Фейст Раймонд : другие произведения.

В Тёмную Реальность

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Лесо Варен решил посеять хаос в мире Келевана, и Паг с Конклавом Теней решают найти его, но узнают, что он вселился в тело мага цурани. Тем временем Паг, Магнус, Накор и Ралан Бек отправляются в отчаянное путешествие в мир дасати в надежде найти ключ к победе над врагом, угрожающим их родному миру. Вторая часть цикла Darkwar Saga - Into a Dark Realm.
  Raymond E. Feist
  Darkwar Saga - 2
  Into a Dark Realm
  
  
  
  Глава 1. Охота
  
  Разъярённый женский крик разорвал вечерний воздух.
  Трое молодых людей с грохотом опрокидывали торговые лотки, расталкивая покупателей на оживлённом рынке. Их предводитель, долговязый парень с огненно-рыжими волосами, указал пальцем в спину убегающего:
  - Вон он!
  Сумерки опускались на портовый город Дурбин, когда отчаянная погоня пронеслась по узким улочкам. Купцы в панике хватали свой товар с прилавков, пока трое вооружённых преследователей сметали всё на своём пути. За ними оставались лишь возмущённые возгласы, проклятия и угрозы, на которые они не обращали ни малейшего внимания.
  Летний зной пустыни Джал-Пур всё ещё висел в переулках, несмотря на лёгкий морской бриз. Даже чайки в гавани лениво наблюдали за суетой, лишь изредка взмывая в раскалённый воздух, чтобы через мгновение вновь опуститься на горячую брусчатку.
  Вечерний базар был переполнен, поскольку большинство жителей Дурбина пережидали дневную жару в тени. Обычно в это время года город жил неторопливо: мудрые обитатели окраин пустыни знали, что с природой не поспоришь. Всё идёт так, как угодно богам.
  Погоня вооружённых парней за беглецом - зрелище для Дурбина не новое, но удивительное в такую жару и в столь поздний час. Бегать при таком зное - настоящее безумие.
  Беглец, судя по виду, был пустынным кочевником: смуглый, в просторной рубахе и шароварах, с тёмно-синим головным платком и лёгким плащом, в коротких сапогах. А вот его преследователи явно прибыли с севера, возможно, из Вольных Городов или Королевства Островов. Рыжие волосы предводителя редко встречались в Империи Великого Кеша.
  Его спутники - тоже молодые парни: один широкоплечий и темноволосый, другой стройный блондин. Все трое были загорелыми, перепачканными в пыли, а их ожесточённые лица прибавляли им возраста. Взгляды преследователей были прикованы к добыче, руки лежали на рукоятях оружия. Их одежда, бриджи, льняные рубахи, сапоги и кожаные жилеты вместо традиционных роб и сандалий, выдавала в них уроженцев Долины Грез. Скорее всего, наёмники, что подтверждалось их смертельной решимостью.
  Вот они выскочили на бульвар, ведущий к докам. Беглец петлял между торговцами, покупателями и докерами, спешащими по домам.
  - Он направляется к зерновым причалам, - рыжий на мгновение задержался, затем жестом отправил блондина по боковой улочке, а сам кивнул темноволосому: - Со мной.
  - Надеюсь, ты прав, - пробурчал тот. - Мне уже осточертело бегать.
  Рыжий осклабился:
  - Слишком много времени проводишь в тавернах, Зейн. Надо бы тебя обратно на Остров, в заботливые объятия Тиленбрука.
  Тот лишь хрипло крякнул, слишком запыхавшись для ответа, и смахнул пот со лба. Едва поспевая за длинноногим другом, он бросал взгляды в каждую подворотню и дверной проём.
  Жители Дурбина привыкли к дракам, разборкам, бандитским стычкам и прочим беспорядкам. К тому моменту, как Джомми и Зейн свернули за угол, где скрылся беглец, улица к причалам уже опустела. Прохожие, торговцы и моряки почуяли неладное и разбежались кто куда. Захлопнулись ставни, закрылись двери, а те, кому некуда было деться, попрятались в укрытия.
  Пока Джомми Киллару не спускал глаз с убегающей фигурки, Зейн кон Дуан зорко осматривал каждый закоулок на предмет возможной засады. Но видел лишь перепуганных горожан, пережидающих опасность.
  Джомми увидел, как их цель свернула за угол в конце бульвара, и крикнул:
  - Прямиком к Таду, если он такой же быстрый, как обычно!
  Зейн усмехнулся:
  - Так и есть. Сури не уйдёт.
  Уже месяц Джомми, Тад и Зейн шли по следу этого человека - торговца по имени Азиз Сури, выходца из Джал-Пур, официально занимавшегося поставками специй и масел из Вольных Городов. Неофициально же он был наемных шпионом, торговцем тайнами и связным Ночных Ястребов - Гильдии Смерти. После провала заговора на Императорском фестивале в Кеше, когда агенты Конклава Теней предотвратили гражданскую войну, они теперь выкорчёвывали последние гнёзда убийц, чтобы покончить с их многовековым террором.
  Зейн едва поспевал за Джомми. Хотя он мог бегать не хуже долговязого друга, но не с такой бешеной скоростью. Может, Джомми и прав - слишком много вечеров провёл в тавернах. Штаны в последнее время стали тесноваты...
  Выскочив на причал, они увидели Тада, мчавшегося им навстречу:
  - Туда! - Он указал на узкий проход между двумя зернохранилищами.
  Троица даже не пыталась скрыть подход, за месяц в Дурбине они изучили этот район. Беглец загнал себя в тупик. Когда они достигли прохода, тот рванул обратно - прямо к гавани. Закатное солнце слепило кровавым отблеском на воде. Мужчина зажмурился, поднял руку к глазам - и в этот момент Джомми ухватил его за рукав.
  Рывок развернул беглеца на месте. Тот замахал руками, теряя равновесие. Джомми потянулся за воротником его рубахи, но лишь сильнее дёрнул. Прежде чем кто-то успел схватить ловкого торговца, тот с размаху врезался в центральную грузовую мачту.
  Ошеломлённый пустынник замер на мгновение, пошатнулся, но, опомнившись, сделал шаг назад - и сорвался с края причала.
  В воздухе раздался вопль, словно от наступившего на лапу пса, когда он исчез за бортом. Трое юношей бросились к краю и заглянули вниз. Над грубой грузовой сеткой, болтаясь на верёвке от стрелы, висел перепуганный торговец, осыпая преследователей отборной бранью и бросая тревожные взгляды на камни под пристанью. Отлив обнажил дно, оставив лишь несколько дюймов воды между висящим человеком и острыми валунами. Баржи, обычно перевозившие зерно к кораблям на рейде, теперь стояли на глубокой воде.
  - Вытащите меня! - завопил он.
  Джомми хладнокровно вытер пот со лба и стряхнул капли в сторону висящего:
  - А с какой стати, Азиз? Ты устроил нам адскую погоню по всему Дурбину в такую жару... - Он демонстративно обмахивался. - А всё, чего мы хотели - это короткая дружеская беседа.
  - Я знаю вас, убийц! - прошипел торговец. - Из-за ваших донесений гибнут люди!
  Тад поднял бровь:
  - Убийцы? Кажется, он нас с кем-то перепутал.
  Зейн достал нож:
  - По мнению моего брата, ты перепутал нас с другой бандой убийц. Я не так уверен. - Он оглянулся на друзей: - Если я перережу верёвку, как думаете, каковы его шансы?
  Тад наклонился, будто изучая ситуацию, затем изрёк:
  - До камней не больше двадцати футов. Держу пари, он отделается парой переломов.
  Джомми добавил:
  - Зависит от того, как упадёт. Вот однажды я видел, как мужик свалился с нижней перекладины лестницы - и проломил череп. Кое-как помучился и помер. Мёртв - так мёртв.
  - Могу перерезать и проверим, - предложил Зейн.
  - Нет! - завизжал торговец.
  - Ну, прилив начинается, - заметил Тад. - Повиси пару часов, сможешь спрыгнуть и доплыть до тех ступеней. - Он указал на противоположную сторону гавани.
  - Если акулы не перехватят, - добавил Джомми.
  - Я не умею плавать! - завопил торговец.
  - В пустыне негде было научиться, да? - заметил Зейн.
  - Тогда ты по уши в дерьме, дружище, - сказал Джомми. - Давай сделку: отвечаешь на вопрос, и если ответ мне понравится, мы тебя вытащим.
  - А если не понравится?
  - Он перережет верёвку, - Джомми указал на Зейна. - И посмотрим, убьёт тебя падение или просто испортит жизнь... ту её часть, что останется до прилива, конечно.
  - Варвары!
  Джомми осклабился:
  - Слышал это не раз с тех пор, как попал в Кеш.
  - Что вы хотите знать? - спросил пустынник.
  - Только одно, - лицо Джомми стало серьёзным. - Где Джомо Кетлами?
  - Я не знаю! - завизжал мужчина, пытаясь зацепиться ногами за болтающуюся сетку.
  - Мы знаем, что он в городе! - Джомми ударил кулаком по перилам. - Знаем, что не сбежал. И знаем, что ты годами с ним работал. Вот предложение: говоришь, где он, мы тебя поднимаем. Потом найдём его, выбьем нужные сведения и прикончим. Ты в безопасности. Или молчишь - и остаёшься висеть. Может, доползёшь до верха стрелы и как-то слезешь... Но даже если получится, мы пустим слух, что ты сдал Кетлами. Проследим, когда он тебя прикончит - и возьмём его тогда. - Ухмылка вернулась на лицо Джомми. - Выбирай, приятель.
  - Я не могу! - всхлипнул перепуганный торговец.
  - Пять имперских серебряных, что не разобьётся о камни, - сказал Тад.
  - Не уверен, - ответил Зейн. - Шансы почти равные.
  - Тогда пять против четырёх?
  Зейн оживился:
  - Идёт!
  - Постойте!
  - Ну? - спросил Джомми.
  - Только не обрезай верёвку, прошу! У меня дети, о которых надо заботиться!
  - Врёшь, - хмыкнул Зейн. - Все знают, ты в борделях твердишь девицам, что у тебя нет жены.
  - Я и не говорил, что у меня есть жена. Но я забочусь о парочке бастардов, которых произвёл на свет.
  - Щедрость у тебя прямо душевная, приятель, - заметил Джомми.
  - Есть мужчины, что и того не делают, - отозвался болтающийся торговец. - Я даже взял старшего к себе в дом, чтобы обучить ремеслу!
  - Какому именно? - спросил Зейн. - Торговле, шпионству, вранью или шулерству?
  - Знаете, - вставил Тад, - пока мы тут языками чешем, прилив всё ближе.
  - И что? - Джомми сузил глаза, глядя на друга.
  - А то, что если не перережем верёвку вовремя, он просто утонет. А значит, ставка не сыграет.
  - Этого допустить нельзя, - сказал Зейн. Он ловко выхватил охотничий нож, щёлкнул им, как фокусник, и начал пилить толстую верёвку, проходившую через блоки и шкив наверху крана.
  - Нет! - завопил перепуганный до ужаса торговец. - Я всё расскажу!
  - Ну так говори, - невозмутимо бросил Джомми.
  - Только сперва поднимите меня!
  Зейн бросил взгляд на товарищей:
  - Разумное требование?
  - Ну, я сомневаюсь, что он одолеет нас троих, - пожал плечами Тад. - В конце концов, он невооружённый, тщедушный человечек. Как он нас там назвал?
  - Кровожадными убийцами, - подсказал Зейн.
  - Поднимайте, - распорядился Джомми.
  Тад и Зейн взялись за тяжёлую рукоять лебёдки и начали крутить. Механизм, хорошо смазанный, легко пошёл, и подвешенный мужчина быстро поднялся футов на двенадцать, пока его голова не показалась над краем причала.
  Джомми уже держал меч наготове и указал остриём на место:
  - Поставьте его сюда, парни.
  Тад и Зейн остановили лебёдку, зафиксировали её, чтобы сеть не пошла обратно, и взялись за длинный деревянный рычаг, которым обычно перемещали грузы. Когда торговец оказался над каменной площадкой, он отпустил сетку и с лёгким глухим стуком рухнул вниз.
  Прежде чем Азиз успел снова попытаться сбежать, Джомми приставил острие меча к его горлу:
  - А теперь ты расскажешь нам, где найти Джомо Кетлами.
  Азиз потупился:
  - Вам нужно найти его и убить как можно скорее. Его и всех, кто служит ему. Если хоть один из этих... убийц уцелеет, мне конец.
  - В этом и заключается наш план, - отозвался Джомми. - Где он?
  - Вы ошибались, думая, что он всё ещё в городе. У него больше путей пробраться сквозь стены, чем у канализационной крысы. В холмах над берегом, в полудне езды к юго-западу, есть пещеры. Он укрылся там.
  - И откуда тебе это известно? - спросил Тэд.
  - Он передал мне весточку, перед тем как исчез. Я ему нужен. Без меня у него нет способа связаться с сообщниками в других городах Горького Моря. Я должен добраться до пещер через два дня: у него есть послания, которые нужно передать своим кровожадным братьям.
  - Думаю, проще просто прикончить его, - заметил Зейн. - Он по уши в этом дерьме, куда глубже, чем мы думали.
  - Нет, - сказал Джомми, убирая меч, пока Тад схватил Азиза за плечо. - Думаю, мы отведём его в трактир и усадим за стол с твоим отцом. Пусть он решает.
  Он посмотрел на торговца:
  - Мне, если честно, всё равно - жить тебе или умереть. Но на твоём месте я бы хорошенько постарался убедить нас, что живым ты полезнее.
  Азиз кивнул.
  - Пошли, - сказал Джомми. - Если ты лжёшь, твоим бастардам придётся учиться выживать самим.
  - Клянусь их жизнями, я сказал только правду.
  - Нет, - холодно произнёс Джомми. - Клянись своей головой, Азиз.
  Солнце окончательно скрылось за западным горизонтом, и четверо мужчин двинулись прочь от причала - в гниющее сердце Дурбина, города, словно проклятого с самого основания.
  ***
  Вооружённые люди бесшумно двигались сквозь ночную темноту. Впереди лежала пещера - небольшая, такая, в которую мог войти лишь один человек за раз. Она пряталась под нависающим утёсом, где береговая возвышенность, веками подтачиваемая эрозией, образовала укрытие. Над входом затаились двое лучников, готовые выпустить стрелу в любого, кто попытается выйти без разрешения.
  С Горького Моря наполз туман. Луны не было, её скрывали плотные тучи. Ночь стояла кромешная, словно в заброшенной шахте, и люди, окружавшие пещеру, едва различали друг друга в этой сгущённой тьме.
  Калеб, сын Пага, подал знак своим троим юным спутникам ждать. Позади него стоял его брат Магнус, готовый отразить любую магическую атаку. Ещё дюжина бойцов скрытно формировала полукольцо у другого выхода из пещер, в сотне ярдов вниз по утёсу.
  Братья были поразительно похожи. Высокие, стройные, но сильные, с волосами до плеч и почти королевской осанкой, унаследованной от матери, - и с глазами, что, казалось, видят насквозь. Единственным разительным отличием была внешность. У Калеба волосы и глаза были тёмно-карие, а у Магнуса - почти белоснежные волосы и глаза бледно-голубые, как зимнее небо. Калеб носил охотничий наряд: тунику, штаны, высокие сапоги и мягкую шляпу с широкими полями, тогда как Магнус был в простых чёрных одеждах с откинутым капюшоном.
  Прошлой ночью Калеб допрашивал торговца Азиза при помощи брата. У Магнуса не было дара точно различать ложь и правду, но Азиз об этом не знал. Одной демонстрации магии оказалось достаточно, чтобы убедить торговца: перед ним чародей, способный определять ложь. До рассвета братья вернулись и, используя свои навыки (выслеживания и магии), подтвердили, что их цель действительно укрылась в этих пещерах. За час до зари двое убийц вышли наружу, чтобы осмотреть окрестности. Тогда Магнус наложил заклинание левитации и поднял их с братом на сотню футов в воздух над холмом, и даже если бы дозорные посмотрели вверх, они вряд ли что-либо заметили во мраке.
  Один разведчик был оставлен ниже по побережью, чтобы следить, не сбежал ли кто за это время. А сам Магнус вернулся в Кеш за Чезарулом - бывшим торговцем, ныне одним из самых верных агентов Конклава - и его отрядом испытанных воинов. Благодаря магии они вернулись через несколько часов. Уже после наступления темноты отряд занял позиции у пещер.
  По их лучшим оценкам, Джомо Кетлами укрылся в разветвлённой системе пещер с шестью-семью убийцами, дожидаясь прибытия Азиза, чтобы организовать бегство из Кеша. Судя по всему, это были самые закалённые, безжалостные и фанатичные из выживших Ночных Ястребов.
  С момента покушения на Императора, в котором участвовал маг Лесо Варен, и его роли в управлении Ястребами, имперские войска по наводке агентов Кеша и Конклава Теней вычищали последние укрытия убийц по всей стране. Согласно императорскому указу, их ждал немедленный приговор - смерть.
  Такие же зачистки шли в Королевстве Островов, в Ролдеме, Оласко и других крупных городах Восточных Королевств. Конклав был уверен, что все базы ликвидированы, кроме одной. Последней. Истинного логова Гильдии Смерти. Там, словно огромный паук в центре своей сети, скрывался Великий Магистр. И человек, сидящий в пещерах всего в нескольких десятках ярдов от них, знал, где находится это логово.
  Калеб подал знак. Один из часовых над пещерой открыл фонарь, и бойцы у побережья начали осторожно входить во второй, скрытый вход. Магнус проверил каждый дюйм, использовав всё своё магическое искусство, чтобы убедиться, что никаких заклятий и ловушек нет. Но насчёт обычных он был не столь уверен. В пещеру входили лучшие агенты Конклава в Кеше - опытнейшие бойцы, мастера ближнего боя. Они знали, что могут погибнуть, и были к этому готовы: их целью было очистить Мидкемию от Ночных Ястребов раз и навсегда.
  Ещё шестеро бойцов заняли позиции у второго входа, двое лучников укрылись над утёсом. Приказ был предельно ясен: защищать свои жизни - да. Но Джомо Кетлами должен быть захвачен живым.
  Калеб жестом приказал своим бойцам выдвигаться к узкому входу в пещеру, готовым перехватить любого, кто попытается сбежать. Едва различимыми в свете фонаря жестами он указал, кто где должен встать. Затем кивнул человеку с фонарём. Тот вновь накрыл пламя, и пляж погрузился в первозданную тьму.
  Минуты тянулись мучительно медленно. Единственными звуками были глухой рокот прибоя да редкое, ускользающее в темноту пение ночной птицы. Джомми кивнул Калебу, стоявшему по другую сторону входа в пещеру, затем обернулся, чтобы проверить, как держатся его младшие спутники. В полумраке он разглядел Тада и Зейна, прижавшихся к скале за его спиной, готовых к бою.
  За месяцы, проведённые с ними, он почувствовал нечто большее, чем товарищество - почти братство. Он всё чаще ловил себя на роли старшего брата. Их семья приняла его без лишних слов, сделала частью своего мира, пусть этот мир был далёк от обыденности. Но с тех пор, как он встретил Калеба и его приёмных сыновей, необычное стало для него нормой. Он знал, что погиб бы, защищая их, и был уверен: они поступили бы так же ради него.
  Внезапно из пещеры донёсся крик, и почти сразу - звуки схватки.
  Первого убийцу, выскочившего наружу, встретил плоский удар клинка Калеба по лицу. Хлынула кровь из разбитого носа, и Джомми ударил его эфесом в висок. Зейн схватил ошеломлённого противника за ворот и без усилия оттащил в сторону.
  Следующий убийца, видя, как упал его напарник, хотя в темноте и не мог точно разглядеть, что произошло, на мгновение замер, затем метнулся вперёд с обнажённым мечом. Калеб едва успел увернуться от выпада - клинки со звоном скрестились. Джомми шагнул вперёд, чтобы ударить нападавшего по голове, но тут почувствовал резкий рывок за тунику - лезвие другого противника едва не пронзило его насквозь. Обожгло поясницу, когда тот потянул клинок обратно.
  Стиснув зубы от боли, Джомми обрушил эфес на затылок человека, сражавшегося с Калебом, и тут же почувствовал ещё один режущий укол - меч второго убийцы зацепился за ткань и пытался вырваться.
  Калеб рванул вперёд, схватил Джомми за грудки и оттащил его в сторону. Зейн перехватил нового нападавшего, в то время как ещё один человек попытался прорваться вниз по пляжу.
  - Остановить его! - крикнул Калеб.
  Раздалось трескучее, почти электрическое шипение. Из руки Магнуса вырвался синий разряд. Вспышка озарила вход в пещеру и побережье на мгновение, прежде чем энергетический сгусток настиг беглеца. Мужчина закричал и рухнул, извиваясь в агонии, когда по его телу побежали миниатюрные молнии, сопровождаемые зловещим потрескиванием.
  Калеб и Магнус бросились к упавшему, а парни и агенты Конклава добивали остатки сопротивления.
  - Выходим! - раздался знакомый голос, и вскоре из пещеры вышел Чезарул. - Ну, как мы?
  Джомми жестом указал на поверженного врага, как раз в тот момент, когда Калеб добрался до него.
  - Свет! - крикнул Калеб.
  Два фонаря, один над их головами, другой ниже по пляжу, были открыты. В их свете стало видно: мужчина корчился на песке, а вокруг его тела медленно угасали последние всполохи магии. Магнус произнёс:
  - Свяжите его, пока я удерживаю заклятие. Он не сможет воспользоваться ядом, если он у него есть. Обыщите тщательно.
  Калеб наклонился над человеком, которого разыскивал уже несколько недель. Джомо Кетлами корчился от боли, лицо было искажено мукой. Его руки метались в воздухе, локти прижаты к бокам, спина выгнута, ноги судорожно дёргались. Калеб быстро обыскал его одежду и нашёл две ядовитые капсулы и амулет - железный символ Ночных Ястребов, до боли знакомый им по прежним схваткам. Он вынул из пояса верёвку, перевернул дрожащего человека, как бывалый охотник - поваленного оленя, и крепко связал его.
  - Проверь рот, - посоветовал Магнус.
  - Свет ближе.
  Лампу поднесли к лицу Кетлами. Калеб раскрыл его челюсть, заглянув внутрь.
  - А вот это что? - пробормотал он.
  Он протянул левую руку, и кто-то вложил в неё железные щипцы. Калеб уверенно ввёл их в рот пленника и выдернул зуб. Тот тихо заскулил, не в силах сопротивляться.
  - Полый зуб, - сказал Калеб. Он поднялся на ноги и взглянул на брата: - Думаю, теперь можешь снимать заклятие.
  Магнус снял заклятие, и пленник обмяк, на мгновение повиснув и тяжело дыша, словно выбившийся из сил пёс.
  Когда они подошли к Кетлами, Чезарул сказал Калебу:
  - Двое мертвы, один не доживёт до утра. Но трое без сознания и связаны.
  Калеб кивнул:
  - Проверьте их тоже на наличие яда. - Он взглянул на Джомми: - Ты ранен.
  - Бывало и хуже, - ответил молодой человек с усмешкой. - В последний раз, когда я скрестил клинки с Когвином Ястринсом, он меня трижды зацепил - и ведь даже не старался.
  Калеб посмотрел на тёмные пятна крови, расползающиеся по тунике Джомми:
  - Перевяжи раны, мальчик, а то Мари с меня шкуру снимет.
  Джомми подмигнул Таду и Зейну, которые подошли к остальным, встав рядом с поверженным врагом:
  - Ваша мать, похоже, меня бережёт, а?
  Тад скривился:
  - Думаю, ты ей нравишься больше всех.
  Зейн кивнул:
  - Клянусь, так и есть.
  Улыбка Джомми стала ещё шире:
  - Это потому что вы её всю жизнь изводили. А я только пару месяцев как начал. Ещё надоем, не переживайте.
  - Без сомнения, - буркнул Магнус, бросив косой взгляд на высокого рыжеволосого парня.
  Джомми быстро завоевал симпатию на Острове Колдуна и легко влился в приёмную семью Калеба. В сложных ситуациях он не раз проявил стойкость, преданность и готовность рискнуть собой ради других - и всё это без потери чувства юмора.
  Тад подошёл поближе к Кетлами, который теперь лежал неподвижно, тихо стонал и ругался сквозь зубы:
  - И что теперь?
  - Этого - к отцу, - ответил Калеб. А Чезарулу добавил: - Троих пленных увези в город. Выжми из них всё, что можно. Эти, скорее всего, последние из Ночных Ястребов в Дурбине, но если кто-то из них ещё затаился, нужно знать. Выдави из них каждую каплю правды. А потом пусть больше не тревожат этот мир.
  Чезарул молча кивнул и начал отдавать распоряжения своим людям.
  Магнус достал сферу и сказал:
  - Парни, ближе.
  Он встал прямо над Кетлами, в то время как Калеб наклонился, схватив пленника за тунику одной рукой, а другой - край тёмной мантии самого Магнуса. Джомми положил руку на плечо волшебника, а Тад и Зейн стали вплотную за Калебом.
  Магнус нажал скрытый переключатель на сфере - и в ту же секунду они исчезли, оставив Чезарула и его людей на безлюдном пляже, где теперь предстояло завершить зачистку последних следов присутствия Ночных Ястребов в Дурбине. А может - и во всей Империи Великого Кеша, если им повезёт.
  
   Глава 2. Оракул
  
  Пленник смотрел с вызовом.
  Джомо Кетлами висел, закованный в кандалы, прикреплённые к каменной стене. Его одежду срезали, лишив последнего достоинства (Паг посчитал это необходимым): смуглое тело мужчины было покрыто татуировками - чёрными, белыми, красными и жёлтыми, - среди которых имелись и защитные руны.
  Он был крепко сложен, и троим юношам, стоявшим у стены, казалось, что он может вырвать кольца прямо из камня. Его голова была выбрита до блеска и покрыта испариной. Толстая шея, мощные плечи - всё выдавало в нём борца. На лице лишь холодная решимость. Чёрные глаза не знали страха. Он зарычал, глядя в глаза своим пленителям.
  У двери стояли шесть стражников, а внутри комнаты - Магнус, наблюдавший за всем и готовый отразить любую попытку магического вмешательства, будь то попытка освободить Кетлами или, наоборот, заставить его замолчать. Калеб с парнями прижались к противоположной стене, не мешая. В комнату вошли двое.
  Паг, а за ним шёл Накор.
  - Где Бек? - спросил Магнус.
  - Снаружи. Если понадобится, я его позову, - ответил Накор. - Ему это видеть не обязательно.
  Магнус бросил на брата взгляд, полный безмолвного вопроса: а этим - обязательно? Калеб кивнул. Магнус задумчиво вгляделся в его лицо, затем медленно кивнул в ответ. Парни уже не раз проявляли выдержку, не дрогнув перед лицом опасности. Былая бравада постепенно уступала место настоящей храбрости, и братья это замечали. Но одно дело - бой, и совсем другое - пытка.
  В комнате повисла тишина. Вдруг Кетлами выкрикнул:
  - Можешь убить меня сейчас, маг! Я дал клятву унести тайны Гильдии в чертоги Лимс-Крагмы!
  Паг не ответил. Он повернулся к двери, и в комнату вошли ещё двое.
  Парни отступили в сторону, освобождая проход. Один из вошедших был в чёрном кожаном капюшоне и поношенной тунике, испещрённой пятнами. Тад взглянул на своих друзей и понял, что все трое подумали об одном: это палач, и следы на одежде - не краска.
  Палач встал перед пленником. Второй мужчина подошёл к Пагу. Он был ничем не примечателен: среднего роста, в одежде простого торговца или земледельца. Ни шрамов, ни украшений. Лишь простые кожаные ботинки. Он посмотрел на пленника, и тот сразу встретился с ним взглядом.
  Глаза Кетлами расширились. Он сжал веки, по лицу скользнула гримаса боли. По лбу скатились капли пота.
  - Вон из моей головы! - зарычал он, затем, внезапно рассмеявшись, выплюнул: - Лучше постарайся, щенок!
  Паг вопросительно посмотрел на мужчину рядом. Тот кивнул, снова взглянув на пленника.
  - Начинай, - сказал Паг.
  Палач шагнул вперёд и вогнал кулак Кетлами под рёбра. Тот согнулся и закашлялся, слёзы выступили из глаз. Затем он тяжело вздохнул и прохрипел:
  - Побои? Что дальше - щипцы и раскалённое железо?
  Ответом стал новый удар - два коротких, быстрых удара в живот. Тело Кетлами дёрнулось, и его вырвало прямо на пол.
  Джомми нахмурился, взглянув на друзей. Все трое знали приёмы ближнего боя: два удара в живот - приём, который выводит из строя даже сильного бойца. Первый удар напрягает мышцы, второй пробивает сквозь незащищённое тело - и человек падает.
  Магнус, Калеб, Паг и Накор наблюдали молча. Это было лишь начало - первый шаг к тому, чтобы сломать человека и добраться до главного: где скрывается Великий Магистр Ночных Ястребов.
  Палач смачно ударил Кетлами тыльной стороной ладони по лицу. Унизительно. Эффекта - ноль, только ещё одна слезинка и вспышка ярости во взгляде. Калеб наклонился к парням:
  - Он не сломается быстро. Он силён. И, главное, фанатик.
  Те стояли молча. Их лица выражали напряжение и тревогу, но ни один не отводил взгляда. Палач действовал методично. Он не спешил. Удары в лицо, в грудь, по ногам - с паузами, чтобы пленник мог отдышаться... и ощутить приближение следующей порции боли.
  Минуло полчаса. Кетлами больше не стоял, лишь висел в кандалах. В полубессознательном состоянии.
  - Приведи его в чувство, - сказал Паг.
  Палач подошёл к столику в углу, открыл одну из сумок и достал крохотный пузырёк. Поднёс его к лицу пленника, вынул пробку. Кетлами резко вдохнул, вздрогнул. Простонал.
  - Где скрывается твой магистр? - спросил Паг.
  Кетлами поднял лицо. Глаза заплыли, губа рассечена. Он едва мог говорить, но в его взгляде по-прежнему жила ярость.
  - Тебе меня не сломить, маг. Убей - и покончим с этим.
  Паг посмотрел на человека рядом. Тот едва заметно покачал головой.
  - Продолжай, - сказал Паг.
  Палач спрятал пузырёк и вернулся. Пленник глянул на него с ненавистью, и в ту же секунду получил сокрушительный удар коленом в пах.
  Кетлами осел, повис на цепях, пытаясь вдохнуть.
  Побои продолжались.
  ***
  Уже второй час Тад выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание. С каждым ударом он вздрагивал, словно испытывая физическую боль. Калеб, наблюдавший за приёмным сыном, жестом подозвал его выйти, дав знак Джомми и Зейну остаться.
  В коридоре, где у стен стояли охранники, Ралан Бек сидел на корточках, прислонившись спиной к камню. Странный и опасный юноша, переданный под надзор Накору, казался вполне довольным своим положением.
  - Ты в порядке? - спросил Калеб.
  Тад сделал глубокий вдох и медленно выдохнул:
  - Не совсем. Я видел драки, ты знаешь, но это...
  - Другое, - закончил за него отчим.
  - Я знаю, кто он, но... - голос Тада дрогнул.
  Калеб посмотрел ему прямо в глаза:
  - Это жестоко. Это мерзко. И это необходимо. Ты знаешь, что он из себя представляет: он убил бы тебя без раздумий; убил бы меня, твою мать, кого угодно, а потом спал бы как младенец. Он недостоин твоих угрызений совести.
  - Я понимаю, просто чувствую, будто...
  Калеб, нарушив свою обычную сдержанность, внезапно обнял Тада:
  - Я знаю. Поверь, я знаю. - Он отпустил пасынка. - Что-то мы теряем здесь, и вряд ли это когда-нибудь удастся вернуть. Но те, кто противостоит нам, несут лишь зло тем, кого мы любим, и их нужно остановить. Это займёт ещё некоторое время. Если бы не наши ресурсы, могли бы потребоваться дни. Но этот человек сдастся через час-другой. Если хочешь, можешь остаться здесь.
  Тад на мгновение задумался, затем покачал головой:
  - Нет. Когда-нибудь мне, возможно, придётся делать это самому.
  Калеб кивнул, зная, что Джомми и Зейн упустили бы этот урок.
  - Увы, но такова правда жизни.
  Они вернулись в помещение, где палач снова приводил Кетлами в чувство. Калеб и Тад встали рядом с остальными, и Зейн прошептал:
  - Неужели он может держаться ещё дольше?
  Калеб ответил так же тихо:
  - Ты удивишься, насколько упорными могут быть люди, верящие в своё дело. Этот человек - испорченное животное, но он считает, что служит высшей цели, и это делает его крепким орешком. Спроси Когвина Ястринса, - он вспомнил рассказы отца о годах в цуранийском трудовом лагере, - или твоего деда о том, что могут вынести люди. Держу пари, ты будешь поражён.
  Пытка продолжалась почти час, пока палач внезапно не остановился. Без слов он взглянул на Пага, и маг кивнул. Затем Паг повернулся к стоящему рядом человеку, который сделал неопределённый жест.
  - Дайте ему воды, - распорядился Паг.
  Палач поднёс к губам Кетлами медную чашу. Вода, казалось, немного вернула ему силы, и он плюнул в лицо мучителю. Бесстрастный человек в чёрном капюшоне просто вытер слюну и вопросительно посмотрел на Пага.
  - Где ваш Великий Магистр? - снова спросил Паг.
  - Я никогда вам этого не скажу, - прохрипел Кетлами.
  Человек рядом с Пагом сжал его предплечье:
  - Есть.
  - Уверен? - переспросил Накор.
  - Абсолютно, - ответил тот.
  Паг глубоко вздохнул, глядя на Кетлами, чьё искажённое болью лицо всё ещё выражало злобу.
  - Заканчивай, - тихо сказал он.
  Палач быстрым, точным движением извлёк из-за пояса острый клинок и одним резким ударом перерезал артерию. Фонтан крови брызнул в воздух. Глаза Кетлами расширились от шока.
  - Что... - Его рот заполнился кровью, голова бессильно упала вперёд.
  Накор повернулся к троим парням:
  - Перерезав кровоток к голове, человек теряет сознание раньше, чем понимает, что его режут. Выглядит жестоко, но это милосерднее любого другого способа.
  Джомми прошептал:
  - Милосердно или нет, но мёртв есть мёртв.
  Паг жестом велел всем выходить, пока палач снимал тело.
  Увидев, что все покидают помещение, Бек поднялся и сказал Накору:
  - Мы уже можем идти? Мне скучно.
  Накор кивнул:
  - Скоро у нас будет достаточно кровавой работы. - Он повернулся к Пагу: - Встретимся наверху.
  Помещение для допросов находилось в подвале одного из складов Чезарула на окраине города Кеш. Мёртвого Ночного Ястреба доставил сюда Магнус, чтобы избежать угрозы от возможных уцелевших агентов в Дурбине. Они были почти уверены, что Конклав уничтожил Ночных Ястребов в Великом Кеше, но 'почти' - ещё не 'полностью'.
  Паг повернулся к человеку, стоявшему рядом:
  - Где?
  - Крепость Кавелл.
  Лицо Пага стало задумчивым, будто он пытался что-то вспомнить.
  - Да, помню, - наконец сказал он. - Спасибо.
  Когда все, кроме Магнуса, Калеба и парней, ушли, Калеб спросил:
  - Отец, кто этот человек?
  - Джовал Делан. Хотя он и не принадлежит к нашему сообществу, он кое-чем обязан Конклаву. Лучший чтец мыслей среди людей, каких я встречал, - Паг проводил взглядом удаляющуюся фигуру, - но вместо того чтобы использовать свой дар во благо, он скрывает его, используя лишь для наживы. Жаль. Он мог бы нас многому научить.
  Он повернулся к парням:
  - У Кетлами установлены ментальные блоки против чтения мыслей, но под давлением он не смог удержаться от размышлений о том, что пытался скрыть. Именно для этого и нужны были пытки. Помните детскую игру: 'Не думай о драконе в углу'?
  - Можно заставить себя не думать о чём-то очень долго, если ты обучен и обладаешь силой воли. Но когда тебя ломают физически, скрываемое неизбежно всплывает. - Паг посмотрел на сына: - Теперь мы знаем, что Великий Магистр Ночных Ястребов скрывается в крепости Кавелл.
  - Крепость Кавелл? - переспросил Калеб. - Я знаю город Кавелл к северу от Лайтона, но крепость?
  - Заброшенная, - пояснил Паг. - Высоко в горах над дорогой. С расстояния сливается со скалами, заметишь только если специально ищешь. Последний барон Корваллис отказался там жить... это долгая история. Ее я расскажу как-нибудь в другой раз.
  Он делает паузу, потом продолжает:
  - Но суть в том, что древняя крепость когда-то охраняла важный участок торгового пути между Лайтоном и Слупом. Дочь барона Корваллиса вышла замуж за простолюдина из Лайтона, если не ошибаюсь, и король позволил этому роду угаснуть. Графу Слупа передали управление этими землями, хотя они географически ближе к Лайтону. Так или иначе, около века назад эта старая крепость была связана с деятельностью Ночных Ястребов. Именно мой ученик Оуин Белфот и Джеймс, человек принца Аруты, положили конец той угрозе в регионе.
  Он постучал пальцем по подбородку:
  - Видимо, они решили, что прошло достаточно времени, чтобы снова использовать это место. Умный выбор: туда никто не ходит из-за суеверий, да и добираться неудобно.
  - Направимся в Лайтон? - спросил Калеб.
  - Нет, - Паг покачал головой. - Поручим это Накору. Он близок к герцогу Эрику, и Королевство должно завершить эту историю. - Он взглянул на Магнуса: - Ты отправишься с ними, на случай если у Ястребов осталась магическая защита. А я попрошу твою мать проверить прогресс с Талной в Ассамблее.
  Магнус кивнул, криво улыбнувшись:
  - Мы знаем, как 'обрадуются' этому Всемогущие Империи.
  На лице Пага впервые за несколько дней появилась улыбка. В его голосе сквозила лёгкая ирония:
  - Они вообще с трудом принимают женщин-магов, а твоя мать... Я попрошу её соблюдать приличия.
  Улыбка Магнуса стала шире:
  - И когда именно мама начала делать то, что ты говоришь?
  Паг поморщился, потому что сын попал в точку.
  - Скажу Накору готовиться?
  - Накор всегда готов к путешествию - наследство его игровых дней. Встретимся наверху через несколько минут. Мне нужно переговорить с Калебом и ребятами.
  Когда Магнус ушёл, Паг повернулся к парням:
  - Это была грязная работа.
  Джомми переглянулся с Тадом и Зейном:
  - Да. Но он заслужил.
  Паг положил руку на плечо рыжего. Хотя Джомми не был официально приёмным внуком, как Тад и Зейн, маг привязался к дерзкому парню и относился к нему так же, как к остальным.
  - Никто не заслуживает такого, Джомми. - Его взгляд перешёл с одного молодого лица на другое. - Некоторые заслуживают смерти за свои деяния, но пытки... это вредит скорее тебе, чем тому, кого пытаешь.
  Он посмотрел на каждого из них по очереди:
  - Мы лучше наших врагов потому, что осознаём, когда творим зло. И это должно вызывать у нас отвращение. Даже если мы оправдываем это высшим благом или необходимостью.
  Бросив взгляд на дверь, где палач готовил тело Кетлами к утилизации, Паг добавил:
  - Такую цену мы платим. И хотя это необходимо - это уменьшает нас. - Паг заглянул в глаза каждому. - Единственное утешение - знать, что без этого те, кого ты любишь, были бы в большей опасности.
  Повернувшись к Калебу, он сказал:
  - Кажется, вы с Мари мало времени успели провести наедине с момента свадьбы.
  Калеб усмехнулся:
  - Она периодически напоминает мне об этом. Хотя и без жалоб.
  - Сейчас всё под контролем. Каспар на Новиндусе с Розенваром и Джейкобом, Накор с Магнусом отправляются в Королевство, чтобы разобраться с Ночными Ястребами. Прямо сейчас ты нам не нужен.
  Калеб вопросительно поднял бровь:
  - И?
  - Почему бы тебе не вернуться домой и не попросить у матери сферу для перемещения в наше убежище? - предложил Паг. - Это небольшой остров в Закатных морях - всего лишь хижина, но с припасами. Вы сможете побыть вдвоём несколько дней.
  - Звучит прекрасно. А что насчёт этих троих? - Калеб кивнул в сторону парней.
  Паг улыбнулся:
  - Отправь их к Когвину. Пусть поживут в 'Доме у Реки', поработают пару недель и подтянут навыки владения мечом.
  Зейн расплылся в ухмылке:
  - 'Дом у Реки'!
  Джомми похлопал друга по животу:
  - А я думал, ты собрался сбросить вот это?
  'Дом у Реки' был лучшим трактиром в Опардуме, а возможно, и во всём мире. С тех пор как мать Зейна вышла замуж за Калеба, у того развился вкус к изысканной еде.
  - Буду тренироваться в два раза усерднее, вот увидишь!
  - Не сомневаюсь, что Когвин с женой найдут для вас работу, - усмехнулся Калеб. - А ты что будешь делать, отец?
  - Мне нужно отправиться в одно небольшое путешествие. Давно пора. Передай матери, что вернусь через день-другой, но пусть не ждёт меня. Ей стоит проверить, как идёт работа Ассамблеи с Талной.
  Они обнялись, Паг помахал на прощание - и исчез.
  Джомми покачал головой и вздохнул:
  - Чёрт побери, никогда не привыкну к тому, как люди вот так исчезают!
  Калеб рассмеялся:
  - Ещё ко многому привыкнешь, мой мальчик. - Он достал сферу из-под туники: - Мы отправляемся домой, а потом вы трое - в Оласко!
  Тад бросил взгляд на дверь в пыточную:
  - Рад, что с этим покончено, это точно.
  Без лишних слов они положили руки друг другу на плечи. Калеб активировал сферу - и они тоже исчезли.
  ***
  Огромное существо таилось во тьме, его очертания едва угадывались в слабом свете одинокой лампы, мерцавшей в кованом держателе на дальней стене.
  Голос прозвучал без звука:
  - Добро пожаловать, Паг из Крайди.
  Паг улыбнулся и вслух ответил:
  - Меня так не называли уже много лет, миледи.
  Он знал, что это существо не требует титулов, и что выбранное им обращение вряд ли уместно, но почувствовал необходимость выразить уважение.
  - Как угодно, маг, - отозвался глубокий голос. - Ты желаешь больше света?
  - Было бы неплохо, - кивнул Паг.
  Комната вдруг вспыхнула ярким светом, будто само солнце пробилось сквозь прозрачные стены. Паг огляделся. Он не бывал здесь много лет. Это было подземелье глубоко под городом Сетанон - место, где Томас победил вызванную тень Повелителя Драконов Дракина-Корина, а Паг с другими сражался, чтобы запечатать разлом, угрожавший не только Королевству, но и самому миру Мидкемии.
  Существо перед ним имело облик великого дракона - Райата, но разум, сокрытый в этом теле, принадлежал древней сущности: Оракулу Аала. В той великой битве дракон отдал всё, чтобы победить Повелителя Ужаса, и лишь магия невообразимой силы сумела удержать искру жизни в его теле, когда ум и дух уже покинули его, дав Оракулу шанс обрести нового живого носителя. Природные чешуи Райата были уничтожены, и лишь временное, но гениальное решение позволило превратить его в существо невиданной красоты. Сокровища Повелителей Драконов, сокрытые под городом много веков назад, были использованы для восстановления разрушенных чешуек: драгоценные камни превратили его в величественного дракона, сверкающего тысячами огранённых граней. Свет играл на драгоценных пластинах, и казалось, что дракон движется даже в полной неподвижности.
  - Цикл обновления завершился благополучно? - спросил Паг.
  - Да, - ответил Оракул. - Прошли годы, и я вновь обрела всё своё знание.
  Она послала ментальный зов, и в зал вошла дюжина людей в белых мантиях.
  - Это мои спутники.
  Паг кивнул. Эти люди познали истинную природу великого дракона Сетанона и добровольно отказались от свободы в обмен на жизнь, в несколько раз превышающую обычную, и честь служить великой цели.
  Ведь Оракул была не просто провидицей. Её дар позволял видеть не одну, а множество возможных развязок, порождённых каждым выбором, и предупреждать тех, кому она доверяла, о приближении величайших опасностей. А больше всего в этом мире она доверяла Пагу. Без него последние представители расы Аала, возможно, старейшей расы во Вселенной, исчезли бы с лица мира столетие назад. Паг слегка склонил голову в приветствии, и спутники Оракула ответили тем же жестом.
  - Ты знаешь, зачем я пришёл? - спросил Паг.
  - Надвигается угроза. Быстрее, чем ты думаешь. Но...
  - Что?
  - Это не то, что ты себе представляешь.
  - Дасати?
  - Они замешаны. Сейчас - это основная угроза. Но за ними стоит нечто большее.
  - Безымянный?
  - Еще большее.
  Паг был потрясён. Для него не существовало ничего страшнее и могущественнее, чем Великие Боги. Он собрался с мыслями:
  - Что может быть выше Безымянного?
  - Скажу лишь одно, Паг из Крайди: сквозь бесконечность времени и пространства битва между добром и злом превосходит всё остальное. То, что ты видишь, - лишь малая часть великой борьбы. Она вне времени, началась задолго до того, как первый из Аалов поднялся из ила нашей родной планеты, и продолжится, пока не погаснет последняя звезда. Это часть самой ткани реальности, и все существа участвуют в этом конфликте, даже не осознавая того.
  - Одни живут в мире и безопасности, другие - в бесконечной борьбе. Одни миры подобны раю, другие - нескончаемому страданию. Каждый по-своему является частью великого равновесия, а значит - полем битвы в этой войне. Многие миры пребывают в балансе. - Оракул сделала паузу. - Но некоторые балансируют на краю.
  - Мидкемия?
  Великий дракон кивнула.
  - Твоя жизнь длинна для смертного, но в масштабах этой войны всё, что произойдет с твоим миром, уместится в мгновение ока бога. Мидкемия слишком долго оставалась без влияния Богини Добра. То, что начали ты и твой Конклав, сдерживало усилия Безымянного целый век. Но он спит, а его приспешники - лишь тени и сны, могущественные по твоим меркам, но ничто в сравнении с тем, что пробудится, если он откроет глаза.
  - Он просыпается?
  - Нет. Но его сны становятся ярче, а его дело подхватило другое существо - ещё более могущественное и смертоносное.
  Паг остолбенел. Он не мог представить себе существо страшнее Бога Зла.
  - Кто же может... - Он не закончил вопрос.
  - Тёмный Бог дасати, - ответил Оракул.
  ***
  Паг материализовался в своем кабинете. Он быстро огляделся, проверяя, не заняла ли его жена любимый уголок для чтения в его отсутствие. Его все еще трясло от услышанного у Оракула. Он считал себя опытным человеком, повидавшим беды и ужасы, выстоявшим перед лицом смерти в ее же чертогах. Но это... это превосходило все, что он мог осмыслить.
  Единственное, чего он хотел сейчас - найти тихое место и проспать неделю. Но Паг знал: это лишь шоковая реакция. Скоро она пройдет, когда он начнет решать вставшие перед Конклавом проблемы. Вот только с чего начать? Перед лицом такой грандиозной угрозы он чувствовал себя младенцем, которому велят сдвинуть гору голыми руками.
  Он подошел к шкафу в углу. Среди нескольких бутылок одна содержала крепкий виски из Кинноха - подарок Калеба, к которому маг пристрастился в последний год. Рядом стояли хрустальные рюмки, недавний дар Императора Кеша. Налив себе немного, Паг сделал глоток.
  Терпкий, насыщенный вкус согрел его. Поставив бокал, он подошел к резной шкатулке из акации на книжной полке - искусная работа, собранная на шипах без единого гвоздя. Сняв крышку, Паг увидел то, чего и ожидал: одинокий лист пергамента лежал внутри.
  Шкатулка появилась на его столе в Звездной Пристани много лет назад. Она была защищена заклятиями, но не это удивило Пага. Магические печати были выполнены так, будто он сам их наложил.
  Ожидая ловушку, он мгновенно переместился вместе со шкатулкой далеко от острова, окружив себя защитными чарами. Когда он открыл её (слишком легко), внутри оказались три записки.
  Первая гласила: 'Зря потратил столько сил, не так ли?'.
  Вторая: 'Скажи Джеймсу, если встретит незнакомца: магии не существует'.
  Последняя: 'Главное - никогда не теряй эту шкатулку'.
  Почерк был его собственный.
  Годами Паг хранил тайну этого устройства, позволяющего отправлять сообщения самому себе из будущего. Иногда он изучал её в свободное время, ведь рано или поздно предстояло разгадать её секрет. Альтернативного объяснения, кроме как посланий от самого себе, не существовало.
  За эти годы он восемь раз находил в шкатулке новые записки. Он не знал, как именно ощущал их появление, но просто чувствовал, когда наступал момент проверить содержимое.
  Одно из посланий гласило: 'Доверься Миранде'. Оно прибыло ещё до их встречи. Когда они познакомились, Паг понял причину. Она была опасной, могущественной, своевольной - и совершенно неизвестной величиной.
  Но даже сейчас он не доверял ей полностью. Он верил в её любовь к нему и их сыновьям, верил в её преданность их общему делу. Но у Миранды всегда был собственный план, она игнорировала его руководство и действовала по своему усмотрению. Годами у неё были собственные агенты, работавшие параллельно с Конклавом.
  Они пережили не одну жаркую перепалку, и несколько раз она соглашалась действовать в рамках согласованных целей Конклава. Но в итоге всё равно делала по-своему.
  Паг колебался. То, что было написано на пергаменте, он должен был узнать - и одновременно боялся этого. Лишь год назад он впервые рассказал Накору о посланиях, хотя сама шкатулка оставалась тайной. Миранда считала её просто украшением кабинета.
  Разворачивая пергамент, Паг в очередной раз задался вопросом: эти послания должны обеспечить свершение чего-то важного... или предотвратить нечто ужасное? Возможно, разницы между ними и не было.
  Две строки, написанные его же почерком:
  'Возьми Накора, Магнуса и Бека. Никого больше'.
  'Отправляйся в Косриди, затем в Омадрабар'.
  Паг закрыл шкатулку и опустился в кресло. Он перечитывал записку снова и снова, будто надеясь разглядеть скрытый смысл за этими простыми строками. Откинувшись назад, он сделал глоток виски.
  Косриди - мир, показанный в видении Каспару из Оласко богом Бан-Атом; один из миров дасати. О местонахождении Омадрабара он не имел ни малейшего понятия.
  Но одно он знал точно: каким-то образом ему предстоит проникнуть во вторую реальность - туда, куда, насколько ему известно, ещё не ступала нога ни одного существа из этого мира. Оттуда (каким-то образом) им нужно будет добраться до мира дасати Косриди, а затем до этого самого Омадрабара.
  И если Паг был уверен в чём-то абсолютно, так это в том, что Омадрабар окажется самым опасным местом, которое он когда-либо посещал.
  
  Глава 3. Отголоски
  
  Каспар осадил коня.
  Глухая тревога сжала ему горло. Эти земли были суровы, и теперь, глядя на заброшенную ферму, он не мог отделаться от мрачных предчувствий. В месяцы изгнания этот крошечный участок земли стал ему почти домом, а Джойханна с сыном Джоргеном - ближе семьи.
  Одного взгляда хватило, чтобы понять: здесь давно никто не жил. Как минимум год. Пастбище заросло, изгородь в нескольких местах повалена. При Джойханне и её пропавшем муже Бандамине они держали несколько волов для местного трактирщика. Кукурузное поле и пшеничный участок теперь глушили сорняки, урожай давно осыпался.
  Каспар спешился, привязал коня к засохшему саженцу. Деревце посадили уже после его отъезда, но без ухода оно погибло. По привычке он окинул взглядом окрестности, отмечая возможные места засад и пути отступления, хотя скорее всего, в радиусе дневного перехода не было ни души.
  Войдя в хижину, он с облегчением не обнаружил следов борьбы. Скромные пожитки Джойханны и Джоргена исчезли, ушли они организованно. Каспар боялся найти последствия набега бандитов или кочевников...
  Друзья?
  Жизнь бывшего герцога Оласко состояла из привилегий и власти. Люди искали его расположения, выпрашивали милости, но до изгнания в эти земли у Каспара почти не было тех, кого он мог бы назвать друзьями. Даже в детстве.
  Два дня он приводил в ужас Джойханну и Джоргена, прежде чем сумел убедить их, что не пришёл на эту маленькую ферму с дурными намерениями. Он был всего лишь странником, нуждавшимся в пище и ночлеге, и честно работал, чтобы заработать себе кров. Он даже сумел договориться о более выгодной сделке с местным торговцем от их имени и оставил хозяев в лучшем положении, чем нашёл. Отправляясь в долгий путь домой, Каспар думал о них как о друзьях... возможно, даже больше, чем о друзьях.
  Теперь, спустя три года, Каспар вновь оказался на Новиндусе. Он наблюдал за тайным хранилищем Талной и исполнял роль меча, защищающего от обыденных угроз десять тысяч спящих, если они вообще могли спать, машин для убийства. Два мага - пожилой по имени Розенвар и юноша Джейкоб - исследовали природу этих существ, следуя инструкциям, оставленным Пагом и Накором.
  Накор ненадолго вернулся вместе со своим спутником Беком, чтобы сообщить магам, что его отсутствие затянется, поскольку он искал безопасный способ контролировать армию Талной. Магическая часть этих обсуждений утомляла Каспара, но известие о скором уничтожении Ночных Ястребов он воспринял с нетерпением.
  Перед отъездом Накора Каспар попросил его прислать кого-нибудь на замену - охранять магов, пока он займётся личным делом на Новиндусе, прежде чем вернуться на Остров Колдуна. Накор согласился, и как только прибыл новый страж, Каспар отправился в путь на юг.
  Лишённый магических средств передвижения, которыми пользовались другие члены Конклава, он провёл в дороге две недели. Ближайшим к пещере, где скрывались Талной, был город Малабра, и оттуда путь на юг становился более оживлённым. Он гнал своих лошадей почти до изнеможения, дважды менял их в городах по пути. Дважды ему удалось ускользнуть от бандитов, и трижды его останавливали солдаты - в двух случаях пришлось давать взятку.
  Теперь его охватывало чувство тщетности. Он надеялся найти Джойханну и Джоргена, хотя и не был уверен, чего хочет от этой встречи. Его сослали на Новиндус в наказание за участие в истреблении народа оросини и заговоры против соседних держав. Он частично искупил вину в глазах бывших врагов, когда донёс до Конклава вести о Талной, и был полностью прощён после того, как помог сорвать заговор Ночных Ястребов против трона Империи Великого Кеша. Но долг перед Джойханной и Джоргеном всё ещё тяготил его. Для Каспара неотданный долг был как гнойник: чем дольше он оставался, тем болезненнее становился. Он хотел убедиться, что с ними всё в порядке, и оставить им достаточно золота, чтобы они могли безбедно прожить остаток жизни.
  Небольшой мешочек с монетами, который он носил при себе, делал его богачом в этих краях. Он уже путешествовал по дорогам Восточных Земель - пешком и на повозке - и видел, в каком состоянии осталась страна после войны с Изумрудной Королевой. Даже спустя тридцать лет земля всё ещё не оправилась. Медь была редкостью, серебро почти исчезло, а за одну золотую монету могли убить. Каспар же вёз с собой столько золота, что мог бы нанять маленькую армию и провозгласить себя местным бароном.
  Он вышел из хижины, размышляя, что делать дальше. По пути к ферме он проезжал деревню Хеслагнам. Она же лежала на дороге к пещере с Талной. Он доберётся туда после захода солнца, в прошлый раз им понадобились два дня и полуторное утро, чтобы дойти до фермы. Постоялый двор там не вызывал восхищения, но был вполне приемлем, и за последние три года Каспар спал и не в таких условиях.
  Он подстегнул лошадь и прибыл в Хеслагнам вскоре после наступления темноты. Ветхий деревянный трактир выглядел так же, как он его запомнил, разве что, возможно, его покрыли свежим слоем побелки - в темноте было трудно разобрать.
  Когда никто не вышел ему навстречу во дворе, он сам распряг лошадь и вытер её. К тому моменту он был уставшим, раздражённым и крайне нуждался в том, что в этих краях называли выпивкой.
  Он обошёл здание и толкнул дверь трактира. Внутри было пусто, если не считать двух крестьян у камина и трактирщика - коренастого мужика по имени Сагрин, стоявшего за стойкой. Каспар подошёл к нему, и тот оглядел его внимательно.
  - Я лица не забываю, хоть имена и путаю, - сказал Сагрин. - А тебя я точно видел.
  - Каспар, - ответил бывший герцог, снимая перчатки. - Лошадь у меня во дворе. Где твой помощник?
  - Нет у меня помощника, - буркнул Сагрин. - Всех парней в округе на войну забрали.
  - На какую еще войну?
  - Кто ж его знает? Война всегда где-то идёт, не так ли? - трактирщик кивнул назад в сторону конюшни. - Можешь оставить лошадь бесплатно, всё равно некому за ней ухаживать. Но корм покупать придётся самому у Келпиты напротив с утра.
  - У меня вьюк с овсом. Я сам займусь ею перед сном. Что у тебя есть выпить?
  - Эль и немного вина. Если разбираешься в вине, бери эль, - сказал хозяин.
  - Тогда эль.
  Сагрин подал кружку, прищурившись, разглядывая Каспара.
  - Ты ведь уже бывал тут, так? Года... два назад?
  - Почти три.
  - Всё никак не вспомню...
  - Если сядешь на пол и посмотришь на меня снизу вверх, может, припомнишь, - сказал Каспар и отпил. Эль был таким же, как он помнил: жидковатый, без изысков, но прохладный и утолял жажду.
  - А-а, - протянул трактирщик. - Ты тот самый, что пришёл с Джойханной и её сыном. Сейчас выглядишь поприличнее.
  - Верно, - подтвердил Каспар. - Они здесь?
  Сагрин пожал плечами:
  - Джойханну не видел больше года. Мальчишка, говорят, сбежал, она чуть с ума не сошла, ринулась его искать. Продала скот и мула Келпите, нашла купца, что шёл на юг, и уговорила взять её за плату. - Он снова пожал плечами, но в голосе прозвучало сожаление. - Скорее всего, лежит сейчас где-то под камнями, дня два пути отсюда.
  - Джорген сбежал? - переспросил Каспар. Он хорошо знал эту семью - мальчик души не чаял в матери. Не верилось, что он мог сбежать.
  - Тут проходили наёмники, и кто-то донёс на ферму, что его отец служит в отряде солдат из Хигары. Видимо, Бандамина загребла какая-то шайка... называй их как хочешь, но суть одна - работорговцы. Только они это прикрывали - мол, 'вербовщики' в армию Мубои.
  Каспар вспомнил, как когда-то ужинал с одним из генералов той армии - родственником раджи Мубои. Если бы удалось его найти, можно было бы... что? Освободить мальчишку?
  - Как продвигается эта война? - спросил он.
  - Последнее, что слышал - Мубоя вынудил Сасбатабу сдаться, теперь сражается с каким-то бандитским лордом по имени Оканала за следующие земли.
  - Надо отдать должное радже, - добавил трактирщик. - Когда его армия уходит, в тех краях становится почти так же тихо, как до войны с Изумрудной Королевой. Хотелось бы, чтоб он своих ребят и сюда послал - между нами и Горячими Землями творится полный бардак.
  Увидев, что кружка Каспара опустела, он предложил:
  - Ещё?
  Каспар отстранился от стойки.
  - Позже. Сначала накормлю лошадь и проверю, есть ли вода.
  - Останешься на ночь?
  Каспар кивнул:
  - Мне нужна будет комната.
  - Выбирай любую, - сказал Сагрин. - Баранина на вертеле, хлеб вчерашний, но свежий.
  - Сойдёт, - ответил Каспар и вышел из зала.
  Ночная прохлада освежала. Здесь была зима, но земля лежала далеко на севере и близко к Горячим землям, поэтому по-настоящему холодно не бывало. Каспар направился к стойлам, нашёл ведро, набрал воды из колодца и наполнил корыто. Надел на лошадь кормушку и потратил немного времени, чтобы осмотреть животное. Он гнал его без пощады, так что нужно было убедиться, что мерин всё ещё крепок. На полке рядом с кучей никчёмной старой сбруи валялась старая щётка. Каспар взял её и начал прочёсывать лоснящуюся шкуру.
  Пока он чистил лошадь, мысли унесли его прочь. Когда-то он хотел вернуться сюда, чтобы построить новую империю - свою личную. Теперь же былой зуд амбиций стал тише. Но не исчез. Как бы ни повлияли на него чары безумца Лесо Варена, в глубине души Каспар, бывший правитель Оласко, всегда оставался честолюбивым.
  Те, кто пытались навести порядок в этом расколотом крае, тоже были людьми с видением и волей. Жажда власти ради самой власти - верх алчности. Но власть, направленная на общее благо, - в ней он начал различать благородство. Он наблюдал за Пагом, Магнусом и Накором - теми, кто мог совершать невозможное, но искал лишь способ сделать мир безопаснее.
  Он покачал головой. У него нет ни прав, ни морали, чтобы строить империю здесь. В лучшем случае он стал бы ещё одним бандитским лордом, вырезающим себе княжество.
  Со вздохом он положил щётку на место. Куда лучше - найти генерала Аленбургу и вступить в армию раджи. Каспар не сомневался, что быстро дослужится до командования. Но сможет ли он, бывший герцог, служить в чужой армии?
  Он остановился... и рассмеялся. А чем он занимался всё это время? Он ведь служил Конклаву Теней, хоть и не приносил никаких клятв. С тех пор как он передал Пагу и остальным весть о Талной и угрозе с мира дасати, Каспар выполнял поручения за поручениями.
  Всё ещё посмеиваясь, подойдя к двери трактира, он подумал, что служит не только этой земле, но и целому миру. Дни, когда он был правителем, остались позади. По крайней мере, скучать не приходилось.
  ***
  Десять дней спустя Каспар шагал с лошадью по людным улицам Хигары. Город заметно изменился за три года, процветание было видно повсюду. Новые постройки превращали поселение в малый город. Когда Каспар бывал тут в прошлый раз, Хигара служила перевалочным пунктом армии раджи Мубойи, готовившей наступление на юг. Теперь же военных почти не было видно - только городская стража. Их форма напоминала расцветку регулярной армии - явный знак, что Хигара окончательно вошла в состав Мубойи, как бы она ни держалась прежде.
  Каспар нашёл тот самый трактир, где беседовал с генералом Аленбургой три года назад. Место вернуло себе прежнюю тишину. Вместо солдат из стойл выбежал мальчишка - ровесник Джоргена, каким Каспар его помнил. Напоминание о цели путешествия. Он отдал поводья и протянул медную монету:
  - Смой дорожную пыль, прочеши и накорми.
  Мальчишка сияюще кивнул и спрятал монету.
  Каспар вошёл в трактир, окинул взглядом зал. Было людно: купцы обедали, путники коротали день. Он направился к стойке.
  - Господин? - отозвался трактирщик.
  - Эля, - сказал Каспар.
  Он положил ещё одну медную монету, и трактирщик поднял её к свету, потом провёл по камню. Цвет подошёл, и он сказал:
  - За это будет две кружки.
  - Одну - себе, - кивнул Каспар.
  Трактирщик улыбнулся:
  - Рановато для меня. Может, позже. Спасибо.
  - Где теперь ближайший гарнизон? - спросил Каспар.
  - Здесь его больше нет, - пожал плечами трактирщик. - С тех пор как сдался Сасбатаба, всех вывели. Гарнизон теперь в Дондии, туда день пути. Раз в неделю к нам приходит патруль, а так - городская стража и местное ополчение. Да по правде сказать, чужеземец, у нас теперь тихо. Даже слишком.
  - Приятное изменение, - заметил Каспар.
  - Не поспоришь, - кивнул трактирщик.
  - Комната есть?
  Тот снова кивнул и протянул ключ.
  - Вверх по лестнице, последняя дверь слева. Есть окно.
  Каспар взял ключ.
  - Где тут контора местного констебля?
  Трактирщик дал ему нужные указания, и, допив эль и наскоро пообедав холодной говядиной с едва тёплыми овощами, Каспар направился по указанному адресу. Прогуливаясь по оживлённым улицам, он ловил на себе звуки и запахи бурно развивающегося торгового центра. Как бы там ни было прежде, теперь Хигара явно стала ключевой точкой на карте расширяющегося государства. На миг Каспар почувствовал укол сожаления: Флинн и остальные торговцы из Королевства наверняка нашли бы здесь ту самую удачу, за которой гнались. Эти четверо, вольно или нет, сыграли свою роль в том, что Талной оказался у него в руках - и все они погибли, так и не узнав, во что ввязались.
  Вспомнив об этом проклятом артефакте, Каспар задумался, не стоит ли установить себе какой-то предел, как долго он будет искать Джойханну и Джоргена?
  Найти констебля оказалось легко. Он толкнул дверь.
  За столом, выполнявшим роль стойки и канцелярии, сидел юноша в тунике с нашивкой. Приняв важный вид, какой бывает у тех, кто недавно получил хоть какую-то власть, он спросил:
  - Чем могу помочь?
  - Я ищу одного человека. Солдата по имени Бандамин.
  Парень, симпатичный, с русыми волосами и веснушками, нахмурился, изображая размышление. Через пару секунд сказал:
  - Не знаю такого. Из какой он роты?
  Каспар сомневался, что юнец что-то знал, даже если бы он сам мог назвать подразделение.
  - Не знаю. Он жил за деревней на севере, его забрали на службу.
  - Призванный, значит? - протянул тот. - Тогда, скорее всего, его отправили в пехоту на юге.
  - А мальчик? Лет одиннадцати, - Каспар попытался представить, насколько подрос Джорген, и поднял руку. - Примерно вот такого роста. Светловолосый.
  Юный констебль пожал плечами.
  - Таких полно. То поварята при караванах, то носильщики, то просто беспризорники. Некоторые сбегают из дома, некоторые собираются в шайки. Мы стараемся убирать их с улиц, иногда они создают проблемы.
  - Где я мог бы найти такую шайку?
  Парень посмотрел на Каспара с подозрительным выражением, которое, как догадался бывший герцог, должно было выглядеть сурово, но на деле лишь вызывало усмешку.
  - Зачем вам этот мальчишка?
  - Его отец ушёл в армию, он пошёл искать его. А мать ищет обоих.
  - Значит, вы ищете и мать?
  - Всех троих, - просто сказал Каспар. - Они мои друзья.
  Юноша пожал плечами.
  - Извините, но мы обращаем внимание только на тех, кто создает неприятности.
  - А шайки?
  - Их чаще всего можно встретить у караван-сарая или на рынке. Если собирается слишком много, то разгоняем, но они тут же перебираются в другое место.
  Каспар поблагодарил и вышел. Он оглядел оживлённую улицу, будто надеясь на внезапное озарение, чувствуя себя человеком, ползущим по полю боя в поисках одной единственной стрелы среди тысяч. Он взглянул на небо и прикинул, что до заката осталось около двух с половиной часов. Рынки здесь не замирали в полдень, как в жарких землях Великого Кеша, - торговля кипела до самого заката, после чего наступал час стремительной суматохи, когда купцы сворачивали лавки. В его распоряжении было немного времени, но, возможно, достаточно.
  Он добрался до рынка и окинул взглядом площадь. Торговая зона раскинулась на широком пространстве, которое, казалось, возникло больше по случайности, чем по плану. Каспар предположил, что когда-то через город проходила главная дорога - северо-южный тракт, определявший торговлю в этом регионе. Но со временем маршрут сместился ярдов на сто к востоку, и вокруг прежнего пути стали хаотично вырастать постройки. Так и образовалась эта площадь, от которой теперь отходило с полдюжины переулков и несколько узких улочек, а пустое пространство в центре превратилось в рынок.
  Он заметил немало детей, в основном тех, кто помогал родителям в лавках и палатках. В целом, в устройстве рынка царил беспорядок, но, судя по всему, существовало негласное соглашение: никто не возводил шатров, прилавков или столов в самом центре. Там возвышался одинокий фонарный столб, расположенный точно на равном расстоянии от всех пересечений, образующих площадь.
  Каспар подошёл ближе и увидел, что фонарь наверху вполне пригоден к использованию. Он решил, что каждый вечер его зажигает кто-то из горожан, возможно, один из констеблей. Это был единственный фонарь, который он видел в Хигаре, так что должности фонарщика здесь, по всей видимости, не существовало. На древнем дереве столба он заметил вырезанные символы: когда-то давно, похоже, какой-то правитель решил, что в этом месте нужен указатель. Каспар провёл рукой по шероховатому дереву, задумавшись, какие тайны и шёпоты былых эпох мог услышать этот столб под одиноким светом своего фонаря.
  Прислонившись к столбу, он огляделся. Как опытный охотник, он замечал мелочи, на которые большинство не обратили бы внимания. У входа в один из переулков стояли двое мальчишек, вроде бы разговаривали, но при этом явно наблюдали. Сторожа, решил Каспар. Но за чем они следят?
  Минут через тридцать наблюдений у него сложилось общее представление. Время от времени один мальчик, а чаще двое, входили в переулок или выходили оттуда. Если кто-то чужой приближался слишком близко, следовал сигнал, скорее всего, свист или короткое слово, Каспар был слишком далеко, чтобы расслышать. Когда опасность проходила, сигнал сменялся другим, видимо, всё в порядке.
  Любопытство, равно как и желание найти следы Джоргена и его матери, подтолкнули Каспара к переулку. Он подошёл, но остановился чуть поодаль от сторожевых.
  Он выжидал, наблюдал и ждал ещё немного. Он почти физически почувствовал, что что-то сейчас произойдёт, и не ошибся.
  Как крысы, выбегающие из затопленного погреба, мальчишки высыпали из переулка, шумной толпой. Двое сторожевых кинулись врозь, в разные стороны, притворяясь, что не имеют к происходящему отношения, но за ними следовало с дюжину других - и все несли буханки хлеба. Кто-то, похоже, пробрался в заднюю часть пекарни и передал как можно больше свежего хлеба, пока пекарь не поднял тревогу. Через мгновение по площади разнеслись крики, торговцы поняли, что происходит кража.
  Один мальчишка лет десяти пронёсся прямо мимо Каспара. Тот протянул руку и схватил его за воротник грязной туники. Хлеб тут же выпал из рук, и мальчик, как по команде, вскинул руки вверх. Каспар понял, что тот почти выскользнул бы из своей рваной рубашонки.
  Он перехватил его за чёрные спутанные волосы. Мальчишка завопил:
  - Пусти меня!
  Каспар потащил его в сторону, в переулок, подальше от глаз. Когда оказался в укрытии, повернул его лицом к себе, чтобы осмотреть. Мальчик вырывался, пинался, пытался укусить и ударить с неожиданной силой, но Каспар провёл жизнь, борясь с куда более опасными существами. Один особенно незабываемый случай с разъярённой росомахой чуть не стоил ему жизни: тогда только мёртвая хватка за шею зверя и прижатый к земле хвост удержали его от неминуемой гибели, пока мастер-егерь его отца не прикончил зверя. Шрамы от той схватки он носил до сих пор.
  - Перестанешь дёргаться, отпущу. Но сначала ты ответишь на пару вопросов.
  - Отпусти! - заорал грязный мальчишка. - Спасите!
  - Хочешь, чтобы сюда пришёл констебль? - спросил Каспар, поднимая его чуть выше - так, что мальчику пришлось встать на цыпочки.
  Тот замер.
  - Не очень.
  - Тогда отвечай на вопросы, и я тебя отпущу.
  - Даете слово?
  - Даю слово, - ответил Каспар.
  - Поклянись Калкином.
  - Клянусь Богом воров, лжецов и плутов, - ответил Каспар, - что отпущу тебя, как только ты ответишь на мои вопросы.
  Мальчик перестал вырываться, но Каспар не ослаблял хватку.
  - Я ищу парнишку, примерно твоего возраста.
  Юный вор уставился на Каспара и настороженно спросил:
  - И что это за парень тебе нужен?
  - Не 'что', а конкретный. По имени Джорген. Если он проходил здесь, то примерно год назад.
  Мальчик расслабился.
  - Я его знаю. То есть, знал. Белобрысый, загорелый, деревенщина. Пришел с севера, искал отца, так сказал. Чуть не помер с голоду, но мы его кое-чему научили. Пожил с нами немного. Воровать - не ахти, но в драке крепкий был. Мог постоять за себя.
  - 'С нами'? - переспросил Каспар.
  - С пацанами. С моими корешами. Мы держимся вместе.
  В переулок зашли двое горожан, и Каспар опустил мальчика на землю, но не отпустил его руку.
  - Куда он ушел?
  - На юг, в Кадеру. Там раджа воюет, а туда и его отец отправился.
  - А мать Джоргена не приходила за ним? - Каспар описал Джойханну и наконец разжал пальцы.
  - Нет. Не видел такую, - ответил мальчишка и, прежде чем Каспар успел среагировать, рванул прочь.
  Каспар глубоко вздохнул и направился обратно к рынку. Сегодня он хорошенько выспится, а завтра снова дорога на юг.
  ***
  Прошла еще неделя, и Каспар покинул относительное благополучие того, что, как он узнал, теперь называлось Королевством Мубоя. Молодой раджа принял титул махараджи, или 'великого царя'. Снова он ехал через зону боевых действий, и несколько раз его останавливали для допроса. На этот раз препятствий почти не было, поскольку на каждом посту он просто заявлял, что ищет генерала Аленбургу. Его очевидное богатство, дорогая одежда и породистый конь выдавали в нем 'важную персону', и его пропускали без лишних вопросов.
  Деревня, как ему сказали, называлась Тимбе, и она трижды переходила из рук в руки, дважды - к войскам Мубои. Она находилась в половине дня пути к югу от Кадеры, южного командного пункта махараджи. Прибыв на рассвете, Каспар узнал, что генерал приехал сюда, чтобы осмотреть последствия недавнего наступления.
  Единственное, что убеждало Каспара в том, что армия Мубои не потерпела поражения - это отсутствие отступающих солдат. Но по расположению оставшихся в поле сил и масштабам разрушений, видимых повсюду, Каспар понял, что наступление махараджи остановлено. В лучшем случае, ему удалось добиться патовой ситуации. В худшем - контрудар последует через день-два.
  Каспар без труда нашел командный шатер, расположенный на холме с видом на то, что, вероятно, должно было стать полем битвы. Поднимаясь по склону, он видел, как к югу укрепляют позиции, и к тому моменту, когда к нему подошла пара стражников, тактическая ситуация в этом конфликте не вызывала у него сомнений.
  Офицер и солдат жестом остановили Каспара.
  - По какому делу? - спросил офицер, усталый и запыленный молодой человек. Его белая чалма посерела от дорожной пыли, а на поножах и сапогах засохли бурые пятна крови. Темно-синие мундиры обоих воинов плохо скрывали следы чужих ранений.
  - Мне нужно переговорить с генералом Аленбургой. - Каспар спешился.
  - А вы кто?
  - Каспар из Оласко. Если генерал не вспомнит из-за всей этой суеты, - он кивнул в сторону поля боя, - напомните ему о чужеземце, что посоветовал оставить лучников в тылу у Хигары.
  Офицер, было уже собравшийся отправить его прочь, вдруг переменился в лице:
  - Я был в том кавалерийском отряде, что зашел с севера и разгромил тех лучников. Помню, говорили, совет генералу дал какой-то иноземец.
  - Приятно, что меня запомнили.
  Обратившись к стражнику, офицер сказал:
  - Узнай, может ли генерал принять... старого знакомого.
  Через мгновение Каспара ввели в главный шатер. Он передал поводья коня солдату и последовал за офицером внутрь.
  Генерал выглядел на десять лет старше, хотя прошло всего три года. Увидев гостя, он улыбнулся. Темные волосы теперь почти полностью поседели и были зачесаны за уши. Голову ничто не покрывало.
  - Вернулся за новой партией в шахматы, Каспар?
  Он поднялся и протянул руку.
  Каспар пожал протянутую руку.
  - Не ожидал, что вы меня вспомните.
  - Мало кто умудряется в один день предложить блестящий тактический план и обыграть меня в шахматы. - Генерал указал на походный стул у стола, заваленного картами.
  Затем знаком подозвал денщика:
  - Принеси что-нибудь выпить. - Повернувшись к Каспару, добавил: - Ты бы мне не раз пригодился в этом походе. Чутье на местность у тебя лучше, чем у половины моих командиров.
  Каспар слегка склонил голову в ответ на комплимент и принял поданную кружку с ледяным элем.
  - Где вы тут лед достаёте? - удивился он, сделав глоток.
  - Отступающие войска нашего 'друга', так называемого короля Оканалы, оставили в одной деревне ледник. Запасы вывезли, всё ценное уничтожили, но весь лёд растопить не догадались. - Генерал отхлебнул из своей кружки и удовлетворённо усмехнулся. - За что им большое спасибо. - Поставив кружку, продолжил: - В прошлый раз ты провожал покойного друга на родину. Что привело тебя сюда на этот раз?
  Каспар вкратце рассказал о завершении прошлой миссии:
  - Покойный достиг места назначения. С тех пор появились новые обязательства. Теперь разыскиваю друзей.
  - Вот как? - Генерал поднял бровь. - В прошлый раз ты говорил, что купец. Неужели у тебя есть друзья так далеко на юге?
  Каспар понимал подозрительность генерала, только что проигравшего крупное сражение.
  - На самом деле они с севера. Мужчину по имени Бандамин завербовали далеко на севере. Полагаю, его схватили работорговцы, которые, скорее всего, незаконно сотрудничали с вашими вербовщиками за пределами Мубои.
  - Бывало и не такое, - хмыкнул генерал. - Во время войны не до формальностей.
  - У него остались жена и сын. Мальчик узнал, что отец в вашей армии, и отправился на юг его искать. Мать последовала за сыном.
  - А ты, выходит, последовал за матерью, - заключил Аленбурга.
  - Я хочу вернуть их домой, чтобы они были в безопасности.
  - А мужа? - спросил генерал.
  - Его тоже, если возможно. Есть выкупная сумма?
  Генерал рассмеялся:
  - Если бы мы разрешали откупаться от службы, у нас была бы очень слабая армия, ведь самые сообразительные всегда нашли бы способ. Нет, его служба продлится пять лет, независимо от способа вербовки.
  Каспар кивнул:
  - Честно говоря, не удивлен.
  - Можешь поискать мальчика и его мать. Обозники расположились к западу отсюда, у ручья. Большинство женщин, как законных жен, так и маркитанток, находятся рядом.
  Каспар допил эль и поднялся:
  - Не стану отнимать у вас больше времени, генерал. Вы были очень любезны.
  Каспар уже собирался уйти, когда генерал остановил его вопросом:
  - Что ты думаешь?
  Тот замедлил шаг, затем развернулся:
  - Война окончена. Пора просить мира.
  Аленбурга откинулся на стуле, задумчиво потирая бороду большим и указательным пальцами.
  - Почему ты так считаешь?
  - Вы собрали всех боеспособных мужчин в радиусе трёхсот миль, генерал. По пути сюда я проехал через два города, шесть поселков и два десятка деревень. Остались только старики за сорок да мальчишки моложе пятнадцати. Каждый, кто мог держать оружие, уже в ваших рядах.
  Он сделал паузу, затем продолжил:
  - Я вижу, вы укрепляете южные позиции, значит, ждёте контрудара. Но если у Оканалы ещё есть силы, он ударит по вашему левому флангу, прорвёт оборону и прижмёт к ручью. Лучшее решение - отступить к городу и закрепиться там. Генерал, это ваша граница на ближайшие пять, а то и десять лет. Пора заканчивать эту войну.
  Генерал кивнул:
  - Но у нашего махараджи свое видение. Он хочет продвинуться на юг, чтобы мы могли заявить, что усмирили все Восточные земли вплоть до Города Змеиной Реки.
  - Полагаю, ваш честолюбивый повелитель мечтает когда-нибудь завоевать и сам город, - предположил Каспар.
  - Возможно, - согласился Аленбурга. - Но в остальном ты прав. Разведка докладывает, что Оканала тоже перешёл к обороне. Мы оба выдохлись.
  Каспар покачал головой:
  - Я не разбираюсь в местных политических играх, но иногда перемирие - это вопрос сохранения лица, а иногда - необходимость, единственная альтернатива полному краху. Победа ускользнула, а поражение поджидает со всех сторон. Пусть ваш махараджа выдаст кого-то из родни замуж за родственника короля Оканалы, и можно будет считать дело закрытым.
  Генерал поднялся и протянул руку:
  - Если найдешь своих друзей и проводишь их домой, Каспар из Оласко, моя палатка всегда открыта для тебя. Вернешься - сделаю тебя генералом, и когда придет время, мы вместе двинемся к морю.
  - Сделаете генералом? - Каспар усмехнулся.
  - Ах да, в прошлую нашу встречу я командовал лишь бригадой, - ответил генерал, возвращая ему его же улыбку. - Теперь мне доверена вся армия. Мой кузен ценит успех.
  - Что ж, - Каспар пожал его руку, - если меня охватит честолюбие, я знаю, где вас найти.
  - Удачи тебе, Каспар из Оласко.
  - И вам, генерал.
  Каспар покинул шатер и вскочил в седло. Он шагом повел мерина по склону холма к видневшейся вдали лощине, где петлял довольно широкий ручей.
  По мере приближения к обозу его охватывало тревожное предчувствие, поскольку повсюду виднелись следы недавнего боя. Хотя законы войны запрещали атаковать обозных мальчишек и женщин при армии, в пылу сражения такие условности часто забывались, а волны битвы без разбора смывали и тех, кто не участвовал непосредственно в сражениях.
  Многие из встреченных им мальчишек были ранены: кто легко, кто серьезно; у большинства виднелись перевязки. Несколько человек лежали на носилках под повозками, их раны не позволяли даже выполнять простую работу.
  Каспар подъехал к плотному мужчине в залитой кровью тунике, который сидел на облучке и безутешно рыдал. Рядом лежали снятые кираса и шлем с плюмажем.
  - Вы начальник обоза? - спросил Каспар.
  Мужчина лишь кивнул, по его щекам медленно текли слезы.
  - Я ищу мальчика по имени Джорген.
  Челюсть начальника обоза сжалась. Он медленно слез с повозки и, оказавшись перед Каспаром, глухо произнес:
  - Пойдемте со мной.
  Он провел Каспара за небольшой холм, где отряд солдат копал огромную траншею, а мальчишки таскали дрова и ведра с чем-то, что Каспар предположительно опознал как масло. Индивидуальных погребальных костров здесь не будет - готовилось массовое сожжение.
  Мертвые были выстроены в ряд по другую сторону траншеи, их должны были перенести и уложить на дрова перед тем, как облить маслом и поджечь. Пройдя треть длины этого страшного строя, мужчина остановился. Каспар взглянул вниз и увидел три тела, лежащие рядом.
  - Он был таким хорошим мальчишко', - прохрипел начальник обоза, его голос охрип от команд, пыли сражения, дневного зноя и сдавленных эмоций.
  Джорген лежал рядом с Джойханной, а возле неё - мужчина в солдатской форме. Это мог быть только Бандамин, черты лица выдавали в нём отца семейства.
  - Он пришёл искать отца почти год назад, а потом... появилась его мать. Мальчик работал не покладая рук, без единой жалобы, а его мать заботилась обо всех ребятах, как о родных. Когда отец мог, он приходил к ним, и глядеть на них было отрадно. Среди всего этого, - он широко взмахнул рукой, - они умудрялись быть счастливыми просто от того, что были вместе. А потом... - Он замолчал, глаза наполнились слезами. - Я выхлопотал, чтобы... отца перевели в обоз. Думал, делаю им добро. Я и представить не мог, что битва докатится до обозных телег! Это же нарушение военного соглашения! Они убивали мальчишек и женщин! Это против всех правил войны!
  Каспар замер, глядя на троих, воссоединившихся по воле судьбы лишь для того, чтобы вместе умереть так далеко от дома. Бандамин получил сокрушительный удар в грудь, возможно, от булавы, но его лицо осталось нетронутым. На нём был потрёпанный, выцветший сине-жёлтая накидка с гербами Мубои. В чертах отца Каспар разглядел, каким мужчиной мог бы стать Джорген - с открытым, трудолюбивым лицом, лицом человека, который когда-то часто смеялся. Он лежал с закрытыми глазами, словно спал.
  Джойханна не имела видимых повреждений, и Каспар предположил, что её настигла стрела или копьё в спину, возможно, когда она бросилась защищать мальчишек. Волосы Джоргена слиплись от крови, а голова неестественно вывернута. Лёгкое облегчение мелькнуло в душе Каспара - смерть, должно быть, была мгновенной, без мучений. Неожиданная горечь сдавила горло: мальчишка был ещё так юн.
  Он смотрел на них: они казались просто семьёй, уснувшей бок о бок. Мир продолжал вращаться, и никто, кроме него да, быть может, пары людей на далёком севере, не заметит исчезновения Бандамина и его семьи. Джорген, последний отпрыск забытого рода, был мёртв, и вместе с ним прервалась эта семейная ветвь навсегда.
  Начальник обоза смотрел на Каспара, словно ожидая каких-то слов. Тот ещё мгновение всматривался в три бездыханных тела, затем вонзил шпоры в бока коня, развернул мерина и двинулся в долгий путь на север.
  Покидая поле боя рысью, Каспар ощутил, как что-то внутри него заледенело и окаменело. Как просто было бы возненавидеть Оканалу за нарушение 'цивилизованных' законов войны. Как легко ненавидеть Мубою, разлучившую семью. Соблазн ненавидеть всех и вся был так велик. Но Каспар знал: за годы он и сам отдавал приказы, из-за которых сотни Бандаминов были оторваны от семей, а сотни Джойханн и Джоргенов познавали лишения и саму смерть.
  С вздохом, будто исходившим из самых глубин его души, Каспар задумался: есть ли в существовании счастливый смысл, что-то помимо страданий и неизбежной смерти? Ибо если он и есть, то сейчас, в этот миг своей жизни, Каспар отчаянно пытался разглядеть его в кровавом мареве войны.
  
   Глава 4. Ночные Ястребы
  
  Солдаты действовали быстро.
  Эрик фон Даркмур, герцог Крондора, рыцарь-маршал Западной армии и хранитель Западных рубежей, стоял за крупным выступом скалы, наблюдая, как его люди медленно занимают позиции. Эти безмолвные силуэты среди камней, окрашенных глубокими тенями заката, были элитным подразделением - личной гвардией принца. Пройдя путь от капитана в армии принца до коменданта Крондорского гарнизона, а затем до рыцарь-маршала, Эрик лично разработал их программу подготовки.
  Когда-то эти бойцы служили в Королевских Крондорских следопытах - отряде разведчиков и следопытов, наследников легендарных Имперских кешианских проводников. Но теперь это уменьшенное элитное подразделение называлось просто 'Гвардия принца' - солдаты, которых Эрик призывал в особых обстоятельствах, подобных нынешней ночной операции. Их форма была узнаваема: темно-серые короткие накидки с гербом Крондора, орлом, парящим над горной вершиной, выполненным в приглушенных тонах, и черные брюки с красной полосой, заправленные в тяжелые ботинки, подходящие для маршей, верховой езды или, как сейчас, для скалолазания. На каждом был простой темный шлем с открытым лицом, а из оружия - едва заслуживающий названия меча короткий клинок и эсток - длинный кинжал. Каждый боец владел особым набором навыков, и сейчас два лучших скалолаза Эрика возглавляли штурм.
  Эрик перевел взгляд на вершину скал напротив своей позиции.
  Высоко над ними возвышался древний замок Кавелл, нависая над ответвлением от основного ущелья - тропой, известной как Кавеллский проход. Небольшой водопад струился по скале неподалеку от замка, ниспадая сначала в естественную чашу на выступе посередине утеса, а затем - в пересохшее русло ручья, некогда проложившего этот путь. Как водится, течение со временем изменило направление, то ли по воле природы, то ли по человеческому умыслу, оставив прежнее русло сухим и пыльным. Именно этот каменный резервуар был их целью: если разведданные столетней давности, которыми располагал Эрик, не врут, за водной гладью скрывался потайной вход - первоначальный аварийный выход из крепости.
  Эрик скрытно ввел своих солдат в городок Кавелл еще до рассвета, рассредоточив их как можно лучше - задача не из легких для столь малого поселения. Однако к полудню горожане, насколько это было возможно в условиях, когда вооруженные люди прятались в каждом втором доме, вернулись к своим делам. Эрик не опасался шпионов Ночных Ястребов среди местных - в этот день никто не мог покинуть Кавелл. Его беспокоила лишь возможность наблюдения с высоты окружающих холмов, но он был уверен, что принял все возможные меры предосторожности.
  Магнус помог магией иллюзий, и если только среди наблюдателей не было опытных волшебников, перемещение сотни бойцов в город прошло незамеченным. На закате маг вновь сотворил чары, после чего отряд разделился на две группы: одна направилась к главному входу через Кавеллский проход, другая под личным командованием Эрика начала обход к тыльной части крепости.
  Ветеран замер, недвижимый, все его внимание было приковано к передислокации отряда. Ему шел уже восемьдесят пятый год, но благодаря зелью, полученному от Накор, он выглядел на тридцать лет моложе. Удовлетворенный тем, что все идет по плану, он повернулся к своим спутникам - Накору и Магнусу, стоявшим рядом, в то время как его личная охрана нервно переминалась поодаль; им явно не по душе было, что командующий отослал их, ведь их святой обязанностью было защищать его любой ценой.
  - Сейчас? - спросил Накор.
  - Ждем, - ответил Эрик. - Если они хоть сколько-то обеспокоены этим направлением, то уже должны были нас заметить. И если так - либо приготовят нам негостеприимный прием, либо попытаются сбежать через запасной выход.
  - Твой прогноз? - поинтересовался Магнус.
  Эрик вздохнул:
  - На их месте я бы затаился, делая вид, что крепость пуста. А если это не сработает... приготовил бы крайне неприятный сюрприз для тех, кто осмелится войти. - Он рассеянно махнул рукой: - У нас есть старые планы, не слишком точные даже в свое время. Но мы знаем наверняка, что крепость Кавелл это настоящий лабиринт, где полно мест для засад и ловушек. Прогулкой по цветущему лугу это точно не будет.
  Накор пожал плечами:
  - Зато у тебя надежные бойцы.
  - Лучшие из лучших, - ответил Эрик. - Лично отобранные и обученные для таких операций. Но мне все равно ненавистно без нужды подвергать их опасности.
  - Не без нужды, Эрик, - тихо возразил Накор.
  - Я в этом убежден, иначе не стоял бы здесь, - отозвался седовласый воин.
  - А что на это скажет герцог Саладорский? - поинтересовался Накор.
  - Он и не знает, что я здесь. - Эрик пристально посмотрел на мага. - Ты выбрал чертовски неподходящий момент, чтобы подкидывать мне новые заботы, старина.
  Накор лишь пожал плечами:
  - Разве мы когда-нибудь выбираем моменты?
  - Были времена, - голос Эрика стал глубже, - когда я думал, что мне стоило согласиться на петлю от Бобби де Лонгвиля и Калиса в то холодное утро много лет назад. - Его взгляд устремился вдаль, где солнце скрывалось за скалами. Затем он повернулся к Накору: - А бывают моменты, когда я так не думаю. Когда все это закончится, я пойму, к какому времени относится нынешнее. - Старый воин слабо улыбнулся. - Пойдем подождем еще немного.
  Эрик провёл Магнуса и Накора по узкой тропе между высокими скалами, мимо солдат, тихо ожидавших приказа к штурму крепости наверху. В тылу конюхи держали наготове лошадей, а за ними стояли гружёные повозки. Герцог помахал своему оруженосцу, оставшемуся с обозной прислугой.
  Юноша достал пару кубков и наполнил их вином из бурдюка. Накор взял свой, подняв бровь:
  - Вино перед битвой?
  - А почему бы и нет? - Герцог сделал глубокий глоток, вытирая рот тыльной стороной латной перчатки. - Как будто мне мало забот, так ты ещё отправляешь меня на край королевства выкуривать убийц.
  Накор пожал плечами:
  - Кто-то же должен это сделать, Эрик.
  Старый воин покачал головой:
  - Я прожил долгую жизнь, Накор, и куда более интересную, чем большинство. Соврал бы, сказав, что жду смерти, но сбросить бремя обязанностей... - Его взгляд стал пристальным. - Я думал, что уже избавился от них, пока ты не появился в ту ночь.
  - Ты нужен нам, - просто сказал исалани.
  - Я нужен своему королю, - поправил его Эрик.
  - Мир нуждается в тебе, - тихо произнёс Накор, чтобы окружающие не услышали. - Ты единственный знатный человек в королевстве, кому Паг ещё доверяет.
  Эрик кивнул:
  - Я понимаю, почему он решил отстраниться от короны. - Он осушил кубок и протянул его оруженосцу. Когда юноша потянулся за бурдюком, герцог остановил его жестом. - Но зачем было унижать принца Крондора? Публично? Перед лицом всей армии Великого Кеша?
  - Старые счёты, Эрик.
  - Хотел бы я, чтобы это было так. - Он понизил голос ещё больше. - Возможно, ты уже знаешь... Принца Роберта отозвали.
  Накор мрачно кивнул:
  - Это плохо.
  - За время моей службы в Крондоре сменилось три принца. А герцогом я стал лишь потому, что король Райан забрал лорда Джеймса в Риланнон. Моё 'временное' назначение длится уже девять лет и, если проживу достаточно, продлится ещё столько же.
  - Почему отозвали Роберта?
  - У тебя больше шансов узнать правду, чем у меня, - ответил Эрик. Помолчав, он взглянул на темнеющее вечернее небо. - Политика. Роберт никогда не пользовался любовью Конгресса лордов. Лорд Джеймс - западный аристократ, что вызывает зависть у тех, кто жаждет быть первым среди королевских советников. Он проницателен - почти как его дед. - Герцог бросил взгляд на Накора. - Вот уж чьё имя действительно значило что-то - лорд Джеймс Крондорский.
  Накор усмехнулся:
  - Джимми и до герцогства был непростым малым. Я-то знаю. - Он взглянул на солдат, готовых по его сигналу начать подъём. - Но мы склонны помнить величие и забывать недостатки. А у Джимми их хватало. Если Роберт не справляется, кто же тогда?
  - Есть другие кузены короля, более способные... - Эрик печально посмотрел на Накора. - Если король не проявит осторожности, может начаться гражданская война. Он прямой потомок Боуррика, но у него нет сыновей, а претендентов среди родни - хоть отбавляй.
  Накор пожал плечами:
  - Я прожил долгую жизнь, Эрик. Видел, как сменяются короли в разных землях. Королевство переживёт и это.
  - Но какой ценой, старый друг?
  - Кто же станет новым принцем Крондора?
  - Вот в чём вопрос, - сказал герцог, поднимаясь и подавая знак войскам готовиться. Небо достаточно потемнело, так что пора было начинать штурм. - Принц Эдвард пользуется уважением, умен, хороший воин и способен объединить Конгресс лордов.
  - Значит, король назначит другого, - усмехнулся Накор, пока Эрик двигался вперед по ущелью.
  Эрик ничего не ответил, лишь сделал жест, и двое солдат выскользнули из-за скал у подножия крепости с петлями веревок через плечо. Они начали карабкаться по отвесной стене, используя лишь руки и ноги.
  Накор пристально следил, как фигуры растворялись в темноте выше. Они двигались беззвучно, как пауки по стене. Маг знал, насколько опасен этот подъем, но понимал, что только так можно закрепить веревки для остальных.
  Обернувшись к Накору, Эрик сказал:
  - Держу пари, выберут принца Генри. Его проще будет заменить, если королева Анна родит мальчика. Если же Эдвард надолго обоснуется в Крондоре... - Его голос оборвался, когда скалолазы достигли края каменного резервуара.
  - Странное место для аварийного выхода - в сотне футов над землей, не так ли? - заметил Накор.
  - Ночные Ястребы явно поработали здесь. На скале видны следы инструментов, вероятно, раньше был спуск к основанию ущелья. - Эрик вздохнул. - Пора. Где твой человек?
  Накор кивнул назад:
  - Спит под повозкой.
  - Тогда приводи его, - распорядился Эрик фон Даркмур.
  Накор поспешил к обозной повозке, где двое мальчишек, отвечавших за припасы, вполголоса переговаривались, понимая опасность предстоящей операции. Несмотря на это, они были всего лишь детьми, и ожидание делало их беспокойными. Под повозкой лежала одинокая фигура, которая мгновенно вскочила, когда Накор легонько пнул его сапог.
  Ралан Бек выкатился из-под повозки и выпрямился во весь свой гигантский рост, на полголовы возвышаясь над тщедушным исалани. Накор знал, что в юноше заключена частица самого Бога Зла - крошечный 'осколок', как он это называл, ничтожная доля божественной сущности, делавшая Бека невероятно опасным. Единственное преимущество Накора заключалось в многолетнем опыте и его 'фокусах'.
  - Пора? - глухо спросил Бек.
  Накор кивнул:
  - Они вот-вот окажутся наверху. Ты знаешь, что делать.
  Бек молча кивнул. Он наклонился, поднял свою шляпу, трофей, добытый в схватке с убитым им на глазах Накора человеком, и надвинул её с видом победителя. Широкая черная фетровая шляпа с орлиным пером, свисающим с тульи, придавала юноше разбойничий вид. Но Накор знал: под этой бравурной внешностью скрывалась нечеловеческая сила, молниеносная скорость и неудержимая жажда разрушения.
  Бек рысью подбежал к скале и замер в ожидании. Сверху бесшумно свисает тонкий трос, за ним второй. Солдаты быстро привязывают к ним более толстые канаты, которые тут же подтягивают наверх. Как только первый канат надежно закреплен, Ралан Бек перекидывает ножны через плечо, чтобы меч оказался за спиной. С мощной грацией он начинает подъем, упираясь ногами в скалу, словно делал это всю жизнь. За ним устремляются солдаты, но скорость Бека не превзойти.
  Эрик провожает взглядом исчезающую в темноте фигуру:
  - Почему ты так настаивал, чтобы он шел первым?
  - Он не бессмертен, Эрик, но убить его куда сложнее, чем любого твоего бойца. Магнус прикроет группу у главного входа, но если у этой 'черной двери' есть магическая защита... Бек имеет наибольшие шансы выжить.
  - Было время, когда первым на канате был бы я.
  Накор сжимает руку друга:
  - Рад видеть, что с годами ты поумнел, Эрик.
  - Зато я заметил, что ты сам не рвешься туда, - сухо парирует герцог.
  Накор лишь ухмыльнулся.
  ***
  Бек замер, проводя пальцами по контуру двери. Камень, как и все вокруг, но в темноте его пальцы отчетливо чувствовали трещину, отмечавшую край потайного входа. Он позволил своим ощущениям взять верх, еще в детстве он понял, что иногда может предчувствовать события: атаку, неожиданный поворот тропы, настроение лошади или результат броска костей. Он называл это 'везучим чутьём'.
  Да, здесь что-то есть. Прямо за этой дверью. Что-то очень интересное. Ралан Бек не знал, что такое страх. Как говорил ему Накор, в этом парне из Новиндуса было что-то совершенно иное, даже чуждое. Он бросил взгляд вниз, где в темноте едва угадывались фигуры маленького человечка и старого воина.
  - Фонарь, - прошептал он.
  Солдат за его спиной подал специальный фонарь с заслонкой. Бек навёл его на Накора и Эрика, на мгновение открыл и сразу же закрыл заслонку. Это был условный сигнал к осторожному продвижению.
  Хотя 'осторожность' была для Ралана пустым звуком. Это понятие было так же чуждо его сознанию, как и страх. Он пытался вникнуть в то, что объяснял ему Накор, но порой лишь кивал, делая вид, что понимает странного маленького человечка, просто чтобы тот не повторялся бесконечно.
  Пальцы Бека скользили по щели, пока он не понял: дверь открывалась только изнутри.
  - Лом, - потребовал он.
  Солдат шагнул вперед, вставил лом в указанное место, но безуспешно налегал на него.
  - Дай-ка мне, - сказал Бек.
  С противоестественной силой он расширил щель, и дверь внезапно распахнулась с пронзительным скрипом разрываемого металла, когда железная задвижка вырвалась из креплений. Громко лязгнув, она упала на камни, и в тот же миг Бек, уже с мечом в руке, рванул в проем. Совершенно не заботясь о шуме, он обернулся к солдатам и резко поднял руку:
  - Ждать! - его голос прозвучал глухо, но повелительно.
  Солдаты знали приказ: Бек входит первым, они последуют только по его команде или через десять минут, смотря, что наступит раньше. Один из бойцов перевернул песочные часы с красными отметками, отмеряющими десятиминутные интервалы. Отборные воины Эрика замерли у входа, у края каменного резервуара, прислушиваясь к шуму водопада в темноте.
  Бек двигался осторожно, игнорируя отсутствие видимости. Он ставил ногу легко, перенося вес только убедившись, что под ним нет ловушки или пропасти. Он знал, что способен вынести многое. за свою недолгую жизнь он не раз был ранен, но боль ему была так же неприятна, как и любому другому. Да и потом, если верить Накору, впереди его ждало кое-что интересное.
  Мысль о маленьком человечке заставила Бека на мгновение замереть. Он не испытывал к нему симпатии - впрочем, Бек вообще никого не любил. Но и неприязни тоже. Его отношение к людям было простым: они либо союзники, либо противники, либо нечто незначительное, вроде лошади или другого животного, иногда полезное, но обычно не стоящее внимания.
  Но этот странный картёжник будоражил в нём какие-то непонятные чувства. То ли это было что-то знакомое, то ли забавляющее - Бек не мог определить. Его обычные удовольствия были куда проще: наблюдать, как люди истекают кровью и кричат, грубо спариваться с женщинами. Он знал, что любил драки - лязг стали, рёв толпы, кровь и... смерть. Ещё он любил смотреть, как умирают. Его завораживало, как существо - человек или зверь - вот только что дышало, двигалось, а в следующий миг уже лежало бездыханной тушей. Мясом. Бесполезным мясом, если это был человек.
  Сейчас он рассчитывал убить нескольких очень опасных людей - и предвкушал это.
  Тихий шорох впереди заставил его забыть о Накоре и всех этих непонятных размышлениях. Кто-то двигался в дальнем конце туннеля - и всё тело Бека содрогнулось в предвкушении.
  Он должен был вернуться, но потерял счет времени: сколько там вообще эти десять минут? Солдаты все равно войдут следом, да и Беку не терпелось устроить бойню. Слишком уж долго ему не доводилось по-настоящему сражаться. Накор что-то сделал с его головой, и теперь, стоило ему задуматься, как сразу начиналась боль. Но маленький человечек разрешил убивать всех, кто прячется в этой старой крепости, кроме разве что солдат старого военачальника, которые могли прорываться с другой стороны.
  Голова Ралана Бека закружилась, и он с раздражением отбросил все мысли, кроме одной - найти источник шороха в темноте. Он ускорил шаг и едва не рухнул лицом в открытую яму. Лишь его 'везучее чутье' заставило его в последний момент отпрянуть назад.
  Бек достал маленький цилиндр, который дал ему Накор, и открутил крышку. Внутри лежали тонкие палочки. Он вытащил одну, снова закрыл цилиндр и убрал его в тунику. Размахивая палочкой в воздухе, он через несколько секунд добился того, что на ее конце вспыхнуло крошечное пламя. Как и обещал Накор, после кромешной тьмы туннелей даже этот слабый огонек казался удивительно ярким.
  Бек заглянул в зияющую у его ног яму, но так и не увидел дна. Он был рад, что не упал - не из-за страха перед травмами, а потому что тогда пришлось бы ждать на дне, пока солдаты старого военачальника не подтянутся. Вряд ли они заметили бы его исчезновение, пока кто-то сам не свалится туда, а ему совсем не улыбалось, чтобы на него ещё и приземлились. Да и неизвестно, взяли ли они достаточно верёвки, чтобы его вытащить.
  Он сделал два шага назад, затем, разбежавшись, мощно оттолкнулся и перепрыгнул яму, легко приземлившись в дюжине футов от точки отрыва. Бросил горящую палочку на пол и раздавил её каблуком.
  Прислушался - не выдал ли его шум приземления. Убедившись, что остался незамеченным, двинулся дальше по коридору. Мельком подумал, не стоит ли предупредить идущих следом солдат о ловушке. Но тут же удивился самой этой мысли - какое ему дело до того, свалится ли кто-то в яму? Это было слишком сложно - такие вещи понимал Накор. Некогда сейчас об этом размышлять.
  Впереди послышались приглушённые голоса, и Бек знал - впереди ждёт кровавая баня.
  ***
  Магнус взглянул на небо и решил, что пора выступать. Он дал знак двум стражникам следовать за ним по длинной дороге, ведущей к древней крепости. На первый взгляд, эта дорога годами не использовалась, но при утреннем осмотре Магнус заметил мельчайшие признаки искусной маскировки - кто-то недавно ею пользовался, тщательно скрывая этот факт. Это убедило его, что доверие отца к менталисту Джовалу Делану было оправданным. Никакие местные бандиты, контрабандисты или шайки молодых головорезов не стали бы так старательно заметать следы.
  Отряд тем временем скрытно продвигался по ущелью Кавеллский Проход - единственному очевидному пути к древней цитадели. Магнус не был столь сведущ в военном деле, как его отец и брат, но даже он понимал, насколько смертельно опасен штурм этой крепости. Лишь слухи о демоническом присутствии и проклятии, а затем почти столетие мира в регионе объясняли, почему столь важный стратегический объект оставался заброшенным.
  Однако сейчас его больше заботило другое - нужно было как можно дольше скрывать продвижение отряда. Хотя Магнус был молод для мага его силы, он унаследовал уникальные способности от родителей. Его мать всегда тоньше чувствовала присутствие магии, тогда как отец лучше разбирался в природе заклинаний и артефактов. Магнусу повезло унаследовать оба дара. Именно поэтому он сразу ощутил и распознал как минимум четыре магические ловушки, расставленные между основанием ущелья и древними воротами на вершине подъёма.
  Ловкими движениями истинного мастера Магнус нейтрализовал каждое заклятие, позволяя солдатам Эрика бесшумно приблизиться. Даже если бы наверху стоял дозорный, ему было бы трудно разглядеть в ночном мраке призрачные серые фигуры, крадущиеся по краям дороги. Малой луне предстояло взойти лишь через час, да и ее свет в ясные ночи был тусклым. А в эту ночь небо затянули тучи.
  Офицер жестами подал сигнал приготовиться. Когда-то древний подъемный мост перекрывал разрыв между дорогой и воротами крепости. Теперь он висел на единственной цепи, бесполезно болтаясь по ту сторону пропасти, слишком широкой, чтобы ее можно было перепрыгнуть. По цепочке передали сигнал, и с тыла выдвинулись две пары бойцов с штурмовыми лестницами, которые должны были послужить импровизированными мостками. Магнус же воспользовался своими способностями, чтобы вознестись над провалом.
  Он наблюдал, как солдаты спокойно шагают по перекладинам, не обращая внимания на зияющую бездну под ногами. Один неверный шаг - и смерть неминуема. Магнус восхитился их выучкой.
  Теперь маг направил свои чувства вперед, пытаясь обнаружить новые магические ловушки, но не нашел ничего. Стражник крепости, видимо, удовлетворился ловушками вдоль дороги, которые должны были предупредить обитателей о непрошеных гостях. Магнус двинулся дальше, не страшась физической опасности, ибо ощутил нечто впереди, от чего волосы на его руках и шее встали дыбом.
  Он поднял руку, и слабый свет заструился из его ладони, озарив смертоносное пространство между разрушенными внешними воротами, где когда-то подъемный мост и решетка служили первой преградой, и закрытыми внутренними дверьми, которые, как предположил Магнус, были заперты изнутри. Солдаты за его спиной выстроились в безмолвном ожидании. В призрачном мистическом сиянии бледные волосы и высокий рост Магнуса придавали ему почти сверхъестественный облик, но какое-либо беспокойство воинов, оказавшихся под командованием мага, никак не проявлялось, пока они ждали его указаний.
  Магнус закрыл глаза, чтобы сосредоточиться, и мысленно представил массивные деревянные двери. Он протянул свои чувства вперед, словно пальцы скользя по поверхности древесины, затем медленно проник сквозь нее, пока не ощутил другую сторону. В его сознании возник образ, ясный, как при обычном зрении, и он увидел тяжелую деревянную задвижку в двух кронштейнах. Он мысленно исследовал каждый дюйм, затем открыл глаза и отступил.
  - Здесь ловушка, - тихо сказал он офицеру справа.
  - Что вы предлагаете? - спросил молодой лейтенант-рыцарь.
  Магнус ответил:
  - Найдите способ открыть эти двери, не поднимая засов.
  Магнус протянул руку, и те, кто стоял ближе всего, услышали тихое гудение. Внезапно в нижней части ворот появилось отверстие, достаточно большое, чтобы человек мог проползти на четвереньках.
  - По одному, - сказал Магнус, - и чтобы никто не касался ворот или стен по бокам.
  Офицер передал приказ, и солдаты быстро, один за другим, начали проходить внутрь. Магнус приготовился контролировать магию, которая могла высвободиться, если кто-то ошибётся, но его опасения оказались напрасными - каждый выполнил указание в точности.
  Наконец настала очередь самого мага. Он неловко прополз в отверстие, обнаружив, что его мантия неожиданно мешает. На середине пути ему пришлось сначала поднять одно колено, затем другое, подтягивая ткань перед собой, чтобы не упасть лицом вниз.
  Вставая, он усмехнулся:
  - Бывают моменты, и этот один из них, когда мне хочется спросить отца, почему маги обязаны носить мантии.
  Лейтенант, оказавшийся человеком без чувства юмора, спросил:
  - Милорд?
  Магнус вздохнул.
  - Неважно.
  Он повернулся к солдатам:
  - Держитесь позади, пока я не прикажу идти вперёд. Здесь есть силы, с которыми не справится даже самый храбрый воин без моей помощи.
  - Убивайте любого, кто не Ралан Бек и не ваш товарищ.
  Затем он развернулся и шагнул в темноту, свет от его руки колыхался, будто от качающегося фонаря.
  ***
  Бек шел вперед так спокойно, будто прогуливался по улице, совершенно не замечая темноты. Из нескольких дальних комнат в конце пересекающихся коридоров пробивался свет, но он игнорировал их и упрямо двигался прямо. Он не знал, откуда ему это известно, но чувствовал - нужно идти от потайного входа прямо в самое сердце крепости, где наверняка находился древний тронный зал.
  Предвкушение грядущей схватки наполняло его почти радостным возбуждением. Некоторые наставления Накора ему даже нравились, но настоящего боя он не видел слишком долго. Пару раз он раскроил черепа в тавернах, но по-настоящему крови не проливал с тех пор, как в прошлом году по просьбе Накора убил того императора. Вот это было веселье! Он едва сдержал смех, вспомнив ошеломленные лица придворных, уставившихся на него, когда его меч пронзил спину старика.
  Из-за поворота вышел человек в черных доспехах, но без шлема. Не успев даже остановиться, он получил клинок Бека прямо в горло - незащищенный участок над кирасой. Тело с грохотом рухнуло на пол, но Беку было все равно. В сотне футов впереди мерцал свет, и он жаждал устроить там кровавый разгром.
  Он шагнул из последнего темного коридора в просторный зал с высокими сводами. Это была классическая крепостная зала, где в лютые зимы спали семья и приближенные правителя Кавелла. Некогда величественное помещение теперь выглядело уныло и заброшенно.
  Сводчатый потолок по-прежнему поддерживали массивные деревянные балки, настолько древние, что стали твердыми, как сталь. Но некогда побеленные стены теперь потемнели до серого, а в вышине, во тьме, Бек слышал шелест крыльев летучих мышей. Никакие гобелены не висели на стенах, чтобы защищать обитателей от зимнего холода, исходящего от камней, не было и ковров на полу. Однако в огромном камине слева от входа, через который он вошел, пылал огонь.
  С мечом наголо и с безумной ухмылкой на лице он окинул взглядом два десятка человек, расположившихся у огня.
  В центре этой группы сидели двое мужчин - на грубо сколоченных креслах старинного образца: деревянная 'подушка' на ножках-опорах, с прибитой спинкой, обитой подушками или мехами. Остальные разместились на походных табуретах или разложенных на полу черных плащах. Все были облачены в черные доспехи, отличительный знак Ночных Ястребов, кроме тех двоих в центре.
  Один носил тунику из тонкого льна и сапоги, достойные знатного вельможи, хотя одежда висела на нем мешком, будто он недавно сильно похудел. На его шее болталось массивное золотое ожерелье - точная копия черного амулета, который Накор показывал Беку. Второй, в черных робах, похожих на одеяние священника или мага, был лысым и худым, без единого волоска на лице, и не носил никаких украшений.
  Не прошло и мгновения с появления Бека, как восемнадцать сидевших мужчин вскочили на ноги. Двое из них затрубили в костяные свистки, и пронзительный сигнал тревоги разнесся по всей крепости.
  Человек с золотым ожерельем казался измождённым, его глаза расширились, когда он, указывая на Бека, завопил:
  - Убейте его!
  Первый мечник уже занёс клинок, когда Бек, крепко сжав свой меч обеими руками, сузил глаза, предвкушая грядущую бойню. Но человек в робах внезапно рявкнул:
  - Нет! Стойте!
  Его взгляд впился в Бека с каким-то странным благоговением.
  Все, включая самого Бека, замерли, пока черноризец пробирался между воинами. Он обошёл ближайшего к Ралану бойца и направился прямо к молодому убийце. Бек почувствовал в этом человеке какую-то необычную силу, а его 'везучее чутьё' подсказывало: сейчас произойдёт нечто странное. Он замешкался, но всё же начал замахиваться на человека в робах.
  Тот поднял руку - не для защиты, а словно умоляя.
  - Подожди, - сказал он, и Бек снова заколебался.
  Черноризец медленно, почти нежно протянул руку и положил ладонь на грудь Бека.
  - Жди.
  Затем он медленно опустился на колени и прошептал так тихо, что слова едва долетели:
  - Что прикажет нам наш повелитель?
  Человек с амулетом застыл в немом изумлении, затем тоже опустился на колени, и через мгновение все остальные в зале последовали его примеру. Еще полдюжины воинов ворвались в зал, услышав тревогу. Увидев своих собратьев на коленях с опущенными взглядами, они тут же последовали их примеру.
  Меч Бека слегка опустился.
  - Чего?
  - Что прикажет нам наш повелитель? - снова спросил человек в черной робе.
  Бек попытался вспомнить, что говорили Накор, Паг и другие на Острове Колдуна. Наконец он произнес:
  - Варена больше нет. Он сбежал в другой мир.
  - Не Варен, - ответил черноризец. - Он был лишь верховным среди слуг нашего господина. - Медленно протянув руку, он коснулся груди Бека. - Я чувствую нашего повелителя здесь, внутри тебя. Он живет в тебе; говорит через тебя. - Подняв глаза, он повторил: - Что прикажет нам наш повелитель?
  Бек был готов к бою, но это превосходило его понимание. Он медленно оглядел зал, и в его голосе прорвалось нарастающее раздражение:
  - Я не знаю...
  Затем он внезапно взмахнул мечом и с яростью обрушил его вниз:
  - Я не знаю!
  ***
  Спустя несколько минут в зал ворвался Магнус с отрядом солдат Эрика за спиной, а с другой стороны вошли королевские бойцы. Все они застыли перед открывшейся картиной. Двадцать шесть обезглавленных тел лежали в лужах крови. Отрубленные головы все еще катились по кровавым камням и пропитанным кровью плащам.
  Огонь в камине потрескивал. Бек стоял рядом, весь в крови. Его руки были красны до локтей, а лицо заляпано кровавыми брызгами. Он выглядел как одержимый бесом. Магнус видел это по его глазам. Он дрожал так сильно, что казалось, вот-вот содрогнется в конвульсиях.
  Наконец Ралан Бек запрокинул голову и издал вопль, эхом разнесшийся под сводами. Это был первобытный взрыв ярости и разочарования. Когда даже эхо утихло, он оглядел зал и уставился прямо на Магнуса. Как капризный ребенок, он ткнул пальцем в трупы и заявил:
  - Это было не весело!
  Он вытер меч о тунику ближайшего мертвеца и вложил его в ножны. Затем схватил ведро с водой, стоявшее у камина (видимо, для нагрева), и вылил себе на голову, даже не снимая шляпы. Подобрав относительно чистый плащ, он начал вытираться, говоря уже более спокойно:
  - Какое уж тут веселье, если они даже не сопротивлялись. - Он огляделся по сторонам и добавил: - Я проголодался. У кого-нибудь есть еда?
  
   Глава 5. Приготовления
  
  Миранда была возмущена.
  - Ты с ума сошел?! - крикнула она гораздо громче, чем требовалось в маленькой комнате.
  Магнус наблюдал за матерью со скрытой усмешкой, пока она отступала от стола отца, словно ища пространства для разгона, затем развернулась с драматично нахмуренными бровями. Она часто выплескивала гнев по поводам, которые в итоге все равно решались так, как хотел его отец. Но за годы Паг научился понимать, что ее взрывной характер требовал физического выражения раздражения.
  - Ты с ума сошел?! - еще раз взревела Миранда.
  - Не больше, чем ты, когда полгода выслеживала армию Изумрудной Королевы на Новиндусе, - спокойно ответил Паг, поднимаясь из-за стола.
  - Это совсем другое дело! - Миранда все еще не выдохлась. - Там не было ни одного Пантатийского змеиного жреца, который мог бы меня обнаружить, не то что бросить вызов, а я, между прочим, умею перемещаться без сфер цурани, помнишь?
  Магнус заметил, как отец собирается что-то сказать. Вероятно, о том, что Накор, Паг и он сам тоже осваивают этот навык, но передумывает и молчит, пока Миранда продолжает:
  - Ты говоришь о путешествии в чужой мир! Не просто чужой мир, а в другую плоскость реальности! Кто знает, какие силы у тебя там останутся, если вообще останутся? - Она ткнула пальцем в Пага. - Ты даже не знаешь, как туда попасть, и не смей говорить, что собираешься использовать Талной на Келеване как якорь для разлома. Я достаточно знаю о них, чтобы понимать: ты можешь оказаться на дне ядовитого моря, посреди поля боя или в любом другом смертельно опасном месте! Ты слепо прыгнешь в неизвестность!
  - Я не буду прыгать в неизвестность вслепую, - поднял руки в умиротворяющем жесте Паг. - Пожалуйста, мы должны узнать больше о дасати.
  - Зачем? - потребовала Миранда.
   - Потому что я был у Оракула. - Не имело смысла уточнять, какого именно.
   Гнев Миранды улетучился, сменившись любопытством.
  - И что она сказала?
  - Они идут. Слишком много неопределенностей, чтобы сказать больше сейчас. Я вернусь к ней позже, когда события приблизятся. Но сейчас мы должны узнать об этом народе как можно больше.
  - Но Талной на Новиндусе под охранными чарами, неподвижные и лишенные даже намека на магическое присутствие, как и все те бесчисленные годы, что они пролежали в пещере, скрытые ото всех, - возразила Миранда. - Если они под защитой, то как дасати могут нас найти?
  Паг лишь покачал головой.
  - Я не знаю. Оракул редко ошибается, когда говорит о неизбежном.
  Магнус, почувствовав приближение нового спора, ловко сменил тему.
  - И снова спрашиваю, как уже много раз прежде, - произнес он тоном терпеливого наставника, - кто поместил их там?
  Паг понимал, что вопрос был риторическим, у них имелось несколько теорий, но никаких доказательств. Он мысленно поблагодарил сына за то, что тот отвлек гнев Миранды.
  Их первой мыслью было, что один из валкеру, легендарных Повелителей Драконов древности, принес Талной обратно. Но доказательств этому не было. Томас, друг детства Пага, обладавший воспоминаниями одного из древних Всадников Драконов, не припоминал, чтобы кто-то из его собратьев вернулся с того злополучного набега на мир дасати с Талной в качестве трофея. Они были слишком заняты попытками уберечься от этих адских созданий; несколько всадников пали во время вторжения в земли дасати. В конечном счете оставался лишь один неизбежный вывод.
  - Макрос, - тихо произнес Паг.
  Миранда кивнула в знак согласия. Ее отец, Макрос Чёрный, был слугой исчезнувшего Бога Магии.
  - Куда ни кинь, всюду натыкаешься на очередную авантюру отца, - скрестив руки на груди, сказала она.
  Ее взгляд стал отсутствующим, будто она что-то вспоминала.
  - Я помню... однажды... - Она опустила глаза, и по её лицу пробежала тень болезненных эмоций. - Я столько лет злилась на него за то, что бросил меня...
  Паг сочувственно кивнул. Он был рядом с женой, когда та в последний раз встретилась с отцом, и помнил её плохо скрываемую ярость после долгих лет разлуки.
  Он также помнил её горе, когда Макрос исчез в разломе, сомкнувшемся вокруг него, пока он удерживал Повелителя Демонов Маарга, отдав свою жизнь в отчаянном поступке, который спас этот мир.
  Отбросив воспоминания, Миранда произнесла:
  - Но в итоге мы снова разгребаем один из его кровавых беспорядков, не так ли?
  В её тоне звучала лёгкая снисходительная насмешка, но и горечь тоже.
  Прежде чем мать могла снова впасть в мрачное настроение из-за воспоминаний о деде, Магнус заговорил:
  - Мы знаем, что дед участвовал в создании защитных чар против разломов дасати вокруг того Талной, что мы нашли, и его заклятия до сих пор действуют на остальных.
  Оба родителя внимательно посмотрели на старшего сына, и Миранда спросила:
  - Это мы все знаем, Магнус. К чему ты клонишь?
  - Дед никогда ничего не делал без причины. Из всего, что вы мне о нём рассказывали, я делаю вывод, что он каким-то образом знал, что настанет день, когда один или оба из вас обнаружат Талной. А это заставляет меня думать, что он также предвидел неизбежность противостояния с дасати.
  Паг громко вздохнул.
  - Твой отец, - обратился он к жене, - знал о путешествиях во времени больше, чем кто-либо. Боги, все мы вместе, наверное, знаем лишь сотую часть того, что знал он. То, что он сделал с Томасом и древним валкеру Ашен-Шугаром, его способность понять временную ловушку, расставленную пантатийцами у Вечного Города, и всё остальное... Я изо всех сил пытался понять его действия, но большая часть остаётся для меня загадкой. Однако в этом я согласен с Магнусом. Он оставил те штуки на Новиндусе не просто так, и я верю, что причина связана с Конклавом.
  Миранда выглядела неубеждённой, но промолчала.
  Магнус продолжил:
  - Мама, если бы дед не хотел, чтобы Талной нашли, он мог бы с помощью магии сравнять с землей ту пещеру под горой, на раскопки которой ушли бы тысячелетия. Что-то огромное и опасное движется там, снаружи. - Он сделал широкий жест. - И это что-то придёт, что бы мы ни делали.
  - Что мы можем сделать, так это попытаться понять природу нашего врага, увидеть его лицо, - сказал Паг.
  - Что ж, я ещё не готова согласиться, что это хороший план, - ответила Миранда. - Но очевидно, вы двое уже всё решили. Так как же вы планируете добраться до мира дасати, остаться в живых и вернуться с информацией? Или эти детали слишком незначительны, чтобы о них беспокоиться?
  Паг невольно рассмеялся.
  - Вовсе не незначительны, любимая. Я планирую найти того, кто бывал в том мире и, возможно, сможет провести нас туда.
  - И где ты надеешься найти такого человека? - спросила Миранда. - Разве есть в этом мире хоть кто-то, кто посещал второй круг реальности?
  - Вероятно, нет, - ответил Паг. - Но я не собираюсь искать в этом мире. Я планирую навестить 'Честного Джона'.
  При упоминании этого заведения в самом сердце Зала Миров Миранда на мгновение застыла. Затем резко кивнула:
  - Если где и искать такого, то начинать стоит именно оттуда.
  Магнус спросил:
  - Кто пойдёт с тобой, отец?
  Паг бросил предостерегающий взгляд на сына, зная, что это неминуемо вызовет новый взрыв возмущения у Миранды. Та уже смотрела на мужа с вопросительным выражением. Паг глубоко вздохнул:
  - Ты, Накор и Бек.
  Вопреки ожиданиям, Миранда лишь спросила:
  - Почему?
  - Магнус - потому что он готов, и мне нужен кто-то столь же могущественный, как я сам, - начал Паг, - а тебе следует остаться, чтобы руководить делами Конклава и проверить прогресс Ассамблеи в изучении Талной.
  Он сделал паузу, но Миранда молчала, и он продолжил:
  - Бека - потому что... что-то подсказывает мне, что он важен. А Накор - потому что только он может контролировать Бека. К тому же, если кто и способен вытащить нас из безвыходной ситуации, так это Накор.
  Миранда вздохнула:
  - Ты всё уже продумал, так что спорить, видимо, бесполезно. Хотя я всё ещё не уверена, что ты найдёшь безопасный способ попасть во второй круг реальности.
  - Тем не менее, мы обязаны попытаться.
  - Когда ты отправляешься? - спросила Миранда.
  - В Зал Миров? Завтра. Мне ещё нужно кое-что уладить здесь. - Он повернулся к Магнусу: - Съезди проведай мальчиков в Ролдеме и вернись через день-другой, чтобы сообщить жене твоего брата, как поживают её сыновья.
  Магнус кивнул:
  - А как насчёт Талной на Новиндусе?
  Паг, уже стоявший в дверях кабинета, остановился:
  - Розенвар и Джейкоб присмотрят за ними. Если случится что-то необычное, я или Накор сможем быстро вернуться. До путешествия в мир дасати ещё далеко, а сейчас мне нужно ненадолго отлучиться на Келеван, чтобы проверить, не осталось ли там следов Варена.
  - Ты думаешь, он будет настолько глуп, чтобы раскрыть себя? - задумчиво спросил Магнус.
  - Он умён, - ответил Паг. - Гениален, хотя и в извращённой манере. Но им движет одержимость. С годами безумие сделало его более импульсивным. Промежутки между его атаками сокращаются. Он либо совершит нечто опрометчивое там, либо вернётся в Мидкемию. В любом случае мы его вычислим, на этот раз у него нет лёгкого способа захватить новое тело.
  - А трудный способ? - вставила Миранда.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Ты сказал: нет лёгкого способа завладеть телом. Я понимаю: ты уничтожил сосуд с его душой. Но знания о том, как вселяться в других, у него остались. Разве не может существовать иных, менее удобных, но столь же эффективных методов?
  Паг задумался:
  - Я не рассматривал этот вариант.
  Миранда едва сдержала самодовольную ухмылку.
  - Тогда нам нужно действовать предельно тщательно и скрытно, - продолжил Паг, игнорируя торжествующее выражение лица жены. - Я наведу справки в определённых... неблагородных кругах Келевана, пока ты проверишь ситуацию в Ассамблее. Доверяй только Аленке. А я тем временем отправлюсь в Зал Миров.
  - Как я могу кому-либо доверять? - спросила Миранда. - После того как он завладел телом Императора Кеша, можно предположить, что Варен может быть кем угодно на Келеване, включая их Императора.
  - Вряд ли, - возразил Паг. - Вспомни, как он разместил свой сосуд с душой в канализации возле императорского дворца. Полагаю, местоположение играет ключевую роль в выборе жертвы. Без сосуда ему пришлось действовать наугад и вселиться в ближайшее доступное тело. Поскольку его 'разлом смерти' во многом схож с обычными разломами, я предполагаю, что он переместился куда-то рядом с Ассамблеей, если не в её стенах. Как бесплотный дух, он мог миновать обычные защитные чары Ассамблеи. Кстати, поэтому я считаю маловероятным, чтобы он мог завладеть телом высокопоставленного жреца в любом из миров; храмы обычно защищены от духов.
  - Хорошо, - сказала Миранда. - Я поговорю с Аленкой, когда приду. Теперь последний вопрос.
  - Да? - Паг явно торопился уйти.
  - Если ты собираешься посетить Келеван без ведома Ассамблеи, как ты планируешь пройти через разлом незамеченным?
  Паг улыбнулся, и на мгновение казалось, что годы с него спали.
  - Фокус, как сказал бы Накор.
  Он вышел из комнаты, а Магнус рассмеялся, увидев возмущение на лице матери.
  Миранда бросила старшему сыну сердитый взгляд.
  - Этот противный человечек оказывает на всех ужасное влияние!
  Магнус захохотал ещё громче.
  ***
  Паг крался по боковой улочке, его лицо скрывалось под глубоким капюшоном. Бороды среди свободных граждан Империи Цурануанни встречались редко, в основном их носили выходцы из Мидкемии да несколько бунтующих юнцов. Поздний час и растительность на лице почти гарантировали задержание патрулем городской стражи. Хотя статус члена Ассамблеи магов обеспечивал ему мгновенное повиновение любого стражника, Паг предпочитал не привлекать внимания к своей тайной вылазке.
  Жилище, которое он искал, было скромным, расположенным в переулке района Джамара, лишь чуть превосходящего трущобы и доки. Домики здесь были небогатыми, традиционная цуранийская побелка стен кое-как поддерживалась, а улицы не слишком завалены мусором. Где-то позади даже тускло горел уличный фонарь.
  Паг достиг нужного дома и громко постучал в деревянную дверь. Изнутри раздался голос:
  - Входи, Миламбер.
  Паг вошел в крохотное жилище, представлявшее собой не более чем однокомнатную лачугу, и произнес:
  - Приветствую, Синбойя.
  Старик сидел на циновке за низким столиком, на котором стояла единственная лампа, чье пламя едва освещало помещение. В углу тлела маленькая печь для готовки. Климат Империи редко требовал дополнительного обогрева жилища. Занавеска отгораживала спальное место, а задняя дверь вела к небольшому огороду и уборной, как знал Паг.
  Сидящий за столом старец был худ до прозрачности, воплощая все свои восемьдесят с лишним лет. Его редкие волосы побелели, а голубые глаза затянула мутная плёнка, но Паг знал, что ум его оставался столь же острым, как и тридцать лет назад при их первой встрече.
  - Ты знал, что я приду? - спросил Паг.
  - Пусть мне далеко до твоего могущества, Миламбер, - произнёс старик, используя цуранийское имя Пага, - но я всё же мастер своего ремесла, и мои охранные чары не знают равных. Я чувствую приближение как друзей, так и врагов. На столе стояли два фарфоровых чайника. - Чочи?
  - Благодарю, - ответил Паг.
  - Тогда прошу, садись.
  Паг опустился на пол, поправив свои дорожные одеяния, ничем не примечательную светло-голубую мантию, поверх которого был накинут плащ с капюшоном.
  Зрение старца слабело, но он всё ещё различал детали:
  - Путешествуешь инкогнито?
  - Я не хочу, чтобы другие члены Ассамблеи знали о моём визите, - ответил Паг.
  Сморщенный маг усмехнулся:
  - У тебя и без того богатая история с Ассамблеей. Кажется, тебя даже изгоняли и объявляли предателем Империи.
  - Не столь драматично, но есть серьёзная проблема, ставящая меня в неловкое положение перед Ассамблеей. Короче говоря, я не могу доверять ни одному её члену.
  - Чем могу помочь старому другу?
  - В Империи скрывается беглец с моего мира - маг исключительной хитрости и опасности. Найти его может оказаться невозможно.
  - Ты сразу рисуешь мрачную картину, - заметил Синбойя. - Если даже ты не можешь его найти, значит, он и вправду хорошо спрятался.
  Паг кивнул, отхлебнув горьковатый напиток. Четыре года обучения в Ассамблее как Всемогущего Империи привили ему вкус к этому терпкому напитку, напоминавшему разве что горчайшие чаи Новиндуса.
  - Он способен вселяться в чужие тела, и даже самые близкие к жертве люди могут этого не заметить.
  - А, одержимый. Слышал такие истории, но чаще всего это всего лишь сказки без доли правды.
  Синбойа был магом Малого Пути, подобно первому учителю Пага Кулгану - магии, к которой Паг по темпераменту не подходил до поздних лет обучения. Хотя Паг разбирался во всех видах магии, в отличие от Синбойи он не был специалистом в этой области.
  - Полагаю, твой визит вызван не столько желанием насладиться моей компанией, сколько потребностью в каком-то особом устройстве или безделушке?
  - Прошу прощения, что так редко навещаю тебя, - сказал Паг.
  - Не стоит извинений, - отмахнулся старик. - Если хоть половина слухов о тебе правда, тебе и двух суток в дне не хватило бы на все дела.
  - Мне нужно устройство для обнаружения некромантии, - прямо заявил Паг.
  Старый маг задумался на мгновение.
  - Это запрещённое искусство, как тебе известно.
  - Знаю. Но некоторых людей не останавливает даже страх разоблачения.
  - Искушение тёмными искусствами действительно велико. Оживление и подчинение мертвецов, использование жизненной энергии других, создание ложной жизни - все храмы считают это мерзостью. А маги времён основания Ассамблеи боялись таких практиков. - Старик усмехнулся. - Всемогущие Империи никогда в этом не признаются, но мы, маги Малого Пути, способны достигать пугающих уровней могущества. Оба пути требуют времени, но Большой Путь быстрее ведёт к силе. Мало кто знает, что Малый Путь - это медленная дорога к ещё большему могуществу. При должных материалах и времени я могу создать устройства, которые не повторит ни один последователь Большого Пути - за возможным исключением тебя, Миламбер. Дай мне нужные компоненты, и я сделаю шкатулку, способную хранить бури до момента открытия, или флейту, повелевающую тысячью зверей разом. Наш Малый Путь таит множество возможностей, которые Ассамблея зачастую недооценивает.
  - Что именно должен определять этот прибор? - спросил старик.
  - Мне нужно устройство, способное выявлять любые значительные проявления некромантии - например, захват души или оживление мертвецов.
  Маг задумался на несколько минут, затем произнёс:
  - Сложная задача. Эти проявления весьма тонки, если речь идёт об одной украденной жизни или единственном оживлённом теле.
  - Но возможно?
  Синбойа погрузился в размышления. Наконец он ответил:
  - Конечно возможно, но потребуется время и помощь.
  Паг поднялся:
  - В течение дня к тебе придёт человек с необходимыми материалами. Назови свою цену, и ты получишь достойную награду.
  - Тот, кого я ищу, может быть предвестником величайшей опасности за всю историю Империи.
  Старик усмехнулся:
  - Без обид, старый друг, но наша история знала немало серьёзных угроз.
  Паг наклонился ближе:
  - Я знаю, ведь мы, последователи Большого Пути, изучаем историю Империи. Но я не преувеличиваю, Синбойа. Это может быть освобождение Пожирателя Душ.
  Когда Паг вышел, старик сидел в ошеломлённом молчании. Пожиратель Душ - существо невероятной силы, один из основополагающих мифов цуранийской религии. Храмовые свитки гласили, что в последние дни перед разрушением мира Келеван явится существо, известное как Пожиратель Душ, и начнёт собирать недостойных, прежде чем боги начнут свою последнюю войну на небесах.
  Когда дверь закрылась за Пагом, Синбойа неожиданно ощутил потребность посетить храм Чочокана, Доброго Бога, чтобы вознести молитву и сделать подношение - желание, которое он не испытывал уже пятьдесят лет.
  ***
  Покидая скромное жилище Синбойи, Паг испытал странное чувство дежавю. Он замедлил шаг, огляделся в темноте, но не заметив ничего подозрительного, ускорился.
  Для попадания в Империю он создал разлом с пустынного участка Острова Колдуна к знакомому месту возле Города Равнин - туда, где почти век назад находился первый цуранийский разлом в Мидкемию. Затем он использовал прием, освоенный годы назад при посещении эльдар под полярными льдами Келевана - телепортацию в пределах прямой видимости. Способ утомительный, но надежный.
  Обратно в Мидкемию можно было вернуться проще - требовалось лишь уединенное место для незаметного ухода. Паг быстро шел по темной улице, высматривая подходящий переулок.
  Из тени за углом наблюдала коренастая фигура в черных одеяниях. Человек выждал минуту после исчезновения Пага, затем пробормотал:
  - Что ты забыл в этой лачуге, Паг? Что ж, придется выяснить.
  Опираясь на посох (старая травма колена давала о себе знать), он направился к дому.
  Не постучав, незваный гость распахнул дверь и переступил порог.
  
   Глава 6. У 'Честного Джона'
  
  Паг отступил.
  Он видел, как караван медленно продвигается по Залу Миров, и по опыту знал: здесь возможно всё. Зал был великой дорогой между мирами - местом, где смертный мог пройти с одного мира в другой, если знал путь и обладал достаточным умением (или силой), чтобы выжить. Он бросил взгляд на ближайшие двери, но ни одна не сулила удобного убежища. Две вели в миры, враждебные человеческой жизни - с ядовитой атмосферой и чудовищной гравитацией, а другие две выходили в оживлённые места высадки. Увы, он не мог предугадать местное время: вдруг там сейчас полдень, и появиться на площади - плохая затея?
  Выбора не оставалось - приходилось держаться, ведь дозорные уже заметили его и спешили вперёд с оружием наготове, на случай если он представляет угрозу. А угрозой он станет, будь у них на то причины.
  Стражи были людьми - или по крайней мере издали казались таковыми. Они остановились на полпути между головной повозкой (её тянуло нечто, напоминающее лиловую нидру, шестиногую вьючную тварь, знакомую Пагу по годам, проведённым на Келеване) и им самим. Четверо стражников были одеты в простые серые мундиры с малыми тюрбанами того же цвета; их единственной бронёй были позолоченные нагрудники. В руках они держали чёрные щиты и острые, зловещие клинки. Ещё двое несли какое-то метательное оружие. Паг предположил это по длинным трубкам, укреплённым на прикладах и наведённым на него.
  Паг стоял неподвижно.
  Прошло несколько мгновений в полной неподвижности, затем вперёд вышел невысокий человек в светло-голубых одеждах и белом тюрбане. Он встал позади стражников, взглянул на Пага и громко задал вопрос.
  Паг не понимал язык.
  Зал Миров, по всей видимости, открывал доступ к любому миру во вселенной, или, по крайней мере, так гласила теория. Никто ещё не находил его конца, а вести о новых открытых мирах постоянно доходили до 'Честного Джона' - места, куда Паг направлялся. В результате здесь можно было встретить обитателей сотен тысяч народов, и все они говорили на разных языках.
  В Зале Миров обычно попадались три типа путников: местные, странники и заблудшие. Последние были несчастными душами, которые случайно наткнулись на вход в Зал у себя на родине, не понимая, что с ними произошло и как вернуться обратно. Часто они становились добычей более хищных обитателей этих мест. Большинство же, как и Паг, были странниками. Они использовали Зал лишь как быстрый путь через невообразимые расстояния. Но здесь сложилась и целая культура - тех, кто выбрал Зал своим домом. Среди них встречались не только люди, но и самые разные разумные существа, и со временем у них появились если не законы, то хотя бы неписаные правила.
  Одним из таких правил было торговое наречие. Паг владел им достаточно хорошо и ответил на нём:
  - Не могли бы вы повторить вопрос?
  Маленький человек оглянулся на фигуру, сидевшую на первой повозке, затем снова посмотрел на Пага.
  - Я спросил, - произнёс он на торговом наречии, - куда ты направляешься?
  Паг указал вперёд:
  - Туда.
  Человек смутился, затем спросил:
  - Откуда ты?
  Паг перекинул правую руку за левое плечо и махнул назад:
  - Оттуда.
  - Какое у тебя дело? - уже строго потребовал маленький человек.
  Паг уже устал от этого разговора. До ближайшего входа в 'Честного Джона' оставалось всего пять дверных проёмов, и он рвался в путь. Сдерживая раздражение, он ответил:
  - Свое.
  - Ты странствуешь по Залу один, без оружия. Значит, либо могущественный маг, либо глупец.
  Паг сделал шаг вперёд, и стражи настороженно приподняли оружие.
  - Мне не нужно оружие. Теперь скажите: вы намерены преграждать мне путь?
  - Мой господин лишь желает, чтобы мы все могли следовать своими дорогами без лишних затруднений, - ответил маленький человечек, оскалившись в улыбке.
  Паг кивнул. Широким жестом он обозначил направление:
  - Тогда вы - туда, а я - сюда.
  - А как мы узнаем, что ты не нападёшь на нас, когда мы пропустим тебя?
  - Хватит! - вздохнул Паг.
  Он взмахнул рукой, и воздух перед ним содрогнулся видимой волной, опрокинув шестерых стражников и их переговорщика.
  Он уже собирался пройти мимо, когда один из охранников вскочил на ноги, занёс меч и рубанул сверху. Паг поднял ладонь - клинок ударился о невидимый барьер, и стражник содрогнулся, будто ударил по железному брусу.
  Один из людей с трубчатым устройством навёл его на Пага и привёл в действие механизм. В воздух взметнулась быстро раскрывающаяся сеть. Паг ожидал снаряда, и неожиданная ловушка застала его врасплох.
  Запутавшись в сетях, он на мгновение замер - этого хватило стражам, чтобы окружить его. Закрыв глаза, Паг применил навык телепортации, которому научила его Миранда, соединив его с древними знаниями цуранийских Всемогущих. Он выбрал точку на полу Зала в дюжине шагов вперёд.
  В одно мгновение он ещё боролся с опутывающей сетью, в следующее - уже стоял в двенадцати шагах, наблюдая, как охранники в замешательстве тычутся в пустоту.
  Паг повернулся к явному хозяину каравана - тучному мужчине в богатых одеждах, восседающему на первой повозке. Тот заморгал в изумлении, когда маг направился к нему.
  - Если хотите, я могу обратить вас в горстку пепла, - спокойно сказал Паг.
  - Нет! - завопил толстяк, в ужасе поднимая руки. - Не губи нас, незнакомец!
  - Не губи? - Паг фыркнул. - Я просто шёл своей дорогой. - Он указал пальцем. - В чём, собственно, проблема?
  Убедившись, что маг не продолжает атаку, хозяин каравана опустил руки:
  - Мой слуга, возможно, поторопился... Он будет наказан. Он лишь искал новый товар, полагая, что вы... э... представляете ценность.
  - Возможно, - сухо ответил Паг. Его взгляд скользнул по веренице повозок и толпе людей позади них. - Вы работорговец?
  - Только в том смысле, что... возможно... да, - работорговец развел руками ладонями вверх. - Но это побочный заработок, незначительный источник дохода. Не основной мой промысел.
  - А основной? - спросил Паг.
  Он презирал работорговцев - четыре года, проведенные в рабстве у цурани, прежде чем обнаружили его магический дар, оставили глубокий след. Но в Зале Миров существовал неписаный закон: не мешай чужому промыслу без причины. Да, на него напали, но что еще можно ожидать от работорговца, заметившего одинокого путника?
  - Я торгую древностями, - ответил толстяк, - уникальными артефактами и священными реликвиями. Может, вы что-то ищете?
  - В другой раз. Мне пора, - Паг задержал взгляд на торговце. - Но вы могли бы продать мне информацию.
  Приложив руку к сердцу, мужчина учтиво поклонился:
  - Возможно.
  - Вам встречались те, кто знает путь на Второй План?
  На лице торговца застыло недоумение:
  - Боюсь, мое знание торгового наречия недостаточно хорошо. Второй План?
  - Второй Круг. Вторую Сферу. То, что лежит ниже?
  Глаза работорговца расширились:
  - Вы безумец. Но если такой и найдется... ищите его у 'Честного Джона'. Спросите Вордама из Ипилиака.
  Паг слегка склонил голову:
  - Я как раз направлялся к Джону, но благодарю за имя.
  - Возможно, мы встретимся вновь...
  - Паг из Мидкемии. Также известен как Миламбер из Келевана.
  - Я - Тосан Бида из Дубинджи. Возможно, слышали обо мне?
  - Сожалею, - ответил Паг, уже отворачиваясь. - Удачной торговли, Тосан Бида из Дубинджи.
  - Счастливого пути, Паг из Мидкемии, также известный как Миламбер из Келевана, - проводил его торговец.
  Паг лишь бегло окинул взглядом повозки и заставил себя не смотреть на рабов. Не менее пятидесяти человек, скованных общей цепью, выглядели одинаково несчастными. Большинство были людьми, остальные - достаточно человекоподобными, чтобы двигаться в одном ритме с ними.
  Он мог бы освободить их. Но какой ценой для своего ограниченного времени? И что бы он с ними потом делал? Большинство знали лишь местное название своего мира, и маловероятно, что хоть кто-то из них представлял, где найти дверь на их родину.
  Давным-давно Паг усвоил: входя в Зал Миров, лучше оставлять все этические принципы за порогом.
  Паг без труда добрался до входа в 'Честного Джона'. На мгновение он заколебался - сколько бы раз он ни проделывал это раньше, шаг с поверхности Зала между дверями всегда вызывал у него приступ почти панического страха. Он узнал символы над дверями по обе стороны и понял, что находится в нужном месте.
  И всё же никто не знал, что случится, если ступить в промежутке между дверями - те, кто пробовал, не возвращались, чтобы рассказать об этом. Игнорируя внезапный спазм в животе, Паг шагнул вниз, словно на невидимую ступеньку.
  И сразу же очутился в небольшой прихожей с нарисованной дверью на стене. Он знал, что дверь ненастоящая, но для некоторых посетителей 'Честного Джона' это было важно.
  На него сверху вниз уставились огромные голубые глаза. Девятифутовое существо, покрытое белой шерстью с чёрными пятнами, напоминало не то гигантскую обезьяну, не то собаку, если не считать клыков и когтей, делавших его вид отнюдь не дружелюбным.
  - Оружие? - проскрипел коропабанец.
  - Одно, - Паг достал из складок мантии кинжал и протянул его.
  Существо кивнуло, разрешая войти. Паг переступил порог.
  'Честный Джон' поражал масштабами: зал протянулся на двести ярдов в ширину и на четверть мили в глубину. Вдоль правой стены тянулась стойка бара, за которой суетились два десятка барменов. Над остальными тремя сторонами нависали две галереи, одна над другой, уставленные столами и стульями. С них открывался вид на основное пространство внизу.
  Здесь шли всевозможные азартные игры - от карт и костей до колес с числами; в небольшой песчаной арене даже проводились поединки. Среди клиентов были представители всех рас и видов, которых Паг когда-либо встречал, а также множество новых для него. Большинство передвигались на двух конечностях, хотя у некоторых их было больше обычного - вплоть до странного существа, напоминавшего худощавого дракона человеческого роста с кистями рук на концах крыльев. Официанты ловко пробирались сквозь толпу, неся подносы с самыми разнообразными сосудами: кувшинами, чашами, ведрами и плошками.
  Пробираясь сквозь толпу, Паг направился к хозяину заведения, сидевшему за своим привычным столиком. Джон Безупречной Этики, как его называли на мире Синозура, занимал место у края стойки, откуда прекрасно просматривался вход.
  Заметив Пага, он поднялся. Его лицо ничем не выделялось: карие глаза, обычный нос и обаятельная улыбка игрока. На нем был костюм из сверкающей черной ткани - брюки без манжет, заправленные в лакированные сапоги с острыми носками, и распахнутый пиджак, под которым виднелась белая рубашка с жабо, застегнутая на жемчужные пуговицы, с острым воротничком и лиловым шейным платком. Завершал образ широкополая белая шляпа с переливающейся красной шелковой лентой.
  - Паг! Всегда рад тебя видеть, - Джон протянул руку, затем оглядел пространство за спиной мага. - Миранда не с тобой?
  Они обменялись рукопожатием, после чего хозяин жестом предложил гостю сесть напротив.
  - Нет, - Паг занял предложенное место. - В данный момент она занята другими делами.
  - Давненько не виделись.
  - Как всегда, - усмехнулся Паг, обыгрывая их старую шутку.
  В 'Честном Джоне' время не имело власти. Обитатели Зала Миров были избавлены от его разрушительного влияния. В этом месте, где не существовало дней, недель, месяцев или лет, время измерялось лишь бесконечной чередой часов. Паг был уверен, что Джон мог бы назвать точный срок с его последнего визита, но не благодаря памяти, а каким-то другим средствам.
  - Рад тебя видеть, но вряд ли ты пришел просто поболтать. Чем могу помочь?
  - Мне нужен проводник.
  Джон кивнул:
  - Сейчас здесь десятки опытных проводников, а по моему зову явятся сотни других. Но выбор зависит от одного вопроса: куда ты направляешься?
  - В родной мир дасати. Во Второй Сферу.
  Джон, повидавший за свою вечную жизнь всё, что можно вообразить, впервые за все годы в Зале Миров... онемел.
  ***
  Миранда неспешно шла рядом с пожилым мужчиной в черных мантиях по саду на южной стороне величественной Ассамблеи Магов Цурануанни. Стоял прекрасный день, легкий ветерок с далеких северных гор смягчал привычную для этих мест жару.
  Огромное здание Ассамблеи возвышалось над островом, но противоположный берег озера оставался нетронутым, открывая умиротворяющий вид, который немного успокаивал тревожные мысли Миранды. Она терпеть не могла, когда Пага не было рядом.
  Пожилой маг промолвил:
  - Как бы я ни был рад видеть тебя, Миранда, ты должна понимать, что многие из моих собратьев всё ещё...
  - Консервативны?
  - Я хотел сказать 'привержены традициям'.
  - То есть им не нравится получать советы от женщины.
  - Что-то в этом роде, - ответил Аленка, старейший член Ассамблеи Магов. - Мы, цурани, пережили множество перемен за последнее столетие, начиная с нашей первой встречи с твоим родным миром; а затем ещё больше изменений привнёс твой муж. Но мы по-прежнему остаёмся весьма консервативными.
  Лицо старика было изборождено морщинами и покрыто возрастными пятнами, на голове остались лишь редкие седые пряди, но его ярко-голубые глаза искрились, когда он говорил. Миранда была к нему искренне расположена.
  - Эта история с Талной стала яблоком раздора между различными группировками в нашей Ассамблеи, - продолжил старый маг, - и слухи уже достигли Императорского трона в Священном Городе.
  - Кто-то донёс Императору? - Миранда иронично приподняла бровь.
  Аленка махнул рукой:
  - Разве вы думали, что присутствие столь опасного артефакта, как Талной, останется тайной для Императора? Наша главная обязанность - служить Империи.
  Миранда перевела взгляд на гладь озера:
  - Честно говоря, я не удивлена. Я здесь, чтобы узнать, есть ли прогресс в исследованиях.
  - Значит, Миламбер и Магнус заняты делами, которые не позволяют им прибыть лично? - спросил маг с лёгкой усмешкой.
  - Вы забыли упомянуть Накора, - сухо заметила Миранда.
  Старик рассмеялся:
  - Этот чудак неизменно меня забавляет. Полагаю, он знает о Великом Искусстве больше, чем я, хотя и твердит, что магии не существует, а есть лишь... фокусы.
  - Накор действительно забавен, - согласилась Миранда, - но вернёмся к Талной. Император высказал свою позицию?
  - Кроме требования убрать его с нашего мира, ничего.
  Миранда скрестила руки, несмотря на тёплый озёрный ветерок.
  - Он отдал приказ?
  - Будь это приказом, Талной уже вернули бы вам, - Аленка потер руки, словно предвкушая работу. - Многие в Ассамблее убеждены, что мы зашли в тупик, а учащающиеся случайные разломы вызывают тревогу. Один из наших магов уже погиб из-за этого.
  Миранда кивнула:
  - Паг говорил: Макалатана. Но я не знала подробностей.
  - Какое-то мелкое существо пробралось через разлом и, представьте, взорвалось!
  - Поверьте, меня уже ничем не удивить.
  - Винтаката, бывший с ним, был так потрясён, что удалился в свои поместья в Амболене на целый месяц. - Аленка понизил голос: - И, между нами, с тех пор он выглядит... не в себе.
  - Так Ассамблея потребует убрать Талной?
  - Если вы не найдёте способ остановить эти проклятые разломы, то несомненно.
  Миранда на мгновение замолчала. У неё не было особой привязанности к Келевану: мужчины здесь были слишком высокомерны в отношении женщин, особенно владеющих магией, погода всегда слишком жаркая, а города перенаселены. Её взгляд скользнул по глади озера к далёкому берегу и величественным пикам гор - Высокой Стене. С другой стороны, она не могла не признать, что пейзажи здесь поистине великолепны.
  Помолчав ещё немного, она спросила:
  - Сколько времени Талной пробыл здесь до первых сообщений о разломах?
  - О, несколько месяцев, полагаю.
  - Тогда нам следует вернуть Талной на Остров Колдуна, - заявила Миранда.
  - Почему? - удивился Аленка.
  - Потому что разломы либо следуют за Талной на этот мир по естественным причинам, либо кто-то разумный управляет этим процессом. Если за этим стоит чей-то разум, потребуются месяцы, чтобы найти Талной снова на Мидкемии. - Она посмотрела на Аленку. - Интересно, может, нам стоит оставить его на каком-нибудь необитаемом мире, известном Пагу, и изучать там?
  Поскольку вопрос явно не требовал ответа, Аленка промолчал.
  - Ты упомянул, что один из ваших магов погиб от взрыва существа, - сказала Миранда. - Паг говорил об этом скупо. Что именно произошло?
  Неожиданно позади них раздался голос:
  - Лучше я расскажу вам об этом, Миранда.
  Она обернулась и увидела коренастого человека в чёрной мантии, с посохом в руке, что было необычно для цуранийского Всемогущего. Незнакомец, явно подошедший во время их разговора, сказал:
  - Рад вас видеть.
  - Мы знакомы? - спросила Миранда. Она не использовала титул 'Всемогущий', принятый в этом обществе, поскольку сама была искусной чародейкой.
  Мужчина на мгновение замялся, затем улыбнулся. Его тронутые сединой чёрные волосы были необычно длинными для цурани, почти до плеч, а лицо, как и полагается, было гладко выбрито.
  - Нет, кажется, не знакомы. Но ваша слава опередила вас. Вернее было бы сказать: 'Рад познакомиться'. - Он слегка склонил голову. - Я Винтаката. Я видел, как погиб Макалатана.
  - Буду благодарна, если вы расскажете мне, что произошло, - ответила Миранда.
  - Мы получили сообщение о разломе от пастуха нидр в полутора днях пути к северо-востоку от города Ямар, что в сердце великих равнин Хокани,- начал Винтаката, поправляя складки своей чёрной мантии. - Разлом был не больше двух ладоней, висел в пол-ладони над землёй. Перед ним, - он сделал паузу, - перед ним замерло маленькое существо.
  Его пальцы бессознательно сжали посох крепче.
  - Я предупреждал о необходимости осторожности. Но Макалатана... - голос Винтакаты дрогнул, - он счёл существо безобидным из-за размеров. Когда он подошёл слишком близко...
  Рука мага непроизвольно дотронулась до виска.
  - Вспышка света. Пламя. Трава вокруг превратилась в пепел. Разлом исчез. Мне оставалось только... сообщить Ассамблее.
  Миранда изучала его лицо:
  - Вы успели рассмотреть существо?
  - Мгновение. Не больше. - Винтаката отрицательно покачал головой. - Двуногое. Без одежды. Без предметов. Возможно, просто животное, случайно проникшее через разлом.
  - Наша рабочая версия, - кивнул Аленка, - если только дасати не практикуют... натурализм в исследованиях. - Его усмешка оборвалась под ледяным взглядом Миранды.
  - Наши данные о дасати недостаточны для шуток, - отрезала она, затем повернулась к Винтакате: - Мы обсуждали возврат Талной на Остров.
  - Слишком поспешное решение! - Винтаката резко выпрямился, и в его обычно спокойных глазах вспыхнуло что-то опасное.
  - Правда? - переспросила Миранда, приподняв бровь.
  - Сообщения о разломах действительно поступали, - продолжал Винтаката, - но лично я провёл больше расследований, чем кто-либо в Ассамблее...
  - Это правда, - вставил Аленка.
  - ...и могу с уверенностью заявить, что большинство сообщений оказались ошибочными. Люди принимали за разломы погодные явления или детские воздушные змеи! Единственный реальный разлом, который мне удалось обнаружить, был размером с кулак и исчез через несколько минут после моего прибытия.
  Винтаката выпрямился, его голос приобрёл твёрдые нотки:
  - Я убеждён, что эти мелкие разломы - естественные побочные эффекты присутствия Талной. За ними не стоит никакого разума, и никто не использует их для проникновения на Келеван. - Его глаза вспыхнули. - Прекратить исследования сейчас означало бы пустить насмарку все уже вложенные усилия. К тому же, мы близки к новым открытиям.
  - Я передам это моему мужу, - кивнула Миранда. С лёгкой улыбкой она добавила: - А теперь мне пора прощаться. - Повернувшись к Аленке: - Не проводите меня к разлому?
  Старый маг склонил голову. Винтаката на мгновение задержался, затем сделал вежливый поклон и удалился. Когда они вышли из сада, Миранда спросила:
  - У Винтакаты... странный акцент. Ты не замечал?
  - Он провёл детство в провинции Дустари, по ту сторону Кровавого Моря, - пояснил Аленка, слегка прихрамывая на ходу. - Там принято проглатывать гласные. Не заметили?
  Миранда позволила себе лёгкую улыбку, но сразу перешла к главному:
  - У меня есть ещё один вопрос.
  - Что тебя интересует, дорогая?
  - Были ли в Империи слухи о практике некромантии?
  Старый маг споткнулся, будто наткнулся на невидимую преграду.
  - Это... это запрещено! - прошептал он, бледнея. - Даже в древние времена, когда наше слово было закон, одно лишь подозрение в некромантии означало смертный приговор. - Он остановился, впиваясь в Миранду взглядом. - Почему ты спрашиваешь?
  - Паг подозревает, что к вам мог пробраться некромант с нашего мира. Чудовищной силы. - Миранда сжала кулаки. - Он представляет смертельную угрозу и, возможно, уже скрывается где-то в Империи. Но его природа такова, что долго скрываться он не сможет.
  Аленка медленно кивнул, его старческие пальцы беспокойно перебирали складки мантии:
  - Я наведу справки...
  Миранда покачала головой, её пальцы непроизвольно сжали складки мантии:
  - Лучше не надо. Паг опасается неспроста. Причины сложны, он сам расскажет. Но он доверяет только вам. - Она резко остановилась, заставив Аленку замереть. В её глазах вспыхнул холодный огонь: - Сейчас важено вот что. Лесо Варен способен вселяться в чужие тела. Мы не понимаем, как он это делает, но знаем, что его ритуалы требуют смертей. Чем ужаснее, тем лучше для его чёрной магии. Мы полагаем, он мог застрять здесь. И если это так, то его нужно найти и уничтожить. Раз и навсегда.
  Аленка резко обернулся, его взгляд забегал по пустому коридору:
  - Вы считаете, он... может быть, прямо здесь?
  Миранда вдруг поняла свою оплошность. Она мягко коснулась руки старика, понизив голос:
  - Возможно, я ошибаюсь. Его выбор жертв кажется случайным... хотя в последний раз он принял облик могущественного человека. - Её пальцы слегка сжали рукав мантии Аленки. - Прошу вас: ни слова об этом, пока Паг не вернётся, чтобы обсудить всё подробно. Обещаете?
  - Конечно, - Аленка кивнул, переступая порог Ассамблеи. Гулкое эхо шагов разнеслось под сводами.
  Он нарочито громко добавил:
  - Мы продолжим изучать Талной! И передайте Накору, я всё жду его идеи, как контролировать эту штуку без сводящего с ума кольца.
  Старый маг театрально подмигнул, понизив голос до шёпота:
  - А насчёт... другого, будьте уверены, я буду настороже.
  Миранда позволила себе эту фамильярность. Хотя она и не питала особой симпатии к Всемогущим цурани, для Аленки делала исключение.
  Они вошли в зал, где располагался разлом, ведущий на Мидкемию. Паг усовершенствовал цуранийский механизм, чтобы тот мог открывать порталы в шесть различных мест, а не только в Звёздную Пристань. Выбрав Остров Колдуна, она наблюдала, как двое магов произносят активирующее заклинание.
  Миранда усмехнулась. Ещё несколько лет назад (по её меркам) магия разломов казалась непостижимой. Но четырёхлетние исследования мужа в этих стенах и последующие десятилетия работы превратили чудо в обыденность, будто заказ экипажа в Ролдеме для поездки от пристани к 'Дому у Реки'.
  Переступая портал, она подумала, что теперь её по-настоящему удивляет лишь одно: как сохранилось это чувство изумления перед угрозой вторжения орд из Второго Круга Ада.
  ***
  Паг медленно шел по верхней галерее 'Честного Джона', разыскивая купца, имя которого ему сообщили. Джон признался, что не знает никого, кто мог бы открыть проход во Второе Измерение, именно так Паг теперь мысленно называл этот пласт реальности. Однако хозяин заведения намекнул, что возможно существует некто, кто знает другого, а тот в свою очередь другого... и так далее.
  Искомым торговцем оказался Вордам из Ипилиака, делекордианец - тот самый, о котором упоминал Тосан Бида. Паг знал о Делекордии лишь по слухам. Уникальность этого мира заключалась лишь в его удалённом расположении. Эта планета находилась на самом краю цивилизованных миров, что позволяло её обитателям контактировать с самыми экзотическими расами, ещё не известными в Зале Миров.
  Переступив порог скромной лавки Вордама, Паг мгновенно ощутил неладное. В его жизни было лишь два места, которые, находясь во вселенной, не принадлежали ей полностью. Вечный Город - легендарное творение неизвестных строителей, поражающее бесконечностью своих пределов. Сад - странное пространство, связанное с Городом, но существующее отдельно. И конечно же Зал Миров с его 'Честным Джоном' - третья аномалия в личном опыте мага.
  Эта лавка оказалась ещё одним таким местом - формально находясь в 'Честном Джоне', она одновременно существовала где-то ещё. Едва Паг осознал это, как из-за задней занавешенной двери появилось существо. Оно словно бы заговорило, но маг сразу понял - это была иллюзия, ибо звучали не слова, а лишь их призрачное подобие.
  Магия в 'Честном Джоне' была редкостью - неконтролируемые заклинания могли причинить слишком много вреда. Всё заведение пронизывали защитные чары, предотвращающие случайное колдовство. Это гарантировало честность азартных игр, прозрачность торговых сделок и сводило кровопролитие к минимуму. Исключения составляли лишь заклятия, созданные самим Джоном или по его просьбе:
  Первое позволяло всем посетителям понимать друг друга, хотя некоторые иномирные гости настолько отличались мышлением, что достигалось лишь базовое взаимопонимание. Второе заклятье создавало комфортную среду для существ с самыми разными потребностями. Третье, защитное, по мнению Пага, могло нанести сокрушительный удар любому, кто попытается причинить вред Джону или его служащим.
  Конечно, иногда вспыхивали потасовки, но за всю историю Зала Миров, по свидетельствам старейших посетителей, здесь никогда не случалось серьёзных конфликтов.
  Но в этой лавке ощущалась магия особого рода - нечто, выходящее за пределы даже обширного опыта Пага. Существо повторило свой беззвучный вопрос, и маг кивнул:
  - Минутку, - попросил он, внимательно изучая незнакомца.
  Существо сохраняло общие человеческие черты, но в искажённой пропорции: неестественно высокий и худощавый силуэт с удлинёнными конечностями, лицо с привычным набором черт - рот, нос, два глаза, но с резко выступающими скулами, непривычными даже для много повидавшего Пага.
  Особенно поражали пальцы - тонкие и длинные, как у музыканта-виртуоза. Кожа отливала призрачным серо-лиловым оттенком, а густые волосы, чёрные с фиолетовым отблеском, напоминали шёлковый водопад.
  Паг мгновенно распространил своё восприятие вокруг, подобно мистическому плющу, ощупывающему вибрации помещения. Он сразу уловил разницу между этой лавкой и остальным 'Честным Джоном'. Это странно напомнило ему что-то знакомое...
  В памяти всплыли образы десятилетней давности - магические ловушки, расставленные на пути к Макросу Чёрному. Холодок пробежал по спине.
  - Я ищу Вордама из Ипилиака, - твёрдо произнёс Паг, не сводя глаз с существа.
  Тот, одетый в простую серую мантию с белым шнуром на талии, приложил длиннопалую руку к груди в изысканном жесте:
  - Перед вами он.
  Паг молчал, анализируя гармоники вибраций, пронизывающих каждый уголок лавки. Истина открылась ему с пугающей ясностью. Его взгляд стал ледяным, когда он произнёс:
  - Ты - дасати.
  
   Глава 7. Рыцарь Смерти
  
  Меч обрушился вниз.
  Пятьдесят закованных в броню Всадников Садхарина взревели, ударяя стальными перчатками по нагрудникам. Гул аплодисментов отразился от древних каменных сводов Зала Испытаний, а деревянные скамьи вокруг песчаной арены содрогнулись от этого проявления восторга.
  Единственный выживший сын лорда Аруке окинул взглядом поверженного противника, и в его сознании мелькнула чужеродная мысль: 'Какая напрасная растрата'. Он на мгновение закрыл глаза, чтобы очистить разум, затем медленно повернулся, принимая овации.
  Валко из Камарина, истекающий кровью из трех серьезных ран и бесчисленных ссадин, четырежды кивнул - по разу каждой группе всадников, восседавших на скамьях вдоль четырех стен. Затем он вновь взглянул на убитого им бойца и еще раз кивнул в ритуальном жесте признания жестокой схватки. Победа далась ему с трудом.
  Беглым взглядом Валко оценил отца павшего воина. Лорд Кеско аплодировал, но без искреннего восторга. Его второй сын теперь лежал у ног Валко, будь он жив, два наследника принесли бы Кеско немалую честь и более высокое положение в Ланградине. Единственный оставшийся признанный сын Кеско стоял рядом с отцом, и его ликование было подлинным; Валко устранил возможного претендента на отцовскую благосклонность.
  Затем Валко повернулся и увидел, как двое слуг уводят его варнина - кастрированного самца по имени Кодеско, названного в честь грохочущих волн у Мыса Сандос в западных владениях его отца, где Сандос врезается в Геланское море. Варнин противника пал во время схватки, когда Валко нанес точный удар, перерезав артерию на шее. Именно этот удар решил исход битвы - дрогнувший варнин отвлек внимание всадника на долю секунды, чего хватило Валко, чтобы нанести роковую рану.
  Целитель из Зала Прислужников, Мастер Первого Ранга, поспешил к Валко со своими помощниками. Несмотря на кровавые раны и наступающую слабость, молодой воин отстранил лекаря, потому что не мог показать слабость перед отцом и Всадниками Садхарина.
  Сняв тяжелый шлем, Валко наполнил легкие воздухом и громко провозгласил:
  - Я - Валко, сын Аруке из Дома Камарин!
  Каждое движение давалось ему через боль. Истекающая кровью правая рука с трудом подняла меч для традиционного салюта, но он выполнил этот долг до конца.
  В ответ его отец, лорд Камарин, поднялся с места. Удар перчатки по доспехам прозвучал как боевой барабан:
  - Это мой сын!
  Зал ответил сдержанным, но мощным 'Ха!' - высшей похвалой для воина. Затем всадники склонили головы, отдавая дань уважения. Лишь избранные останутся на пир, остальные поспешат в свои крепости, поскольку дороги в этих землях не прощают беспечности.
  Когда сознание начало затуманиваться, Валко собрал последние силы и прокричал:
  - Лорд Кеско! Этот воин не мог быть вашим сыном!
  Лорд Кеско склонил голову, принимая этот своеобразный комплимент от победителя. Он первым покинет замок Камарин, хотя смерть сына в честном поединке не приносила бесчестья, праздновать тут было нечего.
  Мастер-Прислужник тихо прошептал:
  - Вы храбро сражались, молодой лорд, но если мы не снимем ваши доспехи, вскоре вы окажетесь рядом с убитым на разделочном столе.
  Не дожидаясь разрешения, он дал знак помощникам, и те ловко расстегнули кожаные ремни, освобождая Валко от тяжелой брони.
  Валко заметил, как Прислужники незаметно поддерживали его, позволяя сохранять видимость стойкости, пока отец медленно пробирался сквозь толпу поздравляющих всадников.
  Молодой воин был высок даже по меркам своей расы - на полголовы выше отца, который сам возвышался на четыре дюйма над шестью футами. Его мускулистое тело с длинными руками давало смертоносное преимущество в бою, чем он и воспользовался против более низкорослого противника. Черты лица Валко считались привлекательными для его народа: прямой, не слишком широкий нос и полные, но не женственные губы.
  Аруке остановился перед ним и произнес:
  - Шестнадцать раз до тебя приходили претенденты на имя нашего дома. Ты лишь третий, кто выжил в испытании с клинками. Первым был Ястмон, павший в битве при Трикамаге; вторым - Дуста, погибший при обороне этой самой цитадели одиннадцать лет назад. С сегодняшнего дня я именую тебя их братом.
  Валко прямо встретил взгляд отца - человека, которого впервые увидел лишь неделю назад.
  - Я чту их память, - ответил он.
  - Тебе приготовят покои рядом с моими, - продолжал Аруке. - С завтрашнего дня начнется твое обучение как наследника. А теперь отдыхай... сын мой.
  - Благодарю, отец.
  Валко всматривался в черты лица лорда, но не находил ничего общего со своими. Его собственное лицо, благородное по меркам их народа, было удлиненным и гладким, тогда как лицо отца - округлым, изрезанным морщинами, с пятнистой кожей у левой брови. Неужели мать солгала ему?
  Словно угадав мысли, Аруке спросил:
  - Как звали твою мать?
  - Наруин, - ответил Валко. - Цистинская Эффектор с владений лорда Бекара.
  Аруке ненадолго задумался, затем кивнул:
  - Помню её. Провёл с ней неделю, когда гостил в цитадели Бекара. - Его взгляд скользнул по Валко, который теперь стоял лишь в набедренной повязке, пока Прислужники обрабатывали его раны. - У неё было стройное, приятное тело. Твой рост, должно быть, от её рода. Она ещё жива?
  - Нет. Погибла во время Очищения четыре года назад.
  Аруке одобрительно кивнул. Оба знали: тот, кто оказался на улице при первых признаках Очищения, был слабаком и дураком, и его потеря не стоила сожалений.
  - Досадно, - тем не менее произнёс лорд. - Она была... не лишена прелести, а этому дому не помешала бы женская рука. - Его губы искривились в подобии улыбки. - Но теперь, когда ты признан, самые амбициозные отцы вот-вот начнут подбрасывать тебе своих дочерей. Посмотрим, что преподнесёт нам судьба.
  Развернувшись, он бросил через плечо:
  - Иди отдыхай. Сегодня вечером жду тебя за своим столом.
  Валко едва заметно поклонился вслед удаляющемуся отцу. Когда дверь закрылась, он резко схватил Мастера-Прислужника за рукав:
  - Быстрее. В покои. Я не собираюсь падать в обморок при слугах.
  - Как прикажете, молодой лорд.
  Прислужники почтительно поддержали нового наследника Камарин, помогая ему добраться до комнаты, где наконец можно было позволить себе роскошь - потерять сознание.
  ***
  Валко проснулся от легкого покачивания покрывала, слуга не осмелился прикоснуться к молодому наследнику Камарин.
  - Что? - резко спросил он.
  Слуга склонился в почтительном поклоне:
  - Господин, ваш отец требует вашего присутствия. - Он указал на стул, где были разложены одеяния. - Вам велено облачиться в эти одежды, подобающие новому статусу.
  Валко поднялся с ложа, едва сдерживая гримасу боли. Его взгляд мгновенно оценил слугу - юноша, немногим старше семнадцатилетнего Валко, сохранял бесстрастное выражение, выдавая опыт службы в знатном доме.
  - Твое имя?
  - Нолун, господин.
  - Ты будешь моим личным слугой.
  Нолун чуть не приник к полу в новом поклоне:
  - Молодой господин оказывает неслыханную честь, но управитель назначит вам слугу...
  - Он уже назначил, - перебил Валко. - Ты.
  - Безмерная милость, - прошептал Нолун, в очередном поклоне скрывая охвативший его трепет.
  - Веди меня в зал отца.
  Слуга низко поклонился, распахнул дверь и, пропустив Валко вперед, поспешил указать путь в центральный зал цитадели. Всего несколько дней назад, как претендент на признание имени дома отца, Валко был помещен в 'убогие' - покои для бесправных и тех, чье оскорбление не имело последствий: полезных торговцев, Прислужников, увеселителей и дальних родственников. Те каморки с соломенными тюфяками и одинокими светильниками казались теперь чужим сном.
  Валко уже тосковал по своей новой постели - самой мягкой, на какой ему доводилось отдыхать. Годы Сокрытия в горах не баловали комфортом; даже солома в 'убогих' показалась ему роскошью после каменных уступов пещер.
  Повернув за угол, Валко внезапно остановился:
  - Нолун, подожди.
  Слуга обернулся и замер, увидев, как молодой господин прильнул к огромному окну, выходящему на Геланское море. За доками Камарина водная гладь переливалась ночными огнями, играя красками, которых юноша прежде не видывал. Мать увела его в горы для Сокрытия, и лишь по пути в город он впервые увидел океан при дневном свете. Даже с вершин Снежных Стражей море казалось огромным, но ничто не подготовило его к этой ночной феерии.
  - Что это за цветные вспышки? - спросил Валко, указывая на мерцающие точки вдали.
  Нолун почтительно склонил голову:
  - Это рыба шагра, молодой господин. Она выпрыгивает из глубин... без видимой причины. Возможно, просто ради радости движения. Её прыжок нарушает узор океана.
  - Впечатляюще, - пробормотал Валко, едва не сорвавшись на слово 'красиво', неподобающее воину.
  Он заметил изучающий взгляд Нолуна. Приземистый, с бочкообразной грудью и мощными ладонями, слуга был на голову ниже, но казался крепче сложенным.
  - Ты умеешь сражаться?
  - Когда требуется, молодой господин.
  - Хорошо умеешь?
  На мгновение в глазах слуги вспыхнул незнакомый огонь, но он тут же потупил взгляд:
  - Я всё ещё жив.
  - Хороший ответ, - усмехнулся Валко. - Теперь веди меня в зал отца.
  У входа в великий зал двое стражей в доспехах отдали честь новому наследнику Камарина. Стиснув зубы от боли в раненом плече и бедре, Валко твердым шагом пересек зал и остановился перед отцом.
  Аруке восседал во главе длинного стола, установленного перед исполинским камином.
  - Я явился по твоему зову, отец.
  Лорд жестом указал на свободный стул:
  - Отныне это твое место, сын мой.
  Обходя стол, Валко изучал присутствующих. Большинство по одеяниям и знакам различия были чиновниками. Слева от отца сидела прекрасная женщина - нынешняя фаворитка. Вчерашние слухи намекали, что предыдущая исчезла, вероятно, отправилась в Сокрытие.
  Двоих мужчин Валко узнал, хотя имен их не знал - это были Всадники Садхарина, Рыцари Ордена Смерти, как и его отец. Либо верные союзники, связанные взаимовыгодными клятвами, либо они не дожили бы до заката.
  - Приветствуй наших гостей, - провозгласил Аруке. - Лорда Валина и лорда Санда.
  - Приветствую гостей моего отца, - произнёс Валко, обходя их, чтобы занять своё место.
  То, что ни один из мужчин не обернулся, стало молчаливым признаком доверия. Слуга отодвинул массивный дубовый стул справа от лорда Аруке, и наследник опустился в него.
  Лорд Камарина ударил кулаком по столу:
  - Санд и Валин - мои ближайшие союзники. Две из трёх опор, на которых стоит мощь Садхарина!
  Валко ответил церемонным кивком.
  По взмаху руки Аруке слуги засуетились, уставляя стол яствами. Два дюжих оруженосца внесли на вертеле целого капека - тушу с головой и копытами, с которой капал растопленный жир.
  - Нынешний вечер благословенен, - провозгласил лорд, когда дымящееся мясо водрузили перед ним. - Слабак сгнил в земле. Сильный - жив.
  Гости забормотали одобрительные реплики. Лишь Валко молчал, превозмогая боль: раны горели огнём, в висках стучало. Он понимал, что ближайшие дни станут проверкой. Одна ошибка - и вместо Церемонии Наследника его ждёт полёт с крепостных стен.
  По мере того как трапеза продолжалась, Валко почувствовал, как к нему возвращаются силы. Он лишь изредка отпивал благородного трибианского вина, желая сохранить ясность ума и не уснуть за столом. Судя по течению беседы, предстояла долгая ночь рассказов и преданий.
  Он мало что знал о воинском братстве. Как и большинство юношей, первые семнадцать лет своей жизни он провёл в Сокрытии. Его мать подготовилась основательно - без сомнения, она задумала родить сына от могущественного лорда. Её честолюбие проявилось и в его образовании: Валко умел читать, считать и понимал вещи, которые большинство воинов оставляли Эффекторам, Прислужникам, Посредникам, Торговцам, Устроителям и прочим низшим кастам. Она заставила его изучать всё - историю, языки, даже искусства. Но главное, что она вбила ему в голову: за силой меча кроется сила разума, и для успеха недостаточно просто следовать зову крови. Его природа требовала беспощадности к слабым, но мать учила, что даже слабые могут быть полезны, и что, культивируя слабость вместо уничтожения, можно извлечь выгоду. Не раз она повторяла: ТеКарана правит Двенадцатью Мирами по одной причине - его предки были умнее всех остальных.
  Мать часто рассказывала ему о великих пирах в зале лорда Бекара, где она была избрана его отцом для утех. Она соблюла все предписания закона: заявила о своей способности к деторождению и наиболее благоприятному для оплодотворения циклу, позаботилась, чтобы трое свидетелей запомнили её имя, и лишь тогда разделила ложе с вельможей.
  Неожиданно пир закончился, и Валко осознал, что погрузился в воспоминания. Быстрый взгляд на отца успокоил его, что никто не заметил его рассеянности. Подобная невнимательность могла стоить дорого: можно было пропустить важные слова или прослыть несобранным.
  Аруке поднялся с места:
  - Сегодняшний вечер мне приятен.
  Для военного вождя это было предельно близко к благодарности, не граничащей со слабостью. Лорды Санд и Валин встали и почти синхронно ответили:
  - Честь для нас разделить с вами трапезу.
  Зал быстро опустел, оставив отца с сыном наедине, если не считать нескольких слуг. Заметив Нолуна у плеча Валко, лорд Камарина спросил:
  - Ты заявляешь на него права?
  - Он мой личный слуга, - твёрдо ответил Валко.
  Это был лишь намёк на вызов - повод для конфликта, и Валко понимал: несмотря на возраст, отец сохранил силу и многолетний опыт. Но он правильно рассчитал: лорд просто соблюдал формальности. Убивать выжившего сына из-за такой мелочи было бы бессмысленно.
  - Признаю твоё право, - сказал Аруке. - Идём со мной, и пусть твоя собственность следует за нами. Нам нужно поговорить как отцу с сыном.
  Не удостоившись проверить, повинуются ли ему, лорд развернулся к резной дубовой двери в левой стене. Её отполированная поверхность в тусклом свете пульсировала магической энергией - явное предупреждение: дверь зачарована, и лишь избранные могут открыть её без вреда.
  Аруке приложил ладонь, и створки бесшумно расступились.
  - Жди снаружи, - бросил он Нолуну, вынимая факел из подсвечника.
  За дверью оказался короткий коридор, завершавшийся очередной зачарованной дверью.
  - Глупо скрывать защитные чары, - проворчал Аруке, открывая вторую дверь. - Я не ставлю ловушек, а чародеи берут бешеные деньги за такие излишества.
  При упоминании чародеев Валко почувствовал знакомое сжимание в животе. Он знал, что по-детски поддаваться страхам - слабость, но истории о злых чародеях и таинственных песчаных магах были излюбленными ночными страшилками, а мать привила ему стойкое недоверие к тем, кто мог сотворить нечто из воздуха, бормоча заклинания и выводя в воздухе загадочные узоры.
  Комната оказалась простой, но... прекрасной, если это слово можно было употребить без опаски. Красота всегда внушала подозрения, как учила мать Валко. Она ослепляла глупцов, мешая разглядеть истинную ценность вещей, ведь часто прекрасная оболочка скрывала пустоту.
  Аруке обставил помещение скупо: два кресла и сундук. Даже каменный пол оставался голым - ни шкур, ни ковров, ни стеганых покрывал. Но в этом была своя красота: каждый камень тщательно отполирован, и странная порода отражала факельный свет, словно поверхность усыпали толчёными самоцветами. По стенам пробегали переливы цветов на грани видимого спектра, намекая на чуждые энергии.
  Словно угадав мысли юноши, Аруке, устанавливая факел в подсвечник, произнёс:
  - У этой комнаты лишь одно назначение. Здесь я храню самое ценное.
  Он указал Валко на кресло у единственного окна.
  - Я прихожу сюда размышлять. Игра света на стенах... освежает ум. Иногда я беседую здесь с теми, с кем можно говорить откровенно.
  - Кажется, я понимаю, отец.
  - Именно об отцовстве я и хочу поговорить.
  Аруке откинулся на спинку кресла, и на мгновение в его позе появилось что-то похожее на расслабленность.
  Валко насторожился: возможно, это ловушка, провокация для ранней атаки. Ведь нередки случаи, когда новоиспечённые наследники пытались захватить власть. В каком-то смысле это казалось Валко логичным: этот человек, пусть и отец, до недавних пор был абсолютно чужим, смутным образом, который он не мог представить даже после бесчисленных расспросов матери.
  Он ждал.
  - Наш обычай велит ставить силу превыше всего, - наклонился вперёд Аруке. - Мы - жестокий народ, почитающий насилие и власть.
  Валко сохранял молчание.
  Лорд изучающе смотрел на него, затем неожиданно признался:
  - Я прекрасно помню твою мать.
  Валко снова промолчал.
  - Ты уже познал женщину?
  Юноша оценивающе посмотрел на отца, пытаясь понять, какой ответ тот ждёт. Наконец произнёс:
  - Нет. Моё Сокрытие проходило в уединённом...
  - Мне не нужно знать где, - резко прервал Аруке. - Ни один отец не должен знать, где скрывали и воспитывали его выжившего сына. Иначе... может возникнуть искушение уничтожить это место во время следующего Очищения.
  В его голосе вдруг прозвучало нечто, отдалённо напоминающее смешок:
  - А если там растят сильных сыновей... это было бы расточительством.
  Валко неожиданно выпалил:
  - Так же расточительно, как убивать чужого сына, проигравшего с минимальным отрывом?
  Лицо Аруке осталось каменным, лишь едва заметно сузились глаза.
  - Подобные вопросы граничат с богохульством.
  - Я не смею оскорблять Темнейшего или Его Орден, отец. Просто задумался: а если сегодняшний побеждённый был искуснее воина, победившего в другом замке, в другом поединке? Разве не расточительно лишать Орден умелого бойца?
  - Таинственны Пути Его, - ритуально произнес Аруке. - Подобные долгие размышления - удел молодых. Но держи их при себе или делись лишь с теми, кто связан обетом молчания: жрецом, Прислужником или... - он неожиданно хрипло рассмеялся, - или Эффектором вроде твоей матери.
  Лорд задумчиво посмотрел в окно на мерцающую поверхность далекого моря, где переливались таинственные огни.
  - Мне рассказывали о землях, где солнце светит так ярко, что воин сгорит за часы без защитных чар. Там живут слепцы, не видящие великолепия, привычного нам. Они различают лишь блеклые цвета, не слышат Божественного Гласа в небесах или вибрации Мироздания под ногами.
  - Я видел слепца, служившего Прислужнику, - невпопад заметил Валко.
  Аруке ритуально сплюнул и совершил защитный жест.
  - Лишь в их проклятых обителях можно увидеть подобное уродство. Жаль, что тебе довелось столкнуться с этим в юные годы.
  - Прислужники, конечно, полезны. Одному Темнейшему известно, что без них я бы не сидел здесь после стольких битв. Но эта их... забота о слабых... - его лицо исказилось от отвращения.
  Валко промолчал. Вместо отвращения он ощущал жгучее любопытство. Как слепец мог быть полезен? Мать лишь уклончиво ответила: 'Наверное, они находят в этом пользу'. Эти мысли явно относились к тем 'долгим размышлениям', о которых предупреждал отец - лучше держать их при себе.
  Аруке откинулся в кресле:
  - Женщину... Тебе нужно найти женщину... - Он задумался. - Но не сегодня. Ты достойно держался, но я знаю твои раны, крови потеряно слишком много. Через пару дней, может быть.
  Его взгляд стал отсутствующим, но спустя мгновение он продолжил:
  - Твоя мать была той, кто... Она говорила о странных вещах. После соития лежала рядом и размышляла... обо всём на свете. Уникальный ум.
  Валко осторожно кивнул:
  - Даже другие Эффекторы в моём Сокрытии не походили на мать. Одна сказала, будто та видела то, чего там не было.
  Глаза Аруке расширились, и Валко понял, что едва не совершил роковую ошибку. Малейший намёк на безумие матери мог стоить ему жизни. Он быстро поправился:
  - Возможности. Она видела возможности.
  Аруке рассмеялся.
  - Она часто говорила о возможностях. - Его взгляд снова устремился в окно. - Порой её речи граничили с... скажем так, лучше бы их не слышали Иерофанты. Духовник велел бы ей покаяться, молить о прощении, чтобы внутренняя тьма взяла верх. Но в её настроениях и сущности было нечто... притягательное.
  Он опустил глаза на сцепленные руки:
  - Однажды она вслух поинтересовалась, каким бы вырос ребёнок, воспитанный у отцовского колена.
  Валко резко открыл рот от изумления, но тут же сомкнул губы.
  - Такие мысли запретны, - прошептал он.
  - Да, - грустно усмехнулся Аруке. - Но ты знаешь твою мать лучше меня. Из всех, кто заявлял о рождении моего наследника, именно её я вспоминаю... чаще всего. - Он поднялся. - Я часто размышлял, каким ты окажешься, унаследовал ли что-то от её натуры.
  Валко тоже поднялся.
  - Признаюсь, она заставляла меня мыслить... необычно, - осторожно произнёс он, - но я никогда не отступал от Его Учений. И... я игнорировал большую часть её наставлений.
  Аруке рассмеялся:
  - Как и я игнорировал свою мать во время Сокрытия.
  Он положил руку на плечо сына, сжал его с силой, способной оставить синяк:
  - Останься в живых, сын мой. За моими плечами пятьдесят четыре зимы. Новые сыновья будут появляться, но всё реже. - Его пальцы впились в кожу. - И я не был бы разочарован, если именно ты снимешь мою голову в конце, как я снял голову своего отца. До сих пор вижу гордость в его глазах, когда мой меч опускался на его шею в песчаном кругу.
  - Я не подведу тебя, - ответил Валко. - Но надеюсь, этот день наступит не скоро.
  - И я. Но сначала - остаться в живых.
  - Остаться в живых, - повторил Валко почти ритуальным тоном. - Как угодно Ему.
  - Как угодно Ему, - эхом отозвался Аруке. - То, что сказано здесь, не повторяется. Понял?
  - Понял, отец.
  - А теперь иди, пусть твоя собственность проводит тебя в покои, и спи. С утра начнётся твоё обучение как будущего лорда Камарина.
  - Спокойной ночи, отец.
  - Спокойной ночи, Валко.
  Когда сын вышел, Аруке вернулся в кресло. Его взгляд устремился к морю и звёздам, завораживающим тем, что он о них знал, и тем, что оставалось загадкой. Он наблюдал, как звёздный свет пробивается сквозь плотный воздух Косриди, и думал о третьем путешествии в Столицу - представить сына Каране, заставить его присягнуть на верность Ордену и ТеКаране, восседающему на древнем троне за мирами отсюда. Он вспомнил три дня церемоний под монотонные заклинания Иерофантов, когда Валко посвящал себя Темнейшему и Его Пути.
  Аруке поднялся, достал из сундука один очень старый свиток. Развернул его и начал медленно читать - чтение никогда не было его сильной стороной. Хотя каждое слово он знал наизусть.
  Дважды он перечитал пророчество и убрал свиток, в очередной раз задаваясь вопросом: не этот ли сын - тот самый, о ком говорится в древних строках?
  
   Глава 8. Новые пути
  
  Паг ждал.
  После паузы торговец произнёс:
  - Нет, господин, но вы близки к истине. - Он пригласил Пага к небольшому столу с двумя креслами, подходящими как для людей, так и для его расы. Устроившись поудобнее, Вордам продолжил: - Ваше заблуждение понятно. Мы, ипилиаки, состоим в родстве с дасати.
  Паг не был уверен, что правильно читает выражения на лице иномирного торговца, но ему показалось, что тот удивлён.
  - Признаюсь, я не ожидал встретить в 'Честном Джоне' кого-то, кто вообще слышал о дасати, не говоря уже о возможности опознать их с первого взгляда.
  - Мне дали... красочное описание, - уклончиво ответил Паг, предпочитая не раскрывать свою способность ощущать энергетические различия. - По причинам, которые я пока не готов обсуждать, мне нужна информация. Только факты.
  - Информация - всегда среди самых ценных товаров. - Торговец сложил перед собой длинные пальцы, склонившись вперёд - жест, удивительно человеческий. - Что касается причин вашего запроса... это ваше дело. Но должен предупредить: я связан клятвами о неразглашении сделок, совершённых в Зале Миров. - Он подчеркнуто кивнул. - Без этого никакого бизнеса.
  - Чем именно вы занимаетесь?
  - Я добываю труднодоступные предметы... и не только, - ответил торговец, его пальцы сложились в сложный жест. - Редкие артефакты. Уникальные устройства. Пропавших людей. Информацию. - Его глаза сузились, отражая внутренний расчёт. - Если вам нужно что-то дёшево, то я не ваш выбор. Если отчаянно необходимо, то последняя надежда.
  Паг вдруг осознал, что начал различать оттенки в мимике ипилиака. Сейчас торговец явно испытывал жгучее любопытство.
  - Мне нужен проводник.
  - Проводников много, даже хороших. Раз вы пришли ко мне - значит, требуется особый. Куда?
  - Косриди, - произнёс Паг.
  Лицо Вордама исказилось в гримасе, которую даже чужеродная анатомия не могла скрыть. Это было чистейшее потрясение. Глаза стали круглыми, как блюдца, рот приоткрылся.
  - Вы же не серьёзно.
  - Очень даже.
  Долгие секунды торговец изучал мага, затем осторожно спросил:
  - Можно узнать ваше имя?
  - Паг из Мидкемии.
  Вордам медленно кивнул, его пальцы сложились в странный ритуальный жест.
  - Тогда, возможно... - Он тщательно подбирал слова. - Возможно, это осуществимо. Ваша репутация в Зале растёт, юный маг.
  Паг усмехнулся. Давно уже никто не называл его 'юным'.
  - Я знал вашего наставника - Макроса.
  Глаза мага сузились. Казалось, куда бы он ни отправился, следы влияния тестя находили его повсюду.
  - Правда?
  - О да. Мы имели дело несколько веков назад. - Вордам откинулся, его левая рука непринуждённо свесилась с подлокотника. - Когда вы впервые появились в Зале с ним и двумя спутниками, это не осталось незамеченным. Томас из Эльвандара вызвал переполох. На первый взгляд его приняли за вернувшегося валкеру, что могло спровоцировать панику среди многих рас. Девушка, хоть и необычная, осталась неизвестной.
  Паг напряг память, но во время того путешествия из Вечного Города они не встречали ни души.
  - Похоже, у вас исключительные источники информации. Вы хорошо знали Макроса?
  Торговец издал странный звук, напоминающий смешок.
  - Кто его знал по-настоящему? Но подобных ему не встречал.
  Маг почувствовал, что собеседник что-то утаивает, но не стал настаивать.
  - Насчёт проводника...
  На мгновение в лавке воцарилась тишина. Затем Вордам медленно поднял голову, и его глаза, странные, с вертикальными зрачками, сузились.
  - Это... сложно.
  - Что именно?
  - Для существа с этого плана реальности попасть в мир дасати.
  - Но вы же здесь, - парировал Паг, - и утверждаете, что родственны им.
  Торговец кивнул, затем бросил тревожный взгляд на дверь, словно ожидая непрошеных гостей. Его длинные пальцы начали выстукивать на столе странный ритм.
  - Поймите... - он говорил так, будто взвешивал каждое слово, - величайшие умы бесчисленных миров бились над природой реальности. Как объяснить столько миров, столько разумных рас, столько богов... и главное - столько загадок?
  Его взгляд внезапно стал пронзительным:
  - Вам не нужно объяснять, что такое любопытство. Уверен, вы часто размышляли об этих непостижимых вещах.
  - Размышлял.
  - Представьте всё сущее... - Вордам широко раскинул руки, - как луковицу. Каждый слой, который вы снимаете, открывает следующий. Или, если начинать из центра: каждый новый слой над предыдущим. Только это не шар... - Он сделал паузу, ища подходящее слово.
  - Это всё.
  - Я знаю вас как человека проницательного, Паг из Мидкемии, - сказал Вордам, складывая пальцы в странный геометрический жест. - Простите, если прозвучу как занудный наставник, но есть вещи, которые необходимо понять прежде, чем даже задумываться о путешествии в мир дасати.
  Он поднял руку, и в воздухе возникло мерцающее изображение - слои реальности, расположенные друг над другом.
  - Над нашей вселенной и под ней существуют иные планы бытия, известные нам лишь по косвенным признакам. Большинство учёных и теологов сходятся в существовании семи высших и семи низших уровней.
  - Семь Кругов Адов и Семь Небес?
  - Так их называют многие расы, - кивнул ипилиак. Его глаза вспыхнули внутренним светом. - Наверняка имён ещё больше, но к тому времени, как кто-то достигает Седьмого Неба или такого же Круга Ада, уже не остаётся понятий, которые можно было бы соотнести с чем-то знакомым... ну, или хотя бы достаточно осмысленных, чтобы в них стоило вникать. Седьмое Небо - место столь блаженное, что смертный разум не способен даже постичь его концепцию. Шестое населяют существа, чья красота и мудрость разорвали бы сердце смертного от одного их вида.
  Внезапно изображение изменилось, показав зловещие очертания нижних миров.
  - Судя по слухам, - голос Вордама стал тише, - вам довелось столкнуться с демоном Пятого Круга.
  - С одним из них, - лицо Пага стало каменным. - Это чуть не стоило мне жизни.
  - Пятое Небо - его полная противоположность, - продолжал Вордам, его пальцы выписывали в воздухе сложные узоры, оставлявшие за собой мерцающий след. - Существа там поглощены делами, которые мы не в силах постичь, но они не желают нам зла. Однако один лишь их вид смертельно опасен, настолько интенсивна их природа.
  Он сделал паузу, и узоры в воздухе сложились в зловещую черную пустоту.
  - За пределами этих Сфер, или Планов, лежит Бездна.
  - Где обитают Ужасы, - дополнил Паг.
  - А-а, - глаза ипилиака вспыхнули синим огнём. - Ваша репутация не преувеличена.
  - Мне доводилось с ними сталкиваться.
  - И выжить, чтобы рассказать об этом. Моё уважение к вашим способностям растёт с каждой секундой. - Вордам резким жестом разорвал черноту в воздухе. - Ужасы - бич и для Небес, и для Кругов Ада. Бездна окружает всё и поглотила бы всё, если б могла.
  - Вы говорите так, будто Бездна обладает сознанием.
  - Разве нет? - риторически спросил торговец. - Непосредственно 'над' нами - Первое Небо, как Первый Круг Ада - 'под' нами. - Он пристально посмотрел Пагу в глаза. - Чтобы между нами не было недопонимания... Именно туда вы хотите отправиться. Это и есть мир дасати, о котором вы говорите. - Глаза Вордама сузились до тонких щелей. - Вы просите проводника в Ад.
  Паг медленно кивнул, его лицо отражало смесь любопытства и тревоги:
  - Кажется, я понимаю... По крайней мере, в теории.
  - Тогда позвольте проиллюстрировать ее на практике. - Торговец резко сжал кулак, и в воздухе возникло изображение человеческого силуэта в чужом мире. - Вы не сможете дышать их воздухом или пить их воду дольше нескольких мгновений. Их атмосфера будет разъедать вас как едкий газ, а вода - жечь как кислота. Хотя это лишь упрощение...
  Паг нахмурился:
  - Я... не совсем понимаю.
  - Представьте воду, стекающую с холма. - Вордам провёл рукой, создавая мерцающую проекцию мироздания. - Чем выше уровень реальности - от глубин Ада к вершинам Небес - тем ярче горят все энергии: свет, тепло, магия. Всё течёт сверху вниз.
  Его пальцы сомкнулись вокруг силуэта - и тот вспыхнул, рассыпаясь искрами.
  - Воздух и вода Косриди вытянут из вас жизненные силы, как огонь выжигает сухую солому. Яркая вспышка - и останется лишь пепел.
  - Обитатели того мира столкнутся с противоположной проблемой в вашей реальности, - продолжил Вордам, его пальцы выписывали в воздухе новые узоры, изображающие перевёрнутый поток энергий. - Они будут пьянеть от избытка сил, как от нектара, пока не погибнут от перенасыщения, словно обжоры, лопнувшие за пиршественным столом.
  Паг резко поднял бровь:
  - Но как вы, родственный дасати, существуете здесь, в Зале Миров?
  Прежде чем ответить, ипилиак сделал паузу, сложив руки в ритуальный жест:
  - Прежде чем объяснять... советую собрать тех, кто отправится с вами.
  - Спутников?
  - Рисковать можно, но только безумец пойдёт туда в одиночку. - В его вертикальных зрачках вспыхнул холодный расчёт. - Маленькая группа. Но сильная.
  Поднявшись, Вордам заключил:
  - Остальное объясню по вашему возвращению. За неделю (по вашему летоисчислению) я найду проводника... и учителя.
  - Учителя?
  Уголки рта торговца дёрнулись в подобии улыбки, больше напоминавшем оскал:
  - Ровно через семь дней здесь начнётся ваше обучение.
  ***
  - Какое обучение, отец? - спросил Валко.
  Аруке откинулся в кресле. Они снова находились в той самой комнате с переливающимися стенами, где говорили после первого ужина.
  - В Империи есть особое место для подготовки наших сыновей.
  - Обучение? - Валко предпочёл остаться у окна, а не садиться напротив отца. - Я думал, ты сам будешь меня учить. Ты - великий воин, двадцать семь зим правящий домом.
  - Чтобы править, мало уметь сносить головы, сын мой.
  - Я не понимаю.
  На столе стояли два кубка с вином. Кубок Валко оставался нетронутым. Аруке отхлебнул из своего.
  - Я помню своё возвращение из Сокрытия. Моя мать не была столь мудрой, как твоя. Я умел сражаться, без этого в Сокрытии не выжить. Но способность убить и взять желаемое - лишь начало.
  Он изучающе посмотрел на сына. За эти несколько дней Аруке неожиданно начал находить удовольствие в его обществе. Два дня назад они охотились вместе, и юноша, хоть и неискушённый, стоял насмерть перед разъярённой тугэшской свиньёй, защищавшей выводок. Один точный удар, - и голова кабана покатилась по земле.
  И тогда Аруке посетила странная мысль: если бы зверь убил Валко, он ощутил бы... потерю. Откуда взялось это чуждое чувство? Неужели возраст наконец пробудил в нём слабость - сентиментальность?
  - Это место называется школой, - сказал Аруке, его пальцы барабанили по рукояти кинжала. - Недалеко отсюда, так что сможешь иногда наведываться сюда. Там Устроители и Эффекторы научат тебя тому, что понадобится, когда придёт время снять мою голову и занять моё место.
  Валко резко поднял подбородок:
  - Этого дня не будет ещё много зим, отец. И я надеюсь, когда он настанет, ты встретишь его с гордостью.
  - Если ты избавишь меня от слабости и докажешь силу нашей крови, чего ещё может желать мужчина, - голос Аруке неожиданно дрогнул.
  - Чему именно меня будут учить?
  - Во-первых, учиться. - Лорд Камарина хмыкнул. - Трудно представить, но придётся часами сидеть, слушая Эффекторов и наблюдая за Устроителями, пока мозг не онемеет. - Он отхлебнул вина. - Во-вторых, оттачивать боевые навыки.
  Его взгляд стал отсутствующим:
  - Я помню, как учился сначала с деревянными палками, сражаясь с другими мальчишками в Сокрытии. Потом были ночные вылазки в деревни за всем тем, что нам было нужно... И в конечном итоге я выменял у Устроителей достаточно золота, чтобы получить свои первые доспехи у Торговцев.
  Он резко встряхнул головой, словно отгоняя воспоминания:
  - Кажется, это было в другой жизни.
  - Но никакие драки со старшими мальчишками, даже твоя победа над сыном Кеско, не делают тебя искусным воином. В тебе есть природный дар, но его нужно отточить, прежде чем ты будешь достоин стать всадником Садхарин.
  Аруке откинулся назад, отхлебнул вина и добавил:
  - И, как бы неприятно это ни звучало, правитель должен уметь обращаться с Ничтожными.
  - Обращаться? Я не понимаю. Мы берем то, что нужно, или убиваем их.
  - Не всё так просто. Эффекторы научат тебя, насколько сложен этот мир. Но не волнуйся: ты достаточно умен, чтобы понять. А Устроители покажут, как применять эти знания.
  - Когда я отправлюсь в эту школу, отец?
  - Завтра. С полным эскортом, как подобает наследнику Камарина. А теперь иди, оставь меня наедине с моими мыслями.
  Валко поднялся, оставив нетронутый кубок у кресла. Когда дверь закрылась, Аруке задумался: догадался ли мальчик, что вино было отравлено, или просто не испытывал жажды? Он, конечно, не позволил бы сыну умереть так рано, но несколько часов мучительных спазмов стали бы хорошим уроком. Впрочем, Прислужник стоял наготове с противоядием.
  ***
  Когда дверь закрылась, Валко едва заметно улыбнулся. Он знал: сейчас отец наверняка ломает голову, догадался ли он о яде. Улыбка стала шире. Завтра начнётся настоящее обучение, о котором говорила мать. Он ждал дня, когда сможет послать за ней и рассказать, что её уроки не прошли даром. Всё, что она говорила об отце, оказалось правдой. И уж наверняка правдой окажется и её рассказ о школе. Может, тогда она наконец объяснит, зачем заставила его солгать о своей смерти.
  Он отложил эти мысли, вспомнив её прощальные слова: 'Всегда позволяй им недооценивать тебя. Пусть считают себя умнее. Это станет их погибелью'.
  ***
  - Обучение? - фыркнул Джомми. - На кой чёрт?
  - Потому что, - ответил Калеб, только что прибывший с Острова Колдуна.
  Когвин Ястринс добавил, развалившись в кресле:
  - Паг сказал 'надо'. Значит, надо.
  Тад и Зейн переглянулись. Они знали, что Джомми сейчас не в духе и жаждет спора, а когда он в таком настроении, его не переубедить - как вкопанного осла не сдвинешь. Ребята уже давно наслаждались городской жизнью, и все они были в восторге от развлечений и забав, которые предлагала Опардум - столица герцогства Оласко, теперь входившего в состав королевства Ролдем.
  Они сидели в пустом главном зале 'Дома у Реки' - ресторана, который Когвин открыл после возвращения в Опардум. Заведение имело такой успех (люди часами ждали свободных мест), что ему пришлось расширяться. Он как раз купил соседнее здание, чтобы увеличить вместимость зала еще наполовину. Люсьен, бывший личным поваром Когвина в Ролдеме, а затем последовавший за ним в Опардум, теперь величал себя шеф-поваром - словом из бас-тайрского языка, означавшим 'мастер кулинарии'. Он и его жена Мэйгари славились на весь Оласко. Мальчишки работали мойщиками на кухне, иногда помогая официантам. Но главным плюсом была еда: здесь готовили всевозможные диковинные блюда, а в конце дня Мэйгари часто оставляла для них особые десерты и прочие лакомства, которых парни их положения обычно и в глаза не видели. Так проявлялось ее к ним привязанность.
  Мальчишки привыкли считать Когвина чем-то вроде дядьки - того, кто позволяет пошалить, когда родной отец этого не одобряет. Но теперь этот самый отец, Калеб, вернулся прошлой ночью после нескольких недель, проведенных наедине с матерью Тада и Зейна, а затем еще одной недели, ушедшей на выполнение какого-то поручения для своего отца.
  А мальчик, ставший им почти как брат, сидел тихо, изо всех сил стараясь не оправдывать своего имени. Смешинка-В-Глазах Ястринс - семилетний сорванец, шустрее которого они не встречали, - безнадежно проваливал попытку скрыть восторг. Названный в честь деда, он был старшим из двух детей Ястринса; младшей же оказалась очаровательная малышка по имени Закат-На-Вершинах.
  Джомми бросил на мальчишку мрачный взгляд, и этого оказалось достаточно: Смешинка больше не мог сдерживать веселье.
  - Чего ржешь, Смешинка? - спросил Джомми.
  - Ты идешь в школу! - завизжал Смешинка, тряся рыжевато-белокурыми волосами, доставшимися от матери, и по-отцовски широко ухмыляясь. В его голубых глазах сверкал злорадный огонек.
  Наконец Тад осторожно произнес:
  - Не подумайте, что я тупой, но... что вообще такое школа?
  - Незнание не делает тебя тупым, - ответил Калеб. - Глупо только не спросить. Школа - это место, где ученики учатся у учителя. Как занятия с наставником, только для многих детей сразу.
  - А-а, - протянул Зейн с видом понимания. Было очевидно, что он ничего не понял.
  - В Ролдеме есть школы, - пояснил Когвин. - Много, большинство - при гильдиях. В Королевстве, Кеше или здесь, в Опардуме, все устроено иначе. - Он бросил взгляд на Джомми. - И уж точно не так, как на твоем Новиндусе.
  - У нас тоже есть школы там, откуда я родом, - заявил Джомми с вызовом в голосе, хотя по нему было ясно, что до этого дня он о школах и не слышал. - Просто ни разу не видел ни одной, вот и всё.
  С тех пор как они поселились в 'Доме у Реки', их жизнь делилась поровну между тяжёлой работой (насчет которой никто не роптал) и бесшабашным весельем. За время, проведённое вместе, мальчишки сроднились как братья, и эта дружба неизменно толкала их на какие-нибудь проделки, когда они не выполняли поручений Конклава. А если и выполняли, то под присмотром отчима или одного из людей, назначенных Пагом. Но стоило им остаться без надзора, как это тут же становилось заметно. Уже не раз Когвину приходилось выручать их, уговаривая то одного, то другого городского чиновника.
  - Вам это пойдёт на пользу, - сказал Калеб. - Когвин говорит, что деревенские парни вроде вас умудряются находить в городе куда больше неприятностей, чем мне хотелось бы. Так что с завтрашнего дня вы перестанете здесь работать и станете студентами Университета Ролдема. Для виду вы отплывёте на корабле, чтобы ваши приятели из подворотен ничего не заподозрили. А сегодня ночью Магнус перенесёт вас в Ролдем, и к рассвету вы будто бы прибудете туда морем.
  - Ролдем! - воскликнул Тад, сразу оживившись. Это был, как не раз говорил им Когвин, самый цивилизованный город в мире, и поскольку последний месяц именно он занимался их образованием, его мнение для мальчишек значило немало.
  - Ты говорил, что мы пойдём в школу, - напомнил Джомми, уже даже не пытаясь скрыть недоумение.
  Когвин рассмеялся.
  - Так это и есть школа. Школа, где пытаются изучать всё на свете, отсюда и название. Вы будете учиться бок о бок с сыновьями ролдемской знати и отпрысками знатных семейств из других стран у Королевского моря.
  - Сыновьями? - переспросил Тад. - А дочерей там нет?
  Когвин сочувственно покачал головой.
  - Взгляды моего отца на женское образование... своеобразны, пожалуй, уникальны, - сказал Калеб. - Нет, вы будете жить с мальчишками, большинство из которых младше вас на несколько лет, хотя некоторые - ваши ровесники.
  - Жить?
  - Да, вы поселитесь в университете вместе с другими студентами под присмотром монахов.
  - Монахов? - голос Зейна выдал то же, что и выражения лиц остальных. - Каких ещё монахов?
  Ястринс притворно кашлянул, скрывая улыбку.
  - Ну как же, братьев Ла-Тимсы.
  - Ла-Тимсы! - вскричал Тад. - Да они же...
  - Строгие? - подсказал Калеб.
  - О да, это точно, - подтвердил Когвин.
  - Очень строгие, - добавил Калеб, переглянувшись с другом.
  - Некоторые могли бы сказать, что даже чересчур, - заметил Когвин. - Хотя я никогда не слышал, чтобы студент умер от чрезмерной дисциплины.
  - Они ничего не пьют, кроме воды, - заныл Зейн. - Едят... грубый хлеб, твёрдый сыр и... варёную говядину. - Он тоскливо взглянул на дверь кухни.
  - А кто такая эта Ла-Тимса? - спросил Джомми. - Я совсем запутался во всех этих ваших северных именах.
  - Я не силён в именах, которые используют на Новиндусе... - Когвин развёл руками, бросая вопросительный взгляд на Калеба.
  - Дурга, - подсказал тот.
  - Дурга? - взорвался Джомми. - Да они же девственники! Они сами себя хлещут тростниковыми палками в покаянии! Дают обеты молчания на годы! Они же девственники!
  Когвин разразился смехом, а за ним и его маленький сын, который залился безудержным хохотом.
  - Собирайте вещи, - сказал Калеб, тоже смеясь. - Через час идёте прощаться. - Затем его голос стал серьёзным: - Слушайте внимательно. Придёт день, когда вы окажетесь на нашем месте в самом сердце Конклава. Вы станете не солдатами, а стратегами. Поэтому вы туда и едете.
  После его ухода мальчишки переглянулись с одинаковым выражением обречённости.
  - Ну... это же Ролдем, - наконец произнёс Тад.
  - Они же не могут держать нас взаперти всё время? - спросил Зейн.
  Угрюмое выражение Джомми внезапно сменилось хитрой ухмылкой:
  - Ну, могут попытаться, чёрт возьми! - Он хлопнул Тада по плечу. - Пошли собираться. А потом... мне нужно попрощаться с одной девчонкой.
  - С Шерой? - спросил Зейн.
  - Нет.
  - С Рут? - предположил Тад.
  - Нет. - Джомми уже шёл к кухне, за которой находились их комнаты.
  - С Миландрой? - не унимался Зейн.
  - Нет, - донёсся голос Джомми из-за двери.
  Зейн схватил Тада за рукав:
  - Как он умудряется?
  - Не знаю, - ответил названый брат, - но в Ролдеме этому придет конец.
  Зейн вздохнул:
  - Я уже скучаю по Опардуму.
  Тад открыл дверь:
  - Ты имеешь в виду, по еде.
  
   Глава 9. Ролдем
  
  Мальчишки медленно сомкнули круг.
  Джомми, Тад и Зейн стояли наготове, пока с десяток студентов университета приближались к ним. Трое названых братьев пришли с пристани, там их якобы высадили с корабля, хотя на самом деле Магнус по просьбе Пага доставил их прямо на склад, принадлежащий Конклава. Они были соответствующим образом перепачканы и помяты, так что история о месяце в караване и неделе в море должна была сойти за правду. На каждом были простые рубахи и штаны, а через плечо перекинуты дорожные сумки.
  Они наблюдали, как студенты растянулись полукругом перед ними, оглядывая новичков с ног до головы, словно скот на ярмарке. Возраст студентов варьировался от двенадцати лет до примерно тех же лет, что и у троицы, хотя Джомми подозревал, что окажется самым старшим здесь, ведь ему скоро стукнет двадцать.
  Все студенты были одеты в установленную университетом форму: черные фетровые береты, лихо заломленные налево, бледно-желтые рубахи, поверх которых синие накидки с белой окантовкой, завязанные спереди и сзади; желтые штаны и черные сапоги. В левой руке каждый держал кожаную сумку. По смуглым лицам некоторых было видно, что они кешианцы, а по пестрым акцентам слышно, что многие приехали из других стран.
  Один из старших студентов, темноволосый, с насмешливой усмешкой на губах, подошел к Джомми и презрительно окинул его взглядом. Затем он повернулся к белокурому юнцу с высокомерным выражением лица и процедил:
  - Ну и кто у нас тут?
  - Деревенщина, очевидно, - буркнул тот в ответ.
  - По запаху навоза сразу видно.
  Джомми небрежно швырнул свою сумку на землю.
  - Слушай, приятель, - сказал он, растягивая слова. - Мы только что сошли с корабля после шторма, а до этого тряслись в повозке бог знает сколько времени. Так что, скажем так, настроение у нас не самое праздничное. Как насчет того, чтобы отложить эту вашу 'адскую инициацию новичков' на завтра? А?
  Темноволосый юноша усмехнулся:
  - Слышишь, Годфри? Этот деревенщина хочет перенести наше гостеприимство на завтра. Что скажешь?
  - Думаю, он слишком много на себя берет, Серван.
  - То есть желание быть дружелюбным - это теперь самонадеянность? - риторически поинтересовался Джомми.
  Серван прищурил темные глаза, изображая раздумье, затем резко бросил:
  - Нет. Не думаю. Давай начнем сейчас же.
  Он тыкнул пальцем в грудь Джомми:
  - Брось-ка свою поклажу, деревенщина. Я прямо сейчас начну твое обучение с самого главного - не дерзить тем, кто выше тебя!
  Джомми вздохнул. Медленно сняв сумку, он проворчал:
  - Ну что ж, значит, так.
  Он опустил сумку, и вдруг лицо его расплылось в ухмылке. Шагнув вперед, Джомми весело продолжил:
  - Вообще-то я парень неконфликтный, но за свою жизнь я понял одну вещь. Где бы ты ни был, неважно, какое у тебя звание или откуда ты родом, утро это или вечер, зима или лето...
  И тут он внезапно зарядил точный прямой удар правой рукой в челюсть Сервана. Тот закатил глаза и рухнул на землю.
  - ...везде встречаются идиоты!
  Джомми повернулся к блондину:
  - Ну что, тебе тоже надо?
  - Н-нет, - пробормотал тот, явно потрясенный.
  - Тогда будь добр, подскажи, куда новичкам идти.
  - К брату Кайнану. - Годфри ткнул пальцем в сторону главного входа. - Внутри, направо, вторая дверь.
  - Спасибо, дружище. - Джомми добродушно ухмыльнулся. - А когда твой приятель очухается, передай - без обид. Каждому, мол, положено хоть раз облажаться. Завтра начнем с чистого листа. Но если он опять вздумает задирать нос перед 'деревенщиной'... - Джомми многозначительно сжал кулаки, - вот тогда я и правда выйду из себя.
  Годфри лишь кивнул.
  Подхватив котомку, Джомми крикнул товарищам:
  - Пошли, ребята!
  Они направились через просторный двор к величественному зданию Королевского университета, оставив позади перешептывающуюся толпу сокурсников, столпившихся вокруг поверженного задиры. Вдруг к Джомми подскочил младший ученик, восторженно ухмыляясь:
  - Я провожу вас!
  - Вот это правильно! Как звать?
  - Гранди. А тебя?
  - Джомми. А это Тад и Зейн.
  Мальчишка выглядел не старше двенадцати-тринадцати лет, и его улыбка была поистине заразительной. Все лицо его было в веснушках, а голову венчал вихор темно-каштановых волос. Его выражение лица граничило с ликованием.
  - Ты всегда такой жизнерадостный? - спросил Тад.
  Гранди покачал головой.
  - Нет, только в те дни, когда кто-нибудь выбивает Сервану зубы.
  - Такое часто случается? - поинтересовался Зейн.
  - Нет, сегодня вообще впервые. Но я готов прибегать смотреть каждый раз, когда вы решите повторить.
  - Неужели он такая заноза в заднице? - спросил Джомми, пока они поднимались по широким ступеням к массивным двустворчатым дверям.
  - Хуже, чем заноза. Он задира и... просто подлец. Не понимаю почему, ведь у него есть всё, о чём только можно мечтать.
  - Удивительно, что его раньше никто не стукнул, - заметил Джомми.
  - Ну, возможно, это потому что его дядя - король, - пояснил Гранди.
  Джомми остановился так резко, что Зейн врезался в него, споткнулся и растянулся во весь рост. Тад уставился на Гранди, моргая, как сова, ослеплённая фонарём.
  - Его дядя - король? - воскликнул Зейн, поспешно поднимаясь с земли.
  - Ну, не совсем родной, - весело пояснил мальчишка. - Его отец - какой-то там двоюродный племянник покойного короля, отца нынешнего, - его ухмылка стала ещё шире, - но он называет короля 'дядей', и никто не спорит. Всё-таки он принц крови.
  Джомми застыл на месте, затем пробормотал:
  - Вот это я влип, да?
  - И что будешь делать? - спросил Тад.
  - По-моему, варианта два: либо подружиться с ним, либо избить так, чтобы он побоялся жаловаться.
  Гранди рассмеялся:
  - Сомневаюсь, что сработает хоть что-то. Кто ваш покровитель?
  - Покровитель? - переспросил Зейн. - Что ты имеешь в виду?
  - Кто вас устроил в университет? - оживлённо спросил мальчик, пока они проходили через вестибюль к просторному залу, расходившемуся вправо и влево. - Мой отец - бывший капитан королевского флота, а дед был адмиралом Южного флота при деде нынешнего короля. Оба учились здесь, так что меня приняли по наследственному праву. Закончу учёбу и сам пойду во флот. Ну, а кто ваш покровитель?
  Тад попытался вспомнить, что велел им говорить Калеб, если кто-то задаст этот вопрос, и неуверенно произнес:
  - Ну, мы из Долины Грез, так что у нас есть связи и в Королевстве Островов, и в Великом Кеше...
  Зейн резко перебил его:
  - Турган Бей, Хранитель Цитадели, канцлер Империи Великого Кеша.
  Мальчишки встречались с этим человеком лишь однажды, мельком, меньше года назад, когда был раскрыт заговор против трона. Вряд ли Хранитель Цитадели Империи Великого Кеша смог бы отличить их от уличных оборванцев. Но Паг поддерживал с ним тесные связи, и судя по всему, тот согласился стать их покровителем, не слишком вникая в причины.
  Гранди рассмеялся:
  - Ну, это достаточно высокопоставленная персона, чтобы Серван дважды подумал, прежде чем жаловаться отцу. А если и пожалуется, возможно, его отец тоже подумает дважды, прежде чем приказать перерезать вам глотки. Мы пришли.
  Теперь они стояли перед массивной деревянной дверью справа от зала, с маленьким окошком-глазком посередине.
  - Постучите три раза и ждите, - прошептал Гранди. - Увидимся позже. - И он стремительно исчез, оставив троицу новичков в недоумении.
  Джомми трижды постучал, и они замерли в ожидании.
  Через мгновение заслонка на глазке отодвинулась. Мельком они увидели свет и, кажется, чьи-то глаза, затем окошко захлопнулось. Дверь распахнулась, и на пороге предстал монах Ла-Тимсы. Высокий, широкоплечий, с мощной грудной клеткой, он был облачен в светло-коричневую рясу до пола. Капюшон был откинут, обнажая массивную, выбритую наголо в соответствии с уставом ордена голову.
  - Да? - спросил он.
  Джомми бросил взгляд на своих приятелей, и по их лицам стало ясно, что говорить предстоит ему.
  - Нам сказали прийти сюда... господин, - начал он.
  - 'Брат', а не 'господин', - поправил монах. - Входите.
  Когда все трое оказались внутри, он приказал:
  - Закройте дверь.
  Зейн повиновался. Монах уселся за массивный стол.
  - Я брат Кайнан, управляющий этого университета. Всех монахов вы будете называть 'брат', а священников - 'отец'. Это понятно?
  - Да... брат, - ответил Тад. Остальные тут же подхватили.
  - Кто вы?
  - Я - Джомми, а это Тад и Зейн, - он показал, кто есть кто. - Мы прибыли из...
  - Я знаю, откуда вы, - прервал его монах. Его лицо с массивными надбровными дугами и глубоко посаженными глазами словно навечно застыло в недовольной гримасе. Или, возможно, он и правда хмурился, подумал Зейн. - Когда из императорского двора Кеша пришло прошение зачислить трех 'перспективных юношей' посреди учебного года, я ожидал увидеть нечто иное.
  Он замолчал, изучая их взглядом.
  Джомми уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но брат Кайнан резко оборвал его:
  - Вы говорите только тогда, когда к вам обращаются. Это ясно?
  - Да, брат, - ответил Джомми. По его выражению лица было видно, что такое обращение ему не по нраву.
  - Вам предстоит трудиться усерднее других, чтобы нагнать программу. Наше образование - лучшее в мире, так что считайте за честь, что вас приняли. Здесь вы будете изучать множество дисциплин: историю, искусства, истинное учение, явленное Ла-Тимсой её избранникам, а также военную стратегию и тактику. Лучшие молодые дворяне Ролдема готовятся здесь к службе во флоте, морской пехоте или при королевском дворе, ибо каждый выпускник обязан отдать десять лет службе, прежде чем вернуться к семье. Многие остаются на службе Короны до конца дней.
  Тад и Зейн переглянулись в тревоге, никто не предупреждал их о службе Ролдему. Хотя устав Конклава не запрещал Пагу отправить их на годы ко двору или на войну, было бы куда спокойнее, если бы их предупредили заранее.
  Брат Кайнан, словно прочитав их мысли, добавил:
  - Те из вас, кто не является гражданами Ролдема, не удостаиваются чести служить, но обязаны внести значительную сумму золотом. - Он оценивающе оглядел Джомми. - Ваша внешность не соответствует положению, но это несущественно. Сейчас вы отправитесь к брату Тимоти, который избавит вас от этой одежды. Отныне вы будете носить университетскую форму каждый день вплоть до выпуска. Среди студентов нет рангов, поэтому титулы запрещены. Обращаться друг к другу вы будете только по именам, а к братьям и отцам - по званию и имени. Наши правила строги, и неповиновение не терпится. А теперь - снимите туники.
  Мальчики переглянулись, затем бросили свои сумки на пол и скинули туники.
  - Встаньте на колени перед столом, - приказал брат Кайнан. Они снова обменялись взглядами. - На колени! - рявкнул могучий монах, и ребята поспешно опустились.
  Брат Кайнан направился в угол комнаты и вернулся с длинной тростью из темного дерева.
  - Этот жезл, - провозгласил он, демонстрируя его, - орудие наказания. За любой проступок вы получите удары. Их количество зависит от тяжести нарушения.
  Внезапно он взмахнул тростью, обрушив удар сначала на Джомми, затем на Зейна и Тада. Все трое сжались от боли, но никто не вскрикнул.
  - Это чтобы вы знали, чего ожидать. Есть вопросы?
  - Один, брат, - сказал Джомми.
  - Говори.
  - Какое наказание за драку с другим студентом?
  - Десять ударов.
  Джомми вздохнул:
  - Что ж, тогда, полагаю, вам лучше начать, брат. Я ударил парня по имени Серван прямо перед тем, как прийти сюда.
  - Хорошо, - отрезал монах.
  Десять сокрушительных ударов обрушились на спину Джомми, в то время как Зейн и Тад, стоя на коленях, вздрагивали при каждом ударе. Закончив, монах приказал:
  - Встаньте. Оденьтесь.
  Когда они повиновались, брат Кайнан заметил:
  - Ты умнее, чем выглядишь, Джомми. Наказание за сокрытие проступка вдвое строже. Ты получил бы двадцать, если бы мне доложил кто-то другой.
  Джомми лишь кивнул в ответ.
  - Идите по коридору, последняя дверь слева, там брат Тимоти. Он позаботится о вас.
  Тад и Зейн надевали рубахи, явно испытывая дискомфорт, но Джомми резко натянул свою, подхватил сумку и вышел. В коридоре Тад спросил:
  - Спина не болит?
  - Конечно, болит, - отрезал Джомми. - Но мой старик лупил меня сильнее, когда я был младше Гранди. И таким, как он, я не доставляю удовольствия.
  - Каким таким? - поинтересовался Зейн.
  - Видишь ли, дружище, есть два типа людей, раздающих наказания. Те, кто считает это необходимостью, и те, кто получает удовольствие. Брат Кайнан - из вторых. Чем больше ты показываешь боль, тем больше он радуется.
  Они дошли до двери и трижды постучали. Изнутри раздался голос:
  - Не стойте же там под дождем! Входите!
  Зейн огляделся:
  - Каким еще дождем?
  Джомми рассмеялся и распахнул дверь. Внутри оказалось просторное помещение, куда больше кабинета брата Кайнана, но вместо аскетичного рабочего места их встретил настоящий склад.
  Вдоль левой стены от пола до потолка тянулись стеллажи, уставленные аккуратными деревянными ящичками с нанесёнными именами и номерами. Их должны были быть сотни, поскольку ряды полок уходили вглубь помещения, образуя целый лабиринт. Два узких прохода вели между стеллажами и голой правой стеной, ещё один - между полками у входа и следующими рядами.
  Единственной мебелью в комнате был маленький столик со стулом, за которым сидел монах. Этот тщедушный человечек, пожалуй, был самым миниатюрным взрослым, которого мальчишки когда-либо видели, даже средний гном показался бы рядом с ним великаном. Его голова была выбрита, как у брата Кайнана, но зато он щеголял пышной рыжей бородой с проседью. Ярко-голубые глаза сверкали, а лицо будто застыло в вечной улыбке.
  - Новенькие! - воскликнул он с неподдельной радостью. - Я слышал, что к нам поступают новые мальчики! Просто восхитительно!
  - Брат Кайнан велел нам прийти сюда. Ты - брат Тимоти? - спросил Тад.
  - Да, именно так, это я, - монах продолжал посмеиваться. - Ну что ж, начнём. Раздевайтесь. - Он вскочил и засеменил по левому проходу, оставив мальчиков в недоумении.
  - Наверное, нам дадут форму, - предположил Зейн.
  - Неужели? - скептически протянул Тад.
  Джомми поморщился, стягивая тунику. Когда брат Тимоти вернулся, с трудом неся стопку из трёх деревянных ящиков, которые вот-вот грозили опрокинуться, мальчики стояли уже раздетыми.
  - Давай я тебе помогу, брат, - Тад поспешил взять верхний ящик.
  - Хорошо, - кивнул монах. - Пусть каждый возьмёт по одному.
  В ящиках оказались туники, брюки, береты и сапоги, а также бельё из льняной ткани.
  - Ну чего вы уставились, как дурачки? Одевайтесь! - весело скомандовал монах. - Если что-то велико или мало, подберём.
  Понадобилась всего минута, чтобы понять: выданная Джомми форма мала, а Зейну, наоборот, велика. Они поменялись, и тогда все оказалось впору. С сапогами пришлось повозиться: крошечному монаху потребовалось несколько походов вглубь хранилища, чтобы подобрать подходящую пару. Но в конце концов все трое стояли в одинаковых костюмах, какие они видели на других студентах.
  Тад вдруг рассмеялся.
  - Чему обрадовался? - спросил Джомми.
  - Прости, Джомми, но...
  - Ты выглядишь идиотом, - закончил за него Зейн.
  - Ну, а вы оба не похожи, что скоро будете покорять девиц у того фонтана в Кеше, где мы познакомились, - парировал Джомми.
  Тад расхохотался ещё громче.
  - Девицы! - воскликнул брат Тимоти, беспокойно заёрзав. - О девицах говорить нельзя. Запрещено.
  Смех мгновенно стих.
  - Совсем нельзя? - недоверчиво переспросил Тад.
  - Ни-ни, - замотал головой монах, и его борода заплясала. - Мы-то знаем, каковы юнцы, о да! Пусть наш орден и даёт обет безбрачия, но мы ведь тоже были молоды, хоть и не стоит об этом вспоминать слишком часто. Вот когда я был мальчишкой, до того как услышал зов... - Он многозначительно оборвал фразу. - Нет, никаких девиц. Только учёба, да-да, учёба, да тренировки, много-много тренировок. Но девиц - ни-ни.
  Странный маленький монах, кажется, сам запутался в своих рассуждениях.
  - Брат, - перебил его Джомми, - что дальше?
  - Дальше?
  - Что нам делать дальше?
  - А-а, что делать дальше! - лицо монаха вновь озарилось весёлой улыбкой. - Учиться, конечно же! И тренироваться!
  Тад закатил глаза, а Зейн решил прояснить ситуацию:
  - Он спрашивает, что нам делать прямо сейчас. Мы здесь закончили?
  - Ах да, да! Возвращайтесь сюда за новыми вещами. Если порвёте одежду или понадобятся новые сапоги, хотя отец не одобряет, когда сапоги снашиваются...
  - Какие ещё вещи? - перебил Тад.
  - Ах, вещи! - воскликнул маленький монах и снова юркнул вглубь хранилища. Через мгновение он вернулся с тремя кожаными сумками, какие они видели у других студентов. - Вот ваши принадлежности. Это студенческие сумки. Загляните внутрь!
  Сумки оказались сшиты из двух кусков мягкой кожи, больший образовывал откидной клапан. Внутри лежали: маленький нож, приземистый пузырёк с пробкой, полдюжины гусиных перьев, стопка бумаги, несколько свёртков в промасленной бумаге, маленькая шкатулка.
  Джомми потянулся за шкатулкой, но брат Тимоти остановил его:
  - Позже. Разберётесь потом. Просто убедился, что не дал вам пустые сумки. А теперь - учитесь писать мелко.
  - Мелко? - переспросил Зейн.
  - Чтобы бумаги хватило надолго, - пояснил монах.
  - Брат, куда нам теперь идти? - спросил Джомми.
  - Идите в жилой корпус. Спросите брата Стефана, он проктор, - монах махнул рукой. - А теперь марш отсюда!
  - Брат, - Тад задержался у двери, - а где находится жилой корпус?
  - Жилые помещения в другом крыле этого здания. Вернитесь по коридору направо, и у последней двери слева найдёте брата Тимоти. Он позаботится о вас.
  Они вышли и направились по указанному пути. В конце коридора обнаружилось просторное помещение без двери - огромный зал, вдоль стен которого стояли кровати. У изножья каждой располагался деревянный сундук.
  По проходу между сундуками шел ещё один монах, на этот раз безбородый.
  - Вы новички. - Это прозвучало как утверждение, а не вопрос.
  - Да, - ответил Зейн, поспешно добавив: - Брат.
  - Я - брат Стефан, проктор. Отвечаю за всех студентов вне занятий, молитв и иных поручений. За мной.
  Он провёл их в самый конец зала. Указав на отдельную кровать справа, сказал:
  - Один из вас будет спать здесь. - Затем показал на две кровати слева: - Двое - там.
  Мальчики переглянулись, пожали плечами. Тад и Джомми направились налево, а Зейн - к правой кровати. Когда Зейн собрался присесть на край, монах рявкнул:
  - Не садись!
  Зейн выпрямился как по струнке:
  - Прости, брат.
  - Осмотрите содержимое сундуков.
  В каждом лежали: щётка для сапог, гребень, грубое льняное полотенце, бритва и кусок твёрдого мыла.
  Зейн потянулся к гребню, но монах резко остановил:
  - Руками не трогать!
  На лице Зейна отразилась мука.
  - Прости, брат... снова.
  - Запомните расположение предметов. Каждое утро вы будете заправлять кровать, идти в умывальню, мыться, причесываться, бриться, после чего отдавать полотенце слуге в обмен на сухое. Затем вернётесь сюда. Одежда должна быть аккуратно сложена с вечера. Одевшись, вы разложите остальные предметы точно как сейчас. За неправильное расположение - пять ударов тростью. За утерю - двадцать. Понятно?
  - Да, брат.
  - Садиться на кровать разрешено только после вечерней молитвы, за час до сна. За нарушение - пять ударов.
  Он окинул их взглядом:
  - Теперь найдите проректора для дальнейших инструкций. Его кабинет - напротив входа.
  Зейн задержался, вглядываясь в сундук, прежде чем закрыть крышку. Когда он повернулся уходить, брат Стефан спросил:
  - Кто из вас ударил Сервана?
  Джомми обернулся с виноватым видом:
  - Это был я, брат.
  Брат Стефан долго смотрел на него, промолвил:
  - Хм-м, - и удалился.
  Выйдя из спальни, Тад спросил:
  - Зейн, что ты там так разглядывал?
  - Пытался запомнить расположение. Не хочется мне отведывать той трости.
  - Привыкнешь, - пожал плечами Джомми. - К тому же, сегодня перед сном у тебя будет возможность целый час пялиться в этот сундук.
  - Вот радость-то, - без энтузиазма буркнул Зейн.
  Трое мальчишек задавались вопросом, во что же втянул их названый отец.
  
   Глава 10. Очищение
  
  Валко приготовился к схватке.
  Воин, стоящий перед ним, был стар, его шрамы выглядели как знаки отличия, а осанка выдавала в нём не старейшину, ожидающего, пока сын отправит его на последнюю службу Тёмному Богу. В этом человеке ещё оставалось много битв.
  Он стоял в центре просторного зала, устроенного точно так же, как тренировочный полигон в Зале Испытаний замка отца Валко, но во много раз больше. На галереях могли разместиться пятьсот всадников, а на арене одновременно могли сражаться дюжина бойцов. Валко бросил взгляд направо, затем налево и увидел других юных дасати, также готовых к бою.
  Старый воин был облачён в доспехи Опустошителя, почти идентичные тем, что носили всадники Садхарин: тёмно-серый шлем с открытым лицом, нагрудник, наручи и поножи, но вместо высокого плюмажа Садхарин его шлем венчал шип с двумя длинными лентами кроваво-оранжевой ткани. Когда он заговорил, его голос звучал властно, хотя он и не повышал его:
  - Вы умрёте. - Несколько юношей напряглись, а некоторые сжали рукояти мечей. - Но не сегодня.
  Он медленно прошёлся перед шестнадцатью молодыми воинами, стоявшими полукругом, глядя каждому в глаза, пока говорил:
  - Вы пришли ко мне, потому что пережили своё первое испытание. Выживание - это хорошо. Вы не сможете служить ТеКаране, если будете мертвы. Вы не сможете зачать сильных сыновей и умных дочерей, если не выживете. А вам нужны сильные сыновья, которые однажды встанут здесь, чтобы начать обучение, и умные дочери, которые спрячут ваших внуков, пока те не будут готовы к испытанию.
  - Таков путь дасати.
  - Таков путь, - ритуально повторили юные воины.
  - Вторая по славе вещь, которую вы можете сделать, - это храбро умереть за Империю, когда все другие возможности исчерпаны. Самая славная вещь - заставить врагов Империи умирать за нас. Любой дурак может глупо погибнуть. Глупость - это слабость. Нет славы в смерти дурака.
  - Таков путь дасати.
  - Таков путь.
  Старый воин продолжил:
  - Я - Хиреа, Всадник Опустошителей. Некоторые из вас - сыновья Опустошителей.
  Несколько юношей выкрикнули в ответ.
  - Больше нет, - голос Хиреа слегка повысился, выражая недовольство этой выходкой. - Вы больше не Опустошители. Вы не сыновья Садхарин. Вы не Калмаки, ни Чёрный Гром; здесь не стоят ни Тёмные Всадники, ни Кровавый Прилив, ни Ремалу. Какими бы вы себя ни считали по прибытии - это в прошлом. Теперь вы мои, пока я не решу, что вы достойны вернуться к отцам, или пока не ляжете мёртвыми на песок у своих ног. - Он ткнул пальцем в песок для убедительности. - Здесь вы можете заслужить своё наследие истинных Рыцарей Смерти, служа отцам или Тёмному Богу. Я с равным удовольствием отправлю вас к тем или другим.
  Он обвёл взглядом каждого:
  - Каждого из вас я сведу с напарником. Вы будете жить вместе. С этого момента этот воин - ваш брат. Вы с радостью отдадите за него жизнь, и он - за вас. Даже если ваши отцы - враги, это не имеет значения. Он ваш брат. Это ваш первый урок. А теперь, - он резко указал на двух юношей по краям полукруга, - вы и вы - шаг вперёд.
  Те повиновались.
  - Ваши имена!
  Каждый назвался, и Хиреа провозгласил:
  - Отныне вы братья, пока не покинете это место. После можете хоть убить друг друга, но до того момента будете готовы умереть один за другого. - Он махнул рукой за спину: - Встаньте позади меня.
  Хиреа повторил процедуру со следующими парами юношей, пока не дошёл до Валко. Его объединили с сыном Ремалу по имени Силет, сыном Силте, Владыки Рианты. Валко молча наблюдал, как распределяли остальных воинов, но сомневался в своём новом 'брате'.
  Ремалу славились на всём Косриди как фанатики. Многие их юноши бросали путь меча, становясь Жрецами Смерти. Служить Тёмному Богу - честь, и никто не осмелится сказать иначе, но многие считают этот путь недостойным воина. Жрецы умирают от старости, не оставив признанных сыновей. Любой ребёнок жреца обречён стать Ничтожным. Истинный воин предпочтёт смерть тому, чтобы его дитя стало Ничтожным. Пусть Ничтожные размножаются с себе подобными.
  Ходили слухи, что среди Ремалу много последователей Ордена Магов Смерти. Они связаны родством с могущественными лордами других миров и состоят в родстве с советниками самого ТеКараны. Среди семей Косриди Ремалу были самыми ненавидимыми, а также самыми страшными и не вызывающими доверия.
  Силет прошептал:
  - Многие из этих скоро умрут, брат.
  Валко ничего не ответил, лишь коротко кивнул в ответ.
  Когда перед Хиреа выстроились восемь пар 'братьев', он кивнул и, указав на первую пару, обвёл рукой всех остальных.
  - Каждой паре отведена комната с двумя кроватями, - провозгласил Хиреа. - Те, кто стоял слева от меня, перенесут свои вещи в покои своего нового брата. Явитесь на полуденную трапезу, затем возвращайтесь сюда для первого тренировочного боя. Вперёд!
  Юные воины разошлись в образцовом порядке, и вскоре Валко остался в своих покоях наедине с Силетом, наблюдая, как тот раскладывает немногочисленные пожитки в сундуке у второй кровати. Валко отметил среди них множество мистических амулетов - таких, какие дают сыновьям тревожные матери. Возможно, мать Силета вышла из Сокрытия, заняв почётное место при дворе его отца, или вручила их сыну перед тем, как он покинул Сокрытие. Но некоторые предметы выглядели куда более зловещими, чем простые безделушки, и явно несли на себе печать магии. Защитные обереги? Талисманы удачи?
  Силет осклабился, устроившись на своей кровати. Валко показалось, что тот напоминает голодного заркиса - опасного ночного хищника равнин.
  - Мы свершим великие дела, Валко, - прошептал Силет.
  - К чему шёпот?
  - Никому не доверяй, брат мой.
  Валко кивнул - один раз. Если так, подумал он, то зачем доверять 'брату', которым тот будет лишь до конца обучения? Силет явно принадлежал к странному типу. Чем больше Валко размышлял, тем вероятнее казалось, что этот юноша может стать Жрецом Смерти.
  - Отправимся на полуденную трапезу, - предложил Валко, поднимаясь.
  Силет тоже встал, но приблизился вплотную, глядя новоявленному 'брату' прямо в глаза. Это мог быть как жест доверия, так и вызов. Поскольку оружие оставалось в ножнах, Валко предположил первое.
  - Мы свершим великие дела, - вновь прошептал Силет. - Возможно, именно нам суждено найти и уничтожить Белого.
  - Белый - это миф, - резко парировал Валко. - Верить в подобное... безумие!
  Силет рассмеялся:
  - Какой пыл из-за выдумки!
  Валко почувствовал, как гнев поднимается в нем.
  - Мы здесь, чтобы тренироваться, брат. Меня не заботит честолюбие сына Ремалу, и я не стану тратить время на детские фантазии о поисках славы - это для малышей, играющих в Сокрытии. Мой отец приказал мне быть здесь, и я здесь. Хиреа велит называть тебя братом и умереть за тебя, если потребуется. Я повинуюсь. Но не испытывай мое терпение своими играми, брат, ибо я убью тебя.
  Силет снова рассмеялся:
  - Ты отвечаешь как подобает истинному воину дасати, - и вышел из комнаты в сторону трапезной.
  Валко на мгновение застыл в недоумении, размышляя, какую цель преследовал этот разговор. Белый - омерзительная концепция, хуже того - богохульство, о котором не смеет заикаться тот, кто хочет выжить в суровой реальности дасати. Допустить, что Белый может существовать, значит усомниться во всемогуществе Тёмнейшего.
  И все же... если он действительно существует, и если именно ему, Валко, суждено стать воином, который положит ему конец - величайшая слава обеспечена.
  Но как Белый может существовать, если Тёмный Бог всесилен? Сама мысль - оскорбление логике. Достаточное ли это оскорбление, чтобы отрубить Силету голову, не вызвав гнева Хиреа? Убийство Ремалу подняло бы его в глазах отца...
  Он задержался на этом мгновение, затем отбросил мысли и последовал за Силетом на полуденную трапезу.
  ***
  Незначительная ошибка, и молодой воин уже лежал на песке, алая жижа сочилась сквозь пальцы, сжимающие рану.
  Хиреа подошёл и холодно окинул поверженного взглядом. Его партнёр по бою стоял рядом с каменным лицом.
  - Встань там, - тренер указал мечом на край арены, и победитель покорно отступил.
  Наступила тишина.
  - Что тебе нужно? - спросил Хиреа, вглядываясь в искажённое болью лицо.
  Раненый, скрючившийся в позе эмбриона, с трудом выдавил:
  - Добей...
  Меч сверкнул быстрее, чем кто-либо успел осознать движение. Смех нескольких юношей оборвался, когда клинок прекратил страдания. Валко и Силет не смеялись.
  - Он был слаб! - прогремел Хиреа, окидывая насмешников взглядом. - Но не настолько, чтобы звать Прислужника. - Лезвие его меча медленно опустилось. - Это не смешно. Не достойно сожаления, но и не смешно.
  Двум Ничтожным хватило взмаха его руки, чтобы броситься убирать безжизненное тело в Комнату Смерти, где Мясники разберут тушу на полезные компоненты. Остальное пойдёт на корм скоту. Так в своей ничтожной форме он ещё послужит.
  - Кто-то не понял? - Когда никто не ответил, Хиреа добавил: - Вопросы разрешены. Молчанием вы ничему не научитесь.
  Воин с другого конца зала спросил:
  - Хиреа, что бы ты сделал, если бы он попросил Прислужника?
  Хиреа вложил меч в ножны.
  - Наблюдал бы, как он истекает кровью. Его мучения стали бы наградой за слабость.
  Силет пробормотал:
  - Вот это было бы смешно.
  Хиреа услышал и повернулся:
  - Да, это было бы смешно. - Он издал короткий, похожий на лай смешок, затем рявкнул: - По местам!
  Обращаясь к победителю, он сказал:
  - Пока не умрёт следующий, твоим напарником буду я. Затем тебе достанется тот, кто совершит убийство. - Став в стойку против юноши, только что убившего своего 'брата', Хиреа добавил: - Хороший удар.
  Юноша кивнул, не решаясь улыбнуться. По его нервному выражению было видно, что он теперь сомневается, переживёт ли оставшуюся часть тренировки.
  ***
  Юных воинов разбудили среди ночи слуги. Ничтожные действовали осторожно: тихо входили в покои, будили воинов шёпотом и тут же отступали на безопасное расстояние, чтобы разбуженный воин не обрушил гнев на ближайшую цель. Однако приказ был услышан: 'Хиреа приказал быть готовыми к выезду немедленно'.
  Дасати спали в тёмных ночных рубахах, но оружие всегда держали под рукой. Ничтожные вернулись в покои, чтобы помочь воинам собраться: сняли рубахи, помогли надеть набедренные повязки, обмотки для ног и лёгкие поддоспешники. Затем последовали стёганые штаны, куртка и доспехи. Выжившие в обучении воины по возвращении домой получали полный гардероб на все случаи жизни, но пока их удел был скуден - боевое облачение да ночная рубаха. Даже на занятиях с Эффекторами и Устроителями они не снимали доспехов.
  Юные бойцы поспешили в конюшни, где конюхи уже оседлали нетерпеливых варнинов. Копыта били о землю, из ноздрей вырывался пар - чуялась охота. Валко подошёл к своему скакуну, молодой еще не размножавшейся самке, хлопнул её по шее и вскочил в седло. Массивная голова варнина дёрнулась, признавая седока, но тут же фыркнула, когда он грубо дёрнул поводья, напоминая, кто здесь главный. Варнины были туповаты, и приходилось постоянно утверждать власть. Лучшие наездники выбирали агрессивных самцов, но большинство скакало на меринах и молодых кобылах.
  Валко ждал, пока остальные воины оседлают своих варнинов - из шестнадцати осталось лишь десять. Шестеро погибших получили по заслугам, это Валко знал точно. Но смерть последнего, юноши по имени Малка, не давала ему покоя.
  Тот тренировался в паре с Силетом и получил пустяковую рану - всего лишь порез на предплечье, он даже не выронил меч. Как полагалось в таких случаях, ему разрешили перевязать рану самостоятельно. Валко видел, как Малка жестом попросил паузу, и Силет отошёл, признав перерыв. Когда Малка начал перекладывать меч из правой руки в левую, Силет выждал момент - и в тот миг, когда противник был наиболее уязвим, нанёс смертельный удар в шею.
  Ни слова не прозвучало. Валко не сомневался, что Хиреа видел это - ничто не ускользало от взора старого воина. Однако тот не вмешался. Валко ожидал, что Силета накажут или даже казнят за нарушение правил поединка, но Хиреа лишь отвернулся, будто ничего не заметил.
  Это беспокоило Валко, но не настолько, чтобы задавать вопросы. Неуместные вопросы опасны; слишком много вопросов выдают неуверенность. А неуверенность - слабость. Слабость - смерть.
  И всё же... правила были нарушены, но наказания не последовало. 'Какой в этом урок? - размышлял Валко. - Что победа оправдывает средства?'
  Хиреа поднялся в стременах на спине старого боевого варнина, такого же покрытого шрамами ветерана, как и он сам. Он подал сигнал, и всадники выехали со двора, остановившись у ворот. Подняв руку, Хиреа объявил:
  - Воин должен быть готов ответить на зов в любой момент дня и ночи. Теперь мы едем!
  Юные воины последовали за наставником по извилистой дороге, ведущей от древней крепости, ставшей их тренировочным лагерем. В давние времена эта крепость принадлежала вождю одного из племён - его имя теперь знают лишь архивариусы. Зыбучие пески, на которых зиждется общество дасати, поглотили ещё один род. Возможно, союзники предали их, переметнувшись к более сильному покровителю. Или же сами вассалы отвернулись от господина в поисках лучшей доли.
  Валко понимал, что никогда не узнает правды, если не обратится к архивариусам, а на это у него не было ни времени, ни желания.
  Он сосредоточился на ночи вокруг. Ночь нравилась ему больше: отсутствие видимого света с лихвой компенсировалось способностью видеть тепло и, в меньшей степени, ощущать движение. Как и все его сородичи, Валко легко адаптировался к любой среде, даже к глубочайшим ледяным пещерам. Проведя большую часть Сокрытия в подобных местах, он развил исключительный навык определения расстояний и форм по слабейшим отголоскам звуков.
  Он впитывал ночной пейзаж, пока они спускались по тропе. Бескрайние холмистые поля, едва различимые вдали горы, чуть более темные, чем окружающий воздух. Всё тонуло во мраке, лишь редкие горячие пятна выдавали присутствие мелкой живности и их хищников. Вдали стая заркисов гналась за быстрой добычей, возможно, прыгуном или стремителем. Опасные для одиночного путника, заркисы обходили стороной группу вооруженных всадников. Годы истребления дасати привили им здоровый страх перед вооруженными всадниками.
  Но в ночи таились и другие угрозы. Кешкаши - двуногие охотники-засадники из лесистых районов. Выскакивали из укрытия и смыкали челюсти на всаднике, срывая его с варнина. Их челюсти могли раздробить доспехи, а влажная шкура, быстро испаряясь, скрывала тепловой след до последнего момента.
  Ночные пикировщики кружили в воздухе, их крошечный мозг был занят лишь расчетом шансов на успешную атаку, ведь ни одно существо в этом мире не сдавалось без боя. Их размытые тепловые силуэты объяснялись большими перепончатыми крыльями, рассеивающими тепло.
  Летающие когти парили в верхних слоях атмосферы, иногда на высоте нескольких миль, пока не выпускали газы, дававшие им подъемную силу. Затем они пикировали на ничего не подозревающую добычу с оглушительным хлопком раскрывающихся крыльев. Их полые когти пронзали жертву, а мощные крылья несли их обратно ввысь, где они высасывали жидкости из тела. Высушенную тушу они сбрасывали еще до набора высоты. Эти хищники могли унести даже варнина, а их когти пробивали нагрудники. Случалось, хоть и редко, что всадника вырывали из седла и уносили в ночное небо.
  Валко наслаждался ночью. Как и большинство из тех, кто отправился в этот ночной поход, он провел дни своего Сокрытия в основном во сне, выходя после заката, чтобы добыть необходимое. Мать говорила ему, что, заняв место по правую руку от отца, он научится ценить дневной свет. Он никогда не сомневался в матери, она была женщиной мощного интеллекта и проницательности, и он еще не обнаружил, чтобы она ошиблась в чем-либо. Но он задавался вопросом, сможет ли когда-нибудь чувствовать себя так же уверенно под ослепительным солнцем, как в укрывающей темноте ночи.
  Он гадал, зачем понадобился этот внезапный ночной выезд, но знал, что задавать вопросы не стоит. Хиреа расскажет им все, что нужно, когда сочтет нужным. Путь дасати строился на сложной системе взаимоотношений, и когда требовалась слепая покорность, любой вопрос мог стоить юному воину жизни.
  Его варнин тяжело дышал, когда они взобрались на очередной холм. Эти существа были выведены для стремительных атак на короткие дистанции, а не для долгих переходов. Но в старой крепости не было упряжных варнинов. Каждый юноша понимал, что более медлительное существо - плохое боевое животное, но для долгих поездок оно подходило лучше. Валко пришел к выводу, что либо чрезвычайные обстоятельства заставили Хиреа поднять учеников, либо ему было все равно, пострадают ли животные.
  Валко не волновало, страдает ли его варнин, он просто не любил неэффективности. Испортить хорошего боевого скакуна казалось ему глупостью, да и идти пешком обратно в крепость ему не хотелось.
  Спускаясь с холма, они по сигналу Хиреа остановились. Несколько варнинов тяжело дышали, их ноздри раздувались, а тела дрожали от напряжения. Валко рассеянно задумался: а что, если скрестить боевых и упряжных варнинов? Получился бы выносливый и свирепый скакун. Он мысленно отметил задать этот вопрос заводчикам в поместье отца. Такой скакун усилил бы влияние Камарин, подняв их статус среди Садхарин, а возможно, и приблизил бы к двору Каренны и Лаградин, ведь подобный зверь был бы чрезвычайно ценен для Империи.
  И тут он почувствовал. Знакомое, как голос матери, ощущение близости Сокрытия. Его разум захлестнули противоречивые мысли и чувства. Другие юные всадники тоже выглядели взволнованными и растерянными.
  Еще несколько недель назад он сам был бы среди тех, кто ищет укрытие от ночных наездников, пытаясь слиться с защитными просторами.
  Он заставил себя мыслить рационально. Зачем устраивать Сокрытие здесь, среди этих низких фермерских холмов, кишащих заркисами, кешкашами и прочими опасностями? Он подавил в себе противоречивые импульсы - спрятаться и охотиться. Там! Он разглядел ручей, достаточно глубоко врезавшийся в почву, чтобы быть невидимым с дороги. Он должен стекать с восточных холмов. Те, кто укрывался поблизости, вероятно, были вытеснены с гор, возможно, местный лорд узнал о Сокрытии на своих землях и неумело начал охоту на беглецов. Или же это была плановая передислокация, как часто делала мать в его детстве, хотя его мать никогда не повела бы детей в такое открытое место.
  У дасати-воинов было естественное стремление уничтожать любых потенциальных соперников - молодых самцов или самок, либо слишком юных для размножения, либо уже бесплодных. Но, как учила его мать, если бы воины преуспели в этом слишком сильно, их раса вымерла бы. Однако если бы они не старались очистить род от слабых, участь дасати всё равно была бы гибелью.
  Его мать была мудрой наставницей, всегда давая Валко пищу для размышлений. Не раз она замечала, что интеллект - не самый полезный дар Тёмного, ведь животные, живущие в гармонии с природой, выживают куда чаще, чем дасати. Лишь один из пяти детей доживал до зрелости, и именно поэтому их раса так стремилась к раннему размножению.
  Даже абстрактные размышления о продолжении рода во время охоты заставили тело Валко наполниться жаром. Если поблизости окажется подходящая самка, он возьмёт её этой же ночью, даже если она окажется Ничтожной! Именно первые подобные порывы заставили мать отправить его к отцу, как только он стал способен к размножению, он был готов к испытаниям. Более того, он становился смертельной угрозой для каждого незрелого дасати в Сокрытии.
  Валко задался вопросом, где теперь его мать. Он знал: как только он ушёл, она и другие матери немедленно переместились в новое убежище, возможно, в одну из деревень Ничтожных в высокогорье.
  Валко резко тряхнул головой, отгоняя наваждение. Безумие - предаваться воспоминаниям во время Очищения! Он заметил, что Хиреа наблюдает за ним, лишь он один среди всадников сохранил ясность мысли. Не колеблясь, Валко пришпорил своего ещё не отдышавшегося варнина, направив его к ручью.
  Как он и предполагал, под нависающими скалами прятались беглецы. Едва копыта его варнина коснулись воды, они бросились наутек.
  В темноте сложно было разглядеть черты лиц, но по мере бега грязь, маскировавшая их тела, осыпалась или смывалась водой. Группа состояла из шестерых подростков и трёх взрослых женщин. Валко обнажил меч и ринулся в атаку.
  Одна из женщин толкала молодёжь вперед, а две другие развернулись к нему. Он пожалел, что сейчас не день - тепловые силуэты не позволяли разглядеть, вооружены ли они. Но даже без оружия отчаянные дасати-самки могли защищать потомство когтями и зубами, и юному воину не стоило недооценивать их.
  Жажда убийства пульсировала в его висках, сливаясь с бешеным стуком сердца.
  Было бы опрометчиво атаковать напрямую - напасть на одну с варнином, ударив мечом другую. Он понимал: какую бы он ни выбрал, вторая наверняка попытается стащить его с седла.
  Словно читая мысли, женщины встали на расстоянии, вынуждая его сделать выбор. В последний момент Валко вывел варнина на край берега, уводя от одной и вне досягаемости второй. Он не стал рисковать, пытаясь ударить снизу, она могла увернуться и, схватив за сапог, сбросить его.
  Он сделал обманный взмах мечом, и когда женщина начала пригибаться, ударил её ногой в лицо. Затем спрыгнул с варнина, приземлившись каблуком прямо на её горло, хруст раздался мгновенно.
  Теперь он оказался в пределах досягаемости второй самки, чьё рычание ясно говорило: она знала, что умрёт, но готова была отдать жизнь за молодых. Она присела в боевую стойку, а в её правой руке блеснуло лезвие.
  Позади уже раздавался топот других всадников, спускающихся к ручью. Они вот-вот пронесутся мимо, устремившись за оставшимися беглецами. Ярость от того, что он может упустить убийство детей, подстегнула его жажду крови.
  Валко нанёс небрежный удар в голову, будто не считая её опасной с кинжалом. Как он и ожидал, она легко уклонилась и тут же вонзила клинок в незащищённый участок между шлемом и кирасой, но это был лишь финт. В последний момент он развернул меч и, не пытаясь отрубить голову, резко дёрнул лезвие на себя. Сталь рассекла шею, хлынул фонтан крови. Женщина сделала шаг, пошатнулась и рухнула на колени.
  Не дожидаясь, пока она упадёт, он рванул вперёд. Мимо уже неслись другие всадники. Валко вскочил на варнина и уже собрался пришпорить его, когда голос Хиреа прозвучал сзади:
  - Валко! Останься!
  Молодой воин резко развернул варнина, ярость всё ещё пылала в его груди. Он дрожал, но повиновался, когда Хиреа приказал:
  - Стой.
  Наставник подъехал вплотную, развернув своего варнина так, чтобы их лица оказались друг напротив друга.
  - Как ты узнал?
  Валко с трудом переводил дыхание.
  - Глубоко вдохни. Отвлекись от убийства. Ты не зверь. Ты - дасати.
  Это давалось с трудом. Всё его существо рвалось в погоню, чтобы найти тех, кто скрывался, и рубить, пока ручей не станет оранжевым от крови. Он стиснул зубы.
  - Думай! - рявкнул Хиреа, что случалось крайне редко. - Не позволяй ничему затмить разум! Твой разум, Валко! Всегда сначала разум. Ты не животное. Теперь думай!
  Валко заставил себя сосредоточиться на руке, сжимающей поводья. Затем на дрожи, передававшейся от нетерпеливого варнина, учуявшего кровь и готового ринуться в бой. Постепенно его сознание расширилось, и он ощутил связь со скакуном, услышал журчание ручья, осознал присутствие Хиреа. Наконец он медленно вложил меч в ножны.
  - Торговец сообщил, что на закате видел дым. Я лишь предположил, где они могли скрыться. Но ты нашёл точное место. Мы должны были проехать мимо, позволив им добраться до леса. Как ты узнал?
  Голос Валко звучал глухо, пробиваясь сквозь ярость:
  - Я знал, что они там.
  - Но как? Я не учуял их, грязь скрывала запах. Не увидел.
  - Я спрятался бы там. Поступил бы так же.
  Старые глаза Хиреа изучали юное лицо, не различая черт в темноте, но улавливая пульсацию крови под кожей. Валко понимал, что в ночном видении наставника его лицо должно было пылать, как огненная маска.
  - Ты разрывался между инстинктом прятаться и жаждой убивать, - произнес Хиреа, - но взял себя в руки быстрее любого юнца, которого я тренировал.
  Валко пожал плечами:
  - Просто сделал, что нужно.
  - А-а, - протянул Хиреа, наклоняясь ближе. - Слушай, юный лорд Камарина. Опустошителям нет дела до молодежи Садхарин... но в тебе есть потенциал. Раскрывать его слишком рано - не в твоих интересах, ни в интересах твоего рода. Научись ходить по лезвию между силой и слабостью - этот баланс сохранит тебя, пока ты не найдешь свое место в порядке дасати. Сегодня ты убил двух взрослых самок в расцвете сил. Для юнца это немалое достижение. Оно принесло тебе заслуги. Но... - его голос стал тише. - Если бы ты бросился за молодыми, твои шансы выжить в этой зачистке были бы куда ниже. Взрослые самки - опасные противники. Их смерть весома. Смерть подростков, - он сделал многозначительную паузу, - всего лишь рутина.
  Старый воин слегка развернул своего варнина, жестом приглашая Валко поехать рядом.
  - Но если бы ты обогнал остальных и убил больше... это было бы... примечательно. А выделяться сейчас тебе не нужно.
  Они направились к остальным.
  - Я чувствую в тебе запах крови и зов плоти, юный Камарин. Скоро ты вернешься в замок отца, - Хиреа понизил голос, - но не слишком скоро, ибо это тоже привлекло бы внимание.
  Он указал вперед:
  - Остальные вон там. Если хоть один ребенок сбежал, они пойдут обратно пешком, ведя варнинов под уздцы. И если придется сражаться со стаей заркисов, так тому и быть.
  - Ты заслужил награду, - продолжал Хиреа. - По возвращении я пришлю к тебе Ничтожную. Ты истекаешь потребностью в спаривании. Пусть научит тебя Играм Языков и Рук, но не совокупляйся, иначе ты огорчишь отца, если начнешь плодить потомство, даже с непризнанными Ничтожными, прежде чем я решу, что ты готов занять место в его доме.
  - Но твои заслуги сегодня должны быть отмечены. Дели самку с 'братом' или нет - как пожелаешь. Просто помни: то, что ты сделал этой ночью - примечательно.
  Валко кивнул, осознавая, что скоро, возможно, ему придется убить этого старика.
  
   Глава 11. Делекордия
  
  Вид был поразительным.
  Паг, Накор, Магнус и Бек вышли из двери в Зале Миров, следуя точным указаниям Вордама, и теперь стояли на вершине, с которой открывался вид на город Шусар в мире Делекордия. Как и предупреждал Вордам, эта дверь была наименее используемой из трех известных дверей, соединяющих Делекордию с Залом Миров, и причина этому была очевидна: она вела на узкий, продуваемый ветром уступ, где с трудом помещались четверо, а вниз вела лишь одна опасная тропа.
  Пага не беспокоила возможность падения - его магических навыков хватило бы, чтобы защитить себя и остальных, хотя вряд ли кому-то из них понадобилась бы помощь. Магнус превосходил в искусстве левитации и полета всех учеников в истории Острова Колдуна, у Накора всегда при себе был какой-нибудь 'трюк', а Бек, хоть и не умел летать, успел показать себя так, что у Пага не осталось сомнений: чтобы убить этого юного воина, потребуется нечто большее, чем падение с горы.
  - Взгляните-ка, - прошептал Бек. - Любопытно.
  Накор не мог не согласиться:
  - Да, весьма любопытно.
  Небо переливалось цветами, которых они никогда прежде не видели - мерцающими всполохами, пульсирующими и вспыхивающими на мгновение, прежде чем исчезнуть. Казалось, каждый порыв ветра или движение облаков очерчивались этими неземными оттенками. Паг задумался на мгновение, затем произнес:
  - Подобные цвета я видел лишь однажды.
  Магнус окинул взглядом крутой горный склон, уходящий вниз от их стоянки.
  - Когда это было, отец?
  - В моей юности. Во время поездки с лордом Боурриком, когда мы с Томасом сопровождали его, чтобы предупредить принца Крондорского о вторжении цурани. Под горами гномов мы наткнулись на водопад с такими же цветами. Минералы в скалах светились от энергии бурлящей воды и света наших фонарей. С тех пор я не видел ничего подобного, и уж точно не столь яркого.
  - Мне нравится! - воскликнул Ралан Бек, будто требовалось подчеркнуть это громкостью.
  Накор удивился:
  - Правда?
  Ничто в его общении с юношей не наводило на мысль, что тот способен оценить красоту.
  - Да, Накор. - Бек устремил взгляд в небо, и на его лице появилось почти восторженное выражение. - Красиво. Мне нравятся эти вспышки и то, как виден ветер.
  - Ты видишь ветер? - переспросил Магнус.
  - Да. Разве ты нет?
  - Нет, - признался маг.
  Накор прищурился.
  - Ага, теперь и я различаю... - Он повернулся к чародеям. - Если попытаться смотреть сквозь воздух, на пространство за ним, можно увидеть давление ветра, будто рябь на гладкой каменной поверхности. Попробуйте.
  Паг последовал совету и через мгновение начал различать то, что видели двое его спутников.
  - Это похоже на марево в пустыне, - наконец сказал он.
  - Да! - воскликнул Бек. - Только здесь больше. Видно, что за ним.
  Паг вопросительно посмотрел на Накора, но тот лишь покачал головой:
  - Он видит глубже любого из нас.
  Паг решил пока не углубляться в этот вопрос. Леденящий ветер нес горьковатый привкус. Вдали виднелся их пункт назначения - город Шусар.
  - Посмотрите на его размеры, - произнес Паг.
  Он долго беседовал с Каспаром о видении в Павильоне Богов, выспрашивая каждую деталь. Каспар особенно подчеркивал невероятные масштабы городов дасати.
  Паг пытался успокоиться, но пребывание в Делекордии давалось нелегко.
  - Думаю, потребуется время, чтобы привыкнуть.
  - Нам стоит начать спуск, отец, - сказал Магнус. - Указания Вордама помогают, но я уже чувствую недомогание. Нам нужно скорее найти Кастора.
  Паг кивнул и двинулся по тропе вниз.
  - Как только сможем, я попытаюсь совершить короткий прыжок к видимой точке, но подозреваю, что не сумею правильно сосредоточиться. Ощущение, будто я принял снотворное.
  Накор согласился:
  - Здесь интересно, но нездорово. Нам нужно найти этого Кастора, да.
  Как и предполагалось, Пагу не удалось осуществить заклинание для мгновенного перемещения. Накор наблюдал за его тщетными попытками:
  - Так и есть. Здесь всё устроено иначе, чем у нас. Искажённо... неправильно.
  - Что ты имеешь в виду? - спросил Магнус, пока они продолжали спускаться по длинной тропе к дороге, ведущей в город.
  - Не знаю, - ответил Накор. - Так я это воспринимаю. У всего есть правила. Материя ведёт себя определённым образом, когда ты воздействуешь на неё. Толкаешь справа, она движется влево. Давишь вниз, она опускается. Но здешняя материя... - он широко улыбнулся, - будто толкаешь её, а она толкает в ответ. Или давишь вниз, а она норовит уйти вбок. Очень интересно! Думаю, если бы у меня было время, я бы разгадал, как с ней работать.
  Паг заметил:
  - Если Кастор сможет помочь нам, как обещал Вордам, у тебя будет время на изучение, Накор. У Магнуса и меня - тоже.
  Бек широко взмахнул рукой, очерчивая весь открывающийся пейзаж:
  - Это потрясающее место, Накор. Мне правда нравится.
  Накор внимательно посмотрел на юношу:
  - Как ты себя чувствуешь?
  Бек пожал плечами, шагая чуть позади по узкой тропе:
  - Отлично. А что? Вам разве нехорошо?
  - Никто из нас не чувствует себя здесь хорошо. Кроме тебя? - уточнил Накор.
  - Да. Это что-то плохое? - спросил могучий юноша.
  - Судя по всему, нет, - заключил Магнус.
  Тропа расширилась, когда они достигли предгорий. После почти двух часов ходьбы они вышли на широкую дорогу, скорее даже тракт, ведущий к городу. Мимо них проехала повозка, запряженная существом, похожим на лошадь, но с более мощными плечами и короткой шеей. Тварь фыркала, когда возница на высоком сиденье тыкал в нее длинной палкой - по-видимому, это было средство управления. Проезжая мимо, возница бросил на них беглый взгляд, но если он и удивился, увидев четырех людей на обочине, то никак этого не показал.
  - Интересно, как он ее останавливает, - заметил Паг.
  - Может, просто перестает тыкать палкой, и она останавливается от благодарности? - предположил Накор.
  Магнус рассмеялся - достаточно громко, чтобы Паг обернулся. Его старший сын редко проявлял чувство юмора, и в те редкие моменты, когда это случалось, всегда удивлял отца.
  Они свернули на тракт, придерживаясь обочины, так как дорога была оживленной. Паг бывал в других мирах, жил восемь лет на Келеване среди цурани, общался с разумными нелюдями, но это место завораживало его сильнее всего, с чем он сталкивался прежде. Здесь все - и место, и люди - было чуждым в такой степени, которую он даже не мог себе представить.
  Вордам дал очень точные указания и ответил на несколько вопросов, но только на те, что касались быстрого и эффективного пути к торговцу Кастору. На многие вопросы он отказывался отвечать, откладывая их до встречи с Кастором, словно у него были причины для осторожности, не очевидные Пагу.
  Город был великолепен. По мере приближения Паг разглядел, что камни темных стен слегка отражали свет, переливаясь цветами, словно масляная пленка на воде. 'Может, в камне есть микроскопические кристаллы?' - подумал он.
  Чем ближе они подходили к исполинским городским воротам, тем больше чудес открывалось взору. Камни были подогнаны так плотно, что стены казались монолитными. По человеческим меркам они возвышались на одиннадцать-двенадцать этажей.
  - От какого врага они защищались? - спросил Паг.
  - А может, им просто нравятся высокие стены, - ответил Накор, подходя к левой стороне массивного входа. - Вот что интересно.
  Вместо традиционных ворот часть стены была убрана внутрь, поворачиваясь на петлях невероятной конструкции. Накор рассмеялся:
  - Давно не закрывали, похоже.
  Дерево какого-то вида выросло у стены, блокируя убранную секцию.
  - Закрыть ворота теперь проблематично, - усмехнулся Магнус.
  - Думаю, они найдут способ, - заметил его отец, входя в ипилийский город Шусар. - Приятно знать, что они миролюбивы.
  - Или просто убили всех врагов, - вставил Бек.
  Паг оглянулся на юношу и увидел, что тот вращает головой во все стороны, глаза широко раскрыты, а лицо расплылось в ухмылке.
  - Мне нравятся эти люди, Накор, - заявил Бек. - Интересное и чудесное место.
  Паг не разделял восхищения Накора странным складом ума этого юноши, но знал Бека достаточно хорошо, чтобы понимать: это максимально близкое к радости состояние, на которое тот был способен. Бек, казалось, существовал в перманентном состоянии обострённого восприятия, находя удовольствие во всём, что давало эмоциональный всплеск - будь то секс, насилие или красота. Паг в очередной раз задался вопросом, почему его будущее 'я' настояло на включении парня в их компанию. Теперь фрагменты сложной мозаики начали складываться: из всех них Бек меньше всего дезориентирован и обеспокоен пребыванием в этом мире. Он буквально наслаждался происходящим, в то время как трое его спутников испытывали нарастающий дискомфорт и недомогание.
  Если их появление и вызвало тревогу среди ипилиак, те мастерски это скрывали. Большинство, как заметил Паг, вообще не удостоило четверых людей даже взгляда.
  Он вынужден был признать: если абстрагироваться от иномирной внешности, ипилиаки оказались поразительно красивой расой - высокие, почти царственной осанки, с плавными изящными движениями. Женщины были эффектны, хоть и не соответствовали человеческим стандартам привлекательности. Они двигались ещё грациознее мужчин, с почти соблазнительной лёгкостью, но, насколько мог судить Паг, совершенно естественно. На рынке мужчины и женщины перешучивались, обменивались приветствиями, явно существовала игривая сторона их общения. По всем параметрам, которые Паг мог оценить, они казались счастливым народом.
  К тому времени, как они добрались до площади, описанной Вордамом, Паг уже ощущал стеснение в груди, одышку и начинал кашлять. Остальные, кроме Бека, тоже тяжело дышали. Паг остановился у фонтана, который поразил его своей красотой - кристаллическая конструкция с внутренней подсветкой, где струи воды, падая, ударялись о грани кристаллов, издавая гармоничные звуки.
  - Вон там, - указал Паг, - лавка с красной дверью.
  В это время через площадь проезжал отряд всадников в черных туниках с пурпурной отделкой, с белыми щитами за спиной. На головах у них были войлочные шляпы, а высокие сапоги с отворотами доходили до колен. Дерзкий вид завершали аккуратные бородки на подбородках.
  Они гарцевали на своих странных лошадеподобных существах, и Бек рассмеялся, как ребенок:
  - Ха! Интересно, они умеют сражаться?
  Паг тут же насторожился, опасаясь, что юноша захочет проверить это лично, но, к облегчению, тот лишь с восхищением наблюдал за всадниками, разинув рот. Паг жестом подозвал остальных, и они направились к цели. По пути он окинул взглядом улицу, пытаясь понять, как местные жители обычно заходят в подобные лавки: стучат ли перед входом, ждут приглашения или просто входят.
  Внутри лавка совсем не походила на человеческую: никаких прилавков, полок или даже изображений товаров. Вместо этого по полу были разбросаны подушки вокруг странного устройства с несколькими ткаными шлангами, увенчанного большой чашей.
  Из-за бисерной занавески вышел ипилиак - высокий и худой даже по меркам своей расы. Его переливающийся всеми цветами радуги плащ менял оттенки при каждом движении. Он остановился, внимательно осмотрел каждого, затем произнес фразу на незнакомом языке. Не получив ответа, попробовал другой, и на этот раз Паг узнал кешианскую речь.
  - Мы не с этого мира, - ответил Паг. - Мы с Мидкемии.
  На кешианском торговец произнес:
  - Добро пожаловать в мое заведение. Люди - редкие гости. Вы, должно быть, те, о ком говорил Вордам. Чем могу служить?
  - Нам нужен проводник в мир Косриди.
  На этот раз на лице торговца появилось удивление.
  - Вы ищете путь в соседнюю реальность?
  - Это возможно? - спросил Паг.
  - Да, но сложно. Однако Вордам не послал бы вас, если бы считал это невозможным. Вы должны обладать немалой силой, чтобы добраться сюда без помощи мощной магии.
  - Которая здесь не работает, - добавил Магнус. - И дышать становится все труднее.
  Кастор кивнул:
  - Я могу помочь.
  Он исчез в глубине лавки и вернулся с небольшим мешочком, содержимое которого высыпал в чашу устройства. Добавив жидкость, он почти мгновенно создал легкую дымку над чашей.
  - Если вы вдохнете этот пар через эти шланги, ваши проблемы с дыханием уменьшатся.
  Бек сразу заявил:
  - Мне не нужно.
  Ипилиак внимательно изучил юношу, затем тихо согласился:
  - Думаю, ты прав.
  Паг на мгновение заколебался, пока Накор и Магнус уже начали вдыхать пар через свои шланги. Размышлять было бессмысленно - выбора у них не оставалось. Пришлось довериться этому существу. Сделав глубокий вдох, Паг подавил кашель, когда едкий пар достиг легких. После нескольких вдохов дискомфорт ослаб.
  Накор, сделав долгий вдох, удовлетворенно заметил:
  - Очень эффективно.
  Кастор сказал прямо:
  - Простите за прямоту, но время играет против вас, если вы решите продолжить свое путешествие.
  - Мы не собираемся поворачивать назад.
  - Вы так говорите, но я уверен, что многого не понимаете о месте, куда стремитесь. И я не помогу, пока не буду уверен, что вы осознаете риски.
  Паг кивнул, принимая условия.
  - Дасати убьют вас при первой же встрече. Просто за то, что вы существуете. Они - раса, родственная нашей, но живущая по законам, которые вам даже представить сложно, не то что понять. Всё, что представляет потенциальную угрозу, подлежит полному уничтожению, а всё непонятное автоматически считается угрозой и тоже уничтожается.
  - За свою историю они подчинили двенадцать миров. Пять из них были населены другими расами. В каждом случае коренное население было полностью истреблено: сегодня на этих мирах каждое животное вплоть до мельчайшего насекомого, каждое растение, каждая форма жизни - всё происходит с родного мира дасати, Омадрабара.
  Паг узнал это название из собственной записки, но промолчал. Ему нужно было осмыслить, почему он должен не только совершить это почти невозможное путешествие, но и проникнуть в самое сердце величайшей угрозы для его родного мира.
  - Я понимаю вашу осторожность, - сказал Паг. - Дасати ужасающи и смертоносны.
  - Неумолимы, мой друг. Вам не удастся заставить даже одного из них заговорить с вами, не то что вести переговоры. Поэтому я должен предупредить: выжить на Косриди дольше нескольких минут будет куда сложнее, чем просто подготовить свои тела к условиям того мира.
  - Вордам уже касался этой темы, - ответил Паг. - Он сравнил это с подбрасыванием соломы в пламя.
  - Скорее, как горючее масло, - поправил Кастор. - Оставим аналогии. Допустим, вы научились выдерживать местные условия, но вам ещё предстоит выжить среди дасати. Для этого потребуется магия колоссальной силы. Вы должны выглядеть как дасати во всех возможных аспектах, не только внешне, но и для их особых чувств. Например, они, как и я, видят тепло ваших тел, а вы светитесь ярче. Нужно учесть сотни деталей, вплоть до запаха тела и тембра голоса. Более того, заклинание должно действовать не минуты или часы, а недели, возможно, месяцы. Вдобавок вам нужно выучить их язык, культуру и манеры, чтобы слиться с толпой. И вы должны обладать достаточным статусом, чтобы избежать... - Он развёл руками. - Это невозможно.
  Паг внимательно посмотрел на него:
  - Я так не думаю. Вы знаете, как это осуществить. Просто не видите в этом выгоды.
  - Неправда. За такую подготовку я потребую цену, которая шокировала бы любого короля вашего мира. - Он сузил глаза. - Вордам не послал бы вас, будь вы неплатежеспособны.
  - Я могу заплатить, - сказал Паг.
  Накор поинтересовался:ё
  - Мне любопытно. Какой вид оплаты?
  Кастор ответил:
  - Обычный. Ценные металлы: золото вашего мира особенно полезно благодаря своей инертности. Серебро - по противоположной причине. Определённые драгоценные камни - как для практического применения, так и для красоты. Как и многие расы, мы ценим уникальные или хотя бы необычные предметы искусства и диковинки. - Он посмотрел на Накора. - Но больше всего я дорожу информацией.
  - Надежность и невероятность, - сказал Накор.
  - Именно так, - согласился Кастор. - Вы понимаете. - Он посмотрел на Магнуса. - А вы?
  - Вероятно, нет, - ответил молодой маг, - но я сын своего отца и пойду туда, куда идет он.
  Кастор задал тот же вопрос Беку:
  - А ты, юный воин? Ты понимаешь?
  Бек лишь широко ухмыльнулся, и Пага в очередной раз поразило, как молодо он иногда выглядел.
  - Мне все равно. Главное, чтобы было весело. Накор сказал, что будет весело, так что я с ним.
  - Хорошо, - сказал ипилиак, поднимаясь. - Мы начинаем немедленно. Прежде всего, нам нужно найти решения для множества проблем, но ни одна из них не столь срочна, как ваша способность дышать воздухом Косриди, пить его воду и удерживать жизненную энергию внутри своих тел.
  Он жестом пригласил их следовать за собой и провел через бисерную занавеску. В задней части здания они обнаружили коридор, ведущий в гораздо более крупное строение: склад, заполненный рядами полок.
  Пройдя через склад, он провел их в коридор с дверями по обе стороны. В конце коридора Кастор указал на две двери - по одной с каждой стороны - и объявил:
  - Здесь вы будете жить. В течение часа я вернусь с настоями, зельями и порошками, которые вам предстоит принять. Без них вы вскоре заболеете настолько, что никто не сможет вам помочь. Даже с ними приготовьтесь терпеть сильный дискомфорт в ближайшие дни.
  - Когда вы полностью акклиматизируетесь в нашем мире, мы приступим к подготовке. Сначала вам предстоит переход во Вторую Сферу - это будет похоже на повторение всего процесса с начала. Затем мы перестроим ваше мышление, чтобы адаптировать магию к местным законам. После начнется изучение дасати - их языка, верований и способов мимикрии, чтобы вас не убили. И наконец, мы должны будем понять истинную причину, по которой вы затеяли столь безумное предприятие.
  Не сказав больше ни слова, он удалился, оставив четверых в коридоре. Паг открыл одну из дверей, жестом приглашая Магнуса войти с ним, а Накор и Бек направились в соседнее помещение.
  ***
  Через две недели еда наконец стала казаться им нормальной на вкус, а воздух - свежим. Приступы желудочных колик, кашля, слабости и внезапной потливости остались позади. Кастор организовал для них занятия с ипилийским магом по имени Данко, который сразу же заинтересовал Накора, и, похоже, ответил маленькому азартному человечку взаимностью. После окончания уроков они вдвоем бродили по городу, а Бек следовал за ними, пока Паг и Магнус обсуждали другие возможные трудности.
  Воспользовавшись отсутствием остальных, Паг и его сын наконец заговорили о том, что Паг так и не смог толком объяснить никому: зачем они отправились в это путешествие?
  - По правде говоря, сын, я и сам не знаю, - признался Паг.
  Магнус сидел на спальном матрасе, скрестив ноги, и улыбался.
  - Мать была бы рада такому признанию.
  Паг месяцами раздумывал, стоит ли рассказывать семье о записках из будущего, но осторожность всякий раз останавливала его. Он вздохнул.
  - Сейчас я скучаю по ней больше, чем могу выразить, сын. Я бы вытерпел даже ее вспышку гнева, лишь бы снова услышать ее голос.
  Магнус широко улыбнулся.
  - Интересно, что бы она сказала, услышав, как ты называешь это 'вспышками гнева'.
  Паг рассмеялся, но вскоре его лицо вновь стало серьезным.
  - Магнус, все, что я могу сказать сейчас - это то, что мы обязаны отправиться в родной мир дасати, в самое сердце их империи. И сделать это мы должны через определенный мир - где, как я подозреваю, находится источник вторжений на Келеван и причина появления разломов. А затем мы должны будем сделать то, что потребуется для спасения нашего мира и Келевана.
  - Но я не понимаю одного, - сказал Магнус. - Почему мы вообще подвергаем себя риску? Талной надежно заперт в Ассамблее, новые разломы не появляются в Мидкемии. Почему бы просто не уничтожить его? Воспоминания Томаса о Повелителях Драконов говорят, что они не неуязвимы. Или хотя бы переместить его куда-нибудь, может быть, в необитаемый мир?
  Паг вздохнул.
  - Я обдумывал все это и не только. Если исследования Ассамблеи могут дать нам хоть что-то ценное, риск оправдан. Я не хочу трогать остальных Талной, все еще скрытых от дасати защитными чарами на Новиндусе. В крайнем случае, Ассамблея может переместить Талной обратно на Мидкемию через разлом на наш остров, и твоя мать знает, что делать, если это понадобится.
  Магнус поднялся.
  - Давай прогуляемся. Мне нужно сменить обстановку. Желудок больше не беспокоит, а эта комната начинает угнетать.
  Паг согласился, и они покинули покои торговца. Им нужно было вернуться к закату, когда Данко должен был провести с ними очередное занятие по магии. Наблюдение Накора о том, что 'материя' в этом мире ведет себя иначе, оказалось точным. Как только ипилийский маг начал обучение, Паг быстро понял, что здесь все подчиняется другим законам, и для работы магии требуются новые правила. После первого урока Паг заметил, что это похоже на изучение нового языка.
  На площади они застали очередной ипилийский праздник. Паг с удивлением обнаружил, что у этих людей множество подобных мероприятий - одни посвящены священным событиям, другие знаменательным историческим датам. Нынешний, судя по всему, был связан с едой: участники процессии бросали в толпу маленькие пирожные.
  Паг поймал на лету пирожное размером с кекс и откусил кусочек.
  - Неплохо, - заметил он, предлагая половину Магнусу, но тот отказался.
  Они прогуливались по площади, немного углубившись на главный бульвар, по-прежнему пораженные масштабами ипилийского города. Двенадцатиэтажные здания были облицованы гладким камнем с безупречной подгонкой. Ничто в этом городе не напоминало человеческие поселения, которые доводилось видеть отцу и сыну - ни хаотичную застройку Королевства, ни приземистые темные дома кешианских Горячих Земель, спасающие от дневного зноя, ни Келеван с его белоснежными зданиями, отражающими солнечный свет, и усадьбами из дерева и бумаги с раздвижными стенами, фонтанами и бассейнами.
  В переулке показалась небольшая процессия: знатная женщина, восседающая в паланкине, который несли крепкие по меркам ипилиак носильщики. Магнус и Паг посторонились, пропуская величественную даму, одетую в то, что можно было назвать лишь вызывающим нарядом: узкий пояс, усыпанный драгоценностями, от которого ниспадала легчайшая юбка, оставлявшая мало места для воображения, и топ из замысловатых бус, сквозь которые мелькали обнаженные участки кожи. Ее черные волосы, самый распространенный цвет среди этого народа, были высоко убраны и собраны в золотое кольцо, ниспадая на затылке, словно конский хвост, а на каждом пальце сверкали драгоценности.
  Когда она удалилась, Магнус заметил:
  - Эта акклиматизация дает интересный эффект, отец. Я нашел ту женщину привлекательной.
  - Они красивая раса, если привыкнуть к их нечеловеческой внешности, - заметил Паг.
  - Нет, я имею в виду привлекательной в том смысле, в каком может быть привлекательна женщина-человек. Это странно.
  Паг пожал плечами:
  - Возможно, а возможно, и нет. Я находил королеву эльфов прекрасной по любым меркам, но это не было физическим влечением. Хотя Томас был очарован ею еще до своего превращения. Может, это связано с изменениями, которым мы себя подвергаем, а может, ты просто обладаешь более широким взглядом на красоту, чем твой отец.
  - Возможно, - ответил Магнус. - Интересно, кто она такая? В Кеше я бы принял её за знать или младшую принцессу. В Крондоре - за куртизанку какого-нибудь богача. - Он скептически покачал головой. - А здесь? Сможем ли мы вообще узнать достаточно о дасати за... сколько-нибудь разумный срок, чтобы выжить в их мире?
  Паг вздохнул:
  - С определённой уверенностью могу сказать - да. Но что касается того, почему я так считаю... - Он в очередной раз задумался, стоит ли рассказать сыну о посланиях из будущего. - Скажем так, я верю, что это путешествие не так опасно, как кажется.
  Магнус помолчал, затем произнёс:
  - Перестань относиться ко мне как к сыну, отец. Я уже много лет твой самый одарённый ученик. В некоторых навыках я почти сравнялся с тобой и матерью, а со временем, думаю, превзойду вас обоих. Я знаю, ты пытаешься меня защитить...
  Паг резко прервал его:
  - Если бы я хотел тебя защитить, Магнус, то оставил бы на острове с матерью и Калебом. - Он огляделся, будто подбирая нужные слова. - Никогда не говори, что я пытаюсь тебя уберечь. Десятки раз я молчал, когда ты шел на риск, а во мне всё кричало, чтобы я послал кого-то другого. Возможно, когда-нибудь ты сам станешь отцом и поймёшь, о чём я. Если бы я просто хотел твоей безопасности, тебя бы здесь не было. Ты потерял брата и сестру, которых никогда не знал. Но я потерял детей, которых любил так же сильно, как люблю тебя и Калеба.
  Магнус стоял, скрестив руки, и смотрел сверху вниз на отца. На мгновение Пагу почудилось сходство с женой - и в позе сына, и в выражении его лица. Наконец Магнус вздохнул. Он посмотрел Пагу в глаза и сказал:
  - Прости, отец.
  - Не извиняйся, - Паг сжал его руку. - Я понимаю твое раздражение. Нет дня, чтобы я не вспомнил, каково это - осваивать свою силу. И поверь, тебе куда легче, чем было мне.
  Магнус тепло улыбнулся:
  - Я это осознаю.
  Он знал, что отец тяжело переносил обучение у своего первого наставника - старого мага Малого Пути, Кулгана, ведь Паг с юных лет был адептом Великого Пути. Сейчас это различие уже не имело значения, но в те времена всё было иначе. Потом четыре года рабства, затем еще четыре - учеба в Ассамблее Магов на Келеване. По сравнению с этим обучение Магнуса казалось идиллией.
  - И всё же, - продолжал Паг, - вопрос в том, как мы переживем грядущие испытания.
  Раздался голос сзади, на безупречном кешианском:
  - Именно это тебе и следовало бы обдумать.
  Паг и Магнус не заметили приближения незнакомца, поэтому оба мгновенно среагировали, приняв явно оборонительную позицию: вес равномерно распределён, колени слегка согнуты, руки у кинжалов на поясах. Ни один из них пока не чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы полагаться на магическую защиту.
  - Успокойтесь. Если бы я хотел вас убить, вы бы уже были мертвы, - сказал говорящий.
  Это был высокий ипилиак с самым человечным лицом из всех, что они до сих пор видели: глубоко посаженные глаза, густые чёрные брови и такие же тёмные волосы до плеч, что было редкостью среди его сородичей, обычно носивших короткие стрижки. Морщинистое лицо выдавало возраст за расцветом сил, но взгляд оставался острым, а осанка и одежда явно указывали на воина: стёганый гамбезон, перекрещенные кожаные ремни с несколькими видами оружия, бриджи и сапоги, характерные для всадника.
  - Я - Мартух, - спокойно представился он. - Ваш проводник. Я - дасати.
  
   Глава 12. Враги
  
  Миранда швырнула вазу.
  Раздражение пересилило самоконтроль, и ей нужно было выплеснуть досаду. Мгновенно пожалев о порыве, потому что эта прочная глиняная посудина ей нравилась, она мысленно остановила сосуд в дюйме от стены, не дав ему разбиться. Легким усилием воли вернула его в руку и поставила обратно на стол, где он стоял минуту назад.
  Калеб вошел как раз в момент этого представления.
  - Отец? - спросил он.
  Миранда кивнула.
  - Я скучаю по нему, и это делает меня...
  Калеб ухмыльнулся, и на мгновение в его улыбке мелькнуло сходство с мужем.
  - Нетерпеливой? - подсказал он.
  - Мудрый выбор слов, - ответила она. - Какие новости?
  - Никаких. Ни от отца, ни от Магнуса, да и вряд ли скоро будут. Зато пришло послание от Ассамблеи - они просят твоего присутствия при первой возможности.
  Миранда быстро прикинула время и сообразила, что сейчас середина утра на обоих мирах - из-за разницы в длине суток периоды совпадения были редки.
  - Я отправлюсь сейчас же, - сказала она Калебу. - Ты остаешься за главного, пока я не вернусь.
  Калеб поднял руки в защитном жесте.
  - Ты же знаешь, многие из...
  - Маги не любят, когда ты главный, - закончила за него Миранда. - Знаю. И мне всё равно. Этот остров принадлежит твоему отцу и мне, а значит - и тебе, когда нас нет. Кроме того, Розенвар всё ещё на Новиндусе с Талной, Накор и твой брат - с отцом, так что тебе придётся самому разбираться со всеми мелкими дрязгами. Если возникнет спор, уладь его или хотя бы отложи решение, пока кто-то из нас не вернётся. К тому же, сынок, я, возможно, ненадолго на Келеване.
  - Хорошо бы, - пробормотал Калеб.
  Мать уже уходила, но вдруг обернулась:
  - Какие-нибудь вести от мальчиков?
  Калеб пожал плечами:
  - У них нет возможности быстро передавать сообщения, мама. Я попросил пару наших агентов в Ролдеме присматривать за ними, когда получится. Но разве они могут попасть в серьёзные неприятности, окружённые целым университетом монахов Ла-Тимсы?
  ***
  - Тебе точно крышка, - сказал Зейн.
  - Точно крышка, - поддакнул Тад.
  Джомми бросил на них сердитый взгляд, выходя на тренировочную площадку. Студенты отрабатывали приемы фехтования, и хотя Джомми отлично знал, как оглушить противника эфесом, перерезать ему глотку после удара в пах и прочие грязные трюки, которым научил его Калеб, здесь царили турнирные правила - со строгим Мастером Меча, следившим за их соблюдением. Его противником оказался Годфри, ближайший союзник Сервана, и по тому, как тот держал оружие, было ясно, что он не новичок в этом зале.
  Джомми нервно поправил тугой воротник куртки, когда Мастер Меча жестом подозвал соперников к центру площадки. Остальные ученики наблюдали в тишине под присмотром полудюжины монахов.
  Мастер Меча говорил достаточно громко, чтобы его слышали сквозь шепот мальчишек, но без крика:
  - Сегодня мы отрабатываем контратаку. - Он повернулся к Джомми: - Поскольку Годфри опытнее, ты будешь атаковать. Выбери любое направление - верхний, средний или нижний уровень, но только легкий контакт либо его полное отсутствие. Понятно?
  Джомми кивнул и вернулся к своим названым братьям. Тад протянул ему шлем - маску с металлической сеткой, пришитую к тканевой основе. Натянув ее на голову, Джомми занял исходную позицию.
  - Начали! - скомандовал Мастер Меча.
  Джомми замешкался на мгновение, затем нанес высокий удар, изо всех сил стараясь в рамках правил снести Годфри голову с плеч. Тот легко парировал атаку, вытянул руку и сильно ткнул клинком в грудь Джомми, а затем, отводя меч, легким движением ударил по единственному незащищенному месту - тыльной стороне ладони.
  - Ай! - взвыл Джомми, роняя меч под громкий смех остальных учеников.
  - Подними меч, - холодно произнес Мастер.
  - Он специально! - обвиняюще воскликнул Джомми, опускаясь на колено за оружием.
  Годфри снял шлем и презрительно усмехнулся.
  Мастер Меча ответил с откровенным пренебрежением:
  - Плох тот фехтовальщик, кто винит соперника, пытаясь скрыть собственные недостатки.
  Джомми долго смотрел на Мастера, затем резко сказал:
  - Ладно. Давайте еще раз.
  Он снял шлем, передал его Зейну, провел рукой по взмокшим волосам и кивнул. Надев шлем, Джомми развернулся к Годфри.
  Тад мрачно пробормотал:
  - Мне не нравится это выражение лица.
  - Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда у него было такое лицо?
  - В той таверне в Кеше?
  - Да, где тот солдат сказал... той девушке...
  - Которая приглянулась Джомми? - закончил Тад.
  - Именно ей.
  - Это было нехорошо.
  - Да, нехорошо, - согласился Зейн.
  - И сейчас будет нехорошо, - пробормотал Тад.
  - Да, будет, - кивнул Зейн.
  Тем временем Джомми вышел в центр.
  - Снова, - скомандовал Мастер, указывая бойцам на исходные позиции. - В прошлой схватке, - обратился он к ученикам, - этот парень, - он ткнул пальцем в Джомми, - слишком сильно размахнулся, потерял равновесие, вышел из стойки и подставился под простой встречный удар. Что, в свою очередь, полностью раскрыло его для контратаки.
  Он взглянул на соперников:
  - Начали!
  Джомми повторил свою атаку в точности, как и в прошлый раз, вплоть до момента, когда Годфри отвел его клинок. Но вместо полного выпада он круговым движением обвел меч вокруг меча противника, так что эфес его оружия оказался внутри гарды Годфри, вынуждая того сделать ответный маневр, а именно попытаться поймать клинок Джомми и снова отвести его наружу.
  Но вместо очередного круга Джомми внезапно поднял меч, будто отдавая салют. Этот неожиданный прием заставил Годфри замешкаться. Этого мгновения хватило. Однако вместо того, чтобы отступить на шаг, восстановить дистанцию и право атаки (как того требовали правила перед нанесением удара), Джомми просто согнул локоть и со всей силы всадил эфес меча в лицо Годфри.
  Тренировочные шлемы были рассчитаны на защиту от острия или лезвия меча, но не на прямой удар разъяренного крепкого юноши.
  Защитная сетка прогнулась, и Годфри рухнул на колени, кровь сочилась из-под маски.
  - Нарушение! - крикнул Мастер Меча.
  - Возможно, - ответил Джомми. - Но я видел куда более грязные приемы в реальных драках.
  Мастер Меча вопросительно посмотрел на старшего монаха - брата Самуэля, который с трудом сдерживал улыбку. Бывший солдат армии Ролдема, а ныне наставник по боевой подготовке, Самуэль отвечал за физическое воспитание учеников. Джомми, Тад и Зейн сразу прониклись симпатией к этому человеку, а он, в свою очередь, явно одобрял их грубоватый, но практичный подход. Если в истории, литературе и философии троица заметно отставала от остальных, то в рукопашных схватках и фехтовании им не было равных. Возможно, они и не идеальные дуэлянты, но в уличной драке им не было цены.
  Брат Самуэль лишь выразительно приподнял брови, словно говоря Мастеру Меча: 'Ты здесь главный, сам и разбирайся'.
  - Это Двор Мастеров! - произнес Мастер, будто это объясняло все. - Здесь совершенствуют искусство фехтования.
  - Значит, я победил, - заявил Джомми.
  - Что?! - На лице Мастера Меча застыло недоумение.
  - Безусловно, - Джомми зажал шлем под мышкой, чтобы свободно жестикулировать левой рукой. - В реальном бою противник был бы уже мертв. Разве не в этом суть?
  - Это возмутительно! - взорвался Серван.
  Джомми глубоко вздохнул и тоном, каким обычно говорят с маленькими детьми или совсем уж туповатыми взрослыми, процедил:
  - Я так и знал, что ты не поймешь, Серван.
  Обращаясь к Мастеру Меча, Джомми продолжил:
  - Мой противник пытался выстроить линию атаки, чтобы заставить меня отступить, одновременно выводя свой клинок из зацепа, верно?
  Мастер Меча мог только кивнуть.
  - Значит, если бы я поддался, он бы оттеснил мой клинок наружу и сделал выпад. И если бы я не оказался намного быстрее его, а я не быстрее, он бы коснулся меня, и я бы проиграл. Либо перевел бы клинок вовнутрь, быстро восстановил линию и, скорее всего, получил бы право атаки раньше меня - еще одно касание. Еще одно - и он выигрывает поединок.
  - С другой стороны, - Джомми развел руками, - если я вмажу ему по лицу, и он не сможет победить из-за нарушения, нам придется начинать заново. И возможно, в следующий раз выиграю я.
  - Это... - Мастер Меча словно потерял дар речи.
  Джомми оглядел зал:
  - Что? Разве не так должно быть после нарушения?
  Мастер Меча покачал головой:
  - Поединок окончен. Объявляю Годфри победителем.
  Годфри, все еще зажимающий окровавленный нос, совсем не выглядел победителем. Он бросил Джомми злобный взгляд, на что тот лишь улыбнулся и пожал плечами.
  Брат Самуэль велел ученикам переодеться в униформу, поскольку сегодняшний урок был закончен. Серван что-то прошептал на ухо Годфри, пока тот не отрывал взгляда от Джомми.
  Брат Самуэль подошел к каждому ученику по очереди, давая краткие замечания об их стиле боя. Когда очередь дошла до троицы с Острова Колдуна, он остановился перед Тадом:
  - Неплохо. Быстрота - твое преимущество. Но не пытайся слишком угадывать следующий ход противника.
  Переведя взгляд на Зейна, добавил:
  - А тебе, наоборот, стоит больше предугадывать. Ты слишком осторожен.
  Наконец, он взглянул на Джомми:
  - На турнир я бы тебя не взял, парень, но в настоящей драке хотел бы видеть тебя слева от себя. - Он подмигнул и отошел.
  Джомми усмехнулся, глядя на своих названых братьев:
  - Приятно знать, что кто-то ценит мои достоинства.
  Зейн взглянул через плечо Джомми на Сервана и Годфри:
  - Возможно, он единственный. - Понизив голос, добавил: - Ты зарабатываешь себе могущественных врагов, Джомми. Мы не всегда будем в университете, а у родственника короля могут быть длинные руки.
  Джомми вздохнул:
  - Ты прав, но я ничего не могу с собой поделать. Помнишь тех пекарских подмастерьев в Кеше? Тупые задиры всегда вызывают у меня желание раскроить им череп. Наверное, это оттого, что я был самым мелким в семье.
  Тад округлил глаза:
  - Ты? Самый мелкий?
  - Совсем заморышем, - Джомми натянул поверх головы униформу. - Мои старшие братья были настоящими громилами.
  Зейн перевел взгляд на Тада:
  - Это уже за гранью понимания.
  - Ладно, - Джомми закончил одеваться. - Пора возвращаться к остальным.
  Ученики последовали за братом Самуэлем обратно в университет, где их ждали обычные занятия. Для троицы с Острова Колдуна это означало возвращение в их скромную учебную комнату, где их уже ждал наставник - брат Джереми, пытавшийся вбить в них основы математики. Зейн схватывал всё на лету и никак не мог понять, почему у Джомми и Тада возникали такие трудности с тем, что ему казалось удивительно простым.
  После двух часов мучений с цифрами наступило время вечерней трапезы, которая проходила в полной тишине - ученики ели вместе с монахами и иногда одним из жрецов Ла-Тимсы. Если завтрак и обед проходили шумно и оживлённо, как и положено в зале, полном мальчишек, то вечерняя трапеза сопровождалась лишь стуком посуды да скрежетом ножей и ложек о керамику.
  Хотя говорить было запрещено, ничто не мешало Джомми толкнуть Зейна, который в свою очередь толкнул Тада. Лёгким движением головы Джомми указал на необычного гостя за главным столом. Высокий пожилой клирик, судя по одеянию, жрец высокого ранга, не сводил глаз с троицы с Острова Колдуна. Его пристальный взгляд заставил Джомми занервничать, и он поспешно опустил глаза в тарелку.
  После ужина у учеников были определённые обязанности перед свободным часом до отбоя, но вместо кухни, где они должны были помогать на этой неделе, к ним подошёл брат Стефан.
  - Идите за мной, - сказал он, разворачиваясь и уходя, даже не удостоверившись, следуют ли они.
  Мальчики последовали за проктором до его кабинета. Войдя внутрь, они увидели того самого священника, который сидел за главным столом. Тот жестом велел им закрыть дверь, затем занял место за столом брата Стефана. Он внимательно осмотрел каждого из троицы по очереди, прежде чем наконец заговорить:
  - Я - отец Элиас. Настоятель этого университета. Хотя внешне это и не очевидно, наше учебное заведение является аббатством. Вы трое умудрились нажить себе влиятельных врагов. Ко мне поступают многочисленные запросы о вас, включая запрос от советника самого короля - с вопросами о причинах вашего пребывания здесь, о том, почему кешианский дворянин, имеющий значительное влияние на Императора и его брата, согласился быть вашим спонсором, и множество других щекотливых вопросов. Достаточно сказать, что последние несколько недель с момента вашего прибытия мне приходится вести крайне неприятную переписку.
  Джомми собрался что-то сказать, но вспомнил, что без разрешения говорить не положено. Настоятель заметил это:
  - Ты хочешь что-то сказать?
  - Да, отец. - Джомми замолчал.
  - Так говори, мальчик.
  - Ну, тогда... - начал Джомми. - Отец, мы не искали неприятностей. Они сами нашли нас, едва мы сюда прибыли. Не знаю, то ли так сложились обстоятельства, то ли кто-то заранее решил, что мы - лёгкая добыча, но правда в том, что мы хотели лишь представиться брату Кайнану и соблюдать правила как можно лучше.
  - Но Серван, похоже, решил, что его жизненная миссия - сделать каждый наш день невыносимым. И хотя я обычно человек неконфликтный, - Джомми развел руками, - я не представляю, как можно терпеть это... сколько бы нам ни предстояло здесь оставаться.
  - Как раз о сроке вашего пребывания мы и поговорим. - Темные глаза аббата сузились, когда он изучающе взглянул на каждого. - Расскажите, что вам говорили ожидать здесь? - Он адресовал вопрос Джомми.
  - Отец, если честно, нам почти ничего не объяснили, - ответил Джомми. - Просто велели отправляться сюда из...
  - Я знаю, что вы прибыли из Оласко, несмотря на вашу красочную историю о караване из Долины Грез. Также мне известно, что вы плыли не на корабле.
  - ...из Оласко, - продолжил Джомми, игнорируя замечание. - Нам просто сказали готовиться, ехать сюда и учиться всему, чему будут учить.
  Аббат на минуту замолчал, барабаня пальцами по столу - этот рассеянный жест заставлял Джомми скрипеть зубами. Наконец отец Элиас произнес:
  - У нас особые отношения с вашими... наставниками. - Он снова изучающе посмотрел на них. - Хотя мы не полностью уверены, что все их цели совпадают с нашими, мы признаем, что они служат добру. И потому заслуживают максимального доверия. - Он откинулся на спинку кресла, прекратив барабанный бой, к облегчению Джомми. - Полагаю, если я упомяну имя Пага, вы, юноши, скажете, что никогда о таком не слышали?
  Тад и Зейн отрицательно покачали головами, а Джомми добавил:
  - Не могу сказать, что слышал, отец.
  Аббат улыбнулся.
  - Прекрасно. Продолжим этот фарс, но, как и многое, связанное с этим... неизвестным вам человеком, который, если я правильно понял историю, является вашим приемным дедом или опекуном, будем хранить тайну.
  - Однако вот что вам следовало бы знать (хотя бы от Тургана Бея): это лучшее учебное заведение своего рода в мире, во многом уникальное. Здесь мы готовим будущих лидеров - не только для Ролдема, но и для других стран. Большинство наших воспитанников поступают на флот (мы ведь островная нация), но некоторые выбирают армию или иную службу. Мы не делаем различий между уроженцами Ролдема и иностранцами. Многие выдающиеся умы, служащие нашим бывшим врагам, учились здесь. Мы учим их, потому что люди не боятся того, что знают. Уверен, за эти годы многие влиятельные персоны сохранили симпатии к Ролдему благодаря годам, проведенным здесь, и это не раз удерживало мир от войны или склоняло чашу весов в нашу пользу.
  - Поэтому вы получите такое же образование, как и другие юноши. И будь вы здесь неделю, месяц или год - будете осваивать программу каждый день. Кроме того, прекратите эту бесконечную вражду с остальными. Для этого я вношу изменения: вас переведут в старшие спальни. По три человека в комнате - обычное правило.
  Эта новость ошеломила их. Старшие ученики - это либо те, кто должен завершить обучение в ближайший год, либо перспективные младшие, вроде Гранди, которым полезно находиться в компании более взрослых студентов. Они переглянулись с радостными ухмылками, но их восторг был недолгим.
  - Вы двое, - обратился отец Элиас к Таду и Зейну, - будете жить с Гранди.
  Зейн и Тад переглянулись.
  - А ты, Джомми, - продолжил аббат, - переезжаешь в комнату к Сервану и Годфри.
  Джомми едва сдержал стон.
  - Отец, может, сразу меня повесите?
  Уголки губ аббата дрогнули в подобии улыбки.
  - Привыкнешь. Привыкнете все, потому что с сегодняшнего дня наказание одного падет на всех шестерых. Если кого-то решат выпороть, получат все. Ясно?
  Джомми потерял дар речи и лишь кивнул.
  - Хорошо. Тогда собирайте вещи. Брат Кайнан уже получил списки новых размещений и не потерпит опозданий.
  Трое кивнули, пробормотали:
  - Так точно, отец, - и вышли.
  В коридоре Джомми сделал два широких шага, замер, воздел руки к небу и издал звук, полный глубочайшего отчаяния:
  - А-а-аргх!
  ***
  Джомми распахнул дверь, и три пары удивленных глаз устремились на него. Гранди расплылся в улыбке, Годфри нахмурился, а Серван вскочил, будто сел на штык:
  - Ты что себе позволяешь?!
  Джомми нарочито медленно оглядел комнату и ответил с вызывающей усмешкой:
  - Проверяю, туда ли зашел. - Затем сделал театральную паузу. - Ага, точно сюда.
  Гранди, наблюдавший за реакцией старших товарищей, ухмыльнулся еще шире:
  - Привет, Джомми. Что ты тут делаешь?
  - Переезжаю, - заявил Джомми, разворачиваясь и втаскивая свой сундук. - А тебя переселяют вниз по коридору, к Таду и Зейну. Шевелись давай.
  - Правда? - глаза Гранди загорелись.
  - По чьему приказу?! - взревел Серван.
  Джомми с усилием протащил сундук через порог:
  - Кажется, отец Элиас его звали. Вы знакомы? Он тут главный.
  - Кто?! - прошипел Серван.
  - Отец Элиас, настоятель этого...
  - Я знаю, кто он такой! - Серван выдвинул челюсть вперед и сделал угрожающий шаг.
  - Ты-ты-ты, - Джомми поднял предупреждающе руку, - помнишь, чем в прошлый раз закончилось?
  Серван замер, затем резко развернулся:
  - Я разберусь! - и вылетел из комнаты.
  - Приятной прогулки! - весело бросил Джомми вслед молодому дворянину, который грубо протиснулся мимо своего нового соседа.
  - Тебе бы поторопиться, - сказал Джомми Гранди.
  - Стой! - приказал Годфри.
  Гранди замер в нерешительности, но Джомми ободряюще кивнул:
  - Давай, иди. Всё в порядке.
  Когда Гранди потянулся за своим сундуком, Годфри рявкнул:
  - Я сказал сидеть!
  Джомми сделал угрожающий шаг в его сторону:
  - А я сказал - всё в порядке!
  Годфри мгновенно опустился на кровать, округлив глаза. Гранди поспешно выволок свой сундук и скрылся за дверью, а Джомми занял освободившееся место. Он насмешливо оглядел Годфри:
  - Значит, сидеть на кровати можно только по особому разрешению?
  Годфри вскочил, будто его ужалили:
  - Только когда дверь закрыта!
  Джомми усмехнулся. Несколько минут напряженного молчания прервал возвратившийся Серван. Он грубо толкнул Джомми плечом и процедил Годфри:
  - Придётся терпеть этого ублюдка.
  Джомми спокойно закрыл дверь, подошёл к своей новой кровати, уселся поудобнее и с наигранным интересом спросил:
  - Ну что, о чём будем беседовать, господа?
  ***
  Миранда решительно шагала по коридору, не обращая внимания на удивлённые взгляды цуранийских магов. Достигнув двери в помещение, где хранился Талной для изучения, она вошла внутрь и увидела четверых Всемогущих Империи, склонившихся над артефактом.
  - Вы его сломали? - без предисловий спросила она.
  Аленка обернулся с едкой улыбкой:
  - Миранда! Как ты прекрасна сегодня.
  - Вы его сломали? - повторила она.
  Он слегка развёл руками:
  - Нет, мы не ломали его. В моём послании говорилось, что он внезапно перестал работать.
  Миранда прошла мимо старого мага и его трёх коллег к пьедесталу, на котором покоился Талной. Ей даже не нужно было прикасаться к нему, чтобы почувствовать изменения. Это было едва уловимое отличие, незаметное для обычного восприятия, но... словно чего-то не хватало.
  - Он пуст, - произнесла она. - То, что было внутри прежде... теперь исчезло.
  - К такому же выводу пришли и мы, - согласился Винтаката, жестикулируя одной рукой, в то время как в другой держал посох. - Мы испытывали новый набор защитных заклятий, созданных группой наиболее одарённых магов Малого Пути, и дали существу простую команду, чтобы проверить, блокирует ли барьер его действия... но оно не двинулось с места. Все проведённые тесты указывают: движущая сила, что была в нём прежде, теперь отсутствует.
  - Дух наконец покинул его, - тихо произнесла Миранда.
  Аленка скептически поднял бровь:
  - Если, конечно, это действительно был дух, что приводил его в движение... то да, он исчез.
  Миранда не стала упоминать о другом Талной, всё ещё неподвижно стоящем в пещере Новиндуса. Она вздохнула с разочарованием:
  - Что ж, есть и хорошая новость: теперь мы можем не беспокоиться о разломах между миром дасати и нашим.
  - Если бы это было так, - мрачно заметил Аленка.
  Маг по имени Лодар, которого Миранда знала лишь в лицо добавил:
  - Сегодня утром, после обнаружения неисправности Талной, мы получили донесение. Как обычно, отправили двоих проверить...
  Аленка продолжил:
  - Они вернулись с ужасающим сообщением: часть лесного массива оказалась... опустошённой. Вся жизнь втянута в новый разлом. Пришлось послать Матемоcо и Гилбарана закрыть его. Им пришлось напрячь все силы, чтобы справиться.
  - Но самое странное: этот разлом вёл обратно в мир дасати, а энергия, высасываемая через него, размером с человеческое тело, создавала ветер такой силы, что могла свалить взрослого мужчину.
  - Нет, - медленно проговорила Миранда, - странно другое. Как вообще мог открыться разлом отсюда в мир дасати? Обычно они идут оттуда сюда, а не наоборот. Это значит, он был частью пары... - Она резко повернулась и схватила Аленку за плечо. - Где-то есть второй разлом, который вы ещё не нашли! Его нужно обнаружить немедленно!
  
   Глава 13. Перемена
  
  Валко нанес сокрушительный удар.
  Его противник пошатнулся, потеряв равновесие, и Валко воспользовался моментом. Он обхватил соперника за талию, поднял в воздух, сделал два быстрых шага и с размаху вогнал его в стену, вонзив плечо в беззащитный живот. Из легких тренера вырвался хриплый выдох, и Валко почувствовал, как под его напором ломаются ребра.
  Он разжал объятия, отступил на шаг, и когда противник начал оседать на колени, Валко резко вскинул правое колено - сокрушающий удар пришелся прямо в лицо, добив и без того разбитый нос.
  - Хватит! - прогремел Хиреа.
  Валко замер, с трудом подавив желание наступить на шею поверженного врага и добить его. Он окинул взглядом остальных воинов, наблюдавших за ним с холодной расчетливостью. Он знал, о чем думает каждый из них, даже его 'брат' Силет: 'Наблюдай внимательно, возможно, однажды тебе придется убить этого Валко'.
  Бой был изматывающим, хотя исход не вызывал сомнений с самого начала, потому что Валко знал, что быстрее и сильнее, а через минуту схватки понял, что и умнее. Сейчас, на мгновение, он ощутил непривычную усталость, куда более сильную, чем должна была вызвать такая нагрузка.
  Хиреа подошел к нему вплотную:
  - Это тренировка, не арена. Сейчас он всего лишь вашта, но достаточно опытный боец, чтобы научить большинство из вас. - Он обвел взглядом девять оставшихся всадников, ожидающих своей очереди сразиться. - На сегодня достаточно. Отправляйтесь в покои и обдумайте свои ошибки. Не обольщайтесь успехами, вы все еще дети.
  Когда воины поднялись с колен, готовясь уйти, Хиреа остановил Валко:
  - Останься на минуту.
  Когда они остались одни, Хиреа приказал:
  - Когда Фарун схватил тебя за руку, ты применил какой-то прием. Покажи.
  Валко кивнул и приготовился. Хиреа грубо схватил его за левую руку, и тело Валко среагировало само. Левой рукой он вцепился в кожу на тыльной стороне руки наставника, резко потянув вниз, одновременно правой сложил пальцы 'клинком' и вонзил в шею Хиреа, подсекая ногой. Через мгновение старый инструктор лежал на песке, а кулак Валко замер в сантиметре от его лица.
  - Стой!
  Валко отступил. Хиреа поднялся, пыль осыпалась с его одежды:
  - Ни один новичок не приходил к нам, зная техники боя голыми руками. Даже мои лучшие ученики из Опустошителей не владеют этим так легко. - Его голос стал жестким: - Кто учил тебя?
  - Моя мать, - ответил Валко. - Она говорила: во время Сокрытия может случиться, что воин настигнет меня без оружия. Руки - последняя защита.
  Без предупреждения Хиреа выхватил меч и нанес дугообразный удар сверху, который снес бы голову Валко, если бы тот не шагнул внутрь траектории. Отступи он назад или попытайся уклониться - клинок раскроил бы плечо или череп. Валко левой рукой заблокировал рукоять меча под мышкой наставника, подсек его правой ногой и со всей силы вогнал основание ладони в горло старого воина, швырнув того на песок.
  На мгновение Валко опустился на колено, но в последний момент резко выпрямился, прижав левой ступнёй вооружённую руку Хиреа. Правую руку он занёс для сокрушающего удара по горлу.
  - Стой! - хрипло выдохнул Хиреа, поднимая в жесте мольбы открытую ладонь.
  Валко замедлил движение, но его голос звенел ледяными нотками:
  - Почему? Есть тренировка, старик... а есть убийство. Почему я должен оставить тебе голову? Ты слаб и молишь о пощаде? - Последнее слово прозвучало как непристойность.
  - Нет, - харкнул старый воин. - Но если хочешь выжить, выслушай.
  Валко вырвал меч из руки Хиреа и, не отводя острия от его горла, жестом велел подняться.
  - В этом мире единицы способны на то, что сделала твоя мать. Назови её имя.
  - Наруин. Цистинская Эффектор.
  Хиреа игнорировал лезвие у своей глотки:
  - Ложь, вот уж ею она точно не была. - Он окинул взглядом пустыню, проверяя, не слышит ли их кто-то. - То, что я скажу, стоит нам жизни, если услышат другие. Твоя мать, каким бы именем ни называлась, была Ведьмой Крови. Лишь избранные могут научить тому, что знаешь ты, и только один клан женщин в Двенадцати Мирах входит в их число - Оранжевое Сестринство.
  - Это же миф... - Валко вглядывался в лицо старика, затем медленно добавил: - Как и Белый.
  - Под многими мифами скрываются истины, юный воин. - Хиреа ещё раз осмотрелся. - Теперь слушай внимательно. Никому не говори об этом. В тебе спрятаны тайны, о которых ты даже не подозреваешь, и найдутся те, кто будет сдирать с тебя кожу полосками, чтобы добраться до них.
  - Я скоро отправлю тебя к отцу. Ты мог сегодня снести мне голову, и мне больше нечему тебя учить. - Хиреа повернулся, игнорируя меч у своего горла. - Но перед твоим уходом мы ещё поговорим. Есть вещи, которые я должен спросить... и рассказать. Если кто-то, особенно Силет, спросит, почему я задержал тебя, скажи, что мы исправляли недостатки в твоей стойке. А теперь иди в покои и приведи себя в порядок. - Он указал на всё ещё бездыханное тело помощника. - Фарун, может, и глуп как вашта, но сейчас ты пахнешь не лучше.
  Валко развернул меч рукоятью вперёд и вернул его учителю:
  - Я не пророню ни слова. Но было трудно удержаться, чтобы не отправить твою голову в песок, старик.
  Хиреа рассмеялся:
  - У тебя ещё будет шанс. У меня нет живого сына, и однажды, возможно, скоро, я найду тебя, чтобы ты помог мне уйти. Мои кости уже чувствуют холод, а зрение не то, что в молодости. А теперь - марш!
  Валко повиновался. Хиреа сегодня мог стать его жертвой, но он оставался учителем, а учителям повинуются. Однако его слова не давали покоя молодому воину, медленно бредущему в покои.
  Неужели старик прав о матери?
  Она и правда не была похожа на других женщин. Многое из того, о чём они говорили наедине, находилось под запретом. Могла ли она быть Ведьмой Крови? Это легендарное сестринство сам ТеКарана объявил вне закона. Каждую его участницу предписывалось выследить и казнить без колебаний. Высшие Жрецы Темнейшего объявили их богохульницами, а их наставников - проклятыми.
  Внезапно обессиленный, Валко подумал: 'Мать... что ты натворила?'
  ***
  - Калеб, во что ты нас втянул? - крикнул Тад, вцепившись в скальную поверхность.
  - Боюсь, он нас не слышит! - перекрывая ветер, прокричал Джомми.
  Зейн молчал, его зубы отчаянно стучали, а одной рукой он держал Тада за тунику, не давая тому сорваться.
  - Поднимайтесь выше! - раздался голос Сервана. - Сначала вверх, потом вниз!
  Джомми кивнул и пробормотал так, чтобы слышали только свои:
  - Ненавижу, когда этот зазнайка прав.
  - Хватит об этом! Лучше подумай, как спустить Гранди, - отозвался Тад.
  Джомми снова кивнул, перебрался через Тада по узкому уступу и опустился между ним и Зейном, который подвинулся, давая ему закрепиться.
  Шестеро мальчишек застряли на горном склоне в полутора днях езды от Ролдема. Это упражнение должно было научить их командной работе в экстремальных условиях - предстояло взобраться на скалу без верёвок и снаряжения. Они уже почти достигли вершины, когда с севера налетел неожиданный шквал, обрушив на них ливень и ураганный ветер.
  Пятеро из шести пока находились в относительной безопасности, прижавшись к скале и пережидая бурю, которая должна была стихнуть через час-другой. Но Гранди попал в беду.
  Худенький мальчик едва не сорвался со скалы из-за внезапного порыва ветра, когда они начали спускаться по узкому уступу. Теперь он висел на пальцах на небольшом выступе на несколько ярдов ниже остальных, держась лишь благодаря отчаянной хватке и животному страху.
  Серван быстро взял командование на себя:
  - Джомми, прижмись к скале и дай Зейну, Таду и Годфри опустить тебя к Гранди! Он должен ухватиться за твои руки!
  - А почему только ты стоишь без дела? - крикнул Джомми.
  - Потому что из нас четверых я самый слабый, - ответил Серван. В этом была правда, хоть он и прекрасно владел мечом, даже Годфри превосходил его в силе, не говоря уже о трёх крепких парнях с Острова Колдуна.
  Джомми не оставалось ничего, кроме как согласиться: Серван проявил редкую честность, отбросив самолюбие ради спасения Гранди.
  В сотне футов ниже двое монахов отчаянно пытались подняться по мокрым камням, но их попытки были ещё безуспешнее, чем у мальчишек, потому что длинные рясы и сандалии лишь мешали.
  Джомми наполовину съехал, наполовину был спущен по скале, вода потоком стекала по камню, почти не оставляя за что ухватиться.
  - Держите крепче! - крикнул он Таду и Годфри.
  Годфри и Тад ухватились каждый за ногу, а Зейн, самый крепкий из троих, лёг на спину, удерживая их за туники. Джомми дотянулся до Гранди, схватил его за рубаху и закричал:
  - Я подтяну тебя!
  - Нет! - перебил Серван. - Хватай его и держись! Мы вытянем вас обоих!
  Цепочка мальчишек медленно поползла вверх, но тут Гранди охватила паника. Он попытался вскарабкаться по руке Джомми, и тот почувствовал, как рубаха выскальзывает из его пальцев. Джомми попытался перевернуться, не осознавая, что Тад и Годфри едва удерживают его. Их хватка ослабла - сначала Тад разжал пальцы, затем Годфри.
  В следующий миг Гранди уже карабкался к относительной безопасности, а Джомми, перекрутившись в воздухе, полетел вниз по скале, отчаянно цепляясь за любую неровность.
  Серван резко опустился на камни и бросился следом. Он кубарем скатился вниз, игнорируя ссадины и ушибы, затем перевернулся головой вперёд, почти нырнув по склону. Ему удалось схватить Джомми за воротник туники как раз вовремя.
  Зейн успел схватить Сервана за ногу, когда тот проносился мимо. Тот вскрикнул от боли, казалось, бедро вот-вот выскочит из сустава от такого рывка. Джомми в слепой надежде взмахнул рукой, и Серван перехватил его ладонь.
  - Не отпускай! - прохрипел Джомми.
  - И не подумаю! - сквозь зубы ответил Серван.
  Собравшись, Джомми крикнул:
  - И что теперь?
  Серван, стиснув зубы от боли, не отводил взгляда:
  - Я не могу пошевелиться. Карабкайся по мне, как по верёвке.
  Джомми из последних сил подтянулся на левой руке, правой вцепившись в ремень Сервана. Нащупав правым носком крошечный выступ в скале, он рванулся вверх. Затем, отпустив левую руку, впился пальцами в бедро Сервана и - уже чувствуя, как Годфри хватает его за плечи, - выбрался на уступ.
  Не теряя ни секунды, он развернулся и помог Зейну втащить Сервана.
  Шестеро мальчишек сидели, тяжело дыша, - пот, страх и боль смешались с ледяным ливнем. Джомми уставился на Сервана:
  - Ты совсем рехнулся, приятель. Знаешь об этом?
  Серван хмыкнул:
  - Ты мне не нравишься. Но это не значит, что я хочу видеть тебя мёртвым.
  - Ты мне тоже не нравишься, - ответил Джомми. Лицо Сервана было исцарапано, щека распухла, а по тому, как он потирал правое плечо, можно было подумать, что он его вывихнул. Из-за ливня Джомми не мог разглядеть точно, но ему показалось, что глаза Сервана покраснели от слёз, вероятно, от боли. - Но я обязан тебе жизнью.
  Серван слабо улыбнулся:
  - Неловкая ситуация, да?
  - Не обязательно, - пожал плечами Джомми. - Не знаю, зачем тебе понадобилось вести себя как зазнайка, когда мы только приехали, и сейчас мне всё равно. Ты спас мне жизнь. Я летел вниз по этой горе, и ничто не остановило бы меня, пока я не разбился бы о землю. Так что если кто-то спросит, я первым скажу, что ты не трус. Возможно, безумец, но не трус.
  Внезапно Серван рассмеялся:
  - Ну, я не мог позволить тебе разбиться после того, как ты чуть не убился, спасая моего кузена.
  - Кузена? - переспросил Тад. Он посмотрел на Гранди. - Он тебе кузен?
  Гранди, чьи зубы стучали от холода, пробормотал:
  - Да. Разве я не говорил?
  - Значит, ты ещё один племянник короля? - не отставал Тад.
  - Нет, - ответил Серван. - Это делает его сыном короля. Старший брат Гранди - наследный принц Ролдема Константин. Так что однажды он станет младшим братом короля.
  - Чёрт побери! - воскликнул Джомми. - И с кем только не сводит судьба.
  Внезапно Серван рассмеялся. Его смех звучал так искренне, как сброс напряжения и страха, что остальные мальчишки не удержались и присоединились.
  Брат Таддеус, монах, пытавшийся добраться до них, нашел безопасный выступ в нескольких ярдах ниже и крикнул:
  - Оставайтесь на месте! Брат Малкольм уже бежит в университет за братом Микой. Держитесь!
  Мальчишки сбились в кучу под дождём. Мика формально не был монахом Ордена, а являлся магом Малого Пути, проживавшим на территории университета. Среди его многочисленных талантов было управление погодой.
  К моменту прибытия Мики мальчики были совершенно измучены - их трясло от холода, и они едва могли пошевелиться. Мика прочитал заклинание, смягчив силу шторма и создав вокруг ребят огромный 'пузырь' спокойной погоды. Сфера заклинания охватывала пространство радиусом почти в сотню ярдов, так что внутри дождь превратился в лёгкий весенний морось вместо неистового шквала.
  Когда ливень немного утих, брат Таддеус сумел взобраться по скале, чтобы помочь мальчикам спуститься на более широкий уступ ниже. Оттуда начиналась сравнительно легкая тропа, ведущая к подножию горы - в обычных условиях спуск занял бы не больше трех часов.
  Пока они осторожно пробирались по скользкой тропе, Джомми повернулся к Гранди:
  - Почему ты ни разу не упомянул, что ты младший сын короля?
  Гранди, всё ещё дрожащий и выглядевший потрёпанным после пережитого, ответил:
  - Если ты не заметил, в университете не принято говорить о семьях. Это считается дурным тоном. Мы все здесь просто ученики.
  Джомми кивнул, хотя и не до конца понимал. За время, проведённое в университете Ла-Тимсы, он слышал мимолётные замечания о том, что тот или иной студент - сын знатного рода или богатого купца, но теперь он осознал: никто не называл своих родственников напрямую. Гранди оказался исключением, упомянув, что Серван - кузен королевской семьи.
  Джомми чувствовал себя растерянным. Измотанным, избитым и совершенно сбитым с толку. Судя по выражениям лиц его названых братьев, Тад и Зейн ощущали то же самое.
  Внизу, у тропы, их ждали лошади. По крайней мере, идти обратно в город пешком не придётся. А там - сухая одежда и горячая еда.
  Когда тропа стала менее крутой, они ускорились. Уже чувствуя запах мокрой лошадиной шкуры и сырости леса, Джомми снова взглянул на Сервана. Сейчас он был не в том состоянии, чтобы разбираться, что за человек этот королевский родственник на самом деле, но твёрдо знал: всё уже не будет как раньше.
  Заметив, что Годфри хромает, он без слов притормозил, подошёл ближе и взял его руку себе на плечо, помогая идти, не нагружая травмированную лодыжку.
  ***
  Валко стоял в молчании вместе с девятью другими выжившими молодыми воинами, пока Хиреа и другой опытный боец выстроили их в линию. Когда все заняли свои места, Хиреа начал:
  - Приносить честь и славу вашей империи, вашему обществу и имени вашего отца - это нечто большее, чем быть безмозглым убийцей. Искусное убийство - это искусство, и нет большего удовольствия, чем наблюдать, как умелый убийца расправляется со слабаком. Ничего... кроме искусства спаривания.
  Несколько юношей усмехнулись.
  - Я говорю не о том, чтобы валяться с самкой, тупые таваки! - рявкнул Хиреа, используя название полевого животного, известного своей гиперсексуальностью и невероятной глупостью.
  Теперь на лицах некоторых воинов появилось недоумение. Несколько человек уже имели самок во время Сокрытия - это был один из признаков, что юноша приближается к времени испытаний. Когда конкуренция среди скрывающихся мальчиков становилась слишком жестокой, их матери пытались вернуть их в владения отцов.
  Хиреа усмехнулся:
  - Есть ли среди вас те, чьи матери вернулись с вами в крепость, замок или поместье вашего отца?
  Два молодых воина подняли руки.
  Хиреа указал на поднявших руки:
  - Им повезло. У них умные матери, равно как и сильные отцы. Их матери были незабываемы. Их отцы пожелали их возвращения, возможно, чтобы зачать ещё одного сына. Некоторым из вас пришлось напоминать отцам, кем была ваша мать. - Он покачал головой. - Природа дасати такова, что идеальные пары редки, но они желанны, не только ради превосходного потомства, но потому что такая пара делает жизнь мужчины... терпимее. Приятнее.
  Он сделал жест в сторону стоящего рядом воина:
  - Это Ункарлин, всадник Кровавой Стражи. - Повернувшись к нему, спросил: - Сколько выживших сыновей и дочерей в твоём доме?
  - Я третий сын и пятый из семи детей.
  - От одной матери?
  Ункарлин склонил голову в подтверждение. Несколько молодых воинов ахнули. Два или даже три ребёнка от одних родителей - редкость, но семь! Это было подвигом!
  - Так рождаются династии! - прогремел Хиреа. - Когда твои сыновья убивают врагов, захватывают добычу, богатства, поместья - к семье приходят Ничтожные и новые всадники! Семья этого человека - часть силы Кровавой Стражи. Вспомните своих отцов. Сколько родичей сражается рядом с ним?
  Он резко повернулся к Валко:
  - Сколько дядьёв и кузенов числится в твоём Садхарине, Валко?
  За те недели, что Валко провёл с отцом перед обучением у Хиреа, он успел изучить свою родословную.
  - Мой отец - старший в Садхарине, Хиреа! У него есть младший брат и четверо двоюродных родичей среди всадников. От них у меня двадцать семь кузенов и шестнадцать младших родичей.
  - Сколько всего всадников в Садхарине?
  - Девяносто семь, из них пятьдесят лордов.
  - Из пятидесяти лордов Садхарина сорок девять приходятся Валко роднёй! - Хиреа окинул взглядом зал. - Крепче уз не бывает!
  Но чтобы создать такую силу, чтобы иметь такую мощь за спиной, вы должны мудро выбирать, с кем делите ложе, юные глупцы! Бывают женщины, по которым вы будете томиться до боли, но они - пустая трата времени и семени. Даже если зачать могучего сына с Ничтожной, он всё равно рождён Ничтожным. Если взять сына от воинского рода, но слабого, без влиятельных покровителей и кровных уз, что выиграешь? Ничего. Они пристроятся к вашей линии, но потянут вас вниз.
  Вам нужно искать равных. А если вы достаточно умны, если в вас есть нечто особенное, - тут его взгляд будто специально остановился на Валко, - то стремитесь выше. Любой, кому удастся разделить ложе с родственницей Караны, даже самой уродливой самкой на свете, должен сделать это. И если удержите её, пока она не понесёт, молитесь, чтобы ребёнок стал воином первой величины. Тогда ваши связи заставят врагов трепетать при одном упоминании вашего имени.
  - Только так вы сможете подняться над политикой своей нации, даже над политикой всего вашего мира, и стать силой во всех Двенадцати Мирах. - Хиреа сделал паузу, видя, как внимательно его слушают молодые воины. - Но всё начинается с понимания, что спаривание - это искусство.
  'Теперь воины были готовы воспринять своё следующее задание', - подумал Валко. Он делал вид, что слушает с таким же интересом, как и остальные, но ничего из сказанного Хиреа не было для него новостью. Его мать часами говорила с ним на эти темы.
  Он знал, что тратить время на самку любого ранга ниже его собственного - верх глупости, разве что для привязывания вассала, возможно, лорда без выживших сыновей, ведь земли и скот ценнее сыновей из низших домов. Но он сосредоточится на том, чтобы подняться в статусе. Он знал, что мать ожидает от него быстрого прогресса: за десять лет стать лордом Камарина, а за двадцать - иметь могущественных сыновей с прочными связями среди влиятельных домов.
  Валко понимал лишь часть материнского плана. В том, что у неё был план, он не сомневался, что она не воспитала бы дурака. Он знал, что где-то, когда-то она снова откроется ему, и тогда он узнает истинную цель своего обучения.
  - А теперь, - сказал Хиреа, - мы отправляемся на праздник в город Окора. Там вы встретите дочерей и домочадиц богатых и влиятельных мужей. Выбирайте мудро, молодые воины, ибо именно они первыми пошлют вам сыновей - сыновей, которые через годы вернутся в дома ваших отцов. И какими будут эти сыновья. зависит от вас.
  Тихо Валко подумал:
  - Только в этом. А дальше - мать формирует дитя.
  ***
  Паг с трудом сдерживал желание что-то предпринять, но заставил себя оставаться совершенно неподвижным. Они сидели в кругу: Магнус справа от него, Накор слева, Бек рядом с Накором, а напротив Пага - дасати по имени Мартух.
  Мартух уже несколько раз беседовал с Пагом и Накором за последние два дня, задавая вопросы, явно связанные с предстоящим предприятием, а также ведя, казалось бы, обычные разговоры на бытовые темы. Аспекты человеческого существования так же увлекали его, как всё дасати увлекало Пага и Накора; но без точки отсчёта Пагу было трудно определить своё отношение к проводнику. Если бы его спросили, он бы сказал, что нашёл Мартуха приятным собеседником.
  - Не двигайтесь, друзья мои, - сказал Мартух. - Так будет лучше. Чем больше вы сопротивляетесь, тем болезненнее пройдёт превращение.
  Они провели уже вторую неделю, практикуя магию в городе Сушаре. Мартух, по-видимому, владел множеством ремёсел, и магия была среди них. Он объяснил, что в мирах дасати 'заклинатели' считались простолюдинами, чьё ремесло было не выше кузнечного или плотницкого. Но он заверил их, что как только они овладеют своими искусствами здесь, на Делекордии, те же искусства будут работать и в мирах дасати.
  Он всё ещё не согласился быть их проводником. Он сказал, что примет решение, когда придёт время, но пока что не сказал ни 'да', ни 'нет'. Что именно он пытался понять о Паге и его спутниках, оставалось неясным, но, похоже, он никуда не спешил с принятием решения.
  - Вам нужно запастись терпением, - сказал Мартух. - Когда процесс завершится, вы сможете дышать воздухом, пить воду, есть пищу дасати и внешне ничем не будете от них отличаться. Мы применим иллюзию, которая сделает вас похожими на нас, хотя Жрецы Смерти могут бросить на вас странный взгляд, если столкнутся с вами вблизи, я бы советовал этого избегать. В этом отношении у вас есть преимущество: магия ипилиакских магов превосходит магию Жрецов Смерти, поскольку не зависит целиком от некромантии. С помощью различных тайных средств мы можем гарантировать, что ваша маскировка выдержит пристальный осмотр.
  - Но это наименьшая из ваших забот. По темпераменту и природе вы так же чужды дасати, как они - вам, и существует тысяча способов поведения, взглядов на жизнь и повседневных действий, которые останутся для вас загадкой. Некоторые вы усвоите быстро, другие же так и не поймёте.
  Он обвёл взглядом присутствующих.
  - Мы - раса воинов, и говорю это без хвастовства. Не то чтобы мы были единственным воинственным народом, но мы рождены для борьбы. Мы убиваем своих сыновей, знали вы об этом?
  Паг вспомнил слова Каспара.
  - Я слышал нечто подобное.
  - Любой мальчик может вырасти в угрозу, в соперника, и потому должен быть уничтожен, прежде чем достигнет этого состояния.
  Накор, казалось, был очарован.
  - Но как же ваш народ тогда выживает?
  - Благодаря тому, что мы опасны даже в детстве. Благодаря хитрости. Благодаря матерям, которые посвящают себя защите своих детей, пока те не смогут постоять за себя.
  - Вы узнаете больше о Сокрытии и других вещах, привычных для моего народа, но не всё сразу. Сейчас давайте сосредоточимся на том, как вам продержаться больше часа, ступив на любой из Двенадцати Миров.
  - Но не все же члены вашего народа - воины? - спросил Магнус.
  - Нет. Есть воины и их жёны, их дети и младшие братья с сёстрами. Эти ранги чётко не обозначены, примерно как вы считаете граждан своей страны 'нормальными', а всех остальных - 'чужаками'. - Он обвёл взглядом присутствующих. - В моём мире чужаками будете вы, поэтому лучше найти вам роль, изначально вызывающую у дасати подозрение. Есть ли у вас навыки целительства?
  - Я разбираюсь в травах и перевязке ран, - сказал Накор.
  - В моём мире лечением занимаются хирурги и жрецы, - добавил Паг, - но базовые знания у меня есть.
  - Тогда вы станете членами Гильдии Прислужников.
  - Прислужников? - переспросил Магнус.
  - Все, кто не принадлежит к правящему классу, называются Ничтожными, - пояснил Мартух. - Прислужников особенно презирают за их стремление заботиться о тех, кто не является их ближайшей роднёй.
  - И всё же вы терпите их присутствие? - поинтересовался Паг.
  - Да, - ответил за всех Накор. - Потому что они полезны!
  Мартух улыбнулся, и на мгновение Пагу показалось, что за суровой внешностью проглянуло что-то человечное.
  - Верно. Вы ухватили суть.
  - Тех, кого боишься, нужно ублажать. Тех, кто может стать угрозой - уничтожать. Но тех, кто ни страшен, ни опасен, но может быть полезен... таких держат рядом. Берут под покровительство и защищают от других правителей, которые могут возжелать их стереть с лица земли.
  Мартух провёл рукой по воздуху, очерчивая круг:
  - За этими стенами - город, который куда больше похож на ваши миры, чем на мой. Хотя местные жители - дальние родственники моего народа, они прожили в этом искажённом пространстве, этом месте на грани первого и второго уровней бытия, так долго, что многие наши... обычаи забыли.
  - Здесь есть купцы, торговцы и артисты, совсем как в вашем мире. По нашим меркам, эти дальние родственники беззаботны до безумия, а уж жители вашего мира и вовсе сумасшедшие.
  Паг вздохнул:
  - Так много нужно изучить...
  Бек наконец не выдержал:
  - Я ничего не понимаю. Я просто хочу действовать.
  - Скоро, - успокоил его Накор.
  - Бек, на сегодня мы закончили, - сказал Мартух. - Почему бы тебе не выйти подышать воздухом?
  Бек посмотрел на Накора, и тот кивнул. Когда молодой человек вышел, Накор спросил:
  - Зачем ты отослал его?
  - Потому что большая часть сказанного для него - пустой звук, хотя во многом он куда больше похож на дасати, чем вы можете представить. - Мартух посмотрел на Накора. - Он подчиняется тебе?
  - Пока что будет делать, что я скажу. Недолго еще.
  - Присматривай за ним. - Повернувшись к Пагу, спросил: - Зачем ты взял его с собой?
  - Мне велели, - ответил Паг.
  Мартух кивнул, будто этого объяснения ему было достаточно.
  - Возможно, он важен.
  Накор перевел взгляд с Магнуса на Мартуха:
  - Мне нужно кое-что спросить.
  - Что?
  - Почему ты помогаешь нам, не зная наших намерений?
  Мартух ответил:
  - Я знаю больше, чем вам кажется, Накор из Исалани. Ваше появление не было неожиданным. Месяцы назад мы получили весть, что некто с первого уровня реальности будет искать путь в мой мир.
  - Весть? - переспросил Паг. - От кого?
  - Мне назвали лишь имя, - сказал проводник. - Калкин.
  Паг ошеломлённо замолчал. Даже Накор округлил глаза. Первым заговорил Магнус:
  - Это не обязательно был Калкин или Бан-Ат. Кто-то мог использовать это имя.
  - Но кто бы мог знать? - спросил Паг. - Кто, кроме узкого круга Конклава, вообще в курсе видения Каспара в Павильоне Богов?
  - Именно поэтому, друзья мои, я, возможно, помогу вам, - сказал Мартух, - если вы докажете, что способны вынести всё необходимое для проникновения в миры дасати. Ибо, осознаёте вы это или нет, мы участвуем в игре богов, и ставки здесь куда выше, чем вы можете вообразить. Под угрозой не только ваш мир, но и мой. Надвигается огромная опасность: целые народы могут погибнуть.
  
  Глава 14. Праздник
  
  Паг внезапно атаковал.
  Мартух поднял руки, и между его скрещенными запястьями возник мерцающий энергетический щит в форме диска. Голубая энергетическая стрела, выпущенная Пагом, была безвредно отражена в небо.
  Ранее тем же днем Паг, Накор и Магнус встретились с Мартухом, который проводил их на относительно безлюдный луг в холмах недалеко от города. Паг заметил, что повсюду простирались возделанные поля, но самих ферм не было видно.
  - Это не наш путь, - ответил Мартух. - Фермеры здесь представляют собой касту рабочих, трудящихся на ассоциации земледельцев, мельников, экспортеров зерна и продукции. Они живут в больших зданиях, которые мы называем 'апартаментами'. Каждое утро они выезжают на повозках и возвращаются на закате.
  Паг внимательно слушал, отмечая про себя, как Мартух подчеркнуто использует местоимение 'мы'.
  - В Двенадцати Мирах сила в численности - не просто крылатая фраза, а закон выживания, - продолжал дасати. - Стаи хищников в наших мирах таковы, что одинокая фермерская семья в небольшом доме не проживёт и года.
  Еще Паг обратил внимание на употребление Мартухом фразы 'наш путь'. Какими бы ни были ипилиаки, он явно считал их единым целым с дасати.
  - Для дасати магия - всего лишь инструмент, - сказал Мартух, и в его голосе прозвучало что-то вроде презрения. - Что, конечно, означает: ещё одно оружие.
  Он повернулся к Пагу:
  - Думаю, как только вы освоите работу с магией в этих условиях, ваше мастерство сделает вас исключительным среди магов. - Его взгляд скользнул к Накору и Магнусу. - Вероятно, все трое будете на голову выше местных колдунов.
  - Но не стоит недооценивать ярость тех, кого вы можете встретить. Полдюжины Жрецов Смерти, возможно, не сравнятся с вами поодиночке, но вместе они подавят вас. Они - фанатики по вашим меркам, как, впрочем, и каждый мужчина, женщина и ребёнок в тех землях.
  - Они живут по стандарту, который даже нельзя назвать 'кодексом'. Это набор бездумных реакций, отточенных за тысячелетия существования в мире, где малейшее промедление означает уничтожение. - Он посмотрел на троих магов и добавил: - Если задумаешься - погибнешь.
  Магнус мрачно заметил:
  - Вы рисуете мрачную реальность.
  - Для них это единственная известная реальность. Она не кажется им мрачной, ведь они - живые, а значит, победители, выжившие, даже самые ничтожные из них. И в этом они находят гордость и удовлетворение. Последний из Ничтожных, выполняющий самую грязную работу, может чувствовать своё превосходство над неудачливым сыном самого ТеКараны. Это ощущение своего места, которое вам сложно постичь.
  Накор покачал головой:
  - Я понял это уже давно, Мартух. Но мне куда интереснее другое: как ты сам стал непохожим на своих собратьев?
  - Это история для другого раза, но тот момент приближается. Сегодня я принял решение: я буду вашим проводником туда, куда вам нужно. Более того, я даю слово сделать всё возможное, чтобы вернуть вас домой живыми.
  Магнус нахмурился:
  - Кстати, о возвращении... После всех этих изменений, как мы сможем выжить, вернувшись домой?
  - Думаю, в полном порядке, - ответил Мартух. - Разница между вторым и первым уровнем реальности такова, что, как только вы вернётесь домой, начнётся обратный процесс. Возможно, вам придётся провести несколько дней в постели, и ощущения будут хуже смерти, но вы выживете. Представьте себе жесточайшее отравление или похмелье, только вдесятеро хуже и длящееся неделю. Затем это пройдёт.
  - В природном порядке есть изящная гармония, вселенная стремится вернуть всё на свои места. Раз уж вы так решительно настроены нарушить этот порядок, вселенная проявит снисхождение и примет вас обратно. - Мартух прищурился, глядя на Пага - этот жест, как уже заметил маг, обычно означал живейший интерес. - Так могу ли я теперь узнать, зачем вам понадобилось отправляться туда, куда ни один здравомыслящий представитель вашей расы не ступил бы добровольно?
  Паг переглянулся с Накором, получив его едва заметный кивок.
  - Что ты знаешь о Талной? - спросил он Мартуха.
  Глаза проводника расширились.
  - Во-первых, вы вообще не должны знать этого слова, не говоря уже о том, что оно означает. Во-вторых, это... кощунство. Зачем спрашиваете?
  - Он у нас есть.
  Теперь Мартух выглядел откровенно потрясённым.
  - Где? Как?
  - Именно поэтому мы должны отправиться в мир дасати, - сказал Паг. - Со временем я расскажу всё, но сейчас просто пойми: наше беспокойство вызвано тем, что Талной оказался в моём мире.
  - И не без причины, человек, - ответил Мартух. - Эта штука способна вселить страх даже в самого отважного героя дасати. Это чудовище из самых кровавых времён нашей долгой и жестокой истории. - Он сделал паузу. - Это меняет дело.
  - Каким образом? - спросил Паг. - Ты что, передумал?
  - Напротив. Теперь я ещё твёрже намерен провести вас туда, куда вам нужно. Я был прав, говоря, что вы играете в Игру Богов, но теперь ставки оказались куда выше, чем вы могли представить.
  - Но мне нужно кое с кем посоветоваться, а тот, в свою очередь, поговорит с другим. Когда мы обсудим всё, я вернусь, и тогда мы поговорим о вещах, которые ни один смертный - ни человек, ни дасати - не должен даже представлять, не то что сталкиваться с ними лицом к лицу. - Он огляделся, словно внезапно обеспокоился, что их могут подслушать. Этот жест выглядел почти комично, учитывая, где они находились, но намёк был очевиден. - Я вернусь как можно скорее. Само собой разумеется, вы не должны говорить об этом никому, даже Кастору. А теперь вернёмся в город, и я отправлюсь по своим делам.
  Паг и остальные переглянулись, затем последовали за явно взволнованным дасати.
  ***
  Валко не получал удовольствия от празднества. Всё здесь казалось ему странным и тревожащим, хотя мать и описывала подобные светские собрания. Он словно обладал особым даром - видеть то, что ускользало от других, или же просто умел игнорировать то, что ослепляло и обманывало остальных. Мать называла это 'социальной войной' дасати.
  Как и предсказывал Хиреа, большинство его собратьев-учеников вели себя как настоящие таваки. Исключением был Силет, который, подобно Валко, удалился в угол зала, чтобы наблюдать и оценивать.
  Несколько самок уже делали ему прозрачные намёки - младшие дочери второстепенных воинов и одна ослепительно красивая дочь Ничтожного Устроителя, торговавшего оружием и доспехами оптом. Её отец, на взгляд Валко, был ничтожеством, но весьма преуспевающим ничтожеством. А его дочь использовала свою красоту как таран против городских ворот. Валко не сомневался: стоило глупейшим из учеников хлебнуть ещё вина, и они сойдутся в драке за неё, возможно, даже прольётся кровь.
  Валко изучал её движения, то, как её вроде бы скромная одежда подчёркивала каждый изгиб тела, её улыбку. Он пришёл к выводу, что она - самый опасный человек в этом зале.
  Он размышлял о словах Хиреа, сказанных ранее - о связях между семьями и кланами, домами и династиями. Вспомнил и то, чему учила его мать вопреки общепринятой мудрости: что союз с дочерью второстепенного воина не обязательно плох, если от него родится сильный отпрыск, способный привязать того воина и его род к тебе как вассалов. 'Размножаться вверх' - не единственный путь к успеху, твердила она. 'Размножаться вниз', чтобы создать прочную основу, может принести множество мечей в поддержку любого твоего начинания.
  Оглядев зал, Валко понял: возможностей для 'размножения вверх' здесь практически не было. Лишь одна молодая самка хоть отдалённо соответствовала требованиям Хиреа, и её уже окружили пятеро его товарищей.
  К нему подошёл Силес:
  - Не жаждешь найти себе пару на сегодня, брат?
  Валко бросил на него косой взгляд и покачал головой. Он заметил, что Силет выбрал носить на доспехах значок Ремалу. В этом не было запрета - сам Валко мог выбрать эмблему Камарина или Садхарина, но предпочёл не делать ни того, ни другого. Однако демонстрация кланового знака вместо родового, акцент на отцовских связях, а не на семье - это было странно. Валко едва сдержал вопрос, но, как и во всём, что касалось Силета, решил, что молчание будет мудрее.
  Возможности для выгодного союза здесь были ничтожны, и Валко подозревал, что Хиреа это знал. Старый воин стоял у стола хозяина, делая вид, что слушает беседу, но его глаза постоянно скользили по залу, оценивая поведение подопечных.
  Валко понимал: к утру его товарищи напьются и наделают глупостей. Он лишь не был уверен, ожидается ли от него то же самое или следует избегать этого. С одной стороны, он не хотел тратить силы впустую, с другой - помнил предупреждение Хиреа не выделяться слишком явно.
  Взвешивая выбор, он спросил:
  - А ты разве не ищешь самку, 'брат'?
  Силес оскалился, как голодный заркис:
  - Здесь нет ни одной, достойной моего внимания. Разве ты не согласен?
  Валко вновь искоса взглянул на него, затем перевёл взгляд на зал. Решение было принято.
  - Думаю, та, что беседует с Токам, могла бы подойти.
  - Почему? Её отец - всего лишь какой-то рыцарь из Ничтожных.
  - Зато мать - младшая сестра высокопоставленного члена Кровавой Стражи, Ункарлина.
  Не дав Силету вставить слово, Валко шагнул вперёд и направился к самке. Она была привлекательна, и он чувствовал, как учащается его пульс при мысли о возможной связи с ней или схватке с Токамом. Он знал, что не сделает ни того, ни другого, но, делая вид, что заинтересован, вёл себя достаточно предсказуемо, чтобы избежать подозрений, и при этом не тратил время на самку, которая в конечном счёте не представляла для него ценности.
  Бросив взгляд на Хиреа, Валко заметил, что старый воин наблюдает за ним, пока он приближается к паре, погружённой в тихую беседу. Неужели в глазах старика мелькнуло одобрение?
  Валко решил, что им нужно поговорить наедине - и как можно скорее.
  ***
  Тад ёрзал, Зейн пялился, а Джомми сиял. Приём во дворце никак нельзя было назвать 'скромным' по меркам мальчишек. По обе стороны длинной ковровой дорожки, ведущей к трону, выстроились не менее двухсот придворных, а вдоль стен замерли два десятка королевских гвардейцев - Первые Драгуны Короля - в полном обмундировании: короткие круглые шапки из белого меха с чёрными шарфами, спадающими с темени на левое плечо, кремовые мундиры с красной окантовкой, узкие чёрные брюки, заправленные в ботфорты.
  Мальчики тоже щеголяли в лучших нарядах, которые пришлось срочно приобрести после королевского приглашения. Монахи были не в восторге от нарушения распорядка, но даже Верховный Жрец Ла-Тимсы не мог проигнорировать вызов ко двору.
  Джомми особенно хорохорился, как бойцовый петух, в своём первом по-настоящему роскошном зелёном вельветовом пиджаке с золотыми пуговицами, надетом нараспашку, и модной, хоть Тад и считал её нелепой, белой льняной рубахе с пышными жабо. Узкие чёрные брюки и короткие сапоги довершали образ.
  Зейну сапоги не нравились: 'Никуда не годятся для настоящих дел, но и тапочками их не назовёшь'.
  И вот они стояли, готовые к представлению королю Ролдема.
  Серван возник за спиной Джомми и прошептал:
  - Вот что бывает, когда спасаешь жизнь принцу.
  - Предупреди заранее, - не теряя ухмылки, парировал Джомми, - я бы оставил мальчишку сидеть на той скале. Серван усмехнулся и отвел взгляд.
  Между Серваном и Джомми не завязалась дружба, но они достигли взаимопонимания. Серван и Годфри стали вежливы с тремя парнями с Острова Колдуна, а Джомми перестал их лупить.
  Королевский церемониймейстер громко стукнул деревянным жезлом по полу, и зал затих.
  - Их величества! - провозгласил он. - Лорды, леди, джентльмены и все собравшиеся! Сэр Джомми, сэр Тад и сэр Зейн из императорского дома Кеша!
  - 'Сэр'? - прошептал Тад. - Когда это успело случиться?
  Серван шепнул в ответ:
  - Ну, им же нужно было как-то представить вас важными особами. Теперь идите к королю, поклонитесь, как я показывал, и не споткнитесь!
  Трое юношей прошли по длинной ковровой дорожке до указанного места - в шести шагах перед троном - и поклонились, как их учили. На парных тронах восседали король Карол и королева Гертруда. У правой руки королевы стояла маленькая девочка лет восьми-девяти - принцесса Стефана, а по правую руку короля - трое сыновей: наследный принц Константин, юноша примерно того же возраста, что и Тад с Зейном; принц Альбер, на два года младше, и, конечно же, принц Гранди, который сиял улыбкой при виде друзей. Константин и Альбер были в мундирах королевского флота, тогда как Гранди - в 'простой' тунике (если считать простой одежду с золотой вышивкой и бриллиантовыми пуговицами).
  Король улыбнулся:
  - Мы в неоплатном долгу перед вами, юные друзья, за спасение жизни нашего младшего сына.
  Троим юношам наказали не говорить, пока к ним не обратятся напрямую, но Джомми не удержался и выпалил:
  - Не смею оспаривать честь, Ваше Величество, но вашему сыну в действительности мало что угрожало. Он предприимчивый парень и сам о себе позаботился. Просто оказался в неудобном положении.
  На мгновение воцарилась тишина, затем король рассмеялся. Гранди закатил глаза, но ухмыльнулся своему однокашнику.
  - Как бы ни радовало нас мысль, что наш младший сын может 'сам о себе позаботиться', как вы выразились, - из докладов нам известно, что его жизнь действительно была в опасности, а вы рисковали собой, чтобы спасти его.
  - Посему с удовольствием жалуем вам следующее. - Он кивнул церемониймейстеру, который шагнул вперёд.
  - Отныне, - провозгласил церемониймейстер, - да будет известно по всему королевству Ролдем, что трое представленных здесь мужей отныне суть Рыцари Королевского Двора, со всеми привилегиями и почестями, сей ранг подобающими, в знак признательности за героический подвиг спасения жизни возлюбленного сына нашего, принца Гранпри. Титул сей сохранится за ними пожизненно. Да будет так по королевскому указу в сей день провозглашено.
  - Гранпри? - прошептал Тад.
  Зейн бросил взгляд на принца, который закатил глаза, будто говоря: 'Я не выбирал имя - это сделала мать'.
  Больше мальчики не проронили ни слова, пока придворные вежливо аплодировали. Однако королевская семья проявляла искреннюю теплоту и благодарность, Джомми предположил, что Гранди живописно расписал их подвиги на горе.
  Король поднялся и спустился по трём ступеням, чтобы лично вручить награды. Паж в ливрее появился рядом, держа большой поднос, покрытый белым бархатом. На нём лежали три золотых значка с королевским гербом. Монарх один за другим прикрепил значки к воротникам юношей и отступил назад.
  Джомми скользнул взглядом к Сервану. Тот жестом показал, что нужно поклониться. Джомми немедленно последовал указанию, за ним - Тад и Зейн. Король вернулся на трон и объявил:
  - Приём начнётся сразу после завершения сегодняшней аудиенции.
  Серван дал знак мальчикам удалиться. Они поклонились, пятясь назад, затем развернулись и направились к выходу из зала.
  Оказавшись снаружи, они столкнулись с Серваном и Годфри.
  - Ну что ж, неплохо, - сказал Серван. - Хоть не споткнулись, хотя держать язык за зубами, похоже, для тебя всё ещё проблема, да?
  Джомми даже смутился:
  - Ладно, признаю. Но ситуация-то была пустяковая, а ты ведь куда больше рисковал, спасая мою шкуру, чем я - Гранди. Тебя бы и награждать должны были.
  Серван пожал плечами:
  - Спорить не буду, но запомни: за спасение тупоголовых деревенщин ордена не дают. К тому же я уже и так Рыцарь Двора.
  - И что всё это значит? - спросил Зейн.
  Годфри флегматично пояснил:
  - Это значит, что рыцарями вы останетесь до смерти, но титул вашим детям не передадите. Они будут такими же простолюдинами, как и вы.
  Зейн закатил глаза:
  - Замечательно.
  Тад рассмеялся. Их отношения с Годфри тоже перешли в стадию настороженного перемирия, если не дружбы.
  - Пошли, - торопил Серван. - Вам нужно успеть на приём до появления королевской семьи. Постарайтесь не пролить вино на новые одежды. Боги ведают, когда вам ещё доведётся так нарядиться.
  Джомми хлопнул Сервана по плечу - достаточно сильно, чтобы тот слегка подался в коленях, но в рамках дружеского жеста.
  - Ты невыносимый болван. И вот только я начал думать, что ты терпимый болван.
  Тад, Зейн и Годфри рассмеялись.
  Они вошли в королевский приёмный зал - с высокими сводчатыми потолками и стеклянными стенами от пола до потолка, сквозь которые лился яркий свет полуденного солнца. Весь двор собрался здесь, и Джомми тут же принялся толкать Тада и Зейна, указывая на многочисленных хорошеньких девушек.
  - Девушки! - воскликнул Зейн достаточно громко, чтобы окружающие дворяне услышали, что вызвало несколько недоуменных и пару насмешливых взглядов.
  - Держите себя в руках, - пробурчал Годфри. - Это лучшие дочери королевства, а вы - неотёсанные деревенщины.
  - Неотёсанные деревенщины-рыцари, спасибо за уточнение, - поправил Тад. - Кстати, это кто тебе вчера помог сдать экзамен по геометрии?
  Годфри слегка покраснел, но не сдавался:
  - Ладно. Вы образованные деревенщины.
  - Образованные деревенщины-рыцари, - уточнил Джомми.
  Шутки прекратились, когда они достигли отведённого им места - в центре круга из больших круглых столов, ломившихся от яств. Официанты стояли наготове, чтобы знать Ролдема и почётные гости не утруждали себя добыванием еды и напитков.
  Появилась королевская семья, и все поклонились. Когда король приблизился к трём виновникам торжества, он кивнул церемониймейстеру, который громко стукнул посохом по каменному полу.
  - По велению их королевских величеств, добро пожаловать!
  Слуги тут же принялись наполнять тарелки и кубки. Мальчикам наказали не прикасаться к еде и питью, пока король не отойдёт. Тад и Джомми терпеливо ждали, а Зейн с плохо скрываемой тревогой наблюдал, как стремительно пустеют столы.
  Король обратился к ним:
  - Скромность украшает вас, юноши, но никогда не спорьте с королём на людях, когда он раздаёт награды.
  Джомми покраснел:
  - Приношу глубочайшие извинения, Ваше Величество.
  Король жестом подозвал пажа с подносом, на котором лежали три маленьких кошелька.
  - Ваш новый статус включает небольшие владения, приносящие скромный ежегодный доход. Это ваша выплата за текущий год.
  Он взглянул на придворного, стоявшего рядом, и тот пояснил:
  - Сто суверенов, Ваше Величество.
  Король кивнул, взял один кошелёк и вручил Джомми, затем остальные - Таду и Зейну.
  - Вашу годовую ренту можно будет получать в королевской казне в этот день каждый год.
  Мальчики онемели. Сто ролдемских суверенов стоили больше трёхсот обычных золотых в Долине Грез, где они выросли. Это был доход, сопоставимый с доходами мельника Ходовера из Звездной Пристани - самого богатого человека, которого знали Тад и Зейн. Джомми и вовсе не знал никого, кто получал бы такие деньги. В тот же миг всех троих осенило: они стали богачами!
  Король сказал:
  - Ступайте, наслаждайтесь вниманием. Сегодня вечером вас ждёт возвращение в университет, а монахи, насколько я знаю, не слишком впечатляются титулами и богатством.
  Юноши поклонились и отступили на шаг, затем развернулись и растворились в толпе. Серван и Годфри присоединились к ним, пока Гранди подходил к пятерым.
  - Гранпри? - спросил Тад.
  Гранди пожал плечами.
  - Имя прадеда по матери. Меня не спрашивали.
  Джомми с напускной важностью поклонился.
  - Ваше высочество.
  Гранди игриво ответил:
  - Сэр Джомми.
  - Кстати, о именах, - сказал Серван. - Что это вообще за имя такое - 'Джомми'?
  Джомми пожал плечами.
  - Семейное прозвище. На самом деле меня зовут Джонатан, но мой старший брат, когда был маленьким, не мог выговорить это имя и называл меня 'Джомми'. Так и прилипло. Джонатаном меня никто не зовёт.
  Появилась еда, которую разносили пажи, и каждый молодой человек набрал себе полную тарелку и кружку эля.
  - Наслаждайтесь, - сказал Серван. - Потому что на закате нас снова ждёт 'ласковая' опека братьев Ла-Тимсы.
  - Да, - ухмыльнулся Тад, - но до этого у нас есть еда, выпивка и хорошенькие девушки, с которыми можно пофлиртовать.
  - Девушки! - воскликнул Джомми, вскинув голову, как испуганный олень, и озираясь по сторонам. - Чёрт побери, а я теперь рыцарь!
  Остальные пятеро парней рассмеялись. Джомми осклабился и заявил:
  - Ещё вчера я был простолюдином, которому нечего предложить, а теперь я - перспективный молодой рыцарь, да ещё и близкий друг королевского принца. А теперь, если вы, хулиганы, меня извините, я пойду посмотрю, скольких девушек смогу впечатлить, прежде чем нас затолкают обратно в университет.
  - Тебе следует говорить 'сэр Хулиган', - поправил его Тад, передавая едва тронутую тарелку ближайшему пажу.
  Зейн принялся жадно уплетать еду.
  - Я вас догоню через минуту! - пробормотал он с набитым ртом.
  Проглотив последний кусок, он бросился вдогонку за своими назваными братьями. Годфри переглянулся с Гранди и Серваном:
  - Да защитят боги дочерей Ролдема.
  - Ты знаешь этих девушек с детства, Годфри, - усмехнулся Серван. - Мне скорее жаль этих парней.
  Гранди громко рассмеялся.
  
   Глава 15. Белый
  
  Валко поднял меч.
  С дальнего парапета родового замка его отец ответил на приветствие, встречая сына, вернувшегося живым с испытаний. Хиреа ехал рядом с Валко. После завершения обучения он просто сообщил сыну Камарина, что сопроводит его до владений отца, а затем отправится в свой родной город Талидан, расположенный ближе к горам на востоке. На почтительном расстоянии позади них следовали двое слуг Хиреа.
  Когда они ехали рядом, Хиреа заговорил:
  - Пришло время откровенного разговора, юный Валко.
  - Того самого разговора, о котором ты упомянул в тот день на тренировочной площадке? - парировал молодой воин. - Того, которого я так и не дождался?
  - Такова природа времени и обстоятельств, - ответил старый учитель. - Мне нужно сказать немногое, а твой отец расскажет тебе больше. Пока же позволь сообщить тебе, что твоя мать скрывала от тебя правду, чтобы уберечь от неосторожных слов или поступков до этого дня. Мы с ней встречались, и это поистине необыкновенная женщина. Вот что ты должен знать: всё, чему тебя учила мать - правда; всё, что тебе показывали с момента выхода из Сокрытия - ложь.
  Валко резко повернул голову, уставившись на старика:
  - Что?
  - Кровожадность, которую мы испытываем в определённые моменты, жажда убивать молодых - всё это ложь. Всё это было навязано нам, но это не истинный путь дасати.
  Валко застыл с открытым ртом. Теперь он понимал, почему старый воин не мог рассказать ему об этом в людном месте. Его сердце бешено колотилось.
  - Твой отец скоро расскажет тебе больше. Ни с кем не говори о том, что я тебе сообщил, и не проси меня продолжить, - сказал старый учитель. - Здесь наши пути расходятся, но поверь мне, когда я говорю: следующий день решит, останешься ли ты в живых. Когда мы встретимся вновь, ты поймешь, почему я был так осторожен. - Он один раз помахал рукой в сторону далекого замка, отдавая честь отцу Валко, затем развернул своего варнина, свернул с дороги, ведущей к замку, и знаком велел своим слугам следовать за ним, оставив Валко одного на дороге.
  Валко смотрел им вслед, ошеломленный. Он размышлял о тревожных словах Хиреа.
  'Следующий день решит, останешься ли ты в живых'.
  Что бы это значило? Конечно, возвращающийся сын, прошедший испытания и обучение, может представлять опасность для отца, и Валко, вероятно, был более опасным противником, чем любой, с кем его отец сталкивался за последние годы. Но он также понимал, что его отец, скорее всего, был самым опасным противником, с которым ему предстояло столкнуться в ближайшее время. Хиреа, возможно, и был прекрасным наставником, но его лучшие дни остались в прошлом; Аруке же по-прежнему оставался фехтовальщиком, которого следует опасаться.
  Валко ехал неспешным шагом, не желая казаться слишком торопливым. Подъехав к воротам замка, он заметил, что обе створки ворот были распахнуты в честь его возвращения. Он оценил этот жест, обычно для одного всадника открывали только одну створку.
  Во внутреннем дворе замка Валко заметил отца, стоявшего на балконе и наблюдавшего за ним. К нему приблизился Ничтожный - управляющий поместьем отца - с потупленным взором:
  - Господин Валко, ваш отец просит вас отдохнуть. Он примет вас в своих покоях после того, как вы пообедаете.
  Спешившись, Валко спросил:
  - Я не ужинаю с ним сегодня?
  - Нет, господин, - ответил мужчина, слегка съёжившись, будто ожидая наказания за дурные вести. - Он занят неотложными делами, но желает видеть вас при первой возможности. Еду доставят в ваши покои.
  Валко решил не допытываться у слуги. Ему не нравилась перспектива ужинать в одиночестве - время, проведённое с девятью другими выжившими воинами на тренировках, приучило его к обществу, чего ему так не хватало в детстве.
  Он позволил Ничтожным увести своего варнина и медленно вошёл в родовой замок. Как и всё у дасати, архитектура демонстрировала непоколебимую уверенность: чем больше - тем могущественнее. Годы расширений - новые стены, жилища для слуг и Ничтожных, помещения для всадников Садхарина - создали сложную для обороны структуру. Переступая порог массивных двустворчатых ворот, Валко мысленно набросал три, если не больше, чётких плана осады или штурма отцового поместья.
  Он твёрдо решил, что, когда придёт к власти, первым делом исправит эти архитектурные просчёты.
  Проходя через бесконечные залы, Валко видел вокруг лишь традиционные дасатийские элементы: массивные неуклюжие колонны, гладкие стены из идеально подогнанных камней, тянущиеся так далеко, что взгляд терялся в перспективе. Такая конструкция создавала множество мёртвых зон из-за отсутствия бойниц для лучников. Взять этот древний замок было бы непросто, но отнюдь не невозможно. Поднимаясь по лестнице в семейные покои, Валко пришёл к выводу, что оптимальным решением будет просто расставить больше часовых и дозорных на стратегически важных участках стен.
  Достигнув своих покоев, он задумался: каждый ли сын воспринимает отцовский замок одновременно как убежище и как трофей, который предстоит завоевать? Открыв дверь, Валко обнаружил, что отец велел полностью обновить его комнаты. Простая кровать, на которой он спал в последний раз, уступила место огромному ложу, заваленному мехами и занимавшему центральное место в помещении. Вместо простого сундука для доспехов теперь стоял искусно вырезанный ларец из чёрного дерева и манекен для облачения. Стены украшали яркие гобелены, добавлявшие тепла как телу, так и взору.
  Ничтожные поспешили помочь молодому воину снять доспехи, а другие внесли большую купель для омовения. Валко быстро освободился от лат, осознав, насколько он изнурён, устал и нуждается в ванне.
  Погрузившись в горячую воду, он тут же ощутил, как слуги принялись наносить ароматные масла на его волосы и мыть тело мягкими полотнами. За всю жизнь Валко никогда не удостаивался подобной роскоши и едва понимал, как реагировать.
  После омовения ему предложили на выбор несколько богато украшенных одеяний. Он остановился на тёмно-синем халате с белой окантовкой и абстрактными узорами из золотых нитей, которые невероятно ласкали взгляд.
  Едва купель вынесли, как в комнату внесли обильно нагруженный стол, который несли четверо мужчин-Ничтожных. На нём красовалось изобилие яств, несколько сортов вина и эля.
  Долгая дорога пробудила в Валко волчий аппетит, и он немедленно приступил к трапезе. По мере того как он ел, слуги удалились, оставив лишь одну служанку - юную девушку необыкновенной красоты, которая молча и терпеливо ждала, пока он закончит.
  - Я здесь для услады моего господина, - тихо промолвила она. - Мне велено заявить, что если я зачну, дитя не будет иметь прав на родство.
  Валко внимательно изучил девушку. Несмотря на сильное желание, странное поведение отца и предостережение Хиреа не давали ему покоя. Наконец он произнёс:
  - Не сегодня... Как тебя зовут?
  - Найла, мой господин.
  - Возможно, я позову тебя завтра вечером, но сейчас мне нужен отдых.
  - Как пожелает молодой господин. - Она склонилась в поклоне, затем спросила: - Прикажете мне удалиться или остаться?
  - Останься, пока я доедаю, и расскажи мне о доме моего отца. Что произошло в мое отсутствие?
  - Уверена, другие смогут рассказать вам лучше, чем я.
  - Не сомневаюсь, - сказал Валко, жестом приглашая девушку сесть рядом. - Но до тех пор я предпочту слушать тебя. У тебя ведь есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Что ты заметила, пока меня не было?
  Не зная точно, как отвечать, Ничтожная принялась перечислять длинный список замковых сплетен, слухов и домыслов, большую часть которых Валко счел незначительными и скучными. Однако время от времени в её словах проскальзывало нечто, пробуждавшее его интерес, и после нескольких уточняющих вопросов она раскрыла несколько полезных фактов.
  В итоге он пришел к выводу, что эта беседа принесла куда больше пользы, чем мимолетная связь. Игнорируя требование тела овладеть девушкой, он продолжал расспрашивать её далеко за полночь, давно закончив ужин.
  ***
  Стук раздался глубокой ночью. Джомми проснулся первым, когда дверь открылась и в комнату вошел брат Кайнан.
  - Одевайтесь. И ни звука, - тихо приказал он трем молодым людям.
  Джомми вопросительно взглянул на Сервана, но тот лишь пожал плечами. Годфри моргал, словно только что вынырнул из омута сна.
  Когда они оделись, за дверью их уже ждали Тад, Зейн и Гранди - молча, под бдительным взором монаха. Тот приложил палец к губам, затем жестом велел шестерым ученикам следовать за ним.
  Им удалось добраться до кабинета проктора, не проронив ни слова, но едва переступив порог, Годфри не выдержал:
  - Который час? - прошептал он Сервану.
  Тот лишь слегка расширил глаза в предостережении, но из темноты раздался голос:
  - Час после полуночи, полагаю.
  Отец Элиас приоткрыл ставню фонаря, и его фигура проступила в свете за прокторским столом.
  - Подожди снаружи, брат, - обратился он к Кайнану.
  Тот молча кивнул и вышел. Настоятель поднялся и спросил:
  - Судя по всему, вы шестеро сумели уладить свои разногласия. Так ли это?
  Джомми переглянулся с Серваном, и тот ответил:
  - Да, отец. Мы пришли к... взаимопониманию.
  - Хорошо. Я надеялся на дружбу, но соглашусь и на уважительное перемирие. А вызвал я вас сюда, чтобы попрощаться.
  Юноши переглянулись.
  - Отец, вы уезжаете? - спросил Джомми.
  - Нет, уезжаете вы, - ответил аббат. - Есть вещи, о которых мне не позволено говорить, но вот что вы должны знать.
  - Вы шестеро - рыцари Ролдемского двора, а значит, на вас лежат определенные обязанности, равно как и даны привилегии, соответствующие вашему рангу.
  - Кроме того, вы - шестеро одаренных юношей с блистательным будущим.
  Обращаясь к Гранди, он добавил:
  - На вас, мой принц, лежит больше ответственности и высший долг, чем на остальных.
  Джомми начал беспокойно ерзать, и аббат заметил это. Он улыбнулся:
  - Не тревожься, юный Джонатан. Я говорил с Турганом Беем о твоем будущем. Он одобрил твое новое назначение.
  При слове 'назначение' Джомми, Тад и Зейн напряглись. Аббат прямо не сказал, что эти указания исходят от Конклава, но это и так было очевидно.
  - Вам всем предстоит некоторое время послужить в армии.
  Лица учеников отразили самые разные оттенки недоверия.
  - В армию? - воскликнул Гранди.
  - У твоего отца уже двое сыновей служат на флоте, юный принц. Ролдему нужны генералы не меньше, чем адмиралы, и ты показал себя достойно. - Обращаясь к Джомми, Таду и Зейну, добавил: - Вы трое особенно преуспели за короткое время обучения, несмотря на отсутствие какого-либо образования ранее.
  - Нам не нужно было делать из вас учёных мужей - лишь немного облагородить ваши манеры по сравнению с тем, какими вы были при поступлении. Армейская подготовка станет следующим этапом, где вы постигнете военное мышление и научитесь распознавать истинное лидерство.
  - С этой целью вы все получаете звание младших лейтенантов Первой армии, Королевской Гвардии. Повозка уже ждёт вас у ворот, чтобы доставить на пристань, где стоит корабль, готовый отплыть в Инаску. Похоже, какой-то разбойничий барон из Бардакова Удела вторгся в Аранор, пытаясь воспользоваться неразберихой после присоединения Оласко к королевству. Вам предстоит стать достойными офицерами и помочь генералу Бертрану отбросить этих мародеров за границу. - Аббат склонил голову. - Да защитит вас Ла-Тимса. Да здравствует Ролдем!
  - Да здравствует Ролдем! - хором ответили Серван, Годфри и Гранди, в то время как трое уроженцев Острова Колдуна нерешительно присоединились к возгласу в последний момент.
  За дверью их ожидал брат Кайнан. Он проводил их через залы до конюшенного двора, где стояла повозка.
  - А как же наши вещи? - поинтересовался Серван.
  - Вам выдадут всё необходимое, - лаконично ответил монах и, когда шестеро юношей разместились в повозке, дал знак вознице трогаться.
  ***
  Паг резко проснулся в маленькой комнатке в задней части лавки Кастора. Что-то изменилось - но что? Он не слышал никаких звуков, которые могли бы его разбудить. В темноте все вокруг оставались неподвижны, хотя Бек, как обычно, ворочался во сне, мучимый снами, которые никогда не мог вспомнить.
  И тогда Паг осознал: перемены были не снаружи, а внутри. Внутри него самого. Он изменился. Поднявшись, он подошел к окну и выглянул наружу.
  Внезапно он увидел мир глазами дасати! Человеческих слов не хватало, чтобы описать открывшуюся картину. За пределами знакомого спектра явились новые цвета, мерцающие энергии, теперь видимые - от их великолепия захватывало дух.
  В ночном небе сияли звезды, невидимые человеческому глазу, их присутствие выдавали энергии, недоступные пониманию жителей Мидкемии. Они не излучали света, но Паг видел их тепло - за триллионы миль, на расстояниях, которые невозможно выразить числами.
  - Потрясающе, правда? - раздался за его спиной голос.
  Паг даже не заметил, как Ралан Бек проснулся и подошел к нему. Теперь он вообще не мог почувствовать присутствие юноши - это беспокоило его еще больше. Скрыв удивление, он лишь ответил:
  - Да, потрясающе.
  - Я не вернусь, - сказал молодой воин.
  - Куда?
  - В наш мир. В Мидкемию. Я... не принадлежу тому месту.
  - Ты принадлежишь... здесь? - спросил Паг.
  Бек долго молчал, уставившись в небо, прежде чем наконец ответить:
  - Нет. И здесь тоже нет. Мое место дальше - там, куда мы направляемся.
  - Откуда ты это знаешь? - спросил Паг.
  - Не знаю как, - ответил Бек. - Просто знаю.
  Паг замолчал. Он еще мгновение понаблюдал, как Бек всматривается в ночное небо, затем вернулся на свою подстилку. Лежа в темноте, пока юноша стоял у окна, Паг размышлял о своем безумном плане. Он знал, что это именно его план - все те послания были написаны его почерком, и вот уже почти пятьдесят лет ни один совет не оказался ошибочным.
  Порой его удивлял собственный загадочный стиль - отсутствие объяснений, лишь краткие указания и предписания. Он понимал, что у его будущего 'я' наверняка были веские причины быть столь скрытным, даже если сейчас это приводило в ярость его нынешнего... Он едва сдержал стон. Временные парадоксы сводили его с ума.
  Он пролежал до рассвета, борясь с сотней сомнений и сотней внутренних демонов.
  ***
  Валко проснулся мгновенно. Кто-то говорил. Голос был тихим и неугрожающим. Он повернулся и увидел Найлу. Девушка не ушла, а осталась рядом - сначала беседовала с ним, а затем легла рядом, обняв, как мать обнимает ребенка. К своему удивлению, он нашел это невероятно приятным и успокаивающим.
  - Ваш отец зовет вас, - тихо сказала она.
  Накинув халат, он последовал за ней, пока та не остановилась у дверей в личные покои отца. Найла один раз постучала и, не дожидаясь разрешения Валко, поспешно удалилась - словно действуя по заранее полученным указаниям.
  Дверь открылась, но вместо отца за ней стоял незнакомец. Рука Валко рефлекторно потянулась к мечу, но доспехи и оружие остались в его покоях на манекене. Если этот человек окажется врагом, он обречен.
  Однако незнакомец не сделал ни одного угрожающего жеста. Лишь молча указал внутрь:
  - Ваш отец ждет.
  Валко понял, что выбора у него нет. Если судьба уготовила ему смерть здесь и сейчас, отсрочить неизбежное все равно не удастся.
  В комнате четыре кресла стояли полукругом напротив одного. Три уже были заняты: Аруке сидел прямо напротив одиночного кресла. Рядом с ним восседал мужчина в одеянии Жреца Смерти - по знакам отличия Валко определил его высокий ранг. По другую сторону от отца расположился Хиреа, едва улыбнувшийся, заметив недоумение на лице юноши. Незнакомец у двери, одетый как воин - в доспехах и с мечом, - оставался ему неизвестен.
  - Садись, - приказал отец, указывая на пустое кресло напротив.
  Валко повиновался, сохраняя молчание. Другой воин занял оставшееся место, и тогда Аруке наконец заговорил:
  - Ты на распутье, сын мой. - Медленно обнажив меч, он положил его на колени. - Сегодня ночью один из нас умрет.
  Валко вскочил и схватил кресло, готовясь использовать эту неуклюжую защиту. Жрец Смерти взмахнул рукой - и юноша почувствовал, как силы покидают его тело. Через несколько секунд он уже не мог удерживать кресло, и оно с грохотом упало. Новый жест жреца - и силы начали возвращаться.
  - Ты бессилен против нас, юный воин, - произнес жрец. - Но знай: мы искренне желаем тебе жизни.
  - Как это возможно? - опершись на спинку упавшего кресла, Валко ждал полного восстановления сил. - Отец говорит, что один из нас умрет сегодня. Неужели он чувствует бремя лет и жаждет достойной смерти так скоро?
  - Именно это он и имеет в виду, - подтвердил Жрец Смерти.
  Аруке вновь жестом велел Валко занять место, и тот нехотя опустился в кресло.
  - То, что ты услышишь сегодня, началось столетия назад, - начал отец. - В день, подобный этому, одного из моих прадедов привели в эту самую комнату, где четверо мужчин сидели точно так же, как сейчас. Ему рассказали то, во что он едва мог поверить, но когда ночь сменилась рассветом, он остался жив - и полностью принял услышанное.
  - Так продолжалось поколение за поколением, ибо в самой глубине истории Камарина сокрыта тайна. Тайна, которую ты либо сохранишь в себе на долгие годы, либо унесешь с собой в могилу этой ночью.
  - Я сидел на твоем месте много лет назад, как до этого мой отец и его отец. Мы слушали, не могли поверить услышанному, но когда все было сказано - мы поняли. И с этим пониманием наша жизнь изменилась навсегда. Более того, каждый из нас дал клятву и отправился в путь - от того предка до меня. Мое путешествие продолжается по сей день.
  - Путешествие? - переспросил Валко. - Куда?
  - В место внутри души, - ответил Жрец Смерти.
  Валко мгновенно насторожился. Мать предупреждала его не слушать Жрецов Смерти - ведь они, после самого ТеКараны, находились в наибольшей милости у Темнейшего. Любое отклонение от нормы они могли объявить богохульством, караемым мгновенной смертью. Хотя мать и поясняла, что чаще всего подобные обвинения касаются собственности, титулов, старых кровных вражд или выгодных брачных союзов, а не истинной доктрины.
  Жрец прочитал что-то в выражении лица Валко:
  - Я знаю, твоя мать предостерегала тебя против нашего Братства. Но отбрось предубеждения и слушай.
  - Откуда вам известно, о чём меня предупреждала мать? - настороженно спросил Валко.
  Аруке рассмеялся:
  - Потому что твоя мать - одна из нас. Будь её воля, она заняла бы это пятое кресло. Она с нами духом, если не телом.
  Валко не понимал, но костями чувствовал: следующие несколько минут решат его судьбу.
  Аруке перевёл взгляд с одного собеседника на другого, и все трое кивнули.
  - Сын мой, ещё до твоего зачатия были составлены планы, требовавшие появления именно такого, как ты.
  Слово 'создания' заставило Валко нахмуриться, но он предпочёл сохранить молчание.
  - Как и мой отец до меня, я был воспитан с единственной целью, - Аруке замолчал, давая сыну возможность задать вопрос или просто собираясь с мыслями. - И сегодня ночью я надеюсь, что эта цель наконец осуществится. Ты либо поймешь это, либо нет - и от этого зависит будущее нас обоих.
  - Все, что ты знаешь о нашем народе, о дасати, - ложь.
  Валко не смог сдержаться:
  - Ложь? Что ты имеешь в виду? В каком смысле?
  - Во всех смыслах, - ответил отец.
  Жрец Смерти заговорил следующим:
  - Я - Отец Джувон. С детства я знал, что мое призвание лежит за пределами пути воина. Когда я вернулся в поместье отца, победил всех, кого он послал испытать меня, я ушел в ближайшую обитель. Там я обучался, пока не достиг звания лектора, затем диакона. Наконец я был рукоположен в сан жреца, а теперь я - Верховный Жрец Западных Земель. Но с самого начала я знал, что мое призвание исходит не от Темнейшего, а откуда-то еще.
  Волосы на затылке Валко встали дыбом. Как этот высокопоставленный Жрец Смерти мог произнести такое кощунство? Не существует иного источника призвания, кроме Темнейшего. Так говорил каждый, кого он когда-либо знал... кроме своей матери.
  Валко молчал.
  Воин в доспехах заговорил:
  - Я - Деноб из Джадмундиера. Я тренировался с твоим отцом вместе с Хиреа. Судьба связала нас узами братства, хотя поначалу мы этого не осознавали. - Он перевел взгляд на Хиреа.
  - Я заглянул в тебя, юный Валко, - сказал старый наставник, - глубже, чем ты думаешь. Я также говорил с твоей матерью, и она сказала мне, что искать в твоей душе. - И я не разочарован.
  - Когда мы сражались, и я победил тебя голыми руками - зачем обман? - воскликнул Валко. - Почему ты притворился, что не знаешь мою мать, а затем назвал её Ведьмой Крови?
  Хиреа улыбнулся:
  - Ты задумывался над моими словами?
  - Да, - ответил Валко. - Задумывался.
  - И какой вывод? - спросил Жрец Смерти.
  Валко на мгновение замер. Затем тихо произнес:
  - Я верю, что моя мать - Ведьма Крови.
  - Тогда ты сделал первый шаг, - сказал отец. - Когда мы с твоей матерью соединились, задолго до нашей встречи было решено, что мы должны зачать особого ребенка. Поколения дасати сводились, их потомство соединялось вновь, чтобы однажды ты занял это кресло.
  - Знамения и предзнаменования направили нас на этот путь много лет назад, - продолжил отец Джувон. Он наклонился вперед и посмотрел Валко прямо в глаза - вызов по любым другим меркам. - Ты и есть тот особый ребенок, и пророчество началось.
  - Какое пророчество? - спросил Валко.
  Жрец Смерти откинулся назад и заговорил, словно читая давно заученную литургию:
  - В начале был баланс, и в этом балансе пребывало всё сущее. Были радость и боль, надежда и отчаяние, победа и поражение, начало и конец - между ними всё жило, плодилось и умирало, и порядок вещей шел своим чередом. Но однажды началась борьба, и после великих битв и ужасных жертв баланс был разрушен.
  - Я не понимаю, - сказал Валко. - О каком балансе ты говоришь?
  - О балансе между злом и добром, - ответил Жрец Смерти.
  Валко моргнул:
  - Я не понимаю этих слов.
  - Эти слова забыты, потому что забыты сами понятия, - сказал Аруке. - Как ты думаешь, почему Прислужники занимаются исцелением?
  Валко пожал плечами:
  - Они слабы. Они... - Его мысль замерла, ведь на самом деле он не понимал, почему Прислужники выбирают свой путь.
  - Почему разумное существо добровольно избирает жизнь, полную презрения тех, кому служит? - спросил Хиреа. - Они могли бы стать Торговцами, Устроителями или Эффекторами. Но вместо этого выбирают ремесло, которое, хоть и полезно, приносит им лишь унижения. Почему?
  Валко снова не находил ответа. Где-то в глубине души он лишь ощущал, что здесь кроется какая-то неправда.
  - Они терпят всё это потому, что являются добрыми мужчинами и женщинами, - сказал отец Джувон. - Добрыми, потому что выбирают помогать другим просто ради исцеления, ради помощи, ради исправления вреда, ставя чужие нужды выше своих.
  - Я не понимаю, - произнес Валко, но в его голосе уже не было вызова, лишь тихое размышление, будто он действительно стремился постичь услышанное.
  Глубоко внутри он чувствовал, что понимание начинало приходить.
  - В древние времена, - продолжил Жрец Смерти, - в каждом человеке - мужчине, женщине или ребенке - боролись два побуждения. Первое - брать то, что хочешь, не считаясь с другими; видеть и хватать, желать и убивать, жить без оглядки на ближнего. Но жизнь, построенная на этом, не ведет ни к чему, кроме бесконечной крови и распрей.
  - Но так было всегда, - возразил Валко.
  - Нет! - воскликнул Аруке. - Мы четверо - живое доказательство, что может быть иначе. Каждый из нас готов отдать жизнь за остальных.
  - Но почему? - не понимал Валко. - Он - из Джадмундиеров, - он указал на Деноба, - Хиреа - из Опустошителей, а он... - взгляд на отца Джувона, - Жрец Смерти. Между вами нет ни уз верности, ни союзов, ни обязательств.
  - Это не так, - ответил отец. - Пусть Кнут обычно сражается на стороне Садхарин против Джадмундиеров, мы трое - как братья.
  Отец Джувон добавил:
  - Второе побуждение - стремление объединяться, делить ношу и помогать друг другу. То, что сегодня презирают, но что некоторые все еще чувствуют - иначе никто не стал бы Прислужником или Устроителем. Зачем выбирать жизнь, которая приносит только презрение?
  Валко выглядел поверженным.
  - Я не понимаю.
  - Это называется 'просвещённый эгоизм', сын мой, - сказал Аруке. - Именно поэтому воины могут отбросить разногласия и помогать друг другу - потому что это взаимовыгодно. А мы четверо в этой комнате - лишь немногие из многих, кто осознал: наш народ заблудился, утратив второе побуждение - заботу о других. Единственное место, где оно осталось чистым - между матерью и ребёнком. Вспомни, как твоя мать заботилась о тебе все эти годы в Сокрытии, и спроси себя: почему лишь здесь мы, дасати, проявляем это качество?
  - Но вы четверо обрели его? - спросил Валко.
  - У нас высшее призвание, - ответил Аруке. - Мы служим иному господину, нежели Темнейшему.
  - Кому?! - воскликнул Валко, порывисто подавшись вперёд.
  Аруке произнёс:
  - Мы служим Белому.
  ***
  Валко был потрясён. Белый существовал лишь в сказках, которыми матери пугали детей. И вот перед ним сидят четверо мужчин - три воина и Жрец Смерти - утверждающие, что служат мифу.
  Молчание затянулось, прежде чем Аруке промолвил:
  - Ты ничего не говоришь.
  Валко тщательно подбирал слова:
  - Моя мать учила меня прежде всего сомневаться во всём. - Он переменил позу, будто физически пытаясь устроиться поудобнее под грузом новых понятий. - Если бы вы спросили меня мгновение назад, я ответил бы то же, что любой воин дасати: Белый - это миф. Выдумка Жрецов Смерти, чтобы держать паству в повиновении. Или сказка предков ТеКараны, оправдывающая, что его род избран Темнейшим для защиты от яростного света. Или просто древний предрассудок, не значащий ничего.
  - Говорят, Белый - существо, втягивающее неверных в безумие, заставляющее слабых совершать нелепые поступки, клеймящие их перед лицом всех дасати. Говорят, даже слишком долго размышлять о Белом - опасно. Для меня Белый всегда означал безумие.
  - До сегодняшнего вечера я бы не поверил, что Белый действительно существует. Но раз вы четверо, сидя здесь, утверждаете это, мне следовало бы предположить, что вы все сошли с ума, заявляя о служении тому, что не существует вне мифов. Однако я не видел ни в Хиреа, ни в тебе, отец, никаких признаков безумия.
  - Поэтому мне приходится допустить, что Белый реален, а мир устроен не так, как меня учили.
  Аруке откинулся назад, сияя от гордости. Он переглянулся с отцом Джувоном, который сказал:
  - Ты правильно рассуждаешь, юный Валко. Допустим, Белый реален. Как ты думаешь, что это такое?
  Валко покачал головой:
  - Вряд ли я смогу даже предположить.
  - Предположи, - приказал отец.
  - Белый - это не существо, - начал Валко медленно. - Иначе существовало бы больше... правдоподобных историй. Свидетелей, свидетельств и тому подобного. Он должен был бы быть бессмертным, ведь легенда существует веками. Но я никогда не слышал, чтобы кто-то даже знал кого-то, кто видел проявление Белого. Значит, это не человек и не существо.
  Отец Джувон одобрительно кивнул.
  - Тогда, - продолжил Валко, - это должно быть нечто абстрактное. - Он посмотрел на четверых мужчин. - Возможно, общество, вроде Садхарин или Опустошителей.
  Аруке кивнул:
  - Это так, но не только. - Он перевёл взгляд на Хиреа.
  Хиреа сказал:
  - Я наблюдал за тобой, юный Валко. Ты убиваешь, но не получаешь от этого удовольствия.
  Валко пожал плечами:
  - Я... нет. Не получаю. Я чувствую...
  - Что именно ты чувствуешь? - спросил Деноб.
  - Чувство... напрасной траты, - ответил Валко. - Даже когда я впадаю в ярость или жажду крови, после наступает... пустота. - Он посмотрел на отца. - Тот юный воин, с которым я сражался в день испытаний, сын лорда Кеско... Я видел, как те, кто не смог бы устоять против него, побеждали на тренировочной арене. Просто случайность свела его именно со мной. Окажись на моём месте другой - он бы сейчас служил своему дому и Садхарин. В этом нет преимущества, только случай... а случай, в конечном счёте, уравновешивается, не так ли?
  Отец Джувон кивнул:
  - Так и есть. Мы теряем многих достойных юных воинов из-за простой случайности, сохраняя жизнь менее достойным.
  - Это действительно напрасно, - повторил Валко.
  - Это неправильно, - сказал Аруке. - Если ты сможешь понять это, то я спокойно приму смерть этой ночью.
  - Почему ты хочешь умереть сегодня? - спросил Валко. - Почему вообще должен умереть кто-то из нас? Из-за этой... тайны, которую вы храните? Мне трудно в это поверить, но если ты говоришь, что служишь Белому, то и я буду служить с вами. Тебе ещё многому нужно научить меня, отец. Пройдут годы, прежде чем я возьму твою голову.
  - Нет, ты должен сделать это сегодня ночью.
  - Но почему?
  - Чтобы с рассветом ты стал Владыкой Камарина. Ты должен поставить свою мать во главе дома и начать рожать сыновей. Она выберет женщин, которые дадут тебе сильных и хорошо связанных наследников. И тебе предстоит понять многое, чему я не могу научить. Это должна сделать твоя мать - ибо время перемен близко. Ты должен оставаться Владыкой Камарина долгие годы и полностью осознать свою судьбу.
  - Что это за судьба? - спросил Валко. - Выслушать всё это и... поверить?
  - Твоя мать расскажет тебе всё. Она будет здесь через два дня, - сказал Аруке. - Но прежде чем я уйду, мне доставит удовольствие сообщить тебе то, что ты должен знать. Ты создашь союз, подобного которому не было со времён Дней Ковки. Тебе или твоему наследнику предстоит повести этот союз через Звёздный Мост в Омадрабар и совершить то, чего никогда не делали за всю историю дасати. Ты должен снести голову ТеКаране. Ты должен уничтожить Империю Двенадцати Миров и спасти дасати от Тёмнейшего.
  
   Глава 16. Лорд
  
  Аруке приготовился к смерти.
  Валко снова возразил:
  - Это бессмысленно. И не нужно.
  - Ты молод, - сказал отец Джувон. - Силён, талантлив и проницателен не по годам, но неопытен.
  Опустившись на колени перед сыном, Аруке произнёс:
  - Слушай их. Отец Джувон останется здесь как твой 'духовный наставник'. Хиреа и Деноб будут навещать тебя. Другие тоже дадут о себе знать. Но в первую очередь смотри на свою мать, а затем - на отца Джувона. Пока ты не возмужаешь для своей судьбы, они будут твоим сердцем и разумом, сын мой. Ты должен стать полноправным Владыкой Камарина, а не чьим-то сыном. Тебе нужно возвыситься быстро, чтобы все признали тебя - ведь грядёт великая битва, и ты должен быть готов.
  - Твоя мать станет прекрасной хозяйкой этого замка. (Вечная моя скорбь, что она редко бывала здесь при моём правлении. Она научила меня большему, чем я считал возможным перенять от женщины, и я сожалею, что не увижу её вновь.) А с таким влиятельным прелатом, как отец Джувон, в роли твоего советника, ты начнёшь путь с огромным престижем. Они будут направлять тебя, защищать от тех, кто захочет уничтожить, и прикрывать от тех, кто попытается подточить снизу.
  Аруке посмотрел на отца Джувона и кивнул:
  - Я готов.
  Отец Джувон посмотрел на старого друга, затем на Валко, и юный воин увидел влажный блеск в глазах Жреца Смерти. Открытое проявление слабости от служителя Тёмнейшего? Это, больше чем любые слова, убедило его: всё услышанное - правда. Или, по крайней мере, правда в глазах этих людей.
  Верховный Жрец Западных Земель произнёс:
  - Мы, служащие Белому, так далеки от света, что даже не знаем имени Того, кому стремимся поклоняться. Где-то во тьме веков Это Существо существовало, и где-то - мы молимся - пребывает добро, пока не найдётся путь вернуть его нашему потерянному народу. Но мы всё же просим милосердия Этого Существа для нашего брата, ибо знаем: большей жертвы, чем эта, нельзя требовать ни от кого. - Он посмотрел на Валко. - Пусть это будет быстро, с честью и уважением.
  Владыка Камарина протянул меч эфесом вперёд. Валко принял оружие, глубоко вдохнул - и одним резким ударом отделил голову отца от плеч.
  Фонтан оранжевой крови взметнулся дугой, пока голова Аруке катилась по полу, а тело оседало. Валко стоял над ним, и вековая кровь дасати рождала в нём ликующий голос: Теперь он - Владыка Камарина!
  Но затем пришло иное чувство - ледяная тяжесть в глубине живота, куда страшнее прежнего ощущения напрасной траты. Одиночество. Тупая боль где-то в груди. Незнакомое чувство без имени.
  Он поднял глаза на Джувона - с немым вопросом.
  - Это называется скорбью, - сказал Жрец Смерти. - То, что ты чувствуешь в своем сердце, зовётся скорбью.
  Валко почувствовал, как в его глазах собирается влага, а холодная хватка сдавила сердце. Он посмотрел на троих оставшихся в комнате мужчин и произнёс:
  - Неужели именно этому вы стремитесь служить? - Его голос дрожал от непривычных эмоций.
  - Именно этому, - ответил Хиреа, тоже не скрывая печали по погибшему другу. - Даже благородная смерть не умаляет потери, юный друг. Твой отец был моим старейшим спутником и единственным братом по духу. Я буду помнить о нём каждый день до конца своих дней.
  По щеке Валко скатилась единственная слеза.
  - Я не могу принять это.
  Отец Джувон положил руку на плечо молодого владыки:
  - Ты должен. Именно это спасёт тебя. И спасёт наш народ. Я знаю, тебе трудно это понять сейчас, но со временем ты осознаешь. Просто знай - самое тяжёлое испытание уже позади.
  Глядя вниз на тело человека, которого он едва знал, Валко прошептал:
  - Почему я чувствую эту... скорбь? Он... был для меня чужим.
  - Он был твоим отцом, - сказал Деноб. - В иные времена он любил бы тебя так же, как твоя мать.
  - Разве такое возможно?
  - Именно за это мы и боремся, - ответил Джувон. - А теперь пойдём объявим всем домочадцам, что ты - новый Владыка Камарина. Затем пошлём весть ко дворам Садхарин и Караны. И приготовь этот дом для своей матери - она здесь отчаянно нужна, юный друг.
  Меч отца выскользнул из пальцев Валко. Глядя на обезглавленное тело, он кивнул. Да. Больше всего сейчас здесь нужна была его мать.
  ***
  Вдали сквозь лесную чащу прокатилось эхо - тяжёлые осадные орудия, влекомые мулами, преодолевали горный хребет. Погонщики щёлкали кнутами и кричали на упрямых животных, заставляя их тащить груз по тропе, никогда не предназначенной для таких целей.
  Повозка с шестью молодыми рыцарями Ролдема подпрыгивала на каждом камне, проваливалась в колеи и налетала на упавшие ветки, так что к концу пути пассажиры превратились в сплошной синяк. Они прибыли на быстроходной шхуне из Ролдема в речной порт Врата Оласко, затем поднялись на речном судне до городка Дальние Рубежи, зажатого в треугольнике между слиянием рек Лор и Аран - естественных границ между герцогством Оласко, княжеством Аранор и спорными землями на юге, на которые претендовали не менее шести государств. Назвать этот регион неспокойным - значит не сказать ничего, а после свержения Каспара несколько лет назад ситуация стала ещё более напряжённой.
  - Приехали, молодые командиры! - протрубил возница, весёлый коротышка по имени Алби, не выпускавший изо рта вонючей трубки с самым дешёвым табаком. Этот болтливый погонщик обладал дурной привычкой непрерывно трещать, не слушая ни единого слова своих пассажиров - включая два приказа принца Гранди потушить трубку. Уже в первые минуты этого испытания юноши заключили: Алби, должно быть, глух как пень.
  С трудом шевелясь, они выбрались из повозки. Когда все шестеро наконец твёрдо встали на землю, Джомми процедил:
  - Спасибо за поездку.
  Даже не оборачиваясь, Алби бодро ответил:
  - Всегда пожалуйста, молодой господин.
  Гранди изумился:
  - Ты что, слышишь?
  - Конечно слышу, молодой господин. А почему бы и нет?
  - Потому что я приказал тебе потушить эту вонючую трубку несколько часов назад!
  Старик обернулся и осклабился:
  - И я должен слушаться какого-то молокососа-лейтенанта? В этой армии командуют генералы да сержанты, молодой господин. Усвойте это с самого начала. Доброго дня. - Он щёлкнул вожжами, и повозка тронулась, оставив шестерых помятых и раздражённых молодых офицеров у входа в командный шатёр.
  Обращаясь к часовому, Серван сказал:
  - Нам нужно к генералу Бертрану.
  - Сейчас, сэр, - часовой скрылся внутри большого шатра.
  Через мгновение между полотнищами появилось знакомое лицо - Каспар из Оласко высунул голову, разглядывая новоприбывших офицеров. Он улыбнулся:
  - Минутку, ребята.
  - Каспар, - пробормотал Тад.
  - Ты его знаешь? - удивился Годфри.
  - Это бывший герцог Оласко Каспар, - пояснил Зейн. - Интересно, что он здесь делает.
  - Думаю, скоро узнаем, - заметил Серван.
  Как и предполагал Серван, вскоре Каспар вышел из командного шатра в сопровождении коренастого мужчину лет пятидесяти в грязной, заляпанной кровью накидке с гербом Ролдема. Его растрёпанные волосы слиплись, будто он только что снял шлем. Окинув шестерых юношей оценивающим взглядом, он произнёс:
  - Господа, добро пожаловать на войну.
  Молодые рыцари отдали честь, как их учили. Первым заговорил Гранди:
  - Чем мы можем послужить, генерал?
  Генерал Бертран улыбнулся, его чёрная борода расступилась, обнажая ровные белые зубы:
  - Для начала - просто постарайтесь не получить смертельное ранение, ваше высочество. Не понимаю, зачем ваш отец одобрил эту безумную идею отправить вас в самое пекло. Но раз уж вы здесь - службе быть.
  - Каспар из Оласко выступает в роли военного советника в этом походе, - добавил генерал, - поскольку отлично знаком с местностью.
  - Я когда-то охотился в этих краях, - пояснил Каспар.
  - Господин генерал, - осмелился спросить Тад, - какие будут приказания?
  - Вам предстоит наблюдать и учиться, - ответил генерал. - А со временем - и командовать. Но для начала... - Он окинул их взглядом. - Кто из вас быстрее всех бегает?
  После тряски в повозке никто не чувствовал себя особенно проворным, но, не сговариваясь, Джомми и Годфри буркнули:
  - Тад.
  Генерал кивнул и вручил Таду свернутый пергамент.
  - По этой тропе, через хребет, там, где устанавливают осадные орудия, ты найдешь роту пехоты под командованием капитана Белуа. Передай ему эти бумаги и жди ответа. Ступай.
  Тад на мгновение заколебался, отдал честь и бросился бежать.
  Каспар тем временем обратился к остальным:
  - Остальные - за мной.
  Отойдя на некоторое расстояние от штаба, Каспар остановился:
  - Мы добиваем тут пехоту Бардака, которая возмечтала о набегах и создании собственного баронства. Если будете выполнять приказы - останетесь целы. Но не обольщайтесь - опасность может таиться за любым деревом. - Он посмотрел на Гранди. - Особенно для тебя, юный принц. - Каспар покачал головой. - Когда мы в последний раз виделись, у тебя, кажется, только зубы резались.
  Гранди попытался принять серьезный вид, но безуспешно.
  - Побудьте возле командного шатра, пока я не уговорю генерала распределить вас по ротам, - сказал Каспар, - которым позарез нужны зелёные лейтенанты, не имеющие понятия, что делать. - Он огляделся, будто ожидая опасности. - Эти бардакские псы где-то тут рыскают с отрядом лёгкой кавалерии, и мы не знаем где. Так что держите ухо востро - если эти ублюдки появятся, тут моментально станет жарко. - Каспар нахмурился, заметив, что у юношей нет оружия. - Кто это решил отправить вас в бой безоружными?
  Они переглянулись.
  - Отец Элиас сказал, что нам выдадут всё необходимое по прибытии, - ответил Джомми. - Видимо, забыл упомянуть про оружие.
  Каспар крикнул ближайшему часовому:
  - Проводи этих юных офицеров к обозному фургону! - Затем развернулся к пятерым оставшимся: - Каждому - меч и кирасу. Если найдутся кавалерийские сапоги по размеру - немедля смените эти щегольские штиблеты. Если нет - придётся терпеть. К закату подвезут свежих лошадей из резерва - тогда и обзаведётесь верховыми.
  Юноши попытались отсалютовать, вышло настолько неуклюже, что Каспар едва сдержал смех.
  Когда они направились вниз по склону к обозу, Каспар пробормотал себе под нос:
  - Паг, о чём ты только думаешь?
  ***
  Миранда едва сдерживала раздражение.
  - О чём только думает твой отец? - вырвалось у неё, когда она обратилась к Калебу.
  Её младший сын сидел на диване в личных покоях родителей на вилле Острова Колдуна и покорно поднял руки в жесте капитуляции.
  - Мама, я никогда не мог угадать, чем руководствуетесь ты или отец в своих поступках.
  Миранда зашагала по комнате.
  - В залах Ассамблеи лежит мёртвый Талной, где-то на планете зияет неуправляемый разлом, который не могут обнаружить сильнейшие маги двух миров, твои приёмные сыновья играют в солдатиков с Каспаром, а твой отец... неизвестно где.
  Калеб спросил:
  - Чем я могу помочь?
  Миранда тяжело вздохнула и опустилась в кресло.
  - Просто... выслушай меня.
  - С этим я справлюсь, - сын ответил с грустной улыбкой.
  Он знал, как мать нервничает, когда отец вне зоны досягаемости. Она спокойно относилась к большинству его опасных предприятий - при условии, что с ним можно связаться. Это давало ей необходимое ощущение контроля.
  - Стоит ли напоминать, что отец, вероятно, самый компетентный человек в обоих мирах для того дела, которым занят?
  - Но здесь столько требует его внимания! - Она тут же поморщилась, осознав, как мелочно это звучит.
  - И на Келеване, - добавил Калеб.
  - Например, найти Лесо Варена?
  Она кивнула:
  - Похоже, он учёл прошлые ошибки. Ни малейшего следа его тёмной магии - ни Всемогущие, ни маги Малого Пути ничего не обнаружили. К счастью, цуранийское отвращение к некромантии сразу выдаст его, стоит ему начать убивать ради жизненной силы.
  - Если только он не избрал другую тактику.
  - Например?
  - Повторив кешианский трюк, он мог внедриться в знатную семью или даже в императорский дом. Так он нанесёт не меньше вреда.
  Миранда фыркнула:
  - Пусть попробует. После реформ последних императоров Игра Совета стала не опаснее возни тощих котят. Политических убийств не было десять лет, вооружённых столкновений между кланами - пятнадцать. Там теперь спокойнее, чем здесь.
  - Всё же, - настаивал Калеб, - тебе стоит вернуться на Келеван и заняться поисками Варена. Ты ведь не сталкивалась с ним...
  - Я была на Острове, когда он нанёс удар! - вспыхнула Миранда.
  - А я как раз хотел сказать: 'Кроме того случая на Острове, но это делает тебя более способной распознать его, чем любого на Келеване'.
  - Я могла бы стоять рядом с ним, Калеб, и не узнать. Возможно, есть... особый отпечаток его магии, который твой отец распознал бы. Но чтобы почувствовать его просто в разговоре...
  - Может, есть другой способ.
  - Какой?
  - Расспроси людей. Ищи подсказки - например, кто отсутствовал в Ассамблее в необычное время.
  - В Ассамблее больше четырёхсот членов, - напомнила Миранда. - Учитывая их привычку приходить и уходить, когда вздумается, это будет непросто.
  - Тогда узнай, кто вёл себя странно. Отец говорит, что тому, кто захватывает чужое тело, нужно время, чтобы приспособиться.
  - Он прав, - Миранда остановилась, осенённая новой мыслью. - У моего отца были книги по некромантии. Они прямо здесь, на острове.
  - Тогда позволь предложить тебе изучить их. Если не можешь найти человека, найди его магию.
  - Ты подал мне идею, - Миранда стремительно вышла из комнаты.
  Калеб посмотрел на захлопнувшуюся дверь и тихо произнёс:
  - Всегда пожалуйста.
  ***
  Паг стоял в ожидании, пока дасати Мартух и местный жрец из храма по обе стороны от Магнуса завершали ритуал. Они изучали основной язык дасати с помощью 'трюков', которые Накор применял и раньше - магии, похожей на ту, что Паг видел во время Войны Врат, когда жрец Ишапы Доминик использовал подобное. Местный жрец был необходим, потому что Накор пока не вполне уверенно владел своими 'трюками' и не рисковал экспериментировать с разумом без дополнительной подстраховки.
  Всё, что знал Паг - через час он свободно говорил на языке дасати, с идиомами и акцентом. И у него дико болела голова. Магнус выглядел так, будто вот-вот потеряет обед.
  - Дискомфорт пройдет, - сказал Мартух.
  Единственный, кто казался совершенно невозмутимым, был Бек - он, похоже, искренне воодушевился перспективой отправиться во второй план реальности.
  Мартух продолжил:
  - Перед тем как отправиться, вы должны кое-что узнать о путешествии и о том, что вас ждёт по прибытии. Делекордия - мир, который каким-то образом достиг баланса между первым и вторым уровнями реальности. Среди ипилиак было много теорий и догадок, но никто не знает, как, почему и когда это произошло. И мы не знаем других подобных мест.
  - Зал велик, - усмехнулся Накор. - Уверен, когда-нибудь найдёте ещё один.
  Паг знал, что спорить с Накором - себе дороже.
  Мартух продолжил:
  - Люди, которых вы видите здесь - потомки беженцев. В незапамятные времена, когда предки нынешнего ТеКараны возвысились среди дасати, началась всемирная война. Те, кто выступил против его правления, бежали сюда. Подробности затерялись в веках. - Он огляделся. - Ипилиаки - народ, с которым можно договориться, найти общий язык, прийти к соглашению. Но мы, дасати, менее похожи на них, чем вы.
  Он пристально посмотрел на Пага. Тот выдержал взгляд и понял:
  - Ты каждую минуту сражаешься с собой, находясь здесь, да?
  - Больше, чем ты можешь представить. Требуется постоянное усилие, чтобы не выхватить меч и не устроить бойню. Ипилиаки и другие расы - именно то, чему меня учили презирать: низшие существа, слабаки, недостойные жизни. - Он вздохнул. - Мне говорили, что со временем эта борьба станет менее явной, менее осознанной. Думаю, так и будет. - Мартух позволил себе то, что Паг уже понимал как дасатийскую улыбку. - В последнее время у меня бывают целые минуты, когда мне не хочется отрубить вам головы.
  Затем его тон стал серьёзным:
  - Когда мы отправимся отсюда, это будет непохоже на всё, что вы испытывали. Во втором уровне реальности нет 'дверей' в Зал Миров - или, по крайней мере, никто не находил ничего подобного Залу в низших мирах.
  Паг перебил:
  - Откуда ты это знаешь?
  - Всему своё время, - поднял руку Мартух. - Академические вопросы подождут до прибытия. - Он огляделся. - Сейчас важнее выживание. Запомните: пути назад нет. Бежать будет некуда. Оказавшись на Косриди, вы застрянете там до завершения вашей загадочной миссии.
  - И всегда, каждую бодрствующую минуту, помните: самый опасный из ипилиаков - безобиднее самого кроткого дасати.
  - Ваша маскировка под Прислужников - палка о двух концах. Их моральные принципы и стремление помогать вызывают презрение у большинства дасати, зато помогут скрыть ваши ошибки. - Он резко поднял палец. - Предупреждаю: не говорите и не делайте ничего без моего сигнала. Способы случайно погибнуть бесчисленны, а защитить я смогу только по достижении убежища.
  - Я буду воином, Всадником Садхарин - одного из воинских обществ. Вы под моей защитой, поскольку полезны мне. Но за промах мне придётся убить вас так же быстро, как сделал бы любой чужак. Так что усвойте: если потребуется, я убью одного из вас ради спасения миссии. Мы поняли друг друга?
  Они переглянулись, и Паг знал, о чем думает Магнус: Мартуху придется изрядно попотеть, чтобы убить любого из них. Никто не проронил ни слова, лишь молча кивнул в знак согласия.
  - И последнее: ни при каких обстоятельствах не заговаривайте ни с кем, пока я не дам команду. Мы отправимся на Косриди силой мысли - прямо в замок моего союзника, в нескольких неделях пути от столицы. Там мы отдохнем, и там вы отточите свое притворство, учась быть дасати у других дасати. После мы направимся в город Косриди и по Звездному Мосту доберемся до трех миров, пока не достигнем Омадрабара. - Он посмотрел на Пага. - Надеюсь, к тому времени мы оба будем четко понимать, в чем состоит эта безумная затея и как она послужит нашим целям.
  'Только бы это оказалось правдой', - беззвучно подумал Паг.
  
   Глава 17. Воины
  
  Джомми взмахнул мечом.
  Внизу у подножия холма Гранди ответил сигналом. Юношам поручили относительно безопасное задание - сопровождать обоз с ранеными в тылу. Джомми, Серван и Тад находились на гребне, разведывая лучший путь из зоны основных боев, в то время как Гранди, Зейн и Годфри остались внизу с тремя повозками, гружёными пострадавшими. Несколько легкораненых брели рядом, скорость движения по пересечённой местности позволяла им не отставать.
  Они пробирались через альпийский луг, изрезанный звериными тропами. Послеполуденное солнце прогрело воздух, но оставило ландшафт в глубоких тенях, из-за чего вести медленно движущийся обоз по правильному пути вниз с горы было непросто. Без разведки, которую вели трое юношей, повозки легко могли свернуть в сухое русло, ведущее в никуда. Джомми знал: стоит преодолеть этот последний гребень - и впереди будет прямая тропа к ожидающим речным судам.
  Основные бои гремели в пяти милях к северо-востоку, где силы генерала Бертрана и Каспара загнали пехоту Бардака в ловушку. Захватчики засели в старом пограничном форте, наполовину разрушенном временем. Два небольших требушета и две крупные баллисты Ролдема уже подтягивали, чтобы сравнять с землёй оставшиеся стены. Кавалерия Бардака так и не появилась, и в лагере ходили слухи, что она уже отступила за границу Холдфаста.
  Серван повернулся к Джомми:
  - Как только перевалим за этот гребень, путь к реке будет спокойным. Лодки должны всё ещё... - Он резко замолчал.
  Джомми услышал то же самое.
  - Кони!
  Никому из них не нужно было напоминать, что вся кавалерия Ролдема прикрывает осадные орудия на передовой. Джомми уже мчался вниз по склону, на полшага отставая от Сервана и на шаг опережая Тада, который сначала удивлённо уставился на товарищей, а затем, услышав крик Джомми, разобрал и топот копыт по каменистому руслу внизу.
  Гранди, Зейн и Годфри тоже услышали. Раненые, кто мог, помогали остальным выбраться из повозок - любой, оставшийся внутри при атаке кавалерии, был бы обречён.
  Четверо лучников и двое мечников были приданы шестерым юным офицерам, и прежде чем Джомми успел что-то сообразить, Серван уже отдавал приказы:
  - Ты, ты и ты, - тыкал он пальцем в трёх лучников, - на те скалы! Стреляйте в первую голову, показавшуюся в ущелье, не важно - коня или человека. - Четвёртому приказал: - Тебе - на тот выступ, - указал на каменную гряду справа, - постарайся отсечь их от фланга. - Остальным крикнул: - Распрягайте повозки и опрокидывайте набок! Живо!
  Джомми не видел смысла спорить о старшинстве, сам он понятия не имел, что делать, тогда как Серван хотя бы сумел заставить людей выполнять приказы. Юный родственник принца кричал:
  - Все, кто может держать оружие, - за повозки! Остальные - по этой тропе! - Он указал на звериную тропу, уходящую за гребень. - И прячьтесь как можно лучше!
  Те, кто мог, помогали беспомощным подняться по тропе. Шестеро раненых присоединились к лучникам и мечникам.
  Серван схватил Гранди за плечо:
  - Иди с ранеными по тропе.
  Когда принц заколебался, рявкнул:
  - Марш! Защищай их!
  Гранди кивнул и повиновался. Джомми понимал, что тот мог защитить не больше, чем белка, но приказ давал мальчику цель и сохранял достоинство.
  Повозки опрокинули, лошадей распрягли, и те уже разбегались по лесу. 'Готовы как никогда', - подумал Джомми, переминаясь с ноги на ногу и высматривая, откуда ждать атаки.
  И вдруг воздух наполнился боевыми кличами и свистом стрел.
  Трое лучников осыпали первых всадников градом стрел, выбив как минимум четверых из седел. Когда те попытались свернуть, четвёртый лучник сразил двоих, отклонившихся от линии атаки.
  Остальные пригнулись к шеям коней и ринулись на повозки. Джомми сходу определил разношёрстную компанию, в основном наёмников, без формы и строя. Он знал: если дать им лазейку для отступления, они ею воспользуются. Подбежав к Сервану, он выпалил:
  - Если рванут на север - не трогать!
  - Не трогать? - переспросил аристократ.
  - Да! Это продажные клинки - не станут умирать за проигранное дело.
  В следующее мгновение всадники врезались в повозки. Джомми увидел, как Тад, развернувшись, срубил одного наездника с коня, а Зейн, выскочив из-за повозки, стащил другого из седла. Как Джомми и предполагал, всадникам потребовалось меньше минуты, чтобы обойти три опрокинутые повозки с флангов. Теперь перед ним оказались двое вооружённых всадников, пытавшихся зайти защитникам в тыл.
  Раненые солдаты отбивались как могли, но Джомми понимал, они явно проигрывают. У лучников скоро закончатся стрелы, а кроме траншейных ножей, у них не было ни мечей, ни щитов. Джомми выбрал ближайшего всадника и нанёс мощный удар, который тот парировал. Всадник тут же начал наносить короткие рубящие удары, характерные для кавалерии, они не давали пехотинцу приблизиться, и Джомми пришлось отступать.
  В этот момент со стороны левого фланга на него устремился второй всадник. Юноша резко развернулся, одновременно приседая и занося меч. Клинок противника просвистел над его головой, в то время как собственный удар Джомми глубоко вонзился в ногу всадника. Тот вскрикнул от боли и, не удержавшись в седле одной ногой, рухнул на землю.
  Заметив, что теперь свободный конь разворачивается, Джомми, не раздумывая, сделал два шага и прыгнул в седло, прежде чем первый всадник успел атаковать его снова. Джомми был хорошим фехтовальщиком и наездником, но никогда прежде не сражался верхом, даже на тренировках. Из уроков Калеба, Каспара и Когвина Ястринса он знал, что опытная боевая лошадь понимает намерения всадника по давлению ног, но Джомми не имел понятия, была ли эта лошадь обученной, да и чужая она была для него.
  Наскоро перехватив поводья в левую руку, он поднял правую как раз вовремя, чтобы блокировать удар первого всадника.
  Джомми размахнулся и нанёс резкий горизонтальный удар, едва не слетев при этом с седла. И - о чудо! - конь развернулся на месте! Давление ноги слева и лёгкий рывок поводьев заставили коня инстинктивно двинуться вслед за мечом. Джомми вонзил каблуки в бока лошади и помчался за первым всадником.
  Тот обернулся как раз, когда Джомми поравнялся с ним, - и перед ним внезапно оказался высокий рыжий наездник, заносящий смертоносный удар.
  Всадник попытался отклониться назад, но потерял равновесие. Этого мгновения хватило Джомми: он мгновенно сменил траекторию и нанёс сокрушительный обратный удар, сбросив противника с коня.
  Развернув лошадь, Джомми увидел, как Серван, Тад, Годфри и Зейн отбиваются от шестерых всадников. Не раздумывая, он ринулся в атаку.
  Он нёсся как одержимый, заставляя взмыленного коня втиснуться между двумя другими лошадьми. Проигнорировав всадника слева (с молитвой, чтобы это не стоило ему головы), Джомми спрыгнул с седла и стащил на землю противника справа.
  Теперь Джомми катался по земле в смертельной схватке - царапался, бил ногами, коленями, кусался, лупил эфесом меча (для клинка просто не было места). Вокруг ржали перепуганные кони, топая копытами в опасной близости. Джомми только молился, чтобы его не затоптали.
  Он со всей силы ударил эфесом по челюсти противника, глаза того помутнели. Повторный удар - и выражение лица на мгновение обмякло. Но лишь на мгновение: перед ним был опытный боец, видавший виды. Встряхнув головой, враг уже заносил кулак, когда сапог Джомми врезался ему в висок. Глаза закатились.
  Сильная рука схватила Джомми за воротник мундира и подняла на ноги. Зейн отпустил его и сказал:
  - Рад, что ты присоединился.
  Джомми развернулся и нанес удар по всаднику, пытавшемуся улизнуть. Нападавшие отступили по северной тропе, как он и предполагал.
  - Пусть уходят! - крикнул он, осознав, что никто из их маленького отряда не в состоянии преследовать.
  Меч выскользнул из пальцев Джомми, и он тяжело опустился на землю. Остатки сил вытекли из него, как вода из треснувшей тыквы.
  Серван присел рядом:
  - Было близко.
  Джомми кивнул:
  - Очень. Ты молодец, так быстро всех организовал. Впечатляет.
  - Спасибо, - сказал Серван.
  Тад поспешил к ним:
  - Я пойду проверю, как там Гранди.
  Джомми кивнул, и Годфри добавил:
  - Я с тобой.
  Серван покачал головой:
  - Я видел, как ты врезался на коне в гущу схватки, безумец. Чуть не лишился головы, стаскивая того типа с седла. Всадник слева едва промахнулся.
  - Ну, знаешь поговорку: 'Промахнулся на волосок, всё равно что на милю'.
  - Да, точно так и говорят, - усмехнулся Серван, а затем рассмеялся. - И как ты катался по земле! Кусался, пинался... Неужели ты правда пытался отгрызть ему ухо?
  - Кусай всё, что можешь укусить, - ответил Джомми. - Это отвлекает противника от мысли убить тебя.
  Серван снова рассмеялся:
  - Теперь я понял твой намёк.
  - На что?
  - На тот тренировочный бой во Дворе Мастеров. Когда ты ударил меня по лицу.
  - Мой намёк?
  - О том, что ты сделаешь всё необходимое, чтобы победить, - пояснил Серван. - Фехтование - не лучшая подготовка к тому, через что мы только что прошли.
  - Не вижу на тебе ран, значит, справился отлично.
  Серван снова засмеялся:
  - Верно. Это всегда так?
  - Что?
  - Это чувство. Я будто опьянён.
  Джомми кивнул:
  - Иногда. Ты чертовски рад, что ещё дышишь. В отличие от тех парней. - Он указал на полдюжины трупов неподалёку. - Может довести до дурацкого веселья.
  - А-а, - протянул Серван, откидываясь на опрокинутую повозку.
  - А иногда на сердце становится так тошно, что кажется, ты умрёшь от этой боли, - сказал Джомми, вспоминая пытку пойманного Ночного Ястреба Джомо Кетлами. Он на мгновение опустил голову. - Но чаще ты просто настолько устаёшь, что не можешь пошевелиться.
  Серван глубоко вздохнул:
  - Надо привести ребят в порядок. - Он поднялся и протянул Джомми руку.
  Тот принял помощь, и когда они оказались лицом к лицу, Джомми сказал:
  - Еще одна вещь.
  - Какая?
  - Про тот бой во Дворе Мастеров. Значит... выходит, я победил?
  Серван рассмеялся и поднял руки:
  - Нет, я этого не говорил.
  - Но ты только что... - начал Джомми, но тот уже повернулся спиной и начал отдавать приказы солдатам.
  ***
  Валко на мгновение замер, затем подошел к огромному окну, выходящему во двор. Его мать въезжала верхом на небольшом варнине, одетая так, как он помнил ее во времена Сокрытия. Он не знал, чего ожидал: возможно, увидеть ее в роскошных придворных нарядах или в паланкине, который несли Ничтожные. Она спешилась, отдала поводья слуге и быстро вошла в донжон.
  Валко покинул свои временные покои - комнаты отца еще готовили для него. Он приказал убрать все личные вещи, до сих пор ощущая горечь после убийства. Это было совсем не то триумфальное мгновение, которое он представлял в детстве, когда мечтал о начале собственной империи.
  Мать вошла в длинный зал, ведущий к покоям отца, и Валко окликнул ее:
  - Мать, здесь!
  Она поспешила к нему, выглядев точно так же, как он помнил: высокая, властная и все еще прекрасная, с едва заметной сединой у висков, темные волосы ниспадали на плечи. Теперь он понимал, почему многие мужчины желали ее, и почему он был ее единственным ребенком. Все это было частью плана.
  Ее глаза, самые пронзительные из всех, что Валко видел, наполнили его одновременно восторгом и тревогой. Она была его матерью, а любовь между матерью и сыном - уникальное явление среди дасати. Она умерла бы сто раз, чтобы спасти его.
  Она обняла его, легкое, мгновенное объятие, и сказала:
  - Нам нужно поговорить наедине.
  Валко указал на покои, которые приготовил для нее рядом с теми, что занимал его отец.
  - Завтра я перееду в главные апартаменты, - сказал он, провожая ее.
  Мать снова окинула его оценивающим взглядом, но промолчала, пока они не остались наедине за закрытой дверью. Когда Валко собрался заговорить, она подняла руку, требуя тишины. Годы беспрекословного подчинения сработали, и он замер. Эти жесты не раз спасали его во времена Сокрытия. Она закрыла глаза, пробормотала непонятные слова, затем вновь открыла их.
  - За нами не следят.
  - Значит, это правда. Ты - Ведьма Крови.
  Она кивнула.
  - Я рада видеть тебя живым, сын мой. Это доказывает мои чувства к тебе. Более того - значит, ты стал тем, о ком я молилась.
  - Молилась? - переспросил он. - Кому? Уж точно не Темнейшему, судя по услышанному.
  Мать указала на кресло у туалетного столика. Осмотрев комнату, она одобрительно кивнула. Стены, как и во всем замке, были из черного камня, но Валко приказал двум Ничтожным женщинам обустроить все в стиле, достойном дам из дома Караны. Они постарались: самые красивые гобелены замка украшали стены, на полу лежал роскошный ковер из ахасановой шерсти, а кровать была завалена ценными мехами. Ароматические свечи наполняли воздух благовониями, а по углам стояли вазы с цветами.
  - Мне нравится, как ты встретил меня, сын мой, - сказала она, усаживаясь на кровать.
  Он кивнул.
  - Ты моя мать, - сказал он, словно это объясняло всё.
  - А ты мой сын. - Она внимательно изучила его лицо. - И сын необыкновенного мужчины.
  Валко внезапно ощутил странное сдавливание в груди.
  - Я знаю. Но почему я чувствую эту... странную... боль внутри, когда думаю об Аруке? Я даже не знаю, как это назвать...
  - Это называется сожаление, - ответила она. - Одно из многих чувств, давно утраченных дасати. - Мать взглянула в окно на закатное солнце, сверкавшее над морем. - Ты спросил, кому я молилась. У нас нет имени для этой силы, кроме как Белый. Мы даже не знаем, бог это или богиня.
  - Я думал, Темнейший уничтожил их всех, придя к власти.
  - Так хотят, чтобы ты верил Жрецы Смерти. На самом деле Белый - противоположность всему, что воплощает Темнейший.
  - Так много вопросов... - начал юный воин.
  - И у нас есть время. Но сначала ты должен узнать то, что спасёт тебе жизнь. Белый используется в сказках для детей, чтобы пугать и обманывать, заставляя всех дасати считать его бессмысленным мифом, который перерастают. Это делает большинство дасати неверующими, и такой обман куда эффективнее простого отрицания.
  - Давным-давно Сестринство Ведьм Крови занимало равное положение со Жрецами Смерти в обществе дасати. Жрецы служили всем богам, а не только Темнейшему, а наше Сестринство заботилось о природе и силах жизни. Кровь - это не просто красная лужа на песке арены или поле боя. Это сама суть жизни, текущая в жилах. Она воплощает всё, что противостоит культу Темнейшего. И когда он вознёсся над другими богами, мы стали изгоями. Сотни лет Сестринство существовало в тайне, мой сын. Мы делали всё возможное, чтобы сдержать могущество Темнейшего.
  - По-моему, вам это не удалось, - откинулся он в кресле. - Я молод, мать, но помню, чему ты учила меня во время Сокрытия. Теперь я понимаю: ты давала мне кусочки мозаики. Собранные одним способом, они складывались в одну картину, а другим...
  Она кивнула:
  - Мудрое прозрение для юноши. Ты - Тот Самый, Валко из Камарина. Поколения Сестринства ждали такого, как ты, ибо есть пророчество, полный текст которого знаем только мы. Твой отец, Хиреа, Деноб - все, кто служит Белому, знают лишь часть. Ты же станешь первым за пределами Сестринства, кто узнает всё.
  Она замолчала, словно обдумывая, с чего начать, затем посмотрела на сына и на мгновение улыбнулась.
  - В далёкие времена существовал баланс, и всё было так, как должно быть. Но для поддержания этого равновесия требовалась борьба, ведь, как и в любой борьбе, чаши весов время от времени склонялись то в одну, то в другую сторону.
  - Когда силы Темнейшего возвысились, им противостояли те, кто поклонялся богам и богиням, чьи имена теперь утеряны для нас. Даже знание этих имён запрещено.
  - Во время Великого Очищения каждый дасати получил выбор: поклониться Темнейшему или умереть. Многие выбрали смерть, ибо знали, что жизнь под властью Тёмного Бога будет существованием без надежды и смысла.
  Валко прервал её:
  - Но Тёмный Бог всегда был верховным... - Он поник головой. - Я говорил опрометчиво.
  - Тебя так учили. И были вещи, которые я не могла открыть тебе во время Сокрытия, поскольку слишком велик был риск, что ты случайно проговоришься другому ребёнку. Эти убеждения настолько въелись в сознание, что некоторые матери пожертвовали бы собственными детьми, лишь бы донести до Жреца Смерти то, что считается богохульством.
  Валко встал и подошёл к окну, качая головой.
  - Нам предстоит многое обсудить и многому тебе научиться, - продолжила мать. - Через неделю ты должен созвать весь Садхарин, чтобы отпраздновать твоё восхождение как Владыки Камарина. А до этого времени ты должен полностью осознать, что предстоит сделать в ближайшие годы. Ибо перед тобой открывается возможность, которой не было ни у одного дасати со времён зарождения нашей расы.
  Валко отвел взгляд от окна, его лицо выражало смятение.
  - Это пророчество, о котором ты говорила...
  - Да, сын мой. Я расскажу тебе о нём в подробностях, как и о многом другом, что ты должен узнать. Ибо если пророчество истинно, а мы верим, что так и есть, скоро в Двенадцати Мирах наступит перемена, и мы должны быть готовы. Мы знаем, что восстанет тот, кто бросит вызов Темнейшему, и он будет назван Богоубийцей.
  Лицо Валко побледнело.
  - Я...
  - Нет, ты не Богоубийца, сын мой. Но ты должен подготовить путь для него.
  - Как я должен это сделать?
  - Никто не знает.
  Она поднялась и встала рядом с Валко, пока солнце садилось за темные тучи, нависшие над горизонтом.
  - Сегодня был прекрасный день, но, думаю, завтра пойдет дождь.
  - Я тоже так думаю.
  Он посмотрел на нее.
  - Что мне делать, пока я не узнаю своё предназначение?
  - Играй роль, которую дала тебе судьба - Владыки Камарина. Я уже разослала вести, и мои сестры постепенно будут прибывать сюда: некоторые, молодые и прекрасные, другие - с юными и прекрасными дочерьми. Все они будут мудры, и все будут знать больше, чем любая другая женщина, которую ты встретишь.
  Она продолжила:
  - Ты породишь многих сыновей, Валко, и знай: есть другие сыновья Сестринства, которые поднимутся, чтобы править вместо своих отцов. И когда придёт время, когда явится Богоубийца, мы, Сестринство, и мужчины, которых мы любим, - все мы восстанем и уничтожим Жрецов Смерти, ТеКараны и его двенадцать Каранов, и освободим народ дасати.
  Валко почувствовал себя подавленным. Его разум едва мог охватить такую идею, не говоря уже о том, чтобы осознать, как это можно осуществить. Мальчик, только что вышедший из Сокрытия, ребёнок внутри него знал, что ТеКарана - верховный среди смертных, благословлённый Темнейшим, а его армии правят Двенадцатью Мирами и за века сокрушили ещё дюжину. Эта Империя существовала больше тысячи лет...
  Он упёрся рукой в стену и на мгновение прижал к ней лоб.
  - Это слишком.
  - Тогда мы не будем спешить, сын мой. Мы поужинаем, поговорим после трапезы, а затем выспимся как следует.
  Валко глубоко вдохнул, поднял голову и взглянул на мать.
  - Есть одна вещь, которую я хочу узнать сейчас, мать.
  - Что же?
  Странным блеском в глазах Валко произнёс:
  - Расскажи мне об отце.
  
  Глава 18. Пир
  
  Гранди рассмеялся.
  Принц Ролдема был пьян. Это было первое торжество, на котором ему разрешили есть и пить наравне со старшими. А для четырнадцатилетнего мальчишки даже немного эля оказалось лишним.
  Остальные были на два-три года старше, а трое парней с Острова Колдуна уже почти два года пили, как взрослые. Так что они, вместе с Серваном и Годфри, наблюдали за юным принцем с плохо скрываемым весельем. Гранди избежал участия в самой жестокой схватке тем днём, но приказ Сервана прикрывать отступление раненых дал ему ощущение причастности, куда большее, чем его реальный вклад. Тем не менее, он праздновал разгром захватчиков в Бардаке с тем же азартом, что и самые закалённые в боях солдаты.
  Они сидели у костра в нескольких шагах от генеральской палатки, слушая байки ветеранов этого недолгого штурма старой крепости. Командир бригады Холдфаста быстро сообразил, что сопротивление бесполезно, когда первые же камни из требушетов обрушили ключевую позицию его обороны, и запросил сдачи. Как это обычно бывает после быстрых и относительно лёгких побед, истории становились всё забавнее по мере того, как глубже становилась ночь, а эль и вино - обильнее. В конце концов последние из ветеранов удалились, предоставив мальчишек самим себе.
  Каспар помогал генералу Бертрану согласовывать условия капитуляции, и теперь побежденные захватчики расположились лагерем в полумиле вверх по дороге под охраной. Им предстоял долгий путь домой - без оружия и прочих вещей, от которых победители сочли возможным их 'освободить', а офицеров ждал выкуп, чтобы компенсировать расходы на оборону Аранора.
  Новая провинция Ролдема имела давние исторические связи с королевством. В прошлые века это княжество уже входило в его состав, но скорость реакции обороняющихся стала для захватчиков неожиданностью. Каспар был знаком с Бертраном, так как тот служил под началом нынешнего рыцарь-маршала Опардума - Квентина Хавревулена, человека, которого Каспар лично выбрал на пост командующего армией, когда сам правил Оласко.
  Каспар вышел из генеральской палатки и подошел к костру, опустившись на бревно рядом с Серваном.
  - Ну и пирушку вы тут устроили, - заметил он.
  Джомми, явно навеселе, рассмеялся:
  - Интендант притащил провианта на месяц, Каспар. Наверное, не захотел тащить все это обратно в Опардум, вот и готовит все подряд.
  - И правильно, - отозвался бывший герцог. - Большую часть этого все равно выбросили бы на... - он собирался сказать 'родине', ведь столица Оласко была его домом всю жизнь, но почти три года как перестала быть таковым, поэтому закончил: - ...там.
  Каспар окинул взглядом шестерых недавних студентов.
  - Вы сегодня молодцы, парни. Эти подонки, что на вас напали, были просто сбродом в скверном настроении, жаждавшим выместить злость перед тем, как их прогонят обратно за границу. Вы уложили шестерых, ранили еще столько же и отбили у них всю охоту драться. - Он улыбнулся Сервану. - И самое замечательное: вы не потеряли ни одного человека. Двое получили легкие ранения, но в целом - работа на отлично.
  Джомми, не скрывая гордости, добавил:
  - Это все Серван. Он организовал оборону на месте, будто всю жизнь этим занимался, Каспар.
  Серван скромно пожал плечами:
  - Каждый сделал свое дело. Все быстро сориентировались и стойко держались.
  - Что ж, это кстати, - Каспар стал серьезнее. - Скоро нам понадобятся полевые командиры.
  - Почему? - нахмурился Годфри. - Ролдем собирается воевать с Бардаком?
  Каспар покачал головой, и в его глазах мелькнула тень грусти:
  - Нет, мой юный друг. - Он взглянул в темноту. - Скоро воевать будут все.
  Годфри уже открыл рот для нового вопроса, но предостерегающий взгляд Джомми заставил его замолчать.
  - Когда я был мальчишкой, отец привозил меня сюда на охоту, - неожиданно сменил тему Каспар. - После я бывал здесь много раз...
  - Должно быть, странно возвращаться, - осторожно заметил Тад. - Учитывая, что ты больше не герцог...
  Каспар усмехнулся.
  - Жизнь имеет привычку вносить изменения, не спрашивая нашего мнения, Тад. - Его взгляд скользнул по лицам собравшихся. - Мы строим планы, но судьба далеко не всегда прислушивается к нашим желаниям.
  Он поднялся на ноги, остановив взгляд на сияющем лице юного принца.
  - А вас, молодой принц, завтра ждёт весьма тяжёлое утро, если вы не прекратите пить эль. Позволю себе предложить вам выпить воды перед сном?
  Не дожидаясь ответа, Каспар направился обратно в генеральскую палатку.
  Джомми зевнул и потянулся:
  - Что ж, нам тоже стоит устроиться на ночь - завтра ранний подъём и марш.
  Годфри проводил взглядом удаляющегося Каспара:
  - Интересно, что он имел в виду под 'воевать будут все'?
  Зейн перевёл взгляд на Тада, тот - на Джомми. Джомми лишь пожал плечами. Воцарилась тишина, и только Гранди сидел с глуповатой улыбкой, озирая внезапно притихших товарищей. Улыбка медленно сошла с его лица.
  Наконец Джомми наклонился, положил руку на плечо принца и сказал:
  - Давай-ка напоим тебя водой, юноша. Каспар прав. К утру тебе будет худо, если мы этого не сделаем.
  Без лишних слов остальные устроились на ночь кто как мог у потухающего костра, пока Джомми уводил Гранди на поиски ведра с питьевой водой.
  ***
  Валко стоял во главе стола, в то время как Всадники Садхарина стучали затянутыми в перчатки кулаками по древнему дереву, выкрикивая одобрение. Новый Владыка Камарина пригласил других лидеров своего общества на пир в честь своего восхождения к власти.
  Наруин тщательно проинструктировала сына о надлежащем порядке действий после того, как тело его отца было помещено в усыпальницу предков. Формальное послание было отправлено Каране в город Косриди, извещая о его восхождении на трон Камарина и испрашивая признания, что, как она заверила его, было лишь формальностью. Затем послания должны были быть разосланы всем кровным родственникам, перечисленным в Зале Предков - опять же формальность. А затем последовали приглашения Садхарина, которые, как она ясно дала понять, были куда больше, чем просто формальностью. Ибо братство Садхарина было больше, чем просто семья: это было боевое общество, способное влиять на имперскую политику, менять баланс сил между фракциями, низвергать кланы и уничтожать целые семьи.
  Наруин уже назвала четырех всадников, у которых были дочери, подходящие для выгодных союзов. Именно этой ночью Валко предстояло выбрать одну из них, чтобы она родила ему первого ребенка. Наруин шептала в темноте, до восхода утреннего солнца, и теперь планы приводились в действие. Сестринство Ведьм Крови владело искусствами, неведомыми другим, и именно она определит, будут ли у молодого владыки Камарина сыновья или дочери. Два сына, сказала она им, должны быть зачаты в течение месяца, затем - две дочери.
  Их Сокрытие станет непохожим ни на одно известное в истории дасати - особые меры предусматривали участие сочувствующих Прислужников, сестёр из Ведьм Крови и нескольких проверенных воинов, что гарантировало: место этого Сокрытия никогда не будет обнаружено и уничтожено. В течение двадцати лет дюжина крепких сыновей и дочерей явятся в замок Камарин, и возвышение Валко начнётся по-настоящему.
  Валко поднялся и провозгласил:
  - Да здравствуют Садхарин!
  Пятьдесят вождей Садхарина ударили кулаками по столу с новой силой, затянув боевой клич. Лорд Андарин из Кабеску крикнул в ответ:
  - Да здравствует лорд Валко!
  Валко поднял кубок с вином и осушил его до дна. Мать позаботилась, чтобы напиток был сильно разбавлен водой, пока остальные вожди Садхарина напивались допьяна, она хотела, чтобы её сын сохранял ясность мысли.
  За столами ниже массивного дубового помоста, где пировали вожди Садхарина, сидели жёны и дочери, с затаённым интересом наблюдавшие за своими мужчинами. Не одна девушка пыталась поймать взгляд молодого лорда.
  Но Валко видел только свою мать, грациозно скользившую между гостями и удостоверявшуюся, что каждый окружён должным вниманием. Она ненадолго остановилась позади дочери лорда Макары и положила руку на её плечо. Валко не подал виду, но понял, что это было недвусмысленное указание, с кем ему предстоит разделить ложе этой ночью. Он оценил девушку взглядом. Она была миловидна и смотрела на него с откровенным вожделением; он знал, что она ликует при мысли, что он может позволить ей объявить о связи. Её отец только обрадуется возможности породниться с возвышающимся молодым лордом, полагая, что Валко станет его вассалом, хотя вскоре ему предстоит понять, что всё обстоит ровно наоборот.
  Валко окинул взглядом зал и усмехнулся. Шум пирующих нарастал с каждой минутой. Он с наслаждением впитывал их одобрение, поддаваясь юному задора. Наставления матери начали меркнуть, когда в нём заговорила истинная природа дасати. Он сделал глубокий глоток из кубка. Ему хотелось вина!
  Повернувшись, чтобы потребовать новый кувшин, он почувствовал лёгкое прикосновение к запястью. Его мать словно прочла его мысли и предвосхитила потерю самоконтроля.
  - Пора начинать развлечения, сын мой, - прошептала она так тихо, что никто, кроме него, не услышал.
  Валко задержал на ней взгляд, затем кивнул.
  - Милорды! - возгласил он. - Для вашего увеселения!
  Двери зала распахнулись, и дюжина слуг внесли огромный глиняный котёл. Вслед за ними втащили юношу со связанными руками и ногами. Валко оскалился в ухмылке:
  - Сей отрок пытался пробраться в замок своего отца, дабы оспорить место в его доме, но прошлой ночью угодил в силок для вадуна!
  Это заявление вызвало взрыв хохота - глупых травоядных вадунов ловили без труда; их мех ценился, а привычка портить фруктовые деревья раздражала садоводов. Лишь полный невнимательный или отъявленный глупец мог угодить в такую западню.
  - Отпустите меня! - закричал юноша, когда его поместили в котёл.
  Он был готов драться голыми руками, если бы ему дали шанс, но слуги прижали его вниз, заставив поджать колени к подбородку. Как бы он ни сопротивлялся, из этой позиции невозможно было выбраться без посторонней помощи - помощи, которую никто не собирался ему предлагать.
  Валко провозгласил:
  - Ты - животное! Слишком тупое, чтобы сражаться за место среди людей. Ты умрёшь, как животное!
  Юноша разразился потоком яростных ругательств и нечленораздельных воплей. Гости на пиру смеялись - его бессильная ярость выглядела комично. Валко подал знак, и слуги начали выливать на голову юноши вёдра воды. Он захлёбывался и ревел, что только усилило веселье в зале.
  - В стародавние времена, - провозгласил Валко, - считалось забавным поместить слабака в холодную воду и медленно довести её до кипения. Но нам не нужен огонь, ибо есть вещества, производящие тот же эффект без нагрева.
  Он сделал жест, и двое слуг высыпали содержимое двух мешков в воду, затем отступили. Реагенты вступили в реакцию, и вода начала пузыриться. Вызывающие крики юноши быстро сменились от ярости на агонию.
  Часть смеси брызнула на слугу, стоявшего слишком близко, и он в муках стал когтями рвать свои глаза.
  Гости разразились неудержимым хохотом. Чем громче кричал пленник, тем сильнее охватывал пирующих приступ безудержного веселья. Юноша плескался в жидкости, брызги попадали на его плечи, шею и лицо, оставляя после себя кроваво-оранжевые волдыри и язвы.
  Его вопли длились почти четверть часа, и когда смерть уже была близка, Валко заметил, как гости поднимаются с мест, впиваясь в агонизирующего жадными взглядами. Женщины (он видел это ясно) были готовы: многие водили руками по своим телам, а мужчины демонстрировали явные признаки возбуждения.
  Мать была права. Одна смерть, устроенная в нужный момент, действовала куда сильнее, чем обычные для таких событий бессистемные убийства. Смотреть, как полдюжины Ничтожных топчут животные или разрывают голодные зарки, было слишком отвлекающе. Но единственная, мастерски исполненная казнь обостряла внимание до предела.
  Валко кивнул слуге:
  - Пригласи дочь лорда Макары ко мне.
  Слуга поспешил к указанной девушке и что-то шепнул ей. Та резко подняла голову: её глаза горели голодом, а пальцы впились в ткань платья. Валко знал: если он пожелает, она позволит ему взять её прямо сейчас, на глазах у всех.
  Некоторые всадники Садхарина уже покинули главный стол и теперь стояли рядом с женщинами, которых возьмут этой ночью. Валко понимал, что к утру будет объявлено множество союзов, и через годы в замки явятся десятки сыновей, зачатых в эту ночь. Лишь он, его мать и горстка всадников знали правду: каждая пара была подобрана Ведьмами Крови, и каждый ребёнок, рождённый от этой ночи и переживший Сокрытие, станет слугой Белого.
  Мысли о Белом трудно было удержать в голове, когда вокруг царили кровь и похоть. Валко усмехнулся, наблюдая, как из тела юноши выходит последний вздох, и провозгласил:
  - Слабак.
  - Он не пытался пересечь земли Камарина, сын мой, - прошептала мать. - Он направлялся сюда, в этот замок. Он был сыном Аруке. Твоим братом.
  Леденящий холод пробежал по спине Валко. Он резко повернулся, встретился взглядом с матерью, и в этот момент в его душе бушевала такая буря, что он едва сдержался, чтобы не ударить её. Но её мягкое прикосновение вернуло ему ясность.
  - Если бы ты поступил иначе, все сочли бы тебя слабым. Ты показал бы, что недостоин править Камарином. Просто помни цену своих поступков. Борьба только начинается, сын мой, и эта боль вернётся к тебе ещё не раз. - Она ласково коснулась его щеки, как в детстве. - А теперь иди. Оставь мысли о боли и страданиях, о крови и смерти. Иди и зачни сегодня могучего сына.
  Валко отбросил смятение, поднялся из-за стола и увидел девушку, ожидавшую его у двери в его покои. Он грубо обхватил её за талию, впился в её губы - жадно, без тени нежности. Затем взял за руку и повёл в опочивальню.
  ***
  Ужин был странным. Паг сидел во главе стола, напротив - Мартух. Ипилиаки в необычных одеяниях бесшумно двигались вокруг, молча расставляя блюда и унося пустую посуду, наполняя кубки и кувшины без единого слова.
  Мартух настаивал, чтобы они ужинали так каждую ночь в течение недели перед отъездом, ибо это, по его словам, был лучший способ проникнуться духом дасати.
  - Эта пища не совсем та, что вам подадут в Косриди, но достаточно близка к ней. Достаточно, чтобы при виде обычных блюд вы не выдали себя неожиданной реакцией. Те, кто вас обслуживает, ведут себя как Ничтожные - наблюдайте за ними. Вам вряд ли доведется сидеть за таким столом, ибо так трапезничают только воины. Мужчины и женщины едят вместе лишь наедине, возможно, после соития.
  Паг кивнул. Мартух оказался образцовым учителем - его ум хранил миллион деталей жизни дасати. Паг не мог представить никого, кто подготовил бы их к этому путешествию лучше.
  Неделями они практиковались в языке и оттачивали правдоподобную легенду: трое Прислужников, сопровождающих Мартуха, а молодой воин Бек - сын знатного, но незначительного рода, совершающий паломничество в город ТеКараны Омадрабар. Такое случалось, особенно если юноша стремился стать Жрецом Смерти, ведь в Омадрабаре находился великий храм Темнейшего, где, по словам Мартуха, обитал сам живой бог, источник всей власти.
  Паг тревожился за Бека, хотя Накор уверял, что молодого воина удастся удержать под контролем. Здесь, на Делекордии, он казался иным существом, и Паг размышлял, какие перемены произойдут с ним на втором уровне реальности. Бел все больше походил на дасати, ему достаточно было один раз объяснить, что от него требуется, и он безупречно исполнял приказание.
  Еще при первой встрече Накор намекнул, что подозревает: в Беке скрывается нечто чужеродное и опасное, возможно, связанное с Безымянным. А может, эта тьма исходит от Темного Бога дасати. Паг раздражался от количества неизвестных переменных, но утешал себя мыслью, что должен выжить, иначе как бы он смог отправить те самые послания в прошлое?
  Главная его тревога касалась Магнуса и Накора. Он знал в глубине души, что угроза Лимс-Крагмы, данная ему в чертогах богини, когда он балансировал на грани смерти, - не пустые слова. Ему предстоит пережить всех, кого он любит, включая собственных детей. Каждый день он молился, чтобы этот ужас не начался сегодня. И теперь спрашивал себя: неужели судьба уготовила ему потерять сына и Накора во время этой безумной миссии?
  Паг отбросил сомнения, понимая, что беспокойство о том, что он не в силах изменить, лишь растрачивает его душевные и умственные силы. Каждый член Конклава сознательно шел на риск, жертвуя собой ради высшего блага. Но даже это знание не облегчало тяжести на сердце Пага.
  Мартух должен был играть роль наставника юного Бека - воина, связанного клятвой с его мифическим отцом. Союзы среди дасати были столь сложны и многослойны, что никто, кроме Устроителя из Зала Предков, не мог знать всех знатных лордов, семей, кланов и боевых сообществ.
  Затронув эту тему, Паг спросил:
  - Мартух, ты говорил, что будешь представляться Всадником Садхарина. Это твоё настоящее положение или лишь маскировка?
  Седеющий воин кивнул:
  - Я действительно принадлежу к этому сообществу. У дасати оно пользуется большим уважением и имеет долгую славную историю. Среди его членов также немало тех, кто сочувствует нашему делу. - Он взял плод помба, разорвал его большими пальцами и впился зубами в пряную мякоть. - Агенты Тёмного не жаждут ничего больше, чем узнать об этом, Паг. Разоблачение связей Садхарина с Белым гарантировало бы полное уничтожение сообщества.
  - ТеКарана в далёком Омадрабаре мог бы приказать стереть с лица земли целый регион Косриди, лишь бы убедиться, что 'зараза' полностью искоренена. Погибли бы тысячи.
  - Белый? - переспросил Паг. - Кто или что это - Белый?
  Мартух ответил:
  - Это долгая история, вернее, цепь долгих историй. Но вот что вам следует знать: в глубине забытых веков нашу вселенную правили две силы - Темный и Белый.
  - А-а, - произнёс Накор. - Зло и добро.
  - Так вы их называете, - Мартух пожал плечами. - Хотя мне до сих пор трудно полностью осознать эти понятия, я принял их как истину. Всю жизнь мы слышим о Белом как о чем-то ужасном, болезни в теле общества дасати. Моя мать не раз пугала меня в Сокрытии, что если я буду непослушным, то попаду к Белому.
  Он рассмеялся, вспоминая:
  - Что бы она подумала теперь?
  Отложив нож, он продолжил:
  - Белый - это организация, но также и вера, страстная надежда на то, что существует нечто большее, чем бессмысленная бойня и Очищения. У нас почти нет того, что вы называете цивилизацией - музыки, искусства, литературы... То, что ипилиаки принимают как должное и, полагаю, люди тоже. Когда я впервые увидел книгу, не являющуюся религиозным текстом или предостерегающей историей о силе Тёмного, я не мог поверить своим глазам. Какое безумие - сидеть и выводить на бумаге бессмысленные слова для развлечения других? А музыка, которая не боевые песни или храмовые гимны... У Ничтожных есть рабочие напевы, но музыка, созданная просто для удовольствия? Странно.
  - Меня отправили сюда изучать всё это, Паг. И как дасати, лучше всех способного общаться с вами, меня назначили вашим проводником.
  У Пага вновь возникло навязчивое подозрение, что за этим стоит нечто большее, чем просто решение Вордама найти им гида.
  - Кто вас послал?
  Он уже задавал этот вопрос и снова получил тот же ответ:
  - Многое вам откроется, но не это. Не сейчас.
  Тон Мартуха не оставлял сомнений, что тема закрыта.
  - Понятно, - сказал Паг.
  Он уже понял: у дасати не существует полумер. Это были самые опасные смертные существа из всех, с которыми он сталкивался. Быстрее людей, свирепее охотничьих троллей, храбрее самых отважных воинов цурани, и при этом обладающие поистине убийственным складом ума. Смерть была их ответом на большинство социальных проблем, и Паг размышлял, как такое общество вообще могло возникнуть и выжить.
  Он вспомнил слова Накора: зло по определению безумно. Если это правда, то дасати - безумнейшие существа в двух вселенных. Судя по рассказам Оракула и обрывкам информации от Мартуха, так было не всегда. Возвышение Тёмного Бога дасати, окутанное древними мифами, произошло относительно недавно по меркам их расы. До этого они напоминали ипилиаков - сложное, в основном мирное и продуктивное общество.
  - В нашей истории была эпоха Войн Хаоса, - сказал Паг Мартуху, - когда смертные и Младшие Боги восстали против Старших. От тех времён остались лишь обрывки знаний. Возвышение Тёмного тоже последовало за подобным конфликтом?
  - Именно так, - ответил Мартух. - Победители пишут историю, как говорится. Жрецы Смерти не делают различий между каноном и летописью. Для нас писания Темнейшего и есть история.
  - Единственная причина, по которой мне известны эти различия - архивы ипилиаков, сохранившиеся со времён их бегства из Омадрабара.
  - Я хотел бы изучить эти записи, если позволит время.
  - Время есть, и это будет разумным использованием оставшихся дней.
  - Как ты оказался на Делекордии?
  - Эту историю вам расскажет другой, и в другое время. Но вот что я могу поведать: до двадцати пяти лет по вашему летоисчислению я был обычным молодым воином дасати. Прошёл Сокрытие, добрался до замка отца, убивал в Зале Испытаний, чтобы заслужить место среди его слуг. Меня приняли в Садхарин, и я делал всё, что подобает настоящему воину дасати.
  - Охотился на детей во время Очищения, убивал самок, пытавшихся их защитить, спаривался с женщинами ради политических выгод, всегда был готов ответить на призыв Караны к оружию.
  - Дважды участвовал в подавлении 'мятежей' - так называли расправы над неугодными. Трижды воевал против конкурирующих боевых обществ. Шесть серьёзных ран ношу на теле и бессчётное количество лёгких, но я не сомневался в своём превосходстве.
  - Сыновья рождались и выживали. Я нашёл самку, которая нравилась мне настолько, что после рождения нашего сына позволил ей войти в мой дом. У нас было то, что вы назвали бы 'семьёй'. У дасати нет такого понятия, но по сути я стал, как бы вы сказали, примерным семьянином в своём мире.
  - А потом произошло нечто, что изменило мою жизнь навсегда. Я больше не мог судить о себе по меркам своего народа, и с тех пор работаю над тем, чтобы изменить своих сородичей.
  Мартух задумался, устремив взгляд вдаль.
  - Моя самка... жена, если хотите... до сих пор скучает по мне, о чем часто мне напоминает. Сыновья неплохо справляются с управлением нашим небольшим поместьем, и мы живём в относительно мирное время.
  Он отложил кожуру съеденного фрукта и вытер руки тканью.
  - В Империи дасати всё идёт как должно, - произнёс он с горькой усмешкой. - Умирают только невинные.
  Паг промолчал. Мартух усмехнулся:
  - Знаете, в языке дасати нет слова 'невинный'? Ближайшее по значению - 'некровавый', то есть тот, кто ещё не отнял ничьей жизни.
  Он покачал головой, потянувшись за бокалом вина.
  - Чтобы понять невинность, нужно сначала объяснить понятие 'вины'. А этого слова у нас тоже нет. Мы говорим об 'ответственности'. Думаю, потому что виновные уже мертвы... внутри.
  Мартух поднялся:
  - Прошу прощения. Я слишком много выпил.
  Обращаясь к Пагу, добавил:
  - Архивы находятся внизу по улице, слева от нас. Здание похоже на остальные, но над входом висит синее знамя с белым кругом. Там вам покажут всё, что пожелаете увидеть. Я вернусь завтра ближе к вечеру. Спокойной ночи.
  С этими словами он удалился. Магнус повернулся к отцу:
  - Так странно.
  - Да, весьма странно, - согласился Паг. - С точки зрения дасати...
  - Вы слабы и заслуживаете смерти, - невозмутимо заявил Бек.
  - Мой отец едва ли слаб, - возразил Магнус. - Как и все мы.
  - Я не имею в виду тебя или твоего отца, - уточнил молодой воин. - Я говорю о людях. Вы слабы и заслуживаете смерти.
  Паг отметил про себя, что Бек говорил о людях как о 'вас', а не 'нас'. Он перевел взгляд на Накора, который едва заметно покачал головой.
  - Отец, я, пожалуй, удалюсь, - сказал Магнус. - Хочу немного помедитировать перед сном.
  Получив кивок согласия от Пага, молодой маг вышел. Слуги продолжали стоять в ожидании, и Паг понял, что они не уйдут, пока стол не опустеет. Он сделал знак Накору.
  - Бек, давай прогуляемся, - предложил Накор.
  Ралан Бек резко поднялся:
  - Хорошо. Мне нравится гулять по этому городу. Здесь столько интересного, Накор.
  Паг и Накор последовали за Беком на вечерний воздух. Паг глубоко вдохнул:
  - Кажется, мы полностью адаптировались, теперь этот воздух пахнет для меня так же, как в Крондоре или Кеше.
  - Даже лучше, - заметил Накор. - Меньше дыма и мусора.
  Прогуливаясь по улице, Паг заметил:
  - Ипилиаки, судя по всему, гораздо чистоплотнее людей.
  - Да, - согласился Бек. - Очень приятный город. Было бы забавно посмотреть, как он горит.
  - Вряд ли, - быстро парировал Накор. - Один пожар похож на другой.
  - Но представь, какой огромный получится костер, Накор!
  Паг тихо сказал:
  - Может, в нем говорит частичка Прандура? - намекая на бога огня, известного как 'Сжигатель Городов'.
  Накор усмехнулся:
  - Бек, хочешь увидеть нечто новое? Нечто удивительное?
  - Да, Накор! Это место действительно интереснее многих, где я бывал, но все эти бесконечные разговоры начинают меня утомлять.
  Паг вопросительно взглянул на Накора, и тот жестом попросил подождать.
  - В архивы ты сходишь завтра. А это нужно увидеть и тебе.
  Они шли через город, вежливо кивая встречающимся горожанам, которые лишь изредка бросали на них удивленные взгляды - Мартух и Кастор упоминали, что пришельцы с других миров здесь редкость. Дойдя до восточных ворот, Накор указал вдаль:
  - Вон тот холм.
  Паг спросил:
  - Что ты хочешь нам показать?
  - Подожди, - сказал маленький игрок, и в его глазах вспыхнул озорной огонёк.
  Они поднялись на холм, и перед Пагом и Беком открылось то, ради чего Накор их привёл. Вдали на востоке мерцающая линия света поднималась от горизонта, устремляясь в ночное небо и растворяясь вдали.
  - Что это? - спросил Бек.
  - Звёздный Мост, - ответил Накор. - Мартух говорил, что в ясную ночь его можно увидеть. Вон тот город - Десоктия, а ипилиаки используют этот мост, чтобы попасть в мир под названием Джасмадин. Говорят, это та же магия, что позволит нам путешествовать между мирами дасати.
  - Как далеко тот город? - спросил Паг.
  - Около двухсот миль, если лететь напрямую.
  - Тогда этот мост должен быть огромным, - заметил Бек.
  - Или невероятно ярким, - добавил Паг.
  Они стояли в молчании, наблюдая за мерцанием вдали - мостом из света, который должен был перенести их на другой уровень реальности.
  
   Глава 19. Косриди
  
  Мартух поднял руку.
  Все взгляды обратились к нему. Четверо людей и воин дасати стояли в центре просторного сводчатого зала - места, которое Паг мысленно сравнивал со своей Академией в Звёздной Пристани, обителью знаний и учёбы. Последние дни он провёл в здешних архивах, пытаясь узнать как можно больше о дасати, но полезных сведений оказалось мало: хроники ипилиаков в основном касались их собственной истории после прибытия на Делекордию.
  То немногое, что ему удалось найти, не внушало оптимизма - отношение ипилиаков к дасати было именно таким, какое можно ожидать от побеждённого народа, говорящего о своих угнетателях. Тем не менее, Паг чувствовал, что они готовы к этому невероятному путешествию как никогда.
  Зал, обычно использовавшийся для собраний и приёмов, был достаточно велик, как объяснил помогавший им маг-ипилиак, чтобы провести переход без помех. Паг, Магнус и Накор внимательно слушали объяснения мага о предстоящем ритуале, но даже Паг с трудом понимал суть используемых им арканных искусств.
  Мартух заговорил:
  - Сейчас начнётся переход. Если вам повезёт, это будет непохоже ни на что из вашего опыта. Я совершал этот переход десятки раз и каждый раз клялся, что больше не повторю этого. Вы готовы?
  Паг стоял, сцепив руки с Накором, который, в свою очередь, держался за Бека. Магнус расположился по другую сторону от отца, одной рукой держась за него, а другой - за Мартуха. Мартух предупредил, что они пройдут через то, что он называл 'серой зоной', где все чувства будут искажены. Сам переход займет лишь мгновения, но покажется, будто время остановилось.
  Маг-ипилиак, приглашенный для проведения ритуала, подробно объяснил Пагу, Накору и Магнусу, чего им ожидать. Бек же остался безучастен и проигнорировал все предостережения. Казалось, он был рад наконец отправиться в 'новое место'.
  Паг глубоко вдохнул и сказал:
  - Готовы.
  Мартух кивнул магу, и тот поднял посох над головой, завершая заклинание, которое начал почти час назад.
  Внезапно комната вокруг них исчезла. Паг попытался вдохнуть, но осознал, что здесь нет воздуха, - он узнал это место! Он снова оказался в промежутке между мирами! Там, где когда-то Макрос Чёрный перенёс его, закрывая первый разлом цурани в конце Войны Врат. Теперь он понял, почему Мартух предупреждал их. Паг мысленно протянулся к спутникам, как когда-то Макрос защитил его самого.
  'Отец, - прозвучали в его сознании мысли Магнуса. - Где мы?'
  'Мы между мгновениями, сын мой. Мы среди самой ткани вселенной, между теми нитями, которые Накор называет 'основой', в самой пустоте'.
  - Ты можешь говорить, - сказал Накор. - Хотя я ничего не вижу.
  Паг и остальные внезапно материализовались, и Мартух воскликнул:
  - Как...
  - Я бывал здесь раньше, - ответил Паг. Он повернулся к Магнусу: - Твой дед переносил меня сюда. Это пустота, где боги сражались в Войнах Хаоса.
  Мартух, всё ещё выглядящий ошеломлённым, промолвил:
  - Переход никогда не занимал так много времени...
  - Возможно, потому что нас пятеро, - предположил Бек, с явным восторгом рассматривая абсолютную пустоту вокруг. Не было ни света, ни звука, ни каких-либо ориентиров - только бескрайняя пустота.
  - Благодарю тебя, Паг, - сказал Мартух, заметно расслабившись. - Обычно этот переход приносит леденящую боль.
  - Но прибытие будет не из приятных, - предупредил маг.
  Как будто в подтверждение его слов, переход на второй уровень реальности оказался мучительным. Ощущение было сродни тому, будто каждую частицу твоего существа разрывают на части. В последний момент, когда Паг уже чувствовал, как его затягивает в мир дасати, раем зрения он заметил мелькнувшую тень. Он попытался проследить за движением, но его буквально вырвало из пустоты - и внезапно он оказался стоящим на каменном полу в помещении из чёрного камня.
  Они прибыли. Они были на Косриди.
  ***
  Боль пронзала каждое нервное окончание его тела, оставив Пага стоящим и тяжело дышащим, словно он только что пробежал марафон. Все остальные также сохраняли исходное положение, сцепив руки, как и на Делекордии.
  Паг слегка пошатнулся, отпуская руки Накора и Магнуса.
  - Там было... - начал он.
  - Что? - спросил Накор с необычным для него выражением беспокойства.
  - Нечто... - промолвил Паг. - Обсудим позже.
  Он перевел внимание на окружение и несколько раз моргнул, словно в его глазах было помутнение. Затем осознал - здесь, даже сильнее чем на Делекордии, он видел то, для чего человеческий разум не был приспособлен. Повсюду мерцали незнакомые оттенки цветов и пульсировали энергии. Комната, в которой они оказались, была отделана тем же черным камнем, но здесь любое движение заставляло его переливаться новыми цветами. Эффект был почти ошеломляющим.
  И тогда он понял, что они не одни. В помещении их ожидали двое - мужчина и женщина. 'Величественная' - единственное слово, которым Паг мог описать женщину. Ее высокий лоб и прямой нос придавали ей поразительную внешность, несмотря на иномирные черты. Глаза миндалевидной формы и полные губы.
  Мужчина был облачён в доспехи воина, хотя черты его лица выдавали в нём юношу. Женщина взглянула на Магнуса, и её брови слегка приподнялись.
  - Этот почти похож на дасати, сын мой, - произнесла она. - Даже красив. Жаль, он не воин.
  Паг посмотрел на сына и осознал, что на них действует заклятие изменения внешности. Он видел одновременно и привычного Магнуса, и его образ в облике дасати, будто два изображения наложились друг на друга. Высокий рост, утончённые черты лица и длинный нос его сына действительно соответствовали местным представлениям о красоте.
  Юноша сделал шаг вперёд:
  - Я - лорд Валко. Это мой дом. Вы здесь гости, хотя признаю - мне трудно удержаться от желания убить вас. Присутствие чужаков оскорбляет мою сущность. Постараюсь подавить это отвращение.
  Паг вопросительно взглянул на Мартуха.
  - Сочти это самым радушным приёмом, какой только возможен в поместье дасати, друг мой, - прокомментировал воин. Затем обратился к Валко: - Я - Мартух, лорд Сетвалы. Всадник Садхарина.
  - Добро пожаловать, Всадник Садхарина! - воскликнул Валко, и Паг почувствовал в этих словах искреннюю теплоту.
  Они обменялись ритуальным приветствием - хлопками по спине и захватом правых запястий. Затем молодой лорд замка устремил взгляд на Бека.
  Ралан Бек стоял, опустив голову, но его горящие, как угли, глаза исподлобья пылали в отблесках огня. Его лицо искажала гримаса, которую можно было описать лишь как ненасытный голод.
  - Мартух, можно я убью его? - спросил он.
  Бека одели как воина дасати и обучили его роли. Мартух покачал головой:
  - Он хозяин этого дома, Бек.
  Словно повторяя заученную наизусть фразу, Ралан рявкнул:
  - Я - Бек! Слуга Мартуха из Сетвалы, всадник Садхарина!
  Он оскалился, как бешеный волк, тыча пальцем в Валко:
  - Мой господин велит не убивать тебя и не трогать ту женщину за твоей спиной. Я исполню его волю... но мне придется сдерживать свои желания.
  - Он безумен? - спросил Валко.
  Его мать усмехнулась:
  - У него дурные манеры, но он неплохо играет роль молодого воина дасати. - Она похлопала сына по плечу. - Большинство юношей в Сокрытии не имели такого учителя, как я. Его поведение сослужит этим... существам добрую службу.
  Паг понял ее выбор слов. Дасати означало народ, но она использовала другое, малоупотребительное слово. Не совсем Ничтожные, но и не дасати.
  - Сейчас глубокая ночь, - сказал Валко. - Вам нужно отдохнуть?
  - Нет, - ответил Мартух, - но нам необходима информация. На кону куда больше, чем мы предполагали.
  Паг понял, что речь идёт о Талной. Дальнейшие обсуждения этого создания не приветствовались, и все его попытки затронуть тему встречали холодный отказ.
  - Пройдёмте в покои, где мы сможем обсудить всё необходимое, - предложила женщина.
  Валко выглядел неловко, и Паг поразился, как быстро научился читать выражения лиц дасати. Частично в этом помогла тренировка на Делекордии, но основной вклад принадлежал искусным чарам ипилиакского мага.
  Молодой владыка Камарина пробормотал:
  - Просто... они выглядят как Ничтожные, а я должен принимать их как гостей!
  Его тон внезапно раскрыл Пагу весь скрытый оскорбительный подтекст. Но мать юноши возразила:
  - Не суди по внешности. Каждый из этих... особ обладает великой силой, иначе они не были бы здесь. Они могущественнее самого искусного Жреца Смерти. Помни это.
  Без лишних слов Валко развернулся и зашагал прочь, словно не сомневаясь, что все последуют за ним. Паг взглянул на Мартуха, и тот жестом показал, что пойдёт следом с Беком, а затем - хозяйка замка. Паг понял: теперь крайне важно соблюдать отведённые им роли в этом обществе.
  Обращаясь мысленно ко всем богам, которые могли его слышать, Паг вознёс безмолвную молитву, лишь бы всем им удалось пережить это путешествие.
  ***
  Ничто из того, что они делали на Делекордии, не могло подготовить Пага и его спутников к реальности Косриди. Даже в относительно защищённых стенах замка лорда Валко чуждость этого мира ощущалась почти невыносимо.
  Паг провёл пальцами по поверхности стола, поражённый его текстурой. Материал напоминал тёмную мелкослойную древесину, которую использовали бы мебельщики Мидкемии, но это вовсе не было деревом в привычном понимании. Это была плоть существа, выполнявшего в этом мире функцию, аналогичную деревьям. Точно так же камни напоминали гранит и полевой шпат с тёмными вкраплениями, но здесь в минералах всё ещё были заключены энергии, будто процесс их формирования в недрах этой планеты так и не завершился.
  И они жаждали.
  Прикосновение к столу вызывало странное ощущение. Казалось, материал стремится высосать жизненную энергию прямо через кончики пальцев.
  - Удивительно, - тихо произнёс Паг, пока они ожидали в отведённых им покоях.
  Мартух кивнул:
  - Да, я испытал нечто подобное, впервые попав на Делекордию. Когда же через Зал я посетил иной мир, то почти не мог двигаться от изумления. С нашей точки зрения, Паг, ваша реальность ослепительно ярка и тепла. Это почти невыносимо, если не умеешь фокусироваться. Как пытаться расслышать один разговор в переполненном шумном зале. Поначалу требуется концентрация, но потом становится легче.
  - Мартух, - спросил Накор, - зачем кому-то из этого мира понадобилось бы вторгаться в первый уровень реальности?
  - Почему люди, народы или целые нации совершают то, что мы считаем безумием? - Воин-дасати пожал плечами. - У них есть свои причины. Разве поэтому вы здесь? Боитесь вторжения дасати в ваш мир?
  - Отчасти, - признал Паг. - Этим страхом мы действительно движимы. Хотелось бы ошибаться и узнать, что ваша раса не угрожает моему миру.
  - Пожалуй, настало время для более откровенного разговора, - сказал воин-дасати.
  Он сидел на табурете, всё ещё облачённый в доспехи, в то время как остальные расположились на диванах с подушками. Бек уставился в окно, словно не мог насмотреться на открывающийся вид. Паг понимал это очарование. Смена ночных красок на дневные создавала непрерывную игру энергий, завораживающую взгляд. Даже мельчайшие детали этого мира пленяли воображение. Ранее и сам Паг ловил себя на том, что заворожённо рассматривает пейзаж. По-своему, по-чуждому, он был прекрасен. Но Паг постоянно напоминал себе, что их адаптация к плану существования дасати - иллюзия, и даже самые обычные вещи здесь могут быть опасными, даже смертоносными.
  Паг перевёл внимание на Мартуха.
  - Я только за.
  - Прежде всего, - сказал Мартух, - вы не должны упоминать Талной из вашего мира, пока не встретитесь с Садовником.
  - Садовник? - переспросил Магнус. - Это имя или титул? В нашем мире так называют тех, кто ухаживает за растениями в саду.
  - Здесь значение такое же, - ответил Мартух. - Это имя, которым мы его называем, чтобы другие не догадались, кто он на самом деле.
  - А кто он? - напрямую спросил Накор.
  - Наш лидер, если подбирать подходящее слово. Но лучше пусть о нём расскажет Наруин, она с ним встречалась. Я - нет.
  - Он ваш лидер, но вы с ним не знакомы?
  - Это... сложно. Уже много лет среди дасати находятся те, кто не может принять учение Темнейшего как абсолютную истину. Среди вашего народа, я полагаю, тоже есть те, кто ставит под сомнение авторитеты и бросает вызов традициям.
  - Несомненно, - отозвался Паг, бросая взгляд на сына. - Обычно это начинается в конце детства. Спросите любого родителя.
  Магнус едва заметно улыбнулся. В детстве он был таким же упрямым, как его мать, и когда начал обучение под руководством отца, между ними случалось немало споров, пока Магнус не осознал не только знания, но и мудрость отца.
  - У нас нет детства в вашем понимании, - сказал Мартух, - но я верю, вы уловили суть. Тех, кто сомневается в учении Темнейшего, казнят. Поэтому скептики быстро учатся молчать.
  - Однако в нашем обществе давно существуют тайные течения. Сестринство Ведьм Крови - самое... 'знаменитое' или 'печально известное', как бы вы сказали. Веками они соперничали со Жрецами Смерти, сохраняя хрупкий баланс влияния.
  - Потом Иерофанты и Жрецы устрашились Сестринства. С благословения ТеКараны они объявили их еретиками и начали охоту. Немногие выжившие сохранили древние знания, и теперь они вновь среди нас, хотя для большинства остались лишь мифическими существами.
  - Были и мужчины вроде меня, не имевшие причин сомневаться в порядке вещей... но сомневавшиеся. - Мартух взглянул в окно поверх головы Бека. - Для вас этот мир странен, друзья мои, но для меня он - дом. Здесь всё правильно, тогда как ваши миры кажутся... причудливыми. И всё же, даже чувствуя эту правильность, я ощущал дисбаланс. Случайность сделала меня тем, кто я есть.
  Вернувшись на табурет, он продолжил:
  - Я видел миры первого уровня, Паг. Видел, как люди бездумно давят насекомых - по привычке или от врождённого отвращения к паразитам.
  - Это самое близкое сравнение, - сказал Мартух, - чтобы объяснить, как мы, мужчины дасати, реагируем при виде детей. Когда я впервые увидел мужчин и женщин других рас, которые носили своих детей на руках, водили их за крошечные ручки по оживлённым рынкам... я едва мог поверить своим глазам.
  Он помолчал, его тёмные глаза отражали внутреннюю борьбу.
  - Не знаю, смогу ли выразиться яснее, но для меня это было так же отвратительно, как если бы вы увидели самое мерзкое извращение, совершаемое у всех на виду.
  - Когда мать ругает ребёнка за то, что тот отстал в толпе - это я ещё могу понять. Наши матери защищают нас насмерть во время Сокрытия. - Его пальцы непроизвольно сжались. - Но когда я увидел отца, подбрасывающего ребёнка, просто чтобы рассмешить его... - Мартух тяжело вздохнул. - Это потрясло меня глубже, чем вы можете представить. Меня чуть не вырвало.
  - Возможно, вы поймёте, если представите, что вас внезапно перенесли магией туда, где происходит Очищение. Где взрослые воины в доспехах скачут по лесам, врываются в лагеря перепуганных детей и разъярённых матерей, многих из которых бросаются на копья и мечи, чтобы дать своим малышам хоть малейший шанс выжить. И всё это время воины смеются и шутят, пока младенцы умирают... - Он замолк, глядя в пустоту. - То, что вы почувствуете, увидев такое... Именно так я чувствовал себя, наблюдая, как мужчина целует ребёнка в щёку.
  - И всё же в глубине души я понимал, что неправильными были не тот отец с ребёнком, а я и мой народ.
  - Как ты пришёл к этому осознанию? - спросил Накор. - И как впервые попал на первый уровень?
  Мартух улыбнулся, глядя на Накора:
  - Всему своё время, друг мой.
  Он снова встал и зашагал по комнате, словно пытаясь упорядочить мысли.
  - Впервые я ощутил эту... неправильность, как я это называю, во время большого Очищения.
  - Всадникам Садхарина донесли, что один Устроитель, торговец, если точнее, видел дым на закате в глубине леса, всего в полутора переходах от этого самого замка. Горы к востоку отсюда начинаются цепью холмов, где множество пещер и старых шахт. Целому отряду понадобился бы год, чтобы обыскать их все, не то что найти передвижные лагеря женщин с детьми.
  - Мы выступили на закате, чтобы напасть на лагерь в глухую ночь. Когда мы подошли, в воздухе уже витал запах дыма, а до слуха доносились тихие напевы матерей, убаюкивающих детей.
  - Нас охватила жажда крови. Мы мечтали лишь о том, чтобы рубить, рвать и топтать их под копытами варнинов. Должно быть, одна из женщин оказалась настороже, мы услышали предупреждающий крик за мгновение до атаки. Наши женщины хитры и опасны, защищая потомство. Несколько воинов были стащены с седёл голыми руками, матери гибли, но давали детям шанс спастись. Одному воину женщина перегрызла горло зубами.
  - В ту ночь я убил трёх женщин, чтобы один из моих братьев-всадников смог вернуться в седло. Когда ему это удалось, лагерь уже опустел. В ночи раздавались крики, вопли, детский плач, внезапно обрывающийся звуком мечей, рассекающих плоть.
  - Кровь стучала у меня в висках, дыхание стало тяжёлым. Это чувство очень похоже на то, что мы испытываем перед спариванием. В моём понимании эти удовольствия равноценны - давать жизнь или отнимать её.
  - Я въехал в подлесок вокруг лагеря и, оказавшись в гуще кустарника, почувствовал что-то. Оглядевшись, я увидел под низко свисающей ветвью женщину, прижимающую к себе сына. Я никогда бы не заметил её, если бы продолжил путь или не посмотрел вниз в тот самый момент. Она могла бы ускользнуть от погони и обрести свободу, если бы не эта случайность.
  Мартух остановился и посмотрел на Пага.
  - И тогда случилось нечто удивительное. Я занёс меч, собираясь убить сначала женщину, потому что она представляла опасность, а затем мальчика. Но вместо того, чтобы броситься защищать ребёнка, она крепче прижала его к груди и посмотрела мне прямо в глаза, Паг. Она смотрела на меня и сказала... 'Пожалуйста'.
  Паг промолвил:
  - Полагаю, это было... неожиданно.
  - Беспрецедентно, - ответил Мартух, снова садясь на табурет. - Слово 'пожалуйста' редко услышишь от дасати, разве что от Ничтожного: 'как пожелаете, господин' или от воина: 'пожалуй, это было приятно'. Но как мольба? Нет, это не наш путь.
  - Но в глазах той женщины... - Мартух замолчал, его голос дрогнул. - Была не слабость, а сила. Это не была мольба слабой - это был призыв к чему-то большему, чем бессмысленная бойня.
  - И что ты сделал? - спросил Магнус.
  - Я отпустил их, - просто ответил Мартух. - Убрал меч и уехал.
  Паг покачал головой:
  - Даже представить не могу, что ты тогда чувствовал.
  - Я и сам не понимал, - признался воин. - Я присоединился к другим, и к рассвету тринадцать женщин и два десятка детей были убиты. Остальные всадники смеялись и шутили по дороге в зал Садхарина, а я... хранил молчание.
  - Ни гордости, ни удовлетворения я не чувствовал. В тот момент я осознал, что во мне что-то изменилось. Нет величия в убийстве тех, кто не может защититься. Женщина с ножом заслуживает уважения, но я был верхом на боевом варнине, в полных доспехах, с мечом, кинжалом и луком на седле. И должен гордиться, что убил её? Ликовать, зарубив ребёнка, чьё оружие - лишь зубы и ногти? - Он резко встряхнул головой. - Нет. Я понял: что-то здесь ужасно неправильно.
  - Но, как и многие, кто приходит к такому осознанию, я решил, что неправильность во мне самом, что я утратил истину Темнейшего. Поэтому я отправился к Жрецу Смерти за советом. - На губах Мартуха появилась кривая улыбка. - Судьба привела меня к человеку по имени Джувон, жрецу высшего ранга вне Внутреннего Храма, Верховному Жрецу, управляющему всем этим регионом Империи.
  - Он выслушал мою историю и позже признался, что согласно приказу Темнейшего, любой, выражающий подобные сомнения, должен быть немедленно схвачен, брошен в тюрьму, допрошен и казнён. Просто так вышло, что я доверился именно тому, кто тайно служит Белому.
  - Он велел мне молчать, но просил возвращаться. Мы провели много часов в беседах, пока спустя месяцы он не взял меня в сторону и не сказал, что моё призвание - служить Белому.
  - К тому моменту я уже сам понял, что дело не просто в колебаниях перед убийством женщины и ребёнка. С тех пор я говорил со многими - с Джувоном, Наруин, мудрецами, Жрецами, Ведьмами Крови. Я увидел гораздо больше, чем учили в детстве. - Мартух наклонился вперёд. - Так я стал служить Белому. Более того, я полюбил Белого и возненавидел всё, что связано с Темнейшим.
  - Как ты попал на первый уровень реальности? - спросил Накор.
  - Меня послал Садовник.
  - Зачем? - спросил Паг.
  - Он ближе всех общается с Белым, - раздался женский голос из дверного проёма. - Мы не задаём вопросов его приказам. Если Садовник скажет отправиться в другую реальность, то Мартух, я или любой служащий Белому пойдёт без колебаний.
  Паг резко вскочил, опустив взгляд в пол. Магнус и Накор последовали его примеру с едва заметной задержкой.
  - Быстрее, - сказала Наруин, входя в комнату. - Малейшее промедление сделает вас примечательными. А примечательные Ничтожные - мёртвые Ничтожные. Помните: Прислужники полезны, но презираемы за свою услужливость.
  Паг замер без движения, пока она не заняла его место на диване.
  - Садись рядом, - приказала она ему, затем обратилась к остальным: - Можете расслабиться. Это, вероятно, последняя такая возможность, а нам нужно многое обсудить перед вашим отъездом.
  - Уже? - удивился Паг.
  - Да, - кивнула Наруин. - Поступили сведения о неординарных событиях в Омадрабаре. Верховного Жреца Джувона вызвали ко Двору Темнейшего. Если вызывают жрецов из отдалённых регионов - это собрание исключительной важности.
  - Есть догадки? - спросил Мартух.
  - Подобные созывы обычны при смерти Верховного Иерофанта, но о его болезни не поступало вестей. Да и известие о кончине сопровождало бы любой такой приказ. - Она слегка покачала головой - жест, удивительно человеческий. - Должно быть, что-то иное. - Её взгляд устремился к Пагу. - Мы всегда боимся разоблачения. Но есть у нас одно преимущество - слуги Тёмного не хотят, чтобы народ знал: мы не миф, а реальность.
  - Когда ты говоришь 'мы', ты имеешь в виду Ведьм Крови или Белого? - спросил Паг.
  - И то, и другое, - ответила она. - Ибо в моём понимании Сестринство Ведьм Крови и Белый уже много лет едины, задолго до того, как мы осознали, что служим силе, противостоящей Тёмному.
  - Мартух рассказал нам историю о том, как пощадил женщину с сыном. Ты знаешь её? - поинтересовался Накор.
  Наруин кивнула, и её лицо выдало эмоции - самое выразительное проявление чувств, которое Паг когда-либо видел у неё.
  - Я знаю её хорошо, ибо была той женщиной, а Валко - тем мальчиком, которого я держала. Мы ненадолго выбрались из пещер, чтобы приготовить пищу. Очевидно, разожгли костры слишком рано. Дети капризничали, у Валко резались зубы, и он злился. Вечерний прохладный ветерок успокоил его.
  - Почему ты просто сказала: 'пожалуйста'? - спросил Магнус.
  Она вздохнула.
  - Я и сама не знаю. Инстинкт, позволивший мне разглядеть что-то в нём. Он был сильным воином, таким, каких женщины выбирают для зачатия детей, в расцвете сил. Его охватила жажда крови, он был готов убивать, но в его глазах, под этим страшным чёрным шлемом, было что-то... что заставило меня просто попросить пощады.
  - Так меняются жизни, - сказал Мартух. - Валко не знает этой истории, и я был бы признателен, если бы вы пока не рассказывали ему. Он узнает её в своё время. Но вам следует знать, что наш юный лорд Камарина вступил в должность лишь на этой неделе. Он обезглавил своего отца всего за шесть дней до вашего прибытия. Торжества по случаю его восшествия на престол прошли две ночи назад. Окажись мы здесь тогда, большинство из нас, вероятно, уже были бы мертвы.
  - Часто задумываюсь о таких странных совпадениях в жизни, - сказал Паг. - О том, что кажется простой случайностью, но в итоге оказывается судьбоносным.
  Накор, необычно молчаливый во время этих разговоров, предпочитал наблюдать и слушать. Он вдруг полез в свою сумку и достал оттуда апельсин.
  Глаза Пага расширились:
  - Как тебе это удалось?
  Его вечно присутствующая сумка имела небольшой постоянный двусторонний разлом, позволявший Накору доставать апельсины и другие вещи прямо со стола фруктовой лавки в Кеше. Но по всем законам магии, известным Пагу, это не должно было работать здесь.
  Накор лишь усмехнулся:
  - Другая сумка. Выглядит так же, но это не та. Я просто положил туда несколько апельсинов. Этот последний.
  Он вдавил в кожуру большой палец, очистил фрукт и откусил. Его лицо исказилось:
  - Ужасно. Видимо, вкусовые ощущения тоже изменились. - Он положил апельсин обратно в сумку. - Лучше избавлюсь от этого по дороге.
  - Дай сюда, - поднялся Мартух, протягивая руку. - Я позабочусь. Не хотелось бы тебе объяснять Жрецу Смерти, как у тебя оказался фрукт с первого уровня реальности.
  Накор передал фрукт и повернулся к Беку, который тихо сидел у окна.
  - Что там такого интересного, Ралан?
  Не оборачиваясь, Бек ответил:
  - Просто мне здесь очень нравится, Накор. Я хочу остаться. - Он повернулся, и его глаза горели. - Сними с меня то, что ты сделал у пещер. Потому что здесь, думаю, я смогу быть... счастливым. Это хорошее место, Накор. Здесь можно убивать, заставлять людей рыдать - и все будут смеяться. - Он снова посмотрел в окно. - И это самое красивое место, которое я когда-либо видел.
  Накор подошел к окну и выглянул наружу.
  - Сегодня необычно ясно... - его голос внезапно оборвался, заставив Пага и остальных насторожиться.
  - Что там? - спросил Паг.
  - Подойди сюда, - сказал Накор.
  Паг подошел и посмотрел в окно. Свет Косриди поначалу казался непривычным, по меркам Мидкемии здесь было слишком темно. Но со временем его глаза научились различать гораздо более широкий спектр - то, что Накор называл 'цветами за пределами фиолетового и ниже красного'. Теперь он ясно видел разницу между днем и ночью в этом мире. При солнечном свете он различал тепловые и энергетические волны, замечая детали, невидимые ночью. И даже тогда его 'глаза дасати', как он мысленно их называл, видели куда больше, чем он мог представить. Теперь он понимал, почему не замечал вывесок на Делекордии и здесь - потребовалось время, чтобы научиться читать энергетические сигнатуры на камнях над дверями, обозначающие назначение зданий.
  Сегодня было 'ясно' - в небе не было облаков, и солнце ярко светило. Паг разглядывал раскинувшийся за замком город и океан за ним. И вдруг его поразило что-то знакомое в этом пейзаже.
  Накор проговорил:
  - Я видел подобное место лишь однажды, много лет назад, когда принцу Николасу пришлось плыть после...
  Паг перебил его:
  - Это Крайди, - тихо сказал он.
  - Очень похоже на Крайди, - согласился Накор.
  Паг указал на юго-запад:
  - Там Шесть Сестер.
  Наруин кивнула:
  - Так их и называют.
  - Мы в Крайди, - прошептал Паг, вглядываясь в пейзаж. - Этот город построен... ну, по-дасатийски, все здания слиты в единую структуру, как у ипилиаков. Но вон тот мыс к северу от гавани... Это Длинный Мыс!
  - Что это значит? - спросил Магнус.
  Паг опустился на подоконник рядом с Беком, всё ещё уставившимся в окно:
  - Не знаю. В каком-то смысле, мы дома - просто в ином уровне реальности.
  Он начал расспрашивать Наруин и Мартуха о географии региона и быстро понял: Косриди - это Мидкемия, но на втором уровне реальности.
  После получаса обсуждения Паг произнёс:
  - Почему всё здесь иное, а физический ландшафт одинаков?
  - Вопрос для философов, - усмехнулся Накор. - Но я люблю хорошие вопросы не меньше, чем хорошие ответы.
  - Столько загадок, - заметил Магнус.
  - Завтра мы отправляемся в город Косриди на повозке, - объявил Мартух.
  Паг мысленно расположил столицу этого мира примерно там, где на Мидкемии находилась Звёздная Пристань, и спросил:
  - Разве не быстрее было бы плыть по морю?
  - Было бы, - ответил Мартух, - если бы ветра были попутными. Но в это время года нам пришлось бы идти против них весь путь. К тому же вдоль побережья есть опасные места - я не моряк, поэтому не знаю, как их правильно называть - подводные камни, невидимые с поверхности.
  - Рифы, - подсказал Паг. - Так мы их называем.
  Наруин добавила:
  - В любом случае, добравшись до Ландснаве, мы сможем взять быстрый корабль через Алмазное море к реке, ведущей в Косриди.
  Паг представил карту и понял, что Горькое море действительно имеет примерно форму алмаза.
  - И сколько это займёт времени? - спросил он.
  - Три недели, если не возникнет трудностей. Мы уже послали вперед гонцов с вестью о нашем прибытии, так что каждую ночь у нас будет безопасное пристанище.
  - Нам ещё так много нужно обсудить, - сказал Паг.
  - У нас будет время. Всё, что мы делаем, происходит под надзором Садовника. Вы будете окружены людьми, которые защитят ваши тайны, даже не зная, в чём они заключаются. Играйте свои роли - и всё будет хорошо. Поверьте, у нас будет достаточно времени.
  Наруин встала и указала на Магнуса:
  - Ты должен пойти со мной.
  Магнус на мгновение заколебался между любопытством и необходимостью играть роль послушного слуги, затем поднялся, склонил голову и последовал за матерью Валко. Паг вопросительно посмотрел на Мартуха, который стоял с едва заметной улыбкой.
  - Что это было? - спросил Паг.
  - Сегодня ночью она возьмёт его в свою постель, - спокойно ответил Мартух. - Для дасати он необычайно красив. Многие женщины захотят разделить с ним ложе. Понимаю, что для вашего народа наши обычаи кажутся бесстыдными и лишёнными... как вы там называете это ваше странное понятие?
  - Морали? - подсказал Накор.
  - Именно, - кивнул Мартух. - Когда дело касается продолжения рода, мы не знаем таких ограничений.
  - Но сможет ли он...
  - Я не эксперт, - сказал Мартух, - но полагаю, основные механизмы схожи. И пока Наруин получает удовольствие, она также обеспечивает безопасность твоего сына до конца нашего путешествия.
  - Я не преувеличиваю. Он действительно очень красив, и многие женщины захотят его общества. Да и некоторые мужчины, полагаю. Если он не поймёт свою роль - когда должен подчиняться, когда может отказаться и чего ожидать - ты можешь больше никогда его не увидеть. - Он указал на Бека: - Точно так же я пришлю к нему на ночь Ничтожную.
  Понизив голос, добавил:
  - Думаю, у него не возникнет проблем с тем, чтобы убедить дасатийскую женщину, что он воин.
  - Я женат, - быстро сказал Паг.
  Мартух рассмеялся:
  - Не волнуйся, друг Паг. По меркам дасати ты слишком низкоросл и невзрачен, чтобы привлекать такое внимание.
  - А я люблю девушек, - заявил Накор.
  Мартух расхохотался ещё громче, покачал головой и вышел из комнаты.
  
   Глава 20. Горнило
  
  Дождь хлестал без перерыва.
  Шесть несчастных младших лейтенантов армии Ролдема жались под жалким укрытием из брезента, наспех натянутого в качестве временного укрытия. Дождь не прекращался уже три дня, и они промокли до костей, натерли ноги до крови и не могли вспомнить, когда последний раз спали.
  После возвращения с конфликта у Бардакской твердыни шестерым было приказано отправиться вниз по реке к Оласкским Вратам вместе с первой и третьей пехотными Оласкскими дивизиями и доложиться штабу генерала Девриса. Путешествие на лодке прошло без происшествий, и юноши были полны чувства собственной значимости. Ветераны первой и третьей дивизий терпеливо сносили безграничный оптимизм мальчишек. Они видели это раньше и знали, что он долго не продержится.
  Особенно сержант Валенски, старший сержант, назначенный командовать первой и третьей дивизиями. Оба подразделения были сокращены до менее чем половины обычного состава после свержения правления Каспара три года назад. С тех пор они действовали как объединённое подразделение, а Ролдем, похоже, не спешил направлять новобранцев в старую армию Оласко.
  Первой и третьей было приказано провести зачистку границы с Салматером. Проблема была хронической: самая южная провинция Оласко представляла собой скопление сотен островов, пристанище пиратов, контрабандистов, всевозможных преступников и плацдарм для рейдов в регион. Ролдем решил продемонстрировать силу и предупредить всех в регионе, кто мог бы возжелать приключений в двух их новейших провинциях.
  - Ну почему они выбрали именно сезон дождей? - пробормотал Джомми, дрожа под брезентом. Все шестеро были одеты в униформу армии Ролдема: тёмно-синие мундиры, серые штаны и накидки с поясом. Каждому выдали металлический шлем с наносником. Для Гранди нашли самый маленький, но он всё равно болтался на голове.
  - Чтобы мы прочувствовали весь спектр впечатлений? - предположил Годфри.
  - Хотя бы дождь не холодный, - заметил Тад.
  - И комары не кусаются, - добавил Гранди.
  - Вечный оптимист, - усмехнулся Серван. Он потрепал Гранди по уже мокрой голове. - Хорошо, что у нас есть хотя бы один такой.
  - Вот бы им найти нам хоть какое-то занятие, - вздохнул Зейн.
  - Осторожнее с желаниями... - Джомми показал большим пальцем через плечо. Все обернулись и увидели сержанта Валенски, поднимающегося по тропинке от генеральского шатра к их жалкому укрытию.
  Сержант остановился перед ними и отдал честь нарочито медленно, давая понять, что думает об этих шести 'детях', вверенных его заботе. - Если господа офицеры соблаговолят, генерал желает вас видеть.
  Джомми и остальные выбрались из-под укрытия. Пока другие шли следом, он спросил:
  - Сержант, надеюсь, вам всё же удалось найти нам нормальную палатку?
  - Сожалею, но нет, сэр, - ответил сержант.
  Невысокий, с квадратной челюстью и пышными усами, закрученными на концах, он был типичным закалённым служакой. Седые пряди в тёмных волосах выдавали его возраст. Двадцать пять лет в оласкской армии - сначала капралом, потом сержантом - оставили ему мало терпения для юных офицеров, особенно для мальчишек из университета, которые, с его точки зрения, играли в солдатиков, пока настоящие мужчины сражались и умирали.
  Он балансировал на грани неуставных выражений, но шестеро не сомневались - сержант предпочёл бы видеть их где угодно, только не здесь.
  - Сожалею, но интендант так и не получил припасов из Опардума... сэр.
  Джомми бросил на него искоса взгляд:
  - Что ж, спасибо за усилия, сержант. Уверен, они были героическими.
  - Мы стараемся изо всех сил, юный сэр. А теперь, если позволите, генерал ждёт.
  Промокшие до нитки, они побрели по грязному склону к командному шатру. Проходя мимо ряда повозок, Джомми внезапно остановился:
  - Сержант, а что это сложено на второй повозке?
  Сержант преувеличенно прищурился:
  - О, кажется, это палатки, сэр. Видимо, их привезли, а я не заметил.
  Джомми, проходя мимо сержанта в шатёр, бросил:
  - Надеюсь, врага вы так не проглядите.
  Генеральский командный шатер представлял собой просторный павильон, внутри которого стоял стол с разложенными картами, пара складных деревянных стульев с брезентовыми сиденьями и походная койка. Всё было либо сырым, либо полностью промокшим - в зависимости от того, куда протекало в этом дырявом шатре.
  - Отвратительная погода, не правда ли? - заметил генерал.
  - Так точно, сэр, - согласился Джомми.
  - Мы получили донесение о контрабанде возле места под названием остров Фалкан, вот здесь на карте. - Он ткнул пальцем, и шестеро молодых офицеров сгрудились вокруг. - Но у меня проблема. Одновременно поступило сообщение, что Салматер отправил отряд, который пересекает границу где-то в этом районе.
  Генерал провел рукой по карте.
  - Поэтому мне нужно сохранить основные силы первой и третьей дивизий, но я хочу, чтобы вы шестеро взяли двадцать солдат и проверили этот остров. Не ищите боя - одного вида военных должно хватить, чтобы прогнать контрабандистов.
  - Мне просто не нужны проблемы на южном фланге, если Салматер действительно начнет наступление. - Он взглянул на принца: - Без обид, ваше высочество, но что вы здесь делаете?
  Гранди пожал плечами:
  - Мои братья служат на флоте, сэр. Видимо, отец решил, что мне пора начинать военное обучение.
  - Странный выбор, - пробурчал генерал. - Но мне не нужно, чтобы вы погибли. Мой адъютант получил стрелу от контрабандиста, так что по возвращении вы будете прикомандированы к моему штабу. Остальные распределятся по первой и третьей дивизиям. Четверо из вас получат взводы, а пятый останется при штабе с принцем.
  - А теперь - встречайте свой отряд у причала и вперёд, на вёсла.
  Джомми и Серван в последний раз взглянули на карту, запомнив расположение острова, отдали честь и вышли. У шатра их ждал сержант.
  - Господа офицеры?
  - Полагаю, вы уже в курсе приказов, сержант, - сказал Серван. - Отряд готов?
  - Так точно, готов, - ответил сержант, умудряясь даже слово 'господин' произнести как оскорбление.
  Они последовали за ним к причалу, где была пришвартована речная лодка. Ещё с полдюжины покачивались на волнах, уносимые разлившейся от дождей рекой на юго-восток. На пристани их ждали двадцать солдат, сидевших на промокших мешках с зерном.
  Джомми посмотрел на Сервана и пробормотал:
  - Вот чёрт.
  Серван вздохнул:
  - Собрали всех симулянтов, недовольных и воров в армии.
  - О, это отличные ребята для вас, молодые офицеры, - сказал сержант Валенски, едва скрывая усмешку. - Просто у них были небольшие... трудности. Уверен, шесть таких прекрасных молодых командиров быстро приведут их в порядок.
  Джомми окинул взглядом двадцать промокших до нитки солдат. Те уставились на шестерых лейтенантов - кто с явной неприязнью, кто с оценивающим взглядом, остальные делали вид, что им совершенно всё равно. Все были одеты в стандартную форму армии Ролдема: синие стёганые куртки, серые штаны, сапоги, простые шлемы, с мечами и щитами.
  - Встать! - рявкнул Валенски. - Офицеры!
  Солдаты демонстративно поднимались как можно медленнее, некоторые перешёптывались и посмеивались.
  Джомми решительно снял шлем, отстегнул меч и протянул сержанту:
  - Будьте добры.
  - Сэр? - Сержант явно не ожидал такого поворота.
  Джомми повернулся к Сервану и остальным:
  - Освободите немного места, пожалуйста.
  Сделав шаг вперёд, он нанёс сокрушительный удар в челюсть самому крупному солдату в группе. Тот отлетел назад, сбив с ног двоих стоявших позади. Джомми спокойно повернулся к сержанту:
  - Меч, пожалуйста, сержант.
  Ошеломлённый Валенски молча вернул оружие. Пока двое солдат поднимались (третий оставался без сознания), Джомми поправил ремень, надел шлем и обратился к отряду:
  - Так. У кого-нибудь есть вопросы о том, кто здесь командует?
  В ответ - гробовое молчание.
  - На лодку! - рявкнул он.
  - Вы слышали лейтенанта! На лодку! - подхватил сержант Валенски, внезапно оживившись. - Вы двое - тащите этого болвана!
  Солдаты бросились выполнять приказ. Когда офицеры направились к причалу, сержант задержал Джомми:
  - Позвольте сказать, сэр...
  Джомми остановился.
  - При должной подготовке из вас мог бы выйти отличный сержант. Жаль видеть такой талант растраченным на офицерской должности.
  Джомми усмехнулся:
  - Учту на будущее. И, сержант...
  - Сэр?
  - Когда мы вернёмся, наши палатки будут готовы?
  - Лично гарантирую, сэр.
  - Отлично, - сказал Джомми, поднимаясь на борт речного судна к остальным.
  Серван наклонился к нему:
  - Джомми, вспомнил кое-что.
  - Что именно?
  - Наш первый день в университете...
  - Да?
  - Когда ты меня стукнул... Спасибо, что пожалел тогда.
  Джомми рассмеялся:
  - Да ладно, дружище. Не за что.
  ***
  Паг смотрел с изумлением, как лодочники управляют шестами, поднимаясь вверх по реке. На протяжении всего путешествия его не покидало странное ощущение - одновременно знакомого и чужеродного. Как только они осознали, что эта планета идентична Мидкемии, стало относительно легко ориентироваться.
  В библиотеке Пага хранилась самая полная коллекция карт в мире. Хотя некоторые из них устарели, а большинство были неполными, они давали ему лучшее представление о географии мира, чем у кого-либо другого. Накор и Магнус также изучали эти карты на Острове Колдуна.
  Они проделали путь через то, что на Мидкемии называлось Горы Серых Башен, вдоль реки, известной в Крайди как Граничная. Путешествие через леса и северный перевал пробудило в Паге яркие воспоминания - о том, как он и его друг детства Томас скакали с лордом Боурриком, чтобы предупредить принца Крондора о приближающемся вторжении цурани.
  Но теперь деревья казались чужими - почти как сосны и пихты, но не совсем. Все птицы были хищниками, даже дасатийские эквиваленты воробьев, и только размер всадников удерживал пернатых от нападения.
  Накор заметил, что многовековой опыт познания того, кто еда, а кто голоден, создал жестокий, но сбалансированный мир. Пока ты бдителен - ты выживаешь.
  Перевалив через горы, они прибыли в портовый город, которого не существовало на Мидкемии - крупное поселение под названием Ларинд. Паг знал это место: в его мире здесь располагался Вольный Город Бордон. Поселение напоминало уменьшенную версию города ипилиаков - сплошную цепь взаимосвязанных строений, будто потребность в сообществе против враждебных сил этого мира породила коллективный подход в обществе, где царил убийственный индивидуализм. Накор не раз по дороге говорил, что хотел бы остаться и изучать этих людей. Магнус в ответ замечал, что дасати, вероятно, с не меньшим интересом изучали бы его самого.
  Оттуда они пересекли Алмазное море - Горькое море на Мидкемии - и прибыли в город Дексу, аналог Порт-Викора в их мире. Паг сожалел, что их маршрут пролег так, что Остров Колдуна, или как он назывался в этом мире, остался за горизонтом. Ему бы хотелось увидеть иную версию своего дома.
  Теперь они плыли на крупном судне - на родине его назвали бы килевой лодкой, хотя местный вариант был длиннее. Принцип движения оставался тем же: по двенадцать человек с каждого борта (шесть с каждой стороны) упирались шестами в дно реки и 'шагали' к корме. На самом деле они стояли на месте, а лодка двигалась у них под ногами, но иллюзия была полной. Дойдя до кормы, они вытаскивали шесты, легко перебрасывали их на плечо, возвращались к носу и начинали снова. Это был медленный, но эффективный способ передвижения, куда более комфортный, чем тряская повозка. Паг не спрашивал, почему для их транспортировки не использовали магию - предполагая, что на то есть веские причины.
  На Мидкемии Море Снов, которое на самом деле было скорее огромным солёным озером, чем настоящим морем, граничило на севере с королевским городом Ландрет, а на юге - с кешианским Шаматой. Здесь же весь восточный берег моря, с обеих сторон, занимал великий город Косриди - столица этого мира.
  До пункта назначения оставались мили, но признаки цивилизации уже виднелись на северном берегу, когда лодка вышла из реки в озеро. Гребцы убрали шесты в крепления вдоль крыши центральной каюты и подняли единственный парус. Судно не было предназначено для плавания под парусом, но лёгкий бриз хотя бы медленно продвигал его вперёд, и через несколько часов они должны были достичь ближайшего дока.
  Резкий звук тетивы предупредил Пага о приближении очередного водного хищника. Он успел мельком увидеть что-то крупное, чёрное и змееобразное, скользнувшее обратно в глубину. Через секунду вода забурлила - другие хищники устремились к запаху крови.
  - Купаться здесь не стоит, - усмехнулся Накор. Невысокий азартный игрок находил забавным практически всё, и Паг был благодарен за это - его собственной тревоги хватало на всех.
  Учитывая привычку дасати содержать всех фермеров в пределах городских стен, Паг мог сделать лишь один вывод: город Косриди должен быть огромным - больше, чем Кеш или даже священный город цурани Кентасани, где проживало более миллиона человек. Судя по разрастающимся вокруг признакам цивилизации, столица этой планеты была как минимум втрое больше.
  - Скоро прибудем к доку, - сказал Мартух. - Дальше поедем верхом.
  Паг кивнул, погруженный в мысли. Ему неоднократно повторяли, что все на этом судне были выбраны за способность 'не видеть и не слышать', а капитан тайно принадлежал к Белым - никто из команды не должен был представлять для них угрозы.
  Бек идеально вжился в роль протеже Мартуха. Его способность полностью перенимать образ мышления дасати пугала Пага, как и слепая вера Накора в свою способность контролировать юношу. Кто такой Бек на самом деле, как он стал таким - эти вопросы не давали Пагу покоя с первой встречи. Накору даже не нужно было говорить, что с ним что-то не так: Паг сразу ощутил в нем чужеродное присутствие и еще не раскрытую силу.
  Описание Накором схватки между Томасом и Беком тогда удивило Пага - Томас, без сомнения, был самым опасным мечником на планете. Но теперь, понаблюдав за Беком, Паг начал подозревать, что однажды Ралан Бек превзойдет даже Томаса из Эльвандара как самое опасное существо на Мидкемии.
  Если они вообще вернутся на Мидкемию.
  Паг спрашивал Мартуха, как будет организовано их возвращение, но обычно немногословный воин лишь отмахивался: 'Всё устроено'. Однако в его тоне сквозило сомнение, верит ли он сам, что им удастся пережить то, что ждёт впереди.
  Они достигли доков на закате. Пока подводили местных лошадей - варнинов, - Мартух сказал:
  - Я знаю подходящую гостиницу. До Звёздного Моста нам понадобится почти целый день, так что переночуем в городе.
  Он вжился в роль воина дасати и знаком велел Беку следовать за ним. Никто не обращал внимания на трёх Ничтожных, бредущих позади. Паг, Накор и Магнус должны были идти следом за скакунами хозяев, и Паг лишь молился, чтобы никто не забыл свою роль, теперь они покинули относительную безопасность замка лорда Валко.
  Паг размышлял о юном Рыцаре Смерти. Он чувствовал, что Валко ведёт внутреннюю борьбу, и надеялся, что влияние матери удержит его. Столько всего в этом народе отталкивало, но Паг напоминал себе: это не просто чужая культура - это иная реальность, и сходства между дасати и людьми чаще всего случайны и ничего не значат.
  Магнус следовал за Накором, который держался поближе к скакуну Бека, чтобы лучше контролировать его поведение. Паг замыкал шествие.
  Город Косриди превзошел все ожидания, основанные на описаниях Каспара, почерпнутых из видений Калкина. Городские стены были колоссальными - местами высотой с двадцатиэтажное здание, с воротами, для открытия которых требовались гигантские механизмы. Паг не мог даже представить, чтобы такие ворота можно было закрыть силой тягловых животных. Либо здесь использовалась мощная магия, либо какой-то неизвестный ему источник энергии - ни одно человеческое изобретение не смогло бы сдвинуть эти ворота без усилий тысячи человек, тянущих канаты часами.
  Когда они вошли в город, Паг попытался запечатлеть в памяти каждую деталь, но многое из увиденного оставалось для него загадкой. Женщины группами по четыре-пять человек прогуливались между лотками и магазинами, будто совершая покупки.
  Он с трудом вспоминал, что эти самые женщины, сейчас кажущиеся беззаботными, большую часть времени были беглянками, прячущими детей от собственных отцов и любовников, стремящихся этих детей убить.
  У Пага закружилась голова от этих противоречий. Он отвернулся, понимая, что не должен навязывать увиденному собственные интерпретации. 
  'Просто смотри, - одернул он себя. - Смотри, запоминай, анализируй потом'.
  Группа из четверых мужчин в черных одеяниях с белыми кругами на поясах и вертикальными белыми полосами спереди и сзади целенаправленно шла сквозь толпу.
  - Праксис, - пояснил Мартух.
  Паг знал, что это слово означало 'стандартное поведение' или 'общепринятую практику', но здесь оно обозначало организацию мирян, служащих церкви Тёмного. Их задачей было постоянно напоминать гражданам дасати о присутствии Темнейшего и докладывать о любых признаках богохульного поведения.
  На оживлённом перекрёстке всадникам пришлось замедлить шаг, проезжая мимо собравшейся толпы. Лектор на деревянной трибуне проповедовал Ничтожным, утверждая, что у каждого члена общества дасати есть своя роль, и их задача - проживать свои жизни как можно радостнее в тени Темнейшего.
  На лицах слушателей Паг увидел благоговейные выражения и вновь задумался о том, как же мыслят эти люди. Было очевидно, что Мартух изменился и вырос, и даже леди Наруин, как мысленно называл её Паг, казалась достаточно развитой, чтобы найти с ними общий язык. Но молодой лорд Валко едва мог выносить вид человеческих гостей, несмотря на их маскировку под дасати, хотя и симпатизировал их делу.
  Что подумал бы обычный дасати на улице, если бы иллюзия рассеялась и люди предстали в своем истинном облике? Паг не сомневался: скорее всего, их четверых тут же разорвали бы на части голыми руками Ничтожных, даже не дожидаясь появления воинов. Любая мысль о том, что этот мир может иметь что-то общее с его родным, испарилась утром перед отъездом, когда Паг увидел, как служанка-повариха и ее помощники сражались с, казалось бы, обычной домашней птицей, чтобы добыть яйца для завтрака.
  - Даже здешние куры дают бой, - заметил тогда Накор.
  Они пробирались через оживленный город, где каждый звук и каждое зрелище отвлекали внимание. Пагу приходилось сдерживаться, чтобы не пялиться по сторонам, а Накора он несколько раз толкал в бок за излишнюю любознательность.
  Наконец они достигли постоялого двора, где, по словам Мартуха, они будут в безопасности, пока играют роль Ничтожных. Их быстро отделили от Мартуха и Бека и отвели в задние покои - туда, где обычно размещались слуги приезжих воинов.
  Это была казарма, где отдыхали трое мужчин-Ничтожных и одна женщина, а две другие женщины хлопотали у очага. Судя по всему, еду приходилось добывать самим. Паг уже собирался сказать Накору и Магнусу, чтобы доставали походные пайки, как одна из женщин у огня заявила:
  - По две су за еду. И еще одна - если хотите чего-то покрепче воды.
  Паг залез в сумку, достал девять монет и положил их на стол, не зная, нужно ли что-то говорить. Он подозревал, что 'спасибо' принесёт ему лишь проблемы.
  Женщина собрала монеты и сунула их в кошель, висевший на плетёном поясе, стягивавшем её платье. Паг тихо сел возле стола, наблюдая, как те готовят еду.
  Две женщины дасати болтали о вещах, которые Пагу были совершенно непонятны, пока он не осознал, что они сплетничают об отсутствующей женщине. Остальные трое дасати в комнате были слугами постояльцев таверны, и Паг решил, что за ними стоит последить - возможно, они наведут на нужный след.
  Когда еду поставили на стол, трое дасати, пришедшие раньше Пага и его спутников, встали, взяли полные миски и вернулись на свои места. Паг кивнул Накору и Магнусу, и те последовали его примеру.
  Пока они ели, одна из женщин-дасати, готовившая еду, не отрываясь смотрела на Магнуса. Паг наклонился и прошептал ему:
  - Ты ничего не рассказывал о встрече с Наруин.
  Магнус опустил глаза в миску.
  - И не расскажу.
  Паг сказал:
  - Трудно...
  - Более чем... - Он слегка улыбнулся. - Есть вещи, которые сын не хочет делиться с родителями, даже с таким... искушённым отцом, как ты.
  Внезапно Паг всё понял. Опыт для Магнуса оказался не полностью неприятным, и это его смущало.
  Магнус проглотил ещё один кусок жареных овощей с чем-то похожим на рис и мясо, наконец пробормотав:
  - И, пожалуйста, не говори ничего матери.
  Паг едва сдержал смех.
  Все ели молча. Паг размышлял, не станет ли Магнус объектом внимания женщин. Они хотели оставаться незамеченными, но, похоже, Наруин была права: по меркам дасати его сын оказался необычайно привлекательным. Нежелательное внимание было некстати.
  Паг знал, что они с сыном могли в мгновение ока разрушить эту таверну, если кто-то попытается им угрожать. Или создать достаточно хаоса, чтобы скрыться. Но скрыться - куда?
  Он до сих пор не понимал до конца цели их миссии, кроме как узнать как можно больше об этом народе. Пока он не нашёл ни одной причины, по которой дасати захотелось бы вторгаться в Первый уровень реальности - разве что подтвердить часто повторяемый Накором тезис, что зло по природе своей безумно.
  С другой стороны, Накор также отмечал: даже безумное зло способно действовать целенаправленно. Лесо Варен не раз это доказывал.
  Мысль о Варене, скрывающемся где-то на Келеване, заставила Пага вспомнить о жене. Ему хотелось хоть на мгновение услышать её голос - просто знать, что с ней всё в порядке. И спросить, не появилось ли намёков на присутствие Варена в Империи Цурануанни.
  ***
  Винтаката ковылял изо всех сил, пытаясь поспеть за Мирандой, которая нетерпеливо шагала к холму, возвышавшемуся над глубоким ущельем.
  - Пожалуйста, - сказал он, и когда она обернулась, указал на свой посох. - Нога...
  - Простите, но это вы сказали, что дело срочное.
  - Оно и есть. И я думаю, вы оцените, почему попросил прийти только с вами. Но я нездоров, и более спокойный шаг был бы кстати.
  Миранда получила его сообщение всего несколько часов назад и, несмотря на разницу во времени - на Острове Колдуна только занимался рассвет, тогда как в этой части Келевана был уже поздний вечер, - немедленно отправилась в путь.
  Они пересекали луг, направляясь к холму, и когда достигли подножия, Винтаката попросил:
  - Ещё минутку, пожалуйста.
Он остановился, чтобы перевести дух, затем продолжил:
  - Казалось бы, со всей нашей силой... ну, может однажды мы и найдём способ победить старость. - Он усмехнулся. - Забавно, не правда ли? Этот человек, которого вы так жаждете поймать, может переходить из тела в тело... в своём роде бессмертие.
  - С какой-то точки зрения, пожалуй, - ответила Миранда, сгорая от нетерпения увидеть то, ради чего её вызвали.
  Коренастый маг отдышался и сказал:
  - Пойдёмте.
Когда они начали подниматься на холм, он спросил:
  - Вы слышали, старика Синбойю нашли мёртвым на прошлой неделе?
  Миранда остановилась.
  - Вы знали его?
  - Как можно было его не знать? - Винтаката остановился, перевел дух и продолжил: - Он был, пожалуй, лучшим мастером по изготовлению механических устройств. Многие из Ассамблеи пользовались его услугами - его игрушки были весьма полезны.
  Добравшись до гребня, они увидели небольшую долину - полумильную впадину между двумя холмистыми грядами. Внизу переливался энергетический купол, черный как ночь, но мерцающий всеми цветами, словно радужная нефтяная пленка на воде. Миранда сразу узнала в нем некий защитный барьер, хотя что именно он скрывал, оставалось только гадать.
  Винтаката сказал:
  - Я слышал, Паг навещал Синбойю незадолго до смерти.
  Миранда на мгновение заколебалась, затем ответила:
  - Он мне об этом не говорил.
  В тот же миг она поняла, что попала в ловушку: маг назвал ее мужа 'Пагом', а не его цуранийским именем Миламбер.
  Она собралась было сконцентрировать энергию, но внезапная боль пронзила ее, а сознание помутнело. Будто кто-то вытянул воздух из легких, кровь из вен и все мысли из головы в одно мгновение. Опустив взгляд, она увидела слабо светящуюся сеть линий в почве под ногами. Это место и было ловушкой. Магическая печать под ней нейтрализовала ее силы и оглушила, словно удар по голове. Она попыталась пошевелиться, но тело не слушалось.
  - Твоя ошибка была в том, что ты ожидала, будто беглец будет вести себя здесь так же, как в твоём мире, Миранда.
  - Видишь ли, - продолжал человек, которого она теперь точно знала - Лесо Варен, - ты была так сосредоточена на поисках следов некромантии, что упустила очевидное. Эти люди... - он похлопал себя по округлому животу, - настолько могущественные маги, что я мог вести себя как угодно, и никто не замечал, пока я соблюдал внешние приличия. 'Как пожелаете, Всемогущий' - какая замечательная фраза. Я лечу в 'свои' поместья, говорю: 'Я хочу поесть' - и люди бросаются исполнять. Это почти как быть королём маленького королевства.
  - Эти люди действительно уважают силу. Но они - ничто по сравнению с моими новыми друзьями.
  Миранда опустилась на колени, с каждой минутой слабея. Винтаката поднял руку и подал знак. С трудом опустился рядом, опираясь на посох.
  - Жаль, что у меня не было выбора, в чьё тело вселиться, но я долго в этом теле не задержусь. Признаюсь, я был так занят с тех пор, как нашёл первый разлом дасати, что не успел создать новый сосуд для души. Занялся бы этим немедленно, как только найду безопасное место для некромантии - где на меня не обрушится сотня разгневанных Всемогущих. - Он бросил взгляд на купол. - Думаю, вскоре им будет не до меня.
  Он протянул руку и приподнял её подбородок ладонью. Её взгляд терял фокус, когда он произнёс:
  - Боже мой, а ведь ты привлекательная женщина. Я раньше этого не замечал. Думаю, сначала ты мне не нравилась именно потому, что ты такая... решительная. Вечно ходишь с нахмуренным лбом и сверлящим взглядом. Теперь я понимаю, почему Паг влюбился в тебя, хотя лично я предпочитаю женщин более... покладистых. Но было бы забавно пригвоздить тебя к стене и посмотреть, насколько хватит твоей решимости, когда я опробую на тебе все те инструменты, что цурани изобрели для допросов. В музее при Ассамблее, знаешь ли, имеется весьма впечатляющая коллекция.
  Кто-то поднимался на холм сзади, но Миранда была слишком оглушена, чтобы пошевелиться, не то что обернуться. Лесо Варен опёрся на посох, поднимаясь на ноги, в то время как чьи-то сильные руки впились в её плечи и грубо поставили её на ноги.
  - Познакомься с моими новыми друзьями, - сказал Варен. - Если я не ошибаюсь, это Десоддо и Мираб.
  Миранду резко развернули, и она оказалась лицом к лицу с существом, обладающим вытянутым черепом, сероватой кожей и совершенно чёрными глазами.
  - Дасати называют их Жрецами Смерти, и, думаю, они собираются всласть позабавиться с тобой. Жаль, мне не удастся присутствовать - меня ждут другие дела. Видишь ли, мы с новыми друзьями пришли к взаимопониманию. Я помогу им захватить Келеван, а они взамен помогут мне завоевать Мидкемию. Восхитительная договорённость, не правда ли?
  Без единого слова два жреца смерти дасати грубо развернули Миранду и потащили вниз по склону к чёрному энергетическому куполу. Погружаясь в беспамятство, последнее, что она услышала - это как Варен насвистывает странную, бодрую мелодию.
  ***
  - Вот чёрт, - пробормотал Тад, выглядывая за гребень холма.
  - Да уж, - тихо отозвался Серван. - Точнее не скажешь.
  - Что будем делать? - спросил Зейн, остававшийся в нескольких шагах сзади.
  Джомми присел на корточки. Все четверо затаились за холмом, а внизу их ожидали двадцать солдат (теперь уже покорных, хоть и неохотно), Гранди и Годфри.
  - Как быстро ты сможешь добраться до генерала? - спросил Джомми.
  Тад на мгновение задумался:
  - До лодки я добегу за полчаса. Если переправлюсь через реку и побегу вдоль берега - это явно быстрее, чем грести против течения - часа три-четыре, если не останавливаться.
  - Без сомнения, Тад - лучший бегун среди нас шестерых, да, пожалуй, и во всей армии Ролдема, - пробормотал Джомми, прикидывая в уме. - Значит, до генерала ты доберёшься ещё до заката. Если он отправит шестьдесят солдат на лодках ночью, они успеют сюда до рассвета. Так что нам нужно лишь задержать их здесь до завтра.
  Он в последний раз выглянул за гребень, оценивая силы противника, и тут же пригнулся. Оказывается, наступление Салматера планировалось не там, где ожидал генерал, а именно здесь. Если вражеские силы прорвутся вглубь Оласко, найти их среди сотен островов будет так же сложно, как и выбить с занятых позиций. Но если удастся задержать их на этом берегу хотя бы на несколько часов...
  - Как помешать им обойти нас? - спросил Джомми у Сервана.
  Тот жестом велел остальным спуститься по склону и, оказавшись внизу, объяснил:
  - Если они решат, что мы удерживаем только этот хребет, то попытаются обойти с юга. Значит, нужно создать впечатление, что у нас повсюду засады. - Серван вновь взглянул наверх. - Погодите-ка... - Пополз на локтях к гребню, внимательно изучил разворачивающиеся порядки салматцев и вернулся.
  - Они всё ещё разгружаются, - сказал Серван. Взглянув на склоняющееся к закату солнце, он добавил: - Не знаю, собираются ли они форсированным маршем пересечь этот остров и закрепиться на том, вон там... - он указал на отдалённый остров, отделённый от их позиции широкой мелководной протокой, - или разбить лагерь здесь на ночь. Если они уверены, что их не обнаружили, могут и не спешить.
  Джомми взглянул на Тада:
  - Тебе лучше отправляться в любом случае. Скажи генералу, чтобы двигался сюда со всеми свободными силами. - Когда Тад уже собрался бежать, Джомми схватил его за рукав: - Эй, и скажи лодочной команде - пусть спускаются вниз по течению. Если салматцы начнут разведку с северной стороны острова, нашу лодку лучше не показывать. Пусть спрячутся где-нибудь.
  Тад кивнул:
  - Понял.
  - И постарайся сам не угодить под пулю, - добавил Зейн.
  Тад оскалился в ухмылке и без лишних слов бросился бежать.
  Джомми повернулся к Сервану:
  - Ну так как мы заставим их поверить, что там целая армия, если они решат двинуться?
  Серван развёл руками:
  - Понятия не имею.
  
  Глава 21. Предательство
  
  Миранда очнулась от боли.
  Над ней склонились две фигуры, что-то говорившие на непонятном языке. Даже если бы она знала эти слова, то всё равно едва разобрала бы их - её сознание было затуманено, и голоса звучали глухо, будто доносились из-под воды. Она лежала привязанной к какому-то столу, не в силах пошевелиться - лишь слегка повернуть голову.
  Попытка вдохнуть полной грудью отозвалась резкой болью - лёгкие горели, словно ей не хватало воздуха. Она попыталась собрать мысли воедино, сконцентрировать энергию для освобождения, но что-то мешало сосредоточиться.
  - Она приходит в себя.
  Голос принадлежал Лесо Варену - теперь обитавшему в теле цуранийского мага Винтакаты. Узнать его она могла и без перевода.
  Ближайший к ней человек наклонился и заговорил на цуранийском, но с незнакомым акцентом:
  - Не двигайся. Сначала будет больно. Потом пройдёт.
  Он выпрямился и обвёл рукой помещение:
  - Это место пригодно для наших рас, но тебе потребуется время, чтобы адаптироваться.
  - Чего... вы хотите? - с трудом выдавила Миранда, чувствуя, как каждое слово даётся с усилием.
  - Позвольте мне объяснить? - Голос Варена раздался где-то на грани её поля зрения. Затем его лицо возникло прямо над ней. Он говорил на королевском языке, что явно означало - Варен не хотел, чтобы жрецы смерти дасати понимали его слова. - Всё предельно просто. Дасати - по-своему, раса детей. Представь себе миллионы двухлетних малышей, вооружённых острыми мечами, смертельной магией и одержимых желанием крушить всё вокруг.
  - Но, как все малыши, увидев что-то сверкающее и красивое, они кричат: 'Моё!' А миры Первого уровня реальности для них - самые яркие и желанные игрушки. Скоро тысячи этих рослых 'детей' в доспехах хлынут через всю империю, выкрикивая 'Моё! Моё!' - и убивая, грабя, сжигая... Восхитительная перспектива, не правда ли?
  - Ты безумен, - хрипло выдохнула Миранда.
  - Весьма вероятно, - согласился Варен. Он бросил взгляд на жрецов смерти и добавил: - Но по сравнению с ними я - сама рассудительность. Ты ещё будешь вспоминать наши беседы как блаженство, когда они возьмутся за тебя по-настоящему. - Обращаясь к жрецам, закончил: - Я закончил.
  Миранда увидела, как один из высоких дасати поднёс к её лицу что-то резко пахнущее и горькое. Последнее, что она успела ощутить - ладонь, плотно прижимающую тряпку к её носу и рту, - прежде чем тьма поглотила её сознание.
  ***
  Спустя некоторое время Серван произнёс:
  - У меня есть идея.
  - Отлично, - прошептал Джомми, - потому что у меня их точно нет.
  - Взгляни-ка и скажи, что они сейчас делают.
  Джомми подполз к гребню и заглянул через него. Салматские силы были одеты как наёмники - уловка, которую они уже использовали в предыдущих рейдах в этот регион, как говорил генерал. Но одного взгляда на организацию лагеря хватило Джомми, чтобы всё понять.
  Он спустился обратно по склону и доложил:
  - Они разбивают лагерь. Остаются здесь на ночь.
  - Хорошо, - сказал Серван. - За мной.
  Он спустился к подножию склона и жестом подозвал остальных. Когда они оказались достаточно далеко от нового лагеря салматцев, он объяснил:
  - Там около двухсот регулярных войск Салмата. А нас - двадцать пять.
  - Так давайте убираться отсюда, - предложил один из солдат.
  - Именно это я вам и предлагаю, - ответил Серван. - Но только перейдите вброд ту мелководную протоку и затаитесь там до утра.
  - И что потом... сэр? - спросил другой солдат.
  - Когда услышите крики, - продолжил Серван, - быстро переправляйтесь к тому берегу и поднимайте как можно больше шума. Но не переходите на другую сторону. Поднимите побольше пыли и бегайте вдоль берега.
  - Чего? - не понял Джомми.
  - Солнце взойдёт прямо за их спинами, - объяснил Серван, указывая на восток. - Если салматские дозорные поднимутся на гребень, утренний свет будет бить им прямо в глаза. Они увидят лишь тени, пыль и мелькающие фигуры - и не смогут понять, сколько нас на самом деле.
  - А чем в это время будем заниматься мы? - спросил Годфри.
  - Носиться вокруг и создавать впечатление, будто на них движутся три разные армии, - ответил Серван.
  Джомми скептически поднял бровь:
  - И как мы это сделаем?
  Серван присел на корточки и пальцем начертил на земле схему:
  - Вот гребень. Мы находимся по эту сторону. - Он ткнул пальцем в точку южнее линии. - Я возьму Зейна, и мы двинемся сюда, обходя их с юга. - Затем указал на северную позицию. - Вы с Годфри займёте позицию здесь, среди деревьев. Кричите команды, создавайте шум - пусть думают, что отряды наступают со всех сторон.
  - Надолго их этим не обманешь, - с сомнением покачал головой Джомми.
  - Надолго и не нужно, - ответил Серван. - Нам лишь надо заставить их задержаться на месте, пока не подойдёт генерал с первым и третьим отрядами. Если удастся заставить их окопаться хотя бы на час - этого будет достаточно. Когда настоящие солдаты ударят с северного леса, а мы как следует пошумим, те парни за гребнем побегут домой без оглядки.
  Джомми вздохнул:
  - Ну, если генерал не задержится за завтраком, у нас есть шансы. - Он глубоко выдохнул. - Надеюсь, этот план сработает. Я, конечно, могу сразиться с парой противников, но один против восьми?..
  - А что делать мне? - спросил Гранди.
  - Ты, - сказал Серван, - переправишься с этими ребятами и проследишь, чтобы они выполняли приказы. - Он на мгновение задержал взгляд на кузене, кивнул и добавил: - Ступай. - Затем, особо подчеркнув, обратился к солдатам: - Проследите, чтобы принц оставался в безопасности.
  Ближайший солдат чётко отсалютовал:
  - Так точно, сэр! - и быстро зашагал прочь, уводя с собой Гранди.
  - Это было мудро? - спросил Зейн, когда они ушли.
  - Эти парни - нарушители, но не дезертиры, - ответил Серван. - Будь иначе, они бы давно сбежали. Они позаботятся о Гранди. Одно дело - быть разгильдяем в армии, и совсем другое - допустить гибель члена королевской семьи.
  Джомми покачал головой:
  - Надеюсь, ты прав.
  - Ладно, найдём укрытие на ночь. - Он кивнул Годфри, затем Зейну и Сервану: - До завтра. - И направился на север, пригнувшись за гребнем.
  - До завтра, - ответил Серван и повернул на юг.
  ***
  Ещё было темно, когда раздался зов. Запыхавшийся Ничтожный, служивший трактирщику, разбудил Пага, Накора и Магнуса:
  - Ваш господин требует вас.
  Они быстро оделись, не обращая внимания на всё ещё спящих дасати на полу. Путникам выдали сплетённые из тростника циновки для сна, а в качестве одеял и подушек они использовали то, что было при себе. Ночь выдалась прохладной, но не слишком неудобной.
  Выйдя во двор, они обнаружили Мартуха и Бека, уже ожидавших их. Бек уставился куда-то в небо над крышей здания, откуда только что вышли Паг и его спутники. Паг обернулся, чтобы понять, что так поразило юношу, - и едва не споткнулся от увиденного.
  - Потрясающе, - прошептал Магнус.
  - Вот это зрелище, - пробормотал Накóр.
  В небо вздымался столп света. На таком расстоянии он казался тонким, но Паг не сомневался - вблизи он должен был быть колоссальным. Луч уходил прямо в ночное небо, пульсируя энергией. Оттенки медленно перетекали от сине-зелёного к сине-фиолетовому и обратно. По всей его длине то вверх, то вниз скользили крошечные всполохи белой энергии.
  - Звёздный Мост, - сказал Мартух. - Теперь он отправляет их в свой родной мир.
  Паг понимал, что Мартух имел в виду Омадрабар - изначальную родину дасати.
  - Нам нужно идти. Мост будет работать всего два часа. Я договорился о нашем переходе. - Он наклонился вперёд, понизив голос: - Пока вам удавалось избегать глупостей, но отныне будьте ещё бдительнее.
  Ничто из увиденного не подготовит вас к миру ТеКараны.
  Развернувшись, он дал знак следовать за ним. Бек шагал вплотную за хозяином, остальные шли гуськом, опустив глаза, стараясь не отставать от двух воинов.
  Они шли пешком. Паг предположил, что расстояние было небольшим, да и варнинов на Звёздный Мост не допускали. Однако это предположение пошатнулось, когда после пятнадцати минут быстрого шага они всё ещё не достигли цели. Улица сменялась улицей, они пересекали огромные площади, где уже начиналось утреннее движение. Вереницы повозок тянулись по мостовым - в основном пустых, разгрузившихся прошлой ночью и теперь направлявшихся за город, к дальним фермам и пастбищам, за новыми партиями провизии для миллионов горожан.
  Тысячи Ничтожных сновали по своим делам, каждый занятый работой, недостойной внимания воинов, но жизненно важной для существования города. Паг размышлял, можно ли до них достучаться, показать им возможность жизни в обществе, где способность убивать - не главное достоинство... И снова одернул себя - он продолжал бессознательно приписывать этим существам человеческие черты, вопреки всем доказательствам обратного.
  Чем ближе они подходили, тем грандиознее возвышался Звёздный Мост. Теперь он напоминал исполинскую прозрачную колонну, окутанную мерцающим световым облаком. Искры белой энергии переливались по всей его длине. Когда они достигли центральной площади, в ногах заныло от мощных вибраций, а в воздухе ощущался разряд колоссальной энергии.
  - Если они способны управлять такой энергией... - прошептал Паг Магнусу.
  Тот молча кивнул. Отец не стал договаривать очевидное: если дасати могут такое, как им вообще возможно противостоять? Даже объединив силы всех учеников Звёздной Пристани и Острова Колдуна, они не смогли бы создать ничего подобного этому Мосту. Сама мысль, что он соединяет миры, казалась Пагу ещё более непостижимой, чем концепция разрывов в ткани реальности.
  Они подошли к невысокой ограде из железа или какого-то другого тёмного металла с искусно украшенными воротами, через которые длинной очередью входили люди. Впервые Паг увидел, как воины и их дамы терпеливо стояли позади Ничтожных - очевидно, все соблюдали очерёдность по времени прибытия.
  Мартух поставил Бека и остальных в очередь, а сам подошёл к воротам, где предъявил пергамент двум мужчинам в чёрных мантиях с вышитым на груди золотым глазом. Иерофанты - те самые Жрецы Смерти, что хранили тайны и мистерии Ордена. Паг догадывался, что они представляли собой что-то вроде 'низших ступеней' у этих существ, ведь этот Звёздный Мост, каким бы фантастическим он ни казался, был всего лишь механизмом.
  - Впечатляющий фокус, - прошептал Накор.
  Паг легонько тронул его за плечо, напоминая о необходимости молчания. Мартух вернулся и громко сказал, обращаясь якобы к Беку, но так, чтобы слышали все:
  - Всё в порядке. Мы отправляемся сейчас.
  Когда подошла их очередь, Паг заметил, как два Иерофанта заставляли каждого ненадолго задерживаться. Когда Мартух и Бек уже направились к основанию световой колонны, одного из жрецов задержал Пага на мгновение, затем услышал его наставление:
  - Наступай быстро, сходи быстро. - И ощутил решительный толчок, отправляющий его вперёд.
  Паг ускорил шаг, сохраняя дистанцию с Беком, и увидел, как молодой воин шагнул в сияние. Когда сам Паг достиг границы света, он на мгновение заколебался - и в этот миг мысленно прикоснулся к Звёздному Мосту своими магическими чувствами.
  Он пошатнулся, едва удержавшись на ногах лишь благодаря волевому усилию, которое не применял уже много лет. Эта конструкция, этот Мост... Его разум отказывался постигать его масштабы.
  И вот он внутри. На мгновение ему показалось, будто он снова в пустоте - все чувства исчезли. Затем его резко понесло сквозь иное пространство, измерение чуждой красоты и неописуемых ощущений.
  На краткий миг Паг почувствовал себя частью этого плана реальности, уловил в нём систему, которую мог бы понять, имей он время на размышления. Но внезапно он уже стоял на твёрдой земле, глядя в спину удаляющемуся Беку. Вспомнив предупреждение, он быстро сошёл с платформы, гадая, что случилось бы, если бы он задержался, дожидаясь Накора. Вероятно, ничего хорошего.
  Сзади раздались шаги его спутников. Паг хотел оглянуться, но образы, обрушившиеся на его восприятие, вызывали уже не просто осторожность, а настоящий страх. Если Делекордия не смогла полностью подготовить его к шоку от Косриди, то Косриди и вовсе не подготовил к тому, что теперь предстало его глазам на Омадрабаре.
  ***
  Миранда пришла в сознание и обнаружила, что её руки и ноги по-прежнему связаны, но не так туго, как прежде. Похоже, она находилась в спальне, привязанная верёвками к четырём столбикам кровати. На табурете рядом сидел дасати и наблюдал за ней холодными чёрными глазами.
  - Ты понимаешь меня? - спросил он.
  Миранда мысленно напряглась, пытаясь осмыслить его слова. Хотя сами слова были незнакомы, их смысл чудесным образом доходил до её сознания. Дасати использовал какую-то неизвестную ей магию, но она действовала.
  - Да, - прошептала она, с трудом разжимая пересохшие губы. Горло горело от жажды. - Можно воды? - спросила она, слишком измученная и слабая, чтобы проявлять подобающую ярость.
  Голова раскалывалась, всё тело ныло. Как ни старалась она, перебирая все известные ей ментальные техники и заклинания, сосредоточиться не получалось. Магические потоки вокруг казались абсолютно чуждыми, непостижимыми.
  Дасати в чёрном одеянии с красным черепом на груди и замысловатой пурпурной отделкой по краям рукавов, подолу и капюшону сидел неподвижно. Капюшон был откинут, и Миранда могла разглядеть его лицо - бледное, с тонкими чертами и безжалостным выражением.
  У Миранды не было представления о том, как должны выглядеть дасати. Она изучала его черты и обнаружила, что они не так уж отличались от человеческих: два глаза, нос и рот находились на привычных местах. Подбородок был удлинённым, скулы высокими, а череп узким, но, кроме сероватого оттенка кожи, он не казался столь уж чуждым существом. Определённо, он выглядел куда более похожим на неё, чем маги Чо-джа из Чака-Хала. Хотя она точно знала, что те маги были гораздо ближе к ней, чем это создание.
  - Варен говорит, ты опасна, - произнёс дасати, и вновь Миранда ощутила его слова в своём сознании так же ясно, как и услышала. - Я не понимаю, как это возможно, но не стану отрицать вероятность. - Он поднялся, возвышаясь над ней, пока она беспомощно лежала на ложе. - Мы изучим тебя, ведь если ты действительно представляешь угрозу и на Келеване есть другие подобные тебе, нам нужно подготовиться к встрече с вами.
  - Такова воля Темнейшего - отнять ваш мир у вас.
  Не сказав больше ни слова, дасати вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
  Мысли Миранды лихорадочно метались. Даже сквозь туман в сознании она понимала: худшие опасения Пага сбываются. Дасати готовятся к вторжению - и очень скоро. Если не в Мидкемию, то в Келеван. И она не сомневалась, что на этом они не остановятся.
  Оглядев помещение как могла, Миранда отметила: комната без окон. В стене горел факел в железном подсвечнике, кроме кровати и табурета больше не было никакой мебели.
  Верёвки впивались в кожу при малейшем движении. Каждый раз, когда она пыталась сосредоточиться, чтобы применить одно из множества заклинаний для освобождения или телепортации, разум будто наталкивался на плотную стену - словно что-то блокировало её способности. Возможно, её отравили каким-то дурманом.
  Размышляя о причинах помутнённого сознания, Миранда вновь погрузилась в беспамятство.
  ***
  Джомми лежал на небольшом возвышении в лесу к северу от лагеря, наблюдая, как тянутся долгие часы. Часовые противника были настороже и располагались достаточно далеко от костров, так что Джомми не мог разглядеть, что именно там происходит. В ночи слышались лишь разговоры солдат - спокойные, без малейшего беспокойства о возможном обнаружении.
  Он бросил взгляд в сторону Годфри, скрывавшегося за деревом. В предрассветной тьме едва можно было различить его силуэт.
  Нос Джомми начал течь от сырости и холода. С восходом солнца станет невыносимо душно, но сейчас его била дрожь. Он задумался, как там Гранди, а затем - зачем вообще Гранди здесь оказался.
  'Да и все мы здесь зачем?' - прошептал он себе. С тех пор как в Кеше он познакомился с Тадом и Зейном, Джомми словно обрёл новую семью, полную приключений и чудес: маги с таинственного острова, схватки с убийцами, путешествия по всему миру... Хотя некоторые задания до сих пор казались ему лишёнными смысла.
  Всё же это было лучше, чем возделывать поле или таскать возы подёнщиком. Он чувствовал важность их миссии, даже если не понимал и половины происходящего. Тад и Зейн стали ему ближе родных братьев - хотя, вспомнив, как старшие братья лупили его почём зря, он мысленно поправился: 'ближе, чем родные братья'. А Калеб, хоть и не был ему отцом, относился к нему так же, как к остальным.
  Но зачем они играли в солдат на юге Оласко? И зачем взяли с собой такого юнца, как Гранди?
  Джомми был уверен, что причина крылась в недавних словах Каспара: скоро всем предстоит отправиться на войну. Но даже так - они ведь не были ролдемцами. Зачем им эта армия? Почему именно сейчас?
  Мысли пришлось отложить - на востоке уже занималась заря, а с ней, как надеялся Джомми, должен был появиться генерал Деврис с шестьюдесятью солдатами. Он вглядывался в горизонт, выискивая первые лучи солнца. Без часов трудно было определить время, и он гадал, сколько ещё придётся ждать.
  Шорох сзади заставил Джомми обернуться и схватиться за меч.
  - Не надо, - тихо сказал кто-то.
  За ним стоял один из солдат, которых Серван отправил с Гранди, с мечом наготове. Бросив взгляд на Годфри, Джомми увидел, что и того уже держат под прицелом. Солдат протянул руку, и Джомми медленно отдал оружие. Поймав меч, тот швырнул его в сторону.
  - Пошли.
  Джомми медленно вышел из-за деревьев и увидел, как к лагерю приближается группа из шестнадцати человек. Гранди шёл под конвоем - двое крепко держали его за плечи.
  - Эй, лагерь! - крикнул один из солдат.
  Часовые Салмата мгновенно подняли тревогу.
  - Мы просим переговоров! - продолжил ролдемский солдат.
  К тому моменту, когда Джомми и Годфри подошли к лагерю, все двести салматских солдат уже стояли в полной боевой готовности. Сервана и Зейна привели с южной стороны.
  Командир салматского отряда - высокий темноволосый вояка с видом бывалого офицера - окинул их взглядом:
  - И что это такое?
  Ролдемский солдат, возглавлявший группу, ответил без предисловий:
  - Слушайте, быстро объясню. Сюда движется ролдемский генерал с целой армией, чтобы размазать вас. Мы в этом участвовать не хотим. Мы все - оласканцы, и нам осточертело служить в их армии. Мы уже воевали против них у Опардума, и хватит с нас этих ролдемских обезьяньих мундиров.
  В подтверждение своих слов он начал срывать с себя мундир. Это был коренастый блондин с двухдневной седой щетиной и обветренным, загорелым лицом.
  - Так вы говорите, сюда идёт армия?
  - Да, - солдат швырнул мундир на землю. - Мы хотим уйти с вами в Салмат.
  - И с чего бы нам брать вас с собой? - саркастично ответил офицер. - Нам ещё повезёт, если после провала этого рейда нам просто отрубят головы.
  - Провала? - солдат грубо толкнул Гранди вперед. - Вот вам сын короля, принц Грандпри, баловался тут, играя в солдатики. Представляете, какой выкуп?
  - Принц? - офицер язвительно приподнял бровь. - И вы хотите, чтобы я поверил, что сын короля Ролдема шатается по этим островам?
  - Послушайте, - настаивал оласканец, - что вы теряете? Если я вру - отрубите мне голову в Салмате. Если говорю правду - вы герой, и ваш король продиктует условия Ролдему.
  - Или спровоцирует всю ролдемскую эскадру напасть на нас, - парировал офицер.
  - Пусть ваши и их дипломаты об этом спорят. А вот что я знаю точно: они ждут чего-то серьёзного и отзывают армию в Ролдем. Поэтому и не пополняют наши опустевшие оласкские дивизии. Мы с ребятами в этом участвовать не хотим. Мы оласканцы - будем прятаться на этих островах, если придётся. Пусть другие воюют с Кешем или кем там ещё. Но если грядёт большая война, король Ролдема просто заплатит выкуп и забудет об этом, верно?
  - А что с остальными парнями?
  - Офицеры, говорят. Могут стоить денег. Эти двое, - он ткнул пальцем в Зейна и Джомми, - имеют связи при дворе в Кеше. А этот, - указал на Сервана, - двоюродный брат принца. Остальной - его приятель.
  - Забираем всех, - распорядился офицер. - Пусть генералы разбираются на перевалочном пункте Микель.
  - Значит, берете нас? - спросил белокурый солдат.
  Салматский офицер усмехнулся:
  - А что мне делать с предателями? Казнить!
  Не дав ролдемским солдатам опомниться, рейдеры набросились на них, перерезая глотки и пронзая мечами. Когда двадцать тел остались лежать на песке, офицер скомандовал:
  - Сворачиваем лагерь! К рассвету все должны быть за границей!
  Он повернулся к Гранди и остальным:
  - Принцы вы или нет - если доставите хоть малейшие проблемы, кончите так же.
  Четыре охранника окружили шестерых юношей, пока рейдеры собирались. Джомми взглянул на Сервана - бравада испарилась с его лица. Годфри и Зейн выглядели напуганными, а Гранди дрожал не столько от холода, сколько от страха.
  Осталось только надеяться, что Тад успел добраться и прямо сейчас ведёт генерала с подкреплением вниз по реке. Если они появятся до того, как рейдеры пересекут границу... Джомми взглянул на восток - небо уже светлело.
  ***
  Паг старался не пялиться по сторонам - большинство Ничтожных опускали глаза и занимались своими делами. Но Накор, похоже, не видел в этом ничего зазорного, разглядывая башни, взмывавшие ввысь на сотни футов.
  - Как они туда поднимаются? - поинтересовался он.
  - Наверное, внутри есть подъёмные механизмы, - предположил Магнус.
  Город Омадрабар совершенно не укладывался в человеческие представления, размышлял Паг. Здесь не было трущоб, обветшалых кварталов, бедных районов - ничего, что указывало бы на социальное расслоение, неизбежное в любом человеческом городе на обоих мирах.
  Здания соединялись арочными мостами, перекинутыми через широкие бульвары и каналы, или улицами, проложенными сквозь туннели в массивных структурах. Паг мог лишь предположить, что по человеческим меркам на строительство такого города ушли бы тысячи лет. И он не мог вообразить, чтобы кто-то в человеческой истории вообще задумывался о городе как о единой, взаимосвязанной структуре.
  Проезжая мимо одного из редких парков - просто незастроенного участка с деревьями и чем-то вроде низких папоротников вместо травы - Паг осознал: эта страсть к единым конструкциям, вероятно, проистекала из того же стремления, что связывало воедино все социальные и политические структуры этой культуры.
  Паг обернулся к спутникам и тихо спросил:
  - Сумеем ли мы когда-нибудь понять этих существ?
  Накор ухмыльнулся, даже сквозь маскировочный облик дасати было видно его искреннее восхищение:
  - Вряд ли. Но мы можем достичь взаимовыгодного соглашения, если найдём нужных людей.
  - И кто же они? - прошептал Магнус.
  Накор пожал плечами:
  - Будем надеяться, что те, с кем мы сейчас.
  От Звёздного Моста они пешком добрались до ожидавшей повозки в сопровождении четырёх отборных воинов из сообщества Садхарин, к которому принадлежал Мартух. Даже в этом чужом мире Паг без слов понимал - происходит нечто грандиозное.
  Повсюду перемещались крупные отряды вооружённых мужчин, жрецов смерти и повозок. Словно город готовился к вторжению - что было абсурдно.
  Это был родной мир дасати, и у них не существовало врагов даже в отдалённом воображении.
  Да, Паг знал по опыту Войны Врат и Змеиной Войны, что захватчики могут проникнуть куда угодно с помощью магии. Но попытаться вторгнуться сюда?.. Это не мир миллионов, как Келеван - это мир миллиардов. К тому же населённый дасати, расой, где воинское сословие состояло исключительно из выживших - самых жестоких и опасных существ на планете. Каждый из них прошёл череду испытаний к пятнадцати годам. И их было так много.
  Один этот город, по словам Мартуха, вмещал семь миллионов жителей, включая более миллиона воинов из тысячи боевых сообществ. Больше, чем всё население Королевства Островов, и почти столько же, сколько во всей Великой Кеши.
  'Души... - размышлял Паг. - Есть ли они у дасати?'
  Если бы не те письма, что он сам себе отправил с указанием явиться сюда, Паг почувствовал бы себя совершенно подавленным. Он ехал в повозке с сыном и Накором по планете, где миллиарды существ запросто убьют его просто для разминки - и он не имел ни малейшего представления, зачем здесь оказался. Где-то в этом мире крылся ответ, даже если сейчас Паг не понимал, в чём именно состоял вопрос.
  Но один вопрос не давал Пагу покоя: зачем на Омадрабаре идёт такая масштабная мобилизация? Из всего, что он слышал и видел в Двенадцати Мирах, следовало, что у дасати не осталось врагов. Один из указов ТеКараны предписывал Ордену Иерофантов искать новые миры для завоевания. Хотя Паг не раз обсуждал с Мартухом положение в дасатийских владениях, о планах массового выхода за их пределы речи не заходило.
  Они въехали через массивные ворота в сравнительно небольшой двор, над которым возвышалось здание - или, как мысленно определил его Паг, очередной фрагмент городской стены с мостами - дом Мартуха на Омадрабаре.
  Паг ждал, пока Мартух отдавал распоряжения своим людям по охране дома, если 'домом' можно было назвать этот комплекс просторных апартаментов, встроенных прямо в городскую стену. Вернее, в одну из бесчисленных стен города.
  Мысли Пага путались. Из всех миров, что он посетил, ни один не был столь чуждым, как Омадрабар. Делекордия хотя бы отчасти напоминала Первый уровень реальности, а её обитатели были более миролюбивы. Косриди казался отголоском Мидкемии, что давало хоть какую-то иллюзию знакомого. Но здесь... Здесь всё было иным.
  Но здесь, в этом месте, все было совершенно иначе. Масштабы, ритм жизни, полное отсутствие чего-либо знакомого - у Пага не было никаких точек опоры. Он думал, что знакомство с культурой цурани, включая рабские лагеря в Великом Болоте провинции Сзетац, было испытанием. Но по крайней мере цурани оставались людьми, у них были семьи, которые они любили. Они ценили героизм, верность и самопожертвование. Паг даже не знал, существуют ли у дасати слова для обозначения этих понятий. Он попытался выразить эти концепции иначе и смог подобрать лишь 'храбрость', 'преданность' и 'самоотверженность'.
  Пагу, Накору и Магнусу выделили одну комнату для ожидания, причем Мартух ясно дал понять Ничтожным в своем доме, что те должны их игнорировать. Никто не должен был с ними разговаривать или давать им какие-либо поручения.
  Часы тянулись мучительно медленно, и наконец их вызвали в личные покои Мартуха - просторный комплекс комнат с видом на центральную площадь этого района города.
  Войдя в комнату, они увидели Мартуха в компании трех других. Наруин и Валко стояли у двери, причем молодой воин выглядел не так, как Паг видел его раньше: неуверенным, сомневающимся, возможно, даже напуганным.
  Фигура, стоявшая рядом с Мартухом, была высокой, с тёмными волосами и бородой. Он выглядел как дасати, но в нём было что-то... Паг почувствовал, как мир вокруг него внезапно сжался, словно его чувства ему изменяли. Перед ним стояло существо, которое не могло существовать. Он был дасати, но в то же время Паг прекрасно его знал.
  Незнакомец сделал шаг вперёд и знакомым голосом, говоря на королевском языке, произнёс:
  - Здесь меня называют Садовником.
  Он подошёл к трём гостям. Взгляд его остановился сначала на Паге. Когда он дошёл до Накóра, тот лишь раз кивнул, а Накор застыл с открытым от изумления ртом.
  Затем он остановился перед Магнусом.
  - Так это мой внук? - спросил он.
  Паг взглянул в это лицо дасати и прошептал:
  - Макрос.
  
   Глава 22. Откровения
  
  Джомми извивался, пытаясь ослабить веревки, крепко стянувшие его руки за спиной. Вместе с остальными пленниками его погнали к трем лодкам, вытащенным на берег. Узкие, больше похожие на корабельные шлюпки, чем на речные суда, они, вероятно, могли подниматься вверх по течению - в этом месте река была широкая и медленная, так что переправа займет считанные минуты.
  Граница между Салматом и Оласко пролегала примерно в миле к юго-западу от реки, так что оставался шанс, что ролдемские силы настигнут рейдеров до того, как те достигнут своих земель. По крайней мере, Джомми отчаянно на это молился. Он понимал: если их с Зейном допросят, шансы на выживание будут призрачными - за принцев и дворян можно получить солидный выкуп, а вот сыновей фермеров с другого конца света вряд ли сочтут стоящими хлопот.
  Когда последние рейдеры подходили к лодкам, часовой на гребне над ними внезапно рухнул. На мгновение воцарилась растерянность - Джомми и остальные пленники переглянулись, солдаты замерли в нерешительности. И тут раздался характерный свист стрел, рассекающих воздух.
  - Вниз! - крикнул Джомми, и все пленники бросились на дно лодки, стараясь укрыться за бортами. Трое рейдеров, оставленных охранять пленников, тоже пригнулись, пытаясь разглядеть, откуда летят стрелы.
  - Отталкиваемся! - скомандовал главарь рейдеров.
  Двое солдат перевалились через борт и начали толкать лодку в воду. Один тут же получил стрелу в спину. Второй попытался вскарабкаться обратно, но Джомми изо всех сил лягнул его в лицо. Глаза солдата закатились, и он шлепнулся в воду.
  Оставшийся в лодке охранник выхватил меч, занося его над Джомми, но Зейн резко поднялся и толкнул его сзади. Солдат рухнул на Джомми, и в лодке, уже начавшей дрейфовать по течению, завязалась хаотичная схватка.
  Охранник попытался сбросить Джомми, развернувшись к Зейну, но тот уже обрушился на него сверху. Зейн боднул его головой, Годфри впился зубами в руку, а Джомми, едва дыша, извивался под грузом тел. Не отставая, Серван тоже ударил головой - и солдат потерял сознание.
  - Слава богам, они не носят шлемов, - выдохнул Зейн.
  - Достань его нож, - распорядился Серван.
  Зейн нащупал за спиной кинжал у пояса охранника.
  - А теперь слезьте с меня, - хрипло попросил Джомми, с трудом ловя воздух.
  Зейн держал нож за спиной, пока Годфри пытался подставить верёвки.
  - Ай! - вскрикнул юный дворянин. - Держи ровнее!
  - Лодку качает! - огрызнулся Зейн. - Я не виноват!
  - Да слезьте вы уже! - простонал Джомми.
  Наконец Годфри освободился - вместе с хорошей царапиной на руке. Перерезав верёвки Зейну, Сервану, Гранди и Джомми, они сбросили бесчувственного солдата за борт.
  Джомми сел, глубоко вздохнув. За минуту борьбы их унесло на сотню ярдов вниз по течению, и теперь лодка набирала скорость, выходя на стремнину.
  - Где вёсла? - спросил Серван.
  - Остались на берегу, - огляделся Джомми.
  - Тогда за борт! - Зейн первым прыгнул в воду и заскользил к восточному берегу. Остальные нехотя последовали за ним - вскоре пятеро промокших до нитки юных офицеров выбрались на сушу уже вне зоны боя.
  - Быстрее, - Серван подал знак двигаться вглубь леса. - На случай погони.
  Они пробрались сквозь деревья и двинулись вверх по течению. Вскоре до них донеслись звуки боя, и они осторожно выглянули - но место сражения оказалось по другую сторону гребня. Добравшись до нависающего скального выступа, Джомми предложил:
  - Я разведаю обстановку.
  Всё ещё мокрый, он вскарабкался по каменистому склону. Вдалеке виднелись салматские лодки у берега, а по пляжу и через восточный гребень уже катилась настоящая волна ролдемских солдат.
  - Идёмте! - крикнул Джомми, спрыгивая вниз. - Мы их поймали!
  Он вывел товарищей из леса на берег, и они бросились к месту боя. К тому моменту, когда они подоспели, оставшиеся силы Салмата уже сдавались - солдаты стояли с поднятыми руками, перевернув мечи, не оказывая сопротивления.
  Генерал Деврис поспешил к юношам. На его лице читалось облегчение.
  - Ваше высочество! - воскликнул он. - Вы живы!
  К компании подбежал запыхавшийся Тад с сияющей улыбкой. Несмотря на усталость, он был счастлив видеть друзей целыми и невредимыми.
  - Рад вас видеть, генерал, - сказал Гранди.
  - Когда этот юноша ворвался в наш лагерь, я немедленно поднял первый и третий отряды по тревоге, - отчеканил Деврис.
  - Сэр, - вмешался Серван, - а мой план с шестьюдесятью бойцами на лодках вам не понравился?
  - План был хорош, если бы я готов был потерять половину войска, - отрезал генерал. - Но когда я узнал, что отправил двух членов королевского двора прямиком в логово салматского рейда... - Он многозначительно посмотрел на Гранди, - Мне не улыбалось объяснять вашим отцам, особенно вашему, ваше высочество, почему их сыновья погибли. Наша разведка ошиблась - я думал, отправляю вас подальше от настоящих боевых действий, а не прямо в эпицентр вторжения.
  Он пожал плечами:
  - Теперь, когда до Салмата дойдёт весть, что мы защищаем Оласко как свою землю, эти рейды точно прекратятся.
  - Генерал, - спросил Гранди, - вы захватили их командира?
  - Кажется, да, - генерал повёл юношей к группе пленных. - Посмотрите сами.
  Пленные сидели на земле, испепеляя победителей взглядами.
  Гранди внимательно осмотрел каждого, затем уверенно указал на одного:
  - Это он.
  Генерал приказал вывести указанного пленного. Юный принц, не отрывая от него взгляда, сказал:
  - Этот человек хладнокровно убил двадцать наших солдат.
  - Они были дезертирами, - огрызнулся пленный.
  - Тогда их должно было судить ролдемское правосудие, - холодно парировал Гранди. Он посмотрел на генерала и твёрдо произнёс: - Повесить его.
  - Я военнопленный! - закричал капитан Салмата, пока два ролдемских солдата скручивали ему руки за спиной.
  - На вас нет униформы, - заметил генерал. - Насколько я могу судить, вы обычный бандит. Если его высочество приказал повесить вас - так тому и быть.
  Он кивнул сержанту Валенски, который с группой солдат направился к деревьям. Один из них нёс свёрнутую верёвку.
  - А что с остальными? - спросил генерал.
  Юный принц ответил без колебаний:
  - Отпустите их. Пусть передадут, что Ролдем отныне считает эти острова такими же священными, как землю под стенами моего отца. Оласко теперь часть Ролдема, и мы будем защищать его до последней капли крови.
  Он повернулся к генералу:
  - Я попрошу отца начать набор в первый и третий отряды и полностью укомплектовать гарнизон Опардума. Такие нападения должны прекратиться.
  Генерал с лёгкой улыбкой кивнул:
  - Ваше высочество.
  И отдал приказ солдатам:
  - Отведите этих людей к лодкам и отпустите.
  Серван подошёл к кузену:
  - Это было... впечатляюще.
  - Согласен, - добавил Джомми, - Ваше высочество.
  Все пятеро юношей смотрели на принца, который внезапно казался на годы старше, чем вчера. Гранди встретил их взгляды:
  - Думаю, нам пора домой.
  Развернувшись, он пошёл вслед за генералом. После мгновенного замешательства друзья последовали за ним.
  ***
  Миранда пришла в себя и обнаружила, что лежит на кровати без пут. Она села и сделала глубокий вдох. Грудь болела, но дышать стало легче, а сознание больше не затуманивала та странная дурнота, что окутывала её при предыдущем пробуждении.
  Она огляделась, пытаясь понять, где находится. Это была уже не та комната, где её держали связанной. Теперь она пребывала в чём-то напоминающем шатёр, но стены на ощупь оказались твёрдыми и гладкими, словно отполированный камень.
  Внезапно перед ней возникла фигура - дасати в чёрном одеянии, но с новым символом на груди: жёлтым кругом. Фигура была полупрозрачной, и Миранда сразу поняла, что перед ней послание, а не живой человек.
  Осторожно проверив свои силы, она обнаружила, что магия работает, но как-то странно, будто сквозь плотную пелену.
  - Ты пришла в сознание, - произнёс дасати, и Миранда с удивлением осознала, что понимает его язык. - Ты провела здесь три дня. Мы позаботились, чтобы ты могла есть, пить и дышать без мучений. И... вернули тебе силы. В определённых пределах.
  Миранда попыталась мысленно перенестись в Ассамблею Магов - это умение она освоила в совершенстве, - но ничего не произошло.
  - Нам пришлось потрудиться, - продолжил образ дасати, - но твои силы действуют только в пределах этой комнаты. Существо, что доставило тебя к нам, утверждает, будто ты могущественная чародейка, и мы можем многому научиться, изучая тебя. Мы наблюдали за тобой долгое время, женщина цурани. Ваши воины - словно дети, но мы действительно опасаемся ваших чернорясых'.
  Изображение исчезло, и голос добавил:
  - Отдыхай. Впереди много испытаний. Если будешь сотрудничать - останешься жива.
  О том, что случится в противном случае, голос умолчал.
  ***
  Накор пробормотал: 'Вот это действительно интересно'.
  Паг не мог поверить своим чувствам. Дасати, стоявший перед ним, был Макросом Чёрным - бывшим владельцем Острова Колдуна и отцом Миранды. Он проверил свои магические ощущения и убедился, что это не иллюзия и не маскировочное заклинание: человек, которого он думал, что знал, оказался дасати. В последний раз Паг видел его сражающимся с королём демонов в мире Саауров Шила, когда разрыв закрывался.
  - Ты умер, - сказал Паг.
  - Был мёртв, - поправил Макрос. - Пойдём, нам нужно многое обсудить, а времени мало.
  Без извинений или объяснений для остальных Макрос вывел Пага через дверь в небольшой сад, скрытый от посторонних глаз высокими стенами. Макрос взглянул вверх:
  - Этот жалкий клочок земли получает лишь около часа света, когда солнце находится прямо над головой.
  Он говорил на языке Королевства Островов, родном для Пага, и тот понял, что Макрос принимал все меры предосторожности, чтобы их не подслушали.
  Паг посмотрел на дасати перед ним:
  - Я не могу придумать ничего разумного, что можно сказать тебе. Я совершенно сбит с толку.
  Макрос указал на скамью:
  - Медитация не в характере дасати, поэтому мне пришлось создать это место по собственному замыслу.
  Паг невольно улыбнулся. Скамья выглядела точь-в-точь как та, что стояла в саду виллы Беата.
  - Как это возможно?
  - Я разгневал богов, - ответил Макрос, опускаясь на скамью. Паг сел рядом. - Я сражался с Мааргом, используя все доступные мне магические средства, пока ты пытался закрыть разлом между Пятым Кругом и Шила. - Он вздохнул. - Очевидно, тебе это удалось, раз ты здесь.
  Макрос опустил взгляд:
  - Некоторые мои воспоминания до сих пор скрыты от меня, Паг. Я помню, например, нашу первую встречу. Помню последнюю встречу с Накором, но не помню нашей первой беседы. Я почти ничего не помню о жене... или дочери, хотя знаю, что она у меня есть.
  - Моя жена Миранда, - тихо сказал Паг.
  Макрос кивнул, устремив взгляд на противоположную стену. В его глазах стояла боль.
  - И это твоё наказание за гнев богов Мидкемии? - спросил Паг.
  - Да, - ответил Макрос. - Я сражался с Мааргом, внезапно боль прекратилась, и я полетел навстречу белому свету. Затем оказался перед Лимс-Крагмой. - Он сделал паузу. - Ты бывал у неё?
  - Дважды, - кивнул Паг. - Огромный зал с катафалками?
  - Бесконечный, во всех направлениях. Мёртвые появлялись, отдыхали некоторое время, затем вставали и присоединялись к огромной очереди, где Лимс-Крагма судила их и направляла к следующему повороту Колеса Жизни. - Макрос снова вздохнул. - Но не меня.
  - Я предстал перед ней, но пощажу тебя от подробностей нашей беседы, - сказал Макрос. - Как ты знаешь, я был тщеславным человеком, склонным считать себя важнее других. Я полагал, что моё суждение превыше любого иного.
  Паг кивнул:
  - Чаще всего ты оказывался прав. Томас никогда бы не пережил трансформацию доспехов Повелителя Драконов без твоего вмешательства. И кто знает, где бы оказался я.
  - Это было незначительное прегрешение, - ответил Макрос. Он откинулся на скамье: - Я пытался стать богом, помнишь?
  - Твоя попытка вознесения, когда тебя нашёл Накор? - уточнил Паг.
  - Да. Когда я стремился ускорить возвращение Сарига, утраченного Бога Магии.
  - И за это ты наказан?
  - Более всего боги ненавидят гордыню. Они могут вдохновлять нас на великие дела, Паг, но без нашего благоговейного поклонения они увядают. Как мы могли бы поклоняться им, став подобными им?
  - А... - произнёс Паг.
  - Вот что ты должен знать. Всё остальное может подождать. Дасати нашли Келеван.
  - Талной, - догадался Паг.
  - Это имя лучше не упоминать - по причинам, которые я объясню позже, - сказал Макрос.
  Он замолчал, словно собираясь с мыслями, затем продолжил:
  - Всё связано, Паг. С самого начала. Ты слышал сказания о Войнах Хаоса?
  - У Томаса есть воспоминания Ашен-Шугара, - ответил Паг.
  - Помнит ли он триумф, когда Камень Жизни был спрятан, а Драконья Орда изгнана из Мидкемии?
  - Да, в конце Войн Хаоса. Он рассказывал мне эту историю. Мы обсуждали это перед тем, как его сын Калис освободил всю энергию, запертую в Камне Жизни.
  - А, - произнёс Макрос. - Я этого не помню. И хорошо. Меньше поводов для беспокойства. Но ты должен знать, что это не был конец Войн Хаоса, Паг. - Он посмотрел на своего преемника. - Войны Хаоса никогда не прекращались. Война Врат, битва с демонами на Шила, вторжение Саауров и война с Изумрудной Королевой - всё это были сражения Войн Хаоса. И самое отчаянное противостояние ещё впереди.
  - Дасати? - спросил Паг.
  - Да, - ответил Макрос. - Этот мир пережил свои Войны Хаоса, или нечто очень похожее. Но в той битве один бог одержал победу над всеми остальными. Теперь его знают просто как Темнейший - бога зла дасати. Оглядись вокруг, Паг. Вот во что может превратиться Мидкемия через тысячу лет, если Безымянный когда-нибудь обретет там власть.
  - Невероятно, - прошептал Паг.
  - Дасати не всегда были такими, какими ты их видишь. Даже в лучшие времена они были бы нежеланными гостями в Мидкемии - и не только потому, что могут заставить траву увядать, просто постояв на ней подольше.
  - Они агрессивны настолько, что горные тролли покажутся кроткими ягнятами в сравнении с ними. - Макрос усмехнулся. - Некоторые воспоминания из прошлой жизни... - Он вздохнул.
  - Когда я возродился, мне позволили сохранить часть воспоминаний - ровно столько, чтобы я понимал свою миссию.
  - Я - Садовник. И я ухаживаю за очень хрупким, очень уязвимым цветком.
  - Белый? - догадался Паг.
  - Да, Белый. Ничто не умирает, Паг. Все лишь меняется. Ничто не уничтожается - лишь переходит из одного состояния в другое: из материи в энергию, из энергии в разум, из разума в дух. Это важно понять, потому что, боюсь, когда всё закончится, ты почувствуешь огромную личную утрату.
  - Меня уже предупреждали об этом, - лишь сказал Паг.
  Макрос встал и начал ходить взад-вперёд:
  - Давным-давно, когда Тёмный Бог этого мира утвердил свою власть, остальные боги были пойманы и заключены в тюрьму. Эти люди, дасати, были искажены, изменены и извращены, пока все воспоминания о добре в нашем понимании не исчезли.
  - Вот для чего существует Белый - он взращивает островки добра там, где это возможно. Среди нас есть явные последователи, вроде Прислужников, которых презирают за их слабые попытки заботиться о других, и не столь очевидные - включая высокопоставленных Рыцарей Смерти и некоторых прелатов среди Жрецов Смерти.
  - Макрос, я пришёл сюда, потому что Мидкемии угрожает опасность. В чём она заключается?
  - Нет никакого рационального объяснения в двух вселенных, почему дасати захотят вторгнуться в Первый уровень реальности, Паг. Ты это знаешь.
  - Накор считает, что зло по своей природе безумно, даже если действует целенаправленно.
  - В нашем мире... - Макрос запнулся. - В твоём мире это определённо так. Здесь? - Он пожал плечами, совершив совершенно человеческий жест.
  - Я был дасати всего тридцать лет, Паг, насколько могу судить - разница во времени затрудняет расчёты.
  - По нашим меркам прошло около пятидесяти лет, - поправил Паг.
  Макрос выглядел уставшим:
  - Я обрёл сознание в теле юного дасати, готовящегося к битве за отцовские титулы. Почти год я наблюдал изнутри чужого разума, пока постепенно мы не слились воедино, и его природа растворилась в моей.
  - Я знаю слишком мало о том, на что способны боги Мидкемии в этом мире. Поэтому вы здесь - как их посланники. Но кто-то сыграл злую шутку...
  - Бан-Ат, - сказал Паг. - Калкин.
  - Трикстер? - Макрос кивнул. - Да, это в его духе. Я дасати, но остаюсь человеком. В моём сознании - Макрос Чёрный, который, позволю себе нескромность, был одним из сильнейших существ Мидкемии. А здесь я оказался всего лишь мальчишкой, лишённым сил.
  - Но не всех?
  - Не всех. Часть способностей я восстановил, часть освоил заново. Все мои умения ушли на то, чтобы скрыть это - иначе я стал бы Жрецом Смерти или трупом.
  - Я нашёл других, подобных мне. Вроде Мартуха - моего первого и лучшего ученика. Хотя он старше меня на десять лет, он ищет у меня наставлений. И он - первый дасати, проявивший то, что я назвал бы состраданием.
  - История леди Наруин и Валко, - догадался Паг.
  - Именно, - подтвердил Макрос. - Это он с помощью ипилийского мага подготовил нас к этому путешествию. Когда он связался со мной, у меня было множество вопросов. Некоторые придётся отложить, но главное, что я должен знать: нашли ли вы Талной?
  - Да, мы нашли их всех.
  - Хорошо, ведь вот что нас ждёт. Тёмный Бог ищет путь в Первый уровень реальности, чтобы расширить свои владения. Первый разлом на Келеван был случайностью. Жрецы Смерти - не такие искусные исследователи, как вы или цурани, но они упорствовали, используя опыт каждого разрыва, чтобы усовершенствовать поиски пути в Первый круг. Жрецы Смерти посылали... разведчиков, маленьких гомункулов с оберегами, дающими энергию для стабилизации разломов. Все они закрылись, кроме одного. Кто-то по ту сторону помогал им, если ты можешь представить себе настолько безумного человека.
  - Лесо Варен, - с тяжёлым предчувствием произнёс Паг. - Он достаточно безумен.
  - Расскажешь мне о нём позже. Сейчас дасати получили плацдарм на Келеване. Собранные силы Ассамблеи могут сдерживать их какое-то время, Паг, но в конце концов дасати хлынут в Первый круг реальности и захлестнут тот мир. Затем они найдут Мидкемию, а там - кто знает, сколько ещё миров?
  - Баланс между первым и вторым уровнями реальности уже нарушен - Делекордии вообще не должно существовать, но она есть. Если Тёмный Бог дасати доберётся до Мидкемии, равновесие будет уничтожено. Первый и второй уровни реальности схлопнутся во... что-то иное, и миллиарды погибнут.
  - Я не совсем понимаю, Макрос. Дасати уже там. Посланцы Тёмного Бога достигли Келевана. Разве это ужасное событие не должно было произойти уже сейчас?
  - Ты не понял, Паг. Тёмный Бог - не духовная абстракция, способная ненадолго материализоваться, как те, с кем ты сталкивался в Мидкемии.
  - Тёмный Бог - чудовищное существо, обитающее в огромном зале в сердце этого мира. Он пожиратель душ, уничтожающий сотни жертв ежедневно. Он реален, материален, и существует только чтобы разрушать. - Макрос посмотрел на Пага. - У меня есть агенты в высоких кругах, но их недостаточно. Я уверен, что дасати готовятся к вторжению. Всё, что происходит в этом городе и на Двенадцати Мирах, говорит мне о начале масштабной мобилизации.
  Паг медленно кивнул. Макрос снова сел рядом:
  - Талной. Что ты о них знаешь?
  - Томас помнит, как Ашен-Шугар столкнулся с ними, когда валкеру пытались совершить набег во Второй уровень, - ответил Паг. - Калкин рассказал нам, что в них заключены души убитых дасати, чья жизненная энергия превращает их в машины смерти.
  - Отчасти правда, - сказал Макрос. - Что должно быть очевидно, но, видимо, нет: вся магия дасати - форма некромантии. Вся их энергия добывается через убийства. Если ты помнишь, что творил Мурмандамус во время Великого Восстания - это лишь слабый намёк на то, что дасати совершают ежедневно.
  - Тысячи детей погибают в ежегодных Очищениях, и эту энергию перехватывают Жрецы Смерти, заточая души. - Макрос сделал паузу. - Но Талной - не то, что ты думаешь. Талной на службе у ТеКараны и его принцев Каран - всего лишь отборные воины в фальшивых доспехах, сдерживающие боевые общества. Они появляются лишь по особым дням.
  - А те, что в Мидкемии?
  - Их спрятали там. Это настоящие Талной.
  - Кто их спрятал?
  - Это загадка. Если я и знал это в прошлом, то сейчас не помню. Возможно, воспоминание вернётся. Или, может быть, мы узнаем это в будущем. Но сейчас вот что ты должен знать об этих созданиях: Талной - не машины, работающие на энергии душ убитых дасати. Они - рабы, заключённые в оковы, которые длятся тысячелетиями. Ибо духи, что обитают в них - не дасати, а десять тысяч утраченных богов дасати.
  Паг был потрясён до немоты:
  - Богов?
  - Как и боги Мидкемии, они не умирают легко. И даже будучи мёртвыми, они, кажется, не собираются оставаться в этом состоянии. У нас ещё будут часы для размышлений, но вот во что я верю: Тёмный Бог стремится попасть в Мидкемию с единственной целью - уничтожить их. И он не задумываясь стёр бы с лица земли целую планету ради этого.
  Паг прошептал:
  - И мы должны остановить его.
  Макрос кивнул:
  - Да.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"