Когда человек, вот вы, для примера, попадает в помещение, в котором вообще нет света, он поначалу старательно вглядывается в окружающую его темноту. Но так как ночным зрением люди, вот ведь досада, не обладают, он, конечно же, ни черта не видит.
И вот тогда подключается подсознание.
Все, что скрыто в вашей голове - начиная от страшилок о чупакабрах и прочих милых зверюшках, которыми люди пугают друг дружку развлечения ради, сидя у ночного костра, и заканчивая просмотренным когда-то, и благополучно похороненном в памяти, фильмом ужасов, - выливается в то, что принято называть игрой воображения.
- У тебя воображение разыгралось, - говорят ребенку, трясущемуся от страха в собственной постели, потому что под ней, несомненно, притаилось, поджидая удобный момент для позднего ужина, чудовище.
Мы боимся собственной памяти. Наш разыгравшийся разум наполняет темноту вокруг смыслом. Жизнью, которой в этой темноте и не было никогда. А может, жизнью, которая, как то чудовище, просто поджидает заветный момент, чтобы ухватить вас, погрязшего в попытках разглядеть хоть что-то, за задницу. Жизнью, которую уже не оправдать прочитанной когда-то страшной книжкой.
И да защитит вас тот бог, которому вы молитесь, от вашей же фантазии. И да защитит он вас от того, что уже не объяснишь фантазией. От того, от чего никто более защитить не сможет. И хорошо бы, если бог, которому вы молитесь, не был очередной выдумкой.