Над волнующимся красно-серо-зелёным морем густой листвы брезжили тусклые сумерки. Тихо шумел подуспокоившийся и снизивший к утру напор муссон. Притихли вопли, визги и рык обитателей сельвы — даже самым безжалостным хищникам, а иные формы жизни на Трункатисе IV не водились в принципе, нужно когда-то отдыхать.

      Название своё этот дикий мир получил не случайно. Словно в насмешку, он был записана в реестр Департамента Картографика, как «терроподобная планета, ограниченно пригодная для жизни...»

      Ирония этой фразы становилась до конца понятна лишь когда подданные Бога-Императора впервые ступали на чавкающую от вечного переизбытка воды глинистую почву; хотя из немногочисленных описаний планеты и совсем уж редких мемуаров колонистов наблюдательный человек мог сделать должные выводы и отказаться от путешествия в столь негостеприимные края. На Трункатисе было много воды. Но, как ни парадоксально, не нашлось ни одного океана или моря. Из-за низкой сейсмической активности и крайне податливого верхнего слоя геосферы на её поверхности практически отсутствовали горы, каньоны, холмы и прочие неровности. Девять десятых планетарной поверхности представляли собой вязкую почву из смеси глины, водорослей и падали, покрытую слоем воды от полутора до восьми футов (в зависимости от текущей приливной фазы) толщиной. Поэтому в мемуарах немногих успевших эвакуироваться колонистов планета именовалась не иначе, чем «проклятый Императором комок вонючей грязи».

      Биосфера Трункатиса IV была чрезвычайно богата. Планета просто кишела всевозможными формами жизни, отличительной особенностью которых являлась крайняя агрессивность. Будь то крошечная мушка или огромный, способный “Валькирию” перекусить, трибукаудозавр, по праву считавшийся опаснейшим хищником всего сектора, любое живое существо на поверхности, в атмосфере, даже в толще почвы, первым делом стремилось вцепиться в плоть чужаков, вторгшихся на его крошечный кусочек отвоёванного под солнцем места. За несколько тысячелетий, что планета числилась в реестре Департамента Картографика, на ней тщетно пытались обосноваться силы Империума Человечества; понастроить своих городов богомерзкие ксеносы-тау; устроить пиратскую базу извращённые Варпом и проклятые Экклезиархией тёмные эльдары; превратить в рассадник зелёной заразы бесчисленные орочьи орды… Последним, в силу их многочисленности и высокой скорости размножения, даже удалось закрепиться на планете, заняв прочное место примерно в середине разветвлённой пищевой цепочки местной фауны, а некоторые разновидности оркоидов даже оказались достаточно приспособленными и агрессивными для того, чтобы вписаться в экосистему Трункатиса IV на более высоких позициях. Однако, несмотря на столь бурную историю, все запросы на придание планете статуса «мир смерти» терялись в бюрократических дебрях Администратума.

      Месяц назад в северном полушарии Трункатиса IV наступила «зима» — в течение следующих восьми с четвертью терранских лет здесь будут лить муссонные дожди, а световой день сократится до нескольких часов, быстро уступая место серым сумеркам.

      Крупные холодные капли шелестели по ловящей скудные лучи листве. Красно-серо-зелёное море, в котором тесно переплелись ветви, лианы, кустарники и мхи, тянулось от горизонта до горизонта. И лишь в одном месте сплошная стена леса обрывалась, сменяясь немалых размеров рукотворной проплешиной, издалека похожей на озеро. Ровный круг диаметром больше мили был вычищен от любой растительности, и теперь покрывавшая поверхность Трункатис IV вода рябила от падающих с неба капель. Благодаря созданной полосе отчуждения ни один визитёр не смог бы подобраться незамеченным к крепости, что высилась в центре огромного выжженного круга.

      Когда десантники Пятой роты ордена Саламандр получили приказ магистра Ту’Шана выдвинуться на Трункатис IV и закрепиться на нём для организации масштабной поисково-исследовательской кампании, капитан Мульцибер долго рассматривал варианты размещения своих людей на поверхности дикого мира. Совместно с библиарием Крассом они тщательно изучили найденные в архивах карты поверхности планеты и спланировали размещение временной базы в наиболее подходящем для этого месте. Выбранная ими точка была уникальна — в ней единственной на многие тысячи километров вокруг на поверхность планеты выходило скальное основание, за которое Адептус Астартес могли зацепиться, чтобы удержаться в этом негостеприимном мире и выполнить волю магистра. И вот, через два стандартных месяца после высадки Сынов Вулкана, в избранной ими точке был воздвигнут неприступный аванпост.

      Возвышавшиеся над водой на десяток метров стены из керамитовых листов были прикрыты снаружи толстыми металлическими бронепластинами, уже заполучившими в негостеприимном климате Трункатиса первые следы ржавчины. Через забранные мощными решётками узкие трубы из крепости непрерывным потоком лилась дождевая вода. Над стенами возвышались немногочисленные сторожевые вышки — от замерших в неподвижности дозорных в зелёных силовых доспехах облачками поднимался пар. Воины внимательно вглядывались в раскинувшуюся внизу полосу отчуждения, ловя малейшие плески и шорохи. В неглубокой огромной луже то и дело вспыхивали схватки между болотными тварями — скользкие чешуйчатые тела сплетались в смертельном клубке, ядовитые челюсти смыкались на противнике, бурлила от спешащих к месту боя падальщиков вода, после чего схватка за лучшие куски возникала уже между ними.

      Большую часть внутреннего двора занимала посадочная площадка, на которой с трудом мог разместиться приписанный к роте малый десантный корабль модели "Громовой Ястреб". В данный момент она пустовала — третье, пятое и шестое отделения под руководством библиария отбыли на север. По той же причине наполовину пустовали и притиснутые к самой стене кельи-казармы. Узкие окна их были темны и безмолвны, как и сам внутренний двор. Лишь сквозь крошечные иллюминаторы хозяйственного блока пробивался разгонявший утренние сумерки неяркий свет.

      * * *

      — Какого демона вы притащили туши в кухонный блок? Несите в третий санктуарий, нужно выпотрошить и опалить, чтоб паразиты все подохли. Самим же потом жрать!

      — Хорошо, брат-кулинарий, сейчас унесём, — трое Саламандр из тактического отделения брата-сержанта Ра’крона гулко затопали в указанную сторону, неловко сшибая на пол кухонную утварь.

      Брат Тарентиус закатил глаза и уставился на внутреннюю поверхность шлема, беззвучно шепча литанию спокойствия и пытаясь выровнять дыхание. Затем рыкнул в вокс-передатчик, обращаясь к кухонному сервитору:

      — Салли! Прибыть в третий санктуарий! Приступить к потрошению туш!

      Вновь глубоко вздохнув, Тарентиус в бессчётный раз принялся наводить в крошечном закутке кухонного блока некое относительное подобие порядка. Совсем не так он представлял себе службу в прославленной в тысяче кампаний Пятой роте Саламандр.

      Поначалу всё складывалось замечательно — не успели у бывшего скаута Седьмой роты зажить ритуальные ожоги от посвящения в десантники и перевода в Пятую, как поступил приказ на выдвижение в систему Трункатис. Молодой, горящий огнём Вулкана Астартес одним из первых десантировался на поверхность и обрушил на хозяйничающих на месте будущей базы зеленокожих священный огонь. С жаром принялся он за очищение окрестностей, разведку и помощь технодесантникам в разворачивании инфраструктуры аванпоста Сынов Вулкана. Любое, даже самое незначительное дело воспринималось им как ещё один маленький подвиг во славу Императора и Ордена. Но так продолжалось недолго…

      Осторожно и исподволь Трункатис IV принялся проверять пришельцев на прочность и вскоре нашёл слабое место высадившихся — обычных людей. Они не обладали ни усовершенствованным метаболизмом Астартес, ни их великолепно защищёнными скафандрами, выкованными в горнах Ноктюрна; рядовой персонал базы стал вымирать с ужасающей скоростью. Быстро мутирующие бактерии, сотни паразитов всех форм и размеров, ядовитые твари в земле, в воде в воздухе и даже внутри других тварей — всё это выкашивало людей одного за другим. Брат-апотекарий Гал’ен только бессильно скрежетал зубами, готовя пиреум к кремации очередной жертвы Трункатиса. Через полтора месяца после высадки из всего обслуживающего персонала базы остался один лишь кухонный сервитор Салли, намертво запакованный в сляпанное на месте подобие герметичного костюма с респиратором и по десять раз в сутки проходящий дезинфицирующие ритуалы в специально оборудованном отсеке-пургатории. Саламандрам пришлось взваливать всю их работу на себя.

      Впрочем, в Уставе ордена были инструкции и на подобный случай.

      В отличие от большинства других орденов космодесанта, Огнерожденные всегда дорожили жизнями простых людей. Поэтому брат-капитан Мульцибер решил не доставлять на Трункатис новую партию обслуживающего персонала, обрекая их на скорую и мучительную смерть. Вместо этого груз хозяйственных хлопот упал на плечи братьев Астартес.

      Как и предписано Прометейским культом, братья-десантники с честью выносили все тяготы и лишения боевого похода. Каждое из участвовавших в походе пяти отделений по очереди несло караульную службу на башнях и проводило ритуалы обслуживания оружия, машин и жилых помещений. То, что обычно хозяйственные вопросы ложились на плечи человеческого персонала и сервиторов, отнюдь не означало, что Сыны Вулкана не способны справиться с ними самостоятельно. Они были последними людьми в галактике, которые испугались бы подобных трудностей.

      Брату Тарентиусу выпала весьма важная, но столь же непопулярная роль ответственного за приготовление пищи. Событие это было чрезвычайно редким — Адептус Астартес крайне неприхотливы в еде, и вполне способны есть мясо сырым, но… флора и фауна Трункатиса оказались чересчур агрессивны, и после первых же случаев интоксикации было принято решение подвергать пищу термической обработке, чтобы избежать временного снижения эффективности личного состава. Саламандры не могли рассчитывать только на запас привезённого с собой сухого пайка — неизвестно было, сколько продлится их миссия по поиску реликвии Примарха. Так Тарентиус и был назначен кулинарием — он оказался самым младшим из братьев, и его отсутствие менее всего снижало боевую мощь отделения.

      Неделя потребовалась Тарентиусу, чтобы заучить и отработать ритуалы приготовления пищи, записанные в датакубе брата Гал’ена. За это время он стал предметом беззлобного подтрунивания всех пяти десятков братьев — первые результаты на ниве кулинарного искусства оставляли желать лучшего. Молодому Саламандру с горящим в красных глазах огнём Вулкана пришлось вместо исследований чуждого мира и битв с проклятыми ксеносами сутки напролёт проводить в узкой и затхлой каморке пищеблока, пытаясь разобраться в хитросплетениях кулинарных ритуалов. Пока получалось плохо.

      Отогнав дурные воспоминания и пораженческий настрой, Тарентиус отправился в третий санктуарий. Требовалось проконтролировать работу последнего чудом выжившего сервитора.

      * * *

      — Гляжу, охота вышла не очень-то удачной, братья, — Тарентиус задумчиво наблюдал за тем, как Салли, ровно гудя мотором, сгребает лежащие под освежёванными тушами отходы. В скопившейся на полу куче ошмётков шкуры, чешуи и потрохов что-то активно шевелилось. — Всего четыре средних ящеропса. Лёгкий ужин для наших двух отделений. Салли, утилизируй отходы.

      — Приступаю к исполнению программы номер триста шестьдесят восемь, — глухо проскрежетал сервитор. Ролики его колёсной базы разъехались в стороны, опуская туловище к самому полу, и он принялся сгребать в извлечённый из грузового отсека стальной совок лежащий на полу мусор и оттаскивать его к печи утилизатора.

      — Проклятая погода, — хмуро бросил На’тор, следопыт четвёртого отделения — после этого похолодания большинство крупных зверей откочевало в сторону «летнего» полушария. Зато всякой ядовитой мелочи расплодилось немеряно. Сержант отправил на охоту ещё тройку, может им больше повезёт.

      — И проклятые зеленокожие, — поддержал его снайпер Рэй’ган. — В округе объявилась очередная банда. Распугали ту дичь, которая ещё оставалась, ур-роды.

      — Снова будут штурмовать? — оживился брат-кулинарий. Для него желанной была любая возможность сразиться с проклятыми ксеносами во славу Императора. — Не может ведь быть такого, чтобы это племя тоже не попыталось нас сковырнуть со скального основания, как и все предыдущие?

      — Может и будут, — пожал плечами На’тор, лениво созерцая размеренные действия сервитора. — Если какой-нибудь крупный хищник мимо не пройдёт и не учует их.

      Перед глазами Тарентиуса встала огромная, с танк размером, скорпионоподобная тварь, напавшая на аванпост Огнерожденных на четвёртый день их пребывания на Трункатисе. Он вспомнил, с какой лёгкостью та ломилась через сельву и как отказывалась подыхать от болтерного огня. Действительно, раз даже «среднего хищника» приходится расстреливать ракетами в упор, неудивительно, почему зеленокожие не расплодились по всей планете.

      — Если так пойдёт дальше, придётся распечатывать неприкосновенный запас сухих пайков со склада, — не будь на Тарентиусе шлема, он бы задумчиво потёр подбородок. — Салли, режим ожидания.

      — Приступаю к исполнению программы номер сорок два, — бестолково катающийся туда-обратно в поисках закончившихся отходов сервитор опустил руки и замер.

      Кулинарий вооружился маломощной газовой горелкой и принялся обжигать висящее на вбитых в потолок крюках мясо, уничтожая оставшихся паразитов. Одну за другой братья утаскивали очищенные туши в пургаторий, проходя с ними заодно ритуал дезинфекции, а затем оставляли в морозильной камере. Все трое ушли, не прощаясь, Тарентиус с лёгкой завистью подумал о том, что в жилом блоке они смогут ненадолго снять скафандры. Ему же доведётся расслабиться ещё не скоро. Но он докажет, что достоин быть братом славившихся своим упорством Саламандр. Он выполнит свой долг, пусть даже душа и ноет, видя вместо пламени битвы лишь огонь очага! Подхватив последнюю тушу, он приказал сервитору следовать за ним в пургаторий. Салли монотонно выдал подтверждение поступившей директивы, половина которого слилась в неразборчивый бубнёж из-за закрывающего лицо шлема-респиратора.

      Оказавшись, наконец, в пищеблоке, Тарентиус поручил сервитору резать мясо, и, отмахнувшись от осточертевшего уведомления: «приступаю к программе восемнадцать», приступил к ритуалу Готовки. Первым делом он, тяжело вздохнув, надел и, с удивившей его самого сноровкой завязал за спиной простенький тряпичный фартук, ранее надеваемый, судя по размерам, на какого-то сервитора. Использование фартука было вполне логично, ибо позволяло не заляпать священных доспехов Астартес. Как не было удивительным и то, что доставшийся брату-кулинарию в наследство от женского персонала пищеблока фартук был ярко-розового цвета с идущим по краю цветочным орнаментом. Что не мешало Саламандрам вовсю подтрунивать над молодым собратом.

      Завершив ритуал, брат-кулинарий проводил взглядом сервитора, отправившегося за следующей тушей в морозильную камеру. Когда она опустеет и всё мясо окажется в запущенных Тарентиусом котлах, заложенная в промытые мозги программа переведёт Салли в режим ожидания. Ещё раз окинув взглядом пищеблок и проверив, ничего ли он не забыл, Тарентиус подхватил герметичную колбу с бульоном из мяса ящеропса и отправился в лазарет.

      Проходя мимо зачем-то повешенного предыдущим персоналом у входа зеркала, Тарентиус выругался и хлопнул себя ладонью по лбу. Хорошее же зрелище он представлял! Бесстрашный воин Императора, ни на минуту не расстающийся с освящённым в часовне Прометея болтером. Гладко выбритый череп; отличавшие генокод Сынов Вулкана иссиня-чёрная кожа и ярко-красные глаза... и красующийся поверх зелёных доспехов Саламандр розовый фартук! Вознеся хвалу Императору, что уберёг его от позора и насмешек братьев по ордену, Тарентиус поспешил возвратить ритуальный атрибут в ящик и поспешно вернул на законное место шлем и латные перчатки.

      * * *

      Гал’ен, брат-апотекарий Пятой роты Саламандр, самозабвенно распекал нерадивых, по его мнению, подопечных. Попутно он споро орудовал хирургическими инструментами, иссекая предплечье сидящего в фиксирующем кресле Рэй’гана, что абсолютно не мешало Гал'ену изливать на своих пациентов всю ярость своего непростого (а по мнению подавляющего большинства космодесантников — откровенно вздорного) характера:

      — О Император и святая Терра! Какими прегрешениями заслужил я столь тяжкое наказание?! Сколько раз я говорил вам, после каждого выхода из помещений базы — немедля ко мне! При любых признаках отклонения от нормы — немедля ко мне, сожри вас сахрк! И что я вижу? Доблестный Рэй’ган решил помереть матерью-героиней, взрастив и выносив в себе новую жизнь! Достойная смерть для потомка Вулкана — сдохнуть от зубов и дерьма какого-то поганого червяка!

      С этими словами апотекарий быстрым, но плавным движением извлёк из растянутой зажимами глубокой раны состоящее из множества сегментов фиолетовое тельце. Напоминающая огромную сороконожку тварь тут же попыталась вцепиться в новую жертву, однако Гал’ен ловким движением отправил её в открытый зев печи-утилизатора. С резанувшим слух скрипом пролетев через всю комнату, паразит исчез в пламенеющем зеве.

      — А ты, На’тор, почему ещё после предыдущей вылазки не отправил этого обалдуя ко мне? — как ни в чём ни бывало, продолжил распекать Саламандр Гал’ен. Руки его словно сами собой дезинфицировали рану и аккуратно смыкали её края, предоставляя многократно ускоренной регенерации Астартес доделать остальное. — Тарентиус, чего в дверях застыл, забыл, где анализатор?

      Мысленно отругав себя за излишнюю впечатлительность, Тарентиус поспешил войти в лазарет и опустить колбу с пищей в отверстие специального биосканера. Пусть брат Гал’ен и грубил направо и налево, ни у одного из десантников его роты и мысли не возникало о том, чтобы ему перечить. Может быть, в этом были виноваты три металлических штифта[1], украшающих его висок, может, та ярость, с которой он бросался на врага в бою, словно пытаясь закрыть собой всех «младшеньких» братьев. А может, дело было в том, что в твёрдой и прозрачной, словно алмаз личности апотекария не нашлось места ни единому атому хитрости и коварства — он одинаково грубил и рядовым десантникам, и самому капитану Мульциберу. Ходили слухи, что только перед магистром Ту’Шаном смирял он свой нрав.

      Закончив обрабатывать рану Рэй’гана, апотекарий придирчиво изучил мнение духов машины о стряпне Тарентиуса, после чего осторожно хлебнул бульона из колбы. На мгновение его широкое, изборождённое шрамами лицо исказила страдальческая гримаса, секундой позже превратившаяся в радостный оскал:

      — Брат Рэй’ган! Твои раны намного более тяжелы, чем кажется на первый взгляд. В этих проклятых болотах, населённых орками и намного более опасными тварями, Саламандрам нужен каждый боец! Для ускоренного восстановления полной боеспособности я предписываю тебе усиленное питание. Будешь есть по три стандартных порции, пока рана не затянется!

      Рэй’ган бросил на Тарентиуса неприязненный взгляд, коротко поблагодарил апотекария за помощь и поспешил убраться восвояси. Широко ухмыляющийся На’тор последовал за ним.

      — Опять паршиво, да? — обречённо вздохнул брат-кулинарий.

      — Сойдёт, — хмыкнул Гал’ен. — Лучше, чем вчера. Просто хотелось проучить этого оболтуса, чтоб в следующий раз сразу шёл ко мне.

      — Рэй — хороший воин, — покачал головой Тарентиус.

      — Вас ведь вместе перевели из скаутов Седьмой роты, верно? — апотекарий испытующе прищурился. — Он мог оказаться на твоём месте. И сейчас ты бы ходил на охоту и совершал с братом-библиарием вылазки в кишащие тварями древние катакомбы. Пытаясь найти реликвию нашего Примарха.

      — Я утешаю себя тем, что на мою долю достанет битв во славу Императора и Вулкана.

      — Вам обоим ещё предстоит понять, что война — не только яркие битвы. Большей частью это тяжёлый, выматывающий труд. Так было в Седьмой роте. Так есть в Пятой. И так будет, даже если тебя когда-нибудь сделают Огненным Змием.

      — Думаете, мне под силу стать мастером-кулинарием, как мастер Вел’кона является старшим среди библиариев, а брат Аргос — среди технодесантников?

      Гал’ен хрипло рассмеялся:

      — Не приведи Император нашему ордену дойти до такого. Думаю, ты сможешь достичь этой цели, если направишь на неё все свои деяния и помыслы. Но этого ли ты хочешь? «Любой путь следует избирать с осторожностью»[2].

      — «Где бы мы ни были — мы в нужном месте и в нужное время»[3], — улыбнулся Тарентиус. — Не думаю, что в такой должности возникнет необходимость.

      Оба были чрезвычайно довольны этой неторопливой словесной дуэлью. За три сотни лет службы в Пятой роте Саламандр апотекарий собрал в своей коллекции тысячи высказываний знаменитых воинов Императора. И для вынужденного сутки напролёт просиживать за датакубом свежеиспечённого брата-кулинария эти изречения стали отдушиной, возвращавшей жизни немного ярких красок. Как живые вставали перед ним и с детства знакомые по учебникам и проповедям капеллана Примархи, и доселе неизвестные братья из других орденов Астартес, и бойцы и командиры Имперской Гвардии… За пару месяцев на Трункатисе брат Тарентиус не успел узнать многого, но Империум Человечества из сонма безликих планет, среди которых ярко сияли Ноктюрн и Терра, стал для него намного более родным, захватывающим и восхитительным конгломератом уникальных, не похожих друг на друга миров, населённых бессчётным множеством близких ему по духу людей. Тарентиус стал куда лучше понимать, за что сражается и для чего живёт.

      А ещё он обнаружил, что Гал’ен время от времени вворачивает в свою речь фразы из заветного сборника. И, впервые ответив на брошенную апотекарием невзначай фразу, вдоволь налюбовался отразившимися на его лице растерянностью и недоумением. С тех пор их словесные пикировки стали традицией.

      — Сейчас же возникла, — хмыкнул апотекарий, переходя к гораздо более занимавшим его практическим вопросам. — Как ты оцениваешь наличные запасы пищи?

      — Из-за климатических условий количество приносимой охотниками добычи резко снизилось. Возможно, вскоре нам совсем придётся перейти на сухие пайки со склада. Тем более, что в связи с отсутствием технического персонала наши запасы получится растянуть на куда более длительное время.

      — На какое?

      — Примерно четыре месяца.

      — Примерно? — почуял неуверенность в голосе Тарентиуса ветеран. — Я думал, ты провёл инвентаризацию неделю назад.

      — Да, — опустил очи долу брат-кулинарий. — Но… в тот самый момент, когда я её проводил, на склад телепортиловарся брат Красс. Он пробормотал, что от моей стряпни всё равно никакого толку, набил в контейнер сухих пайков и прыгнул обратно в свою келью. Меня он не видел — стеллажи мешали.

      — Библиарий, конечно, тот ещё чревоугодник, — покачал головой ухмыляющийся Гал’ен, — но один вулкан Ноктюрна не расколет[4].

      — Один?! — разъярился Тарентиус. — А сержант Ра’крон, попенявший мне вчера, что посланный мной с едой сервитор «потерялся где-то по дороге, отчего пришлось давиться консервами со склада»? А Опустошители (вот уж верно их назвали), которые регулярно совершают на склад набеги? А…

      — Хватит, я понял, — расхохотался Гал’ен. — Хорошо, что ты так близко к сердцу принимаешь исполнение своего долга, брат. Однако, что ни делается, то к лучшему. Скоро ты вернёшься в своё отделение и вступишь в бой.

      — Когда? — вырвалось у Тарентиуса.

      — Скоро, — махнул рукой ветеран. — Это мелкое скальное плато было каким-то важным местом для зеленокожих. Когда мы выжгли здесь всё, окрестные племена узнали об этом и пошли в атаку. Они будут пытаться сбросить нас отсюда раз за разом, пока не преуспеют… или пока на планете не останется ни одного оркоида. Нас ведь всего пять отделений, меньше половины роты. Капитан со своей Инфернальной Гвардией, большинством технодесантников и капелланом гоняют пиратов где-то в приграничных районах Сегментума Ультима. Каждое орочье племя, что разбивается о нашу твердыню, рассеивается по окрестностям и вливается в ряды следующей волны. Или дохнет, распространяя свою грибницу. Очень скоро мы будем считать не еду, а оставшиеся боеприпасы. И ты сможешь всласть помахать пиломечом.

      Замолчав, Гал’ен подхватил с полки шлем, наполовину выкрашенный в белый цвет и принялся стирать с него несуществующую пыль. Наконец, он заговорил глухим, надтреснутым голосом:

      — А потом мне вновь придётся извлекать чьи-то прогеноиды[5].

      --------------------

      [1] Служебные штифты — маленькие металлические заклепки, которые прикрепляют прямо к черепу десантника, чтобы зафиксировать количество лет, проведённых во служении Ордену. В данном случае они свидетельствуют о том, что их владельцу уже более трёхсот лет. С учётом того, что жизнь Адептус Астартес — постоянная война, столь опытный ветеран является чрезвычайно авторитетной фигурой.

      [2] Изречение из коллекции, собранной братом-апотекарием Пятой роты Саламандр Варгасом Гал’еном. Приписывается Варро Тигуриусу, верховному библиарию ордена Ультрамаринов.

      [3] Изречение из коллекции, собранной братом-апотекарием Пятой роты Саламандр Варгасом Гал’еном. Автор неизвестен.

      [4] Изречение из коллекции, собранной братом-апотекарием Пятой роты Саламандр Варгасом Гал’еном. Поговорка коренных жителей мира смерти Ноктюрн, привыкших к частым землетрясениям и извержениям вулканов.

      [5] Прогеноиды — особые железы, содержащие геносемя Адептус Астартес. После смерти космодесантника апотекарий извлекает прогеноиды, чтобы вернуть их в хранилище ордена и использовать для создания новых десантников. Геносемя имеет огромное религиозное значение для ордена, ибо несет в себе его индивидуальность и будущее.

      * * *

      Осторожно завершив малый ритуал изоляции, Тарентиус вставил деталь на отведённое ей место, захлопнул кожух агрегата и, взмолившись своенравному Духу Машины, потянул на себя рубильник подачи электричества. Внутри бочкообразного корпуса что-то загудело, из щелей повалил едкий дым. Со всей доступной ему реакцией Саламандр рванул рычаг обратно, но было поздно — очередная его попытка самостоятельно создать кухонный механизм по записанной в датакубе Гал’ена инструкции провалилась. Тарентиус слабо представлял себе, как именно работает этот «самогонный аппарат», но в статье за авторством некоего К.Каина было сказано, что «одним своим присутствием данный механизм серьёзно поднимает боевой дух подразделения и оттого настоятельно рекомендуется к использованию при несении гарнизонной службы на диких планетах». Это замечание показалось брату-кулинарию важным в преддверии предсказанной Гал’еном осады.

      Также в статье утверждалось, что «для сборки аппарата не нужно быть техножрецом — она доступна обычным рядовым Имперской Гвардии». Однако то ли Тарентиус был сегодня недостаточно внимателен, то ли детали со склада несли в себе незаметный несведущему глазу изъян, но уже вторая попытка сборки аппарата окончилась полным провалом.

      Отметив, что пора браться за приготовление следующей трапезы, Тарентиус привычно отправил Салли за мясом и стал листать статьи в датакубе в поисках подходящего рецепта. За этим занятием его и застал ворвавшийся в мирное гудение приборов пищеблока голос из вокс-передатчика:

      — Тарентиус На’тору.

      — Здесь Тарентиус, — поспешно цапнув со стола шлем, Астартес начал говорить ещё до того, как щёлкнули фиксаторы. — Слушаю.

      — Срочно прибыть на склад сухого пайка. Атака зеленокожих.

      Основное сердце Тарентиуса взяло бешеный темп. Прогрохотав стальными сапогами по узким коридорам аванпоста, он едва не влетел в стоящих у входа на склад братьев, после чего, спохватившись, рявкнул в передатчик:

      — Принято. Я здесь.

      Пройдя меж расступившимися Саламандрами, кулинарий зашёл на склад и оторопел, неверяще уставившись в груду дымящихся обломков.

      — Какой-то кретин занёс на склад споры орочьей грибницы, — Гал’ен уже осматривал место происшествия, делясь своим мнением с братьями. — Пищевой концентрат — чрезвычайно питательная смесь. Оказались заражены десяток контейнеров в дальнем углу, поэтому сразу они не были обнаружены. Из грибницы последовательно вылупились пара десятков мелких сквигов, снотлинги, гретчины и наконец, трое орков, и все эти твари хорошенько отожрались на пищевом концентрате, особенно пара сквиговолков. Прокляни их Император, они бы тут сквиггота откормили, если бы одному идиоту не приспичило перекусить! Всё ясно с первого взгляда. У меня только один вопрос: какого демона вы использовали огнемёты?

      — По инструкции, при зачистке проросшей грибницы оркоидов требуется выжигать скверну прометием, дабы исключить рецидив… — пробормотал потупившийся Рэй’ган, пытаясь спрятать за спиной тяжёлый огнемёт.

      — Идиот… — латная перчатка Гал’ена гулко бухнула по его шлему. — Ты уничтожил припасов больше, чем все оркоиды за неделю.

      — Это моя вина, — тяжело опустился на одно колено Тарентиус. — Я должен был обеспечить неприкосновенность склада…

      — Да брось, — махнул рукой ветеран. — Эй, братья, только честно — кто ни разу не брал со склада сухпайки?

      Саламандры молча переглянулись и виновато пожали плечами.

      — Мы все сюда заходили, — тяжело проговорил На’тор. — Особенно в первые дни, помните, когда Тарентиус поиздевался над той хищной черепахой? — ответом ему был согласный гул. — Это потом мы попривыкли, да и брат-кулинарий подучился кое-чему. Так что вина за появление зеленокожих может лежать на каждом из нас.

      — Но я… — приступ самобичевания Тарентиуса закончился, не успев начаться из-за раздавшегося в вокс-передатчиках рыка часовых:

      — Тревога! Атака зеленокожих!

      * * *

      Хлещущие с небес холодные струи мешали как следует разглядеть врага. Но о подходе орочьей орды свидетельствовала приближающаяся волна диких воплей и боя барабанов, перемежаемая редкими выстрелами. Тарентиус проверил заряд болтера, проверил, легко ли снимается с крепления наградной пиломеч модели «Громовая кромка», врученный ему капитаном Седьмой роты Ба'кеном на прощание, и вновь погрузился в ожидание.

      — Благодарение Императору, охотничья команда заметила орду зеленокожих на дальних подступах. Судя по биосканерам, твари наступают с севера, востока и юго-запада, — раздался в шлеме голос сержанта Ра’крона. — Самая опасная для нас — северная орда, что нацелилась на ворота. Биомасса с той стороны — наибольшая, шестьдесят один процент от общей. Я уже связался с братом-библиарием Крассом, через шесть с половиной часов мы получим подкрепление. Огнемётчикам бить по скоплениям живой силы противника. Снайперам стараться выбивать главарей и провоцировать конфликты между бандами. Ракетчикам — менять позицию после каждого выстрела!

      Тарентиус крепче сжал рукоять древнего оружия. Его не покидало ощущение нависшей над братьями беды. Даже если они выдержат штурм, чем станут питаться? Такая большая орда точно распугала всю дичь на многие десятки миль в округе. Пищевой концентрат сгорел вместе с проросшей орочьей грибницей. А капитан Мульцибер с крейсером вернётся за ними только через три стандартным месяца. Без пищи Астартес не умрут, а лишь впадут в анабиоз, но в условиях Трункатиса и постоянных орочьих атак это весьма небольшое утешение. Несмотря на слова Гал’ена и На’тора, Тарентиус корил себя. Он обязан был встать грудью на защиту склада, не пускать туда братьев ни под каким предлогом. Тогда сейчас у них был бы шанс на выживание.

      Тарентиус глубоко вздохнул. В обширной коллекции Гал’ена можно было найти подходящий девиз или афоризм на каждый случай жизни. Сейчас на ум приходило только чьё-то изречение, гласящее, что позор смывается кровью. Что ж, Император милостив. Он даровал великолепную возможность для искупления…

      За пеленой дождя стали различимы первые силуэты зеленокожих.

      — Признаться честно, братья, мне осточертело без дела сидеть на вышке под проливным дождём и отдирать от себя очередную местную тварюшку, которой никто не объяснил, что силовые доспехи Саламандр бесполезно грызть. — проговорил по общей связи сержант Ра’крон. — Осточертело гоняться за проклятыми ящерицами по колено в воде. Осточертело жрать эту бурду, прости, брат Тарентиус.

      Сдержанный смех Саламандр был ему ответом.

      — Поэтому сейчас я рад возможности разогнать кровь по жилам и обрушить на врагов Императора бурю освящённого огня и металла! Их много и они сильны — это так. Это значит только то, что подвигов сегодня хватит на всех. Покажем им, как сражаются Сыновья Вулкана! В пламя битвы!

      — На наковальню войны! — дружно проревели два десятка глоток.

      Маленькая крепость Саламандр словно взорвалась. Во все стороны протянулись огненные струи трассеров, выкашивая шлёпающих по грязи орков целыми рядами. Сумевших подобраться ближе заливало горящим прометием. С востока вырос настоящий вал из тел убитых орков, за которым остальные пытались укрыться, словно за бруствером, пока в него, словно дымное копьё с пламенеющим наконечником, не врезался реактивный фугасный снаряд. Через пару минут к крепости подошли две другие орочьи орды, и защитникам пришлось рассредоточить огонь по разным секторам, снижая его плотность.

      Видимость упала почти до нуля. Чёрный дым от сгорающих ксеносов и белый горячий пар испаряемой пылающим напалмом воды снижали видимость что в обычном, что в инфракрасном диапазоне до пары десятков метров. Казалось, что аванпост Саламандр — одинокая скала в бушующем, неумолимо прибывающем ало-зелёном море.

      — Они притащили сквиггота! — рявкнул Гал’ен. — Эта огромная масса на биосканере — не толпа орков, а громадная бронированная тварь! Они ведут её к воротам!

      — Ракетчики, выдвинуться к воротам! — мгновенно среагировал Ра’крон. — Стрельба по команде…

      В тылу орков что-то взвыло. Десятки огненных струй вознесли зеленокожих в небо при помощи сляпанных на коленке прыжковых ранцев. Опытные Саламандры мгновенно сосредоточили огонь на наиболее мобильных частях противника, десятками сшибая их с неба, но этих жалких пародий на штурмовиков было слишком много. Перелетев через стены, часть из них завязала рукопашную, зайдя в спину стоящим на южной стене Астартес; другая же сделала полукруг, обрушив на десантников несколько самодельных бомб. После чего, развернувшись, отправились на новый заход.

      Бросив на землю болтер, Тарентиус взял короткий разбег и, подпрыгнув, ухватил пролетающего мимо орка за ногу. Зеленокожий удивлённо завопил. Парой рывков подкорректировав его полёт в нужную сторону, Саламандр отсёк своему невольному транспорту ногу пиломечом, предоставив самому выбирать дальнейший маршрут, и упал точно на спину огромной зверюги, ударом ноги раскроив погонщику башку.

      Прочитанная в голокубе статья оказалась чрезвычайно полезной — науке Империума Человечества были известны тысячи разновидностей сквигов, но провидением Бога-Императора Тарентиусу встретилось описание именно этой. Вырвав из рук мёртвого погонщика цепь-поводья, привыкший к землетрясениям сын Ноктюрна побежал вперёд по шее беснующегося на месте сквиггота, наматывая цепь на левую руку и время от времени останавливаясь, чтобы переждать очередной рывок. Трижды по его силовым доспехам щёлкали случайные пули. Один раз Астартес пришлось припасть на колено и вскинуть над головой меч, пропуская растопырившего руки летуна с прыжковым ранцем. Доморощенный штурмовик продолжил свой полёт, роняя в кипящую воду кровь и внутренности. Добравшись, наконец, до огромной башки сквиггота, казалось, состоящей из одной лишь пасти, Саламандр огляделся по сторонам, оценивая обстановку, одним точным ударом ткнул пиломеч в неприметную выемку в между двумя толстыми затылочными костями чудовища и налёг на него изо всех сил. Не предназначенный для колющих ударов клинок с натужным воем и хрустом вгрызался в череп неистово ревущей и мотающей башкой твари. Отскакивали от силовых доспехов вылетающие из цепи зубья. Наконец, меч преодолел кость и провалился внутрь черепа твари по рукоять, и Тарентиус с яростным восторгом ощутил, как по огромной туше прошла крупная дрожь, и толстые лапы плавно подогнулись.

      С силой рванув оружие на себя и спрыгнув вниз, космодесантник побежал обратно к крепости, вздымая веера брызг. Тела орков уже так густо усеяли землю, что вода едва доходила до щиколоток. Тарентиус с мрачным удовлетворением орудовал пиломечом, расчищая себе дорогу — тупые зеленокожие бежали вперёд, не оглядываясь.

      — …ентиус! Тарентиус, твою мать! Правее прими! — шум адреналина в ушах чуть поутих, и десантник расслышал в наушнике голос Рэй’гана. — Лебёдка готова.

      — Принял, — прохрипел Астартес, отрубая лапу очередному орку. Путь ему преградила было огромная бронированная туша ноба, но тут же завалилась вперёд, получив в затылок привет от Рэй’гана. Оказавшись возле крепости в указанном месте, Тарентиус сноровисто убрал на крепление дымящийся от крови пиломеч, зацепился за трос и взлетел вверх по стене, помогая себе магнитными зацепами на сапогах силового доспеха. Только перевалившись через гребень он понял, насколько вымотался…

      * * *

      Полтора часа спустя Тарентиус окинул взглядом панораму боя и подумал, что такая смерть достойна восхваления в легендах ордена. Зеленокожих оказалось куда больше, чем они думали. То у одного, то у другого из братьев заканчивались боеприпасы. Брат На’тор, которому оторвало руку по локоть разрывом орочьей бомбы, пошатываясь, метался между стеной и оружейной, но всё равно снаряды заканчивались быстрее орков.

      Гал’ен хлопотал вокруг троих тяжёло раненых Саламандр с активированными приан-мембранами[6]. Ещё одному брату было уже, к сожалению, не помочь — случайный снаряд из орочьей тяжёлой пушки практически снёс ему голову.

      Тарентиус стиснул болтер и зашептал молитву Императору и Вулкану, готовясь встречать новую волну атакующих орков. От их приближающихся воплей, казалось, дрожит земля… или не казалось?

      С оглушающим грохотом в сотне метров от ворот взметнулся гигантский грязевой фонтан. Вынырнувшая огромная гротескная морда, махом заглотила тушу дохлого сквиггота. Оглядевшись, трибукаудозавр выбрался на поверхность полностью, посмотрел на крепость Саламандр сверху вниз и, видимо, придя к выводу о низкой калорийности Огнерожденных, переключил внимание на разбегающихся в ужасе орков.

      Стеганув одним из трёх давших ему название хвостов, зверь поднял небольшую волну, после чего принялся методично сгребать в кучу и поглощать зеленокожих, не делая разницы между мертвыми и живыми. В течение пары минут вся северная орочья орда перестала существовать, а трибукаудозавр, блеснув в алых отсветах горящего прометия гладкой чешуёй, грациозно и лениво «нырнул» в землю, чтобы через некоторое время вынырнуть посреди восточной орды…

      Неравная битва орков и Саламандр закончилась безоговорочной победой Трункатиса.

      --------------------

      [6] Приан-мембраны — вживляемая космодесантнику поверх мозга оболочка, позволяющая впадать в состояние анабиоза в случае тяжелой травмы.

      * * *

      Пошатываясь от усталости, Тарентиус вывалился из пургатория в пищеблок. Огляделся. С проклятиями схватился за пиломеч. Замер. Осторожно обошёл разлившуюся по полу лужу крови, пытаясь собрать в мозгу мозаику произошедшей в пищеблоке трагедии. Или трагикомедии? И ведь спросить-то некого.

      — Салли, доложить текущую директиву.

      — Выполняется программа номер восемнадцать, — монотонно забубнил сервитор, не прекращая шинковать ногу, судя по всему, ранее принадлежавшую гретчину. — Длительность — восемь часов, одиннадцать минут.

      Кулинарий рассеянно кивнул, продолжая оглядывать царящий в пищеблоке разгром. Валяющиеся на полу тела мелких оркоидов несли на себе следы кухонного тесака. Сам сервитор тоже щеголял свежими царапинами на металлических частях корпуса и парой глубоких порезов и укусов на биологической. Взгляд Саламандра остановился на распахнутом настежь вентиляционном люке.

      — Выходит, некоторым зеленокожим удалось сбежать со склада. Нужно обработать огнём все вентиляционные шахты, — пробормотал он. — А сервитора я забыл перевести в режим ожидания. Всё равно мясо закончилось. Вот он и продолжил выполнять заданную программу, стоило «мясу» появиться в поле его зрения. Хм… мясу…

      Тарентиус задумчиво окинул взглядом нашинкованные ровными кубиками останки оркоидов. Поднял с пола щерящуюся в предсмертном оскале башку и задумчиво заглянул в остекленевшие глаза.

      — Если ты отдал свою жизнь, ради продвижения воли Императора, смерть твоя была не напрасной[7].

      --------------------

      [7] Изречение из коллекции, собранной братом-апотекарием Пятой роты Саламандр Варгасом Гал’еном. Приписывается Хафизу Аргенто, капеллану ордена Багровых Кулаков.

      * * *

      — Анализатор утверждает, что приготовленная пища на шестьдесят восемь процентов питательнее загружавшейся в прошлый раз, — задумчиво поскрёб шлем Гал’ен. — И что она абсолютно безвредна не только для Астартес, но и даже для простых людей.

      — Но ведь это мерзкие ксеносы! Зеленокожие! — передёрнул плечами Тарентиус. — Употреблять их в пищу?

      — У нас есть выбор? — апотекарий заинтересованно склонил голову набок.

      Тарентиус открыл рот… и закрыл.

      — Братья мне такого не забудут, — обречённо пробормотал он.

      Гал’ен снял шлем, поморщился от сочащегося из вентиляции дыма и белозубо оскалился:

      — Знание — сила. Скрой его[8].

      --------------------

      [8] Изречение из коллекции, собранной братом-апотекарием Пятой роты Саламандр Варгасом Гал’еном. Приписывается Исадору Акиосу, библиарию ордена Кровавых Воронов.