Миррэй Фианит : другие произведения.

Прометей и Психея. Книга 5: Звездный огонь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда сердце обуревает сомнение, стоит взглянуть в небо, и тогда возможно будет найти так необходимый ответ. Ведь сверкающие звезды всегда подскажут, как поступить. Нужно просто прислушаться и вглядеться в их нежное мерцание. И тогда завеса грядущего приоткроется, а тайное станет явным... 2019 Хоррор, Эротика
  *Миррэй Фианит*
  
  ***
  
  *Прометей и Психея*
  
  ***
  
  *Книга 5*
  
  ***
  
  *Звездный огонь*
  
  ***
  
  Когда сердце обуревает сомнение, стоит взглянуть в небо, и тогда возможно будет найти так необходимый ответ. Ведь сверкающие звезды всегда подскажут, как поступить. Нужно просто прислушаться и вглядеться в их нежное мерцание. И тогда завеса грядущего приоткроется, а тайное станет явным...
  
  ***
  
  *Пролог*
  
  ***
  
  Звон... Хрустальный звон...
  Плавающие в пространстве сферы сталкиваются между собой, звенят, как прозрачные стеклянные пузыри, мерцают, как крошечные светлячки.
  Эфир звенит.
  Он наполнен тихим плачем пространства и времени...
  Старый, как само время, человек смотрит в озеро.
  Он уже стар. Слишком стар...
  Безумно стар...
  Ибо был рожден еще тогда, когда родилось само время...
  Его имя - Кронос - владыка самого времени, его вечный секундант, часовщик, отмеряющий ход эонов.
  Он мрачен.
  Он щурится. Морщит длинные кустисто-белые брови. Кудлатыми крыльями-сосульками нависают они и одновременно мерцающей ширмой свисают с его серых, усеянных звездами глаз...
  Он смотрит в озеро судеб...
  Смотрит в него, а в его глазах пляшут безумные всполохи-огоньки переплетающихся душ.
  Его глаза горят нездешними пожарами. Горят, буквально прожигая ткань времени. В них навеки запутался свет...
  Тот самый свет, что родился вместе с самой вселенной...
  Он молчит.
  Плач всё явственней...
  Рядом с ним сидят двое детей. Кажется, что детей...
  Сколько им на самом деле - не знает никто...
  Уже почти никто...
  Слишком много воды утекло с тех времен, когда они могли позволить себе быть просто детьми, а не теми, кем они являются на самом деле, и кем пришли к великой заводи мирового порядка.
  Мальчишка кидает в озеро камешки - гальку, и болтает ногами в прохладной воде, постоянно создавая в ней муть и пушистую, искрящуюся пену.
  Озеро шепчет.
  Его воды поют.
  Их песнь печальна и переполнена неизбывным страданьем и грустью.
  Они помнят всё...
  В них, как в сетях 'Короля Рыбака', запутались голоса миллиардов времен.
  Мальчишка смеется. Гулкое эхо его смеха разносится по округе, отражаясь от пустоты. Кажется, он высмеивает пороки человеческих сердец, сам ход времени, неизбежность произошедшего и того, что еще только им всем предстоит...
  Кронос хмурится все явственней.
  Воды шипят у его ног. В них тьма...
  Тьма и пепел...
  Где-то бушует самый страшный пожар во вселенной и он - Кронос, видит его в водах вечного озера...
  Видит и хмурится, неспособный прекратить безумия, развернувшейся в невообразимой дали трагедии...
  Девочка же молча, смотри вдаль. В ее мерцающих волосах вспыхивают зарницы. У нее на коленях стоит старинный ларец, постоянно меняющий цвета.
  Она очень собрана и нервно кусает нижнюю губу. На лице - ни кровинки. В глазах тоже пламя - отражение древних костров.
  Она тоже помнит...
  Помнит все...
  Даже начало времен...
  Темнота, окружающая древнее озеро, понемногу светлеет. Звуки тысяч голосов становятся все реальнее. История вселенной оживает, наполняется красками, наливается жизнью, обретает плоть и начинает течь, заполняя собой все мелкие бреши в мироздании.
  Эйдос наполняется мыслями миллиардов.
  Ход времени неумолим...
  Он ускоряется, понемногу пожирая обыденность...
  'Скажи, дедушка, а это так и будет продолжаться - вечно?' - спрашивает малышка у Кроноса, сильнее обхватывая ларец руками. За ее спиной вспыхивают шальные искры, принимающие обличье эфемерно-огнистых крыльев сказочного существа.
  Кронос хмурится еще сильнее. В озерной глади мелькают события далекого прошлого, а возможно, и еще не наступившего будущего - он не уверен, слишком уж все двойственно, не четко и размыто...
  Он видит 'этих двоих' уже взрослыми...
  Видит, что его внучка плачет...
  Она охвачена живым пламенем.
  Ее брат пытается утешить ее.
  Он сбивает своими руками огонь, беснующийся в пространстве вокруг и... обжигается, но с виду кажется, что ему не больно... ничуточки... ведь в его глазах только любовь, и... ни капли страдания.
  В видении тем временем все немного меняется и уже взамен пламени в нем властвует лед...
  Их обоих овивает странный, сотканный из эфемерности, двуцветный дракон.
  Они там не люди - Силы...
  Противоположности самой жизни, но кто является кем, все еще неясно, ибо каждый из них несет в себе необходимый для существования всего мироздания компонент...
  Тем временем где-то рушится целый мир...
  Кронос знает это, чувствует, но увидеть не может.
  Озеро являет ему лишь фрагменты-осколки, не более...
  В небе искрится на разные лады странный символ: квадрат, внутри которого круг, а в него вписан треугольник...
  Да, треугольников много... даже слишком много и они все ее...
  Все принадлежат девушке, а квадраты...
  Квадраты принадлежат ее брату...
  А вот круги...
  Чьи они?..
  О, да...
  Кронос помнит...
  Помнит их родителей...
  Это ведь от них...
  Они оставили своим детям такое непослушное, своенравное и своевольное наследство, так и норовящее уничтожить, перекроив под себя, всю вселенную...
  Древний бог буквально слышит, как шепчет в пустоту его названная внучка...
  Слышит ее голос из иллюзорного потока времени.
  Она почти плачет, росинки дрожат на длинных ресницах, ее слова срываются, перерастая в еле слышный шепот, а потом и вовсе гаснут, затухая падающими звездами:
  'Я...
  Я так больше не могу, братик...
  Они...
  Они кричат...
  Они постоянно кричат...
  Просят, чтобы я сожгла все...
  Просят шагнуть за грань времени и пространства и преобразить само мироздание, а я...
  Я не хочу!
  Я боюсь!
  Мне страшно! Что мне делать, Мегалоис? Что мне делать? Ответь мне, братик! А вдруг они вырвутся? Вдруг Инферно пожрет мое сердце? Вдруг Promare и вправду сожжет всю вселенную? Вдруг...' - шепчет и осекается, теряя самоконтроль...
  Она дрожит.
  Ее туника вся в искрящихся фигурах из живого огня.
  Она уже и сама как огонь...
  Да, она и есть огонь...
  Она - это звезда...
  Звезда, чье имя пылает ярче, чем можно себе представить...
  Оно жжет так сильно, так страстно, что произнеси его - и мгновенно сгоришь, обратившись в пепел, невесомой пылью развеявшись по ветру...
  Такова цена...
  Цена молчанья...
  Цена тайны...
  Истина должна быть сокрыта...
  Свои сокровенные имена боги не произносят...
  Она - не исключение...
  Ее поддельное имя знают миллиарды, но истинное знает лишь она... Ибо, узнай его еще кто-нибудь - произойдет Конец Времен...
  Настолько могущественна его сила...
  Сила, готова создать Большой Взрыв...
  Все всполохи пламени стремятся к ней...
  Она их мать...
  Их хозяйка...
  Она та, кто создает их, даруя жизнь всему живому, как и предназначено богине самой жизни...
  'Не бойся!
  Они больше не будут плакать, и кричать тоже не будут!
  Я...
  Я потушу это!
  Я обещаю!
  Я вечно буду с тобой! Вечно буду тушить твое пламя! Чем сильнее будет твой огонь, тем яростней будет мой лед! Верь мне, Пандора!
  Я сумею защитить тебя!' - также шепчет не то в прошлом, не то в будущем молодой человек...
  Названная Пандорой, оборачивается, бросается к брату, обнимает его и плачет. Они оба объяты звездами. Их очертания - искры.
  Они - энергия преображения, метафизика самой вселенной.
  'Я обещаю тебе, малышка, я сумею уберечь тебя!' - произносит Мегалоис и смотрит в кошмар, устроенный инфернальным драконом...
  Смотрит в беснующийся огненный ад, пожирающий воронку времени...
  А дракон все вьется в пространстве, рассыпаясь на пурпурные треугольники, а потом и вовсе превращается в крошечного неонового котенка с крылышками, что ступая по фиалковым облачкам спрыгивает с небес и льнет к ногам принцессы, давно разрушенного царства...
  Льнет, лицемерно строя из себя милое домашнее животное, коим ему никогда не стать, ибо он - безумие стихии, заключенное в форму-образ мечты, способной волей перекраивать действительность.
  Он запечатан.
  Мегалоис выполнил свое обещание - обуздал ярость демона, спас сестру от всепоглощающего огня вселенского разрушения...
  Но...
  Но они оба знают - до срока...
  Однажды печать падет, ибо все во вселенной временно, даже само время...
  У ног Мегалоиса сидит полупрозрачный, лазурный пес.
  Он окрашен кристальной изморозью.
  Инистая бахрома снежными ежиками-пушинками ютится на его могучих, грозовых крыльях.
  Он рычит.
  Вокруг квадраты.
  В них - снежинки-печати...
  Соединяясь воедино все фигуры творят вечность...
  Лишь действуя сообща, они создают философский камень - бессмертную власть, недоступную смертным.
  В небесах, пропитанных мраком, тем временем реет черный феникс катастроф. В его когтях окрашенный кровью алый круг судьбы.
  Он украл этот символ...
  Вырвал его из рук тех, кто его сотворил...
  И теперь, рея в небе, он смеется...
  Смеется над их потомками...
  Смеется, проклиная в вечности за их самонадеянность и слишком чистые души...
  Но его злорадство тщетно - камень создан, а преображение вселенной идет полным ходом...
  Его крах неизбежен...
  Правосудие все равно восторжествует - он понесет наказанье...
  Кара так же неотвратима...
  Триграмма сияет.
  Силы продолжают вливаться в ядро нового мира...
  Кронос все еще думает...
  Он обдумывает, что ответить своей внучке, ибо она все еще ждет ответ на свой вопрос, а затем...
  Затем сцена в озере меняется...
  Иные люди...
  Иная реальность...
  Они не знакомы ему на первый взгляд, но внезапно...
  Но внезапно к нему приходит понимание...
  Он вспоминает...
  Вспоминает еще боле древнее прошлое, но при том осознает, что это - все же не прошлое, а будущее...
  Вероятностное будущее...
  Будущее, которое ближе всех к воплощению себя в реальность...
  Кронос понимает, что равно как и предыдущая сцена, смесь времен иногда может ввести в затруднительное положение, загнав в тупик разум не только человека, но даже рассудок бога, даже такого как он - властелина всех времен...
  Он видит: на подоконнике сидит девушка.
  Хрупкая, миниатюрная девушка. Облаченная в нечто легкое и эфемерное.
  У нее яркие, лазурные волосы, мерцающей волной ниспадающие на загоревшие под нездешним солнцем плечи.
  Она смотрит в окно на далекое зарево пожара. На ее устах блуждает улыбка. В руке бокал.
  В нем... космос...
  Искры, вспыхивая фейерверком, проистекают в реальность.
  Она осознает себя богиней.
  Печать снята.
  В ее мире творится нечто, что явно ведет к величайшему краху во вселенной.
  Над ней идет снегопад.
  На улице знойное лето.
  Гул пожарных расчетов все сильней и сильней.
  Сквозь кроны деревьев виден мелькающий в просветах, творимых легким ветерком, сверкающий кристаллами заледеневший город, а еще...
  Еще языки, лижущего небо пламени, что рвется откуда-то из глубин, красноречиво повествуя о случившемся...
  Богиня обрушила на мир свой гнев, и теперь лицезреет деянье рук своих...
  Она знает - они были виновны...
  Кара была заслуженной...
  Угрызений совести нет...
  Она не лицемерна...
  В комнате еще одна девушка.
  Она лежит на кровати.
  Лежит, свесившись с нее, и смотрит в потолок. У нее светлые, нежно-неоновые волосы.
  Они крупными локонами струятся по полу. В отличие от подруги, у нее звериные ушки, крылья и хвост.
  Она ангел...
  Демонический ангел...
  Существо, порожденное грехами этого мира...
  Она потомок той, кто когда-то в незапамятные времена этого мира носила имя Пандора...
  Да, она - потомок именно той самой Пандоры, что всего лишь миг назад в эфемериде озера просила брата спасти всю вселенную от неминучей гибели...
  Если кто и лицемерен по-настоящему в этой реальности да и во всех прочих, то это само время...
  Девушка чему-то улыбается, но ее улыбка дрожит...
  Она не веселая, совсем нет, даже наоборот. Это улыбка скорби...
  Сегодня погибла большая часть ее клана...
  Они пали, сгинув от рук бессердечных охотников за наживой, что взорвали поместье ее рода еще ночью, ворвавшись в него и буквально расстреляв всех, кто успел проснуться...
  В ее пурпурных глазах, залитых разноцветными всполохами древней магии, беснуются, танцуя, пламенные искры.
  Она горит...
  Горит так же, как и Пандора на заре мироздания.
  Нет, она не плачет... ей нечем...
  Она попросту не может...
  Она не может оплакать погибших...
  Ифриты не плачут...
  Они - огонь...
  Их слезы - это пламя погребальных костров.
  Ее слезы - это кристальный лед ее подруги...
  Ее сестры, что защищает ее сердце, как когда-то Мегалоис защищал душу Пандоры...
  Плачут сегодня другие, но их слезы незаслуженные, нет...
  Это ведь они затеяли все это...
  Они пришли в ее дом...
  Они применили черный огонь, чтобы убить младших детей Прометея. И вот теперь они оплакивают своих детей...
  Ее сестра отомстила...
  Превратила город в айсберг, и поэтому... поэтому ночь плачет...
  Плачет в сердцах всех, кто истинно скорбит о павших...
  Она плачет вместе с ними...
  Плачет, опаляя своими леденящими слезами почище пламени...
  Им обеим не жаль убийц своего народа.
  Их скорбь куда больше, ведь с погибшими детьми, погибло и пламя жизни, что делало людей людьми...
  Теперь в их мире почти не осталось человечности в людях...
  Да и людей, как таковых тоже...
  Ведь те были куда большими зверьми, нежели девушка, смотрящая в бездну и та, что пила космическую стужу, глядя за грань времён.
  Они обе взирают в прошлое, вспоминая все самое светлое, но реальность все равно жжет, неотвратимо врезаясь под кожу холодящими щупальцами непоправимости содеянного и кромешного кошмара, возвестившего о начале войны между некогда мирными кланами их мира...
  Они знают, что они шестеренки в великой машине смерти, а память из запределья это всего лишь еще одна часть отчаяния и горя. С воспоминаниями о своем истинном прошлом к ним обеим вернулось и опустошение, переросшее в еще большую скорбь...
  Ведь погибший мир не вернуть...
  Не исправить содеянного...
  Можно только молчать, сжимая зубы и кулаки, сдерживать слезы и не кричать...
  Ведь это не поможет...
  Не воскресит погибших...
  Не исцелит сердца...
  Боль - она вечна, равно как и тьма...
  Пламя...
  Черное пламя, оно все еще бушует...
  Бушует у них в душах, как сегодня, так и тогда, миллиарды лет назад под гибнущим небом Олимпа...
  Они смотрят в бездну...
  Та молча смотрит в них...
  Сирены воют.
  За окном ночь.
  Тускло светит Луна.
  Ей тоже грустно...
  Обе девушки одеты уже не в одежу земного мира, а в крылатые хагоромо, сотканные из лунных лучей...
  Звезды, запечатанные у них в глазах, превращаются в символы их кланов...
  У той, что сидит на подоконнике, звезда превращается в квадрат, а у той, что все еще лежит на кровати - приобретает форму трех треугольников...
  Печаль на их лицах становится попросту запредельной...
  
  ***
  
  'Селена...
  Гестия...' - шепчет в пустоту древний бог.
  Его сердце обливается кровью.
  Он сострадает им вновь.
  Он видит: там, в далеком грядущем разворачивается поистине чудовищная драма...
  С небес же, искаженных великим разрушением в далеком прошлом, падают осколки их общей жизни...
  Падают, соединяя собой все вселенные...
  Люди видят их как звезды, боги же видят лишь осколки миров...
  
  Кронос видит: сотворенные родителями его внуков существа, умирая, низвергаются с небес в образе звезд, слетая на покоящийся на ладонях вездесущего эфира, мир. Над планетой, словно бы в иллюзорном мареве, проступают очертания Олимпа...
  Разрушенная вселенная поистине прекрасна...
  Она прекрасна даже в последний миг своего существования...
  Прекрасна в своей разрушительной красе...
  Кронос хмурится вновь.
  Гестия садится. У нее на коленях материализуется неоновый крылатый котенок. До владыки времени доносятся журчащие, как ручеек слова:
  'Хорошо, Селена, ты меня уговорила!
  Я сделаю это!
  Я подтвержу древний пакт, но учти, если ты продолжишь делать 'это', то я приму меры!
  Ты знаешь - в гневе я страшнее фурии!'
  
  Селена хмуро улыбается:
  'Замётано, сестричка! Тот город полностью погряз в грехе! Там не было ни одного честного человека! Можно считать, я избавила мир от нового Содома или Гоморры! Да, ты сожгла тех, кто убил членов твоего клана, я не осуждаю тебя, нет, вовсе нет! Ведь я...
  Я превратила в айсберг целый город! Но, нет!
  Я... я не сожалею! Ни чуточки!
  Они заслужили это! Заслужили быть стертыми! Слишком много зла! Слишком много мерзости! Слишком много порока было содеяно ими! Даже их детьми, а они были всего лишь дети! Это было чудовищно!
  Они даже и не заметили, как перешли черту, преступив предел человечности... Мне более их не жаль...
  Прошу, Гестия, просто помни: все, что я делаю - я делаю ради благополучия всех, и тебя в том числе! Это ведь мой долг...
  Долг хранителя мирового порядка!'
  
  ***
  
  Реальность тлеет, крушась и крошась на истаивающие звездами осколки.
  Кронос видит: у ног, одетой в зиму Селены, сидит пёс его сына...
  Зверь, чье имя страж миров - Матои Тео...
  Он смотрит на Луну, смотрит на космос...
  В глазах Селены черные звезды.
  Бокал пуст.
  В нем только буря...
  Гестия молчит.
  По ее бледному лицу текут струйки пламени...
  Ночь кричит, переполненная нестерпимым страданием.
  Матои воет.
  Ему вторят городские псы.
  Где-то в отдалении вновь слышен визг скорых и пожарных расчетов.
  Мир отходит от шока...
  Один и самых воинственных городов лежит в руинах, полностью обращенный в пепельную сталь снежного тороса...
  Война кланов достигла апогея...
  Достигла, дойдя до точки кипения, до точки невозврата...
  А ведь они знали...
  Знали, но все же - все же...
  Все же пошли, рискнули...
  Их ведь предупреждали...
  Предупреждали, а они...
  Они не вняли...
  Не вняли, и теперь счета оплачены кровью...
  Предупреждения:
  'Спички детям - не игрушки!' и 'Не играй с огнем - обожжешься!' - были тогда пущены в ход...
  Только...
  Только все сегодня чуть-чуть наоборот...
  Сгорело лишь имение Гестии...
  Сгорело только оно, ведь умирая, они не дали пожару разрастись...
  Ее клан, ввиду специфики своей природы, был весьма и весьма аккуратен с огнем...
  Был, и причем отнюдь не на словах, ибо они сами и были пламя...
  Были им...
  Были им на деле...
  Не то, что те, кто вломились в их святую обитель...
  Ведь вломились к ним люди...
  Вернее, уже не люди...
  Утратившие человечность называются по-иному - Чудовища...
  Город, проклятый небесной карой Селены, оттаивает. Багровые реки текут по незамерзшим улицам. Разум отказывается лицезреть произошедшее.
  Спасатели безмолвствуют.
  Они не знают, есть ли смысл искать выживших. Есть ли они там вообще - в этом медленно тающем куске инфернального льда, задорно-мертвенно посверкивающем под лучами светила мертвых? И кто виноват в произошедшем на самом деле? Кто начал первым?..
  Стоит ли вообще искать виновных? Будет ли от этого прок? А если и будет, принесет ли он успокоение, ведь никого уже не вернешь...
  Ни тех, кто совершил злодеяние, ни тех, кто понес за него наказание...
  Сегодня они равны...
  Все уже бессмысленно...
   Павших не счесть...
  Кронос все еще хмурится.
  Он видит...
  Видит злобу в лицах тех, кто стоит у черных лимузинов по периметру замороженного города...
  Он видит того, кого не желал бы видеть вновь уже никогда...
  И озеро, мирно показывающее ему откровение, внезапно колыхается и вспыхивает...
  Оно горит...
  Горит черным огнем, вторя чувствам бога...
  Пандора ждет, она тоже видит то же, что и Кронос.
  Она злится...
  Тот, кого ненавидит Кронос, улыбается и сжимает кулаки в предвкушении явно намечающейся битвы. Черный феникс просвечивает сквозь его залитые безумием глаза.
  От его улыбки дохнут даже цветы...
  За его спиной реальность покрывается стылым льдом. Сердце планеты начинает замерзать...
  Он пьет жизнь мира...
  Кронос внезапно осознает, что испытывает ярость...
  Губитель их мира там...
  Он дошел, дожил - переродясь миллиарды раз до того времени...
  Переродился, восстав из пепла в очередной раз, обманув вездесущий поток предначертанного...
  Он там и он празднует, наслаждаясь разрушением.
  Он пьет распад душ, пьет тьму, сочащуюся из ран вселенной.
  Он мерзко смеется, призревая чувства смертных.
  Он счастлив, ибо мир лежит в руинах. Это и есть первопричина его счастья, ведь он - Аид - владыка царства мертвых.
  Его любовь - есть горе для всех сущих...
  
  Кронос понимает, он принесет им погибель...
  Он уже видит...
  Видит иной город, иную страну и фамильные имения нескольких родов, объятые черным пламенем, но прежде...
  Прежде он видит весну, сад и тех же девушек, но...
  Но на этот раз с ними их сыновья...
  Имена застывают на устах...
  Это похоже на крик вселенной, ведь каждое равно по силе самому настоящему рождению универсума...
  
  Кронос сжимает зубы:
  'Прометей...
  Девкалион...
  Нет, Психея!
  Психея и Прометей, и...
  И кто-то третий...'
  Кто-то, кого он - Кронос, пока не знает, но этот кто-то уже там...
  Он бродит как тень меж мирами и душами, соединяя на себя все духовные потоки...
  И часть души Прометея идет по его следу, идет периодически держа его за руку, равно как и Психею...
  Они так и идут, вальсируя втроем над бездной неизбывных желаний: пламя, душа и разум...
  
  Внезапно Кроноса настигает понимание.
  Оно глядит на него сквозь налет иллюзий. Глядит, прозревая всю суть вещей...
  Улыбка трогает уста...
  Да, сын Зевса в обличье человека, как призрак надежды и спасения, появляется там, в жизни, преображающей революцией и всеобъемлющей волей к жизни...
  Да, они и вправду вечные и неразлучные спутники. Ведь без одного не будет и других...
  Они - это причинно-следственная связь, колесо прогресса, двигающее эволюцию и делающее всех самими собой...
  
  Кронос видит все, что происходит в саду.
  Он слышит разговор. Улыбка вновь нисходит на его уста ...
  'Привет, Гестия!
  Я пришла, как и обещала!' - восклицает приветливо, машущая рукой Селена.
  'Ой! Какой чудесный малыш!
  Твой?' - спрашивает она, смотря на ушастое чудо, прячущееся за юбкой ее сестры. Пурпурные глаза малютки искрятся яростным огнем промаре. В нем буквально беснуется вся совокупная мощь его клана.
  Он - истинное дитя пламени, будущий владыка всех огненных духов.
  'Да, мой!
  Его зовут Лио!
  Девкалион Фотия из клана Баништерия!' - улыбаясь Селене, отвечает Гестия.
  В ее волосах искрятся неоновые звезды.
  Она треплет сына по такой же неоновой макушке, как и у нее.
  Сынишка отрывает взгляд от тетушки и смотрит на маму.
  Та улыбается ему.
  Малыш улыбается в ответ, а затем хмурится и вновь прячется за ее спину, только периодически торчат, выглядывающие из-за нее пушистые ушки и кончик роскошного, сверкающего магией хвоста.
  Он явно заинтересован, напуган и очарован. Все-таки Селена одета в бурю...
  Она явилась в 'Весенний дворец золотого дракона' во всей красе богини Луны, как и подобает прямому потомку Прометея...
  Только одно это вызывает трепет и фурор в сердце маленького принца огненного клана, ведь не каждый день к нему в гост приходит кто-то из сказочных небожителей...
  'А он - твой, не так ли?' - спрашивает прищурившаяся Гестия.
  На ее лице все еще блуждает улыбка.
  
  'Да, его зовут Мегалоис!
  Я назвала его в честь основателя клана, но лучше звать просто Гало! Так красивее!
  Ему нравится! Поначалу мы хотели назвать его Прометем, но свекровь отговорила. По ее мнению, Гало ему подходит больше!
  Его отец - Джерард Тимос.
  Он консул Эритреи!' - улыбаясь сестре, отвечает Селена и тоже треплет сына по непослушным темно-синим волосам, стоящим настоящим петушиным гребешком.
  Мальчишка улыбается тётушке Гестии во все двадцать восемь и обнимает мамочку за талию.
  Та заливисто смеется. У нее очень хорошее настроение, наверно впервые за долгие десять лет после катастрофы, постигшей клан ее сестры...
  В темно-синих глазах Гало пляшет затаившийся промаре.
  Гало тоже унаследовал силу своего клана, но...
  Но она пока дремлет в нем...
  Дремлет, лениво приоткрывая свои шальные глаза и понемногу, порционно одаривает своего юного повелителя своими сказочными дарами.
  Промаре тоже его любит...
  Любит, и поэтому заботится, оберегая от ужасов их мира, а их много...
  Даже слишком...
  
  'Ты не против, если они поиграют?' - спрашивает у Гестии Селена, чуть расслабляясь.
  Улыбка понемногу стекает с ее лица. Все же она пришла во дворец советов не просто так, а по делу, за подтверждением древней клятвы, а она превыше всего...
  'Нет, конечно же, нет! Идем, нам надо подписать бумаги! Чем быстрее мы покончим с этим, тем лучше для всех!' - хлопая в ладоши отвечает Гестия и, улыбаясь, машет рукой Селене, увлекая ее в лабиринт дворцового сада.
  Принцессы уходят.
  Маленькие принцы остаются одни...
  
  Кронос всматривается.
  На его лице беспокойство.
  Слишком сложный клубок событий, слишком много пестрых радуг-судеб, слишком много всего...
  Где-то на периферии сверкают искры-осколки иных реальностей.
  Они просвечивают сквозь этих детей, просачиваются, раскрывая их истинную суть...
  Сквозь Эйдос слышится смех промаров, а еще...
  Еще голоса миллиардов, связанных судьбами... На Кроноса глядят окрашенные пламенем глаза стихийных духов...
  В омуте пляшут драконы грядущего. Оскал Инферно всё явственней. Какусей все ближе...
  Древний бог откровенно нервничает.
  Происходящее его тревожит.
  Тем временем в саду желаний 'Лио-Психея' смотрит с опаской, принюхивается, нервно топорщит ушки.
  Его хвост виляет, подметая песок. По крыльям скользят колдовские разряды.
  Он не доверяет чужаку. Другой мальчик не такой, как он и его мать и все, кого он знает, или знавал раньше. Перед ним ребенок из другого, неведомого клана, да к тому же еще и альфа(!), не говоря что человек, а он...
  Он...
  Наполовину зверек, наполовину ангел, наполовину пламя...
  Да к тому же еще и омега...
  Омега, у которой шерсть встает на загривке дыбом только от одного запаха чужака...
  Ведь чужак - Альфа ! И этот альфа - Чужак!
  Он опасен.
  Его нужно бояться. От него нужно бежать! И пусть тот ему улыбается, выглядит вполне дружелюбно и ничуть нестрашно, а, возможно даже является его одногодкой или даже таким же как он, волшебным существом, этому не следует верить! Ведь его улыбка не внушает доверия, ибо в любое мгновение, по мнению самого Лио, она может претерпеть метаморфозу, иронично-жестоко превратившись в столь ужасающий его сердце оскал безумного, алчущего крови зверя...
  Тем временем в ответ на страхи Девкалиона в воздухе вспыхивает свет... Мгновение, и неоновый крылатый котенок льнет к ногам крошечного звероморфа, тщась своим мурчаньем приободрить и успокоить порядком напуганного хозяина.
  Лио нещадно краснеет и заворачивается в свой хвост.
  Ему откровенно неловко...
  
  'Ой, какая прелесть! А как его зовут?' - радостно восклицает, пораженный умилительным видом котенка, Гало, буквально сияя от восторга и чуть ли не подпрыгивая на месте. Будь у него звериный хвост, он всенепременно бы им завилял, так кажется все еще настороженному Девкалиону...
  Он мысленно улыбается и чуть расслабляется, но все-таки самую чуточку...
  
  'Инферно...
  Его зовут Инферно!..' - смущаясь и все еще жутко краснея, произносит Лио. Произносит, нервно облизывается и отводит глаза, плотнее обвивая ногу хвостом и кутаясь в такие теплые и умиротворяющие огненные крылышки, что так кстати распушились от огня промаре, взлетающего ввысь сонмом веселых, согревающих, смеющихся огоньков...
  
  'Я...
  Я тоже!
  Я тоже так могу!' - сжав кулачки и радостно восклицая, произносит Гало. В его глазах сверкают звезды.
  Он жмурится, пыжится, сильно краснеет и... плюхается в траву в беспорядке разметав свои крошечные ручки, тяжело, но при этом совершенно счастливо дыша. Вокруг него искрится эфир....
  
  Лио смеется в кулачок.
  Он не верит, что у Гало есть сила, и что у него вообще что-нибудь да получится, хоть тот и альфа. Ведь Лио уверен, раз тот человек, то лишен дара магии, но он ошибается...
  Сильно ошибается...
  Ведь в противовес его суждениям, свет вокруг его дальнего родственника становится плотнее, а потом...
  Потом сощуренные в мысленном трансе глаза Мегалоиса распахиваются...
  Над ним возвышается, растопырив окутанные перламутрово-лазурным огнем крылья, огромный полупрозрачный светло-бирюзовый ретривер или, возможно, самоед-хаски...
  Пёс огромен, но выглядит, несмотря на свои размеры, очень добродушно...
  Мальчик все еще тяжело дышит. Ему жарко.
  Пламя повсюду...
  Оно струится по шерстке пса иллюзорно-сверкающей рекой, кристальным потоком трансцендентного чуда, все явственней формируя аккуратные, становящиеся все более реальными, ангельские крылья.
  Пёс прекрасен.
  Прекрасен в своем величии, как и подобает истинному небесному псу, ибо он - это воплощение небесного гнева и воли богов...
  Он тот, кто карает, когда приходит срок платить по счетам...
  Он - Матои...
  Он - Страж...
  
  'Хоть это и владения Баништерии, я тоже могу использовать здесь силу! Ведь я тоже часть вашего клана, хоть я и из главной ветви.
  Я - Фрозелиан, а значит, тоже повелитель пламени, но мне больше по нраву лёд!
  Его зовут Матои!
  Матои Тео!
  Мама сказала, что он служил дедушке Прометею! Теперь он мой!' - говорит Гало, смахивая выступивший на лбу пот.
  
  Он счастлив, но он устал. Призыв фамильяра отнял у него слишком много сил...
  Матои же тем временем уменьшается, превращаясь в миниатюрную копию самого себя, и теперь перед Лио в воздухе парит маленький пушистый щеночек, радостно виляющий хвостом в честь их знакомства.
  Он парит, разбрасывая вокруг себя весело смеющиеся искры-промаре, ведь он, как и кот Девклиона, был их порождением, квинтэссенцией их совокупной воли...
  'Гаф-ф!' - слышит Лио и его опрокидывает на траву...
  Ему щекотно.
  Шершавый и совсем не горячий, но и не холодный язык лижет лицо.
  
  Мальчишки смеются.
  Котенок защищает хозяина.
  Спустя миг он тоже подвергается облизыванию. Матои вновь гавкает. А после, умильно виляя хвостом, прижимает Инферно лапками к земле. И снова облизывает, откровенно довольный собой и своей очаровательной добычей в лице крылатого котенка.
  Инферно обижено мяучит. Он похлопывает по пушистой мордочке Матои своей не в меру когтистой лапкой и с невысказанной мольбой смотрит на Лио.
  Лио улыбается.
  Ему нечем помочь своему стражу.
  Он понимает: пушистики нашли друг друга...
  Дети вновь дружно смеются...
  Повсюду падают лепестки.
  Цветет сакура.
  В ее розово-белой метели кажется, что тонет теплый летний день...
  Кронос знает - это мимолетно, ибо все - эфемерная иллюзия. Нет ничего постоянного, а счастье...
  Счастье, оно и того иллюзорней, чем сама эфемерность...
  
  Кроноса трясет.
  Озеро пузырится...
  Радужные круги бегут по измученной током истории зеркальной глади. Оно тяжко, натужно порождает новый виток, новое видение далекого грядущего, что еще может быть и изменено...
  Кронос видит горящие строения...
  Небо - черное. Повсюду пламя...
  Желтое, алое, белое, не пурпурное, не огонь Пандоры, нет...
  Это проклятый огонь Геи...
  Огонь, сжигающий без возврата...
  Гало уже взрослый, в порванной, сожженной одежде. В его искалеченной пламенем руке меч изо льда. Шатаясь, он кое-как втыкает его в отверстие в стене какого-то полуразвалившегося дома.
  Камни отъезжают в сторону, являя ему проход.
  Он идет вперед по темной галерее.
  Его сильно шатает, бросая из стороны в сторону. Перед ним вспыхивает, зажигаясь, мягкий золотой свет. На его подошве кровь.
  Он ранен. За его спиной на улице - выстрелы.
  Он оставляет за собой след из окровавленных отпечатков...
  На стенах и полу красуются его автографы.
  Они тлеют магией. Все вокруг снежно-серебряное.
  Его окружает огромная пещера.
  Она вся из кристального льда. Прямо впереди перед ним возвышается на небольшом возвышении старинный замысловатый алтарь. На нем блистает, ярясь неугасимой жизнью, вечно-живое многоцветное пламя.
  
  На полу круг...
  Он двух цветов. На нем знаки солнца и луны, огня и снега. Это точка отсчета. Назад пути нет.
  Он обязан сделать то, зачем пришел, иначе будущее для него попросту не наступит...
  Кронос видит еще одно отражение воспоминаний юноши из омута... Оно более ужасное, чем то, что было явлено ему миг назад...
  
  Аид...
  Селена...
  Ее муж...
  Гестия и Гелиос...
  Черное пламя, беснующееся повсеместно...
  Десятки людей одетых в инфернальный, всепожирающий свет...
  Они - пепел...
  Рык Матои, пронзающий пространство, звучит, раскалывая само время...
  Рык божественного защитника не справившегося со своей задачей, разносится по эфиру...
  Он звучит переполненный скорбью и печалью...
  Он звенит, теча в воздухе, постепенно перетекая в тоскливый вой раненого в самую душу зверя...
  Грохот рушащихся строений наполняет реальность...
  Взрывы и крики наполняют эфир несмолкающей какофонией ужасающих, разрывающих сердце, звуков...
  Гало там еще совсем ребенок, чуть старше себя из позапрошлого воспоминания реки времени...
  Он прячется за коробками, чудом уцелевшими в пожаре...
  В его глазах слезы...
  Матои все еще рычит...
  Слышится душераздирающий крик...
  Кто из взрослых издает его - неведомо, голос искажен треском пламени и попросту нестерпимым отчаянием...
  Все пожрано пламенем...
  Огонь поглотил уже почти все, что осталось от некогда величественного дворца древних...
  Боль в душе попросту безумна....
  Разум затемнен отчаянием...
  Все постепенно пожирает тьма...
  Лед...
  Проклятый лед мести, гнева и отчаяния начинает черными змеями разрушения течь по эфиру...
  Гало кричит...
  Кричит, не понимая, что его попросту не слышно, ведь грохот разрушения слишком силен, велик, чтобы его мог перекричать, заглушив своим отчаянием кто-то настолько маленький, как крошечный принц погибшего королевства...
  Матои не позволяет мальчику броситься в пекло, дабы сгинуть вместе со всеми близкими...
  Нет, он удерживает его...
  Удерживает, все-таки отчасти исполняя свой долг великого защитника - спасает самое ценное, что было у королевы, унаследовавшей волю Прометея, а Аид...
  Аид тем временем творит свое черное дело...
  Никого уже нет...
  Они все уже действительно прах, пепел, сдуваемый ветром...
  Такова участь наделенных промаре - сгинуть пылью, истаяв по ветру, так что даже памяти и той не остается...
  Маленький принц закрывает свои, переполненные болью и тьмой вперемешку со слезами и неизбывной печалью, глаза.
  Он больше не знает: остался ли кто-то еще из его рода и рода королевы Гестии на этой земле или нет, или их всех без остатка пожрало насланное Аидом проклятое пламя вселенского разрушения...
  Все в его сознании и перед глазами нереально, смутно, стерто, подернуто серостью, витающего в воздухе пепла и разводами черного едкого дыма...
  Где-то совсем рядом и при этом нестерпимо далеко рычит дракон...
  Да, дракон...
  Это и вправду рык дракона...
  Ужас...
  Священный ужас, заставляющий трепетать в неверии душу, жаркой волной затапливает разбитое в дребезги сердце...
  Глаза мальчика распахиваются, буквально освященные всполохами надежды и всепожирающей паники...
  Он знает, чей это дракон...
  Знает и просто до безумия переживает за его владельца, ведь тот - последний смысл, оставшийся в его жизни...
  Безумный вопль:
  'Крей Форсайт!
  Аид Теос!
  Я тебя ненавижу!' - разносится по округе, буквально залитой беснующейся алчущей тьмой, что жидким огнем Аматерасу льется, сжирая саму суть времени и пространства, окрашивая в цвета тьмы и пепла все на своем пути...
  Да, Гало понимает: это и вправду голос сына Гестии - Девкалиона...
  Он жив...
  Жив как и сам Мегалоис - наперекор всем чертям и смертям...
  Жив, и попросту в бешенстве, ведь он тоже сегодня потерял все, что имел и что любил...
  Он тоже плачет...
   Плачет огнем, не льдом, как Гало...
  Он плачет, творя вокруг всполохи своего живого, непокоримого пламени, а рядом с ним, стоит, величественно возвышаясь над всем, сотканный из изначальной иллюзии, гротескный монстр, чудовище из самого ужасающего кошмара - дракон по имени Инферно, что означает Ад...
  Пламенный зверь, размером с небоскреб. Стоит, преклонив колени перед крошечным с виду ребенком-звероморфом...
  Он стоит и ждет приказа нового главы самого разрушительного из всех кланов...
  Он ждет...
  Девкалион собирает ярость в кулак...
  Он должен, просто обязан убить Аида, ведь тот уничтожил все, что оставалось... Их больше нет...
  Теперь они все - пепел, воспоминания, живущие в глубине сердца...
  Боги канули в Лету...
  Эра небожителей закончилась окончательно, пришла эра чудовищ...
  Ярость маленького омеги ужасна...
  Она несоизмерима с его собственным размером и тем, что говорят о таких, как он... Нет, она за пределами понимания, ведь сейчас Девкалион страшнее всех чудовищ...
  Он - последний бог-ифрит - потомок Пандоры...
  Он - гнев небес в обличье пламени-промаре...
  Он ярость, ниспосланная навек ушедшими в забвение богами...
  Малыш Гало слышит его переполненный яростью, гневом и болью голос:
  'Я уничтожу тебя! Слышишь меня, Аид?!
  Я вырву твое сердце! Я...
  Я уничтожу всех альф! Ибо вы - порождения греха и порока, причина, приводящая к рождению скверны и смертям!
  Вы...
  Вы все отвратительны! Это мерзко!
  Я ненавижу! Ненавижу вас всех! Будь проклят во веки веков, Аид Теос, Крей Форсайт!'
  Инферно, повинуясь безмолвному приказу Девкалиона, бросается на повелителя мертвых и два зачарованных пламени вступают в неравный бой, в битву не на жизнь, а насмерть...
  Все заливает безумно пестрый свет, а Гало...
  Гало в видении прикрывает глаза...
  Он вновь вспоминает прошлое и...
  И Кроносу являют еще один фрагмент головоломки...
  Принц снежной бури...
  Вернее, уже ее король вспоминает: тогда, там в 'Весеннем дворце золотого дракона', всего лишь год назад, он ведь подружился с ним...
  Подружился с Девкалионом...
  И Лио...
  Лио Фотия пообещал ему, что когда они оба вырастут и станут по-настоящему взрослыми, то Гало станет его альфой, а он, Лио - его омегой...
  Они объединят свои кланы, окончательно стерев границу противоборствующих, но при этом все-таки и родственных сил, ведь как бы там ни было, но они были братьями, равно как и Пандора с первым Мегалоисом.
  Они тогда пожали друг другу мизинцы в знак вечной дружбы. Пожали и оба синхронно ойкнули, когда вокруг их неприхотливого подтверждения контракта сверкнула, завязавшись мерцающей змейкой, багровая как пламя их сердец, нить судьбы...
  Они тогда бесхитростно посмеялись над этим, но сейчас... Сейчас, в омуте ирреальности, взрослый Гало вспоминал именно эти осколки своего прошлого: гибель обоих кланов в огне Форсайта-Теоса, обещание и отречение Лио, а еще... Еще он вспоминал безумную атаку, сорвавшегося с привязи Инферно и битву титанов, потрясшую небеса...
  Он вспоминал, как раскололось небо, заплакав кровью их искалеченных сердец...
  Он вспоминал свою ненависть к Форсайту, вспоминал, неостановимо приближаясь к ритуальному кругу у алтаря судьбы, ведь сейчас, двадцать с лишним лет спустя, его детский кошмар повторился вновь...
  На его дом, с таким трудом отстроенное фамильное имение, напали люди его троюродного дядюшки, с целью уничтожить всех чудом выживших обитателей....
  Шестьдесят пять погибших членов клана Фрозелиан и полторы тысячи из Баништерия казались Форсайту-Теосу каплей в море...
  Бандиты напали на имение именно тогда, когда он - Мегалоис Тимос-Фрозелиан де ля Баништерия, наконец-то стал частью корпорации 'Гесперид', его 'тринадцатым апостолом'.
  Гало вспоминал это, и ярость кипела в его крови, замораживая реальность и стирая время в порошок. Вспоминая все это, и то, как Матои вытащил его из того безумия, он все-таки доходит до ритуального круга.
  Он кашляет. С губ капает кровь.
  Раны слишком серьезные. Фрости не помогают...
  Их лед больше не может лечить его израненное тело...
  Аматерасу безжалостна и бессердечна.
  Она опаляет, сжигая в пыль...
  Перед принцем материализуются семеро...
  Все они одеты в свет...
  Они - духи огня и льда...
  Это храм Прометея, последний рубеж земли богов...
  Лиц не видно.
  Все сокрыло пламя.
  Лишь звуки стрельбы и далеких взрывов нарушают покой обители.
  Принц улыбается.
  Его одежда тлеет.
  Аматерасу пожирает его существо.
  Терять ему больше нечего.
  Осталось последнее - принять дар Прометея и привести его в этот мир, отомстив за всех.
  Он с радостью станет последней жертвой огня.
  Он примет наследство, переродившись в бога справедливости, иначе... Иначе мир перестанет быть...
  'Ты пришел, потомок Прометея!.. Приветствуем в Инфериум-Прометис! Да начнется вознесение! Гори! Гори! Гори! Гори и не сгорай! Да пребудут с тобой лед и пламя - вся мудрость Прометея!' - слышит Кронос звенящий женский голос одной из элементальных духов...
  Эфир по ту сторону водной глади дрожит, мерцая в предвкушении... В тот же миг алтарь вместе с Гало пожирает пестрое пламя, низвергнувшееся с чаши, установленной на самой вершине постамента. Все тонет в нестерпимо иллюзорном световом потоке. Везде пляшут драконы... Из глаз Гало льется свет... Его волосы превращаются в звездных змей, а одежда покрывается инеем вперемешку с языками, меняющего на серебряный цвет, пламенем. Кажется, он смеется... Ему больше не больно. Страха, как и смерти, нет... Лишь первичный огонь жизни способен победить яд Аматерасу... Лишь сила основателя - ничто более... Это и спасение, и проклятье одновременно, ведь становясь богом - человеком уже не станешь...
  Гало смеется... Его прошлое обращается в прах... Вокруг него теперь уже его шикигами... Начало новой войне положено... Он будет биться до победного конца... Он отомстит... Отомстит за всех... Человечество будет жить... Он отдаст ему уже свое пламя... Отдаст и исправит весь кошмар, что был сотворен Аидом, или он не Мегалоис Теос - наследник Прометея, дарителя жизни...
  Кронос успевает увидеть последнее: за алтарем картина... На ней Олимп... Его Олимп... Олимп и люди... Вернее, - боги... Боги из прошлого, а еще... его глаза расширяются... Изображения... Одно за другим, они меняются... Меняются, постоянно формируя нечто новое и в принципе невозможное, словно бы это и не картина вовсе, а некий конструктор или зачарованные воды реки времени, кем-то неведомым запечатленные на стене, дабы лицезреть деянья рук своих, и изменять грядущее по своему усмотрению...
  Кронос видит множество дорог и множество людей... Все они что-то ищут... Идут куда-то, стремясь достичь некой неведомой цели, но все слишком нечетко, слишком изменчиво, чтобы можно было бы ухватить понимание за хвост... Центральные фигуры полотна все же остаются неизменными... Это всегда Прометей и Психея, а еще... Еще Девкалион или кто-то очень на него похожий...
  Кронос видит их... Видит их всех... Видит и понимает - это не картина. Это вихрь времени, воронка предопределенности, вселенский коллапс, мясорубка энтропии, око истинного кошмара - их общая судьба...
  Боги с той стороны временных потоков оглядываются... Оглядываются, улыбаются и смотрят прямо на него и, все еще стоящую рядом с ним Пандору...
  Кронос видит странный прибор - машину. Он понимает, что это техническое изделие... Понимает ее принцип... Понимает, чем это грозит для них для всех...
  Люди в безумном потоке кружатся, постоянно изменяясь.
  Он не слышит их голосов или пытается сделать вид, что не слышит, ведь они кричат, взывают к нему, к тем, кто там - с ним, навеки заточен у озера судеб... Эти несчастные из иллюзорного потока окрашены в смерчи, в потоки энергии, в разрушение всего континуума, в перетасовку реальностей, а еще... Еще там внезапно возникает нечто иное, нечто новое, нечто невообразимо-немыслимое, из-за чего трещат скрепы реальности, а мироздание... Мироздание содрогается... Содрогается, исторгая из своих необъятных недр стон боли и неимоверной, неизмеримой усталости. Ему тяжко...
  Кронос видит одновременный ток сразу нескольких временных линий и явное нарушение границ измерений. Перед его, залитыми космическим ветром, глазами стоит странное видение: Девкалион, вновь не похожий на самого себя... Трон из черного пламени, парящий в пустоте... Психея, окруженная льдом несбыточных надежд и крошащейся реальности... Зеркала миров, разбитые на мириады осколков... Заблудившиеся души неведомых странников... Ангелы и демоны, кошки, собаки, прочие существа, связанные линиями судеб, измерения алогичности... Все это являет ему странное панно, парящее на стене за алтарем древнего храма... Там проступают знаки светил... Они обретают обличья... Обличья людей, держащих в ладонях всю жизненную силу вселенной... Она бьет из них нескончаемым потоком жизненной силы, струится, обволакивая весь континуум и - оживает... Оживает, наполняясь смеющимися голосами мириадов живых существ... Потоком жизни соединяя всё и вся... Она дарует истинную жизнь, стирая весь первичный, наносной, энтропический хаос...
  Глазам Кроноса больно... С трона на него смотрит некто, кому принадлежит грядущее всех миров... И словно в падающем лезвии на миг мелькает смытый образ странника, собирающего осколки душ по всем мирам и измерениям... Образ странника, пойманного вихрем изменчивости, порожденного странной машиной, что уже была явлена Кроносу ранее...
  Да, Кронос понимает... Он прав... Там не только Психея и Прометей, Пандора, Мегалоис и Девкалион... Нет, там много кто еще... С ними вместе те, кто связан с ними со всеми и все они разделяют одну и туже судьбу... Разделяют ее, хоть иногда их взгляды и убеждения противоречат выбранному миром пути... Но тем не менее, они все равно все идут к одной и той же цели - куда-то к свету, что брезжит в необозримой дали и зовет их всех к себе. Идут на странный огонек, маячащий за гранью восприятия. Все сводится к чему-то грандиозно-нереальному - миру, вбирающему в себя всё, к точке за пределами постижимого...
  Кронос понимает: именно оттуда и идет звон... Тот самый первый звон, что разнесся в начале времен по всему Эйдосу. Этот кромешный, крошащийся бесконечностью звук, неумолимо-неотвратимо перерастает в гул голосов... В неумолчный, неотступный, навязчиво-требовательный гул тех самых голосов, что запечатаны в озере времени...
  Владыка времени все явственней и явственней слышит их безнадежно-иступленный, измученный хор в неистовом шепоте, глаголющий одно и то же: 'Найди... Найди... Найди! Спаси... Спаси... Спаси! Вернись... Вернись... Вернись! Проснись... Проснись... Проснись!'
  Они рекут нечто еще, кажется, что чье-то имя... Оно трепещет, дразня своей мягкостью и силой, но древний бог не слышит его, ему запрещено... Ему отказано в произнесении, отказано в понимании, отказано в услышанье... Оно сокрыто, запечатано... Ибо в нем слишком много боли и тоски... Оно - это то самое, что стало причиной всего... Имя человека, кого ищет странник из отражения в падающих в небытие битых стеклах разрушенных реальностей...
  Кронос понимает - боль бога - самая страшная боль на свете, а некоему богу, чье имя он не знает - больно... Слишком сильно больно... И из-за этой его боли, крушатся, распадаясь на атомы абсолютно все вселенные... Они распадаются, собираясь воедино, в одно целое, движимые немыслимой силой любви, что источает его истекающее ихором сердце... Ее безумная сила первозданного отчаяния трансформирует все сущее, переписывая судьбы и жизненные циклы абсолютно всех существ. Метаморфозу не остановить, она неотменима... Имя... Запретное имя потерянной души... Оно звучит лишь на его устах... Для всех остальных оно под запретом... Оно - табу... Табу, которое они нарушают, несмотря на кару... Табу, которое будет законно нарушено лишь в самый последний из дней, когда падут все фрагменты и великая переделка-трансформа будет окончена окончательно...
  Кронос продолжает вглядываться в изменение на картине вечности. Он видит: он там, сияет, окрашенный в слепящий белый свет... Он там, тот из-за кого все это началось и тот, из-за кого все это закончится...
  Бог видит: они все там, окрашенные в вечность... Они ждут... Ждут, бредя по потокам трансцендентности. Снова звучит безумный смех космоса... Голоса ифритов-промаров наполняют Эйдос.
  Пандора ежится. Ей вновь впервые за миллионы миллениумов нестерпимо холодно... В Бездне грядущего что-то искрится...
  Кронос видит: Аид стоит за гранью разумного мира. Стоит, обнимая Прозерпину, или все-таки Медузу?
  Он не понимает... Все слишком зыбко... Их всех там слишком много... Все, кто сбежал когда-то из гибнущего мира, и те, кому еще только предстоит сбежать, они все там...
  Бог времени не понимает... Видение почти не различимо, но он видит: его внуки -они стоят там... Стоят и смеются... Счастливые и живые... Живущие настоящей, а не фальшивой, псевдореальной жизнью...
  Он видит: драконы из осколков разрушенных и разрушающихся миров смотрят оттуда... Смотрят и зовут кого-то, возможно того, чье имя под запретом, а возможно и того, кто ищет его...
  Кронос не знает... Он всматривается еще пристальней. Образ чуть четче... Свет искрится, блеща прямо в глаза... Прометей машет ему и призывно зовет: 'Иди к нам! Мы ждем тебя, брат!'
  Кронос хмурится... Ему совершенно не нравится то, что он там видит... Ему не нравится ход истории, но повлиять на творимое он не может... Пока не может... Еще не время... Вода еще не стала льдом, у этого мира все еще есть надежа... Он будет спален одним из последних, прежде чем настанет великая пустота всеобщего вселенского перерождения... Оно неизбежно... Маятник судьбы отмеривает мгновения 'До'.
  Волны шепчут все явственней. В воде танцуют вихри несбывшегося. Несбыточные надежды мерцают, тая на самой поверхности. Эфемерные всполохи отражают то, что, возможно, может произойти, то чему еще только предстоит случиться, то, что никогда не сбудется, но то, о чем так отчаянно и страстно молит сердце... Дыхание космоса становится явственней. Время тоже дышит...
  Эйдос трепещет. Где-то далеко бушует самый страшный в мире шторм... Крушение вселенных идет полным ходом. Это последняя битва... Последнее рандеву жизни.
  'Кто знает, Пандора... Кто знает... Когда Олимп пал, много переменилось. Оказаться во вне времени и вне пространства - тяжелая ноша, особенно, когда ты плутаешь по потоку реки и не можешь быть ее частью...' - вздыхая, все же отвечает, на заданный ранее богиней вопрос старец. Вся его одежда в искрящихся льдинках застывшего времени. Он светится. Мягкий свет озаряет небытие иллюзорного мира.
  Озеро стонет.
  Пандора молчит. Пальцы впиваются в начавший все сильней и сильней светиться ларчик. Ей страшно. По-настоящему страшно... Она знает... Грядут великие перемены. Не все уцелеют, а она... Она станет спусковым крючком... Станет триггером конца времен... Станет той, о ком поют в легендах - Пандорой, подарившей невезенье... Она станет палачом для множества миров, что пока что даже и не подозревают о ее существовании и о том, что во вселенной идет великий бой добра со злом, последняя битва богов. Это и не битва вовсе, а отчаянное стремление, нарушив законы вселенной, переписать саму квинтэссенцию бытия, вернув невозможное. Ведь чтобы воскресить кого-то, нужно уничтожить все и вся, забрав из него все осколки совершенного... И именно это-то поистине-то и страшно...
  'Не отчаивайся, сестра! Мы выберемся отсюда... Однажды выберемся! Всенепременно выберемся, обещаю! Пусть всех здесь сейчас и нет, пусть они все перессорились и давным-давно переродились как люди, ничего - это не беда! Пока жива наша с тобой память о них, мы и они будем жить! Будем жить вечно!' - смеясь говорит, вставая, брат Пандоры. В его глазах умирают, перерождаясь, звезды...
  'Мегалоис, ты слишком оптимистичен. Нужно быть реалистом! Ты ведь понимаешь: мы в ловушке. Это - тупик, западня и нам не выбраться. Мы здесь навечно...' - вздыхая, отвечает древня богиня неудач.
  Она снова смотрит в озеро.
  Оно непроглядно черное. Очередной мир пал, пожранный апокалипсической войной времени.
  Кронос молчит. Его обуревают сомнения. Внезапно озерная гладь вспыхивает. В воздух взлетают капли и образуются миры. Время не сдается. Жизнь во вселенной борется за каждый квант времени. Она верит - Кронос все-таки милосерден...
  Старец резко встает. На поверхности танцуют ожившие отражения. Неизбежность начинает воплощаться в действительность. Владыка мгновений понимает: их нашли, они уже на мушке у судьбы...
  ' Что это?' - потрясённо-испуганно шепчет Пандора...
  
  ***
  
  Пальцы мертвой хваткой впились в узорчатые стенки колдовского ларца.
  Ее руки белее снега. Из пальцев сочится кровь. Ужас живет в глазах...
  Она видит: Бушует не озеро... Бушует сама душа...
  
  История, что обречена на поражение и отчаянье,
  Пьет вечность из мирового котла... Образы обретают разум.
  Даже у теней теперь есть душа...
  
  Ночь смотрит. Уже обрела глаза... У нее есть улыбка...
  Она обжигает страшнее любого огня... И замораживает...
  Сильнее самого холодного льда...
  
  ***
  
  'Догадайся...' - хмуро отвечает Кронос.
  Вокруг парят искры-бисеринки, капли замороженного времени, словно иглы, вьются вокруг старика. Они ткут узор безысходности. Со стороны кажется, что это взвесь, туман, иллюзия, но это не так, далеко нет... Магия древнего прародителя богов кружится в неумолимом танце преображения. Где-то замерзает измерение...
  'Твой отец никогда не сдается. Такой уж он человек. Пойдет даже в Ад, чтобы спасти тех, кто ему дорог. Пусть он переродится хоть миллион раз, он все равно останется Прометем! Такова его природа - вечный свет надежды!' - мрачно дополняет Кронос.
  Он уже облачен в броню. В его руке копье судьбы.
  Тени улыбаются закатами. Озеро кипит. Оно алое. Еще один мир сгинул. Реальность понемногу крошится. Крушение вселенных идет полным ходом.
  Пандора вздыхает и отводит глаза. Ей нечего сказать. Сожаление о прошлом давит. Перед ее глазами все еще стоит гибнущий мир... Ее Олимп... Ее прошлое... И... И ее будущее... Ведь она точно знает: история любит повторяться... Она всегда повторяется... Всегда...
  'Мы можем что-нибудь сделать?' - внезапно теряя всю свою напускную веселость, холодно спрашивает Мег.
  'Пока нет, но скоро сможете...' - отстраненно смотря на иллюзии, отвечает ему Кронос.
  'Только для начала прекрати мутить воду в озере. Все-таки из-за тебя люди называют потом подобные периоды своей жизни - 'Смутным Временем'!' - мрачно замечает Кронос, одергивая юного титана.
  Тот в ответ хохочет. Но в его смехе нет ни капли веселья, одна лишь только жестокая реальность и неотвратимость грядущего кошмара. Он уже давно не колеблет воды, но это не значит, что он не начнет делать это вновь. Следуя по стопам отца, он будет приносить перемены. Ведь именно в них и заключается его природа... Он порождение революции - истинный прогресс и регресс одновременно, кошмар обыденности, превращающий реальность в настоящий ад на земле... Ведь идея, как известно - мать хаоса, а он... Он сын непросто 'идеи', он сын души всех идей, всех начинаний... Он дитя самой мысли, самой той искры, что творит дар творения... Он - это перемены. А вот к лучшему или к худшему - судить придется тем, чьи жизни он обратит в мутное марево вод, окрасив их черным илом глубинных желаний и низменных образов.
  'Без перемен жизнь становится болотом!' - нахально отвечает деду дерзкий мальчишка и внезапно прыгает с разбега - бомбочкой - в озеро.
  Вода кричит... В одном из миров взрывается ядерный реактор, а где-то сразу начинают извергаться несколько десятков вулканов. Планеты трещат по швам. Хаос пущен в действие. Процесс преображения необратим... Волны мирового возмущения расходятся по всей воронке времени, они затрагивают не только Эйдос, они затрагивают всё...
  'Брат, перестань! Прекрати делать это! Неужели не видишь, еще одна цивилизация рухнула по твоей вине! Еще один мир сгорел! Еще одна вселенная обратилась в прах! Как ты можешь делать это?! Как? Неужто у тебя больше нет сердца? Я не знала, что мой старший брат - бесчеловечное чудовище! Знаешь, Мегалоис, я в тебе разочарована! Ты просто не представляешь - насколько!' - чуть не плача, выкрикивает Пандора. Ее трясет. Вокруг вспыхивают искры... Ее сила постепенно выходит из-под контроля.
  'Я... Я больше не выдержу! Они все всё еще стоят у меня перед глазами! Я уже и не знаю, что правильно, а что нет! Что из всего того, что я помню, было по-настоящему, а что навеяла река!' - восклицает древняя богиня.
  Озеро, шипя, замолкает. По нему разбегаются круги, а после... После гладь успокаивается, а темнота рассеивается. Еще мгновение и оно кристально чистое, даже можно рассмотреть мелких рыбешек на самом дне...
  'Всё... Всё было правдой...' - очень тихо, почти на уровне слышимости произносит Кронос, и Пандора вздрагивает. Ей просто безумно страшно...
  'Что ты такое говоришь, дедушка?' - непонимающе спрашивает у старца Мег.
  'Река времени течет не только по прямой или там по спирали, или же по кругу. Она течет, пронизывая и связывая между собой великое множество миров. Она связывает миллиарды ретроспектив и аспектов. Ее течение вездесуще. Она воистину бесконечна и безгранична... Память... Она постепенно заполняет вас... Ведь вы все пьете ее воды. Пьете из нее, становясь ее частью. А сливаясь с ней, вы становитесь частью всей мировой истории всех вселенных!' - грустно поясняет Кронос. В его глазах клубится водоворот великого разрушения. На радужке множество циферблатов и некоторые стрелки на них бегут вспять...
  'У всех у вас уже сейчас миллионы и миллиарды обличий. Вы сами уже не раз спускались в мир, воплощаясь в ком-то, а после вновь оказывались здесь. Просто... Просто время забрало вашу память. Бессердечно здесь только оно... Но вопрос сейчас не в том, как обуздать силу времени и прекратить безумие, остановив его навсегда, а в том, в каком виде вы спуститесь в реальность еще раз и испуститесь ли... А если все-таки спуститесь, останетесь ли на этот раз самими собой или все-таки станете кем-то иным... Ведь разрушение уже близится... Великая катастрофа не за горами. Ничто и никто не останется прежним, как бы мне того не хотелось...' - тихо говорит Кронос, печалясь еще больше.
  Эйдос дышит страхом. Закат вселенных все явственней. Туман печали пожирает озеро.
  Боги молчат. В воздухе танцуют, кружась, призрачные сферы времени. История не терпит задержек, она продолжает твориться....
  'Спустятся, дай срок! Вот увидишь, спустятся! А спустившись, уже не захотят возвращаться к тебе! Да и ты, думаю, снизойдешь следом за ними!' - внезапно произносит некто, кого ранее у озера времени не было.
  Кронос резко оглядывается. Реальность трепещет. За его спиной стоят трое: рыжая девушка в одежде мико, светловолосый парень, почти платиновый блондин и мальчишка с волосами цвета стали. На их лицах улыбки.
  Небожителям сразу становится понятно, их гости - не люди... Ведь не может же быть девушка с целым веером пушистых лисьих хвостов, парень с ангельскими крыльями и волчьими ушками, а также мальчишка с рожками - самыми обыкновенными, да и к тому же еще и настоящими людьми... И они ими явно не являются, а вот кем они являются, остаётся загадкой, хоть в сознании Кроноса уже и кружится ответ на этот вопрос...
  'Кто вы и как попали сюда?' - больше для своих внуков, нежели для себя спрашивает Кронос и мрачнеет. На его лице окончательно вспыхивает понимание и осознание... Неотвратимая неизбежность, наконец-то, добралась и до них... Она наконец достигла Эйдоса, а значит... Значит время и вправду вышло...
  'Ты - время... Ты помнишь... Помнишь всё...' - звездной песней отвечает призрачная 'мико'. На ее ладони танцует лепесток огня.
  Кронос знает: она - это судьба.... Часть судьбы всей вселенной, то, что вечно идет по следу Прометея...
  'У нас тоже много имен и обличий, прозваний и судеб...
  Мы - тени... Мы мгновения: наставшего, будущего и прошлого...
  Мы везде и мы нигде... Мы вечны и вездесущи...
  
  Так было, так есть и так будет! Всегда...
  Ты ведь, верно, уже всё вспомнил, не так ли, а, Часовщик?
  Вспомнил ведь, кем мы были в первом из миров,
  
  Когда реальность была лишь во владеньях богов?
  Если вспомнил, то я - это Фатум, Рок, Судьба или просто - Фатима!
  Ты правильно понял: я - неизбежность!
  
  Я - пророчество, дарованное всем и каждому во всех мирах.
  Ты видел меня и моих спутников в отражении грядущего!
  Не отрицай, я знаю - видел! Я - воплощение последнего дня вселенной...'
  - улыбается, буквально мурлыча слова, девушка. Ее, залитые пламенем промаре глаза искрятся, смеясь. Хвосты за ее спиной развеваются роскошным веером. На кончике каждого из них пестрое, веселое и явно живое пламя. Они развеваются, и становится ясно, что это и не хвосты вовсе, а тропы девяти миров реальности. Девять путей совершенства, девять кругов ада, что должны пройти все души, прежде чем настает вознесение, отправляющее всех на седьмые небеса... Она смеется уже вслух, а не в сознании вездесущего бога. Пламя смеется вместе ней.
  Кронос морщится сильней.
  'Меня зовут Тенши Файер или Сантья Люкс. Некоторые называют просто Тенгу или Энджел, но это сводится к одному - к предвестию великих перемен.
  Я тот, кого посылают боги, дабы огласить свою волю.
  Я - пламя разрушения и огонь воскрешения.
  Я - проведенье, облаченное в разум!
  
  Я - как Гермес, но я много хуже...
  Я - Первое пламя, что живет в сердце каждого...
  Я - огонь, похищенный Прометеем...
  
  Я - надежда на возможную жизнь.
  
  Я - то, что ищет каждый.
  Я - то, что всегда меняет всё!'
  - тихо смеясь, говорит крылатый, и что-то жуткое скользит в его облике...
  'Да... Я... Я помню... Ты тоже был там... Был там всегда, о, страж врат, иного мира. Я даже и не упомню, сколько там у тебя имен и обличий было раньше, но я все равно не понимаю, почему вы все здесь? Что привело вас на берега реки вечного изменения?' - спрашивает, все сильнее хмурясь и мрачнея Кронос.
  'Мы здесь, потому что история продолжается!
  Потому, что пламя поет!
  Потому, что сердца стремятся встретиться!
  
  Потому, что мир заслуживает своего счастья!
  Все заслуживают быть счастливыми! Кошмар должен быть окончен!
  Иначе попросту не может быть!'
  - очень тихо, почти как шелест ветра в кроне, произносит мальчик. Он держит в руках серебряный свиток. На серебре, сияющем зеркальным светом, текут пестрые, разноцветные буквы. Они тоже светятся, буквально выжигая себя на постоянно текущем полотне...
  'Книга Судеб' - понимают боги... И их охватывает первобытный, первородный страх. Слишком странно, слишком нелогично и... слишком невероятно. Все это похоже на сон... На пестрый сон разума, в котором действительно кишмя кишат чудовища.
  'Я Инфинити, оракул, страж начала и конца!' - тихо горит он.
  И воды озера искрятся, творя новую порцию пузырьков-видений. История приветствует перемены. Она вторит бесконечному току жизни.
  Эйдос начинает меняться, пусть и понемногу, но все же, все же...
  Кронос вздрагивает. На него смотрит Вечность... Он слышит биение сердца вселенной. Он слышит дыхание реки, а еще... еще он слышит поступь катастрофы: она приближается все стремительней и стремительней... Вечная ночь понемногу рассеивается...
  'Прометей подарил людям пламя разума, понимание мира, саму суть вещей. Психея даровала душу, а мы...
  Мы пришли даровать счастье!'
  - вновь молвил мальчик и, подойдя к Пандоре, протянул ей хрустальный ключ:
  'Вот, открой его! Теперь уже можно!
  Видишь, мир уже готов?! Он натерпелся за все эти миллионы лет!
  Время пришло, Пандора! Открой ларец проклятий снова!
  
  Подари людям столь желанную их сердцами надежу.
  Преврати эту коробочку злосчастий в истинный 'Ковчег Завета'!
  Сделай людей свободными от страданий! Ну же, отомкни последнюю печать! Сделай это!'
  - добавляет он, улыбаясь вечно юной богине перемен.
  Девушка мрачнеет и словно устрашившись, отступает на шаг назад, к озеру, инстинктивно прижимая ларец к груди вновь... Она чувствует, что что-то не так. Во всем в этом какая-то фальшь, ложь, подвох, недоговоренность... Она искренне не верит 'Вечности', ведь знает: бесплатный сыр бывает только в мышеловке, а она уже обожглась на молоке и дует на воду, не желая наступать на те же грабли. Шикигами Прометея откровенно ее пугают.
  'Н-нет! Я... Я не хочу! Я... Я боюсь! А... А вдруг там что-то еще, более ужасное, нежели то, что я уже даровала вселенной, а я выпущу эту новую, неведомую мощь в мир? Что тогда? Кем я тогда стану для всех живых? Еще большим чудовищем? Нет! И еще раз - нет! Я этого не хочу! Я отказываюсь! Слышите! Я отказываюсь!' - восклицает она, почти плача, и начинает дрожать. Ее бьет крупная дрожь.
  Озеро за ее спиной буквально вскипает, пузырясь, вторя ее чувствам, а к ее ногам, словно ластясь, подкатывают волны, нагоняемые ветром перемен, что внезапно подул, срывая с просторов Эйдоса туманы неизвестности в страстном желании поддержать возлюбленную его страстью богиню трансформации.
  Инфинити с грустью взирает на дочь своего повелителя. Его сердце обливается кровью. Он знает: ей все же придется открыть ларец вновь - иного не дано...
  'Не бойся, царевна, там только надежда!' - улыбаясь, произносит Фатима, легкой тенью ступая по иллюзорному песку. Ее сверкающие одежды жрицы, казалось, гипнотизируют присутствующих, охмуряя и лишая здравости суждений.
  Пандора отводит взгляд. Она все равно не верит, а красавица-кицунэ ее откровенно смущает, не прибавляя уверенности в правильности всего происходящего. Все-таки хаори, почти что спадающее с девушки, обнажая ее молочно-белые плечи, делало ее слишком несерьезной. А пояс оби, что чуть развязавшись, совсем не поддерживал, так и жаждущую вырваться из оков одеяния жрицы грудь, намекал о лживости ее натуры, игривости и несерьезности. Ведь кицунэ - это всегда ложь, иллюзия, обман, загадка, что не должна быть разгадана, полуправда, что вечно приносит погибель...
  Фатима улыбается. Вокруг нее беснуется колдовской огонь грядущего. Она явно околдовывает древних... Реальность тлеет. Порождения Времени опасны...
  'В ларце надежда для всех нас! Ты ведь увидеться желаешь с ними всеми вновь?
  Не так ли, о, царевна, имя чье - Раздор?!
  Тогда скорее отомкни его! Возьми желанный ключ у брата моего!
  Возьми его, открой шкатулку Рока! Сделай мир поистине счастливым!
  
  Избавь всех от страданий, что даровать им возжелали твои деды.
  Ведь они сами вырыли себе могилы, когда тебе свой дар вручили,
  Тебя желая погубить, пленив навеки Прометея...
  Поверь, не лгу! В начале всех начал ему ты обещалась в жены...
  
  Он не отцом тебе, а мужем должен стать был. Но, все иначе приключилось...
  За брата замуж вышла ты его, а он иную деву в жены взял...
  Девкалион... Так звали его сына...
  На матери народов, леди Пирре, женился он, начало новой расе дав...
  
  Психея же, супругой Гелиосу стала. Его она любила... Из-за него страдала...
  Прости, что говорю сие... Уж больно странен поворот, но помни:
  Не свершён подлог, покуда не украден Гесперида плод...
  Сын Зевса - Логос - отмстить решил за все. Он мир спалил, преобразив в касание одно...
  
  И... Понеслась, сойдя с ума, Судьба... История иное начало обрела...
  Ты - дочь Психеи и царя, что носит имя Прометей...
  Девкалион... Среди людей в обличье бродит человека...
  Как тень является живым. Он - как дракон, огнем храним...
  
  Руно проклятое в истории одной хранил, закляв волшебный двор.
  В другой же - злато, где-то - мед...
  Теперь, совсем не разберешь, где правда, ну, а где здесь ложь...
  Под чьим обличьем и звездой идут народы в тьму - гурьбой.
  
  Психея ищет в мгле себя, а Прометей, ее ища, страдает сердцем и душой...
  Кольцо горит святым огнем... В нем камень... С древних, мрачных гор...
  Напоминанье, что он - вор... Что узник вечности лихой...
  Парнас все души в сонм сковал, закончив спор, создав для всех проклятия костер...
  
  Седой Кавказ глядел сквозь шторм, свой отвратив от мира взор...
  Лишь Пирра тенью золотой скользит - мерцающей мечтой...
  Она среди живых живет... За счастьем в вечности идет...
  Ей светит солнце Прометея - огонь магического гнева. И мира край у ног ее лежит.
  
  Она от зла сокрытый град среди пустынь хранит...
  Горит поток... Часы сошли с ума. Смешалось все... Механика одна...
  Переплелись в один поток - Начала... И боги, потерявши жало, стоят...
  Вокруг них урагана глаз. Бушуют ветры мира.
  
  Смеется бездна. Слышен плач Аида...
  Всё смотрит дерзко Тиамат... Всё воет Райджин в бездну...
  Фуджин - его заклятый брат, все смотрит тенью солнца...
  Тень Нексуса видна вдали... Инферно мир готовит...
  
  И наступает Какусей, всем отмыкая взоры...
  Не бойся! Кончится кошмар! Ну же! Открой ларец, Пандора!
  Открой, и подари святой Грааль!
  Верни живым свободу!'
  - восклицает Фатима, подходя к Пандоре почти вплотную, протягивая ей залитую светом перемен руку.
  Эйдос, вторя магии кицунэ, вспыхивает сонмом огоньков... Вокруг Пандоры целый вихрь искр. Она дрожит. Она смущена и обескуражена. Чарующее пение Фатимы ввело ее в замешательство. Ее чувства смятенны...
  'Я... Я вам не верю! Вы... Вы пришли слишком поздно! Вы опоздали, все! Безнадежно опоздали!' - вскидывая голову вверх, произносит она. Ларец в ее руках меняет цвет, становясь совершенно прозрачным. В нем то золотой свет, то багрово-черное мерцанье. Что-то меняется. Из него словно бы сочится темно-фиолетовый дым...
  Фатима тихо смеется и, грустно улыбнувшись, указывает на что-то рукой. В ее взгляде - неизбывные грусть и горечь.
  'Взгляни, Пандора, что ты видишь?' - спрашивает колдунья у богини, продолжая печально улыбаться.
  'Пустоту небытия... Мир за пределами мира... Пустошь вечности... Эйдос!' - холодно отвечает Пандора. В ее глазах стальная решимость. Она напряжена как струна. Она знает: шикигами явились за их душами и без них не уйдут...
  'А еще?' - склонив голову набок, внезапно спрашивает, вмешиваясь в разговор Тенши.
  Пандора мнется и вздыхает, ей нечего ответить творенью Прометея...
  'Даже здесь горит пламя!' - очень тихо произнес Инфинити, также вмешиваясь в разговор и поднимая на юную богиню, залитые космосом и галактиками, серебрящиеся, почти как у Кроноса, глаза...
  От неожиданности Пандора вскрикивает... Она внезапно явственно слышит целый хор, говорящих наперебой разноцветных голосов... Она резко оглядывается. Смотрит на озеро.
  Кронос мрачнее мрака...
  Над гладью воды сверкающая завеса... В ней множество людей в бессчетном числе миров. Они все и вправду, как в зеркале, как в калейдоскопе стремились к ней, вечно взывая и притягивая к себе. Они все бежали, стремились куда-то, постоянно встречались и расставались. Но при этом всем все они отчаянно тянулись друг к другу, тщась снова быть вместе. И на этот раз уже навечно...
  'Что... Что это?' - тихим, сдавленным шепотом вопрошает богиня. Ее переполняет ужас. Откровение слишком чудовищно, чтобы его можно было воспринять в полной мере.
  'Последствия, Пандора... Это последствия дара твоего отца... Последствия того, что ты открыла ларец... Последствия выбора смертных, а еще... Еще последствие выбора самого огня жизни... Он ведь тоже живой и имеет право выбирать! Неужто ты забыла? В разных вселенных, в разных мирах все мы немножечко ины... У нас разные матери и отцы, но принцип всегда один - стремление к счастью, к любви и к свободе! А еще... Еще к единству! Рано или поздно все это станет полностью целым и цельным! Гляди, принцесса древнего царства, они уже понемногу объединяются! То, что в одном из миров называют промаре, объединяет реальности. Оно нашло, что искало. Нашло ваших родителей. Ведь оно искало их именно из-за этого. Именно из-за того, что именно они сотворили его. Ведь промаре и есть божественное пламя. Пламя, получившее разум. А поучив его и осознав себя как личность, вернее, как целый сонм разнообразных личностей, оно принялось объединять необъединимое... И именно из-за этого его действа, сейчас ко всем и всему возвращается изначальная память вселенной... Скоро лорд Прометей и леди Психея вспомнят всё и станут самими собой вновь. Когда же это произойдет, то ты и твои спутники сможете вернутся вновь... Сможете вернуться в реальный, живой мир теми, кто вы есть на самом деле!' - произносит Тенши. На его лице улыбка.
  Пандора видит в глубине его глаз искры и сталь, а за плечами миллионы лет, а еще... Еще древние тайны, которые навеки вечные должны оставаться неразгаданными... Она дрожит. Она не верит. Не хочет верить, ибо боится... Боится правды, ведь та, еще боле жестока, нежели жизнь...
  'Это - правда?' - тихо спрашивает Мег. Вокруг него вьются стальные снежинки. Полупрозрачное хагоромо обвивает сгибы локтей. Он выглядит иначе. Старше, чем несколько минут назад. Теперь видно, он не мальчишка, не подросток, входящий в первую пору зрелости. Нет, он молодой мужчина, которому далеко за тридцать. Река времени просто обожает играть с лицами, менять образы, накладывать маски. Вот и сейчас, она приспустила иллюзию постоянства, явила сокрытое, отразила поверхностную суть истины, поведала осколок истинной реальности. Пусть боги и взрослеют медленней, чем люди, но они тоже взрослеют... И они, как и Пандора, уже давно далеко не дети... Они прожили слишком долго... Многие миллиарды лет... Оставаться детьми даже здесь, в зоне безвременья, что представляют собой просторы Эйдоса, никто из них все равно не может, пусть даже перед ними разлито озеро времени...
  Вечность лицемерна...
  Его волосы ниже бедер. В них буря. Он одет в белоснежный камзол. Полы развевает ветер. Живая вышивка смеется снежным пламенем. За спиной крылья. В них умирают галактики. Он - разрушение и перемены, вечный двигатель прогресса, джокер разума, меняющий обличья эонов и времени. Теперь он похож на Гало из видения, что явило озеро Кроносу. Такой же холодный и прямой, как стрела, готовая слететь с тетивы, направленного в пасть зверю, арбалета. Он мрачен. Он знает. Грядут изменения. Их не остановить. Вечность сделала свой шаг, теперь выбор за ними. А каким он будет, узнают лишь грядущие поколения. Ведь ни он, ни кто-либо еще из его спутников в полной мере не могут нести ответственность за свои деяния и знать их конечный результат. Единственное, что они все знают наверняка: цель оправдывает средства, все иное - пустое. Великий суд состоится, но это будет позже, много позже... Сейчас они все на пороге перехода, и от него не сбежать, не отвертеться. Ведь он, Мегалоис, как и Кронос, прозревает грядущее, а из него, прямиком в его бунтующую душу смотрят живые драконы перемен, сотканные из пламени вселенской революции. Они смотрят в него, смеются и зовут к себе - в мир, что в этот момент зарождается на острие иглы невообразимого.
  Мегалоис видит: вселенные схлопываются, сталкиваясь и разрушаясь, вихрь трансцендентности закручивается все сильней и сильней. Сфера преображения проявляется все явственней и явственней. Она проступает сквозь пласты реальности и души начинают петь.
  'Да, но при условии, если все миры соберутся в один единый и, если изменится постулат мироздания и вселенского миропорядка: не воплощать невоплощаемое. Только тогда, и никак иначе. Но сначала твоя сестра должна второй раз отворить ларец судьбы, иначе случится непоправимое - все сущее будет уничтожено.
  Ну же, открой ларец, Пандора! Подари всем на свете надежду на счастье!
  Сделай вселенную свободной от злосчастья! Освободись из клетки зла!
  Гори огнем священного всегда! Сотри печаль! Свободной духом стань!
  И подари всем фимиам, разлитый в чаши явью!
  
  Прошу: миры не убивай! Даруй живущим шанс на покаянье!
  Я верю: непостоянство на краткий миг в твой дом зашло!
  Лишь черный час оно побыть в твоей душе смогло!
  Теперь же сбрось оковы зла! Вино любви налей в бокалы дня!
  
  Верни надежду! Свет верни! Освободи себя из вечной темноты!
  Ты сможешь! В тебя все верим мы!
  И знаем: доля нелегка! Предательство отцов - ужасней смерти яда!
  Но ты печали превзошла, так что ж еще же надо?' - улыбаясь, произносит Тенши, обращаясь сначала к Мегалоису, а после и к его сестре. Улыбка на его лице режет почище ножа.
  Чувства Пандоры смяты. Она в отчаянье. Она тоже видит чудовищную свистопляску магии и великую метаморфозу вечности. Безвыходность угнетает. Печаль вызывает ярость. Она хочет сбежать, но бежать некуда. Побег означает новое воплощение, но река времени преображается, а значит, что отступать некуда... Любая попытка побега грозит потерей самой себя и полным стиранием из плана бытия. Она зверь - загнанный в угол... Она - пламя, что вот-вот разгорится... Перед ней препятствие, что должно быть преодолено. И она сделает это - обрушит препоны, только... Только сначала она переступит через себя, окончательно распрощавшись с иллюзиями своего, сгинувшего в Лете прошлого.
  'А если... Если я не сделаю этого? Если я откажусь? Что тогда? Что тогда будет?' - вскрикивая в отчаянии и сверкая газами молвит она в тьму, которая живет в глазах Первого Промаре.
  'Ну, тогда... Тогда всем придется идти по колено в крови и пепле! Умрут миллионы или даже миллиарды. Души погибших развеются или вообще затеряются на просторах вселенной. А так у них будет шанс на продолжение своего существования. Знай же, Пандора, мы встретимся вновь лишь в конце великого пути! А когда встретимся, вы будете и вы, и не вы одновременно! Вы все всё поймёте, когда окажетесь там!' - чему-то усмехаясь произносит Фатима и обнимает старшего брата за шею. Тенши Файер молчит. Он ждет ответа принцессы.
  Пандора отворачивается, от всех скрыв глаза тьмой. Она задумалась. Она тоже стала старше... Теперь она одета в тьму и в пламя. Багровое платье в всполохах мрака кромешной ночью вьется вокруг ее эфемерного стана. У нее тоже хагоромо, но сотканное из космических осколков. Вселенная вьется по подолу. Вечность дышит ее жизнью. Время вкушает страсть ее сердца. Реальность понемногу крошится. Неподвижность Эйдоса приходит в движение.
  Мегалоис подходит к Инфинити. Он забирает у него хрустальный ключ от неизбежности. Маленький шикигами тоже улыбается. В его руках вновь свиток. Серебро ослепляет. Алмазные буквы, что он не глядя строчит по потоку, окрашиваются тьмой и кровью...
  История кричит. Озеро поет. В его водах вершится безумие. За пределами их пятачка начинает танцевать черный вихрь бесконечного кошмара. Великий застой окончен. Пришло время перемен. Пришло время конца всех времен...
  'Открой его, сестра! Я им верю.
  К тому же нам нечего терять!
  Ну, кроме нас самих и пустоты. Я... Я знаю, они не лгут...
  Они... Они все связаны с Олимпом и с Законом.
  
  Им нет резона лгать или вредить,
  Пусть среди них и есть та, кто воплощает силу лжи.
  Просто сделай это, Пандора! Открой ларец! Покончи с произволом!
  Я тоже мечтаю стать свободным от этой чудовищной душевной боли!'
  - произносит Мегалоис и протягивает ключ принцессе. В его глазах гибнет очередной мир...
  'Хорошо, Мег, уговорил, но на этот раз вся ответственность будет лежать только на тебе! Так что пеняй на себя за свою самонадеянность и настырность!' - сверкнув глазами, произносит дочь Прометея. В ее огненных волосах бушует буря Апокалипсиса. Теперь она вновь стала самой собой. Стала богиней перемен. На этот раз окончательно...
  Она феникс - перерождение всего.
  Она - зарождение жизни, вечный процесс творения. Без ее выбора невозможно движение вперед. Застой жизни будет вечен.
  Мегалоис смеется. Он отвешивает ей поклон.
  Пандора морщится от лицемерия. Ей кажется, все пропитано ядом лжи.
  Кронос молчит. Он смотрит в озеро. Оттуда на него глядят Прометей и Психея, и еще кто-то, сидящий на троне из черного пламени...
  Девкалион и Пирра, подняв сжатые кулаки в небо, улыбаются ему в лицо. Небеса над их головами все в фигурах творящих философский камень мироздания. Реальность требует жертв. Мир преображенных увеличивается. Он уже истинен. Однажды великий процесс будет закончен. А когда это произойдет, родится новая супервселенная.
  'Как пожелаешь, милая! Если ты так хочешь, значит так тому и быть!' - вздыхая, молвит лорд Армагеддона.
  В вихрь тьмы примешивается буран. Ему вторят языки пламени. Вой рушащихся галактик становится осязаем.
  Эйдос начинает разрушаться. Незримое понемногу проявляется. С тайн спадает пелена. Древняя сила являет себя.
  Зажмурившись, Пандора вставляет ключ в замочную скважину. Трепеща сердцем, она поворачивает его... С чарующим звоном крышка шкатулки поднимается. В тот же миг из нее выпархивает нечто, переливающееся миллионами цветов. Свет бьет в несуществующее небо. Все залито золотыми и белыми огоньками. Звездная пыль окрашивает пламенные одеяния богини. Тьма, вперемешку с пустотой, отступает. Она, как побитый щенок, прячется под провалами реальности. Единственное, что остается неизменным - это беснующийся черный смерч, скрывающий необозримую гладь этого иллюзорного мира. Его окрашивают лишь снежинки Мегалоиса и всполохи живого огня самой Пандоры. Принцесса моргает. Ей кажется, что над озером зажглось новое пестрое солнце. Солнце, что родившись из все-таки отворенной шкатулки, стерло с них со всех нетленную печать смерти, вдохнув в их несуществующие тела толику истиной жизни, вновь сделав их живыми...
  'Как красиво... Я не знала, что это может быть настолько прекрасно...
  В прошлый раз из ларца сбежала только воющая тьма...
  Она напугала меня, и я... Я не решалась открыть ларец вновь,
  Чтобы посмотреть, а пуст ли он на самом деле?
  
  Вдруг в нем было что-то еще, что подарило б всем спасенье?
  Но теперь... Теперь я понимаю!
  Я должна была сделать это раньше! Я так виновата! Мне жаль!
  Мне очень жаль! Я сглупила...
  
  Это и вправду вина моих отцов... Их дар - величайшее проклятье!
  Они мечтали погубить укравшего огонь, но погубили суть вещей,
  Сведя с ума всех страждущих людей, когда с ларцом мне дали любопытство...
  Надеюсь, мироздание все же сможет простить мне мое промедление
  
  И мою прежнюю ошибку... Исправь я все это раньше,
  Возможно, многое могло бы не случиться...
  Теперь же мраком вечность омрачилась. В сем лишь моя вина...
  Простите все! Виновна я одна!'
  - зачарованно гладя на сияние, произнесла растроганная откровением Пандора. Она заплакала.
  
  ***
  
  И пламя потекло сквозь свет.
  Повсюду танцевали искры.
  И молнии ковали свой ответ,
  
  Венчая бури огненные вихри.
  Надел вмиг Эйдос Зла венец,
  И стало всё первопричинно...
  
  ***
  
  'Да, ты права, богиня вечная весны и юности живой... Надежда всегда прекрасна! Ты правильно поступила! Теперь у всех у нас есть шанс, а главное, он теперь есть и у него!' - улыбаясь, произносит Тенши и указывает рукой за спину Пандоры.
  Ее глаза распахиваются, округляясь. Она резко оглядывается. На ее лице радость и шок одновременно. Она попросту не верит тому, что видит, а видит она того, кого уже и не чаяла...
  'Отец...' - потрясенно шепчет богиня. Она делает шаг к нему, ибо страстно желает оказаться в его объятьях впервые за долгие миллениумы, но Мег ловит ее прежде, чем она успевает сломя голову броситься к титану.
  Он тоже смотрит на отца. Лед вокруг становится сильнее. Бог разрушения отрицательно качает головой. Он знает: еще не время... Не все сроки вышли...
  'Не стоит, сестра... Час еще не пробил!
  Неужто ты не зришь?! Его ведь нету там...
  Это всего лишь остаточная тень...
  
  Часть, осколок его бытия, отголосок... Не он сам...
  Прости, но коснуться не сможешь.
  Лишь горше сделаешь себе и тени навредишь...
  
  Знай! Он всё ищет ее... Ищет Психею...
  Когда же найдет, лишь тогда и обретет свое он воплощенье...
  А пока... Пока он только призрак...
  
  Тень самого себя...
  Воспоминание, желанье, луч из призмы, блеск огня,
  Что отражение надежды из твоего волшебного ларца!'
  - тихо, со скорбью в голосе произносит Мегалоис. Он улыбается. Тень Прометея улыбается в ответ. Ее образ зыбок. Реальность Эйдоса нестабильна.
  Пандора мрачнеет. Она в замешательстве. Она не знает, как быть и что делать...
  'Он... Он умер?' - спрашивает она, обращаясь к Тенши. В ее глазах беспокойство.
  'Нет, принцесса, бессмертные не умирают. Они теряются... Ты, Мегалоис Кронос, вы ведь тоже потерянные... Первоначальные души бессмертных разбиваются на осколки. Ты ведь помнишь... Я знаю, помнишь... Помнишь, хоть тебя там и не было... Река ведь уже нашептала... Должна была нашептать... Ведь это ее задача - шептать богам деяния души, поступки сущих и мотивы смертных... Твой отец, Прометей, пошел искать вашу с Мегом мать - Психею... Он пошел искать ее, так как ее душа разбилась, не выполнив предназначенной судьбой миссии сполна... А разбившись, разлетелась по всем уголкам творения... К несчастью она разбилась в одном из сакральных миров и это... Это трагическое событие отбросило тень на миллионы других, ибо произошло оно в так называемом ключевом для всех реальностей мире... Это случилось в мире, в котором великий вселенский кошмар закончился... Психея не получила своей награды. Она ушла и время исказилось... Прометей же, будучи живым в обличье человека, не помня, что он бог, презрев все законы вселенной, бросил вызов Аиду, что также пребывал там, разрушив жизни всех, обреча на вечное несчастье, как самого Прометея, так и его возлюбленную - Психе... Лорд сделал это, наплевав на целостность мироздания. Он, как Орфей, пошел спасать любимую сквозь крах и пепел измерений... А вселенная.... О, она начала процесс величайшей из трансформ...' - произносит Тенши Файер.
  'Теперь все смутно, зыбко и мгновенно! А мы вершим великий жизни приговор!
  Исправить тщимся злодеянье бога смерти...
  Пока что все идет со скрипом, но ты ларец отверзла, подарив надежу миру!
  
  И жизнь теперь свои возьмет бразды правленья.
  Исправится холодная картина. Ведь боги, получивши вдохновенье,
  За Прометеем обретают в мире жизни...
  
  Они идут одною с ним тропою. Творят историю. Врачуют легкою рукою
  Раненый безумьем злобы мир! Ты можешь быть спокойна!
  К тебе вернется он, вернув живым Психею!'
  - тихо добавляет Тенши и мрачнеет.
  
  ***
  
  Опасность слишком близко... Все дышит гневом бездна мира мертвых...
  Ведь Эйдос - это царство перехода, мир разума, хранящий знанье абсолюта...
  Они все в нем - одна времен минута и песня истины, сокрытая за пеленой.
  
  В руке владыки разума горит огонь промаре... Он горит вся явственней, все ярше.
  Лазурью расцветает пустота... Пандора плачет светом.
  Повсюду снежные цветы из скорби, что холодной, снежной стужей их объяла сердца...
  
  ***
  
  'Но разве это правильно? Так правда можно? Мир сее потерпит?
  Он сможет пережить крушенье идеалов и устоев? А люди?
  Они смогут быть, когда не станет рамок и законов?
  
  Когда вселенная прикажет долго жить, одевшись сталью призрачных шевронов?
  Планета, что во тьме рождается в сей миг, кто будет ее детьми живыми?
  Там будут смертные иль только души тех, кто выпил чашу названую - Вечность?
  
  Ответьте! Не решайте здесь за всех! Вы только духи, созданные мыслью!
  Мы тоже имеем право знать на все ответы! И знать желаем размер, постигшей мироздание проблемы!
  Неужто жизнь Психеи и вправду превыше жизни многих?'
  - в гневе вопрошает Мегалоис. Он злится...
  
  ***
  
  Ложь везде. Повсюду недомолвки.
  И пустота, и смех, и черные иголки...
  Драконы смотрят в смерч, собою воплощая бездны смерть...
  
  ***
  
  'Не понимаю... Нет, я не приемлю... Все это странно... Как-то хлипко...
  Головоломка, абсурд, фрагментов нет... И пазл не сходится...
  Как вышло, что ее душа, разбившись, разлетелась по вселенным?
  
  Как он сумел закон попрать творенья, сбежать за грань мгновенья,
  Украв у вечности одолженное миром воплощенье, чтобы ее спасти,
  У неизбежности украв ее виденье? Чудно! Нет, право, слов!
  
  Да, он бог, как я, сестра моя - Пандора. Но все же, все же... Это слишком...
  Это - сложно! Не сходится, и... точка! Это - бред!
  Он ведь огнем священным не владел!
  
  Его похитил, людям передал, но сам его он не вкушал...
  Его он страсть не испытал... Его стихия - это лед...
  Он обращал в волшебный сон, желанья воплощая сердца.
  
  Он жизнь святую даровал в сталь образов, запечатлев мгновенья.
  Он время превратил в поток, что стал его мечем, его огнем спасенья.
  Так отчего ж священный рок теперь преследует всех нас в аду видений?
  
  И отчего вы все сегодня здесь? Кто вас прислал? Отец, Аид, а может вовсе - Зевс?
  Я знаю, Логос войной пошел святой! Горело небо мира в эру первых!
  Теряли люди кров, принявши сердцем неизбежность...
  
  История как миф - она стара как мир, но все-таки все это просто бренность!
  Не верю! Лжете, пытаетесь запутать! Вы лицемерите, я четко вижу это!
  Так отчего ж, скажите, сегодня озеро ярится, кипя убитых кровью?
  
  Кто пал на самом деле, а кто воскрес, восстав из смерти пепла?
  Психея, Прометей, а может... сама вечность?
  Довольно лжи! Свои откройте карты!
  
  Желаем мы с сестрой услышать только правду!
  Сей образ зло! Сие чертовски мерзко! Подобной низости мой разум не приемлет!
  Явите истину! Иначе будет сеча!'
  - буквально рычит Мегалоис. Он видит: иллюзии крошатся. Над ним жестоко шутит Эйдос.
  
  ***
  
  'Да, ты прав... Не правильно, но все же мы не лжем...
  Пойми, ведь это и не пламя! Ты сам сказал! Гляди!
  Внимательней вглядись в его хитросплетенья!
  
  Это квинтэссенция всего - причина самой жизни!
  Теперь зовут его зародом разума, надежды светом, дыханьем жизни...
  Это - как лед, но лед, что опаляет, не раня властью сердце...
  
  Он как распад, что даруется движеньем, что испокон рекут все вдохновеньем.
  Он то, что вечно исчезает и вечно возвращает в вечный мир.
  Порою время изменяет, кружась по лезвию причин...
  
  Когда-то время раскололось, в потоках разных бег приемля.
  И в столкновении вселенных родилось новой жизни солнце...
  В одну судьбу слились мечтанья. И образ, высеченный светом,
  
  Предстал, явившись в наказанье, как испытанье, что соткало лето...
  Он тлел, сзывая всех на праздник! Как горн, его гремели речи!
  И зачарованные светом сошли с орбит своих планеты...
  
  Не знал никто, что воля та была подобна ветру перемен.
  Не ведал мир, что будет долог путь сквозь бесконечный омут наваждений,
  Но все же словно сновиденье, прорвалась истина в реальный ток вещей...
  
  Мир изменился. Пробудились боги, и путь начался вновь...
  Жизнь обрела обличье, вместе с ней проснулась и любовь...
  Нет более циничной вещи в мире, чем жизнь, украденная легкой тенью снов...
  
  Власть изменять течение времен, сломала грань меж разными слоями.
  Исполнилось желание. И сон вдруг стал подобен свету мирозданья.
  Преобразилось все в видении одном...
  
  И стал счастливым кто-то, ну, а кто-то и несчастным стал, презрев закон миров.
  Но превозмочь способна все та сила, что виденьем предстает...
  В тебе, во всех она всегда живет! Ее мы вестники! Ее мы дети!
  
  Так знай! Разгадка все ж придет! Но прежде все падут основы мира!
  И вихрь из света в бездне расцветет! Венчая зарожденье новой жизни!
  Все прекратится! Омут оживет, и будет небо радовать всех синью!'
  - тихо произносит Тенши, мягко улыбаясь. Его образ словно бы течет. Всполохи древнего пламени проскальзывают сквозь сотканную мыслью завесу. Незримое становится зримым. Он и вправду первичное пламя - огонь, украденный у Зевса Прометеем... И он сейчас здесь. Стоит у запруды мгновений.
  Эйдос продолжает бесноваться...
  
  ***
  
  'Я кажется понял... Это не морок, не иллюзия...
  Это спасительный лед человеческих душ...
  Защита от горя и боли... Щит от слез...
  
  Броня, от коей сердца замерзают,
  Скрывая печали за сталью молчанья.
  А кровь, словно магма, наверно, пылает,
  
  Сжигая отчаянье, что воплощает вселенная,
  Вечно сжирая деяния смертных...
  Это проклятье постигшее вечных...'
  - внезапно осознав нечто, тихо произносит Мегалоис. На его лице буря противоречий и какая-то жуткая печаль, грозящая перетечь в неизбывное отчаяние.
  'Да... Ты прав, принц Мегалоис... Имен у древней силы много! Запомни одно - 'Фрозелиан'! Ты услышишь его однажды, но прежде услышишь и другое - 'Тимос'! А услышав, увидишь, как взойдет солнце нового мира! Запомни! Не раньше, чем услышишь имя, окрашенное стужей и льдом! Лишь тогда, и только тогда, закончится этот огонь!' - внезапно, подходя к Мегалоису и обнимая его за плечи, очень тихо произносит улыбающийся всполохами огня, Тенши.
  Мег хмурился... Ему не по себе... слишком уж безумно выглядит сейчас, воплощающий первородную силу жизни дух.
  'А у меня в голове звучит еще одно - 'Баништерия' или попросту 'бёрниш', или 'баниш'! Что это? Почему оно звучит у меня в сознании? И кто такой Лио Фотия? При чем тут те, кого зовут промаре?' - внезапно решившись, спрашивает, резко повернувшаяся к странникам во времени, Пандора. Она смотрит на них. Из ларца все еще струится магия. Она отражается от ее глаз, окрашивая девушку в языки золотого пламени.
  Эйдос хохочет.
  
  ***
  
  'В последнем из миров пути пересекутся!..
  В обличии богов посланники сойдутся...
  Король и королева на трон взойдут из роз...
  Дракон из сновидений укусит звездный хвост!'
  - произносит Кронос, смотря на что-то в омуте реки.
  Звон... Он внезапно вновь разносится над озером. Реальность дрожит сильней. Что-то меняется и начинает происходить. Незримая механика событий обретает свои очертания...
  Мегалоис внезапно делает вперед несколько быстрых шагов. Вокруг него тлеет время... Воды озера взмывают ввысь и опадают... Стоящие на берегу зрят: на глади воды стоит девушка... Девушка, облаченная в платье из пепла, а в ее глазах читается неимоверный шок, граничащий с искренней растерянностью, непониманием и... ужасом... Вокруг нее танцуют пламенные драконы. Они вьются вокруг нее, весело смеясь. Потрясенность, застывшая на ее лице, откровенно говорит о том, что произошедшее с ней явно было чем-то запредельным, а в каком-то смысле даже невозможным и немыслимым...
  'Привет, привет, привет! Мы успели! Мы исправили! Мы смогли! Живи, живи, живи!' - доносятся до богов наполненные хрустальным звоном крылатые голоса огненных созданий. Чудесные существа множатся, тают, проявляются вновь. Их танец не прекращается... Они буквально купаются в невидимых, незримых потоках маны - направляют силу жизни к незнакомке. Девушка испуганно оглядывается, глядит по сторонам, часто-часто хлопает пушистыми ресницами. Ее губы, обветренные и обожженные пламенем, приоткрыты. В светло-зеленых глазах откровеннейшее потрясение, граничащее с помешательством. Кажется, ее появление на берегах Эйдоса и вправду было незапланированным... Вдруг все понимают: рядом с ней внезапно возникает, буквально проступая из тумана магии, словно бы сотканная из огоньков, ее крылатая копия... Вторая девушка улыбается. На ее лице искреннейшее счастье. Она ловит за руку одетую в осыпающийся пепел, растерянную 'сестричку' и приветливо машет все еще идущему по воде Мегалоису.
  'Привет, Мег! Давно не виделись! Как ты тут? Не скучал? Девкалион и Пирра передают тебе привет! Уран и Рея тоже!' - смеясь, произносит древня богиня первородной тьмы, а именно ею она и является... По крайней мере, являлась когда-то - вначале времен, когда первые только творили все сущее...
  'Тиамат...' - шепчет древний бог разрушения. Он улыбается... Перед ним осколок их общего с Олимпом прошлого...
  'Вот видишь, сын дарителя жизни, ты все еще меня помнишь! А я думала, что позабудешь, как только окажешься в мире без времени! Что ж, я была неправа! Я рада, что ты все еще ты! Что ты смог остаться самим собой! Наверно, это благодаря той силе, что как и в груди Прометея, все еще горит в твоем сердце!' - чарующе смеясь, произносит крылатая богиня. Она все еще обнимает свою человеческую версию. Та молчит. Шок слишком силен. Дракончики, весело смеясь, плетут косички из ее вьющихся каштановых волос, вплетаясь в них мерцающими пурпурными лентами. Сверкающие аметистами треугольники покрывают ее, переставшее осыпаться звездочками платье. Все в ее фигуре буквально дышит жизнью.
  'Что ты тут делаешь, Тиамат?' - спрашивает Мег, непонимающе смотря на подругу. Драконы из пламени льнут и к нему. Их окрашивает в лазурь. В сумраке бушующего смерча проскакивают образы - знакомые и нет.
  Мегалоис понимает: что-то грядет, и он бессилен это остановить...
  'Да вот, поздороваться зашла, а заодно и душу свою забрать! Негоже мне себя всегда терять! Ты так не думаешь, а, Тима?!' - произносит Тиамат, сначала обращаясь к Мегу, а после к девушке, трепещущей у нее в объятьях. Названная Тимой почти падает в обморок, но все же сохраняет самообладание, выходя из ступора. Она пытается вырваться, но Тиамат притягивает ее к себе, и, умилительно улыбаясь, обнимает вновь...
  Тима краснеет. Она испытывает умиротворение. От богини первородной тьмы не исходит зла, лишь странное спокойствие и нега. Исходящая от ее фигуры мягкая, обволакивающая сила растекается по ее телу теплым киселем, успокаивая и словно бы ввергая в некий транс. Она тоже начинает улыбаться, а на кончиках ее ресниц вспыхивают огоньки. Перед ее глазами все еще стоит переполненное печалью, измученное нелегкой долей лицо Лио... Лицо Лио Фотия, главы всех опаленных и непревзойденного вожака экс-террористической группировки за права обездоленных - 'Безумный Бёрниш'. Перед ее внутренним взором все еще стоит, мерцающий нежным светом и тлеющий печалью, образ того, кто используя душу своего огня попытался воскресить ее из мертвых, вновь вдохнув в ее уста такой безумно желанный огонь жизни, снова наполнив ее тело силой продолжать свое существование... Жаль, что у него не получилось... Ей искренне жаль... Но сейчас все по другому: она жива, а это значит... Это значит многое... Ее накрывает светлой печалью... Она не винит его... Нет, он справился... Она ведь открыла глаза, сделав вдох, но... Но гореть в ее сердце тогда уже было нечему... Жестокосердные, бездушные механизмы выпили дарованную ей природой жизнь до капли, оставив после себя лишь оболочку, окрашенную лентами истлевающих бинтов... Во всем был виноват Крей... Крей Форсайт... Проклятый губернатор бесстрастного, насквозь прогнившего Промеполиса - города, крадущего счастье и любовь... Он, именно он, был тем, кто убил ее... Убил их всех... А Лио... Лио сделал невозможное... Он на краткий миг вернул ее в мир живых... Вернул, поделившись своим пламенем, своей душой... Он вернул ее на мгновение... Вернул, разомкнув когти Танатоса на ее сердце... Вернул, чтобы все ее друзья смогли с ней попрощаться... Она улыбается в своих мыслях... Тепло тоски согревает сердце... Она любила его... Любила не как вожака, любила как человека, несущего всем жизнь... Она все еще чувствует жар его дыхания... Чувствует пламя его нежных, бархатисто-мягких, обжигающе-чутких губ на своих, искалеченных безумием приборов... А еще... Еще она чувствует страсть... Страсть, с которой он так отчаянно спасал всех, постоянно делясь своей душой и ничуточки не щадя себя. Она вспоминает...
  Звездочки падают, срываясь с ее ресниц... Падают пурпурными каплями, превращаясь в треугольники-промаре... Теперь она - часть их народа... Она тоже звезда... Звезда по имени Тиамат...
  Дракончики продолжают украшать ее одеянье. Их кристальный смех разрывает, разрезая гнетущий рев стихии своей чарующей нежностью.
  Эйдос замолкает. Он уязвлен. В глазах Тиамат бушует пламя грядущего преображения всей вселенной. Она улыбается. За ее спиной вершится история...
  
  ***
  
  'Эй, кони мои быстрые! Кони мои звездные!
  Вернете душу пеструю в обитель перемен!
  Не пристало звездочке тонуть во мраке дней!
  
  Непроглядный мрак силен, знаю по себе!
  Посему летите стаей в царство яркое - к заре!
  Что восходит над планетой, что в вуали спит - в росе!
  
  Мрак и так крадет покой! Уносите ж мой огонь,
  За волшебный горизонт, в край в котором свет живет!
  Где река людей течет, где страна живых поет!
  
  Ну же, мчитесь вихрями, прямо в мир людской!
  Подарите разуму истинный покой!
  Унесите ужасы - принесите гром!
  
  В человеческих сердцах бездны и так лишка!
  Это сердце - та же мышка, что разрушила миры!
  Не престало жизни блуждать в седой ночи!
  
  Не хватало воли к жизни здесь лишиться!
  Посему велю вам - должно торопиться!
  К солнцу восходящему нужно вам стремиться!
  
  Окончательно потерять себя не позволю ей здесь сегодня я!
  Ну же, дети Прометея! В дом земной верните веру!
  Жизнь верните в дня чертог. Так велит вам Солнце-бог!
  
  Я ж - его сестрица, мать начал всего!
  Волей моей сильной наделяю всё!
  Велю вам воротиться в мир из бытия!
  
  Прошу вас торопитесь, пока звезда ярка!
  Летите звезды-кони, драконы-огоньки!
  Сожгите все препоны, верните к жизни мир!'
  - внезапно кричит в пустоту Эйдоса богиня Начала. И пестрые всполохи вновь звонко засмеявшись, скрыли ее земную версию в вихре, окутав ее с ног до головы своим разноцветным потоком. Миг - и она исчезает, рассыпаясь угасающими в воздухе треугольниками магии промаров... На глади озера перемен стоят лишь Тиамат и Мегалоис...
  Эйдос шипит. Он все еще злится. Перемены бродят слишком близко... Миры продолжают разрушаться...
  'И, что это было?' - спрашивает, подходя к брату, пораженная Пандора.
  'Я отправила свое земное воплощение обратно - к людям! Негоже живым быть среди мертвых! Не место им здесь, особенно, когда Прометей собирает титанов... Промаре ее спасли, пусть живет свою жизнь дальше! Так всем будет лучше, а особенно ей!' - произносит Тиамат, отвечая принцессе возрождения и чуть грустно улыбается. Под ее ногами, во внезапно обратившейся в зеркало глади озера, отражается ее человеческое, а отнюдь не божественное я. Улыбнувшись, она смотрит на троицу странников. В ее, становящихся звездными, глазах резвятся чертенята. Она, смеясь, вопрошает их:
  'Ну, и где же Матои, Эрида, где Райджин и Фууджин? Где Ферр и Нексус, Тео и Какусей с Инферно? Где вы потеряли моих милых компаньонов? Прометей вам всем за них голову открутит, зуб даю!'
  'Мы их не потеряли! Вовсе нет! Ты неправильно поняла! Где Эрида, мы не знаем - она вольна блуждать, где пожелает! Тео должен быть с Прометеем. Нексус и Ферр должны быть с Психеей. Остальные, на пару с Какусей пытаются образумить Инферно. Он слегка запутался. Причем это мягко сказано - 'слегка'... Мировое преображение создало для него подложную картину вселенского мировоззрения. Он сам себя не помнит и, вообще, ничего не понимает. Как мы поняли, он совсем не знает: кто - друг, кто - враг и кто он сам такой! Он даже облик принять нормальный не может! То в дракона перекинется, то в человека, а то и вообще в зверюшку из пламени, косплеющую котенка... Короче - черт с ним, пусть сам разгребает и разбирается, кем там ему быть, а кем не быть! В любом случае - одна сатана... К примеру, вот в этом мире, что сейчас упорно проецирует Эйдос, он вообще с ума сошел! Он служит цепным псом Аиду! Представь себе кому - Аиду! Его заклятому врагу! Ведь это из-за него - Аида - мы все здесь оказались! Из-за Аида, а он! Тьфу - пропасть! Глаза б наши на это безобразие не смотрели! И если б он просто служил бы ему, так нет! Он еще и периодически сливается с ним в одно целое! Не было б печали! Так он еще и с Ашем в 'ладушки' играет! Это где ж видано, чтобы существо, воплощающее все силы Преисподней, обменивалось духовной силой с черным фениксом вселенского распада? Где? Правильно - нигде! Безумие какое-то! Одним словом, попросту - жесть! Представляешь, какой позор, разделить душу с врагом своего собственного народа! Предатель несчастный! Вот попадись он нам! Мы ему ту еще взбучку зададим!' - сокрушенно вздохнув, восклицает Тенши Файер. На его лице нет и тени веселья. Он устал, как и, медленно разваливающийся по кусочкам, континуум.
  Фатима и Инфинити смотрят под ноги. Их лица скрыты тенью шторма.
  Тиамат мрачнеет...
  'Так... Понятно... Разберемся! Мне, конечно, это все не нравится, но разберемся!' - прищурившись, произносит она, миг помолчав.
  Эйдос дико грохочет. Магия богов расцветает в черном вихре колдовского шторма пламенными золотыми цветами.
  Внезапно, что-то ярко сверкает рядом с девушкой, и словно соткавшись из пустоты на спокойной глади озера, внезапно возникают четыре пушистые кошки и один мохнатый щенок. Зверьки буквально излучают искристое пламя, что явно свидетельствует об их совершенно не смертном происхождении. Щенок лает и виляет хвостом. Озеро искрится и подбрасывает ввысь сверкающую пену. Она не опадает. Над щенком формируются крылья из мерцающих пузырьков. Время явно его любит...
  'О, какие люди! Явились, не запылились! Где ж вы затерялись-то, а, проходимцы вы пушистые?! Я вас по всему мирозданью уже обыскалась!' - смеясь, произносит Тиамат, приседая на корточки и сгребая в охапку кремово-шоколадную кошечку, с такими же чудесными, как и у нее, глазами.
  'Да-да, я тоже тебя люблю, карамелька ты моя ненаглядная! Что, опять вылакала целое ведро шоколада? Вот как ты растолстела! Или это твоя зимняя шерстка? Да, нелегко же тебе пришлось, раз ты такая пушистая!' - словно бы отвечает она на мурчанье и радостные облизывания кошечки.
  Кошка мурчит активнее, а Тиамат смеется. Над ней искрится северное сияние. Щенок вновь лает. У него на носу сидит дракончик-промар.
  Эйдос молчит. Он чего-то боится...
  'Чьи они?' - хмурясь, спрашивает Пандора. Зверьки кажутся ей смутно знакомыми, но она никак не может вспомнить отчего. Что-то, ,а возможно, что и сама Лета, ей мешает...
  'Это питомцы моих друзей - Райджина и Фууджина!' - произносит Тиамат и указывает на рыжего и фиолетово-синего котов.
  'А вот эти... Это ваши... То есть, не ваши, а ваших родителей: леди Психеи и лорда Прометея! Ты ведь помнишь, он говорил, что хочет завести собаку! Вот вселенная и исполнила его мечту! Теперь у твоего отца, Пандора, есть пес и зовут его Матои! Кажется в одном из миров он может превращаться в человека, а возможно что и не в одном... Имен-то у него тоже много, все и не упомнишь... Кажется, где-то его называли Тео, а где-то - Промис... То же и с ним или с ней!..' - задумчиво произносит Тиамат, с сомнением смотря на неоново-зеленую кошечку, искренне неуверенная в истинном поле животного, а после добавляет, гладя миниатюрную бестию, посверкивающую на нее своими яркими, как звезды глазами:
  'Это кошка леди Психеи. Она меняет образ из мира в мир! Она-то кошка, то кот, а иногда и вообще - человек! Так что и не поймешь, что за зверь такой! Но один принцип все равно действует, распространяясь на все вселенные: она - ее фамильяр и жизнь положит, но все равно всегда, всенепременно спасет свою хозяйку, где бы та ни находилась, даже в Аду!'
  'Вот значит как... Водоворот закручивается... Значит, речка и вправду вышла из берегов... Интересно, а дальше-то что?' - усмехаясь и глядя в завесу шторма, произносит Кронос. На его лице черной вуалью великого вселенского краха лежит тень грядущего кошмара...
  'А дальше... Дальше будет новый день! Ты все вспомнишь Пандора! Вспомнишь, когда огонь назовет тебя Спика! Ты же, Мег, проснешься от имени Регул! А когда прозвучит имя Митра, тогда можете быть спокойны - это будет знаком того, что кошмар закончился навсегда! Мы все вновь станем свободны, но сначала... Сначала везде и всюду будет твориться безумие! Вы увидите стены Нового Фаэтона, увидите город из льда и подземный мир из чистого пламени. Узреете царство, построеное на лжи, и королевство, верящее лишь звездам! Вы увидите мир, лишенный порядка, в коем будет править лишь анархия и беззаконие! Безумие будет течь по улицам и это, Мег, будет твоей виной! Ты мутил воду в речке! Ты будешь расхлебывать весь это кошмар, разгребая весь учиненный тобою бардак! Расхлебывай его и радуйся, что твоя сестра подарила надежду! Она подарила ее вселенной и теперь Психея и многие еще спасены! А Лио... О, вы все узнаете, кто он такой! Узнаете, когда встретитесь вновь на задворках всего совершенного! Ведь час вашей судьбоносной встречи уже близко! Вслушайтесь и вглядитесь! Слышите? Это глас крещендо! ' - внезапно вновь произносит, улыбнувшись, Тиамат. А произнеся это - она исчезает... Исчезает, прихватив с собой и всех, кто был вместе с ней на берегах Леты...
  Вспенившееся озеро буквально пошло сверкающими волнами по всему ложу, смывая людей и зверей...
  Эйдос вздыхает и шторм утихает. Колючая ночь рассыпается падающими звездами. Кристальные сферы, зависнув, царствуют в пустоте. Повсюду цветут золотые цветы надежды. Ларец сияет...
  Пандора существует наперекор всему и вся, самим фактом своего существования нарушая причинно-следственную связь временной линии. Она смотрит сквозь время. Грядущее воплощается. На лице богини улыбка. Ее заточение окончено. Пришло время вершить свою судьбу... Пришло время звездному огню пролиться с небес. Великая революция обязана свершиться...
  'С пробуждением, Деус Промет! Поспи еще немного, Мегалоис Теос!' - доносится до них журчащий магией голос из бесконечности миров и озеро судеб, обернувшись ожившими звездами, проливается в реальность эфемерным дождем воплощений, начиная вершить сокрытую в нем историю, что прекрасной тайной таилась на его поверхности, вечно ныряя на самую глубину разноцветными карпами, вечно несущими всем любовь... Возрождение небес началось... Неизбежность настигла беглецов. Глас судьбы стал слышен миру...
  Инфинити улыбнулся... Он знал: звездный огонь положит начало эре рассвета. Эре, что однажды должна была начаться, подарив всем любовь на все времена, сойдя с небес в истинном обличье Прометея.
  Фатима распушила хвосты. Миры закричали, одевшись огнем.
  Файер обнял ее, поцеловав. Небеса прорезала первая звезда. Начался звездопад... Началось тайное возвращение богов.
  Инферно, зарычав, взмыл ввысь... Битва стала зримой...
  Прометей остановился. Перед ним мерцал еще один мир, в котором его ждала еще одна Психея...
  
  ***
  
  'Пламя стремится себя отыскать.
  Прошлое с будущим - есть маскарад...
  Люди, блуждая - гасят огни...
  Каждый все верит - исполнятся сны...
  
  Тени исчезнут, сады зацветут!
  Влюбленные вновь себя обретут...
  Окончится темный несчастием бой.
  Получит награду за дело Герой!' - звеня, пропел Эйдос.
  *Звездопад 1*
  
  ***
  
  Сидя на крыше, разрушенного и поросшего травой и цветами здания, Гало смотрел в небо. Оно переливалось темно-синим, темно-фиолетовым и угольно-черным цветами, буквально играя в переодевание. В его бесстрастной выси проскакивали, посверкивая, разноцветные пестрые всполохи. Они, мерцая, падали легкими стрелками-рисками вниз, словно раня и без того измученную человечеством землю своими льдисто-пламенными телами-иглами.
  Гало продолжал пристально вглядываться в звездопад. Он очень любил смотреть на него. Ведь как бы странно это не звучало, но метеориты падали на Промеполис каждую ночь... О, это поистине было захватывающее зрелище. Захватывающее, и при этом совершенно непостижимо-аномальное. Ведь нигде более, ни в одной точке планеты ничего подобного не наблюдалось...
  Метеориты разрушались еще при входе в атмосферу и особого вреда городу не наносили. Просто они с завидным упорством и регулярностью падали на этот несчастный, а местами еще и злосчастный город, некогда великих США, сейчас повсеместно лежащих в руинах. Звездные болиды беззастенчиво и маниакально-бесхитростно падали на город, который, согласно бытующий среди горожан легенде, был сотворен в незапамятные времена не то богом Прометем, не то драконом Инферно в пылу своих безумия и отчаяния, дерзнувших перекроить саму реальность. Чего-чего, а этого Гало, к сожалению, достоверно не знал, но он все равно продолжал любоваться падением сверкающих огоньков, которые, как ему казалось, подмигивали, падая куда-то за горизонт.
  Он смотрел в небо. Смотрел, любуясь чудом природы, и счастливая улыбка откровенно восторженного человека цвела на его лице. В его темно-синих глазах, вечно сверкающих багровым всполохом, отражались вспыхивающие и тот же час гаснущие искры. На щеках блуждал чуть лихорадочный румянец. Все-таки звездопад и вправду захватывал дух, поражая своей красотой. И пусть подобное чудо и творилось каждую ночь, привыкнуть к нему Гало все равно не мог. Он знал: он мог любоваться звездопадом вечно.
  К сожалению, даже сидя в относительной безопасности и на приличном расстоянии от метеоров, Гало слегка нервничал. Завтра ему предстоял его первый рабочий день...
  Он мечтал об этом всю свою жизнь. Мечтал, так как слишком сильно любил звезды... Вернее, даже не их самих... Он любил их свет. Любил их зачарованное пламя. Пламя, что они порождали, спускаясь с небес на их, опаленную пожаром древней войны землю.
  Гало не был пироманом или пироманьяком. Он не поджигал дома или что-либо еще. Наоборот. Он любил тушить пожары и любой огонь, что видел. Иногда это даже доходило до абсурда... Воистину, он любил тушить безумные огоньки свободолюбивого пламени, столь легкомысленно-безнравственно расхаживающие по земле в облике пожаров, что творили своим безумно-радостным танцем поистине вселенские катастрофы. Любил, отдавая своей борьбе с огнем всего себя до последней искры своей души, пылающей в такт их свету.
  Иногда глядя на звезды, он даже вспоминал легенду о промарах... Он вспоминал легенду о кошмарных порождениях первозданного огня - детях дракона Инферно... Он вспоминал ее... Вспоминал и ему становилось чуточку страшно. Ведь нет-нет, но в новостях то и дело проскальзывали странные ремарки о людях, упорно именующих себя опаленными...
  Кажется, он и сам однажды мельком видел кого-то подобного, но всего лишь мельком, самым краешком глаза... Да, он видел свет, исходивший от них... Видел., и странный азарт и ажиотаж разгорелся в его груди от одного только этого воспоминания... Ведь впечатление, что он тогда испытал, до сих пор будоражило его кровь. Будоражило, согревая душу почище любого фантастического или реального огня. Блуждая по глубинам своей памяти все дальше и дальше, он вспоминал, что тогда на улице Промеполиса вдруг отчего-то мгновенно похолодало и потемнело, словно сгустились великие и незримые тучи какой-то чудовищной грозы так и ждущей удобного мига, дабы излиться на мир во всей своей сокрушительной и первозданной красе. Он помнил, тогда внезапно очень сильно похолодало. Прохожие ежились, непонимающе глядя на странный иней, поземкой, бегущий по стеклам и земле. Они дрожали и пугливо озирались по сторонам, отчаянно-затравленными взглядами запуганных вконец людей, ища причину подобной аномалии.
  Гало вспоминал, что он и сам иногда замечал внезапно возникающие, словно бы из ниоткуда тонкие иглы-сталагмиты, внезапно покрывающие округу своими кристаллическими ежиками. К счастью этот странный, искрящийся лед довольно таки быстро таял. Максимум через пятнадцать минут о нем не оставалось даже воспоминаний. Он исчезал бесследно, неуловимо высыхая под лучами обычно выходящего из-за туч солнца. Только тогда, когда он увидел 'сияющих', это продлилось чуть дольше... Тогда они промчались перед его взором, одетые в искры и пламя - в поток колдовского огня. Промчались перед ним, навеки врезавшись в память детьми бесконечных ночи и зла.
  Чаще всего, видя ледяные шипы или блуждающие инфернальные огоньки на улицах, Гало не придавал этому особого значения. Не придавал, считая, что ему просто кажется, вот и всего-то, но все же, все же... Все же тень сомнения или даже некоего подозрения закрадывалась в его душу.
  И вновь перед его глазами стояли образы, давно пережитой в детстве тяжелейшей психологической травмы... Он помнил свой дом... Помнил свой прекрасный, горячо любимый дом, что сгорел в огне, как потом было сказано, вызванного прихотью 'опаленных', коих он и называл в своих мыслях 'сияющими'...
  Гало помнил... Помнил все... Лучше бы нет... Он помнил черного дракона, вьющегося в тот день над крышей его дома... Он помнил пламя и помнил лед... Как он вообще мог забыть такое? Правильно, никак... И он не забыл... Он не смог забыть... Он ни на миг не забывал, все возвращаясь в прошлое вновь и вновь, туда где бушевало злое пламя 'великого' пожара... Он помнил об этом... Помнил об этом всегда... Помнил и отчаянно мечтал найти разгадку произошедшего в ту роковую ночь. Он мечтал найти разгадку драмы, что развернулась у него на глазах, окончательно и бесповоротно положив конец его счастливому и беззаботному детству, навсегда украв у него всех его родных...
  Они сгорели тогда, а он... Он остался жить, отчаянно мечтая о мщении. Даже Луна и та скрылась тогда с небосклона, устрашившись трагедии. Скрылась, оставив его один на один с пожаром, словно голодный дракон пожирающим его дом. Он помнил: он стоял тогда там. Стоял, смотря сквозь злые слезы на бушующее пламя. Он стоял и видел дракона, улетающего в ночь. Он видел лед, умирающий в пламени... Странный лед, из-за которого пламя казалось бесновалось, разъяряясь еще и еще сильней. И именно тогда он и поклялся, что найдет ответы на все свои вопросы. Он станет пожарным. Станет им, дабы тушить все пожары на свете: причину всех его бед. Он станет героем, спасающим жизни. Стает им, ибо не смог спасти тех, кого любил. Это будет его крестом... Его искуплением. Он станет героем. Обязательно станет. Ведь у него была душа, что горела ярче, чем любое пламя на свете, и он поклялся ей... Поклялся, что спасет от пламени весь мир. Спасет и найдет виновных в произошедшем в ту злополучную ночь, а пока... Пока он смотрел на звезды, мерцающей эскадрильей нисходящие с небес.
  Но как бы странно это не звучало, в глубине своего сердца Гало все же любил огонь, а вот дракона, спалившего тогда всю его мирную жизнь, он воистину ненавидел. Ненавидел, и именно поэтому, как ему мнилось, все вокруг и замерзало... Возможно, это была всего лишь игра его воображения, а возможно - и реальность... Доподлинно он не знал и стопроцентно уверенным быть не мог.
  Всю свою осознанную жизнь он искал не только средство или способ отомстить чудищу, но и само чудище, а так же тех, кто натравил оное существо на его дом. Он искал потомков Прометея. Искал, дабы уничтожить...
  Гало мечтал найти их всех и уничтожить, сполна воздав за все их злодеяния, а то, что их, вероятней всего, было предостаточно, сомнений у него не возникало. Он помнил и то, что тогда его спас, ставший впоследствии губернатором и его опекуном, Крей Форсайт. Гало помнил это, а еще... Еще он помнил и странную тень... Тень ненависти, презрения и еще чего-то дремучего и мерзкого, внезапно скользнувшую на краткий миг во внезапно приоткрывшихся пурпурных глазах своего 'спасителя', и это заставило его усомниться в правильности произошедшего. Пусть он и делал вид, что всецело ему верит и доверяет, он все же усомнился, инстинктивно почуяв злобу, недосказанность и гниль в каждом деянии губернатора, словно душа Форсайта была полностью развращена злобой. Он усомнился в Крее, усомнился в драконе, усомнился в том, что на самом деле произошло тогда, но... Но тем не менее ненавидеть дракона он тем временем все же не перестал. Зверь все-таки убил его родителей, оставив его, Гало, сиротой, одним-одинёшеньким в большом и злом городе, а также и еще множество людей помимо него... Он узнал об этом позже, много позже... В тот проклятый день сгорел целый квартал... После трагедии был объявлен месяц траура, но погибших как говорится ,не воротишь.
  Именно поэтому он и мечтал о мести. Мечтал, лелея ее в своем сердце, ибо он считал себя обязанным отомстить за всех, погибших в ту ночь. Мечтал об этом, почитая себя причастным и виновным, ибо жил в отличие от них... Да, он тогда выжил и был и сейчас жив, а они... Они погибли...
  Он помнил... Он всё это время всё это помнил... И именно потому, что он помнил всё это, он и поклялся себе, что станет защитником-пожарным, спасающим людей без корысти и злого умысла, а лишь из-за чистоты своего сердца и по доброте душевной. Он поклялся тогда, смотря на такое же как и сегодня, усыпанное метеоритами небо, что когда вырастет, то всенепременно станет пожарным и убьет проклятого дракона - причину горя всех оставшихся в ту ночь сиротами, а пока... Пока, сидя на усыпанной щебнем и цветами крыше разрушенного дома, вглядываясь в небосвод, в его небесную фиалково-индиговую гладь, он продолжал улыбаться. Продолжал улыбаться, плача сердцем и отчаянно надеясь на то, что у него всё-таки хватит сил найти и убить дракона, а также всех тех, кто за ним стоял.
  'Мама, папа, знайте: я... Я отомщу! Обязательно отомщу за вас! Просто подождите! Уже скоро! Осталось недолго! Я обязательно отомщу! Обязательно! Я ведь уже стал им... Стал пожарным...' - прошептал он в пеструю темноту небес, и одинокая слеза упала из его мерцающих непреклонной решимостью, ставших стальными, глаз. Долетев до земли, она внезапно замерзла, упав на цветок, который невинно произрастал у ног Гало. А когда льдинка упала на него, то несчастный цветок внезапно сгорел, распавшись пеплом во вспышке сине-эфемерного пламени...
  Над головой Гало пошел снег... Легкие, невесомые снежинки, падая, принялись кружиться снежными вихрями-протуберанцами, путаясь во взлохмаченных волосах юноши, а тот в свою очередь, протерев глаза кулаком, вскинул его к небу в молчаливом жесте подтверждения своих слов. И в тот же миг еще одна звезда крылатой кометой упала... Упала, скатившись за горизонт... Упала, словно бы принимая и подтверждая его клятву.
  Гало откинулся спиной на бетонную стену и закрыл глаза. Идти домой он не хотел. Там было пусто, темно и одиноко. Он хотел побыть здесь еще немного... Он хотел посидеть в темноте еще совсем чуть-чуть, наслаждаясь ночной свежестью и звездопадом его последнего свободного дня в качестве простого обывателя Промеполиса. Ведь потом он будет видеть звезды только через всполохи пожаров, почти что каждый день бушующие в обласканом Прометеем городе.
  Гало улыбался, а за его спиной на бетонной стене морозный иней, искрясь синими всполохами огня, чертил изящные крылья снежно-пламенного дракона... Дракона, что в незапамятные времена носил имя Прометей...
  Ночь над городом улыбалась. В душе Гало горели наполненные яростью лазурные очи чудовища. Оно тоже улыбалось... Улыбалось, выжидая подходящего момента, а также отчаянно и при этом тщетно ища в всполохах силы, тенях и в вихрях свою прекрасную Психею... Прекрасную богиню, потерянную им еще в начале времен, ведь она была той, кого украл у него Инферно... Он ждал. Звездопад продолжался. Его дети - промары продолжали падать с небес... Продолжали падать, сгорая и воплощаясь в смертных, что как магнит притягивали их в себя, предоставляя им свои души, как открытые настежь гостеприимные дома. Владыка бессмертного пламени ждал.
  Огонь, сражаясь со льдом, продолжал терзать планету, а тем временем в самом сердце города на него из теней взирал черный, как вековечная тьма Инферно... Он взирал, и планета понемногу замерзала, покрываясь ледяными торосами...
  Пламя промаров неумолимо умирало. Великая битва стихий незаметно для всех живых подходила к своему логическому концу. Планету ждало разрушение, а великие повелители стихий лишь приближали его, все сильней и сильней влияя на токи энергии на планах реальности. А тем временем в другой части города, держа в руке огонь промара, Психея стояла окутанная искрящимися кольцами пламенных драконов... Королева душ тоже искала... Она искала своего короля, но ночь лишь молча улыбалась ей... Улыбалась, милостиво скрывая от алчущих, жадных до крови глаз Инферно, что когда-то почти вырвало ее сердце из груди. Девушка смотрела в глаза огненного дракона, а тот плакал... Плакал отчего-то замерзающими слезами, что падая оставляли горелые пятна отнюдь не на земле, а на душе самой вечно-бессмертной хозяйки жизни.
  Промары также знали: близится конец вселенского безумия, конец великого противостояния. Миг, когда Прометей и Психея уйдут, оставив мир, лишенным пламени только в руках смертных, неумолимо близился, приближаясь со скоростью летящего в небесах Апофиса... Все, что случится после их ухода, будет только на совести самих людей, и боги больше не будут вмешиваться. Ведь вмешательство будет равносильно смерти. А самое сильное, чего желают, желали и всегда будут желать бессмертные - это была вечная жизнь... Жизнь, нескованная ничем, даже оковами любви. И поэтому слезы обращались в лед, сжигая реальность дотла.
  Психея ждала, ища Прометея. Ждала, понемногу теряя надежду на спасение от изначального кошмара, неукоснительно пожирающего ее разум и душу. Тени над Промеполисом сгущались.
  Гало смотрел на падающих богов...
  Улыбка ночи становилась печально-коварной. Ее глаза горели огнем возмездия. Снег, тая, обращался в пламень. Пути духов вот-вот должны были пересечься. Близился рассвет. Светало.
  
  ***
  
  'Ковали небо и Луна мечты, пылая в небесах.
  И как Гефест и Афродита любовь мечтала воплотиться,
  Явив себя сквозь сон земли и бесконечной сказки прах.
  Сверкая, в тьму вошла звезда. С небес на землю вмиг сошла...
  Обличье враз украв живое, и стало всем неясно: что ж такое?
  Пылает на руке огонь, в глазах блуждают звезды...
  
  Все бродят духи по траве, сияют словно звезды.
  И ждут, теряясь в тишине: вдруг приключится чудо?
  И страсть волшебная придет, свое отыщет блюдо....
  Искала древнего царя принцесса доброй сказки,
  Но ночь жестокая была... Ломала без подсказки...
  Все приукрасы в мирный час вдруг обратились дымом...
  
  Расцвел магический костер, сжигая землю мифом.
  Искал Психею Прометей в глаза глядяся людям.
  Но видел только он там тень - даруемую чудом...
  Там ад пылал, одетый в сталь и в ночь сердец забытых.
  Рыдало сердце каждый раз, когда они в его глаза глядели.
  Он знал: его огонь погас. Они души лишились...
  
  Он продолжал ее искать. Он, не сдаваясь, верил...
  А мир смеялся, словно барс. И падал дождь из крови.
  Горел потерянный им рай... Горел, одевшись скорбью...
  У грани зеркала ночи, по стороны, как миражи они стояли в паре...
  В свои глаза глядя из тьмы, не видя и не зная, они стояли в тьме ночи надежду воспевая.
  Их разделяла только ночь и зеркало судьбы. А пламя падало дождем. Горели звезды-сны',
  - тихо плакала ночь.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Звездопад 2*
  
  ***
  
  Пламя.... Блуждая, оно скользило по коже. Скользило по ней: ластясь и ласкаясь, словно котенок или щенок.
  Лио поморщилась. Ее промар нервничал. Он трепетал, вслушиваясь в колебание эфира. Девушка помрачнела. Ей не нравилось то, что происходило с ее любимым и при этом ненавистным городом. Она взглянула в окно и поежилась.
  Лио буквально кожей чувствовала разлитый в воздухе лед смерти. Ее телохранители - воплощения пса Кербера: Мейс и Гуэйра стояли у нее за плечами черными тенями. Их огненные глаза тлели во мраке, как угли в жерле вулкана. Они оба молчали, а на их обсидиановой броне, стилизованной под панцирь драконов, веселыми искрами кружили промары. Напряжение нарастало.
  Лио сжала руки в кулаки. Свет в ее волосах разгорелся сильнее, а плач, умирающих в небесах огоньков, стал явственней, и словно бы нож резанул по сердцу. Она была в отчаянии или буквально была близка к нему.
  Природа злилась. На горизонте искрились молнии... снежные молнии. Где-то примерно в двухстах километрах от города свирепствовала снежная пурга. Свирепствовала настоящая, вызванная древней магией буря. Она бушевала, пожирая все новые и новые пространства. В конечном итоге это грозило перерасти в настоящую катастрофу.
  'Проклятье! Так больше не может продолжаться! Это нужно остановить любой ценой! Инферно сошел с ума! Он почти заморозил сердце планеты! Смертные пока не заметили этого и вряд ли вообще поймут когда-нибудь, что происходит, и что собственно их убило! Это если они вообще поймут, они ведь дальше своего носа не видят, не то, что мы! Мы ведь все-таки видели Зарю Мироздания и зрим в корень, а не на поверхность!' - произнесла Лио, мысленно зарычав от злости.
  'Нужно остановить Инферно и Крея иначе... Иначе будет поздно и некого и нечего спасать!' - добавила девушка еще миг спустя, словно окончательно придя к некоему консенсусу и что-то для себя решив. В тот же миг ментоловый свет прохладным маревом разлился вокруг ее точеной фигурки, контрастируя с неоновой волной ее ниспадающих до пояса легких, как паутинки волос. Ее внутренняя сила стала зримой. Спящий до срока в ее душе дракон отрыл глаза и злобно оскалился. Ярость древних небожителей только крепчала.
  'Леди... Босс! Не беспокойтесь! Ради вас мы сделаем все, что угодно! Мы уничтожим их, дайте только срок! Они оба пожалеют, что вообще родились на свет!' - почти что в унисон произнесли воплощения дьявольского пса, ударив себя в грудь бронированными кулаками. Поклонившись своей госпоже, они сделали шаг в ночь, клубящуюся за стоящим между ними, сотканным из всполохов силы, троном.
  Лио не ответила и даже не повернулась к ним, чтобы одарить взглядом своих пурпурно-закатных глаз, в которых словно в кунице Гефеста ярилось самое настоящее живое пламя. Ее промар вновь слился с ее телом, а затем она, внезапно вскрикнув, схватилась за виски и осела на пол. Перед глазам внезапно вновь предстал кошмар из ее прошлого... Тот самый безумный день восемнадцатилетней давности, когда Крей Форсайт решил опробовать свою, внезапно в разы возросшую мощь и выпустил 'своего' дракона 'полетать'...
  О, она помнила... Помнила всё... Помнила, как Крей сжег целый квартал и как он потом наслаждался своими превосходством и господством, буквально купаясь в лучах славы. Кажется тогда он спас кого-то... Да, верно... Одного-единственного ребенка... Спас его, дабы потешить свои самолюбие, тщеславие и гордыню... Он сделал это, дабы польстить самому себе. Совершил этот презрительно-лицемерный акт милости, милосердия и сострадания к страждущим, чтобы возвыситься еще сильней, заслужив их почет и уважение...
  'Чертов лицемер! Мразь! Нелюдь!' - прошипела одними губами истинная королева пламенных драконов, когда вспомнила, как именно Форсайт подставил ее и ее народ выставив Инферно виновником всех бед... А когда она это вспомнила, то неоновые искры еще сильнее вспыхнули в ее пионовых глазах, закружившись там истинными смерчами, а после... После и во все с новой силой завились, зазмеились вокруг нее. Они завертелись вокруг ее фигуры, буквально окутывая малиново-зелеными всполохами с ног до головы, и в прямом смысле слова словно бы одевая ее в платье из весны и вечного огня. Теперь, яростно искрясь северным сияньем, за ее хрупкими плечами парили неоново-пурпурные крылья древнего божества, окончательно дополняющие своим величием ее сказочный образ... Образ богини вселенского гнева. А тем временем, из все не отпускающего ее разум видения, прямиком ей в душу смотрел маленький мальчик с непримиримыми васильковыми глазами, залитыми багровой искрой восходящей зари. Он смотрел на нее. Смотрел, гордо вскинув подбородок. Смотрел и звал по имени... Звал, умоляя вернуться к нему, а после... После он внезапно превратился во взрослого, чья голова оказалась увенчана льдисто-огненной короной, сотканной из синего пламени и совершенно прозрачного льда...
  Она вздрогнула, узнавая и вспоминая его...
  'Психея!.. Моя Психея! Наконец-то я нашел тебя! Ну же, приди ко мне, моя драгоценная любовь, моя бессмертная возлюбленная, моя Психея!.. Это ведь я! Я - твой солнцеликий Прометей! Я жду тебя во дворце тех, кто усмиряет пламя! Приди же ко мне, душа моя! Сделай нас вновь воистину счастливыми! Я буду вечно ждать тебя!' - произнес он, шокируя Лио своими страстными и пылкими словами. Она смущенно покраснела, и видение развеялось, оставив ее наедине со своими мыслями. Кровь все еще приливала к щекам, а дыхание был сбито. Ей казалось, что она не прозрела время, а только что пробежала стометровку. Ее сердце, как вспугнутая птица с завидной силой билось в ловушке ее груди, так и норовя выпорхнуть прочь, устремившись вслед за ускользнувшим образом ее некогда возлюбленного. Она улыбнулась. Ее муж, ее потерянный Прометей, наконец-то нашел ее и вернулся к ней. Дело было за малым - найти дворец, усмиряющих пламя...
  'Леди! Босс! Что с вами, госпожа?! Вы... Вы в порядке?' - вновь почти синхронно воскликнули Мейс и Гуэйра, подойдя к своей королеве и наклоняясь к ней, чтобы помочь подняться с пола. Магия временно покинула ее.
  'А?.. Д-да... Я... Я в норме! Жить буду! Просто... Просто Крей опять развлекается! Сволочь! Применил против меня какое-то мерзостное психотропное оружие и явно тащится от этого! Наверняка сейчас смеется, сидя в своем офисе! Мразь, не прощу! Никогда не прощу! Губитель миров!' - зло произнесла Лио, вставая и отчаянно пытаясь понять :а реален ли был ее возлюбленный или все-таки это была мерзейшая подлость, провернутая в ее отношении Креем. Она пребывала в растрепанных чувствах и была попросту в совершеннейшем бешенстве. Она знала: Крей обожает играть на чувствах людей, а в особенности на ее чувствах. Ей даже начало казаться, что он поставил перед собой цель: извести не только ее саму, Лио Фотия, но и весь ее род, хоть сам-то в некоем роде тоже был частью древнего народа, к коему относилась и она. Он, на пару с ней, Мейсом, Гуэйрой, Прометеем и многими другими, был проклятым беженцем, сбежавшим с гибнущего Олимпа в час его грандиозного падения на Заре Времен... Он тоже был брошен во времени, став причиной их общего падения. На своих ошибках он не учился, продолжая убивать остатки некогда великого мира. Сейчас же он убивал то, что осталось смертным от величайшего из даров Прометея. Он убивал в людях остатки их человечности...
  Отерев выступившую из носа кровь, Лио, шатаясь, поднялась с пола, а затем зашипела. Кровь была не только в носу, но и явно текла из глаз и ушей. Инфразвук, порожденный нейронной пушкой, явно качественно сделал свою грязную работу...
  Она полностью приняла на себя весь инфразвуковой выстрел метаволнового оружия.
  'Босс?! Вы... Вы уверены, что вы действительно в порядке? У вас кровь!' - спросил с явным беспокойством в голосе Мейс, положив руку на плечо своей прекрасной, но от этого не мене хрупкой королеве.
  'Брось, не заморачивайся, есть вещи поважнее, чем мое состояние! Я в норме! Через минуту буду в порядке окончательно! Промары тоже знают свое дело!' - чуть хрипловато произнесла Лио, отмахнувшись от чрезмерной, по ее мнению, заботы генерала.
  'Ладно, парни! Идёмте, донесем правду хоть до кого-нибудь в этом царстве тьмы и мрака! Кажется, нас ждут во дворце убивающих или усмиряющих пламя! Судя по всему, нам нужно в пожарный департамент! Возможно, это ловушка, но проверить все же стоит, с нас не убудет! Мы рождены для риска! Ведь кто не рискует, тот не пьет шампанское! Риск, как известно, у нас в крови! Что ж, по коням, то есть по байкам! Все никак не привыкну, что в этой эпохе есть такие чудесные вещи!' - смеясь, произнесла Лио, памятуя свою, запряженную черными адскими конями живую карету и, оглянувшись, прищурилась. Бессмертный взгляд вечно предвидящего все на свете Инферно немилосердно вперился ей в спину, тщась прожечь в ее ментальной броне дырку размером с Марианскую впадину, но безрезультатно. Сила воли Психеи-Лио была, как всегда, на высоте и нерушима, как горы Кавказа, в которых был когда-то заключен ее потерянный в веках возлюбленный. Отмахнувшись от навязчивого давления как от назойливой мухи, она вышла вон из комнаты. Ее спутник последовали за ней, не рискнув оставлять свою госпожу одну. Все же они слишком сильно любили ее и были преданы, как и следовало ожидать от Кербера, чьей инкарнацией они по своей природе и были.
  Мгновение ... И их облекали тьма и пламя. Еще один долгий как вечность миг, и три сотканные из живого огня и теней молнии в клубах дыма, искр и пара стрелами помчались по обезлюдившей, ввиду ночного времени, автостраде. Улица древнего Промеполиса, благодаря их проезду, буквально уподобилась своеобразному шествию Хьякко Яко - параду сотни демонов, так величественно и устрашающе они выглядели со стороны, вызывая в сердцах немногочисленных свидетелей их демарша истинный трепет и благоговение перед сокрытыми силами мира.
  Они летели вперед, отчаянно стремясь своей судьбе навстречу, а дракон по имени Инферно продолжал улыбаться. Его душил безумный, злобный смех. Он знал: они все обречены. Их мир сгорел, будущее было затянуто непроницаемым мраком великого тысячелетнего пожара...
  Психея в сердце Лио плакала. Ей было страшно. Ее детей не было рядом, а тихие слова творений супруга не приносили облегчения. Она видела: воронка крушения миров неумолимо раскручивается, а из нее все явственней и явственней смотрела неизбежность. Все стремилось к одному, неизбежно сводясь в пресловутую точку сингулярности. Вселенная должна была переродиться, положив начало новой жизни, ибо прошлое ушло безвозвратно. Остановить гибель реальности по-настоящему было нельзя. Схлопывание временного континуума и всех реальностей было неизбежным. Но богиня знала: те, в ком она сейчас пребывала, должны были узнать об этом лишь в самом последнем из миров. Они должны были узнать об этом лишь после всего, вспомнив свои жизни, что уже прожили. Узнать лишь там - у озера забвенья, осознав себя воистину бессмертными...
  Кронос слишком хорошо умел хранить секреты и прятать воспоминания среди волн бесконечной реки жизни. Она знала он самый жестокий из них, но при этом и самый добросердечный. Она не винила его - знала, так и вправду будет лучше. Он не бессердечен, просто слишком мудр, а мудрость это и есть самая глубокая печаль на свете...
  Она плакала. Слишком многое должно было быть разрушено. Свет надежды мерцающей бабочкой маячил на периферии ее разума, но его она все еще не видела. Но надежда все же явилась к ней... Явилась, чтобы облегчить страдания и подарить шанс на столь необходимое их общим сердцам счастье. Явилась, развеяв тьму, и она перестала плакать.
  Ночь над миром сгущалась. Огни промаров гибли один за другим.
  Крей пил жизнь из людей как Бахус вино.
  Близился конец света. Близилось рождение новой вселенной.
  Прометей ждал свою душу.
  
  ***
  
  'Страсть как пламя, как огонь, вьется музыкой времен!
  Всё уста твердят одно: ну же, мне верни его!
  То, что сгинуло однажды, ставши былью, ставши сном!
  Умоляю, Мирозданье, мне верни мой дом!
  Сделай тем, кем быть я должен, небо отомкни!
  И верни из зазеркалья чувства и мечты!
  Я вернусь! Я обещаю! Только... Поищу...
  На границе отражений... пеструю мечту!..
  
  Страсть... Она пылает ярко... будоражит кровь,
  А в моей душе сияет первых дней любовь...
  Знаю, время быстротечно - шепчут небеса...
  Как драконы наваждений в небе облака...
  Я иду... Бушует пламя... Миражи как сны.
  И горит... Горит, мерцая, что-то... впереди...
  Я бегу... Дороги блещут... рвутся все ко мне...
  Верю, отыщу я сердце, отдал что звезде...
  
  А пока что - там, в пучине полной тишины,
  Как планета отчужденья, буду я блуждать во тьме...
  Как у джинна вопрошая в вечности ответ,
  Буду я искать причину горести и бед...
  Что ж ты медлишь, Мирозданье? Отчего молчишь?
  Неужели ты секреты вечно все хранишь?
  Я прошу, верни мне пламя! Душу мне верни!
  И тогда счастливым стану, вспомнив счастья дни!
  
  Страсть... Она сильней пылает...
  Бьется сердце в унисон... На моей руке пылает проклятых огонь...
  Это счастье, нега сердца, чистый свет души...
  Только слезы льются прежде, чем приходят сны...
  Я стою, глядят глаза сквозь вечер... Всюду зеркала...
  И осколки... сновидений... Падают в вчера...
  Вижу, вьется ветер шалый, все срывает суть.
  Я теперь немножко жалок... только, все же, чуть...
  
  Я стою, течет река мгновений, а по ней бегут сквозь ночь круги...
  Мирозданье! Подари прощенье и за все, пожалуйста... прости!
  Знаю, грешен... за спиною тьма!..
  Только... Все же это пламя сновидений жизнь не раз спасло от смертного огня...
  Все стою... Ищу я взглядом лица...
  Только тени бродят по канве...
  Вижу... Падает столица и осколки - острова во тьме...
  Мир уже рассыпался отчасти... Разлетелся черной пеленой...
  
  Мой огонь ко мне вернулся снова и сказал, смеясь, мне, что живой...
  Я стоял их вспоминая лица... Умолял вернуть себе судьбу,
  Но вселенная молчала безразлично, звезды обращая в пустоту.
  Я смотрел и видел лишь пустыню, тьму горящую, как холод пустоты...
  Я стоял и падали мгновенье, время обращая в блеск волны.
  И внезапно... Слышу - дуновенье... Руки сильные я чувствую твои...
  Ты стоишь... Склонился очень низко. Голова ложится на плечо...
  Чувствую огонь твоей улыбки... Улыбаюсь звездами в ответ.
  
  Слышу шепот, словно жаркое касанье, как огонь касаешься меня.
  И смеется грешно Мирозданье, улыбаясь в пламени костра.
  И теперь я точно понимаю: все ж моя исполнилась судьба...
  Ты же шепчешь, рук не размыкая: 'Знай, с тобой теперь навек моя душа!'
  Шепчешь, ветром страсти опаляя и сжигаешь пламенем - не льдом!
  Ты от горя мира защищаешь и стоишь пред солнцем каменной стеной!
  Я слова твои почти не слышу, только понимаю сердцем все...
  Что ушло в былое - не вернется, но теперь... Теперь все точно будет хорошо!'
  - казалось, пел голос на том конце вселенной, отчаянно ища свободы от забвенья. Ведь даже вечности нет места в пустоте.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Звездопад 3*
  
  ***
  
  Гало сидел за столом. Сидел, откровенно скучая. Вызовов не было. Его новые коллеги нарочито медленно переговаривались, игнорируя его или делая вид, что игнорируют. Они почти все были старше и выглядели уставшими от жизни и мира, в общем, равно как и от своей работы. Все же спасение чьей-то жизни накладывало свой отпечаток, делая душу подобной скале. Казалось, что из них словно выпили всю энергию, так безжизненно-изможденно выглядели их все еще молодые, но уже поблекшие из-за суровости жизни глаза.
  Гало мерз. Привыкший обычно обходиться вообще без рубахи, он сейчас жутко коченел в противопожарной куртке. Это был самый жуткий нонсенс и разрыв шаблона, что вообще случался с ним в жизни. Это откровенно пугало. Пугало своей длительностью и явной стабильностью, ведь мерз он как в куртке, так и без нее, но без нее было еще холодней, в связи с чем он предпочел все же остаться в этой нехитрой детали служебного гардероба. Он искренне не понимал в чем причина подобного состояния, но нарушать дресс-код в первый же день, все же не рискнул... Мало ли что о нем подумают его новые сослуживцы...
  'Еще засмеют или вообще 'телегу' начальнику 'под шумок' накатают, что он такой-сякой, не соблюдает! Что он тогда делать будет-то? Искать новую работу? Ну уж, нет! Он ради этой-то всю свою молодость 'положил'! Он так просто не сдастся! Не сдастся, отбросив честь и достоинство перед лицом неведомого врага! Он останется в куртке и точка! И пусть хоть весь мир заледенеет, он - Гало Тимос - ее не снимет! Он слишком сильно хочет стать пожарным! Он уже пожарный, а подобный пустяк его не остановит и не поколеблет его уверенности в своих силах! Точно нет! В этом он стопроцентно был уверен', - так он думал, дуя на явно замерзшие руки. Белый парок изо рта был явным свидетелем погодной аномалии при условии, что на улице была середина лета и оконный термометр радостно показывал плюс тридцать шесть в тени...
  Гало вздохнул и попытался проанализировать творящееся в департаменте. Мыслей, по крайней мере адекватных не было... Все окна в здании покрылись инистыми узорами, счастливо намекая на проказливое колдовство потомков Прометея, упорно именующих себя владыками промаров. Только они управляли пламенем, а комната наоборот замерзала. Это злило.
  Реми Пугуна и Люсия Фекс задумчиво разглядывали что-то на мониторе персонального компьютера. Кажется, там была установлена новая программа, и им следовало ее, равно как и ему, изучить. Еще одна девушка, вроде бы ее звали Айна Ардебит, что-то упорно печатала на своем планшете. Она была глубоко погружена в свои мысли, и получить от нее хоть какое-нибудь разумное объяснение происходящему было банально невозможно.
  Гало расстроился. Холод донимал уже всерьез. Генномодифицированный мышонок Винни, ставший жертвой научного произвола старшей сестры Айны, а сейчас являющийся талисманом пожарной части, вальяжно расхаживал по столу.
  Винни шествовал по столешнице, помахивая шариковой ручкой с миниатюрным павлиньим пером, словно опахалом. Кажется, он был единственным, кому почему-то все еще было жарко...
  Его хозяйка - Лючия, как заметил Гало, уже активно шмыгала носом и куталась в где-то раздобытую шаль, явно ручной работы, если судить по узорчику с мышью в пожарной каске, нарушая регламент и явно плюя на мнение окружающих.
  Гало вздохнул. Он пока так не мог... Все-таки он считался стажером. По крайней мере, на весь этот год. Хоть не на всю жизнь, и это радовало...
  Он откровенно скучал... Скучал и мерз, мысленно завидуя беззаботности Винни и проклиная промаров и их повелителей. Он просто безумно-страстно мечтал о вызове и при этом так же страстно его не желал, ведь зла никому конкретно, кроме одного одноименного дракона он не хотел. И все же его душа просто изнывала, требуя действия. Ему казалось, что еще немного, еще чуть-чуть, и он не выдержит - просто взорвется, извергшись как Везувий...
  Внезапно идиллия департамента была бесчеловечно разрушена, прервав психологические страдания Гало и подарив ему наконец-то так желанную его сердцем активность. Стекла здания, надсадно звякнув, рассыпались, разлетевшись дождем из сверкающих осколков.
  Гало моргнул. Он как в замедленной съемке наблюдал, как три объятые пламенем черные силуэты на причудливых байках, напрочь вынеся оконные рамы и попутно уничтожив стекла в них, вломились в комнату, буквально вторгнувшись в святая святых их пожарного департамента. Приземлившись и заглушив ревущие, словно драконы моторы, вторженцы остановились, рассредоточившись будто живой пламенный веер. Они воззрились на Гало и его коллег с явным намеком на вызов.
  Гало вскочил. Предвкушение драки ударило его адреналином в голову, а затем внезапно упал обратно, на стул. В него прилетел планшет Айны... Девушка, сузив глаза, смотрела на мотоциклистов, вооружившись огнетушителем наперевес. Как понял Гало, ей было не впервой. Подобные 'чудики' ее определенно не пугали.
  'Где ваш шеф?' - властно пророкотал грохочущий голос из тьмы литого шлема.
  Голос, как понял Гало, исходил из уст внепланового нарушителя. Самое странное заключалось в том, что Гало он отчего-то показался смутно знакомым, словно он уже слышал его где-то или видел, к примеру, во сне...
  'Мы не обязаны отвечать вам, чудовища!' - зло произнесла Айна, тянясь к бластеру и попутно отставляя огнетушитель в сторону. Видимо она сочла его все же не эффективным против кого-то вроде них. По всей видимости, бластер был надежнее...
  'И тем не менее, ты ответила!' - с явным сарказмом в голосе, усмехаясь, вновь произнес центральный нарушитель.
  'Так где он? У нас к нему дело. И попрошу без шуточек! Этот номер не пройдет! Мы с легкостью разделаемся со всеми вами! Но сегодня мы пришли не драться! Мы пришли поговорить, мирно! Ну, относительно мирно!' - вновь изрек байкер, на миг замявшись и вороша носком сапога остатки стекла на полу.
  'Еще раз повторяю: нам не о чем с вами говорить, опаленные! Если бы вы и правда хотели мирно поговорить, то воспользовались бы главным входом и пришли бы в своих человеческих формах, а не врывались бы в здание на байках и в пламенной броне!' - произнесла Айна, раздраженно зарычав и вскинув бластер, явно собралась выстрелить.
  'Остынь, Айна! Пусть скажут, зачем пришли! Они ведь проделали сюда такой долгий и тяжелый путь, обошли все ловушки и никого не убили, стекло... Да, что стекло! Новое вставим! Им надобно отдать должное! Когда надо они довольно мирный народ, не то, что на улицах Промеполиса!' - усмехнувшись, произнес вошедший в комнату глава департамента.
  'О, Игнис! А ты, как я погляжу, не торопился!' - все так же мрачно изрек средний байкер и фыркнул. Судя по всему, как понял Гало, они с шефом были знакомы.
  'О, Лио, детка! Оставь это! К чему весь это яд? И этот голос?! Может, все же вернешь свой привычный, он мне более по вкусу и по душе, чем эта механика! Мы ведь оба прекрасно знаем, что ты хоть и очень сильная, но все же леди, а образ брутального 'мачо' тебе совеем не к лицу! У тебя для этого есть пара просто очаровательных телохранителей. Или я не прав, а, 'Безумный Бёрниш'? Или мне звать тебя по фамилии, леди Фотия?' - вздернув бровь и добродушно улыбаясь байкерам, спросил шеф, садясь за стол. Его оппонентка зло цыкнула и сняла шлем.
  У Гало перехватило дыхание. Длинные светло-неоновые волосы сверкающим водопадом рассыпались по черноте ее драконьей брони. А сверкающие розовые глаза буквально вспыхнули истинными прожекторами, метая самые настоящие молнии. Теперь он явственно видел, что главарь опаленных был девушкой. Она была просто сногсшибательной девушкой, воистину неземной красоты. У него даже отвисла челюсть, а сердце застучало так часто-часто, что ему даже показалось, что еще мгновенье и оно выпорхнет из груди словно птица, такое сильное впечатление произвела на него эта дьявольская богиня опаленных. Ведь как бы там ни было, но перед ним была его мечта, его мимолетное видение... девушка, что почти постоянно, с самого раннего детства являлась ему во сне, вечно зовя за собой в розовое марево наслаждений...
  'Так что же вас все же привело в нашу скромную обитель, а, леди Фотия, или мне называть тебя твоим истинным именем - Психея?' - поинтересовался Игнис, выжидательно глядя на девушку.
  Айна фыркнула. Террористка, а для нее Лио была террористкой, ее ничуть не впечатлила. К тому же она искреннее посчитала, что человек одного с ней возраста вряд ли может добиться чего-то стоящего в жизни, по крайней мере, в данный момент времени. Все-таки та была еще слишком молода, и все это сильно косило на какой-то плохо разыгрываемый спектакль.
  Реми и Лючия же молчали.
  Винни спрятался.
  'Психея... Так ты и вправду - Психея... Ты... Ты пришла!' - вновь вставая и на одном дыхании выпаливая это, произнес Гало, прижимая руку ко все еще бьющемуся с силой сердцу. Он произнес это... Произнес, игнорируя шефа, и внезапно осознал, что помимо него самого это сказал еще кто-то или что-то внутри него...
  Названная же Психеей Лио, тем временем обернулась, посмотрев Гало прямиком в глаза, и Гало вздрогнул, смутившись и чего-то смутно испугавшись. Но его естество казалось возликовало. Вертикальные зрачки девушки красноречиво говорили, кто именно предстал перед ним.
  'Называй как хочешь, Игнис. Кажется, я уже нашла то, зачем пришла сюда!' - произнесла Лио, обратившись к шефу пожарных, а потом вновь посмотрела в сторону Гало. Тот сглотнул. Его бил мандраж.
  'Ты... Не обманул, значит...' - чуть улыбнувшись произнесла королева пламенных, грациозно спорхнула с явно живого байка и направилась к нему будто бы паря над землей.
  Гало вздрогнул. В его сознание закралось нездоровое и совсем нехорошее предчувствие, но дать рациональный ответ ей и своему подсознанию он попросту не успел...
  Лед помчался по полу снежными змеями. Помчался, окрашивая реальность в свои инфернальные тона.
  Игнис помрачнел.
  Айна испуганно шмальнула из бластера в стену, но та замерзла сильней.
  'Началось...' - мрачно изрек один из спутников Лио.
  'Мы опоздали, Босс... Этот мерзавец врубил установку на полную...' - добавил другой, смотря на узоры на полу.
  'Что ж... Вижу!..' - зло протянула королева, остановившись на полпути.
  Игнис встал. Вокруг него казалось, что блуждали грозовые тучи.
  'В чем дело? Что это значит? Это новый фокус?' - прямо спросил он Лио.
  'Нет, это причина, почему мы здесь!' - произнесла Лио, все еще страстно и с вожделением глядя на Гало, в чьих неземных глазах так же, как в ее собственных, сейчас жил дракон...
  'Ваша агрессия в отношении опаленных возымела свои последствия. Теперь планета умирает. Ее пожирает лед. Раз вы были столь глупы, то я, пожалуй, заберу у вас человека с печатью Прометая. Ибо даже он вам больше не поможет!' - произнесла она, вновь делая шаг к Гало.
  'Печать Прометея? Что ты имеешь в виду?' - спросил Реми, также делая шаг вперед.
  'Она имеет в виду лишь то, что говорит. Эта тварь наконец-то пробудилась!' - произнес, вмешавшись в разговор еще один, на этот раз бестелесный голос.
  'Крей! Ты посмел!' - прошипела Лио, мгновенно облекаясь пламенем, а после... После прогремел чудовищный взрыв.
  
  ***
  
  Гало осознал себя лишь тогда, когда ветер ударил ему в лицо. Огромные ледяные сосульки, бьющие из всех щелей, скрыли своими сверкающими пиками департамент. И над ним, расправив свои чудовищные крылья, вояжировал тот самый приснопамятный дракон из его кошмара...
  Айны, Реми и прочих видно не было.
  Гало лишь понадеялся в мыслях, что они все-таки не пострадали и остались в живых, он ведь все-таки выжил и был, как ему казалось вполне себе целым и невредимым. Также он мысленно поздравил еще одного своего коллегу - Вариса, с тем, что у него был отгул, и он во всем этом кавардаке не пострадал, оставшись у себя дома в полнейшей безопасности.
  'Какого черта?! Что произошло?! Что вообще происходит?!' - воскликнул Гало, озираясь по сторонам. И начиная заметно нервничать.
  'Мы возвращаемся... Возвращаемся домой, Прометей. Все кончено. Инферно убил слишком многих... Я... Я больше не могу поддерживать баланс. Ты... Ты - тоже. Ты только проснулся... Потребуются годы, нет даже века, чтобы ты вошел в свою полную силу. Драться с ним бесполезно и бессмысленно. Только не сейчас, когда ты снова здесь и так слаб. Нам нужно бежать. Я надеялась на поддержку смертных и что они все же одумаются и образумятся, но... Но все оказалось тщетно... Он... Вернее, Крей, а не Инферно, не щадит никого, даже своих пешек...' - с болью в голосе произнесла Психея-Лио, обратившись к Гало, и тот внезапно понял, что сидит на живом мотоцикле королевы и держит ее за талию, а еще... Еще он с ног до головы был объят ледяным мерцанием, так похожим на пламя, но, было и различие... В отличие от огня, это свечение его не опаляло, а казалось, согревало и даровало уверенность и защищенность.
  Странно улыбнувшись своей спасительнице, он вновь отключился, почувствовав нахлынувшую на него слабость. Последнее, что он увидел, была сострадательно-участливая улыбка его Психеи...
  Зло глянув на рушащееся здание, Лио махнула рукой, давая отмашку своим генералам, и они вновь умчались сверкающими рисками-молниями, канув в сумрак, поднятый прозвучавшим взрывом. А Крей, тем временем, стоя на голове Инферно, лишь со злостью смотрел им вслед и безумно улыбался. В его глазах бушевали пламя и тьма.
  Игнис, сидя на байке Гуэйры, смотрел назад - на руины департамента и на дракона. Его коллеги не пострадали, но ущерб был немалый...
  Молнии клубились вокруг. Древняя сила была отнюдь не только у Лио.
  Отец богов был в бешенстве, но он понимал, убивать Крея сейчас - было бессмысленной тратой времени. Для начала требовалось спастись из внезапно ставшего ловушкой города, именно этим он и занялся, переключив все внимание на, 'любезно' предоставивших им транспорт, опаленных.
  Операция 'Исход' началась...
  
  ***
  
  'Поет кошмар в груди костром... Огонь ведет со мраком спор.
  И боги в призрачном чертоге блуждают, ставши сном...
  Звенят как треск костра в камине слова, одевшись сталью, былью...
  Они звенят все хрусталем, а город спит, укрыт огнем...
  
  Омыт страданьем и войной, он дремлет, потерял покой...
  Его покров сжирают звери, и пляшет пламя на эмблеме...
  Двенадцать звезд в кругу Эгиды... Двадцать четыре стяга мира.
  Тридцать шесть потоков зла... У мира лишь одна судьба...
  
  Когда взлетит ракета в ночь, познает жизнь - ей вышел срок...
  Падут Рейхстаг и Прага в час... Прольется кровь, мир окунувши в мрак...
  Взлетят орлы, насест оставив, и пламя вековым пожаром,
  Как злобный зверь мир поглотит... Огонь в душе людской кричит...
  
  Одевшись в кровь, как в маску алой смерти, он пойдет вершить судьбу...
  Пойдет искать вселенские ответы, но будет тщетно, пусто все...
  И будет алым все вокруг, и только небо - серым...
  Лишь только пепел на ветру все сделает кристально белым...
  
  Умолкнут голоса... Костры погаснут разом... Затихнет грешная земля...
  Простится мир парадом... Последний стяг в грязь упадет...
  И на войну всех поведет, одетый в пыль и ярость, как пес, что цепь свою порвет
  Герой, что словно нищий, все в аду живет... Пойдет народ на 'брата'...
  
  И будет сталь, и будет страх... И холод, серость, ночь... в газах...
  И желтый пепел... на устах, и глина... на одеже...
  Они пойдут вперед и вдаль, вести полки, как прежде... в старь...
  И будет смерч в тьме танцевать из алого из цвета...
  
  И звезды будут горевать вмиг потеряв победу...
  Проснется феникс в час потерь... Вновь боги возвратятся...
  Увидим в небе алый свет... Увидим свистопляску...
  И голос громом прогремит: пора всем просыпаться...'
  - шептала гроза, желая разразиться...
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Звездопад 4*
  
  ***
  
  Звезды... Они вновь кружились в сознании, но он все же разогнал их и открыл глаза. Открыл, хоть и с неимоверным трудом. Первое, что Гало увидел, был, как ни странно, мышонок Винни. Да, именно совершенно живой и здоровый мышонок Винни, сидящий у него на груди и уверенно поедающий, данный ему кем-то сердобольным, сырный крекер.
  'Не понял, ты что, мне снишься?' - чуть пораженно и еще вяло со сна спросил у него Гало и сел на кровати. Винни тотчас же скатился с его груди и мохнатым мячиком остался лежать на застеленной какой-то драной дерюжкой жесткой койке. Зверек возмущенно и явно обиженно пискнул, вновь произнеся по обыкновению свое бесхитростное имя - 'Винни!'. Эта говорящая мышь воистину вызывала у Гало противоречивые чувства, но он все же решил не заморачиваться, в некотором роде даже свыкнувшись с причудами безумного ученого-генетика, сотворившего такое со зверьком.
  'Он тебе не снится, равно как и мы!' - внезапно произнес знакомый голос откуда-то слева.
  Гало моргнул и медленно повернул голову на источник звука, тихо зашипев от внезапно накатившей головной боли.
  Прижавшись спиной к стене, на полу комнаты сидела Люсия.
  Айна и Реми, положив ей головы на плечи, мирно спали. Они все выглядели изрядно помятыми и потрепанными. Явно сказалось обрушение здания.
  Гало завис и приоткрыл рот, чтобы спросить: 'Что происходит?', а после его закрыл, потому что его глаза расширились, когда он увидел то, чего в принципе быть не могло... Рядом с его коллегами из департамента на корточках сидел призрак, в каком-то смысле состоящий из снежинок и всполохов пламени.
  'А-а-а...' - протянул Гало, безнадежно думая: спросить или попросту закричать. Он искренне не мог определиться...
  'Тихо, не ори! Айну разбудишь, а на нее и так целый блок упал! Ее подлатали, но пусть все же поспит!' - произнесла Люсия, цикнув на опешившего коллегу.
  'Но, но я... Я все же не понимаю! Э... Это все как... Как это?..' - все же спросил Гало, смотря на своего двойника из снежной энергии.
  'У него спроси, глядишь - ответит!' - мрачно произнесла Лючия, зло уставившись в свой, чудом уцелевший, планшет.
  Винни же тем временем спрыгнув с койки, перебрался к ней на колени, явно собираясь защищать хозяйку от всех невзгод остатками крекера.
  Гало нервно рассмеялся. Боевое поведение пушистика его откровенно позабавило.
  В свою очередь его двойник из снежно-пламенного вихря медленно поднялся на ноги, дружелюбно улыбнувшись своей светоносной улыбкой. Гало внезапно понял, кого именно видит перед собой. Понял, осознав всю глубину постигшей его драмы...
  'Ты... Ты мой промар, так ведь? Ты - Прометей! Огненный ангел из моих сновидений!' - констатировал Гало, открывшуюся ему истину.
  Прометей же лишь продолжил ему улыбаться. Это чуть напрягало.
  'А... А как ты... Ты ведь должен быть...' - протянул юноша и вновь осекся. Что-то все еще было не так...
  Он перевел взгляд на свои руки и помрачнел. Разноцветные чешуйки, горящие льдом и пламенем, покрывали его руки, делая их словно бы слегка прозрачными и чуть светящимися.
  'Я... Я что- умер?' - слегка вздрогнув, спросил он у присутствующих.
  'Нет, просто с тобой случилась какая-то фигня на фоне слишком сильного стресса! Генетический сбой или сверхмутация, обусловленная чем-то, что королева террористов поименовала 'Печатью Прометея'', - мрачно произнесла Люсия, косясь в сторону плотно закрытой железной двери.
  'Но все же, как... Почему вы живы? Я ведь помню: был чудовищный взрыв, а затем... Затем всё в буквальном смысле заполнили те гигантские сталагмиты высотой с десятиэтажный дом!' - взволнованно произнес все еще неверящий своим глазам Гало.
  Люси вздохнула и прикусила губу, явно размышляя: отвечать или нет.
  'Их спас Кербер', - внезапно произнес призрачно-знакомый голос.
  'Когда Крей призвал Инферно, Психея утащила тебя в сторону образовавшегося провала, а Кербер счел нужным прихватить заложников. Уничтожение пожарного департамента не может не остаться без внимания. К тому же уничтожен он явно не опаленными, но спишут ведь, как всегда на них. И именно поэтому Кербер и посчитал необходимым подстраховаться, так, на всякий случай', - произнес Прометей, подходя к двери и легонечко ее касаясь. Та завибрировала и странно раскалившись, покрылась инеем.
  'Неплохо сделано. Не так просто ее уничтожить. Местные постарались на славу, кем бы они ни были!' - усмехнувшись, добавил древний бог, отойдя от нее.
  Гало помрачнел.
  'Погоди, а кто такой этот Кербер? Там разве был кто-то еще? Мне казалось, Психея пришла лишь с двумя телохранителями, но они вроде бы ничего не делали!' - произнес озадаченный Гало, нервно почесав макушку.
  'Верно! Все дело в промаре этой парочки. Они, как говорится, на одной волне, а Кербер - это брат Цербера. Он двухголовый адский пес, и в отличие от Цербера - трехглавого пса, служит не Инферно. Он служит Психее и всегда ей служил, и будет служить дальше!' - мрачно произнес Прометей, одарив Гало жгучим взглядом алых глаз, а после добавил: 'Так как в этом мире чрезвычайно редко рождаются существа с большим количеством голов, Кербер и избрал своим вместилищем сразу двух людей со сверхвысоким духовным резонансом. Они в буквальном смысле словно две половинки одного целого. Так сказать, вечный тандем'
  Гало присвистнул.
  'Слушай, а почему я тебя вижу, ну, как человека... Пусть и странного, но человека! Ты же вроде пламенный бог или я что-то путаю?' - вновь спросил Гало, обратившись к богу.
  Прометей вздохнул. Опершись спиной об изрисованную морозными узорами стену и подняв на Гало взгляд, произнес:
  'Ты сейчас слишком нестабилен. Теряешь очень много энергии и страстно желаешь защитить всех и вся. Ну, разумеется, кроме себя. И вот результат - я здесь, а еще... Еще ты можешь видеть промаров, как древних божеств, а не как простые сгустки пламени. Благодаря твоей не слабой ментальной силе, здесь сейчас небольшой ахтунг. Все местные видят свои вторые я и пребывают в состоянии близком к панике. Вот они и изолировали тебя от греха подальше вместе с заложниками. Правда, того человека - Игниса - они все-таки увели с собой. Как бы там ни было, но у него слишком много информации, а Психее она ой как нужна!'
  Произнеся это, Прометей вновь подошел к Люсии и другим пожарным, снова присев на корточки, явно почитая себя гопником.
  Девушка поморщилась. Присутствие титана ей явно не нравилось, но особого возмущения она не выказывала.
  'Я надеюсь - это временно?! Я ведь совершенно не чувствую себя опаленным! И я, правда, не могу это контролировать!' - паникуя и оправдываясь, произнес гало, искренне не веря в то, что его тело его подвело, превратив в чудовище. Сказать что-либо в свою защиту он банально не мог. Ему было страшно...
  'Нет, это постоянно... Видишь ли... Я и ты - это одно и то же. То, что я пока вне твоего тела - вот это да - временно, а все остальное - постоянно. Управлять силой ты сможешь чуть позже. Она слишком долго была запечатана. Ментальный блок пережитого стресса - это вам не шутки!' - произнес Прометей и положил ладонь на лоб Айны.
  Он нахмурился.
  'Все же тот блок был слишком тяжел... Мне ее жаль...' - произнес он. Внезапно от его ладони начал расходиться мягкий светло-лазурный свет.
  Люсия напряглась, угрожающе замахнувшись планшетом.
  'Только попробуй ей навредить, и я обещаю - я создам средство против таких, как ты!' - угрожающе изрекла девушка.
  Прометей улыбнулся.
  'И в мыслях не было! Я дарую жизнь, а не отнимаю ее! Я всего-то хочу ей помочь! Обычная медицина сейчас бессильна, а у нее черепно-мозговая травма, благо хоть внутреннего кровотечения нет!' - произнес он и убрал руку.
  'Знаете, а я ведь не знал, что я опаленный... Я вообще верил, что это всего лишь городская легенда или страшилка там какая-нибудь, не более. Хоть я и догадывался, что это не так, и все правда. Видел я в детстве пару раз нечто, что в обычные рамки не укладывалось, но все же, все же... Я искреннее удивился, когда сказка во плоти во всей своей красе предстала предо мной в департаменте, предварительно устроив там погром! Не увидь все своими глазами - в жизни бы не поверил!' - произнес Гало, виновато почесав щеку.
  Люсия хмыкнула и пробормотала:
  'Ты еще слишком наивный', - а затем, уже нормальным голосом произнесла:
  'В нашем мире есть слишком много вещей, которые не поддаются логическому объяснению. Промары и божества - это только часть из них!'
  Гало задумался, и в этот момент дверь скрипнула, отворяясь, и до них до всех донеслись слова, являющиеся частью спора.
  'Нет, я отказываюсь признавать и принимать это! Это - бред! Бессмыслица какая-то! Поверить кому-то вроде вас?! Я что, похож на полного идиота?' - громоподобно гремел голос Игниса.
  'И все же вам придется смириться с тем фактом, что Крей Форсайт - опаленный, контролирующий Инферно и буквально высасывающий из людей и планеты их жизненную силу, человек. Его работа почти завершена. Мир уже почти мертв. Он собирается сбежать из него, бросив всё на самотек. К сожалению, нам тоже придется поступить так же. Пламя возвращается к Прометею. Вернее, возвращаются его остатки. Во владельцах промаров почти не осталось ничего человеческого. ДНК изменилась почти полностью! Никому из нас уже не стать обратно людьми, да и ненужно это. Нам придется уйти на иной план бытия. На этом для нас места уже попросту нет. Он нас отвергает', - донесся из коридора бархатистый голос Лио.
  От этих слов опаленной королевы Гало обдало холодом. Его нехило тряхнуло, когда он осознал весь смысл сказанного... Тем временем в комнату в буквальном смысле влетел большой полупрозрачный, размером с теленка, двуглавый щенок, чем-то похожий на мастиффа.
  'Кербер, сидеть!' - властно произнес звучный женский голос, и вслед за виляющим хвостом и высунувшим языки из пастей псом, в комнату зашла крылатая девушка, вооруженная сияющим копьем. Ее волосы развевались в сполохах адского пламени, а по платью блуждали, скользя, самые настоящие грозовые разряды.
  'Привет, Эрида! Давно не виделись!' - улыбнувшись, произнес Прометей, махнув крылатой гостье рукой, которая, так же, как и он, в буквальном смысле состояла из энергии.
  'И тебе не хворать', - мрачно произнесла, названная Эридой, девушка и оглянулась в темный провал двери. В этот момент, нарисовавшийся на пороге Игнис был мрачен, но в общем совершенно здоров, цел и невредим. Правда, он был явно чем-то сильно уязвлен и выглядел рассерженно. Вслед за ним в комнату вошла Лио. Девушка была задумчива, а поток света все яростней и яростней вился вокруг нее.
  Гало прищурился. Ему вдруг показалось, что она двоится или даже троится. Ему отчего-то привиделся странный веерный поток отражений, словно проходящий сквозь ее, внезапно ставшую эфемерной, фигуру.
  Он моргнул, но видение не развеялось. Стало только хуже. Множество фигур, чертовски сильно похожих на нее, но при этом совершенно отличных друг от друга, да и к тому же иного пола, в этот миг посмотрели на него. Они все смотрели в этот проклятущий момент ее глазами... Смотрели все вместе прямиком в его душу... Смотрели, улыбаясь и хмурясь, а еще... Еще казалось, что они о чем-то его просили.
  Гало стало страшно. У него заболела голова. Ведь ему внезапно привиделся странный юноша, одетый в одежду пожарного и стоящий в языках чудовищного пламени, а еще... Еще почти полностью разрушенный космический корабль, чей остов уже почти полностью пожрало, вырвавшееся на волю, неведомое пламя. Этот странный человек улыбался ему... Улыбался сквозь слезы, а вокруг него вились промары... Вились, круша скрепы реальности. Они то отдалялись то возвращались, а после... После они будто бы превратились в сверкающего пурпурного дракона, что пал к ногам этого человека. Пал, укусив себя за хвост, а еще... Еще они создали трон... Создали из своих сиюминутных тел угольно черный трон из явно живого пламени. Они сотворили трон, на который незнакомец, так безумно похожий на королеву, очень аккуратно присел. Присел, все еще продолжая улыбаться и плакать. Кажется, он ждал чего-то... Возможно он ждал его - Гало... Ждал, запертый кем-то неведомым, но оттого не менее могущественным, в ловушке явно остановившегося времени. Ждал за гранью обыденности и логики в многомерной петле вечного повторения, ведь ничем иным, как пространственно-временной ловушкой это и не было...
  Гало моргнул снова, и иллюзия, пусть и с неудовольствием, но все-таки развеялась... Развеялась, вернув ему его нормальное зрительное восприятие и одну, а не великое множество Лио.
  'Как она?' - спросила Лио у Прометея, указывая на все еще бесчувственную Айну.
  'Нормально. Кризис миновал. Я добавил ей жизненной энергии. Так что, думаю, все обойдется!' - произнес титан и с подозрением покосился на Игниса. Тот, в свою очередь, лишь фыркнул и попросту сел на пол, явно предпочтя игнорировать присутствующих.
  'Ну, я так понимаю, к консенсусу никто так и не пришел?' - усмехнувшись, спросила Люсия, с явной ненавистью глядя на Лио и ее спутников.
  'Ну, это как сказать!' - изрек какой-то рыжий парень, материализовавшийся за спиной Лио. Еще один, вошедший следом за ним как-то нервно оглядывался по сторонам, с явным беспокойством косясь на стены и потолок. Вошедшая же за ними всеми девушка в лаборантском халате заставила Люсию резко напрячься и помрачнеть.
  'А эта-то здесь еще зачем? Что вы с нами делать собрались? Заразить огнем промаров? Ставить опыты? Только попробуйте! Я буду кусаться и, вообще, оказывать сопротивление во всех его формах!' - яро изрекла Люсия, сверкнув, ставшими очень жесткими, глазами.
  Лио посмотрела на нее, как на умалишенную и тяжело вздохнула.
  'Еще чего! Не было б печали! Нужна ты нам! У нас и своих проблем хватает! Мы не убиваем людей! И уж точно не ставим на них опыты!' - грозно и искренне возмутившись, произнесла Лио. Кажется, она была лучшего мнения о 'заложниках'.
  'Тима здесь, чтобы просто проверить ваше состояние! Ничего более! К тому же ее промар - Эрида - хотела поговорить с Прометеем! В этом нет ничего странного!' - добавила Лио, и спокойно пройдя мимо мрачно смотрящей на нее Люсии, села на койку к Гало. Тот в свою очередь изрядно напрягся. Психея явно была вместе со своей воплощающей. Все-таки иллюзорный вихрь, виденный им ранее, был явным тому подтверждением...
  Тима, проведя над Айной, Люсией и Реми каким-то неблагозвучно пищащим прибором и весело улыбнувшись, произнесла:
  'Все не так плохо. Есть, конечно, небольшие отклонения, но жить они все будут! Как по мне, то так - лет по девяносто, по сто, как минимум!'
  Затем ее взгляд перекочевал на улыбающегося ей Прометея и чуть нервничающего Гало.
  'Так, а вот ты, голубчик, мне что-то совершенно не нравишься!' - протянув, произнесла она, подходя к Гало и проводя уже его биометрическое измерение.
  'Ты очень активно теряешь жизненные силы, и при этом в тебя буквально неиссякающим потоком вливается чужеродная твоему телу энергия верхнего мира. Реальность в буквальном смысле разрывает тебя на части. Тебе придется выбирать: стать титаном, Прометем, кем-то подобным ему, но уже не человеком, или же отказаться от всего и обратиться в прах. Все же этот лед убивает похлеще любого огня, а у тебя его переизбыток. Благо огонь Прометея, что сейчас течет по твоим жилам вместо крови, воскрешает мертвых. Только благодаря заступничеству бога ты еще жив, в противном случае ты был бы уже давным-давно мертв. Все-таки лед смерти коснулся тебя... Когда это произошло, мне неведомо, но это свершившийся факт. Прости, Гало Тимаос, мне тебя искренне жаль!' - добавила она и виновато опустила глаза.
  Гало помрачнел сильнее и нервно сжал кулаки. Странный образ вновь всплыл перед его глазами... Вот только теперь это было что-то иное, а не просто веерный набор иллюзий... Человек... Раненный человек в объятьях псевдоживых розовых лоз, опутанный безумно-алогичными шипами псевдоживой техники, запертый кем-то безумным в самом сердце квантового двигателя космического корабля, а еще... Еще воспоминание об огненном поцелуе... Поцелуе, что заставил его - Гало - гореть... Гореть по-настоящему. Он тогда воспылал, сам обратившись в пламя. Стал един с душой промаре... Он тогда воскресил кого-то... Воскресил, впервые испытав на устах холод смерти, а еще... Еще самое настоящее, живое пламя жизни... Пламя, что намертво связало его с кем-то, с кем он в ту проклятую ночь разделил как свою душу, так и всю вечность, ведь образ мира в огне, сотворяемого сингулярностью, все еще стоял в его памяти...
  'Это вина моста Энштейна-Розена... Это все Форсайт... Всё он...' - тихо произнес Гало в пустоту и рассмеялся.
  Лио... Лио Фотия... Сейчас носительница этого имени жила в его мыслях и памяти кем-то иным... Она жила в нем кем-то, кого он слишком хорошо знал... Знал, но... Но потерял... Потерял, навечно разминувшись с ним на дорогах богов. Что-то произошло и теперь... Теперь он блуждал... Блуждал, теряясь во всполохах зачарованного звездопада, порожденного пламенем негаснущих огоньков... Он блуждал, отчаянно вспоминая свое иное - иномирное - прошлое... Вспоминал и понимал, что понемногу проваливается куда-то за грань, за черту времени, куда-то в неизвестность - в великую многомерность, ведь там и только там его и ждало его потерянное настоящее, а еще... Еще ответы на все его вопросы...
  '...Но, знаешь, я думаю, тебе не о чем волноваться! Ведь у тебя есть Психея! Она-то тебя точно в обиду не даст! Все же она тебя тоже любит!' - нервно хихикнув, произнесла Тима. Ее слова буквально разбудили Гало, словно и вправду погрузившегося слишком глубоко в себя, - в свои слишком сюрреалистичные воспоминания о чем-то нездешнем, вырвав обратно в действительность из болота неопределенности и иллюзорности...
  Произнеся это, Тима получила щелчок по носу крошечным светлячком. Она обиженно пискнула, непонимающе воззрившись на сузившую на нее глаза Лио. Девушка посчитала, что переборщила, чуть перегнув эмоциональную палку.
  'Тима, не говори глупостей! Это еще не доказано!' - обиженно-возмущенно произнесла отчего-то густо покрасневшая Лио.
  Тима, увидев реакцию подруги, рассмеялась.
  Гало покраснел за компанию, а затем его взгляд упал на щенка, и он внезапно задумался о его природе, а также и об участи, коию ему озвучили, и коия его явно ждала... Он помрачнел. Будущее пугало, омрачая своим трагизмом.
  'Хорошо... То есть, если я откажусь от огня, то тогда я просто умру?' - спросил Гало.
  'Да, Гало Тимос. Ты просто умрешь и ничего более', - произнесла Лио, вместо Тимы ответив Гало, и рассеянно смотря в потолок, словно созерцая там нечто неведомое.
  'Но знаешь, этого можно избежать, если ты и Прометей навечно станете одним целым! Просто прими его в свое сердце, и твоя душа вновь станет целостной!' - прошептала внезапно все же материализовавшаяся Психея, обняв Гало за плечи своими иллюзорными руками.
  Гало вздрогнул, чуть растерявшись, и смущенно пробормотал:
  'Я... Я подумаю...' - произнеся это, он уставился в пол.
  Щенок тявкнул, и Айна внезапно проснулась...
  'Крей... Господин Крей!' - воскликнула она и, выставив перед собой руку, упала обратно, осознав, что больше не в департаменте...
  'Ни его, ни Инферно здесь нет. Тут только мы и твои коллеги по несчастью!' - произнесла Тима, стилосом набирая что-то на приборе.
  'А где мы?' - спросила, помотавшая по сторонам головой, Айна.
  'В плену. Где ж ещё-то нам быть? Мы в логовое 'Безумного Бёрниша'!' - мрачно ответил ей Игнис, хмыкнув.
  'Ну, зачем же так жестоко-то? Вы в гостях! Мы ведь не сделали ничего плохого! Ну, подумаешь, спалили пару-тройку никому ненужных хибар, выбили окно, отпинали людей Форсайта!..' - загибая пальцы, произнес один из контракторов Кербера.
  'Ваш губернатор сделал куда больше, а на его руках сотни тысяч жертв! А ваш пожарный департамент это так - пшик один! Ему пофиг! Ну, есть департамент - нет департамента! Кому какая разница! Главное - можно свободно творить свои грязные, темные делишки - все равно никто не помешает, не посмеет!' - смеясь, вновь произнес он и отошел к своему другу, присевшему на корточки перед радостно виляющим хвостом щенком.
  'Нам есть разница!' - зло произнесла Айна и, застонав, схватилась за голову, прижавшись спиной к стенке.
  'Тише ты! Мы тебя и так ели откачали, а ты дёргаешься! Непорядок! Режим нарушаешь! Так что сиди и не шебурши - тебе вредно!' - произнес второй контрактор Кербера.
  'Мейс, Гуэйра, пойдите поиграйте со щеночком, а то он явно скучает по волюшке! Вон как ластится! Бегать хочет! Он ведь маленький еще! Ему бегать надо, играть, поджигать что-нибудь или кого-нибудь, и желательно людей Крея, а также их базы, а то истоскуется весь, зачахнет ещё от безделицы, что мы тогда делать-то будем?! Так что, идите, погоняйте вражеских миньонов и проветритесь на пару с пушистиком, вам это тоже не помешает!' - улыбаясь, произнесла Лио, сверкнув пурпурными глазами, и придвинулась поближе к Гало. Тот покраснел.
  'Есть! Леди, Босс!' - вновь в унисон произнесли молодые люди, подозвав мохнатого монстрика к себе, а после удалились под явно возмущенные взгляды Айны и Люсии.
  'Я - что? Я - ничего! Не смотрите на меня так! Вы, вообще-то, мои должники! Мои люди вам жизнь спасли! Так что будьте благодарны и имейте совесть!' - произнесла Лио, обиженно покраснев, когда заметила, что девушки взирают с точно таким же выражением и на нее.
  'Не беспокойся, будем! Если бы твои люди не вломились в департамент, ничего бы подобного не было бы! Так что это напрямую ваша вина!' - мрачно произнес Игнис, нахмурив и без того насупленные брови.
  Лио хмыкнула.
  'Рано или поздно, но это все равно бы произошло', - задумчиво произнесла Тима. Легонько коснувшись рукой Эриды, которая от этого ее нехитрого действия растворилась в воздухе, добавила:
  'Я пойду. У меня еще работы полон рот! Не успеваю все закончить в срок! А все нужно успеть! Ведь эвакуация такого большого количества людей - это все-таки не шутки!'
  Произнеся это, она вышла из комнаты. Покинув помещение, она не видела, как от этих ее слов помрачнела Лио. Ее настроение резко переменилось, сделав ее максимально серьезной. Шутливость, озорство и легкая романтичность были отброшены в сторону без лишних раздумий. Королева опаленных смотрела в пол буквально прокусив губу до крови. Казалось, она была в отчаянии.
  'Это ведь бесполезно, не так ли?' - внезапно спросил Гало куда-то в пустоту.
  'Промары... Они ведь гибнут каждую минуты, не так ли? Я... Я видел... Я знаю это... Знаю, что твой народ каждую ночь падает с небес на землю, изгнанные оттуда яростью Инферно... Заешь, Лио... Мне, правда, очень жаль! Я... Я тебе сочувствую... Прими мои искренние соболезнования...' - добавил Гало, также помрачнев.
  'Догадался, значит... И? Как давно ты знаешь?' - меланхолично подняв светящиеся внутренней силой глаза, спросила леди драконов.
  'Всю свою жизнь, наверно... Поэтому и смотрю на звезды, чтобы запомнить их такими, какие они в свой последний миг...' - произнес он, нервно взъерошив волосы на затылке.
  Лио сжала кулаки.
  'Если бы... Если бы не Инферно... Если бы не великая война богов на Заре Времен, этого кошмара бы не происходило, но... Но она произошла... Все наши действия оказались бесполезны... Мы... Мы проиграли... Я... Я попала к нему в плен, а потом... Потом сбежала... Сбежала, но уже было слишком поздно... Небесный мир был разрушен... Разрушен волею Крея, пусть тогда его и звали по-другому, но от этого ничего не меняется... Я опоздала в любом случае... Вернувшись, я стала свидетелем гибели целой вселенной... Моя цивилизация, мой род - промары - были уничтожены, а самое ужасное, что их гибель была растянута во времени... Старший брат Прометея - бог времени Кронос, умирая, попытался помочь спасти их от неминуемого конца, но сделал только хуже... Он нарушил течение великой реки времени в небесных сферах и теперь... Теперь то, что все видят - это последствия... Да, именно последствия его фатальной ошибки... Все это - фантомные иллюзии давным-давно разверзнувшейся космической драмы, а не реальность... Это - отражение, эхо той великой катастрофы... Катастрофы, что оказалась растянута на многие тысячи лет, даже на многие миллиарды лет и, возможно, затронула даже иные измерения... Иногда мне кажется, что я сталкиваюсь с кем-то или с чем-то из иного временного потока... Это... Это и вправду как при изгнании из Рая или как при падении Люцифера, но... Но только это все реальные события... События, рассеянные, размазанные во времени отчаянной попыткой остановить великое безумие... А знаете, что самое обидное и драматичное во всем в этом? Это то, что их нельзя спасти! Никого из них! Совсем! Их ведь уже по сути своей и нет то вовсе! Это так - призраки в небе, не более... Но... Но у меня все-таки есть надежда! Ведь тогда, в той войне погибли все же не все промары... Часть выжила... Выжила, хоть тоже попала в эту временную ловушку Кроноса. Единицы из тех, кто падает с небес, выживают... Это они и есть - те, чудом выжившие духи вечной непримиримой свободы и тяги к жизни! Они всё же выживают... Выживают, нарушая причинно-следственные связи. Выживают, вселяясь в смертные оболочки людей, делая смертных тем самым наполовину небожителями... Они делают их нами, опаленными, но... Но это тоже не спасает... Время - самый страшный убийца на свете, и именно поэтому я и сказала, что спасти никого из них на самом деле нельзя... А Крей... Вернее, уже не Крей, а Инферно... Он... Он убивает их... Убивает их всех, когда они попадаются ему в руки. Убивает без малейших угрызений совести и милосердия. Убивает ради убийства, а не ради облегчения их вечных страданий... И скоро, очень скоро все будет кончено окончательно... Ведь детей моего народа уже почти что не осталось на свете. Мы - последние стражи огня...' - произнесла Лио, и из ее глаз упала слеза. Упала, мгновенно опалив ткань на койке.
  Присутствующие поморщились. Очнувшийся Реми смотрел на все происходящее в тихом шоке и молчал.
  Игнис думал. Вся эта ситуация ему откровенно не нравилась. Не нравилась не просто из-за своей ненормальности и безумности, а еще и из-за того, что к нему внезапно против его собственной воли стали возвращаться воспоминания из давным-давно минувших дней... Воспоминания, в которых он не был человеком... Молнии не просто так вились вокруг него... Теперь он это знал... Знал, и от этого становилось только хуже. 'Время уходить' распространялось и на него... Участь небожителя, пусть и в прошлом, имела свои последствия в настоящем... Имела их, лишив его права на нормальное будущее, заочно, загодя сделав внезапно изгоем в реальности, в которой он был перерожден...
  'И, что ты предлагаешь?' - жестко спросил он, сильно понизив голос и встав.
  'Я? Я предлагаю остановить Крея! То есть Инферно! А так же попытаться вернуть пламя жизни в планету и в ее обитателей! А еще, раз и навсегда разделить жителей обоих народов! Вы - люди, будете жить в своей стране! Мы - дети промаров, - в другой. Все, кого постигнет участь стать опаленными, станут гражданами нашего государства. Я думаю, это положит конец вековому конфликту. Конечно, поначалу будут проблемы, свары из-за недопонимания и разногласий, но куда уж без них? Ведь и мы хотим мира и хотим, чтобы все были счастливы! А счастье достигается только одним путем - страданием и, к сожалению, никак иначе!' - яростно сверкнув глазами, произнесла Лио, сжав кулаки, а после замолкла, переводя дыхание.
  ''Сестренка' Психея права! Мы всегда хотели и сейчас хотим только одного: мирной жизни без гонений и недопонимания! К чему вообще нужны ссоры и конфликты? Верно! Они ни к чему! Ведь они, как известно, ни к чему хорошему не приводят! Нужно попытаться прийти к консенсусу, принять реальность и жить с ней! Вот даже он смог удержать в себе две совершенно разные силы: лед и пламя! Смог, хоть и отрицал их существование как данность! А почему? Да потому, что хотел выжить! Хотел выжить любой ценой! И еще потому, что слишком сильно возлюбил этот мир!' - произнес, внезапно вмешавшийся в разговор Прометей.
  'А Крей, вернее, все же титан Инферно, или правильнее будет называть его драконом преисподней - Аидом - желает только одного: вселенского разрушения. Это ведь именно по его вине вся планета сейчас погибает. Она уже почти превратилась в снежный ком или шар, кому как больше нравится! И пламя в ее сердце уже почти погасло. Вот почему Гало творит ледяной огонь, вот почему лед опаляет! Это - протест, отчаянная попытка выжить там, где жизни - живительного огня - попросту нет! Нужно попытаться обратить процесс вспять - согреть мир, вернуть людям огонь, что украли у них. Ведь без него никто из них уже не будет человеком! Он будет тенью, куклой, наважденьем!' - добавил титан и, подойдя к Гало, коснулся открытой ладонью его груди.
  Мгновение спустя в комнате остался только один Гало Тимос, правда теперь его синие глаза были расчерчены вертикальными драконьими зрачками уже на постоянной основе и испускали яростный, совершенно непримиримый свет. Теперь он был полностью един со своими огнем и льдом... Он был новым Прометеем...
  Игнис и остальные молчали. На этот раз уже совершенно незримая Психея вновь обняла Гало за плечи. Спустя миг такой же призрачный Прометей положил свои ладони поверх ее кистей, сжав тем самым ее хрупкие, прозрачные ладошки, как бы уверяя ее в том, что все будет хорошо... Они оба сделали это - даруя Гало свои поддержку и благословение.
  Лио молчала. Она думала.
  'Хорошо. Уговорил. Что мы должны сделать?' - спросил Игнис, обращаясь к Гало-Прометею.
  Титан улыбнулся.
  'Хорошо. Раз вы все-таки одумались, тогда предлагаю переименовать операцию 'Исход' в операцию 'Возрождение' и положить конец протокошмару. Ведь мы все достойны того, чтобы жить в мире, лишенном конфликтов и противоречий!' - произнес Гало, пожимая руку Игнису.
  Лазурный дракон из силы оплел их руки, скрепляя сделку. В глазах Игниса сверкнула молния. Древняя сила все же взяла свое, одержав верх над простым человеческим рассудком. Сейчас лицом к лицу стояли уже не люди... В комнате стояли боги... Боги, давно угасшего мира...
  'Мы поможем, но с условием, что смертные не пострадают!' - произнесла Айна, пристально смотря на Лио. Чем являлась операция 'Исход', она так до конца и не поняла. Ее значение так и осталось для нее сокрытым, а все было просто, как ясный день - полное переселение опаленных с планеты на иную, пригодную для жизни, без вмешательства со стороны лишенных пламени...
  'Клянусь, я не позволю кому-либо погибнуть!' - произнесла Лио и тоже пожала руку Айне.
  Поцеловав Гало в щеку, Психея исчезла, слившись в единое целое со своим сосудом - Лио. В глазах королевы промаров в тот же миг также с новой силой зажглись драконьи зрачки.
  Боги обрели себя окончательно. Обрели, став частью мира. Началось великое противостояние, призванное положить конец великой войне времен, а Аид, стоя в своем покрытом льдом зале, улыбался. Все шло по его плану...
  Прометей должен был пасть вновь, а Психея - погибнуть, пронзенна стрелой Гелиоса, ведь так было предначертано самой судьбой в начале времен.
  Аид рассмеялся и Инферно рассмеялся вместе с ним.
  Великая тьма поглотила Промеполис. Город погрузился во мрак. Настало время перемен. Настало время последней битвы добра и зла. Последняя битва богов началась. Их король пробудился... В тот миг, когда это свершилось, молния пронзила шпиль башни Аида... Пошел дождь неотвратимости...
  
  ***
  
  'Танцуют блики. Свет горит. В душе людской дракон творит последний танец снов.
  Горит костер в пещере злой. С охоты в дом заходит сон.
  Звенит баллада. Струны рвутся. И только дни, как миг взовьются,
  Когда услышат перезвон капели, ускользнувшей в дол...
  
  Звенит весна, пугая зимний облик. Все стынет образ колдовской.
  Ведь пламя разрушает морок, даруя каждому навек живой огонь.
  Щебечут птахи в небе синем. Стоит красавица весна.
  И крылья бабочки-Психеи горят, сжигая облака.
  
  Она стоит, одевшись в радость, в сон - навевающий всем сладость.
  Стоит и ждет всегда одна того - дарителя огня...
  Стоит и грезит наяву, все ждет она свою судьбу,
  А та летит - лучом златым. Летит, одевшись в гром и дым...
  
  Смеется Солнце в небесах. Его лучи приносят страх...
  Ютятся люди по пещерам. Ведь лета эра облетела...
  Вернулся древний - страшный лед... Психею больше не вернешь.
  У пламени стоит тень Прометея...
  
  Все реет призрачный орел. Дракон смеется дерзко. И смотрит Зевс с горы богов,
  Свой приговор озвучивая гневно.
  Рыдает пламя в обители костром. Оно в людской крови страдает.
  А Прометей стоит стеной, любимую в сиянье вспоминая...
  
  Звенят, одевшись в пепел струны... И льется пламя, будто кровь.
  И вновь творит история героев, тех, кто пламя возвращает сердцу вновь,
  Любовь крадя из грешной преисподней,
  Своей рукой поправ запрет богов.
  
  История живет, и здравствует огонь. Лишь дух людской, стрелой небес надломлен.
  И ранен навсегда судьбой, укравший пламя из чертога бога.
  Кольцо горит - одевшись в черный звон - в дракона Уробороса из крови.
  Оно горит, и плачет Персифона, ведь род людской лишился своей 'соли'...
  
  Снег падает. Замерзло все и вся. Из льда и снега эра мрачная пришла.
  Настала темная эпоха.
  И только вечные снега хранят напевы - огненные строки.
  Они хранят дыхание костра и песню страсти вечной жизни бога.
  
  Они поют. Поют одно всегда... Поют всегда о жизни светлой, чуде.
  О королеве вечного огня, что душу подарила как-то людям,
  Они поют об ангеле огня, что разум сотворил, похитив с неба чудо.
  Они поют о том, что все же есть весна. Не вечна будет в этом мире вьюга...
  
  Они поют. Поют и ждут всегда, когда Психея возвратится к людям.
  Вернется, песней вечною звеня. Растопит лед, сердца покрывший коркой.
  Когда падет последняя скрепа, освободив из плена Прометея,
  Ведь камень в перстне - это есть она. Навечно символ бесконечной веры в чудо',
  - тихо пел бесконечный дождь, замораживающий своими струями планету.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Звездопад 5*
  
  ***
  
  Крей смотрел на установку реактора. На его устах блуждала самодовольная улыбка. Потоки силы стекались в центр управления неугасающим потоком. Он улыбался. Планета медленно, но верно оканчивала свое существование, постепенно остывая и покрываясь ледяной коркой. Он усмехнулся. Он мечтал сбежать из этого, богом забытого захолустья. Мечтал сбежать с планеты, куда его сослали, обреча на вечное блуждание в поисках своего смысла жизни и себя. Он скосил глаза и улыбнулся чуть сильнее. Инферно, зримый сейчас лишь ему одному, сидел на одном из боков установки, расправив свои гротескно-черные крылья. Дракон тоже улыбался... Улыбался по-своему - по-драконьи...
  Изгнанный владыка ада вновь перевел взгляд на реактор, а после отвернулся. Его ассистентка Биар Колосс, вынырнув из полумглы, протянула ему отчет и так же тихо, словно призрак, отступила в тень, исчезнув из поля зрения своего начальника.
  Все было готово... Он - Крей и еще группа избранных, покидали эту планету навечно... Их ждал Марс и весь оставшийся неизведанный космос... Ждал, уже гостеприимно маяча своим алым заревом на горизонте...
  Внезапно что-то привлекло внимание Крея, вырвав его из его же сладостных размышлений. Странный зуд промчался по коже, словно ожигая и леденя одновременно. Крей резко оглянулся и... так и застыл в немом шоке, глядя прямо перед собой. В двух метрах от него стояла Эрида... Древняя богиня явно явилась по его душу, и это уж точно не сулило ничего хорошего.
  Девушка смотрела на него с чистой ненавистью. Смотрела, держа в руке покрытое пламенем иллюзорное копье. Под ее сапожками тем временем расходились, расцветая, морозные снежинки апокалипсиса... Холодало.
  'Как ты вошла?' - сухо спросил Крей, мысленно призывая свою силу.
  Юная богиня не ответила, только бросила вперед копье, и оно тотчас же вонзилось в пол. Миг - и от него пошли сверкающие энергетические разводы, а в воздухе закружились, так несвойственные летнему времени года снежинки... Зима явно решила также нанести визит вежливости Аиду, почтя его своим великодушным присутствием...
  Крей помрачнел и сжал зубы. Это явно был вызов... Самое настоящее официальное объявление войны, объявленное по всем канонам древних традиций. Психея прислала к нему парламентера, и тот выполнил свою роль... Бросил метафорическую перчатку вызова на самую настоящую дуэль, на божественный поединок между богами...
  'Вот, значит, как... Все не сдаешься... Что ж... Я принимаю твой вызов, мелкая бестия! Ты пожалеешь, что дерзнула тягаться со мной! Передай Психее: пусть приходит, я буду ждать ее!' - произнес Аид и вышел вон из лаборатории.
  Тем временем у входа в Промеполис стояли несколько тысяч человек. Все они были с ног до головы окружены пламенем. Впереди же стояли всего четверо. Они ждали... Ждали Крея...
  Ветер завывал все сильней и сильней, раздувая их пламя. Земля за их спинами уже замерзла, превратившись в снежное поле. Промеполис же пока оставался нетронутым... О, они все знали, эта участь в скором времени собиралась постигнуть и его... Участь быть полностью поглощенным стихией, несущей лишь глобальное разрушение и ничего более...
  Крей на удивление не заставил себя ждать. Таиться ему уже не имело смысла, и он явился... Явился на встречу, назначенную самой судьбой. Явился, как всегда верхом на своем драконе, на Инферно... На драконе, чьи глаза сейчас отражали самый настоящий ад, чьим воплощением он и являлся, по праву нося свое гордое и ужасающе разрушительное имя...
  Мгновенье... Всего одно проклятое мгновенье - и черное пламя полного распада обрушилось на головы стоящих на равнине опаленных... Но вместо того, чтобы спалить их, разъяв на составляющие, оно осыпалось пеплом, буквально замерзнув в полете и утратив весь свой потенциал... Четверка богов отнюдь не дремала...
  Прометей, вскинув руку вверх, держал в ней нестерпимо ярко сверкающую сферу. К нему со всех сторон стекалась сила, оставшаяся в мире. Сейчас он был в буквальном смысле последним столпом мироздания...
  'Думаете, вы победите?' - прогрохотал голос, начавшего злиться Крея.
  Инферно пахнул еще раз, но с точно таким же успехом. Его пламя оказалось бессильно.
  'Мы не думаем, Аид, мы знаем!' - произнесла Психея и положила ладонь на плечо Прометея. Сверкнуло, и, усилившись, поток серебристого пламени хлынул во все стороны. Расправив иллюзорные крылья, энергетические драконы взмыли ввысь... Спустя еще одно мгновение они встретились с ответным натиском со стороны города. В них стреляли... Стреляли отнюдь не замораживающими пулями... Это были боевые лазеры, картечь и самая настоящая - честная сталь минометного огня. Город воспринял их всерьез. Игры были окончены. Это была война на уничтожение.
  Прометей не сдвинулся ни на шаг, а в его иссиня-лазурных глазах все безумнее и безумнее плескалось самоотверженное пламя народного отчаяния. Притянув к себе Психею, он распахнул свои, ставшие осязаемыми и вполне реальными крылья. Воплощение было завершено... Теперь Гало Тимоса не существовало окончательно... Был только Прометей... Титан Прометей, несущий сквозь века всем надежу на спасение...
  Мир содрогнулся. Это было самым настоящим противостоянием сил. В воздухе творилось нечто невообразимо-невероятное. Драконы бились с драконом, люди стреляли в огненных духов - так, по крайней мере, казалось, а между тем планета все больше и больше погрязала в самом настоящем аду...
  Где-то в отдалении внезапно сверкнула яркая вспышка. Крей отдал приказ о запуске... Вот только... Улететь кораблю было не суждено... Жуткий треск, сопровождаемый вспышками миллиардов разрядов сотряс небо, сигнализируя о крушении планов Аида...
  Стоя перед стенами города, Прометей тем временем держал на ладони самое настоящее пламя. Он держал в открытой ладони пламя самой жизни. И, словно внемля чему-то незримому и невообразимо-величественному, время остановилось... Но остановилось оно ровно до того самого момента, как космический звездолет вознамерился сбежать из их мира, оставив человечество на произвол судьбы - погибать в снежном аду, сотворенном предателем Аидом. Оно остановилось аккурат до тех пор, пока 'Парнас', так звали звездный крейсер, не рухнул вниз, внезапно врезавшись со всего лету в некую незримую преграду, послужившую непреодолимой стеной на пути его бессовестного бегства.
  Силовое поле, развернутое над городом, стало внезапно вполне осязаемым и все жители Промеполиса наконец-то во всей своей гротескной красе узрели то, что ниспосылало на них каждый день свой прекрасный звездный огонь...
  Очертания чудовищного мегаполиса, буквально вмороженного в реальность и охваченного самым настоящим темпоральным пожаром, проступили в небесах, явив миру всю порочность прошлого...
  'Это же...' - задохнувшись, прошептала Айна в ужасе прижав кулак к груди... У нее не было слов. Только слепая паника и ужас.
  'Да, это он... Настоящий Олимп... Мир, откуда к нам пришли промары. Мир, откуда мы родом...' - произнес Прометей и тяжело вздохнул, прикрыв звездные глаза.
  И в этот самый момент великая завеса рухнула окончательно, истончившись под спудом безумного количества сил воздействовавших на нее. Тот час же сверкающие звездочки гибнущих духов нескончаемым потоком хлынули вниз, снося все на своем пути. На Промеполис падали сами небеса...
  'Нет! Не позволю!' - в бешенстве взревел Крей, призывая к себе всю свою силу, но было поздно... Небеса и земля сливались воедино, а жители Промеполиса один за другим переставали быть людьми...
  'Сейчас это единственное, что и вправду может всех спасти...' - тихо произнес Прометей, печально опустив взор. Он не хотел смотреть на это. Ему было слишком больно. Ведь хоть это и было началом новой жизни, тем не менее это был и конец предыдущей - старой, так дорогой его сердцу... Он знал: Крей выкачал из планеты слишком много живительного огня и потребуется просто чудовищно много времени, дабы вернуть мир к исходному благополучному состоянию. И именно по этой причине участь становления жителей Промеполиса промарами не была уж такой жестокой... Это могло спасти им всем жизнь, подарив мнимое, но сейчас столь необходимое бессмертие...
  'Ну и кто из нас еще большая сволочь, а, Прометей? Я или все-таки ты?' - спросил, внезапно оказавшийся прямо перед Прометеем Крей.
  'Думаю, что мы оба хороши, Аид', - произнес титан.
  'Ты убил этот мир, а я... Я спалил его дотла. Мы квиты! Но заметь, благодаря моему огню все живы, а вот благодаря тебе погибли десятки тысяч! Так что большая сволочь здесь все-таки - ты!' - уже жестко добавил Прометей, обращаясь к Аиду.
  Владыка царства мертвых зло сузил залитые чернотой глаза, а затем внезапно преобразился... Пред Прометеем стоял уже не Крей и даже не Аид... Дико взревев, на Прометея бросился Инферно, окончательно отбросив свою человеческую и даже божественную суть...
  'Что ж... Раз ты того желаешь, так тому и быть!' - обреченно произнес Прометей, закрыв глаза. Психея сильней прижалась к любимому. Она и Прометей обратились в чистый свет, что мгновение спустя столкнулся с пылающей тьмой дракона всемирного разрушения. Взрыва не последовало. Как могло бы показаться многим, внезапно наступила странная, звенящая пустота, наполненная тяжелой тишиной и обреченным ужасом, словно все звуки внезапно умерли или утихли, устрашившись неотвратимости, а затем... Затем видение небесного мегаполиса исчезло...
  Гало и Лио же остались стоять на земле, вновь вернувшись в свои прежние облики. Свет, до этого буквально бивший из них обоих неиссякаемым ключом и словно бы обволакивавший их тела в свои мерцающие пелены, иссяк, полностью сойдя на нет. Они снова были самими собой. Инферно больше не было, равно как и Крея. Губернатор Промеполиса исчез бесследно. Судя по всему, вспышка испепелила его, сотря в пыль.
  Стоявшие за спинами Гало и Лио Мейс и Гуэйра непонимающе озирались по сторонам. Они были так же не на шутку испуганы и растеряны. Лед, сковавший землю, исчез бесследно. Странное затишье, повисшее в воздухе гробовым молчанием, пугало. Что-то явно случилось во вселенной, но что именно, понять они попросту не могли. С неба сыпалась звездная пыль. Звуки понемногу возвращались...
  'А где Крей?' - спросил Мейс, подходя к Лио. Он был больше обеспокоен состоянием своей подруги, нежели исчезновением их всеобщего врага. Испросил чисто для того, чтобы хоть как-то разорвать гнетущее безмолвие всего этого безумия.
  'Все кончено, Мейс. Его больше нет. Он получил то, чего так страстно желал. Он получил свободу... Получил свободу от всего. Теперь пусть сам со всем этим разбирается!' - гневно произнесла девушка, сжав кулаки и закрыв глаза, в которых все еще бесновалась небесная искра божественного пламени, дарованного ей на миг Психеей.
  'Заряда хватило только на то, чтобы вернуть планету в нормальное состояние и оградить жителей от сверхперепада температур. Сейчас на планете только люди. Боги... Они... Они ушли. Разрыв реальности продержался ровно столько, сколько было нужно. Прометей и Психея увели всех обратно - в свой мир... Все же он все еще существует, пусть и разрушен, и объят пламенем, но все же существует... Это нельзя оставлять просто так - на произвол судьбы. Это бесчеловечно и безумно эгоистично. С любой несправедливостью всегда непременно нужно бороться, даже если для этого придется пострадать самим. Тот апокалипсический пожар требуется потушить, и чем быстрее, тем лучше, причем для всех. А раз Крей так любит лед, вот пускай и тушит все сам - своими силами, замаливая грехи перед теми, кого он ранил, разрушив их жизни. Пусть тушит Олимп своим инфернальным льдом, раз уж он настолько сильно ненавидит пламя! Ему там сейчас самое место! Ведь, как известно, удел богов жить на небесах, а он бог! Подобное притягивается к подобному, а противоположности сходятся! Это - его очищение, его судьба!' - произнес Гало и нервно рассмеялся.
  Лио посмотрела себе под ноги. Она осознавала: часть ее души только что исчезла безвозвратно, вернувшись в заоблачные выси иного мира, а она... Она даже не успела с ней как следует, толком попрощаться... На ее лице поселилась печаль.
  'Да, дела... А я думала, он нас всех просто в порошок сотрет!' - произнесла Люсия, задумчиво смотря на неестественно чистое небо и явно светлеющий горизонт. Она подошла к молодым людям с искренним намерением выяснить - в порядке ли они?
  'Как видишь: не убил - не смог! И все в итоге остались живы и здоровы, правда, жители города сейчас слегка контужены, но, думаю, они скоро оправятся от шока и поймут, что к чему и где собственно собака зарыта! Предлагаю свалить отсюда, пока есть возможность, а то они пока не в курсе, что мы все теперь такие же, как и они. И не ровен час - вновь палить начнут почем зря, и уж тогда-то пламя промаров нас точно не защитит!' - чуть нервно произнес Гало, тоже посмотрев в небо, с которого больше не падали звезды.
  'Да, пожалуй, ты прав...' - задумчиво произнес Реми, посмотрев в ставший неестественно тихим сумрак Промеполиса.
  'Расходимся, мы должны затеряться и тогда... Тогда все будет хорошо! Теперь уже никто не посмеет нам навредить!' - произнес Гуэйра, хлопнув кулаком по своей ладони, а потом, выжав сцепление, ломанул в сторону от города.
  Посмотрев ему вслед и прикрыв глаза, Лио подошла к своему байку.
  'Ну что, Гало Тимос, ты со мной или все-таки с ними?' - кивнув на Айну и ее друзей, произнесла бывшая королева драконов.
  'Разумеется, с тобой! Думаю, я нашел свой свет в жизни и уж теперь-то уж точно ни за что его не отпущу и не потеряю!' - произнес он, подходя к девушке.
  'Ну, тогда садись и держись крепче! Ты ведь знаешь, езжу я как богиня!' - смеясь, произнесла Лио, подмигнув ему.
  Гало рассмеялся, и недолго думая сел на байк, обняв Лио за талию. Спустя миг байк сорвался с места. За ним последовали и другие.
  Грустно улыбаясь, Айна смотрела под ноги. Реми ободряюще положил ей руку на плечо. Люсия, усмехнувшись, дала крекер, все это время сидевшему у нее на плече, Винни. Игнис, оглянувшись вслед байкерам, усмехнулся:
  'Что ж... Вот наши пути и разошлись... Скатертью дорога! Ни пуха ни пера!'
  'К черту!' - отчего-то ответила ему Айна и расплакалась. Все это все еще не укладывалось у нее в голове и казалось ей неправильным и неверным...
  'Ну, чего ты, чего, дурёха? Ну, не плачь! Может, он еще вернется! Вот увидишь, он ведь не насовсем уехал, а просто... Просто ему тоже развеяться надо и понять, что к чему и что с ним вообще было!' - произнес Реми, ободряюще обняв ее за плечи.
  'Нет, Реми, не вернется... Совсем не вернется! Он с концами с ней уехал! Нашел свою половинку и уехал!' - мрачно произнесла Люсия, так же смотря вслед удаляющимся точкам. Она лишь лишний раз поразилась тому, что промары оставили своим контракторам столь щедрый дар, как призрачные байки, но это была уже не ее проблема, а личное дело самих бывших опаленных.
  'Он ведь ясно сказал: он нашел смысл своей жизни - свой звездный огонь, а значит, не вернется. Что ж, идемте, у нас еще много работы! Нужно город в божеский вид привести, а то не ровен час - боги вновь вернутся, приветливо маша нам рукой с порога с фразой: 'Здравствуйте, а вот и мы!' - что мы тогда делать-то будем?' - добавила она, стрельнув ехидным взглядом на все еще шмыгающую носом Айну.
  'Сплюнь и постучи по дереву или по булыжнику, ну какой найдешь, и вообще - не каркай! Пусть живут себе с миром, а мы... Мы как-нибудь и без них обойдемся! Чай не первый год на свете живем! Не нужна нам их милость! Нам и людьми быть неплохо!' - произнес Игнис, и отвернулся. Память Зевса все еще жила в его сердце... Вздохнув, он уверенным шагом направился к городу, оставив все печали за плечами. Теперь ему и вправду все было нипочем. Им всем действительно предстояло сделать многое, а времени... Времени у них на этот раз для этого было предостаточно - вся человеческая жизнь... И рассмеявшись своим мыслям, они решили воспользоваться предложенным шансом: изменить мир к лучшему - на полною катушку. Именно поэтому они и пошли к городу. Пошли, не оглядываясь и не смотря в небо, с которого на них улыбаясь, смотрели сверкающие звездным огнем лучезарные глаза наконец-то обретших свободу богов...
  Битва закончилась, толком и не начавшись. Конфликт был исчерпан, так его стороны оказались по разные стороны пространства и времени. Миряне сочли все произошедшее всего лишь иллюзией - сном, навеянным внезапной утечкой химикатов с одного из правительственных заводов или просто испытанием некоего психотропного оружия, все тем же правительством. На происки высших сил никто ничего списывать попросту не стал, посчитав не логичным и надуманным. Жизнь постепенно входила в привычное русло. Кошмар промаров исчез. Люди могли жить свободно и совершено не боясь за себя, своих близких и свое будущее... Великая эпоха противостояния закончилась... Начиналось новое будущее... Будущее, лишенное кошмаров и полное чудес. Ведь, как известно, счастье порождает в человеке творчество, а творя, он меняет мир и меняется к лучшему. Наступал новый виток эволюции, новая эра прогресса. Великая революция душ приближалась.
  
  ***
  
  'Сверкают звезды в вышине. Танцует пламя страстно.
  И льется свет, горя во тьме, даруя сердцу счастье.
  Танцуют блики в облаках. Мерцает небо страстью.
  
  И каждый знает: его час - окрашен блеском завтра...
  Сверкают звезды вновь и вновь. Любовь мерцает негой.
  И льется музыка огнем, сжигая неизвестность!' -
  Пел звездный ветер, лаская своими всполохами начавшую пробуждаться землю.
  *Эпилог*
  
  ***
  
  Свет, искрясь, щекотал нос.
  Гало поморщился и все-таки приоткрыл глаз. У него на груди сидел белый голубоглазый котенок, которого совсем недавно подарила ему на День рождения Лио. Котенок возмущенно мяукал, требуя, чтобы его покормили. Солнце предательски отсвечивало от бляхи на ошейнике зверька и Гало на миг показалось, что из этого крохотного зеркала на него смотрит ухмыляющийся Прометей. Резко сев, он сгреб зверька в руки и пристально вгляделся в украшение, но на него из медальона смотрело только его собственное растрепанное и потрепанное ото сна отражение.
  'Фу... Ну и привидится же такое!' - вздохнув с облегчением, пробормотал молодой человек, вставая.
  'Сейчас, сейчас Гелиос! Не канючь! Покормлю я тебя, покормлю! Только не кусайся! Ай! Вот зараза пушистая - укусил все же! Не кусайся, кому говорю - морда ты недовольная! Ты ведь знаешь, я невкусный и вообще не съедобный, даже если и сонный на вид!' - смеясь, произнес Гало, идя на кухню и посадив котенка на плечо, где тот принялся активно облизывать ему ухо, иногда все-таки его покусывая.
  Как он уже понял, Лио дома не было - опять сбежала со своими друзьями-бузотёрами бороздить песчаные карьеры...
  Он усмехнулся, обнаружив завтрак и записку от любимой, что она вернется ближе к вечеру, и он может ее не ждать. Насыпав коту корма, Гало посмотрел в окно и улыбнулся. Жизнь явно налаживалась. На улице приветливо светило солнце, а на качелях в саду каталась Психея, играя в 'принеси палочку' с бегающим по лужайке Кербером...
  'Не понял, что за глюк?' - пробормотал вслух порядком испугавшийся Гало.
  'Это не глюк, брат!' - произнес голос, который он меньше всего ожидал услышать. Голос, который невозможно было ни с чьим спутать.
  'Мы пришли попрощаться!' - добавил Прометей, похлопав Гало по плечу и опаляя его на прощание своим колдовским пламенем.
  Гало оглянулся и вновь столкнулся нос к носу со своей копией из далекого прошлого. Титан улыбался, но за его улыбкой явно читалась печаль, а еще какая-то потаенная грусть, явно связанная с некой тайной, о которой тот пока что не желал делиться со своим воплощением.
  'Ты...' - протянул Гало. Он вдруг понял: Прометей держал ладонь у его сердца, и живое тепло растекалось по жилам, словно бы уверяя, что он жив... Вернее, жив снова...
  'Зачем... В этом не было нужды...' - рассеянно протянул Гало, буквально задохнувшись от нахлынувшей силы.
  'Ты неправ. Я тот, кто делает людей людьми. И я считаю, что ты достоин нести в себе частицу моего огня, равно как и та, кого ты любишь. Ваши дети передадут его по наследству. И может тогда этот мир станет чуточку лучше. Это мое вам благословение на свадьбу. Живите счастливо и вспоминайте нас!' - улыбаясь, произнес Прометей и исчез, оставив после себя только флер весенних цветов.
  Гало рассмеялся и сел на стул. Промар жил в его сердце. Звонко мяукнув, сытый Гелиос пушистым комочком запрыгнул ему на колени. Он облизнулся и, свернувшись клубком, тотчас же уснул, согретый колдовским теплом своего хозяина, а Гало...
  Гало улыбнулся. Он понял: теперь он и вправду был жив. Жив и свободен. Ведь украденное у него Креем пламя жизни, его собственный звездный огонь, так некстати в прошлом обращенный в идиоматический лед разрушения, вновь вернулся к нему. Вернулся, и теперь он мог не думать о том, что все в их мире слишком мрачно и печально. Он точно знал: подаренный Прометеем огонь сделает их мир лучше. Он сделает это, даже если для этого и потребуются века, но это обязательно произойдет, а значит... Значит у них теперь есть шанс на самое настоящее, счастливое будущее... Будущее, о котором он только мог мечтать.
  Гало улыбался, а Прометей, стоя на террасе Олимпа, обнимал свою Психею. Пламя окружало их. Небеса более не пылали. Крей был изгнан. В их мир он вернуться более не мог. Инферно был заточен в глубинах Преисподней. Жизнь вселенной продолжилась. Все были счастливы... Но это был фарс...
  Стоя у озера, Кронос смотрел в безумную череду мгновений. Он смотрел в нее и неизбежность приближалась...
  Иллюзии должны были пасть. Ведь истина уже почти была явлена. Пандора стояла у него за плечами. Из ее ларца все еще бил свет...
  Ее брат спал, полностью отдавшись водам Леты.
  Странники брели сквозь времена. Вихрь перемен пожирал реальность. В омуте проступал образ кого-то, кто, смеясь, протягивал всем весело трепещущее пламя. Силуэт, окрашенного восходом нового мира, становился все реальней. Вселенная продолжала рассыпаться с кристальным звоном. Сердца бились в унисон. Великий кошмар близился к концу...
  
  ***
  
  'Огни, танцуя на ветру, поют - венчая красоту...
  И льется речка снежным льдом. Она всегда хранит любовь...
  Как серебро, как песнь и танец, мерцает пламя сквозь багрянец...
  
  Улыбки тают на устах, а сердце вторит: вот он - шах...
  Волшебный выбор... Колдовство, что принесло судьбы руно...
  Ведь чаша выпита огня, а значит - кончена война...'
  - шептали небеса.
  
  Конец 2019г
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"