Через полчаса они подошли к горам. С одной стороны отвесные склоны мрачными исполинами нависали над океаном, с другой ― сбегали вниз протоптанными тропинками. Понадобилось ещё минут двадцать, чтобы взлететь на вершину ближайшей возвышенности и осмотреть местность. Горы образовывали полукруг, обвивающий городок с западной стороны. Сами из себя они представляли крутые хребты, разделённые глубокими ущельями. С высоты птичьего полёта казалось, что это словно чья-то гигантская когтистая лапа рассекла одну цельную гору.
В небе носились чёрные птички, напоминающие тех, что служили Альеджо.
Сильный ветер, дующий с океана, растрепал длинные волосы волшебницы, и она, заправив рыжие пряди за уши, невольно пошла на встречу потокам воздуха.
Лина не смогла сразу вспомнить, про какой именно хребет говорил монстр. Первый от залива? Или справа от города? Или западный?
Вдруг одна из пташек, что порхала в отдалении от всех, юркнула вниз к путникам. Покружив вокруг, она уселась на наплечник. Лина могла поклясться, что чёрные безжизненные глазки взирали на неё с насмешкой. Дав себя рассмотреть, "птичка" снова взмыла в воздух, мазнув кончиками холодных крыльев по щеке. Девушка поспешила за ней.
Пернатый посланник от Альеджо отвёл их от океана к западному ущелью. Лина снова скастовала левитацию и спикировала вниз, оставив Гаурри дожидаться вверху: она слишком вымоталась, чтобы тащить друга на руках туда и обратно. Да и в первую очередь хотелось убедиться во всём самой. Возможно, даже удастся вытрясти что-нибудь новенькое из Альеджо, раз уж тот решил её сопроводить.
Внизу ущелье, покрытое острыми камнями и редкими травами, замыкалось по периметру со всех сторон скалами, образовывая один большой провал.
Лина огляделась. Среди песка и серых камней единственным пятном было какое-то гнездо со стайкой крупных птиц. Это точно были настоящие птицы, а не те чёрные хрупкие птички-шипоны Альеджо. Она подошла ближе и обнаружила, что это совсем никакой не насест.
Испуганно клекоча и громко хлопая крыльями, птицы, осаждавшие тело, взмыли в воздух, и Лине открылся вид на распластанную фигурку ребёнка. Грязная окровавленная роба задралась, оголяя хрупкие ножки с торчащими сбитыми коленками. Под ногами виднелись борозды песка на метра четыре, может быть пять, - судя по всему, ребёнок умер не сразу после падения, а ещё пытался ползти к выходу. К выходу, которого не было.
Одна ручка была вывернута под неестественным углом - видимо именно её и сломал Зелгадис тогда в кафе. В другой намертво была зажата окровавленная спица. Лина не могла сказать, чья это была кровь. Может Зелгадиса. Может птиц, которых мальчик пытался отогнать на последнем издыхании. А может он просто пытался покончить с собой от бессилия?
Его личико, а в особенности глаза, пухлые губы и щёки, были разодраны в мясо. Пернатые успели устроить тут настоящий пир. Лину прошиб холодный озноб. В глубине души она надеялась, что мальчик испустил дух до того, как птицы принялись клевать его лицо.
К смерти детей невозможно привыкнуть. Тем более такой жуткой. Внутри волшебницы всё сжималось от бессилия и отчаянья. Это было намного хуже, чем в тот момент, когда она нашла "труп" Фибирзо в пылающем городе.*
- Он умирал недолго - три, а может даже четыре часа, - раздался голос Альеджо за спиной.
- Ты мог бы помочь ему... ― Лина развернулась к появившемуся монстру.
- Чем? Я что похож крестную фею или целителя? - усмехнулся мазоку, пожав плечами. - Конечно, если бы он хорошо попросил - я бы мог добить его. Но маленький человек прогнал моих "птиц", обозвав их демоническими отродьями.
Подойдя к тельцу, Лина опустилась на колени. Нужно было что-то предпринять. Например, похоронить мальчика. По-человечески. Вырыть яму тут? Или отнести тело в пустыню, ближе к родным местам?
Монстр тем временем продолжал сыпать соль на рану:
- Перед смертью, в бреду, громко звал маму и духов предков. Плакал и клялся, что отомстил за семью. Так отчаянно хватался за жизнь и причитал, что даже с другого конца города можно было почувствовать его эмоции... Да, полагаю, смерть была для него наградой, - философски изрёк Альеджо. Он ходил туда-сюда, вкушая сладостную печаль и боль волшебницы. - Вам, конечно, жалко его. Но представьте, что было бы, если бы он остался жив: совсем одинешенек, лишённый целой жизни и дорогих людей, в неизвестном и чуждом краю. А ещё с грузом мести, которую он никогда бы не воплотил самостоятельно...
Волшебница не слушала разглагольствования монстра. Она аккуратно сложила искалеченные ручки мальчика на груди, предварительно вынув проклятую спицу и откинув её прочь. Лина поняла, что не сможет его закопать. Трусливый голосок внутри подсказал сжечь тело, чтобы больше никогда сюда не возвращаться и не вспоминать ужасную долю ребёнка. "Он тебе никто, - убеждала она себя. - Он мёртв. Нужно двигается дальше."
Окутав мёртвеца плотным коконом сжатого воздуха, она подожгла пространство внутри, вложив все свои силы. Затем начертила пентаграмму с кучей замысловатых знаков, куда вложила кусок металла, превращая тот в неровную примитивную урну для праха.
Альеджо всё время крутился рядом. Ему нравились и негативные эмоции девушки, и её магические таланты. В глубине тёмной душонки всё ещё тлел план о заключении договора. И пускай Инверс обдурила его в первый раз - монстр не был в обиде. Ведь изворотливый разум рыжей волшебницы делал её ещё более привлекательной добычей. Впереди ещё целая вечность. А пока можно подождать и втереться в доверие. Пройдёт полвека и она, растеряв всех своих друзей, останется одинокой и подавленной как все маги-долгожители. Вот тогда он заявится, как старый знакомый и снова предложит договор.
Тем временем Лина закончила кремировать труп. Собрав пепел в импровизированную урну, она плотно замотала её тканью, надеясь, что та не распутается в полёте.
Прежде чем она поднялась, её остановило лёгкое касание. Монстр осторожно дотронулся до её ладони, словно та была фарфоровой, и протянул какой-то предмет.
- Вы забыли за чем пришли, госпожа, - Альеджо протянул массивную спицу.
- Я... Да... - Лина устало растерла переносицу. Что-то внутри неё шептало вышвырнуть предмет в океан. Или надёжно спрятать предмет тут, в скалах. И пускай Зел сам ищет.
- Не стоит слишком полагаться на того, кто утратил человечность. А то можете жестоко обмануться.
- Угу, - хмыкнула Лина, - сказал мазоку.
- Нет уж. Я ничего не терял, - Альеджо мимоходом поправил на ней сбившийся плащ. - Мы - мазоку - всегда честны с вами. Мы не обманываем вашего доверия, юная госпожа. Разве вы почувствуете обиду, если завтра один ваш знакомый мазоку-священик хитростью заманит вас в ловушку? Или даже расскажет, что должен вас убить?
- Пффф... С чего бы это?
- Но я чувствую, что вы опечалены от того, что другой полу-монстр обманул вас, ради своих целей.
- Зел не монстр, - возразила Лина. - Он на треть демон и.. Он просто...
- Хуже монстра, если вам интересно моё мнение. Мы свой род стараемся не уничтожать по возможности. Что, в целом, не чуждо каждой расе. Конечно же, если мысленно не дистанцироваться от себе подобных. Не ощущая родства - убивать намного легче... - а затем монстр высказал то, что собирался сказать давно. - О! Я знаю... Вы всё ещё надеетесь, что всё что я рассказал - ложь. И ваш, так называемый, "друг" не виновен?
Лина стыдливо промолчала. Конечно же, она надеялась. Именно поэтому она старалась разыскать сначала Зела, придумывала причины и откладывала в дальний ящик размышления. Но с каждой минутой всё труднее становилось придумывать оправдание для Зелгадиса. Нужно было его разыскать. Всё выяснить. А потом... Потом видно будет.
Она молча слевитировала, оставляя мазоку позади.
Наверху топтался взволнованный Гаурри. Он ненавидел отпускать Лину одну в неизвестность. Но ничего поделать не мог - левитировать он не умел, а лезть по стене в пропасть - чистое самоубийство. Оставалось лишь ждать со щенячьей покорностью, пока подруга вернётся. И словно тот верный пёсик, он поддался вперёд, только увидав грусть подруги.
- Как ты?
- Плохо, - вяло проговорила та и показала железную урну, - я забрала тело мальчика. И...
Тут они заметили, что к ним резким шагом с севера приближается фигура в светло-сером. Гаурри радостно замахал рукой приближающемуся силуэту, а Лина лишь поджала бледные от напряжения губы.
- Я вас целый день ищу, - возмущённо заявил подошедший Зелгадис. - Мы вроде договорились, что я с Амелией прочёсываем город, а вы - ущелье и залив? Где вы пропадали полдня?!
- В пустыне, - простодушно ответил Гаурри, - никого кроме мазоку правда не нашли.
- Ну, говорили ж вам, что там невозможно... - тут он запнулся на полуслове, увидев грязную спицу зажатую в кулаке волшебницы. - ... Вы нашли оружие?
- И мальчика, - резче, чем ожидала, ответила хмурая Лина.
Между ними повисло такое напряжение, что казалось, ещё чуть-чуть и воздух заискрит. Зелгадис растерял всю решительность, с опасением поглядывал на Лину, ожидая, продолжит ли она говорить или отдаст ему спицу. Он метнул взгляд по сторонам, пологая, что увидит мальчика где-то рядом. Но на склоне были лишь они втроём. Не выдержав молчания, шаман заговорил первым:
- Вас долго не было, - нервно почесал нос. - Решил проверить, как вы тут.
- Амелия говорила, что ты пошёл к целителю.
- Да... Да я сначала забежал к целителю узнать, может он что придумал или узнал нового. - объяснил Зелгадис. - И...эмм... Побыл у него часок, а потом, вот решил по пути посмотреть, куда вы запропастились.
От мелкой лжи было не менее противно, чем от крупной. Словно плевок в лицо. Лина закусила щеку с внутренней стороны, чтобы не обрушится бранью на химеру.
- Так что там с пацаном? - нетерпеливо потребовал Зелгадис.
- Это ты нам расскажи, - холодно отчеканила Лина, не выдавая всех козырей сразу.
В уцелевшем глазе химеры проступило ясное понимание: Лина всё знает.
- Он врёт, - спешно пояснил Зелгадис и, встретив красноречивый взгляд волшебницы, виновато добавил. - Да, я тоже малость солгал. Но...То совсем пустяки. Просто история не очень красивая. Я не хотел, чтобы Амелия её услышала, понимаешь?
- Ага, - безразлично отозвалась Лина.
- Так вот... Так вот... - парень снова нервно потёр камни вокруг повреждённого глаза. - Помнишь, я тебе говорил, что на меня нападали местные племена, да? Так вот однажды я не выдержал и дал отпор. Бросил в них простое заклятие, которое снесло их на пару метров. Я ж надеялся лишь попугать, чтоб они больше не лезли. И ошибся. Заклинание отбросило какого-то дикаря в сторону камней, да так что он себе шею свернул. Не специально, просто просчитался. Все начали швырять в меня камни и кричать, что погубил их род. Быстро убежав оттуда, я и думать забыл об этом инциденте. Похоже, мальчуган был в той разозленной толпе...
Ложь заставляла Зелгадиса говорить больше обычного.
- И ты подпустил его так близко к себе?
- Откуда я мог знать, что это он, - взъелся химера. - Тут местные все на одно лицо. Я же говорю, что совсем забыл про тот случай. Откуда мне было знать, что они такие мстительные аж до сюда доберутся?
Его оправдания звучали натужно и фальшиво. Снова нервно потрогав камни на лице, он переступил с ноги на ногу, глядя на спицу в руке Лины.
- Так где пацан?
- Он мёртв.
- О, как, - Зелгадис еле сдерживал улыбку. - То есть жаль. Конечно, жаль... эээ ... Надеюсь не ты его убила? Но, если да, то ничего страшного! Поверь, я и словом не обмолвлюсь ни Амелии, ни кому другом.
- Ну, ты чего, Зел? - спросил Гаурри озадаченно. - Лина, конечно, не в настроении, но ребёнка она точно не убила бы. Мальчик сам разбился ночью о скалы, когда убегал.
- А, отлично. То есть однозначно плохо, но я рад, что не вы его убили... Может уже вернёмся назад, а?
Снова метнув взгляд на спицу, он протянул руку, чтобы взять её. Но девушка с силой удерживала её в руке и не собиралась отдавать, пока не получит все ответы.
- Ты же говорил, что те племена не владеют магией? А эта спица зачарована так, что мама не горюй. Я с трудом могу перечислить магов, которые владеют подобным уровнем проклинающей магии. Словно мазоку накладывал заклятие...
Химера слегка дернулся от упоминания монстров, но взяв себя в руки, продолжил как ни в чём не бывало:
- Откуда мне знать, где он её подобрал?! Купил? Стащил? Какая разница. Главное, что мы наконец-то заполучили её.
Лина уже не слушала его. От злости ей хотелось запустить орудие куда подальше - в океан, горы или даже позвать Альеджо и попросить спрятать спицу. Вместо этого, она резко отпустила хватку, оставляя предмет в руке химеры.
После стольких лет знакомства, враньё друга для неё было очевидно. Но друга ли? Лина уже не могла без запинки назвать другом того, кому она не доверяла. Безысходность и холод поселились в душе. Всё, о чём могла думать Лина: что она скажет Амелии? Ей не хотелось разрушать прелестный мир наивных иллюзий принцессы. Хотелось, чтоб подруга продолжала хранить незыблемую веру в людей. И при этом надо сделать так, чтобы она не оставалась рядом с человеком, - нет - с существом, которое может ради своей цели вырезать целую деревню и вернуться обратно, как ни в чём не бывало.
Зелгадис же действовал осознано. Никакой яд не мог бы помутить разум на столько, что он пару дней мучил и пытал людей, а потом ещё убрал свидетелей. Просто сделал и забыл, как о какой-то козе для заклания ради своего исцеления. Нет, даже не исцеления, а просто ради одной только маловероятной возможности снова стать человеком. И тут Лина с четкой ясностью осознала, что поступок друга нисколько не удивляет. В памяти с ужасной ясностью всплыли моменты, когда Зел и до этого был готов идти до конца лишь за одно лживое обещание возврата человеческого тела. И если вспомнить: изначально он сам просил силы у Резо, а потом выполнял для деда самую грязную работёнку. Разбой, похищения, пытки. Были ли Зелгадис всегда таким или стал терять человечность после превращения? Существовала ли грань, которую бы он не смог перейти в маниакальных поисках исцеления? Но вот в чём ирония-то: даже получи он тело обратно, вряд ли его можно будет назвать "человеком" после такого. Теперь он был ни чем не лучше Кселлоса. Хотя тот был изначально монстром...
Увидев, что Лина не идёт за ним, а стоит, скрестив руки на груди, Зелгадис притормозил. Ему хватило ума сложить два плюс два: злость и осведомлённость Лины. Непонятно откуда, но очевидно она узнала абсолютно всё, что произошло в пустыне. Химера, насколько он знал Лину, ожидал скучного выговора. Но та молчала. Он нервно дёрнул головой:
- Ну, говори уже. И пойдем.
- Не вижу смысла сотрясать воздух понапрасну. Просто постарайся не попадаться мне на глаза.
Нервно хохотнув, Зелгадис сказал:
- Лина, ты серьёзно? Брось...
- Ты меня слышал, - тихо предупредила Лина. - На этом наши пути расходятся. И держись подальше от Амелии.
- Какое тебе дело до тех дикарей? - огрызнулся в ответ Зелгадис. - Какое тебе дело, чем я занимаюсь, если это тебя никак не касается? Вон твой "друг" Кселлос...
- Кселлос мне не друг, - перебила девушка. - Он мазоку, если ты забыл. Просто исполнитель воли своей хозяйки. С каких пор он стал мерилом?
- Заканчивай с этой демагогией, - наступал парень. - Ты ни чем не лучше меня.
Они глядели друг на друга волком. Лине хотела выкрикнуть ему в лицо всё, что накопилось за этот день. Да, она не была святой. Чего только стоили её облавы на разбойников. Но существует черта, за которую нельзя переступать. Лина никогда бы не смогла вырезать целую деревню ради своих целей. Даже если на кону стояла её собственная жизнь.
- Эй, ребята, да вы чего? - попытался их примерить Гаурри.
- Я всё сказала, Зелгадис, - рыкнула Лина. - Сделай так, чтобы наши пути не пересекались.
Спица в его руке согнулась. А потом и вовсе треснула от давления. Чёрный редкий дым вышел из разлома, снимая проклятие. Зелгадис невольно потрогал раненый глаз. Чего Лине неймется из-за каких-то мёртвых дикарей - разве это достаточный повод разрушать их многолетнею дружбу? Нахмурившись, химера глядел на Лину исподлобья с затаённой обидой. Словно совсем не понимал её мотивов. А может и правда перестал видеть разницу.
- А то, что?
- А то пожалеешь.
Подтолкнув Гаурри в спину, Лина пошла в сторону города, стараясь не смотреть на Зелгадиса.
- Ещё посмотрим, - бросил ей в след бывший друг.
- Ещё посмотрим, сказал слепой.
-------------
Примечания:
Извиняюсь, что так долго не было продолжения -__-
-------------
* - отсылка к 7 тому новеллы, где в охваченной огнём Галии, Лина обнаруживает труп мальчишки-карманника, ещё не зная, что это на самом деле Фибрицо.