...и вот она уже стояла перед этим домом, окружённый сухими мёртвыми деревьями и увядающими кустами. Из этого дома она не захотела бы выйти ещё год назад - а теперь, стоя перед ним, боится в него зайти: слишком многое внутри пугает её, заставляет отойти, повернуться и убежать, и никогда больше не вспоминать об этом. Но...
Ей нужно это сделать. Нужно подойти к нему, открыть прогнившую дверь и зайти. Так она решила - и он сказал, что так будет правильно.
Сейчас, однако, она, опустив глаза, задумалась: зачем ей это? чем это поможет ей? ведь можно просто уйти от этого, забыть и никогда не возвращаться...
Она поймала себя на мысли: так не получится: если это преследует её сейчас, то уйти от этого просто не получится - нужно лишь пойти прямо наперекор своему страху.
Так она и решила сделать - и, поправив на носу большие чёрные очки, уверенно направилась вперёд, к порогу; встала на небольшой подъём и, несколько смущённо, толкнула дверь пальцами - и тут же начала обтирать их о подол своего чёрного платья.
Дверь медленно, со скрипом открылась, показав свои столь же прогнившие внутренности; из дома тут же повеяло гнилью - ей пришлось развеять запах взмахами тонкой ладони и произнести ругательство одного из древних народов, чтобы избавиться от него. Медленными, неуверенными шагами она прошла внутрь плохо освещённой залы. Внезапно внутри проснулся странный, необъяснимый страх - и от этого она протянула ладонь куда-то позади себя, взяв его руку в свою.
Идти ровно по полу этого дома не получалось, тем более - на её небольших каблуках: кое-где доски уже прогнулись, готовые провалиться в подвал, а где-то уже зияла одна большая дыра, утащившая с собой половину лежавшей на полу большой хрустальной люстры, некогда дававшей этому дому немало света. Ничего: теперь у неё есть своя лампа, которая даёт, кажется, столько же света, сколь и эта люстра в своё время.
Она, тем не менее, прошла по зале, огляделась; взглянула на едва висящие шторы, на разбитые окна, на царапины на стенах... Её передёрнуло: она не задумывалась об этом тогда, но сейчас - видела, что было её жизнью раньше. Перевёрнутые шкафы, выпотрошенные ящики, разбитые стены... Когда-то во всём этом была она.
Некоторые вещи в этом доме заставили её посмеяться - искренне, громко и долго, ведь здесь никто, кроме неё, её не услышит; но многие - ужаснули, повергли в шок: неужели она вправду была такой? неужели делала всё это? Не может быть. Но...
Это была она - когда-то давно, словно в прошлой жизни. Как бы она не старалась этого забыть, как бы не хотела не сталкиваться...
Кое-что привлекло её внимание в ванной комнате: фотография, уже выцветшая, её, обнажённой, и её бывших подруг, стоявших вокруг ванны, пока её собственное запястье медленно истекало кровью; на лицах - улыбки ещё очень юных девушек, и радость, и восхищение, а на её лице - ещё и гордость...
Это заставило её расплакаться - прямо там, перед ванной, с фотографией, оформленной деревянной рамкой, в руке. Она села прямо на потрескавшийся плиточный пол, упёрлась спиной в ванну и, опустив голову на колени, громко зарыдала, омывая линзы очков собственными слезами...
У неё ушло довольно много времени, чтобы прийти в себя. Она уже давно прекратила плач, но разные мысли роились у неё в голове: какой же ужасной она была, как она могла быть такой, почему так случилось, зачем она это делала, кошмар, ужас, какая же она была дура...
Хватит.
Она вытерла мокрые щёки, встала с пола, поставила фотографию на место, свободной рукой отряхивая платье, протёрла очки передним краем платья и, усадив очки обратно на тонкий нос, отправилась к двери, через которую пришла. Перед выходом она остановилась и обернулась, вновь оглядев залу.
Такой она была. Это были не самые лучшие её годы - именно поэтому она не хотела вспоминать о них. Но они больше не будут гнаться за ней, не будут, бросая в холодный пот, будить её посреди ночи - потому что это часть её, и она принимает это. Она знает, что уже не будет такой - но такой была её история, и бежать от неё нет смысла; он был прав.
Она открыла глаза. Вместо хмурого осеннего неба из окна ей светил яркий утренний свет. Она лежала на неразложенном диване, под тёплым одеялом и на большой подушке; её чёрное платье висела на стуле за головой, а очки...
Она огляделась - и увидела его, сидящего рядом с ней на диване; его зелёные глаза были прикрыты линзами её больших чёрных очков.
- Забавно выглядишь, - она улыбнулась.
Он, державший её за руку, в ответ улыбнулся ещё сильнее.