Мельник Анатолий Антонович. Чувство разума

1963 год. Это было во времена, когда черно-белые телевизоры в домах еще были в новинку. К счастливому обладателю "голубого экрана" по вечерам собирались соседи по коммунальной квартире, а нередко и со всей площадки. А в дни, когда по радио транслировали еще и международные матчи, то в квартиру набивались еще любители и со всего дома. Уж больно всем хотелось не только услышать радиокомментаторов, но и видеть, суматошно бегающих по полю черно-белые тени футболистов. Со временем телевизоров в доме стало больше, увеличивались экраны, а с 70-х появились и цветные... Телевизоры медленно и уверенно входили в быт каждой квартиры. Учитывая повышенную звукопроницаемость квартир, по вечерам соседи могли слышать телепередачи, от соседей, не включая свой телевизор.

Вот в такой квартире в одном из домов, в коммунальной квартире жил врач, хирург, 44 лет, назовем его, Петром Алексеевичем, участник войны, с женой и двумя детьми подростками. Занимала семья комнату площадью чуть меньше 30 квадратных метров. Работал он в общехирургическом отделении, приходилось, чтобы как-то поддержать семью в достатке, брать еще полставки подработки. Так и работал, получая в троллейбусе еще и ежедневную получасовую "разминку" от спешащих, на работу, так же как и он, тружеников. Готовился он сегодня к предстоящему операционному дню.

Предстоял обычный плановый операционный день, оперировать сегодня ему надо было юношу 15 лет, сына его старого друга-фронтовика, которого пришлось оперировать еще в 1944 году. Как оказалось, они были земляками, одесситами. Знакомство с годами переросло в дружбу. У однополчанина был сын, хороший крепкий мальчишка, который рос на глазах Петра Алексеевича. После войны, когда они вторично встретились, и каждый успел обзавестись семьями, фронтовик однажды признался старому хирургу, что у сына имеется слепое пулевое огнестрельное ранение живота. Ранение было получено много лет назад в бытовых условиях. Мальчика тогда не оперировали, пуля оказалась пистолетная, без повреждения внутренних органов, вели пациента консервативно.

В последующие годы инородное тело ничем себя не проявляло, на рентгенограммах "лежало" без движения, и со временем о нем стали забывать. Напоминал о прошлом ранении только блеклый атрофический округлый формы с двухкопеечную монету рубец в левой половине живота на уровне пупка.

Петр Алексеевич наблюдал мальчика много лет, и советовал родителям не беспокоиться по поводу осумковавшейся пули в мягких тканях живота. Шли годы, подросток становился юношей. Где-то в девятом классе он попал на призывную медицинскую комиссию. Там доктора обратили внимание на рубец на животе. Подробно опросили, осмотрели допризывника, и особых ограничений к службе не нашли. На вопрос, а кем бы он хотел служить, ответил, что он хотел бы поступать в летное училище. И услышал в ответ, что в авиацию ему путь заказан. А он мечтал об авиации с детства, как и большинство мальчишек его возраста, когда Ю.Гагарин совершил полет в космос. Ему доктора объяснили, что в реактивной истребительной авиации при запредельных перегрузках такое инородное свободное тело может сместиться с непредсказуемыми последствиями.

Он задал вопрос: А если инородное тело удалить? - Тогда будет видно. И юноша начал настаивать на оперативном удалении пули. Родители долго отказывались, но все-таки он их уговорил, и тогда уже они вместе обратились к Петру Алексеевичу с просьбой прооперировать их сына.

Услышав об этой просьбе старый хирург, даже разговаривать не стал, но родители настаивали. В который раз он повторил им, об опасностях и последствиях операции, но родители настаивали, они убеждали его, что от этого, может быть, зависит, как сложится судьба их сына, осуществится мечта его. Они просили его об операции, говоря, что если оперировать, то кому, как не ему, военно-полевому хирургу, они доверяют только ему.

Уговоры подействовали, и Петр Алексеевич спустя время дал согласие на операцию. Хотя он хорошо помнил еще с молодости негласные советы старых коллег, избегайте оперировать своих родственников, друзей близкого круга общения.

Решившись на операцию, он начал готовить все необходимое для вмешательства. Прежде всего, в операционную закатили передвижной рентгеновский аппарат, в то время рентген установки с электронным усилителем яркости были чрезвычайно редки. (их не хватало даже для танковых ночных прицелов), а до изобретения компьютерных томографов оставалось еще десять лет! Так и работали. Доукомплектовал операционный инструментарий длинными тонкими инъекционными иглами.

Пациента перевезли в операционную, переложили на операционный стол. И под интубационным наркозом приступили к операции. Федоровским операционным разрезом, по предполагаемой проекции инородного тела начали послойно вскрывать кожу и подлежащие мягкие ткани. Хирург очень осторожно послойно уходил в глубину раны. Из-за высокого психоэмоционального напряжения лоб его покрывали крупные капли пота, которые операционная санитарка, заботливо высушивала салфеткой по мере их появления.

Сверяя свою ориентацию по последним рентгентснимкам, хирург ввел предварительно приготовленные инъекционные иглы в предполагаемое местонахождение пули с последующей рентгенографией. Убедившись, что иглы окружают пулю, он продолжил углубляться в ткани по направлению к инородному телу. Наконец, он нащупал пальцами плотный конгломерат размером с греческий орех, который плотно был спаян с окружающими тканями. Надежда, теплившаяся в душе на то, что пуля будет не спаяна с окружающими тканями не оправдалась. Пришлось очень осторожно медленно на ощупь продвигаться к месту расположения инородного конгломерата.

Наконец, пуля была нащупана, и начато ее выделение. В процессе выделения несколько раз приходилось заниматься возникающей гемостатикой проффузных кровотечений, что затрудняло ход операции в колодцеобразном раневом канале. Наконец, пуля была извлечена "на свет божий", вызвавший всеобщий вздох облегчения и расслабления. Анестезиолог еще некоторое время "дышал" вместо больного, пока восстанавливалось спонтанное дыхание.

Хирург, осмотрев пациента, пощупав пульс, сняв маску, направился в предоперационную, снимая халат. В коридоре он подошел к родителям тревожно ожидавших окончания операции их сына. Они, при виде его, поднялись, устремившись к нему навстречу. Петр Алексеевич поднял успокоительно руки.

В этот момент из операционной донесся какой-то шум, распахнулась дверь, и санитарка, окликнув, Петра Алексеевича, срочно позвала его в операционную. Он стремительно бросился в операционную.

Там он застал персонал, сгрудившихся вокруг операционного стола, анестезиолога, который, наклонившись над телом, только что прооперированного больного, производил непрямой массаж сердца. Обмолвившись несколькими фразами с анестезиологом, хирург включился в процесс реанимации. Все работали слажено, без суматохи, каждый занимался своим делом. Время шло, но сердце не запускалось.

Прошло более получаса, анестезиолога по очереди уже несколько раз меняли присутствующие, но признаки жизни не появлялись. Наконец, хирург, видя тщетность реанимации, опустив руку, дал тем самым, понять, что все закончилось... Тело умершего начали освобождать от многочисленных прикрепленных датчиков и систем, переложили на каталку, накрыли простыней, перевезли в предоперационную. Хирург, бледный, покрытый испариной пота, тяжело вышел из операционной, и направился к дожидавшимся его родителям оперированного сына.

Они уже все поняли, потому, как он ссутулившийся шел к ним. Подойдя к ним, он только что и сделал, опустив голову, развел руками, привлек к себе за плечи, женщину, только что потерявшую сына. Она прильнула головой к его гуди и только беззвучно вздрагивавшие плечи выдавали сейчас всю глубину ее страданий. Стоявший рядом молчащий хирург, только и смог произнести: "Простите, я не смог спасти Вашего сына"... Пуля находилась в окружении солнечного сплетения...

Петр Алексеевич, вернувшись из больницы, несколько дней не появлялся в отделении. Все пережитое давило, не отпуская ни днем, ни ночью. Перед глазами все повторялись до мельчайших подробностей сцены минувшего, объяснения с родителями. Кто-то, когда-то, где-то сказал - врач умирает с каждым своим больным.

Он пришел спустя несколько дней в хирургическое отделение, но работать, как прежде, уже не мог. Персонал, коллеги пытались вывести его из глубочайшей депрессии, но это не удавалось. Над всем главенствовал страх последней операции. Признаки депрессии со временем только увеличивались. Он начал заговариваться, перестал ходить на работу, психоз принял острую форму, и во время очередного такого приступа его вынуждены были госпитализировать в психиатрическое отделение. Там ему пришлось принять продолжительный курс транквилизаторов, пока общее состояние не нормализовалось. Синтезированы они были немецкими химиками еще в 40-х годах прошлого века. Нашли они первое применение еще в 40-х прошлого века в гитлеровской Германии на подводном флоте. Когда членам экипажей подводных лодок в стрессовых ситуациях назначали препараты хлорпромазина (аминазиновой группы).

Уже в середине 50-х годов в США наладили широкое производство "психиатрического аспирина", как его называли. С тех пор он широко применяется в психиатрии по всему миру.

Петру Алексеевичу пришлось принять этот длительный мучительный реабилитационный курс лечения, прежде чем его признали возможным к выписке из больницы под наблюдением городского диспансера.

Послесловие спустя год.

Прошло какое-то время, Петр Алексеевич все это время находился дома, на больничном листе, принимал поддерживающую терапию. Голова навязчиво была забита пустыми мыслями. Некоторые мысли западали в голову, и избавиться от них не было никакой возможности, целыми днями, они преследовали его и днем и ночью, и чем дальше, навязчивость мыслей становилась все более мучительной. Достаточно было, иной раз, услышать какую-то фразу, обрывок мелодии, чтобы потом она звучала в голове, как надоедливая грампластинка, целый день. И вот однажды, Петр Алексеевич, от нечего делать, как обычно, сидя у телевизора, переключал каналы. Каналов было больше десятка, но листая их, находил там новости, которые его не интересовали, то были сообщения о том, как какой-то труженик на своем тракторе вспахал 150% за полдня дневной нормы. А то еще по "Маяку" за день каждые два часа передавали сообщение, что в какой-то заморской Гваделупе спички подорожали на 10%!

И вот, от таких сообщений у бедного доктора в один прекрасный день, поехала крыша в голове. Дальше слушать это радио и телевиденье не было никаких сил. И он, собравшись, с утра пораньше, взяв ножовку, отправился на крышу дома своего. Там, осмотревшись, он деловито и методично начал спиливать телеантенны, которыми была густо "обсажена" крыша. Припасенными кусачками он перекусывал и телевизионные кабели, тянувшиеся от антенн к приемникам. Покончив с антеннами на крыше, он благополучно вернулся домой, наслаждаясь, наконец, установившейся тишиной в доме.

Но тишина в доме вскоре сменилась невообразимым шумом и гамом, когда обнаружилось, что все телевизоре в доме отключены, а потом и причины диверсии, а потом выяснения - кто это сделал?

Дознались. В отделении, куда Петр Алексеевич вскоре вернулся, на вопрос, зачем он спилил на крыше телевизионные антенны, он ответил просто. Чтобы не облучали и не замусоривали голову...Уже в отделении он, страдая от навязчивых преследований, забивал подушками вентиляционные каналы от телевизоров и подслушивающих устройств...

Послесловие спустя 50 лет. (Глобальная микроволновка планеты)

Минуло полвека с описываемых событий, когда хирург Петр Алексеевич с его несуразными действиями в 1963 году, спиливал на крыше телевизионные антенны, чтобы они, как он считал, не облучали ему мозги. Тогда это воспринималось окружающими, как шуточный (черный юмор) с проявлением глубокого сочувствия и сожаления.

Наука, технический прогресс развивается, набирает силу. 70% знаний, которыми человечество обладает сегодня, были ему не известны 60 лет назад.

Все началось с взрыва первой ядерной бомбы в 1945 году. В последующие 15 лет мир словно "с цепи сорвался". Ядерные взрывы грохотали почти ежемесячно. Некоторое отрезвление началось только после испытания "Кузькиной матери" в 1961 году; внедрения в промышленность микроэлектроники, и, особенно, микропроцессоров, и на их основе - компьютеров. С 1980 года началось активное внедрение микропроцессорной техники во все сферы гражданской экономики. До этого на радиационный фон планеты оказывали влияние ядерные испытания, телевизионные вышки, "глушители вражьих голосов", размещавшиеся, в центральной части городов, а так же создававшаяся система загоризонтных радиолокационных станций раннего предупреждения. Потом к повышению радиационного фона добавились аварии АЭС: Три-Майл-Айленд в 1979 году (792 МВт), затем, Чернобыль в 1986 4000 МВт, ну, и, наконец, Фукусима, 2011, (4.7 Гвт), продолжающая сбрасывать радиоактивную воду с реакторов в Мировой океан. Но об этом мировые СМИ, в отличие от Чернобыля, скромно продолжают умалчивать.

Свою увеличивающуюся лепту в фонящую окружающую среду вносят и бытовые приборы по мере оснащения их микроэлектроникой, и среди них особо нужно отметить микроволновые печи. Можете почитать по ссылке (http://zhurnal.lib.ru/m/poezija/mobilnikidoc.shtml) А в это время TV успешно переходило с антенного на кабельное телевиденье, одновременно появились сотовые телефоны G-диапазонов. В начале 90-х годов стандарт N1, менялся на стандарты 2, 3, 4, а в начале 20-х годов настал черед уже 4000 МВт. Основная отличительная особенность смартфонов серии "G" заключается в том, что в них используется рабочий диапазон ЭМИ (Электромагнитного излучения) по возрастающей, стремясь к гамма излучению. Но особенность этого диапазона в мобильных телефонах сейчас заключается в том, что мобильниками сейчас пользуются все от мала до велика, их вышками-ретрансляторами плотно усеяны все города, вплоть до крыш жилых домов.

Не приходиться удивляться тому росту онкологии, что охватило население наиболее развитых стран, тому много причин, на которых автор не может останавливаться в этой статье. Упомяну эпидемию и сумасшествия, о начале которой предупреждали американские психиатры еще в середине прошлого века, сошлюсь на публикацию американских психиатров в журнале "Наука и жизнь" в середине 60-х годов, где они писали, что по статистике у 512 из 1000 граждан имеются проявления шизофрении.

Шизофрения общества нарастает, тому множество подтверждений. Это признаки деградации наблюдающиеся в литературе, искусстве, музыке, живописи, кинематографе, в заповедях христианских взаимоотношений мужчины и женщины, включая и самих служителей культа. Гендерные измышления "ученых" разделили население уже на 6 групп, (выходит, скоро задумаются и об устройстве общественных туалетов на 6 секций?!), а все когда-то начиналось с Адама и Евы. Шизофрения начинает добираться до самых вершин государственной и законодательной власти уже не только отдельных государств, но и целых континентов.

Сквозь прошедшие десятилетия начинаешь задумываться, может быть, Петр Алексеевич был тогда прав, когда забравшись на крышу, ножовкой начал спиливать телеантенны?

Спасаемся от микроволнового излучения

Одесса 1963г. Киев, 15.08.2020г. Анатолий Антонович МЕЛЬНИК

P.S. Если Вы прочитали рассказ, оставьте отзыв, или хотя бы, нажмите кнопку оценки.

А еще, если не трудно, разместите ссылку у себя в блоге или отправьте ее друзьям.

* Полная или частичная перепечатка текста - с уведомления автора и размещением авторской строки:

Иллюстрации, информационный материал частично использованы из ресурсов Интернета

http://zhurnal.lib.ru/m/poezija/chuvstvorazumadoc-1.shtml

Мельник Анатолий Антонович : другие произведения.

Чувство разума

ЧУВСТВО РАЗУМА

Комментарии: 1, последний от 19/09/2020. © Copyright Мельник Анатолий Антонович (a_melnik2005@mail.ru) Размещен: 17/09/2020, изменен: 17/09/2020. 18k. Статистика. Статья: Публицистика 4. Медицинские рассказы Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Не трогай лихо, пока сидит тихо.