Аннотация: Нет послаблений во тьме африканской. Продолжение истории Ягба Циона. *** Обновление от August 18, 2011
Золото Чорного Властелина
Глава Первая. Дураки и дороги.
Я с хрустом потянулся. Пять дней на слоне - это не шутки. И это мне ещё повезло - в сезон дождей пара слонов, груженная едой и водой, может часами идти без остановки своим быстрым шагом. Вот и удалось добраться до Хайка от окрестностей Ассаля всего лишь за пять дней. В сухой сезон, когда приходится передвигаться по Данакильской пустыне в основном ночью, маршрут жрёт полторы-две недели. А если вспомнить, сколько времени занял завоевательный поход год с лишним назад... Попробовать, что ли, на страусе в следующий раз? Я покачал головой. Да уж, животный транспорт автомобильному сильно уступает. Слон, словно прочитав мои мысли, укоризненно положил мне хобот на плечо.
- Не волнуйся, Хитрый Глаз, всё нормально. Сейчас тебя помоют, накормят. А завтра проведаешь свою пассию. Она небось заждалась.
Я улыбнулся. Обычно слоны находят себе подруг только в весьма зрелом возрасте - и слонихи предпочитают самцов со стажем, и сами патриархи ревностно пресекают поползновения недорослей. Так что молодёжи приходиться либо страдать от воздержания, либо скатываться до самой натуральной гомосятины. Но моему личному гиганту повезло - он уникум. Мало того, что он понятлив и любопытен почти как человек, но он ещё и единственный слон в стаде, не боящийся огня. Так что, когда после войны с Джибути у меня дошли руки до селекции, задачей номер один стало получить потомство от Хитрого Глаза, а не ждать ещё лет тридцать, пока ему "дадут". Изощряться для обхождения слоновьих обычаев пришлось много. Очень много. Но результат того стоил - молодая слониха Любит Воду уже вынашивала слонёнка.
Но пора подумать и о моей "самке". По моему жесту колосс направился к причальному помосту, куда взбежал и я. Индианка не проснулась, когда я аккуратно вытаскивал её из паланкина на слоновьей спине, а только сладко причмокнула губами, положив голову набок. Я улыбнулся и шёпотом отдал распоряжение дежурному слонопоклоннику. Меня же ждал привычный покой в монастыре.
Покой ждал, но... Не спится. Зря я дал дождю себя убаюкать на подъезде к городу. Потерпел бы пару часов, и спал бы сейчас в обнимку с любимой женщиной... Сердце уколола полузабытая боль. Она ведь не первая у меня. Там, далеко, семьсот лет вперёд, остались жена и дочь. Пусть я нашёл себе новую половинку, но память и горечь потери никуда не ушли, только стали привычными. Я налил себе джина и вышел на улицу.
Дождь утих. Через окошко в облаках светила луна, а на дальнем берегу Хайка мерцали огни завода. Молодцы негры - осваивают непрерывное производство. А ведь поначалу проблем был сундук - амхарцы хоть и значительно светлее настоящих черномазых, но ночью их всё равно практически не видно.
Пастораль... Как говорится, наслаждайся видом, пока есть и пока не загадил природу своим прогрессорством. Я наконец-то зевнул. Но что ж, пора на боковую.
***
Утро встретило меня противным криком страуса под окном. Воистину, ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным. Если бы я знал, насколько мерзко вопят эти будильники, я бы ни за что не посылал Каасу разыскивать племя ездоков на страусах. И уж тем более не стал бы организовывать разведение этих птиц в своём городе. Индианка уже давно проснулась и хихикала в кулак, глядя на моё пробуждение.
- Смейся, смейся, железная дева.
- Будешь обзываться - не накормлю завтраком. Сколько раз говорила, что не люблю это прозвище?
- Напугала. Мы в Хайке, дорогая. У меня здешний повар знаешь как выдрессирован?
- Размечтался. Сегодня утренняя служба, и завтрак тебе могу устроить только я.
- ...
- Ага. Так что, принц мой, ждёт тебя церковь. И, если будешь обижать несчастную меня, то до обеда будешь голодный.
- О женщины, имя вам - коварство. Ладно, я побежал мыться.
Ужас, и как они умудряются найти ту единственную угрозу, которая на мне работает: перестать кормить? Ладно в прошлой жизни, но ведь здесь я даже не наел брюхо. С этими мыслями я натирал себя мылом. Грубым, примитивным, но - мылом! Продавленное через Негуса почти полное отсутствие торговых пошлин в захваченном порту себя оправдало. За прошедший год Тасфа Йесус (бывшая Таджура, переименнованая в честь тронного имени Негуса Нагаст) стал одной из обязательных остановок для купцов Красного Моря. Ведь мало того, что за торговлю не дерут, но и мздоимцев в страже нет, так как мздоимцы сейчас работают на каторге, строя вместе с пленными мусульманами дорогу на Хайк. Отсюда и мыло, которое, оказывается, делают в Неаполе.
Службу я отстоял в уже приподнятом настроении - Симран раздобыла на завтрак котлеты, что привело меня в совсем уж благостное настроение. А к барабану в церкви я давно привык.
- У тебя сегодня занятый день. - Девушка подловила меня на выходе из церкви. - Зенабу и Тамар заходили, пока ты спал. Будут любить мозг.
- ... мозг, - автоматически поправил я, - а почему сразу ...? Ни тот, ни другой меня по пустякам никогда не дёргали.
- Потому что мы только вчера приехали.
- Ну и? А кто обещал, что будет легко? Мне, в отличие от тебя, ещё и службу отстоять пришлось.
- Да, как хорошо, что в твоей стране нет брахманов.
- Привезти, что ли, специально для тебя?
- Да ну тебя! Кстати, вот и твой строитель идёт. Будешь говорить с ним сейчас?
- Ага. Мастер Зенабу! - С именами мне приходилось быть осторожным, так как Зенабу у меня было двое: стекольщик и строитель. И оба именно мастера.
- Принц Ягба, мы все заждались тебя. С прибытием. Как дорога?
- ...ла. Но могло быть и хуже. Симран сказала, что ты вместе с Тамаром меня искал. Что-то случилось?
- Всё то же самое - нехватка рабочих рук.
- Опять? Мы ведь перед самым моим отъездом решали именно этот вопрос. - Впрочем, сам виноват - хотел всего и сразу. - Что мы не учли на этот раз?
- Дороги. Рудные жилы и говенные пещеры неблизко. Везти добычи караванами по тропам слишком долго и накладно - приходится прокладывать дороги. А невольников магометанских в Хайке нет - ты сам запретил их пускать. Одно радует - запасы разрывных шашек велики, и дороги строим достаточно прямые. - Разрывные шашки - это у нас динамит. Я, кстати, здесь практически не причём, разве что, упомянул концепцию "укрощения" нитроглицерина бляхоносцам-алхимикам. И вот тебе на. Полгода назад "дремучие" негры доэкспериментировались до динамита. Проблемы, конечно, есть - хранить долго не получается, но для взрывных работ негродинамит подходит куда лучше баллистита.
- Да уж...
- Принц Ягба! - Разговор со строителем был прерван едва успев начаться.
- Йесус-Моа! - О том, что Абун в городе, я не знал. Но сюрприз весьма приятный. - Зенабу, передай Жену, пусть организует совещание. - Строитель кивнул и оставил меня общаться с духовным наставником.
- Ну здравствуй, чревоугодник. - Сказал мне хитро прищурившийся акабэ-сэат после "ритуального" приветствия.
- И тебе не болеть, Абун. А почему сразу чревоугодник? - Священник вздохнул в ответ.
- А кто кроме чревоугодника додумается плотно позавтракать перед богослужением?
- Ээ...
- Что, ээ? Крепче в вере надо быть, крепче. - Старик показал кулак, иллюстрируя свои слова, но глаза его смеялись. По большому счёту, он давно привык к моему разгильдяйству в обрядовых вопросах, хоть и не оставлял попыток разбудить мою совесть и наставить меня на путь более истинный. - Доиграешься у меня. Наложу епитимью, год поститься будешь.
- Сразу скажу, Йесус-Моа, я не осилю. Ибо растущий организм надо кормить.
- Растущий. Ну ладно, расти. Как прошла поездка?
- Неплохо. Совсем неплохо. Кстати, ты будешь рад - в Тасфе закончили строить первую церковь. А Текле уже прислал полную команду священников. Наши тиграйские братья три дня праздновали.
- Быстро. - впечатлился Абун. Тем временем, мы отошли подальше от прочего народа, и вновь застучавший дождь позволял говорить свободно.
- Помнишь, я ещё давно говорил, что слонификация - наше будущее. Слоны и бетон - новое слово в строительстве.
- Помню, помню. Ещё, я рад, что слоны твои богоугодными делами занимаются. Храмы строят, а не на ратном поле людей убивают.
- Если честно, здесь дело не сколько в моём благочестии, сколько в непригодности слонов к душегубству. Слишком умные они, чтобы на смерть за людей идти. Да и огня боятся. Впрочем это к лучшему - не нужно отрывать их от мирных работ. Которых, кстати, невпроворот. Вон, бляхоносцы меня уже нашли.
- Сам виноват, Ягба. Напридумывал новшеств, строительств. Теперь следи, ибо таково бремя правителя - бдеть о земле своей. Меня другое беспокоит, не слишком ли ты торопишься?
- В смысле?
- Дорога, для соединения завоёванных земель с Шоа и прочими провинциями, корабли - это всё понятные дела. Нужные и неотложные. А вот остальное... Поля с какими-то новыми растениями, сбор растений и распашка малярийных долин. Лаборатории смердящие...
- Абун, от кого, а от тебя я не ожидал... Ты же знаешь откуда растут уши у всего этого. - Я взмахнул рукой, как-бы пытаясь охватить весь Хайк. - Это сейчас я принц, и могу заниматься всякой ...й, - священник поморщился, так как обычно при нём я за речью слежу, - а что будет через сколько-то лет, когда батя... оставит на меня царство? Песец будет! - Ответил я сам себе. - Начнётся грызня, если не за трон, то за раздел влияния. Прошлогодние разборки с Гафатом покажутся игрушками. Так что мне придётся в это болото нырять с головой. А если я сейчас не потороплюсь, то рискую застрять в нём до глубокой старости. Отцовских дипломатических талантов у меня нет, так что придётся беспощадно бить недовольные морды.
- Ты так уверен, что будут междуусобицы?
- Обязательно. Даже при полной поддержке от тебя и Текле, какая-то сволочь решит, что сможет урвать кусок пожирнее от "молодого Ягбы".
- Наша поддержка всё-таки очень многого стоит. - Вкрадчиво сказал Йесус-Моа.
- Конечно. Без вас бы я... - чуть не спохабничал, - не сделал бы и десятой доли от того, что мне удалось. Но в том что касается грызни негусов... Скажи мне, сколько из них балуются многожёнством? - Абун обречённо вздохнул в ответ.
- Что там говорить. Даже у твоего отца их несколько было. Правда он не стал брать новых жён после того, как последняя умерла при родах. Да и ты, Ягба, на что постоянно советуешься с церковью, ищешь нашу помощь, но живёшь с язычницей вне брака. - Я поперхнулся от такого наезда.
- Йесус-Моа, наставник мой. А ты готов её покрестить и обвенчать нас? А потом обвенчать меня ещё раз с какой-то обрезанной негусенкой, с чьим родом Негус Нагаст решит упрочнить отношения? Или ты посоветуешь мне сначала её отравить, а потом жениться, дабы избежать многожёнства? - От моего ответного напора опешил уже Абун.
- Зря ты так, - тихо сказал он, - я никогда не советовал тебе творить зло. - Мы помолчали.
- Прости, Абун. Я просто на самом деле боюсь подставить Симран... Я даже не заикался на эту тему с отцом, чтобы "не будить лихо". А тут ещё рас Бахыр мне передавал, что при дворе уже начинаются разговоры о том, что я уже вполне взрослый для женитьбы. Знаешь, мне вспомнилась песенка из того времени:
"Все могут короли, все могут короли!
И судьбы всей земли вершат они порой,
Но, что ни говори, жениться по любви
Не может ни один, ни один король!"
- Чушь.
- Что?
- Чушь. Твоя вторая память, Ягба, сыграла с тобой дурную шутку. Да, конечно, негусы порой женят детей для заключения союзов. Но обычаи наследования далеко не так незыблемы, как я помню из твоих рассказов. Жаль, что я не подумал тебя поправить ещё полгода назад, когда мы об этом говорили.
- Погоди, Абун, это получается, что Негусу Нагаст всё равно, кто у меня будет жена? - Я задал вопрос с таким обалдевшим видом, что мой духовный наставник рассмеялся.
- Скажем, не совсем всё равно. Если ты выберешь невесту, что придётся ему не по нраву, тебе придётся долго убеждать его принять твой выбор, но в крайнем случае ты можешь напомнить Йикуно, кем была его первая жена.
- Кем?
Абун прошептал мне на ухо ответ.
- Ничего себе!
- Да. Но помни, только в крайнем случае. Лучше обойтись без этого. Так вот, заставить тебя жениться во второй раз против твоей воли никто не сможет - уж это церковь организовать сможет.
- Вот так новость, Абун... Но вернёмся к нашему разговору. Смотри - мои полки. Это уже три тысячи мужчин, которых надо вооружать и кормить. Также - это три тысячи человек, которые не работают на полях и на мануфактурах. Да, конечно, уже сейчас я с ними могу померяться силой с половиной негусов, но кормить их очень и очень нелегко. Отец свою армию кормит с огромной по размеру земли, а у меня только Хайк и казна. Озёрная земля родит щедро, но я всё равно закупаю еду по всем окрестностям. Для покупки - нужны деньги. Значит должны работать мануфактуры - гончарная, металлическая, скорняжная, портная... Потом, все кто работает на мануфактурах - тоже не работают в поле, и хотят кушать. А ещё монахи, которых я тащу у тебя и Текле в больших количествах.
- Ягба, вот я и спрашиваю тебя, не слишком ли ты торопишься? Не пытаешься ли объять необъятное?
- Спешу... Я чудом не опаздываю! Мне ведь нужно не драться с негусами, а быть настолько сильным, чтобы они мяукнуть боялись. Значит - ещё тысячи солдат, более ужасное оружие, больше слонов. А значит больше еды. Поэтому у меня слоны распахивают поля, а преступники собирают траву в жарких долинах. Я пытаюсь как можно быстрее найти в Хайке способы заставить землю родить как можно больше, используя минимум рабочих рук. То же трехполье, например. А ещё, мои механикусы не покладая рук придумывают машины для облегчения труда. Вон, несколько сеялок сделали по воспоминаниям китайца. Сейчас пытаются отладить молотилку и веялку. Дай Бог следующий урожай соберём быстрее и эффективнее.
- Значит, коса сделанная из дамасской сабли - не блажь?
- Нет конечно. Как и всё остальное... Вот ещё заноза - я помню что делать, но не помню как. И это везде. В армии, в сельском хозяйстве, в школах. Именно поэтому я трачу столько серебра на бляхоносцев, учителей и прочее. Один я всего не придумаю.
- Смотри, Ягба... Менять обычаи и устои сложно, и делать это надо осторожно.
- Знаешь, что самое смешное?
- Что?
- Мне помогают дикие черножопые племена. Точнее, разнообразие их обычаев и то, что амхара о них знают. Я, вон, недавно узнал, что загрузить работой женщин Хайка мне так легко удалось потому, что в трёх дневных переходах к югу живёт племя, в котором женщины пашут наравне с мужчинами. А несколько амхарских семей в Ардиббо родственно связаны с этим племенем - женщины там красивые. Вот и оказалось, что моё "нововведение" никого не шокировало.
- Неисповедимы пути Господни. - Сказал Абун. Я собрался было продолжить свой поток сознания, как...
- Мяу! - Из одежд Йесуса-Моа высунулась любопытная мордочка котёнка.
- Это ещё кто?
- Один из отпрысков твоей Артемиды, - несколько смущённо ответил Абун.
***
- Бегемот, а почему жену наместника называют "Железная Дева"?
Пацанва обступила плотного парнишку лет двенадцати. Тот важно надулся, оправдывая свою кличку, и молвил.
- Не наместника, а принца! Услышит абун Хайле Марьям, всыпет по заднице. И мне добавит, за то, что не разъяснил. Так что смотрите мне.
- Ну, Бегемот, ну расскажи. Хватит из себя бляхоносца строить.
- Ладно, слушайте. Железная Дева - самый лучший слоновод в Хайке. Спросите у Бивня. - Ребята повернулись к тощему негритёнку, чья кожа чернела даже на фоне эфиопов.
- Это правда. Она знает Пути Слонов. Хитрый Глаз лучше всех слушается её или нам... принца.
- Все помнят восточный поход в прошлом году? Раса Симран водила Хитрого Глаза в бой. Говорят, что они убили сотни арапов. А в самом последнем бою - её ранило. Принц после этого приказал сковать ей непробиваемый доспех вместо старого. Раса в этом доспехе как будто вся сделана из железа, и поэтому её так и называют - Железная Дева.
- Бегемот, а правда, что она сердится, когда её зовут Железной Девой?
- Дядя Жен говорит, что правда.
- А почему?
Но знаток сплетен не успел поведать детям "великую тайну", так как суровый монах-учитель избрал именно этот момент, чтобы погнать ребятишек на занятия.
Бегемот не всегда был Бегемотом. Раньше он был просто Дутым, всего лишь одним из пацанят, что бегали по пыльным улицам Хайка и купались в заводях близ монастырского сада. История этого молодого человека по-настоящему началась около полутора лет назад, когда на принца-наместника (который тогда был просто выздоравливающим принцем) на прогулке напал другой бегемот, обычный. Зверя убили стражники принца, а тушу притащили в город, где она вскоре была разделана на мясо и прочие полезности. Но пролежала она всё-таки достаточно долго для того, чтобы длинный и улыбчивый воин с двумя саблями заметил уморительное сходство лица мальчишки, который пыжился придать себе важный вид, и угрюмой морды убиенного колосса. Бегемотов в окрестностях было немало, но вот рассматривать их было бы изощрённым способом самоубийства, так что реплика бойца "смотрите-ка, а ведь здесь в деревне тоже бегемоты растут" стала для детворы и взрослых откровением, и Дутый был переименован в Бегемота. Мальчишка не обижался - старая кличка была весьма обидной, а ассоциация с огромным и опасным зверем наоборот льстила.
Благодаря этому случаю у пацана отложились исключительно хорошие впечатления о принце, и история его вскоре нашла своё продолжение. Дядя парня, Жен (на самом деле родство их было несколько более запутанным), каким-то чудом превратился из монастырского послушника в личного порученца самого принца! И одним из его первых занятий был подбор людей в Орден Бляхоносцев. Тогда, конечно, никто и представить не мог, кем эти бляхоносцы будут, но служба у принца несомненно была бы очень и очень хлебным местом. Даже, скорее всего, более хлебным, чем пост при монастыре, а монахи и их двор не голодали и в самые тяжёлые годы. Любознательный Бегемот, естесственно, сунул туда свой нос. И хоть его и ждал отворот - неграмотный голопузый малолетка просто не смог бы выполнять работу, нужную принцу, но выделиться парень сумел. И когда принц стал активно организовывать обучение в Хайке, Бегемот попал на школьную скамью одним из первых.
В школе Бегемот, что называется, нашёл себя. Мальчишке повезло родиться с живым и пытливым умом, как и его "дяде". Так что науку он схватывал быстро с самого начала, а довольно частое общение с Женом, которого обучал сам принц, позволило подростку не только быстро обогнать всех сверстников, но и довольно близко приблизиться к учителям в математике и естественных науках. Мало того, у него начал проявляться и талант лидера. Легко схватывая знания, Бегемот также умел и доходчево их разъяснять своим сверстникам. Это не прошло незамеченным мимо учителей - монахи Истифаниевского монастыря своё дело знали, недаром это был один из наиболее знаменитых монастырей Эфиопии. И скоро занятия с Бегемотом сделались для детворы чуть ли не неотъемлемой частью Хайковской школы. Ну, а когда авторитет Бегемота стал непререкаемым в делах учебных, то он начал распространяться и на другие стороны деревенской (впрочем, понемногу переходящей в городскую) жизни. А сам Бегемот принялся учиться этим авторитетом пользоваться. Дров он сильно не наломал, так как Хайковские учителя были действительно хорошими и не дали пацану скатиться на скользкую дорожку свинства.
Шли месяцы. Хайк менялся. Сначала медленно, почти незаметно, но чем дальше, тем быстрее. Всё больше людей становились бляхоносцами или просто работали на принца и подвергались его влиянию. А через них изменения приходили в их дома и в повседневную жизнь. Сначала по мелочам - например, домашние кухни разнообразились рецептами, что рождались в монастыре. Потом в домах стали появляться бронзовые изделия (довольно большая роскошь по старым меркам), оторвались от домашних работ многие женщины, так как множеству начинаний принца не хватало рабочих рук. Затем появились слоны! Живые горы, которых раньше видели только охотники, да и те - редко. А со слонами пришло совершенно чужое негритянское племя. Всё это могло бы вызвать немало роптаний, но... благодаря деяниям принца Хайк, а потом и соседние деревни, сказочно богател с каждым днём. В множестве домов завелась металлическая посуда! С помощью слонов жильё строилось с небывалой скоростью, а под руководством Зенабу-Аксумца возводились вещи доселе невиданные. Вкупе с наставлениями матери-церкви, материальное благополучие на корню душило любые зародыши недовольства. Запрет на женские обрезания (впрочем, Бегемота это не касалось) прошёл как по маслу. Язычники-слонопоклонники трудились в поте лица рядом с Амхарцами и довольно быстро стали своими. Кое-кто даже успел окреститься, и намечалась не одна свадьба.
Все эти изменения расширяли кругозор жителей Хайка и особенно Бегемота. За какие-то месяцы он превратился из обычного крестьянского мальца в очень образованного для своего времени человека. Конечно, он оставался ребёнком и очень многое воспринимал как должное или просто не понимал. Например, принца он уважал и любил, но совершенно по другим причинам, чем взрослое население Хайка. Да и знания, конечно, хороши, но вот жизненный опыт для подростка оставался делом далёкого будущего. С другой стороны, щедрый поток знаний, излитый на цепкий ум, усиленный к тому же феноменальной памятью (которая, правда, в то время была куда меньшей редкостью, чем в будущем), уже начал приносить плоды.
Если бы об этих плодах ещё знали его учителя, или хотя бы дядя Жен... Дело в том, что Бегемот любил алхимию. Очень любил. А как лучший ученик школы и, к тому же, родственник личного порученца принца-наместника он умудрился получить практически свободный доступ к алхимическим лабораториям монаха Тамара. Нет, он прекрасно понимал технику безопасности и не хулиганил - в обращении с химикатами он был не менее прилежен, чем любой из взрослых бляхоносцев. Так вот, недавно юное дарование осенила идея. Что будет, если взять силу алхимической бонбы и направить её не на разрушение стены (как в великом восточном походе) и не на метание множества осколков куда попало, а на метание одного камня или стрелы в определённом направлении? Как из лука или баллисты. Да, Бегемот самостоятельно изобрёл пушку, а точнее её концепцию. Последние несколько недель он потратил на тайное изготовление алхимической начинки - талантливый пацан давно уже построил собственную лабораторию, благо практически все аппараты бляхоносцев были вполне кустарно изготовлены, особенно первые модели, а экспроприирование небольшого количества базовых ингредиентов большой проблемы не делало. И сегодня после занятий он планировал провести Эксперимент.
***
"Плодотворная" дискуссия о нехватке рабочей силы тормозила уже второй час. Проблема была ясна, но способов решения не предвиделось. Всё упиралось во время. Можно распахать поля, привезти людей, нарожать слонов, выучить монахов и бляхоносцев, но... не прямо сейчас. Самое гнусное - механизация (мой ответ на все проблемы) упиралась в тот же тупик. Кузнецов, что могли "на коленке" собирать механизмы было очень мало, а заказов - до чёрта. Причём мой главный механикус - Абеба, была сейчас беременна первенцем и к работе не допускалась. Да и механизмы были жутко примитивны по моим меркам. Так что приходилось урезать аппетиты... и спорить об этом.
Ба-бах! За окном раздался взрыв. Моей первой мыслью было "опять алхимики нарвались", но через мгновение в окно прилетел "подарок" и, разбив вдребезги кубшин с кофе, упокоился в тарелке с мёдом, освинячив тем самым почтенное собрание бляхоносцев во главе с Чёрным Властелином. "Гостинец" оказался округлым камешком неслабых размеров. Я офигел.
Через некоторое время включилась логика и, сложив звук со снарядом, отмела идеи о покушении и посоветовала мне поискать "самопал". Следы оного обнаружились из окна - в паре сотен метров от нашего здания. Я вернулся взглядом в комнату и понял, что спрашивать здесь некого и не о чем.
- Так, я думаю, что это знак нам прекращать обсуждения. Тамар - в твоей области сила не так важна, так что передашь свой новый набор Берте. Взамен через две недели получишь школьниц из монастыря. Строитеям направлю пока слонов. Зенабу, - я посмотрел на стекольщика, - извини, тебе ничего пока не остаётся. Придётся притормозить выпуск стекла и сосредоточиться на подготовке учеников. Наверстаем потом. Жен, следуй за мной. - С этими словами я вышел из здания и быстрым шагом направился разыскивать виновника "сорванного" совещания.
Виновник сей оказался мальчишкой с кучей свежих царапин и смешным выражением удивления, перемешанного с обидой, на лице.
- Бегемот!
- Где?! - От резкого нахлыва адреналина я подпрыгнул и схватился рукой за отсутствующую кувалду. Мне мигом вспомнился мой давешний бег от озёрного монстра.
- Нет, не настоящий, - поправился Жен, - это его зовут Бегемотом. - Он указал пальцем на пацана.
- Дядя Жен, - пискнул он и перевёл глаза на меня,- ой!
Выражение ужаса на его лице было настолько комичным, что я не выдержал и заржал. Вскоре ко мне присоединился Жен, а малец, поняв, что его не будут сейчас казнить, робко улыбнулся.
- Ты его знаешь?
- Да, принц. Это мой... племянник, - порученец попытался состроить грозную физиономию, но у него, как всегда, ничего не вышло.
- Ладно... Бегемот, - я хмыкнул произнеся это имя, - рассказывай, что ты здесь учудил.
По мере того, как пацан рассказывал мне о своём "эксперименте" с новаторским применением "алхимической бонбы", я молча выпадал в осадок. Пусть юноша использовал вместо пороха динамит, пусть он намутил с запальным отверстием и выстрелил совсем не туда, куда целился, пусть он изготовил своё изделие из неподходящих материалов и его разорвало к такой-то матери, но этот голопузый негритёнок изобрёл пушку! Блин, это не пацан - это заготовка для будущего Кулибина!
Значит так, - я сделал лицо максимально серьёзным. - Жен, запиши этого деятеля в бляхоносцы и организуй ему ускоренный курс математики, а также скажи Симран вписать мне в расписание время для занятий с ним. Теперь ты. Кому ты рассказывал про сегодняшний эксперимент?
- Никому, - озадаченный мальчишка затряс головой.
- Хорошо. Значит, мне не придётся никого казнить, - Бегемот аж посветлел от ужаса. - То, что ты придумал, есть алхимическая баллиста. Назовём её для простоты "пушкой". Ты, правда, использовал неправильный состав для толкания заряда, а ствол следует делать из металла. Но ничего. Сейчас ты будешь много учиться, куда больше, чем тебе до этого приходилось заниматься в школе. А когда я сочту твой уровень знаний достаточным, ты займёшься созданием настоящих, работающих пушек для нашей великой армии. Но запомни, пушки - это военная тайна, и любой, узнавший о них без моего разрешения, будет казнён.
- Ааа... - сдавленно проговорил Жен, опешивший не меньше племянника.
- Скажешь, что мальчишка баловался со взрывчаткой, но позабавил меня, и я решил вместо обыкновенного наказания применить учёбу. Кстати, пересели его себе в дом, пусть будет ближе к Хайку.
Хорошо быть негритянским тираном. Приказал - сделали. А ещё лучше, когда есть толковая команда. Взять сегодняшнее совещание: всё по теме, никаких лишних деталей. Как строитель, например: "Принц, скорость изготовления бетона упала на пятую часть, из-за необходимости подвозить пемзу от новой каменоломни. Можем вернуться к прежней скорости, если выделишь слонов на постройку хорошей дороги до каменоломни или дашь ещё десять рабочих." С ним работать одно удовольствие - обеспечь ресурсы, так он горы свернёт, а не обеспечь - всё равно свернёт, только попозже. Хорошо, что мои бляхоносцы ещё не успели ожиреть и закостенеть как организация, а то вспоминается работа в корпоративной Америке...
... Менеджинг (управляющий) Директор, "эм-ди", поправил огромные очки, скрывающие его блеклые, рыбьи глаза и сказал: - Завтра в одинадцать будет совещание о предстоящей телеконференции с клиентом, - это, кстати, было предсовещание о совещании.
- Подготовьте ваши мысли о презентации, - подпел ему гнусавым, монотонным голосом заместитель. Ага, мысли. Эту презентацию переделывали уже пять раз, вернувшись всё равно ко второму варианту. Думается, предстоит переписать её ещё три раза и получить исходную версию.
ПАГ-овский аналист молча встал и вышел из конференц-комнаты. Счастливый человек - после очередной "перетасовки кадров" его группа наконец-то вышла из подчинения нашего начальника, и он с чистой совестью мог положить толстый болт на тошнотворный бред, которым мы жили каждый день. К тому же его премия определялась совершенно другим менеджером, и ему даже не приходилось заботиться о мнении эм-ди. Я тоже скоро свалю, но, к несчастью, премию за этот год мне определяет существующее начальство... мать его.
Так что остаётся лишь "приготовить вазелин". Сейчас мы будем тупо в очередной раз переписывать комментарии, что займёт минут десять, потом часа полтора чесать яйца, пока "высокое начальство" будет размышлять, а затем - повторять цикл где-то до полвосьмого вечера, когда можно будет идти домой без риска нарваться на косой взгляд "сверху". На выходе из совещательной меня тормознула Мишель и тихо спросила: - Кофе?
- Ага, - ответил ей я. Слава Богу, у нас в группе хоть и надо сидеть до вечера, но не обязательно за рабочим столом.
Когда за нами закрылась дверь лифта, её симпатичное китайское лицо перекосила гримаса отвращения.
- Чёрт, какой тупой осёл наш эм-ди. Как таких только нанимают, - да, всё как обычно, будем ныть "за жизнь".
- Что делать? Этот долбомяс, решает сколько нам заплатят.
- Ну почему я не умею лизать задницу, как он, или как его зам?
- Скажи спасибо, что не умеешь. Иначе мы бы с тобой не дружили, - я подмигнул ей.
- Вредина. Тебе хорошо, ты через месяц в другую группу переходишь.
- Аллилуйя! Три с половиной года здесь... я сам удивляюсь, как крыша не съехала.
- Как Айрин поживает? - Решила она сменить тему...
...Я вернулся в настоящее, отогнав воспоминания. Видимо, у меня лицо перекосило, так как я наткнулся на вопросительный взгляд Жена.
- Всё нормально, так, вспомнил одну гадость. Кстати... времени до заката ещё навалом, пошли тренироваться ездить на страусах!
Порученец бросил на меня полный страдания взгляд, но спорить не стал. Ничего, потерпит. В наше суровое время ездовой страус - это единственный способ передвигаться быстрее сорока километров в час по пересечённой местности. И я не собираюсь им пренебрегать!
Я развернулся, но тут же за спиной раздался глухой звук падения. Чёрт, мальчишка словил обморок.
- Жен, мы - идиоты. Бегемота твоего, похоже, контузило, а я его ещё и нагрузил. Хватай племянника, и бегом к лекарю, - договаривал я уже в спину своему порученцу. Он поднял мальца на руки и галопом помчался к близкому монастырю. Да, судя по всему, брать уроки страусиной езды я буду в одиночестве.
***
Битва закончилась ещё засветло, но преследование и добивание остатков мамелюкской армии затянулось надолго. И хоть звёзды уже покрыли небосвод, время от времени доносились трубный вой и гиканье слономобильных отрядов преследования, рассекавших с факелами по пустыне.
Полководцы победившей армии, исполненные торжества и усталости, стояли на пепелище разгромленной ставки египтян. Сладковатый запах пролитой крови смешивался с горьким дымом, иногда сменяясь одновременно аппетитными и тошнотворными запахами жертв зажигалок и огнемётов.
- Всё. Победа. Султан разбит окончательно. Ну, а я сейчас завалюсь спать дня на три. Потом оставлю брата заниматься оккупацией и вернусь в столицу к жене, детям и цивилизации, - Негус Нагаст привычным жестом почесал густую бороду. Несмотря на не слишком большой возраст (он совсем недавно перешагнул сорокалетний рубеж), в ней уже прочно обосновалась седина. Собеседник правителя был, напротив, глубоко стар, и его белые, как снег, волосы контрастировали с тёмной кожей и придавали ему вид сказочного волшебника.
- Размечтался ты, Негус. Только вступишь в столицу, Йесус-Моа развернёт тебя обратно, даст пинка под зад, не посмотрев на царское достоинство, и снова отправит на войну.
- Это он может. Сто с лишним лет, но об уходе на покой даже и не думает... повезло мне с вами, Текле. Но вот ради чего ему меня отправлять? Я оставлю Сэйфэ-Сокрушителя Удым-Араду, и они прекрасно справятся с остатками Мамелюков без меня.
- Иерусалим они тоже освобождать будут?
- Иерусалим? А зачем он мне сдался? Я ещё не выжил из ума, чтобы драться с Суннитской коалицией после затяжной Египетской кампании. Может, мы им и наваляем, а может, и нет. Тем более что сам Египет нам ещё лет пять-десять переваривать. И было бы из-за чего. А ради микроскопического провинциального городка? В топку такие идеи.
- Как можешь ты так отзываться о Святом Городе, потомок Соломона! - глаза ычеге, а вскорости и Александрийского Патриарха сверкнули праведным гневом, на мгновение затмив свет костров.
- Именно как потомок Соломона и могу, - голос Негуса тоже усилился и повеял холодом. - Я - Чёрный Властелин Благословенной Страны, и именно я решаю, куда и когда пойдут наши слоны. Не нужно забывать об этом, Текле, - правитель прикрыл глаза и продолжил обычным тоном, - время Иерусалима придёт, но не сейчас. Эфиопия недостаточно сильна, чтобы начинать завтра новую войну и удерживать новые завоевания. Подожди, вот станет Египет по-настоящему нашим, тогда да - я с удовольствием познакомлю оставшихся магометан с Полярным Лисом, ну а пока у нас с тобой и так дел хватает.
- Я не доживу, - недовольно пробурчал старик.
- А тебе мало? - рассмеялся в ответ правитель. - Ты начинал простым монахом. При моём отце ты стал главой всей Эфиопской церкви. Со дня на день ты станешь Патриархом Александрийским. Умерь гордыню, друг мой, бери пример с Йесуса-Моа.
- Очень смешно. Он - святой человек.
- А то тебя не канонизируют.
- Ты знаешь, о чём я, Негус.
- Да, знаю, - Ягба Цион вздохнул и молча возблагодарил Бога за Абуна и за его долголетие.
Мир вдруг покрылся дымкой. Звуки смешались, всё померкло и тут же сменилось слепящим огнём...
- Принц, принц!
Голова гудела, в бок впился камень, а глаза рефлекторно зажмурились.
- Всё уже нормально, дай руку, - я разлепил один глаз, схватился за поданную мне руку и с трудом встал, - а шлем придётся дорабатывать, - пробормотал я, ощупав вмятину на головном уборе. Странно, судя по всему, в отключке провалялся лишь несколько секунд, а получил такое красочное видение. Что же там было? Вроде бы про Египет... Какая-то битва... а ладно, чёрт с ним. Я осмотрелся.
Ну конечно - гадкий страус, с которого я только что навернулся, с наглым видом щипал травку и притворялся, что ни в чём не виноват. Впрочем, он действительно не виноват - это я перепутал его с мотоциклом и переоценил свои навыки наездника.
- На сегодня, думаю, хватит. Где там мой слон?
***
***
Ответственный за организацию флота Чорного Властелина, милостью Негуса Нагаст уполномоченный, Золотой Бляхоносец Иоанн-Твердята, сын Ждана, думал думу тяжкую. Титулы, которые навесил на него смеющийся чёрный князь, выслушав полные именования князей земель Киевских - суть шелуха. Но вот дело, порученное заброшенному судьбой в Эфиопию русичу, было очень сложным, почти неподъёмным.
Жизненный путь Твердяты был долог и извилист. Родился он четыре с лишним десятка лет назад в деревушке на берегу Ильмень-озера. Отцом его был один из Рюриковичей, детей Ярослава Всеволодовича. Если верить деду, так с матерью Твердяты побаловался сам Александр Ярославич - Невский. От отца русичу достался варяжский меч и старый дружинник, что поселился в их деревне и отдал свои последние годы на воспитание достойного потомства оставшегося неизвестным князя. Когда дружинник отдал душу своим варяжским Богам, пятнадцатилетний отрок подался в Великий Новгород в поисках лучшей доли, благо, с какой стороны держать отцовский меч, он знал. Где удачей, где доставшимся от природы характерам, а где и нажитым умом, Твердята Жданович (в качестве отчества он использовал имя деда, правда на княжеский манер величать его стал именно эфиопский принц, до этого он именовался просто, "сын Ждана") поднялся в обществе. Побывал он дружинником, потом ушкуйником. Со временем сколотил свою ватагу и водил свои корабли, занимаясь больше торговлей, но не брезгуя и грабежом время от времени. Ходил он северными морями по ганзейским портам и холодному Белому морю, торговал с Ромеями на Чёрном море, даже в Средиземное море занесла его судьба... Именно там удача отвернулась от русича и палуба своей ладьи сменилась вонючей скамьёй галерного раба. Около года назад чёрная полоса окончилась. Нашлись и в басурманских пустынях православные люди, подарившие вновь свободу и... княжью службу.
Когда Твердята пошёл под руку чёрного княжича, он ожидал, что, скорее всего, будет командовать взятой у арабов галерой. Реальность оказалась совсем другой. Галерой покомандовать пришлось, но недолго. У Чёрного Властелина, как называл себя княжич, почему-то при этом посмеиваясь, были более грандиозные планы на новгородского морехода. Властелин хотел флот, и не просто флот, а флот, который сможет раздавить арабов - хозяев Красного моря и немалой части Средиземного. "Я дам тебе всё, чем богата наша земля - землю, воду, людей, слонов. А ты дай мне корабли. Научи моих людей всему, что знаешь ты. То, чего ты не знаешь - придумай. Тяжёл будет твой труд, но большей славы, чем исполнить его, в мире не сыскать." Так говорил Ягба Цион. И задача казалась выполнимой.
Княжич слово сдержал. Мореход получил в подчинение отряд княжеских бойцов (назвать большинство из них воинами у потомка князей язык не поворачивался), разнородную группу местных корабелов, работников по дереву и кузнецов, четырёх слонов с погонщиками и солидную казну с монахами для учёта и подтверждения полномочий. Чёрный работодатель даже обеспечил его женой. Поначалу девица из Таджуры была назначена русичу толмачом с арабского на язык эфиопов, да и сам Твердята не слишком смотрел на пигалицу, годную ему в дочери. Но когда он завёл "близкие" знакомства с местными женщинами, то был неприятно удивлён некоторыми отличиями их... анатомии от привычного. Обалдевший русич поделился своими проблемами с княжичем, после чего тот много смеялся, говорил непонятные слова, а потом, успокоившись, намекнул, что толмачиха - незамужняя Оромка, и у неё всё на месте. Ну, а ближний человек княжича - завидная пара для любой.
Княжич, вообще, был Твердяте непонятен. В отличие от всех остальных эфиопов, он леший знает откуда понимал русскую речь. Говорил он, правда, поначалу на жуткой смеси разных славянских наречий с вкраплениями немецких и греческих слов, но очень быстро перенял Новгородский говор и легко общался с Твердятой и его русскими ближниками. Также, сын эфиопского правителя поражал широтой знаний, которой у него быть не могло. Как может житель предалёкой, затерянной среди пустынь страны, пусть и княжеского рода, знать о землях во многих тысячах вёрст от него? Причём знать и о монголах, и о немцах, и даже о битвах возможного отца Твердяты - Александра Ярославича. Пусть поверхностно, но княжич мог толковать о чём угодно. Его рисунки необычных парусников и кораблей на колёсном ходу ввергали опытного морехода в ступор. Осторожные расспросы в княжьем дворе дали только одно объяснение - "Чёрному Властелину" было откровение свыше. Вот только похабник принц, хоть и казался заметно старше своего возраста, но совсем не производил впечатления божьего человека или хотя бы праведника.
Прошли недели и месяцы. Князь эфиопов и его сын покинули Таджуру, оставив наместника, а Твердята был отправлен караваном со своей командой к берегам далёкого озера Тана в целях секретности. Вот там-то он и осознал всю величину той задачи, на которую согласился.
В отличие от вполне себе мореходных арабов, нынешние эфиопы были сухопутнее даже самых дремучих древлян - горная местность на корню хоронила речное судоходство, а обилие крокодилов и бегемотов ограничивало и озёрное. О кораблестроении же они не имели вообще никакого понятия. Добавьте к этому отсутствие привычного Твердяте строевого леса и получится глубокая задница. Но... взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Освоившись на новом месте, русич начал со знакомых ему вещей - становление кузниц для инструмента, смолокурни и организацию витья верёвок, рассудив, что они для корабельного дела нужны будут, а там и для кораблей идеи возникнут. На дела эти "ответственный за флот" поставил своих земляков, а сам распаковал измалёванные во время бесед с княжичем тетради и стал думать. Ладьи и нефы оставались для Эфиопии научной фантастикой (если бы, конечно, Твердята знал этот термин), но вот изготовление катамаранов, причём скорее для выработки рабочих навыков, чем для какой-либо практической мореходной пользы, можно было освоить уже в обозримом будущем. Катамараны привлекали своей устойчивостью, безкилевой конструкцией, а главное - своей необычностью. Ибо, как становилось ясно, привычные пути в Эфиопии вели в тупик.
Чёрная страна поражала своей диковинностью даже новгородцев - а уж их-то судьба помотала по морям и странам. Библейские бегемоты, гигантские слоны, жирафы со своими мачтоподобными шеями. Ездовые страусы, напоминающие дроф-переростков. Обезьяны... да уж, после этих бестий впору и уверовать в Христианских бесов. Хорошо, что они живут больше по лесистым долинам. Ну и само озеро Тана, куда переселилась флотская команда. Большое, многим больше родного Ильменя (хоть и далеко не Ладога), оно встретило переселенцев лазурно-голубой водой, полной зверей и рыбы. А потом, когда пошли затяжные эфиопские дожди, разлилось словно река в половодье и стало бурым от ила и грязи. Таких превращений северные озёра себе не позволяли. Ещё из озера Тана исходил Голубой Нил - один из двух источников великой Египетской реки, которую, кстати, новгородцы несколько раз видели до галерного плена. На вопрос, почему эфиопы не плавают по Нилу в Египет, княжич хитро прищурился и посоветовал прогуляться по руслу реки. Твердята последовал совету и обнаружил ревущий водопад, уходящий в непролазные ущелья. Буйство водной стихии поражало, а когда начался сезон дождей, то бурлящий монстр просто повергал в трепет.
Впрочем, стоит заметить, что Эфиопия была необычна только своей природой. А люди... люди кроме цвета кожи почти не отличались от тех же славян. Смерды рылись в земле, холопы и воины служили в княжеских дружинах. Даже местная смесь дедовских обычаев с христианством напоминала дом. Княжич и его окружение (а по слухам, и его город-вотчина) были единственной непонятной русичам группой, на озере же царил знакомый порядок вещей. Пусть ближе к жизни кочевников, чем русичей, но знакомый. Жили негры бедно. Кузнецы умели мало, земледелие хромало. Ни дать ни взять - затерянные в снегах самоеды. Этим озаботились присланные из Хайка монахи. Построили деревянную церковь с помощью одного из новгородцев, а затем и учебный зал наставлять смердов и детишек их на путь правильный, чтобы была княжеству польза а землям достаток - ибо с сытой овцы шерсти больше.
Так что, новый городок названный Гондаром (княжич иногда говорил "Гондор" и почему-то смеялся), рос, людишки местные обрастали навыками, но вот до постройки первых настоящих кораблей было очень и очень далеко.
Глава Вторая. Пока все дома.
Вот же бывает так. Во всех сказках героине принц достаётся нормальный, а ей... искатель приключений, Ганеша, дай терпения. То упадёт со страуса, как сегодня, то вообще, с голым задом в бой помчится. Будто не принц он, а шут из д'ома (примечание: цыгане), что ещё встречаются на севере Пунджаба. Симран вздохнула, в очередной раз вспомнив дом и привычно потянувшись к левой глазнице. К некоторым потерям не привыкаешь. Так же привычно она заставила руку вновь опуститься. И ведь не убедишь его, не уговоришь успокоиться. Сделает, как это он говорит, "морду кирпичом", чмокнет в щеку и убежит заниматься очередной задумкой. А догнать, развернуть, сказать, что боишься не увидеть его снова, что удача может и подвести... нет, нельзя. Нельзя выпускать страх. Нельзя показывать, что и её сердце может сковать липкий, противный лёд.
Сейчас держать себя в руках легче. Не то что в первый раз, когда выбор вдруг перестал быть игрой и явил своё настоящее лицо. Шутка ли, презреть воспитание, покинуть родительский дом и убежать вслед за своей любовью. Конечно, разум её тогда затмился щенячьим восторгом и огнём страсти, что щедро напитался прочитанными в детстве сказками, но момент выбора был страшен... как и его последствия. "Любовь" оказалась лишь похотью и подлостью и вместо счастья дала боль в разбитом сердце и мрак разочарования. Во второй раз было чуть легче - она была уверена, что жить больше незачем, и скорее пыталась найти лёгкую смерть, чем действительно защититься. Потом вновь была боль и увечье, но что такое боль тела по сравнению с болью души?
А дальше был океан, рынок рабов, долгий путь и... встреча с её принцем. Прямо как в сказках. Правда, ей тогда было на него наплевать. Ей вообще на всё было наплевать. Кроме слона, который заставил её вспомнить о доме и заплакать. Начало жизни в далёкой горной стране прошло как в тумане. Первые уроки языка, путешествия куда-то, странное поведение принца, который днём пожирал её глазами, но по ночам умудрялся сдерживаться, всё это запомнилось куда меньше чем слон, который казался волшебной тропинкой в счастливый мир детства. А потом был ночной бой непонятно с кем (сейчас-то, конечно, понятно), и, как ни странно, именно после него в девушке вновь проснулось желание жить. Да такое, что, наплевав на все приличия (впрочем, какие там приличия, после побега из родительского дома), она сама разделила ложе с принцем. Нельзя сказать, что всё было гладко. Симран приходилось пересиливать себя вновь и вновь. Перенимая речь принца, заставляя себя с улыбкой отвечать шпильками на его подколы, что в Пунджабе было немыслимо. Ведя себя как мужчина, обыгрывая седоусых полководцев в шатуранж... Много было того, о чём она и помыслить не могла в отцовском доме, пусть и баловали её сверх всякой меры. Но, победив себя однажды, вновь это сделать легче. Да и по сравнению с её первыми потрясениями прочие были пусть и нелегки, но как-то более мелкими.
А принца своего она заполучила. Пусть не сразу, пусть с мешком странностей, но в том, что сейчас принц именно её, Симран не сомневалась. К своему удивлению, она даже смогла полюбить его в ответ, хоть и думала, что это чувство в ней больше никогда не возникнет. И поэтому каждый день приходилось прятать страх и душить стеснение - упаси Кришна показать слабость и дать повод подумать, что она такая же баба, как и все остальные.
Новая страна со временем стала для неё если не домом, то вполне привычной. Амхарские нагорья заменили равнины Пунджаба, а гортанные звуки амхарского языка стали почти так же понятны, как и тональные напевы Пунджабского. Друзей, правда, у неё было немного. Индусы, что были куплены эфиопским купцом вместе с ней, были откуда-то с юга, и их язык был Симран не знаком, да и с походами, куда её таскал принц, она их практически не видела. Подружиться ей удалось с Абебой, женой порученца Принца, и с Йесусом-Моа, духовным наставником принца. С остальными членами "Хайкской команды" у неё отношения были скорее приятельские, чем дружеские.
С Абебой Симран сблизило то, что эфиопка тоже попала "под раздачу" нововведений Чёрного Властелина. За неполных два года дочь кузнеца из монастырской деревни стала одним из немногих бляхоносцев-механикусов. В кузнечном деле она была ещё не мастерица, но вот работа с механизмами давалась ей лучше, чем даже её отцу. Познакомились девушки в "Академии", которую принц создал на основе монастыря святого Истифания, и довольно быстро подружились. Симран, правда, иногда ревновала, перехватывая плотоядные взгляды принца, обращённые на подругу, но после устроенной им же свадьбы с Женом окончательно успокоилась. Теперь девушки часто общались, нередко помогая друг другу - Симран подтягивала Абебу в математике, а та помогала подруге совершенствоваться в амхарском. А ещё индианка немного завидовала Абебе - у неё забеременеть никак не получалось... и всё чаще закрадывались мысли, что она перемудрила с противозачаточными травами в прошлом году или, не дай Кришна, что это очередной "привет" от кошмарных недель, проведённых на пиратском корабле.
Знакомство с Абуном завязалось после победы в Таджуре. Пожилой священник обратил на неё внимание во время празднеств в захваченном городе, и у них завязалась беседа. К своему удивлению, Симран было легче общаться с этим человеком, чем даже со своим принцем. Несмотря на занятость, Йесус-Моа часто находил время для девушки, и она всегда могла с ним выговориться и получить моральную поддержку. Монаху было интересно слушать рассказы о Пунджабе и даже о Хиндуизме, а сам он ненавязчиво знакомил индианку с основами Христианства - умудрённый жизнью Йесус-Моа прекрасно видел растущие отношения между принцем и девушкой и готовил почву для крещения вероятной невесты в Христианство. Впрочем, сама Симран коварных планов Абуна пока не замечала.
Джибутийский поход вообще сильно изменил жизнь индианки. К довольно простой жизни... наложницы, если уже быть честной с собой, добавился пост начальницы двора, который оказался совсем не синекурой, а безбашенные вылазки на слоне принесли известность в войсках и ненавистную кличку - Железная Дева. Ох уж эти мужчины, всё им зубоскалить. Кстати, о работе - нужно будет забрать своих подчинённых из монастырской школы. Перед последней поездкой в Таджуру Симран выбрала себе нескольких девушек-подростков среди монастырских учениц - так как двор принца, состоящий только из неё и Хитрого Глаза, это совсем несолидно.
***
Первая эйфория от неожиданного "повышения" прошла, и теперь Бегемот был уже не очень рад, что попался на глаза принцу-наместнику. Нет, возможность прикоснуться к тайнам мироздания и узнать толику Соломоновых знаний манила до сих пор. Да и тот факт, что подростком наконец-то стали интересоваться сверстницы, был как бы не более волнующим, чем всё остальное, но вот учитель... Учитель парню попался кошмарный - практически полностью лишённый терпения, злоупотребляющий едкими и обидными замечаниями и грозящий страшными карами, если Бегемот не усваивал информацию с первого или, максимум, со второго раза. Чёрный Властелин выставлял самых строгих учителей монастыря образцами кротости и терпения. Страшные кары, правда, в исполнение не приводились, но полностью пренебрегать ими не стоило. В Хайке до сих пор свежа память о случае, когда Ягба Цион приказал отрубить мужское достоинство главе семейства, нарушившему Указ о Женском Обрезании. Несчастному сильно не повезло - Йесус-Моа был в очередном отъезде, а кроме него смягчить суровый нрав принца было некому. Да и бесился наместник по очень немногим поводам... таким, как злосчастный обычай женского обрезания. Что в этом такого, Бегемот не понимал. Тётя Абеба понимала, но объяснять не спешила.
Недовольство недовольством, но деваться парню некуда. Отступать не позволяет гордость, и ей сильно помогает осознание того, что отец запорет дулой (примечание: дула - традиционная эфиопская палка для ходьбы по пересечённой местности), если отпрыск подведёт самого принца. Так что приходилось учиться. Причём по большей части самому - даже дядя Жен всё чаще покачивал головой, глядя на очередную задачу, и отсылал к монаху Тамару, "если кто знает, так это он". Как же, к Тамару. Он, может, и знает, но получить от него ответ будет стоить нескольких часов подсобной работы в Алхимической Испытательной. Бегемот, в общем, не против - там интересно, но тогда времени на сон не останется совсем. Каждый день забит лекциями по математике, алхимии, естествознанию, занятиями по литейному делу (он уже потерял счёт, сколько раз обжигался за последние недели) и обучению новой скорописи, которую придумал принц Ягба. Ко всему этому, учитель грузил его огромным количеством заданий "для закрепления материала". Редкие же выходные, которыми властелин баловал парня, к великому того изумлению, тратились на друзей и, особенно, подружек.
- А сегодня, мою юный падаван, мы вновь будем говорить о Соломоновом Числе, - вкрадчиво промурлыкал Ягба Цион.
Бегемот вздрогнул - день обещал стать кошмарным. Когда принц называл кого-либо этим непонятным словом, пощады ждать не приходилось - будет "учить" до побеления. Да и само "Соломоново Число" всплывало далеко не впервые... и если честно, создавалось впечатление, что сам учитель не до конца понимал его важность. Определение было довольно простым - количество основных частиц материи, при котором масса куска чистой материи, состоящего из этих частиц, численно равна атомной массе вещества данной материи. Собственно, там тоже можно язык сломать, но парень справился. Да и атомы, с их протонами, нейтронами и электронами (ну и словечки!), тоже не были чем-то запредельным, но вот когда доходило до применения...
- Я наконец-то вспомнил, как определить Соломоново Число, - продолжил принц. Да уж, не в первый раз: ответы наш повелитель знает, а откуда они берутся - далеко не всегда. Об этом ещё Тамар с Женом рассказывали. Хотя иногда потом вспоминает и даже доходчиво объясняет. - Для этого нам требуется провести электро-алхимическую реакцию, в которой будет израсходовано известное количество молей электронов, измерить прошедший во время реакции ток и, таким образом, общий заряд моля электронов, измерить заряд одного электрона, разделить общий заряд на одиночный, ну и получить Соломоново Число. Вопросы есть?
Вопросы были. Бегемот понимал, что принцу было даровано божественное знание, но ведь никому больше его не досталось!
- Принц, пусть мы измерим заряд общего числа. Хоть даже лучшие пружины Абебы не подходят для серьёзных измерений, как ты сам говоришь. Но как мы будем измерять заряд одного-единственного электрона?!
- Что? А, это, - Ягба Цион почесал короткую, но довольно густую бороду, что отросла у него за последний год, - а... Да, точно. Для этого мы проведём эксперимент с масляными каплями... Вычислим заряд множества капель, измеряя их массу и подвешивая их в электрическом поле известной силы. Затем сравним полученные числа и найдём, что все они являются произведениями целых чисел и некого числа е, которое и будет зарядом электрона. Вот. - Юный негр "завис" от вываленной на него информации.
- Да, что-то я не то несу... измерение Соломонова числа не светит нам ещё долго... Я, наверное, не доживу. Но ты, Бегемот, всё равно запоминай. Бесполезных знаний не бывает. Не пригодится тебе, зато будет необходимым твоим внукам. Или правнукам. Ну ладно, хрен с ним, с измерением. Процесс записал?
- Сейчас запишу.
- Давай быстрее, и дашь мне проверить, - Чёрный Властелин подождал, пока ученик закончит скрипеть мелом, забрал дощечку и придирчиво вчитался. - Всё правильно. Вечером отдашь монаху - пусть скопирует и вставит в Справочник.
Справочником назывался толстый том, который хранился в монастыре Истифания и куда уже год по приказу принца записывались многие из его лекций, а также заинтересовавшие его знания и придумки Хайковских мастеров. Кое-что из этой книги потом использовалось на уроках в монастырской школе.
- А знаешь, - продолжил принц, задумчиво глядя на небо, - это очень хорошо, что ты спросил меня про заряд электрона. Вот я тебя пичкаю формулами, знаниями, рассказываю, что и как работает. И это всё важно. Но ещё важнее научить тебя думать и понимать почему...
- Почему, что? - спросил Бегемот после долгой паузы.
- Почему всё. Почему птицы летают, почему плотность равна массе, поделённой на объём, почему Абеба, хоть укакается, но не может сделать две совершенно одинаковые пружины. Вот, кстати, ты мне скажи, почему Абеба не может сделать две одинаковые пружины? - Ученик нахмурился, но вскоре его лицо просияло.
- А проволока неоднородная, принц! Я помню - наматываем мы одинаково, на тот же самый прут, но если хорошо посмотреть, то сама проволока где-то чуть тоньше, где-то наоборот, иногда есть крошечные царапинки или рытвины! А форма предмета влияет на его механические свойства, вот!
- О! Правильно. Мои старания увенчались успехом, и ты у нас не полный дятел. Кстати, есть ещё одна причина - прут у вас дурацкий, неровный, и когда снимаете пружину, то она из-за этого деформируется полуслучайным образом. А прут получше мы сделать пока не можем. Как и качественную проволоку. Но молодец, хвалю. А сейчас мы займёмся нашим любимым делом - экзаменом по математике верхом на страусе!
С этими словами Ягба Цион достал два шлема, а негритёнок тихо застонал. Мало того, что только усидеть на адской птице потребует всех усилий, так ещё придётся на ходу заниматься вычислениями... и, закономерно, часто падать в грязь. Слава Богу, хоть в шлеме и доспехах, видно, учитель ешё не совсем решил его убить.
***
Плевать, что в Эфиопии нет мотоциклов, я нашёл им замену! Опа! Страус перескакивает через куст и несётся дальше. Чуть позади скачет ещё одна птичка с моим падаваном. Ах да, у меня появился новый ученик-падаван. Жена своего я окончательно загрузил административными делами, так что моим надеждам воспитать из него негритянского Ньютона, похоже, не суждено сбыться. Зато у моего юного негра оказался ещё более юный племянник (или кем они там друг другу приходятся) с не менее светлой головой. Для пацана светлой, то есть. Мочи у него там достаточно - а у кого её там нет, лет в тринадцать? Как вспомню себя в этом возрасте... но не нужно о грустном. Мальчишка действительно умный. Память феноменальная, как бы не лучше, чем у Жена. Схватывает всё на лету - редко когда приходится объяснять больше двух раз, ну и прогрессивная матерная методика обучения, думаю, здесь помогает. За несколько недель, что мокну под нескончаемыми дождями в Хайке, я скормил парню довольно толстый курс школьной физики и химии. Да и сам много чего вспомнил в процессе обучения... Как там было, "уча учись"?
Должен признать, что до профессионального педагога мне далеко. Когда Бегемот (так зовут моё юное чернозадое дарование) начинает тупить, меня берёт бешенство. Да и кроме плохого терпения есть проблемы. Чем дальше, тем острее осознаю, что я вываливаю на парня почти бессистемную гору информации. Мне то её вдалбливали поэтапно, за одиннадцать лет школы, а негр-падаван получает всё сразу в весьма сжатом виде. Спасает то, что он очень быстро учится... пожалуй, даже быстрее, чем я. А что, сам себя не похвалишь... Впрочем, как раз меня-то и похвалят. Я же принц. Короче, с учеником мне повезло. Я даже припахал его составлять мне компанию для страусиной езды - кроме меня, из эфиопов ей почему-то никто не интересуется. Только те самые дикие негры, которые разводят страусов и учат меня. Так вот, ездит на страусах мой шкет не просто так, а сдаёт мне устные экзамены верхом на ездовой птице. Надо сказать, что он уже почти перестал падать. Сегодня он слетел со страуса только один раз. Что нас не убивает, делает нас сильнее! Ну, а я перестал падать с ездовых птиц с тех пор, как сделал себе шлем и защитную куртку.
- Тпру! - я плавно остановил моего пернатого друга. Птица падавана замедлилась и встала рядом. С облегчением Бегемот последовал моему примеру и спешился, а я отвязал от пояса мешочек с тефовой лепёшкой и стал кормить страуса, - кушай, Кавасаки, кушай. Хорошо сегодня побегал. А ты, мелочь, чего смотришь? Корми птичку.
- Я... я еду забыл, - промямлил негритёнок.
- Ну, тудыть твою мать! Вот дырявая башка. Так я и знал, что ты опять забудешь. Поэтому птички тебя не любят, как меня - ты вечно о них не думаешь. Ладно, держи, скажи спасибо, что я с запасом взял, - с этими словами передаю ему ещё один мешочек с едой. Запасов еды мало не бывает.
Кавасаки недовольно вякнул, видимо, не одобряет разбазаривание пищевых фондов. Ну ничего, Бог сказал делиться. Тем более у меня ещё несколько лепёшек осталось. Страусы вообще мне очень понравились, когда я перестал с них падать. Быстрые птички, нетребовательные. Не то что эти гнусные лошади. До слонов им, конечно, далеко, но и с клячами не сравнить. Обязательно сделаю страусиную кавалерию. Кроме Кавасаки у меня ещё один "птиц" подрастает, особо крупных размеров. Я его себе практически с яйца присмотрел. Через годик вымахает в полный рост, гренадёром станет, а я начну на нём ездить - пока я его только прикармливаю. Я его Сузуки назвал. Вообще страусы мне напоминают японские кроссовые мотоциклы. Такие же резвые, надёжные. Вот и называю я их соответственно, правда, никто меня понять не может. Разве что Йесус-Моа, но ему птички "до лампочки".
- Принц, а почему ты не хочешь начать опытные пушки делать? - Подал голос мой падаван.
- Пороха нормального нет. Ингредиенты грязные, и хоть я и знаю нужные пропорции, у Тамара постоянно выходит всякая муть. Никак не нащупаем правильный рецепт. Китайцев надо.
- А алхимическое зелье? Эта... нитроцеллюлоза. Или динамит?
- Ствол разорвёт к чёртовой матери. Динамит... ну, ты весельчак, Бегемот. Нитроцеллюлозу или, лучше, баллистит, использовать можно, даже нужно. Но для этого нужна сталь. А сталь мы делать не умеем. Я немного теории знаю, но на практике - шиш. Даже домну построить не смогу, а жаль.
- А кто сможет построить эту... домну? Ты знаешь, принц?
- Знаю. Китайцы. Помнишь, я тебе про Китай рассказывал? Я туда экспедицию пошлю через год-другой. Правда, пока они вернутся...
- А поближе никого нет?
- Вроде нет. Только сирийцы, но они наши враги и не факт, что у них есть домны. Хотя, - я задумался, - разве что индусы? Да, точно, индусы! Дамаск как раз из их стали делали... делают. А булат - вообще их разработка. Падаван, ты - молодец. Может, и не придётся нам несколько лет ждать до домны. Так вот, вернёмся к нашим баранам, то есть пушкам. Сегодня мы можем лить максимум бронзу, а бронза, собака, баллистит не выдержит.
- А если уменьшенным зарядом?
- А если... а ты ведь прав, - да уж, вот что значит не зашоренный стереотипами взгляд. - Вот сегодня мы это и выясним. Сейчас поедем к Абебе и организуем литьё небольшого бронзового прототипа, на котором и будем ставить эксперименты. Жалко, быстро не получится отлить, ну ничего, тем больше смысла не откладывать это дело. Седлай страуса, мой падаван. За родину, за ста... за Негуса!
Доскакали до Хайка мы быстро, хоть я уже успел мысленно набросать план литья и изготовления прототипа пушки, а заодно и план экспериментов. Но запустить механизм создания негритянской артиллерии нам помешал форс-мажор. У Абебы начались роды.
***
Роды лучшей подруги Симран выдались на удивление многолюдным мероприятием. Объявившийся в самом начале Ягба сразу развил бурную деятельность. Он отправил Абебу на слоне в монастырскую лечебницу, вызвал своего арабского медикуса и в нецензурной форме объявил, что если с его "особо ценным механикусом" случатся неприятности во время родов, то над всеми виновными и причастными будет совершено надругательство на содомской манер. После чего он исчез, оставив Симран успокаивать перепуганную семью будущей матери и медикуса.
Сам процесс родов мало чем выделялся от прочих, виденных индианкой. Разве что молодой папа Жен хлопнулся в обморок, а Симран ему говорила сесть так, чтобы не видел, как ребёнок выходит. Ну и уровень чистоты впечатлял - всех заставили мыть руки, роженицу омывали спиритусом и кипячёной водой, а нож и нитки для отрезания пуповины были предварительно прокипячены. За это, кстати, надо благодарить Принца. Чёрный Властелин был невероятно озабочен чистотой. Даже сама Симран через это пострадала - Кали с ними, с частыми омовениями, но зачем же сбривать всю растительность на теле? Стыдно же! Хотя стыдиться чего-либо перед Ягбой было поздно. Кстати, сам он отрастил себе неприятно колючую бороду и отказывался что сбривать её, что отращивать дальше. На все её намёки он отвечал по-славянски: "Негуса Нагаст - усаст, бородаст", и начинал ржать. Ну ничего, у неё уже есть план, как разобраться с этой противной бородой.
Закончилось всё довольно быстро. Абеба родила здорового, голосистого мальчишку, который сразу же присосался к её массивной груди. Симран в очередной раз почувствовала лёгкий укол зависти. Нет, не к сиськам - у неё, может, и не такие здоровые, но Ягба от них просто млеет, а к ребёнку. Надо будет принести жертвоприношение Сите (примечание: одна из Индуистских богинь, ответственных за плодородие), так как больше ничего не помогает. С этими мыслями Симран распрощалась со всеми и поехала на слоне домой.
Дом был недавно выстроенным небольшим дворцом. Даже, скорее, не дворцом, а строительным экспериментом. Построен он был из бетона, укреплённого тканью и деревянным скелетом. У себя в Пунджабе девушка никогда не видела таких материалов. Больше половины стен заменяли мозаичные, составные окна от пола до потолка, причём некоторые из них были собраны из лучшего, прозрачного стекла и напоминали хрустальные соты. Вообще, за последний год стекольные мастера Ягбы научились очень многому. Он недавно хвастался лакированным слоёным стеклом, которое не бьётся от ударов молотка! Если сильно шарахнуть, то оно покрывается трещинами, но не раскалывается. Сейчас из него делают защитные очки для Хитрого Глаза. Но окна во дворце не единственная диковина. На крыше, например, стоят медные баки, которые дают горячую воду для омовения в солнечные дни. А самое удивительное - отхожее место. Её принц почему-то уделяет много времени не только чистоте, но и вопросам... облегчения. Видно разговоры о мистической связи между его походами в сортир и нападениями врагов в походе - это не просто шутки и суеверия. Так вот, в своём жилище Ягба соорудил... специальный трон для оправления. А когда заканчиваешь, то дёргаешь за верёвку, и вода волшебным образом всё смывает по трубам в выгребную яму. И совсем не воняет! Там же можно открыть краник, и потечёт вода для очищения рук (в солнечный день ещё и тёплая). Всё это благодаря акведуку, что ведёт воду от ручья с холмов.
Принц ещё не вернулся, и девушка думала прикорнуть, но сон не шёл. Вместо сна в голову лезли свиноподобные создания, которых решил разводить любимый принц. И ладно бы просто решил разводить, но спихнул весь животноводческий процесс на хрупкие плечи индианки. Слава Кришне, самой не приходилось заниматься "пумбами", как их упрямо называл Ягба (примечание: бородавочники, дальние родственники свиней). Но налаживание поставок корма (земли для простого выпаса не хватало) и вывоза навоза на поля, расчёты оптимальных количеств забоя, селекционные планы - всем этим пришлось заняться. И неоперившиеся помощницы были здесь бесполезны. А во всём виновато его обжорство! Сначала он месяцами жаловался на отсутствие сала у бегемотов (впрочем, этому удивилась и сама Симран - такие толстые и так мало жира), а потом случайно на охоте его гвардейцы подстрелили пумбу, и к своей великой радости принц узнал, что запрет на свинину не распространяется на пумб. И понеслось. Отлов, постройка фермы... Вообще эфиопская кухня повергала девушку в отчаяние. Свиней, значит, есть нельзя, а священных коров - можно! Ужас. Сама она к говядине не притрагивалась, но в душе страдала, хоть и знала о том, что в других странах коров едят ещё со времени арабского плена. Ганеша, дай терпения.
А скоро очередная поездка. Закончится сезон дождей, и предстоит большой поход. Ягба собирается посмотреть Аксум и проведать своих корабелов на озере Тана. Путешествовать они будут по-негусовски, то есть в сопровождении собственного полка принца. Даже кошка поедет с ними. А вот, кстати, и сама Артемида - прыгнула на кровать и улеглась в ноги греться. Естественно, сборы для похода тоже на Симран. Кое-кто у нас любит раздавать приказы и говорит, что для их претворения в жизнь существуют подчинённые. Хотя в чём-то он и прав. Новоиспечённым секретаршам (она до сих пор не любит называть этим титулом своих девчонок) пощады не будет.
Кандидаток на работу Симран поначалу хотела выбрать исходя из принципа "чем страшнее, тем лучше". Но вмешался случай. На одной из вечерних посиделок Берхан выпил лишнего и намекнул, что пора бы из Симран сделать "настоящую эфиопку" и продемонстрировал чикающий жест пальцами. В ответ на это, Ягба пришёл в ярость, грязно обругал Берхана и выгнал его пинками из шатра (после этого целый месяц он демонстративно разговаривал только с Каасой), а индианка узнала об ужасном эфиопском обычае женского обрезания. Конечно, её заинтересовали истоки такой бурной реакции, и она начала осторожные расспросы. В конце концов её просветил не кто иной, как Йесус-Моа, рассказав и об истоках "любви по-негусовски" и почему вдруг церковь стала проповедовать против старой эфиопской практики. Самой девушке это откровение доставило несколько неприятных минут - неужели принц обратил на неё внимание только потому, что почти от всех остальных женщин его тошнило? Но потом она решила, что от добра добра не ищут. А институт женского обрезания действительно настолько отвратителен, что его надо безжалостно искоренять. Так что помощниц она выбрала умных, симпатичных, но амхарок, которых по треклятому обычаю... портили ещё во младенчестве.
- О! Вот где спряталась прекраснейшая из женщин Эфиопии и Пунджаба! - Бородатая рожа с улыбкой от уха до уха появилась в комнате незаметно.
- Рада тебя видеть, мой чёрный властелин, - хитро улыбнулась в ответ Симран. Комплимент был приятен, но Ягбу следовало наказать за то, что он постыдно сбежал с родов, да и борода его порядком надоела. - А ты знаешь, я сегодня вспомнила один интересный кусочек из Кама-сутры. Хочешь попробовать?
- Спрашиваешь! - У принца сразу загорелись глаза.
- Но с бородой не получится...
- Опять ты за своё.
- Нет, действительно не получится. - Некоторое время принц всматривался в честные глаза Симран, в то время как нелюбовь к бритью явственно боролась с озабоченностью.
- Хрен с ней, с бородой, она мне самому уже надоела. - С этими словами Ягба решительно удалился в комнату для омовений.
- А знаешь, мы ведь это уже проделывали, - задумчиво сказал принц, около часа спустя, - да и борода не сильно бы помешала.
- Всё новое - это хорошо забытое старое. И вообще, молчи и наслаждайся моментом, - с этими словами Симран села на него верхом и закрыла ему рот поцелуем. Ну, а он решил заткнуться и продолжать получать удовольствие. Воистину, борода - это настолько малая цена.
***
Берхан сидел под деревом и уплетал бутерброд с салом пумбы. Знать бы ещё, почему командир настолько упрямо называет бородавочников пумбами, что это новое название прижилось в Хайке. По крайней мере, его интерес к животинам вполне понятен - воин прямо сейчас уплетает этот самый интерес. Сало пумбы оказалось вкуснее сала бегемота, а зверьки, которых растят бляхоносцы в неволе, заметно более упитанные, чем свои дикие собратья.
Рядом таким же бутербродом чавкал верный друг Кааса, несколько поодаль раздавались похабные частушки и топот бегущих солдат, а с озера доносился "умиротворяющий" рёв бегемотов. Правда, звуковой аккомпанемент уходил на задний план по сравнению с пищей. Толстый ломоть нежного сала изумительно гармонировал с тефовой лепёшкой и стебельками зелёного чеснока. Добавить к этому не слишком крепкий прохладный чай (напиток из сухой травы, которую принц закупил в огромном количестве у восточного купца, заплывшего в Таджуру, в остывшем виде был приятнее, чем холодный кофе), и получится идиллия. Грехом чревоугодия воин заразился именно от Ягба Циона. Сын Негуса с презрением относился к традиционной кухне и регулярно удивлял окружающих вкусными новинками. Его котлеты лопал весь Шоа, и даже упрямые аксумские тиграи отдавали должное рецептам с юга. Что до Берхана, то еда его интересовала слабо... пока он не отведал творений своего нового командира. Котлеты, пельмени, сало, шашлык, печёные фрукты... перечислять можно долго. Так что он стал одним из множества жителей Хайка, с нетерпением ждущих окончания каждого из множества постов. Благо монахи и сами прониклись духом вкусной пищи и не усердствовали в борьбе с чревоугодием. Вспомнить, например, что творилось на прошлую Пасху. Но Берхан вспоминать не собирался и просто продолжил жевать, смакуя каждый кусок.
И правильно - моментом надо наслаждаться, так как скоро возможность просто сидеть и жрать исчезнет, и надолго. Предстоит "большой поход", чёрт его подери. Дело, конечно, привычное - жизнь в войске Негуса Нагаст по сути и является бесконечным походом, но за последний год сотник (да, уже сотник) "спецназа" успел попривыкнуть к оседлой жизни. Ну да ладно - расслабляться воину вредно. Тем более походы принца значительно лучше продуманы и организованы, чем у его отца. Во время Таджурской кампании ни один из бойцов Чёрного Полка не мучился животом, в отличие от множества случаев в армии Йикуно Амлака. Кстати, Ягбу почему-то нездорово влечёт к слову "чёрный". А ещё он иногда пишет слово т'кур (примечание: "чёрный" на геэз, языке эфиопов) неправильно и почему-то при этом ржёт, как конь. Надо будет при случае попросить Симран узнать, в чём тут дело.
Симран - вообще история, достойная сказок. Ручной купец Ягбы прикупил её на таджурском рынке рабов и привёз принцу с группой восточных невольников. И тут, за несчастные несколько месяцев, одноглазая рабыня превращается в одну из красивейших женщин Хайка и влюбляет в себя наследника трона. И ладно бы Ягба был восторженным девственником, но нет же - он перепробовал немало девок из соседней деревни, сам Берхан тому свидетель, да и эта его "любовь по-негусовски" чего стоит. По слухам, даже непоколебимый акабэ-сэат устроил принцу отповедь за "развратное поведение". Дальше - больше. Эта чертовка пошла на штурм Таджурского порта, напялив на себя доспехи со сверкающими серебряными сиськами, и даже получила ранение, ведя в бой слона. После этого её всё войско Шоа боготворит, что войско принца, что Негуса (примечание: Йикуно Амлак не только Негус Нагаст, царь царей, но и негус, или царь, Шоа, одной из земель Эфиопии). Железная баба - ничего не боится, такой можно спину в бою доверить. Её так и называют за глаза, "железная дева", правда, она этого не любит и если от кого услышит, то может попросить слона отдавить обидчику ногу. Уже случалось.
Необычного вокруг принца много. Он всякие странности притягивает, как говно мух. Берхан ухмыльнулся, жуя сало, чем-чем, а излишней почтительностью воин никогда не страдал. Не так давно он перегнул палку и нарвался... Половину гнусностей, которыми его тогда обложил принц, мечник не то что не слышал, но и с трудом мог себе представить. И так везде, где Ягба совал свой нос. Вековой уклад эфиопской армии (в той её части, что подчинялась наследнику) пострадал особенно сильно. Вытащенный из глубины веков боевой строй, зажигательные и алхимические бомбы... А что он учудил с кавалерией - это просто ужас. Лошадей в полку было десятков шесть - самая первая полусотня и её малолетний приплод. Но к привычным четвероногим присоединились слоны логистического и слономобильного отрядов, несколько верблюдов, пригнанных из Джибути, и... страусы. Целый выводок страусов, езду на которых сейчас осваивала пара дюжин бойцов помельче. Ужас. Не армия, а бродячий римский цирк.
Правда, этот "цирк" давал плоды. Джибутийский поход доказал полезность отрядов "пакостников" - спецназа, а также подтвердил силу алхимического оружия. Со строем было сложнее - при всей своей силе на укреплённых по флангам позициях македонская фаланга была весьма уязвима в открытом поле. Правда, с каждым новым арбалетом из принцевой мануфактуры эта уязвимость уменьшалась. Бронзовые порядки хайковцев уже не были беззащитны перед конными лучниками - строй учился огрызаться прицельными залпами сотен арбалетов. Именно что "учился". При этой мысли сотник хмыкнул, глядя на тренирующийся поодаль молодняк. Греческие гастарфеты куда легче настоящего лука в обучении, но всё равно требуют многих месяцев. И, наконец, конница. Хотя "конницей" назвать её язык не поворачивался. Верблюды отлично показали себя в восточных пустынях. Недаром купцы предпочитают их лошадям. Но полезны они больше для обоза... Или перевозки тяжёлого вооружения для пехоты и сапёров. А слоны были чудо-зверьми. Пусть Ягба и запрещал вести их в бой, но для перевозки грузов или отрядов и охраны на марше от диких зверей колоссы были совершенны. Слон мог пройти где угодно, значительно быстрее человека и выносливее лошади. "Пакостники" Берхана учились проводить быстрые и глубокие рейды, передвигаясь на слоне. И страусы. Естество воина восставало против такого надругательства над обычаями, но даже он должен был признать, что разведчики и курьеры на птицах-бегунах могли запросто обогнать любую лошадь, что давало неоспоримые преимущества на поле боя. Скорость передачи сведений увеличивалась вдвое, благодаря питомцам дремучего чёрного племени с юга. Единственным недостатком была необходимость размещать "зверинец" по разным загонам. Лошади не выносили общества слонов или верблюдов.
- Слышишь, Кааса, - сказал Берхан, умяв последний бутерброд, - вот если ты приедешь в свою деревню верхом на таком петухе-переростке, тебя засмеют?
- Нет, - буркнул старший солдат.
- Что нет?
- Мы, могучие, смотрим не на твоего ездового зверя, а на дубину в твоей руке.
- Могучие? - Амхарец хитро прищурился.
- Эта шутка состарилась ещё в первый год нашего знакомства. Ладно, Симран не знала, как переводится название нашего народа на амарик, но что ты мне мозг ...шь?