Анна Андреевна Ахматова настолько узнаваемый и повсеместно известный образ нашей культуры, что стал он уже иконическим: поклоняемая, молен-ная, даже чудотворная икона. Это кредо, символ веры, догматический пункт, оспариванию не подлежащий. Как Сахаров и Солженицын.
Считается, что Ахматова родилась 11 июня по старому стилю. В 19-м веке к старому стилю, чтобы получить новый, прибавили 12 дней, а в 20-м веке - 13 дней. Поэтому Ахматова говорила, что она родилась в ночь с 23 на 24 июня, в ночь на Ивана Купалу, в таинственную колдовскую ночь, когда расцветает папоротник, действуют чары и заклятия. У Гумилева в одном из ранних стихов, посвященных Ахматовой:
"Из города Киева,
Из логова змиева
Я взял не жену, а колдунью..."
"Дневники" Николая Пунина - 21 февраля 1946 года: "Я. - Поэты - не профессионалы. Акума - Да, известно; это что-то вроде аппарата, несостоявшегося аппарата; сидят и ловят; может быть, раз в столетие что-то поймают. Ловят, в сущности, только интонацию, все остальное есть здесь. Живо писцы, актеры, певцы - это все профессионалы, поэты - ловцы интонаций. Если он сегодня написал стихотворение, он совершенно не знает, напишет ли его завтра или, может быть, больше никогда."Однако, вспомним об ахматовской самоиронии , вот строчки из ее дневниковых записей: "У поэта существуют тайные отношения со всем, что он когда-то сочинил, и они часто противоречат тому, что думает о том или ином стихотворении читатель".
В книге Михаил Гаспарова "Записи и выписки" приводиться высказывание Сергей Аверинцева: В "Хулио Хуренито" (Эренбурга) одно интеллигентное семейство в революцию оплакивает культурные ценности, в том числе и такие, о которых раньше и не думали: барышня Леля - великодержавность, а гимназист Федя - промышленность и финансы. Вот так и Анна Ахматова после революции вдруг почувствовала себя хранительницей дворянской культуры и таких традиций, как светский этикет.В 1996 в журнале "Звезда" была опубликована статья Александра Жолковского об Ахматовой - созидательнице собственного мифического имиджа .Мысль статьи - Ахматова реализовала в своем жизненном поведении стиль и манеры диктатора, едва ли не тоталитарного.
Что общего в приведенных мнениях? Общее есть: это сама ситуация игры, маски, воображаемого "я". Художник и всегда носит маску, творчество и есть создание масок; но в случае Ахматовой это созидание имиджа, не теряя ничуть в искусности и величественности, перешло из творчества в жизнь.
Когда Ахматова была еще в первоначальной славе, в 1922 году появилось важное исследование о ней Бориса Михайловича Эйхенбаума. Там говори-лось, в частности, что двоящийся образ героини ахматовских стихов - это изобретение автора, придуманный и сильно действующий художественный прием: Лирический сюжет, в центре которого она стоит, движется антитезами, парадоксами, ускользает от психологических формулировок, отстраняется невязкой душевных состояний. Образ делается загадочным, беспокоящим - двоится и множится. Трогательное и возвышенное оказы-ваются рядом с жутким, земным, простота - со сложностью, доброта - с гневом, монашеское смирение - со страстью и ревностью. Книга Эйхенбаума, квинтэссенция его анализа, была чуть ли не буквально воспроизведена в старой советской Литературной Энциклопедии 1929 года - с добавлением каких-то дежурных вульгарно-социологических слов. Эта статья и попала в лапы референтов Жданова, готовивших его доклад о журналах "Звезда" и "Ленинград", вторично отправивший Ахматову в поэтическое небытие; первое случилось в середине двадцатых годов, когда ее запретили печатать, но - гримаса эпохи - дали ей, еще молодой женщине, пенсию, как некую компенсацию. "На папиросы хватало",- говорила Ахматова. Жданов хамски нажал, замазал грязью тонкие дефиниции текста Эйхенбаума - и вышла у него Ахматова "монашенка и блудница".. Корней Иванович Чуковский писал в своем дневнике 1922 года: Мне стало страшно жаль эту трудно-живущую женщину. Она как-то вся сосредоточилась на себе, на своей славе - и еле живет другим... Бедная Анна Андреевна! Если бы она только знала, какие рецензии ждут ее впереди! Видимо, было что-то в облике даже молодой Ахматовой, что вызывало в связи с ней представление о трагедии.
(некоторое отступление : Ещё в 1921 году Корней Чуковский опубликовал статью "Ахматова и Маяковский". Время было страшное. Статья написана хлёстко. Чуковский противопоставил Маяковского и Ахматову, предельно, до карикатурности заострив их несходство. Маяковский превратился в ультрасовременного рррреволюционера-громилу, Ахматова же как воплощение старой России была названа "то ли монахиней, то ли блудницей". Всё это понадобилось Чуковскому для того, чтобы воскликнуть в конце, что при всём несходстве этих поэтов он не представляет себе российскую литературу без одного из них. Необходимо присутствие обоих! Д. Е. Максимов, автор замечательной книги "Поэзия и проза Блока", по этому поводу в личной беседе высказался с грустью: "Чуковский начинал фельетонистом в Одессе, и это сказалось". Ахматова никогда ничего не говорила об этой статье и никогда не ставила её Чуковскому в укор. Через два года, в 1923-м, Б. М. Эйхенбаум в своей книге подробнейшим образом рассмотрел некоторые формальные сто-роны лирики Ахматовой, более всего его занимал вопрос об ослаблении глагола, и он не счёл необходимым вникнуть в проблемы содержания. Поэтому в конце работы применительно к лирической героине ахматовских стихов он без всякой ссылки повторил пошловатую фразу Чуковского. Откуда именно взял определение товарищ Жданов или тот, кто составлял его речь - не так уж и важно.)
Образ Ахматовой в старости, уже после всех ее катастроф, когда она обрела какой-то даже официальный статус, поражал людей ее видевших: царственный облик, Екатерина Великая. Учитывая мизерную житейскую обстановку - королева в изгнании. А что такое царственность? Это уверенная в себе сила. Но сила в Ахматовой была всегда. Вот что писал еще в 1915 году Владимир Недоброво о ее книге "Белая стая": Очень сильная книга властных стихов <...> Желание напечатлеть себя на любимом, несколько насильническое. <...> Самое голосоведение Ахматовой, твердое и уж скорее самоуверенное <...> свидетельствует не о плаксивости <...> но открывает лирическую душу скорее жесткую, чем слишком мягкую, скорее жестокую, чем слезливую, и уж явно господствующую, а не угнетенную... Не понимающий <...> не подозревает, что если бы эти жалкие, исцарапанные юродивые вдруг забыли бы свою нелепую страсть и вернулись в мир, то железными стопами пошли бы они по телам его, живого, мирского человека; тогда бы он узнал жестокую силу <...> по пустякам слезившихся капризниц и капризников. И не менее проникновенные слова Мандельштама (в начале двадцатых): В последних стихах Ахматовой произошел перелом к иератической важности, религиозной простоте и торжественности; я бы сказал: после женщины пришел черед жены. Помните: "смиренная, одетая убого, но видом величавая жена". Голос отречения крепнет все более в стихах Ахматовой, и в настоящее время ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России. В этих оценках поражает усмотрение силы и величия там, где многие, чуть ли не все видели женские неурядицы и капризы, трактуя Ахматову как камерную, едва ли не салонную поэтессу. Можно сказать, что ее сила росла вместе с бедами, обрушивавшимися на Россию. Настоящая Ахматова началась в 1914 году и оставалась такой до конца. Лидия Корнеевна Чуковская пишет в дневнике в 1940 году: если ей когда-нибудь придется написать статью об Ахматовой, - Это будет статья о мужестве, женственности, о воле, о постоянном ощущении себя и своей судьбы внутри русской культуры, внутри человеческой и русской истории: Пушкин, Дант, Шекспир, Петербург, Россия, война... Она не может ни любить, ни ссориться в стихах, не указав читателю с совершенной точностью момент происходящего на исторической карте.
Ахматова и сегодня в центре полемики. Вероятно, из всех великих русских поэтов ХХ века она остается фигурой наиболее спорной, потому что канонизация ее, осуществляемая по преимуществу женскими перьями, с придыханиями, неизбежными в таких случаях чрезмерностями, не может не раздражать. После книги Тамары Катаевой "Анти-Ахматова" - книги, свидетельствующей о личной авторской неприязни к героине ,появился новый вал публикаций о "златоустой Анне всея Руси", как укрепляющих, так и развенчивающих ахматовский миф.
Лучший из всех прозаических текстов Ахматовой, по мнению Дмитрия Быкова, - десятистрочное предисловие к "Реквиему". В одной из тюремных очередей женщина, узнавшая ее, спрашивает: а это можете описать?"И я сказала: - Могу".За это "могу" - вне зависимости от исполнения обещания, хотя Ахматова его исполнила, - ей простится многое, если не все. В те времена большой редкостью был человек, говорящий "могу" - с полной ответственностью, сознанием возможной расплаты, твердостью, давно позабытой большинством соотечественников. Можно сколько угодно говорить о том, что Ахматова "королевилась" и что это подчас раздражало, но в стране рабов "королевиться" тоже надо уметь - это, если угодно, подвиг. Ахматова не просто так творила именно такой миф: в нем заложен протест против вечного и постоянного унижения, социального, политического, бытового. И нам, по сути, не важно, в какой степени сама Ахматова - женщина, что говорить, значительная, но далеко не всегда равная собственным текстам - соответст-вовала этому прокламированному величию. Величие было уже в том, чтобы противопоставить эпохе вот такой образ поэта. Даже если бы от Ахматовой не осталось ни строки (что было бы, бесспорно, катастрофой для отечественной лирики), сам по себе образ королевы среди ликующей, радующейся собственному унижению черни был бы заслугой, чуть не шекспировской по масштабу . Избранная Ахматовой поза отнюдь не исключает трагедий и неудач - напротив, она позволяет встречать их уверенней, потому что каждый камень, брошенный в лирическую героиню, украшает ее ожерелье, а каждая прореха на ее рубище смотрится драгоценностью. Ахматова научилась страдать так, чтобы счастливцы завидовали. Впрочем, на вкус и цвет товарищей нет. А вот в оценке человека, который среди всеобщей раздавленности и бессилия властно и твердо говорит "могу", думаю, объединятся все.
Источники :
Дмитрий Быков ПозаАхматовой http://www.gzt.ru/242190.html
Алла Марченко . Ахматова: жизнь.-М., АСТ, 2009
Виктор Топоров: Но, Боже, как их замолчать заста-вить!//http://www.vz.ru/columns/2007/8/18/101677.html
http://www.rg.ru/2007/08/22/chukovskaya.html
Нина Королёва . Анна Ахматова - современный миф// Иностранная литература, 2003 N4
Александр Жолковский .Анна Ахматова -- пятьдесят лет спустя// Звезда.1996 .Љ7До недавнего времени она была на: http://www.usc.edu/dept/las/sll/rus/ess/aaa.htm