Июльский воздух плавился, дрожал зыбким маревом над асфальтом. Маленькое кафе в полуподвале стойко держало прохладу. Лидочка, невысокая чуть полноватая шатенка в лёгком шёлковом платье и мягких балетках, открыв массивную дубовую дверь, с удовольствием нырнула в полумрак. Она пришла сюда за час до назначенного времени специально, чтобы привести в порядок мысли и чувства. Антон появился так неожиданно... Столько лет молчал после той досадной размолвки... Впрочем, Лидочка, успокаивая самолюбие, именовала размолвкой то, что обычно называют словом "бросил". Он уехал по распределению и не позвал её с собой. Лидочка тогда бегала в деканат и узнавала, как перевестись на заочное, складывала в чемодан самое необходимое, часть вещей раздала подругам, остальные безжалостно выбросила. Но он уехал один, сказав на прощание слова, обрушившие её в смятение и тоску: она обязательно встретит хорошего парня, а у него, Антона, большие планы, в которые Лидочка с её собранным чемоданом не вписывается. Она тогда будто окаменела и долго, мучительно долго приходила в себя. Жить не хотелось. Но она жила, оправилась и пошла своей дорогой. Теперь Антон приехал, позвонил и назначил встречу в том кафе, которое оба так хорошо помнили.
Высокий статный блондин ворвался в сумрак кафе вместе с волной раскалённого воздуха и, оглядевшись, направился к ней. Лидочка вспыхнула и быстро убрала руки под стол.
- Привет! Глупышка, ты опять прячешь руки? Сколько тебе говорить: у тебя прелестные ручки, не надо их стесняться.
Подошёл ближе, наклонился, поцеловал в щёку.
- Милая, я так скучал по тебе. - По-хозяйски расположившись напротив, Антон подозвал официанта и сделал заказ.
- Мне "отвёртку", а даме - яблочный сок со льдом.
- Ты помнишь? - удивилась Лидочка.
- Конечно, дорогая! Я помню всё. Твои руки, губы, волосы... Антон смотрел на неё с болью и нежностью. - Ты прости меня, я был таким дураком. Всё казалось, что впереди новые возможности, карьера, красивые женщины.
- Что, не нашлось красивых? - заледеневшим голосом спросила Лидочка.
- Нет, милая. Красота ничего не стоит, когда за ней нет любящего сердца. Я счастлив, что понял это.
Антон достал из кармана коробочку цвета спелой вишни, открыл и протянул Лидочке. На бархате лежало красивое кольцо из белого золота с россыпью маленьких бриллиантов.
- Дай руку, милая, я хочу примерить. Надеюсь, что придётся впору.
Лидочка потупила взгляд и замерла, не вынимая рук из-под стола. Поняв её молчание по-своему, Антон продолжил.
- Я понимаю, что обидел тебя тогда. Прости, родная, но мне никто не нужен, только ты одна. Будь моей женой.
Лидочка ещё помедлила и протянула Антону правую руку. На безымянном пальце блестело простое тонкое колечко без камней. Обручальное.
- Это ты прости меня. Мне пора.
Лидочка неловко поднялась и пошла к выходу, не оглядываясь. Выбравшись на улицу, она вздохнула полной грудью и вдруг почувствовала мягкий толчок.
- Антошка, прекрати! Будешь пинаться - не дам больше яблочного сока, так и знай!
Лидочка нежно погладила свой круглый живот и улыбнулась.
- Пошли домой, скоро папа придёт, будем готовить ужин. Хочешь рыбки?
Фаддей Ефимович Головастый был человеком солидным, гордо носил в кошельке нехилую зарплату и лелеял положенный по рангу животик.
Должность у сего господина была, вроде бы, и не пыльная, но намертво связанная с этой самой пылью - Фаддей Ефимович отвечал за дороги в небольшом городке: яма на яме, пыль да степной бурьян, ещё и козы повадились этот самый бурьян жрать прямо с дорожного полотна, на котором растительность сия раскидисто произрастала. Козы были помехой, а вот дураки, те доставали Головастого круглосуточно, закидывая письмами, жалобами, просьбами и судебными исками. В общем, поначалу Фаддей Ефимович сдуру им много чего обещал да ещё и даты пытался исчислить, потом понял, что ямы эти ниспосланы в городок свыше, и решил не заморачиваться, перейдя на уклончивые ответы ни о чём. А чтобы дать мозгу отдохнуть, чиновник частенько снимал голову с шеи и бережно клал рядышком. Вот так они и работали - Головастый в кресле, голова - на пуфике. Бумажками пошуршат, секретаршу потискают, чаю втроём выпьют - и домой. Дорогу туда выложили славную, голове спасибо, подсказала.
Дураки же, отдавая в очередной ремонт раздолбанные машины, ругали чиновника почём свет, обидно обзывая Безголовым. Конечно, пару ямок за лето закрывали, асфальтом трещины заливали для успокоения дураковых душ, денежку за проделанный капитальный ремонт исправно списывали. Иногда просто камушки насыпали. Голова фадеевская хихикала, глядя как машинки на дороге прыгают:
- Ефимыч, глянь: чистый цирк! - любила она пошутить, глядя в окно служебного внедорожника. Сама-то не боялась ухабов - для неё Головастый специальный ремень безпасности придумал, чтобы не трясло родимую. Так с ветерком домой и ездили, голова ещё песенки распевала:
- Дорогой длинною, погодою лунною...
Иногда в город приезжали какие-то комиссии, вынюхивали, измеряли, делали вид, что слушают дураков, потом парились в сауне, кряхтя от крепкого веника да холодной водки с пивом. Целовались с фаддевской головой и, прихватив часть обналиченной капремонтной сметы, отчаливали восвояси.
Как-то раз приехал с очередной проверкой областной Нюхач, везде шатался, рожи корчил недовольные. Фаддей Ефимович, как положено, того в баню затащил, попарились. Все чин чином. Тут Нюхач вдруг и заявляет:
- Хочу по новой дороге проехать!
Чистый дурак. Ну, а куда деваться-то? Сели во внедорожник, спереди Головастый да Нюхач, на заднем сиденье голова пристроилась. Поехали. Головастый скорость развил - надо же Нюхача прокатить с ветерком! Сначала ничего ехали, с музыкой, а потом асфальт ухнул вниз, словно скоростной лифт, что-то хрустнуло - покатилось в сторону колесо, машина рванула догонять родимое на оставшихся троих, сбивая поребрики и срывая заборчик с сидящей на нем козой.
- Дзз - дзз -дзинь. М-е-е... Брякс. Пшшш...
Приехавшие гибэдэдэшники изумленно созерцали, как в уткнувшемся носом в кювет внедорожнике крепко спят, похрапывая на раздутых подушках безопасности, Головастый и заезжий Нюхач. Стараясь не шуметь, аккуратно водрузили на эвакуатор и тихонечко свезли в укромное место - досыпать. Никто не заметил вылетевшей из разбитого окна головы, и та ещё долго лежала в кювете под заборчиком в компании мрачно жующей козы, борясь с обидой и въедливой песней, что никак не покидала стрясшиеся мозги:
- Дорогой длинною, погодою лунною да с песней той, что вдаль летит звеня...
Головастый очнулся через день у себя в кабинете. Одна рука лихорадочно перелистывала заявки на ремонт дорог, другая судорожно их подписывала. Из недр факса, зловеще шурша, выползал составленный Нюхачём акт.
Около здания городской администрации угрюмо слонялась коза, притащившая к месту бывшей дислокации растерявшую мозги чиновничью голову.
Сегодня я решила опоздать. Сколько себя помню, никогда не опаздывала. В школе всегда сама заводила будильник, сама вставала, завтракала и шла в школу. И позже в институте, никогда даже к первой паре не опаздывала. А уж на экзамены всегда первая приходила. Вот и на работу, на все совещания и мероприятия всегда прихожу заранее. И искренне ненавижу непунктуальных людей. Особенно Виталика из IT-отдела. Сисадмина нашего. Если сказал, что придет к двенадцати, то раньше половины первого можно и не мечтать его увидеть.
Но вот в пятницу... Сидели мы в кафешке с девчонками, заканчивали обедать. Виталик как раз приперся, а от обеда всего пять минут осталось.
- Опять опаздывает, - недовольно буркнула я. - Неужели нельзя все вовремя делать.
- Ну, конечно, - тут же отозвалась Маринка из бухгалтерии, - ты-то даже если захочешь не опоздаешь.
И тут на меня такая обида накатила! Сама не знаю почему. Это-то я-то! Которой поручали самые сложные проекты! И не смогу просто опоздать на работу? Вот возьму и прямо в понедельник опоздаю назло всем!
Все выходные продумывала план опоздания. В воскресенье вечером, специально завела будильник на пятнадцать минут позже. Слишком на много опаздывать не хотелось. А вот пятнадцать минут в самый раз. Не слишком длительное, чтобы заработать выговор, но и не совсем короткое, чтобы не заметить. Но мой натренированный организм на такой план оказался не согласен. Я проснулась и без будильника точно в положенное время. Поменяла несколько нарядов, смыла макияж и нанесла заново, таким образом отыграв пять минут.
Придя на остановку, решила, что поеду только на десятой маршрутке. Но и они, словно сговорившись, подходили одна за одной. Так удалось потратить еще пять минут. Тогда я решила выйти на остановку раньше и зайти за кофе в кафе. К офису я подходила очень довольная собой - на часах ровно девять пятнадцать. Вот девчонки удивятся!
- Здравствуйте, Наталья Владимировна. Вы что-то сегодня рано, - поздоровался со мной охранник, немало меня удивив.
Электронное табло в холле высвечивало восемь пятнадцать.
- Вчера же часы переводили, Наталья Владимировна,- ответил мужчина на мой немой вопрос.
Я едва удержалась от желания запустить стаканчик с кофе в охранника. Злая и раздраженная залетела в лифт и нажала кнопку нужного этажа. Двери почти закрылись, когда в них влетел Виталик.
- Тоже часы забыла перевести? - вот в этом он весь: ни здравствуйте, ни о погоде поговорить. Сразу может ляпнуть что-нибудь, например, что тушь потекла...
Но не успела я ответить, как в лучших традициях дешевого кино, погас свет, лифт дернулся и остановился.
Мы просидели запертые в лифте около двух часов.
Надеюсь, уж на нашу свадьбу-то Виталик не опоздает?
У меня было сто зажигалок, сто упаковок с пивом, сотня презервативов с усиками, сто коробок с туалетной бумагой, сто блоков сигарет, сто упаковок универсальных батареек "Эгма", сто мешков древесного угля, сто пар обуви, сто пар носков, сотня пачек стирального порошка, сто зонтиков, сто банок свиной тушёнки и ровно сто галстуков. Особенно рад был галстукам. И счастлив, что у меня не было ста фуражек или лампочек. Поверьте, это было бы уже слишком.
Хотите знать, кто я такой и зачем мне столько вещей? Да запросто! Разрешите представиться: Юрий Губенко, или просто Губа. Бывший унифейтор тыловой службы, бывший начхоз дестроера "Монгерштерн", бывший примерный семьянин, бывший... Словом, насквозь бывший. А теперь не знамо кто и не знамо с какими перспективами на будущее. Потому что сроку мне чужие отмерили в сто лет и выдали вот эти вещи, чтобы нормально тут век прожить. Ага. По паре носков в год и по одному презервативу, как раз на сто лет и хватит. Только чужих не интересовало, зачем мне презервативы на астероиде, и протяну ли я тут хотя бы пару месяцев, не говоря уж о сотне лет. Да и вообще, между нами, люди по стольку не живут. Особенно на астероиде и практически без пищи. Но чужим на то начхать, кинули жребий, кому что из экипажа с собой брать из вещичек и провианта, и высадили сто человек на сто астероидов с тем, что каждый для себя нажребил. Хорошо, об атмосфере позаботились. А с гравитацией ничего не попишешь, крутись вместе с астероидом как хочешь. Вот и кручусь второй день. Светило восходит каждые три часа, прячусь от него в какой-то расщелине и остро завидую тому, кому достались солнцезащитные очки. Имелось на "Морге" и такое. Не знаю, зачем они на дестроере, но в приходном реестре значились.
Оглядев штабеля коробок, я сказал себе: "Губа, надо как-то выкручиваться, если не хочешь тут сдохнуть, эскадренный спасатель уйдёт через сто часов из зоны приёма и вообще из системы, навоевались, хватит. Так что думай, прикидывай, ты же когда-то хорошим инженером-механиком был, вот и время пришло, сейчас у тебя последний шанс доказать, что и ты способен из топора суп сварить. Тем более под боком масса полезных вещей, настоящий Клондайк, чужие подкинули и не поморщились, что такое богатство отдают в твои золотые руки". Сказано - сделано...
Это только кажется, что эф-трэкс наисложнейшая штука. А по сути там главное - усилитель сигнала. Прикидывал недолго, из чего его сварганить. В дело пошли пустые банки из-под тушёнки, моток туалетной бумаги, все до одной батарейки, хромированные дуги от зонтиков, а в качестве направляющей антенны кое-как приспособил корпусы зажигалок. Заэкранировал конструкцию стиральным порошком. И вроде всё получилось... Спасибо, чужие, за подарки! Русский человек и на астероиде выкрутится.
Просигналил SOS. Глядишь, и подберут. А уж когда спасатели прилетят, то встречу их как подобает - в галстуке.