Аннотация: любителям критиковать - не читать. это наброски что не потерять на пк(вирусы)
Трактир у дороги
В трактире у дороги
Горели чадно свечи.
В углу молельном боги
Судили чьи-то встречи.
А в тесном зале люди,
Еще вчера чужие,
Среди привычных буден
Свою судьбу вершили.
Здесь древние драконы,
Надев людские маски,
Отбив Богам поклоны,
Ловили звуки сказки.
Лесные эльфы пели
Здесь о любви баллады,
А нимфы души грели,
Вдыхая пряный ладан.
Сушили феи крылья
И ведьмы зелья пили,
Дыша дорожной пылью,
Атланты в зал входили!
Ночные девы скорби:
Полночницы и Банши
Среди вампиров с зомби
Боль пили с веткой спаржи.
Здесь гномов караваны
Эль заливали в глотки,
А дроу скорбь и раны
Лечили русской водкой.
Здесь оборотни-кошки,
Людские скинув лики,
Лежали у окошка,
Ловя заката блики.
Здесь оборотни- волки,
Закон отринув стаи,
Над кружкой самогонки
О чем-то ТАК вздыхали.
Здесь ангелы и бесы
Играли с Жизнью в кости.
Здесь Смерть считала пессо...
И грог глотала Осень...
Из вечности и в вечность
Вела их всех дорога
Они в случайный вечер
Встречались у порога.
Трактирщица скользила
По залу легкой тенью,
Вокруг столов кружила-
Прекрасна как виденья.
Была 'на ты' с дорогой:
То жрицей, то богиней,
Хранительницей строгой,
Уюта - берегиней.
Трактирщица служила
Богам, а может людям...
Дорога в даль манила
Чредою лиц и судеб.
В трактире у дороги,
Опять начнется вечер,
Трактирщица и Боги
Вновь ждут случайной встречи
1 глава. Трактирщица.
- Эмма, Эмма, ЭЭЭЭЭММААА! Да где эта несносная девчонка?- хранительница Огня [хранительница Огня, Хранящая - женщина - жрица, служившая Пути в Храме Пути или одном из дорожных храмов] устало прислонилась к стене обители. Женщина была не старой - она выглядела древней. Живи она в любой из горных деревень давно бы 'проводили к предкам' в голодную зиму. Только вот эта старуха обитала в одном из Горных Храмов, причем в самом таинственном - Храме Пути.
- Эмма!!!!- что есть силы, крикнула женщина еще раз.
- Я иду, Матушка [обращение к хранительнице Огня оставившей служение в дорожном храме] Агата!- молодой голос заметался по длинному пустому коридору, заставляя старуху поморщиться.
- Идет она. Ни стыда, ни совести нет. Носится как коза по обители - ни семьи, ни очага. А я ищи ее. И куда смотрят Благие Боги. Да неужели можно такой храм доверить,- привычно ворчала хранительница, глядя, как по коридору бежит, путаясь в платье, ее воспитанница.
- Эмма, я тебя уже битый час ищу, - Выговаривала матушка Агата, пару минут спустя, когда девушка остановилась рядом с ней и немного отдышалась.
- Идем, тебя Старшая видеть хочет...
Старшая [ титул главной Хранящей Храма Пути] долго молчала, вглядываясь в лицо девушки, качала головой и вздыхала.
- Эмма, тебя храм зовет, - наконец произнесла она и снова вздохнула.
Эмма от потрясения вздрогнула и посмотрела сперва на хранительницу, а после на Старшую, - но я же не замужем! У меня даже своего дома не было никогда! Я не смогу, я не справлюсь!
Старшая снова вздохнула и внимательно посмотрела на стоящую девушку, пытаясь понять, что же такого в ней увидели Боги. Хранящая Огонь обычно была семейной женщиной, иногда с детьми, иногда вдовой, но чтоб храм призвал Ветренку [девушку старше 20, не замужнюю, без детей]- такого на памяти Старшей еще не бывало. Не бывать то не бывало, но жребий на Эмму выпал. Старшая с Хранящими семь раз кидала и все одно и тоже - Эмма.
И вот сейчас женщина рассматривала девушку так, как будто видела ее впервые. Невольно ей вспоминалось как Эмма пришла в Храм, как впервые зажгла Огонь, как пекла Хлеб, как пришла к наставнику Странников Пути [мужчина - жрец Пути, воин обучающий молодых мальчишек - Странников] и упросила научить ее 'махать железкой, чтоб Ронька утерся', как плакала, когда Рон ушел в Дальний Путь[умер], встретив на своей Первой Дороге [первое самостоятельное путешествие Странников] беглых каторжан.
Эмма нервно сжимала в руках простое самотканое платье, какие носили все девушки в обители и в деревеньке при Храме. Невысокая, полноватая, но удивительно подвижная, сейчас она замерла подобно статуе Богини Ожидания. Сходство со статуей усиливали и две косы невнятного цвета, ' как пыль на дороге'. Где-то в глубине души Эмма кричала от восторга, разве может воспитанница Храма не мечтать о собственном храме, но она не понимала, почему выбрали именно ее и боялась, что это какая -то ошибка, а если нет, то как же она одна справится с храмом!
- Ладно, Эмма. Дело решенное. Иди, собирай вещи,- прервала затянувшиеся молчание Старшая, - Иди, иди. Матушка Агата, поможет тебе ничего не забыть.
Девушка, закусив губу, кивнула и быстро вышла из комнаты. Старшая и Агата переглянулись.
- А справится ли девочка? Одна - то, - с опаской спросила старуха.
Старшая еще раз вздохнула и пожала плечами.
- Не знаю, Матушка, не знаю. Ты сама волю Богов видела. Только вот на сердце и у меня не спокойно, дай-ка Эмме Вестницу [амулет связи], да себе узелок собери.
Старая женщина кивнула и тихо вышла.
- Эмма, Эмма! Несносная девчонка, немедленно остановись и подожди меня. Эмма, стой, кому сказала!- дребезжащий старческий голос разнесся по коридорам обители, заставляя улыбнуться и юных девушек Ветрениц, и умудренных жизнью Хранительниц.
Через два дня будущая хранительница Огня вспоминала этот разговор, с которого началась ее новая жизнь. Старая телега медленно тащилась по дороге, девушке просто нечем было заняться. Возница, крестьянин лет сорока, что бубнил о налогах и урожаях, вгоняя Эмму в еще большую скуку.
День клонился к вечеру, когда на дороге показался знак дорожного храма Пути.(ставится обычно в одном повороте пути от храма) Сердце девушки радостно забилось. Руки сами прижали к груди суму с новенькой алтарной чашей. Эмме вдруг захотелось спрыгнуть с надоевшей телеги и самой бежать к храму. Она уже почти решилась, как вдруг порыв ветра принес с той стороны горький запах гари.
- А ну пру-у-у!- мужчина остановил лошадь и потянулся за лежащими за спиной вилами. - Ты пока здесь посиди. Я вперед пойду, гляну.
Эмма кивнула, крепче прижав к себе драгоценную реликвию.
- А лучше вон, в кустах у дороги спрячься. Мало ли что,- крестьянин посмотрел на съежившуюся фигурки девушки, покачал головой и осторожно пошел вверх по дороге.
Как только спина возницы скрылась за поворотом, Эмма всхлипнула и на мгновение прижала к груди чашу еще крепче. Прижала, замерла на мгновение, резко выдохнула и осторожно опустила заветную суму рядом с собой на сено. Несколько минут девушка сидела и вслушивалась в тишину начинающегося вечера. Вдруг, что-то решив для себя, она быстро спрыгнула с телеги. Еще раз глянув вслед ушедшего мужчины, решительно махнула рукой и потянула к себе дорожный тюк. Через мгновение в руке девушки оказался легкий меч. 'Ронька, Ронечка, миленький!' - привычно сжалось сердце, но она пересилила себя, до боли закусив губу.
Самым страшным оказался первый шаг. Эмма тихо шла по дороге, постоянно прислушиваясь и оглядываясь. У поворота она снова почувствовала запах дыма. Вот, наконец, последний шаг и девушка увидела свой дорожный храм, вернее то, что от него осталось.
У Эммы на глаза навернулись слезы. Пепелище дорожного храма было еще теплым. Девушка опустилась на колени и стала просеивать сквозь пальцы золу. Вот кусочек медного украшения Богини Ожидания, вот - обломок меча Идущего по Пути. Монетки жертвоприношений звенели в черных от гари руках Ветреницы, так и не ставшей Хранящей Огонь. Вдруг взгляд Эммы упал на почти целое резное изображение Семьи. Руки Ждущей Дома обгорели, как будто и правда укрывали от огня детей. Плащ бога сгорел почти весь, но вот сама фигурка не пострадала.
- Эй, храмовница, [общение, принятое в народе] может дальше поедем? Тут недалеко брошенный трактир есть, хозяин его месяца три назад в город подался. Я ему переехать помогал, а он мне ключи от погребка оставил. Переночуем, а после я тебя обратно к Храму свезу,- раздался рядом голос возницы.
Эмма встала, подняла и очистила молельную доску. Вздохнула и побрела к телеге.
Вечером, сидя у чадящего камина, Эмма думала о своей дальнейшей жизни. Возвращаться в Храм ее не хотелось.
Поужинав, спутник девушки остался ночевать на заднем дворе, боясь оставить лошадь одну в покосившейся конюшне. Поэтому одной в заброшенном доме Эмме было жутковато, несмотря на зажженный камин и пару свечей. Чтоб чем- то занять себя она решила осмотреться.
Большая и полутемная комната когда - то была обеденным залом. Сейчас же еще крепкие столы и лавки были сдвинуты к стене и покрыты слоем пыли и грязи. Окна бывшего трактира забиты толстыми досками. Дверей в видневшиеся в глубине дома кухню и кладовку не было. Паутина свисала с потолка и с лестницы на второй этаж. Отходить далеко от камина Эмма все-таки не решилась. Слева на стене, в самом конце длинного стола, бывшего чем то вроде барной стойки, среди множества шкафчиков и ящичков обнаружилась пустая молельная полка. В этом, впрочем, не было ничего странного, люди, живущие у дорог, обычно чтили богов и когда ушли, забрали Их с собой. Только вот Эмме сегодня, когда ее руки еще пахли пеплом сгоревшего храма, эта пустота казалась не правильной.
Девушка потянулась к оставленной у огня суме, осторожно достала резницу [вырезанные из дерева или камни изображения Богов], погладила обожженные руки Богини Ожидания. Одной рукой прижимая к себе святыню, стерла с полки пыль. Отошла на шаг, кусая губы, опустила голову вниз и поклонилась пустому углу. Достала из сумы чистое полотенце, постелила, к самой стене поставила резницу. Эмма глубоко вздохнула и решительно достала чашу, налила немного ароматного масла, поправила фитиль и зажгла Огонь.
Не успела девушка отвести от чаши свечу, как в покосившуюся дверь трактира постучали. Храмовница вздрогнула, опустила свечку и потянулась за мечом.
- Трактирщик! Открывай! С утра не жравши! Я огонь вижу, открывай! - голос был громкий, но не уверенный.
- Открывай, это!
Дверь еще пару раз дернулась и рухнула на пол. Эмма осторожно вышла из-за камина, сжимая в руках меч. В дверном проеме стоял Огр! От ужаса девушка завизжала и, бросив меч, кинулась под ближайший стол.
- Эй, трактирщик! Ты, это, ну извини, за дверь-то. Я, это, починю!
- А ну иди отсюда, огрская морда!- неожиданно раздался голос возницы,- Иди, иди. Я счас тебя на вилы-то подниму!
- Да не огр я. Я просто такой уродился. Йети, я Йети!- плаксиво забормотал нежданный гость.
Эмма осторожно выглянула из-за края стола и невольно улыбнулась.
Йети стоял, растопырив руки в стороны, чуть согнув ноги, вилы возницы упирались в его филейную часть. Сам крестьянин был без рубахи, в сапогах на босу ногу и от него отчетливо несло самогоном.
Девушка поднялась с полу и, оглядев себя, все-таки засмеялась.
Мужчина сердито глянул на спутницу, одной рукой поддернул штаны, громко икнул и сперва хмыкнул, а спустя пару минут захохотал в полный голос.
- Может я, это, пойду,- с опаской глядя на пьяного мужика с вилами, проговорил ночной гость.
- Иди, иди, - махнула рукой с трудом успокоившаяся Эмма.
- Э, нет! Стой!- заставил замереть почти перешагнувшего порог йети голос возницы, - Ты чего хотел - то!
- Да так... это.. ничего... поужинать,- опасливо втягивая голову в шею, проговорил 'гость'.
Спустя полчаса все трое сидели у камина. Йети, представившийся Грыкхом, ел обжигающею кашу и рассказывал свою нехитрую историю.
- Я, это, в детстве болел много. Поэтому, страшненький. Вот мне брат отца, это, и говорит: ' Иди в город работать' Я, это, подумал и пошел. В городе, это, работа - то какая! Принеси, подай или вообще сиди да по сторонам глазей! А у нас какая работа?! Паси коз по горам, да корзины плети. Вот, это, я и пошел.- неожиданный гость оказался немного туповат, но не злобив. Пока Эмма варила кашу, он вместе с возницей навесил дверь и сейчас в комнате стало жарко. Окончательно разомлевший в тепле возница спал, обняв неизвестно откуда принесенную бутыль. За окном начинало светать. Первый луч солнца заглянул в щель на окне, пробежался по стене и замер на молельной полке. Масло в чаше почти догорело. Эмма встала чтоб подлить его из маленького кувшинчика. Посмотрела на изображения Богов покровителей и тихо улыбнулась.
- Грыкх, а на меня работать будешь?- повернувшись к жующему йети, спросила она. Тот от удивления чуть не подавился кашей.
- Ты это серьезно? Хозяйка?- Эмма кивнула. Пьяный возница икнул и что-то пробормотал во сне.
Трактирщица, засучив рукава, пошла, искать ведро. Сегодня их с Грыкхом ждало много работы. Огонь в мольной чаше весело горел, освещая фигуры Богов...
2 глава. Первые гости.
Сегодня весь день шел дождь. Возница проснулся только к вечеру, глянул в окно и, проклиная всех путавших дороги [местный аналог мелких бесов], остался до утра.
Эмма с Грыкхом почти привели в порядок первый этаж трактира, и теперь все трое сидели за столом у камина и ужинали.
- Меня вообще-то Лукой зовут. А то стоко время вместе и все не по-людски как -то, - смущенно глядя в стол, представился крестьянин.
- Ой, и правда! И я глупая не сказалась! Я Эмма! - девушка протянула руку.
Лука удивленно посмотрел на протянутую руку, потом на девушку, скептически хмыкнул и, достав из запазухи бутыль, предложил,
- А давай за знакомство, по чуть- чуть.
Трактирщица опустила руки и отрицательно покачала головой, однако ж Грыкх, учуяв знакомый запах сивухи, залпом допил отвар и протянул крестьянину кружку. Мужичек довольно крякнул, однако налить так и не успел, в недавно навешенные двери трактира настойчиво постучали.
Эмма вздрогнула и, осторожно выйдя из - за стола, подошла к двери. Стук повторился, громко и настойчиво.
- Кто там?- срывающимся от страха голосом проговорила девушка, ей, почему- то качалось, что за дверью притаилось что- то ужасное.
- Я не понял? Здесь трактир или что,- из двери раздался недовольный мужской голос.
Человек, стоящий на пороге, явно прошел пешком не одну лигу под дождем. Дорогие хромовые сапоги были замазаны грязью по самое голенище, а плащ, некогда шитый бисером, сейчас приобрел сходство со старой половой тряпкой.
Порыв ветра рванул дверь, больно стукнув по пальцам. Эмма отдернула руку и вскрикнула.
Поздний гость скользнул в тепло дома, закрыл непослушную дверь на засов и взяв руку, осторожно подул на зашибленные пальцы.
- Что ж ты, хозяюшка, так не осторожна? Такие ручки беречь нужно,- слащавым голосом прожженного сердцееда почти пропел он.
- Ты, это... Давай не смущай, девку - то! А то сам же не жравши, спать отправишься. Бабы они такие,- возница помахал в воздухе полупустой кружкой, описывая всю загадочность женской души.
Эмма, зардевшись, выдернула руку, для надежности завернув ее в подол фартука, и опасливо отступила под тень молельной полки.
- Вы проходите, к огню. Погрейтесь. Грыкх, сходи в погреб, вроде как там вареньеце было. . А я пока супа сварю или, сударь, кашу будет?
Путник с грустной улыбкой проводил взглядом девичью фигурку, замысловато махнул Семье, и, скинув промокший плащ на ближайшую скамью, шагнул к огню.
- Сударь будет всё! Желательно горячее и по больше,- голос мужчины потускнел, чувствовалось, что он очень устал.
Пока девушка разогревала кашу, варила горячий кисель и овощной суп-тюрю прямо на открытом огне, гость молчал, только отрицательно помотал головой на предложение возницы выпить 'за встречу'.
Эмма махнула рукой йети и они вдвоем подтащили к огню небольшой стол. Руки храмовницы замелькали, привычно накрывая к поздней трапезе. Дыхание огня укрывало плечи теплом и уютом, казалось, мир сузился до четырех фигур в зале полузаброшенного трактира.
- Сударь, садись-ка вы кушать,- придирчиво оглядывая небогатый стол, пригласила Эмма,- а я пока пойду, гляну, где бы Вам постелить...
- А нафиг ему стелить, - пьяный возница икнул и посмотрел на гостя,- им? Ему? С нами на конюшне переночует! Я там соломки свежей нашел. А то, негоже девице одной с мужиком незнакомым ночевать!
Крестьянин поучительно поднял вверх палец и, задумчиво посмотрев, в потолок икнул.
Гость засмеялся и с улыбкой, садясь за стол, сказал:
- И правда, хозяюшка, я и на конюшне переночую. Не в первый раз. Только, кажется, раньше хозяином тут старина Бут был?
- Может и был. Может и есть. Вы ешьте, остынет. После спрашивать будете.
- Да я и не боюсь,- путник придвинул тарелку, попробовал ложку и, кивнув, потянулся за куском лепешки.
Пока мужчина ел, Эмма разлила остатки супа в миски, подола одну Грыху, села у огня сама. Лука снова уткнувшийся в кружку с брагой, на еду даже не глянул.
- Ну хозяюшка, спасибо, накормила до сыта,- гость довольно откинулся на скамью и, чуть прищурясь, спросил,- А Бут все ж где? И кто же, ты хозяюшка?
Храмовница отставила недоеденный суп, встала, смела крошки со стола, высыпала их в Огонь у резницы. С тихой грустью вгляделась в лица Богов,
- Храмовница я. Храм, что выше по дороге разбойники сожгли. Идти мне не куда, вот и тут и осталась.
Тени метались по стенам, предавая полноватому силуэту девушки какой-то особенно скорбный и беззащитный вид.
- Хозяйка, не плачь, хозяйка. Вот хошь я турну этого 'сударя'. Я могу! Ты не гляди, что у него меч по боле твоего,- йети обнял девушку и злобно глянул на путника, посмевшего расстроить его 'хозяйку'.
- Тихо, тихо!- мужчина примирительно поднял руки,- Не надо меня 'турнуть'. Вот.
На стол легли три серебряные монеты и бляха свободного наемника.
- Меня Руалом кличут. Мы с Бутом друзья. Вот я и спросил. А то что Храм сожгли это плохо. Очень плохо. В городе знают?
Эмма вздохнула, коснулась огромной руки Грыха успокаивая, и покачала головой.
- Нет, не знают. Вчера сожгли. Мимо нас никто в город не проезжал. Сам видишь, дождь. Не спешат люди в дорогу. Резницу я нашла, вот она. А насчет трактирщика... Лука, - показала она на спящего у огня возницу,- говорил, в город хозяин перебрался. Вот кончится непогода, схожу с Грыхом к нему. Попрошу разрешения в трактире остаться. Монет в городском храме займу. Так что приходи через месяц - другой. По всем правилам встречу, - девушка неловко развела руками.
- А пока, не надо платы. Забери,- кивнула она на монетки.
- Э нет! Деньги эти твои, трактирщица. За огонь, за еду и за ... свежую солому. И не проси - не возьму, - Руал, скрестив руки на груди, внимательно посмотрел на Эмму. Маленькая ладонь робко накрыла плату, пламя у резницы вспыхнуло, подтверждая право. Гость довольно хмыкнул и встал, подхватив плащ.
- Эй, Грых, показывай где тут у вас ночевать можно.
Йети недовольно заворчал, но под взглядом хозяйки накинул куртку и взяв, миску с супом, повел мужчину спать.
Оставшись одна, не считая спящего Луки, Эмма села на скамью и задумалась: 'А что ж дальше? Как дальше? Может, стоит вернутся?'. Правая рука ласкала монетки на столе, а левая... Левая коснулась шеи и играла тонкой лентой с Вестницей.
Вдруг громко хлопнуло полено в камине, ладонь сжалась сама собой, ломая хрупкий амулет и освобождая призрачную птицу.
Девушка испуганно ойкнула и замерла, провожая полупрозрачный силуэт. Она и не заметила, как лицо Ждущей Дома осветилось тихой улыбкой. Боги - они мудрее людей, а чудо - оно не всегда приходит в огне и блеске...
В обители проснулась старая и одинокая женщина, в морщинистые руки скользнула Вестница и растаяла... Агата тревожно схватилось за сердце и кинулась собирать вещи, Путь снова звал свою жрицу...