись в грязный потолок. Губы его едва заметно двигались. Укрывавшее его одеяло посередине кровати опадало, соприкасаясь с нестиранной простыней, - и визг тормозов. Я даже голову повернуть не успел. Потом все исчезло".
Могло показаться, что он рассказывает свою грустную историю соседям по палате, но они спали, отвернувшись к стенам. Глаза не двигаясь, смотрели в одну точку на потолке, длинные черные волосы неряшливо опутывали подушку. На мгновение голова его повернулась, он осуждающим взглядом окинул мирно спящего соседа и продолжил:
"Очнулся в реанимации, вижу - надо мной человек в халате стоит. Спрашиваю его, где нахожусь. Он мне отвечает, мол, в больнице..."
- Большей частью, - раздался недовольный голос с соседней койки, - задолбал бурчать, спать хочется.
Минут через пять, когда сосед заснул, вновь продолжил:
"Сразу почувствовал - что-то не так. В чем дело понял не сразу, лишь когда, приподнявшись, посмотрел на ноги. Вернее, на то, что от них осталось. Два коротеньких обрубка. Как же так?! - спрашиваю у медсестры. Извините, - отвечает она, - мы делали все что могли".
Вновь молчание, трудное, напряженное. Пальцами удивленно потрогал горбинку на носу, раньше ее не было - еще один плод трагичного происшествия.
"Все что могли? А что же я делать теперь буду? Я даже до сортира без этого катафалка доползти не могу, - он с трудом кивнул в сторону каталки и вновь обернулся к невидимому собеседнику на потолке, - а в него пока сядешь, три раза устанешь".
Он разговаривал с потолком, разговаривал со стенами. За все время пребывания в больнице, без малого два месяца, никто не пришел навестить его, никто не принес ему поесть, он питался лишь жидкими больничными супами и отвратительно пахнущей перловкой с пресным вареным куском мяса. Он никогда не имел много друзей, лишь знакомых по работе; не стремился к дружбе с людьми, они не стремились дружить с ним. Встретившись на лестничной клетке с соседями, обменивался с ними дежурными приветствиями и шел дальше. Он чувствовал себя спокойно, удобно и комфортно. Единственным близким человеком для него была жена: он не чаял в ней души, она, казалось, не могла жить без него.
Однако, узнав, что муж навсегда лишился обеих ног, она пораздумала и решила, что не стоить портить себе жизнь. Передала записку с просьбой согласиться на развод, пошлыми извинениями и оправданиями и скрылась в неизвестном направлении. Он не стал препятствовать.
Только сейчас, став инвалидом, вдобавок ко всем несчастьям он осознало, как трудно быть одному. Скопившаяся в уголке глаза соленая влага каплей скатилась по заросшей щетиной щеке и упала на пол. Ее путем проследовала еще одна порция, и еще... А потом он уснул.
Проснулся от резкого голоса престарелой медсестры:
- Сергей Лукашин, подъем! К врачу, на контрольное обследование и выписку.
Он, кряхтя, приподнялся на кровати, с помощью рук развернулся поперек, рывками придвинулся к краю и сполз в сиденье, едва не перевернув коляску вверх дном.
Врач не задержал Сергея надолго. Быстро осмотрел, убедился, что рубцы заросли правильно, без воспалений и нагноения. И, сделав последнюю запись в толстой медкарте, велел медсестре выписать домой.
- Всего хорошего, - с кислым видом сказала медсестра, выдавая порванные нестиранные вещи, - кстати, приятная новость, фонд помощи инвалидам подарил вам эту каталку.
- Облагодетельствовали, - скривился Сергей, схватил в охапку вещи, и покатился в сторону выхода.
Помятая алюминиевая дверь звучно захлопнулась за спиной, он замер на крыльце, тревожно озираясь. Осеннее солнце еще только начинало путь к низкому зениту. Пологие лучи освещали каждый еще не отлетевший листик растущих около больницы дубов отличным от других цветом, отчего казалось, что сумасшедший маляр нарисовал на кроне деревьев радугу.
Справа, из-за больничного забора доносились звонкие детские голоса, птицы радостным щебетом встречали приход нового дня. Мир так похож на тот, из которого его вырвал неизвестный водитель, и одновременно так отличался. Все представлялось словно в старом фильме, звуки стали резче и хрипели, цвета поблекли, как на выцветшей пленке. Он чувствовал себя куском, что проглотили, изрядно обглодали, а потом, будто подавившись, извергнули обратно.
Сергей съехал с лестницы по проржавевшей колее, и направился к ближайшей станции метро. Метров двести оставалось до входа на станцию, когда он уже не мог крутить колеса. Он едва чувствовал руки, будто их тоже отрезали, а взамен приделали поролоновые муляжи. Откинулся на спинку и в изнеможении закрыл глаза.
Прохожие вели себя по-разному. Одни старались обходили его подальше, малодушно отводя глаза. Другие, в основном бабушки, смотрели на него так страдальчески, что хотелось повеситься: будто потеряв ноги, становишься недочеловеком, недосуществом. Третьи намеренно толкали коляску, бурчали что-то вроде: "Расселся тут, посреди дороги", бросали яростные взгляды. И совсем, катастрофически мало равнодушных. А именно этого Сергей больше всего хотел сейчас от людей, не без основания считая, что в современных реалиях равнодушие окружающих - признак твоей "нормальности".
Поездка в метро стала для него первым настоящим испытанием. Спускаясь на эскалаторе он дважды едва не упал с узких резиновых ступеней. Когда на станцию подошел поезд, к дверям устремилась гудящая, как распотрошенный улей, готовая снести все на пути толпа, Сергей в ужасе отшатнулся. Прождав всех, он подъехал к двери, оказалось, что места в вагоне для коляски уже нет. Так прошел один поезд, другой, третий...
- Извините, может я помогу?
Он повернул голову - сзади стояла полная женщина лет шестидесяти, с крашеными в гранатовый цвет, растрепанными, как солома на ветру, волосами.
- Спасибо, не надо. Я сам, - сквозь сжатые зубы процедил Сергей.
- Да мне не сложно, - заохала она, - что же вы мучаетесь? Еще долго тут стоять будете.
- Вам не сложно, а мне сложно. Я не беспомощный.
Она, не слушая его, взялась за ручки, и едва подъехал поезд, направила коляску в самую толпу. Ценой пары тычков и толчков Сергей оказался в вагоне.
Второе испытание ждало его в подъезде дома. По счастливой ли случайности, или по дьявольскому проведению квартира его располагалась на первом этаже. Однако подъем на эти несчастные пять ступеней показались ему восхождением на Эверест без альпинистского снаряжения. Он хватался за перила, собирал последние силы, подтягивал одним руками себя вместе с коляской.
Оказавшись дома, он сполз на диван и мгновенно провалился в сон, больше походивший на потерю сознания.
* * *
Проснувшись, он долго лежал лицом вверх, как в палате, только потолки дома ниже и чище, отчего на душе становилось чуточку легче. В окно врывались оранжевые, предзакатные лучи, слепили глаза, напоминая о том, что он проспал почти весь день. Приподнялся, облокотился на спинку дивана, культи полностью поместились на узком сиденье. Осмотрел комнату, единственную в квартире, где они с женой провели без малого три года совместной жизни. Диван стоял у самого входа в комнату, справа от двери, по другую сторону располагался советской сборки телевизор. Письменный стол с исцарапанной столешницей у окна, книжные стеллажи на металлическом каркасе чуть поодаль от телевизора, да обшарпанный платяной шкаф - вот и вся мебель, находившаяся в комнате. Как с определенной долей удовлетворения отметил Сергей, процесс пересаживания с дивана в каталку занял намного меньше времени.
Но радости не прибавилось. Крохотной частью ума он понимал, что надо привыкать жить в новых условиях. А остальная часть нашептывала тщедушное " Зачем?" Пока еще очень тихо, едва слышно. Каждый день по полчаса забираться на первый этаж? Каждый день, балансируя на грани, спускаться на эскалаторе, чтобы однажды с него сорваться? Сергей тряхнул головой, словно пытаясь сбросить наваждение - бесполезно.
Весь остаток вечера он колесил по квартире, пытаясь убедить себя, что тренирует руки, а на самом деле убегал от приставучего внутреннего голоса. Он подъезжал к стеллажу, доставал книжку с нижнего ряда, докуда мог дотянуться, стремительно перелистывал ее и ставил назад. Включал телевизор, несколько минут с отвращением смотрел на мерзкие самодовольные лица ведущих и вновь выключал. Три или четыре раза съездил на кухню, ставил чайник, но, не дожидаясь, пока закипит, снимал и ехал обратно в комнату. Лишь когда за окном во владения вступила по-настоящему непроницаемая тьма, прекратил метаться, улегся на диван, не удосужившись его разобрать, или хотя бы постелить простыню и уснул.
На следующий день он отправился на работу. Бессмысленно перечислять все преграды на пути туда, но на завод он добрался уже почти без сил. Въехал в родной цех, музыкой в ушах заиграли мерные звуки ударов металла о металл, рев моторов, крики знакомых рабочих. Начальник цеха, завидев его, подбежал и произнес:
- Сергей, тебя директор завода просил сразу, как придешь, - он на мгновение осекся, - как приедешь, зай... в-общем, к нему. Вон там, на третьем этаже по северной стене. Прости, у меня дела.
Он стыдливо опустил голову и почти бегом отправился к станкам в дальнем конце цеха.
Директор - мужчина в изрядных летах с неприметным лицом и большим "пивным" животом. Его оценивающий взгляд спустился с лица Сергея на уровень пояса, задержался на обрубках ног.
- Лукашин, верно? - спросил он. Сергей кивнул в ответ, - мне очень жаль, что так вышло.
- Не надо меня жалеть, - стальным голосом ответил Сергей, - я в этом не нуждаюсь.
- Мне вас жаль, - словно не слыша, повторил директор, - но вы понимаете, что я не могу держать работника, если он в силу тех или иных причин не может выполнять работу с нужным качеством и эффективностью. Мне придется вас уволить.
- Но... как же так? Постойте, не надо меня увольнять прямо сейчас. Дайте мне хоть какой-то испытательный срок.
- К сожалению, я ничего не могу...
- Ну хотя бы пару дней! Я докажу вам, что могу работать. Я привыкну, я приспособлюсь.
- Извините, но вопрос решен. Вот ваша трудовая книжка. Вы свободны.
- Это противозаконно! - вскричал Сергей, изо всех сил вцепившись в подлокотники.
Ответа не последовало. Сергей выкатился из кабинета, и изо всех сил хлопнул дверью за собой. В течение всего разговора лицо директора так ни на секунду не изменило выражения. Единственное светлое пятно - казалось, он был так равнодушен, словно разговаривал с обычным двуногим рабочим. Правда утешение слабое - если бы директор действительно считал его обычным, вряд ли уволил без права даже на испытательный срок.
Сергей ехал по заводу, смотрел на рабочих, трудившихся в поте лица со смешанным чувством зависти, обиды и разочарования. Завидовал он тому, что эти людям есть, что делать, зачем жить, в конце концов, обижался на то, что ему не дали попробовать поработать, а разочаровался... в будущей жизни? Вопрос, достававший его еще дома, сейчас бил в виски тяжелым металлом. Зачем жить? Сидеть дома, питаться хлебом и водой на государственную пенсию и смотреть пошлые телешоу по телевизору. И все? До самой смерти? Может, не стоит мучаться?!
Сергей выехал с территории завода, второй раз за эти дни услышал позади стук закрывающихся ворот. Второй раз его извергли, как инородное тело. На пути к станции метро он все думал, не стоит ли броситься под поезд и прервать в зародыше будущие мучения. Не сразу заметил, как к нему подошел светловолосый молодой человек в стильной джинсовой двойке и овальных темных очках, подобных тем, что носил Нео из Матрицы.
- Извините, я наверно могу помочь вам... - произнес он, стягивая очки с носа. Его кроличьи глаза буравили переносицу Сергея.
Сергей лениво окинул его взглядом - показалось, что он не слишком-то интеллигентен и умен.
- Чем же?
- Понимаете... в-общем, я работаю в клинике по восстановлению органов. "Реинкарнация" называется, может слышали.
- Ну и что? Что, кто-то согласен дать мне свои ноги? Покойник какой-нибудь? Маленькие кривые старческие ноги? Увольте. В любом случае, это полный бред: вы не сможете правильно соединить все сосуды, все жилы, мышцы, кости. Никто не может, - Сергей сцепил зубы и диким волком посмотрел на собеседника, - так что лучше идите своей дорогой, уважаемый шутник!
- Вы не понимаете. Мы не пересаживаем органы, мы их выращиваем. У вас будут свои собственные ноги, абсолютно такие, как раньше.
- Чего-чего?! Выращиваете? Как овощи в огороде, что ль?! Сажаете кусочек кости в землю, а через полгода вырастает дерево с ногами?! Я же сказал, идите на хрен, без вас тошно!!!
Однако молодой человек не спешил никуда уходить. Он не позволил ни на секунду справедливому, в общем-то, гневу захлестнуть его. Спокойно, рассудительно произнес:
- Я понимаю, у вас сейчас очень сложный период в жизни, вы только что лишились значительной своей части... но это действительно правда, я могу доказать.
- То есть... вы хотите сказать... действительно возможно? - севшим до едва слышного голосом спросил Сергей.
- Конечно возможно. Сейчас человека можно всего заново создать, все - мозг, сердце, легкие, глаза. Абсолютно все. А уж пару ног нарастить на готовое тело - раз плюнуть. Ой, простите, я о вас так хамски выразился, профессиональное.
В принципе, он мог и не просить прощения, все равно Сергей не слушал. Глаза его затянулись белесой едва прозрачной пленкой, голова безвольно откинулась на спинку коляски. Немигающим взглядом уставился он в шумящую высоко над головой листву старого клена.
- К тому же, понятно, что мешок с костями, мы зовем его телом - не человек. Только американцам кажется, что оно и есть человек, но им простительно, они же примитивней неандертальцев. Тело - так, просто оболочка для настоящего человека. Так что, в действительности, от себя вы ничего не потеряли. Только кусок скафандра. Ну а я хочу, , чтобы скафандр ваш вновь стал в первозданном виде.
- И сколько стоит? - выдавил из себя Сергей.
- Вы же понимаете, что дорого. Но, уверяю вас, это того стоит.
- Ну же, сколько?
- Пятьдесят тысяч.
- Ох, ничего себе! - пробормотал Сергей, - ну откладывал я тридцать тысяч на "черный день", да жена забрала. Но постараюсь поискать. Как мне вас найти?
Парень достал из кармана визитку, смущенно протянул ее Сергею и добавил:
- Пятьдесят тысяч... это в долларах.
И быстро скрылся из виду. Сергей в изнеможении уронил голову на плечо. Ему дали надежду и, даже не дав ею сполна насладиться, отобрали. Желание броситься под поезд, утопиться, повеситься, застрелиться, каким угодно образом прервать никчемную жизнь возродилось с новой силой.
* * *
Когда мысли о самоубийстве достигли апогея, неожиданно, как снег на голову свалилось успокоение.
- Я найду эти деньги, - твердо, громко сказал Сергей. Он не знал где, не знал как, не знал когда, но точно знал - он достанет их. В тот же момент перед глазами у него все поплыло, мир стал словно картина, на которую выплеснули ведро растворителя.
Спустя пару секунд резкость восстановилась, и Сергею показалось, что на него кто-то надел цветные очки: все деревья, люди, собаки - все имеет бледно-красный оттенок. И почему-то дорога, вдоль которой он ехал, сейчас прямо перед ним. Он пытается отвернуться, но голова отказывается повиноваться, пытается отвести взгляд - с тем же успехом. Звуки отчего-то стали громче - Сергей отчетливо слышит шелест листвы, шорох ног прохожих, тихое просительное тявканье уличной шавки во дворе по ту сторону дороги.
Из-за правого плеча на дорогу выбегает мальчик лет семи. "Пашенька! Постой!" - слышен возглас за спиной. Из кармана мальчугана выпадает монета и с неестественно громким звоном брякается на асфальт. Он нагибается, чтобы поднять ее... Откуда появился автомобиль, Сергей так и не понял. Скрип выжатых до отказа тормозов, глухой удар. Тело мальчика отлетело метров на пятнадцать. Сзади раздался душераздирающий визг.
И вновь помутнение, пятисекундное, не более. Когда Сергей пришел в себя, он стоял посреди аллеи, боком к дороге, красный оттенок исчез без следа.
"Черт побери, что такое? Может, я сплю наяву?" - от шока, Сергей сам не заметил, как стал говорить вслух. Он потряс головой, сгоняя наваждение.
Уже собирался продолжить путь, когда с боковой тропинки из-за деревьев на аллею вышла женщина, по виду разменявшая третий десяток. Ничем не примечательная, и Сергей не подумал бы задержать на ней взгляд даже на лишнюю секунду, если бы не одно "но". За руку она держала того самого мальчугана, из видения.
Они прошли метров тридцать по аллее ему навстречу, и свернули в сторону дороги. До проезжей части им оставалось пройти всего ничего. Сергей настолько опешил, что не сразу осознал, что же делать. "Надо их остановить" - мелькнула, наконец, мысль. Он толкнул колеса что было сил - кресло нехотя тронулось с места, он толкал еще и еще, остервенело хватал ладонями колеса, словно намеревался оторвать. Рука мальчика выскользнуло из маминой ладони, он со смехом побежал в сторону проезжей части.
Женщина стояла слишком далеко и не слышала его. Лишь когда мальчик уже выскочил на проезжую часть, она спохватилась и позвала его:
- Пашенька! Постой!
"Не может быть", - пробормотал Сергей, и еще раз, уверенней, - "не может этого быть".
Он услышал звук падающей монеты и увидел, как мальчик нагибается за ней. "Не может быть", - последний раз подумал Сергей, резким движением развернул коляску и уставился в святящуюся магазинную вывеску. За спиной раздался стон, переходящий в вопль. Сергей закрыл уши ладонями, чтобы не слышать его, но, казалось, рыдания раздаются внутри головы. Он сорвался с места, как хороший гоночный автомобиль, старясь как можно быстрее и дальше уехать от злосчастной дороги. Он ехал, не зная куда, десять минут, двадцать, полчаса. Лишь когда совсем выдохся, остановился у одиноко стоящей поломанной скамейки. Руки плетьми легли на подлокотники, кровь глухим стуком пульсировала в предплечьях. Сергею показалось, что они разбухли и вот-вот разорвутся.
Он не знал, где находится, и не представлял, как добраться отсюда домой или хотя бы вернуться на аллею. По правде сказать, если бы даже и знал, как добраться до аллеи, вряд ли бы туда вернулся. Сергей съехал в кресле немного ниже, положил голову на спинку, запустил ладонь в грязные спутанные волосы и прикрыл глаза. Спать он, конечно, не собирался, да и вряд ли бы ему удалось, просто не хотелось ничего видеть.
- Мужчина, с вами все в порядке?
Сергей открыл глаза - над ним склонился светловолосый слегка полноватый парень. Машинально оценил его возраст - либо только окончил институт, либо аспирант.
- Все ли со мной в порядке? - саркастически переспросил, - да, все в полном порядке, лучше быть уже не может!
- Вам плохо? Расскажите, что с вами случилось.
- Что, заняться нечем? Или действительно интересно?
- И то, и другое, - честно признался парень, пытаясь устроиться на единственной оставшейся от скамейки доске.
- Ну что ж, - раздраженно произнес Сергей, - тогда получай!
Он вывалил на будто с неба спустившегося собеседника все свои беды, все, что его мучило, терзало, беспокоило. Рассказал даже о последнем происшествии, не боясь, что его примут за умалишенного - просто не подумал.
- Просто невозможно поверить... просто невозможно, - пробормотал парень, когда Сергей окончил повествование и обессилено откинулся в кресле - но я почему-то верю.
- Хочешь верь, хочешь не верь, - впервые за последние дни улыбнулся Сергей. Стоило ему поделиться с этим незнакомцем, он даже имени-то его не знал, своими бедами, и они стали его самого беспокоить намного меньше.
Некоторое время они просидели в молчании.
- Мне было очень интересно вас послушать, но, к сожалению, пора домой, - Сергей ожидал, что сейчас услышит очередную порцию соболезнований, но как ни странно, не услышал. Парень поднялся со скамейки, попрощался и ушел. Лишь отойдя на полсотни метров, он обернулся и задумчиво произнес:
- Вам не кажется, что дар вам дан не спроста? Как компенсация или как средство?
- Средство для чего?
- Чтобы вернуть ноги, - парень отвернулся и ушел.
* * *
Оказавшись дома, Сергей первым делом решил помыться. Еще не разу после выписки из больницы он не мылся, хотя тело ужасно чесалось, а волосы спутались и уже не расчесывались. Но каждый раз, когда он начинал подумывать, становилось страшно от ожидающих препятствий. Однако сегодня, по случаю хорошего, по крайней мере, по нынешним меркам, настроения все-таки решил пересилить себя.
Он вкатился в ванную комнату и включил душ. Пока струя воды, вырывающаяся из проржавелой "лейки" грела воздух, разделся, подкатил кресло к краю ванны и перевалился через край. Сел на дно ванны, достал мочалку и приступил к моциону. С удивлением отметил, что хотя открывал краны ровно настолько же, как и раньше, вода оказалась заметно холоднее. Только потом догадался, что просто-напросто сам находился намного ниже, чем обычно, а, потому долетая до него, вода успевала заметно остывать. Но дотянуться до крана оказалось проблемой, и Сергей решил не искушать судьбу: и без того он сейчас чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Сидя на дне ванны, он впервые думал о каких-то мелких вещах: неплохо посмотреть вечером телевизор, скоро должен выйти новый ужастик Стивена Кинга и его надо обязательно купить, еще о чем-то...
- Интересно, а что сегодня по телевизору идет, - пробормотал задумчиво.
Ответ пришел мгновенно. Секундное помутнение сменяется картинкой в красных тонах - он сидит на диване, телевизор включен. Идет фильм - на экране полыхают взрывы, раздавается треск автоматных очередей. Сергей никогда раньше не видел его, но в голове неизвестно откуда появляется название - "Блокпост". Все продолжается не более десяти секунд, и вот он снова на дне ванны под струей едва теплой воды с открытым ртом. Сердце лихорадочно билось от потрясения.
- Ах вот как, - саркастически усмехнулся, - то есть программу передач можно уже не покупать? Хорошая прибавка к бюджету. Что еще ты можешь, мой неведомый дар?
Он напрягся и, разделяя слова, произнес: "А что произойдет через пять минут?" Приготовился к очередному затмению, но ничего не произошло.
- Вот так всегда, - подумал обиженно, - сперва обнадежат, а потом фигу тебе с маслом. Или может, я неправильно чего делаю?
Он принялся лихорадочно вспоминать, что предшествовало видениям. Одного желания узнать, как видно, недостаточно, нужна почва, чтобы видения произрастали. Но что за почва? Он сравнивал каждую секунду перед ними, уже забыв о том, зачем собственно явился в ванную - мочалка валялась намыленная рядом, рука сжимала бутылку шампуня. Вдруг его озарило - перед обоими видениями он был абсолютно... спокоен, что ли, или, вернее, умиротворен. Первый раз - после откуда ни возьмись появившейся уверенности в том, что он найдет нужные деньги, второй - после того как ему удалось удачно помыться в ванной, посмотрел на застывший в руке шампунь - почти помыться.
- Что ж, попробуем, - Сергей уже не замечал, что почти все мысли произносит вслух. Ему не мешало, наоборот - он чувствовал себя не так одиноко, а стыдиться все равно некого, - Что спрашивать будем? Есть! Завтра же вечером "Локомотив" с "Реалом" в Лиге Чемпионов играют... так, теперь надо успокоиться. Как там эти гипнотизеры работают? Ты спокоен,... ты спокоен. У тебя все хорошо, тебе не о чем беспокоиться.
Он заговаривал себя минут пять, прежде чем решился вновь "прозреть будущее". Намеренно не стал произносить вопрос вслух, просто подумал о нем. Не прошло и трех секунд, прежде чем в глазах вновь помутилось. Все повторялось в точности - теперь перед глазами его в оттенках красного, от светло-розового до темно-бордового, предстает мадридский стадион "Сантьяго Бернабеу". Сергей словно смотрит на него с летающего под небесами аэростата. Он поворачивает голову вправо и упирается взглядом в табло - вверху едва различимо горели цифры - 90:00 - значит, матч уже закончился. А ниже, выведено огромным шрифтом ""Реал" 1 - 2 "Локомотив"".
И тут его осенило. Вспомнилась фраза, брошенная светловолосым парнем: "...дар дан вам не спроста...как средство...средство вернуть ноги"
- Стоп! Если я завтра с утра сделаю ставку на "Локомотив"... там ведь наверно коэффициент заоблачный...
* * *
Ночью он почти не спал - переворачивался с одного бока на другой, каждые двадцать минут смотрел на часы. Едва первые солнечные лучи проникли в комнату, сорвался с постели, брызнул в лицо пару горстей воды и наспех выпил чашку кофе. Собрал по квартире все оставшиеся деньги - их насчиталось чуть меньше двух тысяч, включая пятирублевки, рубли и вовсе копейки. Реактивным самолетом вылетел из квартиры, захлопнул за собой дверь и, скатился по ступенькам, едва не выпав из кресла. Когда он подъехал к букмекерской конторе, оказалось, что до открытия еще больше двух часов. Трудно передать, сколько он пережил, прежде чем улыбающаяся девушка, с удивлением посмотрев на него, открыла дверь.
- Зачем вы в такую рань пришли? - поинтересовалась она, - не спится, что ли?
- Ага, не спится, - кивнул Сергей, - я бы хотел ставку сделать на "Реал - Локомотив".
- На что?
- На победу "Локомотива".
- Хм, а не боитесь? - улыбнулась она.
- Я патриот. Кстати, какой коэффициент?
- Пять с половиной. Если повезет, можно неплохо разбогатеть. Если повезет...
Сергей вывалил на стол все имеющиеся деньги.
- Вот. Считайте.
Видимо, девушка работала достаточно давно - не произнеся ни слова, посчитала всю наличность и отдала Сергею билет:
- Одна тысяча восемьсот тридцать три рубля... и сорок восемь копеек на победу "Локомотива". Это все?
- Да. Спасибо большое.
- Удачи вам. Надеюсь, что завтра мы с вами еще раз встретимся, - улыбнувшись, сказала она, и еле слышно добавила, - хотя вряд ли.
- До свидания, - пробормотал Сергей и выкатился из помещения.
Ожидание матча оказалось намного тяжелее, чем открытия конторы. Еще часа за три до его начала Сергея посетила мысль: "А что, если мое видение окажется неправдивым? Буду по помойкам лазить, пока пенсию не дадут?" Он постарался отогнать ее, но оказалось не просто - она, словно земляной червь, насквозь прогрызала его мозги, не давая ни малейшего шанса избавиться от себя. К моменту, когда матч начался, лицо Сергея горело огнем, а градусник показал тридцать восемь и семь. Он в изнеможении лег на диван и смотрел в потолок, лишь изредка поглядывая на экран. "Лоськов в середине поля, отличный пас на тридцать метров, мяч получает Сычев...Удар! Мимо..."
- Черт побери, - ругнулся Сергей, - да забьете вы, мать вашу, или нет.
Когда в середине второй половины нападающий Реала мощным ударом из-за штрафной заставил нашего вратаря вытащить мяч из сетки ворот, а стадион - взорваться овациями, Сергей почувствовал, что дело плохо. Он уткнулся носом в подушку, закрыл уши руками и пролежал так минут пять, прежде чем снова решился посмотреть на экран. Справа в углу горел все тот же счет - 1-0 в пользу Реала. Оставалось десять минут до конца матча.
- Не может этого быть. Не может... - неуверенно, почти умоляюще произнес Сергей, - ты не мог со мной так поступить. Вдруг на телевизоре пропало изображение. Вместо картинки со стадиона на экране появилась надпись: "Приносим извинения за причиненные неудобства".
- Нет!!!! - взревел Сергей, и повторил жалостливо, - нееет... Уроды, козлы телевизионные... Сволочи, что ж вы делаете...
Он ждал, что изображение все-таки включат - проходила минута, другая, но надпись никуда не пропадала. А через пятнадцать минут начались новости. "Все самое главное за сегодняшний день, - произнес диктор, - президент России нанес визит в Турцию, в Ираке разбился самолет Американских миротворческих сил, новая волна наводнений в Европе. Но начнем программу с важного сообщения из Мадрида, - Сергей приподнялся на диване, вжал голову в плечи, - там, в четвертьфинале Лиги Европейских Чемпионов московский "Локомотив", забив за последние пять минут матча два мяча в ворота "Реала"..."
Он закрыл лицо руками, откинулся на подушку и громко выдохнул:
- Слава тебе Господи...
Он едва не ползком добрался до калькулятора, посчитал, сколько выдадут денег. Получилось чуть больше десяти тысяч.
- Триста долларов... из пятидесяти тысяч. Черт побери, даже на процент не набралось, на вшивый процент!
Правда, сразу понял, что стоит поставить в следующий раз все имеющиеся деньги - и выигрыш будем уже значительным. Он выключил телевизор и уснул с мыслями о том, как будет ходить на собственных ногах, спускаться по лестнице, как будет играть в футбол и забивать голы.
* * *
Шла неделя за неделей, и с каждым днем у него становилось все больше денег - тысяча долларов, две, пять. Он ставил еще раз, еще, и неизменно выигрывал. Однажды решил, что не безопасно хранить такую сумму дома и открыл счет в банке. Естественно, удостоверившись, что он не прогорит в ближайшее время.
Но однажды при входе в контору его встретил солидного вида охранник, загородив дверь. Сергей дернулся вправо, влево, но на пути неизменно оказывалось тело величиной со средний платяной шкаф.
- Молодой человек, - вежливо обратился к нему, - мне надо пройти.
- Вам сюда нельзя.
- Как нельзя? - удивился Сергей, - у вас закрыто?
- Для вас - да.
- Что это значит? У нас вроде как демократия...
- Вот именно, демократия. Хотим - пускаем, не хотим - нет. Вали отсюда, да побыстрее. И больше не появляйся, если проблем не хочешь.
- Но как же так... - недоумевал Сергей, - как же можно?
Лишь получив чувствительный тычок в грудь, он счел за лучшее скорее покинуть поле неравного боя. Опрометью кинулся к другому, по счастью, располагавшемуся неподалеку тотализатору. Там его встретили точно так же. Ничем не отличалась картина в третьей букмекерской конторе, в четвертой... Он понял, что совет не принимать у него ставок распространен среди всех контор. Несмотря ни на что, не жалея времени объездил все до единой контор в городе. Лишь оказавшись за дверью последней, разместившейся в глухом дворе, в подъезде обычного пятиэтажного дома, он схватился за голову и застонал - неужели опять? В какой раз едва разгорающийся уголек надежды безжалостно затаптывает ногами... кто? На языке крутился лишь один ответ, но Сергей боялся не то, что произнести вслух, просто подумать о нем. В банке лежало около десяти тысяч, но этого мало, слишком мало...
- Возьми себя в руки, - пробормотал он, - думай, думай. Где можно использовать дар? Да почти везде... а с наибольшей эффективностью? В казино!
Вряд ли казино тесно связаны с тотализаторами, думал Сергей, так что там вполне возможно и не знают о его феномене. А по меркам казино набрать пятьдесят тысяч, имея десять - сущие пустяки, с такими-то способностями. Только продумай все до мелочей, - посоветовал внутренний голос, - выделяться из толпы нельзя ни в коем случае - в казино люди серьезные, можно до ближайшего угла живым не добраться. Ни в коем случае не выделяться... Домой он летел словно на крыльях, не замечая преодолевал высокие бордюры, длинные лестницы. Чтобы добраться от двери подъезда до квартиры ему потребовалось, о чудо!, не больше минуты.
Когда Сергей уже отпер дверь, на лестничную клетку вышла соседка с малышом. Увидев его, шумно засопела и участливо произнесла:
- Ну ладно, Андрей, иди на улицу, - мы с дядей поговорим немножко, и я приду. Мальчик опрометью, громко стуча каблуками, сбежал вниз.
Соседка проследила, чтобы он вышел из подъезда, и обратилась к Сергею:
- Боже ты мой, как же случилось?
- Да как, - отмахнулся он, - под машину попал.
- Ужасно, - заквохтала она, предоставляя Сергею почетную обязанность в нужные моменты кивать - просто кошмар. Сейчас на дорогах такое творится, просто уму непостижимо. Все ездят, как хотят, правила никого не интересуют. Сплошное хамство. При союзе такого не было, раньше люди были добрее... Все демократы, будь они неладны, страну, народ, довели до такого состояния.
- Да, да, конечно, - сейчас его меньше всего интересовали демократы, коммунисты и прочие националисты, но решил зазря не расстраивать женщину - пусть уж выговорится, жизнь сейчас у всех не сахар.
- Горбачев - тварь продажная! Интересно, сколько ему Штаты заплатили, за то чтобы он развалил такую великую державу?
- Думаю, ничего не заплатили. Просто разрешили увезти из этой великой державы столько, сколько он сможет увезти.
- Точно. Представляю, сколько у него денег. Наверно, у этого... Билла Геймса и то меньше.
- Гейтса, - машинально поправил Сергей, - вряд ли, конечно, но на безбедную старость ему хватит.
- Но это же несправедливо, - воскликнула соседка, - ведь он на мои деньги задницу отжирает.
- О чем вы говорите? - усмехнулся Сергей, - какая справедливость? Разве вот это, - он кивнул на обрубки ног, - справедливо? Нету ее, справедливости. И не было никогда.
- Получается, что так, - слегка замявшись, ответила она, - а ведь должна быть....
Вдруг, неожиданно для себя, Сергей вновь выпал из реальности. Перед глазами - детская площадка в привычных красных тонах, ее построили совсем недавно прямо под домом, после почти года просьб и требований в администрацию. На ней нет никого кроме Андрея. Он бегает от одной карусели к другой, залазит на лестницы, катается на пружинном коне. К площадке подъезжает машина с тонированными стеклами, из нее выходит молодой мужчина. В три шага он преодолевает расстояние до Андрея, одним движением берет его в охапку и сажает в машину... Сергей очнулся. И услышал встревоженный голос соседки:
- Сереженька, с вами все в порядке? Вы меня совсем не слушаете.
- Бегите скорее на площадку, - придя в себя, вскричал он - соседка от неожиданности чуть не подпрыгнула, - заберите Андрея домой!
- Зачем?
- Бегите! Пожалуйста, поверьте мне! Ему угрожает опасность!
- Опасность, - ахнула она, - но откуда... конечно, сейчас!
Она сбежала по ступенькам и распахнула дверь на улицу, Сергей скатился за ней следом и выехал из подъезда. Андрей все еще на площадке. Женщина со всех ног бросилась к нему. Когда она была уже на полдороги к цели, из-под арки с другой стороны двора выехала машина из видения. Женщина тоже ее увидела - истошно завизжала и побежала еще быстрее.
- Только бы успела, только бы успела... - Сергей вцепился пальцами в подлокотники, едва не продавливая их насквозь.
Когда машина подъехала к площадке, женщина бежала обратно, прижимая к груди Андрея. Автомобиль остановился у площадки, постоял несколько секунд и развернувшись, выехал из двора.
- Сережа, я просто не знаю, как вас благодарить, - произнесла, задыхаясь от стремительного бега - Вы нас просто спасли. У меня бы никогда не нашлось денег на выкуп... а они бы... - она зарыдала.
- Не за что, - пожал плечами Сергей, - а откуда вы их знаете?
- Да как же! - воскликнула, вытирая слезы, женщина, - сейчас только о них и говорят. Эти изверги уже больше десяти детей похитили, разного возраста. Выкуп требуют огромный. Кое-кто отказывался платить, и им возвращали детей. По частям... Сатанинские отродья. Я вам по гроб жизни должна. Как вы только почувствовали...
- Да сам не знаю. Ладно, Мария Николаевна, пойду я, устал что-то очень.
- Конечно, Сереженька, конечно. Если что нужно будет, обязательно заходите, сделаю для вас все, что будет в моих силах.
Ему было приятно - приятно, что он смог кому-то помочь, приятно, что ему кто-то благодарен. Приятно просто поговорить. Очень давно он не ощущал себя так хорошо, впервые за последнюю неделю уснул, едва голова коснулась подушки.
* * *
Неоновый свет слепил глаза. Все сияло, сверкало, блестело, переливалось. Каждая вывеска старалась быть ярче соседних, перекричать конкурентов. Сергей пристально разглядывал каждую из них, решая куда зайти. Казино, правда, не так уж и много, чаще приглашали посетить их мрачные бары, гремящие дискотеки, да то и дело попадались приватно-закрытые двери стрип-баров. Во всем центре города нашлось три подходящих казино. Нашел еще несколько, но одно показалось чересчур фешенебельным, а остальные, наоборот, слишком замызганными. Такие не подходят, - справедливо рассудил он - нужна уверенность, что тебя если не довезут до дому, то хотя бы дадут уйти с выигрышем. Выбор пал на заведение с громким названием "Golden Gift" - "золотой дар" по-русски. Он нашел в названии нечто символичное - дар его без преувеличения можно назвать золотым. И использовать его именно здесь показалось ему, по меньшей мере, забавным.
Ему представлялось большой проблемой попасть внутрь. Он накануне помылся, побрился, расчесал волосы и сейчас они черным дождем спадали на спинку кресла, но в старой потрепанной, если не сказать истерзанной кожаной куртке, да еще и в инвалидном кресле - ему могли вполне дать от ворот поворот. Он даже отложил пару сотен долларов на взятку охраннику, но стоящий у дверей портье, не сказав ни слова, распахнул дверь и впустил его внутрь.
Все казино находилось в одном огромном зале, отделанном то ли под Ренессанс, то ли под Барокко - точно он не знал. Освещение показалось ему неровным, им пожертвовали ради стиля - вместо полусотни обычных вделанных в подвесной потолок лампочек здесь три огромные люстры, все разные и по-своему красивые. Каждую из них, наверняка, с радостью принял бы на хранение любой музей. Все остальное сделали под стать люстрам - ажурная лепка, громадные гобелены на стенах. Тяжелые портьеры даже днем не пускали внутрь ни единого солнечного луча.
В центре располагалось множество столов, наверно нет ни одной известной азартной игры, стола для которой нельзя здесь найти. По краям стояли игральные автоматы, все их делали определенно по заказу казино - они великолепно гармонировали с окружающими красотами. Людей достаточно много, в основном публика показалась Сергею интеллигентной и аристократичной, хотя были отдельные не слишком приятные субъекты.
- Ох и пройдохи, - покачал головой еще не отошедший от удивления на входе Сергей, отъехав от портье на почтительное расстояние, - как же они чуют деньги!
- Это точно, - добродушно усмехнулся проходивший мимо статный мужчина с серебристо-серыми ровно остриженными волосами и густыми едва не закрывающими ноздри усами. Больше всего он походил на военного - генерала в отставке, минимум - полковника. Слишком уж отточено властная походка, ровный, без надменности взгляд, отмерен каждый жест, каждое движение. Он направился к одному из столов, и, поскольку никаких предпочтений у Сергея не имелось, предварительно закупив изрядный запас жетонов, он поехал туда же.
Кроме них двоих за столом сидел что называется, скользкий молодой человек со смазливым лицом. Определенно бизнесмен, если прямо - самый натуральный "новый русский". Типичный, из анекдотов, таких сейчас уже осталось мало. Каждой рукой он обнимал девицу "характерного вида и очевидной профессии". Они жались к нему, одна то и дело пыталась забросить ему на ногу свою, отчего из-под сверхкороткой юбки было отлично видно светло-сиреневые трусики. Сергей инстинктивно сглотнул. Ничего, - подумал, - всего сорок тысяч, а потом все тебе будет.
Завидев его, они поморщились, обладательница сиреневых трусиков что-то прошептала на ухо бизнесмену. Он оторвал взгляд от стола и тоже взглянул на Сергея.
- Что, Путин пенсию по инвалидности повысил? - язвительно спросил он.
Сергей замялся, не зная, что и как ответить. За него ответил генерал:
- Вы думаете, молодой человек, что имущий не может потерять ноги? Все на одной планете живем, одними дорогами ездим.
- Нет-нет, - быстро, заискивающе ответил бизнесмен, - конечно, может. Но вид у него не очень-то богатый...
- Если бы вы потеряли часть тела, - возразил генерал, поглаживая усы, - вас бы не интересовали такие глупости, как смокинг. Мне кажется, после такого понимаешь, что в жизни очень много предрассудков, в действительности никому не нужных.
- Ну да, да... я понимаю...
- А в следующий раз будьте сдержанней. Находитесь в приличном обществе, так и ведите себя подобающе. Чтобы в следующий раз не выглядеть глупо.
- Эдуньчик, - с придыханием произнесла вторая девушка, - почему ты позволяешь этому старому пердуну тебя учить?
Бизнесмен пожелтел, покраснел и позеленел одновременно и прошипел:
- Закрой рот, курица! Вначале хотя бы узнай, кто этот... "старый пердун".
Генерал лишь хмыкнул в усы, не удостоив бизнесмена даже мимолетным взглядом.
- Да-да, конечно, - поспешил прервать затянувшееся неудобное молчание бизнесмен и подрагивающей рукой наугад ткнул высокой стопкой в стол. Получилось на "чет". Генерал поставил на какую-то цифру. Сергей незаметно выдохнул, успокоил пульс и подумал: "Интересно, какая цифра выпадет следующей?" Дар ответил незамедлительно - казино в привычном кровавом свете выглядело слегка жутковато, розовый, вместо белого, шарик сделал пару прыжков и упал на цифру "15". Сергей отсчитал пятнадцать жетонов: пять уложил на "нечет", пять на "1-18", пять на "черное".
- Ставки сделаны, ставок больше нет, - безо всякой интонации произнес крупье и запустил шарик, - пятнадцать, "черное".
- Все три сыграли? - недоуменно покачал головой генерал, - вот уж, правда, новичкам везет.
- Да они просто новых клиентов заманивают, - раздраженно ответил бизнесмен, взглянув на крупье, - так ведь?
Он ничего не ответил, только тем же бесцветным голосом предложил вновь делать ставки.
- Тьфу блин, ну и работа, - брезгливо поморщился бизнесмен, - не могут, что ли автоматов вместо вас поставить? Ах да, они же не смогут шулерить.
- Хватит уже приставать к человеку, - посоветовал генерал, - лучше ставку делайте....
Очень скоро Сергей перестал замечать, на что ставят его соседи - то и дело ему приходилось выпадать из реальности, чтобы узнать следующую цифру. И что самое интересное, он ни разу не ошибся: то ли крупье не жульничал, то ли в видениях ему представлялись моменты уже после акта шулерства. Он ставил уже и на четыре соседних числа, и даже на два - каждый раз выпадало именно то, что ему представлялось. Поразительно: если крупье видит, что сделана ставка на какое-то число и возможен большой выигрыш..., он же просто обязан сделать так, чтоб это число не выпало.
Сергей не пытался объяснить, просто принял, как правила игры. Ему предстояло, следуя этим правилам заработать сорок..., он быстро пересчитал фишки - уже тридцать тысяч так, чтобы у охранников не возникло желание вывести его из зала. Как зарабатывать, если это случится, Сергей не представлял, да и думать особо не хотел. Он стал осторожничать, время от времени делать заведомо проигрышные ставки. Прошло еще два часа, прежде чем в его копилке оказалось уже порядка тридцати тысяч. Каждое следующее видение являлось все тяжелее, приходилось то и дело стирать бисеринки пота со лба. Он начал волноваться, что не сможет в очередной раз "увидеть" следующее число. Все могло бы быть быстрее, но в казино ограничение на максимальную ставку - тысяча долларов, из-за чего разом сорвать банк не представлялось возможным.
- Ну же, еще пару тысяч, - пробормотал Сергей. Он с беспокойством отметил, что играющие с ним стали то и дело подозрительно смотреть на него.
- Двести процентов, - цокнул языком генерал, - ох уж эти новички...
- Точно маркетинговая компания у казино... - пробурчал бизнесмен, - а может "засланный казачок". Скажи-ка нам, парень?
- Похож? - огрызнулся Сергей, - я виноват, что мне везет?
- Да нет, слишком уж яркий типаж, - возразил генерал, - а насчет того, виноват ли - так тебе лучше видно... Ладно, глупости всякие.
Он склонился над его ухом и быстро произнес:
- Не знаю, какие у вас методы, но мой вам совет: если надо набрать определенную сумму, лучше сделайте быстрее, не стоит играть на нервах крупье.
Прошло полчаса, и Сергей набрал необходимые для последнего решающего рывка деньги.
- Делайте ваши ставки, господа, - в сотый раз произнес крупье. Следующим должно стать "Зеро". Сергей отсчитал жетонов на тысячу долларов и водрузил горку на изумрудно-зеленую ячейку с выведенным вязью нулем. Глаза крупье заметно расширились. Спустя пару секунд рядом с его горой образовалась небольшая стопка фишек генерала.
- Вы чего, рехнулись все, что ли? - удивился бизнесмен и поставил туда же. При виде девственно чистого стола за исключением одной ячейки, полностью покрытой прорвой фишек, глаза крупье стали размером едва ли не с эти самые фишки.
- Ставки сделаны, ставок больше нет, - впервые за вечер голос его дрогнул. Не испуг, скорее удивление. Плавное движение рукой - и шарик катится по крутящемуся диску.
- Господи, ну же...
Пока диск вертелся, с крупье происходили удивительные вещи: он напрягся и пыжился словно пытаясь плечом сдвинуть двадцатитонный автопоезд. Шарик скакал из одной ячейки в другую... Сергей закрыл глаза, не желая видеть, что будет дальше. До него донесся севший голос крупье:
- Зеро, господа!
Когда Сергею уже отсчитали выигрыш и сажали в машину, предоставленную ему казино, подошел генерал и произнес на ухо:
- Вас сюда никогда больше не пустят.
- А мне и не надо, - улыбаясь, ответил Сергей и захлопнул дверь.
* * *
Найти клинику проблем не составило: стоило только попасть на указанную в визитке улицу. Недавно построенное здание ее разительно отличалось от остальных обшарпанных домов досталинского периода, и видно едва ли не из любого конца улицы.
- Доброе утро, - девушка в регистратуре оторвалась от монитора и лучезарно улыбнулась, - вы к нам?
- Если вы клиника "Ренкарнация", - пожал плечами Сергей, - то к вам.
- Да-да, вы по адресу, - еще ярче улыбнулась она, - у вас к кому-нибудь записано?
- В-общем нет, но вот этот молодой человек, - он протянул девушке визитку, - предлагал мне помощь.
- Ах, Валентин Петрович, - кивнула девушка, - между прочим, ведущий реинкарнатор страны. Секундочку... Как вас представить?
- Скажите, что мы с ним разговаривали у станции "Пролетарская".
Она сняла трубку, набрала короткий номер:
- Оля, это я. Дай-ка мне Валю. Валентин Петрович, вас тут хочет видеть мужчина. С волосами такими черными, длинными. Говорит, вы с ним недавно разговаривали у "Пролетарской". Да-да, именно... Прямо сейчас? Конечно, уже веду.
- Ну что? Примет он меня?
- Да сейчас примет, - она нехотя встала с кресла и оправила халат, - идемте. А что у вас с животом? Что там такое?
- Не важно, - отмахнулся Сергей, - поедемте уже.
- Пойдемте, - улыбнулась девушка, - уже можете говорить "пойдемте".
- Нет, пусть уж пока будет "поедемте". Кстати, а долго это?
- Что? - не поняла девушка.
- Ну, операция...или что такое, не знаю.
- Часов семь-восемь - в зависимости от объема наращиваемой плоти. Но вы не волнуйтесь - для вас они пролетят незаметно - вы с самого начала будете под общим наркозом. Вам сюда, - она кивнула в сторону серой пластиковой двери, похожей на те, что обычно кинематографисты вставляют в модели звездолетов. Сергей робко подъехал к ней, постучался. "Войдите", - донесся изнутри знакомый голос. Сергей замер в нерешительности.
- Ну же, - подтолкнула его девушка.
Он открыл дверь, не просто дверь в кабинет - дверь в новую жизнь.