Госсекретарша США Хиллари Клинтон любила курить в постели. Она просыпалась рано утром, значительно раньше своего мужа, несколько минут задумчиво смотрела в потолок, затем доставала из тумбочки пачку папирос "Беломорканал", которые специально для нее закупали в России (они в принципе и производились то там теперь только для нее), щелкала зажигалкой, глубоко затягивалась и пускала вверх длинную струю дыма. Без такого начала дня никакие дела у нее, как правило, на лад не шли.
Будильник зазвонил в пять тридцать, она поставила его на паузу и еще десять минут морально готовилась к тому, что буквально вот сейчас надо будет отправиться в этот злой негостеприимный мир и решать там его гноящиеся проблемы. Будильник прозвонил второй раз. Она легла на спину, зажгла свет, достала папиросу и пару минут сосредоточенно курила. "Свиньи -- эти русские," - думала она - "в кои то веки нашелся на Земле продукт, который пришелся мне по душе, и вдруг он оказался русского производства. Свиньи! Однако, какие классные папиросы!". Рядом зашевелился муж. Это был седой трясущийся старик, мало чем напоминающий прежнего Билла Клинтона, у которого сосала Моника Левински. "В эту ночь хоть, слава богу, не было обычных дебошей... . Ну, значит он начнется сейчас." - при этой мысли Хиллари особенно глубоко затянулась. "Принести успокоительное?" - спросила вдруг над ухом появившаяся бесшумно китайская служанка Аннабель Чонг, которая пользовалась особым доверием госсекретарши и имела право входить без стука. Хиллари выпустила ей в лицо струйку дыма и ничего не ответила. Тем временем Билл начал подавать признаки жизни. Он судорожно комкал ладонями одеяло, морщил лицо, качал головой из стороны в сторону. Через пару минут таких упражнений он начал выть и плакать. Хиллари устало поднялась и начала одеваться. Этот вонючий ниггер вызвал ее сегодня ровно к девяти. "Эх, почему в Гонолулу не знают что такое аборты?!".
Аннабель принесла кофе прямо в спальню. Она знала, что у Хиллари нет времени. Застегивая последнюю пуговицу на жакете, та допила последнюю каплю: "Позаботься об этом," - ткнула она большим пальцем назад, Аннабель кивнула. "Дети!" - стонал Билл - "Испепеленные дети! Это я сбросил бомбу на Хиросиму". "Ты на Сербию сбросил," - буркнула Хиллари, и они с Аннабель переглянулись. Билл не услышал и продолжал рассказывать о выжженной земле в Нагасаки и бесконечных трупах. "Следи за ним," - деловито повторила Хиллари и вышла. Аннабель откинула одеяло и спустила Биллу Клинтону штаны. Тот стянул с тумбочки саксофон, прочистил горло и что-то лирическое заиграл. Она взяла губами его член и стала проводить успокоительный биомассаж. Минут через пятнадцать она оттащила его в ванную, помыла и вывела на террасу.
Там за чашкой чая сидел человек, имеющий облик почтенного мусульманского старца. Это был известный враг Америки и террорист N1 Беня Ладен. Он посмотрел на вновь появившихся добродушным понимающим взглядом и подвинулся, когда Аннабель грубым движением бросила к пластмассовому столику дополнительный плетеный стул. "Здравствуй, Беня," - членораздельно произнес Клинтон, сильно кивая головой на каждом слоге. Аннабель подтащила его за ткань рукава и воткнула в стул. "Виски!" - вдруг возопил ее пациент, резко дернувшись вперед, как будто хотел укусить Беню. "О боже, с утра!" - пробормотала Аннабель и пошла в дом. Глаза Бени Ладена излучали дружелюбность в отношении всех, кто перед ним представал, и казалось, что ее невозможно исчерпать, смутить или хотя бы чем-то поколебать. Билл сидел и трясся: "Беня, Беня, Беня," - твердил он. "Да, босс! Да, я вас слушаю," - предупредительно склонялся к нему Беня. "Это не я!" - глаза Билла грозили выскочить из орбит. "Конечно, не вы, сэр," - успокаивал Беня, а Аннабель к тому времени уже принесла и поставила на стол перед бывшим президентом США бутылку виски. "Будешь?" - спросил Билл, сворачивая крышку. "Нет, сэр," - ответил Беня и потупился - "я же типа мусульманин". Ему о-очень хотелось жахнуть, но на работе, как менту или водителю, было совершенно не дозволено. Билл, не дождавшись, пока принесут стакан, успел усосать треть бутылки из горла. "Вы бы закусывали, сэр," - сокрушилась Аннабель, ставя на стол тарелочку с нарезанным козьим сыром. "Ы-ы-ы," - помотал головой Клинтон и глубоко занюхал воздух - "т-ты не понимаешь! У вас в Китае нет демократии!".
Еще с раннего утра, пока не началось все это театральное действо, Бен Ладен позвонил в ЦРУ и попросил, чтоб директор этого учреждения его незамедлительно принял. "Выпей со мной, Беня," - жалобно попросил Клинтон. "Не могу, босс," - с готовностью отдать свою жизнь за Америку ответил Ладен - "вы ж забыли. Я -- мусульманин!". "Ах, да," - с досадой ударил Клинтон ладонью по столу, как будто он только что разочаровался в приверженности человечества добру и правам человека - "чалму поправь, и бороду причеши! А то ты больше похож на московского бомжа, чем на главаря террористов!" - и он разразился пьяным истерическим хохотом. Беня для приличия потрогал себя за чалму и за бороду и примолк. Клинтон сделал второе прикладывание к горлышку, и в бутылке осталась уже одна треть. После этого Беня чуть не насильно всунул ему в рот несколько кусочков козьего сыра. Пока Клинтон жевал, Беня думал, как же он будет разговаривать с директором ЦРУ. В доме зазвонил телефон, Беня сорвался с места. "Сидеть!" - заорал Клинтон - "Хер с ними, со всеми этими правилами! Пей, сука!" - и он ударил горлышком бутылки по зубам Бени Ладена. Аннабель вышла на террасу с телефоном и протянула его Бене. "Ты не понимаешь!" - бросился наперерез Клинтон - "Это ж я! Я их всех убил!". Но после этих слов ему потребовалось допить бутылку. Он бросил ее в бассейн, а Бене Ладену хватило времени, чтоб услышать сообщение секретаря директора ЦРУ, что его ждут в шестнадцать тридцать семь. Он вздохнул, поправил чалму и терпеливо сел обратно в свое кресло. Билл Клинтон уже был готов к тому, чтобы отрубиться, но все же он потребовал от Аннабель принести саксофон. Пока она ходила, он доверительно наклонился к Бене: "Послушай! Ко мне сегодня во сне пришла мелодия. Это что-то совершенно новое и невиданное в мировой культуре! Это, возможно, Бог сделал меня теперь восприимчивым к мировой гармонии!". Аннабель вернулась с инструментом. Билл резким движением схватил его, не сразу попал мундштуком в рот, да и первые звуки он издавал то ли саксофоном, то ли задницей. Но затем полилась мелодия... ! И это был... марш "Прощание славянки". Беня помнил его еще по своей жизни в СССР. "Прощание славянки," - покачала головой Аннабель, привалившись к косяку двери. Бене оставалось ждать здесь еще достаточно долго - в этом мало приятном обществе. Он взял себя в руки и снова глубоко вздохнул. Билл оборвал мелодию на пол-ноте, бросил саксофон на стол, и философски разводя руками, завел прежнюю шарманку: "Тебе хорошо. На твоей душе нет серьезного греха!". "Но я же в Афганистане убивал русских," - попробовал возразить Беня. "Э-э! Русские -- это не люди. Это все равно, что убить свинью. А вот я, Беня... я... убил очень-очень много нормальных цивилизованных людей! Японцев! Я сбросил бомбу на Хиросиму и Нагасаки". "А евреев в Освенциме не вы потравили, сэр?" - саркастически спросила Аннабель. Клинтон задумался. "Нет, нет," - замахал он вдруг, встрепенувшись, руками - "это -- Буш! Это уже было после". "Хиросиму и Нагасаки разбомбил Трумэн," - опустив глаза, негромко произнес Беня. "Нет, я!" - упрямо ответил Клинтон и набычился. Беня знал, что спорить тут бесполезно, он просто считал своим долгом сказать это. Вдруг Билл резко, как он делал и все остальное, слетел со стула, ударился лицом об пол, и изо рта у него поползла зловонная блевотина. "Совесть его заела," - патетически констатировала Аннабель.
Беня ехал в приемную ЦРУ на метро. Там в вагоне сидели одни сплошные негры и говорили на таком ужасном сленге, что Беня, изучавший английский в одесской средней школе и совершенствовавший его в Гарварде, не понимал ни слова. "Бен Ладен," - произнес вдруг один из них, уставившись на Беню - "fuck him ass!". И сразу несколько чернокожих молодцов снялись с сидения и направились к нему. У Бени под халатом был ствол, но его очень сильно ломало его применять. Он встал и пошел в дальний конец вагона. Но негры неотступно следовали за своей смертью. На последней площадке перед дверью Беня развернулся к преследователям. Один особо рьяный негр навис над ним: "Show me your ass," - попросил он, ласково ухмыляясь. Беня выстрелил. Затем еще и еще. Пять негритянских трупов устелили пол вагона. Поезд подошел к станции. Беня вышел с еще дымящимся стволом. На платформе стоял полицейский. Он понимающе кивнул. "К приемной ЦРУ лучше с того выхода, мистер Бен Ладен," - указал он. Беня вышел на улицу и его со всех сторон обступили небоскребы. "Понастроили тут этих монструозных уёбищ!" - всегда сетовал на такую архитектуру Беня, он очень ее не любил и даже чувствовал, как от этих сооружений исходит какая-то тьма и тяжесть, какая-то разрушающая внутренний мир человека энергетика. Занятый этими мыслями и с опаской поглядывая на циклопические постройки, Беня даже забыл спрятать пистолет и так и вошел в приемную ЦРУ, держа его в руке. Охранник улыбнулся и сказал: "Я понимаю, мистер Бен Ладен, что вы ужасны, и вам надо постоянно этот имидж поддерживать. Но, может быть, не стоило бы уж столь театрально. Да и здесь не то место для промо-акций". Беня сделал виноватое лицо и сдал пистолет на хранение. Однако, в нем все же возникло раздражение: "Надо же, охранник меня учить будет. Каждый суслик - агроном. Совсем страх потеряли. Не уважают террориста N1...".
С директором ЦРУ они обнялись, обсудили то да се, как дела у родственников, что творится на родине. Но опытный Лейба Аронович Панетер сразу заметил в своем друге какую-то подавленность, и что тот все время хочет ему что-то сказать, но не может решиться. И тогда он сам начал провоцировать его на откровенность. Бен Ладен долго увиливал, затем все же примолк, потупился и через некоторое время с грустью сказал: "Лева! Вот мы с тобой таки жили, на одной улице, ходили в одну гребаную советскую школу, тайно молились в одной синагоге... . Так почему теперь ты -- директор ЦРУ, а я -- террорист N1?!". "Тише, тише, Беня! Успокойся, не говори так громко!" - пытался успокоить его директор ЦРУ - "Все мы ходим под Ротшильдом. И каждый служит ему на своем месте. Ты тоже таки сделал свою карьеру. Но у нее есть некоторые издержки, конечно же...," - он перевел дух и не закончил мысль, но Бене этого было уже и не нужно: "Значит ты не отпустишь меня?". Лева некоторое время изображал недоумение, смешанное с гневом, затем вкрадчиво спросил: "Ты о чем, Беня?". "Лева, не валяй дурака...". Директор ЦРУ не дал ему договорить. Он откинулся на спинку стула и мягким тоном чуть ли не пропел: "Измена! Дезертирство!". "Ой, ладно, Лева!" - здесь уже не скрывал своих чувств Беня - "Можешь ли ты хоть раз в жизни сделать хоть что-то искреннее?! Например, отпустить друга...". Директор ЦРУ встал, достал из шкафа бутылку виски и два стакана. Молча вернувшись за стол, он налил их оба почти до края и поднял один. "Закусить," - подал слабый голос Беня. Лева поставил стакан, подошел к стене, выглядевшей совершенно тупой и беспонтовой, нажал на какой-то узор на обоях и тут же в ней открылся холодильник. "Это я от тети Сары прячу," - поведал он. "Тетя Сара еще жива?" - искренне удивился Беня. Директор ЦРУ обиделся, ничего не ответил и достал из холодильника несколько сырков "Дружба". У Бени загорелись глаза: "Как в детстве!". Он схватил один сырок, не без труда раскрыл, опрокинул стакан одним глотком и начал блаженно сосредоточенно жевать лакомство. "Тут есть одна загвоздка, Беня," - уже серьезно сказал директор ЦРУ, выпив и свой стакан и начав разворачивать "Дружбу" - "Додик санкционировал повторение одиннадцатого сентября. Без этого мы не сможем влезть в Иран. В конгрессе и так гундят, что слишком много денег на войну. А если ты исчезнешь, кого же мы тогда обвиним?". "Таки, Ахмадинежада". "Вот ты сейчас к нему и поедешь! И сильно-сильно будешь с ним дружить. Сам он, кроме отрицания холокоста, мало на что способен. Не поверят в Конгрессе, что это он один. А потом когда мы бабахнем, ты благословишь победу верных над неверными, и все... . После, ладно уж, будет тебе отставка. Хлопнем твоего двойника, а ты вали себе в Одессу." Бен Ладен был явно расстроен и несколько секунд, опустив глаза, обреченно дожевывал. "Под Додиком ты имел ввиду Ротшильда?" - спросил он наконец. "Ну, кого же еще?". "Ты с ним уже так на короткой ноге?". Директор ЦРУ не ответил. Некоторое время они сидели молча. "Все мы ходим под ним, этот ты правильно сказал," - прервал наконец паузу Беня - "а ведь сказано: "если кто-либо хочет овладеть миром и манипулирует им, того постигнет неудача. Ибо мир -- это священный сосуд, которым нельзя манипулировать. Если же кто хочет манипулировать им, уничтожит его. Если кто хочет присвоить его, потеряет его".". "Ну-у," - развел руками Лева - "раз тебя на философию потянуло, значит ты реально сильно устал". Он протянул руку и налил обоим еще по сколько осталось в бутылке. "Ебнем, Беня," - сказал он - "как в старые добрые времена в Одессе!". "Ебнем," - подтвердил Бен Ладен, и они вонзили по второй дозе. "У меня есть идея!" - закусив, произнес Беня. "Ну!" - не придав этому значения, чмокнул директор ЦРУ. "Тебя ж, насколько я знаю, все донимает этот старый козел - Папа Римский, чтоб ты разобрался с Православной Церковью?". "Ну и что? Это ты очень правильно его определил, ёмко...," - засмеялся Лева. "А то, что в России то нефти больше, чем в Иране...". "И что ж, ты предлагаешь мне вторгнуться в Россию?" - Лева засмеялся еще больше. "Так вот. Старый козел надеется, что сэр Дэвид (у меня не поднимается язык назвать его Додиком) сделает его занюханное Католичество единственной мировой религией в Новом Мировом Порядке. И очень хорошо. Пусть он подготовит почву, соответствующим образом настроит общественность, и вся волна как бы от него будет исходить. СМИ пусть потрудятся своими погаными языками: возвеличат Католичество, опустят Православие. А потом: у тебя ж есть там свой выкрест, который на побегушках у русского Патриарха, вот пусть он после нового одиннадцатого сентября и признается, что это он. И все. Русская церковь - террористическая организация со всеми вытекающими последствиями". "Дык, у России ракеты есть ядерные," - попытался было свалять дурака директор ЦРУ. "Ой, Лева! Ты шо меня, Беню Ладена, за лоха держишь! Какие на хер ракеты? У всех, кто может их запустить давно счета в швейцарских банках...". "Ну все же и армия то у них еще кое-что может," - не сдавался директор ЦРУ. "Лева, я тебя умоляю. Если бы сербская или иракская армии стали против нас организованно воевать, мы бы там кровью умылись и бабла бы в сто раз больше грохнули. Тогда Конгресс бы тебя вообще живьем закопал. Так же будет и в России: никто из ихних генералов не решится возглавить серьезное сопротивление. Иначе все их денежки и собственность на Канарах - тю-тю". "Да нет смысла, туда так откровенно лезть, Беня. Там и так уже наши люди практически у власти...". "Практически, да не полностью. Перераспределил ведь этот говнюк частично доходы от нас к своей мафии". "Ну перераспределил. Но мы это как-нибудь по-другому решим. Оранжевой революцией какой-нибудь. Додик не разрешит сейчас вторгаться в Россию военным путем. Ты, шо смеешься в натуре, Беньчик?! Это обойдется на порядок дороже, чем мы приобретем в результате". Потом он помолчал и добавил: "Нервы у тебя сдали, друг мой. Нервы. Ладно, буду думать, что с тобой делать дальше. Отдыхай пока еще несколько дней. И прошу тебя, не зли эту старую мымру. Она уже несколько раз на тебя Бараку жаловалась, что ты поощряешь Билла пьянствовать".
Когда Бен Ладен вышел из кабинета, в него вошла увесистая пожилая женщина и принесла директору ЦРУ кофе и печенье. "О! Шо за пьянка, Лева?" - спросила она, увидев пустую бутылку - "У тебе шо неприятности?". "Да, Беня Ладен, тетя Сара. Будь он неладен!". "А шо с ним такое? Заболел? Депрессия?". "Да, типа второго. Работать не хочет. Устал, говорит"."Ну так и отпусти его," - простодушно пожала плечами тетя Сара - "Ты же знаешь как это делается. Двойника подставляешь и все. Нет Бена Ладена". "Да, Додик не разрешит! Он ему еще как минимум одну миссию запланировал!" "Ой, да шо я не знаю Додика? Он добрый парень!". "Добрый то добрый. Да весь мир держит, как Сеня Кацап - Молдаванку". "Левик! Не напоминай мне про этого бандита!" - возмущенно вскинула брови тетя Сара - "Безвольный ты человек... . Лучшего друга уважить не можешь решиться," - она повернулась и пошла из кабинета грузной походкой. "Едет, как танк," - подумал Лева. Ее слова задели его.
Тетя Сара обладала способностью сподвигать Лейбу Ароновича на определенные действия путем ущемления его самолюбия. Он вытащил новую бутылку виски и еще два сырка "Дружба". "А идея то, может быть, и неплохая." - подумал он, наливая себе в одиночестве - "Они ведь усиливаются потихоньку эти русские. Не ровен час и смогут выбраться из хаоса, который мы у них организовали. Хотя, конечно, воровская верхушка там все сжирает, как саранча, но она все менее управляемой становится... Забыли суки, кто истинный хозяин!". Лейба Аронович прошелся по кабинету со стаканом в руке. С саркастической улыбкой постоял перед портретом Президента на стене, выставил вперед губы, как это делают обезьяны, передразнивая их повадки, и расхохотался. "А нам главное что? Чтоб количество нашей власти и наших богатств неуклонно росло. Таков основной закон нашей жизни... . Ладно," - он решительно взялся за трубку телефона, но потом задумался и остановился - "Может, все же согласовать с этим ниггером? Прикрыться. Чтоб его задница в случае чего трещала..." - секунду стоял в нерешительности, но все же помотал отрицательно головой и набрал номер: "Беня! Ты это... мы тут посовещались... и короче..., я решил твой вопрос... положительно. Можешь сбривать бороду, выбрасывать на помойку чалму и брать билет до Одессы... . Что, челюсть отвисла от неожиданности? ...А ты чего там делать то собираешься? В университет опять вернуться? Преподавателем? Хорошо. Молодец. Ну ладно, как обоснуешься, отпишешься мне про всех родственников, друзей. А то ведь я тоже по ним соскучился. ...Так что, как видишь," - он сделал долгую паузу - "дядя Лева еще не совсем тряпка! Еще может принимать ответственные решения! Ну все, пока. Не благодари!". Он отсоединился и в глазах его стояли слезы. Он налил еще почти целый стакан и осушил его залпом. Потом ел сырки. Ел и ел. Прикончил почти все, что лежало в холодильнике, вытер руки об брюки (тетя Сара еще с детства не могла отучить его от этой привычки) и снова с уже жестким выражением на лице взялся за телефон: "Дайте мне президента Украины". Когда через минуту в трубке послышалось робкое "да", он гаркнул: "Слышь, ты, вонючка! К тебе тут, чисто, почетный человек приехать жить собирается. В Одессу. Сделаешь его зав. кафедрой термодинамики Одесского университета. Понял? Чтоб принял по высшему разряду! Зовут Бенцион Моисеевич Ладен. Если что ему вдруг не понравится, смотри у меня!" - и не слушая ответа он бросил трубку.
Директор ЦРУ был уже прилично пьян: "В Россию. Вторгаться в Россию," - постукивал он пальцами по столу - "Ну, можно поговорить про это с Додиком. Ему то похрен, откуда нефть брать".