Чёрный, в суконном костюме, человек выходит рано утром из раздевалки, где остаётся его домашняя одежда. Вечером она пахнет плесенью старых фанерных ящиков. Во время дождя или снега в раздевалке сочатся рыхлые плиты перекрытий, звенит капель - сыро. На холодном полу повсюду тазики, вёдра, старые тряпки, пропитанные водой. Случается - рвутся трубы. Тогда парят огромные лужи и в душевой надолго перекрывают горячую воду. Чумазые люди моются ледяной.
В правой руке у чёрного человека ведро для песка, в нём - тяжёлый молоток и кельма. Более "ударный" инструмент ждёт в инструменталке, откуда "навьюченный" им рабочий двинется по пешеходной дорожке в сторону горячего цеха, где предстоит трудиться весь день. Шаркая ботинками по асфальту, человек "прохлаждается"; тянет время; не торопится в пекло, обусловленное трудовым договором. Мартеновский цех велик - девятьсот девяносто метров. Но ещё немало других производств, где нужны надёжные руки огнеупорщика. Порою приходится нести по всему комбинату ломы, отбойники, шланги, верёвки, доски, но это... - самая лёгкая часть работы.
2. Причина заболевания
Когда идёт ремонт мартеновской печи, несколько суток подряд без выходных бригады попеременно выполняют тяжёлую физическую работу - "горят": выгребают лопатами жар из подины , перекладывают насадку , где ещё недавно гулял огонь; закозлованные металлом стены; перевал между ваннами; выставляют опалубку свода и набирают его из тяжёлого магнезита, весом более пуда каждый кирпич. Выносят ведрами и носилками на поверхность из подземелья горячий шлам, не улетевший в небо через дымовую трубу - борова переполнены им в человеческий рост. Рабочему душно, жарко. Рубашка промокает насквозь от пота и каменеет во время короткого отдыха. Потом она рвётся от перенапряжения, и коварные сквозняки пробегают по мокрому телу, добираясь до поясницы. Во время работы очень часто сводит судорогой мышцы рук и спины. Суставы немеют. Болят, деревенея. Ноги после такой работы еле передвигаются...
Зимой я упал. Это случилось под утро, когда ночная смена закончилась. Тело гудело, дрожали колени. Я поднялся и вновь упал. После повторного падения почему-то подумал, что характер недомогания - судороги и обратился в медпункт мартеновского цеха, откуда меня перенаправили в поликлинику, написав с моих слов диагноз. Но получилось иначе...
Врачами я не баловался с детства. Вырос на стадионе и наивно верил в то, что закалка и физические нагрузки продлят мою жизнь, оказался психологически не готов к преждевременной старости, наступившей после двадцати четырёх лет стажа, отработанного на стройках. Изучая мое направление, цеховой терапевт - молодая особа, перестраховалась - направила к невропатологу, следом я прошёл хирурга и, наконец, оказался в травматологии. "Что вы здесь ищете?" - возмутилась женщина-ортопед. Я оторвал её от многочисленных бумаг. "Ходите друг за другом, - стыдила меня она, - и стонете - здоровые люди!". Но в рентгеновском кабинете сделали снимок и после непродолжительного обследования отправили лечиться в стационар. Патология в тазобедренных, коленных и голеностопных суставах была на лицо. После выписки из больницы меня поставили на учёт к ревматологу и выдали справку на облегчённый труд без тяжёлых нагрузок (постоянно).
Сердито глядел начальник на эту справку. "Таких, - мол, - как ты полкомбината кругами ходит. Кыш отсюда сам", - русскому барину дозволительно такое отношение к людям нижестоящим на иерархической лестнице. Эта маленькая деталь из жизни - не цель, чтобы ущемить человека за некогда оказанную грубость, в цеху действительно не было таких мест для рабочего, а "святые" - были заняты господами, ожидавшими сокращения штатов, - шла процедура банкротства, газеты писали о высокой себестоимости конечной продукции, оправдывая этим самым давление работодателя на работников. И хотя законодательство не разрешало увольнять с градообразующего предприятия более тридцати процентов человек одновременно, шанс оказаться в их числе был велик и более всего без дела боялись остаться технари, выполняющие отчёты для вышестоящих инстанций. В конторе на меня глядели, словно на киллера...
В сети "Интернет" я нашёл список заболеваний, связанных с профессиональной деятельностью (Приложение 5 к Приказу Минздравмедпрома России от 14.03.96 N 90), и обнаружил в нём все выявленные у меня болячки. В первой графе таблицы была диагностика:
"4.3 Заболевания опорно-двигательного аппарата
4.3.3 Периартрозы (плечелопаточный, локтевой, коленный), деформирующие остеоартрозы (той же локализации) с нарушением функции; бурситы, асептические остеонекрозы 714, 715".
В 1911 году T. Muller предложил выделить группу заболеваний суставов дистрофической природы, дав им название "деформирующий артроз" - arthrosis deformans. Приставка остео означает, что у больного кроме тазобедренного поражено несколько суставов, чаще коленные и голеностопные.
Во второй графе описывался характер работ:
"...связанные с выполнением широкоамплитудных вращательных движений, систематическим давлением в области соответствующих суставов, перенапряжением и травматизацией последних. Различные виды работ, выполняемые на корточках, коленях".
В третьей я увидел: "Примерный перечень производимых работ": "Строительные, проходческие, бурильные, кровельные работы, различные виды работ по изготовлению паркета, гранита и другие".
Я рассказал об этом напарнику по работе. Он посоветовал обратиться в отдел кадров и врачу-профпатологу: "Что, - мол, - тебе боятся?" В документе были перечислены все виды работ, которые я выполнял много лет. Диагностика совпадала, а трудности по сбору необходимых бумажек мне показались преодолимыми, мнимыми, однако... врач-профпатолог меня выпроводил за дверь, сказав, что диагноз о наличии профессионального заболевания "...ставят в Екатеринбурге". В лёгкой работе отказали, и началась эпистолярная война за право на пенсию, которая частично увенчалось успехом лишь через пять лет после многих фальшивых отписок...
3. Аггравант и симулянт
Неискушённый в хождении по инстанциям я сделал ошибку в том, что "взял быка за рога" едва узнавши, что причина заболевания физический труд. Надо было дождаться присвоения группы инвалидности и только потом штурмовать кабинеты профпатологии. В программе реабилитации инвалида есть обязательный для работодателя пункт о сокращении больному рабочего дня и облегчении условий труда. Моя же справка носила "...рекомендательный характер", чем потом козыряли сотрудники отдела кадров комбината, мой непосредственный начальник и даже профсоюзные лидеры. Мне устроили судилище, пригласив на него для консультации врача-ревматолога из поликлиники, заверившего справку - пожилую особу пенсионного возраста. Она потела от страха потерять работу. Ещё недавно больница была в структуре комбината, её врачей держали в ежовых рукавицах, чтобы те не давали поблажек рабочим и больным. Инертность ещё осталась. Приглашённая из больницы женщина была не в своей тарелке, и по всему выходило, что я аггравант или симулянт. Первым эти слова произнёс профсоюзный работник, не знавший меня на деле, от которого я хотел услышать слова поддержки. Мы сидели рядом, напротив шести человек, представляющих команду работодателя, в её составе были подкованные юристы. По первому вопросу был найден "консенсус", я должен выполнять трудовые обязанности в полном объёме, как и прежде, не смотря на заверения врачей.
Вторым на повестке стоял краеугольный вопрос о стаже, отработанном мною по первому и второму льготному списку. Основная профессия огнеупорщик по ремонту промышленных дымовых труб проходила документально по второму льготному списку. Работа участка велась по календарному плану. В довольно короткие емкие сроки, за месяц, мы должны были усилить бандаж одной дымовой трубы высотой сто метров, заделать на ней раствором трещины, отремонтировать смотровые площадки, молниеприёмники, токоотводящий контур, покрасить последние тридцать метров конструкции в сигнальные цвета. Это немалый объём работы.
Но печи горели часто, не хватало рабочих рук, нас снимали на помощь сменным бригадам, кидали в горячие точки, за то, что "прохлаждались" на высоте. Мы воевали, доказывая, что предложенная работа, не обусловленная трудовым договором, что она по первому льготному списку - учёт отработанной "горячки" администрация цеха вела не постоянно. Наверху не хотели признать и того, что, возвращаясь после ремонта печей на родной участок, обманутые люди штурмовали высоты труб в ускоренном темпе, бегло осваивая деньги, выделенные на ремонт. План участка входил в общий план цеха. Его невыполнение означало частичное лишение премии всего коллектива. В спешке мы нарушали технику безопасности, не соблюдали нормы риштовки - работали без ограждений, порою с верёвок методами промышленного альпинизма, запрещёнными на комбинате под угрозой увольнения...
Мой начальник всего этого не скрывал. Часть бумаг он отдал мне на следующий день, но на судилище безапелляционно заметил, что я не получу ничего.
- Я обращусь в суд.
- Это мелочность, - оборвал меня профсоюзный лидер, - пора кончать болтовню и выходить на работу...
Но всё же... Неожиданную поддержку на этом бессовестном собрании я получил от женщины - юриста дирекции. "Он прав, - сказала она начальнику, - вы обязаны выдать ему все запрашиваемые бумаги". Эта маленькая оттепель коснулась врача-ревматолога, старушка ожила и сбивчиво стала рассказывать собранию о моей болезни. Мои судьи глядели в омут застеклённых на столе документов. "Вы подождите, пожалуйста, наше решение в коридоре", - оторвался кто-то из них.
Профсоюзы стали карманными. Работодатель платил за аренду особняка, где восседали их освобождённые от работы лидеры, немалые деньги. На взносы рабочих не потянуть такую аренду. Глава профсоюзной организации имел оклад начальника цеха со всеми накрутками и в отличие от него не рисковал потерять премиальные во время аварии или при невыполнении плана работ. Как-то юрист профкома нашего комбината, оправдываясь за пассивность в отстаивании прав рабочих, рассказала мне историю о том, как проучили профсоюзную организацию "Норильского никеля". Должно быть, эту историю она услышала на симпозиуме, где общаются немногие люди, передавая друг другу опыт работы, имитируя бурную деятельность в жизни. Якобы в одном из пунктов коллективного договора был оговорен существенный пункт о повышении заработной платы пропорционально растущей инфляции. Профсоюзы подняли вопрос о забастовке в случае неудовлетворения этого требования. Через три дня дирекция собрала со всех рабочих расписки в том, что они признают этот пункт недействительным и просят его исключить из договора. "Так мы остались оплеванными", - сделала вывод женщина в конце беседы. Позже я написал письмо в Горно-металлургический профсоюз М. В. Тарасенко, подняв те же вопросы о неучтённом стаже, об установлении связи заболевания с профессиональной деятельностью, но получил ответ, который только лишь убедил меня в догадках о нежелании этой общественной организации защищать права рабочих.
"Некоторые факты подтвердились и по ним приняты необходимые меры, - отписала мне заместитель председателя ГМПР И. В. Леденёва. - ...в период нахождения предприятия в режиме банкротства обеспеченность спецодеждой была неудовлетворительной... подтвердился факт задержки выдачи талонов на молоко, что является грубейшим нарушением законодательства о труде".
4. Потерянный бланк
Я много писал о том нелёгком лете, которое стало последним в жизни моей матушки. О взятке, которую вымогал врач-анестезиолог в виде трёх рулонов сетки рабицы. Обречённая на ампутацию нога у матушки чернела, ядовитая кровь спешила к сердцу, сокрушая живые ткани тела болью. Дорог был каждый час. Получив злополучную сетку, эскулап разрешил наркоз измученной женщине, страдающей сахарным диабетом. После операции её отдали на руки близким, обещая, что проживёт ещё "...минимум пять лет". Смерть пришла спустя два месяца после выписки в тёплый день октября...
В тяжёлое время я пытался добиться путёвки в центр профпатологии и хочу рассказать о первых наивных, ещё несмелых попытках поиска правды в стране, где торжествует религия обмана и денег, маскируясь идеями человеколюбия и братства, которыми ещё недавно дышали люди социализма. "Кто вас направил?" - вспылил профпатолог и предложил уйти ни с чем. Он вёл себя высокомерно, ни к чему сегодня вспоминать подробности этой встречи. Очереди в больнице были немалые. Не хватало сотрудников, была пора отпусков. Оставшиеся перегруженные врачи едва справлялись с работой. Когда я вернулся в кабинет цехового терапевта, она разговаривала с кем-то из близких по телефону и жаловалась на недомогание в пояснице. В воскресенье она окучивала картошку и собирала колорадских жуков на приусадебном участке: "Не платят достойно, а надо жить. С непривычки не разогнуться, кабы не простудилась... Лечу других".
- Физический труд калечит, - заметил я, когда телефонный разговор окончился, и изложил причину визита, что "...хочу попасть к профпатологу, как положено. С подачи врачи". Отнекиваясь, Татьяна Александровна стала рассказывать мне, что артрозы бывают разной этиологии. Ох, как любят врачи козырять словцами, непонятными работягам, но внушающими доверие к своей особе. Этиология это раздел медицины, изучающей причины болезней. Я достал список заболеваний связанных с профессиональной деятельностью и вроде бы убедил терапевта в правильности своих догадок.
- Вы мало работали... - сопротивлялась она.
- Двадцать четыре года
Снимая с себя ответственность, женщина написала в больничной карточке следующее: "По настоятельной просьбе больного...", и повела меня в кабинет сбесившегося врача.
- Хорошо, - сказал профпатолог.
К этому времени он остыл и приготовился к волоките.
- Я закажу специальную форму-бланк для направления вас в центр Госсанэпидемнадзора, а пока, до свидания". Такая форма лежала у меня в кармане. Я её отыскал в Интернете ранее, предполагая такой поворот беседы, и предложил врачу.
- Нет, не такая форма, - ответил он. - Подождите до завтра...
Но и на следующий день был "завтрак", а также... очередная авария на мартене. Я отправил заказное письмо главному врачу больницы А. Жмудю, где рассказал, что мне умышленно затягивают оформление документов по установлению связи моего заболевания с профессиональной деятельностью. Спустя две недели получил ответ, что: "...больной считает недостаточным заключение КЭК о рациональном трудоустройстве... и профпатологом поликлиники повторно осмотрен, дообследован. Дано направление в центр ГСЭН для получения характеристики условий труда. Поставлен на очередь на путёвку..." . Первая эпистолярная атака была успешной.
Держа в руках это письмо, я в третий раз переступил порог "профэскулапа". Он вспомнил про бланк, который я ему предлагал заполнить и извинился.
- Вы правы, форма этого бланка действительно новая. Она ещё не успела поступить к нам из Министерства.
Врач лукавил. Но я-то знал, что предложенная мною форма извещения об установлении предварительного диагноза профессионального заболевания существует более двух лет, и догадался, что за всё это время никому из нашего города не было дано заключение о связи заболевания с профессиональной деятельностью. Что этим никто не занимался. Когда во время заполнения бумаги зазвонил телефон, в беседе "мой врач" кому-то горделиво признался, что до обеда работает профпатологом и заместителем заведующего поликлиникой, а после обеда - терапевтом, что у него есть больные в стационаре и... на стороне. Я возвращался домой и думал о пережитом: "табу ли это было или простая бездеятельность, отягощённого многими должностями человека".
5. Аттестация рабочего места
- Не в миру ты живёшь... Не уволишься спокойно, - сердито заметил мастер, когда я отказался от необусловленной трудовым договором работы и огрызнулся, что на днях по его душу инспекция:
- Готовь документы.
Но на сердце было неладно. Недавно произошёл несчастный случай. Под утро, когда уставшие за ночь рабочие-огнеупорщики ожидают пересменки, развалившись в подине на кирпичах - и вроде бы на рабочем месте, всегда находится какая-нибудь свеженькая душонка, которая берётся это сонное царство расшевелить. Начальник нашего цеха проводил планёрки прямо на объекте. Желая ему показать свою преданность, один из "активистов", мастерюга, поглядел на часы и заметил рабочим, что смена заканчивается через десять минут. Собственноручно, в удавку, он затянул тяжёлые уголки стальным одинарным канатом и погнал мостовой кран к монтажникам, укреплявшим той ночью свод мартеновской печи на высоте более трёх метров от пола, тоже ожидавшим рассвета в недозволенных позах. Тележка у крана не доезжала к месту приёма груза около метра. Рабочие нехотя потянули на себя злосчастный груз... Один уголок соскользнул и упал. Горе-активист под краном остался без ноги.
Цеховой инспектор по охране труда был замечательным парнем. Звали его Димка. Инвалид третьей группы, он получил в награду за отравление газами тёплое место в конторе и службу знал, как свои пять пальцев: появлялся на объектах, ругался, требовал, чтобы рабочие были по форме одеты: суконка , каска на голове, рукавицы, "намордники". Так называли фильтрующие пыль лепестки. Приводил в порядок документацию, на каждом участке были оформлены уголки по технике безопасности, строго велись журналы инструктажей. Трудился Димка успешно. Но после случая с уголками, его втоптали в грязь перед всеми рабочими цеха. Виноватый, (а была ли его вина в нарушении правил обвязки металла мастером?), он послушно лежал на том самом месте, где недавно корчился незадачливый "стропило". Директор комбината ругался, толкая Димку ногами поближе до кровушки пострадавшего, присыпанной рыжим шамотным песочком, чтобы излишние впечатлительные глаза не прослезились от ужаса, чтобы не стошнило какую-нибудь сотрудницу преждевременно. Кровь местами была видна, а в свите директоры были женщины. Повсюду сверкали сиреневые вспышки фотокамер, свежие люди "при галстуках" что-то записывали в блокноты - это была комиссия по расследованию причины травматизма на производстве. На следующий день оскорблённый мальчишка уволился переводом в мартеновский цех - "на родину", заниматься футеровкой ковшей для разливки стали... На его тёплое место пророчили пострадавшего активиста, но... пришла иная особа - дочка одного из руководителей комбината по промбезопасности, главы той самой дотошной комиссии, и последующие аварии её не касались. Мне иногда кажется, что эта была замена в ходе игры - наверху ожидали увечья и подготовились "съесть человека живьём"
Я встретился с Димкой. Оторвав его от дела, узнал, что гигиена труда и его охрана - две разные вещи.
- Да, была аттестация вашего рабочего места, я помню, но на комбинате этим занимается ЛОТ , и никакого санэпидемнадзора я никогда не видел.
Немного подумав, он добавил:
- Тебе не простят...
Ожидаемая инспекция задержалась на месяц . В это время я, не зная как быть, потребовал у дирекции карту аттестации рабочего места, чтобы самому убедиться в том, какие вредные производственные факторы перечислены в документе. Получив её копию, прочитал, что рабочий-огнеупорщик в смену перемещает до семи тонн кирпича и его труд относится к классу условий труда 3.1. и считается тяжёлым. Изучая нормативные документы, я узнал, что есть ещё один класс оценки физического труда 3.2. "...более семи тонн в смену" и этот труд считается очень тяжёлым. Пересчитав во время очередного ремонта кирпич, прошедший через мои руки за день (далеко не самый напряжённый аврал), я был шокирован - двадцать тонн. Изложив на бумаги свои расчёты физиологических затрат организма, обратился за правдой в администрацию цеха. Оценка тяжести трудового процесса была запредельной почти по всем его пунктам. Кроме упомянутой мной региональной нагрузки, промышленная санитария изучает перемещения в пространстве, статистические нагрузки мышц организма, рабочую позу, низкие наклоны корпуса за смену и много другого. Нынешнее руководство Р 2.2.2006-05 по гигиенической оценке факторов рабочей среды не отличается от того, которым я пользовался в 2003 году в методике расчёта тяжести трудового процесса. "При наличии двух и более показателей класса 3.1 и 3.2 условия труда оцениваются на 1 степень выше" . Окончательная оценка степени тяжести должна была быть 3.3. (такое рабочее место должно быть закрыто!), а в копии аттестации рабочего места, выданной мне на руки, стояли цифры 3.2.. Степень тяжести трудового процесса оказалась заниженной.
Ту работу, которую я проделал, рассчитывая физические нагрузки, должна была провести лаборатория охраны труда. В упомянутом руководстве подробно рассказывается о том, зачем каждому рабочему присваивается индивидуальный номер, как наблюдающие учитывают его движения, ведут протоколы, которые заверяются после окончания смены цеховыми, санитарными и профсоюзными работниками. Но их-то, протоколов, в аттестации рабочего места не оказалось, и скоро я задал своё почему начальнику этой самой лаборатории, куда меня проводили в рабочее время вместе с одним из руководителей цеха, курирующим эти вопросы: "Как проводили хронометраж?"
Мне ответили, что хронометраж не проводили совсем, что оценка тяжести трудового процесса занесённая в графу "региональная нагрузка" (до 7 тонн в смену) - усредненная, ведь не каждый день мне приходится поднимать по 20 тонн кирпича. Я согласился, что это случается не каждый день, но пояснил, что довольно-таки часто, заметив, что 20 тонн может быть и перевезет однажды десятитонный грузовик, но будет нуждаться в ремонте.
- Что вы от меня хотите? - спросил старший лаборант.
Я предложил провести фотографию ремонта мартеновской печи повторно или на худой конец обсчитать физические нагрузки на основании проекта производства работ, учитывая объемы производства работ и штатное расписание контингента занятого ремонтом. Рекомендации по выполнению этой несложной работы и поныне есть в "Положении о порядке проведения аттестации рабочих мест по условиям труда".
- Мартеновские печи ремонтируются на нашем комбинате уже сорок с лишним лет, документация могла бы быть идеальной, - мотивировал я догадку.
Но мне не ответили по существу поднятых вопросов. Позубоскалив, сказали, что всё остаётся по-прежнему, посоветовали обратиться к президенту России Владимиру Владимировичу Путину, чьё равнодушие к проблемам сограждан уже успело стать притчей во языцех даже в самых отдалённых углах России. Но всё же, я отправил отчаянное послание в Кремль, продублировав его трижды: губернатору Алексею Чернышову, мэру города Новотроицка Андрею Великанову и управляющему директору комбината Сергею Филиппову. Там были такие строки:
"...6 июля 2003 года я стал свидетелем спора между руководством цеха и работниками лаборатории охраны труда, кто из них должен был проводить хронометраж рабочего дня. На мой справедливый вопрос: "На основании каких вычислений выдана заниженная оценка тяжести трудового процесса? Как быть?", мне ответили, что: "Мы, работники лаборатории, вернёмся на ваше рабочее место и сделаем все необходимые измерения, в которых ни одной вредности не будет!.." - это был ультиматум.
"Осмелюсь возразить, что Орско-Халиловский металлургический комбинат - не санаторий. Нового оборудования в цехе ремонта металлургических печей последние пять лет я не видел, а труд, как он был ручным и тяжелым, таковым и остался. И не надо лукавить, превращая в спорт борьбу руководителей за право меньше работать..." , в конце обращения потребовал провести аттестацию рабочего места повторно, указав на своё несогласие с её ранними результатами...
Пройдёт около года, прежде чем я получу ответы на это горячее послание. ОАО "НОСТА" будет продано с молотка Олегу Дерипаске, затем её собственником станет Алишер Усманов, предприятие поменяет вывеску, станет новым юридическим лицом ООО "Уральская сталь". Прежнего директора по промбезопасности стукнет инсульт, и новый молодой и перспективный воротила Юрий Араскин, к тому же ещё и "депутат по распределению городского бюджета", приняв у него дела, отпишет мне, что "...проведена внеочередная аттестация рабочего места - огнеупорщик... Руководство цеха обязано ознакомить Вас с её результатами" . Но я уже не буду работником комбината.
После того как мы покинули лабораторию охраны труда, я приступил к выполнению своих обязанностей по ремонту промышленных труб и металлургических печей. Каждый божий день какой-нибудь инженеришко из конторы, зевая, околачивался рядом, косо поглядывая, что и как я делаю, указывал на ошибки, выискивал нарушения с моей стороны, чтобы ими крыть будущий гнев федеральной службы, ведь я же грозил инспекцией, потерей рабочих мест. Тогда любили рассказывать людям о том, как легко решаются проблемы правдоискателей на комбинате. Вот одна из таких историй. Пожилая работница заболела силикозом и, упомянутый выше, начальник управления промышленной безопасности, захлёбываясь слюною, орал на своих подчинённых, чтобы они нашли документы, что эта женщина хотя бы раз работала без респиратора, что она сама виновата в своей болезни.
- И что бы ты думал? - спросил у меня рассказчик, персонально поставленный надо мною в те дни. - Нашли такие документы...
Я стоял около транспортёра на приёмке кирпича. Он дотронулся до моей суконной куртки и показал, что ослабла пуговица, - надо её пришить.
- Если только накажут начальника цеха, а ты задумайся, прежде чем жаловаться на здоровье: "Что будет с тобою завтра? Как будешь жить? Лекарства-то дорого стоят..."
Но остаться без премии боялись не только мы. Руководство звонило наверх, искало поддержку. Были люди, которые обнадёжили, что помогут... Мол, не первая это и не последняя напасть - инспекция, в жизни бывает хуже: "Приедет к вам баба, вы цыкните на неё погромче да объясните, что предприятие находится на стадии банкротства, не в бирюльки играем, а возвращаем долги, - этот маразм стал идеологией, призывы к "честности" звучали геройски во всех углах комбината. - Побродит она немного около конторы да уйдёт восвояси - что хочет, то пусть и пишет". Капитал глумился над государственностью, - высокооплачиваемые менеджеры "плевали на неё свысока", а рабочие проклинали правительство за бездеятельность и продажность. Такова и доныне духовная атмосфера в России. И всё же, мир не без белых пятен...
6. Насадка Сименса
Немолодая хрупкая женщина, смотрела на высокие мартеновские трубы с пешеходной дорожки, словно искала просветы в прыгающих потоках красного дыма. Прохожие часто останавливались около нашей рабочей площадки и выпытывали у стоящего в оцеплении человека, сколько нам платят за "акробатику", судачили о тяжёлой жизни, которая уготовлена им под старость правительством. Вздыхали о пропавших навеки денежных сбережениях. Балагурили о прошлых победах, делились опытом, навязывая его советами да спорами. Но, как правило, эти собеседники были чумазыми мужчинами, работавшими недалёко от мартена, искавшими передышку от перевыполнения плана в своём цеху. Я находился на самой верхней смотровой площадке и видел, как нехотя поднялся с насиженного места наш бригадир, подошёл к этой особе, заброшенной из чистого мира в наше неорганическое царство огня и его отходов. Он кивал ей в ответ, объясняя на пальцах какие-то тонкости недоступные для женского мировоззрения, кипятился. Она послушно записывала его рассказы, расчеты, переспрашивала... Бригадир забрал у неё тетрадку и начал что-то править: размашисто, твёрдо, время от времени потрясая бумагами в сторону цеха. Вскоре женщина ушла, а следом явился мастер. Некоторые нотцы его голоса пробивали пространство от нулевой до последней отметки, до самого оголовка трубы, где мы докрашивали кольцо молниеприёмника - мастер был недоволен.
- Кто к тебе приходил? - поинтересовался я ближе к обеду у бригадира, спустившись с небес.
- Не знаю... какая-то баба... Мы судачили из какого дерева доски. Она изучает условия труда огнеупорщиков, искала печи, я рассказал, как украли лебёдку и вот уже более года мы тягаем раствор верёвками на самый верх.
- Была одна такая лет пятнадцать назад с термометром, при социализме, - заметил Вовка, наш сторожил, - прошла по трапу в подину, постояла над нами и говорит: "Здесь жара нет. Температура нормальная - тридцать пять, условия труда - допустимые", а когда назад подниматься стала, то оступилась с доски на горячий кирпич и осталась без туфельки - отвалилась подошва... Мы её прозвали - Золушкой. Ты бы отправил эту бабу в насадку...
Рано утром к месту разборки регенератора подтянули думпкар, и завалили наружную стену. Раскалённую насадку поливали водой. В дальнейшем одевали на руки суконные рукавицы и ломали - безостановочно, сменно, перекидывая на транспортёрную ленту горячий кирпич. Чёрная сажа кружилась в воздухе, когда он крошился в руках, словно кусок взрыхлённой земли. Случалось, что под ноги рабочему падало несколько плотно сваренных камней, целая глыба, и её приходилось разбивать кувалдой. Завихрения пыли сыпались в рукава, за воротник, оставляя розовые ожоги на теле. Нагруженный кирпичами думпкар уезжал на отвал, а на его место ставили новый. Отдыхать было некогда, над душою стояли всю смену ответственные за выполнение плана толкачи.
- Кому-то эта насадка достанется завтра на ночь, - подметил Вовка. Проходя мимо остановленной на ремонт печи, он увидел, как дежурные слесаря выгружали транспортёрную ленту.
- Тебе и достанется... - сердито сказал бригадир.
Это была неприятная новость, которую сообщил ему мастер.
- Завтра спим и выходим в ночную смену...
- Вот и накаркал на шею горячей пыли...
- Я уже говорил ему, что не наша это работа, что она по первому льготному списку и не учитывается совсем...
Особые условия работы огнеупорщика по ремонту дымовых труб позволяют уйти на пенсию лишь по второму льготному списку - в пятьдесят пять лет при наличие вредного стажа двенадцать с половиной лет, а сменники , чью работу мы частенько делали ночью, уходили на пенсию в пятьдесят и это казалось дискриминацией. Мы не хотели такой работы, но, умело используя лукавую статью Трудового законодательства, администрация предприятия в приказах писала, что "...в связи с производственной необходимостью для предотвращения простоя оборудования переместить в смену огнеупорщиков участка огнеупорные работы подучастка ремонт дымовых труб с 0.00 до 8.00, согласно статье 72 ТК РФ", в которой есть такие строки: "...перевод работника без его согласия на срок до одного месяца на не обусловленную трудовым договором работу у того же работодателя допускается в случаях простоя (временной приостановки работы по причинам экономического, технологического, технического или организационного характера).
- Каждой бочке затычка, - ворчали люди.
Когда упомянутый месяц был исчерпан, то в приказах появлялись слова: "с их согласия", и начальник участка выдавливал это согласие у людей, угрожая отправить в отпуск без содержания на производстве. Непослушные рабочие стали ссылаться на календарный план производства работ подучастка "Ремонт промышленных дымовых труб", утверждённый дирекцией комбината, мотивируя невозможностью его срочного выполнения. Это было резонно, и руководство цеха переиначило тексты так: "В связи с невозможностью производить ремонтные работы на дымовой трубе по графику, переместить работников подучастка ремонт дымовых труб на подучасток ремонт мартеновских печей" и далее сроки перемещения. Этой припиской убивали двух зайцев. Появилась письменная мотивация срыва запланированных работ.
Право дело, металл важнее, спора нет, однако на нашем участке штатное расписание не менялось, а вот текучесть кадров у сменных рабочих была большая. Труд на печах воистину адский. Но именно там и произошли сокращения рабочих мест. Умело закрытый нашими перемещениями с одного объекта работы на другой дефицит рабочих рук создал видимость благополучия. Печи пускались в срок, трубы не падали, кадровики отчитывались перед дирекцией об успешно проделанной работе. Мы же таскали вёдрами горячий шлам там, где его раньше носили на носилках. За себя и за того парня, уволенного в угоду бизнесу за чужие долги... И вновь молчали профсоюзы.
- Не согласен, увольняйся - тебя никто не держит.
При Советской власти на комбинате работало тридцать четыре тысячи человек, сегодня - шестнадцать. Физические нагрузки на одного работника увеличились и сократился средний уровень жизни у мужчин. Он стал пятьдесят восемь лет, и не водка тому виной, как пытаются убедить население России средства массовой информации, а тяжёлый физический труд.
Недавно я присутствовал на приёме экзаменов у каменщиков в профессиональном училище, куда ушёл работать после увольнения с комбината. Данную строительную дисциплину вёл у них человек, далёкий от гудящих потоков огня в металлургической печи, но всё же - в учебную программу случайно попал вопрос о кладке колодцев. Вышло недоразумение. Ученик уверенно рассказывал, что кирпичи укладываются под землёй на ребро, один на другой, изображая рёбрами рук "большое строительство", но я его не понял и переспросил:
- Каким образом?
Их учили строить из кубиков, внешне напоминающих кирпичи. Рядом лежал один такой кубик, и человек положил его на стол тонкой гранью. - Это написано в учебнике, - закончил он. О строительстве под землёй ученики не знали ничего и думали, что всякий колодец - канализация. Далёкий от сантехники я ему поверил на слово, но удивился:
- А зачем на ребро?..
Он ответил: "...для прочности", и данная мотивировка меня насторожила. Самая надёжная конструкция колодца из кирпича могла бы быть цилиндрического типа, с надёжно забитым замками - это проверено временем. Отвечающий что-то путал. Я попросил его найти мне эту злополучную тему в книге. Когда мы её открыли, увидел насадку нагревательного колодца мартеновской печи... Что же это такое?
"Многие годы Пьер Мартен вместе с отцом занимался решением вопроса получения литой стали путем сплавления лома и чугуна на поду пламенной печи. Они терпели неудачи из-за того, что не могли создать в печи температурный режим, необходимый для сталеплавильного процесса. Нужна была температура свыше 1600№ С. Делу помогло использование принципа регенерации тепла, предложенного братьями Сименс.
2 декабря 1856 года немецкий инженер Фридрих Сименс (1826 -1904) взял в Англии, где он жил с 1844 года, патент на устройство регенеративного угольного горна с применением принципа регенерации для воздуха. Продукты горения проходили по кирпичным каналам, следуя сверху вниз из печи в дымовую трубу. Когда кирпичная насадка регенератора получала определенное количество тепла, продукты горения направлялись в другой регенератор, а через раскаленные каналы насадки пропускали холодный воздух. При прохождении через каналы воздух нагревался и поступал в печь с большим запасом физического тепла. Это давало возможность получать в ней высокую температуру...
Вильгельм Сименс начал переговоры с Эмилем Мартеном о предоставлении ему права постройки на заводе в Сирейле регенеративных печей... Получив чертежи и редкий в то время английский динасовый кирпич, Пьер Мартен построил в печь, в которой сварил 8 апреля 1864 года годную литую сталь...
Общественное мнение никогда не отказывало Мартену в признании открытия. В Германии, в Штатах - повсюду, как и во Франции, говорят: мартеновский способ, мартеновская сталь и даже часто печь Мартена, обходя несправедливым молчанием имя сэра Вильяма Сименса, знаменитого изобретателя регенеративной печи, пущенной в ход Мартеном для реализации своего способа производства стали... Сталь Мартена и печь Сименса нераздельны и такими должны остаться" .
7. Санитарно-гигиеническая характеристика
Чтобы не искать на полках необходимые документы, не высасывать их из пальца, наши конторщики убегали на объекты, бесцеремонно бросая растерянную женщину в коридорах администрации. Изображая кипучую деятельность, они говорили, что "...есть на свете более важные дела, чем бумаги для симулянтов". Например, "зарабатывать деньги" для погашения кредитной задолженности предприятия, спасать его от продажи "бандитам". Около пяти "работяги" возвращались в контору и просили санитарного врача отложить дело "до завтра", - утро вечера мудренее. Но в конце недели служебное хамство было пресечено. Угрожая штрафными санкциями, Любовь Александровна Арзамасова собрала лоботрясов во внеурочное время, после работы, когда производственные задачи уже решают сменные мастера, а не конторские воротилы, и появилась на свет "Санитарно-гигиеническая характеристика условий труда работника при подозрении у него профессионального заболевания (отравления)" , которую храню я как грамоту, так хранят ветераны свои медали в надежде, что пот и слёзы были пролиты к лучшему, заговаривая грядущую смерть.
"Огнеупорщик участка огнеупорных работ, подучастка ремонта кирпичных промышленных труб выполняет следующие виды работ:
- производит кирпичную кладку дымовых труб и выполняет все виды огнеупорной кладки, футеровки со швами до 3 мм;
- сочленение кладки ствола трубы с другими конструкциями;
- установку и снятие крана укосины при строительстве труб высотой до 60 метров;
- установку стяжных колец на дымовых трубах;
- монтаж и демонтаж ремонтного оборудования на дымовых трубах при ремонте футеровки;
- подачу материалов на рабочее место;
- установку и разборку опалубки кружал, арок, сводов, лесов, поддерживающих опалубку и т.д.;
... режим работы односменный, две трети рабочего времени рабочий находится на ремонте промышленных дымовых труб, при восьмичасовом рабочем дне.
В процессе работы на огнеупорщика воздействует комплекс неблагоприятных производственных факторов - загазованность, запылённость воздуха рабочей зоны, сквозняки, повышенная температура, переохлаждение при работе внутри трубы, значительная доля ручного труда" .
"... концентрация пыли от 9 до 29,2 мг/куб.м при ПДК - 4 мг/куб.м, кремния двуокиси до 0,3 мг/куб.м при ПДК - 4 мг/куб.м"
Физические нагрузки были занижены, я уже писал об этом выше, но всё же класс условий труда и степень его вредности в документе были отмечены цифрами - 3.1 и 3.2. Как оценить воздействие сквозняков? Внутри дымовой трубы гуляет ветер, рвёт одежду. Однажды в августе мы ремонтировали печь прокатного стана. Бригаде предстояло разобрать и перекласть разделительную перегородку внутри трубы. От горячего ветра люди укутывались в суконки, одевали ушанки, очки. Работали по пятнадцать минут. Когда люди поднимались из ада на воздух, у них стучали зубы - было холодно, несмотря на знойное лето... В поисках истины я нашёл материалы, подтверждающие отрицательное воздействие сквозняков на человеческий организм. "Артроз может возникнуть при значительной функциональной перегрузке сустава (например, у артистов балета, грузчиков и др.). Особое значение имеет простуда (например, артроз у рабочих горячих цехов). Вначале болезненные изменения появляются во внутренней (синовиальной) оболочке суставной сумки, затем они захватывают хрящ, покрывающий суставные поверхности сочленяющихся костей; хрящ постепенно разрушается, обнажая кость; костная ткань местами разрежается, местами уплотняется, образуются костные шипообразные выросты - развивается картина деформирующего артроза" .
В санитарно-гигиенической характеристике было немало написано о работе в печах: "огнеупорщик по ремонту мартеновских печей выполняет операции по ломке, укладке элементов мартеновских печей, агрегатов оборудования после остановки на ремонт. В процессе работы производит чистку боровов, шлаковиков, разгрузку и сортировку кирпича, особосложную кладку рабочего пространства сталеплавильных печей, кладку подины асбестовыми листами, изоляционным и шамотным кирпичом, кладку порогов завалочных окон и футеровку облицовочных плат и т.д... Работа огнеупорщика по ремонту металлургических печей требует физического напряжения, а укладка огнеупоров выполняется в вынужденном положении тела со значительным напряжением мышц плечевого пояса, кистей. Основными вредными производственными факторами на рабочем месте огнеупорщика являются: запылённость, высокая температура, физические перегрузки... По данным лабораторных и инструментальных исследований запылённость воздуха рабочей зоны превышает ПДК от 5 до 10 раз, а при чистке шлаковиков до 20 раз, температура воздуха в летний период года до 30-40 градусов и более. Физическая нагрузка обусловлена переносом тяжестей (вес огнеупоров до 20-22 кг), ломкой огнеупорного слоя, укладка огнеупоров занимает до 25 процентов рабочего времени огнеупорщика. Класс условий труда и степень вредности - 3.2."
"Работа в условиях высокой температуры сопровождается интенсивным потоотделением, что приводит к обезвоживанию организма, потере минеральных солей и водорастворимых витаминов, вызывает серьезные и стойкие изменения в деятельности сердечно-сосудистой системы, увеличивает частоту дыхания, а также оказывает влияние на функционирование других органов и систем - ослабляется внимание, ухудшается координация движений, замедляются реакции и т.д. Длительное воздействие высокой температуры, особенно в сочетании с повышенной влажностью, может привести к значительному накоплению тепла в организме (гипертермии). При гипертермии наблюдается головная боль, тошнота, рвота, временами судороги, падение артериального давления, потеря сознания" .
8. О спецодежде
"На работах с вредными и опасными условиями труда, а также на работах, выполняемых в особых температурных условиях или связанных с загрязнением, работникам бесплатно выдаются сертифицированные специальная одежда, специальная обувь и другие средства индивидуальной защиты, смывающие и (или) обезвреживающие средства в соответствии с типовыми нормами, которые устанавливаются в порядке, определяемом Правительством Российской Федерации... Работодатель за счет своих средств обязан в соответствии с установленными нормами обеспечивать своевременную выдачу специальной одежды, специальной обуви и других средств индивидуальной защиты, а также их хранение, стирку, сушку, ремонт и замену "
Однажды в доменном цехе случилась авария. Не хватало рабочих рук. Двери отдела кадров на время приоткрылись для новых работников. С ними заключили срочные договора. Мы выкладывали заднюю стенку в горячей ванне мартена. Крутилась транспортёрная лента. Четверо свежих подсобников в новых суконных костюмах чернели, словно галчата, на подаче кирпича. Бывалые работяги безобидно посмеивались над ними, глядя, как озадаченные "герои" смахивали с лица потоки мутного пота, как испуганно курили, сидя на горячих камнях во время минутного отдыха, тянули чай, никогда не остывающий в ванне, в атмосфере чёрной металлургии, ожидая ехидного окрика бригадира: "Вперёд, за Родину, к победе буржуазии!" Кирпич за кирпичом, за поддоном поддон, тонна за тонной шли через цепкие руки рабочих. Дело ладилась. Но в обеденный перерыв, за полночь, "помощники" исчезли навсегда. Их новые суконные костюмы лежали аккуратно сложенные на лавочке около вещевого склада.
"Амуниция" была тяжёлой. Уже больной, переодеваясь в рабочую одежду,, я опирался спиной на широкую противопожарную дверь, закрытую на задвижку, плюхался на бетонную ступеньку и руками подтягивал под себя от боли окаменевшую ногу, чтобы обуть и зашнуровать ботинки. Пожалуй, и доныне это самая болезненная операция. Но для повседневной жизни в городе можно найти более лёгкую обувь на липучках. На комбинате большого выбора не было, хотя иногда удавалось поменять новые ботинки на сапоги на вещевом складе соседнего цеха, но и в этом случае процесс переобувания оставался болезненным. Наматывать портянки тоже непросто. Хватаясь за дверную ручку на головой, я кое-как поднимался на ноги, одевал суконную куртку и уходил в темень шлаковиков и насадок. Во время работы тяжёлые брюки сползали. Я их перетягивал на животе ремнём, но места приложения "упряжи" были всегда разбиты и саднили от солёного пота. Сукно продлевало жизнь... Я писал о плохой обеспеченности людей спецодеждой в надежде, что кто-то обратит внимание на ненормальное положение вещей на производстве, но получал отписки. Все без исключения проверяющие обходили эти болезненные вопросы стороной, ссылаясь на банкротство предприятия, выгораживая работодателя, получавшего в то время более миллиона рублей в месяц без премии за верную службу олигарху.
9. Награды и увечья
"...в ходе проверки было выявлено, что вы привлекались к работе в выходные, нерабочие праздничные дни, временно переводились на другую работу, всего таких переводов было 37. Привлечение Вас к вышеназванным работам осуществлялось в соответствии с распоряжениями, с которыми Вы под расписку ознакомлены не были... Работодатель допустил нарушение ст. 110 ТК РФ....
...выявлены нарушения порядка выдачи бесплатного молока рабочим, занятым на работах с вредными условиями труда и правил обеспечения спецодеждой и средствами индивидуальной защиты..."
"...6 марта в Законодательном Собрании области состоялось внеочередное заседание. На повестке дня был больной вопрос - долг Новотроицкого металлургического комбината "Уральская сталь" (прежнее название - "Носта"). Компания должна погасить кредит, привлеченный еще 9 лет назад под гарантии федерального правительства страны. Кредитором выступил крупный немецкий банк, который с тех пор безуспешно пытается добиться от менеджмента предприятия возвращения средств.
Обсуждение вопроса проходило бурно, хотя решение, в конце концов, и было принято единогласно. Проблема в том, что с момента получения кредита, компания уже несколько раз меняла организационную форму в связи с банкротством. Новые менеджеры предприятия заявили, что ОАО "Уральская сталь" долги ОАО "Носта" не касаются...
Губернатору удалось договориться с министром Кудриным о долгосрочной выплате 5 млрд. рублей в течение 30 лет..." .
Банкротство было всего лишь приёмом для передачи собственности из одних рук в другие. Долги по возвращению денег остались поручителям, болезни - рабочим, ОАО "Носта" ушло в историю вместе с безнаказанными расхищениями и злоупотреблениями рабочей силой, повлекшими у людей преждевременное старение, боль и исчезновение с лица земли...
"...в нарушение ст. 26 КЗоТ РСФСР, ч.2 ст. 74 ТК РФ продолжительность Вашего перевода на другую работу по производственной необходимости превышала 1 месяц в течении календарного года и составила: в 1999 году - 44 дня, в 2002 году - 72 дня. В нарушении ст.59 КЗоТ РФ Вы работали:
С 1 по 11 февраля 2000 года - 11 смен подряд без выходных;
С 5 по 16 апреля 1999 года - 12 смен без выходных;
С 4 по 9 и 12 по 19 июня 2001 года - 6 и 8 смен соответственно без выходных;
С 20 по 27 января 2003 года - 8 смен подряд без выходных;
С 10 по 16 ноября 2002 года - 7 смен без выходных...лица виновные... начальник ЦРМП Ряшин В.Н., конкурсный управляющий Оскамитный А. К.".
(23.11.2004 Љ 803-М, Государственная инспекция труда в Оренбургской области, С. И. Харченко, Государственный советник РФ).
За успешное руководство предприятием в период смены его собственников путём банкротства начальнику ЦРМП Владимиру Николаевичу Ряшину и конкурсному управляющему Александру Константиновичу Оскамитному были присвоены звания "Заслуженный металлург России".
2008 - 2009 г.
Словарь и ссылки:
1. Подина - элемент конструкции печи, на котором располагаются материалы или изделия, подвергаемые тепловой обработке (нагреву, плавлению, обжигу и т.д.).
2. Для достижения температуры, при которой плавится сталь с минимальным содержанием углерода, применяют принцип регенерации тепла. На обоих концах печи имеются регенерационные камеры с кирпичной насадкой. Продукты сгорания пропускаются через одну из этих камер. Когда футеровка достаточно нагрета, направление потоков через печь меняется на обратное. Поступающие воздух и газ воспринимают тепло от кирпичей насадки, а отходящие газы нагревают вторую камеру. Таким образом достигается экономия топлива и повышается рабочая температура.
3. В процессе эксплуатации сталеплавильного агрегата жидкий метал затекает между кирпичами и остывает, такие места при ремонте печи перекладываются, но прежде "козёл" удаляется. Это технический термин, а не жаргон, как может показаться читателю.
4. Риштовка - то же, что и подмащивание, выполняется с ограждением высотой не менее 1,5 метров
5. Из ответа главного врача поликлиники Жмудя
6. Суконка - суконный костюм (куртка и брюки), тяжёлый для носки.
7. Цех ремонта металлургических печей и мартеновский два разных структурных оброзования.
8. Замена в ходе игры - хоккейный термин.
9. ЛОТ - лаборатория охраны труда
10. По закону, получив направление от профпатолога для проверки условий труда, сотрудник Госсанэпидемнадзора должен в двухнедельный срок провести инспекцию и выдать на руки больному её результаты, заверенные инспектором, работодателем и больным.
11. руководство Р 2.2.2006-05 по гигиенической оценке факторов рабочей среды и трудового процесса п. 5.10.2.
12. Этот фрагмент текста - документальный
13. Этот фрагмент текста - документальный
14. Этот фрагмент текста - документальный
15. Сменники - сменные рабочие
16. Этот фрагмент текста взят мной из книги "Повесть о мастерах железного дела", издательство "ЗНАНИЕ", Москва, 1973, автор Мезенин Николай Александрович
17. Документ Љ 1, 23 июля 2003 года
18. Санитарно-гигиеническая характеристика условий труда
19. Санитарно-гигиеническая характеристика условий труда