... Со стороны поглядеть, так жил себе носатый, ушастый, косолапый чудак где-то на дальнем хуторе, никому не мешал, если иногда и попадался на глаза, но уже так притёрся к общему природному фону, что стал привычной, и потому незаметной, ландшафтной частью его...
Меня это вполне устраивало. Звонить в колокол приходилось ведь не каждый день, потому и в деревне появлялся редко, огородами, незаметно пробираясь к Храму.
Но жуть как не любил отовариваться в магазине. Деревня есть деревня и местные люди, прямо как наивные и непосредственные дети, во все глаза пялятся на вновь вошедшего в магазин человека, что меня крайне смущало, я терялся и, видимо, потому люди хихикали надо мною, правда, добродушно...
И что я, на каком-то моём Пути Пророчиц, в каком-то состоянии Петра, мог такого серьёзного сказать им, чтобы не смешить? Про Бога, про Свет Сына Его, о Терпении и Прощении, Скромности и Жертве?.. Про хозяйку болота Клюкву?..
Да кто меня вообще мог серьёзно воспринимать, да ещё и внимательно слушать, кроме моей вечной вороны, в экстазе воздающей мне хвалу своим великолепным "Ка-а...рррр"!
И потом, я совсем не был уверен, что Терпение и Прощение, а тем более Жертва, это мой конёк... Уж больно часто сопротивлялся я Воле Божией, не кидался сломя голову тут же исполнять Его желания...
Но рано или поздно, Жизнь всё ставит на свои места, ну хоть засопротивляйся!
Как бы я не оттягивал время поездки, и как бы мне невмоготу было, когда приходилось посещать районный центр, но всё складывалось так, что не ехать было уже невозможным...
Налоги-то за земельный участок платить надо было? На-адо, да и кое-что другое необходимо было уладить.
Но в тот день, как ни молился, но ни одна попутная машина не останавливалась, так что пришлось всё-таки порыть в кошельке и карманах завалявшуюся денежку и ехать на автобусе...
Однако, странное дело, но мои ноги обладали каким-то удивительным свойством привести меня туда, куда вроде и идти-то не собирался! Они будто шлёпали по грешной земле этой сами по себе, а мозги мои витали совсем в иных измерениях, когда вдруг я осознавал, что оказывался совсем не там, куда хотел прийти...
Разве мог я предположить, что таким вот непредсказуемым образом ласты мои косолапые пришлёпают меня к Дому Народного Творчества, старинному зданию из красного кирпича с арочными окнами?!.. Зачем?
Ах-х, ну да, - стукал я себя по лбу, - там же работала знакомая женщина, которая ― помнишь хоть это, голова твоя пустая?! ― мне нравилась, даже очень, которую хотелось видеть, желательно, постоя-я-янно...
Ну так и заходи в дверь, поздоровайся, прочирикай насчёт хорошей погоды, что, мол, шёл мимо и всё такое... Да, не забудь про её цветущий вид упомянуть... В общем, не ленись расшаркиваться, она того стоит...
Ну зашёл, ну кашлянул, долго вытирал шлёпалы свои о коврик с мокрой тряпкой...
Какая-то толстая, малёванная сотрудница вывалилась из боковых дверей в длинном коридоре с вопросом в глазах, мол, чего заявился?.. Да вот, женщина у вас работает... Ах эта, что ли? Так она во-о-он ― видите? ― в том кабинете, готовится к занятию...
Дверь старинная, массивная, крашенная-перекрашенная... Осторожно постучался, с медной ручкой долго разбирался, потом скрипел навесами, пока протиснулся, наконец, в кабинет...
"Здра-а-аствуйте", - промямлил своей знакомой женщине, ожидая увидеть в её глазах удивление. Но она будто только и ждала меня, сидя за компьютером и попивая ароматный чаёк из кружечки.
Она нетерпеливо махнула рукой, присаживайся, мол, рядом с нею на стул, пока занята на компьютере, и предложила шоколадку, развёрнутую на столе.
Вот так и сидели мы вместе битый час перед экраном, она по-деловому занята, а я хлопая ресницами, впервые увидев, как работают с этой штучкой!..
Удивился? Скорее не компьютеру, но какому-то предчувствию... Мне казалось, что я уже где-то что-то подобное видел, чем-то подобным занимался... Компьютер не пугал меня, но даже приманивал, и пока женщина что-то выщёлкивала кнопками, я силился сообразить, что именно творилось в Сердце моём, глядя на экран монитора...
Когда учился, такого у нас ещё не было, иногда пользовался только печатными машинками.
Наконец, женщина отвлекла меня от мыслей, так как ей нужно было идти на занятия со школьниками, голоса весёлые которых уже слышались в коридоре.
Она мне предложила, если пожелаю, конечно, присутствовать на её уроке какого-то там творчества народного, а когда освободится, то вместе поехать на автобусе в деревню. Она показала мне на серый чемоданчик, который я бы помог ей в таком случае донести.
Поехать вместе я, конечно, с радостью согласился, и тащить чемоданчик тоже, но так устал от стеснительности, что решил прогуляться, пока она закончит свои занятия.
Шёл по улице, сам не ведая куда, и сосредоточенно мыслил, как же мне до дома добраться на автобусе, если все деньги уже успел потратить?.. Ну не смогу же допустить, чтобы женщина за меня билеты покупала!.. Лучше я этот чемоданчик ей на горбу пешком дотащу...
Пока так размышлял, ноги мои опять незаметно своевольничали... Взяли и приволокли к собору на центральной площади. На высокой колокольне его пробили часы и я очнулся...
Богатенькие провинциальные "новые русские" и нищий люд постарались средствами, как могли, чтобы недавно построенный большой собор работал каждый день. Лишь бы денежку народ тащил...
Ай, - махнул я рукой, - как будет Богу угодно, так и пускай всё сложится и вошёл в храм.
Там купил на последние гроши самую ма-аленькую свечечку, в пустом зале зажёг её у центрального аналоя, глянул прямо в глаза Учителю своему, как обычно сидевшему за столом Тайной Вечери над Царскими Вратами, и так глубоко и отчаянно вздохнуло-о-ось, и сразу тако-ой большой комок подступил к горлу, что долго стоял, не в силах успокоиться и закончить свои причитания... Ну не мог молиться спокойно, без слёз покаянных, и всё тут...
В чём каялся? Да во всём, начиная с первого вздоха утром и кончая сновидениями...
Боже мой, Боже мой, прости меня окаянного за дела и мысли мои неправильные, о которых помню и которых не заметил вовремя!..
Боже мой, Боже мой, спаси и сохрани душу мою несчастную Огнём, Теплом и Светом Справедливости и Любви Твоей Безмерной!..
Боже мой, Боже мой, прошу Тебя, Благослови, Благослови, Благослови возвращение моё домой, как Тебе будет угодно, хоть на автобусе, хоть верхом на чемодане!..
... Потом сел на скамью, чтобы прийти в себя, бросил фуражку на неё же и вытащил носовой платок, чтобы обтереться, высморкаться, успокоиться, но Сердце не отпускало, спазмы не прекращались, комок не желал отступить от горла моего и слёзы продолжали катиться по волосатым щекам моим...
Я сидел так довольно долго, когда вдруг услышал шаги и увидел, как к аналою подошла парочка влюблённых молодых людей.
Девушка в воздушном платочке аккуратно зажигала свечу и видно было, что уже не впервой это делала, а парень завозился с бумажником, потом подошёл ко мне, что-то бросил в фуражку мою и отошёл в сторону... Вскоре они удалились, видимо, спешили...
Сначала я не понял, в чём дело... Потом глянул в фуражку и не мог оторвать взгляда от того, что там увидел... Фуражка-то на скамье лежала перевёрнутая, и в ней, Бог мой, крупная банкнотина, в общем, денежка!..
Ха, так парень посчитал, что я нищий, который побирается в храме?!
Я быстро схватил банкноту и выбежал из храма, в надежде ещё застать молодую парочку, но только увидел, как они уже сели в крутой джип и уехали...
Вот так дела-а-а Божии, стоял с деньгой в руке, разглядывая её... Ведь как раз на двоих хватит, чтобы на автобусе домой доехать!..
Глава 72
... Как говорится, Пути Господни неисповедимы, как бы человек ни размышлял логично, какой бы он интеллектуал ни был.
Могло ли мне, человеку, в голову прийти, почему в тот день утром ни одна попутная машина, против обыкновения, не остановилась?
Мог ли я, человек, сообразить, что таким образом Бог специально заставлял меня ехать на автобусе, тратить и так крайне скромные мои деньги, чтобы потом вместе с женщиной возвращаться обратно в деревню?..
И не просто с женщиной, но и с чемоданчиком, в котором была пишущая машинка...
К тому же, меня не покидало странно сильное Чувство Благоговения, испытанное в соборе, чего раньше там никогда не было.... Мне даже не хотелось уходить из храма.... И Сердце так заныло, такие сильнейшие спазмы сжимали его, что я даже всерьёз опасался, как бы не окочуриться ненароком. Уж очень сильно перехватывало дыхание, и было ощущение, что находился на грани потери сознания, а быть может и сме-е-ерти...
Смерти, правда, совсем не боялся, но неисполнение Предначертания во плоти тревожило и заставляло пока что выживать по возможности.
Так что я потирал втихомолку ладошкой в области сердца своего физического, не забывая про Иисусову Молитву...
Так и доехали до деревни. Но чудеса Божии на том не прекратились.
Против моего ожидания, что женщина, как водится, с признательной улыбочкой должна была поблагодарить меня и идти своей дорогой, она даже не попыталась взять из моих рук чемоданчик с пишущей машинкой, а направилась впереди меня в сторону нашего хутора!..
Ну и ну-у-у...
Женщина так бодро и уверенно шагала по тропинке, что я даже не сразу нашёлся спросить её, куда же она потопала, если дом её родственницы, у которой всё чаще и чаще ночевала, находился совсем в другой стороне...
Некоторое время я пыхтел с окаянным чемоданчиком позади её, перекидывая его с руки на руку, но когда прошли поля, я всё-таки поравнялся с ней и спросил...
"К тебе", - ответила женщина, притом очень уверенно и очень просто, будто мы всю жизнь только и говорили на "ты" и всегда с утра до вечера под ручку ходили ко мне!..
Но заче-ем, читался вопрос во всём моём существе?
Женщина захохотала и в свою очередь ― разве женщина может иначе ответить! ― спросила, что, мол, я не рад, что ли?..
В этот момент я оступился и чуть не растянулся во всей изумительной нелепости перед её ногами...
Больше вопросов не задавал, хотя и изнывал от неизвестности.
"Ка...?" - только и смогла произнести удивлённая ворона, когда мы подошли, наконец, к моей хижине, чтобы при нашем заходе в неё, выпустить воздух "...рррр!"...
И только когда я поставил треклятый чемоданчик, оттянувший руки мои до колен, на пол, женщина объяснила, что иначе бы я не принял от неё эту пишущую машинку. А так как она в Доме Творчества больше никому не нужна, то, мол, пригодится мне учиться писать на ней!..
Вот так вот, без совета со мною, без согласования с моим мнением, без учёта моего желания... Раз, и машинка в моей хижине. А дальше что?
Дальше проводил женщину обратно в деревню.
Поступок женщины задел, ибо ущемлено было не только моё мужское самолюбие, но и просто человеческое. Всё-таки это было насилие надо мной, над моей душой, посчитал я, потому недаром опасался общения с этой, как оказалось, волевой и своенравной женщиной.
Насилия над собой не мог терпеть не только со стороны людей, как бы я их ни любил или как бы ни уважал, но и со стороны Бога, если Он не советовался со мною прежде, чем... Что чем?
Да с тобою, милок, разве можно советоваться? Упёртый, как баран соседский, и переубедить ни в чём невозможно. Вот Бог и уговаривает, когда требуется, да так, что потом долго икать приходится...
Желая компенсировать свою приниженную мужскую гордость, закинул чемоданчик с машинкой на чердак и сказал себе, что там ей самое место, а что делать и чем заниматься мне, я уж как-нибудь сам решу. Вот так.
И жизнь продолжалась дальше. И не только наяву...
Продолжали ни с того ни с сего болеть ноги, руки, голова, иногда и кое-что другое...
Всё хуже и хуже чувствовал себя перед приближавшимся очередным циклоном... В такие моменты закрыв глаза, иногда видел перед собою Крест, но каждый раз в разных вариациях: деревянный равносторонний "греческий", иногда даже светящийся "латинский", германский в круге ― "Солнце", "иерусалимский" с четырьмя крестиками между крестовинами, "мальтийский" с треугольными вырезками на концах крестовин; а однажды увидел Крест как бы вышитый ярким разноцветным бисером...
К тому времени почти каждый атмосферный циклон для меня начинался ночью, когда в Вещем Сновидении я сознавал себя в нашем Храме в присутствии множества людей, многие из которых были больные, немощные... И тогда мне то Архангел, то Прекрасная Женщина подносили Чашу с Напитком и, что удивительно, я испивал её с величайшей Радостью и Благоговением, что даже после того, как приходил в себя на постели, не мог долго успокоиться!..
Никогда не думал, что Крест за грехи людские, за людей МОИХ, мог быть воспринимаем мною столь Благостно!..
Однако, в реальности земной всё было иначе. Плохое самочувствие раздражало. Я ненавидел себя немощным, и потому очень не любил болеть.
Болеть, конечно, никто не любит, но я не выносил ненормального самочувствия не только из-за какого-нибудь болезненного недомогания, но и от какого бы то ни было наркотического воздействия. Потому это была одна из причин, после понимания пагубности пьянства для Духовного Разваития, конечно, почему никогда и не употреблял алкогольных напитков.
Но недомогания от влияния корыстных или просто животных людских сознаний ни таблетками, ни припарками не излечить... При том, хотел я того или нет, но хоть тресни-лопни, но приходилось падать на колени, молиться, каяться за тех людей в Храме ночном, за которых испивал Чашу СВОЮ...
Только память о сладости для меня РЕАЛЬНОГО Напитка Крови или, по современному, ― Сознания Христова, Учителя моего Любимого, укрепляло меня, вселяло Надежду, заставляло Сердце трепетать, обливаться слезами перед его Образом и молить, молить, молить в Терпении и Смирении не о своём исцелении, а сперва Прощения ЗА людей МОИХ, а потом лишь, как следствие, и за себя...
И Бог мой, что же мне приходилось созерцать в этих Душах людских!.. И мог ли я о том говорить даже тем конкретным людям, кого узнавал в созерцании?..
О том, что видел, можно было кому-нибудь рассказывать часами, но я чувствовал, что кроме агрессии со стороны таких несчастных мне ничего не светило. Слишком укоренившиеся грехи и невежество разнообразнейших голографических форм-бесов очень рьяно цеплялись за сознания людские, и для них любое упоминание о нечистоплотности душевной было смерти подобно, в лучшем случае болезненная ломка...
Каждый раз, после столь впечатлительных моментов созерцания, записывая виденное карандашом на бумаге, я пытался анализировать каждый конкретный образ и символ как в отдельности, так и в совокупности, чтобы научиться сопоставлять и потом сходу понимать, как именно лучше было бы мне действовать по отношению к тому или другому МОЕМУ человеку. Ибо с одним можно было ненавязчиво и побеседовать в реальной жизни, чтобы он осознал свои проблемы и решил их.
Но с другим так нельзя было, и приходилось на Молитве держать его образ в поле своего Духовного зрения , чтобы чувствовать движения его Души В СЕРДЦЕ МОЁМ, чтобы Покаянный Импульс Сердечный мой в ЛЮБВИ Христовой соприкоснулся с Сердцем грешника и только тогда можно было надеяться на результат...
И это было очень трудно, так как сперва мне надо было преодолеть В СЕБЕ отвращение к чужому греху, а для этого не иметь своих!..
Да-а, я увлечённо и сосредоточенно записывал и анализировал, когда однажды исписался весь карандаш, а мыслей столько много было и так сильно их хотелось запечатлеть, что нетерпёжка взыграла, а до магазина-то деревенского с хутора не сбегаешь туда-сюда за пять минут, так что вспо-о-омнил я про пишущую машинку на чердаке...
Вот ведь как Бог заблаговременно распорядился через женщину, которая мне так нравилась и на которую я обиделся ни с того ни с сего...
Глава 73
... Моя Вера или Сила Веры не в какого-то, по невежественным представлениям людским, старичка-бога, сидящего где-то на облачке и поглядывающего на нас сверху, но в Творца, как Живой Индивидуальности В ДУХЕ человеческом, как ЗАКОНЫ Постоянного Информационно-энергетического Движения и Преображения Жизни в любых её проявлениях, для меня была величиной незыблемой.
И я замечал за собой, что именно такая, не пустообрядная вера, а именно ОБРАЗ ЖИЗНИ моей, как выражение Веры вне каких-либо сомнений постепенно ПРЕОБРАЖАЛ не только моё сознание-душу, не только влиял на её отражение ― материальное тело моё, но и на жизненные ситуации!..
В совокупности всех этих переплетённых внешних и Внутренних Информационно-энергетических Движений во мне, порою уже трудно было разобраться, в каком Измерении мне приходилось существовать более яркими впечатлениями, и которая Реальность для меня была предпочтительнее ― в теле физическом или в тех "запредельных" Формах Жизни Беспредельного Бытия!..
Хотя, честно признаться, в Запредельности мне было куда интереснее, чем в земной жизни.
Но Любовь к Богу и Вера в Мудрость Его заставляли меня СМИРЯТЬСЯ для существования в физическом теле и прилегающих к нему околоземных "астрально-ментально-интеллектуальных" Пространствах энергетических излучений Человечества, подавляющим большинством множества субъектов которого всё ещё не способном выходить Душою в открытый Космос...
И эта неспособность к Полёту Душ людских меня сильно угнетала, так как проявлялась она ― неспособность эта ― ужасавшим меня чёрным невежеством людей, голографический эгрегор которого мне случалось созерцать образом не только крайне неприятным, но ещё и злобно агрессивным по отношению именно ко мне!..
Не сразу, но постепенно стал соображать, как этот единый голографический эгрегор множества невежественных людей проявлялся в конкретных субъектах во плоти. Но для этого мне пришлось сперва несколько суток основательно недосыпать или вообще обходиться без сна.
Это сделать не так-то просто, но можно, если есть увлеченное занятие. Я, допустим, не мог сутками стоять на коленях перед святыми Образами, долдоня бесконечные заученные молитвы, как, видимо, это делали православные Старцы-столпники.
Мой чересчур развитый интеллект в таких случаях как бы отделялся от остальных тел и улепётывал заниматься своими интересными делами, предпочитая участвовать только в Молитве Сердца, когда оно усиленно вибрировало в груди моей, молниеносно поднимая душу на такие Высоты, куда тупая молитва не способна доставить...
Однако, пришлось признать, что так называемое "бдение" за пишущей машинкой принесло свои плоды, правда, для меня очень неожиданным образом.
Если раньше мне нужен был определённый импульс, иначе говоря возбуждение, чтобы созерцать низкие частоты людских чувственных или ментальных излучений, то после продолжительной бессонницы, когда я в очередное раннее воскресное утро отправился в деревню, то удивился, какой наш лес живой!..
Оказалось, что не только знакомая мне хозяйка болота Клюква, но и все деревья и кусты, пеньки и грибы, полянки и тропинки, ручейки и камушки были живыми не в смысле того, что зеленели листья на ветках, журчала вода и т.п., но они обладали образами такими, как это и рисуется в мультфильмах, когда грибы и деревья могут передвигаться, бегать, прыгать, , когда ручеёк может смотреть глазами и смеяться ртом, когда камушки могут переговариваться между собою!..
И вообще, пока шёл по лесной тропинке, то было такое впечатление, что меня сопровождало мно-о-ожество всевозможных существ и не только взглядами... Я видел их повсюду, и они следовали за мною, исчезали и опять появлялись впереди меня... Чувствовал себя, как Белоснежка в волшебном лесу!..
Но в деревне было уже всё ина-а-аче. Когда сидел на привычной скамейке, у забора перед Храмом, и глядел на людей, спешивших на Литургию, то рядом с ними обязательно шныряли всякие мелкие бесенята эмоций и желаний, о которых они даже не подозревали!.. Но эта мелочь была не очень опасной и отставала сразу же, как только человек приближался к Храму и перед тем, как войти, как принято трижды осенялся Крёстным Знамением и кланялся...
Дети же были чисты, как ангелочки и вокруг них действительно бегали и летали разные светлые существа, прямо, как в сказке!.. Но в отличие от взрослых, дети их видели, хотя мало обращали внимания, скорее всего даже вообще не соображая, что можно разделять Жизнь на видимое им и невидимое дядечкам с тётечками...
Однако, в Храм хотя и реже, но шли люди и с более развитым интеллектом. Вот их-то мне совсем не хотелось созерцать, так как они представали моему Внутреннему Взору в сопровождении огромных, по сравнению с человеческим ростом, тёмных, злобных голографических ментально-демонических сущностей самомнения и гордыни, часто с красными глазами!..
Даже вера этих людей в Бога и Крёстные Знамения не в состоянии были их разделить, и они проникали в освящённый Храм так же, как и известный гоголевский Вий запросто преодолевал Защиту водной Освящённости пространства...
Да-а, этих голыми руками не возмё-ё-ёшь...
Самое для меня неприятное было, что демонические сущности, понимая, что мне они видимы, до такой степени ненавидящими взглядами одаривали, прекрасно понимая опасность для них с моей стороны, что мне совсем уже не хотелось заходить в Храм...
Потому, я сидел на улице до самого упора, пока не пришло время подниматься на колокольню.
Звеня колоколом, я думал, как же мне спускаться потом в зал, если там сплошной демонизм присутствовал?!..
Но чему быть, того не миновать.
Отзвонив положенное число раз, я решил просто не смотреть по сторонам и пробираться на своё привычное место у колоны, под святым Образом Седого Дедушки, ой, то есть нашего Святого Николы...
Как ни старался, но дверь всё равно скрипнула, когда тенью пробирался в щель. Проскользнув вдоль стен, упорно глядя себе под ноги, у колоны я чуть не боднул свою знакомую женщину, стоявшую, как обычно, с зажжённой свечкой в руке!..
Глянув на неё, я обалде-е-ел... Мне показалось, что сама она объята была огнём и светилась Золотистым Светом!..
Оглянувшись, с удивлением обнаружил, что Иконы тоже светились, правда, по-разному как цветом, так и мощью, а святые Образы глядели на меня живыми глазами!..
В общем, для меня всё было живое, только разделялось почему-то на две полярные противоположности, как я мог сообразить, Святого Альтруизма и чёрной гордыни...
Однако, никак не мог взять в толк, почему эти противоположности так легко соседствовали в Храме нашем?!..
Мне любопытно было, видела ли моя знакомая женщина то, что я видел, имея ввиду противоположные полюсами голограммы сознаний людских?
Она некоторое время смотрела на меня пристальным взглядом, но мне показалось, что в один и тот же момент, не оглядываясь, рассматривала и всё вокруг себя...
Я понял, что она пользовалась не обычными глазами, а Зрением Внутренним, правда, затруднялся сказать, каким именно...
Наконец, она кивнула мне в знак согласия, и мы договорились о том поговорить позже и подробнее...
Глава 74
... Тем временем Литургия продолжалась, но я не оглядывался вокруг себя, стараясь сосредоточиться на молитве. Но возбуждение от увиденных неприятных сущностей, которые запросто проникали в храм, меня отвлекало и заставляло размышлять невпопад молитве...
Хорошенько тряхнув головой, я отгонял на время навязчивые мысли в сторону, но продолжительное недосыпание-бдение давало знать, и как бы ни старался, но через пару минут опять начинал видеть о присутствовавших в храме людях то, что другим и придумать-то невозможно было!..
Но самое печальное, что и батюшка в тот день, скорее всего, был не в настроении, и Литургию вёл отвлечённо, чему причиной были, как я прекрасно видел, чужие люди, своими энергетическими излучениями привнёсшие дисгармонию в общее настроение местных прихожан...
Батюшка, конечно, святостью тоже отнюдь не отличался и неприглядные делишки его многим прихожанам были хорошо известны. Потому удивительнее всего было то, что он действительно верил в Бога, но, по моему разумению, очень своеобразно.
Когда батюшка, ведя Литургию, ИСКРЕННЕ молился, отпускал на Исповеди грехи, Благословлял и Причащал, он, как мне прекрасно было видно, да и не один раз, становился проводником Силы Божией и тогда все действия его, как священника, становились значимыми!..
Но мне также хорошо было видно, что, как только он заканчивал службу, или, как в этот день, был не в настроении, то рядом с ним находилась такая же чёрная сущность с жутким демоническим взглядом своих красных глаз, как и рядом со многими остальными горделивыми людьми!..
Фу, фу, фу-у-у, - вдруг возникло во мне подозрение, что я-то и сам часто бывал далеко не ангелочек, конечно, неужто и около меня вилась такая гадость?!..
Но когда мне захотелось узнать причину черноты сознания батюшки, столь неприятной голографической сущностью проявлявшейся моему Внутреннему Взору, то вдруг увидел перед собою множество людей, как мне показалось, православных христиан, колонной куда-то направлявшихся с хоругвями и религиозными песнопениями!..
Впереди всех шли церковные иереи разных степеней рукоположения ― важные патриархи, митрополиты, епископы, простые приходские священники, за ними полуспившиеся туповатые умом диаконы, звонари, фанатичные богомолки и потом все остальные...
И в этом шествии внешне вроде бы всё было благопристойно и правильно, если бы не заметил, куда все направлялись, и я ужаснулся!..
Ужаснулся тому, что все эти, казалось бы, верующие люди даже не ведали, куда шли... Они не видели той огромной хитрой и самодовольной чёрной сущности-эгрегора, которая высовывалась по пояс из под земли и своими огромными когтистыми руками делая загребающие жесты над толпой, как бы притягивала людей, которые, словно под гипнозом, с песнопениями приближались к жуткой пропасти и вдруг сваливались в неё, при этом, даже не пытаясь спастись, уйти в сторону!.. Невежество, самолюбие, фанатизм или религиозная гордыня кандалами и гирями затягивали их вниз и поделать они с этим ничего не могли, если бы даже и захотели, но и хотеть-то им было невозможно...
Но, однако же, заметил также, что в этой колонне обречённых невежд не было детей и тех Святых Людей, которых даже фанатики лицемерно признавали, как православными Старцами от Бога, так как признавать заставляло мнение действительно искренне верующего народа, иначе бы чёрным лицемерам во плоти и в рясах священнических просто не выжить было бы в лоне их хитрой церкви, и были бы разоблачены...
А Святые Старцы, непосредственные Дети и просто даже без религиозных магических обрядов верующие Люди в Любви и Прощении, Терпении и Смирении Воле Всевышнего легко, как я видел, словно воздушные шарики парили или поднимались всё выше, сияя всё ярче и в Восторге и Ликовании сливаясь друг с другом в Свете Ослепительно Сиявшем и Звучавшем Великолепными Гимнами Безмерной Единой Жизни!..
Но реальность земная в тот день простужено-хриплым голосом батюшки, заставила меня очнуться...
Он звал на Исповедь тех, кто опоздал утром.
Я видел, как подходили те самые пришлые люди вместе со своими чёрными сущностями, глядевшими на меня презрительно, и выстраивались в очередь около батюшки...
Когда же я глянул на свою знакомую женщину, то увидел, как она стояла покрасневшая лицом и, как понял, с усилием выдерживала то, что и мне пришлось созерцать...
И во всей этой ситуации была какая-то обречённость, какой-то ужас перед как бы предстоящим нашим с ней проигрышем, после чего...
Даже не хотелось о том думать...
Потому я в очередной раз встряхнул головой, чтобы избавиться от наваждений, даже сходил попить Крещенской Святой Воды и промыть ею глаза, взбодриться... Когда вернулся на своё место, то в этот момент батюшка как раз возлагал на голову какой-то незнакомой мне женщины епитрахиль, чтобы отпустить ей грехи...
Но как бы я ни старался, но уже не мог не видеть, что батюшке в тот день на самом-то деле было не до отпущения чьих-то грехов... Его мысли, хитроумно манипулируемые чёрной сущностью его же сознания, витали где-то вдалеке от обязанностей священника. Он делал руками, и голосом говорил одно, а думал совсем о другом...
При этом, чёрная сущность сознания той женщины сама готова была легко влиять на батюшку, так что, действия священника не имели никакого значения, ибо Свет Духовный от Бога не касался его, как, впрочем, и он сам никогда не обладал им внутренне...
Именно таких священников не воспринимали те люди, кто способен был мыслить логически, кто был интеллектуально развит, особенно эзотерики и всевозможные "посвящённые", но и в том была своя темнота, даже более чёрная, чем у фанатичных невежд, так как блестела знанием многих тайн Бытия, но лишь тайн ментальных, или кощеевых, в самовлюблённости и гордыне...
Всегда отвратительно было созерцать, как эти хитрецы говорили о Свете, о Небесной Иерархии, сами при этом будучи душою чернее самой чёрной подземной ночи!..
Вот и та женщина, которая после формального отпуска каких-то неважных грешков, о которых зато важно говорила, даже хныкала, как водится, но в чём совсем и не помышляла каяться, лицемерно лобзала руку задумавшегося батюшки нашего милосердного. А на самом деле, как я видел, её чёрная сущность гордыни рядом с нею злорадно ликовала, издевательски с ухмылкой поглядывая на меня, мол, ничего ты с нами, милок, не поделаешь, и мы, вместе с попом вашим, тебя ещё скрутим в бараний рог, и его же руками... И она при этом так мерзко расхохоталась, что мне даже показалось, что прихожане в зале оглянулись!..
И в этот же момент моя знакомая женщина схватила меня за руку и крепко лицом прижалась к плечу... Оставалось только молиться и осеняться Крёстным Знамением, но именно Терпение и полное ДОВЕРИЕ Богу в Защите Его заставляло невидимую людям чёрную сущность побыстрее отдалиться от нас в сторону, а наяву ноги той женщины в спешке переплелись и она чуть не растянулась на полу, к удовольствию смешливого толстяка, вечно на Литургии единолично сидевшего на скамейке неподалёку от нас!..
Глава 75
... После службы в Храме я знакомую мне женщину провожал к дому её толстой родственницы, и по дороге мы разговаривали на ту самую, так взволновавшую нас тему.
Постепенно мы стали раскрываться друг другу, рассказывать то, что для нас имело важность, и что от других людей закрыто за семью замками.
Она рассказала, что способность к созерцанию невидимого простыми глазами её совсем не радовала именно потому, что приходилось видеть в людях всё то нехорошее, отвратительное и даже, как в тот день, страшное... Но с другой стороны, это помогало не становиться заложницей обстоятельств по вине неправильных или плохих людей, всегда вносящих в души смятение, ужас, дисгармонию.
Именно способность такая, видеть невидимое, и определило её взрослую жизнь, интересы, образ существования.
Её угнетала, как она выразилась, "цивилизованная корысть, серость и унылость" везде и во всём, когда в то же время Душу всегда тянуло к Свету, Красоте, Радости.
Обычному, навязываемому обществом образу жизни она не сопротивлялась явно, так как видела и понимала, как бессмысленно с кем-либо о том говорить, а сподвижников по Духовным интересам не было.
Жажда Красоты и Гармонии с детства влекла её на Природу, но родители, хотя внешне вроде добрые и правильные в мыслях и поступках, но сознаниями своими были иного разумения о смысле жизни и ценностях мира сего, незаметно для себя становясь исполнителями всеобщего безумия.
Потому она и тянулась больше к своей, и мне уже знакомой, родственнице, весёлой хохотушке, но при этом нравственно очень строгой пожилой женщине, которую односельчане хотя и считали православной христианской, но сохранившей многие секреты мировоззрения и умение древних славянских предков своих, мудро сочетая общепринятый со своим личным образом жизни, а потому всегда оставаясь свободной.
Мудрая женщина, то есть родственница моей знакомой, как она рассказывала, обучила её многим знаниям не только жизни на Природе, но и привила не то что любовь, а скорее понимание и восприятие всем Сердцем естественного образа жизни древних людей, ведших натуральное хозяйство в Гармонии с окружавшим их удивительным миром, созданным Богом.
Именно такое понимание и стремление к такой жизни определило, когда поступила учиться на исторический факультет университета, и круг общения по интересам и даже первое девичье увлечение молодцем, всем своим плечистым видом напоминавшем древнего воина с окладистой бородой, голубыми глазами и потрясающей улыбкой, но...
К счастью, мудрость родственницы и способность к созерцанию помогли вовремя увидеть и понять ей то, что молодец искусно скрывал, чтобы не клюнуть на его лицемерие и даже подлость. Можно даже сказать, что созерцание спасло её от душевной погибели в сектантском кругу самолюбивых фанатиков, внешне наряжавшихся в национальные одежды, а по сути, так и остававшихся обычными городскими тусовщиками, для которых Природа ― лишь предмет для трепотни и игры, но не для образа жизни!..
Но моя знакомая женщина, естественно, не захотела вдаваться в подробности отношений с тем молодцем, и потому развернула разговор обратно о созерцании людских качеств сознаний.
Как я мог уловить из всего разговора, она предпочла оставаться одинокой, мол, если нет хорошего человека для совместного пути по жизни, то любой ей и даром был не нужен.
Но, честно признаться, я оставался в недоумении насчёт её, как очень привлекательной женщины, отношения к мужчине вообще, да и мужчин к ней тоже... Однако же, напрямую ведь не спросишь...
В этот момент по другой стороне улицы мы проходили мимо группы мне незнакомых людей, виденных в тот день в Храме. Среди них я заметил художника-эзотерика, самодовольным павлином что-то им рассказывавшего...
Мы с женщиной, как по команде остановились, глядя на них, скрываемые кустами сирени, и до нас доносились обрывки фраз из слащавых уст художника. Мы легко могли догадаться, что эзотерик был на своём коне и самозабвенно вещал о "великих тайнах бытия", о "духовности", о "сферах-уровнях" и тому подобном...
Вся та обычная словесная трель подобных, задвинутых на лишь ментальном "поиске истины" субъектов, как я заметил, никогда не менялась. Они очень чётко манипулировали отработанными словесными шаблонами с одной лишь целью, а именно ради чувства собственной значимости, в чём они, припёртые к стенке логикой обличения, никогда бы не признались и не согласились.
Но мы-то с моей знакомой женщиной прекрасно видели, кто были эти люди, кто над каждым из них возвышался чёрной-пречёрной тенью... Боле того, пусть эти люди и не замечали нас глазами, но тени-то их сознаний прекрасно видели нас за кустом сирени и с ненавистью готовы были удавить при первой же возможности!..
Вдруг я почувствовал, как моя знакомая женщина, державшая меня под руку, резко cжала её, напряглась всем телом, и тогда услышал тихую Молитву её...
Глянув ей в лицо, я оторопел, насколько показалась она мне совсем незнакомой!..
Это уже был совсем другой человек... Это уже действительно была богиня!..
Она преобразилась не только внутренне, но и внешне, и я, поражённый происходившим, лишь безмолвно фиксировал то, что мог видеть не только глазами, но и созерцать...
Преобразившаяся Богиня немигающим взглядом пристально смотрела на людей, слушавших разглагольствования крутого эзотерика, продолжавшего цаплей расхаживать взад и вперёд, и мне показалось, что из глаз её сверкали голубовато-белые молнии в сторону тех жутких чёрных теней, постепенно сливавшихся в эгрегор образом как ещё более жуткий, так и куда как мощный!..
И вдруг меня осенило, что моя знакомая женщина, раньше меня Сердцем почувствовавшая опасность, сразу же приняла даже не оборону, а именно наступление на опасный эгрегор самолюбивых, горделивых и самодовольных людей, приобретавший в чёрной туче форму-образ воина в вороненых доспехах и со страшным мечом в руках!..
Мне очень захотелось помочь моей богине в этой, невидимой даже для самих тех чужих людей и эзотерика, схватке равноценных, но противоположных знаками тонких энергий, и я стал про себя молиться, взывая как ко всем Единым Силам Света Отца Небесного, так и обращаясь к конкретным Иерархам Света, к Учителю моему Любимому ― Сыну Божиему, к Матери Мира ― Духу Святому, как Ангелу-Хранителю, к Стихиям Огня, Воды, Воздуха и Земли о Помощи во имя Чистоты Помыслов и Чувств наших, во имя Красоты и Гармонии Жизни нас окружавшей!..
Я не знал, да и не прислушивался к тому, о чём молилась моя богиня, но чувствовал, как мы с ней, стоя на месте и держась под руки, уже дрожали-вибрировали в резонансе, и бессознательно чувствовал, что ОНА ЗНАЛА Тайну Посвящения в приобретении Благодатной Силы Духа Святого, которая никогда не даётся корыстным людям!..
Именно эта Сила нас объединяла, и именно осознание нами такого РОДСТВА ДУХОВНОГО, скорее даже Единства Мужчины и Женщины В ДУХЕ, удесятеряло наши возможности ПРОПУСКАТЬ ЧЕРЕЗ СЕБЯ Силу Света, который действительно не преминул явиться!..
Я прекрасно видел, как в момент, когда огромная жуткая тень образом страшного чёрного воина уже готова была кинуться в нашу сторону, занеся над нами меч, вдруг ослепительная Вспышка Света ударила Сверху и как бы рассекла пространство между ним и нами!..
В этот же момент и люди с эзотериком вдруг затихли, не понимая, что на самом деле происходило, но почувствовав внутри себя что-то не то, какое-то неудобство, то ли страх, а от него и злобу... Они стали недоумённо оглядываться...
Но мы с богиней моей, не замечаемые за кустом сирени, не расслаблялись, продолжая взывать ко Свету Небесному, но не посылая проклятия на людей тех, не осуждая их, а неистово моля образумить их Любовью и Знанием Творчества Жизни во имя Красоты и Гармонии!..
Но противостояние было таким мощным, что в какой-то момент мне показалось, что была реальная опасность не выдержать нам натиска чёрного эгрегора, вспомнив предупреждение мне Светлого Иерарха давеча: "...будь осторожен, противостояние усилится на твоём Пути"...
И, видимо, богиня моя тоже почувствовала опасность слабины, так как она уже в голос стала молиться, а я бессознательно последовал её примеру, и мы, видимо, в какой-то момент одновременно достигли состояния безудержного экстаза Молитвы, что Сверху, как дождём посыпались целые Воинства Светлых Ангелов с Мечами в руках и ринулись в атаку на чёрную тень воина огромных уже размеров!..
Что дальше происходило, я уже не видел, так как Ослепительный Свет, как туманом окутал нас с моей прекрасной богиней, а когда очнулся, то увидел лишь, как те люди, виновники всему случившемуся, спешно уходили по улице в сторону автобусной остановки, а художник-эзотерик куда-то мерил своими цаплинными шагами по полю совсем в другую сторону...