Земля Горящих Трав
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Социально-философский роман, антиутопия, последний в цикле про Обитаемый мир.
|
ЗЕМЛЯ ГОРЯЩИХ ТРАВ
Часть 1
Медленно, медленно, медленно
Движется чудное время.
Точно нитки клубок, мы катимся вдаль,
Оставляя за собой нитку наших дел.
Чудесное полотно выткали наши руки,
Миллионы миль прошагали ноги.
Лес, полный горя, голода и бед,
Стоит вдали, как огненный сосед.
Н.Заболоцкий "Безумный волк"
Канцлер Алоиз Стейр не сводил глаз с монитора. Он просматривал протоколы допросов.
Чужая речь была переведена с помощью программы-переводчика, видео озвучено голосом иномирца.
Тоска и страх, неуверенность и ярость потрясают душу канцлера. Чужая цивилизация... Зачем они явились на Землю Горящих Трав? У этой Земли с горьким названием уже есть хозяин!
Пришельцев двое, и оба утверждают, что Обитаемый мир впервые сделал попытку выслать разведчиков в другие пространства. Значит, не так-то они еще сильны...
Стейр тихо выругался. "Подлецы! - думал он. - Они ищут способа расширить свои владения за счет моей Земли. Для таких нет ничего святого, только нажива, власть, - никакой морали!". Но эти быстрые мысли не мешали канцлеру следить за допросом и здраво отмечать все ценное в ответах чужака.
Лицо Алоиза Стейра было лицом прекрасного юноши. Искусственное омоложение уже очень давно стало неотъемлемой частью жизни элиты. Процедуры полностью преодолевали старение и возвращали тело к двадцатилетнему возрасту. Через каждые пятнадцать лет Стейр повторял процедуру. Таким образом, сейчас канцлеру было около пятисот лет: возможность омолаживать свое тело означала бессмертие.
Хорошее видеоизображение позволяло отчетливо разглядеть "чужого".
Искаженное лицо чужака, покрытое капельками пота, запрокинутая на валик анатомического кресла голова, помутившиеся под действием сыворотки "х-2а" глаза... Его жалкий вид вызвал у канцлера брезгливую гримасу. Стейра особенно раздражало, что на парня не действует внушение: заставить его говорить под гипнозом не получилось. Препарат "х-2а" - сыворотка правды - тоже действовал на него лишь частично. Иномирец чаще всего был в состоянии контролировать себя.
На экране Армилл, глава службы безопасности (официально -- Ведомства контроля за соблюдением высшего вселенского принципа), лично вел допрос. Размеренным голосом он терпеливо пытался "потрошить" чужака:
-Сколько вас было?
-Двое.
-Вы должны говорить правду.
-Двое.
-И вы не в курсе, засылали ли на Землю кого-то еще?
-Не надо спрашивать одно и то же. Я уже ответил...
-Каким образом вы совершили переход? Что из себя представляет ваш портал?
Чужак с прерывистым вздохом закрыл глаза, обессилев от лихорадочного состояния, которое толкало его на несдержанную откровенность.
Глава силовиков Армилл, как и канцлер, регулярно проходил искусственное омоложение. Сейчас он выглядел лет на тридцать, с правильным, благородным лицом, доведенным до совершенства искусными пластическими операциями. Разбуженный его властным голосом, иномирец вздрогнул, снова впадая в тревожное состояние.
-Как?... Переход?... Мы пришли через врата алтаря. Мы с Ярвенной - мужчина и женщина, мы представляем человечество Обитаемого мира. Мы - потомки людей и небожителей, и пришли через врата, чтобы попасть в новый мир.
-Так, - уронил Армилл. - Что значит небожители? Это что, ангелы что ли?
Но парень больше не отвечал. Похоже, он даже не понял вопроса.
-На сегодня достаточно, - сделал вывод Армилл: он опасался, что иномирец не выдержит напряжения.
Сама по себе сыворотка "х-2а" считалась безвредной, но измененное состояние сознания, подавление одних душевных процессов и возбуждение других, не могло не сказаться на общем самочувствии пленника.
-Спи, - отпустил его Армилл и дал знак помощнику.
Иномирец почти сразу затих, сильней запрокинув голову на валике кресла. Помощник бережно ввел ему в вену укрепляющий раствор. Видеозапись кончилась.
Если бы сведения о непонятном "Обитаемом мире" не были нужны срочно, канцлер не требовал бы таких частых и продолжительных допросов. Алоиз Стейр не хотел, чтобы пришельцы умерли: их странная, но, похоже, владеющая кое-какими средствами цивилизация могла отомстить.
Узкой нервной ладонью канцлер откинул назад волосы. Руки у Стейра и от природы были красивы, небольшая модификация сделала их идеальными.
"Романтик... - горько усмехнувшись, сказал себе канцлер. - Ты вытащил эту планету из глубокой задницы и сумел превратить ее в рай. И думал, тебя оставят в покое? Нет, как же, сюда тянут щупальца дикари... Видимо, их культура была разрушена войной, но каким-то чудом сохранились технологии...". Алоиз Стейр сквозь зубы выругался грязной площадной бранью, но его лицо почти не изменило выражения. Результатом пластической операции стало снижение мимических возможностей: его черты теперь почти не отражали эмоций.
Всё, что говорил иномирец, казалось Стейру несусветной чушью, и пока у него не было никакого другого объяснения, кроме того, что цивилизация пришельцев погибла, а на обломках выросла дикая деструктивная мифология.
Речь идет о каком-то "Вседержителе". Есть основания перевести это понятие менее потусторонним словом, например, государь, самодержец. В конец концов, в древности верховные правители нередко провозглашали себя божествами. Если взглянуть с этой точки, россказни иномирцев понемногу обнаруживают под собой почву.
Итак, Вседержитель, или государь. Он объявил, что Обитаемый мир - падший... Должен был наступить конец света: гибель падшего мира, на месте которого будет навеки установлена этакая Светлая Империя для небожителей и лояльных власти людей.
"Вот, похоже, и фантастическое отражение той войны, которая уничтожила их цивилизацию", - усмехнулся Стейр. По словам иномирца, люди не хотели гибели мира, восстали против правителя, даже подбили перейти на свою сторону кое-кого из небожителей, и взяли верх....
"Небожители... - канцлер недоуменно повел плечом. - Может быть, их элита? Более прекрасная, чем остальные, и более просвещенная раса... Да, должно быть, элита".
Сражался весь мир: кто на той, кто на другой стороне. Очевидно, у них там случилась не меньше чем ядерная война. Парень описывает слепящий свет, исходивший от Престола Вседержителя: сияние затопило все вокруг, люди и небожители в ужасе покидали свои дома и убегали в поля и леса.
Технологии у них в Обитаемом мире, видать, были не слабые. Иномирец упоминал об огромной подземной тюрьме, по размерам не уступающей целой стране. Судя по всему, там содержались не только уголовники, но и экстремисты, которые высказывали недовольство властью верховного правителя и разжигали социальную рознь. Одна лишь постройка этой подземной колонии свидетельствовала о нешуточной мощи цивилизации. Там вспыхнуло массовое восстание заключенных, вероятно, вызвавшее катаклизм. Иномирец на допросе твердил: "Была гроза, а потом взошло солнце!". Снова речь идет о какой-то глобальной вспышке. Или что - у них там, под землей, своды рухнули? Либо правда, как утверждает пленник, тюрьма была не собственно в недрах, а в сопредельном пространстве?
Обитаемый мир все-таки сверг своего самодержца, или Вседержителя, попутно уничтожив собственную цивилизацию (и поделом!). Конечно, вся эта история искажена и неточностями перевода, и тем, что подлинные события смешались с мифами. Но главное просматривается вполне ясно. Эта раса создала богоборческую мифологию. Из-под обломков своей культуры она извлекла наиболее деструктивные идеи. Чудовища, которые возомнили, что им все позволено!
"А теперь они рвутся к нам, - с раздражением сказал себе канцлер Стейр. - Меня ждет столкновение с девиантной цивилизацией... Ты практически создал этот мир, ты благоустроил его и думал, что тебя оставят в покое? Нет, сюда явятся соседи, причем самые невменяемые из возможных", - с горькой усмешкой добавил он, глядя на отражение собственного лица на экране выключенного монитора.
Стейр вывел на монитор фотографии иномирцев, сделанные сразу после задержания. Парень в кожаной куртке на меху. Короткие, но очень густые волосы чужака перехвачены ремешком, должно быть, для украшения: кожаная полоска испещрена мелким узором.
Канцлеру он сразу не понравился. У иномирца был упрямый лоб и широкая нижняя челюсть, покрытая густым пушком бороды. Лицо дышало мужеством. Особенно Стейра задело, что Сеславин был одного с ним роста. Это казалось Стейру сродни самозванству: как будто парень наделен богатырской статью без всякого на то права.
Спутница Сеславина, Яревенна, была ему по плечо. Темно-зеленые, широко расставленные глаза, очень яркие на загорелом лице. На Ярвенне тоже была кожаная куртка, более длинная, с причудливым рисунком из зеленых листьев по подолу и рукавам.
- Одежда, язык - все и в самом деле не наше, - докладывал канцлеру Армилл. - Одежда, пожалуй, даже попроще, чем у наших "быдляков", но чистая и покрой другой. В принципе другой! Да и хрен бы с ней, с одеждой... Но свидетели утверждают, что эта парочка появилась посреди улицы прямо из воздуха. Приехала полиция, они сдались добровольно... Кстати, Стейр, я совсем забыл. Начальник полиции обделал штаны от страха. Что ему теперь будет, - то ли наградят за их арест, то ли надерут задницу за то, что у него на участке происходят такие фокусы? Склоняется к тому, что скорее надерут... Весь бледный и руки дрожат.
- Ладно, не трогай его... Припугни только, пусть не зевает. И полиция пусть вообще смотрит в оба, - с нажимом добавил Стейр. - Откуда мы знаем, что к нам сюда перебросили только двоих? Нечего им тут у меня шататься. Возьмись за них, Армилл.
-Я их достану, - пообещал силовик.
Канцлер Алоиз Стейр сам подлил коньяку в бокал Армилла. Кабинет канцлера был оформлен в стиле хай-тек и напоминал рубку космического корабля, поверхности из металла и стекла причудливо отражались друг в друге, столешница полупрозрачного стола преломляла свет. На полу стоял большой деревянный сундук. Армилл заверил:
- Хлам, конечно, редкостный, но вполне безопасен. Его как следует досмотрели. Это дары из другого мира. Иномирцы горели желанием нам их всучить...
- Что это за набор реликвий? - повел плечом Стейр.
Он достал плотно свернутый рулон ткани.
- Что за ветошь они туда сунули?
- Дай-ка помогу. Это картина, - ответил Армилл, вставая с места.
Стейр вместе с Армиллом развернули ткань.
Это оказался умело вытканный гобелен; чтобы рассмотреть, им пришлось расстелить его на полу.
- Их искусство, - пояснил Армилл. - Святая и чистая любовь, - как у ханжей принято называть охоту переспать с бабой. А вот живопись: масло, холст, - он извлек и встряхнул второй рулон. - Еще книжка с гравюрами. Текст непонятен, я снял копии и посадил шифровальщиков. И альбом примитивных фотографических изображений на твердой бумаге! Все черно-белые.
- Они издеваются? - иронически улыбнулся Стейр, разглядывая тем временем гобелен. - Если это - послание из другого мира, им что, больше нечего нам сказать? Хотя...
Стейр наклонил голову.
- Ты ошибаешься, Армилл, это не про любовь. Это картина религиозного содержания.
На гобелене был выткан человек в изношенной одежде странника, стоящий в полутемном здании перед каменной аркой. Можно было заметить, что действие картины происходит днем: вот отсвет солнца из стрельчатого окна на каменных плитах пола и на шерсти прижавшегося к ногам странника пса, вот уходящий в темноту свод. Человек с усталым лицом с надеждой смотрит на арку - а в ней, окружённая сиянием, стоит женщина в белом платье.
- Они поклоняются высшим силам. Или в прошлом поклонялись, если картина историческая. Эта девица - то ли примитивное человекообразное божество, то ли просто символ высшего принципа вселенной.
- Надо же... - Армилл покачал головой. - Я и не догадался. Смотри, у мужика слезы на глазах...
-В самом деле, - Стейр еще раз пристально вгляделся в лицо человека. - И эту новость нам принесли аж из другого мира?.. Что у них там еще?
На картине было яркое, солнечное утро в лесу. Посреди поляны, по колено в высокой траве, стоял молодой мужчина, протягивая руку к буйно разросшемуся кустарнику. Из ветвей выглядывала наполовину скрытая листвой и тенями девушка с расширенными от удивления зелеными глазами. В них боязнь, любопытство, настороженность и доверчивость - одновременно. Видно, что она вот-вот робко шагнет навстречу человеку.
- Гляди на ее уши, - Армилл ткнул пальцем в изображение девушки.
Они у девушки были острые, как у кошки, покрытые шерстью того же цвета, что и волосы.
- Это что за мутации? Не результат ли глобальной катастрофы? - предположил Стейр.
- Узнаем, дай срок, - сказал Армилл. - Если насмотрелся на красоту тамошней природы и мутанток, взгляни на книжку.
Стейр полистал страницы. На гравюрах тоже попадались и сияющая женщина, и человек в простой одежде, а еще какие-то битвы и подземелья...
- Сказка? Древняя история? - гадал Стейр. - Никак стихи! - он присмотрелся к ровным коротким строчкам. - А вот какой-то тип опять поклоняется женщине. В конце концов, это извращение. Какая-то раса слезливых баб. У них тут еще географический атлас, чертежи, формулы из точных наук, снимки.
Он начал медленно переворачивать страницы альбома. Полевые работы, строительство, парки, играющие дети, молодежь верхом на лошадях где-то в лугах, парни и девушки за книгами, народные гуляния.
-Похоже, это существа наивные, слабые и безопасные, - подвел итог Стейр. - Или хотят казаться такими. Нигде нет сцен войны, разве что на гравюрах в книжке я вроде бы видел бои с чудовищами, - он кивнул на книгу. - Такое чувство, что они только работают, отдыхают и поклоняются женщинам... Хотя нет, вот воинские состязания.
И правда, на снимке, окруженные праздничной толпой, сражались между собой мечники.
-Судя по всему, спорт, - пренебрежительно заключил канцлер.
Сначала иномирцев держали вместе. Стейр выждал время и убедился, что Обитаемый мир не в состоянии отправить на выручку своим послам спецназ из сверхчеловеков, который пройдет сквозь стены и взглядом прикажет охране сложить оружие. Тогда пленников разъединили, и начались допросы под сывороткой.
Предварительно чужаки наговорили словарный запас в маленькую коробочку-переводчика. За ними следили скрытые видеокамеры. Сеславин с серьезным лицом предложил:
-Надо показать, что мы культурные и хотим добра. Давай я стихи почитаю?
-Читай, - согласилась Ярвенна. - И, знаешь... расскажи про свою работу, а я расскажу про свою. По-моему, хорошо получается, - обрадовалась она. - Ты строишь дома, а я помогаю выращивать хлеб.
-Я еще о состязаниях могу: как выступал на Даргородских игрищах, - добавил Сеславин. - И добровольцем ездил в Хельдерику, когда там было наводнение. Пусть видят, что мы дружим с другими народами.
Потом он читал в записывающее устройство:
-Когда умру, погаснет свет
В моей упрямой голове.
Одну надежду на сто бед
Теряет с жизнью человек.
Но если теплится пока
Хоть искра в глубине очей,
Мне ноша бед моих легка
С одной надеждою моей.
Затем Ярвенна примостилась перед маленьким блестящим прибором с лекцией по сельскому хозяйству.
- Я закончила факультет экологии и природопользования. Земля - это огромная производительная сила, данная нам природой...
Вскоре программа-переводчик получила достаточный запас слов для расшифровки языка иномирцев.
"Вдруг пришельцы просто скрывают свой военный потенциал? - думал Стейр, шагая по кабинету. - Иномирцы могут сколько угодно вешать мне лапшу о своих мирных намерениях. А потом выяснится, что они собираются нагреть руки на наших ресурсах, вырезать нашу элиту и посадить на ее место свою... И нам придется целовать им задницу за разрешение жить на собственной планете!".
-Возьмись за них всерьез, Армилл, - приказал он главе Ведомства. - Ничего с ними не случится, дело проверенное: "х-2а" - безопасный препарат, только не переборщи. Ну, а даже если и... - Стейр махнул рукой. - Из-за двух человек война миров не начнется. Понадобится - принесем их правительству официальные извинения. Мне надо срочно знать, что такое на самом деле их Обитаемый мир.
Накануне Армилл надеялся, что с допросами много возиться не придется. Вся элита Земли Горящих Трав обладала способностью гипнотического внушения. Сам Стейр был сильнейшим в искусстве подавления чужой воли, но Армилл немногим ему уступал. Он ожидал, что разговорит Сеславина в два счета, достаточно им встретиться взглядами.
...Второй попытки Армилл сделать не посмел. Ему досыта хватило и одного столкновения глаза в глаза с Сеславином. Армиллу почудилась, что иномирец сбил его с ног ударом кулака. У Армилла даже помутилось в глазах, и он опустился в кресло. Сеславин продолжал стоять перед ним, и у него было грозное лицо воина, молодое и доброе. Армилл понял, что чужая воля для него не указ. Пришлось остановиться на сыворотке.
Армилл допрашивал и Ярвенну.
Когда девушку привели в лабораторию, глава Ведомства молча вгляделся в это порождение иного мира.
Чужакам уже выдали тюремную одежду. Ярвенна была в просторной синей робе и штанах из такой же плотной материи. Девушка выглядела так, как выглядят на Земле нищеброды, которым не хватает денег ни на одну операцию по усовершенствованию внешности. У нее чуть вздернутый нос и широкий рот. Неужели Обитаемый мир так духовно неразвит, что у них человек не может обеспечить себе внешнюю красоту?
-Садитесь, - безразлично вежливым тоном произнес Армилл и указал на обыкновенный стул с кожаным сидением.
Анатомическое кресло, на котором недавно давал показания дружок этой девицы, дожидалось неподалеку. Девушка села, подняла на Армилла почти круглые зеленые глаза.
Спутник этой особы под действием "х-2а" пришел в невменяемое состояние, его бормотание можно было счесть бредом. Что он там нес про небожителей? Теперь придется подождать, пока парень отдохнет, и его сознание восстановится. А время не терпит. Канцлер постоянно ждет отчетов. Это понятно, Армиллу тоже было не по себе. Под управлением могущественного Стейра человечество Земли Горящих Трав давно не знало войн и почти забыло о внутренних волнениях. Вторжение чужих даже с самыми благими намерениями внесет какие-то изменения в налаженную жизнь... Да и ждать ли благих намерений? Судя по их рассказам, они явились из самой Империи Зла.
Девушку под сывороткой не допрашивали. Армилл хотел сперва обработать сведения, которые дал ее спутник. Имело смысл свериться с девчонкой: допросить ее без применения спецсредств и проверить, о чем она захочет солгать или умолчать, а о чем постарается предоставить принципиально иную информацию, чем ее накаченный наркотиками приятель. Кроме того, показания под "х-2а" все равно следует чередовать с сознательными.
-Назовите ваше имя, - ровным голосом произнес Армилл.
- Ярвенна, - сказала девушка. - Меня назвали в честь покровительницы Даргорода.
- Ярвенна - и все? - перебил Армилл. - У вас есть фамилия?
-Семейное имя? - переспросила она, мгновение подумав. - Мои родители живут в деревне Лесная Чаша под Даргородом, работают в общине хлеборобов. У нас принято называться по месту рождения: Ярвенна из Лесной Чаши.
- Хорошо, - согласился Армилл. - В честь кого, вы говорите, вас назвали?
- В честь небожительницы Ярвенны, которой в старину поклонялись в Даргороде, - ответила девушка. - На главной площади города ей построен соборный храм... Как бы вам объяснить? Культ премудрой и дивной Ярвенны - это культ матери, целительницы, спасительницы, жены. Ее у нас зовут "даргородской хозяйкой".
- Что ж... - Армилл усмехнулся. - У вас как-то принято, я смотрю, поклоняться женщинам. Я имею в виду картину, что была в числе ваших подарков. Что вы хотели сообщить нам этой картиной? - Армилл подался вперед, внимательно смотря Ярвенне в глаза. - И вообще всем этим... - он хотел сказать "барахлом", но передумал. - Вообще именно таким набором вещей.
- Я объясню, - ответила Ярвенна. - Светописные снимки - это просто наш современный быт, я думаю, тут пояснять не надо...
- Оставим снимки в покое, - согласился Армилл. - С ними все примерно ясно: мирный труд, достижения науки и техники, праздники и будни... Расскажите лучше о картинах и гравюрах в книге. Что вы подразумеваете под этими сценами?
- Мы хотели донести до вас как можно больше сведений о нашей истории, нашем искусстве и наших взглядах, - сказала Ярвенна. - С чего мне начать?
-С небожителей.
-Небожительница в сиянии изображена на гобелене, - произнесла Ярвенна. - Ее имя - Девонна. Она полюбила человека, которого вы видите напротив нее, и стала его женой. Наше современное человечество - потомки небожителей и людей, вот что мы хотели сказать этим гобеленом.
-А что за девушка на картине? - Армилл указал в полотно. - У нее треугольные звериные уши.
Ярвенна чуть улыбнулась:
-Их называют земнородными. Это дети природы. В Обитаемом мире есть особые места, которые обладают порождающей силой. Их сила еще не совсем изучена. В зимний и летний солнцеворот в некоторых локусах появляются на свет существа, которых мы называем лесовицами, дубровниками, полевицами, озерниками, вьюжницами и вьюжниками. Большинство земнородных похожи на людей. Но есть и иные: например, ночницы - светящиеся ночные бабочки, или горный змей, который спит в глубине хребта Альтстриккен. Родство человечества с Обитаемым миром мы понимаем в прямом смысле: с очень давних пор люди вступали в браки с земнородными, конечно, имеющими человеческий облик. Это родство расширило возможности людей в общении с природой...
Еще древними книжниками земнородные расценивались как проявление желания Обитаемого мира породниться с людьми. Мир приглашал людей родить общих потомков. У нас есть опера "Берест и Ирица". Эти герои - даргородский крестьянин и лесовица - стали в нашем искусстве примером сильной и преданной любви.
В большинстве из нас, современных людей Обитаемого мира, течет хоть толика крови земнородных, - продолжала Ярвенна. - Наша семья деревенская, и у меня мама - полевица: полынница. Такое близкое родство встречается редко. И видите, - девушка подняла соломенную прядь волос. - У меня острые уши. Это признаки земнородных. Так называемые зооморфные признаки. Как будто мир в своих созданиях не смог окончательно преодолеть "звериный" облик.
Армилл пристально посмотрел на девушку. Ее кошачьи уши были покрыты густым пушком того же цвета, что и волосы. "Любопытно, много там таких недочеловеков?.." - подумал службист.
У этих шатающихся по мирам чужаков странные верования! Парень с лицом работяги, который совсем одурел от "х-2а", выходит, небожитель, - то ли ангел, то ли языческий бог, - а девица... В другое время Армилл не удержался бы от иронии и спросил бы ее, не пляшет ли она с сатирами и кентаврами на поляне, но сейчас было не до смеха.
- Итак, после свержения верховного правителя люди, небожители и существа низшего пантеона в вашем мире остались без господина, породнились, и нарушилась иерархия рас? - подвел итог Армилл и криво усмехнулся.
-Да. А теперь, когда я ответила на ваши вопросы, скажите мне, где Сеславин? - спросила Ярвенна.
- С ним все в порядке, вы скоро увидитесь. Ответьте мне сначала еще на пару вопросов, - Армилл не позволял девушке уклониться от темы. - Вы и ваш спутник. Кто вы такие? Какую подготовку получили для переброски в иной мир?
- Сеславин - строитель, он закончил ремесленное училище. Занимался философией и историей, был вольнослушателем университета в Даргороде. Ветеран Хельдерики... - сказала Ярвенна.
- Он воевал? - насторожился Армилл.
Ярвенна улыбнулась:
- Нет, у нас давно не было войн. Два года назад от оползней и наводнения пострадали города в Хельдерике. Даргород выслал дружественную помощь, несколько добровольческих артелей.
-Ликвидатор катастрофы... - понял Армилл.
-А я работаю в общине хлеборобов, - продолжала Ярвенна. - Моя профессия называется "смотрительница полевых угодий". Помните, я рассказывала про рождающие локусы земли? Сельское хозяйство Даргорода зависит от их процветания. Где водятся земнородные, там хороший урожай. Великий Сход Даргорода постановил уделять особое внимание охране и поддержке наших заветных мест. Моя задача - следить, если в поле появится новый локус, угаснет старый, или местные земнородные недовольны людьми, или, наоборот, нуждаются в помощи... Я пишу научную работу о полевых земнородных нашего природного пояса. Теперь вы скажете мне, где Сеславин? - настойчиво повторила она.
-Имели вы с ним сексуальную связь? - осведомился Армилл.
Ярвенна возмущенно вскинула брови:
-А вам какое дело до этого?
-Позвольте мне самому решать, какое мне дело, - с бесстрастной учтивостью ответил Армилл. - Итак, имели?
- Я больше не стану отвечать на вопросы, пока мы не будем вместе, и я не увижу, что с ним не случилось ничего плохого.
- С ним все в порядке, вас не должно это волновать. Гораздо важнее сведения о вас и о вашем мире... - взгляд Армилла стал цепким, а холодное лицо приобрело властное выражение. По иронии судьбы, на ангела или божество был похож здесь именно он, и сила внушения, которую он собирался применить, должна была подавить волю Ярвенны. - Слушайтесь меня и отвечайте на вопросы, - произнес Армилл, глядя в темно-зеленые глаза девушки.
Но он не уловил ее человеческого сознания. Не было даже ощущения борьбы. Армиллу показалось, он обращается к пустому месту. "Где она?" - в недоумении подумал Армилл.
Девушка, не отводя глаз, покачала головой:
- Не надо этого делать. Я лучше вас умею наводить морок.
"Да, госпожа дриада, вы неплохо подготовлены", - раздраженно покривил губы Армилл.
Группа экспертов из Ведомства провела совещание для обобщения данных об иномирцах. Вскоре неутомимый Армилл передал очередной промежуточный отчет канцлеру.
"...Деструктивная культура. Полный отказ от подчинения человека высшим силам, как "темным", так и "светлым". Основная форма общественного сознания - радикальный гуманизм. После Вселенской войны, которая в Обитаемом мире понимается как освободительное движение, возглавляемое человечеством, произошло слияние трех обладающих разными способностями рас".
Канцлер нажал кнопку вызова. Бесшумно вошел слуга с чашкой кофе, бутербродами и бутылкой коньяка на подносе. Наука Земли позволяла использовать вместо людей электронных слуг. Но ученые доказали, что пользоваться услугами живого слуги полезнее для психики.
Налив себе коньяку, канцлер задумался. Гуманизм - привычка к неповиновению: кровавые революции, резня образованной и богатой верхушки исторически всегда опирались на идеологию гуманизма, проповедь счастья для всех. Этот парень - Сеславин - как раз такой разрушитель, воспитанный гуманизмом. Заключение психолога: "Личность с отклоняющимся (девиантным) поведением".
Объявил голодовку... Армилл спросил его напрямик: "Скажите, Сеславин, что вы имеете против "х-2а"? Это безопасный препарат. Вы можете гарантировать, что без сыворотки вы будете говорить только правду? Вы всерьез считаете, что мы должны в таком рискованном деле, как контакт двух миров, верить вам на слово?". Возразить парню на это нечего, но и признать логическую необходимость того, что с ним делают, он не готов.
Ему предложили выбор: или он ест сам, или получает питательный раствор. И что же? "Пускай раствор, что хотите - добровольно я ничего делать не буду". Развращенная психика. Упрямство, пренебрежение к разумным доводам, а напоследок - аргумент в стиле гуманистов.
Армилл: "Вы предпочли бы допрос на старинный манер: не "х-2а", а дыбу, плети и раскаленные угли?" - "Да, это - и то лучше!". Настоящая философия гуманизма! Пытки во имя сохранения человеческого достоинства! Этот щенок еще думает, что он бы блистал достоинством, когда его подвесили бы на дыбу!
Стейр залпом выпил рюмку коньяку. Канцлера охватило желание и вправду устроить Сеславину то, что он просит. Не доисторическую дыбу, а ее современного собрата, принцип которого основан на свойстве человеческих мышц сокращаться под воздействием электричества. Стейр выпил еще рюмку, сделал небольшой глоток кофе. Слабая улыбка появилась у него на губах. У парня, бесспорно, отличное тело... как они говорят, - небожитель? На экране монитора мелькали сцены медосмотра. Такие мышцы от судорожного сокращения наверняка сломают кости. Интересно, осведомлен ли этот гуманист, какую роль в проведении пыток играет эрос палача? Почувствует ли любитель человеческого достоинства, что его попросту отымели? "А хорошо бы, - снова наливая коньяку, подумал Стейр. - Получил бы, чего хотел, мразь!".
Парень требует, чтобы ему позволили видеться с Ярвенной. Они всегда чего-то требуют, эти девианты. Как только им приходится в чем-то себе отказывать, они площадной бранью поносят власти. Грязные ублюдки! Забывают, что эта самая власть дает им работу, пособия, медобслуживание. Они всегда недовольны, что им чего-нибудь недодали! А подумали бы лучше, что могла бы с ними сделать, если захочет, эта власть! Ведь только из милосердия правительство поддерживает социальную сферу! Что такое вообще социальные программы, как не милосердие? Не для себя же он, Стейр, вводит эти программы и не для образованных, успешных людей! Это для них, для деградирующей швали, которой все мало!.. Стейр быстро опрокинул рюмку коньяка, взялся за бутерброд с нежной маслянистой рыбой.
-Нет, мы никогда не были близки... мы не совокуплялись, - с неуклюжей прямотой переводила машина-переводчик лихорадочную речь человека в анатомическом кресле. - Но мы любим друг друга.
В отчете ученых: "Возможно, этой культуре свойственны сексуальные запреты, сублимация которых выливается в гипертрофированное влияние на жизнь так называемых общечеловеческих ценностей и в агрессию в отношении инакомыслящих".
"Целая цивилизация закомплексованных пустобрехов, - презрительно усмехнулся Алоиз Стейр и вдруг побледнел. - Это же фанатики, неудовлетворенные фанатики! С такими не удастся договориться: какой договор! Мы несовместимы! Или мы их, или они нас!".
Около получаса Сеславин проспал в лаборатории. Потом его разбудили двое агентов. Агенты Ведомства носили серые куртки и штаны с серебряными форменными ремнями.
Благодаря инъекции, снимающей действие "х-2а", Сеславин успел достаточно прийти в себя, осталась только легкая слабость.
-Вставайте, мы вас проводим, - сказал один из агентов.
Сеславин увидел, что все приспособления, которые держали его в анатомическом кресле, раскрыты. Он слез, тронул на шее тесное металлическое ожерелье и чуть скривил губы. Его держали в ошейнике, как собаку или раба в древние времена. Эта штука использовалась вместо наручников. В металлическую полоску было что-то встроено.
Когда Сеславину первый раз велели садиться в анатомическое кресло, он испугался: "Что это? Зачем вы это делаете?". Ему ровно повторили приказ, ничего не объясняя. Он должен был просто подчиняться. Но Сеславин не привык подчиняться без объяснения. Мастер по двоеборью - старинному состязанию из двух видов поединков - на кулаках и на мечах, - он вдруг ощутил себя воином и сурово сказал: "Сперва ответьте!". Агент нажал кнопку на маленьком пульте. Безболезненный импульс из металлического ожерелья сейчас же послал сигнал в мозг. Сеславин рухнул бы на пол, скованный нервным параличом, но его подхватил другой агент. Когда ему снова "включили" тело, он был уже в кресле. Он еще не знал, что сейчас будет: может быть, пытки - или вскрытие заживо. На эти мысли наталкивали инструменты и приспособления, такие, которые заставляют любого волноваться и при обычном посещении врача.
Сыворотка не вызывала провала в памяти. После допроса Сеславин хорошо помнил и себя, бредящего, позорно подчиненного чужой воле, и неестественно правильное, надменное лицо допрашивавшего его человека.
После очередного допроса его отводили в камеру с чисто застеленной койкой, умывальником и уборной. Там не было окон, но работал кондиционер.
...Сеславин лег на койку - еще кружилась голова. Ему дадут немного передохнуть - и снова потащат на допрос. Парень закрыл глаза. О судьбе Ярвенны он ничего не знал. Ему сказали: "С ней все в порядке". Он снова должен был просто подчиняться и верить...
Он объявил голодовку. С тех пор ему раз в сутки вводили в вену питательный раствор. Ему не старались ничем повредить и не давали повредить себе самому. То, как с ним обращались, было похоже на обращение с нужной вещью, которую стараются не сломать. Сеславин вспоминал уроки истории и прочитанные книги: как в старину избивали и пытали на допросах. Это делалось потому, что иначе невозможно было заставить упрямого пленника заговорить. Но это же всегда накладывало на палачей печать отверженности, клеймило их хозяев и вызывало сочувствие к жертве. Здесь, в чужом мире, были преодолены оба препятствия. Никакое мужество не помогло бы пленнику молчать; и палачи позволяли себе роскошь оставаться порядочными людьми.
Сеславин сжимал кулаки, не открывая глаз, тряс головой. Быть полностью в чьей-то власти казалось ему сродни кошмарному сну. Зачем они допрашивают его, когда он с самого начала собирался добровольно рассказать все, что знал об Обитаемом мире?
Тихо зажужжал механизм двери, створа уехала в стену, открылся проем. Сеславин быстро приподнялся на локте. Охранник с пультом от металлического ошейника остался в проеме. Вошел человек в белом халате с заранее приготовленным шприцем.
-Что вам еще надо, подонки?! - Сеславин яростно привстал, и тотчас импульс ошейника поверг его в нервный паралич.
Не говоря ни слова, врач сделал инъекцию. Это было всего лишь успокоительное. Врачу-наблюдателю показалось, что тревожное состояние может повредить здоровью иномирца.
Отряд геологоразведчиков снялся со стоянки рано утром. Высокие темные ели закрывали небо, люди брели в траве выше колена, перелезали через бурелом, перешли вброд холодный топкий ручей. Молодой проводник, высокий, крепкий, с темно-русыми волосами до плеч, вел искателей по этим диким местам.
Проводник был смотрителем лесных угодий, точно так же как Ярвенна - полевых. Всю жизнь он занимался изучением заветных мест, где обитают дубровники и лесовицы. Но в эту глухую чащобу, на сотни верст тянувшуюся за хребтом Альтстриккен, он попал впервые. Обходя болота, ища путь через самые дикие дебри, он вел экспедицию в пойму широкой реки, которая была целью похода.
Неожиданно перед глазами проводника встала картина: чахлый, низкорослый северный лес, вернее даже, покрытая бурым мхом и усыпанная крупными валунами равнина, где изредка росли кривые березы, едва доходившие людям до плеч, и серо-рыжие низкие ели. Парень остановился и дал знак спутникам подождать. "Уж не заблудились ли мы?" - подумал он.
До природного пояса, где можно увидеть растительность лесотундры, почти два месяца пешего пути!
Проводник шагнул вперед, коснулся рукой ближайшего карликового деревца. Хилый кустарник наполовину облетел, ползучая береза змеилась по замшелой земле. Ветки и редкая листва были опутаны грязной паутиной. Кое-где среди серого мха и листьев попадалась морошка, в этом месте бледная и мелкая.
Проводник в недоумении осматривался вокруг. Бородатый голубоглазый начальник экспедиции в высоких, выцветших и поцарапанных сапогах подошел к нему.
-Одну подобную область недавно нашли на западе, - сказал он. - Но там другое: в морском климате - участок саванны. Какая-то странная аномалия. Ну, а мы вроде открыли вторую...
-В аномальной области мы и установили алтарь с вратами, - рассказывал на допросе Сеславин. - Алтарь Путешественников. Мы должны были просто пройти через врата, они открывают проход... В этом месте наши пространства соприкасаются. Я сам не ученый, не могу точно объяснить, как все работает. Мы с Ярвенной думали, что и у вас окажемся в лесотундре... Березки, морошка, мох... только уже в вашем мире. А вдруг - город, каменные дома...
Верная доза "х-2а" была, наконец, подобрана, и Сеславин рассказывал все, что знал. Он не мог говорить связно, но не мог и солгать.
"Алтарь Путешественников, - думал Армилл. - Похоже, они так называют свои технологии пространственной транспортации, которые им достались в наследство от "небожителей". Рассказ Сеславина о "древних небожителях" не казался Армиллу полной бессмыслицей. С определенной точки зрения, это же самое могло относиться и к Земле Горящих Трав. Стейр и прочая элита Земли были для остального мира "небожителями", чья внешность и возможности с точки зрения плебеев вполне сопоставимы с божественными.
Читая новый отчет, канцлер Алоиз Стейр соглашался с мнением экспертов. Похоже, в Обитаемом мире власть имущие некогда жили в созданном нарочно для них другом измерении или просто в хорошо охраняемой элитной зоне, а быдло - в обычных своих городах и деревнях. Парень на допросе твердил о том, как хорошо было в этой элитной зоне: всегда ясная и теплая погода, вымощенная золотыми брусками площадь и неограниченные ресурсы. Вполне реальный расклад, если сделать поправку на фантазии нищих о "золотых тротуарах" и "неиссякаемых ресурсах" у господ. Раньше Сеславин упоминал и о другой особой области - подземной тюрьме. Уже тогда в отчете было помечено: "не исключено, что в свое время цивилизация Обитаемого была способна создавать такие локальные зоны в пространстве". Разумеется, у них имелись и порталы для Перехода, которыми нынче может пользоваться любой сброд...
"А теперь, надо думать, эти ребята в Обитаемом мире обнаружили аномальные участки, в которых с помощью своих "врат" сумели создать точку Перехода к нам, - размышлял Стейр. - И материализовались тут у меня прямо на улице города... Это место придется взять под контроль, чтобы без моего ведома никто больше не сваливался к нам на голову. Одно утешает: их врата, видимо, связаны с определенным местом, и эти бродяги не могут сбрасывать десант, куда вздумается".
В обществе Земли давно сложился своеобразный фейс-код.
Некрасивым, плебейским считалось сочетание русых волос и серых глаз; черных волос и карих глаз, - комбинации, чаще всего сами по себе встречающиеся в природе.
В кругу элиты волосы должны быть необычных, ярких, насыщенных цветов: платиновые, золотистые или воронова крыла, причем в первом случае кожа смуглая, а во втором - очень бледная. При светлых волосах глаза - темные или зеленые, при черных - ярко-синие.
Телу мужчины следовало быть высоким и стройным, широким в плечах, но в меру, чтобы не производить впечатления бычьей мощи. Мода на женское тело менялась чаще, обычно ее задавала какая-нибудь успешная актриса или модель.
Для состоятельной прослойки Земли операция по смене внешности была не менее простой и безопасной, чем профессиональный макияж. Возможность в любой момент изменить внешность под существующий эталон отличала элиту от низших.
Каждый член правящей касты создавал собственный имидж. У Армилла была белая кожа, черные глаза и светлые, пепельные волосы. Он был чуть ниже своего друга канцлера, чуть шире в плечах, с волевым лицом и твердым, выбритым подбородком, уравновешенный, циничный, стабильный.
Канцлер Стейр, наоборот, по своему имиджу был романтик, комок нервов. Он самовыражался в жестах, принимая внезапные и противоречивые позы: то откинет назад голову во вдохновенном порыве, то вдруг поникнет, волосы свесятся на лицо...
Алоиз Стейр - бессмертный и прекрасный, за пятьсот лет уже привыкший к бессмертию и к красоте, как к своей обыденности, - захотел поговорить с иномирцами сам. Их привели. Парень, разумеется, русый и с серыми глазами - плебей. Зато соломенные волосы и ярко-зеленые глаза Ярвенны Стейр даже одобрил: "Стильно!".
-Прошу, - Стейр махнул рукой на два кресла, и сам, не дожидаясь, опустился в третье. - Добро пожаловать на Землю Горящих Трав.
Когда пленников ввели в кабинет, они первым делом бросились друг к другу. Но Стейр не дал им сказать ни слова, приказав сесть, и они подчинились, едва успев обняться.
- Что? - Стейр откинулся в кресле. - Напугали вас мои ребята? Они сами чуть в штаны не наложили, когда поступил сигнал... Ну, вы тоже виноваты. Материализовались невесть откуда посреди улицы, всполошили законопослушных граждан, - засмеялся он.
Он ждал, что чужие хотя бы улыбнутся, но парень смотрел все так же хмуро и напряженно, а девушка - с удивлением. Их предупредили, что с ними будет говорить сам канцлер. Видимо, не ожидали такой простоты?
- А что прикажете делать? - Стейр передернул плечами. - Хороши бы мы были, если бы сидели на заднице во время вторжения из иных миров! Вдруг вы там взрывчатку закладывали. Ну и понятно, полиция встала на уши. Бережет, понимаете ли, покой!
Коробочка-переводчик лежала посреди стола между Сеславином, Ярвенной и канцлером. Она переводила каждую реплику, очень схоже воспроизводя голос и интонации того, кто ее произнес.
Стейр нажал на кнопку в подлокотнике кресла, вошел слуга с тремя бокалами, бутылкой коньяка и бутербродами. Стейр отпустил его небрежным жестом и собственноручно разлил коньяк.
- Не стесняйтесь, - кивнул он гостям. - Я хочу поговорить о вас. Как вам у нас нравится?
-Спасибо, не очень, - твердо сказала Ярвенна. - Нам не дают видеться. Мне кажется, что Сеславин болен. Мы совсем отрезаны от внешнего мира. Нам никто не отвечает на вопросы, а мы ведь тоже хотим знать, куда попали.
Сеславин после допросов под "х-2а" и объявленной голодовки выглядел не больным, а будто бы опустившимся. Лицо у него посерело, под глазами залегли тени, и взгляд казался тусклым. Ярвенна печально рассматривала его.
-Просто скажите, что вы от нас хотите, канцлер? - в упор спросил Стейра Сеславин.
Канцлера покоробил его тон равного.
- Пейте коньяк, это не так вредно, как говорят, - он сделал вид, что не обращает внимания на иномирца. - И я буду задавать вам вопросы.
- Я не хочу алкоголь, - ответила Ярвенна.
- Религиозные запреты, табу? Точно так же, как на секс? - Стейр быстро опрокинул бокал и налил себе еще. - Здоровая и целомудренная раса!.. И вы не выпьете? - обратился он к Сеславину. - Ну да ладно, перейдем к делу. Я, собственно, тут с утра пораньше хотел о высоком, - канцлер усмехнулся. - Вы говорите, что веры в высшее существо у вас нет? Я правильно понял: для вас нет ни светлых, ни темных надмировых сил, а низшие божества, если судить по вашим мифам, слились с человечеством? Как там... нимфы и титаны - все дружно роднятся со смертными?
- Все так, - подтвердила Ярвенна.
- И вы теперь сами по себе, одни-одинешеньки? Праздник непослушания? - насмешливо сказал канцлер. - Никто не оставит без сладкого, никто не поставит в угол?
Ярвенна заметила:
- Вы тоже не похожи на человека, которого кто-то может поставить в угол.
Стейр помолчал.
- Потому что я сам - доверенное лицо высших сил, - наконец ответил он. - Для этого мира. Меня оставили присмотреть за детишками, чтобы они не поубивали друг друга. А кто присматривает за вами? Как вы живете без ориентации на высший суд, на высший вселенский принцип?
-Которые олицетворяете вы, как доверенное лицо высших сил? - глухо уронил Сеславин.
- Безусловно, - холодно сказал Стейр. - Я охраняю покой и безопасность доверившихся мне миллионов людей, я за них отвечаю перед своей совестью.
-Вы что, сильнее и лучше миллионов людей, что отвечаете за них? - резко спросил иномирец.
-Представь себе, - высокомерно ответил канцлер. - Я бессмертен, у меня огромный опыт управления людьми. Мне присущи сострадательность, острое неприятие несправедливости, тонкое понимание нравственных ценностей. Конечно, я несовершенен. Но уж всяко выше ваших миллионов уже потому, что каждый из них живет для себя, а от любого моего шага зависит судьба их всех, - и я тяну эту лямку.
-Никто не заслуживает того, чтобы от его шага зависели судьбы миллионов! - оборвал Сеславин, возмущенный так, будто Стейр задел что-то глубоко дорогое ему.
Из-за того что канцлер выглядел совсем юношей, Сеславину трудно было сдержаться, чтобы не заговорить с ним, как с зарвавшимся ровесником.
-А у вас люди независимы? Хотел бы я знать, у вас там как, по улице можно пройти, не наступив в лужу крови или не переступив через труп? - скривился Стейр.
- Почему трупы? - не поняла Ярвенна.
- Ну, как почему? Государство не защищает граждан и не принуждает к порядку. Оно не занимается устройством и охраной жизни, а занимается, видимо, переброской желающих в иные миры. Высший принцип в душе тоже не работает - ведь никакого почтения к надчеловеческим силам, назовем их так, у вас нет. Вы считаете, что вы одни, и никто не стоит над вами, призывая вас к добру. Стало быть, можно грабить, убивать, насиловать? И в самом деле, праздник непослушания. Кроме того, представляю, как пусто в душе у людей, отвергших веру в высший вселенский принцип. Ничего святого для вас просто быть не может, ни надежды на будущее, ни опоры в настоящем, ни критерия для оценки своих и чужих поступков. Видимо, веру в высшее начало вам заменяет гуманизм?
- Да, - ответил Сеславин.
-Сдается мне, вам хорошо промыли мозги, - презрительно и убежденно подвел итог Стейр.
Канцлер требовал от Армилла все новых и новых отчетов.
Стейр пытался предвидеть, какой ответ последует со стороны Обитаемого мира на то, что он удерживает у себя его посланников.
Место в городе, где из воздуха появились иномирцы, было огорожено и объявлено запретной зоной. Там стояла охрана, велось наблюдение. Попытка вторжения вызвала бы жестокий отпор со стороны внутренних войск. Вступить в переговоры с правительством "соседей" Стейр был готов, но не собирался возвращать пленников, пока не узнает как можно больше об Обитаемом мире.
-Я думаю, время еще есть, - говорил он Армиллу. - Надо понять, чего хотят тамошние хозяева. Эти двое дураков - просто подопытные кролики. Хорошо обработанные фанатики, обожающие свое правительство и самый гуманный в мире строй, - усмехнулся канцлер. - Ну, правильно, строй надо любить, правительство надо чтить, особенно если оно ставит на тебе эксперименты и затыкает тобой какую-то дыру. Тут без веры в справедливость и пылкой любви к своему канцлеру, или кто там у них... Интересно, на чем у них вообще держится власть? Психокоррекция - вряд ли, такие методики не для примитивных обществ.
- Они неплохо работают с сознанием, - заметил Армилл. - Ни девчонка, ни парень не поддаются внушению в принципе. Я даже опасался, что они сами обучены подчинять себе чужую волю. Их стерегут специалисты. Но пока никаких попыток...
-Быть может, способность сопротивляться внушению у их расы врожденная, поэтому в их мире нет смысла обучать методикам ментального подавления? - предположил Стейр.
-Не исключаю, - кивнул Армилл.
Алоиз Стейр поморщился:
-Так или иначе, мы имеем дело со скорректированными под задачи своего правительства личностями. Или же с личностями, запрограммированными на верность определенным набором мифов и архетипов. В любом случае, наша задача - понять их хозяев. По результатам коррекции - или же по "хвостам" мифов - надо выяснить, что же на самом деле это за мир и каковы его реальные цели. Вот непонятен мне, к примеру, миф о "потомках богов". Что дает им безбожие в глобальном масштабе и вера в божественность каждого человека?
- Возможно, они вдолбили своим людям, что все они - высшая раса по сравнению с обитателями других миров, - медленно произнес Армилл. - К примеру, в тебе и во мне - в их глазах - нет божественной крови. Стало быть, каждая проститутка, каждый работяга у них - сверхчеловек по сравнению с нами. Неплохой предлог для завоевания соседей со всеми их культурными и техническими достижениями?