Фейст Раймонд : другие произведения.

В Тёмное Царство

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Лесо Варен решил посеять хаос в мире Келевана, и Паг с Конклавом Теней решают найти его, но узнают, что он вселился в тело мага цурани. Тем временем Паг, Магнус, Накор и Ралан Бек отправляются в отчаянное путешествие в мир дасати в надежде найти ключ к победе над врагом, угрожающим их родному миру. Вторая часть цикла Darkwar Saga - Into a Dark Realm.
  Raymond E. Feist
  Darkwar Saga - 2
  Into a Dark Realm
  
  
  
  Глава 1. Охота
  
  Женщина возмущенно закричала.
  Трое молодых людей переворачивали тележки и отталкивали покупателей, проносясь по вечернему рынку. Их лидер, высокий парень с рыжими волосами, указал на удаляющуюся спину жертвы и крикнул:
  - Вот он!
  Ночь надвигалась на портовый город Дурбин, и отчаянные люди мчались по улицам. Торговцы спешно убирали с прилавков ценные товары, потому что трое молодых воинов расталкивали всех и вся на своем пути. Они оставляли позади себя лишь смятение и хас, а вслед им летели проклятия и угрозы, на которые впрочем они не обращали ни малейшего внимания.
  Летняя жара пустыни Джал-Пур все еще держалась на стенах и мостовых города, несмотря на легкий ветерок с моря. Даже портовые чайки были рады просто замереть неподвижно в ожидании лакомства, которое могло бы упасть с тележки проходящего торговца. Более амбициозные взмывали в воздух, наслаждаясь теплом, поднимающимся от камней причала, а затем быстро возвращались к своими собратьями.
  На вечерних рынках было многолюдно, поскольку большинство жителей Дурбина провели этот знойный день, отдыхая в тени. Город жил неторопливой жизнью, ведь это были самые жаркие дни лета, а люди, живущие на краю пустыни, знали, что не стоит зря тратить силы, без нужды сражаясь с природой. Все шло так, как было угодно богам.
  Поэтому вид трех вооруженных и явно опасных молодых людей, преследующих другого, хотя и не был для Дурбина чем-то удивительным, но был неожиданным, учитывая время года и время суток. Было просто слишком жарко для того, чтобы бегать.
  Человек, пытавшийся убежать, судя по внешности, был пустынником: смуглый, одетый в свободную рубаху и широкие штаны, темно-синий головной убор и распахнутый халат, на ногах - низкие сапоги. Его преследователи выглядели иначе. Их вел северянин, вероятно, из Вольных городов или Королевства Островов. Его рыжие волосы были редкостью в Империи Великого Кеша.
  Его спутники тоже были молоды: один широкоплечий и темноволосый, другой светловолосый и более стройный. Все они были загорелыми и грязными, и суровое выражение на лицах только прибавляло им возраста. Их взгляды было сосредоточены на цели, а оружие было под рукой. Они носили одежду, выдавшую их происхождение из Долины Грез: бриджи, льняные рубашки, сапоги для верховой езды и кожаные жилеты вместо халатов и сандалий. Скорее всего, они были наемниками, что подчеркивалось их мрачной решимостью.
  Они вышли на бульвар, ведущий к докам, и бегущий человек стал пробираться между торговцами, покупателями и докерами, направлявшимися домой. Предводитель преследователей на мгновение остановился и сказал:
  - Он направляется в доки с зерном.
  Он махнул рукой светловолосому спутнику, направляя его в боковую улочку, а темноволосому велел следовать за собой.
  - Надеюсь, ты прав, - сказал невысокий парень. - Я уже устал от этой беготни.
  - Слишком много времени ты проводишь в кабаках, Зейн, - бросив на напарника быстрый взгляд, он ухмыльнулся. - Нужно вернуть тебя на Остров и передать в нежные руки Тиленбрука.
  Запыхавшийся невысокий парень лишь хмыкнул, давая понять, что шутка его совершенно не зашла, и быстро вытер пот со лба. Ему пришлось поспешить, чтобы не отстать от своего более высокого спутника. Жители Дурбина давно привыкли к поединкам, дракам, бандитским разборкам и другим беспорядкам. Когда Джомми и Зейн добрались до угла, за которым исчезла их цель, тревога уже распространилась, и улица, ведущая к докам, почти опустела. Прохожие, торговцы и моряки, направлявшиеся в ближайшие трактиры и таверны, почувствовали надвигающуюся опасность и мгновенно исчезли в первом попавшемся укрытии. Двери закрывались, ставни захлопывались, а те, кто не мог попасть внутрь, пытались найти укрытие.
  Пока Джомми Киллару следил за крошечной фигуркой их беглеца, Зейн кон Дуан заглядывал в каждую встреченную дверь, вход в переулок или другие укрытия, опасаясь возможной засады. Всё, что он видел, - это спрятавшихся жителей Дурбина, ожидавший, когда минует опасность.
  Джомми увидел, как их человек нырнул за угол в конце бульвара, и сказал:
  - Прямо к Таду, если он такой же быстрый, как обычно!
  Зейн усмехнулся:
  - Так и есть. Сури не уйдет.
  Вот уже месяц Джомми, Тад и Зейн шли по следу Азиза Сури, пустынника из Джал-Пура. По слухам тот занимался импортом специй и масел из Вольных городов, а также был вольным шпионом, торговцем информацией и различных секретов, а также имел связи с гильдией смерти Ночные ястребы. Месяцем ранее на празднике Банаписа в Империи Великого Кеша агенты Конклава Теней предотвратили заговор, который должен был вызвать беспорядки по всей Империи и погрузить её в гражданскую войну. Теперь они искали оставшихся наемных убийц, чтобы окончательно положить конец многовековому правлению террора.
  Зейн изо всех сил старался не отставать от Джомми. Хотя он и мог бежать так же далеко, как и его более высокий друг, он не мог выдерживать бешеный темп длинноногого Джомми. Возможно, Джомми был прав: Зейн слишком много ночей проводил на постоялых дворах. В последнее время брюки стали ему тесноваты.
  Добравшись до конца улицы, они наткнулись на доки с зерном - это был длинный ряд каменных строений с тремя большими кранами, примыкающими к двум массивным складам. С дальнего конца причала к ним бежал Тад и прокричал:
  - Там! - он указывал на узкий проход между двумя складами, в который проскользнула их добыча.
  Джомми с двумя другими парнями не утруждали себя скрытностью, потому что за месяц в Дурбине они достаточно хорошо изучили этот район города: по крайней мере, этого хватило, чтобы понять, что их цель забежала в тупиковый переулок. Когда они добрались до узкого прохода, мужчина выскочил оттуда и направился прямо к гавани. Заходящее солнце сверкало на море красными отблесками. Он щурился и прикрывал глаза руками.
  Джомми протянул руку и на мгновение схватил мужчину за руку, чтобы развернуть его. Тот замахал руками, теряя равновесие и тщетно пытаясь удержаться на ногах. Джомми снова протянул руку, пытаясь ухватить мужчину за тунику, но лишь заставил его ещё больше зашататься. Прежде чем кто-либо успел ухватиться за любую часть худощавого торговца, тот врезался в центральный кран.
  Ошеломленный на мгновение, пустынник покачнулся, а затем, придя в себя, шагнул с края пирса.
  Крик, похожий на вой собаки, которой наступили на лапу, наполнил воздух, когда он исчез за краем. Трое молодых людей поспешили к краю и заглянули вниз. Маленький торговец болтался на канате, свисающей с крана, прямо над сеткой с грузом, яростно выкрикивая проклятия наверх и одновременно бросая взгляды на камни под пирсом. Прилив закончился, поэтому лишь несколько дюймов воды отделяли его от серьезных травм. Все мелководные баржи, переправлявшие зерно на корабли в гавани, стояли на якоре в более глубоких водах.
  - Вытащите меня! - закричал он.
  Джомми ответил:
  - С какой стати, Азиз? Ты устроил нам отвратительную погоню через весь Дурбин в эту чертову жару, - он вытер пот со лба и демонстративно смахнул его рукой в сторону, показывая, насколько он был не в духе, - а все, чего мы хотели, - это короткой и спокойной беседы.
  - Знаю я вас, убийц и головорезов, - сказал торговец. - Из-за вас гибнут люди.
  - Убийцы и головорезы? - сказал Тад. - Похоже, он нас с кем-то перепутал.
  Зейн достал поясной нож:
  - Ты спутал нас с другой шайкой убийц и головорезов, как считает мой брат. А я не так ж уж в этом и уверен, - посмотрев на своих спутников, он спросил: - Если я перережу эту веревку, каковы, по-вашему, его шансы?
  Тад наклонился, будто изучая ситуацию, а затем заявил:
  - До камней всего двадцать футов. Думаю, у него неплохие шансы отделаться сломанной рукой или ногой, а то и двумя.
  - Смотря как упадет, - экспертно произнес Джимми. - Знаю одного парня, который однажды сорвался с лестницы, всего с нижней ступеньки, заметь, и разбил голову о землю. Он, конечно, не сразу умер, но в конце концов он был мертв. А мертвый - это мертвый.
  - Я могу перерезать веревку, и мы сможем увидеть все собственными глазами, - предложил Зейн.
  - Нет! - закричал торговец.
  - Ну, вечерний прилив уже идет, - сказал Тад Азизу. - Если провисишь там еще пару часов, сможешь просто опустить веревку и доплыть до вон тех ступенек. - Он указал на гавань.
  - Это если его не сцапают акулы, - сказал Джомми Зейну.
  - Я не умею плавать! - закричал торговец.
  - В пустыне не так много возможностей научиться этому, полагаю, - заметил Зейн.
  - Тогда тебе крупно не повезло, да, приятель? - спросил Джомми. - Что скажешь насчет сделки? Ты отвечаешь на наши вопросы, и если мне понравится ответ, мы тебя поднимем.
  - А если тебе не понравится ответ?
  - Он перережет веревку, - сказал Джомми, указывая на Зейна. - И мы посмотрим, убьет ли тебя падение или просто разрушит твою жизнь - всё, что от неё останется, пока не наступит прилив и не утопит тебя, конечно.
  - Варвар!
  - Слышал это уже не раз, с тех пор как приехал в Кеш, - усмехнулся Джомми.
  - Что вы хотите узнать? - спросил пустынник.
  - Всего одну вещь, - Джомми перестал ухмыляться. - Где Джомо Кетлами?
  - Не знаю! - закричал мужчина, пытаясь найти опору для ног в болтающейся грузовой сети.
  - Мы знаем, что он где-то в городе! - крикнул Джомми. - Мы знаем, что он не выбрался из города. И мы знаем, что ты ведешь с ним дела уже много лет. Так вот предлагаю сделку: ты говоришь нам, где он, и мы тебя вытаскиваем. Потом мы находим его, получаем от него то, что нам нужно, и убиваем его. Тебе беспокоиться не о чем.
  Джимми сделал многозначительную паузу и добавил:
  - Или ты ничего нам не говоришь, и мы оставляем тебя в висеть. Можешь попробовать взобраться на вершину крана и как-нибудь спуститься оттуда, но даже если ты это сделаешь, мы просто начнем распространять слух, что ты продал Кетлами. Мы будем за тобой следить, дождемся, когда он убьет тебя, и все равно доберемся до него. - Джомми снова ухмыльнулся. - Выбор за тобой, приятель.
  - Я не могу! - закричал испуганный торговец.
  - Пять имперских серебряных на то, что он не умрет, когда ударится о камни, - сказал Тад.
  - Не знаю, - ответил Зейн. - Кажется, шансы на это у него немного вышел, чем один к одному.
  - Что скажешь на мои пять против твоих четырёх?
  - По рукам! - Зейн с энтузиазмом кивнул.
  - Подождите!
  - Да? - спросил Джомми.
  - Не режьте веревку, пожалуйста. У меня дети, о которых нужно заботиться!
  - Лжец, - сказал Зейн. - Ты говоришь девушкам в борделях, что у тебя нет жены.
  - Я не говорил, что у меня есть жена, - признался Азиз. - Но я забочусь о горстке ублюдков, которых наплодил.
  - Ты - щедрая душа, приятель, - заметил Джомми.
  - Есть люди, которые делают гораздо меньше для своих детей, - ответил висящий на веревке торговец. - Я даже взял старшего в свой дом, чтобы тот научился ремеслу.
  - Какому? - спросил Зейн. - Торговле, шпионажу, лжи или шулерству в карты?
  - Знаешь, - сказал Тад, - что пока мы тут болтаем, прилив все ближе?
  - И что? - Джомми подозрительно посмотрел на друга.
  - Ну, если мы не перережем веревку в ближайшее время, то есть шанс, что он просто утонет. А это значит, что ставка отменяется.
  - Так не пойдет, - сказал Зейн.
  Он ловко покрутил в руках большой охотничий нож и начал пилить им толстую веревку, которая проходила через блок на вершине крана.
  - Нет! - закричал охваченный паникой Азиз. - Я все расскажу!
  - Ну, говори, - ответил Джомми.
  - Нет, пока вы не вытащите меня наверх!
  Зейн посмотрел на своих спутников.
  - Разумная просьба?
  - Не думаю, что он сможет одолеть нас троих, - сказал Тад. - В конце концов, он безоружный, тощий малый, а мы... как он нас назвал?
  - Убийцы и головорезы, - подсказал Зейн.
  - Тогда поднимайте его, - решил Джомми.
  Тад и Зейн схватились за тяжелую рукоять, используемую для подъема сетки, и начали крутить её. Хорошо смазанный механизм двигался легко, и маленький человек быстро поднялся на дюжину футов, и его голова оказалась на уровне дока.
  Джомми уже вытащил меч и указал на место на причале.
  - Положите его туда, ребята.
  Тад и Зейн прекратили крутить рукоять, зафиксировали механизм, чтобы сетка не упала обратно, а затем взялись за длинный деревянный рычаг, который обычно использовали для перемещения груза. Когда они подняли торговца над причалом, он отпустил сеть, и тот упал на несколько футов на камни. Прежде чем Азиз успел подумать о том, чтобы снова броситься в бегство, Джомми приставил острие меча к его горлу.
  - Ты собирался рассказать нам о местонахождении Джомо Кетлами.
  С опущенными глазами Азиз тихо сказал:
  - Вы должны найти его и убить быстро, вместе с теми, кто ему служит. Потому что если хоть один из этих... убийц выживет, моя жизнь будет окончена.
  - Таков наш план, - согласился Джомми. - Где же он?
  - Ты ошибаешься, думая, что он всё ещё в городе. У него больше путей отхода через стены, чем у канализационной крысы. В холмах над пляжем в полдне езды на юго-запад есть пещеры - там он и залёг на дно.
  - И откуда ты это знаешь? - спросил Тад.
  - Он послал весточку, прежде чем скрыться. Я ему нужен. Без меня он не сможет отправить послания своим союзникам в другие города на Горьком море. Я должен найти дорогу в эти пещеры через два дня, потому что ему нужно передать сообщения своим братьям-убийцам.
  - Думаю, нам следует просто убить его, - сказал Зейн. - Он увяз в этом гораздо глубже, чем мы думали.
  - Нет, - возразил Джомми, убирая меч, пока Тад крепко взял Азиза за плечо. - Я думаю, мы отвезём его обратно в трактир и пусть твой отец решает его судьбу. - Джомми сказал торговцу: - Мне безразлично, будешь ты жить или умрешь, так что на твоем месте я бы постарался убедить нас, что всем будет лучше, если ты останешься в живых.
  Торговец кивнул.
  - Идем, - сказал Джомми. - Если ты нам соглал, твоим ублюдкам придётся научиться выживать самим.
  - Клянусь их жизнями, я сказал вам правду.
  - Вот уж нет, - произнес Джомми. - Клянись только своей головой, Азиз.
  Когда солнце скрылось за западным горизонтом, четверо мужчин двинулись прочь от доков вглубь зловонной дыры, которым являлся Дурбин.
  ***
  Вооруженные люди бесшумно двигались в ночи. Перед ними была небольшая пещера, достаточно широкая, чтобы в неё мог зайти лишь один человек за раз, наполовину скрытая под нависающим утёсом, где возвышающийся над пляжем холм был изъеден многолетней эрозией. Над пещерой притаились два лучника, готовые открыть огонь по любому, кто попытается покинуть пещеру без разрешения.
  Туман стелился над Горьким морем, и луна была скрыта за облаками. Ночь была темной, как угольная шахта, и люди, окружившие пещеру, едва могли различить друг друга в темноте.
  Калеб, сын Пага, велел трем сыновьям ждать. Позади стоял его брат Магнус, готовый отразить любую магическую атаку. Дюжина других людей также продвигалась вперед, чтобы окружить другой выход из пещеры, расположенный в сотне ярдов ниже по склону утеса.
  Братья были очень похожи друг на друга: высокие и стройные, но крепкие, с волосами до плеч и почти королевской осанкой, унаследованной от матери. Их глаза, казалось, смотрели прямо в душу. Единственное поразительное отличие заключалось в цвете кожи и волос: у Калеба были темно-каштановые волосы и глаза, а у Магнуса - светло-русые волосы, казавшиеся белыми на солнце, и бледно-голубые глаза. Калеб был одет в охотничий костюм - тунику и брюки, сапоги до колен и шляпу с широкими полями, а Магнус носил простую черную мантию с откинутым капюшоном.
  Калеб провел большую часть прошлой ночи, допрашивая торговца Азиза при поддержке своего брата. Магнус, хоть и не обладал талантом безошибочно распознавать ложь, воспользовался простым заклинанием, чтобы внушить Азизу, будто он способен отличить правду от лжи. Торговец, испуганный продемонстрированной магией, полностью уверился в этом.
  Братья вернулись к нужному месту перед рассветом, использовали свои уникальные умения следопыт и мага и убедились, что их добыча действительно скрывалась в пещерах. Когда до рассвета оставалось совсем немного времени, из пещер вышли двое убийц и принялись осматривать окрестности. Магнус с помощью заклинания левитации поднял брата и себя на сотню футов над холмом, так что когда дозорные добрались до вершины, их уже и след простыл. Даже если бы дозорные взглянули прямо наверх, то в кромешной тьме все равно ничего бы не увидели.
  Одно из своих людей Калеб разместил недалеко от берега, чтобы убедиться, что никто не сбежит. Магнус вернулся в Кеш за Чезарулом, одного из самых доверенных агентов Конклава, и его самых надежных воинов, вернувшихся через несколько часов при помощи магии. В сумерках они подошли к пещерам и заняли позиции после наступления темноты.
  Считалось, что Джомо Кетлами затаился в пещерах вместе с полудюжиной убийц, ожидая прибытия Азиза, который должен был организовать им безопасный путь из Кеша. Учитывая события прошлого месяца, это были самые жесткие, хитрые и фанатичные выжившие из Ночных Ястребов.
  После покушения на императора, совершенного колдуном Лесо Вареном, и его роли в руководстве Ночными Ястребами солдаты Империи под руководством кешианских шпионов и агентов Конклава Теней вычищали все их оставшиеся убежища в Кеше. Согласно имперскому указу, эти люди были приговорены к смертной казни.
  Такие же кампании проводились в Королевстве Островов, а также в Ролдеме, Оласко и некоторых других крупных городах Восточных Королевств. Конклав был уверен, что выявил все штабы, кроме одного: главного источника этого братства убийц, где их Великий магистр сидел, словно гигантский паук в центре паутины, раскинувшейся на целый континент. И человек, скрывавшийся в пещерах всего в нескольких десятках ярдов от них, знал, где находилась штаб-квартира Гильдии Смерти.
  Калеб подал знак. Часовой, стоявший за лучниками наверху, зажег фонарь, и люди на побережье медленно вошли во второй вход пещер. Магнус использовал все свои знания магических искусств, чтобы убедиться, что внутри их не поджидали магические ловушки. Он был менее уверен в обычных ловушках. Дюжина мужчин, вошедших в пещеру, были одними из самых опытных агентов Конклава в Кеше и, возможно, самыми опытными воинами рукопашного боя в Империи. Они были готовы отдать свои жизни, если потребуется, ради окончательного уничтожения Ночных Ястребов.
  Ещё полдюжины человек заняли позиции перед вторым входом в пещеры, а на утесах сверху также разместилась ещё пара лучников. Приказ был ясен: защищать свои жизни, но Джомо Кетлами нужно было взять живым.
  Калеб приказал своим людям выдвигаться ко входу в меньшую пещеру, готовясь принять любого беглеца. Жестами, едва различимыми в тусклом свете фонаря, он велел всем встать по обе стороны от пещеры. Он подал знак человеку с фонарем, и тот потушил его, погрузив пляж в непроглядную тьму.
  Минуты тянулись мучительно медленно; единственными звуками были шум прибоя и редкие крики ночных птиц. Джомми кивнул Калебу, стоявшему по другую сторону входа в пещеры, а затем обернулся, чтобы проверить, как обстояли дела у остальных. В темноте он разглядел Тада и Зейна, прижавшихся к скале позади него и готовых к бою. За месяцы, проведенные вместе, он успел почувствовать родство и все чаще стал примерять на себя роль старшего брата. Их семья приняла его, и он почувствовал себя как дома, хотя этот дом был далек от того, что можно было назвать обычным. С тех пор как он встретил Калеба и его приёмных сыновей, необычное стало для него нормой. Он знал, что умрёт, защищая их, и знал, что каждый из них был готов отдать за него жизнь.
  Внезапно изнутри раздался крик, за которым тут же последовали звуки боя.
  Первый убийца, выбежавший из пещеры, был встречен ударом плоской стороны клинка Калеба по лицу. Кровь хлынула из разбитого носа, и Джомми ударил его рукоятью меча по голове. Зейн схватил оглашенного убийцу за воротник и оттащил в сторону.
  Второй убийца, увидев, как пал его товарищ, хотя и не разглядел, что произошло в темноте, замешкался, прежде чем броситься вперед с мечом наготове. Калеб едва успел парировать удар, и звон клинков прозвучал, как сигнал тревоги. Джомми шагнул вперед и ударил человека по голове. Он почувствовал, как что-то сильно дернуло его за тунику, и понял, что едва не был пронзен мечом другого убийцы, когда переступал порог пещеры. Внизу спины появилась жгучая боль - меч скользнул по коже, когда противник выдернул его обратно.
  Не обращая внимания на боль, Джомми врезал рукоятью меча по затылку напавшего на Калеба, и тут же почувствовал новую режущую боль, когда другой убийца попытался вытащить меч из его туники.
  
  Калеб схватил Джомми за переднюю часть рубашки и резко дёрнул, оттаскивая от опасности. Зейн ударил человека, пытавшегося убить Джомми, и в тот момент другой убийца проскочил мимо, пытаясь убежать по пляжу.
  - Остановите его! - крикнул Калеб.
  Шипящий звук, похожий на близкий разряд молнии, прорезал ночь, и из руки Магнуса вырвался сгусток энергии. Ослепительно-голубой свет на мгновение осветил вход в пещеру и пляж, когда сфера энергии устремилась за бегущим, настигнув его через секунду. Мужчина закричал и упал, его тело корчилось от боли, пока крошечные разряды энергии плясали по его груди, сопровождаемые зловещим треском.
  Калеб и Магнус поспешили к упавшему человеку, в то время как Джомми с другими агентами Конклава усмиряли оставшихся убийц.
  - Мы выходим! - раздался знакомый голос, и через мгновение из пещеры показался Чезарул. - Как у нас дела?
  Джомми указал на упавшего человека, когда Калеб подошёл к нему, и крикнул:
  - Свет!
  Два фонаря, один над ними, а другой чуть дальше по пляжу, были зажжены, и они увидели мужчину, корчившегося на песке, пока световая феерия постепенно угасала.
  - Свяжите его, пока я не снял заклинание, - сказал Магнус. - Он не сможет принять яд, если он у него есть. Хорошенько обыщите его.
  Калеб посмотрел на человека, которого искал несколько недель. Джомо Кетлами лежал в агонии, его лицо было искажено от боли. Кулаки были бессильно сжаты, локти прижаты к бокам, спина выгнута, а ноги слабо бились о песок. Калеб быстро обыскал его одежду и нашел две пилюли с ядом и амулет - железную эмблему Ночных Ястребов, которую они так уже хорошо знали. Он вытащил из поясной сумки веревку, перевернул трясущегося человека так же легко, как переворачивал бы упавшего оленя, и связал его по рукам и ногам.
  - Проверь его рот, - предложил Магнус.
  - Дайте свет.
  Фонарь поднесли к лицу Кетлами. Схватив челюсть пленника правой рукой, Калеб заставил его открыть рот и сделал знак, чтобы фонарь подвинули ближе.
  - Ага, что это у нас?
  Он протянул левую руку, и ему вложили в нее железные щипцы. Калеб ловко извлек зуб изо рта Кетлами. Пленник заскулил, но больше никак не смог отреагировать на удаление.
  - Полый зуб, - сказал Калеб. Он встал и обратился к Магнусу: - Думаю, теперь ты можешь его отпустить.
  Магнус снял заклинание, и пленник на мгновение обмяк, тяжело дыша, как загнанная собака.
  Чезарул подошел к Кетлами и доложил Калебу:
  - Двое мертвы, один не доживет до утра, трое без сознания и связаны.
  Калеб кивнул.
  - Проверьте их тоже на наличие яда, - затем взглянул на Джомми. - Ты ранен.
  - Бывало и хуже, - усмехнулся тот. - В последний раз, когда я скрашивал мечи с Когвином Ястринсом, он порезал меня три раза, хотя даже еще не старался.
  Калеб посмотрел на расплывающиеся пятна крови на тунике Джомми.
  - Перевяжи их, парень, а то Мари меня убьет.
  Джомми подмигнул Таду и Зейну, когда они присоединились к остальным и встали рядом с пленником.
  - Твоя мама действительно заботится обо мне, правда?
  - Кажется, тебя она любит больше всего, - скривился Тад.
  - Клянусь, так оно и есть, - кивнул Зейн.
  Ухмылка Джомми стала шире.
  - Это потому, что вы двое досаждали ей всю свою жизнь, а я всего пару месяцев. Она скоро устанет от меня.
  - Несомненно, - согласился Магнус, бросив косой взгляд на высокого рыжеволосого юношу.
  На Острове Колдуна Джомми быстро стал свои и легко вписался в приёмную семью Калеба. В нескольких опасных ситуациях он проявил себя как храбрый и преданный человек, готовый рисковать ради других, но при этом он никогда не терял чувства юмора.
  Тад перевёл взгляд на Кетлами, который уже лежал неподвижно, тихо стонал и бормотал проклятия.
  - Что теперь?
  - Доставим его к отцу, - сказал Калеб и обернулся к Чезарулу: - Отведи троих пленников обратно в город и выведай у них всё, что сможешь. Эти должны быть последними из Ночных Ястребов в Дурбине, но если есть вероятность, что кто-то из них еще скрывается, выжми из них всю правду. А затем позаботься о том, чтобы они больше не беспокоили этот мир.
  Чезарул кивнул и начал отдавать приказы своим людям.
  Магнус достал сферу и сказал:
  - Мальчики, подойдите ближе.
  Он встал прямо над Кетлами. Калеб схватился одной рукой за тунику пленника, а другой - за край чёрной мантии Магнуса. Джомми положил руку на плечо Магнуса, а Тад и Зейн встали немного позади Калеба.
  Магнус активировал сферу, и они внезапно исчезли, оставив Чезарула и его людей на пустом пляже, чтобы те завершили зачистку последних следов Ночных Ястребов в Дурбине, а, возможно, и во всей Империи Великого Кеша, если им повезёт.
  
  Глава 2. Оракул
  
  Пленник вызывающе оскалился.
  Джомо Кетлами висел на цепях, прикованный кандалами к каменной стене. Его одежда была содрана и изрезана, что могло бы быть воспринято как дополнительное унижение, однако это была вынужденная мера. Едва увидев фрагмент магической татуировки, Паг приказал сделать это, поскольку все смуглое тело пленника было покрыто магической вязью - черными, белыми, красными и желтыми линиями, и некоторые из них служили защитными чарами.
  Он был мощно сложен. Для троих парней, стоявших в задней части комнаты, он выглядел достаточно сильным, чтобы вырвать железные кольца из стены. Его полностью выбритая голова блестела от пота. У него была борцовская шея и широкие плечи, а на обнаженном торсе бугрились мускулы. Его черные глаза не выражали ни капли страха. Он зарычал, встречая своих похитителей.
  За дверью стояло полдюжины стражников, и Магнус стоял внутри на страже, готовый предотвратить любую магическую попытку спасти Кетлами или заставить его замолчать. Калеб с сыновьями находился у противоположной стены, стараясь не мешать. В комнату вошли двое мужчин.
  Это был Паг, за ним следовал Накор.
  - Где Бек? - спросил Магнус.
  - Снаружи, на случай если понадобится, - ответил Накор. - Ему не нужно это видеть.
  Взгляд Магнуса, обращенный к брату, безмолвно задал вопрос: "а этим мальчикам нужно"? Калеб кивнул. Магнус изучил лицо брата, затем тоже кивнул. Мальчики уже доказали свою силу воли и бесстрашие, что было отличительной чертой юности, и теперь это все быстро сменялось на более трезвое понимание реальных опасностей. Юношеская бравада на глазах у Магнуса и Калеба превращалась в истинную храбрость. Но сражение - это одно, а пытка - совсем другое.
  Никто не произносил ни слова, пока Кетлами не закричал Пагу:
  - Ты можешь убить меня прямо сейчас, маг! Я поклялся унести секреты Гильдии в чертоги Лимс-Крагмы!
  Паг ничего не сказал, просто повернулся к двери, когда в маленькую комнату вошли ещё двое мужчин. Мальчики переместились левее, давая новоприбывшим возможность пройти к месту, где ждал пленник.
  Один из них был в черном кожаном капюшоне и носил выцветшую тунику, покрытую старыми пятнами. Тад взглянул на своих друзей и сразу понял, что все они догадались о природе этих пятен. Палач занял позицию перед пленником, а второй незнакомец встал рядом с Пагом.
  Это был невзрачный мужчина среднего роста, без особых примет, с каштановыми волосами, одетый в рубашку и штаны, как у торговца или фермера. Его ноги были обуты в скромные кожаные сапоги. Он пристально посмотрел на пленника. Глаза Кетлами расширились. Через мгновение он закрыл глаза, и на его лице появилась гримаса боли. На лбу выступили капли пота, и он издал звериный рык, наполовину от боли, наполовину от раздражения.
  - Убирайся из моей головы! - закричал он, а затем с выражением торжества рассмеялся и сказал ему: - Тебе придётся постараться лучше!
  Паг взглянул на другого человека с невысказанным вопросом. Тот посмотрел на Пага, кивнул, а затем снова посмотрел на Кетлами.
  - Начинай, - сказал Паг, и палач сделал быстрый шаг вперёд и врезал кулаком прямо в живот Кетлами.
  Затем он отступил назад, пока пленник тяжело дышал, а на его глаза навернулись слезы.
  Через мгновение Кетлами глубоко вздохнул и сказал:
  - Побои? Что дальше? Раскалённые железо и щипцы?
  Палач снова ударил Кетлами в живот, но на этот раз двумя быстрыми ударами, и внезапно содержимое желудка жертвы оказалось на полу.
  Джомми мрачно посмотрел на своих друзей. Всех троих обучали рукопашному бою, и одним из первых уроков был двойной удар в живот. Сильный человек мог выдержать один удар и не сбиться, но два быстрых удара, когда второй наносится до того, как мышцы успевают полностью восстановиться после первого, заставляли человека согнуться пополам и выплеснуть последний прием пищи.
  Магнус, Калеб, Паг и Накор спокойно стояли, невозмутимо наблюдая, как Кетлами отплёвывается. Это было лишь начало пытки, чтобы медленно сломить человека и узнать то, что им было нужно - местонахождение Великого Магистра Ночных Ястребов.
  Все молча наблюдали, как палач ударил Кетлами по лицу тыльной стороной ладони. Это был оскорбительный удар, не столько наносящий вред, сколько унижающий, и он лишь вызвал новые слезы у пленника и сделал его еще более непокорным.
  Калеб повернулся к мальчикам и прошептал:
  - Пройдёт некоторое время, прежде чем он действительно начнёт чувствовать безнадёжность. Он сильный человек, к тому же фанатик.
  Трое парней стояли молча, их мрачные лица отражали происходящее.
  Палач действовал методично и, казалось, никуда не спешил. Он наносил пленнику множество ударов, затем делал паузу, будто давая Кетлами перевести дух. Он наносил удары по лицу, торсу, ногам.
  Спустя почти полчаса такого медленного избиения Джомо Кетлами повис на цепях, не в силах уже стоять. Казалось, он был на грани потери сознания.
  - Приведите его в чувство, - сказал Паг.
  Палач кивнул и направился в дальний угол комнаты, где стоял стол с различными мешочками и инструментами. Он открыл одну из сумок и достал небольшой пузырёк. Подойдя к обмякшему Кетлами, он откупорил флакон и поднёс к лицу пленника. Голова Кетлами дёрнулась назад, и все услышали его резкий вдох, за которым последовал слабый стон.
  - Где прячется твой хозяин? - спросил Паг.
  Кетлами поднял лицо и посмотрел на Пага. Оба его глаза были почти полностью закрыты из-за отека, а губы были разбиты. Он едва мог говорить из-за распухшего рта, но всё ещё сохранял вызывающий вид.
  - Тебе никогда не сломить меня, маг. Убей меня и покончим с этим.
  Паг посмотрел на стоящего рядом человека, который едва заметно покачал головой.
  - Продолжайте, - сказал Паг.
  Палач вернул пузырёк в сумку, затем подошел к пленнику. Кетлами уставился на него. Тот внезапно поднял колено и жестко ударил Ночного Ястреба в пах. Кетлами полностью ослабел и на мгновение повис на цепях, хватая ртом воздух.
  И избиение продолжилось.
  ***
  Ко второму часу Тад выглядел так, будто вот-вот сам рухнет без сознания. С каждым новым ударом он заметно морщился. Калеб наблюдал за поведением приёмного сына, затем сделал ему знак выйти из комнаты вместе с ним. Взмахом руки он велел Джомми и Зейну остаться.
  За дверью в длинном коридоре, по обе стороны которого стояли охранники, Ралан Бек сидел на корточках, прислонившись спиной к стене. Странный и опасный юноша был отдан под присмотр Накора и, казалось, тот был доволен ситуацией.
  - Ты в порядке? - спросил Калеб у Тада.
  Тот сделал длинный вдох и медленно выдохнул.
  - Не совсем, - ответил он. - Я видел несколько драк, как ты знаешь, но это...
  - Это другое, - закончил отчим.
  Тад глубоко вздохнул.
  - Я знаю, кто он такой, но...
  Калеб посмотрел Таду в глаза.
  - Это жестоко. Это зло, но оно необходимо. Ты знаешь, кто он: он без раздумий убьёт тебя, убьёт меня, твою мать, кого угодно, а потом будет спать всю ночь как младенец. Он не заслуживает твоей совести.
  - Я знаю, просто мне кажется, что...
  Калеб, что для него было нехарактерно, внезапно обнял Тада, прижав его к себе.
  - Я знаю; поверь мне, я знаю. - Он отпустил приёмного сына. - Что-то теряется из-за этого, и это что-то, я сомневаюсь, что мы когда-либо сможем вернуть.
  - Но те, кто противостоит нам, желают зла всем, кого мы любим, и их нужно остановить. Это займёт ещё некоторое время. Если бы у нас не было таких ресурсов, это могло бы занять несколько дней. Но этот человек выдаст то, что нам нужно знать, через час или два максимум. Если хочешь, можешь остаться здесь.
  Тад на мгновение задумался, а затем покачал головой.
  - Нет. Когда-нибудь, возможно, мне придётся самому делать нечто подобное.
  Калеб кивнул, понимая, что и Джомми, и Зейн упустили этот аспект урока.
  - Да, к сожалению.
  Они вернулись в комнату и увидели, как палач вновь приводит в чувство Кетлами. Калеб и Тад заняли свои места рядом с остальными, и Зейн прошептал:
  - Наверняка он не сможет продержаться ещё долго?
  Калеб шепотом ответил:
  - Ты узнаешь, что люди гораздо выносливее, чем ты думаешь, если они твёрдо верят в своё дело. Этот человек - развращённое животное, но он считает, что служит высшей цели, и поэтому его очень трудно сломить. Поговори с Когвином Ястринсом, - он вспомнил рассказы собственного отца о годах, проведённых в лагере цурани, - или с твоим дедом о том, что могут выдержать люди. Уверен, ты будешь удивлён.
  Почти еще час продолжалось истязание, затем вдруг палач остановился. Он взглянул на Пага, не говоря ни слова, и маг кивнул. Затем Паг повернулся к человеку рядом с ним, тот сделал неопределённый жест.
  - Дайте ему воды, - сказал Паг.
  Палач подчинился, дав пленнику отпить из медного кубка. Питьё, казалось, немного восстановило силы Кетлами, и он плюнул палачу в лицо. Человек в чёрном капюшоне лишь вытер плевок и посмотрел на Пага в ожидании указаний.
  - Где твой Великий Магистр? - снова спросил Паг.
  - Я никогда тебе не скажу, - ответил Кетлами.
  Человек рядом с Пагом протянул руку и схватил того за предплечье.
  - Я узнал, - сказал он тихим голосом.
  - Уверен? - спросил Накор.
  - Абсолютно, - ответил мужчина.
  Паг глубоко вздохнул и посмотрел на Кетлами, чьи искажённые черты лица не могли скрыть его злобного выражения. Паг тихо сказал:
  - Заканчивайте.
  Быстрым решительным движением палач достал с пояса острый клинок и одним движением перерезал артерию. Кровь фонтаном хлынула наружу. Глаза Кетлами на мгновение расширились.
  - Что...
  Затем его рот наполнился кровью, и голова упала вперёд.
  Накор повернулся к трём мальчикам.
  - Перекроешь приток крови к голове, и он теряет сознание ещё до того, как поймёт, что его зарезали. Выглядит как бойня, но это милосерднее, чем любой другой известны мне удар.
  Джомми прошептал:
  - Милосерднее или нет, но мертвый есть мертвый.
  Паг дал всем знак выйти, когда палач начал снимать тело Кетлами. Увидев, что все покидают комнату, Бек встал и обратился к Накору:
  - Может, пойдём? Мне скучно.
  Накор кивнул.
  - Скоро у нас будет чертова куча кровавой работы, - повернувшись к Пагу, он добавил: - Встретимся наверху, - и повёл Бека прочь.
  Комната для пыток находилась в подвале одного из складов Чезарула на окраине великого города Кеш.
  Теперь уже мертвый Ночной Ястреб был доставлен туда Магнусом, чтобы избежать угрозы со стороны каких-либо агентов, оставшихся в Дурбине. Они были почти уверены, что Конклав уничтожил Ночных ястребов в Империи Великого Кеша, но почти не означало абсолютной уверенности.
  Паг повернулся к человеку, стоявшему рядом с ним, и спросил:
  - Где?
  - Крепость Кавелл, - последовал ответ.
  Выражение лица Пага стало задумчивым, как будто он пытался что-то вспомнить.
  - Я помню, - сказал он наконец. - Спасибо, - Паг жестом велел ему и стражникам удалиться. Через мгновение в коридоре остались только Магнус, Калеб и мальчики.
  - Кто был тот человек, отец? - спросил Калеб.
  - Джовал Делан. Он не входит в наш Конклав, но задолжал пару услуг. Он лучший телепат, которого я когда-либо встречал, но вместо того чтобы использовать свои способности для дела, он скрывает их, за исключением тех случаев, когда использует в корыстных целях. - Паг посмотрел в спину удаляющемуся человеку. - Жаль. Он мог бы многому нас научить. Он знал, что у Кетлами будет сильная защита, чтобы предотвратить чтение его мыслей, но он был уверен, что в конечном счете тот не сможет удержаться от мыслей о том, что пытается скрыть. - Взглянув на трёх мальчиков, он добавил: - В этом и была причина побоев. Помните детскую игру, в которой говорят: "Не думай о драконе в углу"?
  - Можно заставить себя не думать о чём-то очень долго, если ты натренирован и у тебя в избытке физических и умственных ресурсов, но если тебя достаточно сильно избить, то то, что ты пытаешься скрыть, в конце концов всплывёт на поверхность сознания.
  Сыну он сказал:
  - И теперь мы знаем, что Великий Магистр Ночных ястребов скрывается в крепости Кавелл.
  - Крепость Кавелл? - спросил Калеб. - Я знаю город Кавелл к северу от Лайтона, но крепость?
  - Заброшенная, - сказал Паг, - высоко в горах. Издалека она сливается со скалами, а с дороги или реки ее заметишь, только если будешь искать. Это в стороне от города. Чтобы найти ее, нужно знать, куда идти.
  - Последний барон Корваллис отказался жить в нём... это долгая история. Расскажу тебе как-нибудь в другой раз, но я знаю, что древний замок раньше охранял значительную часть торгового пути между Лайтоном и Слоупом. Дочь барона Корваллиса вышла замуж за человека из Лайтона, насколько я помню, простолюдина, и король оставил этот титул вакантным. Граф Слоупа получил право управлять этой территорией, несмотря на то, что она была ближе к Лайтону.
  - Как бы то ни было, старый замок был связан с деятельностью Ночных Ястребов почти столетие назад, и именно один из моих учеников, Оуин Белфот, и человек принца Аруты, Джеймс, покончили с этой конкретной угрозой для региона.
  Паг постучал указательным пальцем по подбородку и на мгновение задумался.
  - Должно быть, они решили, что прошло достаточно времени, чтобы снова использовать это место, и это разумный выбор: из-за суеверий никто туда не ходит, даже жители деревни, и это неудобное место для посещения по любым меркам. Пока люди думают, что оно заброшено, зачем беспокоиться?
  - Нам отправиться в Лайтон? - спросил Калеб.
  - Нет, - ответил Паг. - Я отдам это Накору. Он близок к герцогу Эрику, и Королевство должно разобраться с этим последним столкновением. - Он посмотрел на Магнуса. - Но я отправлю тебя с Накором, чтобы убедиться, что у Эрика достаточно защиты от любой магии, которую Ночные Ястребы ещё могут использовать, и ты знаешь, что я в мгновение ока приду на помощь, если понадобится. Я попрошу твою мать наведаться в Ассамблею и узнать, как продвигается работа с Талной.
  Магнус кивнул с легкой улыбкой.
  - Мы знаем, как это нравится Всемогущим Империи.
  Паг улыбнулся, впервые за последние дни перестав выглядеть мрачным. В его тоне прозвучала легкая насмешка, когда он проговорил:
  - Они до сих пор не могут смириться с женщинами-магами, но твоя мать... Я попрошу ее вести себя прилично.
  Улыбка Магнуса стала шире.
  - И матушка начала делать то, что ты ей велишь... с каких это пор? - Паг поморщился, показывая, что колкость сына попала в цель. - Сказать Накору, чтобы готовился?
  - Накор всегда готов к путешествиям; это наследие его азартных деньков. Встретимся наверху через несколько минут. Я хочу поговорить с Калебом и ребятами.
  Магнус ушёл, а Паг повернулся к мальчикам.
  - Это была кровавая работа, - сказал он.
  Джомми взглянул на Тада и Зейна.
  - Да, но он это заслужил.
  Паг положил руку на плечо Джомми. Хотя Джомми и не был его приемным внуком, как Тад и Зейн, Паг успел привязаться к этому дерзкому рыжему парню и относился к нему так же, как и к остальным.
  - Ни один человек не заслуживает такого обращения, Джомми, - сказал он, затем взглянул на Зейна, потом на Тада и снова на Джомми. - Некоторые люди заслуживают смерти за свои поступки, но причинять страдания - это скорее вредит тебе самому, чем тому, кого ты заставляешь страдать. - Он переводил взгляд с одного лица на другое. - Что делает нас лучше тех, кому мы противостоим, так это то, что мы знаем, когда творим зло. И это должно вызывать у нас отвращение. Даже если мы оправдываем его, говоря, что служим большему благу или что это необходимо. - Бросив взгляд на дверь, где палач готовил тело Кетлами к утилизации, он добавил: - Это цена, которую мы платим, и хотя она необходима, она не идет нам во благо. - Он посмотрел на каждого мальчика по очереди. - Единственным утешением для вас может быть осознание того, что если бы вы не участвовали в этом, ваши близкие были бы в гораздо большей опасности.
  Он повернулся к Калебу:
  - Думаю, вы с Мари не так много времени проводили наедине с тех пор, как поженились.
  Калеб с горечью улыбнулся:
  - Время от времени она напоминает мне об этом, хотя почти не жалуется, отец.
  - На какое-то время у нас все под контролем. Я отправил Каспара в Новиндус с Розенваром и Джейкобом, а Накор и Магнус отправятся в Королевство, чтобы разобраться с Ночными Ястребами. Прямо сейчас ты нам не нужен.
  Калеб с недоумением посмотрел на отца и спросил:
  - И... что?
  - Почему бы тебе не вернуться домой и не попросить у матери сферу, которую мы используем для путешествий в наше маленькое убежище? Оно не велико - всего лишь остров в Закатном море, - но там есть хорошо оборудованная маленькая хижина, и вы сможете побыть наедине несколько дней.
  - Звучит прекрасно. А как насчет этой троицы?
  - Отправь их к Когвину, - Паг улыбнулся. - Они погостят в "Доме у реки", поработают недельку-другую и подтянут свое мастерство владения мечом.
  - "Дом у реки"! - усмехнулся Зейн.
  Джомми похлопал друга по животу:
  - Я думал, ты собирался расставаться с вот этим?
  "Дом у реки" был лучшим рестораном и трактиром в Опардуме, а возможно, и самым лучшим заведением в мире. С тех пор как его мать вышла замуж за Калеба, Зейн пристрастился к изысканной пище, которую ему не доводилось пробовать в детстве.
  - Я буду очень стараться, поверь мне, - ответил коренастый молодой человек.
  - Уверен, Когвин с женой найдут для вас достаточно работы.
  - А что насчет тебя, отец? - спросил Калеб.
  - Мне нужно отправиться в короткое, но давно назревшее путешествие. Скажи матери, что я буду дома через день или два, но пусть она не ждет меня и отправляется на Келеван, чтобы узнать, что Ассамблея делает с Талной.
  Они обнялись, и Паг, помахав на прощание всем четверым, исчез.
  Джомми покачал головой и тяжело вздохнул:
  - Черт возьми, никогда не привыкну к тому, что люди вот так просто исчезают!
  Калеб рассмеялся:
  - Ты успеешь привыкнуть ко многому, парень, прежде чем все закончится. - Он достал из туники сферу и сказал: - Мы отправляемся домой, а затем вы трое - в Оласко!
  Посмотрев на дверь в комнату пыток, Тад сказал:
  - Я рад, что мы покончили с этой частью, это уж точно.
  Не говоря больше ни слова, каждый положил руку на плечо другому, Калеб активировал сферу, и они тоже исчезли.
  ***
  Величественное присутствие было сокрыто во тьме, его очертания были едва различимы в слабом свете, исходящем от одинокого фонаря, установленного в нише на противоположной стене.
  Голос прозвучал беззвучно:
  - Добро пожаловать, Паг из Крайди.
  Паг улыбнулся и произнес вслух:
  - Меня давно так не называли, миледи.
  Он знал, что этому существу не требовалось никакого титула, и что выбранное им обращение едва ли было уместным, но он чувствовал необходимость проявить уважение.
  - Как пожелаешь, волшебник, - произнёс глубокий голос. - Тебе нужно больше света?
  - Мне было бы приятно, - ответил Паг.
  Внезапно комната озарилась светом, как будто солнце светило сквозь стеклянные стены. Паг огляделся, ведь он не посещал этот зал уже много лет. Это пещера находилась глубоко под городом Сетанон, где Томас победил Повелителя драконов Дракин-Корина, а Паг с многими другими сражался, чтобы запечатать разлом, грозивший уничтожить всё Королевство, а то и весь мир Мидкемии.
  Перед Пагом лежало тело великого дракона Райата, но разум, заключённый в нём, принадлежал древнему существу - Оракулу Аала. В той эпической битве дракон отдал все свои силы, чтобы победить Повелителя Ужаса. Потребовалась магия небывалой мощи и мастерства, чтобы сохранить искру жизни в теле после того, как разум и дух покинули его, чтобы Оракул мог найти живого носителя. Естественные чешуя дракона была уничтожена, и временное решение превратило существо в создание непревзойдённого великолепия. Из сокровищ великих Повелителей Драконов, спрятанных под городом много лет назад, были извлечены драгоценные камни, которые использовались для восстановления повреждённой чешуи, и получилось существо, не имеющее себе равных по величию и силе в этом мире - великий дракон, усыпанный драгоценными камнями. Свет играл на гранях тысяч камней, и дракон казался мерцающим, даже когда оставался неподвижным.
  - Цикл обновления завершился благополучно? - спросил Паг.
  - Да, - ответил Оракул. - Цикл лет прошёл, и я снова владею всеми своими знаниями.
  Она послала мысленный призыв, и в комнату вошла дюжина мужчин в белых одеяниях.
  - Это мои спутники, - добавила она.
  Паг кивнул. Эти люди постигли природу великого дракона Сетанона и добровольно отказались от своей свободы в обмен на продолжительную жизнь, многократно превышающую обычную, и честь служить великому благу.
  Оракул была не просто провидицей. Она обладала способностью видеть множество возможных исходов, к которым мог привести тот или иной выбор, а также предупреждать тех, кому она доверяла, о приближении серьёзной опасности. И никому в этом мире она не доверяла так сильно, как Пагу. Без его вмешательства последние представители расы Аал - возможно, самой древней расы во Вселенной - погибли бы ещё столетие назад. Паг склонил голову в знак приветствия к спутникам Оракула, и они ответили ему тем же.
  - Знаете ли вы, зачем я здесь? - спросил Паг.
  - Приближается серьезная угроза, и быстрее, чем ты думаешь, но...
  - Что? - перебил ее Паг.
  - Это не то, что ты думаешь.
  - Дасати?
  - Они вовлечены и являются основной причиной на данный момент, но за ними стоит куда большая опасность.
  - Безымянный?
  - Ещё больше.
  Паг был ошеломлён. С его точки зрения, во Вселенной не могло быть ничего "больше", чем Великие Боги. Он собрался с мыслями и спросил:
  - Как может существовать еще большая угроза, чем Безымянный?
  - Я могу сказать тебе лишь одно, Паг из Крайди: на просторах времени и пространства битва между добром и злом превосходит всё остальное.
  - То, что ты видишь, - лишь малая часть этой борьбы. Она вечна, она началась задолго до того, как первый из Аал восстал из грязи нашего мира, и она будет продолжаться до тех пор, пока не погаснет последняя звезда. Это часть самой ткани реальности, и все существа сражаются в этом конфликте, даже если не осознают этого.
  - Некоторые существа проживают свои жизнь в мире и безопасности, в то время как другие борются без отдыха. Некоторые миры - это настоящий рай, а другие наполнены бесконечными страданиями. Каждый в своем роде является частью гораздо большего баланса, и, как таковой, каждый является жизненно важным полем битвы в этой борьбе. Многие миры находятся в равновесии. - Оракул сделала небольшую паузу, а затем сказала: - Некоторые миры стоят на краю пропасти.
  - Мидкемия?
  Великий дракон кивнул головой.
  - Твоя жизнь длинна по сравнению с другими смертными, но в этой борьбе то, что произойдет с этим миром, происходит лишь за миг по мерках богов.
  - Мидкемия слишком долго была лишена влияния Богини Добра. То, что начали ты и твой Конклав, сдерживало усилия Безымянного на протяжении целого века и более.
  - Но он спит, и его слуги - всего лишь сны и воспоминания, могущественные по вашим меркам, но ничто по сравнению с тем, с чем предстоит столкнуться, если он пробудится.
  - Он просыпается?
  - Нет, но его сны становятся все более лихорадочными, и его дело принято другим, существом ещё более могущественным и смертоносным.
  Паг был поражен. Он не мог представить себе существо более могущественное и смертоносное, чем Бог Зла.
  - Что за существо может... - Он не смог закончить вопрос.
  - Тёмный бог дасати, - ответила Оракул.
  ***
  Паг появился в своем кабинете. Он быстро осмотрелся, чтобы убедиться, что он один: жена часто устраивалась в углу с книгой, чтобы спокойно почитать, когда его не было. Его потрясло то, что сообщил Оракул. Он считал себя опытным человеком, который сталкивался с катастрофическими событиями и выживал, видел бесчисленные ужасы и выдерживал их, встречался со Смертью в самом её логове и возвращался в мир живых. Но это было вне его понимания, и он чувствовал себя подавленным. Больше всего в данный момент он хотел уединиться и уснуть на неделю. Однако он знал, что такие чувства - всего лишь результат шока, и скоро они пройдут, когда он начнёт справляться с текущими проблемами. Но в этом-то и была загвоздка, как гласит старая пословица: с чего начать? С такой огромной проблемой, как та, что сейчас стояла перед Конклавом, он чувствовал себя, как младенец, которому предлагают сдвинуть огромную гору своими крошечными руками.
  Паг подошел к шкафу в углу и открыл его. Внутри стояло несколько бутылок, в одной из которых был крепкий напиток, который Калеб принёс ему год назад. Виски "Кеннох": Паг успел пристроиться к его необычайно крепкому вкусу. Также у него имелся набор хрустальных бокалов, подаренный недавно императором Кеша, и он налил в один из них небольшую порцию напитка.
  Сделав глоток этого резкого, но ароматного и приятного напитка, Паг чувствовал, как тепло распространяется по рту и горлу. Он закрыл шкаф и подошёл к большой деревянной шкатулке, стоявшей на книжном шкафу. Шкатулка была простой по конструкции, но прекрасно вырезанной: из акации, соединённый встык и клеем, без единого медного или железного гвоздя. Он отставил виски и поднял крышку, откинув её в сторону, и заглянул в ящик, где лежал один-единственный лист пергамента.
  Паг вздохнул: он ожидал найти его там.
  Шкатулка появилась однажды утром много лет назад на столе в его кабинете в Звездной Пристани. Она была зачарована, но удивило его не сам этот факт как таковой, а то, что сделано это было так, будто он сам ее заколдовал. Ожидая ловушку, он перенёс себя и шкатулку на огромное расстояние от Звездной Пристани, наложил на себя защитные чары и затем легко открыл шкатулку. Внутри лежали три записки.
  В первой говорилось: "Столько труда и все потрачено зря, не правда ли?"
  Вторая гласила: "Когда Джеймс уедет, пусть он скажет человеку, которого он еще встретит, следующее: "Магии не существует".
  И последняя: "Самое главное: никогда не теряй эту шкатулку".
  Почерк везде был его собственный.
  Долгие годы Паг хранил секрет этой шкатулки - устройства, позволявшего ему посылать себе записки из будущего. Время от времени он размышлял над устройством, изучая его в своё удовольствие, зная, что рано или поздно ему предстоит разгадать ее секрет. Не могло быть иного объяснения, кроме того, что он посылал себе послания.
  За прошедшие годы он восемь раз открывал шкатулку, чтобы обнаружить внутри новое сообщение. Он не знал, откуда ему становилось это известно, но когда приходило послание, он чувствовал, что пришло время открыть шкатулку ещё раз.
  Одно из сообщений гласило: "Доверься Миранде".
  Оно пришло ещё до того, как он встретил жену, и, впервые столкнувшись с ней, понял, почему отправил это послание. Она была опасной, могущественной и своенравной, и в то время - совершенно неизвестной.
  Тем не менее, даже сейчас он всё ещё не доверял ей полностью. Он верил в её любовь к нему и их сыновьям, а также в её преданность их делу. Но она часто преследовала свои собственные цели, игнорировала его просьбы-приказы и брала дело в свои руки. На протяжении многих лет на неё лично работали агенты, помимо тех, кто работал на Конклав. За эти годы они с Пагом не раз горячо спорили, и несколько раз она соглашалась ограничиваться согласованными целями и стратегиями Конклава, но всегда умудрялась делать по-своему.
  Паг колебался. Что бы ни было написано на этом пергаменте, он должен был узнать, но в то же время он боялся этого. Накор был первым, кому он рассказал о посланиях, хотя о шкатулке до сих пор знал только Паг. Миранда считала её всего лишь декоративным предметом.
  Развернув пергамент, Паг задумался - и не в первый раз, - были ли эти послания призваны обеспечить наступление определённого события или уберечь от чего-то ужасного. Возможно, между этими двумя вариантами не было никакой разницы.
  Он взглянул на пергамент. Его приветствовали две строчки, написанные его собственным почерком.
  Первая гласила: "Возьми с собой Накора, Магнуса и Бека, и больше никого".
  Вторая: "Отправляйся на Косриди, затем в Омадрабар".
  Паг закрыл шкатулку и сел за стол. Он несколько раз перечитал записку, словно пытался разглядеть более глубокий смысл за этими двумя простыми строками. Затем он откинулся на спинку кресла, потягивая виски.
  Косриди - это было название мира, показанного в видении Каспару из Оласко богом Бан-Атом; это был один из миров, в котором обитали дасати.
  Где находился Омадрабар, он не имел ни малейшего представления. Но он знал одно: каким-то образом он должен найти путь на второй уровень реальности - в ту плоскость мироздания, куда, насколько ему было известно, никто из этого мира никогда не проникал. Оттуда он и его спутники должны каким-то образом попасть в мир дасати Косриди, а затем - в этот Омадрабар. И хотя он не был уверен ни в чем другом, то одно знал наверняка: этот Омадрабар окажется самым опасным местом, которое он когда-либо посещал.
  
  Глава 3. Последствия
  
  Каспар натянул поводья, принуждая коня остановиться.
  Он пытался не обращать внимания на охватившее его беспокойство. Это была суровая земля, и он не знал, что его могло ожидать. Маленькая ферма, которая несколько месяцев после начала его изгнания в этой стране стала для него чем-то близким к дому, а Джойханна и её сын Джорген - к семье.
  Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что ферма была давно заброшена, не меньше года судя по всему. Пастбище заросло, а изгородь в нескольких местах была повалена. До исчезновения мужа Джойханны, Бандамина, они выращивали несколько бычков для местного трактирщика. Кукурузное и небольшое пшеничное поля заросли сорняками, а посевы погибли.
  Каспар спешился и привязал лошадь к засохшему саженцу. Дерево было посажено после его отъезда, но затем погибло от отсутствия ухода. По привычке он огляделся: всякий раз ожидая неприятностей, он осматривал окрестности, отмечая возможные места засады и пути отступления. Он понял, что в радиусе дня ходьбы в любом направлении не было ни одного живого человека.
  Войдя в хижину, он с облегчением увидел, что там не было следов борьбы или насилия. Все личные вещи Джойханны и Джоргена, пусть и скудные, исчезли. Уход был организованным. Он опасался, что бандиты или кочевники могли причинить вред его... кому? Друзьям?
  Жизнь Каспара всегда была связана с привилегиями и властью, многие искали его благосклонности, просили о защите, услугах или выгоде. Но до того как Магнус забросил его в эти далекие земли, у бывшего герцога Оласко было мало настоящих друзей, даже в детстве.
  Он держал Джойханну и Джоргена в страхе два дня, прежде чем они поняли, что он пришел на эту маленькую ферму не для того, чтобы причинить вред; он был всего лишь чужаком, нуждавшимся в пище и убежище, и он усердно работал, чтобы оплатить своё содержание. Он договорился с местным торговцем о более выгодной сделке от их имени и оставил их в лучшем положении, чем нашёл.
  Когда он отправился в долгий путь домой, то считал их друзьями, возможно, даже больше, чем друзьями...
  Теперь три года спустя Каспар снова был на Новиндусе. Он наблюдал за тайником Талной, обеспечивая защиту от более приземлённых угроз для десяти тысяч казалось бы спящих механизмов-убийц, если, конечно, механизмы могли спать. Два мага - пожилой мужчина по имени Розенвар и юноша по имени Джейкоб - исследовали какой-то аспект их природы, следуя указаниям, оставленным Пагом и Накором.
  Накор ненадолго вернулся со своим спутником Беком, чтобы сообщить магам, что он еще долго будет отсутствовать, занимаясь своим любимым делом - поиском безопасного способа управления армией Талной. Магическая сторона этих исследований казалась Каспару скучным, но новость о скором уничтожении Ночных Ястребов обрадовала.
  Когда Накор готовился к отъезду, Каспар попросил его прислать кого-нибудь для охраны двух учёных, так как у него были личные дела в Новиндусе, которые он хотел бы уладить перед возвращением на Остров Колдуна. Накор согласился, и как только был прислан сменщик, Каспар начал свое путешствие на юг.
  Не имея в своем распоряжении магических устройств, которыми пользовались другие члены Конклава, Каспару пришлось испытать на себе все тяготы двухнедельного путешествия. Ближайшим городом к пещерам, где скрывались Талной, была Малабра, а оттуда дорога на юг становилась все более оживленной. Он гнал лошадей почти до изнеможения, дважды меняя их в городах по пути. Ещё дважды он убегал от разбойников и трижды проходил проверку местных солдат, причем оба раза пришлось давать взятку.
  Теперь его охватило чувство тщетности. Он надеялся найти Джойханну и Джоргена, хотя и не знал, чего желал, когда найдет их. Его сослали в Новиндус в наказание за участие в уничтожении народа оросини и заговоры против соседних народов. Он частично искупил вину в глазах бывших врагов, принеся в Конклав весть о Талной, и был полностью прощён после того, как помог сорвать заговор Ночных Ястребов против трона Империи Великого Кеша. Но у него было непреходящее чувство долга перед Джойханной и Джоргеном, а для Каспара неоплаченный долг был словно нарыв, который становился всё болезненнее с течением времени. Он хотел убедиться, что они в безопасности, и оставить им достаточно богатства, чтобы они жили в достатке до конца своих дней.
  Небольшой кошелек с монетами делал его богатым человеком в этих краях. Он уже путешествовал по дорогам Восточных земель, пешком и на повозках, и видел условия, которые оставались после великой войны Изумрудной Королевы. Земля все еще пыталась восстановиться, даже спустя тридцать лет после окончания войны. Медные монеты были редкостью, серебряные почти не встречались, и даже одна золотая монета могла стоить жизни. У Каспара было достаточно золота, чтобы нанять небольшую армию и стать местным дворянином.
  Он вышел из хижины и задумался, что делать дальше. По дороге на ферму он проехал прямо через деревню Хеслагнам, которая находилась на пути к пещере с Талной. Он доберется до нее после заката. В первый раз дорога от фермы до пещеры заняла у него два с половиной дня, и хотя местная таверна была не представляла из себя ничего особенного, она была вполне пригодной для ночлега, а за последние три года ему доводилось спать и в куда худших местах.
  Каспар пришпорил коня и вскоре после наступления темноты прибыл в деревню Хеслагнам. Ветхий деревянный трактир был таким же, каким он его помнил, хотя выглядел так, словно его недавно побелили; в темноте это было трудно определить.
  Когда никто не появился, когда он въехал во двор конюшни, он распряг лошадь и почистил ее. К тому времени, как он закончил, он устал, был раздражен и остро нуждался в том, что в этой части мира считалось выпивкой.
  Каспар подошел к входной двери трактира и распахнул ее настежь. Внутри не было никого, кроме двух деревенских жителей, сидевших за столом напротив камина, и хозяина, человека с толпой шее по имени Сагрин, стоявшего за стойкой. Каспар направился прямо к нему, и все это время трактирщик внимательно его изучал.
  - Я не забываю лиц, - сказал Сагрин вместо приветствия, - даже если не могу вспомнить имени, а тебя я уже видел.
  - Каспар, - ответил бывший герцог, снимая перчатки. - Я оставил лошадь во дворе. Где твой слуга?
  - У меня его нет, - ответил Сагрин. - В деревне нет мальчишек. Всех забрали на войну.
  - На какую еще войну?
  - Кто знает? Война всегда где-то идет, верно? - Он кивнул в сторону конюшенного двора. - Можешь бесплатно укрыть своего коня, раз уж у меня некому за ним ухаживать, но утром тебе самому придется покупать корм в лавке Келпита, она через дорогу.
  - У меня в сумке есть овес. Я сам позабочусь о лошади, прежде чем отправлюсь в путь. Что у тебя есть выпить?
  - Эль и немного вина. Если разбираешься в вине, бери эль, - сказал трактирщик.
  - Тогда эль.
  Сагрин подал эль и прищурился, разглядывая Каспара.
  - Ты был здесь, сколько? Два года назад?
  - Скорее три.
  - Не могу точно вспомнить...
  - Если сядешь на пол и посмотришь на меня снизу вверх, может, и вспомнишь, - сказал Каспар.
  Он сделал глоток. Эль был таким же, каким он его помнил: жидким, без особых достоинств, но прохладным и освежающим.
  - А, точно, - сказал Сагрин. - Ты тот парень, который приходил с Джойханной и её сыном. Одет теперь получше, чем тогда.
  - Верно, - сказал Каспар. - Они здесь?
  Сагрин пожал плечами.
  - Я не видел Джойханну уже больше года. - Он наклонился вперед. - Мальчишка убежал, а она чуть не сошла с ума и отправилась на его поиски, я думаю. Продала скот и мула Келпиту, а потом нашла торговца, направлявшегося на юг, - он согласился подвезти её за плату. - Сагрин пожал плечами, но в его тоне слышалось сожаление. - Скорее всего, она теперь лежит где-то под камнями в дне или двух отсюда на юг.
  - Джорген убежал? - спросил Каспар.
  Он достаточно хорошо знал Джойханну и её сына, чтобы понять, что мальчик был предан матери, и Каспар не мог представить себе причин, по которым Джорген мог бы сбежать из дома.
  - На ферму пришли слухи о том, что отец мальчика служит в одной бригаде солдат из Хигары. Кажется, Бандамина захватили какие-то... ну, их можно было бы назвать работорговцами, несмотря на то, как они себя называли, но поскольку они продавали пленных в армию Мубойи, то называли себя "вербовщиками".
  Каспар вспомнил относительно приятный ужин с генералом бригады, который приходился кузеном радже Мубойи. Если Каспар сможет его найти, то... что? Сможет договориться о его освобождении?
  - Как идут дела на этой войне? - спросил Каспар.
  - Последнее, что я слышал, Мубойя заставил Сасбатабу капитулировать и теперь сражается с каким-то разбойничьим лордом по имени Оканала за контроль над следующей территорией, которую он хочет захватить.
  - Надо отдать должное радже: после ухода его армии в оставшихся землях становится почти так же спокойно, как было до войны с Изумрудной Королевой. Хотел бы я, что он отправил сюда пару своих ребят, чтобы навести порядок отсюда до Горячих земель, - сказал Сагрин.
  Увидев, что кружка Каспара пуста, трактирщик спросил:
  - Ещё?
  Каспар оттолкнулся от стойки.
  - Позже. Сначала я покормлю лошадь и прослежу, чтобы у нее было достаточно воды.
  - Останешься на ночь?
  Каспар кивнул.
  - Мне нужна комната.
  - Выбирай любую, - сказал Сагрин. - У меня баранина на вертеле, а хлеб испечён вчера.
  - Подойдет, - ответил Каспар и вышел из общего зала.
  Снаружи ночной воздух был прохладным; в этих краях стояла зима, но это место находилось достаточно далеко на севере и близко к Горячим землям, чтобы здесь никогда не было по-настоящему холодно. Каспар направился в конюшню, взял ведро, наполнил его у колодца и убедился, что поилка полна. Он надел кормушку на лошадь и какое-то время осматривал животное. Он ехал на нём быстро и хотел убедиться, что тот был в порядке. На полке рядом с каким-то ненужным старым снаряжением он увидел старую щётку для чистки, взял её и начал чистить шкуру лошади.
  Размеренно проводя щеткой по крупу, Каспар погрузился в размышления. Часть его хотела вернуться сюда, чтобы построить новую личную империю, но в последнее время амбиции затихли в его сердце. Но они никогда не исчезали полностью. Какое бы влияние не оказывал на него безумный колдун Лесо Варен, бывший герцог Оласко по-прежнему оставался глубоко амбициозным человеком.
  Люди, которые наводили порядок в этом хаосе, были людьми с видением и желаниями. Власть ради самой власти - это высшая степень жадности; власть ради блага других имела более благородное качество, которое он только начал понимать, наблюдая за такими людьми, как Паг, Магнус и Накор, людьми, которые могли творить невероятные вещи, но стремились только сделать мир безопаснее для всех
  Каспар покачал головой, осознавая, что у него нет ни законных, ни этических оснований для создания империи здесь; он был просто еще одним самовлюблённым разбойничьим лордом, вырезающим своё собственное королевство.
  Он вздохнул, откладывая щетку. Лучше найти генерала Аленбургу и поступить на службу к радже. Каспар не сомневался, что быстро добьётся повышения и получит под свое командование собственную армию. Но сможет ли он служить в армии другого человека?
  Он остановился и начал смеяться. А что он делает сейчас? Он служит Конклаву, несмотря на то, что никогда не приносил формальной клятвы верности никому из них. С тех пор как Паг со своими людьми узнали о Талной и исходящей из родного мира дасати угрозе, которую Калкин показал ему, Каспар выполнял поручения и задания Конклава.
  Когда он подошел к двери таверны, то с усмешкой решил, что служит этой земле, также как и остальному миру, а его дни в качестве правящего лорда закончились. Толкая дверь, он подумал: по крайней мере, его жизнь была интересной.
  ***
  Десять дней спустя Каспар вёл лошадь по оживленным улицам Хигары. За последние три года город изменился; повсюду он видел признаки процветания. Новые постройки превращали его в небольшой город. Когда он в последний раз проезжал через Хигару, она была перевалочным пунктом для армии раджи Мубойи, готовившейся к наступлению на юг. Теперь же единственными людьми в форме были городские стражи. Каспар заметил, что они носят цвета, напоминающие цвета регулярной армии, - явный признак того, что Хигара теперь прочно вошла в состав Мубойи, независимо от прежних союзов.
  Каспар нашёл тот самый трактир, где три года назад разговаривал с генералом Аленбургой, и увидел, что в нём вновь царила прежняя атмосфера спокойствия. Вместо повсюду бродящих солдат из конюшни выбежал мальчик, чтобы взять на себя заботу о лошади Каспара. Мальчик был примерно того же возраста, что и Джорген, когда Каспар видел его в последний раз, что напомнило Каспару о главной цели этого путешествия. Отбросив в сторону растущее чувство тщетности поисков одного мальчика и его матери в этой огромной стране, Каспар протянул мальчику медную монету.
  - Отмой от дорожной пыли и почисти, - велел он.
  Мальчик улыбнулся, убирая монету в карман.
  - Так и сделаю, сэр.
  Каспар вошёл в трактир и огляделся. Она была переполнена торговцами, перекусывающими в середине дня, и другими людьми, одетыми для путешествий. Каспар направился к стойке, и бармен кивнул ему.
  - Чем могу помочь?
  - Эля, - сказал Каспар.
  Когда перед ним поставили кружку, Каспар протянул ещё одну медную монету, и бармен взял её. Он быстро достал пробный камень, ударил по монете, чтобы проверить цвет, затем сказал:
  - Этого хватит на двоих.
  - Возьми себе, - сказал бывший герцог.
  Бармен улыбнулся.
  - Для меня еще рановато. Может, попозже. Спасибо.
  Каспар кивнул.
  - Где сейчас местный гарнизон?
  - Его здесь больше нет, - ответил бармен. Он указал в сторону южной дороги. - Есть гарнизон в Дондии, день пути отсюда. Ввсех солдат вывели отсюда, когда Сасбатаба сдался. Раз в неделю сюда приезжает регулярный патруль, а в случае необходимости страже помогает рота городского ополчения, но, честно говоря, незнакомец, здесь сейчас тихо и очень даже мирно.
  - Наверное, это приятная перемена, - сказал Каспар.
  - С этим не поспоришь, - ответил бармен.
  - Есть свободная комната?
  Бармен кивнул и протянул ключ.
  - Наверху по лестнице, последняя дверь слева. С окном.
  Каспар взял ключ.
  - Где заседает городская стража?
  Бармен дал Каспару направление, и, допив свой эль и съев холодной говядины с едва теплыми овощами, он направился туда. Пройдя короткое расстояние, Каспар был поражён звуками и видами оживлённого торгового центра. Каким бы ни был прежний статус Хигары, теперь она явно стала региональным центром расширяющейся территории. На краткий миг он почувствовал сожаление: Флинн и другие торговцы из Королевства нашли бы здесь те богатства, которые искали. Именно эти четверо торговцев из Королевства Островов привели к тому, что Каспар стал обладателем Талной, и каждый из них умер, так и не узнав о своей роли в этом.
  Вспомнив об этом адском механизме, Каспар подумал, не стоит ли ему установить для себя срок, в течение которого он будет искать Джойханну и Джоргена.
  Он без труда нашёл караульное помещение городской стражи и толкнул дверь. Молодой человек в тунике с жетоном поднял глаза от стола, служившего ему письменным столом. С напускной важностью, присущей только мальчишке, недавно получившему ответственную должность, он сказал:
  - Чем могу быть полезен?
  - Я ищу одного человека. Солдата по имени Бандамин.
  Симпатичный парень со светло-каштановыми волосами и россыпью веснуше, постарался сделать вид, будто задумался. Через мгновение он сказал:
  - Не знаю такого. В какой он роте?
  Каспар сомневался, что парень вообще знает, где находится Бандамин, даже если бы Каспар знал это.
  - Не знаю. Он жил в деревне на севере и был призван на службу.
  - Призван на службу, да? - сказал юнец. - Скорее всего, он в пехоте к югу отсюда.
  - А что насчет мальчика? Примерно одиннадцать лет, - Каспар попытался прикинуть, насколько вырос Джорген с тех пор, как он видел его в последний раз, и поднял руку. - Наверное, вот такого роста. Светлые волосы.
  Молодой человек пожал плечами.
  - В городе постоянно крутится куча мальчишек: повара в караван-сараях, носильщики, бездомные, беглецы. Мы стараемся держать их подальше от улиц, насколько можем - некоторые из них собираются в банды.
  - Где можно найти такую банду?
  Парень посмотрел на Каспара с подозрением, которое, по мнению бывшего герцога, лишь придало ему смешной вид.
  - Почему вы ищете этого мальчика?
  - Его отец был призван в армию, и парень отправился на его поиски. А его мать ищет обоих.
  - И мать вы тоже ищете?
  - Всех троих, - ответил Каспар. - Они мои друзья.
  Парень пожал плечами.
  - Извините, но мы обращаем внимание только на тех, кто создаёт проблемы.
  - А как же банды мальчишек?
  - Обычно их можно найти возле караван-сарая или на рынке. Если собирается слишком много, мы их прогоняем, но они просто перемещаются в другое место.
  Каспар поблагодарил молодого человека и вышел из кабинета. Он смотрел вверх и вниз по оживлённой улице, словно в поисках вдохновения, чувствуя себя человеком, ползущим по полю боя в поисках одной конкретной стрелы среди десятков тысяч упавших. Взглянув на небо, он определил время - примерно между полуднем и закатом. Он знал, что здешние рынки работали в течение всего дня, без перерыва на отдых, как это было в более жарких районах Великого Кеша. Здесь рынки были переполнены покупателями и торговцами до самого заката, а потом начиналась бешеная суета, когда купцы заканчивали свой рабочий день. До заката оставалось примерно два с половиной часа.
  Он дошёл до рынка и огляделся. Рынок был бессистемно разбросан по обширной площади, созданной скорее по воле случая, чем по замыслу. Каспар предполагал, что изначально через город проходила одна главная дорога - с севера на юг. Где-то в прошлом обстоятельства изменили маршрут на сотню ярдов восточнее, и в этот момент вокруг начали строиться здания. В результате из этого района отходило полдюжины небольших улиц и горстка переулков; пустое пространство посередине служило рынком.
  Каспар заметил множество детей, большинство из которых помогали своим семьям в палатках или на прилавках. На рынке в Хигаре не было особого порядка: по общему согласию, никому не разрешалось возводить палатки, будки или столы в центре площади. Там возвышался один-единственный фонарный столб, расположенный на равном расстоянии от пересечений боковых улиц, образующих площадь. Каспар подошёл к нему и увидел, что на верхушке висит пригодный для использования фонарь, и решил, что его каждый вечер зажигает кто-то из горожан, возможно, кто-то из городской стражи. Это был единственный фонарный столб, который Каспар видел в Хигаре, поэтому он предположил, что фонарщик вряд ли существует в этом городе. Он заметил едва заметные письмена, вырезанные на столбе: где-то в глубокой древности какой-то правитель решил, что в этом месте нужен указатель направления. Каспар провёл рукой по древнему дереву, гадая, какие тайны минувших веков шептались под единственным фонарём.
  Прислонившись к столбу, Каспар осматривал окрестности. Как опытный охотник, он замечал мелочи, которые могли ускользнуть от внимания большинства. У входа в переулок околачивались двое мальчишек, которые делали вид, что разговаривают, но на самом деле наблюдали. Постовые, решил Каспар. Но для чего?
  Примерно через полчаса наблюдений Каспар почти понял, что происходит. Время от времени один мальчик или чаще пара выходили из переулка или заходили в него. Если кто-то другой приближался слишком близко, подавался сигнал - Каспар предположил, что это был свист или одно слово, хотя он был слишком далеко, чтобы услышать. Когда потенциальная угроза проходила мимо, подавался другой сигнал.
  Любопытство, как и желание найти информацию о Джоргене и его матери, побудило Каспара пройти через рынок к дальнему переулку. Он подошёл ближе, но остановился неподалёку от того места, где видел постовых.
  Он ждал, наблюдал и ждал еще. Он мог ощущать, а не только видеть, что что-то вот-вот произойдет, и затем это случилось.
  Словно крысы, выбравшиеся из затопленной канализации во время внезапного ливня, мальчишки выскочили из переулка. Двое постовых просто разбежались казалось бы в случайных направлениях, но дюжина или около того, следовавших за ними, несли буханки хлеба - должно быть, кто-то нашёл способ проникнуть в заднюю часть пекарни и украл столько свежего хлеба, сколько смог унести, прежде чем пекарь забил тревогу. Мгновение спустя по площади разнеслись крики: торговцы поняли, что совершается преступление.
  Один мальчик лет десяти пробежал мимо Каспара, который схватил того за воротник грязной туники. Мальчишка мгновенно выпустил хлеб и поднял руки вверх, и Каспар понял, что тот вот-вот выскользнет из лохмотьев, которые носил как рубашку.
  Каспар схватил его за грязные длинные чёрные волосы.
  - Отпустите меня! - закричал мальчишка.
  Каспар потащил его в другой переулок. Когда он оказался вне поля зрения тех, кто был на рынке, он развернул к себе мальчишку и осмотрел его. Тот пинался, пытался укусить и ударить его с удивительной силой. Но Каспару всю жизнь приходилось сталкиваться с самыми разными дикими животными, включая одну незабываемую и едва не ставшую для него катастрофой встречу с разъярённой росомахой. Железной хваткой вцепившись в шею этой твари и держа её за хвост, Каспар только и смог удержаться от того, чтобы не быть изглоданным, пока не пришёл отцовский мастер охоты и не разделался с животным. Он до сих пор носил на себе множество шрамов от той встречи.
  - Перестань вырываться, и я отпущу тебя, но сначала ответь на несколько вопросов.
  - Отпустите меня! Помогите! - закричал грязный мальчишка.
  - Хочешь, чтобы явилась городская стража и поговорила с тобой? - спросил Каспар, держа сопротивляющуюся жертву так высоко, что мальчику пришлось пританцовывать на носках.
  Мальчик перестал сопротивляться.
  - Не особо.
  - Ответь на несколько вопросов, и я отпущу тебя.
  - Клянешься?
  - Клянусь, - ответил Каспар.
  - Поклянитесь Калкино.
  - Клянусь Богом воров, лжецов и обманщиков, что отпущу тебя, когда ты ответишь на мои вопросы.
  Мальчик перестал сопротивляться, но Каспар продолжал держать его.
  - Я ищу мальчика, примерно твоего возраста.
  Юный вор перевёл взгляд на Каспара и настороженно спросил:
  - Какого именно мальчика вы ищите?
  - Не какого-то, а конкретного мальчика по имени Джорген. Если он и был здесь, это было год или около того назад.
  Мальчик расслабился.
  - Я знаю его. То есть, я его знал. Светловолосый, загорелый, фермерский парень; пришёл с севера, искал своего отца, как он сказал. Чуть не умер с голоду, но мы его кое-чему научили. Он жил с нами некоторое время. Не очень-то умел воровать, но в драке был стойким парнем. Мог постоять за себя.
  - Мы? - спросил Каспар.
  - Мальчишки и я, мои приятели. Мы все держимся вместе.
  В переулок свернула пара горожан, и Каспар поставил мальчика на землю, но крепко держал его за руку.
  - Куда он пошёл?
  - На юг, в Кадеру. Раджа воюет там, и отец Джоргена отправился именно туда.
  - А мать Джоргена пошла за ним? - Каспар описал Джойханну, затем отпустил руку мальчика.
  - Нет. Никогда её не видел, - ответил мальчик и, прежде чем Каспар успел отреагировать, бросился бежать.
  Каспар глубоко вздохнул и повернул обратно к рынку. Ему нужно было хорошенько выспаться, ведь завтра предстояло снова отправиться на юг.
  ***
  Прошла ещё неделя, и Каспар покинул относительно благополучный край, который, как он узнал, теперь назывался Королевством Мубойя. А молодой раджа получил титул махараджи, или "великого короля". Он снова ехал через зону боевых действий, и несколько раз его останавливали и допрашивали. На этот раз ему было легче, потому что в каждом случае он просто заявлял, что разыскивает генерала Аленбургу. Его очевидное богатство, прекрасная одежда и ухоженная лошадь выдавали в нём "важного человека", и его пропускали без лишних вопросов.
  Ему сообщили, что деревня называется Тимбе, и что её трижды захватывали, дважды - войсками Мубойи. Она находилась в половине дня езды на юг от Кадеры, южной базы командования махараджи. Приехав сюда на рассвете, Каспар узнал, что генерал прибыл в эту деревню, чтобы осмотреть разрушения, вызванные последним наступлением.
  Единственное, что убедило Каспара в том, что армия Мубойи не была разгромлена, - это отсутствие отступающих солдат. Но по расположению тех сил, которые ещё оставались на поле боя, и по разрушениям, видневшимся повсюду, Каспар понял, что наступление махараджи было остановлено. В лучшем случае махараджа добился патовой ситуации. В худшем - в ближайшие день-два ожидается контрнаступление.
  Каспар без труда отыскал штаб командующего, расположенный на вершине холма, откуда открывался вид на предполагаемое поле битвы. Поднимаясь по склону, он видел укреплённые позиции на юге, и когда к нему подъехала пара гвардейцев, у него уже не осталось сомнений в тактической ситуации этого конфликта.
  Офицер и гвардеец помахали Каспару рукой, приказывая остановиться:
  - По какому делу?
  - На минутку к генералу Аленбурга, - сказал Каспар, спешиваясь к лошади.
  - Кто вы? - спросил офицер, грязный и усталый молодой человек.
  Его белый тюрбан был почти бежевым от дорожной пыли, а на гамашах и сапогах виднелись пятна крови. Темно-синие туники обоих мужчин плохо скрывали темно-красные пятна чужой крови.
  - Каспар из Оласко. Если память генерала отшибло из-за конфликта внизу, напомните ему о незнакомце, который предложил ему оставить лучников в тылу у Хигары.
  Офицер, казалось, был склонен отправить Каспара куда подальше, но передумал:
  - Я был в составе кавалерии, которая скакала на север и обошла тех лучников. Помнится, говорили, что генералу это предложил один из чужеземцев.
  - Рад, что меня помнят, - сказал Каспар.
  Офицер обратился к стражнику:
  - Узнай, не найдется ли у генерала минутки для... старого знакомого.
  Через некоторое время Каспара пригласили войти в главный шатёр. Он передал вожжи лошади гвардейцу и вошел за офицером.
  Генерал выглядел старше лет на десять, а не на три, но он улыбнулся, когда увидел Каспара. Его тёмные волосы теперь были почти полностью седыми и зачесанными назад за уши, а голова была непокрыта.
  - Вернулся на очередную партию в шахматы, Каспар? - спросил он, понимаясь и протягивая руку.
  Каспар пожал её.
  - Не ожидал, что меня запомнят.
  - Не так много людей в один день предлагают блестящий тактический план и обыгрывают меня в шахматы, - сказал генерал, указав Каспару на холщевое сиденье рядом со столом, заваленным картой.
  Затем он подал знак своему ординарцу принести что-нибудь выпить.
  - Пару раз ты бы нам очень пригодился, Каспар. Ты лучше ориентируешься на местности, чем большинство моих командиров.
  Каспар склонил голову в ответ на комплимент и принял охлаждённую кружку эля.
  - Где вы здесь находите лёд? - спросил он, отпивая.
  - Отступающие войска нашего врага, так называемого короля Оканалы, имели склад льда в деревне, которую мы освободили несколько дней назад. Большую часть припасов им удалось вывезти или уничтожить, но, как мне кажется, они не смогли быстро растопить весь лёд, - он улыбнулся, потягивая напиток. - За что я им благодарен, - добавил он, опустив чашку. - В последний раз, когда я тебя видел, ты пытался отвезти мёртвого друга домой для погребения. Что привело тебя сюда на этот раз?
  Каспар кратко обрисовал события после их последней встречи и сказал:
  - Гроб добрался туда, куда должен был, а с тех пор у меня появились другие дела. Я здесь в поисках друзей.
  - Правда? Я помню, ты говорил, что ты - торговец. А теперь у тебя есть друзья так далеко на юге? - спросил генерал.
  Каспар понимал подозрительность генерала, только что проигравшего крупное сражение.
  - Они родом с севера. Человека по имени Бандамин призвали на службу далеко на севере - я полагаю, его захватили работорговцы, которые, скорее всего, незаконно вели дела за пределами Мубойи с вашей вербовочной командой.
  - Не в первый раз, - сказал генерал. - Во время войны труднее соблюдать правила.
  - У него были жена и сын. Сын узнал, что его отец в вашей армии, и отправился на юг на его поиски. Мать пошла за ним.
  - И ты последовал за матерью, - сказал генерал.
  - Я хотел бы вернуть её и мальчика домой в безопасности.
  - А мужа? - спросил генерал.
  - Его тоже, если возможно. Могу я выкупить его? - ответил Каспар.
  Генерал рассмеялся.
  - Если бы мы позволяли людям выкупать себя, у нас была бы очень слабая армия, потому что самые умные всегда нашли бы способ. Нет, его служба продлится пять лет, независимо от того, как его завербовали.
  Каспар кивнул.
  - Я не особенно удивлён.
  - Ищи мальчика с матерью. Дети обычно находятся в обозе - чуть ниже к западу от холма у ручья. Большая часть женщин, жен и сопровождающих тоже поблизости.
  Каспар допил эль и встал.
  - Не буду больше отнимать у вас время, генерал. Вы чрезвычайно щедры.
  Когда он собрался уходить, генерал спросил:
  - Что ты думаешь о ситуации?
  Каспар замешкался, затем повернулся к нему лицом.
  - Война окончена. Пора просить мира.
  Аленбурга откинулся назад и провёл указательным и большим пальцами вдоль подбородка, слегка дёрнув себя за бороду.
  - Почему ты так думаешь?
  - Вы завербовали каждого трудоспособного мужчину в радиусе трехсот миль, генерал. По пути сюда я проехал через два города, полдюжины посёлков и около двадцати деревень. Остались только мужчины старше сорока лет и мальчишки младше пятнадцати. Все потенциальные солдаты уже на службе у вас.
  - Я вижу, вы укрепляетесь на юге; ожидаете контратаку оттуда. Но если у Оканалы осталось хоть что-то значительное, он ударит по вашему левому флангу, окружит вас и загонит к реке. Ваш лучший вариант - отступить в город и укрепиться там.
  - Генерал, это ваша граница на ближайшие пять, а скорее всего на десять лет. Пора заканчивать эту войну.
  Генерал кивнул.
  - Но у нашего махараджи своё видение. Он хочет продвигаться на юг, пока мы не окажемся достаточно близко к Городу Змеиной реки, чтобы заявить, что все Восточные земли усмирены.
  - Полагаю, ваш амбициозный молодой лорд даже воображает, что когда-нибудь сможет захватить этот город и присоединить его к Мубойе, - предположил Каспар.
  - Возможно, - сказал Аленбурга. - Но во всём остальном ты прав. Мои разведчики говорят, что Оканала тоже укрепляется. Мы оба вымотаны.
  - Я ничего не знаю о здешней политике, но иногда перемирие - это способ сохранить лицо, а иногда - необходимость, единственная альтернатива полному уничтожению. Победа ускользнула, и поражение ждет на каждом шагу. Пусть ваш махараджа выдаст одну из своих родственниц замуж за кого-то из королевской семьи, и дело с концом, - сказал Каспар.
  Генерал встал и протянул руку.
  - Как только найдёшь друзей и вернёшь их домой, Каспар из Оласко, приглашаю тебя в мой шатёр в любое время. Если вернёшься, я сделаю тебя генералом, и когда придёт время, мы вместе двинемся к морю.
  - Сделаете меня генералом? - усмехнулся Каспар.
  - Ах да, я был командиром бригады, когда мы виделись в последний раз, - сказал генерал, тоже улыбаясь. - Теперь я командую армией. Мой кузен ценит успех.
  - Что ж, понятно, - сказал Каспар, пожимая руку. - Если амбиции овладеют мной, я знаю, где вас найти.
  - Удачи тебе, Каспар из Оласко.
  - Удачи и вам, генерал.
  Каспар покинул шатёр и оседлал своего коня. Он медленно спускался по склону холма к далёкой лощине, через которую протекал достаточно широкий ручей.
  Когда он приближался к обозу, в нём росло чувство тревоги, поскольку он видел вокруг следы сражения. Военные традиции запрещали нападать на колонны снабжения, следовавших за армией, или женщин, сопровождавших армию, но иногда эти правила игнорировались и в конфликт вовлекались мирные жители.
  Некоторые из мальчиков, которых он видел, были ранены, кто-то серьёзно, кто-то не очень, и многие были перевязаны. Несколько человек лежали на подстилках под телегами, ранения сделали их неспособными выполнять какую-либо работу. Каспар подъехал к повозке, на которой сидел крепкий мужчина в окровавленной тунике. Рядом с ним лежала недавно снятая металлическая кираса и шлем с плюмажем, а сам он смотрел вдаль.
  - Вы старший обоза? - спросил Каспар.
  Мужчина лишь кивнул, по его щекам медленно текли слёзы.
  - Я ищу мальчика по имени Джорген.
  Мужчина сжал челюсти и медленно слез с телеги. Остановившись перед Каспаром, он сказал:
  - Пойдём со мной.
  Он привёл Каспара на небольшой холм, где рота солдат выкапывала огромную траншею, а мальчики таскали дрова и вёдра с тем, что Каспар предположил, было маслом. Индивидуальных погребальных костров для мёртвых не будет; это будет массовое сожжение.
  Трупы лежали вдоль траншеи, готовые к тому, чтобы их положили на дрова, полили маслом и бросили факелы. Мужчина остановился в третьей части от линии тел.
  Каспар посмотрел вниз и увидел три тела, лежащие рядом.
  - Он был таким хорошим мальчиком, - сказал старший обоза, его голос охрип от выкрикиваемых приказов, от пыли сражения, от дневной жары и сдерживаемых эмоций.
  Джорген лежал рядом с Джойханной, а рядом с ней - мужчина в солдатской форме. Это мог быть только Бандамин, так как черты его лица были похожи на мальчика.
  - Он приехал искать отца почти год назад, а... а вскоре после этого и мать. Он много работал, не жалуясь, а его мать заботилась обо всех мальчиках, как о своих собственных. Когда их отец мог, он присоединялся к ним, и они были счастливы, когда были вместе. Среди всего этого... - он взмахнул рукой, делая широкий жест, - они нашли счастье в том, чтобы просто быть вместе. Когда...
  Он остановился, и на его глаза навернулись слёзы.
  - Я попросил... чтобы отца перевели в обоз. Я думал, что делаю им всем одолжение. Я никогда не думал, что битва перекинется на колонны снабжения. Это противоречит правилам войны! Они убили мальчиков и женщин! Это против всех правил войны!
  Каспар на мгновение задержал взгляд на них. Судьба снова свела их только для того, чтобы дать умереть вместе, но вдали от дома. Бандамин получил сокрушительный удар в грудь, возможно, булавой, но лицо его не пострадало. На нём была сине-жёлтая форма Мубойи. Она была выцветшей, грязной и слегка порванной. Джорген, вероятно, был бы похож на него. У него было честное лицо. Он выглядел как человек, который много улыбался. Его глаза были закрыты, как будто он спал.
  Джойханна, казалось, не была ранена, и Каспар заподозрил, что стрела или острие копья попали ей в спину, возможно, когда она бежала, чтобы защитить мальчиков. Волосы Джоргена были в крови, а голова лежала под странным углом. Каспар почувствовал облегчение при мысли, что смерть была внезапной и, возможно, безболезненной. Он ощутил странную, неожиданную боль: мальчик был ещё так молод.
  Каспар смотрел на них троих, выглядевших так, будто они просто спят рядом друг с другом, как семья. Он понимал, что мир продолжает вращаться и никто, кроме него самого и, возможно, одного-двух человек на далеком севере, не заметит смерти Бандамина и его семьи. Джорген, последний представитель какого-то малоизвестного рода, был мёртв, и с ним эта линия оборвалась навсегда.
  Старший обоза смотрел на Каспара, словно ожидая, что тот что-то скажет. Каспар ещё мгновение смотрел на три тела, потом пришпорил коня, развернулся и пустился в долгий путь на север.
  Когда Каспар покидал поле боя, внутри него что-то окаменело и похолодело. Было бы легко ненавидеть Оканалу за нарушение норм "цивилизованной" войны. Было бы легко ненавидеть Мубойю за то, что он забрал человека из семьи. Было бы легко ненавидеть всех и каждого. Но Каспар знал, что на протяжении многих лет он сам отдавал определённые приказы, и из-за этих приказов сотни таких же Бандаминов были лишены своих домов, а сотни Джоргенов и Джойханн перенесли лишения и даже смерть.
  Он тяжело от всей души вздохнул и задался вопросом, была ли в жизни хоть какая-то счастливая цель, что-то помимо страданий и, в конце концов, смерти. Ведь если такой смысл и существовал, то в этот момент своей жизни он был не в состоянии сказать, в чём он заключается.
  
  Глава 4. Ночные Ястребы
  
  Солдаты двигались быстро.
  Эрик фон Даркмур, герцог Крондорский, рыцарь-маршал Западной армии и Хранитель Запада, стоял за большим выступом скал, наблюдая, как его люди медленно продвигаются на позиции. Безмолвные силуэты, почти сливающиеся с камнями, омытыми глубокими тенями заходящего солнца, - это было особое подразделение гвардии принца. Эрик лично организовал их подготовку, пока поднимался по служебной лестнице: сначала как капитан в армии принца, затем командующий гарнизоном в Крондоре, а потом наконец и рыцарь-маршал.
  Когда-то эти люди входили в состав Королевских следопытов Крондора, отряда следопытов и разведчиков, потомков легендарных имперских кешианских гильдий. Теперь эта небольшая элитная рота называлась просто "Личный отряд принца", куда входили солдаты, которых Эрик призывал в особых обстоятельствах, таких как то, что произошло этой ночью. Их форма отличалась: тёмно-серые короткие жилеты с гербом Крондора - орлом, парящим над вершиной, выполненным в приглушённых тонах, - и чёрные брюки с красной полосой по бокам, заправленные в тяжёлые сапоги, пригодные для марша, верховой езды или как сейчас для подъема по скалистым склонам. Каждый солдат носил простой тёмный шлем с открытым забралом и короткое оружие - меч, едва ли достаточно длинный, чтобы заслужить такое название, и эсток, длинный кинжал. Каждый был обучен определённым навыкам, и в данный момент двое лучших скалолазов Эрика возглавляли штурм.
  Эрик перевёл взгляд на вершину скалы напротив его позиции.
  Высоко над ними находился древний замок Кавелл, возвышающийся над тропой, отходящей от основного ущелья, известной как Тропа Кавелл. Неподалеку небольшой водопад спускался со скалистому склону рядом с крепостью, низвергался в бассейн на выступе посередине утеса, а затем снова впадал в ручей, который изначально образовал это ущелье.
   Как это обычно бывает, с годами русло ручья изменилось, и какое-то событие, геологическое или рукотворное, вытеснило его на другую сторону ущелья, и его старое русло высохло. Целью отряда стал этот самый небольшой бассейн, если сведения, которыми располагал Эрик, полученные почти сто лет назад, были верны, за ним находился тайный проход в цитадель.
  Эрик привёл своих солдат в город Кавелл ещё до рассвета и быстро спрятал их, как мог, что было непростой задачей в таком маленьком городке, но уже к полудню горожане вернулись к своим делам, несмотря на то, что вооружённые люди прятались в каждом здании. Эрик не беспокоился о шпионах Ночных Ястребов в городе, потому что в тот день никому не было позволено покидать Кэвелл. Так что его главной заботой были потенциальные наблюдатели на холмах, и он принял все необходимые меры предосторожности.
  Магнус помог создать магическую иллюзию, и если возможные зрители не были опытными волшебниками, они не заметили прибытия сотни солдат. На закате Магнус снова наложил свои чары, и люди быстро разделились на два отряда: один направился к главному входу через Торопу Кавелл, а другой под личным присмотром Эрика - к задней части крепости.
  Старый солдат стоял неподвижно, сосредоточенно наблюдая за расстановкой людей. Ему было почти восемьдесят пять лет, но благодаря зелью, подаренному Накором, он выглядел на тридцать лет моложе. Убедившись, что всё идёт как надо, он повернулся к Накору и Магнусу, которые стояли поблизости. Личная охрана рыцаря-маршала, стоявшая в стороне, чувствовала себя неловко, поскольку их командир приказал держаться подальше, вопреки тому, что их главное целью было защищать его любой ценой.
  - Что теперь? - спросил Накор.
  - Ждём, - ответил Эрик. - Если у них есть наблюдатель с этой стороны, они нас уже заметили. И если это так, то либо сделают что-то негостеприимное, либо попытаются сбежать через другой выход.
  - И что ты думаешь, они сделают? - спросил Магнус.
  Эрик вздохнул.
  - Я бы затаился и притворился, что дома никого нет. Если бы это не сработало, я бы приготовил очень неприятный приём для любого, кто попытается войти в замок. - Он рассеянно взмахнул рукой и добавил: - У нас есть старые записи, которые и тогда были не совсем точными, но мы знаем точно, что крепость Кавелл представляет собой лабиринт со множеством мест для засад и ловушек. Это явно не будет похоже на прогулку по лугу.
  Накор пожал плечами.
  - У тебя хорошие люди.
  - Лучшие, - сказал Эрик. - Отобранные и обученные для такого рода дел, но я всё равно не хочу подвергать их ненужному риску.
  - В этом есть необходимость, Эрик, - тихо произнес Накор.
  - Я знаю, Накор, - сказал старый солдат. - Иначе меня бы здесь не было.
  - А как это воспримет герцог Саладора?
  - Он не знает, что я здесь, - сказал Эрик, глядя на Накора. - Ты выбрал чертовски удачное время, чтобы дать мне повод для беспокойства, старый друг.
  - Мы никогда не можем выбрать время, не так ли? - пожал плечами Накор.
  - Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы Бобби де Лонгвиль и Калис повесили меня тем холодным суровым утром много лет назад, - его взгляд устремился к последним лучам заходящего солнц, а затем он снова повернулся к Накору. - А бывают моменты, когда я так не думаю. Когда все это закончится, я лучше пойму, какое сейчас время, - старик улыбнулся. - Давай вернемся и подождем немного.
  Он повёл Магнуса и Накора по узкой тропинке между высокими скалами мимо солдат, спокойно ожидающих штурма крепости на утесе. Рядом стояли лакеи с лошадьми наготове, а позади них ждали повозки с припасами. Эрик махнул рукой личному оруженосцу, который остался с лагерными мальчиками, укладывающими поклажу.
  Оруженосец принёс пару кубков и наполнил их вином из бурдюка. Накор взял один и вопросительно приподнял бровь.
  - Вино перед битвой?
  - Почему бы и нет? - ответил герцог и сделал большой глоток. Он вытер рот тыльной стороной перчатки. - Как будто у меня и так мало забот, так ты еще отправляешь меня на другой конец Королевства выслеживать убийц.
  Накор пожал плечами.
  - Кто-то должен это сделать, Эрик.
  Старый воин покачал головой.
  - Я прожил долгую жизнь, Накор, и она была во много раз интереснее, чем у большинства людей. Я бы солгал, если бы сказал, что буду рад смерти, но мне определенно хотелось бы освободиться от своих обязательств, - он пристально посмотрел на Накора. - Я думал, что уже дождался этого момента, пока ты не появился той ночью.
  - Ты нужен нам.
  - Я нужен королю, - сказал Эрик.
  - Ты нужен миру, - сказал Накор, понизив голос, чтобы его не услышали те, кто находился поблизости. - Ты - единственный высокопоставленный человек в Королевстве, которому Паг все еще доверяет.
  - Я понимаю, - кивнул Эрик, - почему он решил отдалиться от короны, - он отпил ещё вина и передал пустой кубок оруженосцу. Когда парень попытался наполнить его снова, Эрик махнул рукой, отказываясь. - Но зачем было унижать при этом принца Крондора? Публично? Перед армией Великого Кеша?
  - Это дело прошлых лет, Эрик.
  - Хотел бы я, чтобы это было так, - сказал Эрик, понижая голос ещё сильнее. - Ты узнаешь об этом, если ещё не знаешь. Принц Роберт был отозван.
  - Это плохо, - сказал Накор, кивая.
  - С тех пор как я получил титул, в Крондоре сменилось три принца, а герцогом я стал только потому, что король Райан забрал лорда Джеймса с собой в Рилланон. Мое временное положение длится уже девять лет, и если я проживу достаточно долго, то, вероятно, продлится ещё девять.
  - Почему Роберта отозвали?
  - У тебя больше шансов докопаться до правды, чем у меня, - сказал Эрик. После долгого молчания, во время которого он наблюдал за темнеющим вечерним небом, герцог сказал: - Политика. Роберт никогда не был популярен в Палате лордов. Лорд Джеймс - западный дворянин, что раздражает многих из тех, кто хотел бы быть первым среди советников короля; Джеймс - проницательный человек, почти такой же проницательный, как его дед, - он взглянул на Накора. - Лорд Джеймс Крондорский - это до сих пор имя, с которым нужно считаться.
  - Джимми был настоящей занозой в заднице, - усмехнулся Накор, - пока не стал герцогом. Я знаю, - он взглянул на солдат, которые уже были готовы и ждали сигнала к началу подъёма. - Тем не менее, мы склонны помнить о величии и забывать о недостатках, а Джимми тоже совершал ошибки. Если Роберт не будет служить, то кто тогда?
  - Есть и другие кузены короля, более способные... - он посмотрел на Накора, и выражение его лица стало печальным. - Если король не будет осторожен, дело может дойти до гражданской войны. Он - прямой потомок короля Боуррика, но у него нет собственных сыновей, а кузенов много, и у большинства из них есть законные права на трон, если он останется без наследника.
  - Я прожил долгую жизнь, Эрик, - Накор пожал плечами. - Я видел, как короли приходили и уходили. И Все это в разных землях. Нация выживет.
  - Но какой ценой, старый друг?
  - Кто станет новым принцем Крондора?
  - Вот в чём вопрос, не так ли? - сказал герцог, вставая и подавая знак своим людям приготовиться. Небо уже достаточно потемнело: пришло время начинать штурм крепости. - Принц Эдвард популярен, он умен, хороший солдат и смог бы добиться консенсуса в Палате.
  - Значит, король выберет кого-то другого, - усмехнулся Накор, когда Эрик выдвинулся вперёд.
  Эрик ничего не сказал, лишь жестом подал знак, и двое мужчин выбежали из-за скал под замком, оба с веревками на плечах. Они начали карабкаться по скале, используя только руки и ноги.
  Накор внимательно следил за тем, как двое мужчин исчезают во мраке наверху. Они двигались бесшумно, словно пауки, ползущие по стене. Он знал, насколько опасен был этот подъём, но он также понимал, что это был единственный способ спустить верёвку для солдат внизу.
  Повернувшись к Накору, Эрик сказал:
  - Думаю, выбор падет на принца Генри, потому что его можно будет легко заменить, если королева Анна родит наследника. Если Эдвард просидит в Крондоре сколько-нибудь долго, король, возможно, не сможет заменить его сыном через... несколько лет...
  Голос Эрика затих, когда он увидел, как мужчины добрались до кромки водоема.
  - Странное место для потайного входа, здесь больше ста футов над землей, правда? - произнёс Накор.
  - Полагаю, несколько лет назад здесь поработали Ночные Ястребы. Мои люди обнаружили следы инструментов на поверхности скалы. Вероятно, здесь была тропа к основанию ущелья, но ее разрушили. - Он вздохнул. - Пора. Где твой человек?
  Накор кивнул в его сторону.
  - Спит под повозкой.
  - Тогда зови его, - сказал Эрик фон Даркмур.
  Накор поспешил к повозке, где его ждали двое мальчишек, ответственных за припасы. Они тихо разговаривали, понимая, насколько опасно было это задание; тем не менее они были всего лишь мальчишками, и ожидание делало их беспокойными. Под повозкой лежала одинокая фигура, которая быстро проснулась, когда Накор легонько пнул её сапогами.
  Ралан Бек выскользнул из-под повозки и навис над Накором. Он был почти семи футов ростом и возвышался над миниатюрным игроком. Накор знал, что Бек был одержим аспектом Бога Зла - крошечным "осколком", как называл его сам исалани; бесконечно малая частица самого бога, и это делало Бека чрезвычайно опасным. Единственным преимуществом Накора был многолетний опыт и то, что он называл своими "трюками".
  - Пора? - спросил Бек.
  Накор кивнул.
  - Они будут наверху с минуту на минуту. Ты знаешь, что делать.
  Бек кивнул. Он наклонился и поднял шляпу, добытую у человека, которого убил на глазах у Накора, и теперь он носил ее с собой как трофей. Широкополая чёрная фетровая шляпа с длинным орлиным пером, свисающим с ленты, придавала парню почти лихой вид, но Накор знал, что под дружелюбной внешностью скрывалась личность, склонная к насилию и одаренная нечеловеческой силой и скоростью.
  Бек подбежал к скале и стал ждать. Сверху бесшумно сбросили моток верёвки, за которым через мгновение последовал ещё один. Солдаты привязали к ним более толстые веревки и ждали, пока товарищи их подтянут. Ралан Бек отстегнул пояс с ножнами и перекинул их через плечо, чтобы меч теперь лежал на спине. Он с легкостью взобрался по верёвке, уверенно ставя ноги на скалу, словно всю жизнь карабкался. За ним последовали другие солдаты, но скорость Бека была непревзойдённой.
  Эрик наблюдал, как он поднимается в темноту.
  - Почему ты так настаиваешь, чтобы он шёл первым, Накор? - спросил он.
  - Может, он и не неуязвим, Эрик, но его гораздо труднее убить, чем любого из твоих людей. Магнус присмотрит за теми, кто охраняет главный вход в крепость, но если на этом чёрном ходе есть магия, то у Бека больше шансов выжить.
  - Было время, когда я бы первым полез по верёвке.
  Накор похлопал друга по руке.
  - Рад видеть, что с годами ты стал умнее, Эрик.
  - Вижу, что ты тоже не рвёшься туда в первых рядах.
  Накор лишь усмехнулся.
  ***
  Бек ждал и водил пальцами по контуру двери. Она, как и другие, была каменной, и в темноте он не мог разглядеть трещину, которая, как подсказывали ему пальцы, обозначала вход в секретный проход. Он пытался настроить свои чувства, ибо с ранних лет обнаружил, что иногда может предвидеть что-то - нападение, неожиданный поворот тропы, настроение лошади или выпадение костей. Он считал это своим "счастливым предчувствием".
  Да, за этой дверью было что-то очень интересное.
  Ралан Бек не знал, что такое страх. Как и предполагал Накор, в юноше из Новиндуса было что-то совсем другое, нечто чуждое. Оглянувшись вниз, где маленький человечек ждал старого солдата, он обнаружил, что едва может различить их в темноте.
  - Фонарь, - прошептал он, и солдат, стоявший позади него, протянул специально изготовленный маленький фонарь с закрытой крышкой. Он направил его на Накора и Эрика, быстро открыл и снова закрыл. Это был условный сигнал начинать осторожное движение.
  Не то чтобы Ралан действительно понимал смысл слова "осторожность". Она была так же чужда его мыслям, как и страх. Он пытался понять многое из того, о чём говорил с ним Накор, но иногда просто кивал и делал вид, что понимает странного человечка, чтобы не выслушивать его бесконечно долго.
  Ралан продолжал водить пальцами по шву, пока не определил, что дверь предназначена для открытия только изнутри. Он пожал плечами.
  - Лом, - потребовал он, и солдат, пройдя мимо, вставил лом туда, куда он указал. Солдат предпринял несколько безуспешных попыток, пока Бек не сказал:
  - Дай-ка его мне.
  С необычайной силой он распахнул дверь, и она отворилась с протестующим металлическим скрипом, когда железный прут был вырван из механизма. С громким лязгом тот ударился о камни, и Бек, выхватив меч, мгновенно оказался в проёме.
  Не обращая внимания на шум, Бек повернулся к солдатам и поднял руку, жестом приказывая остановиться.
  - Ждать! - тихо сказал он и вошёл внутрь.
  Солдаты знали приказ: Бек входил первым, а они следовали за ним только тогда, когда он отдавал команду или через десять минут - в зависимости от того, что наступало раньше. Один из солдат перевернул песочные часы с красными линиями, обозначающими десятиминутный интервал. Отобранные лично Эриком люди притаились у входа вдоль края бассейна и прислушивались к шуму водопада в темноте.
  ***
  Бек двигался осторожно, не обращая внимания на отсутствие света. Он ступал легко, не перенося сразу весь вес, пока не убеждался, что не попал в яму или не активировал какую-нибудь ловушку. Он знал, что способен получить немало повреждений - за свою короткую жизнь он уже не раз был ранен. Тем не менее, стремление к травмам у него было таким же небольшим, как у любого другого человека. Кроме того, если Накор не ошибался, то впереди должно было быть весело.
  Мысли о маленьком человечке заставили Бека на мгновение задуматься. Ему не нравился Накор, но Бек вообще не питал особой привязанности к людям. Его отношение к другим людям было вполне предсказуемым: они были либо союзниками, либо противниками, либо незначительными, как лошадь или другое животное - иногда полезное, но чаще всего не заслуживающее внимания. Тем не менее, Накор вызывал у Бека странные чувства, которым он не мог дать определения.
  Беку нравилось смотреть, как люди истекают кровью и умирают, а также ему нравился грубый секс. Он знал, что любит сражения: звук ударов стали, крики, кровь и... смерть. Он обнаружил, что его завораживает переход от жизни к смерти, когда в один момент человек или животное ещё живы, осознают себя и двигаются, а в следующий - превращаются в просто кусок мяса. Даже если это мясо - человеческое, оно уже не представляет никакой ценности.
  Бек рассчитывал убить несколько очень опасных людей и с нетерпением ждал этого. Слабый звук впереди заставил забыть о Накоре и его недоумении по поводу того, что постоянно говорил этот странный человек. В дальнем конце туннеля кто-то зашевелился, и всё тело Бека задрожало от предвкушения.
  Он должен был вернуться назад, но потерял счёт времени - сколько прошло, десять минут? За ним должны были прийти другие солдаты, а кроме того, Беку не терпелось поучаствовать в какой-нибудь бойне. Он уже давно не получал удовольствия от хорошей драки. Накор что-то сделал с ним, и часто у него болела голова, когда он пытался думать о чём-то. Но Накор сказал, что он может убить любого, кто прячется в этой старой крепости, за исключением бойцов старого солдата, которые пришли с другой стороны.
  У Ралан Бека голова шла кругом, и он с ворчанием отбросил все мысли, кроме поиска источника шума в темноте. Он ускорил шаг и чуть не упал лицом в открытую яму. Только "счастливое предчувствие" заставило его в последний момент отпрянуть назад.
  Он достал небольшой цилиндр, который дал ему Накор, и откинул крышку. Внутри лежала связка палочек, одну из которых он вытащил. Закупорив цилиндр и убрав его обратно в тунику, он быстро взмахнул палочкой в воздухе, и через несколько секунд на её конце вспыхнуло крошечное пламя. Как и обещал Накор, после полной темноты туннелей он был удивлён тем, сколько света могла дать маленькая горящая палочка.
  Бек посмотрел вниз на яму, зиявшую у его ног, и не смог разглядеть дна. Он был рад, что не упал, но не потому, что опасался травм, а потому, что ему пришлось бы ждать на дне, пока его не догонят солдаты старого воина. Он не знал, заметят ли его, пока кто-то из солдат не упадёт в яму, и ему не нравилась мысль о том, что кто-то из них может приземлиться прямо на него. Кроме того, он не был уверен, хватит ли у них верёвки, чтобы вытащить его.
  Он сделал два шага назад, затем мощным рывком перепрыгнул через яму и легко приземлился на другой стороне. Бросив горящую палку на пол, он быстро потушил её, растирая пламя каблуком сапога.
  Он замер на мгновение, прислушиваясь, не услышал ли кто-нибудь его приземление. Убедившись, что остался незамеченным, он продолжил путь по коридору. На мгновение он задумался, не следовало ли ему оставить что-нибудь, чтобы предупредить идущих позади него солдат о яме. Затем он задался вопросом, откуда взялась эта мысль: почему он должен беспокоиться, если один из людей старого воина упадёт в яму? Это был сложный вопрос, больше характерный для Набора, а у Бека просто не было времени на подобные раздумья.
  Впереди послышались приглушенные голоса, и он понял, что его ждет битва.
  ***
  Магнус изучил небо и определил, что пришло время действовать, поэтому он подал знак двум стражникам следовать за ним вверх по длинному входу в древний замок. Дорога, судя по всему, не использовалась уже много лет, но Магнус, тайно осмотрев её на рассвете, заметил, что это была лишь искусная маскировка. Кто-то недавно пользовался этой дорогой, тщательно скрывая свои следы. Эти детали наряду с другими доказательствами окончательно убедили его в том, что доверие отца к наемному чтецу мыслей Джовалу Делану было не напрасном. Ни у местных бандитов, ни у контрабандистов, ни у шайки отпетых юнцов не хватило бы ни средств, ни желания проделать такую тщательную работу.
  Солдаты медленно продвигались по каньону, известному как Тропа Кавелл - единственному очевидному пути к древнему укреплению. Хотя Магнус не был таким экспертом в военных делах, как его отец и брат, даже он мог представить, какие опасности таит штурм этого укрепления. Только слухи о одержимости демонами и проклятиях, а также почти столетний мир в регионе удерживали от использования эту стратегически важную крепость.
  Тем не менее, у него были и другие заботы, среди которых главная - обеспечить, чтобы его люди оставались незамеченными как можно дольше. Магнус был ещё молод по сравнению с большинством могущественных магов, и унаследовал от родителей некоторые способности. Его мать всегда обладала тонким чутьём на присутствие магии, а отец лучше понимал природу заклинаний или устройств после их обнаружения. Магнус же унаследовал обе способности. Поэтому он почувствовал и распознал как минимум четыре магических ловушки, расположенных между дном оврага и древними воротами на вершине скалы.
  С ловкостью мастера Магнус быстро нейтрализовал каждое заклинание, позволяя солдатам из отряда Эрика бесшумно продвигаться. Если бы наверху был дозорный, ему было бы трудно заметить серые фигуры, крадущиеся по краям дороги в сумерках. Луна поднимется только через час, и её свет был слаб даже в ясные ночи. Сегодня же было пасмурно.
  Командир подал знак своим людям приготовиться. Древний подъемный мост когда-то соединял вершину подъёмника с воротами крепости. Теперь он висел на одной цепи, бесполезно свисающей с другой стороны обрыва, который был слишком широк для прыжка. Были переданы сигналы, и с задних рядов выбежали две пары солдат с лестницами, которые послужат мостами через пропасть. Магнус использовал свои способности, чтобы воспарить над нею.
  Он наблюдал, как люди спокойно ступают по ступеням лестницы, не обращая внимания на зияющее пространство под ногами. Один неверный шаг - и это могло стоить им жизни. Магнус был впечатлен их дисциплиной.
  Теперь Магнус сосредоточил свои чувства, пытаясь обнаружить дополнительные магические ловушки или приманки, но не нашел ничего. Хранитель этого укрепления, похоже, полагался только на ловушки вдоль дороги, чтобы предупредить об опасных гостях. Он продолжил движение, не обращая внимания на физические опасности, так как почувствовал вдалеке нечто, от чего волосы на руках и шее встали дыбом.
  Магнус поднял руку, и тусклый свет блеснул в его ладони, освещая пространство между упавшими внешними воротами, где когда-то подъемный мост и решётка служили первым барьером, и внутренними дверьми, которые были закрыты и, как предполагал Магнус, заблокированы изнутри. Солдаты за ним молча собрались в ожидании. В жутком мистическом освещении бледные волосы и рост Магнуса придавали ему почти сверхъестественный вид. Но какой бы дискомфорт ни испытывали солдаты, отданные под командование волшебника, они не проявляли себя, ожидая его указаний.
  Магнус закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и увидел большие деревянные двери. Он потянулся к ним и мысленно провел пальцами по поверхности дерева, затем медленно надавил, пока не почувствовал другую сторону. В его сознании возникла чёткая картина, как если бы он пользовался глазами, и он увидел большой деревянный засов, установленный в двух кронштейнах. Он внимательно осмотрел каждую деталь мысленным прикосновением, затем открыл глаза и отступил.
  - Там ловушка, - тихо сказал он офицеру, стоявшему справа от него.
  - Что вы предлагаете? - спросил молодой лейтенант.
  - Найдите способ пройти через эти двери, не поднимая засов, - посоветовал Магнус.
  Он протянул руку, и стоявшие ближе всех к нему услышали слабый гул. Внезапно в нижней части ворот появилась дыра, достаточно большая, чтобы человек мог пролезть через нее на четвереньках.
  - По одному, - сказал Магнус. - И пусть никто не касается ворот или стен с обеих сторон.
  Командир передал приказ, и каждый солдат по очереди проходил через дыру. Магнус приготовился контролировать магию, которая могла бы высвободиться, если кто-то из людей оступится, но это оказалось ненужным. Каждый солдат точно выполнил указания.
  Затем пришла очередь Магнуса, и он неловко прополз через отверстие, обнаружив, что его мантия стала неожиданным препятствием. На полпути ему пришлось поднимать сначала одно колено, затем другое, вытягивая ткань вперед, чтобы не упасть лицом вниз.
  Усмехнувшись, он сказал:
  - Иногда, как сейчас, например, я начинаю сомневаться, что магам вообще нужны мантии.
  Лейтенант, явно не обладавший особым чувством юмора, лишь произнес:
  - Милорд?
  Магнус вздохнул.
  - Неважно. - Он повернулся к солдатам. - Держитесь позади меня, пока я не прикажу двигаться вперед. Здесь есть силы, с которыми без моего искусства не справится даже самый храбрый человек. Любого, кого увидите, если это не Ралан Бек или один из ваших, убивайте на месте.
  С этими словами он шагнул в темноту, и свет от его руки покачивался, словно раскачивающийся фонарь.
  ***
  Бек шёл, словно прогуливаясь по улице, не обращая внимания на темноту. Свет из нескольких далёких комнат, расположенных в концах туннелей, пересекающих его путь, еле пробивался сквозь тьму, но он их не замечал, направляясь вперёд. Он не знал, откуда знает, но интуитивно чувствовал, что нужно было двигаться от тайного входа в задней части крепости к самой внутренней комнате, вероятно, древнему большому залу или тронному залу.
  Его переполняло возбуждение перед предстоящей битвой. Некоторые из тех заданий, которые давал ему Накор, ему нравились, но он не был в бою слишком долго. Он помнил, как разбивал черепа в тавернах, но серьёзных сражений не было с тех пор, как он убил императора по заданию Накора год назад. Это было весело. Он почти рассмеялся, вспоминая поражённые лица всех, кто смотрел на него, пока его меч пронзал спину старика.
  Из-за угла вышел человек в черных доспехах без шлема, и прежде чем тот успел что-либо сделать, Ралан Бек вонзил острие меча ему в горло, открытое над кирасой. Человек упал с громким глухим звуком, но Бек не обратил на это никакого внимания. Менее чем в сотне футов впереди забрезжил свет, и он был полон нетерпения устроить хаос.
  Он шагал по последнему участку тёмного коридора и вошёл в высокий зал. Это был старинный зал крепости, где в самые холодные зимние ночи спала семья и ближайшие слуги первоначального правителя Кавелла. Когда-то великолепный, великий зал пришёл в запустение.
  Сводчатая крыша всё ещё держалась на массивных деревянных балках, настолько древних, что они были твёрды, как сталь. Но когда-то побеленные стены теперь были тёмно-серыми, и высоко в темноте над Беком летали летучие мыши. На стенах не висело гобеленов, защищавших обитателей от зимнего холода, на полу не было ковров. Но в огромном камине слева от двери, через которую он вошёл, горел огонь. С мечом наготове и безумной улыбкой на лице он окинул взглядом две дюжины мужчин, отдыхавших у огня.
  В центре группы сидели два человека в больших креслах старинного стиля - они были сделаны в виде буквы "u" с деревянной спинкой, обитой подушками или мехами. Остальные сидели на походных стульях или на чёрных плащах, расстеленных на полу. Все были одеты в чёрные доспехи Ночных Ястребов, кроме двух мужчин в центре. Один был в тунике из тонкого льна и брюках с сапогами, подходящих высокородному дворянину, хотя его одежда висела на нём свободно, как будто он сильно похудел недавно; другой был в чёрной мантии жреца или мага. Мужчина в тунике носил тяжёлый золотой амулет на шее, идентичный чёрному амулету, который Бек видел у Накора. Одетый в мантию мужчина не носил никаких украшений. Он был худым, и на его лице и голове не было ни одного волоса.
  Через мгновение после появления Бека восемнадцать сидящих людей вскочили в панике, двое из них свистнули в костяные свистки, которые наполнили крепость пронзительным тревожным сигналом.
  Мужчина с золотым амулетом на шее выглядел встревоженным, его глаза расширились, и он закричал:
  - Убейте его!
  Когда первый мечник поднял меч, Бек крепче схватил своё оружие обеими руками, его глаза сузились, сосредоточившись на предстоящем убийстве. Но мужчина в мантии закричал:
  - Нет! Стоять!
  Его глаза с удивлением уставились на Бека.
  Все, включая Бека, замерли, когда человек прошёл между мечниками и направился прямо к молодому воину. Бек почувствовал странную силу в этом человеке, и его интуиция подсказывала, что сейчас произойдёт нечто необычное. Он колебался, но затем замахнулся на человека в мантии.
  Тот поднял руку, но не для защиты, а в знак мольбы.
  - Подождите, - сказал он, когда Бек снова замешкался. Он медленно, почти нежно протянул руку и положил ее на грудь Бека. - Подождите.
  Затем он медленно опустился на колени и едва слышно прошептал:
  - Что приказывает нам наш господин?
  Человек с амулетом смотрел на это с немым изумлением, затем тоже опустился на колени, а вскоре за ним последовали все остальные мужчины в комнате. Еще полдюжины людей вбежали в зал из других частей крепости, откликаясь на тревогу. Увидев своих собратьев, стоящих на коленях и опустивших глаза, они последовали их примеру.
  Меч Бека слегка опустился.
  - Что?
  - Что приказывает нам наш господин? - снова повторил человек в мантии.
  Бек попытался сообразить, что сказать дальше, основываясь на том, что он слышал от Накора, Пага и других людей на Острове Колдуна. Наконец, он сказал:
  - Варен ушел. Он сбежал в другой мир.
  - Не Варен, - сказал человек в мантии. - Он был высшим среди слуг нашего господина.
  Мужчина медленно протянул руку и коснулся груди Бека.
  - Я чувствую нашего господина внутри тебя, - продолжил он. - Он живет в тебе, он говорит через тебя.
  Он вновь встретился взглядом с Беком и спросил:
  - Что приказывает нам наш господин?
  Бек был готов к бою, но это оказалось выше его понимания. Он медленно обернулся по сторонам, раздражение нарастало в нем с каждой секундой.
  - Я не знаю...
  Затем он внезапно поднял меч и с криком "Я не знаю!" опустил его вниз.
  ***
  Через несколько минут в комнату ворвался Магнус, за ним шли солдаты Эрика, а ещё несколько воинов вошли через ту же дверь, что и Бек. Все они остановились, увидев сцену перед собой. Двадцать шесть тел лежали на полу, но следов борьбы не было. Двадцать шесть обезглавленных трупов лежали в крови, и их головы всё ещё катились по багровым камням и пропитанным кровью плащам.
  Огонь в камине потрескивал. Бек стоял рядом, покрытый кровью, руки его были алыми до локтей, и кровь была размазана по лицу. Он выглядел как одержимый демоном. Магнус заметил это в его глазах. Бек дрожал так, что казалось, вот-вот забьется в конвульсиях.
  Наконец Ралан Бек запрокинул голову и издал вой, который отразился от высоких каменных сводов. Это был первобытный взрыв ярости и разочарования. Когда эхо ушло, он осмотрел комнату, затем посмотрел прямо на Магнуса. Как капризный ребёнок, он указал на трупы и сказал:
  - Это было невесело!
  Он вытер меч о тунику ближайшего трупа и убрал его в ножны. Затем взял ведро с водой, которое грелось у камина, и вылил его себе на голову, не сняв шляпу, после чего взял относительно чистый плащ, чтобы вытереться. Приведя себя в порядок, Бек более сдержанно сказал:
  - Не весело, когда они не сопротивляются, Магнус.
  Он обвел взглядом всех солдат, стопившихся в помещении, и добавил:
  - Я голоден. У кого-нибудь есть что-нибудь поесть?
  
  Глава 5. Приготовления
  
  Миранда закричала:
  - Ты с ума сошел?
  Её крик был гораздо громче, чем требовалось для маленькой комнаты.
  Магнус со сдержанным весельем наблюдал за тем, как мать отходит от стола мужа так далеко, как только могла в маленьком кабинете, а затем резко хмурится. Она часто громко ругалась по пустякам, которые в итоге заканчивались именно так, как хотел отец. Но с годами Паг понял, что непредсказуемый характер жены требует физического выражения ее недовольства.
  - Ты с ума сошел? - воскликнула Миранда еще раз.
  - Не больше чем ты сама, когда на полгода отправилась следить за армией Изумрудной королевы в Новиндус, - спокойно ответил Паг, поднимаясь из-за стола.
  - Это было совсем другое! - отмахнулась Миранда, так и не успокоившись до конца. - Ни один змеиный жрец Пантатиан не смог меня найти, не говоря уже о том, чтобы бросить мне вызов! А я - та, кто может перемещаться без сферы цурани, помнишь?
  Магнус заметил, как отец начал что-то говорить, вероятно, о том, что все они - Накор, Паг и Магнус - уже давно не новички в этом деле и справятся. Однако он предпочёл не вмешиваться, и Миранда продолжила:
  - Ты говоришь о путешествии в чужой мир! И не просто в другой мир, а на другой уровень реальности! Кто знает, какие способности останутся с вами, если они вообще будут? Ты даже не знаешь, как туда попасть! Не говори мне, что собираешься использовать Талной на Келеване, чтобы открыть разлом. Я знаю достаточно о разломах, чтобы понимать, что ты можешь оказаться на дне ядовитого моря, посреди поля боя или в любом другом смертельно опасном месте! Ты идёшь вслепую!
  - Я не иду вслепую, - возразил Паг, воздев руки в мольбе. - Мы должны узнать больше о дасати.
  - Почему? - спросила Миранда.
  - Потому что я был у Оракула, - ответил Паг.
  Ему не нужно было объяснять ни жене, ни сыну, о каком оракуле идет речь. Гнев Миранды улетучился, уступив место любопытству.
  - И что она сказала?
  - Они идут. Сейчас слишком много неясностей, чтобы говорить больше - я вернусь к ней позже, когда события станут ближе. А пока нам нужно узнать больше об этих существах.
  - Но Талной в Новиндусе находятся под наблюдение и бездействуют уже много лет, - возразила Миранда. - Они такие же неподвижные и лишённые магического присутствия, как и в те бесчисленные годы, когда мы их только обнаружили. Как же тогда дасати смогут нас найти?
  Паг только покачал головой.
  - Я не знаю. Оракул редко ошибается, когда говорит о чем-то определенном.
  Магнус почувствовал, что спор может затянуться, и ловко сменил тему.
  - И снова я спрашиваю, как уже много раз до этого, - сказал он, словно терпеливый учитель. - Кто поместил их туда?
  Паг знал, что вопрос был риторическим, поскольку у них было несколько теорий, но ни одного факта. Он молча поблагодарил сына за то, что тот отвлёк внимание жены. Изначально они предположили, что Талной вернул один из валкеру, Повелителей Драконов из древних сказок, но доказательств этому не было. Томас, друг детства Пага, обладавший памятью одного из древних Повелителей Драконов, не помнил, чтобы кто-то из его собратьев вернулся с одним Талной в качестве трофея после злополучного рейда на родную планету дасати. Они были слишком заняты тем, что пытались не дать драконьим всадникам погибнуть во время вторжения в царство дасати.
  Вывод напрашивался сам собой.
  - Макрос.
  Миранда кивнула в знак согласия. Ее отец, Макрос Черный, был агентом потерянного Бога Магии.
  - Каждый раз, когда мы оборачиваемся, мы сталкиваемся с одним из замыслов моего отца. - Она скрестила руки на груди и устремила взгляд вдаль, словно погруженная в воспоминания. - Я помню... однажды... - продолжила она, опустив взгляд на пол пещеры. На ее лице мелькнули болезненные эмоции. - Я столько лет злилась на него за то, что он меня бросил...
  Паг сочувственно кивнул. Он был рядом с женой, когда она в последний раз встретилась с отцом, и помнил ее плохо скрываемый гнев при встрече с ним после долгих лет разлуки.
  Он также помнил ее горе, когда его поглотил разлом, схлопнувшийся вокруг, когда он удерживал Повелителя демонов Маарга, отдав свою жизнь в отчаянном поступке, который спас этот мир.
  Отбросив воспоминания, Миранда сказала:
  - Но в итоге мы получим еще одно его кровавое месиво, не так ли?
  В ее тоне прозвучал намек на ласковый юмор и одновременно горечь.
  Прежде чем ее настроение снова могло вернуться к мрачному настрою, Магнус заговорил:
  - Мы знаем, что дед сыграл важную роль в закрытии разломов дасати на найденном нами Талное, и его защитные заклинания до сих пор действуют на остальных.
  Оба родителя посмотрели на старшего сына, и Миранда спросила:
  - Мы все это знаем, Магнус. Так к чему ты клонишь?
  - Дед никогда не делал ничего без причины, и все, что вы рассказали мне о нем, заставляет меня предположить, что он знал: настанет день, когда один или оба из вас обнаружат Талной, и это указывает на то, что он также знал о предстоящей конфронтации с дасати.
  Паг вздохнул.
  - Твой отец, - сказал он жене, - знал о путешествиях во времени больше, чем кто-либо другой. Боги, мы все вместе взятые знаем, наверное, лишь сотую часть того, что знал он. То, что он сделал с Томасом и древним валкеру Ашен-Шугаром, способность распутать временную ловушку, устроенную нам пантатианцами в Вечном Городе... Я старался узнать как можно больше о том, что он сделал, но многое осталось загадкой. Однако я согласен с Магнусом: он оставил все в Новиндусе по определенной причине, и я считаю, что это связано с Конклавом.
  Миранду это, похоже, не убедило, но она промолчала.
  - Мама, - продолжил Магнус, - если бы дед не хотел, чтобы Талной был найден, он бы мог замуровать пещеру под горой, и на ее открытие ушли бы тысячелетия. Приближается что-то мощное и опасное. - Он сделал размашистый жест. - И это нечто придет, что бы мы ни делали.
  - Что мы можем сделать, так это попытаться понять природу нашего врага, - сказал Паг.
  - Я не готова согласиться с тем, что это хороший план, - ответила Миранда. - Но, очевидно, вы двое уже все решили. Как же вы собираетесь попасть в мир дасати, выжить и вернуть оттуда с информацией? Или эти детали слишком банальны, чтобы о них беспокоиться?
  Паг рассмеялся.
  - Это не мелочи, любовь моя. Я планирую найти кого-то, кто бывал в том мире и, возможно, сможет провести нас туда.
  - И где же ты рассчитываешь найти такого человека? - спросила Миранда. - Есть ли в этом мире кто-нибудь, кто побывал на втором уровне реальности?
  - Скорее всего, нет. Но я не собираюсь искать в этом мире. Я планирую посетить Честного Джона.
  Миранда замерла при упоминании заведения, расположенного в самом сердце Зала миров. Затем она резко кивнула.
  - Если есть место, где можно найти такого человека, я бы начала искать именно там.
  - Кто пойдет с тобой, отец? - поинтересовался Магнус.
  Паг бросил на сына предостерегающий взгляд, зная, что это вызовет новую порцию возражений со стороны Миранды, которая уже смотрела на мужа с выражением любопытства. Паг вздохнул и сказал:
  - Ты, Накор и Бек.
  Вместо ожидаемого всплеска гнева, Миранда просто спросила:
  - Почему?
  - Магнус - потому что он готов, и мне нужен кто-то столь же могущественный, как я сам. А ты должна остаться здесь, вести дела Конклава, посетить Ассамблею и проследить за их работой с Талной.
  Он подождал, но когда Миранда не ответила, продолжил:
  - Бек важен, хотя я не могу точно сказать почему. Что касается Накора, он единственный, кто может контролировать Бека. Кроме того, если кто и сможет вытащить нас из безвыходной ситуации, так это Накор.
  Миранда кивнула, но её голос звучал с оттенком сомнения:
  - Ты всё предусмотрел, так что, полагаю, нет смысла продолжать спор. Я даже не уверена, что ты сможешь найти способ перейти на второй уровень.
  - Но мы должны попытаться, - ответил Паг.
  - Когда вы отправляетесь?
  - В Зал? Завтра. Мне нужно закончить несколько дел здесь перед отъездом, - сказал он и, обращаясь к Магнусу, добавил: - Почему бы тебе не проверить, как поживают мальчики в Ролдеме? Вернись сюда через день или около того, чтобы сообщить жене твоего брата, как они там поживают.
  Магнус кивнул и спросил:
  - А что с Талной в Новиндусе?
  Паг остановился у двери:
  - Розенвар с Джейкобом присмотрят за всем. Если произойдет что-то необычное, мы с Накором быстро вернёмся. Пройдёт некоторое время, прежде чем мы отправимся в мир дасати. Я планирую совершить ещё одну быструю вылазку на Келеван, чтобы проверить, есть ли там хоть какие-то намёки на присутствие Варена.
  Магнус задумчиво спросил:
  - Думаешь, он будет настолько глуп, чтобы раскрыть себя?
  - Он умный человек, - ответил Паг, - гениальный в своей извращённой манере, но с годами его безумие стало более импульсивным. Он либо совершит что-то необдуманное, либо вернётся на Мидкемию. В любом случае, рано или поздно мы его найдем, и на этот раз у него не будет легкого способа захватить новое тело.
  - А как насчёт трудного пути? - осведомилась Миранда.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Ты сказал, что у него не будет легкого способа захватить новое тело. Я понимаю, что вы уничтожили его сосуд с душой, но у него все еще есть знания о том, как вселиться в чужое тело, а разве не существует других способов, возможно, менее удобных, но столь же эффективных?
  - Я об этом не подумал, - признал Паг.
  Миранда едва сдержала самодовольную улыбку. Паг продолжил, игнорируя её выражение:
  - Тогда мы должны быть одновременно дотошными и осторожными. Я наведу справки у не самых высокородных источников на Келеване, а ты попробуй что-нибудь разузнать в Ассамблее, пока я буду в Зале. Доверяй только Аленке.
  Миранда осведомилась:
  - Как я могу доверять кому-то? После того как Варен смог захватить тело Императора Кеша, я думаю, можно с уверенностью утверждать, что он может быть кем угодно на Келеване, включая их Императора.
  - Я так не думаю. Сосуд со своей душой он поместил в канализацию рядом с дворцом императора. Подозрения, что местоположение во многом определяет, до кого он может добраться. Без кувшина ему, вероятно, пришлось прыгать вслепую и вселиться в самое ближайшее тело. Поскольку его "разлом смерти" действовал подобно обычным разломам, я предполагаю, что он перенёс его в точку рядом с Ассамблеей, если не в её залы. Поскольку он был бестелесным духом, их обычные средства защиты не сработали. Именно поэтому я сомневаюсь, что он смог бы занять место высокопоставленного жреца в любом из миров; храмы часто оснащены хорошей системой защиты от духов.
  - Хорошо, - согласилась Миранда. - Я поговорю с Аленкой. Но у меня есть ещё один вопрос.
  - Да? - спросил Паг, которому явно не терпелось отправиться в путь.
  - Если ты собираешься посетить Келеван без ведома Ассамблеи, то как ты планируешь пройти через разлом незамеченным?
  Паг улыбнулся, и показалось, будто он мгновенно помолодел.
  - Использую один фокус, как сказал бы Накор.
  Он вышел из комнаты, а Магнус, увидев оцепенение на лице матери, начал смеяться. Миранда, глядя на старшего сына, заметила:
  - Этот надоедливый мальчишка оказывает на всех дурное влияние!
  Магнус рассмеялся ещё громче.
  ***
  Паг свернул в переулок и натянул капюшон на лицо. Бороды в Империи Цурануанни были редкостью среди свободных людей; их носили в основном мидкемийцы и немногочисленные мятежники. Поздним вечером с бородой на улице можно было привлечь внимание патрульной стражи, и хотя звание члена Ассамблеи магов подразумевало мгновенное повиновение со стороны любого солдата или городской стражи, Паг предпочитал оставаться незамеченным.
  Искомое жилище было скромным, расположенным на боковой улице одного из районов города Джамар, который выглядел чуть лучше, чем обычные трущобы и доки. Дома здесь были простыми, побелка, традиционная для домов цурани, поддерживалась в чистоте, а улицы не были завалены мусором. Позади дома стоял уличный фонарь.
  Паг подошел к нужному дому и постучал в деревянную дверь. Изнутри донесся голос:
  - Входи, Миламбер.
  Паг вошел в маленький домик, едва превышавший размеры однокомнатной хижины, и сказал:
  - Приветствую тебя, Синбойя.
  Старик сидел на тростниковой циновке за низким столиком, на котором стояла единственная лампа, едва освещавшая комнату. В углу работала небольшая дровяная печь, тепло от которой поддерживало комфортную температуру - в Империи погода редко становилась настолько холодной, чтобы требовалось серьезное отопление. Занавеска отделяла спальное место, а задняя дверь вела в небольшой огород и во флигель.
  Старик, сидящий за столом, был худощав и выглядел на все восемьдесят с лишним лет. Его седые волосы и голубые глаза были подернуты легкой пеленой, но Паг знал, что его ум был таким же острым, как и тридцать лет назад, когда они впервые встретились.
  - Ты знал, что я приду? - спросил Паг.
  - Может быть, мне и не хватает твоих выдающихся способностей, Миламбер, - ответил старик, используя цуранское имя Пага, - но я мастер своего дела, и мои заклинания не имеют себе равных. Я могу обнаружить приближение как друзей, так и врагов.
  На столе стояли две фарфоровые миски, и старик наполнил их горячей водой из металлического котла.
  - Чочи?
  - Спасибо, - ответил Паг.
  - Тогда садись, пожалуйста.
  Паг уселся на пол, поправив полы своей походной одежды - невзрачная светло-голубая мантия, поверх которого был наброшен плащ с капюшоном.
  Зрение старика ослабевало, но он все еще был достаточно внимателен, чтобы заметить необычную для Пага одежду.
  - Путешествуешь инкогнито?
  - Не хочу, чтобы другие члены Ассамблеи знали, что я здесь, - ответил Паг.
  Мудрый маг усмехнулся.
  - У тебя красочная история с Ассамблеей. Если не ошибаюсь, тебя в свое время изгнали оттуда и даже объявили предателем Империи.
  - Ничего настолько выдающегося, но был один серьезный вопрос, по которому мы полностью разошлись во мнениях с Ассамблеей. Короче говоря, я не могу доверять ни одному из её членов.
  - Чем я могу помочь тебе, старый друг?
  - В Империи на свободе находится беглец из моего мира, маг исключительной хитрости и опасности. Найти его может быть практически невозможно.
  - Ты рисуешь довольно мрачную картину, - сказал Синбойя. - Если даже ты не можешь его найти, его действительно будет очень трудно обнаружить.
  Паг кивнул, отпив глоток горячего напитка. Четыре года, проведенные в Ассамблее, где он обучался быть Всемогущим Империи, привили ему любовь к этому горькому настою, который напоминал очень горький чай из Новиндуса.
  - Он обладает способностью овладевать чужим телом, и даже самым близким к носителю людям будет трудно его обнаружить.
  - А, одержимый. Я слышал о таких, но часто эти истории оказываются не более чем сказками, в которых нет ни капли правды, - заметил Синбойя.
  Синбойя был магом Малого Пути, как и первый учитель Пага - Кулган, и именной этот вид магии совершенно не давался Пагу. Он разбирался во многих формах магии, но но, в отличие от Синбоя, в этой области специалистом не был.
  - Полагаю, этот визит не только ради удовольствия от моего общества, но и ради того, чтобы я изготовил какое-то устройство или безделушку для тебя?
  - Мне жаль, что я не поддерживал с вами связь, - сказал Паг.
  - Не стоит. Если половина того, что я слышал о тебе по разным слухам, правда, то ты - человек, которому нужно вдвое больше времени в сутках.
  - Мне нужно что-то, что позволит обнаружить некромантию, - сказал Паг.
  Старый маг на мгновение замолчал.
  - Ты знаешь, что это запрещено.
  - Я знаю, но некоторыми людьми движет нечто большее, чем страх быть обнаруженными.
  - Это правда, что темные искусства может оказаться слишком притягательны. Воскрешение мертвых и контроль над ними, использование чужих жизненных энергий и создание ложной жизни - это мерзость в глазах каждого храма, - старик усмехнулся. - Ты никогда не услышишь, чтобы хоть один из Всемогущих цурани признал это, но те, кто принадлежит к магии Малого Пути, могут достичь таких уровней могущества, о которых и подумать страшно. Чтобы освоить любой путь, требуется время, но Большой Путь - более быстрый путь к власти. Мало кто знает, что Малый Путь - это более медленный путь к большому могуществу. При достаточном количестве времени и материалов я могу создавать устройства, которые не сможет повторить никто из адептов Большого Пути, за исключением тебя, Миламбер. Дай мне все необходимое, и я смогу построить ящик, который будет хранить великие бури, пока его не откроют, или флейту, способную заставить повиноваться сразу тысячу животных. Мы, адепты Малого Пути, можем сделать многое из того, что часто не замечается Ассамблеей. Что ты хочешь, чтобы это устройство делало?
  - Мне нужно что-то, что позволит выявить любое значительное проявление некромантии, например, например, захват души или оживление мертвых.
  Старик помолчал несколько минут, затем сказал:
  - Сложно. Это очень тонкие проявления, которые можно обнаружить, если речь идет об одной забранной жизни или одном оживленном теле.
  - Но можно ли это сделать?
  Синбойя погрузился в раздумья. Наконец, он сказал:
  - Конечно, можно, но это займет время, и мне понадобится помощь.
  Паг встал.
  - В течение дня с вами свяжется человек, который предоставит всё необходимое. Назначьте свою цену за работу, и вы также получите вознаграждение. Человек, которого я ищу, может оказаться предвестником самой серьезной угрозы, с которой Империя сталкивалась за всю свою долгую историю.
  Старик усмехнулся.
  - Не сочти за неуважение, мой старый друг, но в нашей истории было много серьезных угроз.
  Паг наклонился ближе.
  - Я знаю это, ибо мы, адепты Великого Пути, изучаем историю Империи как часть нашего обучения. Я не преувеличиваю, Синбойя. Речь может идти о Пожирателе душ.
  Старик ничего не сказал, лишь смотрел вслед уходившему гостю. Пожиратель душ - существо необычайной силы, один из основополагающих мифов цуранской религии. В храмах было записано, что в последние дни перед разрушением мира Келеван появится существо, известное как Пожиратель душ, и начнет уничтожать недостойных, прежде чем боги развяжут свою последнюю войну на небесах.
  Когда за Пагом закрылась дверь, Синбойя ощутил неожиданную потребность посетить храм Чочокана, Доброго бога, помолиться и сделать подношение - такого порыва он не испытывал уже пятьдесят лет.
  ***
  Выйдя из скромного дома Синбойи, Паг ощутил странно знакомое чувство, что-то вроде дежавю. Он замешкался, быстро огляделся и, не увидев в темноте ничего интересного, поспешил дальше.
  Он создал разлом из пустынного места на Острове Колдуна в знакомое ему место неподалеку от города Равнин, где почти столетие назад находился самый первый разлом цурани в Мидкемии. Затем он применил трюк, который освоил, когда много лет назад искал эльдар под полярной ледяной шапкой Келевана: просто перемещался по прямой видимости. Этот метод был порой утомительным, но в конечном итоге эффективным.
  Чтобы вернуться на Мидкемию, ему не требовалось никаких подобных ухищрений, нужно было лишь найти безлюдное место, откуда можно было бы уйти незамеченным. Он быстро двинулся по темной улице, ища переулок, в котором можно было бы скрыться.
  Из-за угла из глубокой тени появилась фигура, наблюдавшая за тем, как Паг исчезает из виду. Коренастый мужчина в черной мантии подождал минуту, затем вздохнул.
  - Что ты делал в этом маленьком домике, Паг? - пробормотал он себе под нос. - Что ж, лучше пойти и выяснить, не так ли?
  Мужчина шел целеустремленно, опираясь на большой посох, который с трудом выдерживал его вес, когда он ступал правой ногой. Некоторое время назад он повредил колено, и посох пришелся ему весьма кстати.
  Без стука он открыл дверь и шагнул внутрь.
  
  Глава 6. Честный Джон
  
  Паг отступил.
  Он наблюдал за движением каравана в Зале миров и знал из опыта, что здесь возможно всё. Этот зал был грандиозной магистралью между мирами, местом, где смертный мог перемещаться между мирами, если знал путь и обладал нужными навыками или силой для выживания. Он осмотрел ближайшие двери, но ни одна из них не представлялась удобным укрытием. Две двери вели в миры с ядовитой атмосферой и разрушительной гравитацией, а ещё две - в места с весьма сомнительной репутацией. К сожалению, у него не было возможности предугадать время суток в этих мирах, где появление на публичной площади в полдень могло стать проблемой.
  Единственным вариантом было оставаться на месте. Охранники уже заметили его и поспешили вперед, держа оружие наготове на случай, если он представлял угрозу - а так оно и было бы, если бы они дали ему повод.
  Охранники выглядели людьми, или, по крайней мере, казались таковыми издалека. Они расположились примерно на полпути между главной повозкой, запряженной шестиногим существом, напоминающим пурпурную иглу, которую Пагу довелось видеть в годы его жизни на Келеване. Четверо стражников были одеты в простые серые мундиры и небольшие тюрбаны того же цвета, а их единственной броней были золотистые нагрудные пластины. В руках они держали черные щиты и грозные скимитары. Двое стражников несли метательное оружие, представляющее собой длинные цилиндрические трубки, закрепленные на плечевых стойках.
  Паг стоял на месте.
  Через мгновение, когда ни одна из сторон не предприняла никаких действий, вперед вышел невысокий человек в светло-голубой мантии и белом тюрбане. Он занял место позади стражников, пристально посмотрел на Пага и задал вопрос.
  Паг не понимал языка. Зал Миров, как считалось, открывал доступ ко всем мирам вселенной, и хотя никто до сих пор не нашел его границ, новости о новых мирах постоянно поступали к Честному Джону, к которому Паг и направлялся. В результате здесь можно было встретить представителей множества народов, говорящих на разных языках.
  В Зале Миров встречались три основных типа людей: обитатели, странники и заблудшие. Последние были неудачниками, которые каким-то образом забрели в Зал из своих родных миров, не понимая, что с ними произошло и как вернуться. Часто они становились жертвами более хищных обитателей. Большинство путешественников, как и Паг, были странниками: они использовали Зал как средство быстрого доступа на огромные расстояния. Но в Зале сформировалась целая культура, созданная теми, кто решил здесь остаться. Это были не только люди, но и различные разумные существа, выработавшие свои нормы поведения, если не правила.
  Одна из таких норм заключалась в использовании торгового языка. Паг владел им достаточно хорошо и ответил:
  - Не могли бы вы повторить свой вопрос?
  Маленький человек обернулся к фигуре на вершине первой повозки, затем снова посмотрел на Пага:
  - Я спросил, - продолжил он на торговом языке, - куда вы направляетесь?
  Паг указал вперед:
  - Туда.
  Маленький человек посмотрел на него с недоумением и спросил:
  - Откуда вы?
  Паг указал правой рукой назад через левое плечо:
  - Оттуда.
  - Что у вас за дело? - продолжал маленький человек.
  Паг уже начал уставать от этого допроса. Он был всего в пяти дверях от ближайшего входа к Честному Джону и хотел как можно скорее продолжить путь. Пытаясь скрыть раздражение, он ответил:
  - Мое дело.
  - Вы путешествуете по коридорам один, и у вас нет оружия. Вы либо очень сильны, либо просто глупы.
  Паг шагнул вперед, и оружие стражников слегка поднялось:
  - Мне не нужно оружие. Вы собираетесь помешать мне пройти?
  - Мой хозяин стремится к тому, чтобы мы перемещались с минимальными трудностями, - ответил маленький человек с ухмылкой.
  Паг кивнул. Проведя рукой по груди, он сказал:
  - Тогда вы идете туда, а я пойду сюда.
  - Откуда нам знать, что вы не повернете и не нападете на нас, как только мы дадим вам пройти?
  Паг вздохнул с отчаянием:
  - Хватит.
  Он взмахнул рукой, и видимая в воздухе рябь пронеслась вперед, сбивая шестерых стражников и маленького человечка. Паг начал проходить мимо, когда один из стражников вскочил на ноги, выхватил меч и нанес удар снизу вверх.
  Паг поднял руку, и меч столкнулся с невидимым барьером, как если бы стражник ударил по железному пруту. От этого удара по руке стражника прошла вибрация, и он отшатнулся назад.
  Один из охранников, державших трубку, направил её на Пага и активировал механизм. Из трубки вырвалась быстро расширяющаяся сеть. Паг ожидал стрелу или что-то подобное, но сеть его удивила. Он оказался опутан, и другие охранники быстро окружили его.
  Закрыв глаза, Паг использовал навык телепортации, которому его научила Миранда, а также приемы, изученные у Всемогущих цурани много лет назад. В одно мгновение он был опутан сетью и окружен стражниками, пытающимися сбить его с ног. В следующее мгновение он уже стоял в двенадцати шагах от них, наблюдая за оставленной позади суматохой.
  Паг повернулся к явному хозяину каравана - богато одетому толстяку, сидящему на вершине главной повозки. Тот изумленно моргнул, когда Паг подошёл к нему, и сказал:
  - Если ты предпочитаешь, чтобы я превратил тебя в дымящийся пепел, я могу это устроить.
  - Нет! - закричал мужчина, воздев руки в мольбе. - Не делай нам ничего плохого, незнакомец!
  - Не делать тебе ничего плохого? - раздражённо спросил Паг. - Я просто пытаюсь пройти. - Он указал в нужную ему сторону. - Зачем ты мне мешаешь?
  Увидев, что человек в мантии не продолжает нападение, хозяин каравана опустил руки и сказал:
  - Мой агент, возможно, действовал слишком поспешно. Он будет наказан. Вероятно, он рассматривал вас как объект коммерческой ценности.
  - Возможно, - сухо ответил Паг, окинув взглядом караван, дюжину повозок и вереницу людей, следовавших за ними. - Ты рабовладелец?
  - В каком-то смысле... можно сказать... да, - ответил мужчина, разводя руки ладонями вверх. - Но это лишь незначительное побочное занятие, просто дополнительный источник дохода. Не моя основная профессия.
  - И что же тогда основное? - спросил Паг.
  Он не любил работорговцев, особенно после того, как сам провёл четыре года в рабстве на планете цурани, прежде чем его магические способности были обнаружены. Тем не менее, в Зале Миров существовал неписаный закон, запрещающий вмешиваться в торговлю без серьёзной причины. Конечно, на него напали, но от любого работорговца, заметившего в Зале человека без сопровождения, можно было ожидать подобного поведения.
  - Я торгую предметами редкой старины, уникальными магическими устройствами и священными реликвиями. Возможно, вы ищете что-то подобное?
  - Как-нибудь в другой раз. Мне пора идти, - сказал Паг. Он задумчиво посмотрел на толстого торговца. - Но ты мог бы продать мне кое-какую информацию.
  Положив правую руку на сердце, мужчина улыбнулся, поклонился и сказал:
  - Не исключено.
  - Ты торговал с кем-нибудь, кто знает путь во вторую реальность?
  Мужчина явно растерялся.
  - Возможно, я недостаточно хорошо владею торговым языком, незнакомец. Вторая реальность?
  - Второй круг. Второе царство. То, что лежит внизу.
  Глаза мужчины расширились.
  - Вы сошли с ума, но если такой человек и существует, ищите его в Честном Джоне. Спроси там Вордама из Ипилиака.
  Паг слегка поклонился.
  - Я собирался обратиться к Джону, но спасибо за имя.
  - Возможно, мы еще встретимся...
  - Паг из Мидкемии. Также известен как Миламбер из Келевана.
  - Я - Тосан Беада из Дубенгее. Возможно, вы слышали обо мне?
  - Извини, но нет, - сказал Паг, продолжая идти. - Доброй торговли, Тосан Беада из Дубенгее.
  - Доброго пути, Паг из Мидкемии, также известный как Миламбер из Келевана, - ответил торговец.
  Паг старался не обращать внимания на повозки и рабов. По крайней мере, пятьдесят человек были скованы одной цепью, и их жалкий вид был удручающим. Большинство из них были людьми, а остальные напоминали людей достаточно, чтобы двигаться вместе с ними. Паг мог бы попытаться освободить их, но какой ценой? И что он с ними сделал бы? Большинство рабов знали лишь название своего мира, и, вероятно, никто из них не имел представления о том, где находится дверь их родного мира. Паг давно понял, что, входя в Зал, следует оставить все этические и моральные соображения дома.
  Паг без труда добрался до ближайшего входа в "Честный Джон". На мгновение он замешкался, потому что, сколько бы раз он ни делал это раньше, ступая на пол Зала между мирами, он всегда испытывал секундную панику. Он узнал глифы над дверьми по обе стороны и понял, что находится в нужном месте. Но никто не знал, что произойдет, если человек оступится между дверьми, - никто никогда не делал этого и не возвращался, чтобы рассказать. Не обращая внимания на внезапную боль в животе, он шагнул вниз, словно спускался по лестнице.
  Внезапно он оказался в зале - небольшой комнате с фальшивой дверью за спиной. Он знал, что дверь была нарисована только на стене, но это успокаивало определённую часть клиентов Честного Джона.
  Огромное существо с яркими голубыми глазами смотрело на Пага. Его рост составлял около девяти футов, и оно было покрыто белым мехом, которое напоминало обезьяну, если бы не устрашающая морда с массивными клыками. Черные пятна на меху придавали существу почти игривый вид, но огромные когти и зубы разрушали это впечатление.
  - Оружие? - спросил Коропабан.
  - Одно, - ответил Паг, доставая кинжал из-под мантии.
  Он протянул его, и существо жестом пригласило Пага войти. Паг шагнул в "Честный Джон".
  Салун был огромен: его площадь превышала двухсот ярдов в поперечнике и тянулась на четверть мили вглубь. Вдоль правой стены тянулась единственная длинная барная стойка с несколькими барменами. Пара галерей, одна над другой, нависала над тремя другими сторонами зала. Галереи были загромождены столами и стульями, с которых можно было наблюдать за основным этажом.
  Здесь можно было увидеть все возможные азартные игры - от карт и костей до игр с колесами и цифрами. Имелась даже небольшая песочница для спортивных состязаний и дуэлей. Посетители представляли собой все мыслимые расы и виды, с которыми Паг когда-либо сталкивался, а также тех, кто был для него в новинку. Среди них было множество двуногих существ, но встречались и более необычные виды, например, существо, напоминающее тощего дракона размером с человека, с человеческими руками на концах крыльев. Обслуживающий персонал сновал сквозь толпу, неся подносы с разнообразными блюдами, чашками, ведрами и мисками.
  Пробравшись сквозь шумную толпу, Паг нашел хозяина трактира за его обычным столом. Джон Безупречный, как его называли в мире Синоса, сидел за столиком в самом дальнем углу бара, откуда открывался отличный вид на вход. Увидев приближающегося Пага, Джон встал. Его лицо было довольно заурядным: карие глаза, средний нос и улыбка азартного игрока. На нем был костюм из блестящего черного сукна. Брюки без манжет обрывались у блестящих черных ботинок с острыми носами. Пиджак был распахнут спереди, обнажая белую рубашку с оборками, застегнутую на жемчужные пуговицы, с острым воротником и фиолетовым галстуком. Завершал образ широкополый белый цилиндр, украшенный лентой из переливающегося красного шелка.
  - Паг! Всегда рад тебя видеть, - сказал Джон, протягивая руку. Он посмотрел мимо Пага. - Миранда не с тобой?
  Они пожали друг другу руки, и Джон указал Пагу на место напротив себя.
  - Нет, - ответил Паг, садясь на предложенное место. - У нее сейчас другие дела.
  - Давно не виделись.
  - Как всегда, - отозвался Паг с улыбкой.
  В "Честном Джоне" время текло иначе. Те, кто жил в Зале, словно были защищены от разрушительного влияния времени. Здесь не существовало дней, недель и лет - время измерялось лишь часами, бесконечно сменяющими друг друга. Паг был готов поспорить, что Джон мог точно сказать, сколько времени прошло с его последнего визита, но подозревал, что это не было связано с человеческой памятью.
  - Не то чтобы я не рад был тебя видеть снова, но подозреваю, что у твоего визита есть конкретная цель. Чем могу помочь?
  - Мне нужен проводник, - ответил Паг.
  Джон кивнул.
  - В моем заведении работают многие квалифицированные проводники, и еще больше могут быстро прибыть по моему вызову. Однако, чтобы определить, кто из них лучше всего подойдет для тебя, нужно ответить на один вопрос: куда ты собираешься?
  - На родную планету дасати во вторую реальность, - сказал Паг.
  Джон был опытным человеком и за годы своей работы в Зале, наверное, слышал практически всё, что только можно было представить. Но на этот раз он был поражен до немого удивления.
  ***
  Миранда медленно шла рядом с пожилым мужчиной в черной мантии по саду на южной стороне большого здания Ассамблеи. Стоял прекрасный полдень, легкий ветерок дул с далеких гор на севере, смягчая обычно жаркий цуранийский день.
  Массивное здание Ассамблеи возвышалось над островом, но берег озера оставался нетронутым, и это великолепное зрелище успокаивало беспокойный ум Миранды. Она терпеть не могла, когда Паг отсутствовал.
  - Как бы я ни был рад видеть вас, Миранда, - произнес пожилой маг, - вы должны понимать, что многие из моих собратьев все еще...
  - Старомодны?
  - Я хотел сказать "традиционалисты".
  - Другими словами, им не нравится слушать советы от женщины.
  - Что-то вроде этого, - подтвердил Аленка, старейший член Ассамблеи магов. - Хотя за последние сто лет мы, цурани, пережили множество перемен - от первой встречи с вашей планетой до тех изменений, что навязал нам ваш муж - мы остаемся довольно закостенелыми.
  Его лицо было покрыто множеством морщин и пигментных пятен. Белые волосы украшали его голову, а ярко-голубые глаза искрились, когда он говорил. Миранде он нравился.
  - Вопрос с Талной стал предметом споров среди различных групп в нашей среде, и слухи об этом дошли до императорского трона в Священном городе.
  - Кто-то донёс Императору? - подняла бровь Миранда.
  Старый маг презрительно махнул рукой.
  - С таким потенциально опасным объектом, как Талной, вы же не думали, что это останется в секрете от Императора надолго? Помните, что наша первая обязанность - служить Империи.
  Миранда посмотрела на спокойные воды озера в саду.
  - Меня это не удивляет. Я здесь, чтобы узнать, добились ли вы какого-либо прогресса.
  - Значит, Миламбер с Магнусом заняты каким-то делом, из-за которого не могут прийти сами?
  Миранда сухо добавила:
  - Вы забыли упомянуть Накора.
  Старик рассмеялся.
  - Этот парень меня безмерно забавляет. Думаю, он знает о Великом Искусстве больше, чем я, хотя утверждает, что магии не существует и что мы просто занимаемся... фокусами.
  - Да, Накор всегда был источником развлечения, но давайте вернемся к делу: Император какие-либо комментарии по поводу Талной?
  - Единственное, что он изъявил, - это желание избавить от него наш мир.
  Миранда скрестила руки, несмотря на теплый ветерок с озера.
  - Он отдал приказ?
  - Если бы это было так, мы бы уже вернули вам Талноя, - ответил Аленка, потирая руки, словно предвкушая задачу. - Многие из наших собратьев считают, что мы зашли в тупик, и растущее количество случайных разломов вызывает серьёзное беспокойство. Один из нас уже погиб в результате одного из них.
  Миранда кивнула.
  - Паг упоминал Макафатану, но я не знаю, что произошло.
  - Какое-то маленькое существо пробралось сквозь него и, как я понимаю, взорвалось! Если вы можете в это поверить.
  - Я могу поверить во многое.
  - Винтаката, который был с ним, был так потрясен, что почти на месяц удалился в свои владения в Амболене, прежде чем вернуться к нам, - добавил Аленка, понизив голос. - С тех пор он выглядит не совсем здоровым, если хотите знать мое мнение.
  - Собирается ли Ассамблея потребовать, чтобы мы убрали Талной?
  - Если вы не сможете найти способ остановить эти проклятые разломы, то да, - сказал Аленка.
  Миранда на мгновение замолчала. Она лишь раз побывала на Келеване и не испытывала к нему особой симпатии: мужчины были слишком упрямы в отношении женщин - особенно тех, кто владел магией, погода всегда была слишком жаркой, а города слишком переполнены. Она посмотрела на озеро, откуда открывался вид на далёкий берег и величественные вершины гор - Высокую Стену - за ними. С другой стороны, она должна была признать, что пейзаж был великолепен. После долгого размышления она спросила:
  - Как долго Талной находился здесь до того, как до вас дошли сообщения о разломах?
  - Полагаю, несколько месяцев.
  - Тогда нам следует вернуть Талной на Остров Колдуна, - сказала Миранда.
  - Почему? - спросил Аленка.
  - Потому что разломы либо следуют за Талной в этот мир по какой-то естественной причине, либо какой-то разум манипулирует ими. Если за этим стоит чей-то разум, то могут пройти месяцы, прежде чем он найдет Талной на Мидкемии. - Она посмотрела на Аленку. - Интересно, может, мы просто сбросим его в какой-нибудь необитаемый мир, о котором знает Паг, и изучим его там?
  Поскольку вопрос казался риторическим, Аленка не стал его комментировать.
  - Вы сказали, что один из ваших магов погиб в результате взрыва существа. Паг был туманен в деталях; что можете рассказать?
  Сзади них послышался голос:
  - Позвольте мне вам все рассказать, Миранда.
  Миранда обернулась и увидела, как через сад пробирается коренастый мужчина в черной мантии с посохом, что было необычно для Всемогущего цурани. Он явно подслушал часть разговора, пока подходил. Миранда не узнала его, но мужчина сказал:
  - Рад вас видеть.
  - Мы знакомы? - спросила она.
  У нее не было привычки использовать титул "Всемогущий" применительно к магам цурани, как это было принято в этом мире, поскольку и сама была могущественным магом.
  Мужчина замешкался на секунду, затем улыбнулся. Его серовато-чёрные волосы были необычно длинными и доставили почти до плеч, а лицо было аккуратно выбрито по цуранской моде.
  - Нет, я полагаю, что нет. Но ваша репутация опережает вас. Возможно, было бы лучше, если бы я сказал: "Рад познакомиться с вами". - Он слегка склонил голову в знак почтения. - Я - Винтаката. Я был свидетелем смерти Макалатаны.
  - Я была бы вам признательна, если бы вы рассказали, что произошло, - сказала Миранда.
  - Мы получили сообщение о разломе, замеченном пастухом из племени игрек в полдне пути к северо-востоку от города Джамар, в центре великих пастбищ провинции Хокани. Прибыв на место, мы обнаружили разлом размером не более двух ладоней в диаметре, парящий над землей, возможно, в полуметре от него. Перед ним неподвижно стояло маленькое существо. Я посоветовал проявить осторожность, но Макалатану не терпелось осмотреть его. Полагаю, он решил, что оно не представляет особой угрозы из-за своих размеров. Когда он подошел к существу, оно взорвалось мощным всплеском света и пламени, испепелив изрядное количество травы вокруг. Разлом исчез. Я сразу же вернулся в Ассамблею с тяжелой вестью, а кто-то потом из моих коллег вернулся за телом Макалатаны.
  - У вас была возможность изучить существо? - спросила Миранда.
  - Нет, к сожалению. Я видел его всего несколько мгновений - достаточно, чтобы понять, что оно было крошечным, стояло на двух ногах, не носило одежды и не имело при себе артефактов. Возможно, это было какое-то дикое существо, случайно пробравшееся через разлом с другой стороны.
  - Это наша текущая версия, - сказал Аленка. - Если только эти существа дасати не склонны исследовать местность в обнаженном виде, - добавил он с улыбкой.
  - У нас очень мало информации о них, - сказала Миранда, игнорируя усмешку старого мага. - Но я считаю это маловероятным.
  Обращаясь к Винтакате, она добавила:
  - Мы с Аленкой как раз обсуждали возможность вернуть Талной на Остров Колдуна.
  - О, это преждевременно, - возразил Винтаката.
  - Правда? - удивилась Миранда.
  - Мы действительно получили несколько сообщений о разломах, но я лично расследовал все сообщения, что мне удалось найти...
  - Это правда, - подтвердил Аленка.
  - И я могу с уверенностью сказать, что большинство сообщений были неточными. В некоторых случаях наблюдали лишь атмосферные явления или детские воздушные змеи! Единственный дополнительный разлом, который мне удалось найти, был размером с мой кулак и исчез почти сразу после моего прибытия.
  - Я убеждён, что эти маленькие разломы - естественные побочные эффекты присутствия Талной, и за ними нет никакого разума или агента, стремящегося проникнуть на Келеван. Думаю, нам стоит подождать и выяснить больше о Талной. Прекращение расследования сейчас было бы большой потерей уже вложенного времени.
  - Я передам это мужу, - сказала Миранда. Улыбнувшись Винтакате, она добавила: - Мне пора возвращаться домой. - Обращаясь к Аленке, она спросила: - Не могли бы вы провести меня к разлому?
  Старик кивнул, и Винтаката, немного замешкавшись, вежливо поклонился и ушёл в другую сторону. Когда они покидали сад, Миранда заметила:
  - У Винтакаты, по крайней мере на мой слух, несколько странный акцент.
  - Его детство прошло в провинции Он провёл детство в провинции Дустари, что на другом берегу Кровавого моря. Там они склонны "душить" определённые гласные, когда говорят, не так ли?
  Миранда улыбнулась.
  - У меня есть еще один вопрос.
  - Какой, моя дорогая?
  - Вы не слышали слухов о том, что кто-то занимается некромантией в какой-либо части Империи?
  Шаг старого мага замедлился.
  - Это запрещено! Некромантия - единственная практика, которая даже в старину, когда наше слово было законом, могла привести к падению Всемогущего. Любое подозрение в её практике означало смертный приговор. - Он посмотрел на Миранду, пока они шли. - Почему вы спрашиваете??
  - Паг подозревает, что недавно в Империю из нашего мира мог прибыть некромант огромной силы. Он представляет серьёзную угрозу и может скрываться где угодно. Но его природа такова, что он не может долго избегать практики.
  - Я постараюсь выяснить, - сказал Аленка.
  - Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали, - ответила Миранда. - Паг обеспокоен по многим причинам, которые я оставлю ему рассказать вам позже. Он доверяет только вам. Единственное, что вам нужно знать, это то, что этот человек - Лесо Варен - способен вселяться в тела людей. Мы не понимаем, как именно он это делает, кроме того, что это связано с некромантией и требует множества жертв, чем ужаснее, тем лучше для его тёмных искусств. Мы думаем, что он может оказаться здесь в ловушке. Если это так, мы должны его найти и положить конец его злодеяниям.
  - Вы думаете, он может быть здесь? - Аленка огляделся по сторонам, словно внезапно испугавшись, что за ними кто-то наблюдает.
  Вдруг Миранда поняла, что совершила ошибку.
  - Возможно, нет. Его выбор людей для овладения кажется случайным, но в последний раз он маскировался под человека с огромной властью. Я прошу вас не распространяться об этом, пока Паг не вернется и не поговорит с вами. Договорились?
  - Конечно, - ответил Аленка, когда они вошли в массивное главное здание Академии. - Мы продолжим работу над Талной. И, пожалуйста, передайте Накору, когда увидите его в следующий раз, что я всё ещё жду его идеи о том, как контролировать это существо без кольца, вызывающего безумие. - Он похлопал её по руке и театрально прошептал: - Если услышу какие-либо слухи... о другом, я дам вам знать.
  Миранда простила ему эту фамильярность. Она не слишком любила цуранийских Всемогущих, но для Аленки сделала исключение.
  Они вошли в комнату, отведённую для врат в Мидкемию. Паг отрегулировал цуранские врата так, что теперь они могли выбирать любой из полудюжины других мест на Мидкемии, а не только Звездную Пристань. Она выбрала Остров Колдуна, и два мага, которым было поручено управлять устройством, быстро произнесли заклинание.
  Миранда вздохнула. Всего несколько лет назад магия разломов была практически неизвестна. Исследования её мужа, проведённые в течение четырёх лет в этой самой Ассамблее, а также работа, которую он проделал в последующие десятилетия, привели к тому, что перемещение через врата стало таким же рутинным делом, как поездка в Ролдеме в карете до "Дома у реки".
  Когда она шагнула в разлом, она подумала, что в этом не было ничего удивительного. Ведь гораздо большее удивление у нее сейчас вызывали бы орды воинов из второго круга реальности, готовые вторгнуться в их мир.
  ***
  Паг шел по верхней галерее заведения "Честный Джон", разыскивая ища торговца, имя которого ему было названо. Джон признался, что не имеет ни малейшего представления, кто может пробить проход во Второе Царство, как Паг начал называть этот круг реальности, но предположил, что существует кто-то, кто знает кого-то, кто может знать кого-то, и так далее...
  Торговца звали Вордам из Ипилиака. Он был делекордианцем, торговцем, упомянутым Тосаном Беадой. Паг знал Делекордию исключительно по слухам. Единственной примечательной чертой этого мира было его расположение: он находился так же далеко от "Честного Джона", как и любой другой цивилизованный мир, и поддерживал контакты с еще более удаленными мирами и расами, которые пока не стали обычным явлением в Зале.
  Паг нашел торговое заведение Вордама и, едва переступив порог скромной лавки, почувствовал, что что-то было не так.
  Он посетил два места во Вселенной, которые находились в ней, но не являлись её частью. Первое - Вечный Город, легендарное место, построенное неизвестно кем и представляющее собой бескрайнее пространство; второе - Сад, связанный с Городом, но не являющийся его частью. Другим таким местом был Зал и, соответственно, таверна "Честный Джон".
  Этот магазин оказался ещё одним таким местом: хотя он находился внутри "Честного Джона", он также существовал где-то ещё. Как только Паг воспринял это, существо появилось из-за завесы в задней части магазина. Казалось, оно что-то говорило, но Паг понял, что это тоже была лишь иллюзия - слов не было, только впечатление слов.
  Магия была редкостью в "Честном Джоне": её использование было строго контролируемо, чтобы предотвратить любые беспорядки. В каждом уголке заведения были установлены защитные заклинания. Эти заклинания обеспечивали честность азартных игр, прозрачность торговых сделок и минимизировали конфликты. Исключения составляли заклинания, разработанные Джоном или по его приказу: одно позволяло всем обитателям заведения понимать друг друга (хотя иногда понимание было только частичным). Другое заклинание создавалось для обеспечения комфортной атмосферы, независимо от расовых и культурных различий. Последнее было защитным заклинанием, которое, как представлял себе Паг, наносило бы разрушительный урон любому, кто попытался бы навредить Джону или его подопечным. Хотя иногда возникали драки, серьёзные конфликты в Зале не вспоминали даже старейшие клиенты.
  Но в этом магазине было что-то магическое, что выходило за рамки опыта Пага, даже учитывая его обширные познания. Существо повторило свой вопрос, и Паг кивнул.
  - Минутку, пожалуйста, - сказал он.
  Существо было похоже на человека: оно было выше, стройнее, с руками и ногами немного длиннее, чем у обычного человека. Лицо состояло из рта, носа и двух глаз, но скулы были сильно искажены, а пальцы - чрезмерно длинными. Кожа имела серовато-фиолетовый оттенок, а волосы были роскошного черного цвета с фиолетовым отливом.
  Паг быстро сосредоточился, протянув свои органы чувств, словно мистическую лозу, и ощутил вибрации комнаты, отличные от других помещений "Честного Джона". На мгновение они показались ему странно знакомыми. Он пытался вспомнить, и тут осознал: это было эхо ловушек, расставленных для них с Томасом десятилетия назад, когда они искали Макроса Черного. Паг уставился на торговца:
  - Я ищу Вордама из Ипилиака.
  Существо, одетое в простое серое одеяние с белой верёвкой вокруг талии, приложило руку к груди, слегка поклонилось и ответило
  - Это я.
  Паг молчал некоторое время, прислушиваясь к вибрациям, которые ощущал, пронизывающим каждый уголок этого магазина. Наконец, он понял. Он сосредоточил взгляд на Вордаме и сказал:
  - Ты - дасати!
  
  Глава 7. Рыцарь Смерти
  
  Меч вонзился в землю с глухим звуком.
  Пятьдесят всадников Садхарина в доспехах закричали и ударили стальными перчатками по своим нагрудным пластинам. Рев их голосов отразился от сводчатого потолка древнего каменного Зала Испытаний, и деревянные скамьи вокруг песчаной арены затряслись.
  Единственный оставшийся в живых сын лорда Аруке посмотрел на убитого соперника. На мгновение его посетила чуждая мысль: "Какая напрасная растрата!" Он закрыл глаза, чтобы прогнать эти опасные мысли, и медленно повернулся, чтобы принять поздравления.
  Семнадцатилетний Валко из Камарин, несмотря на три серьезных раны и многочисленные мелкие царапины, кивнул по одному разу каждой из четырех высоких трибун, за которыми сидели всадники. Затем он повернулся к своему мертвому противнику и снова кивнул - это было ритуальное признание удачного боя. Сражение действительно было очень ожесточенным.
  Валко бросил быстрый взгляд на отца убитого воина и увидел, что тот поздравляет его, но не выглядит счастливым. Второй сын лорда Кеско лежал у его ног. Если бы мальчик победил, два живых сына принесли бы Кеско честь и более высокое место в Ланградине. Единственный признанный сын Кеско стоял рядом с отцом, и его ликование было искренним: Валко уничтожил потенциального претендента на благосклонность отца.
  Затем Валко повернулся и увидел, как двое слуг укладывают его на носилки тощего варнина - кастрированного самца, названного им Кодеско в честь огромного прибоя у Сандоса на самом западе владений его отца. Варнин противника погиб во время поединка, когда Валко нанес ему глубокий удар, перерезав шейную артерию. Этот удар принес Валко победу, поскольку отставший варнин отвлек внимание всадника на тот момент, который Валко использовал для решающего удара.
  Посланник, мастер-целитель первого ранга, поспешил со своими помощниками и начал обрабатывать его раны. Валко знал, что скоро потеряет сознание от потери крови, если не остановить ее поток, но, не желая показывать слабость перед отцом и собравшимися всадниками Садхарина, он оттолкнул лекаря и повернулся к отцу. Сняв массивный шлем из черной стали, он глубоко вздохнул и прокричал:
  - Я - Валко, сын Аруке из дома Камарин!
  Ему потребовалась вся воля, чтобы поднять меч над головой правой рукой, которая была изрезана глубокими ранами ниже плеча, но ему все же удалось достойно отдать честь, прежде чем клинок завалился на бок.
  Его отец, лорд Камарин, встал и указал на сына, затем хлопнул кулаком в перчатке по собственной бронированной груди.
  - Это мой сын! - крикнул он достаточно громко, чтобы все присутствующие услышали.
  Всадники снова закричали слова одобрения, короткое и глубокое "ха!", а затем все как один повернулись и поклонились хозяину владений. Валко знал, что несколько самых доверенных из них останутся на ужин с Аруке и его домочадцами, а остальные вернутся в свои крепости, чтобы избежать нападений по пути со стороны соперников и разбойников.
  Когда его мысли начали блуждать, Валко сосредоточился и крикнул:
  - Лорд Кеско! Эта существо не может быть вашим сыном!
  Лорд Кеско поклонился в ответ на комплимент победителя. Он первым покинул замок Камарин, ведь хотя смерть потенциального сына в бою и не являлась позором, радоваться этому тоже не было повода.
  Мастер-целитель прошептал:
  - Вы храбры, молодой господин, но если мы не снимем с вас доспехи, вы скоро будете лежать рядом с побежденным противником.
  Не дожидаясь разрешения, он отдал распоряжения своим помощникам. Кожаные ремни и пряжки были быстро расстегнуты, и доспехи сняты.
  Слуги слегка поддержали его, чтобы удержать на ногах, пока отец принимал приветствия Всадников. Молодой воин был высоким по меркам своей расы, почти на полголовы выше своего отца, рост которого был не менее шести с половиной футов. Его тело было мускулистым, а длинные руки позволяли сильнее размахивать мечом, что принесло ему пользу в бою со своим меньшим противником. По меркам своей расы Валко был достаточно симпатичным: его длинный нос был прямым и не слишком широким, а губы полными и не выглядели женственными.
  Аруке остановился перед ним и сказал:
  - Шестнадцать раз приходили претенденты на имя моего дома. Ты - лишь третий, кто выдержал испытание клинком. Первым был Джастмон, погибший в битве при Трикамаге. Вторым был Дуста, который погиб, защищая этот самый замок одиннадцать лет назад. Я рад назвать тебя своим братом.
  Валко посмотрел прямо в глаза своему отцу - человеку, которого он никогда не видел, пока неделю назад не наступил этот день.
  - Я чту их память, - сказал Валко.
  - Мы приготовим для тебя покои рядом с моими собственными, - ответил Аруке. - Завтра ты начнешь свое обучение как мой наследник. А до тех пор отдыхай... сын мой.
  - Спасибо, отец, - ответил Валко, изучая лицо мужчины.
  Он не увидел в нем ничего, что напоминало бы ему его собственное. Если лицо Валко было длинным и благородным по меркам его народа, то лицо отца было круглым, изрезанным старческими морщинами и покрыто странными пятнами слева от бровей. Могла ли мать солгать ему?
  Словно прочитав его мысли, Аруке спросил:
  - Как звали твою мать?
  - Наруин, цистинский эффектор, приписанный к владениям лорда Бекара.
  Аруке мгновение молчал, потом кивнул.
  - Я помню ее. Я пользовался ею около недели, когда гостил у Бекара. - Он бросил взгляд на Валко, который был одет только в набедренную повязку, пока целители чистили и перевязывали его раны. - У нее было худое, но красивое тело. Твой рост, должно быть, из ее семьи. Она еще жива?
  - Нет, она умерла во время Чистки четыре года назад.
  Аруке кивнул. Оба мужчины знали, что тот, кто настолько глуп, чтобы выходить на улицу при первом намеке на Чистку, слаб и глуп. И все же Аруке сказал:
  - Прискорбно. Она не была неприятной, а этому дому не помешала бы женская рука. Но теперь, когда ты признан, какой-нибудь честолюбивый отец вскоре захочет пристроить к тебе своих дочерей. Посмотрим, как распорядится судьба.
  Отвернувшись, он добавил:
  - Отдохни. Сегодня вечером ты сядешь за мой стол.
  Валко отвесил легкий поклон, и отец удалился. Целителю он сказал:
  - Быстро, быстро. Отведи меня в мою комнату. Я не должен упасть в обморок перед слугами.
  - Да, молодой господин, - ответил тот и приказал своим помощникам проводить нового наследника Камарин в его покои.
  ***
  
  Валко проснулся от того, что слуга осторожно встряхнул покрывало на его кровати, не решаясь прикоснуться к молодому отпрыску Камарин.
  - Чего ты хочешь? - пробормотал Валко.
  Слуга поклонился и сказал:
  - Господин, ваш отец просит вас немедленно присоединиться к нему. - Он указал на стул, на котором была разложена одежда. - Он просит вас надеть эту одежду, соответствующую вашему новому статусу.
  Валко встал с кровати, едва скрывая недовольство. Он оглянулся, проверяя, заметил ли слуга его слабость, и увидел пустое выражение лица. Мужчина был молод, возможно, чуть старше семнадцати лет, но явно хорошо освоился в роли слуги в большом доме.
  - Как тебя зовут? - спросил Валко.
  - Нолун, милорд.
  - Мне нужен личный слуга. Ты подойдешь.
  Нолун почтительно поклонился:
  - Благодарю вас, молодой господин, за оказанную честь. Но хозяин вскоре назначит вам личного слугу, господин.
  - Отведи меня к моему отцу.
  Слуга поклонился, открыл дверь, пропустил Валко вперед и поспешил проводить его в главный зал отцовской резиденции. Когда претендентом на это имя стал Валко, его поместили в самые убогие покои, предназначенный для низших каст, так называемых "Лессеров" - торговцев, целителей, певцов и дальних родственников. Комнаты были немногим лучше кельи с соломенной матрами и единственным фонарем.
  Валко уже скучал по своей новой кровати, самой мягкой из всех, на которых он когда-либо отдыхал. За годы Пряток он редко спал на чем-то лучшем, чем то, что его ожидало в "бедняках".
  Когда они завернули за угол, Валко замедлил шаг и сказал:
  - Нолун, подожди.
  Слуга повернулся и увидел молодого человека, который смотрел в большое окно с видом на Гепланское море. За городом Камарин и его доками вода искрилась в ночи, и игра света на ее поверхности захватила взгляд Валко. Мать увезла его в горы, чтобы спрятать, и он видел океан лишь мельком по дороге в город днем. Вид со Снежных перевалов, как называли горный массив, был впечатляющим, но он никоим образом не подготовил его к ночной красоте водного простора.
  - Что это за маленькие цветные вспышки, там и там? - спросил он, указывая на них.
  Нолун ответил:
  - Рыба, называемая шагра, молодой господин. Она выпрыгивает из глубин... без видимой причины, которую никто не может установить, возможно, просто для удовольствия. Прыжок нарушает узор океана.
  - Это... впечатляет. - Валко едва не сказал "красиво", но решил, что это будет не по-мужски. Он заметил, что Нолун наблюдает за ним. Ростом ниже Валко более чем на фут, Нолун был юношей с грузным телосложением: бочкообразная грудь, толстая шея и короткие, тяжелые пальцы на огромных руках. - Ты сражаешься?
  - Когда нужно, молодой господин.
  - Ты хорош?
  Нолун помедлил и добавил тихо:
  - Я все еще жив.
  Валко усмехнулся:
  - Да, жив. А теперь пойдем к отцу.
  Когда они вошли в большой зал, два закованных в броню стражника отдали честь новому наследнику Камарин. Валко, не обращая внимания на боль в руке, плече и левом бедре, прошел через зал и предстал перед отцом. Аруке сидел в центре длинного стола, стоявшего перед огромным камином, и произнес:
  - Я здесь, отец.
  Аруке указал на пустой стул:
  - Это твое место, сын мой.
  Валко обошел вокруг стола, оглядывая людей вокруг себя. Большинство из них, судя по одежде и знакам отличия, были наемными работниками. По левую руку от отца сидела красивая женщина, несомненно, его нынешняя фаворитка. Сплетни, подслушанные накануне, навели Валко на мысль, что последняя спутница отца внезапно исчезла, и причиной этому были вероятно Прятки.
  Еще двух мужчин Валко узнал, хотя и не знал их имен; это были всадники Садхарина, рыцари Ордена Смерти, как и его отец. Они были надежными союзниками, связанными взаимовыгодными союзами и доверием, иначе давно покинули бы этот зал задолго до захода солнца.
  - Поприветствуй моих гостей, лорда Валина и лорда Сэнда, - сказал Аруке.
  Валко, подходя к своему месту, ответил:
  - Добро пожаловать в гости к моему отцу.
  Ни один из мужчин не обернулся, чтобы посмотреть, как он проходит, что свидетельствовало о доверии. Слуга выдвинул большое деревянное кресло справа от лорда Аруке, и Валко сел.
  Лорд Камарин продолжил:
  - Сэнд и Валин - мои ближайшие союзники. Они являются двумя из трех опор, на которых держится власть Садхарина.
  Валко кивнул в знак согласия.
  Аруке взмахнул рукой, и слуги поспешили вперед, чтобы нагрузить стол щедротами своего господина. Целого капека с головой и копытами несли на вертеле, шипящий жир пробивался сквозь жесткую шкуру, и двое грузных слуг, которые несли на себе его вес, выглядели едва справляющимися с задачей. Когда животное было поставлено перед ним на большое деревянное блюдо, Аруке сказал:
  - Сегодня хорошая ночь. Слабые погибли, а сильные выжили.
  Остальные за столом кивали и бормотали слова согласия, но Валко ничего не сказал. Он медленно дышал, пытаясь сосредоточиться. Его тело болело, раны пульсировали, а голова раскалывалась. Он бы с таким же успехом проспал всю ночь, но знал, что его действия этой ночью и в последующие дни будут иметь решающее значение. Любая оплошность могла стоить ему всего: от падения с крепостных стен до потери наследства.
  Постепенно, по мере того как трапеза продолжалась, силы начали возвращаться. Валко выпил немного трибийского вина, чтобы сохранить рассудок и не заснуть за столом. Судя по разговору, вечер мог оказаться долгим.
  Он не привык к компании воинов. Как и большинство молодых людей, свои первые семнадцать лет он провел в бегах - в так называемых Прятках. Его мать хорошо подготовилась, имея четкую цель родить ребенка дворянина. Ее амбиции также проявились в обучении, которое она ему организовала: Валко умел читать, считать и понимать то, что большинство воинов оставляли для Эффекторов, Посланников, Посредников, Торговцев, Координаторов и других более низших каст. Она позаботилась о его всестороннем обучении: истории, языкам и даже искусствам. Мать учила его, что разум сильнее меча и что для достижения великих дел не следует полагаться только на инстинкт. Хотя природа велела быть безжалостным к слабым, она учила, что даже слабые могут быть полезными и что можно извлечь выгоду из их воспитания. Она часто говорила, что ТеКарана стал верховным правителем Двенадцати миров только потому, что его предки были умнее всех остальных.
  Она рассказала ему о многочисленных пирах в замке лорда Бекара, где ее и выбрал его отец. Она поступила по закону - сказала дворянину, что находится в периоде зачатия. Ее имя было тщательно записано тремя свидетелями, прежде чем она отправилась в его покои.
  Внезапно ужин закончился, и Валко почувствовал, что задремал. Он быстро взглянул на отца, надеясь, что его слабость не была замечена. Предаваться размышлениям было опасно. Он мог пропустить что-то важное или показаться небрежным
  - Я доволен сегодняшним вечером, - сказал Аруке и встал.
  Это было самое близкое к благодарности выражение, которое воин мог выразить, не показывая слабости. Лорд Сэнд и лорд Валин одновременно встали и кивнули:
  - Мне было приятно присутствовать здесь.
  Зал быстро опустел, и Аруке с Валко остались одни, за исключением горстки слуг. Увидев Нолуна у локтя Валко, лорд Камарин спросил:
  - Ты претендуешь на этого?
  Валко ответил:
  - Я претендую на него как на моего личного слугу.
  Это был легкий вызов, который мог послужить поводом для драки - Валко знал, что его отец, несмотря на свой возраст, был все еще силен и имел многолетний опыт. И все же он правильно догадался, что тот не станет убивать своего единственного сына из-за такого пустяка.
  Аруке повернулся к Валко и сказал:
  - Я признаю твоё требование. Пойдём со мной, и пусть твои вещи последуют за нами. Я хочу обсудить вопросы отношений между отцами и сыновьями.
  Не дожидаясь, пока Валко его догонит, Аруке направился к большой деревянной двери в левой части зала. Дверь была тщательно отполирована, и в тусклом свете Валко заметил, что она пульсирует энергией - явное предупреждение о магической защите, пропускающей только избранных.
  Аруке прикоснулся к двери, и она открылась. Он повернулся к Нолуну и приказал:
  - Останься снаружи.
  Затем он взял факел и провёл Валко через дверь.
  Оказавшись в коротком коридоре, Валко заметил ещё одну запертую дверь в конце. Аруке открыл её и сказал:
  - Нет смысла прикрывать защитные заклинания, потому что я не ставлю ловушек, а заклинатели берут смешные деньги за такие мелочи.
  При упоминании о заклинателях Валко почувствовал знакомое напряжение в животе. Он знал, что скрывать свои детские страхи - это слабость, но он помнил вечерние истории о злых заклинателях и таинственных песчаных магах. Его матери удалось внушить ему недоверие ко всем, кто мог вытащить вещи из воздуха простым пением и щелчком пальцев.
  Комната была простой, но красивой, если можно так сказать. Мать всегда говорила, что к красоте следует относиться с подозрением, ведь она часто скрывает никчёмные вещи... или людей. Комната была обставлена двумя стульями и сундуком. Каменный пол был лишён каких-либо уютных элементов: ни меха, ни ковров, ни одеял. Но каждый камень был отполирован до блеска, и свет факела отражался от его поверхности, создавая ощущение, будто это была сокровищница драгоценных камней. Свет создавал блеск, намекающий на чужеродную энергию.
  Аруке вставил факел в подставку и, заметив взгляд Валко, сказал:
  - У этой комнаты только одна цель. Здесь я храню самое ценное для меня. Я прихожу сюда подумать, и цвета стен... освежают. Иногда я привожу сюда некоторых людей, если хочу поговорить с ними открыто.
  Валко ответил:
  - Кажется, я понимаю, отец.
  Аруке откинулся на спинку кресла и, расслабившись, сказал:
  - Отцовство - это именно то, о чем я хочу поговорить.
  Валко знал, что это может быть ловушкой, чтобы вовлечь его в раннюю атаку. Недавно провозглашенный наследник нередко пытался претендовать на титул. Возможно, этот человек и был его отцом, но еще несколько дней назад он был совершенно неизвестной и туманной фигурой. Валко даже представить себе этого не мог, несмотря на постоянные вопросы, которые он задавал матери.
  Аруке продолжил:
  - По нашим обычаям, мы больше всего ценим силу. Мы - жестокий народ, и насилие и мощь для нас важнее всего.
  Валко ничего не ответил.
  Аруке продолжал внимательно смотреть на него. Через некоторое время он сказал:
  - Я хорошо помню твою мать.
  Валко молчал.
  - У тебя была женщина?
  Валко оценил вопрос и, после раздумий, ответил:
  - Нет. Я прятался в уединенном месте...
  - Мне не нужно знать, где именно, - прервал его Аруке. - Ни один отец не должен знать, где был спрятан и выращен его выживший сын. Может возникнуть соблазн уничтожить такое место во время следующей Чистки. А если это место, где вырос сильный сын, то... это будет расточительством.
  Валко пробормотал:
  - Такое же расточительство, как убивать чужого сына, который был побежден лишь с минимальным перевесом?
  Аруке сохранял бесстрастное выражение лица, но глаза его, казалось, слезка сузились.
  - Твой вопрос граничит с богохульством, - произнёс он.
  - Я не хочу проявить неуважение ни к Темному, ни к Его Ордену, отец. Я просто подумал: что, если юноша, которого я убил сегодня, оказался бы лучшим воином, чем тот, кто победил в другом поединке, но на другой арене в пределах Ордена? Разве это не потеря для Ордена?
  - Неисповедимы пути его, - ответил Аруке. - Такие долгие размышления свойственны молодым. Но лучше держать их при себе или обсуждать только с теми, кто под печатью молчания: со священником, посланником или... - он рассмеялся, - или с эффектором, как твоя мать.
  Аруке на мгновение уставился в окно на мерцающую поверхность далекого моря, по которому пробегала рябь сверкающих красок.
  - Мне рассказывали, что есть королевство, где солнце светит так ярко, что без заклинания или защиты воин сгорит от жара за несколько часов. А те, кто живёт там, не видят того великолепия, которое мы считаем само собой разумеющимся. Они видят лишь цвета, но не различают высоты и глубины. Они слышат только звуковые волны в воздухе, но не ощущают трепет Бога Говорящего в небесах или вибрацию Единого под ногами.
  - Однажды я видел слепого, который был слугой Хранителя.
  Аруке сплюнул и сделал ритуальный знак.
  - Только при таком наблюдателе можно увидеть такую слабость. Мне жаль, что тебе пришлось столкнуться с этим в столь юном возрасте. Темный знает, что Хранители могут быть полезны, и он также понимает, что я бы не сидел здесь и не разговаривал с тобой, если бы они не помогли мне после битвы. Но эта их черта... заботиться о слабых... она мне противна.
  Валко ничего не ответил. Вместо того чтобы испытывать отвращение, он был очарован. Он хотел понять, почему Хранители оставили такого человека в живых. Мать говорила, что они считают его полезным. Как слепой может быть полезен? Валко осознал, что это одно из тех "долгих размышлений", о которых упоминул отец, и решил придерживаться собственного мнения.
  Аруке откинулся на спинку кресла и размышлял вслух:
  - Женщина. Мы должны найти тебе женщину... Но не сегодня. Ты хорошо держался и заставил меня гордиться тобой, но я видел достаточно боевых ран, чтобы понять, что ты потерял слишком много крови. Сегодня нужно просто отдохнуть. Возможно, через день или два.
  - Твоя мать была той, кто... - Аруке, казалось, погрузился в раздумья. - Она говорила о многом. Когда мы лежали бок о бок после соития, она размышляла... о самых разных вещах. У неё был уникальный ум.
  Валко кивнул.
  - Те эффекторы, которых я встречал во время своих Пряток, не были похожи на мать. Некоторые говорили, что она видела то, чего не было, - добавил Валко.
  Аруке расширил глаза, и Валко понял, что он близок к катастрофической ошибке: даже намёк на безумие матери мог привести к приказу о немедленной смерти. Быстро добавил:
  - О том, что могло быть.
  Аруке рассмеялся.
  - Да, она часто говорила о возможностях. Иногда её размышления граничили с... ну, скажем так, было бы нехорошо, если бы её услышали Иерофанты. Жрец Души предостерёг бы её и попросил покаяться, молясь о том, чтобы тьма внутри неё проявилась. Но в её настроении и характере были вещи, которые я находил... привлекательными.
  Опустив взгляд на руки, сцепленные перед собой, он продолжил:
  - Однажды она вслух задавалась вопросом, что будет, если ребёнок вырастет на коленях своего отца.
  Валко изумлённо раскрыл рот, но тут же закрыл его.
  - Такие мысли запрещены, - прошептал он.
  - Да, - с грустной улыбкой добавил Аруке. - И всё же ты больше меня знаешь о своей матери. Из всех, с кем я совокуплялся и кто при свидетелях заявлял, что родит мне наследника, именно её я вспоминаю... чаще всего.
  Он встал и продолжил:
  - Я часто думал, каким ты будешь, и разделишь ли ты некоторые черты матери.
  Валко тоже встал.
  - Признаюсь, иногда она заставляла меня задумываться о многом, причём странным образом. Но я никогда не отступал от Его Учения и... я игнорировал многое из того, чему она пыталась меня научить.
  Аруке рассмеялся.
  - Как и я игнорировал свою мать, когда прятался, - сказал он, положив руку на плечо сына. - Крепко сжав его, он добавил: - Оставайся живым, сын мой. За моими плечами пятьдесят четыре зимы, и хотя в ближайшие годы появятся другие сыновья, их будет всё меньше и меньше. Я не против, если в конце концов именно ты отрубишь мне голову, как я сделал когда-то со своим отцом. Я до сих пор помню гордость в его глазах, когда я замахнулся на него мечом, пока он лежал на песке арены.
  - Я тебя не разочарую, - сказал Валко. - Но я надеюсь, что до этого дня пройдет еще много лет.
  - И я тоже. Но сначала ты должен остаться в живых, - ответил Аруке.
  - Остаться в живых, - повторил Валко почти ритуальным тоном. - Если такова будет Его воля.
  - Если такова будет Его воля, - согласился Аруке. - То, что мы обсуждаем, не должно быть повторено. Понятно?
  - Понятно, отец.
  - Тогда иди, - сказал Аруке. - Пусть слуга проводит тебя до покоев, и отдохни. Утром начнешь обучение, чтобы стать будущим лордом Камарин.
  - Спокойной ночи, отец.
  - Спокойной ночи, Валко, - ответил Аруке.
  Валко покинул комнату, а Аруке вернулся в свое кресло. Он смотрел на море и звезды, восхищаясь тем, что знал о них, и размышляя о том, чего еще не знал. Свет звезд пробивался сквозь густой воздух Косриди. Аруке думал о своем третьем путешествии в Столицу, чтобы представить Каране своего сына и заставить его поклясться в верности Ордену и ТеКаране, сидящему на древнем троне в далеких мирах. Он также размышлял о том, что уже третий день терпит Иерофантов и их долгие заклинания, пока Валко посвящает себя Тьме и Пути.
  Затем Аруке встал и достал из сундука старый свиток. Он развернул его и медленно начал читать - чтение никогда не было его сильной стороной, но каждое слово он знал наизусть. После того как он дважды перечитал слова на свитке, он отложил его, вновь задумываясь, тот ли это сын, о котором говорилось в пророчестве.
  
  Глава 8. Новые направления
  
  Паг ждал.
  После паузы торговец сказал:
  - Нет, сэр, но вы недалеки от истины.
  Он подвел Пага к небольшому столу и двум стульям, достаточно просторным для удобного размещения как людей, так и для него самого. Усевшись, Вордам продолжил:
  - Это вполне распространенное заблуждение: мы, ипилиаки, действительно родственники дасати.
  Паг не был уверен, что может прочитать выражение лица чужеземного торговца, но ему показалось, что он увидел что-то похожее на удивление.
  - Признаюсь, я не ожидал встретить здесь в трактире человека, который не только слышал о дасати, но и смог узнать их с первого взгляда.
  - У меня было хорошое описание, - сказал Паг, решив скрыть свою способность ощущать разницу между вибрациями этой комнаты и остальными помещениями "Честного Джона". - По причинам, которые я не хочу обсуждать в данный момент, я предпочел бы не говорить о том, зачем мне нужна информация, а просто сказать, что она мне нужна.
  - Информация всегда является одним из самых ценных товаров. - Торговец сцепил руки перед собой и облокотился на стол в очень человечном жесте. - Что касается причин вашего запроса, то это ваше дело, но вынужден сообщить, что я связан несколькими клятвами в отношении клиентов, с которыми веду дела здесь в Зале. - Он кивнул. - Это, как вы понимаете, необходимо для того, чтобы оставаться в бизнесе.
  - Чем именно вы занимаетесь?
  - Я добываю труднодоступные предметы и другие... вещи: редкие артефакты, уникальные устройства, пропавших людей, информацию. Если у вас есть что-то, что вы хотите найти по дешевке, я конечно же не буду вашим первым выбором. Если же вы отчаянно хотите что-то найти, я почти наверняка стану вашим последним выбором.
  Он посмотрел на Пага, и тот обнаружил, что начинает понимать выражение лица ипилийца. Торговец был любопытен.
  - Мне нужно найти проводника.
  - Проводников много, даже хороших. Должно быть, вам нужен особый проводник, раз вы ищете меня. Куда вы хотите отправиться?
  - В Косриди, - сказал Паг.
  Паг не сомневался, что выражение, которое он прочел на лице Вордама, было удивлением, потому что глаза купца расширились, а рот слегка приоткрылся.
  - Вы, наверное, шутите.
  - Вовсе нет. Я серьезен как никогда.
  Долгое время торговец сидел, оценивая его, потом сказал:
  - Могу я узнать ваше имя?
  - Паг из Мидкемии.
  Медленный кивок.
  - Тогда возможно... - Вордам задумался над выбором слов, затем сказал: - Тогда это возможно. Ваша репутация в Зале опережает вас, юный маг.
  Паг улыбнулся. Прошло уже несколько лет с тех пор, как его называли "юным".
  - Я знал вашего наставника Макроса.
  Глаза Пага сузились. Что бы ни происходило в его жизни, он всегда находил признаки того, что к этому приложил руку его тесть.
  - Правда?
  - Да, несколько веков назад ему довелось иметь со мной дело. Когда вы впервые прибыли в Зал в его компании и еще с двумя людьми, ваше появление не осталось незамеченным. Томас из Эльвандара вызвал немалый переполох, поскольку на первый взгляд он казался вернувшимся валкеру, потенциальной причиной больших бед для нескольких рас во многих мирах. Ходят слухи, что молодая женщина тоже была знатной, но кто она такая, мы так и не узнали.
  Насколько помнил Паг во время путешествия в Мидкемию через Зал после спасения Макроса из Сада Вечного Города они не встретили на Пути ни одного человека.
  - Очевидно, у вас очень надежные источники информации, - сказал Паг. - Вы хорошо знали Макроса?
  Торговец откинулся на спинку стула, откинув левую руку в расслабленной позе.
  - Знает его хоть кто-нибудь достаточно хорошо? Однако я не встречал другого такого, как он.
  Паг понял, что торговец что-то скрывает, и вряд ли расскажет об этом, пока не будет готов, поэтому он вернулся к причине своего визита.
  - Проводник?
  На мгновение купец замолчал. Затем он сказал:
  - Это очень сложно.
  - Что именно?
  - Для любого существа из этой реальности отправиться в мир дасати.
  - И все же вы здесь и утверждаете, что находитесь в родстве с дасати.
  Вордам кивнул, затем посмотрел на дверь, словно ожидал кого-то. Помедлив, он сказал:
  - Поймите... великие мыслители и философы из множества миров пытались понять природу реальности. Как объяснить существование стольких миров, стольких разумных рас, стольких богов и богинь и, самое главное, стольких загадок? - Он прямо посмотрел на Пага. - Вы не тот человек, которому нужно объяснять природу любопытства. Поэтому я не сомневаюсь, что вы часто проводили время, размышляя над этими и другими загадками.
  - Да.
  - Думайте обо всем, абсолютно обо всем, как о луковице. Каждый слой, который вы счищаете, имеет еще один слой под собой. Или, если вы начнете с центра, каждый слой будет еще выше. Только это не сфера, это "всё", а так... всё.
  - Я знаю, что вы человек острого ума, Паг из Мидкемии, поэтому прошу меня извинить, если покажусь нудным учителем, но есть вещи, которые вы должны понять, прежде чем даже рассматривать возможность путешествия в мир дасати. Выше и ниже этой вселенной, в которой мы живем, существуют отдельные реальности, о которых мы имеем лишь косвенное представление. Многое из того, что мы знаем, отфильтровано через мистику и веру, но большинство ученых, теологов и философов считают, что существуют другие измерения - семь высших и низших уровней.
  - Семь кругов ада и семь небес? - Паг выглядел задумчиво.
  - Так их называют многие расы, - ответил Вордам. - Вероятно, их гораздо больше, но когда человек достигает Седьмого уровня Небес или Ада, за их пределами не остается никаких рамок, которые... ну, которые имели бы достаточный смысл, чтобы с ними возиться. Седьмые Небеса - это царство, которое считается настолько блаженным, настолько радостным, что смертные умы не могут охватить даже понятие о нем. Шестое Небо населено существами, чей блеск и красота вызвали бы у нас такое удивление и радость, что мы умерли бы, переполненные счастьем от одного только присутствия этих существ.
  - По некоторым сведениям, - продолжил Вордам, - вы имели дело с демонами Пятого круга, Пятого Ада.
  - Да, с одним из них, - мрачно ответил Паг. - Это едва не стоило мне жизни.
  - Пятое Небо - его противоположность. Эти существа занимаются делами, которые мы не в состоянии понять, но они не желают нам зла. И все же встреча с ними была бы крайне опасной, настолько сильно ощущение их присутствиям. - Он сделал паузу. - За пределами так называемых Сфер, или Плоскостей, лежит Пустота.
  - Там обитают Ужасы, - добавил Паг.
  - Ага, - Вордам кивнул с уважением. - Ваша репутация нисколько не преувеличена.
  - Я имел дело с Ужасом. И живу, чтобы рассказать об этом.
  - Мое уважение к вашим способностям растет с каждой секундой. Ужасы - анафема и для Небес, и для Преисподней, поскольку их окружает Пустота, и она поглотила бы их, если бы могла.
  - Вы говорите так, будто Пустота обладает сознанием.
  - А разве нет? - риторически спросил Вордам. - Прямо над нами, так сказать, находится Первый уровень Рая, а под нами - Первый круг Ада. - Он посмотрел в глаза Пагу. - Чтобы у нас не было недопонимания, Паг, именно туда вы хотите отправиться. Это и есть мир дасати, о котором вы говорите. Вы просите проводника, который отведет вас в Ад.
  - Думаю, теперь я понимаю, - кивнул Паг. На его лице смешались любопытство и опасения. - По крайней мере, в общих чертах.
  - Тогда позвольте мне представить вам менее абстрактный образ. Вы не можете дышать их воздухом или пить воду дольше небольшого промежутка времени. Воздух может действовать как коррозийный газ, а вода - как кислота. Это аналогия, хотя правда, скорее всего, гораздо тоньше, ведь их воздух может быть не едким, а вода не содержать кислоты.
  - Я... запутался, - признался Паг.
  - Подумайте о воде, текущей вниз по склону. Чем выше мы поднимаемся по сферам, от низшего круга ада до самого высокого уровня рая... вся энергия, свет, тепло, магия - все горит ярче, горячее, мощнее; и поэтому все энергии текут вниз от высшего к низшему. Воздух и вода мира Косриди буквально вытянут из вашего тела всю энергию: вы будете подобны горсти сухой соломы, брошенной на слабый огонь. Некоторое время она будет ярко гореть, а затем угаснет. Обитателям того царства будет так же трудно в вашем мире, хотя их проблемы будут иными: они будут блаженствовать, впитывая все изобилие окружающей их энергии, но через некоторое время они станут похожи на людей, которые слишком много пьют и едят, их одолеют пьянство и обжорство, они будут едва в состоянии двигаться, пока избыток не приведет к смерти.
  - Как же тогда вы, родственники дасати, можете существовать здесь, в Зале?
  - Прежде чем я объясню это, позвольте предложить вам выбрать спутников, которые захотят сопровождать вас, и вернутся сюда вместе с ними.
  - Спутников? - спросил Паг.
  - Возможно, вы и готовы рискнуть отправиться в мир дасати, но только безумец решится пойти туда в одиночку. - Торговец посмотрел на Пага с расчетливым выражением. - Я бы предложил небольшую, но сильную команду. - Он встал. - Я объясню вам все остальное, когда они прибудут. Пока вы будете отсутствовать, я найду проводника, который также станет и вашим учителем.
  - Учителем? - переспросил Паг.
  С улыбкой, которую можно было назвать лишь улыбкой, а другой бы расценил как гримасу страха, Вордам сказал:
  - Возвращайтесь сюда через неделю по вашему календарю, и все будет готово к обучению.
  ***
  
  - Какая подготовка, отец? - спросил Валко.
  Аруке откинулся в кресле. Они снова были в той комнате, куда он привел сына, чтобы поговорить после их первого совместного ужина.
  - В Империи есть место, где мы обучаем наших сыновей.
  - Обучаем? Я думал, ты будешь обучать меня, - сказал Валко, предпочитая стоять у окна, а не сидеть напротив отца. - Ты отличный воин, который правит своим домом уже двадцать семь зим.
  - Сын мой, управление домом требует гораздо большего мастерства, чем отрубание голов.
  - Я не понимаю.
  Аруке принес в комнату две больших фляги с вином. Кубок Валко стоял нетронутым на полу рядом с его креслом. Лорд Камарин отпил из своего.
  - Я помню, как вышел из своего укрытия. Я был в невыгодном положении по сравнению с тобой, потому что моя мать была не так умна, как твоя. Я умел сражаться. Без этого никто не выживет, живя в Укрытии, но умение сбить кого-то с ног и взять то, что тебе нужно, - это лишь часть дела, - он изучающе смотрел на сына.
  За те несколько дней, что он жил здесь, Аруке успел почувствовать приятное ожидание при встрече с мальчиком. Два дня назад они даже ходили на охоту, и мальчик показался ему способным. Он бесстрашно встал перед кабаном-тугашем, защищавшим свою свиноматку и их приплод, и обезглавил животное ловким движением, не позволив убить себя. Аруке посетила странная мысль: если бы зверь убил Валко, он бы ощутил чувство потери. Он задавался вопросом, откуда взялось это чуждое ощущение и не является ли оно признаком той слабости, которая приходит с возрастом, и называют сентиментальностью?
  - Это место называется школой. Она находится недалеко отсюда, так что ты сможешь время от времени приходить сюда. Это место, где посредники и эффекторы покажут тебе то, что ты должен будешь знать, если однажды отрубишь мою голову и будешь править после меня.
  - До этого еще много лет, отец, и я надеюсь, что когда я это сделаю, ты будешь рад этому.
  - Если ты избавишь меня от слабости и докажешь, что мой род силен, никто не сможет просить большего, сын мой.
  - Чему я буду учиться?
  - Прежде всего, умению учиться. Это непростое дело: сидеть на одном месте, часами,слушая эффекторов и наблюдая за посредниками, оно может затуманить разум. Во-вторых, оттачивать свои боевые навыки. Я помню, как учился в детстве: сначала с деревянными палками, сражаясь с другими мальчишками, которые прятались, потом ночные вылазки в соседнюю деревню, чтобы украсть то, что нам было нужно, и в конце концов торги с торговцами за приемлемое количество золота, чтобы купить броню. - Он вздохнул. - Кажется, это было так давно.
  - Но ни потасовки со старшими мальчишками, ни даже победа над сыном Кеско не означают, что ты опытный воин. У тебя есть необработанный талант, но он нуждается в совершенствовании, прежде чем ты сможешь ездить с Садхарин, - Аруке откинулся на спинку кресла, отпил вина, а затем добавил: - И, как бы неприятно это ни звучало, правитель должен знать, как обращаться с младшими.
  - Обращаться с ними? Я не понимаю. Вы берете то, что вам нужно, или их убивают.
  - Все не так просто. Эффекторы научат тебя, насколько сложными могут быть вещи, но не волнуйся; ты, похоже, достаточно умен, чтобы понять. А торговцы покажут тебе, как применить то, чему научили эффекторы.
  - Когда я пойду в эту школу, отец?
  - Завтра. Ты отправишься с почетным эскортом, как и подобает наследнику Камарин. А теперь иди и оставь меня наедине с моими мыслями.
  Валко поднялся, оставив нетронутый напиток у кресла. Когда дверь закрылась, Аруке подумал, догадался ли мальчик, что напиток был отравлен, или просто не захотел пить. Он никогда бы не позволил ему умереть так рано в процессе обучения, но прочувствовать муки от действия яда было бы для него хорошим уроком, тем более что неподалеку находился целитель, чтобы ввести противоядие.
  ***
  
  Когда за ним закрылась дверь, Валко слегка улыбнулся. Он знал, что сейчас отец наверняка гадает, знал ли он, что напиток был отравлен. Его улыбка стала еще шире. Завтра он начнет получать серьезное образование, о котором говорила мать. Ему не терпелось встретиться с ней и сказать, что ее уроки не прошли даром. То, что она рассказывала ему об отце, оказалось правдой. Вероятно, то же самое произойдет и со школой. Возможно, когда-нибудь она объяснит ему, почему заставила солгать Аруке о собственной смерти. Он вспомнил ее слова перед тем, как они расстались: "Всегда позволяй им недооценивать тебя. Пусть думают, что они умнее тебя. Это станет их погибелью".
  ***
  
  - Обучение? - спросил Джомми. - Почему?
  - Потому что, - ответил Калеб, который только что прибыл с Острова Колдуна.
  - Паг говорит, что тебе это нужно, - добавил Когвин Ястринс.
  Тад и Зейн переглянулись. Они знали, что Джомми не прочь поспорить, и когда он это делал, то становился упрямым, как мул, у которого копыта были прибиты к полу. Парни долго наслаждались городской жизнью, и все были в восторге от развлечений, которые предлагал Опардум, столица герцогства Оласко, ныне входящий в состав королевства Ролдем.
  Они сидели в пустом главном обеденном зале "Дома у реки" - ресторана, который Когвин открыл после возвращения в Опардум. Это начинание оказалось настолько успешным - люди часами ждали, чтобы занять места, - что он был вынужден расширяться. Он только что приобрел соседнее здание и собирался увеличить количество посадочных мест еще наполовину. Люсьен, который был личным поваром Кога в Ролдеме, а затем присоединился к нему в Опардуме, решил называть себя шеф-поваром - бас-тайрское слово, обозначающее мастера приготовления пищи. Он и его жена Мэйгари были знамениты на весь Оласко. Мальчики работали на кухне уборщиками, иногда подрабатывая официантами. Самой приятной частью работы была еда: здесь готовили всевозможные чудесные блюда, а в конце дня из любви к ним Мэйгари часто оставляла особые десерты или другие лакомства, которые мальчики их уровня обычно не пробовали.
  Мальчики стали считать Когвина кем-то вроде дяди, который позволял веселиться, когда отец этого не одобрял. Этот самый отец, к слову, Калеб, приехал накануне вечером, после того как провел несколько недель наедине с Тадом и матерью Зейна, а затем еще неделю выполнял какие-то поручения отца.
  А мальчик, ставший для них кем-то вроде кузена, сидел тихо, стараясь не оправдывать своего имени. Смешинка в Глазах, самый непоседливый семилетний ребенок, какой только встречался на их пути, безуспешно пытался скрыть свое ликование. Названный в честь деда, мальчик был старшим из двух детей Ястринса, второй была очаровательная девочка по имени Закат на Вершинах.
  Джомми бросил на мальчика мрачный взгляд, и это перевесило чашу весов: Смешинка больше не мог сдерживать свое веселье.
  - Что смешного, Смешинка? - спросил Джомми.
  - Ты идешь в школу! - прокричал Смешинка. У него были рыжевато-русые волосы матери и отцовские черты лица, а голубые глаза лукаво блестели, когда он ухмылялся, глядя на Джомми.
  Наконец Тад сказал:
  - Не хочу показаться глупым, но что такое школа?
  - Ты не глуп, если чего-то не знаешь, - ответил Калеб. - Ты глуп только тогда, когда не спрашиваешь. Школа - это место, куда ученики ходят заниматься с учителем. Это как обучение для многих мальчиков и девочек одновременно.
  - Ага, - сказал Зейн, как будто понял. Но он явно не понимал.
  - В Ролдеме есть школы, - сказал Тал. - Их много, большинство управляется различными гильдиями. Это не так, как в Королевстве, Кеше или здесь в Опардуме, - посмотрев на Джомми, он добавил: - И очень отличается от того, что ты знал на Новиндусе.
  - У нас есть школы там, откуда я родом, - предложил Джомми с ноткой пренебрежения в голосе, по которому было ясно, что он никогда в жизни не слышал о школе. - Просто никогда не видел, вот и все.
  С тех пор, как они прибыли в "Дом у реки", их жизнь представляла собой сочетание тяжелой работы и веселья. За проведенное вместе время у мальчиков развились братские чувства, которые постоянно доставляли им неприятности, когда они не выполняли задания Конклава. Если они были на задании, то, по крайней мере, за ними присматривал отчим или какой-нибудь другой опытный агент. Но когда их оставляли одних, всегда стоило ожидать неприятных последствий. Несколько раз Когу приходилось даже вступаться за них перед городской стражей, чтобы вытащить из неприятностей.
  - Это будет полезно для вас, - сказал Калеб. - Ког сказал мне, что вы, деревенские парни, находите в городе слишком много проблем, что мне не нравится. Так что с завтрашнего дня вы уже не будете работать здесь, а станете студентами Ролдемского университета. Чтобы избавиться от вопросов, которые могут задать ваши приятели-бандиты и девицы, с которыми вы общаетесь, мы сделаем вид, что вы уплываете на корабле, но на самом деле сегодня вечером Магнус доставит вас в Ролдем, куда по легенде вы прибудете только на рассвете.
  - Ролдем! - сказал Тад, внезапно воодушевившись.
  По мнению Когвина, это был самый цивилизованный город в мире, а поскольку последний месяц он занимался их обучением, его мнение в этом вопросе имело для мальчиков большое значение.
  - Мне казалось, ты сказал, что мы пойдем в школу, - сказал Джомми, уже не скрывая своего замешательства.
  - Это и есть школа, - рассмеялся Ког. - Это школа, где пытаются изучить все, отсюда и название. Тебя будут учить вместе с сыновьями ролдемской знати и сыновьями других народов, окружающих Королевство за морем.
  - Сыновья? - спросил Тад. - Дочерей не будет?
  Ког сочувственно покачал головой, а Калеб лишь заметил:
  - Взгляды отца на воспитание женщин... своеобразны, возможно, уникальны. Нет, ты будешь жить с мальчиками, большинство из них на несколько лет младше тебя, но есть и ровесники.
  - Жить?
  - Да, вы будете жить в университете вместе с другими студентами под присмотром монахов.
  - Монахов? - спросил Зейн, и его тон отразил то, что остальные поняли по выражению лица. - Каких еще монахов?
  Ястринс притворно кашлянул, чтобы скрыть улыбку.
  - Братья Ла-Тимсы.
  - Ла-Тимса! - воскликнул Тад. - Они...
  - Строгие? - уточнил Калеб.
  - Да, они такие, - согласился Когвин.
  - Очень строгие, - ответил Калеб, взглянув на друга.
  - Некоторые могут сказать, что слишком строгие, хотя я никогда не слышал, чтобы ученики умирали от чрезмерной дисциплины, - добавил Ког.
  - Они не пьют ничего, кроме воды, - заныл Зейн. - Они... едят грубый хлеб, твердый сыр и... варят говядину, - он бросил тоскливый взгляд на дверь кухни.
  - Кто такой Ла-Тимса? - спросил Джомми. - Я запутался во всех этих именах.
  - Я не знаком с именами, которые они используют в Новиндусе, - сказал Ког и посмотрел на Калеба, пожав плечами.
  - Дурга, - ответил Калеб.
  - Дурга! - воскликнул Джомми. - Они дали обет безбрачия! Они бьют друг друга тростями для покаяния! Они дают обеты молчания, которые длятся годами!
  Ког разразился хохотом, что заставило его маленького сына ликовать от радости.
  - Соберите все, что вам может понадобится, а потом у вас будет один час на прощания со всеми, - сказал Калеб, смеясь вместе с остальными. Затем его голос стал серьезным. - Я говорю это сейчас, чтобы вы понимали. Настанет день, когда вы будете стоять там, где сейчас стоим мы с Когвином, в самом сердце Конклава. Вы будете не солдатами, а генералами. Вот почему вы идете учиться.
  Он ушел, а трое мальчиков посмотрели друг на друга с выражением общей покорности. Через минуту Тад сказал:
  - Ну, это Ролдем.
  - И они не смогут держать нас все время взаперти в этом университете, правда? - спросил Зейн.
  Мрачное выражение лица Джомми внезапно изменилось, и он ухмыльнулся.
  - Ну, они могут, черт возьми, попытаться, так ведь? - он хлопнул Тада по плечу. - Пойдем, нам нужно собрать вещи, а еще я хочу попрощаться с одной девушкой.
  - Шера? - спросил Зейн.
  - Нет, - сказал Джомми.
  - Рут? - предложил Тад.
  - Нет, - ответил Джомми, направляясь в сторону кухни, за которой ждали их покои и вещи.
  - Миландра? - догадался Зейн.
  - Нет, - сказал Джомми, проходя через дверь.
  Зейн схватил Тада за руку.
  - Как он это делает?
  - Я не знаю, - сказал тот, - но это прекратится, как только мы доберемся до Ролдема.
  - Я уже скучаю по Опардуму, - вздохнул Зейн.
  Отодвинув дверь, Тад сказал:
  - Ты имел в виду, что скучаешь по еде.
  
  Глава 9. Ролдем
  
  Парни медленно приближались.
  Джомми, Тад и Зейн ждали, пока к ним подходили более дюжины студентов университета. Они втроем шли пешком от самых доков, куда по просьбе Пага их переместил Магнус. У Конклава там как раз находился склад, который они использовали для разных нужд. Согласно легенде парни провели больше месяца в дороге: сначала путешествуя по суше в караване, затем неделю а море, так что их внешний вид вполне соответствовал. Каждый был одет в простую тунику и штаны, а через плечо у них висели дорожные мешки.
  Дюжина или около того студентов выстроились полукругом и стали смотреть на них так, будто собирались покупать скот. Возраст варьировался от двенадцати лет до примерно того же возраста, что и трое новичков, хотя Джомми подозревал, что окажется самым старшим - ему было почти двадцать.
  Все были одеты в официальную форму университета: черный фетровый берет, надетый с наклоном влево, бледно-желтую рубашку с синей гербовой накидкой с белой отделкой по краям, желтые брюки и черные ботинки. В левой руке каждый студент держал черный кожаный мешок. Судя по смуглому цвету лица, несколько учеников были кешианцами; судя по разным акцентам, многие из них принадлежали к другим народам.
  Один из мальчиков постарше с темными волосами и злой ухмылкой подошел к Джомми и оглядел его с ног до головы. Затем он повернулся к блондину, стоявшему рядом с надменным видом, и спросил:
  - И кто же это у нас тут?
  - Очевидно, деревенские парни, - ответил его друг. - Сразу понятно по запаху навоза.
  Джомми опустил на землю дорожную сумку.
  - Слушай, приятель. Мы только что сошли с корабля после тяжелого плавания, а до этого долго ехали в повозке через полмира, так что, скажем так, мы не в лучшем расположении духа. Так почему бы вам не начать "превращать жизнь новичков в ад" завтра? Как вам такое предложение?
  Темноволосый юноша сказал:
  - Этот увалень хочет отложить наше приветствие, Годфри, - сказал темноволосый юноша. - Что думаешь?
  - Думаю, что он ведет себя самонадеянно, Серван.
  - Значит, быть дружелюбным - это самонадеянно? - риторически спросил Джомми.
  Темные глаза Сервана сузились, и он притворился, что размышляет. Через секунду он сказал:
  - Нет, я так не думаю. Начнем сейчас. - Он ткнул пальцем в грудь Джомми. - Почему бы тебе не положить этот мешок, чтобы я мог начать твое обучение прямо сейчас, крестьянин, начиная с того, как нельзя разговаривать со старшими!
  Джомми вздохнул. Он медленно снял дорожный мешок и сказал:
  - Значит, так тому и быть, да? - Он положил его на землю и, шагнув вперед, усмехнулся. - Видите ли, как правило, я такой же покладистый, как и все остальные, но я достаточно повидал на своем веку, чтобы понять: куда бы ты ни пошел, независимо от национальности или звания, времени суток или месяца в году... - и он вдруг нанес Сервану прямой удар правой рукой в челюсть, от которого у того глаза закатились, и он рухнул на землю, - везде найдешь идиотов!
  Он обратился к светловолосому парню:
  - Ну что, хочешь что-нибудь добавить?
  - Нет, - потрясенно сказал тот.
  - Тогда будь добр, скажи, куда нам идти как новичкам.
  - В кабинет брата Кайнана, - Годфри указал на главный вход в университет. - Вон туда, направо, вторая дверь.
  - Спасибо, приятель, - улыбнулся Джомми. - Когда твой друг проснется, скажи ему, чтобы не переживал. Я считаю, что каждый имеет право на ошибку время от времени. Так что завтра мы сможем начать всё с чистого листа. Но в следующий раз, когда он попытается возвыситься над нами, "деревенскими парнями", я действительно выйду из себя.
  Годфри только кивнул.
  Джомми подхватил дорожный мешок и сказал своим спутникам:
  - Ну, пошли.
  Они двинулись через большой двор между главными воротами и огромным зданием Королевского университета Ролдема, оставляя позади бормочущую группу, собравшуюся вокруг поверженного однокурсника. Один из младших студент поспешил к Джомми и, ослепительно улыбаясь, сказал:
  - Я покажу тебе дорогу!
  - Вот это другое дело, спасибо. Как тебя зовут?
  - Гранди, а тебя?
  - Джомми. Это Тад и Зейн.
  Мальчику было не больше двенадцати или тринадцати лет, и он заразительно улыбался. Его лицо было веснушчатым, а голову венчала копна темно-каштановых волос. Выражение его лица граничило с ликованием.
  - Ты всегда такой счастливый? - спросил Тад.
  Гранди покачал головой.
  - Нет, только в те дни, когда кто-нибудь преподает Сервану урок, особенно с применением кулаков.
  - И часто это случается? - спросил Зейн.
  - Нет, сегодня был первый раз, но я с удовольствием приду посмотреть еще раз, если тебе вдруг захочется повторить.
  - Он большая заноза в заднице, да? - спросил Джомми, когда они поднимались по широким ступеням, ведущим к массивным двойным дверям.
  - Хуже. Он задира и... он просто злой. Не знаю, почему; у него есть всё, что только можно пожелать.
  - Удивительно, что его ещё никто не бил, - сказал Джомми.
  - Наверное, потому что его дядя - король, - сказал Гранди.
  Джомми остановился так внезапно, что Зейн с силой налетел на него, споткнулся и упал навзничь. Тад уставился на Гранди, его глаза моргали, как у совы, ослепленной светом фонаря.
  - Его дядя - король? - сказал Зейн, быстро поднимаясь на ноги.
  - Не совсем, - ответил мальчик. - Его отец - кто-то вроде кузена, племянника отца короля, старого короля, если вы понимаете, - его ухмылка стала еще шире. - Но он называет короля своим "дядей", и никто не хочет с этим спорить. Ведь он всё ещё принц и всё такое.
  Джомми застыл на месте, а потом сказал:
  - На этот раз я облажался, да?
  - Что ты будешь делать? - спросил Тад.
  - Ну, как я понимаю, либо нам придется стать хорошими друзьями, либо мне нужно избить его так сильно, чтобы он побоялся рассказать об этом кому-нибудь.
  Гранди громко рассмеялся.
  - Не думаю, что хоть что-то из этого сработает. Кто твой покровитель?
  - Покровитель? - спросил Зейн. - Что ты имеешь в виду?
  - Кто устроил тебя в университет? - спросил мальчик, когда они вошли в вестибюль и двинулись к большому залу. - Мой отец - бывший капитан королевского флота, а дед был адмиралом Южного флота при старом короле - так в народе называют деда нынешнего короля. Они оба здесь учились, так что и меня пришлось отправлять сюда. Когда я закончу школу, тоже пойду служить во флот. Так кто твой покровитель?
  Тад попытался вспомнить, что Калеб велел им сказать, если кто-то задаст этот вопрос, и сказал:
  - Мы из Долины Грез, поэтому у нас есть знакомые и в Королевстве Островов, и в Империи Великого Кеша...
  Зейн прервал его, сказав:
  - Турган Бей, лорд Кипа, канцлер Великого Кеша.
  Они встречались с этим человеком лишь однажды, меньше года назад, когда был сорван заговор против трона. Но у Пага были тесные связи с этим человеком, и он, видимо, согласился выступить в роли покровителя, не слишком вникая в причины.
  Гранди рассмеялся.
  - Что ж, это достаточно высокая персона, чтобы Серван, по крайней мере, дважды подумал, прежде чем жаловаться отцу, а если и подумает, то его отец дважды подумает, прежде чем поручить кому-то перерезать тебе горло. Вот мы и пришли.
  Теперь они стояли перед большой деревянной дверью в правой части зала с небольшим смотровым окошком посередине.
  - Постучите три раза, потом подождите, - сказал Гранди. - Увидимся позже.
  Он убежал, а трое новоприбывших пожали плечами. Джомми постучал три раза, и они стали ждать.
  Через мгновение окошко отодвинулось. Они увидели короткий проблеск света и то, что показалось им глазами человека, а затем смотровое окошко закрылось. Дверь распахнулась, и в дверном проеме появился монах Ла-Тимсы. Он был высок, широкоплеч и широкогруд, одет в светло-коричневую мантию, доходившую до пола. Капюшон был откинут назад, открывая столь же массивную голову, чисто выбритую в соответствии с традициями ордена.
  - Да?
  Джомми взглянул на спутников, по выражению лиц которых было ясно, что они ожидают, что говорить будет он, поэтому он сказал:
  - Нам сказали прийти сюда... сэр.
  - "Брат", а не "сэр", - сказал монах.
  Когда трое мальчиков оказались в комнате, он сказал:
  - Закройте дверь.
  Зейн закрыл её, и монах сел за большой стол.
  - Я брат Кайнан, ректор этого университета. Ко всем монахам вы будете обращаться "брат", а к любому священнику - "отец". Ясно?
  - Да... брат, - сказал Тад.
  Мгновение спустя ему вторили остальные.
  - Кто вы?
  Джомми сказал:
  - Я - Джомми, а это Тад и Зейн, - он указал, кто из них кто. - Мы приехали из...
  - Я знаю, откуда вы, - сказал монах.
  У монаха были густые брови и запавшие глаза, из-за которых создавалось впечатление, что он постоянно смотрит на них. А может, подумал Зейн, он и вправду смотрел.
  - Я ожидал чего-то другого, когда мы получили просьбу от Императорского двора в Кеше принять трёх "многообещающих молодых людей" в середине года.
  Он замолчал, глядя на них. Джомми уже собирался что-то сказать, но брат Кайнан прервал его.
  - Ты говоришь только тогда, когда к тебе обращаются, это ясно?
  - Да, брат, - сказал Джомми.
  По выражению его лица было видно, что ему неприятно, когда к нему обращаются подобным образом.
  - Вам придётся работать больше, чем остальным, чтобы наверстать упущенное. Наше образование - лучшее в мире, так что считайте, что вам выпала честь быть принятым в университет. Здесь вы будете изучать многое: историю, искусства, учение Ла-Тимсы, а также военную стратегию и тактику. Лучшие молодые дворяне Ролдема учатся здесь, готовясь служить нации во флоте, в морской пехоте или при королевском дворе, поскольку все, кто заканчивает обучение, обязаны провести десять лет на службе, прежде чем вернуться к своим семьям. Многие остаются на службе короне всю жизнь.
  Тад и Зейн обменялись обеспокоенными взглядами. Никто не говорил им о службе Ролдему. Они знали о Конклаве, но не ожидали, что Паг прикажет им проводить годы при королевском дворе или сражаться с врагами Ролдема на суше или на море. Было бы не так обидно, если бы кто-то упомянул об этом. Словно прочитав их мысли, брат Кайнан сказал:
  - Граждане других стран не имеют такой привилегии. Вместо этого они платят значительную сумму золотом. - Он оглядел Джомми с ног до головы. - Ваша внешность не соответствует вашему положению, но это не главное. Вскоре вы отправитесь к брату Тимоти, который заберёт у вас эту одежду и сдаст её на хранение. Отныне вы будете носить университетскую форму каждый день, начиная с этого момента и до отъезда. Среди студентов нет рангов, поэтому не допускаются никакие титулы. Вы будете обращаться друг к другу только по имени, а к братьям и отцам - как по титулу, так и по имени. Наши правила строги, и мы не потерпим неповиновения. А теперь снимайте туники.
  Парни обменялись быстрыми взглядами, затем бросили сумки на пол и скинули туники.
  - Встаньте на колени перед столом, - приказал брат Кайнан.
  Они снова посмотрели друг на друга.
  - На колени! - крикнул монах, и парни так и сделали.
  Брат Кайнан прошёл в угол комнаты и вернулся с длинным жезлом из тёмного дерева.
  - Это образовательный жезл, - сказал он, показывая его им. - За любое нарушение вы будете получать удары. Количество ударов будет зависеть от тяжести проступка.
  Внезапно он ударил Джомми по плечу, затем Зейна и Тада. Все трое вздрогнули, но никто из них не закричал.
  - Это чтобы вы знали, что вам грозит. Есть ли вопросы?
  Джомми ответил:
  - Только один, брат.
  - Говори.
  - Какое наказание предусмотрено за драку с другим учеником?
  - Десять ударов.
  Джомми вздохнул и сказал:
  - Ну что ж, тогда, полагаю, вам лучше начать прямо сейчас, брат, поскольку за несколько минут до прихода сюда я побил парня по имени Серван.
  - Хорошо, - сказал монах.
  Он нанёс десять сильных ударов по спине Джомми, пока Зейн и Тад стояли на коленях, вздрагивая при каждом взмахе жезла. Когда наказание было окончено, брат Кайнан сказал:
  - Встаньте и наденьте туники.
  Они сделали всё, как было велено, и тогда брат Кайнан сказал:
  - Ты умнее, чем кажешься, Джомми. Наказание за недонесение о себе - двойное количество ударов палкой. Ты получил бы двадцать, если бы кто-то другой рассказал мне о том, что ты ударил Сервана.
  Джомми только кивнул.
  - Идите по коридору, и в последней двери слева найдёте брата Тимоти. Он позаботится о ваших нуждах.
  Тад и Зейн надели рубашки с некоторыми признаками дискомфорта, но Джомми просто надел свою, подхватил сумку и вышел из комнаты. В коридоре Тад спросил:
  - У тебя спина не болит?
  - Конечно, болит, - ответил Джомми. - Но одно время отец избивал меня сильнее. И я не хочу доставлять удовольствие таким людям.
  - Каким таким? - спросил Зейн.
  - Есть два типа людей, которые наказывают. Те, кто знает, что это необходимо, и те, кто получает от этого удовольствие. Брат Кайнан из тех, кто получает от этого удовольствие. Чем больше ты показываешь, что тебе больно, тем больше он наслаждается.
  Они дошли до двери и постучали три раза. Изнутри раздался голос:
  - Не стойте под дождём! Входите!
  Зейн огляделся.
  - Под каким еще дождем?
  Джомми рассмеялся и открыл дверь. Внутри оказалось ещё одно помещение, по размерам оно было больше, чем кабинет брата Кайнана, но вместо строгого рабочего места это выглядело как настоящий склад. Вдоль стены слева от них тянулись полки от пола до потолка, и на каждой стояли небольшие деревянные ящики, на каждом из которых были аккуратно написаны имя и номер. Должно быть, их были сотни, потому что комната простиралась за рядами стеллажей, которые поднимались от пола и закрывали обзор. Две узкие дорожки пролегали между стеллажами и голой правой стеной, а одна - между стеллажами на левой стене и полками, перед которыми они стояли.
  Единственным предметом в комнате был небольшой стол и стул, за которым сидел монах. Маленький, исхудавший человечек был, пожалуй, самым крошечным из всех, кого парни когда-либо видели; обычный карлик казался бы великаном рядом с ним. Его голова была обрита, как у брата Кайнана, но он носил рыжую бороду, испещрённую сединой. Глаза у него были ярко-голубые, а на лице, казалось, застыла вечная улыбка.
  - Новые мальчики! - объявил он с ликованием. - Я слышал, у нас будут новые мальчики! Это просто великолепно!
  - Брат Кайнан велел нам прийти сюда, - сказал Тад. - Вы - брат Тимоти?
  - Да, действительно, это я, - он продолжал хихикать. - Что ж, тогда начнём. Раздевайтесь.
  Он встал и потрусил по левому проходу, оставив парней удивлённо смотреть друг на друга.
  - Должно быть, он пошел за формой, - прошептал Зейн.
  - Наверно, - сказал Тад. - Да?
  Джомми слегка поморщился, стягивая с себя тунику, и к тому времени, когда брат Тимоти вернулся с тремя деревянными ящиками в штабеле, который грозил перевесить при каждом его шаге, парни стояли голые.
  - Брат, давай я тебе помогу, - сказал Тад.
  Он взял самую верхнюю коробку.
  - Всё в порядке, - сказал монах. - Каждый из вас возьмёт по одной.
  Когда все взяли по коробке - внутри оказались туники, штаны, береты и сапоги, а также белая льняная одежда, - он добавил:
  - Не стойте как дураки, одевайтесь. Если что-то окажется слишком большим или слишком маленьким, мы это уладим.
  Прошло всего несколько минут, прежде чем стало понятно, что форма Джомми слишком мала, а форма Зейна слишком велика. Они поменялись, и оказалось, что обе формы подходят идеально. С сапогами дело обстояло иначе: миниатюрному монаху пришлось несколько раз сходить в заднюю часть кладовой, чтобы найти подходящие ботинки. В конце концов каждый из них стоял в совершенно одинаковой форме, которую они уже видели на других.
  Вдруг Тад рассмеялся.
  - Что? - спросил Джомми.
  - Прости, Джомми, но...
  - Ты выглядишь нелепо, - закончил Зейн.
  - Ни один из вас не выглядит так, будто в ближайшее время произведёт впечатление на девушек у фонтана в Кеше, где я вас встретил, - продолжил Тад, рассмеявшись ещё громче.
  - Девушки? - вмешался брат Тимоти. - Нельзя говорить о девушках. Это запрещено.
  Все трое перестали смеяться, и Тад спросил:
  - Нет девушек?
  - Нет, - ответил монах. - Мы помним, что свойственно горячей молодости, да, помним. То, что наш орден дал обет безбрачия, не означает, что мы не помним... хотя помнить слишком много нехорошо. Когда я был мальчишкой, до того как получил призвание... - Он замолк, задумавшись. - Нет, никаких девушек. Вы должны учиться, да, учиться и практиковаться, много практиковаться. Но никаких девушек.
  Маленький монах, казалось, достиг точки полного замешательства в этом вопросе. Джомми сказал:
  - Брат, что дальше?
  - Дальше? - переспросил монах.
  - Что нам делать дальше? - уточнил Джомми.
  - О, что делать дальше! - монах вернулся в своё забавное состояние. - Учиться и практиковаться.
  Тад закатил глаза, а Зейн решил прояснить ситуацию.
  - Он имеет в виду, что нам делать прямо сейчас; мы ведь закончили здесь?
  - Да, да. Вы приходите сюда, когда нужны инструменты, если порвалась одежда или нужны новые сапоги... хотя отец не любит, когда сапоги изнашиваются слишком быстро.
  - Что за инструменты? - спросил Тад.
  - О, инструменты! - воскликнул маленький монах и снова удалился в конец комнаты.
  Через минуту он вернулся с тремя кожаными мешочками, которые носили все студенты.
  - Вот ваши принадлежности. Это ученические кошельки. Загляните внутрь!
  Парни обнаружили, что кошельки представляют собой две сшитые вместе мягкие кожаные шкуры, одна из которых была больше другой, так что получалась откидная крышка, удерживающая содержимое сумки. Внутри они нашли небольшой нож, маленькую приземистую баночку с пробкой, полдюжины перьев и пачку бумаги. Там были и другие предметы, завернутые в бумагу, обработанную каким-то маслом или воском, а также небольшая коробка. Джомми начал доставать коробку, но брат Тимоти сказал:
  - Позже. Вы сможете рассмотреть все позже. Я просто хотел убедиться, что не отдал вам пустой кошелёк. А сейчас учитесь писать мелкими буквами.
  - Мелкими? - спросил Зейн.
  - Так бумага прослужит вам дольше, - ответил Тимоти.
  - Куда нам теперь идти, брат? - спросил Джомми.
  - Идите в общежитие. Спросите брата Стивена, он проктор.
  Взмахнув рукой, он добавил:
  - А теперь уходите!
  - Брат, - спросил Тад, когда они двинулись к двери, - где находятся общежития?
  - Резиденции находятся в другом крыле этого здания. Идите по коридору направо, и у последней двери слева найдёте брата Тимоти. Он позаботится о ваших нуждах.
  Они вышли из комнаты и пошли обратно по коридору. В его конце они оказались в комнате без двери. Это был огромный зал, вдоль каждой стены стоял ряд кроватей, у подножия каждой - деревянный сундук. По проходу между сундуками шёл ещё один монах без бороды.
  - Вы - новые ребята, - сказал он.
  - Да, - ответил Зейн и быстро добавил: - Брат.
  - Я - брат Стивен, проктор. Я отвечаю за всех студентов, когда они не на занятиях, не на молитве и не заняты другими делами по поручению кого-либо из монахов или жрецов. Следуйте за мной.
  Он повернулся и повёл их в самый дальний конец зала. Указав на односпальную кровать справа, он сказал:
  - Один из вас будет спать здесь.
  Затем он указал на две кровати в левой части комнаты:
  - Двое будут спать там.
  Парни быстро посмотрели друг на друга, пожали плечами, и Тад с Джомми пошли к левым кроватям, а Зейн занял правую. Когда Зейн начал садиться, монах сказал:
  - Не садись!
  Зейн резко выпрямился:
  - Прости, брат.
  - Загляните в сундуки.
  Они заглянули и нашли в каждом сундуке сапожную щётку, гребень и большую грубую льняную тряпку, а также бритву и кусок твёрдого мыла. Зейн начал тянуться к сундуку, чтобы осмотреть гребень, но монах сказал:
  - Ничего не трогай!
  На лице Зейна отразилась боль.
  - Прости, брат... еще раз.
  - Посмотрите, как расставлены все предметы. Каждое утро вы встаёте, заправляете постель и идёте в ванную. Там вы умываетесь, моете волосы, бреете лицо, а затем отдаете полотенце слуге, который взамен даст сухое. Затем возвращаетесь сюда. Ваша одежда была сложена накануне вечером и уложена в сундук. Одеваетесь, а затем заменяете остальные предметы в точности так, как вы их видите сейчас. Если какой-либо предмет будет заменён неправильно, вы получите пять ударов тростью. Если какой-либо предмет отсутствует - двадцать ударов. Всё понятно?
  - Да, брат.
  - Сидеть на кровати можно только после вечерней молитвы, в течение одного часа перед сном. Если вас застанут сидящими на кровати до этого, вы получите пять ударов тростью. - Он посмотрел на всех троих и добавил: - А теперь найдите проректора, и он проинструктирует вас дальше. Его кабинет находится по другую сторону от входа.
  Зейн на мгновение задержался, глядя в сундук, а затем опустил крышку. Когда он повернулся, чтобы уйти, брат Стивен спросил:
  - Кто из вас ударил Сервана?
  Джомми обернулся с выражением сожаления.
  - Это был я, брат.
  Брат Стивен долго смотрел на Джомми, затем сказал:
  - Хм-м-м.
  Он повернулся и ушёл.
  Когда они выходили из общежития, Тад спросил:
  - Зейн, на что ты смотрел?
  - Я пытался запомнить, куда что положили. У меня нет желания опять быть избитым этой дурацкой тростью.
  - Ты привыкнешь, - сказал Джомми. - Кроме того, у тебя будет час перед сном, чтобы постоять и поглазеть на содержимое сундука.
  - О да, - без энтузиазма ответил Зейн.
  Все трое нахмурились. И куда втянул их всех приёмный отец?
  
  Глава 10. Чистка
  
  Валко приготовился к бою.
  Стоящий напротив него воин был стар и покрыт многочисленными шрамами, похожими на медали. Однако он не выглядел как старик, ожидающий, что сын отправит его к Темному Богу. В этом человеке было гораздо больше борьбы.
  Он стоял в центре большой комнаты, выложенной так же, как боевой пол в Зале испытаний в замке отца Валко, но в несколько раз больше. На галерее могли разместиться пятьсот всадников и одновременно вестись дюжина боев. Валко огляделся: слева и справа были другие дасати, тоже готовые к бою.
  Старый воин носил доспехи Опустошителя, почти такие же, как у Садхарин: темно-серый шлем с открытым лицом, нагрудник, браслеты и поножи. Вместо высокого плюмажа на шлеме был шип, от которого отходили две длинные ленты кроваво-оранжевой ткани. Он заговорил властным голосом, хотя и не повышал его:
  - Вы умрете.
  Несколько юношей напряглись и схватились за мечи.
  - Но не сегодня.
  Он медленно подошел к шестнадцати молодым воинам, стоявшим полукругом, и, глядя каждому в глаза, произнес:
  - Вы пришли ко мне, потому что пережили свое первое испытание. Выживание - это хорошо. Вы не можете служить ТеКаране, если мертвы. Вы не сможете стать отцами сильных сыновей и умных дочерей, если не выживете. А вам нужны сильные сыновья, которые однажды встанут здесь, чтобы начать свое обучение, и умные дочери, которые будут прятать ваших внуков, пока они не будут готовы к испытаниям. Таков путь дасати.
  - Таков путь, - ритуально повторили молодые воины.
  - Второе самое славное, что вы можете сделать, - это храбро умереть за Империю, когда все остальное уже не поможет. Самое славное, что вы можете сделать, - заставить врагов Империи умереть за нас. Любой дурак может умереть глупо. Глупость - это слабость. Нет славы в том, чтобы умереть дураком.
  - Таков путь дасати.
  - Таков путь.
  Старый воин продолжил:
  - Я - Хиреа, всадник Опустошителей. Некоторые из вас - сыновья Опустошителей.
  Несколько молодых воинов закричали.
  - Больше нет, - сказал Хиреа, его голос повысился ровно настолько, чтобы выразить недовольство происходящим. - Вы больше не Опустошители. Вы не сыновья Садхарин. Вы не Калмак и не Черный Гром. Здесь нет ни Темных Всадников, ни Кровавого Прилива, ни Ремалу. Что бы вы ни думали о себе, когда прибыли сюда, это уже в прошлом. Теперь вы мои, пока я не сочту вас достойными вернуться к своим отцам, или вы будете лежать мертвыми на песке под ногами. - Он указал вниз. - Здесь вы можете заявить о своем наследии как истинные Рыцари Смерти, служащие своим отцам и Темному Богу. Я отправлю вас к любому из них с одинаковым удовольствием.
  Он переводил взгляд с одного лица на другое.
  - Каждый из вас будет работать в паре. Вы будете жить в одной комнате. С этого момента этот воин станет вашим братом. Вы с радостью отдадите свою жизнь за него, а он - за вас. Если ваши отцы - враги, это не имеет значения. Он - ваш брат. Это ваш первый урок. А теперь, - он указал на двух молодых воинов в каждом конце полукруга, - ты и ты, шаг вперед.
  Они сделали шаг вперед, и Хиреа спросил:
  - Имя!
  Каждый из воинов назвал своё имя, и Хиреа сказал:
  - Теперь вы братья, пока не покинете это место. После этого вы можете смело убивать друг друга, но до тех пор вы будете умирать друг за друга. Встаньте за мной.
  Он повторил это со следующими двумя юношами, а затем с двумя последующими, пока не подошел к Валко. Его поставили в пару с сыном Ремалу по имени Силет, сыном Силте, владыки Рианты. Валко ничего не сказал, пока остальные воины разбивались на пары, но к новому "брату" он отнесся с сомнением. Ремалу были известны в Косриди как фанатики. Многие из их молодежи отказались от пути меча, чтобы стать жрецами смерти. Служить Темному Богу было честью, и никто не мог сказать иначе, но многие считали этот путь менее мужественным. Жрецы умирали от старости, не имея сыновей, которых они могли бы признать. Любой сын жреца был обречен стать низшим. Любой воин предпочёл бы смерть, чем то, что его ребенок выживет и станет низшим. Пусть низшие плодят себе подобных.
  Ходили слухи, что их было немало среди Ордена магов смерти. Они состояли в родстве с могущественными владыками других миров и были родственниками советников самого ТеКараны. Среди семей Косриди Ремалу были самыми ненавистными, на них всегда смотрели со страхом и недоверием.
  - Многие из них скоро умрут, брат мой, - прошептал Силет.
  Валко ничего не ответил, лишь отрывисто кивнул.
  Когда перед Хиреа предстали восемь пар братьев, он кивнул и указал на первую пару, затем взмахнул рукой, обращаясь ко всем:
  - Каждому из вас отведена комната с двумя кроватями, - сказал Хиреа. - Те из вас, кто был слева от меня, когда я вас окликнул, перенесите свои вещи в комнату, которую занимает ваш брат. Поужинайте в зените, а затем возвращайтесь сюда для первого учебного боя. Вперед!
  Молодые воины организованно двинулись в путь. Вскоре Валко оказался в комнате, наблюдая, как Силет укладывает свои немногочисленные вещи в сундук у изножья второй кровати. Валко заметил, что среди вещей Силета было много мистических предметов - тех, что дарит сыну встревоженная мать. Возможно, мать Силета вышла из Укрытия, чтобы занять почетное место при дворе отца, или дала ему их перед тем, как он покинул Укрытие. Но некоторые из предметов выглядели куда более мрачными, чем простые безделушки, и в них чувствовалась магия. Обереги? Амулеты на удачу?
  Силет ухмыльнулся, глядя на Валко, сидящего на кровати. В глазах его читался голод заркиса - страшного ночного охотника равнин.
  - Мы совершим великие дела, Валко, - прошептал Силет.
  - Почему ты шепчешь?
  - Никому не верь, брат мой.
  Валко кивнул. Если это так, подумал он, почему нужно доверять "брату", который будет таковым только до отъезда? Силет, по-видимому, был необычным типом. Чем больше Валко думал об этом, тем больше ему казалось, что Силет как раз из тех, кто может стать жрецом смерти.
  - Пойдем на трапезу, - сказал Валко, поднимаясь.
  Силет тоже встал, но подошел ближе и посмотрел своему новому "брату" прямо в глаза. Это был либо акт доверия, либо вызов. Поскольку оружия не было, Валко решил, что Силет доверяет ему.
  - Мы совершим великие дела, - прошептал он. - Возможно, мы станем теми, кто найдет и уничтожит Белого.
  - Белый - это миф, - ответил Валко. - Воображать такое существа - это... безумие!
  Силет рассмеялся.
  - Такая реакция из-за простого мифа!
  Валко почувствовал, как в нем поднимается гнев.
  - Мы здесь, чтобы тренироваться, брат. Меня не волнуют амбиции сына Ремалу, и я не трачу время на причудливые видения о походах за славой; они для детей, играющих в Укрытии. Отец велел мне быть здесь, и я здесь. Хиреа велел мне называть тебя братом и умереть за тебя, если понадобится. Я повинуюсь. Но не мучай меня своими играми разума, брат, ибо я убью тебя.
  Силет снова рассмеялся.
  - Ответ достойный воина дасати, - сказал он и вышел из комнаты в направлении зала для трапез.
  Валко долго стоял в недоумении, гадая, зачем все это было нужно. Белый был непристойным понятием, даже богохульством, о котором не говорил никто, кто хотел выжить в суровой реальности жизни дасати. Признать, что Белый мог существовать, означало признать, что Темный Бог не всемогущ. Но если он и существовал и если каким-то образом можно было стать воином, способным положить ему конец, то за этим непременно следовало величие. Но как мог существовать Белый, если Темный Бог не был верховным? Сам вопрос оскорблял логику. Было ли это достаточно оскорбительным, чтобы оправдать отрубание головы Силета и чтобы потом не пришлось оправдываться перед Хиреа? Убийство Ремалу улучшило бы его взаимоотношения с отцом. Он размышлял об этом лишь мгновение, затем отбросил вопрос и последовал за Силетом на трапезу.
  ***
  Это была крошечная ошибка, но из-за нее молодой воин лежал на песке, и кровь его непрерывно текла сквозь пальцы, зажимавшие рану. Хиреа подошел и посмотрел на раненого юношу. Его противник по тренировке тоже смотрел вниз с ничего не выражающим лицом. Хиреа повернулся к победителю поединка и сказал:
  - Встань вон там. - Он указал на место у края тренировочной площадки. Хиреа на мгновение замолчал, затем спросил: - Что тебе нужно?
  Раненый молодой воин едва мог говорить, свернувшись калачиком на полу и держась за живот. Наконец он сказал:
  - Покончи с этим.
  Рука Хиреа метнулась к рукояти меча, и прежде чем остальные молодые воины успели осознать это движение, меч опустился и оборвал жизнь юноши. Затем несколько воинов начали смеяться над его несчастьем; Валко и Силета среди них не было. Посмотрев на смеющихся, Хиреа сказал:
  - Он был слаб! Но не настолько слаб, чтобы просить о целителе. - Он опустил взгляд. - Это не смешно. Не заслуживает сожаления, но и не смешно.
  Свободной рукой он приказал убрать тело мальчика, и двое стоявших рядом слуг поспешили подхватить безжизненное тело и отнести его в Зал смерти, где труп разберут и изымут все, что может пригодится. Остальное смешают с кормом для скота. Таким образом, он еще мог послужить.
  - Неужели кто-то здесь не понимает? - спросил Хиреа.
  Когда никто не заговорил, он продолжил:
  - Разрешается задавать вопросы; вы не научитесь, если будете молчать.
  Воин с другой стороны комнаты спросил:
  - Хиреа, что бы произошло, если бы он попросил о целителе?
  Хиреа поднял меч.
  - Я бы наблюдал, как он медленно истекает кровью. Его страдания стали бы наградой за проявленную слабость.
  - Вот это было бы забавно, - заметил Силет.
  Хиреа услышал его и повернулся:
  - Да, это было бы забавно. - Он издал один смешок, резкий лающий звук, а затем крикнул: - Возвращайтесь на свои места!
  Противнику убитого он сказал:
  - Я буду твоим партнером в бою, пока не умрет другой, и тогда тот, кто убьет его, станет твоим новым братом.
  Он встретился взглядом с юношей, который только что смертельно ранил своего брата, и сказал:
  - Хорошее убийство.
  Юноша кивнул, не смея улыбнуться. По его обеспокоенному выражению лица было видно, что он задается вопросом, доживет ли он до конца сегодняшней тренировки.
  ***
  Слуги разбудили молодых воинов посреди ночи. Низшие осторожно входили в каждую комнату, шептали что-то юношам, а затем благоразумно отходили в сторону, чтобы внезапно проснувшийся молодой воин не обрушил свой гнев на ближайшую цель. И все же послание было услышано: Хиреа велел немедленно быть готовым к поездке.
  Воины спали в традиционных для дасати темных рубашках, но с оружием под рукой. Слуги быстро вернулись в каждую комнату, чтобы помочь молодым бойцам: сняли с них ночные рубашки, помогли надеть простую набедренную повязку, повязки на ноги и лодыжки и легкую нижнюю рубашку. Затем шли штаны с мягкой подкладкой и легкая куртка, а потом уже доспехи. Каждый воин, прошедший обучение, получал боевую одежду и ночную сорочку. Даже во время занятий с эффекторами и посредниками они надевали свои доспехи.
  Молодые бойцы поспешили в конюшню, где лакеи уже седлали ожидавших их варнинов. Лошади царапали землю когтями и фыркали в предвкушении охоты. Валко подошел к своей молодой самке, которая еще не размножалась, и похлопал ее по шее, прежде чем вскочить в седло. Массивная голова варнина слегка мотнулась в знак признания присутствия всадника, затем она фыркнула, когда он взял поводья и дернул один раз, сильно, чтобы дать понять, что командует он. Варнины были глупыми животными, и приходилось постоянно напоминать им, кто здесь хозяин. Великие наездники выбирали самцов за их агрессивность, но большинство ездило на меринах и молодых самках.
  Валко ждал остальных воинов - осталось всего десять человек из первоначальных шестнадцати. Шестеро погибших заслужили свою судьбу, но что-то в смерти последнего, юноши по имени Малка, беспокоило его. Он сражался с Силетом и получил незначительную рану, всего лишь порез на мясистой части предплечья, и даже не выронил меч. Как и положено в таких случаях, ему разрешили перевязать рану самому. Валко видел, как он подал сигнал своему противнику, чтобы тот сделал паузу, и Силет отошел. Малка начал перекладывать меч из правой руки в левую, а противник его подождал, и когда Малка был менее всего способен защищаться, сын Ремалу нанес один удар в шею, который убил раненого мгновенно.
  Ничего не было сказано. Валко не мог представить, чтобы Хиреа не видел убийства, ведь ничто не ускользало от взгляда старого воина. И все же он ничего не сделал. Валко ожидал, что Силет будет наказан, а то и убит старым учителем за нарушение правил боя, но Хиреа лишь отвернулся, словно ничего не видел.
  Валко был встревожен, но не настолько, чтобы задать вопрос. Вопросы, когда их не ждали, были опасны; слишком много вопросов означало, что воин не уверен в себе. Отсутствие уверенности - слабость. А слабость - это смерть.
  И все же его не покидала тревога: правила не соблюдались, а наказания не последовало. Какой урок можно извлечь из этого, размышлял Валко? Что победа отменяет правила?
  Хиреа привстал в стременах на спине старого варнина, такого же ветерана, покрытого боевыми шрамами, как и он сам. Он подал знак, и всадники выехали из конюшни и остановились у дверей конюшенного двора. Хиреа поднял руку для приказа, а затем заговорил:
  - Воин должен быть готов ответить на зов в любой момент дня и ночи. А теперь едем!
  Молодые воины шли за наставником по длинной извилистой дороге, ведущей от старой крепости, ставшей их учебным домом. В давние времена крепость принадлежала вождю древнего племени, название которого теперь известно лишь архивариусам. Зыбучие пески, на которых покоилось общество дасати, поглотили еще одну семью. Возможно, группа семей поменяла союзников, бросив их на произвол судьбы в поисках более могущественного покровителя.
  Валко понимал, что никогда не узнает этого, если не потратит время на поиски архивариуса, на что у него было мало времени и еще меньше желания. Он позволил своим чувствам настроиться на ночь. Валко предпочитал ночь: недостаток видимого света с лихвой компенсировался способностью видеть тепло и в меньшей степени ощущать движение. Как и все представители его расы, он легко приспосабливался к любым условиям, даже к глубоким, холодным туннелям и пещерам. Проведя в них большую часть своей жизни, Валко приобрел исключительную способность определять расстояния и даже самые слабые формы по эху.
  Он любовался пейзажем, пока они ехали по тропе: чистые перекати-поле, далекие холмы, почти незаметные, если не считать того, что они были чуть темнее окружающего воздуха. Всё было погружено во мрак, за исключением тех мест, где крошечными пятнышками виднелись паразиты и их хищники. Вдалеке виднелась стая заркисов, преследующих по дальнему полю быстрое хищное животное, возможно, лопера или дартера. Опасная для одного человека, стая заркисов обошла бы стороной одиннадцать всадников. Годы резни воспитали в них здоровый страх перед вооружёнными воинами. Но были и другие ночные хищники, которых следовало опасаться: кескаш, двуногий охотник из засады в лесах, который мог выскочить из укрытия и свалить всадника с лошади челюстями достаточно сильными, чтобы разрушить доспехи. Шкура зверя выделяла влагу, которая быстро испарялась, скрывая его тепловую форму, пока он не настигал добычу.
  В воздухе кружили ночные прыгуны, их крошечный интеллект был полностью занят расчётом шансов на выживание, когда они сбивали различную добычу, ибо ничто в этом мире не сдавалось без борьбы. Их тепловые образы были туманны, потому что их большие перепончатые крылья быстро рассеивали тепло, скрывая от обнаружения - как от тех, кого они стремились поглотить, так и от когтей мощных летунов, которые парили высоко над ними. Когти парили в верхних слоях атмосферы, порой на высоте многих миль над поверхностью, пока не выпускали из своих недр газы, придававшие им плавучесть; тогда они обрушивались на ничего не подозревающие цели в небе или на поверхности. Их огромные крылья раскрывались с треском, подобным грому, когда они превращали своё падение во внезапное скольжение, а их полые острые когти хватали добычу. Мощные крылья бились, поднимаясь всё выше в небо, пока они высасывали жидкость из тел тех, кого сжимали в своих когтях. Не успев набрать высоту, они отпускали высохшую тушу, которая медленно опускалась на поверхность. Когти были достаточно мощными, чтобы схватить варнина и поднять его, а их когти могли пробить нагрудник. Редко, но случалось, что всадника выхватывали из седла и уносили.
  Валко наслаждался ночью. Как и большинство участников этой поездки, он спал почти всё время, пока прятался, и выходил на улицу после захода солнца, чтобы украсть то, что ему было нужно. Мать говорила ему, что, когда он найдёт и завоюет своё место по правую руку от отца, то начнёт ценить дневной свет. Он никогда не сомневался в матери: эта женщина обладала мощным интеллектом и острым восприятием, и ему ещё не приходилось убеждаться, что она ошибалась в чём-то, но он сомневался, сможет ли он когда-нибудь чувствовать себя полностью комфортно в суровом дне после укрывающей ночи.
  Он задавался вопросом, зачем они совершают эту внезапную ночную поездку, но знал, что лучше не задавать никаких вопросов. Хиреа расскажет им всё, что нужно, в нужный момент. Путь дасати основывался на сложных взаимоотношениях, и когда наступало время слепого повиновения, любой вопрос почти наверняка приводил молодого воина к гибели.
  Его варнин запыхался, когда они преодолели очередной холм. Эти существа были выведены для скоростной езды на короткие расстояния, а не для долгой и выносливой. Но в старом замке не было конюшен для тягловых варнинов. Каждый юноша знал, что более спокойное создание - плохой скакун в бою, но для длительных поездок они были предпочтительнее. Валко пришёл к выводу, что либо тяжелые обстоятельства заставили Хиреа призвать молодых всадников, либо ему просто наплевать на то, что животные неспособны сохранять хороший темп. Валко не волновало, что его животное может пострадать; ему просто не нравилось, что хорошее боевое животное будет испорчено, и он не хотел возвращаться в замок пешком, если оно выйдет из строя.
  Когда они начали спускаться с холма, Хиреа приказал остановиться. Несколько варнинов пыхтели, раздувая ноздри, и дрожали, пытаясь перевести дыхание. Валко подумал, нельзя ли как-то скрестить боевых и тягловых варнинов, чтобы создать лошадь, обладающую и выносливостью, и свирепостью в бою. Он на мгновение отложил этот вопрос, чтобы задать его селекционеру в отцовском поместье. Такой конь принес бы дому Камарин силу, повысил их статус в Садхарине и, возможно, даже приблизил бы ко двору Караны и Лаградина, ибо такой зверь имел бы большую ценность для Империи.
  И тут Валко почувствовал его. Знакомое, как голос матери, ощущение присутствия рядом с Хиреа. В его голове боролись противоречивые мысли и чувства. Он увидел, что другие молодые всадники тоже выглядели взволнованными и растерянными.
  Несколько недель назад он был бы среди тех, кто искал убежища от ночных всадников, пытаясь слиться с окружающей сельской местностью. Он заставил себя задуматься: зачем здесь на низких фермерских холмах, кишащих зарками, кескашами и прочими опасностями, нужно было прятаться? Он освободил свой разум от противоречивых желаний спрятаться и поохотиться. И вот он увидел его - ручей, глубоко врезавшийся в русло, совершенно не видный с дороги. Ручей стекал с холмов на востоке. Кто бы ни скрывался поблизости, его согнали с гор. Возможно, местный лорд пронюхал, что на его земле прячутся беглецы, и неуклюже выследил их. А может быть, беглецы перебирались на новое место, как это не раз делала его мать в детстве. Хотя мать никогда бы не поставила его и других детей в такое опасное положение.
  У воинов дасати было естественное желание уничтожить любого потенциального молодого соперника-самца или самку, слишком молодую или слишком старую для размножения. Как учила его мать, если воины будут слишком успешны, раса погибнет. Если же они не будут искренне стараться очистить расу от слабых, то в конечном итоге её постигнет уничтожение. Его мать была замечательным учителем и всегда давала Валко темы для размышлений. Не раз она говорила, что интеллект не был полезным даром Темного и что животные, находящиеся в равновесии с природным порядком, выживают лучше, чем дасати. Лишь один ребёнок из пяти доживает до зрелого возраста, вот почему размножение молодых было таким важным.
  Даже абстрактные мысли о размножении в разгар охоты заставляли тело Валко болеть. Если бы поблизости была подходящая самка, он бы взял её этой ночью, даже если бы она была низшей! Именно первые подобные желания заставили мать отправить его к отцу, ибо, как только он мог размножаться, он был готов к испытаниям; кроме того, он представлял смертельную опасность для всех незрелых дасати в Укрытии. Валко задумался, где сейчас может быть его мать. Он знал, что, как только он уйдёт, она с другими матерями в Укрытии переберется в другое безопасное место, возможно, в одну из деревень низших на высоких вершинах.
  Валко тряхнул головой, чтобы прояснить мысли. Это было безумием - размышлять о прошлом во время Чистки! Он увидел, что Хиреа наблюдает за ним, потому что он, один из всадников, вновь обрёл рассудок. Не колеблясь, он погнал своего ещё не отдышавшегося варнина по берегу к ручью. Как он и предполагал, там под навесом скал кто-то притаился. Как только копыта варнина коснулись воды, он сорвался с места.
  В темноте он не мог разглядеть их лица, но по мере того как они двигались, с их верхних частей тела начала спадать мокрая грязь, а ноги и бёдра смывались водой ручья. Среди них было полдюжины молодых и три взрослых самки. Он выхватил меч и бросился вперёд. Одна из самок пропустила молодых вперёд себя, а две повернулись, чтобы бросить ему вызов. Ему вдруг захотелось, чтобы сейчас был день, потому что по их тепловой форме он не мог определить, вооружены ли они. Он знал, что отчаянные самки будут защищать молодняк ногтями и зубами, если потребуется, а две взрослые самки дасати не позволят молодому воину легкомысленно отнестись к ним.
  Ему не терпелось убить. Требование крови на его мече билось в ушах, как древний напев, и он понял, что слышит стук собственного сердца. Было бы опрометчиво сразу напасть на первую самку с варнином, а на вторую наброситься с мечом. Но он также знал, что на какую бы из них он ни напал, вторая почти наверняка прыгнет на него, пытаясь выдернуть из седла.
  Словно координируемые одной лишь мыслью, две самки равномерно распределились, заставляя его выбирать одну из них. В последний момент Валко отвел варнина к краю берега, подальше от одной самки и вне досягаемости другой. Он не терял ни секунды, пытаясь подсечь её снизу, так как знал, что она наверняка попытается увернуться от удара меча, схватит его за сапог и отбросит.
  Он притворно взмахнул мечом и, когда она начала опускаться, ударил её ногой в лицо. Затем он спрыгнул с варнина и приземлился каблуком сапога на её горло, раздавив его. Он был достаточно близко, чтобы услышать смертоносное рычание второй самки, которая почти наверняка знала, что сейчас умрёт, но была готова сделать это ради спасения своего потомства. Она присела, и в правой руке у неё сверкнул клинок.
  Валко слышал, как по берегу наконец-то спускаются другие всадники, и знал, что через мгновение они пронесутся мимо него, пытаясь догнать вторую самку и птенцов. Злость на то, что он не участвовал в убийстве детей, подогрела его и без того немалую жажду крови, и он нанёс ленивый удар по её голове, словно не обращая внимания на то, насколько опасной она может быть с большим кинжалом. Как он и ожидал, она легко увернулась от него и вонзила кинжал в то место, где его шея была не защищена нагрудной пластиной; но он лишь притворился, что наносит удар. В последний момент он повернул клинок вниз, зацепив самку за плечо, и вместо того чтобы попытаться силой отделить её голову от шеи, просто сильно оттянул клинок назад, открыв глубокую рану на шее, из которой хлынул фонтан крови. Пошатываясь, она сделала шаг к нему, а затем рухнула на колени.
  Не дожидаясь, пока она упадёт, он обогнул её. Мимо него пронеслись другие всадники. Он добрался до своего варнина, сел на него и уже собирался упереться пятками в бока, когда раздался голос Хиреа:
  - Валко! Жди здесь!
  Молодой боец оседлал своего скакуна, и в его груди всё ещё билась жажда убийства. Он сидел, дрожа, но повиновался, когда Хиреа сказал:
  - Стой.
  Хиреа подъехал к нему, их лошади были направлены в разные стороны, чтобы они могли говорить лицом к лицу.
  - Как ты узнал? - спросил он.
  Валко не мог перевести дыхание.
  - Глубокий медленный вдох и отвлекись от мыслей об убийстве. Ты не животное. Ты - дасати.
  Валко было трудно. Он хотел лишь одного: поскакать за остальными, найти тех, кто прячется, и рубить, пока ручей не окрасится их кровью. Он стиснул зубы.
  - Думай! - крикнул Хиреа, и это был один из редких моментов, когда он повысил голос. - Не позволяй ничему овладеть твоим разумом! Твой разум, Валко! Разум всегда превыше всего. Ты не животное. А теперь думай!
  Валко переключил внимание на руку, которая держала поводья варнина. Он сосредоточился на том, как дрожат поводья, как животное ждёт его следующей команды, готовое откликнуться на призыв к охоте, возбужденное запахом крови в воздухе. Он чувствовал, как его сознание расширяется от внимания к животному, ручью, их окружению и самому Хиреа. Наконец он медленно опустил меч в ножны.
  - Мы получили сообщение от одного торговца, что он видел дым на ветру на закате. На основании этой крошечной информации я предположил, где они могут скрываться. Но ты определил их точное местоположение. Мы должны были проехать мимо, а они должны были добраться до того дальнего леса. Как ты узнал?
  Валко говорил медленно, его голос был густ от эмоций.
  - Я знал, что они там.
  - Но как? Я не чувствовал их запаха, потому что грязь скрывала его, и я не мог их видеть.
  - Я бы спрятался именно там, - сказал Валко. - Я бы так и поступил.
  Старые глаза Хиреа изучали молодое лицо, не видя его черт, но чувствуя, как кровь пульсирует под кожей. Валко знал, что его лицо должно быть похоже на горящую маску в ночи.
  - Тебя одолел конфликт между обучением прятаться и желанием убивать, но ты восстановил контроль быстрее, чем любой юноша, которого я тренировал.
  Валко пожал плечами.
  - Я просто сделал это.
  - Ага, - сказал Хиреа. Он наклонился к нему и сказал: - Послушай, молодой лорд Камарин. Опустошители мало заботятся о молодёжи Садхарина, но у тебя есть... потенциал. Не в твоих интересах и не в интересах твоей семьи, чтобы об этом потенциале стало известно слишком рано. Ты должен научиться проходить тонкую грань между силой и слабостью, баланс, который поможет тебе выжить, пока ты не найдёшь своё место в ордене дасати.
  - Сегодня у тебя два убийства, обе взрослые самки в самом расцвете сил. Это не маловажное достижение для юноши. Ты заслуживаешь награды. Но если бы ты продолжил и совершил больше убийств, это было бы замечательно. Но сейчас ты не должен быть... выдающимся.
  Хиреа слегка повернул своего скакуна и жестом велел Валко следовать за ним.
  - Пойдем посмотрим, как дела у остальных.
  Валко вел своего варнина рядом с учителем.
  - Я чую в тебе кровь и жажду размножения, юный Камарин. Если я разбираюсь в таких вещах, то скоро ты вернешься в замок своего отца. - Он наклонился и снова понизил голос. - Но не слишком скоро, так как это тоже было бы примечательно.
  Он указал на других воинов чуть дальше:
  - Остальные там. Если они позволили хоть кому-то из детей сбежать, я заставлю их вернуться в крепость пешком с варнинами на поводу, и даже если им придется сражаться по пути со стаей заркисов, так тому и будет
  - Думаю, я вознагражу тебя, - сказал Хиреа. - Когда мы вернемся, я пришлю к тебе в комнату самку из низших. От тебя пахнет похотью. Я попрошу ее научить тебя играм языков и рук, но совокупляться вы не будете. Твой отец не будет доволен, если ты начнешь заводить детей даже от низших женщин до того, как я решу, что ты готов занять свое место в его доме. Но ты заслуживаешь награды за то, что первым нашел их убежище, и за первое убийство. Тебе решать делиться самкой с братом или нет - как пожелаешь, но помни: то, что ты сделал этой ночью, было замечательно.
  Валко кивнул, понимая, что скоро ему, возможно, придется убить этого старика.
  
  Глава 11. Делекордия
  
  Вид был потрясающий.
  Паг, Накор, Магнус и Бек, следуя подробным инструкциям Вордама, вышли из Зала Миров и теперь стояли на вершине, откуда открывался вид на город Шусар в мире Делекордия. Как и предупреждал Вордам, этот проход был самым малопосещаемым из трех дверей, соединявших Делекордию с Залом. И наименее используемым по понятной причине: он выходил на обдуваемый ветром уступ, на котором едва хватало места для четверых мужчин, и был лишь один узкий проход вниз в безопасное место.
  Паг не беспокоился о падении: у него было достаточно магических способностей, чтобы защитить себя и остальных, хотя никому из них его помощь, скорее всего, не понадобилась бы даже. Магнус умел левитировать и летать лучше всех учеников за всю историю Острова Колдуна, у Накора всегда был для таких случаев под рукой очередной "фокус", а Бек, хотя и не умел летать, казался настолько опытным воином, что падение с небольшой горы было бы для него незначительной опасностью.
  - Посмотри-ка, - прошептал Бек. - Интересно.
  Накор был вынужден согласиться.
  - Да, очень интересно.
  Небо окрасилось в невиданные доселе цвета - искрящиеся переливы оттенков, пульсирующие и светящиеся короткими мгновениями, они не оставались неподвижными достаточно долго, чтобы глаз мог уловить их. Казалось, каждый порыв ветра или движение облака окрашивались в эти инопланетные цвета. Паг мгновение молчал, затем сказал:
  - Я уже однажды видел такие цвета.
  Магнус посмотрел на крутой склон горы, уходящий вниз от того места, где они стояли.
  - Когда это было, отец?
  - Когда я был мальчишкой. Во время поездки с лордом Боурриком, когда мы с Томасом отправились с ним, чтобы предупредить принца Крондора о вторжении цурани. Под горами гномов мы встретили водопад с такими же цветами. В скалах плавали минералы, которые светились от энергии воды и света наших фонарей. С тех пор я никогда не видел таких цветов, и никогда таких ярких.
  - Мне нравится! - воскликнул Ралан Бек, как будто сказанные им слова обязательно нужно было подчеркнуть громкостью.
  - Правда? - задумчиво переспросил Накор.
  Ничто в общении с этим парнем не позволяло ему считать, что тот обладает хотя бы малейшим чувством прекрасного.
  - Да, Накор, - Бек посмотрел на небо, и на его лице появилось почти восторженное выражение. - Это здорово. Мне нравятся вспышки и то, как можно видеть ветер.
  - Ты видишь ветер? - спросил Магнус.
  - Да. А вы разве нет?
  - Нет, - признался Магнус.
  Накор прищурился.
  - А теперь я вижу... - Он повернулся к двум магам. - Если вы попытаетесь увидеть сквозь воздух пространство за ним, то сможете разглядеть давление ветра, как вода рябит по гладкому камню. Попробуйте.
  Паг попробовал, и через мгновение начал понимать, что видели двое мужчин.
  - Это похоже на тепловое мерцание в пустыне, - сказал он наконец.
  - Да! - сказал Бек. - Только оно больше. И можно видеть даже позади него.
  Глаза Пага вопросительно сузились, и он посмотрел на Накора, который лишь покачал головой.
  - Он видит глубже, чем любой из нас.
  Паг решил пока не продолжать этот разговор. Дул ледяной ветер, и воздух имел горьковатый привкус. Вдали виднелся город Шусар, куда они и направлялись.
  - Посмотрите, какой он большой, - сказал он.
  Он долго расспрашивал Каспара о видении в горах в Павильоне Богов и задавал вопросы о каждой детали. Каспар категорически утверждал, что города дасати огромны.
  Паг пытался успокоить себя, но переживания, связанные с попаданием в Делекордию, брали свое.
  - Думаю, к этому придется привыкать.
  - Лучше начать спуск, отец, - сказал Магнус. - Наставления Вордама помогают, но я чувствую, что меня начинает подташнивать. Нужно поскорее добраться до Кастора.
  Паг кивком согласился и начал спускаться по тропе.
  - Как только мы немного спустимся, я попробую телепортироваться, но подозреваю, что не смогу сконцентрироваться как следует. Такое ощущение, будто я не спал несколько дней.
  - Здесь интересно, - кинул Накор, - но нехорошо. Нам нужно найти этого Кастора, да.
  Как и предполагал, Паг не смог применить заклинание, которое он использовал для перемещения на короткие расстояния, и направить себя в любое место, которое мог увидеть. Накор посмотрел, как он борется, и сказал:
  - Да, да, все так, как я и думал. Здесь все не так, как дома. Все извращено... неправильно.
  - Что ты имеешь в виду? - спросил Магнус, когда они продолжили спускаться по длинной тропе к дороге, ведущей в город.
  - Не знаю, - ответил Накор. - Это то, что я думаю об этом месте. У вещей есть правила. Они ведут себя определенным образом, когда ты с ними что-то делаешь. Нажмешь на правую сторону, и они пойдут вправо. Нажмешь вниз - и они опускаются. Вещи этого мира... как будто ты на них давишь, а они отталкиваются, или ты давишь вниз, а они хотят пойти налево. - Он усмехнулся и добавил: - Интересно, и если бы у меня было время, думаю, я бы понял, как с этим работать.
  - Если Кастор сможет позаботиться о нас, как сказал Вордам, у нас будет время для твоего обучения, Накор, - заметил Паг. - Как впрочем и для нашего с Магнусом.
  Бек указал рукой по дуге на весь пейзаж:
  - Это чудесное место, Накор. Мне оно очень нравится.
  Накор посмотрел на своего юного спутника:
  - Как ты себя чувствуешь?
  Бек пожал плечами, следую за Накором по узкой тропе:
  - Просто замечательно. А что? Тебе плохо?
  Накор сказал:
  - Никто из нас не чувствует себя здесь хорошо, - заметил Накор. - В отличие от тебя.
  - Да. Это неправильно?
  - Видимо, нет, - ответил Магнус.
  Тропа расширилась у нижних холмов. Спустя почти два часа непрерывного спуска они вышли к краю широкой дороги, почти шоссе, которая вела в город. Мимо проехала телега, запряженная чем-то очень похожим на лошадь, но с более широкими плечами и короткой шеей; животное фыркало, когда возница на высоком сиденье сзади подталкивал его длинной палкой, очевидно, служившей средством управления. Когда телега проехала мимо, водитель бросил на путников странный взгляд, но если и удивился, увидев четырех человек, стоящих на обочине, то ничем не дал это понять.
  - Интересно, как он заставляет его остановиться, - сказал Паг.
  - Может, он просто перестает его толкать, и оно останавливается из чувства благодарности? - предположил Накор.
  Магнус громко рассмеялся, от неожиданности Паг даже обернулся. У его старшего сын напрочь отсутствовало чувство юмора, либо же было весьма своеобразным, и в те редкие моменты, когда оно все же как-то проявлялось, его отец всегда удивлялся.
  Они свернули на дорогу, держась на обочине, поскольку движение на ней было достаточно интенсивным. Паг бывал в других мирах, восемь лет прожил на Келеване вместе с цурани, проводил время с нечеловеческими разумными существами, но что-то в этом месте завораживало его больше, чем все, с чем он когда-либо сталкивался. Это место и эти люди были чужими настолько, что он даже представить себе это не мог.
  Вордам оказался весьма точен в своих инструкциях и ответил на несколько вопросов, но только на те, которые касались того, чтобы Паг и его друзья быстро и эффективно добрались до купца Кастора. Многие вопросы он переадресовал Кастору, словно у Вордама были причины для осторожности, которые не были очевидны Пагу.
  Город был великолепен. Пока они шли по дороге, с каждой минутой приближаясь к нему, Паг заметил, что камни темной стены слегка отражали свет, давая намеки на цвет, как будто свет был разбит на спектр, как масло на воде.
  - Может быть, в камне находятся мельчайшие кристаллы? - задался вопросом Паг.
  Когда они приблизились к огромным городским воротам, чудеса усилились. Камни были подогнаны так плотно, что стены казались бесшовными. По человеческим меркам они возвышались на одиннадцать или двенадцать этажей.
  - Какого врага они ожидают? - спросил Паг.
  - Может, им просто нравятся очень высокие сооружения, - ответил Накор, переместившись на левую сторону массивного входа в город. - А вот это уже интересно, - заметил он.
  Здесь не было ворот в традиционном человеческом стиле, а массивная часть стены уходила внутрь, раскачиваясь на петлях невообразимой конструкции.
  - Давненько они ими не пользовались, - рассмеялся Накор.
  Вдоль стены росло какое-то дерево, загораживая выдвинутый участок.
  - Да, закрыть ворота будет проблематично, - с улыбкой сказал Магнус.
  - Думаю, они найдут способ, - предложил Паг, когда они въехали в ипилианский город Шусар. - Приятная новость, что они мирные.
  - Или они просто убили всех своих врагов, - предположил Бек.
  Паг оглянулся на него и увидел, как тот с восторженной улыбкой осматривался вокруг.
  - Мне нравятся эти люди, Накор, - сказал Бек. - Это интересное и замечательное место.
  Паг не мог оценить ход мыслей этого странного мальчика, но он знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что Бек сейчас был максимально близок к тому, что другие назвали бы радостью. Казалось, он живет в обостренном состоянии, его радует все, что вызывает эмоциональный подъем, будь то секс, насилие или красота. Паг задумался, и не в первый раз, почему его будущее "я" настояло на том, чтобы парень оказался в их компании. Теперь крошечные кусочки очень сложной головоломки вставали на свои места: из всех них Бек был наименее дезориентирован и наименее обеспокоен тем, что попал в этот мир. Казалось, он даже получал от этого удовольствие, в то время как трое его спутников испытывали все больший дискомфорт и недомогание.
  Если их присутствие и вызывало у ипилийцев какую-то тревогу, то они хорошо ее скрывали. На самом деле, как заметил Паг, большинство из них едва удостаивали четверку людей взглядом.
  Он был вынужден признать, что, когда инопланетный аспект развеялся, ипилиаки показались ему красивой расой: высокие, почти царственные, с плавными и грациозными движениями. Женщины были поразительны, если не сказать привлекательны по человеческим меркам. Они двигались с еще большим изяществом, чем мужчины; их движения были почти соблазнительными, но, насколько мог судить Паг, они оставались бесстрастными. Мужчины и женщины на рынке шутили друг с другом и выкрикивали приветствия. По любым меркам, которые мог применить Паг, эти люди выглядели счастливыми.
  Когда они добрались до площади, о которой рассказывал Вордам, Паг почувствовал стеснение в груди, одышку и начал кашлять. Остальные, кроме Бека, тоже запыхались. Паг остановился перед фонтаном, который поразил его своей красотой: хрустальная конструкция с огоньками внутри, вода переливалась, издавая гармоничные звуки, когда капли падали на хрустальную поверхность.
  - Вон там, - сказал Паг, махнув рукой в сторону. - Магазин с красной дверью.
  Через площадь проезжала группа всадников, все они были одеты в черные туники, отделанные пурпуром, на спине у каждого висел белый щит. На каждом была шляпа, похожая на войлочную, и сапоги до колен с откинутым спереди высоким клапаном. Лихой вид усиливала небольшая бородка. Они ехали на странных, похожих на лошадей существах рысью, и Бек рассмеялся, как ребенок.
  - Ха! Интересно, умеют ли они драться?
  Паг оглянулся, не собирается ли тот проверить сразу же, но с облегчением увидел, что Бек просто с восхищением наблюдал за всадниками. Он приказал остальным следовать за ним, и они двинулись к цели. Паг бросал взгляды вверх и вниз по улицам, чтобы оценить, как местные жители подходят к магазинам: стучатся ли они, потом входят, их впускают или просто заходят. Убедившись, что в магазины входят и выходят без проблем, он толкнул дверь одной из лавок.
  Внутри они не нашли ничего, напоминающего человеческий магазин: ни прилавков, ни полок, ни видимого инвентаря, ни даже изображений товаров на продажу. Вместо этого на полу лежали подушки, разбросанные вокруг большого устройства, от которого отходило несколько шлангов из тканого материала. Над ним возвышалась большая чаша.
  Через расшитый бисером занавес появился ипилиец, высокий и худой даже по меркам этой расы. На нем было одеяние из переливающихся цветов радуги, которые меняли оттенок при ходьбе. Он остановился на мгновение, перевел взгляд с одного лица на другое, а затем произнес фразу на чужом языке. Когда они не ответили, он попробовал другой язык, который Паг узнал.
  - Мы не из этого мира, - сказал он. - Мы из Мидкемии.
  На кешианском языке предприниматель сказал:
  - Добро пожаловать в мое заведение. У меня редко бывают человеческие клиенты. Вы, должно быть, те, о ком говорил Вордам. Чем могу быть полезен?
  - Мы ищем проводника в мир Косриди.
  Теперь Паг увидел удивление на лице торговца.
  - Вы ищете путь в следующую реальность?
  - Возможно ли это? - спросил Паг.
  - Да, но это сложно. Однако Вордам не послал бы вас, если бы считал это невозможным. Вы - существа немалой силы, раз добрались до этой лавки без помощи могущественной магии.
  - А она здесь, похоже, не работает, - ответил Магнус. - И дышать становится трудно.
  Кивнув, Кастор сказал:
  - Я могу помочь.
  Он скрылся в задней части магазина, затем вернулся с небольшим мешочком и высыпал его содержимое в чашу устройства. Затем он добавил жидкость, и почти сразу же над чашей появился легкий туман.
  - Если вы будете вдыхать этот туман через эти шланги, думаю, ваши трудности с дыханием облегчатся.
  Бек ответил:
  - Мне это не нужно.
  Ипилиец с минуту изучал юношу, затем мягко сказал:
  - Думаю, так и есть.
  Паг на мгновение замешкался, когда Накор и Магнус начали вдыхать воздух из своих маленьких шлангов. Беспокоиться было бессмысленно: у них не было другого выбора; они были здесь и должны были довериться этому существу. Паг глубоко вдохнул, борясь с кашлем, когда резкий туман начал воздействовать на легкие. После нескольких глубоких вдохов дискомфорт ослаб.
  После одного глубокого вдоха Накор сказал:
  - Это очень хорошо.
  - Простите за спешку, - сказал Кастор, - но время не на вашей стороне, если вы действительно хотите идти дальше.
  - Мы не собираемся возвращаться назад.
  - В том месте, которое вы ищете, есть многое, чего вы не понимаете, и я не соглашусь помочь вам, пока не буду уверен, что вы правильно оцениваете ситуацию.
  Паг кивнул.
  - Дасати убьют вас на месте. Просто за существование. Они - раса, схожая с нашей, но движимая реальностью, которую вы можете только представить, не говоря уже о том, чтобы полностью постичь. Все, что представляет потенциальную угрозу, подлежит полному уничтожению, а все, что непонятно, - угроза, а значит, нужно уничтожить.
  - За всю историю этого народа под его властью оказалось венадцать миров. Из них пять были заселены другими расами. В каждом случае эти миры были полностью очищены от их обитателей: сегодня каждое животное, вплоть до самого мелкого насекомого, каждое растение, каждая форма жизни - это представители родного мира дасати: Омадрабар.
  Паг узнал это название по своим собственным записям, но ничего не сказал. Он хотел поразмыслить над тем, почему ему нужно не только совершить это почти невозможное дело, но и отправиться в самое сердце самой опасной угрозы, стоящей перед его собственным миром.
  - Дасати страшны и смертельно опасны, - сказал Паг.
  - Непримиримы, друг мой, - ответил Кастор. - Вы никогда не заставите ни одного из них говорить с вами, не говоря уже о переговорах. Поэтому, прежде всего, я должен сказать вам, что выжить на Косриди больше нескольких минут будет гораздо сложнее, чем просто подготовить ваши тела к условиям жизни в этом мире.
  - Вордам уже затрагивал эту тему, - сказал Паг. - Он сравнивал это с подбрасыванием соломы в пламя.
  - Скорее уж горючего масла, - ответил Кастор. - Если отбросить аналогии, то даже если вы действительно готовы к следующему уровню реальности, то вам все равно предстоит каким-то образом пережить встречу с дасати. Для этого потребуется магия ошеломляющего масштаба, ведь вам нужно будет походить на них во всех отношениях, а не только снаружи. Например, они могут видеть тепло вашего тела, как и я, а вы горите ярче, чем они. Необходимо учесть множество деталей, вплоть до запаха тела и тональности голоса. Кроме того, заклинание должно действовать не несколько минут или часов, а несколько недель, возможно, даже месяцев. Кроме того, вы должны изучить их язык, культуру и поведение, чтобы слиться со всеми. И вы должны быть достаточно важны, чтобы избежать... - он вскинул руки, - этого невозможно.
  Паг посмотрел на него:
  - Я так не думаю. Я думаю, вы знаете, как мы можем этого добиться. Просто не видите в этом выгоды.
  - Неправда. За это обучение я потребую цену, которая в вашем мире привела бы в ужас короля, - сузил взгляд Кастор. - Вордам не послал бы вас, если бы у вас не было средств для оплаты.
  - Я могу заплатить, - сказал Паг.
  - Мне любопытно, что за плата? - спросил Накор.
  - Как обычно, - ответил Кастор. - Ценные металлы: золото из вашего королевства особенно полезно, учитывая его нереактивные свойства. Серебро - по противоположной причине. Некоторые драгоценные камни, опять же за их полезность и красоту. Как и многие другие расы, мы любим уникальные или, по крайней мере, отличительные вещи, предметы искусства или просто нечто любопытное. - Он посмотрел на Накора и добавил: - Больше всего я ценю информацию.
  - Надежность и неопровержимость, - сказал Накор.
  - Да, - согласился Кастор. - Вы понимаете. - Он посмотрел на Магнуса. - А вы?
  - Наверное, нет, - ответил младший маг, - но я сын своего отца и иду туда же, куда и он.
  К Беку Кастор обратился с тем же вопросом:
  - А ты, юный воин, понимаешь ли ты?
  Бек лишь ухмыльнулся, и Паг поразился, насколько молодо он выглядит порой.
  - Мне все равно. Лишь бы было весело. Накор сказал, что будет весело, так что я иду с ним.
  - Очень хорошо, - сказал ипилиак, поднимаясь. - Мы начинаем немедленно. Прежде всего мы должны договориться и найти решения для множества проблем, но ни одна из них не является столь насущной, как ваша способность дышать воздухом Косриди, пить его воду и сохранять жизненную энергию в своих телах.
  Он жестом велел им следовать за собой и провел через занавес из бисера. В задней части здания они обнаружили коридор, который вел к гораздо большему помещению - складу, заставленному рядами полок. Пройдя через склад, он вывел их в коридор с дверьми по обе стороны. В конце коридора он указал на две двери, по одной с каждой стороны, и сказал:
  - Здесь вы останетесь. В течение часа я вернусь с несколькими настойками, зельями и порошками для вас. Без них вы скоро заболеете так, что никто не сможет вам помочь. Несмотря на эти меры, вы должны быть готовы терпеть сильный дискомфорт в течение многих дней. Когда вы полностью адаптируетесь в нашем мире, мы начнем действовать по четырем направлениям: мы подготовим вас к путешествию во вторую реальность, которое будет выглядеть так, словно вы начинаете весь процесс заново; мы начнем реорганизацию мышления, чтобы ваше понимание магии позволило вам существовать в новом мире; мы начнем знакомить вас с дасати, их языком и верованиями, а также с тем, как стать похожим на них, чтобы они не убили вас; и мы полностью поймем, почему вы взялись за столь грандиозное по своей глупости дело.
  Ничего больше не сказав, он удалился, оставив четверых мужчин одних в помещении. Через мгновение Паг открыл одну из двух дверей, указывая Магнусу, что тот должен присоединиться к нему, и оставил Накору и Беку другую.
  ***
  Через две недели еда стала казаться им привычной, а воздух - сладким. Прошли желудочные спазмы, приступы кашля, недомогание и внезапное потоотделение. Кастор договорился с ипилийским магом по имени Данко, который сразу же очаровал Накора и, похоже, отвечал взаимностью на интерес маленького игрока. По завершении упражнений они отправлялись бродить по городу, Бек шел позади, а Паг и Магнус обсуждали другие проблемы, которые следовало предвидеть.
  Воспользовавшись отсутствием остальных, Паг с сыном сидели и обсуждали вопрос, который Паг так и не смог толком объяснить: зачем они предприняли это путешествие?
  - По правде говоря, сын, я не знаю, - признался Паг.
  Магнус сел на спальный матрас, скрестив под собой ноги, и улыбнулся.
  - Матушка обрадовалась бы такому признанию.
  Паг несколько месяцев размышлял, стоит ли рассказывать семье о записках из будущего, но осторожность всегда мешала ему. Он вздохнул.
  - Сейчас я скучаю по ней больше, чем могу тебе сказать, сынок. Я готов выдержать одну из её истерик, лишь бы услышать её голос.
  Магнус широко улыбнулся.
  - Представляю, что бы ты услышал, если бы она услышала, как ты называешь ее монологи истериками.
  Паг рассмеялся. Затем на его лице появилось озабоченное выражение.
  - Магнус, всё, что я могу сказать тебе сейчас, это то, что нам необходимо отправиться на родину дасати в самое сердце их империи. Мы должны сделать это через определённый мир, где, как я подозреваю, мы найдём причину этих вторжений на Келеван и происхождение разломов, а затем сделать всё, чтобы спасти наш мир и Келеван.
  - Но я не понимаю, почему мы вообще должны подвергаться риску? Талной надёжно удерживается в Ассамблее, и никакие разломы больше не беспокоят Мидкемию. Почему бы не уничтожить Талной? Воспоминания Томаса о повелителях драконов говорят, что они не имеют защиты от любого вреда. Или можно было бы перенести Талной в какое-нибудь другое место, возможно, в пустынный мир?
  Паг вздохнул.
  - Я обдумал всё это и даже больше. Если мы сможем узнать что-то ценное из изучения этого механизма Ассамблеей, то стоит рискнуть. Я не желаю беспокоить Талной, которые всё ещё скрыты от дасати заслонами в Новиндусе. Если понадобится, Ассамблея может переправить их обратно на Мидкемию через разлом на наш Остров, и твоя мать знает, что нужно сделать, если это потребуется.
  Магнус встал.
  - Пойдём прогуляемся. Я чувствую потребность в переменах. Мой желудок больше не беспокоит меня, а эта комната стала тесной.
  Паг согласился, и они покинули купеческие покои. Они должны были быть там на закате, когда Данко присоединится к ним для очередного упражнения в магии. Замечание Накора о том, что "вещи" в этом мире ведут себя по-другому, оказалось верным: как только ипилианский маг приступил к обучению, Паг быстро понял, что всё в этом мире подчиняется иным законам и требует новых правил работы, чтобы магия действовала. Как заметил Паг после первого урока, это было похоже на изучение нового языка.
  На площади они столкнулись с очередным ипилианским праздником. Паг с интересом обнаружил, что у этого народа много таких праздников, некоторые из них посвящены священным событиям или историческим датам. Этот праздник, похоже, был связан с едой: во время шествия в толпу бросали маленькие пирожки.
  Паг поймал в воздухе пирожное размером с кекс и надкусил его.
  - Неплохо, - заметил он и протянул половину Магнусу, который поднял руку, отказываясь от предложения.
  Они прошли по площади и немного спустились по главному бульвару, всё ещё поражаясь масштабам ипилианского города. Здания возвышались на дюжину этажей, все они были облицованы гладким камнем. Ничто в этом городе не напоминало ни один из человеческих городов, в которых бывали отец или сын: ни наляпистое строительство в Королевстве, ни приспособления к погоде в жарких землях Кеша, где дома были приземистыми тёмными убежищами от дневного зноя, ни Келеван, где здания были равномерно выкрашены в белый цвет, чтобы отражать солнечный свет, а усадьбы строились из дерева и бумаги, с раздвижными стенами, чтобы пропускать бриз, и множеством фонтанов и бассейнов.
  По одной из боковых улиц приближалась небольшая процессия: богатая женщина ехала в паланкине, который несли грузные по ипилианским меркам носильщики. Магнус и Паг отошли в сторону, когда мимо проехала царственная женщина, одетая так, что её можно было назвать вызывающей: тонкий пояс, усыпанный драгоценными камнями, с которого свисала легчайшая юбка, оставлявшая мало места для воображения, и топ, состоявший из сложного бисерного узора, который смещался и двигался, дразня взгляды на обнажённую кожу. Её чёрные волосы - самый распространённый оттенок среди этих людей - были собраны в золотое кольцо и спадали на затылок, как конский хвост, а на каждом пальце красовались драгоценные камни.
  Когда женщина удалилась, Магнус заметил:
  - Эта адаптация оказывает интересное воздействие, отец. Эта женщина показалась мне привлекательной.
  - Они очень красивы, если привыкнуть к их инопланетной внешности, - заметил Паг.
  - Нет, я имею в виду привлекательной в том смысле, в каком меня могла бы возбудить человеческая женщина. Это странно.
  Паг пожал плечами.
  - Возможно, а может, и нет. Я находил королеву эльфов красивой по любым стандартам, но это не было настоящей физической тягой. А Томас был поражен задолго до того, как превратился в то, кем сейчас является.
  - Возможно, это связано с изменениями, которым мы подвергаемся, а может, у тебя просто более широкое представление о красоте.
  - Возможно, - согласился Магнус. - Интересно, кем бы она могла быть? Если бы мы были в Кеше, я бы подумал, что она представительница знати или мелкого королевского рода. В Крондоре - куртизанка какого-нибудь богатого человека. А здесь? Сможем ли мы узнать о дасати достаточно за хоть сколько-нибудь приемлемое время, чтобы пережить визит в их мир?
  Паг вздохнул.
  - Думаю, я могу с уверенностью сказать, что сможем, но что касается причин этой веры... - Он снова задумался о том, не рассказать ли сыну о посланиях из будущего. - Скажем так, я верю, что это путешествие не так опасно, как кажется.
  Магнус помолчал минуту, затем сказал:
  - Отец, ты должен перестать считать меня только своим сыном. Я уже много лет являюсь твоим самым одарённым учеником. Я почти так же силен, как ты или мать в некоторых навыках, и я подозреваю, что однажды смогу превзойти вас обоих. Я знаю, что ты пытаешься защитить меня...
  Паг прервал его:
  - Если бы я пытался защитить тебя, Магнус, то оставил бы тебя на Острове с матерью и братом. Никогда не говори, что я пытаюсь защитить тебя, Магнус. Я молчал дюжину или больше раз, когда тебе грозила опасность, и каждая клеточка моего тела кричала, что нужно послать кого-то другого. Когда-нибудь ты станешь отцом и поймешь, о чём я говорю. Если бы я просто хотел, чтобы ты был в безопасности, тебя бы здесь не было. Ты потерял брата и сестру, которых никогда не знал, а я потерял детей, которых любил так же сильно, как тебя и Калеба.
  Магнус стоял, скрестив руки, и смотрел на него сверху вниз, и на мгновение Паг увидел в сыне свою жену, как в его позе, так и в выражении лица. Наконец Магнус вздохнул. Он посмотрел Пагу в глаза и сказал:
  - Прости меня, отец.
  - Не стоит, - сказал Паг, беря его за руку. - Я понимаю твоё разочарование. Не проходит и дня, чтобы я не вспоминал, как рос в своей силе, и я напомню тебе, что твой рост был гораздо более лёгким, чем мой собственный.
  Магнус тепло улыбнулся.
  - Я понимаю это.
  Он знал, что его отцу пришлось нелегко во время обучения у своего наставника, старого мага Малого Пути Кулгана, потому что на том этапе жизни Паг был прирождённым адептом Большого Пути. Это отличие уже не имело значения, но было очень значительным, когда он был мальчиком. А потом были четыре года, проведённые в рабстве, и ещё четыре - в обучении в Ассамблее магов на Келеване. По сравнению с этим обучение Магнуса было просто идиллическим.
  - И всё же, - продолжал Паг, - пока неясно, как именно мы переживём предстоящее путешествие.
  Голос сзади, говоривший на кешианском без акцента, сказал:
  - Именно этот вопрос вы и должны задавать.
  Паг и Магнус не заметили приближения говорящего, поэтому оба быстро среагировали, приняв позы, которые можно было назвать лишь оборонительными: вес распределён равномерно, колени слегка согнуты, руки на поясах с кинжалами. Ни один из них пока не чувствовал себя достаточно компетентным, чтобы попытаться применить магическую защиту.
  - Будьте спокойны. Если бы я желал вам смерти, вы оба уже были бы мертвы, - сказал говоривший, высокий ипилиец с самым человеческим лицом из всех, что они видели до сих пор, отчасти благодаря глубоко посаженным глазам и густой копне чёрных волос.
  Он носил волосы до плеч - ещё одна необычная особенность этих людей, поскольку большинство мужчин подстригали их на затылке или выше. Лицо его было испещрено морщинами, что говорило о возрасте, но глаза были настороженными, взгляд пристальным, а осанку и одежду можно было назвать одеждой воина: стеганая куртка, перекрещенная кожаная сбруя с несколькими видами оружия, бриджи и сапоги, указывающие на то, что он был всадником.
  - Я - Мартух, - спокойно сказал он. - Я ваш проводник. Я - дасати.
  
  Глава 12. Враги
  
  Миранда швырнула вазу.
  Отчаяние взяло верх над самоконтролем, и ей нужно было выплеснуть досаду. Мгновенно пожалев о своём поступке (ей нравилась простая, но прочная керамика), она мысленно остановила сосуд за несколько дюймов до того, как тот достиг противоположной стены, и не дала ему разбиться. Усилием воли она вернула вазу в руку и поставила её на стол, где та стояла мгновение назад.
  Калеб вошёл как раз вовремя, чтобы стать свидетелем этого зрелища.
  - Отец? - спросил он.
  Миранда кивнула.
  - Я скучаю по нему, и это заставляет меня...
  Калеб усмехнулся, и на мгновение она увидела отражение улыбки своего мужа.
  - Нервничаешь? - предложил он.
  - Мудрый выбор слов, - сказала она. - Есть новости?
  - Нет, ни от отца, ни от Магнуса, и я не жду их в ближайшее время. Но у нас есть сообщение от Ассамблеи с просьбой явиться к ним при первой же возможности.
  Миранда прикинула, что в обоих мирах сейчас середина утра, поскольку из-за неравномерности дней в одном из миров середина дня была серединой ночи в другом.
  - Я пойду, - сказала она Калебу. - Ты за главного, пока я не вернусь.
  Калеб поднял руки.
  - Ты знаешь, что многие из...
  - Маги не любят, когда ты главный, - закончила она. - Я знаю. И мне всё равно. Это наш с отцом Остров, а значит, и твой, когда нас нет рядом. К тому же Розенвар всё ещё на Новиндусе с Талной, Накор и твой брат - с отцом, так что тебе придётся справляться со всеми мелкими неприятностями здесь. Если возникнет спор, разреши его или хотя бы отложи решение до возвращения одного из нас. К тому же, сын мой, я могу не задержаться на Келеване.
  - Я могу только надеяться, - сказал Калеб.
  Когда его мать уходила, она повернулась и спросила:
  - Есть новости от мальчиков?
  Калеб пожал плечами.
  - У них нет возможности быстро отправлять сообщения, мама. Я попросил нескольких наших агентов в Ролдеме присматривать за ними, когда смогут, но какие у них могут быть проблемы в окружении целого университета монахов Ла-Тимсы?
  ***
  - Ты облажался, - сказал Зейн.
  - Ужасно, - повторил Тад.
  Джомми окинул их обоих мрачным взглядом перед выходом на тренировочную площадку. Ученики тренировались на мечах, и хотя Джомми знал, как ударить человека рукоятью, перерезать горло после удара ногой в пах и все остальные грязные приёмы, которым его научил Калеб, это был турнирный бой на мечах с правилами, за соблюдением которых следил Мастер меча, а его противником был Годфри, лучший друг Сервана. Судя по тому, как он держал своё оружие, он был частым гостем на тренировочной площадке.
  Джомми потянул за тугой воротник куртки, когда Мастер меча приказал двум противникам сойтись в центре площадки. Остальные тихо наблюдали за происходящим под присмотром полудюжины монахов.
  Мастер меча заговорил достаточно громко, чтобы его голос без крика перекрывал бормотание мальчишек:
  - Эта тренировка должна продемонстрировать контрудар.
  Он повернулся к Джомми и сказал:
  - Поскольку Годфри более опытен в обращении с мечом, ты должен провести атаку. Можешь выбрать любую линию: высокую, среднюю или низкую, но только легкий контакт или без контакта. Всё ясно?
  Джомми кивнул и вернулся к братьям. Тад передал ему шлем - маску из корзины, пришитую к матерчатой спинке. Он опустил его на голову и занял исходную позицию.
  - Начинайте! - скомандовал мастер, и Джомми заколебался, а затем нанёс сильный удар, пытаясь, насколько это было возможно в рамках правил, снести Годфри голову.
  Тот легко парировал удар, протянул руку и сильно ткнул его в грудь. Затем он вытащил меч и ударил им по незащищенной ладони.
  - Ой! - закричал Джомми, выронив меч к явному восторгу других студентов, которые громко рассмеялись.
  - Подними меч, - сказал Мастер.
  - Он сделал это нарочно, - обвиняюще сказал Джомми, опускаясь на колени и подбирая оружие.
  Годфри снял шлем и презрительно усмехнулся, глядя на Джомми. Мастер меча с тем же презрением сказал:
  - Плох тот фехтовальщик, который обвиняет противника, чтобы скрыть собственные недостатки.
  Джомми долго смотрел на Мастера меча, а потом сказал:
  - Хорошо. Давайте повторим.
  Он снял шлем, подошёл к Зейну и передал его ему, провёл рукой по влажным волосам, а затем кивнул, возвращая головной убор. Надев шлем, он повернулся лицом к Годфри.
  - Мне не нравится твой вид, - сказал Тад.
  - Помнишь, что случилось в последний раз? Та таверна в Кеше? - напомнил Зейн.
  - Да, когда тот солдат сказал что-то девушке, которая приглянулась Джомми.
  - Это было нехорошо.
  - Определенно, нехорошо, - согласился Зейн.
  - Это не может быть хорошо, - повторил Тад.
  - Нет, не может, - согласился Зейн.
  Джомми подошёл в центр. Мастер сказал:
  - Снова, - и направил обоих бойцов на их позиции. - При последнем проходе, - обратился он к наблюдающим ученикам, - этот парень, - он указал на Джомми, - перестарался с атакой, потерял равновесие и вышел из позиции, что позволило легко парировать удар. Это, в свою очередь, полностью вывело его из равновесия и оставило открытым для контратаки.
  Он взглянул на двух противников и сказал:
  - Начинайте!
  Джомми поступил точно так же, как и в прошлый раз, повторяя каждое движение до того момента, когда Годфри отбил его клинок в сторону. На этот раз, вместо того, чтобы вытянуть руку, Джомми сделал вращательное движение, и рукоять его оружия приземлилась внутри рукояти противника. Это заставило Годфри, в свою очередь, сделать то же самое, чтобы оттолкнуть его.
  Но вместо того чтобы сделать ещё один круг, Джомми поднял свой клинок, словно салютуя - это было неожиданное движение, заставившее Годфри попятиться. Как раз этого времени и хватило Джомми, чтобы исполнить задуманное. Вместо того, чтобы вернуться в исходное положение и ткнуть его в лицо, как того требуют правила, он согнул локоть и сильно ударил противника по голове.
  Тренировочные шлемы были рассчитаны на то, чтобы отразить кончик или острие меча, а не выдержать полноценный удар разъярённого парня немалых размеров и силы. Сетка на лице сложилась, и Годфри упал на колени, из-под шлема потекла кровь.
  - Нарушение! - вскричал Мастер мечей.
  - Возможно, - сказал Джомми. - Но бывало и похуже.
  Мастер мечей посмотрел на старшего монаха, брата Самюэля, который едва сдерживал смех. Сэмюэль, солдат армии Ролдема, прежде чем получить призыв на службу в Орден Ла-Тимсы, отвечал за боевую подготовку учеников. Джомми, Тад и Зейн сразу приглянулись ему, и, похоже, ему нравился их грубоватый подход к предмету. Хотя эти трое мальчиков, возможно, сильно отставали от остальных в вопросах истории, литературы, философии и искусств, было очевидно, что их предыдущее "образование" включало в себя изрядное количество рукопашного боя и фехтования. Может, они и не были дуэлянтами, но драчунами были отменными. Брат Сэмюэль наклонил голову и изогнул брови, как бы говоря Мастеру мечей: "Ты - главный, ты и разбирайся".
  - Это Двор мастеров! - сказал он, как будто это всё объясняло. - На этих уроках мы совершенствуем искусство владения мечом.
  - Значит, я выиграл, - сказал Джомми.
  - Что?
  На лице Мастера мечей отразилось недоумение.
  - Конечно, - сказал Джомми, переложив шлем под правую руку, чтобы можно было жестикулировать левой.
  - Это возмутительно! - воскликнул Серван.
  Джомми глубоко вздохнул и тоном, каким разговаривают с маленькими детьми или очень глупыми взрослыми, сказал:
  - Я знал, что ты не поймёшь, Серван.
  Мастеру мечей он сказал:
  - Мой противник пытался выстроить линию атаки так, чтобы я отступил назад, пытаясь отвести его клинок, верно?
  Мастер мечей только кивнул.
  - Если бы я так поступил, он оттолкнул бы мой клинок и сделал выпад, и если бы я не был намного быстрее его - а я не такой - он бы задел меня, и я бы проиграл. Или же он отбил бы его внутрь, быстро последовал бы за ним, чтобы восстановить свою линию и, возможно, получить право прохода передо мной, и ещё одно касание. Ещё одно касание - и он выигрывает поединок. С другой стороны, если я ударю его по лицу, а он не сможет отбить, нам придётся начинать всё сначала, и, возможно, на этот раз я выиграю.
  - Это... - слова словно подвели Мастера мечей.
  Джомми оглядел комнату и сказал:
  - Что? Разве не так должно быть после фола?
  Мастер мечей покачал головой.
  - Поединок окончен. Я объявляю Годфри победителем.
  Годфри, всё ещё державшийся за окровавленный нос, вряд ли выглядел победителем. Он бросил взгляд на Джомми, тот лишь улыбнулся ему и пожал плечами.
  Брат Сэмюэль велел мальчикам переодеться в форму: сегодняшний урок был окончен. Серван что-то шептал Годфри на ухо, а пострадавший парень смотрел на Джомми. Брат Сэмюэль обошёл по очереди каждого в классе, высказав пару замечаний по поводу боевых стилей, и, подойдя к трем парням с Острова Колдуна, сказал:
  - Тад, молодец. Быстрота - это хорошее преимущество. Но будь немного осторожнее, пытаясь предугадать следующий шаг противника.
  Он посмотрел на Зейна и сказал:
  - Тебе нужно больше предугадывать. Ты слишком осторожен.
  Затем он посмотрел на Джомми и сказал:
  - Я никогда не возьму тебя на турнир, парень, но ты можешь стоять слева от меня у стены в любое время.
  Он подмигнул и ушёл. Джомми улыбнулся приёмным братьям и сказал:
  - Приятно знать, что кто-то ценит мои лучшие качества.
  Зейн посмотрел мимо Джомми на Сервана и Годфри.
  - Они могут стать твоими врагами, - сказал он, понижая голос. - Джомми, ты идёшь по пути, ведущему к появлению очень сильных врагов. Мы не всегда будем учиться в университете, а родственник короля может иметь очень большой радиус действия.
  Джомми вздохнул.
  - Ты прав, но я ничего не могу с собой поделать. Это как те мальчишки-пекари в Кеше - от задир мне хочется просто раскалывать головы. Наверное, это потому, что я самый младший в семье.
  Глаза Тада расширились.
  - Ты был самым младшим?
  - Совсем маленьким, - сказал Джомми, натягивая через голову форменный китель. - Мои старшие братья были здоровяками, крепкими парнями.
  Зейн посмотрел на Тада.
  - Это просто уму непостижимо.
  - Пойдемте, - сказал Джомми, закончив одеваться. - Нам нужно вернуться к остальным.
  Студенты последовали за братом Сэмюэлем в университет и вернулись к занятиям. Для трёх парней с Острова Колдуна это означало возвращение в скромную учебную комнату, отведённую для них, где они могли встретиться с наставником, братом Джереми, который пытался дать им фундаментальные знания по математике. Зейн воспринимал это легко и не мог понять, почему Джомми и Тад испытывают такие трудности с тем, что кажется ему удивительно простым.
  После двух часов занятий математикой наступило время вечерней трапезы, которая проходила в тишине: ученики обедали вместе с монахами, а иногда и с одним из жрецов Ла-Тимсы. Прерывание поста и полуденная трапеза были шумными и оживлёнными, как только может быть в зале, полном мальчишек, но во время вечерней трапезы был слышен только стук посуды, передвигаемой по столу, и звон ножей и ложек о тарелки.
  Джомми не мог говорить, но ничто не мешало ему слегка толкнуть в бок Зейна, который, в свою очередь, сделал то же самое с Тадом. Джомми легким наклоном головы указал, что за главным столом сидит кто-то особенный. Это был высокий пожилой человек: судя по одежде, священник какого-то важного ранга. Его взгляд был прикован к трём мальчикам с Острова Колдуна. От его пристального взгляда Джомми стало не по себе, и он быстро опустил глаза в свою тарелку.
  По окончании трапезы у студентов были определённые обязанности до свободного часа, но вместо того, чтобы отправиться на кухню, где они должны были работать на этой неделе, к трём мальчикам подошёл брат Стивен.
  - Пойдёмте со мной, - сказал он, повернулся спиной и пошёл прочь, не дожидаясь, пока они последуют за ним.
  Мальчики шли за проктором, пока не добрались до его кабинета. Переступив порог, они увидели священника, который сидел за главным столом и ждал. Он жестом велел им закрыть дверь, а сам сел за стол брата Стивена. Он осмотрел каждого мальчика по очереди, а затем наконец сказал:
  - Я - отец Элиас. Настоятель университета. Хотя это может показаться не совсем так, но на самом деле эта школа - аббатство. Вам троим удалось разозлить некоторых очень влиятельных людей. Я уже получил множество запросов о вас, в том числе от советников самого короля, о причинах вашего пребывания здесь, о том, почему кешианский дворянин, имеющий значительное влияние на императора и его брата, спонсирует вас, и о множестве других сложных и неудобных вопросов. Достаточно сказать, что за несколько недель, прошедших с момента вашего прибытия, мне пришлось обменяться несколькими весьма раздражающими сообщениями.
  Джомми собрался было заговорить, но вспомнил, что без разрешения этого делать нельзя. Аббат заметил это и сказал:
  - Ты хочешь что-то сказать?
  - Да, отец.
  - Тогда говори, мальчик.
  - Ну, отец, мы пришли сюда не в поисках проблем. Они ждали нас, когда мы пришли. Не знаю, это обычное дело или они просто выбрали именно нас, но они преследуют нас с первого дня. Но правда в том, что мы просто хотели представиться брату Кайнану и следовать правилам, насколько это было возможно. Но Серван решил, что дело его жизни - делать каждый наш день несчастным, и хотя я склонен к покладистости, я просто не вижу, как я могу игнорировать это в течение... сколько бы времени нам ни предстояло здесь находиться.
  - О том, как долго вы здесь пробудете, мы ещё поговорим, - сказал аббат. Его тёмные глаза слегка сузились, когда он изучил каждое лицо. - Скажите-ка мне, что вам сказали ожидать от этого места?
  - Отец, по правде говоря, нам сказали не так уж много, только то, что мы должны будем прийти сюда из...
  - Я знаю, что вы приехали из Оласко, несмотря на красочную историю о караване из Долины Грез. Я также знаю, что вы приплыли не на корабле.
  - Из Оласко, - продолжил Джомми. - Нам просто сказали собираться, приходить сюда и учиться всему, чему нас будут учить.
  Аббат молчал минуту, рассеянно барабаня пальцами по столу, от чего Джомми заскрежетал зубами. Наконец, отец Элиас заговорил:
  - У нас особые отношения с вашими... наставниками. - Он снова изучил их лица. - Хотя мы не совсем согласны с тем, что все их цели совпадают с нашими, мы признаем, что они действуют из лучших побуждений, и поэтому им должна быть предоставлена самая широкая свобода действий в вопросах доверия.
  Он откинулся на спинку кресла и перестал барабанить, за что Джомми был ему благодарен.
  - Подозреваю, что если бы я упомянул человека по имени Паг, вы бы сказали, что никогда о нем не слышали.
  Тад и Зейн покачали головами, а Джомми ответил:
  - Не припоминаю никого с таким именем, отец.
  Аббат улыбнулся.
  - Очень хорошо. Мы продолжим эту шараду, но, как и в других случаях, связанных с человеком, о котором вы никогда не слышали, - а он, как я полагаю, ваш приемный или родной дед, если я правильно понял историю, - мы позволим некоторым тайнам оставаться в тени. Вот что он должен был сказать вам, или, по крайней мере, Турган Бей должен был сказать вам: это лучшее учебное заведение такого рода в мире, уникальное во многих отношениях. Здесь мы готовим сыновей Ролдема и всего остального мира, чтобы они стали лидерами. Большинство наших юношей поступают на флот - мы островной народ, - но некоторые идут служить в армию или занимают другие должности. Мы не дискриминируем студентов, которые не являются уроженцами Ролдема. Некоторые из лучших умов, служивших народам, которые в разное время были нашими врагами, учились здесь. Мы учим их, потому что люди не боятся того, что им знакомо. Мы уверены, что на протяжении многих лет могущественные люди симпатизировали Ролдему благодаря времени, проведённому здесь, и это склонило чашу весов в нашу пользу против войны или просто сделало их более готовыми прислушаться к нам.
  - Вам предоставят возможность получить такое же образование, как и остальным мальчикам, и неважно, сколько вы здесь пробудете - неделю, месяц или год, - вы будете каждый день осваивать те предметы, которые вам предстоит изучить. Кроме того, вы прекратите эту бесконечную вражду с другими мальчиками. Поэтому я вношу некоторые изменения. Вы все будете переведены в комнаты для старших мальчиков. По три человека в комнате - обычное дело.
  Эта новость удивила их. Старшеклассники - это те, кто должен был закончить учебу в ближайший год, или подающие надежды младшие ребята, такие как Гранди, которым, как считалось, будет полезно провести время в компании старших учеников. Они улыбнулись друг другу, но их радость была недолгой.
  - Вы двое, - обратился отец Элиас к Таду и Зейну, - будете жить в одной комнате с Гранди.
  Зейн обменялся взглядом с Тадом.
  - А ты, Джомми, - продолжил аббат, - присоединишься к Сервану и Годфри в их покоях.
  Джомми с трудом подавил стон.
  - Отец, почему бы просто не повесить меня?
  Аббат слегка улыбнулся.
  - Ты приспособишься. Вы все привыкнете, потому что с сегодняшнего дня, если один из вас заслужит наказание, то наказаны будете все шестеро. Если один из вас получит наказание тростью, то все вы получите. Ясно?
  Джомми не мог говорить. Он просто кивнул.
  - Хорошо, тогда отправляйтесь и перевозите свои вещи. Ваши новые задания находятся в руках брата Кайнана, и он не потерпит опозданий.
  Трое мальчиков кивнули, сказали: "Да, отец", и вышли из комнаты. В коридоре Джомми сделал два больших шага, остановился, расставил руки и, глядя вверх, издал звук чистого раздражения.
  - Аргггх!
  ***
  
  Джомми толкнул дверь и увидел три удивленных лица. Гранди ухмылялся, Годфри хмурился, а Серван вскочил, как будто сел на клинок, и сказал:
  - Что ты себе позволяешь?
  Джомми с наглой ухмылкой ответил:
  - Проверяю, та ли это комната. - Он демонстративно осмотрелся и сказал: - Да, это она.
  Гранди оглянулся через плечо на двух старших мальчиков, увидел, как они расстроены вторжением, и его ухмылка расширилась.
  - Привет, Джомми. Что ты делаешь?
  - Переезжаю, - сказал Джомми, поворачиваясь и затаскивая свои нехитрые пожитки. - Ты переезжаешь в комнату вместе с Тадом и Зейном. И лучше бы тебе поторопиться.
  - Правда? - сказал Гранди.
  - По чьему приказу? - крикнул Серван.
  - Отец Элиас, кажется, так его звали. Вы с ним знакомы? Он главный.
  - Кто?
  - Отец Элиас, аббат этого...
  - Я знаю, кто он! - крикнул Серван, выпячивая челюсть и направляясь к Джомми.
  - Сейчас, сейчас, - сказал Джомми, поднимая правую руку. - Помнишь, как в прошлый раз?
  Серван заколебался и остановился.
  - Пойду посмотрю.
  - Желаю хорошо провести время, - весело сказал Джомми, когда молодой дворянин протиснулся мимо своего нового соседа по комнате.
  - Лучше иди сейчас же, - сказал Джомми Гранди.
  - Подожди, - приказал Годфри.
  Гранди заколебался, и Джомми сказал:
  - Иди. Все в порядке.
  Гранди начал вставать, чтобы собрать вещи, но Годфри сказал:
  - Я же сказал тебе сидеть!
  Джомми угрожающе шагнул к Годфри и сказал:
  - А я сказал ему, что все в порядке!
  Годфри сел, его глаза расширились.
  Гранди оттащил свой сундук от изножия кровати и вышел за дверь, а Джомми втащил свой на освободившееся место. Он посмотрел на Годфри и спросил:
  - Значит, в этой комнате можно спать вне расписания?
  Годфри подскочил как ужаленный.
  - Только если дверь закрыта!
  Джомми усмехнулся. Несколько минут молчания закончились возвращением Сервана. Он протиснулся мимо Джомми и сказал Годфри:
  - Мы с ним застряли.
  Джомми закрыл дверь, подошел к кровати, которая теперь была его, сел и сказал:
  - Отлично. О чём хочешь поговорить?
  ***
  Миранда целеустремлённо шла по коридору, не обращая внимания на испуганных магов цурани, проносясь мимо них. Дойдя до двери, ведущей в комнату, где содержался Талной для изучения, она вошла и увидела четырёх Всемогущих Империи, изучающих устройство.
  - Вы сломали его? - бесцеремонно спросила она.
  Аленка обернулся с язвительной улыбкой.
  - Миранда! Как прекрасно ты выглядишь!
  - Вы его сломали? - повторила Миранда.
  Аленка слегка взмахнул руками.
  - Нет, мы не ломали его. В моем сообщении говорится, что оно внезапно перестало работать.
  Миранда прошла мимо старого мага и трёх его спутников к постаменту, на котором покоился Талной. Ей не нужно было прикасаться к нему, чтобы понять, что что-то в нём изменилось. Это было тонкое изменение, незаметное разве что для самой острой магической чувствительности, но... как будто чего-то здесь не было.
  - Он пуст, - сказала она. - Что бы ни было внутри, теперь оно... исчезло.
  - Мы пришли к такому же выводу, - согласился Винтаката. Он жестикулировал одной рукой, а другой держал посох. - Мы опробовали новый набор заслонов, созданный группой самых одарённых магов Малого Пути в Империи, и дали существу простую инструкцию, чтобы проверить, защищает ли его заслон... а оно не двигалось. Все тесты, которые мы можем применить, говорят, что какая бы ни была движущая сила, теперь она отсутствует.
  - Душа окончательно исчезла, - тихо сказала Миранда.
  Аленка с сомнением посмотрел на неё.
  - Если душа и в самом деле была силой, то её больше нет.
  Миранда ничего не сказала о других Талной, всё ещё неподвижных в пещере на Новиндусе. Она вздохнула, как будто разочарованная.
  - Что ж, есть и положительный момент: полагаю, теперь мы можем больше не беспокоиться о разломах из мира дасати.
  - Если бы это было правдой, - сказал Аленка.
  Маг, которого Миранда знала только в лицо, - Лодар - сказал:
  - Сегодня утром, после того как мы обнаружили, что Талной инертен, нам сообщили об этом, и мы отправили двух наших членов на расследование, как мы обычно делаем.
  Аленка добавил:
  - Они вернулись и рассказали о страшном зрелище: часть леса была... оголена, всё живое засосало в недавно образовавшийся разлом. Нам пришлось послать Матемосо и Гилбарана, чтобы закрыть его. Они подверглись сильнейшим испытаниям, прежде чем смогли закрыть его. Но больше всего озадачивало то, что это был разлом обратно в мир дасати, а энергия, всасываемая через разлом размером с ваше тело, представляла собой ветер, достаточно сильный, чтобы опрокинуть взрослого мужчину.
  - Нет, - медленно произнесла Миранда, - не это вызывает недоумение. Недоумение вызывает то, как мог открыться разлом отсюда в мир дасати. Ведь первоначальный разлом обычно идёт оттуда сюда, а не наоборот. А значит, это половина пары...
  Она повернулась и схватила Аленку за плечо.
  - Есть ещё один, который вы не нашли, и он где-то здесь. Вы должны найти его!
  
  Глава 13. Перемены
  
  Валко нанёс сильный удар.
  Его противник попятился назад, потеряв равновесие. Валко сделал выпад, обхватил противника обеими руками за талию, поднял его, сделал два быстрых шага и впечатал в стену, вбив плечо в живот беспомощного человека. Из лёгких противника вырвался воздух, и Валко показалось, что он слышит треск рёбер.
  Он отпустил парня и отступил назад. Когда тот начал падать на колени, Валко сильно и быстро поднял правое колено и нанёс ему удар в лицо, разбив то, что осталось от уже окровавленного носа.
  - Хватит! - крикнул Хиреа.
  Валко остановился, борясь с желанием наступить противнику на шею и сломать её, лишив жизни. Он посмотрел на оставшихся воинов, которые холодно наблюдали за ним. Он знал, о чём думает каждый, даже его "брат" Силет: "Смотри внимательно, возможно, когда-нибудь тебе придётся убить этого Валко". Бой был тяжелым, хотя исход не вызывал сомнений с самого начала: Валко знал, что он быстрее и сильнее, а после первой минуты понял, что еще и умнее. На кратчайшие мгновения он почувствовал внезапную усталость, превышающую все ожидания от такого рода нагрузок.
  Хиреа подошёл и встал рядом с ним.
  - Это тренировка, а не арена. Может, сейчас он и вашта, но он достаточно опытный боец, и вы можете кое-чему у него научиться, - сказал Хиреа, оглядывая остальных девятерых всадников, каждый из которых ждал своей возможности схватиться с выбранным противником. - На сегодня достаточно. Удалитесь в свои покои и обдумайте ошибки. Не радуйтесь успеху. Вы ещё дети.
  Оставшиеся девять воинов поднялись со своих коленопреклонённых позиций вокруг боевой площадки. Когда Валко двинулся к ним, Хиреа сказал:
  - Подожди немного, Валко.
  Когда они остались одни, Хиреа продолжил:
  - Когда Фарун положил руку тебе на плечо, ты сделал что-то, чтобы разорвать захват. Покажи мне.
  Валко кивнул и стал ждать. Хиреа схватил молодого бойца за левую руку, причём не очень мягко, и Валко, не задумываясь, потянул левой рукой вверх, захватив очень болезненный участок кожи на тыльной стороне правой руки Хиреа, и с силой потянул вниз. Правой рукой Валко сформировал кинжал из пальцев и с силой вонзил их в правую сторону шеи Хиреа, заступил левой ногой за левую ногу Хиреа, и вдруг старый инструктор оказался на песке, глядя на направленный ему в лицо кулак.
  - Стоять!
  Валко отступил назад.
  - Ни один новый воин не приходил к нам, зная приёмы быстрого рукопашного боя, и даже те Опустошители, кого я много лет тренировал, не могут сделать то, что ты сделал так быстро и легко, - сказал старый боец, поднимаясь на ноги. - Кто тебя учил?
  - Моя мать, - ответил Валко. - Она дала мне понять, что во время Пряток могут возникнуть моменты, когда на меня наткнётся воин, а мне нечем будет защищаться, кроме как голыми руками.
  Без предупреждения Хиреа выхватил меч и нанёс петляющий удар, который снес бы Валко голову с плеч, если бы молодой боец не уклонился. Если бы он отступил или попытался увернуться, удар раздробил бы ему плечо или голову. Валко подставил левую руку под плечо Хиреа, зашёл правой ногой за его правую ногу и изо всех сил врезал ладонью в горло старшего бойца, повалив того на землю.
  Валко стоял на коленях, пока Хиреа падал, и в последний момент, когда его колено коснулось песка, он встал и поставил левую ногу на рукоять меча Хиреа. Правой он поднял её, чтобы сдавить старику горло.
  - Стой! - прохрипел Хиреа, подняв левую руку ладонью вверх в знак мольбы.
  Валко заколебался, затем заставил себя говорить спокойно, едва не выкрикивая слова.
  - С чего бы?
  - Есть обучение, а есть убийство.
  - Почему бы мне не лишить тебя головы сейчас? Ты слаб и молишь о пощаде! - последнее слово он выплюнул как непристойность.
  - Нет, - сказал старик. - Но если хочешь жить, выслушай меня.
  Валко протянул руку и взял меч из рук Хиреа. Он приставил острие к горлу старика и левой рукой жестом велел ему подняться.
  - В мире есть лишь несколько человек, способных совершить то, что сделал ты. Назови свою мать.
  - Наруин. Эффектор Систин.
  Хиреа проигнорировал приставленный к его горлу клинок.
  - Нет, она не была одной из них. - Он огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит. - Если нас услышат другие, мы оба лишимся жизни. Твоя мать, как бы её ни звали на самом деле, была Ведьмой Крови. Лишь немногие могут научить тебя тому, чему научился ты, и только одна группа женщин в Двенадцати мирах входит в их число: Оранжевое сестринство.
  - Они - миф... - Валко изучил лицо старика и добавил: - Как и Белый.
  - Многие истины сокрыты за мифами, юный воин, - Хиреа ещё раз огляделся вокруг. - Теперь слушай меня внимательно. Никому не говори об этом. Есть тайны, о которых ты даже не подозреваешь, и есть те, кто содрал бы с тебя кожу, чтобы добраться до этих тайн.
  - Скоро я отправлю тебя к твоему отцу. Ты мог бы забрать мою голову сегодня; я больше ничему не могу тебя научить. Но мы ещё поговорим об этом, прежде чем ты уйдёшь; есть вещи, о которых я должен спросить тебя, и вещи, которые я должен тебе сказать, - он отвернулся, не обращая внимания на меч у своего горла. - Если кто-нибудь, особенно Силет, спросит, почему я задержал тебя, просто скажи, что мы исправляли недостаток в твоей технике. А теперь иди и приведи себя в порядок, - он указал на распростёртую фигуру своего всё ещё бессознательного помощника и добавил: - Может, Фарун и глуп, как вашта, но сейчас от тебя пахнет, как от него.
  Валко перевернул меч и вернул его учителю.
  - Я ничего не скажу об этом. Но трудно было не лишить тебя головы, старик.
  Хиреа рассмеялся.
  - Возможно, у тебя ещё будет шанс. У меня нет живого сына, и когда-нибудь, возможно, скоро, я буду искать тебя, чтобы ты убил меня: мои кости начинают чувствовать холод, а зрение уже не такое острое, как в молодости. А теперь иди!
  Валко повиновался. Пусть Хиреа и был сегодня его жертвой, но он всё ещё оставался его учителем, и его следовало слушаться. Но слова Хиреа обеспокоили молодого бойца, и он медленно пошёл обратно в свою комнату, размышляя, прав ли был старик насчёт его матери. Она, конечно, не была похожа на других женщин, и многое из того, о чём они говорили наедине, было под запретом. Могла ли она быть Ведьмой Крови? Это легендарное сестринство было запрещено самим ТеКараной. Каждая его участница должна была быть выслежена и казнена без колебаний. Высшие жрецы Темного объявили их богохульниками, а их учителей - анафемами.
  Внезапно, очень устало, Валко подумал:
  "Мама, что же ты наделала?"
  ***
  - Калеб, во что ты нас втянул? - сказал Тад, прижавшись к склону скалы.
  - Не думаю, что он нас слышит, - крикнул Джомми, перекрикивая ветер.
  Зейн ничего не ответил: у него стучали зубы, и он уцепился за тунику Тада, чтобы не упасть.
  - Вперёд! - крикнул Серван. - Сначала нужно подняться, а потом спуститься!
  Джомми кивнул и сказал достаточно громко, чтобы услышали только Тад и Зейн:
  - Ненавижу, когда он прав.
  - Перестань беспокоиться об этом и начни беспокоиться о том, как спустить Гранди, - сказал Тад.
  Джомми кивнул, затем перелез через Тада на узкий уступ и спустился между ним и Зейном, который слегка подвинулся, чтобы дать возможность устроиться.
  Шестеро парней расположились на горе в полудне пути от города Ролдем. Цель упражнения заключалась в том, чтобы научить их работать в группе в сложных условиях, а в данном случае - взобраться на вершину скалы без помощи верёвок и инструментов. Они были всего в нескольких ярдах от вершины, когда с севера налетел неожиданный шквал, вызвавший проливные дожди и жестокий ветер.
  Пятеро из шести парней были в нормальном положении, прижавшись к скале, и вполне могли переждать бурю, которая должна была пройти в течение часа или двух, но Гранди был в беде. Младшего едва не снесло с горы внезапным порывом ветра, когда он пробирался по карнизу, пытаясь спуститься обратно. Он соскользнул на полку скалы в нескольких ярдах ниже остальных и теперь цеплялся за неё кончиками пальцев, полный решимости и ужаса.
  Серван быстро организовал остальных.
  - Джомми, ложись на скалу, а Зейн, Тад и Годфри пусть опустят тебя вниз, чтобы Гранди мог ухватиться за твои руки!
  - Почему только ты стоишь рядом? - крикнул Джомми.
  - Потому что из нас четверых я самый слабый, - ответил Серван, что было правдой.
  Будучи очень хорошим фехтовальщиком, он не мог сравниться по физической силе даже с Годфри, который был намного слабее трёх крепких молодых людей с Острова Колдуна.
  У Джомми не было причин жаловаться: Серван был честен и отбросил личное тщеславие, пытаясь доставить Гранди в безопасное место.
  В сотне футов под ними два монаха отчаянно пытались вскарабкаться на мокрые скалы, чтобы помочь им, но у них это получалось ещё хуже, чем у шестерых парней, поскольку они были в сандалиях и длинных одеждах.
  Джомми наполовину соскользнул, наполовину спустился вниз по скале, вода стекала по поверхности и не давала ему возможности удержаться.
  - Держитесь крепче! - крикнул он Таду и Годфри.
  Годфри и Тад держались каждый за свою ногу, а Зейн, самый коренастый и сильный из троих, навалился всем весом, держась за их туники. Джомми потянулся вниз, ухватился одной рукой за рубашку Гранди и крикнул:
  - Я подтяну тебя!
  - Нет! - крикнул Серван. - Хватайся за него, держись крепче, и мы тебя подтянем!
  Странная цепочка мальчишек снова двинулась вверх по склону горы. Внезапная паника охватила Гранди, и он попытался вскарабкаться на руку Джомми. Джомми почувствовал, как его хватка на рубашке ослабла, и попытался повернуться, не понимая, что его едва удерживают Годфри и Тад. Их хватка на его ногах стала ослабевать, а потом и вовсе пропала: сначала Тад, потом Годфри. В одно мгновение Гранди уже карабкался наверх в относительную безопасность, а Джомми закрутился на месте, раскинув ноги, и вдруг обнаружил, что скользит вниз по камням ногами вперёд, цепляясь ногтями за любую опору.
  Не обращая внимания на порезы и синяки от камней, Серван тяжело сел и позволил себе скатиться за Джомми, затем перекатился и перевернулся вниз головой, едва не нырнув в сторону скал. Он успел протянуть руку и схватить Джомми за воротник туники.
  Зейн успел схватить Сервана за ногу, когда тот проскальзывал мимо. Он вскрикнул от боли, так как его бедро чуть не вывихнулось из-за действий Зейна. Джомми вслепую потянулся вверх и обнаружил, что его рука схвачена Серваном.
  - Не отпускай! - крикнул он.
  - Не отпущу! - ответил Серван.
  Принуждая себя к спокойствию, Джомми крикнул Сервану:
  - Что теперь?
  Сморщившись от боли, королевский кузен не сводил с Джомми глаз.
  - Я не могу двигаться. Используй меня как канат и перелезай через меня.
  Джомми использовал всю силу левой руки, чтобы подняться на ноги. Правой рукой он ухватился за ремень на брюках Сервана. Нащупав пальцами правой ноги щель, он ухватился за неё и подтянулся. Затем он отпустил левую руку и потянулся выше, ухватился за мясистую часть правого бедра Сервана, потянул ещё раз и почувствовал на плечах руки Годфри, помогавшие ему подняться на уступ.
  Как только он оказался в безопасности, Джомми повернулся и помог Зейну вытащить Сервана обратно на карниз. Шестеро мальчиков сидели, задыхаясь от напряжения, ужаса и боли, и мерзли под проливным дождём на карнизе.
  Джомми посмотрел на Сервана:
  - Ты сошёл с ума, приятель, ты знаешь это?
  Серван сказал:
  - Ты мне не нравишься, но это не значит, что я хочу видеть тебя мёртвым.
  - Ты мне тоже не нравишься, - сказал Джомми.
  Лицо Сервана было порезано, щека распухла, и, судя по тому, как он тер правое плечо, он мог его вывихнуть. Из-за дождя Джомми не мог сказать, что именно, но ему показалось, что глаза Сервана опухли от слёз, возможно, от боли.
  - Но я обязан тебе жизнью.
  Серван слабо улыбнулся:
  - Немного неловкая ситуация, не так ли?
  - Не обязательно. Я не знаю, почему ты считал нужным властвовать над нами, когда мы только прибыли, но сейчас мне всё равно. Ты спас мне жизнь: я катился с этой горы и никак не мог остановиться, пока не достиг дна. Так что, если кто-то спросит, я первый скажу, что ты не трус. Может быть, безумец, но не трус.
  Внезапно Серван улыбнулся:
  - Я не мог позволить тебе упасть после того, как ты чуть не покончил с собой, спасая моего кузена.
  - Кузена? - спросил Тад, посмотрев на Гранди. - Он твой кузен?
  Гранди, оскалив зубы от холода, ответил:
  - Да. Разве я не говорил об этом?
  - Значит, ты тоже племянник короля? - спросил Тад.
  - Нет, - сказал Серван. - Это делает его сыном короля. Старший брат Гранди - наследный принц Константин Ролдемский. Это значит, что когда-нибудь он станет младшим братом короля.
  - Чёрт меня побери! - сказал Джомми. - В какую компанию меня угораздило попасть!
  Внезапно Серван начал смеяться. Звук был настолько искренним - снятие напряжения и страха, - что остальные парни не смогли удержаться и присоединились к нему.
  Брат Таддеус, монах, пытавшийся добраться до них, нашёл безопасный выступ в дюжине ярдов под ними и крикнул:
  - Подождите там! Брат Малькольм спешит обратно в университет. Он приведёт брата Михея. Оставайтесь там и держитесь!
  Парни прижались друг к другу под дождём. Михей был не монахом Ордена, а магом Малого Пути, проживавшим на территории университета. В число его талантов входило управление погодой.
  К моменту появления Михея парни были совершенно несчастны: их била крупная дрожь, и они едва могли двигаться. Михей произнёс заклинание, чтобы уменьшить силу бури, создав вокруг мальчиков большой карман более благоприятной погоды. Сфера заклинания простиралась почти на сотню ярдов во все стороны, так что в её пределах дождь падал, как мягкий весенний ливень, а не как этот неожиданный шквал.
  Когда поток на несколько минут утих, брат Таддеус вскарабкался на скалу, чтобы помочь ребятам спуститься на более широкий уступ внизу. Оттуда было относительно легко спуститься к подножию горы - всего три часа ходьбы при нормальных условиях. Когда они спускались по скользкой тропе, Джомми повернулся к Гранди и сказал:
  - Почему ты никогда не говорил, что ты - младший сын короля?
  Гранди, дрожащий и выглядящий хуже некуда, ответил:
  - Если ты не заметил, в университете никто не говорит о семье. Это считается невежливым. Мы все просто студенты.
  Джомми кивнул, хотя и не совсем понял. За время, что он учился в университете Ла-Тисмы, он слышал несколько замечаний о том, что некоторые студенты - сыновья знатных или богатых купцов. Но, подумав, Джомми осознал, что никто никогда не называл имена их родителей. Исключением был Гранди, который упомянул, что Серван приходится двоюродным братом семье короля.
  Джомми чувствовал себя сбитым с толку, измученным, избитым и совершенно растерянным. По выражению лиц приёмных братьев он понял, что Тад и Зейн тоже чувствуют себя не в своей тарелке.
  Он увидел лошадей, ожидавших у подножия тропы. По крайней мере, им не придётся возвращаться в город пешком. А когда они доберутся туда, их ждёт сухая одежда и горячая еда.
  Набрав скорость, они начали спускаться вниз по тропе. Когда они были уже достаточно близко, чтобы почувствовать влажный запах конской шерсти и резкий аромат мокрого леса, Джомми снова посмотрел на Сервана. Он был не в том состоянии, чтобы выяснять, что за человек этот молодой король, но твёрдо решил, что всё не вернётся на круги своя. Заметив, что Годфри хромает, он, не говоря ни слова, немного замедлил шаг, подошёл к нему и перекинул руку мальчика через своё плечо, помогая снять нагрузку с повреждённой лодыжки.
  ***
  Валко молча стоял вместе с девятью оставшимися в живых молодыми воинами, пока Хиреа и ещё один старший воин приказывали юношам выстроиться в шеренгу. Когда все заняли свои места, Хиреа сказал:
  - Есть нечто большее, чем быть бездумным убийцей и приносить честь и славу своей империи, своему обществу и имени своего отца. Хорошее убийство - это искусство, и ничто не приносит большего удовольствия, чем наблюдать, как искусный убийца расправляется со слабаком. Ничто, кроме искусства спаривания.
  Несколько молодых людей рассмеялись.
  - Я не говорю о том, чтобы лечь с самкой, вы, глупые таваки! - продолжил Хиреа.
  Полевые животные, как он их называл, были известны тем, что были одновременно сексуально активны и невероятно глупы.
  Теперь несколько воинов выглядели растерянными. Некоторые из них брали самок, когда находились в Укрытии. Это был один из признаков того, что молодой самец приближается к моменту испытания. Когда соперничество между мальчиками в Укрытии становилось слишком жестоким, их матери пытались вернуть их во владения отцов.
  - Есть ли среди вас те, чьи матери вернулись с вами в отчий дом, замок или поместье? - рассмеялся Хиреа.
  Двое молодых воинов подняли руки.
  Он указал на них:
  - Им повезло. У них умные матери и сильные отцы. Их матери были незабываемы. Их отцы хотели, чтобы они вернулись, возможно, чтобы родить ещё одного сына. Некоторым из вас пришлось напомнить своим отцам, кем была ваша мать.
  Он покачал головой, глядя вниз:
  - Природа дасати такова, что идеальные пары встречаются редко, но они желанны, и не только из-за возможности получить превосходное потомство, но и потому, что идеальная пара делает жизнь мужчины более сносной, более приятной.
  Он указал на мужчину, стоявшего рядом с ним:
  - Это Ункарлин, всадник Кровавой Стражи. - Он повернулся к нему и спросил: - Сколько сыновей и дочерей осталось в живых в вашем роду?
  - Я третий сын и пятый из семи детей, - ответил Ункарлин.
  - От одной матери?
  Ункарлин склонил голову в знак согласия, и несколько молодых воинов издали звуки изумления. Два, даже три отпрыска от одних родителей - это было неслыханно, но семь! Это было героически!
  - Так рождаются династии! - крикнул Хиреа. - Когда твои сыновья убивают врагов и захватывают добычу, в семье появляются богатства, поместья, слуги и ещё больше всадников! Семья этого человека отчасти ответственна за могущество и успех Кровавой Стражи. Подумайте о своих отцах и о том, сколько родственников ездят с ним. Сколько дядей и двоюродных братьев у тебя в Садхарине, Валко?
  За те недели, что он провёл с отцом до приезда к Хиреа на обучение, Валко узнал эти подробности.
  - Мой отец - старший в Садхарине, Хиреа! У него есть младший брат и четверо младших кузенов всадников. От них у меня двадцать семь кузенов и шестнадцать младших кузин.
  - Сколько всадников в Садхарине?
  - Девяносто семь, из них пятьдесят лордов.
  - Из пятидесяти лордов Садхарина Валко считает сорок девять родственниками! - Хиреа обвёл взглядом комнату. - Вряд ли можно найти более крепкие узы, чем эти!
  - Но чтобы развить такую силу, чтобы иметь такую власть, которую можно призвать, вы должны с умом выбирать, с кем спать, молодые глупцы! Есть женщины, которых вы будете желать до боли в теле, но они - пустая трата вашего времени и семени. Даже если у вас будет могущественный сын от низшей, он всё равно родится низшим. Если у вас есть сын из семьи воинов, но это слабая семья, без сильных покровителей и кровных уз, что вы получите? Ничего. Они выигрывают, присоединяясь к вашей линии, но это тянет вас вниз.
  - Нужно искать равных, или, если вы достаточно умны и в вас есть что-то уникальное, - он, казалось, уставился прямо на Валко, - размножайтесь. Любой мужчина, способный уложить в постель одну из женщин рода Карана, неважно, будет ли она самой уродливой из всех, кого вы когда-либо видели, должен сделать это. И если вы сохраните её до рождения ребёнка, молитесь, чтобы этот ребёнок был воином первой славы, ибо тогда у вас будут связи, которые заставят ваших врагов трепетать при одной мысли о вас. Тогда вы сможете подняться над политикой своего народа, даже над политикой своего мира, и стать силой в Двенадцати мирах.
  Он сделал паузу, видя, что каждый молодой воин слушает его с восторгом.
  - Но всё начинается с понимания, что спаривание - это искусство.
  Теперь воины были готовы понять свою следующую задачу, подумал Валко. Он выглядел таким же заинтересованным, как и остальные ученики, но ничто из сказанного Хиреа не было для него новым. Его мать часами говорила с ним на подобные темы.
  Валко знал, что тратить время на женщину любого ранга ниже его собственного - верх глупости, разве что для того, чтобы привязать к себе вассала, возможно, лорда, у которого нет живых сыновей. Ведь земли и скот имеют большую ценность, чем сыновья из низших домов. Но он сосредоточился на повышении своего статуса. Он знал, что мать ожидает от него быстрого продвижения по службе, и уже через десять лет он станет лордом Камарин; а через двадцать у него появятся влиятельные сыновья, которые будут связаны с могущественными домами.
  Валко понимал лишь часть плана своей матери. В том, что у неё был план, он не сомневался, ибо она вырастила не дурака. Он знал, что когда-то она снова откроется ему, и тогда он узнает, что именно скрывается за его обучением.
  - А теперь, - сказал Хиреа, - мы отправляемся на праздник в город Окора. Там вы встретите дочерей и домочадцев богатых и влиятельных мужчин. Выбирайте с умом, молодые воины, ибо они будут одними из первых, кто пошлёт вам сыновей. Сыновей, которые вернутся в дома ваших отцов через много лет, а кто будут эти сыновья - зависит от вас.
  Валко молча подумал: от них зависит только это одно. Затем настает черед матери воспитывать ребенка.
  ***
  Паг напрягся, борясь с желанием что-то сделать, что угодно, но заставил себя быть как можно более неподвижным. Они сидели в кругу: Магнус - справа, Накор - слева, Бек - рядом с Накором, а напротив Пага - дасати по имени Мартух.
  Мартух несколько раз за предыдущие два дня беседовал с Пагом и Накором, задавая вопросы, явно связанные с предстоящим путешествием, а также обсуждая мирские темы. Аспекты человеческого бытия интересовали его не меньше, чем дасати восхищали Пага и Накора. Но, не имея системы координат, Паг затруднялся назвать своё отношение к проводнику. Если бы его спросили, он бы сказал, что считает его приятным собеседником.
  - Спокойно, друзья мои, - сказал Мартух. - Так будет лучше. Чем больше вы боретесь, тем неприятнее перемены.
  Они уже вторую неделю практиковались в магии в городе Сушар. Мартух, судя по всему, владел многими ремеслами, и магия была одним из них. Он объяснил, что в мирах дасати "заклинатели" считались простолюдинами, занимающимися ремеслом не более возвышенным, чем кузнец или плотник. Но он заверил их, что, как только они овладеют своими искусствами на Делекордии, эти искусства будут работать и в мирах дасати.
  Он всё ещё не согласился вести их. Он сказал, что примет решение, когда придёт время, но пока не сказал ни "да", ни "нет". Что он хотел понять о Паге и его спутниках, было неясно, но, похоже, он не особенно торопился с принятием решения.
  - Вы должны быть терпеливы, - сказал Мартух. - Когда этот процесс завершится, вы сможете дышать воздухом, пить воду, есть пищу дасати и, по сути, быть дасати. Мы наложим на вас чары, которые позволят вам казаться одними из нас. Хотя, возможно, вы будете вызывать странные взгляды у Жрецов Смерти, если встретите их вблизи. Я бы на вашем месте избегал этого. В одном у вас есть преимущество: ипилианские маги превосходят Жрецов Смерти, ведь наша магия не зависит полностью от некромантии. С помощью различных арканных средств мы можем гарантировать, что ваша маскировка будет тщательно продумана.
  - Но это меньшее из того, что вас должно беспокоить. Ведь по нраву и характеру вы так же чужды дасати, как и они вам. Существует тысяча способов существования, взглядов на жизнь и ведения повседневных дел, которые будут для вас непонятными. Некоторые из них вы сможете быстро освоить, другие же всегда будут ускользать от вас.
  Он переводил взгляд с одного лица на другое.
  - Мы - раса воинов, и я говорю это без хвастовства. Не то чтобы мы были единственным воинственным народом, но мы - раса, выведенная для борьбы. Мы убиваем своих молодых самцов, вы знали об этом?
  Паг вспомнил замечание Каспара.
  - Я слышал что-то подобное.
  - Любой мальчик может стать угрозой, соперником, и поэтому его нужно уничтожить, пока он не достиг такого состояния.
  Накор выглядел очарованным этим.
  - Как же вы тогда выжили как раса?
  - Тем, что были опасны даже в детстве. За счёт того, что были хитрыми. Благодаря тому, что матери посвящали себя защите своих детей, пока те не становились достаточно взрослыми, чтобы защищать себя самостоятельно.
  - Вы узнаете больше о Прятках и других вещах, которые считаются само собой разумеющимися среди моего народа, но не всё сразу. А пока давайте сосредоточимся на том, как сохранить вашу жизнь дольше часа, как только вы ступите на землю одного из Двенадцати миров.
  - Не каждый представитель вашего народа может быть воином, верно? - спросил Магнус.
  - Нет, есть воины и их супруги, их дети, младшие братья и сестры. Эти ранги не имеют чёткого обозначения, так же как вы можете считать граждан своего народа "нормальными", а всех остальных - "чужаками". - Он переводил взгляд с одного лица на другое. - В моём мире вы будете пришельцами, поэтому будет лучше, если мы подберём для вас роль, которая вызовет у дасати минимальные подозрения. У вас есть какие-нибудь целительские навыки?
  - Я немного разбираюсь в травах и умею перевязывать раны, - сказал Накор.
  - В моём мире врачеванием занимаются хирурги и клирики, но у меня есть некоторые базовые знания, - добавил Паг.
  - Тогда вы станете членами гильдии посланников.
  - Посланников? - спросил Магнус.
  - Все, кто не принадлежит к правящему классу, известны как "лессеры", это своего рода низшая каста, - сказал Мартух. - Посланников особенно презирают за их стремление заботиться о тех, кто не принадлежит к их ближайшему окружению, как правило к ним относятся целители и лекари.
  - И всё же вы терпите их присутствие? - спросил Паг.
  - Да, - ответил Накор. - Потому что они полезны!
  Мартух улыбнулся, и на мгновение Пагу показалось, что за суровым внешним обликом что-то промелькнуло.
  - Да. Ты понял суть. Кого боишься - умиротворяй. Кто представляет угрозу - уничтожай. Кто не внушает страха и угрозы, но может быть полезен - держи рядом. Привязывай их к себе и защищай от других правителей, которые могут вознамериться их уничтожить.
  Мартух взмахнул рукой, очертив в воздухе круг.
  - За этими стенами лежит город, который имеет гораздо больше общего с вашими мирами, чем с моим. Хотя здешние жители - дальние родственники моих, они достаточно долго живут в этом извилистом пространстве, в этом месте на полпути между первым и вторым планами, чтобы многие из наших... путей были забыты. Здесь есть и купцы, и торговцы, и артисты, как и в вашем мире. По нашим меркам, эти наши дальние родственники беззаботны до грани безумия - те, кто живёт в вашем мире, наверняка безумны.
  - Нам ещё многому предстоит научиться, - сказал Паг.
  Наконец Бек заговорил.
  - Я ничего не понимаю. Я просто хочу что-нибудь сделать.
  - Скоро, - сказал Накор, успокаивая беспокойного юношу.
  - Бек, на сегодня мы закончили. Почему бы тебе не выйти на улицу и не подышать свежим воздухом? - предложил Мартух.
  Бек посмотрел на Накора, тот кивнул, и, когда юноша ушёл, Накор спросил:
  - Почему ты хотел, чтобы он ушёл?
  - Потому что для него многое из этого потеряно, но во многих отношениях он больше похож на дасати, чем вы можете себе представить. - Мартух посмотрел на Накора. - Он следует за тобой?
  - Он будет делать то, что я ему скажу, по крайней мере, ещё некоторое время.
  - Присматривай за ним. - Мартух обратился к Пагу: - Зачем ты его привёл?
  - Мне велели, - ответил Паг.
  Мартух кивнул, как будто это было всё, что ему нужно было знать.
  - Он может быть важен.
  Накор посмотрел на Магнуса, затем сказал:
  - Мне нужно спросить тебя кое о чём, Мартух.
  - Что?
  - Почему ты помогаешь нам, не зная наших намерений?
  - Я знаю больше, чем ты думаешь, Накор из народа исалани. Твой приход не был неожиданным. Несколько месяцев назад мы получили известие о том, что кто-то из первого плана реальности хочет попасть в мой мир.
  - Известие? - спросил Паг. - От кого?
  - У меня есть только имя, - сказал проводник. - Калкин.
  Паг сидел ошеломлённый. Даже глаза Накора расширились. Первым заговорил Магнус.
  - Это не значит, что это был Калкин или Бан-Ат. Просто кто-то использовал это имя.
  - Но кто может знать об этом? Кто, кроме самого близкого круга Конклава, знает о видении Каспара в Павильоне Богов?
  - Вот почему, друзья мои, я могу помочь вам, если вы покажете, что способны вынести то, что нужно сделать, чтобы доставить вас в миры дасати. Ведь независимо от того, осознаёте вы это или нет, мы играем в игру богов, и ставки на риск гораздо больше, чем вы можете себе представить. Под угрозой не только ваш мир, но и мой. Над нами нависла огромная опасность: могут погибнуть целые народы.
  
  Глава 14. Праздник
  
  Паг взмахнул рукой.
  Мартух поднял руки вверх, и перед его скрещенными запястьями появился мерцающий диск - полупрозрачный энергетический щит. Голубой энергетический дротик, пущенный Пагом, безвредно отразился в небо.
  Паг, Накор и Магнус встретились с Мартухом днем ранее, и тот привел их на относительно пустынный луг на холмах в нескольких минутах ходьбы от города. Паг заметил, что повсюду были акры возделанной земли, но не было ни одной фермы.
  - Это не наш путь, - объяснил Мартух.
  Он рассказал, что фермеры принадлежат к касте рабочих, трудящихся на объединения культиваторов, мельников и экспортеров зерна. Они живут в больших зданиях, которые он назвал "апартаменты", и каждое утро отправляются на работу на повозках, возвращаясь на закате. Он подчеркнул, что в Двенадцати мирах дасати сила в количестве была аксиомой жизни: стаи хищников были настолько опасны, что фермерская семья в одиночку не выжила бы и года.
  Еще одно, что отметил Паг, было использование Мартухом выражения "наш путь". Что бы он ни думал об ипилиаках, он считал их единым целым с дасати.
  - Магия для дасати - еще один инструмент, - сказал Мартух. - Это значит еще одно оружие. Думаю, как только ты освоишь все тонкости магии в этой среде, твое мастерство сделает тебя верховным среди магов, Паг. - Обратившись к Накору и Магнусу, он добавил: - Вероятно, вы все трое займете высшие места.
  - Но не стоит недооценивать свирепость тех, с кем вы можете столкнуться. Полдюжины Жрецов Смерти по отдельности могут быть не равны вам, но в группе они вас одолеют. По вашим меркам, они фанатики, как и все мужчины, женщины и дети в этом царстве. Они живут по стандарту, который даже нельзя назвать "кодексом". Это набор бездумных реакций, отточенных за тысячелетия жизни в мире, где колебание означает уничтожение. - Он посмотрел на трех магов и добавил: - Если вы размышляете, вы умрете.
  - Ты рисуешь мрачную реальность, - заметил Магнус.
  - Это все, что они знают. Для них она не мрачна, ибо они - живые, а значит, выжившие, победители (даже самые ничтожные из них), и этим они гордятся и довольны. Низший из лессеров, которому поручают самые жалкие задания, может чувствовать себя выше неудачливого сына самого ТеКараны. Это чувство места, которое вы не можете осознать.
  - Я понял это несколько часов назад, Мартух, - сказал Накор. - Я хотел бы узнать, чем ты отличаешься от своих братьев?
  - Об этом мы поговорим в другой раз, но это время приближается. Сегодня я решил сообщить вам о своем выборе: я поведу вас туда, куда вы пожелаете. И, кроме того, я обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы вернуть вас домой.
  - Кстати говоря, - сказал Магнус, - после всех этих перемен как мы будем выживать, когда вернемся домой?
  - Думаю, все будет в полном порядке, - ответил Мартух. - Природа различий между вторым и первым планами реальности такова, что, как только вы вернетесь домой, вы начнете возвращаться к своему прежнему состоянию. Возможно, вы захотите провести в постель несколько дней, и вам, несомненно, захочется умереть, но вы не умрете. Думайте об этом как об особенно сильном гриппе или результате слишком большого количества выпитого накануне, только гораздо хуже и длится оно будет неделю или около того. Потом это пройдет. Есть элегантность в порядке природы, величественная прогрессия вселенной, которая предполагает, что вещи должны оставаться на своих местах. Поскольку вы, похоже, решили этого не делать, Вселенная склонна простить вас и принять обратно, как только вы вернетесь. - Он прищурился на Пага - эта привычка, как заметил Паг, обычно означала, что ему очень любопытно, о чем бы он ни спрашивал. - Итак, могу ли я узнать причину, по которой вы хотите отправиться туда, куда ни один здравомыслящий представитель вашей расы не пожелал бы отправиться?
  Паг взглянул на Накора, тот кивнул в знак согласия. Затем он обратился к Мартуху:
  - Что ты знаешь о Талной?
  Глаза Мартуха расширились.
  - Во-первых, что ты не должен даже знать этого слова, не говоря уже о том, что это такое. Во-вторых, это... богохульство. Почему ты спрашиваешь?
  - У нас есть один, - ответил Паг.
  Теперь Мартух выглядел откровенно потрясенным.
  - Где? Как?
  - Это причина, по которой мы должны отправиться в мир дасати, - сказал Паг. - Я расскажу тебе все в свое время, а пока пойми, что именно присутствие Талной в моем мире вызывает у нас беспокойство.
  - Так и должно быть, человек, - сказал Мартух. - Это существо способно вызвать страх даже у самого храброго героя дасати, чудовище из самых кровавых дней в долгой и кровожадной истории моего народа. - Он сделал паузу, затем добавил: - Это все меняет.
  - Как? - спросил Паг. - Ты не передумал?
  - Нет. Напротив, я теперь еще более решительно настроен провести вас туда, куда вы хотите. Я был прав, когда говорил вам, что вы играете в Игру Богов, но теперь вы играете на гораздо более высокую ставку, чем могли себе даже представить.
  - Но я должен пойти и поговорить кое с кем, а он, в свою очередь, поговорит с кем-то еще. Когда мы посоветуемся, я вернусь, и тогда мы будем говорить о том, что ни один смертный, ни человек, ни дасати, никогда не должен даже представлять себе, не говоря уже о том, чтобы столкнуться с этим.
  Он огляделся по сторонам, словно внезапно обеспокоившись тем, что его могут подслушать. Жест был почти шутливым, учитывая их местоположение, но Паг уловил подтекст.
  - Я вернусь так быстро, как только смогу. Очевидно, что вы не должны говорить об этом никому, даже Кастору. А теперь давайте вернемся в город, и я пойду.
  Паг и остальные обменялись взглядами, затем последовали за явно взволнованным дасати.
  ***
  Валко не наслаждался праздниками. Они казались ему странными и тревожными, хотя его мать рассказывала о подобных светских раутах. Он словно обладал необыкновенной способностью видеть то, чего не замечали другие, или, возможно, легче игнорировал то, что ослепляло или одурманивало остальных. Это было то, что его мать называла "социальной войной" дасати.
  Как и предсказывал Хиреа, большинство его товарищей из студентов воинов уже вовсю набивались в таваки, за исключением Силета, который, как и Валко, отступил в угол комнаты, чтобы наблюдать и оценивать.
  Несколько женщин уже оказывали ему знаки внимания: младшие дочери мелких воинов и одна удивительно красивая дочь младшего торговца, специализировавшегося на оптовой торговле оружием и доспехами. Насколько Валко мог судить, её отец был насекомым, но очень успешным насекомым. А его дочь была необычайно привлекательна и использовала свою красоту, как таран против городских ворот. Валко не сомневался, что, если выпить достаточно вина, несколько самых глупых из учеников вступят в схватку из-за неё, возможно, даже прольют кровь. Валко наблюдал за тем, как она двигается, как её в остальном очень правильное одеяние соблазнительно облегает каждый изгиб тела, как она улыбается. По его мнению, она была самым опасным человеком в этой комнате.
  Он задумался над тем, что Хиреа говорил ранее о взаимоотношениях между семьями и кланами, домами и династиями. Он также вспомнил, что мать учила его вопреки общепринятому мнению: спариваться с дочерью мелкого воина не обязательно плохо. Если от этого брака рождается успешное потомство, которое может привязать этого воина и его семью к тебе как к вассалу. Размножение "вверх" не единственный путь к успеху, учила она его. Разведение "вниз" для обеспечения широкой основы может принести много мечей в любое дело, за которое ты берешься.
  На самом деле, подумал он, оглядывая комнату, не так уж много возможностей для размножения. Только одна молодая самка, похоже, подходила под требования Хиреа, и её окружали пятеро спутников.
  Силет подошел к нему.
  - Ты не собираешься сегодня вступать в пару, брат? - спросил он.
  Валко бросил на него косой взгляд и покачал головой. Он увидел, что Силет носил на своих доспехах знак Ремалу. Запрета на это не было, и Валко мог выбрать значок Камарин или Садхарин. Он не выбрал ни того, ни другого. Но вот то, что он решил показать значок своего общества, а не родства, назвать ассоциации своего отца, а не семьи, - это было странно. У Валко возникло искушение спросить об этом, но, как и во всем, что касалось Силета, он счел за лучшее промолчать. Валко решил, что возможность выгодного спаривания невелика, и ему казалось, что Хиреа это знает. Старый воин стоял у стола хозяина, прислушиваясь к разговору, но его глаза постоянно следили за подопечными, оценивая их поведение.
  Валко знал, что с наступлением ночи его товарищи опьянеют и сделают глупый выбор. Но он не знал, следует ли ожидать этого и поступать так же, или же этого нужно избегать. С одной стороны, ему не хотелось тратить время и силы на то, что не приносит пользы, но с другой - он помнил о предостережении Хиреа не становиться слишком заметным.
  Взвесив этот выбор, он обратился к своему спутнику:
  - А ты не ищешь женщину, брат?
  Силет ухмыльнулся, как голодный заркис.
  - По правде говоря, здесь нет ни одной, достойной моего внимания. Разве ты так не думаешь?
  Валко бросил на него боковой взгляд, а затем обратил своё внимание на пол. Решение было принято.
  - Я думаю, что женщина, разговаривающая с Токамом, может быть такой.
  - Почему? Её отец - младший рыцарь.
  - Но её мать - младшая сестра высокопоставленного гвардейца крови, Ункарлина, - добавил Валко.
  Прежде чем Силет успел что-то сказать, Валко отошёл от него и направился к женщине. Она была привлекательна, и он почувствовал, как учащается его пульс от предвкушения. Он знал, что не вступит в брак и не будет сражаться за неё с Токамом, но, показав интерес, действовал достаточно предсказуемо, чтобы отвести подозрения. Тем самым он избегал пустой траты времени на неподходящую самку.
  Он взглянул на Хиреа и увидел, что старый воин наблюдает за ним, пока он приближается к паре, погружённой в разговор. Может быть, в глазах старика мелькнул намёк на одобрение?
  Валко решил, что они должны поговорить наедине, и как можно скорее.
  ***
  Тад ерзал, Зейн таращился, а Джомми ухмылялся. Приём во дворце был по меркам мальчишек совсем не скромным. По обе стороны длинного ковра, ведущего к трону, стояло не менее двух сотен придворных, а вдоль стен - две дюжины королевских гвардейцев, первые королевские драгуны в полном обмундировании: короткие круглые шапки из белого меха с чёрными шарфами, куртки кремового цвета с красной отделкой, чёрные брюки и сапоги до колена.
  Мальчики тоже были одеты в свои лучшие наряды, спешно купленные после получения приглашения во дворец. Монахи были недовольны нарушением распорядка, но даже верховный жрец Ла-Тимсы не мог проигнорировать королевский вызов.
  Джомми, в частности, важничал как павлин в своем первом действительно элегантном наряде. Это был зелёный вельветовый пиджак с золотыми пуговицами, который требовалось носить расстёгнутым, чтобы продемонстрировать рубашку, которую Тад считал довольно нелепой, но она была в моде Ролдема - белая льняная рубашка с большими рюшами спереди. Его наряд завершали обтягивающие черные брюки и сапоги до щиколотки.
  Теперь они были готовы предстать перед королём Ролдема.
  Серван появился за плечом Джомми и прошептал:
  - Вот что ты получишь за спасение жизни принца.
  - Если бы ты предупредил меня, - сказал Джомми, не переставая ухмыляться, - я бы заставил эту маленькую дрянь всё ещё сидеть там наверху.
  Серван улыбнулся и отвёл взгляд. Они с Джомми не стали друзьями, но достигли взаимопонимания. Серван и Годфри стали вежливы с тремя парнями с Острова Колдуна, а Джомми перестал их избивать.
  Королевский церемониймейстер ударил о пол тяжёлым деревянным посохом, и в зале воцарилась тишина.
  - Ваши Величества! - объявил он. - Милорды, дамы, джентльмены и все присутствующие! Сэр Джомми, сэр Тад и сэр Зейн из Королевского Дома Кеш!
  - Сэр? - прошептал Тад. - Когда это мы успели?
  - Ну, им нужно было что-то придумать, чтобы вы выглядели более важными. Теперь подойди к королю, поклонись так, как я тебя учил, и смотри не споткнись! - прошептал ему Серван.
  Трое мальчиков прошли по длинному ковру к указанному месту, остановившись в шести шагах от трона, и поклонились, как их учили. На двойных тронах сидели король Кэрол и королева Гертруда. Рядом с королевой стояла маленькая девочка не старше восьми-девяти лет - принцесса Стефания. Справа от короля стояли трое его сыновей: наследный принц Константин - почти того же возраста, что и трое друзей; принц Альберт, который был на два года младше Константина; и, конечно, принц Гранди, широко улыбавшийся всем своим друзьям. Константин и Альберт были одеты в форму королевского флота, а Гранди - в простую тунику, если, конечно, можно было назвать простыми золотые нити и бриллиантовые пуговицы.
  Король улыбнулся и сказал:
  - Мы в большом долгу перед вами, мои юные друзья, за то, что вы спасли жизнь нашему младшему сыну.
  Всем троим было велено молчать, пока их не спросят прямо, но Джомми не удержался и выпалил:
  - Не хочу оспаривать оказанную мне честь, Ваше Величество, но ваш сын был не в такой уж и большой опасности; он умный парень, который может о себе позаботится. Он просто попал в небольшую неприятность.
  На мгновение в зале повисла тишина, затем король рассмеялся. Гранди закатил глаза, но с улыбкой посмотрел на одноклассника.
  - Хотя нам приятно думать, что наш младший сын может позаботиться о себе, как вы выразились, но судя по тем донесениям, что мы получили, его жизнь действительно была под угрозой, и более того, вы подвергли себя еще большему риску, чтобы его спасти. Поэтому мы с удовольствием награждаем вас следующим.
  Он махнул рукой церемониймейстеру, тот вышел вперёд.
  - Отныне, - возгласил церемониймейстер, - да будет известно всему королевству Ролдем, что трое представленных здесь сегодня мужчин станут рыцарями Королевского двора, наделёнными всеми почестями и привилегиями, причитающимися этому званию, и благодарностью двора за их героический поступок, спасший жизнь нашего любимого сына, Гранпри. Кроме того, они будут носить титул рыцаря Королевского двора всю свою жизнь. Так провозглашается в этот день королевским указом.
  - Гранпри? - ничего не понимая, прошептал Тад.
  Зейн взглянул на мальчика, который смотрел в потолок с таким видом, будто говорил, что это не он выбрал своё имя, а его мать.
  Мальчики больше ничего не сказали, и королевский двор вежливо зааплодировал. Однако королевская семья выглядела искренне благодарной, что, по мнению Джомми, означало, что Гранди красочно рассказал об их подвигах на горе.
  Король встал и спустился по трём ступенькам, чтобы встать перед мальчиками. К нему подошёл паж в королевской ливрее, неся большой поднос. Поднос был покрыт белым бархатом, на котором лежали три золотые булавки с королевским гербом страны. Король взял булавки с подноса и лично приколол их к воротникам каждого из троих мальчиков по очереди, после чего отступил назад.
  Джомми бросил взгляд на Сервана. Тот жестом велел им поклониться, и Джомми сделал это, а за ним последовали Тад и Зейн.
  Король вернулся на свой трон и сказал:
  - Приём начнётся, как только сегодняшнее заседание суда будет завершено.
  Серван жестом велел мальчикам вернуться тем же путём, каким они пришли. Они поклонились, отступив назад, повернулись и пошли к выходу из зала.
  Оказавшись снаружи, Серван и Годфри подошли к ним, и Серван сказал:
  - Что ж, это было хорошо. Ты не споткнулся, хотя, похоже, держать язык за зубами для тебя проблема, не так ли?
  У Джомми хватило благородства выглядеть смущённым.
  - Ну, я знаю, но ситуация была не такая уж сложная, и ты рисковал гораздо больше, спасая мою задницу, чем я с Гранди. Они должны были отдать тебе эту честь.
  Серван пожал плечами.
  - Не буду с тобой спорить, но помни, что за спасение толстоголовых крестьянских мальчишек почестей не дают. Кроме того, я уже и так рыцарь двора.
  - К чему всё это? - спросил Зейн.
  Годфри ответил:
  - Это значит, что вы будете рыцарями до самой смерти, но не сможете передать титул своим сыновьям. Они будут такими же крестьянами, как и вы.
  Зейн закатил глаза.
  - Отлично.
  Тад рассмеялся. Их отношения с Годфри тоже изменились и стали если не дружескими, то, по крайней мере, терпимыми.
  - Пойдёмте, - сказал Серван. - Ты должен быть на приёме до того, как королевская семья выйдет на сцену. Постарайся не пролить вино на новую одежду. Боги знают, когда ты ещё раз так хорошо оденешься.
  Джомми хлопнул Сервана по плечу в полушутливом жесте так сильно, чтобы его колени немного подкосились.
  - Ты невыносимый идиот. Как раз когда я начал думать, что ты терпимый идиот.
  Тад, Зейн и Годфри рассмеялись.
  Они вошли в королевский зал для приемов - с высокими сводами и стеклянными стенами от пола до потолка, сквозь которые пробивалось яркое полуденное солнце. Придворные собрались в полном составе, и Джомми подтолкнул сначала Тада, а затем Зейна, указывая на количество красивых девушек, присутствующих на приеме.
  - Девушки! - сказал Зейн достаточно громко, чтобы несколько дворян поблизости услышали, что вызвало несколько странных взглядов и несколько забавных выражений.
  - Ведите себя хорошо, - сказал Годфри. - Это лучшие дочери королевства, а вы - невоспитанные мужланы.
  - Вообще-то мы - невоспитанные бездельники рыцари, большое вам спасибо, - ответил Тад. - К тому же, кто вчера помог тебе сдать экзамен по геометрии?
  Годфри слегка смутился, но сказал:
  - Хорошо. Вы - хорошо образованные бездельники.
  - Хорошо образованные бездельники рыцари, - поправил его Джомми.
  Перепалка прекратилась, когда они достигли назначенного места - центра круга больших круглых столов, каждый из которых был щедро уставлен едой. Неподалёку стояли слуги, готовые позаботиться о том, чтобы дворяне и почетные гости Ролдема не беспокоились о том, чтобы самим наложить себе еду и напитки.
  Вошла королевская семья, и все поклонились. Когда король подошёл к трём почётным гостям, он подал знак церемониймейстеру, который хлопнул посохом по каменному полу.
  - К удовольствию их королевских величеств, добро пожаловать!
  Сразу же слуги начали наполнять тарелки и кубки. Мальчикам было велено не брать еду и напитки, пока они не покинут компанию короля. Тад и Джомми терпеливо ждали, в то время как Зейн с плохо скрываемым волнением наблюдал, как содержимое столов стремительно уменьшается.
  - Скромность тебе к лицу, юноша, - заговорил король, - но никогда не спорь с королем на публике, когда он вручает награды.
  - Прошу прощения, Ваше Величество, - покраснел Джомми.
  Король взмахнул рукой, и к нему подошел паж с подносом, на котором лежали три маленьких мешочка.
  - К пожалованным вам должностям прилагаются некоторые незначительные привилегии, из которых вы будете получать ежегодное пособие. Это ваша плата за этот год, - произнес король.
  Он посмотрел на стоявшего рядом королевского придворного, и тот сообщил:
  - Сто суверенов, Ваше Величество.
  Король кивнул, взял один мешочек и передал его Джомми, а два других - Таду и Зейну.
  - Ваше пособие можно будет получить в королевской казне каждый год в этот день, - добавил он.
  Мальчики потеряли дар речи. Сто ролдемских суверенов стоили гораздо больше трёхсот обычных золотых в Долине Грез, где они выросли. Это был доход, сравнимый с доходом мельника Ходовера из Звездной Пристани, а он был самым богатым человеком, которого когда-либо знали Тад и Зейн. Джомми никогда не знал никого, кто зарабатывал бы такую сумму. Все трое в один и тот же миг подумали: они стали богатыми!
  Король продолжил:
  - Идите и наслаждайтесь вниманием. Сегодня вечером вам предстоит вернуться в университет, а монахов, насколько я понимаю, титулы и богатство не впечатляют.
  Парни поклонились и отступили на шаг, затем повернулись и двинулись в толпу. Серван и Годфри присоединились к ним, а Гранди направился к пятерке.
  - Гранпри? - спросил Тад.
  - Имя деда моей матери, - Гранди пожал плечами. - Со мной не советовались.
  - Ваше Высочество, - Джомми отвесил поклон.
  Гранди шутливо ответил:
  - Сэр Джомми.
  - Кстати, об именах, - сказал Серван. - Что это за имя - Джомми?
  - Это семейное прозвище, - Джомми пожал плечами. - На самом деле я - Джонатан, но мой старший брат был маленьким и не мог произнести это имя, поэтому он назвал меня "Джомми", и оно прижилось. Никто не называет меня Джонатаном.
  Появилась еда, которую несли пажи, и каждый молодой человек наложил себе на тарелку всего понемногу и взял по кружке эля.
  - Наслаждайтесь, пока можете, - сказал Серван. - На закате мы снова окажемся в руках братьев Ла-Тимсы.
  - Да, - сказал Тад с улыбкой, - но до тех пор у нас есть еда, питье и красивые девушки, с которыми можно пофлиртовать.
  Джомми вскинул голову, как испуганный олень.
  - Девушки! - сказал он, оглядывая комнату. - Чёрт меня побери, я же теперь рыцарь!
  Остальные пятеро мальчиков рассмеялись. Джомми усмехнулся и сказал:
  - До сегодняшнего утра я был крестьянским парнем, которому нечего было предложить, но теперь я красивый молодой рыцарь с перспективами, который, как оказалось, является близким другом королевского принца. А теперь, если вы, хулиганы, извините меня, я собираюсь посмотреть, сколько девушек я смогу впечатлить, прежде чем нас затащат обратно в университет.
  - Это тебе "сэр Хулиган", - сказал Тад, передавая свою едва начатую тарелку стоящему рядом пажу.
  Зейн принялся поглощать еду и с набитым ртом сказал:
  - Я догоню тебя через минуту!
  Зейн доел последний кусочек и поспешил за приёмными братьями. Годфри взглянул на Гранди и Сервана.
  - Да хранят боги дочерей Ролдема.
  Серван усмехнулся.
  - Ты знаешь этих девочек всю свою жизнь, Годфри. Пожалей лучше парней.
  Гранди громко рассмеялся.
  
  Глава 15. Белый
  
  Валко поднял меч.
  С дальнего парапета родового замка его отец ответил на приветствие, встречая вернувшегося домой после обучения сына. Хиреа ехал рядом с Валко. Закончив обучение, он просто сообщил сыну Камарина, что поедет с ним к отцовским владениям, а затем отправится в свой собственный дом - Талидан, город, расположенный ближе к горам на востоке. На подходящем расстоянии позади них следовали два помощника Хиреа.
  Пока они ехали вместе, Хиреа сказал:
  - Пришло время поговорить начистоту, юный Валко.
  - О том разговоре, о котором ты упомянул в тот день на тренировочной площадке? - возразил юный воин. - О том, который я напрасно ждал?
  - Такова природа времени и обстоятельств, - ответил старый учитель. - Я мало что могу тебе сказать, и твой отец расскажет больше. Пока же позволь сказать вот что: твоя мать скрывала от тебя некоторые вещи, чтобы ты не предал её или себя до этого дня. Мы с ней встречались, и она действительно замечательная женщина. Вот что тебе нужно знать: всё, чему тебя учила мать, - правда; всё, что тебе показывали с тех пор, как ты вышел из Укрытия, - ложь.
  Валко вскинул голову и уставился на старика.
  - Что?
  - Жажда крови, которую мы испытываем в определённые моменты, желание убивать детей - всё это ложь. Всё это было навязано нам, но это не истинный путь дасати.
  Валко слушал, открыв рот. Неудивительно, что старый воин не мог сказать ему об этом публично. Его сердце бешено колотилось.
  - Твой отец объяснит больше. Никому не говори о том, что я только что сказал, и не спрашивай меня больше, - сказал старый учитель. - На этом мы расстаёмся, но поверь мне, что следующий день станет решающим для твоего выживания. Когда мы встретимся снова, ты поймёшь, почему я был так осмотрителен.
  Он махнул рукой в сторону далекого замка, приветствуя отца Валко, затем повернул своего варнина в сторону от дороги к замку и приказал помощникам следовать за ним, оставив Валко одного на дороге.
  Валко наблюдал, как они уезжают, ощущая замешательство. Он думал о мрачных словах Хиреа: "Следующий день станет решающим для твоего выживания..." Он гадал, что это могло значить. Вернувшийся сын, испытанный и обученный, действительно мог представлять опасность для отца, и Валко, вероятно, был более опасным противником, чем любой, с кем его отец сталкивался за последние годы. Но сам Валко также знал, что его отец, вероятно, самый опасный враг, с которым он столкнется в ближайшее время. Хиреа мог быть отличным учителем, но его лучшие годы остались позади; Аруке все еще был мечником, которого следовало опасаться.
  Валко ехал в спокойном темпе, не желая выглядеть слишком взволнованным. Он подъехал к воротам замка и заметил, что обе двери были широко распахнуты для его возвращения. Он оценил этот жест; обычно для одного всадника открывали только одну дверь.
  В главном дворе замка Валко увидел своего отца, стоящего на балконе и смотрящего вниз.
  Лессер, управляющий имением отца, подошел к нему с опущенными глазами и сказал:
  - Мастер Валко, ваш отец желает, чтобы вы удалились и отдохнули. Он примет вас в своих покоях после того, как вы поужинаете.
  - Я не буду ужинать с ним сегодня? - спросил Валко.
  - Нет, хозяин, - ответил тот с легкой досадой, словно ожидая наказания за то, что принес недобрые вести. - У него сейчас другие заботы, но он хотел бы увидеться с вами, как только позволят обстоятельства. Еду принесут в вашу комнату.
  Валко решил не продолжать разговор со слугой. Он не любил ужинать в одиночестве: время, проведенное с девятью оставшимися в живых воинами на тренировках, дало ему возможность оценить компанию, чего ему не хватало на протяжении почти всего детства.
  Он позволил лессерам забрать своего скакуна и медленно вошел в огромный замок отца. Как и во всех постройках дасати, в архитектурном стиле ощущалась вера в то, что больше значит могущественнее. Валко осознавал, что годы пристроек к зданию, расширение внешней стены и строительство дополнительных помещений для слуг и лессеров, а также для других всадников Садхарина, когда они пребывают в замке, создали структуру, которую было трудно защитить. Когда он вошёл в величественные двойные двери, выходившие во двор, он понял, что может придумать по меньшей мере три, а то и больше, продуманных плана осады или штурма отцовского поместья.
  Он решил, что, когда станет править, первым делом исправит эти упущения и недостатки в планировке.
  Валко шёл по огромным залам замка и повсюду видел только традиции дасати: массивные, изящные колонны, гладкие стены с точно подогнанными камнями, тянущиеся до самого горизонта. Это создавало множество слепых зон вдоль стен из-за отсутствия портов для лучников. Взять этот древний замок было бы нелегко, но далеко не невозможно. Поднявшись по лестнице в семейные покои, он решил, что лучшим вариантом будет расставить на стенах побольше стражников и наблюдателей в стратегически важных местах.
  Добравшись до своих покоев, он задумался о том, что каждый сын видит в замке своего отца одновременно и убежище, и приз, которым можно завладеть. Распахнув дверь, он обнаружил, что отец отремонтировал его комнаты. Простую кровать, на которой он спал в последний раз, заменили большой постелью, заваленной мехами, которая занимала всю комнату. Там, где раньше стоял простой сундук для доспехов, теперь находился богато украшенный резьбой сундук из черного дерева и манекен для доспехов. Стены украшали яркие гобелены, добавляя тепла телу и глазам.
  Лессеры поспешили помочь молодому воину снять доспехи, а другие внесли большую ванну, в которой он мог искупаться. Он быстро снял доспехи, понимая, что устал и нуждается в ванне. Как только он опустился в горячую воду, слуги тут же принялись наносить на его волосы сладко пахнущие благовония и мыть тело мягкими тряпочками. Валко никогда в жизни не получал такого роскошного обращения и едва знал, как реагировать.
  После купания ему подали богато украшенные халаты, и он выбрал темно-синий с белой подкладкой и абстрактными узорами из золотой нити, которые очень радовали глаз. Когда ванну унесли, мужчины из лессеров внесли в комнату еду на большом столе. На нём было представлено большое разнообразие блюд, а также несколько сортов вина и эля. Валко обнаружил, что проголодался после долгой поездки, и без колебаний принялся за еду. Пока он ел, слуги удалились, оставив его с одной служанкой, молодой женщиной необыкновенной красоты, которая молча и терпеливо ждала, пока он закончит есть. Затем она негромко сказала:
  - Я здесь для удовольствия моего молодого господина. Мне было приказано молчать об этом, чтобы, если я понесу, ребёнок не имел права претендовать на родство.
  Валко изучал девушку и понимал, что, как бы ему ни хотелось вступить с ней в соитие, странное поведение отца и предупреждение Хиреа не давали ему покоя. Наконец он сказал:
  - Не сегодня... Как тебя зовут?
  - Наиля, мой господин.
  - Я могу послать за тобой завтра вечером, но сейчас мне нужен отдых.
  - Как пожелает молодой господин. - Она поклонилась, затем спросила: - Вы хотите, чтобы я ушла или осталась?
  - Останься, пока я не доем, и расскажи мне новости. Что произошло за время моего отсутствия?
  - Уверена, что другие смогут рассказать вам об этом лучше меня.
  - Без сомнения, - сказал Валко, похлопывая рукой, чтобы девушка села рядом с ним. - Но до тех пор я предпочту послушать твой рассказ. Конечно, у тебя есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать; что ты заметила, пока меня не было?
  Не зная, что ответить, молодая женщина принялась перечислять длинный список замковых сплетен, слухов и домыслов, большинство из которых Валко счёл безобидными и скучными. Но время от времени она говорила что-то, что вызывало у него интерес, и после нескольких вопросов выдавала несколько полезных фактов. В целом, по его мнению, это было гораздо более выгодное знакомство, чем простое соитие. Он проигнорировал требование своего тела взять девушку и продолжал задавать вопросы до поздней ночи уже после того, как закончил есть.
  ***
  Стук раздался посреди ночи. Первым проснулся Джомми: дверь открылась, и вошёл брат Кайнан.
  - Одевайтесь. Молча, - приказал он трём молодым людям.
  Джомми взглянул на Сервана, тот пожал плечами. Годфри моргнул, как человек, выходящий из ступора. Когда они оделись, то обнаружили, что Тад, Зейн и Гранди молча ждали за дверью под пристальным взглядом монаха. Он приложил палец к губам и жестом велел шестерым студентам следовать за ним.
  Им удалось добраться до кабинета проктора, не проронив ни слова. Но как только они вошли в комнату, Годфри не смог сдержаться и прошептал Сервану:
  - Который час?
  Глаза Сервана слегка расширились в знак предостережения, но голос из темной комнаты ответил:
  - Думаю, уже час после полуночи.
  Отец Элиас открыл заслонённый фонарь, и его фигура стала видна за столом проктора.
  - Подожди снаружи, брат, будь добры, - обратился он к брату Кайнану.
  Тот кивнул и вышел из комнаты. Аббат встал и сказал:
  - Судя по тому, что я слышал, вы шестеро уладили свои разногласия. Это правда?
  Джомми обменялся взглядами с Серваном и кивнул. Серван ответил:
  - Да, отец. Мы пришли к... скажем так, соглашению.
  - Хорошо. Я надеялся на дружбу, но соглашусь и на уважительное перемирие. Теперь по поводу вашего пребывания здесь: мне предстоит попрощаться с вами.
  Мальчики переглянулись, а Джомми спросил:
  - Отец, вы уезжаете?
  - Нет, уезжаете вы, - ответил аббат. - Есть вещи, которые я не вправе вам сообщить, но это вы узнаете и без меня. Вы шестеро - рыцари Ролдема, и как таковые у вас есть определённые обязанности наряду с привилегиями. Более того, вы также шестеро одарённых юношей с блестящим будущим.
  Обратившись к Гранди, он добавил:
  - Вы, мой принц, несёте особую ответственность и более высокий долг, чем остальные.
  Джомми начал выглядеть обеспокоенно, и это не ускользнуло от взгляда аббата. Он улыбнулся.
  - Не бойся, юный Джонатан. Я обсудил твоё будущее с Турганом Беем. Он согласился на твоё следующее задание.
  При слове "задание" Джомми, Тад и Зейн напряглись. Аббат не сказал прямо, что указания исходят от Конклава, но это было очевидно.
  - Вы все будете служить в армии некоторое время.
  Ученики отреагировали с разной степенью недоверия. Гранди спросил:
  - В армии?
  - У вашего отца уже есть два сына во флоте, юный принц. Ролдему нужны генералы не меньше, чем адмиралы, и вы проявили себя весьма хорошо. Джомми, Тад и Зейн, вы особенно хорошо зарекомендовали себя за короткое время, несмотря на отсутствие начального образования. У нас не было необходимости превращать вас в учёных; важно было сделать так, чтобы вы ушли от нас более утончёнными, чем пришли. Ваша служба в армии станет ещё одним таким упражнением, где вы будете учиться военному мышлению и распознавать истинное лидерство.
  - В связи с этим, вы все получаете звание младших лейтенантов в Первой армии Королевских войск. На улице вас ждёт повозка, которая отвезёт в доки, где вас будет ждать корабль, следующий в Инаску. Похоже, какой-то разбойничий барон из владений Бардака вторгся в Аранор, пытаясь воспользоваться нестабильной ситуацией после присоединения Оласко к Королевству. Вы будете отличными молодыми офицерами и поможете генералу Бертрану отогнать этих налётчиков обратно через границу.
  Он склонил голову.
  - Да хранит вас Ла-Тимса. Да здравствует Ролдем.
  - Да здравствует Ролдем, - ответили Серван, Годфри и Гранди, а трое мальчиков с Острова Колдунов присоединились в конце.
  За дверью их уже ждал брат Кайнан. Он проводил их по коридору к конюшне, где стояла повозка.
  - А как же наши вещи? - спросил Серван.
  - Вам предоставят всё необходимое, - ответил молчаливый монах.
  После того как шестеро мальчиков устроились в повозке, он дал знак извозчику отправляться.
  ***
  В маленькой комнате в задней части магазина Кастора Паг проснулся от ощущения, что что-то изменилось. Не зная, что именно стало причиной его беспокойства, он прислушался: никаких звуков, которые могли бы его разбудить, не было. В комнате царила темнота, и никто не двигался, хотя Бек иногда ворочался во сне, как будто пытался вспомнить сны, которые ускользнули из памяти.
  Паг вскоре понял, что изменения не снаружи, а внутри него. Он встал, подошел к окну и выглянул наружу.
  Внезапно мир предстал перед ним в новом свете, таким, каким его увидел бы дасати! Он не находил слов, чтобы описать увиденное. Перед ним открылись цвета, выходящие за пределы фиолетового и красного спектра, мерцающие энергии, которые теперь стали видимы и захватывали дух.
  В ночном небе он различил звезды, которые были бы невидимы для человеческого глаза, но их присутствие проявлялось в энергии, недоступной ни одному человеку в Мидкемии. Эти звезды не излучали света, но Паг ощущал их тепло, исходящее издалека, на такое расстояние, что ни одно число не могло его измерить.
  Внезапно позади него раздался голос:
  - Удивительно, правда?
  Паг не слышал, как Ралан Бек проснулся и подошел к нему. Это вызывало беспокойство, но Паг сдержал удивление и ответил:
  - Да, это действительно удивительно.
  - Я не вернусь, - произнёс Бек.
  - Куда? - спросил Паг.
  - В наш мир, в Мидкемию. Мне там не место.
  - А здесь место?
  Бек некоторое время молчал, глядя в небо, а затем сказал:
  - Нет. Здесь мне тоже не место. Моё место там, куда мы идём.
  - Откуда ты это знаешь? - осведомился Паг.
  - Я не знаю откуда, - ответил Бек. - Я просто знаю.
  Паг замолчал. Он продолжал наблюдать за тем, как Бек смотрит на небо, а затем вернулся на своё место. Лежа в темноте, пока Бек продолжал смотреть в окно, Паг размышлял о своём странном плане. Он знал, что этот план был его собственным, потому что все записки были написаны его почерком, и за почти пятьдесят лет ни одна из них не оказалась плохим советом.
  Иногда он удивлялся своему загадочному стилю и отсутствию информации, выходящей за рамки простых указаний и инструкций. Он знал, что в будущем найдет вескую причину для своей таинственности, даже если сейчас это его расстраивало. Он хотел бы вслух застонать от парадоксов времени, которые сбивали с толку.
  Он пролежал до рассвета, борясь с сотнями сомнений и демонов разума.
  ***
  Валко мгновенно проснулся от звука голоса. Он повернулся и увидел Наилю, стоящую у его постели. Она не отходила от него всю ночь, нежно что-то говорила, а затем легла рядом, обняв его, словно мать в детстве. Это было удивительно приятно и успокаивающе.
  - Отец вызывает вас, - тихо сказала она.
  Валко накинул халат и последовал за ней, пока она не остановилась перед дверью в личные покои его отца. Наиля постучала, затем, не спрашивая разрешения Валко, поспешила прочь, словно исполняя приказ.
  Дверь открылась, но вместо отца его встретил другой человек. Валко инстинктивно потянулся к поясу, но вспомнил, что его доспехи и оружие лежали на манекене в спальне. Если этот человек окажется врагом, он будет безоружен.
  Однако человек у двери не делал никаких угрожающих жестов. Он просто махнул Валко рукой:
  - Ваш отец ждет.
  Валко понял, что ему не остается ничего другого, как войти. Если ему суждено умереть здесь и сейчас, он не в силах отсрочить неизбежное.
  В комнате стояли четыре стула полукругом напротив одного кресла. Три из них были заняты. Аруке сидел прямо напротив одинокого кресла. Рядом с ним находился человек в одеянии Жреца Смерти. По знакам отличия Валко определил, что тот имеет высокий ранг. По другую сторону от отца сидел Хиреа, который позволил себе легкую улыбку, когда увидел удивление на лице Валко. Человек, стоявший у двери, был ему незнаком, но был одет в доспехи и носил меч, как и отец.
  - Садись, - приказал отец, указывая на пустой стул напротив себя.
  Валко сел и замер в ожидании. Другой воин занял оставшееся место, и Аруке наконец заговорил:
  - Ты на распутье, сын мой. - Медленно он достал меч и положил его на колени. - Один из нас сегодня умрет.
  Валко вскочил с кресла и, схватив его, был готов использовать как оружие. Жрец Смерти взмахнул рукой, и Валко вдруг почувствовал, как из его тела начинают утекать силы. Через несколько секунд он не смог удержать стул, и тот упал на пол. Жрец Смерти сделал жест, и силы мальчика начали возвращаться.
  - Ты не сможешь противостоять нам, если мы пожелаем твоей смерти, юный воин. Но знай, что мы искренне желаем тебе остаться живым.
  - Как это возможно? - спросил Валко, откидываясь на спинку упавшего стула и ожидая возвращения сил. - Отец сказал, что один из нас сегодня умрет. Он не может иметь в виду, что чувствует свой возраст и желает почетной смерти так скоро.
  - Именно это он и имеет в виду, - ответил Жрец Смерти.
  Аруке снова махнул Валко рукой, чтобы тот занял свое место, и молодой боец неохотно сел.
  - То, что ты услышишь сегодня, началось много веков назад, - начал Аруке. - В день, не похожий на нынешний, один из моих многочисленных прадедов предстал перед своим отцом в этой самой комнате, где сидели четверо мужчин, как ты видишь сейчас. Ему говорили вещи, которым он едва мог поверить, но когда ночь сменилась рассветом, он был еще жив и полностью верил всему, чему его учили. Так продолжалось на протяжении многих поколений, ибо в глубине истории Камаринов лежит тайна. Этот секрет ты либо сохранишь в себе на долгие годы, либо унесешь в могилу этой ночью.
  Аруке заговорил, словно пересказывая собственные переживания:
  - Много лет назад я сидел там, где сидишь ты, как сидел мой отец, а его отец сидел до него. Мы слушали и не могли поверить в то, что нам говорили. Но когда все было сказано и сделано, мы пришли к пониманию, которое изменило наши жизни навсегда.
  Он вздохнул и продолжил:
  - Более того, каждый из нас, начиная с того предка и заканчивая мной, дал обещание и отправился в путешествие. Мое путешествие продолжается и по сей день.
  - Путешествие? - спросил Валко, недоуменно приподняв брови. - Куда?
  - В место внутри души, - ответил Жрец Смерти.
  В голове Валко мелькнула мысль о расчетах. Мать предупреждала его не слушать Жрецов Смерти, поскольку их мнение имело высокое значение после ТеКараны. Они могли обвинить кого угодно в богохульстве, что приводило к немедленной гибели. Мать также говорила, что такие обвинения чаще касались собственности, рангов, кровной вражды и выгодных браков, нежели доктрины.
  Жрец Смерти заметил колебания Валко и добавил:
  - Я знаю, что твоя мать предостерегала тебя от общения с Братством. Но отбрось свои предвзятые мнения и учись.
  - Откуда вы знаете, о чем предупреждала меня мать? - спросил встревоженный Валко.
  Аруке рассмеялся:
  - Потому что твоя мать - одна из нас. Если бы она могла, она сидела бы на пятом стуле. Ее душа с нами, даже если ее тело и разум отсутствуют.
  Валько не понимал, но интуитивно ощущал, что его жизнь может оказаться на волоске в ближайшие минуты.
  Аруке посмотрел в стороны, и трое мужчин кивнули в ответ. Затем он сказал:
  - Задолго до твоего зачатия были разработаны планы, которые потребовали создания такого человека, как ты.
  Валко удивился выбору слова "создания", но решил промолчать.
  - Как и мой отец до меня, я был воспитан с единственной целью, которую, я надеюсь, удастся исполнить этой ночью, - продолжил Аруке. Он замолчал, возможно, ожидая вопросов или просто собираясь с мыслями. - Ты либо поймешь это, либо нет, и от твоего понимания зависит наше будущее. Все, что ты знаешь о нашем народе, о дасати, - ложь.
  Валко не удержался:
  - Ложь? Что ты имеешь в виду? В каком смысле?
  - Во всех смыслах, - ответил Аруке.
  Слово "ложь" повторил и Жрец Смерти:
  - Я - отец Джувон. Еще в детстве я осознал, что моё призвание не ограничивается ролью воина. После того, как я вернулся в поместье отца и одолел всех, кого он посылал против меня, я ушел искать ближайшее аббатство. Там я обучался, пока не стал лектором, затем дьяконом, а позже - священником. Сейчас я являюсь первосвященником Западных земель.
  Он посмотрел на Валко с важностью:
  - Но с самого начала я знал, что моё призвание исходит не от Темного, а откуда-то еще.
  Волосы на затылке Валко встали дыбом. Неужели этот высокопоставленный Жрец Смерти осмеливается произнести такое богохульство? Все, кого он знал, утверждали, что нет никого выше, кроме Темного. Все, кроме его матери.
  Валко не ответил.
  - Я - Деноб из Ядмундира. Я учился вместе с твоим отцом и Хиреа. Мы трое были выбраны судьбой, чтобы стать братьями, хотя сначала это было не очевидно для нас, - продолжил Деноб, посмотрев на Хиреа. - Я видел тебя, юный Валко, глубже, чем ты думаешь. Я также говорил с твоей матерью, и она указала, что искать в тебе. Я не нашел в тебе ничего лишнего.
  - Когда мы сражались, и я победил тебя голыми руками, зачем было обманывать? - закричал Валко. - Почему ты вел себя так, будто не знаешь мою мать, а потом назвал её Ведьмой Крови?
  Хиреа улыбнулся.
  - Ты обдумал мои слова?
  - Да, - ответил Валко, - я обдумал.
  - И к какому выводу ты пришел? - спросил Жрец Смерти.
  Валко на мгновение замолчал, затем понизил голос:
  - Я считаю, что моя мать - Ведьма Крови.
  - Тогда ты сделал первый шаг, - сказал его отец. - Когда мы с твоей матерью соединились, еще задолго до нашей встречи было решено, что мы должны зачать особенного ребенка. Поколения дасати соединялись, и их потомство поочередно объединялось, чтобы однажды ты занял это кресло.
  - Предзнаменования и предчувствия направили нас на этот путь много лет назад, - продолжил отец Джувон. Он наклонился вперед и посмотрел Валко прямо в глаза, что в других обстоятельствах могло бы быть воспринято как вызов. - Ты - тот самый особенный ребенок, и пророчество сбывается.
  - Какое пророчество? - спросил Валко.
  Жрец Смерти откинулся на спинку кресла и заговорил, словно читая старую знакомую литургию:
  - В начале было равновесие, и в этом равновесии пребывали все вещи. Были радость и боль, надежда и отчаяние, победа и поражение, начало и конец. Всё существовало и развивалось, как должно было развиваться. Но однажды началась борьба, и после эпических битв и ужасных жертв равновесие было разрушено.
  - Я не понимаю, - сказал Валко. - О каком равновесии вы говорите?
  - О равновесии между злом и добром, - ответил Жрец Смерти.
  Валко моргнул.
  - Я не понимаю этих слов.
  - Слова потеряны, потому что потеряны основные понятия, - сказал Аруке. - Как ты думаешь, почему посланники занимаются целительством?
  Валко пожал плечами.
  - Они слабы. Они...
  Он отмахнулся от этой мысли, поскольку на самом деле не понимал, почему посланники выбирают такую жизнь.
  - Зачем любому здравомыслящему существу выбирать жизнь, презираемую теми, кому они служат? - спросил Хиреа. - Они могли бы стать торговцами, посредниками или эффекторами. Но вместо этого они выбирают профессию, которая хоть и полезна, но вызывает постоянное презрение. Почему?
  Валко не смог назвать причину. Он просто чувствовал, что что-то не так.
  - Они терпят то, что терпят, потому что они хорошие мужчины и женщины, - сказал отец Джувон. - Они хорошие, потому что решили помогать другим ради удовольствия исцелять, помогать или устранять повреждения, ставя нужды других выше своих собственных.
  - Я не понимаю, - сказал Валко.
  В его голосе не было вызова; звучало спокойное размышление, словно он действительно хотел понять. В глубине души он знал, что начинает понимать.
  - В древние времена, - продолжил Жрец Смерти, - в каждом мужчине, женщине и ребенке были два движущих импульса: желание брать то, что хочешь, невзирая на цену для других, видеть и хватать, желать и убивать, жить, не обращая внимания на других. При такой жизни не может быть ни прогресса, ни роста, ничего, кроме бесконечного кровопролития и раздоров.
  - Но так было всегда, - сказал Валко.
  - Нет! - возразил Аруке. - Мы четверо здесь - живое доказательство тому, что так было не всегда. Каждый из нас готов отдать свою жизнь за других.
  - Но почему? - спросил Валко.
  - Он - Ядмундир, - палец показал на Деноба. - Хиреа - из Опустошителей, а он? - указывая на отца Джувона. - Жрец Смерти. Мы не связаны друг с другом ни узами верности, ни социальными союзами, ни договорами, ни обязательствами.
  - Неправда, - ответил отец. - Хотя Скордж может сражаться вместе с Садхарином или против Ядмундира, мы трое - как братья.
  - Это другой движущий импульс, - сказал отец Джувон. - Стремление объединиться, разделить бремя и помогать друг другу. Это то, что мы сейчас презираем, но некоторые из нас все еще чувствуют это. Иначе никто никогда не стал бы посланником или посредником. Зачем выбирать жизнь, в которой тебя презирают и ненавидят?
  Валко выглядел побежденным.
  - Я не понимаю, - признался он.
  Аруке продолжил:
  - Это называется "просвещенный интерес к себе", сын мой. Именно поэтому воины могут отбросить разногласия и помогать друг другу, потому что это к нашей общей выгоде. Мы четверо, собравшиеся в этой комнате, лишь немногие из многих, кто понял, что наш народ утратил второй импульс - импульс заботы о других. Единственное место в нашем народе, где этот импульс все еще чист, - это мать и её ребенок. Вспомни, как твоя мать заботилась о тебе все те годы, что ты провел в Укрытии, и удивись, почему только тогда мы, дасати, проявляем эту черту.
  - Но вы четверо нашли её? - спросил Валко, удивленно посмотрев на них.
  - У нас есть высшее призвание, - сказал Аруке. - Мы служим другому хозяину, нежели Темный.
  - Кому? - воскликнул Валко, вернувшись на свое место.
  - Мы служим Белому, - ответил Аруке.
  ***
  Валко был ошеломлён. Белый был сказкой, которую матери рассказывали, чтобы напугать детей. Однако перед ним сидели четверо мужчин - трое воинов и Жрец Смерти - и утверждали, что служат этому мифу.
  Молчание затянулось, пока, наконец, Аруке не сказал:
  - Ты ничего не говоришь.
  Валко тщательно подбирал слова.
  - Мать учила меня, прежде всего, подвергать всё сомнению. - Он переместился в кресле, как будто пытаясь устроиться поудобнее, пока боролся с такими сложными концепциями. - Если бы ты спросил меня до этого момента, я бы ответил то, что, вероятно, сказал бы любой воин дасати: Белый - это миф. Сказка, придуманная Жрецами Смерти, чтобы удержать верующих на своём месте, или басня, созданная предками ТеКараны, чтобы придать вес утверждению, что его род был избран Темным защищать народ от самого сурового света. Возможно, это просто бессмысленная сказка, передаваемая из поколения в поколение.
  Он продолжил:
  - Говорят, что Белый - это существо, которое заманивает неверных в безумие и заставляет слабых совершать иррациональные поступки, так что все дасати видят их заражение. Говорят, что думать слишком долго о Белом опасно. Для меня Белый всегда означал безумие. До сегодняшнего вечера я бы не поверил, что такое явление действительно существует. И всё же вы сидите здесь и утверждаете, что служите чему-то, что существует только в мифах. Однако ничего из того, что я видел в Хиреа, не указывает на безумие, равно как и в тебе, мой отец. Поэтому я вынужден предположить, что Белый реален и что мир не таков, каким мне его представляли.
  Аруке уселся поудобнее, его лицо сияло от гордости. Он взглянул на отца Джувона, который сказал:
  - Ты хорошо рассудил, юный Валко. Допустим, что Белый существует. Как ты думаешь, что это такое?
  Валко покачал головой.
  - Сомневаюсь, что могу даже предположить.
  - Догадайся, - приказал отец.
  - Белый - это не существо, - медленно начал Валко. - Иначе было бы больше правдоподобных историй. Свидетели, показания и тому подобное. Он должен быть бессмертным, если легенда существует уже много веков. Я ни разу не слышал о ком-либо, кто видел бы проявление Белого, так что это не может быть человек или иное живое существо.
  Отец Джувон одобрительно кивнул.
  - Значит, - продолжил Валко, - это должно быть нечто абстрактное. - Он посмотрел на четверых мужчин. - Возможно, это общество, такое как Садхарин или Опустошители.
  Аруке кивнул.
  - Да, но это еще не все.
  Он посмотрел на Хиреа, и тот произнес:
  - Я наблюдал за тобой, юный Валко. Я видел, как ты убиваешь, но не замечал в тебе никакого удовольствия от этого.
  Валко пожал плечами.
  - Я... нет, не испытываю удовольствия. Я чувствую...
  - Что ты чувствуешь? - спросил Деноб.
  - Я чувствую... пустоту. Даже когда я впадаю в ярость или жажду пролить кровь, когда всё заканчивается, я ощущаю лишь пустоту, - ответил Валко. - Я помню молодого воина, с которым сражался в день испытаний, сына лорда Кеско. Я видел, как на тренировочной арене побеждали тех, кто не мог выстоять против него. По воле случая он встретился со мной. Если бы он встретился с другим, он бы сейчас служил своему дому и Садхарин. Нет никакого преимущества, только случай, а случай... в конце концов всё выравнивает, не так ли?
  Отец Джувон кивнул.
  - Да. Мы потеряли много достойных молодых воинов из-за случайности и сохранили жизнь менее достойным.
  - Это пустая трата времени, - повторил Валко.
  - Это неправильно, - сказал Аруке. - Если ты сможешь понять это, я согласен умереть этой ночью.
  - Почему ты хочешь умереть именно сегодня? - спросил Валко. - Почему кто-то из нас должен умереть? Неужели это связано с той тайной, которую ты хранишь? Мне трудно в это поверить, но если ты говоришь, что Белый - это тот, кому ты служишь, я готов служить вместе с тобой. Ты должен многому научить меня, отец, и пройдёт много лет, прежде чем я отрублю твою голову.
  - Нет, ты должен сделать это сегодня.
  - Но почему?
  - Чтобы с наступлением рассвета ты стал владыкой Камаринов. Ты должен сделать свою мать правящей женщиной в этом доме и начать рожать сыновей. Твоя мать будет выбирать женщин, которые дадут тебе сильных сыновей.
  - И ты должен понять многое из того, чему я не могу тебя научить. Твоя мать должна это сделать, потому что вскоре наступит время перемен. Ты должен остаться лордом Камарин на долгие годы и полностью осознать свою судьбу.
  - Какова моя судьба? - спросил Валко. - Что мне нужно услышать, чтобы поверить?
  - Твоя мать расскажет тебе всё, и она будет здесь в течение двух дней, - сказал Аруке. - Но прежде чем я уйду, я оставлю за собой право рассказать тебе то, что ты должен знать.
  - Ты создашь союз, подобного которому не было со времён Ковки. И ты, или твой наследник, должны взять этот союз и отправиться через Звездный мост в Омадрабар, где нужно будет сделать то, что никогда не делалось в истории дасати. Ты должен отрубить голову ТеКараны, уничтожить Империю Двенадцати Миров и спасти дасати от Темного.
  
  Глава 16. Лорд
  
  Аруке приготовился к смерти.
  - Это расточительно и ненужно, - снова возразил Валко.
  - Ты молод, - сказал отец Джувон. - Ты силен, талантлив и проницателен не по годам, но неопытен.
  Опустившись на колени перед сыном, Аруке сказал:
  - Послушай их. Отец Джувон останется здесь как твой духовный наставник, а Хиреа и Деноб будут регулярно навещать тебя. Другие люди сами дадут тебе о себе знать. Но в первую очередь ты должен обратиться к своей матери, а затем к отцу Джувону, ибо они будут твоим сердцем и разумом, пока ты не созреешь для исполнения своего предназначения. Ты должен стать правящим лордом Камаринов, а не чьим-то сыном. Очень важно, чтобы ты быстро возвысился и чтобы все узнали тебя, ибо грядет великая борьба, и ты должен быть готов, когда она начнется. Твоя мать будет прекрасной хозяйкой этого замка. К моему вечному сожалению, она никогда не задерживалась здесь надолго во время моего правления; она научила меня большему, чем я мог себе представить, что можно узнать у женщины. Я сожалею, что больше не увижу её. А с таким могущественным жрецом, как отец Джувон, в роли твоего личного советника, ты начнешь с большим престижем и влиянием. Они будут направлять тебя, оберегать от тех, кто попытается тебя сокрушить, и защищать от тех, кто захочет опустить тебя на дно.
  Аруке посмотрел на отца Джувона и кивнул.
  - Я готов.
  Отец Джувон посмотрел на своего старого друга, затем на Валко, который увидел в глазах жреца блеск влаги. Открытое проявление слабости со стороны Жреца Смерти? Это, как и всё, что он слышал, доказывало, что сказанное ему было правдой, или, по крайней мере, правдой в том виде, в каком её знали эти люди.
  Верховный жрец Западных земель сказал:
  - Мы так далеки от света, те, кто служит Белому, что у нас даже нет имени для того, кому мы стремимся поклоняться. Где-то в глубине веков жило это существо, и где-то, когда мы молимся, пребывает доброта, пока не найдется способ вернуть её нашему заблудшему народу. Но мы всё ещё желаем милости для нашего брата и знаем, что эта жертва - всё, что можно потребовать от любого человека. - Он посмотрел на Валко. - Сделай это быстро с честью и уважением.
  Владыка Камаринов протянул свой меч сыну рукоятью вперед, и Валко принял его. Он глубоко вздохнул, а затем одним стремительным движением обрушил меч на плечи отца, начисто отсекая голову. Оранжевая кровь фонтаном взметнулась вверх, голова Аруке покатилась по полу, а тело обмякло.
  Валко стоял над телом отца, и в нём поднималось чувство триумфа, вызванное поколениями дасати. Теперь он был лордом Камаринов! Теперь он был... И тут его охватило другое чувство: тёмное, холодное ощущение в желудке, куда более леденящее, чем простое чувство расточительности, которое он испытывал раньше, видя чью-то ненужную смерть. Это было одиночество, тупая боль в сердце, и у него не было для неё названия. Он посмотрел на Джувона с немым вопросом в глазах.
  - Это называется скорбью, - ответил Жрец Смерти. - То, что ты чувствуешь в своём сердце, называется печалью.
  Валко почувствовал, как в его глазах собирается влага, а сердце сжимается холодной хваткой. Он посмотрел на трёх оставшихся в комнате мужчин и сказал:
  - Конечно, это не может быть тем, чему вы хотите служить? - в его голосе звучали незнакомые эмоции.
  - Это так, - ответил Хиреа, также испытывая грусть от того, что его старый друг мертв. - Умереть за благородное дело не уменьшает потерю, мой юный друг. Твой отец был моим старшим товарищем и единственным братом по сердцу, которого я знал. Я буду думать о нём каждый день до конца своих дней.
  По щеке Валко пробежала слеза.
  - Я не могу этого принять, - сказал он.
  Отец Джувон положил руку на плечо молодого лорда.
  - Ты должен. Это спасет тебя. И спасёт наш народ. Я знаю, что это очень сложно принять, но со временем ты поймёшь. Просто знай, что самая сложная задача уже позади.
  Глядя на тело человека, которого он едва знал, Валко сказал:
  - Почему я чувствую такую... печаль? Я... он был чужим.
  - Он был твоим отцом, - сказал Деноб. - В давние времена он любил бы тебя так же, как твоя мать.
  - Может ли такое быть?
  - За это мы и сражаемся, - сказал Джувон. - Теперь пойдём и объявим всем, что ты теперь владыка Камарина, а потом отправим весть ко дворам Садхарина и Караны. А потом приготовь этот дом для своей матери, ибо она очень нужна здесь, мой юный друг.
  Валко выпустил из пальцев меч отца. Посмотрев на безголовый труп, он кивнул.
  Да, его мать была нужна здесь ему как никто другой..
  ***
  Вдалеке послышались звуки тяжелых осадных машин, которые мулы перетаскивали через хребет. Погонщики трещали кнутами и покрикивали на вздорных животных, пытавшихся поднять свою ношу по тропе, никогда не предназначенной для такого использования.
  Повозка, в которой ехали шесть юных рыцарей Ролдема, тряслась и подпрыгивала от каждого камня, упавшей ветки и колеи на тропе, так что к моменту прибытия пассажиры были полностью измучены и в синяках. Из Ролдема они на быстроходном корабле добрались до внутреннего порта Оласко Гейтвей. Оттуда на речном судне они прибыли в город Дальние Ричи, расположенный в треугольнике земли, образованном слиянием двух рек, Лор и Аран. Эти реки образовывали границы между герцогством Оласко, княжеством Аранор и спорными землями на юге, на которые претендовало не менее шести различных народов. Сказать, что этот район был проблемным, - значит преуменьшить, а после свержения Каспара несколькими годами ранее ситуация стала еще более неспокойной.
  - Держитесь, молодые офицеры, - сказал веселый человечек по имени Элби, яростно и постоянно пыхтящий трубкой, набитой самым дешевым и дурно пахнущим табаком.
  Веселый погонщик также имел раздражающую привычку все время говорить и не слушать ни слова из того, что говорили мальчики, включая два приказа принца Гранди прекратить курить табак. Друзья уже через несколько минут после начала поездки пришли к выводу, что Элби, должно быть, глух как пень.
  Еле передвигаясь, они сумели выбраться из повозки, и когда все шестеро твердо стояли на земле, Джомми сказал:
  - Спасибо, что подвезли.
  Не оглядываясь, Элби ответил:
  - Не за что, молодой сэр.
  - Ты слышишь? - спросил Гранди.
  - Конечно, слышу, молодой сэр. Почему вы думали иначе?
  - Потому что я приказал вам прекратить курить эту дурманную траву несколько часов назад.
  Старик оглянулся и усмехнулся.
  - И я должен слушать щенка рыцаря-лейтенанта? Этой армией управляют генералы и сержанты, молодой сэр. Лучше бы вам сразу это усвоить. Хорошего дня!
  Он щелкнул поводьями, и его лошади тронулись в путь, оставив шестерых помятых и раздраженных молодых офицеров стоять перед командным шатром. Посмотрев на охранника, Серван сказал:
  - Мы должны явиться к генералу Бертрану.
  - Сэр, - ответил охранник и скрылся в большом командном шатре.
  Через мгновение между створками палатки показалось знакомое лицо: Каспар из Оласко просунул голову наружу, чтобы посмотреть на этих новых офицеров. Он улыбнулся и сказал:
  - Подождите минутку, ребята.
  - Каспар, - сказал Тад.
  - Ты его знаешь? - спросил Годфри.
  - Это бывший герцог Каспар из Оласко, - сказал Зейн. - Интересно, что он здесь делает?
  - Полагаю, мы скоро узнаем, - сказал Серван.
  Как и предсказывал Серван, через некоторое время Каспар вышел из командного шатра в компании грузного пожилого мужчины в грязном, заляпанном кровью мундире с королевским гербом Ролдема. Его волосы были всклокочены и свалялись, как будто он недавно снял шлем. Он посмотрел на шестерых мальчиков и сказал:
  - Господа, добро пожаловать на войну.
  Мальчики отдали честь, как было положено, и первым заговорил Гранди:
  - Чем мы можем служить, генерал?
  Генерал Бертран улыбнулся, показав ровные белые зубы.
  - Для начала просто не дайте себя убить, Ваше Высочество. Я понятия не имею, почему ваш отец одобрил эту затею - подвергать вас опасности, но если вы здесь, чтобы служить, то служите. Каспар из Оласко выступает в качестве консультанта в этом походе, поскольку хорошо знаком с окрестностями.
  - Я охотился в этих краях, - сказал Каспар.
  - Сэр, - спросил Тад, - что мы должны делать?
  - Наблюдать и учиться, - ответил генерал. - И в конечном счете руководить. Но сейчас мне нужно знать, кто из вас быстрее всех бегает?
  Никто из мальчиков не чувствовал себя особенно быстрым после долгой поездки в подпрыгивающей повозке, но без колебаний и Джомми, и Годфри ответили:
  - Тад.
  Генерал кивнул и протянул Таду свернутый пергамент.
  - Вверх по этой тропе и через хребет мимо того места, где мы подтягиваем наши осадные машины, найдешь роту пехоты под командованием капитана Белойта. Передай это ему и жди ответа. А теперь ступай.
  Тад на мгновение замешкался, затем отдал честь и убежал.
  - Остальные идут со мной, - сказал Каспар.
  Когда они оказались на небольшом расстоянии от командного шатра, Каспар остановился и сказал:
  - Мы отбиваемся от пехоты Бардака, которая решила устроить здесь рейд и, возможно, даже выкроить себе небольшое частное баронство. Пока вы выполняете приказы, вы в безопасности, но ни на секунду не думайте, что за этими деревьями нет опасности. - Он посмотрел на Гранди. - Особенно вам, молодой принц. - Он покачал головой. - В последний раз, когда я вас видел, у вас, кажется, еще только резались зубы.
  Гранди попытался выглядеть серьезным, но не смог. Каспар тем временем добавил:
  - Держитесь поближе к командной палатке, пока я не попрошу генерала назначить вас в те роты, где нужны неопытные лейтенанты, не имеющие ни малейшего представления о том, что они делают. Потом мы отправим вас туда. - Он огляделся по сторонам, словно предчувствуя опасность. - У этих псов Бардака где-то есть рота легкой кавалерии, и мы понятия не имеем, где именно. Так что будьте начеку, потому что, если эти ублюдки появятся, здесь внезапно станет очень оживленно. - Он заметил, что у них нет оружия. - Чья это была идея - приказать вам шестерым вступить в бой без оружия?
  Все обменялись взглядами, и Джомми сказал:
  - Отец Элиас сказал, что нам дадут все необходимое, когда мы покинем университет. Видимо, он пренебрег этим обстоятельством.
  Каспар крикнул стоящему рядом гвардейцу:
  - Отведите этих молодых офицеров к повозке с припасами!
  Пятерым оставшимся мальчикам он сказал:
  - Каждый из вас получит шпагу и офицерский нагрудник. Если у них есть сапоги для верховой езды вашего размера, обменяйте эти джентльменские туфли, что вы носите; если нет, придется довольствоваться этими. Лошадей сейчас подгонят, и они должны быть здесь до заката. Тогда каждый из вас сможет прокатиться на них.
  Мальчики отсалютовали, и Каспару пришлось серьезно постараться, чтобы не рассмеяться. Когда они уже спускались с холма к повозке с провизией, Каспар простонал про себя:
  - Паг, о чем только ты думаешь?
  ***
  Миранда едва сдерживалась.
  - О чем только думает твой отец? - потребовала она у Калеба.
  Младший сын сидел на диване в личных покоях родителей на вилле на Острове Колдуна и поднял руки в знак капитуляции.
  - Я никогда не умел предугадывать причины, по которым вы с ним поступаете так, как поступаете, мама.
  Миранда зашагала вперед.
  - У меня мертвый Талной в залах Ассамблеи, и мы думаем, что где-то на планете есть разлом, который не могут найти самые могущественные маги двух миров. Твои приемные дети уехали с Каспаром играть в солдатиков, а твой отец... где-то там.
  Калеб сказал:
  - Что бы ты хотела, чтобы я сделал?
  Миранда вздохнула и села.
  - Просто... послушай.
  - Это я могу, - сказал Калеб с грустной улыбкой.
  Он знал, как неистовствует мать, когда отец оказывается вне пределов досягаемости. Она не возражала против того, чтобы он уходил по своим делам, независимо от опасности, лишь бы с ним можно было связаться. Это давало ей чувство уверенности, в котором она так нуждалась.
  - Может, стоит обратить внимание на то, что отец, вероятно, самый способный человек в двух мирах, чтобы быть там, где он сейчас?
  - Но здесь так много всего, что могло бы потребовать его внимания, - сказала она, понимая, что это мелочная жалоба.
  - И на Келеване.
  - Например, найти Лесо Варена?
  Она кивнула.
  - Видимо, он научился на своих прошлых ошибках. От его темной магии не осталось даже слабых следов, которые мог бы обнаружить любой маг, будь то Великого или Малого Пути. К счастью, отвращение цурани к некромантии позволит легко найти его, если он начнет убивать людей ради жизненной силы.
  - Если только он не решил пойти другим путем.
  - Например?
  - Если он продублировал свою уловку в Кеше и внедрился в высокопоставленную семью или даже в императорскую семью, он может причинить таким образом большой вред.
  Миранда сказала:
  - Пусть попробует. После реформ двух последних императоров Игры Совета стали такими же смертоносными, как драка между двумя котятами с маленьким весом. За десять лет не было ни одного политического убийства, а за пятнадцать - ни одного открытого вооруженного конфликта между кланами или семьями. Там все стало спокойнее, чем здесь.
  - И все же, - сказал Калеб, - возможно, тебе стоит вернуться на Келеван и направить свои способности на поиски Варена. Вы с ним не сталкивались...
  - Я была на Острове, когда он напал! - напомнила она сыну.
  - И я как раз собирался сказать: "За исключением того случая на Острове", но тогда ты узнаешь его с большей вероятностью, чем кто-либо на Келеване.
  - Я могла бы стоять рядом с ним, Калеб, и не узнать его. Возможно, есть какое-то... свойство магии, которую он использует, и твой отец узнал бы его, но что касается того, чтобы почувствовать его, стоя и разговаривая...
  - Возможно, есть другой способ.
  - Что?
  - Поспрашивать вокруг. Искать вещи, которые могут дать подсказку, например, кто отсутствовал в Ассамблее в странное время.
  - В Ассамблее более четырехсот членов, - напомнила Миранда сыну. - Учесть приходы и уходы людей, привыкших к тому, что их любая прихоть исполняется беспрекословно, может оказаться непросто.
  - Тогда спросить, не ведет ли кто-нибудь себя странно. Отец говорит, что человеку, занимающему чужое тело, требуется некоторое время, чтобы приспособиться.
  - Он прав, - сказала Миранда, прекратив вышагивать, потому что её осенило. - У моего отца были книги по некромантии, которые находятся прямо здесь на этом острове.
  - Тогда я могу предложить тебе обратиться к ним, - сказал Калеб. - Если ты не можешь найти человека, то, возможно, сможешь найти магию.
  - Ты подал мне отличную идею, - сказала Миранда и поспешно вышла из комнаты.
  Калеб посмотрел на дверь, которой только что воспользовалась его мать, и тихо сказал:
  - Не за что.
  ***
  
  Паг замер в ожидании. Рядом с Магнусом стоял дасати Мартух, а по другую сторону - какой-то священник из местного храма. Они изучали язык дасати, используя "фокусы", которые Накор применял раньше, - разновидность магии, которую Паг видел во время Войны Врат, применял ишапийский священник по имени Доминик. Местный священник был необходим, потому что Накор владел своими "трюками" в лучшем случае неуверенно и должен был ещё больше усовершенствовать их, прежде чем рискнуть что-то сделать с разумом.
  Паг знал только, что на это ушло около часа, но теперь он свободно говорил на идиоматическом дасати, и у него болела голова. Магнус выглядел так, будто его сейчас вырвет недавно съеденным обедом.
  - Неприятные ощущения пройдут, - сказал Мартух.
  Единственным, кто, казалось, совершенно не пострадал от пережитого, был Бек, который теперь, казалось, был искренне взволнован перспективой перехода на второй план реальности.
  - Прежде чем мы отправимся в путь, вы должны знать некоторые вещи, которые пригодятся в путешествии, и вещи, которые вы должны знать, когда мы прибудем. Делекордия - это мир, который каким-то образом достиг точки равновесия между первым и вторым уровнями реальности. Великие умы Ипилиака выдвигали множество теорий и предположений, но никто не знает, как, почему и когда это произошло. Мы также не знаем ни одного подобного места.
  - Зал - большое место, - усмехнулся Накор. - Когда-нибудь ты найдёшь ещё один, я уверен.
  Паг знал, что лучше не спорить с Накором.
  Мартух продолжал:
  - Люди, которых вы здесь видите, - потомки беженцев. Много веков назад, когда предки нынешнего ТеКараны заняли главенствующее положение среди дасати, разразилась мировая война, и те, кто противился его правлению, бежали сюда. Подробности затерялись в древности. - Он огляделся по сторонам. - Ипилиаки - люди, с которыми можно договариваться, находить общий язык, мириться, но мы, дасати, меньше похожи на ипилиаков, чем вы.
  Он изучающие посмотрел на Пага. Тот выдержал его взгляд и понял.
  - Ты сражаешься каждый миг, пока находишься здесь, не так ли?
  - Больше, чем вы можете себе представить. Приходится постоянно прилагать усилия, чтобы не выхватить меч и не начать резню. Ипилиаки и другие расы - это то, что меня учили ненавидеть: низшие существа, слабаки, недостойные существования, - вздохнул Мартух. - Со временем, как мне сказали, ощущение станет менее явным и менее сознательным, и я верю, что это так. - Он позволил себе то, что, как понял Паг, было улыбкой дасати. - В последнее время я могу целыми минутами не думать о том, что хочу отрубить вам головы. - Затем его тон стал серьёзным. - Когда мы уйдём отсюда, это не будет похоже ни на что из того, что вы уже пережили, потому что во второй реальности нет "двери" в Зал, или, по крайней мере, никто не нашёл ничего похожего на Зал в низших пластах реальности.
  Паг прервал его:
  - Откуда вы это знаете?
  - В своё время, - сказал Мартух, подняв руку. - У нас будет время ответить на такие академические вопросы, когда доберёмся до места назначения. - Он огляделся по сторонам и сказал: - Сейчас нам нужно сосредоточиться на выживании. Запомните: бежать некуда. Вам некуда бежать. Как только вы окажетесь на Косриди, вы там застрянете. И там вы должны оставаться до тех пор, пока не закончится ваша таинственная миссия. И всегда, каждый миг бодрствования, вы должны помнить, что самый опасный человек среди ипилиаков представляет для вас меньшую угрозу, чем самая нежная душа среди дасати. Для нас ваша маскировка посланников это одновременно и риск, и безопасность. Их моральная позиция и стремление помогать другим вызывают презрение у большинства дасати, но это поможет вам скрыть любые ошибки, которые вы можете совершить. - Он поднял руку. - Предупреждаю: ничего не говорите и не делайте, пока мы не поговорим. Существует бесчисленное множество способов, которыми вы можете погибнуть, и я не смогу защитить вас, пока мы не достигнем безопасного убежища.
  - Я буду воином, всадником Садхарина - это одно из обществ воинов, о которых я вам говорил. Вы находитесь под моей защитой, потому что я считаю вас полезными, но если вы совершите какую-нибудь ошибку, я буду готов убить вас так же быстро, как и чужака. Так что прислушайтесь к моему предупреждению: если потребуется, я убью одного из вас, чтобы спасти эту миссию. Мы поняли друг друга?
  Они посмотрели друг на друга, и Паг понял, о чём думает Магнус: Мартух способен убить любого из четверых. Никто не сказал ни слова, все кивнули в знак согласия.
  - И последнее: ни с кем и ни при каких обстоятельствах не разговаривайте, если я вас не проинструктирую. Мы отправимся в мир Косриди в замок союзника, расположенный в нескольких неделях пути от столицы. Там мы отдохнём, и там вы будете оттачивать свой обман, учась быть дасати у других дасати, кроме меня. После этого мы отправимся в город Косриди и пройдём по Звёздному мосту в три мира, пока не достигнем Омадрабара, - продолжил Мартух.
  Глядя на Пага, он добавил:
  - Надеюсь, к тому времени, когда мы это сделаем, мы оба будем иметь чёткое представление о том, что это за безумный поход и каким образом он принесёт пользу обоим нашим делам.
  Паг молча подумал: "Остаётся на это только надеяться".
  
  Глава 17. Воины
  
  Джомми взмахнул мечом.
  С подножия холма Гранди подал ответный сигнал. Парням отвели относительно безопасный пост, где они присматривали за ротой раненых солдат за линией фронта. Джомми, Серван и Тад находились на гребне, занимаясь разведкой наилучшего пути из зоны основного конфликта. Гранди, Зейн и Годфри остались внизу с тремя повозками раненых. Несколько ходячих раненых ковыляли рядом с повозками, которые двигались медленно из-за особенностей местности, так что они могли идти в ногу. Они пробирались через живописный луг, изрезанный несколькими охотничьими тропами.
  Послеполуденное солнце сделало день тёплым и ярким, но глубокие тени легли на ландшафт, и удержать медленно движущиеся повозки на правильном пути вниз с горы было непросто. Если бы трое мальчишек не вели разведку, повозки могли бы легко забрести в сухую канаву, ведущую в никуда. Джомми знал, что перевалив через последний хребет, они смогут сразу спуститься по тропе, которая приведет их к ожидающим речным судам.
  Конфликт достиг кульминации примерно в пяти милях к северо-востоку: войска генерала Бертрана и Каспара сбили спесь с пехоты Бардака. Захватчики засели в старой пограничной крепости, наполовину разрушенной стихией. Осадные машины Ролдема - два малых требушета и две большие баллисты - подтягивались, чтобы разнести в щепки вторую половину крепости. Бардакская кавалерия не была видна, и по лагерю ходили слухи, что она уже вернулась через границу в Холдфаст.
  Серван повернулся к Джомми:
  - Как только мы перевалим через этот хребет, думаю, сможем спокойно спуститься к реке. Лодки всё ещё должны быть там...
  Внезапно он замолк. Джомми услышал это в тот же миг.
  - Лошади!
  Ни одному из них не пришлось напоминать, что вся ролдемская кавалерия находится на фронте, прикрывая осадные машины. Джомми уже спускался с холма, на полшага отставая от Сервана и на шаг опережая Тада, который с удивлением смотрел на своих товарищей, мчавшихся вниз по склону. Затем до него донесся крик Джомми, и он услышал стук копыт по камням на длинном спуске.
  Гранди, Зейн и Годфри тоже услышали его. Те раненые, кто был в состоянии, помогали остальным выбраться из повозок. Любой человек, оказавшийся в открытых повозках в момент удара кавалерии, погиб бы.
  Вместе с шестью молодыми офицерами были выделены четыре лучника и два мечника, и прежде чем Джомми успел подумать о том, что делать, Серван уже отдавал приказы.
  - Ты, ты и ты, - обратился он к первым трём лучникам, указывая на каждого по очереди. - Встаньте на те скалы и стреляйте в первую голову, которую увидите, когда они будут приближаться, - человек или лошадь, мне всё равно.
  Четвёртому лучнику он сказал:
  - Я хочу, чтобы ты встал вон там, - он указал на скалу, возвышавшуюся справа от защитников, - и попробовал отбить у них охоту поворачивать к тебе.
  Двум крепким гвардейцам и остальным парням он крикнул:
  - Отцепите эти повозки и поверните их на бок! Вперед!
  Джомми не видел смысла спорить о том, кто должен быть старшим, поскольку сам не знал, что делать, а Серван, по крайней мере, заставлял людей выполнять приказы. Молодой кузен принца крикнул:
  - Все, кто умеет владеть оружием, за повозки! Остальные - по этой тропе, - он указал на дорожку, уходящую за хребет, - и прячьтесь как можно лучше!
  Те, кто мог, помогли тем, кто не мог двигаться самостоятельно, подняться по тропе. К лучникам и мечникам присоединилось полдюжины раненых.
  Серван схватил Гранди и сказал:
  - Отправляйся с ранеными по тропе.
  Когда принц заколебался, он крикнул:
  - Вперед! Защищай их!
  Гранди кивнул и выполнил приказ. Джомми знал, что его защита не больше, чем у белки, но приказ дал мальчику чувство цели и спас его гордость.
  Повозки были опрокинуты, и Джомми увидел, что все готовы, а освобождённые лошади уже разбегаются по лесу.
  - Приготовьтесь! - крикнул он, переместив свой вес и высматривая, откуда начнется атака.
  И вдруг воздух наполнился боевым кличем и стрелами.
  Трое лучников осыпали первых всадников, опустошив по меньшей мере четыре седла, а когда те попытались повернуть, четвёртый лучник убил первых двух человек, покинувших линию атаки. Те, кто остался позади, перегнулись через шеи лошадей и бросились к повозкам.
  Джомми оценил их как разношерстную группу, в основном наёмников, насколько он мог судить - ни формы, ни организации. Он знал, что если им предложат путь к бегству, они им воспользуются, поэтому побежал к Сервану и сказал:
  - Если они рвутся на север, отпусти их.
  - Отпустить их? - переспросил молодой дворянин.
  - Да! Это наёмники, и они не станут погибать за безнадежное дело.
  Затем всадники налетели на повозки. Джомми увидел, как Тад, крутанувшись, срубил всадника с лошади, а Зейн, вскочив с места за одной из повозок, стащил с седла бардакца. Как и ожидал Джомми, всадникам понадобилось меньше минуты, чтобы объехать три перевёрнутые повозки, и теперь он столкнулся с двумя вооружёнными всадниками, пытавшимися развернуться позади защитников.
  Раненые люди сопротивлялись изо всех сил, но Джомми знал, что врагов больше, чем нужно. У лучников быстро заканчивались стрелы, а у них не было ни мечей, ни щитов, только окопные ножи. Джомми выбрал ближайшего всадника и нанёс ему сильный удар. Тот быстро начал наносить короткие рубящие удары, излюбленные кавалерией, которые не позволяли пехотинцу подойти слишком близко, и Джомми был вынужден отступить. Другой всадник налетел на Джомми слева. Он крутанулся, быстро занося меч и уворачиваясь. Меч всадника безвредно прошёл над его головой, но клинок Джомми глубоко вонзился в ногу всадника. Тот закричал от боли и не смог удержаться в седле, опираясь только на одну ногу.
  Джомми увидел, что лошадь без всадника поворачивает, и, не раздумывая, сделал два шага и вскочил в седло, прежде чем первый успел повернуться и наброситься на него. Джомми был хорошим фехтовальщиком и неплохим наездником, но никогда прежде не сражался верхом, даже на тренировках. Из рассказов Калеба, Каспара и Когвина Ястринса он знал, что опытный боевой конь понимает, чего хочет всадник, по давлению ног, но Джомми понятия не имел, опытна ли это лошадь или нет; к тому же он не был её обычным наездником. Он быстро взял поводья в левую руку, а правую поднял как раз вовремя, чтобы отразить удар.
  Джомми нанёс правой рукой размашистый боковой удар, едва не выбивший его из седла. И лошадь повернулась на месте! Давление его ноги на левую сторону, а также легкое натяжение поводьев заставили лошадь последовать естественному движению удара Джомми. Он упёрся пятками в бока лошади и понёсся вслед за первым всадником. Мужчина повернулся как раз в тот момент, когда Джомми догнал его, и перед ним возник высокий рыжеволосый всадник, наносящий убийственный удар.
  Мужчина попытался откинуться в седле, но перевесился, и в тот же миг он оказался у Джомми. Оправившись от выпада вперёд, Джомми нанёс мужчине смертельный удар мечом в спину, от которого тот полностью вылетел из седла.
  Повернувшись, Джомми увидел, что на Сервана, Тада, Годфри и Зейна наседают с полдюжины всадников. Джомми бросился в атаку. Он гнал свою лошадь как сумасшедший, заставляя бешеное животное протискиваться между двумя всадниками. Он проигнорировал противника слева от себя, надеясь, что не лишится головы за это, и выпрыгнул из седла, свалив с лошади всадника справа.
  Внезапно Джомми покатился по земле, нанося удары ногами, коленом, кусая, пробивая рукоятью меча, так как у него не было места для взмаха клинком. Вокруг него в тревоге скулили и ржали лошади, а мальчик и человек, с которым он сражался, бешено метались. Джомми молился, чтобы на него не наступила испуганная лошадь.
  Он врезался рукоятью меча в челюсть мужчины и увидел, как тот потерял ориентацию. Джомми ударил его ещё раз, и выражение лица врага померкло, но лишь на мгновение. Он был опытным воином, и, каким бы сильным ни был Джомми, ему наверняка приходилось терпеть и не такое. Мужчина тряхнул головой, чтобы прояснить взгляд, и уже собирался отвести кулак, когда носок сапога ударил его в висок. Его глаза закатились.
  Сильная рука схватила Джомми за заднюю часть кителя и подняла на ноги.
  Зейн отпустил его и сказал:
  - Рад, что ты смог присоединиться к нам.
  Джомми повернулся и нанёс удар всаднику, пытавшемуся удрать. Всадники отступили и направились по северной тропе, как и предполагал Джомми.
  - Отпустите их! - крикнул он и тут же понял, что никто из этой маленькой компании не в состоянии пуститься в погоню.
  Джомми выпустил меч из пальцев и тяжело опустился на землю: все оставшиеся у него силы вытекли из него, как вода из треснувшей тыквы.
  Серван сел рядом с ним.
  - Это было очень близко.
  Джомми кивнул.
  - Очень. Ты хорошо справился, как все организовал. Очень впечатляет.
  - Спасибо, - сказал Серван.
  Тад поспешил к ним.
  - Я пойду за Гранди, посмотрю, всё ли с ним в порядке.
  Джомми кивнул, а Годфри сказал:
  - Я пойду с ним.
  Серван сказал:
  - Я наблюдал за тобой, когда ты ввязался в драку на своём коне, безумец. Ты чуть не лишился головы, вытаскивая того человека из седла. Всадник, ехавший с твоей слепой стороны, едва не упустил тебя.
  - Знаешь, как говорят: "Промах не хуже мили".
  - Они вправду так говорят, да? - Серван улыбнулся, а затем рассмеялся. - И как ты катался в грязи, кусался, пинался... Ты действительно пытался отгрызть ему ухо?
  - Ты кусаешь всё, что можно, - сказал Джомми. - Это отвлекает его от мыслей о том, чтобы убить тебя.
  Серван снова рассмеялся.
  - Теперь я понял, о чём ты.
  - О чём?
  - О том тренировочном поединке во Дворе мастеров. Когда ты ударил меня по лицу.
  - И?
  - О том, что ты делаешь всё, что нужно, чтобы победить, - сказал Серван. - Дуэли не кажутся особой подготовкой к тому, через что мы только что прошли.
  - Я не вижу на тебе никаких ран, так что, думаю, ты справился.
  Серван снова рассмеялся.
  - Правда. И так всегда?
  - Что?
  - Это чувство? У меня почти что голова кружится.
  Джомми кивнул.
  - Иногда. Ты чертовски рад, что ещё дышишь. Не то что эти парни, - он указал на полдюжины трупов неподалёку. - Это может сделать человека совсем глупым.
  - Ага, - сказал Серван, прислонившись спиной к перевёрнутой повозке.
  - Иной раз от этого так тошно на душе, что ты уверен, что умрёшь от боли, - сказал Джомми, вспомнив пытки захваченного в плен Ночного Ястреба Джомо Кетлами. Он на минуту опустил голову. - Но чаще всего ты просто так устаёшь, что не можешь пошевелиться.
  Серван глубоко вздохнул.
  - Нам лучше организовать этих ребят.
  Он встал и протянул руку Джомми. Тот принял её, и, когда они оказались лицом к лицу, Джомми сказал:
  - Только одно.
  - Что?
  - О том поединке во Дворе мастеров. Значит, ты хочешь сказать, что я выиграл?
  Серван рассмеялся и поднял руки.
  - Нет, это не то, что я хотел сказать.
  - Но ты только что сказал... - начал Джомми, но кузен короля отвернулся и начал раздавать приказы.
  ***
  Валко на мгновение застыл, а затем отошёл к огромному окну, выходившему во двор. Его мать въехала на спине маленького варнина, одетая так, как он помнил её во время Пряток. Он не знал, чего ожидал: увидеть её в каком-нибудь царственном придворном наряде или в паланкине, который несут лессеры. Она сошла с коня и передала поводья лакею, после чего быстро вошла в хранилище.
  Валко покинул комнаты, которыми пользовался, пока готовились покои отца. Он решил убрать все личные вещи, так как всё ещё чувствовал горький привкус от убийства. Это был совсем не тот триумф, который он представлял себе в детстве, момент славы, когда он начинал строить свою личную империю.
  В длинный коридор, ведущий к покоям отца, вошла его мать, и Валко позвал её.
  - Мама, сюда!
  Она поспешила к нему, выглядела именно так, как он её помнил. Высокая, властная, всё ещё красивая с легкой сединой на висках и тёмными волосами, спадающими до плеч. Он понимал, почему многие мужчины желали её, а теперь понял, почему он был её единственным ребёнком. Всё это было частью плана.
  Её глаза были самыми сильными из всех, что Валко когда-либо видел, и её взгляд наполнял его одновременно головокружительным чувством и страхом. Она была его матерью, а любовь между матерью и сыном была уникальной среди дасати. Она готова была умереть сотни раз, чтобы спасти его.
  Она обняла его, нежно прижалась к нему и сказала:
  - Мы должны побыть одни.
  Валко указал ей на покои, которые он выделил для неё, рядом с теми, которыми пользовался его отец.
  - Завтра я займу покои лорда, - сказал он, провожая её в комнаты.
  Она ещё раз окинула его оценивающим взглядом, но ничего не сказала, пока они не остались одни и дверь не закрылась. Когда он собирался заговорить, она подняла руку, призывая его к молчанию, и, повинуясь многолетнему опыту, он застыл на месте. Эти жесты не раз спасали его в Укрытии. Она закрыла глаза и пробормотала слова, которые он не смог разобрать, а затем снова открыла их.
  - За нами никто не следит.
  - Значит, это правда. Ты - Ведьма Крови?
  Она кивнула.
  - Я рада видеть тебя живым, сын мой: это подтверждает мои чувства к тебе; более того, это означает, что ты стал тем, кем я молилась, чтобы ты стал.
  - Молилась? Кому же? Уж точно не Темному, как мне сказали.
  Она кивнула, жестом показав, чтобы он сел в кресло у туалетного столика. Она оглядела комнату, одобрительно кивнула головой. Стены, как и во всём замке, были из чёрного камня, но Валко приказал двум лессерам украсить помещение так, как подобает женщинам из дома Караны, и они позаботились об этом. На стены были перенесены самые красивые гобелены в замке, на полу лежал богато вытканный ковер из ахасанской шерсти, а кровать была завалена богатыми мехами. Горели ароматические свечи, а по всей комнате стояли горшки с цветами.
  - Мне нравится, как ты меня принял, сын мой, - она села на кровать.
  Он кивнул.
  - Ты моя мать, - сказал он, как будто это всё объясняло.
  - А ты - мой сын, - она изучала его лицо. - А также сын необыкновенного человека.
  Внезапно Валко почувствовал странное удушье в груди.
  - Я знаю, - сказал он. - Но почему я чувствую эту... странную... боль внутри? Я не знаю, как её назвать, когда думаю об Аруке.
  - Это называется сожаление, - сказала она. - Это одно из многих чувств, давно утраченных дасати.
  Она посмотрела в окно на заходящее солнце, отражающееся от моря.
  - Ты спросил, кому я молилась. У нас нет иного имени для этой силы, кроме как "Белый". Мы даже не знаем, бог это или богиня.
  - Я думал, они все были уничтожены Темным во время его возвышения.
  - Жрецы Смерти хотели бы, чтобы ты в это верил. Это противоположность всему, что олицетворяет Темный.
  - Так много вопросов... - начал молодой воин.
  - И у нас есть время, но сначала ты должен узнать кое-что, чтобы остаться в живых. Белого используют как детскую сказку на ночь, чтобы напугать и одурманить, чтобы заманить дасати в любую точку мира и заставить их думать, что это миф, не имеющий никакого значения, то, что вы перерастёте. Это делает большинство дасати неверующими, и такая уловка гораздо эффективнее, чем простое отрицание.
  Она продолжила:
  - Давным-давно в обществе дасати Сестринство Ведьм Крови приравнивалось к Жрецам Смерти. Жрец Смерти служил всем богам, а не только Темному, а Сестринство больше заботилось о природе и силах жизни. Кровь - это не просто то, что можно увидеть, пролив её на песок арены или на поле боя, а сама жизнь, пульсирующая в венах. Она олицетворяет всё, что противостоит культу Темного, и когда он добился главенства среди богов, мы стали анафемой и были изгнаны. Сестринство Ведьм Крови существовало в тайне на протяжении веков, сын мой. Мы служили, как могли, чтобы остановить могущество Темного.
  - По мне, так вы потерпели неудачу, - Валко откинулся на спинку стула. - Матушка, я молод, но я помню многое из того, чему ты учила меня во время Укрытия, и теперь я понимаю, что ты дала мне много кусочков головоломки. Когда они были сложены одним способом, то казались одной картиной, но если сложить их по-другому...
  Она кивнула и сказала:
  - Мудрая мысль для столь юного человека. Ты тот, кого ждут, Валко из Камаринов. Уже много поколений Сестринство Ведьм Крови ждало такого, как ты, ибо существует пророчество, о котором никто за пределами Сестринства не знает до конца. Такие, как твой отец, Хиреа и Деноб, служащие Белому, знают лишь его часть. Ты же будешь первым за пределами Сестринства, кто узнает его полностью.
  Она сделала паузу, словно обдумывая, как лучше начать, затем посмотрела на сына и коротко улыбнулась.
  - В прошлые века существовало равновесие, и все вещи были такими, какими должны были быть. Но для поддержания этого равновесия требовалась борьба, и, как и в любой борьбе, баланс время от времени смещался. Когда восстали силы Темного, им противостояли те, кто поклонялся богам и богиням, чьи имена теперь потеряны для нас, ибо даже знать их имена запрещено. Во время Великой Чистки каждому дасати был предоставлен выбор: поклоняться Темному или умереть. Многие выбрали смерть, потому что знали, что жизнь под властью Темного станет жизнью безнадёжной и отчаянной.
  Валко прервал её:
  - Но Темный всегда был верховным... - Он повесил голову. - Я говорил необдуманно.
  - Тебя так учили. И я не могла поделиться с тобой, пока ты был в Укрытии из-за страха, что ты можешь сказать что-то другому ребёнку. Эти убеждения настолько укоренились, что матери готовы были пожертвовать собственными детьми, лишь бы предупредить Жреца Смерти о том, что считается богохульством.
  Валко встал и подошёл к окну, покачивая головой.
  - Нам нужно многое обсудить и многому тебя научить, - сказала его мать. - Через неделю ты должен пригласить сюда весь Садхарин, чтобы отпраздновать своё восхождение в качестве лорда Камарина. За это время ты должен полностью осознать, что именно тебе предстоит сделать в ближайшие несколько лет. Ведь у тебя есть возможность, которой не было ни у одного дасати со времен зарождения нашей расы.
  Валко отвернулся от окна, выражение его лица было озабоченным.
  - Это пророчество, о котором ты говорила?
  - Да, сын мой. Я расскажу тебе о нём в подробностях, а также многое другое, что ты должен узнать. Ибо если пророчество истинно, а мы верим, что это так, то скоро в Двенадцати мирах произойдут перемены, и мы должны быть готовы. Мы знаем, что один восстанет, чтобы бросить вызов Темному, и он будет известен как Убийца Богов.
  Лицо Валко утратило цвет.
  - Я...
  - Нет, ты не Убийца Богов, сын мой. Но ты должен подготовить путь для Убийцы Богов.
  - Как я должен это сделать?
  - Никто не знает, - сказала она, поднимаясь и становясь рядом с Валко, когда солнце скрылось за темными тучами на горизонте. - Сегодня был прекрасный день, но я думаю, что завтра будет дождь.
  - Я тоже так думаю, - ответил Валко, глядя на неё. - Что мне делать, пока я не узнаю свою задачу?
  - Играй роль, отведённую тебе судьбой, как правитель Камаринов. Я отправила весть, и мои сестры будут постепенно прибывать сюда - одни молодые и красивые, другие с молодыми и красивыми дочерьми. Все они будут мудры и знать больше, чем любая другая женщина, которую ты встретишь.
  Она продолжила:
  - Ты станешь отцом многих сыновей, Валко. И знай, что есть и другие сыновья Сестринства, которые будут править вместо своих отцов. Когда придёт время и появится Убийца Богов, мы, члены Сестринства, и те, кого мы любим, восстанем, чтобы уничтожить Жрецов Смерти, ТеКарану и его двенадцать Каранов, и освободим народ дасати.
  Валко был ошеломлён. Его разум едва мог охватить такую концепцию, не говоря уже о том, чтобы понять, как её осуществить. Мальчик, только что вышедший из Укрытия, внутренне осознавал, что ТеКарана был верховным среди смертных, благословлённым самим Темным, и его армии правили Двенадцатью мирами, сокрушив ещё дюжину за века. Эта империя существовала уже более тысячи лет...
  Он упёрся рукой в стену и на мгновение прислонился к ней лбом.
  - Это всё слишком, - сказал он.
  - Тогда не будем спешить, сын мой. Мы пообедаем и поговорим после ужина, а затем хорошо отдохнём.
  Валко глубоко вздохнул, поднял голову и посмотрел на мать.
  - Есть одна вещь, которую я хотел бы узнать, мама.
  - Что именно?
  Со странным блеском в глазах Валко спросил:
  - Расскажи мне об отце.
  
  Глава 18. Пир
  
  Гранди рассмеялся.
  Принц Ролдемский был пьян. Это был первый праздник, на котором ему разрешили есть и пить как взрослым, и четырнадцатилетнему мальчику немного эля пришлось как нельзя кстати. Все остальные были старше его на два-три года, а трое мальчишек с Острова Колдуна уже почти два года пили как взрослые. Поэтому они, а также Серван и Годфри, наблюдали за юным принцем с едва сдерживаемым весельем. Хотя Гранди в тот день практически не участвовал в боевых действиях, приказ Сервана охранять бегущих раненых дал ему ощущение участия, гораздо сильнее превышающее его реальный вклад. Тем не менее, он праздновал разгром захватчиков Бардака с не меньшим энтузиазмом, чем самый закаленный солдат в армии.
  Они сидели у костра в двух шагах от палатки генерала и слушали истории, которые ветераны короткого штурма старой крепости рассказывали с нарастающим весельем. Командир бригады Холдфаста, осознавая неизбежность поражения, после первого же полета камней из требушетов разрушил одну из ключевых оборонительных позиций и потребовал капитуляции. Как это обычно бывает при таких быстрых и относительно легких победах, истории становились все смешнее по мере того, как ночь углублялась и лился эль и вино. В конце концов, последний из ветеранов встал, оставив мальчиков развлекаться.
  Каспар помог генералу Бертрану договориться об условиях капитуляции. Побежденные захватчики лагерем стояли в полумиле от дороги под охраной. Им предстоял долгий марш домой без оружия и всего остального, что могли бы забрать победители. Их офицеры должны были выплатить выкуп, чтобы покрыть расходы на оборону Аранора.
  Новая провинция Ролдема имела давние исторические связи с Ролдемом: княжество уже входило в состав Королевства в давние времена, но быстрота реакции застала захватчиков врасплох. Каспар знал Бертрана, поскольку тот служил под началом нынешнего рыцаря-маршала Опардума, Квентина Гавревулена, человека, которого Каспар собственноручно выбрал для управления армией, когда правил Оласко.
  Каспар вышел из палатки генерала и сел на бревно рядом с Серваном.
  - Неплохой у вас пир, - заметил он.
  Джомми рассмеялся, явно опьянев.
  - Снабженец привез с собой достаточно еды на месяц, Каспар. Видимо, он не хотел тащить всё это в Опардум, поэтому всё готовит сам.
  - И это хорошо, - сказал бывший герцог. - Многое из этого было бы просто выброшено... - он хотел сказать "домой", так как столица Оласко была его домом всю жизнь, но не была ею уже почти три года, поэтому вместо этого сказал: - Туда.
  Каспар посмотрел на шестерых ребят из университета.
  - Вы, ребята, сегодня хорошо поработали, - сказал он. - Те ублюдки, которые на вас набросились, были кучкой бродяг в плохом настроении, которые хотели наказать кого-нибудь, пока их не переправили обратно через границу. Вы убили шестерых, ранили ещё полдюжины и выбили из них дух. - Он улыбнулся Сервану. - И что самое приятное, ты не потерял ни одного человека. У вас на два человека больше легких ранений, чем было до этого, но в остальном это была отличная работа.
  Джомми сказал:
  - Это Серван. Он всё организовал практически мгновенно, будто всю жизнь этим занимался, Каспар.
  Серван добавил:
  - Все сделали своё дело. Они сразу же приступили к делу и стояли на своём.
  - Это хорошо, потому что скоро нам понадобятся полевые командиры, - заметил Каспар.
  - Почему? - спросил Годфри. - Ролдем собирается воевать с Бардаком?
  Каспар покачал головой.
  - Нет, мой юный друг, - ответил он, глядя в темноту с печалью в глазах. - Скоро все пойдут на войну.
  Годфри выглядел так, словно собирался задать еще один вопрос, но предостерегающий взгляд Джомми заставил его замолчать. Каспар сказал:
  - Когда я был мальчиком, отец возил меня сюда охотиться. С тех пор я возвращался сюда несколько раз.
  Тад заметил:
  - Странно возвращаться сюда, наверное. Ведь ты больше не герцог.
  Каспар улыбнулся:
  - Жизнь имеет привычку вносить изменения, не посоветовавшись с нами, Тад. Мы строим планы, но судьба не всегда прислушивается к нашим желаниям.
  Он встал и посмотрел на сияющее лицо молодого принца:
  - У вас, молодой принц, завтра будет очень тяжелое утро, если вы не прекратите пить эль. Могу я предложить вам немного воды перед тем, как уйти?
  Не дожидаясь ответа принца, Каспар вернулся в палатку генерала.
  Джомми зевнул и сказал:
  - Ну что ж, нам пора спать. Утром мы встанем рано и отправимся в путь.
  Годфри смотрел, как Каспар исчезает в палатке генерала:
  - Интересно, что он имел в виду, говоря "все отправятся на войну"?
  Зейн посмотрел на Тада, тот в свою очередь взглянул на Джомми. Джомми пожал плечами, и вдруг наступила тишина. Гранди сидел с ухмылкой, наблюдая за внезапно притихшими компаньонами. Его ухмылка померкла, и наконец Джомми опустил взгляд, положил руку на плечо принца и сказал:
  - Давай-ка напоим тебя водой, юноша. Каспар прав. Если мы этого не сделаем, утром ты будешь чувствовать себя ужасно.
  Без дальнейших разговоров остальные мальчики улеглись вокруг костра, а Джомми повел Гранди на поиски большого ведра с питьевой водой.
  ***
  
  Валко стоял во главе стола, а всадники Садхарина стучали кулаками в перчатках по древнему дереву, выкрикивая свое одобрение. Новый лорд Камарин пригласил других лидеров на пир в честь своего восшествия на престол.
  Наруин очень подробно проинструктировала сына о том, как следует действовать после того, как тело его отца будет помещено в хранилище предков. Она заверила его, что отправка официального послания Каране в Косриди о его восшествии на трон и просьбы о признании - это лишь формальность. Затем нужно было отправить сообщения каждому кровному родственнику, занесенному в Зал предков - опять же формальность. Однако приглашение всадников Садхарин было далеко не простой формальностью. Братство Садхарин было не просто семьей; это было боевое сообщество, способное влиять на политику империи, изменять баланс сил между фракциями, свергать кланы и разрушать семьи. Наруин уже назвала имена четырех всадников, у которых были дочери, подходящие им. Этой ночью Валко должен был выбрать одну из них, которая родит ему первого ребенка. Наруин шептала в темноте, пока не взошло утреннее солнце, и теперь планы были в действии. Ведьмы Крови обладали искусством, не похожим ни на одно другое, и она должна была определить, кто родится у молодого камаринского лорда - сыновья или дочери. Два сына, сказала она, будут зачаты в течение месяца, а затем две дочери.
  Их Укрытие не будет похоже ни на одно из известных в истории дасати, потому что были приняты особые меры, чтобы включить в него сочувствующих посланников, пару сестер Ведьм Крови и несколько доверенных воинов, которые должны были гарантировать, что местонахождение этого Укрытия никогда не будет обнаружено и никогда не будет очищено. Не пройдет и двадцати лет, как дюжина сильных сыновей и дочерей явится в замок Камарин, и восхождение Валко на престол начнется.
  Валко поднялся и воскликнул:
  - Да здравствует Садхарин!
  Пятьдесят лордов Садхарина снова ударили по столу, выкрикивая свои военные песнопения. Лорд Андарин из Кабеску закричал:
  - Да здравствует лорд Валко!
  Валко поднял кубок с вином и осушил его. Его мать позаботилась о том, чтобы вино было обильно налито, ведь, пока все остальные лорды Садхарина пьянели, она хотела, чтобы ее сын сохранял рассудок.
  За столами под массивной деревянной доской сидели жены и дочери, с любопытством наблюдавшие за своими мужчинами. Ни одна из девушек не упускала возможности поймать взгляд молодого лорда.
  Но Валко смотрел только на свою мать, которая грациозно перемещалась среди гостей, следя за тем, чтобы каждый из них был доволен. Она остановилась позади дочери лорда Макара и положила руку на плечо девушки. Валко, хотя и не подал вида, знал, что это было четкое указание матери относительно того, с кем он ляжет сегодня в постель. Он рассматривал девушку: она была привлекательной и смотрела на него с явным интересом; Валко знал, что она обрадуется, если он позволит ей выразить свои чувства. Ее отец, в свою очередь, будет рад более тесному союзу с восходящим молодым лордом, хотя вскоре поймет, что на самом деле дело обстоит наоборот.
  Валко оглядел зал и улыбнулся. Вечерние разговоры становились все громче, и он наслаждался одобрением гостей, радуясь своей юности. Многое из того, чему его учила мать, начало угасать по мере того, как проявлялась его натура дасати. Он долго пил из кубка, жаждая вина.
  Когда он повернулся, чтобы заказать еще один кувшин, нежная рука на его запястье остановила его. Мать каким-то образом уловила его настроение и предвидела, что он потеряет концентрацию.
  - Пришло время развлечений, сын мой, - сказала она так, что только он мог услышать.
  Валко посмотрел на нее, затем кивнул.
  - Милорды! - воскликнул он. - Для вашего развлечения!
  Двери в зал распахнулись, и дюжина слуг поспешила внутрь, неся огромный глиняный горшок. В зал внесли юношу, связанного по рукам и ногам. Валко усмехнулся и объявил:
  - Этот юноша пытался добраться до замка своего отца, чтобы претендовать на место в его доме, и был пойман прошлой ночью в силки вадонов!
  Смех раздался в ответ; глупое травоядное было легко поймать - его главная ценность заключалась в мехе, а уничтожение фруктовых деревьев причиняло неудобства владельцам садов. Юноша должен был быть очень невнимательным или очень глупым, чтобы попасть в такую ловушку.
  - Отпустите меня! - крикнул он, когда его посадили в горшок.
  Он был готов драться голыми руками и ногами, если бы ему предоставили такую возможность, но слуги заставили его опуститься на землю, так что колени оказались под подбородком. Как бы он ни сопротивлялся, положение было невозможно изменить без посторонней помощи, а ее никто не собирался предлагать.
  Валко закричал:
  - Ты - животное! Ты слишком глуп, чтобы бороться за свое место среди людей. Ты умрешь как животное!
  Юноша начал издавать яростные рычания и невнятные вопли. Гости на пиру хохотали, наблюдая за комичностью его беспомощного состояния. Валко подал знак, и слуги начали выливать на голову юноши ведра воды. Он плевался и выл, а смех в зале нарастал.
  - В старые времена, - сказал Валко, - считалось забавным опустить слабака в холодную воду, а затем медленно довести ее до кипения. Сейчас нам не нужен огонь, потому что есть средства, которые сделают то же самое без тепла.
  Он махнул рукой, и двое слуг высыпали содержимое двух мешков в воду и отступили назад. Реагенты вступили в реакцию, и вода начала пузыриться. Крики юноши быстро превратились из ярости в агонию.
  Часть смеси брызнула на слугу, стоявшего слишком близко, и тот с болью схватился за глаза. Гости начали безудержно хохотать. Чем громче кричал пленник, тем сильнее гости заходились в пароксизме смеха. Парень выплеснул жидкость себе на плечи, шею и лицо, и на них начали образовываться волдыри и красновато-оранжевые раны.
  Крики продолжались почти четверть часа, и когда пленник приблизился к смерти, Валко заметил, что гости начали подниматься со своих мест, наблюдая за ним с жадным интересом. Женщины были готовы, многие из них проводили руками по своим телам, а мужчины проявляли явные признаки похоти.
  Мать оказалась права. Одиночная смерть, запланированная в нужный момент, оказывала большее влияние, чем случайные бойни, устраиваемые на подобных мероприятиях. Если полдюжины лессеров, растоптанных животными или съеденных голодными заркисами, отвлекали слишком сильно, то одна смерть, тщательно спланированная и исполненная, заставляла сосредоточиться.
  Валко подал знак слуге:
  - Спроси дочь лорда Макара, не хочет ли она присоединиться ко мне.
  Слуга подбежал к девушке и что-то прошептал ей. Она повернула голову, в ее глазах горел интерес, а руки вцепились в ткань платья. Валко знал, что если бы он пожелал, она позволила бы ему взять ее прямо сейчас на глазах у собравшихся.
  Некоторые лорды Садхарина уже покинули главный стол и стояли неподалеку от женщин, с которыми им предстояло провести ночь. Валко полагал, что в результате сегодняшнего бракосочетания будет сделано множество заявлений, и в ближайшие годы в замках появится много сыновей. Только Валко, его мать и немногие всадники Садхарина знали, что каждое соитие было срежиссировано Ведьмами Крови и что каждый ребенок, родившийся в результате сегодняшнего спаривания и выживший в своих Укрытиях, станет слугой Белого.
  Мысли о Белом было трудно занять, находясь в плену крови и похоти момента. Валко улыбнулся, когда последний вздох юноши покинул его тело, и сказал:
  - Слабак.
  Его мать прошептала:
  - Он не стремился пересечь земли Камаринов, сын мой. Он стремился в этот замок. Он был сыном Аруке. Он был твоим братом.
  Валко почувствовал странный холодок внутри, и его голова резко повернулась. Он встретился взглядом с матерью, и в этот момент его чувства переплелись до такой степени, что он не знал, сможет ли удержаться от того, чтобы не ударить ее. Однако ее мягкое прикосновение помогло ему сосредоточиться.
  - Если бы ты поступил иначе, ты бы показался гостям смертельно слабым. Ты бы показал всем, что недостоин править Камарином. Просто знай цену своим поступкам. Ты только начал борьбу, сын мой, и боль, которую ты сейчас испытываешь, вернется еще не раз в ближайшие годы.
  Она погладила его по щеке, как в детстве.
  - Иди сейчас, - прошептала она. - Отбрось все мысли о боли и страданиях, крови и смерти. Иди, сделай в эту ночь могущественного сына.
  Валко отбросил смущение, вышел из-за стола и обнаружил девушку, ожидавшую его у двери, ведущей из зала в его покои. Он обнял ее за талию, заключив в объятия - неистовые, голодные, лишенные нежности. Затем он взял ее за руку и повел в свою спальню.
  ***
  Ужин был необычным. Паг сидел во главе стола, напротив него - Мартух. Ипилиаки в странных одеждах бесшумно двигались вокруг, расставляя и убирая блюда, наполняя чаши и кубки без единого слова.
  Мартух настоял на том, чтобы они ужинали таким образом каждый вечер в течение недели перед отъездом, поскольку, по его словам, это был лучший способ приобщиться к дасати.
  - Эта еда не совсем то, что вы будете есть на Косриди, но очень близка. Этого достаточно, чтобы, если вам подадут обычное блюдо, вы не отреагировали на него неожиданным образом.
  - Те, кто вам прислуживает, ведут себя в манере лессеров, так что следите за ними. Вы почти наверняка никогда не окажетесь за подобным столом, потому что так обедают воины. Единственное время, когда мужчины и женщины обедают за одним столом, - это когда они одни, возможно, после соития.
  Паг кивнул. Мартух был образцовым учителем, его ум хранил миллионы подробностей жизни дасати. Паг не мог представить себе никого, кто бы лучше подготовил их к этой экспедиции.
  Несколько недель они упражнялись в языке и сочиняли убедительную историю о том, что они трое - посланники, служащие Мартуху, а молодой воин Бек - сын дальнего дворянина из незначительной общины, совершающего паломничество в город Омадрабар, принадлежащий ТеКаране. Это было не такой уж редкостью, особенно если молодой воин стремился стать Жрецом Смерти. Ведь в Омадрабаре находился великий храм Темного, где, как утверждал Мартух, обитал живой бог и откуда исходила вся сила.
  Паг беспокоился за Бека, хотя Накор сказал, что молодого воина будут держать под контролем. Здесь на Делекордии он казался другим существом, и Паг гадал, какие перемены принесет прибытие на второй уровень реальности. Во многих отношениях он становился дасати. Ему достаточно было один раз сказать, чего от него хотят, и он безукоризненно выполнял все требования.
  Накор с самого начала дал понять, что подозревает в Беке нечто чуждое и опасное, возможно, даже связанное с Безымянным. Но не исключено, что эта тьма могла исходить и от Темного бога дасати. Паг не выносил неопределенности, но верил, что, по крайней мере, он должен выжить, иначе как бы он мог отправлять сообщения?
  Больше всего его беспокоили Магнус и Накор. Паг интуитивно чувствовал, что сделка Лимс-Крагмы с ним, когда он лежал при смерти в ее зале, была не пустой угрозой. Он видел, как умирали все, кого он любил, включая его детей. Но каждый день он молился, чтобы этот день не стал началом новой боли. Теперь же он терзался вопросом, суждено ли ему потерять сына и Накора в этой безумной миссии?
  Паг отбросил свои опасения, понимая, что беспокоиться о том, что он не может контролировать, - пустая трата энергии, как умственной, так и эмоциональной. Каждый член Конклава сознательно согласился пойти на риск ради высшего блага. Но даже осознание этого не уменьшало его беспокойства.
  Мартух будет играть роль наставника юного Бека, воина, заключившего союз с мифическим отцом Бека. Союзы дасати были настолько сложными и многоуровневыми, что никто, кроме посредника, работающего в Зале предков, не смог бы узнать каждого названного владыку, семью, клан или боевое сообщество.
  В связи с этим Паг спросил:
  - Мартух, ты сказал, что станешь всадником Садхарина. Это твоя истинная должность или просто легенда?
  Старый воин кивнул.
  - Я из этого сообщества. Среди воинов дасати оно пользуется большим уважением и имеет долгую и славную историю. Среди его членов также много тех, кто сочувствует нашему делу.
  Он достал плод помбы, разорвал его большими пальцами и глубоко вгрызся в острую мякоть.
  - Агенты Темного не хотят об этом знать, Паг. Если станет известно, что кто-то из садхаринцев симпатизирует Белому, это гарантирует его полное уничтожение. ТеКарана в далеком Омадрабаре может отдать приказ об уничтожении целого региона на Косриди, лишь бы "инфекция" была полностью искоренена. Тысячи людей погибнут.
  - Белый? - уточнил Паг. - Кто или что такое Белый?
  Мартух вздохнул.
  - Это долгая история или скорее серия долгих историй. Но ты должен знать следующее: в далекой древности нашей вселенной правили две силы - Темный Бог и Белый Бог.
  - Ах, - сказал Накор. - Зло и добро.
  - Так вы их называете, - подтвердил Мартух, пожал плечами. - Я до сих пор борюсь с этими понятиями, хотя и принял их как истину. Всю жизнь мы слышим о Белом, словно это нечто, чего следует бояться, болезнь в теле общества дасати. Не раз моя мать ругала меня в детстве в Укрытии, предупреждая, что если я буду непослушным, то попаду к Белому.
  Он рассмеялся, вспоминая это.
  - Что бы она подумала сейчас? - Он опустил нож и продолжил. - Белый - это организация, но это также и вера, горячая надежда на то, что есть нечто большее, чем бездумная резня и чистки. У нас мало того, что вы считаете цивилизованным укладом: музыка, искусство, литература - то, что ипилиец считает само собой разумеющимся, и я подозреваю, что вы, люди, тоже. Когда я впервые увидел книгу, не являющуюся религиозной доктриной или предостерегающей басней о могуществе Темного, я едва мог поверить своим глазам. Что за безумие овладело человеком, который сидит и пишет бессмысленные слова на бумаге для развлечения других? И музыка, которая не является боевыми песнями или храмовыми гимнами. У лессеров есть свои рабочие песнопения, но музыка, которую слушают только для удовольствия? Странно.
  Он посмотрел на Пага.
  - Меня послали сюда, чтобы я научился этим вещам, Паг, и как дасати, лучше всех способный общаться с тобой, я получил задание быть твоим проводником.
  И снова у Пага возникло дразнящее подозрение, что за этим кроется нечто большее, чем просто поиск проводника.
  - Кто тебя послал?
  Паг уже задавал этот вопрос раньше и снова получил тот же ответ:
  - Многое станет тебе известно, но не это и не сейчас. Тон Мартуха не оставлял сомнений в том, что эту тему он не будет обсуждать.
  - Понял, - сказал Паг.
  Он пришел к выводу, что в отношении дасати нет ничего полумерного. Эти существа были самыми опасными смертными, с которыми он когда-либо сталкивался. Они были не только быстрее людей, злее охотничьих троллей и отважнее самых храбрых воинов цурани, но и обладали мышлением, которое можно было назвать убийственным. Смерть была их ответом на большинство социальных проблем, и Паг недоумевал, как такое общество могло возникнуть или выжить.
  Он вспомнил, как Накор часто повторял, что зло по определению безумно, и если это правда, то дасати были самыми безумными существами в двух вселенных. Судя по тому, что ему рассказал Оракул и что он смог почерпнуть из разговоров с Мартухом, это общество не всегда было таким. Возвышение Темного Бога дасати было окутано древностью и мифами, но в истории этой расы оно произошло сравнительно недавно. До этого времени они были похожи на ипилиаков: сложные, в основном мирные и продуктивные.
  - В нашей истории есть период, известный как Войны Хаоса, - сказал Паг. - Это время потеряно для нас в исторических хрониках, но мы знаем о нем немного. Произошло ли возвышение Темного Бога после похожего конфликта?
  - Да, - ответил Мартух. - Говорят, победители пишут историю, и Жрецы Смерти не делают различия между каноном и историей. Писания Темного - это история, насколько нам известно.
  - Единственная причина, по которой я знаю об этих различиях, - это записи ипилиаков, восходящие к периоду до их бегства из Омадрабара.
  - Я бы хотел увидеть эти записи, если позволит время.
  - Да, и это будет разумным использованием твоего оставшегося времени, - подтвердил Мартух.
  - Как ты попал на Делекордию?
  - Это история для другого времени, и расскажет ее тебе кто-то другой. Но я могу поделиться этим: до двадцати пяти лет назад по вашему летоисчислению я был таким же, как и все остальные молодые воины дасати. Я пережил Прятки, нашел дорогу к замку отца и оказался в Зале Испытаний, чтобы заслужить место на его службе. Меня приняли в Садхарин, и я делал все, что полагается делать настоящему воину дасати. Я выслеживал детей во время Чистки, убивал самок, пытавшихся их защитить, спаривался с самками ради политической выгоды и всегда был готов ответить на призыв Караны к оружию.
  - Дважды я помогал подавлять восстания, или так их называли те, кто стремился уничтожить своих врагов, и трижды участвовал в кампаниях против соперничающих боевых общин. На моем теле шесть больших ран и больше легких, чем я могу перечислить, но я не сомневался в своем превосходстве.
  - Сыновья рождались и выживали, и я нашел женщину, которая понравилась мне настолько, что, когда появился наш сын, я позвал ее в нашу семью. У нас было то, что вы называете "семьей". Этого понятия не существует в сознании дасати, но именно таким я и был: счастливым семьянином в своем мире.
  - Потом что-то случилось, и жизнь, какой я ее знал, изменилась. Я больше никогда не смогу оценивать себя по стандартам своей расы, и с тех пор я работаю над тем, чтобы изменить свой народ, - сказал он, глядя вдаль, словно вспоминая. - Моя женщина - жена, если хотите, - скучает по мне, о чем она часто напоминает. Мои сыновья умело управляют нашим небольшим поместьем, и мы живем в относительном мире.
  Он отложил кожуру от съеденного фрукта и вытер руки о салфетку.
  - В империи дасати все так, как и должно быть, - сказал он с горечью и язвительностью. - Погибают только невинные.
  Паг ничего не ответил, а Мартух усмехнулся.
  - Знаешь, что в языке дасати нет слова "невинный"? Самое близкое к нему - "бескровный", то есть тот, кто еще не лишил себя жизни. Чтобы иметь понятие "невинность", нужно объяснить понятие "вина". Это еще одно слово, которым мы не владеем. Мы говорим об "ответственности". Я думаю, это потому, что виновные уже мертвы... внутри.
  Он встал.
  - Прошу меня извинить. Я слишком много выпил. Архивы находятся на улице слева отсюда. Это здание такое же, как и другие, но над входом висит синее знамя с изображением белого круга. Идите туда, и вам покажут все, что вы захотите увидеть. Я вернусь завтра поздно вечером. Желаю вам спокойной ночи.
  С этими словами он ушел, а Магнус повернулся к отцу.
  - Странно, - сказал он.
  - Да, очень странно, - подтвердил Паг. - С точки зрения дасати...
  - Ты слаб и заслуживаешь смерти, - произнес Бек с деланной серьезностью.
  - Мой отец вряд ли слаб, - ответил Магнус. - Никто из нас не слаб.
  - Я не имею в виду тебя или твоего отца, - пояснил молодой боец. - Я говорю о людях. Вы слабы и заслуживаете смерти.
  Паг заметил, что Бек говорил о людях как о "вас", а не как о "нас". Он взглянул на Накора, тот слегка покачал головой.
  - Отец, я, пожалуй, удалюсь, - сказал Магнус. - Хочу немного помедитировать перед сном.
  Паг кивнул, и Магнус покинул комнату. Слуги стояли в ожидании, и Паг понял, что они не уйдут, пока стол не освободится. Он подал знак Накору.
  - Бек, пойдем прогуляемся.
  Ралан Бек ловко поднялся.
  - Хорошо. Мне нравится гулять по этому городу. Здесь так много интересного, Накор.
  Паг и Накор встали и вышли за Беком в вечернему прохладу. Паг глубоко вздохнул и сказал:
  - Похоже, мы уже полностью адаптировались. Здесь пахнет так же, как в Крондоре или Кеше.
  - Лучше, - заметил Накор. - Не так много дыма и мусора.
  Шагая по улице, Паг добавил:
  - Ипилиаки более прихотливы, чем люди, насколько я могу судить.
  - Да, - согласился Бек. - Это очень красивый город. Было бы забавно посмотреть, как он горит.
  - А может, и нет, - быстро сказал Накор. - Один пожар очень похож на другой. Но подумай, насколько масштабнее был бы этот пожар.
  - Может, в нем есть немного Прандура? - тихо предположил Паг, имея в виду бога огня, известного как "Сжигатель городов".
  Накор хихикнул.
  - Бек, хочешь увидеть что-то новое? Что-нибудь чудесное?
  - Да, Накор, хотелось бы. Это очень интересное место, интереснее многих других, где я бывал, но в последнее время мне стало скучно сидеть и болтать.
  Паг посмотрел на Накора, тот жестом велел ему подождать.
  - Завтра ты можешь наведаться в архив. Ты тоже должен это увидеть.
  Они продолжили идти по городу, вежливо кивая проходящим мимо горожанам и лишь изредка встречая странные взгляды. Мартух и Кастор упоминали, что гости из других миров - большая редкость в этом месте. Они дошли до восточных ворот города, и Накор указал на холм.
  - На тот холм.
  - Что ты ведешь нас смотреть? - поинтересовался Паг.
  - Подожди, - ответил Накор с восхищенным блеском в глазах.
  Они поднялись на холм, и тут Паг и Бек увидели то, к чему их вел Накор. Далеко-далеко на востоке высилась мерцающая линия, которая поднималась в ночное небо и исчезала вдали.
  - Что это? - спросил Бек.
  - Звездный мост, - ответил Накор. - Мартух сказал мне, что в ясную ночь мы сможем его увидеть. Этот город - Десоктия, а ипилиаки используют этот мост для путешествия в мир под названием Жасмадин. Мне сказали, что это та же магия, которую мы будем использовать для путешествия между мирами дасати.
  - Как далеко находится этот город? - поинтересовался Паг.
  - Около двухсот миль, если лететь туда.
  - Тогда этот мост должен быть очень большим, - заметил Бек.
  - Или очень ярким, - добавил Паг.
  Некоторое время они стояли молча, просто наблюдая за далеким мерцанием светового моста, который должен был перенести их на другой уровень реальности.
  
  Глава 19. Косриди
  
  Мартух поднял руку.
  Все взгляды обратились к нему. Четверо людей и один воин дасати стояли посреди большой сводчатой комнаты, напоминающей Пагу Академию в Звездной Пристани - место учёбы и познания. За последние несколько дней он каждый день наведывался в архивы, стараясь узнать как можно больше о дасати. Однако большинство ипилианской истории касалось их жизни после прибытия на Делекордию.
  Паг был разочарован тем, что узнал, так как ипилиакская точка зрения на дасати была ожидаемо негативной, как у побежденного народа, рассказывающего о своих угнетателях. Тем не менее, Паг чувствовал, что они готовы к этому невероятному путешествию настолько, насколько это вообще было возможно.
  Помещение, в котором они находились, представляло собой зал для встреч и общественных собраний. Оно было достаточно большим, как сказал ему ипилианский заклинатель, организовавший переход на второй уровень реальности, чтобы они могли сделать это наедине и не отвлекаясь. Паг, Магнус и Накор внимательно слушали заклинателя, объяснявшего им, что будет происходить, хотя даже Паг с трудом понимал магические искусства, которые тот применял.
  Мартух заговорил:
  - Через мгновение начнется переход. Если вам повезет, он не будет похож ни на что из того, что вы пережили. Я совершал этот переход дюжину раз и каждый раз клянусь, что он будет последним. Вы готовы?
  Они все - Паг, Накор, Бек, Магнус и Мартух - стояли цепочкой, взявшись за руки. Мартух предупредил, что им предстоит переход через реальность, которую он называл "серой", и что все чувства будут сбиты с толку. Переход длился считанные мгновения, но время словно остановилось.
  Ипилианский заклинатель, наблюдавший за переходом, постарался проинформировать Пага, Накора и Магнуса о том, чего им следует ожидать. Бек же полностью проигнорировал предупреждения, казалось, что он радуется предстоящему путешествию в "другое место".
  Паг глубоко вдохнул и сказал:
  - Готовы.
  Мартух кивнул заклинателю, и тот поднял посох над головой, завершая заклинание, которое начал произносить почти час назад.
  Внезапно комната вокруг них исчезла. Паг попытался вдохнуть, зная, что воздуха здесь нет, но он узнал это место! Это было то самое междумирье, куда его привел Макрос Черный, когда они закрыли первый разлом цурани в конце Войны Врат. Теперь он понимал, о чем именно Мартух пытался предупредить их. Паг потянулся мыслями в пространство и укрыл защитным коконом всех своих спутников, как когда-то сделал для него Макрос.
  - Отец, - мысленно отозвался Магнус. - Где мы находимся?
  - Мы в пространстве между мгновениями, сын мой. Мы в самом естестве вселенной, между теми нитями, которые Накор называет "материалом" внутри пустоты.
  - Ты можешь говорить, - сказал Накор. - Хотя я ничего не вижу.
  Внезапно они все появились, и Мартух сказал:
  - Но как?
  - Я уже бывал здесь раньше, - ответил Паг. Он повернулся к Магнусу. - Меня привел сюда твой дед. Это реальность пустоты, где боги сражались во время Войн Хаоса.
  - Никогда это не занимало столько времени... - заметил Мартух.
  - Возможно, это потому, что нас пятеро, - предположил Бек, очарованный полным отсутствием каких-либо ориентиров. Пустота была сплошным небытием: ни света, ни звука, ни ощущений.
  - Я благодарю тебя за это, Паг, - сказал Мартух. - Обычно проход всегда холодный и болезненный.
  - Когда мы прибудем на место, будет не очень приятно, - ответил маг.
  В подтверждение его слов, переход на второй план реальности оказался резким. Ощущения были такими, словно каждая частица разума и тела разрывалась на части. Когда Паг почувствовал, что его втягивает в мир дасати, он заметил мелькание в поле зрения. Он попытался проследить за движением, но его физически выдернуло из пустоты, и он вдруг оказался на каменном полу, в комнате из черного камня. Он был на Косриди.
  ***
  Боль пронзила каждый нерв тела, и Паг задыхался, словно пробежал длинную дистанцию. Все были рядом, держась за руки, как и на Делекордии. Отпустив руки Накора и Магнуса, Паг слегка пошатнулся.
  - Там было... - начал он.
  - Что? - спросил Накор, выражая необычную озабоченность.
  - Чттоо-... Я расскажу об этом позже.
  Он огляделся и несколько раз моргнул, как будто с его глазами было что-то не так. Затем он осознал, что видит вещи, которые человеческий разум не в состоянии воспринять. Повсюду были оттенки цвета и пульсирующие энергии. Комната, в которой они оказались, была отделана черным камнем, как на Делекордии, но здесь любое изменение заставляло её переливаться цветом. Эффект был почти ошеломляющим.
  Затем Паг понял, что они не одни. В комнате их ждали две фигуры - мужчина и женщина.
  Женщина выглядела величественно - это единственное слово, которое Паг мог подобрать для её описания. Высокий лоб и прямой нос придавали ей поразительный вид, несмотря на инопланетные черты лица. Глаза у неё были почти кошачьи, а губы - полные.
  Мужчина был одет в доспехи воина, но что-то в его чертах заставило Пага подумать, что он молод. Женщина посмотрела на Магнуса и слегка приподняла брови.
  - Этот выглядит почти как дасати, сын мой. Он даже красив. Жаль, что он не воин, - сказала она.
  Паг посмотрел на сына и понял, что на них наложены чары. Он видел Магнуса таким, каким знал его, и одновременно похожим на дасати, словно два изображения были наложены одно на другое. Он заметил, что рост, тонкие черты лица и длинный нос Магнуса пришлись бы по вкусу этим людям.
  Юноша шагнул вперёд и сказал:
  - Я - лорд Валко. Это мой дом. Добро пожаловать, хотя, признаться, мне трудно не убить вас прямо сейчас. В том, что здесь находятся пришельцы, есть что-то, что меня отталкивает. Я постараюсь сдержать это отвращение.
  Паг взглянул на Мартуха, тот сказал:
  - Считай это самым любезным приёмом, какой ты когда-либо можешь получить в поместье дасати, мой друг. - Он повернулся к Валко. - Я - Мартух, лорд Сетвала. Я всадник Садхарина.
  - Добро пожаловать, всадник Садхарина! - сказал Валко, и Паг воспринял это как искреннее тёплое приветствие.
  Они обнялись, ритуально хлопая друг друга по спине и сжимая запястье правой руки. Затем молодой лорд замка бросил взгляд на Бека.
  Ралан Бек стоял, опустив голову, и смотрел из-под тяжёлых чёрных бровей. Его глаза горели, как угли, в отражённом свете костра, а на лице застыло выражение, которое можно было назвать только голодным. Он сказал:
  - Мартух, могу я его убить?
  Бек был одет как воин дасати и отрепетировал свою роль. Мартух покачал головой.
  - Мы гости в его доме, Бек.
  Ралан, словно произнося эти слова всю свою жизнь, закричал:
  - Я - Бек! Я служу Мартуху из Сетвалы, всаднику Садхарина! - Он оскалился, как безумный волк, и указал на Валко. - Мой господин говорит, что я не должен убивать тебя или брать эту женщину. Я исполню его желание и буду держать их под контролем.
  - Он сумасшедший? - спросил Валко.
  Его мать захихикала.
  - Ему не хватает манер, но он хорошо играет роль молодого воина дасати. - Она похлопала Валко по плечу. - У большинства молодых людей в Укрытии не было таких учителей, как у тебя. Его поведение сослужит хорошую службу этим... людям.
  Паг понял её выбор слов. Дасати имела в виду "люди", но слово, которое она использовала, было непонятным. Не совсем лессеры, но точно не дасати.
  - Сейчас середина ночи, - сказал Валко. - Вам нужен отдых?
  - Нет, - ответил Мартух, - но нам нужна информация. На карту поставлено гораздо больше, чем мы предполагали.
  Паг понял, что речь идет о Талной. Дальнейшего обсуждения не последовало, а когда он попытался затронуть эту тему, то получил отпор.
  - Давайте удалимся в отдельную комнату, где мы сможем обсудить всё, что необходимо, - сказала женщина.
  Валко выглядел так, будто ему было неловко, и Паг поразился тому, как быстро он научился читать выражения лиц дасати. Он знал, что отчасти в этом виновато их обучение на Делекордии, но остальное было результатом искусных заклинаний, которые использовал ипилийский заклинатель.
  Молодой лорд Камарин сказал:
  - Просто... они выглядят как лессеры, а я должен обращаться с ними как с гостями!
  Он сказал это таким тоном, что Паг вдруг понял, что речь идет об оскорблении. Но мать юноши ответила:
  - Не обманывайся внешностью. Каждый из этих... людей - мастер великой силы, иначе их бы здесь не было. Каждый из них могущественнее самого могущественного Жреца Смерти. Помни об этом.
  Не говоря больше ни слова, Валко повернулся и зашагал, словно ожидая, что все беспрекословно последуют за ним. Паг взглянул на Мартуха, который указал, что последует за ним, и на Бека, а затем на хозяйку замка. Паг понимал, что им необходимо принять свои роли в этом обществе.
  Обращаясь к богам, которые могли его услышать, Паг тихо молился, чтобы все они пережили это путешествие.
  ***
  Ничто из того, что они делали на Делекордии, не подготовило Пага и его спутников к встрече с Косриди. Даже в относительно защищённом замке лорда Валко ощущение чуждости этой реальности было почти непреодолимым. Паг провёл рукой по столу и поразился тому, что ощутил под кончиками пальцев: это было дерево, такое же, как любое тёмное дерево с близким зерном, которое мог бы выбрать мебельщик в Мидкемии, но оно не было деревом в привычном смысле. Это была плоть существа, которое служило той же цели, что и дерево в этой реальности. Камни напоминали гранит и полевой шпат, тёмные и испещрённые цветами, но в них всё ещё была заключена энергия, как будто их создание глубоко под мантией этого мира так и не было завершено. Камни жаждали. Прикоснувшись к столу, Паг почувствовал, как он хочет выкачать энергию из его тела через кончики пальцев.
  - Потрясающе, - тихо сказал он, когда они ждали в комнате, отведённой для них лордом Валко и его матерью.
  - Да, у меня была примерно такая же реакция, когда я впервые попал на Делекордию, - сказал Мартух. - Когда я впервые посетил свой мир через Зал, я почти не мог пошевелиться от удивления. С нашей точки зрения, Паг, твоя реальность такая ужасно яркая и тёплая. Это почти слишком, если не уметь сосредоточиться. Это всё равно что пытаться слушать один разговор в большом зале, полном множества говорящих людей. Это можно сделать, сначала сконцентрировавшись, а потом становится всё легче и легче.
  - Мартух, - спросил Накор, - почему кто-то из этого мира хочет вторгнуться на первый план?
  - Почему любой человек, народ или нация делает то, что мы можем счесть безумием? - Мартух пожал плечами. - У них есть свои причины. Так вот почему вы здесь? Вы боитесь вторжения дасати в ваш мир?
  - Возможно, - ответил Паг. - Отчасти мы руководствуемся и этим опасением. Но мы бы с радостью обнаружили, что ошибаемся и что ваша раса не представляет угрозы для моего мира.
  - Возможно, настало время говорить более откровенно, - сказал воин дасати.
  Он сидел на табурете, по-прежнему облачённый в доспехи, а остальные отдыхали на диванах, укомплектованных подушками. Бек сидел, уставившись в окно, словно был не в силах налюбоваться открывающимся за окном пейзажем. Паг понимал его очарование. Меняющиеся оттенки ночи, сменяющиеся днём, создавали постоянную игру энергий, соблазнительную для глаз. Даже мельчайшие детали этого царства завораживали воображение. Ранее Паг поймал себя на мысли, что его завораживает открывающийся вид. В своём инопланетном понимании он был прекрасен, но Пагу приходилось постоянно напоминать себе, что их адаптация к плоскости существования дасати иллюзорна и что даже самая обычная вещь, с которой они сталкиваются, может быть опасной, даже смертельно опасной. Паг перевёл взгляд на Мартуха.
  - Я буду рад этому.
  - Во-первых, ты не должен упоминать о Талной в своём мире, пока не встретишься с Садовником.
  - Садовник? - спросил Магнус. - Это имя или титул? В нашем мире этим словом называют того, кто ухаживает за растениями в саду.
  - Здесь то же самое, - сказал Мартух. - Мы называем его так, чтобы другие не знали, кто он на самом деле.
  - И кто же он? - спросил Накор, переходя к делу.
  - Он наш вождь, если не сказать больше, но не я должен рассказывать вам о нём, а Наруин; она встречалась с ним, а я - нет.
  - Он ваш лидер, но вы с ним не знакомы?
  - Это сложно. Долгие годы среди дасати были те, кто не мог заставить себя принять учение Темного как полноту знания. Среди вашего народа, как я полагаю, есть те, кто ставит под сомнение авторитеты и бросает вызов условностям.
  - Безусловно, - сказал Паг, взглянув на сына. - Это регулярно происходит в конце детства. Спросите любого человеческого родителя.
  Магнус слегка улыбнулся. В детстве он был таким же упрямым, как его мать, и, когда он начал обучение у отца, между ними было много споров, пока Магнус не понял мудрость отца, а также его знания.
  - У нас нет детства, как и у вас, - сказал Мартух, - поэтому я допускаю, что вы понимаете мой смысл. Тех, кто подвергает сомнению учение Темного, предают смерти. Поэтому те, кто сомневается, быстро учатся молчать.
  - Но в нашем обществе уже давно существуют фракции, и Сестринство Ведьм Крови - самая... "печально известная" - вот слова, которые вертятся у вас на языке. Они веками соперничали со Жрецами Смерти, каждая имела своё влияние. Было равновесие. Потом иерофанты и жрецы стали бояться Сестринства и с благословения ТеКараны назвали их отступниками, выследили и уничтожили. Немногим удалось спастись и сохранить древние предания, но теперь они снова появились среди нас, хотя для большинства людей они - существа из мифов и легенд.
  - И были люди, такие как я, у которых не было причин сомневаться в порядке вещей, но они сомневались, - Мартух посмотрел в окно мимо Бека. - Для вас, друзья мои, это странное место, но для меня это мой дом. Здесь всё так, как должно быть, а ваши миры... странные и экзотические. Но даже если это мой дом, я чувствовал, что здесь что-то не так, что что-то нарушено. Это был шанс, который сделал меня тем, кем я являюсь сегодня.
  Мартух вернулся к своему табурету и сел.
  - Я видел миры первого плана, Паг. Я видел, как люди наступали на насекомых, не задумываясь, возможно, по привычке или из-за глубоко укоренившегося отвращения к паразитам.
  Он замолчал на мгновение, затем продолжил:
  - Я не могу объяснить тебе, как мы, самцы дасати, реагируем, когда видим детей. Когда я впервые увидел, как самцы и самки других рас носят своих детей, держат их на руках, ходят по многолюдным рынкам и ведут их за крошечные ручки, я едва ли мог поверить своим чувствам.
  Мартух вздохнул.
  - Не знаю, смогу ли я выразить это яснее, но это было так же отталкивающе, как любое извращение, которое вы можете себе представить, став свидетелем на публике. Мать, ругающая своего ребёнка за то, что он заблудился в толпе, - это я могу понять, ведь наши матери защищают нас до смерти во время Пряток. Но когда я увидел, как отец поднимает своего ребёнка, просто чтобы заставить его смеяться... Это встревожило меня сильнее, чем вы можете себе представить. Я едва не заболел физически.
  - Думаю, вы бы поняли, если бы вас внезапно перенесло магией в место, где вы могли бы наблюдать за Чисткой. Видеть, как взрослые мужчины в доспехах скачут по ночам, продираются сквозь заросли в лесах, крадутся через лагеря испуганных детей и разъярённых матерей, многие из которых бросаются на острия копий и мечей, чтобы дать своим малышам хоть небольшой шанс на выживание, и всё это время воины смеются и шутят, глядя, как умирают дети... Вы можете почувствовать то же, что и я, глядя, как мужчина целует в щёчку ребёнка.
  - И всё же в глубине души я понимал, что вина не в том отце и ребёнке, а во мне и моей расе.
  - Как вы пришли к такому пониманию? - спросил Накор. - И как ты впервые попал на первый круг?
  Мартух улыбнулся и посмотрел на Накора.
  - Всему своё время, друг мой.
  Он снова встал и зашагал, словно пытаясь упорядочить свои мысли.
  - Впервые я почувствовал неправильность, как мне кажется, во время Великой Чистки. До всадников Садхарина дошли слухи, что некий посредник - а именно торговец - увидел дым на закате в глухом лесу всего в полудне пути от этого самого замка. Горы к востоку отсюда начинаются с предгорий, и в этом районе много пещер и древних шахт. Организованному отряду не под силу исследовать каждую из них за год, не говоря уже о том, чтобы найти передвижные лагеря женщин и детей.
  - Мы отправились в путь на закате, чтобы добраться до лагеря в темноте ночи, и к тому времени, когда мы достигли лагеря, в воздухе уже чувствовался запах древесного дыма и слышались тихие звуки матерей, баюкающих своих малышей. Нас охватила жажда крови, и мы желали только одного - рассечь, разорвать и растоптать этих тварей под копытами наших варнинов. Одна из самок, должно быть, была начеку, потому что мы услышали предупреждающий крик за несколько мгновений до того, как разгромили лагерь. Наши женщины умны и опасны, когда защищают своё потомство. Несколько из них голыми руками вытащили воинов из седел, погибая, чтобы уберечь своих детей. Одному воину женщина зубами вырвала горло. В ту ночь я убил трёх самок, чтобы дать возможность одному из моих братьев-всадников вернуть себе лошадь, и когда он это сделал, лагерь был пуст. Ночью я слышал крики, плач и причитания детей, а вокруг меня раздавались звуки ударов мечей по плоти. Я чувствовал, как кровь стучит в моих ушах, а дыхание было тяжёлым. Это примерно то же самое чувство, которое мы испытываем, когда готовы к спариванию. На мой взгляд, удовольствия одинаковы: создавать жизнь или забирать её.
  - Я поскакал в заросли вокруг лагеря и, въехав в чащу, что-то почувствовал. Я посмотрел вниз: под низко нависшей веткой сидела женщина и держала на руках своего маленького сына. Я бы никогда не увидел её, если бы продолжал ехать верхом или если бы не посмотрел вниз в тот самый момент. Она была бы уже позади и могла бы добраться до свободы и безопасности, если бы не случай.
  Мартух остановился и посмотрел на Пага.
  - И тут случилось удивительное. Я выхватил меч и приготовился убить сначала самку - она представляла опасность, а потом мальчика. Но вместо того чтобы броситься на защиту своего ребёнка, она крепко прижала его к груди и посмотрела на меня глаза в глаза, Паг. Она смотрела на меня и говорила... "Пожалуйста".
  - Я так понимаю, это было... неожиданно, - сказал Паг.
  - Беспрецедентно, - подтвердил Мартух, снова садясь на табурет. - "Пожалуйста" - это слово дасати слышат редко, разве что от младших: "Пожалуйста, господин" или от воина или священника: "Всегда пожалуйста", но как мольба - нет, это не наш путь. Но что-то было в глазах этой женщины... там была сила и мощь: это была не мольба слабой женщины, а призыв к чему-то более глубокому, чем бездумное убийство.
  - Что ты сделал? - спросил Магнус.
  - Я отпустил их, - сказал Мартух. - Я опустил меч и ускакал.
  - Я не могу понять, каково это было, - сказал Паг.
  - Я и сам с трудом понимал, - ответил Мартух. - Я поскакал за остальными, и к рассвету было зарублено тринадцать женщин и двадцать с лишним детей. Другие всадники смеялись и шутили на обратном пути в большой зал Садхарина, но я остался при своем мнении. У меня не было ни чувства достижения, ни гордости. В тот момент я понял, что изменился внутри и что нет ничего похвального в убийстве тех, кто не способен защитить себя. К женщине с ножом следует относиться с уважением, но я был верхом на обученном варнине в полном доспехе с мечом и кинжалом, а на седле у меня висел боевой лук. Я должен испытывать чувство удовлетворения от того, что убил её? Я должен испытывать триумф, убивая ребёнка, единственной защитой которого являются зубы и ногти? - Он покачал головой. - Нет, я знал, что здесь что-то ужасно не так. Но, как и многие, кто приходит к такому пониманию, я полагал, что ошибка была внутри меня, что я потерял из виду истину Темного, поэтому я обратился за советом к Жрецу Смерти.
  Мартух посмотрел на Пага с полуулыбкой.
  - Судьба свела меня с человеком по имени Джувон, Жрецом Смерти высшего ранга за пределами Внутреннего Храма, верховным жрецом, под юрисдикцией которого находится весь этот регион Империи. Он выслушал мой рассказ, а позже признался, что в служении Темному существует постоянный порядок: любого, кто придет с сомнениями, которые я высказал, немедленно заключают в тюрьму, допрашивают, а затем предают смерти. Так получилось, что я доверился самому высокопоставленному прелату в регионе, который также тайно работал на Белого. Он выслушал меня, попросил хранить молчание по этому вопросу, но попросил вернуться. Мы сидели вместе много раз часами в течение нескольких месяцев, прежде чем он отвел меня в сторону и сказал, что моё призвание - служить Белому.
  Мартух наклонился вперед.
  - К тому времени, когда он открыл мне это, я уже пришел к выводу, что за этим стоит нечто гораздо большее, чем просто мои колебания по поводу убийства одной женщины и одного ребёнка. С тех пор я много раз разговаривал с ним, с Наруин и другими мудрецами и женщинами, со жрецами, с Ведьмами Крови и другими. Я увидел гораздо больше, чем меня учили в детстве. Так я стал служить Белому. Более того, я стал любить Белого и ненавидеть всё, что связано с Темным.
  - Как ты попал на первый план реальности? - спросил Накор.
  - Меня послал Садовник.
  - Зачем? - спросил Паг.
  - Он наиболее тесно сотрудничает с Белым, - ответил женский голос у двери. - Мы не оспариваем его приказы. Если он прикажет нам отправиться в другую реальность, Мартух, я или любой другой, служащий Белому, отправится туда.
  Паг повернулся и мгновенно встал, опустив взгляд в пол. Магнус и Накор отстали всего на мгновение.
  - Быстрее, - сказала Наруин, входя в комнату. - Секунда колебаний сделает тебя слишком примечательным. Примечательные лессеры - мёртвые лессеры. Помните, что посланникы полезны, но и презираемы за свою помощь.
  Паг стоял неподвижно, а она подошла и села на то место на диване, которое он только что освободил.
  - Садитесь рядом со мной, - сказала она ему, а затем и остальным, - можете расслабиться. Это будет почти наверняка последняя возможность сделать это, и нам нужно многое обсудить, прежде чем вы уйдёте.
  - Уже? - спросил Паг.
  - Да, - ответила Наруин. - Мне сообщили, что на Омадрабаре может произойти нечто необычное. Верховный жрец Джувон был призван на Суд Темного, а если они призывают жрецов из внешних регионов, значит, это важная встреча.
  - Есть идеи почему? - спросил Мартух.
  - Когда умирает верховный прелат и нужно назначить его преемника, созыв такого рода - обычное дело; но о его болезни ничего не известно. Кроме того, известие о его безвременной кончине должно было сопровождать любой подобный приказ. В прошлом верховный прелат мог созвать такое собрание, чтобы объявить о новой доктрине; но Джувон должен был знать о таком теологическом движении в иерархии церкви. - Она слегка покачала головой в очень человечном жесте. - Нет, это должно быть что-то другое. - Она посмотрела на Пага. - Мы всегда боимся откровений. Но у нас есть одно преимущество: слуги Темного не хотят, чтобы население знало, что мы не миф, что мы существуем.
  - Когда вы говорите "мы", то имеете в виду Ведьм Крови или последователей Белого? - спросил Паг.
  - И то, и другое, - ответила она. - Ибо, по моему мнению, Сестринство Ведьм Крови и Белый были единым целым много-много лет, задолго до того, как мы поняли, что служим той силе, которая противостоит Темному.
  - Мартух рассказывал нам историю о том, как он спас женщину и её сына, вы её знаете? - спросил Накор.
  Наруин кивнула, и выражение её лица стало почти открытым - это было самое близкое к проявлению эмоций, которые Паг видел у неё.
  - Мне это хорошо известно, ведь я была той женщиной, а Валко - мальчиком, которого я держала на руках. Мы вышли из пещер на небольшое расстоянии и занялись приготовлением пищи. Очевидно, костры были разожжены слишком рано. Дети капризничали, у Валко резались зубы и он плакал. Вечерний прохладный ветерок успокаивал его.
  - Почему вы просто сказали "пожалуйста"? - спросил Магнус.
  Она вздохнула.
  - Я сама не знаю. Инстинкт позволил мне увидеть что-то в нём. Он был жизнеспособным воином, из тех, кого женщины ищут в качестве отца своих детей, на пике своего могущества. Он жаждал крови и был готов убивать, но у него был... какой-то взгляд, что-то вокруг глаз под страшным чёрным шлемом, что заставило меня просто попросить его пощадить нас.
  - Так меняются жизни, - сказал Мартух. - Валко не знает этой истории, и я был бы признателен, если бы вы ему её пока не рассказывали. Он узнает её достаточно скоро, но вы должны знать, что наш молодой лорд Камарин пришёл сюда только на этой неделе. Он обезглавил своего отца всего за шесть дней до вашего приезда. Празднование его воцарения состоялось две ночи назад. Если бы мы прибыли тогда, большинство из нас, скорее всего, уже были бы мертвы.
  - Я часто удивляюсь этим маленьким совпадениям в жизни: что-то, что кажется не более чем случайностью, но в итоге оказывается жизненно важным, - сказал Паг.
  Накор был необычайно молчалив во время всех этих дискуссий, он просто наблюдал и слушал. Он потянулся к сумке и достал оттуда апельсин.
  - Как ты это сделал? - глаза Пага расширились.
  В сумке Накора постоянно находился небольшой двусторонний разлом, который позволял ему проникать внутрь и брать апельсины и другие продукты со стола в продуктовой лавке в Кеше. При любой магии, которую знал Паг, это не могло сработать здесь.
  Накор лишь усмехнулся.
  - Другая сумка. Выглядит так же, но она другая. Я просто положил в неё несколько апельсинов. Этот последний.
  Он проткнул его большим пальцем и очистил от кожуры, затем откусил. Он скорчил гримасу и сказал:
  - Ужасно. Наверное, вкус вещей тоже изменился. - Он положил апельсин обратно в сумку и сказал: - Надо бы избавиться от него где-нибудь по дороге.
  - Да, - сказал Мартух, вставая и протягивая руку. - Я позабочусь об этом. Не хотелось бы, чтобы тебе пришлось объяснять Жрецу Смерти, откуда у тебя взялся фрукт из первого плана бытия.
  Накор передал фрукт и повернулся, чтобы посмотреть на Бека, тот спокойно сидел, глядя в окно.
  - Что тебя так восхищает, Ралан?
  Не поворачиваясь, Бек ответил:
  - Просто мне здесь очень нравится, Накор. Я хочу остаться. - Он повернулся, и его глаза заблестели от эмоций. - Я хочу, чтобы ты исправил то, что сделал со мной в тот день у пещер, потому что здесь я смогу быть... счастливым. Это хорошее место, Накор. Я могу убивать и заставлять людей плакать, и все считают это забавным. - Он снова посмотрел в окно. - И это самое красивое место, которое я когда-либо видел.
  Накор подошёл к окну и выглянул наружу.
  - Сегодня необычайно ясно...
  То, как упал его голос, заставило Пага и остальных посмотреть на него.
  - Что такое? - спросил Паг.
  - Иди сюда, - сказал Накор.
  Паг посмотрел на двух спутников. К дневному свету Косриди пришлось привыкать, так как по мидкемийским меркам здесь было мало что видно, но Паг обнаружил, что, когда его глаза привыкли к более широкому спектру, который Накор назвал "цветами за фиолетовым и под красным", он смог увидеть глубокую разницу между ночью и днём в этом мире. При свете солнца он мог видеть тепло и энергию, а также больше деталей, чем ночью. Но даже тогда своими "глазами дасати", как он думал о своём новом зрении, он видел гораздо больше, чем когда-либо мог себе представить. И он понял, почему не видел явных знаков ни на Делекордии, ни здесь: ему потребовалось время, чтобы понять энергетические сигнатуры, которые использовались на камне над дверьми для обозначения назначения здания.
  Сегодняшний день выдался "ярким" - на небе не было ни облачка, и светило солнце. Паг мог видеть раскинувшийся за замком город и океан под ним. И тут его осенило: в том, что он видит, есть что-то знакомое.
  - Я был в таком месте лишь однажды, много лет назад, когда принцу Николасу пришлось отплыть после... - начал Накор.
  - Это Крайди, - мягко сказал Паг, прервав его.
  - Это очень похоже на Крайди, - подтвердил Накор.
  - Там Шесть Сестёр, - Паг указал на юго-запад.
  - Так называются эти острова, - сказала Наруин.
  - Мы в Крайди, - сказал Паг. Он снова посмотрел на улицу. - Этот город построен... ну, это дасати, все это один непрерывный ряд взаимосвязанных зданий, как Ипилиак, но вон тот клочок земли, выступающий на север от гавани... это Лонгпойнт!
  - Что это значит? - спросил Магнус.
  Паг повернулся и сел на стул у окна рядом с Беком, который всё ещё смотрел на улицу.
  - Не знаю. В каком-то смысле, наверное, это значит, что мы вернулись домой, просто в другой плоскости реальности.
  Паг начал задавать Наруин и Мартуху вопросы о географии региона и быстро понял, что Косриди - это Мидкемия, только на втором плане реальности. Спустя почти полчаса Паг спросил:
  - Почему всё остальное может быть другим, а физическая среда - той же самой?
  - Это вопрос к философам, - ответил Накор. - Но я люблю хорошие вопросы так же, как и хорошие ответы.
  - Так много загадок, - сказал Магнус.
  - Завтра мы на повозке отправляемся в город Косриди, - сказал Мартух.
  Паг поместил столицу этого мира примерно там, где на Мидкемии находилась бы Звездная Пристань, и спросил:
  - А не быстрее ли будет отправиться на корабле?
  - Да, - ответил Мартух, - если бы ветра были благоприятными, но в это время года мы всю дорогу будем сражаться с ними. Кроме того, вдоль побережья есть ряд опасных мест - я не моряк, поэтому не знаю, как они правильно называются, - скалы под водой, где их не видно.
  - Рифы, - сказал Паг, - на нашем языке.
  - В любом случае, как только мы достигнем Ладснаве, мы сможем переправиться на быстроходном корабле через Алмазное море к реке, ведущей в Косриди, - сказала Наруин.
  Паг задумался и понял, что Горькое море на карте имеет форму ромба.
  - Сколько времени это займет? - спросил он.
  - Три недели, если не встретим трудностей. Мы уже отправили вперёд быстрых гонцов с вестью о нашем приходе, так что каждую ночь мы будем находить безопасное убежище по пути.
  - Нам ещё столько всего нужно обсудить, - сказал Паг.
  - У нас будет время. За всем, что мы делаем, следит Садовник. Ты будешь путешествовать в окружении кокона из людей, которые защитят твои секреты, даже если вы сами не знаете, что это за секреты. Выполняйте свою роль, и всё будет хорошо. У нас будет время, достаточно времени, поверьте мне.
  Наруин встала и указала на Магнуса.
  - Ты должен пойти со мной.
  Магнус на мгновение разрывался между любопытством и желанием казаться послушным слугой, затем поднялся, склонил голову и последовал за матерью Валко. Паг посмотрел на Мартуха, тот стоял со слабой улыбкой на лице.
  - Что всё это значит? - спросил он.
  - Она возьмёт его сегодня к себе в постель, - сказал Мартух. - Для дасати он очень красив. Многие женщины захотят составить с ним пару. Я понимаю, что для вашего народа наши поступки кажутся дерзкими и лишёнными... как вы, люди, называете своё странное поведение?
  - Мораль? - предположил Накор.
  - Вот это слово, - сказал Мартух. - У нас нет ничего подобного, когда дело доходит до размножения.
  - Но может ли он...
  - Я не эксперт, - сказал Мартух, - но полагаю, что суть одна и та же, и пока Наруин предаётся беспричинному удовольствию, она следит за тем, чтобы ваш сын не умер до того, как мы достигнем цели.
  - Я не преувеличиваю. Он очень красив, и многие женщины захотят составить ему компанию. И несколько мужчин, я полагаю. Если он не поймёт свою роль, как он должен подчиняться, когда он может отказаться или чего ожидать, вы можете больше никогда его не увидеть. - Он указал на Бека. - Я также попрошу женщину из лессеров прийти к нему в постель сегодня ночью.
  Понизив голос, он добавил:
  - Думаю, ему не составит труда убедить женщину-дасати в том, что он воин.
  - Я женат, - быстро сказал Паг.
  Мартух рассмеялся.
  - Не волнуйся, друг Паг. По меркам дасати ты слишком мал ростом и неказист, чтобы привлекать такое внимание.
  - Мне нравятся девушки, - сказал Накор.
  Мартух рассмеялся ещё сильнее, покачал головой и вышел из комнаты.
  
  Глава 20. Суровое испытание
  
  Дождь хлестал вовсю.
  Шесть несчастных младших рыцарей-лейтенантов армии Ролдема притаились под жалким укрытием из холщового полотнища, наспех сооружённого в качестве временной палатки. Дождь не прекращался уже три дня. Они промёрзли до костей, промочили ноги и не могли вспомнить, когда в последний раз нормально спали.
  После столкновения во владениях Бардака, все шестеро получили приказ отправиться вниз по реке к Оласко Гейтвей с первой и третьей пехотой и доложиться в штаб генерала Девриса. Поездка на лодке прошла без происшествий, и мальчики были полны чувства собственного достижения. Ветераны первого и третьего отрядов смирились с безграничным оптимизмом новобранцев. Они видели такое раньше и знали, что долго это не продлится.
  Особенно старший сержант Валенски, которому было поручено командование первым и третьим отрядами. После свержения власти Каспара, которое произошло три года назад, численность этих двух подразделений уменьшилась до половины штатной. С тех пор они действовали как единое подразделение, а Ролдем, похоже, не торопился направлять новобранцев в старую армию.
  Первому и третьему отрядам было приказано помочь прочесать границу с Салматером. Проблема была хронической: самая южная провинция Оласко представляла собой скопление сотен островов, где обитали пираты, контрабандисты, разбойники всех мастей, а также проходила магистраль для набегов в этот регион. Ролдем решил продемонстрировать силу и предупредить всех, кто захочет отправиться на поиски приключений в две новые провинции региона.
  - Почему они выбрали сезон дождей? - спросил Джомми, дрожа под брезентом.
  Все шестеро были одеты в форму армии Ролдема: тёмно-синие туники, тёмно-серые брюки и подпоясанная накидка. Каждый носил конический металлический шлем с защитой носа. Шлем Гранди был самым маленьким из тех, что удалось найти, и всё равно оказался великоват.
  - Чтобы убедиться, что мы оценили все возможные аспекты, - предположил Годфри.
  - Ну, по крайней мере, это не холодный дождь, - сказал Тад.
  - И дождь не даёт комарам кусаться, - добавил Гранди.
  - Вечный оптимист, - сказал Серван, погладив и без того мокрую голову Гранди. - Хорошо, что у нас есть хотя бы один такой.
  - Хотелось бы, чтобы тут было чем заняться, - вздохнул Зейн.
  - Будь осторожен в своих желаниях, - предостерёг Джомми, подняв большой палец.
  Все посмотрели, куда он указывает. Сержант Валенски поднимался по короткой тропинке от палатки генерала к месту, где собрались младшие офицеры. Он встал перед ними и отдал честь, достаточно медленно, чтобы ясно дать понять, что он думает об этих шести "детях", переданных на его попечение.
  - Если вы, юные джентльмены, будете так любезны, генерал хотел бы поговорить с вами.
  Джомми и остальные вышли из-под навеса, и, когда остальные последовали за ним, спросил:
  - Полагаю, вам не удалось найти для нас подходящую палатку, не так ли, сержант?
  - К сожалению, нет, сэр, - ответил сержант.
  Сержант был невысоким человеком с фонарной челюстью и большими усами, которые струились и закручивались на концах. У него было достаточно седины, чтобы дать понять о его возрасте. Он прослужил солдатом - капралом, потом сержантом - в армии Оласко двадцать пять лет и не терпел младших офицеров, особенно мальчишек из университета, которых, с его точки зрения, отправляли играть в солдатиков, в то время как настоящие мужчины воевали и сражались. Он был настолько близок к неподчинению и оскорблениям, насколько это вообще возможно, не нарушая военных протоколов, но мальчики не сомневались, что он предпочёл бы, чтобы эти шесть лейтенантов были где угодно в армии, только не здесь.
  - К сожалению, снабженец не получил больше никаких поставок из Опардума... сэр.
  Джомми бросил на него косой взгляд.
  - Что ж, спасибо за старания, сержант. Уверен, они были героическими.
  - Мы стараемся изо всех сил, сэр. А теперь, если вы не возражаете, генерал ждёт вас.
  Мальчики спустились по грязному холму к командной палатке. Когда они проходили мимо ряда повозок, Джомми остановился.
  - Сержант, что это навалено на второй повозке?
  Сержант демонстративно прищурился, разглядывая повозку. Наконец он сказал:
  - По-моему, это штабель палаток, сэр. Видимо, я пропустил несколько.
  Глядя на сержанта, который прошёл мимо него, чтобы войти в палатку генерала, Джомми сказал:
  - Надеюсь, вы не пропустите врагов, когда они появятся.
  Командная палатка генерала представляла собой большой шатёр, в котором стояли стол с набором карт, пара деревянно-брезентовых стульев и простой спальный коврик. Всё было сырым или промокшим в зависимости от того, где находился протекающий шатёр.
  - Ужасная погода, не правда ли? - сказал генерал.
  - Да, сэр, - согласился Джомми.
  - У нас есть сведения о контрабандистах в районе острова Фалкейн, - сказал генерал, указывая на карту. Шесть молодых офицеров собрались вокруг нее. - Я нахожусь в затруднительном положении. Мы также получили информацию, что Салматер организовал экспедицию, которая собирается пересечь границу где-то в этом районе. Я должен сохранить большую часть первого и третьего подразделений, но хочу, чтобы вы, шестеро, отправились на этот остров с компанией из двадцати человек и проверили, есть ли в этих слухах хоть какая-то правда. Не стремитесь к бою: одного взгляда на двух с лишним десятков солдат должно быть достаточно, чтобы контрабандисты разбежались. Я просто не хочу проблем на южном фланге, если Салматер начнет здесь наступление.
  Генерал посмотрел на шестерых и обратился к принцу:
  - Не сочтите за неуважение, Ваше Высочество, но что вы здесь делаете?
  Гранди пожал плечами.
  - Мои братья служат на флоте, сэр. Отец решил, что мне пора начать получать военное образование.
  - Очень смешной выбор, - пробормотал генерал. - Но, тем не менее, если вас убьют, это будет большой проблемой. Моего адъютанта убил контрабандист, и когда вы вернетесь, я переведу вас в свое командование. Остальные будут распределены между первым и третьим отрядами. Для каждого из вас четверых я выделю по взводу, а пятый будет работать здесь в штабе с принцем. Встретьте свой отряд на причале и начинайте грести.
  Джомми в последний раз взглянул на карту, как и Серван, и оба запомнили местоположение. Затем они отдали честь и вышли. За пределами палатки их ждал сержант.
  - Сэр? - спросил сержант.
  - Полагаю, вы уже знаете приказ, сержант, - сказал Серван. - Отряд в сборе?
  - Да, сэр, в сборе, - ответил тот, и слово "сэр" прозвучало как оскорбление.
  Они последовали за ним к причалу, где было привязано речное судно. Еще полдюжины лодок покачивались на бурной реке, уставленной промокшими тюками с зерном.
  Джомми посмотрел на Сервана и сказал:
  - О боги плачут.
  Серван вздохнул.
  - Все недовольные, недовольны и воры в армии.
  - Хорошие у нас ребята для молодых офицеров, - сказал сержант Валенски. - У них только что случилась небольшая неприятность, и я уверен, что вы, шесть замечательных молодых офицеров, разберетесь с нею.
  Джомми посмотрел на двадцать промокших солдат, которые сидели и смотрели на шестерых офицеров. Те, кто не хмурился, оценивающе их разглядывали, а остальные изо всех сил старались выглядеть равнодушными. Все они были одеты в стандартную форму армии Ролдема: синий камзол, серые штаны, сапоги и шлем йомена, при себе имели мечи и щиты.
  - Встать! - крикнул Валенски. - Офицеры!
  Мужчины сделали вид, что поднимаются на ноги как можно медленнее, некоторые перешептывались и смеялись.
  - Хорошо, - сказал Джомми. Он снял шлем, отстегнул меч и сказал: - Сержант, если вы не возражаете, - протянув ему меч.
  - Сэр? - сержант был ошеломлен.
  Джомми повернулся к Сервану и остальным.
  - Дайте мне немного места, если можно. - Затем он сделал шаг вперед и нанес мощный удар в челюсть самому крупному солдату в группе, сбив его с ног и отправив в полет назад,на двух человек позади него, которые тоже упали. Джомми повернулся к сержанту Валенски. - Меч, пожалуйста, сержант.
  Сержант вернул ему меч, и Джомми снова застегнул его, пока те двое, кто мог, поднимались на ноги. Тот, кого сшибло ударом, все еще был без сознания. Джомми достал свой шлем, надел его и повернулся к солдатам.
  - Итак. Есть вопросы о том, кто здесь главный? - Когда ответа не последовало, он повысил голос. - В лодку!
  - Вы слышали лейтенанта! В лодку! - крикнул сержант Валенски. - Вы двое, поднимите этого человека и тащите его!
  Двадцать солдат поспешили выполнить приказ, и, когда шесть офицеров последовали за ними, сержант сказал Джомми:
  - Минутку, сэр.
  Джомми остановился, и сержант добавил:
  - Если вы не против моего мнения, то при небольшой работе из вас когда-нибудь получится отличный сержант. Жаль, что вы растрачиваете весь свой талант на офицерство.
  - Я буду иметь это в виду. И еще кое-что, сержант.
  - Да, сэр?
  - Когда мы вернемся, наши палатки будут готовы, не так ли?
  - Я вам это гарантирую, сэр.
  - Хорошо, - сказал Джомми, присоединяясь к остальным на палубе речного судна.
  - Джомми, есть одна вещь, - сказал Серван.
  - Что?
  - В тот первый день в университете?
  - Да.
  - Когда ты меня ударил? Спасибо, что сделал это полегче.
  - Всегда пожалуйста, приятель, - рассмеялся Джомми.
  ***
  Паг с удивлением наблюдал за тем, как лодочники гребут вверх по реке. На протяжении всего путешествия он чувствовал странную смесь знакомого и чужого. Как только они поняли, что эта планета идентична Мидкемии, определить их местоположение стало относительно легко.
  В библиотеке Пага хранилась самая полная коллекция карт в мире. Хотя некоторые из них были устаревшими, а большинство - неполными, эта коллекция давала ему хорошее представление о географии мира. Накор и Магнус также изучили большинство карт на Острове Колдуна.
  Они пересекли горы Серой Башни и продолжили путь вдоль реки, известной в Крайди как Граница. Путешествие через леса и северный перевал вызвало у Пага сильные воспоминания о времени, когда он и его друг детства Томас ехали с лордом Боурриком, чтобы предупредить принца Крондора о грядущем вторжении цурани.
  Здесь же деревья казались чужими, почти как сосны и ели, но не совсем. Все птицы были хищниками, даже местный эквивалент воробьев, и только размеры всадников удерживали их от нападения.
  Накор заметил, что века обучения тому, кто является охотником, а кто пищей, создали смертоносный, но сбалансированный мир. Пока ты бдителен, ты живешь.
  Перевалив через горы, они прибыли в порт, которого не было в Мидкемии: большой город назывался Ларинд, но Паг знал это место, так как в его мире оно находилось рядом с Вольным городом Бордоном. Город представлял собой уменьшенную версию ипилианского города: ряд взаимосвязанных зданий, словно потребность в сообществе против всех враждебных сил этого мира породила групповой подход в убийственно индивидуалистичном мировоззрении. По дороге Накор не раз говорил:
  - Хотел бы я остаться и изучить этих людей.
  - Дасати, вероятно, с удовольствием изучили бы тебя, - заметил Магнус.
  Оттуда они поплыли через Алмазное море - Горькое море в Мидкемии - в город Дексу, где находился Порт-Викор. Паг сожалел, что их курс пролегал совсем рядом с Островом Колдуна, или как он называется в этом мире, ведь он хотел бы увидеть эту потустороннюю версию своего дома.
  Сейчас они находились на большой лодке, дома ее назвали бы килевой, хотя она была длиннее мидкемийской, но с тем же способом передвижения: команда людей по шесть человек с каждой стороны установила шесты на дне реки и "шла" к корме лодки. На самом деле они стояли на месте, а лодка двигалась под их ногами, но иллюзия оставалась той же. Достигнув кормы, они поднимали шесты, легко опускали их на плечи и шли к носу, где устанавливали шесты и начинали все сначала. Это был медленный, но эффективный способ передвижения, и, конечно, вероятность того, что они прибудут к месту назначения отдохнувшими, была выше, чем если бы они ехали в тряской повозке. Паг не стал спрашивать, почему для доставки их к месту назначения не была использована магия. Он полагал, что на то должна быть веская причина.
  В Мидкемии Море Снов, которое на самом деле было не настоящим морем, а очень большим озером с соленой водой, граничило на севере с городом-королевством Ландрет, а на юге - с кешианским городом Шамата. Здесь же всю восточную половину моря по обоим берегам занимал великий город Косриди, столица этого мира.
  До места назначения было еще много миль, но, когда лодка покинула реку и вошла в озеро, на северном берегу уже виднелись признаки цивилизации. Лодочники оттолкнулись как можно глубже, затем положили шесты в люльки на крыше центральной каюты и подняли единственный парус. Лодка не была предназначена для плавания, но легкий ветерок позволил бы им продержаться несколько часов, и в конце концов они добрались бы до ближайшего причала в городе.
  Звук гудящей тетивы предупредил Пага о том, что к лодке приблизился еще один из обитающих в воде хищников этого мира. Оглянувшись, он увидел, как что-то большое, черное и змееподобное скользнуло обратно под воду. Через несколько секунд вода забурлила: на запах крови в воде слетелись другие хищники.
  - Купаться здесь явно не стоит, - усмехнулся Накор.
  Коротышка-игрок был склонен находить все забавным, и Паг почувствовал облегчение, поскольку ему было достаточно беспокойства за всю группу.
  Учитывая привычку дасати, что все фермы обрабатываются рабочей силой, живущей в стенах ближайшего города, Паг мог только заключить, что город Косриди должен быть огромным, больше, чем город Кеш или, возможно, даже больше, чем огромный Священный город цурани, Кентосани. В этом городе жило более миллиона человек, но, судя по признакам цивилизации, поднимавшимся со всех сторон, Паг предполагал, что столица этой планеты по крайней мере в три раза больше.
  - Мы скоро причалим, - сказал Мартух. - Остаток пути мы должны проделать верхом.
  Паг озабоченно кивнул. Его заверили, что все на этом судне были отобраны за умение быть "слепыми и глухими", а капитан тайно состоял в рядах Белого: никто на борту не должен был представлять для них опасности.
  Бек в совершенстве играл роль протеже Мартуха. Его способность погружаться в менталитет дасати пугала Пага, как и слепая вера Накора в его умение контролировать юношу. Что на самом деле представляет собой Бек, кто он такой и как он стал таким? Эти вопросы Паг задавал себе с момента первой встречи с молодым воином. Накору не нужно было говорить, что в Беке есть что-то необычное, потому что Паг с первого взгляда почувствовал в нем чужеродное присутствие и еще не высвободившуюся силу. Описание Накором поединка между Томасом и Беком удивило Пага.
  Томас, несомненно, был самым опасным смертным с мечом на всей планете, но теперь, когда у Пага было время изучить Бека, он подозревал, что настанет день, когда Ралан Бек превзойдет Томаса из Эльвандара как самое опасное существо в Мидкемии. Если они вообще когда-нибудь вернутся на Мидкемию.
  Паг спросил Мартуха, как это можно устроить, и обычно неразговорчивый воин просто сказал, что все уже устроено. Но что-то в его тоне заставило Пага задуматься, действительно ли он считает, что кто-то из них выживет, что бы ни ждало их впереди.
  Они добрались до доков на закате. Когда они оседлали варнинов, что служили лошадьми, Мартух сказал:
  - Я знаю один постоялый двор, где мы можем остановиться. Нам понадобится большая часть дня, чтобы добраться до Звездного моста, так что сегодня отдохнем в городе.
  Он взял на себя роль воина дасати и жестом велел Беку следовать за ним. Ни один из них не обратил внимания на трех лессеров, которые следовали за ними. Паг, Накор и Магнус шли позади лошадей своих хозяев, и Паг молился, чтобы каждый помнил о своей роли, ведь теперь они больше не находились в относительной безопасности замка лорда Валко.
  Паг гадал о молодом Рыцаре Смерти. Он чувствовал, что Валко борется внутри себя, и молился, чтобы его мать сохранила над ним свое влияние. Многое в этих людях отталкивало, но он напоминал себе, что это не просто чужая культура, это чужая реальность и что сходство между дасати и людьми чаще всего случайно, и не более того.
  Магнус следовал за Накором, тот держался рядом с Беком, чтобы лучше следить за его поведением. Паг шел последним.
  Город Косриди оказался всем тем, что Паг представлял себе по описанию Каспара и тому, что видел в видении Калиан и даже больше. Городские стены были массивными, местами высотой в двадцать этажей, с воротами, для открытия и закрытия которых требовался гигантский механический двигатель. Паг даже представить себе не мог, что эти ворота можно закрыть трудом самых тяжелых тягловых животных. Либо использовалась могущественная магия, либо другой источник силы, которого он не понимал, потому что ничто из того, что придумали люди, не могло сдвинуть эти ворота, если бы тысяча человек не тянула за веревки несколько часов подряд.
  Они вошли в город, и Паг старался запечатлеть в памяти каждую деталь, но многое из того, что он видел, было для него необъяснимо. Женщины шли группами по четыре-пять человек, очевидно, делая покупки в лавках у торговцев и в магазинах. Он изо всех сил пытался вспомнить, что эти же самые женщины внешне беззаботные сейчас в остальное время были беглянками, укрывающими детей от тех самых отцов и любовников, которые пытались убить этих детей.
  У Пага поплыли мысли, и он отвлекся от этих противоречий.
  "Лучше просто знать, чем пытаться навязать увиденному собственную интерпретацию, - укорял он себя. - Просто смотри и наблюдай, а оценивать будешь потом".
  Группа из четырех человек в черных одеждах с белым кругом вокруг талии и белой линией спереди и сзади целенаправленно шла сквозь толпу.
  - Праксис, - сказал Мартух.
  Паг знал, что это слово означает "стандартное поведение или практика", но в данном случае речь шла об организации мирян, работающих на церковь Темного. Им было поручено постоянно напоминать жителям дасати о присутствии Темного и сообщать о любых признаках кощунственного поведения.
  На оживленном перекрестке двум всадникам пришлось медленно проехать мимо скопления мужчин и женщин, которые слушали человека на деревянном возвышении. Мужчина обращался к лессерам с проповедью, суть которой сводилась к тому, что каждый член общества дасати должен играть свою роль и что их задача - прожить свою жизнь как можно радостнее в тени Темного.
  Паг наблюдал за восторженными лицами слушателей и снова задался вопросом, о чем думают эти люди. Было очевидно, что Мартух изменился и вырос, и даже леди Наруин казалась достаточно искушенной, чтобы у них была общая основа для диалога. Однако молодой лорд Валко с трудом выносил вид человеческих гостей, несмотря на их маскировку дасати, которая появилась благодаря магии, но Паг знал, что он сочувствует их делу.
  Что подумают обычные дасати на улице, если чары не сработают и люди будут раскрыты? Паг не сомневался, что наиболее вероятным ответом будет то, что их четверых завалят и разорвут на части голыми руками задолго до того, как до них доберутся воины. Все мысли Пага о том, что этот мир может иметь что-то общее с его собственным, развеялись утром в день их отъезда, когда он увидел, как кухарка из лессеров и ее помощники сражаются с одомашненными птицами, чтобы получить яйца на завтрак. Накор заметил, что даже куры здесь дерутся.
  Они пробирались по оживленному городу, и каждый звук и вид отвлекали их внимание. Паг старался не смотреть по сторонам, и Накору пришлось несколько раз отчитывать его за то, что он зазевался.
  В конце концов они добрались до постоялого двора, где, по словам Мартуха, они были в безопасности, пока сохраняли облик лессеров. Их быстро отвели от Мартуха и Бека в помещение, предназначенное для слуг странствующих воинов.
  Это была казарма, в которой отдыхали трое мужчин из лессеров и одна женщина, а две другие женщины занимались приготовлением пищи на кострах. Судя по всему, Паг понял, что им придется самим добывать еду, но прежде чем он успел сказать Накору и Магнусу, чтобы они достали пайки из своих дорожных сумок, одна из женщин, готовивших еду, сказала:
  - По два су за еду. И еще по су, если хотите выпить что-нибудь кроме воды.
  Паг потянулся в свою сумку, достал девять монет и положил их на стол, не зная, стоит ли что-то говорить. Он подозревал, что "спасибо" не принесет ему ничего, кроме неприятностей.
  Женщина забрала монеты и положила их в кошелек, который висел на поясе из плетеного шнура, стягивавшем ее платье. Паг тихонько присел возле стола и наблюдал, как готовят еду.
  Две женщины-дасати болтали о вещах, о которых Паг не имел ни малейшего представления, пока не понял, что они сплетничают о женщине, которой здесь не было. Остальные трое дасати в комнате были слугами других людей, остановившихся на постоялом дворе, и Паг решил, что понаблюдать за ними в поисках зацепок будет полезно.
  Когда на стол поставили еду, трое дасати, прибывших раньше Пага и его спутников, встали, забрали полные миски и вернулись на свои места. Паг кивнул Накору и Магнусу, и они последовали его примеру.
  Пока они сидели за столом, одна из женщин-дасати, готовивших еду, пристально смотрела на Магнуса. Паг наклонился к Магнусу и прошептал:
  - Ты так и не рассказал о своей встрече с Наруин.
  Магнус опустил взгляд на свою миску и ответил:
  - И не расскажу.
  Паг сказал:
  - Трудно?
  - Более чем, - ответил Магнус с легкой улыбкой. - Есть вещи, которыми сын не захочет делиться с родителями, даже если у него такой понимающий отец, как ты.
  Внезапно Паг понял, что для Магнуса этот опыт был не совсем неприятным, и это его встревожило. Магнус проглотил еще один кусок жареных овощей и крупу, похожую на рис, с каким-то мясом, и наконец добавил:
  - И, пожалуйста, ничего не говори маме.
  Паг подавил смех.
  Все ели в тишине. Паг подумал, не возникнет ли проблемы с женщинами у Магнуса. Они просто хотели оставаться незамеченными, но, видимо, Наруин была права, заметив, что Магнус был необычайно красив по меркам дасати. Лишнее внимание было нежелательным. Паг знал, что они с сыном, вместе или в одиночку, без труда разнесут весь этот трактир, если им будут угрожать. Они могли создать достаточно неразберихи, чтобы сбежать. Но куда бежать? Паг не был до конца уверен в сути этой миссии, кроме как узнать как можно больше об этих людях. Пока что он не находил причин, по которым эти люди хотели бы вторгнуться на первый план реальности, кроме часто повторяемого Накором тезиса о том, что зло по своей природе безумно. С другой стороны, Накор также заметил, что даже если зло безумно, оно может действовать целенаправленно. Это было неоднократно доказано на примере Лесо Варена.
  Это заставило Пага задуматься о том, что Варен скрывается где-то на Келеване, а это, в свою очередь, заставило его скучать по жене. Он жалел, что у него нет возможности поговорить с ней, хотя бы на мгновение, просто чтобы узнать, что с ней все в порядке. И спросить ее, нет ли в Империи цурани намека на присутствие Варена.
  ***
  Винтаката ковылял, стараясь не отставать от Миранды, та нетерпеливо направлялась к холму, возвышавшемуся над глубоким оврагом.
  - Пожалуйста, - сказал он, когда она обернулась, указав на свой посох. - Моя нога, - добавил он, чтобы подчеркнуть свою боль.
  - Простите, но вы сами сказали, что это важно.
  - Да, и я думаю, вы поймете, почему я просил вас остаться со мной наедине. Но я не очень здоров, и более неторопливый темп был бы кстати.
  Миранда получила его сообщение всего несколько часов назад, и, несмотря на разницу во времени - на Острове Колдуна был рассвет, а в этой части Келевана - поздний вечер, - она немедленно отправилась в путь.
  Они шли через луг к холму, и, когда достигли его подножия, Винтаката снова остановился.
  - Еще минутку, пожалуйста, - сказал он, переводя дыхание. Затем добавил: - Можно подумать, что со всей этой силой... может, когда-нибудь мы сможем что-то сделать со старостью. - Он усмехнулся. - Странно, не правда ли, что этот человек, которого вы так хотите поймать, может переходить из тела в тело... прямо-таки бессмертие какое-то.
  - С одной стороны, наверное, да, - сказала Миранда, которой не терпелось узнать, для чего ее сюда вызвали.
  Винтаката перевел дыхание и сказал:
  - Следуйте за мной.
  Когда они поднимались на холм, он продолжил:
  - Вы слышали, что старого Синбойю нашли мертвым на прошлой неделе?
  Миранда остановилась.
  - Вы знали его?
  - Как же иначе? - Винтаката на мгновение остановился, чтобы отдышаться, а затем добавил: - Он был, пожалуй, лучшим мастером по изготовлению устройств. Многие из Ассамблеи нанимали его, чтобы он создавал свои игрушки, какими бы полезными они ни были.
  Поднявшись на гребень, они увидели небольшую долину - полумильную впадину между двумя рядами холмов. Внизу в долине возвышался энергетический купол, черный как ночь и в то же время переливающийся красками, словно масло, плавающее на поверхности воды. Миранда сразу распознала в нем барьер, но что он удерживал, она могла только догадываться.
  - Я слышал, что Паг посетил Синбойю незадолго до его смерти, - сказал Винтаката.
  Миранда на мгновение замешкалась.
  - Он мне не рассказывал, - ответила она, понимая, что ее привели в ловушку: маг назвал ее мужа Пагом, а не цуранийским именем, как все Всемогущие, - Миламбер.
  Она повернулась, чтобы сосредоточиться на сборе энергии, но тут ее пронзила боль, и разум затуманился. Словно кто-то в одно мгновение высосал воздух из ее легких, кровь из вен и все рациональные мысли из головы. Она посмотрела вниз и увидела слабо светящуюся решетку линий в почве под ногами. Это место и было ловушкой. Покров, на котором она стояла, свел на нет ее силу и оглушил, как удар по голове. Она попыталась пошевелиться, но тело не слушалось.
  Винтаката неприятно улыбнулся.
  - Вы ошиблись, предположив, что ваш беглец будет вести себя здесь так же, как в вашем мире, Миранда. Видите ли, - продолжил мужчина, которого она теперь опознала как Лесо Варена, - вы были так сосредоточены на поисках признаков некромантии, что не обратили внимания на очевидное. Эти люди... - он похлопал себя по толстой талии, - настолько сильные маги, что я могу вести себя так, как считаю нужным, и никто ничего не заметит, если только я буду соблюдать некоторые приличия. "Воля ваша, Всемогущий" - такая замечательная фраза. Я прилетаю в "свои" поместья и говорю: "Мне бы хотелось поесть", и люди тут же принимаются за дело. Это очень похоже на то, как быть королем маленького королевства, правда?
  - Эти люди ценят власть. Но они ничто по сравнению с моими новыми друзьями, - добавил он.
  Миранда упала на колени, слабея с каждой минутой. Винтаката поднял руку, подал сигнал и неуклюже опустился на колени, держась за посох.
  - Очень жаль, что я не мог выбрать, в кого вселяться, - сказал он, - впрочем, скоро я распрощаюсь с этим телом. Должен признаться, что я был так занят с тех пор, как нашел первый разлом дасати, что не успел создать новый сосуд души. Я планирую заняться этим как можно скорее, как только найду безопасное место, где смогу снова заниматься некромантией, не опасаясь, что на меня обрушится сотня разгневанных Всемогущих. - Он взглянул на купол. - Думаю, пройдет совсем немного времени, и они будут слишком заняты, чтобы беспокоиться обо мне.
  Винтаката протянул руку и взял ее подбородок. Ее глаза расфокусировались, когда он продолжил:
  - О боги, как же вы прекрасны. Я никогда этого не замечал. Думаю, поначалу вы меня отталкивали, потому что вы такая... решительная. Вы ходите с хмурым взглядом, и ваши глаза сверкают. Я понимаю, почему Паг влюбился в вас, хотя я сам предпочитаю женщин, которые более... покорны. Но было бы забавно припереть вас к стенке и посмотреть, насколько вы будете решительна, пока я буду использовать на вас все эти игрушки, которые цурани придумали для допросов. У них, знаете ли, неплохая коллекция в музее при Ассамблее.
  Позади нее кто-то поднимался по склону, но Миранда была слишком ошеломлена, чтобы двигаться, не говоря уже о том, чтобы повернуться и посмотреть. Лесо Варен, опираясь на свой посох, поднялся на ноги, а его сильные руки обхватили ее за плечи и потянули вверх.
  - Я хочу познакомить вас с двумя моими новыми друзьями, - сказал Варен. - Это, если я правильно понял, Дезоддо и Мираб.
  Миранда резко обернулась и увидела перед собой лицо инопланетянина - существо с тонким черепом, сероватой кожей и черными глазами.
  - Они те, кого дасати называют Жрецами Смерти, - продолжал Варен. - Думаю, им будет очень весело с вами. Жаль, что меня там не будет, но у меня есть другие дела.
  - Видите ли, - добавил он, - мы с моими новыми друзьями пришли к взаимопониманию. Я помогу им захватить Келеван, а они, в свою очередь, помогут мне завоевать Мидкемию. Разве это не прекрасное соглашение?
  Не говоря ни слова, два Жреца Смерти дасати рывком развернули Миранду и начали тащить ее вниз по склону к черному энергетическому куполу. Когда она потеряла сознание, последним, что она услышала, было странная мелодия, которую напевал Варен.
  ***
  - О, черт, - выругался Тад, выглядывая из-за возвышения.
  - Да, - прошептал Серван. - Действительно, проклятье.
  - Что мы будем делать? - спросил Зейн, стоявший в нескольких футах позади.
  Джомми присел на корточки. Они вчетвером сгрудились под возвышением, а внизу ждали двадцать солдат, которые теперь все безропотно повиновались Гранди и Годфри.
  - Как быстро ты сможешь вернуться к генералу? - спросил Джомми.
  Тад задумался.
  - Я могу добежать до лодки. Это займет не более получаса. Если я перейду реку, а потом побегу вверх по берегу, то будет быстрее, чем грести против течения. Четыре, может быть, три с половиной часа, если я смогу двигаться без остановок.
  Тад был бесспорно лучшим бегуном среди шести мальчиков, а, возможно, и лучшим во всей армии Ролдема.
  - Так ты доберешься до него до наступления ночи. Если он отправит шестьдесят человек на лодке ночью, они легко доберутся сюда до рассвета. Так что всё, что нам нужно сделать, - это не дать им двинуться с места до завтрашнего дня.
  Он ещё раз оглянулся на гребень, чтобы посмотреть на врага, и пригнулся обратно.
  Наступление Салматера шло не через реку, как ожидал генерал, а здесь. Когда эти силы двинутся в Оласко, найти их среди сотен островов будет не менее сложной задачей, чем вытеснить, когда они будут найдены. Но если их удастся задержать на этом берегу хотя бы на несколько часов, завтра они смогут попытаться отступить обратно через реку. Шестьдесят свежих солдат вполне способны удержать этот хребет, особенно если будут знать, что вскоре прибудет подмога...
  - Как нам не дать им обойти нас? - спросил Джомми у Сервана.
  - Если они подумают, что мы удерживаем только этот хребет, они обойдут нас с юга. Поэтому мы должны заставить их думать, что у нас есть солдаты повсюду. - Он посмотрел вверх. - Подождите минутку.
  Он подполз на локтях к гребню, посмотрел на разворачивающихся солдат Салматера, затем снова направился вниз.
  - Они всё ещё разгружаются, - сказал Серван. - Не знаю, попытаются ли они перебраться через этот остров и расположиться на соседнем, - он указал на дальний остров, отделённый от того, на котором они находились, широкой мелкой протокой реки, - или разобьют здесь лагерь на ночь. Если они подумают, что их не обнаружили, могут не торопиться.
  Джомми посмотрел на Тада.
  - Тебе лучше уйти, несмотря ни на что. Скажи генералу, чтобы быстро выступал со всеми людьми, которых он может выделить.
  Когда Тад начал двигаться, Джомми протянул руку и схватил его за плечо.
  - Эй, скажи лодочникам, чтобы шли вниз по течению. Если они разведают северную сторону острова, я не думаю, что будет хорошо, если лодку увидят. Пусть спрячутся где-нибудь.
  - Понял, - ответил Тад.
  - И передай, чтобы их не убили, - добавил Зейн.
  Тад ухмыльнулся и убежал, не сказав больше ни слова. Джомми повернулся к Сервану.
  - Так как мы заставим их думать, что с нами целая армия, на случай если они решат двигаться?
  Серван ответил:
  - Понятия не имею.
  
  Глава 21. Предательство
  
  Миранда проснулась от боли.
  Две фигуры над ней разговаривали, но она не могла разобрать их слова. Язык был ей незнаком, а ощущения казались притупленными, словно они говорили под водой. Она была привязана к какому-то столу и могла двигать только головой, да и то лишь немного.
  Она пыталась дышать, но это требовало усилий: легкие болели, как будто ей не хватало воздуха. Попытки сконцентрироваться и собрать достаточно энергии для побега оказывались тщетными - что-то мешало ей сосредоточиться.
  - Она проснулась, - донесся до нее голос.
  Ей не нужно было знать, кто говорит, но голос принадлежал Лесо Варену, который теперь находился в теле мага цурани Винтакаты. Ближайшая фигура склонилась над ней и заговорила на языке цурани, но с таким акцентом, что Миранда с трудом могла понять.
  - Не двигайся, - сказал он спокойно и без угрозы. - Некоторое время ты будешь чувствовать боль. Она пройдет. - Он встал на ноги и обвел рукой пространство вокруг. - Это место подходит для обеих наших рас, но вам потребуется время, чтобы адаптироваться.
  - Что вам здесь нужно? - с трудом выговорила Миранда.
  Голос Варена снова раздался рядом с ней. Его лицо нависло над ней, и он говорил на королевском языке, явно не желая, чтобы Жрецы Смерти дасати понимали его слова.
  - Всё очень просто, - продолжал Варен. - Дасати - это раса детей, если вы можете представить себе несколько миллионов двухлетних детей, бегающих с очень острыми клинками, мощной магией смерти и жаждой разрушения. Но, как и все малыши, если они видят что-то красивое и сияющее, они хотят это получить. А для них миры первого уровня реальности действительно очень красивы - гораздо ярче и блестяще, чем их собственные миры. Так что через некоторое время тысячи этих высоких детей в доспехах будут носиться по вашей прекрасной империи, крича: "Мое! Мое! Мое!" - убивая, грабя и сжигая. Разве это не прекрасно?
  - Ты сошел с ума, - задыхалась Миранда.
  - Почти наверняка, - сказал Варен с лёгкой улыбкой. Затем он махнул рукой на двух Жрецов Смерти: - Но по сравнению с ними я - само благоразумие. Ты будешь тосковать по тем минутам, что мы провели вместе, когда их жрецы будут работать над тобой.
  Варен посмотрел на Жрецов Смерти и добавил:
  - Теперь у меня все.
  Миранда увидела, как один из двух высоких Жрецов дасати протянул руку и закрыл ей нос и рот чем-то едким и горьким. Внезапно её поглотила тьма.
  ***
  Через некоторое время Серван произнёс:
  - У меня есть идея.
  - Хорошо, - прошептал Джомми. - Потому что у меня её точно нет. Взгляни и скажи мне, что они сейчас делают.
  Джомми подполз к гребню и выглянул. Силы Салматера были одеты как наемники - уловка, которую они использовали во время предыдущих рейдов, по словам генерала. Однако, один лишь взгляд на организацию лагеря сказал Джомми всё, что ему нужно было знать.
  Вернувшись обратно по склону, Джомми сказал:
  - Они разбивают лагерь. Они здесь на ночь.
  - Хорошо, - ответил Серван. - Следуйте за мной.
  Он направился к основанию склона и приказал остальным следовать за ним. Убедившись, что они находятся достаточно далеко от нового лагеря Салматера, он продолжил:
  - Там около двухсот регулярных солдат из Салматера. А нас всего двадцать пять.
  - Так что давайте убираться отсюда, - предложил один из солдат.
  - Именно это я и хочу, чтобы вы сделали, - ответил Серван. - Но я хочу, чтобы вы перешли вброд эту отмель и затаились вдали от посторонних глаз до утра.
  - Что потом... сэр? - спросил другой солдат.
  - Если услышите крики, бросайтесь к тому берегу и шумите как можно больше, но не переходите. Поднимайте пыль и бегайте вверх и вниз по пляжу.
  - А? - удивлённо спросил Джомми.
  - Солнце взойдёт прямо за ними, - объяснил Серван, указывая на восток. - Если дозорные Салматера поднимутся на вершину холма, их ослепит утренний свет, и они увидят только тени, пыль и движущихся людей. Они и понятия не будут иметь, сколько нас здесь.
  - И что мы будем делать, пока всё это происходит? - спросил Годфри.
  - Будем бегать вокруг и заставлять их думать, что на них надвигаются три разные армии.
  - И как мы это сделаем?
  Серван опустился на колени и провёл пальцем по земле.
  - Вот хребет. Мы находимся по другую сторону от него, - указал он. - Я возьму Зейна, и мы пойдём на юг от них. - Он коснулся места к югу и к западу от линии. - Вы с Годфри пойдёте сюда, на север. Держитесь за деревьями. Бегайте и выкрикивайте приказы. Сделайте так, чтобы казалось, что отряды наступают на них со всех сторон.
  - Это не поможет им долго оставаться в дураках, - заметил Джомми.
  - Да это и не нужно, - ответил Серван. - Нам нужно просто заставить их задуматься о том, чтобы не двигаться некоторое время, пока генерал не прибудет сюда с основными силами. Если мы сможем немного их задержать, убив час или около того, это должно помочь. Когда из северных лесов выскочит рота настоящих солдат, и если мы поднимем достаточно шума, те парни по ту сторону хребта должны будут быстро отступить.
  - Ну, если генерал не задержится на завтрак, у нас есть шанс, - вздохнул Джомми. - Надеюсь, это сработает, потому что я смогу одолеть двух воинов в лучшем случае, но восемь против одного?
  - А как же я? - спросил Гранди.
  - Ты, - сказал Серван, - пойдёшь с этими ребятами и проследишь, чтобы они делали то, что им говорят. - Он кивнул ему и добавил: - Иди. - Солдатам, отправляющимся на соседний остров, он сказал с тщательным акцентом: - Убедитесь, что принц в безопасности.
  Ближайший солдат, кажется, понял его слова.
  - Есть, сэр, - ответил он, отдав честь и поспешив прочь.
  Гранди пошёл рядом с ним.
  - Разумно ли это было? - спросил Зейн, когда они ушли.
  - Эти парни - смутьяны, но не дезертиры, - ответил Серван. - Если бы это было так, они бы уже давно ушли. Они позаботятся о Гранди. Одно дело - быть нечистью в армии, совсем другое - убить королевского принца.
  - Надеюсь, ты прав, - сказал Джомми.
  - Что ж, давайте найдём укрытие на ночь, - предложил Серван. Он подозвал Годфри, сказал Зейну и Сервану: - До завтра, - и двинулся на север, держась ниже за хребтом.
  Серван кивнул.
  - До завтра, - сказал он и повернул на юг.
  ***
  Было ещё темно. Запыхавшийся лессер, работающий у трактирщика, разбудил Пага, Накора и Магнуса:
  - Вас вызывает хозяин.
  Они быстро оделись, не обращая внимания на всё ещё спящего на полу дасати. Путникам выдали свернутые из камыша циновки, а в качестве одеял и подушек использовали всё, что у них было с собой. Ночь была прохладной, но не слишком неудобной.
  Во дворе их уже ждали Мартух и Бек. Бек смотрел в небо, на крышу здания, из которого вышли Паг и его спутники. Паг оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, что привлекло внимание юноши, и чуть не споткнулся от увиденного.
  Магнус прошептал:
  - Потрясающе.
  Накор добавил:
  - Вот это надо видеть.
  В небо вздымался столб света. Он находился достаточно далеко, чтобы казаться стройным, но Паг не сомневался, что он огромен. Столб поднимался прямо в ночное небо, пульсируя энергией. Цвета плавно переходили от сине-зеленого к сине-фиолетовому и обратно, медленно меняясь по спектру. По его длине вверх и вниз струились крошечные частички белой энергии.
  - Звёздный мост, - сказал Мартух. - Сейчас он отправляет людей на родную планету.
  Паг знал, что речь идёт об Омадрабаре, первоначальном родном мире дасати.
  - Мы должны идти. Мост будет работать только в течение следующих двух часов. Я договорился о переходе для нас, - продолжил Мартух, наклоняясь вперёд. - До сих пор вам удавалось не наделать глупостей, но с этого момента будьте ещё более бдительны. Ничто из того, что вы видели, не подготовит вас к встрече с миром ТеКараны.
  Он повернулся и жестом велел им следовать за собой. Бек шёл на шаг позади, остальные выстроились в шеренгу, опустив глаза и стараясь поспевать за двумя воинами.
  Они шли пешком, и Паг предполагал, что это из-за небольшого расстояния до места, куда они направлялись, и потому что варнинов не возьмут на Звёздный мост. Но когда они бодро шагали уже почти четверть часа, Паг пересмотрел своё предположение. Они пересекали улицу за улицей, проходя мимо огромных площадей, на которых уже начинала появляться жизнь к предстоящему дню. По улицам двигались вереницы телег, большинство из которых были пусты, поскольку разгрузились накануне вечером и теперь направлялись за город, к отдалённым фермам и стадам, чтобы забрать очередной груз продуктов и мяса, необходимых для пропитания многомиллионного города.
  Сотни лессеров спешили следом, каждый занимаясь своим делом, которое считалось недоступным для воинов, но было жизненно важным для дальнейшего благополучия города. Паг задумался, есть ли способ достучаться до них, рассказать о жизни в обществе, где умение убивать не является высшим мастерством... И снова он укорил себя, что продолжает считать этих людей в какой-то мере людьми, несмотря на все доказательства обратного.
  Они продолжали идти, и Звёздный мост с каждой минутой становился всё больше. Теперь он казался огромной трубой или колонной, в основном прозрачной, но с мерцающей, пульсирующей туманностью света на поверхности. По всей её длине мерцали искры белой энергии. Когда они приблизились к большой центральной площади, раздался глубокий гулкий звук, сопровождаемый покалыванием в подошвах ног, и Паг ощутил энергию огромного масштаба.
  Магнусу он прошептал:
  - Если они могут использовать такую энергию...
  Магнус кивнул. Отцу не нужно было завершать мысль. Если они могут это сделать, как мы сможем противостоять им? Какими бы могущественными ни были Паг и Магнус, вместе с каждым студентом Звездной Пристани и Острова Колдуна, они никогда не смогли бы построить нечто подобное по масштабам этому Звёздному мосту. Мысль о том, что он каким-то образом преодолевает пространство между мирами, была для Пага ещё более непостижимой, чем концепция разломов, пробивающих дыры в ткани пространства.
  Они подошли к невысокой ограде из железа или другого тёмного металла и очень богато украшенным воротам, через которые организованно двигалась длинная вереница людей. Это был единственный случай, когда Паг видел воинов и их дам, стоящих позади лессеров, ибо было ясно, что все выстроились в порядке прибытия.
  Мартух поставил Бека и остальных в очередь и подошёл к воротам, где вручил пергамент паре мужчин в чёрных одеждах с золотым глазом, вышитым на груди. Иерофанты - Жрецы Смерти, ответственные за секреты и тайны Ордена. Паг предположил, что они были своего рода магами Малого Пути, если сравнивать с Мидкемией. Но каким бы величественным не выглядел этот Звездный Мост, в конце концов он был лишь устройством.
  Накор прошептал:
  - Это весьма впечатляющий трюк.
  Паг легонько коснулся его плеча, напоминая о необходимости сохранять молчание. Мартух вернулся и заговорил так, словно обращался только к Беку, но достаточно громко, чтобы остальные могли услышать:
  - Все в порядке. Мы уходим.
  Они последовали за шеренгой, стоявшей перед ними. Когда они подошли к воротам, Паг заметил, что оба иерофанта заставляют каждого человека на мгновение остановиться. Когда Мартух, а затем Бек подошли к основанию световой колонны, Паг замедлил шаг, и в этот момент один из двух жрецов в темных одеяниях сказал:
  - Быстро заходишь, быстро выходишь.
  С решительным толчком жрец отправил его вперед.
  Паг поспешил, стараясь поддерживать такое же расстояние от Бека, как и прежде. Он увидел, как молодой воин шагнул в свет. Достигнув границы, Паг замешкался на мгновение, но тут же почувствовал притяжение Звездного моста.
  Пошатнувшись, он сделал шаг вперед и, применив всю силу воли, которую не использовал уже много лет, сумел не упасть. Эта штука, этот Звездный мост... Он не мог охватить его. Его разум возмутился.
  И вдруг он оказался внутри. На мгновение он вновь погрузился в пустоту, лишившись всех чувств, а затем резко оказался в другом месте, в измерении чуждой красоты и непередаваемых ощущений.
  На короткий миг Паг ощутил себя частью этой реальности, почувствовал, что в ней есть порядок, система, которую он мог бы понять, если бы задержался на какое-то время и поразмыслил над ней. Но внезапно он оказался на твердой земле, глядя на удаляющуюся спину Бека. Он вспомнил предупреждение о необходимости двигаться быстро и поспешил последовать за ним, размышляя о том, что было бы, если бы он дождался Накора. Вероятно, это могло бы привести к неприятным последствиям.
  Он услышал шаги двух своих спутников позади. Он хотел было оглянуться, но образы, нахлынувшие на его чувства, не только заставили насторожиться, но и испугали. Ведь если Делекордия не смогла подготовить его к шоку от путешествия в Косриди, то Косриди не смог подготовить его к тому, что открывалось перед его глазами на Омадрабаре.
  ***
  Придя в сознание, Миранда обнаружила, что ее руки и ноги по-прежнему связаны, но уже не так туго, как раньше. Она оказалась в спальне, привязанная веревками к четырем столбикам кровати. На табурете у постели сидел дасати и смотрел на нее холодными черными глазами.
  - Ты понимаешь меня? - спросил он.
  Миранда задумалась над его словами: хотя она не понимала их точного значения, общий смысл был ей ясен. Он использовал незнакомую ей магию, но она оказалась действенной.
  - Да, - ответила она с трудом, обнаружив, что едва может говорить. Губы пересохли, горло стало сухим. - Можно мне воды? - спросила она, слишком уставшая и изможденная, чтобы проявить должную ярость.
  Голова раскалывалась, тело пульсировало, и, несмотря на все свои усилия и знания заклинаний, она не могла сосредоточиться или почувствовать магию вокруг себя. Весь поток магии был чуждым ей, и ей никак не удавалось с ним справиться.
  Дасати, сидящий на табурете, был одет в черную мантию с красным символом черепа на груди и богато украшенной пурпурной отделкой на подоле, рукавах и капюшоне. Капюшон был откинут, и Миранда могла разглядеть его лицо.
  Она не имела представления о том, как должны выглядеть дасати. Она изучила его черты и обнаружила, что они похожи на человеческие: два глаза, нос и рот, как и ожидалось. Подбородок был длинным, скулы высокими, а череп тонким. Однако, если не считать серого оттенка кожи, он не выглядел таким уж чуждым.
  Но она точно знала, что маги Чо-Джа гораздо больше похожи на нее, чем это существо.
  - Варен говорит, что ты опасна, - произнес дасати, и Миранда не только услышала, но и ощутила его слова в своем сознании. - Я не знаю, как ты можешь быть опасна, но не буду исключать такую вероятность.
  Он встал и возвысился над ней, когда она беспомощно лежала на кровати.
  - Мы будем изучать тебя, - продолжил он. - Если ты опасна и подобных тебе много в мире Келевана, нам нужно подготовиться к встрече с такими, как ты. Темному угодно, чтобы мы забрали у вас ваш мир.
  Не сказав больше ни слова, дасати покинул зал, захлопнув за собой дверь. Мысли Миранды стремительно проносились в голове; несмотря на трудности с концентрацией, она понимала, что худшие опасения Пага сбываются: дасати вторглись и скоро будут повсюду на Келеване. Она не сомневалась, что на этом они не остановятся. Она осмотрела окружающее пространство: комната была без окон с одним факелом на стене без стола или стула, были лишь кровать и табурет.
  И она была крепко привязана. Каждый раз, когда она пыталась сосредоточить свою энергию или использовать заклинания, чтобы освободиться или переместиться в другое место, ее разум словно блокировался, как будто что-то мешало ее способностям. Возможно, ее одурманили.
  Она размышляла о причине своей неспособности сосредоточиться, когда снова погрузилась в бессознательное состояние.
  ***
  Джомми лежал на небольшом возвышении в лесу к северу от лагеря и наблюдал за тем, как тянется время. Дозорные были настороже и расставлены далеко от костров, так что он не мог разглядеть, что происходит вокруг огней, если вообще там происходило что-то важное. Ночью до него доносились звуки спокойных разговоров мужчин, которые не проявляли беспокойства о возможном обнаружении.
  Джомми взглянул в сторону, где за деревом прятался Годфри. В предрассветной темноте его едва было видно.
  Он принюхался: от сырости и холода у него заложило нос. Когда взойдет солнце, можно будет попариться в бане, но пока его трясло от холода. Ему стало интересно, как поживает Гранди. Он снова задался вопросом, что Гранди здесь делает.
  - Что мы вообще здесь делаем? - прошептал он себе под нос.
  После встречи с Тадом и Зейном в Кеше Джомми почти стал частью семьи, которая пережила множество приключений и чудес - от жизни магов на Острове до борьбы с убийцами и путешествиями по всему миру. Однако некоторые задачи, которые ему поручали, казались не особенно осмысленными.
  И все же это было лучше, чем заниматься сельским хозяйством или работать в повозке, и он знал, что их действия имеют значение, даже если он не понимал и половины их сути. Ему очень нравились Тад и Зейн, как если бы они были его братьями - хотя, вспоминая своих старших братьев и их регулярные побои, он признавал, что эти двое ему нравились гораздо больше. И хотя Калеб не был его отцом, он относился к Джомми как к своему собственному сыну.
  Но что они делают на юге Оласко, играя в солдатиков? И зачем послали с ними такого мальчишку, как Гранди?
  Он был уверен, что на это есть причина, и думал, что она связана с недавним замечанием Каспара о предстоящей войне. Но они не были ролдемцами, так почему же именно эта армия? Почему именно сейчас?
  Джомми на время отбросил свои опасения, так как рассвет уже наступил, а вместе с ним, как он надеялся, и приход генерала Девриса с шестьюдесятью солдатами. Он посмотрел на восток, надеясь увидеть признаки восходящего солнца. Он не знал точного времени и гадал, сколько еще им придется ждать.
  Звук за спиной заставил Джомми повернуться и начать выхватывать меч. Но мягкий голос произнес:
  - Не надо.
  Один из тех, кому Серван поручил следовать с Гранди, стоял у него за спиной, направив на него меч. Переведя взгляд на Годфри, Джомми увидел, что другой солдат тоже держит его на острие меча. Солдат протянул левую руку, и Джомми медленно передал ему меч. Тот схватил его и отбросил в сторону.
  - Двигайся, - приказал он.
  Медленно выйдя из-за деревьев, Джомми увидел около шестнадцати человек, направляющихся к лагерю, с Гранди, которого сопровождали двое мужчин, крепко держащих его за плечи.
  - Привет, лагерь! - крикнул один из них.
  Стражники из Салматера мгновенно подняли тревогу, а ролдемский солдат ответил:
  - Мы ищем переговоров!
  Когда Джомми и Годфри добрались до лагеря, все двести человек уже были на ногах, вооружены и готовы к бою. Серван и Зейн подошли с юга. Предводитель салматерцев огляделся и сказал:
  - Кто вы такие?
  Это был высокий темноволосый солдат, судя по всему, опытный офицер.
  Солдат, возглавлявший ролдемский отряд, ответил:
  - Слушайте меня внимательно. Сюда направляется ролдемский генерал с мощным отрядом, чтобы нанести вам удар. Мы не хотим в этом участвовать. Мы все люди Оласко и ненавидим, что нам приходится служить в их армии. Мы сражались с ними в Опардуме и больше не собираемся мириться с тем, что на нас надеты эти ролдемские доспехи.
  Как бы демонстрируя это, он начал снимать с себя китель. Это был коренастый светловолосый мужчина с седыми усами и загорелым, обветренным лицом.
  - У вас тут целая армия? - осведомился он.
  - Да, - ответил солдат, бросая куртку на землю. - Мы хотим отправиться с вами в Салматер.
  - Зачем нам брать вас с собой? Нам повезет, если мы сохраним головы, когда я доложу, что это было полным провалом.
  - Не провал, - сказал солдат. Он сделал движение, и Гранди подтолкнули вперед. - Это сын короля, принц Грандпри. Развлекается и учится на солдата. Подумайте о выкупе.
  - Принц? - переспросил офицер. - Вы думаете, я поверю, что сын короля Ролдема шатается по этим островам?
  - Послушай, - сказал солдат из Оласко, - что вам терять? Если я лгу, отрубите мне голову в Салматере. Если я говорю правду, ты станешь героем, а твой король сможет диктовать условия Ролдему.
  - Или обрушить на нас весь ролдемский флот, - добавил офицер.
  - Пусть об этом спорят королевский двор, не так ли? Вот что я знаю: они ожидают чего-то грандиозного, и армия стягивается к Ролдему. Поэтому они не пополнили поредевшие дивизии Оласко. Мы с ребятами не хотим иметь с этим ничего общего. Мы - люди Оласко, и будем прятаться на этих островах, если придется. Но если Ролдем ожидает войны с Кешем или кем-то еще, пусть воюет кто-то другой. А если грядет большая война, король Ролдема просто заплатит выкуп и покончит с этим, верно?
  - А как насчет остальных ребят? - поинтересовался офицер.
  - Офицеры, как они говорят. Возможно, они чего-то стоят. Эти двое, - он указал на Зейна и Джомми, - имеют какое-то отношение ко двору в Кеше. А этот, - он указал на Сервана, - двоюродный брат принца. Другой парень - его друг.
  - Приведите их всех, - сказал офицер. - Я позволю генералам разобраться с этим на перевалочном пункте Микель.
  - Тогда вы возьмете нас? - спросил светловолосый солдат.
  - Что обычно делают с предателями? Убивают их!
  Прежде чем солдаты из Ролдема успели отреагировать, салматерские рейдеры набросились на них, перерезая горло и протыкая мечами. Когда двадцать мертвых или умирающих мужчин лежали на песке, офицер крикнул:
  - Разбить лагерь! Я хочу, чтобы к рассвету все вернулись через границу!
  Гранди и остальным он добавил:
  - Дворяне вы или нет, но если доставите мне неприятности, то закончите так же, как эти.
  Четверо стражников караулили шестерых мальчиков, пока налетчики готовились к отъезду. Джомми взглянул на Сервана и увидел, что его бравада улетучилась. Годфри и Зейн выглядели испуганными, а Гранди дрожал от страха не меньше, чем от холода.
  Оставалось только надеяться, что Тад справился с ситуацией и ведет генерала и людей из Ролдема вниз по реке. Нужно, чтобы они прибыли сюда до того, как рейдеры Салматера вернутся через границу. Джомми посмотрел на восток и заметил, что небо начинает светлеть.
  ***
  Паг старался не смотреть слишком внимательно, понимая, что большинство лессеров сосредоточены на своих делах, не поднимая глаз. Накору, похоже, было все равно. Он смотрел на высоченные башни, вздымающиеся на сотни футов в воздух.
  - Как они на них забираются? - спросил он, явно пораженный.
  Магнус ответил:
  - Наверное, у них внутри есть какое-то устройство, чтобы поднимать и опускать.
  Паг размышлял, глядя на город Омадрабар. Этот город невозможно понять с человеческой точки зрения. Здесь не было трущоб, захудалых районов или бедных кварталов, как в любом человеческом городе. Каждое здание соединялось мостами, перекинутыми через широкие бульвары или каналы, или улицами, проходящими через туннели в центре массивных сооружений. Паг мог только догадываться, но в человеческих масштабах на строительство такого города потребовались бы тысячи лет. Он не мог представить, что кто-то в истории человечества мог бы представить город как единую, взаимосвязанную структуру.
  Они проехали мимо одной из немногих открытых парковых зон, представлявшей собой незастроенный участок земли, где росли деревья и короткие папоротники вместо настоящей травы. Паг подумал, что эта страсть к единству и взаимосвязанности, вероятно, отражает более глубокое стремление, связывающее все социальные и политические структуры в этой культуре.
  Паг повернулся к своим спутникам и негромко сказал:
  - Сможем ли мы когда-нибудь понять этих существ?
  Накор усмехнулся. Даже с учетом его облика дасати было видно, что он в восторге:
  - Скорее всего, нет, но мы сможем прийти к взаимовыгодному соглашению, если сможем связаться с нужными людьми.
  - И кто же они? - прошептал Магнус.
  Накор пожал плечами:
  - Те, с кем мы сейчас находимся, надо надеяться.
  От Звездного моста они направились к повозке, сопровождаемой четырьмя отборными воинами из сообщества Мартуха из Садхарин. Даже в этом чужом мире Паг чувствовал, что происходит что-то важное. Куда бы они ни направлялись, повсюду было много вооруженных людей, Жрецов Смерти и повозок. Казалось, город готовится к вторжению, но это было невозможно. Это была родная планета дасати, и ни один враг не существовал в пределах любого мыслимого расстояния.
  Да, Паг знал из своего опыта Войны Врат и Змеиных Войн, что захватчики могут добраться куда угодно с помощью нужной магии, но попытка вторгнуться в этот мир... Это был не мир миллионов, как Келеван; это был мир миллиардов. Более того, они были дасати - раса, в которой класс воинов состоял только из выживших, самых крепких и опасных мужчин этого мира. К пятнадцати годам каждый из них прошел множество испытаний. В этом городе, по словам Мартуха, проживало семь миллионов человек, из них более миллиона были воинами, членами тысячи боевых сообществ. Это было больше, чем все население Королевства Островов, и почти столько же душ, сколько проживало во всем Великом Кеше.
  Души, подумал Паг. Есть ли они у этих дасати? Если бы не письма, которые он отправил, чтобы напомнить себе, зачем он должен быть здесь, Паг чувствовал бы себя совершенно подавленным. Он ехал в повозке со своим сыном и Накором по миру, населенному миллиардами существ, которые с радостью убили бы его как незначительную часть своих дневных дел. И он понятия не имел, что он здесь делает.
  Где-то в этом мире был ответ, даже если Паг не знал, что это за вопрос. Однако ему хотелось бы знать, почему в Омадрабаре, судя по всему, проводилась мобилизация такого уровня. Судя по тому, что Пагу рассказывали и что он видел в Двенадцати мирах, у дасати не оставалось врагов. Одним из поручений, которые ТеКарана дал Ордену Иерофантов, был поиск новых миров для завоевания. Мартух и Паг несколько раз рассказывали об условиях в мире дасати, но ничего не было сказано о планах массовых путешествий за его пределы.
  Они въехали через большие ворота в сравнительно небольшой двор, над которым возвышалось здание - или еще один участок стены и мостов, как считал Паг. Это было место, где Мартух жил на Омадрабаре.
  Паг ждал, пока Мартух отдаст распоряжение своим людям охранять дом. Хотя он не был уверен, что "дом" - это подходящее слово. Скорее это были большие квартиры, встроенные в одну из многочисленных стен города.
  Чувства Пага бурлили. Из всех миров, которые он посетил, ни один не был таким чуждым как Омадрабар.
  Делекордия имела некоторые общие черты с первым планом реальности, но её жители были более миролюбивыми. Косриди напоминал Мидкемию, что давало ощущение знакомого.
  Однако это место было совершенно другим. Масштабы, темп жизни, полное отсутствие чего-либо знакомого: Пагу не хватало ориентиров. Даже его знакомство с культурой цурани, включая лагеря рабов на Большом болоте в провинции Шетак, казалось более понятным. По крайней мере, цурани были людьми и имели семьи, которых любили. Они ценили героизм, верность и самопожертвование. Паг даже не знал, существуют ли у дасати слова, обозначающие эти понятия. Он пытался найти другие способы выразить их и мог только прийти к словам храбрость, верность и самоотверженность.
  Пагу, Накору и Магнусу отвели отдельную комнату для ожидания. Мартух дал ясно понять лессерам, что они должны оставаться незаметными. Никто не должен был с ними разговаривать или давать им задания.
  Прошло несколько часов, и наконец их вызвали в личные покои Мартуха - огромный комплекс комнат, выходящих на центральную площадь этого района города.
  Войдя в комнату, они увидели, что Мартух ждал их вместе с тремя другими людьми. Наруин и Валко стояли у двери. Молодой воин выглядел совсем не так, как Паг его помнил: он был неуверенен, нерешителен и, возможно, даже напуган.
  Стоящий рядом с Мартухом человек был высоким, с темными волосами и бородой. Он был похож на дасати, но что-то в нем было... Паг почувствовал, как его мир вдруг сузился, как будто все органы чувств предали его. Перед ним стояло существо, которое не могло существовать. Это был дасати, но он был кем-то, кого Паг хорошо знал.
  Этот человек шагнул вперед и, используя язык Королевства, сказал:
  - Здесь я называюсь Садовником.
  Он встал перед тремя гостями. Сначала он посмотрел на Пага. Когда подошел к Накору, тот кивнул, и Накор замер в шоке.
  Затем он встал перед Магнусом и спросил:
  - Это мой внук?
  Паг посмотрел на лицо дасати и, не веря своим глазам, прошептал:
  - Макрос.
  
  Глава 22. Откровения
  
  Джомми боролся.
  Его руки были связаны за спиной, и вместе с другими пленниками его вели к трем лодкам, вытащенным на берег. Эти лодки, больше похожие на узкие баркасы, чем на настоящие речные суда, могли, вероятно, подняться вверх по устью реки, поскольку этот участок был широким и медленно текущим, и переправа заняла бы всего несколько минут.
  Граница между Салматером и Оласко проходила примерно в миле к юго-западу от реки, так что оставалась надежда, что ролдемские войска смогут перехватить рейдеров до того, как они вернутся домой. Джомми молился, чтобы это было так. Как только их с Зейном допросят, то, вероятно, избавят от дальнейших проблем: принцы и дворяне могут принести хороший выкуп, но сыновья крестьян вряд ли кого-то волнуют.
  Когда последний из налетчиков приблизился к лодке, часовой на гребне упал. На мгновение Джомми и другие мальчики, как и солдаты неподалеку, растерялись, а затем раздался свист стрел, летящих в воздухе.
  - Пригнитесь! - закричал Джомми, и они низко пригнулись, стараясь держаться подальше от стрел.
  Трем рейдерам было поручено следить за пятью мальчиками в лодке, но они также прижались к берегу, пытаясь выяснить источник стрел.
  - Отчаливайте! - закричал командир рейдеров. Двое из них перескочили через борта и начали толкать лодку в реку, когда один из них получил стрелу в спину.
  Другой рейдер попытался перелезть через борт, и Джомми изо всех сил ударил его ногой в лицо. Мужчина, чьи глаза расфокусировались, упал в воду.
  Оставшийся охранник выхватил меч и замахнулся на Джомми, но Зейн вскочил и ударил его сзади. Мужчина упал вперед на Джомми, и в лодке, которая начала дрейфовать вниз по реке, образовалась каша из тел.
  Охранник пытался сбросить Джомми, но, повернувшись, увидел, что Зейн навалился на них обоих. Зейн ударил мужчину головой, Годфри сильно укусил того за руку, а Джомми попытался пошевелиться, чтобы отдышаться. Следуя примеру Зейна, Серван также ударил мужчину головой, и тот упал без сознания.
  - Слава богам, что на них нет шлемов, - сказал Зейн. - Возьми его нож.
  Серван нашарил у себя за спиной и сумел вытащить кинжал с пояса мужчины.
  - Развяжи меня, пожалуйста, - сказал Джомми, едва переводя дыхание.
  Зейн держал нож у Джомми за спиной, а Годфри расположился так, чтобы разрезать путы.
  - Ой! - сказал Джомми. - Держи эту штуку неподвижно.
  - Это лодка. Она качается! - возразил Зейн. - Я не виноват!
  - Развяжи меня! - умолял Джомми.
  Наконец, Годфри разрезал путы, освободив Зейна, Сервана, Гранди и Джомми. Они выбросили бессознательного солдата за борт.
  Джомми сел и глубоко вздохнул. Пока они боролись за свободу, их унесло на сотню ярдов вниз по реке, и они двигались к центру течения, набирая скорость.
  - Где весла? - спросил Серван.
  - Все еще на берегу, - ответил Джомми, оглядываясь по сторонам.
  - Поехали! - сказал Зейн, прыгая в воду.
  Он начал плыть к восточному берегу. Остальные неохотно последовали за ним: пятеро промокших молодых людей выбрались на берег почти вне зоны видимости боя.
  - Поторопитесь, - приказал Серван, заставляя их отойти от берега к деревьям. - На случай, если кто-то пойдет за нами.
  Они забрались за деревья и стали отходить обратно по реке. Звуки боя до них доносились, но они рискнули выглянуть. Место сражения находилось по другую сторону хребта. Они добрались до нависающего выступа скалы, служившего барьером, и Джомми сказал:
  - Я посмотрю.
  Обливаясь потом, он вскарабкался на скалу и подтянулся. Вдалеке виднелись лодки из Салматера, все еще стоящие на берегу, и настоящая волна солдат из Ролдема, бегущая по пляжу и переваливающая через хребет на востоке.
  - Давай! - крикнул Джомми, спускаясь обратно. - Мы их поймали!
  Он вывел мальчиков из-за деревьев на берег, и они побежали к месту сражения. Когда они появились в поле зрения, оставшиеся силы Салматера уже сдавались, стояли с поднятыми руками, поворачивая мечи и не оказывая сопротивления.
  Генерал Деврис подошел к мальчикам, и на его лице отразилось облегчение.
  - Ваше Высочество! - воскликнул он. - Вы в безопасности!
  Тад подошел к мальчикам и усмехнулся. Они были явно измотаны, но он был счастлив видеть своих друзей живыми.
  - Гранди, - сказал Тад,
  - Я рад видеть вас, генерал.
  - Когда этот юноша прибежал в наш лагерь, я сразу же приказал первому и третьему отрядам совершить форсированный марш.
  Серван сказал:
  - Сэр, вам не понравилась моя идея с шестидесятью людьми на лодках?
  - Это был хороший план, если бы я был готов потерять половину своих сил здесь. Но когда я узнал, что отправил двух членов королевского двора прямо в гущу вторжения на Салматер... Мне не хотелось бы объяснять кому-то из ваших отцов, - он многозначительно посмотрел на Гранди, - особенно вашему, Ваше Высочество, что я допустил гибель их сыновей. Наша разведка была ошибочной; я думал, что отправляю вас подальше от реальных боевых действий, а не прямо в эпицентр нападения. - Он пожал плечами. - Мы, конечно, должны прекратить набеги Салматера, как только они поймут, что мы готовы защищать Оласко, как если бы это была наша собственная земля.
  - Генерал, вы захватили их командира? - спросил Гранди.
  - Думаю, да, - ответил генерал, ведя ребят к месту, где охранялись пленные салматерцы. - Посмотрим, что вы думаете.
  Пленники сидели на земле и смотрели на своих похитителей. Гранди переводил взгляд с одного лица на другое, затем указал на одного человека.
  - Он, - сказал Гранди.
  Генерал приказал вывести пленника вперед. Молодой принц внимательно посмотрел на него и затем сказал генералу:
  - Этот человек хладнокровно убил двадцать солдат.
  - Они были дезертирами, - ответил пленник.
  - Тогда их следовало оставить для ролдемского правосудия, - сказал Гранди. Он посмотрел на генерала и добавил: - Повесить его.
  - Я -- военнопленный! - закричал капитан Салматера, когда двое ролдемских солдат схватили его, завели руки за спину и связали их.
  - Ты не носишь форму, - сказал генерал. - Насколько я могу судить, ты обычный разбойник. Если Его Высочество приказывает повесить тебя, значит, так и будет.
  Генерал кивнул сержанту Валенски, который приказал группе солдат следовать за ним к деревьям. Один из них нес моток веревки.
  - Что делать с остальными? - спросил генерал.
  Молодой принц ответил:
  - Отправьте их домой. Пусть передадут, что Ролдем считает эти острова такими же священными, как земля под замком моего отца. Оласко теперь - это Ролдем, и мы будем защищать его до последней капли крови. Я попрошу отца начать набор для пополнения первого и третьего отрядов и довести гарнизон в Опардуме до полного состава. Мы должны быть уверены, что подобные инциденты больше не повторятся.
  Генерал с легкой улыбкой сказал:
  - Ваше Высочество. - Он обратился к солдатам. - Сопроводите этих людей до лодок и отпустите их домой.
  Солдаты выполнили приказ. Серван подошел к кузену:
  - Это было... впечатляюще.
  - Да, - согласился Джомми, затем добавил: - Ваше Высочество.
  Все пятеро мальчиков посмотрели на молодого принца, который внезапно выглядел старше на несколько лет. Гранди повернулся к своим друзьям:
  - Думаю, нам пора домой.
  Он развернулся и пошел прочь, следуя за генералом. После минутного колебания его друзья последовали за ним.
  ***
  Миранда пришла в сознание и обнаружила, что лежит на кровати, ничем не связанная. Она села и глубоко вздохнула. Грудь немного болела, но она могла дышать без страха, а разум был свободен от помутнения, которое охватило ее в прошлый раз, когда она проснулась.
  Она огляделась, пытаясь понять, где находится. Это уже не была та спальня, где ее привязали; теперь она оказалась в чем-то, напоминающем палатку. При прикосновении к стенам она почувствовала под пальцами твердую, гладкую поверхность, похожую на камень.
  Внезапно перед ней возникла фигура - дасати в черной мантии, но с отличительным знаком на груди: желтым кругом. Миранда заметила, что она могла видеть сквозь фигуру, и поняла, что это посланник. Пытаясь понять свои возможности, она мысленно потянулась к нему и обнаружила, что ее магия работает, но странным образом.
  - Ты в сознании, - сказала фигура. Миранда поняла, что говорит на языке дасати, который она теперь, очевидно, понимала. - Ты находишься здесь уже три дня. Мы позаботились о том, чтобы у тебя была еда, вода и возможность дышать без страданий. Мы позволили тебе... восстановить свои силы, но в определенных пределах.
  Миранда попыталась сосредоточиться и вернуть себя в Ассамблею магов, где она была непререкаемой хозяйкой своим способностям, но ничего не вышло.
  - Нам пришлось потрудиться, - продолжил образ дасати, - но твоя сила действует только в пределах этой комнаты. Существо, которое привело тебя к нам, говорит, что ты сильный маг, и мы можем многому научиться, изучая тебя. Мы наблюдаем за тобой уже некоторое время, женщина цурани. Кажется, что твои воины как дети, но мы опасаемся тех, что в черных халатах.
  Фигура исчезла, и голос произнес:
  - Отдыхай. Тебе предстоят серьезные испытания. Если ты будешь сотрудничать, то останешься жива.
  При этом не было сказано, что произойдет, если она не будет сотрудничать.
  ***
  - Это действительно интересно, - сказал Накор.
  Паг едва мог поверить своим чувствам. Дасати, стоящий перед ним, был Макросом Черным, некогда хозяином Острова Колдуна и отцом Миранды. Паг проверил свои магические ощущения и убедился, что это не иллюзия и не маскировка: этот человек, которого он, казалось, знал, был дасати. В последний раз Паг видел его в битве с королем демонов в мире Сааура на Шиле, когда закрылся разлом.
  - Ты мертв, - произнес Паг.
  - Это так, - подтвердил Макрос. - Следуйте за мной, нам нужно многое обсудить, а времени у нас мало.
  Не извиняясь и не объясняя остальным, Макрос вывел Пага через дверь в небольшой сад, скрытый от посторонних глаз массивными стенами. Макрос поднял голову и сказал:
  - Этот крошечный участок земли освещается всего час или около того, когда солнце находится прямо над головой.
  Он говорил на языке Королевства Островов, родном языке Пага, и Паг понял, что, что бы он ни собирался сказать, он принял все меры, чтобы его не подслушали. Паг посмотрел на стоящего перед ним дасати и сказал:
  - Я не могу придумать ничего разумного, чтобы сказать тебе. Я в полном замешательстве.
  Макрос указал на скамейку.
  - Медитация не свойственна дасати, поэтому мне пришлось создать это место по своему вкусу.
  Паг был вынужден улыбнуться. Скамейка выглядела точно так же, как в саду на вилле Беата.
  - Как это возможно?
  - Я разгневал богов, - сказал Макрос, присаживаясь на скамейку. Паг тоже сел. - Я сражался с Мааргом всеми доступными мне видами магического оружия, пока ты пытался запечатать разлом между Пятым кругом и Шилой. Очевидно, тебе это удалось, иначе тебя бы здесь не было.
  Макрос опустил взгляд.
  - Некоторые воспоминания все еще не дают мне покоя, Паг. Например, я помню, как мы впервые встретились. Я также помню, когда в последний раз встречался с Накором, но не помню, когда встретил его впервые.
  - Я не очень хорошо помню свою жену или дочь, хотя знаю, что они у меня есть, - сказал Макрос.
  - Миранда - моя жена, - ответил Паг.
  Макрос кивнул и посмотрел на стену напротив. В его глазах читалась боль, и Паг спросил:
  - Это твое наказание за то, что ты разгневал богов Мидкемии?
  - Да, - ответил Макрос. - Я сражался с Мааргом, и вдруг боль прекратилась, и я помчался к белому свету. Потом я оказался перед Лимс-Крагмой.
  Он сделал паузу, затем спросил:
  - Ты посещал ее?
  - Дважды, - ответил Паг. - Огромный зал, полный каменных постаментов?
  - Бесконечный во всех направлениях, и мертвые появлялись, отдыхали некоторое время, затем вставали и шли, чтобы присоединиться к большой очереди, где Лимс-Крагма судила их и направляла к следующему повороту Колеса Жизни, - подтвердил Макрос. - Но не для меня. Я предстал перед ней, но избавлю тебя от всех подробностей нашего разговора. Я был тщеславным человеком, склонным к чувству собственной важности. Я считал, что мое суждение лучше любого другого.
  - Чаще всего ты был прав, - кивнул Паг. - Томас никогда бы не выдержал превращения в валкеру, если бы ты не вмешался. И кто знает, где бы я оказался?
  - Это был незначительный проступок, - сказал Макрос. Он откинулся на спинку скамейки и продолжил. - Я пытался стать богом, помнишь?
  - Ты пытался вознестись, когда тебя нашел Накор?
  - Да, когда я пытался ускорить возвращение Сарига, потерянного бога магии.
  - И за это ты был наказан?
  - Больше всего на свете боги ненавидят высокомерие, - объяснил Макрос. - Они могут побуждать нас к великим свершениям, Паг, но без нашей преданности им они увядают. Как же мы будем поклоняться им, если станем такими же, как они?
  - Ах, - сказал Паг.
  - Вот что ты должен знать. Все остальное может подождать до другого раза. Дасати нашли Келеван.
  - Талной? - уточнил Паг.
  - Это имя лучше не упоминать, - сказал Макрос. - Причины я объясню позже.
  Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями, а затем продолжил:
  - Все это связано, Паг. С самого начала. Ты слышал рассказы о Войнах Хаоса, верно?
  - У Томаса есть воспоминания, воспоминания Ашен-Шугара, - сказал Паг.
  - Помнит ли он триумф, когда Камень Жизни был спрятан, а Орда Драконов изгнана из Мидкемии?
  - Да, в конце Войн Хаоса. Он рассказывал мне эту историю. Мы обсуждали ее до того, как его сын Калис освободил всю запертую энергию из Камня Жизни.
  - Ага, - сказал Макрос. - Я ничего не помню об этом. Это хорошо. Одним поводом для беспокойства меньше. Но ты должен знать, что на этом Войны Хаоса не закончились, Паг. Войны Хаоса никогда не прекращались. Война Врат, битва с демонами на Шиле, вторжение Сааура, война с Изумрудной королевой - все это были битвы во время Войн Хаоса. И самая отчаянная борьба еще впереди.
  - Дасати? - осведомился Паг.
  - Да, - сказал Макрос. - В этом мире действительно были свои Войны Хаоса, или что-то похожее на них. Но в этой борьбе один бог одержал победу над всеми остальными. Сейчас этот бог известен как Темный, и он является богом зла дасати. Оглянись вокруг, Паг. Вот во что может превратиться Мидкемия через тысячу лет, если Безымянный когда-нибудь завоюет власть.
  - Невероятно, - произнес Паг.
  - Дасати не всегда были такими, какими ты их видишь, я полагаю. Даже в лучшие свои времена они были бы нежеланными гостями в Мидкемии по многим причинам. И не в последнюю очередь из-за их способности просто увядать, если они ппростоят на траве слишком долго. Более того, их агрессия настолько велика, что горные тролли кажутся мягкотелыми, - Макрос усмехнулся. - Кое-что я помню из своей прошлой жизни...
  Он вздохнул.
  - Когда я переродился, мне позволили сохранить некоторые воспоминания - достаточно, чтобы у меня были ориентиры для работы, которую я должен делать. Я - Садовник. Я ухаживаю за очень нежным, очень уязвимым цветком.
  - Белый? - спросил Паг.
  - Да, Белый. Ничто никогда не умирает, Паг. Все только меняется. Ничто не уничтожается. Оно просто переходит в другое состояние: из материи в энергию, из энергии в разум, из разума в дух. Очень важно, чтобы ты это знал, потому что, боюсь, когда все закончится, ты почувствуешь огромную потерю.
  - Меня предупредили, - сказал Паг.
  Макрос встал и начал расхаживать.
  - Давным-давно, когда в этом мире возвысился Темный Бог, остальные боги были выслежены и заключены в тюрьму. Эти дасати были искажены, изменены и извращены, пока не потеряли всякую память о добре, каким мы его знаем. Именно этим и занимается Белый - он взращивает маленькие очаги добра, где только может. У нас есть постоянные последователи, такие как росланники, которых презирают за их крошечный порыв заботиться о других, и менее очевидные последователи, включая высокопоставленных Рыцарей Смерти и нескольких прелатов среди Жрецов Смерти.
  - Макрос, я пришел сюда, потому что Мидкемии угрожает опасность.
  - В двух вселенных нет рациональной причины для того, чтобы дасати захотели вторгнуться на первый уровень реальности, Паг. Ты это знаешь. Накор считает, что зло по своей природе безумно, даже если оно действует целенаправленно.
  - В нашей реальности... - Макрос остановился. - В вашей реальности это, безусловно, так. А здесь? - Он пожал плечами в очень человеческом жесте. - Я был дасати всего тридцать лет, Паг, насколько я могу судить. Разница во времени нелегка.
  - Ты пробыл здесь около пятидесяти, - сказал Паг.
  Макрос выглядел усталым.
  - Я пришел в сознание молодым дасати, готовым к битве за отцовские почести. Почти год я наблюдал за происходящим из чужого сознания, а потом постепенно мы слились, и его сущность вошла в мою. Я знаю относительно мало о том, на что способны боги Мидкемии. Именно поэтому ты здесь как их агент. Но каким-то образом был разыгран злой трюк...
  - Бан-Ат, - сказал Паг. - Калкин.
  - Трикстер? - Макрос кивнул. - Да, именно этого мы и ожидали. Я - дасати, но я и человек. Я обладаю разумом Макроса Черного, который, скажу без лишней скромности, был одним из самых могущественных существ в Мидкемии; но здесь я оказался едва ли больше, чем мальчиком, и большинство моих сил исчезло.
  - Но не все?
  - Нет. Я восстановил некоторые из них и переобучился. Мне потребовались все мои способности, чтобы скрыть этот факт, иначе я стал бы Жрецом Смерти или трупом.
  - Я набрал таких же, как я, - продолжил Макрос, - как Мартух, мой первый и лучший ученик. Несмотря на то что он старше меня почти на десять лет, он обращается ко мне за советом. И он первый дасати, кто проявил то, что я бы назвал состраданием.
  - История леди Наруин и Валко?
  - Да, - подтвердил Макрос. - Именно он с помощью ипилийского мага подготовил вас к этому путешествию. Когда он связался со мной, у меня было много вопросов, и некоторые из них подождут. Но прежде всего я должен знать: вы нашли Талной?
  - Да, мы нашли их всех.
  - Хорошо, ибо вот важная часть того, что нас ждет. Темный бог стремится найти путь на первый план реальности, чтобы расширить свои владения. Первый разлом на Келеван был случайностью, и Жрецы Смерти не такие исследователи, как вы или цурани, но они упорствовали, используя опыт каждого образовавшегося разлома, чтобы усовершенствовать свои поиски пути в первый круг. Жрецы Смерти посылали... разведчиков, маленьких гомункулов, со стражами, чтобы те давали энергию для стабилизации разломов. Все они были закрыты, кроме одного. Кто-то на той стороне помогал им, если можно представить себе кого-то настолько безумного, чтобы сделать такое.
  - Лесо Варен, - с замиранием сердца произнес Паг. - Он достаточно безумен.
  - Расскажешь мне о нем позже, - сказал Макрос. - Сейчас дасати укрепились на Келеване. Совокупная мощь Ассамблеи может сдерживать их какое-то время, Паг, но в конечном итоге дасати ворвутся на первый круг реальности и захватят этот мир. Затем они найдут Мидкемию, а оттуда... кто знает, сколько еще миров?
  - Равновесие между первым и вторым планами реальности уже нарушено. Делекордия вообще не должна существовать, но она существует. Если Темный Бог дасати достигнет Мидкемии, равновесие будет разрушено. Первый и второй планы реальности превратятся в нечто иное, и погибнут миллиарды людей.
  - Я не уверен, что полностью понимаю, Макрос. Дасати уже там. Агенты Темного Бога достигли Келевана. Так что если это ужасное событие должно было произойти, разве оно уже не случилось бы?
  - Ты не понимаешь, Паг. Темный Бог - это не духовная абстракция, которая может на короткое время проявить свою личность, как те, с кем ты сталкивался в Мидкемии. Темный Бог - это чудовищное существо, живущее в огромном зале в самом сердце этого мира. Он пожирает души и ему каждый день приносят сотни жертв. Он реален, телесен и живет, чтобы уничтожать, - Макрос посмотрел на Пага. - У меня есть агенты в высших эшелонах власти, но их недостаточно. Я полагаю, что дасати готовятся к вторжению. В этом городе и во всех Двенадцати мирах происходит много событий, которые говорят о том, что скоро начнется массовая мобилизация.
  Паг медленно кивнул. Макрос сел рядом с ним.
  - Талной. Что ты о них знаешь?
  - Томас помнит, что Ашен-Шугар столкнулся с ними, когда валкеру пытались совершить набег на Второй уровень реальности. Калкин сказал нам, что в них живет дух дасати, которого убили, чтобы дать ему жизненную энергию и превратить в машину для убийства.
  - Отчасти это правда, - подтвердил Макрос. - Но важно понимать, что вся магия дасати - это форма некромантии. Вся их энергия берется из убийств. Если вспомнить, что натворил Мурманадамус во время Великого восстания, то это лишь намек на то, чего дасати добиваются каждый день. Тысячи детей убивают во время Чисток каждый год, и эту энергию Жрецы Смерти забирают, когда могут, и заключают эти души в тюрьму.
  Макрос сделал паузу.
  - Но Талной - это не то, что вы думаете. Талной служат ТеКаране и его принцам, Каранам, но они существуют для того, чтобы держать в узде боевые сообщества. На самом деле это специально отобранные солдаты в ложных доспехах, и они появляются только в определенные дни для особых событий.
  - А те, что на Мидкемии?
  - Они были спрятаны там. Это настоящие Талной.
  - Кто их спрятал?
  - Это тайна. Если в прошлом я знал, то сейчас, похоже, не знаю. Возможно, память вернется. А возможно, мы узнаем об этом в будущем. Но пока вот что вы должны знать об этих существах: Талной - это не машины, питаемые духами или душами убитых дасати. Они - рабы, заключенные в кабалу, которая длится тысячелетиями, ибо духи, населяющие их, - не дасати, а десять тысяч потерянных богов дасати.
  Паг был ошеломлен.
  - Богов?
  - Как и мидкемийские боги, они не умирают легко. И даже когда они мертвы, они, похоже, не намерены оставаться таковыми.
  - Впереди еще много часов, в течение которых мы можем строить догадки. Но пока я считаю так: Темный Бог хочет попасть на Мидкемию с единственной целью - уничтожить её, и для этого он не задумываясь уничтожит всю планету.
  - И мы должны остановить его, - прошептал Паг.
  Макрос кивнул.
  - Да.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"