Мурашкин Михаил Георгиевич : другие произведения.

Записи 2003 года

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Записи 2003 года" Михаила Мурашкина раскрывают проблемы противостояния человека стихиям бездушной природы. Раскрывается необходимость моральной ответственности за человеческий род, требование мужественной встречи со смертью.

Михаил МУРАШКИН

Записи 2003 года

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Днiпропетровськ
   "СIЧ"
   2007
  
  
  
   УДК 081/082
   ББК 94; я44
   М 91
  
  
  
  
   "Записи 2003 года" Михаила Мурашкина раскрывают проблемы противостояния человека стихиям бездушной природы. Раскрывается необходимость моральной ответственности за человеческий род, требование мужественной встречи со смертью.
  
  
  
  
  
   Художник Даша Сура
  
  
  
   Мурашкiн М.Г.
   М 91 Записи 2003 року. - Днiпропетровськ: "Сiч", 2007. - 212 с.
  
   ISBN 978-966-511-282-1
  
   "Записи 2003 року" Михайла Мурашкiна розкривають проблеми протистояння людини стихiям бездушної природи. Розкривається необхiднiсть моральної вiдповiдальностi за людський рiд, вимога мужньої зустрiчi зi смертю.
  
  
  
   ISBN 978-966-511-282-1 No Мурашкiн М.Г., 2007
   No Сура Д., худож. оформ., 2007
  
  
   ПРЕДИСЛОВИЕ
  
   Мурашкин Михаил Георгиевич свою литературную деятельность обозначил одним названием "Записи" - по годам. Печатались "Записи 2000 года", "Записи 2001 года", "Записи 2002 года".
   Наконец выходят "Записи 2003 года". Книга разделена на две части. Первая "Пишу слова. Малюю мову" написана на украинским языком, а вторая "Пишу слова. Рисую речь" - на русском.
   В целом "Записи 2003 года" - это речи о спасении жизни. В этих речах основной стержень содержания сводится к тому, что есть твердая, могучая природа, то есть камни, астероиды, моря, океаны, огонь солнца, звезды; и есть мягкий человек с нежным, ранимым телом. И цель этого нежного создания - спастись, уберечься, защитить своих детей и продолжить свой род.
   Автор в своих "Записях 2003 года" постоянно возвращается к мысли об угасании солнца в отдаленном будущем. А жизнь зависит от этого светила. И потому на человека накладываются обязательства. Человек обязан не только своей матери, которая дала ему тело, но и гениям, которые позаботились о его высокой душе. Человек отвечает за тех гениев (Леонардо да Винчи, Аристотеля, Моцарта, Бетховена, Листа, Ньютона, Дарвина, Лотреамона, Эйнштейна), которые жили до него, которые облагородили его, открыв ему возвышенные миры. У человека есть моральная обязанность защитить и продолжить жизнь бесконечно долго. Над этим он должен думать и решать проблемы не только экологического, земного, но и космического масштаба. Для этого ему необходимы мужество и бескорыстие.
   При чтении книги можно видеть, что автор на протяжении всего текста указывает на космические опасности, которые превращаются в основы всего миропонимания для человечества. Космические опасности и спасение от них вырастают в целую философию о сущем бытии человека. В частности, автор приводит в пример стихи Иосифа Бродского, всего две строчки, в которых он узрел все основные структурные предметы философских наук:
   Падучая звезда, тем паче - астероид
   На резкость без труда твой праздный взгляд настроит.
   В этих двух строчках автор видит многое. Он здесь замечает и онтологический аспект, и гносеологию, и этику, и эстетику, и даже религию, указывая на непостижимость того факта, что все, что сделано цивилизацией за длительную историю может исчезнуть в считанные часы. Для автора это подлинная катастрофа. Он определяет своей книгой подлинность катастрофы, ее трагизм и для читателя.
  
  
  
  
   ПИШУ СЛОВА. МАЛЮЮ МОВУ
  
   ...
   ...
   Все, що буде мiж нами, пройде.
   Промине.
   Що ми будем шукать?
   Тiльки долю, що грiє всiх нас. На землi, в небесах, на зiрках.
   ...
   ...
   Пройду бiля гiр i моря.
   В степ я йду, в глибини степiв я йду.
   Там життя моє, мiж трави.
   То пахуча трава, до сп'янiння.
   Породжує в битвах мене вона.
   ...
   ...
   I може таке статися, що я засмучений таке бачити.
   Не зможу бiльше бачити. Пiду проти.
   Тодi важко вижити.
   ...
   ...
   I може, нам треба бути,
   Для того, щоб була земля?
   ...
   ...
   Що ж то буде?
   Лиха нiч.
   Я пiду в зiрки прозорi.
   ...
   ...
   Навiщо менi тиша? Навiщо менi спокiй?
   Я той хлопчина малий, що лiзе ще в нiкуди.
  
   Земля моя Вкраїна. I тут я народився.
   I тут я збудував свою хатину в мозку.
   Живу я в нiй, в хатинi. А лiзу все ж в нiкуди.
   Хлопчина ти? Та нi ж то...
   Тобi за п'ятдесят.
   Живу в своїй хатi, руйнуючи її.
   ...
   ...
   Пiшов i я у небуття в своїх думках i почуттях.
   Навiщо? Хто зна? Жити б, жити!
   Причина є. Вона одна. Вкраїна полонена.
   Якого я числа так думав?
   Тринадцята рiчниця. Незалежнiсть.
   Вкраїнцi полоненi! Чим же?
   Недугом страшним. Так! Недугом.
   Своїх героїв топчуть, топчуть.
   Де тi, хто незалежнiсть ту робив?
   Забули їх. I встигли, встигли!
   Забути встигли! А вони живi.
   Вони маячать.
   Один iз них он промайнув!
   Вкраїна хвора. Вкраїнцi хворi.
   ...
   ...
   Я пiду у поле; подивлюсь, як квiти тремтять пiд дощем.
   Через день у полi подивлюсь, як квiти сяють пiд чистим небом.
   Це живi iстоти.
   ...
   ...
   Я прильнув до землi.
   I небо дивиться на це.
   I я дивлюсь на це.
   I я продовжую робити
   Те, що мене дивує.
   Дивовижне неповторне життя.
   I небо дивиться, дивується!
   ...
   ...
   I як час широкий стане?
   I настане водночас.
   ...
   ...
   Приходить весна. I я знову в дорозi. Подивись, як квiти цвiтуть, як дерева цвiтуть; як барвисто i весело.
   Я iду, незважаючи на лiта. Скiльки весен лишилось? Я вже старий. I колись не побачу я зовсiм весни, не побачу, як слива цвiте. I не покуштую її влiтку. Нiкому буде куштувати.
   Покуштують iншi. Аби було лiто.
   ...
   ...
   Може бути таке i сталося, що iду я помiж степу. I тремтять в моїх очах смуги того життя, що було зi мною. А iду я, мов птах летючий. I дивлюсь на життя це зверху, iздалеку, зi сторони. I вважаю вкраїну степом, тiлом тим, що арiйцi дали. I що тiло Даждьбогом зветься, i що назви воно не має. А про те все та назва - ДОЛЯ. I Даждьбог тiльки ДОЛЯ що сходить, i що нею є Я.
   Але це тiльки смуги, фантоми, тiльки думи з того життя, що було; i якого немає.
   А я - степ, я Вкраїна i степ.
   ...
   ...
   Пройде життя. Одне у мене воно. Година за годиною. Рiк за роком. Пройде i пройде. Зроблю, що повинен.
   Що ж дивного? Слабкого жаль в один час. В iнший смiшно на себе дивитись i на людей.
   А життя? Життя пройде. Треба дивитись, дивитись, дивитись; зi свого серця дивитись.
   ...
   ...
   Я не хочу зрозумiти, де лежить моє.
   ...
   ...
   Що за людина така?
   Знає - не знає, ляка.
   ...
   ...
   Бодай то грець
   Не все менi байдуже.
   Таке я чув.
   Таке сидить в менi.
   ...
   ...
   Я прийду до тебе, поле.
   Подивлюсь, яке ти красиве.
   Я пiду в чужiї краї.
   Збережу тебе все рiвно.
   ...
   ...
   Що менi ще потрiбно?
   Я подивився в очi.
   Я подивився в небо.
   Знаю, що я помру.
   Що менi треба? Срiбло?
   Темної, темної ночi?
   Що менi дуже треба?
   Навiть i не збагну.
   Є ще у мене дитинка.
   Тоненька така хворостинка.
   ...
   ...
   Менi ще потрiбно знати,
   Де i коли я вмру?
   Але навiщо вмирати,
   Коли я ще воза пру?
   Але навiщо гадати
   Про смерть, свою колись?
   Гадати, мабуть, вмирати
   Вмирати в собi i скрiзь.
   Менi не потрiбно нiчого,
   Мабуть, щоб жити i жити,
   Гадати геть нi до чого!
   Нi до чого цигарки палити!
   Але про їжу, скажiмо,
   Не дбати - це жити не так.
   Без їжi будеш вмирати,
   По-iншому - аж нiяк.
   ...
   ...
   Спiвати пiсню ще нам будуть
   I тихий вечiр. I тихий гай.
   Не забудуть мене, не забудуть
   За добро мене, так i знай.
   I за зло не забудуть теж,
   Проклинаючи без меж.
   ...
   ...
   Витягай, мiй друже, з себе те, що є.
   Витягай, мiй друже, з себе, що пече.
   Це назвуть вiршами; голосом в степу
   Буде це мiж нами розп'яте на стовпу.
   ...
   ...
  
   I де-не-де
   Блискуча мрiя.
   Моє чи не моє?
   Моя чи не моя надiя?
   Вона ще є?
   ...
   ...
   Може, просто доля слiпа
   Чи нiма безмежно?
   Але у мене нiчого нема,
   Що бути повинно, належно...
   Нiчого для цього я не зробив
   I тiльки мрiяв, мрiяв.
   I цим останнє в собi вбив.
   Не садив, не сiяв.
   ...
   ...
   Хто я? Де я? Чи я - не я?
   За горами я хвилi бачу
   То вода! Не моя вода!
   Моя тут; бо я плачу, плачу.
   ...
   ...
   [Свiтогляд - це знання. Свiтогляд передбачає систему людських знань про свiт. У свою чергу цi знання розкривають такий стан речей, що у свiтi немає нiчого незалежного вiд впливу будь-яких зовнiшнiх факторiв, немає нiчого самодостатнього, самого по собi. Усе пов'язане з усiм. Усе залежить вiд усього. Таким чином, ця система передає досвiд зв'язкiв i залежностей, якi, зi свого боку, не передбачають iснування чого-небудь самодостатнього. Хiба що свiт (свiт-унiверсум) сам по собi як цiлiснiсть - самодостатнiй. Ця iдея проглядається ще у ведичний перiод давньоiндiйської релiгiї та фiлософiї, коли мова йде про об'єктивний реальний свiт речей. Космогонiя ведичної релiгiї орiєнтована на iдею самодостатностi, коли споконвiчно свiт сакральний сам по собi, де речi були вже на самому початку i їх нiхто iззовнi не створював. Вони iснували як самодостатнi (Ф. Б. Я. Кейпер). Тобто одвiчно були речi, поза якими нiчого не iснувало як зовнiшня причина. Але тут мова не йде про самодостатнiсть окремої речi. Будь-яка окрема рiч сама по собi самонедостатня, тобто залежна вiд речей, якi знаходяться поруч, зазнає їхнього впливу.
   Свiтогляд - це система людських знань не тiльки про свiт, а й про мiсце людини в ньому. I якщо ми не знаходимо самодостатнiх речей у навколишньому свiтi, то, звертаючись до людини, до її суб'єктивних переживань, можна зустрiти такi з них, якi сама людина визначає як особливi, "абсолютнi", тобто самодостатнi.
   Феномен самодостатностi в концепцiї людини розглядається в колi явищ, якi стосуються структури особистостi, феноменологiї особистiсного "Я". У це коло явищ входить тiлесне "Я", самоiдентичнiсть, самоповага, рацiоналiзацiя психiчного життя i поведiнки, iнтенцiональнiсть, особистiсна iнтерiоризацiя зовнiшнiх вiдносин, образ "Я" (концепцiя "Я"), вiдчуття неповноцiнностi й вiдчуття повноти (самодостатностi), совiсть.
   У людини вiдсутнiсть успiху її дiй є причина появи вiдчуття неповноцiнностi й переборення цього вiдчуття шляхом включення компенсаторних процесiв, що веде до суб'єктивного переживання вiдчуття повноти, самодостатностi й прояснення душi.].
   ...
   ...
   [Самодостатнiсть ми не можемо знайти нiде, крiм суб'єктивних переживань особистостi. У природi й суспiльствi всi речi й процеси, що розглядаються, самонедостатнi, залежать один вiд одного, впливають один на одного. У своїх же суб'єктивних переживаннях людина вiдшукує той стан душi, який для нього визначається як "абсолютний", самодостатнiй, для нього сакральний. Свої суб'єктивнi переживання самодостатностi людина надiляє певними характеристиками, у яких присутнiй спокiй певного визначеного роду.].
   ...
   ...
   [У пошуках паралелей мiстичного й естетичного зауважимо, що деякi предмети навколишнього свiту можуть пiдвищувати сприйнятливiсть (М. Бердслi). Це може бути, наприклад, природний ландшафт, який заспокоює людину, або вживання ЛСД (М. Бердслi). I тут потребує вирiшення таке питання: наскiльки самодостатнi стани, якi знаходять з допомогою хiмiчного стимулювання (хiмiчне стимулювання - це в вищiй мiрi залежнiсть, а не самодостатнiсть), i наскiльки це схоже з психiчним стимулюванням, яке проводить релiгiйно-мiстична практика. Естетичне переживання як самодостатнє може охопити людину зненацька (А. Маслоу). Воно часто не потребує видимого стимулу. У цьому зв'язку зауважимо, що немотивованiсть естетичного переживання (А. Маслоу), а також непiдготовленiсть до сприйняття змiн у душевному життi, раптовiсть знаходження людиною нового стану зближує досвiд самодостатностi з немотивованим естетичним, що можна порiвнювати з немотивованим мiстичним, що не передбачає мiстичної практики. З огляду на це крiм мiстичних переживань можна видiлити так званi немотивованi мiстичнi переживання, близькi за своєю природою до самодостатнiх i естетичних.].
   ...
   ...
   [Свiтогляд - це не просто система людських знань про свiт, про саму людину в цьому свiтi. Свiтогляд - це ще передусiм система тих знань про свiт i людину, якi вираженi в аксiологiчних настановах самої особистостi, у її переконаннях. Цi переконання торкаються насамперед сутностi свiту як навколишнього свiту речей, тобто природного свiту, а також iдеальних станiв самої особистостi й причин цих станiв, тобто соцiального свiту. Стосовно феномена самодостатностi виникає проблема причин, якi породжують подiбнi явища - будь це природнi сили чи надприроднi. Якщо останнi (тобто надприроднi), то йдеться про самодостатнiсть Бога. Бог самодостатнiй (Т. Iбрагiм про Коран), i всi вiдповiдi - у Святому Письмi. Якщо ж самодостатнiсть як феномен психiчного життя людини виникає природним шляхом, то з'являється i необхiднiсть у виявленнi причин виникнення подiбних явищ.
   Торкаючись причин, можна говорити про природну реальнiсть i про соцiальну реальнiсть. Як природна реальнiсть самодостатнiсть iснує, бо у людинi реально iснує опiоїдна система i конкретнi речовини (ендорфiни, енкефалiни, "анандамедiатори"), так званi "речовини щастя", якi дають можливiсть ендогенним шляхом актуалiзувати феномен самодостатностi. Як соцiальна реальнiсть самодостатнiсть iснує, тому що пiд час розвитку людини в соцiумi особистiсть проходить двi стадiї: юнацької залежностi (тобто самонедостатностi й несамостiйностi) i формування незалежної особистостi. Друга стадiя ("друге народження" у мiстикiв) включає в себе переживання феномена самодостатностi.].
   ...
   ...
   [Переконання iз такої науки як антропологiя про спiльнiсть людського роду має свiтоглядний характер, адже як зрiвнює рiзнi раси, не надає вищостi якiй-небудь расi, вказуючи на єдинi витоки людського роду. Стосовно феномена самодостатностi можна знайти свiтогляднi тенденцiї, якщо заявити, що вiн властивий усiм людям не залежно вiд расової належностi. Пiдтвердженням цьому може бути мiстицизм. Опис даного феномена в мiстицизмi рiзних рас (бiлої, жовтої, чорної, червоної) схожий. Так, можна звернутися до мiстицизму "Дао де цзин" жовтої раси i, порiвнявши його з iндiйським (брахманiзм, буддизм), арабським (суффiзм), європейським (нiмецький християнський мiстицизм), побачити деякi спiльнi риси. Наведемо приклад хоча б з того, що в "Дао де цзин" i в "Бiблiї" одне i теж розумiння повноти.].
   ...
   ...
   [Мiстичнi екстази, прозрiння розумiються як вихiд людської повсякденної свiдомостi за межi, встановленi соцiумом як норми. Стосовно цього через трансгресiю розумiються не тiльки самодостатнi стани, але й стани божевiлля, наркоманiї (М. Фуко, Ж. Дельоз, Ф. Гваттарi). Розкриваючи трансгресiю як вихiд за межi соцiального, у той же час вкажу на змiну самої особистостi, яка вiдчула вихiд за звичнi реалiї буденного iснування. При самодостатностi вихiд за звичнi реалiї - тiльки в зломленнi традицiй всерединi людини. Зовнi ж нiяких порушень немає на вiдмiну вiд святкувань i карнавалiв, коли реально порушуються норми].
   ...
   ...
   [У станi самодостатностi обов'язково присутнiй рiвень пильностi до всiх непотрiбних людинi справ, до всього, що не має достатньої цiнностi, пильнiсть до активностi, що недоречна в новiй ситуацiї. Прагнення до самовираження зрiвноважується прагненням до розчинення, до зустрiчi з самодостатнiм буттям.
   Пильнiсть (спостереження за собою) самодостатностi стимулює зникнення спонук. Але тодi набирає сили проблематизацiя самого себе з творчою тенденцiєю до самоспрощення, редукування всього дрiб'язкового, нецiннiсного. Досвiд самодостатностi своєю пильнiстю (вiдносно незначних спонук) показує цiннiсну переорiєнтацiю людини (пильнiсть по вiдношенню до спонук, якi не мають цiнностi, що враховує й iншу людину, внутрiшнiй свiт того, хто переживає, стан самодостатностi). Досвiд самодостатностi - це пильне ставлення до цiнностi своїх цiлепокладань у суб'єкта, пильнiсть стосовно своїх потреб. Звiдси стан граничного неспання, але спонтанної стриманостi всiх дiяльнiсних сил, утримання й очищення вiд думок i вiдносин, що не мають особливої цiнностi. Стриманiсть дiяльнiсних сил людини має прогресивнi моменти, бо є можливiсть переорiєнтуватися з огляду на змiну ситуацiї. Такого роду утримання вiдкриває можливiсть для привнесення в людину нових талантiв; талантiв як здатностi заперечувати неiстотне. Генезис людини не завершений. Не закiнчена дiяльнiсть, спрямована на самоперетворення внаслiдок того, що цiнностi, помiченi людиною, вищi за його доцiльну дiяльностi. Тому в природi людини ненавмисно виникає пильнiсть стосовно власних думок, почуттiв, вчинкiв, якi не мають цiнностi. Зупинка на певних цiнностях, якi вiдповiдають генеральним устремлiнням особистостi, спонтанно може припинити доцiльну дiяльнiсть, що суперечить цим цiнностям. При цьому нiвелюються думки й почуття, якi уявляються як дрiб'язковi, суєтнi. В остаточному пiдсумку, людина самодостатня вища своїх потреб i вигод. Тодi у своїй мотивацiйнiй дiяльностi вона не наслiдує диктат своїх потреб, а стає вище своїх спонук, бажань, вона вчиняє вiдповiдно до власних цiннiсних критерiїв, знайшовши саму себе.].
   ...
   ...
   [Мiстики вказують на народження людини заново, на "друге народження", тобто народження соцiальне при формуваннi особистостi. Цьому передує очищення. Самоздивування як момент самодостатностi очищає i звiльняє вiд давнього досвiду, який недоречний при змiненому внутрiшньому свiтi людини. Це очищення i звiльнення вiд попередньої активностi. Вони необхiднi для того, щоб пiдготувати внутрiшнiй свiт людини до нової активностi, яка значно вiдрiзняється вiд попередньої. Вiдбувається вiдкидання всього незначущого, неiстотного при змiнах у внутрiшньому свiтi людини, творче вiдкидання всього, що не вiдповiдає новiй ситуацiї. При самодостатностi вiдходять дрiб'язковi думки й марнота, людина очищується й звiльняється вiд усього наносного, другорядного. Причому це вiдбувається спонтанно. Людина фiксує в себе "чисту" свiдомiсть, яку залишила дрiб'язковiсть.].
   ...
   ...
   [Основою досвiду самодостатностi як особливого сприйняття при усвiдомленнi неминучої смертi є його функцiональна призначенiсть пiдштовхувати людину робити тiльки те, що вiдповiдає обставинам її життя, а не пiдкорятися потоку бажань].
   ...
   ...
   [Захiдна метафiзика зводиться до словесного конструювання iдеалу безпосередньої самодостатностi (у прадавньому мiстицизмi це "буття" Парменiда, "єдине" Плотина, "нiрвана" Будди, "дао" Лао-цзи) або iдеалу безпосередньої "присутностi", де фактично метафiзика - це метафiзика "присутностi", що конструює трансцендентну реальнiсть як справжнiй свiт ("справжнiй свiт" - це в дусi мiстицизму), прагнучи поєднати iснування з буттям (самодостатнiстю).
   Цю трансцендентну реальнiсть розмiщують як у людинi, так i зовнi неї; об'єктивно, онтологiчно. Але ця трансцендентна реальнiсть, або "справжнє буття" (або "присутнiсть", або "самодостатнiсть") є певним людським досвiдом, людським переживанням, звичайним у природi людини. Ця реальнiсть, очищуючи, "протвережуючи", оновлює людину. Своєю силою, перетрансформовуючи людину, народжує її заново ("друге народження" в мiстицизмi). "Друге народження" (i в мiстицизмi, i поза мiстицизмом) - це народження вже не бiологiчної, а соцiальної людини, єдиної i цiлiсної особистостi, самовизначеної, самостiйної, з генеральним прагненням i вiдмиранням дрiбних, нецiннiсних устремлiнь. Це значнi змiни. Вони вiдбуваються постiйно при самоствердженнi. Значнi перетрансформацiї людинi необхiднi, адже сучасна людина повинна встигати змiнюватися за сучасним швидкомiнливим свiтом. Однак цього не дає накопичення застарiлих настанов душевного свiту людини. Вiджиле в людинi важко звiльнює її для нового творчого життя. Застарiлi комплекси мислення не дають оновлюватися людинi, а отже, i змiнюватися разом iз мiнливим свiтом, дивуватися новому, бачити в ньому новизну. Але час, що швидко змiнюється, потребує швидкої змiни людини й вчасного прийняття всього нового. А якщо нi, то поведiнка людини може виявитися неадекватною змiнам, що постiйно виникають. Змiни, властивi прискореним змiнам середовища, потребують вiд людини очисних процедур процесу самоздивування при самодостатностi, яка звичайно оновлює свiт людського духу].
   ...
   ...
   [Люди можуть спецiально iнспiрувати порушення традицiй i заборон, як це вiдбувається при карнавалiзацiї (М. М. Бахтiн), або мiстицизмi, що має магiчну ритуалiстику. Але це може вiдбуватися спонтанно, як у випадку виникнення стану самодостатностi. Але тодi людина "цiпенiє", змiнюється, "народжується заново", оновлюється, але в той же час самих традицiй i заборон не порушує. Людина переживає порушення цих заборон i норм внутрiшньо, суб'єктивно. Тобто переборювання меж i переступання через межi й норми вiдбувається як вихiд за межi повсякденного психiчного стану. Однак це є поштовхом для перегляду соцiальних норм i традицiй].
   ...
   ...
   [Зрiла людина стає самостiйною i набуває iндивiдуального самопiзнання, яке починається з "досвiду неможливого" (М. Бланшо). Цей досвiд пов'язаний з формуванням суверенностi особистостi, з процесом трансгресiї. Трансгресивний досвiд включає досвiд самодостатностi як окремий випадок. Вiн супроводжується вiдчуттям того, що людина перевершує мету, встановлену iншими людьми, розширює межi особистостi, якi починають не збiгатися з межами культурних традицiй, з тим, що нав'язано особистостi соцiумом. Характеристики самодостатностi особистостi можуть виступати як протилежнiсть колективу, колективнiй нормi (iндивiдуалiзацiя К. Г. Юнга). Соцiум часто не дає можливостi сприймати свiт таким, яким вiн є, пригнiчує внутрiшню свободу, нав'язуючи свої соцiальнi настанови, створюючи основу для вiдчуття неповноцiнностi (недостатностi).].
   ...
   ...
   [Самодостатнiсть як складова релiгiйного досвiду - це екстатичне прозрiння в присутностi ясної свiдомостi, адже людина, переживаючи його, не втрачає пильностi. Пильнiсть вказує на те, що людина у своєму автономному свiтi враховує iснування iншої людини, соцiуму. Це вiдбувається незважаючи на те, що переживання самодостатностi має трансгресивну стратегiю виходу за межi соцiальностi].
   ...
   ...
   [Пiд абсолютом розумiється та самодостатня духовна реальнiсть, яка властива людинi як її суб'єктивне переживання, що її людина для себе позначає як "вищий" стан душi, але який не вiчний, а зникає не тiльки пiсля смертi людини, але й у процесi життя, залишаючи в душi "слiд". Такий стан не актуально-нескiнченний. Актуалiзується вiн на певний момент часу].
   ...
   ...
   [Абсолют у священних писаннях поданий як абсолютний стан духу ("Святий Дух") служить синонiмом Бога. Але, якщо це стан духу, то вiн має певнi характеристики. В рiзних мiстичних вченнях вказуються характеристики абсолюту. В iндуїзмi абсолют як самодостатня духовна реальнiсть представлена Брахманом. Якщо ми розглядаємо даосизм, то тут певнi характеристики абсолютного, самодостатнього характеру має Дао. Розглядаючи Каббалу, ми знаходимо характеристики пiднесеного, незрiвнянного характеру, тобто абсолютного й самодостатнього, в Ейн Соф. I Брахман, i Дао, i Ейн Соф є абсолютним станом людського духу, станом самодостатнього характеру, станом, що має певнi якостi. Цими якостями є повнота, закiнченiсть i завершенiсть у своїй досконалостi, незалежнiсть i самостiйнiсть. Останнє, тобто самостiйнiсть (якiсть самостiйностi), залишається в людинi як "слiд" пiсля того, як абсолютний стан самодостатнього характеру полишає людину.
   Абсолют, або стан самодостатностi, феномен самодостатностi людини, за своєю суттю властивий природi людини; i тому опис характеристик даного феномена можна зустрiти в мiстицизмi рiзних народiв - як Сходу, так i Заходу. Характеристики даного феномена пронизують основнi категорiї фiлософiї як давнини, так i сучасностi. У давньогрецькiй фiлософiї характеристики абсолюту, або феномена самодостатностi, яскраво вираженi в Парменiда у його розумiннi Чистого Буття. Чисте Буття Парменiда має певнi якостi, за якими можна побачити особливий стан свiдомостi людини. Це не звичайний, не повсякденний стан людини, стан, який розумiється як Буття, Чисте Буття Духу. Чисте Буття - це абсолютне, самодостатнє буття Духу.
   Характеристики абсолюту, або самодостатньої духовної реальностi, можна виявити в Платона, у його "Першоєдиному Благовi". Першоєдине Благо Платона має як вiдмiннi, так i подiбнi характеристики з Чистим Буттям Парменiда.
   Характеристики абсолюту можна знайти не тiльки у фiлософiях мiстичної спрямованостi, представниками яких є Парменiд i Платон, але й у фiлософських системах рацiонального характеру. Прикладом може служити Аристотель. Аспекти абсолюту виявляються, коли у фiлософiї Аристотеля мова йде про "мисляче саме себе мислення". Мисляче саме себе мислення Аристотеля набуває такої якостi, як автономiя й незалежнiсть, що властиво абсолютному й самодостатньому. У цьому значеннi воно розумiється як "першодвигун". У творах Аристотеля ми можемо знайти багато термiнiв i понять, що нагадують нам про абсолют, про самодостатнiсть. Так, абсолютна форма розумiється Аристотелем через такий термiн, як "форма форм". Абсолют Аристотель розглядає на прикладi "ентелехiї", яка подана як "вища", "чиста", тобто абсолютна, ентелехiя.
   Абсолют займає в немiстичнiй фiлософiї Аристотеля досить значне мiсце. Про це свiдчить розумiння Аристотелем кiнцевих цiлей. Абсолют для Аристотеля i є кiнцева мета. Отже, рацiональна фiлософiя Аристотеля має, а точнiше, затверджує й iррацiональнi аспекти.
   Характеристики абсолюту особливо чiтко виявляються в пiзньому еллiнiзмi в Плотiна. Рiзнi аспекти абсолюту втiленi в нього в такому поняттi, як "Єдине".
   При змiнi античностi на середньовiччя абсолют як самодостатня духовна реальнiсть лише частково змiнив свої характеристики. Найбiльш яскраво вираженими й малозмiнними вони залишилися в мiстичнiй фiлософiї I. Екхарта в його описах Божественностi, яка подана як Божество з певними характеристиками. Однак не тiльки в мiстичнiй фiлософiї можна виявити характеристики абсолюту як самодостатньої духовної реальностi. Розумiння абсолюту пронизує всю фiлософiю як рацiонального, так i iррацiонального характеру. У Миколи Кузанського абсолют поданий як "абсолютний максимум". При розглядi аспектiв абсолюту фiлософ традицiйно торкається Буття, i обговорює тему можливостi Буття. У зв'язку з цим вiн висуває "вчення про незнання" у традицiї мiстичної фiлософiї, намагаючись практично реалiзувати iдею абсолюту й можливостi абсолютного буття.
   Що стосується рацiоналiстичних напрямкiв фiлософiї, то характеристики абсолюту можна виявити у фiлософiї Р. Декарта. У нього абсолют поданий як "Абсолютне Буття", яке має тiсний зв'язок iз самосвiдомiстю, а отже, належить до сфери психiчного життя людини. Вбачаючи в психiчному життi людини абсолютне буття, можна вже виходити у своїх орiєнтацiях на конкретнi стани людської душi.
   Розглядаючи проблеми, пов'язанi з розумiнням абсолюту, фiлософи торкаються засад фiлософiї, удаючись до обговорення основних фiлософських категорiй. Так, фiлософiя Спiнози торкається категорiї субстанцiї, коли мова йде про абсолют як самодостатню духовну реальнiсть. У фiлософiї Спiнози субстанцiя стосується духовної сфери людини, однак ця категорiя може вживатися й вiдносно матерiального свiту.
   Розглядаючи абсолют, фiлософи намагаються встановити вище, найвище, вище вищого, застосовуючи тi чи iншi термiни своїх фiлософських систем. Так, Лейбнiц, визначаючи абсолют як "вище вищого", закрiплює за ним поняття "монада монад", I. Кант намагається зв'язати з абсолютом iдею чистого розуму як iдею iдей, iдею iдеал. Через iдею iдеал як абсолютне (самодостатнє) I. Кант розглядає всi свої основнi фiлософськi доктрини: i "основи практичного розуму", i "рiч у собi", i навiть "категоричний iмператив", за багатьма параметрами далекий вiд характеристик абсолютного. Нiмецька класична фiлософiя, починаючи з I. Канта й аж до Л. Фейєрбаха, вся перейнята iдеєю абсолюту. Фiхте, Шеллiнг i Гегель найбiльше наблизилися до розумiння абсолюту як самодостатньої духовної реальностi, тому що їх абсолют безпосередньо пов'язаний iз психiчною реальнiстю людини як вмiстищем цього феномена. Так, Фiхте розглядає абсолют як абсолютне "Я", а Гегель i Шеллiнг - як "абсолютний дух". Розгляд абсолюту як абсолютного духу, однак, не обходиться без уживання категорiї "буття". Шеллiнг пов'язує абсолют iз "могутнiм буттям". Могутнє буття Шеллiнга - це буття, у якому наявна абсолютна тотожнiсть суб'єкта й об'єкта, i за своїми характеристиками воно близьке самодостатнiй духовнiй реальностi.
   Iдеалiзм нiмецької класичної фiлософiї закрiплює категорiю абсолюту як одну з основних. Вона починає займати центральне мiсце не тiльки в нiмецькому iдеалiзмi, але й в англiйському, росiйському. Росiйський iдеалiзм пронизаний iдеєю абсолюту, що яскраво виражено в доктринах релiгiйної фiлософiї. Особливо чiткою iдея абсолюту як самодостатньої духовної реальностi є в С. Л. Франка, у його розумiннi "незбагненного". Незбагненне С. Л. Франка як абсолютна, самодостатня духовна реальнiсть у дусi класичного мiстицизму осягається певним чином, тобто через заперечення. Незбагненне осягається через його незбагненнiсть. Своїми фiлософськими мiркуваннями про незбагненне С. Л. Франк порiднив європейський i росiйський мiстицизм зi схiдним мiстицизмом, що прийшов у Європу в ХХ столiттi. У творах С. Л. Франка можна знайти спорiднення його "незбагненного" як абсолютного iз Брахманом, або з Дао схiдної фiлософiї. Але й у захiднiй фiлософiї, вiдштовхуючись вiд християнського мiстицизму, так само можна знайти спорiднення з iдеями, властивими схiдному мiстицизму, а точнiше свiтовому мiстицизму. Iдеї свiтового мiстицизму, що орiєнтуються на абсолют, абсолютне, можна побачити в "Альфа й Омега" Тейяра де Шардена, який, будуючи свої метафiзичнi концепцiї, шукає точку абсолютного характеру, точку, через яку можна осягти початок i кiнець, початок як джерело, а кiнець як кiнцеву мету якоїсь єдностi, єдностi "альфа" i "омега", єдностi, що розумiється як абсолютне.
   Поняття абсолюту прищеплюється людинi з часом. Сам термiн в iсторiї з'явився не з давнiх часiв. Людський дух не володiє споконвiчно абсолютом. I як одна iз цiлей фiлософствування задається абсолютне при зiткненнi людини з предметом нескiнченного й вiчного, нескiнченного й вiчного свiту, нескiнченних глибин людської душi. При зiткненнi людини з предметом нескiнченного виникає потреба й осягти це нескiнченне, i пiзнати його. Потреба в пiзнаннi нескiнченного з'являється через наявнiсть цiєї нескiнченностi у свiтi, через необхiднiсть пристосуватися до цiєї нескiнченностi, вижити в цiй нескiнченностi, нескiнченностi як невизначеностi. Абсолюту вiдповiдає певна реальнiсть, з одного боку, самодостатнього й самопороджувального унiверсуму, саморушного нескiнченного матерiального свiту, а з iншого - дiйсностi феномена самодостатностi духовної реальностi як конкретного духовного стану, що тимчасово виникає в черговостi рiзних станiв людини. Щоб поняттю абсолюту вiдповiдало щось у дiйсностi, у реальностi, не можна брати самодостатнiсть матерiального свiту. Самодостатнiсть матерiального свiту припустима; вона в думках, якi спираються на емпiричнi факти. Цi емпiричнi факти вiдповiдають теорiї стiйкого стану, стiйкого стану розширеного всесвiту пiсля великого вибуху, що колись вiдбувся. Ця теорiя припускає стiйкий стан як збереження густини матерiї за часом. I ця сталiсть густини матерiї сполучається з розширенням всесвiту. Тут матерiя (найелементарнiша - це водень) виникає, "встрибує в iснування" (А. Грюнбаум) у порушення закону збереження матерiї-енергiї. Вiдбувається утворення (збiльшення) нової матерiї (водню) як природна спонтанна поведiнка стiйкого стану свiту.
   Спонтанне збiльшення матерiї (водню) вiдбувається зi швидкiстю, яка необхiдна, щоб зберiгалася сталiсть густини матерiї. Ця сталiсть густини матерiї знижується через те, що розбiгаються галактики (iде розширення всесвiту) i вивiльняється простiр, що заповнюється спонтанним утворенням матерiї водню. Матерiя-водень встрибує (спонтанно) в iснування, заповнюючи простори, що звiльнилися вiд розбiгання матерiї-галактики. Вiд цього й зберiгається сталiсть густини матерiї (А. Грюнбаум). При цьому матерiя не прирощується, а породжується спонтанно у свiтi стiйкого стану (А. Грюнбаум).
   Всесвiт разом iз вигаданими людиною богами iснує випадково, як вiдхилення вiд природного стану речей. А природний стан речей - це коли нiчого немає - нi Всесвiту, нi Бога, вигаданого людиною, нi людини, нiчого (А. Грюнбаум).
   Без емпiричних фактiв питання про iснування випадкового є екзистенцiальним, не має когнiтивних переваг, а тiльки емоцiйнi джерела. Не тiльки екзистенцiальне, але й уся метафiзика має емоцiйнi джерела, тому що iснує знання про смерть, страждання й муки в людському життi. Не було б страждання, не виникало б питання про iснування свiту, всесвiту. Усе було б саме собою зрозумiлим. Страх смертi породжує рух думки в людськiй головi. Людина жадає буття, але їй страшно перед Нiчим. Iснування всесвiту й Бога, породженого людиною, - випадковiсть. Вiд випадковостi виникнення зовнiшнього свiту як абсолютного (самодостатньо-самопороджувального) перейдемо до розгляду абсолюту як самодостатностi духовної реальностi. Цей перехiд пов'язаний з тим, що абсолюти зовнiшнього свiту й змiни в судженнях про них залежать вiд поповнення наукового емпiричного знання. Цi абсолюти (точнiше уявлення про них) змiнюються з набуттям нових знань.
   Абсолют духовної субстанцiї, духовної реальностi як самодостатньої реальностi iнший. Там немає нових знань, немає взагалi думки, тому що думка вiд самонедостатностi, вiд страху, тривоги i належить свiту iншому на противагу феномену самодостатностi.
   Про абсолют як про предмет знання можна говорити тiльки у зв'язку з суб'єктивними станами людської психiки. Та й то це лише тi знання, якi стосуються станiв, перетворених з недостатнiх у достатнi, тобто це стани компенсаторного характеру, стани, якi компенсують недостатнiсть (Наприклад, людина м'яка, залежна, така, що йде на компромiс. При спонтанному виникненнi самодостатностi цi характеристики знiмаються i людина отримує рiвновагу i гармонiю. Або навпаки людина безкомпромiсна. При станi самодостатностi ця характеристика пом'якшується). Компенсаторних станiв у людини багато. Їх можна класифiкувати. Отже, виникає питання визначення критерiю, ґрунтуючись на якому можна було б вiдрiзнити абсолютний (самодостатнiй) стан духу вiд будь-яких iнших станiв людини. Якщо цi критерiї шукати в гуманiтарних знаннях релiгiйно-мiстичного й естетичного характеру, то там ми знайдемо безлiч рiзних суперечливих описiв станiв людини. Така ж картина спостерiгається й у природничо-наукових знаннях (фiзiологiя, психофiзiологiя), у психологiї.
   У науцi й лiтературi ми зустрiчаємо суперечливi твердження про абсолют, якi показують обмеженiсть наших знань про глибинне багатство природи людського духу. Ця обмеженiсть найчастiше продукує помилки стосовно iндивiдуальностi людської особистостi при зiткненнi її з проблемами скiнченностi духу й тимчасового iснування людини на тлi вiчного й нескiнченного свiту. Це є однiєю з причин того, що в розумiння абсолюту як абсолютних станiв людського духу проникають iдеї про нескiнченне, а фiлософськi метафiзичнi доктрини в цiлому зосереджуються на вирiшеннi суперечностей щодо дiалектики нескiнченного, суб'єктивно-внутрiшнiх станiв людського духу.
   Коли мова йде про абсолют як конкретний стан людського духу, то виникає питання про досягнення (або осягнення) цього стану. У свiтовому мiстицизмi щодо цього спостерiгається акцентування уваги на "незнаннi". Мова навiть заходить про "вчене незнання" (Микола Кузанський, С. Л. Франк). Чому ж "незнання" пов'язують у мiстичнiй фiлософiї з процесом осягнення абсолюту? Насамперед тому, що абсолют не можна визначити напевне. Адже у свiтi ми зiштовхуємося з вiдносними речами й, обмежуючи їх конкретною предметнiстю, та чи iнша наука одержує об'єктивнi iстини, конкретнi знання й знання абстрактнi. Незнання ж у такому випадку стосується сфери почуттiв. Однак навiть у почуттєвiй сферi людина визначає й обмежує свiй душевний стан як якусь визначенiсть, про яку можна говорити, тобто мати про неї знання, але знання на почуттєвому рiвнi. Якщо ми слухаємо музику, одержуючи почуттєве знання якоїсь мелодiї, то це визначенiсть. Про що ж тодi йде мова, коли справа стосується "незнання"? Причому iз цим "незнанням" пов'язують абсолют.
   Якщо ми торкнемося розумiння абсолюту як вiчностi й нескiнченностi, то такий абсолют невизначений. Однак вiн є визначеним i конкретним; i тому його не можна втиснути у сферу "незнання". Це все-таки знання про вiчне й нескiнченне, яке визначено тим, що, якщо що-небудь вiдбувається вiчно або, якщо за якою-небудь предметнiстю може йти наступна, то так може бути без кiнця.
   Звичайно, те, що стосується вiчностi й нескiнченностi, важко обмежити якимось конкретним поняттям i ним визначити цю вiчнiсть i нескiнченнiсть, зафiксувавши, визначивши як кiнцеве. Однак мова йде все-таки про знання, знання як дещо кiнцеве, знання, за допомогою яких людина намагається визначити нескiнченне. Тодi що ж таке "незнання" у контекстi абсолюту? Знання - завжди конкретнiсть i скiнченнiсть, що не вмiщує нескiнченнiсть як абсолют. Отже, коли мова йде про "незнання", то береться не та частина людського духу, яка створює свiдомiстю знання, а та частина духу, яка утворює нескiнченну сферу станiв людини поза конкретикою, поза визначенiстю, поза частковостями думки, розуму, свiдомостi. У цiй частинi духу мiститься нескiнченне, неохватне, абсолютне. Але в нiй немає конкретного знання, а є "незнання". У цiй частинi немає скiнченного духу, а є абсолютне, самодостатнє. Це абсолютне незбагненне - говорить мiстицизм. Однак ця незбагненнiсть iснує не через обмеженостi пiзнавальних здiбностей людини, а з огляду на те, що ця незбагненнiсть переживається особисто людиною, особистiстю, а теоретичне знання про це - сфера iншого, сфера не iндивiдуально-неповторного, а сфера узагальнень. Це як iсторiя з кислим лимоном. Якщо ми не куштували в життi кислого i нас попросять описати смак лимона, то нашi теорiї будуть приблизними. У них ми будемо тiльки заперечувати, знаючи смак солодкого, солоного, гiркого. Пояснення наше буде суто запереченням: "не те, не те". Не солодке, не солоне, не гiрке. Так i мiстик, переживши стан абсолюту, або стан самодостатностi, або стан Бога, говорить "не те, не те".
   Абсолют як нескiнченнiсть нескiнченного, яке є в людинi як його суб'єктивний свiт, особливий самодостатнiй стану духу, недоступний пiзнанню через свою ж нескiнченно-глибинну почуттєву неповторнiсть. Це чуттєво-неповторне абсолютно потойбiчне для iншої людини. Але й для самої людини, що переживає, воно так само абсолютно потойбiчне стосовно його повсякденного стану неспання, коли вiдбувається пiзнання конкретних речей i дiяльнiсть вiдповiдно до пiзнаного.
   Таке абсолютно потойбiчне не може бути витiснене за межi суб'єкта. Воно є одним iз численних станiв його свiдомостi, особливим станом, але станом трансцендентного характеру. Воно потойбiчне лише стосовно стану повсякденного неспання зi своїми можливостями пiзнавати. А отже, потойбiчне до суб'єкта, що пiзнає. Але це ще не означає, що його, цей потойбiчний, абсолютний стан людини, неможливо пiзнати. Наданий людинi цей стан абсолютного характеру можна пiзнавати, як i будь-якi конкретнi, скiнченнi речi. Цей абсолют, а точнiше стан самодостатностi як конкретний стан людини, збагненний. Збагненний абсолют, що мiститься в людинi. Але не до кiнця можна осягнути абсолют, що перебуває поза людиною, абсолют як саморушний нескiнченний всесвiт, або унiверсум. Людина постiйно заглиблюється в пiзнання всесвiту: уже виведено на орбiту Землi телескоп (телескоп Хаббера); уже заглянули у глибини всесвiту, у чорнi дiри. Але до кiнця пiзнати цi глибини навряд чи можливо.
   У фiлософiї абсолют за своїм змiстом представлений як "Чисте Буття", тобто "Чисте Iснування", "Екзистенцiя", або "Екстаз", а точнiше особливий вид екстазу, що розумiється як стан самодостатностi, перебуваючи в якому людина вiдчуває якусь "присутнiсть". Цю "присутнiсть" людина може своєю уявою вивести за межi свiту природи, поставити над природою, уявивши цю "присутнiсть" Богом.
   Крiм "Чистого Буття" абсолют у фiлософiї за своїм змiстом подавався як "Субстанцiя", "Причина Причин", як "Абсолютно Необхiдна Сутнiсть". Але таке визначення досить далеке вiд стану самодостатностi як конкретного стану живої людини. Подiбнi визначення досить абстрактнi. А як вiдомо, будь-яка абстракцiя вип'ячує свою однобiчнiсть. У свою чергу, однобiчне розумiння абсолюту, а так само стану самодостатностi людини, не вiдбиває повною мiрою реальностi як якоїсь цiлiсностi, а вказує лише на окремi її аспекти.
   Людина прагне осягнути цiлiснiсть реальностi, перебуваючи у своєму звичайному повсякденному станi неспання. Вона хоче своїм розумом наблизитися до якогось "Абсолюту", "Самодостатностi". Але цей абсолют як самодостатнiсть трапляється з людиною при її виходi за межi стану повсякденного неспання. При повсякденному ж неспаннi людина стикається з абстракцiєю, а отже - iз однобiчнiстю як окремим аспектом цiлiсної реальностi, аспектом, який поданий людинi в поняттях; окремим, а отже не зовсiм iстинним, що вiдбиває певну сторону абсолюту, сторону, взяту iзольовано. Така iзольованiсть має певний зв'язок з неiстиннiстю, а отже вiдбиває положення непiзнаваностi предмета нашого розгляду - "Абсолюту" як "Самодостатностi". Стосовно нього iстина пiзнавана такою ж мiрою як розумiння пiзнаваностi тiльки iстини.
   Справжнє знання може бути висловлене тiльки щодо абсолюту, а не щодо скiнченних речей. Стосовно останнiх людина може мати лише думку. Однак сам процес висловлення щодо справжнього знання вiдсуває людину вiд абсолюту, тому що в цей момент абсолют певною мiрою вже iнший. I людина говорить про несправжнiй, про непобутуючий у цей момент часу.
   Людський розум об'єднує абстрактнi характеристики абсолюту в єдиний образ, намагаючись сконструювати якийсь образ-символ нескiнченного-вiчного. Але цi спроби, зробленi мiстиком у своєму звичайному станi повсякденного неспання, являють собою лише вiдгомiн стану абсолюту як самодостатностi, коли не було цього повсякденного стану неспання. Тобто мiстик намагається пережитий апофатично-беззмiстовний стан абсолюту, або самодостатностi, надiлити катафатично-змiстовними елементами, для того щоб познайомити iнших людей зi своїми глибинно-особистими станами душi. При цьому катафатично-змiстовнi елементи зображуються як позитивнi риси. Звичайно говорять, що це любов, добро, благо. Це дiйсне благо для особистостi, тому що спрацьовує катартичне начало в людинi, вiдбувається очищення вiд афектiв. Однак, коли мiстик знайомить iнших людей зi своїм внутрiшнiм свiтом, то цей внутрiшнiй свiт, через надiлення його характеристиками (наприклад, Бог як абсолют i самодостатнiсть є любов) стає товаром i вступає в ринковi вiдносини, вимагає пожертвувань для пiдтримки й продовження життя цих характеристик. Апофатична беззмiстовнiсть абсолютного, самодостатнього душевного стану мiстика, перетворюючись у катафатичне, уже надiлене змiстовними елементами, такими, наприклад, як любов (Бог є любов), добро, благо, намагається цi елементи об'єднати й перетворити в якийсь абсолют, непогрiшний, вiчний, нескiнченний. Мiстик перетворюється у фiлософа, розвиваючи й змiцнюючи свої iнтуїцiї про абсолют. Рефлексiєю над абсолютом, на противагу вiдносному, багата фiлософiя Платона, Аристотеля, Екхарта, Кузанського, Беме, Фихте, Шеллiнга, Гегеля. На iнтуїцiї про абсолют багата релiгiйна фiлософiя Псевдо-Дiонiсия Ареопагiта, Августина.
   Коли у фiлософiї мова заходить про абсолют, то завжди мається на увазi якийсь абсолютний дух або, простiше сказати, певний, конкретний стан людини, а точнiше - стан самодостатностi. У фiлософiї завжди пiд абсолютом розумiють не яку-небудь холодну, хiмiчну реальнiсть нескiнченних галактик, а реальнiсть живого, живу реальнiсть людського духу. Тут людський дух представлений у момент творчостi, у момент збiгу його буття iз процесом пiзнання, а точнiше самопiзнання, коли дух визначає себе. Але в такому випадку самовизначення й самопiзнання абсолюту у своїй сутностi трансцендентне, тому що виходить за межi стану повсякденного неспання, як несвiдомий стан. Тому у фiлософiї й iснують погляди про його непiзнаванiсть.
   Абсолют як стан самодостатностi людини трансцендентний у своїй основi. Людина знаходить його у своїй самосвiдомостi, поступово стикаючись iз його трансцендентнiстю не один раз. Знаходження людиною абсолюту (стану самодостатностi) у своїй самосвiдомостi виливається в набуттi нею поняття про абсолют. Але це вiдбувається пiсля того, як людина знайшла дiйсний абсолют (стан самодостатностi, дiйснiсть Бога) у своїй самосвiдомостi. У такому випадку її самосвiдомiсть є сам абсолют (або Бог є самосвiдомiсть Бога, як самосвiдомiсть стану самодостатностi). Таке становище являє собою власну самоспiввiднесенiсть абсолюту як стану самодостатностi людини, при якому вона (людина) дистанцiюється вiд самого цього стану. У такому випадку людина творить саму себе. Цей творчий акт можна розумiти як абсолютну самосвiдомiсть або надсамосвiдомiсть як вiдбиток споконвiчного стану самодостатностi людини. Реальнiсть надсамосвiдомостi в людинi трансцендентна стосовно скiнченного буття як скiнченних, змiнюючих одна одну пристрастей повсякденного, звичайного неспання. Вiдносно цiєї скiнченностi вона (реальнiсть надсамосвiдомостi) нескiнченна у своїй постiйностi й незмiнностi. Ця постiйнiсть i незмiннiсть як якась метафiзичнiсть iманентна всьому iншому як сущому всього iншого людського духу. Iманентнiсть указує на пiзнаваннiсть цього абсолюту як стану самодостатностi i як його вiдбитка у сферi надсамосвiдомостi людини. Однак ця пiзнаванiсть проходить особливим способом, не торкаючись iндуктивних i дедуктивних манiпуляцiй у людськiй свiдомостi.
   Абсолют (або стан самодостатностi в людини) може розумiтися як трансцендентна iманентнiсть. У цьому випадку вiн постає перед людиною як "Присутнiсть", як "вiдчуття проникнення в усе", як "близькiсть чогось абсолютно невимiрного" (у релiгiйному свiтоглядi - Бога). Людина в особистому досвiдi пiзнає абсолют, сприймаючи його присутнiсть. У фiлософiв ця "Присутнiсть" виступає як "Буття", у мiстикiв - як "Єдине" (Плотин), "Дао" (даосизм), "Нiрвана" (буддизм). Ця "Присутнiсть" як абсолют, як стан самодостатностi людини властива не тiльки змiненим станам людини, коли воно посилено наявна в людинi. У своїй легкiй формi вона характерна й для звичайного, повсякденного неспання людини. Тодi ця "присутнiсть" виступає як абсолютна самосвiдомiсть, трансцендентна у своїй iманентностi. I за такого стану людина не зраджує сама себе, належить лише собi, спiввiдносить себе лише iз собою, зi своєю неповторнiстю, неповторнiстю в сприйняттi себе й навколишнього свiту. Для цього не потрiбно нiяких дiй з боку людини. Просто цьому передував страх i самонедостатнiсть, з якими вона жила. Але, якщо людина через якi-небудь процедури (медитативнi психiчнi манiпуляцiї, або наркотичнi стимулятори) свiй дух як скiнченний дух пiднiмає над цiєю скiнченнiстю й будить, актуалiзуючи в собi якусь "присутнiсть", стан самодостатностi як абсолютну трансценденцiю, то це - несправжнє. Справжнє не має потреби в якихось процедурах, не має потреби в стимуляцiї. Справжнє актуалiзується саме собою, у процесi життя, коли певна акцентуацiя людського характеру рiзко змiнюється iншою акцентуацiєю, компенсуючи недостатнє, перетворюючись у самодостатнє. У результатi цiєї актуалiзацiї виникає "прорив" - спочатку у сферу неусвiдомленого, а потiм - у свiдому сферу, коли стан самодостатностi (або стан абсолютної самосвiдомостi) проникає в людський дух повсякденного неспання. Стан повсякденного неспання вимагає, щоб самосвiдомiсть людини втiлювалася в чомусь, у якихось символах i образах, перетворюючись iз апофатичного в катафатичне, продаючись, вступаючи надалi своїми продуктами (символами й образами) у ринковi вiдносини з iншими людьми. Символи й образи - це вже такий рiвень, коли суб'єктивнiсть трансценденцiї людського духу як "нескiнченне" угадується в "скiнченному". "Скiнченне" ж, у свою чергу, виявляє "нескiнченне", демонструючи цiле як цiлiснiсть людської свiдомостi у продуктах людського духу, фiксуючи у фiлософсько-мiстичних поняттях (наприклад, у таких, як "Єдине" у Плотина). Однак зауважимо, що абсолютне, або самодостатнiй стан людського духу (а тим бiльше абсолютне як об'єктивну реальнiсть у її цiлiсностi), пiзнати до кiнця неможливо, тому що не все, що пiзнано суб'єктивно, може бути вiдтвореним людиною до кiнця. Пiзнати можна лише певною мiрою, тому що людський дух може домогтися того, що самосвiдомiсть при станi самодостатностi (або при абсолютному станi душi) одержує наявне буття в самосвiдомостi людини при звичайному, повсякденному неспаннi, а не при змiненому станi свiдомостi.
   Абсолют як об'єктивну реальнiсть у своїй цiлiсностi пiзнати до кiнця неможливо, тому що вона нескiнченна. При цьому доки ми її пiзнаємо, вона змiниться й стане iншою, можливо, iз зовсiм iншими принципами. Ми можемо лише здогадуватися про деякi закономiрностi, беручи окремий випадок. Можна намагатися уявно вiдтворити структуру стану абсолюту в собi (або стану самодостатнього характеру), де передбачається абсолютно випадкове й абсолютно необхiдне, абсолютно вiльне й абсолютно невiльне, повне й неповне, "зряче" буття й "слiпе" буття як таке. Можна уявити абсолютне як трансцендентним, так i iманентним, що припускає свiдомi й вiльнi творчi дiї людини. Людина може уявити абсолютнiсть духу, особистостi, самосвiдомостi цiєї особистостi; щось абсолютне в людському дусi - як необхiдне в цьому дусi, так i вiльно-випадкове в ньому. Але це буде лише уявлення. Абсолют як самодостатнiй стан людського духу приходить як випадок (випадково), у самоодкровеннi. Самоодкровення абсолюту залишає слiд у самосвiдомостi людини. Однак не можна виключити як причину вольову спрямованiсть людського духу, його активнiсть, активнiсть щодо вибору самого абсолюту, його вибору з безлiчi iнших проявiв унiверсуму.
   Абсолют, або вища реальнiсть, або людина в станi самодостатностi, що є синонiмами, у стародавнiх iндусiв такий же, як i в стародавнiх грекiв. Вищий Брахман упанiшад "єдиний", "вiчний", "не пiдданий змiнам", так само як "не пiддано змiнам Буття" Парменiда. Як давнi iндуси, так i стародавнi греки розумiли цю Вищу реальнiсть - нероздiлену, цiлiсну й нероздвоєну (або нешизоїдну). Звiдси й чистота, i духовнiсть цiєї реальностi як шанування в людинi станiв вiдсутностi сумнiвiв, коливань, нетвердостi, подвiйностi, нестiйкостi, несталостi, або просто слабкостi духу як шизоїдностi й вiдiрваностi вiд усiх. Перiод шизоїдностi в людинi повинен змiнюватися перiодом нешизоїдностi. Це як норма.
   У чистотi Вища реальнiсть (Брахман) збiгається з Вищою реальнiстю людини (Атман). У цiй чистотi їх єднiсть. Цiєю чистотою виявлений абсолют як стан самодостатностi людини, тобто стан повноти. Такий стан розумiється як повне сполучення об'єкта, суб'єкта й процесу пiзнання, в якому стали тотожними об'єктивна реальнiсть i суб'єктивне людське "Я" як чиста свiдомiсть. Така тотожнiсть може бути в людини не в повсякденному неспаннi, а в момент творчого осяяння (натхнення), коли усувається на час шизоїднiсть (роздвоєнiсть), коли людина єдина сама у собi. Творче осяяння має змiст. Але воно занурене в беззмiстовний стан щастя як супутнiй цьому творчому акту. Мiстицизм робить акцент саме на цьому беззмiстовному станi щастя, тому що вiн випереджає процес творчого осяяння, випереджає прояв творчого акту (натхнення). Але й тодi, коли вони вiдбуваються разом, проявляються одночасно, ця беззмiстовнiсть присутня саме в супутньому станi щастя. Саме беззмiстовний стан щастя описаний у мiстицизмi як абсолют, тому що вiн є причиною, супутньою всьому подальшому змiстовному творчому осяянню людини, описаному в катафатичнiй теологiї. Беззмiстовний стан щастя як абсолют є предметом апофатичної теологiї. Абсолют апофатичної теологiї багато в чому суб'єктивний, i тому найчастiше недоступний рацiональному осмисленню, не стає досить явним, залишаючись трансцендентною реальнiстю. Це вiд того, що абсолют (феномен самодостатностi) - не сам творчий процес, що має змiст, а феномен, супутнiй творчому процесу в людини.
   Вiд вiдсутностi змiсту абсолют (самодостатнiсть) втрачає будь-якi властивостi. Вiд цього виникає складнiсть у його визначеннi. Через це абсолют перетворюється в об'єкт (об'єкт як певний суб'єктивний стан людини), про який взагалi неможливо мати якi-небудь уявлення (наприклад, у буддизмi). Вiд неможливостi приписати певнi характеристики абсолюту (самодостатностi) у буддизмi виникає образ "Пустоти". Абсолют у буддизмi розглядається як "пустота", що спорiднено з брахманiзмом, де абсолют поданий як "чиста свiдомiсть" (у християнствi як блаженство жебрака духом, як повнота), яку людина не може осягти своєю саморефлексiєю. Неможливiсть осягти саморефлексiєю самодостатнiй стан свiдомостi (або абсолют) говорить про найвищий ступiнь спонтанностi його прояву, коли важко вловити причини його виникнення. Одним з головних проявiв абсолюту (або феномена самодостатностi) є повна вiдсутнiсть страху. Це лякає людину, яка цей стан переживає, тому що страх є регулюючим, стримувальним моментом, а вiдсутнiсть його небезпечна для людського життя в соцiумi. Однак стан абсолюту (самодостатностi) не триває у людини довго. Але в цей момент людина - бог. Вона щось осягає. Релiгiйна людина (у будь-якiй традицiї - християнськiй, буддистськiй, мусульманськiй) ставить подiбнi стани над природою, як надприродне. Однак наслiдком цього може бути неадекватна поведiнка, поведiнка, яка не вiдповiдає природi й призначенню людини.
   Людина вiдрiзняється вiд тварин тим, що може далi передбачати небезпеку вiд зовнiшнього свiту природи, використовуючи для цього культуру, культурнi цiнностi науки, технiки, мистецтва, застосовуючи мову комунiкацiї. Страх - у природi людини; вiд нього творчiсть, потiк свiдомостi для передбачення й подолання небезпеки стосовно себе, близьких, людства (хоча неадекватний, надмiрний страх - патологiчний). Якщо страх надмiрний, то виникає або патологiя, або компенсацiя у виглядi абсолюту, стану самодостатностi. Ця компенсацiя проявляється як повна вiдсутнiсть страху спонтанно, сама собою, якщо людина правильно органiзовує своє життя, запобiгаючи небезпецi, активуючи для цього силу волi. Але якщо людина штучно хоче одержати стан, у якому вона буде позбавлена страху, то така людина може одержати лише стан "вiдмороженостi", а не стан "нiрвани", "мокшi", "саторi", "самадхi", "Царства Божого", "абсолюту", "самодостатностi".].
   ...
   ...
   [Феномен самодостатностi є немотивованим екстатичним станом людини. Цей стан супроводжується творчим осяянням. При даному станi дух неiнтенцiональний. Феномен самодостатностi виникає при спонтанному нiвелюваннi вiдчуття неповноцiнностi й недостатностi в процесi становлення здатностi особистостi керувати надлишком своїх спонук.].
   ...
   ...
   [Феномен самодостатностi як предмет феноменологiї особистiсного "Я" людини виявляється в колi таких процесiв, як змiни вiдчуття неповноцiнностi на вiдчуття повноти (самодостатностi), i навпаки.].
   ...
   ...
   [Якщо ми розглядаємо феномен самодостатностi, спочатку розглядається у людини вiдсутнiсть успiху дiй як причина появи вiдчуття неповноцiнностi й усунення цього вiдчуття шляхом включення компенсаторних процесiв, що веде до суб'єктивного переживання вiдчуття самодостатностi й просвiтлiння душi людини.].
   ...
   ...
   [Стан повноти (або самодостатностi) подається як iстинне свiтло, яке часто не помiчають оточуючi. Свiтло правдиве свiт не пiзнав (Iв 1:9, 1:10). Для людини, яка переживає стан самодостатностi, вiн є свiтлом - дуже значущим i важливим. Але свiт, оточуючi не можуть вiдчути й пiзнати цей стан. Вiн суб'єктивний. Навiть свої люди (Iв 1:11) не приймають i не розумiють цього суб'єктивного переживання, не бачать його i не знають його (Iв 14:17). Але вiд повноти цiєї приходить благодать людинi (Iв 1:16). Самодостатня повнота. Вiд неї переживання благодатi як звiльнення вiд недостачi (неповноти). Пiд повнотою розумiється Бог (Iв 1:16). Через суб'єктивнiсть переживання цього Бога не бачив нiхто нiколи (Iв 1:18). Цей стан позбавлений змiсту (К. Ясперс). Бiльше того, не кожен здатен вiдчути цей стан Бога, тобто побачити Царство Боже. Для цього необхiдно народитися згори (Iв 3:3), а простiше кажучи, мати природну схильнiсть вiдчувати подiбнi стани в бiльш-менш вираженому виглядi. Природна схильнiсть передбачає народження з води i духу (Iв 3:5), що можна зiставити з народженням з води даосiв. Тобто припускається чутливiсть i слабкiсть нервової системи, передбачається бути вiвцею, а не вовком. Цей дух i є станом самодостатностi через те, що людина не знає, звiдки приходить цей стан i куди йде (Iв 3:8).
   Стан самодостатностi, або Духу, не вимiрюється (Iв 3:34), не керується за кiлькiсною необхiднiстю. Вiн приходить нiби згори, пiсля чого людина вже не прагне чогось iззовнi, бо джерело вiдкривається в нiй самiй. У людини є потреба не мати прагнення (Iв 4:15), а є не тiльки потреба бажати. Визначення вiдсутностi прагнення - це i є та пожива, яку маємо на увазi пiд станом самодостатностi, або повноти, або Царства Божого, або Духу. Цю поживу не знають оточуючi (Iв 4:32), вона суб'єктивна. Але, маючи її, людина називає себе Богом, робить себе рiвною Богу (Iв 5:18), тобто перестає бажати (Iв 3:35). Схильнiсть до подiбних переживань має даватися людинi вiд народження (Iв 6:65). Цих переживань оточуючi можуть не знати (Iв 7:28). Вони не з цього свiту (Iв 8:23), тобто не мають чiтких причин i неiнтенцiональнi, не спрямованi, але роблять людину вiльною (Iв 8:32) вiд неповноти, недостатностi, неповноцiнностi, коли людина виконує пожадливостi (Iв 8:44). Не виявляючи пожадливостi, людина вiдчуває себе Богом (Iв 10:33), самодостатньою. Про це вона говорить й iншим, що вони Боги (Iв 10:34). Подiбнi стани тимчасовi, трапляються у звичайної людини, яка може розжалобитися, зворушитися (Iв 11:33), розплакатися (Iв 11:34). При цьому розжалобитися внутрiшньо, у собi (Iв 11:38). Проте людина вiдчуває у собi й особливий свiт i говорить не вiд себе (Iв 12:49), а вiд iменi цього особливого свiту як самодостатнього, як Царства Божого, як Отця Небесного (Iв 12:49). Дотримуючись заповiдей як терпiння, як практики терпiння до людини, стан самодостатностi одного разу настає сам (Iв 14:21). Тодi людина безстрашна (Iв 14:27). Лише людинi непристосованiй, не зi свiту цього судилося вiдчути феномен самодостатностi, лише вона обрана (Iв 15:19) для цього. Вiд непристосованостi й недостатностi людина буде сумна, але сум буде в радiсть (Iв 16:20). Та спочатку вiдчувається скорбота, а потiм не пам'ятається вiд радостi (Iв 16:21). Пiсля суму приходить радiсть (Iв 16:22).
   Самодостатнiсть - це особлива радiсть. Тодi людина залишає свiт i йде до Отця (Iв 16:28). Але вона, у той же час, i виходить вiд Бога (Iв 16:27), перед цим вiдчувши самодостатнiсть. Це проглядається в людинi, коли вона не має потреби (Iв 16:30). Тодi оточуючi розумiють, що вона вiд чогось вищого, має вищий стан духу, тобто вона вiд Бога вийшла (Iв 16:30). Тодi видно, що людина перемогла свiт (Iв 16:33), має владу над тiлом (Iв 17:2) i радiсть досконалу (Iв 17:13). I лише коли людина не зi свiту цього, не в гуморi, на змiну приходить цiлiснiсть i повнота, коли людина досконала (Iв 17:23). Але це суб'єктивно, i свiт оточуючих людей цього не пiзнав (Iн. 17:25). Це Царство не вiд свiту цього (Iв 18:36), не звiдси (Iв 18:36). Iз цього - i царство глибин людської душi, яка не має потреби (Iв 16:30), що змiнюється прагненням (Iн. 19:28). Вiдсутнiсть потреби i прагнення змiнюють одне одного. Самонедостатнiсть поступається мiсцем самодостатностi. У людинi є все: i самодостатнiсть i самонедостатнiсть, i повнота i неповнота, i повноцiннiсть i неповноцiннiсть. Одне перетворюється в iнше. Людина в рiзний час рiзна. Буває, що людина боїться, а є моменти, коли повнiстю вiдсутнiй страх. Це самодостатнiсть. Вона приходить сама. Для цього не потрiбно нiчого робити, тiльки терпiти.].
   ...
   ...
   [З появою феномена самодостатностi в людини вiдсутня боротьба мотивiв. Людина взяла на себе певнi зобов'язання, поклялася їх виконувати, а мораль i закон вимагають вiд нас виконання того, що ми обiцяли (Я. А. Слинин), однак людина спокушається iншими речами. Вона клянеться додержуватися обiцяного i порушує клятву, спокушається, коли її вiдвiдує лукавий, коли Царство Боже залишає її, коли вона - не Бог. Проте у якiсь моменти свого життя вона i Бог (Iв 10:34). Бiблiйнi положення про те, що люди самi по собi, у певнi моменти свого життя є богами, орiєнтуються на те, що Бог не якась зовнiшня сила, що створила свiт за сiм днiв (а за сiм днiв свiт творить сама людина-Бог у своїй уявi), а просто певний стан людини].
   ...
   ...
   [Коли до людини приходить стан самодостатностi, то вона - Бог i перестає клястися й боротися сама з собою, щоб виконати обiцяне.
   У станi самодостатностi прийняте зобов'язання вже не порушується. Лукавий вiдсутнiй. Спокуси нема. Тодi можна вже й не клянуться. Та й не потрiбно займатися цим зовсiм. Не клянись зовсiм (Мт 14:35), так як клятва це те, що вище - так чи нi - у людинi. А що вище - так чи нi, то це вже вiд лукавого (Мт 14:37). Тобто сама клятва вiд лукавого, за вiдсутностi в людинi Царства Божого, бо у цей момент (у момент клятви) людина не виконує те, що намiтила, що має робити, а лише клянеться виконувати. Пiд час клятви вона не виконує, а проводить у собi, що понад так, так; нi, нi (Мт 14:37), проводить те, що вiд лукавого. Коли нема боротьби мотивiв у людини й того, що понад так, так; нi, нi (Мт 14:37), тодi людина творить. Тодi ви творите, ви боги (Iв 38:35). Тодi творить Бог, а точнiше, творить Всесильний, всесильне в людинi (Бут 1:1) або просто людина в станi самодостатностi; небо й землю творить у своїй уявi. I тодi над уявними небом i землею носиться Дух Божий (Бут 1:2), тобто ще в якiйсь мiрi наявний в людинi стан самодостатностi. Але якщо людина захоплюється у своїх уявлення, то стан самодостатностi зникає, i на його мiсце приходить пристрасть. Тодi Духа Божого в людинi вже нема або мало його. I вона називає речi (Бут 1:4, 1:8), творить захоплено, втративши повноту.
   Людина мiнлива. Вона або має повноту, про яку говорить Святе Письмо (Iв 1:11), або втрачає її. Це властиво будь-якiй людинi. Це було притаманне й слов'янину давньої України-Русi до того, як святi тексти Бiблiї проникли на територiю Київської Русi. Стан повноти людського духу вiдображений у дописемному фольклорi, у замовляннях, пiснях i прислiв'ях українцiв. Це особливо виражено, коли починають вести мову про частку (ДОЛЮ). Сама частка (ДОЛЯ) може виступати як повнота, як божественнiсть, коли ця частка (ДОЛЯ) велика (велика частина, повна частина, повнота, коли вже й частини немає). У такому випадку людина вiдчуває щастя, повноту щастя. Опис щастя в українському фольклорi збiгається з описом стану самодостатностi людини як стану повноти. Цей стан має характеристику спонтанностi. Цей стан має властивiсть спонтанно виникати в людинi. Тодi повнота щастя як лихоманка, нападає на людину, коли захоче (А. А. Потебня).].
   ...
   ...
   [Звертає на себе увагу даосизм, де повнота схожа на порожнечу. Ця повнота-порожнеча невичерпна (Дао де цзин). Такi, здавалося б, суперечливi висновки навряд чи мiстять за своєю суттю суперечностi, бо описують стани людського духу, якi невичерпнi у своїй своєрiдностi. Можуть бути заперечення в тому планi, що християнськiй культурi не властивий розгляд розумiння порожнечi. Це притаманно даосизму, буддизму. Тому християнство й даосизм, буддизм зовсiм вiдрiзняються й не мають подiбностей. Проте, якщо порожнеча стосується стану духу людського, то проступають явнi схожостi християнства, даосизму, буддизму. Прикладом може стати християнська убогiсть духу. У Бiблiї мова йде про те, що блаженнi убогi духом. У цьому разi убогiсть i порожнеча виступають синонiмами.]
   ...
   ...
  
   ПИШУ СЛОВА. РИСУЮ РЕЧЬ
  
   ...
   ...
   Мне все без остатка будет.
   Мне все без возврата случится.
   И песни петь, и смеяться
   Не мне на том белом свете,
   Что смерти подобный порою,
   Когда возвещает о благе.
   На самом же деле сжирает
   Как человек, как вепрь...
   Я так и не думал раньше,
   В розовый цвет обутый
   Сейчас прохудились ботинки.
   У рядом стоящего - тоже.
   Мы будем однажды плакать
   За все, что содеяли в мире.
   Торты не полезут в горло.
   И сладости горькими станут.
   Ребенок родится
   С одной ногой.
   Этого мало?
   А?
   ...
   ...
   Вижу, не вижу?
   Не знаю!
   Вновь за забором забор.
   Люди исчезли вовсе.
   Все в телевизоры смотрят.
   И там им полощут мозги.
   Они рады, как дети.
   Конец света идет.
   ...
   ...
   В мире блаженном будем, будем гореть и чахнуть.
   И не спасет разлука с тягостным миром грез.
   Горы окажут движенья.
   Души окажут движенья.
   А мы за блаженством в погоне не удивимся тому.
   Карою будет смерть.
   Кабы для нас лишь только.
   ...
   ...
   Уходящее лето. Сбережет что его?
   А ничто, никогда! Уходящее лето, и все!
   Будет ветер в лицо.
   Будет солнце палимое - в темя.
   Будет это опять через холод суровой зимы.
   Я случайно почуял покой первозданный.
   От того и ликую, невзирая на холод, на жажду.
   ...
   ...
   Я уходящий в бездну.
   Я улетающий в даль,
   В ту... Без остатка и смеха. В ту, безыскусно святую.
   Порою придет ко мне мысль:
   Зачем я живу на свете?
   Мне мало чего подвластно.
   И я смеюсь, ликую.
   Что мне назначено мною, мною самим: Исполню.
   Сам же я часть людская, а значит, Вселенной самой.
   Скажу еще что-нибудь...
   Нет же: смеюсь; ликую.
   ...
   ...
   Вдруг говорю и плачу
   Будет ли жизнь, будет?
   Если мы все - только фарс.
   Если мы все из себя.
   А время уносит все.
   Само уплывает куда-то.
   Угроза над нами стоит
   Как и всегда, как прежде.
   Одна на всех угроза.
   А мы все воюем друг с другом,
   Будто лишились ума в мечтах о нирване, о благе.
   Что будет, когда мы сдохнем?
   Оставим мы что сыновьям?
   ...
   ...
   Жизнь будет случайным ветром, пронесенным и проносимым.
   Это будет случайно вечным, несравненным таким и синим; в моей памяти вечно греть, век от века рождаться в детях; говорить, говорить сполна о содружестве; и до боли.
   ...
   ...
   Будет вечность нам сниться раскатами.
   Будет час упадающе синий,
   Когда мы, невзирая на смуты говорим только "Да". И все тут.
   Счастье это?
   Не знаем; и знаем.
   Лишь порыв нас влечет в непокорность.
   Это благо?
   И да. И нет.
   Все зависит от степени зрелости,
   Чтобы вдруг оставаться на месте,
   Сохраняя плоды, и плод
   В женском теле всех женщин мира,
   Собирая в единое жизнь духом собственной теплоты.
   ...
   ...
   Вот она, часть Вселенной!
   Вдруг прилетит однажды.
   Встанет стеной, преградой.
   Станет немым пределом.
   Мы же не так все видим,
   В розовом цвете только,
   Праздно гуляя холмами,
   Поем, но за упокой.
   ...
   ...
   Ценность, что останется когда-то...
   Море не останется никак.
   Небо так изменится, что странно будет видеть это вещество.
   Человек? Он весь исходит новым.
   Что же постоянно, навсегда?
   А присоска!
   И присос к другому.
   ...
   ...
   Рассвет. Приходит тишина. И небеса светлы до боли. Лишь облака в луче плывут, напоминая о бессмертье и лишь о том, что до него идти, идти через преграды, которые пошлет нам небо, своим случайным дуновеньем похолодящим благодать блаженства нашего, нирваны, которая с ней рядом спит в душе нетленной и свободной, но вспоминающей о смерти при взгляде в эти небеса. От них всего нам ожидать. Так стоит с водкой на траве встречать рассвет орозовелый?
   ...
   ...
   Ночные просторы, когда звезды издают тишь, кажутся бессмертными сами по себе. Но стоит вспомнить, как все вокруг меняется, как однажды несколько звезд падали с небосклона, как еще раньше наблюдался звездопад, то и понимаешь, что все по отдельности временно.
   И время поглотит все. Даже бессмертную тишину моей души, когда она в покое даже в те времена, когда за мною гналась свора собак и хозяева с ружьями наперевес.
   Каждый в своих условиях.
   Одни люди хозяева других.
   Собаки, конечно же, меня догнали, повалили наземь и истерзали тогда до полусмерти. Пока не подошли хозяева.
   Собаки. Преданные существа, ведомые своим желудком.
   Люди тоже преданные существа других людей.
   Я не предан никому.
   Я страдаю от этого.
   Но зато я могу созерцать звездопад и думать, что все тщета. Стоит только этому звездопаду стать помощней, и людей на Земле не будет. И Земли самой не будет.
   Не будет людей-хозяев и людей-подчиненных. Люди об этом не задумываются. Они думают, как подчиняться и повелевать.
   Нету у людей общего дела для спасения.
   Смерть поджидает их.
   ...
   ...
   Вот он, пришедший праздник, ветром гонимый, бурей. Вот он прошедший рядом, как времена мои. Будет ли что-то однажды? Что для меня, для близких? Капают капли с крыши. Так и проходит весна. Так же проходят годы. Так же проходят жизни. Где же скопилось все это?
   Вода просто уходит в песок.
   Все безвозвратно! И что же? Будем пытаться выжить.
   С этим возможность не чахнет.
   С этим она цветет.
   ...
   ...
   Когда настанет час, что будут ветры синими.
   Когда вдруг ураганы покроют землю серым.
   Тогда нам вспомнится, что делали не так.
   Но нам тогда лишь умирать останется.
   ...
   ...
   Проходит час слепой и дикий,
   Воспетый в мир круговращенья.
   Нам знать его во всем пределе.
   Нам знать его во всей мольбе.
   Нам мир не дан.
   Не дан нам час.
   Мы - поглотители просторов.
   ...
   ...
   Приходящий признак
   Этой жизни мерзкой,
   Этой жизни скользкой
   И никчемной очень...
   От чего так плохо?
   Небо потемнеет.
   Делай что-нибудь!
   ...
   ...
   Во всяком случае, нам жить;
   И жить счастливо во всех веках, стремительно придя к тем новым дням, что так покажут жуть.
   ...
   ...
   Час будет новый с нами.
   Новый предел - тоже.
   Что нам поможет в жизни?
   Напрягай свои силы.
   ...
   ...
   Все улетит в никуда.
   Я просветленья достигну.
   Где же тот маленький двор, дом, где я рос, и лужайка?
   Среди бетонных громад, в городе дышим бензином.
   Я просветленья достиг?
   Среди бетонных громад?
   ...
   ...
   Я верю в себя и в Бога.
   Везде оставляю след.
   И знаю, что будет смерть,
   Если не буду жить.
   Если не буду дерзким, чтоб жизнь земную спасти.
   Рассвет начинается рано.
   А я уже весь наготове.
   Мне умирать некстати.
   Кто знает все так, как я?
   ...
   ...
   Слепок своих мозгов оставлю на белой бумаге; слезы свои и боль, когда пишу эти строки.
   Затем замолчу, притихну. Ни мысли, ни шелеста листьев.
   Природа замрет однажды даже в грохоте волн, когда я увижу себя доподлинно сущностным самым.
   Потом все опять в движенье снова прейдет сполна. Волны морские нахлынут на берег, вновь грохоча.
   И сколько то будет лет продолжаться со мною? Все отражу на бумаге.
   Волнам достанутся эти листы?
   Людям? Друзьям для прочтенья?
   Космосу? Огненным солнцам Вселенной?
   Лаве вулканов?
   Не знаю.
   Не знаю.
   Нам бы беречь для других нежность души и воли.
   ...
   ...
   Прильнет к щеке вновь тихий вечер. Закат ушел. Восхода нет. А звезды бездною сверкают на небе синем. И сполна нисходит то блаженство мира бесстрастно тихое...
   Затем мелькнет в глубинах где-то мысль. Исчезнет, и не развернувшись...
   То благодать.
   Собаки лают в отдаленье. И то все кажется нам дальним. Пришло оно, благое чудо душевной неги. Мир притих.
   И сколько это будет длиться?
   Не знаю право. Все сполна.
   На самом деле много боли, проблем и черноты земной.
   Мы будем вечностью богаты?
   О нет! Нам думать надо, жить.
   ...
   ...
   Пройдет мой век осиротелый.
   Пройдет второй и третий.
   Восстанут ангелы, умрут.
   Восстанут души и исчезнут.
   Все будет смерть.
   И только вечность нам будет синевой протонов.
   От них пронизывает дрожь радиоактивной пыли. От них не уберег я жизнь, за пивом все гоняясь лучшим.
   Сейчас я перед фактом. Да!
   ...
   ...
   Конец мне близится, конец.
   А я чего-то все желаю.
   А я куда-то все бегу,
   Куда-то мчу свой стан упругий.
   Не за иллюзией ли? А?
   Не знать я не могу все это.
   Мне жить и петь...
   И умереть...
   Останутся дела, прорезав куда-нибудь свой результат.
   ...
   ...
   Будет буря.
   И будет гром.
   Деревья валиться будут.
   Что еще вам сказать, мой друг?
   Такие пророчества.
   Все тут.
   Взгляни в Библию.
   Или в Коран.
   Веды перелистай.
   В упанишадах найди страницы катастроф, души катастроф. Не случайных, впрочем.
   Так было. И так будет.
   Готовься, мой друг.
   Начинай!
   Тебе захотелось новых блюд?
   Пищи простой мало?
   Мало просто для рожденья детей проникать друг в друга?
   Мало пищи простой человеку.
   Простого мало.
   Но, главное тратит он время.
   А его не так уж много.
   Бури не за горами.
   ...
   ...
   Я ведь не знаю, что нам писано вечным светом.
   Я и не знаю, где нам вещим пределом жить.
   Так же не знаю, как нам жить и не жить однажды.
   Жить и не жить нам, вечно зная, что солнце погаснет.
   ...
   ...
   Что доказать вам надо?
   Что города - не люди?
   Что не могут они смеяться?
   Камень один и только?
   Что доказать вам надо?
   Что машины блеск - не вечный?
   А человек что - вечный?
   Ну, это посмотрим еще!
   Засучи рукава, и работай!
   ...
   ...
   Впрочем, не знаю, будет в нас говорить счастье?
   Впрочем, не знаю, будет петь в нас священное благо?
   Мы же, как нервный импульс.
   Внутри же покой, как ни странно.
   Мы хладнокровно дерзаем.
   Мы сумасшедшие, впрочем.
   ...
   ...
   И в час любви нисходит к нам покой.
   И в этот час придет очарованье.
   Вон та звезда небес улыбкою одарит.
   А может быть, нам просто хорошо, что рядом друг надежный греет?
   ...
   ...
   Я пас. Мне спорить с ветром?
   Нет!
   Мне побеждать. Мне побеждать.
   Иначе смерть мне!
   Ветер так холоден.
   ...
   ...
   Я вам рассказывал однажды, как ветер стук устроил вечером на крыше?
   Так вот!
   Тот стук все ширил мне тревогу. И проникая вглубь моей души, переменил ее основы.
   Я по-иному начал мыслить и исходил теперь из жизни и угрозы. Угрозу представляет мир, что вне, что ширится и хаосом зовется.
   А я как жизни представитель, как разум, все берегу, что может пригодиться, когда во мне тот хаос будет танцем. Ведь я не то, что изломать так просто.
   ...
   ...
   В час тишины будет гром.
   До?
   Или после?
   Или во время?
   Я говорю!
   И пою...
   Катятся камни-громады.
   ...
   ...
   Я говорю и плачу.
   Жизнь моя, твоя...
   Черным пределом будет...
   Если еще разок
   Мы возымеем страсти
   Не для всех нас.
   ...
   ...
   В мире - и в вас, и в нас,
   В вечном, в слепом, святом
   Час говорящий придет.
   Найдет меня, позовет.
   И я иногда - не я,
   И ты иногда - не я,
   И мы - говорящая тень,
   Как будто бы в нас покой.
   Ничто в этом мире грез,
   Ничто в этом мире гроз,
   И мы, как всегда, одни,
   Немые пред молнией дикой.
   ...
   ...
   Уйдет, умрет все то, что было.
   И возродится новый час,
   И возродится новый демон!
   И гений!
   Но зачем же Я?
   ...
   ...
   Пройдет покой.
   И час умрет.
   И низойдет блаженство смыслом.
   И отдадим себя сполна.
   ...
   ...
   Мне говорить и верить. И умереть, умереть.
   Час испещренный недугом, час испещренный тобой.
   Нам разорвать все связи.
   Но, мы на одной планете. Решать нам одну задачу. И потому берегись.
   ...
   ...
   В мире блаженного счастья я восхищаю вас, вас небеса и горы, вас несуразный размах, чтобы со всем тем скреститься духу людскому однажды на время покончив с тревогой, все той, что страшит и пугает.
   ...
   ...
   И двигаясь к иным просторам звездным...
   Дерзаю только.
   Что еще?
   А ничего!
   Лишь выжить средь пространств Вселенной.
   ...
   ...
   Все, что бывает с нами, с тем, что всегда одно, с тем, что всегда клокочет, с тем, что всегда поет, перетворяя негу, перебивая пыл камнем грохочет часто, нежностью часто исходит, несокрушимо дико вдребезги бьет по всем, всем кто имеет сердце, всем кто имеет нервы, нервы и нежность, нежность рвущуюся напополам, не воскресая вовсе, не возрождаясь снова, не пачкая этим себя, других, что на издыхании все перебив в себе, чванится вкрай, позабыли только плывут, плывут по гладям небес и морей, зная, что есть и что будет.
   ...
   ...
   Прохожу мимо старых ворот.
   Здесь я жил.
   Здесь я жил когда-то.
   Пронеслись все года чередой. Я другой и в других местах.
   А звезда надо мною как прежде.
   "Эх, обманчива неизменность".
   Так науки рассказ свой ведут.
   Раньше был их рассказ по-другому,
   По-другому и я себя вел.
   ...
   ...
   В этот час говорю я вновь про тебя, про тебя опять.
   Льется дождь, льется дождь слезой.
   Промокает одежда всласть.
   Радость бьет вдруг по нервам моим.
   Знаю все то, что будет с нами.
   Но исхода не ведаю все ж,
   Потому непрестанно тружусь.
   ...
   ...
   В час тишины незабвенной я замираю и плачу. Плач о конце Вселенной. О конце человека скорблю. Будет все то не скоро. Но выхода все ж не найти.
   ...
   ...
   Будет час, уходящий в ничто.
   То ничто называется смертью.
   Смерть не просто моя, а всех!
   Призадуматься надо о смысле.
   ...
   ...
   В мире бывает странно.
   Все вдруг пройдет, промчит.
   Стоит ли жить на свете, если лишь смерть в окно?
   Стоит!
   Нам смерть дана!
   Жизнь дана нам тоже.
   ...
   ...
   Я положу на небо руки своей пять пальцев.
   Потом уберу я руку.
   Солнце светит, как прежде.
   Сколько ему светить, скажи мне, питая зеленый лист в лесах?
   Сколько питаться мне орехом этих лесов, остающихся в малом?
   Не знаю!
   Однако подумать надо.
   Всего ничего той жизни нашей.
   ...
   ...
   В мире бывает счастье.
   Счастье, которое есть.
   Есть бесконечный смысл.
   Но иногда такое:
   Вдруг накатит слеза...
   И все лишь за тех, кто будет.
   Мы ведь отмучались, в общем.
   ...
   ...
   Час тишины восстанет
   Миром свободным вновь.
   Я же прикованный мыслями все о былом, о былом...
   Былым я исчислил будущность
   И там не нашел себя.
   Пространства простых веществ:
   Гелия и водорода, меди, воды, кислорода...
   Нет городов, эмоций.
   Только простор Вселенной.
   ...
   ...
   Час, говорящий с нами,
   Будет опять, опять.
   Мир бесконечно нервный.
   И не простой.
   Час, говорящий с нами все о былом, о былом...
   Будет еще в покаяньях.
   Когда звезда упадет.
   Когда вихри закружат закружат.
   Метель заметет окно,
   И света не будет видно.
   То вспомним, что делали мы.
   ...
   ...
   Пройдет, может быть, немного, пять миллиардов лет, и космос все успокоит. Солнца не будет совсем. Как человек тогда будет? Думать о сладостях что ли?
   ...
   ...
   Все нам представлено сразу:
   Ветер, и вечность, и день.
   Мы неразумные птицы,
   Все о былом, о былом...
   Будет конец? Мы не знаем!
   Только порхаем и все.
   Что есть предельное счастье?
   Мы уж открыли давно.
   Так встрепенуться бы надо.
   И посмотреть в небеса, в ужас, что движет и движет, звезды стыкая в одно.
   Щелочки нет там для нас.
   Мы ее сами добудем!
   Так добывай же скорей!
   Видишь, звезда уж погасла.
   ...
   ...
   В мире нам будет радость.
   В мире нам будет печаль.
   Мы для себя все будем.
   Мы для себя все есть.
   Нам бы вот только часу, часу побольше подумать, как уберечься от солнца, как уберечься от звезд и от планет, что мчатся к нам скоростным прыжком.
   ...
   ...
   Час уходящий прочь.
   Вижу его сполна.
   Что он приносит мне?
   Только уносит все.
   Не оставляя следа, жизни, надежды той, что пропоет мне все ж: "Это в веках, в веках".
   Я окунусь в волну моря бескрайнего, ах!
   Вынырну новым совсем.
   Мир! Не прими меня!
   ...
   ...
   Будет час, воплощенный в день светлый, светлый и яркий очень.
   Будет ночь.
   Будет час ночи.
   Тучи хмурые будут тоже.
   Постарайся прожить все то, что тобой помыкает однажды.
   Тогда свет твоему уму снизойдет, словно из бездны Вселенной.
   ...
   ...
   Узнаем мы час напрасный. Узнаем мы мир и боль. А слезы засохнут вовсе пред тем, что бывает однажды, когда мы увидим жестокость при всяком благополучье.
   ...
   ...
   И в час ночи к нам тишина придет.
   И мы поверим в бесконечность сферы.
   И будет день. Но будет он не наш.
   Мы же ведь жаждем жизни, жизни ниоткуда.
   ...
   ...
   Я не увижу солнце? За горизонт зашло.
   Утром взойдет обратно.
   Сколько ему всходить?
   Будет всходить все долго: солнце, трава, деревья.
   Вечно ли? Нет, не вечно.
   О человек, подвинь все!
   ...
   ...
   Умру. Из памяти людской уйду, исчезну.
   И сколько поколений будет, сколько?
   Потом потухнет солнце, и прекратится жизнь на земле.
   Все движется.
   Все исчезает.
   И шансов нет сберечься никаких.
   В чем смысл есть?
   Придумать что-то, чтоб сберечься, предвидя все.
   ...
   ...
   Расселенье людей по Вселенной.
   Авось кто выживет.
   Земля - колыбель.
   ...
   ...
   Будут осколки вселенной резать, и жечь, и кромсать...
   Будет все это когда-то.
   Что же нам делать? Скажи?
   Будет все это нескоро.
   Солнце померкнет однажды.
   Померкнет не сразу, не сразу...
   Есть шанс! Засучи рукава.
   ...
   ...
   Я исходил просторы, долины бескрайние самые. Видел я много в жизни. Многое пережил. Но пережить калеку, искалеченную собаку, что так одиноко ходит от дома к дому, нет; нет, не могу никак.
   Нет, не могу печальных видеть глаз собачьих...
   Жизнь короткая самая, да в придачу несчастий тьма.
   Мир повернется однажды, не будет живого вовсе. Но боль существует сегодня.
   Человек, делай что-нибудь!
   ...
   ...
   В нас воскрешает покой миром и мерой разлуки с тем, что бывало однажды, с тем, что порою скрипит нервом и нежностью нашей, переходя в тишину.
   ...
   ...
   Мне не всегда скучать. Жизнь полнит, полнит. Все будто день и ночь. Все будто нервный тик. Жить мне, и жить, и жить. Верить и быть святым. За тишину - горой. За простоту - вдвойне. Ведь я, увидев свет, буду его приобщать. Мне ведь звезда ничто, что в небесах, на плечах. Я должен увидеть свет. Им управлять, приобщать.
   ...
   ...
   Все изначально будет в мире незримо-синем, в мире незримо-красном, в мире так зримо зеленом, нежном и хрупком таком.
   Я поднимаюсь снова в защиту той хрупкой стати. И что будет там, не знаю. Я сам такой хрупкий и нежный.
   Но, может быть, кто еще скажет слова?
   Слова!
   Все мы - нежнейшее тело!
   Нам не узнать иного.
   ...
   ...
   Все нам наскучит однажды? Мы ведь - крылатый ветер, перехлестнем потоки всех без разбору невзгод. Мы - это мы, и все тут, нам дифирамбы петь, нашему миру сердца, что не сгибает себя. Но для чего? Скажу я. Для него самого, простого, ничего не берущего слишком, отдающего все до конца.
   ...
   ...
   Мера всего будет.
   Крен в никуда однажды часом моим раскроет новых миров пролет.
   Я это буду видеть, мне невзначай случайно встать, заслонивши грудью слабый росток зеленый.
   Не для себя, для мира.
   ...
   ...
   В новый час говорящий, я, будет светел и будет нежен.
   В этот час будет мир богов, будет мир любви и неги.
   Жили мы. Будут жить другие.
   Нескончаемо это? А?
   ...
   ...
   Будет черное небо, будет!
   Я смеюсь. Я смеюсь, смеюсь.
   Сколько сил, сколько сил и здоровья. И напрасно, скажи мне, скажи?
   Боже мой, я не знаю другого.
   Мне наука шептала законы, хоть мистический шок рядом бродит.
   Вишну спит в глубине души над Вселенной.
   И я весь смеюсь!
   Все одно надо, что-то делать!
   Я родил ведь детей, потомство.
   ...
   ...
   Я покоюсь над миром Вселенной словно Вишну, когда Я - не Я.
   Потом приходили Майтрейя, Будда, Христос, Мухаммад.
   Я их знаю, читал их и видел на пленках различных кино и театров.
   Нирвана ясна мне до боли, Небесный Отец, Благодать...
   Неясен я сам для себя.
   Что мне?
   Прояснилось однажды мне все, когда мир мой погиб.
   Погиб безвозвратно, навеки.
   Не за что зацепиться.
   ...
   ...
   Новый час, уходящий прочь, мне напомнит о том былом: о святом, о простом таком, что голова кружится. Я не весь поглощен мольбой. Что-то будет другим, и всем. Мне бы только примерить шляпу, небольшую, для каждого дня. В ней и я к простоте прильну.
   ...
   ...
   Будет час, проходящий мимо. Будет день в никуда. Научись извлекать уроки и идти далеко вперед, чтоб спасти и себя и милых, милых женщин своих; и чужих мужчин, тех, которых прибить бы надо, за отсутствие светлых мозгов, что на скачках, все время на скачках и в азарте жгут время свое.
   Будет час, проходящий мимо.
   Время часто проходит мимо.
   Научись извлекать уроки.
   ...
   ...
   Пребудет час когда цвести росе, когда не к нам мы обратимся, к Богу, к той высшей силе, что так родит бессилье.
   Мы - мир и нега. Нега так хрупка. За что нас покарали этим миром? Но без него что мы? Ничто! Ничто!
   ...
   ...
   Час от часу нам будет сниться тот океан с хрустальными брызгами.
   Все будет только в кино, на пленке.
   В других мирах мы, в других столетьях.
   Хоть так. Не пропасть бы совсем нам.
   Нам бессмертным, и смертным в любой момент.
   ...
   ...
   Приходят, уходят мысли мои.
   А я остаюсь спокойным.
   Жизнь не жизнь.
   Жизнь лишь жизнь.
   Мне петь и плясать,
   Вздымая костлявые ноги.
   Нам быть в тишине, когда буря
   Придет и танец урежет нам с ходу.
   Нам быть только бурей,
   Все бури, что есть, устроить
   На свой только лад.
   ...
   ...
   Мне не всегда понятно, стоит ли жить на свете?
   Стоит ли быть, дерзать и покорять просторы?
   Они бесконечные, впрочем. Их покорять без конца.
   Не покорять? Они сразу жизнь прекратят своей силой.
   Тогда и раздумий не будет: стоит ли жить на свете?
   ...
   ...
   Час от часу не легче нам, засучив рукава в работе. Ждем, пождем тишины и блага, благодати, вернее скажем. От всего упадаем вспять. Этот мир только нам подвластен. Только разум проточит дыры в мире солнц и вселенных всяких.
   ...
   ...
   С нами блаженная вечность, та, что внутри, в груди, та, что подскажет порою кажимость всю свою и предоставит просторам душу во всей полноте. Мол для сражений рожденный, целостный, полный без меры.
   Так возвратившись к сраженьям, смотрим на звезды-врага. Во сколько он раз превосходит по мощи и силе? Во сколько? Ум применяем в борьбе.
   ...
   ...
   Будет солнце сгораемой лампой
   Напоминать нам конец всему.
   Все поправит звезда,
   что на небе исчезнет.
   Зашевелятся люди.
   ...
   ...
   Вижу, что будет конец, нам всем на этой Земле.
   Все пропадет и исчезнет.
   Все распадется на части.
   Время терять нам не надо.
   Выход есть только один:
   Не соблазняться чем-либо,
   А выход упорно искать,
   Силы свои собрав.
   ...
   ...
   Я все узнаю вдруг однажды. Приду, увижу тихий склон. Мне ветер кудри развивает. Затем затишье и покой. Все перемены движут миром. Я недвижим. Я недвижим. Гора. Скала. Стою в тиши душевных шорохов. Однажды познаю смысл бытия, когда нога жука растопчет. И посмотрю я на себя. На небо глянув. Вдруг присунет?! Размажет, как жука.
   Зачем? Страдать и мучиться зачем? Чтобы другие тоже так же? Не знаю ничего совсем.
   Я весь покой, блаженный возглас.
   ...
   ...
   Не клянись.
   Не клянись.
   Не клянись.
   Ведь изменишь тому, что сказал.
   Но уменьшить число всех измен можно право.
   Попробуем все ж.
   Не клянись. Достигай одного, чтоб спасти всех людей на Земле.
   ...
   ...
   Уходящее вновь приходит.
   Говорящее тешит, тешит.
   Что утешит, когда просторы неподвластны и надвигают?
   И закроется солнце, потухнет.
   Все исчезнет, моря и реки.
   Океаны иссохнут вовсе.
   Вся Вселенная в переменах.
   Это будет совсем не скоро.
   Это будет скоро довольно.
   Нам еще бы времени, друг мой.
   Мы придумали б выход сберечься.
   Время движет, а нами владеет
   Тот инстинкт, что ведет в никуда, отбирая все то, что в нас есть.
   Мы слабы.
   Не клянись. Достигай!
   ...
   ...
   Прольется кровь. И не одна. Когда осознан, будет случай конца всему живому сразу. Для всех нас - сразу вдруг конец. Нам жить? Не жить? Не знаю, право. Но не бороться?! То безумье.
   ...
   ...
   Пройду сквозь стены и сквозь бури.
   Пройду сквозь все...
   Зачем?
   Зачем?
   Чтоб снова проходить и жаждать.
   Чтоб жаждать выжить.
   И зачем?
   Чтоб размножаться, жить, цвести.
   Чтоб расселяться по планетам.
   Чтоб видеть это у детей.
   Зачем?
   Зачем?
   Чтоб было так!
   От этого не деться никуда.
   ...
   ...
   Все мы узреем ветры жизни своей слепой.
   Все мы узреем вечность, что не она дана нам.
   Или она - через нас, через всех.
   ...
   ...
   Будет час, воскрешающий ветер.
   И порыв. И порыв души.
   Но, все поздно.
   Усилья напрасны.
   Столкновенье придет, не минет.
   Две планеты столкнутся в единство.
   Тишина только в наших ушах.
   На нирвану совсем не похоже!
   Христа благодать? Не то!
   Почему не предвидел я это?
   Всуе все.
   Все о мелком, о мелком.
   ...
   ...
   И будет смерть!
   Ну, ладно будет мне.
   Умру, сгнию...
   Пусть будет то, что было.
   Но нет!
   И смерть не только мне.
   Смерть всем!
   От мала, до велика...
   Потухнет солнце!
   Что это - не смерть?
   Пусть будет это не сегодня!
   Но это будет.
   Вселенная все движет, движет.
   Слетали на Меркурий, на Венеру.
   Узнали все процессы угасанья солнца.
   Но оно гаснет и погаснет,
   Энергию рассеявши в пространства.
   Что делать?
   Думать!
   Думать!
   Науки развивать.
   Авось найдем, как выкрутиться нам.
   ...
   ...
   Час уходящий снова мне говорит, поет. Это о том, что будет, что ждет нас смерть да и только, что вовсе не вечны мы, друг мой. И солнце не вечно тоже. Оно ведь потухнет когда-то, а с ним потухнет и жизнь.
   Добраться до нового солнца?
   Но как?
   Лететь миллионы лет.
   Добираться и расселяться по всем планетам, что есть.
   ...
   ...
   Снова уходит в небо синяя часть Вселенной.
   Снова уходит в небо светлая часть покоя.
   Это творящий призрак в сердце моем бездомном.
   Все говорит о спасенье,
   Все говорит о любви.
   О той, что осталась в наследство
   От предков, от прадедов, дедов.
   О той, что когда-то спасала
   Верящих страстно людей.
   Не знаем мы вовсе, зачем нам
   Та благодать Христова
   Зачем нам нирвана Будды
   И путь тот великий Дао,
   Когда иссыхают почвы,
   Моря, океаны и реки,
   Когда прекращается жизнь
   И солнце иначе светит.
   О солнце! Взмолиться к тебе нам,
   Но губы потрескались вовсе.
   Мы время теряли напрасно,
   Стремясь только к высшей Самадхи.
   Она же у нас под ногами
   Приходит, уходит, приходит...
   Не знали? Так что, что не знали?
   Все Кришну молили о вечном,
   Аллаху все руки вздымали.
   ...
   ...
   Я знаю, что будет конец всем,
   Что в живых не останутся люди.
   Солнце погаснет. Без него нельзя.
   Человек остановит это?
   ...
   ...
   Я увидел снова тишь небес и горы. Я почуял счастье, что дает возможность мне предстать, как диво в мире снов и песен - возвещая будни и искусство быть.
   Все усохнет все же - небеса и горы.
   Все построю снова, есть надежда все ж.
   ...
   ...
   Я никогда не буду снова блуждать и верить.
   Я никогда не буду снова просить о чем-то.
   Тебя навсегда позабуду.
   И побреду вдоль моря.
   Просто пройду в пространства...
   Так по Вселенной двигать мне не дано от роду.
   Вселенная сильно давит своим непокорным видом.
   Я распрощаюсь с морем. Я распрощаюсь с солнцем. Я тот, что движет в детях, в правнуках движет, движет.
   ...
   ...
   В мире нам будет счастье.
   В мире нам будет покой.
   Так говорит мне небо.
   Так говорит мне солнце.
   Но, что говорят телескопы,
   При рассмотренье Вселенной?
   Они говорят, так не будет.
   Все изменяется, впрочем.
   И солнце высушит воды.
   Само распадется однажды.
   Что человек в этом мире,
   Коль за себя не встанет?
   ...
   ...
   Час уходящий снова мне запоет покой.
   Нервная часть Вселенной вдруг мне расскажет счастье.
   Что те рассказы о счастье?
   То лишь душа клокочет, маленькое созданье
   В нервной части Вселенной, что так боится за жизнь.
   И потому святая.
   ...
   ...
   В час, мне назначенный, будет
   Миром любви и неги
   Миром покоя, порыва, и простоты,
   И проклятья - за утерянные минуты, за вытраченные впустую.
   ...
   ...
   Час будет снова с нами, ветром слепым гулять?
   Мы же, как дети незрячие, вечно все ищем себя.
   Где тот конец, что настанет?
   Где тот предел, что может?
   Может шагнуть в эту бездну.
   Может шагнуть в любую, не прекращая дышать,
   Жить и любить без меры.
   ...
   ...
   Я, говорящий это...
   Буду в могиле завтра.
   Завтра - другое время.
   Завтра - другое дело.
   Нет!
   Дело одно и тоже
   Что завтра, что послезавтра.
   Дело одно и то же через два миллиарда лет.
   Тело одно и тоже...
   Значит, дело одно и тоже через пять, тридцать пять миллиардов все тех же лет.
   ...
   ...
   В час назначенный будет скорбь
   Назначаю я сам, предвидя.
   ...
   ...
   Светлая часть Вселенной будет нам только сниться.
   Мы же порхающим взглядом будем лететь, лететь.
   И, пропуская столетья, и пропуская жизнь, и пропуская деревья, будем смотреть под ноги.
   ...
   ...
   Миром святым и диким, миром слепым, слепым, я восхищаю муку, я воплощаю покой. Ну, а затем все движусь, движусь куда-то вглубь, вглубь бесконечной стати, все представляя себе, как я хорош и нежен, как могу жить и жить, как могу ветром быть, как могу горы видеть, как могу быть горой, каменной, непреклонной, ту, что не сдвинешь никак.
   Все бесконечно будет, только бы я остался таким же порхающе сизым с улыбкою Моны Лизы, с улыбкой Будды, даоса.
   ...
   ...
   Можем мы жить, старея?
   Можем, должны, должны.
   Чтоб поскорей убавить срок своей жизни постылой.
   Чтоб принести хоть что-то в общую часть Вселенной, а не отщепив свой ломать и наслаждаясь праздно, чувствовать, как молекул часть убывает и тает. И навсегда, как в бездну. И безвозвратно... О, страшно!
   ...
   ...
   Я - час, ушедший в никуда.
   Я - мир, испитое ничто.
   И, обвораживая детство, гляжу куда-то вдаль тоской.
   Я и не Я.
   И не другой.
   В одном порыве лишь ликую.
   Ну, уцелеть хоть как-то, ну...
   Продолжить родовое знамя.
   Не родовое...
   Хоть какое...
   За человека поболеть.
   Чтоб кто-то был там впереди.
   Меня чтоб воплотил частично.
   Что до того меня?
   Впрямь и не знаю.
   Борюсь, страдаю, изживаю.
   ...
   ...
   Мы погибнем все.
   Столкнутся однажды планеты.
   Жили не жили: одно.
   Час несравненно движет.
   Делай же что-нибудь!
   А ты закурил опять.
   ...
   ...
   Я не умру.
   Покуда люди будут жить.
   Частицей вся моя неповторимость.
   ...
   ...
   В час говорящий снова все о тебе, о тебе,
   Вдруг нисходящей негой бросит меня куда-то.
   Я не такой, как раньше.
   Я не такой, как всегда.
   И о тебе нет мыслей.
   Только о нас, о всех.
   ...
   ...
   Ветер сжигает кожу.
   Ветер сжигает нутро.
   Мне в принципе не возродиться.
   Мне, впрочем, не быть собой,
   Без малой частички тела,
   Без нервного крика: "Прощай!"
   ...
   ...
   Я бы хотел то, что будет вновь, возвратить в ничто.
   Так, как наметило небо рядом своих катастроф.
   Но, то не удастся, возможно, в силу того,
   Что разум будет просачивать силы, искать варианты выжить.
   Почему бы хотел я так?
   Несправедливость заела!
   ...
   ...
   Улыбка по поводу собственных мыслей,
   По поводу их появленья.
   Это - Мона Лиза, Будда.
   Это и я иногда.
   Улыбка моя ведь.
   Слезы потом.
   Все слезы.
   Очистительный дар небес.
   ...
   ...
   В мире, блаженном мире
   Все распадается так.
   Это ли признак, что будет,
   Будет когда-то все это?
   Нет, это признак смерти.
   Так делай же что нибудь!
   ...
   ...
   Чему улыбается Будда?
   Мона Лиза чему?
   По поводу собственных мыслей улыбки все эти.
   По поводу их появленья.
   Они ведь сидят и не движутся вовсе.
   Миры промелькнут, столетья.
   Джоконда улыбкой накроет.
   Замрет все в недвижимом танце.
   Прощай, суета и боль.
   ...
   ...
   Во всем нахожу я ветер.
   И вечность. И вечность тоже.
   И мчу за пределы мира,
   Мирами покрыв, что есть.
   Но нет! Ничего не будет!
   Добудь! Если хочешь жить.
   ...
   ...
   Все, что бывает с нами, будет еще не раз.
   Только не надо плакать. Жизнь закончится: знай.
   И береги, что было. И поцелуй кого-то,
   Кто к тебе близко, близко, кто от тебя ни на шаг.
   Вместе большая сила. Даже если и смерть близка.
   ...
   ...
   Я нахожу себя в этой улыбке Будды, в этой улыбке Джоконды.
   Тогда я - гора, скала...
   Тогда я - простор и небо.
   Бог!
   Тогда я - весь Бог сполна, своей полнотой без меры.
   Сижу и смотрю в себя.
   И время застыло, не движет.
   ...
   ...
   Будет предел всему, что сотворил человек.
   Ради собственной жизни убийство.
   Ради собственной жизни грабеж.
   Кто же воздаст за это?
   Только мертвые звезды смотрят из глубины Вселенной.
   И ни конца, ни края безжизненной той Вселенной.
   Я возвещая имя,
   Ему преклоняю колени.
   Но люди другие, рождаясь, плюют, убивая все.
   Мне меч надо взять.
   Сразиться.
   Так без конца неурядица.
   Что нам до жизни вечной?
   ...
   ...
   Прохожу мимо гор и моря.
   В глубь степей, в глубь степей иду.
   Там вся жизнь моя меж трав.
   Тех пахучих и тех пьянящих.
   Возрождающих к новым битвам.
   ...
   ...
   Я буду жить и петь вам песни славы.
   И говорить туманное в себе.
   Все петь и петь. И мучиться все этим.
   Незыблемо стоять все на своем, что мир погибнет.
   И мы не можем ничего не делать!
   ...
   ...
   Мне иногда лишь снится
   Тихий и ласковый вечер.
   Мне иногда лишь видится
   Мирный такой огонь.
   А так все столкнется вдруг.
   Море и огненный шар.
   Что человек тот малый?
   Должен готовиться он.
   ...
   ...
   Ухожу в никуда. Размышляю о всяком. Это жизнь моя без конца и начала. Только смерть поджидает. И вертится страсть. Ее направляем, все к жизни, все к жизни.
   ...
   ...
   Люди играют с людьми
   Играют в богов, в сатану.
   Восстанет во мне тишина.
   То я не играл, не играл.
   ...
   ...
   У Моны Лизы улыбка Будды.
   Улыбка блаженного рая.
   Улыбка нирваны, нирваны,
   Где нерва не сыщешь никак.
   ...
   ...
   Будет час, когда я не свой,
   Когда все нисхожденье - в бездну.
   Будет мир, будет мир пустой.
   И в душе пустота небывалая.
   То преддверие тусклого солнца,
   Когда люди очнутся от снов.
   И столы тогда сдвинуты будут.
   Стулья тоже.
   Сидеть иль стоять?
   Все равно. Даже бег будет принят
   Лишь бы он в никуда не стремился.
   Ну а смысл? Он будет повсюду.
   То преддверье конечности тел.
   Смысл жечь будет прошлой огрехой!
   ...
   ...
   Эта лазурь и солнце.
   Этот свистящий ветер.
   И голубое небо. До самых глубин души.
   Душа та, как нега света в молчанье святом и диком, в безмолвном потухшем мраке, что светом пробьет основы, которых не счесть в округе, в пространствах Вселенных всяких. Все важно в том вечном мире, который парит всегда.
   Я ведаю только это. И в том сокрушаюсь тоже. Ведь мы же потомки бдений над всем, что зовется мрак.
   ...
   ...
   Солнце потухнет, потухнет.
   И успокоится жизнь.
   Что мы хотели?
   Впрочем, важно ли это сейчас?
   Важно!
   Ну очень важно!
   Если жизнь пока еще есть.
   ...
   ...
   Час ночи будет светлым самым, когда я подружусь с мольбой, когда я буду вещим, вешним, угадав все, что будет с нами через тысячу тысяч лет.
   Выйду из дому и по дороге я пойду, и пойду смеясь. Я - доподлинный вижу, вижу, как встают в моем духе мысли, как встают, умирая сразу. Что они мне? Я - дух блаженный.
   Проходя сквозь дороги иные, я иду лишь своей одной.
   ...
   ...
   Проходит час. Проходит два и три. Так промелькнули миллиарды лет. Так промелькнет еще в три раза столько. Так жизнь - тьма. Так мир пустой для нас.
   Лишь только мы друг друга восхищаем.
   ...
   ...
   В этом мире сплошной туман тишиною покрыт и негой.
   Всколыхнется волна!
   Печаль.
   Сотни жертвенных тел в потемках. Что не сделаешь, все не так. И не знаешь чего творить, чтобы жить, чтобы жить и быть в этом мире на равных с негой.
   ...
   ...
   Все промелькнет. И все тут. Встанет забота одна: как уберечь себя, друг мой, от умиранья навеки?
   Как нам остаться, остаться хоть в продуктах своих творений, в детях, внуках остаться искоркой малой нетленной?
   А унесут внуков волны? О скалы они разобьются?
   Солнце погаснет, и нету внуков, и правнуков тоже.
   Тогда и людей не будет, когда ни тепла, ни света.
   Так делайте что-нибудь, люди, а то все рулетки да карты. Придурки вы что ли?
   ...
   ...
   Восстанет душа из пепла. Поскачет, как мяч, в пространства. Куда-то туда за горы, за синие звезды неба.
   А там что? Пустоты, пустоты. Душа, пустота, нирвана.
   И боль, лишь о близких, о близких.
   А так, что та жизнь право?
   ...
   ...
   Миром вечным мне жить и жить.
   Говорить о тебе, мой друг.
   И любить, и любить всего ту былинку, что жизнь дает.
   Уложу я себя в обман.
   Лишь бы праздник для всех в века.
   "То не выход!" - потом скажу.
   Поздно.
   Поздно.
   Ворвался час.
   Нам спешить. Нам спешить.
   И все.
   Нам конец?
   Нет! И нет!
   Мы все ж стоим, стоим.
   ...
   ...
   Миром священным будет мне окантован час. Будет простор и нега.
   Будет прощальный час. С чем? Ох, не знаю право. Все там смешно и дико. Будто миры все навзничь. Будто миры все вкось.
   Только миры все эти мне все о будущем шепчут.
   ...
   ...
   В мире нам будет сладко средь помидор и тыкв.
   Но будет блаженство отчасти, покуда миры неизменны.
   Потом же и звезды угаснут...
   Кого же нам будет искать?
   Мы - пришельцы с других планет, без ответа за все, что творили.
   ...
   ...
   Час настанет.
   И будет горе.
   Горы сдвинутся в океан.
   Все сместится.
   Сомнет человека, это хрупкое существо.
   От чего исходить нам надо?
   Жить и жить! Процветать душой?
   Да!
   И телом; все множить, множить.
   Уцелеем, быть может, мы.
   ...
   ...
   Прохожу в свои комнаты вечером. И сажусь. И сажусь недвижимым. Столько дней и годов за плечами. Столько кровавой борьбы, неполадок. Что я есть на сегодняшний день, не скажу. Ну, не знаю, и все тут. Были промахи. Были потери. Но за что же борюсь так отчаянно?
   Я хочу, чтоб осталась жизнь на века, в бесконечность веков. Тогда я, что создал, сотворил, в том останусь. Хоть в малом, хоть в малом. От меня только дочь и сонаты. Пусть останутся, вовеки живут. Потому я за жизнь дерусь. Эгоист? Может быть; может быть.
   Пусть!
   И пусть, что творил, ничто!
   До меня только Моцарт жил!
   Пусть его перенял я, пусть.
   Но хочу, чтоб он жил и жил.
   И тогда, когда солнце потухнет, когда звезды погаснут совсем.
   Пусть в звездный корабль садятся те, что будут когда-нибудь жить; пусть спасаются, пусть спасутся, сохранив звуки Моцарта нежного.
   Пусть летят, пусть летят и летят...
   Выживают...
   Я думаю это.
   ...
   ...
   Что достиг я?
   Не знаю, не знаю.
   Впрочем, ноль.
   Победил лишь себя самого и только.
   Это много.
   И все же - немногое.
   Приступаю лишь к главному только.
   Мне ворочать и небо, и землю.
   Не создатель.
   Но дел мне много.
   А иначе я только ничто.
   Победил лишь желание жить, взгляд на горы иметь, на море.
   Только цель подчинил себе, и себя подчинил лишь ей.
   То конец?
   Не плескаться в водах безмятежно играя, играя...
   То конец, если цель ничто.
   Но я все рассчитал как есть.
   Все молекулы.
   Тело?
   Распад.
   И душа распадается тоже.
   Я останусь в других своим делом, и заботой, любовью своей.
   Ну, а если другие исчезнут?
   Потому я служу только им - ради жизни и жизни в веках.
   Отклонения нет в поведенье.
   Безмятежности.
   Праздности.
   Неги.
   Может быть, все не так, все не так?
   Но тогда просчитался я...
   Все!
   Мне конец.
   И здесь нету возврата.
   Годы вышли. А цель пуста.
   Спорить поздно.
   Себя расточать.
   Не исполнить, а жить только праздно? Это горе. И это беда.
   ...
   ...
   Славлю гений Моцарта, гений Бетховена, славлю гений Ньютона и Дарвина. Славлю гениев всех поименно. Пою им песнь, их силе. Их слабостям не пою.
   Их сила! Ей преклоняюсь. Она создала мир человеческий из хаоса, из тьмы, из кромешного небытия. Этим миром живу, этот мир храню, за этот мир умираю. Иного просто нет.
   ...
   ...
   Я вытру себя, чтоб не случилось на свете.
   Я вымолчу, вымощу истово часть от себя самого, чтоб только настали восходы для вас...
   Для тебя!
   Для тебя!
   Для всех на планете Земля!
   Для детства.
   И для детей.
   Даже для нервнобольных, сумасшедших.
   Для кошек, собак.
   Для всех и для каждого.
   В общем, для нас.
   Восходы, восходы...
   Восходы чего?
   Все думают, солнца?
   А я про луну.
   Мне одинаково солнце, луна, звезды, галактики пыль.
   Я вытру себя, чтобы в том постоянство случилось. Коль по-иному, то смерти подобно.
   Я вытру себя. Жертва - шанс.
   ...
   ...
   И может быть, нам жить осталось мало.
   И может быть, ничто мы по себе.
   Но движим мир, живем, передвигая то пыль, а то песчинки на подошвах.
   То мало скажут, мало чтоб владеть безмерностью Вселенной с ее пылью, с ее всей звездной пылью...
   Потому и мы ничто...
   Мы ведь не можем защитить себя, остаться. Мы ходим по асфальту, по равнинам. Мы что-то делаем, творим, творим, творим.
   По мелочам творим.
   ...
   ...
   В час заката будет счастье.
   Будет ветер. И будет туман.
   Я изнеженный. Я изнервничал.
   Вот теперь успокоюсь вполне.
   Только дай мне безумием сникнуть.
   И прильнуть тишиною к себе.
   ...
   ...
   Конец света будет.
   Звезды померкнут однажды.
   Солнце померкнет тоже - кормилице наше бессменное.
   Что человек? Соринка!
   Соринка в огромной Вселенной.
   Кормилицу надо сменить.
   Дел много, работай, работай.
   Выход придумай, твори.
   Праздность - погибель, погибель.
   Время не ждет никак.
   Праздность с погибелью сходна!
   ...
   ...
   Что будет с миром со всем?
   Со всем не знаю, но солнце, солнце, потухнет однажды...
   Как человек тогда?
   Кара ему за грехи, что об этом не думал и не решал проблем.
   ...
   ...
   Я не умру.
   Покуда люди будут жить.
   Частицей вся моя неповторимость.
   ...
   ...
   В час назначенный будет скорбь.
   Назначаю я сам, предвидя.
   ...
   ...
   У Моны Лизы улыбка Будды,
   Улыбка блаженного рая.
   Улыбка нирваны, нирваны,
   где нерва не сыщешь никак.
   ...
   ...
   Звездное небо. И глубь океана.
   Вижу я все. И не вижу нисколько.
   Мне не постичь бесконечность небес.
   Ну а спасаться мне все-таки надо
   От огненных звезд, леденящих просторов.
   Сил бы побольше!
   Но что рассуждать?
   ...
   ...
   Пройдут года.
   Пройдут.
   Пройдут.
   Ниспослан будет ветер, вечер.
   И в старости покоя нет.
   Что будет после, после, после?
   Никто не знает.
   Право нам бороться только, изнывая.
   Испепеляя свое счастье, питать им все вокруг.
   ...
   ...
   Что я?
   Песчинка!
   Нервный импульс!
   Возобновленная печаль о прошлом.
   О будущем все дума без конца.
   О том, что жить должно на свете?
   Зачем и для чего?
   И сам не знаю.
   Такой характер неприродный.
   ...
   ...
   Час пробирается писком, зрелым зрачком угадавши
   Черное небо и землю, чистый предел непорочный.
   Что от меня отлетает?
   Новое. Это! И это!
   И больше, и больше.
   Что завещают просторы?
   Думать. Все думать и думать.
   ...
   ...
   Миром блаженным будем жить и любить, любить.
   И восхищать столетья. Плакать порой навзрыд.
   Что от того?
   Очищаем, нервы свои и печень, желчных протоков пределы, через которые движет часть из того, что жмется в стенах сосудов наших.
   Что от того?
   Все надо!
   Надо и жить и верить, верить в богов и в безбожье, верить в простор и в сжатость, верить во все, что угодно, чтоб только спастись, спастись.
   Или хотя бы спасти часть от себя проклятого, ту часть, что здоровьем зовется и не пахнет голубизною гомика, что, как картинку, малюет себе глаза. Ту часть, что зовется гений, вобравши все духи высот, высот Аристотелей, Листов, Ньютонов, Лотреамонов, вобравши все светлое солнце. Ведь с ним нам придется проститься.
   ...
   ...
   Все нам назначено сразу
   Мир, и покой, и блаженство.
   Все нисходящее встанет.
   Все, что ниспослано, - смерть.
   Я буду равным из равных.
   Я - восходящий в низины.
   Все перламутровым станет.
   Все неизбежно уйдет.
   ...
   ...
   Проходит, проходит, проходит.
   Уходит случайный пролет.
   И небо вздымается пылью.
   Светящейся звездной пылью, где я - потерявшийся.
   Немощь?
   Где я бесконечно мал.
   ...
   ...
   Я исходил многие страны пешком. Величественно проходили мимо меня исполинские деревья. Потом я уже их не видел, когда опять попадал в те места...
   Все меняется, превращаясь в ничто.
   Человек созидает.
   Человек, человек...
   Знаешь ли ты, зачем это делаешь?
   Знал бы, очеловечивал бы аккуратнее и побыстрее, поглядывая на своих деточек.
   ...
   ...
   Все превращается в пыль. Пыль улетает вдаль. Все исчезает, тает. Я превращаюсь в ничто при возрастанье морщин и кривизны спины.
   При воскрешенье дел пыль замирает в движенье и, собираясь в сгустки архитектур и скульптур, шепчет о шансе выжить, спастись, изменить ход движенья.
   ...
   ...
   Встанет предел и нега.
   Встанет простор небес.
   Встану и я меж вами, людьми и природным движеньем.
   И так будет лучше обеим.
   Ведь знаю же я изначально, что к обиженным надо стремиться.
   И так говорит мне сердце.
   ...
   ...
   Все пропадает. И горы.
   Горы стоят, великаны. Ну, а потом не будет гор и долин, что рядом.
   Вот человек, подумай, что ты на белом свете?
   Что тебе делать надо?
   А то весь от дел замаялся.
   Но от каких, не знаешь.
   ...
   ...
   Угас огонь в душе моей бескровной. Не возродиться ни ему, ни мне. Но нам искать и наслаждаться бездной, спасаясь от нее и от всего.
   ...
   ...
   Убегающий вдаль горизонт. Солнце светит и светит.
   Я ликую и я пою о святом, что случилось мне в жизни.
   Иногда лишь подернет мысль о былом и о том, что будет.
   ...
   ...
   Прислоняюсь к двери. Говорю. Все о прожитом, о былом. За окном мокрый снег идет. Слякоть.
   Где же конец всему?
   Так я думал. Не мог найти окончанья миров бесконечных.
   Человеку конец ведь есть. Посмотреть лишь на нежность тела.
   ...
   ...
   Приду. Расскажу обо всяком. О том, что так наболело. А сердце стучит, стучит.
   Что мы? Если горы - громады!?
   Подумаю обо всяком.
   И, наконец, замолчу.
   ...
   ...
   Иногда говорящее Я утихает.
   Иногда мчит куда-то без края и смысла.
   Все в тумане и все во мгле лет, годов бесконечных...
   Нет, постой. Уж конечных, определенных семьдесят, восемьдесят, девяносто, сто, сто десять, сто двадцать. О нет, до ста двадцати человек не доживает. Все ему определено его природой. Он же не черепаха. И потому никогда не дотягивает до ста пятидесяти. А черепаха доживает. Да что там черепаха. Вот некоторые породы деревьев имеют продолжительность жизни тысячу, две тысячи лет. И это еще не предел. Однако эти деревья счастливы лишь в своей индивидуальной жизни. После них ничего не остается. Но не остается, так как налетит, к примеру, кометный дождь, и закончится существование и размножение деревьев. На данный момент человек тоже в таком же положении. Но он может предвидеть. И потому уберечь себя; и уберечь этих долгожителей - деревья.
   ...
   ...
   Мне жить и жить свободой и пределом. И говорить, и говорить о том, что будет день свирепее, чем бездна, когда в нее летишь; летишь на дно. И понимаешь: сделать, что ты можешь? Ты разобьешься. Перестанешь быть.
   Мне жить и жить; крушить устои, нравы, которые ни то ни се, никак.
   ...
   ...
   Я есть! Живу. Живу. Хожу по магазинам. Работаю в поте лица. Ращу детей. Ругаюсь и мирюсь.
   Мне мир наскучил. И мне мир все нов.
   Зачем и что?
   Ответ во мне. О жизни мысли все.
   ...
   ...
   Я раскроюсь в этом мире бессменном, мерном, в котором и мера не меряна, в котором все - часть от всего. Нам знать и не знать просторы. Нам ведать, не ведать их.
   ...
   ...
   Все разойдется в туманах. Жизнь моя тоже. Все распластается светом. Кое-что все же тьмой. Свет хорошо? Не знаю. Тьма все же хуже, право. Я отыскал все это, словно ответ на все. На все, что случится в жизни, когда мы не будем вместе, когда все ж вражда начнется из-за того, что будет. Все мы не знаем, что будет. Предположить лишь можем. Все мы хотим чего то; желанием все ведомы. Что будет от этих хотений, если мы спорим, деремся? Что в головах-то наших? Ведь о кончине - ни слова.
   ...
   ...
   Случайно увижу все. Как будто не жил совсем. Как будто бы знаний не скапливал, и жизненный опыт не грел.
   Случайно увижу все. Глаза распахнутся на жизнь. На жизнь твою и мою. На общую жизнь Вселенной. Куда все идет, и зачем? Когда прекратиться может?
   Когда, ну когда все погибнет?
   Доподлинно знать мы не можем.
   Надежда, что будем все длить.
   ...
   ...
   Все будет в нас незримым миром хлестать и меркнуть. Все будет в нас несказанно вновь возрождаться, вновь. Если к чему пристанем, нам измениться надо. И это отторгнуть в дальнейшем, для обновленья души.
   ...
   ...
   Посмотрю на ошибки свои, что сделал я в жизни всей. И скажу: "Каждый миг, миг исправляй, возвращаясь на прежний путь, возвращаясь к тому, что сказал сам себе, надо делать и делать, чтобы выжить средь скал, среди моря, морей, океанов Вселенной, чтобы выжить и жить, путешествуя в глуби Космических далей невзирая на жар, не взирая на холод, на потоки частиц радиации".
   ...
   ...
   Все мне понятно на свете. Люди мрут и родятся. Смена идет молодая, неся заблуждения старых. Так и живут, ковыряясь в грязи своих глупых видений.
   ...
   ...
   Приходящее уходит. Тишь и мир. Зловещий рай. В никуда все люди движут, без забот о ближнем.
   ...
   ...
   У моря, где нетронутая первозданность пышет своим здоровьем и красотой, когда раскидистые деревья и травы подступают к самой воде и зелень смешивается с бирюзовым цветом волн, теряешь себя, свое тело, воссоединившись с миром тебе подобным по своей природе, когда даже разум вписывается и растворяется, не проявляя никакой тревоги своим потоком мыслей; ты начинаешь сжимать ладони и напрягаться, вспоминая бетон городских улиц, оставшихся за твоей спиной далеко, далеко, куда можно добраться лишь машиной на больших скоростях. Что есть сжатие, сужение, напряжение? Несвобода. Что есть расширение, раскидистость в пространствах? Свобода. Что есть ты как колеблющееся существо между крайностями? Наполовину свободное.
   ...
   ...
   Я вдруг очнусь. Услышу тишину. Увижу звезд парящих хоровод. Я буду Я среди природы дивной и сказочной такой, неповторимой. Я буду Я как часть неизъяснимости всей этой. Я буду Я как белизна небес в ночную пору; при звездах, при луне...
   Я буду Я. Но не конец ли это?
   Соблазна хоть немного надо. Но я тогда не Бог!
   Так выбирай!
   Но выбирать, ну не позволит ветер. Он все приносит сам. Тот ветер времени. Тот ветер перемен.
   ...
   ...
   Я прекращаю жизнь.
   Жизнь прекращает меня.
   Мы равноценны в этом.
   Ведь я разрываю рубаху, кричу что есть мочи о тайном,
   Соединяясь с другими.
   Открыт я всем людям на свете.
   ...
   ...
   Вечные истины веют.
   Вещие дни идут.
   Да уж, идут, идут ураганами мощными.
   Как опрокинет дом, ты как былинка, ничто.
   Чуешь, что ты ничто, глядя в небесные сферы?
   Там свет миллиарды лет идет...
   И черные дыры вбирают все...
   Что наша галактика туда уйдет?
   Не знаю.
   Но жить мне лет двадцать не боле...
   В это время и буду вещать.
   Образумится человек?
   ...
   ...
   Все изливается вновь реками смуты и часа, радостью, горем блаженных, что не поспели в рай.
   Так!
   Превозмочь себя можем мы чистым ветром, влагой полей и сердец, вещими снами падших.
   Не сокрушайся, не надо. Будет томленье пустое.
   Возьми только палицу, друг мой, чтоб прибрежные камни ворочать, освобождая заблудших, заплутавшихся непомерно рыбок, рачков, всю живность, освобождая на волю.
   ...
   ...
   Изгибает тишь и гладь этот мир на перекрестке, небывалом, на слепом окончательно нежданном только внешне.
   Ну,
   А так
   Все просчитано до боли, все продумано, и что?
   Будет то, чего не знали!
   Так зачем же жить и жить, будто вовсе нету вести, распластавшись дурачьем все смеяться и смеяться?
   ...
   ...
   Вновь возрождаю душу.
   Вновь теряю ее.
   Все иссякает, чахнет, вдруг зажигаясь звездою.
   Ветер и вечность вместе.
   Сердце и боль тоже.
   Взвесим, серьезно взвесим, как нам жить?
   Для чего?
   Взвесим, и вдруг начнем верить и видеть благо.
   Я иногда смешон. Но в сущности я ведь прав. Прав я даже тогда, когда и отнято все. Я ведь знаю, что солнце тухнет, снабжая меня, жизнь снабжая, жизнь.
   Жизнь! Ах, жизнь, жизнь!
   Иначе все ничто.
   ...
   ...
   В этом проклятом мире вновь находить покой?
   Что ж за покой то будет, что ж за свирепый час, волчий, звериный, звериный.
   Ты в тишине средь раздора. Море бушует и плещет.
   Но для кого? Для кого?
   Солнце восходит для счастья?
   Солнце восходит для блага?
   Солнце восходит, всходит.
   Что еще надо, что?
   Не покорять ли ты хочешь?
   Для этого ты слишком грязный, грязный душой и телом.
   И от этого только беды.
   Чтоб пировать покоряешь?!
   Демон ты, да и только.
   Не от того ли все беды в этом проклятом мире?
   ...
   ...
   Смолкнут святые пенья.
   Нежность уйдет, уйдет...
   Только суровый призрак холода будет с нами.
   С нами не будет песен. Мы, коченея от холода, ждать будем перемен. Их же не будет вовсе. Природа не дарит подарков.
   Пустили тепло на ветер.
   Нечего ждать. Умирай.
   ...
   ...
   Вдруг лепестки закружат. Ветром гонимы, помчат так безвозвратно куда-то, так нескончаемо страстно.
   Будут и их пределы, словно не то, что было.
   Словно не те пределы, словно не тот порыв.
   Словом, о том ли печемся? Когда не листки, а башни, дома куда-то уносит ветром гуляющим...
   А?
   ...
   ...
   Сгораем и мы однажды.
   Однажды и мы немые.
   Однажды и мы слепые.
   Бредем по опавшим листьям.
   И кроме цветов роскошных не видим ни снов, ни бдений, что открывают пространства в той черно-белой Вселенной, которую не называем.
   Которая странная очень.
   Которая мчит и хлещет
   Нас бесконечно малым.
   ...
   ...
   Сгораем и мы однажды.
   Однажды и мы, немые.
   Однажды и мы, слепые.
   Бредем по опавшим листьям.
   И кроме цветов роскошных
   Не видим ни снов, ни бдений,
   Что открывают пространства
   В той черно-белой Вселенной,
   Которую не называем.
   Которая странная очень.
   Которая мчит и хлещет
   Нас бесконечно малым.
   ...
   ...
   Вечность не канет в лету.
   Верность, не то, что будет.
   Верить, не верить. Мчаться.
   Туда! В никуда без счастья.
   ...
   ...
   В этот ли час случайный видимый мир любви, будто покой и нега, вновь воскрешая свет миром слепым и дерзким, вдруг, воплощая раны, нежно зовет к блаженству, нервно желая счастья.
   Но ведь не нам все видеть, верить во все, что будет, будет покоем длиться, будет порывом мчать.
   Лишь ниспосланье веры нам вдруг однажды скажет, как мы глупы и нервны перед порывом скорби.
   ...
   ...
   Верное дело - покой. Вечное дело - движенье. И через горы и реки; и через мир тишины вновь возрождаем порыв. Где-то в глубинах себя мы отыскали безмолвье и рвемся от этого в бой, чтоб испытать, тормошить, вывести вдруг из себя то постоянство и счастье, что так случайно пришло и не желает покинуть нашу обитель души, хрупкую, нежную, стеблю подобную...
   ...
   ...
   Все, что приходит, проходит. Все, что идет, увядает. Время берет свое. Выжить нельзя в этом мире. Разве что на год, на два. День или ночь будут близко или далеко порой. Все пробегает куда-то и растворяется в бездне. Нам только снится покой средь разрушений, движений. Нам только кажется так, что несравненное будет.
   Будет?
   Не будет? Не знает никто. Не знает никто в этом мире.
   Только сердце раздетое бьется.
   В этом суть и соль.
   ...
   ...
   Прощальная часть от Вселенной в нас бродит неистовым криком, в нас сгусток ее непомерный ликует и пляшет, и пляшет. А мы продолжаем движенье, а мы как незримые тени с собой не в ладах и порою, проснувшись от мыслей потока, приходим к своей же Вселенной, что там, в глубине нашей сути, что там, в глубине где-то пляшет, неистовым счастьем воскреснув.
   Порою бывает другое. От горя слезой обагримся. Бывает, от счастья все то же...
   Но так же Вселенная пляшет. От этого мы, как и прежде, внимаем просторам небесным, как будто мы знаем конечность их светлых начал и печалей, своих и чужих и всеобщих. От них мы едины, едины.
   ...
   ...
   Будет покой и счастье, благо. И что еще?
   Будет безумье сниться.
   Будет реальность тоже.
   Будет реальность безумья.
   И крик наш: "О, помогите!"
   Смутная часть Вселенной восстанет из пепла.
   Нам угрожает ветром, ветром огнем и камнем.
   Мы все лелеем грезы.
   Мы все мурлычем песни.
   Песни о нашей страсти,
   Песни о нашем благе.
   Сколько то будет длиться?
   Сколько то будет мчаться?
   В наших лилейных жестах.
   В наших несбывных скачках.
   Скачках по кочкам счастья.
   Знать то никто не может.
   Если начало было, будет конец, и все же...
   Есть в нас надежда выжить!
   Нам измениться б надо.
   ...
   ...
   Так пройдет бесконечно много тишины сквозь туман веков, тишины той души блаженной, что в садах пела песни рая и молилась священно падшим за других незнакомых вовсе, окунаясь в безмолвье счастья, замирая в пустотах мира.
   Так пройдет... Так пребудет новь...
   Будет это во благо мира. Будет это во зло, к распаду. Будет это!
   Но как?
   Кто знает?
   Человек, что творит движеньем. И в садах замирая в благе. И в пустынях, от жажды ссохнув. Человек знает все, что будет. Он же все создает деяньем, все изживши, надеясь на лучшее.
   ...
   ...
   Только так говорящий праздник,
   Говорящий признак и призрак,
   Только так, ускользая в бездну,
   Изживаешь, сжигая себя,
   Того прежнего и настоящего,
   Ради будущего, что в тумане,
   Ради будущего, что поманит.
   Ради этого ты лишь призван.
   ...
   ...
   Не хочу, не хочу ничего. Только час убегающий зреть в опадающих листьях, и в смерти. В неизбежности этого чуда.
   Не хочу даже страсти земной, когда, эросом весь раскаленный, забываюсь в мятежном бреду.
   Только час, убегающий вдаль! Отрезвляющий, вещий и смелый. Непомерную тайну "ничто" предъявляющий, как по заслугам.
   ...
   ...
   Сапогами стесывать пол.
   Говорить, что такой уж мир.
   И бежать в бесконечность куда-то,
   Позабыв молоко на плите.
   Это мы, бесконечные в общем,
   В общей массе космических тел.
   Осознав же свое существо
   В хрупкой жизни,
   В нежнейшей самой,
   Хочешь плюнуть:
   В тебя, человек!
   Весь такой из себя духовный,
   Что на рвоту потянет всегда,
   Когда видишь, как час прожигаешь.
   ...
   ...
   Вселенная мчит куда-то. А я остаюсь один, затерянный в звездной пыли.
   Не до конца то, правда.
   Пытаюсь я что-то сделать.
   Карабкаюсь, как могу, природу свою утверждая в нежности к близстоящему, делая все возможное, чтоб было ему хорошо.
   Ведь нам же обеим плохо. Не будет ли так на веки?
   Кто знает?
   Солнце пригреет. И мы на лужайке в траве.
   Но будет ли вечно такое?
   Ведь солнце погаснет когда-то.
   Иль нет!
   Будет раньше все.
   Кометные шквалы пребудут?
   А душа хранивши Христа, Будду, Кришну, Чайтанью, Лотреамона, Бодлера, Моцарта в музыке вечной сожмется, в секунду, рассыплется и превратится в протоны, смешавшись с потоком Вселенной, небытием...
   Будет такое? Скажи мне?
   Никто так ответить не может.
   Но праздность свою прекратив, пытаться себя защитить, детей своих человек все же может попробовать.
   Так в путь же, мой друг, поспеши.
   ...
   ...
   Я преклоняю колени.
   Затем я рву одежду, что так меня стесняет, порывы сужает мои.
   Но не в одежде дело.
   Рву я душу, и все тут. Просто о смерти подумал и о том, что не сделано нечто, чтоб сохранить себя в людях и в близких своих, о том, что для них не сделано в праздной погоне за благами.
   ...
   ...
   Вот он, пришедший ветер, голову кружит, кружит...
   Кружит меня и звезды, те, что в ночи горят.
   И оттого мерцают
   Или же исчезают.
   Тают, порою тают.
   Ну, а другие горят.
   Это ли признак несчастья или же гибели скорой? Если не скорой, не скорой, то делать бы надо что-то. И я запрягаю лошадь - тело свое худое. И я говорю: "О ветры, с вами и против вас".
   Вечность нам будет сниться.
   Сниться нам будет верность, когда променяем жизнь на праздный поток ветров.
   ...
   ...
   Я, приходящий снова в этой вселенной дикой.
   Я, говорящий снова о людях, о нас несчастных.
   Мы ведь блаженство рая вдруг испытать способны. Но неспособны видеть, что есть мы завтра снова, что мы не только завтра, что и не мы совсем, а только движенье глаз, только движенье рук, только улыбки светлой, той всей печалью светлой.
   ...
   ...
   Будет час все пылать пожаром.
   Будет день и ночь одно.
   Будет мир безысходностью дикой
   Воскрешать тихим миром любви
   Только в думах; и горьких и слезных.
   И покой будет сниться однажды.
   Будто не был никто в раю.
   Будто мир не рождался вовсе
   Ни частями своими, ни бденьем.
   Прихожу. Говорю все это!
   Но не верит никто из близких.
   Я пророк, но в других кругах.
   В тех, что чуют: грянет беда.
   ...
   ...
   Ветром палимый будет вновь воскрешать просторы тот нескончаемый признак, что человек обозначил.
   Однажды и это канет.
   Однажды и то растворится безмерным порывом ветра, бескрайним потоком сил.
   Что будет дальше, не знаю.
   Но только звезды померкнут.
   Коль не возьмет их людское,
   То прекратится навеки.
   Черные дыры будут тянуть просторы Вселенной, а человек с любовью, маленькой той любовью, лишь превратиться в ничто.
   ...
   ...
   Я восхожу к пределу жизни. Слепой такой, я прихожу к иному, ищу чего-то, ищу. Что я ищу? Скажи мне.
   Будет ведь знак, что будет то, что бывает со всеми.
   То, что бывает с каждым.
   То, что бывает с живым.
   Так говорю и млею.
   Так я совсем другой.
   Вдруг подымаюсь к пределу
   И вновь говорю, говорю...
   С нами и Бог и дьявол.
   С нами песчинка, соринка.
   С нами и против нас!
   Для равновесия что ли?
   Не знаю! Не знаю! Не знаю!
   Вечность же - словно ведь только...
   Не разберем, не поймем, что то такое, что?
   Так человек придумал в противовес времен!
   Весит, все весит и весит.
   В противовес все весит.
   О человек! Ты - погибель!
   ...
   ...
   Будет час, убегающий прочь
   Как и тридцать лет назад.
   Будет мир в перекрестке дорог, когда не знаешь, куда пойти.
   Но очнись от мыслей своих.
   Распластавши руки, скажи, что таким ты не был тогда, когда ветер гулял в волосах.
   Распластавши руки, скажи свое слово последнее самое, чтобы в горле продрало сильно.
   Не вытирай только слезы свои.
   ...
   ...
   Вот и настал предел жизни твоей, моей, нашей всей до конца, нашей всей до предела. Забагровеет час. Нас же не будет вовсе на этой черной земле. В том ли счастье, скажи? Не пропоет петух иль пропоет однажды...
   Нам все ж равняться надо на звездный ряд в небесах. Он пропоет нам час, что назовем последним. Он уложит весть в наши сердца, чтоб сжались. Чтоб вспомнили мы грехи, чтоб каялись, каялись, каялись.
   ...
   ...
   Я упорядочил свои страсти.
   На женщину смотрю, как на камень.
   Так мне сказали отцы и деды.
   Так мне сказала судьба. Сказали все судьбы знакомых людей.
   Наконец, сказал я себе: "Народил детей?! Довольно.
   Есть вещи теперь поважней.
   Блаженство найдешь в утонченных красотах.
   Оттуда возврата нет".
   ...
   ...
   Пройдет все, о чем мечталось.
   Промчит все, о чем крик души.
   Волны вскипят от ветра.
   Думы пойдут в голове.
   Новое будет снова
   Возрождать, разрушать,
   Будет все вновь и вновь.
   Будет все новым светом.
   До каких же пор?
   Пока будет жить человек?
   Но он исчезнет в полночь.
   Тогда сова прокричит восемь раз.
   Если исчезнет один - то плохо.
   Если все - то исчезнет сова тоже.
   Что останется?
   Камень.
   ...
   ...
   Покой души - очарованье дней.
   Осенний лист ложится мне на плечи. А я стою, обвороженный желтизной и в высь небесную смотрю без укороту. Та синь повелевает всем. Та синь - начало есть и есть конец земного, деревьев, листьев, жизни, наконец. И нам не знать об этом в наших действах?
   Нет, знать!
   И потому спешу познать те звезды ночи. Не только созерцать их свет осиротелый. Познать паденье звезд, познать их всю возможность. Не только красоту мерцанья неземного.
   ...
   ...
   Прольет мое сердце отвагу в бурях, в невзгодах, в борьбе?
   Или так все, прозябая, буду я жить и не жить.
   А смерть все равно с нами будет.
   Следы для чего мы оставим?
   Для жизни?
   Для смерти?
   Для воли за жизнь, за жизнь? Скажи?!
   За жизнь лишь общую всю, в сердечных поклонах друг другу.
   ...
   ...
   Звезда сгорела в небесах. То пахнет смертью. То перемены без конца на лоне постоянства, штиля души моей, святой слепой, отдачи рвущейся все время. Что отдавать? Себя всего! Но нам начертаны невзгоды. И потому все отдавать, чтоб крепость строить против звезд, светил небесных.
   Их красоты лишь оттого лелеют взор, что до конца непостижимы.
   Нам не постигнуть до конца, как уберечься кары звезд.
   ...
   ...
   Я буду верить в чудо
   Тех голубых небес,
   Тех синих небес и звезд,
   Тайну открывших мне.
   Тайну о том, что есть.
   О непостижимом самом,
   О том, что так мал, так мал я.
   И дни сочтены.
   ...
   ...
   Звезды запляшут, запляшут.
   Смерть не привидится, нет.
   Все так реально будет.
   Что же ты сделал для блага?
   ...
   ...
   Буду я жить и верить в светлый покой, блаженство...
   В порыве сбивая камни, круша на своем пути все, что так смутно светит, напоминая звезды, тусклые звезды неба гаснущие иногда.
   Гаснут они не просто,
   Просто на небе нет их.
   Гаснут они очень громко.
   Звук не доходит - и все тут.
   Если дойдет звучанье, значит, не нежность мчится.
   А громыхают громы,
   Света конец вещая.
   Спрятаться некуда вовсе.
   Мы на планете Земля.
   Звезды падут - и все тут.
   Смерть, и покой лишь смерти.
   Светлый покой лишь снится.
   Смерти покой идет.
   Так ты же готовься встретить.
   Думай!
   Все время думай!
   Как избежать кончины?
   Как уберечь людей.
   ...
   ...
   Звезды горят и светят в душу мою слепую, та, что бежит куда-то, та, что летит, летит. Та, что порою встанет, будто бы вкопана веком, тем неизменным веком, что так диктует свободе. Мы подчиняемся право. Что нам остаться с проблемой? Личной проблемой своею. Вечной такой: "Мы одни!"
   Нет же, мы вместе, мы вместе. Нам говорить о проблеме всех охватившей нас.
   ...
   ...
   Когда все же люди исчезнут - за все, что они совершили?
   Люди приходят, уходят.
   Новые дети родятся.
   И поколений новых будет - не счесть.
   Пока не завизжит кометный шквал...
   С неба потоком огонь, за все, что свершили люди, за то, что не думали вовсе про будущее свое.
   ...
   ...
   Вот он - предел, что с нами,
   Сердцем, любовью, счастьем.
   Я подойду к обрыву
   И посмотрю вдруг вниз.
   Это низина будет,
   Пропасть глубин безмерных!
   Что говорить о небе?
   Там без конца, без конца...
   И посмотрю я в выси.
   В голубизну. На солнце.
   Солнце слепит. Не видно.
   Надо придумать что-то.
   Я заслоняю ладонью
   Яркое то светило.
   Я говорю, что надо...
   Делать нам что-то надо.
   Нам перестроить все надо,
   Чтобы живыми остаться,
   Чтобы живыми остались домашние кошки наши.
   Сердце мое в покое.
   Это нирвана, наверно,
   Иль благодать Вселенной,
   Что поселили родные,
   Родные отец и мать.
   Сердце мое в покое.
   Руки и разум в движенье.
   Выбрано все на свете.
   О домашних своих пекусь.
   ...
   ...
   Будет час, впадающий в бездну.
   Будет кровь. Будет кровь рекой.
   Будут горы сворочены напрочь.
   Человеку нет места здесь.
   Человек! О спасенье не думай,
   Если раньше о том мысли не было.
   Человек! О спасенье не думай,
   Если раньше о том мысли были.
   Уже поздно что-либо делать.
   Умирать. Умирать и все тут.
   В стороне от грохочущих скал можно вспомнить, как праздно блаженствовал раньше. Правда, больно от этого очень.
   ...
   ...
   Был он предельно синий!
   Тот небосвод, что вчера.
   Огненным заревом двигал ум он, мечту и движенье само.
   Вновь говорящий пепел потухших костров на земле взвился в небесные своды выцвевшим заревом. Мысли, что обжигают душу, прижали меня к траве. Где я? И кто я? Зачем я? Маленький, плоский, никчемный. Как мне понять все это, малым объемом мозга? Если же тело добавить, почует оно беду. Знаю, что будет вечность. Она уже есть сейчас. Ее я обрел молитвой на время, утихомирив несносное жжение в сердце, о том, что бессмысленна жизнь, что нечего делать на свете. От этого польза тоже, ведь дел то невпроворот. Дом починить бы надо. Взрастить сыновей, дочерей. Им повезет, наверно, увидеть надежду на смысл, когда на предельно синем и звездном небе зарево, пламень жжет.
   ...
   ...
   И опять я не вправе смотреть на покой, на любовь, на блаженство.
   Сколько жизни той всей у меня? Для себя не составлю и грамма. Буду жить, подчиняясь закону: Праздность - ноль, все труды и труды. Для чего? И зачем? Есть возможность пожить в развлеченье. Но утеряно время ведь будет. И такого себе не прощу. Почему? Потому что я вечным возжелал быть однажды, дружок!
   Но все то, что творил на земле я усилием, потом и кровью, все исчезнет, не будет всего от комет приближающих смерть, приближающих мир катастроф.
   Праздность? То потеря бесценных минут. А зачем тогда жил? Ну зачем?
   ...
   ...
   Уходящее небо светит последним бликом, последней угрозой.
   Приходящее небо то черно, то светло, но угрозы не меньше никак.
   Что-то сделаю, дабы спастись. В этом страх исчезает совсем.
   Страх за себя, за себя.
   Спастись назначаю всем.
   ...
   ...
   Смотрю, как изменяюсь сам.
   Смотрю, как годы убегают.
   Смотрю, как день встает за днем. Как час немеет на устах. И замирание. И крик. И шепот. Нежность. Тишина...
   Смотрю, какой он разный - мир. И мир души. И мир в округе.
   Затем, натягивая одеяло однажды, окунусь во тьму, лежа в постели, представляю все то, что видел, то, что знал.
   Мне мир - покой.
   Мне мир - блаженство.
   Очарованье,
   Но и боль.
   Мне боль. Ведь я в миру, в миру.
   И давит он.
   Прими!
   Прими!
   Прими все тяготы и муки.
   Откинь же одеяло.
   Вдруг взойди
   В себе высоким смыслом.
   Быть может так однажды смыслом...
   Хоть смыслом будешь возрожден.
   ...
   ...
   Уходящее небо кажется маленьким.
   Приблизив просторы, теряешь ориентиры.
   Травы буйствуют.
   Солнце сияет.
   А ты, покинутый средь пространств степи,
   Не находишь оснований для дальнейших действий.
   Соберись.
   Посмотри, как выживает трава на каменистой почве.
   ...
   ...
   Ветер мне развивает волосы.
   Унесет?
   Унесет?
   Опасно!
   А то стукнет о скалы рыжие.
   И конец.
   Жизни конец.
   Сопротивление надобно!
   Что-то придумать надо!
   За что мне такое горе?
   За всю мою жизнь праздную?
   Раньше бы надо было думать.
   А я спохватился сейчас!
   Так мне и надо - бездарю.
   Народил детей.
   Раньше бы надо было думать.
   Обо всем надо думать, думать.
   А то ведь конец, конец.
   И детям моим конец.
   Ветер мне развивает волосы.
   Сегодня слабый он.
   А завтра - нет. Завтра меня унесет.
   ...
   ...
   Вот он приходит - вечер.
   Все, что бывало с нами, снова уляжется спать.
   Только глаза глядят в небо высокое; звездное, словно дорожная пыль.
   Нам ли блуждать в этих звездах иль умирать от рака, не так себя разложив на части того бытия, что истинно, что живет, вновь превращаясь в пепел, вновь возрождаясь к жизни.
   ...
   ...
   Я всегда говорил, что бывает покой, безмятежность, бесстрастие...
   Но только на миг.
   Остальное порыв в никуда, и куда-то. Чтобы жить, чтобы жить.
   А зачем?
   Неизвестно.
   Но порой замираем.
   Известность пребудет.
   И тогда по горам, по лесам - снова в путь.
   Мир и мир.
   Свет и свет.
   Что мы? Что? Лишь песчинки Вселенной.
   ...
   ...
   Мы, говорящие прозы.
   Мы, говорящие песни.
   Мы, говорящие жизнь.
   Мы, говорящие смерть.
   Мы, говорим все о том же:
   Как бы возвысить нам важное и распластаться костями пред небесами бескрайними, пред океаном могучим, в котором рыбы не счесть.
   Кажется нам, что не счесть.
   Может быть, было не счесть?
   ...
   ...
   Мы только знаем счастье ветра синего, неба.
   Мы только знаем жизнь.
   Мы только знаем смерть.
   Но мы не знаем вечность теплых объятий с друзьями. Мы ведь не знаем, не знаем, что приведет к тому. Как? Как солидарность, дружба будут вечно светиться, вечно блистать над миром, вечно гореть звездой?
   Но мы готовы снова, вновь окунуться в бездну и мы готовы вечно, вечно страдать в аду, лишь бы висела тайна, непостижимой силой снова толкая, толкая нас всех гурьбой вперед.
   ...
   ...
   Я весь покрыт был пеплом дней моих тех суровых.
   Дней мне осталось мало.
   Я же блажен, как ветер. Мчусь и сверкаю.
   Все же, вдруг застываю пеплом. Весь в этот мир превращаясь, что вокруг меня пляшет.
   Это ли признак счастья?
   Знать то совсем не дано.
   Я весь покрыт был пеплом дней моих тех суровых.
   ...
   ...
   Блаженны все нищие духом.
   Блаженны и все другие.
   Блаженны деревья и травы.
   Блаженны кузнечики, жабы.
   Блаженны все горы и реки, долины с пустеющим небом.
   Блаженен и я, до предела, стоящий в одной из долин.
   И надо мной только небо, пустое, без облака малого, но с тем бесконечным простором, что так ужасает до боли.
   Что я?
   Как кузнечик в траве, прожил, разложился, исчез, оставив потомство свое.
   А небо висит неспроста.
   Его изменить, бороздить.
   Угрозой, все пахнет угрозой.
   ...
   ...
   Буду смотреть и видеть горы, леса, поля...
   Море, что бьет волнами.
   Душу свою, что бьется преодолеть барьеры,
   Выйти в простор Вселенной.
   Потом и душа замирает,
   Умиротворенная негой,
   И камнем становится, небом
   Или горой, скалой...
   Не сделав конечную цель, не выйдем в простор Вселенной.
   Затем будет снова порыв.
   Завоеванье просторов.
   Будто спасенье будет,
   И зависит оно от тебя.
   ...
   ...
   Будет лишь только ветер,
   Ветер гулять по стенам.
   Будет лишь только пустотность,
   Пустотность подобно нирване.
   Здесь не живут люди.
   Здесь одни только стены.
   Видно, что-то случилось.
   Но стены, дома остались.
   Значит не страшная буря,
   Не космичный удар Вселенной.
   Видно повздорили просто.
   Вышли куда-то подраться.
   И не вернулись больше.
   Эко глупцы, однако.
   Черные люди просто
   От злости своей. И все тут.
   Не понимают опасность.
   Дележку все не закончат.
   А может то вирус выкосил всех?
   Вирус. Простое созданье.
   Малое. Очень малое.
   А сила какая? Всех бугаев на повал.
   ...
   ...
   Я говорящий призрак - телом своим, душой.
   Может, вас что-то мучит?
   Так обратитесь ко мне.
   Хоть час тишины во мне чахнет...
   Я вспоминаю невзгоды, когда ураганы внезапно
   Унесли моих близких, родных.
   Я был тогда в другом городе.
   Остался живым,
   Но и мертвым.
   Я говорящий призрак, телом своим, душой.
   Может, вас что-то мучит?
   Я научу, наверно.
   ...
   ...
   Есть час любви, любви осиротелой.
   О ком-то мир печется?
   Ну, о ком?
   О гении, который все отдал для мира и людей?
   О нет!
   Весь мир печется о себе.
   И каждый за себя.
   Как где?
   Как в стаде тех...
   Баранов.
   ...
   ...
   Я убаюкал просторы?
   Нет!
   Убаюкал себя.
   Временно тишь создавая, душу заблудшую напрочь все сохранить я пытаюсь.
   Мне бы порвать мысли-цепи.
   Мне бы прорваться к просторам и ощутить свою руку, что подхватила опавший лист желто-красного цвета.
   Мне б возвратиться к началам и осознать, что могу я.
   Мне б изначально все видеть, лист желто-красный отбросить или же так: уронить, заледеневши от главного, не убаюкав себя.
   ...
   ...
   Ввиду того, что будет желтым небо, корю себя за все грехи на свете, за все грехи людей, что так беспечны, что праздны, веселятся, как пустышки.
   Корю за то, что так терял я время, по хамски разбазаривал тот дар, мне предназначенный, чтоб сделать что нибудь, убавить желтизну ночного неба, что интенсивно пребывая так, грозит нам огненным началом.
   ...
   ...
   Вижу и горы, и море. Вижу простор синевы.
   В сердце покой и блаженство.
   Птица вспорхнет и исчезнет. Я все смотрю и смотрю; на ту синеву, что сгущает краски все ближе и ближе, на солнце оранжево-алое, в водах лежащее дальних; бликами путь обозначив, манит оно в бесконечность, будто нашло мне там место среди сверкающих звезд.
   Ох, нет мне там места.
   Нету!
   Рожден я средь зелени буйной. Куда я уйду от родного? Чтоб сгинуть в звездных лучах?
   Нет места нигде мне.
   Средь листьев зеленых покой обретаю. И только смотрю в небеса.
   ...
   ...
   Вот он, предел исканий, что я нашел однажды в старом саду случайно, в листьях, в деревьях, в травах. Зелень вскружила душу, вылил ее я в клятвах. А что оставалось делать, когда дни мои сочтены? За жизнью моей что будет?
   Разве все то, что оставлю. Оставить впрочем-то нечего. Пару дел. И то; к моей юной соседке. Так бескорыстно! А так ли? Право не знаю, не знаю... Для себя ничего не взял. Сохранил себя в людях хороших. Теперь умирать. А зелень? Если ее не будет, то как этим людям жить?
   Возобновляю борьбу. За идеалы свои я в бой.
   Сколько мне жить осталось?
   Дни мои сочтены.
   ...
   ...
   Умиротворенность души приходит. Горы. Море. Плещет волна. Небо вздымается, синею высью, что и конца в ней не увидишь. Или увидишь? Все ведь конечно. Иль бесконечно? Пойди, разбери. Но я вот - конечный. Жизнь конечна.
   Жизнь и смерть, словно сестры родные. А тут еще небо, просторы Вселенной. В них утонуть может жизнь легко. Как отыскать ту защепку, что греет?
   Солнце? Погаснет.
   Звезды? Опасность. Все налетают одна на другую.
   Убережет человек свою душу?
   Убережет человек свое тело?
   Может быть!
   Но!
   Соберись.
   Соберись.
   ...
   ...
   Все! Я умру, мой друг.
   Низойду до пепла.
   Что будет после меня?
   Только лишь солнце жечь?
   Право, не знаю, нет!
   Но все пишу я слова!
   Будет их кто читать?
   Я говорю, как есть.
   Сказки не стану глаголить.
   Смерть стоит за спиной.
   Вот-вот обнимет холод.
   И надо нам что-то делать.
   И делать всем вместе нам.
   Спасать не себя, но всех.
   ...
   ...
   И вот опять нам светит солнце, греет.
   И мы опять как будто бы свои.
   И жизнь в нас.
   И мы ветрам покорны.
   Но что в нас будет стойкого, скажи?
   Все будет то, что строим мы навечно!
   А что навечно?
   Солнце гаснет, гаснет.
   ...
   ...
   Проходит час. Движенья нет и нет. Застыло все в крови и на устах. И пахнет роза за окном. Случайно? Закономерно! Наслажденье движет. И существо людское, уповая на мир и благо, занимает час, чтоб ублажать себя и своих близких.
   Но занимает час оно у жизни.
   ...
   ...
   Все уходящее будет, будет, воскреснув снова.
   Вновь проявившись деревом. Вновь проявившись горой. Вновь проявившись однажды в тот нескончаемый вечер, в тот бесконечно нежный, в тот бесконечно седой, когда я безутешный, малый, схороню в себе то, что было, и, воскреснувши к новым будням, буду петь и плясать до упада.
   И оставшись, оставшись, оставшись, буду вновь говорить о жизни, буду вновь говорить о солнце в тот седеющий вечер с вами.
   Солнце! Солнце! Зачем ты светишь, возрождая живое к жизни?
   Ты однажды погаснешь, потухнешь. Что останется нам, всем людям? Лишь останется смерть и камень. Так зачем возрождать нашу жизнь?
   Ты жестокое солнце.
   Жестоко!
   Или нет, просто ты мертво. Ты и греешь, и палишь, и всяко.
   Что нам делать?
   Мы разумом греты!
   ...
   ...
   Я, может быть, еще и день и два... и десять, двадцать
   Буду видеть солнце.
   Потом потухну я.
   Потом потухнет солнце.
   Оно еще пять миллиардов лет светить нам будет.
   Затем вся жизнь прекратится.
   А смысл в чем?
   Не знаю.
   Ковать нам надо этот смысл, выковывая солнце.
   В запасе есть пять миллиардов лет. А сможем мы энергией владеть?
   Когда мы превратимся в муравейник?
   ...
   ...
   С нами час. С нами день и ночь. Восхищенное бдение с нами. Уходящий покой не наш. И не наша изнеженность кожи. Мы, как персты. И мы как стиль, околдованы лесом незримым.
   Уплывающих вниз облаков нам не счесть, и не знать им предела. Значит, кончен прозрачный покой. Значит, час воспарять? Нет уж, нет! Просто день, просто дым, просто нега вдруг смешались за этим холмом.
   ...
   ...
   В час ночи говорящий Бог говорит мне о славе, о славе, говорит мне о том, что со мной, говорит о горах, и о море.
   Славу я не намерен искать. Остальное - как сердце подскажет. Но не знаю никак, ну зачем все мне это, когда я не болен, когда я, словно конь молодой, все таскаюсь по барам, по барам.
   Что меня образумит, скажи?
   Смысл жизни... Быть может, быть может. Чтобы смог регулятор включить ради целей возвышенных очень.
   ...
   ...
   Видит Бог, будет тьма и тьма.
   Конец света?
   Конец. Конец.
   Просто солнце потухнет однажды.
   Через пять миллиардов лет.
   Это не скоро, знаю.
   Но будет ведь, будет, будет.
   И подумать бы надо сегодня, как поступать для жизни.
   ...
   ...
   Звезды полощут себя
   В водах озер.
   Я ли под стать им, могучим?
   Время уносит меня.
   Время уносит их тоже.
   Им не скорбеть. Это правда.
   Мне же былое: ужас.
   Как же я мог?
   Как я мог жить, ну, совсем не так?
   Я полощу себя.
   В озере, рядом лежащем.
   Все я начну сначала.
   Правда, мне мало жить.
   ...
   ...
   Покой.
   Покой души.
   Покой безумья.
   Вдруг нерв напряженно спит. За что? За все святое! Поет он чудо не для нас: Для всех святых и падших мира, что нам оставили те чары о жизни подлинно святой, сплошной и дикой, неподкупной. О них нам петь. О них нам жить. И умереть за них не страшно. Но что бы жили в нас они, самим нам надобно рождаться.
   ...
   ...
   Вот поседел я. Канули годы.
   Я весь такой измученный.
   Ради чего я тратил себя?
   Ведь все равно умру я!
   Зачем оставляю творенья свои? Чтоб сжег их космический шторм?
   Кометные вихри не знают пощады.
   А я ничего не сделал, чтоб их обуздать, обуздать.
   ...
   ...
   Горы. И звезды над ними царят. Я проходящий мимо. Мимо всего, погруженный в думы о тех же горах и звездах. Что с ними будет? И что со мной? Через время, большое время? Я умру, под горою кости. Горы изменят формы. Звезды? Померкнут? Погаснут совсем? Что же? Ну, что же будет? Кто может знать?
   Будет то же? Приблизительно то же. Точно не знает никто.
   Перемены грядут. И я уйду. В землю уйду. Это точно. Все умирали. Отец и дед. Прадед и все мои предки. Что остается? А сын и дочь. Будем надеяться вечно.
   ...
   ...
   Ветер!
   Ветер - скиталец вечный - стиснул меня в ничто. Я повинуюсь природе, пытаясь ей овладеть немного, чтоб себя сохранить и жизнь дать моим детям. Это грех? Не грех. Грех - ничего не делать и прожигать свою жизнь, уподобившись ветру.
   ...
   ...
   Переходит предел тишина. И звезда, впрочем, нерва лишенная, смотрит мне бесконечно в окно, запотевшее телом и жаждой.
   То мне кажется видно, и все.
   И покой только кажется, кажется.
   Ведь на днях лишь соседям моим ураган в саду ветки ломал. И меня зацепило сполна.
   Память все сохраняет во мне. Не дает поселиться обману.
   О природе - нежнейшей тиши, могу только порой говорить.
   ...
   ...
   Я бы хотел поверить вам и другим таким же. Чтобы закрыть глаза. И все идти, идти...
   И не бояться, нет. Верить! И все идти.
   Но мне, увы, даны знания те, другие...
   Мне говорят, поют истины все в ушах.
   Ты защити меня.
   Ты мне продли мою жизнь.
   Нет! Не сумеешь. Нет.
   Просто природа движет.
   Думать нам надо вместе, как бы себя спасти.
   ...
   ...
   Прихожу.
   Говорю, что стар.
   Море крови я видел за жизнь.
   В основном в те последние годы, когда телевизор смотрел.
   Каждый день все новые жертвы.
   Жертвы... Жертвы... Не счесть числа.
   Пролетает кометой окурок. Это неуч-верзила лишен воспитанья. Никто ему рот не заткнет. Здоровый он, дюже здоровый.
   Подумал: такие и делают жертвы.
   Что Бог? Их пособник?
   Почему он молчит?
   Правда, один напоролся на пулю верзила.
   Видел такое. Видел. В телевизоре видел.
   ...
   ...
   В мире всегда не так.
   Движется все куда-то.
   Я изъясняюсь ясно.
   Я про себя, про себя.
   Что мне, скажите, делать?
   Когда чтобы жить, я должен
   Двигаться против ветра,
   Новое солнце искать,
   Прежнее тухнуть будет.
   Мал, уж совсем я мал
   Против космической сферы.
   Но то не решает проблему.
   То усложняет ее.
   ...
   ...
   В час тишины незабвенной
   Я пропою еще.
   Будет лишь тихий ветер.
   Он понесет тот звук.
   Все так несется в мире.
   Лишь на душе - недвижимость.
   Сколько то будет?
   Сколько?
   Все превращаемся мы.
   ...
   ...
   В мире нам будет сладко.
   В мире нам будет никак.
   Я - говорящий демон.
   Я - говорящий пес.
   Будет мне в мире счастье,
   Если порой лукавил?
   Обожрусь я наверно однажды
   И скончаюсь с прослойками жира.
   ...
   ...
   В мире я буду один.
   Все отвернутся.
   Ко мне будет бежать серый волк, друг мой, но по крови вашей.
   Кровь же моя - другая, нежная и овечья.
   Я за Христом иду, хотя лишь знаю миры, что создают реальность, ту, что законом зовется.
   Человек - обезьянье отродье.
   За Христом по овечьей крови.
   Чтобы только устойчивость канула.
   ...
   ...
   Я буду весь не свой. Снова звезда сгорит.
   То перемены движут.
   Небо другое будет.
   Что с нами, друг мой, случится?
   Мы ведь малы, малы.
   ...
   ...
   Будет час, уходящий в пропасть.
   Будет мир не такой, как есть.
   Что же я, будто скользкий червь, все с заботою о себе?
   ...
   ...
   В мире слепого блага, в мире нездешних вод, я - говорящий ветер, силою всех небес все подымая навзничь, будто простор один, я все молю об этом, об этом просторе себя:
   Ну, сохрани, что было!
   Ну, сохрани всю жизнь!
   Зачем я, и сам не знаю. Надо мне так, и все!
   Но, кто сохранять то будет? Бездушная та природа? Недоделанные животные?
   ...
   ...
   Все, что случилось со мною, будет еще и еще... Мир так устроен в общем. Я им владеть не могу. Но я пробиваю дорожку? Что будет, то будет, скажу я!
   Только б трава не увяла.
   А то можно слишком увлечься.
   ...
   ...
   В мире нам будет счастье.
   В мире нам будет беда.
   Мы - как одна из веток.
   Это на ус намотай.
   ...
   ...
   Мир не предстанет больше тихим таким, святым.
   Даже в космической сфере нету гармонии, нет.
   Там столкновение только, грохот один стоит.
   В мире душевном, и только тишь вдруг проснется на миг.
   Что этот миг? Он минутный!
   Или на десять минут!
   Правда, последствия все же:
   Смех. И от мысли любой!
   То дополнение к грохоту тех всех космических сфер.
   ...
   ...
   Я не узнаю больше, больше того, что есть. Мир бесконечный, безмерный. Мир бесконечно большой. Он угрожает кометой малому телу живому. Это космический хаос. Это движение просто.
   ...
   ...
   В этот час, говорящий "я", буду ветром слепым парить.
   В этот час, говорящий "ты", будет вторить. Зачем? Зачем?
   Чтобы вновь поднимать себя на борьбу, на борьбу с ветрами.
   ...
   ...
   Человека бессмертие интересует, хоть в каком виде.
   Если нету бессмертия, то жизнь теряет всякий смысл.
   Меня тоже интересовал этот вопрос.
   Я видел горы.
   Видел море.
   Вечное?
   Нет!
   Время разрушит горы.
   Солнце иссушит море, а само когда-то потухнет.
   Хочется драться за бессмертие.
   Что человек в сравнении с камнем-горой?
   Что человек в сравнении солнцем-огнем?
   Время покажет.
   ...
   ...
   Будет с нами горе.
   Радости тоже будут.
   Но в конечном счете солнце, солнце потухнет совсем.
   Думать сейчас нам надо, что делать и как нам быть.
   А у нас - про нирвану мысли, как от комплексов освободиться. Про Царство Господнее речи у нас. Кто душу свою загубит?
   ...
   ...
   Час настанет. Пребудет ветер. И спохватимся мы тогда. Можно было заранее знать это все, что на свете будет. Ох, не знаю, не знаю право. Занимались лишь праздностью, вот что. А зачем? А зачем - не знали.
   ...
   ...
   Предел настанет снова пределом слепым во всем. Во всем, что бывает с нами, во всем, что горит, горит.
   Одно воскрешаю только, одно, что всегда влекомо; то жизнь и тело, тело, что будет всегда, всегда. Нам умно его разделать и для него что-то двигать. И так без конца нам радость и счастье изящной душе.
   ...
   ...
   Конец света. Будет он, нет? Кто же знает, скажи мне, скажи? Жить ли людям на этой земле иль на других планетах?
   Знает сам человек деяньем. Разуверился в жизни вечной, маясь дурью, деянья свои посвящая бессмысленным спорам в опьяненье простой конопли.
   ...
   ...
   И в час ночи я говорю о счастье.
   И в час любви я говорю о том,
   Что движет миром и моей душой,
   Что так сильно и что о нем лишь слезы.
   О том движении.
   В нем нет души.
   В том нет души!!!
   Но тем хотелось быть,
   оставшись человечным до конца.
   ...
   ...
   В этом прекрасном мире что остается, что?
   Горы сойдут за нежность, что человек удержал.
   Волны всех океанов будут удержаны тоже, пленкой из кинокамер. Больно хрустальны те волны.
   А так только канет все в лету.
   А так только все растворится в том океане вселенной, что мириадой звезд почиет на небе огромном, в данный момент предо мной. О том ли писали Ригведы? О том ли предсказывал разум мудрого человека с морщиной на лбу и пятках, на коже иссохшей от ветра, что веет без устали, веет, вздымая хрустальные воды, волосы развивая у молодых организмов.
   А кинокамера держит.
   Пишет, все пишет и пишет.
   Для кого?
   Для потомков наверно, которые знать не будут соленой волны океана в фарфоре скафандров...
   Настанет тяжелое время. Держись!
   ...
   ...
   Люди! Люди!
   Делайте что-нибудь!
   Завтра погаснет солнце.
   Время тратите на алкоголь, азарт (футбол, лошадиные скачки...).
   Люди! Люди!
   Делайте что-нибудь!
   Завтра погаснет солнце!
   Преувеличил: не завтра.
   Через пять миллиардов лет!
   Но через два миллиарда подходящих условий для жизни не будет на этой планете Земля.
   Делайте что-нибудь!
   Скажете: отвяжись, дай доиграть в рулетку.
   В другие игры не надо тоже.
   А что выше, да и нет - то от лукавого только.
   Делайте что-нибудь.
   Так призываю. Глупец!
   Бессмысленны право призывы.
   Каждый увлекся своим.
   ...
   ...
   Все очень банально, право. Не сможем жить на Земле, придется двигать куда-то; смотреть на другие планеты. Своя красота там будет. Будет. Куда же нам деться. Нам вдохновляться надо, нас ждет ведь тот страшный суд, когда мы вдруг скажем себе же: я делал не то, что надо. Конец мне пришел, конец.
   ...
   ...
   Как приспособить Вселенную,
   Чтобы жить нам и жить.
   С телом нельзя расставаться.
   Скручены с ним мы на веки.
   Хоть и болезненны очень.
   То желудок, то печень тревожит.
   Как приспособить Вселенную?
   Как не крутись, все нельзя.
   Температуры высокие.
   Радиация бьет и бьет.
   Тридцать скафандров на мне,
   А роботы делают новые.
   Что за жизнь такая, скажи?
   Предки в морях плескались.
   Тут же и грамм воды роскошь безумно высокая.
   Нам только выжить, и все.
   Это одно в голове.
   ...
   ...
   "ОНО" восходит непрестанно, то голубое дно Вселенной, моей вселенной, что во мне. А может быть, Вселенной мира? Не знаю, право, не скажу. Но всходит "ЭТО". Мистицизм? Не знаю, право. Вот "ОНО". Пришло! Заполонило бездны, которые во мне живут.
   Я назову все то нирваной.
   Я назову то благодатью, движением Христа во мне.
   Я назову - "ОНО" исчезнет.
   ...
   ...
   Вот "ОНО". Только "ЭТО".
   Смутное право другим. Кто же поймет все это, кто же оценит дар? Он так приходит мило. Он так приходит грозно.
   И для чего? Зачем?
   Свет перевернут навзничь!
   Я - говорящий поток!
   "ОНО" же покоем светит,
   В глубинах миров моих.
   Сравниться мы с ним не можем.
   В сравненьях "ОНО" исчезает.
   ...
   ...
   "ОНО" воскресает, и все тут.
   Нирвана! Хотите зовите.
   Нет!
   Благодать! Царство Божье! Царство Небесное!
   Сатори!
   Самадхи!
   Мокша!
   Турья!
   Ву!
   Назовем, как хотим!
   Тут же исчезнет "ОНО".
   "ОНО" воскресает, и все тут.
   Не называя, внимай.
   ...
   ...
   Весь мир перевернулся в нас. Чего хотим, совсем не знаем. Куда стремимся, там нет счастья или же просто все не то. Не то, что кажется однажды. Не то, что мы вообразили.
   Воображаем без конца. Воображение играет. И все картины, что в нас есть, нас поглощают целиком.
   Пропали.
   Впрочем, благодать однажды, может быть, прильнет. Прильнет нирвана. Навсегда мы возвратимся в мир без знаков?
   Не навсегда. На миг, на миг.
   И потому нам воля так нужна.
   ...
   ...
   Будут туманы лететь в никуда.
   Будут пустоты таять.
   И восходить небосклоны наверх, на высшее небо людское.
   Будут.
   Одно лишь проколет пузырь и возвестит, что он дутый: хотенье всего, многого, многого, многого...
   ...
   ...
   Движет. Движет. Движет. Час! И опять. И вновь. Миром блаженным будет жить эта жизнь снова. Мне не всегда понятно, что будет с нами завтра. Ну, хорошо: Нирвана. Ну, хорошо: Самадхи. Турья пробудет и будет. Божественная благодать!
   Что будет завтра? Скажи?
   Завтра пробудем, пробудем.
   Ну, а потом - конец.
   Не нам, тогда нашим детям?
   Вселенная движет и движет.
   ...
   ...
   И смотрим на горы, на море.
   На моря простора в пространствах.
   Вот солнце в сияющем небе.
   Иное придет ниоткуда.
   Поселится в нас. Мы другие.
   Тогда не кричим уже АУМ.
   Не о Христе, не о Будде...
   Тогда уже просто другие,
   Глядящие, даже не глядя.
   Не говорим: "Не клянись!"
   Клятвы уже нам не надо.
   Мы есть этим миром и счастьем.
   Мы - говорящие Боги!
   Не говорим даже это.
   Заговорим - исчезнем, падем.
   Все упадает и канет.
   Иное приходит, проходит.
   Смотрим на горы, на море.
   На моря просторы в пространствах.
   Вот солнце в сияющем небе.
   Что дальше? Потухнет? Потухнет?
   Помыслим, очистившись новым.
   Вскричим про священное АУМ.
   К Христу воззовем или к Будде.
   Заплачем...
   ...
   ...
   Вот он, предельно счастливый мир предо мною катит. Здесь океаны и горы, реки, моря и долины.
   Я обкружил все степи, через леса прошел. И на равнины вышел. А там, вдали океан. Брызги его изумрудные коснулись моей руки.
   Потом волны его янтарные ласкали тело мое. Это блаженство? Не знаю! Рай или верх всего. И я в бирюзовые волны все тело свое погружаю, плескаясь, лаская себя волной набежавшей вновь.
   Стало садиться солнце. Похолодало. Я вспомнил... Все ведь проходит. И солнце. Солнце не вечно тоже.
   ...
   ...
   Океаны. Горы. Вижу мир пустотным. Только лишь пространства. Сфер вселенных тьма. Где склоним мы руки? Где скрестим мы ноги?
   Только час нирваны. Только мир пустот.
   И не знаем, будет что с детьми в разлуке. Странники, и все тут. Выжить бы не зря!
   ...
   ...
   Уразумеем мы, когда нам будет плохо, тошно, дурно, когда подступит к горлу ком, когда не сможем жить и верить... Когда нам поздно будет жить; когда сжигая солнце будет воспоминания дарить о той прохладе океана, что нас ласкала.
   Мы порой... порою плакать захотим. Но солнце высушит все слезы, всю воду высушит из тела.
   Конец? Конец?
   Все то предвидеть мы могли, но мы играли только в жизнь.
   ...
   ...
   Приду, увижу. Жизнь смрад?
   Но я живу. И слава богу.
   Мне верить надо в тишину
   И в вышину.
   И в пустоту, которая вдруг обоймет за плечи, скажет "нет" всему, что было до меня, всему, что есть сполна, узрев покой, и до конца разыщет вещий знак, его оставлю. С ним пройду. Единственный спаситель.
   ...
   ...
   Прихожу, говорю, что светлый, светлый образ давно прошел. Пролетели года... Столетья...
   Да промчат, после смерти моей.
   Что столетья?
   Мильярды промчат, не оставив совсем ничего из того, что творили умы, из того, что значительным было.
   Я же буду всегда говорить, что наш час исчерпал не себя. Исчерпал он проклятье судьбы, что порой порождали мы изнова.
   ...
   ...
   Час будет снова с нами.
   Будем в ударе порой.
   Потом будет спад и горе.
   Планеты потом по-другому будут в движении новом.
   Что мы?
   Лишь умом увидим, чтобы смекнуть о прошлом, чтобы о будущем думать правильно, чтоб уцелеть.
   ...
   ...
   Час говорит опять: будь тишиной гоним.
   Будь говорлив, молчалив...
   Будь весь как есть святой...
   Из-за всего страдай.
   Радуйся иногда.
   И подними себя.
   Кто же поднимет тебя?
   Если не ты лишь сам.
   Никто же не знает, как,
   Как поднимать такое.
   ...
   ...
   Когда я вновь возгораюсь вами...
   Когда лечу, лечу и лечу...
   Мир и покой мне всегда лишь снится. Снится порыв той души одной, что ненавидит и что ласкает вечный недуг, что зовется живое.
   Жизнь и жить! Ну, а что еще? Вечный недуг продолжает жизнь.
   ...
   ...
   В мире тьма застилает все.
   Солнце - тьма.
   Свет - кромешная тьма.
   Ничего разобрать невозможно.
   Что за жизнь, а что напротив?
   Только дух мой, святой и нежный, плачет, плачет, весь милосердье.
   Только дух мой решает жить и дарить ту же жизнь другим.
   ...
   ...
   Все уходящее прочь мы возвращаем назад. В мыслях своих и любви.
   В деяньях.
   Во всем.
   Возвращаем, как можем.
   В нас души бродячие ждут, чтоб вновь возродиться из пепла, чтоб вновь превзойти тишину, чтоб превзойти и себя.
   Себя и других.
   И всех.
   Мы большего жаждем отчасти.
   А так, мы морские птицы. Петь не поем...
   Но, кряк...
   Кряк наш звучит по Вселенной.
   А где мы не можем - хотим.
   Хотим возвестить и кануть.
   Другого пути у нас нет.
   ...
   ...
   Прольется покой и снова вздыбит порыв ветров.
   Счастье бывает от этого, что живешь в таком мире странном?
   Или ужасном!
   Не знаю. Мир не придумывал я.
   Просто такой он по случаю. И будет таким еще долго.
   И оттого надейся, надейся, что выжить возможность имеется.
   Лишь догадайся, куда изменения клонят.
   Прольется покой. Потом ветра порыв.
   Но ты уже знаешь, что будет.
   ...
   ...
   Все будет в мире счастьем. Все будет в мире смутой. Я как одной минутой жить буду, жить и все...
   Ну, а затем разлука. Пасть от вселенской бездны.
   Что я могу поделать?
   Правильно жить и все.
   ...
   ...
   Высший суд будет нас судить. Тот, что в нас, в глубинах сидит.
   Будет гибель всего и вся, прекратит все движения жизнь.
   Так зачем же рождаем детей и живем на планете Земля?
   Высший суд будет нас судить.
   За всю слабость, потерю часа.
   ...
   ...
   Все улетает прочь. Все убегает куда-то.
   Годы! Бегут. Бегут.
   Я остаюсь такой же.
   В сердце моем одно. С ним я живу, живу.
   Конечно, другим становлюсь.
   Но все же одно болит.
   Да и самость в глубинах одна, в глубинах души одинокой.
   То Атман, самадхи, сатори,
   То Небесный Отец во мне.
   С ним говорю иногда.
   Он как основа основ.
   Потом возвращаюсь к тому, что болит. Говорю, говорю...
   Жизнь вынуждает включаться, дерзать.
   Громады Вселенной хотят навалиться на мягкое тело мое.
   ...
   ...
   Час настанет. Мы будем свободны.
   Мы будем птицей лететь, лететь.
   Будет вечность.
   И будет конечность в душах наших молить о жизни.
   ...
   ...
   Миром будет святое право, бесконечный простор небес.
   Мором будет святое право, бесконечный простор небес.
   Человек - словно малая капля.
   И возможностей малая кроха.
   ...
   ...
   Волны смывают все.
   Ураганы уносят жизни.
   Я один это знаю, впрочем.
   Оттого я примерен и честен.
   Оттого не люблю я праздность.
   Посвящаю себя только жизни.
   Иным кажется лишь, что знают об ураганных ветрах.
   До мозгов не доходит им все же, что конец ураганы приносят.
   ...
   ...
   Мы все уходим в темный, в черный, сырой подвал. Мы все бессменно серы, сиры и невзначай чуем пришествие нового, новых и прежних дел.
   Мы все дела поделали. Просто знаем, что с нами будет.
   ...
   ...
   Ушедшее мы не вернем.
   Вернем себя в поток жизни.
   Когда над головой водрузим:
   Живи живым и для живых.
   ...
   ...
   Час будет новый с нами.
   Будет покой и благо.
   Будет бессменный ветер,
   Что насторожит нас.
   Как нам то жить всем дальше?
   Мы под угрозой всякой.
   Всякое нам наснится, что мы не можем никак.
   А мы не можем много.
   Ветер не можем скрутить.
   Так нам и жить в настороже, порою впадая в нирвану. Порой в благодать проскользая. На миг, на мгновенье. И все.
   Затем вновь борьба и нега нам в столкновении с ветром.
   ...
   ...
   Взгляд опять возвращает меня к незапамятным датам прошедшего. Что ищу я в тех прошлых архивах?
   Постоянства.
   Оно мне о прошлом печаль?
   Нет, оно мне о будущем скорбь!
   Чтоб умирать мне спокойней?
   ...
   ...
   Все нам позволено.
   Только не прикасайся к глазам.
   Смотрят они и не видят.
   Впрочем, не надо. Ведь страшно.
   Страшно, что все умирает?
   Нет!
   Страшно, что все навсегда.
   ...
   ...
   Черный туман восстанет. Город придет в упадок. Кто-то спасется?
   Спасется.
   Но, что же все таки дальше?
   Жить!
   Жить. И рожать.
   Процветать.
   Заповедь та изначальна.
   ...
   ...
   Будет час восклицать, вопрошать отчего все не так, все не так, отчего чернотой облака, отчего невпопад, невпопад все усилия, все дела?
   Оттого, что сноровки то нет. Ты не делал дела, а гулял. А теперь уж не справишься, нет.
   ...
   ...
   Все простится на белом свете.
   Разожмется рука в кулаке.
   И уйдешь весь в миры безвозвратно.
   В те, в которых ты не бывал.
   В вечность?
   Нет!
   Растворишься!
   А скорбеть и не надо вовсе!
   Отпечаток здесь крепкий ты сделал!
   ...
   ...
   Я убегаю вдаль. И возвращаюсь вновь. Я восхищаю мир. И пропадаю совсем. Жить мне и жить, все так. И бороздить простор, частью своей мечты, частью себя самого.
   Солнце потухнет совсем, а я говорю, говорю... С друзьями я все говорю. Нет в том и конца и краев.
   Бьемся все мы обо всем. И поем о себе, о судьбе. До поры все смеемся, поем. Потом локти кусать лишь нам. А кому же еще, как не нам? Где в округе хоть кто-нибудь, а?
   Я лишь в округе. И смерть мне, смерть - за того, за другого, за всех.
   ...
   ...
   Внутренний мир настанет. Улыбка слегка придет. Это улыбка Будды! И... Моны Лизы, ее!
   Это улыбка наша! Мы все едины, едины. Мы все - как неба склоны. Словно звезда в ночи.
   Вокруг только ночь и слякоть. Вокруг только бродят волки. Вокруг лишь деревья гнутся. Ломаются так и эдак.
   В том мы находим красоты высшего мира бдений. Просто мы так не можем. Но если мы вместе, то сила. Та сила сильнее ветра, сильнее кометной пыли! Сильнее себя, вначале. Сильнее слезливых речей!
   ...
   ...
   Я всю жизнь заботился об этом мире.
   О детях.
   Обо всем.
   Зачем же мне иной мир? Зачем мне думать о чем-то?
   Я думаю только об этом мире и о его будущем. А других миров просто нету. Они плод воображения.
   ...
   ...
   Пролетают года незаметно. Близок час распластаться на одре. Близок мир темный, ну черный, незрячий. И не знаю, что мне с того будет, если я все отторгну, даже счастье, и благодать.
   ...
   ...
   Я буду жить и буду бредить счастьем.
   Которое утихнуть нет, не может.
   Которое желает жить и верить.
   Которое желает быть собой.
   Я буду там, за всем пределом мира
   О мире говорить и петь крылато.
   О мире будоражить мир людей.
   О мире всех людей миры трясти.
   ...
   ...
   Я не умру.
   Покуда люди будут жить.
   Частицей вся моя неповторимость.
   ...
   ...
   У Моны Лизы улыбка Будды.
   Улыбка блаженного рая.
   Улыбка нирваны, нирваны,
   Где нерва не сыщешь никак.
   ...
   ...
   В час назначенный будет скорбь.
   Назначаю я сам, предвидя.
   ...
   ...
   Час приходит.
   И час уходит.
   Поворачивать нам куда?
   Дальше степи, моря и горы.
   Беспросветная тьма небес с мириадами звездных крошек.
   Что нам делать средь тьмы и света, что от солнца палит порой?
   Создавать музыкальный форум.
   Закидать удила в леса.
   В непроглядный мир чащобы.
   И в бескрайнюю тьму небес.
   И плескаться порой на солнце в изумрудных волнах морей.
   Возлежать в тишине у дома в перерыве меж бурь и ветров.
   ...
   ...
   Все в моих руках?
   Правда!
   Не все!
   Немного!
   Та бесконечная даль, что зовется космическим миром, мне не подвластна отчасти.
   Но время у меня: Вечность.
   ...
   ...
   Новый час будет нам светить непокорностью, непомерностью, говорить будет нам об опасностях, катастрофах.
   Будем слушать?
   Или играть для себя в рулетку, развлекая и щекоча свои нервы, как наркоманы?
   ...
   ...
   Смотрит в окно пространство, что говорит: давай, ну выходи в просторы, чтобы остаться живым. Возьми лишь с собою одежду, чтоб не замерзнуть. Побольше возьми! Нашлю же морозы с ветром холодным вместе.
   Как же тогда? Пропадать?
   Вечность сдирает кожу, если не думаешь сам, если не думаешь, как вещее бдить и бдить.
   ...
   ...
   Сумрачно в мире нам всем этом. Тысячу разных дорог. Нам обрести лишь однажды, и лишь одну - навсегда.
   Жизнь нам жить и не выжить! Но, говорить, говорить... О близких своих, о родных. Как им прожить. О блаженстве. И говорить обо всем. Наше лишь общее дело: Жизнь во всех временах.
   И по-другому никак.
   Жизнь теряет весь смысл, коль по-другому все будет.
   ...
   ...
   Дух во мне пишет и пляшет
   Дух во мне вечность рисует
   Где скажи радости наши?
   Дух неизбежности чует.
   ...
   ...
   В танце мы все умрем
   Нежностью и высотами.
   В рай мы тогда пойдем
   Угловатыми поворотами.
   В мире мы лишь одни
   Знаем, какое благо
   Подарят завтра они,
   Те, в которых отвага.
   ...
   ...
   Это не час безысходный и синий,
   Это не день без возврата слепой.
   И не на час к нам спускается иней,
   На волосы наши иней-покой.
   ...
   ...
   Все, что будет, опять промчится,
   Все, что было, давно исчезло.
   Мне бы надобно подлечиться,
   Костяное вонзая жезло,
   Или палкой простой корявой
   Синяков насадить от злости.
   Бог попутал меня иль дьявол?
   Не узнать. Перемалывай кости!
   Смысл жизни ищу и каюсь,
   Время теряя, маюсь.
   ...
   ...
   В этом ли мире бренном
   В этом ли мире седом
   В этом ли сокровенном
   И бесконечно слепом
   Я возвращаюсь к прежним
   Горным вершинам седым.
   К этим вершинам в надежде,
   Что все будет, но если двоим
   Не мне, что в низинах бродит,
   Не мне только лишь одному,
   Когда новый мир нисходит
   С вершин, я его не пойму.
   Когда мы вдвоем: другое
   Пребудет меж нас зарей.
   Поднимет на что-то такое...
   К вершинам святой рукой.
   ...
   ...
   Я, впрочем, в пределах сонный
   И вдруг говорящий час...
   Я к вам обвороженный,
   Будто всегда "сейчас"...
   Я к вам опять и снова,
   Словно прилив души
   Это моя основа
   Даже в глухой тиши.
   ...
   ...
   Все, что порою мы знаем,
   В то, что порою верим,
   Мы называем раем
   Им свою жизнь мерим.
   ...
   ...
   Смутное время катит.
   Смутное время мчит.
   Хватит его мне, хватит.
   Достаточно тело болит.
   Смутное время проходит.
   Смутного времени нет.
   И от меня исходит
   Свет невечерний, свет.
   Время приходит всякое.
   Я остаюсь собой.
   Хоть и однажды заплакал я.
   Просто в сердце порыв и бой.
   ...
   ...
   Я не всегда так мерзок.
   Я не всегда так ленив.
   Бывает, что очень дерзок.
   Бывает, что очень спесив.
   Но если накатит нега,
   Сжимаюсь буквально в ком.
   Вода прислоненного снега
   тепла. Говорю о том.
   ...
   ...
   Я буду жить и верить,
   Верить до сдохоты.
   Жизнь свою доверить...
   Доверить тебе? Но ты,
   Ты ли хранить ее станешь?
   Нужна ли тебе она?
   И меня, и другого поманишь.
   Тебя же поманит весна.
   ...
   ...
   В мире блаженной смуты,
   В мире блаженных дней
   Вдруг побегут минуты
   Те, которых я слабей,
   Те, которых не покорить
   Сколько не жить.
   ...
   ...
   Я не всегда так нежен.
   Просто порою ленив.
   Новый покой безбрежен?
   О, этот покой спесив.
   Вдруг подымусь, заплачу.
   Радость слезы пролью.
   И побреду наудачу,
   И запою, запою...
   ...
   ...
   Все, что бывает с нами...
   Все, что бывает снова...
   Снова не за горами.
   Будто одна основа.
   Снова одним пределом
   Мерим мы вечность эту.
   В праздном покое умелом
   Расколем нашу планету.
   И погибать будем, плача.
   Какая же неудача!
   ...
   ...
   В мире пустом и диком,
   Где суетится народ,
   Я говорю о великом,
   О том, как продолжить род.
   ...
   ...
   Час не движет, движет.
   Мир восхищает, играет.
   Волна бирюзовая лижет.
   Нахлынет - растает.
   Я ниспадаю в счастье.
   И ниспадаю в грусть.
   За счастьем будет ненастье.
   Пусть будет. Пусть.
   ...
   ...
   Все восхищенное канет. Миром придет, умчит.
   Воскреснет лишь только сердце, которое только болит.
   ...
   ...
   Мне бы хотелось верить.
   Мне бы хотелось любить.
   Жизнь тебе доверить.
   Жизнь благословить.
   Мне бы хотелось все видеть.
   Мне бы хотелось жить.
   Многое ненавидеть.
   И ничего не просить.
   ...
   ...
   Я отсмеялся свое.
   Я свое отплакал.
   Штиль - мое бытие.
   Даже если случается драка.
   Участвую, чем могу,
   Но тебя берегу.
   Других берегу, берегу.
   ...
   ...
   Весь этот смутно предельный,
   Весь этот мир души
   Так бесконечно цельный,
   Что прямо аж не дыши.
   ...
   ...
   Я выпадаю в осадок,
   Я пропадаю совсем.
   Мир был раньше сладок,
   Мир был раньше всем.
   Сейчас разделилось забвенье,
   Разделился шум и гам.
   На каждую мысль - мненье.
   На каждый порыв - девять грамм.
   И каждые дети - не наши.
   Один только наш, родовой.
   Перед ним родитель пляшет.
   А он все равно чужой.
   ...
   ...
   Вновь говорю, что есть,
   Вновь говорю, что будет.
   Будет слепая весть,
   Разум все позабудет.
   Будет опять обман.
   Мы же - не нищие, право,
   Чтоб повышать свой сан,
   И не умчаться вправо.
   И не умчаться ввысь.
   Туда, в бесконечность, в смерть.
   Что хочешь ты? Кстись!
   Новую круговерть?
   ...
   ...
   Ветром лететь наскучит,
   Камнем лежать претит.
   Что же так меня мучит?
   Что во мне так болит?
   Тоска обо всем ушедшем?
   Неясность будущего всего?
   Но, что мне тужить о прошедшем?
   И как угадать того,
   Кто через годы будет
   Вновь вырастать и жить?
   И Бог его не осудит,
   Ведь он только хочет быть.
   Быть и в себе и во внуках.
   Жить и растить покой.
   Не чувствовать страха в стуках
   Колесных. Снимая рукой
   Всякий внутренний шорох
   Неопределеннейшей души.
   Все превращая в порох,
   Подгоняя себя: "Спеши!",
   Для всех, для других, для внуков.
   Для правнуков, прадедов. Но...
   И для нескончаемых стуков
   Пьянящих, словно вино.
   ...
   ...
   Я - уходящий закат.
   Ночь наступает снова.
   Знает ли друг мой, брат,
   Что в нашей жизни основа?
   Знает ли черный день,
   Что он нежность людскую губит?
   Знает слепая тень,
   Что ее человек зарубит?
   И только движеньем своим,
   Воскресит то, что всегда.
   Когда много мечтаем и спим
   Подходит тогда беда.
   ...
   ...
   Я буду жить и верить
   В мир и покой души.
   Пусть даже захлопнутся двери,
   Не будет совсем тиши.
   Пусть будут и неполадки.
   Пусть будет не то, не то...
   Минуты всегда во мне сладки.
   Вера дана на то.
   ...
   ...
   Час изнывает жаждой,
   Жадным порывом дня.
   Ветер срывает однажды...
   Годы сорвал у меня.
   Но мне воскрешать просторы
   Наперекор судьбе.
   Зачем лишние разговоры.
   Нет места мольбе.
   ...
   ...
   Мы будем жить отчасти,
   В мире блаженной мольбы.
   Мы по законам страсти,
   Мы по законам судьбы...
   Мы будем жить без меры,
   В мерах, которые есть,
   Сутью священной веры
   И называть то честь.
   Мы будем жить и плакать.
   Или смеяться всегда
   На непогоду и слякоть.
   А время - как будто вода.
   ...
   ...
   Новый предел настанет
   Нервным и нежным днем.
   Новым пределом встанет
   И новым священным огнем,
   То, что казалось, канет,
   То, что казалось, умрет.
   Но и на могиле встанет,
   В памяти запоет.
   ...
   ...
   В мире блаженного счастья,
   В мире блаженного дня,
   В мире такого ненастья,
   В мире такого огня,
   Что перехватит дыханье,
   Что перережет покой
   Вен. Это нервов стенанье
   Вечером звездным порой,
   Если взглянуть в бесконечный,
   Тихий на вид небосклон.
   Он - космоса хаос беспечный.
   В нем человеческий стон,
   Будет. И нам бы то знать,
   В иллюзиях меньше летать.
   ...
   ...
   Я буду жить? Или верить?
   Ох уж не знаю совсем.
   Сердце кому мне доверить?
   Вам? Или Вам? Или всем?
   Сердце со мною и с вами.
   Мы продолжаем хотеть
   Выжить и жить, чтобы с нами,
   Дети могли наши петь.
   ...
   ...
   В мире блаженном и бренном,
   В мире бессменном таком,
   В мире простом, сокровенном
   Есть прямота и излом.
   То же в душе человечьей
   Львиной или же овечьей.
   То же у всех на земле,
   По-своему зрящих во мгле.
   ...
   ...
   Ветер срывает лист,
   Ветер несет туда,
   Где водный поток чист,
   Где так стремится вода.
   Ветер срывает вновь,
   Новый срывает лист.
   Но ветер срывает любовь?
   Чист ли я? Чист?
   ...
   ...
   Смутная часть любви,
   Вечная мера дней...
   Себя поскорей призови,
   Когда-нибудь стань сильней.
   И говорящий такой
   Шелест прибрежной волны,
   Ну хоть что-то напой,
   Пока не дождался весны.
   Все и дико мне и смешно -
   И вечность любви, и обман
   И выпитое вино...
   И в голове туман.
   ...
   ...
   Я безупречно молод,
   Я безупречно стар,
   Будто бы новый молот,
   Будто бы солнца жар.
   Но солнце когда-то остынет.
   Скажи, ну во что мне верить?
   В Бога? И сердце стынет.
   Ну, прекрати все мерить!
   ...
   ...
   Все как будто бы вновь и вновь
   Нам напомнит любовь.
   Будто мы вновь с тобой вдвоем
   Песни поем, поем.
   Не ушли наши времена?
   Не выпита чаша до дна?
   ...
   ...
   И все во мне осиротело дико.
   И все во мне и больно, и смешно.
   Вся часть моя иным равновелика.
   И родилась, и умерла давно.
   ...
   ...
   Только нам песни будут
   Сниться слепым дуновеньем.
   Только нам песни будут
   Сниться святой тишиной.
   Нервы те песни забудут,
   Будет одно лишь моленье.
   Силы однажды убудут,
   Пребудет святое забвенье,
   Пребудет покой.
   ...
   ...
   Слава и счастье... И в бездну...
   Все вперемешку идет.
   Грех и паденье. Пощезну!
   Бог или дьявол найдет
   Кости мои, что цвелые
   Будут в земле почивать.
   Годы! Ах годы былые!
   Как ворочать, врачевать?
   ...
   ...
   Я буду верить в Бога,
   Даже когда немой,
   Даже когда у порога
   Будет лишь смерть одна.
   Мне б продержаться немного.
   А то уж совсем зеленею.
   Сколько причин? Ради бога,
   Это моя вина.
   ...
   ...
   Ветер гоняет вечность,
   Ветер гоняет все.
   Все - то моя беспечность.
   Когда наплевать на все.
   ...
   ...
   В этот час буду вновь смешным,
   В этот час буду вновь безумным.
   И таким, и таким земным,
   Полоумным, ах полоумным.
   Что мне небо? Подарит разум.
   Что мне небо? Подарит совесть.
   Одним махом снесу все разом.
   То моя незавидная повесть.
   ...
   ...
   Не одна только радость будет.
   Будет и радость, и грусть
   Что меня мир позабудет?
   Ну! Так это уж пусть.
   На горе себе пусть.
   ...
   ...
   Час тишины и муки
   Или же так - разлуки.
   Час тишины, мой милый,
   Милый, ах милый друг.
   Снова придут невзгоды
   Или же так - непогоды.
   Ну, а мы что есть силы
   Станем, мы станем в круг.
   ...
   ...
   И час любви. И час мольбы незримо...
   Изящество, величье, красота.
   И мир стоит, стоит невыразимо...
   И простота, в основе простота.
   ...
   ...
   Я знаю все о том, что было в прошлом,
   Не знаю ничего, что будет впредь.
   От этого мне дурно и мне тошно.
   Но как узнаю, прекращу гореть.
   ...
   ...
   В этот час тишины мы опять
   На подобье весны танцевать
   Будем... петь, будем петь и плясать
   И себя, и себя целовать
   Лишь за то, лишь за то, что опять
   Можем мы говорить и страдать.
   ...
   ...
   Я буду вечным ветром.
   Я буду вещим ветром.
   Я буду снова, снова...
   Вновь говорить о вас.
   Я буду точным метром
   Или не точным метром.
   Это моя основа -
   Меняться каждый час.
   ...
   ...
   В миру был я просто челнок,
   Качался туда, сюда.
   Всей жизнью своею мог...
   Всей жизнью сказал я: ДА
   Но нет мне предела во зле.
   Зачем делал я, не пойму.
   Чтоб просто прожить в тепле.
   А что этим я пройму?
   ...
   ...
   Снова в нас тишина небес!
   Снова в нас даже нежный крик!
   Снова мы - словно буйный лес!
   Но года! И я сразу сник.
   ...
   ...
   Я буду верить в Бога,
   Я буду верить в час,
   Когда вдруг уйдет тревога...
   Уйди! Только не сейчас!
   Сейчас создаю миры.
   Жить будут они до поры?
   ...
   ...
   Тихий вечер. Но тихая блажь
   Все о том неподкупном плещет.
   Через край, через край свой аж.
   Аж душа от того трепещет.
   ...
   ...
   Между блаженным раем,
   Между блаженным днем
   Мы все опять играем.
   И все поем, поем.
   Но иногда, случайно
   Мы закричим: "Приди!"
   О том закричим, что тайно
   Попробуй все то найди.
   ...
   ...
   Снова, опять и снова
   Снова, опять и вновь
   Снова приходит основа,
   Вновь утешитель - любовь.
   Я все ж восстану, хоть пылью,
   Я все ж восстану вновь.
   Все ж утешитель - любовь,
   Пропою все ж свою пекадилью.
   ...
   ...
   Я гений - демон. Я - ничто!
   И превращу я мир во что?
   ...
   ...
   В новом предельном счастье
   Я - говорящий Бог,
   Я - избранное ненастье.
   И это - святой итог.
   В этом предельном мире
   Я - говорящий час.
   Час отражен на лире.
   Час отражен для нас.
   В этой предельной жизни
   Час или Бог - одно.
   В этой предельной жизни
   Оба - веретено.
   ...
   ...
   Я небосклон увижу.
   Я его ненавижу.
   За что мне его лобзать?
   За что мне его лизать?
   ...
   ...
   Я буду жить. Я буду петь и петь.
   И что? Мне рай? Мне рай и ад совместно!
   В раю я буду пламенем гореть.
   В аду я буду тлен, сгорая честно.
   Не буду жить!
   Поймет то кто-нибудь?
   Что то лишь путь.
   По нем нам плыть.
   ...
   ...
   Меня окрыляет солнце.
   Сил не дает напрасно.
   Выгляну я в оконце.
   А солнце к закату. Красно.
   ...
   ...
   В час ночи буду я другой.
   В час любви буду я, как прежде.
   Сердце, пой, до последнего пой.
   В голубой и в зеленой одежде.
   Голубой и зеленой... надежде.
   ...
   ...
   Люди бродят по ночам.
   Их союз не прочен.
   Будет жизнь на земле?
   Кто тем озабочен?
   Где же связь меж тем и тем?
   Люди. Ночь. Планета.
   Жизнь связывает всем.
   То предел ответа.
   ...
   ...
   Как может такое присниться,
   Когда бесконечный закат
   Уляжется мне на ресницы
   И песни в меня полетят.
   То песни о тайнах природы,
   Что шепчут мне так небосводы,
   О тайнах души моей нежной,
   Случайной такой и безбрежной.
   ...
   ...
   Мир нам будет лететь и мчать,
   Миром будет покой дней.
   Только б лишнее не ворчать,
   Ускоряя старенье сильней.
   ...
   ...
   Я, говорящий, снова буду в тебе.
   Мир будет с нами или сам по себе.
   Впрочем, не в этом дело.
   Впрочем, не то, что есть.
   Наше святое тело,
   Но только не наша честь.
   ...
   ...
   Все в этом мире случайно,
   Все в этом мире смешно.
   И говорим отчаянно.
   Отчаянно... Но
   Будет иное, как прежде,
   Будут иные миры.
   И мы порою в надежде
   Ловим хоть как-то дары.
   ...
   ...
   И все уходит в никуда.
   И все умрет, исчезнет, канет.
   И, растекаясь, как вода,
   Неясным миром нас поманит.
   Но мы блаженствием горим.
   И в этом тоже смысл зрим.
   ...
   ...
   Этот час тишины во мне,
   Говорящей о том, о сем,
   Может быть, только по весне
   Будем вместе с тобой вдвоем.
   Пока весны идут чредой,
   На душе моей лишь покой.
   Будет завтра весна, скажи?
   Будет, будет, и не тужи.
   ...
   ...
   Все уходит прочь.
   Смертный час уж близок.
   Окунаясь в ночь,
   Потолок так низок
   Неба, что идет
   Без конца за мною,
   Без конца прядет
   Света полосою,
   Где рассвет уж близький,
   Поднимая ввысь
   Потолок тот низкий,
   Черный. Ну-ка брысь!
   ...
   ...
   Все час тишины незабвенной,
   И мир, и покой, и простор.
   И той простоты сокровенной,
   Что звуков рождает мне хор.
   ...
   ...
   В мире блаженном будет
   Вещий предел опять.
   Что же во мне убудет?
   Что повернет все вспять?
   Только незримый ропот
   Страждущих тех сердец
   И бесконечный топот
   ног или слез вконец.
   ...
   ...
   Новый час, говорит мне все.
   Хоть и познано мной не все.
   ...
   ...
   Приходим любить
   Без конца и начала.
   Приходим лобзать
   Свои плечи и грудь.
   Ох, нас бы убить
   Чтоб душа не кричала.
   Чтобы терзать
   Не могли что-нибудь.
   ...
   ...
   В мире, нам новом, будет мир тишины слепой.
   Люди, ах люди, люди, вам предстоит лишь бой.
   ...
   ...
   Я не всегда буду верить
   В ваши святые дела.
   Как мне себя доверить?
   Мне разум природа дала.
   ...
   ...
   Все будет в мире сказкой,
   Все будет в мире днем,
   Только моей указкой,
   Только моим огнем.
   Только моим напором
   Будут сады цвести,
   Когда жесточайшим спором
   Буду других вести.
   ...
   ...
   Миром мы жить не будем
   Не будем мы плыть тоской
   Все мы совсем позабудем
   Встретив любви покой.
   Это нирвана? Да! Тоже!
   Это порыв? Вполне.
   Лишь позабыл я, Боже,
   Семьдесят лет уж мне.
   ...
   ...
   Снова плыть, будет плыть туман,
   И обман все во мне качаться.
   Мне прожить, мне б еще прожить,
   Мне б не возвращаться.
   ...
   ...
   Беды сближают людей,
   Беда одна у нас...
   Ты по крови - иудей
   Я же - смешение рас.
   ...
   ...
   Новый мир тиши
   Говорит: спеши
   Новый мир грез,
   Шипы роз.
   ...
   ...
   Мы смешны, смешны.
   Я опять - говорящий Бог.
   Тот, что жил до самой весны,
   А потом, ну никак не мог.
   Я порою, порою не свой.
   И чужой, и чужой себе.
   Стой, скажу, безобразник, стой.
   Все погибнет, и все в мольбе?
   Добывал, добывал, молясь,
   От себя и других таясь,
   Утаить? Утаить может смерть?
   Нет, никак. Круть-верть.
   И про то, и про се скажу.
   Дело общее наше сужу.
   ...
   ...
   В мире случайном будет
   Нервная часть любви
   Кого она позабудет?
   Идет куда-то. Не зги.
   Все изначально мрачно.
   Чего бояться тогда?
   Будет все неудачно?
   Так неудача всегда!
   ...
   ...
   Что-то да будет с нами.
   И с вещим пределом мира.
   Но все то не за горами,
   И все то в душе цветет.
   Вдруг отзовется снами,
   Вещими теми снами,
   Теми, что так не с нами.
   Пусть по любому! Вот!
   ...
   ...
   Все, что было средь нас священным,
   Перепахано в черный дым.
   Все, что было для нас нетленным,
   Все сгорело. И мы сгорим!
   Только ветер напомнит:
   "Надо!" Жить и жить.
   Говорить. Говорить.
   Мы ж - не рогатое стадо.
   Нам себя покорить.
   ...
   ...
   Новый час, говорящий мне,
   Быть луне.
   Этот час, говорящий нам
   И не нам.
   По весне, все то по весне,
   Весне...
   Где я сам? Там, где сам
   Не сам.
   ...
   ...
   Приходящее будет жить.
   Будет жить без конца всегда.
   Не тужить. Нам бы не тужить.
   Не тужить бы нам никогда.
   ...
   ...
   Я верю во все, что бывает.
   Я верю во все, что всегда,
   Во все, что всегда уплывает,
   Плывя в никуда навсегда.
   Не верю я только в обитель,
   Что нас сохранит и хранит.
   Я двигатель и недвижитель.
   Мой разум и смотрит, и спит.
   ...
   ...
   Все нам блаженство земное
   Миром любви и муки.
   Будет дано и иное.
   И с ним будут тоже разлуки.
   Мы - это высь и нега,
   Час, что летит в никуда.
   Было бы меньше снега.
   Когда много, то нам куда?
   Везде толстый слой белеет.
   Везде мы, как вороны, ходим.
   Когда же крыло зачернеет...
   Нам бы взлететь... А то бродим...
   ...
   ...
   Все, что с нами случится однажды,
   Будет петь в наших жилах всегда.
   Никогда нам не жить в мире дважды.
   Умереть, умереть навсегда.
   ...
   ...
   Все - лишь предельное счастье.
   Все нам расскажет, что было.
   Все это - только ненастье.
   Все это - смутная сила.
   Я иногда буду верить.
   Я иногда буду зрить...
   Мне надо блаженство доверить.
   Я буду блаженство дарить.
   ...
   ...
   Мне бы только не ведать грусть.
   Пусть блаженства пределы, пусть.
   Мне бы только себя не знать,
   Чтоб без меры летать, летать...
   ...
   ...
   Буду жить в тишине, не плакать.
   Буду петь, как поется всегда.
   Пусть бушует священная слякоть,
   Уносящая грусть навсегда.
   ...
   ...
   Новый час будет вечным во мне.
   Я - играющий новый сюжет.
   Все катящийся, мчу по весне,
   Не дающей никак мне ответ
   От чего те бурлящие силы
   Не желают скорейшей могилы?
   ...
   ...
   Все, что было, однажды воспрянет.
   Тишиною все изойдет.
   И покоем душевным встанет,
   И в глубинах души запоет.
   ...
   ...
   Новым миром; и новым днем
   Я загаданный; и я разгаданный.
   Я небесным каким-то огнем
   По рукам и ногам своим связанный.
   ...
   ...
   Я не узнаю боле
   Часа того, что будет.
   Чистое поле, поле...
   Чистое поле пребудет.
   Я не поведаю, впрочем,
   Что так случайно, случайно.
   Хоть и жизнь моя, между прочим,
   Заговоренная тайна.
   ...
   ...
   Воспрянем. Исполнится чудо.
   И мы поползем за ветром.
   Начиная из ниоткуда,
   Медленно, метр за метром.
   Всю часть из Вселенной дикой,
   И все, что зовется силой,
   Победой прикроем, Никой!
   Миф же прикроем могилой.
   ...
   ...
   Все начинается с мира.
   Все начинается раз.
   Вдруг запоет моя лира...
   И запоет не раз.
   Все было внезапно, случайно...
   И все так и шло, как надо.
   Вдруг полюбил я тайно
   Все человечье стадо.
   ...
   ...
   Новый час будет снова сниться.
   Новый час будет снова мой.
   Тихий вечер прейдет на ресницы.
   Сядет, сядет. Не мой, не мой.
   Только кровь родная
   Говорит и поет обо всем.
   Все, что хочет душа святая,
   Все то выжжено в сердце огнем!
   Ну а ветер приятный, нежный,
   Притворившийся чудным таким...
   Знаю. Будет во зло безмятежный.
   Мне не звать его другом своим.
   ...
   ...
   Неба священный купол
   Перевернется однажды.
   Не оттого ль, что я гупал
   В точку одну, и дважды.
   Не оттого, что силил
   перевернуть столетья.
   Потом ведь свое намылил.
   Грохнули тысячелетья
   Всех и идей, и мнений
   Мышью бежавших прений.
   ...
   ...
   Весь мир проходит тишиной.
   А я пройду весной.
   И я пройду и прокачу,
   И буду жить вдвойне.
   За миром новым прилечу.
   И это в радость мне.
   ...
   ...
   Час уносит все.
   И меня, и тебя.
   Это расплата за все.
   Спроси с себя.
   Что ты делал все время?
   Час - это бремя?
   ...
   ...
   Все в нас случайно, случайно
   Будет и петь и плясать.
   Так в нас откроется тайно
   То, что не можем мы знать.
   ...
   ...
   Все мне хотелось сполна.
   Все мне хотелось вдвойне.
   Или побольше вина,
   Или: "Карету мне!!"
   Годы уносят все.
   И нету желанья на все.
   ...
   ...
   Во все поверю. В тишину,
   И в глас небесный,
   И в первозданную весну,
   Хоть весь телесный.
   ...
   ...
   Я в новый мир поверю.
   Я его вам доверю.
   Я его к вам пристрою.
   На это себя настрою.
   ...
   ...
   А как нам жить,
   Когда простор извечный?
   И как нам плыть,
   Когда в угрозе, вечный
   Стоит весь мир слепой, бесчеловечный?
   ...
   ...
   Я вдруг опять увижу...
   Небо, забор в крови...
   Столько лет ненавижу.
   Сердце мое, говори!
  
   ...
   ...
   Ох незримый такой я спутник
   Этих вещих пределов сна,
   Когда я - тот беспечный путник,
   На котором лежит вина.
   Усомнившись в своих основах,
   Перерезав вену свою,
   Все ж в пути, будто бы в оковах
   И в беспечности память пью.
   ...
   ...
   Новый час, новый час отчасти,
   Этот час, словно час души,
   По законам любви и страсти
   Пребывая, живет в тиши.
   Этот час, этот час отчасти
   В этом мире глухих потерь.
   По законам любви и страсти
   Не живем, не живем. Поверь!
   ...
   ...
   Но хочу я только к тебе,
   Прикасаться своей рукой.
   И, конечно, опять в себе
   Вижу то, что смешно порой.
   Может быть. Может быть все так.
   Я такой и сякой совсем.
   Только вот не хочу никак
   Быть неистово близким всем.
   ...
   ...
   К нам прилетают птицы,
   К нам прилетают ветры.
   Надо нам возвратиться.
   И не считать те метры.
   ...
   ...
   Ветер срывает листья.
   Ветер ломает грусть.
   Ветер, ах ветер, ветер!
   Жизнь уходит! Пусть!
   ...
   ...
   Мир весь, как ветер синий
   Мир весь, как вещий пес,
   Сильный, безмерно сильный.
   Тяжесть его я нес.
   Или свою? Не знаю.
   Легок я просто не был.
   Сейчас я лишь все вспоминаю.
   Вспоминаю и небо.
   Оно - тяжелейшая ноша.
   Казалось бы, легкость должна быть.
   Да нет же, застряла калоша.
   В грязи утопаю! Доплыть...
   Доплыть, чтобы в небо взглянуть.
   И ноги потом протянуть.
   ...
   ...
   Сдохнем мы все на свете,
   На этом или на том.
   Не жить, не жить на планете.
   Человек виноватый в том.
   ...
   ...
   Смертью смерть сдвигают.
   Смертью смерть прекращают.
   Смертью смерть уносят.
   Жизнь приносят.
   ...
   ...
   Расцветут цветы. Увянут.
   Будет новый всплеск волны.
   Мыслей снова потоки встанут.
   Чувства встанут, воскреснут сны.
   Движет мир! Что в нем жить достойно,
   Оценить только можем мы.
   Потому не шагаем стройно.
   Рыщем в поисках новой тьмы.
   ...
   ...
   Скажут вдруг вам: "Напрасно
   верили вы в любовь.
   Жизнь и так прекрасна.
   Есть красота и кровь.
   Есть бесконечно значений..."
   Даже когда один.
   Ворох учитывать мнений?
   Да ты сам себе господин.
   Вот только что можно оставить,
   Когда свою жизнь не править?
   И тело свое лишь кормить,
   Как будто бы с ним вечно жить.
   ...
   ...
   Я буду жить, пролившись.
   Я буду жить, пройдя.
   Позеленев, пробившись.
   И ничего не найдя!
   Но если вдруг все умрут?
   Жизнь потеряет отчет?
   Скажу: мои чувства врут,
   если душа моя врет.
   ...
   ...
   Я буду жить и верить
   Людям, все в мире знавшим.
   Мне бы себя доверить
   Лечь бы листом опавшим.
   Мне б преклонить колени.
   Мне б позабыть, что было.
   Когда понесут олени?
   Чтоб сердце опять забыло!
   Не знаю, когда что будет.
   Не сделаю - и убудет.
   ...
   ...
   Нам надо жить и жить, любить и верить.
   Нам надо плыть по волнам бытия.
   Хоть что-то надо нам другим доверить,
   Чтоб как-то воспарило наше Я.
   ...
   ...
   Узнаю, что прошло и что будет,
   Что порою бывало мое,
   Что меня вдруг порою разбудит,
   Кинув в жар и в небытие.
   Узнаю, что не так что-то было.
   Узнаю, что не то все со мной.
   Что душа в первый день позабыла?
   Это срочно, погромче пропой!
   ...
   ...
   Во мне говорит покой
   Нервный такой, такой...
   Во мне говорит порыв,
   Тихий прибитый взрыв.
   Во мне говорит нужда,
   Всем на земле вражда.
   Во мне говорит благодать.
   Для всех - единая мать.
   ...
   ...
   Говорящий предел только нам,
   Лишь напомнит о славе. И муки!
   И тогда побежим по лесам,
   К небесам, поднимая все руки.
   ...
   ...
   Только пределом станет
   Вещая часть земли.
   Только покоем поманит...
   Значит, душу в начале сожгли.
   А страсти? Мелкие страсти.
   Берегись только их напасти.
   ...
   ...
   Я опять говорю, что с нами
   Тихий вечер и тихая ночь.
   Говорю, что не за горами
   То, что сердцу может помочь.
   Ну а я? Где я? Что я?
   В бесконечной жажде покоя?
   ...
   ...
   Не говорил ни слова.
   Не говорил ни разу.
   Но все же скажу, что основа,
   Что жизнь прекращает сразу:
   Животных станут терзать,
   Размышляя про благодать.
   ...
   ...
   Я однажды привстану,
   Посмотрю за окно.
   И открою вдруг рану,
   Что зажила давно.
   Там закат догорает.
   А восхода здесь нет.
   И душа моя знает.
   Солнце гаснет. Привет!
   ...
   ...
   В новых мирах мы снова
   Жизнь и смерть почуем.
   Это наша основа.
   С ней мы всегда кочуем.
   ...
   ...
   Красный я только знаю.
   Синий я лишь иногда.
   Желтый порой бываю.
   Зеленый почти всегда.
   ...
   ...
   Час тишины настанет
   В мире пределов дня.
   Это когда-то восстанет
   Частью меня, меня...
   Частью меня все будет.
   Частью меня что-то было.
   Память моя не забудет,
   Когда так душа моя выла.
   ...
   ...
   Час будет снова не с нами
   Черным пределом дней,
   Черной стеной, за горами,
   Что нас всего сильней.
   Но то нам наскучит все же.
   И то поведет нас в бой.
   А впереди: О Боже!
   Звезд бесконечных рой.
   ...
   ...
   В мире будет нега, любовь
   Бесконечно сиять и пахнуть...
   Нет! Не так. Что-то вновь и вновь
   Будет как-то все время чахнуть.
   Не бывает лишь благодать.
   За нее надо воевать.
   ...
   ...
   Сколько годов в пустую?
   Сколько годов в ничто?
   Жизнь зачем такую
   Я превратил... И во что?
   В пестрый фурор амбиций.
   В жажду, как дольше жить.
   Чтобы, как римский патриций,
   В праздности все прожить.
   ...
   ...
   И час ночи мне будет петь и петь.
   И час любви все душу мне лелеять.
   Я - тот излом, которому гореть
   И на других все дымом своим веять:
   О том, что есть преграды у меня,
   Преграды в каждом человеке, в каждом взоре,
   И что не стоит, ближнего виня,
   К нему припихивать все человечье горе.
   ...
   ...
   Что будет, когда небо и земля,
   Восстанут пляской. То не случайно право!
   Не ведали мы? Но судьбу моля,
   Ретиво колебались влево, вправо.
   А стоило бы внутрь посмотреть. Зачем живем?
   Какие в том пределы?
   О чем все детям по утрам поем?
   И почему дела все так несмелы?
   И почему мы нервностью своей
   Не на себя становимся все злей?
   ...
   ...
   Все нам случается дважды.
   Сначала когда родились.
   Потом же случайно, однажды,
   Когда еще не напились.
   ...
   ...
   Все, что нам будет сниться
   Ясным погожим днем,
   Вдруг упадет на ресницы,
   Вдруг загорится огнем.
   В сердце войдет неслучайно.
   Это ж у всех на виду.
   И близким откроется тайна.
   Ту, что я сам не найду.
   ...
   ...
   Я обращаюсь к миру,
   Трогая пальцем лиру,
   Телом своим исхудавший,
   Душой изголодавший.
   Я обращаюсь к миру,
   Не трогая вовсе лиру,
   Телом своим потолстевший,
   Душою своей ожиревший.
   Я обращаюсь всякий,
   Гоголевский Акакий.
   Акакий ХХХ века,
   Когда нету уже человека.
   Когда нет уже жертвы собою,
   Когда все уж сдаются без бою,
   А если идут уже в бой,
   То жертва - не только собой.
   ...
   ...
   [ВЫСШЕЕ, БОЖЕСТВЕННОЕ - это когда ты свидетельствуешь свои побуждения и мысли, отвлекающие тебя, и не идешь за ними, за этими мыслями. Свидетельствование - суть БОЖЕСТВЕННОЕ. Свидетельствование очищает. Свидетельствование - суть надзирание над собой; надзирание в трезвенности. Трезвенность, или трезвое состояние необходимо человеку, чтобы иметь практику психического очищения. Практика психического очищения возможна, когда мы можем подлинно надзирать. Подлинно надзирать мы можем в трезвости.
   "Есть способ питания (диета), который может повысить трезвенность, способ питания который не изменяет естественно-подлинное состояние души:
   ПЕРВАЯ СТУПЕНЬ: Не употреблять чай, кофе, какао, грибы, плесень, дрожжи, вино, порченые фрукты, гниль, табак (иногда, в редких случаях, допускается употребление в малых концентрациях, не нарушающих подлинно-трезвое состояние духа. Чай, кофе, какао пьют не крепкое, разбавленное). Молоко пьют отдельно. Часто употребляют капусту как приправу, то есть как зеленый, свежий овощ.
   ВТОРАЯ СТУПЕНЬ: Пить воду за час до еды или через час после еды и есть:
   УТРОМ: 1. Или один сорт фрукты;
      -- или один сорт ягоды;
      -- или один сорт кислого овоща;
      -- или дыни;
      -- или бананы;
      -- и т.п.
   ДНЕМ: 1. Или один сорт злаков (приправа: масло);
      -- или один сорт бобовых (приправа: масло);
      -- или один сорт некислого овоща (приправа: масло);
      -- и т.п.
   ВЕЧЕРОМ: 1. Или один сорт семечек (приправа: зеленые, свежие овощи);
      -- или один сорт орехов (приправа: зеленые, свежие овощи);
      -- или творог (приправа: зеленые, свежие овощи);
      -- и т.п.".
   И что? Сознанье - просветленье.
   В желудке простота.
   В сознанье чистота.].
   ...
   ...
   [Читаю у И. А. Бродского:
   "Падучая звезда, тем паче - астероид
   на резкость без труда твой праздный взгляд настроит".
   Здесь вся философия. Первая строчка как основы онтологии, а вторая строчка - как основы гносеологии (в отношении резкости) и этики (в отношении праздности). Все в целом несет элемент эстетического, религиозно-эстетического как возвышенного и непостижимого.].
   ...
   ...
   [Читаю записи прошлого 2002 года.
   Читаю...
   "23 июля 2002 года. 21-00. Алушта. "ЭТО" есть. Оно как все вокруг. Оно есть. Предшествовало этому ожидание воплотить задуманное. Но можно не воплощать. Оно не важно. Есть вещи позначительнее. "ЭТО" связано со значительным, с конечным. Молчу. Люди, окружающие меня, чувствуют, что я другой. "ОНО" есть. "ОНО" присутствует. Оно - не как особое состояние, а просто как мощь. От этой мощи - просто смотришь. Но если действуешь, то с полной уверенностью, с полнотой.
   Смотрю. Появляются мысли о том, чтобы воплотить задуманное. Смогу ли воплотить? Не остановлюсь ли? Ведь не значительное то, что хочу воплотить. Есть вещь поважнее: абсолютная цель.
   "ЭТО" присутствует, но ...
   Музыка, звучащая по радио, не заражает. Она отдалена. "ОНО" присутствует без какой-либо выраженности. "ОНО" просто есть.
   "ОНО" присутствует. Но появляются мысли о воплощении задуманного. Но эти мысли в стороне, незначительны.
   "ЭТО" удивительное явление. В этот раз оно особо никак не выражено. Просто если что-то будешь делать, то готов за это умереть. Хотя об этом не думаешь. Но смерть примешь не задумываясь. Когда "ЭТО" есть и ты что-то делаешь, то полностью ты в этом, а так ты оторван, так "ЭТО" есть.
   "ЭТО" есть. Оно специально не пришло. Откуда оно появилось? Просто заметил, что я немного другой. Или нет: засек присутствие "ЭТОГО".
   "ЭТО" наверно есть, когда смотрю на портьеру.
   "ЭТО" исчезает, вернее, отвлекаюсь от "ЭТОГО", когда записываю, поглощен записью.
   Воображаю все равно какие-то глупости, а "ЭТО" все ж присутствует. Воображение работает, как прежде, но есть и "ЭТО", обращение к которому приостанавливает и отстраняет воображаемое.
   "ОНО" присутствует.
   "ОНО" отошло. Другие тоже почувствовали это. Заговаривают со мной".
   Видит час в мире слепом.
   Видит мир в мире всего.].
   ...
   ...
   [Читаю записи будущего 2004 года.
   Читаю...
   "11 августа 2004 года. "ЭТО" пришло в голову. Некое расширение. До этого, то есть до 11 августа (9, 10 августа) жил излишними побуждениями, отвлекался просмотром телевизора, в голову приходили различные прожекты, не мог сосредоточиться и отдаться своему делу, собою же намеченному.
   Когда приходит "ЭТО", то все излишние движения умирают. Делаешь лишь то, к чему вынуждает жизнь, обстоятельства. Тогда нет излишних побуждений.].
   ...
   ...
   [Читаю записи будущего 2004 года.
   Читаю...
   "ЭТО" есть. Легкое, но есть.
   11 августа 2004 года. 12 часов 04 минуты".
   Новый предел мой милый.
   Новым прольет покоем.
   На это не надо силы.
   Выть волчьим воем.].
   ...
   ...
   [Читаю записи будущего 2004 года.
   Читаю...
   "19-30. 11 августа 2004 года.
   "ЭТО" присутствует чуть-чуть. Ничем не заражаюсь. Сам по себе. Включил телевизор. Глянул. Выключил. Не так, как раньше. Включил телевизор. Глянул. И увлекся передачами, надолго].
   ...
   ...
   [Число сегодня какое? Одиннадцатое августа. Год? Две тысячи четвертый будет. "ОНО" воскресает тихо. О "НЕМ" мне петь и бороться. Мистический дар, скажу я. Блаженных пределов час. Я знаю, наступит вечность. Меня же тогда не будет. "ОНО" лишь меня сейчас тешит. "ОНО" здесь же есть. И все.].
   ...
   ...
   [Это "ОНО". Приходит. Стоит в голове, перед глазами. Вижу его, и все тут. Соблазниться ничем невозможно.].
   ...
   ...
   [Просыпаюсь.
   Сажусь.
   "ОНО" плачет. Вот "ОНО".
   Пишу слова.].
   ...
   ...
   [Проснувшись, сажусь.
   "ОНО" плачет, улыбаясь, смеется в глубинах души. Вот "ОНО".
   Пишу слова...
   Усну лежа, все заново будет.].
   ...
   ...
   [Излишние побуждения приходят и уходят. "ОНО" есть. И ты делаешь то, что себе наметил].
   ...
   ...
   [Я говорю о космической угрозе и о солидарности людей в этом отношении, потому что небо больше Земли, где люди обитают].
   ...
   ...
   [У Бориса Поплавского есть фраза: "Спасенья не жди. В этом великая мудрость всего мистицизма. В этом вся мудрость человечества. Мир больше и сильней тебя и всего человечества. Как же спастись?".
   И мы открыты пред Вселенной.
   Спасенья мы не ждем.
   Мы просто делаем все для него, все для него...
   Авось и выгорит. Одержим мы победу.].
   ...
   ...
   ["У Андре Бретона есть речь о спонтанном и намеренном".
   Я - и то и другое и еще немного неясности, которая простирается в бесконечную туманность вселенной, исходя из меня, из моего покоя души.
   Но где я его приобрел этот покой?
   У Лао-Цзы? В его неясном Дао?
   У Христа? В его нищенствующей и беззаботной благодати?
   Где я еще что приобрету?
   Неясно, чем это кончится!
   А впрочем - смертью.
   Все кончается смертью.
   Жаль, что я не все смог положить для осуществления задуманного. И это может быть роковым началом к смерти для всех: стрекоз, кузнечиков, пальм, баобабов, берез, блондинок с голубыми глазами и негритянок с черно-жгучими. Не могу себе этого простить, закусываю губу до крови. Не могу пережить, перенести муку измены самому себе, своему принципу делать дело спасающее всех на земле, а значит, и меня. Хе-хе.].
   ...
   ...
   [Мы в ответственности за тот случай который привел к возникновению жизни на Земле, выделению человека из животного мира, расцвета человеческого гения в лице Моцарта, Дарвина, Эйнштейна; мы в ответе сохранить это в далеком будущем, сохранить и развить жизнь завоевав космос, не дав космическому хаосу поглотить нас, поглотить наши хрупкие тела].
   ...
   ...
   [Час уходит. Ничего не сделал чтобы спасти человечество от...
   ... От потухания солнца, что светит].
   ...
   ...
   [Религия - это игра на осознании смерти. Есть потребность жить вечно? Плати. Религия, когда приносишь жертву чему-то сакральному, святому. Религия - жертвенность. Но, есть которые собирают пожертвования].
   ...
   ...
   [Когда "ЭТО" приходит к человеку, то оно уже есть. И потому не надо уже впадать в какое-то состояние, применяя те или иные манипуляции, типа медитации, молитвы, мантры. Ведь оно уже присутствует слегка и может в какой-то момент усилиться.].
   ...
   ...
   [Фиксирую появление мыслей в своем сознании, на что возникает снисходительная улыбка. Вот зафиксировал такое: фиксирую появление мыслей в своем сознании. На что я улыбнулся].
   ...
   ...
   [Религия - это попытка описать состояние самодостаточности (преображения, откровения), связав его с моральными принципами, существующими в социуме].
   ...
   ...
   [Переживая состояние самодостаточности, человек един в себе самом. Но он и раздваивается, видя это состояние. Это высшее, идеальное состояние. Человек обожествляет это состояние. Человек, обожествляя это состояние, называет его Богом (Всесильным), выносит за пределы себя как всесильное творящее начало. Однако в этом начинается уже воображение, домысливание, придумывание, манифестация для других; превращение апофазиса в катафазис. Но там, где воображение, там уже нет состояния самодостаточности, там уже нет Бога (Всесильного), который не называется, не назван.].
   ...
   ...
   [Будучи в состоянии самодостаточности человек лишен страха; он Всесильный (Бог). Но когда человек начинает процесс манифестации для других, то он это все теряет и лишь говорит об этом. Он продает, торгует своим подлинным состоянием, перестав быть бесстрашным и Всесильным. Он говорит о Боге, о божественном, утеряв частично это божественное, предаваясь воображению, воображаемому на злобу дня, придумывая фантастические сюжеты о своем бесстрашном и всесильном состоянии, состоянии божественном как творящем Небо и Землю. Хотя Небо и Земля были до этого состояния как естественный процесс изменений в объективной реальности.].
   ...
   ...
   [Мы хотим, чтобы наши дети жили, процветали.
   Но почему мы не хотим, чтобы человечество продолжало существовать? Почему мы не поступаем так, чтобы способствовать этому?
   Ведь ясное дело, что наши дети будут жить, с условием, что будет существовать человечество. Если же будет гибель для человечества в экологической или космической катастрофе, то и нашим детям не жить".
   ...
   ...
   ["Воля - это когда ты каждый миг одерживаешь победу над влечениями". Но так победу не одержать. Просто надо увлечься другим.].
   ...
   ...
   ["Воля - это когда ты побеждаешь свои инстинкты и влечения, когда ты их обуздываешь, подавляешь". Но это занятие, отвлекающее от дела. Усложняющее еще больше проблему. Просто посмотри на себя со стороны.].
   ...
   ...
   [Разум помогает выжить. Нехватка силы воли ведет к погибели. Воля - это реализация разумного, чтобы противостоять миру опасности.
   Если не сдаваться, то есть шанс на спасение.
   Нужно упорство, и выживание в экстремальной ситуации. Экстремальность изначальна (Космос посылает астероиды, кометы). В экстремальности человек выше страха.
   Жить - это бороться. Сфокусироваться на том, что ты можешь. И контролировать ситуацию.].
   ...
   ...
   ["Состояние самодостаточности возникает само, спонтанно, если в повседневности прикладывалась воля. Ведь воля делает то, что против тебя, то, что тебе не хочется, но что также против твоих способностей, чем наполняя тебя иными способностями, то есть придавая тебе полноту. Ведь самодостаточность - это полнота. Она возникает как компенсаторная реакция на твою слабость. К примеру, ты бескомпромиссный. Но спонтанно возникает самодостаточность, которая несет и противоположное качество, придавая тебе полноту. Или на оборот (другой пример). Ты мягкий, уступчивый, зависимый, постоянно идущий на компромисс, испытывающий страх. И вот спонтанно приходит состояние самодостаточности, которое нивелирует все это, и поселяет в тебе безкомпромисность, абсолютное бесстрашие.
   "И что? Абсолютно полное отсутствие страха к человеку приходит само, в виде состояния самодостаточности, спонтанно, независимо от него, хочет он этого или нет. Отсутствие страха сменяется страхом, его присутствием. И это естественно. Искусственно же убивать страх - это не иметь подлинное его отсутствие. И поклоняясь, веря, следуя чему-либо иметь искаженное восприятие реальности. А реальность простая. Мир больше нас. И угроза есть. И страх в человеке естественен. Хотя бы взять космическую угрозу, угрозу комет, метеоритов, астероидов. Нужно что-то делать! Защититься! И к этому нас побуждает страх. Он нужен. Он сигнализирует об опасности. Пусть есть подлинное отсутствие страха в виде состояния самодостаточности. Но оно проявляется в небольшом промежутке времени и от нас не зависит. Больше человек осознает опасность и действует. И это нормально и естественно. Хуже убивать в себе страх, быть отмороженным, закрывать глаза, нивелируя в себе понимание истинного положения вещей. Убивая страх, мы его все равно не убьем, а лишь исказим подлинность своих поступков. Однако способность жить со страхом, преодолевая препятствия, дарит порой человеку минуты вдохновения, озарения; когда он полностью лишен страха, когда он самодостаточен".].
   ...
   ...
   [Мир больше нас, в миллиарды миллиардов раз больше нас. В бесконечное число миллиардов раз больше нас. Мы видим себя крохотными созданиями, когда идем по горам-великанам, точкой пробираемся по этим гигантам. Что мы в сравнении с бесконечной и вечной природой? Если взглянуть в телескопы на космос и представить, как мы малы, то это будет ужасающе. Свет от туманности Андромеда движется со скоростью 300000 километров в секунду и проходит за год 9,44 триллиона километров. Это световой год. И таких световых лет от туманности Андромеда до нас 2,3 миллиона (А. Азимов). То есть мы бесконечно малы в сравнении с природой. Но мы и бесконечно зависимы от природы. Мы зависимы в самом малом. Если немного понизить температуру окружающей среды - нам холодно, если немного повысить - то нам жарко. Если немного повысится радиоактивность от солнца, то жизнь станет невозможной оттого, что в нашем теле ускорится процесс мутаций. ДНК - огромная молекула. Она содержится в каждой нашей клеточке. От нее зависит дальнейшая наша жизнь при размножении, продолжении рода. Но ДНК, как огромная молекула, в сравнении с другими молекулами, очень хрупкая. Чуть что не так - и она непригодна наследовать свои признаки, делиться.
   Жизнь сама по себе хрупкая. Жизнь - это существование органических веществ, то есть сложных веществ. А вселенная, космос - это грубые, простые вещества, неорганика.
   Научная картина мира говорит, что из этой неорганики в процессе остывания Земли, а Земля была раскалена в связи с большим взрывом космоса; так вот из этой неорганики в процессе остывания Земли возникли органические вещества, то есть сложные вещества, возникла жизнь, возникло живое. Органические вещества, из которых состоит живое, человек, может получить и искусственно, экспериментально. Для этого он воздействует искровым разрядом на газовую смесь из метана, аммиака и паров воды.
   Метан, аммиак, пары воды - такие условия были и на Земле при ее остывании. При концентрировании малых органических молекул возникали биополимеры, которые объединялись в многополимерные комплексы. Из многополимерных комплексом образовались обособленные (фазообособленные системы). Эти обособленные системы уже взаимодействовали с внешней средой. Они обладали свойством самосборки. Самосборка - это спонтанное объединение биополимеров, приводящее к образованию биологических структур. Эти биологические структуры, то есть живое, жило и обосабливалось за счет других биологических структур, поглощая их, питаясь ими. Жизнь существует за счет поглощения другой жизни и по сей день. Хотя с тех пор, с момента возникновения жизни, прошли миллиарды лет.
   В целом, эти миллиарды лет в истории представлены так: вначале был взрыв и образовались галактики. Затем образовалась Солнечная система и Земля. Земля вначале была раскаленной и затем постепенно остывала. То есть Земля-огонь постепенно превратилась в Землю-воду (горячую воду). Земля стала планетой-океаном (горячим океаном) на который постоянно шел дождь при остывании. В этом океане, как теплом бульоне, и возникла жизнь (возник процесс самосборки). Жизнь - это уже форма, которая способна сохраняться. Жизнь развивалась в океане, в остывающем океане, три миллиарда лет. Образовавшиеся одноклеточные организмы начали заселять Землю, преобразовываться в организмы иных форм, в различных животных. Животные постепенно вышли из океана на сушу, и распространились по всей планете Земля.
   Все стадии эволюции жизни можно наблюдать у человека. В утробе матери человеческий зародыш повторяет развитие и эволюцию живого от самых древних исторических форм. Вначале зародыш человека похож на рыбу, затем на лягушку, - и так далее в соответствии с изменениями в исторической эволюции. На первых стадиях человеческий зародыш похож на рыбу, что говорит о том, что первые стадии жизни развивались в океане.
   Однако вернемся к той проблеме, что жизнь существует за счет поглощения другой жизни. И это положение вещей сохраняется и по сей день. Жизнь канибалична. Жизнь пожирает жизнь. Мы продлеваем свою жизнь за счет другой жизни. То есть это положение вещей распространяется и на человека, питающегося растительной и животной пищей (исключением являются растения живущие за счет солнечной энергии). Человек часть природы, часть животного мира. Его тело состоит из таких же клеток, как и все живые организмы. Он имеет рудименты и атавизмы (волосяной покров туловища, хвостовые позвонки, ушные мышцы).
   С возникновением жизни, то есть с обособлением части сложных веществ от окружающего мира, возникает необходимость сохранения, спасения. Живая система в высокой степени самонедостаточна. Ей постоянно недостает другого живого организма в качестве пищи. Живая система живет за счет питания другими организмами, другими живыми системами, чтобы сохраниться, спастись. Самодостаточен мир в своем движении и развитии, мир в котором случайность лежит в основе. Случайность возникновения жизни, случайность возникновения человека из животного царства. Материальный мир, мир веществ, самым простым из которых является водород. Так вот материальный мир самодостаточен в силу присущего ему свойства изменяться, присущего ему свойства самоизменяться, присущего ему свойства к самодвижению. В силу существования свойства изменяться (двигаться) существует материя (водород и другие вещества таблицы Менделеева). Изменение как самоспонтанный процесс порождает водород как самое простое вещество материального мира (вещество с протоном и движущимся электроном). Уровень организации веществ может повышаться. Тогда возникают сложные вещества, вплоть до полимеров, и наблюдается возникновение жизни как новой формы организации конгломерата сложных веществ. Живое обладает уже новыми, особыми свойствами (например, свойством размножаться). Живое представлено вначале как одноклеточное. Но затем возникают многоклеточные организмы, теплокровные организмы, млекопитающие, и, наконец, возникают приматы из которых возник человек.
   Чем же человек коренным образом отличается от животного мира, от ближайших своих родственников обезьян? Прежде всего, тем, что может передавать, и тем самым сохранять после своей собственной смерти другим соплеменникам свой опыт, зафиксировав его в языке символов. Таким образом, традиции племени (традиции как запреты на те или иные действия соплеменников) передаются звуками символической речи от старого человека другим, более молодым соплеменникам, и живут в них даже после того как этот старый человек умер. Традиции как знания о запретах передаются изустно, языком символов, фиксируются в материальных вещах, книгах. Традиции становятся самостоятельными по отношению к предметам, на которые налагается запрет. Традиции освобождаются от предметов (Дж. Гудолл). С помощью символичного языка, используя опыт прежних поколений, человек может обсуждать происходящее событие со своими соплеменниками и, порождая новые знания, дальше предвидеть будущее, строить планы на будущее, дабы уберечься, спастись от опасностей окружающего мира. Значит, человек отличается от животного тем, что может дальше предвидеть те или иные события дабы обезопасить себя и своих близких соплеменников. Человек развивает науки, поднимает культуру до уровня теорий предвидящих будущее. Ведь из двух теорий по поводу одного и того же предмета та теория более истинная, которая дальше предвидит (В. Ньютон-Смит).
   Не только научным, теоретическим предвидением человек отличается от животных, заглядывая дальше в будущее, но и тем, что глубже животных может осознавать страдание соплеменников, будучи родовым существом, осознавать страдание и сознательно преодолевать собственный эгоизм, тем самым жертвуя собой ради сообщества, ради близких соплеменников, постоянно предчувствуя возможность, таким образом, спасения в будущем человеческого рода, а не личное спасение, видя временность своей собственной жизни. Свои предчувствия человек фиксирует и отвлеченно в виде символов искусства, вдохновляя соплеменников жертвующих собой ради общего дела, пробуждая в них солидарность. Предназначение такого направления традиции (культуры) как искусство - это вдохновлять, окрылять соплеменников, пробуждать в них положительные предчувствия. В искусстве даже печаль светла (А. Пушкин), а все трагическое и драматическое служит очищению от объектов (катарсис), служит очищающему потрясению, служит отрезвляющему потрясению, потрясению от устаревших представлений, представлений не истинных. Ведь мир движется, и те представления человека, которые он установил наукой вчера, сегодня требуют коррекции, уточнения. Как и искусство, наука тоже отрезвляет и потрясает человека от прежних представлений и лишь от конкретных прежних представлений. Однако наука, в отличие от искусства, не очищает, не окрыляет, не вдохновляет, не делает печаль светлой, не дарит надежду и веру, а может своими доподлинными фактами привнести в человека депрессивное состояние. Примером может служить предвидения таких наук как астрономия и астрофизика. Так доподлинно установлено, что Солнце как источник энергии и жизни на Земле, в конечном счете, погаснет. Вначале произойдет расширение Солнца, и оно превратится в красный гигант, отчего жизнь на Земле уже будет невозможна, а затем оно начнет угасать. Солнце возникло 5 миллиардов лет назад. Сейчас оно находится на середине своего существования, а через 5 миллиардов лет оно угаснет. Но жизнь на Земле станет невозможной уже через 2-3 миллиарда лет, когда солнце превратится в красного гиганта, по причине ядерных реакций, которые проходят на нем. Конечно человек, рожающий детей и верящий в будущее от такой информации может печалиться. Ведь от Солнца зависит жизнь, в том числе и человеческая жизнь. Эта печаль его ни как не светла, хоть и произойдет предсказанное наукой событие в очень отдаленном будущем. Науки приносят много печальных фактов для человека. Это и возможность бомбардировки Земли метеоритами, астероидами, кометами, это и угрожающий дрейф земной коры, угрожающие изменения погоды, магнетизма. Катастрофа может прийти как от значительных изменений в космосе таких как возрастание энтропии, крушение вселенной, гибели звезд, так и от необратимых процессов местного, локального значения (например, истощение ресурсов). Однако для человека очевиден мир с его угрозами. Очевидна также необходимость просчетов для спасения. Этим человек занят. В это он вкладывает многое, очеловечивая природу, покоряя космос, задумываясь и рассчитывая будущее. Человека не устраивает то отношение к жизни, когда приемлемо высказывание "После меня хоть потоп". Осмысливая хрупкость жизни, и человеческой жизни в том числе, когда незначительные изменения внешней среды могут повлечь за собой необратимые последствия, осмысливая множество случайного, которое способствовало вообще возникновению жизни на Земле, осмысливая факт отсутствия жизни во Вселенной, и даже отсутствие во Вселенной сложных органических веществ, из которых составляется жизнь, осмысливая сущность человека как существа, далеко предвидящего будущие катастрофы с помощью использования опыта людей прежних поколений, и далеко предчувствующего с помощью сознательного устранения эгоизма и агрессивности, проповедью гуманности, терпимости ("Возлюби ближнего как самого себя") для торжества солидарности (так как только общие усилия могут привести к всеобщему спасению человечества), осмысливая всю прежнюю культуру и жизнь великих людей, которые жили до нас (Ньютон, Моцарт, Ван Гог, Эйнштейн, Дарвин), и создали мировую культуру, которая может исчезнуть вместе с человечеством и планетой Земля, осмысливая свою личную жизнь, когда человек ничего особого и не совершил, но оставил какой-то отпечаток в других людях, общаясь с ними и не желая, чтобы его усилия, как отражения в других людях, исчезли и превратились лишь в водород и гелий, лишь в простые вещества материального мира после гибели человечества, осмысливая все это человек должен иметь побуждение сделать что-либо чтобы спасти человечество и тем самым спастись самому, а не уйти безвозвратно в простые неорганические вещества.
   Древний человек видел препятствия не только в окружающем мире, но и в людях других племен завязывая с ними войну, тем самым, сохраняя в себе эгоизм (национальный, религиозный). Современный человек солидарен и видит препятствие в угрожающем Космосе. Все познанные к этому времени законы природы указывают на это (на эту угрозу). Законы, объединяясь в метафизические картины философа, вразумят человека.].
   ...
   ...
   [Абсолют - это самодостаточная духовная реальность. Термин абсолют часто употребляется в религиозно-идеалистической философии, где эта самодостаточная духовная реальность представлена как вечная реальность, в которой содержится все сущее бытие. Но абсолют как самодостаточность - это и конкретное состояние человеческой души в ряду других состояний человека].
   ...
   ...
   [Какие-либо неорганические вещества или молекула воды, например, не испытывают нужды в окружении. Живое же в стремлении поглощать необходимые вещества, чтобы сохранять свои структуры, сохранять свою жизнь, в высокой степени самонедостаточно. Оно всегда в стремлении спастись, избавиться от поступления (от влияния) вредного, и в обретении полезного для своих структур, телесных структур.
   Человек, имея опыт прежних поколений (культуру, фиксируемую в материальных вещах и передаваемую другим поколениям) стремится сохранить не только себя (не только свои телесные структуры), но и свою окружающую социальную среду, предвидя, что в будущем без этой окружающей среды (других людей) существование невозможно.
   Самонедостаточность - это спасение, то есть избавление от такого положения вещей, когда человеку чего-то недостает. То есть - это действие (деятельность) по избавлению от нежелательного положения вещей.
   Самодостаточность же - это состояние, когда отсутствует действие по спасению себя и окружающих. Человек перестает избавляться от нежелательного положения вещей, и наступает спонтанный процесс избавления от действий, спасающих от не значительного, от не главного, от не самого опасного. Самодостаточность - процесс, тормозящий действия по спасению от не значительного, в результате чего возникает самодовлеющая ценность, ценность сама по себе, ценность, обладающая независимым самостоятельным значением, содержанием, указывающим на то, от чего в первую очередь необходимо спасаться, избавляться.
   Другими словами, самонедостаточность - избавляющие действия от неблагоприятного. Самодостаточность же - прекращение избавляющих действий и проявление альтернативы: от чего надо избавляться в первую очередь.
   Разбрасывание себя на спасательные действия второстепенного характера, как процесс состояния самонедостаточности компенсируется процессом отмирания всех мелочных действий, процессом по избавлению от нежелательного положения вещей, но вещей незначительного характера. Избавление возникает при внезапном приходе состояния самодостаточности, когда все незначительные действия гаснут. И это невозможно без участия воли.
   Нельзя позволять себе следовать за возникающими мыслями. Необходимо заставлять оставаться в собственном Я (Шри Рамана Махарши). Необходимо продолжать преследовать ту цель, которую заранее себе поставил, поставил сознательно исходя из реального положения вещей. Это воля. Есть воля, значит, будут и вневолевые процессы, такие как вдохновение, озарение, компенсация. Остановимся на компенсации, так как результат ее - состояние самодостаточности как противоположность самонедостаточности как спасению, противоположность, на первый взгляд, жизни, выживанию.
   Уже в детском и юношеском возрасте, применяя культуру, (продукты культуры), человек пытается защитить свою личность. При несовершенстве детских органов, человек в этом возрасте имеет много неудачных попыток овладеть той или иной жизненной ситуацией. Потому возникает чувство неполноценности, а также возникает образцовый пример как идеал (компенсаторный идеал) следуя которому получаешь шанс взрастить несовершенные органы и достичь цели, то есть овладеть ситуацией. Потому уже в раннем возрасте волевой импульс главенствует и автоматизируется как постоянный импульс, так как даже ребенок вынужден иметь целеориентацию и поступать определенным образом чтобы, в конце концов, овладеть ситуацией.
   Ввиду своей высокой интенсивности, волевой импульс и стремление, и в силу возникших от этого определенных черт характера в процессе развития человека, при дополнении новыми чертами характера исчезает чувство неполноценности через переживание состояния самодостаточности, которое и компенсирует в максимальной степени (в дополнение) недостающие черты характера. Например, возникает при состоянии самодостаточности абсолютное отсутствие страха, так как перед этим была повышенная застенчивость, уступчивость, склонность к компромиссу и стремление к идеалу безкомпромисности и бесстрашия. Или наоборот бескомпромиссность сменяется мягкостью, возможностью идти на компромисс.
   Воля пробуждает не только вдохновение и озарение, но и компенсацию в виде состояния самодостаточности. Для этого человек, приближаясь к своему личностному идеалу, принципиально следует своей направляющей линии. Однако он при этом абстрагируется от реальности (А. Адлер). Реалии могут измениться, и требования жизни могут быть совсем другими. Тогда компенсаторный идеал будет не адекватен жизненным ситуациям. Однако эффект самодостаточности все-таки будет, если принципиально следовать своей направляющей линии (А. Адлер). И не позволять себе следовать за возникающими мыслями, а заставлять оставаться в собственном Я (Шри Рамана Махарши). Достижение компенсаторного идеала неадекватного жизненным ситуациям не патологичен, если он не направлен против жизни, против окружающих людей. Но зато ощущение абсолюта будет обретено.].
   ...
   ...
   [Толерантность - это терпимость. Терпимость включает в себя и терпеливость как способность человека своим волевым усилием в течении долгого времени подавлять желание выйти из неблагоприятного состояния. Терпеливость предполагает и наличие, в какой-то степени терпения как настойчивости, упорства, выдержки в каком-нибудь деле, работе. В религиозной аскезе терпение - это безропотно и стойко переносить что-нибудь. В результате религиозной аскезы, как мистической практики, возникает душевное преображение, как самодостаточное состояние духа. То есть терпение, как волевое усилие и самонедостаточность, превращается в самодостаточное состояние просветленной души. Здесь изначально предполагается наличие самонедостаточности в силу того, что человек с детства имеет хоть в какой-то степени чувство неполноценности оттого, что зависим от взрослых людей. Терпеливость и терпение запускают механизм компенсации изначального чувства неполноценности как самонедостаточности. При помощи терпеливости и терпения религиозный человек пытается овладеть ситуацией по образцовым примерам из жития святых (не религиозный человек - из жития светских людей). При этом автоматизируется волевой импульс как постоянное руководство человеком (А. Адлер). Волевое постоянное руководство целеориентирует, вынуждая человека поступать так, чтобы, в конце концов, овладеть ситуацией. Благодаря интенсивности стремления поступать определенным образом, чтобы, в конце концов овладеть ситуацией, формирует не только черты характера, но и приводит к исчезновению чувства неполноценности (А. Адлер), чувства самонедостаточности. Чувство неполноценности в человеке так или иначе ищет компенсации. При этом человек старается приблизиться к своему личностному идеалу (у религиозного человека эти идеалы обычно связаны с житием святых) принципиально следуя своей направляющей линии, но при этом абстрагируясь от реальности (А. Адлер). То есть в конечном итоге человек может получить или максимальное абстрагирование от реальности, когда он волевыми усилиями и терпеливостью преследует свои цели, которые уже не адекватны внешней изменившейся ситуации; или получить преображение души как момент состояния самодостаточности, момент Царства Небесного (Мф 5:3). В случае преображения души блаженны нищие духом так их есть Царство Небесное (Мф 5:3). Реализуются компенсаторные механизмы и плачущие утешаются, так как блаженны плачущие, ибо они утешаться (Мф 5:4). При этом есть указание мужаться. Человек в мире будет иметь скорбь, но он должен мужаться (Ин 16:33). .
   Преображения душе не будет, если терпеливость и терпение не переполняются терпимостью как умением без вражды, терпеливо относиться к чужому мнению, характеру. То есть терпеливость должна быть во всех отношениях. Предполагается, как обязательное, терпеливое отношение к другому человеку, как к равнодостойной личности. В таком случае человеку (религиозному человеку) необходимо сознательно подавлять чувство неприятия. То есть терпимость является определенным качеством человека, качеством как способностью подавлять.
   Терпимость предполагает сознательное подавление чувства неприятия, неприятия культа и истин иной религии. Иная религия, как и своя, тоже говорит об абсолютах. В таком случае твои абсолюты становятся на равных с иными абсолютными истинами. Это может человека сильно задевать. Проще, когда неприятие к другому человеку в отношении его внешности, манере речи, в отношении его вкуса, образа жизни, убеждения. Но если мы имеем религиозные убеждения, образ жизни связанный с религиозным догматом, догматом как абсолютом, истиной в последней инстанции, то нетерпимость может намного усиливаться. И в таком случае бывает очень тяжело настроиться на диалог с человеком другой веры, трудно понять человека другой веры. В таком случае трудно признать и уважать права инаковерца, признать право иного человека отличаться от тебя, от твоих верований в Бога.
   Толерантность понимается, прежде всего как пассивное терпение, что предполагает добровольное перенесение страданий. Добровольное перенесение страданий задействует компенсаторные механизмы человека, в результате чего у человека возникает состояние самодостаточности. Состояние самодостаточности понимается как Царство Небесное. Тогда страдающие и плачущие утешаются и становятся блаженными (Мф 5:4), так как наступает компенсаторная реакция, как противоположный аффект, в результате чего человек обретает Царство Небесное (Мф 5:4), или другими словами испытывает состояние самодостаточности. То есть страдание, боль, результатом чего является, плачь, что сменяется отсутствием боли, благодатью или Царством Небесным. Но вначале должно быть терпение, сдержанность. Сдержанность понимается так же и как учет для религиозного человека возможности допущения отправления иных религиозных культов, терпимость к этим культам, веротерпимость в целом как составная часть характера верующего человека.
   Веротерпимость является формой проявления толерантности. Веротерпимость является обязательным принципом сосуществования соперничающих церквей, синагог, храмов, мечетей, дацанов. Отсутствие веротерпимости у какой-либо религии является признаком того, что верующие люди, которые относят себя к этой религии, не испытывают состояний самодостаточного характера, а в терминологии христианства не обретают Царства Небесного.
   Толерантность и веротерпимость должны быть и во взаимоотношениях светской и религиозной власти, чтобы поддерживалась доброжелательность в обществе в целом. Доброжелательность появляется, когда не преследуются иноверцы, не наводится на иноверцев клевета. В таком случае толерантность выступает так же и как свобода совести верующего человека. Толерантность сама по себе является добродетелью, так как несет мир и покой в социальных, общественных отношениях. Этим она несет и социальное благо. Толерантность как социальное благо укоренена в религиозности. В частности, христианство несет эту толерантность в своей основной доктрине, в доктрине проповедующей милосердие, что ярко выражено в такой проповеди, как любовь к ближнему. Остальные доктрины и догматы, из-за которых возникают разногласия, не являются основополагающими.
   Христианская любовь к ближнему предполагает отказ от насилия. Следовательно, верующий человек полагается на искренность своих убеждений, когда приобщает иноверца к своей вере. Предполагается, в таком случае, добровольное вступление новых верующих в христианскую общину. Добровольность выступает так же как социальная необходимость, дабы избежать насилия, порождая дополнительное зло, дабы избежать социальных взрывов религиозной нетерпимости.
   Идея толерантности утверждается в эпоху просвещения, когда свобода совести становится естественным признаком в социальных отношениях. Социальные отношения эпохи просвещения так же предполагают свободу слова, что не маловажно для свободного волеизъявления граждан. Однако это свободное волеизъявление предполагает разум, как обязательное. Свобода человека предполагает и продуманный выбор, когда имеются альтернативы между различными способами поведения, различными способами поведения, руководствуемыми различными точками зрения. В таких свободах (свободах предполагающих различные точки зрения) рождаются и идеи об общественном прогрессе, как о таком положении вещей, когда есть в наличии многообразие опыта и мнений граждан, что только способствует постижению истинного положения вещей, способствует наиболее полному постижению истины.
   Толерантность предполагает мирное сосуществование различного человеческого опыта, предполагает сосуществование различных мнений. Существование различных мнений (и различных опытов людей) предполагает возникновение дискуссий, целью которых в идеале есть взаимопонимание оппонентов, и приходу людей к единой точке зрения. Но вначале должна быть терпимость к иной точке зрения. Терпимость к другой (чужой) точке зрения не означает отказ от критического отношения к этой точке зрения. Терпимость к другому мнению не означает отказа от собственных убеждений.
   Религиозные воззрения - это такие воззрения, в отношении которых нет точных критериев для их оценки. Доказательства в отношении религиозных доктрин носят характер учета такого положения вещей, когда человек может предпочесть и выбрать любую точку зрения.
   Свободная предпочтительность в отношении тех или иных взглядов всегда присутствует, когда нет четких критериев оценки этих взглядов. Религиозные взгляды как раз не имеют четких критериев их оценки, так как предполагается религиозная вера, моральные убеждения в отношении религиозных доктрин.
   Условием общественного единения представителей различных религиозных верований является толерантность в силу того, что она - важный элемент культуры общения. А культура общения предполагает момент единения людей, которых объединяет определенный стиль общения как культурный феномен, как культурная общность между людьми.
   Толерантность выступает как единство в человеке спонтанно-негативного восприятия рядом существующего другого человека, и в то же время позитивного действия в отношении (в направлении) этого человека. То есть, толерантность - это единство неприятия и осуждения какого-либо человека, но и в то же время принятие и допущение в определенной мере способа жизни человека. Толерантное принятие мировоззрения и образа жизни того или иного человека не тождественно вынужденному примирению с осуждаемым явлением неверного мировоззрения и образа жизни какого-либо человека. То есть, толерантность как терпимость не предполагает "абсолютной терпимости". Абсолютизированная терпимость открывает прямой и свободный путь произволу и насилию со стороны злодеяния людей. Следовательно, толерантность как терпимость не предполагает попустительства в отношении зла. Толерантность не предполагает терпимости, когда возникает посягательство на нравственное достоинство человека, посягательство на свободу в рамках общепринятых нравственных норм.
   Толерантность предполагает определенную степень терпимости и снисхождения, когда человек решает, что ради того или иного положения вещей "не стоит копья ломать". Однако исключить толерантность (терпимость) из религиозного сознания невозможно, так как следствием терпимости можно считать возникновение в человеке феномена самодостаточности, феномена по своим характеристикам в высшей степени сходного с божественностью, божественностью Царства Небесного в христианстве, божественностью Нирваны в буддизме, божественностью Дао в даосизме, божественностью Мокши в индуизме.].
   ...
   ...
   [Я скажу: будет день и час,
   Все умрет, и живых не будет.
   Катастрофа то будет большая.
   От чего? Оттого, что сейчас не думаем.
   Праздно живем, время теряя.].
   ...
   ...
   [В священных писаниях написаны рекомендации по психогигиене, что может привести к переживанию высших состояний психики, к состояниям равновесного характера, к состояниям умиротворенности и покоя, как состояниям абсолютного психического здоровья, называемыми Царством Божьим, самадхи, сатори и т.п. Это происходит при выполнении психогигиенических процедур.].
   ...
   ...
   [В основу моей философии положены два факта, увиденные по телевизору.
   Первый факт. Видел, как стадо диких людей договаривались, как спастись от диких животных, окружающих их. Одни люди вдохновляли других (художники), другие придумывали оборонительные приспособления (ученые), третьи связывали палки (мастеровые, кулибины), четвертые организовывали окружающих, показывая жестами и речью, что надо отступить. И люди были солидарны в процессе спасения от диких животных, которых сейчас уже нет. Дикой природы уже вообще нет. Сейчас мы солидарны перед открытым космосом, от которого надо спасаться.
   Второй факт. Видел, как на Израиль обрушился снегопад. Это была катастрофа, бедствие. Весь транспорт остановился. Но один водитель такси говорит: - "Снегопад - очень хорошо. Пусть моя машина застряла. Но все вокруг люди стали другими. Они помогают друг другу. Один помогает другому, кто или застрял в сугробе или упал. В людях проснулась взаимопомощь при стихийном бедствии, при безвыходности ситуации".
   Катастрофа возвращает к реальности. Угроза перед космической катастрофой должна объединить людей].
   ...
   ...
   [При внешней угрозе человеческому сообществу люди искусства - подбадривают и держат не паническое состояние духа, рисуя возможные перспективы выживания, люди науки ищут выход из положения, придумывая эффективные и рациональные способы защиты, используя подмеченные закономерности (законы), повторяемости, люди распорядители (общественники) регулируют отношения в сообществе, организуя других людей на те или иные совместные действия, а люди исполнители исполняют, чтобы спастись.].
   ...
   ...
   [Перед внешней опасностью одни организуют (организаторы) людей непосредственно, а другие (художники) опосредовано, вдохновляя, рисуя перспективные картины будущего, идеальную атмосферу чувств. Когда даже печаль светла (А. С. Пушкин). Третьи же (инженеры) делают защиту для людей непосредственно, а четвертые (ученые) - опосредованно выявляя закономерности, позволяющие перспективно рассчитывать будущие возможности защиты.].
   ...
   ...
   [Наука материалистична. Она, фиксируя закономерности и повторяемости реального мира, объективной реальности, вскрывает довольно пессимистические картины будущего, где в окружении жестких законов вселенной человеческая душа с легкостью может исчезнуть в катастрофах.
   Искусство же вдохновляет, вселяя оптимизм, идеальное, как фантастическое привнесение возможного выхода из положения, которое человек сочиняет в своих искусствах, к которым можно отнести так же и мифы, религии, - все то, что дает надежду благополучного конца, надежду спасения.
   Наука материалистична, не предполагает ничего надприродного, окружая не выдуманными объективными закономерностями.
   Искусство же привносит нотку идеализма, идеального, надстраивая над природой мечтающее, фантастическое, мифическое, мистическое, метафизическое, религиозное, вдохновляющее, окрыляющее, вселяющее надежду, надежду на спасение.].
   ...
   ...
   [Я говорю так: "В направлении Земли движется огромное космическое тело. Надо что-то предпринимать, чтобы предотвратить столкновение.
   Если человечество не будет готово к столкновению с этим космическим телом, то все погибнет.
   Погибнет все, что мы творим и оставляем после своей смерти.
   Погибнет музыка Моцарта, которую некому будет слушать.
   Погибнут картины Ван-Гога в огне.
   Никому не нужными станут выкладки Альберта Эйнштейна об относительности, так как некому будет их воспринимать. Все люди погибнут. Это я говорю в две тысячи третьем году на пятьдесят первом году своей жизни. Космические расстояния большие. Приближение может быть довольно длительным".
   Ну, ну!
   Запугивать довольно.
   Призвать нам надо лаской, лаской коснуться нежно лиры струн.
   Направь не к праздности!
   Направь к свершеньям!
   К спасению всеобщему людей.].
   ...
   ...
   ["По Карлосу Кастанеде необходимо изгнать из ума сомнение. И это в духе традиционного мистицизма. Но как неосторожно надо поступить, чтобы заняться этим делом. Сомнения и сами уйдут, если будет постижение. И опять прейдут сомнения. И это естественная жизнь человека. Еще Карлос Кастанеда утверждает, что как только сомнения изгнаны, то становится возможным все, что угодно (это напоминает философию для подростков, для неуверенных в себе подростков) Все ли? И есть ли возможность вообще изгнать сомнения все и полностью и навсегда? Представим человека не сомневающегося никогда; ни в чем и никогда. Это же абсолютный глупец. К нему приходит что-то новое. А он не сомневается, как к нему подойти со своими старыми мерками. Это человек - застывший глупец".
   Сомненья приходят.
   Сомненья уходят.
   Мы превращаемся и живем.
   "Технология мистицизма привлечь к себе внимание - это посоветовать убрать чрезмерное в человеке, мешающее ему. Если человек сомневающийся, у него чрезмерно сомнений, в его характере превалирует качество сомневающегося, то советуют избавиться от сомнений. И так во всем. В отношении страхов, в отношении печалей. Убирая чрезмерность, мы получаем меру. Но процесс убирания - это взращивание новой проблемы, которую надо решать. Убиранием надо заниматься. Заниматься не жизненными проблемами, а убиранием, уравновешиванием себя. Замкнутый круг".].
   ...
   ...
   ["Благо, не нуждающееся или не имеющее нужды, вседовольное, единое, главный предмет стремления, - самодостаточное" (по словам Плотина).
   По мне все это мир один.
   Приходит он.
   Уходит он.].
   ...
   ...
   ["В наших силах решать, что делать со временем, которое нам отпущено".
   Чувствую, что не сделал то, что зависело от меня.
   И теперь уже в потоке того, что от меня не зависит.
   Мной руководят.
   Я подчиняюсь и плыву.
   Ничего не могу сделать.
   Мной руководят другие люди, алкоголь, пропаганда сигаретного наслаждения, сексуального наслаждения.
   Я - ничто.
   Но это не та нирвана, не то ничто.
   Просто вначале не сделал то, что зависело от меня и что необходимо было исполнить.].
   ...
   ...
   [Моцарт бессмертен, покуда его творения востребованы людьми. Ван-Гог и Альберт Эйнштейн бессмертны, покуда их творения востребованы людьми..., покуда их творения входят в общее культурное наследие. И я бессмертен, покуда мой скромный вклад в культуру остается существовать в виде вот этих записей, вместе с общей культурой. Культура же остается существовать вместе с бессмертными богами, покуда существуют люди, человечество, питающееся этой культурой.
   Люди существуют, покуда не произошла космическая катастрофа и комета не столкнулась с планетой Земля. Люди существуют, покуда не потухло солнце. А оно потухнет через пять миллиардов лет. Оно уже существовало пять миллиардов лет, то есть половину. Осталось еще существовать пять миллиардов. Однако уже через два-три миллиарда лет на Земле возникнут условия, при которых жизнь не может существовать.
   На совести человека его собственное бессмертие в виде вклада в культуру и бессмертие человечества, в силу того, что каждый человек сделал все от него зависящее, чтобы предотвратить надвигающиеся катастрофы. Очистительным признаком для успокоения совести человеку является опыт самодостаточно-экстатического озарения, как признак того, что человек значительно изменялся резкими перепадами своей психики, вместе с изменениями своего и всего бытия, изменялся адекватно этому бытию, имел высокую чувствительность к нуждам близких людей, воплощая себя в их жизни. Показателем высокой чувствительности и страсти является бесстрастие самодостаточно-экстатического озарения как компенсаторный, спонтанный момент, приводящий в равновесие психику человека.].
   ...
   ...
   ["Разбросать пригоршнями алый ночной ветер". Так прочел я вчера в книге.
   Сегодня ветер сбивал с ног.
   Кого он собьет сегодня?
   Сметет ли он завтра города, превратившись в ураганы?
   Ему не под силу!
   Под силу другим стихиям.].
   ...
   ...
   [У Рене Шара молния с детским лицом жаждет дружелюбия.
   Разве что "с детским лицом молния" желает дружить.
   Но где найти ее с детским лицом?
   Одна свирепость.].
   ...
   ...
   ["В жизни у человека должны быть установки, выработанные знаниями, знаниями от других. Например, что наркотики нельзя, нельзя и пробовать, желая разнообразить свой опыт, свои состояния души.
   Иначе человек пропадает.
   Должны быть запреты как преданность им, этим запретам.
   Но должны быть и допущения, что кое-что испытывать можно. Например, Сатори, Самадхи, Нирвану, Царство Божье".
   Сатори, Самадхи, Нирвану, Царство Божье пришло и ушло, оставив нам след.
   Но нам и миры б созидать,
   И планетами двигать.].
   ...
   ...
   [Почему у древнего человека при возникновении культуры появилась тенденция одухотворять внешний мир, превращать этот мир в божественное (солнце, грозу, бесконечность, вечность)? Потому что древний человек переживал сакральные состояния души как компенсаторные реакции в связи с тем, что он не в состоянии был овладеть внешним миром (состояние овладения - это отсутствие тяги к спасению, это состояние самодостаточности).
   Пережив определенные сакральные состояния духа, древний человек начинал высказываться по поводу этих состояний (высказываться в силу экономических причин, экономических сложностей), то есть торговать ими, возвышая их над природой обманывая других соплеменников. Свойство обманывать окружающих имеет не только древний человек, но и обезьяны. В стаде обезьяны обманывают друг друга очень хорошо.
   Правда, часто приходилось расплачиваться за обман. Если древний человек (шаман, колдун) не мог вызвать дождь или прекратить засуху, ссылаясь на свое сакральное состояние самодостаточности, как надприродную силу, его могли принести в жертву. В дальнейшем обман и фантазии начали касаться не конкретных вещей (дождь, засухадальнейшем обман и фантазии начали касаться не конкретных вещей ()ное состояние самодостаточности, как надприродную силу, его ), а абстракции (бесконечность, вечность как это у христиан, мусульман, буддистов). И здесь сложнее было соплеменнику фиксировать обман.
   Но обманом и фантазией человек часто превращал идеи, а зачастую ложные идеи, не научные, в абсурд, вызывая у окружающих веселье, измененные состояния сознания (самодостаточное). Веселясь, мы забываем свою хрупкость и беспомощность в отношении стихий. Весельем человек превращает серьезные идеи в абсурд. Ведь серьезные идеи отражают реальность, которая несет опасность и человек чувствует беспомощность. Чтобы взбодрить, одухотворить человека, искусство и религия, как определенное направление искусства, убирают на время у человека эту беспомощность].
   ...
   ...
   [Будущее не в национальной культуре, а в продукте смешения национальных культур, не в религии, а в рациональной выжимке из всех религий как искусства, выжимке как продукте описания реального (более реалистичного) в религиозных фантазиях культуры древнего и средневекового человека.
   Современная культура (и культура будущего) берет из национальных культур лучшее и отвергает ненужное, иллюзорное, глупое, нереальное, вредное. Из украинской, русской, китайской культур в современную культуру пойдет лучшее, более жизненное. И так из каждой культуры (африканской, американской).].
   ...
   ...
   [Можно выделить две эпохи: первая эпоха начинается с возникновения культуры, когда солнце считали живым, одухотворенным; и другие явления природы (гром, молния) считали имеющими душу (дух), как например, в язычестве, что сменилось представлениями об одухотворенности бесконечности и вечности, а затем вечности конкретного человека.
   Вторая эпоха начинается с возникновения в культуре ХХI века представлений о солнце (точнее преобладания, укоренения представлений о солнце) как о не живом объекте, где происходят просто ядерные реакции, солнце которое существует временно и когда-то потухнет (через пять миллиардов лет), и надо человеческой культуре что-то делать в этом направлении.
   В ХХI веке должно быть у человека (мусульманина, христианина, американца, китайца) сворачивание всякой излишней деятельности как патологической перед угрозой космоса (остыванием солнца, кометной угрозой и прочего). Деятельность должна быть направлена на развитие науки (и в частности астрофизики), развитие науки в направлении космонавтики, в направлении предметно-практической деятельности по освоению космоса, в направлении искусства по вдохновению и окрылению человека на перспективу выжить в борьбе со стихией космоса, в направлении общественной деятельности по организации людей в этом направлении].
   ...
   ...
   [Современная художественная культура предполагает разговор о высоком (а не низменном) временном человеке, о высоком, которое пробуждает вдохновение (окрыление) от описаний возвышенного, а не низменного в человеческом духе.].
   ...
   ...
   [Человек и человечество в целом должны иметь конечную цель, цель спасения человечества как такового в будущем от угрозы космоса, что сплотит и сделает солидарными людей. Они будут знать, ради чего их жизнь, их конечная жизнь.].
   ...
   ...
   [Природа человека - это наиболее далекое предвиденье опасности, благодаря культуре как накопленному опыту в истории, передаваемому воспитанием другим поколениям. Животное же не может далеко предвидеть опасность (например, опасность комет). Оно не передает опыт, фиксируя его в материальных предметах (в наскальной живописи, в написании книг, на дискетах). Животное не изобретает телескопов и не передает эти знания другим поколениям. Благодаря социуму и, конечно же, личным качествам, распределяются обязанности по ликвидации опасности.
   Социальные типы, ориентируясь на добро, благодаря своей властности и дипломатичности, а также преданности делу, организуют людей на ликвидацию опасности.
   Эстетические (и религиозные) типы, стремясь к красоте и возвышенности, вдохновляют, окрыляют людей на преодоление опасности, ориентируя на возвышенное, ориентируя к форме и гармонии в сообществе.
   Теоретические типы, стремясь к истине, ища сходство и различие, ищут рациональный выход из опасной ситуации, упорядочивая и систематизируя знания, находят более приемлемое для более дальнего предвиденья опасности.
   Экономические типы, стремясь к пользе, практическими делами пытаются ликвидировать опасность.].
   ...
   ...
   [Должна быть одухотворенная идея. Ради нее надо жить. И тогда будет все удаваться; к тебе все будет притягиваться. А что может быть выше идеи спасения человечества от космической угрозы?].
   ...
   ...
   ["Природа человека - это помощь, близ стоящему человеку, забывая полностью о себе, нужно помочь в критические, стихийные для людей моменты бытия (бури, снежные заносы, лавины)".
   От действия разрушительной силы природной стихии может не быть вообще людей. И в этом (в подобных мыслях) единственный смысл любого конкретного человека. Не будет людей и индивидуальная жизнь теряет содержание, а точнее ее самой не будет.
   Содержанием наполняет нас солнце. Оно дает возможность жить. Не будет солнца. Не будет цветов на моем подоконнике. Тогда точнее: не будет ничего.
   А как может не быть солнца?
   Потухнет, например.].
   ...
   ...
   [Самодостаточность - чувство счастья беспредметного характера при привнесении недостающих элементов, снижающих напряжение воли. Недостающие элементы привносятся в характер человека при компенсаторных процессах.].
   ...
   ...
   [Самодостаточность - чувство счастья беспредметного характера при привнесении недостающих элементов снижающих напряжения воли, при привнесении недостающих элементов путем выделения главного через разрушение незначительного.].
   ...
   ...
   [У древнего человека рациональное возникает, когда он оказывается в тяжелых условиях, рациональное возникает, чтобы дать человеку возможность выжить в этих тяжелых условиях. Но нужны также и передышки в этих тяжелых условиях, чтобы была возможность поразмыслить, пораскинуть мозгами. В таком случае развивается рациональное.].
   ...
   ...
   [Одни ищут выход из ситуации (ученые). Другие этот выход из ситуации воплощают в реальность (инженеры, экономисты). Третьи подбадривают и вдохновляют, окрыляют людей в их делах (художники, люди искусства). Четвертые организуют всех этих людей в согласованное сообщество (управленцы, организаторы, учителя).].
   ...
   ...
   [Я умру. На этой земле меня не будет. Что я оставил после себя? Несколько слов зафиксированных на бумаге. Будут ли они жить после меня, эти слова? Будут, если будут востребованы людьми, будут ими читаемы. Но это при условии, если сами люди будут жить, существовать. Для этого им нужны условия: вода, воздух, солнце... Но солнце погаснет! И надо что-то делать. Все люди должны развивать космонавтику, чтобы можно было переселяться на другие планеты, чтобы можно было что-то творить в дальнейшем в отношении своей безопасности.].
   ...
   ...
   [Избыток побуждений есть. Если его снижать (стараться снизить) самонаблюдением (наблюдением отвлекающих побуждений) возникает компенсация за отсутствие избытка побуждений. Компенсация - самодостаточность.
   Отсутствие избытка побуждений - это когда действуешь по необходимости (вынуждает жизнь, и ты, составив задание действуешь).].
   ...
   ...
   [Как не торопиться, когда все движется назад? К распаду что ли? Все выживающее ускоряет темп; и только нирвана, Царство Господне как полнота (самодостаточность), приостанавливает.].
   ...
   ...
   [Священные писания материалистичны. В них просто много фантастичного (фантастичное в литературе - форма и способ передачи определенного содержания). Но, священные писания описывают реальную жизнь преображения души.
   Религия и мистика тоже изначально материалистичны. Их можно отнести к определенному виду искусства, где речь идет о высших состояниях человеческой души, состояниях, которые умиротворяют, одухотворяют, вдохновляют человека, что делает так же и любое эстетическое.
   Религия и мистика пытаются передать в образах и символах мимолетные, случайные в высшей степени сакральные и для человека, их пережившего, священные движения его души, священные в силу их высшей степени преображающей, просветляющей силы. Религия и мистика - это искусство передать абсолютные состояния духа (прибегая при этом к таким формам передачи содержания как фантастический образ, символ). В этом религия и мистика остаются материалистичными, так как здесь высшие душевные состояния человека просто являются Богом, который ставится (при применении фантастических образов, символов) самим человеком над природой; это душевное состояние (состояние Бога) есть результат движения природных сил.
   Высшие душевные состояния человека ("абсолютные" состояния, состояния Бога, божественные) становятся просто надприродными, когда начинают манифестироваться, манифестироваться не бескорыстно, манифестироваться при материальной недостачи и других видах недостачи требующих включения компенсаторных механизмов.
   Тогда высшие состояния духа человеческого комерциализируются и для привлечения внимания окружающих раскрываются как надприродное, становящиеся над физическими законами, оформляясь как чудо, к которому предположительно потянутся люди и восполнят материальную недостачу носителям высших душевных состояний.].
   ...
   ...
   [Человек отличается от животных тем, что может дальше предвидеть и предчувствовать, используя ценности культуры предшествующих поколений, а также творить новые ценности, чтобы последующие поколения могли еще дальше предвидеть и предчувствовать (например, предчувствовать, что милосердие и любовь - благодатное состояние в обществе для его прогрессирования, а агрессия, ненависть ведут к распаду, краху всех социальных взаимосвязей).
   Однако раскрыть полный потенциал творческого процесса человеку мешает чувство неполноценности и недостаточности, которое образуется в подростковом возрасте в период зависимости от взрослых людей, но которое исчезает посредством механизмов компенсации, компенсируя недостающее идеальными состояниями (состояниями нирваны, мокши, самадхи, сатори, Царства Небесного).].
   ...
   ...
   [Если в детстве (у ребенка) повышенная зависимость, то она остается и в зрелости в виде чувства неполноценности, неполноты, недостаточности, которое со временем проходит. При резком нивелировании чувства неполноценности возникает феномен самодостаточности.].
   ...
   ...
   [Ребенок зависим от взрослых. Юношеский возраст также подвержен большой зависимости от близких. Оттого юноши в большинстве имеют чувство неполноценности (чрезмерную стеснительность, неадекватность поведения), недостаточности. В процессе взросления это чувство проходит. Чувство недостаточности может резко нивелироваться "спонтанно обрываясь". В таком случае у человека наблюдается феномен самодостаточности. Самонедостаточность - это когда человек чувствует себя "как не в своей тарелки", "гадким утенком". Чувство самодостаточности - это когда чувствуешь "как у себя дома".].
   ...
   ...
   [У человека ограничены возможности, нет полноты. В человеческом темпераменте недостает выносливости (или чувствительности). И тогда у человека вместо процесса непосредственной реализации наличествует избыток побуждений (или творческий акт потока сознания). Но возникает феномен самодостаточности как компенсация на избыток побуждений, компенсация на ограниченную возможность в выносливости (чувствительности). Практика лишь прибавляет еще одно побуждение. Но практика спасает. Она - есть основа человека спасающегося и спасающего своих детей от стихии природы.].
   ...
   ...
   [Человек отличается от животного тем, что более глубоко осознает страдание соплеменников, может предвидеть эти страдания у них и у себя тоже, действует сознательно преодолевая "эгоистические гены". Более того, человек может дальше предвидеть и дальше предчувствовать, используя культурные ценности предыдущих поколений, человек может действовать солидарно с другими людьми по реализации своих предвидений и предчувствований. Солидарность требует индивидуальности и бескорыстия, доброты и любви.].
   ...
   ...
   [Читаю:
   "Там, после смерти, может, что-то и есть, может, и нет.
   Не знаю, не знаю.
   Во мне лишь говорит предельный эгоизм.
   Хочу остаться (быть бессмертным) в своих деяниях.
   Строю мосты в надежде, что они не будут разрушены.
   Рисую картины в надежде, что они не будут порваны и сожжены.
   Пишу эти строки.
   Кто их прочтет, в том они и останутся.
   Во мне лишь говорит предельный эгоизм.
   Хочу, чтобы остались люди, которые прочли бы мои строки. Тогда я в этих людях останусь. Буду в них пребывать как бессмертный.
   Но через миллиард лет люди не останутся, потому что солнце потухает и человечество ждут катастрофы и катаклизмы.
   Но я хочу, чтобы все мы что-то делали, что-то предпринимали уже сейчас. Шанс ведь всегда есть".
   Размышляю над прочитанным: Это случай, когда предельный эгоизм может спасти всех людей, превратившись в предельный альтруизм по спасению человечества в будущем. Шанс действительно всегда есть.].
   ...
   ...
   [Подумал: зуб, гнилой зуб!
   От него ко мне не приходит так долго благодать духа.
   Зуб отравляет мне организм.].
   ...
   ...
   [В будущем человечество ждут катастрофы.
   И необходимо заранее готовиться к ним, чтобы преодолевать.].
   ...
   ...
   [У астенического типа наблюдается гипофункция надпочечников и половых желез, гиперфункция щитовидной железы и гипофиза. Преобладают процессы диссимиляции. В крови снижен уровень холестерина, кальция, мочевой кислоты, сахара.
   Такая физиологическая и биохимическая картина астенического типа имеет продолжение в психике, в психологическом складе характера. На психическом уровне астенический тип - это мечтатель.
   Мечтатели сочетают в себе чувствительность, хрупкость нервной организации, что указывает на астеничность (меланхоличность темперамента) и аутистически-отрешенное состояние погружения в мечты и отстраненности от действительности как у шизоидов (интровертов).
   То есть мечтатель - это астенический шизоид, в мечтах исполняющий свои желания, в мечтах, а не в действительности.
   Мечты как "грезы наяву" у шизоидов (шизофреников - при патологии) и у демонстративных типов (истериков - при патологии) принципиально ничем не отличаются. То есть, к астеничности (меланхоличности) и шизоидности (интровертированости) примешивается по сходству еще и истероидность.
   У другого телосложения (не астенического) и биохимический, и физиологический, и психический склад во многом иной (существует всем этим показателям вместе взятым противоположность.).].
   ...
   ...
   [Все религии направлены на то, чтобы человек обрел подлинное состояние своей души. Это и есть Бог.].
   ...
   ...
   [При состоянии самодостаточности человек имеет определенные ощущения. Во-первых, он ощущает чье-то "присутствие". Например, присутствие Бога, приведения. То есть люди это "присутствие" начинают как-то обозначать. Во-вторых, ощущается отдаленность от своего собственного тела, будто тело исчезло, умерло, но в тоже время человек воспринимает все, что вокруг него делается (воспринимает через тело, через органы чувств).].
   ...
   ...
   [Мир меняется, а новизна во внутреннем мире человека не пребывает, и тогда когнитивные структуры теряют свою надежность. Ведь они должны обеспечивать приспособляемость. Но высокая степень новизны дает эффект состояния самодостаточности как процесса перестройки ярко выраженного характера.].
   ...
   ...
   [Без новизны (без творчества, например) во внутреннем мире человека когнитивные структуры теряют надежность. И тогда нарушается предел, и возникает новизна в виде состояния самодостаточности как компенсаторной реакции.].
   ...
   ...
   [Любое пристрастие по своей сути - слабая воля.].
   ...
   ...
   [Самонедостаточность - суть спасение, то есть избавление от такого положения, когда человеку что-то недостает (чего-то недостает). То есть - это действие (деятельность) по избавлению от нежелательного положения вещей.
   Самодостаточность - суть состояние, когда отсутствует действие по спасению, человек перестает избавляться от нежелательного положения вещей, и наступает спонтанный процесс избавления от действий, действий спасающих от незначительного. Самодостаточность - процесс, тормозящий действия по спасению от незначительного в результате которого возникает ценность самодовлеющая, сама по себе, ценность, обладающая независимым самостоятельным значением, содержанием, указывающим от чего, в первую очередь, спасаться, избавляться.
   Самонедостаточность - избавляющие действия от неблагоприятного.
   Самодостаточность - прекращение избавляющих действий и проявление альтернативы: от чего надо избавляться в первую очередь.].
   ...
   ...
   [Разбрасывание себя на спасательные действия второстепенного характера, как процесс состояния самонедостаточности, компенсируется на отмирании всех мелочных действий по избавлению от нежелательного положения вещей незначительного характера с внезапным приходом состояния самодостаточности, когда все незначительные действия гаснут.].
   ...
   ...
  
  
  
  
  
  
  
  
   СОДЕРЖАНИЕ
  
   Предисловие.............................................. 3
   Пишу слова. Малюю мову.............................. 5
   Пишу слова. Рисую речь............................... 37
  
  
  
  
  
   Лiтературно-художнє видання
   МУРАШКIН Михайло Георгiйович
   Записи 2003 року
   Українською та росiйською мовами
  
   Вiдповiдальний за випуск Г. М. Гарченко
   Художник Даша Сура
  
  
  
  
  
   Пiдписано до друку 19.02.07. Формат 84х180/32 .
   Папiр офсетний. Гарнiтура лiтературна. Друк офсетний. Умовн. друк. арк. 11,13 Обл.-видавн. арк. 15,5. Тираж 400прим. Зам. N 62.
  
  
   Державне пiдприємство "Всеукраїнське видавництво "Сiч",
   49000, Днiпропетровськ, пр. К.Маркса, 60.
   Свiдоцтво про внесення до Державного реєстру
   cерiя ДК N 60 вiд 25.05.2000 р.
  
   Комунальне пiдприємство "Нiкопольська мiська друкарня"
   53219, м. Нiкополь, вул. Електрометалургiв, 21.
   Свiдоцтво про внесення до Державного реєстру
   cерiя ДП N 21 вiд 25.02.2000 р.
   34
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"