Внутренности дома были обставлены довольно уютно, в интерьере превалировал мягкий голубой цвет, сочетавшийся с очень тёмной древесиной лестницы на второй этаж и некоторой мебели.
- Садись на диван, - мистер Падалеки указал в сторону большой гостевой комнаты. - Чай? Кофе?
Сам хозяин дома был одет в голубую рубашку с короткими рукавами и в бежевые брюки; его длинные тёмные волосы были собраны в хвост.
- Нет, спасибо, - ответил Роберт. - Хотя я не откажусь от сока.
- Разумеется.
Мистер Падалеки улыбнулся в ответ и ушёл на кухню.
По состоянию комнат, которые Роберт уже успел повидать и до этого прихода, можно легко понять, что за домом ухаживают с такой заботой, которую редко где можно увидеть. Множество различных цветов и даже небольших деревьев цвели прямо в доме и буквально горели здоровьем - даже Роберт, не специалист в ботанике, мог сказать это. Камин в этом доме всегда был чист, мусора никогда не было, а на длинном столе перед диваном и креслами в гостевой комнате всегда стоял новый горшок с цветами: для разнообразия.
- А вот и мы, - сказал весело мистер Падалеки, входя в гостевую с наполненным высоким стаканом. - Апельсиновый. Твой любимый. Свежий.
Он поставил стакан на стол перед Робертом, предварительно подложив деревянную подставку с котёнком, играющим на лугу.
- Класс. Спасибо, сэр.
- Разумеется, - и улыбнулся, садясь в кресло близ дивана. - Итак. Расскажи мне о проекте, который ты затеял.
Закончив пробовать сок, Роберт начал:
- В школе нам задали работу в классе по культуроведению: рассказать об одной известной группе людей, об их истории, культуре и образе жизни. Я просто не мог упустить такую возможность, - и улыбнулся, несмотря на своё красивое лицо, так, как улыбаются мальчики, купившие в магазине новую видеоигру.
- И, я полагаю, ты пришёл ко мне не с тем, чтобы расспрашивать меня про мои польские корни, - мистер Падалеки хитро, но добро усмехнулся, глядя в глаза юноше.
- Не совсем, сэр, - Роберт практически повторил его мимику.
Хозяин дома улыбнулся в полную силу. Его взгляд отошёл в сторону, а затем - в пол, пока он раздумывал над тем, что сказать.
- В таком случае, мой юный друг, тебе придётся знать кое-что: большая часть информации до сих пор засекречена, президент Коллинс об этом позаботился после того, как Обама впервые наложил запрет. Возможно, единственная причина, по которой люди узнали, что случилось, сорок лет назад, а не пятнадцать, - в одном чересчур продвинутом чиновнике в штате Юта, который просто не смог удержаться...
* * *
- Так что же там случилось? - спросил Роберт. - В Сети и в газетах можно найти довольно сухие обзоры событий, но никто не говорит о чём-то конкретном, о том, что происходило внутри.
- Многие из нас не любят вспоминать об этом, - ответит мистер Падалеки, улыбаясь мягко. Качнув головой, он добавил: - Это было ужасно, сказать по правде. Этот взрыв, туман, а затем...
Мистер Падалеки с некоторой грустью опустил глаза, выдержал небольшую паузу.
- Те... "чудища", искорёженные тела и сознания, которых так опасались люди ещё несколько лет - это были люди, - он взглянул на Роберта. - Я успел познакомиться с некоторыми из них. У них были семьи, работа, настоящая жизнь. Они не хотели ничего этого, это даже не входило в эксперименты: лаборатория взорвалась, и все их... разработки поднялись в воздух, на землю. К нам.
- Это - те самые?..
- Да. Нам всем было нехорошо в первые несколько недель, но с этими людьми творились страшные вещи. Они кричали от боли практически не переставая. Это прозвучит странно, но я словно чувствовал то же, что и они, словно чувствовал их боль. Все мы чувствовали.
- От чего произошёл взрыв?
- Засекреченная информация. Единственное, что нам дали знать, - это был непреднамеренный взрыв.
- Они даже вам ничего не сказали?
- Мы - случайные свидетели, не действующие лица. Нам это знать было не обязательно. Может, и к лучшему: кто знает, что у них там творилось.
- После взрыва в вашем научном комплексе образовался туман из смеси всех тех препаратов и... прочей живности, которую они там выращивали. Почему некоторым удалось выжить в нём без повреждений? - видя взгляд мистера Падалеки, Роберт поправился: - То есть, без заметных повреждений. Дело в генетике?
- Во Флориде нам сказали, что это вполне вероятно. Нам тут же предложили исключить сверхъестественное вмешательство: потому, что его невозможно изучить земными методами.
- Круто. Флоридская лаборатория. Та самая лаборатория, - Роберт явно загорелся, услышав об этом. - Доктор Конвиг руководил исследованиями в то время, верно?
- Верно. Он общался с нами между тестами. Именно он тогда сказал нам, что мы - не чудовища. Ты ведь слышал эту его речь перед публикой, правда?
- Конечно! Ретро, но найти совсем не трудно.
- Примерно то же он говорил нам в личных разговорах. Возможно, этим он и вдохновился позже. Многие из нас сначала боялись его - считали его очередным правительственным врачом или, ещё хуже, кем-нибудь из ЦРУ или АНБ. А он хотел помочь - по нему это было видно. Он понимал, каково это - быть не таким, как все.
- С его-то костями, - Роберт покивал.
Мистер Падалеки кивнул в ответ.
- Я редко видел, как он ходил без коляски. Но двигался он в ней невероятно проворно, нужно отдать ему должное.
- Сэр, доктор Конвиг ещё жив?
- Да, отдыхает на севере США.
- Вы поддерживаете контакт с ним?
- Разумеется! Не все, далеко не все, но некоторые из нас до сих пор общаются с ним. Года три назад мы ездили к нему лично. Проболтали несколько часов кряду, - мистер Падалеки улыбнулся, глядя в окно.
- А почему его не отдали в программу защиты свидетелей после инцидента?
- Он отказался. После этого - после того, как выяснилось, что информация просочилась - выступал в нашу защиту. Говорят, из-за этого у него с правительством были натянутые отношения. Но это - слухи, молодой человек, - мистер Падалеки отдал юноше намекающий взгляд; тот кивнул. - Нам в последний раз он сказал, что даже после всех покушений, после всех тягот ситуации сделал бы это ещё раз, если бы ему случилось это. Настоящий доктор.
* * *
- Как вас правильно называть? - видя взгляд мистера Падалеки, Роберт поправился: - Я имею в виду... вас. Как группу. - Мистер Падалеки кивнул. - Я слышал много имён, большинство из них - ненаучные, да и различные сетевые энциклопедии конфликтуют, даже сейчас.
Мистер Падалеки улыбнулся. Затем пожал плечами.
- Понятия не имею, как нас называть. Никогда не задумывался об этом, да и не хочу. Это не так важно для меня и для многих из нас. Обычно, когда я говорю о "нас", люди сразу понимают, о ком речь.
Он взглянул на Роберта.
- Но тебе же нужно какое-то имя для презентации, - Роберт кивнул в ответ, и мистер Падалеки кивнул вслед. После некоторых раздумий, секунд пять или десять в длину, он ответил: - Когда мы были в Лаборатории, один из лаборантов с каким-то ехидством сказал, что нам подходит имя "Sanguinare Vampiris". Понятия не имею, откуда это взялось.
Роберт улыбнулся.
- Ты знаешь, откуда это?
- Да, сэр. Ретро, но одноклассники порадуются.
- Хорошо. Пусть будет это, значит, - и улыбнулся.
* * *
- Теперь, сэр, давайте осветим вашу жизнь как... сангвинарэ вампирис.
Мистер Падалеки усмехнулся:
- Ну давай.
Роберт улыбнулся в ответ, но по его глазам было видно, что он не совсем понял, в чём здесь юмор.
- Итак. Вы бледны, но конкретно у вас, мистер Падалеки, большие окна в доме, и живёте вы в довольно солнечной местности. Как на вас отражается Солнце?
- Как и на всех остальных бледных людях, - поняв, что Роберт не до конца понял, о чём речь, он добавил: - Мне лучше не загорать, но ходить по улице я могу в любое время суток.
- Понятно. Как насчёт соли? Чеснока?
- У меня чувствительная бактериальная система, и даже небольшое превышение нормы соли в пище может привести к расстройству пищеварительного тракта. Чеснок я и вовсе ем только в порошковой форме: мне нравится его вкус, но рисковать раздражением стенок желудка из-за его сока я не хочу. Коротко, но неприятно.
- Это всё - после эксперимента?
- Да.
- А серебро?
- Никакого ущерба, даже если проткнуть серебряным колом. Личный опыт.
На лице у Роберта отразилось явное беспокойство.
- На вас нападали?
- Да, и не раз, - мистер Падалеки кивнул. - Есть фанатики, есть те, кто просто боится, есть просто глупые люди, - и пожал плечами. - Я поправлюсь, но им с этим ещё жить.
- "Поправитесь"?
- Наши организмы сейчас - словно монолит. Как камень: всё связано, всё в работе и очень эффективно. Доктора говорят, что даже мелкие пустоты у меня в работе. Не знаю, что они имеют в виду. Я гораздо острее реагирую на раздражители, но и уход их происходит быстрее.
- То есть, вы регенерируете быстрее?
Мистер Падалеки поджал губу, поднял глаза вверх и покачал головой.
- Немного. У многих из нас так. Те, у кого этого нет, и реагируют медленнее. Я не знаю, почему так вышло.
- А доктора? Лаборатория?
- Засекреченная информация.
- О-кей, - протянул Роберт несколько недовольно. - Я не буду спрашивать про гробы и крупу - слишком уж это глупо...
- Думаешь? - и вновь этот ехидный взгляд.
После пары секунд раздумий Роберт с подозрением ответил:
- Да, я так думаю.
Мистер Падалеки кивнул:
- Я тоже.
Они поглядели друг на друга несколько секунд; оба улыбались.
Роберт помотал головой, и это подсказало хозяину дома: шутка удалась. Поймав эти мысли в воздухе, Роберт в тоне шуточной обиды продолжил:
- Что меня действительно интересует, так это... назовём это "сверхчеловеческие показатели". То есть... кроме регенерации.
- Даже не близко.
- Правда?
- Бегаю, как обычный человек, бью, как обычный человек, ем, пью, дышу, сплю.
- Попытаться стоило, - Роберт качнул головой. - А что насчёт... крови?
Мистер Падалеки улыбнулся:
- Вот мы и подошли к самому главному. Сразу расстрою тебя: ничего подобного.
Роберт выглядел удивлённо, когда услышал это.
- В результате моего состояния у нас постепенно отказывали почки. Со временем, однако, всё пришло в... "В норму" будет сказать просто неверно. В равновесие, наверное: словно почки и не здоровы, но хуже со временем им не становится. Почки, как ты можешь знать, участвуют, в том числе, и в очистке крови от отходов. Эту функцию они выполняют плохо...
Мистер Падалеки отвлёкся, задумавшись о чём-то.
- Погоди-ка, сейчас, я принесу кое-что.
Вернувшись через минуту, мистер Падалеки продолжил:
- Итак, кровь. Почки едва её очищают, поэтому мне приходится очищать её искусственно.
- Гемодиализ?
- Именно, молодой человек. Я чувствую, когда мне нужно это сделать - как шестое чувство. Я прихожу в центр переливания крови, - он достал из кармана рубашки пластиковый прямоугольник, - показываю в приёмной свою карточку, её сканируют, меня ведут в комнату, укладывают в кресло, вставляют иглу в вену, и через несколько часов я вновь могу делать всё, что мне хочется.
- Как часто вам приходится это делать?
- Куда реже, чем многим людям: раз или два в месяц, в зависимости от того, как тяжело я работаю.
- Значит, вы можете прийти в любой центр переливания, и вам сделают всё, что нужно?
- Далеко не в каждый: за каждым из нас после эксперимента была закреплена специальная медицинская карточка, с которой нужно быть приписанным к одному из медицинских центров США. В тот центр, где приписан один из нас, привозят специальные препараты и оборудование, которым можно пользоваться только для нас. Другими словами, я нечасто путешествую более, чем на неделю, именно по этой причине.
- А почему вас не закрыли в каком-нибудь подвале и не проводили над вами эксперименты?
- Как я и говорил, дело - в одном продвинутом чиновнике. Наверное, я должен быть благодарен ему за то, что могу жить настолько свободно. Один из аналитиков АНБ проболтался нам, что это был чиновник штата, в котором проводились эксперименты, но не сказал его имени; оно до сих пор в засекреченных документах, и возможно, ему уже дали новое имя и новую жизнь.
- Программа защиты свидетелей?
- Верно. Этот чиновник послал анонимное письмо в местную газету, не помню её имени, и там опубликовали последствия нашего эксперимента. Через пару дней об этом трубили новостные каналы во всём мире, и правительству США пришлось пойти на уступки. После того, как выяснилось, что мы можем жить более-менее нормальной жизнью, они позволили нам многие вольности. Например, я могу гулять ночью, и ни один полицейский не сможет предъявить мне обвинений.
- Да и люди, похоже, не настроены против вас.
- Кроме некоторых, да. Большинство людей понимают, что мы - никакие не чудища, и относятся к тому, что случилось, как к несчастному случаю, а к нам - как к его случайным жертвам. Всё равно, правительство обеспечивает некоторый контроль.
- Откуда вы знаете? За вами следят?
- Ничего настолько секретного. Каждые три месяца к нам приходит агент АНБ, чтобы поинтересоваться, всё ли в порядке. К тому же, мы уже давно выяснили, что при желании госорганов мы могли бы получать помощь в любом центре переливания крови и в любом госпитале. У них - тонны необходимого оборудования и медикаментов, а значит, они могут обеспечить им каждую более-менее большую больницу Штатов и всё ещё иметь запасы. Но, - мистер Падалеки пожал плечами, - они этого не делают.
- Откуда вы знаете про запасы?
Мистер Падалеки посмотрел на юношу с некоторым ехидством или усмешкой.
- Засекреченная информация.
* * *
- Сэр, эта... это состояние передаётся по наследству? - Роберт выглядел несколько встревоженно, словно до него только сейчас дошла эта мысль.
- Нет, - ответил мистер Падалеки спокойно. - Мои правнуки - тому доказательство.
- Ну да, - Роберт несколько смутился.
- Оно вообще никак не передаётся. В этом смысле мы уникальны. К слову, как там Эмили?
- О, она в порядке. Занята учёбой, правда: университет отнимает всё свободное время. Мы даже гулять ходим редко в последнее время: задания, тесты, лекции, практика...
- Держись там, Роберт. Эмили - хорошая девочка. Очень умная.
- Я знаю, сэр, - Роберт улыбнулся. - Мне никто больше не нужен.
- Хорошо, - мистер Падалеки кивнул. - А ты что же? Всё ещё хочешь посвятить свою жизнь работе руками?
- Да, сэр. Всегда видел себя в этом.
- Хорошо, - мистер Падалеки закивал, теперь - словно самому себе, глядя в пол. - Хорошо. Это хорошо, когда в одном доме живут новые технологии и прежние принципы. Помогает держать голову на месте, когда время идёт вперёд, - и он взглянул на Роберта.
* * *
- А как вы поддерживаете отношения с другими участниками эксперимента? Как много до сих пор на связи? Насколько я понял, не все считают друг друга друзьями.
- Правда. Кто-то не придаёт этому значения: что случилось, то случилось. Кто-то и вовсе считает, что после эксперимента мы стали чем-то вроде второсортных людей, которые ничего не достойны - и это внутри нашего общества, - мистер Падалеки качнул головой, словно говоря "Такая жизнь". - Учитывая то, что мы пережили вместе в том комплексе, неудивительно, что мы так сплотились. Знаешь, как на войне солдаты сближаются после пережитых сражений? Так и мы. Пришлось побороться.
- С... ними? С тем, кто--
- С искажёнными. Да, с ними. Их было больше, чем тех, кто выжил, а охраны в том комплексе практически не было. Пришлось импровизировать. Я помогал строить баррикады, другие - пытались понять, как нам сбежать. Повезло, что в какой-то момент военные взяли комплекс штурмом.
- Зачем?
- Автоматическая система защиты перекрыла все выходы. Им пришлось буквально выламывать все двери.
- Поэтому и вы оказались в западне?
- Именно, - мистер Падалеки, глядя в пол, покачал головой.
- Сэр, простите моё отсутствие такта, но - почему вас просто не перестреляли при штурме?
- Понятия не имею, - и пожал плечами. - Может, кто-то из сбежавших позже докторов подсказал военным, что нас стоит оставить в живых. Наверняка так: они оглядывали нас прежде, чем стрелять, спрашивали имена - проверяли, вменяемы ли мы.
Роберт кивнул.
- Вы собираетесь вместе или общаетесь через Сеть?
- Кому как. Так вышло, что нам удавалось держать связь после инцидента, но собираться вместе получалось только каждые три года: отпуска, болезни, другие дела... Так и сложилось. А с теми, кто не может приехать, мы устраиваем сеанс видеосвязи. Порой и они выбираются в США.
Роберта осенило, и он выпалил с восторгом:
- Получается, вы и в этом году поедете на встречу?!
Мистер Падалеки кивнул.
- Класс! - он тут же потерял свой пыл, готовясь к вопросу: - Сэр, если это никому не помешает, можно... могу я поехать с вами?
Мистер Падалеки задумался, улыбаясь.
- Не могу сказать тебе ничего прямо сейчас, но я спрошу у тех, кто собирается, не против ли они.
- Супер! Спасибо, мистер Падалеки! - Роберт чуть не подпрыгнул прямо на диване.
- Моё удовольствие.
* * *
- Сэр, сколько вам лет?
- Семьдесят три через три месяца.
Роберт, может, и ожидал чего-то подобного, но ответом был явно удивлён; мистера Падалеки это позабавило.
- Вы выглядите намного моложе.
- На все тридцать, да? - Роберт кивнул. - Мне было тридцать два, когда я участвовал в эксперименте. После инцидента мы не стареем: волосы всё ещё растут, а вот кожа не обвисает. Не знаю, хорошо ли это: человек вроде бы настроен на то, чтобы стареть со временем, но для нас сделано исключение.
- Наверное, у организма странные ощущения.
- Были. Через двадцать лет я привык. Более странно видеть своих детей старше, чем я сам, не говоря уже о внуках. Правнуки, правда, в восторге.
- Наслышан. Не знаю, как бы это спросить... Наш мир. Он меняется? Сильно он изменился?
- Нет, - мистер Падалеки поджал губу и покачал головой. - Можно сколько угодно говорить о всяких футуристических штуках, которые ещё пять лет назад казались фантастикой, но мир? Такой же, каким и был. Все эти разговоры о слиянии миров, виртуального и реального... Больше разговоров, чем дела. Мне хочется сказать, что во времена моей юности уход молодёжи в виртуальный мир был куда более распространённой проблемой, чем сейчас. По крайней мере, дети всё ещё ходят в скаутской форме и с радостью исследуют местные горы и леса.
* * *
- Роберт Невилл, конец записи, - сказал он своему диктофону, и красно-голубой диод на тонком корпусе перестал гореть. - Спасибо за интервью, мистер Падалеки.
- Разумеется.
Они обменялись рукопожатиями.
- Это - очень много материала, - Роберт оглянулся. - Скоро темнеть начнёт.
Он взглянул на наручные часы.
- Ничего себе. Четыре с четвертью часа. Я бы и часа не дал, - Роберт улыбнулся, мистер Падалеки улыбнулся в ответ. - Это было очень увлекательно.
- Как скоро можно будет взглянуть на твою презентацию?
- Занятие по культурологии у нас через неделю. Сразу после того, как приду домой, я пришлю вам презентацию вместе с отзывами.
- Хорошо, - мистер Падалеки улыбнулся и кивнул.
- Сэр, могу я взять вашу карточку как материал?
- Нет, не можешь: мне она может пригодиться в любой момент, я ношу её с собой постоянно.
Мистер Падалеки поднял карточку в воздух.
- Тебе придётся её запомнить.
- Сделано, сэр.
- Не указывай портрета и имени. Я был рад помочь, но не хочу наплыва молодёжи в эту местность. Не все такие разумные, как ты, Роберт.
- Конечно.
- Отлично, - мистер Падалеки спрятал карточку в карман рубашки. - Как тебе сок?
- Великолепен, сэр. Спасибо.
- На здоровье. Ты можешь взять несколько апельсинов домой и нажать себе сока сам.
- Было бы здорово.
- И Эмили пригодится. Я положу тебе ещё чего-нибудь в дорогу: в любом случае свежие фрукты лучше, чем нынешние магазинные продукты. Пусть моя девочка не перетруждает себя. Передай ей это как мои слова: уж своего прадеда она должна послушаться.
- Хорошо, сэр.
- И знаешь, что, мой юный друг? - мистер Падалеки задумался на пару секунд. - Я заеду к вам через полторы недели. Мне всё равно нужно в город за материалами, а там и вас навещу.
- Будем рады вас видеть.
- Значит, договорились. Тогда и покажешь мне презентацию, - мистер Падалеки встал с кресла, Роберт последовал за ним. - Заводи машину, я вынесу тебе пакет с фруктами.