Морлин, склонившись над очередной колбочкой, внимательно наблюдал, как кусочки разных металлов один за другим растворяются в едкой жидкости. Еще несколько колб стояли рядом, некоторые чуть заметно дымились, другие спокойно хранили внутри себя цветные жидкости. Но Морлина больше интересовала именно та, около которой он сейчас находился. Ему пришлось три дня подбирать компоненты, чтобы добиться такого результата. И теперь он очень, ну просто очень, надеялся, что хотя бы крупинка золота окажется в его руках после фильтрации. Иначе...
Вообще-то Морлин раньше был простым ремесленником. Но однажды ему довелось побывать в учении у одного алхимика, и тот немало порассказал ему интересного. Алхимика привлекло его имя -- немногие из детей имели столько сходное с известным чародеем прозвание. Он даже согласился учить и содержать мальчугана бесплатно, а родителям только этого и подавай. У них еще пять голодных ртов по лавкам, так что отправили его в учение с превеликой радостью, ничуть не заботясь о том, куда он едет, где будет жить. Кормят -- ну и ладно.
Теперь же ему приходилось служить местному барону -- человеку недалекому, но как и все сюзерены -- охочему до золота и развлечений. Он пообещал Морлину кров и кое-какое пропитание, если тот добудет ему золота. Из железа, меди, дерева, камня -- из чего угодно, лишь бы золото капало в его кошелек. И вот теперь новоиспеченному магу-алхимику приходилось корпеть над пробирками, почти не выходя на свежий воздух. А надежды оставалось все меньше. Уже и сам барон стал проявлять недовольство, хотя поначалу всякие отговорки о трудности процесса вполне его устраивали...
Дверь в комнату с шумом распахнулась от удара ноги, и зычный голос оповестил о приходе гостей. Морлин недовольно поморщился. Барон, как всегда, был сильно пьян и громогласен. Вслед за ним ввалилась толпа придворных, столь же веселых, и куча развратных девок, уже голых по пояс, а то и больше. Все они принялись весело расхаживать по келье, заглядывая то туда, то сюда. Сам же барон, одной рукой обнимая девицу, весьма толстую и прыщавую, а другой размахивая бутылкой пива, к которой то и дело прикладывался, склонился над макушкой алхимика.
-- Ну. И как у нас дела? -- прошипел он, брызгая слюной в самое ухо Морлина. Тот поморщился, запах от сюзерена шел нестерпимый. Оглянувшись на барона, холодным взглядом оценил ситуацию и пальцем поманил его ближе к себе.
-- Убрали бы вы эту толпу от греха подальше, а то еще разведают чего, наймут своих ученых. Утекут ваши денежки -- поминай как звали.
Угроза возымела действие. Барон, покачиваясь из стороны в сторону, распрямился, оттолкнул от себя девицу и зычно провозгласил.
-- Наша светлость желает остаться с магом наедине.
Толпа никак не отреагировала на его заявление, продолжая с интересом рассматривать диковинные жидкости. Кое-кто даже попытался потрогать их пальцами или языком. Барон мутными глазами глядел на все это безобразие, пытаясь понять, почему никто не уходит. Наконец, сообразив, что его слова проигнорировали, набрал в грудь побольше воздуха и гаркнул так, что стекла колб зазвенели.
-- Во-о-о-он.
Только теперь его приказ возымел свое действие. Толпа с шумом и гомоном вывалилась за дверь, отправившись то ли в спальни, то ли на кухню за очередной порцией спиртного. Барон удовлетворенно чмокнул губами, снова склонился над Морлином, покачиваясь из стороны в сторону и заплетающимся языком спросил.
-- Так когда будет готово мое золото?
Морлин подавил вздох, готовый вырваться из груди и осторожно стал объяснять, что вот как раз сейчас он пробует новое средство, которое должно какой-нибудь метал превратить в крупицу золота. И если удастся, то увеличив его концентрацию, можно будет добиться большей эффективности воздействия. Тогда, под действием жидкости с этой повышенной концентрацией золотообразующей субстанции можно будет наладить золото чуть ли не в промышленных масштабах.
Барон, покачиваясь внимательно слушал его, изредка понятливо качая головой. Хотя иногда Морлину казалось, что он засыпал прямо стоя. Но судя, по всему, барон и не собирался спать. Как только алхимик закончил свои научные разъяснения, он осторожно приблизился к нему вплотную, старательно избегая сосудов с жидкостями -- видимо помнил еще, как недавно хорошо бухнуло у него под ногами, когда смешались две жидкости из разбитых им склянок. Схватив Морлина за горло своей мозолистой рукой, он слегка сжал пальцы, чего, впрочем, вполне хватило, чтобы алхимик почувствовал удушье.
-- Слушай ты, неумок хреновый. Если через месяц у меня не будет хотя бы крупицы золота, которое ты обещаешь сделать уже целый год, я отправлю тебя к своему лучшему другу. К Орландо Красному. Знаешь такого?
Даже несмотря на удушье, Морлин почувствовал страх. Орландо Красный был личным палачом барона и обожал измываться над отданными ему для казни людьми, полагая, что раз человеку всего равно идти на плаху, то не грех и помучить его немного для тренировки руки.
-- Так понял или нет?
Морлин энергично закивал, насколько это позволяла ладонь, сжавшая его горло.
-- То-то же. -- Барон разжал пальцы и алхимик рухнул на пол, судорожно хватая воздух. Барон усмехнулся и размашисто развернувшись, направился к двери. Хмель вновь ударил ему в голову и он с трудом удержал равновесие, когда табуретка подвернулась под ноги.
-- Вот дьявол, -- он взмахнул руками, чтобы не упасть. Струя пенного напитка взметнулась ввысь из бутылки и ополоснула стол, попав в некоторые пробирки.
Морлин с трудом поднялся и уселся на трехногий табурет. Времени оставалось совсем немного, а выхода не было. Оставалось решиться на что-то одно. Либо бежать, либо подсунуть барону фальшивку, показав какой-нибудь фокус, как делали большинство других алхимиков. Первый способ предполагал прозябание и вечный страх. Второй -- большие расходы, так как золото пришлось бы закупать самому, а денег ему давали не то, чтобы много. Барон, несмотря на всю свою глупость, понимал что к чему, и предпочитал отправлять в поход за зельями своего слугу, который тщательно считал все расходы.
Морлин чертыхнулся про себя, тут же с испугом трижды перекрестившись и прочитав коротенькую очистительную молитву. Выхода не было. Оставалось только с достоинством умереть.
Последним взглядом он осмотрел каморку, мысленно прощаясь с беспечным житьем. В лесах ему придется несладко... И глаза его расширились от удивления. Одна из колб бурлила невероятно активно. Такой эффект давали лишь очень немногие сочетания химикалий, а он нынче точно ничего такого не смешивал. Морлин, подобрал длинную рясу, подбежал к бурлящей колбе и уставился на нее. Сильный запах привлек его внимание. Точно, на столе около колбы было разлито пиво. Водимо -- это была одна из тех, в которую барон плеснул пива, когда падал. Но это было не главное. Железный шарик, помещенный внутрь, на глазах менял свой цвет, превращаясь из черно-серого в мутно-золотистый. Морлин потными ладонями схватил за нитку, не веря своему счастью, принялся вытаскивать шарик из колбы. Руки дрожали не меньше, чем у пьяного барона. Железо медленно выползало из жидкости, покачиваясь на суровой нитке. Морлин поднес шар к самым глазам. Сомнений не было -- среди изъеденной кислотой поверхности тут и там блестели золотые крупинки. Морлин лихорадочно принялся вспоминать, что было намешано в той колбе.
-- Горная ртуть, -- шептал он про себя, -- Лесная селитра. Нет селитры не было. Слеза василиска? Может быть, может быть, не помню. Моча дракона? Точно, одна ложка мочи. О, пресвятая богородица, где мои записи.
Книга нашлась, как всегда, в самом непотребном месте -- под матрацем. Когда он успел ее туда засунуть, он не помнил. Ну зачем -- понятно. Прятал от завистливых взглядов конкурентов и шпионов. Но вот когда...
И тут ужасная мысль пришла ему в голову. Он не знал сорта пива, которое барон плеснул в колбу. Сам барон вряд мог вспомнить об этом. А, учитывая, что в его подвалах хранилось более сотни сортов, и время от времени привозили еще и новые из далеких краев, которые потом могли никогда не завезти, задача становилась не из легких. Барон был великим любителем пива и коллекционировал всякое, какое только мог найти. Путаясь в рясе, Морлин выбежал из комнаты, бросился по коридору, снова вернулся назад, чтобы запереть дверь. Убедившись, что замок висит крепко, он снова кинулся на кухню.
Слава господу и девственной его матери, один из поваренков умел на вкус узнать любое пиво. Морлин буквально схватил его за руку, пообещал золотой, если тот сможет определить сорт, который он ему даст и потащил в свою келью. Дрожащими руками он открыл замок, втащил внутрь испуганно озиравшегося поваренка, уверенного, что попал к самому черту, столько вокруг было непонятных, бурлящих, дымящихся, разноцветных колб и мензурок. Морлин подтащил поваренка к самому столу, показал на разлитую по поверхности пенную жидкость. Затем вытащил из складок рясы свой единственный золотой, полученный с большим трудом еще в самом начале службы у барона. Глаза поваренка загорелись алчным огнем -- достойный подражатель своего сюзерена. Он лизнул прямо со стола, зажмурил глаза, пытаясь почувствовать вкус.
Поваренок еще раз лизнул плохо оструганный стол, пару секунд пробовал пиво кончиком языка. Морлин затаил дыхание, бормоча про себя молитвы.
-- Оболонь. -- наконец вынес свой вердикт поваренок. -- Точно Оболонь. Сегодня привезли десять бутылей откуда-то из-за Дуная.
-- Десять, -- Морлин чуть не осел на пол. -- Всего десять...
Сунув в жадные ладошки золотой, он вытолкал поваренка из дверей и бегом бросился к барону. Через десять минут он довольный возвратился назад, неся перед собой два опутанных лозой кувшина с драгоценной жидкостью. Он нес их так бережно, словно там хранилось величайшее богатство всех народов мира.
***
Прошло два месяца с того времени, как Морлин получил первое золото. Рецептура была теперь выверена им в точности, барону тои дело показывались все большие самородки, которые алхимик получал в своей келье. Перед его комнатой теперь постоянно находился пост вооруженных мушкетами и пиками солдат в кирасах и любому под страхом смертной казни запрещалось входить внутрь. Такие же мушкетеры ходили за ним по пятам, куда бы он не направлялся, опекая его даже в туалете. Барон боялся, как бы кто не перехватил секрет чудодейственного зелья. Впрочем, все было настолько покрыто тайной, что пожалуй, ни один человек в мире не догадывался о происходящем.
Итак, через два месяца Морлин явился к барону в сопровождении двух завсегдашных охранников, неся с собой корзину, тщательно укутанную тканью.
Барон восседал на своем троне. На удивление трезвый. Холодный суровый взгляд смотрел то на алхимика, то на корзину, в которой было спрятано самое великое чудо мира. Морлин осторожно поставил корзину на столик, подготовленный специально для этого. Кивнул на охранников, торчавших за его спиной. Барон гортанно приказал что-то на непонятном языке -- мушкетеры чеканно развернулись и строевым шагом вышли за дверь. Морлин жестом фокусника сдернул покрывало, вытащил небольшой котелок из прозрачного стекла, установил его на треноге. Вокруг расположил несколько свечей. Затем очень осторожно вытащил темную бутыль, вылил из нее в котелок пенистую жидкость. Смесь на мгновение вскипела, словно пытаясь вырваться из посудины, но быстро остыла, оставив только пенную шапку. Морлин также осторожно закупорил бутыль, поставил ее на стол рядом. Затем вытащил из корзинки железный шар и погрузил его в жидкость.
Все происходило в полной тишине, словно оба разучились говорить. Барон давно уже сошел с трона и стоял рядом с алхимиком, запоминая все, что тот делал. Морлин тем временем чиркнул селитровой палочкой, поднес огонек ко всем свечам по очереди, давая прогреться котелку. Когда тот стал достаточно горячим, сунул под него горелку, заставляя жидкость кипеть. Прошел час. Оба наблюдателя смотрели сквозь стекло, наблюдая за процессом. Глаза барона постепенно расширялись по мере того, как железо становилось все более светлым, явно обретая золотистый оттенок. Морлин же с удовлетворением смотрел на процесс, раньше он превращал в золото лишь небольши5 крупинки железа, теперь же впервые решился на демонстрацию преобразования столь большого количества металла. Наконец, алхимик погасил пламя и осторожно вытащил шар из кипятка. Золотая сфера покачивалась на нитке, ощутимо оттягивая руки. Размер ее был значительно меньше, чем у железного шара, но вес, пожалуй был тот же.
Барон осторожно протянул руки к золоту. Морлин стремительно отдернул шар к себе, обернул его тряпочкой, вытирая насухо. И только затем протянул сюзерену.
-- Осторожно, горячий, -- предупредил он. Но барон не обращал внимания на такие мелочи. Ножом он отколупнул кусок металла, сунул его в рот, пробуя на зуб.
-- Золото-золото, -- уверил его Морлин. -- Самое натуральное.
-- Молодец, -- барон наконец-то взглянул на своего мага. -- А-а.., это. В чем секрет? Что это такое?
-- Секрет? -- Морлин усмехнулся. -- Секрет ужасно прост. Пиво Оболонь - вот истинно живительная влага этого мира. Этот напиток, кроме того, что обладает свойством превращать железо в золото, может еще и исцелить любые раны. Может дать молодость. Привлечет к дамам мужчину, а к воину деву. Это воистину философский камень.
-- И что? Он может что угодно вот так превратить в золото?
-- Увы, нет, -- Морлин вздохнул. -- Только самое чистое железо. Железо, добытое в шахте и необработанное в кузнице, очищенное от всех примесей и очень чистое. Достать такое чрезвычайно трудно, хотя и можно.
-- Железо... - барон усмехнулся. -- Из железа да в золото. Да я же теперь буду самым богатым сюзереном в мире. Я буду богаче короля. Богаче восточного паши. Богаче сарацинов. Железо...
Морлин с улыбкой смотрел, как барон метался по залу, прославляя бога. Кажется его судьба была устроена, наконец-то, на всю оставшуюся жизнь. А прожить он собирался долго. Очень долго. Пару тысяч лет точно.
Барон внезапно остановился. Исподлобья посмотрел на алхимика. Морлину стало не по себе. Нехорошим был взгляд сюзерена, недобрым, сулившим бедствия. Он совсем уже решил было, что в скором будущем сбежит от него. С таким-то знанием, его везде приняли бы с распростертыми объятьями. Барон щелкнул пальцами и из-за трона вышел высокий мужчина в маске.
-- Орландо Красный, -- невольно вскрикнул Морлин. -- Палач усмехнулся и двинулся к алхимику.
-- Не-ет, -- истошно завопил тот, уклоняясь от цепких рук. Орландо прыгнул туда, сюда, загоняя мага в угол. Тот в припадке безумия схватил бутыль, швырнул ее в палача. Вслед за ней полетел и котелок. Мужчина легко уклонился от них, стекло со звоном грохнулось о каменный пол, разлетаясь в куски. Деваться было некуда, Морлин был зажат в угол, под рукой не было никого оружия. Орландо скакнул вперед и, схватив алхимика поперек груди, потащил его куда в пыльный коридор, открывшийся за троном.
-- Не-е-ет, -- надрывался Морлин, но крик его тонул в покрытых паутиной стенах. Никто не пришел ему на помощь, никто не отозвался на крик отчаяния.
Барон с усмешкой смотрел, как палач тащил алхимика в свои застенки. Жить магу оставалось недолго, Орландо свое дело знал. Он снова щелкнул пальцами и в парадную дверь вошли двое слуг.
Когда слуги притащили целую корзину пива, барон, радуясь своей предусмотрительности, выгнал всех из зала, самолично запер дверь и приготовился к ритуалу. Целых две бутыли напитка отправились в котелок, почти такой же, как у алхимика, только сделанного из меди. Котелок был водружен на каминную решетку. Как только пиво закипело, барон осторожно вытащил из кармана железный шар на нитке. Шар был точно такой же, как у Морлина, барон сам лично стащил его недавно из комнаты мага. Шар опустился в бурлящую жидкость, и барон уселся у камина, глядя на пламя. Через час он с усмешкой встал со своего сиденья и направился к огню. Нитка поползла вверх, вытаскивая за собой шар. Лоб барона нахмурился -- шар был по-прежнему железным. Вздохнув, он снова опустил его в котелок. Подождал еще час.
Разочарование на его лице было более чем выразительным. Ни единой крупинки золота не блестело на серой поверхности шара. Барон остервенело бросил железную болванку в стену, принялся рубить ее мечом, разбивать молотом. Но даже когда шар был разбит на мелкие крошки, внутри не оказалось ни грамма золота. Барон похолодел. Он бросился к трону, туда, где разбилась бутыль, где расплескался котелок. Но все уже давно высохло. Ни грамма жидкости не осталось даже в щелях. Словно бешеный пес он бросился за трон, в потайной коридор. Орландо стоял в своей комнате у стола, а рядом скалилась отрубленная голова алхимика.
И тогда барон взвыл диким голосом, без чувств падая на пол.
***
Лечили его долго. Приезжал сам королевский лекарь. Запер барона в комнате и велел не тревожить их никому. Через месяц он наконец вывел бывшего владыку в народ. Барон был способен сам держаться на ногах, кое-как мог поднести ложку ко рту и натянуть штаны. Но на любые вопросы он только глупо скалился и еле понятно бормотал три слова:
-- Обманул... Золото... Оболонь... Золото... Оболонь... Обманул... Обманул... Оболонь...