Аннотация: Кто-то сказал, что самый легкий способ уйти из жизни - это порезать себе вены, спокойно лежать в горячей ванной и тихо засыпать в потоках чистой крови... но вдруг приходит прекрасная незнакомка.
Мулюков М.Р.
Девочка-Жизнь.
Вот и все! Капля за каплей теплая кровь находит новый путь и смешивается с еще более горячей водой ванны. Капля за каплей она окрашивает прозрачную воду в багрово-красный оттенок. Сначала было больно. Края раны отдавались резкой болью во всем теле. Затем жарко, невыносимо жарко. Жар быстро охватил все тело. Казалось, что лежишь не в горячей ванне, а жаришься в Геенне огненной. Но потом... Потом привыкаешь и к боли и к жару, постепенно переставая их замечать. Все уходит, оставляя место всеподавляющему страху. Страху перед неизвестностью. Страху, что после этого уже ничего не будет. И новый озноб при мысли о предстоящем и неотвратимом, новые мурашки пробегают по телу. Это только страх! - успокаиваю я себя. Но чувство ужаса вновь овладевает сознанием.
Не стоит бояться, - шепчу я себе после очередного озноба, когда вновь мурашки покрывают все тело. - Уже поздно! - я силой заставляю себя убрать руку от кровоточащей раны, чтобы не перекрыть путь для устремившейся на свободу крови, навстречу горячим струям воды.
Только не сопротивляйся, так будет легче. Если сопротивляться, если бороться, то будет хуже. Надо просто отпустить жизнь. Успокоиться и не думать ни о чем. Положить руку вот так, чтобы кровь текла быстрее, - другую руку, дабы не совершить ошибки, я убрал за спину.
С каждой минутой силы оставляют меня. Каждое движение дается с трудом. Мысли становятся более сумбурными и медленными. Озноб сменяется ознобом все чаще, но уже не от страха. Холод подбирается к телу через рану, кончики пальцев рук и ног. Я их уже почти не чувствую. Лишь слабые толчки пульсирующей крови на онемевшем запястье говорят о происходящем. Тело все сводит в непонятных конвульсиях. Кажется, что меня свернули в узел. Я невольно осмотрел себя. Зря. Я вновь вернулся к удручающей действительности.
Только ни о чем не думать. Не думать ни о чем. Ни о чем... - словно заклинание повторяю я бесконечно долго. - Ни о чем... - но разум не слушается моих уговоров. - Что я сделал? Что забыл? Все ли так должно быть? - сосредоточиться не получается. Может оно и к лучшему.
Почему-то вспомнилось, что мне должны небольшую сумму, что я забыл продлить подписку на свою любимую газету, что... Бред! - воскликнул я в душе, рассуждать вслух уже лень. - Через несколько минут меня уже не будет, а я думаю, когда мне вернут долг!
Холод на какой-то момент охватил всего меня, заставив съежиться. Я поглубже опустился в горячую воду, пар поднимался над ванной, застилая сознание, но я ощутил лишь легкое тепло, нисколько меня не согревавшее.
Усталость одолела меня. Я закрыл глаза. Легкое, но несколько неприятное головокружение усыпляло мой разум. Холод продолжал поглощать мое тело. Ни страх, а неприятное ощущение приближающегося конца вновь захлестнуло мое сердце.
Кто говорил, что это наилучший способ уйти из жизни? Кто утверждал, что жизнь спокойно вытекает из тебя вместе с кровью? Что нет ни боли, ни сожаления, ни страха... Просто засыпаешь и тихо, незаметно умираешь. Кто говорил? Он явно не знает всего этого. Он не знает, как эта сморщенная старуха, Смерть, медленно подкрадывается к тебе, овевая своим холодным дыханием, протягивая свою костлявую руку к твоей шее, но выжидает лучшего момента, отчего процесс становится более коварным и жестоким. В нем нет ни хваленого успокоения, ни легкого окончания. Нет! Он полон более изощренной жестокости. Ожидание и осознание смерти - худшее наказание для таких грешников, как я.
Всплеск прервал ход моих с трудом рождаемых мыслей. Горячие капли окропили мое лицо и тонкими струйками потекли вниз к подбородку.
Через силу я приоткрыл тяжелые веки. Еще минуту я пытался рассмотреть сквозь окутавший меня туман что потревожило мои мысли. Когда пелена с глаз спала, я чуть подался вперед от изумления. На краю ванны сидела девушка ослепительной красоты. Ее грустная улыбка и печальные глубокие глаза вновь родили во мне безуспешно прогоняемое мной желание жить. Жить ради нее! Она коснулась моего лица, провела рукой по волосам. От этого тепло разлилось по всему телу, отогнав удушающий холод. Она опустила руку в мутную от крови воду и прикоснулась к запястью, там, где некоторое время назад холодное лезвие очертило кровавый след, родив первые горячие капли. Но нет, она не пережала рану, в попытке спасти мою угасающую жизнь, а лишь горько улыбнулась, проронив предательскую слезу.
- Уже поздно! Я ничем не смогу тебе помочь. Ты сам так решил, - сказала она, будто прочитав мои мысли.
- Ты... - слова давались мне с трудом.
- Я пришла попрощаться, - она провела своей нежной рукой по моей щеке, придавая мне новые силы.
- Но я не знаю тебя.
- Знаешь. Но это неважно. Зачем ты это сделал? Ведь жить - это так прекрасно!
- Все так говорят, что жизнь прекрасна. Но я не вижу ничего подобного.
Девушка опустила голову. Волосы волнистыми прядями ниспадали на ее плечи. На миг они закрыли лицо собеседницы от моего взора. Какое же это жуткое преступление скрывать ее красоту пусть даже на краткий миг!
- Неужели ничего прекрасного нет? - она откинула преступные пряди, искоса взглянула на меня и так игриво улыбнулась, что мне сразу захотелось кричать, что есть! И это прекрасное - она! Но, опомнившись, я промолчал, решив, что глупо предаваться флирту в последние моменты жизни, особенно в таком положении.
- Не знаю. Прежде я ничего особенного не видел.
- Почему это должно быть чем-то особенным? Разве прекрасное это не то, что доставляет радость, ощущение счастья и полноты жизни? Разве, говоря, что день прекрасен, мы имеем в виду не обыденное? В этот день нам что-то удалось, мы чего- то достигли, что приносит нам радость, как и в другой день с иными победами. Но эта радость позволяет думать, что прожитый день прекрасен. Но что в нем особенного? Он такой же, как и все удачные дни до этого и после. Зачем искать нечто особенное? Оглянись и ты увидишь красоту жизни везде вокруг себя.
- Я не вижу. Всю жизнь я помнил только боль обид, неудачи и тяжесть множества проблем.
- Неужели ты никогда не был счастлив? Никогда не радовался жизни?
- Нет! - твердо ответил я, но тут же в моей угасающей памяти всплыли некоторые моменты из уходящей жизни, утверждающие, что это только самообман.
Да, я был счастлив. Был счастлив тогда, когда папа взял меня, еще ребенка, на майскую демонстрацию. Когда я подпрыгивал от наивной детской радости на его могучих плечах, словно на батуте, размахивая красным флажком и приветствуя незнакомых людей, идущих с непонятными мне тогда транспарантами. Когда после демонстрации мне купили деревянную лошадку и мороженое, которое я сразу же съел, торопливо и задыхаясь от переполнявшей меня радости. И не важно, что я потом заболел, но в тот момент я был бесконечно счастлив. Господи, что еще нужно ребенку для счастья? Внимание и любовь родителей и немного маленьких детских радостей. Да, я был счастлив тогда и потом. Потом, на школьном выпускном балу моя первая и самая прекрасная любовь, чистая и невинная, когда я не услышал этого страшного слова: "Нет!" Когда мои чувства были приняты. Когда в ответ я получил долгожданный поцелуй, такой нежный и прекрасный, что казалось, будто в этом и есть весь смысл жизни. Затем первая зарплата... О, сколько надежд и желаний было связано с ней. Но я не потратил из нее ни копейки. Она так и лежит, нежно оберегаемая мной, в отдельном конверте в ящике моего письменного стола, словно некий талисман или амулет. Моя первая машина... Этот побитый старенький Фольксваген-жук, которым я безмерно гордился и в который я вкладывал все свои сбережения, ничуть не сожалея об этом. И был безумно счастлив в момент демобилизации из армии, спустя два года. Мне казалось, что это самый счастливый и сладкий миг в моей жизни. Да и сколько еще было таких моментов в жизни, полных радости и счастья, когда казалось, что жизнь прекрасна, что только ради них и стоит жить. Тогда казалось, что все наполнено небесным светом, что горя и обиды вовсе нет, все получалось в тот момент, жизнь наполнялась новым смыслом.
В этот миг радужных воспоминаний я вдруг почувствовал удушающее объятие приближающейся смерти. Господи, как мне захотелось жить! Ком встал поперек горла, и невольная слеза потекла по бледной щеке. Если бы я мог кричать, но силы оставляли меня. Сквозь слезы, наполнившие мои глаза, я посмотрел на прекрасное создание, сидевшее напротив. Кто ты, прекрасная жестокость? Зачем ты мучаешь меня, тревожа воспоминания? Ты лезешь в мою душу, даже не пытаясь спасти мою жизнь. Почему ты не зажала рану, преградив путь потоку крови? Почему ты не вызываешь скорую помощь?
- Слишком поздно. Тебе уже невозможно помочь, - грустно ответила она моим мыслям. Она вновь провела рукой по моим волосам, одарив меня новой волной живительного тепла, на краткий миг прогнавшее холодное дыхание смерти. - Ты был счастлив, но все-таки решился на это. Что тебя гложет?
Что меня гложет?! Ха! Все! Все несовершенство мира, несправедливость бытия. Боль, обида, предательство близких людей, потеря работы. Все!
Все началось из-за маленькой ошибки, оплошности, недосмотра и недочета. Я был полон любви и романтики. Глаза жаждали видеть только ее, мою Олю, любимую и желанную... Но за ней я забыл про работу, недоглядел, совершил фатальную ошибку. И все покатилось под гору, словно кто вытащил нижнюю карту, развалив весь карточный домик. Я потерял престижную высокооплачиваемую работу. Это был первый мощный удар. Я почувствовал себя слабым, незащищенным, потерянным. Все рухнуло для меня в тот миг. Я ушел в себя, стал пить. Мне было тяжко осознавать свою слабость. Мне стало тяжело общаться с близкими мне людьми. Я видел в них, в их жалости ко мне свою беспомощность. Я замкнулся. На какой-то период времени я забыл про Олю, я был занят мыслями лишь о себе и о потерянной работе. Я перестал замечать ее проблемы, ее желания, ее присутствие. Мы стали далеки, хотя и продолжали жить вместе. После, придя в себя, я понял, что чувства наши охладели, что мы больше не нуждаемся друг в друге, что скоро должен настать момент нашего расставания. Я ждал его и даже не пытался восстановить наши прежние отношения, наоборот, я готовился к разрыву. Но какая же это была боль, когда она ушла, какое низкое коварство!
- Но почему ты обвиняешь ее, если был готов к разрыву?
О, если бы Оля ушла тихо и спокойно, без скандала... Но она бросила меня иначе. Она ушла с моим лучшим другом! Какое это низкое предательство! Нет! Меня предали дважды! Она и он, моя бывшая возлюбленная, ради которой я готов был на все, и мой, ныне бывший друг, в котором я не сомневался нисколько, они оба бросили меня в один момент. Они оба изменяли мне, когда мне требовалась их помощь более всего на свете. Когда мне было плохо, они предали меня и мое доверие. Именно это и стало последней каплей в переполненном стакане, именно это предательство привело меня к моему решению всех проблем.
Эмоции поглотили меня всего, обида и боль вновь заняли место желания жить.
- А как же Марина? Ты подумал о ней? Какую боль ты доставишь ей своим уходом? Она была с тобой в тот момент, когда тебе требовалась поддержка. Кто кроме нее успокаивал тебя, помогал тебе, несмотря ни на что? Ведь она любит тебя!
Нет! Она любит меня как друга. Да, она была рядом, хотя я был, честно говоря, несносным эгоистом, думая только о себе. Но ведь она моя подруга, настоящая подруга, лучшая...
Подруга...подруга...подруга... - отозвалось что-то далеко внутри. Холод снова охватил всего меня, голова закружилась, все поплыло перед глазами, унося куда-то вдаль от реальности и всех проблем.
Нежный поцелуй моей прекрасной собеседницы вернул меня, дав новый глоток жизни. Нежный, дурманящий поцелуй сладких губ мог бы свести с ума, но... в нем было что-то родное, близкое, чувственное, но не вызывающее желание. Нет! Это не было желанным поцелуем Оли на том выпускном балу и ни с чем несравнимым нежным, полным страсти и любви поцелуем Марины...
Да... Когда Оля бросила меня, мне было обидно и одиноко, мне необходимо было кому-нибудь выложить свою душу, но лучший друг бросил меня вместе с бывшей возлюбленной. Рядом была лишь Марина, мой милый ангел, мой добрый хранитель. Я и не заметил, как успел привязаться к ней всей душой. В тот вечер, помню, хотя и пытался забыть, мы говорили обо всем, она смотрела мне в глаза с такой нежностью, что это опьяняло больше, чем выпитое тогда вино. Как это случилось, что мы слились в поцелуе и затем поддались охватившей нас страсти, чувственной и прекрасной. Затем мы долго сидели молча, курили одну за другой сигареты, не смотря друг другу в глаза и боясь проронить хоть единое слово. Мы испугались. Испугались нахлынувших на нас чувств, страсти и желаний. Испугались потерять друг друга. Не помню, кто из нас предложил забыть этот случай, дабы сохранить дружбу, но мы оба согласились, хотя сердце отказывалось принять такой ответ. И это согласие разделило нас. Мы договорились встретиться, но каждый раз находили повод отложить встречу, боясь вновь поддаться чувствам, разрушающим дружбу. Я не забыл, хотя пытался забыть, повторяя, что Марина для меня только подруга. Подруга... Как мне ее сейчас не хватает, ее голоса, ее глаз, ее самой! Наверное, это и послужило окончательным доводом в моем решении.
Догадка пролетела в моем утомленном разуме. Моя собеседница, эта прелестная девочка, не просто так подарила мне свой поцелуй. Нет! Она дала мне понять, что я чувствую там, в глубине души, то, что я скрываю от самого себя... что я люблю мою Марину! Но какой боли стоило это понимание! Сердце защемило так, что глубокий вздох едва смог пробиться сквозь ком, вставший в горле, а глаза мои перестали видеть от слез, наполнивших их. Я готов был отдать все, чтобы быть рядом с Мариной сейчас и навсегда!
- А насчет работы, ведь ты же нашел себе другую и достойную, - оторвала меня от мыслей незнакомка.
Господи! Ведь она права. За переживаниями по поводу предательства Оли и потери моей драгоценной Марины я совсем забыл, что пришел ответ на мое резюме. Там на столе, среди прочих бумаг лежит оно, конфиденциальное письмо с предложением работы по моему профилю с приличным окладом. Сердце сжалось еще сильнее. Боже, что я сделал? Ведь все могло быть иначе. Я мог... Я должен был быть счастлив! Жизнь только начала налаживаться, но я сам, собственными руками разрушил все. Это я сам вытащил ту злосчастную карту из карточного домика. Я хочу жить! Я должен жить! Мне рано уходить!...
- Да, жизнь прекрасна! Но ты сам выбрал свой путь, - отвечала моим мыслям собеседница.
Только сейчас я заметил, что наш разговор стал другим. Я молчал, думал и переживал, говорила лишь она, будто читая мои мысли.
- Ты подумал о своих родителях? Каково им потерять сына?
- Перестань! Зачем ты лезешь в мою душу? Что тебе нужно? Не терзай меня! Уйди! Оставь меня в покое! - из последних сил простонал я, чувствуя, как холод и слабость безнадежно поглощают меня без остатка.
- Да. Ты прав. Мне пора. Я ухожу! Прощай! - она медленно поднялась и направилась прочь.
Смутный страх охватил меня. Мне стало страшно остаться в такой момент один на один со смертью. И я никак не мог взять в толк, откуда эта прекрасная девочка столько знает обо мне. Я собрал остатки всех своих сил и резко рванулся вперед, испугавшись, что так и не успею узнать, кто она. Мне казалось, что я пробил своим телом каменную стену. Адская боль и тяжесть, невыносимые холод и жар, все моментально отдалось в каждой клеточке моего существа. Я вырвался из ванны, устремившись за недавней собеседницей. Но невероятная легкость после тяжести не позволяла управлять телом. Я не чувствовал ни ног, ни рук, ни самого тела, лишь жуткое головокружение и сонм искр перед глазами.
- Постой! - кричал я ей вослед. - Кто ты?
- Твоя жизнь, - мягко промолвила она, исчезая во тьме. - Прощай!
Силы оставили меня. Чтобы не упасть от усталости, я оперся о край ванны и ...
Безмолвный крик остался где-то в глубине сознания.
В ванне, будто под теплым одеялом, окутанный кроваво-красной водой лежал я, бледный и погасший.