Я сижу в своем любимом кресле, у письменного стола. Лампа светит уютным, желтовато-белым светом на открытую тетрадь. Слова ровными шеренгами выстраиваются на бумаге. Последнее предложение я написал почти два часа назад, а потом просто сидел и слушал. За окном шел дождь...
Шуршал мокрыми лапками по ветвям деревьев, тихонько постукивал в стекло, шептался с луной.
В тот день тоже шел дождь. Другой, не такой как сегодня. Люди, живущие в земле Камши, называют его Мрит - шак - Наур, Дождь слез Демонов. Воду его может пить лишь путник, умирающий от жажды. Еще ее могут пить звери, но у них нет души, и им нечего бояться.
Горький, сонный, нескончаемый. Дождевые струи связывают небо и землю в одно целое, длинными стежками прихватывая обыденность и недостижимое. Нет уз крепче, прочнее и недолговечнее, чем вода Дождя слез, падающая на землю. Этой ночью все сны, на которые упадут слезы Демонов, превратятся в кошмары.
Вместе с дождем по дороге шел Дьявол. Они были давними друзьями, один из Немилосердных и дождь, с водой горькой как полынь.
Один из них собирал людские души, другой убивал их сны.
Дьявол подошел к дому, поднялся по ступенькам. Отряхнув с дорожного плаща капли, он постучал в дверь. В глубине дома послышались шаги, и спустя три удара сердца дверь распахнулась перед незваным (незваным?) гостем. На пороге стоял человек по имени Амир-бар-Сафи. За порогом его ждал Дьявол и дождь.
- Ты звал меня, человек Амир, сын Сафи. Я пришел, я здесь и глаза мои видят тебя.
- Тогда ты знаешь, чего я хочу, Моха-Дьявол, собиратель душ. Если это есть у тебя, если ты можешь указать мне путь, я пойду с тобой, и моя душа будет принадлежать тебе.
Дьявол улыбнулся. Желтые глаза его горели огнем, огнем, что горячее расплавленного золота и сжигает вернее, чем ненависть врага.
- Я покажу тебе дорогу, и ты обретешь то, что ищешь. Твоя душа теперь на весах, слово твое упало в чащу, висящую над бездной. Но прежде, чем твоя кровь выжжет имя на договоре, я должен спросить тебя.
Человек не позвал дьявола в дом. Высокий порог отделяли ищущего и его судьбу, с глазами страшными, как глаза зверя.
- Согласен ли ты отдать свою душу мне, Мохе-Дьяволу, за то, что я укажу тебе путь?
- Согласен!
- Согласен ли ты погасить свет Его, и отдать свою душу мне Мохе-Дьяволу за то, что я дам тебе взамен?
- Согласен.
- Ты отдашь мне свою душу, человек, если я покажу тебе что такое счастье?
- Отдам...
Дождь отвернулся. У него не было души и ему не было жалко глупого человека заключившего сделку с дьяволом. Он просто не выносил вида крови.
Договор был заключен. Человек шагнул через порог навстречу своему выбору. Порыв ветра швырнул в захлопнувшуюся дверь горсть дождевых капель и запах мокрого пергамента.
- У тебя странное желание человек Амир-бар-Сафи. Ты возжелал счастье в обмен на свою душу. Ни богатство, ни славу, не власть. Что ты будешь делать со своим счастьем? Положишь в сундук, обратишь в звонкую монету, подаришь людям?
- Я буду тем, у кого будет счастье. Оно у меня будет....
- Что бы понять, что это такое. За свою жизнь я так не узнал, что же такое счастье. Да, я встречал счастливых людей. Один из них возлежал на смертном ложе. Он сказал мне, что счастье - это ждущий его покой. Другой был беден, голоден и просил подаяния. Он сказал, что счастлив, потому что свободен. Но ведь я тоже был свободен, и меня тоже в конце жизни ждал покой. Я не был счастлив.
- Я покажу тебе, что такое счастье.
Дорога, словно бесконечная серая лента, вьется под ногами идущих. Сотня шагов, тысяча, сто тысяч шагов. Какое это имеет значение. Дорога закончится только тогда, когда устанет путать твои следы, и приляжет отдохнуть, оставив тебя в том месте, которое ты искал. Не раньше и не позже. Так что, оставь это глупое занятие - считать шаги и почаще оглядывайся через левое плече, не сидит ли на нем дьявол, уставший шагать к бездне и обратно, в мир людей, относя души, и приходя за новыми.
На плече Амира-бар-Сафи не сидел дьявол. Дьявол шагал рядом и говорил о птицах.
- Знаешь человек, кто самый счастливый из творений Единого? Птицы! У них есть крылья и небеса, солнце и свобода, они смертны и могут выбирать ветер, что поднимет их выше облаков.
- У них нет души!
- И у тебя не будет. Но от этого ты не станешь птицей.
- Я останусь человеком.
- Ошибаешься Амир, сын Сафи, человек заключивший договор. Когда я заберу твою душу, ты перестанешь быть человеком. Ты станешь пустым сосудом, не сохранившим воду, станешь листом, упавшим с дерева. Сейчас я называю тебя человек Амир-бар-Сафи, человек Амир, сын человека Сафи. Но в тот миг, когда твоя душа станет чужой тебе, когда ты увидишь счастье, а я возьму свою плату, ты станешь Амиром-бар-Сафи, Амиром, сыном человека Сафи. У тебя останется только имя, но ты уже никогда не станешь человеком.
- Если я пойму что такое счастье, мне уже не нужна будет душа.
- Ты решил заменить душу счастьем? Ну что же, пока еще человек Амир, сын Сафи, может быть ты и прав. Может быть...
Он прав? Может быть? Так может ли это быть или не может? Почему в глазах твоих жалость, Дьявол, а на устах улыбка?
Что значит время для тех, кто намерен увидеть конец пути. Пустой звук, условность, пыль, тлен, слово на незнакомом языке. Время считают сидя у камина, ожидая любимую, пылая яростью, сжимая в руке меч.
Идущий считает шаги, каким бы безнадежным не было это занятие. Сто шагов - пригоршня минут, тысяча - камешек год, сто тысяч - валун день. Утесы недель, скалы месяцев, горы лет. Века-шаги... Стоптанные башмаки тысячелетий.
- Человек Амир сын Сафи! Сегодня у тебя родился сын. Твоя жена была в тягости, когда ты ушел за своим счастьем. Ровно девять месяцев назад... Стой!!!
- Я возвращаюсь. Я хочу увидеть сына. Можешь после этого забрать мою душу.
- Ты не понимаешь, насколько ты близок....
- К чему?
- Стой!!! Еще шаг, и я убью тебя, вылью твою кровь в дорожную пыль и выпью твою душу. Стой!
- Забирай мою душу сейчас, но дай вернуться!
- Нет, сын Сафи, человек Амир. У нас есть договор. Я выполняю свою часть, ты выполняешь свою. Мое последнее слово - мы идем к твоему счастью, и там я беру свою плату, либо я убиваю тебя прямо сейчас, и все равно забираю твою душу. Но ты...
- Я все понял, Дьявол. Договор. Ты не хочешь терять лицо, дав мне нарушить договор.
- Почти правильно.
- Будь ты проклят!
- Я уже проклят... Нам пора.
- Сын... Мальчик...
- Мальчик. Он очень похож на тебя. Будущий человек, сын пока еще человека Амира. Идем.
- К чему я был близок, Дьявол?
К смерти? Нет, не ближе чем с начала нашего пути... К чему же тогда?
Через много шагов девять месяцев стали годом. Мальчика назвали настоящим именем пережившего свою первую зиму - Джанай, что значит "благословенный".
Пустыня, скалы, река, снова пустыня. Города похожие один на другой, море. Словно кто-то тасует декорации, старается запутать, обмануть. Смотри, это уже другая дорога, другая пустыня, другой мир. Вот только пыль одинаково пахнет прошлым, песок скрипит на зубах и везде есть люди. Это один и тот же мир, одна бесконечная дорога. Ничто не меняется. У судьбы все такие же желтые глаза.
- Сколько мы уже идем, Дьявол?
- Твоему сыну вчера исполнилось пять лет.
- Пять лет... Не возьмешь мою душу сейчас?
- Не возьму...
- Скажи мне, почему вчера, когда на караван напали разбойники, ты отвел меч, что метил в меня, почему не дал ночью убить меня? Ведь тогда ты мог бы взять свою плату.
- Нет. Если бы смерть была единственным условием, единственным, что нужно было, что бы я получил твою душу, ты умер бы еще до того, как высохла кровь на договоре
- Сначала я должен увидеть счастье?
- У нас договор.
Дьявол отпил глоток воды, передал флягу человеку.
- Если бы тот оборванец убил тебя... Твоя душа... Она снова лежала бы на весах. Только взвешивал бы ее уже другой, не я. А с ним не очень то поиграешь в подпиленные гирьки.
Смеется Дьявол, смеется человек.
- Спасибо Моха - Дьявол.
- Не говори спасибо дьяволу. Мы, дьяволы, очень сентиментальные существа. А нас так редко благодарят.
Притворно вздыхает, делает вид, что вытирает набежавшую слезу.
- Видишь, как я расчувствовался, чуть не плачу.
Смеется человек, смеется Дьявол.
Никогда не благодари дьявола, что стал твоим проводником. Разве что когда пьешь с ним одну воду, ешь один хлеб и спишь у дорожного костра. Или когда в его желтых глазах плещется... Сострадание? Нет... Милосердие? Нет... Грусть? Дьявол с грустными глазами? Такого не бывает.
Или бывает?
Той ночью Моха - Дьявол долго сидел у костра. В руках его был договор.
- Ты сам выбрал это, человек Амир-бар-Сафи, отец мальчика, который никогда, никого в свои пять лет не назвал "папой". Ты сам выбрал...
- Человек, скоро ты увидишь вечный город.
- Вечный город? Разве такое бывает?
- Конечно нет, но попробуй объяснить это людям, верящим в бессмертие.
Город придуман людьми. Кому еще могла прийти в голову такая нелепость, как город. Дома из камня, улицы из камня, храмы из камня. Люди живут среди камней и однажды ночью сами превращаются в камни. В мертвые холодные камни. Но самое страшное, когда в камень превращаются только сердца.
- Боги приняли жертву!!! Боги довольны!!!
Люди шумели, люди кричали, люди вопрошали богов о войне. Идти ли им убивать других людей, жечь их дома? А чтобы боги не ошиблись, не перепутали сослепу ответы, кровь людская лилась уже сейчас.
- Боги приняли жертву!!! Боги довольны!!!
Война! Боги любят кровь, льющуюся на их алтари. Моха - Дьявол знает тех богов по именам.
- Дьявол, смотри, этого бога зовут Мохат - Жнец, почти как тебя.
- Совпадение... Случайность...
- Совпадение? У него желтые глаза.
- Бывает...
- Тот жрец... Что упал перед тобой на колени...
- Обознался. Идем. Наш кораблю скоро отплывает.
Боги-демоны? Демоны-боги? Совпадение. Слишком много совпадений в городе, основанном братьями - волками. Может быть тот жрец не обознался?
Земли больше нет. Вокруг лишь одна вода, вода от горизонта до горизонта.
Соленые брызги, так похожие на слезы. Темно зеленые, с просинью волны тяжело бьются о борт. Это ваши слезы? Вы плачете не о людях, посмевших бросить вызов седому океану. Что для вас наши страхи, мечты, наши жизни? Туман. Вот он есть, а через мгновение тает, не оставляя и следа. Люди тоже не оставляют следов на этой дороге. Поэтому незачем оглядываться, когда ты в море. Незачем вглядываться в прошлое, если твои следы обрываются на прибрежном песке.
- Дьявол, а как это будет?
- Что?
- То, как ты возьмешь мою душу? Ты убьешь меня, или мне придется сделать это самому?
- Зачем?
- Как зачем? Душа...
- Что ты знаешь о душе!? Пойми, человек... Я могу убить тебя. Я мог забрать твою жизнь тогда на дороге. Более того, я могу убить другого человека, но лишь если он сам пожелает этого. Тебя - потому, что ты мог нарушить договор, другого - потому, что ему не нужна жизнь. Но ты невнимательно слушал меня. Когда я говорил, что заберу твою душу и от тебя останется лишь имя, я не имел в виду имя на могильной плите.
- Значит я останусь жить? Без души? Но разве это возможно?
Дьявол смеется. Страшно.
- У тебя будет твое счастье. А жить можно и без души. Бездушных гораздо больше чем настоящих людей. Кто-то сам гасит в себе искру Творца, кто-то заключает договор, а у кого-то ее никогда и не было.
Дьявол смеется. Почему так страшно?
- Если душа болит, значит, она есть. А от чего она бьется в агонии, исходит криком, саднит как незажившая рана. От жалости, от горя, от счастья, от сострадания, от страха, от мук совести. Как если бы поднеся руку к огню и обжегшись, ты навсегда понял, что пламя заставляет плоть болеть. Так же и душа болит. Ты убил человека - больно тебе, украл, обманул, предал - больно тебе, подарил жизнь, счастье - так ликует душа, что больно... А бездушные... Убил - ничего, пролил кровь родного человека - пусто, прошел мимо умирающего от жажды, имея воду - все равно пусто. Если бы ты не обжег руку, на почувствовал боль, ты и дальше держал бы ее в огне, пока не стала она пеплом. Не болит душа, нет ее - значит сжигай свою жизнь и жизни других, дари мимоходом равнодушное счастье настоящим людям, но еще чаше неси горе и погибель!
- И я стану таким?
- Не знаю, может быть. Ты первый человек, кому я рассказал это.
- Пообещае мне, что убьешь меня, когда заберешь душу.
- Но твое счастье...
- А от счастья болит душа?
- Болит человек, сладко - сладко болит.
- У меня нечему будет болеть...
- Я ничего не буду обещать тебе, человек Амир-бар-Сафи. Еще не время для обещаний, клятв и разговоров о твоей жизни.
- Мой сын, жена, дом...
- Больно человек? Пока еще больно.
Так вот почему так страшно, когда смеется дьявол. У меня болит душа! А у тебя?
Десять ворот в городе. По вратам на каждый год пути. Десять лет, десять врат. Через день даже дьявол не помнил название того города.
- Дьявол, ты бессмертен?
- Нет.
- Ты можешь умереть?
- Нет.
- Тебя можно убить?
Глаза в глаза, человек и дьявол. Ты знаешь, о чем я думаю в этот момент, так ведь, желтоглазый зверь? Так, человек...
- Тем ножом, что у тебя в ножнах? Можно. Рукой, которая сжимает рукоять? Нет.
- Я не боюсь тебя, Моха-Дьявол!
- А я боюсь...
- Меня?
- Себя. У тебя нет моей смерти, человек, а твоя ходит за тобой по пятам. Хочешь, позову ее? Я не получу твою душу, ты не получишь свое счастье, не увидишь никогда своего сына. Умрешь медленно, очень больно и страшно.
- Сколько нам осталось идти?
- Еще столько же.
Человек усмехнулся, убрал руку от ножа.
- Ты можешь умереть?
- Нет. Я никогда не жил.
- Но тебя можно убить?
- Когда я устану от этого мира - можно. Может быть через бездну времени, но обязательно устану. Не сейчас. Не от твоей руки. Не могу умереть...
- Пойдем дьявол, впереди всего десять бесконечных лет.
- Пойдем человек. Всего десять лет. Я не обманываю обреченных.
Как больно! Больно! Больно!
Чьи это мысли?
Не могу больше терпеть. Когда же он отвернется?
Кто это?
Смотрит, смотрит... Больно! Отвернись, закрой глаза, оставь меня одного с моей болью, с моими страданиями, с моей скорбью...
Это ты, человек?
Все эти годы, с каждым шагом, с каждым мигом, все больнее и больнее. Моя единственная, моя ненаглядная. Сын, сынок... Все ,что было у меня, все что осталось. Напополам душа рвется, надвое. Умирает и снова воскресает, что бы не выдержав боли, сгореть в одно мгновение. Будь ты проклят, обманщик. Как же больно... Больно!!!
- Ты плачешь, человек Амир? У тебя слезы на глазах.
- Сегодня слишком яркое солнце, Дьявол. Слишком яркое... Жжет.
- Солнце?
- И оно тоже.
- Они ждут тебя.
- Замолчи, Дьявол! Не смей говорить со мной о них!
- Сын, любимая... Они все еще ждут...
- Замолчи, Моха! Никогда, слышишь, никогда больше ни одним словом не смей обмолвиться о них. Эта боль только моя, эта надежда только моя, это мой сын и моя любовь. Не смей!
- Ты прав сегодня слишком яркое солнце. Я буду ждать тебя к вечеру около озера. Это первый и последний раз, который будет у тебя. Последний раз одиночества. Потом я всегда буду рядом, и никакое самое яркое солнце не заставить меня оставить тебя одного.
Один. Будь ты проклят, Дьявол. Но спасибо тебе за это одиночество. Если душа болит, значит, она есть?
Не покидайте меня воспоминания, не уходи боль.
Они все еще ждут...
Что происходит, когда встречаются огонь и вода, ветер и скала, ночь и день, противоположность с противоположностью? Они вступают в схватку, стараются превзойти друг друга, подавить... Или смирившись, проводят грань, отделяющую их друг от друга...
Сидят у одного костра.
Этот вечер был удивительный. Все было как обычно - звезды, трава, пасущиеся неподалеку лошади. Удивительный вечер. Амир-бар-Сафи никогда и представит себе не мог, что бывают такие необыкновенные вечера.
Противоположности встретились, увидели друг друга... Разожгли костер и сели ужинать. У огня сидел Моха-Дьявол, по прозвищу Хромой обманщик, по прозвищу Немилосердный. А напротив сидел ангел, чье имя было Хемир. Может быть, у него было и прозвище, но он не сказал его.
Они сидели и разговаривали, а человек Амир кажется снова научился удивляться.
Неспешная беседа, горячая еда.
Легок ли путь...? Да завтра будет жарко... Еще два дня пути... Давно, очень давно, слишком давно... Прекрасный булат... Звезды, они... Позвольте с вами не согласиться... Пожалуй, пора спать... Нет, не стоит утруждать себя, ночью здесь спокойно... Спокойной ночи уважаемый... Спокойной...
Ничего необычного, просто случайная встреча, больше ничего. Почему бы и не посидеть ангелу с дьяволом у костра, не поговорить о дальних странах, о погоде, о звездах. Чему здесь удивляться? Спокойной ночи.
И все?
- Нет человек, не все. Ты слышал лишь то, что тебе разрешено было услышать. О, конечно, мы говорили о странствиях, о булате, немного поспорили. Вчера Хемир предложил мне сделку. Твою душу в обмен на его... Не жизнь... Ни мы, не они не живут. В обмен на его существование. Я отказался бы от твоей души, ты... Ты узнал бы, что такое счастье. А он перестал бы существовать. Навсегда. Его бы больше не было, а ты остался бы человеком.
- Что? Душу человека в обмен на жизнь...? На существование ангела, посланца Творца, воплощение его помыслов? Мою душу...?
- Вот и я ему сказал, что не обмениваю золото на песок.
- Подожди. Ты не согласился? Почему? Ведь одного ангела бы не стало. Навсегда. И цена этому - всего лишь одна душа
- Это все, что он мог предложить в обмен. Запомни пока еще человек, все ангелы, престолы, херувимы не стоят одной единственной человеческой души.
- Но он предлагал...
- Я еще раз повторяю, у него больше ничего не было. А то, что он пытался спасти тебя... Он сделал бы это для любого другого человека. Они не могут иначе
- Он знал что ты откажешься...?
- Знал, но надеялся. Знал. Но надеялся... Они счастливее нас.
В словах демона на мгновение блеснула злоба, ненависть, страх.
- Мы разучились надеяться. Мы дьяволы действуем наверняка. Но я еще помню как это - надеяться. Спустя века, все еще помню.
- Что он здесь делал? На земле?
- То же, что и я. Покупает души. В рассрочку...
- В тебе говорит злоба, Моха-Дьявол, или ты действительно так думаешь?
- Все равно не поверишь, по глазам вижу. Решай сам. А когда решишь, вспомни, что у нас впереди еще пять лет пути. Может быть встретим еще одного ангела. Спросишь тогда наверняка.
Три дня до конца. Предпоследний день. Последний...Ночь перед последним днем.
- Завтра последний день, дьявол!
- Ты считаешь дни?
- А ты нет?
- Мы считаем разные дни.
- Почему последние три дня я еду с завязанными глазами?
- Так надо.
- Даже ночью?
- Даже ночью.
- Двадцать лет... Мы вместе отбродили, отшагали двадцать лет...
- Без одного дня.
- Я стал седым, как лунь. Я все еще крепок, но уже стар. Послезавтра я увижу счастье, а ты возьмешь мою душу.
- Да.
- Надо было тебе не слушать меня, а взять ее десять лет назад.
- Ты понял тогда?
- Понял. Просто все равно уже было, куда идти, вперед, или возвращаться.
- Правильно.
- Ты потратил двадцать лет, что бы получить одну-единственную душу...
Дьявол молчит, потом слышно, как он достает что-то.
- Что ты слышишь, человек?
Звон монет.
- Золото.
- Это душа купца, того, что вел караван с невольниками.. А теперь?
Крик чаек, шум волн.
- Море.
- Это души двух моряков. Это?
Музыка, смех женщин, плеск вина.
- Праздность.
- Душа горожанина...
Запах курильниц, звон мечей, страшные слова, проклятья, кровь, желание, алчность. Души, души, души... Десятки, сотни душ...
- И твоя душа. Пока еще твоя. Можешь снять повязку, раз все уже понял.
- Нет, пускай будет, а то опять спросишь, почему у меня слезы на глазах. Но ночью нет солнца, так что лучше не спрашивай.
- Ты хороший человек, Амир-бар-Сафи. Но ты всего лишь человек.
Не всего лишь... Человек. А ты дьявол с непонятными глазами. Ночь последнего дня.
- Не спишь, дьявол?
- Сплю.
- Ну, тогда будем считать, что я тебе снюсь.
- Мало мне видеть тебя днем, человек Амир, так ты мне еще сниться будешь.
- Так просыпайся, все равно через час светает.
- Какой беспокойный сон. Встаю уже, встаю.
Сворачивает одеяло, садится.
- Сними повязку, человек.
- Нет, не сниму.
- Я хочу увидеть твои глаза.
- Мои глаза слепы. Все эти двадцать лет. Но у меня был хороший проводник.
- Слепы? Зато мои видят по прежнему хорошо. Хочешь глаза дьявола на час?
- Зачем?
- Что бы увидеть себя, увидеть таким, каким вижу тебя я.