"Что-то еще"


Когда поэт
Выходил с утра
На заснеженную улицу,
Он видел в прохожей
Мокрую курицу
И глотал
Распахнутый настежь
Свет.

А он (т.е. поэт)
Немного сутулился,
Заглядывая старушечьим стенам
В глаза,
И шел
По скособоченной дороге
Не спеша,
И палку в руках сжимал.
И шумно дышал.

Когда поэт подходил
К заснеженному лесу,
Лишался формы он
И набалдашника веса,
А ветер задавал полезную трёпку
Покатившейся по полю шапке

В то время как поэт
Гладил мокрую собаку,
Которая всё же была волком,
Однако он не пугал его
Своим духом,
И волк почему-то терпел
Близорукого человека.

Потом всем нам известный  (в кавычках)
Поэт
Кормил ласточек -
Таких милых, ласковых лапочек.
(Извините, но откуда это
Ласточки зимой?
Естественно -
Это по боронам
Скакали преображенные в ласточек
Вороны!)

И поэт гладил
Собаки нервную спину,
И от земли брал
Щетинистую силу,
И возвращался домой,
Морозом пробранный,
В свой дом,
Камином и вином согретый.

Еще - 
Размеренною разновидностью любови,
Такой - одною
Венерой Милосской безрукой...

И поэт был влюблен
В ласточек и в собаку,
Дорогу покатую,
Снег лохматый,
В шапку, лежащую где-то на поле
Пургою раскатанном...
Он любил Венеры
Мотыльковые голоса и звуки,
И был (наверное, в силу призвания)
Близоруким...

1984

***