Я не спала. Валялась на кровати с закрытыми глазами, заложив руки за голову. Размышляла. "Тёплая" встреча в аэропорту не удивила. Меня многие хотят убить (кое - кто уже после пятиминутного разговора). Воспринимаю как данность, с малолетства, ибо семейка наша отнюдь не простая.
Братья, старше на пять лет. Отец сам учил их сражаться, а по отдельным видам единоборств, ещё и учителей нанимал. Для меня няньку не заводили и я ползала рядом на матах. Пока была маленькой, служила для близнецов тренировочной грушей. На мне они отрабатывали удары, а я запоминала и вернула сторицей, как чуть подросла. Защищаться не запрещалось. Запрещалось гневаться и не рассчитывать свою силу.
Впервые меня наказали в день рождение.
Неведомо украшали ли мою младенческую колыбель погремушки. Но вот кукол, точно не было. А даже, если бы и купили пышнокудрую Барби, в розовом платье, я не стала бы с ней играть - изломала и бросила. Мы не люди - игры наши больше походили на возню щенят: кто быстрее, сильнее, хитрее.
И всё же, всё же. Почему - то проходя мимо детей, увлечённо лепящих куличи в песочнице, я окидывала их жадным, тайным взором. Не просила. Слово "прошу" нет в лексиконе Гориных, этому отец нас с братьями не учил. Поскольку гордость - дьявольская гордыня, как самая ценная составляющая приправа уже была растворена в нашей горячей как лава крови. Понравилось что - то? Возьми, если сможешь, однако надейся только на себя.
Тем не менее, в этот день меня ждал неожиданный подарок от братьев - новенькое ведёрко с нарисованным петухом и удобная лопатка. С помощью этих совершенных инструментов я решила выстроить замок. Строительство грандиозного сооружения длилось более двух часов и близилось к завершению. С удовлетворением обозревая крепкие песочные стены, я раздумывала, стоит ли украсить вершины башен жёлтыми цветами одуванчика, что в изобилии росли на детской площадке? Как вдруг вражеская нога опустилась на центральную башню.
Мальчишка из соседнего подъезда, здоровый, года на три постарше.
- Уродский дом! Уродина Васька!
Я молча поднялась на носочки и лопаткой нанесла удар обидчику по голове. Сокращений своего имени, ровно, как и прозвищ, я не терпела.
Мальчишку госпитализировали с серьёзным сотрясением. Ведёрко и лопатку отец изломал и выкинул в мусор. А меня посадили на хлеб и воду, в тёмную комнату. Обидно. За что меня наказали? Я ведь не сердилась и парень не умер. Но, удар слишком силён для четырёхлетнего ребёнка. Мне дали время это осознать. Через неделю, отцу пришлось силой выталкивать пленницу из её темницы. Упрямством я превосходила даже его.
За то - что не доглядели за мной, братьям пришлось много хуже. Однако я знала, как бы жестоко не наказывал отец Глеба и Дана, они всё равно лупили каждого, кто посмел косо глянуть на их младшую сестрёнку.
Игрушек мне больше не дарили, со временем я научилась находить их сама.
Хлопнула дверь. Явилось его высокомерие Ихтиандр. Трудно выглядеть элегантно, когда на тебе халат, пусть даже и такой пижонский, а в комплекте ещё и шлёпанцы на босу ногу. Но, на этого парня, что не одень, всё сидит прекрасно. Банный халат, а смотрится, чуть ли не смокингом. Конечно, с такой - то фигурой: высок, для корейца, даже слишком, в хорошей форме, но не перекачен. Руки красивые, ухоженные, с длинными пальцами. Что там ещё? Кожа? Обзавидуешься. Охохонюшки. Нет, но должны же у него быть хоть какие - то недостатки?
-Как водичка? Хлорки не пересыпали или для тебя розовые лепестки добавляют? Неужели розы были недостаточно свежи? - максимально ехидным голосом, вопрошаю с кровати.
Игнорирует. Прошествовал в гардеробную. Переоделся в свободный белый свитер и светлые брюки. Ему идёт - кто бы сомневался. Ладно, как говаривал прадедушка - и мы не лыком шиты. Холодные взгляды не моё, но доводить до кипения получается не плохо.
- Понимаю, жадность черта наследственная, сама не люблю тратить деньги на ерунду. Но, ты бы ему хоть набедренную повязку прикупил.
- Не понимаю, о ком ты?
- А вон, сирота казанская, - обвиняющее тычу пальцем в угол комнаты.
Там, на полу, обхватив ручонками острые коленки сидел малыш. На вид мальчонка, лет пяти - шести. Худой, грязный, лохматый и совершенно голый. Вернее он выглядел как мальчик. Если присмотреться, то кожа ребёнка слегка отливала зеленью.
- Не твоё? А я - то решила, для пригляда оставил. Похвалить хотела. Оно хорошо себя вело - невидимо, неслышимо. Ты, чьих кровей будешь хлопец, каких субстанций?
-Токкэби. И судя по всему недавно оформился.
- Я не сильна в вашей национальной нечисти. Э, домовёнок?
- Бесёнок. Токкэби получаются от домашних вещей, бывших в долгом употреблении - веник, кочерга, тряпье, разбитые горшки. Они не злые, скорей проказники. Довольно хорошо ладят с людьми, даже помогают тем, кто понравится. Есть сила, обычная для таких существ: прекрасно прячутся, легко проникают в запертое помещение, могут влезть в закрытый сосуд, независимо от размера.
- Очень удобный шпион. Хочу себе такого. Как его приручить?
- Приручить? Должно быть, вещь была любимой у человека, скорей всего одежда, которую заносили до дыр. Поэтому он сейчас в растерянности, напуган. Но, должен предупредить токкэби - свободный дух и обманет при первой возможности. Всё ещё нужен?
- Разумеется. Как мы его назовём? Предлагаю Румаль[1] .
- Разве такое имя подходит для ребёнка?
- И где здесь ребёнок?
- Хоть и бесенок, но ещё ребёнок.
Бесёнок печально смотрел на нас глазами котика из Шрека. Нет, но нельзя же так легко купиться, для дракона просто неприлично. Или он пытается меня переспорить?
- И что? Как вы лодку назовёте так она и поплывёт, гласит русская народная мудрость. Обрати внимание, какие у него цепкие пальцы. Может статься, мы его на будущую профессию нацеливаем. Таким образом, путёвку в жизнь даём.
Вольдо аж передёрнулся. Мда, с юмором у него не очень. Вот и первый серьёзный недостаток у господина совершенства.
- Мне нравится Румаль, - произнёс бесёнок.
Уф, славно - не немой. Узкие глазёнки бесёнка смеялись.