Аннотация: Магистр сделал знак тем, кто стоял за пределами видимости, а затем отошел в сторону так, что я не мог видеть и его, а лишь слышал торжествующий голос: - Ну, что, Макс, годится такой аргумент?
Глава 2.
Макс
Я никогда не считал себя трусом, но сейчас, стоя перед калиткой небольшого, утопающего в снегу домика на минской окраине, я гнал от себя малодушные мысли: "А, может - ну его? Может, оставить все, как есть - просто развернуться и уйти?". И все же, я решился: если уж собрался начинать жизнь заново, с чистого листа, то нужно до конца разобраться со всеми призраками прошлой жизни. Рука сама потянулась к звонку. Я мог бы запросто проникнуть в этот дом без разрешения хозяев, но именно сюда я не хотел и не мог войти незваным гостем.
Не успел отнять руку от кнопки "Вызов", как услышал легкие торопливые шаги женщины, ощутил волнение и тревогу, с которыми она спешила ко мне. Я был уверен, что она почуяла меня давно и все это время, пока я терзался сомнениями, стоит ли мне входить в этот дом, она с замиранием сердца ждала моего решения.
Чуть скрипнула отворяемая калитка, а мое сердце пропустило удар. Казалось, на миг оно остановилось, а затем - понеслось вскачь.
Она совсем не изменилась - столетия не оставили отпечатка ни на ее белокурых роскошных волосах, ни на гладкой безупречной коже, ни на подтянутой, высокой фигуре. Леди Оливия была именно такой, какой ее сохранила моя память. Впрочем, нет - я помнил ее в многослойных нарядах средневековой Англии, а эта женщина - в джинсах, легкой облегающей футболке, с наспех наброшенной шалью - она была еще моложе, и еще прекраснее, чем мне казалось ранее. Ее роскошные волосы, рассыпались по плечам золотистой волной. В глазах - надежда, решимость и усталость, огромная усталость, так не сочетающаяся с лицом и фигурой юной девушки. Не разбирая дороги, я шагнул в сугроб, судорожно выдохнул:
- Мама!
Одинокая слеза поползла по ее щеке:
- Сынок! Ты все-таки пришел!
А я лишь мог прижимать ее хрупкую фигурку к груди и шептать:
- Мама...
Впрочем, леди Оливия очень быстро взяла свои чувства и эмоции под контроль. Она спокойно и решительно отстранилась от меня, строго заглянула в лицо:
- Макс, ты помнишь условия, на которых можешь показаться в кругу семьи?
Неприятное чувство царапнуло душу: что ж! - для меня ничего не изменилось. Моя семья давным-давно отреклась от меня. Как только я стал Охотником, меня изгнали из родного клана, запретили переступать порог родительского дома.
Тогда мне было все равно: после гибели отца и трагической смерти любимой жены Мэгган, я словно сам умер. Предложение Мэлвина вступить в клан Охотников, его высокие, наполненные горячей верой в справедливость идеи нашли в моей душе некий отклик, заставили поверить в то, что в моей жизни появился смысл, утраченный вместе с кончиной близких.
Чуть позже появилась обида на семью (главным образом, на мать) за то, что не захотели понять, поддержать, за то, что отвернулись. В итоге эта обида вылилась в безразличие и жестокость: я был один и всему миру мстил за свое одиночество.
Кроме того, со временем ко мне пришло понимание, что все идеи, которыми нас, рядовых Охотников, "кормит" верхушка клана, сильно попахивают хорошо продуманной и замаскированной ложью. Но кроме клана у меня не было ничего, а потому я даже и думать не хотел о том, чтобы порвать с Мэлвином. Я просто еще больше ожесточился и стал совершенно циничным.
Однако встреча со странными, взбалмошными людьми перевернула мою жизнь, задала ей совершенно иной вектор. И, даже если не учитывать тех обстоятельств, что волею богини Интар я был втянут в пророчество, касающееся благополучия целого мира, у меня все равно были веские причины изменить свою жизнь. Судьба давала мне шанс: я встретил ту, с которой хотел начать все сначала - словно и не было тех лет, погруженных в тоску, одиночество и жестокость. И я не мог войти в новую жизнь с грузом застарелых обид на своих родных. Мне просто физически было необходимо поговорить хотя бы с матерью, понять, что мы больше не враги.
Именно поэтому сейчас я стоял на расчищенной дорожке заснеженного сада и старательно контролировал свои эмоции.
- Да, леди Оливия - я прекрасно помню условия, - глухо ответил я, отступая от мамы на один шаг.
В ее глазах загорелась крохотная искорка надежды:
- Это значит что ты...?
- Нет, я еще пока состою в клане Охотников, - не дав договорить, произнес я.
Она вся как-то словно уменьшилась, поникла, взгляд словно подернулся льдом:
- Зачем же ты явился? По-моему ты знаешь, здесь тебе не рады ровно до тех пор, пока ты состоишь в этой банде кровожадных убийц!
Я спокоен. Я абсолютно спокоен. Я пришел к родным, которых не видел несколько сотен лет не для того, чтобы ссориться, не для того, чтобы еще больше усложнить наши отношения, а потому я должен сдержаться.
Мой голос совершенно бесстрастен:
- Я все помню и все знаю. Но буквально вчера у меня состоялся разговор с магистром: я объявил о выходе из клана Охотников.
- Что ж это радует, - пробормотала леди Оливия. - Вот и приходи после того, как перестанешь числиться членом бандитской шайки!
Я все же не выдержал. Стараясь не показать боль и злость, царапающие острыми коготками душу, спросил ровным, спокойным тоном:
- Скажи, а ты на самом деле не понимаешь, что это - может быть наша последняя встреча?! Что из клана меня так просто не отпустят - придется приложить максимум усилий, чтобы порвать с Мэлвином и не факт, что я после этого трогательного расставания останусь в живых? - я не щадил ее чувств точно также, как и она моих.
Леди Оливия зло прищурилась в ответ:
- Скажи, а ты на самом деле не понимаешь, что я похоронила и оплакала тебя тогда, когда ты вступил в этот проклятый клан?! Ты знаешь, что я пережила: сначала муж, потом - сын? Где там! Сколько мы тебя не отговаривали, ты стоял на своем! К тому времени, как сэр Артур и другие друзья отца нашли тебя, Мэлвин успел замечательнейшим образом промыть тебе мозги! Вот ответь, Макс, почему ты больше поверил малознакомому оборотню, а не нам - твоим родным и близким, сородичам, наконец?
- А где вы были, когда я неприкаянным волком бродил по лесам? Когда от отчаяния готов был сам себя загрызть?
- Думаешь, мы не искали тебя? Но у тебя же горе - а у нас так, пустячки! Подумаешь, я потеряла мужа, любимую невестку, не рожденного внука, сына! Подумаешь, твоя сестра лишилась всего и разом: ее мир попросту рухнул, когда не стало ни отца, ни семьи брата! Горе было только у тебя и ты упивался им, жалел себя, а на нас тебе было совершенно плевать! Ты же не спросил, как мы с Кристиной будем жить дальше - ты просто ушел пережидать свою боль вдали от всех. Так что же ты сейчас хочешь, сынок? Чего ждешь? Чего требуешь? Для нас ты умер много лет назад: не стоит больше воскресать и появляться в нашей жизни. Однажды ты сделал свой выбор, ну а мы - сделали свой. Ты зря пришел.
Шквал эмоций совсем юной волчицы, с трудом контролирующей себя, обрушился нежданно. Ее ярость я почуял за мгновение до того, как Кристина выскочила на крыльцо дома и практически в прыжке перекинулась.
Меня спасли чутье и реакция Охотника. Уже через мгновение я прижимал к земле изящную белоснежную волчицу, яростно и бессмысленно извивавшуюся в моих руках.
- Нет, Крис! - в крике леди Оливии я различил страх и отчаяние.
Я почти сразу понял, кто решился напасть и узнал эту забияку - младшую неугомонную сестренку Кристину фон Грау. Мать, рухнула перед ней на колени, сердито отпихнула меня, заворковала:
- Крис, лапонька, ну успокойся! Девочка моя! Он уходит, он уже уходит и больше никогда не вернется, не побеспокоит нас! Пойдем в дом, милая.
Определенно, больше мне здесь делать было нечего. Но леди Оливия ошибалась, когда сказала, что я зря пришел к ним в дом. С моей души словно камень свалился.
Во-первых, я убедился, что и мать, и сестра в относительном порядке. Периодически я пытался следить за их жизнью, но по ряду объективных причин незаметно сделать это было сложно, а явно - мои бывшие сородичи не позволяли.
Во-вторых, я окончательно разобрался в своих чувствах. Сегодня мне прямо сказали, что у меня больше нет ни мамы, ни сестры. И если все эти годы где-то в глубине души, под толстым слоем пепла тлела слабенькая надежда на то, что однажды примирение все же состоится, сегодня эта надежда исчезла безвозвратно. Удивительно, но после неприятного разговора с матерью, вся моя боль, вся обида словно растворились куда-то, вслед за надеждой на восстановление отношений с родными. Меня это обстоятельство не угнетало: у меня была Анна - мой самый родной, самый любимый человек во всех открытых и запретных мирах!
Очень плавно мысли приняли другое направление. День клонился к вечеру, а звонка от Мэлвина все не было. О том, что магистр забыл обо мне не стоило и думать: старый пройдоха никогда ни о чем не забывал - он явно что-то затевал. Что ж: я свой ход сделал, теперь подождем ответного хода, а там будем действовать по обстоятельствам.
Обдумывая ситуацию, я почти механически вел машину: благо в этой части города и в это время движение было весьма вялым. Неподалеку от съезда на МКАД начиналась лесопарковая зона.
Безумно захотелось пробежаться по заснеженному лесу. Вдохнуть его морозную свежесть, поваляться в хрустком, девственно чистом снегу, ощутить как под лапы, мощными толчками ложиться земля, как горячее дыхание паром вырывается в стылый воздух.
Припарковал машину у обочины, проваливаясь в снег, отошел к ельнику, не спеша, разделся, перекинулся.
Выпуская стресс наружу, помчался все быстрее, быстрее, ловко маневрируя между темными, застывшими деревьями.
Наступили сумерки, мороз стал крепче, подушечки лап слегка жег холодом снег. Хорррошо! Довольно рыча, основательно выкачался в снегу, отряхнулся. Нехотя потрусил к одежде, спрятанной среди молоденьких, терпко пахнущих хвоей елочек.
Расслабленный, умиротворенный я ехал в свою городскую квартиру. По дороге вспомнил, что в холодильнике шаром покати и решил заскочить в гипермаркет. Мэлвин так и не объявился.
Доехав до ближайшего гипермаркета, остановился на стоянке, не спеша вышел из машины. Чувство близкой опасности накрыло внезапно.
Рядом был кто-то их Охотников. Он не прикрывался ментальным щитом, а соответственно, в его планы не входило внезапное нападение, если только это не очередная хитрость Мэлвина: не стоит исключать возможности того, что мое внимание хотят отвлечь и усыпить бдительность.
Вполне может быть, что где-то рядом притаилась еще пара-тройка моих коллег-соперников и тогда ситуация становится не очень приятной: если у них есть приказ ликвидировать меня, выжить шансов очень мало.
С другой стороны, кристалл Рогволода все еще лежит в тайнике, а значит, сразу убивать не будут. Есть вероятность того, что попытаются захватить и применить пытки, чтобы узнать, где находится артефакт, или пустят в расход после того, как я передам его Мэлвину.
Со вторым вариантом развития событий я попробую справиться: кое-какие мысли по этому поводу на тот момент были.
А вот что касается первого... Интересно, что предпримет магистр, когда поймет, что я являюсь счастливым обладателем "Глаза дракона" - артефакта, предохраняющего оборотня от любого ментального или магического воздействия?
Эти мысли мгновенно пронеслись в моей голове, ни на секунду не отвлекая на сканирование местности. В это время суток на стоянке перед гипермаркетом было не многолюдно: люди быстро садились в машины или торопливым шагом направлялись в торговый центр, спасаясь от ядреного, ощутимо щипавшего за нос и щеки мороза.
Итак, кто? Почти у входа - молодая, самозабвенно целующаяся пара. Хмурый охранник споро собирает тележки, поеживаясь от холода. Подвыпивший молодой мужчина в голубой спортивной куртке и черных стеганых брюках выходит из такси и просит водителя подождать. Холеная женщина в роскошной длинной шубе, в сопровождении седого подтянутого мужчины, направляется к внедорожнику. Студентки-хохотушки идут через парковку к остановке. Кто-то из них?
Я торопливо касаюсь их сознания, поверхностно считываю их эмоции, не стараясь выведать секреты или потаенные мысли - мне это не нужно. Я вновь погружаюсь в чужие жизни и не испытываю от этого ничего кроме усталости. Нет ни любопытства, ни брезгливости, ни осуждения - я давным-давно абстрагировался от всех эмоций, которые могло бы вызвать вторжение в чужое личное пространство - это моя работа - ничего личного.
Я быстро прохожу через чужие чувства, эмоции, ощущения и не нахожу ни одной зацепки. Охотник играет со мной то прикрываясь мощным ментальным щитом, то чуть приподнимая его, позволяя почувствовать, что он где-то рядом. Мысленно усмехнулся: знаем мы эти "кошки-мышки" - игры на нервах. Значит, серьезного нападения сегодня не будет: так, скорее предупреждение. Из чисто спортивного интереса продолжаю поиск: уверен, что рано или поздно ему надоест играть, и я смогу его вычислить.
Одновременно с этим направляюсь в гипермаркет: раз уж приехал, нужно купить что-нибудь поесть. Все это время то чуть слабее, то совсем уж явно ощущал присутствие Охотника: он по-прежнему находился на парковке.
Магазины я не люблю, а потому отовариваюсь мгновенно. Минут через пятнадцать я уже сгружал пакеты с едой на заднее сиденье, предусмотрительно не занимая пассажирское рядом с водителем. Я вычислил Охотника и подозревал, что скоро у меня будут гости.
Он сидел в побитом жизнью и временем стареньком "Форде", чудесным образом втиснутом между похожим на огромный сугроб микроавтобусом и минивэном, полностью загораживающим "Форд".
Я сел на водительское место. Ждать пришлось недолго.
Легкий порыв морозного воздуха, из бесшумно открытой и также тихо закрытой дверцы ворвался в салон моей машины, одновременно боковым зрением заметил смазанную тень, плавно и быстро перетекающую на пассажирское сиденье.
Лениво повернул голову: я знал того, кто сидит рядом - это был Рэм Бахтияров. Если бы среди Охотников существовало такое понятие как "дружба", наверное мы могли бы стать друзьями. По-крайней мере мы ни разу не подставили друг друга, а пару раз даже изобразили что-то отдаленно похожее на сотрудничество. Вобщем, это был наиболее лояльно настроенный ко мне Охотник. Невысокий, коренастый, весь словно сотканный из мускулов - он и в человеческой ипостаси производил впечатление хищника, готового напасть в любую минуту.
- Ну и ублюдок ты, Макс! - темные, почти черные, глаза собеседника гневно уставились на меня. - Какого черта ты творишь, сукин сын?! Твое счастье, что я увидел твою машину на "кольцевой"!
Он грязно выругался, от избытка чувств ударил ладонью по панели автомобиля. Я бросил неодобрительный взгляд на трещину, которая сильно напоминала широкую пятипалую ладонь.
- Рэм, я все понимаю, но на хрена машину ломать? - недовольно спросил, поворачиваясь к нежданному собеседнику.
- Не о том печешься: она тебе скоро вообще не понадобится. Ты знаешь, что магистр в ярости от твоей выходки?
- Догадываюсь, - криво ухмыльнулся я.
- Лыбишься?! Я посмотрю, как ты будешь улыбаться, когда тебя хорошенько так, плотненько возьмут за жабры!
- Рэм, ты вообще в школе, ну или там где-нибудь в принципе, учился? У волков нет жабр, и у людей их тоже не наблюдается.
- Сильно ты умный, Макс, как я погляжу! Жабры, они есть у всех: у кого номинальные, у кого фигуральные. Мэлвин отдал приказ своим псам: они землю роют, чтобы найти ту женщину, из-за который ты уходишь из клана. Вот она-то и станет теми жабрами, за которые тебя возьмут: сразу забудешь и о том, что ты волк, и о том, что человек. Будешь такие номера под дудочку магистра выполнять, что цирковые собачки позавидуют!
Чисто механически нарастил ментальный щит: незачем Рэму знать, как внутри у меня все похолодело при одной мысли, что кто-то из Охотников может добраться до Анны.
- Они зря теряют время - нет никакой женщины, Рэм, - равнодушно произнес я.
- А что ж ты так резко вдруг на свободу захотел? - саркастично усмехнулся Рэм.
- Честно? Надоело все, - я не лукавил и Рэм это ощутил.
- Ну, как знаешь, Макс - я предупредил, а ты уж решай, как дальше быть. Отпускать тебя никто не собирается, а ты жди в ближайшее время подставы, - произнес он, уже выходя из машины. - Бывай!
- И тебе не хворать. - пробормотал я, поворачивая ключ в замке зажигания.
Монотонное пение мотора, хорошо расчищенная, почти пустая дорога, проворно бегущая, послушная малейшему движению руля машина словно вытягивали из меня негатив, после встречи с Рэмом. Вроде он и не сказал ничего нового, но после разговора с ним в душе плотно поселилась тревога за близких.
Припарковал машину во дворе (благо место свободное нашлось почти рядом с подъездом). Лифты я никогда не признавал: во-первых, в них возникало иррациональное ощущение, что нахожусь в клетке; а во-вторых, - по лестнице я поднимался гораздо быстрее, чем на этом чудо-подъемнике. И на этот раз я моментально взлетел на свой этаж, по привычке сканируя пространство вокруг себя, открыл темную, безжизненную квартиру.
Тоска навалилась как-то разом: где-то далеко, в другом мире был единственный человек, ради которого я готов на все. Я как наяву видел лицо любимой, слышал ее голос, пытался представить, что она делает сейчас и кто рядом с ней. Как же я в тот миг ненавидел магистра и всю верхушку клана! Мои глаза застилала такая ярость, что если бы Мэлвин и его прихлебатели оказались сейчас передо мной, я бы рвал их голыми руками, беспощадно вгрызался зубами, не считаясь с тем, в какой ипостаси нахожусь.
Чтобы немного успокоиться, не раздеваясь, включил ноутбук, нашел любимую подборку из разных альбомов группы "Кино", включил погромче (стены у меня со звукоизоляцией).
Не успел отойти от ноутбука, как "пиликнул" скайп. Тщательно изгоняемое чувство тревоги радостно подняло голову: я уже не сомневался в личности того, кого увижу на экране. "Только бы с Анной все было в порядке!" - эта мысль настойчиво пульсировала в мозгу.
Одутловатая физиономия Мэлвина занимала практически весь экран. По некоторым деталям интерьера, попавшим в камеру, догадался, что магистр находится в малой гостиной: на заднем плане я видел терракотовые стены, чуть левее от Мэлвина лениво трепетали языки пламени в камине, сам же он, очевидно, сидел в любимом чипендейловском кресле с высокой спинкой.
Судя по всему, магистр пребывал в прекрасном расположении духа, а соответственно заготовил для меня какую-нибудь феерическую гадость. Довольная улыбка, томно блуждавшая на лице Мэлвина, еще больше разозлила меня, но я постарался придать лицу невозмутимо-скучающее выражение.
- Здравствуй, здравствуй, дорогой! - магистр едва не мурлыкал.
Мы помолчали: я - собирался с мыслями, он - спешил объяснять причину звонка. Первым молчание нарушил Мэлвин.
- Я подумал над твоим предложением, Макс: у меня нет оснований тебе отказать. Ты передаешь мне кристалл, я провожу ритуал отлучения.
"Гм, так просто? Не верю!", - подумал я, а вслух произнес:
- Нет, ты не правильно формулируешь: сначала - отлучение от клана, затем - кристалл.
Мэлвин ухмыльнулся:
- Ну, если тебе больше нравится именно в таком порядке, пусть будет так.
Я недоверчиво прищурился:
- Мэлвин, а в чем подвох?
Он, бедолага, аж закашлялся от возмущения (нет, ну каков актер!):
- Ты дурно обо мне думаешь! - оскорблено заявил магистр.
- Ты не поверишь, но я о тебе не думаю вообще! - угрюмо буркнул я - мне сильно не нравилось происходящее.
Цепкий, оценивающий взгляд, которым меня окинул магистр, совершенно не вязался с его благодушным лицом:
- Есть у меня, Макс, к тебе предложение, - задумчиво, словно эта мысль только что пришла ему в голову, произнес Мэлвин.
- С ног до головы заинтригован, - пробормотал я, совершенно отчетливо осознавая - вот он, момент истины, - сейчас мне поведают настоящие условия моего освобождения из рядов Охотников.
Мэлвин благодушно откинулся на спинку кресла:
- А расскажу-ка я, тебе, занимательную историю. Много лет назад прошел слушок, что в клане Ночных псов не все ладно. Ты же помнишь, что это за клан? Не так ли? - вкрадчиво поинтересовался Мэлвин.
А то - еще как помню! Усилием воли подавил желание потереть запястья, на которых, после знакомства с Охотниками из клана Ночных псов , почти полгода не сходили следы от наручников - и это при моей регенерации!
Среди оборотней клан Ночных псов был известен строгой иерархией и жесткой военной дисциплиной. Их магистр - самый обычный диктатор - трудолюбиво создавал культ имени себя любимого. Никто точно не знал, как ему удается держать в таком рабском подчинении далеко не ангелоподобных Охотников. Предположений строилось множество, но самым популярным (и с моей точки зрения - наиболее правдоподобным) было то, которое утверждало, что магистр Ночных псов обладает неким артефактом, помогающим ему в нелегком деле порабощения собственного клана.
Эти сведения мгновенно всплыли в памяти, едва Мэлвин спросил, помню ли я, что это за клан. После моего утвердительного мычания, он продолжил.
- Ну, так вот - начали в клане Ночных псов происходить вещи, совершенно неправдоподобные: непослушание, неподчинение приказам, ропот на излишне авторитарный стиль правления и тому подобные несуразности, которых отродясь не было у псов.
- Не то, что в нашем клане - сплошная демократия, - ехидно буркнул я.
Мэлвин бросил на меня недовольный взгляд, но от комментариев воздержался.
- День ото дня страсти накалялись. Дело верно катилось к открытому неповиновению, а как следствие - к смене власти.
- Которую твой друг Йося терять не хотел, - я понятливо усмехнулся.
- Разумеется. Надо же было такому случиться, что именно в тот момент в мой дом попытался проникнуть лазутчик, по странному совпадению являющийся Охотником из клана моего друга Йоси, - последнюю фразу Мэлвин произнес с тонкой улыбкой и некоторой долей сарказма. - После непродолжительного периода непонимания, мы нашли-таки общий язык с молодым оборотнем и он любезно поделился со мной некоторой информацией.
Оказывается, из сокровищницы их клана была похищена некая очень и очень ценная вещь, которая благотворно действовала на обстановку в клане Ночных псов и помогала магистру клана наилучшим образом блюсти интересы Охотников. Предателя, как и похитителя, нашли, обоих примерно наказали, но артефакт так и не был возвращен владельцу.
Более того - его след был утерян, несколько лет о нем вообще не было ни слуху, ни духу. Применив непопулярные меры, Йося навел в своем клане порядок, но при этом не терял надежду обрести утерянный артефакт. Десятки Охотников методично прочесывали кланы, миры, проверяли случайных людей, вызвавших подозрение - рано или поздно, но эти поиски по прежнему не приносили никаких результатов.
- Надо полагать и ты, Мэлвин, не остался в стороне от такого лакомого кусочка? Я так, думаю, речь идет о кристалле Подчинения, не так ли?
Магистр картинно закатил глаза:
- Макс, на кого ты меня покидаешь! Ты, мой друг, умен не по годам! У меня есть точная информация о местонахождении артефакта.
- С чем тебя и поздравляю!
Взгляд Мэлвина стал жестким:
- Макс, я хочу получить этот кристалл.
Я демонстративно, со скучающим видом зевнул:
- Мэлвин, у меня был насыщенный день, я устал. Мне понятно твое желание завладеть артефактом, который сможет сделать из Охотников клана рабов и наделить тебя практически безграничной властью. Но я тут при чем? Моя позицию тебе известна: я ухожу. Мы вроде даже сошлись на том, что ты меня отпускаешь. Так к чему эти разговоры?
Мое спокойствие было показным и, боюсь, Мэлвин это прекрасно понимал. Его оскал с большой натяжкой походил на улыбку - скорее вожак демонстрировал мне клыки:
- Я не отказываюсь от своего слова: хочешь - уходи! Но у меня есть кое-что, что тебе необходимо увидеть, прежде чем ты примешь решение, стоит ли отказываться от столь выгодного и заманчивого предложения.
Магистр сделал знак тем, кто стоял за пределами видимости, а затем отошел в сторону так, что я не мог видеть и его, а лишь слышал торжествующий голос:
- Ну, что, Макс, годится такой аргумент?
Спокойно, только спокойно. Ты найдешь выход, черт! В конце-концов, достанешь этому ублюдку его ублюдочный артефакт! Только спокойно!
Теперь место Мэлвина перед экраном ноутбука заняла Кристина. В моей памяти сестра осталась маленькой очаровательной девочкой. Сейчас же я видел перед собой роскошную, невероятно красивую девушку. Судя по всему, она была в ярости, но даже негативные эмоции не портили ее совершенного лица.
Гладкая, даже на вид шелковистая ухоженная кожа, красиво очерченный рот, изящный нос, огромные голубые глаза в обрамлении длинных темных ресниц, белокурые, красивого теплого оттенка волосы в беспорядке рассыпались по точеным плечикам - из маленькой неуклюжей девочки моя сестра превратилась в настоящую красавицу.
Ее руки были заведены за спину и, судя по всему, связаны. Кто-то стоял за ее спиной, придерживая за плечо. Кристине это явно не нравилось. Внезапно она опустила голову и укусила руку, лежащую на ее плече. Послышался разъяренный рык, а затем кто-то ударил мою сестру по лицу. Ее голова мотнулась, на высокой скуле расплылось бордовое пятно. В тот же момент послышался недовольный голос Мэлвина:
- Это лишнее! Пока! Рэм, убери недоумка! И девушку уведи отсюда - думаю, наш друг достаточно видел, чтобы понять: никто шутить не собирается.
Перед тем, как встать, сестра с ненавистью уставилась прямо на меня:
- Это все из-за тебя! Всегда, во всем виноват только ты! Ты всегда все портишь!
В чем-то она была права, но до чего же было обидно слышать ее упреки! Та скорость, с которой оборотни Мэлвина похитили девушку, свидетельствовала о том, что не мой визит к родным спровоцировал похищение. Это не могло быть импровизацией: я был почти уверен, что все то время, что я находился в доме леди Оливии, Охотники сидели в засаде, выжидая, когда я покину дом. Возможно, я бы и смог их почуять (хоть и сомневаюсь в этом - в исключительных случаях Мэлвин не скупился на амулеты). Но мой собственный эмоциональный фон в тот момент зашкаливал.
Между тем, магистр снова занял кресло, где минуту назад сидела Кристина. Он довольно прищурился:
- Знаешь, Макс, - доверительно произнес Мэлвин, - сначала я хотел найти ту, ради которой ты затеял всю эту котовасию. Но затем подумал: зачем искать что-то, если совсем рядом есть такой бриллиант, как твоя родная сестра? Я, вобщем-то, наверное даже не слишком расстроюсь, если тебе не удастся добыть артефакт. Кристиночка совершенно очаровательна! - похотливо улыбнулся Мэлвин. - Впрочем, возможны варианты: думаю, леди Оливия на все пойдет ради дочери!
- Даже не думай! - не сдержался я.
Мэлвин издевательски расхохотался:
- Ну, так каким будет твое решение, Макс? Согласись, жизнь девушки в обмен на артефакт - неплохая сделка!