Аннотация: Ты звезда, и вокруг тебя что-то вращается.
***
Раннего детства он - мальчик, чье имя значило: "человек", - не помнил. Никто в мире не способен осознанно воскресить в памяти, как он учился ходить, говорить и есть ложкой. Не все помнят даже, как их читать учили. Наверно, это потому, что сознательно такого огромного труда, каким наполнено начало жизни, не проделаешь - сознание любит трусить перед большими задачами, которые потом с легкостью оставляет позади.
У Андрея пока не появилось друзей, но имелись, как положено, родители, полный набор бабушек с дедушками и целый шкаф книг - столько примеров для подражания, сколько душа пожелает. Он и подражал. В первые пять лет жизни редко удается заняться чем-либо другим.
***
Он - звезда с земным именем на "-ус", в которой не было ничего женского - не отдавал себе отчета в том, когда начал себя осознавать. Явно не тогда, когда откололся от чего-то глобального или собрался воедино из пыли. И того, как все вещества внутри него превратились в самые устойчивые, легкие и горючие, его сознание тоже не зафиксировало. Столько себя помнил, он светил - отпускал прочь частицы, принимал обратно и делился энергией - за неимением компании, со всей вселенной, докуда мог достать.
Своим непостижимым разумом он улавливал космическое излучение и анализировал его, хотя сам непрерывно порождал такой же свет. Особенно любил он волны, приходящие от двух звезд во многих миллионах световых лет от него. Одна уже состарилась, наплодила десяток планет и у него на глазах готовилась потухнуть окончательно - вернее, давно потухла, но с такого расстояния этого было еще не увидеть.
Другая звезда нравилась ему тем, что в приходящем свете казалась такой же молодой, как он, даже чуть младше: от нее-то и узнал он, как рождался сам. Вот только она наверняка видела его не более чем облаком не успевшей собраться воедино пыли: он не знал своего возраста, но явно был еще молод. К сожалению, свет не любил описывать кольца и собственного прошлого он ни разу не видел.
***
В четырнадцать лет Андрей неожиданно обнаружил, что почти единственный его друг живет глубоко за Уралом и не имеет ни малейшего желания приезжать знакомиться. Мальчики из школы быстро уставали от длины его фраз, а немногие товарищи по несчастью, числом человека в два, будто сговорившись, решили исчезнуть из его поля зрения: одного богатые родители увезли учиться за океан, другому вздумалось завершить пятилетнюю дружбу каким-то пустяком и удалиться на метровую дистанцию.
Андрей принял перемены почти бескровно: сидел на уроках с книжкой, на переменах атаковал турник у школы, а после занятий спешил в сеть. Там-то его всегда выслушивали до конца, а иногда и отвечали.
Когда пахнущий дешевыми сигаретами сосед по парте обозвал его "книжным мальчиком", Андрей, разозлившись, подумал: а почему нет? Начитанность всегда была достоинством. Если это понимают только в интернете - значит, надо идти туда.
Мальчик наметил себе цель: чтобы не только он читал, но и его кто-то прочел.
***
Наделенная разумом звезда была начисто лишена возможности с кем-либо общаться, потому что на расстоянии, которое свет проходил за приемлемое время, ничего интересного не было, а общаться в один конец не хотелось. Больше того, ей-ему не положено было вообще никакого взаимодействия с внешними объектами, кроме гравитации и тепла. И когда разум, заключенный в звезде, совсем уже отчаялся и решил исчезнуть за ненадобностью, вокруг его огромного светящегося тела завертелся первый астероид.
Он - звезда с мужским именем - любовался гостем, будто сам его породил. Маленькая, угловатая штуковина как-то странно обращалась со светом: не излучала его сама, как хозяин ее орбиты, и не забирала с концами, как пустой черный космос. Она отражала волны только некоторых частот и под такими странными углами, что вылетевшие из разных точек астероида излучения разных длин смешивались и давали что-то третье. Звездный разум открыл для себя законы цвета.
***
Андрей добился своего - его не только читали, но и слушали. Новые друзья, однокурсники и безликая сеть. У него спрашивали совета и действительно чего-то добивались, его цитировали при случае в узком кругу знакомых. Он получил свою комфортную, полезную дозу признания, а больше, в общем, и не хотел: земные звезды слишком быстро сгорают. Что до звезд небесных, то они его, почти москвича, интересовали мало: подумаешь, выйдет на небо десять точек, никакой романтики.
Однако был у него университетский приятель, выросший под совсем иным небом и без памяти влюбленный в астрономию. Он однажды на спор сунул Андрея головой в сильный телескоп. Тот вгляделся: посреди скопления мерцала звезда, чем-то привлекшая его внимание. Ей нечем было выделиться среди соседок, но глаза почему-то спотыкались на ней.
- А, эта, - протянул астроном. - Она всем глаза мозолит. Не представляешь, сколько я ее на картах выискивал. Называется... - На этом слове Андрей почему-то закашлялся и расслышал только последний слог: "ус".
***
Звезда, думавшая о себе в мужском роде, пребывала в замешательстве. Вокруг нее вращалась уже целая свалка космического мусора, часть которого блистала такими огромными габаритами, что стремительно принимала круглые формы. И вот, с одного шарика, продвинувшегося больше других, пошло странное излучение. Во-первых, оно было не световым, и разум улавливал его с гораздо большей легкостью, потому что сам ничего подобного не производил. Во-вторых, длина волны скакала безо всякой закономерности, а сама волна шла строго в одном направлении, как будто кто-то нарочно целился в свое разумное солнце.
Усилием воли разум отрешился от странного поведения спутника и настроился на волну звезды, опережавшей его всего лишь на длину пути между ними. И почудилось запутавшемуся звездному мозгу, что она говорит ему: "У меня тоже такое было. Называется че-ло-век".