Солнечный свет заливает только стряхнувший весеннюю грязь город. Сухо, пыльно, голые деревья, местами зеленеет трава. Смотришь в окно, а внутри чувство оранжевого: неясное такое, неакцентированное. Вроде, нет ни в чем угрозы. Все так как должно. Все так же блистает белым и зеленым высотная многоэтажка впереди, слева еще несколько, сиротливо жмутся друг к другу хрущевки, словно бастион простого и понятного, в новом, непонимающем даже себя мире. Небо цвета шерсти британской кошки, с редкими тряпочными облаками. Березки, осины, тополя, елочка у детского сада. А чувство оранжевого шевелится, дышит рядом. Оно приходит в заголовках клипов на ТВ, громких дебатах о политике, весенних хмурых лицах в ясный солнечный день, рекламе, призывающей радоваться.
Говорят: радуйся - не получается. Говорят: верь, а вместо нарастающее отчаянье извне и шквал неявного.
Но внешне все спокойно. Словно почти спустился по лестнице, осталось две ступеньки, а нога не идет. Не то чтоб не хочешь... не тянет уже. И нет никого за спиной, а кто-то смотрит, то ли в спину, то ли сбоку.
Просто стоишь. У предпоследней черты.
За ней - предел. А после - саморазрушение. Нет чувства неизбежности, еще можно повернуть события вспять. А как оно где-то там? Где рвутся снаряды и гибнут дети? Или где бит качает толпы, а зеленый свет играет на тенях и лицах? У одних горе и разрушение, у других веселье нон-стоп. Есть и третьи, у них - чувство оранжевого. Буря не стала неизбежной, но эта весна носит привкус непонятного. Куда же качнется... Мир, страна, город, в котором ты живешь.