Стать настоящим (Контроль особых посещений - 2)
  
  Оглавление
  
  Часть первая. Волки на воле
    1. Спящая выдра
    2. Влюблённый пернатый
    3. Лунная рысь
    4. Серый кот
    5. Последний волк
  Часть вторая. Кошки в засаде
    6. Бестелесная хищница
    7. Красноглазый зверь
    8. Женщина-леопард
    9. Редкая птица
    10. Ворона-проводница
  Часть третья. Зоопарк на выезде
    11. Белая звероптица
    12. Лебедь с зубами
    13. Призрачный кречет
    14. Чёрный ястреб
    15. Тигровый удав
  
  

Мы были где-то здесь ещё вчера,    В одной из комбинаций,    Необходимо снова умирать    Для новых реинкарнаций.

  

Группа 'Слот'. 'Реинкарнация'

   СТАТЬ НАСТОЯЩИМ
   Часть первая. Волки на воле
   1. Спящая выдра
  Склон был крутой, но, к счастью, не слишком длинный: Сенька Ксенофонтов так разогнался, что непременно полетел бы кубарем, продлись спуск ещё пару метров. Но ему повезло - в тот самый момент, когда он почувствовал, что уже не успевает переставлять ноги, пятки глубоко пробили лежавший на дне оврага снег, к лицу резко приблизилась его мокрая, зернистая поверхность, но парень сумел не потерять равновесия и, выдернув ноги из снежной каши, ринулся вперёд.
  - Стой! - раздалось за спиной, а затем - стук, громкое шуршание и оглушительный треск.
  Упал! - возликовал Сенька и ринулся направо, где за длинным пологим подъёмом виднелся ельник. Сзади слышалась возня и отборный мат. Хватая ртом воздух, парень отчаянным усилием прибавил ходу. Пригнувшись и выставив вперёд руки, он врубился в ельник и попёр напролом, словно атомный ледокол сквозь замёрзшую воду, - уши заполнил хруст, перед глазами встал рыже-коричневый сумрак усыпанного хвоей снега и выраставших на пути стволов. Ударяясь о ели и обдирая суками плечи и голову, Сенька прорывался всё дальше и дальше с таким напором, будто за ним гнались настоящие черти, а не обычные менты.
  Ментов было два или больше, парень не рассмотрел: он первым вывалился из угнанной тачки, когда она резко свернула на обочину, почти съехав в кювет. За рулём был Банан, и он - то ли сдаться решил, то ли скрыться, а может, просто не справился с управлением, Сенька не понял. Когда над головой, заглушая дикий ор от пререканий Князя с Бананом, в очередной раз загремели приказы полиции немедленно остановиться, парень пружиной сжался на сидении, вцепившись в ручку дверцы. Бежать!! В зеркале заднего вида угрожающе сверкали фары преследователей, сердце неистово колотилось уже где-то в горле, в животе хозяйничали ледяные щупальца ужаса, кровь жаркими волнами била в голову. Бежать, как только представится возможность!
  Полицейская машина едва успела затормозить рядом, а Сенька уже выскочил из угнанной тачки и метнулся в лес со скоростью чемпиона по спринту. Что там с Бананом и Князем его не интересовало: под крики 'Стоять!' он, не сбавляя темпа и не оборачиваясь, нырнул в ближайшие кусты и что есть духу понёсся среди деревьев, утопая в мокром, весеннем снегу. Потом на пути возник овраг и спуск, на котором преследователь споткнулся и рухнул, громогласно посылая беглеца по матери.
  Сенька миновал ельник и, промчавшись до большой поляны, повалился на колени, уткнувшись головой в мокрую, покрытую прошлогодней травой проталину, - грудь пожирал огонь, в висках стучало, с носа капал пот. Бежать он уже не мог, но не был уверен, что оторвался от погони, поэтому пополз дальше, прямо по мокрому, местами совсем стаявшему снегу, стараясь сильно не шуметь и не высовываться.
  Наконец, миновав открытое пространство и добравшись до кучки росших на пригорке берёз, беглец, окрылённый надеждой, что оставил преследователей далеко позади, поднял голову и вдруг увидел женщину: она стояла к нему боком, меж двух осин, метрах в двадцати от его берёзы, размахивала руками и кивала, хотя рядом никого не было. С трудом усмирив дыхание, Сенька услышал, как она сказала:
  - Ну, здесь так здесь, хрен с тобой, попробуем! Но только недолго...
  Можно было подумать, что тётка говорит по телефону, если бы не её крайне затрапезный вид: одежда старая, волосы не ухоженные, дыбом стоят - у таких ни трубки, ни тем более телефонные гарнитуры не водятся... Значит, сама с собой... - сумасшедшая?
  - Час?! Да ты спятил! Пять минут и... - она умолкла, слушая воображаемого собеседника, потом несколько раз крякнула, что видимо, означало смех. - Ладно, уговорил...
  Тётка вдруг стала быстро стаскивать с себя нечто напоминавшее куртку.
  Чёрт, а может, там есть кто-то ещё? Мужик?.. а отсюда просто не слышно, что он отвечает? - изумился Сенька, вглядываясь в лес вокруг.
  Так и не заметив среди деревьев никакого движения, парень перевёл взгляд на тётку и обомлел: она стояла уже совершенно голая, кучкой сложив всю свою одежду под деревом! Конец апреля, снег в лесу ещё не сошёл! Сенька хотел отвернуться, но внезапно обратил внимание, что женщина, оказывается, не такая уж старая, как ему показалось сначала. Высокие груди, стройные ноги...
  - Да! - кивнула она. - Да, готова! Пятнадцать минут и не секундой...
  Речь оборвалась, из горла женщины вырвался то ли хрип, то ли всхлип, она упала на четвереньки, и тут...
  Тут началось такое, что у Сеньки отнялись ноги и он застыл у берёзы, примороженный к месту настоящим, первобытным ужасом, не в силах ни крикнуть, ни оторвать взгляд.
   Женщину корёжило и распирало так, словно что-то лезло у неё изнутри, разрывая кожу, вытягивалось из лица вперёд, дыбилось из спины густой шерстью. А потом, Сенька даже не понял, как и когда, но всё вдруг - раз! - и закончилось: он моргнул и увидел, что вместо женщины между осин стоит волк - нет! Волчица!
  Настоящая дикая волчица, на четырёх лапах и с серой шерстью.
  Она повернулась мордой к Сеньке и нервно зевнула, продемонстрировав багровый зев и острые длинные клыки. Парню показалось, она его заметила и смотрит прямо в глаза, он замер, не зная, что делать, и тут же увидел других волков - сколько? Он не считал...
  Стая просто вышла из леса и стала возле бывшей женщины. Стопка одежды всё так же кучкой лежала на снегу возле осины.
  Не отрывая глаз от волков, перепуганный парень наконец сумел сдвинуться с места и, тихо поднявшись, стал медленно пятиться. Стая замерла, поводя носами, ловя ветер, принюхиваясь. Последним из леса появился самый крупный самец, с тёмными подпалинами на боках и большой серебристой головой и не спеша потрусил в сторону бывшей тётки-волчицы. Сенька продолжал отступать назад. Шаг, второй, третий... под ногу попала сухая ветка и оглушительно хрустнула - будто выстрел раздался.
  Волчица взрыкнула и галопом устремилась к парню. Тот развернулся и с криком 'Помогите!' рванулся через поляну обратно к ельнику, за которым, может быть, ещё искали его менты - такие нужные, родные, с пистолетами!..
  В три секунды достигнув Сенькиной берёзы, волчица прыгнула.
  
  * * *
  На кладбище было тихо и уже по-весеннему тепло. Ночью опять не спалось, поэтому Иван Григорьевич из дома вышел затемно и приехал очень рано, довольно долго бродил по окрестностям, ожидая, пока кладбище откроется, и прошёл на территорию первым. Сильно заныла нога, но он не особо обеспокоился: в его возрасте постоянно что-то болело, особенно часто суставы - наверное, оттого, что Иван Григорьевич их совсем не жалел. Он любил часами ходить по пешеходным улицам города и паркам, где гуляли молодые мамы с детишками, - это немного скрадывало одиночество.
  Дочь Ивана Григорьевича, Лена, давно уже вышла замуж и уехала жить в Америку, там же родился и внук. Нет, она звала, конечно, отца перебраться к ним, но он не хотел уезжать в другую страну и жить с иностранцем-зятем, с которым не мог найти никаких точек соприкосновения. Проживший большую часть своей жизни в Советском Союзе, Иван Григорьевич, как ни старался, не мог привыкнуть к этим капиталистам, даже здесь, на Родине, где они были его соотечественниками, что уж говорить об американце! Разумеется, дедушка души не чаял во внуке, называя его Алёшкой вместо Алекса, и очень скучал по Леночке, но их редкие приезды в Россию, помимо радости, приносили и раздражение: новые буржуазные привычки дочери, иной взгляд на мир - она давно уже не была его малышкой. Она стала совсем другой, да и внук в основном лопотал по-английски, даже обращаясь к матери, и это тоже травмировало старика. Он не хотел ехать в Америку, слышать отовсюду чужую речь и толкаться в чужом доме, изводя родственников своими болезнями и дурацкими, оставшимися с советских времён, представлениями...
  Нет, он останется на Родине, пусть даже и жена, и лучший друг уже умерли, да и вообще много хороших знакомых ушло, а у тех, кто ещё обретался на этом свете, была своя, далёкая от Ивана Григорьевича, суета. Он всё равно только тут, в Москве - где столько лет жил, работал, любил! - чувствует себя на своём месте, здесь он и умрёт - ляжет рядом с Манечкой, чтобы встретиться с ней на небесах.
  Прихрамывая, старик отворил калитку, проковылял на участок и, сев на лавочку, принялся оглядываться вокруг. Никого. И это хорошо!
  - Здравствуй, Манечка, - негромко сказал он. - Я пришёл показать тебе кое-что.
  Улыбаясь, Иван Григорьевич осторожно извлёк из-за пазухи белый свёрток и вновь покрутил головой, высматривая, нет ли кого поблизости. От порыва холодного ветра сильно заслезились глаза, и он, положив свёрток на колени, долго промокал глаза большим клетчатым носовым платком - хотел, чтобы ничто не мешало ему хорошо видеть то, что он собирался показать почившей жене.
  Убрав платок в карман, Иван Григорьевич стал медленно и аккуратно разворачивать чистую белую тряпицу. Когда остался один слой, стало понятно, что под тканью находится небольшая, размером со среднее яблоко, сфера.
  - Вот, посмотри! - сказал он, нежно снимая последний покров. - Посмотри, Маня, какая красота! Ты видишь, вон там, в глубине, свет... как он там заперт и сам от себя миллион раз отражается? Когда долго смотришь, начинает казаться, что он сам в себя бесконечно проваливается. Будто целая галактика внутри спрятана, и вращается, и тянет за собой, и зовёт... Удивительная вещь, из чего сделана - непонятно - это же и не стекло, и не пластмасса, погляди, у него будто и вовсе нет никакой поверхности, вот пока не дотронешься или чем-то не закроешь, даже и не поймёшь, что это шар! И он... он такой... - старик задумался, подбирая слово, - такой... лучезарный! Невероятно. Вот хочу посоветоваться, Мань, что мне с ним делать? Ведь, наверное, это очень большая ценность, может в милицию - то есть теперь уж полицию! - снести?.. Только не понимаю я, как и зачем кто-то мог такую прекрасную вещь оставить прямо на полу, в заброшенном доме?
  В нашем старом доме, Мань, представляешь? Там я вчера этот чудо-шар нашёл!..
  А дом-то так и не сносят, и не ремонтируют, чего тогда людей расселяли, спрашивается? Знаешь, я не в первый раз к старому нашему дому хожу, вообще люблю в нашем прежнем районе прогуливаться, ведь столько с этим местом всего связано!.. Ну, а чего не ходить-то? Делать мне без тебя особо нечего, вот и брожу там, и дом навещаю - а он всё так и стоит, бедняга, - неухоженный, тёмный и заброшенный, прям как я! Да ладно тебе головой-то качать, разве ж есть мне смысл без тебя прихорашиваться? Никого я уже никогда лучше тебя не встречу, ты такая одна-единственная... Как увидел, так сразу и полюбил! Помнишь, как мы с тобой на чердак, в башенку, целоваться лазили? Ключ у дворника хранился, я его украл и тебя туда затащил... зима была, мороз, а дома - мать с отцом, бабка моя престарелая и соседи с утра до ночи на кухне толкутся. А на чердаке - красота! Никогошеньки! только слышно, как вороны по железной крыше скачут. Потом мы с тобой поженились и с родителями моими жить стали, Ленка родилась, а бабушка умерла...
  А помнишь, как мы ликовали, когда отцу моему квартиру, наконец, в новостройке дали? Родители съехали, и нам показалось, что у нас не две комнаты в коммуналке, а целые хоромы!..
  Ага, ты улыбаешься! - Иван Григорьевич снова достал платок и, опустив голову, вытер лицо, а потом и сферу, на которую вдруг упала откуда-то взявшаяся капля. - Вот ты точно сейчас смотришь с небес на меня, на этот чудо-шар и улыбаешься!..
  Старик сунул платок в карман и вдруг ненадолго застыл, распахнув глаза и открыв рот, словно прямо перед ним соткался из воздуха настоящий ангел и, хлопнув Ивана Григорьевича по лбу, исчез.
  - Ой, Маня! Господи! - старик запеленал шар и вскочил, прижав его к груди. - Да какой же я болван, Манечка! Прости! Мозги мои древние, маразматические, совсем разжижились, вот сразу и не понял! Это ж не кем-то оставленный шар был, Манечка, это же от тебя знак!
  Посмотрев вокруг и успокоившись, что в пределах видимости по-прежнему никого нет, Иван Григорьевич снова сел и, приоткрыв тряпицу, осторожно погладил невидимый глазу, но круглый на ощупь бок.
  - Конечно, Боже мой, ну до чего ж я тупой! Ведь нашёл-то я его на последнем этаже, прямо в том месте, где раньше была комната наша! - старик счастливо улыбнулся. - Лежит себе на полу тихонько и на меня глядит - такой же лучезарный, как наша с тобой любовь! Спасибо, милая моя Маня, спасибо!.. А я-то, бестолковый, в полицию отнести его хотел, ты уж прости старого дурака! Теперь-то я всё... всё-всё понял: ждёшь ты меня там, у себя на небе! И знак посылаешь, что недолго осталось.
  Иван Григорьевич осторожно завязал тряпицу, встал и убрал свёрток за пазуху. В соседнем ряду появились люди. Старик попрощался с женой и, выйдя за оградку, побрёл к выходу.
  
  * * *
  Закрыв глаза, Кира позволила пристегнуть себя ремнями к узкой койке и задвинуть внутрь аппарата, похожего на установку для МРТ - сходство было только внешним, а на самом деле устройство не имело ничего общего с магнитно-резонансным томографом.
  После того, как канал был закрыт и иномирные сущности перестали вселяться в пассажиров метро, Отдел контроля особых посещений оказался не у дел и его расформировали. Начальников подразделений и тех немногих бывших выдр, кто остался в живых, распределили в региональные подразделения ФСБ, где они теперь работали по другим направлениям. Сохранился только Центр реабилитации оперативных работников - в простонародье 'зоосад', - научно-исследовательскую деятельность которого решено было продолжить, как ценную и важную для любой спецслужбы. Виды исследований во многом изменились, однако оставалась одна лаборатория, которая продолжала ту же работу, что и при ОКОПе. Вели её спецы бывшего Первого подразделения - раньше оно контролировало все остальные части ОКОПа, определяя его политику и стратегию работы в целом, поэтому учёных, хоть те и работали теперь на ФСБ, опера всё равно, по старой привычке, называли научниками надзирателей.
  - Постарайтесь отключить мысли и сосредоточьтесь на ощущениях, - пробубнил человек в белом халате, выставляя на управляющей панели нужные параметры.
  Кира думала о своём и даже не слышала слов - они всегда были одни и те же, а потом аппарат тихо гудел, кожа изнутри чесалась, но больше ничего не происходило, как бы сильно она ни пыталась вспомнить и поймать те ощущения, что регулярно испытывала целых шесть лет бытности выдрой. Интересно было только сначала, когда Кира ещё остро скучала по привычной работе, а теперь... Теперь, спустя почти два года 'плановых исследований' в 'зоосаде', куда она обязана была являться раз в неделю, Кира уже особо и не старалась.
  И всё же, как только её голова оказалась внутри установки, чувство долга заставило привычно изгнать мысли, чтобы не мешать научнику делать своё дело.
  Аппарат загудел, по телу забегали мурашки, и вдруг в голове сначала тихо, а потом всё громче и громче 'застрекотали кузнечики'! Что?! - только и успела удивиться Кира, когда её внезапно прошила огненная молния и тело дугой выгнулось на койке. Крепкие ремни на руках и ногах удержали на месте, не давая сорваться на пол, на четвереньки. Кожу стало разрывать изнутри, сердце бешено заколотилось, Кира забилась в конвульсиях, не в силах даже крикнуть, потому что горло и челюсть свело дикой судорогой.
  А спустя несколько секунд всё закончилось, койка выехала из установки и Кира, тяжело дыша, села, изумлённо уставившись на врача: тот таращился на дисплей панели управления, бормоча что-то себе под нос, пока пальцы бегали по сенсорам и клавишам.
  - Док... - прохрипела Кира и закашлялась.
  - Это... - научник обернулся к ней: щёки его горели, глаза вылезали из орбит. - Надо просто понизить интенсивность, и тогда... - Он снова обратился к дисплею.
  - Трансформация? - ошарашено пробормотала Кира. - Это что, была трансформация?!
  - Да! Да! - врач оторвался от своих сенсоров и подскочил к подопытной. - Без сомнения! Она началась, трансформация действительно началась, но ваши показатели...
  - Какие показатели?
  - ...говорили от том, - думая о своём и, видимо, не слыша вопроса, продолжал научник, - что вы свой перевёртыш не контролируете!
  - Это правда! - признала Кира. - Всё происходило так, словно я дала полную свободу своему Дусу... но ведь Дуса-то у меня давно уже нет?!
  - Вот что и странно! - возбуждённо закивал врач. - Необъяснимо... пока! Но всё равно! - Он схватил подопытную за руку, глаза его сияли, как у закоренелого грешника, который умер и вдруг обнаружил, что попал в рай. - Всё равно это - прорыв! Настоящий прорыв, понимаете?
  - Ну, судя по тому, что скоро два года, как я валяюсь в этой штуке, - она махнула головой в сторону открытого зева установки, - и ничего, кроме лёгкой чесотки, ещё ни разу там не чувствовала...
  - Мы научимся менять интенсивность воздействия, чтобы вы смогли взять трансформацию под контроль! - уйдя в собственные мысли и не слушая собеседницу, затараторил научник, вновь бросаясь к панели управления. - Надо просто подобрать параметры...
  - А разве не этим вы тут всю дорогу и занимались? - обронила Кира, слезая с койки. В теле будто чувствовалось что-то новое... а может, хорошо забытое старое?
  - Прошу прощения? - врач обернулся и с недобрым прищуром воззрился на подопытную.
  - Я просто хотела узнать, что изменилось по сравнению с прошлым разом! Вы ведь не предупреждали меня, что сегодня воздействие будет другим? Всё как обычно... разве нет? И вдруг прорыв - отчего?
  - Это... - научник замялся, - это ещё требует осмысления... что же тут... мы ведь работали над этим, вот, стало быть, количество наконец перешло в качество - известный философский закон! - к нему снова вернулась уверенность.
  Кира его оптимизма не разделяла: она была ошарашена, не понимая, почему начался перевёртыш, и врач, как видно, тоже не находил этому объяснения. Возникало чувство, что аппаратура, призванная заменить собой влияние иномирья, чтобы вновь пробудить способности бывших выдр, тут вообще ни при чём.
  К тому же, хоть подопытных и пристёгивали ремнями, это делалось на случай сильных конвульсий, но никак не трансформации в натурального зверя - с чего на такое рассчитывать?!
  Даже раньше, при открытом канале, целью была отнюдь не трансформация в животную форму. Такие, как Кира, получали ручного подселенца только затем, чтобы он помогал выдворять проникших в метро диких иномирцев восвояси, спасая пассажиров. При этом, однако, возникал весьма интересный побочный эффект: подчинив своей воле подселенца, оперативники-выдры переставали стареть, обретали отменное здоровье и могли, не зная усталости, интенсивно работать каждую ночь напролёт, вычищая Московское метро от присутствия иномирья.
  Вот ради этого эффекта спецы ОКОПа и пытались заставить мозг бывшей выдры - ведь человеческим телом управляет именно мозг - 'вспомнить', как это было, возродив тот, выдриный, статус-кво. Ждали, что подопытные получат исключительную живучесть, быстроту реакции и станут намного сильнее физически, а вовсе не того, что они вдруг превратятся в настоящих псов!.. - кому это нужно?! Одно дело - сверхлюди, и совсем другое - дикие и вряд ли поддающиеся контролю оборотни. Поэтому, говоря 'мы ведь работали над этим', врач явно лукавил, ибо на самом деле научники работали совсем над другим...
  
  * * *
  Шёл дождь, но Иван Григорьевич всё равно вышел из дома и поехал в центр, к старому дому. Была уже почти полночь, но сон всё равно уже не придёт до утра - старик знал это совершенно точно, многолетний опыт показывал: после таких возбуждающих событий нечего и пытаться заснуть, только все бока отлежишь. А вот свежий воздух, движение - это то, что надо для растревоженного сильными эмоциями организма, глядишь, к рассвету как раз всё успокоится, и с первым поездом метро можно будет вернуться домой.
  Вряд ли Иван Григорьевич мог бы практиковать ночные хождения, если бы за ним кто-то присматривал, но живым давным-давно не было никакого дела до того, чем он вообще занимается. Зато это, как оказалось, очень интересовало мёртвых, а вернее, одну из них - покойную жену Марию Сергеевну. Окрылённый её вниманием и заботой, Иван Григорьевич шёл по ночной Москве и улыбался подозрительно поглядывавшим на него патрульным полицейским.
  Он и раньше частенько гулял в позднее время - не за полночь, конечно, но сегодня был совершенно особый случай! - и иногда его останавливали, но старик всегда носил с собой паспорт и вполне толково объяснял служителям правопорядка, что у него нет болезни Альцгеймера и он прекрасно помнит, где его дом. Одет старик всегда был недорого, но аккуратно, не пил, поэтому его быстро отпускали и он топал себе дальше. Деньги и телефон он с собой на прогулку не брал, так что, попадись грабители, взять им было нечего. Избить, конечно, от злости могли, но этого Иван Григорьевич не боялся, полагая, что в таком случае только быстрее попадёт на небо, к своей ненаглядной Манечке.
  Она ждала его где-то там, наверху, так ждала, что даже послала подарок, столь необычный и лучезарный, что сразу ясно: не на Земле и не людьми он создан, здесь таких материалов и технологий ещё не придумано. Возвратившись с кладбища, Иван Григорьевич изучал лучезарный чудо-шар и так и эдак, крутил под лампой и гладил невидимую поверхность, пытаясь определить, из чего она сделана и почему совершенно незаметна, под каким углом ни глянь. Зато запертый глубоко внутри свет, такой чистый и сияющий, что всё в груди переворачивается, когда на него смотришь, был одинаково прекрасен с любой стороны.
  Иван Григорьевич так долго в него вглядывался, что закружилась голова, и тут же свет вдруг будто вспыхнул, опалив глаза. Горячая электрическая волна пронизала от переносицы до затылка, аж зубы заломило, челюсть свело, а дыхание на секунду остановилось. Стиснув шар, сидевший на кровати старик повалился на бок, прижав сферу к животу, и отключился. Во сне виделось, что по телу курсирует не кровь, а чистая белая энергия, а когда Иван Григорьевич очнулся, то понял, что давно уже так хорошо себя не чувствовал.
  Захотелось пить, он отложил чудо-шар и, осторожно встав с кровати, по привычке медленно поковылял из комнаты, ступая аккуратно, словно шёл босым среди битого стекла, и, только дойдя до кухни, с изумлением обнаружил, что знакомая боль в коленях и тазобедренных суставах так и не проснулась. Вот уже год, как ему требовалось медленно и осторожно расхаживаться по квартире в течение получаса, прежде чем неприятные ощущения отступали, позволяя почти нормально переставлять ноги.
  Залпом осушив стакан холодной воды из-под крана, Иван Григорьевич - в силу опыта и возраста скорее озадаченный, чем обрадованный внезапным отсутствием боли - быстро прошёл коридор из конца в конец а, вернувшись в кухню, рискнул сделать пару приседаний - они прошли легко, как по маслу! Невероятно, но он больше не чувствовал собственных суставов! Ещё пять приседаний окончательно утвердили Ивана Григорьевича в мысли, что ноги каким-то немыслимым, чудесным образом вдруг снова сделались здоровыми.
  - Это всё чудо-шар! - понял он, бросаясь в комнату.
  Поверхность сферы как всегда оставалась невидимой, будто в нескольких сантиметрах над покрывалом висел вход в иное пространство, и там, где-то очень далеко и глубоко, бился и горел чистый свет, запертый меж бесконечно отражавших друг друга зеркал.
  От взгляда на него начинала кружиться голова, Иван Григорьевич испугался, что сейчас снова потеряет сознание, поэтому быстро завернул шар в тряпицу. Ему надо было подумать, но он никак не мог сосредоточиться: воспоминания о Мане мешались с мыслями о внутреннем свете чудо-шара и внезапно переставших болеть суставах, грудь теснило от волнения, тело не могло находиться в покое, требуя срочно сжечь распиравшую изнутри энергию.
  Тогда он оделся, спрятал шар за пазуху, и бодро зашагал по улице, наслаждаясь давно забытой полной свободой в движениях. Моросил дождь, на лицо и руки вуалью ложилась прохладная влага, остужая разгорячённую кожу, ходьба придавала мыслям ритм, и они стали успокаиваться, потихоньку приходя в порядок и выстраиваясь в логические цепочки.
  К тому моменту, как Иван Григорьевич дошёл до метро, он понял, что внутри Маниного чудо-шара заперт вход туда, где они могут встретиться - а иначе зачем бы она стала передавать ему этот подарок? Лучезарный туннель - это, видимо, и есть тот самый коридор к свету, который, по многочисленным свидетельствам, видят умирающие, прежде чем покинуть земной мир... Но как ему воспользоваться подарком? - думал старик, заходя в распахнувшиеся перед ним двери подземного поезда. Садиться на сидение не хотелось, и он встал, держась за поручень и мерно качаясь в такт почти пустому составу, что вёз его в центр Москвы.
  Доехав до нужной станции и выйдя в город, Иван Григорьевич ещё не знал, что нужно сделать, чтобы перед ним открылся проход, однако факт, что Манин чудо-шар вылечил ему ноги, недвусмысленно указывал на то, что ему придётся много ходить пешком. И начать следовало со старого дома, ибо где ж ещё, как не там, где всё пропитано их с Маней жизнью, любовью, стремлениями и воспоминаниями, можно отыскать подсказку? Не зря же шар нашёлся именно в их бывшей комнате! И дом этот старый столько времени не трогают тоже не просто так, а по замыслу Высших сил. Потому что место это - особенное.
  Так размышлял старик, направляясь хорошо знакомым маршрутом по ведущей к дому улочке, как вдруг заметил впереди человека. Шёл он не быстро и как-то странно, глядя прямо перед собой и будто преодолевая сопротивление слишком густого воздуха. Иван Григорьевич догнал его и, поравнявшись, пошёл рядом, на что парень не обратил никакого внимания. На вид ему было не больше тридцати - совсем юнец, с точки зрения старикана, которому скоро стукнет восемьдесят. Голову молодой человек держал всё так же прямо - глаза открыты, волосы и кожа мокры от падавшей сверху мороси. Лунатик? - изумился Иван Григорьевич и стал припоминать всё известное ему о сомнамбулах, но в памяти всплыло лишь то, что их вроде бы нельзя резко будить, поэтому глупый порыв схватить юношу за плечо и, извинившись, спросить, не нужна ли ему помощь, прошёл.
  Забежав чуть вперёд, старик заглянул молодому человеку прямо в лицо, но тот не отреагировал, в то время как ноги его, будто сами собой свернули на узкую асфальтовую дорожку, которая упиралась прямо в подъезд, где раньше жил Иван Григорьевич. Явно пребывая во сне или ещё каком-то изменённом состоянии сознания, парень, тем не менее, вполне целенаправленно шагал к старому дому, и никакая помощь ему нужна не была.
  Старик приотстал от диковинного попутчика и стал на дорожке в растерянности. Глубокой ночью, под дождём, они оба, стар и млад, одинокий дед и юноша-лунатик, шли в одно и то же место - как это удивительно и невероятно! Нет, таких совпадений не бывает, понял Иван Григорьевич, совершенно не представляя себе, что ему теперь делать. Парень тем временем сошёл с асфальта на голую мокрую землю - старик вспомнил, как на этом месте давным-давно росли цветы. Снег в Москве уже растаял, но трава на бывшей клумбе ещё не пробилась и лунатик, чавкая кроссовками прямо по грязи, раскинул в стороны руки и начал медленно поворачиваться вокруг своей оси. Иван Григорьевич заворожено наблюдал за этим странным танцем, пока не услышал карканье и хлопанье крыльев: откуда-то, видимо из большого сквера неподалёку, летела целая стая ворон, направляясь прямо сюда, к старому дому. Приблизившись, птицы чёрным вихрем закружились над парнем, с каждой секундой ускоряя темп и нагоняя ветер. Юноша воздел руки вверх, и тогда крылатый вихрь спустился вниз и разлохматился, скрыв парня в своём вращении. Что происходило там, внутри птичьего кокона, Иван Григорьевич не видел, только слышал отчаянное карканье и как завывает вокруг ветер, бросаясь каплями дождя и мокрыми перьями.
  Один из порывов ударил прямо в лицо, старик зажмурился, смаргивая слёзы, а когда открыл глаза, все вороны, кроме одной, уже снова поднялись вверх. Та, что осталась, была очень крупной, красивой, с большими блестящими чёрными глазами и ровными перьями, отливавшими серебром в слабом свете разгонявших дождь фонарей. Парень держал её перед собой, и птица сидела на удивление смирно, казалось, глядя ему прямо в глаза. Губы молодого человека шевелились, но Иван Григорьевич ничего не слышал, чего нельзя сказать о вороне - она явно внимала указаниям, временами склоняя голову то на один бок, то на другой. Длилось всё это не больше пары минут, а потом птица каркнула и, сорвавшись с ладоней парня, полетела к старому дому, где скрылась, нырнув в выбитое окно на последнем этаже.
  Старик посмотрел на бывшую клумбу, но парня там не было, он уже выбрался на асфальтовую дорожку и быстро шагал прочь от старого дома. Чуть подумав, Иван Григорьевич бросился за ним - теперь он мог держать любой темп и даже бежать, если потребуется, так что проследить за юношей не составит труда. Старый дом ведь никуда не денется, сюда можно вернуться в любое время, а вот если старик упустит этого загадочного лунатика, то рискует никогда его больше не увидеть. Нет, Иван Григорьевич вовсе не собирался потом преследовать молодого человека или пытаться завязать с ним знакомство, но всё равно решил, что полезно будет узнать, где тот живёт. Зачем? Да на всякий случай! Просто чтобы случайно не пропустить что-то важное.
  
  * * *
  Чёрт! Валера хмурился, глядя на собственные кроссовки. Вечером он снял их тут, в прихожей, и лёг спать, а сегодня утром - он потрогал прилипшую к подошвам землю - на них целые комья ещё влажной и жирной глины!
  Валера прислушался к себе: да, в теле снова та самая странность, что преследовала его после возвращения 'с той стороны'.
  Тогда он почувствовал её, когда уже выписался из больницы. А через несколько дней вдруг стал постоянно ходить во сне. Начиналось всё со снов-воспоминаний о последних мигах пребывания в мире Привратника: Валера видел, как складывает крылья и камнем несётся вниз, догоняя сорвавшуюся в бездну Косу, а проснувшись, обнаруживал себя стоявшим на балконе - сердце колотилось, дыхание было частым и тяжёлым, а тело мокрым от пота. Врачи назвали это последствиями стресса и невероятного - никем ранее не виданного и не имеющего аналогов в мировой медицинской практике - перерождения глиобластомы, прописали таблетки и посоветовали тщательно закрывать в доме все двери, чтобы во время сомнамбулического приступа не уйти дальше собственной квартиры.
  Валера так и делал, пока, спустя недели две или три, лунатизм не прекратился: он вдруг увидел во сне, что догнал в падении Косу и, подхватив её, расправил крылья. Темнота, в которую провалился выстроенный Привратником мир, исчезла, и Валера оказался внутри чего-то многогранного, многомерного и абсолютно непостижимого. Он крепче прижал к себе Косу, боясь выронить потерявшую сознание напарницу в это буйство измерений. От сияния, преломлённого в нескончаемых, вложенных одна в другую и в то же время словно выпирающих из собственного объёма фигур, кружилась голова и казалось, всё вокруг плывёт, отдаляется и приближается одновременно - совершенно невыносимое зрелище. Дико хотелось остановить это псевдодвижение, найти точку опоры, приземлиться на твёрдую, понятную поверхность. Заметив бездонный, не отражавший сияния, словно бархатный, туннель, то выпиравший из света, а то, наоборот, проваливавшийся между мерцавших граней, Валера нырнул прямо в дышащую, живую глубину. Тут же со всех сторон надвинулись стены, и он очутился в полутёмной каменной пещере. 'Коса! - тихонько позвал он, покачивая напарницу на руках. - Коса!' И тут же проснулся: в собственной кровати, сердце билось ровно, дыхание было спокойным. Прислушавшись к себе, Валера обнаружил, что из тела исчезла та странность, что распирала его после выписки из больницы.
  Скорее всего, заявили тогда врачи, это оттого, что необычный процесс перерождения и распределения глиобластомы завершился, и она перестала наконец мучить Валерин мозг слишком яркими снами и лунатизмом.
  И действительно, долгие месяцы всё было нормально: никакой странности в теле, никаких ночных бессознательных хождений.
  А сегодня вот тебе - опять! Валера осмотрел куртку: слегка влажная, в наружном кармане ключи от квартиры, во внутреннем - удостоверение ФСБ. Вчера стояла ясная погода, вспомнил он и выглянул в окно: асфальт был мокрым - ночью шёл дождь. По спине побежали мурашки, а внутри открылась холодная яма, когда Валера представил, как шлялся по улице, ни хрена не осознавая, что делает... Зашибись!..
  Умывшись, проглотив завтрак и доехав до работы, он обнаружил, что в теле появилось новое ощущение: внутри словно воробьи бились, норовя проклевать мышцы и вылететь наружу. Ужасно неприятное чувство, чем-то напоминавшее овладевшего телом дусима, однако, прислушиваясь к собственному организму, Валера понял, что не потеряет контроль и не перекинется, пока сам этого не захочет... Перекинется?!
  Внутренности резко обдало холодком, как бывает, когда вдруг споткнешься и чуть не упадёшь, каким-то чудом устояв на ногах. Выдра без дусима! Неужели такое возможно?! И почему?! С чего это через почти два года спокойной жизни всё вдруг началось по новой: и снохождение, и рвущиеся наружу 'воробьи'!.. что, чёрт возьми, происходит?
  Валера хотел было немедленно позвонить Косе, но, покрутив телефон, положил его обратно в карман. Если это исключительно его личные заморочки, то он сам с ними разберётся: с врачами посоветуется, голову свою многострадальную снова проверит, может, таблетки какие попьёт... Гораздо хуже, если он - первая ласточка, за которой последует... неизвестно что! Нечто с повадками иномирья... Однако что же сразу паниковать? Подождём...
  Ждать пришлось недолго: часа два спустя, когда Валера отлучился из конторы по одному из висящих на нём дел, позвонила Коса, у которой были сегодня плановые исследования, и рассказала, как чуть не схлопотала перевёртыш в установке научников надзирателей. И тогда у Валеры отлегло от сердца. Нет, это не возврат к болезни и не новая трансформация глиобластомы во что-то ужасное. С тех пор, как он лишился Дуса, его всё время одолевал подспудный страх, что опухоль снова начнёт убивать мозг. Поэтому он так испугался, увидев эту грязь на кроссовках... Но сейчас можно выдохнуть: с ним всё в порядке - причина во внешних обстоятельствах. В том, что иномирье снова здесь! - теперь он был в этом уверен. Тем не менее Валера не стал пугать напарницу своим снохождением, однако про 'воробьёв' рассказал - пусть понимает, что не одна, и правильно оценивает ситуацию.
  - Я думаю, надо доложить об этом Аркану, - сказала Кира.
  - Давай.
  Валера нажал отбой с чувством острой тоски, что снова, в стотысячный раз, не услышал в её голосе ни одной ноты, ни одного признака, что позволили бы ему попытаться сократить дистанцию между ним и напарницей. Всё это тянулось так давно, что уже выглядело безнадёжным: Кира хорошо относилась к Валере, можно сказать, просто прекрасно... однако любила она по-прежнему Маркольева, и иногда это так явственно проступало наружу, что хотелось крикнуть: 'Хватит!', заорать ей прямо в лицо: 'Он умер, умер! его уже не вернёшь! Зато я - здесь!! Я рядом с тобой, я всегда буду за тебя, что бы ни случилось, понимать, оберегать, помогать!' Хотя чего орать-то? Она ж не слепая! И не глухая - там, на той стороне, когда они думали, что сейчас погибнут, Валера ведь признался ей в любви... и потом, в больнице, она вроде бы проявляла ответную теплоту, но вскоре...
  Вскоре, стоило ей выздороветь, теплота быстро сошла на нет, и напарница установила дистанцию. А три месяца назад, после похорон Кириного отца - Валера тогда из кожи вон лез, помогая всем, чем мог, так что даже её мать прониклась к нему большой симпатией и теперь считает женихом дочери, - Кира отдалилась ещё сильнее!..
  Наверное, новая рана задела старую, вздохнул Валера, снова находя повод ждать и надеяться. Сколько бы это ни продолжалось. И пусть с момента их первого знакомства Коса изменилась - стала суше, жёстче, безжалостней, словно затвердела внутри, держа со всеми дистанцию, Валера считал: после всего, что случилось, она имела на это право... и вообще... ну, не мог же он просто взять, да и разлюбить её?
  
  
  2. Влюблённый пернатый
  Парень-лунатик жил не очень далеко от старого дома Ивана Григорьевича, в том же районе, - старик проследил за ним до самой квартиры, так что теперь знал его адрес. Давно привыкнув не полагаться на память, Иван Григорьевич достал из кармана пальто огрызок карандаша и аккуратно записал адрес в старую, разлохматившуюся от времени записную книжечку, давным-давно подаренную ещё Маней. Мобильный телефон у него был - дочь снабдила, велев всегда брать с собой, но Иван Григорьевич, опасаясь потерять дорогую игрушку, почти всегда оставлял его дома. Он всё равно не знал, куда там надо тыкать, чтобы что-то записать, звонить-то с трудом помнил как, да и зачем, вообще, во время прогулок кому-то звонить? В общем, не любил он эту новомодную технику. Вот бумага и карандашик - это дело другое: понятное и надёжное!
  Опоясав книжечку резинкой и засунув под неё карандаш, Иван Григорьевич почувствовал, что устал. Ноги по-прежнему не болели, но события последних суток, включая ночную беготню за молодым парнем, совершенно выбили из сил. Старик опустился прямо на ступеньки в подъезде, куда зашёл вместе с лунатиком, и, привалившись к стене рядом с батареей, решил подождать здесь, пока откроется метро. А в старый дом он ещё вернётся, не сейчас, а днём позже, когда отоспится и восстановит силы.
  Вскоре он задремал и увидел во сне Маню - она была взволнована и хотела объяснить ему что-то, но голос заглушил внезапно поднявшийся ветер. Он быстро нарастал и грозился превратиться в ураган. Иван Григорьевич успел сделать всего несколько шагов к Мане, прежде чем его оторвало от земли и понесло в огромную воронку смерча. Вздрогнув, старик проснулся и обнаружил себя завалившимся на бок, прямо на грязный пол в чужом подъезде, точно он - бомж, но самое ужасное заключалось в том, что чудо-шар выпал из-за пазухи и откатился на несколько шагов. Размотав тряпицу, он так сверкал внутренним светом, что непременно привлёк бы внимание любого жителя, выйди тот из своей квартиры. 'Так вот что пыталась сказать мне Маня, - сообразил Иван Григорьевич, хватая чудо-шар. - Что я, идиот, подарок её потерял! Господи, какое счастье, что никто в это время не появился на лестнице и его не украл! Ох, прости меня, Манечка, дурня старого, не уследил! - больше такого не повторится...' Ивану Григорьевичу вдруг показалось, что свет внутри шара приобрёл красный оттенок, будто туда затекла кровь, но он решил, что разберётся с этим позже, в более спокойной обстановке и, быстро завернув драгоценный подарок, убрал его за пазуху.
  Потом старик поднялся, тщательно отряхнул пальто и стал спускаться по лестнице. В теле ощущалась неприятная слабость, чудо-шар будто нагрелся и давил на грудь. Механические наручные часы показывали четыре утра, и Иван Григорьевич медленно потопал к метро.
  В поезде у него сильно шумело в ушах, колотилось сердце и, видимо, подскочило давление, поэтому он не мог ни о чём думать, кроме как следить, чтобы не пропустить свою станцию.
  Выйдя на улицу, старик, едва переставляя ноги, кое-как дотащился до дома. Скинув ботинки, он с трудом добрался до кровати и прямо так, не раздеваясь, упал, придавив телом чудо-шар. Сознание погасло, будто выключенная лампочка.
  В подъезде лунатика Иван Григорьевич думал, что отоспится и уже завтра вернётся в старый дом, но планы не сбылись: ни завтра, ни на следующий день старик из квартиры так не вышел.
  
  * * *
  - А что Крюков? - осведомился полковник Арбоканов, когда Кира доложила о происшествии во время плановых исследований в 'зоосаде'.
  - Он тоже чувствует нечто странное - в теле будто воробьи завелись.
  - Воробьи? - без особого удивления переспросил полковник.
  - Так он сказал, - пожала плечами Кира.
  - Ну, а у тебя, Косулина, - без тени улыбки поинтересовался Арбоканов, - кто в теле завёлся?
  - Не знаю, Пал Михалыч... меня, скорее, просто распирает, словно Дус снова вселился.
  - А с чего ты взяла, что это - не результат работы научников?
  - У Валеры плановое исследование только завтра, а 'воробьёв' он чувствует уже сейчас. Да и вообще... больно уж это неожиданно: почти два года ничего не получалось, и вдруг - прорыв. Да какой! - я ведь чуть перевёртыш не получила, Пал Михалыч, как такое возможно?!
  - Перевёртыш... - протянул Арбоканов, беря со стола телефон.
  Гаркнув в трубку: 'Крюков, зайди!', он встал и принялся ходить по кабинету, размышляя о чём-то своём. Кира молча ждала.
  На новом месте, в одном из отделений ФСБ, он, как и раньше, был её начальником, чему подчинённая не уставала радоваться, как и тому, что Валера продолжает служить вместе с ней. За героическое проникновение 'на ту сторону', где они сумели закрыть канал, их наградили и повысили в званиях. Из лейтенанта Косулина сразу стала капитаном, и Крюков - тоже. А друг для друга они по-прежнему были Коса и Бластер, только работали теперь в другой конторе: одном из оперативных отделов ФСБ под командованием Арбоканова, который так и остался полковником, да ещё и взыскание получил, и должность на ступеньку ниже, чем была в Отделе контроля особых посещений. По мнению высшего руководства, начальство ОКОПа проявило халатность и недальновидность, доведя ситуацию с вторжением иномирья до того, что иного выхода, кроме как отправить оперативников практически на смерть, не осталось. Кира считала это обвинение несправедливым, уж она-то знала, как предан делу был Аркан - так звали его за глаза подчинённые - и спроси её, стала бы доказывать, что не проявлял он никакой халатности, а просто попал в неудачное стечение обстоятельств, да вот только спрашивать никто не собирался...
  Дверь в кабинет открылась, и на пороге возник Валера:
  - Вызывали, товарищ полковник?
  - Заходи, Крюков! Садитесь оба, - Арбоканов указал на стулья возле своего стола. - Для начала ты, Крюков, скажи, что думаешь насчёт своих... м-м-м... 'воробьёв' в теле?
  Валера быстро глянул на Киру: она взгляда не отвела, лишь пожала плечами, и ответил кратко и просто:
  - Думаю, канал снова открыт.
  - Чёрт! - вырвалось у напарницы. Мысли о канале, конечно, приходили к ней в голову, но она сама ещё не решалась в это поверить, а уж чтоб вот так прямо - бац! - и с места в карьер огорошить начальство, это умел только Бластер.
  - А плановые испытания в 'зоосаде'? - спросил Арбоканов, буравя подчинённого тем самым взглядом, за который в своё время и получил прозвище Аркан.
  - Станут гораздо успешнее: влияние дыры в иномирье скажется... уже сказалось, - Валера посмотрел на Киру - та только фыркнула.
  - То есть чуть не случившийся у Косулиной перевёртыш - всё-таки заслуга научников? - уточнил начальник.
  - Ну да, за много месяцев их воздействие наверняка повысило нашу чувствительность... И теперь даёт эффект, похожий на вселение дусима.
  - Чего? - не выдержала Кира. - Хочешь сказать, мы можем перекидываться? Но в кого?! Псами людей делал дусим, а если его в нас нет, то как, Бластер?!
  - Не знаю, Коса! Я ж не научник, спроси у спецов!
  - Спросим, - ответил за неё Аркан и цветок, стоявший рядом на подоконнике, хрустнул, открыв новый лист.
  - Значит и вы, Пал Михалыч? - прищурилась Кира. - Вы снова можете влиять на цветы? Или... это совпадение?
   - Не верю я, Косулина, в совпадения, - спокойно произнёс Аркан. - Пусть я как ваш командир всегда оставался человеком и не пускал в себя подселенца, но я прекрасно помню свой индикатор выдры, поэтому склонен думать, что Крюков прав: нас вновь атакует иномирье.
  - Но как? - вопросила Кира. - Управлявший каналом Привратник уничтожен, дусимы тысячи лет назад расстались с материальным существованием, и им нет до него никакого дела!
  - Значит, канал открыл кто-то другой, - припечатав ладонь к столу, произнёс Арбоканов. - И тебе вместе с Крюковым надо постараться выяснить кто. А потом, я полагаю, мне удастся подвигнуть руководство реанимировать ОКОП, чтобы мы могли снова бороться с иномирьем... Но это позже, а сейчас, для начала, надо проверить кое-какую информацию.
  - Тоже связанную с каналом? - догадалась Кира.
  - Не перебивай командира, Косулина! - нахмурился Аркан. - Соблюдай субординацию.
  - Есть, - подчинённая замерла на стуле, вся обратившись в слух.
  - Семён Ксенофонтов, девятнадцать лет, три дня назад задержан полицией в Московской области. Ксенофонтов находился в угнанном транспортном средстве, которое преследовала полиция и остановила неподалёку от деревни 'Старожучково'.
  На стол легла фотография окровавленного парня - на теле и на лице виднелись рваные раны.
  - При задержании Ксенофонтов пытался скрыться от полиции...
  'Ну нет, блин, - мелькнула у Киры мысль, - менты не могли так его отделать!'
  - ...убежал в лес, однако там на него напали, как предполагают врачи, несколько крупных бродячих собак. Прибежав на крики Ксенофонтова, полицейские обнаружили парня лежащим на земле без сознания, вот в таком виде, - Аркан стукнул пальцем по фотографии и углубился в разложенные перед ним бумаги. - Задержанный был доставлен в больницу, тут её номер и адрес. А теперь самое главное, из-за чего я поручаю вам всё досконально проверить: очнувшись в больнице, Ксенофонтов стал требовать, чтобы его немедленно обследовали на наличие заражения... нет, вовсе не бешенством, как любой бы подумал. Тут совсем другое: он на полном серьёзе заявляет, что его покусали волки-оборотни, и поэтому он сам в ближайшее полнолуние превратится в дикого зверя. В психоневрологическом диспансере на учёте не состоял, а те, кто с ним знаком, уверяют, что Семён - парень вменяемый, адекватный и никогда не был склонен к бредовым фантазиям. Задержавшие его полицейские заявили, что никаких волков не видели и собак - тоже. Нашли, мол, парня уже покусанным и вызвали 'скорую'... Вот, пожалуй, и всё, что мне известно... Повезло нам, что Ксенофонтов этот такой недалёкий и трусоватый: пытался скрыться от полиции - поступок, глупее не придумаешь, ведь за рулём был не он, и любой хороший адвокат... ну, в общем, вы поняли! А придя в себя на больничной койке, Ксенофонтов был так напуган, что как только его допросили и вернули телефон, он, видя, что ни врачи, ни полиция не верит его рассказу об оборотнях, прямо из больницы принялся звонить во все силовые структуры, в том числе и в ФСБ... Строчил о своём приключении в соцсетях и на форумах... Весьма боязливым и в то же время настойчивым оказался, такую волну поднял, что она дошла и до нас, причём быстро... Вопросы?
  - А место, где волки напали, смотрели? - поинтересовалась Кира.
  - Вот ты и выясни, - ответил Арбоканов, протягивая ей один из документов. - Здесь номер отделения и фамилии полицейских, проводивших задержание.
  
  * * *
  Разговор с полицейскими с самого начала не заладился. Было их двое: плотный, румяный и белобрысый старший лейтенант Кононенко, на вид ровесник Киры, и мрачный майор Устриков - бледный шатен с близко посаженными глазами, лет на десять постарше. Оба оказались на взводе: видно, дел выше крыши, а тут вдруг ФСБ привязалась, причём в лице молодой девицы, и ещё с такими глупостями!..
  - Не понимаю, - скрежетал Устриков высоковатым для мужчины голосом. - Почему ФСБ вдруг заинтересовали фантазии какого-то малолетнего дурака?
  Старлей Кононенко в это время откровенно разглядывал фигуру капитана Косулиной и потихоньку оттаивал, ибо девица была очень даже... и грудь, и бёдра... в общем, в его вкусе.
  - Разве? - изогнула бровь эфэсбешница. - По-моему, я спрашивала вас о конкретных фактах, при чём здесь чьи-то фантазии?
  Откинувшись на спинку стула, старлей улыбнулся, скользя взглядом по её ногам: тут фантазии оказывались очень даже при чём, только были они совсем иного рода и разворачивались исключительно в его голове. Заметив эту улыбку, Устриков так посмотрел на Кононенко, словно тот сморкается в занавеску прямо на приёме у английской королевы. Заметив это, старлей сделал серьёзное лицо и выпрямился в кресле.
  - Вы утверждаете, что когда обнаружили Семёна Ксенофонтова, он был без сознания и весь в крови, - это факт? - сделав небольшую паузу, продолжила эфэсбешница.
  - Факт, - хмуро согласился майор.
  - Вызывая 'скорую', вы сказали врачам, что его покусали собаки, так?
  - Да.
  - А как вы это поняли?
  - Что? - намеренно затупил Устриков.
  - Что Ксенофонтова покусали собаки? - терпеливо пояснила Кира и, бросив взгляд на Кононенко, заметила, как он напрягся.
  - Ну, а кто ж ещё?
  - Люди, - гнула своё капитан Косулина, скользя по лицу Кононенко с таким видом, будто раздумывала, в глаз ему засветить или в челюсть, что, как ни странно, сделало её ещё привлекательней.
  - Не-е-е, - пытаясь казаться крутым и беспечным, хохотнул он, - люди так кусаться не умеют, даже маньяки!
  - А почему вы, едва увидев окровавленного человека, сразу решили, - чуть растянув губы в улыбке, эфэсбешница уставилась ему прямо в глаза, - что рваные раны на его теле - именно укусы? Может, его палкой с гвоздями били! А, старлей? Что вы на самом деле там, в лесу, видели?
  - Ничего я не видел! - Кононенко засопел, беспокойно ёрзая на стуле. - И почему именно я?
  - Да потому что в 'скорую' звонил майор Устриков. А значит, когда вы наткнулись на Ксенофонтова, майор остался с ним, а вы бросились по ближайшим окрестностям, чтобы понять, кто нанёс раненому увечья и задержать его, ведь так?
  - Я... - старлей умолк и вспотел, бросая отчаянные взгляды на Устрикова.
  Тот сжал губы в тонкую линию и молча показал пальцем на Кирин телефон - он лежал на столе и записывал разговор.
  - Ладно... - Кира выключила запись, позволив майору своими глазами в этом удостовериться.
  Она убрала телефон в куртку и как могла тепло улыбнулась полицейским. Кононенко тут же расплылся в ответной ухмылке, а Устриков сказал:
  - Хорошо, мы расскажем, раз уж это так надо... дружественному ведомству, но имейте в виду: под протокол мы своих показаний не подтвердим! Мне, знаете ли, вовсе не улыбается навалить на себя дополнительное расследование не-пойми-чего, да ещё и прослыть в отделении ёб... долбанутым.
  Кира спокойно и понимающе кивнула, сделав приглашающий жест рукой.
  - В общем, я видел там людей... - майор пожевал губами, - голых.
  - А я волков! - вставил свои три копейки старлей.
  - Абсолютно голые, а на улице градусов двенадцать, снег ещё в лесу лежит... - не обращая на реплику коллеги внимания, продолжил Устриков. - Стояли они за ёлками, я видел семерых... но, может, где за кустами ещё были. Мужики и бабы, у одной лицо и рот кровью вымазаны, а другие вроде чистые... безоружные - никаких палок с гвоздями, вообще ничего! Стоят, чтоб их, в чём мать родила! Я тогда подумал: секта - сатанисты или ещё хрень какая... я эту, с кровяным ртом, на мушку взял: 'Руки!', и тут они вдруг все на землю прямо плашмя попадали и лежат, будто мёртвые... Я им: 'Встать!' - реакции никакой, тогда к бабе нагнулся, пульс на шее щупаю, а его нет, и тело холодное. Я к другому - то же самое! Ну, у меня совсем ум за разум: чего это, как? Померли?! все разом? Выпрямился, в одной руке ствол, другой телефон из кармана достаю...
  - А он не работает, - вдруг быстро проговорила Кира.
  - Точно!.. а как вы... - Устриков сдвинул брови.
  - Да просто догадалась! - поспешила заверить она, неопределённо махнув рукой. - Пришло почему-то в голову... извините, что перебила. Что было дальше?
  - Ну а дальше, пока в телефон пялился, сзади - шорох, я обернулся: кто-то из ёлок выходит...
  - А это был я! - встрял Кононенко. - У меня тоже телефон накрылся, я не мог скорую вызвать и двинул к Пашке... в смысле, к майору Устрикову, а вокруг него - волки!.. И люди! Голые!.. я обалдел, сразу не понял, показалось, у меня с глазами что-то... я стал тереть, а они убежали!
  - Глаза? - беззлобно поддела его Кира.
  - Собаки, - мрачно уронил Устриков.
  - Да не собаки это были, а волки! - с неожиданным жаром заявил Кононенко, словно ребёнок, которому никто не верит, что в шкафу живёт бука.
  - Волки или собаки, но у старлея вид был, словно он ЛСД только что закинулся... Я тогда сразу повернулся обратно и увидел, как они убегают - серые такие, крупные, шустрые... прицелиться не успел, как они в кустах потерялись... Мы вернулись к Ксенофонтову, телефоны заработали, и я вызвал 'скорую'. Вот, собственно, и всё, капитан, - Устриков встал, за ним вскочил и Кононенко. - А сейчас, извините, у нас очень много работы.
  Он протянул руку тоже поднявшейся из-за стола Кире.
  - Спасибо, майор, - ответила она, пожимая его ладонь. - Вы нам очень помогли.
  - Я провожу! - вызвался старлей и, распахнув перед Кирой дверь, с улыбкой спросил, понизив голос: - А телефончик свой дадите?
  
  * * *
  Пернатый птичник прошёл ещё один поворот и, аккуратно положив кошатницу Хищницу на пол, обессилено сел, привалившись к каменной, шершавой и холодной, стене... Шорох вверху затих - Ворона-проводница снова улетела, бросив их на произвол судьбы. Но, может быть, сейчас это даже к лучшему: сегодня птичник шёл очень долго и зверски устал, а ведь ещё придётся отражать очередную атаку ветряных тварей!..
  И всё же идти вслед за Вороной - это так хорошо: шагай себе, ни о чём не думай!.. Под ногами разворачиваются туннели, впереди шуршат перья и сверкает чёрный вороний глаз, когда птица поворачивает к Пернатому голову. Он улыбается ей и делает вид, что Хищницу нести вовсе не тяжело, и неважно, что она уже так долго без сознания, с ней всё будет в порядке, когда они выйдут из лабиринта, - ты, главное, Ворона, веди! Показывай путь...
  Но в какой-то момент проводница - раз, и улетала, причём всегда неожиданно: птичник просто терял её из вида и только слышал где-то вверху быстро стихавшее хлопанье крыльев. И спустя некоторое время начинал дуть ветер, сначала потихоньку, потом всё сильнее и сильнее, будто почуяв, что Ворона скрылась и больше некому его сдерживать. С нараставшим рёвом он вырывался на волю, рождая этих проклятых летучих змеев...
  Но это случится позже, а пока у Пернатого было немного времени передохнуть, пока слабенький ветерок остужает разгорячённое лицо и ноющие от тяжести руки.
  Он нежно посмотрел на Хищницу - она такая красивая! Сильное тело, чёрные, с серебристым отливом, волосы, болотного цвета глаза. Да, он отлично помнит их цвет, хоть они сейчас и закрыты... А и пусть! - нечего ей смотреть, во что превратился их сияющий проход, на эти мрачные, холодные стены, грязный, мокрый пол, незачем чувствовать ярость и бессилие, ни к чему отражать атаки ветряных змеев. Пернатый справится с этим сам. А ей лучше открыть глаза, когда они выйдут из лабиринта на волю - туда, где свет, тепло, жизнь! Где птичник и кошатница будут счастливы! Наперекор всему. Он вынесет её в новый мир, она вдохнёт воздух жизни, откроет глаза и увидит, как любит её Пернатый, крепко-крепко, больше всего на свете! И они вместе станут другими, чем сейчас, они оба будут настоящими!
  Лёгкое прохладное дуновение неумолимо перерастало в неприятный, ледяной, бьющий в лицо поток. Поднимался ветер. Скольких змеев принесёт он на этот раз? И как долго продержится птичник?.. Он подобрался, готовясь встать, и почувствовал, как свинцово тяжелы ноги и руки. Они отказывались слушаться - что, если не получится встать?! Птичника накрыла волна паники, а затем пришла злость. Он всегда призывал её, чтобы уничтожить страх. Злость на тех, кто уже вышел на другую сторону, кто стал настоящим и вовсю наслаждается жизнью! Жизнью, полученной за счёт них с кошатницей - ведь это именно Пернатый с Хищницей открыли проход, отдав этому всё: силы, любовь, энергию!
  И что же?!
  Все остальные - те, кто топтался где-то в сторонке и даже не смотрел и не понимал, что они с кошатницей делают, просто, едва почуяв свет прохода, ломанулись вперёд, привлечённые возможностью просочиться в новый мир и стать настоящими. 'Стойте! - кричал им птичник. - Так нельзя, вы разбиваете связи, ломаете лучи, да что же вы делаете?!' Но они, сбив с ног первооткрывателя, мчались, ничего не слушая и ни о чём не думая, лишь бы самим проскочить, а что потом - всё равно! Обессиленный птичник, закрывая собой кошатницу, от слабости потерявшую сознание, мог только смотреть, как его обезумевшие собратья несутся, топча и уродуя всё, что долго и с таким трудом рождалось, возникало из пустоты, выращивалось ценой его собственной жизненной энергии и невероятного напряжения Хищницы.
  Это было, как если бы прекрасный цветник превратился в месиво из сломанных стеблей и мокрой глины...
  Просочились, конечно, не все, только первый десяток собратьев, а потом от такого дикарского нашествия проход искривился и потемнел, превратившись в холодный каменный лабиринт, в коридорах которого поднялся ледяной ветер. А с ним явились и змеи - жуткие судороги измятого и иссечённого варварским потреблением нутра. Они обрели силу и устроили тем, кто не успел выскочить в новый мир, настоящую мясорубку. Лабиринт не просто отрыгнул их назад, но ещё и изувечил так, что они навсегда стали не способны к самостоятельному существованию.
  Пернатый видел их глаза, когда получив мощный пинок от змей, собратья проносились мимо него, навсегда улетая в пустоту, и это воспоминание приносило небольшое удовлетворение. Так им и надо, думал он, скрючившись на самом краешке тверди, прямо перед входом в лабиринт.
  А спустя какое-то время в лабиринте вдруг появилась Ворона, и птичник с удивлением увидел, как стихает ветер и исчезают воздушные змеи. Тогда он взял кошатницу на руки и пошёл вперёд, за крылатой проводницей, ещё не зная, что она не всегда сможет защищать его и показывать путь...
  Ветер усиливался, и в голове снова закопошился червяк сомнения, резво прокладывая себе путь вопросом: а вдруг изуродованный проход сделался бесконечным? Закольцевался в лабиринт и вообще утерял выход? Тогда зачем самому себе продлевать этот ад? Ведь в конце концов ему всё равно придётся отдать себя на волю летучим змеям, чтобы они выпихнули его назад - в вечное ничто.
  С тех пор, как он обрёл самостоятельность, птичнику казалось, что вернуться в пустоту - это хуже, чем умереть, но так ли на самом деле всё плохо? Ведь раньше, давно, он вообще никакого понятия не имел ни о жизни, ни о смерти... ни о любви! Пернатого - отдельного, самостоятельного Пернатого - попросту не существовало, однако же он всё равно был! Не как сейчас - в ужасном, ледяном нескончаемом лабиринте - а везде! Мироздание походило на океан, а он - на волну, что вздымается из единого водного пространства и катится по нему вечно...
  Ветер крепчал, холодел, обретал плотность, и вот уже первый змей полетел над полом. Тварь задержалась над Хищницей, и Пернатого будто подбросило вверх, словно и не было многочасовой ходьбы, усталости и свинцовых ног и рук. Пусть он не раз видел, что ветряные змеи не трогают кошатницу, возможно, потому что она без сознания, - здесь, в лабиринте, ни в чём нельзя быть уверенным!
  Резво вскочив, птичник выхватил из-за спины два длинных, остро заточенных пера - это были его собственные перья, но ножами их сделала Ворона, когда впервые появилась здесь, в лабиринте. С тех пор ножи-перья всегда оказывались у него в руках, стоило только представить их в двойных, закреплённых на спине, ножнах.
  Пернатый рубанул извивавшегося над Хищницей змея, и тварь отлетела с располосованным животом. Тело мокро шмякнулось о стену, но птичник этого не видел и не слышал: сверху на него, шипя и скаля клыки, обрушились сразу два змея. Едва успев отбить атаку, он почувствовал, как одна из тварей обвилась вокруг ноги и размахнулась, намереваясь всадить зубы в икру, нож лихо отсёк ей голову. Из-за поворотов и закоулков лабиринта уже спешили новые летучие гады, и Пернатый только успевал поворачиваться, режа, кромсая, отбрасывая извивавшиеся тела прочь. Взмах, удар, поворот, прыжок, снова поворот, ещё удар, правой, левой, ещё взмах и удар! взмах - удар!! ещё удар!!!
  А твари прибывали, танец птичника ускорялся и усложнялся, он делал это уже много раз и приобрёл неплохой опыт. Первое ранение он почти не почувствовал, только тёплую струю крови, что полилась за шиворот, когда змей оторвал Пернатому ухо. Тем не менее птичник заранее знал, чем всё закончится. Второй пропущенный укус пришёлся в бедро, глубоко разорвав мышцу, выметнув белый гейзер боли. Устоять было не просто, но Пернатый сумел. Он дрогнул, но не упал, и спустя пару секунд, уже вновь кружился на месте, жадно хватая ртом воздух, - в груди занимался огонь, перед глазами мелькали яркие искры, но птичник продолжал рубить змеев, чтобы вновь прибывшие вынуждены были кусать его и трепать, пока не разорвут на части.
  Он должен драться, не давая обвить и повалить себя раньше, чем умрёт. Если он упадёт ещё живым, позволив змеям спеленать тело, они утащат его назад. Вытащат из лабиринта, и тогда - всё! - прощай, Хищница, прощай, любовь и мечта...
  Очередные клыки вонзились в бок, но Пернатый снова устоял. Он будет биться до конца, ибо единственной гарантией, что он не придёт в сознание, когда они спеленают тело, является смерть. Если он упадёт уже мёртвым, то они отстанут, оставив его здесь, в лабиринте.
  Конечно, так мучиться было несправедливо, особенно когда вспомнишь, как с десяток наглых нахлебников ловко проехались за их с Хищницей счёт и сейчас жируют, воплощая не принадлежавшую им мечту о настоящей жизни! Несправедливо, да, но это был шанс. Шанс пройти лабиринт. И птичник не мог его упустить, поэтому он сражался и умирал в надежде, что прилетит Ворона и сделает что-то, отчего он воскреснет. А что ещё ему оставалось?! Тем более так уже случалось, и не раз, а значит, стоит ждать, что и дальше так будет.
  И когда-нибудь Пернатый снова увидит глаза Хищницы, зелёные, как морская вода, - и только там, в океане её глаз, а не в той проклятой пустоте, что остаётся сейчас за спиной, он сможет позволить себе раствориться...
  
  * * *
  Отправляясь к научникам надзирателей, Валера понятия не имел, чего ждать на этот раз от плановых испытаний, но спецы его успокоили, заявив, что воздействие скорректировано и отрегулировано в соответствии с новыми реакциями бывших выдр.
  - Случай с Косулиной тщательно изучен, итоги подведены и уже учтены, - заверил его врач. - Неконтролируемый перевёртыш вам не грозит, не беспокойтесь.
  - А контролируемый?
  - Думаю, капитан, вы знаете, что нашей целью является не контролируемый перевёртыш, а положительные изменения в вашем организме при полном сохранении человеческого... м-м-м... воплощения.
  - И всё же такой перевёртыш возможен, ведь правда? - не отставал подопытный.
  - В принципе да, - согласился врач, - но, как я уже сказал...
  - Да-да, это я понял! - перебил его Валера. - Я просто хочу... ну, мы же, в смысле выдры, давно уже без Дусов, и мне интересно, как - то есть в кого - я, в случае перевёртыша, трансформируюсь? Что это за существо?
  - Прошу понять правильно, капитан Крюков, но у меня совершенно нет ни времени, ни полномочий обсуждать с вами подобные темы. Вот пусть руководство ФСБ даст добро на такой эксперимент, тогда и посмотрим. А сейчас, давайте уже вместо фантазий о вашем возможном перевёртыше, делом займёмся.
  - Ну давайте, - пробурчал Валера, опускаясь на койку. - Пристёгивать будете?
  - Положено! - сухо ответил врач и взялся за ремни.
  - Расслабьтесь и постарайтесь ни о чём не думать, - напутствовал он, прежде чем задвинуть койку в установку.
  - Есть, - сказал Валера, закрыл глаза и, спустя минуту, сам того не ожидая, уснул.
  Снилась ему ворона - крупная, особенная, с красивыми, блестящими перьями. Она сидела у него на груди, чуть склонив голову и глядя прямо в лицо умным чёрным глазом. Глаз этот о чём-то напоминал, Валера силился вспомнить о чём и всматривался в тёмную бархатную глубину, придвигаясь всё ближе и ближе, пока глаз не занял всё поле зрения. А когда Валера отодвинулся, то обнаружил себя в тёмном каменном туннеле. Он сделал шаг вперёд и увидел, что вместо ног у него птичьи лапы, хотел посмотреть на свои руки, но почувствовал, как расправляются крылья. Он взмахнул ими и, оторвавшись от земли, взлетел под потолок туннеля и тогда только понял, что сидевшая на груди ворона - это временный его приют, а тот, кто смотрел ему в глаз - всего лишь фикция, отражение в искажающем измерения зеркале. И теперь Валере во что бы то ни стало надо найти себя настоящего. Он вдруг услышал тихий стон - это был зов! Зов его - настоящего! Валера полетел вперёд, на звук, но туннели оказались настоящим лабиринтом и всё время заворачивали не туда, так что приблизившийся было зов снова отдалялся. Валера летел и летел, но никак не мог достичь цели, и в конце концов мучительный поиск измотал его так, что сил почти не осталось. Случилось это в тот момент, когда зов ясно слышался из-за левой стены, а впереди виднелся тупик, перед которым был поворот направо. И тогда обессилевший Валера, в последний раз взмахнув крыльями, в отчаянии ринулся прямо на левую стену, и... проскочил её насквозь!
  - А-а-ах! - вскрикнул он и проснулся.
  Койка выехала из установки, и врач принялся молча отстёгивать ремни.
  - Кажется, я уснул? - спросил Валера.
  - Кажется, - не вполне понятно отозвался врач.
  
  * * *
  Маскировка! Вот главное преимущество Умника и его сподручного - Опера. Маскировка и тонкий расчёт всей стаи. Они, в отличие от тех, кто тупо снесли дурака Пернатого и растоптали плоды его сложной и тонкой работы, умеют сплотиться и выслать вперёд правильных представителей. Ловких, скрытных и отлично соображающих. Пусть Опер, в связи с определёнными обстоятельствами своего рождения, и обладает совершенно особенной памятью и поэтому лучше знаком с миром, куда они направляются, но у него всё равно роль подчинённого. Главный в тандеме, конечно, Умник - тот, у кого голова не занята, как у Пернатого, всякими глупостями типа любви, а руки чужими полудохлыми телами, и кто понимает, что нужно делать. Зачем бестолково лезть на рожон и подыхать тридцать три раза, чтобы добраться до цели, если можно тихо и незаметно следовать за сумасшедшим птичником, который тупо прёт напролом, даже не зная наверняка, есть ли отсюда выход?
  В отличие от Умника - он-то совершенно уверен, что выход есть и оттуда можно перейти в иной, крайне полезный мир. Знание об этом сидело в Умнике как кость, на которой крепилось подвижное 'мясо' его сознания. Потому он и мог маскироваться здесь до полной невидимости, благодаря пониманию внутренней сути прохода, превращённого тупыми варварами в лабиринт, - на этих знаниях базировался сам разум Умника. Поэтому только он и мог обеспечить другим маскировку. Опер и остальная стая были всего лишь бесплатным приложением, не внутренней сутью, а только отзвуком доставшегося Умнику интеллекта.
  Глупые выдры! Они думали, что уничтожили возможность прохода на Землю, но даже в их трёхмерном мире ничего нельзя просто взять и стереть из бытия! Всё, что они видят, никогда не исчезает, а только переходит из одного состояния в другое, а уж здесь, в многомерной Вселенной! Тут вообще ничто не рождается и не умирает, оно просто есть, существуя одновременно везде и нигде, и вечно пребывает, с большей или меньшей вероятностью, в любом месте бесконечности...
  Поэтому выдры всего лишь сместили акценты, слегка изменив бегущие по Мирозданию волны вероятности и тем породили новые частицы бытия, которые осознали себя и зажили собственной жизнью. Так появился Умник, выросший из самой сути происходящего и сплотивший вокруг себя всех, кто опирался на интеллект, в отличие от одурманенной эмоциями братии во главе со своим свихнувшимся на любви Пернатым.
  Снова начинало дуть, и Умник, распластав по стене себя и Опера, закрыл глаза, представляя их двоих частью лабиринта. Их спины словно пропускали сквозь себя все выпуклости и впадины каменной кладки, ноги срастались с полом, когти проникли глубоко в трещины и щели, будто были естественной связью камней, а головы стали неровностями стен. Теперь ветряные змеи Умника и Опера не заметят, главное не открывать глаза и не двигаться, пока птичник в очередной раз кромсает воздушных сторожей лабиринта. Спрятав под веками красный огонь своих глаз, Умник тихо ждал налёта змеев и надеялся, что Пернатый продержится до конца и откроет выход.
  Откроет, чтобы стать настоящим, и тогда можно будет посмотреть, как это получилось у тех, кто проскочили первыми, обрушив проход. У стаи Умника есть большие сомнения, что собратья Пернатого смогли прижиться в новом мире и сохранить самостоятельность. Некоторые выдры до сих пор живы, находятся на Земле, и Умник подозревает, что ведущая птичника Ворона связана с ними. Кто она, эта Ворона? Откуда взялась? Умник не знал, мог только строить догадки... Эх, вот если бы как раньше, когда из высшего измерения можно было на Землю смотреть через канал! Из высшего измерения весь трёхмерный мир - как на ладони, всё можно было бы увидеть: кто где находится и что делает, без всяких усилий, каждую точку... Но увы! Чёртовы сородичи Пернатого так изуродовали проход, что теперь ни трёхмерного мира отсюда не видно, ни конца этого увечного лабиринта, да вообще ни хрена не видно! Остаётся только ждать, когда Умник и Опер вывалятся наружу и там уже на месте пытаться сориентироваться...
  А пока пусть эти заражённые человечьми устремлениями первопроходцы завершают всю грязную работу, чтобы Умник и Опер могли спокойно и без помех воспользоваться её плодами. Как только Пернатый пробьётся в новый мир, Умник выйдет за ним и разберётся, что надо делать, чтобы правильно там закрепиться. А пока они с Опером будут готовить приход всех остальных, Умник обеспечит им такую маскировку, чтобы стая могли спокойно ждать поблизости от выхода и сразу же явиться на зов, когда пробьёт решающий час: у них на Землю свои планы и куда как более амбициозные, чем у собратьев птичника.
  
  
  3. Лунная рысь
  В кабинете Арбоканова снова царили тропики, до боли напоминая службу в Пятом подразделении ОКОПа. Кругом громоздились брызгалки и цветочные горшки: на шкафу - лианы, на подоконнике - густые заросли чего-то, отдалённо напоминавшего раскрытые капустные кочны, - Валера не знал названий, но отлично помнил этих зелёных друзей, включая хрустящего пёстрыми листьями монстра, что торчал из кадки в углу. Наверняка Арбоканов просто перевёз их со старого места службы, однако последние полтора года Валера совершенно не обращал на них внимания - цветы как цветы, а сегодня всё вдруг изменилось: воздух сделался тёплым и влажным, а растения за сутки разрослись чуть ли не вдвое, посвежели и налились жизнью, да и сам начальник словно расправился, царя в этих джунглях, даже часть морщин на лице пропала.
  - Твои выводы, Косулина? - после того, как Кира доложила о результатах беседы с задержавшими Ксенофонтова полицейскими, спросил начальник.
  - В Подмосковном лесу однозначно присутствует стая иномирных оборотней, Пал Михалыч.
  Выйдя из-за стола, Арбоканов принялся, в свойственной ему манере, кружить по кабинету, и Валера словно в прошлое провалился, чувство было столь ярким, аж голова чуть закружилась.
  - Крюков, очнись! - приказал помолодевший командир, останавливаясь напротив подчинённого. - Где ты витаешь?
  - А?.. Виноват, товарищ полковник! - Валера автоматически вытянулся по стойке смирно. - Я согласен с капитаном Косулиной, но разрешите уточнить: оборотни эти - совсем другие, чем были в метро.
  - Поясни! - потребовал Аркан.
  - Они не просто вселяются в людей, они могут с ними общаться! Ксенофонтов так потрясён и напуган, что не сразу вспомнил все подробности, но в конце концов мне удалось выяснить, что женщина, которая у него на глазах превратилась в волчицу, перед этим разговаривала с подселенцем. И не просто разговаривала, а договаривалась! Ксенофонтов принял её болтовню за сумасшествие, но я уверен, это не так! Речь шла о принципиальном согласии женщины на превращение, они обсуждали даже время, в течение которого подселенец будет пользоваться её изменённым телом, - и сошлись на пятнадцати минутах.
  - То есть, оказавшись в теле, подселенец не пытается сразу вытолкнуть человеческую душу в канал? - удивился Арбоканов.
  - Так точно! Он с ней как-то договаривается! Это подтверждается и тем, что перед трансформацией женщина спокойно разделась, аккуратно сложив одежду под деревом.
  - Полицейские тоже говорили про голых людей, не под протокол правда, но тем не менее... - напомнила Кира. - Голые люди, которые потом стали собаками или волками - насчёт видовой принадлежности их мнения разошлись, - и сбежали в лес... а значит...
  - А значит, - с возрастающей свирепостью в голосе продолжил за неё начальник, - душа остаётся при человеке и оборотни теперь могут перекидываться туда-сюда, когда им только заблагорассудится?
  - Так точно, - подтвердил Валера. - Псы на договорной основе.
  - Ну, и с чего взялась эта основа, Крюков? - прокаркал Арбоканов, принимаясь ходить вокруг подчинённых.
  - Не могу знать! - Валера неподвижно стоял, глядя прямо перед собой и не крутясь, как на заре службы, когда он ошибочно пытался оставаться лицом к начальнику, этим только выводя его из себя.
  - А предположения? - Аркан остановился. - Есть у кого-нибудь из вас предположения, почему люди соглашаются становиться псами?
  - Может, им... просто нравится? - неуверенно проговорила Кира.
  - Бегать голышом по лесу и жрать сырых зайцев? - начальник вперился в неё острым взглядом.
  Кира только пожала плечами, Валера тоже предпочёл промолчать.
  - Ладно, - Арбоканов перестал кружить по кабинету и уселся за стол. - Что по месту преступления, Косулина? Вы с Крюковым там были?
  - Да, были... но волков давно и след простыл, людей поблизости нет, одежды - тоже.
  - Вот насчёт следа, товарищ полковник, - сказал Валера, - разрешите вопрос?
  - Разрешаю.
  - Вы говорили, ОКОП могут возродить - это вообще как, реально?
  - Не знаю, Крюков. Пока одобрения я не получил. Однако в свете того, что вы мне сегодня доложили, думаю, мне придётся приложить все усилия, чтобы убедить руководство в необходимости ОКОПа, - это дало бы нам больше полномочий и свободы действий... Так я не понял - в чём всё-таки твой вопрос?
  - Вот как раз в этом, - ответил Валера. - В полномочиях и свободе. Нам с Косой надо снова стать полноценными выдрами.
  - Что ты имеешь в виду? - не сдержала удивления Кира.
  - То, что происходило с тобой на последних плановых исследованиях. Нам нужно попробовать довести этот процесс до конца.
  - Что? - она вытаращилась на напарника. - Перекинуться?! Ты предлагаешь нам перекинуться? Непонятно в кого?! Как? И чем, вообще, это закончится?
  - Вот и узнаем! - храбро заявил Валера, глядя на Арбоканова, который, к ещё большему изумлению Киры, смотрел на подчинённого с неподдельным интересом: сдвинутые брови приподнялись, лоб разгладился - словно в глухом тупике он вдруг обнаружил дверь.
  - Ну, я думаю, - ободрено продолжил Валера, - на самом деле всё не так страшно, ведь, во-первых, мы будем под наблюдением спецов, а во-вторых, раз Дусов в нас нет, то нет и риска, что они вытолкнут наши души в канал!
  - Зато есть риск не вернуться в нормальный вид, - чуть поразмыслив, сказала Кира, поглядывая на Арбоканова, - он, вопреки обыкновению строго призывать к соблюдению субординации, сейчас в их диалог не вмешивался, задумчиво барабаня пальцами по столу, отчего возникало чувство нереальности происходящего. - В тот раз на плановых исследованиях я свой перевёртыш не контролировала...
  - Зато мне вообще не дали ничего почувствовать: ты так напугала научников, что они всё укрутили на минимум - не исследования, а сонная каша!
  - И ты, Крюков, хочешь, чтобы я, под свою ответственность, дал добро на исследования в прежнем ключе? - осведомился Арбоканов.
  Со шкафа с тихим шорохом свесилась вниз одна из ветвей традесканции.
  - Так точно, товарищ полковник! Это поможет мне напасть на след новых волков, я уверен! - 'А заодно выяснить, куда я таскаюсь по ночам!' - это было чисто интуитивное озарение, что статус-кво выдры расставит всё по местам и тайное сделается явным.
  - Хорошо, - начальник хлопнул ладонью по столу. - Я постараюсь обеспечить, что ты просишь, но учти: взамен я жду незамедлительно результата по волкам, ты меня понял, Крюков?
  - Так точно, товарищ полковник!
  - Ну, а ты, Косулина, вправе отказаться от... назовём это форсированными исследованиями. Тогда Крюков будет работать по этому делу один... пока! Потом я, возможно, подберу ему нового напарника.
  - Да вы шутите что ли, Пал Михалыч?! - взвилась Кира, к немалому удовольствию Валеры, у которого от слов 'нового напарника' гулко бухнуло сердце.
  - Отставить выкрики, Косулина! что за балаган? - рявкнул Арбоканов. - Соблюдать субординацию!
  - Есть!
  - Свободны, - махнул рукой в сторону двери начальник. - Идите работайте. А насчёт форсированных исследований - ты подумай, Косулина.
  - Я уже подумала, товарищ полковник! К форсированным исследованиям готова.
  
  * * *
  Очнувшись, Пернатый не поверил своим глазам: на него падал солнечный луч! Он вскочил и увидел в конце совсем коротенького коридора, где его в сотый (или тысячный?) раз атаковали и убили летучие ветряные змеи, горит залитый ярким светом круг. Выход?! Пернатый побежал к свету и увидел синее небо, а внизу - огромный, многолюдный город! Птичник оглянулся и только сейчас заметил, что вокруг вовсе не один из коридоров лабиринта, а маленькая пыльная комнатка с дощатым, покрытым облупившейся краской полом. Ни шершавого камня, ни холода, ни змеиных трупов! В дальнем конце, куда не доставал свет, сверкнули два красных огонька, но Пернатый ничего не заметил, он смотрел на сиявший синевой круг, и в груди разливалась тёплая волна счастья.
  - Кончился! - закричал он и, с трудом заставив себя оторваться от захватившей глаза синевы неба, побежал к кошатнице. - Лабиринт кончился! - Он тряс её, пытаясь привести в сознание. - Открой глаза, Хищница, ну, пожалуйста! Мы вышли, ты слышишь?! Вышли!
  Так и не добившись ответа, Пернатый подтащил бесчувственное тело к световому кругу: это было окошко на чердаке в башенке одного из старых зданий в центре города. Распахнув круглую створку, птичник усадил подругу на полу, поддерживая за плечи - голова её упала на грудь. Мимо с карканьем пролетели две вороны - похожие на проводницу, только поменьше и перья у них были не такие красивые и блестящие.
  - Передайте Вороне спасибо! - запоздало крикнул Пернатый, но птицы уже растворилась среди крыш и облаков.
  Прислонив Хищницу к стене возле окошка, птичник облетел дом, быстро, но тщательно осматривая все его уголки. Где же он? И где лучезар? Дверца, которую собратья Пернатого высадили, вырвавшись сюда из прохода?.. Интересно, какую форму принял он в этом трёхмерном мире? Птичник ещё раз сверху донизу обшарил все этажи и закутки старого дома, но так ничего не нашёл. Получается, сородичи сами отыскали лучезар и забрали его с собой...
   От радости, что его мытарство скоро закончится, птичник на них даже не злился: пусть существуют себе, как хотят, он не станет им мстить, ему с Хищницей просто придётся их разыскать и узнать, куда делся лучезар, чтобы забрать его и закрыть лабиринт - так будет лучше для всех. Пусть летучие змеи и изуродованное нутро прохода не имеют доступа в этот чудесный новый мир, где они отныне собираются жить, пусть здесь будет спокойно и безопасно.
  Пернатый вернулся к кошатнице - она всё так же неподвижно и понуро сидела, слегка завалившись в сторону окна. Оттуда вырвался порыв, будто пальцами перебирая её чёрные с серебристым отливом волосы - обычный городской ветер, тёплый, несущий жизнь, а не проклятых летучих тварей, но очарование момента уже покинуло птичника, сменившись горьким отчаянием оттого, что пока он рыскал по дому, подруга так и не пришла в себя. Если он не сумеет оживить её, то всё, чего он с таким трудом добился: их долгий путь, подвиги, сто смертей, этот город и новая жизнь - всё не имело значения. Без неё Пернатому вообще ничего не было нужно...
  Он осторожно уложил Хищницу на пол, размышляя, что же теперь делать, как вернуть её к жизни. В голову не приходило ничего дельного, и он печально вздохнул, глубоко втянув в себя городской воздух, и вдруг что-то почувствовал... Дух!.. Ноздри щекотало множество запахов, но то, что привлекло внимание Пернатого, к ним не относилось. Это было нечто другое, странным, непонятным образом родственное природе кошатницы. Птичник высунулся из окна, ловя носом воздух, принюхиваясь и стараясь не упустить то, что почуял: вот оно, тянется от невидимых отсюда, с верхотуры, существ. Эти существа ловки, быстры и поймать их непросто, но надо попытаться - ведь они несут в себе особый сорт жизни, который может помочь Хищнице поправиться. Пернатый замер, внимательно оглядывая залитые солнцем дома и улицы. Кругом толкались и сигналили машины, по тротуарам в огромном количестве сновали люди, разбивая и без того еле уловимые тонкие струйки духа, мешая их с человеческими и путая следы. Невидимый для обитателей города птичник продолжал исследовать воздух: человеческих проявлений в нём тоже носилось великое множество, среди них чувствовались и такие, что понадобятся ему и кошатнице, чтобы стать настоящими. Но это позже. Если ему удастся её разбудить... нет - когда он её разбудит! Ловко ухватившись ногами за круглую раму, Пернатый уселся прямо в окне и принялся напряжённо размышлять, как заполучить необходимые Хищнице жизненные соки....
  Сзади него, в дальнем конце комнаты, там, где час назад мелькнули два красных огонька, шевельнулась и тут же расплылась по стенам, слившись до времени с темнотой угла, большая чёрная тень.
  А внизу потоком шли машины и спешили по своим делам люди. Они почти никогда не поднимали головы, чтобы посмотреть на небо или на крыши домов, но даже если бы подняли и взглянули на башенку высокого старого здания, в которой очнулся Пернатый, то не увидели бы ничего, кроме круглого, давно немытого, наглухо закрытого чердачного окна.
  
  * * *
  ФСБ сделало запросы по всем Московским и Подмосковным отделениям полиции о пропавших за последнее время гражданах, но толку от этого не было. Сколько ни показывали Кира с Валерой фотографии этих людей с просьбой приглядеться к ним повнимательней: ни задержавшие Ксенофонтова полицейские, ни сам покусанный парень никого так и не опознали - среди голых в лесу этих лиц не было. Поэтому здесь команду Арбоканова ждал тупик.
  Что ж, тупик так тупик - никто особо и не рассчитывал сразу найти зацепку, просто надо было с чего-то начать, хотя все и понимали: раз эти новые оборотни могут перекидываться туда-сюда, когда захотят, то и не факт, что они вообще пропадали. Может, они большую часть времени так и ходят себе в обличье человека, лишь временами собираясь в лесу, чтобы побегать дикими зверями. К тому же, кроме Ксенофонтова, пострадавших от волков больше не объявлялось: ФСБ следило за этим пристально, обязав больницы сообщать о каждом случае нападения животных, но кроме обычных собачьих укусов, так ничего и не выплыло...
  Это было с одной стороны хорошо, ибо нормальные граждане оставались целы и невредимы, но с другой - слишком странно, что заставляло бывших ОКОПовцев оставаться в постоянном напряжении, ожидая подвоха и продолжения, причём, скорее всего, гораздо более ужасного, чем трясущийся от страха стать оборотнем Ксенофонтов.
  Долгий опыт столкновений с приходящими из канала сущностями давно приучил бывших выдр и их командира не доверять тому, что на виду, и затишья опасаться даже больше, чем откровенных проявлений иномирья. Поэтому Арбоканов приложил максимум усилий, чтобы организовать форсированные исследования, о которых просил Валера, и сегодня объявил подчинённым, что научники надзирателей готовы к новым экспериментам и ждут их обоих ровно в пять.
  До отъезда в 'зоосад' у напарников оставался ещё час, и они решили перекусить, уютно устроившись прямо в конторе, в маленькой комнатке отдыха, где стояли куцый диванчик, пара стульев и стол с чайником, кофеваркой и микроволновкой.
  - Что ж, Бластер, похоже, ты прав! - откинувшись на спинку дивана и жуя Валерину домашнюю котлету, сказала Кира.
  - Конечно! В пицце твоей хрень какая-то, а здесь - натуральное мясо.
  - Да я не о том... - заметив, как сник напарник, она поспешила добавить: - в смысле, об этом тоже, естественно, котлеты твои - супер! Мои любимые.
  - Чего ж тогда отказывалась?
  - Да объедать тебя всё время неудобно.
  - Брось! - просиял Валера. - Я всегда с расчётом на двоих делаю...
  - Ладно, - улыбнулась Кира, принимаясь за пюре, щекотавшее ноздри тёплым ароматным паром. Еда Бластера, вкусная даже в холодном виде, от разогрева в микроволновке становилась просто божественной. - Но прав ты не только в этом!
  - А я вообще постоянно прав! - совершенно серьёзным тоном сообщил Валера, заработав от напарницы шутливый тычок кулаком в бок.
  - Я имела в виду эти самые форсированные исследования... Без этого нам, наверное, и правда не удастся продвинуться в расследовании.
  - Не только это! Меня, честно говоря, ещё больше расследования заботит собственное состояние: подкожные 'воробьи' достали, хуже нет!
  - Да, меня тоже постоянно распирает...
  - Это потому что мы застряли в промежуточном состоянии! - уверенно заявил Валера. - Вот скажи: твой индикатор выдры - он как? Нормально? Возобновился?
  - Да как-то не особо, - вытерев рот салфеткой, задумчиво проговорила Кира. - С Арканом, во всяком случае, точно не сравнить!
  - Может, это оттого, что Аркан никогда не был выдрой? Жил как нормальный человек, старился, болел иногда... в общем, организм его такой глобальной перестройке, как у нас, не подвергался. Вот и осталось всё, как есть, на уровне потенциала.
  - Хорош потенциал! - улыбнулась Кира. - Раньше, в ОКОПе, когда он выходил из себя, мне казалось, стань он выдрой, и его лианы душили бы провинившихся только так.
  - Всё может быть, - рассмеялся напарник, складывая в рюкзак опустевшие контейнеры. - Только он почему-то не стал. Интересно почему?
  - Ну, как сказал мне в своё время Амиго - был у нас такой, погиб ещё до твоего прихода, - 'должен же кто-то в нашем дурдоме всегда оставаться настоящим человеком, тем более командир!'
  - А, кстати, правильно! - кивнул Валера. - Аркан зато не пострадал, когда мы канал закрыли, и оставался в строю, пока все выдры в отключке валялись.
  - Да уж, непросто ему тогда пришлось.
  - Ну, нам с тобой тоже досталось, Коса!..
  - А сколько ребят вообще умерло... - вздохнула Кира. - И теперь вот опять... нет, я просто не понимаю: ну как так-то?! Мы же там всё разнесли в пух и прах, Бластер! Ничего ж не осталось!
  - Не, ну как - не осталось? А сам канал? Мы же только управляющую им сущность уничтожили, ну, пусть ещё дыру в наш мир убрали, но не возможность перехода, как таковую, - однажды открытая, придуманная или изобретённая дусимами - она есть всегда! Да и сами дусимы, те, которые настоящие, они тоже остались...
  - Да самим дусимам посылать кого-то сюда - на фиг не упёрлось, как плавали там, в нирване своей, так и плавают!
  - Ну да, насчёт них согласен, но ведь кто-то же открыл этот чёртов канал?
  - Открыл... открыли, - поправилась Кира. - И они уже здесь, в телах людей!
  - А мы не можем выйти на их след! - кивнул Валера. - Мы вместе были с тобой в лесу, где покусали Ксенофонтова, но я так ничего и не почувствовал! Пытался использовать птиц, как раньше, - ничего не вышло... чёрт... Да мне, зашибись, как нужны эти форсированные исследования, чтобы вернуть чутьё и способности выдры!
  - Меня тоже кошки и собаки хоть и стали сторониться, но не понимают. Да и боятся-то так, слегка...
  - Вот сходим пару раз к научникам, и всё изменится! - уверенно предрёк Валера, заливая чайные пакетики кипятком и передавая чашку напарнице.
  
  * * *
  Сработала! Его идея, как разбудить Хищницу, сработала! Птичник до последнего сомневался, что сможет организовать процесс перекачки жизненных соков этих родственных кошатнице по духу существ, но всё вышло совершенно естественным образом! Единственное, что потребовалось от Пернатого, - понять, как заставить кошек стекаться сюда, на чердак старого дома. И когда он понял, то восхитился, как это логично и правильно, что они с Хищницей - пара: плюс притягивается к минусу - единство и борьба противоположностей рождает движение вперёд - мировой философский закон!
  Поэтому птичник не стал ничего придумывать, а просто обратился к своим природным способностям и использовал тех, кто близок по духу к нему самому. Зачем воздействовать на кошек, когда умеешь прекрасно управлять птицами? Добыча и охотник, что может быть древнее этого классического противостояния?
  Пернатый легко мог заставить птицу кружить перед носом кошки, прикидываться больной, еле подниматься в воздух и тут же, будто из последних сил, перелетать чуть дальше, а потом ещё, и ещё. Прыгать, волоча крыло по земле, но в последний момент увернуться, уводя на несколько метров вперёд, заманивая, завлекая, пока кошка не оказывалась здесь, в старом доме. И тогда всё происходило само собой: синицы и воробьи улетали сквозь разбитые окна последнего этажа, но кошкам они были уже не нужны: как только зверьки оказывались неподалёку от кошатницы, её присутствие влекло их, словно магнит - железные опилки, заставляя двигаться к центру притяжения. По наитию, явившемуся откуда-то из глубины его существа, Пернатый заманивал только самок, и они покорно шли на заклание к кошатнице, постепенно теряя силы, Хищница начинала пить из них жизнь, едва они оказывались на лестнице, и ни одна не попыталась сбежать. Им не было больно - наоборот, птичник чувствовал их эйфорию, и с каждым шагом к смерти она лишь возрастала, словно оплата за переданную Хищнице силу.
  Путь кошек заканчивался в общей куче, куда они валились, отдав последние капли всех своих соков, будто их мёртвые тела хотели соединиться в одно целое, чтобы соответствовать слившимся в единый поток жизням.
  Хищница выпила девять кошек, прежде чем Пернатый с удивлением увидел, как следом за очередной смертницей вдруг явился здоровенный серый кот, которого никто сюда не приманивал. Выскочив из-за спины медленно идущей рыжей самки, он метнулся к всё так же неподвижно сидевшей у стены, свесив голову на грудь, кошатнице и яростно на неё зашипел, выгнув спину. И тут птичник забыл обо всём на свете, ибо, словно в ответ на выпад непонятно как и откуда взявшегося кота, Хищница вдруг подняла голову и открыла глаза, растерянно оглядываясь вокруг. Рыжая кошка остановилась и легла на пол, не доходя до общей кучи, но Пернатый этого не заметил - он подлетел к подруге и заключил её в объятия, зарывшись носом в чёрные с серебристым отливом волосы.
  - Где мы? - прошептала она.
  - Мы вышли! - чуть отстранившись, чтобы видеть прекрасный свет её прозрачных зелёных глаз, ответил Пернатый. - Вышли из лабиринта!
  - Я не понимаю...
  И тогда птичник сообразил, что последнее воспоминание Хищницы - о том, как она из последних сил открывала проход, после чего потеряла сознание. Господи, как же давно это было - будто тысяча лет прошло!
  - Не волнуйся! - воскликнул он, торопливо поглаживая её по волосам. - Сейчас я тебе всё расскажу!
  Он старался говорить кратко, но всё ж не удержался от подробного описания боёв с воздушными змеями - эти битвы были для него целой жизнью, полной боли, неизвестности, страстной решимости и отчаянного желания возродиться.
  - Сколько же раз ты умирал?
  - Без счёта, - пожал плечами Пернатый и уставился в пол, чтобы скрыть внезапно набежавшие слёзы.
  Нежно взяв за подбородок, кошатница подняла ему голову, и тогда, глядя в её глаза, птичник увидел, что этот момент стоил всей пролитой крови и пережитых смертей.
  Хищница поцеловала Пернатого в губы и сказала:
  - Нам нужно уходить. Здесь оставаться опасно.
  - Но мы же можем побыть тут ещё немного... - птичник захотел представить, каков будет на вкус её поцелуй, когда они получат тела и станут настоящими, и мечтательно потянулся к ней, но кошатница мягко отстранила его и поднялась.
  - К чему такая спешка? - глядя на неё снизу вверх, спросил он.
  - Потому что это, - Хищница показала на кошек, - след! След для них.
  - Ты имеешь в виду выдр?
  - Ну, а кого ж ещё?
  - Тут был большой серый кот, - заметил Пернатый, оглядываясь вокруг, шаря взглядом по полу и углам, - шипел на тебя... а теперь делся куда-то.
  - Они придут, - кивнула кошатница. - Выдры скоро придут, я чувствую! Уходить надо отсюда!
  - Хорошо, - согласился, вставая, птичник. - Я уже приметил пару тел, надеюсь, нам удастся их использовать. Станем настоящими, сразу разыщем первых обратившихся и заберём у них лучезар.
  - Лучезар у них? - нахмурилась Хищница. - Откуда ты это знаешь?
  - Я так думаю... потому что... ну, а у кого ж ещё?..
  - Понятно... - она едва заметно улыбнулась и, чуть подумав, вдруг заявила: - Но мне нужно особенное тело, обычное не подойдёт!
  - Что значит - особенное? - растерялся Пернатый. - Выбор не так богат, чтобы привередничать! Нам надо как можно скорее стать настоящими, иначе мы просто распадёмся под давлением трёхмерности этого мира.
  - Ну, немного времени у нас ещё есть, - успокоила его подруга, ласково поглаживая по спине. - Продержимся, пока я отыщу подходящего носителя - он должен быть наполнен жизненной силой больше других, иначе нельзя, ведь как только я вселюсь в человеческое тело, полученная от кошек сила уже не сможет меня поддерживать. Я снова окажусь без сознания и больше уже никогда не приду в себя.
  
  * * *
   'В чём дело?' - хотела спросить Кира, но вместо слов из горла вырвалось низкое утробное завывание. Ремни оказались затянуты слишком слабо, петли так болтались, что руки и ноги легко выскользнули, и она мягко спрыгнула с койки на пол. Человек в белом халате попятился, глаза его были широко открыты, за стёклами очков бился страх.
  'Что?..' - снова этот жуткий звук! Горло?! Что-то случилось с горлом... и губы тоже плохо слушались. Заметив на столе в углу лаборатории чайник с водой и стаканы, Кира бросилась туда. Раздался громкий звук сирены. 'Чёрт, да что же это такое происходит?!'
  Подбежав к столу, Кира попыталась взять чайник, чтобы налить в стакан воды, но он отчего-то упал и покатился по столу, разливая воду, ударил один из стаканов и тот упал на пол - во все стороны брызнули осколки. 'Почему я такая неловкая?' - Кира снова протянула руки, чтобы одной поднять чайник, а другой взять уцелевший стакан, но пальцы соскользнули, задержавшись только на самом краю стола. Прямо под подбородком, продолжая изливаться из чайника, текла вода. Страшно захотелось пить, и Кира прильнула губами к расплывшейся на столе луже. Чуть тёплая вода толчками заполняла рот. Сирена смолкла, и уши уловили, как открывается дверь в лабораторию. Чьи-то осторожные шаги, в голове вдруг взорвалось ощущение опасности, и Кира, оставив воду, развернулась.
  В комнату, с оружием в руках, ворвался оперативник надзирателей - Карпухин, кажется, - с трудом вспомнила Кира. Оружие ей было хорошо знакомо - она и сама много раз пользовалась таким в метро, в свою бытность выдрой - револьвер, заряженный дротиками. Карпухин взял Киру на мушку.
  - Нет! - раздался знакомый голос... Сергея - всплыло в памяти имя - научника надзирателей, проводившего форсированные исследования. - Не стреляйте! Она ничего не понимает, вы же видите! Нельзя отключать её в таком помрачении, сознание потом может не вернуться...
  - Но вы же сами нажали тревожную кнопку!
  - Я испугался, что она на меня бросится... но, по-моему, она не собирается проявлять агрессию.
  - Васька! - гаркнул Карпухин. - Твой выход!
  В лабораторию вошёл человек с длинной палкой, на конце которой была петля.
  Глаза Киры расширились, в мозгу словно лопнула плёнка, мешавшая увидеть шерсть на собственном теле, лапы вместо рук... 'Чёрт!' Осознав, что стоит на четвереньках, Кира подняла передние лапы и, выпрямившись, посмотрела прямо в глаза Сергею.
  - Стой! - остановил он медленно заходившего сбоку Василия. - Кажется, она приходит в сознание.
  'Да я в сознании, чёрт, я с самого начала в сознании! - Кира постаралась изобразить чёткий кивок. - Просто тело своё неправильно видела...'
  - Вот! Видите? - воскликнул Сергей.
  Устав стоять на задних лапах, Кира села. 'Кто я?! Господи боже, да кто же я теперь?'
  - А давайте её обездвижим! - предложил Карпухин. - Просто обездвижим, без отключения сознания.
  'Нет! - отчаянно замотала головой Кира, чувствуя, что это крайне плохая идея. - Не надо, пожалуйста!'
  - Нет, - согласился с ней Сергей, - это тоже влияет на мозг, а я не хочу рисковать!
  - Так чего же вы, чёрт возьми, тогда хотите?
  - Хочу, чтобы она полностью осознала себя и самостоятельно обуздала свой перевёртыш.
  - А если не получится? - в голосе Карпухина слышалось сомнение.
  Василий перехватил палку и сделал шаг к Кире - она повернулась к нему, уши прижаты, из горла помимо воли вырвался громкий, утробный, вибрирующий звук. Наделённый ярко выраженными нотами человеческого голоса, он наводил настоящую жуть. Вася резво отступил назад.
  - Господи! - Сергей вытер рукавом проступивший на лбу пот. - Я не знаю...
  - Я знаю! - раздался из коридора уверенный мужской голос.
  'Бластер!' - обрадовалась Кира.
  - Обычный рык рыси, что вы все так напрягаетесь? - вопросил Валера, бесцеремонно протискиваясь мимо схватившегося снова за револьвер Карпухина в лабораторию. - Вы что, никогда не слышали, какие звуки издаёт рысь?
  Врач Сергей молча помотал головой.
  - Ты кто такой? - вместо ответа спросил оперативник научников.
  - Капитан Крюков, напарник капитана Косулиной, - он показал на Киру.
  'Я - рысь?!' - она снова оглядела собственное тело: крепкие широкие лапы, густая шерсть с чёрными пятнышками.
  - Больно уж здорова твоя напарница! - проворчал Карпухин, опуская оружие.
  - Эй, полегче! - улыбнулся Валера. - Девушкам не по вкусу подобные комплименты!
  Он бесстрашно подошёл к Кире, заглянул прямо в огромные, широко расставленные зеленовато-прозрачные глаза:
  - Привет, Коса, я смотрю - ты застряла?
  'Чёрт, Бластер, помоги!' - звук на этот раз вышел более высоким: смесь звериного воя с человеческим голосом.
  - Я никогда не оставлю тебя! - Валера сел на пол, не отрывая взгляда от её глаз. И было в его лице и тоне что-то такое, отчего самая глубина её женского существа дрогнула, потянувшись навстречу напарнику.
  'Я не... - порыв застал Киру врасплох, окатив неожиданным волнением, однако острая насущная проблема быстро отринула чувства прочь. - Ладно, не важно! - звериная глотка издала тихое ворчание. - Сперва мне надо снова стать человеком!'
  - Ты - человек! - на удивление точно попал с ответом Валера. - Но сейчас твой мозг связал душу с другой материальной формой. Его научило этому иномирье, жившее в наших телах, ещё когда мы были выдрами. Но мы умели его подавлять! Ты умела загнать иномирье в узду - и это тоже делал твой мозг! 'Поводок' - ты помнишь? Просто натяни 'поводок'!
  'Поводок? - где-то внутри, в зверином теле, шевельнулось знакомое ощущение, но тут же пропало. - Я не понимаю, как натягивать, если Дуса нет!'
  - Ну же, Коса! Ты сто тысяч раз это делала! Вспомни!!
  Кира представила себе, как Дус вылез наружу, и привычным усилием потянула его назад, но, не встретив реального сопротивления, тут же упустила иллюзию. Воображаемый Дус распался, а с ним исчез и 'поводок'.
  'Не получается, Бластер, ничего не выходит!' - рысье горло выкашляло странный полуплач-полувой.
  - Вот чёрт, Коса! Ты, вообще, меня понимаешь?!
  Кира отчаянно закивала.
  - Господи, слава богу! а то я уж решил - ты совсем потеряла контроль!
  Валере показалось, что светлые, с болотным отливом, глаза уставились ему прямо в душу, лабораторию вновь заполнили утробные получеловечьи завывания.
  - Не паникуй! - приказал он.
  - Послушайте, док! - Карпухин обратился к совсем растерявшемуся врачу. - У меня нет времени стоять тут вечно! Давайте уже поймаем её, отправим в вольер, и разбирайтесь потом с этой рысью, сколько влезет!
  - Нет! - Валера вскочил и, одним быстрым, почти неуловимым движением оказавшись прямо перед оперативником научников, прокаркал: - Ни в какой вольер она не отправится!
  Карпухину вдруг показалось, из лица Крюкова вдруг вытянулось нечто тёмное, острое, и он невольно отпрянул, смаргивая видение.
  - Ты здесь не командуешь, капитан!.. Вася!
  - Я не дам засунуть её в вольер! - Валера заступил дорогу молчаливому подручному Карпухина, пнув ногой его длинную палку с петлёй. - Понятно?
  Вася не ответил: открыв рот, он таращился на пробивавшиеся из рук перья и круглые, ястребиные глаза возникшего на его пути существа, не в силах понять, видение это или всё происходит на самом деле.
  - Давайте дадим им ещё немного времени, старлей! - подал голос врач, рассматривая Валеру с живым интересом.
  - Спасибо! - поблагодарил тот и вдруг принялся стягивать с себя одежду.
  - Капитан... - начал было Карпухин, но Сергей жестом попросил его не вмешиваться.
  Раздевшись, Валера опустился перед рысью на колени и притянул её голову к себе так, что они соприкоснулись лбами.
  - Давай, Коса, - прошептал он, - постарайся! Отключи свою обычную соображалку и не думай о том, что ни поводка, ни Дуса нет, вообще ни о чём не думай, сосредоточься только на самом усилии: тянем 'поводок' и всё! - Он обнял её и погладил по спине. - Я с тобой, я помогу, делай, как я, и всё получится...
  Кира закрыла глаза, слушая его шёпот, чувствуя нежные прикосновения, следуя за биением пульса напарника. Тревога ушла, и она почувствовала единый общий ритм тока крови.
   Врач ахнул, подавшись вперёд: прямо перед ними огромная птица широкими чёрными крыльями обнимала рысь. 'Ядрёна кочерыжка...' - пробормотал Карпухин, а Вася только протяжно выдохнул, с громким стуком уронив палку на пол. Сергей и оперативник дёрнулись на звук, а когда повернулись обратно, на полу сидели два голых человека.
  
  * * *
  Наконец-то этот чёртов Пернатый свалил - увела его Хищница - молодец, девчонка!
  Умник отделился от тени в углу и, потянувшись, толкнул Опера.
  - А? Что? - тот повёл вокруг мутным взглядом - по воле командира он так плотно присосался к стене, что теперь никак не мог отлепиться и прийти в себя.
  - Давай, просыпайся! - пнул Опера Умник. - Пора соображать.
  Обойдя вокруг кучи мёртвых кошек, он распахнул круглое окошко и, высунувшись наружу, повёл носом. В голове сразу, будто рой чёрных насекомых вокруг лампочки, закружился сонм математических значков и букв. Умник задал им направление, и они быстро пришли в порядок: выстроились в цепочки цифры, превратились в колонки словесные строчки, сформировались в столбцы параметры - новый мир постигался, раскладываясь на составляющие, которые тут же поглощались, обрабатывались, связывались друг с другом, а затем всплывали на поверхность мысли уже единым познанным целым.
  - Что-нибудь увидел? унюхал? - встряхнувшись и подойдя к окну, спросил Опер.
  - Скорее вычислил... - Умник умолк, продолжая выстраивать в голове логические цепи и прокладывать направления по едва заметным, но ещё существующим следам. - Пернатый дурак с подружкой здесь пока болтаются, неподалёку.
  - А первые?
  - Первые нашли себе тела тут, в городе, но потом ушли... далеко, я пока не знаю, куда.
  - Нам тоже нужны тела, - заметил Опер. - Иначе скоро кранты, - он поёжился.
  - Тогда начнём действовать, пока у нас ещё есть около двух суток в запасе. Чтобы добыть не абы что, а правильные тела со связями, нужен нейротоксин.
  - А чтобы взять нейротоксин, надо иметь тело, - хмуро отозвался Опер. - Замкнутый круг.
  - Да ни хрена не замкнутый! - недовольно бросил Умник. - Зря, что ли, у тебя одного двойственная природа и память сохранилась? Должен соображать, как всё это делается! Иначе какого чёрта я тебя с собой взял?!
  - Да ладно, ладно, остынь! Хорош беситься... Найти надо ещё нейротоксин этот для начала... м-м-м... раньше он в 'зоосаде' был.
  - Надеюсь, ты помнишь, где это? - нахмурился Умник.
  - Конечно. Вопрос лишь в том, сохранился ли сам 'зоосад'.
  - Вот и проверим!
  - Проверить-то проверим, но проблема в том, что вряд ли ещё раз найдётся врач в глубокой депрессии и чтоб при этом имел доступ к нейротоксину! - гнул свою линию Опер. - Как тогда его взять? В кого вселяться?
  - Придумаем! - не терял оптимизма Умник. - В своё время! Вот как только убедимся, что 'зоосад' существует и там есть препарат, так и сообразим - будем решать проблемы по мере их возникновения.
  - Ладно, - пожал плечами Опер. - 'Зоосад' находится в Подмосковье.
  - Выдвигаемся!
  
  
  4. Серый кот
  Нажав на телефоне отбой, Кира поставила чайник. От разговора с матерью пересохло в горле: всего-то пятнадцать минут, а измотали хуже той первой трансформации в лаборатории надзирателей.
  Удивительно, как мама всегда точно чувствовала, что у дочери - серьёзные проблемы: шесть пропущенных вызовов в тот день, когда Кира впервые перекинулась в рысь, и все - во время трансформации. К счастью, матери и в самом страшном сне не могло присниться, как выглядела в тот момент её дочь и какие жуткие звуки издавала... 'Я была на задании, мама, пойми! я не всегда могу подойти к телефону!' - 'Ни днём, ни вечером до тебя не дозвонишься! Шесть лет по ночам здоровье гробила, потом чуть не умерла, и начальник твой мне тогда прямо в больнице пообещал, что больше таких опасных заданий не будет... а сейчас, я смотрю, опять началось! Что же это за работа такая?! И когда ты, наконец, уже начнёшь жить как человек? - сама того не подозревая, мать часто попадала не в бровь, а в глаз. - Семью заведёшь, детей!.. папа так внуков-то и не дождался!..' - 'О, мама, ну вот только не плачь, пожалуйста, ну, я прошу тебя!..'
  Тот разговор состоялся три дня назад, а сегодня Кира сама позвонила матери, сказать, что домой в ближайшие несколько недель, а может и месяцев, вырваться не получится. Вообще-то это было понятно сразу после первой трансформации, но тогда ещё больше расстраивать мать не хотелось, она и так была вся на нервах.
  Грустное известие, как ни странно, совсем не застало мать врасплох. 'А я так и думала, - печально сказала она. - Ещё в тот раз поняла, что в ближайшее время тебя не увижу... А как там Валера?' - 'Да нормально, мам, что ему сделается!' - удивилась вопросу Кира. - 'Ты держись его, дочка, не отвергай'. - 'Мы вместе работаем, как я могу его отвергать?' - 'Не прикидывайся, ты прекрасно понимаешь, о чём я! Он - тот, кто тебе нужен, - хороший парень, надёжный! Смотри, упустишь, потом поздно будет'. - 'Хватит, мама!..'
  Потом пошло-поехало про работу, опасности и её постоянный страх за дочь, и зачем вообще в эти секретные службы принимают женщин, неужто мужиков не хватает?!
  Щёлкнул, выключаясь, чайник, и когда бурление воды стихло, из прихожей раздалось шуршание - кто-то тихо, но настойчиво скрёбся в дверь. Очень знакомый звук, хоть с тех пор и прошло почти два года. Кира улыбнулась и, открыв холодильник, чтобы взять колбасу, тут же закрыла его обратно, потому что вдруг поняла: он пришёл не за этим!
  Быстро нацепив куртку, Кира распихала по карманам телефон, деньги, документы, фонарик, схватила ключи. Чувство кошачьей беды было острым и вполне определённым. Распахнув дверь, Кира, как и ожидала, увидела крупного грязного котяру с порванным ухом: он ещё больше заматерел, но выглядел при этом вполне здоровым и шустрым, хотя и заполучил новый боевой шрам: отметина была длинной и тянулась от правого уха почти до самого левого глаза, расчертив лоб кривой бесшёрстной полосой.
  - Привет, Серый! Давно не виделись!
  Кот молча таращился на неё жёлтыми пятаками, глядя прямо в глаза, весь напружиненный от нетерпения. Закрывая дверь, Кира чувствовала, что Серый стал относиться к ней по-другому: не так, как в её бытность ОКОПовской выдрой. Неизбывный ужас, который он раньше испытывал, оказываясь поблизости от 'жуткого, но полезного чудовища', сменился нормальным звериным пониманием, что её сила значительно превышает его, а потому нельзя наглеть и пытаться командовать, однако просить помощи и находиться рядом теперь можно, не опасаясь, что тебя в любую секунду разорвут и сожрут.
  - Ну, и что же у тебя случилось? - закрыв дверь, спросила Кира.
  Оскалившись, кот коротко хрипло мяукнул: 'Беда! Проблема! Несчастье!'
  - Ладно, веди! Показывай.
  Серый ринулся вниз по лестнице, Кира - за ним.
  Бежали они долго: через стоянки, дворы, газоны и сквер, пока не оказались возле входа в подъезд одного из старых домов с башенкой и круглым чердачным окошком наверху. Дом был расселён и частично затянут обтрёпанной маскировочной сеткой, но никакие работы в нём, судя по всему, не велись, и стоял он вот так, бесхозный, уже давно, видимо, дожидаясь, пока где-то в чиновничьих кабинетах определится наконец его дальнейшая судьба. Кот резво нырнул в чёрный дверной проём и рванул вверх по лестнице. Кира достала фонарик и последовала за ним.
  Первую кошку, серую в полосочку, она обнаружила прямо на ступеньках, чуть не доходя до последнего этажа - та лежала на боку и, завидев человека, с большим трудом приподняла голову и тихо, тоненько мяукнув, уронила её обратно. Кира присела возле неё на корточки и, осветив фонарём, осторожно, но тщательно осмотрела: никаких повреждений, дыхание нормальное, но прикосновение к кошачьему телу почему-то рождало чувство вины за то, что животное лежит здесь и не может встать. Сверху раздался яростный мявк Серого, и озадаченная своими ощущениями Кара пересекла лестничную площадку последнего этажа и поднялась к двери на чердак. Она оказалась распахнута и вела в пыльное тёмное помещение, где на полу лежала какая-то меховая куча. Кира подошла ближе, светя фонариком, и с вытаращенными глазами застыла на месте, словно человек, внезапно обнаруживший себя стоящим над трупом с окровавленным ножом в руке.
  Только это был не труп человека, а гора как-то странно лежавших кошачьих тел, а вместо ножа внутри нарастало странное вибрирующее чувство причастности к смерти несчастных животных. Кира заставила себя подойти ближе, и тогда стало ясно, в чём странность: тела казались пустыми - словно кто-то удалил из них всё мясо и внутренние органы, оставив только кости, туго обтянутые шкурой. Громкое надсадное мяуканье Серого заставило посветить в его сторону фонарём. Кот сидел возле ещё одной, лежавшей отдельно, бело-рыжей кошки. Бок её равномерно поднимался и опускался. Живая, но так же плоха, как та, что на лестнице, поняла Кира. В свете фонарика пятаки Серого сверкали серебром - он перестал мяукать и только неотрывно следил за человеческими руками, ощупывавшими его рыжую подругу.
  - Жди! - сказала ему Кира. - Я только взгляну, нет ли живых в той куче, и тогда отнесём твою рыжую подругу и ту, что на лестнице, в ветеринарку.
  В кармане громко запел мобильник. Звонил Валера, интересовался, почему у него стойкое чувство, будто с ней что-то случилось. Кира рассказала ему про кошек, и тут выяснилось, что он бродит по той же самой улице, где и стоит старый дом с башенкой.
  - Ты что, опять своё воробьиное шпионство устроил? - разозлилась Кира. - Я же тебя просила!..
  - Да не посылал я за тобой воробьёв, успокойся! - Валера нажал отбой.
  - Ну, и какие это были птицы? Вороны? - снова набросилась на него напарница, когда, спустя пять минут, он возник в дверном проёме.
  - Хватит! Говорю тебе: я не шпионил!
  - А как же ты тогда умудрился здесь очутиться в полпервого ночи?!
  - Просто бессонница одолела! - Валера хмуро смотрел в пол, бросая слова напарнице под ноги, словно камни. - Вылез подышать, пошёл, не думая, потом вдруг пробила мысль: тебе срочно нужна помощь! - Он поднял голову и обжёг её таким прямым и бескомпромиссным взглядом, что Кира отвела глаза.
  - ...Как в лаборатории у надзирателей? - чуть подумав, предположила она. - Ну, когда я в рысьем облике застряла?
  - А-а, ну, в общем, похоже, - согласился напарник. - Правда, там, в лаборатории, чувство было намного сильнее... а это ещё что?! - Он только сейчас заметил кучу за спиной преграждавшей дорогу напарницы.
  - Кошки, - ответила она, отходя в сторону. - Мёртвые.
  - Что за чертовщина?.. - пробормотал Валера, осматривая лежавших друг на друге животных.
  Кира к тому времени уже проверила их всех: живых кошек там не оказалось, все тела, в количестве девяти штук, абсолютно целые и чистые, без разрезов и крови, принадлежали самкам.
  - В куче одни сушёные мумии, - сказала она. - Живая только возле Серого.
  Напарник приблизился к коту и наклонился, протянув руки к его подруге, но тот угрожающе зашипел, выгнув спину и прижав уши.
  - Ого! - Валера отпрянул. - А мне он, похоже, совсем не доверяет!
  - Давай Рыжую возьму я, - сказала Кира. - А ты - ту, что на лестнице.
  - Если там ещё какой-нибудь кошачий рыцарь на меня не бросится... - Валера хмыкнул, оглядывая помещение.
  - Да нет, Серый такой один... уникальный кот - очень умный и вообще никого не боится! - Кира осторожно взяла Рыжую на руки, Серый тихо проводил подругу взглядом. - Ну что, пошли?
  - Да, - Валера задумчиво кивнул. - Ты знаешь, мне всё время кажется, я здесь уже был... Дежавю какое-то... и прямо очень стойкое...
  Он вышел на лестницу и, аккуратно подняв и прижав к себе полосатую кошку, стал спускаться вниз, светя себе под ноги встроенным в смартфон фонариком.
   - А меня вообще такие чувства одолевают, - ответила Кира, - будто это я виновата в смерти тех девяти кошек. - Наваждение, не отвяжешься... и это тем более странно, что я даже не понимаю, как? каким образом вообще можно вот так... иссушить животных... просто уму непостижимо!..
  - Думаю, что если б ты была причастна, твой уникальный Серый кошак вряд ли явился бы к тебе за помощью!
  - Да, - согласилась Кира. - Ты прав, я как-то об этом не подумала... Но тогда почему я всё время чувствую себя виноватой? И кто же, блин, а главное, зачем - мог такое устроить?
  - О чёрт! - раздалось уже со двора.
  - Бластер? - Кира быстро преодолела последние ступени и выскочила наружу.
  Напарник стоял, прижимая к себе кошку, и светил смартфонным фонариком на голую землю справа от ведущей в дом асфальтированной дорожки.
  - Чёрт! - повторил он.
  Кира подошла к краю асфальта, за которым, на земле бывшей клумбы виднелись чёткие следы.
  - Здесь кто-то ходил? - спросила она, не очень понимая, что именно так взволновало Валеру. Следы были мужские, обычные, к тому же не сегодняшние, а засохшие, явно оставленные несколько дней назад, когда шёл дождь и земля была сильно мокрой.
  С улицы раздался гудок - это подъехало вызванное напарниками такси.
  - Что молчишь?.. - нахмурилась Кира и, не дождавшись ответа, подошла к Бластеру вплотную и, крепче прижав к себе Рыжую, толкнула его плечом. - Ты что, знаешь, чьи это следы?
  - Да, - он оторвался от созерцания земли и выключил фонарик. - Мои.
  - Что? - не расслышала напарница.
  Валера поднял глаза и, посмотрев на неё, сказал:
  - Это мои следы.
  
  * * *
  Таксист оказался человеком в возрасте и, к счастью, на удивление сердобольным: не стал отказываться везти напарников с двумя грязными полудохлыми кошками на руках, выразив сомнение только насчёт третьего, неожиданно заскочившего в машину, огромного Серого котяры с бешеными жёлтыми глазищами и шрамом на морде. 'Не бойтесь, он смирный и ничего не попортит, честное слово!' - поспешила успокоить водителя Кира, и тот сразу смирился, безнадёжно махнув рукой.
  В ветеринарной клинике напарникам сказали, что, по виду, у кошек крайняя степень обезвоживания и истощения, и попросили подождать в коридоре, пока у животных возьмут анализ крови и проведут более тщательное медицинское обследование.
  - Ты точно уверен насчёт следов? - спросила Кира, присаживаясь на один из стоявших вдоль стены стульев.
  - Да, - неохотно кивнул Валера, пристраиваясь рядом. Он уже жалел, что не сдержался и сказал о следах напарнице, но отнекиваться теперь было бы совсем глупо. - Кроссовки оставляют именно такой рисунок, да и глина, и дождь... в общем, всё сходится...
  - А чего скис-то? - Кира окинула взглядом его скорбно согнутую фигуру - Бластер опустил голову, разглядывая подошвы тех самых кроссовок, только отмытых от земли и оставшихся чистыми, потому что сегодня на улице было сухо. - Подумаешь, ходил во сне, такое ведь уже с тобой было, потом прошло. Попей те же таблеточки, что тогда тебе прописали, глядишь, всё и нормализуется...
  - А кошки?
  - Что - кошки? Ну, не думаешь же ты, что в беспамятстве их поубивал, причём таким вот изощрённым способом, а потом сложил в кучу?!
  - Но зачем-то я туда приходил?!
  - Ну уж не за этим - что за бред? - для тебя в этом нет никакого смысла!.. Как и для меня, хотя я отчего-то тоже чувствую себя причастной к этому безобразию... Думаю, вся эта наша чувствительность и прочая фигня как-то связана с каналом, с теми кто его открыл...
  - Если в том доме и были те, кто открыл канал, то они ушли ещё до нас, иначе я бы тебе не дозвонился.
  - Да, иномирных сущностей там точно уже не было, мы бы почувствовали...
  - А с мумиями этими кошачьими что будем делать?
  - Можно сказать Аркану, - пожала плечами Кира.
  - О моих снохождениях? - безрадостно уточнил Валера. - Чтобы отстранили от дел, пока не разберутся, чем я занимаюсь в бессознательном состоянии?..
  - Ладно, давай не будем о твоих снохождениях! Скажем просто, что, видимо в результате форсированных исследований, почуяли какой-то непонятный след, пошли по нему и наткнулись на этих мёртвых кошек. Спецы научников наверняка возьмут нескольких для изучения, а остальных... ну, в общем они там сами разберутся...
  Дверь комнаты, куда унесли кошек, открылась, и оттуда выскочил совсем молодой парень.
  - Вы что, соревновались, кто дольше продержит свою кошку без еды и воды? - зачем-то срывая с головы врачебную шапочку, возопил он. - Одна из ваших кошек только что погибла!
  - Рыжая? - быстро спросила Кира.
  - Нет, серая в полоску! - парень сжал губы, глаза его метали молнии, увидев, что Кира с облегчением откинулась на спинку стула, он перевёл взгляд на Валеру: - Ваша?
  - Это бродячие кошки, - ответил тот.
  - Законодательством, между прочим, предусмотрена статья за жестокое обращение с животными! Вы, вообще, кто такие?!
  - Говорю вам: кошек мы только что нашли на улице.
  - Да что вы! Двух сразу? - не поверил парень и достал смартфон, чтобы сфотографировать посетителей, но Валера вскочил и одним резким движением вырвал гаджет у него из рук.
  - А ну отдайте! - рассвирепел парень, и бросился бы на него с кулаками, если бы прямо перед ним вдруг не возникла Кира:
  - Спокойно! - она развернула перед носом парня удостоверение: - ФСБ.
  - Я в суд подам! - едва взглянув на красную корочку, не сдавался юный борец за права животных.
  - Документы предъявите! - тоже показав удостоверение, спокойно потребовал Валера.
  Растерявшись, как подросток, застигнутый родителями за курением, парень засопел, пытаясь сообразить, что теперь делать.
  - Нам что, к начальству вашему идти? - нажали на него напарники.
  - Не надо, - выдохнул парень и показал свой пропуск, где была его фотография, фамилия, имя и отчество.
  - Итак, Пименов Виктор Валентинович, - Кира посмотрела ему в глаза. - Раз уж вы такой любитель и защитник животных, пойдёмте, я вас кое с кем познакомлю.
  Она развернулась и быстро направилась к выходу.
  - Но мне надо... - парень отогнул большой палец в сторону кабинета, откуда только что вышел.
  Валера слегка подтолкнул его в спину, и Пименов неохотно поплёлся по коридору, комкая в руках свою шапочку.
  - Это Серый! - представила Кира сидевшего возле крыльца клиники кота. - Рыжая кошка - его подруга. Скажите, когда можно будет выписать её на волю, и он встретит её здесь.
  - Но... - парень совсем растерялся, с изумлением таращась в жёлтые пятаки Серого. - Вы что, шутите?
  - Нисколько, - серьёзно ответила Кира. - Просто скажите, когда ему прийти.
  - Только вы уж, пожалуйста, вылечите и откормите её как следует, прежде чем выписать, вот, возьмите за хлопоты! - Валера вытащил из кармана деньги и вложил в руку Пименову.
  - Вы хотите, чтобы я выпустил Рыжую кошку на улицу? - парень нахмурился, глядя на деньги.
  - Не просто на улицу, а прямо в лапы вот этому коту, - уточнила Кира. - Обязательно!
  - Ладно, - пожал плечами молодой ветеринар, пряча купюры в карман. - Утром через два дня. - Он назвал дату. - Будет как раз моя смена.
  - Вот и договорились! - сказал Валера и, пока Кира объясняла Серому, как обстоят дела, достал из кармана отобранный у парня смартфон.
  Пименов протянул к нему руку, но изрядно уже доставший его эфэсбешник вдруг отдёрнул гаджет и, помахивая им в воздухе, холодно предостерёг, неприятно переходя на 'ты' и глядя на него блестящим и грозным, как у хищной птицы, взглядом: - Только не вздумай писать о нашем приходе и разговоре в соцсетях - очень плохо для тебя закончится.
  - Я понял, - хмуро кивнул юный защитник зверей, и Валера отдал ему телефон.
  
  * * *
  'Зоосад' был там же, где и раньше, что необычайно обрадовало Опера.
  - Я всё правильно помню! - с гордостью сообщил он.
  - Молодец, - без всякого выражения похвалил Умник. - Осталось только понять, работают ли тут ещё с нейротоксином.
  - Почему же нет?
  - А разве не ты помог этим чёртовым выдрам припереться на нашу сторону, чтобы отрубить канал?
  - Что это сразу я-то? Истин сам виноват: это он послал меня сухарей убивать, должен был соображать, что ОКОП может поймать меня и пытать... хотя я и сам ни хрена не понимал, что вообще происходит?.. сказал им тогда, что Истин - это сам дьявол... Да и при чём, вообще, тут сегодняшний нейротоксин?
  - При том, что как только канал между нашими мирами закрылся, надобность в ОКОПе отпала, и лаборатории 'зоосада' могли перепрофилировать.
  - Чёрт! - ругнулся Опер. - А, похоже, оно так и есть.
  Невидимые и не осязаемые для людей, они двигались по территории 'Центра реабилитации оперативных работников', проникая из помещения в помещение, пользуясь преимуществом своей пока ещё бестелесности, когда ничто материальное не является преградой.
  - Давай, давай, смотри лучше! - не теряя оптимизма, подбодрил его Умник. - Может, узнаешь кого или что - ты единственный среди нас, кто сохранил память и способность видеть как человек.
  - Ну, так я, как феникс, умираю и возрождаюсь, то на этой стороне, то на той, да и Истин меня отдельно от всех прокачивал и гибридом никогда не делал! А в ОКОПе, чтобы иметь возможность непрерывно допрашивать, так 'паутиной' перекормили, что меня, в конце концов, прямо из человеческого тела через жерло в канал и выперло, даже подыхать в очередной раз не пришлось.
  - Хватит болтать! - приструнил его Умник. - Давай ищи нейротоксин!
  - 'Ищи нейротоксин'! Я тебе что, собака? - огрызнулся Опер. - Если будешь так... о, погоди! - вдруг перебил он сам себя. - Да ведь это же надзиратели, я их в лицо узнал! Ну-ка, ну-ка, за ними!
  Проследив за надзирателями, Умник и Опер обнаружили то, что искали: лабораторию, занимавшуюся тем же, чем и раньше. Аппаратура в помещении тут же засбоила, надзиратели стали пытаться звонить по телефонам, но те тоже не работали, и пришлось двум сотрудникам физически бежать за помощью к программистам и наладчикам аппаратуры.
  - Быстрее, быстрее! - торопил Умник. - Разберись и запомни, где хранится нейротоксин и кто имеет к нему доступ.
  - Господи, - улыбаясь, прошептал Опер, проглядывая всю запертую в сейфах, портфелях и ящиках документацию, - как хорошо, что цифровая техника ещё не успела вытеснить бумагу...
  Суета в лаборатории продолжалась ровно до тех пор, пока бестелесные гости не отлетели достаточно далеко, чтобы работа оборудования полностью восстановилась. Случилось это аккурат к приходу специалистов по цифровой технике. В итоге научникам и лаборантам только руками осталось разводить, уверяя, что 'ну, вот только сейчас, минуту назад, у нас вообще ничего не работало!'
  - Значит так, - довольно ухмыляясь, заявил Опер. - Я узнал, где нейротоксин, и кто имеет к нему доступ. Их несколько человек.
  - Нужна личная информация о каждом: где живёт, проблемы, родственники... - сказал Умник.
  - А-а, - протянул, ухмыльнувшись, Опер. - Кажется, я догадываюсь, чего ты хочешь... Но инфу для этого надо в личных делах смотреть, а они хранятся не в этой лаборатории.
  - А где?
  - В одном из отделов ФСБ, они теперь 'зоосад' курируют.
  - Ты знаешь место расположения этого отдела? - нетерпеливо осведомился Умник.
  - Думаю, найдём! Адрес отдела ФСБ я запомнил и знаешь, что ещё я тут про научников надзирателей выяснил? Что работавшая не шатко не валко лаборатория перешла на форсированные исследования, в которых участвуют те самые чёртовы выдры, что являлись на нашу сторону.
  - Отлично! - одобрил Умник. - Думаю, эта их суета связана с первыми прибывшими. Возможно, выдры их как-то засекли? Надо, пока мы ещё можем, немедленно рвануть в ФСБ и выяснить, что они задумали. И главное, получить личную информацию о тех, кто имеет доступ к нейротоксину. В бестелесности есть такие большие преимущества!
  - Если только мы успеем вовремя найти тела! - обеспокоился Опер.
  - Успеем, - заверил Умник, пока внутри него чёрными насекомыми кружился сонм математических знаков и букв, складываясь в логические цепочки. - У меня появилась идея, как это сделать быстро и наилучшим для нас образом, но для этого мы должны узнать, где находятся первые прибывшие на Землю.
  
  * * *
  Исследование мёртвых кошек из заброшенного дома не дало никаких результатов: животные были истощены и высушены, при этом состояние шерсти говорило о том, что произошло это быстро. То есть никто не морил их голодом до смерти, чтобы потом засунуть в дегидратор. Потеря жира, мышечной массы и воды происходила одновременно и с большой скоростью, а значит, применялись специальные химикаты и технологии, однако никаких следов такой деятельности обнаружить не удалось.
  Кто-то высосал их до дна, думала Кира, и в памяти ярко всплывала картина меховой кучи, а в животе начинало вибрировать, покалывать, словно это она умертвила несчастных кошек. Разумеется, Кира знала, что не убивала их, но возникавшие неприятные ощущения явно не были проявлением страха или брезгливости - на оперативной службе в ОКОПе, да и в ФСБ тоже, бывшая выдра видала не одно изуродованное тело, и какие-то сушёные кошачьи трупы не могли ввести её в дрожь. Скорее всего, Кира просто чувствовала связь с тем, кто это сделал, и чем дольше об этом думала, тем острее хотела разобраться, в чём эта связь заключается.
  Спецы 'зоосада' ничего не нашли, и теперь помочь ей выйти на след кошачьего убийцы мог только Серый.
  - Прикрой меня, я сгоняю в ветеринарку, - попросила она Валеру. - Сегодня как раз Пименов обещал Рыжую выписать.
  - Зачем, мы же с ним всё решили?
  - Да мне не Пименов, мне Серый нужен, хочу, чтобы он пришёл ко мне вечером и помог разобраться. - Кира напомнила напарнику о том, что она почувствовала в старом доме.
  - Хорошо, прикрою, но с одним условием - я приду и буду с тобой, договорились? У меня ведь тоже с этим домом есть какая-то связь - следы и дежавю, помнишь? Так что имею право!
  - Ладно, - кивнула Кира, она совсем не была против, даже обрадовалась, поскольку совершенно не представляла себе, с чем ей придётся столкнуться, если задумка выгорит.
  К тому же для начала надо было как-то донести эту задумку до Серого. Неизвестно, когда кот обнаружил свою подружку полуживой и видел ли он загадочного осушителя кошек, но он - единственный, кто мог помочь, при условии, конечно, что вообще поймёт смысл просьбы. Всю дорогу до ветеринарки Кира напряжённо раздумывала, как ей объясниться с Серым, но оказалось, беспокойство было напрасным.
  Кот отлично понял, чего хочет от него спасительница Рыжей подруги, и, явившись точно в назначенный срок, минут двадцать покорно ждал в условленном месте возле заброшенного старого дома с башенкой, пока явятся застрявшие на работе напарники. За своё терпение Серый был немедленно вознаграждён сосиской из хот-дога.
  Расправившись с угощением, он поднял голову и уставился жёлтыми пятаками на Киру - мол, я готов!
  - Веди, - глядя ему в глаза, сказала Кира. - Найди нам того урода, что чуть не убил Рыжую!
  Кот тщательно отряхнулся, словно на него вылили ведро воды, и решительно двинулся в дом.
  - Да ладно! - не поверил Валера. - Неужели сушитель мог сюда вернуться?
  - Не знаю, может, ему надо взять след? - предположила Кира. - В любом случае, нам ничего не остаётся, как идти за ним. Или у тебя есть другие варианты?
  - Нет, - неохотно признал напарник.
  Кот тем временем уже скрылся в подъезде. Забравшись на самый верх, Серый долго вынюхивал что-то в самом тёмном углу башенки, периодически встряхиваясь, словно кто-то постоянно мочил его водой. Временами он прижимал уши и подолгу замирал на месте, пристально таращась в пространство, пока в какой-то момент вдруг не рванул к лестнице, да с такой скоростью, что люди чуть не загремели вниз, пытаясь за ним угнаться.
  - Боюсь, не успеем! - крикнул Валера, останавливаясь и раскидывая руки в стороны. - Пошлю ворон!
  - Принято! - на бегу ответила напарница, устремляясь за котом прямо через кусты и бордюры.
  Ей не впервой было гоняться за Серым, но сегодня он, похоже, бил все рекорды. И скорость такую развил, наверняка, неспроста, по-другому, значит, нельзя, поэтому Кира мчалась за котом что есть духу, с единственным стремлением: не отстать! не упустить из вида! Выброс адреналина заставил тело использовать все человеческие резервы, но их оказалось недостаточно, чтобы две ноги догнали четыре лапы, и тогда тело само, внезапно и 'без объявления войны', подключило последнее средство. Огненная молния прошила тело - Кира осознала, как перекидывается, и одновременно с этим почувствовала что-то ещё: чужое, иномирное, но в то же время хорошо знакомое. Это требовало немедленного и определённого действия - Кира ощутила это на таком глубоком, подсознательном уровне, что, не раздумывая, бросилась на жертву, как хищник вцепляется в добычу - голый, первобытный инстинкт.
  Рысь взвилась в воздух, 'вонзая' когти в иномирную 'плоть', зажимая, подавляя, будто хотела задушить и проглотить прямо так, целиком, с потрохами. Сущность 'взвизгнула', растекаясь во все стороны, стремясь уйти из-под пресса, но ничего не вышло: рысь тянула её обратно, скручивала, сминала, увечила. Сила её была не просто больше, она умела парализовать, ибо точно знала, куда бить, и сущность вряд ли вырвалась бы из 'сочившихся ядом' когтей, если бы не появился некто третий. Он яростно вступился за подругу, с таким зверством клюя и терзая спину рыси, что она вынуждена была выпустить жертву и вступить в бой с новым врагом. Он оказался гораздо сильнее первой сущности, и самое ужасное, что против него у рыси ничего не имелось: ни знания о слабых местах, ни 'яда' в когтях, только обычная звериная хватка!
  Сцепившись с иномирным пришельцем в клубок, Кира билась ни на жизнь, а на смерть: ей надо было выстоять, победить и так изранить чужака, чтобы он отцепился. А иначе он обескровит её настолько, что она больше не сможет контролировать перевёртыш и навсегда останется рысью. Утвердившаяся звериная форма начнёт диктовать мозгу свои условия, и в конце концов Кира совсем лишится человеческого сознания! Она это чувствовала, знала, чего добивается пришелец, и не могла противопоставить ему ничего неожиданного: 'козыри в рукаве' имелись только для подруги чужака, а с ним самим оставалось только драться простыми рысьими средствами.
  А их катастрофически не хватало, и, ощущая свой перевес, иномирный пришелец впал в настоящее неистовство. Он уже размахнулся, готовый вонзить когти рыси в грудь, достав до самого сердца, как вдруг кто-то - быстрый, словно удар чёрной молнии - сбил его с жертвы. Рысь обессилено повалилась на землю, повернув морду к небу, куда чужака стремительно поднимал чёрный ястреб. Кира вдруг осознала, что больше не чувствует присутствия его подруги - похоже та удрала, бросив своего защитника на произвол судьбы. Рысь снова посмотрела наверх: чужак, видно, собрав воедино все оставшиеся силы, неожиданно мощным и резким рывком выскользнул из когтей ястреба и, тут же став невидимым для напарников, резво кинулся прочь - след растаял за секунду. Но Валера и не собирался его преследовать: он камнем ринулся вниз, рыси на помощь.
  Она вздохнула и попыталась поймать ощущение формы, чтобы снова стать человеком, но свинцом навалившееся изнеможение не давало сосредоточиться. Глаза стали закрываться.
  - Эй-эй, не спать! - перекинувшийся в человека Валера схватил рысь за морду, и тряхнул, заставляя снова распахнуть веки. - Давай! Ты уже сто раз это делала в лаборатории - и сейчас не настолько ослабла, чтобы не получилось. Смотри на меня! Слушай ритм, и всё будет нормально. - Он впился взглядом ей в зрачки и ладонями прижал её передние лапы к своей шее.
  Ощутив жаркое биение пульса напарника, рысь нервно зевнула и мотнула головой, усилием воли отбрасывая усталость.
  - Давай уже быстрее! Я тут голым полночи сидеть не собираюсь! - он улыбнулся, чувствуя, как тело напарницы стало меняться.
  - Теперь нас тут двое таких - голых! - рассмеялась Кира. - Спасибо, что так быстро пришёл на выручку!
  - Да я только успел ворону выслать, как она уже рысь увидела - ну, пришлось одежду прочь и - на помощь!
  - Помнишь, где скинул? А то - холодно, чёрт, просто ужас!
  - Да, там валяется, - он показал себе за спину. - Пойду подбирать.
  - А моя здесь, - констатировала Кира, оглядывая свои разбросанные вещи. - О, куртка, слава богу, слетела нормально, я её не застёгивала, - натянув кожанку, бормотала она, поднимая разорванную блузку, - а вот остальное не очень... хорошо хоть ботинки не пострадали...
  Нацепив всё, что удалось как-то приспособить к телу, Кира осмотрелась.
  Схватка с иномирными сущностями случилась в зелёной зоне позади одного из домов. Стояла глубокая ночь, и ограничивавший двор узкий переулок был совершенно безлюдным, только блестели в свете фонарей припаркованные машины. Не исключено, конечно, что кто-то мог не спать и увидеть в окно, сквозь голые, ещё только начавшие распускать почки ветки, как под деревьями прыгает какое-то крупное животное, но вряд ли он даже близко понял суть происходящего. Записать схватку на телефон было невозможно: иномирная активность сущностей выводила технику из строя и цифровые камеры фиксировали сплошную черноту, так что единственное, что можно было снять, - это двух голых людей сразу после того, как сущности смылись подальше от этого места... Оставалось надеяться, что когда гипотетический наблюдатель обнаружил, что камера снова работает, Кира уже прикрылась курткой.
  Сзади раздался мявк. Она обернулась и увидела Серого - тот сидел возле машины - видно, прятался под ней, пока тут бесчинствовали чужаки, а теперь вылез и интересовался, можно ли быть свободным.
  - Можно, мой храбрый друг, - улыбнулась ему Кира. - Иди, спасибо за помощь!
  На благодарность кот вряд ли обратил внимание - припустил во все лопатки прочь, едва только получил разрешение.
  - Выглядишь супер! - заявил подошедший Валера. - Пожалуй, нам надо вызвать такси.
  - Как ты думаешь, кто это был? - спросила Кира, пока они ждали машину. - И зачем им понадобилось расправляться с несчастными кошками?
  - Какие-то иномирные твари, - пожал плечами напарник. - А кошки... - не знаю... Ты, вообще, уверена, что они имеют к этому отношение?
  - Конечно! Серый ни врать, ни фантазировать не умеет - если показал, что это они, значит, они, не сомневайся!
  - Ну, тогда... бог его знает, зачем. Энергию забрать? Научились вот так жизненную силу высасывать, чтобы в канал не утянуло?.. Хорошо, что не из людей!
  - Да уж! - кивнула Кира и, чуть подумав, спросила: - Слушай, Бластер... а тебе не показалось, что в них, в сущностях этих, как будто бы есть что-то знакомое?
  - Ну-у-у... - протянул Валера, вспоминая собственные ощущения, - в общем, да, было такое чувство...
  - Это так странно!.. когда я вспоминаю нашу схватку... слушай, ну, ведь это не она, это я первая напала! Я! Но зачем? Не могу понять... что-то будто заставило меня на неё наброситься!..
  - На неё?
  - Почему-то я уверена, что эта сущность - она, а тот, кто потом спикировал мне на спину - он. И они вместе... типа... любовники?.. бред просто!
  - Ну, да... - согласился Валера. - Есть нечто такое... про твою сущность не знаю, но тот, с кем я дрался... я бы сказал, это - он. Вообще, они оба явно отличаются от тех, кого посылал в метро Привратник. Тогда и речи не шло о каких-то отношениях с дусимами или между ними - подселенец и подселенец, бесконечно чужой и ничего больше! Но тот, кого я стащил с твоей спины... в нём действительно было что-то знакомое. Слушай, а может, я с ним уже сталкивался, когда приходил сюда во сне? Следы от моих кроссовок помнишь?
  - Да помню, конечно, только это ведь было уже больше недели назад - что ж он, с тех пор, так без тела и болтается?! Невозможно! Его давно бы уже или обратно в канал затянуло, или тут бы распался - никакие кошки не спасли бы.
  - Если исходить из опыта в метро, то - да, но ведь они отличаются, ты сама заметила!
  - Не настолько! - упрямо покачала головой Кира. - Тут уже, мне кажется, законы природы вступают, физика...
  - Да, наверное, ты права, это уже как-то слишком... И всё же чем-то этот иномирец мне близок... знаешь, я, может, даже из-за этого его и выпустил?..
  - Ты его выпустил?! - изумилась Кира. - Я думала, он случайно вырвался!
  - Я тоже так думал!.. но теперь... вот уже не уверен... - напарник умолк, погрузившись в собственные мысли.
  Кира зябко поёжилась, запахнув куртку.
  - А вот и наше такси, - сказал Валера, увидев, как паркуется в переулке жёлтая машина с шашечками.
  
  * * *
  Пернатый и Хищница были здорово напуганы встречей с выдрами: оказалось, те как-то сумели их выследить и неожиданно напасть из-за угла, к тому же обладали достаточной мощью, чтобы подчинить их своей воле, подавить и растворить. Да, на этот раз им удалось отбиться, но птичник понимал, что так будет не всегда. Он ничего не помнил о прежних проявлениях дусимов на Земле, знал только, что выдры - это те, кто умел подчинять иномирных подселенцев своей воле, а значит, остаются опасными и сейчас. С другой стороны, именно выдры - причина появления Пернатого, Хищницы и им подобных, ибо именно пребывание внутри людей так повлияло на подселенцев, что те смогли не вернуться в дусимов, а стать самостоятельными существами. То есть можно сказать, именно выдры дали птичнику и кошатнице путёвку в жизнь. Наверное, поэтому напавший на него Чёрный ястреб показался таким знакомым, однако самое странное, что при этом вспоминалась отчего-то Ворона-проводница, да так сильно, словно ястреб был её отцом - хоть это, конечно же, невозможно... И всё же какое-то отношение к этой Вороне он явно имел! - загадка, разрешить которую сейчас было Пернатому не под силу, да и некогда. Ибо те, кто их породил, могут их с Хищницей точно так же и уничтожить!
  А ещё они могут уничтожить первых прибывших - Пернатый увидел это во время боя: близкий контакт послужил проводником информации, и она передалась от нападавшего к жертве. Не вся, конечно, а только лежавшая на самой поверхности сознания: мелькнули волки, быстро так, едва заметить успел, а потом уже было не до того. И вот теперь, когда возбуждение от схватки спало, птичник понял, куда завтра отправятся выдры: искать стаю первых прибывших, и это не означает для них ничего хорошего... Он понял, что первые прибывшие стали волками и видел точку, откуда их начнут искать - маловато, конечно, но возможно, ему хватит, чтобы обнаружить их первым. Обнаружить и предупредить, а заодно и забрать лучезар! - вот как удачно всё имеет шанс сложиться... Только надо поторопиться - скоро займётся рассвет!
  Пернатый сел рядом с Хищницей - она после боя выглядела совсем слабой.
  - Мне надо отлучиться, - сказал он, нежно гладя её по волосам. - Сможешь продержаться, пока я не вернусь?
  - Смогу, - не открывая глаз, отозвалась Хищница.
  - Я постараюсь быстрее.
  - Хорошо.
  - Вернусь, и мы сразу же должны определиться с телами! Здесь, в городе столько людей, чтобы выбрать тело, а ты всё медлишь, всё ищешь! И этим держишь нас в бестелесном уязвимом состоянии там, где легче лёгкого столкнуться с этими ужасными выдрами...
  - Но я же уже говорила тебе, - устало перебила его Хищница, - мне нужно особенное тело, иначе я могу никогда не очнуться.
  - Мы скоро оба никогда не очнёмся, если и дальше будем тянуть! - Пернатый наклонился и тихонько поцеловал её в щёку. - Нам надо как можно скорее стать настоящими и свалить отсюда - ты сама это прекрасно знаешь.
  - Ладно, я всё поняла, иди! - кошатница даже не махнула рукой, а лишь обозначила этот жест, чуть приподняв кисть. - Скорее отправишься - скорее вернёшься.
  
  
  5. Последний волк
  О ночном происшествии напарники доложили, не вдаваясь в детали, ибо всё равно ничего в них пока не понимали, да и объяснить словами свои ощущения тоже затруднялись. Сказали Арбоканову, что в центре Москвы, в районе того дома, где нашли мёртвых кошек, столкнулись с иномирными сущностями, которые скрылись, едва поняли, что обнаружены. О собственных перевёртышах решили умолчать: факт появления в городе иномирья это всё равно никак не проясняло, а просто так злить начальство и огребать за неосторожные и неправомерные действия совсем не хотелось.
  Ведь уже через час они должны были выехать в Подмосковный лес на поиски стаи.
  Предыдущие несколько дней форсированных - теперь уже не исследований, а тренировок - сделали своё дело, и Кира, под руководством Валеры, научилась, наконец, держать своё перевоплощение под контролем, причём вчерашний опыт только ещё лучше подкрепил наработанное.
  От трансформаций напарников научники давно уже были в полном восторге, заставляя их без конца проходить различные тесты, осмотры, сдавать анализы и подвергаться разнообразным диагностическим процедурам как в человеческом, так и в зверином облике, ибо, в отличие от перевёртышей, совершённых подселенцами, эти метаморфозы не выводили из строя аппаратуру. Да, открытая кем-то дыра в иномирье, безусловно, способствовало процессу, но это было сродни действию изливавшейся в своё время в Московское метро 'паутины', которая там постоянно, но пассивно 'клубилась', никак не влияя на работу смартфонов и других средств связи. Камеры и прочая цифровая техника отказывали, только когда иномирные сущности начинали проявлять в нашем мире активность и вступать с ним в живое взаимодействие, а в случае Киры с Валерой всё делалось исключительно силами человеческого организма, без всяких подселенцев, и это для 'зоосадовских' учёных стало настоящим праздником.
  Лунная рысь и Чёрный ястреб - так прозвал их врач Сергей, один из лучших научников надзирателей и неисправимый романтик в душе. 'Лунная' - потому что шерсть перекинувшейся Киры сильно отливала серебром, совсем нехарактерным для этого, живущего в российских лесах, вида хищников семейства кошачьих. В остальном оборотень, с чёрными пятнышками на шубе, кисточками на ушах, большими, широко расставленными глазами и лапами-лыжами выглядел вполне по-рысиному, разве что размером был больше, да и сила тоже превышала возможности натурального животного.
  Но если Киру, при желании, ещё можно было принять за обыкновенную, только очень крупную рысь, то, увидев Валеру, ни один человек не подумал бы, что это простая птица, ибо для ястреба-тетеревятника он был невероятно огромен. Крылья, больше трёх метров каждое, в раскрытом состоянии просто поражали воображение, а тело при трансформации становилось маленьким, как у ребёнка, - от силы килограмм двадцать. Однако если не брать в расчёт размеры и слишком тёмный даже для чёрного ястреба цвет, то крепкий, загнутый клюв, большие глаза, мощные когтистые лапы, пропорции, расположение перьев - всё выглядело так же, как у этого вида хищных птиц.
  То есть, даже умея выбирать способ существования собственной материи, организмы бывших выдр не трансформировались в каких-то неизвестных науке монстров, а приобретали форму всем хорошо знакомых животных. Некоторая свобода проявлялась только в окрасе и размерах, да и то, как считали научники, только чтобы задействовать всё имеющееся в телах вещество - оно ведь не могло во время превращения просто растворяться где-то в воздухе, а потом, при обратной метаморфозе конденсироваться обратно. Взвешивания и замеры полностью подтверждали вывод насчёт размеров, а насчёт нехарактерного окраса никто особо не задумывался, ибо пока было не до того. Других, гораздо более насущных и интереснейших загадок в работе тела и мозга оборотней оказалось столько, что дай спецам волю, они бы вообще Лунную рысь и Чёрного ястреба из лаборатории никогда не выпустили.
  К счастью, у напарников был Арбоканов и служба в оперативном отделе ФСБ, так что в 'зоосад' они являлись всего на час-два в день, занимаясь в остальное время своими делами.
  Наконец, после того как научники и сами подопытные сочли, что вполне освоились с перевоплощениями, а именно сегодня, Кира с Валерой направились в Подмосковный лес, в то самое место, где Ксенофонтова покусала волчица, чтобы попытаться, используя новые возможности собственных тел и опыт, приобретённый при столкновении с иномирными сущностями, взять след стаи. Схватка с чужаками возле старого дома оставила в памяти чёткий образ новых подселенцев и здорово обострило чутье на их присутствие, поэтому теперь напарники были абсолютно уверены, что смогут засечь, в какой части леса скрываются волки.
  Поскольку Арбоканову пока не удалось добиться от высшего руководства возрождения ОКОПа, а форсированные исследования всё ещё велись фактически под его персональную ответственность, он предпочёл отправиться вместе с подчинёнными, чтобы лично проследить за поисками. С ними поехал и врач Сергей с двумя чемоданами, набитыми препаратами и переносной медицинской аппаратурой - на случай непредвиденных осложнений.
  - Крюков, - позвал Арбоканов, когда вся команда, кроме оставшегося в машине водителя, миновала еловый перелесок, направляясь к месту нападения на Ксенофонтова. - Ты можешь использовать местных птиц в своих целях?
  - Могу, пока не перекинулся, - ответил Валера, - а потом... не знаю, вряд ли...
  - Потом не надо, - кивнул начальник. - Надо прямо сейчас. Вернее, когда окажемся в отправной точке поисков.
  Пройдя поляну, на которой под весенним солнышком уже пробивалась трава, они вышли к берёзе, возле которой на Ксенофонтова напала волчица.
  - Здесь! - сверяясь со своим планшетом, заявил Аркан. - Сущностей, кстати, поблизости нет, раз эта штука работает, - покачал он гаджетом. - Ну, да ладно... Начинать всё равно будете отсюда, так что я хочу, чтобы ты, Крюков, посмотрел, не бродят ли где-нибудь поблизости случайные граждане.
  - А-а! - оживился Валера. - Понял! Сделаю...
  Он развёл руки в стороны и стал медленно и плавно поворачиваться вокруг своей оси. С ближайших деревьев стали срываться пичуги и веерами разлетаться по лесу. Сделав полный оборот, повелитель птах неподвижно замер. Все молча ждали, что будет дальше. Сергей, уже открывший один из чемоданов, выхватил оттуда какой-то прибор и аж подскакивал от нетерпения, с восторгом поглядывая на Валеру.
  - Ну, докуда я могу чувствовать сразу со всеми контакт, людей нет, - минут через десять сообщил тот. - Волков, впрочем, я тоже не видел.
  - А до куда ты чувствуешь контакт? - поинтересовался Арбоканов. - Желательно в метрах.
  - Честно говоря, мне трудно сказать, но... наверное, километр максимум... Нет, в принципе, я могу, конечно, установить с птицей контакт и за сорок километров, если она одна и мне знакома, но когда их много, все летят в разные стороны и число их без конца прибавляется, охватывая все большее и большее пространство, - отслеживать столько полей зрения одновременно крайне затруднительно.
  - Пал Михалыч, пожалуйста, это же энергии жрёт не меряно! - вклинилась Кира. - Мы когда с воронами за Китом по всей Москве катались, Бластер в больнице оказался!
  - Там был путаный слабый след, - успокоил её Валера, расплываясь в такой блаженной улыбке, словно его только что по радио объявили лучшим человеком на Земле, - вот как приятна была ему забота напарницы. - Это совсем другое, гораздо сложнее.
  - То есть там требовалось отслеживать не только поля зрения? - заинтересовался Сергей.
  - Отставить болтовню! - рявкнул на него Аркан и, подняв бровь, посмотрел на Валеру: - Крюков, ты перетрудился?
  - Никак нет, товарищ полковник!
  - Тогда я ещё раз повторю то, что говорил вам в конторе: на рожон не лезть, в стаю не соваться! Почувствовали присутствие волков поблизости, запомнили, где это, - и сразу назад, до того места, где передатчик пискнет, что есть связь, там ждёте нас, понятно?
  - Так точно, товарищ полковник, - отрапортовал Валера.
  - Принято, Пал Михалыч!
  - Я готов! - громогласно заявил Сергей, копаясь в своём, уже полностью открытом, чемоданном арсенале.
  Кира прыснула, Валера улыбнулся, Арбоканов с совершенно серьёзным видом кивнул.
  - Начинаем! - сказал он и, ткнув пальцем в землю под берёзой, добавил: - Надеюсь, этот след не будет для вашего звериного чутья слишком слабым и путаным.
  - А можно, я за тот куст отойду? - пальцем показала Кира.
  Она не особо смущалась Сергея и Валеры, они это уже сто раз видели, но вот начальник! Пусть она и научилась выскальзывать из одежды почти так же ловко, как это делал Слава Маркольев, всё равно оказываться перед Арканом - даже всего на одно краткое мгновение до трансформации - совершенно голой - это было уже слишком!
  - Разрешаю.
  Пока Кира топала к кусту, Валера уже разделся, взмахнул руками, и из его кожи, к восторгу Сергея, буквально выстрелили перья, окутывая мгновенно удлинявшиеся верхние конечности. Несколько секунд - и возле берёзы стоял гигантский ястреб, грозно сверкая глазами - золотисто-красными, словно пронизанный солнечным лучом гречишный мёд. Голову расчерчивали две белые полосы: пролегали над глазами, будто насупленные брови, придавая хищной птице ещё более яростный вид, и сходились на затылке. Перья сверху на теле и крыльях отливали глубокой, атласной чернотой, как у ворона, а с внутренней стороны цвет становился чуть светлее, с тёмно-серебристыми, словно свет луны, полосами.
  Пока Сергей, опустившись перед ястребом на корточки, надевал на одну из мощных жёлтых лап с загнутыми когтями браслет с передатчиком, Аркан, утратив свою обычную суровость, смотрел на преобразившегося подчинённого глазами пятилетнего ребёнка, которому подарили настоящего робота-трансформера величиной с человека. В результате трава у ног начальника сразу выросла чуть ли не вдвое, взметнувшись вверх свежими зелёными метёлками.
  Взмахнув крыльями, Чёрный ястреб молниеносно сорвался с места и, не успел ещё стихнуть рождённый им порыв ветра, как он, с невероятной ловкостью и скоростью маневрируя меж деревьев, взмыл в небо. Не успел Арбоканов проводить его взглядом, как ноги мягко коснулся кто-то большой и сильный - именно такое ощущение возникло у начальника ещё до того, как он увидел Лунную рысь. Беззвучно выскочив из-за куста, она стояла рядом и ловила ноздрями воздух, ожидая, пока Сергей укрепит на ней ошейник с передатчиком.
  Аркану захотелось погладить эту изумительную, чистую и густую, светло-рыжую с тёмными пятнышками и серебристым блеском шерсть, но тут сверху раздался звонкий ястребиный клёкот, на который рысь ответила таким рыком, что желание протягивать к ней руку мгновенно испарилось без следа. Сергей невольно отдёрнул от передатчика пальцы.
  - Слыхали? - хохотнул он, снова берясь за ошейник, чтобы проверить, хорошо ли он укреплён. - От такого голоска запросто можно обосраться.
  - Отставить! - пробурчал полковник, не уточнив, что именно.
  Сергей замолчал, с трудом сдерживая улыбку, а рысь, тем временем, в три громадных прыжка достигнув дальних деревьев, уже исчезла в лесу.
  - Они что, переговариваются? - спросил Арбоканов.
  - Не то чтобы переговариваются, - ответил Сергей, - но у них есть своя особая связь - возникла, когда Валера помогал ей после первой трансформации вернуться в человеческий облик. С тех пор, переходя в звериную форму, они, периодически могут входить как бы в резонанс и понимать, что один хочет от другого.
  - В резонанс? - не понял полковник.
  - Ну, у них в это время сердца бьются так точно в такт, словно оно одно на двоих...
  - А-а, - задрав голову, Арбоканов некоторое время следил, как Валера парит на такой огромной высоте, что для постороннего наблюдателя выглядит птицей обычного размера, потом повернулся к Сергею: - Я понимаю, что зрение ястреба намного острее человеческого, но как он увидит этих чёртовых волков, если всё закрывают деревья?
  - В просветы? Да и листвы-то пока ещё почти нет, - пожал плечами научник. - К тому же у него есть напарница! У ястреба - зрение и слух, у рыси - слух и обоняние. И ещё у обоих есть то, что отличает их от обычных земных животных, - особая, заработанная ещё в бытность выдрами, чуйка не только на иномирные проявления, но даже на оставшиеся от них следы... В общем, как конкретно они ищут, я не знаю, но одно могу сказать наверняка: сейчас их возможности намного превосходят человеческие, поэтому будем надеяться, они хоть что-нибудь, да найдут!
  - Пора двигать к машине! - следя по планшету за двумя точками, обозначавшими передатчики напарников, - сказал Арбоканов. - Надо же, как стремительно они перемещаются!
  - Они гораздо чувствительнее, сильнее и быстрее, чем натуральные рысь или ястреб-тетеревятник, не говоря уж о людях, - захлопывая и подхватывая чемоданы, сообщил Сергей. - Нам лучше поторопиться!
  Езда на машине с отслеживанием дорог, ближе всего подходивших к лесу, где в данный момент находилась Лунная рысь, продолжалась часа два, напарники преодолели много километров, и за всё это время связь ни разу не отказала, что говорило об отсутствии поблизости иномирных сущностей. Арбоканов уже подумывал о том, что пора с этим бестолковым кружением по Подмосковью заканчивать, как вдруг точка, обозначавшая на планшете движение рыси, замерла на одном месте.
  Чёрный внедорожник спецслужбы, вот уже минут пятнадцать подскакивавший на ухабах старой заброшенной грунтовки, остановился.
  - Они что-то нашли! - с восторгом наткнувшегося на золотую жилу старателя, воскликнул Сергей, увидев, как к первой точки присоединилась вторая - ястреб спустился с неба на землю.
  - Выдвигаемся! - не разделяя его оптимизма, ибо связь так и не прервалась, спокойно скомандовал Арбоканов и вышел из машины.
  Сергей буквально вывалился со своими чемоданами наружу и, ни секунды не медля, бросился в лес. Прибежав первым, он выдал напарникам одежду, так что к приходу Арбоканова они уже ждали его в человеческом облике.
  - Задание выполнено, товарищ полковник, - доложил Валера.
  - Мы нашли их, Пал Михалыч, - добавила Кира. - Здесь, правда, не все. Устриков - ну, тот полицейский, что задерживал Ксенофонтова, говорил, что видел семерых.
  - Тут только четверо, - констатировал начальник, мрачно глядя на волков.
  Они неподвижно лежали на земле и были мертвы - загадка, почему связь и техника продолжали исправно работать, разрешилась.
  - Где же остальные? - Арбоканов посмотрел на Валеру. - Вы можете взять их след?
  - Боюсь, что нет, - покачал головой подчинённый. - Мы сюда, к мертвякам, вышли, потому что эти волки по окрестному лесу не один день моталась, сто раз здесь были, вот мы в конце концов и обнаружили место, где они наследили особенно крепко... Но мы всё же не волки, и не имеем иномирных подселенцев... а след тех двоих, что ушли, сливается с тем, что оставила вся стая, - нам не отделить!
  - А вы вообще точно уверены, что это оборотни, а не обычные волки? - вдруг усомнился Арбоканов.
  - Вы думаете, мы могли перепутать след? - нахмурился Валера.
  - Нет! - решительно сказала Кира. - Ничего мы не перепутали, я уверена! Да они и внешне отличаются - крупнее, да и вообще, ну, неужели здесь, в ближайшем Подмосковье, могут вот так бродить стаями, ещё и драться между собой, обычные дикие волки?..
  - Ладно, принял, - кивнул Аркан. - Одного только не пойму: если это были, как ты Крюков, выразился, псы на договорной основе, то почему они в волчьем облике?
  - Ну, значит, расторгли договор, - развёл руками Валера.
  - Получается, перед тем, как погибнуть, сущности выпихнули человеческие души вон из тела, - сказала Кира. - Как делали раньше. Псы, которых мы убивали в ОКОПе, тоже в человеческий облик не возвращались.
  - Но и в аморфную массу они превращаться не собираются! - заметил Арбоканов. - Они же не только что были убиты?
  - Нет! - отозвался осматривавший трупы Сергей. - Это точно случилось ещё вчера.
  - Тогда почему они до сих пор целы? Если человеческая душа ушла, а иномирная сущность вернулась в канал, то что же заставляет тело сохранять форму волка?
  - Ну, выходит, не вернулась! - заявил Сергей, оторвавшись от изучения волков и подходя к Арбоканову. - Эти сущности в канал не вернулись.
  - Как это? - не понял начальник. - Куда же они тогда делись?
  - А никуда! - воскликнул пронзённый догадкой Валера. - Они все просто погибли. Умерли, находясь в этих волчьих телах!
  - Похоже на то, - согласился Сергей.
  - Убить иномирную сущность?! - брови Аркана полезли вверх. - Что за ерунда! Такое ни одному ОКОПовцу не удавалось! Не представляю, как это вообще возможно...
  - Может, эти сущности отличаются от тех, что выходили в метро, мы же не знаем! - возразил Валера. - И кто их убил, тоже неизвестно!
  - Могу сказать только, что волки кем-то загрызены, - сообщил Сергей. - Посмотрите, как тут всё примято и испачкано кровью, на мордах у них тоже кровь - похоже, тут шёл самый настоящий бой. Волки сражались насмерть и были побеждены.
  - Кем? - сдвинул брови Аркан.
  - Может, другими волками-оборотнями, - пожал плечами научник, - а может, какими-то ещё хищниками... определить затрудняюсь, но убиты они точно не оружием, а зубами и когтями, стало быть, дрались эти волки с животными, скорее всего, превосходившими их силой, раз лежат тут убитые. - Он снова склонился к мёртвым телам. - Похоже, клыки нападавших были мощнее, чем у волков, - но сказать наверняка сейчас не могу - надо забрать их в лабораторию, чтобы там изучить раны.
  - Хорошо! - кивнул Арбоканов, доставая свой смартфон. - Сейчас я позвоню... что за чёрт?.. Не работает, нет связи! - Он выхватил пистолет.
  Оперативники тоже достали оружие. Одновременно с деревьев вокруг вспорхнули птицы.
  - Волк! - тут же доложил Валера. - Метров пятнадцать на два часа, бежит сюда. Один.
  Стволы повернулись в указанную сторону.
  - Десять метров. Перекинулся в человека!
  - Кто здесь? - зычно гаркнул Арбоканов. - Выходите с поднятыми руками!
  - Не стреляйте! - крикнул испуганный голос. - Пожалуйста, не стреляйте! Я сдаюсь, сдаюсь!
  Раздался шорох, кусты раздвинулись, и показался невысокий голый мужчина. Сделав несколько шагов вперёд, он замер.
  - Медленно идите сюда, - скомандовал Аркан. - Если вздумаете перекинуться, мы вас сразу пристрелим, понятно?
  - Да, - ответил незнакомец.
  - Крюков, наручники!
  Мужчина, лет за пятьдесят на вид, был давно не стрижен и бородат. Приблизившись, он покорно протянул руки, и Валера защёлкнул на нём браслеты. Кира и её начальник продолжали держать пришельца на мушке.
  - Мне бы хоть трусы, - смиренно попросил он, глядя прямо в дуло пистолета Арбоканова.
  - Где ваша одежда? - спросил Валера.
  - Там, - он махнул рукой в сторону леса, откуда пришёл, - в кустах недалеко от остановки на шоссе.
  - Далековато, - протянул Сергей, глядя в планшет, оставленный Арбокановым на его чемодане. - Лучше пойти к машине: там есть пижама зоосадовская - я взял на всякий случай. Техника, кстати, снова работает.
  
  * * *
  Уцепившись ногами за ветку большого, раскидистого дуба, Пернатый сел в сквере неподалёку от старого дома с башенкой, куда они с Хищницей вернулись после схватки с выдрами, и откуда он улетел искать и предупреждать стаю. Его колотило и трясло так, что он пока просто не мог возвратиться к Хищнице, хотел сперва прийти в себя и успокоиться.
   Они были мертвы - о Боже! - волки были мертвы! Загрызены, и сделали это не выдры, а кто-то, о ком птичник не имел ни малейшего представления - настоящий кошмар! Вот не зря! не зря он так хотел быстрее закрыть проход - убийцы наверняка пришли именно оттуда, и если бы он раньше нашёл лучезар, беды бы не случилось. Но он не нашёл - ни раньше, ни сейчас! Пока бестелесный, можно попасть куда угодно и увидеть абсолютно всё - ни стен, ни преград - но что от этого толку, если не знаешь, куда проникать и где смотреть?! Он был так уверен, что лучезар забрали волки... но теперь выходит, его унесли те, кто убил волков? А потом они ушли, и след оборвался у шоссе, как теперь их найти, где смотреть, за всё оставшееся до распада время и миллионной доли этого мира не успеешь пересмотреть! Пернатый понятия не имел, кто убийцы и как выглядят... Возможно, их станут искать выдры, но следить за выдрами - себе дороже, один раз они с Хищницей уже вляпались в неприятности... Да и зачем искать этих убийц: если лучезар у них, то хрен они его отдадут птичнику... и вообще, сюда, похоже, уже проникли все, кто хотел, чего теперь закрывать! Господи, как же это глупо, и что делать, совсем не понятно!.. Пернатый принялся раскачиваться из стороны в сторону, стараясь ритмом победить навалившуюся панику.
  Медленно всходившее над крышами солнце вдруг выстрелило лучом птичнику прямо в глаза. Чёрт! - очнулся Пернатый. - Уже давно утро! Скоро в лес явятся выдры, а там их ждёт сюрприз!..
  Птичник перестал качаться и встряхнулся, приводя себя в порядок. Пора было возвращаться к Хищнице. Солнце уже заливало ярким светом весь сквер. Пернатый вдруг вспомнил то ощущение чуда, что испытал, когда впервые открыл глаза в старом доме с башенкой, и горько усмехнулся: сегодня солнечные лучи совсем не радовали...
  Уже собравшийся с духом, но всё ещё проникнутый глубокой печалью, он влетел в круглое окошко и бросился в объятия Хищницы. Уткнувшись ей в шею, птичник сбивчиво рассказывал о мёртвых волках, а она слушала, гладя его по спине - рука медленно ходила от шеи к пояснице и ни разу не сбилась с ритма. На миг даже показалось, что его гладит не любимая, а кем-то подсунутый вместо неё автомат, и Пернатый отпрянул.
  - Что с тобой? - из болотного цвета глаз смотрело его собственное лицо.
  - Я... мне...
  Он моргнул, и острый блеск её глаз пропал, сменившись бархатной глубиной, - отражение птичника исчезло, утонув и растворившись в зелёной пучине.
  - Ты очень устал, - мягко сказала Хищница, целуя его сначала в одну щёку, потом в другую, - и слишком впечатлён своим неприятным открытием. - Она тихонько подтолкнула Пернатого, опрокидывая на пол: - Приляг, отдохни.
  Он послушно улёгся, пристроив голову у неё на коленях.
  - Вот так, молодец, - голос кошатницы звучал красиво и нежно. - Немного времени у нас есть, постарайся ни о чём не думать - это избавит тебя от воспоминаний о мертвецах.
  Она склонилась к нему, и её длинные волосы упали вокруг лица Пернатого, тёмной занавеской отгораживая его от всего мира. В чёрных прядях поблёскивали серебряные искры. Словно звёзды на ночном небе, подумал птичник и закрыл глаза.
  
  Очнувшись, он сразу увидел, что Хищницы рядом нет. От неожиданности он так резко подлетел вверх, что прошил головой потолок. Спешно опустившись обратно, птичник прокрутился вокруг своей оси. Комната была пуста.
  Он ринулся вниз по лестнице, потом на улицу. Трижды облетев дом, с каждым разом расширяя круги, он растеряно опустился на первое попавшееся дерево. Все мысли куда-то испарились, в голове бился только один вопрос: куда делась Хищница и почему он не чувствует её присутствия нигде поблизости?
  
  * * *
  Проснувшись, Иван Григорьевич с изумлением обнаружил, что весь хлеб заплесневел, полностью покрывшись белым и бирюзовым налётом, а кефир в открытом пакете в холодильнике сильно закомковался и приобрёл странный запах. Что за продукты стали нынче производить! - вздохнул старик, выбросив в помойное ведро хлеб и вытряхивая в туалет бывшую когда-то кефиром субстанцию. То ли дело - раньше... - мысль оборвалась и больше не вернулась, в голове царила странная пустота. В холодильнике были яйца и масло - оно почему-то тоже успело покрыться лёгким жёлтым налётом, но на вкус и запах вроде осталось нормальным. Пока готовились яйца, Иван Григорьевич заварил чаю и достал из тумбочки пачку галет.
  От завтрака его оторвал звонок городского телефона - древнего, ещё с диском, - хозяин наотрез отказывался менять его на новый с радиотрубкой, потому что советский аппарат работал, даже когда свет отключали, и слышно по нему всегда было преотлично. В последнее время, правда, по городу звонили исключительно с рекламой или подозрительными предложениями, но старик всё равно всегда снимал трубку - а вдруг это из диспетчерской ЖЭКа или ещё что-нибудь важное... И вот сегодня его тактика впервые себя оправдала: на проводе оказалась дочь!
  - Леночка? - удивился Иван Григорьевич. - Привет!
  - Господи, папа! - всхлипнула она. - Папочка! Слава богу! Я неделю тебе дозвониться не могу, сотовый у тебя всегда отключён, городской тоже не отвечает - да я и номер его вспомнить не могла, два дня искала! потом уже и номер соседа нашла - в дверь тебе звонил - никто не открывает! Послезавтра в Москву собралась лететь, почти уже всё оформила, папа! Алло, папа!!
  - Да здесь я, здесь! - поспешил прервать истерику Иван Григорьевич. - Со мной всё в порядке...
  - А с мобильником твоим что? Потерял?.. Украли?!
  - Подожди, - Иван Григорьевич положил на стол трубку городского телефона, прошёл в спальню и, разыскав в ящике мобильник, вернулся на кухню. - Вот он, экран чёрный, не работает. Я, наверное, зарядить забыл.
  - Ох, папа! - с укоризной, но и с явным облегчением, протянула дочь. - Ну, мы ж с тобой договаривались!
  - Ну, прости, Леночка, недоглядел. Впредь буду внимательнее, обещаю! - уверил старик, раздумывая, почему не слышал звонков - может, он гулять в это время ходил? Неужели все дни так совпадало? И он ведь всегда заряжал мобильник, как только тот начинал пищать, что пора. Вроде делал это совсем недавно - позавчера, кажется... Странно...
  - А какое сегодня число? - спросил Иван Григорьевич.
  - Да семнадцатое уже! - дочь вздохнула. - Ну и напугал ты меня, папа!.. к городскому-то чего не подходил?
  - Да это... - ошарашенный датой, старик не сразу собрался с мыслями. - ...По нему, знаешь, одни мошенники звонят и ещё эти... как их...
  - Спамеры?
  - Ага, да, вот они как надоедят, так я и перестаю отвечать, - соврал Иван Григорьевич, продолжая таращиться на настенный календарь. Семнадцатое число! Разница с датой, охваченной передвижным красным квадратиком и правда составляла целую неделю...
  - Ну, так вот поэтому я тебе и купила сотовый, - меж тем с нажимом внушала дочь, - тем чтобы ты всегда видел, кто тебе звонит, и был со мной на связи!..
  Она ещё долго про это говорила - он слушал и поддакивал, потом подробно расспрашивала, как он себя чувствует, какое давление и т. п., Иван Григорьевич терпеливо отвечал, что с ним всё в полном порядке. Потом расспросил, как там внук и зять, даже ухо от жёсткой пластмассы занемело. Наконец дочь окончательно успокоилась и, выдав последнюю порцию наставлений, попрощалась. Старик с облегчением повесил трубку на рычаги и потопал в спальню. Нет, он, конечно же, очень любил Леночку и радовался, слыша её голос, но сейчас ему очень надо было посидеть одному в тишине и подумать.
  Достав из ящика зарядное устройство, старик подключил мобильник к сети и потом долго тыкал в экран, пытаясь заставить аппарат нормально работать, но так ничего и не добился.
  - Сломался гад, вот же зараза новомодная! - отчаявшись сладить с устройством, бормотал Иван Григорьевич. - Теперь куда-то в починку нести придётся, только этого не хватало... Знать бы ещё, где эти телефонные мастерские расположены!
  С досадой положив смартфон на тумбочку, старик вернулся на кухню.
  Чай давно остыл, масло на галете растаяло, но есть уже не хотелось - факты складывалась в голове в весьма неприятную картину. Нет, ошибки быть не могло: каждое утро, заходя на кухню, Иван Григорьевич передвигал красный квадратик на настенном календаре - это давным-давно вошло у него в привычку, да он и сегодня его передвинул перед тем, как чайник включить! Правда, сейчас было далеко не утро, судя по тому, как потемнело за окном, пока он разговаривал с Леной и возился с телефоном. Вон уже и фонари зажглись! Ну, оно и правильно, утром-то Лена вряд ли стала бы звонить, ведь в Америке в это время - ночь! Получалось, все эти дни Иван Григорьевич провёл в странном беспамятстве, без еды, ничего не слыша и не видя... Он что, лежал без сознания?..
  Нет, - выпив залпом холодный чай, понял старик - не без сознания. Он спал! Странная пустота в голове понемногу отступала. Да, он спал, и ему снилась Маня... она что-то говорила... ладно, об этом потом. Для начала надо вспомнить, как и когда он лёг спать, если сейчас уже вечер... Иван Григорьевич вдруг осознал, что проснулся одетым, значит, так и лёг. Вошёл в квартиру и упал на кровать, а до этого... тут в голове его что-то звонко хлопнуло, словно лопнула плёнка, стягивавшая воспоминания, и они валом обрушились в сознание так, что даже дыхание перехватило. Иван Григорьевич мигом вспомнил сразу всё: заброшенный дом, Манин подарок с коридором и светом внутри, парня-лунатика с вороной... он проследил за ним, узнал адрес, потом ему стало плохо, он чуть не потерял шар, приехал домой и отключился... Шар!!!
  Старик бегом припустил в спальню и сдёрнул с постели мятое покрывало, обшарил одеяло с матрасом, скинул подушку, заглянул под кровать - Маниного подарка нигде не было! Выпрямившись, Иван Григорьевич методично обыскал шкаф и тумбочку, хотя уже понимал: ничего он там не найдёт, потому что точно помнил, как засыпая, прижимал чудо-шар к животу.
  А теперь он исчез!
  
  * * *
  Умник облизнулся, вспоминая вкус крови. Он впервые испытал, каково это - используя материальную форму, рвать глотки. Ощущение ему понравилось: свежо, ново, возбуждает и мобилизует как тело, так и разум. Приятно чувствовать себя хозяином положения, альфой, что стоит выше всех и может быстро расправиться с кем пожелает.
  Перспектива просто бегать волком по лесу, как первые пришедшие, его совершенно не прельщала. Становиться обычным человеком, как собирались Птичник и Хищница, ему тоже было неинтересно. Нет, это всё варианты для тупых! Тому, кто обладает могучим интеллектом, нужно совсем иное, чтобы стать настоящим. Ибо он понимает под этим термином не примитивную материальность, а нечто гораздо большее, чем все, скопом вывалившиеся сюда, идиоты. Из ниоткуда пришли и туда же хотят уйти, прожив какую-то нелепую, жалкую и скучную жизнь земного существа, - ну, что за дурость, в самом деле?! Нет, они все слишком бестолковы, чтобы их жалеть, ибо дураки всё равно обречены на вымирание, а так они хоть сделали это с пользой - отдали свою силу тому, кто умнее.
  'Неплохо получилось! - подал голос Опер. - Я, знаешь, до последнего сомневался, сумеем ли мы вселиться, поглотив сразу и человека и иномирца, думал - мощи не хватит!'
  'Тут не столько мощь, сколько расчёт: двое в одном теле не понимают толком, как его делят, - усмехнулся Умник. - Поэтому сломить их намного легче, чем того, кто полностью владеет всеми ресурсами и может бросить их на защиту убежища. Тем более если обладаешь недюжинным интеллектом и знаешь, как устроить засаду, чтобы потом наброситься на врага, когда он этого совсем не ждёт. Быстрота и натиск - эти недоделанные волколюди и опомниться не успели, не то что определиться, кто из двух хозяев чем заведует. Следовало бы им сделать это заранее, однако сама возможность войны никем даже не рассматривалась'.
  'Большая ошибка, - расплылся в ответной улыбке Опер. - Поглотив волколюдей, мы сразу стали двое сильнее'.
  'Втрое, - вздохнув, поправил его Умник. - Ты сам плюс два хозяина - считать умеешь?'
  'Точно! - стукнул себя по лбу его спутник. - Поэтому мы и справились так легко с четырьмя оставшимися волками!'
  'И не забудь, что убийство первого из них ещё прибавило силы'.
  'То есть у двух последних вообще шансов не было'.
  'Пожалуй', - Умник с удовлетворением ощутил внутреннюю мощь, буквально распиравшую человеческое тело.
  'Слушай, а я и не думал, что словлю такой кайф!'
  'От того, что впитал в себя силу четырёх существ?'
  'Нет, от того, что снова стал человеком!' - Опер поднял руки, разглядывая пальцы, потом сжал их с таким видом, будто собирался проломить кулаком бетонную стену.
  'Но ты - не человек! - нахмурился Умник - подельник, хоть и был во многом особенным, постоянно тупил, выводя из себя. - Человек - это слишком мелко!'
  'А мне нравится!'
  'Ну и глупо', - буркнул Умник - если бы не спецпрокачка и сохранившаяся память этого урода...
  'Ты просто никогда не жил человеком, потому и не понимаешь! А я был!'
  'И что, сильно нравилось?'
  'Ещё как!'
  'А чего ж тогда под поезд бросился?' - прищурился Умник: приятно было уловить замешательство подельника.
  'Это... - Опер задохнулся. - Откуда ты знаешь?'
  'Пришло вместе с другими знаниями', - пожал плечами Умник.
  'А что ещё из моей жизни ты знаешь?'
  'Что ты был выдрой - только сам факт, как и самоубийство, и договор с Истином, подробности были ни к чему... и вообще, ты мне зубы-то не заговаривай, я, между прочим, конкретный вопрос тебе задал'.
  'Под поезд я бросился не потому, что мне человеком быть не нравилось, просто жизнь так сложилась'.
  'Разве самоубийство могло сложить твою жизнь по-другому?'
  'Нет... - мрачно признал Опер. - Я сделал это от безысходности - хотел прекратить мучения'.
  'То есть, живя человеком, ты мучился'.
  'Да, но ведь моя жизнь человеком могла быть совсем иной!'
  'С чего бы, интересно?'
  'Я мог поступать иначе, не пойти в выдры...'
  'Но для этого ты должен был иметь другую личность. Твой выбор обусловлен тем, кто ты есть!'
  'К чему ты, чёрт возьми, клонишь?! - взъярился Опер. - Чего тебе от меня надо-то?'
  'Просто показываю, что в твоих словах нет никакой логики, - пожал плечами Умник. - Зачем хотеть быть человеком, если при этом мучаешься?'
  'Да я о чувствах говорил, дубина, при чём тут твоя чёртова логика?' - огрызнулся Опер.
  'При том, что надо голову включать, чтобы желать большего, а не бросаться на первое попавшееся мелкое удовольствие. Это как обходиться объедками со столов в ресторане, когда есть возможность завладеть его кухней. Люди глупы, смертны и легко управляемы - зачем нам это? Чтобы кто-то мог заставить нас плясать под свою дудку, как мы собираемся заставить эту Каверову?'
  'Ну, это вряд ли!' - ухмыльнулся Опер, и лицо его на секунду изменилось, сверкнув тигриным оскалом с мощными клыками.
  'Осторожней, приятель! - предостерёг его Умник. - Сейчас на шоссе выйдем, так что держи нутро внутри, не то весь план запорешь'.
  'Да ладно тебе, даже если кто увидит, подумает - померещилось'.
  'Когда ты так делаешь, ты не только страшные рожи корчишь, - стараясь не терять терпения, объяснил Умник. - Ты ещё и демаскируешь нашу иномирность - она лезет наружу, вырубает поблизости связь и не даёт работать цифровой технике'.
  'Да это же было всего полсекунды!'
  'И тем не менее это будет факт и он таковым останется. А нам не надо светиться раньше времени. Стой! - он оправил на бестолковом подельнике одежду и, критически осмотрев его, сказал: - Ладно, сойдёт, вылезаем'.
  Стараясь не запачкаться, они осторожно поднялись по земляному склону на шоссе.
  'Хорошо, никто из этих придурков одежду не выкинул, даже те, кто уже волками был, зачем-то её хранили. - Опер тряхнул набитой одеждой сумкой - разобравшись со стаей, они вытащили всё, что волки сложили в укромном месте под корнями старой, вывороченной из земли ели, прикрыв сверху ветками и старой листвой. - Какой-никакой, а всё же выбор'.
  'Ага, будто в помойном контейнере порылись', - отозвался Умник, вытягивая руку.
  'Ну а что ты хотел от несчастных и одиноких, двое вообще явно бомжами были, - вздохнул Опер и понюхал свою рубашку. - Удивительно, что не воняет... мылись они что ли? А может, оно просто долго лежало и выветрилось... Зачем мы вообще всё это барахло с собой тащим?'
  'Чтобы те, кто обнаружит трупы, не имели никаких подсказок', - с трудом подавляя раздражение, ответил Умник, продолжая голосовать.
  'А вдруг никто не остановится?' - внезапно обеспокоился Опер, наблюдая, как проносятся мимо машины.
  'Кто-нибудь да остановится!' - уверил его подельник, медленно закипая от постоянного словесного недержания собеседника.
  'Как думаешь, - не унимался тот. - Выдры нас найдут?'
  'Найдут разумеется! - гаркнул Умник, уже не сдерживая злости. - Только это очень плохо для них закончится, понятно?'
  'О, гляди, тормозит!..'
  
  Звонок телефона оторвал Умника от воспоминаний, как бесил его вчера подельник. Чёрт, хоть бы сегодня он ничего не напортил!
  - Всё в порядке, - прозвучал в трубке голос Опера. - Она здесь. Одна. С контейнером.
  - Что внутри, ты проверил?
  - Она говорит, что скажет код, только когда воссоединится со своими.
  - Веди её сюда.
  Умник нажал отбой и, сунув мобильник в карман, принялся ждать. Из запертой машины послышалась возня и раздалось мычание.
  - Цыц! - наклонившись к закрытому окну, сказал стоявший снаружи Умник. - Сиди смирно, скоро выпущу.
  
  * * *
   Задержанный в лесу голый человек оказался бомжем пятидесяти четырёх лет от роду. Год назад он приехал в столицу на заработки, но хорошо устроиться не сумел, запил со случайными знакомыми, потерял паспорт и с тех пор бродяжничал. Возвращаться в свой родной город не собирался, потому что никто его там не ждал. Звали мужчину Кузов Борис Васильевич, и была у него когда-то жена, которая выгнала его из дома - по всей видимости за пьянство - и, как он выразился, 'путём грязных махинаций лишила жилплощади'.
  С тех пор Кузов бомжевал, прибившись к группе таких же бездомных, пока однажды, после очередной попойки не повздорил с 'семьёй'. Его выгнали из подвала и здорово поколотили, отбив что-то в боку. Целый день маялся он от боли, пока не обессилел настолько, что отключился на лавке в ближайшем сквере. А как очнулся, обнаружил, что кто-то не только обчистил его карманы, лишив последних рублей, но ещё и спёр ботинки! - потихоньку снял прямо с него, мирно спящего на лавочке! Голые ноги дико заиндевели, бок разболелся снова, очень хотелось жрать, а ещё сильнее выпить, в общем, плохо было Кузову - так плохо, как никогда в жизни, помирать уже собрался, как вдруг в груди внезапно полыхнуло огнём, будто молния ударила, а потом кто-то спросил:
  - Ну, как? Болит ещё твой бок?
  Борис Васильевич принялся озираться, пытаясь понять, откуда идёт звук, но, даже заглянув под лавку, никого не увидел.
  - Если ты ищешь меня, то я - внутри, - заявил голос.
  - Внутри чего? - не понял Кузов.
  - Так болит ещё твой бок или нет? - недовольно осведомился голос. - Судя по тому, как ты тут только что вертелся, нет.
  - И что?! - Борису Васильевичу жутко не нравилось и пугало, что с ним разговаривает кто-то невидимый, и даже заживший бок тут уже не имел значения.
  - А то, что это я бок вылечил, а заодно ещё и целый букет твоих хронических болезней, включая блох и глистов. Будь благодарен!
  - Где ты находишься?! - в ужасе вскричал Кузов, хотя и сам давно уже догадался.
  - Внутри тебя, я же сказал, чего тупишь? Вот смотри, уже и ноги твои согрелись, ты теперь никогда не простудишься!
  - А-а-а! - схватившись за голову, заорал Борис Васильевич и, вскочив с лавочки, бросился, не разбирая дороги, через сквер, босиком по газонам и бордюрам, сам не зная куда.
  - Ты зря боишься! Это вовсе не сумасшествие, я хочу предложить тебе...
  - Заткнись! Замолчи! Заткнись же... о господи! - бормотал Кузов, явственно ощущая, что в нём действительно что-то есть... двигается!.. живёт!.. нечто чужое!!
  От этой мысли его резко затошнило, но тот, кто был внутри, быстро купировал рвоту, не дав даже, как следует, от души, проблеваться! А может, он боялся быть исторгнутым? - пронзила Бориса Васильевича догадка, и он остановился под деревом, яростно пихая пальцы в рот - бесполезно - проникшая внутрь тварь не давала рефлексу сработать!
  - В твоём желудке ничего нет - тебе поесть надо, а не пытаться вырвать! - укорил его подселенец.
  Кузов выпрямился и взгляд его пал на золотые купола и кресты. Церковь! Прямо напротив сквера! Он рванул туда, как ошпаренный.
  - Помогите! - вскричал он, ворвавшись в храм и бросившись к батюшке, как раз только отслужившему вечернюю службу.
  - Что случилось, сын мой?
  - В меня бес вселился!
  
  * * *
  - И что, там вам провели обряд экзорцизма? - когда Кузов рассказал про церковь, спросил Арбоканов.
  Дело происходило в 'зоосаде', в лабораторном корпусе, на первом этаже, в специальной зоне, сохранившейся со времён работы ОКОПа. Задержанного поселили в одну из камер-вольеров, где раньше держали выдр, не сумевших обуздать перевёртыш. Арбоканов вёл допрос, усевшись на откидной стул, прикрученный с наружной стороны клетки, рядом с ним стояли Кира с Валерой.
  - Чего? - не понял вопроса Кузов.
  - Батюшка из вас беса изгонял?
  - А-а... нет, - покачал головой Борис Васильевич. - Он, как мне кажется, не очень-то и поверил... Но и не прогнал, даже жить разрешил в подсобке, подкармливал... Добрый такой человек, хороший, душевный!.. вот я как раз к нему-то и ходил проститься, когда нашу стаю... ну вот это всё... да вы сами видели!
  - Так, минуточку! Давайте-ка по порядку. Значит, вы поселились в храме.
  - Ну да. Жил там, убирать территорию помогал, а они кормили меня.
  - А бес?
  - Да он тогда как-то затих на время - понял, видать, что помолчать ему пока лучше. Но во снах всё равно он ко мне являлся и говорил, что не бес он никакой, а наоборот, целитель из другого мира и хочет жить здесь со мной по взаимному согласию. Просыпаясь, я и правда чувствовал себя преотлично - и энергии у меня прибавилось, и болячки все ушли, и напиваться как-то совсем пропало желание. Да и в церкви-то я без проблем мог сколько угодно находиться, и крестился, и службы все стоял, иконы целовал, крестик на верёвочке носил - батюшка опять же мне справил - ну, скажите, какой же бес всё бы это выдержал?..
  - То есть вы поняли, что это не бес!
  - Ну да... и вот как только я это понял, он снова заговорил со мной наяву. Сказал, что неплохо бы мне хоть на часок позволить ему воспользоваться моим телом в благодарность за то, что он меня вылечил и я тут, в церкви, так отлично устроился, а иначе он вернёт все мои болячки на место, включая цирроз печени и злокачественную опухоль правого яичка.
  - Вот они - псы на договорной основе! - прошептал в ухо Кире Валера, та молча кивнула.
  - У вас действительно были эти болезни? - не моргнув глазом, продолжил допрос Арбоканов.
  - Да наверняка! Обследований я, конечно, сами понимаете, не проходил, но однажды так поплохело, что прямо с улицы в больницу увезли, а когда через несколько дней выписали, сказали, было внутреннее кровотечение. Предупредили, что печень больная и пить нельзя - помру... я, правда, потом всё равно пил... ну, пока дружок этот в меня не вселился.
  - И что же вы дружку ответили?
  - Сказал, что подумаю, а он тогда что-то такое сделал, что я упал прямо плашмя и отключился. Церковнослужители сказали, у меня пульса не было. Хотели 'скорую' вызвать, да там что-то с телефоном случилось, а тут я уже в себя пришёл.
  - Это ровно то, что рассказывал мне майор Устриков! - шепнула Кира напарнику. - Они тогда перед ним всей стаей так бухнулись.
  - Не понимаю, - вздёрнул брови Арбоканов. - Если он может вот так просто вас отключать, то почему бы ему силой не завладеть вашим телом? Зачем спрашивать разрешения?
  - Не знаю, - пожал плечами Кузов. - Наверное, всё, что он может без моего согласия, это лечить или вот так вырубать? Даже если у него получится заставить моё тело двигаться бессмысленной куклой - ему это, видимо, неинтересно. Он хочет владеть телом, словно оно его собственное, а для этого я должен отодвинуться и временно пустить его на своё место.
  - И как же вы это делаете?
  - Ну, я мысленно открываю ему дверь в собственное нутро.
  - Не понял!
  - Просто представляю себе избушку, где сижу за столом. Он стучит снаружи. Я встаю, прохожу к двери и открываю. Волк проходит внутрь и садится за стол на моё место, а я ложусь на кровать, ставлю будильник на заранее оговоренное время и засыпаю. Всё.
  - Так просто?
  - Да. Знаете, людям с хорошим воображением это вообще раз плюнуть. А мне вот тренироваться пришлось...
  - Охренеть! - еле слышным шёпотом прокомментировала Кира. - Неужели такое возможно?
  - Почему бы и нет? - так же тихо ответил Валера. - Сознание не терпит пустоты, поэтому мозг всегда находит подходящие образы для чего угодно... Ты вспомни ту сторону, Смотрителя...
  - И вы не помните, что делали, когда вашим телом управлял подселенец? - спросил меж тем Арбоканов.
  - Не-а, - протянул Кузов. - Сам волк, или будильник просто будит меня, я сажусь за стол, подселенец выходит за дверь, и вуаля - я снова в себе.
  - А зачем вы на это соглашаетесь? Боитесь злокачественную опухоль правого яичка снова заполучить или падать плашмя замертво больше не хочется? - полковник усмехнулся.
  - Первый раз - да... Согласился, потому что боялся... и мы тогда на полчаса всего сговорились, - совершенно серьёзно ответил Борис Васильевич. - А потом я уже и сам хотел.
  - Сам? Почему?
  - Всё дело в том, что когда я там, в избушке засыпаю, то попадаю прямиком в такое место, откуда уходить очень не хочется. У меня там свой дворец, слуги, сад изумительный, пруд с карасями, все меня любят, и за что только не возьмусь - ну, вот прямо всё что угодно получается! Захотелось тут на днях картины писать, так лучше, чем у Левитана выходит, честное слово. Но это так, ерунда, главное, я там женщину встретил... такую женщину! - Кузов расплылся в блаженной улыбке. - Предложение вот сделал, и она сразу же согласилась...
  - Стоп, стоп! - решительно прервал его Арбоканов и, подсмотрев имя-отчество в своих записях, продолжил: - Вы, Борис Васильевич, не забыли, что на самом деле в это время волком по лесу бегали?
  - Тело бегало, да! - ничуть не смутившись, согласился Кузов. - Однако тело, тем более волчье, это вовсе не я. А я, - для пущей убедительности он ткнул себя пальцем в лоб, - на самом деле был совсем в другом месте.
  Поражённые его рассказом, Кира с Валерой переглянулись.
  - Но это же просто сон, иллюзия, наведённая подселенцем! - возразил Арбоканов.
  - Нет, всё не так, потому что... чёрт! - Борис Васильевич умолк и потёр глаза, причём с такой яростью, словно прямо сейчас видел это 'другое место' и хотел сам себе доказать, что это не иллюзия, потом снова заговорил: - Ну, вот был у нас среди бомжей один бывший профессор физики, так он, как выпьет, философию развести любил: мозги всем лечил про квантовые состояния и бесконечное число миров, в которых случается всё, что может случиться. И во всех этих мирах мы тоже, типа, есть... в общем, пересказать нормально не могу - не шарю в физике, да и подселенец, по-моему, тоже ни хрена своих действий не понимает - у них, по ходу, всё делается само собой, по наитию. Вот так же он и меня в лучший из миров отправляет, но одно я могу сказать совершенно точно: если бы сами в том мире побывали, то поняли, что там всё абсолютно реально... Может быть, даже ещё реальнее, чем здесь! - заявил Борис Васильевич с возмущением человека, которого пытаются убедить, что он всю жизнь ходит на руках, а ноги ему всего лишь привиделись.
  Кира задумчиво покачала головой, Валера молча покусывал губы, о чём-то напряжённо размышляя.
  - Ладно, - посмотрев на допрашиваемого долгим взглядом, смирился полковник. - Оставим пока вопросы веры. Значит, вы планировали отправиться в лучший из миров, навсегда передав тело подселенцу, так?
  - Да! - ответил Кузов. - Я должен был сегодня туда уйти, но перед тем, ещё вчера, поехал с батюшкой попрощаться, спасибо ему сказать... Хороший он человек и в других хорошее видеть умеет... крестик вот хотел ему вернуть - волку-то он зачем? - ну да батюшка не взял: подарок это, говорит, носи до конца жизни, в нём пусть и похоронят... - Он провёл рукой по груди, прощупывая под футболкой висевший на шее крест. - Вот, пришлось оставить - не мог же я объяснить, что тело-то своё в полное использование волку отдать собираюсь!
  - А что вы ему сказали?
  - Ну, поблагодарил за всё, что он для меня сделал, сказал, что уезжаю из этих краёв - типа, работу по контракту нашёл, так что не увидимся, наверное, больше.
  - Работу по контракту? - изумился Арбоканов. - И что, батюшка поверил?
  - Что уезжаю, поверил, а так... бог его знает, - улыбнулся Кузов. - Приехал я к вечерней службе, пока отстоял, пока помог с уборкой и прочим, уже и ночь наступила. Я, с батюшкиного позволения, остался и переночевал в подсобке при храме, где раньше жил. А на следующий день, уже после утренней службы, часов в одиннадцать, он на дорожку меня перекрестил и счастливого пути пожелал. На том и расстались. Я в стаю поехал, а там... мамочки! Мёртвые волки лежат! Закоченевшие уже... Подселенец это увидел и говорит: давай пока окончательный переход отложим, непонятно тут ничего, отступи, я волком след взять попытаюсь. А как чего узнаю, разбужу, и там уж видно будет...
  В этот момент у Арбоканова запиликал телефон. Взглянув на сообщение, он встал и жестом позвал за собой оперативников.
  Они прошли в комнату для персонала, и начальник, закрыв дверь, сказал:
  - Каверова убита - это врач, работала здесь, в 'зоосаде'. Тело обнаружили только что, недалеко отсюда, в лесу. Загрызена, как предполагает эксперт, хищником, который крупнее и сильнее волка - возможно, тигром. Ушла на обед и не вернулась, прихватив с собой, как позже обнаружилось, контейнер с несколькими дозами нейротоксина. Руководство приняло решение возобновить работу ОКОПа. Я назначен командиром, и теперь мы занимаемся только борьбой с иномирьем, так что прямо сейчас выезжайте на место, пока там все следы не затоптали, и выясните всё, что сможете.
  
  
  
  Часть вторая. Кошки в засаде
  
  6. Бестелесная хищница
  Отдел контроля особых посещений снова открыт - звучало, конечно, солидно, однако если учесть, сколько выдр, включая 'тяжёлую артиллерию' в лице сухарей, погибло, новый ОКОП был лишь блёклым подобием старого.
  От семи полноценных подразделений остались только: надзиратели из Первого, ибо все они были обычными людьми; региональные командиры, кто, подобно Арбоканову, несмотря на способности, предпочёл оставаться человеком, да несколько молодых выдр, кто служил в конторе меньше десяти лет. Жалкая кучка оперативников не нуждалось в таком количестве начальников, поэтому новым ОКОПом командовал один Арбоканов, под присмотром, разумеется, двух бывших надзирателей из Первого, которые сейчас занимались изучением возможности привлечь, в случае необходимости, всех выживших выдр к оперативной работе.
  После того, как канал был закрыт и иномирные сущности перестали являться в метро, всех выживших оперативников распределили по новым местам работы, и большинство предпочло забыть, чем занималось до этого. Участвовать в плановых исследованиях 'зоосада', например, согласились только Кира и Валера, все остальные отказались насиловать свой мозг, заставляя его вспомнить выдриный статус с сомнительной перспективой обрести суперспособности и риском 'закоротить' что-нибудь в голове, навсегда утратив человеческую соображалку.
  Служивший в одном подразделении с Кирой Дмитрий Мамонтов, которого уже через два года службы в ОКОПе угораздило загреметь в 'зоосад', вообще, после расформирования не пошёл в ФСБ, а предпочёл вкалывать в обычной полиции. Его напарница Виола, едва выжившая после того, как не стала стрелять в перекинувшегося Димку из боевого пистолета, а бегала от него по метро, всаживая в обезумевшего пса усыпляющие дротики, тоже отнюдь не пылала желанием возвращаться к старому. Став обычными людьми, Виола с Мамонтом поженились, а когда, год спустя, она забеременела, то вообще ушла с работы, решив полностью посвятить себя семейным заботам.
  Похожая ситуация имела место и в других подразделениях, поэтому пока надзирателям удалось выявить только трёх бывших молодых выдр, готовых возобновить службу в новом ОКОПе.
  Штаб возрождённой организации обосновался в 'зоосаде' - он территориально находился ближе к местам главных событий: убийств четырёх членов волчьей стаи и укравшего нейротоксин врача, там же была и лаборатория, сохранившая деятельность по иномирному направлению, и спецы, что работали на старый ОКОП.
  Тут же, в 'зоосаде' располагалась и спецзона с камерами-вольерами, в одной из которых, благодаря дальновидности Арбоканова, когда он не стал ждать официального разрешения, а на свой страх и риск форсировал исследования, уже сидел новый волк-оборотень Кузов.
  Отправив Киру с Валерой выяснять обстоятельства убийства Каверовой и пропажи нейротоксина, Арбоканов вернулся к камере-вольеру продолжать допрос.
  - Вы сказали, что, когда увидели мёртвых волков, то перекинулись, чтобы попытаться взять след убийц! - напомнил Борису Валентиновичу полковник. - Узнали, кто это?
  - Он говорит, что не узнал.
  - Он говорит?! - Арбоканов подался вперёд. - В смысле, сам говорит прямо сейчас?
  - Ну да. Я слышу его в своей голове - я ж вам рассказывал!
  - Тогда пусть немедля ответит мне, кто он такой и как уничтожить канал, через который он явился!
  - Он клянётся, что не знает... А можно я буду просто повторять за ним, так ведь проще? - спросил Кузов и в ответ на быстрый кивок полковника продолжил: - Итак, он говорит: мы даже не знаем, кто и как открыл проход. Мы просто увидели его и сразу бросились туда всей толпой. Это нашествие смяло канал и испортило путь так, что многие погибли. Проскочить успели только первые семеро, включая меня. И очнулись мы уже на Земле, даже не понимая толком, что произошло. А потом обнаружили, что проход изувечен, и все остальные, кто вошёл одновременно с нами, погибли. Мы не знаем, ни как открыть, ни как закрыть канал, мы всего лишь воспользовались проходом: он был так привлекателен, что мы рванулись в него, как ваши земные насекомые - на свет, при этом большая часть толпы 'сгорела'!
  - Вы сказали, вас явилось семеро, значит, действительно, исчезли двое. Где же они?
  - Понятия не имею, кроме того, что эти двое ушедших - уже не волки!
  - Как так - не волки? - вскинул брови Арбоканов. - А кто?
  - Не понимаю, в том то и дело! След - другой, чем от волков, но и не человеческий, вроде как из нашего мира, но при этом странный какой-то... не знаю, не могу определить! А потом он и вовсе потерялся возле шоссе - там они, скорее всего, на машине уехали. Пытался я ещё что-то вынюхать, крутился по окрестному лесу, долго крутился, но так и не разобрался, кто же напал на стаю, как они смогли убить четверых волков и в кого превратили ещё двоих. Они, эти двое, ведь ещё не были полновластными хозяевами тел, с людьми их делили. Поэтому с ними вообще... неизвестно что!..
  - То есть те волки, что исчезли, были как вы: и подселенец и человек в одном теле, я правильно понимаю? - уточнил полковник.
  - Да. Просто каждому человеку, чтобы решиться уйти в лучший мир, разное время требуется. В тех четверых, кого загрызли, людей уже не было: они по собственной воле оставили подселенцам тела и ушли в лучший из миров, как и рассказывал вам Борис Валентинович. А я и двое других к этому только готовились и ждали - мы же не воевать пришли, мы договориться хотели и потом мирно тут жить...
  - Мирно? Сомнительное утверждение, если вспомнить, как ваша волчица парня по фамилии Ксенофонтов искусала!
  - О, это вышло ненамеренно, поверьте! Она ведь тогда первый раз телом овладела, ну и опьянела от плоти, не смогла себя сразу контролировать, так бывает... Именно поэтому для превращения мы приводим людей в лес, где никого нет, особенно если это впервые. Вашему парню просто не повезло, он рядом случайно оказался, это - несчастный случай! Полицейских мы не тронули. И вообще ни до того, ни после, мы ни разу никого не кусали, да вы же сами, наверняка, в курсе, что никто из людей больше не пострадал.
  - Ну да, на небеса только отправились, - мрачно напомнил Арбоканов.
  - Это их выбор! Мы предоставили такую возможность, они согласились, по-моему, всё честно.
  - Что ж вы сами в эти лучшие из миров не отправляетесь, если всё честно?
  - Да мы бы с удовольствием, вот только сначала надо в материи воплотиться и с формой срастись. Для этого нам и нужны тела людей - чтобы изменить суть своего существования, понимаете?
  - Нет, - немного подумав, честно признался полковник.
  - Ладно, я попробую объяснить... как-нибудь попроще... вот вы же знакомы с дусимами - так называли этих созданий ваши выдры? Расскажите, что вы о них помните, чтоб мне было от чего оттолкнуться.
  - Ну, хорошо, - кивнул Арбоканов. - Дусимы - существа, две тысячи лет назад расставшиеся со своей материальной формой, но позабывшие выключить своего ИскИна, который заведовал входом-выходом в материальные тела. В результате ИскИн - его звали Привратник - стал действовать по своему разумению и научился получать от дусимов отклики-ярлыки и внедрять их в тела людей, чтобы вернуть дусимам материальное существование. Получались тупые кровожадные псы. Потом наши выдры сумели попасть в ваше измерение, уничтожили Привратника и закрыли канал, связывавший дусимов и Землю. Это, вкратце, вся история.
  - А вот и не вся! - устами Кузова возразил подселенец. - Хоть мы и не помним рассказанных вами подробностей, но... вы думали о том, что, например, произошло с теми откликами-ярлыками, которые находились здесь, на Земле, в телах выдр?
  - Так что думать, я видел, как они потеряли силу, и выдры сделались обычными людьми. Кто долго жил с подселенцем, сразу погибли. А те, у кого подселенец был меньше десяти лет, немного постарели, но оклемались.
  - Про людей всё правильно, что же касается откликов-ярлыков, то они, потеряв, как вы сказали, силу здесь, на Земле, назад уже не вернулись. Пребывание в человеческих телах изменило их, позволив стать самостоятельными частицами бытия. Они, как бы это выразиться... заразились человеком и в результате зажили собственной жизнью.
  - Вы хотите сказать, что вы и ваша стая - это такие, заразившиеся человеком, отклики?
  - Мы теперь уже никакие не отклики и не ярлыки, мы - самостоятельные частицы бытия! Пусть и порождены дусимами, как вы их называете. И тогда если сравнивать с чем-то вам понятным, то можно сказать, что дусим - костёр, а я - вылетевшая из него искра, которая хоть и не собирается возвращаться в костёр, но и гаснуть тоже не желает.
  - И для этого вам нужны человеческие тела? Чтобы не 'гаснуть'?
  - Да. Воплощение в материальном теле и достаточно долгое им обладание позволит нам изменить самую суть нашего существования - мы сможем прожить нормальную жизнь, чтобы потом уйти в лучший из миров. Если я прямо сейчас покину тело, то просто растворюсь, как капля молока в океане, бесследно и безвозвратно.
  - Ну и сколько же вам надо времени, чтобы срастись и не раствориться?
  - Думаю, жизни волка хватит, ведь не зря же нам здесь даётся только эта форма! Не знаю, сколько именно мне понадобится лет, чтобы измениться, но я точно почувствую, когда это произойдёт.
  - И на эти годы люди просто должны уступить вам место?
  - Люди, о которых вы говорите, - изгои в вашем обществе. Они были глубоко несчастны и одиноки - именно это, кстати, и позволило нам в них вселиться. И в итоге сделать их счастливыми, а самим мирно бегать по лесу волками, пока не придёт срок уйти на небеса. Я уже сто раз вам повторял, что люди сами сделали выбор и добровольно отдали нам свои тела! Мы никому не причинили вреда - Ксенофонтов не в счёт, это просто невезение, да к тому же он ведь не умер и уже выздоровел!
  У Кузова аж волосы встали дыбом, наэлектризованные бунтующим подеселенцем, а телефон Арбоканова перестал работать.
  - Не знаю, как вас называть, - обратился к подселенцу Арбоканов, заметив потерю связи. - Но лучше держитесь внутри!
  - Можете называть меня Волком, - ответил чужак.
  Шевелюра Кузова опустилась на место, телефон снова заработал.
  - Туговато у вас с фантазией, - заметил Арбоканов.
  - Послушайте, полковник, - проигнорировав последнее замечание, сказал Волк. - Мне кажется, мы с вами ходим по кругу, и разговор постоянно сворачивает не туда! Вы всё пытаетесь призвать к ответу мою стаю, но ведь она - погибла! Погибла!! я остался один! Четыре волка мертвы, двоих изуродовали - даже не представляю как именно, но они изменились и точно перестали быть членами стаи! Поэтому стаи больше нет, все умерли! Я выжил, только потому что уехал - а их в это время убили! И те, кто это сделали, - очень, очень опасны! Я не могу им противостоять в одиночку - я их боюсь! Вот зачем я вам сдался - хочу сотрудничать, чтобы мы вместе остановили убийц!
  
  * * *
  Умник ввалился в открытый проём и бухнулся прямо на пол в недостроенном доме на окраине деревеньки Котарёво - здесь они с Опером нашли себе временное пристанище. Дом был деревянным, серым от дождей, без окон, но с крышей и частично застеленным полом. Видно, несколько лет назад кто-то начал строительство, да так и не завершил - может, умер, а может, просто деньги кончились. Но подселенцев это вполне устраивало: осеннего холода они, в связи с привнесёнными иномирьем особенностями организмов, не боялись, а задерживаться тут надолго причин не было - так, дня три перекантоваться, и Котарёво очень для этого подходило. С одной стороны, если идти напрямую, через лес, до железнодорожной станции было рукой подать, а с другой - деревня находилась неподалёку от шикарного особняка Раздольского - очень богатого человека с большими связями. Как говорится, владельца заводов, газет, пароходов.
  Этого олигарха, а также его сына, Умник наметил как 'правильные тела' для вселения. Ради получения этих тел они с Опером и затеяли всю эту возню с Каверовой. И если бы всё было нормально, то уже сегодня могли бы приступить к выполнению следующей части плана.
  Умник лёг, растянувшись на жёстких досках и прикрыв глаза, вспомнил, как, прошуршав по земле, труп медленно, цепляясь за торчавшие по бокам ямы обрубки корней, сполз на дно. Копать без лопаты - дело не простое! Несколько раз Умник перекидывался в тигра, но рыть лапами - тоже было, не сказать, чтоб легко... Лучше, конечно, чем ножом или палкой, но времени и сил отнимало ужас сколько, поэтому пришлось торопиться, а то, не дай бог, кто-нибудь заметит! Здесь, в ближнем Подмосковье, глухих мест нет, особенно учитывая, что скоро начнут ездить на природу дачники и просто отдыхающие - до начала мая осталось несколько дней...
  Умник вздохнул - он очень устал и не был уверен, что поступил разумно: одному будет труднее... хотя, с другой стороны, постоянная тупость, дурь и неуправляемость Опера сводили на нет те преимущества, которые мог дать нормальный помощник! Пусть он и прибил подельника спонтанно, в порыве ярости, всё же и объективных причин для этого было достаточно.
  Взять хотя бы Каверову! Перекинуться и разорвать ей горло, когда они ещё даже не проверили, что в контейнере, - ведь это же чистой воды идиотизм! К тому же ничего ему не давало: ни силы, ни какой другой пользы - тупая жажда крови. Придурок! Не сдержался он, видите ли! Она, типа, вела себя вызывающе, угрожала, оскорбляла и т.п. - детский сад, в общем! Всё, хватит! больше этот дебил ему уже не нагадит, довыпендривался! Какого чёрта?! Умник и так долго терпел, потому что Опер помнил много полезных вещей, однако любому терпению есть предел.
  Он до сих пор диву давался, как смог сдержаться и не загрызть Опера сразу, когда он вдруг явился один, с контейнером подмышкой, весь в крови, без маски, так что заложница сразу поняла, что он сделал! Пришлось даже оглушить, чтобы не бесилась и не мычала, пока они вскрывали контейнер. Делать это пришлось подручными средствами, поскольку код Опер, разумеется, узнать у трупа не смог. Опасаясь, что контейнер, если его вскрывать неправильно, может взорваться, или каким-нибудь другим образом привести содержимое в негодность, или, к примеру, брызнуть краской на лицо и руки похитителя, ковыряться ножом в замке Умник заставил Опера. И правильно: дуракам везёт - контейнер оказался без сюрпризов, и в нём на самом деле находились ампулы, которые, по уверению Опера, выглядели в точности как те, что он видел, ещё когда служил в ОКОПе... Оставалось надеяться, что там действительно нейротоксин - времени подготовить фальшивку у Каверовой практически не было, да и вряд ли она стала бы так рисковать жизнями малолетнего сына и своей матери.
  Умник почувствовал, что начинает задрёмывать. Перед тем как провалиться в сон, он вспомнил, как выровнял мокрую от только стаявшего снега землю и набросал сверху прошлогодней жухлой листвы, сделав место захоронения практически незаметным. Да и кто станет искать, если это место за много километров от 'зоосада'... совсем в другой стороне, на электричке ехать надо...
  Эх, нагадил ему этот придурочный Опер, ну да чёрт с ним! Убив его, Умник, зато, получил ещё нехилую дополнительную силу, ведь в подельнике сидело уже пять поглоченных единиц бытия: четыре из волков и Каверова, да плюс он сам, итого шесть... В общем, выгода есть и ещё какая, хорошо, что Опер не сразу осознал, что происходит, и сопротивляться стал, когда было уже поздно, так глупо просрав свой перевес в силе на одну единицу бытия! Не ожидал, дурак, нападения - что ж, это всего лишь ещё одно доказательство его тупости и неумения распорядиться собственными ресурсами.
  А Умнику теперь надо просто быть вдвое осторожнее... а потом, когда он вселится в сыночка Раздольского - Марка и организует прибытие стаи, всё это вообще потеряет значение...
  А сейчас - внезапно посетившая Умника мысль была так интересна, что даже отогнала подступавший сон, - есть у него кое-кто, кого можно сделать соратником! Почему бы и нет? - Умник улыбнулся, обдумывая идею со всех сторон и отмечая, что она нравится ему всё больше и больше. Пожалуй, он не будет откладывать на потом то, что можно сделать сегодня, - только немного передохнёт и сразу в путь!
  Размышляя об этом, Умник начал задрёмывать, как вдруг почувствовал, что идея, которая так ему понравилась, уже сама собой воплотилась в жизнь. Он открыл глаза и повёл головой: человеческое зрение было бессильно, но иномирность, прятавшаяся внутри материального тела, прекрасно чувствовала присутствие такого же, как и он существа. Умник сел и широко улыбнулся:
  - Добро пожаловать в мою временную берлогу, девочка! Мне кажется, тут лучше, чем в старом доме в центре Москвы - здесь просторно, никого нет и воздух свежий.
  - Привет, Умник.
  - Здравствуй, дорогая. Признаюсь, я вот только-только думал о тебе.
  - Ты думал обо мне ещё там, в пустоте, когда мы с Пернатым открывали проход, я заметила это и хотела здесь, на Земле, с тобой встретиться.
  - Правда? - красный отсвет в глазах Умника загорелся ярче. - Что ж, я рад, что ты меня нашла. Интересно как? Я ведь уже вселился в тело и ушёл далеко от города - как ты сумела, в этом безумном калейдоскопе трёхмерного мира, так быстро понять, где я нахожусь?
  - На нас с птичником напали выдры. Мы с трудом отбились и сбежали, но зато потом поняли, что во время схватки нам передалось то, что знали они. Пернатый сразу рванул в стаю, предупредить, что их скоро могут найти выдры, а я осталась - думала, может, ты сам ко мне придёшь, ждала тебя... там, в доме...
  - Что ж, девочка, я был немного занят!
  - О да, я видела!
  - Видела? - поднял брови Умник. - Что именно?
  - Когда Пернатый вернулся и заявил, что волки убиты, я сразу поняла, чьих рук это дело. Сделала вид, что сильно переживаю, уговорила его отдохнуть, и пока он отключился, приводя своё потрясённое существо в порядок, улизнула: в меня когти проникли глубже, и напавшая выдра почти подчинила меня своей воле, так что я информации получила больше, чем Пернатый. В частности я узнала о 'зоосаде'. О нём выдры думали постоянно, поэтому я отлично сориентировалась и мгновенно оказалась неподалёку. И по дороге - видно, сама Вселенная хотела, чтобы я тебя нашла! - увидела, как ты едешь в машине с Опером, бабкой и дитём. Ну, я отдалилась - ровно настолько, чтобы не мешать вам телефонами пользоваться. Следить это мне не мешало: сам знаешь, пока ты без тела, можно и с большого расстояния видеть, что происходит, если точно знаешь, куда смотреть.
  Хищница улыбнулась и, откинув невидимые человеку чёрно-серебристые волосы, опустилась прямо напротив Умника, и он сразу почувствовал её лицо в нескольких сантиметрах от своего, хоть его человеческие глаза и видели только голые деревянные стены и не достеленный пол.
  - Так что, дорогой мой Тигр, я видела всё!
  - Почему же сразу не показалась?
  - Меня смущал Опер! Он такой идиот... Не хотелось при нём с тобой разговаривать, хотелось наедине... Я никак не могла улучить момент, а потом ты его убил - о, это было неожиданно... но мне на руку! Я подождала, пока ты его закопаешь, дала тебе немного отдохнуть, и вот я здесь - вуаля!
  - А как же твой птичник?
  - Я решила к нему больше не возвращаться.
  Умник ощутил, как её взгляд переместился на контейнер с нейротоксином и криво ухмыльнулся.
  - Значит, кошки Пернатого больше не прокатывают?
  - Мне нужно тело! - Хищница оскалилась. - Но тело особенное!
  - Согласен, - Умник произнёс это с мягкостью, удивившей даже его самого. - Одно особенное тело или сразу несколько обычных. Я могу научить тебя поглощать хозяев и менять тела, пока мы не подберём то, что тебе нужно. Средство для этого, как видишь, у меня имеется, - он провёл ладонью по контейнеру.
  - Так чего же мы тянем? - нахмурилась кошатница. - Я вот-вот начну распадаться! В этом чёртовом Котарёво есть какие-то люди?
  - Ох, не спеши так, дорогая! - Умник лёг на бок, подперев голову рукой. - Надо же о чём-то договориться, правильно? Объясни, какой мне прок тебе помогать?
  - Я отдала всё силы и чувства, открывая проход, которым ты потом воспользовался, - разве этого не достаточно?
  - Для того чтобы это сделать, вы с птичником использовали то, чего не было у других - вашу любовь, - ухмылка сползла с лица Умника. - Ты любишь его, а иначе ничего бы у вас не вышло!
  - Любила, - легко согласилась Хищница. - И что с того? Да, когда мы только заразились этими чёртовыми человеками, всё было через край, и мы, опьянённые эмоциями, неожиданно обретённой самостью и жаждой свободы, бросились открывать проход, чтобы стать настоящими. Но я, в отличие от Пернатого, этого действа не перенесла: потеряла сознание, и ему пришлось тащить меня, бесчувственную, через весь лабиринт. Как думаешь, отчего это произошло? Не от того ли, что мне не достало той самой любви, о которой ты говоришь? Ты знаешь, люди считают, что в любой паре только один по-настоящему любит, а второй лишь позволяет себя любить... Пернатый - хороший парень, но, знаешь, порой мечты, поначалу сиявшие как бриллианты, быстро выцветают до обычных стекляшек...
  - Особенно, если на пороге угроза распада, - вновь улыбнулся Умник.
  В противовес Хищнице, он чувствовал себя необычайно сильным, особенно, когда вспоминал, что уже успел поглотить и растворить целых десять единиц бытия, да плюс он сам, получается одиннадцать - вот сколько, после убийства Опера, сидело а нём силы!
  - Я не вернусь к Пернатому, - Хищница так приблизилась, что её бесплотные губы коснулись его материальных. - Я хочу кого-то другого... того, кто сильнее... - бестелесная фигура прижалась к человеческой плоти, - гораздо сильнее птичника. Тигр... - Её невидимый язык проник в рот собеседника. - Мне нужен Тигр!
  У Умника перехватило дыхание, когда их иномирные сущности соприкоснулись, и одновременно он почувствовал, как в человеческом теле вскипает кровь. Острое желание захлестнуло его с головой.
  - Хорошо, - хрипло выдохнул Тигр. - Сейчас найдём тело, и я покажу тебе, что с ним можно делать!
  
  * * *
  Чудо-шар так и не нашёлся, что повергло Ивана Григорьевича в сильное расстройство, и он битый час просидел в кухне, пытаясь понять, где потерял такую важную драгоценность. Качая головой и бормоча 'Манечка, прости!', он и так и эдак прокручивал в памяти момент, когда пришёл домой и упал на кровать, и каждый раз словно бы снова ощущал упёршийся в солнечное сплетение твёрдый круглый бочок. Нет, чудо-шар точно был с ним, когда он вернулся от юноши-сомнамбулы...
  А может, - вдруг прожгла Иван Григорьевича мысль - он тоже, как этот лунатик, ходил во сне и тогда потерял шар?! Нет, поразмыслив, решил старик, такое вряд ли возможно: лунатизм - болезнь не заразная, да и не слышал он никогда, чтобы сомнамбулы во время приступов таскали с собой какие-нибудь предметы.
  Иван Григорьевич постарался воскресить в памяти момент пробуждения: видел ли он шар, когда открыл глаза, упирался ли круглый бок в живот? Ответом было - нет. Проснувшись, просто сел на кровати и, почувствовав, как в животе урчит от голода, встал и отправился на кухню.
  Причём даже не умылся! - вспомнил старик и, поднявшись, прошёл в ванную, где впервые за сегодняшний день глянул на себя в зеркало. Увиденное заставило его выпучить глаза и застыть на месте. Челюсть отвисла, и Иван Григорьевич зажал рот с таким ужасом и усердием, словно пытался остановить свою рвавшуюся оттуда душу. Сквозь пальцы сочился едва заметный, чуть красноватый свет, а глаза блестели серебром, словно у кошки или собаки в темноте.
  'Господи, что это? Что со мной?' - он приблизился к зеркалу и понял, что блеск исходит из глубины зрачков, всмотрелся в них, и вдруг между ним и зеркалом будто распахнулся бесконечный, но в то же время замкнутый сам на себя коридор, так что голова закружилась, и старик отпрянул, закрыв глаза и ухватившись за раковину. В голове возник назойливый, шелестящий шум, словно в оба уха разом шептали тысячи голосов, по телу волнами разбегались мурашки, кожу будто пронизывали электрические импульсы, источник которых прятался в солнечном сплетении.
  Иван Григорьевич замер, вцепившись в раковину и боясь шевелиться, пока шёпот, кружение и покалывание в коже потихоньку шли на спад, и только когда всё окончательно успокоилось, рискнул открыть глаза и снова посмотреть на себя в зеркало, избегая встречаться с отражением взглядом. Он выглядел похудевшим, осунувшимся, но не больным, а, скорее, изменившимся: черты лица те же, но теперь оно не старое и не молодое, какого-то неопределённого возраста, и без седой щетины, которая должна была бы здорово вырасти за целую неделю. Волосы и брови полностью побелели и блестели, словно иней на солнце, а кожа вроде как истончилась, и через неё просвечивало нечто серебристое, придавая странный холодный оттенок.
  'Я больше не человек... Я... - старик мрачно разглядывал своё, сиявшее ледяной белизной, лицо. - Дед Мороз! Я - Дед Мороз!' Он почувствовал, что задыхается, маленькое помещение ванной было жарким и душным: раскалённый полотенцесушитель, четыре стены без окон, да ещё и надо следить, чтобы случайно не встретиться глазами с отражением. Прочь! Распахнув дверь, он вывалился в коридор. 'Я - Дед Мороз, поэтому мне срочно надо на улицу, иначе я тут растаю!' На воздух! На воздух!!
  Иван Григорьевич бросился к гардеробу и принялся шуровать по полкам, вытаскивая и обыскивая коробки, в которых были сложены всякие мелочи, которыми он давно не пользовался. Ага, вот они! - он извлёк старые солнцезащитные очки, большие, тёмные, в коричневой с разводами оправе и тут же нацепил на нос, а следом нахлобучил шляпу, которую последний раз надевал лет тридцать назад - зеркало гардероба отразило типичного шпиона из фильмов двадцатого века. Смешно, но всё же много лучше сверкающего инеем Деда Мороза. Дело завершил обмотанный вокруг подбородка шарф, скрыв это странное, будто просвечивавшее сквозь кожу, серебро. Нацепив пальто, Иван Григорьевич схватил хранившиеся вместе со шляпой перчатки и выскочил из квартиры, как ошпаренный, чтобы, захлопнув дверь, рвануться по лестнице вниз.
  В дверях подъезда он столкнулся с соседом и, буркнув 'Здрасьте!', вылетел на улицу. Озадаченный сосед долго смотрел вслед 'неизвестному типу с явным приветом и в пальто точь-в-точь как у Ивана Григорьевича'.
  А 'тип' между тем, отбежав от дома подальше, остановился в самом тёмном месте переулка, под перегоревшим фонарём, и стал медленно поворачиваться на месте, потрясённый открывшимся перед ним видом. Ночи больше не было: он мог видеть абсолютно всё, причём в мельчайших деталях, тьма расступалась под его взглядом и тени шарахались прочь, словно мальки в речке, когда он ребёнком бегал в прибрежной воде. И это несмотря на солнцезащитные стёкла! Иван Григорьевич прошёл вглубь двора, оглянулся кругом и, пристроившись за старым тополем, чтобы не видно было из окон и с дороги, тихо пробормотал 'Крибле-крабле!' и снял очки. Яркости сразу прибыло, расцветив серые до этого предметы пастельными красками. Сверху на землю лились нежные потоки света, старик задрал голову и онемел, с открытым ртом глядя на густо испещрённое звёздами небо: Млечный путь, перебивавшие друг друга светила разных оттенков, туманности, галактики - ему казалось, стоит присмотреться, и он увидит их все: не только ближайшие, но и остальные, до самой далёкой дали, до бесконечности...
  - Мамочки! - выдохнул Иван Григорьевич и, вспомнив, что изо рта у него тоже исходит свечение, сжал губы, но очки надевать не стал: просто не мог заставить себя это сделать, продолжая взирать на эту невыразимую словами красоту. Прямо перед ним, здесь и сейчас, открывалась вся Вселенная и, казалось, стоит только подпрыгнуть, как улетишь прямо ввысь, к этому калейдоскопу миров. То, что он видел, было так прекрасно, что к горлу подступил ком, а на глаза навернулись слёзы, смазывая величественную картину. Старик закрыл глаза, смаргивая влагу, и только тогда услышал шелест в ушах. Это были всё те же тысячи голосов, просто, заворожённый видом, он не обращал на них внимания, а сейчас понял: шёпот - такая же полноправная часть Вселенной, как и буйство небесного света.
  Не открывая глаз, он опустил голову и прислушался: среди огромного множества говоривших была и та, кого он и сейчас любил ничуть не меньше, чем пятьдесят с лишним лет назад, когда только увидел.
  - Маня! - почти беззвучно произнёс Иван Григорьевич. - Манечка, прости! Я не знаю, где твой подарок... я...
  И вдруг он понял, что знает! Чудо-шар никуда не пропал - просто теперь он был внутри! Вот почему тело так изменилось, позволив видеть и слышать, как не может ни один человек! Чудо-шар спрятал в нём свой свет, сделав существом иного свойства. 'Отныне я никогда его не потеряю', - улыбнулся Иван Григорьевич и вдруг заметил, что серебро, оказывается, растеклось по всему телу и просвечивает уже и сквозь кожу рук, а не только лица. 'Так вот зачем я взял эти перчатки!' - обрадовался он, доставая их из кармана и натягивая на руки. Водрузив на нос солнцезащитные очки двадцатого века, старик вышел на дорогу. Наконец-то он понял, куда надо идти, чтобы встретиться с любимой.
  Он был готов.
  Глубже надвинув шляпу и намотав шарф до самых ушей, Иван Григорьевич решительно зашагал к метро.
  Пройдя сквозь большие стеклянные двери станции, старик двинулся к турникетам, исподволь оглядываясь по сторонам. Вечерний час пик уже миновал, и народу на станции было не очень много, но все спешили по своим делам, давно привыкнув к тому, что в текущей по мегаполису огромной разношёрстной толпе кого только ни встретишь. Тут даже откровенным фрикам не удивлялись, чего уж говорить про обычного, просто по уши укутанного в шарф, человека в глубоко надвинутой на лоб шляпе и больших шпионских очках. Заметив, что никому нет дела до его чудаковатого вида, Иван Григорьевич расслабился: максимум, глянут мельком, и снова в свои мобильники или планшеты пялятся.
  Он тоже невольно посматривал на экраны и вдруг обратил внимание, сколько же этих новомодных гаджетов ломается прямо у него на глазах! Сначала он даже решил, что это намеренное вредительство тех, кто имеет доступ к средствам связи, поэтому и его собственный, оставленный дома, на тумбочке в спальне, телефон тоже не работает. Но потом, чуть подумав, старик, хоть ничего и не понимал в современной цифровой технике, пришёл к выводу, что это слишком уж паранойяльная идея и присмотрелся к странному явлению повнимательней.
  Ему понадобилось спуститься по лестнице, пройти весь подземный зал из конца в конец, невзначай приближаясь к обладателям смартфонов, и проехать две станции, чтобы с изумлением понять, что, оказывается, причиной, выводящей из строя гаджеты, является он сам. Когда поезд подъезжал к платформе, пассажиры спокойно таращились в свои телефоны и водили по экранам пальцами, но как только приближался вагон Ивана Григорьевича, их устройства тут же переставали работать.
  Убедившись в этом, старик почувствовал себя крайне неудобно и постарался встать ко всем спиной, уткнувшись носом в стекло, за которым проносилась тьма туннеля, временами сменяясь стеной ярко освещённой станции. Раньше, замотанный до ушей в шерстяной шарф, в наглухо застёгнутом пальто, Иван Григорьевич наверняка взопрел бы так, что пот полился в глаза, однако сейчас ничего такого с ним не происходило. Ему было комфортно: не жарко и не холодно, ноги не болели, вообще ничего не болело, и... тут, когда старик осознал, настолько прекрасно себя чувствует, - он вдруг испугался. Вся эта история с растворением в теле чудо-шара показалась ему дьявольским наваждением, а то, что он видел в небе, - ненастоящим.
  Может быть, он просто спятил на старости лет?! Впал в маразм и живёт не в реальности, а в мире своих грёз? Потому и болей больше не чувствует? Иван Григорьевич тихонько стащил с руки перчатку: сквозь кожу по-прежнему просвечивало нечто серебристое. Краем глаза перехватив изумлённый взгляд оказавшегося рядом парня, - бастовавший гаджет не оставлял ему ничего другого, кроме как пялится на стоявших поблизости пассажиров, - старик быстро спрятал ладонь в карман пальто.
  Нет, заключил он, исподтишка оглядывая тех, кто стоял рядом, лишившись возможности пользоваться электронными игрушками, фантазии не могут быть настолько многодневными, непрерывными и последовательными, тем более что в роду у него сумасшедших не водилось, во всяком случае, до четвёртого колена точно, а совсем далёких предков он, к сожалению, просто не знал.
  Поезд въехал на станцию, и парень, что стоял рядом, прошёл мимо него к дверям. Иван Григорьевич видел в стекле его отражение: задержавшись у старика за спиной, этот высокий молодой человек пытался заглянуть ему за шарф, чтобы увидеть кожу, так что пришлось втянуть голову в плечи. Двери открылись, парень поспешил на выход и всё же по дороге не выдержал, обернулся.
  Нет, такие мощные и подробные искажения реальности слишком сложны, чтобы иметь место в престарелой голове...
  Загрузилась очередная порция людей, поезд тронулся, и Иван Григорьевич увидел в стекле отражение обнимавшейся в уголке парочки. И сразу вспомнил свою родную Манечку, как же сильно скучал он по ней все эти три последних, одиноких года! Как страстно хотел, чтобы тот обширный инфаркт оказался ошибкой и Маня на самом деле не умерла. Прожить рядом ещё несколько лет... господи, он бы ещё целую жизнь рядом с ней провёл, и всё было б мало! Да он, не задумываясь, вырвал бы собственное сердце и отдал ей, если бы это только могло спасти Манечку от смерти! Иван Григорьевич вдруг почувствовал, что плачет, и тут же устыдился собственной слабости. Слеза высохла, не успев даже сорваться.
  Как может он стоять тут и распускать нюни, когда прекрасно знает, как сильно Маня его тоже любила! Да она бы ради него луну с неба достала, не только чудо-шар! Она попала на небеса раньше и сумела послать ему подарок, а он стоит тут и рассуждает, не спятил ли?! Сколько он тогда, три года назад, просил Бога отправить его следом за женой, ведь такое сплошь и рядом бывает: те, кто многие годы вместе и любят друг друга, по одиночке долго не живут! По сто раз на дню об этом молился, всё без толку... А уйти из жизни самому - значит, попасть не туда, где Маня, - ведь её-то Бог забрал! А у Него, судя по всему, на счёт Ивана Григорьевича были свои, совсем другие планы... Зато Маня, как видно, всё это время там, на небе, старалась придумать, как им встретиться, и вот - результат! Уж что могла, то и сделала, причём по максимуму! - как он, вообще, мог в этом усомниться?!
  Объявили его станцию, и Иван Григорьевич вышел, чувствуя в сердце великое облегчение.
  Оказавшись на улице, он стремительно зашагал к старому дому, собранный, уверенный в правильности выбранного пути и готовый преодолеть любые трудности.
  
  * * *
  За окном давно стемнело, но Пернатый продолжал сидеть в комнате с башенкой, бессмысленно шаря взглядом по ночному небу, испещрённому разноцветными звёздами - он мог видеть их все: густо теснившиеся в диске Млечного пути, в других галактиках, поблизости и в совсем далёких туманностях. Весь трёхмерный мир, миллиарды его уровней раскрывались перед его взором: светила, лившие лучи на огромный, цветущий собственными огнями, мегаполис, но птичник не замечал этого. Он не хотел смотреть на простиравшийся во все стороны и в глубину своих бесконечных слоёв город, потому что в нём не было Хищницы - Пернатый знал это совершенно точно. Он почувствовал бы её любовь и за тысячу световых лет, но - любви больше не было! - кошатница от неё отказалась. Она всё продумала и ушла, специально не дав шанса её удержать! Ускользнув втихаря, пока он спал, Хищница покинула город, сознательно разрубив связь с тем, кто так бесконечно её любил, и бросила обрубок истекать кровью. Это причиняло птичнику такую невыносимую боль, что глаза застелила белая пелена, не давая ничего разглядеть. Да он и не хотел глядеть! Зачем?
  Методично, по всему Подмосковью, высматривать Хищницу? - как глупо! Ну, да, он мог бы разработать план, предположив, исходя из полученной от выдр информации, куда она отправилась, и прочёсывать местность, расширяя круги, вот только это было абсолютно бессмысленным: она всё равно больше к нему не вернётся, это ясно как день - любящая душа такие вещи всегда чувствует безошибочно. И Пернатый не желал ещё сильнее травмировать себя адским зрелищем, как она любит другого, - это бы просто взорвало его сущность. Нет! Он не станет искать Хищницу и умирать перед ней от боли - ещё чего! - слишком много чести тому, кто теперь рядом с ней. Пусть Пернатому и незачем больше жить, умирать кому-то на показ - это уж чересчур!.. Но и продолжать существование в этом мире тоже ни к чему, и тело, которое он уже присмотрел для вселения, пускай теперь гуляет себе на свободе - оно уже не понадобится.
  Птичнику оставалось лишь малость подождать - чего уж проще! - и он просто сидел, готовясь к распаду, и впервые за всю свою недлинную жизнь самостоятельной частицей бытия постигал в полной мере, что такое предательство.
  Прошёл день, солнце село, и, когда вечер стал переходить в ночь, Пернатый почувствовал, как понемножку начинают отслаиваться и слетать маленькие 'чешуйки' пока ещё самого верхнего 'слоя' его сущности, словно первые жёлтые листочки ещё зелёного с виду дерева. С каждой потерянной частичкой чуть слабело его ощущение собственного 'я', а с ним на самую микродолю притуплялась боль от того, что сделала Хищница. Пока всё это было едва-едва заметным, но Пернатый знал: когда 'облетят все листья' и распад доберётся до 'коры', а затем и сердцевины его сущности, - он почти перестанет страдать, поэтому конец будет лёгким.
  Трёхмерный калейдоскоп стал его утомлять, и птичник закрыл глаза - может, удастся отключиться и тем приблизиться к вожделенному покою? Снизу неожиданно потянуло свежим ветром. Воздух в башенке словно обновился, приятно холодя лицо, перебирая, будто тонкими пальцами, волосы и перья. А потом на лестнице раздались негромкие, лёгкие шаги.
  
  
  7. Красноглазый зверь
  Несмотря на успокоительные лекарства, Анна Дмитриевна, мать врача Лидии Каверовой, долго плакала и никак не могла собраться с силами, чтобы внятно рассказать, что случилось.
  - Мы с Васечкой собирались ехать в поликлинику, - выпив воды и откинувшись обратно на подушку, наконец с трудом проговорила пожилая женщина. - Я открыла машину и усадила его сзади в детское кресло, а сама пошла на место водителя, и тут... налетели эти двое!.. Оба в масках. Всё так быстро произошло! Один оказался рядом с Васечкой а, другой - впереди на пассажирском сидении. У него нож был. Езжай, говорит, куда скажу, иначе внуку твоему... шею свернём, а тебя зарежем. - Губы её задрожали, голос пропал, дыхание перехватило.
  - Анна Дмитриевна, я понимаю, вам трудно, - мягко проговорила Кира, но мы должны всё выяснить, чтобы найти убийцу вашей дочери. - Пожалуйста, постарайтесь рассказать, что было дальше. Куда похитители потребовали ехать?
  - Они отобрали у меня телефон, - выпив ещё воды, ответила пострадавшая. - Звонили с него Лиде, требовали вынести что-то, какой-то препарат, наверное, называли буквы, цифры, я не запомнила, простите!
  - Мы знаем, что это было, не волнуйтесь! - поспешила успокоить её Кира.
  - Он говорил, что если она как можно быстрее не принесёт это им, или скажет кому-то про этот звонок, то Васечка...
  - Да-да, Анна Дмитриевна, - видя, как побледнела старая женщина, перебила её Кира. - Они шантажировали вашу дочь и требовали принести препарат. Куда?
  - Он переслал ей координаты места встречи по телефону.
  - А вас они туда же заставили ехать?
  - Ну, они просто говорили мне: 'прямо по шоссе', 'вон там поверни направо' и так далее... но вообще мы ехали загород, в какой-то момент свернули с шоссе на грунтовку, я помню какие-то названия, которые мы проезжали, могу потом посмотреть примерно по карте...
  - Да-да, спасибо, конечно!
  - Я думаю, мы были недалеко от медицинского центра, где Лида работает, закрытое учреждение, я там никогда не была.
  Не в силах поверить в смерть дочери, мать не могла говорить о ней в прошедшем времени, и Кира предпочла её не поправлять.
  - Заехали мы на какую-то совсем заросшую дорогу, ветки по машине царапали, - продолжала меж тем Анна Дмитриевна. - Потом остановились. Минутах в пятнадцати от тех координат, что они ей по телефону передали.
  - Как вы это определили?
  - Примерно столько времени у этого, на переднем сидении, заняло туда дойти.
  - Так, Анна Дмитриевна, подождите, давайте-ка по порядку. Вы остановились в лесу, что было дальше?
  - Они снова звонили Лиде, это было около часу дня, у неё обед как раз в это время. Давали трубку мне, чтобы я сказала, что мы живы, и я сказала, но потом ещё и Васечка голос подавал, видно, Лида на том настаивала, а после они меня пересадили назад, связали, кляп в рот вставили. Васечка очень испугался, стал громко плакать, никак не успокаивался, его заставили выпить какую-то таблетку - он уснул. Что за таблетка, я не знаю, господи, ему же всего четыре годика, а вдруг она ему навредила?!
  - С вашим внуком всё в порядке, он сейчас под присмотром врачей - сказали, опасности нет. Ещё водички? - Кира взяла с тумбочки стакан.
  - Нет, спасибо, - покачала головой Анна Дмитриевна.
  - Значит, вас связали, Васечку усыпили...
  - Да! Тот, кто был на переднем сидении, ушёл, а второй вышел на улицу и запер машину. Руки мне связали спереди, и я всё пыталась расслабить верёвки - не получалось, но я видела свои наручные часы - когда первый ушёл, было час десять. А в час тридцать он позвонил. Тот, кто со мной оставался, послушал его, потом что-то спросил, я расслышала только, как он сказал: 'Веди её сюда!', и поняла, что это он про Лиду, значит, скоро она будет здесь... а потом... спустя пару минут, мне вдруг словно по сердцу что-то хлестнуло, и стало так плохо, душно, я пыталась знаками показать: откройте окно! а он наклонился к самому стеклу и велел сидеть тихо... Но я уже знала, случилось что-то совсем ужасное, я чувствовала! И когда тот, кто ушёл, вдруг появился один, без маски и весь в крови, я всё поняла и... закричала, но мешал кляп, дышать было нечем, у меня всё поплыло перед глазами и я плохо помню, что было дальше... Они вроде ругались, потом открыли машину, один потащил меня наружу, другой схватил спящего Васечку, я страшно за него испугалась, стала вырываться, мычать, меня ударили по голове, и дальше - темнота.
  Когда очнулась, машины не было, их - тоже. Я лежала на земле, Васечка рядом - он всё ещё спал. Голова жутко гудела, но я не была больше связана, поэтому смогла встать, подняла Васечку и сначала хотела пойти в том направлении, откуда пришёл тот, окровавленный, - подумала, может, Лида ранена и ей нужна моя помощь, но потом поняла, что вряд ли сумею найти место, где они встречались... Я - старая женщина, а не следопыт, телефон мой они забрали, а без него я как только углублюсь в лес, так сразу и заблужусь... Да и Васечка! Он ведь только-только выздоровел после простуды, а тут земля холодная... и что за таблетку они ему дали?! Надо было срочно показать его врачу!
  Я стала будить малыша, долго трясла, пока он не открыл, наконец, глазки. Я поставила его на ноги, он почти не мог идти, всё хотел снова лечь и уснуть, но я не давала! Взяла его за руку и потащила по заросшей дороге в обратном направлении, как мы ехали. Когда добрались до грунтовки, Васечка совсем проснулся, и мы смогли двигаться быстрее... Но всё равно шли мы очень долго, часа полтора, я точно не засекла. Малыш устал, хныкал, плакал, хотел пить, а воды не было. Мне приходилось временами нести его на руках, я думала, мы никогда не выберемся, но тут, к счастью, показалось шоссе, и нас подобрали люди на бежевой машине. Я сказала, что нас похитили, и они сразу же позвонили в полицию... Я рассказала про Лиду, что она, что её... - Анна Дмитриевна вдруг стала задыхаться, аппарат возле её койки запищал.
  - Врача! - крикнула Кира, выбегая из палаты.
  Навстречу уже спешили люди в белых халатах.
  
  * * *
  - Волк опознал этого человека, товарищ полковник, - доложил Валера, кладя фоторобот на стол. - Геннадий Мышинский. Ребята его пробили - одинокий человек без определённых занятий, с алкоголизмом и кучей болячек - считал себя великим поэтом, до стихов которого человечество ещё не доросло. Семьи нет, соответственно его, как и всех остальных волков, никто не искал. Тоже, как и Кузов, был убеждён, что подселенец действительно отправляет его в лучший из миров, где Мышинский - признанный поэтический гений, которого все обожают и боготворят. Готовился передать своё тело, чтобы навсегда остаться в этом раю. В общем, типичный член стаи...
  - Причём один из тех двоих, что исчезли с места убийства волков! - уточнила Кира. - И этот же человек - один из похитителей, который должен был привести Каверову к машине, а вместо этого явился один, без маски и весь в крови.
  - Значит, это он загрыз Каверову, так? - спросил Арбоканов, ткнув пальцем в изображение мужчины.
  - Да, Пал Михалыч, - кивнула подчинённая. - Получается так. Фоторобот составили со слов матери Каверовой, но в нём нет одной детали, которую было совершенно непонятно, как отобразить.
  - И что же это? - поднял брови начальник.
  - 'Странный нечеловеческий взгляд'.
  - Что, вот прямо так и говорила? Нечеловеческий?
  - Да, - подтвердила Кира. - Именно так. Я попросила описать подробнее, она сильно затруднилась, но потом, когда я дала честное слово, что не буду 'считать её спятившей бабкой' - это я тоже её цитирую, сказала, что глаза обоих похитителей будто светились - не ярко и не явно, а где-то там, в самой глубине, - красным. Отсвет был заметен даже у того, что был в маске. Но одним отсветом дело не ограничивалось, взгляд в принципе был какой-то неправильный, 'люди не должны так смотреть', как она выразилась. Тогда я привела слова Бластера, как он, в своё время, говорил про умного пса: 'взгляд русалки из-под воды', и мать Каверовой с этим описанием согласилась.
  - Не ожидал, что ты помнишь, - улыбнулся Валера.
  - Ну, и что это значит, Крюков, русалка твоя? - нахмурился Арбоканов.
  - Это взгляд такой... - попытался объяснить Валера, - нечеловеческий!
  Кира прыснула, а начальник так посмотрел на подчинённого, что тот поспешил добавить:
  - Я имел в виду, товарищ полковник, что взгляд холодный и... будто внутрь, а не наружу направленный...
  - Какая-то тень на плетень!.. - недовольно пробурчал Арбоканов и перевёл взгляд на Киру: - А Кузов, Косулина, что на это сказал? Ты его прицельно про русалку и красный свет спрашивала?
  - Да, - ответила Кира. - Про русалку он как-то не очень понял, а вот что касается красного отсвета, то такого ни у кого в стае не было - Кузов в этом совершенно уверен.
  - Да наверняка, раз у него у самого взгляд нормальный, человеческий, - встрял Валера, - то и у других волков, скорее всего, был такой же, товарищ полковник!
  - Ладно, - хлопнув ладонью по столу, начальник встал. - Русалка там или не русалка, но эти красноглазые похитители очевидно связаны с иномирьем. - Он принялся, по своей всегдашней привычке, нарезать вокруг подчинённых круги. - И то, что они заполучили нейротоксин, не сулит нам ничего хорошего.
  - Ведь теперь для вселения иномирной сущности они смогут использовать кого угодно, - подхватил Валера, - абсолютно любого человека!
  - Но как они всё это так быстро раскопали?! - воскликнула Кира. - Про нейротоксин и Каверову, что именно она сейчас имеет к препарату доступ? Они напали на бабушку с внуком во дворе, когда те садились в машину, - значит, должны были знать и адрес, и с кем Каверова живёт, в общем, всё! - откуда у них взялась эта информация?
  - Хочешь сказать, Косулина, в ФСБ завелась крыса, которая им помогает? - Арбоканов остановился напротив подчинённой.
  - Я... Пал Михалыч... я просто не знаю, как иначе всё это объяснить! - развела руками Кира.
  - Доступ к личному делу Каверовой есть у надзирателей, - заметил Валера. - Ещё о ней могли многое знать врачи и научники, кто с ней вместе здесь, в 'зоосаде', работали.
  - Несколько дней назад тут, в 'зоосаде', внезапно засбоила техника и перестала работать связь, - сказал полковник, разглядывая подчинённого так, словно это именно он был в том повинен.
  - Это... - Валера поёжился, испытав желание немедленно придумать сбою другое объяснение. - Это ведь было до того, как мы мёртвых волков нашли?
  - Определённо, - подтвердил начальник, не ослабляя своего знаменитого 'аркана'. - Это было, ещё когда научники нашей лаборатории обнаруженные вами трупы кошек изучали. Крапивин Сергей, когда о результатах исследования этих сушёных мумий докладывал, упомянул об отключении цифрового оборудования и связи. Иномирными подселенцами на тот момент в 'зоосаде' и не пахло, поэтому никто не придал этому особого значения, списав просто на сбой техники по не установленной причине. Но я взял себе это на заметку, Крюков!
  - Да, товарищ полковник! - внутренне ёжась под взглядом начальства, откликнулся Валера. - Скорее всего, к нам в 'зоосад' проникали иномирные сущности. Тогда они и могли узнать про Каверову... и не только.
  - Могли, - согласился Арбоканов. - Пусть компьютеры не работали, люди и документы тоже прекрасные источники информации. Хотя, если сбой был недолгим, то непонятно, когда они успели столько выяснить?
  - Научники всегда нам объясняли, что из высшего измерения наш трёхмерный мир открыт в любой точке так же, как для нас, например, двумерный, не имеющий толщины, листок бумаги, помните? Какие бы линии не отгораживали одну часть этого листка от другой, мы из своих трёх измерений всегда можем ткнуть пальцем куда угодно. Так же и эти сущности высшей мерности! - озарённый идеей Валера вытаращил глаза на Арбоканова. - Если они только появились из канала и ещё не вселились в тела, то могли увидеть, причём одновременно сразу все документы в любых сейфах, ящиках, портфелях!
  - Я помню, мне Клим Брусенцов об этом рассказывал! - поддержала напарника Кира. - Как он из высшего измерения видел не только одежду и внешность людей, но и их мышцы, внутренние органы, кости, вены и артерии, ходившую внутри кровь, в общем, всё, из чего складывались их тела, при этом уровни не перекрывались.
  - Ну да, вот так они и сумели быстро узнать всё, что хотели, товарищ полковник! - продолжил Валера. - Для этого они и проникли в 'зоосад' - чтобы сосредоточиться на нужной им малой части нашего трёхмерного пространства! А иначе они бы тысячу лет копались - представляете, какое безумное количество информации даёт полная развёртка трёхмерного мира? Невозможно представить...
  - Ну, допустим, - Арбоканов 'отпустил' наконец подчинённого, и снова принялся ходить по кабинету. - Допустим, они сумели всё разузнать, пока были ещё бестелесными, - раньше, когда они являлись в метро, такое, конечно, и в голову никому бы не пришло! Но... вы же видели запись той части допроса, что я вёл один? - он глянул на напарников, и те кивнули. - Там Кузов рассказывает, как они 'заразились человеком' и стали самостоятельными частицами бытия... н-да... - полковник вновь остановился, мрачно взирая на подчинённых. - Короче говоря, эти чёртовы сущности - теперь совсем другие! Не просто вселяются в депрессивных, тупо превращая их в монстров, как раньше. Они теперь отлично соображают, умеют договариваться с людьми, перекидываться туда-сюда и, когда надо, прячутся за человеческой оболочкой, так что рядом с ними и техника и связь в это время работает. И без тел, судя по всему, болтаться могут гораздо дольше, чем раньше. В связи с этим, напоминаю, как ещё до обнаружения мёртвых волков, вы докладывали, что столкнулись в городе с иномирными сущностями. Подробнее об этом не хочешь рассказать, Косулина?
  - Ну, они же сразу убежали от нас, Пал Михалыч, - ответила она. - Больше и рассказать-то нечего. А вы думаете, это были те же сущности, что в 'зоосад' проникли?
  Описывать, как она бесконтрольно перекинулась и напала на бестелесную иномирку, рискуя навсегда потерять человеческую форму, причём по неизвестной даже ей самой причине, Кире не хотелось. К тому же она - и опять-таки не в силах объяснить почему! - была абсолютно уверена, что сущности, на которых вывел её Серый, совсем из другого теста, чем убившие волков и Каверову.
  - Почему бы и нет? - отозвался начальник.
  - Ну, не знаю, - промямлила Кира. - Они же скрылись...
  - Они были слишком слабы, чтобы вдвоём растерзать четырёх волков! - бросил напарнице спасательный круг Валера. - И пугливы. Думаю, нам стоит искать других.
  - Причём уже не волков, - добавила Кира. - Сергей говорил, со стаей расправились более крупные хищники.
  - Однако Кузов опознал в похитителе такого же, как и он, волка - члена стаи! - полковник указал пальцем на фоторобот.
  - Значит, раньше он и был волком, - уверенно заявил Валера. - А потом каким-то образом получил красный свет в глазах и вырос до тигра - спецы же говорят, что Каверову загрыз тигр?
  - Так они предполагают, - подтвердил Арбоканов.
  - Думаю, второй тоже не отстал, раз бабка говорит, что глаза светились у обоих, - сказала Кира.
  - Значит, надо допросить ещё раз бабку и выяснить точное место, где стояла машина с ней, внуком и похитителем. Косулина, займись этим, а ты, Крюков, в это время отправляйся в тот заброшенный дом, где были найдены кошки-сухофрукты, - вы же там столкнулись с иномирными сущностями, верно?
  - Вообще-то, товарищ полковник, мы столкнулись с ними на улице, причём довольно далеко от того дома.
  - Однако отправная точка - всё равно этот выселенный дом, - заключил Арбоканов, хоть напарники и не говорили ему, что именно оттуда Серый вывел их на иномирцев. - Начинай с него. Сушёные кошки наверняка как-то связаны с этими сущностями, я уверен, это не может быть просто совпадением.
  'Как и мои следы на клумбе рядом с домом, о которых мы тоже умолчали', - поражаясь проницательности начальника, подумал Валера, а вслух сказал:
  - Понял, товарищ полковник!
  Несколько раз он в своё свободное время - так как это требовало сосредоточенности, сидения на одном месте и довольно долгого ожидания, пока птица долетит до нужного места, - посылал к этим следам пернатых разведчиков, заставляя их дежурить около заброшенного дома и залетать внутрь, но они ни разу ничего нового не увидели. Люди там не появлялись, а бестелесного иномирца птицы своим земным птичьим зрением заметить никак не могли, и тогда Валера бросил это бесполезное занятие, предпочитая последние дни отдыхать вместо пустой возни с воронами или мелкими птахами.
  - Постарайся хоть что-нибудь обнаружить - нам нужны любые зацепки!
  - Есть.
  - Косулина, как только определишь место, где была машина с родственниками Каверовой, отправляйся туда вместе с этим научником, Крапивиным Сергеем, - я распоряжусь, и всё там внимательнейшим образом осмотрите. Надо во что бы то ни стало понять, как этих тварей с красными глазами вычислить.
  - Сделаю, Пал Михалыч! - кивнула Кира.
  - Ещё вот что, - чуть подумав, сказал Арбоканов. - О любых, даже маломальских результатах сразу же докладывайте мне, держите в курсе непрерывно.
  - Есть.
  - Возможно, я смогу, вам в помощь, как-то подключить к расследованию Кузова, раз он так хочет сотрудничать, - я над этим подумаю.
  
  * * *
  'Абонент не доступен или находится вне зоны действия сети'.
  Опять! Катя бросила трубку на подоконник и уставилась в окно, едва ли различая, что происходит там, на улице. Мысли крутились только в одном направлении: господи, Марк, где ты? Что случилось? Почему не отвечаешь? Раньше такого никогда не было!.. А может, у него просто сломался телефон?.. Нет, тогда бы он обязательно сообщил об этом... всегда был с ней на связи, каждую секунду... Они и дня прожить не могли друг без друга, а сегодня Марк вдруг исчез! Ни в сети, ни по телефону - нигде его нет, как такое вообще возможно?!
  Катя удивлённо моргала, не понимая, что происходит. В универ она сегодня не ходила - записалась к врачу, чтобы окончательно убедиться...
  Убедилась! Да, она беременна, с плодом всё в порядке, Марк будет ошарашен, но рад! Они ведь уже подали заявление...
  Катя схватила трубку и нашла номер домашнего стационарного телефона семьи Марка. Звонить по нему - значило нарваться на родителей, которые Катю, мягко говоря, не переваривали. Ну, ещё бы! Он - мальчик из богатой семьи сильных мира сего, а она приехала из какой-то деревни - они даже не могли запомнить название - и покушается на их сокровище... А она не покушалась, - на глазах Кати выступили слёзы, - она просто его любила, всем сердцем, всем телом... всем своим существом! А он любил её, и они решили пожениться. Он сделал ей предложение, они подали заявление в ЗАГС и должны были сообщить его родителям, но Марк всё никак не мог собраться с духом: знал, чем это может закончиться... Они договорились, что скажут вместе: придут и объявят родителям, а там уж будь что будет, - Марк говорил, что не отступится, даже если ему придётся уйти из дома!
  Звонить очень не хотелось, но, сглотнув слёзы, Катя нажала вызов: если с Марком что-то случилось, она должна это знать!
  К телефону долго не подходили, ей казалось, сердце перепуганным воробьём прыгает в груди, как в клетке, громко ударяясь о рёбра.
  - Алло!
  Мужской голос, скорее всего отец, - Катя плохо помнила голос, она только один раз была в доме Раздольских, и закончилось это скандалом.
  - Здравствуйте, позовите, пожалуйста, Марка!
  - Кто это?
  - Это Катя Ненашева. А где Марк?..
  - Тебя это не касается. Не звони сюда больше, поняла?
  - Что с Марком? - у Кати похолодело внутри. - Он жив?!
  - Разумеется, жив, ты что, ненормальная? - резко ответил отец Марка. - Но разговаривать с тобой, а тем более встречаться, он больше никогда не будет. Ты-ему-не-нужна! - громко и раздельно проговорил он. - Уясни уже это, наконец.
  - Но... - мысли разлетались, будто он не говорил, а бил Катю кулаком по голове, - вы не можете... - я... мы...
  - Прощайте, - оборвал её лепетание отец.
  - Да что вы с ним сделали?! - голос Кати сорвался на визг.
  В трубке раздались короткие гудки.
  Проплакав после этого ровно полночи и выпив чайник чая с успокоительными травами, что заварили ей соседки по комнате, Катя уснула, вняв их внушениям, что утро вечера мудренее и завтра в универе всё выяснится.
  Однако следующий день не принёс облегчения: Марк Раздольский на занятия не явился. Городской телефон в их доме больше не отвечал, и Катя припомнила, как Марк говорил, что родители сегодня утром собирались уехать заграницу на две недели. Мобильник его по-прежнему молчал, но Кате через знакомых удалось выяснить, что вроде бы ничего страшного с парнем не случилось, он жив-здоров и даже устраивает сегодня вечером на даче закрытую вечеринку, куда пригласил несколько человек - самых мажористых из всех знакомых мажоров. Катя слушала с отвисшей челюстью: это был уже какой-то запредельный бред! Несмотря на богатых и высокопоставленных родителей, Марк никогда не отличался снобизмом и дружил с самыми разными людьми, не делая между ними различий по социальному статусу. Клубным развлечениям золотой молодежи он всегда предпочитал весёлые сборища в общаге и, уж конечно, в любом случае, пригласил бы на вечеринку Катю! Марк любил её - она это точно знала, чувствовала... нет, не мог он её вот так странно, без всяких на то причин, бросить! Она ведь ему даже про беременность ещё не успела сказать...
  А может, его предки каким-то образом узнали, что Катя ждёт ребёнка, взбесились, отобрали у сына телефон и заперли на даче?! Да ну, это совсем уж глупость какая-то! Марк - совершеннолетний, здоровый парень, его нельзя вот так взять и запереть где-то, как пятилетку!
  Вечеринка ещё эта мажорная - ну что, вообще, блин, за сумасшествие?! Нет, ну, так просто не бывает!
  А как бывает? Что происходит на самом деле?
  'Вот именно это, - думала Катя, шагая вечером к электричке, - я и собираюсь выяснить!'
  Сойдя с поезда, она взяла такси, но по дороге её вдруг охватил такой страх, что она чуть не сказала таксисту повернуть обратно. А вдруг Марка в доме нет? Уже давно стемнело, дело к ночи... Ехать на такси до Москвы слишком дорого! сейчас, в её положении, деньгами разбрасываться не стоило, значит, придётся трястись на электричке... Блин, надо было выехать раньше - чего она так долго тянула?! Сзади послышался рёв мотора, и мимо такси пронёсся ярко-жёлтый 'феррари'. Такой был у одного из знакомых Марка, - Митей звать, кажется, он однажды болтал с ним возле универа - парень подъехал на этой самой тачке, весь разговор раздевал Катю глазами, и, похоже, с утра уже был под балдой... Неужели едет в гости?.. опаздывает на вечеринку, куда её не пригласили? О, это будет ещё хуже, если Марк окажется на даче, но не пустит её на порог! Нет, мотнула головой Катя, закусив губу, её Марк так поступить не может. А ты уверена, что он - твой Марк? - мысль была неожиданной, холодной и пугающей, словно утопленник, всплывший прямо перед носом ничего не подозревающего пловца.
  Да что за чушь! - передёрнула плечами Катя. - Как это может быть не её Марк? Инопланетяне, что ль, подменили?! Ужастиков надо меньше смотреть!..
  Впереди показался поворот на освещённую фонарями бетонную полосу, ведущую к высоким закрытым воротам.
  Попросив таксиста подождать, Катя подошла к калитке и нажала кнопку вызова, ожидая вопроса, кто приехал. Однако калитка просто открылась, и, войдя, Катя увидела, что в будке охраны темно и пусто. То есть охранника Марк отпустил... зачем? Чтобы он не видел, что творится на вечеринке? Чем же они тут собираются заниматься?.. По позвоночнику пробежал холодок, но Катя заставила себя войти: раз Марк сам открывает гостям, значит, видел в камеру, что это она... что ж, прекрасный шанс поговорить с ним и выяснить, что происходит. Она прошла во двор и увидела, как из дома выходит тот самый Митя, чей 'феррари' обогнал её такси. В руках он держал стакан с коньяком или виски.
  - Привет! - он подошёл к Кате и улыбнулся, скользнув взглядом по её груди. - Смотрю, тоже любишь опаздывать?
  'Уверен, что я в числе приглашённых...' - она с трудом нацепила улыбку: - Привет! А где... все?
  - В саду за домом, выпить хочешь? - Митя протянул ей стакан.
  - Нет, я не люблю крепкое.
  - Там, в доме, есть и вино...
  - Так это ты мне калитку открыл? - догадалась Катя. - 'Блин, Марк и не знает ещё, что я здесь!.. плохо дело'.
  - Ага, - кивнул Митя. - Так что, за вином? - он оттопырил большой палец в сторону дома.
  - Нет, спасибо, пойдём лучше сразу в сад, - Катя решительно зашагала по огибающей дом дорожке, Митя ловко пристроился рядом.
  Народ собрался в просторной беседке, но тусовка выглядела настолько странно, что Катя и её спутник, не сговариваясь, остановились, с удивлением воззрившись на Марка, который стоял к ним спиной, опустив руки по швам и задрав лицо к небу. К плечу его прильнула, одновременно обнимая за талию, какая-то незнакомая девица в обтягивающем платье с леопардовым принтом.
  - Кто это такая рядом с Марком? - сквозь стук собственного сердца спросила Катя спутника.
  - Понятия не имею, - пожал плечами Митя. - Впервые вижу... ох, ни хрена себе...
  Он замолчал, разглядывая остальных молодых людей - они разместились кто где: сидели на полу беседки, на скамьях, кто-то даже лежал снаружи под деревом. В руках у них не было ни бокалов, ни бутылок с газировкой, двое держались за голову, трое рыдали, причём с громкими завываниями, словно годовалые малыши, у которых только что вырвали из рук конфеты.
  - Что... - прошептала Катя и осеклась, заметив на столе шприцы и ампулы.
  'Наркота?!'
  - Привет! - громко поздоровался Митя и, махнув пустым стаканом, сделал шаг вперёд.
  Девица в леопардовом прикиде обернулась и, увидев Катю, на секунду замерла, а потом её тёмные глаза сузились, а ярко накрашенные красной помадой губы раздвинулись в улыбке, но не дружелюбной, а порочной и хищной. Кожа её была бледна, а в глубине тёмных глаз таился серебристый огонёк, как у кошек в темноте.
  - Кажется, я тут кое-кого нашла, - пропела девица и, отпустив Марка, развернулась к гостье. - Здравствуй, дорогуша!
  Марк тоже обернулся, и лицо его, несмотря на знакомые черты, вдруг показалось Кате совсем чужим и застывшим, словно маска, через глазные прорези которой сочится какой-то жуткий красноватый свет.
  Катя вскрикнула и попятилась, а Митя, наоборот, выступил навстречу неизвестной девице, но та его словно бы и не заметила: наклонив голову на бок и, не отрывая взгляда от беременной девушки, двинулась прямо к ней - медленно, крадучись, рот похож на кривую, кровоточащую рану. Мазнув по гостям быстрым взглядом, Марк снова отвернулся и замер, глядя куда-то в небо - необычайно сухой, напряжённый, словно натянутая струна. Вытянутые вдоль тела руки вдруг взметнулись, он сжал кулаки и резко опустил их вниз, бормоча что-то себе под нос. Сидевшие вокруг парни и девушки продолжали стонать и всхлипывать.
  - Это чем же вы тут так оттягиваетесь? - усмехнувшись, проговорил Митя, скользнув взглядом по обтянутым леопардовым платьем бёдрам приближавшейся девицы.
  Он был скорее озадачен, чем испуган, чего нельзя сказать о Кате: её охватил прямо-таки первобытный ужас, и она всё пятилась и пятилась, не сводя глаз с той, кто шла - нет! - кралась к ней! Расчётливо, безжалостно, по-звериному... Это была не девушка, о нет, это существо, даже не было человеком! Равно как и тот, кто каким-то дьявольским образом натянул на себя внешность Марка... Лицо девицы неуловимо менялось, но не снаружи, а где-то внутри, будто насыщаясь звериными чертами...
  Низ живота с силой потянуло - будто ещё не рождённый малыш завопил об опасности - Катя развернулась и со всех ног бросилась за дом.
  - Подожди, красавица, ты куда? - услышала она сзади полный злости Митин голос - парень был не из тех, кто стерпит, когда его так открыто игнорируют. - А ну, стой!
  'Задержи её, Митя! Задержи!! задержи!!!' - стучало у беглянки в голове, пока она неслась к воротам со скоростью удиравшего от лисы зайца. Вот только это была не лиса...
  Сзади раздался утробный рык, и леопард одним прыжком оказался рядом, когда Катя нажала кнопку и калитка распахнулась - таксист, к счастью, всё ещё ждал, покуривая возле машины и тыча в свой, внезапно отказавшийся работать, смартфон.
  - Девушка, ну, сколько можно?! - сунув гаджет в карман, возопил он. - Чёрт, что за... - сигарета выпала изо рта, водитель прыгнул за руль и, включив зажигание, хотел сразу тронуться с места.
  - Стойте!!! - Катя всем телом обрушилась на машину - та дёрнулась и остановилась.
  Рванув ручку на себя, девушка обезьяной вскочила на сиденье, одновременно захлопывая дверцу. Таксист дал по газам. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он увидел, как вполне обычная - разве что... вроде голая?! - девушка, прикрываясь леопардовой шкурой, закрывает калитку. Катя, тяжело дыша, прилипла к окну.
  'Меньше надо работать по ночам...' - выдохнул таксист и достал из кармана смартфон - он снова нормально работал.
  - Куда едем? - спросил водитель, вставляя гаджет в держатель.
  Катя отвернулась от окна и пролепетала:
  - К вокзалу, пожалуйста.
  
  * * *
  - Давай, давай уже быстрее, придурок, проваливай! - бормотал себе под нос Марк, наблюдая, как Митя Коржемяк садится в свой 'феррари'.
  Это был последний гость, дольше всех задержавшийся в загородном доме Раздольских - пришлось напоить его вдупель, из-за чего очнулся он только сегодня утром. Зато теперь он почти ничего не помнил про вчерашнее, и то, что увидел, когда Милена рванула за Катькой, легко списывалось на пьяные глюки. Остальные участникам вечеринки были в это время под нейротоксином, так что их, к счастью, в тот момент вообще ничего, кроме собственных соплей, не интересовало.
  - Увидимся в универе! - Митя захлопнул дверцу.
  - Бывай! - с трудом натянув на лицо улыбку, хозяин махнул ему рукой - чувствовал он себя крайне погано, и отнюдь не из-за выпивки, к которой вчера едва притронулся.
  - Отчалил? - раздался прямо возле уха нежный голосок.
  Милена подкралась абсолютно бесшумно, и будь на месте Марка обычный парень, подскочил бы от неожиданности, однако получившие тела подселенцы, хоть и вынуждены были пользоваться человеческими органами чувств, всё равно, благодаря своей иномирной сущности, чуяли приближение друг друга. Поэтому Марк не обернулся и не дёрнулся, а просто молча кивнул, хмуро провожая глазами автомобиль.
  - Ну, и чего ты тут стоишь столбом? - подождав пару минут, осведомилась Милена. - Пойдём в дом... - она принялась укладывать стоявший торчком вихор у него на затылке.
  - Отстань! - Марк смахнул её руку.
  - Фу, как грубо! - Милена вышла вперёд и развернулась к нему лицом.
  - Уйди!
  - Ах вот, значит, как? Чуть что не по тебе, и ты сразу зло на мне срываешь? Интересно, я-то в чём виновата? Ты, между прочим, обещал мне кое-что, а сам вчера даже не пошевелился, когда эта беременная заявилась - причём сама припёрлась, заметь, как удачно! А ты мне не помог! Вообще ничего не сделал! В итоге она сбежала... а мне она очень нужна, Умник!
  - Прекрати так меня называть, дура! Я тебе сто раз говорил: мы теперь должны обращаться друг к другу человеческими именами, как люди.
  - Но тут же сейчас никого нет!
  - Неважно. Надо, чтобы в автоматизм вошло.
  - Какой, к чёрту, автоматизм, если это моё тело скоро выйдет из строя? Смотри!
  Задрав платье, она продемонстрировала серебристые трещины на животе, звездой расходившиеся от пупка, где они сливались в большое круглое пятно.
  - Опусти! - Марк рванул платье вниз и развернулся, закрыв её собой и озираясь, не увидел ли кто это ртутное 'солнце' с улицы - забор был высоким и глухим, но ворота - коваными, а Милена стояла как раз напротив. - Ты что, совсем спятила?
  - А я предлагала тебе пойти в дом, - ничуть не смутившись, ухмыльнулась Хищница, - но ты грубо от меня отмахнулся...
  - Послушай, Милена, - Марк тяжело вздохнул. - Ну, ты же должна понимать, каково мне сейчас?
  - Конечно, - с готовностью отозвалась она, всем телом прижимаясь к нему сзади. - Однако это же не повод меня обижать... Я не знаю, что случилось с твоими собратьями, честное слово, но я готова помочь тебе с этим разобраться, милый... - она нежно ухватила губами мочку его уха, провела по ней языком, потом поцеловала в шею. - Вот только, чтобы действовать, мне нужно хорошее, правильное тело, в котором я смогу нормально существовать, не опасаясь подозрительных взглядов и распада, согласен?
  Марк молчал, но Милена чувствовала, как напряжение его спадает, и он потихоньку оттаивает от вчерашнего шока, поддаваясь её чарам.
  - Та беременная дурочка подходит мне просто идеально, - прошептала она, снова лаская его ухо. - Давай поймаем её, а потом сразу же займёмся твоей стаей...
  На самом деле стая красноглазов Хищницу совершенно не волновала, ей было плевать на этих идиотов, однако они крайне важны для Умника - а вот он ей действительно нужен! Пусть она и не разделяет всех его далеко идущих планов, и предпочла бы спокойно находиться здесь, на Земле, не особо высовываясь, всё равно одной ей не осуществить желаемое. Без мужского плеча и поддержки того, кто с ней одного роду-племени, но при этом имеет превосходящий интеллект и обладает значительно более широкими возможностями, Хищница проживёт только короткую человеческую жизнь. Пернатый никогда не хотел, да и не мог в принципе дать ей больше этого, а вот Умник... о, Умник точно может! Птичник считал, что в телах обычных людей они срастутся с формой и, изменив саму суть своего существования, смогут после смерти отправиться в лучший из миров, но кто сказал, что так действительно будет?! Да, он верил, и все волки тоже, наверняка, верили в это... а вот Хищница сомневалась, ведь пока это теория, умозрительное заключение, а на практике-то прецедентов ещё не было!.. К тому же всегда могут появиться такие, как Умник с Опером, и загрызть её, как загрызли тех волков, навсегда оборвав их существование, - жирная фига вместо лучшего из миров, о котором все они так мечтали!
  Да и вообще... Стать настоящей, чтобы протянуть каких-то жалких лет восемьдесят в стареющем женском теле в надежде - возможно, пустой, - что потом попадёшь в рай? Нет, это совсем неинтересно и мало! Слишком мало для такой прекрасной иномирки, как Хищница. Она достойна большего, гораздо большего: она жаждет бессмертия!
  Но для начала Хищнице надо заполучить правильное тело со сдвоенной жизненной силой - только оно сможет удержать её от распада, пока Умник оборудует лабораторию, чтобы осуществить давно задуманный план. Дело, разумеется, рискованное и потребует вложения больших сил и средств, но зато если выгорит, Хищница и Умник станут здесь, на Земле, богами.
  
  
  8. Женщина-леопард
  Осмотр места, где стояла машина, в которой томились в заложниках бабушка с внуком, каких-то значимых подвижек не принёс, равно как и скрупулёзное исследование самого автомобиля, обнаруженного возле ближайшей к 'зоосаду' железнодорожной станции. Бросив тут машину, похитители, очевидно, уехали на электричке. Благодаря матери Каверовой и Кузову, личности людей, телами которых теперь пользовались иномирные сущности, были установлены, обоих объявили в розыск, однако результатов это не дало. Кассиры на станции никого по фотографиям не узнали: видно, похитители покупали билеты в терминале самообслуживания, поэтому установить, куда они направились, было невозможно.
  - Возвращайся в контору, Косулина. И Сергея с собой прихвати, - приказал Арбоканов, когда Кира позвонила сообщить, что не сумела найти ничего полезного. - Крюков вернулся.
  - У него что-нибудь есть? - не удержалась от вопроса подчинённая.
  - Кто-нибудь, - загадочно ответил начальник и нажал отбой.
  Всю дорогу до 'зоосада' Кира гадала, что имел в виду начальник, но любые догадки оказались весьма далеки от истины. На койке в одном из вольеров лабораторного корпуса неподвижно застыл сиявший инеем, словно потёртая наждачкой ледышка под фонарём, человек неизвестного возраста - уж что только не приходило в голову, а такого Кира точно не ожидала!
  - Кто это? - обалдело спросила она напарника, разглядывая белые с искрами, словно два маленьких сугроба, брови лежавшего, его волосы, серебристую кожу на странно гладком, лишённом малейших признаков щетины и морщин, лице.
  - Я нашёл его в том старом доме наверху, где мы сухих кошек обнаружили. Во внутреннем кармане его пальто был паспорт: Иван Григорьевич Ладмиров, семидесяти девяти лет от роду, москвич, женат, имеет дочь. Фотография в паспорте, сама понимаешь, не сильно похожа, но спецы сравнили на компьютере старый снимок с тем, что сейчас сделали, и вышло стопроцентное совпадение... программа там по определённым точкам смотрит... ну, короче - это точно он.
  - А что ещё спецы говорят?
  - Что внутри него точно есть нечто иномирное, но вроде бы это - не подселенец.
  - А что же тогда, интересно?
  - Этого они пока определить не могут, организм обследовать можно только механическим способом, нормальная техника, как обычно, бастует, тесты, разработанные в своё время для изучения псов, показывают какую-то ерунду. С анализом крови тоже чёрт-те что, как я понял... Но он жив, сердце бьётся, дыхание есть, однако полное отсутствие контакта с окружающим миром делает его состояние похожим на кому неизвестного происхождения, предположительно как-то связанную с иномирьем.
  - И как же это иномирье могло загнать его в такую... светящуюся кому? - поразилась Кира.
  - Не знаю, но шанс разобраться у нас есть... Если он очнётся.
  - Да, врачи, я смотрю, на это надеются, - окинув взглядом комнату, где лежал Иван Григорьевич, кивнула Кира.
  В связи со своим постоянным влиянием на связь и технику Ивана Григорьевича поместили в лабораторный корпус, в зону для содержания и изучения диких псов, в самую дальнюю часть, отгороженную дополнительной стеной от боксов для 'намокших' выдр, в одном из которых пребывал сейчас Кузов. Так что волк и, хоть и обитал по соседству, человека-ледышку не видел. Несмотря на бессознательное состояние нового жильца, вольер для него обставили простой мебелью и оснастили биосанузлом, явно в расчёте на лучшее. Специальные, во всю переднюю стену, жалюзи сейчас были подняты.
  - Ну, я, конечно, не врач, но у меня тоже есть основания считать, что он может прийти в себя.
  - Это какие же? - заинтересовалась Кира.
  - Слушай, а пойдём чаю выпьем, пока у нас перерыв, - предложил Валера. - Там и договорим.
  - Давай.
  Они вышли из зоны, покинули лабораторный корпус и перебрались в административное здание, поближе к начальству.
  - Так с чего ты думаешь, что этот старик-ледышка может очнуться? - колдуя у кофе машины, спросила Кира.
  - Потому что он был в сознании, когда приехал в этот старый дом! Живёт-то он далеко, совсем в другом районе.
  - Так он, может, нормальный приехал, а потом, в доме этом, серебряная фигня его и накрыла?
  - Нет, - покачал головой Валера, заливая пакетик с чаем кипятком и доставая из шкафчика упаковку с печеньем. - Когда я его нашёл, рядом лежала шляпа, большие солнцезащитные очки и длинный шарф, который был подложен под голову.
  - И что?
  - Да то, что всю последнюю неделю солнцем и не пахло, пасмурно всё время - так зачем здоровенные тёмные очки?
  - Может с глазами проблема? - Кира вытащила из пачки печенье и, взяв чашку с кофе, уселась на диван.
  - Всё может быть, но лично я думаю, что он просто маскировался, а значит, уже был весь в этом... инее. Потому и шляпа с полями - лицо максимально затенить, и шарф - слишком длинный и тёплый, хотя сейчас ещё далеко не зима - для того, чтобы лицо до очков замотать. В общем, раз иней не мешал ему быть в сознании, то и очнуться тоже не помешает.
  - Ну, вообще... логично, - чуть подумав, согласилась Кира. - Возможно, серебряная фигня накрыла его в другом месте, после чего он замаскировался и поехал в этот дом. Интересно зачем?
  - Это как раз сейчас выясняется. Мамонт и Лиса пробивают его образ жизни, связи, знакомства... Ещё там пара молодых ребят в распоряжение Аркана поступила, вот тебе и весь наш возрождённый ОКОП... Хорошо, хоть какая-то помощь есть, и у нас с тобой чаю попить время появилось... На форсированные исследования, насколько я знаю, так никто пока согласия и не дал.
  - Ну, а чего ты хотел, Бластер? - печально усмехнулась Кира. - Если даже на плановые исследования, в своё время, только мы с тобой и подписались.
  - Да уж! ОКОП нынче совсем не тот...
  - Да ладно тебе! Понимаешь же сам прекрасно, что после такой массовой гибели всех самых опытных и преданных делу выдр, этого вполне следовало ожидать...
  - Но вот я же, к примеру, не уклоняюсь! - возмутился Валера. - Хоть и выдрой тогда, по-моему, вообще меньше всех побыть успел...
  - О-о! мы - дело другое, даже и не сравнивай! Мы с тобой на ту сторону ходили, такое там видели!.. - она осеклась и замерла, уставившись в пустую чашку из-под кофе.
  Взглянув на напарницу, Валера догадался, что прямо сейчас она подумала о погибшем Маркольеве... - в животе стало холодно, словно туда кружку ледяной воды выплеснули - Кира по-прежнему любила этого сухаря!.. хоть и прошло уже без малого два года... всё ещё любила!.. Сдвинув брови, Валера принялся с таким остервенением грызть печенье, словно это было способом уничтожить неожиданно острую и глупую ревность.
  Обстановку разрядил зазвонивший в кармане телефон.
  - Крюков, Косулина с тобой? - прогремел мобильник голосом Арбоканова.
  - Так точно!
  - Ваш перерыв закончен, давайте оба - ко мне! Быстро! - гаркнул полковник.
  
  * * *
  - Знакомьтесь, это Екатерина Дмитриевна Ненашева, студентка университета, проживает в общежитии, - представил Арбоканов хрупкую бледную девушку с тонкими чертами лица и заплаканными глазами. - Вчера загородом она столкнулась с оборотнем, но сумела убежать.
  - Можно просто Катя.
  - Очень приятно, Катя! - Кира протянула девушке руку, представилась сама и сказала, как зовут Валеру - тот тоже тепло поздоровался с гостьей.
  - Спасибо! - вдруг сказала она, на глазах снова выступили слёзы.
  - За что? - мягко улыбнулся Арбоканов, пододвигая к ней коробку с салфетками.
  - Что верите мне! Я когда прибежала в полицию, думала, мне никто не поверит, подумают - башню сорвало или что я под дурью...
  - И, несмотря на это, вы всё же решились рассказать правду? - удивилась Кира.
  - Не я... он, - девушка нежно погладила свой живот.
  - Вы беременны? - вздёрнул брови Валера.
  - Да, - Катя улыбнулась. - Срок пока маленький, ещё ничего не видно, но я уже малыша чувствую, это будет мальчик... и... он подвиг меня пойти в полицию и рассказать всё как есть. Трудно объяснить, но... вот так, - она развела руки и пожала плечами. - Я утром в универ пришла и сперва в туалет заглянула, а там Светка - девчонка из моей группы - говорит: тебя там Марк ищет, и тут телефон мой звонит - он! Я хотела ответить, да малыш как потянет меня за живот! Нет, не надо, опасность! Опасность, я этот его сигнал хорошо знаю, резкий такой, характерный, он и на вечеринке так же меня потянул, когда спасаться надо было. А как Марк выглядит, спрашиваю? А Светка: да злой какой-то, и глаза прям красные, жуть! - совсем не спал что ли? Тут звонок прозвенел, и она на пару убежала, а я телефон выключила, заперлась в кабинке и сидела там час, наверное, боялась нос высунуть, потом, чувствую, малыш качнулся: мол, иди! Я потихоньку из туалета вышла, в коридоре пусто, добежала до выхода, на улицу выглянула: машина Марка стоит, а в ней никого, наверное, он в здании, подумала я и быстрей оттуда рванула... в ближайшее отделение полиции, а они уж меня к вам переправили.
  - Правильно, - кивнул Арбоканов. - По всем отделениям специальное предписание на счёт таких историй, как твоя, разослано.
  - Выходит, хорошо, что я честно всё им про вечеринку рассказала... - девушка снова погладила свой живот.
  - Да, Катя, конечно! - незамедлительно поддержал её полковник. - А теперь, будьте добры, повторите для моих сотрудников ещё раз всё, что вы вчера на вечеринке видели и обстоятельства, как и почему вы там оказались. Это очень важно!
  - Ладно, - девушка вздохнула, собираясь с мыслями. - Мы с Марком встречались почти год и мы... любили друг друга и собирались пожениться... - губы её дрогнули, - а потом я хотела сказать ему, что беременна, а он не отвечал на звонки... - из Катиных глаз вдруг неудержимо потекли слёзы - извините... я сейчас...
  Валера налил в стакан воды и протянул Кате, она сдавленно пролепетала: 'Спасибо' и, сделав несколько глотков, прижала к глазам салфетку. Все терпеливо ждали, пока она возьмёт себя в руки. Наконец, с трудом успокоившись, девушка продолжила рассказ и больше уже не прерывалась, подробно описав всё, что видела в загородном доме Раздольских.
  - Таксист, по-моему, тоже эту леопардиху видел, - сказала она в заключение. - Потому чуть было без меня не уехал, я его еле остановила - прям на машину пришлось броситься...
  - Информация о такси у вас сохранилась? - спросил полковник. - Номер машины?
  - Да, - Катя назвала цифры и компанию-агрегатора.
  - Спасибо, с таксистом мы тоже поговорим, а сейчас, помогите, пожалуйста, нам составить фоторобот той женщины, что превращалась в леопарда, дадите подписку о неразглашении и можете пока быть свободны.
  - Свободна? - глаза Кати округлились. - То есть я что, должна буду отсюда уйти?
  - Отвезём вас на машине, куда скажете, - кивнул Арбоканов.
  - Но подождите... куда же я пойду?! В общежитие нельзя, там меня Марк с леопардихой враз отыщут! А больше мне деваться некуда! - девушка переводила полный ужаса взгляд с одного лица на другое.
  - То есть вы полагаете, они снова на вас нападут? - прищурился полковник.
  - Конечно! - с железной уверенностью ответила Катя. - Марк - больше не Марк, у него глаза... как будто красный свет внутри, я думаю, он... даже не человек! Как и леопардиха... Они уже чуть не поймали меня в универе и будут искать снова, а как найдут, так мне и конец! Пожалуйста, разрешите мне остаться здесь, хоть где-нибудь, пусть даже в кладовке какой...
  - Катя может быть права, Пал Михалыч, - вступилась за девушку Кира. - А вдруг они и правда захотят опять на неё напасть?
  - Зачем? На ту вечеринку её, как я понял, не приглашали, значит, и нападать не планировали, - сказал Арбоканов. - Молодым людям, которые в тот вечер были в загородном доме, ни Марк Раздолький, ни его подруга-леопард ничего не сделали, в полиции это первым делом проверили и мне сообщили сразу, как вас, Катя, сюда привезли: никто из гостей не умер и не пропал, почему же будут гоняться за вами? Атака леопарда выглядит просто как случайный наскок, а искал вас Марк, скорее всего, совсем по другой причине.
  - Нет! - замотала головой девушка. - Не по другой причине! Да если бы видели, как она на меня смотрела! Нет, это не был случайный наскок! - девушка обхватила живот руками, губы побелели от страха, в глазах металось отчаяние. - Она снова придёт за мной! Она хочет меня убить - меня и моего ребёнка - малыш это чувствует! Пожалуйста, разрешите мне остаться у вас, умоляю!
  - Пусть останется, товарищ полковник! - поддержал её Валера. - Тут... в смысле с вечеринкой... много чего непонятного...
  - Да, Пал Михалыч, ну, правда, пусть будущая мама живёт спокойно - разве можно ей, в её положении, так нервничать? Да на ней же лица нет, посмотрите!
  - Ну, хорошо, - Арбоканов поднял руки, словно сдаётся. - Сейчас распоряжусь. - Он взялся за телефон.
  - Спасибо! - Катя снова заплакала. - Большое вам всем спасибо!
  - Косулина, отведи её в комнату отдыха, - сказал полковник. - Пусть там... чаю попьёт, пока я всё организую, фоторобот девицы-леопарда составит - обеспечь процесс.
  - Есть! - ответила Кира и повернулась к девушке: - Пойдёмте, Катя, со мной. Да не плачьте, всё будет хорошо, - она подала ей салфетку и тихонько повела к выходу из кабинета. - Здесь вы под защитой, вас никто не тронет...
  Как только дверь за ними закрылась, Арбоканов, сделав распоряжения по поводу размещения в 'зоосаде' Кати, обратился к Валере:
  - Возьмёшь Кузова - он давно жаждет сотрудничать, вот наконец нашлось для него дело, - и поедете беседовать с мажорами, что были у Раздольского на вечеринке. Ненашевой я сказал, что с ними ничего не сделалось, но ты-то Крюков понимаешь, что, судя по её рассказу, кололись они не наркотой какой-то неизвестной, а нейротоксином?
  - Конечно, раз она сказала, что даже парни там в голос рыдали.
  - Вот список, - Арбоканов протянул ему бумагу. - Полицейские прислали.
  - Ого! - читая фамилии, присвистнул Валера. - Вот уж, действительно, мажоры... Детки сильных мира сего... Вряд ли они мне правду расскажут, ещё и с родителями, несмотря на удостоверение ФСБ, бодаться придётся, чтоб вообще к чаду допустили. Звонки сверху вам, товарищ полковник, сто процентов, посыплются!
  - Тебя это не касается Крюков, - отрезал Аркан. - Соблюдай субординацию!
  - Есть!
  - Просто делай свою работу, ясно?- голос начальника смягчился.
  - Так точно!
  - Задача твоя - вовсе не долгие разговоры с мажорами разводить, а понять, что за иномирцы в них вселились, во всех ли они сидят, сколько их вообще. Для того я тебе Кузова и даю в помощь, чтобы в Чёрного Ястреба не пришлось перекидываться и следы вынюхивать - вот уж неподходящее в данной ситуации занятие. Кузов тоже в человеческом обличье след никакой не возьмёт, но иномирца учует и, возможно, даже скажет, волк это, как он, или другой кто... главное, ты, Крюков за ним присматривай, да повнимательней!
  - Да он вроде на нашей стороне, товарищ полковник!
  - Вроде да Володи, на манер Кузьмы... - начальник впился в подчинённого своим излюбленным взглядом, от которого любой человек чувствовал себя как взятый с поличным преступник. - Запомни, Крюков, доверять нельзя никому, а уж тварям этим иномирным особенно!
  - Понял, товарищ полковник!
  - Ну и молодец, - сменив тон, кивнул Аркан, снова берясь за телефон. - Иди в лабораторный корпус, Кузова сейчас выведут.
  
  * * *
  - Не понимаю, Крюков, как такое может быть?! - взревел Арбоканов, выслушав доклад подчинённого. - В этом же нет никакого смысла!
  - Я сам не понимаю, товарищ полковник, но вы слышали: Кузов утверждает, что все гости Раздольского на той вечеринке - люди без подселенцев!
  - Поэтому я тебя и вызвал! Отдельно от этого чёртова Волка поговорить. Он, кстати, сбежать от тебя не пытался?
  - Нет, товарищ полковник, он не сбежит: очень уж боится тех иномирцев, что убили его собратьев-волков, прямо до смерти... Он и к мажорам-то шёл с большой опаской: ждал, что они этими сущностями окажутся. Однако потом, когда я с каждым из них беседовал, он совершенно расслабился, хотя и находился в двух шагах! Нет, не видел он в них ничего особенного... А мажоры, все как один, естественно, отрицают, что чем-то кололись, Ненашева, мол, насочиняла чепухи назло Марку, потому что он её бросил. Врут они, конечно, я это ясно видел, но ведь не пойман - не вор... И Катя не выдумывает, потому что таксист, когда понял, что его не будут ненормальным или наркоманом считать, сразу сознался, что тоже видел леопарда, а значит...
  - Так что же, - перебил его начальник. - Кузов совсем ничего не почувствовал?
  - Абсолютно. Говорит: никакого иномирья в них нет... Глаза у всех совершенно нормальные, я очень внимательно отслеживал - никакого красного отсвета. Да и разговаривают они, как избалованные мажоры. Один вообще пьяный был, виски за версту несло - будь внутри иномирец, он бы не мог в таком виде находиться. Другая простужена и с герпесом на губе - разве люди с подселенцами болеют?.. Нет, товарищ полковник, если вы хотите знать моё мнение, то я с Кузовым согласен: мажоры именно те, кто они есть.
  - А, может, вселились не красноглазы, а волки, вот Кузов и врёт? - уже гораздо спокойнее предположил Арбоканов. - Своих покрывает, чтобы мы их не тронули?
  - При всём уважении, товарищ полковник, но... Кузов же говорил, что из таких, как он, прорваться удалось только первой семёрке, остальных убил лабиринт, да и вообще: ну, зачем красноглазам волков вселять, если раньше они четверых из них загрызли? Это не логично...
  - А с таким трудом добыть нейротоксин, Крюков, чтобы вколоть его просто так - логично? - пробурчал начальник.
  - Нет, товарищ полковник, - признал Валера.
  - Тогда что же получается? Нейротоксин вкололи, однако вселения не произошло... видимо, что-то помешало... случилось нечто непредвиденное, так?
  - Вероятно, - согласился подчинённый и в следующую секунду воскликнул, осененный догадкой: - Что-то с каналом? Закрылся?!
  - Оглянись вокруг, - посоветовал Аркан.
  С двух сторон послышался хруст и шуршание - цветы в горшках раскрыли сразу два новых листа, а у традесканции с шуршанием вытянулась сразу целая маленькая веточка. Это происходило постоянно, с тех пор, как канал снова открылся, просто Валера с Кирой, ещё со старых времён привыкнув к джунглям в кабинете начальства, уже давно не обращали на растения внимания.
  - Не закрылся, - с грустью проговорил Валера. - Да и мой контакт с птицами сохранился, я просто забыл про него на секунду: совсем некогда в последние дни этим заниматься, пернатые же не могут ни иномирные проявления видеть, ни с людьми разговаривать, так что своими ногами бегать приходилось... Да и Кузов потерю связи с иномирьем вряд ли мог не заметить.
  - То-то и оно, - кивнул Арбоканов.
  Дверь в кабинет открылась.
  - Пал Михалыч, разрешите доложить!
  - Заходи, Косулина. Что там у тебя?
  - Девица-леопард - это Милена Суконкина - жительница деревни Котарёво, от неё до загородного дома Раздольских всего три километра, - Кира положила на стол перед начальником составленный со слов Кати фоторобот и полученную в полиции фотографию: там и там была одна и та же девушка. - Её мать обратилась в полицию с заявлением о пропаже, но тогда трёх дней ещё не прошло - искать не стали, однако, по специальному распоряжению, инфу о пропавшей направили нам. Я разговаривала с её матерью - она сказала, что пропавшая Милена на следующий день сама явилась домой, вела себя странно, будто подменили, и, в ответ на мольбы матери объяснить, в чём дело, просто нагрубила ей, потом забрала все документы, заявила, что навсегда уезжает, и просила её не искать.
  - Значит, - сказал Арбоканов, сравнивая изображения, - тело Суконкиной, в отличие от всех этих мажоров с вечеринки, они смогли использовать для вселения... вопрос - кого? - Он бросил изображения на стол. - Отталкиваемся от того, что - со слов Кузова, похищенной бабушки, а также Ненашевой - иномирных сущностей два вида: обычные волки и красноглазые тигры, так?
  - Есть ещё непонятный старик в коме, товарищ полковник.
  - В нём нет подселенца, - отрезал Арбоканов, - а мы сейчас говорим именно о них. Итак, подселенцы-красноглазы убили волков и вселились в двух оставшихся, чтобы потом, в человеческом обличье, шантажировать Каверову, убить её и завладеть нейротоксином. Очевидно, что Марк Раздольский - это следующее тело, в которое переселился один из шантажировавших Каверову красноглазов, а второй?
  - Второй - это женщина-леопард? - неуверенно предположила Кира.
  - Кузов говорил, что второй пропавший волк раньше использовал мужское тело, а теперь что же - вдруг женщиной решил стать? - подверг этот вывод сомнению начальник.
  - Возможно, - пожала плечами Кира. - Раньше-то, ещё когда канал в метро выходил, они вообще вселялись, в кого получалось, без разницы какого пола, этот вопрос даже и не стоял никогда...
  - Так то было раньше, когда они только и могли, что псами невменяемыми бегать, - возразил Валера. - А теперь иномирцы стали совсем другими! Человеком, как Кузов говорит, заразились и теперь абсолютно самостоятельные единицы бытия, личности, и у каждого свои эмоции, страхи... А уж про красноглазых вообще говорить нечего: мы про них только и знаем, что они в состоянии менять тела, а значит, их возможности значительно превышают то, что могут волки Кузова.
  - А может, он так маскируется, в женщину переселившись? - предположила напарница. - Следы заметает?
  - Всё может быть, Косулина, хотя я склонен думать, что леопард - это не второй, убивший волков и Каверову, красноглаз, а кто-то третий, - он снова взял в руки фоторобот Милены Суконкиной из Котарёво. - Тем более Ненашева ничего странного в глазах у неё не видела.
  - Да что она, Пал Михалыч, там за пять минут рассмотреть-то могла - насмерть перепуганная беременная девчонка! - воскликнула Кира.
  - Но у Раздольского-то, - начальник прищурился, - она красный огонь заметила! И таксист, кстати, который Ненашеву увёз, тоже красных глаз у девицы в леопардовом платье не видел... хотя таксист был слишком далеко... короче, информации у нас явно не достаточно! Однако предъявить Раздольскому нам пока нечего, а, учитывая, кто его родители, установить прослушку на его телефон или задержать просто так, чтобы попытаться нажать на подселенца, мы не можем, только делу навредим и ничего не добьёмся.
  - Не успеем просто, - кивнула Кира. - Его тут же вытащат, да ещё и шумиха жуткая поднимется.
  - Да уж, - мрачно проронил Валера, вспомнив свои мучительные беседы с мажорами.
  - Значит, пока продолжаем круглосуточную слежку за Марком Раздольским и его подругой-леопардом, - приказал Арбоканов.
  - Когда мы были недалеко от дома Раздольского, я установил контакт с местными птицами, и теперь, возможно, могу и отсюда хотя бы с одной из них связаться, чтобы послать на разведку.
  - Сейчас там Мамонтов с Капцевым дежурят, - сказал начальник, - так что в наблюдении за домом отсюда, через птицу, нет необходимости. Вот когда будешь сам рядом с Раздольским находиться, тогда и можешь, как хочешь, хоть с помощью воробьёв, хоть собственными глазами за ним следить, главное, чтобы ты не сидел в это время чёрт-те где, впустую теряя энергию, а мог тут же, на месте, среагировать и сделать, что потребуется. Вороны твои всё равно не могут говорить с людьми, задерживать кого-то или давать показания.
  - Согласен, товарищ полковник.
  Взглянув на подчинённого так, что сразу стало ясно: согласия он спрашивать не собирался, Аркан продолжил:
  - Мамонтов с Капцевым докладывали, что Раздольский целый день дома, только еду из ресторана и какую-то одежду с обувью из интернет-магазина заказывал. Смените Мамонтова с Капцевым в девять вечера. Следите за этим Марком внимательно, может, выплывет то, что даст возможность арестовать его и получить ордер, чтобы порыться в его телефоне и осмотреть дом.
  
  * * *
  Выходя из административного корпуса, Валера столкнулся с Алисой - одной из выживших выдр, снова пришедших в возрождённый ОКОП. Выглядела она не очень: похудевшая, с заострившимся носом, резкими носогубными морщинами, глаза усталые - разительный контраст с той полной жизни, крепко сбитой выдрой, что служила два года назад в том же подразделении, что и Валера. Да, исчезновение подселенцев сильно сказалось на тех, кто выжил...
  - Привет, Лиса! - он пожал ей руку и увидел, что в отросших корнях волос стало много седины. Кира, интересно, тоже красится?.. да нет, - перед глазами всплыл образ напарницы: её чёрные волосы были безупречны... да она вообще с тех пор не изменилась, с восхищением подумал он, не заметив, как расплылся в довольной улыбке.
  - Привет, Бластер, - приняв улыбку на свой счёт, Алиса явно взбодрилась и даже как-то сразу похорошела. - На ловца и зверь бежит!
  - Чего?
  - Ничего! - в тон ему ответила Алиса. - У твоего снежного коматозника есть инфа, которая тебя напрямую касается.
  - Он что, очнулся?!
  - Нет... и врачи, кстати, уже слабо в это верят, наоборот, состояние, похоже, ухудшается... Медленно, но вроде как тенденция просматривается...
  - Ну, а я здесь при чём?
  - Книжку записную из кармана его пальто помнишь?
  - Пухлая такая, резинкой с карандашом перетянута?
  - Ага, старьё жуткое, страницы затёрты, однако он ей постоянно пользовался. Сто лет просматривать пришлось, много там чего в разное время накарябано, но одна запись на букву 'л' особенно любопытна: там твой домашний адрес. - Лиса прыснула.
  - Мой домашний адрес... на 'л'? - силился понять Валера, не зная, чему удивляться больше: странной букве или неожиданному веселью бывшей выдры. - Почему на 'л'?
  - Потому что... лунатик! - Она расхохоталась. - Написано: 'Лунатик' и твой адрес. - С новым взрывом хохота Лиса дружески похлопала Валеру по плечу.
  - Ни фига себе... - слабо усмехнувшись, пробормотал он, сразу вспомнив свои следы возле старого дома.
  - Это ещё не всё! - отсмеявшись, заявила Алиса. - Пашка, ну, из бывшего третьего, помнишь, молодой совсем? - Валера не помнил, но автоматически кивнул. - Он наведался к тебе домой, с соседкой побеседовал, и она сказала, что два дня назад утром к тебе шпион приходил! В шляпе, тёмных очках, шарфом до ушей замотанный... Звонил в дверь, но тебя не было, а она - как всегда на стрёме - выскочила и сказала, что днём тебя дома никогда не бывает. Пыталась выяснить, кто приходил и зачем, но шпион сказал, что зайдёт позже и убежал.
  - Странно... - выдавил из себя поражённый Валера. - По всему выходит, шпион - это действительно ледяной коматозник был... - Он откашлялся. - А позже этим же днём я нашёл его в старом доме без сознания, получается, уже после того, как он ко мне домой приходил! Но я никогда раньше его не видел и адрес свой ему не давал.
  - Ну, так не даром ты в его книжке на 'л'! Ключевое слово - 'лунатик'.
  - Что ж я, по-твоему, в беспамятстве с ним виделся?
  - Да ты не расстраивайся, может, скоро всё само собой выяснится? - пожала плечами Алиса.
  Дверь административного корпуса открылась, и показалась Кира.
  - О, мне пора, - сказал Валера.
  - Привет, Лиска! - Кира тепло обняла Алису. - Как ты?
  - Да норм, а ты? Я слышала, форсированные исследования дали результат?..
  - Ну, в общем... работаем, да! - улыбнулась Кира.
  - И как? - пристально вглядываясь ей в лицо, не отставала собеседница.
  - Да всё хорошо, Лиска, чего нам с Бластером сделается! И... слушай, ты прости, но нам уже ехать надо!
  - Да, мне тоже пора, - кивнула Алиса. - Пока!
  - Пока, - одновременно попрощались напарники, и Валера добавил: - Спасибо тебе за инфу, и вообще... рад был повидаться!
  - Ага, увидимся! - Алиса поспешила в корпус.
  - А что за инфа? - полюбопытствовала Кира, направляясь к стоянке служебных машин.
  - Расскажу по дороге.
  
  * * *
  Марк нажал отбой и с досадой отбросил смартфон - скользнув по столу до самого края, гаджет чуть не свалился на пол. Как же достали звонить эти тупые идиоты! Полиция, видишь ли, ими после вечеринки интересовалась - ну, обосритесь теперь все, чёрт бы вас подрал, мажоров бестолковых! Сами же согласились колоться даже не зная чем, придурки, так радуйтесь теперь, что вообще в живых остались! Повезло вам, что стая не явилась, только это и значение имеет, а вы про какую-то полицию человеческую беспокоитесь...
  Умнику и в голову не могло прийти, что так легко их удастся заставить опробовать новую супердурь - видать, не впервые закидывались не пойми чем, да и дружку своему Марку они явно доверяли. Всё должно было пройти без сучка и задоринки, и вот на тебе! Сюрприз... с ума спятить! Проклятье, да что же это такое случилось со стаей?! Чёрт, вот опять он, как и Хищница, на старые рельсы сбивается - отругал себя Умник. Надо прекращать думать о себе в отрыве от материального тела, в котором он пребывает, пусть даже в нём и сидят уже в общей сложности тринадцать единиц бытия. Тринадцать душ - да он же стал на Земле настоящим чёртом! Но тем не менее для всех он - Марк Раздольский!
  Снова заиграла телефонная мелодия, он зашипел, хватая аппарат, но взглянув на номер, выдохнул: это не кто-то из приятелей, это по поводу оборудования.
  - Да! Да! - приняв вызов, сказал он. - Заказ подтверждаю, оплачу прямо сейчас он-лайн.
  Переведя деньги по выставленному счёту, Марк вызвал спецификацию и, проглядывая пункт за пунктом, закусил губу, понимая, что одному, без помощников, ему будет не так быстро и просто собрать нужную установку. Не на такой поворот дел он рассчитывал, что и говорить... Он живо представил, как в снятом им подвальном помещении работает десяток таких же, как он, тигров в человеческом обличье... Эх! Марк мотнул головой, прогоняя бесплодные сожаления, и снова взялся за телефон: надо было распорядиться насчёт разгрузки - сообщить уже нанятому человеку, когда можно забрать со склада оборудование и технику.
  Кроме того, надо заказать кое-что ещё и сюда.
  - Милена! - взревел он. - Милена!! Где ты, дорогуша? - и понизив голос до бормотания, добавил: - Чёрт бы тебя разодрал!
  Не дождавшись ответа, он прошёл в спальню - его подруга лежала на кровати, лицом в подушку и молчала.
  - Ты чего не откликаешься? - он взял её за плечо и развернул. - Проклятье!
  - А я говорила тебе, говорила! - выкрикнула Милена, прикрывая рукой серебрившуюся через всё лицо трещину. - Я слишком много отдала, открывая сюда этот чёртов проход, тебя вообще тут не было бы, если б не я, но тебе на это плевать!
  - Ничего не плевать, просто я должен был заказать оборудование!
  - Да пока ты всем этим занимаешься, я здесь сдохну!
  - Не сдохнешь, мы тебя сегодня же переселим.
  - Да куда?! Где эта твоя беременная курица Ненашева? Мы её упустили, и теперь ни в общаге, ни на занятиях её нет - где её искать?!
  - Найдём! А пока снова переселим тебя во временное тело.
  - Что?! Снова? - Милена села на кровати. - О чёрт, нет! - Она схватилась за голову. - Я... я этого не вынесу!
  - Ну, тогда подыхай, что я ещё могу сказать?!
  - Чёрт... - отняв руки от головы, Хищница мрачно смотрела на лежавшие в ладонях пряди волос. - Чёрт!
  - Послушай, дорогая, - присев рядом с ней, Марк забрал у неё волосы, бросил на пол и задвинул ногой под кровать, потом взял её за руки. - Не паникуй! Всё не так уж катастрофично, надо просто ещё чуть-чуть потерпеть. Возьмём какую-нибудь другую беременную...
  - Да уж лучше нет, раз это временное тело, - смиряясь, вздохнула хищница. - Сойдёт просто молодая и одинокая...
  - Не понял! Ты же сказала, Ненашева тебе нужна, потому что их двое в одном теле?
  - Не просто двое в одном теле, у неё особая связь с дитём, понимаешь?.. - Милена воззрилась на него, сдвинув брови. - Господи, да ты вообще, что ли, на этой чёртовой вечеринке никуда не смотрел и ничего не соображал?!
  - А ты бы соображала, когда все планы, на хрен, вдруг рушатся по совершенно непонятной причине? - хмуро пробурчал Марк.
  - Ладно, - она моргнула, и правый глаз залип, не желая открываться. Милена подняла веко пальцами, при этом на кровать свалился кусок кожи, ещё сильнее расширяя идущую через лицо трещину: стало видно, что серебрятся лишь края, а в глубине - чёрная пустота. - В общем, Катя эта - словно одно существо, хоть их и двое, - в других беременных такой связи нет и плод, поскольку он только питается и дышит за счёт матери, а в остальном сам по себе, лишь напрасно осложнит процесс моего вселения, придётся вводить большую дозу нейротоксина.
  - Нейротоксина осталось мало, - подтвердил Марк, и лицо его перекосилось от ярости: - Столько доз зря потрачено!..
  - Кроме того, ребёнок Ненашевой - плоть от плоти этого тела, - она ткнула его в грудь, потеряв при этом ноготь с указательного пальца, - что значительно облегчит задачу - ведь без твоей помощи мне всё равно не справиться... Нет, другая беременная мне не нужна - мне нужна только Екатерина Ненашева!
  - Будет тебе Екатерина, но не сейчас, а сейчас снова перейдёшь во временное тело! - он встал. - Давай собирайся!
  - Собираться?! Куда?
  - Переселяться будешь в заброшенном доме рядом с лабиринтом.
  - Что-о-о?!
  - Что слышала! Когда окажешься без тела, сможешь зайти в лабиринт и посмотреть, что случилось с моей стаей. В человеческом теле туда не попасть.
  - Да ты спятил! - Милена вскочила, не обращая внимания на ветвящиеся от резких движений трещины по всему телу. - Я же могу не успеть!
  - Успеешь, если поторопишься. Слетаешь и посмотришь! Пока не передашь мне, что увидишь, в новое тело не войдёшь - без меня у тебя это всё равно не получится.
  - А почему бы тебе самому этим не заняться?!
  - Потому что, во-первых, я не планировал сегодня менять это тело, а во-вторых, зачем рисковать самому, когда можно использовать кого-то другого? - ухмыляясь во весь рот, цинично заявил Марк.
  - Да ты... - она задохнулась от захлестнувшего возмущения. - Да как ты!..
  - Как-как! Ну, а ты что думала, дорогуша? Явилась тут, прелестями потрясла, дала мне пару раз - и всё, Тигр у тебя на поводке, как верный пёс? А ты живи себе дальше на халяву, ничего не делай и о чём не беспокойся? Нет, милая, не выйдет! - Его лицо на миг исказилось, вместо усмешки выпустив наружу звериный оскал, Милену обдало тяжёлым дыханием, прямо перед глазами сверкнули восьмисантиметровые клыки, и она отпрянула назад, с размаху сев на кровать. Давя рвущийся наружу утробный рык, Марк опустил голову, а когда поднял, снова выглядел человеком. - Я тебе не Пернатый... Это он бегал вокруг тебя, задравши от счастья хвост, вот только с ним вселиться в материальное тело ты могла бы всего раз, - глухо произнёс он, постепенно возвращая нормальный голос. - А с моими навыками и интеллектом ты можешь менять тела и получить в итоге такое, чтобы потом стать бессмертной - ты же этого хочешь, верно? Ну, так и поработай тогда немного, это нормально, я ведь не прошу ничего невозможного...
  Милена сидела на кровати с лицом человека, который думал, что едет отдыхать на роскошную яхту, а очутился в утлой лодчонке, откуда должен целый день нырять за жемчугом, а иначе пристрелят.
  - Ну, что ты застыла, как парализованная? Собирайся, время не ждёт! - он повернулся и пошёл к выходу из комнаты.
  Ещё секунд десять Хищница сохраняла неподвижность, потом вскочила и, догнав Тигра у самой двери, схватила за руку:
  - Подожди... а как... как же я... в таком виде?
  - Да у них тут целые комнаты одежды, обуви, головных уборов! Пока старшие Раздольские в отъезде, пользуйся всем, чем захочешь, пошарь, что там у мамаши есть... - он обхватил её за талию и, приблизив к себе, осторожно поцеловал в ещё не тронутые серебристым распадом губы. - Кроме того, скоро приедет машина с одеждой и обувью из интернет-магазина, можно там тоже что-то посмотреть, хотя доставку я заказывал совсем не для этого.
  - А для чего же?
  - Узнаешь, - довольно улыбнулся Марк. - А пока займись маскировкой, чтобы выйти из машины и, не привлекая внимания случайного прохожего, дойти до дома с лабиринтом, а уж об остальном, включая молодое симпатичное тело, я ещё с утра позаботился.
  - Правда? - Милена почувствовала, что дрожит.
  - Ну разумеется. Сразу после того, как стало понятно, что Ненашева смылась из универа и я пока не знаю, как её разыскать, я с девчонкой у вокзала познакомился. Подвёз её до хостела - столицу покорять приехала, дурёха деревенская, я у неё телефон взял и уже о свидании сегодня вечером договорился, сказал, что поселю её в шикарной гостинице со всеми удобствами, а потом поведу в ресторан. Будет, уже с вещами, ждать меня на улице в центре, недалеко от дома с лабиринтом.
  - А может, ты её прямо сейчас сюда вызовешь и здесь меня переселишь, а? - не удержалась от последней попытки хищница.
  - Да пожалуйста! - с кривой, нехорошей улыбкой сказал Марк. - Только условие ты знаешь: пока не узнаю, что с моей стаей, ты в новое тело не войдёшь... - Его рука соскользнула с её талии, он чуть отстранился и посмотрел ей прямо в глаза. - Ну, так что? Прямо отсюда рискнёшь, или лучше поближе подъехать?
  - Лучше - ближе, - прошептала Милена, отводя взгляд.
  - Тогда одевайся! - хрипло рявкнул Тигр и, резко толкнув дверь, вышел из спальни.
  
  
  9. Редкая птица
  Кира с Валерой уже ехали к загородному дому Раздольских, когда Мамонт позвонил и сказал, что Марк вместе со своей девицей вышли из дома, сели в такси и двинулись в сторону Москвы. Оказалось, они направляются в излюбленный ночной клуб Марка, возле которого Кира с Валерой и сменили дежуривших до этого ОКОПовцев.
  Пока Кира и Капцев остались следить за дверями, Мамонт, после долгих препирательств с администрацией клуба, всё же провел Валеру в комнату группы контроля техсредствами, где на экраны мониторов передавались изображения со следящих камер, установленных по всему заведению, даже в совершенно неожиданных местах. Марк с Миленой сидели за столиком в углу и планомерно наливались коктейлями. Долго смотреть на мониторы начальник службы безопасности не позволил, сказав: вот принесёте ордер, тогда и сидите здесь хоть до утра! Пришлось, бросив последний взгляд на Марка с подругой, удалиться на улицу, где дожидались напарники. Кира сидела в машине напротив фасадной части клуба, где располагались большой главный вход и в нескольких метрах от него, ближе к торцу, скромная служебная дверь для персонала; а Капцев, которого сменил Валера, на случай, если парочка решит смыться через кухню, дежурил возле чёрного входа, куда в клуб подвозили продукты. Все выходы, таким образом, оказались перекрыты, однако на душе у Валеры было как-то неспокойно: то ли предчувствие, то ли просто нервы натянуты.
  - Странно как-то всё это, - позвонив напарнице спустя два часа наблюдения за подходами к клубу, сказал он. - Вот уж не подумал бы, что они отложат свои иномирные дела и поедут развлекаться.
  - Возможно, у них в этом клубе назначена какая-нибудь нужная Марку встреча? - предположила Кира. - В любом случае, ты же сам видел: они сидят внутри! С тех пор они не выходили, так что остаётся только ждать.
  - Тебе-то хорошо, ты в машине сидишь, а я тут, на улице торчу, прямо возле помойки.
  - Так ты же сам вызвался там караулить! - усмехнулась Кира. - Мог бы тоже сидеть в машине и через какую-нибудь синицу за этой дверью наблюдать.
  - А вдруг здесь что-то случится, а я добежать не успею? - Валера мрачно уставился на широкую серую дверь, откуда за всё прошедшее время вышел только один парень, явно из техперсонала, чтобы втихаря покурить и вернуться обратно в здание. - Нет уж, правильно Аркан говорил, лучше я буду торчать лично.
  - Торчи, - одобрила Кира.
  - А тебе служебный вход хорошо виден? - чуть помолчав, осведомился напарник.
  - Да слежу я, Бластер, слежу! И за главным, и за служебным, не парься!
  - Да, скорее, я тут мёрзну...
  - Слушай... ты что, намекаешь, что пора местами поменяться?
  - Нет! - отчаянно замотал головой Валера, словно напарница могла его видеть. - Неужели ты думаешь, я позволю тебе тут, в грязи, за вонючей помойкой, болтаться? Звоню просто, чтобы парой слов перекинуться. Сомнения что-то вдруг одолели: зачем иномирцам клуб?.. Может, всё-таки зайти туда, посмотреть, чем они там занимаются?
  - Ты что, забыл, как они в 'зоосад' проникли? Ещё бестелесными? Знали Каверову, знают и нас, - увидят и ничего делать не станут!
  - И чего они не станут? Пить и дёргаться на танцполе? Что ещё они могут там, в клубе, делать? - не унимался Валера.
  - Говорю же: возможно, они там ждут кого-то... возможно, сделают что-то, когда выйдут... Блин, Бластер, я не знаю! Аркан приказал следить, мы и следим, чего тебе ещё?
  - Ладно, - вздохнул напарник. - Позвоню позже.
  - До связи, - Кира нажала отбой и задумалась.
  Всё это и правда было странно, а Валера своим звонком только подогрел давно поселившуюся в душе тревогу. Просидев, как на иголках, ещё час, Кира сама позвонила напарнику, и они всё-таки решили зайти в клуб. После демонстрации удостоверений ФСБ их, на этот раз через главный вход, пропустили внутрь, где они, стараясь остаться для Марка с Миленой незаметными, проскользнули в зал. Народу было полно, между столами сновали официанты, громко играла музыка.
  - Девица на танцполе извивается, - прямо в ухо напарнику сообщила Кира, после того, как, осторожно высунувшись из-за колонны, оглядела зал. - Он - сидит, коктейль допивает.
  - Глаза красные?
  - Шутишь? Что можно при таком свете увидеть? Да и зачем?
  - Не знаю, просто... ну, для чего подселенцу пить? - перекрикивая музыку, спросил Валера. - Глупость какая-то!
  - Может, коктейли безалкогольные? - пожала плечами Кира.
  Тут началось световое шоу и, снова выглянув, она сказала:
  - Девица вернулась за стол, а он, наоборот, встаёт!
  Напарник немного сместился, чтобы самому увидеть Марка. Тот поднялся с дивана и, что-то сказав девушке, направился в сторону холла. Понаблюдав, как он пробирается между столиками, Валера вдруг повернулся к Кире и вытаращив на неё глаза, заорал:
  - Чёрт, Коса, да он - натурально пьяный!
  - Что-о? - отбросив осторожность, она выскочила из-за колонны и увидела, как Марк, шатаясь, топает мимо танцпола.
  Не сговариваясь, напарники рванулись ему наперерез.
  - Это не он! Проклятье, Бластер! Не он!!
  Но Валера и сам уже это видел: тот же рост, фигура, дорогая эксклюзивная одежда Марка, его причёска, да, парень действительно очень походил на Марка, но только издали, а на расстоянии полуметра сразу же стал заметен грим, изменивший черты лица, да и глаза были - обычные, вполне человеческие, мутно-пьяные и без малейшего намёка на пугающий красный отсвет.
  Напарница тем временем метнулась к девице, которая, ничего не заметив, продолжала таращиться на световые эффекты. Следивший за порядком в зале сотрудник службы безопасности клуба хотел броситься за Кирой, но Валера тормознул его, сунув в нос своё удостоверение.
  - Я ничего не сделал! - бормотал парень. - Пожалуйста, мне в туалет надо...
  - Успеешь! - яростно прошипел Валера, крепко ухватив за руку покачивавшегося молодого человека и наблюдая за Кирой, уже ведущей к нему девицу. Она тоже была нетрезвой, с ярким макияжем, и вблизи лишь слегка напоминала Суконкину.
  
  * * *
  На лестнице в старом доме у Милены почти отвалилась нога, а вторая едва слушалась, так что целых два этажа Марку пришлось тащить её на себе. Замотанная в какие-то найденные у Раздольских шарфы и палантины, она была похожа на кучу свёрнутого тряпья, из которой, к концу подъёма сначала выпали обе туфли, а потом и стопа вместе с голенью. Уже сидевшая наверху связанная девица с вокзала, в ужасе вытаращила глаза, когда человеческая плоть сочно шмякнулась на доски: то, что вместо крови края куска блестели серебром, только ещё сильнее пугало, заставляя будущую жертву вселения мычать и биться в истерике, елозя по полу.
  - Заткнись и не дёргайся! - пыхтя, бросил ей Марк, сваливая куль возле лабиринта.
  Вместо входа в туннели человеческие глаза видели лишь глухую стену в самом тёмном углу комнаты, но иномирная суть внутри Марка ощущала равномерно дувший оттуда холодный ветер и внутренность каменных коридоров подобно тому, как эхолокатор ловит отражённый от предметов сигнал, давая представление, где что расположено. Сейчас Марк чувствовал только бугристые каменные стены и заваленный чем-то пол, всё было статично, никто в лабиринте не двигался, однако это ещё ни о чём не говорило: стая и должна была неподвижно распластаться по стенам, дожидаясь сигнала. Сигнал давал вколотый нейротоксин - смешно, но разработавшие препарат спецы думали, что у него только одно действие: ввергать в тяжелейшую депрессию, однако, в отличие от заболевших естественным образом, люди, получившие дозу нейротоксина, сразу же становились для иномирцев заметными, если знать, на что ориентироваться и заранее себя подготовить. Это походило на получение пароля: вроде бы обычное, ничем не примечательное слово, но когда оно вписано в нужное место, - открывается вход.
  Красноглазы знали этот секрет - его раскрыл стае Опер - он ведь был единственным, кто помнил все тонкости как бытия человеком, так и подселенцем, остальные осознавали только, что, благодаря выдрам, стали самостоятельными единицами бытия. Умник тоже, когда в Марка вселялся, примету эту ясно увидел и был уверен, что стая тоже её не пропустит, поэтому совершенно не понимал, почему же они не пришли! На Опера никак не свалишь... он был уникальным созданием... Однако его идиотизм и неуправляемость свели это на нет, и оставалось только радоваться, что все нужные сведения он успел выдать до того, как его бестелесная сущность стала пищей для подельника, а тело сгинуло в лесной земле. Теперь бы ещё успеть получить информацию от Хищницы!
  Марк развернул 'тряпичный куль' и пристроил на место все отошедшие и разболтавшиеся части тела Милены так, чтобы серебристые просветы были минимальными. Она тихо простонала, пытаясь что-то сказать, губы её не слушались, но Тигр понял: Хищница боялась, что из-за разваливавшегося на глазах тела у неё не получится перекинуться в леопарда, а без этого в новое тело не перейти.
  - Ерунда! - наклонившись к её лицу, тихо проговорил Марк. - Всё получится, ты, главное, про лабиринт не забудь, не то новое тело не открою.
  Он достал из кармана автоинъектор с заряженной в него ампулой, прижал к шее связанной девицы с вокзала и спустил курок - та сразу обмякла, а спустя полминуты ужас на её лице сменился гримасой скорби, она завыла сквозь кляп, а из глаз обильно полились слёзы.
  - Давай! - скомандовал Марк, быстро скидывая с себя одежду.
  По телу Милены прокатилась слабая дрожь, потом прошла ещё одна волна, посильнее, и серебристые трещины стали быстро затягиваться. Пять секунд, и они исчезли, тело выгнулось дугой и вдруг подлетело вверх, словно кто-то его подбросил. Перевернувшись в воздухе животом вниз, на пол приземлился тощий, с плохой шерстью и впалыми боками, леопард. Прямо напротив него уже стоял тигр с полыхавшими красным светом глазами. Издав громкий рык, он прыгнул и, одним движением повалив леопарда на пол, с хрустом перекусил ему шею.
  Бестелесная Хищница ринулась в лабиринт, а Тигр тут же перекинулся обратно в человека, дожидаясь вестей о стае.
  Он успел почувствовать, что разведчица уже внутри лабиринта, прежде чем кто-то рванул его за волосы, запрокидывая голову, и ножом рассек горло.
  
  * * *
  Задержанные в клубе парень с девушкой оказались начинающими актёрами и сейчас, протрезвев от страха, что их забрали сотрудники ФСБ, потели в допросной комнате. Под яркими лампами их отмытые от грима лица лишь слегка напоминали Раздольского и Суконкину.
  - Чёрт! - басил Мамонтов, сидя вместе с Кирой перед мониторами, по которым оперативники наблюдали за допросом. Капцев стоял у напарника за спиной и молча кусал губу. - Ну, я, ей-богу, Коса, не понимаю, как мы могли так ошибиться!
  - Не только ты, Мамонт, - мрачно проронила она. - Мы тоже с Бластером три часа соображали... прежде чем дошло. Короче, все облажались по полной!
  - Мы договорились с ним по телефону, он дал в нашей актёрской группе объявление! - меж тем объяснял в допросной комнате парень - по паспорту Пётр Дружко. - Мы отослали свои фотки, Раздольский позвонил и нас нанял, пообещал отличные деньги, только надо было дождаться на перекрёстке газель интернет-магазина одежды, забраться в кузов и не высовываться, пока машина не заедет во двор, с доставщиками была на эту тему договорённость... Можно мне воды, пожалуйста!
  - Значит, вышли вы уже во дворе дома? - уточнил Арбоканов, пододвигая к нему бутылку минералки.
  Дружко схватил воду и, сорвав крышку, жадно присосался к горлышку. Полковник посмотрел на девицу - по паспорту Наталью Петрову - своим излюбленным зверским взглядом, и она тут же стала отвечать:
  - Да, газель так стояла, чтобы с улицы нас не видно было. Мы прошли внутрь особняка - а там... слушайте, у него там так шикарно всё, просто супер...
  - Ближе к делу, Петрова! - сурово оборвал её Арбоканов.
  - Ну, он сам вышел, в смысле, Раздольский, и провёл нас в какую-то комнату без окон - гардеробная явно... Тут вот, - она махнула рукой вправо, - вешалки и на них одежда висела - дорогущая! Бренды там, знаете, какие были...
  - Это не важно, Петрова, - снова перебил её полковник. - Скажите, вы в самом Раздольском ничего странного не заметили?
  - В каком смысле?
  - Во внешности, например.
  - Да нет, - пожала плечами Наталья. - Стильный такой, на глазах 'Рей-бан'...
  - Тёмные очки? - уточнил Арбоканов. - Он ходил дома в тёмных очках?
  - И что? Это же 'Рей-бан'! А рубашка у него была от...
  - Про это не надо, Петрова, - полковник перевёл взгляд на парня: - Дружко! вы утолили, наконец, жажду?
  - Да, спасибо.
  - Рассказывайте, что дальше, только быстро и по делу.
  - Да, ну, чего тут рассказывать?.. денег дал, два фото в нос сунул - своё и девицы - велел нам под них загримироваться, а потом ехать на такси в клуб, где сидеть до утра...
  - Он сказал: спиртное не пить, - вклинилась Петрова.
  - Попробовал бы он сам в этом... - Дружко помахал в воздухе рукой, - не пить!
  - Он сказал не пить! - упрямо повторила Наталья, широко открыв глаза от внезапно снизошедшего на неё озарения. - А мы набухались, как придурки, вот и спалились! Только поэтому, блин! какие же мы дураки!..
  - Сама ты дура! Не бухать можно, только если закидываться... а я не употребляю, - заявил Пётр. - Трезвым, что ль, в ночнике сидеть?! - это, блин, странно и ненормально!
  - А соглашаться изображать других людей, Дружко, - прервал этот обмен откровениями полковник, - по-вашему, не странно? Нормально, да?
  - Да мало ли... - пожал плечами парень. - Раздольский нам хорошо заплатил!
  - Он что, убил кого-то? - вытаращила глаза Наталья и, встретив взгляд Аркана, затараторила: - Но, послушайте, мы же ничего об этом не знали! Нет! - она отчаянно замотала головой. - Мы не хотели! мы думали - это просто розыгрыш!..
  - Хватит! - гаркнул полковник и встал.
  - Вы куда?! - Наталья хотела вскочить.
  - Сидеть! - голос Арбоканова пригвоздил побледневшую девушку к месту.
  Полковник вышел из допросной и направился в комнату, где отдельно от всех пребывал, с закрытыми глазами, Валера.
  - Крюков!
  - Товарищ полковник! - он открыл глаза и вскочил.
  - Ну, что там? - жестом показав, что можно сесть, начальник тоже опустился на стул.
  - Похоже, он лёг спать, товарищ полковник, - ответил подчинённый. - Свет в доме погас.
  Как только, после задержания актёров, у Валеры появилась возможность сосредоточиться и найти в ближайшем лесу птицу, с которой у него был контакт, он стал следить за домом Раздольского, но так ничего интересного и не увидел. К тому же пернатый разведчик мог обозревать только сад и двор - благо там светили фонари, - однако внутрь дома проникнуть и даже просто заглянуть не удавалось: все окна оказались закрыты, видно, была включена система климат контроля, а стекла занавешены шторами.
  - Значит, Раздольский или вообще не вернулся, или сделал это раньше, чем ты следить начал.
  - Да, - согласился Валера.
  - Если он уехал вслед за такси, то в городе появился практически одновременно с ряжеными, и тогда у него было почти четыре часа, чтобы сделать свои дела и успеть вернуться. По ночному шоссе обратно домой он мог долететь минут за сорок, а значит, в городе спокойно болтался без присмотра целых три часа! Чёрт знает что можно успеть сделать за такое долгое время...
  У Арбоканова заиграл телефон, и он вышел из комнаты.
  Валера снова нащупал птицу и сконцентрировался, глядя на мир через птичьи глаза. Видно было плохо - дрозд, с которым он контактировал, - птица дневная и света фонарей ему явно не хватало, чтобы нормально летать и осматриваться.
  Однако когда спустя минуты три в комнату снова зашёл начальник, подчинённый, оборвав контакт, сказал:
  - Наши приехали.
  - Уже засёк? - усмехнулся Аркан, глаза при этом оставались мрачно-серьёзными.
  - Да, товарищ полковник. Сделал облёт снаружи забора и увидел нашу машину.
  - Ладно, свободен. Ночь давно уже... - начальник устало потёр глаза. - Иди отдыхай. До завтра.
  - Есть, - Валера поднялся. - А Косулина ещё здесь?
  - Косулину тоже сейчас отпущу, - пообещал Арбоканов.
  
  * * *
  Следующее утро началось с того, что Катя Ненашева уверенно заявила, поглаживая свой живот, что опасность миновала, и она готова отправиться обратно в общежитие. Выслушав от девушки слова благодарности за приют и понимание, Арбоканов взял с неё подписку о неразглашении и отпустил, сказав:
  - Надумаете куда-то уехать из общежития, обязательно сообщите.
  - Ну что вы! - помотала головой Катя. - Куда я поеду? Скоро сессия, а я пропустила столько занятий, сейчас всё это усиленно нагонять придётся - буду днём и ночью сидеть...
  - Главное, о здоровье не забывайте, вы ведь теперь не только за себя в ответе, - улыбнулся полковник.
  - Конечно, - серьёзно кивнула Катя. - Но с малышом ничего не случится, я чувствую.
  - Телефон свой не выключайте, чтобы мы всегда могли с вами связаться.
  - Да-да, я понимаю! - закивала девушка.
  - Ну, тогда, счастливо! - он протянул ей руку.
  - Спасибо! - вместо рукопожатия она вдруг тепло обняла Арбоканова.
  - На здоровье, - он мягко похлопал её по спине и передал с рук на руки вошедшей в кабинет Кире, которая вызвалась довезти Катю до общежития.
  А остальные ОКОПовцы тем временем пытались выявить место, куда ездил Марк и понять, что он там делал, но безуспешно. Камеры на шоссе не засекли ни один из номеров трёх зарегистрированных на Раздольских машин - скорее всего, Марк уехал на каком-то другом авто, заранее взятом у кого-то из бесчисленных знакомых своей семьи или вообще купленном на подставное лицо. По номеру мобильника отследить его перемещение тоже не вышло: со вчерашнего вечера он был отключён.
  Похоже, из города он так и не вернулся, больно уж тихо было в доме и во дворе. Охрану Раздольский-младший как распустил перед вечеринкой, так больше они возле дома и не появлялись, так что спросить было некого. Размышляя о том, куда мог вчера вечером отправиться Марк, Валера с помощью птиц исследовал все, хоть как-то связанные с деятельностью иномирцев, точки: сначала лесные - это где красноглазы загрызли волков, где томились в заложниках бабушка с внуком и была загрызена Каверова; потом поселок Котарёво - место жительства Суконкиной и окрестности; и в последнюю очередь старый дом в центре, где сначала были найдены кошки-сухофрукты, а позже заиндевелый Иван Григорьевич Ладмиров. Вот только тут, в брошенном доме, и удалось, наконец, обнаружить кое-что подозрительное: на чердаке, в башенке, при дневном свете из круглого окошка, засланная внутрь ворона увидела на старых досках большое тёмное пятно.
  Оказалось, это кровь, причём сразу двух человек - мужчины и женщины, но не Суконкиной, - группа крови не совпадала. Зато группа мужской была такой же, как у младшего Раздольского, - эти данные легко нашлись и без его участия, но вот попросить добровольно дать образец ДНК, чтобы точно определить его ли это кровь, не удалось: телефон Марка по-прежнему был выключен, на звонок в дверь никто не откликался. А для получения ордера оснований было явно недостаточно: ну, запустил он в клуб ряженых, и что? Никакого трупа ведь не обнаружили: просто пятно крови в каком-то старом доме и всё. Доказать связь Марка с убийством Каверовой тоже не получалось: учитывая связи и положение Раздольских, слова какой-то обиженной провинциалки Кати Ненашевой, что гости Марка кололись чем-то, по действию похожим на нейротоксин, для любого суда представали пустыми фантазиями.
  Оставалось следить за его загородным домом и ждать, пока представится случай в чём-то уличить младшего Раздольского или же добыть образец ДНК без согласия, чтобы точно узнать, был ли он там, где осталась кровь. От ближайших зданий не было видно, кто входил в заброшенное, окружённое деревьями, старое строение, и Арбоканов теперь ругал себя, что сразу после обнаружения дохлых кошек не добился быстрой установки в доме камеры. Пусть бы в случае иномирной активности она не сработала, но, по крайней мере, входящих туда людей - того же Раздольского, пока сидящий в нём красноглаз прятался внутри человека, - прекрасно бы зафиксировала. Распоряжение он тогда написал, поручил техникам заняться, но, несмотря на то, что в доме давным-давно уже никто не жил, вдруг всплыли какие-то казусы с собственностью на помещения и земельный участок вокруг дома, и бюрократические процедуры затянулись. В итоге видеонаблюдение до сих пор так и не было организовано, но этот факт просто утонул в потоке куда более важных дел и событий, таких, как обнаружение волчьей стаи оборотней и Кузова, убийство Каверовой, возрождение ОКОПа и т.п.
  Арбоканов как раз думал об этом, когда, уже вечером, как гром среди ясного неба, на него обрушилось известие, что в лесопарке на окраине Москвы найдено тело Марка Раздольского. Причина смерти - внезапная остановка сердца, никаких признаков насилия, анализ крови не выявил наличия в организме наркотических веществ или алкоголя. Не было никаких оснований считать, что его убили, поэтому дело не завели, а труп забрали в морг и отдадут только родителям Марка. Им уже сообщили о смерти сына, и они срочно вылетели в Москву.
  Выругавшись про себя самыми чёрными из всех, что знал, словами, начальник ОКОПа вызвал к себе оперативников на срочное совещание.
  
  * * *
  Домой Валера явился далеко за полночь, в мрачном настроении, и так устал, что сразу завалился в кровать. В голове при этом крутились мысли о мёртвом Марке Раздольском и сидевшем в нём красноглазе, которого теперь уже и след простыл. Чёрт, а в ОКОПе надеялись, что такое выгодное во всех отношениях тело он постарается сохранить как можно дольше, и потому его всё-таки удастся в ближайшее время прижать. Но, видно, раскрыв за собой плотную слежку, красноглаз счёл, что Раздольский уже скомпрометирован, и сменил пристанище.
  Интересно, откуда же взялось в старом доме столько крови Марка, если никаких ран на его теле не обнаружено? Пусть ДНК не сравнивали и вряд ли теперь будут, Валера всё равно был уверен, что это кровь именно Раздольского-младшего. Ну, не могли же, в самом деле, какие-то случайные люди с той же группой крови вдруг забраться на последний этаж заброшенного здания, чтобы там сильно пораниться, а потом бесследно исчезнуть?! Конечно нет, таких совпадений просто не бывает! Однако и понять, что же там произошло, пока совершенно невозможно... И что за женщина там была, если это - не Суконкина?.. Да-а-а... Загадка на загадке сидит и непоняткой погоняет... Может, что-то прояснится, если удастся осмотреть труп Марка?.. остановка сердца по естественной причине - ага-ага! как бы не так!..
  Никто в ОКОПе, разумеется, в это не верил... особенно спецы! Некоторые из них, правда, ждали, что тело начнёт оплывать, превращаясь в аморфную массу, как было с телом Клима Брусенцова и теми, что менял Кит, но этого не случилось. Правы оказались научники, считавшие, что причина полной потери формы крылась в том, что и Клим, и Кит были людьми. Вернувшись с той стороны, их человеческие души занимали здесь на Земле тела, вытесняя души хозяев и отправляя их вместо себя в иномирье. Форма изменялась под нового хозяина, а когда он тоже уходил, получалось, что тело покинули сразу две человеческие души, связанные с разными формами, поэтому оно оплывало в аморфную массу. То есть то были отдельные, особые случаи, касавшиеся исключительно людей. А тот, кто вселился в Раздольского, хотя и умел держать форму, какую ему захочется, вовсе не был человеком, и что он сделал с настоящим обладателем тела - вообще неизвестно...
  Как теперь узнать, в кого перешёл красноглаз? Хорошо, если этого человека начнут искать друзья или родственники, а если их нет? Или красноглаз позаботился, чтобы от имени человека, в которого внедрился, сообщить всем, что увольняется с работы, уезжает или просто не хочет больше общаться? Тогда найти, в чьём он теперь теле, будет крайне проблематично. А если он, вообще, сменит подряд несколько никак не связанных между собой тел, как делал когда-то Кит?.. Нет, на последнее у него, слава Богу, просто не хватит нейротоксина.
  Кроме того, Арбоканова и весь ОКОП волновал вопрос, куда подевалась Суконкина и второй красноглаз, участвовавший в похищении родственников Каверовой и её убийстве. Теперь, в связи с тем, что судмедэксперты не нашли в смерти Марка ничего криминального, узнать, куда он в последнее время звонил, или осмотреть загородный дом, без согласия родителей, не удастся, а те, учитывая их потрясение от случившегося, наверняка пошлют сотрудников ОКОПа куда подальше. Да и есть ли теперь смысл осматривать дом - наверняка красноглаз позаботился, чтобы там не осталось ничего подозрительного. Мобильный телефон, скорее всего, родители тоже не отдадут: зачем позволять ФСБ копаться в личной жизни покойного сына, если для этого нет никаких оснований? Да, неплохо этот проклятый красноглаз обезопасился, хитрая сволочь!..
  Когда огорошенный известием о трупе Марка Раздольского начальник вызвал всех оперов к себе в кабинет, Валера был возле пребывавшего в коме Ладмирова Ивана Григорьевича. Последнее время он несколько раз навещал старика, следя за его состоянием. А оно с каждым днём ухудшалось, отчего Валере было не по себе. Не только из-за того, что не узнает про 'лунатика' и что означают очевидно связанные с сомнамбулизмом собственные следы возле старого дома - это было, конечно, неприятно, однако гораздо сильнее беспокоило, что, скорее всего, старик приходил к нему за помощью. Возможно, Ладмиров маскировался и ехал через весь город, исключительно чтобы встретиться именно с ним, наверное, Иван Григорьевич знал, что надо делать, но, разминувшись всего на несколько часов, так помощи и не получил! И теперь медленно умирал, и что с этим делать, Валера, несмотря на острое чувство собственной причастности, понятия не имел. Он постоянно пытал на эту тему спецов, но те тоже ничего толком не знали: учитывая, что никакая современная техника рядом с Иваном Григорьевичем не работала, определить, какие процессы происходят в его странно засеребрившемся, изменённом организме, не получалось.
  Расстроенный, Валера отправился к начальству, и там ему на голову свалилась новость, что ушедшего из-под колпака ОКОПа красноглаза теперь вообще непонятно как и где искать. Разузнав, что тело обнаружил гулявший с собакой пенсионер, напарники съездили к нему и подробно расспросили, но не услышали ничего интересного - тело просто лежало на траве под деревом и всё. Осмотр этого места тоже никаких зацепок не дал, и хотя ночью под прикрытием товарищей, следивших, чтобы никто не увидел, чем они в лесопарке занимаются, Валера с Кирой перекинулись, чтобы попытаться взять след иномирца, они только напрасно потеряли силы и время. Марк явно заглянул сюда ненадолго, и с тех прошли уже почти сутки. Хотели сначала взять на это место Кузова, ибо он иномирье чуял куда как лучше людей, но тот вдруг заартачился, заявив, что очень плохо себя чувствует и, если в волка перекинется, за себя не отвечает. В глазах его при этом метался страх, но в то же время было заметно, что внутри кипит плохо срытая злоба, и Арбоканов, от греха подальше, приказал оставить Кузова в 'зоосаде'.
  В общем, день и ужасно долгий вечер выдались, как это часто случалось в последнее время, тяжёлыми и безрадостными. Несмотря на усталость, Валера долго ворочался на кровати, не в силах уснуть из-за обилия теснившихся в голове мыслей: всё думал, как разобраться с красноглазами, помочь Ивану Григорьевичу и закрыть проход в иномирье, но так ничего и не придумал - дело казалось безнадёжным...
  Однако утром всё изменилось.
  В шесть часов Валера резко проснулся с ощущением сильного толчка в живот, но не успел ничего сообразить, как его вдруг подбросило на кровати. Взмахнув руками, Валера внезапно осознал, что перекидывается! Комната была тесной для огромных - размахом больше шести метров - крыльев, и они ударили в стены, не имея возможности полностью раскрыться. С полки посыпались книги, а с другой стороны упало фото в рамке, и тут же вниз полетело несколько сломанных перьев, Чёрный ястреб вскрикнул, складывая крылья и прижимая их к ставшему маленьким, как у пятилетнего ребёнка, телу. С громким стуком когтей он приземлился на паркет и услышал звонок в дверь.
  Чёрт возьми, да что же это такое происходит?! Валера пытался трансформироваться обратно в человека, но что-то мешало, тянуло к себе и не давало... и оно находилось за дверью! По-птичьи перебирая лапами, он проскакал в прихожую.
  Тот, кто стоял снаружи, видно, почувствовал, а может, просто услышал приближение хозяина к двери, и громко сказал, вполне человеческим голосом:
   - Открой, очень надо поговорить! Это касается моего друга!.. Пожалуйста!
  Приоткрывая крылья так, чтобы не зашибить их о стены, Чёрный ястреб полуподлетел-полуподпрыгнул к дверному глазку: напротив стоял с виду обычный незнакомый парень, но, обращённый в птицу, Валера воскрешал в себе, как любил выражаться научник Сергей, особую, заработанную ещё в бытность выдрами, чуйку на иномирье. И потому был уверен: перед ним - оборотень. Причём не красноглаз, как Раздольский, и не волк, как Кузов, ибо ни тот, ни другой никогда не провоцировали превращение Валеры в птицу, такое случалось у них с Кирой всего раз, когда Серый привёл их к сущностям, повинным в смерти кошек-'сухофруктов'.
  И вот одна из тех сущностей находилась сейчас у входа в квартиру и смотрела на дверь так, словно её вовсе не существовало, и она отлично видела хозяина. Это был тот самый иномирец, кого он сбил с напарницы - тот вывернулся тогда и исчез, а измотанная схваткой Лунная рысь никак не могла перекинуться обратно в человека, и Валера помог ей преодолеть неприятное состояние. А теперь то же самое чувствовал Чёрный ястреб, безуспешно желая снова стать самим собой, но рядом не было никого, кто мог бы ему помочь.
  Только он подумал об этом, как в комнате запел телефон, и Валера сразу понял, что это звонит напарница. Она почувствовала! Чёрный ястреб не мог ответить на звонок, но его захлестнул восторг: Кира догадалась, что с ним случилась беда, и тянулась к нему, готовая немедленно примчаться на выручку! Этого осознания и нахлынувшего счастья, что у них есть своя, особая связь, через которую напарница способна в любой момент потянуться к нему - пусть даже через телефон, не важно, - хватило, чтобы ощутить её, словно Кира оказалась здесь, рядом, в квартире. Будто она обняла Чёрного ястреба и прижала к себе так, чтобы он мог уловить её пульс и слить с ним биение своего сердца, и... - Валера вдруг увидел собственные руки. Вместо крыльев! А потом и глазок - не где-то там вверху, а прямо перед лицом. Чёрный ястреб превратился в человека - легко, за мгновение! Гость по-прежнему стоял напротив двери, и странное тянущее чувство переполняло тело - Валере снова хотелось трансформироваться, но теперь он контролировал это стремление, постепенно сводя на нет.
  Он отпер замок, впустил парня и закрыл за ним дверь.
  - Я... - начал вошедший.
  - Я знаю, кто ты! - перебил его Валера и, услышав, как замолкший было телефон запел вновь, попросил: - Подожди!
  Он взял мобильник и принял вызов.
  - Бластер! - раздался в трубке голос Косы. - С тобой всё в порядке? Что случилось?
  - Я в порядке. Но, да, случилось, тут... в общем, если можешь прямо сейчас, то приезжай!
  - Ладно, принято.
  Валера посмотрел на часы: 6:10, пробок на дорогах ещё нет - Кира будет здесь минут через двадцать.
  Всё это время гость молча стоял, внимательно наблюдая за лицом хозяина, и когда тот перевёл на него взгляд, спросил:
  - Любишь её, да?
  - Я не стану это с тобой обсуждать... с какой стати?
  - Просто я тоже люблю... то есть любил... короче, я знаю, что это такое, вот!
  - Где ты взял тело? - резко сменил тему Валера.
  - Он ушёл по доброй воле! - поспешил уверить гость. - Это очень несчастный и одинокий человек, он давно потерял работу, связался с криминалом, из-за чего его девушку зарезали. Тогда он взял нож и пошёл мстить, но это только казалось, что он сможет убить человека, на самом деле парень был совершенно к такому не готов, ничего бы не получилось, только в тюрьму загремел бы за покушение, вот и всё. Я переубедил его, и он сразу оставил тело, удалившись в лучший из миров, где его подруга жива и здорова.
  - Как его имя и фамилия?
  - Зачем тебе? Его всё равно никто не ищет, моё имя лучше бы спросил!
  - Разве это теперь не одно и то же?
  - ...Надо признать - в чём-то ты здесь прав, - немного подумав, согласился парень. - С человеческой точки зрения я теперь Николай Котов. Но, хочу подчеркнуть, что на самом деле меня зовут Пернатый птичник.
  - Пернатый птичник? - Валера озадаченно смотрел на гостя.
  - Ну, можно просто - Пернатый.
  - Впервые слышу, чтобы иномирная сущность носила собственное имя, в крайнем случае, это просто название животного, в которое она перекидывается, получив тело... Волк, например.
  - Волки - самые простые единицы бытия среди нас. Я - посложнее буду, мы с Хищницей - особенные!
  - Хищница - это та иномирка, с которой билась моя напарница, когда мы столкнулись с вами неподалёку от старого дома?
  - Да, мы были вместе: Пернатый птичник и Хищница кошатница, вы нас тогда здорово потрепали, но теперь я в теле и поэтому больше тебя не боюсь...
  - А если я сейчас перекинусь и нападу на тебя?
  - Что ж, мы оба имеем тела, и это будет честный бой двух пернатых, а не то, что вы с напарницей устроили нам тогда, возле старого дома! Честного боя я не боюсь... однако и драться, чтобы выяснить, кто сильнее физически, совсем не хочу. Ведь я пришёл к тебе не за этим! Я должен помочь другу!
  - Другу?.. - тупо переспросил Валера, пытаясь поймать за хвост крутившуюся где-то вблизи фокуса догадку. - А где ты взял мой адрес?
  - У него и взял. В смысле, он мне его сам сказал. Дед Мороз.
  - Ладмиров?! - внезапно дошло до Валеры. - Иван Григорьевич Ладмиров?
  - Мне он представился как Дед Мороз.
  - Не мудрено, - усмехнулся Валера. - Выглядит и правда заиндевелым...
  - Выглядит? Так ты его видел? Когда?! - Николай аж подскочил на стуле. - Ты знаешь, где он сейчас?
  - У нас твой Дед Мороз. Я нашёл его в старом доме с башенкой и круглым окном, он был без сознания.
  - Умер?! - ужаснулся Котов.
  ѓ- Пока нет, но с каждым днём его состояние ухудшается.
  - Вот потому мне и надо срочно его увидеть, я могу помочь!
  - Поможешь, я это устрою, сегодня же... - у Валеры отлегло от сердца, последние дни старик сильно его беспокоил. - Но сперва расскажешь, откуда у него мой адрес и зачем он ко мне приходил.
  - За помощью приходил!.. но тут, видишь ли, такое дело... в общем, мне лучше рассказать всё по порядку.
  - Ну ладно, тогда давай сначала напарницу мою дождёмся, а пока, слушай, Пернатый... Коля, а ты чаю не хочешь? Я бы попил!
  - Давай, - кивнул парень.
  Они вместе прошли на кухню. Пока хозяин возился с заваркой и чашками, приехала Кира и, едва Валера рассказал ей о своём перевёртыше при появлении гостя и помимо человеческого Николая Котова представил его как Пернатого птичника, сразу же спросила:
  - А где вторая?
  - Хищница кошатница? - сразу же сообразил Коля.
  - Наверное, - кивнула Кира. - Во всяком случае, к птицам она точно никакого отношения не имела, скорее, в ней было нечто кошачье...
  - Она меня бросила, - отодвигая чашку, ответил Котов. - Ушла... Оставила одного!.. С этого-то все мои беды и начались! Когда я понял, что стал ей не нужен, я решил не искать тело, а просто тихо умереть, дождавшись распада...
  Внезапно встряхнувшись, словно старый какаду, который топорщит облезлый хохол, пытаясь придать себе молодцеватый и бойцовский вид, Пернатый сдвинул брови, подобрался и стал рассказывать, как встретил Деда Мороза.
  
  
  10. Ворона-проводница
  Пернатый сидел в старом доме, в комнате с башенкой, дожидаясь смерти. Распад уже начинался, когда снизу вдруг потянуло свежим ветром и на лестнице послышались негромкие лёгкие шаги. Птичнику вдруг почудилось дыхание иномирья, и душа сразу встрепенулась, но он, усилием воли, стряхнул наваждение - ведь этого никак не могло быть! Нечеловеческий слух не ошибался: шаги точно принадлежали не волку, тигру или другой форме, когда родственная птичнику сущность активна, - нет, ступал точно обычный человек, а значит, иномирья чувствоваться не должно - это всего лишь фантазия. Зачем бы гость ни пришёл, увидеть Пернатого человеческим зрением он не сможет - просто походит чуток и уйдёт... здесь ведь нет ничего интересного...
  Однако когда шаги добрались до самого верха, Пернатый всё же развернулся спиной к окну и открыл глаза посмотреть на гостя, да так и замер, обалдело глядя на существо, никогда доселе не виданное.
  Внешне оно действительно походило на человека, но тонкое, разлитое под кожей серебро явно принадлежало иномирью. Едва зайдя в комнату, существо остановилось прямо напротив Пернатого - в руках оно держало шарф и шляпу, белые, с красивым синеватым оттенком, волосы искрились, словно покрытые инеем, глаза скрывали большие солнцезащитные очки.
  Покинув свой пост у круглого окошка, Птичник, движимый идущим из самой глубины естества желанием непременно дотронуться до необыкновенного пришельца, стал медленно приближаться к нему, теряя по дороге частицы-перья - они завивались принесёнными гостем потоками воздуха и кружили по комнате, будто снежинки.
  - Ты - ангел? - спросил гость, и между губ его просочилось лёгкое сияние с едва заметным красноватым оттенком.
  - Нет, - прошелестел в ответ Пернатый. - Я птичник.
  - Птичник? - не понял гость.- Что это значит?
  Он снял очки: брови были так же белы и искристы, как волосы, а глаза светились, словно две маленькие серебряные луны.
  - Уже не важно... - выдохнул Пернатый.
  Он наконец подобрался к пришельцу достаточно близко, чтобы дотронуться, и протянул руку, но тот вдруг сам перехватил его ладонь и коротко сжал.
  - Ты болен? - сложив и сунув очки в карман, удивился гость. Он отпустил руку птичника и поймал несколько кружившихся в воздухе перьев. - Ангел - болен?!
  Пернатый не стал повторять, что он - птичник, просто устало опустился на пол, сказав:
  - Я умираю.
  - Боже мой, - гость отбросил в сторону шляпу с шарфом и, встав рядом с 'ангелом' на колени, крепко обнял его, прижимая к своей груди. - Любовь! - спустя некоторое время заключил он. - Ты потерял любовь...
  - Я не терял, она сама... меня бросила... намеренно...
  Пернатый закрыл глаза, впитывая родную, из самого сердца иномирья, силу, добытую лично им вместе с вероломной Хищницей. Омываемый живым, исцеляющим потоком, он чувствовал каждой ещё не распавшейся частицей своей сущности те могущество любви и жажду свободы, что когда-то сумели открыть проход в мир, где две любящие души мечтали стать настоящими. Невероятно, но теперь эта чудесная сила была в госте: пронизывала его, как солнечные лучи - мелкую речку, доставая до самого дна, где обитала чистая, прозрачная, беззаветная любовь старика, притягивая и преумножая свет этих лучей.
  - Господи... лучезар! - тихо бормотал 'ангел', чувствуя, как живительное тепло впитывается в его сущность и распад останавливается. - Я нашёл лучезар...
  - Я не расслышал, что ты нашёл? - аккуратно отстраняясь, но продолжая держать птичника за плечи, спросил пришелец.
  Сила продолжала течь из его ладоней, отгоняя смерть Пернатого.
  - Кто... ты?.. - вместо ответа выдохнул он.
  - Дед Мороз, - серьёзным тоном ответил гость, а потом улыбнулся: - Смотри, твои перья больше не выпадают! Кажется, ты уже не умираешь?
  - Я перестал умирать, потому что должен ещё кое-что сделать!
  - Конечно! Ты должен проводить меня на тот свет, к Мане. Ты ведь тут для этого, Ангел? Меня ждал?
  - Я... - начал было птичник, но замолчал, потому что к этому времени распад полностью остановился, и он в один миг понял, что знает о 'Деде Морозе' всё, - информация попала к нему так же, как во время схватки с выдрами.
  'Я не ангел и не могу проводить тебя на тот свет, наоборот, я должен забрать у тебя лучезар и закрыть проход', - собирался сказать он, но любовь, верность и всеобъемлющее одиночество старика так поразили Пернатого, что язык просто не повернулся. Он смотрел на Ивана Григорьевича, застыв в немом изумлении: тот, кто сумел вобрать в себя силу сердца всего иномирья, оказался вовсе не существом из невиданного измерения, а обычным человеком! Как такое возможно?! 'Ангел' смотрел на него не в силах вымолвить ни слова, и видел, что в этих сиявших серебром глазах нет ни капли сомнения, поиска выгоды или жалости к себе, а только любовь, вера и искреннее ожидание чуда. Птичник и не подозревал, что простые люди, прожившие трудную земную жизнь, способны хранить в себе то, что он сейчас видел! Внезапно он понял, что вот именно таким, как этот старик, настоящим и хотел всегда стать...
  - Вставай! - 'Дед Мороз' поднялся с колен и протянул 'ангелу' руку. - Пора идти.
  - Ты хочешь, чтобы я проводил тебя в лучший из миров?
  - Пожалуй, - улыбнулся старик. - Тот мир, где мы с Маней будем вместе, наверняка и есть самый лучший.
  - Послушай... - ухватившись за руку Ивана Григорьевича, птичник встал. - Не знаю, как бы тебе объяснить... ну, да ладно... уж как есть! В общем, чтобы отправить тебя в лучший из миров, я должен вселиться в твоё тело и заменить твою душу своей, однако сейчас это совершенно невозможно сделать, потому что в тебе лучезар.
  - Лучезар?.. - старик чуть склонил голову на бок, размышляя. - А-а, так это ты про Манечкин подарок! Лучезар - лучезарный шар, ну, конечно! Она прислала мне его, чтобы я смог с ней встретиться...
  - Видишь ли... - вздохнул Пернатый - он понял, что придётся выложить старику всё, как есть, пусть даже это и разрушит его представление о происходящем, но иначе нельзя, ибо врать такому прекрасному существу, как Иван Григорьевич, никак невозможно. - Наверное, это слишком сложно для человеческого разумения, но я всё же попробую...
  И он рассказал старику про дусимов, выдр, рождение подобных птичнику самостоятельных единиц бытия, как был открыт проход и что с ним сделалось.
  - Так что всё совсем не так, как ты думаешь, а лучезар, который в тебя проник, - не подарок умершей жены, а вещь, способная закрыть проход... - грустно закончил Пернатый. - Ты, наверное, в шоке?
  С минуту или две 'Дед Мороз' молчал, глядя на 'ангела', а потом улыбнулся - тепло и искренне:
  - Знаешь, даже за свою, микроскопическую с позиций вечности, жизнь я много раз сталкивался с тем, что одни и те же события каждый видит настолько по-своему, будто речь идёт о разных вещах.
  - Но то, что я тебе рассказал, - вовсе не моё личное видение, а чистая правда! - поразился такой реакции птичник.
  - Конечно правда! Я в этом нисколько не сомневаюсь, поверь! Просто... я очень давно живу и всегда подозревал, что Вселенная устроена гораздо сложнее, чем учит нас наука или религия, и теперь получил полное тому подтверждение. Истина многолика, и к каждому поворачивается тем лицом, которое именно он сможет увидеть и постичь, понимаешь? О, слушай! я вдруг вспомнил притчу о слоне и слепых мудрецах, каждый из которых составил собственное мнение, на что он похож. Один схватился за хвост и решил, что слон - верёвка, другой ощупал ногу и заявил - это дерево, третий, возле хобота, подумал, что трогает большую неядовитую змею, ну и так далее - их там человек пять, по-моему, было...
  - Да они - настоящие олухи, а не мудрецы! - у Пернатого аж перья вздыбились от возмущения.
  - Ну, это же просто философская притча! - добродушно расхохотался Иван Григорьевич. - Не стоит понимать её буквально.
  - Да чего тут понимать-то! - пробурчал птичник. - Если ты - слепой, позови зрячего, а не выдумывай разные глупости!
  - А если нет зрячих или вокруг тьма кромешная, тогда что?
  - Тогда... - Пернатый почесал нос, - тогда надо просто найти места, где соприкасаются исследованные зоны, и объединить свои знания.
  - Точно! - обрадовался 'Дед Мороз'. - Какая прекрасная мысль! Давай так и сделаем, дорогой мой Ангел! Найдём точки соприкосновения и объединимся.
  - Что ты имеешь в виду? - не проходящее изумление от старика, с тех пор, как тот остановил распад, стало постоянным спутником этого разговора, и на 'ангела' птичник уже не обращал внимания.
  - У меня внутри лучезар, которым ты хочешь закрыть проход, а мне надо пройти по нему на тот свет, вот и давай, покажи, куда мне идти!
  - Но это проход не на тот свет, как ты думаешь, а в иномирье, да к тому же он изуродован, и я понятия не имею, что случится, если ты туда войдёшь.
  - Зато твой лучезар окажется там, где надо, - пожал плечами Иван Григорьевич.
   Пернатый скользнул взглядом по стоявшему перед ним существу: ещё недавно он был обычным человеком, а теперь волосы и кожа его искрились 'инеем', а глаза серебрились лунным блеском, из-за чего от старика веяло настоящим волшебством.
  - Может, и правда стоит попробовать? - неуверенно произнёс птичник.
  - Конечно стоит! - уверенно сказал 'Дед Мороз'. - Давай веди! - зря, что ли, я тебя вылечил? - он улыбнулся.
  Пернатый улыбнулся в ответ и двинулся к дальней стене маленькой пыльной комнатки, старик шёл за ним, тихо поскрипывая половыми досками.
  В самом тёмном углу Ангел почувствовал дыхание холодного камня и повернулся лицом к Деду Морозу:
  - Это здесь.
  - Спасибо, - кивнул серебристый силуэт, уже увидев вместо досок проход.
  - В человеческом теле туда не пройти! - предупредил 'Ангел'.
  - Моё тело уж не человеческое, я - Дед Мороз! - заверил старик, делая шаг вперёд.
  - Я пойду с тобой! - неожиданно для себя вдруг заявил иномирец, выскакивая вперёд Ивана Григорьевича. - Посмотрим, что из этого выйдет.
  И он вступил в лабиринт. 'Дед Мороз' поспешил за ним.
  Холод и тьма живо напомнили Пернатому, как он шёл здесь, сражаясь и умирая, но не теряя надежды вынести в новый мир любовь всей своей жизни - Хищницу, прекрасную и спокойную, как спящая красавица, и на глаза навернулись слёзы. Он зажмурился, загоняя их назад, а когда снова открыл глаза, вскрикнул от изумления: каменные стены пещер и туннелей заливал похожий на лунный, только стократ ярче, серебристый свет. Это шагнул в лабиринт старик.
  Там, снаружи, сияние было почти незаметным, но здесь, в нутре изуродованного прохода, Иван Григорьевич оказался подобен рассвету, озарявшему каждый уголок холодного каменного мира. 'Ангел' и 'Дед Мороз' шли вперёд, и яркий день - птичник почувствовал это всеми фибрами души - наступил повсюду, во всех закутках и направлениях, достигнув входа, откуда в своё время начал путешествие Пернатый. Не затухая и не прерываясь, лучи распространялись по лабиринту так, словно он состоял не из каменных переходов и полостей, а из оптоволокна, переносящего свет при любых изгибах и поворотах. Стремительно убегавшая прочь темнота больше не скрывала тех, кто прятался, слившись со стенами, и Пернатый с удивлением увидел иномирцев, о существовании которых он раньше и не подозревал.
  Потерявшие маскировку сущности шевелились, отделяясь от стен и открывая глаза: то там, то здесь вспыхивали красные отсветы. Их тёмный облик, когти, звериные фигуры и горящие взоры совсем не походили на ломанувшихся в проход сородичей кошатницы и птичника. Да, эти иномирцы тоже были самостоятельными частицами бытия, однако совсем другими: скрытная, хитрая и явно бесчеловечная стая, а значит, причиной их отделения были явно не люди. Тёмных красноглазов поблизости оказалось три, но сколько ещё их скрывалось в глубине лабиринта?
  - Кто это? - поравнявшись с Пернатым, спросил старик. - Что они делают?
  - Стой! - прошептал тот.
  Времени на разговоры уже не было, поэтому птичник просто выдвинулся вперёд, заслонив собой Ивана Григорьевича. И тут же стоявший ближе всех красноглаз бросился вперёд. Взмахнув лапой с острыми когтями, он попытался полоснуть по горлу Пернатого, но тот пригнулся и, проскочив под лапой нападавшего, ударил его кулаком в живот. Красноглаз согнулся, и птичник, сцепив руки в замок, обрушил его на тёмную голову, заставив врага повалиться ничком на землю. На помощь поверженному красноглазу бросились остальные.
  И одновременно все почувствовали, как в туннеле поднимается ветер.
  Пернатый словно провалился в прошлое: в то время, когда рубил тут, в лабиринте, воздушных змеев, и немало не задумавшись о том, что делает, отточенным, вошедшим в автоматизм движением потянулся к двойным ножнам на спине, и - о чудо! - они снова были там! Выхватив из них два длинных, остро заточенных пера, Пернатый закружился на месте, нанося удары тёмным сущностям. Краем глаза он успел заметить, что старик тоже сцепился с красноглазом. Пользуясь тем, что исходящее от него сияние слепит тёмного иномирца, 'Дед Мороз', увёртываясь от ударов врага, что есть сил лупил его кулаками и пинал ногами.
  А ветер меж тем крепчал, холодел, обретая хорошо знакомую Пернатому плотность, и вот уже первые змеи пронеслись вдоль стен, вцепляясь в тех красноглазых, что спешили на помощь дравшимся собратьям.
  - Назад! - заорал птичник старику. - Назад!!
  Отбив атаку тёмных иномирцев, он едва успел перерубить обрушившегося сверху на Ивана Григорьевича змея, пока другие твари кусали и рвали красноглаза, вынужденного отстать от старика и переключить всё внимание на новых, куда как более шустрых врагов. Один из змеев вцепился старику в ногу, и тот чуть не упал, но всё же сумел отодрать тварь и наступить на неё каблуком, раздавив голову. Из ноги хлынула кровь, щедро поливая каменный пол.
  - Назад, скорее! Отступаем!!! - пятясь, Пернатый сунул в руку Ивана Григорьевича перо-нож.
  Развернувшись, старик принялся полосовать ножом налетавших отовсюду тварей - по быстроте реакции он, конечно же, не мог сравниться с птичником, однако и тут выручало сияние, заставляя летучих гадов промахиваться. Нападения красноглазов можно было больше не опасаться: все они были облеплены летучими змеями, сражаясь за собственные жизни. Кровь брызгала на стены, красноглазы падали и их, обессилевших и потерявших способность сопротивляться, твари волокли к входу, чтобы, отняв самостоятельность, навсегда выбросить обратно в пустоту. Никто из красноглазов не умирал так, как в своё время Пернатый, - стоя, до последнего вздоха не сдаваясь змеям, - у тёмных иномирцев просто не хватало на это духу, и все они были ещё живы, когда отдавались на милость тварям.
  Окутанные светом, 'Ангел' и 'Дед Мороз', спина к спине, под шлепки замертво падавших на каменный пол летучих гадов, медленно продвигались к выходу. К счастью, они не успели уйти далеко вглубь лабиринта, и вскоре старик увидел впереди ободранные деревянные доски пола. Обрадовавшись, он хотел крикнуть, что осталось чуть-чуть, но Пернатый вдруг громко охнул, и старик спиной почувствовал, как его боевой товарищ стремительно скользнул вниз.
  - Нет! - Иван Григорьевич развернулся.
  Птичник лежал на полу, выронив нож и пытаясь руками отодрать змея - тварь обвилась вокруг головы, полностью перекрыв обзор, а тем временем ещё два воздушных гада вонзили зубы ему в ноги: один - в правое колено, а другой - в левую лодыжку.
  - Прочь! - завопил Дед Мороз и, подобрав второй нож, принялся орудовать двумя руками, быстро освобождая Ангела от змеев.
  Пока старик полосовал тварей, птичник обмяк, потеряв сознание, лицо его было сплошь залито кровью. Иван Григорьевич подхватил Пернатого под мышки и, хромая на раненую ногу, потащил к выходу. В спину тут же, сразу в двух местах, воткнулись острые клыки, при этом один чуть было не достал до позвоночника. Но 'Дед Мороз' не остановился, а, взревев от боли, последним чудовищным усилием преодолел оставшиеся пару метров и вывалился, наконец, в комнату. Он упал навзничь, и спина беспрепятственно стукнулась о деревянные доски: близость чужого мира заставила змеев в последний миг отцепиться и улететь в родную стихию, не дожидаясь пересечения границы. Сверху, прямо на животе Ивана Григорьевича, лежал рухнувший вместе с ним Пернатый, но тяжесть его больше не чувствовалась: здесь, в Земном мире, он всё ещё был бестелесным.
  Спустя несколько минут старик отдышался и сел на полу.
  - Как ты, Ангел? - спросил он, прижимая Пернатого к себе, в надежде, что растворённый в нём свет снова вылечит боевого товарища.
  - Гораздо лучше, - едва слышно пробормотал птичник. - А ты?
  - Нога вроде больше не болит.
  - Хорошо, что ты сразу согласился отступить!
  - Как же я мог не согласиться, если там всё кишмя кишело разными тварями? - удивился старик.
  - Ну, ты был так уверен, что проход ведёт к твоей Мане... мог спорить и всё равно пытаться прорваться, а потом стало бы поздно!
  - Да я и сейчас уверен, что это дорога к Мане, только я же не идиот!.. Как валяющийся в лабиринте труп может до неё дойти?
  - Ну, э-э-э, - протянул Пернатый, в последний момент решив всё же не говорить, что умирал в лабиринте много раз, пока дошёл до конца. - Ты прав, конечно, что трупы ходить не умеют...
  - Вот-вот! - вздохнул Иван Григорьевич. - Хорошо ты дал мне нож - за это огромное тебе спасибо, Ангел!
  - Да за что? Это же всё равно не спасло ситуацию.
  - Ситуацию, может, и нет, а меня - точно спасло! И вообще, на твоём месте далеко не каждый поделился бы оружием: с двумя-то ножами тебя бы так не порвали!
  - Ладно, - улыбнулся 'ангел'. - Давай-ка лучше рану твою посмотрим! - он спорхнул с ног 'Деда Мороза' и встряхнулся.
  - Ты ещё не совсем восстановился, - заметил Иван Григорьевич, ловя закружившиеся в воздухе пёрышки.
  - Ерунда, - отмахнулся Пернатый, внимательно разглядывая повреждённую икру - на месте раны сиял серебром короткий толстый шрам. - Крови нет: лучезар своё дело знает...
  - Посмотри ещё спину, там тоже здорово потрепали.
  - Ого! Да тут ещё хуже... но тоже затягивается... надо немного подождать.
  - А мы не израсходуем этим всю силу лучезара, - обеспокоился Иван Григорьевич. - Ведь она же, наверное, не бесконечна?
  - Думаю, пока проход открыт, об этом можно не волноваться, - успокоил его птичник, не вдаваясь в подробные объяснения, ибо старик всё равно верил только в собственную, связанную с его любимой Манечкой, версию происходящего. - Меня больше беспокоят эти красноглазые монстры, они ведь явно собирались сюда, на Землю переться, и сидели, маскируясь до поры до времени, явно чего-то ожидая. Хотел бы я понять, чего именно...
  - А я бы для начала хотел понять, кто они и кто эти летучие кусаки.
  - Кусаки - воздушные змеи - появились из-за того, что проход был изуродован - это как судороги избитого, смятого нутра. Я уже с ними сталкивался, когда шёл сюда, только я не думал, что они набросятся на того, кто с лучезаром. Мне казалось, лучезар должен просто запечатать проход и совсем не ожидал, что придётся сражаться, да ещё и с двумя видами врагов сразу! Эти красноглазые такие сильные, тёмные и опасные!
  - Так кто же они - эти монстры?! - нетерпеливо воскликнул Иван Григорьевич.
  - На ум приходит только одно: это такие же, как я и мои сородичи, самостоятельные частицы бытия, только образовавшиеся не благодаря тесному взаимодействию с человеком, а из-за чего-то другого.
  - Из-за чего?
  - Не знаю... Но не это самое печальное! Хуже всего, что эти порождения оказались явно сильнее и умнее тех, кто получился от людей.
  - Таких, как ты.
  - Ага, - согласился Пернатый и, пристально посмотрев на Ивана Григорьевича, прищурился: - А ты как будто не веришь мне, что ли?
  - Да нет, почему же? Верю! Просто, как я уже говорил, истина многолика и каждый видит своё...
  - Ну, и что же видишь ты? - птичник вытянул шею и наклонил голову, сверля собеседника таким взглядом, словно хотел провинтить дырку в черепе, чтобы посмотреть, как работает мозг.
  - О, - улыбнулся старик, - моё представление совсем простое: ангелы, как ты, - это божественные посланники, а тёмные красноглазы - демоны. Они ненавидят любовь, ибо это самое светлое, что есть во Вселенной, а они - порождения тьмы. Бог есть любовь, поэтому для дьявола она нестерпима, вот он и бросает в бой своих слуг - демонов. В общем, обычное противостояние, что тут скажешь.
  - Я же тебе рассказывал, что проход изуродовали именно такие, как я, что же они тогда за ангелы?! А та, которую я люблю, с которой мы вместе открыли проход, предала меня и бросила распадаться.
  - Ну, дело в том, что всегда оставаться настоящим ангелом очень трудно, а перейти на тёмную сторону - раз плюнуть! Дьявол тоже был когда-то прекрасным ангелом, а потом скатился во тьму и теперь - падший ангел. Если твоя любимая предала тебя, значит, она тоже перешла на сторону демонов... ну, а те, кто изуродовали проход, - не знаю, они ведь, я так понял, сделали это не нарочно, просто поторопились... В общем, я думаю, всё зависит от того, что они сейчас делают, возможно, что они до сих пор ангелы.
  - Четверых убили, - огорошил Ивана Григорьевича Пернатый. - А где остальные - не знаю, но с ними тоже что-то не то, я это там, в лесу, очень ясно почувствовал.
  - Ты мне ничего об этом не рассказывал!
  - Всё сразу рассказать невозможно... - и птичник в подробностях поведал старику, как отправился искать стаю, чтобы предупредить об опасности и забрать лучезар, а нашёл волков мёртвыми.
  - Так их же загрызли демоны! - вскричал Иван Григорьевич. - Такие же, как те красноглазые, неужели ты не понял?! - это ведь очевидно!
  - Тогда непонятно, почему одни красноглазы вышли и уже бесчинствуют здесь, а другие всё ещё сидят в лабиринте, от змеев темнотой маскируются и чего-то ждут.
  - Вероятно, те, что уже здесь, - передовой отряд, который должен разведать обстановку и подготовить выход остальных, - предположил старик. - Это логично.
  - Да, - согласился Пернатый, - вот только... маскировка маскировкой, но как они сумели так быстро найти выход из лабиринта?.. Ведь, судя по всему, передовой отряд давно уже здесь, раз сумел разыскать волчью стаю, напасть на них и четверых убить!.. Получается, он вышел прямо вслед за мной...
  - А ты-то, Ангел? Ты сам? - вскинул брови Иван Григорьевич. - Как ты нашёл выход?
  - Я шёл за Вороной-проводницей, если бы не она, то я бы никогда... - о, нет!.. - вдруг перебил сам себя птичник и, вытаращив глаза, уставился на старика. - Так вот как они могли найти выход! Они просто шли за мной - прятались за спиной и шли!.. а когда она улетала, сливались в темноте со стенами...
  - Ворона?! - Иван Григорьевич подался вперёд, словно ответ был написан мелким шрифтом прямо на выпученных глазах Пернатого, и требовалось немедля его прочитать. - Ты шёл за Вороной-проводницей?
  - Да, Дед Мороз! - 'ангел' моргнул и, когда глаза встали на место, поведал старику полную историю прохождения лабиринта.
  - Стало быть, эта Ворона может и сейчас помочь нам пройти лабиринт?! - теперь настал черёд Ивана Григорьевича дико таращиться на собеседника.
  - Могла бы, наверное, - пожал плечами птичник, - только где её взять-то?.. А чего это ты, Дед Мороз, так странно на меня смотришь?
  - Да потому что я, Ангел, кажется, знаю, где взять эту Ворону!
  Торопливо поднявшись, старик подобрал валявшиеся на полу шляпу и шарф и достал из кармана солнцезащитные очки.
  
  * * *
  Раскрыв старую, разлохматившуюся от времени книжечку, опоясанную резинкой с засунутым под неё огрызком карандаша, Иван Григорьевич нашёл в ней нужную запись и, показав Пернатому, куда идёт, вышел из старого дома на улицу. Там уже рассвело. Получалось, он провел с Ангелом всю ночь! - поразился старик, но потом, поразмыслив, решил, что в этом, в общем-то, нет ничего удивительного, если вспомнить, что в старый дом он пришёл уже совсем поздно вечером. Сколько он лечил это странное пернатое существо, похожее одновременно и на человека и на птицу, разговаривал с ним, потом они ещё незнамо сколько дрались в лабиринте, а после долго лежали, восстанавливая силы, и снова разговаривали - Ангел в несколько приёмов всю свою жизнь рассказал...
  Ладно, думал 'Дед Мороз', торопливо преодолевая квартал за кварталом, у меня есть ещё шанс застать юношу, пока он не ушёл из дома. Время было раннее - он, наверное, только встал.
  Однако, как старик ни торопился, парня-лунатика дома не оказалось. Пока Иван Григорьевич упорно жал на дверной звонок, из квартиры напротив выскочила любопытная соседка:
  - Здрасьте, а вы к кому? - пожилая, но весьма бодрая на вид, женщина прищурилась.
  Ответа у Ивана Григорьевича на этот вопрос не было, ибо, кроме адреса, он ничего о молодом человеке не знал: ни имени, ни фамилии, ни чем тот занимается.
  - Я... мне очень надо с ним поговорить! - старик указал пальцем на закрытую дверь.
  - А Валера уже ушёл... - соседка аж привстала на цыпочки, желая рассмотреть, кто там, под шляпой и шпионским очками, скрывается. - До вечера точно не придет, он днём никогда дома не появляется.
  - Ясно, спасибо, - Иван Григорьевич втянул голову в плечи и, развернувшись, размашисто зашагал к лестнице. - 'Валера - вот, стало быть, как его звать...'
  - А вы ему кто? - соседка выбежала на площадку и остановилась, придерживая дверь, - если бы она не грозила захлопнуться, оставив ключи в квартире, женщина бы, наверное, погналась за странным типом до самого выхода из подъезда.
  - Я попозже приду! - крикнул стремительно ускользавший от бдительного ока гость уже с нижней площадки.
  - А что передать? Кто приходил?! - не сдавалась женщина.
  'Что ж ты так орёшь?' - неслышно бормотал себе под нос Иван Григорьевич, спеша преодолеть оставшиеся лестничные пролёты.
  Наконец он вывалился на улицу, с облегчением вдыхая свежий, согретый шарфом воздух. Мельком глянув на окна, заметил женский силуэт: соседка уже вернулась в свою квартиру и следила за уходившим гостем через стекло. Ну и ну, вот так ГубЧК в юбке! Из тех, что целый день обозревают подступы к подъезду, а потом сидят возле двери, прислушиваясь, кто, когда и к кому пришёл, - мышь мимо них не проскочит! Хорошо хоть дежурства не круглосуточные - отдыхать-то иногда надо... - поёжился Иван Григорьевич, вспомнив, как ночью следил за лунатиком и потом уснул прямо в подъезде, чуть не потеряв чудо-шар, - повезло, что быстро очнулся и с лестницы убрался, не то быть бы этой бдительной соседкой застуканным...
  В животе неожиданно громко, протяжно забурчало, и старик вспомнил, что последний раз ел вчера днём, да и то только пару яиц с галетами и чаем, при этом не спал всю ночь, да к тому же сражался! Ему надо срочно подкрепится, иначе живот к позвоночнику прилипнет. Иван Григорьевич порылся в карманах и наскрёб в общей сложности полторы тысячи, - много он с собой никогда не носил, чтоб не ограбили, а банковскую карту, куда приходила пенсия, оставил дома. Ну да ничего - пожрать хватит! Оглядевшись, он увидел неподалёку павильончик, в котором делали и продавали блины. Сглотнув мгновенно наполнившую рот слюну, старик поспешил к окошку.
  Набрав целый мешок еды, 'Дед Мороз' купил в соседнем магазинчике бутылку с обычной минеральной водой, так как напитки в блинной показались слишком дорогими. Не рискнув разматывать шарф при людях, он потопал в старый дом с башенкой. Там он собирался не только спокойно поесть, но ещё и поспать пару-тройку часиков, прежде чем возвращаться к жилищу лунатика. Караулить парня, видно, придётся на подступах, иначе бдительная дама из квартиры напротив покоя ему не даст.
  
  * * *
  - Да уж, не повезло, - выслушав краткий отчёт о походе за Вороной-проводницей, заключил Пернатый. - А что это у тебя в пакете?
  - Еда! - старик стал торопливо доставать упаковки с блинами. - Жрать хочу, Ангел, прямо помираю!
  - А я никогда ещё материальную еду из этого мира не пробовал, - грустно отметил птичник.
  - Ангелам есть человеческую еду не положено.
  - А Дедам Морозам разве положено?
  - Как видишь, - неразборчиво промычал Иван Григорьевич, усиленно набивая рот блином с мясом.
  - Ну, и как это? Приятно? - подождав, пока собеседник запьёт водой очередную, извлечённую из упаковки и мгновенно умятую порцию, спросил птичник.
  - Ага, - утоливший голод старик отдышался. - Сто лет я в уличных забегаловках не ел, разве что в студенчестве... Манечка, знаешь, как прекрасно готовила?
  - Нет, - покачал головой Пернатый.
  - Умм... - мечтательно улыбнулся Иван Григорьевич. - Пальчики оближешь! Ничто не сравнится.
  - Но она же умерла три года назад! Не мог же ты всё это время ничего не есть?!
  - Да ел, конечно, - усмехнулся старик. - Покупал продукты в супермаркете и сам чего-то стряпал... ерунда и хрень, но мне после смерти Мани всё равно было, что жевать... ладно... - он зевнул: после еды разморило так, что всё тело расслабилось. Он сложил шарф в несколько раз и лёг прямо на доски, подложив его под голову. - Мне надо немного поспать, Ангел, ты не против?
  - Нет.
  - Разбуди меня часа через три - пойду лунатика караулить.
  - Хорошо... - Пернатый кивнул, напряжённо о чём-то размышляя, потом вдруг резко выпрямился, широко открыв глаза, как человек, осенённый внезапной догадкой: - Слушай, Дед Мороз, а как он выглядит?
  - Кто? - сонно спросил уже закрывший глаза Иван Григорьевич.
  - Лунатик!
  - Молодой парень, славянская внешность, худой... высокий... - он замолчал, и спустя секунду раздался сочный храп.
  
  * * *
  Решив, что старику и правда требуется отдых, Пернатый не стал его будить. Удобно устроившись рядом, он вздохнул и снова задумался, откуда всё же мог взяться этот странный лунатик. Когда Дед Мороз сказал, что видел парня, отправлявшего ему на помощь ворону, птичник просто воспринял этот факт, как есть, не подвергая анализу: они тогда еле избежали смерти и слишком устали после побоища, к тому же предательство Хищницы так выбило его из колеи, что все мысли крутились лишь об этом... А сейчас Пернатого стали терзать смутные подозрения: ведь, высылая проводницу, парень, по словам Деда Мороза, находился в отключке, сам не понимая, что делает, стало быть, в сознании он может оказаться кем угодно! Парень повелевает воронами, а природа самого Пернатого тоже плотно связана не только с дусимами и людьми, но ещё и с птицами! Так не означает ли это - ему вдруг вспомнилась схватка с выдрами, когда они с Хищницей едва сумели отбиться и сбежать, - что в сознательном состоянии лунатик может превратиться из спасителя во врага? И тут Пернатый внезапно вспомнил, что напавший на него Чёрный ястреб показался тогда знакомым и как-то странно напомнил Ворону-проводницу, словно был её родственником, чуть ли не отцом! Чёрт, ну конечно! Чёрный ястреб запросто мог быть той выдрой - и как это Пернатый сразу не подумал?! Старик рассказал, что соседка назвала парня Валерой, а Чёрный ястреб... как его звали? Сведения о волках, что он получил от него тогда, во время схватки, лежали на самой поверхности - то, чем парень был в тот момент озабочен, а имя, ну, кто ж прицельно думает о своём имени?! И всё же... Пернатый сосредоточился, методично перебирая в уме всё, что запомнил, включая полупонятную, затуманенную и едва видимую информацию... Нет, он не был точно уверен, но, кажется, ту выдру всё-таки звали Валерой!..
  И тогда получается, что Пернатый, сидя здесь, на самом деле дожидается от парня-лунатика не помощи, а захвата и устранения, потому что в сознательном состоянии он - та самая выдра!
  Возможно, на этот раз Чёрный ястреб не станет нападать: ведь тогда у него не было выбора - он защищал свою подругу, а сейчас Дед Мороз, прежде чем привести парня сюда, поговорит с ним и убедит, что Ангелу надо помочь?..
  Чем дольше птичник над этим думал, тем сильнее ему хотелось сбежать из этого полуразвалившегося, брошенного дома, но... Но как он мог бросить тут Деда Мороза? Ведь тот спас его от распада! И сейчас спокойно спит, веря, что Ангел поможет ему попасть 'на тот свет'... Однако надо ли это самому птичнику? Да, лучезар действительно растворён в старике, но зачем теперь Пернатому закрывать лабиринт, если он потерял любовь, ради которой хотел оградить этот мир от всего плохого? Да, старик остановил распад, но разве птичник просил об этом? Он тут спокойно сидел, ожидая смерти, он был готов прекратить собственное существование!
  Но тут явился Дед Мороз и вылечил Пернатого, ибо одному ему не пройти лабиринт. То есть Ангел нужен лишь потому, что эта лунатичная выдра может выслать ему Ворону-проводницу! Не связанному с птичьей природой старику никакая Ворона не поможет, да и со змеями драться он ни хрена не умеет, - это понятно, неясно только одно: на кой ляд всё это сдалось самому Пернатому?! Да, дед, рискуя собственной жизнью, вытащил его, израненного, из лабиринта, но из-за кого он там оказался, скажите на милость?! И вообще! лучше бы этот упёртый Дед Мороз бросил его там, в лабиринте, змеям, да и дело с концом: утащили бы они птичника навеки обратно в пустоту и он бы уже ничего не чувствовал, не хотел и не боялся! Пернатый так разозлился, что перья на загривке встали дыбом.
  Он взлетел над сладко похрапывавшим Иваном Григорьевичем. Если он сейчас смоется, то очень сильно подведёт старика... не то слово, как сильно... Но с другой стороны - какого рожна Пернатый должен сидеть тут, рискуя, что явится выдра и подавит его волю, поглотив с потрохами?! Ну уж нет! Ему нужно тело: с телом никакая выдра не страшна! Ну да, всё правильно: раз умереть не дали, получение тела станет логичным продолжением! Разве не в этом смысл существования в этом мире, в конце-то концов? Так чего же тогда он сидит здесь и ждёт? Пора действовать - пора уже стать настоящим!
  Встряхнувшись, словно только вылезшая из пруда собака, птичник метнулся прочь, стараясь не смотреть на мирно спящего старика, ибо в душе отлично понимал, что совершает предательство, но ведь самого 'ангела' тоже предали, причём гораздо циничнее, чем он - 'Деда Мороза', а значит, такова жизнь! Это она научила Пернатого...
  
  * * *
  - В общем, я ушёл, хоть и знал прекрасно: без меня ему в проход не попасть... да и не выжить, скорее всего, - закончил рассказывать Николай.
  Изложил он всё кратко и только самую суть, опуская подробности и кое о чём умалчивая. В частности, не стал, например, говорить, что узнал всё о жизни и любви старика, когда тот его обнял, потому что близкий контакт передаёт иномирцу информацию, - не хотел, чтобы Валера знал, что Пернатый и Хищница во время схватки возле старого дома считывали память напарников.
  - Лучезар - это слишком большая нагрузка для человеческого организма, - вздохнул Котов, - старик долго не выдержит... Но я всё равно бросил его там, в доме, так же, как бросила меня моя Хищница.
  - А чего же сейчас-то вдруг вернулся? - изогнул бровь Валера.
  - Совесть замучила, - Котов вновь встряхнулся, как старый какаду. - Очень уж жаль стало деда: он ведь искренне считал меня ангелом!.. В общем, терпел я терпел, да и пришёл обратно в старый дом...
  - Когда?
  - Да вот только что, прямо перед тем, как к тебе явиться.
  - И что же?
  - Деда Мороза там не было! - ответил Николай.
  Он должен был упомянуть про огороженное лентами кровавое пятно на полу в башенке, но ничего не сказал. То ли не был там, то ли был не сегодня, но в любом из этих двух случаев Котов что-то скрывал, и Валера взял себе это на заметку.
  - Тогда я вспомнил, - меж тем продолжал гость, - как он твой адрес в книжечке своей показывал, и подумал, что раз я уже в теле, то могу тебя не бояться... Вот и явился - ну, а как иначе мне старика найти, пока не стало слишком поздно? Кто, как не тот, кто в своё время посылал мне Ворону-проводницу, может помочь мне снова? И я прав оказался!
  - Но зачем? Зачем я посылал тебе Ворону-проводницу? - поражённо вопросил Валера. - Мы рисковали жизнями, чтобы закрыть проход в иномирье, так для чего же я помогал ему снова открыться? Я ведь совсем этого не хотел!
  - Ты, может, и не хотел посылать Ворону, но твоя душа, связанная с моей, хотела. Она чувствовала, что может мне помочь, и помогала, как только сознание засыпало, теряя над ней контроль. Вот почему ты делал это в лунатическом приступе! - ответил Пернатый.
  - К тому же, Бластер, ты неправильно говоришь, что помогал проходу открыться! - вступила в беседу Кира. - Я так поняла, проход к тому времени уже был открыт и так. Открыт и изуродован стадом понёсшихся туда иномирных сущностей - таких, как Кузов. Поэтому ты на самом деле помогал исключительно ему, - она ткнула пальцем в Котова, - как там... Пернатый птичник?
  - Да, правильно! - согласился Николай. - Те иномирцы, что оттеснили меня и ломанулись в новый мир, к тому времени уже изувечили проход и по большей части погибли. Прорваться успело всего семеро, и они были уже здесь, на Земле. Так что помогал ты и правда исключительно мне! А я теперь помогу тебе. И вообще всем вам, если вы, конечно, отведёте меня к Деду Морозу!
  - Хорошо, - ответил Валера. - Присмотри за ним, Коса, пожалуйста, а я пойду позвоню начальству.
  Кира кивнула, напарник вышел из кухни, закрыв за собой дверь, и удалившись в комнату, набрал номер Арбоканова:
  - Слушаю тебя, Крюков! - бодрым голосом ответил начальник, словно давно уже не спал, хотя было ещё только семь пятнадцать утра.
  - Товарищ полковник, ко мне в квартиру только что заявился мой бывший Дус.
  
  * * *
  - И всё-таки, Крюков, почему ты так уверен, что это именно твой Дус? - наблюдая через стекло, как, под присмотром сидевшего на стульчике в том же боксе врача Сергея, Николай ходит вокруг Ивана Григорьевича, внимательно его осматривая и временами касаясь блестящей серебром кожи.
  - Я это чувствую, товарищ полковник! Когда я рядом с ним, мне всё время хочется обратиться, сейчас я привык это контролировать, но когда я спал, а он явился под дверь моей квартиры, я просто не мог сопротивляться. Если бы не Коса, которая сразу почуяла неладное и стала мне звонить, то даже не знаю, когда бы и как я сумел стать человеком! Стремление очень сильное, и оно говорит о нашей с ним особой связи. Думаю, такая связь установилась, потому что мы с Дусами ещё и на ту сторону ходили, а там много чего вместе пережили...
  - Поэтому именно они и открыли проход, Пал Михалыч, без них стая волков не смогла бы этого сделать - Кузов нам так и говорил, - поддержала Валеру напарница. - Они - сами по себе... от всех остальных отличаются. Не зря же этот Николай Котов называет себя Пернатым птичником. Когда мы были на той стороне, Дус Бластера мог становиться то совой, то ястребом, то вороной, даже в шилоклювку один раз трансформировался, но он всегда был птицей и потом, когда Дусы слились с нами для последней битвы, птичья принадлежность сохранилась...
  - Ну, а твой Дус, Косулина? Ты здесь его видела?
  - В материальном воплощении - нет, я сталкивалась с ней только один раз, когда она ещё не имела тела. Я не видела её, но почувствовала: никакого отношения к птицам, как Дус Бластера, она не имела, в ней было нечто от крупных кошачьих... и я ощутила тогда что-то знакомое, на подсознательном уровне... Они скрылись от нас с Бластером, потому что боялись, что мы их подчиним, мы ведь уже делали это раньше. И я действительно могла бы подчинить эту так называемую Хищницу, пока она была бестелесной, если б на помощь ей не пришёл Пернатый. Только это и позволило им вместе скрыться.
  - Ваши бывшие Дусы действовали в паре, как и ты, Косулина, с Крюковым? - прищурился Арбоканов.
  - Да, - ответила Кира. - Но они - не мы!
  - Хочешь сказать, ты бы меня не бросила? - улыбнулся Валера.
  - Ну разумеется, Бластер!
  - Отставить разговорчики между собой, Крюков! - приказал Аркан. - Соблюдать субординацию.
  - Есть.
  - Так где же всё-таки твой Дус, Косулина? - чуть помолчав, спросил начальник. - Неужели у этого пернатого Котова нет совсем никаких на этот счёт соображений?
  - Утверждает, что нет, Пал Михалыч. - пожала плечами Кира.
  - Смотрите! - воскликнул Валера, показывая пальцем на Николая.
  Взмахнув руками, он подпрыгнул и, мгновенно сменив человеческий облик, приземлился прямо на койку в ногах Ивана Григорьевича.
  - Как странно он выглядит, когда перекидывается, - удивлённо пробормотала Кира. - Я думала, он будет птицей, как Бластер...
  - Я бы сказал, это - гибрид, Косулина! - заявил Арбоканов. - Гибрид зверя и птицы.
  - И белый! - не переставала удивляться подчинённая. - Бластер - Чёрный ястреб, а этот - белый... и далеко не ястреб!..
  - Волк?.. Белый волк с крыльями? - неуверенно предположил Валера.
  - Да не очень-то он на волка похож, Крюков, - подал голос начальник. - Пасть слишком длинная и узкая, да и шерсти нет - одни перья...
  Он замолчал, потому что звероптица одним плавным движением перелетела Ивану Григорьевичу на живот и закрыла его крыльями, словно хотела спрятать от посторонних глаз. Спустя некоторое время сверху и снизу стал пробиваться свет, похожий на лунный, только намного ярче. Врач Сергей вскочил со своего стульчика, но приближаться к койке не стал, только повернулся и посмотрел на Арбоканова. Тот жестом показал не вмешиваться, и Сергей вернулся на свой пост.
  - Интересно, что он там делает? - любопытствовала Кира, пытаясь заглянуть в щёлки между перьями.
  - Будем надеяться, это поможет Ладмирову очнуться, - пожал плечами Валера. - А не сделает его состояние ещё хуже.
  Нет, он не думал, что Котов может навредить старику, но наблюдал за происходящим со странной смесью радости и раздражения. Так мог смотреть человек, который купил самую вкусную на свете конфету, а вручает её ребёнку кто-то другой.
  - Да куда уж хуже! - отозвался Арбоканов. - Научники сказали, он погружается в кому всё глубже, сердце бьётся с каждым часом слабее и реже, и если тенденция сохранится, то через пару дней оно остановится совсем. А потому лучше не мешать - каким бы слабым ни был шанс, что это существо поможет, всё лучше, чем ничего...
  Спустя минут десять Пернатый, вяло взмахнув крыльями, скорее свалился, чем слетел с Ивана Григорьевича. Встряхнувшись, он перекинулся в человека и сел прямо на пол - при этом каждое движение было медленным и давалось ему с явным трудом. Сергей поспешил к старику, прощупал на шее пульс, и кивнул стоявшим снаружи оперативникам.
  Они открыли дверь бокса и вошли: как раз вовремя, потому что попытавшийся подняться Николай стал падать, и Валера едва успел его подхватить.
  - Я очень устал, - пробормотал Котов. - Можно мне где-нибудь поспать?
  - Отведите его в первый бокс, там открыто, - сказал Сергей, я сейчас подойду. - Он прижал стетоскоп к груди старика, внимательно слушая сердце. Аппаратура рядом с Иваном Григорьевичем не работала, поэтому следить за жизненными показателями приходилось вот так, по старинке.
  Поддерживая его с двух сторон, напарники вывели Николая из бокса - парень едва шевелил ногами, почти не касаясь пола. Уложив его на койку, напарники дождались Сергея.
  - У Ладмирова действительно наблюдается улучшение - не сказать, чтобы сильное, но оно есть.
  - Это хорошо, - сказал подошедший Арбоканов. - А то я думал, скоро придётся его дочь из Америки вызывать, - целая проблема, учитывая секретность и её место жительства. Теперь эту возню можно отложить. А то глядишь, и вообще, очнётся, сам с ней свяжется, и ей не придётся ехать сюда хоронить отца в закрытом гробу, без возможности в последний раз его увидеть! - вдруг, с неожиданным оптимизмом, поделился он с напарниками своими мыслями.
  - Вполне вероятно, - кивнул Сергей.
  - А когда он может очнуться? - поинтересовался Валера.
  - Честно говоря, боюсь загадывать, - вздохнул врач.
  - Что ж, поживём увидим, - философски рассудила Кира.
  
  
  
  Часть третья. Зоопарк на выезде
  
  11. Белая звероптица
  Следующие дни жизнь в ОКОПе была довольно спокойной, если не считать неприятного сюрприза, что преподнёс Кузов. В то же утро, когда в 'зоосад' был доставлен Николай Котов, Кузов перекинулся в волка, да так с тех пор и оставался животным, не желая больше обращаться в человека. Исходившее от него иномирье с каждым днём чувствовалось и проявлялось всё слабее, и научники пришли к выводу, что, видно, настал предел одновременному пребыванию двух хозяев в одном теле, и человек навсегда ушёл - возможно, в лучший из миров? - а подселенец теперь, согласно плану первых прибывших на Землю, постепенно сливался с материальной формой, превращаясь в обычного волка. Толку ОКОПу от этого было мало: волк ничем не выдавал своей разумности и вёл себя как обычный дикий зверь - метался по вольеру, заглатывал сырое мясо и норовил укусить любого, кто сунется к нему за решётку.
  Оперативники тем временем продолжали искать ведущие к переселившемуся красноглазу ниточки, но пока безуспешно. Тело ведь нашли не сразу, смерть, по заключению медиков, наступила через несколько часов после того, как были задержаны ряженые, ранним утром. То есть в свой загородный дом Раздольский вообще не возвращался, болтался ночью по Москве, прежде чем сменить тело. И оставил он его в таком месте, что нашли только поздним утром, да и то лишь благодаря слишком далеко убежавшей от пенсионера собаке. Лаяла и лаяла, пока он к ней не пришёл. Увидел труп и сразу же вызвал полицию. А те уж, повинуясь специально разосланному по всем отделениям Москвы и Подмосковья указанию, доложили в ФСБ - да и то, несмотря на водительские права, найденные в кармане мёртвого Раздольского, не сразу, а только после экспертизы и сообщения родителям, видно, ФСБ там кому-то любимую мозоль отдавило когда-то, вот и не торопились.
  По всему выходило, красноглаз хотел, чтобы тело не слишком быстро, но нашли, и сразу идентифицировали, раз оставил документ, подтверждающий личность. Он знал, что никаких оснований считать смерть Марка убийством не будет, и расследования не боялся - напротив, будто глумился над незадачливым ОКОПом, показывая, как в очередной раз обвёл всех вокруг пальца и снова может делать, что его иномирной душе угодно.
  Теперь вся надежда была на Николая Котова, который заявил, что если удастся получить от Валеры Ворону-проводницу и привести 'Деда Мороза' в чувство, то можно будет отправить его в лабиринт и тем самым закрыть проход с помощью лучезара. И тогда Пернатый, красноглаз и бывший Кузовым волк навсегда сольются с формой этого мира, станут обычными Земными существами, и все проблемы с иномирьем в один момент разрешатся.
  Такой исход дела выглядел слишком уж радужно, чтобы сразу в него уверовать, однако и причин не попробовать сделать, как говорит иномирец, тоже не находилось. Состояние Ладмирова Ивана Григорьевича потихоньку улучшалось, и надежда, что он скоро очнётся, крепла. Оставалось решить вопрос с Вороной-проводницей, и тут пока были серьёзные проблемы, ибо Валера понятия не имел, как ему найти подходящую птицу и направить её в лабиринт, вход в который ни он, ни вообще кто-либо из людей не видел.
  Тогда привлекли к делу всех научников надзирателей, кто владел техникой гипноза, чтобы ввести Валеру в то состояние лунатизма, когда он, топчась на бывшей клумбе, находил ворону и запускал её в лабиринт. Раз за разом то один, то другой 'зоосадовский' врач вводил Валеру в состояние гипнотического сна, но всё, чего удавалось добиться, это пустого хождения вокруг заброшенного дома с открытыми глазами. Указание найти Ворону-проводницу не срабатывало, какими бы словами его ни формулировали. Даже подвигнуть Валеру просто рассказать о своих бессознательных ночных походах не получалось: он и под гипнозом не помнил, что у него были приступы лунатизма, и просто описывал, как вечером лёг в кровать и уснул до утра. Дальше всех продвинулся врач Сергей, когда под его гипнозом Валера привлёк ворону, но управлять ей нормально не смог, и она только напрасно летала вокруг, жалобно каркая и временами ударяясь о препятствия.
  Когда стало окончательно ясно, что владеющий обычным гипнозом врач не в состоянии справиться с этой специфической задачей, Арбоканов решился привлечь к делу одного специалиста, весьма талантливого, но с неоднозначной репутацией и криминальным прошлым. Это был мрачный худой низенький человечек средних лет с неприятно колючим взглядом из-под густых, нависших бровей. Звали его Пётр Семёнович Вьюшко, и он вынужден был сотрудничать со спецслужбой, хоть и отнюдь не горел желанием выполнять её секретные поручения.
  Улыбаться он, похоже, вообще не умел, а при взгляде на его хмурое лицо сразу портилось настроение. Ещё до того, как Валера впервые с ним встретился, Кира разузнала и рассказала напарнику, что на заре своей профессиональной деятельности имевший диплом врача Вьюшко успешно изображал из себя экстрасенса, устраивая доверчивым гражданам встречи с умершими родными и близкими, за что брал немалые деньги. Дурачить клиентов ему помогала исключительная природная наблюдательность, глубокое знание психологии и медицины. Вьюшко умел вытащить сведения о жизни покойных так, что люди, сами того не замечая, выкладывали ему всю нужную информацию, которую он потом выдавал за откровения с того света, заставляя безоговорочно верить, что и правда контактирует с умершим.
  Всё бы ничего, учитывая, что клиенты добровольно отдавали ему деньги и после сеанса уходили счастливыми, если бы Вьюшко только этим и ограничивался, но - увы! - параллельно он вытягивал ещё и информацию, которую использовал не только для 'контакта' с миром мёртвых.
  И в результате однажды крупно влип, добыв сведения для преступника, который использовал их, чтобы убить работавшего на ФСБ информатора. Вот тогда-то спецслужба и прижала 'экстрасенса', и очень крепко, заставив показать всё, на что способен и буквально 'вывернуться на изнанку', чтобы помочь найти убийцу и избежать наказания за крупное мошенничество и продажу личной информации клиентов, что вскрылось во время расследования его 'потусторонней' деятельности. Ведь дурить на своих сеансах он умудрялся не только обычных граждан, выкладывавших последние сбережения, но и весьма богатых и влиятельных людей, вытягивая из них сведения, которые, за дополнительную плату, порой сливал журналистам или конкурентам по бизнесу. От суровой расплаты за незаконную деятельность Вьюшко спасли его редкие способности психолога и гипнолога, которые захотела использовать ФСБ, посадив его под свой колпак. Экстрасенсом он теперь больше не прикидывался, а честно работал в больнице, выполняя ещё и задания спецслужбы, как только в том возникала необходимость.
  На сей раз Петру Семёновичу предстояло поработать на ОКОП и придумать, как ввести Валеру в точно такое же состояние лунатизма, как было, когда он посылал Ворону-проводницу.
  Первые несколько сеансов прошли в 'зоосаде', где Вьюшко ознакомили с сутью дела. Под присмотром врача Сергея и прицелом камеры, снимавшей всё, что происходит, на видео, Пётр Семёнович вводил Валеру в гипнотический сон и потом задавал странные, казалось бы совершенно не имевшие отношения к делу, вопросы, говорил непонятную тарабарщину и показывал абстрактные картинки собственного изготовления. Кроме того, он периодически подходил и брал гипнотизируемого за руку - вроде как пульс считал, но как-то слишком долго, да и на часы при этом смотрел не всегда, как говорил сидевший в той же комнате и следивший за каждым шагом гипнотизёра Сергей.
  Пока Вьюшко в течение нескольких дней работал с Валерой в 'зоосаде', Котов продолжал, перекидываясь в звероптицу, лечить Ладмирова, и вскоре его состояние настолько улучшилось, что он, к вящей радости всего ОКОПа, наконец-то пришёл в сознание. Что удивительно, старик сразу же узнал вспорхнувшее с него существо, хоть до этого видел его только бестелесным. Сам Иван Григорьевич тоже выглядел несколько иначе: он по-прежнему поблёскивал льдом, но не так равномерно, как раньше, 'иней' явно стянулся к центру груди - серебро там было особенно густым, а на руках, ногах и голове - едва заметным.
  - Ангел?.. - Ладмиров сел на койке, глядя, как, приземлившись на пол, белая звероптица вытягивается вверх, превращаясь в человека. - А ты изменился!..
  - Да, - ответил Николай. - У меня теперь есть это тело, - он прижал ладони к груди.
  - А... что... - старик протёр кулаками глаза. - Я, кажется, заснул...
  Заслонявший ему обзор Котов отошёл в сторону, и Ладмиров увидел за стеклом Валеру.
  - Лунатик! - радостно воскликнул он, показывая пальцем, словно ребёнок на дрессированную обезьянку, потом, опомнившись, погасил улыбку и, растерянно оглядываясь вокруг, спросил: - Где я?
  - В Центре реабилитации оперативных работников, - ответил, заходя в бокс, Валера. - Не волнуйтесь, сейчас я вам всё объясню.
  
  * * *
  К тому времени, как Ладмиров очнулся, Вьюшко как раз объявил о необходимости выехать на место, чтобы там проверить и скорректировать всё, чего ему удалось добиться в работе с Валерой.
  Помимо севшей за руль микроавтобуса Киры, в группу вошли: Иван Григорьевич - удостовериться, что всё происходит так, как он видел, когда впервые столкнулся с лунатиком; Николай, отвечавший за состояние Ивана Григорьевича и знавший, где именно в старом доме скрывается проход в лабиринт; и Арбоканов, желавший лично проконтролировать ход дела, деятельность гипнотизёра и, в особенности, иномирца.
  Пока ехали к заброшенному дому, Ладмиров снял свои шпионские очки: в глазах почти не осталось серебряного блеска.
  - Жаль, что ночную красоту миров я больше не увижу, - посетовал он, вспоминая буйство света и красок, что обрушилось на него во дворе, когда он, с проникшим внутрь Маниным подарком, впервые вышел на улицу. - Я чувствую, как слабеет действие чудо-шара на мой организм. Наверное, это правильно, ведь иначе бы я не пришёл в себя... но мне всё равно жалко. И шелест тысячи голосов теперь где-то далеко-далеко, едва можно расслышать... да... Будь ты, Ангел, всё ещё без тела, я бы тебя уже не увидел!
  - Так и должно быть, - почему-то избегая смотреть Ладмирову в глаза, кивнул Котов. - Скоро лучезар окончательно стянется, и тогда я смогу запечатать лабиринт.
  - Надеюсь, Ворона-проводница избавит нас от необходимости драться со змеями, и я быстро доберусь туда, где сейчас моя Маня, - старик улыбнулся, глядя на Котова.
  Тот кивнул, оставаясь серьёзным:
  - Как только ты это сделаешь, я закрою проход.
  - Приехали, - объявила Кира, паркуясь на улице, - встать во дворе было невозможно: жильцы в центре давно огородили шлагбаумами дворы, где не осталось ни одного свободного места.
  ОКОПовцы вылезли из микроавтобуса и направились к заброшенному зданию, мрачно глядевшему на людей чёрными провалами окон с выбитыми стёклами. Валера шёл первым, потом Вьюшко с Ладмировым, за ними Котов с Арбокановым, а Кира замыкала процессию с мотком сигнальной ленты в руках, тревожно оглядываясь вокруг: здесь, возле старого дома, ей всегда было как-то неспокойно.
  - Вот тут были мои следы, - Валера указал на старую клумбу.
  - Ага, - согласился Иван Григорьевич. - Именно тут ты и стоял, когда посылал ворону. Шёл дождь, я встретил тебя на той улице, - он показал назад, - но ты меня не видел, мы вместе шли по этой дорожке, и ты...
  - Не надо рассказывать, как всё было, Иван Григорьевич, - мягко перебил его полковник. - Пусть Крюков сам, под гипнозом, всё вспомнит и сделает.
  - Чистота эксперимента! - сдвинул брови Ладмиров. - Я понял, извините.
  - Просто смотрите внимательно, чтобы всё было правильно, - кивнул Арбоканов.
  - Хорошо, - старик чуть отошёл назад, печально глядя на бывшую клумбу, где уже проклюнулись первые сорняки. - А ведь раньше здесь цветы росли... Правда, это было много лет назад!
  - Я готов! - заявил молчавший всю дорогу Пётр Семёнович Вьюшко.
  - Куда мне встать? - спросил Валера. - На клумбу?
  - Лучше вот тут, подальше, - сказал гипнотизёр. - Вы должны будете выбрать нужное место, уже когда окажетесь в изменённом состоянии сознания.
  - Иван Григорьевич, смотрите оттуда же, откуда и в первый раз.
  - Ага, - Ладмиров прошёл чуть по дорожке. - Тут вот я остановился и смотрел.
  - Я - в дом! - доложил Николай и двинулся было к подъезду.
  - Стоять! - зычно приказал ему Арбоканов, заставив замереть на месте, и добавил, чуть смягчив тон: - Жди пока здесь, Котов.
  - Косулина! - позвал начальник Киру, которая, пока все топтались возле подъезда, перекрывала подступы к дому сигнальной лентой.
  - Всё, Пал Михалыч, почти закончила! - крикнула она.
  Внимательно окинув взглядом окрестности, Арбоканов дождался, пока она подойдёт, и распорядился:
   - Косулина, на тебе - вся обстановка! Я вместе с Котовым пойду в дом, смотреть, куда полетит ворона. А ты следи, чтобы через ленты никто не полез!
  - Есть, Пал Михалыч, я справлюсь, мне отсюда отлично видны все подходы.
  - Все по местам, начнём по моей команде. Котов, за мной!
  Они с Николаем прошли в дом и, поднявшись наверх, Арбоканов на несколько секунд замер, увидев на досках огромное бурое пятно. Что за кровь и откуда она тут взялась, так и осталось не выясненным, и это вдруг кольнуло начальника ОКОПа чувством острой неудовлетворённости. Показалось, будто он безвозвратно упускает нечто важное... но что именно?.. Арбоканов бросил взгляд на Николая, но тот уже стоял к пятну спиной, в самом дальнем углу комнаты, глядя в стену.
  Так и не поняв, что конкретно его беспокоит, начальник ОКОПа мотнул головой, словно муху отгонял, и, решительно пройдя к окну, выглянул на улицу:
  - Начинайте!
  Вьюшко, заговорив сильным и властным голосом, приказал Валере расслабиться и слушать только его, потом одну за другой показал ему три картинки, сказал 'Спать!', и Ладмиров с удивлением увидел, как у гипнотизируемого мгновенно изменился взгляд, став точь-в-точь таким же, как был, когда он его впервые увидел на ведущей к дому улице.
  Пётр Семёнович снова заговорил, на этот раз какими-то бессмысленными фразами, и Валера сделал несколько шагов к клумбе. Речь Вьюшко ещё сильнее изменилась: слова раздробились, рассыпались на отдельные звуки, и вдруг сложились в новые, незнакомые наборы - странные, пугающие, с новым, непостижимым значением... Заклинания?! Ивана Григорьевича вдруг взяла такая оторопь, словно перед ним был не гипнотизёр, а злой, продавший душу дьяволу, колдун, насылающий на головы людей вечную тьму. Перехватив взгляд старика, 'колдун', продолжая говорить, прищурился, и Ладмиров вдруг мгновенно успокоился, устыдившись собственных глупых страхов, - ну, в самом деле, какие в двадцать первом веке могут быть заклинания?
  Валера меж тем уже раскинул руки и стал медленно поворачиваться вокруг своей оси. С деревьев поблизости стали срываться вороны и кружить вокруг него чёрным вихрем, нагоняя ветер и формируя живой птичий кокон. Перед Иваном Григорьевичем разворачивалось знакомое действо: с громким карканьем птицы метнулись вверх, осталась только одна - сидела у Валеры на ладонях. Губы 'лунатика' шевельнулись, и ворона, сорвавшись с рук, полетела к старому дому.
  Вот она нырнула в окно на последнем этаже и, спустя полминуты, из башенки снова высунулся Арбоканов. Быстро оглядевшись вокруг, он посмотрел на небо и всунулся обратно. Валера замер на клумбе, Вьюшко молча стоял рядом, Кира следила за ограждёнными сигнальной лентой подходами. Иван Григорьевич тоже ждал команды.
  Наконец, полковник опять показался в окне и, махнув рукой, приказал:
  - Заканчивайте!
  Громким и властным голосом гипнотизёр сообщил, что сейчас досчитает до трёх, и Валера проснётся - бодрым, хорошо отдохнувшим и с ясной головой.
  - Раз, два, три!
  Иван Григорьевич увидел, как разительно изменился у парня взгляд.
  - Как вы себя чувствуете? - спросил Валеру Пётр Семёнович.
  - Отлично, - ответил тот. - А как ворона? Была?
  - Была! - подтвердил Ладмиров.
  Кира поспешила к напарнику, проверить, всё ли с ним в порядке. Вьюшко тем временем собрал свои картинки в папку и неподвижно стоял, как всегда, с мрачным видом, ни на кого не глядя и дожидаясь Котова с Арбокановым.
  - Это и правда была Ворона-проводница! - ещё издали сообщил Николай довольным голосом.
  - Не знаю, как такое возможно, - недовольно пробурчал начальник, когда они с Котовым подошли к остальным, - но птица действительно исчезла в стене. Я это место осмотрел и ощупал, но так и не нашёл, куда она делась.
  - Она улетела в лабиринт! - уверенно заявил Николай. - Всё работает, теперь осталось только окончательно стянуть лучезар... Разве не этого вы хотели, товарищ полковник?
  - Всем в машину! - вместо ответа скомандовал Арбоканов.
  
  * * *
  Убитые горем Раздольские сначала, конечно, и слышать ничего не хотели о вмешательстве ФСБ в личные дела сына, который умер, как убедили их врачи, вследствие 'синдрома внезапной сердечной смерти'. Такое бывает, разводили они руками и, сочувственно вздыхая, объясняли, что этот синдром становится причиной летального исхода именно у молодых мужчин в возрасте от пятнадцати до тридцати лет. При этом парень может никогда не предъявлять жалоб на какие-либо отклонения со стороны работы сердечно-сосудистой системы, и у него не обнаруживаются патологии при проведении плановых медосмотров...
  Поэтому оперативникам трудно было достучаться до родителей Марка, и они неоднократно получали от ворот поворот и отказ даже разговаривать, пока однажды, спустя десять дней со дня смерти сына, отец, видимо, сумев немного прийти в себя, а может, просто устав сопротивляться натиску спецслужбы, вдруг поделился с ОКОПом полезной информацией.
  - Не понимаю, что это значит и зачем Марку могла понадобиться такая хрень, - сказал Раздольский оперативникам, - но деньги за неё перечислены немалые, вот посмотрите! - Он показал денежный перевод фирме, торгующей лабораторным и другим оборудованием. - Это было во время нашего отъезда в Испанию. Ума не приложу, что он хотел со всем этим делать... Марк ведь учился на гуманитарном факультете и ни физикой, ни химией никогда в жизни не интересовался! Зачем он всё это оплачивал и куда оно делось?.. Хотелось бы выяснить.
  Поблагодарив Раздольского-старшего за ценные сведения, оперативники выяснили, что счёт, оплаченный Марком, был выставлен за покупку оснащения для химической лаборатории, расходных материалов, и техники, которая, как сказали просмотревшие спецификации научники, наводит на мысль о самостоятельной сборке и изготовлении энергетических установок.
  ОКОП сразу же ухватился за эту инфу в надежде, что она приведёт к месту, где сейчас обитает сменивший тело Тигр. Однако не всё оказалось так просто. Оборудование забрали самовывозом со склада, документы о получении товара были подписаны человеком с доверенностью от Марка и несуществующими паспортными данными, записи, куда и на каком транспорте отвезли груз, отсутствовали. Тигр снова постарался отрубить все ведущие к нему ниточки, но это могло уже не иметь большого значения, если получится закрыть проход в иномирье, ведь тогда красноглаз станет обычным человеком и уже не сможет предпринять ничего катастрофического, какую бы аппаратуру ни закупил.
  Решающий день наступил сегодня. Подходы к старому дому уже не просто перекрыли сигнальными лентами, а оцепили - мышь не проскочит. Вечно хмурый Вьюшко под неусыпным присмотром Арбоканова, Валера с Кирой и Котов с Ладмировым - все давно были на месте.
  Полковник на этот раз остался во дворе следить за действиями гипнолога, а Кира поднялась на самый верх, где Котов давал наставления Ивану Григорьевичу, уверяя, что лучезар из него выйдет, как только он пройдёт лабиринт. В 'зоосаде' имелся старый дисковый аппарат, его сохранили ещё с совсем давних времён, ибо порой по нему можно было позвонить, даже когда иномирные проявления выводили из строя другую технику. Получалось не всегда, всё зависело от конкретного случая, такого, как, например, с Ладмировым, - он смог связаться с дочерью, поговорить с ней и внуком, возможно, в последний раз. Сказать им правду, ему, конечно, не позволили, но зато времени предоставили достаточно, чтобы, не торопясь, пообщаться и попрощаться. Никто ведь не знал, чем закончится его поход в лабиринт... Серебристое сияние к этому времени полностью стянулось к центру груди старика, лицо и руки приобрели нормальный цвет, только в глазах ещё таился холодный, синеватый огонёк, да брови и волосы остались снежно-белыми, хотя инеем уже не сверкали.
  Вскоре подъехали Алиса Шашкова и Димка Мамонтов, которого Арбоканов сразу отправил наверх, Кире в помощь.
  - Как в старые добрые времена, Коса! - пробасил Мамонт, вдруг с чувством приобняв бывшую напарницу за плечо.
  'Нет, не так!' - подумала Кира, вспомнив, как он, и Алиса, и вообще все остальные выжившие выдры отказались от плановых и уж тем более форсированных исследований. Мамонт, к тому же, теперь женат на Виоле, которая скоро родит, и это тоже, как и неспособность перекинуться и даже просто почувствовать иномирье, налагало на него большие ограничения... Так что всё было не как в прежние времена. Однако говорить этого Кира не стала: пусть Димка и перестал быть выдрой, он всё равно остался хорошим, искренним парнем, готовым помочь всем, чем сможет.
  Поэтому она улыбнулась и похлопала его по руке:
  - Да, Мамонт, я тоже очень рада тебя видеть! Как там Виола?
  - Нормально! - он расплылся в улыбке. - А ты? Я слышал про Лунную рысь... - в его глазах мелькнула на секунду то ли тоска, то ли боль, и тут же взгляд снова стал тёплым и радостным.
  - И что?
  - Ну, так... - Димка замялся. - Как оно... вообще?
  - Да как обычно, Мамонт, - пожала плечами Кира.
  Он хотел ей ответить, но в комнату с башенкой заглянул дежуривший на лестнице Капцев и сообщил о минутной готовности: несмотря на внешние изменения Ивана Григорьевича, он продолжал воздействовать на технику и связь, поэтому команды Арбоканова передавали лично.
  - Всё, потом поболтаем, - сказала Кира, и они разошлись по местам: Мамонт встал у выхода на лестницу, Кира - прямо напротив Ладмирова с Котовым.
  - Начинаем, - повторил Мамонт переданную Капцевым команду.
  Кира замерла, глядя на стену, где, по уверению Николая, был проход из иномирья. Иван Григорьевич подтвердил его слова. Он едва-едва, но ещё видел проход и помнил, что именно отсюда они с Ангелом зашли в лабиринт, где, если верить его рассказу, разоблачили лучезаром всех маскировавшихся в стенах красноглазов, после чего их покусали и безвозвратно вытурили на ту сторону воздушные змеи. Дело вроде бы было понятным, нюансы отработаны, Котов, Ладмиров и Вьюшко - с тех пор, как начали заниматься подготовкой, - не покидали 'зоосада' и находились под круглосуточным наблюдением, однако Киру всё равно не покидала тревога. Не волнение перед важным заданием, а именно, как она про себя называла это ощущение, 'тревога о нехорошем' - интуитивное чувство, что случится нечто непредсказуемое, плохое, то, чего никто не предвидел. Арбоканов, похоже, также не верил, что сегодня всё вот так просто закончится, а потому здесь сегодня присутствовал почти весь возрождённый ОКОП...
  Однако это был шанс избавиться от иномирья, а тревога могла нападать из-за того, что даже изучавшие многие годы иномирные проявления научники очень мало знали об их природе и не могли контролировать. Как следить за тем, что выводит из строя любую аппаратуру? Поэтому да, процесс оставался непознаваемым, но чем чёрт не шутит? Возможно, всё получится и уже скоро проход будет закрыт. Глупо не попытаться!..
  Все эти мысли за секунду пронеслись у Киры в голове и мгновенно исчезли, словно их смахнули крылья влетевшей в башенку вороны, - из хвоста у неё смешно торчало неприбранное перо, будто это самая обычная городская птица, а не крупная, красивая проводница с блестящими крыльями, как рассказывал Иван Григорьевич. Птица пересекла комнату и влетела прямо в стену. Ладмиров шагнул за ней, Котов взмахнул руками, оборачиваясь белой звероптицей. Кира, не удержавшись, посмотрела на Мамонта - как ему такое? - но взгляд тут же вернулся назад, потому что, поворачивая голову, она что-то заметила в окне, уловила краем глаза... что-то неправильное!.. Ворона! - Кира теперь уже специально посмотрела в окно: птица спокойно сидела на ветке и - нет, не может быть! - из хвоста её торчало неприбранное перо, то самое!.. Как же?..
  И ещё раньше, чем она поняла, что происходит, Кира попыталась перекинуться. Это был глубинный, внутренний порыв, но внезапно он встретил сопротивление, словно кто-то мешал, топил звериную форму, заставляя остаться человеком. Кира хрипло вскрикнула, прилагая больше усилий и теперь уже осознанно меняя человеческую форму на иную. Противодействие рухнуло, и Лунная рысь одним прыжком преодолела пару метров, отделявших её от звероптицы. Другая форма - другое восприятие! Взорвалась навязанная декорация, обнажив то, что происходит на самом деле: тёмный куль лежавшего на полу Ладмирова, глухую стену и Пернатого, вылетавшего в окно с ярким сиянием в когтях.
  Лунная рысь обрушилась на него сзади, вцепилась когтями в спину, рванула вниз. Голова Пернатого уже была на улице, он не видел Кириной метаморфозы и потому совершенно не ожидал нападения. Сдавленно крякнув, звероптица, задев ногами оконную раму, повалилась назад, на пол. Выбитый из когтей лучезар чуть не ухнул на улицу, лишь по счастливой случайности отскочив от рамы обратно в комнату. Лунная рысь попыталась отбросить его задней ногой подальше, но опомнившийся Пернатый не дал ей это сделать, вцепившись узкой длинной пастью прямо в ляжку. 'Мамонт, помоги!' - вместо слов из горла вырвался рык, но не в этом была проблема! Бывший напарник не мог сменить восприятие и потому всё ещё находился во власти наведённого миража. Он не видел лучезара, не понимал, что здесь творится, что было у него сейчас перед глазами - неизвестно...
  Извернувшись, Кира атаковала Пернатого, метя в шею, но он успел отпрянуть, и зубы прошли вскользь, процарапав звероптице грудь. В воздухе закружились перья, Пернатый взмыл под потолок, мелькнул его красный от крови живот, и тут же он резко спикировал вниз, вытянув лапы, чтобы схватить лучезар. Лунная рысь прыгнула навстречу, но из-за раны вышло недостаточно высоко. Она не достала Пернатого, но сбила с курса, заставив снова отпрянуть вверх, чтобы не лишиться лап. Взревев от боли в прокушенном бедре, рысь, закрывая собой лучезар, скалилась и рычала, клацая зубами и стараясь передними лапами дотянуться до Пернатого, а тот с шипением кружил над ней, пытаясь то вонзить когти в глаза, то ухватить шар. Наконец, улучив момент, когда рысь, в стремлении добраться до звероптицы, почти встала на задние лапы, открыв лучезар, Пернатый со всей возможной скоростью ринулся вниз и, уже схватив сияющий шар, понял, что не взлетит: это был обманный ход, ловушка! Рысь специально подпустила его к лучезару, чтобы, когда он окажется у земли, вцепиться сверху в крыло. Вышло не в крыло, а в спину, но и этого хватило, чтобы звероптица снова выронила сияющую добычу. Прорвав зубами шкуру у рыси на боку, Пернатый нацелился когтями ей в живот, но она уже крепко приложила его об пол, лишив свободы манёвра. Слившись в шипящий и рычащий клубок, звероптица и рысь покатились по комнате, заливая старое бурое пятно свежей алой кровью.
  Яростная схватка вышла короткой: Пернатому чудом удалось вырваться и взлететь, прокусив до кости вторую заднюю ногу рыси - теперь она не могла ни прыгнуть, ни даже приподняться, чтобы нанести удар передней лапой. Взмахнув крыльями, он развернулся в воздухе, чтобы схватить лучезар, но вместо вожделенной добычи вдруг увидел Ивана Григорьевича. Он лежал на полу ничком, закрывая собой шар - из-под живота сочилось серебристое сияние. Пернатый хотел было перекатить старика, но понял, что не успеет.
  - Хватайте его! - раздался вопль наконец-то сообразившего, что происходит, Мамонта.
  Он бросился к истекавшей кровью Кире, но его призыв не остался без ответа: в комнату ворвался Капцев и ринулся к звероптице. Той ничего не оставалось, как броситься в окно.
  Арбоканов уже всё понял и стоял, приставив к голове Вьюшко пистолет. Проносившийся над двором Пернатый увидел, как Валера вышел из лунатического состояния и, хотя он не смог сразу собраться, чтобы мгновенно перекинуться, было ясно, что времени у звероптицы не много. Опасность подхлестнула Пернатого и, уже не глядя на бывшую выдру, отринув боль от глубоких ран на спине и животе, он рванул что есть сил прочь, пугая и взметая ворон - тех, что, по призыву Валеры, недавно кружили вокруг него коконом, а теперь отдыхали на окрестных деревьях.
  Едва Чёрный ястреб поднялся в воздух, как был атакован целой стаей напуганных птиц. С карканьем налетев со всех сторон, они били его клювами и лупили крыльями, заодно размывая и путая след Пернатого. Будь Валера до сих пор настоящей выдрой, он мог бы справиться с птицами, не прекращая полёта и почти не сбившись с курса, но сейчас...
  Сейчас кишка тонка! - думал его бывший Дус, отрываясь от погони. Да, наверное, Валера мог победить Пернатого, если б сумел схватить его, как эта чёртова рысь! Дралась, зараза, как дикий зверь! Чуть было не перекусила ему плечо! Пернатый, хоть и мужик, и сильнее её, а едва спасся! Сука бешеная!.. Сломала бы крыло - тогда всё, конец! Но нет, повезло! чудом вырвался...
  Счастье, что над чужим бывшим подселенцем у неё нет такой власти, как над своим! А вот, если Чёрный ястреб догонит Пернатого, то, когда они оба в зверином обличье, запросто может всколыхнуть, натянуть заново старую связь, и тогда...
  Нет, не догонит!
  Промчавшись над сквером, звероптица подняла в воздух всех местных воробьёв и синиц, целыми тучами бросая их назад, навстречу преследователю. Гулявшие на детской площадке люди задрали вверх головы: среди переполошившихся мелких птах мелькнула в небе большая белая птица и быстро унеслась прочь - никто не успел рассмотреть.
  Уже ни за что не догонит!
  
  * * *
  Вьюшко сидел в допросной камере всё с тем же непроницаемо мрачным видом и молчал. Минут пять Валера честно пытался быть вежливым и не распускать руки, но, не дождавшись ни одного ответа, потихоньку зацепил ногой металлическую цепь под столом, за которым они с гипнотизёром сидели друг напротив друга. К этой цепи, выходившей через отверстие в центре стола, были пристёгнуты наручники Вьюшко.
  - Спрашиваю ещё раз, - медленно произнёс Валера. - Кто заставил вас обмануть наших следивших за ходом операции сотрудников?
  Вьюшко молча уставился ему в глаза, но Валера, не дожидаясь его попытки спутать собеседнику мысли, рванул ногой цепь так, что гипнолога резко дёрнуло за руки, заставив грудью удариться о край стола и сдавленно хрюкнуть.
  - Кто?
  Вьюшко молчал.
  - Отвечай, тварь! - прошипел, переходя на 'ты', Валера и, схватив гипнолога за большой палец, стал медленно его выворачивать.
  - А-а, вы мне палец сломаете! - выпучив глаза, заорал Вьюшко.
  - Да, и потом ещё девять, пока не ответишь, кто тебя завербовал и как нам его найти!
  - Я не знаю его настоящего имени, он представился мне как Тигр!!
  - Где вы встречались?
  - А-а-а, помогите! - завопил Вьюшко, сквозь пелену боли слыша, как хрустит кость в его большом пальце. - Я не знаю, клянусь, перестаньте, он надевал мне на голову мешок! А-а-а, помогите!!
  В комнату вошёл Арбоканов.
  - Помогите, прошу вас! - взмолился гипнолог, от его хмурой невозмутимости не осталось и следа.
  - Отвечай на вопрос! - прорычал Валера.
  - Я скажу! Скажу всё, что знаю, только уберите его! - выкрикнул гипнолог, глядя на Арбоканова.
  - Крюков, отпусти! - приказал начальник. - Я сказал, отпусти!
  Валера с досадой отбросил руку допрашиваемого.
  - Выйди!
  - Послушайте, товарищ полковник, я же ничего не сделал! - едва закрылась дверь за оперативником, забубнил Вьюшко, вмиг превратившись из мрачного крутого парня в маленького потного человечка с дрожавшими руками. - Я ввёл Крюкова в лунатическое состояние, как вы и хотели, я ни в чём не виноват, он не имел права...
  - Из-за вас его напарница и моя лучшая оперативница сейчас в реанимации и состояние её крайне тяжелое, Вьюшко, - перебил его Арбоканов, - так что не ждите от меня сочувствия или снисхождения! Но если расскажете всё, что знаете о вашем вербовщике, обещаю, останетесь невредимым.
  - Да не знаю я ничего!
  - Мне что, обратно Крюкова пригласить, а самому отойти на полчасика?
  - Нет, не надо! - на лицо Вьюшко вновь вернулось хмурая сосредоточенность, глаза под нависшими бровями потемнели, скрывая выражение, - словно змея затаилась в расщелине.
  - Тогда говорите.
  - Он убьёт меня! Тигр. Растерзает горло и выпьет душу! - совершенно серьёзно произнёс гипнолог.
  - Здесь, в нашем центре, вы в безопасности.
  - Ошибаетесь, - проронил Вьюшко. - Однажды он уже был и в вашем центре, и в конторе ФСБ, где вы сидели, собрал всю информацию, из которой, кстати, и обо мне узнал, а вы даже ничего не заметили...
  Арбоканов не стал объяснять гипнологу разницу между бестелесной сущностью, для которой весь трёхмерный мир открыт, и иномирцем в теле, видящем не больше обычного человека, а сказал:
  - Что ж, если ваш Тигр такой осведомлённый, то уже в курсе, что мы вас взяли. И больше на вас не рассчитывает. Вы для него - отработанный материал, Вьюшко, и что бы он вам ни посулил, это уже не имеет никакого значения! - полковник усмехнулся. - Вы же умный человек, должны понимать такие вещи.
  Гипнолог молчал, вновь превратившись в затаившуюся среди камней змею.
  - У вас теперь один выход: сотрудничать с нами. Помогите сломать планы Тигра, и тогда он вам ничего не сделает. - С минуту Арбоканов, прищурившись, разглядывал лицо продолжавшего безмолвствовать допрашиваемого, потом сказал: - Мы всё равно его остановим, Вьюшко, с вами или без вас, только во втором случае защищать вас никто не станет.
  - Вы и правда верите в то, что говорите, - тяжело произнёс гипнолог.
  - Решайте, Вьюшко, или будет поздно!
  - Ладно, - чуть подумав, кивнул он. - Я расскажу, но проблема в том, что я почти ничего не видел... - он мрачно уставился на свою руку с покрасневшим, припухшим пальцем. - Я действительно не знаю, ни как его зовут, ни где он находится, честное слово! Он позвонил мне дня за два до ФСБ...
  - Номер телефона, по которому он звонил, у вас сохранился?
  - Нет, он звонил на общий номер больницы, где я работаю, сказал, по личному делу, звонок перенаправили в мой кабинет. Я взял трубку, он сказал, что у него есть предложение, которое меня наверняка заинтересует. Намекнул, что оплата будет щедрой, и не только в плане денег... В общем, по голосу я понял, что он верит в то, что говорит, - ну вы же знаете мои способности! - потому заинтересовался... в конце концов, что мешает мне его выслушать - ну, не понравится предложение, откажусь...
  - Почему вы сразу же не доложили о звонке в ФСБ?
  - Так чего докладывать, если ещё ничего не известно? - пожал плечами Вьюшко. - Надо ж было понять, что там конкретно-то!.. Я договорился с ним о встрече...
  - Где?
  - У лесопарка, что недалеко от моего дома. Он сказал: 'Просто идите от своего подъезда к лесопарку, я вас сам найду'. И действительно, на подходе к лесопарку он меня нашёл: да так, что я и охнуть не успел, как оказался в машине с мешком на голове.
  - Что? - Арбоканов воззрился на Вьюшко так, словно он рассказывал, как шёл по Красной площади, и его прямо оттуда похитили инопланетяне, но никто ничего не заметил.
  - Вот вам крест! - нахмурившись и яростно звеня цепью, гипнолог попытался трижды перекреститься скованными руками, но полковник прервал это занятие.
  - Хватит! - рявкнул он. - Назовите номер машины!
  - Да говорю же вам, я не видел, даже не знаю, какой марки была эта машина, клянусь! - выплюнул сквозь сжатые зубы Вьюшко. - Меня будто смело с дорожки, накрыло голову мешком, и я оказался внутри. - Я вышел из дома в восемь, был вечер, темно, я ничего не успел рассмотреть...
  - Показывайте, где это было, - Арбоканов вызвал на планшет карту.
  - Здесь, - показал гипнолог. - Вот я тут так шёл, досюда где-то... и вот здесь примерно...
  Полковник сдвинул брови: если Вьюшко говорил правду, то чёртов красноглаз специально выбрал такое место, где поблизости не было ни одной камеры, которая могла бы заснять похищение.
  - Ехали мы долго, - меж тем продолжал гипнолог. - Час, наверное, а может, полтора, чёрт знает... всё это время я слышал приглушённый закрытыми окнами обычный шум города, часто сворачивали, так что, возможно, меня возили кругами, чтоб я думал, что куда-то далеко. Вывели меня тоже в этом мешке и сняли его уже в помещении. Снял человек, который был в маске тигра, так что лица его я не видел.
  - Что за помещение?
  - Мы спустились туда по лестнице, помещение просторное, не квартира явно, возможно, подвал жилого дома?
  - Угу, - Арбоканов в очередной раз черкнул что-то в блокноте и поднял глаза на Вьюшко: - Что увидели внутри?
  - Какая-то аппаратура мне не знакомая, многие приборы, как мне показалось, собраны самостоятельно из разобранного на части стандартного оборудования, химические реактивы и посуда в шкафах, в общем, это явно была лаборатория. Прямо посередине стояла странная установка, я такой никогда раньше не видел, вот её точно он сам сделал, это было видно, хоть я и не понимаю ничего ни в технике, ни в физике. Человек в маске тигра сказал, что эта установка изменит мир, и если я хочу получить в нём достойное место, то сделаю, что он мне поручит.
  - И вы поверили? - изогнул бровь полковник.
  - Он показал мне. Подключил к своей установке, и я сразу же всё понял.
  - Как именно подключил, и что поняли?
  - На вид это была какая-то мягкая нашлёпка, блестевшая так же, как тот старый хрен, которого Котов обрабатывал. Тигр приложил эту нашлёпку мне ко лбу - ощущение такое, будто тысячи щупалец залезли мне в мозг и что-то там подкрутили, настроили, чтобы я мог увидеть и понять, что скоро он станет на Земле бессмертным богом и будет управлять нашим миром, как захочет. И для этого ему не хватает всего одной детали - той, что хранится в этом старом хрене... как его... Ладмиров, вот! И если я помогу ему достать эту штуку, то смогу навсегда забыть и про нужду, и про спецслужбу, жить стану, как король, и делать, что хочу. А если откажусь, то он просто сожрёт мою душу и дело с концом, - тут он обратился в настоящего тигра, отодвинул лапой маску и так зарычал мне в лицо, сверкая клыками, что я чуть не обоссался. Когда он снова закрыл лицо и стал человеком, то спросил, что я выбираю, и я сказал - жизнь как у короля.
  - Из страха быть сожранным?
  - Если бы я согласился только из-за этого, то предал бы его сразу, как только появилась возможность... нет, я хотел лучшей жизни!
  - Но с чего вы решили, что его обещания вам лучшей жизни - правда?! - удивился Арбоканов. - Почему не подумали, что он просто морочит вам голову? Ведь вы же сами умеете так делать: заставлять людей верить, во что захотите!
  - Боюсь, я не могу вам объяснить, поскольку это требует знаний, которых нет ни у вас, ни у меня, ни у местных учёных. Но именно потому, что я сам умею внушать людям чёрт знает что, я лучше других отличаю правду от лжи... Но тут дело даже не в этом... любой человек на моём месте не усомнился бы, что показанное Тигром осуществимо! И случится очень быстро, если у него появится лучезар.
  - А если не появится?
  - Тоже может случиться, только не сейчас. Значительно позже. Потому что тогда придётся ещё много чего делать и разрабатывать, а на это понадобится время. И, возможно, за это время вы действительно сумеете ему помешать.
  
  * * *
  - Ну, как она? - подбежал к Сергею Валера.
  - Состояние стабильно, - ответил тот. - Она без сознания, но опасности для жизни уже нет, раны заживут...
  - Пусти меня к ней, Серёжа, я попробую что-нибудь сделать!
  - Но ведь ты уже пытался, ещё в доме, когда она была в сознании, и у тебя ничего не вышло.
  - Я плохо пытался! Вы мне не дали, я не успел!
  - Конечно не дали, у неё артерия на ноге была повреждена, ещё минута, и она бы умерла от потери крови.
  - Ты сказал, сейчас она стабильна, значит, я могу попробовать ещё!
  - Слушай, Валер, она ещё очень слаба, и если я сейчас заставлю её очнуться, а ты ещё дашь бешеную нагрузку, вынудив трансформироваться, её сердце не выдержит! Показатели зашкаливают, когда вы перекидываетесь, ты разве не знаешь?!
  Валера, конечно же, знал, он столько раз сам это чувствовал... огненная молния прошивает тело, сердце колотится неистовым молотом, дыхание перехватывает... Однако Кира уже долго - слишком долго - была рысью!
  С тех пор, как напарники научились перекидываться без подселенца, спецы получили возможность подключать к операм-оборотням любую аппаратуру, снимать видео, измерять показатели и т.п. - ведь иномирья, мешавшего работе оборудования, в них не было. Вот тогда и выяснилось, что звериная форма - коварная вещь! Оказалось, она очень нравится организму и, чем дольше он в ней пребывает, тем лучше себя чувствует. Самое долгое время, которое напарники провели в зверином обличье - когда искали волчью стаю - это два с половиной часа, после чего научники обнаружили массу тревожных знаков и изменений, которые свидетельствовали о стремлении тела вернуться в звериное состояние. Понадобилась чуть ли не целая неделя человеческого существования, чтобы изжить все последствия долгой трансформации.
  Два с половиной часа. А сейчас прошло уже четыре! и никто не знал, когда Лунная рысь пройдёт точку невозврата... возможно даже - она уже пройдена! Сергей надеялся, что нет, но утверждать наверняка не брался... Валера бегал туда-сюда перед уставленным аппаратурой боксом, где неподвижно лежала на койке рысь, и физически чувствовал, как время отбивает уходящие секунды - словно колотится в сухом ведре умирающая рыба.
  - Иди спроси Арбоканова, - предложил Сергей.
  - Это долго, и он... нет!.. Давай отойдём! - Валера практически силой отволок врача к окну в конце коридора. - Слушай, давай так: скажи, как привести её в сознание, и уходи - ты ничего не видел! Я обманул тебя и действовал на свой страх и риск, - тихо проговорил Валера.
  - Чтобы привести её в сознание, нужна инъекция.
  - Так дай мне шприц! если что, я скажу - украл! Пожалуйста, Серёжа, медлить нельзя, я нутром чувствую!
  - Если она умрёт, ты пойдёшь под трибунал! И мне тоже достанется.
  - Я не сдам тебя, клянусь! Всё возьму на себя, ты, максимум, строгий выговор получишь...
  - Она не выдержит...
  - Выдержит!.. А если нет... это лучше, чем она будет... как Кузов! - прошипел Валера, сжав плечо врача так, что тот охнул. - Ты его каждый день видишь!
  Сергей молча стоял, нахмурившись и кусая губы, - Валера пожирал его глазами.
  - Пусти! - дёрнув плечом, наконец сказал врач.
  - Нет!
  - Пусти, иначе как я тебе ампулу принесу, идиот?!
  - А-а, - Валера разжал пальцы.
  - Жди здесь, я сейчас.
  Спустя несколько минут Сергей вернулся к притоптывавшему от нетерпения Валере:
  - Ампула у меня в кармане халата, - он чуть повернулся, позволив взять лекарство. - Одноразовый шприц лежит слева, в ящике возле койки...
  Врач подробно объяснил, что и как надо делать.
  - Спасибо, - Валера пожал Сергею руку - она была мокрой от пота. - Я твой должник!
  - Иди, я буду рядом... с дефибриллятором наготове.
  Валера ринулся по коридору. Пробегая мимо уборочной тележки, схватил швабру и, заскочив в бокс, вставил её в ручку двери так, чтобы снаружи было не открыть.
  - Я вытащу тебя, Коса! - бормотал он, как заклинание, пока распечатывал шприц, набирал лекарство и вводил его в катетер на лапе. - Вытащу, вытащу, вытащу...
  Рысь шевельнулась и открыла глаза. Поведя вокруг мутным взглядом, она дёрнулась на койке.
  - Спокойно! - Валера схватил её за морду и повернул к себе. - Это я, вспомни, просто вспомни!
  Провыв жутким голосом, рысь заклацала пастью, пытаясь вырваться, но тело её с самого начала было надёжно пристёгнуто к койке - на случай худшего развития событий.
  - Смотри на меня! - Валера тряхнул её голову, заставляя посмотреть на себя, перехватил взгляд. - Это я, Кира, я, ты должна вспомнить, должна, постарайся!
  Зрачки её расширились, из глаз пропала муть.
  - Давай! - он ввинчивался взглядом в её зрачки. - Давай, вот так!
  В глазах рыси мелькнуло узнавание, и тут же их затопила боль. Она снова взвыла и забилась на койке, снаружи бокса раздался шум и голоса.
  - Это трудно, я знаю, и тебе очень больно, но мы справимся, Кира, я люблю тебя, милая, люблю!
  Рысь перестала биться и замерла, глядя ему в глаза - и Валера понял, почувствовал: она знала, кто он, человеческое сознание с трудом, но ещё просачивалось сквозь звериное восприятие!
  - Вот так, - он нежно погладил её по щекам. - Слушай ритм, и мы справимся.
  Одежда на нём трескалась и рвалась, но Валера не мог позволить себе тратить время на раздевание. Пять секунд - и Чёрный ястреб накрыл рысь крыльями, прижимаясь к ней, давая почувствовать ток своей крови, зацепиться за ритм, войти в унисон.
  Аппарат дико запищал, предупреждая о недопустимом изменении жизненных показателей, но Валера не обращал на это внимания, продолжая теперь уже беззвучный диалог с рысью.
  'Молодец, вот так... а теперь я поведу тебя, любимая, не бойся, ты только доверься и слушай мой пульс, просто слушай мой пульс...'
  Из коридора раздавались крики, запертая дверь ходила ходуном - врачи дёргали за ручку, пытаясь открыть бокс.
  Сергей обхватил голову руками, застыв рядом со стеклянной стеной и в ужасе повторяя шёпотом:
  - О Боже, Боже, помоги! Боже...
  'Всё хорошо, всё будет хорошо! - Валера почувствовал, как вот-вот падёт сопротивление 'закостеневшей' рысиной формы: она, словно сухая корка, хрустела под натиском его души. - Ещё шаг, всего один шаг...'
  Раскачавшись в ритме, он снова двинулся вперёд, таща за собой Киру, и на этот раз - хрясть! - 'корка' сломалась, и они вместе вырвались из цепких объятий звериной формы, будто вода - из взорванной запруды.
  Кто-то нажал тревожную кнопку и к боксу уже бежали опера надзирателей - в руках у одного длинная палка с петлёй на конце, у другого револьвер со снотворными дротиками.
  - Нет! - Сергей бросился им наперерез. - Обездвиживать нельзя! Ни в коем случае! - Он повернулся к боксу и, увидев через стекло ровную линию на дисплее возле койки, заорал: - Дверь! У неё остановка сердца!! Ломайте дверь!!!
  Швабра отлетела в сторону, дверь распахнулась, в бокс ворвались врачи с дефибриллятором. Валеру грубо оттолкнули в сторону, так что он чуть не повредил крыло, успевшее лишь наполовину трансформироваться в руку. Но это было уже не важно: как прорвавшая плотину вода не может остановиться, пока не разольётся до конца, так и метаморфоза на койке завершилась сама и теперь там уже лежала не рысь, а смертельно бледная молодая женщина.
  - Все отошли! - приложив контакты дефибриллятора к её груди, скомандовал врач. - Разряд!
  'Она справится!'
  - Ты что творишь?! - орал опер надзирателей, выволакивая получеловека-полуястреба из бокса.
  - Она справится! - словно заклинание, произнёс мгновенно завершивший превращение Валера, сбрасывая остатки одежды.
  - Разряд!
  Секунда, две, три!.. Господи, помоги!! Валера замер, не сводя глаз с дисплея: вот сейчас, ну же, давай! сейчас!.. - но прямая оставалась прямой...
  - Разряд!
  Ровную линию смяли зубцы сердечного ритма.
  - Есть!
  
  
  12. Лебедь с зубами
  Пернатый не хотел, чтобы снизу было видно, какого он на самом деле размера и как выглядит, поэтому старался лететь очень высоко. Это давалось нелегко: всё тело было в крови и болело, каждое движение стоило большого труда. Проклятая рысь! Вот надо же... и как только она сумела догадаться - может, Вьюшко там чего напортачил?! - нет, вряд ли, ведь если б его морок вдруг распался, то весь ОКОП бы на него кинулся!
   Но этого не случилось: опера поняли в чём дело, только когда Пернатый уже обезвредил рысь и мог бы, вообще, улететь с лучезаром, если бы не Дед Мороз, накрывший шар своим телом! Старый пердун, еле жив, а всё геройствует!.. - хотел было разъяриться птичник, но вдруг понял, что не может заставить себя злиться на Ивана Григорьевича... Сила веры и любви старика так оттенили собственную подлую слабость и предательство, что Пернатый почувствовал себя плохо и, постаравшись выкинуть Деда Мороза из головы, обратился мыслями к другим участникам сегодняшней операции.
  Вспомнилось, как вылетев в окно, птичник увидел, что Арбоканов стоит, приставив к голове Вьюшко пистолет - вот когда гипнолог перестал наводить на оперов глюки, и они бросились рыси на помощь. Быстро же этот главный выдриный гад сообразил, что к чему! - всегда, скотина, на стрёме и вечно всё примечает, пропади он пропадом! Перед мысленным взором всплыло, как Арбоканов стоит в старом доме, глядя на бурое пятно крови, - Пернатый тогда сделал вид, что ничего не заметил и смотрит в стену, а на самом деле пытался скрыть эмоции: он тогда был в обличье Николая Котова и боялся: вдруг у него всё на лице написано...
  Ведь именно Пернатый пролил здесь эту кровь! Да так пролил, что до сих пор дрожит, когда вспоминает...
  Случилось это, когда он уже получил человеческое тело и вернулся в старый дом - вроде как снова взглянуть, теперь уже настоящими глазами, на комнату в башенке с круглым оконцем...
  Хотя истинная причина, конечно же, крылась вовсе не в исследовании возможностей человеческого тела.
  Птичнику просто не давало покоя собственное предательство, ведь он прекрасно понимал, что без него Иван Григорьевич ни драться со змеями, ни следовать за Вороной ни за что не сумеет. И, как убийца порой не в силах сопротивляться желанию вновь очутиться на месте преступления, так и Пернатый, получив тело, снова явился туда, где так бессовестно бросил спящего Деда Мороза, вероломно нарушив своё обещание помочь пройти лабиринт...
  
  * * *
  Завладев телом Марка Раздольского, Умник считал, что дальше всё пойдёт как по маслу, поэтому, когда стая вдруг не явилась, испытал настоящий шок. Не понимая, как и почему такое могло случиться, он уяснил одно: впредь надо быть более внимательным, собранным и не упускать ни одной мелочи, ибо, кроме себя, положиться ему не на кого. Хищница, конечно, хороша, но держать её рядом просто так, из-за каких-то женских прелестей, он больше не собирается. Оптимистичный до эйфории настрой сменился суровым расчётом. Пусть то, что получит, отработает - раскроет наконец тайну исчезновения собратьев!
  Отыскав на вокзале одинокую девицу и отправив вместо себя в ночной клуб ряженых, чтобы отвлечь на них следившую за ним спецслужбу, Марк думал, что предусмотрел и подготовил всё, как надо. Без приключений добравшись до старого дома, он притащил Милену наверх, где, у входа в лабиринт, её уже дожидалось новое тело. Марк вколол связанной девице с вокзала нейротоксин, а потом запустил Хищницу в проход и, перекинувшись обратно в человека, стал спокойно дожидаться вестей о стае, абсолютно уверенный, что уж на этот раз никаких неприятных сюрпризов с ним не случится.
  Как же жестоко он ошибался!
  Он успел почувствовать, что разведчица уже внутри лабиринта, прежде чем кто-то рванул его за волосы, запрокидывая голову, и ножом рассек горло.
  Кровь полилась рекой - в отличие от Хищницы, которая носила временные тела, как одежду, Марк сживался с человеческой формой, принимая её правила, ибо только так можно было существовать в этом мире сколь угодно долго. Поэтому удивляться и ужасаться времени не было! Мгновенно перекинувшись в тигра, Марк ушёл от следующего удара и прыгнул на неизвестного человека с ножом, вот только тот тоже успел трансформироваться в странное крылатое существо и подлететь так, что восьмисантиметровые клыки только напрасно щёлкнули, не сумев дотянуться до шеи. Однако длинные тигриные когти успели пройтись ему по спине и вспороли крыло, а сама лапа так сильно саданула по позвоночнику, что едва его не перебила.
  Взвизгнув от боли, птица-зверь упала на пол и поползла в сторону, волоча повреждённое крыло, - зашибленное тело едва слушалось. Ещё удар - и твари с пастью птеродактиля пришёл бы конец, но тигр не мог больше драться: как бы могуч - благодаря накопленным за всё время пребывания на Земле сущностям - он ни был, мощная кровопотеря делала своё дело, неизбежно приближая материальное тело к смерти. Сознание уплывало, и, чудовищным усилием удерживаясь от падения в черноту, тигр перекинулся в человека и захрипел, обхватив руками горло.
  Тем временем отползший к стене летучий зверь вздрогнул и завозился на досках, подтягивая раненое крыло. Потом с трудом встав на ноги, полуптица, клацнув пастью, поковыляла к окровавленному человеку - тот, зажимая пальцами вены и артерии, сквозь надвигавшийся тёмно-красный морок увидел, что телом тварь больше походила вовсе не на птеродактиля, а на белого волка, только с сильно вытянутой пастью и в перьях вместо шерсти. Но это уже не имело значения: Тигр и так сообразил, кто перед ним, а атаковавший Марка летун понял, какую страшную - чудовищную! - ошибку он совершил.
  Осознание пришло к обоим одновременно - таков был итог их скоротечного боя, когда когти одного проникли в другого, и иномирные сущности сумели обменяться самой животрепещущей на тот момент информацией.
  
  * * *
  Когда Пернатый шёл в заброшенный дом, он и помыслить не мог, что всё так получится! - только хотел посмотреть, что стало с проходом и, может быть, Дедом Морозом. Птичник осознавал, что, учитывая настрой и убеждённость старика, тот, вероятнее всего, самостоятельно сунулся в лабиринт и погиб, но всё равно, в глубине души надеялся, что этого не случилось...
  А что, если, проснувшись, Дед Мороз просто ушёл? - думал Пернатый, поднимаясь по лестнице. - Почему?.. Да мало ли! Всякое бывает...
  И тут сверху вдруг раздалось громкое мычание и возня. Что это?! Кто здесь?.. За вознёй последовали удары и шуршание. Дед Мороз?! Птичник бросился на последний этаж, но, внезапно ощутив присутствие иномирья, остановился. Кто это?.. Достав нож, он, стараясь не шуметь, осторожно поднялся на последнюю лестничную площадку.
  Тихий голос пробормотал что-то, из башенки, где был вход в лабиринт, послышался шорох, потом завывание. И тут... Пернатый услышал громкий стук и одновременно вдруг почувствовал родную, до боли знакомую сущность: Хищница! Здесь была Хищница!
  Больше не мешкая, он рванулся к двери и заглянул в комнату: обратившись в леопарда, кошатница стояла напротив огромного тигра. Молниеносный прыжок, и обречённая на распад Хищница рванулась прочь, а тело осталось на полу с перекушенной шеей! Птичник даже не успел разглядеть, как тигр это сделал: только услышал чудовищный хруст и увидел распростёртого на досках леопарда - почти отделённая голова скалилась в потолок - это было непостижимо, немыслимо!! В голове Пернатого помутилось, шок сковал члены, живот скрутило судорогой, перед глазами всё поплыло, а когда он сумел, наконец, обуздать ещё не ставшие привычными реакции человеческого тела, загрызший кошатницу тигр уже обратился в человека - совсем молодого кудрявого парня. И тогда птичник, вмиг оседлав накатившую на него красную волну ярости, одним прыжком оказался рядом и рванул парня за волосы, запрокидывая голову назад, чтобы легко и быстро рассечь ножом горло.
  А уже спустя полминуты, раненый в коротком бою Пернатый внезапно осознал, что убийца не тигр, а он сам!
  Трансформировавшись в Котова и, схватив с пола первую попавшуюся тряпку, Пернатый, припадая на обе ноги, бросился к потерявшему сознание Марку и, вскрикивая от боли в покалеченной руке, замотал ему шею. И одновременно вдруг почуял касание кого-то бестелесного. Человеческая кожа никак на это не отреагировала, но иномирная суть птичника мгновенно ощутила знакомые пальцы и губы - Хищница! Она провела рукой по его спине, поцеловала в щёку, и Пернатый почувствовал, как она быстро слабеет и распадается.
  Хищнице срочно нужно было перейти в новое тело, но птичник не мог ей в этом помочь, потому что - увы! - такие, как он, вселялись только один раз. Выбрав несчастного одинокого Николая Котова, который согласился открыться, Пернатый сразу слился с человеческой формой и отправил прежнего хозяина в лучший из миров. Теперь птичник мог использовать свой материальный носитель как хотел: перекидываться в животную форму или выглядеть парнем, но перейти в другое тело стало для него настолько же невозможным, насколько для обычного человека - снова оказаться в утробе, только уже иной матери, чтобы родиться заново...
  Зато это мог сделать тот, кому Пернатый только что перерезал горло - о Господи, что же он наделал?! Лишил Хищницу жизни, неправильно поняв, что происходит! - безумие! Это же настоящее безумие!!
  - Очнись! Очнись!! Очнись!!! - заорал Пернатый, тряся Марка, но тот оставался бледным и неподвижным.
  'Прощай...' - прошелестело где-то в глубине его иномирного существа последнее слово кошатницы. Почему, за что?!
  Вскочив, птичник здоровой рукой схватил связанную девицу за веревки и волоком подтащил её вплотную к бесчувственному Марку.
  Последние, едва заметные крохи присутствия кошатницы истаяли, но Пернатый этого будто и не заметил.
  - Пожалуйста, ты должен вселить Хищницу в это тело! - он бросил завывавшую сквозь кляп жертву так, что её голова ткнулась прямо в замотанное тряпкой горло Марка.
  Тот тихо застонал и вдруг открыл глаза. С трудом сфокусировав взгляд на Пернатом, он шевельнул губами, пытаясь что-то сказать. Отвернувшись от Марка, птичник заорал, обшаривая глазами помещение, словно человеческое зрение могло увидеть то, чего уже совсем не чувствовала его иномирная суть:
  - Хищница! Сюда! Иди сюда!
  Марк с огромным трудом перевернулся на бок, чтобы оказаться лицом к лицу со связанной девицей. Она широко распахнула залитые слезами глаза, зрачки расширились, девушка дёрнулась, пыталась отползти назад, но не успела: сверкнули острые длинные клыки, и багровая пасть сомкнулась, навсегда отсекая белый свет. К проглоченным Тигром тринадцати единицам бытия добавилась ещё одна, четырнадцатая, - с такой силой внутри он стал почти бессмертным.
   А Пернатый всё это время продолжал кричать и очумело метаться по комнате, не желая верить в очевидное.
   'Идиот!..' - беззвучно выдохнул Тигр и смежил веки, стараясь не шевелиться, чтобы начавшее срастаться горло снова не разошлось.
  
  * * *
  Воспоминание Пернатого, как он, неверно истолковав ситуацию, на нервяке, сам, собственными руками, отрезал Хищнице путь к спасению, до сих пор рвало душу и отнимало все силы... Однако сделанного не воротишь, и осознавать это было так невыносимо!!
  Как?! Ну как он мог оказаться таким непроходимым тупицей?!
  Всё дело в человеческой природе: мол, разум людей слаб, и его легко забивают эмоции - так считал Тигр.
  Свою точку зрения он объяснил много позже: к тому времени горло Марка уже затянулось, раны Пернатого были перевязаны, и иномирцы, вместе прибравшись в старом доме и приведя себя в порядок, отправились в лесопарк. Там они встретились с доверенным человеком и, выслушав доклад о подготовке лаборатории, Тигр вдруг, без всякого предупреждения, поглотил человеческую душу подельника, мгновенно переселившись в его тело.
  'Марком оставаться больше нет возможности', - заявил подлый иномирец, руками ещё недавно живого, преданного ему человека, забирая из кармана мёртвого Марка смартфон.
  Потрясённый таким вероломством Пернатый всё это время простоял в каком-то тупом ступоре, молча, с открытым ртом, наблюдая за манипуляциями Тигра.
  'Вот об этом я и говорю! - выпрямившись, тот ткнул в птичника пальцем. - Ты не можешь действовать быстро, логично и эффективно, потому что твой разум отравлен'.
  'Отравлен?.. Чем?'
  'Скорее кем, - Тигр смотрел на него, как мог бы врач - на умирающего пациента с редкой, необычной болезнью, сожалея, как мало осталось времени на изучение столь любопытного недуга. - Вы все отравлены выдрами, их глупыми, человеческими чувствами - они и налагают ограничения, которые не дают правильно действовать'.
  'Тебе мои глупые чувства только на руку! - буркнул Пернатый. - Без них я бы не согласился тебе помогать...'
  'Без них ты бы не попёрся со своим 'Дедом Морозом' в лабиринт, из-за чего я лишился своей стаи! Без твоей дури они все были бы уже здесь, со мной, и твоя помощь вообще бы не понадобилась! - усмехнулся Тигр. - Вот она - зашоренность твоего мышления - опять подтверждается! И так будет снова и снова. Ты просто не способен идти к цели прямым путём'.
  'Зато я способен эти цели менять! - вдруг, удивив собеседника, заявил Пернатый. - Захочу - умру, я почти сделал это, дождавшись распада, а захочу - передумаю, бросив 'Деда Мороза' помирать, а то и вообще плюну на всё и стану жить обычным человеком! А ты - нет! Ты так не можешь: ты одержим одной-единственной целью и идёшь к ней прямым путём только потому, что просто не в состоянии с него свернуть, вот и всё! Ха-ха!'
  'Моя цель - неограниченная власть, она даст мне всё что угодно, это самая верная и глобальная цель, зачем мне другая?'
  'Зачем? - Пернатый нехорошо улыбнулся. - Да хотя бы затем, что она - не твоя! Это ведь цель Привратника!'
  'И что?!'
  'А то, что она навязана тебе! Ты не сам её придумал, а получил в наследство так же, как я - человеческие чувства! Я 'заразился' человеком, а ты - Привратником, вот и вся разница! Но люди могут выбирать, чего хотят, а ты - нет, ты живёшь не по своему разумению, а по программе Привратника, и ничего не можешь с этим поделать, понятно?!'
  'Моя цель совпадает с тем, что планировал Привратник, лишь потому, что я, как и он, выбираю самое лучшее!'
  'Придумал оправдание!'
  К тому моменту они, оставив тело Марка в лесопарке, уже вышли к оставленной на дороге машине.
  'Хватит болтать, садись, - не ответив на последнюю реплику, бросил Тигр. - Дел до хрена, и от останков надо до утра избавиться'.
  Пернатый тоже резко потерял желание спорить и кивнул: в багажнике до сих пор лежали вещи и тело девицы с вокзала, да ещё мешок с тем, что было когда-то Миленой - последним пристанищем Хищницы. Вспомнив об этом, птичник помрачнел, потеряв всякую охоту спорить с Тигром, - ведь он был единственной соломинкой, за которую можно схватиться.
  'Ты и правда сможешь её вернуть?' - тихо спросил Пернатый.
  'Когда переброс сработает, я смогу всё!'
  
  Пернатый очнулся от воспоминаний, чувствуя, что силы его на исходе - тело ломило, крылья уже отказывались работать - он понял, что начинает терять высоту. До цели было ещё так далеко - без передышки не долететь...
  Ничего! Центр города он уже покинул, погоня явно отстала, Чёрный ястреб наверняка потерял след, можно и передохнуть.
  Увидев высокий дом с приоткрытой дверцей на чердак, Пернатый, почти упав вниз, скорее плюхнулся, чем сел на крышу и прямо так, не перекидываясь, пролез в спасительную темноту за дверцей, где, несмотря на боль в покалеченном рысью теле, сразу же отключился.
  
  * * *
  Отворив дверь, на чердак вошли двое рабочих: пожилой мужик, а за ним - совсем молодой парень.
  - Чё за?.. - старший так резко остановился, что юноша врезался ему в спину и громко ругнулся.
  - Он ранен! - сбросив висевший на плече моток кабеля, мужик бросился к лежавшему на полу существу, похожему на огромную белую птицу.
  Существо вскочило и метнулось к выходу на крышу.
  - Это чё, лебедь?! - парень вытащил телефон, чтобы заснять странное пернатое создание. - Чёрт, Чёрт!! - он яростно затряс вдруг отказавшийся работать гаджет.
  - Стой! Куда?! - вытянув руки, мужик прыгнул вперёд и сумел ухватить чудную 'птицу' за хвост.
  Неистовым усилием 'лебедь' рванулся наружу, оставив в руках рабочего несколько перьев. Громко цокая когтями по железной крыше, странное белое создание в три гигантских скачка добралось до края крыши и ухнуло вниз.
  - Стой, убьёшься! - в отчаянии выкрикнул мужик, широко и с силой взмахнув зажатыми в кулаке перьями, словно держал волшебную палочку, способную остановить мгновение.
  Матюкнувшись, он осторожно двинулся было к краю крыши, но тут пернатое существо взмыло вверх и пронеслось мимо рабочих, стремительно набирая высоту.
  - Какой здоровенный! - задрав голову, молодой человек ошалело смотрел вслед 'птице', оставив попытки реанимировать телефон.
   - Это не лебедь, - провожая белое создание взглядом, констатировал пожилой рабочий.
  - А кто?.. - парень посмотрел на перья - они мягко светились серебром. - Мутант?!
  - Сам ты мутант! - нахмурился мужик, однако прозвучало это как-то не очень уверенно. - Дряни всякой насмотрятся в своих интернетах...
  - Да говорю тебе, Михалыч! Мутант это! Железобетонно! Ты морду его видел? Лебедь с зубами! Эх, жалко я его не сфоткал! Телефон... блин, Михалыч! - юноша вдруг выпучил глаза, - да он, походу, ещё и радиоактивный!
  - Чего? - мужик уставился на перья в своей руке. - Ты, Петька, уж совсем-то с ума не сходи!
  - Стопудово! - безапелляционно заявил парень. - Это был радиоактивный мутант! Вот почему мобила сдохла! - он извлёк из кармана телефон. - Ё-ооо, до сих пор глючит! А у тебя?
  Михалыч полез за пазуху и достал свой мобильник.
  - Тоже хрень какую-то выдаёт! - выхватив гаджет из рук старшего товарища, констатировал Петька. - И перья эти - радиоактивные, гляди, как блестят! - Брезгливо сморщившись, он сделал шаг назад. - Блин, фигли ты вообще руками его хватал?!
  - Я просто помочь хотел, у него была кровь, он раненый был!
  - 'Раненый был!' - передразнил его парень. - А теперь мы с тобой облучились! блин! Да он же наверняка с секретной военной базы сбежал, вот его пристрелить и пытались...
  - Ну всё, Петька, уймись! - Михалыч тряхнул головой, словно физически сбрасывая с ушей навешенную парнем лапшу. - Чушь мелешь несусветную, чтоб тебя!
  Порывшись в своей рабочей куртке, он выудил пакет и, сунув туда перья, убрал обратно в карман.
  - Ты это... вот... не надо, - Петька замотал головой, показывая на карман пальцем и всем своим видом демонстрируя крайнее несогласие с действиями Михалыча.
  - Покажу их специалисту, у меня есть старый друг, он разбирается! - отрезал тот. - А сейчас пошли работать. И так уже сколько времени профукали...
  - Но радиация!
  - Да откуда радиация-то, бес тебя, Петька, раздери! Хотя у него, кстати, и счётчик Гейгера тоже имеется... А сейчас - всё, хватит! - Он решительно вошёл на чердак и поднял моток кабеля. - За работу!
  
  * * *
  Пернатому повезло: дом оказался достаточно высоким, чтобы успеть расправить затёкшие крылья, - мимо мелькнуло порядочно окон, прежде чем он смог прекратить падение и начать набирать высоту.
  Проклятье, ну что за хреновый сегодня день! - думал Пернатый, проносясь над крышей, где, задравши головы, провожали его взглядом рабочие. Даже простая передышка и та вышла ему боком! К тому же теперь, вдобавок к груди и спине, разболелся ещё и хвост - один из этих чёртовых дураков на чердаке целую кучу перьев выдрал, как плохо!.. Вообще всё очень, очень плохо!..
  Поднявшись повыше, Пернатый потихоньку выровнял полёт, изредка ловя подходящие потоки воздуха, чтобы, планируя, немного расслабиться и окончательно прийти в себя. Ему всё-таки удалось неплохо поспать, прежде чем его обнаружили, так что лететь теперь стало гораздо легче.
  Птичник лёг на курс к лесопарку, где они с Тигром оставили тело Марка, а потом, отъехав дальше загород, закопали останки Милены и девицы с вокзала в лесу, тщательно замаскировав место захоронения и уничтожив следы своего пребывания. А после этого - поехали в лабораторию готовить Пернатого к приходу в ОКОП, чтобы он смог выкрасть откуда лучезар.
  Тигр назвал лучезар квинтэссенцией соединения иномирья с Землёй и сказал, что если вставит его в свою установку, это сделает переброс мгновенным. А чем быстрее Тигр обретёт власть, тем скорее он сможет вернуть Хищницу!
  Ради этого Пернатый, конечно же, согласился сделать всё, что потребуется. И тогда Тигр, с помощью своих разработок и установок, подлечил Пернатого, а затем нарастил чувствительность и добавил ему сил так, чтобы он смог стянуть растворённую в теле Ладмирова иномирность в компактную форму, а потом утащить её, когда они со стариком окажутся у лабиринта. Ведь только там, на самой границе прохода в иномирье, лучезар мог выйти из тела наружу.
  Об этом птичник, предложив свою помощь ОКОПу, конечно же, умолчал. Как и об истинных мотивах, которые привели его к двери бывшей выдры. Помощь Ивану Григорьевичу из-за мук совести служила прекрасным прикрытием, тем более что такие муки действительно имели место, хотя и не являлись настоящей причиной.
  Ворона - якобы проводница, конечно же, была самой обычной дворовой птицей и играла роль отвлекающего манёвра, позволяя всем заморочить голову и одновременно вывести из строя Чёрного ястреба - Пернатый считал его своей главной угрозой, единственным, кто мог остановить его и отнять лучезар.
  
  * * *
  Пернатый приземлился на дерево в самой глубине лесопарка. Здесь, в секретном месте, практически в глухом лесу, росло дерево с большим дуплом, где был спрятан пластиковый пакет с одеждой. Птичник заранее оставил её там, прежде чем пойти к Крюкову домой сдаваться. Там же, в дупле, лежал ещё и плотный чёрный мешок, вот только теперь положить туда было нечего...
   Птичник внимательно оглядел окрестности: никого. Осторожно спрыгивая с ветки на ветку, он спустился вниз и только с третьей попытки сумел наконец перекинуться в человека. Достав из дупла пакет, вынул одежду.
  Что-то будет теперь, когда он явится в лабораторию без лучезара?!
  Тигру теперь придётся долго пыхтеть, прежде чем установка заработает, а потом... - станет ли он делать, что обещал подельнику, если тот не справился с заданием?..
  С другой стороны - а куда ещё, кроме как в лабораторию к Тигру, Пернатому, в обличье Котова, сейчас деваться? В ОКОПе прекрасно знают, как он выглядит, и будут усиленно его искать. К тому же - он поморщился, обнаружив, что к саднившим ранам добавилась тянущая боль в пояснице - рабочий вырвал часть перьев! А это просто ужасно!
  Одевшись, Николай Котов сел под деревом - надо было подумать.
  Думал он долго и пришёл к выводу, что идти сейчас в лабораторию нет никакого смысла. Про то, что лучезара не будет, Тигр и так уже понял, не дурак. Значит, Хищницу теперь он если и вернёт, то лишь после того, как доработает свою установку. Причём ключевое слово тут 'если'! Тогда, в заброшенном доме, когда горло у Тигра срослось, и он заявил, что сможет её вернуть, Пернатый просто поверил в это, без колебаний, не размышляя и не анализируя. Ну, ещё бы! Он был в таком ужасе от содеянного собственными руками - годилось что угодно, лишь бы хоть немного облегчить боль и избавить от адского чувства вины! Но теперь...
  Теперь, когда прошло время, боль чуть притупилась, а голова прояснилась, Пернатого вдруг одолели сомнения. Нет, не в своём желании вернуть Хищницу - да, он понимал, что она его больше не любит, но уже не хотел слишком многого: пусть будет жива и ладно, - а в самой возможности такого возврата!
  Пернатый перебрал в голове информацию, считанную им во время схватки с Тигром, но не нашёл в ней ничего, что могло бы прояснить этот момент. Бой был коротким и, когда иномирные сущности соприкоснулись, Тигра волновало множество вещей, но все были о другом! Вот если бы птичник мог поглотить красноглаза - тогда увидел бы всю его память, все слои разума, а так... В общем, насчёт Хищницы Тигр думал только, что после разведки лабиринта он вселит её в тело девицы с вокзала...
  Вспоминать и думать об этом было тяжело, но если отбросить эмоции и сосредоточиться исключительно на фактах, то ясно: Тигр легко мог, воспользовавшись ситуацией, соврать, с целью заставить Пернатого выкрасть лучезар.
  Благодаря интеллекту Привратника, красноглаз был очень умён, прекрасно разбирался в физике иномирья и знал: Ворона-проводница могла помочь, только пока Пернатый был бестелесным и оттого имел с бывшим своим хозяином-выдрой особую связь, поэтому ни один гипнолог не в силах справиться с поставленной задачей, а значит, ОКОП непременно обратится к Вьюшко. О гениальности Вьюшко Тигр знал от Опера - уникального создания, которого ещё Привратник подготовил для особого задания и усовершенствовал так, как никого больше. Опер полностью сохранил свою человеческую память, и когда Тигр его сожрал, то получил её в своё полное распоряжение, равно как и всю информацию, добытую во время бестелесного вторжения в 'зоосад' и контору ФСБ, где работал Арбоканов. Потому и мог придумать, как обойти введённые после этого проникновения беспрецедентные меры по охране 'зоосада', выманить всех наружу и заполучить лучезар.
  Однако сколь бы замечательным ни был план, всегда что-то может пойти не так... Это и случилось. Но Тигр, наверняка, винит в этом Пернатого, кого ж ещё?! И если уж он жрал даже успешных подельников, то что сделает с провинившимся?..
  В общем, явившись в лабораторию, можно так нарваться, что больше уже никогда оттуда не выйти. Однако и ходить в обличье Николая Котова тоже не безопасно!
  Так что же делать?
  Пока ясно только одно: ночевать придётся прямо здесь, в лесу.
  
  * * *
  - Привет, ну как ты? - Валера присел возле Кириной койки, стараясь не выказывать потрясения от её вида: зелёно-серое лицо, глубоко запавшие глаза, даже волосы выглядели матовыми сосульками, как шерсть больного животного.
  - Жить буду, - слабо улыбнулась напарница. - А ты?
  - Да я-то что! - вздохнул Валера. - Нормально... если не считать того, что я упустил Пернатого.
  - Ну, ты же не виноват... это ведь Вьюшко тебе голову заморочил!
  - Так-то оно так, конечно... вот только ты-то сумела обман обнаружить, а я - нет!
  - Да брось! Ничего я не сумела, случайно получилось... просто отвлеклась на секунду и в окно глянула, а там эта ворона, якобы проводница, сидит себе на ветке преспокойненько...
  - Так ворон же миллион вокруг!
  - У этой перо из хвоста смешно торчало, вот по нему я её и узнала! Перекинулась - и гипноз сразу перестал на меня действовать! Смотрю, а эта тварь пернатая уже лучезар схватила и - в окно... ну, дальше ты знаешь.
  - Ах, вот оно что! - улыбнулся Валера. - А мы-то думали, как ты догадалась? Арбоканов дико мечтал понять.
  - Чего ж не пришёл спросить?
  - Так к тебе только пускать начали - я самый первый проскочил!.. а скоро все потянутся. Коса, ты теперь - героиня!.. А я - лопух! Да ещё и на время без напарницы остался.
  - Ничего, Бластер, поймаем мы этого красноглаза! Вьюшко наверняка был с ним в сговоре, и... - с жаром начала Кира, но по выражению лица напарника поняла: дело плохо. - Чёрт, неужели Вьюшко тоже сбежал?!
  - Да нет, нет, что ты! - поспешил успокоить её Валера. - Арбоканов ему не позволил. Здесь сидит, гад! Сознался уже, что на Тигра работал... - он кратко рассказал всё, что гипнолог сказал на допросе.
  - Значит, где эта лаборатория, он не знает? - разочарованно протянула Кира.
  - Да похоже на то!.. Его задачей было только голову нам всем гипнозом задурить, чтобы Пернатый мог лучезар стырить, а как потом с Тигром встретиться, тот должен был сообщить Вьюшко дополнительно...
  Дверь в палату открылась.
  - Крюков, время давно вышло! - возмутился стоявший на пороге Сергей. - Имей совесть, она ведь еле жива!
  - Да я... - начал Валера.
  - Иди, Бластер! - сказала Кира. - Мне поспать надо, лекарствами так напичкали... ты лучше делом займись.
  - Займусь, - мрачно пообещал, вставая, Валера. - А ты, Коса, давай уже быстрей выздоравливай!
  - Есть, товарищ капитан.
  Что ж, выходя из палаты, вздохнул с облегчением Валера, с ней, слава Богу, всё будет нормально, не то разорвал бы я этого Котова собственными зубами! А теперь, пожалуй, только морду набью как следует, да и хватит, - главное, этого ублюдка найти!..
  В отличие от Тигра, который мог менять тела, когда заблагорассудится, а потому никто не знал, как он на данный момент выглядит, человеческий облик Пернатого был известен, а потому его фотографию загрузили в базу данных системы распознавания лиц. Она работала в Москве уже пару лет, и ФСБ таким образом не раз выявляло до того годами скрывавшихся преступников. Поэтому Арбоканов имел все основания рассчитывать, что Котов скоро попадёт в поле зрения одной из полутора тысяч подключённых к системе видеокамер.
  А пока все ждали от системы сигнала о совпадении, Валера, решив не терять времени, каждую свободную минуту мониторил соцсети, порталы, форумы: искал любые мелочи, упоминания, описания, хоть что-то, что могло навести его на след смывшегося Пернатого. В наш век интернета ничто не происходит бесследно, даже если это и нельзя сфотографировать или снять на видео. Кто-то же должен был хоть мельком увидеть эту проклятую звероптицу!..
  
  * * *
  Иван Григорьевич умер. После выхода лучезара его организм отказался нормально функционировать. Использовав последние силы на то, чтобы закрыть своим телом чудо-шар, старик потерял сознание, и в себя больше не пришёл. Его успели подключить к аппаратуре искусственного поддержания жизни, однако уже на следующий день врачи констатировали у Ладмирова смерть мозга. И сразу же тело Ивана Григорьевича, не взирая ни на какую аппаратуру, мгновенно усохло, а лучезар - его хранили отдельно в контейнере в специально оборудованном помещении - налился дополнительным красноватым светом, словно вытянул из мёртвого старика соки, сделав его похожим на найденных в своё время кошек-'сухофруктов'.
  Что означал этот процесс для Ладмирова, как и почему изменился лучезар, Валера, как, впрочем, и все остальные, не знал, но он искренне верил, что Иван Григорьевич всё же встретился со своей горячо любимой умершей женой. Причём так, как делают это людские души, без всякой помощи иномирья.
  После того, как впавший в глубокую кому Иван Григорьевич стараниями Котова-Пернатого очнулся, он так искренне обрадовался 'лунатику', что Валера потом долго с ним беседовал: объяснил, где Ладмиров находится и как попал в 'зоосад', а тот рассказал про свою Манечку и как любили они друг друга в этом старом, заброшенном нынче доме. Историю с лучезаром старик воспринимал однозначно как чудо, которое непременно сведёт его с женой для вечного счастья, и верил в это столь абсолютно и непоколебимо, что и другим стыдно было сомневаться в таком исходе.
  Вот Валера и не сомневался, пусть даже и считал, что какой-то иномирный артефакт тут совершенно ни при чём, а всё дело в беззаветной любви Ивана Григорьевича к своей жене - ибо только любовь и творит настоящие чудеса, как бы по-дурацки банально и пафосно это ни звучало.
  И всё равно старика было жаль: хорошего человека всегда жалко, особенно, если его нагло использовали в своих целях подлые иномирные твари, причём имевшие когда-то к тебе самое непосредственное отношение. Нет, разумом Валера понимал, конечно, что не в ответе за своего бывшего Дуса, ставшего самостоятельной единицей бытия, - ведь не отец же он Пернатому, ну, в самом-то деле, пусть даже тот когда-то и 'заразился человеком' от своего хозяина. 'Они - не мы!' - как когда-то правильно сказала Кира, но, несмотря на это, факт, что Пернатый оказался предателем, сильно действовал на нервы. Валера винил себя в том, что с самого начала, когда только впустил Котова в свою квартиру, не заподозрил подвоха! Пусть Пернатый сейчас и самостоятельная единица бытия, когда-то он был подчинённым Дусом, так почему же бывший хозяин совсем ничего не почувствовал?! Мысль о возможности сговора Пернатого с Вьюшко и Тигром даже не пришла в голову! А то, что, выйдя из гипноза, Валера не сумел остановить чуть не убившую напарницу звероптицу, лишь подливало масла в огонь.
  К счастью, Кира, хоть и медленно, но всё же шла на поправку. Сегодня Валера пришёл с самого утра и краснел от слов нежной благодарности, неожиданно излитой на него напарницей. Оказалось, едва Арбоканова пустили к покалеченной сотруднице, он рассказал, как Валера, заклинив шваброй дверь бокса и рискуя всем на свете, отчаянно боролся за человеческую форму Киры, после чего она сильно расчувствовалась и даже в голос разрыдалась, чего не случалось с ней уже лет тысячу! Это от общей слабости, - объяснил Сергей, не побоявшись на правах лечащего врача отругать начальника ОКОПа за излишние волнения ещё не готовой к этому пациентки. А сегодня, восхваляя напарника за смелость, преданность и решительность, Кира снова разволновалась, и Валера, скомкано пробормотав 'Да брось, не стоит...', поспешил сменить тему, рассказав последние новости:
  - Ребята снова протрясли работников склада, где по поддельному паспорту забирали оборудование для лаборатории - помнишь?
  - А-а, да-да... там ещё кто-то, видно, подчистил записи, и куда всё это погрузили и увезли, неизвестно.
  - Ну да! Только ещё вчера у нас появилась зацепка: записи-то и правда подчистили, но когда на кладовщика посильнее нажали, он отыскал у себя в личном блокноте номер грузовика, на котором товар забирали. Черкнул тогда на бумажке, прежде чем пропуск оформить, да и забыл об этом. А как пришёл к нему Мамонт с предложением память освежить хорошенько, так сразу про блокнот-то и вспомнил!
  - Мамонт может, он такой, - улыбнулась Кира, глаза её стали закрываться.
  - Да уж, - согласился Валера. - Он после того прокола с Раздольским прямо спит и видит до этой твари добраться! Ну, и за тебя переживает, конечно! Мы все очень переживаем.
  - Не надо, я норм... грузовик отследили?
  - ГЛОНАСС-GPS навигатор на нём не установлен, поэтому вчера послали в ГИБДД срочный запрос на выписку из 'Потока', а ребята поехали с водителем побеседовать.
  - Держи меня в курсе...
  - Пока, - улыбнулся Валера уже провалившейся в сон напарнице.
  
  * * *
  Тигр окинул взглядом опустевшее помещение: большую часть оборудования он уже вчера перевёз на новое место и, как выяснилось, не зря! Эта драная птичья скотина так здесь и не появилась.
  И с лучезаром Пернатый больше не работает!
  Тигр сделал специальный индикатор, чтобы следить за тем, как птичник ежедневно проводит сеанс 'лечения' Ладмирова, пока не закончится подготовка и наступит день, когда ОКОП проведёт 'операцию по запечатыванию канала'. Каждый раз, когда прокачанный Тигром птичник вступал в контакт с лучезаром, идущее от звероптицы иномирное излучение так усиливалось, что чувствительное к нему соединение реагировало, заставляя индикатор гореть ярким синим глазком.
  Последнюю неделю он всегда зажигался в три часа дня, пока позавчера вдруг не вспыхнул раньше обычного - в одиннадцать утра. Подумав, что настал наконец день операции, Тигр замер в ожидании: если лучезар уже вытащен из Ладмирова, то индикатор так и будет гореть, пока Пернатый не доставит артефакт прямо сюда, в лабораторию. Однако спустя какое-то непродолжительное время - Тигр не засёк, но, по ощущениям, минут пять-семь - индикатор вдруг погас!
  Ничего, успокоил себя Тигр, возможно, это лишь очередной сеанс 'лечения Деда Мороза', который, по каким-то причинам, перенесли на утро, а время было короче обычного, потому что лучезар уже полностью стянулся, Пернатый боится вытащить его раньше времени, и тогда логично предположить, что операция назначена на завтра. Однако случившееся в любом случае сильно настораживало, поэтому Тигр сразу заказал на завтра грузовую перевозку, рассудив, что лучше заплатить за пустой прогон машины, чем потерять всё да ещё и угодить в маски-шоу спецназа.
  Следующим утром, когда индикатор не загорелся до двенадцати, Тигр принялся разбирать и упаковывать установку. Расчёты, когда лучезар полностью стянется, показывали, что это уже должно было произойти, но Ладмиров - всё-таки живой организм, а не машина, так что временные вариации возможны... Тигр больше не следил за сигналом, но увозя оборудование, до самой ночи надеялся, что операция в заброшенном доме по каким-то причинам отложена, и завтра индикатор снова вспыхнет. Тигр даже не запер общую дверь в бывшую лабораторию, оставив закрытой на замок только одну комнату с оставшимися мелочами, на дверь которой прилепил записку, что вернётся сюда завтра утром.
  Всю ночь он собирал обратно часть установки с индикатором, на случай, если день операции - завтра, но утром, когда всё было готово, огонёк так и не загорелся. В пол-одиннадцатого, бросив последний взгляд на мёртвый индикатор, Тигр поехал по старому адресу забрать последние мелочи. Сначала долго исследовал окрестности, но не заметил ничего подозрительного и тогда решился зайти в подвал - дверь туда была не заперта, записка висела на месте. Тигр сорвал её и сунул в карман. Отпирая единственную закрытую комнату, он думал, как правильно сделал, что так быстро свалил отсюда!
  Уже стало окончательно ясно, что операция не состоялась, а значит, Пернатого, а с ним, конечно же, и Вьюшко, каким-то образом разоблачили ОКОПовцы. Теперь они вытрясут из обоих всё, что тем известно. Гипнолог-то вряд ли сможет привести спецслужбу к лаборатории, но вот Пернатый!
  Пернатый знает, где находится установка, и, несмотря на страх не вернуть Хищницу, скорее всего, не выдержит давления и расколется... К тому же он видел нынешнее лицо Тигра, а значит, ещё и тело снова придётся менять. Возможно, расколется Пернатый не сразу - ведь он знает, что Тигр запустит переброс и без лучезара, просто для этого понадобится гораздо больше времени, поэтому поначалу эта драная курица, наверное, будет крепиться, в надежде дождаться момента, когда ОКОП уже сможет помешать иномирью. Слишком уж сильно чувство вины перед своей, так глупо отправленной на тот свет, возлюбленной кошатницы, и Пернатый верит, что Тигр сможет её вернуть после переброса... Однако и рассчитывать, что этот слабак сумеет продержаться больше нескольких дней, тоже не стоит.
  Проклятье, думал Тигр, доставая ящики, как же теперь всё затягивается! А ведь переброс мог начаться ещё вчера, если бы бестолковый птичник и козёл-гипнолог нормально выполнили свою часть работы! Катались бы уже, как сыр в масле, вместо того, чтобы сидеть в застенках спецслужбы.
  - Тупые уроды! - выругался он в голос, упаковывая в ящики последние оставшиеся мелочи. - Ну, ничего, я ещё до вас доберусь!..
  
  * * *
  Водителя грузовика, номер которого удалось отыскать в личном блокноте кладовщика на складе, где было отгружено лабораторное оборудование, дома не оказалось. Жил он в Подмосковье, грузовик давно выкупил и работал сам на себя. Машина стояла во дворе, а водитель, по словам соседей, уже недели две как здесь не появлялся - во всяком случае, они его точно не видели. Выходило, что последним делом водителя стала перевозка оборудования, после чего он вернулся домой, поставил грузовик, а позже ушёл куда-то и пропал.
  Потом пришла выписка ГИБДД из базы данных 'Поток' - в ней были адреса камер дорожного наблюдения, которые зафиксировали номер грузовика и время, когда он там проезжал. По этой выписке оперативники быстро определи район, куда, погрузив на складе лабораторное оборудование, отправился грузовик. Там он пробыл несколько часов, очевидно разгружая товар. Место оказалось в том же секторе, где и лесопарк, на подходе к которому Вьюшко посадили в машину, так что, похоже, его и правда возили кругами, пытаясь создать впечатление, что лаборатория - на другом конце Москвы.
  Собрав данные о недавно арендованных в том районе подвалах и просмотрев записи окрестных камер, ОКОПовцы в итоге обнаружили место, где разгружалось оборудование, однако, когда туда ворвался спецназ, помещение оказалось пустым - Тигр, судя по всему, только что переехал! Подъездная и дворовая камеры, которые могли снять процесс этого внезапного переезда, оказались уже три дня как выведены из строя, а жильцы дома об этом и не подозревали, думая, что всё работает как обычно. Арбоканов разругался с ответственными за городскую систему видеонаблюдения, обвинив их в извечном бардаке, но это не помогло.
  Несмотря на риск попасться случайным гражданам на глаза и тем получить дополнительные проблемы, Валера всё же перекинулся, чтобы взять след. Однако без иномирного подселенца в организме эта его способность носила ограниченный характер и была сродни собачьему нюху: да, он чуял былое присутствие красноглаза в здании, особенно сильно в одном из помещений, и во дворе, но там, где тот сел в машину и уехал, след терялся. Метнувшись обратно в подвал, Чёрный ястреб обратился в человека и быстро оделся, надеясь, что, пока он был во дворе, никто не успел заснять его на смартфон. К счастью, всё вроде обошлось. Обидно было бы писать объяснительную и по полной огребать от начальства за глупую самодеятельность, когда от неё нет ни малейшего толка.
  Мамонту, взявшемуся за дело с другой стороны, похвастаться тоже оказалось нечем. Он хотел выяснить, кому Тигр сделал заказ на транспортировку оборудования с этого адреса, но грузоперевозчиков, включая частников, в Москве оказались тысячи, так что обзванивать их пришлось бы несколько месяцев, да ещё и не факт, что работающие на себя водители хранят записи, куда ездили, дольше одного дня.
  В общем, дело снова зашло в тупик, и теперь вся надежда была на то, что удастся разыскать Пернатого, а он уже скажет, где красноглаз.
  Однако время шло, а сигнала о совпадении от системы распознавания лиц, куда загрузили фото Николая Котова, до сих пор не поступило! Как и где Пернатый умудрился залечь на дно?! - никто не брался сказать, и Арбоканов был в ярости, зато Валере, в его прочёсывании интернета, наконец, улыбнулась удача: в одной из соцсетей некто с ником Ари Высокий обмолвился, что видел лебедя-мутанта с зубами.
  Представившись журналистом, пишущим для журнала 'Чудеса и приключения', Валера обратился к Ари в личку с вопросом, нет ли у того фоток странного зверя, подчеркнув, что готов неплохо за них заплатить. И вот тогда-то и выяснилось самое интересное: Высокий посетовал, что фотки не получились, потому что смартфон вдруг, в самый неподходящий момент накрылся. 'А потом, как ни в чём не бывало заработал?' - спросил Валера. 'Откуда вы знаете?' - удивился Ари. 'Предлагаю всё объяснить при встрече, - загадочно объявил 'журналист'. - Я прямо сейчас подъеду - дашь мне интервью и сам узнаешь много интересного!'
  Высокий, конечно, не устоял и назвал адрес. Приехав на место, Валера не стал больше темнить и, предъявив удостоверение ФСБ, повёз парня в контору. 'Значит, статьи в журнале не будет?' - упавшим голосом спросил Ари, как видно, уже размечтавшись почитать про самого себя в 'Чудесах и приключениях'. 'Статьи в журнале - нет, - подтвердил Валера. - А вот обещанное интервью - обязательно. И поверь, это гораздо важнее, чем пустая болтовня с журналистом'. Он так многозначительно посмотрел в зеркало заднего вида на парня, что тот даже сел прямее, осознав собственную причастность к серьёзным делам.
  В конторе он назвал свои настоящие имя и фамилию - Пётр Тяпкин, а также домашний адрес и место работы. И когда узнал, что не должен никому рассказывать про свой визит в ФСБ и 'зубастого лебедя', потому что это - государственная тайна, вообще, так проникся патриотическим желанием помочь спецслужбе, что даже попытался самостоятельно нарисовать странное существо на листочке, но вышла невразумительная каляка-маляка. Зато когда пригласили художника, глазам оперативников предстал во всей красе не кто иной, как Пернатый.
  - Ух ты! - восхитился Тяпкин. - Это точно он, лебедь с зубами! Здорово! прям как живой!
  У Валеры аж во рту пересохло от возбуждения, он застыл, пожирая рисунок глазами - так замерший в засаде кот смотрит на выход из мышиной норы.
  - Вы говорили, что работали на чердаке не один.
  - Да, - кивнул Петька. - Михалыч тоже там был.
  - Этот Михалыч, он что, 'лебедя' не видел?
  - Видел, - нехотя признался Тяпкин.
  - Что ж вы раньше-то не сказали? - укорил его Валера.
  - Вы не спрашивали, - хмуро ответил Петька, чувствуя, как интерес к его собственной персоне блёкнет, переключаясь на другого человека.
  - Фамилия и имя Михалыча?
  - Овчинников Борис Михайлович.
  - Телефон и домашний адрес знаете?
  - Адрес - нет, а телефон... вот - Тяпкин нашёл в своём мобильнике номер. - Но я с ним больше не работаю, меня к другому наставнику приставили.
  - Почему?
  - Да чёрт его знает! - пожал плечами Петька. - Такое распоряжение.
  - Андрюш! - обратился Валера к сидевшему в той же комнате за компьютером Капцеву. - Будь добр, найди мужика, - он передал листок с фамилией, именем, отчеством, телефоном и местом работы Овчинникова. - Надо его срочно сюда!
   Никогда не отличавшийся многословием Капцев молча взял бумажку.
  - Итак, Пётр, - повернулся Валера к Тяпкину. - Давайте-ка конкретно: что именно видел Овчинников?
  - Да всё... - тяжко вздохнул парень. - Мы 'лебедя' одновременно заметили. Я хотел его сфоткать, а Михалыч сразу бросился ловить.
  - Зачем?
  - Помочь хотел, - пожал плечами Пётр. - Это... лебедь-то вроде как раненый был... Ну, а потом он вырвался и улетел.
  - Вырвался? То есть Михалыч с ним контактировал?
  - Да, - выдавил Тяпкин, и добавил, с такой неохотой, словно безвозмездно отдавал Валере найденный у себя под кроватью чемодан с деньгами: - Даже перья выдрал...
  - Что? - обалдело спросил Валера. - Вы это серьёзно?! Михалыч выдрал у 'лебедя' перья?
  - Да, - совсем поник Пётр. - Несколько штук... Серебряные. Из хвоста.
  - Ну и где же они?!
  - У Михалыча.
  
  
  13. Призрачный кречет
  Мобильный телефон Овчинникова оказался выключен, домашний - не отвечал, с места работы Бориса Михайловича сообщили, что он срочно оформил двухнедельный отпуск и собирался уехать из города. Сказал - семейные проблемы, но с женой он уже десять лет как развёлся, а сын вырос и тоже жил своей жизнью. Оба заявили, что лет сто Овчинникова не видели и понятия не имеют, где он.
  Пётр Тяпкин припомнил, что Михалыч хотел показать перья какому-то своему старому другу, но не имени этого друга, ни места работы назвать не смог, помнил только, что у того есть счётчик Гейгера.
  Благодаря особым полномочиям, выбитым Арбокановым из высшего руководства, детализацию звонков с мобильника обычного честного гражданина Овчинникова получили сразу после допроса Тяпкина. К счастью, Борис Михайлович был не слишком общительным и звонков делал немного, поэтому довольно быстро выяснилось, что перья он, скорее всего, показывал Антону Сергеевичу Пешкину - он оказался единственным из владельцев указанных в распечатке номеров, с кем не удалось переговорить, поскольку его телефон тоже, как и у Овчинникова, был выключен. Пробив адрес, Валера с Димкой Мамонтовым срочно выехали к Пешкину на квартиру.
  Мамонт был за рулём, а Валера, сидя на пассажирском сидении, в очередной раз пытался дозвониться Антону Сергеевичу на мобильник, потом на городской домашний телефон - безуспешно. На работе трубку никто не брал, потому что был уже поздний вечер.
  Валера посмотрел в окно: на улице поднялся ветер и начал накрапывать дождь.
  - Что, глухо? - спросил Димка.
  - Как в танке! - вздохнул Валера. - У меня такое чувство, что мы снова опоздали. События - словно поезд, несутся вперёд, а мы только и успеваем, что прибежать на станцию и увидеть хвост уходящего состава...
  - Причём мы даже знаем конечный пункт маршрута, - усмехнулся Мамонт, - а толку - ноль!
  Пропел сигнал эсэмэски, и Валера обрадовался было, что это сообщение о появлении в сети вызываемого абонента, но - увы!
  - МЧС предупреждает, - буркнул он, убирая телефон в карман. - На Москву идёт гроза с порывами ветра до двадцати метров в секунду.
  - Гроза в начале мая - дело обычное, - заметил Димка, и, покосившись на собеседника, сменил тему:
  - Слушай, Бластер, а как там Коса? а то я к ней только один раз заскочить и успел - сразу, как врачи разрешили...
  - Ну, выздоровление идёт, динамика положительная, в общем, нормально!
  - Что ж, отлично! - облегчённо выдохнул Мамонт. - Всё время вспоминаю, как её, окровавленную, уносили... таким виноватым себя чувствую!
  - Брось! - отмахнулся Валера. - Это всё чёртов Вьюшко, при чём тут ты? Ты же не мог, как она, перекинуться, чтоб сменить восприятие!
  - Вот потому и виноват... я не мог перекинуться, потому что отказался от форсированных исследований.
  - Не ты один, - пожал плечами Валера. - К тому же, у тебя-то как раз были самые большие на то основания!
  - Ты правда так считаешь?
  - Ну да... а ты сам разве - нет?
  - Не подумай, что я оправдываюсь, но тут дело не только в том, что у меня жена скоро родит... просто после того, как я... Виолу... вот чёрт! До сих пор не могу об этом!.. - Димка так вцепился в руль, словно машина была диким мустангом, ждущим любого маломальского послабления, чтобы вырваться.
  Эту историю Валера узнал от Киры, когда только начал работать в ОКОПе: как Мамонт, прямо в метро, обратился в дикого пса и чуть не загрыз Виолу. Сумев выскользнуть из его когтей, она не стала стрелять из боевого пистолета а, истекая кровью, бегала по туннелям, получая раны и один за другим всаживая во взбесившегося зверя снотворные дротики, пока тот не отключился.
  - У тебя замечательная жена, Мамонт! Не всем так везёт...
  - Это правда, Бластер, - серьёзно ответил Димка, заметно расслабляясь, и немного подумав, сказал: - Мне вообще с напарницами везло - это я о том времени, когда ещё Коса за мной присматривала. Коса ведь тоже в тебя из боевого стрелять не стала!
  - Да, - кивнул Валера. - Хоть и не знала совсем, вообще первый раз в жизни видела! что-то будто заставило... - так она потом сказала...
  - Вот! - горячо воскликнул Димка. - Эти наши женщины... ведь быть бы нам с тобой трупами, Бластер, если б... чёрт! вот пока мы с тобой всё чего-то там думаем-соображаем, они - просто берут и делают! То, что считают правильным... Просто берут, на хрен, и делают!! Понимаешь?!
  Бластер не очень-то понимал, но предпочёл молча кивнуть: это явно были какие-то личные 'тараканы' Мамонта, так что пусть погоняет их, если надо... Достав из кармана телефон, Валера снова набрал Пешкина - опять безрезультатно. Минут через пять они доехали до дома Антона Сергеевича. Дождь усилился, но ветер пока ещё был не слишком сильным.
  - Погоди секунду, - выйдя из машины, сказал Валера. - Хочу птиц сюда подогнать на случай чего.
  - Давай, - одобрил Мамонт, заходя в подъезд.
  Наладив контакт с несколькими воронами, Валера последовал за ним.
  - Подожди, - вдруг остановил он Димку, уже протянувшего руку к звонку.
  - Почему?
  - Сам не знаю... - растерялся Валера. - Предчувствие?..
  Прикинув расположение окон, он направил к ним ворон, чтобы попытаться заглянуть внутрь, а Мамонт тем временем прислонил ухо к двери и какое-то время прислушивался.
  - Тихо вроде, - сообщил он, выпрямляясь, и осторожно надавил на ручку: - Заперто. А дверь - железная, быстро не вломиться!
  - Шторы задёрнуты, но внутри горит свет, - сказал Валера, прежде чем его вдруг накрыло, как в тот раз, когда Серый привёл их с Кирой к бывшим Дусам. - Пернатый! - прошептал он, борясь с пробивавшей тело огненной молнией - предвестником спонтанной трансформации. - Пернатый перекинулся в звериную форму - я его чувствую!
  Мамонт нажал кнопку звонка: прозвучал мелодичный перелив, затем снова воцарилась тишина. Впускать гостей никто не спешил.
  - Да откуда же здесь, на другом конце города, взяться Пернатому, если он в системе так и не засветился? - удивился Димка, снова давя на кнопку звонка. - Может, это ты так перья чувствуешь?
  - Нет, - покачал головой Валера. - Пернатый где-то тут, совсем близко... чёрт... на улице уже ветер и дождь, придётся отпустить ворон.
  Позвонив ещё раз, Мамонт заорал, колотя в дверь кулаком:
  - Откройте, полиция!
  Из квартиры послышался громкий шорох и стук.
  - Он удирает! - Валера ринулся вниз, на ходу сбрасывая одежду.
  Распахнув подъездное окно, он дал, наконец, огненной молнии полную волю. На лестничную клетку ворвался ветер и брызги воды, на подоконник упали джинсы, а за ними, глухо стукнув о раму, вниз, во двор, полетели ботинки.
  Огромная бело-дымчатая птица вымахнула из растворённого настежь окна квартиры и взвилась в тёмное небо, уходя вертикально вверх, а следом, стремительной спиралью рассекая капли дождя, рванулся ввысь Чёрный ястреб.
  
  * * *
  Дождь усиливался, пытаясь промочить перья, но они пока держались, отвергая влагу, словно водонепроницаемый плащ, а вот с крепчавшим каждую минуту ветром дело обстояло гораздо хуже. Резкие порывы бросались на крылья, словно голодные собаки на кости, стремясь сломать, перекрутить и уже обглоданными бросить на землю. Блеснула молния, за ней ещё, воздух сотрясли громовые раскаты. Удивляться, как и почему 'лебедь с зубами' вдруг превратился в огромную бело-дымчатую хищную птицу, было некогда. Чёрному ястребу приходилось замысловато маневрировать, уклоняясь от нападок злобных вихрей. Вороны, не говоря уже о мелких птахах, давно попрятались в укрытия: летать в такую погоду, да ещё и в темноте, других дураков, кроме двух чокнутых оборотней, не нашлось. И хотя обе птицы были крупными и сильными, белый хищник по размерам явно превосходил ястреба. За несколько взмахов набрав скорость, огромная светлая птица упрямо неслась вперёд, рассекая дождь, точно атомная подлодка - океан. Снова ударила молния, ярко высветив могучие, длинные и острые крылья - они работали как заведённые. И почти сразу прогремел гром, гораздо ближе, чем в предыдущий раз, так что все внутренности сотряслись и ухнули куда-то вниз, на долю секунды сбив ястреба с курса. Он быстро выправился, но понял, что отстаёт, и попытался прибавить ходу. Дождь усилился и лететь стало ещё труднее, расстояние между птицами увеличивалось, а ястреб не мог ничего поделать! Он чувствовал, что его главные преимущества перед массивным светлым хищником - это большая ловкость и маневренность, но здесь, над домами, на открытом всем ветрам пространстве, они совсем не имели значения! Резкий порыв ветра чуть не смял ястреба, заставив бешено работать всем телом, чтобы удержаться в воздухе. 'Господи, помоги! Я не могу, я не должен его упустить!! Пожалуйста!!!'
  И вдруг сквозь дождь пронеслось нечто большое, мокрое, похожее на огромного синего ската. Оно налетело на улетавшую от ястреба птицу и накрыло её, закутав в себя с головой. Ярко сверкнула молния, за ней последовал такой оглушительный громовой раскат, что в окрестных домах зазвенели стёкла. Синий бьющийся ком, кувыркаясь, стал валиться прямо на плоскую крышу высокой жилой башни. Отчаянно борясь с ветром, ястреб рванулся туда, где светлый хищник продолжал падать, сражаясь с синей напастью. Ею оказался сорванный ветром синий строительный тент - подлетев ближе, ястреб увидел, как разодранное когтями полотно разошлось, и белая птица лезет наружу.
  Однако едва тент был скинут, как бешеный порыв ветра бросил светлого хищника боком прямо на высокий металлический штырь. С диким грохотом взорвалась ярчайшим сиянием молния, ослепив и оглушив Ястреба, он провалился вниз, где, спрятавшись от ветра возле самой стены дома, уцепился когтями за выступ, тряся головой и пытаясь быстро прийти в себя.
  Наконец, плававшие перед глазами пятна разошлись, и он увидел, как мимо соседнего дома огромной безумной синей бабочкой порхнул, уносясь в темноту, синий тент. Переждав очередную сумасшедшую атаку ветра и лелея слабую надежду, что светлого хищника ранило о штырь, Ястреб отцепился от выступа и осторожно поднялся вдоль стены.
  Вместо белой птицы на краю крыши, прислонившись боком к металлическому стержню, неподвижно лежал голый мужчина. Опустившись рядом с ним, Ястреб увидел, что в месте, где тело соприкасается с металлом, виден чёрный ожог. Штырь оказался громоотводом, в который ударила молния!
  Обернувшись человеком, Валера осторожно отлепил бесчувственного мужчину от металлического прута, стащил с токоотвода в сторону центра крыши, подальше от края, заглянул в лицо - Овчинников! Ах ты чёрт! это значит, Пернатый каким-то образом, вопреки тому, что объяснял им Кузов, научился менять тела! Валера обалдело воззрился на лежавшего без сознания Бориса Михайловича - так вот почему его не засекла искавшая совпадение с Котовым система распознавания лиц! Валера прощупал Пернатому шею: пульс оказался едва заметным, но всё же присутствовал. Опять полыхнула молния, но гром раздался только через несколько секунд - он по-прежнему оглушал, однако гроза явно переместилась, уходя от башни.
  Вновь обратившись ястребом, Валера спустился на один из балконов и, мысленно извинившись за мелкое воровство перед отсутствовавшими, судя по тёмным окнам, хозяевами, отцепил бельевую верёвку. Вернувшись на крышу, он крепко и тщательно связал Пернатого - пока занимался этим, совершенно закоченел - голым, ночью, под весенним ливнем, на крыше было жутко холодно - зуб на зуб уже не попадал. Ничего, не умрёт, глядя на бледного с чёрными ожогами человека, подумал Валера, иномирцы - твари живучие... раз уж у него достало сил из звероптицы вырасти в такого мощного пернатого хищника, то и холод переживёт! Овчинников был лишь немного плотнее Валеры, значит, сильно превышавшие ястреба размеры, скорее всего, иллюзия: наверное, так ему виделась большая мощь Пернатого. Но откуда эта мощь взялась и как он, вообще, сумел животную форму сменить?! Загадка!.. Ещё раз проверив узлы верёвки на крепость, Валера вспомнил, как Пернатый покалечил Киру, и едва сдержался, чтобы не пнуть его ногой, так что пришлось даже отступить подальше.
  Вздрогнув от налетевшего порыва ветра, он с большим удовольствием перекинулся обратно в покрытого перьями ястреба и, держась вдоль защищавших от ветра стен домов, полетел назад, к Мамонту. Молнии продолжали бить, но грохотало слабее, интервалы между сверканием и громом увеличивались - гроза постепенно покидала город.
  
  * * *
  - Нет, раны нанесены не Пернатым! Эта звероптица неделю сидела у нас в 'зоосаде', я её вдоль и поперёк изучил, все части тела измерил, - осмотрев труп Пешкина, уверенно заявил Мамонту Сергей.
  Поняв, что Пешкин мёртв, Мамонт вызвал 'зоосадовского' врача сразу же, как Валера улетел догонять огромную белую птицу. Сергей Крапивин был уже дома, в соседнем районе Москвы, так что на место прибыл быстро, одновременно с женой Пешкина, которую вызвали с ночной смены, чтобы отрыла дверь. Сейчас её, накачанную успокоительным, увезли в контору, чтобы там провести беседу.
  - Во-первых, здесь явно поработала не пасть, а клюв, - Сергей показал на шею жертвы, а затем склонился, разглядывая глубокие раны на груди. - Также когти убийцы гораздо крупнее, чем у звероптицы!
  - Его убила большая птица с острыми крыльями! - сказал, заходя в комнату, Валера. - Огромный, бело-дымчатый пернатый хищник.
  - Бластер! - обрадовался Мамонт и, подскочив, тряхнул его за плечи. - Ты цел?!
  - Да цел, цел! - уверил его Валера. - Привет, Серёга!
  - Привет! - врач обменялся с ним рукопожатием и, совершенно не обращая внимания на полную наготу собеседника, заметил: - Больно уж здоровым должен быть этот твой бело-дымчатый пернатый хищник!
  - Очень здоровый, - подтвердил Валера. - Значительно мощнее меня в звериной форме, оттого и раны такие! Слушайте, мне бы хоть штаны! Мамонт, ты не видел?
   - А, да! вот, я всё на лестнице подобрал! - метнувшись в угол комнаты, Димка схватил со стула стопку одежды.
  - О, спасибо тебе, отлично! - Валера стал быстро натягивать джинсы. - А где мой телефон?! Надо Пернатого забрать - он тут, через несколько кварталов, на крыше жилой башни отдыхает.
  - Ты догнал его?! - воскликнул Димка, передавая телефон, в голосе слышалось ликование.
  - И связал.
  - Связал и оставил на крыше?! - поразился Мамонт.
  - Да он без сознания, - набирая номер, пояснил Валера, - налетел на громоотвод, в который саданула молния.
  - Иди ты! - восторгу Димки не было предела. - Чё, серьёзно?!
  - Серьёзно.
  Вызвав из 'зоосада' спецов и переговорив с Арбокановым, Валера вкратце рассказал, как гнался за белой птицей и чем всё закончилось.
  - Да, Пешкина убил он! - выслушав подробное описание светлого хищника, объявил Сергей. - Гигантская птица, без сомнений.
  - Ох, и ни хрена ж себе! - продолжал восхищаться Мамонт. - Ну ты, брат, красавец! И что, ты прилетел сюда, во дворе перекинулся и вот так, прямо голый, в подъезд зашёл?
  - Нет, я на крышу сел. Дверь на чердак хлипкая, я её ногой выбил... Ну, короче, сверху я спустился, и никто из жильцов меня вроде не видел.
  - Чёрт, Бластер! - спохватился Димка, вдруг узрев его босые ноги. - Там, в прихожей - твои ботинки, я их во дворе нашёл. Только вот мокрые они, заразы, насквозь!
  - Сойдут и мокрые... - пробормотал Валера, зайдя со своего смартфона в интернет и углубившись в изучение хищных птиц. - О, нашёл! Тёмные глаза, острые крылья, размах больше, чем у ястреба, окраска бывает разной, в том числе и совсем светлой, взлетать может вертикально... Это кречет! - Он повернул телефон дисплеем к Мамонту, демонстрируя фото с сайта, где рассказывалось о хищных птицах: - Кречет, хищная птица из семейства соколиных, - вот кем стал теперь Пернатый, полюбуйся. Выглядит точно так же, только крупнее раз в пять.
  - С чего же он так изменился? - удивился Сергей, тоже взглянув на фото.
  - Не знаю, - Валера прошёл в прихожую и, морщась от прикосновения к ногам ледяной внутренности промокших ботинок, добавил: - Наверное, это как-то связано с новым телом.
  - Новым телом?! - одновременно вопросили врач и оперативник.
  - А я что, не сказал? - натянув ботинки, Валера посмотрел на застывших в изумлении Сергея и Димку. - У Пернатого теперь тело Овчинникова.
  - Так вот почему его не засекла система! - Мамонт звонко хлопнул себя по ляжке.
  - Сменил тело?! - всё ещё никак не мог поверить врач. - Но как? Он же не красноглаз!
  - Но был с красноглазом в сговоре, - пожал плечами Валера. - Надеюсь, скоро мы узнаем все подробности... если он, конечно, там, на крыше, ещё не окочурился.
  - Не, - мотнул головой Сергей. - В нём же подселенец, а они так просто не окочуриваются!
  - Вот я тоже так думаю, - согласился Валера. - Мамонт, давай поедем к башне, группа уже не подходе, хочу встретить.
  - Ага! - Димка с готовностью нацепил куртку. - Справишься тут один, Серёж? Наша труповозка скоро будет.
  - Справлюсь, - кивнул врач. - Идите быстрее, пока этот неоПернатый не развязался и не удрал!
  
  * * *
  'НеоПернатый' не удрал. Он пришёл в себя, только когда его уже спустили с крыши башни, и теперь связанный и зажатый оперативниками, трясся в микроавтобусе по дороге в 'зоосад', мрачно глядя перед собой и поражаясь собственному невезению. Умудриться нарваться на молнию, это ж надо! Уму непостижимо... какая-то, ну, просто невероятная глупость, да и сколько накопленной силы потерял!
  А ведь ещё пару часов назад всё так неплохо складывалось! Он даже удивлялся, как так получилось, что преследовавшие его сплошные проблемы и неудачи вдруг обернулись новыми захватывающими возможностями. А началось всё с выдранных перьев...
  Пернатый вспомнил, как устал после длинного перелёта к лесопарку и, раненый, даже не смог с первого раза перекинуться в человека... Как потом, всё же став Николаем Котовым, долго думал, как быть дальше, но понял только, что не стоит пока идти к Тигру... Окончательно лишившись сил, он вообще никуда не пошёл, а так и провёл первую ночь: прямо под деревом, то задрёмывая, то приходя в себя от холода и боли в потихоньку заживающих ранах.
  Следующий день он тоже оставался в лесу, где, перекинувшись в звероптицу, много ловил и ел мышей, птиц и белок, чтобы согреться, поддержать силы и ускорить процесс выздоровления. К вечеру Пернатый жутко утомился, но превращаться в Котова, который наверняка уже объявлен в розыск, и не просто полицией, а ФСБ, и идти куда-то под камеры, совсем не хотелось. Поэтому он забился в дупло, где так и уснул в животном облике.
  Приснилось, что он - не птичник, а Ангел. Самый настоящий ангел, с огромными белыми крыльями и похожим на человеческое, но несравнимо более нежным и красивым лицом - в общем, таким, каким представлял его себе 'Дед Мороз'.
  
  * * *
  Ангел летел над Землёй, невидимой тенью осеняя людей, как вдруг воздух разверзся, открыв чёрную пустоту. Это была ловушка - её расставил красноглазый демон, чтобы вытащить из Ангела силу и присвоить её себе. Такое уже случалось: война между красноглазыми и пернатыми шла извечно, поэтому и те и другие давно научились менять своё истинное обличье на боевое, становясь похожими на зверей. Ангел перекинулся в крылатого белого волка и сцепился в схватке с демоном, превратившимся в красноглазого тигра - огромного, клыкастого, злого! Он непременно разорвал бы волка и выпил его жизнь, если бы не крылья, которые помогли выбраться из ловушки и сбежать. Волк был так сильно ранен, что не имел сил обратиться обратно в Ангела и стать невидимой для людей благодатной тенью, он сумел лишь добраться до чердака, где укрылся, чтобы заживить раны.
  'Так значит, ты - Ангел?' - выслушав рассказ бывшего 'лебедя с зубами', удивлённо выдохнул человек.
  'Да, - нежно глядя на него прекрасными неземными глазами, ответил тот. - Я - Ангел, попавший в беду, но встретивший хорошего человека - как тебя зовут?'
  'Борис Михайлович... Овчинников. Только чем же я хороший, ведь я ничем не помог тебе, только зря спугнул! Да ещё и перья вырвал...'
  'Не всегда всё обстоит так, как кажется... особенно людям! Вселенная устроена гораздо сложнее, чем ты думаешь. Будь на твоём месте плохой человек, он бы меня просто не увидел'.
  'Петька тоже тебя видел', - вспомнил Борис Михайлович.
  'Лишь для того, чтобы не подумал, что его наставник - сумасшедший, - пояснило прекрасное создание. - А ты дотошный! Небось, и перья мои пытался исследовать?'
  'Я вчера показал их другу, чтобы проверить на радиоактивность'.
  'Радиоактивность?! - поразился Ангел. - Как ты вообще мог такое подумать?!'
  'Да я и не думал... - смутился Борис Михайлович. - Так просто... на всякий случай'.
  'И что же?'
  'Счётчик Гейгера рядом с перьями не работает. Как и телефоны, компьютеры, и разная другая аппаратура'.
  'Ну, разумеется, - улыбнулся крылатый красавец. - Это же перья Ангела, людям не дано их исследовать! Зря ты вообще их показывал'.
  'Прости... я же не знал!.. Я, наверное, должен вернуть их тебе?'
  'Да, - чуть подумав, согласился Ангел. - Но не сейчас, а чуть позже... если ты, конечно, не против ещё какое-то время со мной общаться. Я бы хотел попросить у тебя помощи, а без перьев ты меня не услышишь'.
  'Разве может обычный человек помочь Ангелу?' - удивился Борис Михайлович.
  'Иногда, - загадочно улыбнулся его необычный собеседник. - Вселенная устроена с одной стороны сложнее, чем догадываются люди, а с другой - проще, поэтому найти в ней связи и точки соприкосновения легче, чем кажется... Где сейчас мои перья?'
  'У меня! Они так красиво сияют... я рассматривал их только что, держал в руках... и, кажется, так и уснул?!'
  'Это не обычный сон, это связь со мной через перья'.
  'Так чем же я могу помочь тебе, Ангел?'
  'Держи перья в постоянном соприкосновении с телом, чтобы я всегда мог с тобой связаться, и чуть позже я скажу тебе, что делать!'
  
  * * *
  Пернатый вздрогнул и открыл глаза. Уже наступило утро. Всё тело затекло, в дупле было неудобно. Поясницу по-прежнему тянуло, а в голове прокручивался только что увиденный сон. Вернее, не сон, конечно, - это было нечто другое, удивительное и при этом крайне полезное! Оно открывало возможности, о которых Пернатый и не подозревал: вероятно, сказывались неожиданные последствия пребывания в лаборатории Тигра - тот усилил его способности взаимодействовать с телами людей, заражённых иномирьем. Ладмиров был захвачен влиянием лучезара, а Овчинников - перьями, которые были частицами сущности самого Пернатого, что усугубляло и обостряло связь человека и иномирца.
  Как чудесно! Он приободрился, мгновенно осознав, что появился реальный шанс стать незаметным и переждать, пока расстановка сил окончательно прояснится.
  Вьюшко в ОКОПе наверняка расколют, - прикидывал Пернатый, размышляя над планом своих дальнейших действий, - и гипнолог выложит всё, что знает о Тигре и лаборатории. Вопрос в том, как быстро, используя полученную инфу, спецслужба найдёт красноглаза - тот ведь тоже не промах, хорошо умеет скрываться и маскироваться. Он будет продолжать подготовку переброса и, если успеет раньше, чем его выявит ОКОП, то передел мира будет уже не остановить! В этом случае, Пернатый явится к Тигру с повинной, объяснив, что был сильно ранен и не мог добраться до лаборатории раньше... или что-нибудь ещё наврёт убедительное, время подумать теперь есть! Ну, а если вдруг ОКОПовские опера ловчее окажутся, так, закрыв канал, получат мёртвое тело Николая Котова и на этом успокоятся, подумав, что Пернатого больше нет...
  Этот день и следующий он провёл в охоте, а ночами залезал в дупло в обличье звероптицы и, засыпая, видел себя Ангелом, говорящим с Овчинниковым.
  
  * * *
  Проснувшись сегодня утром, Пернатый наконец почувствовал себя намного лучше, чем раньше. Запив сытный завтрак из двух птиц и трёх мышей водой из лужи, он поймал себя на мысли, что выбор Кузова и его приятелей, возжелавших бегать по лесу волками, не так уж и плох. Форма животного легко освобождала как от многих житейских проблем, так и от моральных мучений, вроде чувства вины или стыда.
  Может, зря он не пошёл по такому простому и прямому пути? Возможно, вот только... Вот только любовь к Хищнице не оставила ему выбора. Без этой любви они бы не смогли открыть на Землю проход, и из-за неё же стали неспособными на существование в нормальной звериной форме... Хищница вообще отдала столько сил, что никак не могла интегрироваться ни с каким местным телом, а сам Пернатый мог, как выяснилось, обращаться только в 'лебедя с зубами', который вряд ли сумел бы затеряться и спокойно жить на этой планете. Нет! Стать настоящими в этом прекрасном трёхмерном мире они с Хищницей должны были в человеческом обличье - такими делала их сила взаимного чувства...
  Однако всё вышло иначе, и назад уже не откатаешь, поэтому хватит ненужных дум и сожалений! Пернатый встряхнулся, отбрасывая прочь вдруг накатившую меланхолию, потом умылся и тщательно прополоскал пасть, смывая остатки мышиной крови: сегодня ему предстояла важная встреча, исход которой задавал дальнейшее направление всей его жизни! Перья сделали своё дело, постепенно подготовив Овчинникова к тому, что задумал Пернатый - прошлой ночью, в очередном сне об Ангеле, он в этом убедился, и теперь... дело близилось к развязке! Было отчего поволноваться...
  Обратившись в Николая Котова, Пернатый осторожно ощупал свой копчик - эта рана, в отличие от остальных поверждений, выглядела ничуть не лучше, чем раньше: там явно не хватало ткани, словно кто-то вырвал небольшой кусок плоти, оставив глубокую, незаживающую ссадину. Поморщившись от боли, Котов оделся.
  Встреча должна состояться прямо здесь, в лесопарке, но Пернатый не был уверен не только в её благоприятном исходе, но даже придёт ли Овчинников вообще - общение и договорённости, вполне ясные и конкретные во сне, наяву казалось такими зыбкими и ненадёжными! А вдруг, проснувшись сегодня, Борис Михайлович передумает? или расскажет кому-нибудь, а то и вовсе приведёт с собой свидетеля?!
  Оставшееся до встречи время Пернатый промаялся в ожидании, напрягаясь от каждого шороха, пока наконец не увидел, как зашевелились кусты, и на всякий случай прыгнул за толстое дерево, чтобы не попасться на глаза, если это пришёл не Овчинников.
  Но это был именно он. Пернатый осторожно выглянул из-за дерева как раз в тот момент, когда, отодвинув ветви кустов, Борис Михайлович остановился, растерянно озираясь вокруг. Сердце Пернатого радостно подпрыгнуло: Овчинников явно был один и на груди его, под одеждой, невидимый человеческому глазу, но доступный чутью иномирной сущности, цвёл бело-серебристым инеем круг. Сюда Борис Михайлович, по подсказке 'ангела', каждую ночь привязывал перья, и вот теперь они полностью ушли внутрь тела, подготовив почву для задуманного Пернатым.
  - Здравствуй, Борис, - сказал он, выходя из-за дерева.
  - Кто вы? - нахмурился Овчинников.
  - Ангел, который говорил с тобой во сне.
  - Ты совсем на него не похож! - Борис Михайлович попятился в кусты.
  - Да я это, я! - торопливо скидывая одежду, заверил Пернатый. - Вот, смотри!
  Обратившись в звероптицу, он двинулся к кустам: 'Вот, лебедь с зубами, видишь?' Но вместо слов раздался клёкот и, наверное, напугал замершего было в нерешительности Овчинникова - он отступил дальше, скрывшись в зарослях.
  'Чёрт!' - Пернатый вновь обратился в Котова, чтобы иметь возможность говорить:
  - Настоящее обличье Ангела можно видеть лишь во сне, Борис, а наяву я должен выглядеть обычным человеком!
  - Нет, я не верю тебе! - раздался из-за кустов голос Овчинникова. - У Ангела было другое лицо! - послышались быстрые шаги прочь.
  - Стой! - в панике крикнул Пернатый.
  Так мог бы кричать человек посреди реки на тонком льду, увидев, что спасительный вертолёт вдруг подобрал верёвку и улетает прочь.
  - Ты же обещал! Борис! Подожди!
  Он бросился за Овчинником, проломился через кусты и, споткнувшись обо что-то, упал. А едва поднявшись, обнаружил, что кто-то крепко обхватил его сзади и приставил к горлу нож.
  - Ангел предупреждал меня о таких, как ты, ушлых демонах! Он просил помощи, и я пришёл! Пусть ты можешь притвориться лебедем с зубами, но показать истинное обличье Ангела ты не в силах!
  - Да я не демон! - в отчаянии воскликнул Пернатый. - Посмотри на мой копчик - там незаживающий след от выдранных тобой перьев!
  Но Борис Михайлович не собирался попадаться на эту удочку и ослаблять захват.
  - Что ты с ним сделал?! - взревел он 'демону' прямо в ухо. - Что ты сделал с моим Ангелом?
  Птичник почувствовал, как острое лезвие впилось ему в шею и ноздри заполнил запах крови, как тогда, в заброшенном доме, когда он перерезал горло Тигру. Только теперь ровно то же происходило с самим Пернатым! Безумие! Нет!!
  - Нет!!! - вскричал он и рванулся вниз, одновременно снова перекидываясь в звероптицу.
  Как если бы тот человек на тонком льду, от которого улетел спасательный вертолёт, побежал к берегу, оставляя за собой сеть быстро расширявшихся трещин с чёрной ледяной водой - пан или пропал!
  Всё, время на уговоры и волнение вышло - или Пернатый прямо сейчас сумеет сделать то, что запланировал, или всё полетит к чертям!
  Лезвие процарапало вытянувшееся в узкую морду лицо, тело уменьшилось, змеёй выскальзывая из захвата, крылья рванулись в стороны и ударили Овчинникова снизу вверх по рукам. Нож вылетел, Пернатый толкнулся лапами от земли и, подпрыгнув, снова хлестнул противника - теперь уже внутренней стороной крыла - прямо по лицу наотмашь. Удар получился мощным: крылья, поднимавшие тело в воздух, были намного сильнее человеческих рук. Овчинников упал и подняться уже не успел: звероптица налетела сверху, врезала по глазам, опрокинула навзничь, рванула когтями рубаху, обнажая грудь и серебристо-инистое пятно.
  Борис Михайлович вскрикнул, забился в конвульсиях. Пернатый прижал его к земле, крыльями удерживая руки, накрыл человеческое тело своим. Судороги прекратились, и из-под перьев пробился, похожий на лунный, свет.
  Спустя три минуты свет погас, и всё замерло. Звероптица и человек лежали, не двигаясь, сверху на пернатую спину беззвучно падали почечные чешуи - деревья в лесу только начинали раскрывать первые листья.
  
  * * *
  На ветку огромного старого дуба, под которым произошла короткая, но бурная схватка, приземлились две вороны, одна из которых немедленно опорожнила свой кишечник, попав густой каплей прямо по лбу Борису Михайловичу. Тот открыл глаза и, вытащив из-под крыла звероптицы руку, стёр жижу со лба и, посмотрев на свои пальцы, громко выругался. Вытерев их о землю, он столкнул с себя обмякшее тело крылатого существа и встал. Вороны с карканьем прыснули прочь. Слегка пошатываясь, Овчинников оглядел собственные ноги, потом сделав пару шагов, остановился и резко распахнул полы рубахи с нитками, торчавшими на месте оторванных пуговиц. Над солнечным сплетением была обычная гладкая кожа - серебристо-инистое пятно исчезло. Борис Михайлович громко рассмеялся и тут же поморщился от боли: на челюсти и скуле наливались крупные синяки.
  Он прислушался: вокруг было тихо - сюда, в самый глухой угол лесопарка, люди, наверное, вообще никогда не забредали. Никто ничего не слышал и не видел - это хорошо!..
  Однако, если он хочет, чтобы труп в ближайшее время нашли, его надо будет перетащить поближе к домам. Птичник замер, глядя на звероптицу: так странно было видеть это белое, с узкой длинной пастью и перьями, как из свалявшейся подушки, тело! Серебряное сияние после смерти исчезло, и теперь на земле лежало просто дохлое животное, из которого ушла душа.
  'Почему оно не меняется? - вдруг озаботился Пернатый, - я ведь из него ушёл, а тело принадлежало Котову, которого я ещё раньше отправил в лучший из миров, а значит...'
  И тут, словно в ответ на его мысли, звероптица вздрогнула, словно была жива. Колыхнулись перья, дёрнулся хвост, Пернатый вытянул шею, впившись в труп взглядом, но в лицо внезапно ударил резкий порыв ветра, заставив непроизвольно зажмуриться, а уже секундой позже открывшиеся вновь глаза Овчинникова увидели на земле мёртвого Николая Котова.
  Птичник замер, таращась на голое человеческое тело: ведь это материальное пристанище стало для иномирца первым и, как он ещё недавно полагал, последним! Жалкая нагота Котова была птичнику так неприятна, что он пошёл собирать сброшенную впопыхах одежду, чтобы одеть труп, пока тот не закоченел.
  Вселяясь в Котова, Пернатый был абсолютно уверен, что такие, как он, Хищница и первые прибывшие волки - в общем, все те, кто заразился человеком, могут вселиться в материальное тело только один раз. И это действительно оставалось непоколебимой истиной, пока предательство Хищницы не перевернуло всё с ног на голову...
  Натягивая на мёртвое тело штаны, он вспоминал, как тогда, в заброшенном доме, возжелал смерти, однако умереть ему не дал Дед Мороз, а потом ещё и Тигр, готовя птичника к походу в ОКОП за лучезаром, расширил его возможности, а попутно, скорее всего сам того не ведая, научил менять тела. А ведь Хищница стала предательницей именно ради этого умения, но получил его в итоге тот, кого она бросила... Она жаждала бессмертия, а Пернатый - смерти, но вышло всё наоборот. Такие вот... гримасы судьбы!
  Закончив наряжать труп, птичник легко поднял его с земли: новое тело оказалось гораздо сильнее предыдущего. Причём различие весовых категорий Овчинникова и Котова играло тут самую незначительную роль.
  Пернатый понёс тело к посещаемым местам лесопарка, но слишком близко подходить не стал: а то вдруг кто-то случайно заметит - зачем рисковать? В крайнем случае, если труп быстро не обнаружат, можно вернуться глубокой ночью и переложить его прямо людям под нос, думал Пернатый, держа курс на толстую липу с обломанной макушкой, что росла метрах в трёхстах от спортплощадки - он приметил это место загодя, когда исследовал окрестности, готовясь к встрече с Овчинниковым.
  Остановившись под липой, птичник положил мёртвое тело на землю и вдруг понял: вместе с Котовым умерла и его вера, что Тигр может вернуть Хищницу. Красноглаз врал! Врал, чтобы заставить птичника украсть лучезар, ведь ясно же как день!.. Сейчас Пернатый был так в этом уверен, что сам поражался. И откуда только это уверенность вдруг взялась? Неужели из-за того, что сменил тело?..
  Нет, тело тут ни при чём - всё дело в душе! Этот Овчинников... птичник ведь не отправил его в лучший из миров, о нет, он просто поглотил его! Поглотил так же, как глотал чужие души Тигр. Вот почему птичник стал сильнее, и не только физически!.. Поглощение душ добавляет не только мощи, но и трезвого восприятия, изгоняя ненужные сожаления и пустые иллюзии... И теперь цинизм Тигра уже не казался таким чудовищным, как раньше. Поглоти Пернатый не одну, а столько же душ, сколько Тигр, он, вероятно, стал бы ещё хуже красноглаза, ибо заразившийся человеком не приемлет жёсткой дисциплины Привратника.
  Птичник усмехнулся. Пожалуй, нарастив ещё силы, можно было бы вступить с Тигром в противоборство и победить. Наверное, для этого ему даже не надо ровно столько же душ, сколько красноглазу... Но вот ещё штук пять точно пригодились бы... Стоп!
  Он что, серьёзно?!
  Пернатый замер, слушая поднимавшееся в груди волнение. Неужели ему и вправду хочется пожрать ещё несколько душ, чтобы померяться силами с Тигром?..
  Убить его и завладеть установкой!.. Нет! Если Пернатый просто прикончит красноглаза, то как он разберётся в работе столь сложного оборудования? Как начнёт переброс?! Никак. А значит?.. А значит - Тигра надо не убить, а поглотить! Тогда все его знания перейдут к Пернатому. Станут доступны так же, как сейчас - память Овчинникова...
  И - да, он это серьёзно! Он даже знает, с чего, вернее с кого, надо начать. И кем закончить. Вполне достаточно, чтобы прямо сейчас взяться за дело, остальные детали прояснятся позже.
  Хотя нет, кое-что требует немедленного разрешения! Пернатый должен понять, какой теперь стала его звериная форма: она ведь наверняка изменилась! Он побежал обратно в глубину леса, где, выбрав место попросторнее, стал раздеваться, аккуратно развешивая на ветках одежду. Птичник и Кошатница всегда были особенными, потому он, когда получил тело, перекидывался в белую звероптицу, а она, к сожалению, так и не успела узнать своё истинное звериное воплощение. Тот замученный леопард в заброшенном доме был всего лишь временной - и не исключено, что навязанной переселявшим её из тела в тело Тигром, - формой без интеграции. Интересно, как бы она выглядела в зверином обличье, получив постоянное тело? Наверное, красиво и уж точно необычно! Впрочем, какой смысл гадать? Если он отберёт у Тигра власть и окажется, что вернуть Хищницу всё же возможно, то Пернатый узнает точно, какой она станет, а если нет... что ж, есть и другие интересные цели, помимо возрождения кошатницы! Но всё это потом, а прямо сейчас гораздо любопытнее увидеть, кто теперь сам Пернатый - крылатый волк? летучая обезьяна? или, вообще, какой-нибудь жуткий крокодил с крыльями?!
  По телу Пернатого прошла дрожь, сквозь кожу выстрелили перья, и ноги вытянулись большими жёлтыми лапами с крупными острыми когтями. Скосив глаза к носу, он увидел, как челюсть вытягивается, загибаясь мощным синевато-бурым клювом! Значит, конец гибридной форме: Пернатый стал хищной птицей! Наверное, поглощённая им душа Овчинникова притянула эту, чисто земную, форму серебристо-белого, с лёгким тёмным флёром, окраса.
  Проклятье - вдруг обеспокоился новоиспечённый оборотень, - да неужели он теперь тоже ястреб, как и его чёртов бывший хозяин-выдра, только Крюков - чёрный, а Пернатый - белый?!
  Он поднял и развёл в стороны крылья - острые, а не тупые, как у ястреба, и заметно длиннее. Нет, звериная форма птичника, хоть и была тоже птичьей, по виду сильно отличалась от обличья Крюкова! Крылья-то не ястребиные, а соколиные! Пернатый не мог бы внятно объяснить, почему быть соколом настолько радостнее, чем ястребом, просто чувствовал, что это делает его сильнее бывшего хозяина.
  Взмахнув крыльями, птичник рванулся вверх, метя в просвет между деревьями - да, он мог без проблем взлетать вот прямо так: не по спирали, как ястреб, а вертикально! Поносившись немного над лесом, Пернатый спустился на землю и почистил перья: не такие снежно-белые, как у звероптицы, они будто запылились, приобретя светло-дымчатый цвет. Он перекинулся в человека, и как только это случилось, в голове вдруг чётко всплыло: 'Кречет'. Название пришло само, без всяких усилий: может, Борис Михайлович интересовался хищными птицами, а может, слово считалось откуда-то из общего инфополя Земли, - Пернатый не об этом не задумывался, он просто понял, что отныне его животная форма - кречет.
  Одевшись, он вспоминал, как тёмные тени сменяют блики, когда его новые перья вдруг вспыхивают неярким серебром, словно что-то воздушное, ненастоящее, эфемерное...
  Призрачный кречет! Вот его полное название.
  Пернатый оправил одежду и поспешил на дорогу, к выходу из лесопарка. Там он зашёл в таксофон на углу и позвонил старому другу Овчинникова - Пешкину.
  - Тошка, привет! А это я.
  - Борька? - удивился Антон Сергеевич незнакомому номеру. - Ты откуда звонишь?
  - Я тут... слушай, ты помнишь перья, что я тебе на днях показывал?
  - Ну?
  - Мне удалось узнать, кому они принадлежат!
  - В смысле, кто их сделал? - спросил Пешкин, совершенно уверенный, что эти якобы перья, рядом с которыми никакая аппаратура не работает, не могут принадлежать реальному существу.
  - Да типа того, только... знаешь, по телефону мне тут объяснять неудобно, можно я к тебе заеду?
  - Ну давай.
  - Тош, а ты дома один?
  - Один, - всё больше поражаясь странному поведению друга, ответил Антон Сергеевич. - А что?
  - Да мне бы показать тебе ещё кое-что интересное... но чтоб никто об этом не знал... понимаешь?
  - Ох, Борька, темнишь ты что-то! Не пойму...
  - Я всё объясню на месте!
  - Ладно, жду.
  Выйдя из таксофона, Овчинников поймал такси и назвал водителю адрес Пешкина.
  
  * * *
  'Вот тебе и великий Призрачный кречет с планом 'Барбаросса'! - думал Пернатый, трясясь в ОКОПовском микроавтобусе и с горечью вспоминая, как по-дурацки попался в лапы спецслужбы, когда приехал к Пешкину на квартиру, совершенно не ожидая, что его местонахождение смогут, да ещё так быстро, вычислить. - Собирался проглотить самого Тигра, а в итоге одного Овчинникова только и сожрал, Пешкина успел лишь загрызть, выпить - времени не хватило! А ещё хотел, дурак, с красноглазом, который глотает души за секунды, соревноваться...' Он тяжко вздохнул, ежась под накинутым сверху одеялом - верёвки больно впивались в тело. 'Рассчитывал, что ОКОП поведётся на труп Котова, а его и обнаружить-то даже не успели! Самому пришлось сообщить, где тело оставил, - как глупо!..'
  Что-то теперь будет?..
  Сидящий справа Крюков источал такую ненависть, что даже дышать было трудно... Он начал пытать Пернатого, как только тот очнулся: требовал сказать, где лаборатория Тигра, бил по лицу...
  От мощного удара током птичник слишком ослабел, чтобы запираться, да и бессмысленно это было - Крюков всё равно добился бы своего: по глазам видно, истязал бы, пока не выбил нужную инфу. Поэтому Пернатый почти сразу назвал место, куда собирался принести лучезар, но это не помогло!
  'Это старый адрес! - орал Крюков. - Где Тигр сейчас? Отвечай! Где?!' Старый?! Пернатый ничего не понимал: он клялся, что знает только один адрес, но Крюков тряс его и лупил, пока другой опер - Мамонт вроде его звали - не сказал: 'Хватит, Бластер! Я понимаю, эта мразь Косу покалечила, но сейчас он, похоже, не врёт и ничего уже не соображает - всё-таки молнией долбануло... Давай довезём его до 'зоосада', покажем спецам, и уж потом снова допросим'. Тогда только Крюков отстал... Надолго ли?
  Что они, вообще, сделают с ним теперь? - Пернатый не представлял: будущее скрывал тёмный туман отчаяния.
  
  
  14. Чёрный ястреб
  Пернатого трясли так, что уже спустя всего несколько часов он выложил всё, что ему известно о Тигре, его интересах и планах, в том числе и о лучезаре.
  Нового адреса красноглаза - теперь уже в этом сомнений не было - птичник действительно не знал, но его заставили подробно описать внешность Тигра, после того, как тот сменил тело Марка Раздольского.
  На составленном фотороботе оказалось лицо того самого водителя, что в своё время забирал лабораторное оборудование, а потом, отогнав грузовик, пропал. Система распознавания лиц выдала точки на карте города, где он появлялся перед тем, как Тигр, сообразив, что Вьюшко и Пернатого разоблачили, снова сменил тело и переехал. Пытаясь выявить куда, опера изучали в этих районах сведения об аренде помещений, шерстили заявления о пропавших, в надежде определить, в кого Тигр переселился на этот раз. Работа была долгой, нудной и никто не брался предсказать, даст ли она результат и когда.
  А время шло, и опасность, что красноглаза не успеют найти до того, как он запустит свою установку, с каждым днём возрастала. Пернатый подтвердил слова Вьюшко о том, что Тигр сможет осуществить свой план и без лучезара, для этого ему понадобится лишь дополнительное время. Сколько именно, Пернатый сказать не мог - знал только, что придётся серьёзно перестраивать и дорабатывать установку, однако результат неизбежно будет. Тигр с задачей справится и, рано или поздно, всё равно начнёт процесс переброса.
  Суть его Кира с Валерой поняли, ещё когда были выдрами и отравились 'на ту сторону', чтобы закрыть канал, через который иномирные сущности попадали в Московское метро и вселялись в пассажиров. Каналом тогда управлял искусственный интеллект - Привратник, когда-то созданный внеземными высокоразвитыми существами. В ОКОПе их звали дусимами. Дусимы научились выходить из своих материальных тел и для контроля за этим процессом создали ИскИна Привратника. Без тел они могли путешествовать по всей Вселенной и изучать её без каких-либо ограничений. Это оказалось так удобно и увлекательно, что со временем дусимы полностью отвергли материальную форму, перейдя на качественно иной уровень существования. Находясь везде и нигде, они растворились во Вселенной и одновременно вместили всю её в себя, полностью лишившись любых свойственных материальным созданиям желаний и интересов.
  Привратник, в итоге, был просто брошен и забыт, никто не удосужился ни предупредить его, ни объяснить, что происходит. Две тысячи лет ИскИн варился в собственном соку, пытаясь связаться с хозяевами и вернуть их назад. За это время родные тела дусимов давным-давно истлели, и даже пыли от них не осталось, поэтому Привратник в качестве новых материальных носителей придумал использовать найденных им на просторах Вселенной людей. Однако когда ИскИн научился, наконец, получать от хозяев отклики, они оказались практически бессознательной реакцией дусимов, которую можно сравнить с тем, как человек, например, дёргает во сне рукой, отгоняя севшую муху. Привратника такое положение дел не устраивало - он хотел снова стать нужным и востребованным. И тогда он решил, что если сумеет перегнать в материю достаточно весомую часть сознания дусимов, то они уже не смогут это игнорировать. ИскИн столетиями работал над этим, совершенствуя отклики, пока выдры из ОКОПа не проникли в его вотчину. Там они уничтожили Привратника вместе с его 'кухней', навсегда, как они полагали, отрубив связь дусимов с нашим миром.
  Почти два года люди жили спокойно, пока иномирье вдруг снова не атаковало Землю. Только теперь это уже был не Привратник, а те самые, полученные от дусимов, отклики, часть которых 'заразилась' человеком, а часть - ИскИном. Став самостоятельными единицами бытия, все они опять явились в наш мир, чтобы обрести материальное воплощение.
  И теперь перегонкой весомой части дусимов в материю собирался заняться унаследовавший интеллект Привратника красноглаз. Он называл это перебросом, и результатом его, как объяснил Пернатый, будет богоподобный статус Тигра. Тем приближённым, кто ему хорошо послужит, он обеспечит королевское существование, а сам станет непотопляемым, неубиваемым, самым главным и вечным властелином в этом трёхмерном мире.
  Всё это Валера сегодня обсуждал и проговаривал на позднем совещании у Аркана, и теперь, когда пришёл домой и бухнулся на кровать, мысли об иномирье продолжали крутиться в голове, пока усталость не взяла своё, заставив провалиться в сон.
  Во сне к нему неожиданно явился Иван Григорьевич.
  
  Кожа старика снова отливала серебром, волосы и брови сверкали инеем, а если смотреть в глаза, то начинала кружиться голова, словно зрачки старика были входом в другое измерение.
  - Иван Григорьевич! - обрадовался во сне этой встрече Валера. - Как поживаете?
  - Я не он, - заявил старик. - Ты же знаешь: Ладмиров сейчас в лучшем из миров вместе со своей Маней.
  - Я не знаю, - растерялся Валера. - Я просто на это надеялся... хорошо, если это так и есть, но... кто же тогда ты?
  - Дед Мороз, - улыбнулся старик. - Это чтобы ты мог как-то меня называть, а по сути... По сути я - тоже реакция Бога на попытки нарушить Его прекрасное равновесное состояние.
  - Бога?!
  - Так считал Иван Григорьевич, - объяснил старик, - поэтому мне сподручней говорить 'Бог', а не 'дусимы', как вы, в ОКОПе, называете эти силы... Их можно именовать Высшим разумом или даже просто Вселенной, неважно, это ведь просто вопрос терминологии.
  - Но ведь дусимы были когда-то обычными материальными существами, как сейчас - люди! А потом они просто оставили свои тела и перешли в иную форму существования.
  - И что? - поднял белые брови Дед Мороз. - Разве люди никогда не оставляют свои материальные тела? Куда, по-твоему, переходят их души, когда они умирают?
  - К Богу... но... - Валера умолк, качая головой: там теснились возражения, которые тут же находилось, чем опровергнуть, чтобы потом на опровержения найти новые возражения - бесконечная круговерть, похожая на ту, что он видел в зрачках старика.
  Дед Мороз молча стоял, с интересом наблюдая за лицом собеседника.
  - Так зачем ты сейчас пришёл ко мне? - решив подойти к вопросу с другого края, спросил Валера.
  - Не знаю, - пожал плечами старик. - Вероятно, я должен помочь тебе восстановить равновесие, расшатанное новыми единицами бытия.
  - Тигром?
  - Ну, да. Ведь других красноглазых демонов уже не осталось. Уничтожить их, кстати, помог лучезар - тоже одна из реакций Бога на ситуацию.
  - Реакции... отклики... ерунда какая-то! Если Богу не нравится то, что делает Тигр, почему бы Ему самому просто не взять и не покончить с этим одним махом?
  - Потому что Он - качественно иное бытие, и все его отклики не имеют под собой таких оснований, как 'не нравится'. У Бога нет желаний и целей, в твоём, человеческом понимании, поэтому все его реакции можно считать непроизвольными. Но они всё равно способны здорово помочь, если твоя цель совпадает с восстановлением Его равновесия.
  - Как тот удар молнии? - вдруг вспомнил Валера. - Мне бы ни за что не удалось догнать и задержать Пернатого, если б его не шарахнуло молнией! Получается, это тоже была непроизвольная реакция Бога?
  - Очевидно, - согласился Дед Мороз. - Возможно, Ангел нужен вам, как противодействие красноглазому демону.
  - Да мы все - противодействие красноглазому демону! Весь ОКОП! Причём куда как в большей степени, чем этот ваш якобы ангел, который нас предал! - возмутился Валера.
  - Но ни у кого в ОКОПе нет иномирной природы Ангела. К тому же он пал и поэтому у него есть определённая связь с демоном.
  - В том смысле, что Тигр вылечил его и добавил сил? - уточнил Валера.
  - Называй, как хочешь, но это, несомненно, важный факт.
  - Его ещё и молнией долбануло...
  - Что, наверняка, тоже имеет значение, - медленно, с серьёзным видом, кивнул Дед Мороз.
  - Как и то, что он - мой бывший Дус? - напомнил Валера.
  - Ну конечно! - воодушевился старик. - Теперь-то ты видишь, как оно всё одно к одному складывается?! - он поднял вверх палец, кончик ярко сверкнул серебром.
  - Вижу, - мрачно признал Валера. - Одного только всё ещё не пойму: что же мне конкретно-то, чёрт побери, с этим, со всех сторон долбанутым, Пернатым 'ангелом' делать?!
  Дед Мороз ненадолго задумался, а потом сказал:
  - А ты попробуй использовать его перья.
  
  * * *
  В принципе, Валера понял, что имел в виду Дед Мороз, ибо Пернатого, конечно же, спрашивали о том, как ему удалось поменять тело, и он, разумеется, подробно рассказал, как сумел поглотить Овчинникова.
  Поэтому сегодня, заставив птичника перекинуться в животную форму, Валера, под присмотром надзирателей, не обращая внимания на возмущённый клёкот кречета, выдрал у него из хвоста несколько перьев. Их тут же пересчитали, потом сделали запись в секретном талмуде, упаковали перья в пакет, положили в спецконтейнер и выдали оперативнику обратно, заставив расписаться в получении. Спросили, что он собирается с перьями делать - Валера сказал, что пока ещё не придумал. Тогда его предупредили, что, прежде чем экспериментировать, он должен заранее уведомить об этом начальство и надзирателей. 'Ладно, как придумаю, сообщу', - пообещал Валера и потопал с контейнером в кабинет оперативников.
  Легко сказать 'используй перья', думал он, вспоминая указание Деда Мороза из сна, а как именно их использовать-то? Привязывать к собственному животу, как Овчинников, опасно да и смысла нет: Валера же не планировал открывать Пернатому собственное тело, а хотел, наоборот, сам повлиять на своего бывшего Дуса.
  Сев за стол, Валера открыл контейнер, достал оттуда пакет с перьями и аккуратно вытряхнул их на ладонь. Странные перья - другие, чем у звероптицы... У неё они всегда выглядели белыми и плотными, а эти, чуть дымчатые, временами так необычно отражали свет, что пропадали из вида, и на долю секунды ладонь казалась пустой. Валера постарался удержать её в таком положении, но не получилось: перья то проявлялись, то исчезали, так что даже закружилась голова. Рука дёрнулась, на ладонь попал свет лампы и по глазам ударил такой невыносимо яркий серебряный блик, что Валера на секунду ослеп, а когда зрение вернулось, увидел, что всё вокруг изменилось.
  
  Он оказался в чистом поле, а прямо напротив - Овчинников Борис Михайлович, который сразу же стал пятиться, отмахиваясь руками, словно на него внезапно налетела туча мух.
  - Пернатый? - догадался Валера и вдруг почувствовал что-то в своей правой руке - это оказался нож.
  - Не подходи! - выкрикнул Овчинников, повернулся к нему спиной и рванул по полю прочь.
  - Стой!
  Бежать пришлось долго, но, в конце концов, когда силы были уже совсем на исходе, Валера догнал Бориса Михайловича и, обрушившись на него сзади, повалил на землю. Овчинников задёргался, пытаясь освободиться. В руке Валера по-прежнему сжимал нож, который мешал ему удерживать поверженного противника, да и вообще непонятно было, зачем это нужно. В итоге внимание ослабло, и Овчинников, змеёй выкрутился из захвата и врезал Валере кулаком в лицо. От неожиданности тот опрокинулся на спину, выронив нож, который тут же схватил Борис Михайлович. В последний момент успев загородиться рукой, Валера взвыл от глубокой раны на предплечье, и, толкнув ногой в живот противника, вскочил, наконец-то сообразив, что всё это - не сон, не шутка и не видение, а самый настоящий бой! Ни на жизнь, а на смерть.
  Овчинников сделал выпад, целясь Валере в шею, но тот блокировал его руку, выбил нож и ринулся в агрессивное нападение, нанося удары ногами, метя в рёбра, пах, солнечное сплетение. Злой на собственную дурость, что не сразу осознал реальность поединка и потерял оружие, Валера думал быстро уложить Овчинникова, но тот, несмотря на возраст, оказался на редкость сильным, проворным и умелым. Самое время вспомнить, что это на самом деле не человек, но Валера, уже сплоховав один раз, больше не имел желания раздумывать. Просто приняв факт, что расправиться с противником сходу не выйдет, он отключился от мыслей и полностью сконцентрировался на схватке. Уклонялся от ударов, выкручивался, бил в ответ, не уступая, но и без лишних наскоков, чтобы случайно не открыться и не подставиться. Так они долго кружили, атакуя и отражая атаки друг друга, выжидая момент для решающего броска, пока не оказались возле валявшегося на земле ножа. Первым не выдержали нервы у Овчинникова, он дёрнулся в сторону оружия и, открывшись, нарвался на сокрушительный апперкот в солнечное сплетение. Покачнувшись назад, не успел опомниться, как получил ещё удар, потом ещё и ещё.
  Не теряя ни секунды, Валера схватил нож и хотел вонзить Овчинникову в живот, но руку будто что-то толкнуло, заставив лезвие одним длинным скользящим движением вспороть тело от пупка до шеи. А потом разрезанная плоть вдруг развалилась на две половины и снялась одним махом, как корка с апельсина, обнажив под собой нового человека: Николая Котова.
  Только он стал вылезать из обличья Овчинникова, как удав из старой кожи, как мир вдруг опять изменился.
  
  Исчезло тянувшееся во все стороны поле; вместо твёрдой, сухой, покрытой жёсткой травой земли под ногами оказался обычный пол; над головой вместо неба возник потолок.
  Валера сидел в кабинете оперов в 'зоосаде'. На столе стоял открытый контейнер, в нём - пакет с перьями Призрачного кречета, а за стеной слышались чьи-то торопливые шаги и они приближались. Кто-то шёл, нет, почти бежал сюда по коридору.
  Дверь отворилась, и на пороге возник врач Сергей:
  - Ты чего тут с перьями делаешь?!
  Валера медленно поднял голову и посмотрел на вошедшего:
  - Что?..
  - Я говорю... - врач прошёл к столу и, заглянув в контейнер, осёкся. Потом вынул пакет с перьями и, тряхнув ими перед носом Валеры, спросил: - Ты их доставал?
  Тот молча кивнул.
  - И что?
  - ...А что?
  - Слушай, ты, вообще, вменяемый? - разозлился Сергей.
  Валера снова кивнул.
  - Тогда почему не отвечаешь?!
  - На что?
  - Так, вставай! - потребовал врач.
  - Зачем?
  - Посмотришь на Пернатого. Пошли, пошли! Да вставай же!
  Валера повиновался и, поднявшись, поплёлся за Сергеем - ноги слушались плохо, а в голове словно плёнку натянули, отсекая все раздражители, поэтому голос врача раздавался где-то вдали, казался тихим и совсем невыразительным. По дороге к камере-вольеру, где заперли Пернатого, врач что-то говорил, но Валера не слушал, перед глазами плавала картина распоротого ножом Овчинникова.
  Потом она сменилась живым Борисом Михайловичем, который замахал руками и попятился вглубь зарешёченного бокса в точности так же, как он делал это в чистом поле.
  - Уйди! - завыл он, стукнувшись спиной в стену. - Не трогай меня! Отстань! - он вдруг затрясся, выпучив глаза и пуская слюну.
  - Видишь?! - яростно вопросил Сергей. - Его стало плющить спустя минут десять после того, как ты ушёл с перьями. Орал и бился тут на полу, как припадочный!.. А ты - наоборот, молчишь и еле двигаешься, прямо зомби какой-то! - Он с силой тряхнул оперативника за плечо. - Можешь мне, чёрт возьми, объяснить, что происходит?!
  - Перестань, - тихо пробормотал Валера глядя в глаза Овчинникову, и тот сразу перестал трястись.
  Крюков подошёл вплотную к боксу, губы его шевелились, но слов Сергей не разобрал, в отличие от Бориса Михайловича, который, явно услышав то, что говорил Валера, вдруг успокоился и быстро подошёл к разделявшей их решётке. Взгляд у него при этом был неподвижно-напряжённый. А потом вдруг перед врачом развернулось такое странное представление, что он неподвижно застыл, с изумлением наблюдая за Крюковым и Овчинниковым. Сначала они одновременно подняли правые руки, потом левые и повернулись кругом, а после вдруг принялись синхронно приседать, крутить головами и даже строить гримасы!
  - Э-э-э!.. - не выдержав, воскликнул Сергей.
  Оба одновременно посмотрели в его сторону такими взглядами, словно он был не человеком, а выскочившим из леса медведем-людоедом.
  - Вы чего? - оторопел врач.
  И тут Овчинникова снова затрясло, да так, словно он схватился за оголённый высоковольтный провод. Сергею даже показалось, что он рассыпает вокруг бело-голубые искры, но это были серебристые блики, волны 'инея', пробегавшие по коже Пернатого. Когда они касались лица, его черты будто плавились и тут же восстанавливались, стоило сиянию перейти дальше. Сергей хотел открыть вольер, чтобы броситься ему на помощь, но его остановил Крюков.
  - Не надо, я его уже потерял! - он схватил врача за руку.
  Сергей высвободился и повернулся к вольеру: на полу, опустив голову, сидел Николай Котов - спокойно, без трясучки и серебристых волн.
  - Пернатый? - позвал врач. - Вы как?
  Тот поднял голову и с ненавистью посмотрел на Крюкова.
  - С ним всё нормально, - сказал Валера.
  - Ты только что сказал, что потерял его, - напомнил Сергей. - Это ты о чём?
  - Об Овчинникове... - непонятно ответил оперативник. - В общем, я тебе позже всё объясню, не здесь.
  Пернатый в обличье Котова встал и, отвернувшись от решётки, прошёл вглубь бокса, где сел на кровать и замер, обхватив голову руками.
  - Помощь моя нужна? - спросил Сергей.
  Николай опустил руки.
  - Да!
  Врач достал ключ от решётки.
  - Он просто хочет, чтоб ты открыл вольер, - сказал Валера. - Не ведись!
  - Но мне нужна помощь! - упрямо выкрикнул Пернатый-Котов.
  - Не ври, я всё равно не дам тебе сбежать! - предупредил оперативник.
  - Помощь в чём? - нахмурился Сергей.
  - Убить ястреба! - выплюнул Пернатый и, обхватив себя руками, словно замёрз, пробурчал: - Чёрт бы вас всех подрал...
  
  * * *
  Иван Григорьевич, а вернее Дед Мороз, как он сам себя называл, снова явился к Валере следующей ночью во сне - или чем это состояние на самом деле являлось - и заверил, что 'лунатик' на правильном пути. Что именно так и надо было действовать, используя перья.
  Дед Мороз сказал, что нож - такой же подарок Высших сил, как и молния, а значит, всё идёт в нужном направлении и 'процесс очищения Ангела' скоро должен завершиться.
  'Лунатик' конечно, ни в малейшей степени не считал Пернатого ангелом, однако со стариком не спорил: зачем цепляться к терминам? Суть же не в них! А в том, что Валера должен был постепенно подчинить своего бывшего Дуса, проникая всё глубже и стремясь добраться до сердцевины, до самой иномирной сущности.
  Когда он победил Овчинникова, то в этом обличье Пернатый стал полностью подвластен хозяину: оба действовали синхронно, словно отражения друг друга в зеркале. Куда Валера, туда и его бывший Дус, как в старые добрые времена, отличие лишь в том, что подселенец теперь занимал отдельное тело. Однако стоило только Пернатому поднапрячься и сменить форму на Котова, как Валера сразу же потерял над ним власть и, сколько ни пытался её вернуть, ничего не получалось.
  Однако после второго визита Деда Мороза статус-кво словно бы обновился, и на следующий день Валера, взяв в руки перья, снова попал в чистое поле, только на этот раз сражаться ему пришлось с Николаем Котовым.
  Этот второй бой с Пернатым дался легче, чем первый, потому что теперь Валера понимал, что происходит, и больше не терял оружия. Да и сил у Николая - несмотря на более молодой, чем у Овчинникова, возраст - оказалось меньше. И реакция тоже была уже не та.
  Короткая яростная схватка завершилась быстро: ударом в челюсть Валера сбил Котова с ног и, так же, как и с Овчинниковым, располосовал тело от шеи до пупка. Из распавшегося человеческого тела вылетел бело-дымчатый кречет, и тут же поле исчезло, а Валера оказался сидящим в комнате 'зоосада' перед контейнером, в котором лежал пакет с перьями. Как и когда они перемещались из рук в пакет, так и осталось неизвестным: видеокамера рядом с перьями не работала, а если в комнате оставался Сергей или даже просто подсматривал через щёлку, чистое поле перед Валерой не появлялось, пока врач не прекращал наблюдение.
  После победы над Котовым Валера получил власть над Пернатым уже в двух обличьях, неподвластным оставался только кречет, и до конца дня опять ничего не менялось, пока Дед Мороз не дал ночью отмашку.
  Так, за трое суток, Валера - снимая слой за слоем, словно луковицу очищал, - добрался до птичьего обличья Пернатого.
  
  На поле, а точнее - в небе над ним, схлестнулись в поединке две птицы: Чёрный ястреб и Призрачный кречет.
  Оружия на этот раз не было - только когти, клювы, крылья и ноги. Вот ногами-то они и сцепились прежде всего, начав долгое изнурительное кружение на выносливость. Несмотря на меньший размер, ястреб силой мощных, мускулистых лап не уступал кречету, тот первым отпустил противника и тут же атаковал, стремясь пробить голову клювом. Вёрткий ястреб уклонился и, успев ударить крылом прямо по тёмному глазу, отлетел в сторону. Развив сумасшедшую скорость, кречет снова ринулся в бой и всё-таки достал острым клювом противника, глубоко разорвав щёку до самой шеи - из раны обильно потекла кровь. Отшатнувшись назад, ястреб вытянул ноги и когтями полоснул кречета по груди - на белых перьях тут же появились красные капли. Но тот словно и не почувствовал урона - вновь бросился вперёд, метя острым клювом в золотисто янтарный глаз, но ястреб ушёл вниз и резанул противника под мышкой, в ответ получив крылом так, что в голове на миг помутилось. Чуть разойдясь, огромные птицы вновь кинулись друг другу навстречу и сшиблись в воздухе, яростно молотя крыльями и постепенно теряя высоту, при этом во все стороны летели светлые и тёмные перья, а окрестности оглашал громкий клёкот.
  В итоге они оба упали на землю, где, уже обессиленные, продолжали биться, орошая жёсткую пыльную траву кровью. Всё закончилось, когда кречет, стремясь пробить ястребу голову, чуть открылся и ястреб не преминул этим воспользоваться. Поднырнув под бело-серый живот, он ухватился клювом за ногу кречета и рванул его на себя, опрокинув на спину. И тут же, не дав опомниться, прыгнул сверху. Когти пронзили белому хищнику грудь, а клюв воткнулся в шею, окончательно пригвоздив к земле. Кречет захрипел и задёргался в последней, отчаянной попытке выкрутиться, но ястреб лишь сильнее впился в плоть поверженного врага, дожидаясь, пока тот затихнет. Когда тёмные глаза Призрачного кречета потеряли живой блеск и остекленели, израненный Чёрный ястреб сам замертво повалился на бок.
  
  * * *
  День сегодня выдался странным.
  Утро совсем не заладилось: работа над установкой вдруг застопорилась, и красноглаз мучился несколько часов, но всё безрезультатно: что-то не давало продвинуться дальше, перекрывало путь к цели, как упавшее на дорогу большое толстое дерево, и Тигр никак не мог ни перелезть через него, ни обойти... Причём, как вскоре выяснилось, проблема была не в недостатке времени или инструментов, которыми можно 'распилить дерево на куски и стащить с дороги', а в самой помехе - она оказалась активной и сопротивлялась уборке! 'Дерево' оказалось не чем-то, а кем-то. Какой-то новый, одушевлённый отклик тех, кто в своё время создал Привратника.
  Тигр долго изучал явление, и оно оказалось связано с покойным Ладмировым. Кропотливый анализ выявил ряд признаков, что именно старик потревожил создателей. Он так сильно сросся с лучезаром, что после его выхода из тела умер, а его преображённая артефактом душа и вызвала этот новый отклик...
  Поколдовав с данными ещё какое-то время, Тигр пришёл к однозначному выводу, что мешавший работе отклик легко обезвредить с помощью вставленного в установку лучезара, но - увы! Артефакт, очевидно, находился в 'зоосаде', куда, учитывая, как роют землю носом оперативники ОКОПа, лезть - это, конечно же, смерти подобно. После истории с Вьюшко и Пернатым там все настороже, как никогда раньше, и наверняка приняты беспрецедентные меры безопасности.
  Проклятье! Тигр вскочил и пнул ногой стул, с грохотом обрушив его на пол. Да как же ему надоели все эти чёртовы идиоты, которые сами не ведают, что творят, но при этом умудряются тому, кто умнее их в десять раз, палки в колёса вставлять, причём постоянно! Как так вообще выходит, что какой-то обычный старик вдруг находит, цапает и поглощает иномирный артефакт, чтобы в итоге вместе с придурочной драной курицей попереться в лабиринт и устроить целой стае красноглазов полную обструкцию?! И с чего потом эта же чёртова курица оказывается в заброшенном доме именно в тот момент, когда глаза ей застит красная пелена, заставляя перерезать Тигру горло?!!
  Им внезапно овладела такая ярость, что он схватил упавший стул и со всего маху врезал им об пол. Препятствия! Препоны!! всё время эти, идиотские, совершенно непредсказуемые, нескончаемые препятствия! Чинимые тупыми, ни на что не способными, слабыми тварями, которых куда-то просто приводит случай! Да чтоб вы все провалились, сдохли, распались!!! Он молотил стулом по полу и стенам, пока не отлетели ножки и спинка.
  Выпустив пар, он почувствовал, что ему вроде полегчало. Отшвырнув последний обломок в сторону, закрыл глаза и протяжно, со стоном выдохнул. Потом рукавом вытер с лица пот и, посмотрев на установку, неподвижно застыл, не веря собственным глазам: огонёк индикатора, погасший с тех пор, как оперативники ОКОПа разоблачили Вьюшко и Пернатого, снова горел ярким синим светом!
  Мгновенно позабыв про свой приступ бешенства и раскуроченный в щепки стул, Тигр ринулся к установке и, подскочив вплотную к индикатору, снова замер, пожирая глазами синий огонёк: что бы это значило?! Эксперименты ОКОПа? Пернатого заставили перекинуться в животную форму, всучили в лапы лучезар, и... и что? Стоят тупо и смотрят? Птичник рассказал им об индикаторе, и они хотят, чтобы Тигр это увидел? Зачем?..
  Загадка разрешилась спустя час или, может, чуть больше, когда индикатор вдруг стал мигать. Красноглаз сразу заметил, что короткие вспышки чередуются с более длинным свечением, и благодаря знаниям проглоченного в своё время Опера, сразу сообразил, что это азбука Морзе.
  Послание гласило: 'ЛЗ в надёжном месте. Был ранен, болел, скрывался. Надо встретиться. Завтра 13:00 кафе, открытая терраса. Лицо другое, в руке синяя папка', дальше был написан адрес кофейни и подпись 'Пернатый'.
  Чего? - Тигр мрачно усмехнулся. - Да они что, там, в ОКОПе, совсем рехнулись?! Серьёзно думают - он вот так просто купится на эту хрень? Фыркнув, он посмотрел адрес кофейни на карте: место было очень людное - это странно... ОКОПу гораздо удобнее было бы выманить Тигра в спокойный уголок, где постараться взять по-тихому, без шума и пыли, а не среди толпы людей. В толпе легко и удобно затеряться, а не хватать кого-то с применением оружия, ибо и дураку ясно, Тигр просто так не сдастся! И вооружён может быть, а даже если и нет, всё равно опасен: кучу граждан может разорвать, если перекинется... Так зачем же они назначают встречу там, где полно народа?.. Интересно... и как-то само собой приходит мысль, что, может, это и правда сам Пернатый - для него такой ход логичен, ибо он-то как раз очень боится Тигра! Так-так... любопытно!
  Возможно, конечно, это такой ход оперов, чтобы заставить красноглаза поверить в свободу Пернатого и явиться с ним на встречу, но больно велик риск, что пострадает много людей, да и зачем спецслужбе внимание общественности? - вот уж точно совсем ни к чему...
  И с чего бы им думать, что если они даже сумеют взять Тигра, он скажет им, где установка? Откуда им знать, на каком он застрял этапе? Может, осталось чуть-чуть, и, пока они будут пытать пленника, его подручные всё доделают и сами запустят переброс! Тогда задержание вообще лишено всякого смысла! Вьюшко наверняка сказал им, что Тигр может обойтись и без лучезара! Пернатый, если он в ОКОПе, тоже это подтвердит. А про то, что случилось сегодня, и из-за чего ему теперь действительно до зарезу понадобился артефакт, они, ну, никак знать не могут!
  Что же это выходит?.. Неужели Пернатый и правда сумел сбежать с лучезаром, где-то его спрятал, и раненый залёг на дно? Непонятно, правда, почему же так быстро погас индикатор... но... этому может найтись объяснение: что-то могло заглушить излучение... Трудно поверить... и всё же! Всё же такое возможно. Он написал, что имеет другое лицо - что ж, благодаря воздействию Тигра, в экстренной ситуации, у Пернатого могло получиться сменить тело - и тогда понятно, почему ОКОП его не нашёл: ведь они думают, птичник, как и волки, может вселиться только один раз, и поэтому в розыск объявлен Николай Котов. А на самом деле у Пернатого уже совсем другом обличье...
  Если это так, то у Тигра появился неплохой шанс добыть артефакт! И было бы непростительной дуростью не попытаться им воспользоваться, особенно в той ситуации, что сейчас сложилась с установкой...
  Однако и лететь сломя голову в эту кофейню он не станет. Нужна подстраховка, и организовать её не так уж сложно. Да, - решил Тигр - он этим займётся!
  
  
  15. Тигровый удав
  В кофейне яблоку негде было упасть. В час дня у одних начинались обеденные перерывы, у других - кофе-брейки, а третьи, кто работал по вечерам, ночам или удалённо, как раз только выползли из дома и жаждали выпить кружку горячего, ароматного напитка. Да и погода сегодня радовала тёплым майским солнышком, так что на открытой террасе тоже было не протолкнуться.
  Плотный человек средних лет сидел возле самого ограждения, небрежно помахивая тонкой ярко-синей папкой-уголком. Увидев это, подошедший к кофейне молодой, плоховато одетый парень стал быстро пробираться меж столиков.
  - Здравствуйте! - обратился он к мужчине с синей папкой.
  - Я жду не вас, - ответил тот и, положив папку на стол, бросил сахар в стоявшую перед ним маленькую чашечку с эспрессо.
  - Тот, кого вы ждёте, - пояснил парень, присаживаясь напротив, - попросил меня с вами встретиться.
  - Зачем? - мужчина прищурился, внимательно изучая молодого человека.
  - Вы боитесь Тигра, а Тигр не доверяет вам, - произнёс парень явно заученную фразу. - Поэтому он послал меня - убедиться, что это не ловушка.
  Подошла официантка, но парень помотал головой, и она удалилась.
  - И как же вы собираетесь убеждаться? - поднял бровь мужчина, помешивая эспрессо ложечкой.
  - Нам надо пойти в туалет.
  - Что?!
  - Я должен удостовериться, что на вас нет жучков, - ничуть не смутившись, пояснил молодой человек.
  - А потом?
  - Потом будет потом! - парень поднялся. - Давайте не терять времени.
  - Ладно, - мужчина одним глотком осушил чашечку и, бросив на стол денежную купюру, тоже встал.
  Тигр ухмыльнулся, наблюдая за ними из окна на лестничной площадке в здании напротив. Это был расположенный через площадь и дорогу жилой дом, и обычный человек ничего бы оттуда не разобрал, но красноглаз поглотил уже столько душ и так усовершенствовал собственную материальную форму, что видел не хуже орла, а главное, чуял иномирье за пару сотен метров, даже если был в это время в человеческом обличье. Мужчина с синей папкой - действительно Пернатый, потому его неземное курячье нутро и распознало, что подошёл не Тигр. Лучезара, правда, птичник с собой не принёс. Его иномирная сущность, так же как и у Тигра, пряталась за человеческой оболочкой, не влияя на связь и технику, но артефакт обладал такой силой, что у людей на террасе не работали бы никакие гаджеты.
  Однако, как видел Тигр, внимательно рассматривая посетителей, со смартфонами всё было в порядке. Ну, что ж, посмотрим, чего же Пернатый хочет...
  Проводив ушедших внутрь кафе парня и мужчину взглядом, Тигр ещё раз внимательнейшим образом осмотрел окрестности, обращая особое внимание на припаркованные машины: особо подозрительных среди них вроде не было, а людей на площади толклось такое великое множество, что каждого и не разглядишь, кто угодно мог оказаться сотрудником спецслужбы. Ладно, подождём. Если Вася - парень, которому он заплатил аванс и пообещал ещё больше, когда тот выполнит поручение, - не позвонит в ближайшие десять-пятнадцать минут или Тигр заподозрит неладное, он просто найдёт кого-то прямо здесь, в доме, и сменит тело. Будет звонить по квартирам - кто-нибудь да откроет.
  А Васю этого хоть до смерти пытай, ничего, кроме описания внешности того, кто познакомился с парнем прямо на улице и предложил отличный разовый заработок, не получишь, ну, разве что ещё номер мобильника, но номер, как и внешний вид, будет уже другим.
  В кармане заиграл телефон. Звонок был от Васи:
  - Он чист, я проверил.
  Слов 'всё в порядке' не прозвучало, значит, звонит не по принуждению - что ж отлично, Васятка, получишь скоро свои денежки!
  - Выходите на улицу и идите по ней до дома номер шестнадцать, - потребовал Тигр и нажал отбой.
  Спустя несколько минут Вася с Пернатым вышли из кафе и двинулись вниз по улице, красноглаз внимательно наблюдал за этим, пока они не скрылись из поля зрения. Хвоста вроде не было. Тогда он спустился вниз, вышел из дома, пересёк площадь и набрал Васин номер.
  - Мы на месте, - ответил тот.
  - Встретимся в соседнем переулке, там и рассчитаемся. - Тигр назвал адрес и двинулся задами, в обход улицы, по которой шли Вася с Пернатым.
  
  * * *
  Вскоре после того, как в чистом поле Чёрный ястреб убил Призрачного Кречета, а следом и сам умер от ран, - в реальности, в 'зоосаде', Валера потерял сознание и очнулся, только когда пришёл Сергей и стал трясти его за плечо:
  - Крюков, ты как?
  - А-а? - Валера открыл глаза и долго блуждал взглядом по комнате, пока в поле зрения не попал, наконец, врач. - Серёга!
  - Да!
  - Чёрт! Я думал, что умер. - Валера провёл по щеке, потом расстегнул рубашку. - Ничего! Всё чисто...
  - Это ты раны смотришь, что ли? - догадался врач.
  - Да там, в этом поле! Чёрт! Мы там реально убили друг друга... Я, правда, сделал это первым... слушай, - он выпрямился на стуле, - а что там Пернатый?
  - Валяется без движения... но жив. Лежит на спине - в потолок уставился, крылья раскинул...
  - Крылья?! Он что, валяется в животной форме? Кречетом?
  - Ага. Перекинулся, упал на спину и больше не шевелится, вот я потому за тобой и пришёл.
  - Ясно! - Валера поднялся. - А он точно не помер?
  - Нет, сердце бьётся, дыхание есть, зрачки реагируют на свет, но при этом он, как овощ, ни на что не реагирует и не двигается. - Сергей прищурился, глядя, как оперативник пошатывается, с трудом сохраняя равновесие, и спросил: - А ты что, никакой связи с ним не чувствуешь?
  - Я сейчас вообще ничего не чувствую, тело будто не моё, в голове туман.
  - Идти сможешь? - закрыв контейнер, где лежал пакет с перьями, врач взял Крюкова под локоть.
  - Наверное...
  Валера на негнущихся ногах побрёл к двери, но в коридоре походка постепенно выправилась, и к боксу Пернатого он подошёл уже вполне уверенно.
  Огромный кречет неподвижно лежал на спине, устремив застывший взгляд вверх. Его длинные могучие крылья были шире вольера и потому, застряв на полдороге к полу, упирались в стены. Рядом валялась разорванная рубашка и остальная одежда. Современная медицинская аппаратура рядом с гигантской птицей не работала, но её жизненные показатели, полученные старыми способами подсчёта пульса, прослушивания стетоскопом дыхания и т.п., были в норме, рефлексы работали, однако Пернатый при этом не двигался и как будто был без сознания.
  Валера подошёл вплотную к решётке, разглядывая Призрачного кречета, пока вдруг не почувствовал в собственном теле какое-то беспокойное несоответствие: оно щекотало изнутри, как щекочет в носу, когда хочешь чихнуть. И Валера 'чихнул': дрогнул всем телом, избавляясь от мучительного напряжения, и тут же огненная молния прошила внутренности, как всегда бывало во время перехода в животную форму, только на этот раз перекинулся не он сам, а лежавший в боксе кречет. Перья втянулись под кожу, крылья уменьшились, трансформируясь в руки, а туловище, наоборот, выросло, лапы вытянулись в человеческие ноги и уже спустя несколько секунд вместо огромной птицы на полу лежал голый Николай Котов.
  Щекотка несоответствия исчезла, и Валера понял, что может ощущать тело Котова как своё собственное, только для этого надо самому как можно меньше двигаться. Опустившись прямо возле решётки на пол и прислонившись к ней спиной, Валера словно перенёсся внутрь Пернатого, и тот сел, крутя головой и разглядывая собственные руки и ноги.
  Понадобился день, чтобы приспособиться легко и быстро переносить осознание от себя к Котову и наоборот. А к вечеру Валера уже научился распределять управление и владеть одновременно обоими телами, но это требовало сосредоточенности и постоянного перехода внимания. Он словно был жидкостью, перетекавший из одного кожаного мешка в другой, заставляя их расправляться и двигаться. Чем больше 'жидкости', тем полнее владение 'мешком', вот и приходилось постоянно регулировать 'перетекание' в зависимости от сложности действий каждого тела.
  Пернатый теперь ничего не мог делать самостоятельно, сделавшись абсолютно безвольной марионеткой - до такой степени, что даже ел и пил только под управлением кукловода. Без него птичник просто лежал бы с остановившимся, бессмысленным взглядом, пока не умер от жажды и голода. Вот и приходилось постоянно следить за его состоянием, полностью отпуская только на время сна.
  Когда, тренируясь управлять чужим телом, Валера несколько раз перекидывался из человека в кречета и обратно, обнаружилось, что он, по желанию, может менять обличье Пернатого не только на Котова, но и на Овчинникова. Логично, в общем-то, если вспомнить, как он трижды побеждал в чистом поле, получая власть над каждым 'слоем' иномирца.
  Доложив о своих новых возможностях начальству, Валера сразу же предложил, как их можно использовать: обличье Овчинникова как нельзя лучше подходило для встречи с Тигром, прекрасно объясняя, почему находящегося в розыске Котова до сих пор не задержали. Полковник кивнул и усмехнулся: чувствовалось, что идею выманить красноглаза на свет, чтобы добраться до его установки, Валера буквально 'снял' у Арбоканова с языка...
  В итоге Валера сидел теперь в машине рядом с Мамонтом, вынужденный почти всё время полностью 'перетекать' в тело Пернатого, ибо разговор и естественное поведение требовало максимальной отдачи осознания. Пока Овчинников вёл беседу в кафе, Валера валялся на сидении безвольным кулём, не имея возможности отвлекаться на собственное тело. Только когда Пернатому не надо было разговаривать, он мог быстро что-то написать и то, если птичник не очень активно двигался. Так сначала Валера нацарапал 'это не он', потом один адрес, чуть позже ещё один, понуждая Мамонта переезжать с места на место, останавливаясь так, чтобы спутнику Пернатого машина ни при каких условиях была не видна. И вот наконец, когда, улучив момент, Валера написал: 'Тигр', Мамонт позвонил Арбоканову, снова предложив задержать красноглаза на месте, благо спецназ был уже наготове, но начальник оказался твёрд, приказав действовать, как запланировано, и дождаться, пока Тигр приведёт Пернатого к установке.
  - Ну, что там?! - беспокойно ёрзая на водительском сидении, спросил сгоравший от нетерпения Мамонт.
  'С парнем расплатился, ждёт, пока отвалит, - спустя полминуты быстро написал Валера. - Не отвлекай!'
  - Окей, окей, - пробормотал себе под нос Мамонт. - Только бы не сбежал... чёрт, взять бы его вот прямо сейчас, на месте, да нельзя!
  Решение начальства было, конечно, понятно: Димка и сам, точно так же, как и Аркан, больше всего на свете хотел как можно скорее уничтожить эту проклятую установку, однако - риск! Мамонт считал - риск слишком велик! Что лучше, как говорится, синица в руках, чем журавль в облаках... и потом он чувствовал, вот просто чувствовал, что всё это плохо закончится, как закончилась операция в старом доме, когда чуть не погибла Коса. Поэтому Мамонтову было жутко неспокойно, и он елозил как на иголках, дожидаясь следующей записи.
  Закусив губу, он посмотрел на вновь обмякшего на соседнем сидении опера, и интуитивное ощущение беды вдруг накрыло с такой силой, что Димка завёл машину и медленно поехал в направлении последнего нацарапанного Валерой адреса.
  
  * * *
  Дождавшись, когда Вася скроется из поля зрения, Тигр двинулся вперёд.
  - Куда ты идёшь? - спросил Пернатый.
  - Не стоит стоять на месте, - с тонкой улыбкой на губах сказал, обернувшись, красноглаз. - Чудесная погода, весна, посмотри! Здесь, в Москве, уже почти лето: листья на деревьях совсем распустились, всё такое свежее, обновлённое! Прогуляемся, пока беседуем. Или ты против?
  - Да нет, - пожал плечами птичник.
  - Ну, тогда рассказывай, что произошло возле лабиринта, где Вьюшко, как ты был ранен, где скрывался...
  - Это всё Лунная рысь... - шагая рядом с красноглазом, начал Пернатый.
  Изложенная им история гласила, что изодранная рысью звероптица, удирая, сумела прихватить с собой лучезар.
  - Почему же тогда так быстро погас индикатор? - удивился Тигр.
  - Так я лучезар унёс в спецконтейнере, а он глушит излучение - не полностью, но для твоего индикатора, видно, хватило.
  - Спецконтейнер? - прищурился Тигр: такие вещи в ОКОПе действительно были - он знал это из памяти Опера.
  - Ну да! опера принесли спецконтейнер на чердак и оставили около входа в лабиринт.
  - Но зачем? Ведь они думали, что лучезар выйдет из старика уже внутри лабиринта, чтобы навсегда запечатать выход! Для чего же тогда спецконтейнер?
  - На всякий случай! - ничуть не смутился Пернатый. - А вдруг лучезар выйдет, а дальше ничего не получится? Гарантии-то ведь нет, раз никто никогда ещё такого не делал... Да у них там, в ОКОПе, целый отдел надзирателей, которые за всем следят и имеют железные инструкции: раз есть секретный объект, значит, должен быть и спецконтейнер! В него я и положил лучезар, как только он из старика вышел. С контейнером и смылся, на нём ручка есть, нести очень удобно. А главное, никто вокруг сияния не видит, это же был плюс для меня, согласись! Особенно, когда надо долго скрываться...
  - Ну, и как же тебе удалось столько времени скрываться? - нахмурился Тигр.
  - Сперва отлёживался на чердаке, а потом, когда туда припёрся вот этот самый Овчинников, - он ткнул оттопыренным большим пальцем себе в грудь, - и вырвал у меня перья, я, вместе с контейнером, улетел в лесопарк. Хоронился в дупле, где заранее оставил себе одежду. Жрал птиц, мышей и белок, пока раны не затянулись, а потом сообразил, как с помощью перьев вызвать туда Овчинникова и поглотить.
  - С помощью выдранных перьев? - поднял бровь Тигр.
  - Ну да, они установили между нами связь, и я смог заманить Овчинникова к дуплу и получить новое тело. Благодаря твоей прокачке, так я думаю.
  - А контейнер с лучезаром? Он был с тобой? - красноглаз покосился на Пернатого, не забывая при этом поглядывать по сторонам: нет ли кого или чего подозрительного - всё вроде было спокойно.
  - Да. Поглотив Овчинникова, я пришёл с ним к тебе в лабораторию, а ни тебя, ни оборудования там не оказалось! Тогда я спрятал лучезар в надёжном месте и стал думать, что делать.
  - И надумал изучить азбуку Морзе, чтобы связаться со мной через индикатор, - продолжил за него красноглаз.
  - Ну да, ты же такой умный, я не сомневался, что ты сразу сообразишь, как расшифровать мигание индикатора...
  - Угу, - Тигр криво ухмыльнулся.
  - А ты знаешь, - усмехнулся в ответ Пернатый, - когда обнаружилось, что ты переехал, я счёл это знаком, что не должен вот так просто, рискуя всем, отдавать тебе лучезар. Ты переехал, потому что испугался моего предательства, а я чем хуже? Поэтому я не только про азбуку Морзе придумал, я ещё и про ситуацию и своё положение вообще поразмыслил и понял, что тоже должен подстраховаться.
  - Ах, вот оно что! - недобро рассмеялся Тигр.
  - Да, вот именно то! - с серьёзным лицом подтвердил Пернатый.
  - Ну, так и чего же ты хочешь? - ускорив шаг, осведомился красноглаз.
  - Подтверждения, что ты действительно вернёшь мне Хищницу, - птичник сдвинул брови и тоже пошёл быстрее. - Это моё условие! Когда получу такое подтверждение, тогда сообщу, где лучезар.
  - И как же ты себе его представляешь, это самое подтверждение?
  - Я не знаю, тебе виднее! Сумел же ты убедить Вьюшко, что говоришь правду, показал ему как-то, что его ждёт, если выполнит твоё задание!
  - Хочешь, чтобы я привёл тебя к установке?
  - Если для подтверждения нужна установка, то - конечно! Я просто должен знать, что Хищница вернётся! Хочу быть уверенным так же твёрдо, как Вьюшко: я с ним работал и видел: этот скользкий жук верил, что ты не врёшь, а он тот ещё пройдоха, к тому же чуть ли не мысли читать умеет!
  - Э нет! - возразил Тигр. - Мысли читать он не умеет, это лишь иллюзия, которую он создаёт, когда хочет кого-нибудь облапошить, но я! - Тут он вдруг толкнул птичника в подворотню. - Я действительно это умею!
  И прежде чем Пернатый успел сообразить, что происходит, красноглаз, внезапно изменив челюсти на тигриные, разорвал ему горло. Отбросив мёртвое тело, он вернул человеческое лицо и облизнул кровь. Увидев, как напротив подворотни затормозила машина, Тигр прокричал:
  - Настоящий Пернатый не пришёл бы ко мне с таким бессмысленным предложением, ибо знал: стоит мне сожрать его, как я тут же узнаю, где он спрятал лучезар! Ты слышишь, Крюков? Вы - идиоты!
  Валера и Димка выскочили из машины.
  - Сдавайся! - проревел Мамонт, направляя на него пистолет. - Двор окружён спецназом!
  - Пернатый вам не сказал про память, вот так номер! - с ухмылкой сказал Тигр, отходя вглубь двора. - Дохлая курица сумела-таки утаить нечто важное! Что иномирец, поглотив другую единицу бытия, получает в распоряжение её память!
  За спиной у красноглаза вдруг с громким хлопком, разрывая одежду, выстрелили в стороны два огромных терракотовых крыла.
  - И не только память! - он запрокинул голову и расхохотался.
  Мамонт выстрелил в него из пистолета, но пуля прошила пустоту: одежда Тигра упала на землю, а сам он стремительно взмыл в небо, на глазах превращаясь в чудовищную смесь зверя и птицы. Димка снова взял было крылатую тварь на мушку, но цель закрыл сорвавшийся следом за монстром Чёрный ястреб.
  - Нет! - заорал, опуская пистолет, Мамонт.
  Ястреб яростно налетел на крылатого Тигра, явно специально поджидавшего его в воздухе.
  Ворвавшимся в подворотню спецназовцам ничего не оставалось, как задрав головы, беспомощно смотреть на клубок сцепившихся в схватке гигантских птиц. В воздухе кружились чёрные и терракотовые перья.
  - Бластер!.. - Димкино лицо исказилось страданием, голос упал до бессильного шёпота: - Зачем?..
  Красноглаз чуть ли не вдвое превосходил ястреба по размеру, а клыки на мощных челюстях, как правильно догадывался Димка, оставались тигриными. Эта, получившая от Пернатого крылья, тварь уже сожрала столько людей и иномирцев, что теперь её так и распирало от ярости и неукротимой силы. Чёрный ястреб не мог победить... Мамонт с ужасом взирал, как, уже спустя минуту, воздушный бой был закончен, и поверженная тёмная птица, кувыркаясь над двором, полетела вниз.
  - Он не убил его! - вдруг громко закричал Димка, показывая вверх пальцем, будто все и так не следили за происходящим во все глаза. - Смотрите!
  Крылатый тигр не дал упасть Чёрному ястребу - подхватил его аккуратно, не протыкая тело когтями, - и тут же, словно эта дополнительная тяжесть ничего для него не значила, резко набрал высоту, за несколько секунд превратившись в точку, а потом с сумасшедшей скоростью понёсся над городом прочь.
  
  * * *
  Устроив краткий, не более пяти минут, но пробравший до самых костей разнос, подобный цистерне ледяной воды, опрокинутой над головами подчинённых, Аркан резко сменил тон на деловой, пытаясь выработать план, как быстрее найти унесённого Тигром Крюкова. Но не успели оперативники выдвинуть и пары предположений, как срочное совещание было прервано телефонным звонком.
   Арбоканов принял вызов и, секунду послушав, нажал громкую связь, знаками показав, что надо отследить звонок. Все сразу засуетились, мгновенно сообразив, кто звонит.
  - Кончай впустую мозгами скрипеть, всё давно придумано, - сказал полковнику Тигр. - Хочешь получить своего ястреба живым, принеси завтра ночью артефакт в старый дом и положи возле входа в лабиринт, ты знаешь, где это. Я заберу лучезар, а ты получишь своего Чёрного ястреба - в целости и сохранности.
  - Почему я должен тебе верить?
  - Можешь не верить, тогда, если я не вернусь с артефактом, мой подручный просто убьёт Крюкова и дело с концом. Но если всё пройдёт гладко и я вставлю лучезар в установку, то минут через пять твой Чёрный ястреб вывалится из лабиринта прямо тебе в руки. Для этого всего и надо, чтобы начался переброс - он сделает пространство лабиринта доступным.
  - Пернатый говорил, что лучезар, наоборот, может навсегда закрыть проход.
  - Лучезар много чего может! - с усмешкой выплюнул Тигр. - Смотря куда его вставить!
  - Я хочу убедиться, что Крюков жив! - потребовал полковник.
  - Нет, ты тянешь время, чтобы определить, где я нахожусь, так не трудись: таксофон возле старого дома, - Тигр нажал отбой.
  Чертыхнувшись, Аркан обернулся к своим:
  - Патрульную машину к таксофону возле старого дома!
  - Уже направлена.
  Начальник устало опустился за стол, подчинённые вокруг замерли, ожидая вестей.
  Спустя десять минут видеозвонок патрульных показал, что таксофон пуст, но к аппарату скотчем прилеплено фото Крюкова. На снимке Валера сидел в железной клетке в каких-то старых, грязных штанах и с сегодняшней газетой в руках, на лице и голом торсе были видны глубокие, с запёкшейся кровью, следы от ударов, царапины и разрывы от когтей и зубов. Поперёк фото красным маркером было указана дата и время, когда надо принести лучезар.
  - Улетел, - отдав распоряжение немедленно отодрать фото и передать в 'зоосад', мрачно произнёс Аркан, обведя взглядом сидевших в его кабинете оперативников и врача Сергея, который тоже был приглашён на экстренное совещание.
  - Товарищ полковник! - вскинулся Мамонт.
  - Слушаю, Мамонтов.
  - Если Бластер жив, почему он не пришлёт нам своих ворон?
  - Потому что он сам не знает, где находится, - предположил начальник. - Был всю дорогу без сознания, а теперь сидит в клетке, наверняка в комнате без окон.
  - Надо изучить фото самым тщательным образом, каждый пиксель! Может, нам всё же удастся понять, где оно сделано?
  - Фото скоро будет здесь, но на такую глупость Тигра я бы не рассчитывал, - ответил начальник. - Думаю, он держит Крюкова в том же помещении, где его установка, однако вряд ли изнутри можно определить, где это. Иначе, как ты правильно сказал, Крюков уже установил бы связь с какой-нибудь известной ему птицей возле конторы и показал нам направление.
  - Если бы установка работала, вряд ли Тигр смог бы там фотографировать, - заметила Алиса. - Любая камера вышла бы из строя. Значит, этот его переброс пока и близко не начался.
  - Да это и так понятно, Лиса! - воскликнул Мамонт. - Если Тигр начал переброс, нафига ему лучезар?!
  - Установить параметры или ускорить процесс, да мало ли! - взмахнув руками, возразила Алиса. - Мы же не знаем, как там чего, может...
  Все вокруг загалдели, обсуждая возможные варианты.
  - Разговорчики! - гаркнул Арбоканов, мгновенно оборвав пересуды, и обратился к врачу: - Крапивин, как ты считаешь, то, что Тигр говорил про свойства лучезара, правда?
  - Трудно сказать наверняка, но вообще... - Сергей почесал затылок. - В этом артефакте содержится квинтэссенция иномирных проявлений, но она заперта внутри, и всё зависит от применения. Вспомните, к примеру, как лучезар проник в Ладмирова... остановил распад Пернатого... У меня такое ощущение, что если подобрать правильный ключ, то сумеешь добиться от артефакта любого нужного проявления иномирных сил...
  - Смотря куда вставить? - повторил полковник слова Тигра.
  - Типа того, - кивнул Сергей. - У меня было мало времени разобраться - сначала лучезар был внутри Ладмирова, потом я следил, как Крюков подчиняет Пернатого... А что?
  - Да появилась у меня одна идея! - полковник обвёл подчинённых своим коронным взглядом, за который его и прозвали Арканом.
  Оперативники сразу оцепенели на стульях, молча таращась на начальника.
  В этот момент дверь в кабинет Арбоканова отворилась, и в помещение, стараясь держаться твёрдо, вошла Кира.
  - А меня, Пал Михалыч, вы, значит, в расчёт не берёте?
  Секунд пять Аркан пронзал взглядом её осунувшееся, бледное лицо - Кира взгляда не отвела, только чуть сдвинула брови, - потом сказал:
  - Проходи, Косулина. - И пока она шла через комнату к свободному стулу, добавил: - Не знаю, кто, когда и что именно тебе сообщил, но Крюков жив, Тигр держит его в заложниках и в обмен на его жизнь требует у нас лучезар.
  - Да, Пал Михалыч, я знаю, потому и пришла. Тигра надо брать, и я должна участвовать.
  - Брать Тигра?! А как же Бластер, Коса? - возмутился Мамонт. - Если Тигр не вернётся с лучезаром, подельник Валерку убьёт!
  - Нет никакого подельника, - заявила Кира. - Это блеф! Были когда-то, но в итоге красноглаз всех пожрал...
  - Да с чего ты это взяла?! - Димка так взъярился, что вскочил, чуть не опрокинув стул.
  - Мамонтов, сидеть! - рявкнул Аркан. - Соблюдать субординацию! - Шлёпнув губами как рыба, подчинённый плюхнулся на своё место, а полковник, не меняя тона, рыкнул на Киру: - Косулина, объяснись!
  
  * * *
  Над городом ещё стояла ночь, и до назначенного Тигром времени оставалось больше часа, когда участники операции уже заняли свои потайные места, ожидая появления красноглаза. Он был очень силён - все прекрасно помнили, в какое огромное крылатое существо он превращался и как быстро разделался с Чёрным ястребом. Кроме того, настораживало, что час обмена лучезара на Крюкова Тигр назначил не на тот же день, а через тридцать восемь часов после того, как взял заложника - зачем? Может, он планировал за это время так нарастить свою силу, чтобы получить над спецслужбой абсолютное преимущество? С другой стороны, дополнительные часы позволяли ОКОПу лучше подготовиться, и Арбоканов использовал эти сутки по максимуму, добившись, как он надеялся, весьма неожиданных для Тигра результатов. И поэтому теперь стоило постараться, чтобы всё это не оказалось зря. Красноглаз не должен был заметить ничего подозрительного до того, как начнётся операция. Ведь если он поймёт, что его ждёт засада, то может вообще не войти в старый дом, а сразу вернуться и убить Крюкова.
  Но ещё хуже, если он сумеет захватить лучезар, уйти с ним и вставить в свою установку. Вот этого вообще никак нельзя было допустить, ибо после запуска переброса остановить Тигра не будет уже никакой возможности: его цель - стать богом на Земле, так сказали Вьюшко и Пернатый, а значит, он обретёт неограниченную власть. Во что тогда превратится наш мир - предсказать сложно, но, судя по жестокости, с какой Тигр расправлялся даже со своими соратниками, вряд ли в нём останется хоть что-нибудь хорошее.
  Торжество бессмертного, злого и всемогущего демона - то есть дьявола! - как сказал бы Иван Григорьевич Ладмиров. Обрётший неувядающую плоть и непомерную жажду власти Привратник - так определил бы его Пернатый. Но теперь оба они: Иван Григорьевич и Пернатый - были мертвы, а отстоять Землю могли только живые...
  Медленно истекали последние, оставшиеся до назначенного срока минуты. Система распознавания лиц не засекла того человека, что встречался с Пернатым, но, вспоминая последнюю, поражавшую воображение трансформацию Тигра, никто на это особо и не рассчитывал: раз он так легко менял звериный облик, то, скорее всего, уже мог модифицировать и человеческое лицо. Или просто ещё кого-нибудь сожрать, в очередной раз получив новую внешность.
  Арбоканов вылез из машины и ровным шагом направился в ведущий к старому дому проулок, сжимая в правой руке контейнер с лучезаром. Поглядывая по сторонам и в сереющее, предрассветное небо, полковник дошёл до входа в старое здание, но Тигра так нигде и не заметил. В доме было ещё темно, поэтому Арбоканов включил фонарь и зашагал вверх по лестнице - теперь он не видел ничего, кроме облупившихся стен и крошившихся под ногами ступенек, а потому понятия не имел, откуда ждать красноглаза. И никто из сидевших в засаде оперов не мог ему об этом сообщить, потому что даже когда лучезар находился взаперти, его влияние не отсекалось полностью. Метра три вокруг Арбоканова оставались не доступной для связи зоной, а уж когда голый, не прикрытый ни спецконтейнером, ни хотя бы человеческим телом, как это было у Ладмирова, артефакт будет вынут, связь и сложная техника перестанут работать не только во всём старом доме, но и в радиусе метров десяти вокруг. Возможно, Тигр уже притаился где-то поблизости и сейчас наблюдает, как в оконных проёмах скачет свет от фонарика, думал Арбоканов, вступая на последний этаж.
  Пол чердака с круглой башенкой был по-прежнему в бурых разводах от пролившейся здесь крови самого Тигра и загрызенной им ни в чём не повинной девушки с вокзала. Выключив и отложив в сторону фонарик, Арбоканов заметил, что уже рассвело. Он поставил на пол контейнер и открыл крышку: внутри, словно подвешенный невысоко над дном, бился, будто запертый среди своих же бесконечных отражений, невыразимо прекрасный свет. Полковник осторожно просунул руку, на ощупь определяя невидимую границу сферы, и медленно вынул лучезар.
   Сзади, со стороны входа, послышалось громкое шуршание, словно кто-то волок вверх по ступеням толстую полиэтиленовую плёнку. Звук приближался и нарастал, будто эта плёнка, разматываясь из брошенного где-то внизу толстого рулона, тянулась всё выше и выше, захватывая один лестничный марш за другим. Арбоканов, не выпуская из рук артефакт, обернулся.
  В ведущем на чердак дверном проёме блеснуло что-то длинное, гибкое и метнулось по полу прямо к полковнику. Он отпрыгнул назад, и замер, глядя на возникшего прямо перед ним огромного терракотового удава. Широкая и плоская голова покачивалась напротив лица полковника - в змеиных глазах с вертикальным зрачком отражался серебряный свет лучезара, мешаясь с идущим изнутри красным огнём. Однако в отличие от настоящего удава, глаза красноглаза были куда как более выразительными, в них читалось торжество и осознание собственной мощи и безнаказанности - похоже, он просто не мог отказать себе в том, чтобы сполна насладиться произведённым эффектом. Треугольные ноздри дрогнули, и змеиная пасть вдруг на миг трансформировалась в человеческие челюсти:
  - Давай сюда! - произнёс красноглаз, но Арбоканов, только делая вид, что глубоко потрясён и тупо таращится в змеиные глаза, резко размахнулся и бросил артефакт через всю комнату в дверной проём.
  Змеиная голова ринулась за лучезаром, но у выхода вдруг резко стала, словно напоровшись на невидимую стену.
  'Сюрприз!' - мысленно ухмыльнулся Слон, придавив удава ногой, и громко протрубил в хобот.
  Голова с яростным шипением рванулась назад, атакуя так неожиданно обернувшегося слоном полковника - огромная пасть открылась, и в ней сверкнули восьмисантиметровые, совсем не змеиные, клыки, а потом и вовсе вывернувшееся из-под слоновьей ноги тело трансформировалось в огромного тигра. Артефакт тем временем докатился до порога и замер.
  Слон из Арбоканова, учитывая насколько малы размеры и вес человека, вышел мелкий, но подвижный, так что пару раз он сумел увернуться от красноглаза и даже пропороть тому бивнем бок, однако рана быстро закрылась: Тигр, благодаря большому количеству поглощённых единиц бытия, обладал огромной способностью к регенерации и размерами превышал маленького противника, поэтому схватка вышла короткой. Красноглаз быстро повалил Слона, разодрав ему когтями живот, но шею перекусить не успел - что-то воткнулось Тигру в бедро. Он дёрнулся, разворачиваясь к дверному проёму. Алиса успела поднять второй револьвер и выпустить ещё один дротик, прежде чем толкнула ногой лучезар, заставив покатиться к лестнице и запрыгать вниз, отсчитывая ступеньки. Тигр прыгнул, грозя сбить её с ног, но промахнулся: девушка ушла в сторону, мгновенно перекидываясь в лису, а красноглаз получил ещё два дротика от показавшегося на лестнице Мамонта. Проскочившая сбоку от тигра Лиса развернулась и прыгнула на слегка поплывшего от четырёх лошадиных доз снотворного Тигра, вцепившись ему в загривок. Обернувшись в медведя, красноглаз с рёвом сорвал с себя рыжую бестию и с чудовищной силой бросил о стену. Алиса кулём сползла на пол. С трудом сумев трансформироваться обратно в человека, Арбоканов, зажимая рукой кровоточивший живот, поспешил ей на помощь.
  А навстречу медведю уже бросился гигантский Скорпион, но тот, перекинувшись в удава, резко ушёл в сторону и терракотовым потоком мгновенно протёк между лестничными маршами вертикально вниз. Клешня обратившегося Мамонта лишь напрасно щёлкнула в воздухе, так и не успев ухватить змею за хвост.
  'Федька, лови!' - хотел крикнуть он бегущему снизу Капцеву, но скорпион смог издать лишь бестолковое скрежетание. Удав изогнулся в полёте и, широко открыв пасть, поймал лучезар, всей массой обрушившись на Капцева, сбивая его с ног и впечатывая в лестницу. Револьверы с дротиками вылетели у опера из рук и загремели по ступенькам. А терракотовые челюсти тем временем сомкнулись, проталкивая сияющий серебром шар в глотку. Капцев стал подниматься, но удав бешено хлестнул его хвостом по лицу, с дикой силой саданув затылком на край ступеньки. Раздался жуткий хруст и опер замер - ступеньку мгновенно залило кровью, а лучезар тем временем уже переместился дальше и сиял в центре змеиного тела.
  Ещё два дротика просвистели в воздухе, выпущенные подоспевшей Кирой, но в этот момент тело удава трансформировалось в тигроптицу, и потому попал только один - то есть вместо запланированных восьми, красноглаз получил пять и был так силён, что всё ещё мог двигаться и даже менять животную форму. Отбросив револьверы, Кира перекинулась в рысь, но быстро не получилось: сказывались не успевшие зажить раны. Пока она трансформировалась, летучая тварь, с каждым взмахом наращивая длину крыльев, уже проскочила над ней прямо во двор, сквозь перья на животе просвечивало холодное серебро проглоченного лучезара. Высоко подпрыгнув, Кира зацепила лишь её хвост, не сумев нанести серьёзных повреждений, но этого всё же хватило, чтобы тигроптицу стало мотать из стороны в сторону - пять лошадиных доз снотворного делали полёт всё менее уверенным. Тем не менее, тварь хоть и с трудом, но продолжала работать крыльями, медленно уходя вверх по пологой траектории между деревьев.
  В отчаянии, задрав голову и сцепив зубы, Лунная рысь с глухим рычанием смотрела, как, прямо на её глазах, красноглаз сматывается с лучезаром в животе, как вдруг одна из ветвей зацепила тигроптицу за ногу. Та сразу рванулась вверх, но следом за первой веткой вокруг лапы захлестнулась вторая, а за ней ещё одна и ещё, и вот уже вся крона дерева тащила крылатую тварь вниз, повинуясь Арбоканову. Бледный как смерть, он стоял у окна старого дома, зажимая руками живот, но при этом напряжённо и неотрывно глядя на дерево, ветви которого всё глубже затягивали тигроптицу внутрь кроны.
  Лунная рысь бросилась к дереву, из дома выскочил Мамонт с револьверами Капцева в руках и со всех ног рванул ей на помощь.
  Из носа полковника хлынула кровь, заливая губы и подбородок, но он не обратил на это внимания, всё ещё умудряясь держать тигроптицу в древесных объятиях.
  Один из выпущенных Мамонтом дротиков вонзился точно в терракотовый живот, где сквозь перья пробивался серебристый свет лучезара. С громким клёкотом тигроптица провалилась вглубь кроны, отбив второй дротик веткой, а по стволу, скалясь и прижав уши, с утробным, звериным и в то же время кошмарно напоминающим человеческий голос, рычанием уже карабкалась Лунная рысь.
  Арбоканов покачнулся и осел на пол - крона дерева сразу расправилась, принимая своё естественное положение, вниз полетели листья, посыпались острые куски поломанных веток. Мамонт побежал обратно в дом, полковнику на помощь. Рысь на несколько секунд замерла, спрятав морду и оберегая глаза, потом снова ринулась вверх.
  Даже адски сильный Тигр не мог больше игнорировать столько максимальных доз снотворного - шестой дротик стал той последней соломинкой, что сломала хребет верблюду: движения тигроптицы совсем замедлились. Она попыталась взлететь, но материальная оболочка окончательно сдалась, и крылья только слабо плеснули, так и не сделав маха.
  Верхние ветки были слишком тонкими для рыси, поэтому она схватила тигроптицу за ногу и бесцеремонно поволокла вниз, с силой продирая прямо сквозь торчавшие 'копья' сломанных ветвей. Взревев от боли, тигроптица втянула крылья и, медленно превращаясь в удава, потекла терракотовым ручьём вниз, прямо на рысь - та яростно вцепилась в падавшую змею зубами. Держась за ствол, она не могла пустить в ход когти, прикусив удава только в одной точке. Длинное тело ползучей рептилии свесилось вниз, всей своей тяжестью увлекая рысь за собой. Кошачьи когти заскрипели, крепче впиваясь в дерево, но уже грозя вырваться из лап, прошивая пальцы болью, но сильные рысьи челюсти упрямо сжимали змеиную плоть, вспарывая слой за слоем и проникая всё глубже и глубже. Не сумев уронить противницу, удав обвился вокруг ствола, прижимая её к дереву, однако сил раздавить рысь не хватало, все они уходили на борьбу с обездвиживающим препаратом.
  - Я знаю, чего ты хочешь, - кое-как заменив змеиное рыло на человеческие челюсти, невнятно прошептал Тигр прямо в кошачье ухо. - Преодолеть сопротивление моей материальной оболочки и добраться до иномирной сути, чтобы узнать, где установка и твой напарник... причём ты даже не уверена, что получится, но я!.. Я уверен, что могу предложить тебе настоящий рай! Ведь в этих делах я умею больше и уже считал всё, что есть у тебя в голове. Я могу отправить тебя туда, где все самые прекрасные мечты станут явью!.. в лучший из миров... и там... ты будешь счастлива... вечно!..
  
  Кира открыла глаза: за окном ярко сияло солнце, стоял тёплый летний день, неприятное ощущение от только что снившегося кошмара быстро развеивалось. Она попыталась припомнить, что именно видела, но страшный сон уже забылся, растворившись в свежем ветре, словно ночной туман. Как хорошо проснуться, подумала она, сладко потянувшись на постели. Дверь в комнату отворилась.
  - Слава! - Кира улыбнулась, любуясь отражением света в его светло-серых, прозрачных, как драгоценные кристаллы, глазах.
  - Вставай, соня! - он наклонился и поцеловал её в губы. - Твой отец уже здесь!
  - Папа? - в сердце что-то больно кольнуло, но тут в комнату вошёл отец - свежий, подтянутый, радостный.
  - Ты что? - удивился он. - До сих пор не готова?!
  - А... куда мы?..
  - За цветами, - посмотрев на неё с беспокойством, отец присел на краешек кровати. - Ты не заболела, Кирёныш? - он потрогал её лоб.
  - Не знаю, - честно созналась она, оглядывая комнату, взгляд упал на календарь: пятнадцатое июня. - У мамы же сегодня день рождения!
  - Ну!.. - кивнул отец, поглядывая на дочь с лёгкой тревогой.
  - Пап, мне вообще-то одеться надо! - улыбнулась Кира.
  - Само собой! - он поднялся и вышел из комнаты.
  - Слава, я... - Кире вдруг снова захотелось уснуть. - Я ещё полежу, ладно?
  - Ну уж нет, давай-ка вставай! - Он прошёл к окну и распахнул шторы. - Ты только посмотри, какой день!
  За окном росла раскидистая липа, ветер колыхал зелёные сердечки согретых солнышком листьев.
  - Каар! - на ближайшей к окну ветке сидела крупная ворона - и как это Кира сразу её не заметила?
  - Каар! Каар! Каар! - принялась надрываться ворона, вытягивая голову в сторону окна.
  Кира вдруг поняла, что это не простая ворона, не дикая. Она - чей-то любимый питомец и кричит, потому что потерялась и хочет вернуться домой, к хозяину.
  - Ворона, ворона, ты чья? - прошептала Кира и вдруг услышала гул катившейся лавины. Это были воспоминания. Стоит только закрыть глаза... и далекий гул обернётся реальностью. Но пока они открыты...
  Кира отвернулась от окна и посмотрела на Славу: тот неподвижно стоял, скрестив на груди руки, в глазах вместо солнечных бликов светилась бесконечность лунных отражений.
  - Слава, что мне делать?
  - Если ты прямо сейчас встанешь и выйдешь из комнаты через эту дверь, то останешься тут навсегда... Вы с отцом купите матери цветы, а вечером мы соберёмся за столом и я попрошу твоей руки...
  - Каар! Каар! Каар!
  - Лучший из миров... - тихо проговорила Кира, на глаза навернулись слёзы, размывая смотревшего на неё Славу. - Прощай, - прошептала она и смежила веки, позволив лавине накрыть её с головой.
  
  Кира очнулась: она почему-то оказалась человеком, хотя не понимала, как и когда перекинулась. Но на это ей было плевать - единственное, что сейчас волновало: катастрофическая нехватка воздуха! Кира задыхалась, потому что грудь её была придавлена к дереву, и с каждым выдохом жертвы удав, хоть и был почти лишён подвижности, а всё ж умудрялся помаленьку ужимать кольцо. Сверху, отчего-то нисколько не боясь ни змеи, ни человека, прямо над головой Киры, сидела и громко орала ворона: Карр! Карр! Карр!
  - Мёртвые не возвращаются! - прохрипела Кира и, перекинувшись в рысь, принялась изо всех сил давить спиной на змеиное тело, ослабляя, растягивая душившее кольцо. Совсем ослабевший от препарата удав не выдержал напора, и Лунная рысь, жадно хватая пастью воздух, выскользнула из смертельных объятий. Ворона сразу же перестала орать и улетела. Змея безвольной верёвкой сползла вниз, в середине тела по-прежнему пробивалось серебристое свечение.
  Спрыгнув на землю, рысь вонзила в это место клыки, раздвигая оболочку, чтобы добраться до иномирной сути Тигра, центром притяжения которой стал проглоченный лучезар. Голова закружилась, а потом по зубам будто ударила молния, и Лунная рысь, не разжимая челюстей, задёргалась в конвульсиях, словно её било током высокого напряжения. В мозгу разрывались хлопушки, обильно рассыпая чужие образы, знания, мысли и воспоминания.
  
  * * *
  - Валера! - Кира бросилась напарнику на шею. - Валерочка...
  Она уткнулась ему в шею, горячие слёзы потекли прямо за воротник чужой, выданной Тигром, рубашки.
  - Я не думал, что вы меня так быстро найдёте, - прошептал он, неуверенно обнимая напарницу - раньше она никогда не проявляла таких чувств, постоянно держала дистанцию. - Я из оперов видел только Мамонта, он успел сказать, что Аркан в лазарете, и умчался. А где Лиса? Капа? С ними что?
  - Капцев погиб, - отстранившись, вздохнула Кира. - Лису пришлось вогнать в искусственную кому, но врачи говорят, всё ещё может обойтись.
  - Чёрт, - едва слышно произнёс напарник.
  - Да... - Кира кратко рассказала про бой с Тигром, потом, чуть помолчав, вдруг проговорила: - Ты прости меня, Валер, пожалуйста! - Она посмотрела ему в глаза.
  - За что?
  - Что избегала твоей... - она сбилась и умолкла, переводя дыхание, потом начала снова: - Я не позволяла тебе... и себе... нам... быть рядом...
  - Я всегда был рядом! - улыбнулся Валера. - Разве для этого нужно позволение?
  'Ты всегда был готов жизнь за меня отдать, а я тебя отталкивала! - мысленно выкрикнула Кира, глядя ему в глаза. - Иномирцы считывают память, когда соприкасаются с нашей плотью, и я... я через Тигра видела...' Но вслух она не произнесла ни слова, потому что... ну, просто некоторые вещи лучше оставить несказанными! Она поднялась на цыпочки и нежно поцеловала Валеру в губы - он так обалдел, что застыл статуей с полыхающими ушами, пожирая напарницу глазами.
  - Теперь мы будем вместе! - Кира погладила его по щеке.
  - В смысле... мы теперь - пара? - всё ещё не верил своим ушам Валера.
  - Да! - напарница обняла его и прижалась всем телом. 'Любить надо живых!.. - пронеслось у неё в голове. - Мёртвые не возвращаются...'
  - Эй, Коса! - раздался сзади знакомый бас.
  Она оторвалась от Валеры и повернулась:
  - Слушай, Мамонт, ты бы это...
  - Да ладно, наобнимаетесь ещё, успеете! - он протянул ей трубку. - Бросаешь телефон где попало, а тебя Аркан требует, из лазарета звонит.
  - Он в сознании! - обрадовалась Кира, хватая трубку и отбегая в сторону. - Пал Михалыч, вы как?
  - Жить буду, Косулина, - проскрипел полковник. - Ты и сама позавчера из лазарета едва живая сбежала...
  - Да мне-то что, Пал Михалыч, меня лучезар вылечил!.. как Ладмирова, наверно, а может, по-другому, теперь уже вряд ли узнаем! А вот Валера... он весь здорово изранен, хоть и делает вид, что здоров.
  - Пусть отправляется в лазарет, а ты... ты разберись там на месте, что и как, - голос начальника стал глуше. - Пока я на больничной койке, ты, Косулина будешь в ОКОПе за старшего!
  - Надзирателям это не понравится, - обалдело пробормотала Кира.
  - Разговорчики, капитан Косулина! - хотел рявкнуть Аркан, но закашлялся и сдавленно прохрипел: - Соблюдай субординацию.
  - Есть! - звонко откликнулась Кира. - Выздоравливайте, товарищ полковник!
  Он попытался ответить, но снова закашлялся, послышалось шуршание, писк аппарата, какие-то голоса, видимо, врачей, а потом кто-то нажал отбой. Повернувшись к Мамонту, она обнаружила, что тот уже притащил откуда-то мягкое кресло и усадил на него Валеру, а сам сел на взятый из клетки стул.
  - Ну как он? Что сказал? - вскакивая с кресла, спросил Валера.
  - Жить будет, - ответила Кира, убирая телефон в карман. - Да ты сиди, сиди! - она опустилась на стул, который освободил для неё Мамонт. - Сказал, тебя, Бластер, - в лазарет, а я пока за старшего.
  - Он мне это уже сообщил, - пробурчал Мамонт, встав напротив неё и уперев руки в боки.
  - А ты как будто не доволен, лейтенант? - усмехнулась Кира. - Хотел сам командовать?
  - А чего? - приосанился Димка. - Я готов! Я, между прочим, из-за вас с Бластером, вообще, скорпионом стать согласился!
  - Виола в ужасе? - рассмеялась Кира.
  - Я ей ничего не сказал, Коса, ты чего, я - не разглашаю! - возмутился Мамонт и добавил на удивление испуганным, какого не бывало у него никогда, даже в самых горячих заварушках, голосом: - Ей рожать меньше, чем через месяц...
  - Ну так иди! успокой жену, без пяти минут папаша! Я тут сегодня и без тебя справлюсь.
  - Правда? Спасибо, Коса, а то, как телефоны заработали, она уж раз десять звонила...
  - Давай! - Кира крепко пожала ему руку. - Дуй домой, скорпион!
  - Есть! - Мамонт обменялся рукопожатием с Валерой и умчался с неправдоподобной для его габаритов скоростью.
  - Скорпион?.. - переспросил Валера. - Он что, прошёл форсированные исследования?!
  - Они все прошли... Когда Тигр тебя утащил... Они все как один на это подписались. Даже сам Аркан - идея была его, кстати, - пошёл на это ради тебя! Слоном оборачивался, прикинь?
  - Да ты гонишь! - не поверил Валера. - Он - мужик плотный, конечно, но не толстый и не высокий... какой из него слон?
  - Небольшой! - улыбнулась Кира. - Размером на своё количество вещества.
  - Такой маленький?!
  - Да удаленький! - без усмешки ответила напарница. - Бился не на жизнь, а на смерть... и ты бы видел, как он деревом шурудил, ветки толстые гнул только так!
  - А я вот раньше, когда в кабинете его потел, частенько вопросом задавался: что было бы, если б он стал выдрой и его растительные способности усилились? Смог бы душить лианами провинившихся подчинённых?
  - И я всегда то же самое думала! - хихикнула Кира. - Теперь ответ известен: смог бы.
  - Слушай, но как же он... вообще они все успели так быстро... всего чуть больше, чем за сутки! добиться превращений? Мы с тобой больше года мучились!
  - Да те мучения не считаются... ты вспомни - реальные сдвиги у нас с тобой только после вторжения иномирья случились! Не за сутки, конечно, - но на этот раз у нас же был лучезар! С ним всё оказалось куда как проще и быстрее. - Заметив, что напарник побледнел, она вскочила: - Подожди здесь, я распоряжусь, чтобы тебя отвезли в лазарет!
  - Брось, Коса, - Валера остановил её, ухватив за руку, - я просто немного посижу, да и всё. - Он откинулся на спинку кресла. - Лучше проконтролируй, что там с установкой...
  - Да какая же это теперь установка, Бластер? Все иномирные проявления исчезли, так что теперь это просто куча бесполезного хлама, разбирают по винтикам, да в коробки складывают.
  - В прошлый раз мы тоже думали, что закрыли канал навсегда, а через полтора года вдруг - бац! - вторая смена.
  - Всё, что может случиться, где-нибудь обязательно случается, - философски заметила Кира. - В одном из миров... их количество бесконечно!
  - Ты так говоришь, будто точно знаешь.
  - Так и есть, - кивнула Кира. - После того, как лучезар замкнул меня с тем, что знал Привратник, я много чего увидела... и, конечно, большую часть понять не смогла... да почти ничего я не поняла, если честно, но вот это ухватила... как и другие, уже чисто прикладные, очень нужные в тот момент вещи.
  - Где установка и куда вставить лучезар, - предположил Валера.
  - Где ты, и как закрыть проход в иномирье! - поправила его напарница.
  - Зачем же Тигр сделал такую установку, что лучезар может не только открыть путь для переброса, но и, наоборот, полностью перекрыть доступ иномирья на Землю?
  - Да он бы рад был так не делать, но у него просто не получалось, сама Вселенная не давала, потому что должна сохранять равновесие.
  - Так говорил Ладмиров, только не про Вселенную, а про Бога! - вскинулся Валера. - Он приходил ко мне во сне и заявил, что помогает, потому что он - непроизвольная реакция Бога на попытки нарушить Его прекрасное равновесное состояние.
  - Да, ко мне он тоже приходил, сразу после того, как тебя утащил крылатый Тигр, я даже не знаю, во сне это было или я глюки словила - в лазарете же тогда валялась, на лекарствах... Короче, он явился и сказал, что Тигр взял тебя в заложники и хочет обменять на лучезар. Я пыталась выяснить, где он тебя держит, но старик сказал, узнать это я смогу только у самого красноглаза и ни у кого больше, ибо всех, кто когда-то с ним был, он в итоге сожрал... ну, я тогда встала, оделась и прямиком к Аркану: мол, брать надо Тигра! Вот... а дальше ты знаешь: прав Дед Мороз оказался...
  - Дед Мороз, да, - кивнул Валера. - Он мне тогда сказал, что он - Дед Мороз, а не Ладмиров, потому что Ладмиров уже в лучшем из миров, вместе со своей Манечкой.
  - Может, и мы тоже когда-нибудь в таком окажемся... - пробормотала Кира, опустив голову, чтобы напарник не заметил, как на глаза навернулись слёзы.
  - Лично я уже оказался! - Валера встал с кресла и присев на корточки напротив Киры, осторожно взял её за подбородок и поднял голову.
  Слёзы высохли, Кира смотрела на него серьёзно и совсем чуть-чуть испуганно.
  - Ты сказала, мы теперь - пара, - напомнил напарник. - А значит, именно этот мир и есть лучший!

---

Оставить комментарий © Copyright Моисеева Ольга Юрьевна (moisolga@mail.ru) Размещен: 22/10/2019, изменен: 28/10/2019. 621k. Статистика. Роман: Фантастика, Мистика

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"